Прыжок в сторону, или баронесса из племени волчиц.

Глава десятая. Большая арена, преддверие турнира

На этом звере, именуемом лошадью, ехать было совершенно невозможно, мало того, что он так подпрыгивал, что попасть в такт этим скачкам совершенно не получалось, так он ещё и раскачивался! Гулана с завистью глянула на Аниту, та не только не испытывала никаких неудобств от езды, а ещё и наслаждалась прогулкой. Охотница с тоской посмотрела на Валинью, маленькая девушка с удобством расположилась на сиденье повозки, называемой открытой каретой. Кроме того, что сами сиденья были мягкими, так ещё и специальные приспособления-рычаги, Анита назвала их рессорами, почти предотвращали тряску. Валинья сидела вместе с бароном и пыталась вести беседу, насколько это ей позволяли знания языка Гардарьи, который она уже начала осваивать. Гулана снова посмотрела на ученицу знахарки и ещё раз завистливо вздохнула — Валинья, в отличие от неё, быстро осваивала чужой язык. Анита так та вообще его знала, вон как оживлённо беседует со скачущими рядом. А тут — мало того, что трясёт, так ещё и поговорить не с кем. Если бы только трясло, так ещё и ощутимо натирало и отбивало это самое место, на котором сидят! Только гордость не позволяла Гулане перебраться в карету, благо, там места ещё бы на четверых хватило. Переживая, девушка не заметила озабоченных взглядов, которые бросала на неё Анита, от неё, как и от других дружинников ло Вадикано, не укрылись страдания охотницы.

— Гулана, давай пересядем к барону и Валинье, послушаем, что он ей рассказывает, — предложила Анита и, заметив, что охотница упрямо сжала губы, жалобно попросила: — Ну давай, может, он что-то интересное рассказывает!

Гулана кивнула, неловко слезла с коня и поковыляла к карете, Анита покачала головой и тоже перебралась в карету. Сделала это она легко и быстро, барон, с улыбкой наблюдавший за девушками, дал команду кучеру продолжить движение и стал рассказывать дальше:

— Большая река берёт начало в горах на северо-востоке, она как бы является естественной границей между джунглями и вольными баронствами. Но там где расположены Малые Выселки она поворачивает в джунгли и, делая там широкую петлю, возвращается обратно. Вершина этой петли подходит очень близко к западным степям, бушу, как говорите вы. Обратно река выходит в наши земли у Больших Выселок, вы это уже знаете. Немного ниже по течению стоит мой замок, точно также, там, где река уходит в джунгли, стоит замок Валиссэн, а сухопутные пути перекрывают замки баронов Глассо и Тарборо.

— Это те четыре баронства, что контролируют торговый путь? — спросила Анита, вспомнив рассказа Умара Харасина. Барон согласно кивнул, он говорил медленно, по нескольку раз повторяя сказанное, так чтоб всё время переспрашивающая его Валинья смогла понять. Конечно, он мог всё это рассказывать на языке народа степей, но ученица знахарки попросила его говорить на языке Гардарьи, желая попрактиковаться. А для Гуланы рассказ барона переводила Анита. Кивнув, барон продолжил:

— Да, но баронства Правено и Валирано самые богатые, потому что контролируют водные пути. Плыть по реке удобнее, чем ехать сухопутным путём, особенно если много груза. Хотя по дороге двигаться быстрее.

— Ты потому и решила двигаться на этих… — Гулана с отвращением посмотрела на своего коня, идущего рысью за каретой и спросила, обращаясь к Аните: — Что, так действительно будет быстрее?

— Да, и те дни, что мы потеряем, участвуя в этом турнире или, как про него говорит дед, баронском совещании, наверстаем, двигаясь сухопутным путём. То, что у нас есть на продажу, перегрузим на повозки, думаю, двух хватит с головой, — ответила Анита и, усмехнувшись, добавила: — Трёх, если ты с Валиньей и Тавином поедете в повозке, то мы будем двигаться гораздо быстрее.

Барон чуть заметно улыбнулся — может, его позабавило то, что жители степей в повозках ехать будут быстрее, чем верхом, а может, ему понравилось, что Анита назвала его дедом. Но сразу же став серьёзным, продолжил рассказывать:

— Барон ло Валирано по силе равен мне, я имею в виду силу дружины, а так он гораздо моложе меня. Он хотел бы захватить моё баронство…

Анита изобразила удивление, а ло Вадикано пояснил:

— После моей смерти, наследников у меня нет, а воины не будут оборонять замок без владетеля. Другие два барона, скорее всего, согласились бы с таким положением дел, ло Валирано, наверное, пообещал им часть моих земель, а возможно — процент от пошлины. Но теперь у меня есть ты, наследница, и дружинники принесли тебе клятву верности, так что ситуация изменилась.

— Какая неприятная неожиданность для того барона, — усмехнулась Анита, Реджин ло Вадикано озабоченно покачал головой:

— Вот поэтому я и хочу предупредить тебя — будь осторожной, как только я объявлю о своем решении, ло Валирано может попытаться тебя убить. Неважно как: подошлёт убийц, попытается отравить, вызовет на дуэль. Наследника, как и барона, можно вызвать независимо от его пола.

— Потому наследники — это мужчины? — спросила прислушивающаяся к разговору Валинья, медленно выговаривая слова.

— Но почему же, владетелями, вернее, владетельницами баронств были и женщины, но это были смелые и решительные… — начал барон, Анита с усмешкой добавила:

— И драчливые!

— И это тоже, — не стал возражать барон и, тоже улыбнувшись, добавил: — Почему? Вы в этом сами убедитесь, познакомившись с местными владетелями.

Беседа и дальше продолжалась в том же духе, замолчали, только когда выехали на холм и увидели открывшуюся картину: широкая река выходила из леса, хоть и густого, но всё-таки джунглями его здесь уже назвать нельзя было. Река огибала холм, на котором стояло нечто среднее между поселением-фортом, как девушки уже знали — это были Большие Выселки, в этом селении они уже побывали, сразу как прибыли в приграничье. Между ними и лесом было километра три чистого, ничем не заросшего пространства. А если посмотреть в сторону, то там километрах в пяти, почти на границе видимости, стоял ещё один форт-посёлок, как зеркальное отражение Больших Выселок, только река огибающая холм, на котором стояло то селение, была поуже и уходила в лес. Между этими посёлками была хорошо укатанная дорога, причём не просто накатанная, а имевшая покрытие из плотно подогнанных друг к другу брёвен.

— Малые Выселки, — указал на дальнее селение барон, — размерами Большим не уступает, а между ними, видите? По этой дороге перевозят лодки, если бы не брёвна, то в дождь там не проехать!

Но не дорога привлекла внимание девушек, перед ней, подальше от леса, был раскинут большой лагерь из множества разноцветных шатров. В центре этого лагеря была большая, огороженная арена, с чем-то вроде трибун для зрителей. Около одной из трибун стоял самый большой шатёр.

— Шатёр совета, — пояснил ло Вадикано, — основные поединки будут там, а не на арене.

Как впоследствии оказалось — он ошибся, главный поединок этого большого турнира, или баронского совета, в этот раз произошёл на арене. Гулана, хотя ей слова барона переводила Анита, в отличие от Валиньи, не слушала, она поудобнее развалилась на мягком сиденье и задремала, положив голову на плечо Аниты. Ло Вадикано тихонько заметил:

— Я видел и знаю, что охотницы искусные наездницы, но неужели передвижение на их неровно скачущих верховых зверях так уж отличается от езды на лошадях?

— Неровность движения гурха только кажущаяся, он идёт очень плавно и быстрее чем лошадь, — тоже тихонько, чтоб не разбудить подругу, ответила Анита. — Кроме того, гурх разумен, и он старается не доставлять своей хозяйке неудобств.

Барон ничего не ответил, только задумался, а Валинья налила в кружку своего снадобья и дала выпить хозяину замка Брассилион.

Реджин Брасси ло Вадикано Правено

Ло Вадикано, несмотря на улучшившееся самочувствие, не решился ехать верхом. В открытой карете было удобнее, да и не стоит на совете показывать некоторым, что старый Реджин собрался ещё пожить. Дорога была бы скучна, но рассказ для любознательной подруги Аниты занял барона. Рассказывая, он поглядывал на девушек, решившихся отправиться в эту поездку верхом. Вроде бы для охотниц, скачущих по своей степи на зубастых двуногих ящерицах-переростках, освоить верховую езду не составило бы труда, но вид рослой подруги Аниты говорил о другом. Гордая девушка явно страдала, но делала это молча, стараясь не показывать, как ей плохо. Пожалуй, если она доедет до Большой арены (так называлось место, где будет проходить турнир и совет баронов), то будет лежать пластом три дня, не в силах пошевелиться. А вот Анита явно была знакома с ездой на лошади. Если сразу она осторожничала, как бы вспоминая навыки верховой езды, то сейчас держалась в седле вполне уверенно. Ло Вадикано уже собрался было предложить подруге своей внучки пересесть в карету, но Анита его опередила, причём сделала это в такой форме, что получилось, будто это подруга делает ей одолжение. Барон, усмехнувшись, подождал, пока девушки устроятся в карете, и продолжил свой рассказ, при этом, попытавшись — нет, не напугать, а предупредить Аниту о возможной опасности, исходящей от владельца замка Валиссэн: этот молодой проходимец не остановится ни перед чем ради достижения своей цели. Анита ничего не ответила, но по тому, как задумалась, стало понятно — приняла к сведению предупреждение барона.

Когда выехали на холм, с которого открывался вид на Большую арену, барон замолчал, тем более что подруга Аниты задремала, сладко посапывая и чему-то улыбаясь во сне. Анита сидела, не шевелясь, чтоб не разбудить Гулану, Валинья тоже прекратила расспрашивать барона, теперь молча разглядывала лагерь баронского собрания.

Анита

Подъехав к месту, где обычно разбивался лагерь барона Правено, дружинники стали разгружать повозки, ставить палатки для себя и девушек и шатёр для барона. Девушки в этом участия не принимали — они решили прогуляться по большому лагерю. Стоящие ровными рядами, а кое-где и не очень, палатки особого внимания не привлекли, а вот большой сарай, над входом в который болталось что-то похожее на изображение огромной кружки с кучерявым верхом, привлек внимание.

— Что это? — поинтересовалась Валинья, она одна с интересом осматривалась, Аните это напомнило, пару раз виденный ею, армейский полевой лагерь, разбитый на скорую руку, а Гулана ещё не отошла от верховой прогулки и теперь ковыляла, страдальчески морщась, видно жалела о своём решении поучаствовать в экскурсии подруг.

— Питейное заведение, если судить по вывеске, — усмехнулась Анита, Валинья тут же спросила:

— А что там нарисовано?

— Вся эта вывеска изображает кружку, наполненную пивом. Видишь? Над кружкой пена, — пояснила Анита и, увидев гримасу ученицы знахарки, которой та выразила сомнение и одновременно неодобрение, усмехнулась: — Да, чтоб понять, что это кружка, надо иметь богатое воображение или не менее богатый опыт посещения подобных заведений.

Валинья посмотрела на Аниту, словно спрашивая — откуда ты это всё знаешь? Неужели у тебя есть этот самый опыт? Анита заулыбалась и пояснила:

— Опыт есть, не очень богатый, но есть. В таких заведениях не только выпить можно, хотя в основном за этим туда и ходят, там можно покушать, кстати, и посидеть отдохнуть.

Последние слова были адресованы Гулане, которая сразу закивала, показывая, что посидеть отдохнуть было бы неплохо, а можно и перекусить, всё-таки ехали долго и успели проголодаться. Анита, поманив за собой подруг, решительно направилась к двери под вывеской. В большом зале было довольно многолюдно и шумно, поэтому на девушек внимание не обратили, тем более что они были в штанах, и тёмные силуэты на фоне светлого проёма двери мало чем отличались других посетителей мужчин. Анита потащила своих подруг к столу у стены, такие столы, как ни странно, популярностью не пользовались, может потому, что там не могла разместиться большая компания? А большинство посетителей были в составе именно таких компаний. Валинья продолжала с любопытством осматриваться, а устроившаяся на лавке Гулана, взглянув на пустой стол, недовольно спросила:

— И где же еда?

— Сейчас к нам должна подойти официантка и спросить, что мы хотим заказать, — пояснила Анита.

— А кто это такая? — тем же недовольным голосом спросила Гулана.

— Обычно это девушка, что принимает заказ, а потом приносит еду, хотя это может быть пожилая женщина или даже мужчина, — ответила Анита, она не знала как здесь называется обслуживающий персонал. Оглядевшись, девушка уточнила: — Но если судить по внешнему виду этого заведения и внутреннему убранству, те, кто принимают заказы и приносят еду, называются как-то по-другому.

Подошедшая девица, одетая во что-то напоминающее широкий сарафан, тупо уставилась на Аниту и её подруг. Её удивление можно было понять. Сюда редко заходили женщины и никогда не делали этого без сопровождения мужчин. Некоторое время они так друг друга молча разглядывали, после чего Валинья, тщательно выговаривая слова, спросила:

— А как ты называешься?

— Что значит — как? — сразу возмутилась девица. И тем же возмущённым голосом, готовым сорваться на визг, спросила:

— Вы чего сюда пришли? Тут приличное место, а не весёлое заведение, всяким девкам тут не!..

— Мы пришли сюда поесть, — ответила Анита, перебивая подавальшицу — вроде так должна называться эта крикливая девица — и, вспомнив уроки старшего сержанта Жаннэт, чтоб поставить на место это нахалку, постаралась изобразить как можно более злобную ухмылку: — А если ты не будешь шевелиться, я вырежу тебе печень!

Девица таки взвизгнула и убежала. Анита покачала головой:

— Видно, я перестаралась…

— А зачем ты заказала её печень? — поинтересовалась Валинья. — Тут что, так принято — съедать печень этих… Как ты говорила? Офисиаток?

Гулана, которая в отличие от Валиньи (та тоже ещё не всё понимала), не разобрала даже отдельных слов, недоуменно посмотрела на своих подруг и спросила:

— Анита, что ты сделала? Что попросила принести?

— Анита приказала ей пойти вырезать себе печень и принести её нам, — охотно пояснила Валинья. — Я только не поняла, она нам принесёт её сырой или поджарит. Ещё я не поняла, как она сможет это сделать с вырезанной печенью.

— Не стану я есть такую гадость, — возмутилась Гулана и с упрёком сказала Аните: — Ты говорила, что здесь можно вкусно поесть, а здесь ничего нет кроме этих девиц! Которые друг друга режут, а потом приносят отрезанные куски тем, кто кушать хочет!

Анита сначала не поняла своих подруг, а потом когда до неё дошло, что они подумали, девушка начала хохотать. В этот момент к ним в сопровождении испуганной девицы подошёл хозяин этого заведения. Им оказался уже знакомый Аните Текилья.

— Вот она! Она хотела меня зарезать! — указала девица своему хозяину на хохочущую Аниту, тот недоумённо уставился на девушку. Валинья внимательно посмотрела на девицу, даже попробовала пощупать то место, где у неё печень. Потом разочарованно сообщила продолжающей хохотать Аните:

— Она не вырезала!

Затем увидев, что Анита, готовая от смеха сползти под стол, не в состоянии что-либо сказать, решила переговоры с хозяином взять на себя. Стараясь правильно выговаривать слова, ученица знахарки очень серьёзно сказала:

— Анита приказала ей вырезать себе печень и принести нам, а она этого не сделала! Почему?

Девица оглушительно завизжала и спряталась за Текилью. Гулана, которую эти визги и то, что она не понимает, о чём идёт речь, очень раздражали, вытащила один из своих ножей, с силой воткнула в стол. И хмуро посмотрев на хозяина и перепуганную девицу, заявила:

— Есть хочу! Так хочу, что съем что угодно!

— Она сказала, что очень кушать хочет, так хочет, что съест кого угодно, — услужливо перевела Валинья, её перевод был не совсем точен, но девушке это можно было простить, она только начала изучать язык и такие тонкости, как-то: кто и что — ещё путала. Девица завизжала и с криком "Они не только хотят съесть мою печень, они меня целиком хотят съесть!" попыталась убежать, но ей это не позволили плотно обступившие стол люди. Анита уже не могла смеяться, она только икала и утирала слёзы. А Валинья, не понимая, чем вызван такой интерес окружающих, на всякий случай решила пояснить — печень нельзя есть сырой, там могут быть паразиты, её надо сварить. Так она хотела сказать, но опять же недостаток словарного запаса и неправильное построение фразы сыграло с девушкой очередную шутку. Валинья кивнула и, глядя на девицу, серьёзно сказала:

— Её надо сварить, печень паразитов нельзя есть сырой!

Девица снова завизжала и упала в обморок. На пол не упала — её подхватили зрители происходящего. Но это визг окончательно вывел из себя Гулану — и так всё болит после езды на этой лошади, кушать хочется, а тут ещё и какие-то дуры визжат! Девушка выдернула нож из стола и, глядя на Текилью, ткнув в него пальцем, угрюмо произнесла:

— Я есть хочу! Если эта дура, что должна была еду принести, в обморок упала, то пускай он принесёт!

Валинья посчитала, что фраза для неё слишком сложная, поэтому она её сократила, постаравшись оставить смысл:

— Если эту дура не можно… — споткнулась девушка на произношении и решительно закончила, указав на Текилью: — Пускай его принесут!

Владелец трактира побледнел, он надеялся, что остальные посетители его защитят от этих дикарок, ведь Текилья знал, что эти, приплывшие с Харасином, девушки из степей, которые за джунглями, а как известно, там живут дикари. Правда, никто не рассказывал, что они там едят людей, но кто их знает? Может, и едят, пока приезжие торговцы не видят. А эти дикарки видно изголодались, а возможно, просто полакомиться собрались, уж очень они недвусмысленно намекают на то, что, вернее, кого они хотят употребить на ужин. У Аниты, которая всё прекрасно понимала, текли слёзы от смеха. Один из пожилых зрителей, видно, знатный или очень уважаемый, потому что, когда он заговорил, остальные замолчали.

— Я бы хотел знать, откуда эти странные девицы взялись и что они хотят! — В голосе сказавшего чувствовалась властность, Текилья почтительно поклонился:

— Это дикарки из степей, они приплыли вместе с одним из торговцев, эта…

Текилья указал пальцем на Аниту, собираясь рассказать то, что узнал от Харасина. Девушка перестала смеяться и, прищурив глаза, оборвала владельца таверны:

— Не люблю, когда в меня тыкают пальцами и говорят про меня эта, если ты ещё раз так сделаешь, Гулана отрежет тебе палец, понял?

— Эритэ, не проясните ли мне сложившуюся ситуацию, — обратился к Аните седовласый.

— Охотно, эрт, — кивнула как равному Анита, кланяться, как это сделал Текилья, она не собиралась. А попросивший объяснить чуть приподнял бровь, с одной стороны, Анита вроде как проявила уважение, согласившись всё разъяснить, с другой — показала, что не считает собеседника значимее себя. А девушка, чуть усмехнувшись, показала седовласому на лавку около себя, приглашая сесть. Пришедшая в себя девица, а может просто притворявшаяся, что упала в обморок, визгливым голосом заявила:

— Она сначала спросила — как меня звать, а потом сказала, что вырежет печень!

— Спросила, как тебя звать, если мы захотим заказать что-то ещё, а не твое имя. Не подзывать же мне тебя — эй ты, дура! Хотя, я могу и так.

Слова Аниты вызвали улыбки у окружающих, а девушка, глянув на Текилью, скривившись, спросила:

— Может ты заказ примешь, раз твои служанки не в состоянии это сделать, тебе вырезать печень грозить я не стану…

— А что? — перебил девушку приободрившийся владелец таверны, видно решивший, что девушка начнёт извиняться.

— Голову отрежу, — небрежно ответила Анита и предупредила: — Отрежу, если перебивать меня будешь!

Текилья перевёл взгляд на усмехающегося седовласого, которому нравилась эта дикарка, её решительность — то, как она ставила на место трактирщика, а Анита тем временем сделала заказ. Тут даже седовласый удивился, если из еды девушка заказала рагу, приказав положить туда побольше мяса, то вместо полагающейся к такой еде выпивки, она потребовала молока, себе и подругам. Текилья и его подавальщица с видимым облегчением удалились, а седовласый вопросительно посмотрел на Аниту, та сказала:

— Вообще-то, мы сюда зашли посидеть, отдохнуть, ну и покушать. А печень я этой дуре пообещала вырезать, потому что мне не понравилось, как она на меня посмотрела. Ну и чтоб шевелилась быстрее. А то, что вы слышали, это просто недоразумение, правда, весьма забавное. Моя подруга ещё не достаточно владеет вашим языком, чтоб правильно сформулировать свои мысли.

— Но формулировала она их, хоть и неумело, но очень решительно, — усмехнулся седовласый, сделав паузу, он посмотрел на Аниту, словно ожидая, что она что-то скажет, но девушка молчала. Тогда пожилой мужчина сам предложил: — А не назовёт ли эритэ своё имя? Я вижу по вашим манерам и действиям, что вы знатны, но совершено не помню вас, а я знаю всех баронов и их детей.

— Я думаю, что если я попрошу назвать вас ваше имя, то вы это сделаете, но… — улыбнулась девушка, — ведь в качестве ответной любезности, мне пришлось бы не только назваться, но и сообщить свой титул, а также родовое имя. Я не хотела бы это делать до определённого момента, поэтому не требуйте этого от меня.

— По манере вашей речи совершенно очевидно, что вы не из простых, — тихо и задумчиво проговорил мужчина. Затем сказал, обращаясь к Аните: — Я своё имя не называл, так как оно хорошо здесь известно, я и не мог подумать, что его кто-то не знает. Позвольте представиться — барон Хишар ло Тарильяно Вазино, к вашим услугам! Но назовите хоть своё имя, чтоб я мог к вам обращаться.

Оба они, и Анита, и барон, улыбнулись, вспомнив, как Анита собиралась обращаться к местной подавальщице. А та как раз принесла заказ и теперь, опасливо косясь на Гулану, снова игравшую своим ножом, расставляла тарелки и судочки с едой. Анита, кроме рагу, заказала довольно много, не потому, что девушки собирались наесться до отвала, просто хотелось попробовать. Последними подавальщица поставила на стол три большие пивные кружки, накрытые откидывающимися крышками. Подождав, пока всё ещё перепуганная девица отойдёт, Анита назвала себя и представила своих подруг. Ещё некоторое время полюбезничав, барон ло Тарильяно откланялся и удалился, как прокомментировала Анита.

— Анита, а почему ты так говоришь — откланялся и удалился? — спросила Валинья, глядя на дверь таверны. — Почему не ушёл? И почему откланялся? Он же просто кивнул.

— Потому что знатные люди просто так не уходят — это несолидно, они удаляются и не кланяются, только кивают, и то не всегда. А барон — это весьма знатный человек, — пояснила Анита, Валинья, подумав, сделала выводы:

— Так ты теперь тоже знатный человек, раз Реджин сделал тебя внучкой. А он же, тоже барон. Ты теперь тоже будешь удаляться? И не кланяться? Хотя волчицы совсем не кланяются, никому не кланяются, значит, они знатные? Ведь так получается! А раз мы все знатные, то нас не надо называть внучками. Тебе об этом следовало сказать Реджину, что ты и так знатная!

Анита усмехнулась и кивнула. Гулана тоже кивнула, она отдохнула и наелась. Кушанья здесь были не такие вкусные, как на пиру у барона ло Вадикано, но тоже ничего. А девушка не преминула отведать всё, что заказала Анита, и теперь, блаженно щурясь, маленькими глотками пила молоко.

— Эритэ, разрешите к вам присоединиться? — спросил молодой человек в рубашке с нашитыми на неё кольчужными кольцами. Судя по тому, что это была не кольчуга, а только что-то типа грубой рубахи, да и кольца нашиты были редко, скорее, даже не для защиты, а для того чтоб обозначить статус молодого человека, этот юноша был не богат, скорее наоборот. Даже у рядовых баронских дружинников были кольчуги, а не такие рубахи. Анита сначала хотела отказать, но что-то заинтересовало её в этом молодом человеке, может осанка, а может то, как был задан вопрос, сопровождаемый поклоном. Так кланяются те, кто привык делать это исключительно из вежливости, а не для того чтоб подольститься к своему собеседнику. Анита кивнула и указала на место не рядом с собой, а напротив, этому воину, чтоб сесть, пришлось подтащить лавку, табуретов здесь не было. А судя по тому, что этот молодой человек согнал с той лавки, которую взял, троих, то он был совсем не простым воином. Анита слегка приподняла бровь, а молодой воин представился:

— Лейтенант Рэнэ ле Матарилья!

— Анита, — ответила девушка и поинтересовалась: — Ваше имя отличается от принятых здесь. Вы не местный?

— Я из центральных районов Гардарьи, — усмехнулся Матарилья.

— И каким же ветром вас сюда занесло?

— Видите ли, настоящему мужчине скучно в Гардарье, там негде проявить себя, а здесь, где случаются набеги дикарей и происходят локальные конфликты между местными владетелями, можно в полной мере показать себя и сделать это с некоторой пользой…

— Понятно, — перебила Анита витиеватую речь молодого человека, — искатель приключений, и не только… Наёмник. Так?

Матарилья немного смутился, Анита с улыбкой посмотрела на покрасневшего юношу:

— Не смущайтесь, если вы бедны, то это не причина смущаться. К сожалению, люди благородного происхождения не всегда богаты, так что не надо стыдиться этого.

Анита кивнула на рубаху собеседника, а он ответил с некоторой горячностью:

— Истинно так, эритэ, вы, несомненно, благородного происхождения, раз понимаете такие вещи…

— И у кого же вы лейтенант? — снова перебила юношу Анита, — для командира вы слишком молодо выглядите. Я не хочу вас обидеть, просто мне интересно, вы, наверное, что-то такое совершили, что барон, которому вы служите, вас выделил.

Юноша смутился ещё больше и, словно оправдываясь, начал рассказывать:

— Нет, к сожалению, я ещё не успел проявить себя в ратном деле. Но я привёл барону отряд, вот он и подтвердил моё звание лейтенанта.

Анита отметила, что хоть этот юноша и пытался говорить высоким слогом, явно кому-то подражая, но собрав отряд, назвался не капитаном, что было бы вполне логично, а лейтенантом. Это говорило о скромности Рэнэ ле Матарильи, а, возможно, отряд был слишком малочисленный, чтоб командир его был капитаном. Дальнейший рассказ этого лейтенанта подтвердил догадку Аниты, вторую догадку. Рэнэ был третьим сыном графа ле Матарилья, знатного, но небогатого как деньгами, так и земельными угодьями. Рэнэ в наследство досталась только небольшая сумма денег, которой на жизнь дворянина, соответствующего графскому титулу, надолго бы не хватило. Не хватило бы её и на покупку земли. Молодой дворянин решил на эти деньги собрать отряд и податься в приграничье. Понятно, что Рэнэ собрал таких же, как он сам, даже не авантюристов и не профессиональных наёмников, а молодых людей с авантюрной жилкой как у себя. Денег было мало, поэтому отряд получился маленький, кроме того деньги кончились, так что платить солдатам было уже нечем — наёмники были близки к тому, чтоб разбежаться в поисках более состоятельного командира. Но тут молодому командиру повезло, его отряд нанял барон Валирано, как он сказал, для горячего дела. К тому же барон пообещал, что примет после успешного завершения этого дела весь отряд Рэнэ ле Матарилья в свою дружину на постоянной основе, а не как временных наёмников.

— Барон доверил нам идти на острие атаки! — с пафосом сказал молодой лейтенант. Анита, которая уже поняла, для чего барон Валирано увеличил свою дружину, спросила:

— А куда будет направлено это острие, барон не сказал? И он вам заплатил хотя бы аванс?

— Нет, но обещал щедро расплатиться, — ответил молодой лейтенант.

— Значит, и не заплатит, — усмехнулась Анита и, глядя на удивлённого Рэнэ, добавила: — Даже если бы было кому платить после того дела, на которое вас подрядили, не заплатит.

— Но почему? Почему вы так думаете, эритэ? — удивился ле Матарилья. Анита пояснила:

— Потому что вы будете идти на острие атаки. А я немного знакома с теми, против кого будет направлена эта атака. Вы пушечное мясо, барон Валирано хочет задавить своего противника массой, для этого ему и нужны наёмники, много наёмников, а потом пустит свою настоящую дружину, так сказать, добивать. Но я очень сильно сомневаюсь, что барону удастся его план, даже при тех обстоятельствах, на которые он рассчитывал.

О том, что обстоятельства очень изменились, Анита распространяться не стала. Но об услышанном от этого смертника-лейтенанта, надо обязательно предупредить деда. Девушка поймала себя на том, что она подумала о бароне Реджине Брасси как о деде. Она как-то сразу не восприняла то, о чём говорил барон, но сейчас, не то что смирилась с тем, что она внучка приграничного барона, а воспринимала это как должное. И всё, что касалось барона и его земель, уже принимала как личные проблемы. Задумавшись, Анита не заметила, что ле Матарилья её о чём-то спрашивает, оскорбленно поджав губы:

— Эритэ, а почему вы назвали меня каким-то мясом? Это, знаете ли, оскорбительно и…

— Лейтенант, — мягко сказала Анита, положив свою ладонь на руку Рэнэ, успокаивая того, — там, где я живу, это не оскорбление. Так называют тех, кого посылают на убой. Посылают на дело, где они обязательно погибнут, обманом посылают. А именно так барон Валирано собирается поступить с вами.

Ле Матарилья собрался было что-то сказать, может быть — возразить, но внимание Аниты привлекла девушка, вошедшая в таверну. Её порванное платье едва прикрывало грудь, впрочем, она и не особо пыталась это сделать. Девушка остановилась в дверях и затравленно огляделась. Её появление сопровождалось гоготом присутствующих и неприличными выкриками, среди которых — "иди сюда, шлюха" выглядело как приглашение пропустить стаканчик.

— Кто это? — спросила у лейтенанта Анита.

— Виви, ассиша барона ло Валирано, — ответил Рэнэ.

— Мне говорили, что девушки для удовольствий дорого стоят, — подняла брови Анита, Гулана и Валинья тоже заинтересовались. Обе девушки слушали разговор Аниты и ле Матарилья, ученица знахарки в меру своих сил переводила охотнице.

— Так оно и есть, — подтвердил Рэнэ, — за Виви барон заплатил двадцать лу. Он с ней развлекался месяц, а потом она ему наскучила. Он мог отдать её свои дружинникам, но приказал ей отработать деньги, за неё уплаченные. Вот она и ходит каждый день в таверну, в замке-то ей денег не давали — зачем платить за то, что можно взять даром?

— А что она продаёт? — поинтересовалась Гулана, рассматривая полуголую девушку. — У неё же ничего нет!

— Себя она продаёт, — нахмурившись, ответила Анита и добавила на языке Гардарьи, обращаясь к ле Матарилья: — Вот вам ещё один довод к тому, что барон Валирано вам не заплатит.

А гогот в таверне нарастал, многие из присутствующих, подняв руки, щёлкали пальцами. Вошедшая девушка растерялась, не зная к кому первому идти. Поднявшаяся Анита громко позвала:

— Сюда иди!

Девушка нерешительно направилась к столу Аниты, по дороге её шлёпнул ниже спины, при этом задрав остатки платья, один из сидящих мужчин. Потом ухватив девушку, почти сорвав с неё то, что ещё её прикрывало, громко сказал:

— Нет, сначала ты обслужишь меня!

— Гулана, — спокойно сказала Анита, указав на солдата. Та поднялась и подошла к мужчине, держащему девушку. Тот захохотал:

— Вот что значит настоящий мужик! Отбоя от баб нету! — И обращаясь к Гулане, подмигнул: — С тобой я тоже позабавлюсь, но сначала…

Договорить он не успел, Гулана невозмутимо взяла с его стола кружку и опустила на голову настоящего мужика. Кружка разлетелась вдребезги, а мужик сполз с лавки под стол.

— Ты… — начал подыматься сидевший рядом с этим ударенным по голове, Гулана, подражая Аните, впечатала ручку от кружки в лоб мужчине, тот тоже осыпался на пол. С тем же скучающим видом девушка схватила за грудки третьего там сидящего, выдернула из-за стола, ухватила второй рукой за ремень и подняла над головой. Держа дрыгающего ногами мужика, Гулана огляделась, высматривая, куда бы его забросить.

— Гулана, брось его, зачем он нам нужен? — сказала Анита на языке Гардарьи, так чтоб поняли находящиеся в таверне, а вот Гулана не поняла. Анита показала девушке рукой, чтоб та бросила мужика. Гулана и бросила с силой на стол, за которым сидел тот мужик, стол разлетелся в щепки.

— Ах ты ж… — Подхватился из-за соседнего стола, скорее всего, товарищ побитых Гуланой, он попытался ударить девушку кулаком. Гулана, чуть отклонившись, поймала руку мужика и сломала её в локте. То же самое она сделал ещё с тремя, попытавшимися напасть на неё. Валинья встала ногами на лавку, на которой сидела, достала свою трубочку и направила её в зал, словно собираясь дунуть. Это действие прекратило атаку на Гулану, те, кому она не успела что-нибудь сломать, с ворчанием откатились назад — отравленную иглу никто не хотел получить.

— Иди сюда! — ещё раз позвала застывшую девушку Анита. Затем достала золотую монету и бросила её стоящему недалеко, но не решающемуся вмешаться Текилье: — Этого достаточно за причинённое беспокойство?

Тот, поймав монету и рассмотрев её, поклонился, рассыпавшись в заверениях, что этого более чем достаточно.

— Раз более чем, то пускай нам принесут ещё поесть, ей тоже, — приказала Анита, показав на девушку. И уже в вдогонку Текилье крикнула: — И молока!

Остальные посетители, глухо ворча, успокаивались. Конечно, это наглость так себя вести, но кто этих дикарей знает? Во-первых, с этой черноволосой с мечом, что указывало на её высокое положение, благосклонно говорил барон ло Тарильяно, что опять же подтверждало, что эта девица не из простых, во-вторых, она ясно показала, что ни перед чем не остановится — мало того, что одна её служанка, или кто она там, жестоко расправилась с попытавшимися перечить её госпоже, так вторая, явно по приказу, собиралась хладнокровно убивать присутствующих.

— Садись, — показала девушке на лавку рядом с собой Анита, — тебя как звать? Только не говори, что Виви, это явно кличка.

— Вивилиана, — пролепетала девушка, с жадностью глядя на блюда, что расставляла подавальщица.

— Значит не кличка, — кивнула Анита, — но так звать тебя, значит напоминать тебе о неприятных моментах, а полным именем — долго. Так что будешь — Ви. Ешь давай. Потом подробно о себе расскажешь.

Вивилиана быстро поела и попыталась подняться, объяснив свои намерения:

— Спасибо вам за вашу доброту, но я должна идти. Мне надо заработать два лузи, иначе меня барон ло Валирано Заровино накажет!

— Как он тебя накажет? — спросила Валинья, гордая тем, что поняла всё, что сказала девушка, та заплакала:

— Он будет меня бить! Он бьёт меня каждый вечер!

— Вот, — Анита достала монету, но потом спрятала, видно передумав, — я могу дать тебе двадцать луми, но твой барон найдёт другой повод, чтоб избить тебя. Ему, видно, это доставляет удовольствие, так что деньги от побоев тебя не спасут. Ты сегодня не вернёшься к этому извергу. Ты вообще к нему не вернёшься!

— Куда же мне деться, господин барон объявит меня в розыск, меня к нему приведут, и он волен будет меня предать самой лютой смерти!

— Эк ты загнула, совсем по благородному, почти как лейтенант Матарилья, — усмехнулась Анита, кивнув на молчавшего Рэнэ. Внимательно посмотрев на Вивилиану, Анита ещё раз кивнула, каким-то своим мыслям, после чего спросила у девушки, пытающейся прикрыться остатками платья: — Послушай, Ви, а ты случайно не из благородных? Выглядишь ты, хоть и с синяками, как-то очень уж хрупко, да и говоришь ты…

Анита не стала уточнять, что она слышала только дружинников деда и нескольких женщин из его замка, просто сделала предположение. И увидев реакцию Вивилианы, поняла, что не ошиблась. Поэтому, не ожидая от той ответа, решительно сказала:

— Значит так, обратно ты не вернёшься! Ты идёшь со мной!

— Но эта ассиша собственность барона ло Валирано, и он волен с ней делать всё, что захочет… — попробовал пояснить ситуацию Аните ле Матарилья, девушка, прищурившись, твердо заявила:

— Барон Валирано может утереться или подтереться, на его усмотрение.

Анита прищурилась, ей показалось, что перед ней стоит старший сержант Жаннэт и одобрительно кивает:

— Правильно, девочка! Так их! Только сначала надо было засунуть того барона в задницу, а потом уж он пусть подтирается, если сможет.

Анита поднялась и взяла Вивилиану за руку:

— Идём, Ви!

— Это собственность барона ло Валирано Заровино, и только он может приказывать этой девке! — поднялся с места один из мужчин в кольчуге, второй преградил девушкам путь. Анита собралась ответить, но не успела.

— Пошёл ты со своим бароном в задницу! Там и утритесь! — тщательно выговаривая слова, произнесла Валинья, обращаясь к говорившему. Гулана, молча, шагнула к тому, кто загораживал выход и оттолкнула его, сломав при этом руку. Уже на улице она сказала Аните:

— Они такие неуклюжие, с ними даже неинтересно драться.

Анита, продолжавшая держать Вивилиану за руку, словно боялась, что та попытается убежать, только хмыкнула — для Гуланы, с её силой, к тому же обученной приёмам боевого искусства другого мира, здесь в рукопашной действительно не было соперников.

Хишар ло Тарильяно Вазино

Барон шёл в сопровождении своих дружинников к своему другу Реджину Брасси, ему надо было с ним поговорить, рассказать о своих подозрениях и предупредить о возможной опасности. Но думал барон совсем не о предстоящем разговоре, у него не шла из головы эта девушка, с внешностью дикарки народа охотниц, но с манерами эритэ, причём не из приграничья, а из центральных районов Гардарьи. Хотя решительность этой девушка была присуща дамам из приграничья, иногда становившимся владетельными баронессами.

Но придя в шатёр к другу, Хишар не сразу приступил к тому, ради чего он и пришёл. Сначала друзья хлопали друг друга по плечам и вспоминали дела своей молодости, при этом ло Тарильяно отметил, что его друг выглядит гораздо лучше, чем в минувшую встречу, за всё время разговора у Брасси не было ни одного приступа, так часто случавшихся с ним раньше. Потом принесли вино из южных областей Гардарьи, и друзья отдали должное букету этого божественного напитка. Ло Тарильяно опять отложил важный разговор — нельзя же портить удовольствие всякими неприятными новостями. Когда же он наконец решился приступить к разговору, ради которого пришёл, в шатёр вошла девушка. Это была та самая девушка из трактира Текильи!

— Привет, дед! — произнесла девушка, буквально ворвавшись в шатёр. То, что она это сделала неожиданно, и то, что её не остановила стража или хотя бы доложила о ней, говорило о том, что девушка пользуется полным доверием барона. И следующие слова Реджина Брасси полностью это подтвердили:

— Хишар, познакомься, это Анита, моя внучка!

Девушка повернулась, посмотрела на барона ло Тарильяно и сказала Реджину Брасси:

— А мы уже знакомы, он, правда, не знает, что я твоя внучка.

Ло Тарильяно переводил взгляд с друга на девушку и обратно, при всей её экзотичности (чуть скуластое лицо, немного раскосые глаза, смуглая кожа, чёрные волосы, хотя черноволосых и в приграничье было много, но у девушки они были такой черноты, будто совсем поглощали падающий на них свет) она была чем-то похожа на молодого Брасси!

— Как же я сразу не догадался! — хлопнул себя по лбу Хишар. — Реджин, ты нашёл свою Асилиту? Или это она тебя нашла? По твоим рассказам — она была очень решительной девушкой!

— Нет, я не нашёл Асилиту, она там и осталась — погрустнел барон Брасси и, улыбнувшись, продолжил: — Но я нашёл Аниту, вернее, она меня нашла, потому что это она приплыла сюда по большой реке из страны охотниц.

Но Аните было не до сантиментов, тем более не до воспоминаний старых друзей, она спешила, чтоб сообщить барону ло Вадикано тревожную весть:

— Дед, барон Валирано собирается напасть!

— Я это знаю, — ответил Реджин Брасси, — он собирался это сделать сразу после моей смерти, думая, что у меня нет наследников, но теперь…

— Дед, я это слышала! — перебила Анита, топнув ногой. Барона этот поступок девушки не рассердил, он с умилением на неё посмотрел и сказал своему другу:

— Видишь, Хишар, вся в бабушку! Такая же горячая!

— Дед! Ты не понял! — повысила голос Анита. — Этот баронишка собирается на тебя напасть здесь! Он привёл сюда такое количество солдат, что остальные бароны противостоять ему могут только объединившись! Ведь они сюда, как и ты, пришли с малыми дружинами!

Ло Вадикано стал серьёзным, а ло Тарильяно озабоченно произнёс:

— Пожалуйста, поподробнее, эритэ Анита, почему вы так решили?

— Барон Валирано привёл сюда много солдат, это наёмники, а не его дружина. Он им не платит, но много наобещал в случае победы в одном деле. Он бросит их на дружину деда. Да, дед, у тебя опытные и храбрые воины, но их мало. Наёмники их задавят, конечно, они понесут потери, но дружина Валирано останется целой! А когда с тобой будет покончено, то остальные бароны вряд ли возразят, потому что Валирано и на них может бросить своё пушечное мясо!

Анита остановилась, чтоб отдышаться после своей сумбурной речи, а ло Тарильяно согласно кивнул:

— Это очень похоже на правду, меня тоже насторожило, что у ло Валирано так много воинов. Как, эритэ, вы их назвали? Какое-то мясо? Я хоть и не понял что это за мясо, но должен вам, эритэ Анита, сказать — это очень точное определение. Это именно мясо, которого не жалко!

— Ну-ка, внучка, расскажи, почему ты сделала такие выводы? — обратился к Аните барон ло Вадикано.

— Мне очень много рассказал лейтенант из дружины барона Валирано, этот лейтенант из нанятых наёмников. Рассказал потому, что не знал кто я, а может, я ему просто понравилась. Выводы было нетрудно сделать — зачем барону здесь столько солдат? — начала Анита и, увидев, что оба старика поняли брови, когда услышали это слово, сочла нужным пояснить: — Солдаты — это воины.

— Мы догадались, — ответил за себя и своего друга Реджин Брасси. Анита продолжила:

— Так много воинов, которым он пообещал золотые горы.

Услышав это, оба барона одновременно фыркнули, видно, им понравилось это выражение, девушка продолжала:

— А эти солдаты не здешние. Местные вряд ли согласились на такую атаку.

— Дружина ло Валирано пойдет на это, — возразил ло Тарильяно, Анита согласилась:

— Да, дружина этого барона пойдёт на такое, но их мало. А наёмников много и им плевать на условности — главное, чтоб платили! Они нападут на того, на кого укажет их наниматель.

— А внучка у тебя, Реджин, умница.

— А ты как думал, — с гордостью ответил ло Вадикано.

— Да, но что мы можем предпринять? Мы не готовы, и у нас мало времени, чтоб приготовиться, так что же делать? — спросил ло Тарильяно и посмотрел на Аниту, словно она должна была найти выход из сложившегося положения. Барон Брасси последовал примеру друга, Анита, нисколько не смущаясь от такого внимания людей, годящихся ей в деды (один таковым и считался), начала излагать свой план:

— Надо этого баронишку спровоцировать на необдуманный поступок. Поломать ему планы. Он рассчитывает, что у деда нет наследника, на этом он и строит весь свой замысел. Когда он нападёт, то другие бароны побоятся вмешиваться — зачем защищать умирающего? Бесхозное баронство заберёт сильнейший, так? Это не вызовет ни у кого протеста, а если у кого и вызовет, то он промолчит. А если баронство пытаются отобрать у не собирающегося умирать владетеля или у наследника?

— Это подрыв всех устоев, так сильнейший без всякой причины может отобрать владение у соседа, — несколько возмущённо заметил ло Тарильяно. Ло Вадикано промолчал, но было видно, что он согласен с другом, а тот развил свою мысль: — Нет, когда владение отбирает один наследник у другого, то никто не вмешивается — это дело семейное.

— Неотъемлемое право владетеля зарезать своего родственника, — хмыкнула Анита. Барон ло Тарильяно, не заметив сарказма девушки, подтвердил:

— Именно! Во внутрисемейные дела никто не вмешивается, но если кто-то попытается отобрать владение соседа, тем самым усилившись, то есть опасность, что такой захватчик на этом не остановится!

Анита не стала указывать возмущённому барону, что такой захватчик усилится, прибрав к рукам бесхозное баронство, она согласно кивнула и продолжила развивать свой план:

— Надо подтолкнуть барона Валирано на необдуманный шаг, я уже кое-что для этого сделала. А когда дед объявит о своём решении сделать меня своей наследницей, то Валирано поймёт, что ему не позволят захватить баронство. Против него встанут единым фронтом, и наёмники ему не помогут осуществить задуманное. Дед говорил, что турнир начинается завтра, а совет послезавтра. Там он и объявит о своём решении, Валирано не решится нападать до совета.

Ло Вадикано снова промолчал, а ло Тарильяно спросил:

— Эритэ Анита, почему вы так думаете?

— Валирано боится совместных действий баронов, а на совете в этот раз вы же ничего такого важного решать не собираетесь? Так? А если и собираетесь, то всплывут старые дрязги, разногласия, и чтоб начинать какие-либо совместные действия нужно время, чтоб помириться или хотя бы договориться. Так? Вот на это Валирано и рассчитывает, я права?

— Реджин, я склоняюсь перед красотой твоей внучки! — Барон ло Тарильяно поцеловал руку Аниты, выпрямившись, он с прежней напыщенностью добавил: — Но ещё больше я склоняюсь перед её умом!

Когда Тарильяно выпрямился после второго поцелуя руки девушки, ло Вадикано произнёс:

— Теперь я точно вижу, что ты моя внучка! Никто и ничто не убедит меня в обратном! Ты настоящая баронесса ло Валикано!

— Да, — кивнула Анита, — хитрая, властная и коварная!

После чего девушка засмеялась, оба барона к ней присоединились. Отсмеявшись, Анита продолжила излагать свой план. Но на то чтоб спровоцировать ло Валирано на необдуманный поступок бароны не согласились. Ло Тарильяно предложил более хитрую комбинацию, но Анита осталась при своём мнении.