Пропавшие. В погоне за тенью

Глава 7

Назад к дому я шел более уверенной походкой. Открыв камеру смартфона, я сделал селфи фронтальной камерой, тщательно изучил свой внешний вид и пришел к выводу, что узнать во мне меня самого можно лишь обладая навыками физиогномиста.

Еще не понятно, что лучше – камеры или сотни глаз профессиональных доносчиков, которые за деньги могут распознать что угодно.

Навстречу промчался школьник на электросамокате и на его груди я заметил большой белый значок. Пацан крутил головой, высматривая потенциальную жертву, словно она у него была на шарнире. Я втянул голову в плечи. Потом снова достал телефон и проверил, на месте ли усы. Все было на месте. Но я чувствовал тревогу, и она нарастала по мере того, как я приближался к своему дому.

Ведь он тоже знает, где я живу… вот что мне волновало. Если ему удалось уйти от полиции, он может вернуться сюда, может быть, не прямо в квартиру – это было бы слишком рискованно, но попытаться снова зайти к той Марии, чтобы забрать у нее одну очень важную вещь.

Что-то его спугнуло прошлый раз, и он не закончил начатое. Я подумал, что вероятно, это был тот самый алкаш.

Я как раз проходил мимо магазинчика, где продавали в том числе и алкоголь – неказистый серый павильон, заросший по бокам сорной травой. С правой стороны стоял штабель заляпанных черной смолой европаллет и рядом, как у барной стойки покачивались четыре или пять тел в грязной одежде, с засаленными взлохмаченными волосами и обветренными лицами.

Однако их отличала одна немаловажная деталь. На их куртках и пиджаках не было того самого значка.

Я чуть сбавил скорость, всмотрелся в их лица, пытаясь определить – нет ли среди них моего старого знакомого в кожаной куртке. Мужики, до этого довольно оживленно переговаривающиеся между собой, сразу замолкли. Они были не слишком пьяными (пока еще), и я почувствовал их подозрительные и даже враждебные взгляды на своем лице и одежде. Они буквально ощупывали каждый сантиметр моей одежды.

– Че уставился? – рыкнул передний, самый крупный парень. У него недоставало двух верхних передних зубов и поэтому фраза прозвучала как «Се уссаисся?».

Со стороны и при иных обстоятельствах эта шепелявость могла бы показаться смешной, но один вид этого бугая говорил, что смеяться он не привык.

Я выдержал его взгляд – игра в гляделки в племени пираха одна из излюбленных, и я редко был в ней проигравшим. Мужику это не понравилось. Он медленно поставил свой стакан на палету. Его товарищи напряглись.

– Трубы горят… – я сделал характерный знак пальцами возле горла. – Примете в компанию?

И тут же залез во внутренний карман пиджака, где лежало несколько заготовленных купюр.

Выражение лица мужика несколько смягчилось.

– А-а… Седой, сгоняй, возьми нам еще парочку.

Через минуту неприметный человечек, которого я сразу и не заметил, выхватил купюру из моей руки и скрылся за дверьми магазина.

– Какой-то ты непонятный, – сказал один из компании – плотный коренастый мужичок в грязной спецовке по ту сторону паллет. – Ну проходи к нашему столу, раз не пожадничал.

Я не собирался оставаться с ними надолго. Тем не менее, сделал пару шагов вперед.

– Выгнали с работы, – сказал я. – Жена изменила, я вчера… накидался, проспал, как назло, на замдиректора попал… вот и все…

Тяжелая рука легла мне на плечо.

– Нас селовек, – сказал здоровяк. – Не тузы. Видась, с горя ты…

– Ага, – уныло кивнул я.

Из ниоткуда возник посыльный. Он с любовью поставил три бутылки на паллету.

– Рома, три взял, – сказал он. – Чтобы не бегать.

– Все равно еще бегать придется, – отозвался коренастый.

Здоровяк тут же разлил одну бутылку и протянул мне прозрачный стаканчик.

– Ну, будем, – сказал он с каким-то польским акцентом.

Я опрокинул стаканчик в рот. Водка была горькой, противной.

– На, закуси, – кто-то протянул мне колечко соленого огурца.

– Где работал-то? – коренастый снова разлил водку по стаканчикам.

Я подумал. А что мне терять, в конце-то концов.

– На заводе. Звезда, слышали такой?

Мужики переглянулись.

– Там же Машка вроде работала… – вырвалось у мужичка, что бегал за водкой. Остальные посмотрели на него осуждающе.

– Язык твой оторвут когда-нибудь, – сказал медленно коренастый.

– А че такого? – попытался оправдаться Седой. – Как-будто это секрет!

– Ты бы лучше помолчал, – раздался еще один голос.

– Из-за этой конторы она сына потеряла между прочим! – неожиданным фальцетом вскрикнул маленький человечек. – И нечего меня затыкать! Тоже мне, герои! Слова боятся сказать, только и горазды, что жрать водяру, да морды бить. А как прыщавый апэшник мимо едет, так сразу прятаться во дворы!

Повисло глухое молчание. Обстановка быстро накалялась. Я замер с пустым стаканчиком в руке.

– Он прав, мужики, – неожиданно выступил вперед жилистый мужик в клетчатой рубашке. Руки его были в наколках, колючий взгляд буравил насквозь. – Я ее пацана помню с рождения, еще до того, как он пропал. Она всегда говорила, что это ее завод виноват. Хотя как завод может быть виноват, непонятно. – Он в упор посмотрел на меня, как будто я тоже мог иметь к этому отношение. – Все равно дело темное. А Машку жалко. Кстати… что-то ее не видно… – он обернулся и посмотрел на окна последнего подъезда.

– Она уже три дня не выходит, – сказал коренастый.

Я положил на паллету еще пятьсот рублей.

– Ладно мужики, мне надо идти. Это вам на опохмел.

– О… Седой, ну-ка…

Два раза ему не нужно было говорить, мужчина схватил деньги и снова исчез в магазине.

Я махнул рукой и покачиваясь, побрел прочь. Никто мне не сказал ни слова.

Оказавшись за углом дома, я выпрямился. В голове слегка шумело, но главное мне удалось выяснить, что это та самая женщина из списка. Однако то, что она уже три дня не показывалась в постоянной компании было плохим знаком.

Я бы добавил – очень плохим.

Двор казался безлюдным. Мой подъезд сквозь заросли кустов и застывших словно в какой-то янтарной смоле деревьев проглядывался едва-едва. Однако я точно видел, что легковой тонированной машины возле него уже не было. Никаких признаков облавы, хотя я вполне допускал, что кто-то в штатском мог дежурить неподалеку. Интересно, получила ли та дама вознаграждение за увиденное на балконе? Вряд ли.

Я шмыгнул в подъезд, стены которого были исписаны так густо, что за археологов следующих поколений можно было не беспокоиться – им явно будет что изучать.

В нос ударил резкий запах кислой капусты.

– Маша… – пробормотал я. – Где же тебя искать?

Беглый осмотр покореженных ящиков ни к чему не привел. Почти все они были сломаны и забиты рекламными листками. Я взял один, бегло прочитал содержимое:

«БЕСПОКОИТЕСЬ О ЗАВТРАШНЕМ ДНЕ?

НУЖДАЕТЕСЬ В ТВЕРДОЙ ОПОРЕ?

СТАНЬТЕ ЧАСТЬЮ НАШЕЙ КОМАНДЫ

И ЗАБУДЬТЕ О ТРЕВОГАХ И ТЯГОТАХ

АНГЕЛЫ ПОРЯДКА

ВОЗНАГРАЖДЕНИЕ ЕЖЕДНЕВНО

И ЗАВИСИТ ТОЛЬКО ОТ ВАС

НАШИ АНГЕЛЫ ЗАРАБАТЫВАЮТ

ДО СТА ТЫСЯЧ РУБЛЕЙ ЕЖЕДНЕВНО!

ПОЛНЫЙ СОЦПАКЕТ,

СКУТЕР ИЛИ САМОКАТ БЕСПЛАТНО

ПРИХОДИ И ЗАБУДЬ О ПРОБЛЕМАХ!

АНГЕЛЫ ПОРЯДКА – С НАМИ ВАШ ЗАВТРАШНИЙ ДЕНЬ НАДЁЖЕН»

– Вот же черти. Похоже, это целый бизнес на доносительстве… – пробурчал я, подумал и засунул листовку в карман.

Опять посмотрел на обгоревшую стену, где корявыми буквами еще утром заметил телефон с именем…

«маша из 14 кв позвони мне 6126608»

– Какой же я растяпа! – я покачал головой, удивляясь собственной невнимательности.

Дверь подъезда открылась и вверх побежал пацан лет тринадцати. Он бросил на меня косой взгляд, что-то буркнул и через пару минут его быстрые шаги смолкли.

Лифт не работал. Я поднялся на пятый этаж, прислушиваясь к разнообразным звукам за стенами, среди которых был и плач ребенка, и монотонный голос диктора, долбежка рэпа, реактивный рев пылесоса и даже, к моему удивлению, стук клавиш настоящей печатной машинки. Уж этот звук я ни с чем спутать не мог. Скорее всего, это была «Ятрань» – зверская машина килограммов пятьдесят весом. Кто и что на ней печатал? Я остановился перед квартирой напротив лифта. Цифра «14» на обглоданном черном дерматине отсутствовала. Замызганный звонок был оторван и свисал на проводке.

Я протянул руку, надавил на кнопку звонка, прижав его к стене. Прислушался. Тишина. Звонок не работал. Тогда я постучал – сначала по противному дерматину, быстро понял, что эффекта от такого стука не будет, и потом по косяку.

В этот момент мощные отрывистые удары клавиш прекратились. Все стихло и весь подъезд как будто замер.

Я оглянулся. Мне показалось, что кто-то подглядывает за мной со стороны лестничной клетки. И я был прав. Там сидел огромный рыжий кот. Он в упор смотрел на меня. Я поежился.

– Кто?

Я не сразу понял, что вопрос адресовался мне и раздавался он как раз из-за двери четырнадцатой квартиры.

И что я мог ответить? Горгаз? Ангелы порядка? Или, может быть, «Свидетели Иеговы»? Любой подобный ответ был обречен, я это чувствовал спинным мозгом. А потому ответил, как есть:

– Это Антон Михайлов со второго подъезда. Ваш сосед.

Черт возьми, это было рискованно. Учитывая, что, скорее всего, примерно в каждой первой квартире этого дома и вообще города обитал хотя бы один адепт вездесущих и карающих «Ангелов Порядка», я ступал на очень зыбкую почву. Но других вариантов не было.

Ответ пришлось ждать долго. Так долго, что я начал медленно отступать от двери, готовясь как можно быстрее дать деру. Если человек, стоящий за дверью докладывает о моем появлении, у меня есть минут семь форы. А может и того меньше.

Дверь медленно, со скрипом приоткрылась. Я поднял голову и в ту же секунду понял, почему мой двойник ушел ни с чем. Прямо в лицо мне смотрела черная гипнотическая точка дула охотничьего ружья. Точка слегка дернулась, а с ней дернулся и я.

– Руки покажи, – прохрипел пропитый голос.

Я осторожно вытянул руки ладонями вверх.

– Ближе.

Я сделал еще шаг вперед. Дуло уперлось мне в грудь, дверь приоткрылась шире.

– Не дергайся. А то у меня палец с курка может соскочить.

Я замер.

В дверном проеме что-то блеснуло, а через секунду на моих запястьях защелкнулись наручники. Это произошло так быстро, что я не успел толком ничего сообразить.

– Быстрей! – меня с силой потянули внутрь, я едва не оступился и не упал на пороге, но те же сильные руки подхватили меня и буквально втащили внутрь. Дверь захлопнулась, и я оказался почти в полной в темноте с застегнутыми на запястьях наручниками и под дулом ружья, довольно ощутимо давящим в солнечное сплетение.