Глава 11. Проверка на прочность

За обедом традиционно последовал тихий час. Пока мы дремали в уютных постельках, погода успела измениться. Подул прохладный ветерок, который заставил палящее солнышко спрятаться за пушистыми облаками. Истосковавшиеся по дождю деревья разом встряхнулись, сбросили знойную одурь и радостно зашелестели листвой в предвкушении живительной влаги с небес.

Мы к первым признакам намечающегося дождя отнеслись менее восторженно. Конечно, жара, царившая последние десятицы, успела всем изрядно надоесть, однако гарантий, что старая, рассохшаяся и, будем откровенными, спустя рукава залатанная крыша сможет уберечь нас от осадков, не было никаких, поэтому сразу по пробуждению мы бросили все силы на подготовку к непогоде. Прятали вещи в походные рюкзаки, устойчивые к воздействию влаги, перебирали продуктовые запасы, вытащили из подпола магический морозильник и за всеми этими хлопотами не заметили, как на смену белоснежным облачкам ветер пригнал с севера тяжелые свинцовые тучи.

Когда последний мешочек крупы был пересыпан в пузатый горшок и плотно закрыт крышкой, небеса разверзлись. Все началось с легкого дождика, весело барабанившего по черепице. Но природе этого показалось мало, и она решила добавить светомузыки. Далекие раскаты грома постепенно становились все слышнее, а ветвистые молнии сверкали все чаще. Часа не прошло, как нас накрыл натуральный тропический ливень.

Признаюсь честно, столь яростного буйства стихии мне видеть не доводилось. Оглушительная канонада не стихала ни на минуту, от ослепительных вспышек перед глазами плавали цветные пятна, а за потоками низвергающейся воды невозможно было разглядеть деревья. Расположившись на кухне, мы терпеливо пережидали непогоду. Напуганные грозой котята жались к Дару с Викой. Более опытная Мурка к закидонам природы отнеслась философски, однако упускать удобную возможность не стала, по примеру детей оккупировав мои колени и наслаждаясь нехитрыми ласками.

Я был удивлен, когда выяснилось, что наша крыша по водопроницаемости все же уступала дуршлагу. Конечно, в десятке мест капало, а в углу рядом с печкой журчал небольшой ручеек, грозивший к завтрашнему утру устроить в подвале настоящее болото, но за пожитки можно было не переживать. Как и за сигнальный периметр. Его работоспособностью в экстремальных погодных условиях я поинтересовался после того как чуть не оглох, когда одна из молний ударила совсем рядом. Ушастик развеял мои опасения, заявив, что даже если из-за прямого попадания и пострадает пара-тройка «вешек», вероятность чего исчезающе мала, благодаря особой структуре рунного узора уцелевшие просто перераспределят нагрузку. А избыточное энергонасыщение окружающей среды на эльфийские амулеты не влияет.

Грозы и ливни, как правило, скоротечны, однако нам повезло столкнуться с исключением из этого правила. Стихия буйствовала до самой ночи. Мы успели плотно поужинать, ощутимо сократив запас овощей, послушать десятки интересных историй о жителях юга, которыми нас порадовала Вика (благодаря толмачам гром почти не мешал беседе), обсудить предполагаемый маршрут движения к землям, которые занимало племя моей ненаглядной и основательно покопаться у меня в фильмотеке. Ближе к ночи стихия ослабила свой натиск. Грозовой фронт устремился дальше на юг, ливень сменился обычным дождем, под колыбельную которого мы и заснули в чудом оставшихся сухими постелях.

Перед рассветом меня вышибли из владений Морфея пинком под зад. Я сразу не понял, что меня разбудило. Поглядел на окно, за которым виднелись окутанные туманной дымкой деревья, на спящую орчанку, которой, судя по легкой улыбке на губах, снилось что-то очень приятное, и только тогда ощутил покалывание на груди. Легкое, похожее на щекотку. Решив, что под рубаху забралось какое-то насекомое, я осторожно оттянул ворот и заглянул за пазуху, но нашел там только сигнальный амулет. Коснувшись металлического кругляша, я почувствовал, как покалывание перекинулось на кончики пальцев, а секунду спустя исчезло.

Это что еще за выкрутасы? Амулет барахлит из-за грозы, или пора бить тревогу?

— Мурка, ты не спишь? — позвал я подругу.

Лежавшая возле кровати большая кошка подняла голову:

— Уже нет. Что случилось?

— Мой сигнальный амулет странно себя ведет. А с твоим что?

— Молчит, — ответила хвостатая, покосившись на ошейник, на котором болталось аналогичное украшение. — Сработал бы, я бы наверняка почувствовала.

— Не факт, — покачал я головой, вспомнив о густой шерсти мариланы. — Ты присутствия посторонних не ощущаешь?

— Самому лень посмотреть? — лукаво прищурилась кошка.

— Мурка, ты же знаешь, мои способности твоим и в подметки не годятся, поэтому не напрашивайся на комплименты, а лучше оглядись и успокой мою разбушевавшуюся паранойю!

Польщенная марилана навострила ушки, настраиваясь на эмофон окружающего мира, после чего заявила, что в пределах слышимости чужаков не ощущает. Решив, что глупо сомневаться в исправности сигнального контура после вчерашних дифирамб Дара, я списал необычное поведение амулета на мелкого грызуна, которого ливень заставил подыскивать другое место жительства. Извинился перед Муркой, что разбудил из-за ерунды, и повернулся на бок, планируя досмотреть увлекательный сон. Но не успел толком задремать, как почувствовал удар тока. Полноценный, не оставляющий никаких сомнений в срабатывании сигналки.

Рядом дернулась Вика, не успев продрать глаза, цапнула свои сабельки. Я же первым делом потянулся за сапогами, понимая, что шлепать босыми ногами по мокрой траве — сомнительное удовольствие. Но тут амулеты порадовали нас еще одним разрядом. Привычка готовиться к худшему отодвинула в дальний уголок мирную картинку парочки лесных зверей, решивших устроить в нашей деревеньке брачные игры, и дала паранойе зеленый свет. Плюнув на обувку, я схватил перевязь с метательными ножами. Боезапас лишним не будет! Поглядев на меня, супруга тоже решила не ограничиваться парой клинков и кинулась к своей сумке.

Третий тревожный сигнал застал меня в процессе застегивания ремешков на перевязи. Не дожидаясь, пока орчанка уподобится новогодней елке, увешанной колюще-режущими игрушками, я подхватил клинки и выскочил из комнаты следом за Муркой. И едва не столкнулся с Даром, который, судя по луку с натянутой тетивой в руках, тоже времени зря не терял. В следующий миг наши тела сотрясли еще три электрических разряда, практически слившиеся воедино. Млять, прямо нашествие какое-то!

— Я заметил восемь человекоподобных аур, — сообщил Ушастик, поправляя колчан. — Приближаются с востока, двигаются широкой цепью.

— Мурка? — поглядел я на марилану.

— У меня ничего, — несколько извиняющимся тоном отозвалась кошка.

Подтверждая слова эльфа, сигнальные амулеты незамедлительно прописали нам еще пару сеансов электрошоковой терапии. Что ж, если подруга до сих пор не слышит эмоций визитеров, вероятнее всего, к нам нагрянула очередная партия обезьян-переростков, тварей уже известных и серьезной опасности не представляющих.

— Вика, ты с Лисенком и котятами остаешься в доме! — решительно приказал я вооружившейся до ушей супруге. — Держитесь вместе и смотрите в оба. Дар, Мурка — идем, встретим гостей!

Выскочив на улицу, мы окунулись в предрассветный туман. Густой, вязкий, он скользнул под одежду сырыми холодными щупальцами, от которых по коже забегали мурашки. Земля под ногами мерзко хлюпала и чавкала, налившаяся соком трава цеплялась за штаны. И куда только подевались наши навыки бесшумного передвижения? Парочка лосей во время гона, а не выпускники Академии! Хорошо еще туман скрадывает звуки, есть шанс подобраться к тварям незамеченными.

Обогнув соседний дом, мы укрылись за остатками невысокого плетня, откуда открывался прекрасный вид на два торчавших из земли полусгнивших пня — все, что осталось от массивных деревенских ворот, и густой лес, из которого как раз показались визитеры. Насчет обезьян-переростков я чуток промахнулся, наши гости принадлежали к человеческому племени. Несмотря на небольшое расстояние, мы с Муркой все еще не слышали эмоции чужаков, но обнаженное оружие в руках людей непрозрачно намекала на то, что их намерения далеки от мирных.

Ушастик привлек мое внимание и знаком сообщил: «Жду указаний». Ответил я другим общепринятым жестом лесных стражей — провел указательным пальцем по шее. Долгие месяцы, проведенные на Проклятых землях, излечили меня от человеколюбия. Не знаю, кто к нам пожаловал, но на случайных путников гости не тянут, поэтому единственно верным решением будет — всех в расход! Кивнув, брат достал из колчана стрелу. Переглянувшись с подругой, я поручил ей правый фланг, приказав атаковать сразу после выстрела, себе отвел левый, а центр оставил Дару, благо позиция у эльфа была идеальная, прямо как в тире.

Достав пару метательных ножей, я приготовился к рывку, чувствуя разгорающийся азарт. Мне не терпелось опробовать свежеприобретенные навыки в реальном бою, даже возникло легкое сожаление от того, что сегодня нам достался слабый противник. Это было ясно по тому, как гости держали оружие и с каким шумом продирались сквозь лесную чащу. Отсутствие амуниции, одежда — да буквально все говорило, что к нам пожаловали не матерые профессионалы, а самые обычные крестьяне, с какой-то радости решившие заняться разбоем.

Ушастик медлил, дожидаясь, пока все гости выйдут на открытое пространство. Когда показался последний, в котором я с немалым удивлением опознал старосту Зырта, тетива оглушительно тренькнула. Человек в центре цепи дернулся и начал оседать со стрелой в глазнице, а мы с Муркой кинулись в противоположные стороны. В отличие от мариланы я стартанул с пробуксовкой. Ноги отчаянно скользили по мокрой зелени, не давая нормально оттолкнуться, поэтому подруга получила неплохую фору. Утешив себя тем, что успей я надеть сапоги, вышло бы еще хуже, я помчался к намеченной цели — рыжему веснушчатому крепышу, привычно ощутив, как густеет воздух.

Заметив стремительное движение, гость повернулся ко мне и поднял меч. Все его действия казались мне настолько медленными, что охотничий азарт пропал без следа. Это не бой, а избиение младенцев какое-то! В уши ворвался дикий, резко оборвавшийся крик — машина смерти по имени Мурка начала действовать, а в отряде противника уже минус два. Не сбавляя скорости, я швырнул заготовленный нож. Бросок вышел неудачным, что не удивительно — подгонке этого навыка я уделил преступно мало времени (ага, ровным счетом нисколько!). Перевернувшись в полете, клинок угодил рукоятью человеку в лоб. Но так как силы я не пожалел, от удара крепыш запрокинул голову и, выронив меч, стал заваливаться на спину. Похоже, нокаут.

Добивать мужичка я не стал, решил — сгодится на роль языка. Надо же узнать, сами они к нам заявились или по чьему-то приказу. Оттолкнувшись от удачно подвернувшегося под ноги массивного корня, я кинулся к следующему в цепи. До паренька субтильного вида с оттопыренными ушами и бледным пушком под носом уже дошло, что с незваными гостями мы не собираемся церемониться. Выпучив глаза от ужаса и напрочь позабыв о сабельке в руке, он пытался что-то достать из левого кармана куртки.

Услышав хлопок тетивы, я мысленно отметил, что отряд противника лишился еще одного бойца, ведь у Дара осечек не случается… в отличие от некоторых. Второй раз на те же грабли я наступать не стал, решив максимально сократить дистанцию броска. К чему выпендриваться-то? Но осуществить задуманное мне было не суждено. Когда до парня осталось метров десять, а метательный нож уже был готов сорваться в недолгий полет, в моей голове возникло маленькое солнышко. Яркое, обжигающее, оно моментально выбило меня из ускорения, а спустя миг взорвалось с оглушительным треском.

Мне казалось, что после всего пережитого на Проклятых землях, после «процедур» Ушастика и изучения памяти родных я знаю о боли все, однако странное солнышко наглядно продемонстрировало глубину моих заблуждений, отправив меня прямиком в местную преисподнюю. Во всяком случае, впечатление было именно такое. Я будто со всего размаху шлепнулся в огромный чан с раскаленной лавой, и вместо того чтобы мгновенно превратиться в обугленную головешку, принялся медленно в нем вариться, барахтаясь в тщетных попытках выбраться наружу. Это было невыносимо. Каждая клеточка моего сжигаемого заживо тела вопила от боли, барабанные перепонки разрывал ужасающий грохот, глаза заволокло кровавой мутью. А самое ужасное, что у захлестываемого волнами невыносимой муки сознания даже не получалось отключиться, отправив меня в спасительное забытье, и я продолжал агонизировать в этом бескрайнем океане страданий, постепенно утрачивая разум…

Вечность спустя пришло облегчение. Словно кто-то могучий открыл заслонку, и в раскаленную лаву хлынула полноводная река, остужая ее и даря мне освобождение от пыток. Боль уходила с клубами пара, оставляя после себя оглушительную пустоту в сознании. Багровая пелена перед глазами развеялась, и в какой-то момент я обнаружил, что валяюсь на земле, уткнувшись лицом в траву. Зрение было первой ласточкой. Мало-помалу ко мне начали возвращаться и остальные чувства. Разум находился в оффлайне, но это не мешало мне на автомате фиксировать отдельные моменты окружающей действительности.

Тело одеревенело и плохо подчиняется, при каждом вдохе в носу противно хлюпает, рот наполнен тягучей солоноватой слюной. Подчиняясь инстинктам, я с трудом приподнялся на локте и огляделся. Глаза сфокусировались на давешнем лопоухом парне, находившемся в десятке метров от меня. Коротко замахнувшись, тот швырнул в меня какой-то глиняный шарик. Сработала одна из ассоциативных цепочек: опасность — враг — убить. Пользуясь отсутствием разума, рефлексы получили полный контроль над моим телом. Не осознавая, что делаю, я оттолкнулся опорной рукой и сделал перекат, умудрившись при этом метнуть в противника нож, который каким-то чудом не выронил при падении. На то место, где я лежал, приземлился шар, от удара взорвавшийся с ослепительной вспышкой. Инстинкты заставили меня прикрыть глаза еще до взрыва, поэтому зрение я сохранил, однако почувствовал, как по лицу и правому боку хлестнуло осколками.

Снова пришла боль. Слабая, еле заметная, в сравнении с недавними адскими муками. Работающее на автопилоте сознание интерпретировало ее появление как сухой факт — повреждения тела имеются, но они незначительны и дальнейшим действиям не мешают. Еще один перекат с разворотом, и я вскакиваю на ноги, выхватывая мечи из ножен. Бросок был точен, враг оседает с ножом в горле, а значит, угрозы не представляет. Очнувшаяся от спячки память подкидывает мне картину происходящего боя, а также полный свод инструкций лесных стражей, вызубренный еще на первом цикле Академии. И мой автопилот с радостью ложится на новый курс.

Выхватить взглядом противников. Их осталось всего двое — Зырт и человек с мечом в руке, судя по окровавленному лицу, раненый. Отметить союзников — стрелок в укрытии и марилана. Оба выведены из строя: эльф, опустив лук, судорожно трясет головой, кошка лежит на траве без движения. Мечник швыряет в нее большим глиняным шаром… Темп! Воздух становится плотным. Несмотря на то, что тело все еще переживает последствия ментальной атаки, усвоенные навыки работают без сбоев. Пробегая мимо рухнувшего на колени захлебывающегося кровью парня, делаю короткий удар «братом» — контроль. Клинок пробивает череп умирающего противника.

Расстояние между мной и еще живыми врагами стремительно сокращается, однако я уже вижу, что не успеваю. Глиняный снаряд медленно летит к неподвижному телу. Спустя пару мгновений, за которые я преодолел половину пути, выясняется, что это не световая граната, а примитивная магическая ловчая сеть. Еще в полете шар взрывается, выпуская сотни черных лент, которые моментально опутывают кошку, превращаясь в плотный кокон. По себе знаю, выбраться из такого сложно даже магу. Слышится хлопок тетивы, но оба противника невредимы. Я не вижу, куда улетела стрела, но не задумываюсь об этом. Зырт уже в зоне поражения.

Удар сабли отводится в сторону «сестрой», а «брат» легко разрубает шею человека. Мне даже замедляться не пришлось. Пользуясь этим, я корректирую направление, бросаясь к следующему противнику. Двуручный меч — явно не его оружие, поскольку никакого сопротивления человек оказать не сумел. Я просто сместился в сторону, пропуская широкий замах, и точным ударом вонзил «сестру» в висок врага.

Выпав в реальное время, я замер и попытался отдышаться. Устранить нехватку кислорода быстро не удалось. Мешала кровь, хлеставшая из носа. Новый хлопок тетивы заставил меня вспомнить о стрелке, и в тот же миг предрассветный туман разрезала яркая вспышка. Мою правую руку с ученической меткой окатило холодом, «брат» выскользнул из онемевшей ладони, а в мозгу сложилась новая ассоциативная цепочка: негатор — магическое подкрепление — встречная атака. Сознание еще анализировало поступающие из памяти рекомендации, а тело уже мчалось в сторону предполагаемого резервного вражеского отряда. Да, я не был магом и мало что мог противопоставить обученному одаренному, но инструкции лесных стражей для подобных ситуаций были категоричны: отступать нельзя — все равно догонят, следует атаковать самому и постараться уничтожить как можно больше противников.

Перемахнув плетень, я увидел бессознательного Дарита. Судя по его позе, последние стрелы эльф выпустил в отряд, который шел со стороны реки. Видимо, сразу понял, что ментальный удар не могла нанести группа крестьян, игравшая роль приманки в рамках стандартного отвлекающего маневра. А основные силы сейчас наступали по главной улице, нагло, даже не скрываясь, широким клином («свиньей» — не совсем логично выдала память). Арбалетчик, пять опытных бойцов и маг, прятавший в карман негатор. Последнего я и выбрал основной целью, благо находился он на острие клина.

Когда твой противник видит ауры, скрываться нет смысла, поэтому я кинулся навстречу отряду. Разумеется, меня сразу заметили. Арбалетчик поднял оружие, и я приготовился уворачиваться от болта, но после приказа мага и взмаха рукой, стрелок резко повернулся и выстрелил в редкие остатки забора рядом с нашим домом. Краем глаза я увидел, как безвольно откидывается на траву орчанка, выбравшая для засады не самое надежное укрытие, и хладнокровно отметил, что боеспособных союзников у меня не осталось. Даже если арбалетный болт не задел жизненно важных органов, шок от попадания все равно помешает мечнице действовать адекватно.

Тем временем маг достал из кармана какой-то предмет и направил его в мою сторону. Это был амулет, из которого вырвалось нечто, похожее на комок огромных смятых прозрачных полиэтиленовых пакетов, и понеслось в мою сторону. Я сделал мощный прыжок в сторону. Маневр негативно сказался на скорости, зато позволил избежать контакта со странным магическим образованием. Не представляю, что должна была сотворить со мной эта штука, но силы в ней содержалось изрядно. Когда образование проносилось мимо, я буквально кожей ощутил гудение пространства.

Промах несколько озадачил мага. Он не стал доставать очередной амулет, отбросил уже использованный и выставил в мою сторону пустые ладони. Спустя миг между ними появился комок огня, который быстро увеличивался. Когда огненный шар достиг размера дыньки, маг толкнул его ко мне. Я предпринял аналогичный маневр, слыша позади грохот — неудачный удар мага приняла на себя стена дома, соседствующего с нашей базой. Однако второй раз у меня уклониться не получилось. Едва я сделал прыжок, файербол резко сменил курс, демонстрируя, что обладает функцией самонаведения. Пришлось воспользоваться мечом.

Голубая сталь, не встретив сопротивления, разрезала подлетающий шар надвое. Но это оказалось ошибкой. Файербол взорвался, окатив меня с ног до головы жидким огнем. Волосы занялись моментально, сгорая с мерзким шипением, влажная одежда пока сопротивлялась охватившему ее пламени, но было ясно, что надолго ее не хватит. Плюсом было то, что глаза я успел уберечь, инстинктивно закрыв лицо онемевшей рукой, и боеспособности не утратил. А появившаяся легкая боль даже не выбила меня из ускорения, поэтому я продолжал стремительно нестись на отряд врагов, до которого осталась пара десятков метров.

Я видел, как маг теряет драгоценные секунды, ошалело смотря на объятого пламенем меня, как он поднимает руку в защитном жесте и начинает окутываться бледным сиянием. Понимая, что медлить нельзя, я без замаха метнул в него «сестру». Не представляю, какой защитой пытался воспользоваться маг, но она ему не помогла. Меч по самую рукоять вонзился в солнечное сплетение одаренного, перерубая позвоночник и отбрасывая его назад. А рефлексы уже формировали новые вводные. Пятеро опытных противников с длинными клинками и (возможно) магическими амулетами, стрелок с разряженным арбалетом, а у меня в запасе несколько метательных ножей и одна действующая рука. Работаем!

Подбежать к крайнему противнику, пользуясь преимуществом в скорости, поднырнуть под удар сабли и полоснуть по горлу ножом. Отскочить от удара меча, нанесенного справа, развернуться и отправить сжимаемый нож в глаз второму врагу. Прыгнуть, схватить падающее оружие и толкнуть труп навстречу очередному глиняному шарику. Разорвать дистанцию, выстраивая в линию ближайших противников, краем глаза отмечая, как упавшее мертвое тело опутывается черными лентами. Огонь мешает обзору, но потушить его нет времени — в живых еще четверо. Положительный момент: правая рука благодаря боли от ожогов постепенно восстанавливает работоспособность.

Метнуться к мечнику, самому опасному противнику из оставшихся. Сабли в его руках представляют нешуточную угрозу для меня, вооруженного тяжелым непривычным двуручником. Жесткий блок, отразить еще удар, сместиться влево, чтобы избежать схватки на два фронта. Широкий замах, обманка и колющий выпад. Стандартная связка Академии приносит успех. Мечник не успевает отреагировать, и длинный клинок входит ему в брюхо.

Прыжок в сторону спасает меня от удара слева. Арбалетчик не стал перезаряжать свое оружие, а достал из-за спины бердыш. Меч пришлось бросить, но у меня есть еще ножи! Один из них я отправляю в лицо арбалетчика — если не убью, так хоть отвлеку на секунду, а с другим бросаюсь на противника, вооруженного ятаганами. Самоубийство? Только не для лесного стража! За миг до нанизывания на кривое лезвие, я резко ухожу вниз, вытягивая правую ногу. Противник не успевает отреагировать на мой прием и получает удар, дробящий ему щиколотку. Болевой шок не позволяет врагу действовать с должной скоростью, а я, распрямляясь сжатой пружиной, легко и непринужденно ухожу от рубящего удара вторым клинком, блокирую руку человека своей и одновременно вонзаю нож в его сердце. Появившийся на моем плече длинный разрез серьезной опасности не представляет.

Развернувшись, я позволяю рукоятям ятаганов упасть в подставленные ладони и шагаю навстречу мечнику, вооруженному эльфийскими клинками. Скоротечный обмен ударами доказывает, что хорошее оружие — еще не гарантия победы. Не представляю, зачем человек решил обзавестись эльфийской парой. Обычные сабли ему бы подошли лучше, нежели легкие клинки, которыми он так и не научился работать. На второй же связке попавшись в примитивную обманку, противник лишился правой кисти, а потом и жизни, отвлекшись на боль и не сумев отвести колющий выпад в голову.

В следующий миг мне пришлось уходить от удара бердыша. Как я и подозревал, арбалетчик сумел увернуться от ножа, но получил царапину на щеке, которая прибавила ему ярости. Это его и сгубило. Пришедшийся в пустоту удар получился слишком мощным, тяжелое оружие по инерции увлекло стрелка за собой, чем я не преминул воспользоваться, развернувшись и вонзив кривой клинок в бок врага. Вторым я в этот же миг жестко заблокировал удар раненого мечника, благо правая рука окончательно вернула работоспособность. Сталь ятагана оказалась приличной и не переломилась у гарды, чего я опасался. Выдернув клинок из тела стрелка, попутно проворачивая в ране, чтобы усилить болевой шок, я полоснул им по горлу мечника, уходя от встречного приема. Рубящий удар, нацеленный в шею стрелка, легко отделяет его голову от тела, а короткий укол в сердце мечника ставит точку в схватке.

Бросив ятаганы, я упал на траву и принялся по ней кататься, сбивая огонь. Растительность была очень влажной, поэтому потушить магическое пламя удалось быстро. Видимо, маг не успел наполнить его должным количеством силы. Поднявшись, я огляделся в поисках угрозы, таковой не обнаружил, и принялся неспешно изучать полученные в бою повреждения. Рукава рубашки сгорели полностью, на спине тоже почти не осталось ткани. Штаны пострадали чуть меньше — десяток-другой дыр. Волосы выгорели, укрыв обожженную голову запекшейся коркой, кожу на руках, лице и спине покрывали ожоги разной степени тяжести, но закрытая перевязью грудь практически не пострадала.

Прибавить к этому рану на плече, дырки от глиняных осколков на боку и получится полная картина моего текущего состояния. Со стороны она могла показаться удручающей, но я пришел к выводу, что повреждения срочного лечения не требуют, и обратился в слух. Все было тихо. Мои глаза, чудом избежавшие знакомства с магическим пламенем, не отмечали никакого движения.

«Похоже, нападение отбито!»

Это была первая осознанная мысль. Она вызвала гулкое эхо в пустой черепушке, испугалась и позвала свою товарку, звучавшую как: «Что делать дальше?». Разум, все еще находившийся в ступоре, ответить не смог, зато память услужливо подсунула цитату из свода инструкций: «После нейтрализации противника рядовому бойцу рекомендуется произвести первичное лечение собственных ран, не требующих внимания целителя, а также, по возможности, оказать помощь пострадавшим в бою союзникам, если данные действия не противоречат прямым приказам старшего командира».

Мои ожоги серьезными не являлись, о чем говорила боль, легким фоном маячившая на задворках сознания, поэтому, прихватив трофейные клинки, я помчался к забору, за которым пряталась орчанка. Скользнул в прореху между кольями, подошел к бесчувственному телу и произвел беглый осмотр. Арбалетный болт попал в грудь, повредил одно из ребер, пробил правое легкое девушки и вышел под лопаткой, оставив дыру размером с серебрушку, из которой сочилась кровавая пена. Добавив к этому тонкую струйку крови изо рта, я с олимпийским спокойствием сделал вывод, что жить Викате осталось несколько минут. Не поможет ни сит, ни эльфийские зелья. Здесь только целитель мог бы справиться, и то потребовалась бы прямое вливание жизненной силы, но единственный, кто в округе умеет оперировать силой, сейчас валяется неподалеку в отключке.

Тут моя палочка-выручалочка память подкинула образ Поглотителя жизни. В голове только-только начала складываться последовательность действий, а ноги уже несли меня к дому. В коридоре пришлось перепрыгнуть через лежавших на полу бессознательных котят и вяло шевелившуюся Лисару. Видимо, они приняли на себя основной ментальный удар, раз до сих пор не смогли прийти в себя. В комнате я бросил ненужные пока ятаганы, достал из тумбочки жилетку, вытряхнул из потайного кармашка магический клинок и поспешил обратно. А выбежав на улицу, услышал сдавленный кашель.

Орчанка начала задыхаться. Это означало, что времени на доставку ближайшего мертвеца, чтобы раненая смогла забрать крохи оставшейся в его теле жизни, у меня нет. Правда, есть альтернативный и крайне рискованный вариант… Подбежав к девушке, я на секунду задумался, рассчитывая соотношение уровня опасности для моей жизни и степени ценности мечницы для команды, признал его приемлемым, вложил клинок в руку орчанки, прижал ее холодные пальцы к рукояти и нанизал свою ладонь на острие.

Если во время поглощения чужой силы мое тело омывало приятным холодком, то обратный процесс отчего-то сопровождался сильным жаром. Мне показалось, что руку на клинке объял огонь, инстинкты требовали отдернуть ее, однако я смог усмирить их и сосредоточился на самочувствии, чтобы не пропустить момент, когда уровень жизненной энергии в моем организме достигнет критической отметки.

Секунда… Орчанка зашевелилась, вдохнула полной грудью и закономерно закашлялась… Две… Вызванный оттоком силы жар охватил все мое тело, заставив сердце болезненно сжаться… Три… Виката сплюнула кровь и открыла глаза… Четыре… У меня во рту пересохло, сердце пропустило удар. Может, этого достаточно? Нет, рана серьезная, а мне не известна граница пропускной способности артефакта… Пять… Орчанка огляделась, посмотрела на меня… Шесть… В глазах начало темнеть. Теперь точно пора!

Я хотел прервать передачу, но объятое жаром тело не повиновалось. Я не мог отшатнуться, не мог сорвать руку с клинка, не мог пошевелить даже пальцем! Все, что мне оставалось — безучастно следить за тем, как утекает моя жизнь… Семь… Глаза девушки расширяются. Она в ужасе от ожогов на моем лице… Восемь… Ее взгляд опускается и натыкается на Поглотитель. Миг на осмысление — и рука орчанки отдергивается, выпуская клинок, а из меня словно выдергивают стержень, и я оседаю без сил рядом с Викатой, пытаясь сохранить крохи уплывающего сознания.

Откуда-то издалека доносится: «Ник, не оставляй… не смогу… пожалуйста… что мне сделать…», и я выдыхаю оставшийся в легких воздух, понимая, что сил на вдох уже не хватит, формируя его в одно короткое слово:

— Трупы.

Возникший в ушах звон заглушил прочие звуки, зрение покинуло меня еще раньше, сердце билось через раз, а сознание постепенно угасало. Я погружался во всепоглощающую черноту. Но за миг до перехода незримой черты, отделяющей меня от небытия, тело омыл живительный холодок. Жадно потянувшись к нему, я почувствовал, как ко мне возвращаются силы. Судорожный вдох — и мотор в груди снова работает как часы, а разум проясняется. Второй — пелена перед глазами развеивается, позволяя увидеть захлебывающуюся кашлем Вику и обезглавленное тело врага.

Счастье длилось недолго. Поток живительной энергии быстро иссяк, однако мое состояние все еще оставалось далеким от нормы. Выдернув Поглотитель из мертвеца, я попытался подняться. Тело повиновалось отвратительно, и если бы не прокашлявшаяся орчанка, мне бы не удалось утвердиться на ногах. Кстати, девушка понимала меня без слов, наглядно доказывая свою полезность. Значит, решение спасти ее было верным.

Еле перебирая конечностями, поддерживаемый пошатывающейся, то и дело сплевывающей кровь мечницей я продрался через заметно увеличившуюся прореху в заборе, доковылял до места схватки и замер. Что-то в открывшейся взгляду картинке было неправильным, царапало подсознание. Спустя пару секунд я сообразил, что именно. Мой меч валялся рядом с лежавшим на боку магом, а должен был торчать у него из груди. Память еще выдавала строчки рекомендаций, касающиеся повышенной живучести одаренных, взгляд только-только отметил шевеление пальцев мага, складывающихся в замысловатую фигуру, а тело уже ринулось в атаку.

Плачевное состояние организма не позволило мне скользнуть в темп. Видимо, жизненной энергии одного мертвеца оказалось недостаточно для ускорения восприятия, поэтому мне осталось довериться рефлексам. Заподозривший неладное маг оставил притворство, повернулся и вытянул руку в мою сторону. Нижняя половина его туловища осталась неподвижной — все-таки с позвоночником я не ошибся. Между пальцев одаренного заискрила сила, собираясь в пучок, но нанести удар он не успел. Два больших прыжка на пределе возможностей — и я падаю на мага, вонзая Поглотитель в удачно подставленную печень.

От мощного удара выбивает воздух из легких, перед глазами возникают цветные пятна, но мощный поток жизненной силы быстро приводит меня в чувство. И я со всей силы бью лбом в лицо распластавшегося на траве человека. Раз, другой, третий! Нельзя дать врагу опомниться, нельзя позволить сосредоточиться и оказать сопротивление! Поглотитель вытягивает энергию медленно, а в столь тесном контакте магу хватит и одного удара.

Физиономия человека превращается в кровавое месиво. Чтобы усилить боль, я проворачиваю клинок в ране, продолжая впитывать силу. Ее оказалось много. Больше, чем у служителей Ахета, и даже больше, чем у меня. Прошло десять долгих секунд, прежде чем тело мага прекратило содрогаться в конвульсиях. Впитав последние крохи энергии, я полежал немного без движения в обнимку с мертвецом, чувствуя, как уходят отголоски боли, как наливаются соком натруженные мышцы, как постепенно начинает восстанавливаться обожженная кожа.

Долго разлеживаться мне не позволила память, напомнив, что помощь я оказал только одному раненому союзнику. Поднявшись, я подошел к Викате и бегло осмотрел ее рану. Прямая передача силы подействовала. Кровотечение прекратилось, рваные края постепенно затягивались, а ровное, без хрипов дыхание раненой говорило о возобновлении работы поврежденного легкого. И все же для большей гарантии процедуру следовало повторить. Вручив орчанке артефакт, я приказал, кивнув на мертвые тела:

— Забери силу из остальных, — и направился к дому.

На пороге меня встретила Лисара. Стоя на коленях, девушка ошалело таращилась в пространство пустыми глазами, похоже, до сих пор плохо воспринимая окружающую действительность. Миновав ее, я зашел в комнату эльфа, отыскал походную сумку и вытряхнул на постель содержимое. Поворошив груду склянок и прочего барахла, я нашел флягу камиша и маленький пузырек со стимулятором, с которыми отправился к пострадавшему.

По пути я получил возможность осмотреть дом, принявший на себя магический удар. Вернее, груду мусора на его месте. Стена, в которую угодило магическое образование, целиком превратилась в мелкую щепу, а прочие развалились от взрыва. Глядя на все эти разрушения, я не испытывал облегчения от того, что избежал незавидной участи, не поражался возможностям боевой магии, а гадал, почему маг потратил столько силы на один точечный удар, вместо того, чтобы врезать по площади, не оставив мне ни шанса. Его действия противоречили тактическим схемам лесных стражей, и я хотел понять — это ошибка или стандартный прием имперской школы.

Проверенный однажды способ сработал. Влив зелья в рот бесчувственного Дарита, я заставил его вернуться в реальность. Сфокусировав на мне взгляд, эльф хрипло спросил:

— Маг мертв? Я достал его?

— Мертв, — лаконично ответил я, слыша шаги за спиной.

Это оказалась орчанка, благополучно справившаяся с заданием. Забрав у нее Поглотитель, я выдал подчиненным дальнейшие инструкции:

— Виката, помоги ему подняться и отведи в дом. Дарит, на тебе котята с Лисарой. Найди успокоительное и подбери для них оптимальную дозу.

Не сомневаясь, что приказы будут выполнены в лучшем виде, я двинулся к месту первого боя. Мертвые тела никто не тревожил. Падальщиков, сбежавшихся на запах свежей крови, пока не наблюдалось, что автоматически снимало с повестки дня одну из проблем. Подойдя к марилане, я осмотрел ее, стараясь не коснуться магических пут. Большая кошка была жива, о чем свидетельствовало надсадное дыхание. Перехватив магический клинок, я попробовал аккуратно разрезать черные ленты. Обычную сталь наполненные силой путы точно проигнорировали бы, но даже легкое касание Поглотителя заставило казавшиеся живыми ленты съежиться и опасть на траву бесформенной кучкой пепла, а я снова ощутил холодок в руке.

Убедившись, что без специальных средств марилану в себя не привести, я прошелся по округе, подбирая свое оружие и попутно избавляя мертвецов от остатков силы, которой оказалось очень мало. Даже меньше, чем в магических путах. Подойдя к последнему, еще живому противнику, я вспомнил, что планировал его допросить. Рыжий крепыш с небольшой ранкой на лбу, из которой сочилась кровь, начал приходить в себя. Как раз вовремя! Усевшись пленному на грудь, я надежно зафиксировал его руки и хлесткими пощечинами придал ускорение процессу.

Застонав, человек открыл глаза. Несколько секунд потребовалось ему на осмысление ситуации, после чего пленный дико закричал и попытался меня сбросить. Но куда там! Два удара в болевые точки быстро остудили глупый порыв. Дождавшись, пока взгляд человека станет осмысленным, я приступил к допросу:

— Кто вас послал?

— Никто, мы тут случайно…

Окончание фразы оборвал жесткий удар рукоятью ножа по голове. Человек дернулся и заскулил, но заметив, что я заношу руку для нового удара, испуганно затараторил:

— Не надо, я все скажу! Только пощади!

На этом сопротивление было сломлено. Методично, не упуская ни одной важной детали, я принялся выяснять предысторию дерзкого нападения…

Загрузка...