Прощенные

Глава 1

Резко раскрываются большие серые глаза. Будильник мерзко звенит и не дает сосредоточиться. Понимание, что ей приснился всего лишь кошмар, еще один ужасный кошмар, приходит через минуту.

— Лима, выключи этот треклятый будильник, дай поспать! — доноситься из-под подушки голос младшей сестры, Вики.

Олимпиада проводит рукой по слегка вытянутому немного костлявому лицу. После ужасного сна трудно прийти в себя, сознание еще помнит липкий страх. Медленно встает и выключает будильник, заново заводит. Вике еще в школу к третьему уроку, вроде бы у нее отменили два первых. А вот пойдет ли она или решит прогулять ее дело.

В трехкомнатной квартире они жили втроем. Мама, она и сестра. Так как в одной из комнат шел ремонт младшую переселили к ней. Не сказать, что девушка находилась в восторге от соседства с сестренкой, но перечить матери не стала. У мамы и так жизнь не сахар.

В небольшой ванной, куда направилась Лима, над раковиной висело зеркало. Его приобрел еще отец, когда жил с ними. С тех пор прошло лет восемь. Стеклянный уголок откололся и от него шел некрасивый зигзаг. Стены давно просили ремонта, краны текли, раковина протекала, и потому под ней стояло ведро. На белом потолке черное пятно — следы плесени, а заодно и доброго отношения соседей. Они затапливали их с завидной регулярностью.

Девушка заскрипела зубами. Часто порывалась вызвать мастера, но у мамы свои причины не приглашать его в дом. Стеснялась. Лучше пускай краны текут, нежели люди будут знать, как бедно они живут. Да и чем расплачиваться за его услуги? Отсутствие мужчины в доме сказывалось не только на сантехнике. На кухне дверца отломалась. Духовка работает через раз и ее лучше не включать, дабы ничего не взорвать. Тараканы и те померли от ужаса, когда заглянули в холодильник. И это еще не считая того, что творилось в комнатах.

На полных губах Лимы остались следы зубов. Кричать во сне сложно, а вот покусать или поцарапать себя, почему бы нет? И как она выйдет на улицу в таком ужасном виде?

Переодевшись в джинсы и кофту, расчесала шикарный густой светло-русый волос. Завязав внушительную косу, соорудила на голове пучок. Взяв сумку, проверила, не забыла ли чего, главное чтобы лежало лекарство…

Пришлось немного потрястись в метро. Их пятиэтажка недалеко от него находилась, всего пять минут ходьбы. Одинаковые сонные лица сменяли друг друга, пахло подземельем вперемешку с дорогими и дешевыми духами. Один плюс метрополитена — воздух не испортит какой-нибудь алкаш. Лима не понимала таких людей, губивших свою жизнь ради зеленого змия. По ее скромному разумению за жизнь нужно бороться, чтобы не случилось в жизни.

В библиотеке девушка хотела скачать несколько файлов из Интернета. Книги брать с собой нельзя, зато час посидеть в «нете» бесплатно — без проблем. Летом здесь пустынно, пару человек всего сидело в читальном зале. Жажда чтения у Лимы постоянна, вот и приходилось читать на старом доисторическом компьютере. Книги в доме появлялись в том случае, если их кто-нибудь дарил. У мамы не хватало средств даже на пропитание, а что тут говорить об остальных благах цивилизации.

Один раз, часов в тринадцать, позвонила мама. Ее встревоженный голос резанул слух, девушка скривилась.

— С тобой все в порядке?

— Да, мама, а в чем дело?

— Ну… нашу маленькую иконку в твоей комнате, помнишь?

— Разумеется.

— Она кровоточит! Я не знаю что думать. Мне показалось, что с тобой что-то случилось.

— Нет, мам, все в порядке.

— А ты где?

— В библиотеке.

— Точно все в порядке? — ее голос дрожал.

— Мам, не делай из мухи слона, тебе просто показалось.

— Хорошо, но ты, если что, звони.

— Да мам, все, пока, — отключила простой без всяких новомодных штучек мобильник.

Не так давно отшумел выпускной, наступил шумный и жаркий июль. И выпорхнувшие школьники мчались подавать документы в университеты, институты, колледжи и другие учебные заведения. Олимпиада тоже решила испытать судьбу. Подала документы в один из университетов, не слишком надеясь на удачу. Сдала тестирование не так хорошо, как хотелось бы. Чтобы гарантировать стопроцентное поступление, нужен балл гораздо выше. Но надежда все-таки теплилась в молодом сердце: а вдруг удаться, поступит. Все спешили, бегали, она же никуда не торопилась.

В красной большой сумочке снова зазвонил телефон. Порывшись в полном бардаке, Лима извлекла его на свет.

— Алло.

— Лимка, здорово, ну что, подала документы? — донеся голос лучшей подруги, Маринки.

— Ага, — протянула девушка, вспоминая вчерашний день, приемную комиссию и то, как ее документы не хотели брать из-за болезни. Хорошо мать с ней поехала, во все кабинеты заглянула, пока не добилась желаемого. Благодаря ее стараниям Лима значилась в списках.

— А че такое грустное «ага»? — подозрительно осведомилась Марина.

— Да так, настроения как-то нет, слишком много за последнее время накопилось.

— О-о-о, ну тогда дуй ко мне, у меня новый фильмец появился! Закачаешься! Ну ладно, пока! Денег совсем не осталось!

Олимпиада усмехнулась и положила мобильник обратно в сумку. Села в подъехавший автобус, показала надоедливой кондукторше проездной. И молча, осталась стоять в трясущемся общественном транспорте. Рядом хихикали какие-то раскрашенные в боевую окраску девушки примерно восемнадцати лет — ровесницы Лимы. Они весело подмигивали парням, сидевшим напротив. Их хихиканье так раздражало, что хотелось выпрыгнуть в окно. Как же бесило глупое кокетство и ради кого? Пары крокодилов!

С заметным облегчением Лима вышла из автобуса и по рельсам направилась к подруге. С Мариной они дружили давно, если не сказать всю жизнь. Прошли и огонь, и воду.

— О, привет, — чмок в щечку. — Давай закатывай!

— Кстати, я скачала пару книжек.

Маринка скривила красивый носик.

— Ты же знаешь, я не люблю читать книжки на компьютере. Глаза болят. Это ты поглощаешь книги в любом виде!

Они вошли и закрылись в комнате. Компьютер уже работал.

— Вот смотри! Последний фильм!

— С твоей любимой актрисой или без нее?

— Я еще сама не смотрела!

— Откуда знаешь, что фильм классный?

Подруга загадочно улыбнулась, обнажая ряды белых зубов. Сдула прядь волнистых черных волос. Изогнулась пластично и потянулась, что позволяла ее уточенная фигурка в зеленном халатике.

— Не задавай лишних вопросов, — сказала и мышкой включила кино.

Маринка — была самой популярной девушкой в школе. Не найдется парня тайно в нее не влюбленного. Она обладала именно той красотой, которой восхищались многие. Лима же — ее единственная подруга. Не каждой девчонке понравиться дружить с такой красавицей как Марина. Каждый день ощущать себя второсортной и испытывать лютую зависть к более красивой подружке. А вот Олимпиаде все равно. Она в зеркало смотрелась по необходимости и себя не любила.

Жила Марина в высотке на восьмом этаже, четырехкомнатной квартире. Из окна видна лесопарковая зона. Дома стали строить в притык с деревьями, в связи с запретом на вырубку. Ее родители не из бедных людей, потому могли позволить себе купить и две квартиры, если того пожелают.

Просмотр фильма девушки закончили спустя два часа.

— Ну что, настроение поднялось? — поинтересовалась зеленоглазая.

— Угу, — ответила Лима, — кстати, ты подумала, куда будешь поступать?

— Я пока себе этим мусором не забивала голову, успею еще. Документы давно собранны, поэтому торопится особо некуда. Основная масса людей всегда в последние дни собирается — это все знают.

— Плохая новость, — грустно вздохнула Олимпиада. — Балы снизили, но это не утешает. По телевизору говорят, что очень много тех, кто плохо сдал. Но такое ощущение, что все сдали хорошо.

— Это почему? — изумилась Маринка.

— Ну… я поездила по разным учебным заведениям и получила самый настоящий шок. Ты представляешь? Людей набралось немало и у большинства больше, чем двести пятьдесят баллов! Ни хила?

— Эге.

— Вопрос. Если так плохо сдали, что снизили баллы, то откуда взялось столько людей с такими огромными баллами?

— Ой, не знаю, может по блату пошли? Ты же знаешь, что нашим миром правят деньги. Как говориться: «Есть деньги — Иван Петрович, нет денег — Иван сволочь».

Олимпиада засмеялась.

— Давай прогуляемся, хочется как-то на свежем воздухе побыть, а то душно сидеть взаперти.

— Пойдем.

Лима подождала, пока Маринка натянет что-нибудь на себя. Шкаф каждой девушки отдельная тема. Одежды много, одеть нечего. Полчаса потрачено только на то, чтобы выбрать более-менее подходящее. Олимпиада зевала и томно пила кофе, принесенное мамой Марины. Чтобы накраситься и сделать сногсшибательную прическу ушло еще полчаса.

Лимка же не утомляла себя подобными женскими проблемами. У нее все просто — она не красилась. Так удобнее и глаза не чешутся от аллергии. Кошмарное ощущение, когда хочется достать их из глазниц и почесать изнутри. Аллергия же у Лимы абсолютно на все: на косметику, пищу, цветы, животных.

— Ну что, пошли?

— Пошли, — встала со стула Олимпиада, хрустнув всеми позвонками.

Случайно на глаза попалась средних размеров икона. Девушка нахмурилась и остановила подругу вопросом:

— А зачем вы разукрасили икону?

Марину изумленно обернулась.

— Мы не красили, — она подошла и потрогала стекающую вниз красную жидкость. — Что это? Малой, наверное, баловался! — прошипела, оглядываясь на комнату, где смотрела телевизор ее мать. — Если родители увидят, они его точно прибьют! Они эту икону как зеница око берегут! — взяла тряпочку, осторожно убрала красные следы, сходила на кухню и выкинула в мусорное ведро покрасневшую ткань.

Они вышли из дому. Переговариваясь, медленно шагали по тропинке. Не прошли и десяти минут, как встретили парня Марины. Он их не видел и потому не прятался. Открыто обнимал незнакомую «блондинистую кикимору», смеялся с дружками. В свободной руке держал пиво. Как известно пиво — неотъемлемый атрибут нынешнего поколения.

Маринка, увидев его, побледнела и напряженно следила, как они проходят.

— Возмутительно! — воскликнула Лима и хотела догнать, высказать скотине все, что о нем думает.

— Молчи, — остановила подругу.

Олимпиада злобно зашипела и занесла в свой мысленный блокнотик еще одного козла человеческого рода.

— Как он мог? — горько спросила Маринка.

— Сучка предложила, вот он и согласился. Кто же откажется от халявного секса? — вся перекривилась.

— А как же все то, что он говорил мне?

Олимпиада молчала, с гневом сверля поворот, за которым скрылась компания. У нее на подобное поведение имелось свое нелестное мнение. Ей казалось, будь это существо поблизости, она бы придушила его или сломала бы фотогеничный нос.

У подруги зазвонил телефон.

— Это он, — еще больше побледнела Марина.

— Дай сюда, — протянула руку.

— Ну уж нет! Знаю я тебя, сейчас загавкаешь, а мне потом плохо будет!

Она решительно ответила и сразу же скривилась, как от зубной боли.

— Завтра?… Давай сегодня!.. Занят?… Тогда я не могу завтра!.. Почему? Потому! И вообще иди ты знаешь куда!.. — выругалась. — Что?! Это я психую?! Как давно ты спишь с этой уродливой козой?… А? Какой козой? С той, которой ты сейчас шляешься! Мы встречаемся всего месяц, а ты уже успел завести себе подружку на стороне!.. Я не так подумала?!.. Иди ты в жопу, придурок! — нервно прервала связь, нажав на кнопку.

Маринка сдавливала слезы и не отвечала на звонки, а после и вовсе выключила мобильник.

— Надо номер сменить, — задумчиво и горько сказала. — Не хочу его больше видеть, никогда! Слышите, никогда!

Лима вздохнула.

— Интересно, есть такой мир, где мужики не изменяют?

Марина серьезно посмотрела на нее.

— Наверное, нет, — произнесла, вытирая слезы и всхлипывая.

— Поэтому я ни с кем не встречаюсь, — угрюмо заметила Лима.

— Ты феминистка! А я нет! Я любви хочу, ласки, так чтобы меня любили сильно-сильно, а не смотрели постоянно в разрез моей блузки! Говорили нежные слова не с холодной небрежностью, а с горячностью влюбленного!

Олимпиада не нашлась, что ответить на крик души подруги. Ее собственная душа давно закаменела. И ей все равно будет ли ее любить представитель мужского пола или нет. Так законсервировать может только обида, оставившая незаживающую кровоточащую рану…

По дороге повстречали бывшую одноклассницу. С ней лучше не начинать любезничать и спрашивать как дела. Тем более с этой особой они на ножах. Девчонка считалась «стервой». Разговор проходил всегда с напряжением. Ее ехидные высказывания хотелось запихнуть ей же в глотку. Представительницы прекрасного пола редко устраивали драки, обычно их вражда проходила на «языковых поединках». А это еще хуже. У мужчин все просто. Сказал не то, получи подачу кулаком в лицо.

Обе подруги ограничились холодным приветствием и прошли мимо одноклассницы, любопытно скосившей взгляд в их сторону.

— Что-то день сегодня весь наперекосяк, — заходя в парк, сообщила Олимпиада.

— Это уж точно, — с каменным лицом согласилась Маринка, скрестив руки на груди.

Лима снова вздохнула. Приподнятое настроение тут же улетучилось. Горе подруги не может не тронуть. Но еще хуже становилось от осознания, что ты ничем не можешь помочь, хоть головой об камень бейся. Взгляд блуждал от одного дерева к другому, когда случайно наткнулся на нечто странное… Вот он перекресток, который способен кардинально изменить жизнь!

— Марина, ты это видишь? — поинтересовалась заворожено.

Продолжая молча плакать, подруга посмотрела на нечто.

— Ай, хрень какая-то, пошли дальше!

— Нет, давай посмотрим.

— Зачем? — агрессивно спросила Марина. Но Олимпиада не обиделась, в таком состоянии и она бы огрызалась.

— Тебе что, неинтересно?

Маринка внимательно взглянула на нее, нервно сглотнула и первая подошла к странному предмету. Оно лежало под деревом, и заметить его невооруженным взглядом трудно. Но Лима всегда имела зоркий глаз.

— Что это? — сморщилась.

— Не знаю, — ответила Олимпиада, — смахивает на дохлую жабу, облитую синим раствором кислоты.

— Бе-е-е! — еще больше скривилась. — Идем отсюда, нечего на это безобразие смотреть!

— Подожди! — взяла палку.

— Только не говори, что ты собираешься трогать ее! Зачем беспокоить бедное умершее животное? Даже то, что это жаба не говорит о том, что можно в нее тыкать палкой! — обиженная Маринка взяла подружку за плечо.

— Мне кажется, что она живая.

Палочка казалось, очень медленно приближается к неизвестной вещи. Если бы Лима только знала, что та вещь, бездумно названая ею жабой — портал между мирами. То десять раз подумала, а стоит ли испытывать судьбу? Вдруг мир, куда ее может перенести странный предмет, не столь прекрасен, как представлено в сказке?

Палка коснулась синей жидкости, произошла вспышка, ослепившая девушек. Они завизжали и закрутились в водовороте. Голова кружилась, все вокруг проносилось вихрем, сминая старую картинку и заменяя ее новой. Там же, где лежал портал, ничего больше не было. Он выполнил свое предназначение и исчез туда, откуда взялся.

С диким визгом девушки разлетелись в разные стороны. Марина упала на землю за километр от подруги и потеряла сознание. А Лима свалилась на прогнившую крышу, обвалив ее, ударилась обо что-то твердое.

— Ух, блин, — застонала и чихнула от пыли, покрывавшей пространство в огромном количестве.

Взгляд медленно привыкал к темноте. Девушка непонимающе осмотрелась. Складывалось впечатление, что она загремела прямиком в склеп. Во что с трудом верилось.

Обтряхнув себя от пыли, Лима встала и посмотрела наверх в дырку, проделанную ее телом. Небо, затянутое темным покрывалом ночи, привело в недоумение. Разве она потеряла сознание? Вроде бы нет, и где Марина?

— Марина, ты где? — в ответ тишина, такая зловещая, что по коже пробежались мурашки. — Марина?

Лима привыкшим к темноте взглядом более внимательно огляделась. Странно, но помещение действительно напоминало склеп. Имелся даже большой каменный гроб. Выхода всего два — вся в паутине дверь и дыра в потолке. Имелось окно с решеткой, но до него не добраться. Сжавшись комком нервов, девушка попыталась для начала выбраться через дырку. Ничего из ее затеи путного не вышло. Лима, не обладавшая хорошей координацией движения, едва не сломала руку. Упав с наклонной крышки каменного гроба высотой по ее грудь, подняла столб пыли. Снова чихнула.

— И почему я не волейболистка? — сама себя спросила.

Увы, из-за болезни ей запрещалось даже бегать, не то, что прыгать. Пришлось вдохнуть лекарство. Она страдала постоянными приступами аллергии. Ее заболевание — средняя стадия астмы. До приступа еще не дошло, но если в ближайшее время не успокоиться, то вполне мог начаться. На всякий случай Лима сделала два вздоха, если вдруг придется бежать, а то и скончаться можно. Сидела до тех пор, пока сердце не прекратило быстро колотиться. Не хватало еще лишиться сознания в неизвестном помещении.

Девушка попыталась позвонить по мобильнику, но телефон не работал, его пришлось спрятать.

— Помогите! Хоть кто-нибудь! Помогите! — закричала изо всех сил.

Но в ответ тишина и какое-то бульканье да рычание доносилось до слуха. От страшных звуков у девушки по коже непроизвольно пробежались мурашки. Разум отказывался понимать происходящее, но реальность нападала слишком яростно, чтобы не верить. Если это не то, что она думает, тогда где люди? Где Марина? Они не отходили далеко от тропинки, а место-то многолюдное. Обязательно кто-то должен услышать, даже если допустить, что на дворе ночь. Где же люди?

— Помогите! Я здесь! Я упала! — крикнула Лима еще громче, облизав пересохшие губы. — Мне плохо! Я не смогу выбраться сама, помогите!

Отчаявшись, она встала и подошла к двери, дернула за ручку. Разрушившаяся за время древесина осталась мелкой крошкой на руках. Тогда девушка поискала взглядом то, что могло помочь справиться с неожиданным препятствием. Все, что сумела найти — серебряный бокал и длинная железная ржавая палка, некогда бывшая частью оконной решетки. Оба предмета девушка взяла с собой. Ей некогда изумляться, откуда здесь мог взяться серебряный бокал и почему его до сих пор не украли. Вставив найденную железку в отверстие проема, Лима методично ломала наполовину сгнившее дерево. Оно хоть и поддавалось, но неохотно. Старый замок все еще держал крепко.

Наконец, со скрипом дверь открылась, пропуская внутрь Лиму.

— Ау? — позвала, осторожно выглядывая.

Вниз вела темная лестница, покрытая многовековой пылью.

— Ау? Есть здесь кто?

Свист ветра и звук падающей воды.

Прежде чем спустится в темноту, девушка порыскала в сумочке и отыскала зажигалку. Она не курила, но иногда ей требовался огонь. Особенно дома, когда спички кончались. Оставлять же зажигалку на полке — опасно, по той причине, что младшая бестолковая сестрица обязательно стащит ее. В сумку к старшей сестре девчонка боялась влезать. Олимпиада спокойна только до поры до времени, но если ее разозлить, то можно домой не приходить. Лима единственная кто готовил пищу, потому ей решать, кого кормить, а кого оставить голодным. Мать-кормилица приходила поздно. Ей некогда стоять у плиты, она просто ложилась спать.

Столкновения сестер не являлись редкостью. Они не переваривали друг друга до тошноты. Лима — феминистка, и она этого не скрывала. Сестра — полная противоположность. Олимпиаде на увлечения сестры глубоко плевать, ее просто бесил эгоизм сестры. Вика могла включить громко музыку, пока мать спит. Потребовать у измотанной после работы матери дорогую вещь. И ей все равно, что денег едва хватало на то, чтобы нормально поесть. Закатить истерику, курить при маме и ругаться матом. Привести лохматого парня больше похожего на обезьяну и устроить в своей комнате сексуальную оргию. Ей только шестнадцать, а она успела повстречаться со всеми парнями школы и поваляться в нетрезвом виде во всех кустах. Именно кавалеры младшей сестры чаще всего называли Лиму «Снежной королевой из помойки». Олимпиада искренне не могла понять, чем Вика смогла завоевать уважение школы и настроить всех против своей старшей сестры. Она каким-то образом располагала к себе людей, несмотря на неформальную внешность. Черные короткие волосы, полные губы, насмешливые серо-зеленные глаза. В отличие от той же Лимы низкая, полная в бедрах и груди. Лицо разукрашено так ярко и вызывающе, словно сестрица восстала из ада. Одежда — набор из черных и розовых тряпок, побрякушек, черепов и шипов.

Бывали моменты, когда Лиму начинало трясти, как в приступе эпилепсии. Так сильно ей хотелось придушить сестренку. Но мать запрещала наказывать младшую, чтобы та не сделала. А руки так и чесались. Мысль поставить сестру на место становилась навязчивой. Но самое, наверное, худшее для Лимы — Вика приняла сторону папы и предавшего их брата. Отец ушел к другой женщине и забрал старшего сына с собой. Впоследствии у Лимы и Вики появились две сестры, девочки-двойняшки. Илья с удовольствием присоединился к отцу и даже не навещал маму. Вика своим поведением доводила мать до слез. Тогда никто не мог сдержать Лиму и в разные стороны летели черные волосы…

Наконец, Олимпиада нашла зажигалку и сняла со стены факел. Старый. Но вроде бы еще можно использовать по назначению. Огонь разгорелся неохотно и давал не столько света, сколько хотелось бы. Лима сильно жалела, что не купила на всякий пожарный случай фонарик. Но кто мог подумать, что она окажется в такой неприятной ситуации, как сегодняшняя?

Медленно девушка спускалась вниз по хрустящим ступенькам, вглядываясь себе под ноги и в темноту. Становилось темнее. Стоило приблизиться к концу лестницы, как перед Лимой открылось большое сумрачное помещение с высокими каменными столбами. Ноги по щиколотку скрылись в белом тумане.

— Ау? Кто-нибудь есть здесь?

Лима, скривившись, вдохнула. Пахло так, как если бы она попала в морг. Холодом и смертью веяло. По коже пробежали мурашки. Немного согревал огонь от факела, но и его тепла не хватало, чтобы отогнать стужу. Пожав плечами и загнав суеверный страх подальше, Лима усилием воли толкнула себя вперед по направлению к следующей двери. На этот раз все прошло быстро, не пришлось использовать длинную железку. Дверь открылась с легким щелчком. На стенах висели даже не факелы, а нечто похожее на фонари. Света от них исходило немного, но его вполне достаточно, чтобы не сломать себе шею.

— Ау?

Сзади донеся душераздирающий крик и ужасный хохот, заставивший девушку сжаться в стенку коридора. Душа заполнилась страхом, сердце готово покинуть костяную клетку и спрятаться в пятках. Неужели она попала в пристанище сатанистов? Или еще чего хуже — маньяка? Память как раз нашарила парочку заголовков газет, где говорилось о серийном маньяке, которого сотрудники правоохранительных органов никак не могут поймать. Он орудовал где-то рядом с лесопарковой зоной. А не могло ли так случиться, что логово «зверя» здесь, в этом старом забытом всеми склепе?

Хотелось бежать обратно, но это так же бессмысленно, как бежать в тупик. Лима не сможет выбраться через дыру в потолке, а дверь сломана. Спрятаться в гробу? Встреча с разлагающимся покойником не входила в ее планы. Вечно же прятаться нельзя, нужно выбираться и поскорее.

Покрепче сжав железку в руке, девушка, закусив обескровленные губы, осторожно продвигалась дальше. Глаза расширенны от ужаса и сердце с жутким грохотом стучало в груди. Подскочило давление. Сознание мутило. Нет, она должна держаться, пока не найдет выхода отсюда. А вдруг психопат захватил в заложники Марину? Об этом не хотелось думать. Но если это так, Лима не могла бросить подругу в беде.

Каждый шаг давался с трудом, словно девушку парализовало. Ее трясло в ознобе. Гусиная кожа давно покрывало все тело, зубы стучали. Но холод не чувствовался также сильно как страх. Изо рта вырывался пар. В тишине потрескивал факел.

На выходе из коридора нет двери, но там определенно светлее, чем здесь. Аккуратно положив факел на пол, Лима обеими руками покрепче перехватила железку. Ее глаза еще больше расширились от испуга. Она едва не задохнулась. Прикрыла рукой рот, чтобы не заорать.

На полу лежало два трупа молодых девушек одетых на манер средневековых крестьянок. Веки закрыты, лица бледны. Они застыли в разных позах. Испачканная в крови одежда свидетельствовала в пользу того, что незнакомки мертвы.

Олимпиада судорожно закашлялась, захватывая воздух ртом без возможности выдохнуть. Приступ. Как же не вовремя. Трясущиеся руки не сразу отыскали ингалятор. Даже три вдоха не сумели до конца снять одышку.

Бежать. Единственная мысль закралась в голову Лимы, когда она отчетливей осознавала, какая драма произошла в небольшой комнате с огромной колонной и парочкой статуй вдоль стены. Девушкам разорвали шеи. Олимпиада даже представить себе не могла, какой изверг в человеческом обличии мог подобное злодеяние совершить. До того как погибнуть несчастные жертвы подвергались насилию, а уж это точно не сделает ни один зверь на планете, кроме человека.

Ноги не слушались, по щекам катились слезы. Бежать! Бежать! Бежать! Но куда? Куда бежать, если в любом коридоре можно встретить убийцу. Вернуться обратно и все-таки попробовать запрыгнуть на крышу, позвать на помощь?

Но момент упущен. Кто-то шел по коридору и хохотал за спиной. Больше не ожидая ничего хорошего, девушка спряталась за колонной, подхватив впопыхах потухший факел. Она замерла, продолжая закрывать рукой рот. Ее шумное дыхание могло выдать, поэтому Лима практически не дышала. Ей не привыкать.

— Пустите меня! — кричал знакомый до боли тонкий девичий голос.

Олимпиада едва не застонала, узнавая голос Марины. Ее поймали, что же делать?

— Где твоя подружка, красавица? — спросил насмешливый мужской голос. Он казался позаимствованным из фильмов про вампиров. Вампиры? Не может быть!

— Пустите меня, негодяи! Уроды!

— У-у-у, Жданрк, понюхай какая она сладкая, какая у нее нежная кожа! А как трепещет ее сердце! А как бежит по венам ее девственная кровь!

— Дай мне ее попробовать, хоть капельку! — завыл другой.

— Терпение, не только ты желаешь ее. Нужно дождаться хозяина. Он первый должен ее попробовать, а потом и мы перехватим свою долю.

— Пустите!

Они вытащили Марину к трупам двух девушек. Подруга пронзительно завизжала и еще отчаянней попыталась вырваться из цепких рук. С таким же успехом можно бороться со скалой. Результат тот же.

Лима осторожно выглянула и увидела существ мало похожих на людей. Исковерканные лица, бледные, сгорбленные, с клыками во рту, с крыльями. Когтистые лапы держали Марину за локти. Развивающиеся события походили на маскарад, если бы все не казалось таким правдоподобным. Хотелось истерично рассмеяться и крикнуть: «Кончайте цирк!» Их облик вызывал смех, но не ужас. Только смеяться как-то не хотелось. Что стоило психопатам нарядиться в маскарадные костюмы, чтобы их никто не узнал?

— Хозяин идет.

Хозяин не лучше, чем его подчиненные. Марина вновь визгнула. Его наполовину разорванный костюм залит с верху донизу кровью, в уголках рта не засохла красная линия.

— Кто вы такие? — тихо, дрожа всем телом, спросила девушка. Ее полный ужаса взгляд не мог задержаться надолго ни на одном предмете.

— Ты о нас не слышала? — закатил глаза хозяин. — Мы адские вампиры, самые худшие представители вампирской расы и самые сильные.

— Вампиров не существует! Вы чокнутые маньяки!!

Все трое презрительно расхохотались.

— Растяните ее, пусть узнает на деле, существуем ли мы или нет.

Марина громко заорала. Вырваться так и не удалось. Двое исковерканных мужчин повалили ее и растянули на полу за ноги и руки. Девушка заплакала и стала умолять:

— Пожалуйста, не надо, я не сделала вам ничего плохого!

— Правильно, ты ничего не сделала. Ты виновата лишь в том, что мы голодны, а ты так аппетитно пахнешь.

Вампиры не заметили еще одно сердцебиение, прямо за колонной. Лима все еще находилась здесь и с маниакальной целеустремленностью сдирала с чашки серебро прямо на железку. Она сняла с шеи крестик, зажала в руке. Будь что будет, но девушка не позволит прямо на ее глазах убить лучшую подругу.

— Я начну с твоей ручки, моя детка, — прошептал хозяин и взял, даже не прилагая усилия, девушку за руку. От пережитого стресса Марина потеряла сознание.

Он успел ее укусить, когда на него сзади опустилась железка.

— А-х-ры, сука!

Его голова задымилась от попавшего в нее серебра. Мужчина резко, слишком быстро для взгляда человека, повернулся к трясущейся от страха Олимпиаде.

— А вот и подружка!

Вампир схватил ее за волосы и вывернул так, что оголилась беззащитная шея. Лима отчаянно дернулась, и укус пришелся не в шею, а в плечо, что и спасло ей жизнь. Едва его зубы впились в нее, как сверху послышался визг.

— А это еще что за хрень?! — оторвался хозяин от девушки, отбросив ту в сторону колонны.

Лима зажимала кровоточащую рану. Чувствовала, как жар распространяется по телу. Боль пронзила все существо.

— Отруби этой палец, пока она не превратилась! Мы еще с ней не закончили! — показал на Марину хозяин, а после с отвращением повернулся в сторону второй девушки. — А эту добей! У нее кровь похожа на лед! Противная на вкус, как кровь псины!

— Да, хозяин, — ответил один из вампиров, второй же отправился вместе с хозяином верх по лестнице.

Он быстро выхватил тесак и отделил у Марины укушенный палец от руки. Она так и не пришла в сознание, лишь застонала. Лима прижалась к холодному камню, зажимая переставшую кровоточить рану. Жар в теле становился сильнее. Девушка поскуливала и смотрела на оставшегося вампира.

— Зря ты, девочка, злила нашего хозяина, теперь тебе придется умирать долго и мучительно, — с каким-то садистским удовлетворением сказал он, подползая к ней на четвереньках. — Иди к папочке.

Олимпиада старалась отодвинуться от смердящего распахнутого рта. Но он неуклонно приближался к лицу, намереваясь прогрызть в нем дырку. Тут девушка вспомнила, что до сих пор сжимает крестик в руке. Больше не задумываясь и не целясь, она вогнала его прямо вампиру в глаз. Мужчина отпрыгнул и жутко воя скорчился на полу.

— Сучка-а-а! Дря-а-ань! — визжал вампир, дымясь и пытаясь достать свою смерть, но было слишком поздно.

Лима отползла от него подальше, наблюдая, как психопат расплавляется на полу плохо пахнущей черной жижей.

— Марина, — позвала подругу, но та не ответила. — Марина, ответь мне. Пожалуйста, ответь мне.

Слезы катились по щекам крупными каплями. Сверху послышались голоса.

— Как же они воняют эти твари! — сказал какой-то мужчина.

— Ты добил их?

— Разумеется! Как же трудно их уничтожить! Нам пришлось их разделить на части, прежде чем бросить в огонь!

— Ищите девушек! Они наш заказ!

— Босс, ты все еще думаешь, что они живы?

— Вряд ли. Их родители заплатили нам за убийство вампиров похитивших их дочерей. Никто не надеется на возращение девушек живыми. Слишком поздно нас позвали. Этот вид вампиров хуже зверей, они не церемонятся, пока голодны.

— А что будем делать, если они просто укушены?

— Убьем.

Девушка смутно слышала их голоса, но последнее слово четко врезалось в мозг. Они обе укушены, значит, их ждет смерть.

— Марина, умоляю, проснись! Марина! — трясла бледную девушку за плечи. — Марина!

Она схватила подругу и с трудом потянула за собой, с опаской оглядываясь. Девушка затащила Марину за колонну и спряталась вместе с ней в трещине, где стояла разбитая статуя. Тело Лимы жгло как в огне и знобило от разъедающего изнутри холода. Противоестественно, но именно так казалось. Сидя в своем маленьком укрытии, она закусила губы, чтобы не заорать и прижимала к себе Марину. Найденной тут же старой тряпкой девушка укрыла ее и себя, наблюдала из дырявого полотна за спустившимися к ним по лестнице мужчинами.

Лима не смогла разглядеть их фигуры и лица, но отчетливо поняла, что их пятеро и у них в руках оружие с фонарями. Неужели они истребители вампиров? Но ведь этого не может быть! Ничего подобного не может существовать! Она никак не могла объяснить жжения в шее, мутнеющий взгляд и весь ужас, что видела ранее.

— Фу! Что они с ними сделали? — произнес кто-то из незнакомцев.

— Ты что? Не видишь? Изнасиловали и выпили всю их кровь.

— Извращенцы кровопийцы! Ненавижу этих тварей!

— Ты же сам вампир!

— Да, но я пью донорскую кровь, а не людскую. И не насилую каждую встречную.

— А так насилуешь? — ехидно поинтересовались.

— Иди в жопу, Док!!!

— Сожги их, пока они не превратились.

Вспышка яркого света и запах горелой плоти заставил Лиму зажать нос. Если она чихнет, все пропало. От едкого дыма из глаз текли слезы.

— Фу! Как же они воняют!

— Заткнитесь! Здесь чей-то палец, он не принадлежит ни одной из девушек!

— Еще одна жертва?

— Скорее всего, и где она?

— Может они утащили ее куда-то?

— Палец свежий, кровь тоже, понюхай.

— Я не буду! Ты же знаешь, как это на меня действует, тем более он укушенный! Зачем они вообще его отрубили?

— Наверное, они не успели повеселиться, когда мы заставили их отвлечься.

— И что?

— Таким образом, они замедлили ее превращение.

— Ты вампир, давай нюхай!

— Ладно.

Лима замерла, если он учует их…

— Я не чувствую следов из-за этой гари и запаха этих тварей! Но ты прав, кровь свежая. Она не принадлежит ни одной из этих девушек.

— Она не могла пройти мимо нас.

Из коридора, откуда пришла Лима, и привели Марину, вышли еще двое мужчин.

— Эй, парни, вас это заинтересует.

— Что там?

— Да так, мы нашли старую усыпальницу. Двери сломали недавно, как и крышу. Такое ощущение, что туда свались.

— Она не могла пройти мимо нас! Если… у нее нет крыльев! — снова повторили озабоченно. — Ищите девушку без пальца! Она скоро превратиться в чудовище и тогда у нас прибавиться проблем!

— А трупы?

— Заберем после, они уже никуда не убегут.

Мужчины разошлись в разные стороны, и никто не остался в страшном месте. Лима закрыла лицо на плече у подруги, тихо плача. В ушах все еще звучали жуткие слова. Они превратятся в чудовищ. Что же делать? Как быть? Ответов нет, а жжение становилось сильнее.

Олимпиада почувствовала дуновение в спину и, повернувшись, заметила маленькую дырочку в стене. Отпустив подругу, Лима, сдирая ногти, стала копать. Отверстие увеличивалось слишком медленно, а нужно торопиться. Убийцы наверняка вернуться сюда за догорающими остатками и могут обнаружить их. Приложив некоторое усилие, девушка толкнула земляную пробку, пробралась в другое помещение. Вся грязная Лима развернулась и с трудом затащила в отверстие подругу.

— Марина, ну помоги же мне, пожалуйста!

Но девушка не ответила. Даже получив звонкую пощечину, осталась без сознания, жутко бледная и холодная. Пульс бился слабо и внушал маленькую надежду.

Еще один склеп с дверью.

— Ну что? Будем выбивать.

Лима со всей силы ударила дверь плечом. Дерево треснуло, но не сломалось. Плечо пронзила боль. Захотелось все бросить, но чувство самосохранение оказалось сильнее. Закусив губы, Лима продолжала долбить прогнившую дверь. Уже совсем отчаявшись, девушка все-таки проломала ее и упала вперед. Поднялась, вернулась за подругой и потащила в сторону образовавшегося прохода, когда услышала:

— Дрянь, здесь дырка!

Лима увидела изумленное лицо с горящими красными глазами и заторопилась.

— Ребята, быстрее!! Их две!! Они убегают!!

Подруги были на лестнице, когда в них начали стрелять. Лима визгнула и еще одним усилием поднялась выше.

— Лима? — донесся слабый голос.

— Марина! Давай! Иди же!

Недоумевая, подруга последовала за паникующей Олимпиадой вверх по ступенькам.

— Лима, что произошло?

— Некогда объяснять, нужно бежать!

Марина упала на четвереньки.

— Марина, ну давай же, вставай! Некогда лежать!

— Мне плохо.

Подругу вырвало, когда Лима обхватила ее за талию и поставила на ноги. Сзади слышались гневные выкрики и шевеление.

— Взрывай!

— Потолок обвалиться!

— Тогда быстрее копайте, они не должны уйти! Отрастили задницы, не пролезают! Док, лезь ты!

— Если я самый худой это не значит, что меня можно как мясо кидать вампирам!

— Док!!! Если ты сейчас не полезешь, я тебя туда силой затолкаю!

Оказавшись снаружи, Олимпиада развернулась и, схватив первое попавшее плоское железо, воткнула его в покрытый трещинами потолок.

— Марина, помоги мне! Умоляю, помоги, иначе нас убьют!

Слабыми руками Маринка обхватила железку рядом с Лимой и обе приложили последние силы. Девушки едва успели отскочить прочь, когда потолок обвалился, заваливая полностью лестницу.

— Сучка! На выход, быстро! Перехватите их и прикончите!

— Ну вот, только зря лез! Кто мою форму будет стирать, а? Хулиганы!

— Это не сон! Это не сон! — зарыдала Марина, закрыв ладонями бледное лицо.

— Бежим! Бежим!

Обнявшись как две калеки, побежали через огромное кладбище.

— Откуда здесь кладбище?! Мы же были в лесу!

— Я не знаю! Я не знаю!

Далеко им уйти не дали. Над их головами засвистели пули, кроша камень. Обе громко закричали.

— Почему они в нас стреляют?!

Внезапно перед ними выскочила какая-то тварь. Девушки застыли пораженные. Понюхав воздух, неизвестное существо прошло мимо. И трясущиеся подруги смогли идти вперед, слыша за спиной визг и выстрелы.

— Получи, мразь!

— Не упусти девок! За ними!

Марина поскользнулась и прихватила за собой подругу. Кубарем покатились вниз. Закатившись под мост в воду, Лима закрыла мокрой ладонью рот Маринке, пока та не завизжала. Кругом плавали части разорванных людей.

— Где они?

— Ты видел, куда они побежали?

— Нет.

— А запах чувствуешь?!

— Откуда я что почувствую? Если здесь все смердит как на помойке?!

— Они не могли далеко уйти! Прочешите местность, но найдите их! Мы так долго выслеживали этих треклятых вампиров!

Когда они ушли, Лима убрала руку с лица Марины.

— Что с твоим плечом? — спросила девушка, заметив следы укусов. От раны расползались черные нити.

— То из-за чего они хотят нас прикончить.

И тут Маринка заметила, что у нее пальца нет, и все вспомнила. Тихо разрыдалась.

— Скажи мне, что это все мне приснилось, пожалуйста.

— Я бы хотела, но не могу.

Сознание все больше мутило, и мучила жажда. Пить. Почему воспоминание о красной крови, так приятно и наполняет рот слюной… Лима тряхнула головой, гоня от себя дурные мысли. Она не станет чудовищем.

— Идем отсюда, мы должны убирать из этого места.

— Но куда?

— Подальше от кладбища.

Выбрались тихонько из-под моста и поползли в сторону виднеющегося леса. Оказавшись под защитой деревьев, смогли выпрямиться, шатаясь идти. Девушки долго блуждали. Почти рассвело, когда дорога вывела их на поляну, где они обессиленные упали на траву.

— Пить хочется, сильно, — произнесла Марина тихо.

— Мне тоже, — вымолвила Лима, облизав потрескавшиеся губы.

Поднялось солнце. Они закричали одновременно от боли, корчась под палящими лучами.

— ТЕНЬ!!

— НЕТ!

Лима обняла подругу, не давая ей ползти.

— Больно… — простонала Марина.

— Я знаю… это лучше чем стать… такими же, как они…

Маринка помнила и прокусила до крови нижнюю губу, загребая одной рукой землю, другой — сжимая руку Олимпиады. Они теряли счет времени, а солнце становилось все выше, причиняя невыносимую муку. Жизнь покидала их тела. Даже захоти, они уже не смогли бы сдвинуться с места.

— Я нашел их! Вампирши здесь! — донесся голос из леса.

Послышался топот. К ним приблизились. Но пока никто не стрелял.

— Почему они не отползли в тень?

Мутный взгляд различал нечеткие фигуры. Лима согнулась от боли в спине. Ей будто разрывали кожу и мышцы, ломали кости. Она скорее ощутила, чем увидела, что сзади выросли крылья, у нее и у Марины. Превозмогая боль, еще сильнее сжала руку подруги.

— Почему же ты не стреляешь? Они приговорены! — прозвучал хриплый голос. — Посмотри, крылья кожистые появились.

— Да, Босс, нужно пристрелить их, пока они кого не пришили.

— Вы что не поняли?

— А что такое?

Через паузу Босс проговорил почти шепотом:

— Они остались умирать. Солнце добьет их. Оно уже убило их. Даже если они выживут, то не смогут уйти и умрут от голода.

— Ты хочешь подождать, и посмотреть, что будет дальше? — с сомнение произнес обладатель хриплого голоса.

— Почему бы нет? Я впервые вижу, чтобы люди, укушенные адскими вампирами, добровольно остались на солнце, ожидая смерти. Посмотри на них. Они давно здесь, но все равно не ползут.

— Убей, — прошептала Марина, бросив полный муки взгляд на мутную фигуру. Ее лицо по какой-то причине не покрылось ожогами. — Больно.

— Они еще способны разговаривать?!

— Скорее всего, да.

В нос ударила жгучая вонь чеснока. Горло обожгло, как если бы пришлось проглотить раскаленные угли.

— Что ты делаешь?! Не лучше ли их просто прикончить?! Они же мучаются! Они все еще люди, как ты можешь быть таким жестоким?!

— Так надежнее. Если не прикончит солнце, их добьет чеснок. Обведи круг, чтобы они не смогли выбраться.

— Ты что, хочешь оставить их здесь? Ты с ума сошел?! Они же вампиры!

— Ты тоже.

— Я другое дело! Меня не убивает солнце и чеснок! И вообще, я не такой сильный как эти твари! Хотя меня сложнее убить! Они не жильцы, Босс! Я не понимаю, что ты делаешь, зачем?!

— Может, мне хочется верить в то, что произойдет чудо?

— Хватит с меня! Я не отвечаю за этих девок! Я не отвечаю за твою тупость и глупость! Сколько можно жалеть всяких сволочей?! Сколько раз ты подставлял наши задницы из-за своей сентиментальности!

— Ребята, я всю ответственность беру на себя.

— Помяни мое слово! Они придут в селение! Будут убивать!

— Мы будем их ждать. Пойми, никто не знает, что были похищены еще две девушки. О них никто не знает, оставим их здесь. Проведем эксперимент. Дай им шанс, вдруг то, что говориться в легендах, правда?

— Глупость! Белые вампиры придумали все, лишь бы оправдать свое существование! Они никогда не были вампирами! Я никогда в это не поверю! Вампир никогда не может стать другим! Он проклят! Тем более адский! Это противоестественно! Прощенные не могут существовать!

— Но белые вампир!

— Они все придумали! Ты в это веришь? Что они вышли на солнце и их простили? — говоривший мужчина явно издевался. — Они стали иными и отныне служат свету! Фуфел! Да, я признаю они классные ребята сильные и все такое! Но все их рассказы ничто иное, как вымысел! Вампиры не могут стать другими! Посмотри на меня! Сколько я пытался найти лекарство, но я все равно остался болен! Я все равно пью кровь! Я даже не смог превратиться обратно в человека! Процесс необратим, от вампиризма нет лекарства! А ты говоришь мне о прощеных!

— Ты прав, нельзя повернуть колесо обратно, но, а если можно идти вперед, что если прощение возможно?

— Эволюция?! О чем ты говоришь?! Смешно! Белые вампиры все выдумали! Убьем этих девок и делу конец! Их души улетят в рай или в другое место, мне все равно! Мне платят за то, чтобы я их мочил, и я буду их мочить!

— Послушай. Они все равно сдохнут, так или иначе…

— Я в этом не уверен! Адские вампиры на многое способны! Я видел, как в них кидали чеснок и стреляя серебром и хоть бы хны! Они сильны и неутолимы, если они выживут, нам будет трудно с ними справиться!

— Но вера их убивает?

— Согласен, если облить их водой заряженной верой света, то они сдохнут!

— Тогда, так и поступим.

— Что?!

Девушки завизжали, когда их облили чем-то. Оно разъедало их кожу подобно кислоте, и причиняла дикую муку.

— Убей… убей…

— Теперь они точно сдохнут.

— Пожалуйста… убей…

Обладатель хриплого голоса громко и нецензурно выругался.

— Босс, может ты тайный садист? Ты все-таки решил их оставить? Неужели у тебя нет милосердия? Они обречены, давай просто их добьем.

Но его никто не слушал.

— Уходим, у нас еще остались незаконченные дела.

Молча и угрюмо они покинули двух извивающихся от боли на земле девушек, что-то недовольно бормоча. Марина попыталась отползти, выскользнув из объятий ослабевшей подруги, но наткнулась на преграду оттолкнувшую ее обратно.

— Больно…

Боль не покидала их истерзанные тела. На шеях висел чеснок, обжигая горло и легкие, а жидкость разъедала кожу, добираясь до костей.

— Почему мы не умираем? — спросила шепотом Маринка.

— Н-не знаю, прости меня. Это я виновата… я втянула тебя к этой… проклятой дохлой лягушке…

— Никто… не знал… больно…

Солнце постепенно садилось. Еще до заката девушек окутало белое сияние, впитываясь в их плоть и исчезая. Лима на трясущихся руках приподнялась и обвела уставшим взглядом окружающее их пространство. Удивлялась, что не сошла с ума от пережитого. Все та же поляна, все тот же лес. Боль не ушла, но жажда отступила. Круг все еще закрывал их.

— Ты можешь встать? — спросила Марину.

— Мы все равно не выберемся, круг помешает.

— Давай попробуем.

Поддерживая друг друга, девушки встали и осторожными шажками приближались к границе. Ничто не препятствовало их продвижению.

— Я пить хочу, — просипела Маринка.

— Надо найти ручей.

— Но где? Мы не знаем где он.

— Просто идем.

Подруги вошли в лес пробираясь сквозь деревья, царапая руки об острые ветви. Животные с шумом разбегались в разные стороны. Но обращать на такую мелочь внимание не было сил. Когда пошел дождь, девушки обрадовались ему как брату родному. Сложив руки в ладошки, они подставили их под ливень.

— Мы можем пить воду? — поинтересовалась Марина у Лимы, но та уже жадно пила из ладоней.

— Да, — вытерла губы и вновь подставила ладошки.

После того как жажда ослабла, Лима упала на колени.

— Вставай, нужно идти.

— Куда? Зачем?

— Мы живы!

— А вдруг мы монстры? И они правы и мы будем убивать?

— Мы живы, Лима, а это главное!

— Я не хочу быть монстром, лучше умереть.

— Вставай, мы должны идти!

Теперь настала Маринина очередь поднимать подругу. Обняв Лиму за талию, заставила идти вместе с ней. А дождь все продолжал лить. Девушки промокли до нитки и ощущали холод на своей поврежденной коже.

— Твой палец, он вырос, — заметила Олимпиада.

— Плевать на палец, я хочу избавиться от этих крыльев! Они только мешают!

— Что это, там впереди?

Марина прищурилась вглядываясь:

— Вроде бы пещера.

— Укроемся?

Из-за темноты они не разглядели, что проход тот — старый вход в здание. Шлепая кроссовками по мокрой земле, они двигались вглубь кривого коридора, чувствуя тепло. Они вышли в огромный старинный зал.

— Где мы?

Возле дальней стены стояло мягкое глубокое кресло, а рядом стол такой же серый, как и все вокруг. В кресле сидел старичок. Перед ним лежал на подушке светящийся шарик. Пожилой мужчина внимательно в него вглядывался.

— Ах, вампиры, ну заходите, заходите, — проскрипел старик.

— Мы не вампиры! — возмутилась Марина, поддерживая подругу.

— Я знаю, кто вы. Меня не обманешь. Я знаю, зачем вы сюда пришли. И почему вы здесь оказались.

— А зачем с нами это сделали? — поинтересовалась Лима.

Старичок хихикнул и облокотился о спинку кресла.

— Есть люди, которые чувствуют в родном доме себя чужими, не своими. Окружающие их не понимают, а они не понимают остального мира. Им нужно уйти, но они не знают куда, ведь везде будет одно и тоже, везде все то же самое.

— И мы такие? — скривилась Маринка.

— А разве нет? Вспомни хотя бы свои отношения с молодыми людьми. Нет такого человека, которого ты могла бы любить в твоем мире. Ты красива как цветок и они все равно будут слетаться как пчелы. Все они будут предавать и не понимать тебя. А ты Лима, понимаешь, что я прав?

— Да, но только отчасти.

— Вас перенесли сюда, чтобы изменилась ваша судьба. И она изменится, поверьте мне. Я многих, таких как вы, перевидал. Хотя мне не приходилось встречаться с ними лично. Ваша судьба уже поменялась, вы стали иными. Увы, я вижу, как судьба вас разлучит и прежде чем вы встретиться, вам придется пройти много дорог, пережить тяжкие испытания.

— Так что, мы обе не спим? — спросила Марина.

— Да, вмешиваться не стану.

— А зачем вы здесь и кто вы?

— Я тот, кто открывает силу. Я могу раскрыть ваш потенциал раньше времени. Помочь вам обрети свою мощь. Пробудить ваш дар. Или забрать от вас то, что вам не нужно. Вы хотите этого?

Девушки переглянулись. Марина пожала плечами, а Лима, покраснела и решилась.

— Вы сказали, что можете забрать?

— Да.

— А вы можете помочь нам снова стать людьми?

— Нет, это ваша судьба, мне она не подвластна.

— А лишить жажды крови?

— Нет.

— Ну, тогда. Вы знаете… я… мне отвратительны мужчины, чем больше я о них узнаю, тем сильнее они мне противны…

— Ты хочешь, чтобы я забрал страсть, которая тянет тебя к ним?

Марина открыла искореженный рот. Девушка настолько сильно удивленна, что лишалась дара речи. Она не могла поверить, что после того, что с ними произошло, Олимпиада может еще думать, как ей ненавистны мужчины. Насколько же сильна ее неприязнь? Почему терпя физическую боль, она говорит подобное? Чудо что они живы, могут разговаривать, ходить, наконец, не сошли с ума. А она… она… может Лима действительно лишалась рассудка?

— Да, я этого хочу, — решительно ответила Олимпиада.

— Я не могу полностью забрать твою страсть, — усмехнулся старичок. — Ты не будешь чувствовать ничего ни к одному мужчине. Никто не сможет из них разжечь в тебе огня. Но ты станешь уязвима для одного единственного мужчины во всех мирах.

— Это для кого? — нахмурилась Лима.

— Мужчина и женщина — две половины одного существа. Когда они влюбляются, по-настоящему, их души находят друг друга и поэтому они счастливы. У тебя тоже есть своя половина и именно перед ним ты будешь слаба. Я избавлю тебя от любви земной, но не смогу отобрать любовь небесную. Это не в моих силах и не меня нужно просить об этом. Нельзя влюбиться второй раз, лишь земная любовь дает такой обман, потому что половина только одна, что подходит только тебе.

Марина нахмурилась. Ей все больше казалось, что у старика поехала крыша. Разговаривал он странно, непривычно. Нередко пропускал буквы, и тогда становилось трудно понять, что старец хотел сказать. Иногда нескладно, как ребенок с маленьким словарным запасом.

— Значит, вы заберете, то о чем я попросила? — уточнила Лима.

— Уже забрал, и не будет больше обмана, сердце подскажет, когда ты встретишь его.

— Надеюсь что…

— Не говори этого слова, глупая, только не в моем доме!

— Ну, хорошо.

— А теперь проси дар себе.

Лима задумалась.

— Я не знаю, что просить. Я хочу вернуть себе человеческий облик. Но вы отказали нам. Если я что-то попрошу, то оно может повернуться против меня. Это как плохое желание, которое причиняет вред пожелавшему его человеку. Вдруг я не смогу правильно объяснить того, что хочу? И вы меня не так поймете? Нет, я лучше не буду рисковать, пусть останется все так, как есть.

— Я не даю ничего нового. Я лишь пробуждаю то, что дано тебе с самого начала. Я не всемогущ как хранители равновесия.

— Все равно, ничего не надо.

Старичок кивнул и повернулся к Марине, которая так и не закрыла рта.

— А ты чего пожелаешь? Может того, что и она?

— Нет, мне этого не надо, — закашлялась девушка, стукнув кулаком себя по груди. — Я не хочу ничего лишаться, я в этом не вижу смысла. И просить ничего не стану, какой мне толк от дара, если я стану вампиром?

— Отлично.

Он хлопнул в ладоши и девушки потеряли сознание. Безвольно опустились на пол. Старичок заскрежетал в смехе.

— Воля твоя сильна. Мужчин-то ты не любишь, — говорил сам себе, — а когда встретишь его, страсть вернется втройне и сопротивляться, лишь ему не сможешь. Я чувствую его ярость, силен твой мужчина, тебе от него не уйти, не сбежать. А все-таки дар я ваш пробужу. Пусть и проклинать вы меня будете за это. Но иначе не могу. Пройдут годы, ваши способности все равно пробудятся, но я ускорю этот процесс.

Старик встал и оперся о серый посох, практически сливавшийся с серым одеянием старца. Подошел к стенке, постучал по ней. Она отъехала, открывая стеллаж с книгами настолько древними, что неизвестно как они еще не рассыпались.

— Так-так, одна синим огнем дышит, будто кометы пускает, другая кричит, так что стекла лопаются, а стены сносит словно ураганом. Это интересно, — рассуждал старик, рассматривая книги и перелистывая некоторые из них. — Знаю-знаю вот оно. У той, что огнем дышит, синим, пробудиться облик, страшен будет, но сильна в нем будет дева. А второй дар — исцеление, к кому не прикоснется дева, излечится больной от любой проказы.

Положил книгу на место и взял другую.

— А вот у той, у которой крик подобен грому, дар еще прекрасней! Коже дракона завидует каждый. Крепче металла, потому что она. Да и силу его любой забрал бы себе. Пусть же дева кожу такую обретет. Надо же! Даже хвост есть! Ну, а второй дар такой — есть волос длинный, есть короткий, у тебя же дева он длинный и будет еще длиннее. Жаль лишиться он цвета, белее снега он станет. Друга не тронет, а врага, словно копьем пронзит. В любую щель залезет и откроет замок. Чем длиннее он будет, тем сильнее станет, а раз цвета белого будет, то пусть морозит любого, кто зла деве пожелает и кого она невзлюбит.

Старичок снова заскрежетал в смехе, прекращая свою странную и нескладную речь с самим собой.

— Кажется, никого не обделили. Лучшего дара никому не давали, и проклятьем такие дары никогда не будут, в опасных делах спасет жизнь не раз и не два…

На утро девушки пробудились сами, дрожа всем телом. Старика и след простыл, словно его и не было никогда. Маг исчез, и ничего не напоминало о его пребывании в старом полуразрушенном здании. С потолка капала вода. Камин давно потух, внутри помещения сыро и холодно. Свет пробивался сквозь мелкие щели.

— Кожа зажила, посмотри, Лима, — внимательно осмотрела себя.

— Да, ты хочешь есть?

В глазах Марины отразился ужас, когда она заметила клыки подруги.

— Мы все-таки стали ими.

— Неважно, нужно выйти отсюда. Жажда-то слабая. Может, мы все-таки не стали ими до конца и сможем сдерживаться?

На дворе светило солнце. Девушки остановились возле выхода в нерешительности. Страшась ярких солнечных лучей, оставались в тени.

— Снова будет больно? — спросила, закусив губу, Марина.

— Не знаю.

Олимпиада первая вышла на солнце, зажмурившись и… с удивлением посмотрела наверх. Ничего не произошло. Развернулась к подруге, пожала удивленно плечами. Марина присоединилась к ней и вдохнула запах чеснока на шее.

— Странно, не жжет и кажется вполне аппетитным.

— Ты что, будешь кушать чеснок сырым? — расширились покрасневшие глаза Лимы.

— Ну да, есть-то, все равно хочется. А он кажется таким аппетитным.

Оторвав одну головку от переплетения, она почистила зубик и осторожно откусила от него кусочек, прожевала и проглотила.

— Знаешь, может у них чеснок сладкий? Но он очень вкусный.

— Вчера нас обжигал просто запах исходивший от него, как это возможно?

Марина развела в стороны когтистыми руками.

— Но внешне мы не совсем, такие как эти уроды. Может, был смысл в том, что сказал этот босс?

— Ты так считаешь? — оторвала от своей связки головку чеснока Лима, и задумчиво прожевала целый зубчик. — Подожди, а разве наши крылья не были черными, как у этих, укусивших нас?

Марина обернулась, уминая вторую головку чеснока. Задумчиво взглянула на свои зеленные кожистые крылья, после перевела взгляд на васильковые подруги.

— В темноте не заметили? — предположила.

— Странно, я чувствую запах ягод, мне очень хочется их попробовать.

Они встали на четвереньки и носом втягивали воздух, пробираясь вперед. Девушки наткнулись через пару метров на целую поляну красных ягод.

— Ты думаешь о том же, о чем и я? — спросила Лима.

Но Марина уже жадно набросилась на ягоды, запихивая их себе в рот вместе с листьями и даже насекомыми. Голод давал о себе знать, никто не следил за приличиями. Они так увлеклись, что не услышали нарастающий женский и мужской смех. Кто-то кого-то щекотал.

— Ты такой сильный! — хохотала молодая женщина, пышногрудая блондинка. Ее прижали к дереву и стали страстно целовать, поднимать юбку.

Оба новообращенных вампира подползали ближе, совершенно ничего не замечая и не соображая. Завизжала девушка, заметив их.

— Ох, твою мать! — выругался мужчина с черными волосами и карими глазами со шрамом во все лицо, глянув на вампиров.

Девушки переглянулись. Они были перепачканы красным соком. Марина на автомате продолжала запихивать себе в рот ягоды. Лима пихнула ее в бок.

— Делаем ноги.

— Они так вкусно пахнут! — взгляд Маринки стал жалобным. Блондинка от ее слов упала в обморок, бесчувственным телом сползла по дереву на землю.

— Следи за базаром!

— А что я такого сказала!?

— Нюхни чеснока! Может, мозги прочистятся! Посмотри на его ствол! Ты, что, не поняла кто он такой?

Похоже, сам мужчина забыл, что у него имеется ружье. Припозднившись, он нацелил свое грозное оружие на спорящих девушек. Но не спешил стрелять и удивленно их разглядывал.

— Это невозможно, вы не могли пройти круг! Он бы не пустил вас! Ах, проклятый дождь! Нужно было сразу вас прикончить!

— Мы вышли из круга до дождя, ты, сын обезьяны! — возмутилась Лима. — И убери свою пушку и застегни ширинку, бесстыдник!

Он опешил, опустив взгляд. Этого хватило, чтобы дать Марине время и повалить его на землю. Пока мужчина, ругаясь, поднимался, девушки скоренько дали стрекача.

— Беги в селение, сообщи о том, что здесь случилось! Люди в опасности! — крикнул испуганной блондинке, приведя ее в чувство. Она, подхватив юбку, тут же кинулась бежать.

Мужчин, зарядив ствол, ринулся следом за вампирами.

— Ну что, сучки дранные, поиграть со мной решили? — выкрикнул он, целясь и стреляя.

Марина завизжала, не переставая скакать козой.

— А-а-а! Этот придурок хочет сделать из нас ситец! — визгнула, перепрыгивая поваленный ствол дерева.

— Шевели булками, пока он действительно этого не сделал!

До их носов дошел приятный запах выпечки. Обе прослезились, остановились, с лицами полными умиления пропищали:

— Еда! — над их головами пронеслась пуля, пробив дерево насквозь. — И придурок!

Их путь вел прямо к селению, сразу за лесом, вниз по крутому склону. Возле спуска стояла группа вооруженных мужчин, весело переговаривающихся.

— А где Терон? Я его чего-то не наблюдаю? — спросил здоровый лысый мужик, лет тридцати — тридцати пяти, почесав волосатое пузо, подтянув деловито штаны. Внешне он походил на бывшего боксера серьезно подсевшего на пиво. Квадратное лицо, плоский большой нос, маленькие заплывшие глазки. Над полными губами редкие усики, видимо волосы у него выпадали не только из головы. Руки большие, мозолистые, костяшки сбиты и потому перевязаны белой тканью. Огромные бугры мышц висели мешками, от былой силы только и осталось, что пшик. Ростом он немногим больше, чем два высоких гнома.

— Наверное, развлекается с блондинкой, строившей ему весь вчерашний день глазки, — прошипел длинный мужчина, в белом халате. Он напоминал вешалку с отломанными крючками. На тонком остром носе круглые очки. Черты лица костлявые, такие же, как и он сам. В длинных руках держал сумку полную продуктов, из которой кокетливо выглядывал длинный как багет батон.

— Док, не будь таким злобным. Всем надо расслабиться. Терон решил подать нам пример. По-моему хороший повод потискать какую-нибудь местную крестьянку.

— У нас дела есть поважнее, ты со мной согласен, Кларен? — спросил мужчина-вешалка у красноглазого с белыми волосами парня. Через бледную кожу видны вены, губы казались обескровленными, на него часто оглядывались. Ему так и хотелось повесить ярлык: лютый аристократ. Девушки таяли от одного его вида. Они готовы все что угодно отдать, лишь бы этот красавец обратил на них внимание.

— Вообще-то да, — согласился он, чуть приоткрыв глаза.

— И ты туда же! — возмутился здоровяк.

— Конечно! Нечего было оставлять этих кровопийц вчера на поляне! Я предлагаю вернуться и проверить! Если что, добить!

— Остынь, — выдохнул Босс, молодой, высокий, в меру мускулистый и статный с черными волосами, завязанными сзади в длиннющий хвост. Улыбчивый, загорелый парень в самом расцвете лет. Белоснежные клыки во рту заставляли задуматься о его происхождении. Сзади подрагивал черный гладкий хвост с небольшой зазубриной, внутри нее содержался парализующий яд. Обладал он необычным обаянием и шармом, привлекая к себе внимание женского пола. И дело заключалось даже не в его привлекательной внешности, а во взгляде синих с вертикальным зрачком глаз. Он умел смотреть так, что любая женщина почувствует себя самой желанной и дорогой на свете. И не важно, что чувствовал на самом деле соблазнитель. — Солнце давно добило их до тебя. И днем их не стоит ждать, забыл? Как они вчера дымились?

— Это еще ничего не значит! — жарко возразил Кларен. — Я слишком хорошо представляю силу адских тварей, чтобы верить своим глазам! Они могли притворяться, чтобы мы их оставили в живых.

— Кларен, ты преувеличиваешь, нельзя изобразить Это. И рабы не лорды, ты путаешь.

— Иллюзия может все.

— Тебя не переспоришь.

Как раз в разгар их спора выскочили две фигуры и с диким вполне девчачьим воплем покатились вниз. Мужчины стояли в ступоре, пока нарушители покоя скатывали, продолжая кричать. Одежда оборвана, странная, незнакомая, кожистые крылья яркого цвета. Девушки запутались в собственных конечностях и оказались прямо перед своими вчерашними преследователями верх тормашками.

— Ой, моя голова! — поднялась Лима, убирая кроссовок со своего лица. — Он в меня попал, да?

— Мне почем знать?! — Марина раскрыла очень широко глаза, увидев верх ногами вооруженных мужчин. — Лима, у нас проблемы.

— Вижу.

— Суки!! — выскочил Терон из леса и прицелился из ружья.

— А-а-а!! Этот псих все еще здесь! — подскочила на ноги Марина, но Лима уже среагировала и, схватив подругу за плечи, быстро направилась в сторону людской массы.

— Чего вы стоите?! Это те сучки с поляны! Они нас перехитрили!

Все мужики в боевом азарте бросились в погоню за удирающими вампирами, словно волки за зайцами. Люди в удивлении расступались, провожая взглядами бегущих девушек. Днем никто не боялся. Ни один «супостат» не мог проникнуть сюда, когда так ярко светит солнце.

Минуя булочную, Марина остановилась, вдыхая аромат.

— Давай возьмем хоть одну, так есть хочется!

— Бежим, нашла время о булках думать!

Лима потянула ее за плечо, но поскользнулась, ударилась обо что-то твердое ногой и свалилась в фонтан, обрызгав сверху донизу Марину. Вынырнула и выплюнула рыбку.

— А ну стоять!

Девушки замерли, испуганно глядя на красноглазого мужчину.

— Теперь вам конец, твари! Никто вас не пощадит!

Они не услышали выстрела, но он точно был. Марина несколько раз дернулась. Лима повалилась обратно в воду, погружаясь с головой. Прошла минута. Марина приготовилась падать сокрушенная, но как-то не хотелось. Боль присутствовала, но слабая, как при укусе комара.

— Не может быть! — выдохнул стрелявший.

Маринка открыла один глаз, потом второй. Провела руками по животу, где красовались три дырки. Они быстро зарастали не оставляя следа на белоснежной коже.

— Оба на! — выдохнула, раскрыв рот. И получила еще парочку дырок, пока взбешенная Лима не вынырнула и не закричала.

Красноглазого отнесло звуковой волной. Он врезался в высокую статую местного правителя, оторвав тому верхнюю часть тела, и стремительно полетел вниз головой на родимую землю. Послышались другие выстрелы.

— Ну почему все целятся в меня! — воскликнула Марина и выдохнула три быстрых синих горящих шарика.

— Берегись!

Взрыв. И на площади красуется приличный котлован. Люди удивленно разглядывают его и испуганно оглядываются на нее. Благо никто не пострадал. Маринка застенчиво сложила ручки на ножках.

— Это не я. Я не хотела.

Перед девушками выскочил длинный и тонкий как палка мужчина. Он долго что-то искал по карман, скакал нетерпеливо. Но не нашел ничего лучшего, чем выставить вперед как шпагу длинный батон.

Вампиры сразу замлели и протянули руки к батону. Док испугано крикнул и дал ходу назад.

— Еда!

— На, подавись, гадина! — оторвал кусок от белой булки бросил прямо в лицо Олимпиаде. Она поймал часть батона зубами, проглотила как удав.

— А мне?! — обиженно промямлила Марина и потянулась к Доку как к самому желанному мужчине на свете, Лима не отставала.

— Док, ты гений! — прозвучал чей-то пораженный голос.

— Невозможно!

Решительным шагом стройный парень называемый Боссом встал позади девушек. Он подозвал совершенно оторопевшего напарника и приказал тихо:

— Бери одну из них за основания крыльев! И ни в коем случае не касайся кожи и другие участки крыльев!

— А почему? — спросил, но приказ выполнил и взял васильковые крылья за основания и остановил Лиму на одном месте.

— У них кожа была сожжена до костей! — рыкнул черноволосый парень, блеснул синими глазами. — Теперь понял? Они все еще под дурманом, ничего не чувствуют, пока ты не сделаешь специально им больно! Ты хочешь, чтобы тебе снесли голову? Осторожно!

Он схватил вторую за основание и поднял. Именно так они и понесли обеих, жующих батон вампирок, под изумленные взгляды окружающих людей. Благо база истребителей нечисти, как они себя называли, находилась неподалеку.

— Двумя вурдалаками меньше! — прорычал парень и выругался, распахнул дверь дома.

На подвижном кресле перед экраном сидел низенький с коротким белым ежиком на голове паренек лет так двадцати — двадцати пяти. Сиреневая кожа слегка фосфоресцировала. Глаза не имели ни зрачка, ни радужки, сплошной оранжевый цвет, как если бы ему в глазницы залили раскаленную лаву. Ногти точно такого же цвета, что и глаза. Иногда воспламенялись, будто оттуда собирался вырваться всепоглощающий жар огня. Он с интересом тыкал в клавиши с быстрой, которой мог позавидовать любой средней руки программист и наблюдал за бегающими страницами.

— Хак, у нас прибавление!

Паренек раскрыл рот, обнажая ряды белых зубов, без клыков и других отличительных признаков хищника. Уставился на двух девушек.

— Хак, ты меня слышал?!

— Ой! — свалился с кресла, потер лоб, — Сейчас-сейчас!

Парень бегал, так быстро, что его образ расплывался. Девушек водрузили аккуратно на столики с аппаратурой. Обе болезненно застонали, бросая на мужчин недоумевающие взгляды.

— Я не понимаю, — тащился позади покалеченный Кларен. — Они не могли выдержать моих пуль.

— Кажется, моя теория оказалась верна? — улыбнулся Босс победоносно.

— Прощеные? — изумленно переспросил он. — Босс, невозможно! Я не верю!

Док принялся осматривать девушек.

— Удивительно! Еще ни разу за свою практику не видел прощеных вампиров. Обычно превращенные люди смиряются с тем фактом, что стали порождением ада и стараются привыкнуть к тому, что вынуждены пить кровь.

— Эти девушки не смирились, — сообщил синеглазый командир.

— Невероятно!

— Я же говорил, — тот, кого называли Боссом, наклонился к Лиме и вглядывался в нее более пристально. — Охренеть! Укус пришелся в плечо! Она не должна была выкарабкаться!

Но его не слушали. Человек похожий на вешалку хлопотал вокруг, включал всевозможную аппарату для регенерации клеток и вколол каждой снотворное. Ни одна, ни вторая не сопротивлялись.

— Теперь до следующего утра никому их не трогать, пусть набираются сил.

— А может накормить их? Ну, типа, дать крови попить?

— Лом, ты тупица! Им нельзя пить кровь! Если они действительно превратились в белых вампиров! Хотя у меня на этот счет большие сомнения! Но факт остается фактом!

— А разве их крылья не?… — тупо почесал череп Лом.

— Да-да, — бесцеремонно перебил его Док. — У настоящих чистокровных белых вампиров есть перья и они практически белые. Но ты забываешь, что эти барышни еще совершенно недавно являлись темными вампирами, как и много-много веков назад предки настоящих белых вампиров. Так сказать самая первоначальная стадия! Мы имеем удовольствие видеть, какими были самые первые предки!

— Сказка! — упрямо заявил Кларен. — Они просто тормозят с превращением в зверей.

— Сомневаюсь.

— Ой, не люблю я этих заумных выскочек. Я не о тебе, Док! — поспешно добавил Лом, смотря, какое грозное лицо приобретает человек-вешалка.

— Сейчас белые вампиры чистенькие и благородные, но до того как стать светлыми им пришлось пройти многое, пока их перья не окрасились в белый цвет. То, что мы можешь наблюдать в наше время! И этим барышням придется пройти тот же путь, и еще неизвестно удастся ли им перестроиться! Понять психологию своих новых сородичей, ведь как ты сказал, они очень заумные, даже для меня! И поверь для недавнего человека очень трудно перестроиться и притом их крылья по мере их перевоспитания будут… наверное, меняться.

— Круто, а мы можем их использовать?

— Если, конечно, они согласиться. После того как мы устроили на них охоту и собирались пришить, — задумчиво отозвался Док.

— Им повезло, — хмыкнул Босс. — Ведь вампиры, которые тут шастают по силе равны белым вампирам, не хило. Можно сказать самые сильные разновидности вурдалаков. А ведь прощенный очень уязвим. Он может приобрести только ту силу, что имел темный вампир! И по мере совершенных добрых дел становится сильнее.

— А темному вампиру нужно убивать, чтобы увеличивать свою силу! И накапливать возраст! — фыркнул Кларен. — Прощеные потеряли бессмертие! Нет, что я говорю?! Глупость!

— Они все равно приобрели офигительное долголетие, да и силу такую, что можно любому втык дать! — не согласился парень по имени Хак. — Учитывая, что люди, вообще не отличаются продолжительностью жизни, да и силой обделены!

Продолжая разговор, они удалились в другое помещение, откуда робко кто-нибудь выглядывал, посмотреть на новоиспеченных прощеных вампиров.

В команде насчитывалось около двадцати разношерстных мужчин. Специализировались они в основном на нежити. Охотились, выполняли заказы тех, кто мог заплатить за их услуги. Тем и жили. Возглавлял их Босс, он же Вулкан. Он набирал обычных парней, отчаянных вояк, забывших, что такое мир. Кларен, Док, Хак все они кого-то потеряли во время буйства темных сил. В мирах шла война не на жизнь, а на смерть. И они тоже воевали, но по-своему. Хотя иногда приходилось брать заказы от темных, что не мешало им отправить очередного упыря в ад.

В мир, куда попали Лима и Марина, команда пришла по просьбе родителей погибших девушек. Вначале в селение явились адские вампиры, видимо сами лорды. Осталось загадкой, что им понадобилось в безобидном людском поселении. Никто не догадался кто они такие, даже красные глаза и клыки не насторожили. В этом мире никогда не водилось нечисти подобной упырям и вампирам. И то, что случилось далее, стала ужасом всех жителей. На глазах у перепуганных зрителей вампиры убили четверых заключенных и бросили их на площади, а потом, жутко рассмеявшись, ушли. Кларен еще удивлялся, как они весь народ не перебили, с них станется. Ничего не подозревающие люди похоронили мужчин на местном кладбище. Мертвые вернулись кошмаром. Они убивали без смысла, без повода, часто просто ради забавы. Обезображенные трупы находили в разных местах. Девушки стали пятнадцатой и шестнадцатой их жертвами. Истребители нечисти убили всех адских вампиров, кроме Лимы и Марины, но следов тех, кто принес заразу так и не нашли.

Вулкан сидел за столом и разглядывал автомат из среднего мира, когда к нему подошел Кларен. Вампир был зол, рычал и от гнева сжимал кулаки.

— Вулкан, я тебя уважаю, но какого хрена ты творишь?! — начал, нервно передвигаясь с одного места на другое. — Признайся, тебе понравилась сучка…

— А тебе нет? — перебил Вулкан, строго посмотрев на члена своей команды.

— Да, не спорю, она красива, я бы даже сказал, до безумия красива, — не стал отрицать Кларен, — но это не повод терять голову и забывать, зачем мы здесь!

— Кларен, я не могу, вдруг и вправду они стали прощеными?

— Лги им, — кивнул на двери, где находились другие члены команды, — но не мне! Конечно, легче тешить себя сказкой легендой, чем просто посмотреть правде в глаза. Она прикончит тебя, как только у нее будет такая возможность. Ради второй ты даже пальцем бы не пошевелил. Я тебя знаю, ты пустил бы ей пулю в лоб, не задумываясь. А такая красотка грех, чтоб помирала. Поэтому ты зацепился за единственную возможность, за вымысел, за легенду, над которой ты сам же и смеялся.

— Ты же не станешь отрицать, что с ними что-то произошло?

Вампир насмешливо фыркнул.

— Вулкан, ты меня удивляешь. Ты же сам знаешь об отсроченном превращении. Люди приобретают силу, скорость, регенерацию вампиров при этом сохраняя на короткое время свою человеческую сущность. Но все мы знаем, каков результат.

— Кто-то говорил, что это невозможно, — напомнил командир.

Кларен театрально закатил глаза и сел на краешек стола, отобрал у Вулкана пушку.

— Я удивлен, потому что это нонсенс, чтобы укушенные адскими вампирами люди отсрочили свое превращение. Яд адского вампира даже рабов действует быстро. Всего суток хватает, чтобы человек стал чудовищем.

Он положил на стол автомат и скрестил руки на груди.

— Мне тоже нравиться девчонка, я только среди эльфов видел красоток, но даже они перед ней бледнеют. Но посмотрим правде в глаза…

— Кларен, давай не будем спешить, — перебил Вулкан, потерев виски костяшками.

— Ты рискуешь не только собой, но и ребятами. Если бестии сорвутся, ты знаешь, что без жертв не обойдется. Это будет твоя вина, если хоть кто-нибудь погибнет из них. Они доверили тебе свои жизни, а ты идешь на поводу у своей ширинки.

Вулкан криво улыбнулся.

— Я настаиваю на их умерщвлении, — упорствовал красноглазый мужчина.

— Я учту.

Вампир внимательно посмотрел на Босса, чмокнул губами.

— Сведут тебя когда-нибудь бабы в могилу. Неудивительно, что тебя выгнали из клана. Скольких ты там оприходовал?

— Одну. Я просто отказался от обряда.

— Не поверю.

— Я имею в виду свою расу.

— А ну с этого и надо было начинать, что переспал со всеми местными человечками, а как на своих позарился, так тебя и турнули.

Насвистывая себе что-то под нос, вампир удалился. Вулкан стукнул по столу и зашел в лазарет, где лежали новообращенные вампиры. Он смотрел на девушку, так глубоко запавшую ему в ветреную душу и никак не мог налюбоваться ею. Кларен был прав. Вторую он действительно, не задумываясь, пристрел бы, а эту… рука бы не поднялась.

Мужчина слегка поцеловал ее в губы.

— Спи, завтра будет новой день.

Девушка так и не проснулась. Не слышала она, и как он уходил прочь, громко хлопая дверью. И чем могут грозить ей чувства юного ловеласа, кто знает, кто знает.