Противостояние

Глава 3. Пир после грабежа

Весь оставшийся день потребовался на то, чтобы перетащить и погрузить на драккары награбленное. Для этого задействовали и монахов. Тщательно отобранных пленниц пригнали либо связанных ярмом, либо привезли на захваченных в деревне конях. Остальных согнали в монастырский амбар, где и заперли.

Наступил вечер. На берегу реки пылали несколько костров, где на вертелах, истекая жиром, жарились целые туши баранов. Оставшуюся скотину, за неимением места, перебили, а туши погрузили в трюм, вместе с награбленным добром. Место там нашлось и для домашней птицы, засунутой в клетки.

Вся прибрежная пойма была заполнена гуляющими по случаю победы воинами. На дорогих коврах, брошенных прямо на сырую траву, были расставлены драгоценные блюда из золота и серебра, кубки и чаши, украшенные драгоценными каменьями. Награбленного продовольствия, хватило, чтобы удовлетворить голод варваров. Пиво и дорогое заморское вино, хранившееся в подземелье, лилось рекой.

– Налейте мне еще вина, у меня пересохло в глотке! – могучий Торблен, подставил свою чашу, украшенную кроваво-красными рубинами, под золотистую струю, – Ух! – воскликнул он, опустошив одним глотком кубок до дна и вытерев усы, – я чувствую себя уже в Вальхалле! Мне не хватает лишь прекрасных Валькирий, которые бы усладили мой слух песней, а взгляд танцем!

– В чем же дело! – расхохотался его брат, Ингемар, отличающийся от своего родственника лишь шириной лечь и длиной волос, – у нас же имеется почти три десятка прелестниц! А ну, кто там, на драккаре, приведите девок, да покрасивее!

Несколько пар ног тут же загрохотали по сходням. Через мгновения в круг, освещенный кострами, втолкнули пять девушек. Самой младшей из них было не более четырнадцати, старшей около двадцати. Пленницы дрожа, прижались друг к другу, с ужасом глядя на пьяную толпу варваров.

– Танцуйте! – велел Торблен, откинувшись на локти, предвкушая незабываемое зрелище.

Девушки продолжали, молча переминаться с ноги на ногу.

– Что-то они какие-то вялые, – не довольно проговорил викинг, – надо бы расшевелить их.

Ингемар, поднялся со своего места, наполнил до краев чашу и поднес ее самой младшей из пленниц. Девушка замотала головой, отступив на несколько шагов.

– Запомни рабыня, – сквозь зубы прошипел Ингемар, – ты должна выполнять все, что прикажет тебе твой господин!

Он запрокинул голову пленницы и влил ей в горло вино. Девушка закашлялась. Из глаз потекли слезы.

– Оставь ее!

Викинг отпусти невольницу, в изумлении обернувшись на голос. Перед ним гордо подняв голову, стояла высокая девушка. Простое, мешковатое платье, не могло скрыть ее привлекательных форм. Высокая грудь, в глубоком разрезе часто вздымалась, приковывая похотливые взгляды.

– Я станцую, для тебя, господин, – пленница опустила глаза. Она вырвала из рук варвара чашу, залпом осушив ее, после чего откинула драгоценный сосуд в кусты.

– Вот, это я понимаю! – расхохотался Торблен, – настоящая шлюха!

Девушка провела руками по бедрам и, закрыв глаза, стала изящно двигаться в такт, только для нее слышимой музыке.

Алкоголь брал свое, движение пленницы становились все более стремительными и соблазнительными.

– Хочу видеть всю твою прелесть! – зарычал Торблен. Он подскочил к танцовщице, схватил за плечи, рванув ткань. Разорванное платье упало на землю. Девушка на мгновение замерла, попытавшись прикрыться, но затем провела ладонями по грудям, подняла руки и вновь закружилась в танце. С первобытной животной страстью норманны наблюдали за обнаженной танцовщицей. Наконец не выдержав взбунтовавшейся плоти, Торблен, схватил пленницу, бросил ее на ковер, спустил штаны и тут же при всех стал с наслаждением входить в нее.

Остальные невольницы тоже не лишились внимания. Разгоряченные алкоголем норманны, принялись срывать с них одежду и тут же, оттаскивая друг друга, не сходя с места насиловать несчастных девушек.

Павел поморщился. У него было много женщин. Он привык заниматься с ними любовью по обоюдному согласию и в других условиях, просто свернул бы шею насильнику. Но теперь приходилось мириться.

"А, что ты собственно говоря хотел, размышлял Павел, поднимаясь по сходням на борт своей ладьи, – чтобы выжить в этом варварском мире, самому нужно стать таким же…"

Найдя себе удобное место, он лег, завернувшись в теплую шкуру. Но сон не шел. Повсюду раздавались пьяные голоса (кто-то похвалялся своей храбростью, кто-то орал во всю глотку, песни), да жалобные крики пленниц, с которыми забавлялись озверевшие похотливые воины, не давали покоя.

Павел повернулся на бок, размышляя о прожитых годах.

Прошло уже пять лет, с того момента, как судьба забросила его в прошлое. Роалд, пока не смог выполнить данную им клятву, помочь Павлу взойти на Новгородский престол. Хоть его новый друг и имел определенный вес среди норманнской знати, но решение об оказание военной помощи или походах, принимал конунг. А Хьярвард, получивший прозвище Завоеватель, предпочитал вести с Русью торговлю, а не войну, сосредоточив все свое внимание на франках, данах, да бриттах. Но Павел, честно говоря, и не спешил вернуться на Русь. Вмешательство в историю, давало, свои плоды. Молодое русское государство не пало перед монгольским нашествием. Князья прекратили ссориться. Русь объединилась и крепла с каждым годом. Шведы и ливонцы, не решились напасть на северные ее границы, как это было в 1240 году прежней истории, когда русское государство было разорено ордами кочевников. Но интриги вокруг Руси продолжались. Батый не оставлял своих попыток вторгнуться на территорию Руси. Было бы удивительно, если бы запад с востоком не договорился о совместных действиях. И вторжение непременно произойдет. В этом Павел не сомневался. Слишком привлекательны были для беспокойных соседей богатые земли. А пока Смирнов использовал предоставленное ему время, для того, чтобы закрепиться в этом мире. При поддержке Роалда, он вначале вошел в круг его приближенных. Участвовал в нескольких походах. Отличился в битвах. За, что конунг возвел его в титул ярла и пожаловал ему часть земель Эрика Рыжего. Став норманнским вельможей, Павел получил некоторые свободы. Воспользовавшись этим, он создал свою собственную маленькую армию. Вначале он нашел не большую бухту, где обустроил поселок. Туда свозилась часть рабынь. В их обязанности входило обеспечение уюта и исполнения похоти хозяев. Среди провинившихся, чем-либо, норманнов, Павел стал комплектовать свою дружину. Кого-то он "отмазал" от суда, кого-то спас в бою, кто-то просто любил грабить и убивать, но все были чем-нибудь да обязаны ему. Выбирал новый ярл, избирательно. Кандидаты не должны были иметь семей, или других привязанностей. Такими воинами было легче управлять. Поучив в свое распоряжение, пусть не большое, но войско, Павел предпринял несколько "не учтенных" вылазок, пополняя свою казну.

Теперь он жил двойной жизнью. В первой он был добропорядочный ярл, справедливый и добрый господин. В другой он стал пиратом. Убийцей и мародером. Эта часть жизни, больше всего напрягала его. Было страшно подумать, что станет, если эти подонки, выйдут из-под контроля, либо, почувствовав слабину, захотят встать на его место.

Но пока все было просто замечательно. Люди его слушались. Богатство росло. Конунг проживал последние дни, и скоро будет созван большой тинг. Если выберут Роалда, а в этом, не было ни какого сомнения, то станет возможным и поход на Новгород.

Внезапно небо на западе озарилось. Вечерний бриз принес запах гари. Павел вскочил, устремив взгляд в сторону монастыря. Над верхушками деревьев разрасталось зарево. В небо поднимались клубы черного дыма.

– Что там?! – перегнувшись через борт, спросил Павел у приближающегося, во главе довольных и пьяных воинов, Вигдеса.

– А, – тот оглянулся, посмотрел окосевшим взглядом на отражающиеся от облаков всполохи, – да ребята решили слегка поразвлечься, – махнул он рукой, вновь поворачиваясь, – запалили это осиное гнездо…

– А люди? – упавшим голосом спросил Павел, хотя уже знал ответ.

– А что люди? – Вигдес непонимающе взглянул на своего предводителя и тут же хлопнул себя полбу, – ах, лю-ди-и, – протянул он, – а про них мы и забыли! Да и Тор с ними! Кому, какое дело до этих грязных свиней! Может быть, это и к лучшему. Свидетелей нет, – покачиваясь на ногах, развел он руками, – вынашивать месть не кому… Спи спокойно.

Потеряв равновесие, Вигдес рухнул и тут же раздался его богатырский храп.

"Вот она расплата, за мою гордыню, – в ужасе думал Павел".

До утра он не сомкнул глаз. Терзаемый виной мозг, предоставлял ему реалистичные картины корчащихся в огне тел.

С первыми лучами солнца, Смирнов растолкал спящих по всему берегу воинов, велев немедленно отправляться. Ему хотелось, не теряя времени, покинуть это страшное место…