Пророчество

Глава 1, в которой я вместе с остальным провожаю гостей, а потом провожу важный разговор со старшими драконами

Хитава выполнила мою просьбу. Карнекир разбудил меня на рассвете. И хотя я чувствовал себя совсем разбитым, но всё же заставил себя встать и идти умываться. Несмотря на всё отношение к этому Мизраела — мне очень понравились все гости, и хотелось увидеть их напоследок. Ибо не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понимать: после такого маскарада Мизраел найдёт тысячу и одну причину для того, чтобы я не летел со всеми в гости с ответными визитами, когда придёт наша очередь.

Так что в компании Киртулика, Гвинеллы и Мизраела, который так же, в драконьем облике, лежал позади, я провожал гостей. Первыми нас покинули Пурпурные драконы. Вместе с Киртуликом я пожал руку Таргану и вежливо поклонился Наэлике. После чего семейство отошло на значительное расстояние и, окружив себя алым заревом, приняло драконьи обличья. Печально. Из всего пурпурного клана я только с Наэликой и немного с Карлией и успел познакомиться. А, судя по тому, как характеры драконов наполнены, я бы даже сказал, переполнены Цветами, с уверенностью можно сказать: каждый из них — по-своему интересная личность, с которым можно найти немало интересных тем для бесед. Но вот Пурпурный клан размял крылья, после чего все драконы ещё раз поклонились в нашу сторону. Когда позади меня раздался довольный рык Мизраела, они синхронно взлетели в воздух и полетели прочь.

Следующими с нами прощались Золотые. Я так же пожал руку Геярру и кивнул его жене, имени которой так и не узнал. И впал в самый настоящий благоговейный ступор, увидев выражение её лица так близко. Искреннее, чистое, ласковое, любящее… я был свято уверен, что эта женщина могла бы стать мамой кому угодно. А потом до меня запоздало дошло — ну конечно, Мехон же упоминал, Золото и Изумруд. То самое, чистое, свободное от любых ограничений сочетание Цветов…

Сам Мехон с Хитавой, стоявшие слева, явно с нетерпением ожидали конца церемонии. Если в глазах остальных читалось искреннее сожаление от такой скорой разлуки, то во взглядах этих двоих читалось явное облегчение. Они, поймав мой понимающий взгляд, ободряюще улыбнулись мне, после чего поспешили за остальными членами семейства. Вот и они, в свою очередь, вспыхнули жёлтым цветом и, обернувшись, склонились в нашу сторону. Вновь одобрительный рык Мизраела — и они тут же взлетают и стремительно удаляются в небо.

Остались лишь Сиреневые. Я уже безо всякого страха пожимаю руку Уталаку, почтительно киваю его супруге — Ланире, женщине с удивительно насыщенными рыжими волосами и, стоит заметить, весьма округлыми формами. Та же, уловив моё секундное замешательство, самодовольно усмехнулась.

Юноши Сиреневого клана были явно погружены в свои мысли, а вот все три девушки смотрели на меня. Лиала — с печальным любопытством, Аяри — со жгучим интересом и даже каким-то вызовом, Олесия же… просто смотрела, как и при каждой нашей встрече. Не став игнорировать направленные на меня взгляды, я кивнул и девушкам. Мизраел позади меня едва слышно зарокотал, но Сиреневое семейство уже спешило на середину площадки. Я же, хитро улыбнувшись, сделал несколько шагов назад и погладил Мизраела по его мягкой и горячей ноздре. Хозяин Лазурного замка впал от этого жеста в замешательство. Которое длилось так долго, что Сиреневые, уже обернувшиеся и ожидавшие прощального рыка Мизраела, ждали его на десять секунд дольше положенного. В конце концов, они всё же его дождались и, тотчас обернувшись, стремительно взлетели в небо. Около двух минут мы смотрели на них, пока они, как и в день прибытия, выписывая в воздухе непонятные узоры, не скрылись из виду.

Судя по световой вспышке позади меня, Мизраел уже успел перекинуться обратно в человека.

— Дитрих, — строго спросил он, — что это сейчас было?

— А что такого? — пожал плечами я, лукаво пряча взгляд, — когда Золотые драконы прилетели сюда, то вообще гроздьями на вас вешались, и вас это совершенно не смущало. А мне, может, тоже захотелось…

И Киртулик, и Гвинелла смотрели на меня так, словно увидели то, чего увидеть совершенно не ожидали.

— Эм… — замялся Мизраел, — ладно, неважно. У нас к тебе имеется важный разговор. Думаю, ты и сам понимаешь…

— Да, разумеется, — вежливо кивнул я.

— Тогда пройдём в мой кабинет… — пригласил глава клана.

Пятнадцать минут спустя мы вошли в кабинет хозяина Лазурного замка. Помимо меня и Мизраела с нами были Гвинелла с Киртуликом, а так же Карнелла, присоединившаяся к нам по пути. Я сел на один диван, Гвинелла с матерью заняли тот, что стоял напротив. Мизраел уселся в своё кресло, Киртулик же встал позади него.

— В общем, насчёт вчерашнего. Дитрих. Нам очень жаль, что так… — осторожно начал Мизраел.

— Не имеет значения, — с улыбкой кивнул я, — я не в обиде.

— То есть как? — удивлённо спросила Карнелла, перестав обмахиваться веером. И судя по выражению её лица, такого поворота она ожидала меньше всего.

— Я думаю, мне уже стоит начать привыкать к тому, что действительно живу с драконами, а не просто делать вид, — пожал я плечами, — Я прекрасно понимаю, что по драконьим меркам Меридия просто залепила мне пощёчину. Что для её возрастного развития совершенно простительно. И, дав оценку своему вчерашнему поведению, вынужден признать, что у неё были для того основания.

Судя по обескураживающей реакции старших драконов, такого вариант развития событий они совершенно не предвидели, и теперь просто не знали, как себя вести. Всеобщее замешательство длилось почти минуту.

— То есть, — выдавила всё-таки из себя Гвинелла, — ты не в обиде? И ты не испытываешь желание уйти от нас к Уталаку? — последняя фраза прозвучала настолько коряво, что я сразу понял, к чему был заведён этот разговор.

— Я думаю, здесь стоит сразу расставить точки над И, — кивнув, ответил я, — я прибыл сюда в первую очередь потому, что так было нужно моему народу. Я не собираюсь при первой же опасности трусливо прятаться, поджав хвост. Я оказался здесь — значит, так тому и быть. Но, кроме того, — добавил я, смело смотря прямо в глаза Мизраела, — после того, как Меридия взлетела, между нам действительно что-то случилось. И теперь я понимаю, что она мне тоже нужна. Поэтому хватит, пожалуйста, подозревать меня во всяких глупостях вроде того, что я выбираю между Меридией и Олесией. Тот факт, что вы перестали безнаказанно следить за мной, Мизраел, не означает, что я стал заниматься тем, чем вы там себе выдумали. Олесия — хорошая девушка, спорить не буду. И я искренне желаю ей встретить свою настоящую пару и прожить с ней долгую и счастливую жизнь. Но, повторяюсь, мне нужна только Меридия. И на Олесию я её не променяю. Есть ещё какие-то вопросы, которые нужно просветить?

Киртулик, Гвинелла и Карнелла молчали. Моя реакция совершенно точно сбила их с толку.

— За слежку я прошу прощения, Дитрих, — опустив голову, сказал Мизраел, — слово даю тебе в том, что до прибытия гостей ею не пользовался. Только после того, как ты с Уталаком говорил… он меня этим совсем из равновесия вывел…

— Ты правда не жалеешь, что оказался не у Сиреневых драконов? — в лоб спросила Карнелла., сжав веер в своих тонких ладонях.

— Мама! — возмущённо рыкнули Мизраел и Гвинелла, но я поднял руку, прося их успокоиться.

— Нет, не жалею. Если всё получилось именно так, значит, так это и должно быть. Тем, более, как я уже сказал: мне нужна именно Меридия. Ну, попал бы я к Сиреневым драконам, ну нежился бы, обласканный своей доминантой, а потом бы выяснилось, что мы с Олесией друг другу не подходим. Нет уж, она заслуживает права на счастье не меньше, чем каждый, кто рождается на этом свете.

Однако Карнелла продолжала в упор смотреть на меня. И в этот момент я понял, что одной из её доминант был Янтарь, через который она силилась прочитать меня и понять, был ли я сейчас искренен. Да уж, Янтарь и Лазурь… опасная смесь. Весьма темпераментная, я бы сказал.

— Извините, — сказал я, в конце концов отворачивая взгляд и лукаво улыбаясь, — я не сильно обижу вас, если скажу, что вы слишком назойливы?

В этот момент кабинет наполнил смех. Смеялась Гвинелла, смеялся Мизраел, и даже Киртулик не смог сдержать улыбки.

— Прости нас, принц, — виновато кивнув, ответила седовласая драконица, снова раскрывая веер, — просто мы никак не ожидали от тебя такой реакции. Ты… нас, конечно, очень удивил, когда сказал, что понимаешь наши поступки по драконьим меркам, но ведь и мы стараемся понимать твои по меркам человеческим. А человека то, что вчера случилось, просто обязано было напугать.

— Но, тем не менее, мы очень рады, что это не так, — вмешался Мизраел, — тогда остался ещё один момент. Ты наверняка уже не раз задавался вопросом, почему ты так понадобился драконам.

— Да, — кивнул я. И, прислушавшись к внезапно вспыхнувшему во мне аметистовому теплу, неожиданно для себя продолжил, — но говорить сейчас об этом не хочу. Мы все устали, мы все взвинчены, у всех была непростая неделя. Предлагаю просто провести несколько дней в тишине и покое. И потом уже вернуться к этому разговору. Что-то мне подсказывает, что это очень важно, и обсуждать это вдогонку ко всему, что произошло за последние сутки, было бы неуместно.

— Да, Дитрих, — сказал Мизраел, — ты, конечно же, прав. Но начал я этот разговор из уважения к твоему праву узнать, наконец, правду. Если ты готов подождать, то подождём и мы. В таком случае, это всё.

— Отлично, — сказал я, — до завтрака ещё остаётся полчаса. Думаю, я успею размять свои крылья…

Когда за принцем закрылась дверь, четыре дракона посмотрели друг на друга, не веря своим глазам.

— Неужели это действительно с нами произошло? — спросила Гвинелла, — мы ведь не смели даже надеяться…

— Нет, Гвенни, — тихо сказал молчавший до того Киртулик, по-прежнему стоявший за спиной Хозяина Лазурного замка, — принц вновь умудрился всех нас удивить. О, он вырос, он заметно вырос с тех пор, как я в первый раз его увидел. Но, Мизраел, дружище, прошу тебя, не питай иллюзий: ему для этого пришлось приложить поистине титанические душевные усилия. И если ты, не приведи святой белый, в ближайшие недели оступишься в чём-то ещё, то проблем оберёшь и за тот раз, и за этот.

— Хотелось бы, конечно, чтобы он ещё раз к камням прикоснулся, — задумчиво сказала Карнелла, — интересно было бы посмотреть, что в нём поменялось.

— Карнелла, ну у тебя и запросы, — хмыкнул Киртулик, — вот зуб даю, если принцу когда-нибудь и захочется уйти отсюда, то только из-за того, что ты проявляешь к нему просто патологически жадное внимание. Да что там говорить, он сам, лицо королевской крови, в которого этикет железным молотом вбивался с младенческих лет, сказал тебе об этом почти прямым языком.

— Подстраховаться лишним никогда не бывает, — отмахнулась Карнелла, — ты бы лучше пошёл с ним на площадку, посмотрел его успехи, может, похвалил бы.

— Нет, — покачал головой Киртулик, — всё то, что мы сейчас будем для него делать, будет выглядеть как благодарность за эту ситуацию. И кроме злости и раздражения с его стороны это ничего больше не вызовет. Не стоит. Сейчас принцу как никогда нужно, чтобы его никто не трогал. Он находится именно в том состоянии, на которое мы даже не могли рассчитывать, и нам сейчас нужно сделать самую малость, чтобы ничего не испортить: оставить его в покое…

Глава 2, В которой я наконец-то начинаю находить общий язык с драконами-принцами

Я с удовольствием отметил, что запас прочности моих крыльев продолжает расти. В этот раз мне удалось продержаться в воздухе восемь с половиной минут. Ещё совсем немного — и будут долгожданные десять, после которых господин Киртулик начнёт учить меня новым вещам. А они впечатляли: рана, которую я вчера получил от того, что Меридия потеряла над собой контроль, была очень серьёзной. И любой, даже самый опытный лекарь возился бы со мной несколько часов. А Хитава… просто зализала такую рану за пару минут. Конечно, она сама сказала, что немалую роль сыграло то, что для меня с ней сошлись звёзды, и наши Доминанты оказались одинаковыми, но это всё равно очень воодушевляло.

По приземлении меня ожидал сюрприз в виде Хольдвига, пришедшего посмотреть на мою тренировку. Это было очень и очень странно, ибо принцы до сих пор сторонились меня и не изъявляли большого желания общаться. Впрочем, нетрудно понять, что изменилось. Не удивлюсь, если о нашем разговоре в кабинете Мизраела уже известно всему замку…

— Можно тебя на несколько слов, Дитрих, — нервно спросил Хольдвиг, дождавшись, пока я дематериализую крылья.

— Конечно, — вежливо кивнул я.

— Ты ведь идёшь на завтрак? Пойдём, поговорим по пути.

Идти на завтрак я не собирался, в моих планах было перекусить в своей комнате и как следует выкупаться. Не став, однако, упускать подходящий момент наладить отношения, я кивнул и направился в нужную сторону.

— Я… ну, в общем, это… хотел сказать спасибо… за сестру, — смущённо пробормотал он, — конечно, она вчера вышла из себя, но она не специально…

— Я же ясно дал понять Мизраелу и остальным, что не держу на неё зла, — с лёгким удивлением сказал я, — ну вышла из себя и вышла, с кем не бывает. Подрастёт — научится держать себя в руках.

Внутренне же я был невероятно горд собой. И тому имелся целый ряд причин. Во-первых, закатить истерику и устроить скандал — означало бы выставить себя слабаком и нытиком. А если я хочу выжить среди драконов — я должен сделать всё, чтобы обо мне не сложилось такого впечатление. Лишь показав себя сильным и устойчивым к таким ситуациям, я смогу в будущем избежать давления на себя. А если показать слабость характера — то я лишь дам им понять, что таким образом мной можно легко манипулировать. Во-вторых, я долго думал об этом сегодня утром. И я прочитал то, что они могут предположить, будто я хочу уйти к Уталаку. Они наверняка хорошо подготовились к этой ситуации и знали, как меня переубедить. В итоге я бы всё равно остался на Лазурном острове, но отношения со Старшими драконами были бы испорчены. А этого допускать ни в коем случае нельзя. Необходимо помнить, что у меня больше нет родины, нет дома, куда я мог бы вернуться в случае неудачи. Я теперь сам за себя — и любая ошибка может стать для меня роковой. Ну и, в-третьих, это вызвало во всём замке изрядный переполох. И мои Доминантные Цвета были очень довольны сложившейся ситуацией. В самом деле, введя в замешательство всё старшее драконье поколение, я испытал почти физическое наслаждение от этой ситуации.

— Ты и за приём наш извини, — смущённо пробормотал дракон минуту спустя, — ты же уже знаешь, что я был исполнителем этой дурацкой шутки?

— Да, — кивнул я, — раз уж мы так радушно беседуем, то тоже признаюсь: я подслушал часть твоего разговора с Меридией после того, как ваша затея провалилась. И, в общем-то, с твоей подачи узнал, что означало касание аметистового камня, и чем это для меня было чревато.

— Всё-таки ты был там, — удовлетворённо кивнул Хольдвиг, — я так и думал. Если бы мог тогда ходить — обязательно тебя бы поймал, уж очень я тогда был зол, что шутка моя не удалась, а шкуру мне надрали просто от души.

— Не думаю, что ты бы меня поймал, — с улыбкой сказал я, — ты верно заметил, я — сильный иллюзионист. Да ты и сам на площадке всё видел, даже натасканному бойцу Киртулика на песке и знающему, что он ищет, потребовалось больше пяти минут, чтобы меня изловить. Это при том, что мне тогда в голову ударила… эта жажда полёта.

— Да уж, прекрасно тебя понимаю. Ощутить это в первый раз — никакими словами не описать, — кивнул мой собеседник, — правда, знающие драконы говорят, что когда свою пару находишь — ещё сильнее крышу сносит.

— Кстати, а расскажи мне, — внезапно спросил я, — вот ты говоришь, Меридия вставала на крыло, значит, она училась летать. А драконята, которых тренирует Киртулик, летают вовсю и никаких неудобств не испытывают, хотя они, очевидно, младше Меридии. Как же так?

— А очень просто, — ответил Хольдвиг, — наши детёныши при рождении, естественно, вылупляются из яиц. И первые десять лет они — маленькие и нежные существа, требующие любви, ласки и заботы. Ты уже читал, что драконы бывают четырёх классов, — и, получив мой утвердительный кивок, продолжил, — так вот первые десять лет драконята пребывают исключительно в этом облике вне зависимости от происхождения. После десяти лет у них начинают очень быстро расти крылья, и к двенадцати годам они вполне способны удерживать себя в воздухе. Так что те малыши, которых тренирует Киртулик — это дети, которым, наверное, по пятнадцать, может, шестнадцать лет. Но вот беда: к двадцати годам тело дракона так же начинает очень быстро увеличиваться в размерах. И крылья становятся временно не способны держать своего хозяина в воздухе. В этом же возрасте драконята учатся оборачиваться в людей и начинают постигать искусство овладения вторым телом. Что и продолжается до достижения малышом пятидесяти лет. К этому времени у драконьего тела, которое растёт и развивается одновременно с человеческим, крылья вырастают и крепчают. И уже тогда дракон снова пытается покорить небо. Казалось бы, он взлетает впервые, но нет, на самом деле он возвращается в него. И вместе с этим в его душе отпечатываются Цвета, навсегда определяя его характер.

— И как же, интересно, малыши растут и воспитываются? — с интересом спросил я.

— Стараются держать всех вместе, — ответил Хольдвиг, — драконов с самого младенчества учат быть социально развитыми, чтобы у них не возникало проблем в общении со сверстниками. Родители, конечно, навещают своих детей, и несколько раз в году забирают домой, но большую часть времени они проводят в яслях друг с другом. Под это дело выделен один из островов совсем недалеко отсюда. И отец… очень любит там бывать, — смущённо сказал он.

— Да, Карнекир упоминал, что у Мизраела есть свои способы развлечься, — кивнул я, — ну что ж, это очень мило. Тем более что малыши растут, зная, что самый Большой и Главный дракон всех их очень любит, что наверняка вселяет в них куда большую уверенность в себе. Хотя то, что их так рано забирают от родителей, кажется немного… суровым.

— Нам это тоже не очень нравится, — согласно кивнул Хольдвиг, переступая со мной порог замка, — но, сам пойми, драконы-простолюдины могут пребывать в драконьей ипостаси три, от силы четыре часа. А чтобы сладить с неуёмным малышом, требуется пребывать в этом облике двадцать четыре часа в сутки. Мы, разумеется, делаем всё возможное, чтобы родители и малыши виделись как можно чаще, но, увы… сама природа накладывает на нас такие ограничения. И тут мы бессильны.

— А в драконьих яслях, получается, тоже присутствуют драконы королевской крови, — внезапно спросил я, — кто же ещё способен пребывать в таком облике круглые сутки?

— Не совсем, — ответил Хольдвиг, — там работают знатные по происхождению драконы. И там… хорошее место для того, чтобы восстанавливать силы. Это, как ты сам понимаешь, полезно и драконятам, и наставникам. Так что условно там работают четыре дракона, которые сменяют друг друга каждый день.

— А вы этот период времени тоже росли в яслях? — задал я новый вопрос.

— Нет, — покачал головой Хольдвиг, — все мы росли здесь. И это наше единственное преимущество как драконов королевской крови. Ведь власть наша по большому счёту — номинальна. Нам подчиняются, потому что привыкли подчиняться. К нам идут за разрешением споров и в поисках защиты, потому что привыкли это делать. Мы уже давно стараемся не вмешиваться в дела вверенных нам территорий, предпочитая давать им свободу действий и лишь изредка проявляя власть, когда их начинает заносить совсем уж не туда…

Нам оставалось дойти всего один этаж до столовой, как перед нами внезапно возник Карнекир.

— Принц, я приношу вам свои извинения, но вам придётся позавтракать у себя в комнате и сегодня. Еду вам уже принесли. Вас же, господин Хольдвиг, уже ждут, — при этом у него был крайне раздражённый вид.

Рыжеволосый дракон кивнул и пошёл вслед за Карнекиром. Однако я его окликнул.

— Подожди, — лукаво сказал я, — ты говоришь, что смог бы меня поймать? Предлагаю это проверить. Завтра утром по той же схеме, которую использовал Киртулик, я попробую от тебя ускользнуть, а ты меня — поймать. Как тебе?

— Полностью устраивает, — довольно кивнул Хольдвиг, лукаво сверкнув глазами, — это ты с обычным бойцом Киртулика неплохо выступил. Теперь посмотришь, как он тренировал принцев…

После этого оба дракона удалились в столовую, я же поспешил наверх, пока мой завтрак совсем не остыл…

В целом, день прошел весьма неплохо. Драконы искренне наслаждались покоем, который наконец-то наступил после отбытия гостей из замка. Да что там говорить: когда я шёл в библиотеку и всё-таки умудрился заблудиться, то случайно вошёл в комнату, где на одной из соф располагались Гвинелла и Мизраел. Гвинелла что-то вязала, с удивительной скоростью работая спицами, а Мизраел… спал, положив ей голову на колени. Учитывая, что до этого я ни единого раза не видел Хозяина Лазурного замка спящим, можно представить, какое облегчение он сейчас испытывает. По счастью, Гвинелла, полностью увлечённая вязанием, не обратила на меня внимания, и я смог ретироваться незамеченным.

В библиотеке меня поджидала новая порция знаний касательно такой ещё относительно тонкой для меня материи, как Цвет. Стоит сказать, ещё когда я поначалу читал про него, то немного удивился: если Цветов всего семь, и каждый может скомбинировать с другим один раз, то получается всего двадцать одна комбинация характеров, которыми могут обладать драконы? На целую расу выходило как-то маловато. Так вот это не всё, что и подтвердил разговор с Карлией на балу. Выходит, третий по значимости Цвет играет не меньшую роль в формировании характера, чем первые два. Если сказать совсем просто, то две Доминанты — это кони, которые тянут характер своего носителя вперёд, но вот третий — это погонщик, который обязательно будет задавать своё направление.

Взять, например, очень интересное сочетание Цветов Наэлики. Пурпур и Серебро. Вспоминая сказанные ей слова, её характер — это бесконечный поиск совершенства в каждой сфере, которая оказывается в радиусе её досягаемости. Но вот какова цель, что движет этим поиском? Изумруд, символизирующий терпение и поиск нового знания? Янтарь, желание жить, действовать и наслаждаться каждым проведённым с пользой мгновением? Лазурь, дающая понять, что как бы много тебе не было отведено времени, оно всё же ограничено, и пустая его трата недопустима? Или Золото… Впрочем, навряд ли Золото. Пурпур его не любит не меньше Янтаря, я почти уверен, что в этом сочетании Золото — это один из враждебных Наэлике Цветов.

Пурпур… вот ведь интересно, каждый из трёх глав других драконьих кланов нёс в себе одной из Доминант именно этот Цвет. Что и немудрено, ибо и управлять таким семейством, и защищать его от внешних невзгод — нужна сила. Причем сила не только, и даже не столько физическая или магическая, а сила души, сила воли, сила твоего несокрушимого духа. Ибо живущие под твоей опекой сотни лет должны искренне верить, что каждое твоё действие — правильно, и что всё это делается на благо членов клана. И я был почти уверен, что и Мизраел, Доминантами которого являются Лазурь и Изумруд, третьим, управляющим цветом тоже несет в себе Пурпур.

Геярр. Пурпур и Золото. Очень редкое и очень бешеное сочетание. Лиала намекнула, что оно означает: желание оберегать и любить свою семью, бешеное, сильное, почти первобытное, такой без сожаления ради своей семьи пожертвует чем угодно, в том числе — и своей жизнью. Но нельзя же только любить и защищать своих детей, их надо ещё и учить чему-то. И кто задаёт направление для воспитания? Лазурь, через которую дети в первую очередь научатся тому, что время — скоротечно, и важно ценить и правильно проживать каждый момент? Изумруд, несущий необходимость объяснить детям о важности терпения, умения выжидать и учиться правильным вещам? Янтарь, который будет подталкивать его учить своё потомство действовать, не боясь ошибок, чтобы в этих поисках найти своё призвание? Или Серебро, благодаря которому его дети в первую очередь будут учиться мечтать для того, чтобы однажды совершить нечто совершенно новое…

Сложно. Это всё очень сложно. Хотя бы потому, что я точно ошибся как минимум в одном из своих рассуждений: сочетания цветов Геярра точно не переваривает два Цвета, но вот каких… тут я затрудняюсь сказать. Пурпур, как я уже сказал выше, тоже сильно не жалует Золото, и сложно сказать, какие Цвета отвергает подобный союз.

Я просидел в библиотеке до ужина, на который меня уже позвал Карнекир. И, удивительное дело, но это был первый приём пищи, когда все без исключения члены Лазурного семейства излучали в мой адрес приязнь и благодушие. Вот Ариадна: она, бедная, выглядела такой измученной, словно долгое время до этого находилась в напряжении, и лишь совсем недавно, буквально только что позволила себе расслабиться. Трелона, которую я увидел впервые за очень долгое время, весело болтала ногами под столом и изредка толкала в бок сидевшего около неё Вонгитора, на что братец неизменно отвечал довольным ворчанием, которое, похоже, только ещё больше веселило Трелону. Хольдвиг же часто бросал на меня взгляды, пару раз подмигнув, как бы намекая, что уговор на завтрашнюю проверку наших способностей ещё в силе. Мизраел поглаживал руку Гвинеллы, которая улыбалась чему-то про себя, и даже Карнелла, смотря на меня, пару раз одобрительно хмыкнула. Все были в высшей степени благодушном настроении, и это была очень приятная перемена за всё время моего здесь пребывания.

И в этот момент мне пришло в голову, что я совершенно не знаю, как живут обычные драконы. Если мне не изменяет память, подконтрольный Лазурному клану город называется Триниагос. И из того, что я уже слышал, сразу собираются нестыковки. С одной стороны, Хольдвиг сказал, что их власть по большому счёту номинальна. С другой — Мизраел каждую неделю разбирает пачку прошений из этого города и, вероятно, Ариадна или кто-то из принцев хоть изредка должен летать туда и улаживать вопросы. Вот только странно, последние три недели никто замка не покидал, я каждый день за обедом видел всех без исключения членов Лазурного семейства, хотя… ну, конечно, как я мог забыть? Кардела под предлогом глобальной инспекции выставили вон из родного замка для того, чтобы не в меру буйный отпрыск хорошенько подумал над своим поведением. Вероятно, он сейчас и занимается большинством вопросов. Ну да ладно, об этом я поговорю с ними завтра. Уже третий день Лазурные драконы предаются блаженному отдыху, и не с руки мне сейчас будет беспокоить их подобными вопросами. Да и утро всяко вечера мудренее. Тем более, что утром мне предстояла тренировка с Хольдвигом. И чем больше я об этом думал, чем больше меня одолевали сомнения.

Глава 3, В которой Хольдвиг демонстрирует мне свою боевую подготовку, после чего мне удаётся убедить Мизраела позволить слетать в Триниагос

На следующее утро в условленное время я пришёл на площадку. Хольдвига еще не было. Стоит сказать, что, взвесив все за и против вчера вечером, я пришёл к выводу, что шансов у меня действительно немного. Но отступать было уже поздно, да и всё равно сделать это необходимо: нужно регулярно проверять уровень собственной боевой подготовки. Мало ли… вдруг Сиреневые драконы в следующий раз устроят какую-нибудь новую гадость? Я был твёрдо уверен, что Уталак, учуяв во мне родную Сирень, так просто не сдастся, и тот факт, что он был вынужден отступить сейчас, совсем не означал, что в будущем он не попытается нанести удар с другой стороны. И, если вспоминать, на что способна Сирень, Цвет тайны и интриги, что ему покровительствует, удар может быть нанесён в любое место. И я даже не смогу осознать, что это вообще был удар…

Хольдвиг всё ещё отсутствовал. Я в это время решил размять свои крылья. Взойдя на трамплин и материализовав их, я в который раз бесстрашно позволил себе упасть, ловя поток воздуха. Выйдя в пике, я снова набрал высоту и неспешно полетел над полем. Однако не прошло и десяти секунд, как меня накрыла чёрная тень, а через секунду схватила чья-то лапа и, осторожно, но цепко сжимая, этот кто-то направился вниз.

Разумеется, это оказался Хольдвиг. Приземлившись, он аккуратно поставил меня на землю. Стоило отдать ему должное: схватил он меня очень аккуратно, поперёк живота, так что даже мои крылья остались не повреждены. Тем не менее, я кипел праведным негодованием.

— Ну и что это сейчас было, — возмущённо заявил я рыжему дракону, — зачем было это делать? Разве это честно?

— Лучше сразу забудь про это слово, — насмешливо прозвучал в моей голове голос Хольдвига, — я дракон, а ты — человек, это уже само по себе нечестно. И ничего тут поделать нельзя.

Я снова начал медленно закипать. Ну, только всё шло хорошо, всё стало налаживаться, я потихоньку учусь, так нет же, опять надо об этом напоминать. Впрочем, Хольдвиг, чутко уловив мою вспышку раздражения, тут же сказал.

— Ну ладно, ладно, извини меня, я не специально. Просто мне ну очень хотелось тебя припугнуть, вот бесило меня всё это время то, что ты сухим из воды ушёл от моей шутки, а я две недели потом летать не мог. Ну, извини, извини, пожалуйста, ну хочешь, по носу меня ударь, чтоб неповадно мне было.

И после этого он, в самом деле, придвинул ко мне свою морду и закрыл глаза, готовый к тому, что сейчас больно получит по самому мягкому и уязвимому месту. И первые несколько секунд у меня было большое желание так и поступить. Но я в который раз заставил себя притормозить и немного подумать: а кто здесь больше неправ? Память услужливо подсказала мне, как он танцевал на балу с Аяри, и в каком восторге они друг от друга были. Скорее всего, это означает, что доминанты Хольдвига так же Пурпур и Янтарь. И с таким характером дракон от задуманной шалости не откажется, даже если будет знать, что его потом за это накажут. Нет, со вздохом подумалось мне, с учётом того, что это дракон, и с учетом того, что я успел о них узнать, пытаться переделать его бесполезно. Его действительно можно только принять таким, какой он есть. Да и лишний раз проявить понимание и наладить отношение лишним совершенно не будет. Вздохнув, я вместо щелчка пару раз погладил его. И тут же уловил вспышку удовольствия, которая прокатилась по всему телу ящера.

— Ты что… не злишься на меня? — удивлённо спросил он, открыв глаза и разглядывая меня.

— Уже меньше, — хмыкнул я, — однако, если тебя, в самом деле, так злила эта ситуация, ты мог бы просто поговорить об этом со мной. Твоя обида мне понятна, но я ведь не то, что про кнут не знал — я вообще не знал, что тебя наказали.

— Да, конечно, ты прав, — мигнув глазом с ярко-алой радужкой, сказал Хольдвиг, — мне следовало сразу так и поступить. Ещё раз извини меня.

— Ладно, забудь, — махнул рукой я, — давай лучше займёмся тем, для чего мы сюда, собственно, и пришли.

Дракон остался лежать на земле, я же снова пошёл на свой трамплин. Однако, как только я начал падать, то тут же снова оказался в лапах Хольдвига.

— Да что ты делаешь, — возмущённо спросил я, когда рыжий дракон, лукаво пряча взгляд, поставил меня на землю.

— Ну, тут уж извини, Дитрих, — резонно прозвучал в моей голове ответ, — всё, как договаривались: ты ускользаешь, я тебя ловлю. На охоте хищник тоже, знаешь ли, никогда не ждёт, чтобы добыча заняла более выгодную для себя позицию. Ведь в противном случае, сам понимаешь, хищник никогда никого не поймает и так и останется голодным.

— Дай мне хотя бы пять секунд форы, — сказал я, — я ведь так вообще ничего не успеваю сделать.

— Ну, хорошо, раз ты просишь, — пожал плечами дракон, отступая на исходную позицию. Я снова взобрался на трамплин и, материализовав крылья, спрыгнул с него. За те пять секунд, что мои крылья набирали высоту, я успел накинуть на себя невидимость. Однако, как только минуло пять секунд, снова взмах больших крыльев, и через мгновение рыжая когтистая лапа опять хватает меня поперёк живота.

— Десять секунд форы, — с трудом удерживая себя в руках, заявил я. Хольдвиг, у которого уже откровенно плохо получалось прятать улыбку на наглой рыжей морде, просто кивнул…

Однако не помогла мне фора ни в десять секунд, ни в пятнадцать, ни даже в двадцать. И каждый раз Хольдвиг, хватая меня, словно случайно чуть сильнее давил на живот. Ну что ж, наверное, он и в самом деле был очень сердит тем, как сильно его тогда выпороли, и сейчас получает заслуженную моральную компенсацию. При всём при том надо отдать ему должное: он ни разу не сделал мне больно. Сравнить его хватку можно было разве что с чересчур туго затянутым ремнём на штанах — не более того.

И всё же меня не покидало ощущение, что я что-то делаю не так. В какую бы мощную иллюзию я себя не прятал, Хольдвиг, казалось, каждый момент времени прекрасно знает, где я нахожусь, и никакие иллюзии не могли его обмануть. В чём же дело… блин, ну конечно! Я с трудом удержался от того, чтобы не ударить себя по голове. Янтарь! Он чувствует меня через Янтарь! Вот хитрая ящерица! Ну, ничего, посмотрим, как ты сейчас будешь меня ловить.

— Сейчас без форы, — сказал я, как только снова оказался на земле.

— Уверен? — с сомнением спросил Хольдвиг, — обижаться не будешь потом?

— Нет, не буду, — с улыбкой сказал я.

— Дело твоё, — хмыкнул дракон, — на твоем месте я бы просто уже сдался. Никто бы тебя не осудил. Ты просто действительно не знаешь, как господин Киртулик нас тренировал.

— И всё же дай мне ещё одну попытку, — лукаво попросил я.

— Хорошо, но только одну, — снисходительно кивнул дракон, позволяя себя уговорить, — иначе мы опоздаем на завтрак.

— Договорились.

И я снова взошёл на трамплин, лелея в голове коварный план мести. А с какой, собственно, стати я должен летать? Пусть попробует поискать меня на земле. Вот только бы с Цветом всё получилось, меня ведь такому никто ещё не учил.

Вновь вызвав крылья, я вспыхнул Янтарём, а в следующее мгновение моя иллюзия полетела вперед, я же, укрытый невидимостью, отступаю назад. И уже через мгновение Хольдвиг с самым скучающим видом хватает мою иллюзию и спускается с ней на землю. К сожалению, опускаясь, он вышел за пределы моей видимости, и выражения его морды, когда он увидел, что иллюзия рассыпалась у него в лапах, я не увидел. Но, судя по тому, как тяжело взмахнули его крылья, и уже через три секунды он был на трамплине, это изрядно его задело. Я же, тем временем попытался полностью погасить в себе Янтарь и, слегка мерцая Сиренью, которая надёжно меня укрывала, продолжал отступать. Хольдвиг тем временем шумно вдыхал воздух, но явно ничего не ощущал. Поняв, вероятно, что так меня найти не получится, он опустил голову, а в следующий момент его тело необычайно сильно полыхнуло Янтарём. И как бы я ни старался погасить собственный Янтарь, он слишком охотно откликнулся на драконий, полностью выдавая моё местонахождение. И через несколько мгновений меня снова сжимает рыжая чешуйчатая лапа.

— Попался, беглец, — с улыбкой сказал он, поглаживая меня по животу выпирающим когтистым пальцем.

— Почти минута. Новый рекорд, — со всей возможной гордостью ответил я. Терпеливо дождавшись, пока он меня опустит на землю, я продолжил, — впрочем, правоту твою оспаривать нет смысла. Бросать тебе вызов, в самом деле, было самоуверенной глупостью, твоё мастерство выслеживания и охоты действительно велико, и не мне, обычному человеку, с тобой в этом тягаться.

— Да брось скромничать, не так уж всё было и плохо, — сказал Хольдвиг. После чего лёг на землю, накрыл себя крыльями и через мгновение яркой вспышкой вернул себе человеческий облик, — в последний раз даже изрядно меня удивил. Что могу тебе посоветовать? Пока продолжай учиться, господин Киртулик ещё покажет тебе техники, которые усилят твои способности, и ты будешь способен на гораздо большее. А теперь идём скорее, чувствую, нас уже ждут…

Вопреки его словам, за завтраком нас не так уж и ждали. По крайней мере, меня — так точно. Потому как все члены семейства, сидевшие за столом, выглядели слегка запыхавшимися. Вероятно, Хольдвиг успел их предупредить, что я намерен разделить с ними завтрак, и драконы поспешно приняли человеческие облики и накрыли обычный стол. Впрочем, он неизменно, как и во все прошлые разы, когда я спускался на завтрак, ломился от мяса. Я же, как ни в чём не бывало, уселся за свое место, пожелал всем приятного аппетита и принялся за еду.

Мало-помалу драконы успокоились. Было заметно, что Карнелла, стремительно крутившая веер между пальцами, поначалу очень хотела сделать мне выговор, однако всё же сдержала себя. Потому как наверняка знала, чем мы с Хольдвигом занимались, и не хотела подорвать только начавшие налаживаться отношения. Впрочем, оглядевшись, я понял истинную причину раздражения Карнеллы. Меридия. Вчерашний обед она умудрилась пропустить, да так ловко, что я, все ещё погруженный в свои мысли касательно знакомства с другими драконьими кланами, даже не заметил её отсутствия.

Да что там, если уж на то пошло, с тех пор, как она сломала мне руку, я ещё ни разу её не видел. И вот теперь бедняжка сидела за столом и просто не знала, куда себя деть. Кусок, очевидно, не лез ей в горло, и при том, что и возле Трелоны слева, и возле Вонгитора справа от неё ровные ряды мяса один за другим падали в неравном бою против едоков. Поймав её взгляд, я попытался было ободряюще улыбнуться ей, но она только ещё больше покраснела и засмущалась. Поняв, что сейчас мне её никак не успокоить, я аккуратно перешёл на тему, которой загорелся вчера утром.

— Мизраел, а могу ли я попросить вас о небольшой услуге?

Хозяин замка, как раз отправивший в рот весьма приличное количество мяса, явно не ожидал от меня такого вопроса. Тем не менее, сделав могучий глоток, он вежливо ответил:

— Зависит от того, что ты хочешь попросить, Дитрих. Но я, со своей стороны, конечно, обещаю предпринять всё возможное…

— Вы говорили про Триниагос, подконтрольное вам поселение, в котором живут другие драконы, менее… знатные по классу, — взволнованно начал я, после чего, затаив дыхание, выпалил, — мне бы хотелось там побывать…

Судя по красноречивому взгляду, которым одарил меня хозяин Лазурного замка, такая затея явно не пришлась ему по душе.

— Дитрих, я, конечно, понимаю твою любознательность, — смущённо ответил Лазурный хозяин, вероятно, поспешно прикидывая в уме, как бы деликатнее отказать, — но мне кажется, сейчас не самое лучшее…

— Всё в порядке, папа, — внезапно ответила Ариадна со своего края стола, — я все равно собиралась слетать в Триниагос, навестить Кардела, да уладить кой-какие дела. Почему бы со мной не слетать и Дитриху, ну и Карнекира, конечно, возьмём с собой. Пока я буду занята в мэрии, он ему как раз самые интересные места и покажет.

— Хм… звучит, конечно, неплохо, — с сомнением сказал Мизраел, — вот только всё равно…

— Пусть слетает, — помощь пришла оттуда, откуда я меньше всего её ждал, — нечего принца тут взаперти сутками держать, придёт его время — насидится ещё, — закончила свою мысль Карнелла, небрежно взмахнув веером.

— Ну, хорошо, — сдался Мизраел, — но, Ариадна, помни: чуть что…

— Я помню, папа, — опередила отца принцесса, — в прошлый раз я не смогла этого сделать потому, что была слишком вымотана. В этот раз, поверь, при малейшей опасности никто ничего и понять не успеет.

Пока Ариадна говорила с Мизраелом, я снова украдкой посмотрел на Меридию. От девушки, однако, мой взгляд не укрылся, и бедняжка, только-только успокоившаяся, смутилась пуще прежнего. Поняв, что больше мне здесь делать нечего, я быстро расправился с остатками еды в тарелке и, поблагодарив всех за компанию, отправился к себе.

Глава 4, в которой я расширяю свои познания об инфраструктуре драконьего замка

Когда ко мне после завтрака пришёл Карнекир, я вежливо отослал его, мотивировав это тем, что после испытания с Хольдвигом мне хотелось немного отдохнуть. В знак убедительности я взял книгу по морской ботанике, уселся в одно из кресел и спрятался за ней. Несколько секунд спустя дверь открылась и закрылась: Карнекир ушёл по своим делам. Однако я, для успокоения собственной совести прочитав про Чешуйчатку глубинную и Павлинье щупальце, решил, что читать дальше мне скучно. Лёгкой вспышкой Сирени убедившись, что Карнекир действительно ушёл, я накрыл себя иллюзией и покинул комнату.

Причина такому моему поведению была очень проста: слуги. Почти за месяц своего пребывания здесь количество моих с ними встреч можно было по пальцам пересчитать. Первый раз я их увидел в день своего прибытия, когда они бежали убирать безобразие, устроенное Хольдвигом. В этот же день мне был представлен портной по имени Ватек, который с упорством маньяка до сих пор продолжал каждый день обновлять мой гардероб… ну, увы, тут не поспоришь, действительно произведениями искусства. После этого я видел эльфийку-служанку на первом обеде. Все прочие приёмы пищи каким-то образом всегда успевали сервировать до моего прибытия в столовую. И последний раз я видел слуг на балу, когда они играли на музыкальных инструментах. Всё. В Виллгарде слуги постоянно бегали туда-сюда, улаживая бытовые проблемы и поддерживая комфорт его обитателей. Здесь же ничего подобного не было. Наоборот, у меня порой возникало ощущение, что даже грязная одежда, которую я оставлял в корзине для белья, через какое-то время сама возвращалась в мою комнату чистой и свежей.

И это не могло не вызывать вполне закономерных вопросов. Дома я привык иметь со слугами постоянный контакт: как принц, я мог оказать им услуги, которые были бы очень ценны для них. Здесь довольно упомянуть ходатайство за дочь университетского завхоза при поступлении в художественную школу. Они же обладали информацией, которая гуляла уже на совсем ином уровне и не всегда была доступна людям моего положения. Эта информация в своё время очень помогла мне избежать многих козней со стороны влиятельных людей, когда я занимался законом об алкоголе и ограничении его распространения. Хотя, конечно, вклад Ахеола по защите моей персоны переплюнуть не удалось никому. И, что самое грустное, эта сеть сокрушительно подвела меня в том плане, что я ни сном, ни духом даже не догадывался, что моим именем готовят переворот. И причина, к сожалению, очевидна: уж слишком многим хотелось видеть на троне Тискулатуса именно меня. Но случилось то, что случилось, и хотя радости это не прибавляло, ибо трое действительно преданных людей были казнены, а четвёртая каким-то чудом сумела спастись, и не факт, что я когда-нибудь её увижу. Но всё равно, как бы отец не трясся за свою власть, как бы ни был безразличен и даже циничен, покупая услуги драконов моей свободной, всё равно я понимал: мне бы ни за что не хватило сил его убить.

Но вернёмся к текущей действительности. Сходу завести связи среди слуг мне, скорее всего, не удастся, но вот узнать об их житье-бытье лишним не будет. Так что я целенаправленно шёл обратно в столовую: места приёма пищи традиционно служат связующим узлом среди подавляющего количества помещений в строениях такого масштаба. Уверен, оттуда я точно куда-нибудь, да попаду.

Когда я прошёл мимо одного из портретов Гиордома, мне показалось, что янтарно-сиреневый дракон впервые посмотрел на меня с явным неодобрением. Мол, не в своё дело лезешь, получишь по носу — потом не обижайся. От затеи своей я всё же отказываться не стал, но усилил маскировку. И теперь даже дракону для того, чтобы меня заметить, надо было как минимум знать, что около себя нужно что-то искать…

В столовой ещё оставались Меридия и Трелона, которые сейчас друг с другом переговаривались.

— Да не простит он мне такого, — всхлипывая, сказала Меридия, — он сказал, что не сердится лишь потому, что куда лучше меня осознаёт свой долг принца. Но он так на меня тогда посмотрел…

— Ну, сестрёнка, а ты чего ожидала? — фыркнув, спросила Трелона, — что он тебе на шею от счастья бросится? Вполне справедливо испугался. И стоит сказать, ещё очень сдержанно отреагировал.

— А ты-то откуда это знаешь? — удивлённо спросила Меридия, — тебя же там не было.

— Ну и что? — пожала плечиками девочка, даже тряхнув косами в подтверждение своих слов, — зря я в себе Янтарь ношу, что ли? А уж он был самым активным участником этих событий. Дитрих с Янтарём, Хитава, которая руку ему зализала, с Янтарём, эта провокаторша Аяри тоже с Янтарём, ух, вот кому я бы лицо расцарапала…

Но я уже спешил прочь, не желая подслушивать чужие слёзы. Я, правда, не знаю, как мне сейчас поступить в этой ситуации. Подойти и попросить прощения? Но это будет выглядеть глупо и фальшиво, ведь пострадавшая сторона здесь я. Ждать от неё первого шага? Но его можно и вовсе не дождаться. Подгадать где-нибудь встретиться с ней? Но обед ясно показал: даже в компании других драконов она просто не знает, что ей делать. А если я подловлю её один на один, то не исключено, что с ней приключится самая настоящая истерика. И не факт, что она снова меня не покалечит. И, самое главное, ждать ведь тоже — не выход. А верное аметистовое тепло впервые за всё время пребывания в замке драконов молчит, совершенно не желая подсказывать, как было бы лучше поступить. Что ж, наверное, это справедливо… в мире всегда есть вещи, до которых надо доходить своим умом…

Но вот я спустился на кухню, откуда слуги в самый первый раз приносили еду. Поскольку завтрак только-только кончился, сейчас здесь никого не было. Оглядевшись, я увидел ещё две двери помимо той, что привела меня сюда. Осторожно заглянув за одну из них, я понял, что там находится пищевой склад; об этом явно говорили холодный воздух и запах сырого мяса. За другой же обнаружился коридорчик, который вёл куда-то дальше. По нему я и направился, однако уже через несколько метров уловил магический след. Была зачарована арка, через которую так или иначе нужно было пройти. И я, в силу того, что в Университете всё-таки был хорошим учеником, совершенно точно знал, что это было за заклинание. Что-то вроде сигнализации от прочих рас. Иными словами, если на эти чары поставлен допуск на людей, то и пропускать они безо всякой реакции будут только людей. На эльфов же, гномов и прочие расы будут реагировать в зависимости от настройки: от звукового оповещения до нанесения увечий. Присмотревшись к этим чарам внимательнее, я выяснил, что настроены они конкретно против драконов, но на самом слабом уровне: если через эту арку пройдет дракон, то хозяин этих чар получит оповещение об этом. Скорее всего, это было сделано для того, чтобы отследить приход дракона сюда. Что было и неудивительно: если дракон спустится в помещение для слуг так глубоко, наверняка это будет означать, что он чем-то недоволен, и это надо срочно бежать исправлять. Так или иначе, на меня эти чары никак не должны были среагировать, и потому я смело пошёл дальше.

Ещё полсотни шагов, и я упираюсь в тяжелую железную дверь. Как ни крути, но открывать её придётся: технике бесплотного состояния учились только адепты факультета Воздуха на пятом курсе. И то это, можно сказать, половина программы на этом году обучения. Мне, соответственно, такая техника была недоступна. Но, с другой стороны, у меня ведь есть Сирень! И, несмотря на то, что тренировок с Цветом у меня ещё не было, Сирень удивительно покорно отвечает на любые мои просьбы. С тем же Янтарём, когда я заряжал им свою иллюзию во время тренировки с Хольдвигом, было на порядок сложнее, хотя, казалось бы, вторая Доминанта. Приложив руку к двери, я позволил Сирени легонько вспыхнуть и осветить помещение с той стороны. Увидеть удалось немного, но в том, что там кто-то был, сомнений точно не было.

Что ж, выход был и здесь. Осторожно положив руку на дверь, я набросил на неё зачарование беззвучия. На железо чары шли очень тяжело, но все же несколько мгновений тишины при открытии мне были обеспечены. Я толкнул дверь, и она, в самом деле, без единого звука поддалась и пошла вперёд. Однако чары иссякли слишком быстро, и я не рискнул толкать её дальше. Открывшегося промежутка идеально хватало для того, чтобы можно было проскользнуть в следующее помещение. Однако когда я попытался пройти через образовавшийся проход, то обнаружил… что мой живот застрял! Я с трудом удержался от того, чтобы выругаться, после чего выдохнул воздух, насколько было возможно, втянул живот и таки проскочил. Здесь я мысленно поблагодарил Киртулика за его изнурительные тренировки: будь я в прежней физической форме, мне ни за что бы не удалось провернуть подобный финт.

Помещение, в которое я попал, было сродни кухни, но поменьше. В одном из углов так же был сложен очаг, сейчас ярко горевший. Возле него суетилась женщина весьма округлого телосложения. Тем не менее, длинные острые ушки явно выдавали в ней ту самую эльфийку, которую я видел во время первого совместного обеда с драконами. В другом углу неподалёку от очага висело два гамака, в одном из которых лежал гном. На тумбе возле него стояла кружка пива, к которой он то и дело прикладывался. И выражение его лица говорило о том, что он сейчас был наверху блаженства. Другой гном сидел за столом неподалеку и что-то с увлечением рассматривал на столе. Я рискнул подойти поближе и увидел, что это были цветные стёклышки, которые гном увлеченно складывал в различные узоры.

— Гаяна, тебе точно помощь не нужна, — спросил эльфийку гном, лежавший в гамаке, после того, как очередной раз хлебнул пива.

— Ох, да лежите вы спокойно, окаянные, пока лежится, — махнула рукой эльфийка, — я со своими делами как-нибудь сама управлюсь. Это у вас сейчас безделье, пока теплое время года. Погодите, вот наступят холода, и придёт время замок отапливать — спин разгибать не будете. Честное слово, будто сами не знаете, не первый год здесь всё-таки.

Пожав плечами, гном осушил свою кружку и, вероятно, для большего комфорта скинув сапоги и вытянув ноги, устроился в гамаке поудобнее.

— Нет, ну как же наших господ сегодня принц врасплох застал, — гулко хмыкнув, заявил он, — только они значит, в драконов обернулись, собрались, значит, было трапезничать, а тут Рыжий им нате — принц идёт с вами завтракать. Ох и всполошились они, давно я так не смеялся.

Я невольно залился краской. Нет, я, конечно, догадывался, что меня там сегодня явно не ждали, но поставить их в настолько неловкое положение… надо взять себе на заметку больше так не делать, это в высшей степени некрасиво по отношению к ним.

— Хотя, стоит признать, он держится хорошо. Из всех тех принцев и принцесс, что были здесь, он пока дольше всех продержался. Интересно, надолго ли…

Я затаил дыхание. До этого момента мои догадки о том, что я не первый здесь, были исключительно догадками. Но теперь… Я подошёл ближе к этому гному, чтобы ничего не упустить, и даже тот факт, что исходивший от него запах явно говорил о том, что сей индивидуум несколько дней не мылся, меня не остановил.

— Да, принц хорош, — продолжал он, — не нытик, что с драконами очень важно, да и капля мозгов в голове вроде бы имеется. Хотя, что и говорить, он же, можно сказать, второй Гиордом, схожесть породы видна невооружённым глазом. И ведь не самый плохой дракон был, нас, по крайней мере, замечал в отличие от большинства жителей замка. Мы, конечно, сильно и не показывали своего присутствия, да только он все равно как-то нас находил.

— Да уж. Жаль его. И жаль, что с ним приключилось такое чудовищное… Принять на себя такую вспышку — для него же это было почти самоубийство. Хотя после того, как умерла Кайтири, всё равно ему жизнь была не мила, — задумчиво ответила эльфийка, — он был пустой. Потушенный. Как свеча, которая не догорела, но всё равно погасла. Так что, наверное, для него это было лучшим выходом…

— Да уж, принц пока держится, — подтвердил первый гном, — и хорошо держится. Но он всё равно обречён в полной мере столкнуться с тем, с чем сталкивались и остальные, кто здесь был: он — не дракон. Вон, принцесса Кадма, скажешь, была плоха? Наоборот, она отлично вписалась сюда и по характеру, и по отношению остальных членов семейства. Меньше, чем за две недели Кардел выбрал её своей парой. И что случилось в решающий момент? Она не выдержала. Сломалась, как спичка. И чуть не сгорела. Разумеется, как только ее исцелили, тут же увезли обратно в Закатный лес.

— Гворк, может, хватит? — донесся до меня голос гнома, который собирал мозаику, — что-то ты сегодня говорливее обычного.

— А что такого? — пожал плечами Гворк настолько, насколько это было возможно в его положении, — у нас с драконами договор. Они сюда не ходят. Это наша территория, что хотим, то делаем и говорим тут.

— Да, но прежде на тебя такая говорливость не находила. Да и все-таки они наши хозяева. Которые позволили нам работать в этом месте. И платят нам такие деньги, которые больше не стал бы платить никто и нигде. Да и вообще, недраконы сюда, знаешь ли, очень редко допускаются, — сказала Гаяна, помешивая содержимое в котелке…

Внезапно она прекратила помешивать, при этом её ушки дрожали, словно она что-то силилась расслышать. После чего очень медленно повернулась и, представ перед всеми с поварёшкой в одной руке и крышкой котелка в другой, медленно сказала:

— Мы здесь не одни…

Глава 5, в которой я общаюсь со слугами, а потом имею откровенный разговор с Мизраелом, на многое проливающий свет

— В смысле? Кто тут ещё может быть? Да и заклинание ты совсем недавно обновляла, не мог бы сюда никто пройти незамеченным, — недоуменно спросил гном с мозаикой.

Я не стал дожидаться, пока они сообразят, что в замке среди высоких господ сейчас обитают не только драконы. Тихонько я было направился к двери, как вдруг гном, лежавший до того в гамаке, вдруг очень ловко из него выпрыгнул и в считанные мгновения оказался возле двери.

— Ага! Открыто! — торжествующе заявил он, пиная по двери ногой и захлопывая её. Я, разумеется, не успел бы за такой короткий промежуток времени туда протиснуться, так что просто отступил в угол комнаты, спешно перебирая варианты.

Маскироваться ещё глубже не было никакого смысла: коль скоро эта эльфийка учуяла меня сквозь такое количество защит, накладывать дополнительную бесполезно. Она только почувствует творимую магию и быстрее сообразит, где меня искать.

— Но кому вообще могло понадобиться сюда забираться? — недоуменно спросил тем временем второй гном, — Ватек, если ему могло что-то понадобится, просто взял бы и пришёл сюда. И даже разрешения ничьего спрашивать не стал бы. А больше из недраконов тут никого нет, музыканты вроде уехали все, их услуги тут ещё год не будут нужны…

Сейчас оставался самый крайний вариант: напустить в помещение побольше дыму и дать дёру. Конечно, подобный вариант был очень грубым и почти наверняка в дальнейшем обнаруживал бы меня…

— А мне кажется, я знаю, кто к нам пришёл, — вдруг хитро сказал гном, до того волком смотревший на дверь. Он расслабился настолько, что отошёл обратно к своему гамаку и уселся в него.

— Принц Дитрих, это ведь вы в гости к нам пожаловали, верно? — продолжил он. Эльфийка и гном с мозаикой, до того пребывавшие всего лишь в лёгком замешательстве, сейчас, в отличие от Гворка, всполошились не на шутку. Я же просто поразился тому, как быстро соображает этот гном. Ну, с другой стороны, не я первый так недооценил их интеллект, что для меня было особенно непростительно, учитывая тот факт, что этот самый интеллект бывает двух видов: научный и житейский. Об этом нам рассказывали в Университете на предмете, который назывался странным словом Психология и только-только начинал входить в состав университетской программы. Так вот если научный интеллект представляет собой все сферы науки, в которых человеку (или нечеловеку) удалось накопить знания, то житейский интеллект в самой простой трактовке подразумевает умение быстро соображать и находить лучшее решение из сложившейся ситуации. И если с первым типом интеллекта у слуг, само собой, имеются определённые проблемы, то вот интеллекта второго типа им не занимать.

— Да что принцу здесь делать-то? — недоуменно спросил второй гном.

— А вот это мы у него и спросим, — Гворк даже улёгся обратно в гамак, — ну, ваше высочество, долго вы ещё от нас будете прятаться? Выходите уже, поговорим хоть нормально.

И мне ничего не оставалось, кроме как подчиниться. Всё равно я себя, считай, уже выдал. И по-тихому скрыться отсюда не получится: кроме двери, сейчас наглухо закрытой, здесь было только два небольших окошка, но были они так высоко, что добраться до них без помощи магии не было никакой возможности. Вздохнув, я сбросил с себя иллюзию и предстал перед эльфийкой и двумя гномами.

— Ну, надо же, и вправду принц, — всплеснула руками эльфийка, выронив при этом и крышку, и поварёшку, которые она до того держала перед собой на манер меча и щита, — что же вы так… прокрались, как вам не стыдно? — укоризненно спросила она, — наклоняясь и подбирая посуду.

— Я заметил арку с чарами, которые оповещают о присутствии драконов, и понял, что посторонних вы не жалуете, — смущённо сказал я, понимая, что никакую другую историю выдумать сейчас не успею.

— И почему же тогда не повернули назад? — спросил гном с мозаикой.

— Ну, мне очень хотелось пройти дальше и увидеть других слуг, — потупив взгляд, ответил я.

В этот момент гном, лежавший в гамаке, неистово захохотал.

— Ой, не могу, — всхлипывая, говорил он, хлопая себя ладонями по животу и дрыгая пятками, — ну вылитый Гиордом, ей богу! Тот тоже никогда не мог удержаться от того, чтобы сунуть свой нос туда, куда ему хочется, даже если точно знал, что получит по нему за излишнюю любознательность.

Я неловко улыбнулся. Ну, нечего мне им было сказать, они были совершенно правы. Кроме того, я сейчас находился в очень уязвимом положении. Если на любые выкрутасы касательно своего семейства Мизраел реагировал достаточно спокойно, то вот предсказать его реакцию на тот факт, что я залез на территорию слуг-недраконов, у меня не получалось. Дело вполне могло кончиться скандалом, который мне сейчас был совершенно не на руку, особенно с учётом того факта, что я впервые за долгое время собирался покинуть остров.

— Так всё-таки, зачем вы хотели нас видеть? — уточнила эльфийка, до того внимательно разглядывавшая меня.

— Мне стало интересно, почему за неполный месяц своего пребывания тут я почти не видел слуг, — честно ответил я, решив уже быть откровенным до конца, — у себя дома я с ними сталкивался каждый день, что было совершенно нормальным: ну не может жизнь в большом замке поддерживаться иначе, чем постоянным трудом и уходом. А тут замок, по самым скромным меркам, в два раза больше нашего, в Виллгарде, а случаи, когда я умудрялся видеть здесь слуг, по пальцам можно пересчитать. Вас вот, уважаемая, в первый день видел, и портного только, и всё. Ну не бывает так…

— Надо же, — протянул Гворк, — грамотный какой. Многие так вообще нас не замечают и думают, что тут всё само собой происходит.

— Да ну глупости, — возразил я, — с такими… едоками, которых каждый день надо обслуживать значительным количеством пищи, только глупец будет думать, что всё само собой происходит.

— Да уж, покушать наши господа любят, и много, — согласно кивнула эльфийка, возвращаясь к помешиваю содержимого котелка, — но тут их упрекать не за что, природа у них такая.

— А могу ли я попросить вас… не говорить Мизраелу о том, что был здесь? — рискнув, попросил я.

— Не думаю, что тебе удастся скрыть этот факт: ты наверняка уже знаешь о том, что господин Мизраел всегда в курсе того, что происходит в этом замке, — хмыкнул Гворк, — с другой стороны, если ты переживаешь, что мы пойдём ему жаловаться, то не волнуйся: не пойдём. По правде говоря, нам и самим было интересно познакомиться с тем, кто так долго умудрился тут продержаться.

— Да, кстати, я тут услышал часть вашего разговора… правда, что тут ещё были другие принцы и принцессы? — затаив дыхание, спросил я.

— К сожалению, Дитрих, говорить об этом нам запрещено, — тут же сказала Гаяна и, словно в подтверждение твёрдости своей позиции, громко захлопнула котелок крышкой, — и Мизраела об этом лучше не спрашивай. Он тут же теряет над собой контроль от гнева, стоит ему об этом вспомнить. Если тебе так интересно, — доверительно шепнула она, — выбери момент, когда господин Киртулик или госпожа Карнелла будут в хорошем настроении, и поспрашивай их. Глядишь, и расскажут чего. Во всём остальном все вопросы лучше задавай Мизраелу. Он отвечает за твоё присутствие здесь, и только ему дано строить планы касательно того, что тебе стоит знать, а чего — нет.

— Ладно, спасибо, — кивнул я, понимая, что и так узнал слишком много, и больше мне ничего не расскажут, — а теперь, с вашего позволения, я пойду — меня уже наверняка ищут.

— Конечно, принц, ступайте, — сказал гном с мозаикой, — и не стесняйтесь в будущем заходить, будем рады вас видеть.

Ещё раз кивнув им, я открыл дверь и поспешил обратно, не забыв накинуть на себя иллюзию.

Я был сердит. Я был очень сердит на себя за то, что повёл себя сейчас так безответственно. Уж сколько раз мне Мизраел говорил, что готов ответить на любые вопросы: просто подойди и спроси! Так нет же, надо обязательно влезть куда-нибудь в попытке вызнать что-то ещё. Хватит. Сейчас пора узнать ответы на все вопросы.

Ноги сами принесли меня к нужной двери. Я поднял руку, чтобы постучать — и застыл. Всё-таки мне было немножко страшно. Вот сейчас я должен был узнать всё то, что ускользало от меня ранее. Но так надо. Пребывать дальше в неведении опасно, кто знает, во что это выльется в следующий раз? И кто может попробовать сыграть на моей неосведомлённости в своих интересах…

— Заходи, Дитрих, — голос Мизраела раздался ровно за секунду до того, как я всё-таки решился постучать. Я открыл дверь и вошёл в уже такой знакомый мне кабинет…

— Всё-таки созрел для разговора, — обернувшись, участливо спросил Хозяин Лазурного замка, — и для этого обязательно надо было залезть к слугам-недраконам?

Я вспыхнул. В самом деле, наивно с моей стороны было ожидать, что этот факт останется незамеченным с его стороны, особенно с учётом того, что он почти наверняка лично следит, чтобы слуг на их территории никто не беспокоил.

— Ну, я… просто…

— Я знаю, — кивнул дракон, — уж извини, но коль скоро ты совершил такой отчаянный шаг, мне тоже пришлось нарушить своё слово касательно того, что я не буду за тобой следить. Так что я слышал весь ваш разговор.

Я вспыхнул ещё больше. Оказывается, я не только себя таким образом подставил, но и слуг. С учётом того, сколько они наговорили.

— Мне нет дела до того, что они говорят о нас на своей территории, — отмахнулся Мизраел, угадав мои мысли, — скажу больше: я очень бережно и трепетно к ним отношусь по той причине, что весьма трудно сыскать тех, кто был бы готов работать далеко от своего дома в замке у страшных и ужасных драконов. В немалой степени тому способствуют те нелицеприятные слухи, которые делают нас, как ты изволил в своё время выразиться, слишком нецивилизованными.

Я стоял уже красный, как рак. Мне нечего было даже ответить дракону, который в первый раз за всё моё пребывание здесь скрупулёзно меня отчитал. Что ж, рано или поздно это должно было произойти. Наверное, такие, как я, кто сочетает в себе Янтарь и Сирень, просто не могут по-другому нащупать границы дозволенного.

— Ладно, извини меня, — дракон уселся в своё кресло и сцепил ладони, — заставил ты меня сейчас понервничать, конечно. И в будущем я попрошу тебя не проворачивать таких фокусов. Испытывал ли ты за всё время своего пребывания здесь какие-то неудобства? Это не риторический вопрос, — добавил он спустя десять секунд моего молчания.

— Нет, — виновато выдохнул я.

— В таком случае, пожалуйста, и не вмешивайся туда, куда не нужно. Как поддерживать в этом замке комфорт и уют, разберутся как-нибудь без тебя.

Я кивнул. Получил по шее я сейчас вполне справедливо: если у себя дома я был вправе пообщаться со своими слугами и узнать, есть какие-либо проблемы и вопросы, которые заслуживают моего внимания, то здесь это было в высшей степени неприлично. Так что даже Мизраел, питавший ко мне значительный пиетет и в целом благоволивший мне, оказался выведен из себя.

— Ну да ладно, хватит об этом. Мы совсем отвлеклись от темы. Спрашивай. Время тайн давно прошло, мне на это ясно намекает Сирень, которая гонит тебя узнавать информацию отовсюду, откуда только возможно. Да, частично в том, что произошло, твоей вины нет: того пожелала Доминанта твоего характера. Но это, однако, не означает отсутствия необходимости учиться держать его под контролем.

— Если вы слышали наш разговор, то должны были слышать и последний вопрос, который я задал слугам, — тихо сказал я.

— Да, — грустно вздохнув, ответил Мизраел, — они верно сказали, мне очень неприятно это вспоминать. Хотя бы потому, что неприятно вспоминать, сколько сил ради всего этого было отдано — и всё зря! Однако я тебе на него отвечу. Но — чуть позже. Ты не с того вопроса начал Дитрих. Важно не то, кто здесь был до тебя, а то, зачем они здесь были, равно как и ты.

— Да, вы правы, — кивнул я, — я не раз задавался этим вопросом. Меня, конечно, очень радует, что я полюбил Меридию, и что она тоже выбрала меня своей парой. Но изначальная причина должна быть в чем-то другом, верно?

— Именно, принц, — кивнул Мизраел, — истинная, изначальная причина совершенно в другом. Как я тебе уже говорил, мы, драконы, сильнее людей не только физическими или магическими возможностями, но и эмоциональными. Причём в последнем плане это проявляется настолько глубоко, что даже породило такое явление, как Цвет, определяющий черты характера. Не стоит думать, что жизнь несправедлива: разумеется, каждому приходится бороться за своё счастье, прикладывать для этого усилия, иногда огромные, но в конечном счете всё равно понимаешь: счастье ценно именно тем, как много ты выстрадал для того, чтобы его обрести. Свались оно тебе на голову, ты бы выкинул его прочь от себя, не раздумывая ни на мгновение. И лишь твои затраченные усилия определяют ценность достигнутого результата.

— И на нас, драконах, это сказалось пагубнее, чем на всех остальных. Вплоть до того, что нам за эмоции, не предназначенные для нас Цветами нашего характера, всегда приходится платить болью. Как ты уже знаешь, мои доминанты — Лазурь и Изумруд. Такие Цвета отвергают Янтарь и Сирень. Не пугайся, — успокаивающе добавил он, увидев, как я вздрогнул, — это совершенно не означает, что ты мне не нравишься или что я испытываю к тебе подсознательную неприязнь. Это означает лишь то, что стоит мне испытать эмоции, присущие этим Цветам, как приходится расплачиваться болью. Если я начну без оглядки отдаваться какому-то делу, позабыв обо всём на свете — меня настигнет боль. Если я начну хитрить, лукавить, скрывать что-то от других — меня настигнет боль. И, за небольшими исключениями, это карма каждого дракона: утвердив свой характер во время возвращения в небо, ты обречён жить с ним до конца своих дней. Особенно страдают те несчастные, кто своим союзом Доминант отвергают Золото: за любовь, за доверие, за нежность к своим детям приходится расплачиваться болью. Это ужасно жестоко и несправедливо. Киртулик всю жизнь от этого страдал и мучился. Ариадна с Хольдвигом тоже, по сути, на это обречены.

Дракон замолчал. Его глаза глядели куда-то вдаль, и видели что-то, что мог видеть только он. Из-за блеска в глазах мне показалось, что Мизраел сейчас заплачет, но моргнул и отвернулся.

— Однако, к счастью, от этого есть избавление, — продолжал Лазурный хозяин, — существует пророчество, которое гласит, что союз дракона с представителем любой другой расы может разрушить столь тяжкий для драконов порядок. Там много условий, но одно из них гласит, что союз обязательно должен быть между высшими представителями благородной крови. Так что да, предупреждаю твой вопрос: драконы-простолюдины нередко берут себе в супруги людей, но это всё не то. Скажу честно: я даже не знаю, до какой степени это возымеет эффект. Если бы исполнение пророчества сняло проклятие со всех драконов, то это было бы чудесно. Однако даже ради возможности отгородить от этой ужасной участи наше не рождённое потомство всё равно стоит рискнуть.

— Как… полностью звучит Пророчество? — спросил я.

— Долго цитировать, — махнул рукой Мизраел, — будешь в следующий раз в библиотеке — попроси Карнекира, чтобы он дал тебе посмотреть. Скажешь, что я разрешил. И именно поэтому ты так важен для нас, принц, — сказал старый дракон, глядя мне прямо в глаза, — даже если нам и суждено остаться под действием этого проклятия, так тому и быть: мы уже привыкли и смирились. Но если ваши с Меридией дети однажды смогут взлететь в небо, и при этом без оглядки на боль смогут любить, созидать, творить, действовать, мечтать, познавать… да и просто жить и наслаждаться жизнью… я свою жизнь готов за это положить.

В потрясении я молчал. Правда оказалась шокирующей. Мне следовало догадаться, что драконы не станут мириться с текущим положением вещей, что они будут просто обязаны искать выход. И какое же счастье, что звёзды сошлись для нас с Меридией, что мы оказались нужны друг другу, что мы будем вместе не только потому, что того требует долг, но и потому, что мы сами этого хотим.

— Так что расклад такой, Дитрих, — с грустной улыбкой сказал Мизраел, — и те, кто были здесь до тебя, не смогли дотерпеть даже до того, чтобы познакомиться с Цветами, не говоря уже обо всём остальном. Но ты всё ещё здесь — и это вселяет надежду, что однажды это будущее случится. О чём ещё ты бы хотел меня спросить?

— Расскажите, как умер Гиордом, — тихо попросил я, — мне кажется, я уже имею право об этом знать.

— Конечно, — грустно кивнул он, — пять лет назад здесь была принцесса одного из королевств материка Аоргат — конкретно, из Калцехиро. Звали её Голинор. Признаться, на неё делали очень большие ставки и возлагали великие надежды. К сожалению, нам с ней не повезло настолько же, как не повезло с тобой. Она несла в себе очень бешеное сочетание Цвета — Янтарь и Серебро. Бесконечные мечты с бесконечным желанием немедля их осуществить — казалось бы, прекрасное сочетание. Однако даже отсутствие так нелюбимым нашим родовым цветом Сирени не спасло ситуацию: она не принимала Лазурь. И воздействие на хрупкую девичью душу Лазури было просто убойным. Меньше, чем через неделю атмосфера нашего замка довела её до такого состояния, как довела в свое время и тебя. И Гиордом… он пожертвовал собой, он принял на себя тот опустошительный Лазурный удар, который предназначался для Голинор. Никто из нас принять на себя этот удар не смог бы — во всех нас Лазурь была как минимум третьим Цветом, и никто не мог направить его на себя, она бы просто проигнорировала все наши усилия. А вот Гиордом смог сработать магнитом для этой сокрушительной. И хотя он прекрасно знал, что его ждёт, знал, что за такое самопожертвование вместе с Лазурью Золото, жест жертвенности которого и означал данный поступок, просто разорвёт его душу на части. Но, тем не менее, он это сделал. И своим поступком он дал нам возможность продолжать поиски того, кто смог бы справиться с ролью, отведённой пророчеством. Если бы принцесса Голинор умерла, сам понимаешь, о подобном не могло бы идти и речи. Нашей расе просто объявили бы бойкот. Ещё вопросы?

— То есть вы, даже зная, что я почти полная копия Гиордома, всё равно готовы меня терпеть? — недоверчиво спросил я, — даже с учётом того, что вы не любите Янтарь и Сирень?

— Принц, ты опять всё не так понял, — терпеливо начал объяснять дракон по второму кругу, — это связь моих Доминант не любит Янтарь и Сирень. Сам я, разумеется, стараюсь относиться к тебе объективно, судить тебя по твоим поступкам, а не по качествам, заложенным от рождения природой. Да и говорить о тебе, как о полной копии Гиордома было бы неправильно. Ты человек, а, значит, способен менять свой спектр Цветов. А это — дар, ради которого любой дракон вынесет какие угодно трудности и муки. Конечно, твои Доминанты останутся при тебе навсегда — ну разве что ты испытаешь в своей жизни колоссальное потрясение, но даже это не гарантирует подобного результата. Да, некоторые из нас изначально отнеслись к тебе слишком предвзято, но на то я здесь и Хозяин, чтобы дать всем время отвлечься от предрассудков и позволить им узнать тебя лучше, равно как дать время и тебе получше узнать всех остальных. И поверь, когда я смотрел, как ты тренируешься с Хольдвигом, как запросто нашёл с ним общий язык — для меня нет чувства отраднее. Это говорит о том, что всё, что случилось до этого, случилось не зря. Ещё вопросы?

— Вы ведь позволите мне завтра всё-таки слетать в Триниагос? — виновато поглядывая на Мизраела, спросил я.

— Конечно, если бы я тебя наказал, это было бы справедливо, — хмыкнул Мизраел, — однако на первый раз я поверю в твою сознательность и не стану идти на столь радикальные меры. Но всё же не поленюсь повторить: помни, это территория очень сложных и очень хрупких отношений между нами и представителями других рас. Ты, я полагаю, хорошо знаешь историю и понимаешь, почему драконы занимают то положение, какое занимают. А, значит, отдаёшь себе отчёт в том, что выстраивать новые отношения приходится годами, а перечеркнуть всё может одна-единственная ошибка. Так что, пожалуйста, позволь в этом вопросе мне в дальнейшем разбираться самому.

Я, наверное, раз в десятый за этот час покорно кивнул. Дракон же, убедившись, что новых вопросов я задавать не стану, ответным кивком отпустил меня.

— Да, напоследок, — прозвучал его голос, когда я уже почти было вышел, — для меня так же не секрет и то, что Меридия до сих пор переживает из-за своей выходки на балу. И, несмотря на то, что мы единогласно не один раз сказали ей, что ты не сердишься, судя по всему, она нам не верит. Пожалуйста, поговори с ней. Желательно, не откладывая это дело в долгий ящик. Я знаю, ты справедливо терзаешься сомнениями, как к ней лучше подойти, но сделать это надо. Чем дольше ты протянешь — тем будет хуже. Пожалуйста, я тебя очень прошу.

— Конечно, Мизраел, я обязательно с ней поговорю, — и, закрыв дверь, двинулся своей дорогой…

Глава 6, в которой я терплю фиаско при попытке помириться с Меридией, после чего отправляюсь в Триниагос

Однако, несмотря на данное обещание, поговорить с принцессой мне так и не удалось. Целый день она умело избегала меня, умудряясь растворяться буквально в никуда, когда, казалось бы, я уже почти настиг её. Сирень в этом вопросе мне тоже помогать не хотела: Меридия, почти наверняка зная, что я попытаюсь найти её и таким образом, закрылась от меня своим Серебром, с которым Сирень почти никогда не вступает в конфликт. В отчаянии вечером после ужина я нашёл Трелону и попросил её привести Меридию в первое, выбранное наугад место — в гостиную на четвёртом этаже, где я и впервые увидел, как Мизраел спит. Однако спустя полчаса маленькая принцесса вернулась и виновато пожала плечиками: значит, у неё ничего не получилось.

— Да что же мне делать? — в отчаянии схватившись за голову, сказал я, — ну не ломиться же мне к ней в комнату ночью?

— Знаешь, после того патологического упрямства, которое она проявляет весь день, мне начинает казаться, что это не такая уж и плохая идея, — пробурчала в ответ девочка, нервно дёргая себя за косу.

Так что в Триниагос на следующий день я летел мрачнее тучи. Нас с Карнекиром на себе несла Ариадна. Я очень удивился тому, что Карнекир не пожелал оборачиваться и хоть немного размять крылья. Но, помня его выражение лица, когда я вскользь упомянул о том, что в облике дракона ни разу его не видел, не находил в себе смелости задать ему этот вопрос. Ну его. Я и так вчера хорошо получил по голове за то, что сую нос, куда не надо. Пусть его личные тайны таковыми и останутся. Как всегда, дремавшая во мне Сирень мгновенно откликнулась на слово «Тайны» и тихонько загудела у меня в груди, настойчиво требуя докопаться до источника этого секрета. Но в этот момент я сурово одёрнул свою крайне любознательную Доминанту. Хватит. То, что во мне доминируют эти Цвета, в самом деле, не должно означать, что я не в состоянии держать их под контролем.

Прилетели мы быстро, меньше, чем за час. Неподалёку от города Ариадна опустилась на землю. Дождавшись, пока мы с неё соскользнем вниз, она приняла человеческий облик и вместе с нами пошла в город.

В Триниагос нас пропустили безо всяких вопросов. Как видно, стражники отлично знали, как выглядят их Лазурные хозяева в обоих обликах, так что у меня было ощущение, что проходим мы мимо двух каменных статуй, искусно разукрашенных и выглядящих как живые. При этом я, оглянувшись на Ариадну, не мог сказать, что она себя вела как-то иначе, чем всегда. Всё та же лёгкая улыбка, немного серьёзный взгляд зелёных глаз и густые рыжие волосы, убранные сзади в хвост — самую удобную, по ее словам, походную прическу.

Зашли мы в город, судя по всему, со стороны жилого квартала. Аккуратные одноэтажные, реже двух и уж совсем редко трёхэтажные дома. Почти все сделаны из дерева и замысловато изукрашены, кто во что был горазд. Кто побогаче — использовал краску, кто поскромнее — просто вырезал незатейливые узоры прямо на деревянных стенах. Между собой участки, на которых стояли домики, разделялись живой изгородью, а улочка, по которой мы шли, добротно была вымощена камнем.

Шли мы долго, почти полчаса. Как видно, здесь действительно по вечером собиралось почти всё население городка. И эта жилая площадь занимала немалую его часть. Но вот, наконец, мы вышли на площадь, которая, по словам Арианды, была центральной в городе.

— Здесь я вас покину. Мне туда, — она указала на невысокое двухэтажное каменное здание, — в посольство. Думаю, за три часа я успею уладить свои дела и заодно переговорить с Карделом. Так что встречаемся здесь через это время…

После того, как Арианда нас покинула, Карнекир повернулся ко мне и сказал:

— Есть три места, в которых тебе, Дитрих, будет интересно побывать. Первое — это исторический музей, который ревностно хранит историю этого города, как, впрочем, и других городов архипелага. Думаю, так же стоит заглянуть на рынок. Госпожа Ариадна упоминала, что привязанности к вещам у тебя нет, но тамошние ремесленники могут приятно тебя удивить своим мастерством. Как знать, может, тебе и захочется взять что-нибудь на память.

— Да, звучит интересно. А третье?

— Местный бестиарий. Впрочем, жители очень обижаются, когда мы употребляем к этому месту такую характеристику. Они называют это заповедником. И держат там самых разных существ, как животных, так и птиц. Сейчас — осень, подрастающие малыши вовсю учатся охотиться и искать себе пищу. Так что мы сможем много кого увидеть.

Первой целью своего визита я, разумеется, выбрал музей. На остальное времени могло и не хватить, да и, по правде говоря, не так меня это и привлекало: к вещам я, действительно, был до странного равнодушен. Знания же о местной живой природе тоже не несли в себе никакой пользы для меня как в текущей, так и в долгосрочной перспективе. Но вот история этого места могла пролить свет на многие важные вещи.

— Как интересно, — сказал я, когда мы с Карнекиром вошли в музей и почти у самого входа остановились перед макетом Драконьего архипелага, — это так выглядят острова, на которых мы находимся?

— Именно, — с улыбкой Карнекир подошёл к макету и начал перечислять все его места, — вот наш Лазурный замок, — он указал на самый левый островок на карте, где стоял маленький синий домик, — неподалёку от нашего — россыпь островов поменьше. Живности там почти не водится, но вот редких, экзотических растений и грибов хоть отбавляй. Например, только там растет мохнатка ежовая. Несмотря на довольно забавное название, это растение — очень важный ингредиент для многих эльфийских снадобий, которые позволяют им дольше удержать в себе красоту и молодость. Ещё стоит упомянуть перечную крапивницу — только из неё делается приправа из душистого перца высшей категории, которую очень ценят на столах знатные гномьи кланы. Есть ещё один пустынный остров, на котором, однако, растёт особая порода такого малоизвестного растения, как перекати-поле. В общем, на подконтрольной нам территории травничество — это целая профессия, ремесло, овладеть которым — очень почётно. В городе даже своя гильдия травников есть, и её член всегда присутствует при сборе травяного урожая, отслеживая, чтобы редкие и уникальные растения не вырезали и не вывезли подчистую. Сбор трав на отдельных островах без присутствия члена гильдии травников приравнивается к браконьерству и карается по всей строгости закона.

— Здесь, — указал он на точку справа от Лазурного острова, — дом Золотого клана, наших союзников. Они управляют городом под названием Валиро — и в этом городе почти половина деятельности связана с добычей янтаря и производством украшений из него. Да, не смущайся так, — с улыбкой добавил он, — Янтарь — это не только Цвет, но и природный минерал. И, между прочим, украшения из него обладают очень сильными тонизирующими свойствами, укрепляющими общее физическое состояние. На драконов с их уровнем жизненных сил такое влияние, конечно, почти не ощущается, но вот среди всех остальных рас изделия из янтаря, добытого именно на островах вокруг Валиро, пользуются бешеной популярностью.

— Здесь, — продолжил он, указывая на самый западный остров, — дом Пурпурного клана. В отличие от прочих кланов Пурпурный в городе, которым им подконтролен, — то есть в Вините, — организовал Военную Академию. И, как ни странно, но всего через десять лет после своего открытия она стала пользоваться огромной популярностью как среди знатных домов, так и среди граждан среднего класса. И именно через эту Академию драконам удалось начать растапливать лёд недоверия и страха между собой и остальными расами. Могучих драконов, конечно, боятся, но и поучиться военному делу у них не прочь ничуть не меньше.

Я согласно кивнул. В отличие от всего остального архипелага про это место я немного знал. Потому что Отто в своё время очень хотел поехать туда учиться. Но поехать туда ему помешали обстоятельства в виде нашего отца. Если на обучение меня магии уламывать его пришлось относительно недолго с учётом того, что Университет находился в этой же стране, то отсылать своего сына обучаться на другой материк его величество Арнольд Четвёртый отказался категорически — и это, как ни странно, был единственный раз, когда его действия полностью шли вразрез с его обычным благоволением к развитию внешней политики. Кроме того, это был первый и единственный раз на моей памяти, когда отец и старший брат выясняли между собой отношения на очень и очень повышенных тонах. Мы с Освальдом в то время ходили тише воды, ниже травы, ибо попасть меж этих двух огней было равносильно попаданию в закрывающиеся тиски. В качестве подсластителя пилюли отец всё-таки распорядился, чтобы за умеренную сумму денег Отто прислали копию всего курса обучения в этой академии. Привёз сии труды маг, который при нас всех зачаровал бумаги так, чтобы читать их мог только Отто, и предупредил, что у него есть год, чтобы с ними ознакомиться, после чего записи пропадут. По сравнению с полноценным обучением в военной академии это было, конечно, не бог весть что, но на безрыбье бедному Отто пришлось удовлетвориться и этим.

— Способствует популярности этой Академии и присутствие островов с самыми различными географическим условиями, — продолжал тем временем Карнекир, — степи, равнины, холмогорье, высокогорье, лес, болото — словом, для каждого типа местности имеется свой остров. Подозреваю, конечно, что некоторые типы воссоздали искусственно, но на качестве обучения это, тем не менее, никак не сказывается.

— Ну и здесь, — указал он на фиолетовый крошечный замок, стоявший на самом севере, — оплот Сиреневых драконов. Тех самых, что всегда доставляют нам столько хлопот. Их наследие, на котором они строят свои отношения с прочими расами — это город Стигиан, на котором стоят уникальные библиотеки. Святой белый дракон, какие же у них библиотеки. Ради знаний и ради тайн они даже сотрудничали с Изумрудным кланом. Но если Изумрудный клан был готов делиться своими знаниями со всеми и с каждым, кто о них просил, то Сиреневые никогда не расставались с ними просто так.

— Прости, Карнекир, Изумрудный клан? — перебил я его с воодушевлением в голосе, — то есть, существуют ещё и Янтарный, и Серебряный кланы?

— Существовали, — мрачно поправил меня Карнекир, — к сожалению, в истории драконов есть тёмное пятно, которое мы уже очень долгое время стараемся замолчать и оставить позади. Когда-то драконы не столь благосклонно относились к тому, чтобы прочие расы свободно развивались своей историей, уготованной им судьбой. Нет, они, — в этот момент он тяжело вздохнул и сказал, — мы желали властвовать, желали, чтобы каждый день ползающие черви видели, кто на самом деле хозяин небес, перед кем надо всякий раз падать на колени, чтобы выказать свои почтение и покорность. Чем это кончилось, ты наверняка уже знаешь из уроков по истории. Никакая тирания не длится вечно. Прочие расы, угнетаемые нами столетиями, взрастили и вскормили того, чьим призванием было убивать нас.

— И полностью этими знаниями тот человек овладел, обманом сумев проникнуть в библиотеку Изумрудного клана, узнав из неё для себя все, что нужно, и инициировав себя до конца. И той же ночью Изумрудный клан перестал существовать. Спаслись единицы. Святой белый дракон, Дитрих, сколько же тогда пролилось драконьей крови! И особенно невыносимо сейчас понимать то, что мы сами на себя это навлекли. Следом за Изумрудным кланом почти сразу пал и Серебряный. Несчастные мечтатели, которым в действительности почти не было дела до внешнего мира, пали жертвой носителя гнева и горечи, копившихся веками. Следующим на пути Убийцы стал Янтарный клан, и хотя среди них не выжил никто, янтарные смогли-таки навсегда остановить этот источник ярости и ненависти.

— Разумеется, после такого и речи быть не могло о том, чтобы драконы продолжали властвовать. Прочие кланы, тоже изрядно потрёпанные, покинули насиженные места и ушли на этот архипелаг, предоставив прочие расы самим себе. Я сам всё это видел, Дитрих. Всю мою семью этот страшный человек убил на моих глазах. Под его взглядом каждый из нас терял волю, подходил к нему, опускал голову у его ног, и он…

— Хватит! — закричал я. Теперь я до конца понимал, почему Карнекир не желает оборачиваться драконом, почему он почти наверняка ненавидит себя за то, что остался жив, когда вся его семья… Во мне вновь вспыхнуло Лазурное пламя, но — о, чудо! — и оно теперь мне подчинялось, почти не вызвав боли, но одарив силой.

— Спасибо Дитрих, — в его серых глазах полыхнуло участие, он искренне и дружелюбно улыбнулся мне, — меня тронуло твоё сострадание, но на тот момент мы это заслужили. В общем, с момента нашего добровольно-принудительного изгнания прошло двести лет. И тогда новые людские владыки, да и не только людские, додумались до изуверской вещи: они стали ссылать на наши острова пленных, каторжников, приговорённых к смертной казни, полагая, что мы будем просто пожирать их. Однако же мы ухватились за эту возможность, как за соломинку. Мы предлагали изгнанникам свою защиту и возможность работать на своём участке земли. Учитывая, что многих изгоняли с семьями, все, внезапно получив такую надежду, конечно же, хватались за нее обеими руками. Постепенно отношения наладились. Как ни странно — но тогда же люди очень активно стали вступать в браки с драконами, что и породило четыре известных тебе класса знатности нашей расы. Сейчас на архипелаге чистокровных людей и других рас почти нет — большинство принадлежит к простонародью драконов. Разумеется, Владыки очень скоро просекли, чем оказывалось на поверку их самое страшное наказание, но сделать уже ничего не могли. Время шло, население расширялось, было выбрано четыре крупных острова архипелага, на котором основали города.

— Но есть и пятый город, — Карнекир указал на абсолютно белоснежный замок ровно посередине группы островов, — Анваскор. Город без насилия. Центр Мира. Убежище для ищущих его. В этом городе драконам появляться официально запрещено — во вторых своих ипостасях, разумеется. Так же в городе запрещена магия. Ну, то есть, не совсем, конечно, без магии нельзя, но использование её допустимо только если ты стражник, либо так или иначе состоишь на службе города. Любые посетители, обладающие магическими способностями, обязаны носить экипировку, ограничивающую колдовство. Эльфы, маги, оборотни, ещё кто-либо — колдовать в городе не дозволено никому. Жизнь в таком месте — отличная возможность для таких, кто чувствует себя ущербным от того, что природа не наделила его никакими волшебными способностями. По той же причине в городе совершенно нет тюрем: за мелкие провинности, или если пострадавшая сторона соглашается проявить милосердие, существуют общественные работы. Тех же, кто прощения не заслужил, выгоняют из города навсегда без права возвращения. Работает безотказно: сейчас из города изгоняют в лучшем случае один раз в десять лет.

— Вот такая у нас история, Дитрих, — с улыбкой сказал Карнекир, — надеюсь, это было познавательно.

Я задумчиво кивнул. И в самом деле, очень, очень много пищи для размышлений. Всё остальное время в Триниагосе для меня пролетело, как в тумане. На рынке, хоть меня ничего и не привлекало, я все же купил статуэтку дракончика, сделанную из редкого жёлтого сапфира и инкрустированную маленькими белыми и фиолетовыми алмазами. Карнекир чересчур выразительно хмыкнул, однако молча достал кошель и расплатился за товар, судя по всему, не одним десятком золотых монет.

После этого мы пошли в заповедник, однако и путешествие по нему сильно в памяти у меня не отложилось. Единственное, что я запомнил — это момент, когда совсем уж смелая маленькая ушастая сова сама прилетела и села мне на руку, выразительно требуя угощение своими янтарными глазками. Я совершенно растерялся в тот момент, однако Карнекир вовремя положил мне в руку несколько кусочков мелко порезанного мяса, так что без угощения совёнок не остался.

Наконец, мы прибыли обратно на площадь, где нас уже ждала Ариадна. Без лишних разговоров мы проследовали за стены города, и уже меньше, чем через десять минут принцесса несла нас обратно в Лазурный замок…

Глава 7, в которой мне всё-таки удаётся поговорить с Меридией, и мы, наконец-то, раскрываемся друг другу

Проблему с Меридией я решил очень просто. Я не стал снова гоняться за ней по всему замку потому что, во-первых, мне это надоело, и, во-вторых, всё равно ничего бы не дало. Я решил, что она ждёт от меня более решительного шага. Поэтому ровно в девять часов вечера я, убедив-таки Сирень помочь мне удостовериться, что принцесса действительно в своей комнате, постучался к ней в двери. Судя по тому, как спокойно её голос разрешил стучавшему войти, меня она явно не ждала.

— Дитрих! — вспыхнув, сказала она, обернувшись и увидев, кого принесло к ней в комнату, — что ты здесь… как ты тут… да я…

— Можешь кинуть в меня вон ту подушку и вон ту книгу, — спокойно сказал ей я, показывая на названные предметы, — если этого будет недостаточно, можешь кинуть вон ту вазу. Я, так и быть, от неё уклонюсь.

— Дурак! — крикнула она, подбегая ко мне и начиная молотить кулаками по груди. И, стоило признать, сила ударов была весьма ощутимая. Так что я сделал единственно верный выход: обнял её и прижал к себе. Принцесса сначала было вырывалась первые несколько секунд, но потом прижалась ко мне ещё сильнее и дала волю слезам.

— Прости… пожалуйста, прости меня, — шептала она, — когда там, на вечере… я сделала это, то подумала, что ты меня разлюбишь и возненавидишь. И я так боялась… прости, пожалуйста!

— Не плачь, моя милая, — тихо сказал я, поглаживая её по серебристым волосам, — не плачь. Я давно тебя уже простил. Уверен, что ты сделала это не нарочно. Иди лучше сюда, я тебе кое-что покажу.

Я осторожно подвел её к тёмно-серебристой софе и вместе с ней сел на неё.

— Смотри, — сказал я, доставая статуэтку дракона и показывая ей, — это тебе. Нравится?

Принцесса вытерла слёзы и с интересом взяла статуэтку.

— Спасибо, очень красиво, — сказала она, — но почему именно такую?

— Ну, вот смотри: дракончик жёлтый. Он сочетает в себе мой Янтарь и твоё Золото. А отделан он камушками из твоего Серебра и моей Сирени. По-моему, отличный символ того, что мы с тобой — единое целое.

— О, Дитрих, — восторженно прошептала принцесса, прижимая к себе статуэтку, — это… это… спасибо, — и с этими словами она поцеловала меня. И я, обняв её в ответ, отдался сладости долгожданного поцелуя.

Это было незабываемо. Да, конечно, отец позаботился о том, что я был относительно подкован в этом вопросе. И у меня была леди Эшли, к которой, если по совести, претензий у меня не было никогда, и свои деньги, если она их, конечно, получала, моя назначенная фаворитка отрабатывала до последнего медяка.

Но это… Во время поцелуя Меридия была так нежна и чувственна… она так трепетно держала меня за голову, как бы и пытаясь подтянуть ближе к себе, и в то же время понимая, что ближе уже некуда… нет, это неповторимое ощущение. Да смилуется Создатель над душой леди Эшли — но все её, даже самые смелые и бешеные эксперименты не могли сравниваться с этим единственным поцелуем…

— Я тебя люблю, — прошептала она мне, когда мы всё же оторвались друг от друга, чтобы перевести дух.

— Я тоже тебя люблю, — ответил я ей, и наши губы вновь встретились в сладостном поцелуе…

Наконец, наступил мирный промежуток времени, когда всё шло именно так, как и должно было идти: тихо, спокойно и беспечно. По утрам и вечерам я продолжал тренировать свои крылья, и хотя общий прогресс выносливости увеличился незначительно, мне не было до этого никакого дела: поддержка Меридии позволяла радоваться достигнутому и не обращать внимания на поражения. Всё вдруг оказалось неважно, важны были лишь мы двое друг для друга. Большую часть времени я проводил с Меридией в саду, и это были для нас блаженные, безмятежные, спокойные часы. Она очень любила оборачиваться в дракона, укладывать голову мне на колени и засыпать, я же в это время бережно лелеял её сон, поглаживая и изредка целуя в серебристую макушку. Время как будто замирало для нас, и я не замечал, как проходили целые часы. Нередко мы пропускали обед — до того нам было хорошо вместе, и до того мы стремились насладиться этими днями, наступившими после долгой череды недопонимания, нежелания и отсутствия возможности пойти навстречу друг другу, коварства прочих драконьих кланов… Нет, мы это заслужили сполна. Так прошло две недели, нас никто не беспокоил, нам не было ни до кого дела, мой прогресс крыльев медленно, но верно шёл, доходя до девяти с половиной минут, и так бы всё это и продолжалось, если бы не наступил тот злополучный день, когда…

— Дитрих, — ласково прозвучал голос принцессы у меня в голове, когда мы в очередной раз проводили время в саду, наслаждаясь обществом друг друга, — а, хочешь, я тебя прокачу по небу?

— Прокатишь? — удивился я, — было бы, конечно, здорово, но… ты меня унесёшь? Я, в общем-то, нелёгкий, — смущённо закончил я.

— Не страшно. Я ведь тоже всё это время тренировалась. Так что, конечно, унесу. Ариадна уже два раза смогла, так я что, не смогу, что ли? Между прочим, она сказала, что ты стал немного легче…

— Правда? Ну, спасибо, — фыркнул я, непроизвольно щупая свой живот, — в таком случае — конечно же, я согласен.

Серебристая драконица встала и, тяжело взмахнув крыльями, взлетела и направилась в сторону утёса, где мы тоже любили с ней иногда сидеть. Я поспешил за ней.

Когда я подошёл к Меридии, она опустилась передо мной, помогая забраться. Я осторожно перебросил ногу и уселся поудобнее, обнимая её за шею. Она выпрямилась и почти мгновенно спланировала с утёса.

Мои опасения были не напрасными: с лишней парой сотен фунтов Меридии изначально справиться было непросто, однако она, тем не менее, выровнялась и полетела навстречу заходящему солнцу.

— Милая, это просто прекрасно, — прошептал я, нежно дыша ей в шею и поглаживая её. Драконица в ответ замурлыкала, полностью разделяя моё мнение. И только верхом на Меридии я, наконец, смог осознать в полной мере, насколько красива высота. О, это по-прежнему была страшная сила, которая требовала к себе уважения и соблюдения правил, но если ты соглашался по ним играть, то получал в награду просто фантастические ощущения.

И да… это было просто невероятное, невозможное наслаждение — обнимать свою любимую, которая несёт тебя по небу. Я до сих пор с трепетом об этом думал — неужели для нас действительно так совпали звёзды? Неужели мы действительно друг для друга — родные души? Неужели я, принц, лицо королевской крови, на голову которого чёрная зависть лилась бурным потоком с самого рождения — неужели судьба оказалась ко мне милосердна и позволила прикоснуться к настоящей любви? Нет, думал я, ради этого стоило пережить и изгнание из собственного королевства, и предательство отца, и разочарование в тех, кого я раньше считал своими людьми, и все те истязания, что происходили на этом острове… Сейчас я понимал, что всё это пятикратно себя стоило.

Мы летали, наверное, уже полчаса. Я, уже устав любоваться небесными красотами, просто лежал, прижавшись щекой к шее Меридии и по-прежнему гладя её и шепча тёплые слова. Внезапно я ощутил, как она напряглась.

— Милая, что, — удивлённо спросил я, поднимая голову, и… обомлел. Навстречу нам стремительно летели три сиреневых дракона, и вид их не предвещал ничего хорошего…

Глава 8, в которой я подвергаюсь очередной атаке Сиреневого клана

— Откуда они тут взялись? Мы что, на их территорию залетели? — недоуменно спросил я.

— Глупости, — ответил голос Меридии в моей голове, — я отлетела от нашего замка на пять-шесть тысяч шагов и летала по кругу. Это они вторглись на нашу территорию. Ох и обозлится папа, когда об этом узнает.

— Для начала нам надо удрать от них, — резонно подумал в ответ я, — мне почему-то кажется, что в их планы не входит то, чтобы Мизраелу стало об этом известно.

Меридия развернулась обратно к замку, но уже в этот момент её настиг один из драконов, столкнувшись с ней в воздухе. Нет, по драконьим меркам он почти не сделал ей больно, но сильно дезориентировал. Она едва не перевернулась, и я лишь чудом удержался на ней. Пролетавший в это время под ней другой сиреневый дракон, явно рассчитывавший поймать падающего меня, ответил разочарованным рёвом.

Я, силясь удержаться на Меридии, не выдержал и сотворит узду, которая аккурат натянулась на морду драконицы, а её концы оказались в моих руках.

— Прости, милая, — виновато подумал я, — по-другому мне не удержаться.

— Ничего страшного, — подумала она в ответ, — так я меньше буду беспокоиться за тебя.

В этот момент она бросилась вниз, рассчитывая выйти в пике, набрать скорость и отстать от них. Однако сиреневые драконы, явно оказавшись здесь ради своей цели вопреки множеству запретов, вовсе не рассчитывали отпускать нас просто так. Они бросились следом, явно рассчитывая пойти на перехват. Я сконцентрировался и сотворил вокруг них сети, однако к этому моему трюку явно были готовы: на мгновение драконьи тела вспыхнули вязью серебристых рун, и мои сети просто пропали в тот же момент. Драконы даже не замедлили скорость полёта.

— Ах, так? — подумал я, — значит, материальные иллюзии вам нипочём? Посмотрим, поумнели ли вы с прошлого раза.

В момент, когда Меридия выходила в пике, я зачаровал нас невидимостью, в то время как наша копия круто развернулась и начала набирать высоту. Как я и ожидал, наши преследователи пошли на перехват иллюзии, но в этот момент один из них попытался схватить ненастоящего меня, и мираж тотчас рассыпался пылью. Но это позволило выиграть несколько лишних секунд для Меридии, которая стрелой сейчас мчалась к замку. Однако сиреневые слишком быстро нас настигали. Что ж, раз по-хорошему не понимают, придётся пойти на более грязные приемчики.

Перед мордой одного из драконов возник мешок с пряностями, который через секунду оглушительно разорвался, и голова бедного дракона оказалась в перцовом облаке как раз в тот момент, когда он делал вдох. Второму дракону я, не мудрствуя лукаво, натянул на голову резиновый мешок, в который вложил приличное количество сил. И хотя руны на его теле сразу замерцали, убрать такую стойкую иллюзию мгновенно не могли даже они. По этой причине дракон, недолго думая, решивший просто дохнуть огнём на эту странную штуку, очень сильно об этом пожалел. Ибо хоть драконы и устойчивы к огню, но иметь на своей морде субстанцию в виде расплавленной резины — удовольствие ниже среднего даже для них. У последнего дракона на шее появился железный ошейник, который мгновенно стал стягиваться, заставив бедолагу зависнуть в воздухе и начать отчаянно сдирать его лапами. Да, мне по-прежнему было жаль этих бедняг, ведь наверняка они просто получили соответствующий приказ от Уталака, и я был совершенно не рад тому, что приходилось их калечить, но другого выхода они мне сейчас совершенно не оставляли.

Но то, что произошло дальше, просто не желало укладываться в шаблоны силы, которыми я привык руководствоваться. Это был настоящий шок, я не верил, что можно так манипулировать волшебной энергией. Первый дракон ярко полыхнул Сиренью, и от моих специй не осталось даже воспоминаний. После чего он мгновенно подлетел к своему товарищу, у которого на морде был плавящийся резиновый мешок и, снова зачерпнув Сирени, которой он сейчас просто полыхал, двумя взмахами лапой просто очистил ему морду. После чего они уже оба подлетели к третьему задыхающемуся товарищу и, схватив ошейник с двух сторон, разорвали его на части. И мгновение спустя они вновь нас догоняют. При этом выражения их морд явно говорили о том, что больше с нами церемониться не намерены. Выход для нас оставался только один. Конечно, это было очень, очень рискованно, но не зря мне дали прозвище Материалист.

— Меридия, ты доверяешь мне? — мысленно спросил я драконицу.

— Ты знаешь, что да, — ответил её голос в моей голове.

— Ты понимаешь, что мы не успеем от них уйти? Они разозлены и готовы действовать жёстко.

— Я всё равно буду лететь изо всех сил. Да и потом, разве у нас есть выбор? — обречённо подумала принцесса.

— Есть. Прими облик человека. Доверься мне, — подумал я.

— Но там океан! Там вода! Как же… — воспротивилась Меридия.

— Всё будет хорошо. Доверься мне.

Очень остро я сейчас ощутил страх принцессы. Но почти сразу она его погасила и… обернув себя крыльями, бледно-синей вспышкой приняла человеческий облик. Я успел-таки ухватить её за руку и подтянуть к себе. После чего сконцентрировался так, как этого не делал никогда в жизни. До падения было секунды четыре. Вокруг нас возникла стеклянная сфера, на дно которой я предусмотрительно сотворил несколько подушек. Мне в жизни не приходилось использовать сразу так много сил, ведь стекло должно было быть прочным настолько, чтобы выдержать давление воды и силу удара падения. И за мгновение до погружения в воду нас настиг приглушённый испуганный драконий вопль, но уже секунду спустя бездна вод поглотила нас…

Мы погрузились, наверное, футов на двадцать в глубину. Несколько раз над нами поверхность воды нарушалась драконьими лапами, которые тщетно пытались нас нашарить, но я, разумеется, был не так глуп, чтобы оставаться настолько близко к поверхности.

— Мы сейчас… под водой? — принцесса, при падении уткнувшаяся лицом в подушки, сейчас поднялась на четвереньки и несмело осматривалась.

— Да, — коротко ответил я. Сил поддерживать эту масштабную конструкцию требовалось немало. А с учётом того, что и до этого мне пришлось потратить значительное количество энергии на отвлекающие манёвры, в мою голову уже потихоньку, но требовательно и настойчиво стала стучаться мигрень.

— А теперь, принцесса, я прошу твоей помощи, — глухо прошептал я, — ты чувствуешь отсюда Лазурный замок?

— Да, — кивнула она, усаживаясь поудобнее, — под водой, конечно, чувства притупляются, но Цвет родного дома я почувствую даже на другом краю мира.

— Тогда указывай направление. Нам следует спешить. В таком ограниченном пространстве воздуха надолго не хватит. Да и расход силы очень высокий.

Рукой Меридия указала направление, и я послушно направил сферу в нужную сторону. Однако с протянутой рукой Меридия просидела недолго, уже через минуту она вовсю глазела по сторонам, благо стекло было прозрачное, и через него всё отлично было видно.

— Ух ты, водоросли. А вон морской ёж лежит. Ой, морская звезда висит на камушке. Ух ты, какой красивый… эээ…

— Скат, — подсказал я, тоже заметив, как величественное животное на мгновение перекрало нам солнечный свет.

— Да, точно, — восторженно сказал принцесса, — похож на подводного дракона, хотя, конечно, и не такой большой. Как же тут здорово! Я, наверное, первый дракон, который пробыл так долго под водой и увидел тут столько нового. Дитрих, — с тихим смущением обратилась она ко мне, — как это… романтично.

— Угу, — глухо кивнул я. Напряжение всё нарастало, и силы утекали, как вода сквозь пальцы. И потому окружающий нас вид морского дна, даже яркий, красочный и залитый светом уходящего солнца, меня волновал в последнюю очередь.

— Что с тобой? Тебе плохо? — она сочувственно положила мне руку на лоб.

— Тяжело, — процедил я, — я хоть по меркам людей и сильный иллюзионист, но силе любого человека есть свой предел. И, боюсь, свой я скоро исчерпаю.

— Милый, ты бы знал, насколько это поправимо, — тихо рассмеялась принцесса. А в следующий момент… поцеловала меня. Но не так, как прежде, а как-то иначе, по-особенному… Она вспыхнула своим Серебром, которое начало перетекать в меня… и моя Сирень с огромной радостью встретила этот Цвет, сливаясь с ним в единое целое и наполняя меня новыми силами. И, святой Создатель, как же это было сладко. Я изогнулся дугой от блаженства, которое меня пронзило. Не отдавая себе отчёт в том, что делаю, я схватил Меридию и прижал её к себе, целуя в ответ с той бешеной чувственностью, которую раньше никогда не испытывал. Все предыдущие наши поцелуи показались мне бледной тенью по сравнению с тем, что Меридия творила со мной сейчас. Внезапно я понял, что у меня слишком долго никого не было после леди Эшли… И моя рука неосознанно начала нащупывать застёжку платья на её спине…

— Нет, — резко сказал я, опомнившись и тяжёло.

— Но… почему, — спросила Меридия, по-прежнему обнимая меня, — неужели ты совсем… не хочешь?

— Глупенькая. Я же так тебя люблю. Конечно, я хочу, — нежно прошептал я ей на ухо, после чего не удержался и потёрся лбом о её щеу, — но если я сейчас потеряю над собой контроль, то не удержу эту конструкцию. А в таком случае шансов выбраться невредимыми у нас будет немного.

Меридия печально кивнула, признавая мою правоту. Очень жаль было так её огорчать, наверное, подобное казалось ей безумно романтичным. Но она очень быстро утешилась, продолжая смотреть на прочие морские диковинки, которые впервые видела вживую. Я настолько увлёкся её искренне детской реакцией на эти вещи, что совершенно упустил из виду окружающую обстановку. И моя невнимательность была мгновенно наказана.

— Ах, ты ж зараза, — выругался я, когда увидел, как одна водоросль выстрелила в мою сферу и, зацепившись присоской, потянула её вниз.

— Ой, — сказала Меридия, — Павлинье щупальце. Я читала про него.

— Угу, — мрачно подтвердил я, — теперь ни за что не отпустит. Можешь спугнуть его? Оно, как и любое подводное растение, боится огня или кипятка.

— Не могу, — грустно покачала головой Меридия, — под водой я очень плохо колдую. Даже чувствовать дом гораздо тяжелее обычного. А ты почему… ты же маг? Неужели не можешь?

— Не могу. Потому что я маг иллюзий, — ответил я.

— Ну, так сотвори иллюзорное пламя, — недоуменно пожала плечами девушка, — велика разница?

— Велика, Меридия, — терпеливо пояснил я, — магический урон никак нельзя имитировать. Я могу создать огненный шар, который при столкновении с врагом разорвётся с огромной силой. Но он не обожжёт, не опалит, даже не ослепит, он только ударит и оттолкнёт. Я могу создать ледяную стрелу, которая сможет пробить даже самую крепкую броню. Но она не обожжёт врага холодом, не остудит его, не заставит действовать медленно и неуклюже. Только физический урон.

— И как нам быть? — спросила Меридия, испуганно прижавшись ко мне.

— Да никак, — хмыкнул я, — со всей этой историей я стал медленно соображать. Сейчас всё будет.

Стоило отдать принцессе должное — её поцелуй вернул мне почти полный запас магических сил. Так что я безо всякого напряжения создал зазубренный кусок стекла, который стал быстро и часто вступать в контакт с Павлиньим щупальцем. Водоросль не сдавалась секунд двадцать, но потом, когда стекло перерезало стебель почти наполовину, с большой неохотой выпустило свою добычу.

Еще через пятнадцать минут плавания перед нами показались рифы.

— Вот незадача, — прошептала Меридия, — неужели мы со стороны скал вернулись? Так неохота плыть вокруг. Да и воздуха становится мало…

— Думаю, дальше можно не плыть, — ответил я, — раз мы около скал, значит, почти у самого Лазурного замка. Сомневаюсь, чтобы Сиреневые выпасали нас так далеко. Тем более, что здесь-то стражи Киртулика точно патрулируют.

Стеклянная сфера поднялась вверх. И, действительно, Лазурный замок был в пределах визуальной досягаемости.

— И что дальше, — спросила Меридия, — если ты уберёшь часть сферы, она тут же перевернётся.

— Не страшно. Если я немного намокну — меня это сильно не огорчит.

— А я мокнуть не хочу. Я боюсь! — сердито сказала принцесса. Однако в её взгляде читался явный страх, за который уже я, в свою очередь, никак не мог на неё сердиться.

— Ты и не намокнешь. Я тебя подкину, — успокаивающе сказал я.

— Это как так? — растерянно спросила она.

— А вот так, — сказал я, сотворив несколько метров каната, — просто держись крепко за эту веревку и будь готова обернуться драконом.

— К этому я давно готова, — с усмешкой сказала принцесса.

— Тогда начали.

Я позволил верхушке сферы пропасть, после чего верёвка по моему приказу взметнулась вверх, утягивая за собой Меридию. Сил мне хватило ненамного, хорошо, если метров на пятнадцать, но принцессе оказалось достаточно и этого. Мгновенно обернувшись драконом, она, однако, не выпустила верёвку, за которую держался и я. В процессе подбрасывания принцессы я оставил контроль над шаром, и он тут же пропал, в результате чего я погрузился в воду. Однако Меридия почти сразу выдернула меня из воды, и мы полетели к замку…

Глава 9, в которой Мизраел совершенно неадекватно реагирует на произошедшее и в ярости совершает непоправимое

— ЧТО?! — на Хозяина Лазурного замка было страшно смотреть после того, как мы с Меридией поведали о том, что с нами случилось, — а патрули в это время куда смотрели? — он с яростью повернулся к Киртулику.

— Инспекционная переподготовка, — спокойно ответил тот, — мы изменили часть наших правил в связи с тем, что к нам прибыл человеческий принц. Вернее, немного дополнили, закрывая все существующие в охране бреши, чтобы при этом принцу не было некомфортно от нашей опеки. Простите, принцесса, но вы были в курсе этого. И следовало об этом помнить, коль скоро вам вздумалось провести время таким способом.

Вспыхнув, Меридия отвернулась и спрятала лицо в ладонях. Но тут уже я подошёл к ней и обнял ее, успокаивая.

— Мизраел, пожалуйста, хватит, — сказал я, поглаживая девушку по волосам, — никто не виноват в том, что это произошло. Неужели вы забыли, что Уталак слышит Сирень? Чем больший секрет вы делали из всего этого, тем больше играли ему на руку. Если уж он вознамерился узнать, когда в вашей защите будет брешь и нанести удар, ему никак нельзя было помешать.

— Именно для этого в нашей защите не должно быть бреши! — сердито рыкнул дракон, — как мы лишний раз убедились, одного гнилого звена оказалось достаточно, чтобы разорвалась вся цепь.

— Я тебя услышал, Мизраел, — спокойно сказал Киртулик, хотя при словах «гнилое звено» его руки сами собой сжались в кулаки, — в следующий раз инспектировать будем по частям.

Однако Мизраела эти слова успокоили мало. Я всё ждал, когда он накинется на Меридию, и был напряжён, готовый её защищать, но Мизраелу до своей дочери сейчас, похоже, не было дела. Никогда я его ещё не видел таким взбешённым.

— Дорогой, — ласково сказала Гвинелла, положив мужу руку на плечо, — не стоит так гневаться. Всё же обошлось. Принц вновь нашёл способ утереть Уталаку нос, так зачем злиться?

— Уталак, Уталак, вечно на моём пути стоит Уталак, — прорычал он в ответ, и ещё никогда я не слышал в его голосе так мало человеческого, — хватит! Настало время прижать его к когтю как следует. Я вызову его на суд в Анваскоре. Такое он не посмеет проигнорировать.

— Но, дорогой, Анваскор — это территория мира и в высшей степени справедливого суда, — удивилась Гвинелла, — ты не можешь бросить ему вызов там, не имея неоспоримых доказательств. И слов Меридии ли, Дитриха ли для подобного обвинения будет недостаточно, ты не можешь этого не понимать.

— Я знаю, — рыкнул тот, — но если мы продемонстрируем им воспоминания, даже ханжи из Анваскора не посмеют это проигнорировать!

— Воспоминания дракона нельзя извлечь и запечатать, тебе это не хуже меня известно, — сказала Гвинелла, — на что ты рассчитываешь?

— Дракона — нельзя, согласен, — яростно прошептал тот, — а вот человека ещё как можно, — зловеще закончил он, смотря на меня.

— Мико! Это неудачная идея, — сердито сказала Карнелла, впервые за весь вечер подав голос и обвиняюще ткнув в Лазурного хозяина своим веером. Более того, она впервые обратилась к Мизраелу таким образом на моей памяти.

— А что же вы, мама, так благосклонно принимали от него комплименты на балу? — накинулся Мизраел на пожилую драконицу, — сколько вы успели ему выболтать? Не получается, наверное, вспомнить?

— Ты несёшь вздор, Мизраел, — сказала она, гордо задрав подбородок, отвернувшись и даже закрывшись от него веером, — ты знаешь меня больше пятисот лет. Ты женат на моей дочери. Да, не во всём я с тобой согласна, но тебе не хуже меня известно, что моя преданность Лазурному клану ничуть не меньше, чем у любого его жителя.

— В таком случае, раз вы в этом со мной не согласны, оставьте своё мнение при себе. Я здесь главный, я отвечаю за жизни каждого из вас, и за мной — окончательное решение! Идёмте, принц, — он цепко взял меня за руку и повёл за собой, — мне нужна ваша помощь в этом вопросе. Это недолго, и больно вам не будет. Даю слово.

— Подождите, — сказал я, — Меридия…

— Она за проявленное легкомыслие своё получит, можешь даже не сомневаться, — прорычал он в ответ.

— Да я вовсе не это, — возмущённо начал было я, но, встретившись с ним взглядом, в котором бешенством полыхала чистая Лазурь, умолк сам собой. Не знаю, кем надо быть, чтобы посметь сейчас ослушаться его. Наверное, не меньше, чем Уталаком.

Мы вышли из кабинета Мизраела и поднялись на несколько этажей. В этой части замка я ещё ни разу не был. Внезапно мы уткнулись в тупик, однако Мизраел поднял ногу и изо всех пнул стену перед собой. Стена со страшным грохотом упала на пол, открывая путь дальше.

— Завтра — починить! — рявкнул он семенившему за нами Карнекиру. Тот покорно закивал, удивляясь сохранять полностью невозмутимое выражение лица. Мизраел же потащил меня дальше. В конце концов, мы пришли в какой-то каменный мешок. Там, как ни странно, стояла вполне себе приличная кровать. А вот на изголовье лежало несколько ремней, которые переплетались в единый канат и крепились к большому стеклянному шару, висевшему на стене.

— Это… что такое? — выдавил я.

— Старый механизм, — досадно поморщившись, махнул рукой Мизраел, — использовали в своё время для допросов. После нашего свержения, конечно, большую их часть уничтожили, но один вот сохранился на всякий случай. Ложись!

Я не осмелился ему перечить. Точно во сне я подошёл и лёг на это ложе. Мизраел обошёл ложе, подошёл ко мне со стороны головы и принялся распутывать ремни. Через минуту моя голова была оплетена этими ремнями.

— Сейчас не дёргайся. Будет немножко неприятно, — бросил он. В этот момент меня словно парализовало. Я не мог пошевелить ни единой частью своего тела. А вот в голове началось какое-то странное и не очень приятное ощущение. Казалось, что мне в самом буквальном смысле сняли верхнюю половину черепа и теперь пёрышком щекочут мозг. Одновременно с этим у меня перед глазами закрутился ворох воспоминаний.

В конце концов передо мной предстала картина того момента, где Меридия предлагает мне прокатиться на ней. И с этого момента воспоминания шли хоть и в ускоренном режиме, но чётко и подробно.

— Молодец, — одобрительно рыкнул Мизраел, увидев, как я попытался задержать догонявших нас сиреневых драконов, — и всё равно ласково ты с ними, ласково. Я бы им на месте шеи свернул, всем троим. Ах, да этот недоумок ещё и Сиренью полыхнул на нашей территории. Ну, теперь выигрыш мне точно обеспечен.

После этого пошла сцена, в которой мы падаем в воду, и я создаю хрустальный шар, в котором мы с Меридией и начинаем плыть обратно к замку.

— Ловко придумано, ловко, — одобрительно сказал он, — где же искать защиту от драконов, как не под водой…

И в этот момент я заплакал от бессилия и унижения. Потому что точно знал, что сейчас увидит Мизраел. И что я никак не могу этому помешать.

— Экая Меридия расторопная, — хмыкнул Мизраел, глядя на самую сокровенную нашу сцену под водой, — магию-то можно было восстановить и другим способом, и даже не одним.

Того, что он говорил дальше, я не слышал. Ибо всё ещё плакал, не веря, что это вообще происходит.

— Что ж, принц, ты, как всегда, показал себя с самой лучшей стороны. Впрочем, иного я от тебя не ожидал. Ну, ну, будет плакать, — сказал он, освобождая меня от ремней, — конечно, и тебе уже поперёк горла стоят все эти выходки, но можешь мне поверить, больше этого не повторится. Карнекир, отведи принца к себе, дай ему что-нибудь успокоительное и проследи, чтобы его сегодня больше никто не беспокоил.

Я же сквозь слёзы смотрел вслед Мизраелу, не веря, что он просто так уносит в этом шаре мои воспоминания. Мало того — он собирался выставить их на общий суд, так, чтобы каждый мог их подробно изучить. Какой же он носитель Лазури, если так и не понял, что сейчас сделал? Это же хуже, чем изнасилование, он вывернул наизнанку то немногое, что принадлежит мне и только мне. Мою память, мои воспоминания, мою самость…

— Да, Дитрих, порой с ним очень нелегко. Идём, я провожу тебя. Не стесняйся, плачь, тебе полегчает, — сказал он, доставая из кармана платок и протягивая его мне, — первый раз всем нам было тяжело это пережить, но помни, что он лишь печётся о безопасности всех нас. Пойдём. Сейчас тебе поможет чай с мятным мёдом и крепкий сон. Это был тяжёлый день; не переживай, скоро он закончится.

Но день заканчивался ещё очень долго. Я сидел в одном из кресел, и мой измученный мозг, никак не желая отключаться, раз за разом прокручивал всё, что случилось этим злополучным днём. И в какие-то моменты начинал жалеть, что трём сиреневым драконам не удалось меня похитить. Надо отдать должное Уталаку: Сиреневый хозяин рассчитал всё, кроме одного. Он никак не ожидал, что я наберусь смелости ускользнуть от его исполнителей под водой. Но как же Меридия?

Перед самым сном ко мне заглянул Карнекир. У меня не было желания ни плакать, ни жалеть себя, ни ругаться… сил не осталось ни на что. Даже Цвета, всегда ярко полыхавшие во мне, сейчас совсем погасли, и лишь две родные доминанты слабо тлели, не давая потерять сознание.

— Что с Меридией? — тут же спросил я. Хоть я сейчас ей совсем ничем не смог бы помочь, мучиться в неведении…

— С ней всё хорошо, — успокаивающе сказал Карнекир, — Гвинелла и Карнелла сделали ей небольшой выговор и отправили подальше от глаз Мизраела. Тот даже не вспомнил о ней. Он был целиком и полностью поглощён… твоей памятью. Сейчас он улетел в Анваскор, в замке его нет.

— Понятно, — кивнул я, снова закрывая глаза.

— Дитрих, если ты хочешь что-то сказать…

— Пожалуйста, оставь меня, — прошептал я, — ничего сейчас не хочу. Ни видеть, ни слышать, ни говорить.

Без лишних слов Карнекир покинул мою комнату. И через мгновение я пожалел, что так быстро прогнал его: у меня совсем не осталось сил. На то, чтобы подняться с кресла, ушло почти три минуты. До своей кровати я бы шёл, наверное, минут двадцать. Не став себя мучить, я сделал пару шагов по направлению к софе и, умудрившись не рухнуть мимо неё, провалился в глубокий, тяжёлый сон. В этом сне я совершенно голый находился на какой-то лежанке, а около меня ходил Мизраел с огромной лупой и регулярно показывал ею на меня, что-то говоря сидевшим позади него, чьи лица скрывали капюшоны. Слушатели с каждым словом Мизраела кивали и что-то осуждающе говорили…

Глава 10, в которой я учусь пользоваться Цветами, узнавая так же и о тёмной их стороне

Когда я проснулся, то наградой мне стала оглушительная головная боль. Несмотря на то, что я был ужасно вымотан, немного сил сон всё-таки принёс. Конечно, были и другие способы восстановить силы, но с таким ядовитым для меня Цветом… хотя что он мне сейчас? Я уже неоднократно испытал на своей шкуре, что такое действительно страдание…

— Лазурь, — прошептал я, обращаясь к силе этого замка. И она пришла ко мне, остудив холодом, взбодрив, заставив ускориться — и лишь очень далёкое эхо боли. Почувствовав себя куда лучше, я направился в душ.

Под горячими струями воды я провёл больше часа, нещадно обтирая себя мочалкой. После вчерашнего я чувствовал себя грязным, испорченным, заразным, недостойным того, чтобы общаться с другими людьми, чистыми, светлыми, благочестивыми… я не знаю, как мне теперь подойти к Меридии. То, что я с таким трудом выстроил, проложил мостик к ней и ее доверию, Мизраел смёл одной лапой во имя достижения своего эгоистичного интереса поквитаться с Уталаком. И сейчас я не знал, как быть дальше.

Когда я вышел из душевой, меня уже ждал завтрак. Кто его принёс, не знаю, впрочем, вряд ли кто-то, кроме Карнекира, сейчас рискнёт меня беспокоить.

Мои мысли блуждали настолько далеко, что я не только не заметил, как умял завтрак, но даже не обратил внимания на то, что вообще в тарелке было. Я никак не мог успокоиться. Я пытался мириться с их инаковостью, я пытался судить их по драконьим меркам, я пытался принять правду Цветов и того сокрушительного влияния, которое они оказывают на драконов, но того, что случилось вчера, мне не изгладить из памяти никогда. Да, время признаться себе в том, что я теперь боюсь Мизраела, я всегда буду его бояться, я больше никогда не буду чувствовать себя в безопасности в этом месте. И выход оставался только один. Притвориться, что все обошлось. Немного покорчить из себя обиженного. Прикинуться, что постепенно всё наладилось. Можно даже закатить Мизраелу скандал. Только ни в коем случае не публичный — как глава замка, он меня не поймет. И затем, когда их подозрения утихнут — таки нащупать брешь в обороне замка и ускользнуть отсюда прочь. Хватит. Я готов был на многое ради того, чтобы однажды назвать это место своим домо — но я боюсь, боюсь совсем потерять себя здесь. Всему есть предел, и я свой надрывать больше не могу.

Пришло время спускаться на обед. Я смог успокоить себя тем, что потихоньку начал продумывать план. Который в основе своей, разумеется, нёс мои крылья. Научили летать на свою голову. Осталось только придумать, как удержаться в воздухе хотя бы пару часов.

К счастью, мне повезло — Мизраел ещё не вернулся из Анваскора, и потому за обедом отсутствовал. Однако даже без него за столом царило такое гнетущее молчание, что любой посторонний, глазом не моргнув, смело заявил бы, что здесь справляют похороны. Возможно, даже не одни.

Несколько раз то Гвинелла, то Ариадна, набравшись смелости, порывались нарушить молчание. Однако их попытки выглядели до того смешно и нелепо, что они тут же замолкали. Долго я терпеть эту пытку не стал. В несколько присестов покончив со своей едой, я покинул столовую. Проведя пару часов в библиотеке за изучением Цветов, я направился на площадку — тренироваться. И планы у меня на сегодня касательно моих крыльев были очень амбициозными…

— Признаться, принц, я впечатлён, — с одобрением в голосе сказал господин Киртулик, когда я приземлился перед ним спустя десять минут без единого признака усталости на лице, — несмотря на человеческие ограничения по силе, ты с завидным упорством тренируешь свою выносливость и добился неплохих результатов. Что ж, как и было обещано, сейчас я покажу тебе основные техники, как можно восполнить запас своих сил при помощи Цвета, и какие это будет иметь последствия в каждом случае. Конечно, частично Меридия тебе уже кое-что показала, но подобное, как правило, требует наличие партнёра, не всегда уместно и не всегда на это есть время…

— Мне неприятно об этом говорить, — резко сказал я, — неужели вы не можете хотя бы сделать вид, что это не стало достоянием общественности?

Киртулик замолчал. Было видно, что ему очень хочется поставить меня на место за то, что я повысил на него голос, но в то же время он явно боялся сказать лишнего. Как видно, безнаказанно издеваться надо мной в этом замке дозволялось лишь Мизраелу.

— Дитрих, ну неужели ты думаешь, что кто-то ставит тебе это в укор? — начал было он, — поверьте, все за вас только…

— Скажите, пожалуйста, у вас есть семья? — спросил я.

— Ко… конечно, — растерянно сказал драконий наставник.

— Как бы вы отреагировали, если бы вас и вашу супругу заставили бы миловаться на глазах у десятков зрителей? Причем искренне, неподдельно.

— Ну, Дитрих, — сердито выдохнул он, — тебе-то на это в любом случае грех жаловаться. Ты принц, а, значит, лицо, которое постоянно у всех на виду. И уж ты-то к такому точно должен быть привычен. Извини меня, но это уже самое настоящее ныть…

В этот момент в Киртулика из ниоткуда прилетел уже знакомый веер. Который очень ощутимо щёлкнул его по носу. Удивлённо Киртулик посмотрел через правое плечо… и с не меньшим удивлением увидел там сидящую Карнеллу. Та подняла руку, в которую несколько секунд спустя вернулся веер, и как ни в чём не бывало принялась им обмахиваться дальше.

— Что ж, намёк понят, — хмыкнул Киртулик, — хорошо, принц, в этот раз я с уважением отнесусь к твоим чувствам, однако мой тебе добрый совет: позаботься о том, чтобы твои ранимость и чувствительность как можно скорее обросли толстой, непробиваемой шкурой. Ибо здесь тебе эти качества — совсем не помощники.

Я благоразумно удержал в себе целый букет нелестных ответов, которые тут же запросились мне на язык. Нет необходимости, сейчас не время и не место.

— В общем, слушай, — начал драконий наставник, — каждый Цвет ещё и несёт в себе определенный дар, помогающий лучше выполнять задачи, которые ты перед собой ставишь. И дар этот напрямую зависит от того, к какому Цвету ты обращаешься за помощью. Ты ведь уже знаешь, какие качества несёт в себе тот или иной Цвет? Что ж, приступим…

Дракон сел на песок и взглядом предложил мне сесть напротив него. Я подчинился, порядком заинтересованный. Киртулик, как правило, редко снисходил до теоретических объяснений. Чаще он предпочитал, чтобы его ученики до всего доходили своим умом, ну или с помощью его хлыста.

— Когда ты взываешь к Цветам, — начал Киртулик, глядя куда-то вдаль, — то должен чётко понимать, с какой целью ты это делаешь. Разберём самый доступный для тебя на данный момент пример. Вот тебе нужны крылья. Запас твоих сил истощается, и тебе жизненно важно пополнить его. Но ты один, и помочь тебе может только Цвет. Так вот обращаясь к Цветам, помни, что для каждого из них имеет значение результат, ради которого Цвет, собственно, и призывается.

— Это как так? — недоуменно спросил я, — крылья мне нужны для того, чтобы летать? Какие тут ещё могут быть нюансы и полутона?

— Нюансов и полутонов — великое множество, — чуть улыбнулся дракон, — например, ты куда-то спешишь, у тебя очень мало времени, тебе позарез нужно успеть в какое-то место. Здесь тебе лучше всего поможет Лазурь, наполнив твои крылья силой и скоростью, которые дадут тебе успеть, как бы ты сильно не опаздывал.

— Быть может, тебе просто нравится летать, нравится махать крыльями, ощущать под ними упругие струи воздуха, нравится бесконечное небо, и сам полёт всегда вызывает созидательную радость. В этом случае лучше всего поможет Янтарь, который с удовольствием разделит с тобой твой восторг и даст нужные силы.

— Может быть, ты в своём путешествии хочешь найти что-нибудь, что-то ценное, или важное, или же состояние полёта помогает тебе ярче мечтать, думать о каких-то вещах? Тогда призови Серебро. Его дар — удача. И с ним тебе гораздо больше повезёт найти то, что ты ищешь. Даже если ты и сам до конца не понимаешь, что тебе нужно.

— Может статься и так, что крылья тебе будут нужны для того, чтобы защититься или же, наоборот, атаковать. Для защиты зови Изумруд, он сделает твою кожу более прочной и невосприимчивой к боли. Если ты полон желания драться, зови Пурпур — он разделит твой справедливый гнев и придаст тебе сил.

— Конечно, подобное бывает очень редко, но всё же может возникнуть потребность срочно, как можно быстрее увидеть любимого человека, или страх за своих детей заставит тебя сломя голову нестись к ним изо всех сил. В этом случае смело зови Золото: оно разделит твою любовь и твоё беспокойство за близких, и даст тебе сил.

— Ну а если ты ищешь вдохновения, прилива творческой энергии, или хочется обдумать случившееся, что-то очень сложное, но очень важное… или же тебе просто страшно, и ты хочешь убежать и спрятаться… тогда зови Сирень, она разделит как твоё стремление постигнуть чужие тайны, так и желание уберечь свои, и ты ощутишь прилив так нужных тебе сил.

— Звучит чудесно, не правда ли? — спросил Киртулик, закончив свою речь и снисходительно глядя на раскрывшего рот меня.

— Конечно! — с воодушевлением сказал я, подскочив и готовясь материализовать крылья, — я хочу попробовать Изумруд! И Янтарь! Да и вообще, — в моём воображении Цвета уже предстали эдакой сокровищницей, источником тысячи даров, которые можно использовать по своему усмотрению и, — я всё хочу!

— Сядь, — мягко сказал Киртулик, — теория ещё не окончена.

Я нехотя сел, хотя и ощущал жгучее желание взлететь немедленно.

— Жаль тебя разочаровывать, но ничто в этом мире не даётся даром. За всё приходится платить. Приходится платить и за своё обращение к Цвету: и хорошенько запомни то, что я тебе сейчас скажу, принц. Ибо каждый Цвет требует свою плату за помощь. И, что не менее важно, цвет всегда её получает.

— Воззвав к Лазури, ты получишь нужную скорость, однако знай, что истинная сила времени в том, что никому не дано его обмануть. И чем чаще ты обращаешься к Лазури, тем быстрее ты будешь стареть… биологически, и тем больше будет уменьшаться количество отведённых тебе дней.

— Янтарь разделит с тобой твой восторг, но подобное бешеное состояние жизни, которое он дарует, подобно лихорадке. Метаболизм твоего организма ускоряется, и ты чаще будешь ощущать чувство голода и потребность его удовлетворить.

— Изумруд даст тебе защитные свойства, однако для этого он обволакивает тебя, образовывая оболочку. И эта оболочка сгущает воздух вокруг тебя, что делает полёт более затруднительным… На каждый взмах крыльев ты будешь тратить больше сил. Пурпур, в свою очередь, собирает всю энергию твоей ауры в руках, забирая её из всех других участков тела. Таким образом, твои удары станут сильнее, но и удары по тебе будут наносить больше вреда.

— Золото разделяет твою любовь к близким, но Золото — это Цвет безответной, но одновременно и эгоистичной любви. Чем больше ты будешь просить сил у Золота, тем больше будешь ревновать своих близких… друг к другу, к другим, к их свободе, к их образу мыслей… буквально ко всему.

— Сирень разделит твоё вдохновение и твоё желание спрятаться от опасности. Однако ты, как имеющий в себе Сирень в качестве Доминанты, должен знать и всегда помнить: этот Цвет — ещё и Цвет страха. И, как ты уже наверняка догадался, Сирень не переносит открытых противостояний. Чем больше ты будешь просить помощи у Сирени, тем слабее станут твои удары, если тебе после этого доведётся вступить в бой.

— И, наконец, самое важное. Даже с такими побочными эффектами Цвета будут казаться источником силы, из которого можно черпать снова и снова. Однако это не так. Всё в этом мире конечно, конечен и запас Цвета, доступный любому живому существу. Серебро повысит твою удачу, однако именно оно отвечает за этот самый запас сил, который дарует Цвет. И чем чаще ты будешь обращаться к Серебру, тем быстрее наступит момент, когда Цвета перестанут давать тебе силы.

— Да как же это, — поникнув, растерянно сказал я, — так несправедливо! Тогда хоть совсем к Цветам не обращайся: всё одно — только хуже сделаешь!

— А ты думал, быть драконом так легко и непринуждённо, принц? — с усмешкой спросил Киртулик, вероятно, и не ждавший никакой другой реакции, — или ты думаешь, наш молодняк просто так обучается несколько десятков лет для того, чтобы по-настоящему покорить небо? Нет, Дитрих, всё далеко не так просто.

Киртулик поднялся, дав знак и мне встать вслед за ним. После чего подошёл и с утешающей улыбкой положил руку на плечо.

— Не переживай, Дитрих, не настолько всё плохо, — добавил он, — по счастью, в конце концов, негативное влияние Цвета проистекает не из того, сколько ты его потратил, а из того, как грамотно ты сбалансировал его расход. Если ты будешь умеренно обращаться ко всем семи Цветам, то почти не заметишь той разницы, которая для тебя наступит. Но если ты забудешь про это правило и начнёшь жадно черпать какой-то один Цвет — последствия не заставят себя долго ждать. Но довольно теории. В том, что соображаешь ты неплохо, я уже убедился. Время практики. На трамплин. Задание — продержаться в воздухе пятнадцать минут. Какой Цвет просить о помощи — выбери сам. Разумеется, Доминанты будут охотнее откликаться на твой зов и делиться силой, но эмоциональный настрой тоже имеет большое значение. Да, и ещё, — сказал он, когда я уже собрался было уходить, — не забывай, что Цвета не любят друг друга. Обратившись за помощью к одному, ты в течение определённого времени не сможешь обращаться к другому. Очень тренированные и искушённые знатоки Цвета могут, попросив сил у одной своей Доминанты, сразу же обратиться и ко второй, однако тебе это пока не светит. Так что советую не ошибаться в выборе. Иначе эта ошибка может тебе очень дорого стоить.

Скорость моего обучения после этого урока стала просто невероятной. В самый первый раз я попросил сил у Янтаря. И, в самом деле, страх высоты, который иногда всё ещё прорывался маленькими островками в подсознании, оказался полностью вытеснен бешеным восторгом, которым меня одарил Янтарь. И эти эмоции были так свежи и ярки, что ими невозможно было насытиться. Даже триумф, с которым я когда-то отчитывался отцу о завершения работ над дорожной сетью, сейчас померк и казался далёким и незначительным.

Однако, как и предупреждал Киртулик, были и последствия. Он специально не стал меня останавливать, пока я целый час рассекал над тренировочным полем. В итоге по завершении тренировки я ощущал просто зверский аппетит, хотя до обеда было ещё более двух часов, а до этого времени график приёма пищи не вызывал совершенно никакого дискомфорта. Но даже этого было мало. Голод захватывал меня всё сильнее и сильнее, до потери пульса, до кровавых зайчиков в глазах, про которые я раньше считал, что это всё выдумки. В какой-то момент я полностью потерял над собой контроль, и моё сознание померкло, а когда я очнулся — то понял, что стою на четвереньках перед господином Киртуликом. И не просто стою на четвереньках, а вцепился зубами в его сапог. Это меня настолько потрясло, что я поспешно вскочил, отплёвываясь.

— Всё в порядке, — неожиданно ласково сказал Киртулик, подходя ко мне и крепко прижимая к себе, утешая, — поверь, это далеко не самый странный случай, когда драконы впервые сталкивались с откатом Цвета.

Я же, на удивление, достаточно спокойно отреагировал на этот казус. Потому что по сравнению с тем унижением, которому подверг меня Мизраел, это было так, мелочью, на которой даже внимания заострять не стоило. Хотя, когда мы шли на кухню, мне было крайне неловко созерцать следы своих зубов на левом сапоге драконьего наставника.

— Я вас там не… покалечил? — смущённо спросил я.

— Дитрих, — рассмеялся Киртулик, — мне за эти сотни лет драконята столько раз прокусывали ладони и пятки, что на такие мелочи я уже даже и внимания не обращаю.

— Драконята вас… кусали? — я не поверил своим ушам.

— А то, — сказал Киртулик, явно вспоминая множество забавных случаев, — точно так же юные драконята, впервые попробовав Янтарь, потом так вцепляются в сапог, что клещами не отдерёшь…

— И вы… позволяли им это? — усомнился я.

— Конечно, — кивнул Киртулик, — иначе детёныш и себя изгрызть от такого голода может. Так что я позволил тебе вцепиться в свой сапог не для того, чтобы унизить тебя, а чтобы и ты сам себя не искалечил. Тебе, в общем-то, никто и не обещал, что учиться пользоваться Цветом будет легко.

После обеда я испытывал Пурпур и Изумруд. При этом мне впервые пришлось на своей шкуре ощутить хлыст драконьего наставника с целью, как он выразился, ощутить разницу. Первый раз он ударил меня до вызова крыльев. Было больно, но, в принципе, терпимо. После того, как я вызвал крылья из Изумруда, удар хлыстом показался мне шлепком тряпкой по спине. Однако от удара, который произвёл драконий наставник после вызова Пурпурных крыльев, я с трудом подавил желание взвыть и выругаться — настолько сильной была боль.

— Сила удара была одинаковой во всех трёх случаях, — спокойно сказал Киртулик, вероятно, прочитав в моих глазах всё, что я по этому поводу думаю, — поверь мне на слово, я за семьсот лет руку набил хорошо. Зато теперь ты знаешь, что Пурпур в бою — это палка о двух концах. Как, в принципе, и любой Цвет.

И это оказалось правдой. Если на Пурпурных крыльях я свободно рассекал по тренировочному полю целый час, то с Изумрудными уже через сорок минус опустился, полностью измученный и обессиленный. При этом не сказать, чтобы крыльями стало махать труднее. Сравнить можно было с подъёмом на возвышенность под наклоном пять-десять градусов. Казалось бы, мелочь, но вот, будучи растянутой во времени, эта мелочь приобретала очень ощутимый эффект.

Глава 11, в которой я узнаю, что Меридию на долгое время выгнали из замка, после чего принимаю единственно верное в данной ситуации решение

Мизраел вернулся только через три дня. К этому моменту я уже окончательно успокоился и с головой погрузился в обучение, результаты которого даже господина Киртулика заставляли недоверчиво и скептически хмыкать. И, стоило сказать, первый откат Цвета был единственным разом, когда я потерял над собой контроль. Конечно, после того, как я повторно использовал Янтарь, голод был сильным, но не до такой степени, чтобы кидаться на чужие сапоги. Единственное, что меня печалило, это то, что за всё это время я ни разу не увидел Меридии. По-хорошему сказать, так последний раз я её видел за обедом на следующий день после тех злополучных событий. На мой вопрос, куда она пропала, ответ, как ни странно, дала Карнелла.

— По делам улетела. В одном из эльфийских кланов обнаружился потенциальный претендент, который так же сможет жить среди драконов и выбрать себе среди них пару. Здесь удача улыбнулась нашим союзникам — Золотым. Тамошний правитель лично знаком с Тарганом и его методами, и для своего ребёнка такого будущего он не желает. Уталак по какой-то причине сам отказался от этого претендента. Таким образом, остались только Золотые. Меридия полетела туда вместе с Анораном, старшим сыном Золотого клана. Она окажет ему помощь, ответив на многочисленные вопросы касательно того, как тебе у нас живётся. Конечно, есть определённые, — смущённо запнулась она, — вещи, которые мы не станем делать достоянием общественности, но факт остаётся фактом: ты первый, кто смог продержаться с драконами так долго в подобном статусе. Вполне закономерно, что у эльфов возникли вопросы.

Больше я ни к кому с вопросами не подходил. Всё и без того было ясно. Меридию, можно сказать, подвергли тому же изгнанию, что и Кардела. Мне доводилось иметь дело с эльфами, и я знал, как они дотошно и скрупулёзно решают вопросы, совершенно не жалея для этого времени. И если в моём случае предполагалось, что я буду только знакомиться две недели с драконьими послами, то эльфы к своему претенденту допустят Анорана и Меридию в лучшем случае через два месяца. Ещё два месяца будет протекать общение, и ещё два — приниматься решение о целесообразности подобного мероприятия. Конечно, эльфы, по продолжительности жизни могущие поспорить даже с драконами (хотя, конечно, и не с такими титанами, как Уталак или Мизраел, которые разменяли уже по две тысячи лет), могут позволить себе решать вопросы подобным образом. При людских дворах нередко ходят шутки о том, что если государство захочет заключить с эльфами какой-то союз, то подавать прошение будет один король, вести переговоры — второй, а заключать соглашение — третий. При этом два предыдущих короля умрут собственной смертью. Но всё это не отменяло того факта, что Меридии в общей сумме не будет в замке полгода. И это стало последней каплей, убедившей меня в том, что затеял я верное…

Проклятье! Эти мелочи как будто специально накладываются друг на друга, казалось, раз за разом проверяя предел моей прочности. Я очень хотел подойти к Меридии, хотел поговорить с ней, хотел сказать, что это ничего не меняет, что я всё так же её люблю. Ведь она и правда была ни в чём не виновата. Мне очень не хватало общения с ней, её объятий, её утешения, часов, которые мы проводили вместе в саду. Чёрт возьми, да ради неё я был готов даже проглотить это унижение и жить дальше, но они выгнали её отсюда, лишив меня того единственного, ради чего всё это стоило терпеть. И это еще больше разрывает дистанцию между мной и Лазурными драконами…

Мизраел, казалось, так и не понял, что именно он натворил. За обедом он только и делал, что рассказывал, как ему удалось прижать к когтю Уталака, продемонстрировав его намерения, представив дополнительные доказательства того, что это не первое его вторжение на территорию Лазурного клана. По его словам, как только Уталак увидел шар с моими воспоминаниями, так сразу же потерял всякое желание спорить и защищаться, и покорно согласился на все контрибуции, к которым его обязал Анваскор.

И это был очень знаменательный момент. Несмотря на то, что было противно просто слушать об этом, даже мне подобное показалось странным: такой, как Уталак, если что и задумал, то обязательно это получит. И если Хозяин Сиреневых так легко сдался, то это может означать только одно: он добился того, чего хотел. Но Мизраел проявлял в этом плане поразительную слепоту: он раз за разом начинал говорить о том, что в Стигиан направлена группа знатных Лазурных драконов, которым на несколько месяцев открыт доступ в любую библиотеку города, что представители Сиреневого клана на год изгнаны из Анваскора… и тому подобные выгоды. В последний день перед тем, как я собирался совершить задуманное, было до того невыносимо его слушать, что я стал активно убеждать себя в том, что речь идёт о постороннем человеке. Так было проще. И все прочие члены клана поддакивали ему и соглашались с ним во всём. Вероятно, это был такой период, когда с Мизраелом лучше было не спорить. Что ж, открытых противостояний я не любил так же, как и моя Доминанта. И посему — всё решено.

По моему заказу портной Ватек давно сшил мне небольшой вещевой мешок — на всякий случай. Никто о нём не знал: портному было на это плевать, чтобы кому-то рассказывать, я же, в свою очередь, тоже благоразумно не стал распространяться на эту тему. С вечера я наполнил мешок небольшим количеством пищи. К немалому удивлению, в моей комнате обнаружился тайник, в котором была шкатулка с небольшим количеством драконьих денег. Понятия не имею, как это сюда попало, но это было очень и очень кстати. Впрочем, думать над этим сейчас у меня времени нет. Сия валюта тоже заняла своё место в вещевом мешке. Туда же отправилось два сменных комплекта одежды и еще два — нижнего белья. Так же в экипировку вошли кусочек мыла из душевой и щётка с зубным порошком.

И теперь, стоя в своей комнате и отослав Карнекира с пожеланиями спокойной ночи, я изо всех сил пытался убедить себя в том, что поступаю правильно. Потому что, чёрт возьми, мне было страшно. Страшно идти против воли того, кто в своей второй ипостаси является огромным зелёным драконом… того, кто смотрит на тебя своими глазами — и ни единая клеточка твоего тела не посмеет даже сомнению подвергнуть приказ, который он тебе отдаст. И жить в таком страхе я больше не могу. Создатель мне свидетель, я пытался. Я пытался так, как не пытался до меня ни один принц или принцесса, драконы сами это подтвердили. Но больше я так не могу. И хотя я понимал, что Тискулатус для меня отныне закрыт навсегда, всё же порой я ощущал тихую радость от того, что даже своим вечным изгнанием смог принести хоть какую-то пользу. Но теперь драконы оттуда уйдут… Уйдут из-за меня. Но я, правда, больше не могу этого выносить!.. Прости, отец, я тебя подвёл…

Сладкие сумерки. Время, когда драконы патруля летят на пересменку. И ни один часовой не обратил внимания, что из верхней башенки выпала человеческая фигура. В следующее мгновение фигура обрела крылья и тут же растворилась в воздухе…