Птичий вор

4

Когда Вор вернулся, Принцессы нигде не было, но с большого дерева гулко ухнула сова.

— Хоть не подглядывала? — мрачно спросил он, присев к огню.

— Было б на что смотреть, — послышался ответ. — Вы все одинаково устроены. Мы тоже. Так что гоняются за мной не ради… гм… в бубенчиках, а ради красоты. И приданого.

— Вроде ж его не так много?

— Ну… считая подарки — не так и мало. А Гарран вполне может потребовать этот вот лесок, который мы никак не можем одолеть. Об этих землях еще деды наших отцов спорили.

— Ах вон как… Слушай! А ты не могла бы слетать и…

— Стала бы дожидаться, пока додумаешься, — ухнула сова. — Охотничий лагерь Гаррана в полудне отсюда, и почему мы не добрались туда до заката, даже и не знаю. Петляешь ты словно заяц.

— Ну и петляю. Просто…

— Умирать не хочешь? — сова спорхнула на поваленное дерево рядом с ним.

— Не в том дело, — Вор коснулся горла. — Все умрут, так положено. Но вот так — не хочу. Если бы меня подстрелили стражники, забили насмерть там… ты поняла, где… Да если б там же и повесили, это было бы обидно, но правильно. А по колдовски — не желаю! Только кто ж меня спрашивал?

— А кто тебе дорогу запутывал? Колдун Гаррана? Я при нем не увидела никого способного на такое.

— Запутывал?..

— Ну да! Ты чем слушаешь? Я же сказала — тут рукой подать, лес чистый… а ты и до башни добирался долго, а еще говорил о болоте. А его тут отродясь не было! Нарочно всю округу облетела — нет его. Не высохло же оно за день-другой?

— Я даже не понимаю, о чем ты говоришь, — сознался Вор. — Просто ехал, куда отправили, а как… посчитал же, сколько именно!

— От тебя разит никак не почти недельным потом. И лошадь не отощала, хотя я что-то не вижу припасов для нее. На подножном корме она бы уже в скелет превратилась. И еще мне странно, что по следу до сих пор не идут отцовские ищейки…

— Ты же сказала, что пропадала иногда на пару дней! — опомнился Вор. — Чего ж сразу их высылать?

— Их-то да, а колдуны?

— А ты их чуешь?

— Когда сова — еще как. У Гаррана в лагере есть один, но, говорю же, слабый, кажется тлеющим угольком. А у отца сильные чародеи, они бы вмиг меня нашли, хотя бы убедились, что жива-здорова… — Сова нахохлилась. — Такое уже бывало. Это…. странно.

— Так слетай домой и узнай, в чем дело!

— Я могу не успеть вернуться до рассвета. А если на рассвете ты останешься без добычи…

Вор снова схватился за горло.

— Иди за мной, — велела сова и порхнула по невидимой прежде тропинке. — Не бойся. Я обещала показать тебе доброе колдовство.

— А, ну да, конечно… — пробормотал Вор, забыв спросить, как отнесется к этому то недоброе колдовство, что прицеплено к нему самому.

Он шел и шел в зеленоватом полумраке — странно, ночь ведь, луна не полная, а почти светло! — и вдруг увидел.

— Вон они, те огоньки! Болотные!

— Не ходи за ними, заведут в трясину, — ответила сова, сделав круг над его головой.

— А сказала — «доброе»…

Вор осекся, поняв, что они пересекли то самое болото. Тропинка другая, но будто он запахи не различал!

— Ты же сказала, что болота тут нет!

— Это смотря где — «тут», — сверкнула желтыми глазами птица. — Приляг и смотри в траву.

Он послушался. Что ему еще оставалось?

— Внимательно смотри!

Вор таращил глаза, но они слипались. Перед носом какая-то букашка карабкалась по травинке, и Вор хотел сбить ее прочь, но лунный свет проник сквозь листву, и Вор замер.

Крылья букашки сияли — дракону впору: иззелена-золотые, с прожилками… Она взмахнула ими и взлетела с громким треском. А на другой былинке Вор увидел ярко-алого в темных крапинках жучка, который явно собирался ночевать. А рядом присел… названия не найти, потому что дневные бабочки совсем не были похожи на этого щетинистого, усатого, с крыльями чуть не в мужскую ладонь размером, с похожим на глаза диковинного зверя рисунком на них. Так и тянуло погладить ворсинки пальцем, но Вор не рискнул: осмелишься — очнешься за тридевять земель. Прежде бы он не возражал, но теперь…

Наверно, он все-таки уснул, потому что разбудила его Принцесса словами:

— Я привела нашу лошадь.

Взглянула искоса и спросила:

— Увидел хоть что-то?

Вор лежал лицом в траве и рассматривал каплю росы на неведомом цветке меньше его ногтя размером.

— Увидел, — констатировала она. — Вставай и седлай лошадь! Успеешь еще насмотреться!

— Не успею, — мотнул он головой. — Ты же знаешь…

— Да, знаю, что через это болото нам шлепать еще сутки, а как бы и не больше.

Вор огляделся.

— В первый раз я быстрее дошел.

— А я сопротивлялась.

— Ты вообще домой хотела полететь.

— Раздумала. — Принцесса взяла лошадь под уздцы и пошла вперед. Оставалось только следовать за ней. — Сначала я узнаю, кто околдовал Гаррана… Да, околдовал, потому что по собственной воле он бы на такую глупость не пошел! Ну а ты мне поможешь.

— Но…

— У тебя есть выбор?

— Нет, — сказал Вор. — Я просто жить хочу и князя этого прижучить. И колдуна. Если ты мне помо… жешь… буду твоим… навечно!..

Принцесса упала на колени подле Вора. Невидимая змея медленно душила его, это она видела даже не совиным зрением, но поделать ничего не могла. Не в человеческих силах прекратить действие заклятия.

— Он сказал, что будет моим навечно, — родились наконец правильные слова, а капля крови из прокушенной губы упала на грудь Вора. — Так и он будет моим. Совы-сестры, все, кто есть здесь, будьте свидетелями! Гадюки-сестрицы, ужи-братья, может, вы поможете?

— Нет… Нет… Нет… — раздавался один ответ за другим, только шелестела трава и плескала тина.

— Ты… чего творишь? — сумел выговорить Вор.

Дышать он уже почти не мог: наверно, колдун сперва дернул его, решил, одумается, а теперь затянул удавку как следует. Но все равно так, чтобы Вор успел передумать. Второго такого поди найди!

Принцесса держала его голову Вора у себя на коленях, а он думал: вот дурак, не разглядел изумрудные глаза и серебристые кудри. Да будто в них дело! Только бы Гаррану не досталась, он же дубина, да еще заколдованная…

— А ты думал? Похитил — женись! Точно, точно, женись! — зашелестели камыши. — Как по лесному праву велено!

— Он не сможет. Он умирает, — обронила Принцесса.

— Тогда я за Дедом, — сказал маленький лягушонок — только булькнуло.

Время тянулось нестерпимо медленно — особенно для Вора, которому каждый вдох давался неимоверным усилием. Или для Принцессы, которая так и держала его голову у себя на коленях. А может, и для тех, кто смотрел из чащобы и трясины, но ничем не мог помочь…

Два вздоха Вора — двести ударов сердца Принцессы — неведомо что и чего для лесных обитателей — и трясина вдруг взбурлила.

— Чего звали-то? — спросили из тины. — А! Это ты, гордячка!

«Никакая она не гордячка!» — хотел ответить Вор, но не смог. Принцесса осторожно уложила его на какую-то кочку, а сама на коленях подползла к трясине и земно поклонилась, обмакнув косу в тину.

— Прости, Дед, что была слишком гордой. Такой уродилась, так воспитали… Прошу, сними с этого человека чужое заклятие, а я… я…

— Не обещай!.. — смог выдавить Вор.

— А, наслушался сказок, — проворчали из тины, и змея на шее затянулась туже, еще туже, Вор захрипел, а потом вдруг почувствовал — ничего там нет, он может дышать! — Но соображение имеет. И ты не теряй. Только гордость все же поумерь, до добра она тебя не доведет.

Змея, какой здесь не видывали, билась над водой в невидимых путах, а потом канула в нее целиком.

— Как я… что я…

— Дед жертв не примет. Ну кроме тех, что сами забрели, — сообщил лягушонок и поскакал было по своим лягушачьим делам, но куда там!

— А ну-ка, погоди! Ты, я вижу, приближен к Болотному Деду… — Принцесса ловко схватила лягушонка и поднесла так близко к лицу, будто собиралась поцеловать. — Редкость в твоем возрасте!

— Еще моя прабабушка была при дворе!

— Ничего себе… А сумеешь ты узнать, что именнно за змею забрал Дед?

— Ну…

— Струсил, — Принцесса опустила его на траву и пошла к Вору. — Так и думала. Все вы такие, скользкие…

Вор мог бы сказать, что не повелся бы на такую уловку даже будучи малым ребенком, но не мог: надрывно кашлял.

— Неправда! Я дознаюсь, или я не из выводка Матушки Триста! — выпалил лягушонок и нырнул.

— Я не хочу знать, почему Триста… — пробормотал Вор, отдышавшись наконец.

— Будто сложно догадаться, — Принцесса снова уложила его голову себе на колени. Это было так приятно, что он не возражал. — Горло очень болит?

— Да, — честно ответил он. — Но бывало и хуже. Это вот и есть твое доброе колдовство?

— Доброе с утра было, а это… Кому как. Главное, ты всех увидел!

Признаться, многих Вор мечтал бы забыть, но счел за лучшее промолчать.

— У тебя больше нет удавки на шее. Можешь рассказывать, — сказала Принцесса. — О тебе я все верно угадала, так? И ты вор, ты видишь иначе, значит, мог заметить кого-то… неприметного подле Гаррана. Не колдуна, настоящего мага — другой не сумел бы сотворить с тобой подобное, а главное — скрыться от всех и прятать тебя всю дорогу. Станешь говорить?

Вор кивнул.