Проклятье, с*ка! Книга 4

Глава 11

— Господин ректор… — мужчина, сидящий в кабинете ректора, закинул ногу на ногу и тяжело вздохнул.

— Я вас слушаю, Огава-сан.

— Мой сын попал в неприятности?

— Почему вы так решили? — вопросом на вопрос ответил хозяин кабинета.

— Не строй из себя идиота, Ямамото! Говори прямо и не юли!

Ректор непроизвольно поморщился и поиграл желваками.

— Ваш сын, Огава-сан, выбрал противника не по зубам, за что и поплатился. Всё как вы любите — сильные унижают слабых. — хмыкнул ректор школы самураев.

— Я ведь могу укоротить твой язык, низший. — пренебрежительно произнёс отец Рио Огавы. — Дай мне только повод.

— Никаких поводов, господин Огава. Я озвучиваю только факты.

— Факты… — задумчиво протянул гость, повернув свой аристократический профиль к окну. — Мой сын опозорен на всю школу, а может, и на всю Империю. Неизвестно, как это аукнется ему в будущем. — глава семьи Огава покачал головой. — Ты вообще смотришь за тем, что у тебя происходит? Тебя для чего поставили здесь? Учениц трахать? Мразь! — презрительно выплюнул Огава.

— Я не сплю ни с ученицами, ни с учениками.

— Ты вообще собирался мне об этом докладывать? — проигнорировал слова Ямамото аристократ, словно они для него ничего не значили.

— Я не обязан.

— Ты, тварь, обязан! Если моему сыну что-то угрожает, то ты обязан в ту же секунду связаться со мной! Или даже раньше!

— Вашему сыну ничего не угрожало. — продолжал упрямо перечить Ямамото своему гостью. — Это обычные юношеские шалости. Парни просто мерялись членами и выпускали пар.

— Мерялись членами⁈ Мерялись членами⁈ Мои друзья смеются надо мной! Я вчера вынужден был уйти из театра, потому как в нашу ложу тыкали пальцами и шептались. — Огава немного помолчал, успокаиваясь, взял себя в руки и более сдержанным тоном спросил: — Ему правда делала минет корова?

— Бычок, по слухам. — пожал плечами ректор. — И не совсем минет…

— Ясно… Я хочу, чтобы виновник был покаран. — Огава посмотрел в лицо Ямамото и нахмурился. — Ты понял? Выгони его с позором, с волчьим билетом, с такой характеристикой, чтобы… Хотя, не нужно. Ты просто выгони его, а дальше с ним разберутся мои люди.

— Боюсь, тогда ваша репутация пострадает ещё сильнее. Убивать ученика школы за то, что он обидел вашего сына — это очень… недальновидно.

— Моя репутация тебя не касается! Я сам позабочусь о ней.

— Этот парень… Это протеже нашей Императрицы…

— Этой русской шлюхи? — удивлённо вскинул брови Огава. — Тем более. С ней всё равно скоро будет покончено. А лишний гвоздь в крышку её гроба нам только на руку.

— С ним водит дружбу Кацу Мори…

— Мне плевать на этого старика!

— И ходит слух, Томико Оота заинтересовалась парнем. Она наводит справки и даже лично встречалась с Императрицей, собираясь выкупить его в свою семью.

— Томико? — слегка напрягся гость. — В свою семью?

— Да.

— Хм… Зачем он Ооте… — задумчиво пробормотал Огава и тут же вскинулся, снова натянув на лицо маску равнодушия. — Ты не понял? Мне плевать! Просто избавься от него. Даже если я пощажу этого выродка, мой сын не должен учиться с ним в одной школе. Это уже перебор. Я не могу терпеть такие оскорбления и дальше.

— Но я не могу выгнать его вот так, без повода. У нас есть строгий регламент…

— Без повода? — перебил Огава собеседника. — Так найди повод⁈ Найди нарушение, придерись к нему. Сделай хоть что-то! Но чтобы завтра этого ублюдка не было в моей школе!

— В вашей школе? — удивился хозяин кабинета.

— Ты забыл, чьи предки её основали и с какого кармана идут основные пожертвования?

— Не забыл. — тяжело вздохнул ректор…

— Юсупов! К ректору! — снова завела Мика свою старую пластинку, нахмурилась, посмотрела на меня, подошла ближе и гораздо тише добавила. — Что ты снова натворил, Макс?

— А что я? Я ничего не делал. — пожал я плечами. — Хочешь, сама сходи вместо меня к своему любимому ректору.

— Он не мой любимый! — фыркнула девчонка.

— Да? Ну как скажешь. А ты знаешь, что у него в кабинете есть тайная комната, где он наказывает учениц?

— Ну и что?

— Порет их плетью?

— Учиться нужно лучше! — парировала Мика.

— Голых. Связывает и порет.

— У каждого свои недостатки.

— Погоди. Ты тоже там бывала?

— Нет! Конечно, нет! — вспыхнули краской щёки девушки. — У меня отличная успеваемость по всем предметам, меня нет нужды наказывать.

— Но хочется, иногда. Да? — усмехнулся я.

— Юсупов! — перешла Мика на ультразвук.

— Да всё! Иду я, иду…

— Присаживайся, Максим.

Ректор указал рукой на кресло напротив своего стола, ненадолго погрузился в бумаги, сделал несколько пометок, отложил их в сторону и посмотрел на меня.

— Юсупов… — устало вздохнул он.

— Да, господин Ямамото?

— Не думал, что скажу это тебе, ты всё же слишком необычен и нестандартен для нашего учебного заведения. Но… — Ямамото выдержал трёхсекундную паузу и отчеканил два заветных слова: — Ты отчислен.

— Мне позволено будет узнать — за что? — проявил я чудеса дипломатии.

— За многочисленные систематические нарушение, — вздохнул ректор, — за нарушение дисциплины и распорядка школы, за неподобающее юному аристократу поведение. За драку и избиение членов совета…

— Ну… Драку начал не я…

— Я могу перечислять долго, а ты так же долго можешь придумывать оправдания. Но это ничего не изменит — решение принято. Завтра утром с вещами на выход.

— Я понял вас, господин Ямамото. — я поднялся с кресла, вздохнул и направился к выходу. — Всего доброго!

Моя учёба завершилась даже быстрее, чем я рассчитывал. Обидно немного — у меня только-только появились друзья, я начал узнавать японцев… японок чуточку ближе… Хотя, объективно, это не мой уровень — всё, что школа могла мне дать, она дала, и даже больше. Эта песочница уже не для меня. Так что и жалеть не стоит…

Я лукавил — обманывал сам себя. Об одном я всё же жалел — эти ублюдки выйдут победителями из нашего небольшого состязания. Уже завтра они опять начнут самоутверждаться за чужой счёт, ещё злее и ещё отчаяннее — снова начнут ловить девчонок по вечерам, унижать сраных, беспомощных ботанов и наказывать тех, кто косо на них смотрит. И никто даже слова им не скажет, все будут жрать это дерьмо ложкой и просить добавку, потому что… Я не знаю почему. Страх, обычаи, беззубость, или всё сразу. Но если неделю назад я бы сказал — это не моё дело, то совсем недавно это стало именно моим. Наверное, зря я с ними сюсюкался и игрался. Пора исправлять эту ошибку…

— Макс!

— Да, Мик?

— Что сказал господин Ямамото? — увязалась за мной Мика, не отставая ни на шаг.

— Да ничего такого…

— Точно? — нахмурилась она, едва успевая за моими широкими шагами.

— Точно. Просто сказал, что я отчислен.

— А, ну ладно… Что⁈ — опомнилась девчонка, обогнав меня и перегородив дорогу. — В смысле — отчислен⁈

— А сколько смыслов у этого слова?

— Я поняла… — Мика нахмурилась, отступая в сторону, пропустила меня и снова пристроилась рядом, стараясь не отставать. — Что будешь делать? Я думала, мы вместе… — азиатка прервалась на полуслове и покраснела.

— Мик.

— Что?

— А ты что, влюбилась? Мы так не договаривались.

— И ничего я не влюбилась! Было бы в кого! — фыркнула староста, посопела, вздохнула и неохотно призналась. — Возможно… Бабушка говорит, что у нас все женщины в роду влюбчивые. Вертихвостки. У кицунэ сотни поклонников, сотни ухажёров и сотни любовников за жизнь, и каждого они любят по-настоящему. Но я точно не такая!

— Точно? — переспросил я, замедлив шаг, и непроизвольно улыбнулся.

— Угу. Не, ну было там парочка детских влюблённостей. Но там всё несерьёзно. В средней школе влюбилась в мальчика, пока он мне нос не разбил. Потом был ещё один, он оказался членом школьной банды и любил избивать своих подружек… Ещё Рио был…

— Рио Огава? — удивился я.

— Ну я же не знала ничего, когда впервые сюда попала. Он был таким властным, сильным, задиристым… Потом мне сестра всё рассказала, и я сразу поостыла. Хотя, чуть на свиданку с ним не пошла. Представляешь?

— Представляю. — покачал я головой. — А потом был Ямамото-сан?

— Нет! Да… — неохотно призналась Мика и спрятала глаза. — По ректору я сохла пару месяцев, дольше всего. И даже когда узнала, как он наказывает учениц у себя в кабинете.

— Понятно… — хмыкнул я. — Дело закрыто! Значит, ты у нас падкая до плохих парней?

— Нет! Хотя, да. Наверное… А ты разве плохой? — недоуменно посмотрела девчонка на меня.

— Есть немного.

— Понятно. Значит, падкая… Бабушка говорит, это быстро проходит… У кицунэ никогда не бывает одного возлюбленного. Мы меняем мужчин как перчатки, вертим ими как хотим, они падают к нашим ногам и просят обратить на себя внимание… Раньше считалось — лучшая любовница это кицунэ. И я тебе честно скажу, не просто так — в постели мы просто огонь!

— Огонь, огонь… — согласился я. — Уж ты то точно! Маленький ещё такой огонёк, но очень забавный и сексуальный.

— А что, не так? — насупилась девушка.

— Всё так, Мик. Ты настоящая кицунэ.

— Правда? — бровки Мики удивлённо взмыли вверх, не веря своему счастью, наверное.

— Угу. — подтвердил я.

— Спасибо! — она улыбнулась и тут же посмурнела. — Теперь ты бросишь меня здесь одну?

Я задумчиво взглянул на часы. Шесть вечера… По хорошему, нужно собирать чемоданы, но собирать мне особо нечего… А вот сделать одну маленькую гадость на прощание — это я всегда «за», причём обеими руками…

— Что ты делаешь сегодня вечером, Мик?

— Хочешь позвать меня на свидание? — удивилась молоденькая и совсем неопытная кицунэ, возомнившая себя роковой лисицей.

— Да. Можно и так сказать.

— Хм. Такая формулировка мне не нравится.

— Поверь, понравится…

Десять вечера. Большая часть студентов уже спит, а меньшая сидит по своим комнатам, играет в японские шашки или учится. Были и те, кто ещё прогуливался по парку или пел песни на лавочках. Но последних было совсем мало — японцы в большинстве своём предпочитают сидеть по домам или даже маленьким квартиркам, а не бродить по улицам. По крайней мере, в маленьких городках или вот в таких школах.

Я остановился напротив жилого корпуса, сжимая в руке практичный столярный молоток, с удобной прорезиненной, удлинённой ручкой, позаимствованный мной из слесарной мастерской, и задумчиво посмотрел на тёмные окна пятого этажа.

— Ты что задумал? — подозрительно поинтересовалась Мика, замершая слева от меня.

— А до этого у тебя вопросов не возникало? — хмыкнул я, подбросив молоток в руке.

— Возникало. Но я всё ждала, пока ты сам решишь всё объяснить.

— Хочу нанести прощальный визит вежливости нашим друзьям.

— Убить? — то ли в ужасе, то ли в восхищении прошептала девчонка, украдкой оглядевшись по сторонам.

— Ну зачем сразу убивать? Поговорить. Для начала.

— Их там нет. — покачала Мика головой, проследив за моим взглядом.

— Откуда ты знаешь?

— Знаю. — хмыкнула она.

— Так ты не шутила?

— Насчёт запахов? Неа. У кицунэ очень хорошее обоняние. Они в парке. — нахмурилась девушка, ткнув пальцем куда-то в сторону. — Наверняка, снова поджидают очередную жертву.

— Ясно. Показывай…

Мы пересекли парковую лужайку, забрались на холм и, незаметно пробежавшись между густыми деревьями, остановились недалеко от тропинки, на которой я когда-то очень давно (как казалось теперь) выручил свою новую подружку, повесив её себе на шею…

— Сможешь усыпить их, как в прошлый раз? — задумчиво прошептал я, наблюдая за тройкой парней, развалившихся на тёмной скамейке и попивающих кислое сливовое вино прямо из бутылок.

— Легко! — так же шёпотом ответила мне девушка. — Если поделишься силой, как в прошлый раз.

— Легко! — улыбнулся я своей подельнице, взял её за руку и принялся объединять наши ауры в одно целое…

В этот раз Мика справилась гораздо легче и быстрее, то ли сказывается опыт, то ли энергии она получила от меня чуточку больше. Парни расслаблено замерли на скамье в нелепых и не совсем удобных позах, а я ободряюще хлопнул свою помощницу по заднице, огляделся по сторонам, и быстрым шагом побежал к ним…

— Поможешь дотащить одного? — повернулся я к Мике, быстро осмотрев наших спящих красавцев.

— Да хоть двух! — хмыкнула девушка, взяла за одну ногу Рио, за вторую Шина и легко сдёрнула парней со скамьи, приложив их затылками об землю.

— Откуда столько силы в таком хрупком девичьем тельце?

— Кицунэ могут не только менять визуальный вид, но и модифицировать мышцы и кости. — пожала она плечами. — Ты не знал?

— Догадывался. — вздохнул я, вспомнив, как меня, словно тряпичную куклу, швырял один девятихвостый ублюдок. — Ладно, погнали.

Я ещё раз оглянулся по сторонам, взял за ноги Тору, и двинулся со своей поклажей в глубь леса. Кажется, нам в ту сторону…

— Макс… — Мика подала голосок буквально через минуту нашей неспешной ночной прогулки.

— Ты помнишь, в какой стороне та яма, из которой ты меня достала? — замер я на месте и повертел головой.

— Угу. В той. — ткнула она пальцем в противоположную нашему движению сторону.

— Раньше не могла сказать. — проворчал я, развернулся и двинулся на север.

— Макс… — снова окликнула она меня.

— Что?

— А на сколько у тебя большой резерв силы? — осторожно спросила моя староста.

— А почему это тебя интересует?

— Ну… Как бы это сказать… — девчонка замялась, остановилась посреди леса и обречённо вздохнула. — Вот, смотри! — она бросила свою поклажу, задрала юбку и повернулась ко мне своей белокожей жопкой.

— Эй, эй! Давай сначала дело сделаем! — слегка возмутился я.

— Да я не об этом! На хвосты смотри. — фыркнула Мика.

— А что с ними не так?

— Их три!

— Угу-угу… — согласился я, любуясь упругой девичьей задницей. — А должно быть… напомни, сколько?

— А был один совсем недавно!

— Да? Забавно. И как ты это объяснишь? Плохой воздух, некачественное питание, стресс, радиация?

— Нет. Моя сила возросла вдвое. Я это сегодня ощутила, когда усыпляла этих гадов.

— Я бы сказал, втрое. Хвостов то три… — задумчиво пробормотал я.

— Нет. — помотала девушка головой. — Это не так работает.

— А как?

— Ну второй хвост кицунэ получает… — Мика запнулась, подозрительно посмотрела на меня и фыркнула, одёрнув юбку. — Ты издеваешься, да?

— Ну есть немного… Ладно, а если серьёзно?

— А если серьёзно… Бабушка говорила, что Сила лисицы напрямую зависит от Силы её первого мужчины. Когда их ауры объединяются во время секса, происходит слияние и расширение каналов, что способствует увеличению проходимости и самого энергетического резерва. — лекторским тоном проговорила девчонка. — Что думаешь?

— А почему именно первого? — задумчиво переспросил я, уперевшись плечом в ствол дерева.

— Ну не знаю, но раньше у нас было распространено право первой ночи, когда молодую кицунэ на несколько дней отдавали самому сильному одарённому из рода жениха. Как правило это был отец или старший брат. Тогда сила кицунэ заметно возрастала в дальнейшем.

— Забавная традиция.

— Угу. — скривилась лисичка. — Но её уже лет тридцать как отменили, слава богу!

— Так а если первый слабый, например, а второй сильный, — из чистого любопытства поинтересовался я, — что будет? А если перерыв между первым и вторым пять минут? Второй засчитается как первый? А если…

— Макс! — прервала Мика мой полёт фантазии.

— Что?

— Ну это чисто условность, пережитки прошлого. Понятно, что не важно, первый это мужчина или нет. Важна сама суть — мужчина лисицы должен быть на порядок сильнее женщины, чтобы её сила росла с каждым разом. И при этом, не обязательно ёкаем, подойдёт любой Одарённый. Сначала идёт резкий скачок, а потом постепенный качественный рост. Моя бабушка лишь ненамного слабее деда. А когда они женились, она была всего лишь однохвостой, безродной лисицей из Хикавы.

— А! разочарованно скис я. — Жаль. Такое исследование могло выйти шикарное. На целую диссертацию потянуло бы…

— Не смешно! И ты не ответил на мой вопрос.

— На какой?

— Насколько у тебя большой резерв силы?

— Кажется, ты и сама уже поняла. Ещё на парочку хвостов тебе точно хватит. Пару лисьих хвостов за секс — звучит как подарок. — усмехнулся я, снова взял Тору за ноги, развернулся и потащил свою жертву в сторону ямы.

— Ну да, конечно! — фыркнула девчонка. — Смешно! Погоди. Макс! А ты не шутишь? Макс! — растерянно выкрикнула она мне в спину…

До ямы мы добрались через десять минут. Я уложили тела наших «друзей» рядышком, покопался в их аурах, закрывая источник и доступ к дару, и, без особых изысков, занёс молоток над коленом Тору, тут же со всей силы опустив боёк точно в центр коленной чашечки бедняги.

Наверное, это больно. Да, думаю, очень больно, судя по отчаянному и дикому воплю, донёсшемуся из глотки несчастного, его бешенным глазам и слезам, непроизвольно брызнувшим наружу. Я прикрыл его рот ладонью и в характерном жесте приложи палец к своим губам.

— Тише, тише… — ласково успокоил я парня. — Не кричи, а то люди сбегутся, а нам оно нужно? Не нужно.

Забавно. Я оглядел посапывающую парочку и удивлённо покачал головой. Мика сработала на отлично — Рио и Шин даже не шелохнулись.

— С-с-сука! — выдохнул Тору, едва смог говорить. — Я тебя урою! Мой отец…

Что там с его отцом, я не дослушал. Резкий удар по второму колену заставил его прервать свой интересный рассказ о родственниках и огласить округу новой порцией глухих криков и стонов.

— Ты идиот? — поинтересовался я, едва парнишка немного успокоился, растерянно посмотрел на свои колени и от обиды закусил губы, зло сверля меня ненавидящим взглядом. — Ну вот зачем ты угрожаешь человеку с молотком? Ты думаешь, что я вот прямо сейчас испугаюсь, одумаюсь, мы разойдёмся и всё забудем? Не будет такого. И не шуми. Давай разбудим твоих товарищей, чтобы я дважды не повторял, сядем спокойно и поговорим…

Удар, вопль боли, скулёж, ещё удар… Удар, вопль боли, скулёж, ещё удар… Всё повторилось с точностью до последнего штриха, правда, Рио кричал чуточку меньше своих друзей, сцепив зубы и шипя на меня, словно дикий, голодный кот.

Я сделал дело, уселся на корточки перед членами школьного совета и оглядел их злые и самоуверенные лица. Они всё ещё до конца не верили, что с ними может что-то случиться. В таком возрасте, да ещё при таких родителях, они верили лишь в то, что все неприятности случаются с кем-то другим, но только не с ними. Ну хорошо, мы поработаем над этим…

— Ну как парни? Нравится? Ни бежать, ни использовать дар… Мы снова поменялись местами. Как видите, в эту игру можно играть и в ваши ворота.

— Юсупов, ты что задумал? — не выдержал Огава, решившись на прямой вопрос по делу и морщась от боли в сломанных коленях.

— Ничего. Просто зарою вас здесь. — кивнул я в сторону ямы. — Всё просто.

— Но ты чего-то хочешь. Иначе, зачем было затевать этот разговор.

— А ты догадливый. — похвалил я улыбнувшегося уголками губ Рио и подкинул молоток в ладони. — Хочу для начала переломать вам каждую косточку, каждый хрящик… Чтобы вы до конца поняли, как ощущали себя жертвы ваших развлечений.

— Возомнил себя мстителем? — хмыкнул Огава, усиленно работая мозгом в поиске выхода из этой ситуации. — Спасителем угнетённых, сирых и убогих?

— Не. Просто не люблю таких как вы. На сирых и убогих мне, по большому счёту, плевать. Да и мстить я не люблю. Просто устранить вас рациональнее, чем постоянно оглядываться и ждать очередного подвоха.

— Не выйдет! — покачал Рио головой. — Наши семьи всё равно всё узнают, и убийство так просто не спустят. Допросят всех, вывернут шкуры и мозги наизнанку, и рано или поздно выйдут на тебя или на неё. — Рио кивнул на стоящую позади меня Мику. — А если и не узнают, допустим есть такой мизерный шанс, то просто сделают вас крайними. На кого-то же нужно всё повесить, чтобы восстановить репутацию. Всё, заканчивай это представление. Покалечил и ладно — угомонись на этом и тихонько порадуйся. На членовредительство мы закроем глаза, так и быть. Подружку оставь и иди… — с позиции силы нагло заявил парень.

— Членовредительство… — задумчиво повторил я за ним, тяжело вздохнул, достал из кармана нож и повертел его перед собой, разглядывая лезвие. — Я думал об этом и склонен согласиться с тобой. Убивать наследников таких семей как Огава и Сакаи… Мне это не простят. А членовредительство — это хорошая мысль. Отрежу вам причиндалы, чтобы вы больше никого здесь не насиловали и не размножались. У нас это называется — выдать премию Дарвина.

— Сука. Не тронь меня! — не выдержал Шин. — Тебя отчислят, а твоей покровительнице за тебя ой как больно прилетит! Привезла с собой такое убожество!

— Да? Хочу тебя огорчить. Меня уже отчислили. Так что мне плевать. Теперь я могу делать с вами, что хочу. — я хищно улыбнулся Шину, с удовольствием наблюдая, как ещё сильнее бледнеет его лицо.

— Сука! Я тебя урою! — тихо прошептал парень.

— Интересно как? Завтра утром я уеду в Россию и с вашей конченной страной меня больше ничего не будет связывать.

— Бросишь всё? — поверив моим словам, осторожно поинтересовался Огава.

— Что всё? У меня здесь ничего нет, идиот.

Рио поиграл желваками, глянул на своих парней и тяжело вздохнул.

— Хорошо. Чего ты хочешь? Давай нормально скажи.

Во! Это уже хорошо — пошла стадия торга.

— Чего мы хотим Мик? — обернулся я к девчонке, всё это время не проронившей ни звука, словно мышка.

— Чтобы они сдохли! — тут же отозвалась кицунэ, будто только и ждала, когда спросят её мнение.

— Ну вот, ты слышал. — пожал я плечами, снова повернувшись к Рио. — Она ещё более безумная, чем я.

— Ладно. Давай нормально. Денег? Место в совете? Что! Тебе! Нужно⁈

Я искренне рассмеялся и перекинул нож из одной руки в другую, играясь с ним.

— Пусть проваливают из школы! Собирают манатки и проваливают! — прошипела Мика за моей спиной.

— Хорошо! — тут же отозвался Рио, ухватившись за её слова, как за спасительную соломинку. — Даю слово, утром мы подадим заявление на перевод. Ты победил. Доволен?

— Э, нет. Не так быстро! — покачал я головой. — Давай я возьму клятву с тебя и с твоих дружков.

— Клятву? — нахмурился Огава. — Какую клятву?

— Ты поклянёшься своей силой.

— Это невозможно. Вернее, это просто пустые слова. Я могу тебе поклясться, но это ничего не значит.

— О, мой юный друг! Как многого ты ещё не знаешь. — улыбнулся я. — Сейчас я покажу тебе. А поклянись мне… например… в чём-то мелком, незначительном.

— В чём?

— Ну например, что не будешь пять минут врать.

— Клянусь. — легко согласился Рио. — Клянусь своей Силой, что не буду врать ближайшие пять минут.

— А теперь соври.

— Я чемпион Японии по игре в Го. — пожал Рио плечами и тут же скрутился от боли, забыв о поломанных коленях, и тихонько завыл. Его аура подёрнулась дымкой и стала осыпаться чёрным пеплом, на секунду материализовавшись так, что её стало видно даже невооружённым взглядом. Ещё несколько секунд, и парень затих, лёжа на боку, тяжело дыша в землю и сплёвывая на траву кровавые сгустки.

Да уж, мои силы точно возросли — эффект получился что надо! Проклятие правды с небольшой модификацией побочных эффектов здоровью. Я даже не думал, что оно сработает именно так. Да, долго не продержится, минут десять, и никакого отношения к его дару оно не имеет, но мои невольные зрители этого не знают…

— Охренеть! Ты как это сделал? — отдышавшись и вытерев рукой кровь с губ, поинтересовался Рио Огава.

— Это называется русская клятва. Секретная разработка Российской Империи. — не моргнув глазом, соврал я.

— Сука! Да кто ты такой⁈ — с ненавистью пробормотал Шин.

— Не важно. — отмахнулся я от него. — А теперь клянитесь своей силой, дебилы — завтра утром вы покинете школу, навсегда. И ни ей, — кивнул я себе за спину, — ни кому-либо ещё мстить не будете…

— Ты правда взял у них клятву Силой? Это правда разработка русских? Почему я об этом не слышала? Расскажешь? Макс!

Мы возвращались обратно в общагу той же протоптанной дорожкой, бросив троицу безногих в лесу. Сами выберутся, тут недалеко — пару часов ползком, ну или чуть больше. Меня их дальнейшая судьба интересовала мало. Дело сделано — завтра здесь не будет не только меня, но и их. Хоть что-то приятное напоследок.

— Нет. Я блефовал. — ответил я коротко, сжалившись над девчонкой.

— А если они не поверят? Или догадаются? Или наведут справки и ничего ни о какой клятве не узнают?

— Вот завтра и поглядим.

— А если придут за тобой ночью. Чтобы убить и развеять эту якобы клятву?

— Боишься? — хмыкнул я.

— Нет.

— Ну и хорошо. Кстати, пока я ещё здесь, нам нужно вплотную поработать над увеличением твоей Силы. — задумчиво пробормотал я.

— В смысле? — не поняла Мика в первую секунду, а во вторую густо покраснела.

— Ну если ты хочешь, конечно. Я не навязываюсь.

— Хочу! Конечно хочу! — торопливо уверила она меня, опасаясь, чтобы я не передумал.

— Хорошо. — хмыкнул я.

— Почему ты их не убил? Их бы тела никто не нашёл.

— Уверена? Даже ты смогла учуять их по запаху.

— А ещё я хорошо знаю, как эти запахи маскировать. — капризно выдала Мика.

— Нельзя. — вздохнул я. — Чую задницей, что за вот это вот, — я кивнул назад, — нам ничего не будет. А вот за убийство… Рио был прав — убийство ни мне, ни всей твоей семье никто бы не простил. Рано или поздно, их ищейки всё бы узнали, нашлись бы свидетели, записи с камер, показания учащихся, факты бы сложились в простую, логическую цепочку. Ты готова к войне с тремя сильными семьями?

— Нет. — помотала она головой и вздохнула. — Точно не сейчас.

— Ну вот… — выдал я мудрую мысль и свернул на широкую дорожку, ведущую к нашей общаге.

Мы добрели до нашего корпуса, поднялись в мою комнату, приняли душ, как ни странно, на этот раз вместе (просто потому, что так было быстрее и проще), и обессиленно рухнули на кровать. Сил просто не было. Я почувствовал, как ко мне прижалось голенькое девичье тельце и через минуту вырубился… Ни о каком увеличении Сил речи уже не шло. Жаль…