Прошлое

3.

Мила была раздосадована. Можно было как-то по-тихому, а не перед всем строем. Еще раз показать всем, что она тут на особенном положении. Аа… плевать, она все равно хотела попасть домой. Девять кварталов, и все. Она там будет, несмотря ни на что! Двигаясь через плац, Мила старалась не смотреть по сторонам, ей казалась, что все встречающиеся ей курсанты с ненавистью глядят на нее. За три года всеобщей мобилизации все жутко устали. Отпуска были редкостью, а увольнительные превращались в клубок проблем с местными, солдаты нередко промышляли грабежом и хулиганили от скуки, и их стали давать только за великие заслуги, например, нужно было родиться в семье главнокомандующего Западного округа. В родные места, так вообще, редко кто попадал.

А их дивизию, наконец, перебросили в Светлогорск. Может, папа постарался? Если подняться на крышу госпиталя, то можно увидеть наше озеро возле района. И голубятню. Сам городок не увидишь, там такой щит, даже инфроглаз не возьмет. Гордость инженеров.

– Маша! – девушка оглянулась, – Машенька, это ты? – навстречу к ней быстро приближалась величественная фигура седовласого великана. Волны курсантов почтительно огибали этого уверенного в себе старика в генеральских погонах. – Виктор Герасимович? Здравствуйте! – Солнце яростно светило ей прямо в глаза, и, наверное, поэтому сразу защипало.

Отрывки детских воспоминаний ворохом посыпались из памяти, как осенние листья. Папа с дядей Витей наперебой учат ее, пятилетнюю, как правильно подсекать лещика, да так, чтоб наверняка. Он, на похоронах мамы, держит ее за руку, успокаивающе шепча: «Все пройдет, все пройдет». Большая кукла, чуть не с нее ростом, сама шагает, а сзади улыбается уже не просто дядя, а – Крестный.

Вот сейчас она вцепится в его китель и расплачется, как в детстве, размазывая сопли по лицу, и расскажет, как она устала, и никого из своих не видела уже полгода, а дома не была два, и что все оказалось совсем не так, и в гробу она эту армию видела…

– Я так рада Вас видеть, – Мила судорожно сглотнула, тепло пожимая протянутые руки, и оказалась в медвежьих объятьях, – Как Вы, Наталья Борисовна, как Света?

– Машенька! Все хорошо, ты почему еще не дома? Вас только на неделю сюда перевели. Папа как раз в городе, совещание перенесли на завтра. Что-то срочное. Ты еще застанешь его, поторопись. Как ты повзрослела! Настоящий боец! – Теплый взгляд, словно по волшебству, вернул Милу к жизни. Захотелось летать и смеяться.

– Меня как раз отпустили, вот иду… Вы зайдете вечером?

– Конечно, А ты что, одна пойдешь? Вдруг на мародеров нарвешься, да и не только, город совсем пустой.

– Так, ведь, военное положение, не пускают никого, – Мила покраснела, – кроме меня…

– Капитан Егоров! – стоявший неподалеку капитан, в мгновение ока, оказался стоящим рядом, навытяжку.

– С рядовым Драго отпустить в увольнительную… Маш, кого тебе дать в охранники, посерьезнее? – только что грозный генерал ласково повернулся к девушке.

– Грибова. Александра. Можно, – имя сорвалось, прежде чем она успела подумать.

– Грибова сюда! – Так точно, – капитан уже быстро отдавал распоряжения рядом стоящему сержанту, – И проинструктируй! Сопроводить в целости и сохранности. Головой отвечаете!

– Ну, Машенька, я побежал, вечером к вам обязательно заскочу, – хитро подмигнув девушке, генерал поспешил дальше.

Мила растерянно проводила его взглядом.