Провал

Глава 1

Посвящаю доченьке.

За вычитку текста огромная благодарность Julianna

– Не смотрите вниз, и всё будет прекрасно!

Это были последние слова, которые я услышала от нашего чуднóго инструктора. Потому что именно в этот момент на вид вполне крепкая доска узенького мостика, перекинутого через неширокую расселину, треснула и я полетела вниз. Интересно, почему не кричу? Люди, когда падают, орут. Захлебнувшись собственным страхом, я впала в ступор. В моей бедовой головушке юлой вертелась только одна мысль: вот и всё!

Вот чего тебе дома не сиделось, голубушка? Взрослая, мягко говоря, тетка – и горный поход. Случайное объявление в соцсетях об эзотерическом походе по крымским горам легло пророщенным зерном в почву моего настроения и лишило покоя. Успокаивающее уточнение «доступно новичкам» и вовсе отключило мозг. «Романтики захотелось на старости лет. Упитанной козой по скалам попрыгать», – ругала я себя, летя вниз. Говорят, что перед смертью картинки детства всплывают, а у меня только претензии к себе. И вопрос: почему я так долго падаю? Нет-нет! Я не тороплюсь расстаться с жизнью. Несмотря на то что последние лет пять она меня радовала мало. Но есть неоконченные дела, и рано ещё на полный покой. Странная глубина у этого провала. Кто полезет меня отсюда вытаскивать? То есть не меня, а то, что после падения останется. «И никто не узнает, где могилка моя...» Могилки, кстати, тоже не будет. Закапывать будет некому.

Мне показалось, что скорость падения замедлилась. Зато волнами стала накатывать боль. Сначала легкая, едва ощутимая. Но с каждым разом острее и продолжительнее. И вот я уже кричу и корчусь оттого, что разом болит всё. Мышцы, кости, суставы, кожа, зубы, глаза. Легким было нестерпимо вдыхать воздух. Горло болело от крика. Печень билась в попытке выбраться наружу. Кишечник скрутил желудок в тугой клубок и дёргал с целью вырвать его из меня. Тело то бросало в обжигающий жар, то опаляло пронизывающим холодом. Кажется, что каждая клетка моего тела была вывернута наизнанку. Причем не единожды. И все это в какой-то невероятной пустоте. Без понимания, где верх и где низ. Сознание, не выдержав этого изуверства, трусливо поджав хвост, куда-то умчалось.

Когда же оно стыдливо вернулось, я поняла, что дышать стало легче, и боль постепенно отступила. Напряжённо вслушиваясь в своё тело, со страхом ожидала, что пытка может вернуться. Голова кружилась, и подташнивало. Но сосредоточиться на самочувствии мешали длинные волосы, которые иногда хлестали по лицу. Волосы?! Откуда волосы? У меня короткая стрижка динамичной начинающей пенсионерки. Я дотронулась до головы и, поймав прядь, сильно дернула. Ай! Мои. И штаны все время пытаются соскользнуть с попы. Шнурок на поясе, что ли, развязался? Пытаясь разобраться с тесемками, поняла, что штанишки мне стали очень велики, а были почти в облипочку. Что происходит? Одежда растет, как волосы? Или я уже упала, ударилась головой и теперь у меня такие забавные глюки? Если это так, то мои страшные иллюзии наполнялись бледным размытым светом, в который я опускалась, как в облако. С каждой минутой все медленнее и медленнее. Наверное, я скоро плюхнусь в магму. Но становилось не только светлее, но и прохладнее, туманнее и как-то вязко. Мне показалось, что я просто увязла в этой плотной субстанции, похожей на молочный кисель. Исчезло ощущение падения. Я уже не понимала, где верх, где низ. Жива я или уже того. Хотя нет – жива. Об этом очень настойчиво стал напоминать организм. Нашел же время и место. Пока думала, как буду решать проблему, туман начал рассеиваться, а мое падение закончилось. Я зависла.

До поверхности оставалось чуть больше метра, а спуститься никак. Попытки перевернуться или вытянуть ногу, чтобы зацепиться за что-нибудь, не дали ничего, кроме моего громкого пыхтения. Правда, немного согрелась от бесполезных физических упражнений. Я висела в большой пещере, как диверсант-неудачник, зацепившийся парашютом за деревья. Только с той разницей, что мой рюкзак ощутимо давил на плечи и делал вид, что тянет меня вниз. Пещера была сухая, непонятно как освещенная до состояния полумрака, в котором терялись стены.

От беспомощности я грустно вздохнула. И как будто в ответ эхом услышала стон. Едва различимый, но разрывающий сердце. Кому-то было очень больно. Наверное, так же, как совсем недавно мне. Еще один тихий стон – и в пещерку из сумрака шагнул и упал почти под моими ногами кот. Крупный зверь размером с леопарда, но с более длинной и ровно окрашенной шерстью. Он был или ранен, или болен. Тусклая шерсть местами свалялась, местами висела клочьями. Сердце отчаянной кошатницы зашлось от жалости. Там, внизу, у меня на глазах страдает животинка, а я здесь беспомощно наблюдаю.

– Кися, тебе плохо? – тихо позвала я. Кот с трудом приоткрыл глаза, но я не была уверена в том, что он меня увидел.

– Я здесь, котенька. Но не могу спуститься.

Он с трудом приподнял голову, посмотрел мне в глаза и что-то муркнул. И я мягко свалилась со своей высоты рядом с ним.

– Можно я тебя осмотрю? Ты же меня не поцарапаешь?

Несчастный лежал, не реагируя на мои слова, и тяжело дышал. С трудом сняв с затёкших плеч опостылевший рюкзак, я аккуратно погладила кота по голове к холке. Холод металла под рукой и вздрагивание тела от боли я почувствовала одновременно.

– Прости, мой хороший, мне надо посмотреть.

Держа зубами маленький, но дающий яркий свет фонарик-брелок, подсветила место осмотра. Осторожно раздвинув шерсть несчастного зверя, едва сдержала ругательства. Рана, натертая ошейником, была не очень глубокая, но почти на всю окружность, сочилась сукровицей и дурно пахла.

– Кто же тебя так, лапушка? Это непременно надо снять, чтобы промыть и подсушить.

Еще раз осмотрела ошейник, сделанный из одинаковых ажурных квадратиков серебристого металла, гибко сцепленных между собой такими же кольцами. Красиво, если не думать о том, какие мучения терпит животное. Одно звено чуть толще остальных, а снизу маленькое круглое отверстие. Скорее всего, это и есть замок. Полезла в рюкзак, чтобы найти что-то подходящее для открытия механизма, и в первом же кармане наткнулась на нож.

Глава 2

Схватив нож, как подарок небес, с трудом вытащила из рукоятки шило и попыталась открыть им замок, осторожно поворачивая тонкий стержень в отверстии. Наконец внутри механизма что-то щелкнуло и ошейник упал на песок. Кот облегчённо вздохнул и расслабился. А я почувствовала, что еще минута – и опозорюсь, как первоклашка на линейке. Выхватив из петли рюкзака лопатку, кинулась к дальнему выходу, но кот, зацепив когтями мою куртку, кивнул в сторону ближайшего.

– Как скажешь, милый! – пролепетала я и, поддерживая спадающие штаны, рысью кинулась в соседнюю пещеру. А там сразу метнулась вправо, в самый тёмный уголок. Упав на колени, лопаткой быстренько откопала себе ямку. Грунт был мягкий, и только один раз что-то металлически звякнуло, но мне было не до того. Справив нужду и освежившись влажными салфетками, я еще раз удивилась тому, что бельё и одежда висят на мне как чужие, и стала закапывать следы своего пребывания. И вновь что-то звякнуло. Подсветив место раскопок фонариком, я ахнула. На песке, в прорехе кожаного кисета, который распоролся по шву, сверкнули гранями прозрачные камушки. Моя сорочья натура застрекотала от восторга. Подцепив находку на кончик лопатки, я поспешила к коту.

– Котенька, а я клад нашла. Потом покажу. Давай шкурку лечить. У меня аптечка есть.

Кот приподнял голову и ехидно фыркнул. Включила фонарик и осторожно коснулась шерстки. Мой пациент вытянул шею и замурчал. Раны не было. Осталась не заросшая шерстью розовая полоска кожи, но, наверное, скоро и её не будет. Шерсть тоже изменилась. В ярком свете фонарика она блестела и лоснилась. Я не смогла отказать себе в удовольствии запустить в неё пальцы. Кот замурчал. Было видно, что он наслаждается отсутствием ошейника, который доставлял ему жуткие мучения.

– У тебя прекрасная регенерация, красавец.

– Мрррр...

– Интересно, а как ты меня понимаешь? Кстати, ничего, что я на «ты»? Может, стоит обращаться «ваша светлость» или «ваша милость»?

В ответ кот еще раз фыркнул и потянулся лапой к лопатке, на которой рассыпались мои сокровища.

– Думаешь, надо посмотреть?

Серьги, кольцо и подвеска на толстой цепочке. Освещая фонариком доставшийся мне клад, я старалась не прикасаться к украшениям. Руки чесались надеть эту роскошь, но было страшновато. Кто знает, что бывший хозяин «прицепил» для охраны этих драгоценностей. Каким проклятьем могу заразиться, примерив колечко.

– Муррррр?

– Хочешь, чтобы я это надела? Хорошо, но за последствия отвечаешь ты!

Серьги в виде длинной капли, стекающей с золотого листика, крепились на ухо клипсой. Не снизу мочки, а сбоку. И закрывали ухо почти до середины. Серьги сели плотно, но не давили. Они пришлись по рисунку ушной раковины, словно сделанные на заказ.

– Уф, решилась! Нравятся?

– А? Ага. А...

– Ну не надо дурочку деревенскую изображать. Тебе не идет. Это я – кот. А серьги дают тебе возможность слышать мои мысли. И понимать язык нашего мира. Я правильно понял, что ты откуда-то свалилась?

– Ага. С мостика.

Что-то я действительно как идиотка себя веду. Кот хихикнул. Чтобы отвлечься, я решила примерить остальные украшения. Они были точной копией серёжек, только капелька на листьях перстня и подвески «стекала» с верхнего края, а не крепилась к листику снизу. Как только щелкнула застежка цепочки, на меня накатил ужас. Не знаю, откуда взялась у меня в голове новая информация, но я была в ней абсолютно уверена.

– Кот, сюда идут. Их очень-очень много. Они агрессивны. Пока они далеко, но они очень опасны.

– Понял. Быстро собирайся. Мы уходим.

Люблю, когда вещи имеют свое место. В комнате, на столе, в шкафу или в рюкзаке. Почти не глядя, вернула лопатку в петли. Нож в карман рюкзака, где я его нашла. Кольцо и фонарик – во внутренний карман куртки. Осмотрелась. На земле, как змея, лежал брошенный мною ошейник.

– Котя...

– Ты можешь его спрятать подальше от своих украшений?

* * *

Когда меня охватило безумие под названием «поход по Крыму», я стала составлять список обязательных вещей для комфортного путешествия. Читала сайты, где общались опытные походники, просматривала отзывы начинающих туристов. Смотрела в интернет-магазинах стоимость и вес и что-то вычёркивала, что-то добавляла в список необходимого. В спортзале я экспериментально выяснила, с каким весом смогу идти. Ограничила себя пятнадцатью килограммами. И поехала по магазинам. Конечно, можно было что-то одолжить у знакомых, но я привыкла рассчитывать на себя. Первое, что мне было нужно, это рюкзак. Вместительный, легкий, удобный, надёжный, с внутренними и внешними карманами. Приличного цвета и цены. Но таких не было. То ли не сезон, то ли просто не везло, но никак не могла найти желаемое. И когда уже почти махнула рукой и на рюкзак, и на поход, в магазине «Всё для рыбалки» услышала телефонный разговор:

– Кто?! Кто его у меня купит? Я вам заказывал ящики для снасти, а не рюкзачок для туристки. Короче, приезжайте, забирайте и привезите мой заказ.

Уже после того, как разговор был закончен, мужик что-то попинал, кого-то конкретно послал и, чуток успокоившись, увидел клиентку.

– Вы что-то хотели? – зыркнул он на меня, еле сдерживаясь.

– Скажите, а можно взглянуть на тот рюкзак, о котором вы сейчас так громко говорили?

– Дамочка, вам-то зачем? – вздохнув, спросил он.

– Значит, нельзя. Ладно, всего доброго, – и я направилась к выходу.

– Постойте! Конечно, покажу, но рюкзак не пустой. Он как бы набором идет. Туристическим. Вот смотрите, – на прилавок был поставлена причина расстройства продавца. Глубокого темно-зеленого цвета. Один бок был с карманом из сетки для большой бутылки, на другом в петлях была закреплена небольшая лопатка. Она не дотягивала до настоящей саперной, но и не выглядела как игрушечная. В самом рюкзаке лежал двухлитровый котелок из легкого сплава с раздвижной треногой, спальный мешок в многоразовой вакуумной упаковке с насосиком и что-то непонятное в небольшом чехле.

Глава 3

– Твоё имя засекречено? – подождав меня, спросил Виктор. Тропинка, по которой мы поднимались в гору, немного расширилась, и можно было идти рядом. Кусты держи-дерева и плети ожины по обочинам были тщательно вырублены и не угрожали взять в плен или вырвать клок одежды. Похоже, что эта дорожка была популярным маршрутом.

– Агапи, – не вдаваясь в объяснения, ответила я, уходя немного вперёд. Это был ник, которым я пользовалась в интернете. Мое имя, но на греческом. Совершенно не было желания сближаться с кем-то из группы. Три дня и две ночи, и мы разбежимся. Мне достаточно моих наблюдений и выводов о попутчиках. Думаю, что и им информация обо мне тоже не нужна. Получать в соцсетях поздравления к праздникам? Проживу и без этого.

– Ты принципиально не хочешь общаться со мной или у тебя характер такой? – в голосе Виктора мелькнули нотки обиженного ребёнка. Похоже, что мама недодала ему в детстве любви и заботы. Ну а мне какое дело до этого? Я не психотерапевт, «три дня и две ночи», дома мне есть о ком заботиться и кого любить. Я просто хочу «затоптать» начинающуюся депрессию. Физической нагрузкой и новыми впечатлениями развеять тоску и уныние, которые начали укореняться в душе.

– Виктор, я, как видишь, не спортсменка. Идти в гору с рюкзаком и поддерживать светскую беседу – выше моих сил. Ты уж прости, но пообщаемся на привале, – и я пошагала дальше.

Отдых случился раньше, чем можно было ожидать. Мы остановились на смотровой площадке с лавочками и столиком. Это место было перекрёстком многих дорог. От площадки во все стороны, кроме обрыва, разбегались тропки, тропинки и дорожки. В центре, как аниматоры на утреннике, суетились наши барышни:

– Рассаживайтесь, будем знакомиться, а то нам вместе идти и идти.

«Гуру» сидел, повернувшись боком к столу и спиной к нам, рассматривая восхитительный морской пейзаж. Солнце стояло почти в зените, и вода под прямыми лучами казалась прозрачной бирюзой. В потоках воздуха планерами скользили чайки, высматривая, чем поживиться. Но настроение нашему проводнику это не улучшало. Похоже, что процедура знакомства его утомляла больше восхождения.

– Мы из Москвы. Почти, – начали первыми девицы. – Я Нюся, а это Люся. Мы отдыхали на яхте, когда случайно увидели визитку этой турфирмы. И вот мы с вами! – они восторженно щебетали, рассказывая какие-то подробности, а я думала: «Хорошо, хоть переобуться догадались».

Продолжили парни:

– Семён.

– Василий.

Девчонки прыснули. Я тоже тихо хмыкнула. Никак не ожидала услышать таких простых имен от геев. Удивлённо приподняв бровь, Семён продолжил:

– Мы часто в походы ходим. Но в Крыму еще не были.

Виктор решил, что пришла его очередь, и взял слово, ошарашив всех:

– У меня закончился контракт, и я решил пройтись по горам не по приказу, а по желанию. Тем более поход эротический.

Мальчики-зайчики залились краской, словно благородные барышни в портовом кабаке. Почти москвички ржали, как упряжные лошади, и даже «гуру» поперхнулся сигарным дымом.

– Виктор, видишь ли, поход эзотерический. Это не совсем то, чего ты ждешь, – решила я объяснить парню его заблуждение. – Горы будут, а вот всё остальное, – я посмотрела в сторону девушек, но они уже окружили своего кумира, – только после гор. И давайте уже пойдём, а?

Поднялась, подхватив рюкзак, посмотрела на проводника, махнувшего косицами в сторону тропы, которая вела дальше в гору, и потопала первой.

– И всё же ты бука, – догнал меня Виктор. Он уже забыл о своём промахе и, кажется, твёрдо решил сделать свой поход эротическим.

– Многие знания – многие печали, Виктор, – ответила я через плечо и слегка ускорилась.

* * *

«Многие знания – многие печали, котенька. Зачем мне знать, кто и за что надел на тебя ужасный ошейник? Зачем мне знать, куда ты идешь? Зачем мне знать, как здесь жить, если я не хочу здесь оставаться? Я не могу здесь оставаться. Мне нельзя здесь оставаться. Не надо на меня так смотреть. Вот выйдем мы из пещеры – и что дальше? Ты, скорее всего, пойдешь своим путем, пожелав мне на прощание счастья. А я попробую добраться до ближайшего населенного пункта. В котором, если доберусь, моё путешествие и закончится. Документов вашего мира у меня нет, а в рюкзаке – явно запрещенный артефакт, который ты почему-то не хочешь просто выбросить. Значит, смогу дойти до первого мага. Вы же тут все магичите? Ты вон хвостиком махнул и все следы замёл. Мало этого? На мне гарнитур реликвий, за который любой из ваших продаст мою душу. Ой, и не надо рассказывать, что передать их можно только добровольно. Мне три дня воды не дадут, и я умолять буду, чтобы забрали».

«Откуда ты это знаешь?» – кот внимательно рассматривал меня.

«Долго живу, много читаю, память хорошая», – ответила любимой фразой.

«Сколько тебе лет?»

«Наших земных пятьдесят пять. Я зрелая женщина, которая в жизни много пережила и видела».

«А выглядишь юницей, едва вступившей на самостоятельный путь. Наших двадцать примерно».

«Похоже, это из-за перемещения. Зрение стало, как в юности. Мне не нужны были очки, когда я осматривала твою шею. Восстановились все зубы. Пока летела, похудела вполовину, и одежда с меня сваливается. И еще у меня очень сильно отросли волосы, а мне нечем за ними ухаживать».

И опять проскользнули ненавистные мне слезливые ноты. Фу, какая гадость! Тело телом, но сознание-то не могло помолодеть. Опыт не пропьёшь! «Одежда и гребни не проблема. Артефакты твои тоже. Здесь многие носят различные амулеты и талисманы. Все они имеют сильный магический фон. Если не изучать специально, то кулон можешь выдать за оберег. Даже ложью не будет. Не стоит скрывать, что серьги переводят тебе чужую речь, но не рассказывай, что могут считывать мысли. Ты обратила внимание, что после того, как ты проснулась, не сказала ни одного слова? А вот кольцо... Доставай, будем смотреть. Надевай, – он внимательно смотрел на меня, ожидая реакции. Пожала плечами: ничего. – Повернуть кольцо вокруг пальца сможешь? На другую руку надень».

Глава 4

– Ты идешь? Мы все ждём тебя! – услышала ворчание одной из девиц - Люси или Нюси - над головой. Всё же я переоценила свои силы. Гулять по беговой дорожке в спортзале и таскаться с тяжёлым рюкзаком по горам – две большие разницы. Да и день выдался жаркий. Мы делали короткие привалы, пили воду, бегали в кустики. Но каждый раз вставать, чтобы продолжить путь, было труднее. Вот этот крутой подъем стал для меня неподъемным. Не было сил ползти дальше даже на четвереньках, а идти в эту гору я не могла.

– Давай помогу, – Виктор потянул рюкзак с моих плеч.

– Не надо. Я сама, – слабо попыталась отбиться от помощника.

– Скажу тебе по секрету: твой рюкзак легче, чем ты. Поэтому лучше сейчас я понесу его, чем потом буду тащить тебя.

Было неловко. Не люблю быть обузой и стараюсь всё делать сама. Но возвращаться было уже поздно, а до ночной стоянки осталось не так далеко, если судить по солнцу, которое катилось к горизонту. Без груза идти стало намного легче, и я догнала группу. Микроскопические чемоданчики наших девиц при помощи широких встроенных ремней были преобразованы в ранцы. Но и такой груз был им заметно в тягость. Они завистливо поглядывали на меня, идущую налегке, и что-то ворчали себе под нос. Мне стало любопытно, что же могло поместиться в их багаже кроме сменной обуви. Все устали после перехода, мечтали об отдыхе и слова проводника: «Заночуем здесь» – встретили единодушным вздохом облегчения. Поверхность небольшой площадки метрах в пятидесяти от основной тропы была асфальтовой твёрдости. Травы на ней не осталось вовсе – за сезон стада туристов, останавливающихся здесь на отдых, вытоптали всё. В центре располагалось небольшое кострище, обложенное камнями. Между кустами вниз убегала тропинка.

– Там ручей и родник. Но воду кипятите. Рубить, пилить и ломать деревья и кустарники нельзя. В костер только то, что под ногами.

Наш инструктор, как всегда, был немногословен. Расстелил тоненький коврик под деревом, сел, опершись спиной на ствол, и выпал из жизни. Группа тоже стала как-то устраиваться. Девочки достали два флисовых пледика. Один постелили на землю, поближе к проводнику, другим, судя по всему, будут ночью укрываться. Василий с Семёном сноровисто устанавливали компактную двухместную палатку чуть в стороне от площадки. Виктор, сбросив наши рюкзаки рядом, пока осматривался. Немного передохнув, потянулась и я к своим вещам. Ночь на юге приходит быстро, и надо засветло приготовить ужин и определиться со спальным местом.

Виктор как-то торжественно достал из внутреннего кармана куртки нож. В поход можно было пойти только ради того, чтобы испытать этот шедевр холодного оружия и похвастаться им. Я краем глаза наблюдала, с каким удовольствием он прикасался к любимой игрушке. Вещица была замечательная. Массивная рукоять цвета морёного дуба, украшенная по всей длине медальонами из белого металла, вмещала в себя несколько различных лезвий. Думаю, и сама она в опытных руках могла служить полноценным оружием. Наконец парень сделал выбор и открыл пилку.

– Пойду напилю веток для костра.

– Нельзя. Заказник. Только с земли поднимать можно, – напомнила я.

– Так здесь столько туристов за лето прошло! Наверное, собрали всё под метлу, – почесал в затылке собеседник.

– У тебя прекрасный нож.

– Подарок. Это была последняя операция перед увольнением. Вытаскивали мужика из полного дерьма. Я его почти всю дорогу на горбу тащил. Вот он на прощание и подарил.

– Молодец, – неопределенно похвалила я. Виктора – за силу и выносливость, а неизвестного мне пострадавшего за то, что смог быть благодарным. – Но костер не помешает. Хотя бы чай заварить.

И пошла собирать веточки, которые не смели вездесущие походники.

Огонь едва тлел. Да и не мог он разгореться на жалких прутиках, которые нашлись под кустами. Похоже, о чае и горячей еде придется забыть. Хорошо, что не поленилась запастись водой. Из речушки, протекающей в лощине, пить, не прокипятив, не рискну.

– Немного, но для чая хватит.

С этими словами из кустов вывалился Виктор, неся на плече вполне приличный кусок ствола сухого дерева. Отламывая небольшие щепочки, он стал подкармливать хилый огонёк. Через несколько минут тот уже весело потрескивал. Но, похоже, кроме нас с Виктором, костёр не интересовал никого. Девицы достали по упаковке йогурта. Мальчики-зайчики тоже чем-то хрустели в палатке.

– Приятного аппетита, туристы! Виктор, суп есть будешь?

– Конечно!

– Сгоняй за водой.

Суп из пакета, но сдобренный приправами из сухих овощей и трав с добавлением тушёнки из запасов Виктора, был куда аппетитнее и сытнее йогуртов и чипсов наших попутчиков.

– А чего они так? – кивнул Виктор на наших соседей, с удовольствием доедая свою порцию, которую я оставила ему прямо в котелке.

– Жизни не знают. Думают, что можно выжить в одиночку. Вот пусть пробуют.

– Я посуду помою и воды для чая наберу, – подхватив пустой котелок, парень скрылся за кустами.

Почти сразу Люся с Нюсей защебетали:

– Вы его всю дорогу кормить будете? Может, и нас на довольствие возьмете?

– Знаете, девочки, такого мужчину грех не кормить. Тем более что он и сам не зажимает свои припасы. А случись чего – и на плече потащит. А вас кормить – как того волка. Поест, загрызёт и в лес убежит.

* * *

С крыльца я шагнула в маленькие сенцы и с громадным облегчением скинула на лавку свой рюкзак. Заглянула в приоткрытую дверь. В доме было сумрачно и прохладно. Пахло сухими травами и чем-то холодным. Так могли бы пахнуть снег или лед, если бы они имели запах. Я хотела подождать, пока глаза привыкнут к полумраку, но тот же голос приказал:

– Иди к ней.

Затаив дыхание, перешагнула порог, и дверь за спиной закрылась. Почти вслепую начала красться на слабый свет, и рука, вытянутая для безопасности, наткнулась на занавеску. Отодвинув плотную ткань, прошла в маленькую комнатку. Здесь было светлее от лучей, пробивающихся сквозь неплотно прикрытые ставни. Большая кровать, стоящая у стены, занимала почти всё пространство, а на ней лежала маленькая, сухая, как мумия, старушка. Седые редкие волосы почти не прикрывали череп. Смуглая кожа на руках и лице была похожа на сильно смятую и плохо разглаженную бумагу. Но все это смазалось, когда старуха открыла глаза, наверное, почувствовав моё присутствие. Глаза не были большими, но они были необычайно яркими. Не цветом, а светом. Бледные губы растянулись в улыбке и прошептали:

Глава 5

На завтрак была овсяная каша из пакетика и кофе с финиками. Благо от вчерашнего брёвнышка, добытого Виктором, щепы осталось в достатке. Ночь была беспокойной. Сначала Люся и Нюся никак не могли устроиться на своем пледике. Его не хватало на весь рост, и девицы шуршали, как тревожные птицы в ветвях. Что-то шипели, ухали и шёпотом матерились. Первым не выдержал Виктор. Он устроился на ночёвку недалеко от меня, расстелив спортивный коврик и бросив на него спальный мешок. Раздеваться парень не стал, только снял обувь и носки. Тщательно осмотрел ноги, обтер влажными салфетками, а потом еще и тальком присыпал. Увидев, что я наблюдаю, сказал:

– Ноги в походе – главное.

Я молча согласилась и тоже занялась ногами. Талька с собой у меня не было, зато была большая упаковка влажных салфеток и несколько пар запасных носок, чтобы не было сыро и холодно.

– Девушки, что вам не спится?

Те на минутку притихли, и кто-то из них ответил:

– Плед короткий.

Вторая дополнила:

– Ногам холодно.

Нормальными штанами они, похоже, не запаслись. А в мини-шортах ночью в горах не очень комфортно. Да еще и с короткими пледами. Виктор вздохнул, взял свой спальник и перебросил страдалицам.

– Он большой. Вдвоём поместитесь.

Те взвизгнули и заново принялись устраиваться на ночь, но уже с бóльшим комфортом.

Я не выдержала:

– Хоть бы спасибо сказали.

– Ну, да! Мы очень благодарны. Спасибо большое.

«Выдры!» – с чувством сказала я, но про себя.

– Сам-то как будешь?

– Нормально. Мне не привыкать.

Виктор достал из рюкзака куртку и укрылся ею.

Примерно через час на лагерь напали ежи. Они пришли толпой, громко топая и шурша. Первыми пострадавшими стала сладкая парочка. Парни, поужинав, оставили объедки и обертки в пакете около рюкзаков. Ежи с громким чавканьем поедали остатки, с треском и громким шуршанием рвали полиэтилен и царапали рюкзаки, пытаясь добраться до припасов. Кто-то высунулся из палатки и начал кышкать. Потом завизжали девицы. Ежонок, вылизывая остатки сладкого йогурта, застрял в баночке и начал метаться. Пробежал по спящим или рядом. Орали туристки громко. Даже ежи на минутку приостановили активный поиск еды. Проснулась я еще тогда, когда эти агрессоры подходили. Похвалила предусмотрительность Виктора. Обёртки, огрызки и всякие прочие ненужности он аккуратно сложил в банку из-под тушёнки, плотно завернул в пакет и убрал на дно своего рюкзака, который вместе с моим повесил на дерево. Зажегся фонарик, и в его свете замелькали колючие тени и блестящие глазки. Ежи и не думали прятаться. Молча смотрели на нас с упрёком: еды мало. Только несчастный ежонок поскуливал из своего капкана. Виктор дождался, когда тот подошел поближе. Накрыл курткой и подал мне. Выпутав из ткани застрявшую голову, я придерживала зверька, пока парень ножницами, которые имелись в ноже, разрезал упаковку.

– Иди уже, исследователь, и вы бы шли в лес, бродяжки.

Но ежи продолжали обшаривать ближайшие кусты. Шума при этом было столько, что казалось – там шарахается стадо медведей. Вдруг наш «гуру» приподнялся на локте и просвистел или прощебетал что-то совершенно непонятное. Непонятное нам. Людям. А вот ежи поняли. И рысью рванули в лес. «Как интересно!» – подумала я и заснула.

– Сегодня мы посетим два места силы. А третье будет местом ночёвки, – информировал нас проводник во время завтрака. Виктор пожал плечами: какая такая сила? Поклонники радуги переглянулись и чуть было не поцеловались. Девицы завизжали так, что заложило уши. Прибрав полянку после себя и ежей, мы продолжили путешествие.

* * *

Сидя под деревом, наблюдала, как леший прутиком постукивает по глади лесного озера. Пейзаж был умиротворяющий. Светило катилось к закату, тени от деревьев, окружающих озеро, тянулись к противоположному берегу. В воде кто-то плескался. То ли рыбки, то ли еще какая живность. Леший

вздыхал и что-то ворчал себе под нос. Подвеска на шее слегка завибрировала. Кто-то идет, но без плохих намерений. Походка странная. С плюханьем. Остановился за спиной:

– Он что делает?

– Кажется, тебя зовет.

– Узнала меня, что ли?

– Догадалась.

Водяник был похож на большую прямоходящую лягушку. Тонкие ножки и ручки, тело, закутанное в водоросли, с которых капала вода. На почти круглой лысой голове огромные грустные глаза с редкими длинными ресницами.

– А надо чего?

– Я умыться хотела да воды хорошей набрать. Вот дедушка Лёша к вам и привел.

Тут лесовик обернулся, всплеснул лапками и заторопился к нам.

– Как дела, сосед? Я к тебе с гостьей.

– Плохи у меня дела. Дочка заболела, – и по широкому зеленоватому лицу покатились крупные слезы. – Не пойму, что с ней. И озерцо её болеет.

Мы с лешим стояли на берегу маленького лесного озера, к которому нас привел водяной, и он мне рассказывал:

— Вот здесь и живёт его дочка. У них же всё навыворот: русалки не воспитывают мальков. Оставила отцу дитя и удрала дальше плавать. А водяник, пока потомство растёт, создает недалече озеро или прудик, чтобы было куда подростка отселить. Дочка первая у него. Боюсь, как бы и сам не захворал, – дедушка Лёша почесал нос и глубоко вздохнул. Я подошла поближе к водяным. Девочка сидела у отца на коленях, уронив от слабости голову на его мокрое плечо, а он поглаживал её по влажным редким волосикам.

– Масяня, детонька милая, плохо тебе, да?

– Почему «Масяня»? – посмотрел на меня водяной.

– Похожа очень. Девочка такая популярная в моем мире есть. Зовут Масяня. Только она весёлая и задорная. А наша слабенькая и грустная.

Девочка открыла глазищи и прошептала:

– Спасибо, – потянулась было ко мне лапкой, но, что-то вспомнив, отдёрнула. Повернула вверх ладошкой, и я ахнула. Кожа спеклась в сплошную рану.

– Как же ты так, милая?

– Камень там злой. Упал прямо в родник на дне. Закрыл свежую воду. Я хотела его оттолкнуть, но не смогла. Очень тяжёлый. Небольшой, а тяжёлый. Потом лапки заболели. И я заболела.