Проклятье диавардов

УДОБНАЯ ВЕЩЬ

Мне не раз приходилось переезжать в новую квартиру, и на этом“поприще я приобрел немалый опыт, Что поделаешь, такое уж непоседливое время, родовые гнезда пошли по рукам, люди стремятся улучшить свои жилищно-бытовые условия, не жалея сил и самой жизни.

Разные забавные случаи происходит во время переездов: бывает, теряются ключи от новой квартиры, а то и трюмо роняют в пролет, но одна деталь всегда остается неизменной: если в вашем доме имеется лифт, можете быть уверены — в день переезда он работать не будет.

Впрочем, на этот раз лифт все же оказывал нам некоторую помощь — на его дверях были написаны номера этажей, что избавляло от необходимости возвращаться с диваном в руках на пару лестничных маршей вниз. Управились мы достаточно быстро. Шура Кордонский сказал, что если бы не было холодильника, весь переезд вышел бы сереньким и заурядным. Я согласился, чтобы сделать приятное своему холодильнику, только что купленному и являвшемуся самой крупной мебелью в квартире. Андрей Иваненко заявил, что любой переезд выйдет сереньким и заурядным, если в нем не фигурирует пианино. Или, еще лучше, рояль. Гена Фадеев возразил, что барахла, однако, у меня накопилось достаточно и без рояля, и что он не представляет, как все это можно расставить и распихать в пределах однокомнатной квартиры.

— Если кто-нибудь потрудится освободить стол и придвинуть его к дивану, — сказал я, чтобы прекратить дискуссию, — мы будем иметь шанс подкрепить свои силы легким ужином, плавно переходящим в разнузданную оргию.

Предложение имело успех. Шура и Андрей принялись расчищать путь к дивану, а я занялся поисками коробки с посудой. Найти ее оказалось не так-то просто. Наконец, она обнаружилась в дальнем углу комнаты под мешком с обувью и моими гантелями.

Через полчаса все было готово: стол накрыт, блюда разогреты, напитки охлаждены.

— Ну что ж, — сказал Шура Кордонский, поднимаясь, — с новосельицем, значит…

— Пардон, — перебил я, — а где помидоры? Гена, ты там крайний, принеси, пожалуйста, банку из холодильника.

Фадеев, ворча, вылез из-за стола и отправился на кухню. Там он зачем-то долго гремел посудой и, в конце концов, вернулся с пустыми руками.

— Н-ну? — спросил я.

— В холодильнике ничего нет, — ответил Гена, — даже полок. Как принесли, так пустой и стоит.

Я не стал спорить, сходил на кухню, открыл холодильник, взял банку с помидорами и, вернувшись в комнату, поставил ее перед Генкиным носом.

— Есть такое французское слово, — сказал Иваненко. — “Не по шарам”.

Фадеев молча накладывал помидоры в тарелку.

— Да, так на чем мы остановились? Я поднялся.

— Позвольте мне, как ответственному квартиросъемщику, от всей души поблагодарить…

— Там что-то шуршит, — сказал Фадеев, прислушиваясь…. поблагодарить, — повторил я, — всех участников…

На кухне вдруг раздался страшный грохот.

— Да что такое! — я с сожалением поставил стакан и снова вылез из-за стола.

Оказалось, однако, что ничего страшного не произошло, просто упала кастрюля, в которой лежали ложки и вилки. Ну вот, только крыс мне еще не хватает…

Возвращаясь с кухни, я решил помыть руки, но, толкнув дверь в ванную комнату, убедился, что она заперта изнутри.

— Эй, Генка, ты, что ли?

В этот момент Фадеев появился из комнаты.

— Чего надо?

— Кто это ванную абонировал? Андрюха?

Иваненко показался из комнаты вслед за Фадеевым.

— Э, мужики! Вы как хотите, а я приступаю к приему пищи! — раздался голос оставшегося за столом Шуры.

Признаюсь, мне стало не по себе. Я забарабанил в дверь ванной.

— Кто там есть, выходи!

Внутри завозились, щелкнула задвижка, и дверь открылась. На пороге стоял парень в спецовке, возле него на полу лежала сумка с инструментами.

— Ну, чего орете?

— Ты как сюда попал? — спросил я.

— А что? Наряд в домоуправлении выдали, и попал. Трубу вот сменил, прокладки. Расписывайся!

Он сунул мне под нос тетрадь и ручку.

— Так ты что же, давно уже здесь сидишь?

— А чего мне? Ваше дело переезжать, а мое дело — прокладки менять. На шею, что ли, вам кидаться?

— А зачем заперся-то? — спросил Иваненко.

— Да это… — парень махнул рукой, — бачок проверял, ну и опробовал, значит, по форме. Гы-гы.

— Ну ладно, — сказал я, расписываясь, — спасибо. Давай проходи в комнату, закусим…

— Нет, нет! — Парень засуетился. — Я и так просидел тут у вас… ~ Он подхватил сумку и направился к выходу. — Счастливо оставаться! Вызывайте, если что…

— Странный тип, — мрачно бросил Фадеев, когда мы вернулись к столу.

— Да брось ты, Генка, — сказал я, — чего тут красть?

Мы снова расселись по местам, но приступить к трапезе нам так и не удалось. Раздался звонок в дверь.

— Отмычки забыл, — сказал Кордонский.

Но это был не сантехник. Старичок с потрепанным саквояжем отрекомендовался электриком и выразил желание немедленно проверить электропечь. Я провел его на кухню и снял с плиты все кастрюли.

— Да вы закусывайте, молодые люди, — говорил старичок, — я тут один управлюсь. Повожусь, чтобы вам больше к этому вопросу не возвращаться.

Я не стал возражать и вернулся в комнату. Мы в молчании принялись за еду, невольно прислушиваясь к тому, что делалось на кухне. Старичок некоторое время позвякивал инструментами, а затем вдруг для чего-то открыл холодильник. “Интересно, что ему там понадобилось?” — подумал я.

Фадеев вдруг вскочил, перевернув тарелку с салатом, и бросился вон из комнаты. Я побежал за ним. Оказавшись в коридоре, мы услышали, как захлопнулась дверца, и я вдруг понял, что на кухне уже никого нет. Подбежав в холодильнику, Генка рывком открыл его, а затем медленно отступил в сторону. Холодильник был пуст. Абсолютно пуст. В нем не было даже полок, решеток и поддонов, не говоря уже о сыре, колбасе и двух банках квашеной капусты.

Подошедший сзади Иваненко отстранил меня и, заглянув внутрь, задумчиво выругался.

— Вот именно так и было в прошлый раз, — сказал Фадеев, — только тогда он прибыл СЮДА…

— Кто прибыл?

— Сантехник тот. Ты что ж думаешь, он правда в ванной сидел? Дудки! Он появился вот отсюда. — Гена хлопнул рукой по холодильнику, — и спрятался где-нибудь, хотя бы вон, под столом. Все полки и продукты, наверное, появляются спустя некоторое время после очередной переброски.

— Переброски чего?

— Агента, — сказал Шура Кордонский, устраиваясь на табурете, — агента ближайшей империалистической державы.

— Между прочим, ничего смешного, — сказал Гена.

— Тут не агентами, тут пришельцами пахнет, — возразил я.

И в этот момент снова раздался звонок в дверь. Вероятно, мы походили на полицейскую засаду. Фадеев проскользнул в комнату. Кордонский и Иваненко встали за дверью, а я, бесшумно закрыв холодильник, пошел встречать гостя.

— Извините за поздний визит, — говорил, входя, гражданин интеллигентного вида и средних лет.

— Ничего, ничего, — ответил я, — прошу вас.

Он немного помялся.

— Видите ли, дело в том, что я — агент… Что с вами?

— Нет, нет, ничего, — выдавил я, — продолжайте.

— Я агент… Э-о… Госстраха.

— А-а! Очень приятно, проходите!

— Спасибо, — он заглянул в комнату, — у вас, вероятно, были гости? Может быть, лучше на кухне?

— Да-да, конечно! — сказал я, провожая его на кухню и усаживая на табурет. — Одну минуту!

Я убрал посуду со стола на подоконник и, заглянув в окно, встретился взглядом с Фадеевым. Он стоял на балконе и зорко наблюдал за всем, что здесь происходило.

— Вы извините, — обратился я к агенту, — мне нужно кое-что… понимаете, только въехал…

— Ради Бога! — с готовностью согласился он. — Время у меня есть.

Я вернулся в комнату. Шура стоял у балконной двери и шепотом переговаривался с Фадеевым.

— Агент-то сразу полез за холодильник, — сообщил он мне, — не то что-то прикручивает, не то припаивает.

Фадеев вдруг сделал предупреждающий жест рукой.

— Что? — спросил я.

— Открыл дверцу, — объяснил мне Кордонский.

Я подошел к двери.

— Ну?

— Лезет! — заорал Фадеев, выскакивая с балкона.

Я бросился на кухню. “Агент”, поставив одну ногу в холодильник, с удивлением глядел в окно. Обернувшись, он увидел меня и сейчас же кинулся внутрь. Я в падении ухватился за шнур от холодильника и выдернул вилку из розетки. Раздался глухой удар, и “агент” со стоном вывалился наружу. Сверху на него упал подоспевший Иваненко. Впрочем, никакого сопротивления не было. Бедняга, видимо, здорово саданулся головой. Он лежал на полу и, потирая макушку, ругался совсем не интеллигентно. “Для вас же, дураков, стараешься…” — эта его фраза была, пожалуй, самой безобидной из всех, прозвучавших в наш адрес.

— А вот мы сейчас узнаем, что он за агент, — сурово сказал Фадеев, подходя к поверженному гражданину.

— Да вы что? — возмутился тот, садясь. — Вы за кого меня принимаете?

— За пришельца, — сказал Шура Кордонский.

— А ну вас к черту! — “агент” вынул из кармана коричневую книжечку и сунул мне под нос. Порфирьев. Евгений Михайлович. Инженер завода “Бытагрегат”.

Он поднялся с пола, сел на табурет и покачал головой.

— Конечно, нехорошо получилось. Специально не хотели рекламировать новые холодильники. Операция “Сюрприз”. Вот тебе и сюрприз. Центральный пульт включили, а три агрегата не работают. Ну два-то еще не продали, с теми быстро управились, а с вашим пришлось повозиться. Не работает режим меню, хоть ты лопни! А без режима меню вы всю жизнь могли прожить, так и не узнав, что у вас за агрегат. Это ведь совсем новая система — порционно-телепортационная. Продукты со склада доставляются прямо в холодильник. По безналичному расчету. Да вот надо же было случиться такой ерунде!

Сначала послали Гришу — нашего молодого специалиста, но он ничего сделать не успел, засыпался. Потом Василий Федотыч, старший техник, к вам отправился. Он, конечно, разобрался, что к чему, но надо было преобразователь менять, а тут вы опять всполошились. Пришлось мне идти.

— Ну что же вы сразу не объяснили? — удивился я. — Не надо было бы в холодильник нырять.

— Да ведь хотелось все-таки сделать сюрприз! — сказал Порфирьев. — Азарт какой-то даже появился. Вы-то сами стали бы объяснять?

Я пожал плечами.

Остаток вечера мы провели в обществе Порфирьева. Евгений Михайлович оказался очень интересным собеседником. Он даже пел под гитару песни собственного сочинения.

— Скоро будем новую печь выпускать, — говорил он, Прощаясь, — тоже порционно-телепортационную. Хочешь — пирог с грибами, хочешь — гусь с яблоками. Приобретайте — удобная вещь!