Провидец

Глава 29

Я не знаю, сколько времени провёл в трансе.

Для Пустоши категория времени — пустой звук.

Факт остаётся фактом: мне удалось выстроить вторую оболочку ауры. Чтоб вы понимали, у обычных людей аура тоже расслаивается на тела или оболочки — эфирные, астральные и так до истинного «я». Эфирное тело расположено «на поверхности» и, оно, как несложно догадаться по названию, умеет взаимодействовать с эфиром. Или энергией ки. Вот только почему каждый встречный не владеет магией или иными сверхспособностями? А потому, что отсутствуют или неразвиты энергетические каналы.

У меня каналы были закупорены.

Это я увидел сразу после вселения в Ростислава Володкевича.

Что интересно, аура у моего носителя была, и довольно мощная. Я использовал имеющиеся ресурсы, чтобы выстроить слабенькую надэфирную оболочку и прочистить каналы. После этого начался стремительный прогресс.

Так вот, маги всю свою жизнь надстраивают эти самые надэфирные оболочки. Мы воспринимаем эфирное тело как «нулевой уровень», а всё, что наслаивается сверху — как базу для усиления. Процесс конструирования таких оболочек может затянуться до бесконечности, но и он постепенно усложняется. Каждый последующий слой требует всё больше мастерства и энергозатрат. Ошибки порой бывают фатальны — невнимательный или плохо сконцентрированный волшебник погибнет, пытаясь отхватить кусок, который ему не по зубам. Я знал не так уж много людей, добравшихся до десятой оболочки. Дальше никто идти не отваживался из-за чрезмерного усложнения эфирных плетений.

Что касается нас, потомков бессмертных богов… тут есть определённая фора. Мы рождаемся с аурой, уже оснащённой надэфирным слоем. Это наше наследие. Поэтому я, будучи мальцом, сумел применить магию, хотя не обучался в академиях или ковенах. Проблема в том, что после моей смерти и переноски в другой мир первая оболочка распалась. Не исчезла целиком, но развалилась на части. Я думал, что умру, по крупицам восстанавливая утраченное, но я справился.

А у Володкевича, повторюсь, были хорошие задатки.

Прочистив каналы и закрепив всё это восстанавливающими медитациями, я освоил часть техник из прошлого мира. Техник, недоступных местным одарённым.

И вот теперь у меня появилась вторая оболочка.

Открыв глаза, я улыбнулся.

Самочувствие было великолепным. Улучшилась циркуляция ки, повысилась скорость генерации техник, открылись новые возможности. Я вытащил из глубин памяти одно интересное заклинание — пальцы левой руки тут же напитались силой, отвердели, покрылись морозным инеем. Холода я, конечно же, не чувствовал.

Работает!

Сжимаю пальцы в кулак, отращиваю ледяные шипы. Рука теперь по локоть в наледи, пальцы ярко-голубые, мерцают в полумраке катакомб.

Это вязь.

Комбинированное заклинание, предусматривающее соединение нескольких стихийных и доспешных техник. Защита руки, ледяной урон, подвижность и шипы-приращения. Филигранная работа. Такое не провернуть без второй эфирной оболочки. Дело не только в передаче ки на каналы, но и в строгом дозировании пропорций, а также внутреннем зрении, позволяющем сливать образы заклинаний.

Да-да, все заклинания мои современники перевели в образную систему. Нечто наподобие рун или здешних каббалистических Знаков.

Вспоминаешь — применяешь.

Проще не бывает.

Ну, при адаптации своей ауры, разумеется. Если колдуешь на первой оболочке, вязь рассыпается. Ки подаётся в одну грубую технику и упорно не хочет распределяться по нескольким направлениям.

Рука стала нормальной.

— Мяу.

Вжух потёрся о моё колено.

Я погладил насытившегося котяру и поднялся с холодного пола. Да, я определённо сильнее. Даже примитивные стихийные атаки можно теперь делать более смертоносными. Беглый анализ показал, что у меня выросла устойчивость к ядам, а организм чуточку лучше регенерирует.

Здесь тела одарённых генетически приспособлены к использованию ки и улучшенному самовосстановлению. Это, можно сказать, наследие Рода. Но, опять же, возможности крови не безграничны. Если мне отрубят руку в бою, новая не вырастет. А вот если подняться до десятой оболочки…

Но это так, заоблачные фантазии.

Или нет?

Я ведь уже имел такую ауру… когда-то.

— Идём, — обратился я к полиморфу. — Сегодня мы славно повоевали.

Чтобы выбраться с нижнего яруса катакомб, мне пришлось врубить усиление. Часть винтовой лестницы обрушилась, и без длинных, нечеловечески длинных прыжков я бы застрял в обители Кукловода надолго. Вжух, кстати, съел нашего противника без остатка. Я уже не впервые поражаюсь удивительной всеядности и прожорливости своего питомца. Каждый грамм добытой материи полиморф тратит на то, чтобы расширить своё энергетическое хранилище и эволюционировать — по своим критериям. Сейчас, например, он не тянет ки из меня, а это говорит о том, что Вжух не нуждается в дополнительной подпитке.

— Босс! — воскликнул Коля Герасименко, как только я спустился в люк. — Отвратительно выглядите!

— Выглядишь, — с улыбкой поправил я. — Мы же на «ты».

Семён тут же поспешил завести двигатель.

— Как тут, не лезут монстры? — весело поинтересовался я.

Механик развернулся и поехал по примятой траве в обратную сторону.

— Как ты в Разломе пропал, так и не было гостей, — ответил Коля. — Косяк птерхов пролетал, но мы их не заинтересовали.

— Сытые, — предположил Семён.

— Броневик невкусный, — хмыкнул водитель. — Куда едем?

— Держи на Врата, — устало произнёс я. — Хочу домой.

Ребята ни слова не сказали про то, что я им сиденье запачкал. Да и воняет от меня, как от толпы ходячих мертвецов. С проветриванием в катакомбах проблемы, ха-ха. Чтобы выжигать тварей в плохо вентилируемых тоннелях, мне приходилось добавлять к огненным атакам немного воздушной стихии, без этого тяги не получалось. А вот запах горелой плоти и жира, в который погрузилась моя рука… от него так просто не отделаешься.

— Вздремну чуток, — я откинулся на спинку кресла. — Как приедем, разбудите.

— Говно вопрос, — хохотнул Герасименко.

Доводилось ли вам приезжать домой и заниматься уборкой трупов?

На меня свалился прямо дождь из мертвецов. Если бы покойников можно было сдавать в ломбард, я бы озолотился. А пока приходилось бродить по воняющему смертью дому и оценивать масштабы нанесённого мне урона.

Часы показывали пять утра.

Забрезжили первые лучи рассвета.

— Гурт, — обратился я к невозмутимому голему. — Это всё ты?

— Никак нет, хозяин, — прогудел каменный мужик.

— А кто?

— Человеки, которые пришли первыми, носили маски. Человеки в доспехах сказали, что объявляют вам войну, господин.

Людей Гурт называл своеобразно — «человеками».

— Войну, — я попробовал слово на вкус.

Разумеется, я понял, что в доме сражались между собой две группы воинов. Первые влезли через окна верхних этажей и чердака, вторые уничтожили моё окно и вломились нагло, будто к себе на дачу. Одни носили лёгкую экипировку, прикрывали лица чёрными мэнгу и предпочитали вооружение наёмных убийц. Вторые припёрлись в броне, со щитами и копьями, молотами и солидными мечами. У этих имелись гербы, но я не разбираюсь в отечественной геральдике. Ну… почти не разбираюсь. В школе, понятное дело, зубрил клановые, княжеские и прочие символы, а также геральдические толкования. Поля там разные и цвета, их значение. Но все губернские гербы выучить нереально.

Некоторые бойцы явно столкнулись с кузнечным молотом или бетономешалкой. Подозреваю, их оприходовал мой верный слуга.

— А ты помнишь, что именно они говорили? — уточнил я. — Вот эти, в доспехах.

И голем процитировал:

— Ростислав Володкевич! Тебе объявлена война! Барон Долинский желает твоей смерти, но в случае выплаты репараций наш Род дарует тебе жизнь. Выходи!

Точно. Как я мог забыть про своего чрезмерно активного соседа, падкого на чужие земли. Война, значит. Репарации. Последнее вызвало на моих губах плотоядную усмешку.

— Друзья! — провозгласил я, глядя на сереющие небеса. — Пора нанести дружественный визит глубокоуважаемому барону Долинскому. А может, и не совсем дружественный.

Имение барона Долинского

6.30 утра

Обычно барон спал до десяти утра, поскольку в это время транслировали второй сезон «Смоленских упырей». Но в эту ночь Долинский чувствовал некое… беспокойство. Нет, он не сомневался в мощи своих гвардейцев. Юный Володкевич оказался сильнее, чем он предполагал, но вряд ли ему дано в одиночку выстоять против хорошо подготовленного и экипированного отряда. Долинский съездил в город и оформил войну честь по чести. Официально всё зарегистрировал, побеспокоился о том, чтобы наглый выскочка получил уведомление. Бумагу уже забросили в почтовый ящик соседа, разведчик доложил об этом. Срочная курьерская служба, ага.

Теперь Володкевичи не отвертятся.

Барон знает, что у соседей денег куры не клюют. Непонятно, откуда доходы, но есть в графском имении что-то… приносящее солидную прибыль. Возможно, преступные схемы. И сейчас, когда Ростислав всё унаследовал, он находится в уязвимом положении. Придётся не только отдать спорную землю, на которую положил глаз барон, но и выплатить немалые репарации. И поделом. Никто не смеет бросать вызовы Долинским и рассчитывать на свою безнаказанность.

Всё вроде бы правильно.

Барон снарядил большую часть своей гвардии и он в своём праве. Случайностей быть не может — мальчишка уже проиграл.

Но почему его люди не возвращаются?

Или не отзваниваются, воспользовавшись телефонным аппаратом в усадьбе Володкевичей?

Барон встал в половину шестого утра, велел подать себе кофе с неизменной ложкой выдержанного армянского коньяка и какое-то время провёл на балконе, любуясь рассветом.

Почему Никита не звонит?

Командир гвардии всегда докладывает о своих действиях. Мог бы слугам сообщить о победе, а те непременно передали бы весть господину, когда тот соизволит проснуться.

Допив кофе, барон включил телевизор и начал щёлкать каналы в поисках интересных сериалов. Почти везде шли новости, утренние зарядки и прочее непотребство. На одном из любимых каналов запустили повторный показ «Московских домохозяек», но их барон уже пересмотрел, причём неоднократно.

Сердце Долинского сжалось от тоски.

Плеснув себе ещё немного коньяка, глава Рода направился к стеллажу во всю стену, заполненному до отказа видеокассетами. Здесь хранились все сезоны всех любимых проектов барона. Долинский на добрых десять минут выпал из реальности — выбор был впечатляющим. Смотреть под настроение? Ну, тогда что-нибудь постапокалиптическое и мрачное. Без розовых соплей и счастливых финалов. Сгодятся «Физрук Евгений» или «Свихнувшиеся големы».

Рука барона потянулась к цветастой коробочке с первым сезоном «Физрука», и в этот момент его прервали самым бесцеремонным образом.

За окном что-то вспыхнуло.

Раздались крики.

Лязг оружия.

Барон выронил кассету и подбежал к окну. То, что он увидел во дворе собственной усадьбы, не лезло ни в какие ворота. Во-первых, горел ультрасовременный гараж с любимой машиной Долинского. С его ненаглядным «Перуном А-7», мощным внедорожником, на котором при желании раскладывалась палатка. Барон ездил на своей «семёрочке» на охоту и рыбалку, а временами и просто на экобазы отдыха, чтобы подправить психическое состояние.

И вот сейчас гараж полыхает.

Горит синим пламенем.

А через двор неспешно движется мальчишка лет девятнадцати в простых джинсах и футболке. С мечом в руке. За спиной мальчишки здоровенный голем расправляется с гвардейцем Долинского, просто зарядив тому кулаком в голову. Ещё один гвардеец метнул копьё в мальчишку, но наконечник отскочил от чего-то невидимого и упал на землю. Третьему гвардейцу и вовсе не повезло — сквозь него пролетела юркая тварь, похожая на беркута, только со сложенными крыльями. Тварь пробила гвардейцу грудную клетку вместе с кольчугой и, разбрызгивая кровь, вылетела со стороны лопаток. В эти секунды Долинский был готов поклясться, что контуры существа подсвечены оранжевым.

Барон взревел.

И выбежал из комнаты прямо в махровом халате. Не обращая внимания на причитающих слуг, устремился в оружейную комнату, схватил со стены боевую секиру и телепортировался во двор, чтобы встретиться лицом к лицу с неизвестным противником.

— Долинский, — хмыкнул паренёк. — Ты, значит, мне войну объявил?

Барона накрыло пониманием.

Так вот он, графский выродок, создавший столько проблем. Жив-здоров, улыбается и никак не переживает по поводу выбегающих из казармы гвардейцев.

— Ко мне, гвардия! — рявкнул барон.

У него осталось не больше десятка бойцов, но все они — матёрые воины, прошедшие серьёзную подготовку. Сейчас, подумал барон, мы возьмём тебя в кольцо, и ты на коленях будешь просить…

— Долинский, — Ростислав Володкевич укоризненно посмотрел на соседа, — ты дурак? Сдавайся, а то хуже будет.

— В атаку! — сорвался на визг старый барон и телепортировался за спину юнцу, одновременно занося секиру над головой. Этот приём его ни разу не подводил.

И сейчас не подведёт.