Пути Немезиды

Глава 2

Фобос уже спускался с небосклона. Брат его, Деймос, тлел низко в небе над пустыней, подобно угольку гаснущего костра. На фоне угрюмого зарева, подставив башни ветру, чернел безмолвный силуэт — Царский Замок. Пятна ночного света на стенах казались пятнами засохшей крови.

Древний город… Мертвый город. Лишь в нижних ярусах городских башен, где когда-то размещались правительственные службы, библиотека и кунсткамера, теплилась жизнь.

Тронная зала; здесь еще со времен, когда на Марсе шумели синие моря, а на холмах росла зелень, восседали цари из рода Карадоков. Сейчас единственный мерцающий факел освещал высокий трон, окруженный считанными фигурами. Остальное пространство заливала тьма с сухим запахом тлена, полная призраков, еле слышно вздыхающих и шелестящих ветхими стягами, свидетельствами былого величия.

На церемониальном ковре, изготовленном из волос прекрасных дев, чей прах уже много веков назад развеян ветром, в поклоне согнулся карлик Ллоу. Горбун говорил долго, нараспев; его звенящий голос порхал по зале, отражаясь от каменных сводов, зеленые глаза горели блеском безумия. Сейчас он совершенно не походил на ребенка.

Женщина, стоявшая по левую руку от трона, смотрела на рассказчика. Она была довольно молода, но какой-то внутренний жар, тайный и негасимый, иссушил ее, а надменность и скорбь только добавляли годов.

Справа от трона стоял мужчина — худощавый, крепкого сложения, в воинском одеянии рядового. Его мундир и портупея были поношены и вытерты, однако оружие ярко блестело. Покрытое шрамами лицо дышало отвагой, а глаза казались глазами волка, брошенного в клетку. Бейдах, командир гвардии Руха. Дух его черпал силу в потрепанных старых знаменах, развешанных по стенам залы; сердце принадлежало властителю, равно как и все его знания о различных способах нанесения ущерба противнику. Бейдах глядел на внука старухи-ведуньи, словно узник, наблюдающий, как в замочной скважине его камеры поворачивается ключ…

На троне сидел очаровательный мальчик, смуглокожий и ясноглазый, стремительный, будто шпага; внутренний огонь, обугливший его мать, полыхал в нем столь же сильно. Харал, последний из династии Карадоков. Гордую шею юноши украшал древний Обруч Власти — массивный железный воротник.

Карлик закончил рассказ; на несколько минут воцарилось молчание. Затем Харал медленно произнес:

— Значит, тень его накроет Марс…

— Моя бабка видела это, властитель! — настойчиво повторил Ллоу. — Она была великой провидицей.

— Древние книги гласят, — в задумчивости сказал царственный юноша, — что ярмо пришельцев падет на наши шеи, дабы остаться навсегда.

Женщина что-то выкрикнула, но человек с глазами плененного волка опередил ее:

— Нет, мой властитель! Настало время восстать, если в крови народа Марса сохранилась хоть капля гордости!

Юный царь медленно поднялся. Багровые отблески пламени факела плясали на его лице.

— Бейдах! — повелительно произнес он.

Человек-волк припал на одно колено, готовый исполнить любой приказ.

— Приведи ко мне Парраса.

Бейдах с решительной улыбкой вышел.

— Ты знаешь, где сейчас этот землянин? — обратился Харал к лилипуту.

— Нет, властитель. Но я отыщу его. — Ллоу облизнул губы. — Это долг крови.

— Да, и он должен быть оплачен.

Женщина взялась обеими руками за высокий подлокотник трона и издала негромкое удовлетворенное восклицание.

Вернулся Бейдах, с ним вошел пухленький, улыбчивый, выглядящий моложаво марсианин в небесно-голубом одеянии. Глаза его были, словно два алых светила в центре опаловых туманностей.

— Мне нужно Слово, которое услышат правители всех городов, платящих дань Руху, — произнес Харал. — Скажем, тот старый лозунг о Двух Лунах — только теперь мы обратим его против тирании землян. Передай в другие города, чтобы там собрали военные силы и привели их в полную готовность. И пусть пришлют в Рух на военный совет своих командующих — тайно!.. Теперь ты, Ллоу.

Карлик вскочил с корточек.

— Пойдешь с Паррасом и дашь ему приметы Рика, чтобы Паррас мог объявить во всех городах о слежке за этим землянином. Также повелеваю тебе побывать везде и разнести Слово по всему Руху.

Ллоу и Паррас, поклонившись, собрались уходить, но Харал остановил их:

— Подождите. Вы должны зажечь людей кличем! — Он по-мальчишески засмеялся, лицо осветилось воодушевлением. — Дайте им старый клич, самый древний — тот, которым пользовались моряки, когда вздымался океан; тот, что впоследствии стал кличем жителей пустынь, пришедших на место морей. Возвести им, Паррас: «Грянет буря!»

Карлик и ведун удалились. Харал спрыгнул с высокого сиденья трона, подхватил мать и закружил ее, поцеловав, а затем подбежал к Бейдаху, вырвал меч из ножен, висящих у того за плечами, и с воинственным возгласом подбросил оружие под потолок. Меч взмыл, крутясь и отбрасывая во все стороны красные отблески пламени светильника, на мгновение завис высоко в воздухе и полетел вниз. Мальчик не дал мечу упасть, ловко поймав за рукоятку.

Бейдах смотрел на мальчишку, и слезы блестели у него на глазах…

Десятью днями позже Эд Фаллон, глава «Земной горнорудной компании», стоя у окна, глядел на расстилавшуюся перед ним панораму Марса. Когда скрипнула дверь офиса, Фаллон не повернул головы. По звуку неровных тяжелых шагов было ясно, что это Джаффа Шторм.

— Подойдите, — произнес Фаллон. — Здесь есть на что посмотреть.

Шторм положил стопку докладов на письменный стол шефа и промаршировал к широкому окну. Джаффа был мужчиной двухметрового роста с мышцами гладиатора; бугры мышц перекатывались под черным обтягивающим комбинезоном, и небольшая хромота не создавала ощущения слабости, особенно если принять во внимание «Микки» в кобуре.

Шторм встал позади Фаллона, отгородив его от остального пространства офиса громадой своей фигуры, и тоже принялся смотреть в окно. При этом Джаффа не произносил ни слова, хотя его черные глаза замечали абсолютно все с мрачной обстоятельностью.

— Моя крошка, — сказал Фаллон. Он стукнул рыжеволосым кулаком по ладони и издал довольный смешок. — Подрастает понемногу, а, Джаффа? Очень скоро она будет играть с Марсом, как с мячиком!

В глазах Фаллона сверкали искорки, так радовался он мощи своей подрастающей малютки — ЗГК.

Офис размещался на верхнем этаже административного корпуса, и стеклянные стены позволяли видеть всю территорию — дробильные установки, лаборатории, литейную, кузнечный и станочный цеха, приземистые рудничные постройки с черными пастями шахт… В безопасном отдалении располагался космопорт, откуда груз фаллонита переправляли на Землю.

В стороне от служб, огороженные высоким железным забором, стояли бараки, где жили рабочие. Жили для того, чтобы умереть.

С высоты можно было видеть и другое: сухое дно моря вплоть до размытого палевой дымкой горизонта, проглядывающие сквозь голубовато-серый мох тощие ребра скал, а в южном направлении, на утесе, взмывшем над окрестностями, лежал, подобный искореженной короне поверженного владыки, Старый город. Здесь царило умирание; усталое время будто остановилось.

Однако шеф ЗГК думал об этих грустных вещах не более чем о стоптанных в прошлом году туфлях. Фал-лона занимала жизнь Компании, грохот и масляный выпот ее машин, люди, что управляют ими, — и это была его собственная жизнь, его кровь и пот, его растущая мощь.

Дитя было молодо, но уже стиснуло стальной хваткой цепких лап всю древнюю планету, на которую так бесцеремонно вторглось. Планету, чье центральное правительство являлось лишь немощным символом, а реальную власть делили города-государства, еще цепляющиеся за жизнь в пустынях и на холмах, что терялись в бескрайней шири давно исчезнувших морей.

До того как открыли фаллонит, Марс почти не интересовал чужеземцев. Планета с разрозненными, слабыми государствами стала легкой добычей для первого дельца, сумевшего разглядеть, какие богатство и власть скрыты в девственных недрах.

— Есть на что поглядеть, — тихо повторил Фалл он.

— Да, — также негромко согласился Шторм.

Он, прихрамывая, подошел к дивану и растянулся в рост, вытащив сигареты из нагрудного кармана. Густая шевелюра Джаффы была под стать цвету комбинезона, кожа немного светлее — таковы все уроженцы Меркурия (люди с Земли поселились и там), выросшие в сверкании молний и грохоте грома Сумеречного Пояса. Говорили, в тех местах младенцы рождаются с рогами и хвостом и с выжженным начисто сердцем.

Фаллон окинул неприязненным взглядом груду бумаг на столе:

— Ффу-ух! С удовольствием вернусь в литейку, только бы не ковыряться в этом… — Он поморщился.

— Ладно врать, — произнес Джаффа лежа. — Хитрый старый лис! Вам нравится теперешняя работа; во всяком случае, вы никогда не были в душе человеком физического труда.

Фаллон остро взглянул на гиганта, потом решил обратить все в шутку.

— А вы не слишком удобный собеседник. — Магнат сел за письменный стол и занялся делами. — Как поступили с новым набором?

— Да как обычно. Среди них есть один… желтоглазый дьявол. Наверное, придется ликвидировать. Не хотелось бы — вынослив, словно лошадь.

Фаллон хмыкнул:

— Любая медаль имеет оборотную сторону; также и с дешевой рабочей силой. Ну ничего, пока я держу в руках ниточки от Нью-Тауна, у Компании не будет недостатка в людях — бродягах и безработных, списанных космолетчиках… Короче, если такие исчезнут, никто и не заметит.

— Покуда не вмешается закон…

Фаллон весело отмахнулся:

— Плевал я на закон!..

Джаффа кивнул:

— Угу. Кстати, хотел бы надеяться, что пока нет особых подозрений по поводу наших визитов в Старый город. Я с большей охотой набираю людей оттуда, с ними легче общаться. Жители Старого Руха просто сидят по домам да тихо ждут, когда мы поссоримся между собой и перебьем друг друга. Зато в Нью-Тауне крепко не любят вербовщиков.

Фаллон равнодушно пожал плечами:

— Это ваша забота, Джаффа. Мне нужно от вас одно — чтобы действовали шахты.

— Я не позволю им остановиться.

Фалл он, удовлетворенно кивнув, зашелестел бумагами. Джаффа Шторм спокойно курил. С улицы доносился грубый грохот кипучей жизни Компании, такой чуждый молчаливому Марсу.

Шторм нарушил тишину:

— Прошлой ночью я был в Рухе. В Старом городе.

— Ну и как, весело провели время?

— Фаллон, я чувствую, назревают проблемы.

Рыжеволосый человек поднял взгляд:

— Какие именно?

— Город стал другим. Заметно изменился с прошлого моего рейда десять дней назад.

— К черту! Что вы меня запугиваете? Замшелые туземцы с нами вообще не контачат, даже не разговаривают. И потом, у здешнего дряхлого народишка просто нет пороха в пороховницах, чтобы затеять бучу.

— Послушайте меня, Фаллон. — Джаффа Шторм подался вперед. — Я провел целый год в Арианроде — пещерном городе, вырубленном в скалах хребта Дарксайд. Конечно, марсиане — не люди, но они многое знают и умеют, и я кое-чему у них научился.

Джаффа слегка дернул щекой и продолжил:

— Вчера я прошел через весь Старый Рух и ощутил нечто, витающее в атмосфере города, проникающее сквозь запертые двери и стены, сквозь темноту и отчужденное молчание. В людях появилось что-то новое: страх, беспокойство, непонятная суетливость. Не могу понять, почему… нет, вернее, что вызвало перемены. Знаете, какие слова шепотом передают из уст в уста обитатели Руха? Они говорят друг другу: «Грянет буря!»

Фаллон долго хранил молчание, затем повторил слова Джаффы, прислушиваясь к их звучанию:

— «Грянет буря»… — и снова замолк.

Неожиданно он рассмеялся:

— Пускай грянет! Старикашке Марсу не хватит ветра в одном месте, чтобы сдуть дом, который построил Эд Фаллон!

Загудел зуммер связи, Фаллон включил экран.

— Вызывает Кахора, — сообщила телефонистка, — Мистер Хью Сент-Джон.

— Давайте сюда мистера Джона. — Фаллон подмигнул Джаффе Шторму и вывесил на лице открытую дружескую улыбку.

— Добрый день, Фаллон, — раздался с телеэкрана голос. — Вы заняты?

— Для такого гостя я всегда найду время. Ну-с, что у вас на уме?

— На уме? Начинаю сомневаться, что у меня вообще есть мозги! — Лицо Сент-Джона выражало обиду и усталость, даже орлиный нос уныло висел. Всклокоченная седая шевелюра и синие пронзительные глаза довершали облик собеседника шефа ЗГК.

— Что, дела идут не так хорошо, как хотелось бы?

Сент-Джон горько усмехнулся:

— Основной целью нашего движения «За единство в радости» является развитие взаимопонимания между земной и марсианской расами, и чтобы каждый давал другим лучшее, что у него есть, а не причинял боль и зло. И чего же мы достигли? Мы добились полного разрыва между коренным населением и «земляками» — теми, кто прибыл с Земли уже давно и ассимилировался на Марсе; причем их взаимоотношения ухудшаются с каждым днем. Да, Фаллон, вы правы. Дела идут совсем нехорошо.

— А каково ваше мнение насчет свежих сплетен — так сказать, о проблемах? Или, точнее, о бунте?

Человек на экране немного замешкался:

— Н-ну… Вы ведь знаете, с нами общаются лишь «земляки». Марсиане избегают их, относятся столь же отчужденно, как и к нам… Так что, конечно, гм-м… Наверное, здесь, в Кахоре, мы плохо осведомлены о событиях снаружи колпака — знаете, на что похож наш город. Мне думается, у вас гораздо больше возможностей узнавать о происходящем «по ту сторону».

— Ах нет, мне совершенно ничего не известно! — невинным голосом воскликнул Фаллон. — Скажите, «Движению» нужны еще деньги?

Преподобный мистер Хью энергично закивал головой:

— Если развернуть работу в Полярных городах, это был бы верный шанс! Перед тамошними Мыслителями благоговеют все на Марсе, и убедить их в наших ценностях — значит повернуть туземное общественное мнение к нам лицом. Но… вы уже и так столько истратили… Не будет ли это расточительством?

— Успокойтесь, я пока что не нуждаюсь. Итак, сколько?

— М-м… Скажем, пять тысяч интеркредиток. Да, что-то около того.

— Даю вам шесть, а если окажется мало, свяжитесь со мной снова. Посылаю чек сейчас же.

Голубые глаза Сент-Джона затуманились:

— Фаллон, прямо не знаю, что бы мы без вас делали!

— Я не любитель сорить деньгами. Просто Марс для меня значит так же много, как и для вас. — Фаллон покачал в воздухе рукой. — Ну, успехов, друг!

— До свидания. И сердечное вам спасибо!

Экран погас. Магнат с усмешкой откинулся в кресле:

— Болван. Наивный, приторно-сладкий дурак в лиловой рясе!

Шторм поглядел на Фаллона:

— Вы уверены?

— Опять намеки?! — вскипел тот. — Да я с ладони вскормил это «Движение»! С моей легкой руки оно развилось до такой степени, что теперь, стоит подбросить что-нибудь, на чем можно сосредоточить борьбу мнений, и помешанные на единстве идиоты в мгновение ока поотрывают друг дружке головы, не понимая, что именно этого я и хотел.

— Я просто поинтересовался… — повел плечами Шторм.

— О небо, Джаффа, как можно быть таким подозрительным! Удивлюсь, если вы доверяете самому себе.

— Не доверяю, — тихо и мрачно ответил Шторм. — Потому-то я до сих пор жив.

Фаллон пристально посмотрел на него.

Снова зажужжал зуммер — серия коротких нервических сигналов, гриф «Срочно!» Оба присутствующих торопливо подошли к ожившему коммуникатору, с экрана которого человек в испачканной спецовке словно хотел влезть к ним в помещение — настолько он подался вперед, к зрачку телекамеры. На лице его была кровь.

— Неприятности на Пятом шурфе! Новая бригада, похоже, взбесилась.

— Доложите ситуацию! — властно произнес Фаллон.

— Шахтеры напали на охранников, сбили с ног своими кандалами. Их предводитель — здоровенный малый по имени Рик… Отобрали у охранников четыре «Микки» и забаррикадировались вагонетками… Они вооружены «Микки»! — вопил человек.

— А разукрасили вас тоже с помощью «Микки»? — съязвил Фаллон.

Человек на экране отер пальцами кровь со ссадины на лбу:

— Эти сволочи еще и рудой кидаются!.. Наверное, они будут прорываться к выходу из шахгы.

— Хорошо. Я спускаюсь. — Фаллон угомонил бьющегося в истерике спеца, ткнув выключатель связи, и повернулся к Джаффе Шторму: — Большая бригада?

— Тридцать два человека.

Фаллон включил телеэкран и коротко переговорил с рослым альбиносом-венерианцем. За спиной великана стояло составленное в пирамиды оружие, были видны несколько солдат, такие же громилы, как их командир. Именно Джаффа подал идею нанять подразделение Объединенных вооруженных сил Венеры, чтобы обеспечить «крепкую узду» на шахтах. Будучи чужаками, известные своей воинственностью выходцы из Средних Топей интересовались лишь двумя вещами — чего бы пожрать да кого бы побить. Джаффа Шторм в достатке обеспечивал их и тем и другим.

— Варго, отправьте пятнадцать человек на Пятый шурф, и пусть захватят с собой мощный электронный разрядник. Придурки под землей решили поиграть в крутых парней. Они ваши с потрохами.