Push the Button

Кутузовская — Фили

…У себя в фирме Дима не был главным. Димин отец в свое время хорошо вложился в акции перспективной нефтяной фирмочки. Та со временем разрослась, бизнес набрал обороты, а сынок акционера занял замдиректорский кабинет.

Генерального звали Филипп Иванович. Маша, сама не зная почему, испытывала к нему неприязнь. Филипп Иванович представлял собой лощеного мужчину с тяжелыми щеками и с волосок к волоску уложенной (и нередко напомаженной) прической. Взгляд у Филиппа Ивановича был неприятный. Он не просто раздевал женщин глазами, но еще и умудрялся давать понять, что итогом осмотра — не удовлетворен.

Референткам Филиппа Ивановича никто не завидовал, хотя они и получали в месяц по три тысячи у.е. Причин было несколько. Во-первых, Филипп Иванович был несусветным хамом и любил доводить помощниц до слез и бессонницы. Во-вторых, редкая референтка могла удержаться на своей должности дольше, чем один календарный месяц. И, в-третьих, Филипп Иванович ебал их в жопу.

Насчет последнего обстоятельства все было совершенно точно. Однажды об этом проболтался Дима, вернувшись после рабочей пятницы позже обычного.

- Представляешь, Манюня, — Дима, когда сюсюкал, всегда называл Машу именно так, — мы с Филиппом Ивановичем задержались…

Маша могла бы закатить скандал. На пятничный вечер у нее были некоторые планы. Но Дима, чересчур уж припозднившись, и вернувшись домой скорее в субботу утром, чем в пятницу вечером, сорвал их. Но, с другой стороны, избавил от своего присутствия, что тоже дорогого стоило.

Дима сюсюкал, а, стало быть, был в чем-то виноват.

- По работе? — равнодушно спросила Маша.

Дима принялся хихикать. При этом глаза его блестели, а сам он то и дело шмыгал носом. Эту нехитрую пантомиму Маша расшифровала без особого труда. Значит, не просто пил, а еще и кокаин нюхал. Отсюда следовало, что спать он не будет до самого субботнего вечера.

- Филипп Иванович секретутке разнос устроил, — вкрадчиво доносил Дима. — А потом прямо в кабинете раком ее загнул, колготки с трусами стянул и — в жопу зарядил!

- Что?! — оторопела Маша.

- И мне предлагал присоединиться, — ухихикивался Дима. — Но я — ни в какую! Я же Манюнечку свою люблю. Пошли в постельку…

Маше стало дурно.

- Господи Боже! — прошептала она. — Дима, знал бы ты, как же я тебя ненавижу!

Маша была покладистой женушкой, редко позволяла себе возмущаться, но в тот день она не выдержала — закрылась у себя в комнате.

- Я сплю! — объявила она.

Муж еще некоторое (не очень долгое) время пытался проникнуть в ее комнату. Маша слышала, как он бродил по огромной квартире, включал там-сям плазменные панели, шмыгал носом (не иначе, остался кокаин), опять же хихикал.

Маша же заснуть не могла. Ей было нестерпимо жалко бедную дурочку-референтку. Впрочем, Маша понимала, что жалеет она не столько неведомую ей секретаршу, но самое себя. Ведь она, Маша, если разобраться, тоже немногим отличается от этих несчастных дурынд. Ну, прав у Маши чуть побольше. А так все то же — внешний блеск плюс жопоебля. И плевать, что блеска у нее немногим более, а в жопу ебут не ее, а она. Суть-то от этого не меняется.

Уже на следующее утро она расколола Диму на новые отвратительные подробности. Тогда-то и выяснилась вся правда об омерзительных пристрастиях Филиппа Ивановича. Обозначилось и его поганенькое кредо: «Через жопу — не залетит!»

«Ну, какая же тварь! — думала Маша. — Как земля таких носит!»

Ей, воспитанной идеалистом-отцом, невозможно было привыкнуть к тому, что отныне и навсегда ей придется терпеть в своем кругу высокопоставленного, а оттого и фактически безнаказанного подонка.

Но, как выяснилось, худшее ожидало Машу впереди.

Однажды Дима весь вечер заискивающе улыбался. Когда он так делал, у Маши внутри все сжималось. Улыбка означала, что Дима что-то задумал. Что-то не очень хорошее, в чем Маше предстоит участвовать. Но что? Свою порцию идиотского секса он сполна получил накануне. Что ему было надо?

Впрочем, вскорости выяснилось и это.

- Завтра в гости идем, — вкрадчивым голосом сообщил Дима.

- К кому? — спросила Маша, чувствуя, разумеется, подвох.

- К Филиппу Ивановичу.

«О нет!» — подумала Маша, решив, на всякий случай, предварительно поблевать.

- Неформальная будет вечеринка. Только для своих.

- Я рада, — не без яда в голосе откликнулась Маша.

- Только вот еще что… Ты… ну… посексуальней оденься. Мини там, каблуки…

- Это еще зачем? — насторожилась Маша.

Дима помялся, отвел глаза, сказал больше стене, на которую смотрел, чем Маше:

- Ну, понимаешь… Филипп Иванович — важный человек. Очень многое от него зависит. Как он говорит, так и бывает…

- Извини, — перебила Маша. — Но я пока не уловила…

- Ну, короче, нравишься ты ему. Он бы… ну… не возражал… э-э… с тобой…

- Что?! — Маша физически ощущала, как у нее от возмущения пропадает дар речи. Речь исчезала, вместо нее появлялась какая-то икота.

Тогда, впервые в жизни, она отвесила Диме пощечину. Заслужил…