Путь Дракона. Вызов

Глава 3 Анна

Рано утром нас разбудил Мейге. Он вошел в нашу спальню и тронул Драка за плечо, от чего тот подскочил, как от удара током, и разбудил меня.

– Драггар Драк, Анна, собирайтесь, шаманы ждут, – тихо произнес Мейге и вышел за дверь, предоставляя нам возможность встать и одеться. Лицо Драка было бледным и осунувшимся, скулы заострились, рот сжат в линию, а под глазами лежали темные тени. Мы встали и, молча, оделись. Мейге ждал нас в гостиной.

– Анна, вы сможете проводить драггара Драка до Чертога, внутрь вас не пустят. Таковы правила, – извиняющимся голосом сказал Мейге.

– Я знаю, – меня пробирал озноб. Хоть я и старалась не подавать виду, но меня очень сильно тревожило, как Драк перенесет осмотр, и что скажут шаманы по поводу его болезни.

Мы вышли в коридор и направились к выходу. Мейге шел чуть впереди нас, не оглядываясь и не заговаривая с нами, любые его увещевания были бы бесполезны и еще сильнее бы раздражали Драка. Его рука была холодной как лед, а сам он больше всего напоминал сжатую до предела пружину, любое неосторожное слово или действие – и он сорвется. Замок еще спал, возможно, в нижнем этаже другого крыла, где располагалась кухня и другие хозяйственные помещения, уже вовсю кипела жизнь, но в домашнем крыле стояла дремотная тишина. Я с трудом подавила зевок, от нервного напряжения меня то начинал бить озноб, то хотелось зевать. Мейге вел нас кратчайшим путем, минуя парадные покои и двери, у которых несли караул воины личной гвардии Бруна, по дороге мы не встретили ни одной живой души. Минут через пятнадцать мы спустились по лестнице и вышли во внутренний двор через один из запасных выходов. День едва начался, солнце слегка золотило небо, в парке щебетали птицы, а на траве поблескивали капельки росы. Я снова зябко повела плечами, на улице было прохладно, с гор веял холодный ветерок. Мейге повернул направо и вскоре свернул на одну из дорожек парка. Шаманский Чертог располагался в восточной части парка, в самом удаленном от замка уголке, чтобы, как объяснила Эсмириль, обеспечить шаманам достаточное пространство для внутреннего сосредоточения и оградить их уединение от любопытствующих. Немного помолчав, она с лукавой улыбкой призналась, что до сих пор не находилось дураков, любопытных настолько, чтобы лезть со своим неуместным интересом к Верховным Шаманам, которые являлись лучшими боевыми магами второго мира и вне сомнения испепелили бы идиота на месте. В Чертог можно было входить только по приглашению шаманов и только мужчинам, женщинам вход был строго воспрещен.

Мейге вел нас к Чертогу с такой скоростью, словно кто-то подгонял его плеткой, судя по всему, шаманы – Драконы пунктуальные и не терпят опозданий. Драк широким шагом следовал за лекарем, упорно смотря в землю и время от времени стискивая мою ладонь ледяными пальцами. Я же еле поспевала за ними, мне то и дело приходилось срываться на бег, но попросить идти помедленнее я не решилась, потерплю, идти до Чертога оставалось не так уж далеко.

Обитель Верховных Шаманов была похожа на готический собор. Основное здание было выстроено из темно-серого камня, а узкие башни, отделанные оранжево-красной мозаикой, напоминали языки пламени, издалека казалось, что Чертог горит. В центре здания располагалась высокая сводчатая арка, внутри которой была дверь из темного дерева, обитая металлическими полосами. Над аркой скалила внушительные зубы скульптура дракона. К входу вела мощеная сиреневым камнем дорожка, по бокам которой стояло несколько скамеек, сделанных из камня похожего на мрамор.

Не дойдя до дверей метров двадцать, Мейге остановился и повернулся к нам: – Драггар Драк, дальше Анне идти нельзя.

Губы Драка отчетливо посинели, а скулы заострились еще больше. Мейге оглянулся на дверь Чертога, словно ждал, что оттуда выйдут шаманы и начнут распекать его за опоздание.

– Драггар Драк, я гарантирую, что с вами все будет в порядке, а Анна может подождать вас здесь, – он показал пальцем на ближайшую ажурную скамью. Видя, что Драк его не слышит, Мейге чуть слышно вздохнул, протянул руку, решительно разжал пальцы Драка и вынул мою ладонь.

– Драк, я буду ждать тебя здесь, – я уселась на скамью. Драк, подталкиваемый лекарем, послушно шел к Чертогу, ежесекундно оглядываясь на меня. Я помахала ему на прощанье рукой, едва сдерживая слезы. Почти сутки я уверяла любимого, что приступа у него не будет, но сейчас сомнения всколыхнулись с новой силой. Вдруг у шаманов ничего не получится? Вдруг Драку снова станет плохо? Я решила, что не встану с этой скамьи до тех пор, пока обследование не будет закончено и Драк не выйдет из Чертога. А если у него все же случится припадок, то шаманам придется сделать для меня исключение и запустить внутрь, ведь без меня им Драка не спасти. В крайнем случае, вымоют потом полы святой водой, воскурят ладан или что они там используют, и прочтут очистительные молитвы, дабы изгнать из своего драгоценного Чертога мой злокозненный женский дух. В моих представлениях маги были кем-то вроде наших священников, уж если вобьют себе что-нибудь в голову, то никогда не отступятся от своих представлений.

Мейге и Драк дошли до Чертога. Двери перед ними беззвучно распахнулись и захлопнулись, как только они переступили порог. Я осталась одна.

Первые полчаса я провела, как на иголках, ежесекундно ожидая услышать из Чертога крики боли или увидеть выбегающего из дверей Мейге, зовущего меня на помощь, но время шло и ничего подобного не происходило. Спустя час я успокоилась настолько, что могла подумать о чем-нибудь другом, кроме того, что сейчас происходило за дверями из темного дерева. Мне было очень любопытно посмотреть на то, как происходит магическое лечение, ведь до сих пор я почти не сталкивалась с магией и магами, ну за исключением предметов магического происхождения, которые Драконы использовали в быту. Такими вещами, как осветительные шары, свет которых можно было регулировать хлопками, ледяными шкафами, в которых хранили скоропортящиеся продукты, и другими похожими приспособлениями, аналоги которых существовали и в нашем технологическом мире. Меня эти предметы не удивляли, я просто осваивала правила пользования и после не обращала на них особого внимания, в конце концов, на Земле электрические лампочки и холодильники распространены повсеместно и все давным-давно к ним привыкли. Конечно, были еще порталы, прохождение через которые тоже не оставило особых впечатлений. Была магическая медицина, продвинутая область магии, достижения которой позволяли лекарю делать операции, просто погрузив в пациента руку или создав эфемерный макет оперируемого органа. Была магия бытовая, погодная, боевая, пространственная, теоретическая, практическая, абстрактная магия, чары, предсказания и многое другое. Магия была настолько привычной для жителей этого мира, что они не представляли без нее жизни, а шаманы являлись уважаемыми и весьма небедными членами общества. Все это мне поведала Эсмириль, не особо вдаваясь в подробности. Пока единственным магом, c которым мне довелось познакомиться, был Мейге, но и он не продемонстрировал особых магических чудес, за исключением молчаливых пассов над головой Драка, когда его донимали головные боли.

Я с замиранием сердца ждала встречи с настоящими магами, мне казалось, что существо, способное управлять магической энергией, не может выглядеть, как обычный человек. В моем воображении маг представлялся убеленным сединами старцем, с бородой до колен, мудрыми, всезнающими глазами и неизменным посохом в руке, ну или, в крайнем случае, мужчиной средних лет с волшебным мечом, сияющим неземным светом. Реальность оказалась куда прозаичнее, те шаманы Драконов, которых я видела, выглядели как обыкновенные Драконы. Они не носили ни высоких шапок со звездами, ни ниспадающих хламид снежно-белого цвета, не обладали магическими посохами и мечами, не отличались подобающей важностью в речах и величественностью в движениях. Прожив в Шерданне несколько дней и побывав за это время на двух торжественных мероприятиях, я поинтересовалась у Драка, где Драконы прячут своих шаманов, и уточнила, не запрещена ли им светская жизнь.

Драк с удивлением посмотрел на меня и наклонился к моему уху: – Нигде мы их не прячем, вон один из них стоит рядом с тобой. – Драк кивнул на невысокого, молодого мужчину с темными глазами и орлиным носом. Перехватив мой взгляд, мужчина слегка улыбнулся и вежливо кивнул в знак приветствия. Мужчина выглядел настолько обыкновенно, что я почувствовала себя маленьким ребенком, которому дали ключ от кондитерской лавки, но в ней обнаружились только пустые полки и пластмассовые пирожные.

После окончания приема, я насела на Драка с расспросами. Он искренне удивился моему неподдельному интересу, но потом, все же, объяснил, что шаманов легко узнать по их отличительному знаку, амулету шамана, который, как правило, носится поверх одежды. С лицевой стороны амулеты у всех шаманов одинаковые, на них изображены стилизованные языки пламени, а вот задняя часть различается в зависимости от школы, ученой степени и специализации шамана. Я вспомнила, что видела у некоторых Драконов круглые медальоны на длинных цепочках, на которых были изображены светящиеся язычки пламени, но приняла их за простое украшение. Я попыталась выпытать у него побольше информации о шаманах и магии, но Драк поморщившись, сказал, что больше ничего не помнит и в данный момент у него нет настроения говорить о шаманах, что он устал и желает лечь спать. Я заметила, что Драк частенько отговаривается потерей памяти или нездоровьем, если не хочет о чем-нибудь говорить. Тема же Драконов не являлась его излюбленной, и он каждый раз увиливал от моих вопросов, а иногда даже закрывал рот поцелуями, не давая сказать ни слова. Меня это иногда раздражало, но к счастью у меня были и другие источники информации в лице Эсмириль и Аль, если, конечно, у них находилось время на беседы со мной.

Я задумчиво смотрела на пару пичуг, прыгающих в двух шагах от скамьи, и подумала о том, что до сих пор так и не привыкла к тому, что живу в другом мире, а мой любимый может превращаться в настоящего, огромного дракона. Драк перевернул всю мою жизнь, его одержимость мною, в конце концов, сломила мое сопротивление. Я бросила работу, друзей, даже свой родной мир, чтобы быть с ним, чтобы он мог жить, но я не сожалела о принятом решении, круто изменившем мою жизнь. Ведь даже если шаманы вернут Драку память, и он вспомнит все, что было до ранения и его табу в отношении человеческих женщин, я все равно буду ему благодарна за то, что он подарил мне сказку.

Ник, в отличие от меня, удивительно быстро освоился в Шерданне, бегло говорил на квэнне и даже успел обзавестись приятелями. Я немного завидовала ему, мне казалось, что Ник не прилагает особых усилий для того, чтобы влиться в незнакомое общество, завести новых друзей, полностью изменить свою жизнь, стать своим для Драконов. В отличие от возлюбленного Эсмириль мое положение в клане до сих пор оставалось неопределенным. Пока моя персона вызывала недоумение и непонимание, меня воспринимали, как нечто необходимое Драку для нормального существования, чем-то вроде костыля для хромого или поводыря для слепца. Во всяком случае, мне так казалось. Я то и дело ловила на себе любопытствующие взгляды и слышала шепотки за своей спиной, со мной вежливо здоровались, но никто не желал познакомиться. Меня, как и прежде, почти не посвящали в дела семьи, а вместо ставшего уже привычным поместья, приходилось привыкать к тому, что я живу в огромном замке.

Алариэль, попав во второй мир, немного оправилась от сердечных травм, но до полного выздоровления ей было, все же, далеко. Она часто плакала, грустила и хандрила, а Эсмириль прилагала массу усилий, чтобы хоть как-то взбодрить ее. Несколько раз я была свидетелем мелодраматических сцен, когда Эсмириль утешала плачущую навзрыд подругу и уговаривала ее быть сильной и мужественной. Аль наотрез отказалась возвращаться домой, хотя ее отец настаивал на этом и даже проявлял неудовольствие долгим отсутствием дочери, но Аль была упряма, как сто ослов, и упорно игнорировала все его просьбы. Я искренне сочувствовала ее горю и, по мере сил, пыталась ее ободрить и утешить, но Драк практически никогда не оставлял меня одну и на общение с подругами времени почти не оставалось. Мне казалось, что в отношении с мужчинами Аль преследует злой рок: сначала влюбилась не в того парня, потом лишилась жениха, но я не решилась поделиться своими соображениями даже с Эсмириль. Мне было жаль, что такая изумительно красивая пара, как Алариэль с Калларом, не станут мужем и женой, и удивляло, что они не пытаются бороться за свое счастье, предпочитая смириться с суровым решением родителей и втихомолку лить слезы горя и отчаяния. Мне все время приходилось напоминать себе о том, что умение пользоваться сотовым телефоном не означает, что эльфы и Драконы абсолютно идентичны с нами, с людьми. Из рассказов Эсмириль я поняла, что об эмансипации, равных правах мужчин и женщин, свободном выборе и тому подобных понятиях здесь не имеют ни малейшего представления. В обществе Драконов царят более свободные нравы, женщины-Драконы хоть и редко, но позволяют себе пойти против воли родителей. Эльфы же придерживаются куда более строгих и консервативных традиций, о бунте со стороны Алариэль не могло быть и речи, она была обязана подчиняться воле отца и точка. Эс сказала, что помолвку расторг отец Каллара, причем сделал это в такой грубой форме, что у отца Алариэль не осталось ни малейшего шанса отыграть все обратно и помочь дочери обрести счастье. Пока идет подготовка к войне, у Велерона нет времени думать о замужестве Аль, но как только межмировая обстановка стабилизируется, Велерон вплотную займется поисками будущего мужа для любимой дочери.

– Наверняка у него на примете уже есть несколько достойных кандидатов или я совершенно не знаю Велерона, – как-то поделилась Эс. – Не знаю, когда и за кого Лучезарный собирается сосватать Аль, но замуж она выйдет очень скоро.

– Неужели ничего нельзя сделать? – мне искренне хотелось, чтобы Каллар и Аль сыграли свадьбу.

– Не знаю. – Эс потерла нахмуренный лоб. – Я не вижу никаких вариантов и даже боюсь заговаривать с Аль на эту тему. – Я согласно кивнула, обсуждать с Аль вопрос о ее будущем замужестве мог только черствый, лишенный чувства сострадания и склонный к психологическому садизму маньяк.

Аль была далеко не единственной женщиной в Шерданне, кто испытывал страдания. Я вспомнила, как меня представляли Диаре, матери Драка и Эсмириль. Эта встреча стала одним из самых печальных эпизодов с момента приезда. Наше знакомство с королевой Диарой произошло вечером в день прибытия. Сарр сопроводил нас с Драком в кабинет Бруна, расположенный в центральном здании на третьем этаже, где Диара и Брун уже ждали нашего прихода. Королева Диара была высокой, темноволосой и темноглазой женщиной, сумевшей сохранить стройную фигуру и выглядевшей максимум лет на сорок. Она была одета в темно-лиловое платье с глухим воротом, практически без украшений, не считая массивного перстня на среднем пальце правой руки, подвески-аметиста каплевидной формы и глубокого фиолетового цвета на длинной цепочке и тонкого обруча из серебристого металла, надетого на голову поверх тонкой вуали покрывавшей ее волосы.

Брун представил меня своей супруге, но она меня, похоже, даже не заметила, ее взгляд был прикован к лицу сына.

– Драк, ты меня помнишь? – она приблизилась к нему и прикоснулась к его руке. На долю секунды у меня замерло сердце, если он отдернет руку, как делал это всегда, то разобьет матери сердце, но Драк даже не шелохнулся, лишь вскинул на Диару глаза и тут же опустил их.

– Ты помнишь меня? – повторила свой вопрос королева Диара. Драк отрицательно качнул головой.

Диара отвернулась, в тщетной попытке скрыть слезы, и прильнула к груди подошедшего Бруна. Он обнял ее за плечи и отвел в сторону, давая возможность прийти в себя.

– Драк, это твоя мать. – Брун с укором посмотрел на Драка, молчаливо обвиняя его в том, что он расстроил Диару.

– Здравствуйте, матушка! – послушно произнес Драк голосом робота.

Плечи Диары сотрясались от беззвучных рыданий, а мне хотелось подойди к Драку и надавать ему оплеух. Ну, неужели, нельзя притвориться, что помнишь собственную мать? Как можно быть таким бесчувственным?! Наконец, Диара успокоилась и отстранилась от Бруна. Мне было безумно жаль несчастную мать, она привыкнет к тому, что ее сын стал другим, ей просто нужно немного времени. Мы провели в кабинете еще некоторое время, но Диара так толком и не смогла поговорить с Драком, она была слишком расстроена переменами, которые с ним произошли, и потому Брун отослал нас, не желая дальше травмировать психику супруги.

Я снова посмотрела на плотно закрытую дверь Чертога, из-за которой не было слышно ни звука. Мои внутренние часы говорили, что прошло не менее часа, но ни Драк, ни Мейге до сих пор не вышли, а меня начало одолевать беспокойство. Что же там все-таки происходит? Как проводится обследование? Какой вердикт вынесут шаманы? Вернется ли к Драку память? Не случится ли с ним припадок? Я начинала нервничать и меня тут же обуяла жажда деятельности, сидеть на месте и ничего не делать было невыносимо. Я осторожно поднялась со скамьи и, неизвестно от кого таясь, чуть не на цыпочках прокралась к двери и приложила к одной из створок ухо.

– Бесполезно, Анна, вы ничего не услышите, Чертог звукоизолирован, – вдруг произнес позади меня голос Мейге.

Я подскочила от неожиданности. – Господи, Мейге, как же вы меня напугали! Вы что, телепортировались?

– Телепортация мне, к сожалению, недоступна. С другой стороны Чертога есть выход, а в эти двери можно только входить. – Мейге смотрел на меня со слабой улыбкой. Он выглядел таким уставшим, словно только что отстоял смену в угольном забое.

– Вам нездоровится? – сочувственно поинтересовалась я, разглядывая его осунувшееся лицо и покрасневшие глаза.

– Ритуал «всевидящее око» очень энергоемкий, требуется участие всех присутствующих шаманов, – пояснил Мейге, вытирая испарину со лба, – а я плохо переношу перекачку энергии, у меня на этот процесс что-то вроде аллергии. Не обращайте внимания, через пару часов я буду в полном порядке.

– Как Драк? – тут же поинтересовалась я.

– Драггар Драк сейчас спит. Нам пришлось с ним повозиться, он был взвинчен до предела и никак не хотел засыпать. Собственно говоря, из-за его нервозности энергии и понадобилось больше, чем обычно, ведь главное условие успешного проведения ритуала – абсолютное спокойствие пациента. – Мейге поправил свое необычное одеяние и галантно подставил мне руку. – Ритуал будет длиться до вечера, так что вы можете вернуться в замок.

– Но… – я оглянулась и посмотрела на дверь Чертога.

– Шаманы отключили и заблокировали сознание драггара Драка, приступ ему не грозит, не волнуйтесь, – успокоил меня Мейге.

Я кивнула и взяла его под руку – А что с ним будут делать? Шаманы смогут восстановить память?

– О нет, все не так просто! – улыбнулся Мейге, разворачивая меня в сторону Шерданна. – О лечении, а тем более о восстановлении памяти пока речь не идет, этот ритуал можно назвать предварительным обследованием. Мои коллеги попытаются выяснить, что стало причиной его состояния, какие последствия могут возникнуть от проникновения яда и есть ли способы смягчить их действие. Драггар Драк не станет другим, во всяком случае, не сегодня, – шаман задумчиво обернулся и, бросив взгляд на Чертог, вздохнул – И даже не завтра. Пойдемте, Анна, я вас провожу.

Мейге привычным движением поправил съехавший пояс, одернул накидку и сдвинул на затылок смешную шапочку.

– Можно задать вам один вопрос? – помявшись, спросил я, с любопытством поглядывая на его одежду.

– По поводу моего наряда? – проницательно отозвался Мейге.

– Да. Вы настолько непривычно выглядите, – я снова покосилась на лекаря. Видимо, то, во что был одет Мейге, было чем-то вроде шаманской униформы, которая состояла из яркой, тонкой рубашки алого цвета с ниспадающими рукавами, собранными на запястьях плотными, расшитыми камнями манжетами, накидки-безрукавки из плотного белого материала, испещренного непонятными рисунками и символами, вышитыми белыми нитками и расшитыми радужно переливающимися бусинками, хитро сплетенного из кожи и тонких металлических нитей массивного пояса со специальными петлями, в которые были вдеты изогнутый жезл и длинный, узкий нож из полупрозрачного материала. На голове лекаря красовалась плотная восьмиугольная шапочка красно-коричневого цвета, задняя часть которой закрывала шею. На груди Мейге висел амулет шамана, символ его принадлежности к магическому ордену Драггон.

– Все шаманы, входящие в Чертог, должны быть одеты в ритуальные одежды. Кое-кто из нашей братии, самые консервативные ее представители, не снимает подобный наряд никогда, считая, что символы, изображенные на мантии, – Мейге указал пальцем на странные закорючки на своем белом одеянии, – придают им дополнительное могущество. Но основная масса придерживается более продвинутых взглядов и одевается подобным образом в исключительных случаях, предпочитая ходить в… э… гражданском. Особенно это касается боевых магов и лекарей, наши специализации не всегда позволяют нам пребывать в чистоте и опрятности, а белое быстро пачкается. – Мейге хитро улыбнулся, а я согласно кивнула, удобство прежде всего.

Мы неторопливо шли в сторону виднеющегося впереди Шерданна по широкой аллее. Солнце совсем по-земному пробивалось сквозь ажурную листву неземных деревьев, лучики плясали на мощеной лиловым камнем дорожке, над нашими головами щебетали птицы, а над цветниками порхали бабочки величиной с мой кулак и гудели насекомые, похожие на пчел, но ярко-зеленого цвета. Я представила, как мы с Мейге выглядим со стороны: темноволосая девушка в длинном, светлом платье, а рядом с ней немолодой и уставший мужчина в экзотическом наряде.

– Анна, смею надеяться, что вам не будет одиноко без драггара Драка? Если желаете, можете погулять по замку, побыть в одиночестве или пообщаться с другими Драконами, ведь драггар Драк занимает почти все ваше время и не приветствует новые знакомства. – Мейге еще не вполне оправился от последствий своей аллергии и шел довольно медленно, а я невольно приноровилась к его неторопливой поступи.

– Пожалуй, схожу, погуляю, – задумчиво произнесла я, до слов Мейге мне не приходило в голову, что мне предстоит провести целый день без Драка. – Иногда мне хочется побыть одной, ну вы меня понимаете, мне нужно личное пространство.

– Да, я понимаю, – кивнул головой Мейге. – К сожалению, драггар Драк пока не может вам его предоставить.

Мы некоторое время шли молча.

– Не сочтите за бестактность, но я хотел бы знать, вас не раздражает его повышенное внимание? – вдруг спросил лекарь.

– Ну, – замешкалась я, пытаясь сообразить, нет ли в его неожиданном вопросе подвоха, и не обижу ли я верноподданнические чувства Мейге, если дам правдивый ответ, – иногда Драка действительно бывает слишком много, но я не хочу чтобы он мучился.

– Вы правы, ему очень больно во время приступов, – произнес Мейге, думая о чем-то своем. – Можно задать вам личный вопрос? – он остановился и развернул меня лицом к себе, я кивнула, гадая, о чем он меня спросит.

– Вы любите его?

– Люблю, иначе не осталась бы с ним. – Я смотрела лекарю прямо в глаза.

– Но я чувствую вашу нервозность. Что вас беспокоит? – Мейге смотрел на меня каким-то странным, затуманенным взглядом.

– Меня беспокоит мое будущее. Все так сложно, запутано и нет никакой уверенности в завтрашнем дне. – Я отвернулась от Мейге, не выдержав его пристального взгляда.

Он отпустил мои руки – Вы правы, все запутано и это не может не беспокоить. Дождемся вечера, может быть, Верховным удастся прояснить ситуацию.

Мейге проводил меня до покоев и откланялся. Я прилегла на кровать и на пару часов погрузилась в сон, ночь была не из легких, да и ранний подъем не добавил бодрости. Проснувшись, я попросила Мику принести мне какой-нибудь еды, и за завтраком обдумала, чем бы мне заняться до вечера. Эсмириль скорей всего тренируется с Ником или проводит время с родственниками, общаться с Аль мне сегодня не хотелось, не в том я состоянии, чтобы сочувствовать ее проблемам и утирать слезы. Пожалуй, прогулка по Шерданну в одиночестве будет то, что нужно. Я подробно расспросила Мику о местных достопримечательностях и отправилась в поход. Я побродила по пустынному центральному зданию, погуляла в парке и решила осмотреть западное крыло, где никогда раньше не бывала. Именно там я нашла картинную галерею, о существовании которой даже не подозревала.

Галерея размещалась в длинном, нешироком переходе между двумя зданиями и была освещена мягким, светом, льющимся из длинных узких окон, расположенных по обе стороны помещения. В простенках стояли простые деревянные скамьи, а стены были задрапированы бархатистой светло-зелёной тканью, на ощупь похожей на тонкий бархат, драпировки были подхвачены витыми серебристыми шнурами с пушистыми кистями. На обеих стенах висели портреты Повелителей Драконов из клана Тули и их домочадцев, некоторые лица я помнила по скульптурам в Зале Предков, но большинство мне были незнакомы. Я медленно шла, рассматривая предков Драка, пока, наконец, не добралась до их семьи.

Портреты Повелителей Драконов и их супруг по размерам превосходили портреты их отпрысков, портрет Бруна и Диары не стал исключением. На полотне, обрамленном тяжелой посеребренной рамой, рука об руку стояли Брун и Диара, облаченные в парадные одежды, богато расшитые серебром и драгоценными камнями, в массивных коронах на головах. Тонкие пальцы королевы, унизанные перстнями, покоились на левой руке Бруна, правая рука Повелителя лежала на рукояти меча в роскошных ножнах. Заплетенные в сложную прическу волосы Диары были покрыты тончайшей вуалью, как было принято у благородных замужних женщин, а волосы Бруна были убраны назад. По всей вероятности портрет писался лет десять назад, потому что Повелитель и его супруга выглядели моложе, чем сейчас, но возраст не сильно изменил их с тех пор. Талантливый художник ухватил и передал на холсте спокойное величие этой пары, которая прошла рука об руку сквозь годы, войны, радость и боль, сохранив любовь, не смотря на все выпавшие им испытания. Темные глаза Диары лучились мягким светом, а лицо было спокойным и умиротворенным. Брун был изображен царственно строгим, грозно взирающим сверху вниз на посетителей галереи.

Дальше по порядку висели портреты их отпрысков. Я сделала несколько шагов вправо и остановилась перед портретом Гелана. Привыкнув видеть его в деловом костюме и с сотовым телефоном в руках, я невольно улыбнулась, глядя на наследного принца и будущего Повелителя Драконов, одетого в камзол фиолетового цвета с вышитым гербом на груди, вооруженного мечом, с церемониальной прической и торжественно-снисходительном выражением лица. Мне не довелось видеть Гелана таким и несоответствие моих воспоминаний о нем и его изображения на портрете заставляло меня глупо хихикать, благо кроме меня в галерее никого не было. Остальные братья Тули были изображены в той же торжественной манере, которая, по-видимому, являлась официальной для изображения членов правящей династии на протяжении нескольких веков, если судить по портретам предков Тули. Эсмириль была изображена в богато украшенном платье, которое удивительно ей шло, но лицо у нее при этом было такое недовольное, словно перед позированием ее вытряхнули из привычных брюк, высоких сапог и рубахи, и насильно втиснули в пусть красивое, но нелюбимое платье. Хотя, скорее всего, так оно и было.

Я задержалась перед портретом одного из братьев и невольно залюбовалась изображенным на нем мужчиной. Среди представленных мне братьев его не было, такого мужчину я бы запомнила наверняка. На вид ему было не больше тридцати пяти, конечно же, человеческих лет, потому что летоисчисление у Драконов велось не от рождества Христова, а от другого знаменательного для них события, объединения людей и драконов. На портрете был изображен великолепно сложенный мужчина с густой гривой каштановых волос и карими смеющимися глазами. От портрета исходила необъяснимая, волнующая кровь аура, от которой жарко вспыхивали щеки, руки сами собой начинали приглаживать прическу, а коленки невольно подрагивать. Оставалось только догадываться о невероятной силе мужской привлекательности этого незнакомого Дракона во плоти. Он, как и остальные братья, был изображен в раз и навсегда утвержденной позе, положив правую руку на рукоять меча, а левой упираясь в бок. Темно-фиолетовый камзол ладно сидел на отличной фигуре, темные брюки и высокие сапоги облегали мускулистые ноги, но волосы вопреки традиции не были собраны в прическу, а рассыпались по плечам роскошной гривой, перехваченной на лбу тонким венцом. Мне показалось, что от его фигуры исходит теплый золотистый свет, и я в очередной раз поразилась таланту живописца, сумевшего передать невероятную харизму этого мужчины. Глядя на портрет, я гадала, когда этот удивительный Дракон вернется в Шерданн и как его зовут.

– Это Дун. – раздался бархатистый голос за моей спиной. Я оглянулась, позади меня стояла королева Диара и тоже смотрела на портрет. – Он мой шестой сын.

Я сделала приветственный реверанс, она кивнула мне в ответ, не отводя глаз от портрета.

– Он пропал в пятом мире много лет назад, – задумчиво продолжила Диара. – Брун говорит, что он погиб, но мне кажется, что Дун жив. – Она вздохнула и взяла меня за руки. – Как же тяжело терять детей. Рана в сердце от потери никогда не заживет. – Королева подвела меня к ближайшей скамье и заставила сесть рядом с ней.

– Как Драк? – поинтересовалась она.

– На рассвете его призвали в Чертог, – охотно отозвалась я, но сама почему-то думала о погибшем где-то в пятом мире Дуне. – Мне очень хочется посмотреть, как проходит ритуал, но меня в Чертог не пустили.

– Я бы тоже не отказалась туда попасть, но, к сожалению, это невозможно, – кивнула Диара.

– Лекарь Мейге сказал, что обследование продлится до вечера, и я решила немного погулять по Шерданну. Если вы хотели побыть здесь в одиночестве, и я вам помешала, то я сейчас же уйду.

– В одиночестве я смогу побыть в другой раз, ты теперь тоже член семьи и хочешь получить представление о нас, хотя бы даже и по портретам, – приветливо улыбнулась королева Диара и снова перевела взгляд на висевшие перед нами картины. – Теперь мои сыновья редко собираются в замке все вместе. Они стали совсем взрослыми, у них своя жизнь, свои заботы, свои дети. Скоро мы с Бруном останемся в Шерданне вдвоем, одно утешение, что сейчас мой супруг чаще бывает дома, хотя и не так подолгу, как бы мне хотелось. В молодости он проводил в походах целые луны, в те времена Драконы вели множество войн, а я оставалась в Шерданне и все время боялась, что он не вернется живым. Брун всегда возвращался ко мне, правда, не всегда целым. – Диара с улыбкой посмотрела на меня.

– Хочешь, я расскажу тебе о нашей семье? – спросила она.

– Конечно, хочу! – с готовностью согласилась я, обрадовавшись, что, наконец-то, хоть у кого-то есть время на разговоры со мной.

Королева Диара оказалась прекрасной рассказчицей, она выбирала самые интересные случаи из жизни семьи, попутно объясняя некоторые нюансы этикета, традиций и взаимоотношений. Рассказывая о своих сыновьях, королева Диара показала мне их портреты, вспоминала забавные истории из их детства, а я думала о своей маме. У нее ведь тоже найдется не одна смешная, трогательная или грустная история о нас, ее детях, которые она хранит в шкатулке своей памяти, как драгоценности. Ведь наша мама, также как и королева Диара, смотрела на нас маленьких и думала о том, что совсем скоро мы вырастем и выпорхнем из родного гнезда, заживем собственной жизнью, обзаведемся собственными семьями. В эту минуту меня захлестнуло щемящее чувство тоски по дому и желание увидеть маму, сесть рядом с ее любимым креслом и прижаться к ее коленям, чтобы она как в детстве гладила меня по голове и говорила ласковые слова. Я зажмурила внезапно защипавшие глаза и склонила голову, чтобы королева Диара не заметила подступившие слезы в моих глазах.

Несколько часов, проведенных с королевой в галерее, пролетели как один миг и обогатили меня разнообразными сведениями. Я вскоре оправилась от приступа тоски по дому и с удовольствием слушала ее рассказы о детских проделках братцев Тули. Дети у Диары и Бруна получились на редкость непоседливыми и изобретательными на всякие шалости. Маленькие принцы осложняли и без того нелегкую жизнь их нянек и воспитателей, которые вопреки здравому смыслу, не убегали от таких деток с криками ужаса, а продолжали биться над титанической задачей – воспитать из тринадцати сорванцов двенадцать воспитанных принцев и одну принцессу (да-да, Эсмириль не отставала от своих братьев!). И надо отдать должное их педагогическому таланту, они со своей задачей справились. Родители смотрели на шалости детишек сквозь пальцы, до тех пор, пока те не достигали примерно среднего школьного возраста4, по достижению которого их вольная жизнь заканчивалась. Няньки со вздохом облегчения передавали своих воспитанников в руки суровых боевых наставников. С этой поры жизнь юных Драконов становилась строго регламентированной железным распорядком дня, изнурительными тренировками, уроками фехтования, стрельбы и единоборств, перемежавшихся с занятиями по истории, географии, этикету, танцам, эльфийскому языку и квэнне, основам математики, магии, физики, химии, биологии, межрасовых отношений и политологии. Наставники принцев выбирались коллегиально Бруном, Великим Шаманом и семеркой верховных шаманов, и попасть на этот почетный, но крайне ответственный пост было очень престижно и очень хлопотно, ведь наставник должен был посвятить ближайшие десять лет своей жизни обучению и воспитанию. Все наставники подчинялись непосредственно Повелителю Драконов, с ним же обсуждались успехи и провалы учеников, их способности и дальнейшая программа обучения. Я от души посмеялась над тем, как Драконы обходили запрет на применение к отпрыскам королевской крови телесных наказаний. Пороть королевские задницы подданным было запрещено, но благотворное действие подобного воспитательного метода было доказано научно и подтверждено многовековой практикой воспитания принцев, и потому шаманы нашли очень изящное решение – создали голема-экзекутора. Это было роботоподобное существо, которое только и умело, что наказывать сообразно активированной программе. Если маленький принц вел себя неподобающе или плохо занимался, боевой наставник докладывал об этом Бруну, тот со всей тщательностью расследовал провинность, выносил приговор и активизировал экзекутора. Если юный принц не мог доказать свою невиновность, то ему приходилось снимать штаны и подвергаться проверенному веками воспитательному средству. Конечно же, к Эсмириль телесные наказания не применялись ни разу, а вот мальчишкам доставалось.

– Гелана почти никогда не наказывали, он был достаточно умен, чтобы скрывать последствия своих шалостей, – рассказывала королева Диара. – Вила наказывали за невнимательность, Берка за то, что он постоянно опаздывал, Гора за отлынивание от стрельбы, мальчиком он терпеть не мог стрелять из лука. Больше всех доставалось Трину и Глену за их совместные побеги в поисках приключений, а Драку и Ристу за их потасовки.

– А почему наставники не наказывали их лично? – поинтересовалась я.

– Все наставники рано или поздно становятся подданными, а пороть своего будущего Повелителя не уместно. Кроме того, опосредованное наказание через экзекутора не ломает психику мальчиков и не унижает их достоинство, но прививает определенную внутреннюю и телесную стойкость. Наказанный не может ненавидеть наказывающего и не лелеет надежд убить его, когда повзрослеет, ведь экзекутор – это кукла, созданная для выполнения определенной работы и не имеющая ничего лично против принца.

– А как вы определяете, что психика мальчиков не страдает от наказаний экзекутора? – поинтересовалась я.

– Каждому мальчику по достижению совершеннолетия дается возможность лично уничтожить своего экзекутора, – пояснила королева Диара – но до сих пор ни один мальчик не воспользовался этим правом.

Я невольно рассмеялась, представив как тот же Драк остервенело рубит мечом безжизненную куклу, припоминая ей свою испоротую задницу.

– Ты не согласна с таким подходом? – королева Диара вопросительно посмотрела на меня.

– Должна признать, что определенная логика в существовании подобного… э… прибора существует. Но сам факт телесных наказаний… – протянула я и поспешила пояснить – В нашей стране бить детей противозаконно, за факт рукоприкладства ребенка могут забрать у родителей и передать в другую семью.

– Никто не говорит, что бить детей – это хорошо. Наоборот, это очень плохо, но наказание ведь другое дело! – отмахнулась королева Диара. – У нас считается, что до определенного возраста ребенка нужно и можно наказывать, дабы он осознал, что за плохой проступок он понесет должное возмездие. Неужели в вашем мире никто не наказывает детей?

– Конечно, наказывают. Скажу откровенно, многие не делают разницы между словом «бить» и «наказывать». Физическое насилие над детьми считается у нас одной из самых острых социальных проблем, – призналась я.

– Смею тебя уверить, что дозированное и заслуженное наказание еще не повредило ни одному ребенку. Так же, как и искреннее восхищение его успехами и радость за его достижения, – уверенно отозвалась королева Диара. – В Дрэклау сурово наказывают родителей, без причины избивающих своих детей. Мера наказания не должна превышать меры содеянного и этот закон работает в обе стороны. Ребенок может пожаловаться валь малистэру5 самостоятельно или за него это сделают соседи, но каждый случай тщательно расследуется. Шаманов обмануть невозможно, они прекрасно отличают правду ото лжи. Если доказана вина по факту беспричинного избиения ребенка, то первые три раза провинившийся родитель платит штраф, который идет в казну, и оплачивает весьма дорогостоящие услуги шамана.

– А в четвертый раз?

– Обычно четвертого раза не бывает, – улыбнулась королева Диара – Как правило, после второго раза даже самый вспыльчивый родитель задумывается над тем, что вспышки гнева обходятся ему слишком дорого.

– Ну, а если, все-таки родитель нарушает закон в четвертый раз? – настаивала я.

– Тогда ему отрубают большой палец на правой руке, – мило улыбнулась королева.

– Почему палец? – обескуражено поинтересовалась я.

– Чтобы он не мог держать в руке палку и бить ею ребенка, – сурово сказала она и махнула рукой. – Ну да ладно, что это мы с тобой разговариваем о таких грустных вещах? Давай лучше поговорим о чем-нибудь веселом.

Мы разговаривали о веселом до тех пор, пока нас не нашел Брун. Он быстрым шагом вошел в галерею и направился к нам, я вскочила на ноги, чтобы поприветствовать его подобающим образом.

– Дорогая, вагары сбились с ног, разыскивая тебя, – Брун мягким движением усадил меня обратно. – Ты решила от меня спрятаться?

– Дорогой, у меня и в мыслях не было заставлять тебя волноваться! Мы с Анной так мило беседовали. Анна, надеюсь, я не сильно утомила тебя разговорами? – с улыбкой спросила Диара.

– Нет, что вы, Ваше величество, беседа с вами доставила мне истинное удовольствие! К сожалению, Драк ничего не помнит, а у остальных не хватает времени рассказывать мне о семье.

– Дамы, предлагаю пройти в столовую и отобедать. Дети сидят за столом уже четверть часа и дожидаются вас, чтобы приступить к еде, – церемонно сказал Брун и протянул нам руки.

Мы втроем вошли в столовую, чем вызвали небольшой переполох среди остального семейства. Я села на свободный стул рядом с Эсмириль.

– Где вас нашли? – зашептала Эсмириль.

– Мы с вашей матушкой беседовали в картинной галерее, – шепнула я в ответ. – Там нас Брун и нашел.

– Сам? – задохнулась Эс, я утвердительно кивнула и с подозрением покосилась на нее.

– А что не так? Галерею нельзя посещать посторонним? – на всякий случай спросила я.

– Отец звереет, когда мама куда-нибудь исчезает, и вагары не могут ее найти в течение четверти часа. Сегодня ее искали целый час и, видимо, никто из них не додумался поискать в галерее, – зашептала Эс. – Отец был в ярости и отправился на поиски сам!

Я покосилась на Бруна, по моему мнению, он был абсолютно спокоен, когда нашел нас.

– А почему он так волнуется? Куда ваша матушка может деться из Шерданна? – полюбопытствовала я, догадываясь, что для подобной паранойи существует какая-то весомая причина.

– Однажды маму похитили, и этот факт обнаружился только по прошествии полусуток. Естественно, отец спас маму, но страх потерять ее остался.

– А мыслесвязь? – уточнила я.

– Маме она недоступна, – пояснила Эс.

Мы замолчали и склонили головы, слушая благодарственное слово Бруна, которое он всегда произносил перед трапезой.

– Как Драк? – прошептала мне Эс, после того, как Брун сделал знак огня.

– Он в Чертоге у шаманов. Мейге сказал, что к вечеру они его отпустят, – шепнула я в ответ.

– Умираю от желания узнать, что же они обнаружат. Завтра Верховные будут встречаться с Ником, он страшно переживает, – поделилась Эсмириль, немного отодвигаясь, чтобы вагар мог долить вина в ее бокал.

– Почему? – я подала знак другому вагару, чтобы он прекратил подкладывать мне в тарелку мясо. Порции еды у Драконов превосходили все разумные пределы, я наедалась, едва расправившись с первым поданным блюдом, а Эсмириль при каждом удобном случае поддразнивала меня, заявляя, что я ем меньше, чем драконий младенец.

– Он толком не говорит, но мне кажется, что он боится не понравиться шаманам или сделать что-нибудь не так. – Брун одарил Эсмириль строгим взглядом, и она замолчала.

Обед, как всегда, проходил в торжественной обстановке, к чему я уже успела привыкнуть. Обсудить с Эс страхи Ника можно во время десерта, когда по этикету уже позволялось обмениваться репликами с соседями по столу. Время от времени я ловила на себе изучающие взгляды Риста, который сидел напротив меня. От его внимания мне становилось неуютно, остальные братья никак не выделяли меня, Рист же наоборот присматривался с каким-то оценивающим интересом.

Обед закончился, мы с Эсмириль обсудили грядущий визит Ника к шаманам, уверили друг друга, что Ник им обязательно понравится, и на этом расстались до ужина. Я отправилась в наши покои, после прогулки по обширному замку и сытного обеда меня клонило в сон, и я намеревалась вздремнуть пару часиков. В покоях я прилегла на диван в гостиной, но уснуть так и не смогла. Приближался вечер, и мое беспокойство за Драка росло с каждой минутой. Мои раздумья были прерваны тихим стуком в дверь, Мика, повинуясь моему молчаливому кивку, распахнула ее и присела в вежливом поклоне. Увидев вошедшего, я быстро села и одернула задравшийся подол.

– Не помешаю? – бархатным голосом осведомился Рист, знаком отсылая Мику.

– Нисколько, – смущенно пробормотала я, изрядно удивленная неожиданным визитом.

Он приблизился и сел в кресло. Я чинно расправила складки на платье и уставилась на неожиданного визитера. Рист некоторое время, молча, рассматривал меня, а потом, видимо, решил, что ему стоит объяснить причину своего прихода.

– Уверен, что мой визит удивил тебя, но мне пришлось воспользоваться отсутствием моего драгоценного брата, который так болезненно реагирует на любое проявление внимания к твоей особе, – высокопарно начал Рист.

– Ты прав, Драку не нравится внимание ко мне других Драконов, – в тон ему ответила я, гадая, чего ему от меня надо.

– Анна, позволь спросить, тебя это не раздражает? – он вопросительно изогнул бровь, с усмешкой глядя на меня.

– Что именно? – я сделала вид, что не понимаю, о чем он спрашивает.

– То, что он не дает тебе ни с кем общаться, – в его голосе проскользнула нотка раздражения, но он тут же снова мило улыбнулся, а я подумала о том, что этот вопрос мне задают второй раз за день и это начинает раздражать.

– Драк немного нездоров, поэтому приходится чем-то жертвовать, – сухо ответила я, не желая обсуждать этот щекотливый аспект наших с Драком отношений с его братом.

Рист не стал развивать тему, и мы снова принялись играть в гляделки. Он был совсем не похож на Драка, да и ни на кого из виденных мною братьев, но мимика и некоторые жесты выдавали их родство. Рист был немного выше Драка, но легче килограмм на десять, впрочем, эта разница в габаритах никаким образом не влияла на пропорциональность и гармоничность его фигуры. У Риста были темные, почти черные глаза, широкие брови, прямой, красивой формы, нос, высокие скулы и квадратный подбородок. Длинные, гладкие волосы цвета воронова крыла были зачесаны назад и убраны в хвост, а белоснежная рубаха эффектно оттеняла смуглую кожу. Он фривольно вытянул длинные ноги, обтянутые темными штанами и высокими сапогами, устраиваясь на диване поудобнее.

– Зачем тебе это надо? – вдруг спросил он.

– О чем ты? – переспросила я.

– Быть с ним. – Рист вперил в меня пронзительный взгляд, а на его лице проступило непонятное выражение: – Он же сумасшедший!

– Он не сумасшедший! – возмутилась я.

– Ты просто не знала его раньше, тебе не с чем сравнить, – отмахнулся Рист. – Это не мой брат, это чужак, который похож на Драка только внешне.

Он плавно поднялся, пересел на диван поближе ко мне и, взяв мою руку в свои ладони, проникновенно сказал: – Неужели такая красивая женщина, как ты, готова все бросить и быть рядом с умалишенным?

Я резко выдернула руку из его ладоней и отодвинулась. – Драк не сумасшедший! Он просто ничего не помнит.

Рист откинулся на спинку дивана и со снисходительной улыбкой посмотрел на меня. – Насколько хорошо ты знала моего брата до того, как он спятил? – его лицо приняло сочувственно-презрительное выражение.

– Мы встречались несколько раз, – процедила я сквозь зубы, хорошее воспитание не позволяло мне послать Риста куда подальше с его вопросами, и потому приходилось на них по возможности вежливо отвечать.

– И ты не заметила разницу? – вкрадчиво поинтересовался Рист.

– Глупый вопрос! Естественно, я ее заметила! – раздраженно огрызнулась я.

– Тебе нравятся Драконы? – Рист сделал едва заметное движение и снова оказался рядом со мной.

– Полгода назад я вообще не подозревала о вашем существовании, а до приезда в Шерданн была знакома только с Геланом, Гором и Драком, – я пересела чуть дальше.

– Зато сейчас у тебя есть прекрасная возможность познакомиться поближе с другими Драконами и узнать нас лучше. Поверь, Анна, с нормальным Драконом тебе понравится общаться гораздо больше, чем с больным на голову, – в его голосе снова появились бархатные интонации, и он снова пересел поближе.

Двигаться дальше было некуда, и поэтому я встала, отошла к окну и присела на широкий подоконник. – Рист, я не вполне понимаю, к чему ты завел этот разговор? – находясь от него на некотором расстоянии, я почувствовала себя более комфортно.

Он встал, прошелся по комнате, остановился перед висевшим на стене щитом, а потом повернулся ко мне и сказал: – А, к демону это эльфийское словоблудие! Если ты действительно не понимаешь, придется все объяснить простыми и понятными словами.

– Сделай милость, – ехидно ответила я. Он метнул на меня недовольный взгляд, но тут же перевел взгляд на небольшую шкатулку, стоявшую на резном столике. Открыв и закрыв крышку, он продолжил: – Мне неприятно смотреть, на то, как мой брат ведет себя. Он не оставляет тебя ни на минуту, большую часть времени прячет в своих покоях, а если вы появляетесь в обществе, то ведет себя как цепной пес, готовый вцепится в глотку каждому, кто приблизится к тебе ближе, чем на десять ярдов. Не знаю, как относятся к подобному поведению остальные наши братья, но лично меня оно раздражает. – Я безразлично пожала плечами, придется Ристу сделать над собой усилие и привыкнуть к новому Драку. Он тем временем оставил шкатулку в покое и теперь в упор смотрел на меня. – Я хочу познакомиться с тобой поближе, но Драк не дает мне такой возможности! – Рист неожиданно оказался прямо передо мной, снова преодолев в один миг те несколько метров, которые нас разделяли.

– Почему он так себя ведет? Может быть, хоть ты мне это объяснишь? – он в упор смотрел на меня.

– Потому что он меня любит, – я отвела взгляд, напористость Риста меня смущала.

В ответ он язвительно расхохотался. – Драк? Любит? Это такая шутка, да? Он же сроду никого никогда не любил, и всю жизнь менял подружек как перчатки! Не обольщайся на его счет, девочка!

– Я не шучу, – его реакция меня задела, но я постаралась не показывать вида. – Видимо, вы с Драком были не так уж близки и ты многого о нем не знаешь, – с изрядной долей ехидства ответила я. Рист перестал смеяться и надвинулся на меня.

– И что же он в тебе нашел? – ревниво осведомился Рист.

– Спроси у него самого, – посоветовала я, едва сдерживая улыбку от такого явного проявления детских комплексов взрослым мужчиной. В этом раунде Драк одерживал верх, а Рист не мог взять в толк, как такое могло произойти, и это его откровенно задевало. Естественно, что насмехаться над ним по этому поводу я не рискнула.

– Боюсь, он мне этого не скажет, – он оперся на подоконник и склонился надо мной, его лицо было в двадцати сантиметрах от моего.

– Ты вторгся в мое личное пространство, пожалуйста, сделай два шага назад, – спокойно сказала я, отклоняясь, чтобы увеличить расстояние между нами.

– А, может, я хочу быть в твоем личном пространстве, – его глаза сузились, а ноздри хищно раздулись. Я почувствовала исходящий от него аромат драконьей травы и одеколона.

– Зато я не хочу. – Я соскользнула с подоконника и отошла вглубь комнаты. Когда я повернулась к нему, он высокомерно смотрел на меня, скрестив руки на груди.

– Не стоит со мной играть, девочка! – процедил он. – Я не Драк!

– Не стоит мне угрожать, Рист! – хмыкнула я, мой язык не повернулся назвать его «мальчиком» – И не надо со мной заигрывать.

– Заигрывать? – по его лицу скользнула злая усмешка.

– Что ты хотел обо мне узнать? – примирительно спросила я, переводя тему разговора в более спокойное русло, наживать себе врага в его лице я не собиралась. Рист присел на подоконник и скрестил руки на груди, молча глядя на меня.

– Что ты так на меня смотришь? – спросила я, начиная нервничать.

– А ты, Анна, с характером, – он взял себя в руки, видимо, ссора со мной тоже не входила в его планы.

– Еще с каким! Думаешь легко справляться с Драконом? – иронично спросила я. – Так что ты хочешь обо мне знать?

– Сколько тебе лет? – спросил он.

– Мне двадцать шесть лет, человеческих, естественно. И не проси меня пересчитывать мой возраст в драконьих годах, – он дернул головой, видимо, это его совершенно не интересовало.

– Почему ты возишься с моим братом? Ты готова разрушить свою жизнь ради него? – Рист упорно продолжал искать скрытые мотивы моего поведения.

– Я его люблю и хочу быть с ним. Тебе достаточно этого объяснения?

– Я бы мог заподозрить тебя в меркантильности, Анна, но с ним ты теряешь намного больше, чем приобретаешь, – задумчиво проговорил Рист. – Неужели его можно любить после того во что он превратился? У меня это в голове не укладывается! Я бы мог поверить в то, что ты могла полюбить его таким, каким он был прежде, но сейчас! – он сокрушенно покачал головой.

– Да какая тебе разница? Почему тебя так волнуют мои и его чувства? – мне надоел этот бесконечный разговор.

Рист продолжал сверлить меня тяжелым, испытующим взглядом, мне снова стало неуютно. – За что ты его любишь, Анна? Или тебя привлекает его одержимость тобой? Тебе нравятся страстные мужчины? Поверь, любой Дракон может быть таким.

– Послушай, Рист, тебе не кажется, что ты задаешь слишком личные вопросы? Мы с тобой не настольно близко знакомы, чтобы обсуждать подобные темы, – не выдержала я, черт с ним, пусть обижается, мне плевать.

– Как ты можешь познакомиться со мной поближе, если мой братец готов свернуть шею любому, кто подойдет в тебе ближе, чем на пять шагов? – мы снова вернулись к тому, с чего начали. Я подавила тяжелый вздох, таким манером мы можем препираться с Ристом по поводу искренности наших с Драком чувств до второго пришествия.

– Значит не судьба нам познакомиться поближе, – пожала плечами я.

Он плавным движением оттолкнулся от подоконника и, приблизившись ко мне, взял меня за плечи. – Судьбу всегда можно попробовать переломить, девочка.

– Не называй меня девочкой! – разозлилась я и безуспешно попыталась скинуть его руки.

Раздался тихий стук в дверь, Рист отпустил меня и отошел на несколько шагов, повернувшись спиной. Мика, появившаяся из соседней комнаты, открыла дверь. Лус и еще один вагар внесли на носилках Драка и, проследовав в спальню, бережно переложили его на кровать, следом вошел Мейге. Он бросил удивленный взгляд на Риста, потом посмотрел на меня, но ничего не сказал.

– Что сказали шаманы? – спросила я, сгорая от нетерпения.

– Мне они не сказали ровным счетом ничего, – признался Мейге, мне показалось, что в его голосе прозвучали нотки обиды. – Когда драггар Драк очнется, вас пригласят в кабинет Повелителя Драконов, где альм малистэр расскажет вам все, что он увидел. – Мейге перевел взгляд на спящего Драка. – Не будите его, он скоро проснется сам. Знаки тоже не стирайте. Слава Огню, сегодня обошлось без припадка. – Шаман повернулся к вагару и распорядился: – Лус, принеси еды, чтобы драггар Драк мог подкрепиться, когда проснется. – Лус кивнул и вышел.

Грудь, живот, руки и ноги Драка действительно были расписаны шаманскими символами, а на предплечьях виднелось несколько порезов, видимо верховным шаманам понадобилась его кровь. Пока я рассматривала роспись на теле Драка, Мейге обратил свое внимание на Риста, который стоял в дверях и внимательно наблюдал за происходящим.

– Драггар Рист, позвольте полюбопытствовать, что вы тут делаете? – осведомился Мейге.

– Пытаюсь познакомиться с невестой моего брата, в его присутствии это сделать невозможно, – с невинным видом ответил Рист.

Мейге с большим подозрением посмотрел сначала на него, потом на меня, но промолчал.

– Анна, с вашего разрешения, – Мейге коротко кивнул. – Если вам понадобится моя помощь или драггар Драк будет чувствовать недомогание, когда придет в себя, пришлите за мной Луса или Мику.

– Конечно, Мейге, – откликнулась я. – Спасибо!

– Пока не за что, – вежливо отозвался Мейге и направился к выходу. Перед дверью он остановился и повернулся к Ристу. – Драггар Рист, убедительно прошу вас вести себя с дамой подобающим образом, – строго произнес он. Рист закатил глаза и выдал нарочито тяжелый вздох. Сочтя свои воспитательные функции выполненными, Мейге удалился.

– Судя по последней фразе Мейге, репутация у тебя оставляет желать лучшего, – я не удержалась от мелочного укола.

– Что ты имеешь в виду? – Рист состроил кислую физиономию.

– Видимо, с дамами ты не всегда ведешь себя подобающе.

– А, это! – хмыкнул Рист. – Мейге стоит хоть иногда думать прежде, чем открывать рот.

Он подошел к кровати и внимательно осмотрел спящего Драка.

– А что у него за припадки? – поинтересовался он, вопреки предупреждению лекаря, Рист провел рукой по рисункам на груди Драка, испачкал ладонь коричнево-красной краской, которой были нанесены знаки и брезгливо вытер ее о подушку рядом с лицом брата.

– Когда меня нет рядом, у него начинаются судороги и сильные боли, – я тоже приблизилась к кровати.

– Как это? – удивился он.

– Не знаю, он здоров физически только тогда, когда я рядом. Мейге как-то сказал, что без меня Драк умирает, – я невольно вспомнила его припадки в поместье, но Рист сделал из моих слов совершенно неожиданный вывод, коим не преминул немедленно со мной поделиться.

– Так вот почему ты с ним! – на его лице читалось озарение. – Тебе его жалко!

Я смотрела на него со смешанным чувством сочувствия и какой-то брезгливости. Как можно объяснить ему, что нас с Драком связывает нечто большее, чем простая жалость? Что любить можно просто так, не за что-то конкретное, а просто потому, что любишь и хочешь быть рядом с любимым. Что иногда ради жизни своего мужчины можно пожертвовать многим? Что бывают мужчины, которые просто не могут пережить отсутствие своей женщины. Легче объяснить слепому, что такое радуга, чем Ристу, что такое любовь.

– Если тебе будет понятнее подобное объяснение, то пусть так и будет. Я здесь, потому что мне его жалко, – устало согласилась я, мне надоело что-то доказывать брату Драка. – Рист, а ты никогда не влюблялся?

– Влюблялся? Я? – он высокомерно вздернул подбородок и скрестил руки на груди.

Я промолчала, мы с ним разговаривали на одном языке, но совершенно не понимали друг друга.

Сочтя, что разговор с Ристом продолжать бессмысленно, я убрала от лица Драка растрепавшиеся волосы и вышла в гостиную, намереваясь выпроводить Риста, пока Драк не проснулся. Рист вышел вслед за мной.

– Рист, мне кажется, что тебе лучше уйти. Драк вряд ли обрадуется увидев тебя здесь, – к Ристу Драк питал особую неприязнь и мне не хотелось стать свидетелем проявлений братской «любви».

– А мне кажется, что в своем доме я могу находиться, где захочу. – Рист демонстративно уселся в кресло, всем своим видом показывая, что ему плевать обрадуется ему Драк или нет.

– Как знаешь, – я пожала плечами и отошла к окну, чтобы полюбоваться прекрасным видом гор, открывающимся из окон наших покоев. Солнце клонилось к закату, окрасив горы глубоким темно-фиолетовыми цветом и расчертив небо пурпурными, нежно-зеленым и золотыми полосами. Вдалеке я заметила двух драконов-стражей, которые медленно облетали долину. Я залюбовалась расстилающимся передо мной пейзажем и совершенно забыла о своем госте, который, впрочем, вскоре напомнил о себе самым незамысловатым, но неожиданным образом, руки Риста обвились вокруг моей талии.

– Красиво, правда? Ночью будет гроза, – жарко шепнул он мне на ухо, его горячее дыхание защекотало мою шею.

– Немедленно отпусти меня! – от возмущения меня бросило в жар. Или это жар от его тела?

– Уж не думаешь ли ты, что можешь справиться с любым Драконом, девочка? – он покрепче прижал меня к себе, его губы почти касались моей кожи, а по щеке скользнула прядь его волос. Я совершенно не представляла, что мне делать, Драк может проснуться в любой момент, и, если застанет нас с Ристом в обнимку… Мне было страшно даже подумать о том, что после этого произойдет!

– Немедленно отпусти меня! – в ярости прошипела я и, что есть силы толкнула его локтями.

К моему удивлению, он послушно отвел руки и отошел на шаг назад. Я машинально одернула платье и поправила волосы.

– Я не навязываюсь. Не хочешь, не надо, – он насмешливо смотрел на меня сверху вниз – но прежде, чем совершать необдуманные поступки, подумай о том, каково это, провести всю жизнь с припадочным калекой, от которого ты не сможешь отойти ни на шаг. Ты же молодая и красивая женщина, тебе нужен настоящий мужчина, здоровый и крепкий.

От ярости у меня зазвенело в ушах. Этот нахал имеет наглость предлагать мне себя, зная как относится ко мне его родной брат!

– Ты имеешь в виду себя? – мой голос осип от возмущения.

– Почему бы и нет? Смею тебя уверить, что если бы мы познакомились поближе, ты бы во мне не разочаровалась, – у меня возникло почти непреодолимое желание расцарапать его самодовольную рожу.

– Сильно сомневаюсь, что мы с тобой познакомимся настолько близко! – я постаралась взять себя в руки, смирившись с тем, что в рукопашной против Риста у меня не будет ни единого шанса на победу.

– Не зарекайся, девочка, – криво усмехнулся он. – Драк тебе говорил, что Драконы настойчивые?

– Не только говорил, но и неоднократно доказывал это, – едко ответила я. Рист слегка поморщился и непроизвольно бросил взгляд на дверь спальни. – И, кстати, Рист, тебе не кажется, что приставать к невесте своего брата как минимум неприлично?

– Ты ему не невеста и вряд ли ею станешь, – в его глазах светилась высокомерная снисходительность. – И потом в подобных делах каждый сам за себя, – пробормотал он чуть слышно.

– Знаешь, тебе лучше уйти, – после его последней фразы мне окончательно расхотелось с ним разговаривать. – Скоро проснется Драк и мне будет не до тебя.

– Мне нельзя проведать больного брата? – Рист желал, чтобы последнее слово осталось за ним и нахально уселся на диван. Ну что ж, его право, тогда уйду я. Повернувшись к Ристу спиной, я вернулась в спальню и присела в кресло, наблюдая за пробуждением Драка. Рист остался в гостиной.

– Анна? – послышался слабый голос Драка, я задумалась о неприятном для меня разговоре с Ристом и пропустила момент его пробуждения.

– Я тут, – едва я присела на кровать, как Драк нежно, но настойчиво притянул меня к себе. – Как ты себя чувствуешь?

– Сносно, – отозвался он. – Наверное, шаманы меня усыпили. – Драк заставил меня лечь рядом с собой. Присутствие Риста в такой момент было совсем некстати.

– Драк, здесь Рист, – шепнула я, между поцелуями. Драка словно пружиной подбросило на кровати.

– Что он тут делает? – его лицо стремительно темнело от гнева.

– Пришел проведать тебя, – виновато объяснила я.

– Давно он тут?

– Нет, не очень, – я почувствовала себя неверной женой.

Драк легко спрыгнул с кровати и вышел в соседнюю комнату, где сидел Рист. Из одежды на нем было лишь что-то вроде короткой набедренной повязки, в которой его принесли от шаманов. Я последовала за ним.

– Вы могли бы не отвлекаться на меня, – криво ухмыляясь, сказал Рист, но в глазах у него не было и тени улыбки.

– Ты меня проведал? Можешь уходить, – зло сказал Драк.

– Эй, брат, да что это с тобой? Я хочу с тобой пообщаться, узнать, как все прошло у шаманов, – Рист не двинулся с места.

– Я не помню, как все прошло, – процедил Драк. – Ты удовлетворил свое любопытство?

– Что-то у тебя, брат, с памятью совсем беда, что ни спроси, ничего не помнишь, – на лице Риста отразилось наигранное сочувствие. – Попроси Мейге, чтобы он тебе какое-нибудь зелье состряпал, для улучшения памяти.

Драк еле сдерживался: – Нам сейчас не до тебя.

Рист неохотно поднялся. – Я удаляюсь. – Он медленно прошествовал к дверям, но перед выходом остановился и, повернувшись к нам лицом, издевательски произнес: – Анна, подумай над тем, что я тебе сказал. – Многозначительно покосившись на Драка, Рист вышел.

Драк еще несколько мгновений смотрел ему вслед, а когда он повернулся ко мне, то я невольно сделала шаг назад, его лицо было искажено от гнева, а в глазах полыхал огонь. Драк подскочил ко мне и схватил за плечи.

– Что он тебе сказал? – Драк чувствительно тряхнул меня, словно хотел вытрясти из меня правду.

– Ничего особенного, всякую ерунду! Драк, прошу, успокойся, мы с ним просто болтали о том, о сем. – Драк ожег меня взглядом.

– Что он тебе сказал? – повторил свой вопрос и сжал мои плечи так сильно, что я едва удержалась от крика боли.

– Он спрашивал, почему я с тобой, – мне очень не хотелось пересказывать наш с Ристом разговор, но если я промолчу, Драк в прямом смысле вытрясет из меня интересующую его информацию.

– Что еще? – его пальцы стальными тисками стиснули мои плечи.

– Он сказал, что ему меня жалко из-за того, что я должна проводить все свое время с тобой, что ты сошел с ума и я порчу себе жизнь. Драк, мне больно! – скороговоркой выпалила я, чтобы, наконец-то, избавится от боли.

Драк ослабил хватку и опустил голову, тяжело дыша.

– Это все? – его руки бессильно упали.

– Все, – подтвердила я, умолчав о домогательствах Риста и его непристойных предложениях. Драк присел на корточки и обхватил голову руками. Раздался то ли всхлип, то ли стон.

– Драк, ну что ты так расстроился? Это же чушь, на которую не стоит обращать внимания! – я присела рядом с ним, пытаясь заглянуть ему в лицо.

– Нет, он прав, – глухо отозвался Драк, упорно не поднимая головы, чтобы заглянуть ему в глаза мне пришлось бы лечь на пол. – Я действительно порчу тебе жизнь, – он вскинул голову и посмотрел на меня, – Анна, но я не могу жить без тебя!

Я обняла его и уткнулась лицом ему в плечо: – Я люблю тебя, быть с тобой мой выбор.

– Правда? – он обнял меня.

– Конечно, – подтвердила я, – неужели, ты в этом до сих пор сомневаешься? Драк легко встал и, подхватив меня на руки, понес в спальню.

Через несколько часов за нами пришел Сарр. Естественно, я совершенно забыла о предупреждении Мейге о вечерней встрече с альм малистэром в кабинете Бруна, и потому мы собиралась в скоростном режиме, а вагары носились по комнатам, помогая нам привести себя в подобающий вид. Сарр с каменным лицом наблюдал за устроенным им переполохом. Одевшись и причесавшись, мы с Драком чинно последовали за вагаром Бруна.

Войдя в кабинет Повелителя Драконов, мы с Драком застыли на пороге. Сарр против обыкновения не остался в кабинете, а вышел, прикрыв за собой дверь. Видимо, сведения, которыми хотел поделиться главный шаман, предназначались для предельно узкого круга лиц. Сам альм малистэр сидел в кресле Бруна посередине комнаты, а Брун стоял за его спиной, опираясь на высокую спинку. Я с любопытством принялась разглядывать шамана. В кресле перед нами сидел высокий, худой старик с гладко выбритым загорелым лицом и длинными седыми волосами, в которых выделялись несколько жгуче-черных прядей. Он был одет в шаманскую белоснежную накидку, густо испещренную символами, но его нижняя рубаха была белой, а не красной. В правой руке шаман держал резной посох из гладкого и блестящего материала похожего на обсидиан, а левой сжимал подлокотник кресла. На его шее висела тяжелая цепь с большим амулетом и множество цепочек покороче с различными подвесками. Его странные и жутковатые глаза прозрачного светло-голубого, почти белого цвета, в упор смотрели на меня. От его пристального, какого-то потустороннего взгляда у меня по коже побежали мурашки, и я непроизвольно прижалась к Драку. Мне на миг показалось, что шаман слеп, настолько неестественным был цвет его глаз и бесстрастным выражение лица, но спустя мгновение, когда он перевел взгляд на Драка, я поняла, что он зрячий. Драк покрепче стиснул мою руку, видимо ему тоже было не по себе. Через минуту шаман отвел взгляд, немного повернул голову и что-то сказал Бруну.

– Садитесь. – Брун вышел из-за спины шамана и показал рукой на узкую скамью, которая стояла метрах в трех от шамана. Впечатленные величественным стариком, мы с Драком ее даже не заметили. Послушно присев на указанное нам место, мы с Драком сплели пальцы, мысленно поддерживая друг друга, и приготовились слушать.

– Альм малистэр, мы готовы выслушать знание, открывшееся в Чертоге, – торжественно сказал Брун и сел в другое кресло, которое стояло рядом со скамьей.

– Трудный день выдался сегодня у верховных шаманов Дрэклау, многое открылось нам с благословления предков, силой Святого Огня и при помощи великого шаманства. – Его глуховатый голос звучал негромко, но очень внушительно. – Много сил мы потратили, дабы познать истину, и истина была открыта жаждущим ее познать. – Шаман умолк и задумался, а потом заговорил уже нормальным голосом. Мы встряхнулись, освобождаясь от гипнотического воздействия. – Брун, твой сын отравлен, но это ты знаешь и без меня. Мне удалось поговорить с драконом Драка, и он поведал мне много интересного. Драк-человек потерял память и часть своей сущности, но дракон сумел защититься от воздействия яда, который по замыслу отравителя должен был подействовать в первую очередь на него. К сожалению, состояние дракона оставляет желать лучшего.

– А можно попроще? – перебил шамана Брун.

– Могу и попроще, – кивнул шаман, нисколько не обидевшись на резкий тон Бруна. – Отравитель рассчитывал убить в Драке дракона, подчинить его человеческое сознание и сделать его своим рабом.

Лицо Бруна потемнело. – Но как можно убить одного и оставить жизнь другому?

Шаман слегка улыбнулся. – Поверь мне, нет ничего невозможного, если у тебя есть фантазия, тяга к неизведанному и возможность экспериментировать. Когда я говорил про отравителя, я имел в виду шамана, создавшего яд, а не того, кто ввел его в организм Драка, преследуя собственные цели. Меня очень беспокоит дерзость этого неизвестного ученого, потому что, если этот уникальный яд попадет в наш мир, то Драконам будет нечего ему противопоставить. Мы превратимся в людей, которые ничего не помнят и могут лишь выполнять приказы своего хозяина.

– Но на Драка яд не подействовал! – почти выкрикнул Брун.

Шаман неожиданно легко поднялся, отставил посох и приблизился ко мне. Он был высоким, но худым, словно его высушили на солнце, на запястьях болтались тяжелые обручья из темно-красного металла, а на указательном пальце левой руки я заметила перстень с темно-зеленым камнем. Брун излучал такую внутреннюю энергию, что никому не приходило в голову его ослушаться, но сейчас передо мной стоял Дракон, ослушаться которого не посмел бы и сам Брун, аура шамана была поистине чудовищной силы. Постояв немного около меня, шаман протянул руку и легко коснулся моей головы, на долю мгновения я почувствовала тяжесть и тепло его руки.

– Брун, внимательно посмотри на своего сына и скажи еще раз, что яд не подействовал, – в голосе шамана послышалась ирония.

Брун вполголоса прошипел несколько слов, которые я не поняла. Шаман вернулся в кресло.

– Но его дракон не погиб! – Брун выдал очередной аргумент, он никак не мог смириться с состоянием Драка.

– Во-первых, дракон и не должен был погибнуть сразу, яд рассчитан на медленную смерть. Инкар делал ставку как раз на это свойство, он рассчитывал на то что, когда дракон начнет агонизировать, человеческая часть Драка утратит разум, и он убьет кого-нибудь из своей семьи, желательно, конечно, всех.

– Проклятый Коул! – прорычал Брун и яростно стукнул кулаком по подлокотнику жалобно скрипнувшего кресла. Шаман строго посмотрел на Бруна и продолжил. – Во-вторых, его дракон отравлен, но он цепляется за жизнь изо всех сил. То, что вы называете припадками – это бой дракона с тем, кто пытается подчинить его сознание и добить его. Яд несовершенен, видимо, его не опробовали, как следует, прежде, чем применять или неправильно рассчитали дозу для Драка, поэтому он не подействовал, как рассчитывал Коул. И, в-третьих, дракону Драка помогают бороться за жизнь.

– Кто? – спросил Брун.

– Анна. – Шаман кивнул в мою сторону. – Его дракон находится под ее покровительством и это дает ему силы для борьбы, она – хранительница и не позволяет отравителю завладеть разумом Драка, а его дракону погибнуть. Человеческая половина тоже сопротивляется воздействию и ей нужна поддержка Анны.

Мы с Драком удивленно переглянулись. – Вот видишь, я тебе говорил правду и действительно не могу жить без тебя, – шепнул он, но шаман обладал тонким слухом и услышал сказанное.

– Да, Драк, ты не сможешь без нее жить, твой дракон умрет и убьет человека, он слишком свободолюбивый и не позволит поработить тебя.

– А как же его память? – спросила я.

Шаман отрицательно качнул головой. – Воспоминания Драка стерты, словно кто-то смыл их водой, остались отдельные разрозненные фрагменты.

– Но Анну же он помнит! – упрямо воскликнул Брун.

Шаман снова покачал головой. – Анну он не мог забыть, ведь она та, которая ему нужна. Драк был бы с ней, даже если бы его не отравили. Между ними возникло притяжение с первой встречи, я видел это, она избавила его от гнета прошлого, излечила рану в сердце и открыла путь, – говоря эти невероятные вещи, шаман не сводил с меня глаз. А я не могла отвести взгляд от его прозрачных глаз на смуглом лице, вспоминая нашу встречу с Драком в кафе. – Они предназначены друг для друга, а их встреча была предопределена судьбой. Конечно, в нормальном состоянии Драк не был бы так одержим Анной, как сейчас, но они все равно были бы вместе.

Мы с Драком и Брун переглянулись, переваривая информацию.

– Анна, – шаман дал нам немного времени, чтобы мы могли осознать сказанное, а потом заговорил с мной: – Вы видели Драка драконом?

– Видела, – кивнула я.

– Что вы испытали в первый раз? Вам не было страшно от того, что Драк не человек? – спросил шаман.

– Мне было абсолютно не страшно, я хотела увидеть Драка драконом еще на Земле. Хотя, признаться честно, мне потребовалось некоторое время, чтобы осознать, что все происходит на самом деле и убедить себя, что я не сошла с ума, – с нервным смешком ответила я, шаман понимающе кивнул.

– Но, как же? – Брун был в явном замешательстве. – Дракон и человек? Такого никогда не было!

– Брун, если ты чего-то не знаешь, то это не означает, что подобного никогда не было, – шаман сцепил пальцы рук и с хитрым прищуром смотрел на разнервничавшегося Повелителя Драконов. – Вспомни об Объединении, много веков назад люди и драконы были разными расами, а теперь мы едины. Сейчас в твоем доме живет Дракон, который родился в третьем мире человеком. Между Драконами и людьми были брачные союзы, хоть и нечасто, но о них упоминается в летописях. Если тебе нужны доказательства, я прикажу ученикам найти нужные свитки. – Брун пристыжено буркнул, что он верит шаману на слово.

– Скажите, а есть ли противоядие? – спросила я, возвращаясь к волнующему меня вопросу. – Понятно, что память не вернуть, но можно хотя бы спасти его дракона?

Шаман пронзительно посмотрел мне в глаза.

– Увы, противоядия не существует. Мы никогда не сталкивались ни с чем подобным, и нам потребуется время, чтобы изобрести его, – шаман вдруг нахмурился и сказал: – Брун, мне обязательно нужно найти шамана, который создал этот яд.

– Ты знаешь его имя? – Брун поднялся и подошел к столу.

– К сожалению, нет, по всей вероятности, он знаком с нашими ритуалами и постарался обезопасить себя. Мы не смогли определить ни его ауру, ни магический почерк, не нашли ни малейшей частички его плоти, чтобы провести удаленный поиск. Этот хитрец даже кровь использовал не свою.

– Кровь? – Брун удивленно обернулся, держа в одной руке трубку, а во второй кисет.

– Зелье замешано на подчинении на крови. У Драка есть реально существующий хозяин, которому он должен повиноваться, но вопреки сложившимся традициям, подчинение привязано не на шамана, а на кого-то из его окружения. Коул же просто использовал зелье для того, чтобы навредить твоему клану, преследуя свои личные цели. Если бы зелье было замешано на крови инкара, боюсь, Драк так просто бы не отделался, и действовал согласно его плану, но нам повезло, что хозяин не слишком заинтересован в подчинении.

– Да уж, повезло, так повезло! – зло отозвался Брун, набивая трубку.

– Поверь мне, Брун, я знаю, о чем говорю. Хозяин выполнял лишь самые необходимые действия для подчинения, можно даже сказать в большинстве случаев бессознательные, лишь следуя зову своей крови. У него нет никаких личных мотивов для того, чтобы портить жизнь твоему сыну, – в правой руке шамана материализовалась трубка для курения, а левую он требовательно протянул Бруну.

– Ты можешь назвать имя хозяина? – Брун сунул кисет в протянутую руку и дунул струйкой пламени на свою трубку, раскуривая траву.

– Конечно, могу. Это Эстар кэррам Эльмарин Бальзар Элон, темный эльф из дома Иллари, – шаман аккуратно достал щепоть травы. – Меня уверяли, что он умер.

– Я даже присутствовал на его похоронах! – Брун яростно пыхнул трубкой и сузил глаза.

– Нет, – качнул головой шаман, – для создания зелья была использована живая кровь, и если бы хозяин был мертв, то яд бы не подействовал.

– Я так и знал! Я знал, что Тареар нас всех обманул и его сын жив, но у меня не было доказательств на Совете! – воскликнул Брун.

– Можешь считать, что они у тебя теперь есть, – отозвался шаман. – Изловишь Эстара и через него узнаешь имя умника, придумавшего яд. Мне не терпится увидеть его у себя в гостях, – слово «в гостях» шаман произнес таким зловещим тоном, что мне стало не по себе.

Выкурив трубку, шаман поманил меня к себе, я покорно встала, подошла к нему и опустилась перед ним на колени. Драк остался сидеть на месте, повинуясь жесту шамана. Старик протянул руку и провел сухой ладонью по моей щеке, я смотрела на него снизу вверх и видела в его глазах лишь мягкий свет.

– Ты устала? – шаман провел кончиками пальцев по моему лбу, переносице и правой щеке. – Тебя мучают сомнения в правильности твоего выбора, и страшит будущее?

Я обреченно кивнула, его взгляд потеплел, а глаза словно налились цветом, утратив прозрачность горного хрусталя.

– Ваши судьбы сплетены воедино еще до вашего рождения, каждый день жизни, каждый поступок и решение приближало вас друг к другу. Твоя профессия и его дар – это звенья одной цепи. Ты стала актрисой для того, чтобы встретиться с Драком, а ему было даровано умение видеть драконов в людях для того, чтобы он проводил большую часть своего времени на Земле и смог встретить тебя.

– Вы это все увидели у Драка в памяти? – поразилась я.

– Конечно, нет, но «всевидящее око» не единственный доступный мне ритуал, – усмехнулся шаман. – Я умею зреть плетение судьбы, вижу его рисунок, это мой дар. Да, Драк болен и никогда не станет прежним, он постоянно с тобой и иногда его слишком много, – он улыбнулся, а мои щеки невольно вспыхнули, – но ты все равно остаешься с ним, не потому, что жалеешь его, а потому что любишь. Я прав? – я обреченно кивнула, поражаясь всезнанию этого старца.

– Что же до твоей работы, то тебе придется расстаться с ней, потому что Драк не переживет твоего отсутствия. Ты сможешь уехать, зная, что к твоему возвращению он будет мертв?

Я вспомнила, как уезжала из поместья, в каком состоянии находила Драка по приезду и вздрогнула. Только под пристальным взглядом шамана я отчетливо поняла, что с карьерой мне придется распрощаться. Отчего-то это понимание не вызвало во мне никакого протеста, я была морально готова к тому, что в моей жизни не будет места любимой работе. И смирилась с этим.

– Чем больше вы проводите времени вместе, тем меньше времени он может обходиться без тебя, Анна. Ты его Хранительница, это трудная судьба, но ты справишься, в тебе заложена огромная внутренняя сила. – Глаза шамана прибрели ярко-синий цвет. – Хочешь, я покажу тебе твое возможное будущее, чтобы окончательно развеять твои сомнения в правильности выбора?

Я кивнула.

Он поднял мое лицо обеими руками. – Смотри мне в глаза, Анна. – Цвет его собственных глаз наливался синевой, пока не превратился в чернильно-черные омуты. Через некоторое время я увидела себя как бы со стороны, словно смотрела фильм о себе самой. Вот я вижу себя и других актеров на премьере второго фильма про вампиров, мы широко улыбаемся, позируем фотографам и приветливо машем руками поклонникам. Значит, фильм будет иметь успех. Через мгновение действие меняется, я вижу Данте, который с презрительной усмешкой смотрит мне в спину, а передо мной стоит его мать. Она кричит на меня, звуков я не слышу, но и без слов понятно, что ничего хорошего она не говорит. Минуту спустя, она замолкает и швыряет мне в лицо какие-то бумаги, которые опавшими листьями осыпаются на ковер. Синьора Беатриче презрительно кривит губы и, произнеся еще несколько слов, резко поворачивается ко мне спиной и удаляется, прихватив с собой своего ненаглядного сына, а я отчетливо понимаю, что ни ее, ни Данте я больше не увижу, разве только на экране или в светской хронике. Следующее действие происходит в кабинете моего агента. Он растеряно разводит руками и отводит глаза, я резко разворачиваюсь и выбегаю из кабинета. Джеймс смотрит мне вслед, потом достает из сейфа бутылку и маленький стаканчик, наливает виски, и с явным сожалением на лице бросает папку с моим портфолио в мусорную корзину. Следующий эпизод происходит некоторое время спустя, потому что уже наступила глубокая осень, я сижу на лавочке в каком-то парке и смотрю на жухлые листья, которые швыряет ветер, один лист шлепнул меня по лицу, напомнив ворох бумаги, который швырнула в меня мать Данте. Зима, другое актерское агентство, маленькое и не очень успешное, судя по облезлому офису. Мой новый агент протягивает мне тоненькую папку с моей новой ролью, я открываю ее и вижу один лист с пятью напечатанными фразами, текст расплывается от подступивших слез, а на полупустой листок падают несколько тяжелых капель. В следующем видении я вижу себя на съемочной площадке, у меня роль не то горничной, не то няни, я произношу свои десять слов и иду в ближайший бар, чтобы снять напряжение. И снова съемки, где у меня роль еще меньше прежней, снова бар и третий виски в руке. Череда баров меняется с калейдоскопической скоростью. Я сижу на кровати и с удивлением смотрю на спящего в ней мужчину, голова разламывается от боли, и я никак не могу вспомнить его имя. Кадры моей жизни замелькали словно кто-то нажал на скоростную перемотку, но даже из того немногого, что я успела увидеть мне стало понятно, что моя актерская карьера закончилась бы в любом случае. Мельтешение резко замедлилось и вот я снова вижу и с трудом узнаю в неухоженной, одутловатой, растрепанной женщине себя. Она сидит за столом в крохотной комнатенке, которая одновременно является для нее спальней, столовой, гостиной и кухней, рядом с ней стоит переполненная пепельница, стакан с виски и торт со свечкой в виде цифры сорок пять.

– Довольно! – я в ужасе отшатнулась от шамана. Конечно, я предполагала, что мать Данте может усложнить мне жизнь, но даже предположить не могла, что она меня просто уничтожит!

– Не пугайся, то, что ты увидела, лишь могло бы стать твоим будущим, – шаман провел около моего лица ладонью, снимая последствия видения.

– Господи! Да неужели она могла бы со мной так поступить? Она же не монстр, в самом деле! – воскликнула я.

– Та женщина? – уточнил шаман – Могла бы.

Я сразу ему поверила, если понадобилось, она бы и убила за своего сыночка.

– Ты выбрала другую дорогу, это будущее уже исчезает, то, что ты увидела вряд ли произойдет с тобой на самом деле, – шаман снова принялся набивать трубку. Я опустила голову и задумалась, будущего в моем мире у меня уже нет, но и в мире Драконов мне ничего не светит. Что меня ждет здесь?

– Скажите, а кем я буду здесь? – я подняла голову и посмотрела старцу прямо в глаза, которые постепенно возвращались к своему блекло-голубому цвету. – Какое будущее меня ждет в этом мире? – шаман отвел взгляд и теперь смотрел куда-то выше моей головы.

– Я хочу, чтобы Анна стала моей невестой, – произнес над моей головой голос Драка. – Анна, ты выйдешь за меня замуж? – спросил он, опускаясь рядом со мной на колени.

Шаман с улыбкой смотрел на нас, ожидая моего ответа, а я потеряла дар речи от неожиданности.

– Анна, ты согласна стать моей женой? – Драк сжал мою ладонь, я, молча, кивнула, еще не понимая, что мне только что сделали предложение.

Брун встал рядом с креслом шамана, и они обменялись взглядами.

– Отец, позвольте нам обручиться, – решительно произнес Драк. – Я хочу, чтобы Анна вошла в клан, и у нее больше не было сомнений.

Брун и шаман снова переглянулись.

– Что ж, хоть это и идет вразрез со всеми нашими традициями, я даю свое благословение на ваш брак, – спокойно произнес Брун, таким тоном, словно знал заранее, чем закончится наша встреча с шаманом. Хотя, может быть, так и было? Может шаман увидел заранее нашу судьбу? Во всяком случае, ни Брун, ни шаман не выглядели удивленными.

Наше с Драком обручение происходило с феноменальной скоростью, я вернулась в реальный мир, когда Брун возложил на наши головы руки, произнес официальное благословение и дал согласие на брак, а потом снял с себя восьмиугольный медальон на длинной цепочке и надел его мне на шею.

Шаман знаком позволил нам встать и вернуться на скамью. Я двигалась, как в тумане, мои щеки горели, а в голове теснилось столько мыслей, что мне было трудно вычленить хоть что-нибудь связное. Драк же выглядел на удивление спокойным и удовлетворенным.

– Поздравляю вас, дети мои! – мягко произнес Брун. – Мы объявим о вашей помолвке в самое ближайшее время, дабы все Драконы могли возрадоваться столь радостному событию в моем клане. А теперь вы можете удалиться в свои покои. – Мы с Драком встали и, попрощавшись с Бруном и шаманом, вышли.

За дверью Драк подхватил меня на руки и закружил, как в танце.

– Ну вот, теперь ты моя невеста, чтобы там не говорили! Как же я рад, Анна, как я рад! – он остановился и крепко поцеловал меня. – Это самый счастливый день в моей жизни! Нет, самым счастливым станет день нашей свадьбы! Ну, скажи же что-нибудь!

– Я тоже рада, – почему-то, в отличие от Драка, мне не хотелось танцевать и смеяться, наоборот, на глаза наворачивались слезы, а по телу пробегала дрожь.

– Почему у тебя такой грустный вид? – Драк тревожно заглядывал мне в глаза, я со всхлипом припала к его груди и разрыдалась. Он гладил меня по голове и что-то шептал на ухо, а я, не слушая его, выплескивала в слезах нервное напряжение последних месяцев, бессвязно силилась что-то объяснить Драку, просила у него прощения и плакала, как маленькая, захлебываясь слезами. Минут через пятнадцать слезы иссякли, я прижалась к его груди и, слушая биение его сердца, постепенно успокаивалась. Невеста! Я невеста Драка и скоро стану его женой, я буду одной из Тули. Я подняла голову и посмотрела Драку в глаза: – Вот теперь я тоже счастлива. – Он нежно поцеловал меня и с улыбкой произнес: – Тогда давай вернемся в наши покои и отметим это событие. И позволим Сарру приступить к своим непосредственным обязанностям.

Я обернулась и увидела, что вагар Бруна с отрешенным видом стоит метрах в пяти от нас и покорно ждет, пока мы отойдем от двери в кабинет. Присутствие Сарра в такой личный момент нашей жизни ничуть меня не смутило, мы с Драком прыснули в кулаки и, не сговариваясь, бегом кинулись в сторону домашнего крыла. Сарр со счастливым вздохом, открыл дверь и скрылся в недрах кабинета.

В тот вечер было и вино, и поцелуи, и обещанная Ристом гроза, украсившая черное ночное небо яркими вспышками бледно-розовых молний, и гудящие потоки дождя за окном, и любовь, и снова вино. Мы с Драком дурачились как дети, хохотали, вспоминая разные смешные случаи из нашей совместной жизни, и никак не могли успокоиться, ведь теперь у нас не было сомнений в будущем, оно теперь у нас было одно на двоих. Уже под утро, лежа в объятиях спящего Драка, я снова и снова вспоминала прошедший вечер и думала о том, что совсем скоро я выйду за Драка замуж и стану полноправным членом семьи. Мне больше незачем переживать за карьеру, потому что она закончилась на пике популярности, а мать Данте может удавиться от досады или захлебнуться желчью, потому что Анна Тули будет ей не по зубам. Да и не стоит карьера актрисы того, что я получила взамен. Я стала частью сказки про Драконов, и буду жить в мире магии и настоящих волшебников. Я с благодарностью посмотрела на своего теперь уже жениха. Мне достался принц, он болен, но мы попробуем победить его болезнь, вместе мы обязательно справимся со злыми чарами. Я улыбнулась своим мыслям и поцеловала Драка, он открыл глаза и притянул меня к себе.