Проклятие Гензеля и Гретель

Забор маячил впереди. Пытаясь копировать Стефана, я попыталась перебросить мешок с мукой через забор. Раз. Два. Три. Мешок продолжал падать вниз. Я не была достаточно сильна, чтобы перебросить его. С тяжелым мешком на плечах я начала свое медленное карабканье. Может ли медлительность быть причиной моей дисквалификации? Если да, то я уже продула.

Руки и ноги соскальзывали несколько раз, и к тому времени как я достигла вершины забора, пот покрывал каждый дюйм моего тела. Я бросила мешок на землю и начала спускаться, пытаясь фокусироваться на спуске, не думая о проигрыше. Высота никогда не была моей сильной стороной, и каждый раз, когда я смотрела на расстояние до земли, у меня плыло в глазах.

Лишь когда я добралась до конца забора, то поняла, что меня ожидало. Попадание в цель с луком и стрелами, а так же метание ножей. Я никогда раньше этого не делала, поэтому большинство стрел и ножей полностью пролетали мимо круглого соломенного блока. Только один нож и две стрелы врезались в края мишени. Исчерпав попытки, я бросилась к следующему испытанию — болоту.

Липкая коричневая жидкость воняла хуже компоста. С ужасом осознав, что запах — это наименьшая проблема, и что болото может засосать меня, я попыталась обойти его. Но независимо от того, сколько шагов я делала, болото, казалось, всегда росло в том направлении, куда я направлялась. Вскоре оказалось, что мне нужно пройти через него. Молясь о том, чтобы в нем не было опасных существ и чтобы не застрять, медленно передвигая ногами, я начала идти. Болото поднималось все выше и выше, пока не достигло моей ключицы. Я поднажала, пытаясь идти твердо. Половину лица покрыла противная липкая масса, и мне пришлось задрать голову вверх, чтобы не погружать нос. Наконец-то болото стало мельчать. Я поспешила выбраться из него. Конечности дрожали от изнеможения, а кожа зудела от грязи. После чего я присоединилась к другим участникам.

— Пожалуйста, ожидайте, молча, — сказал миньон. — Скоро будут результаты.

Я заняла место рядом со Стефаном. Я очень боялась разговаривать с ним в присутствии других, но надеялась, что он был готов идти один, так как я была убеждена, что с треском провалилась. Разделиться было плохо, но остаться обоим на заднем плане — еще хуже.

Мы ждали под палящим солнцем, казалось вечность, но, вероятно, минут двадцать, пока Росвита и Гензель исчезли с балкона. Только Гензель спустился поприветствовать нас. Я резко вздохнула с облегчением. Росвита посчитала нас слишком неважными, а значит, у нее не будет возможности заметить сходство между мной и Гензелем, но я все еще переживала, что брат может отвести меня к Росвите.

Когда Гензель подошел к нам, я отступила назад, радуясь платку, скрывавшему мои пылающие волосы. Жаль, что я не натянула его на лицо.

— Благодарю всех за участие. Вот список отобранных кандидатов. — Голос Гензеля был лишен энтузиазма. Я попыталась разглядеть в его лице хоть что-то: страх, злость, задумчивость, но увидела на нем лишь скуку. Он набросал ряд цифр, но все, что я услышала, было 12П. Стефана взяли. Мой номер 13П отсутствовал. Несмотря на то, что я ожидала подобный результат, все же, разочарование сильно раздувалось у меня в груди. Если бы только я лучше старалась, готовилась к заданиям, то могла бы пойти с Гензелем на это задание и найти способ разрушить заклинание, под которым он находился.

— Названные номера будут активными участниками миссии. — Гензель прервал мои размышления. — Так же у нас есть одно место для помощи на кухне. 13П.

Я резко подняла голову, убежденная, что он ошибся, но он одобрительно кивнул мне. Внутри все вздрогнуло от волнения и тут же подавлено опустилось. Я в деле, но Гензель не показывает никаких признаков своего старого я. Как семнадцать лет жизни, опыта и воспоминаний могли вот так исчезнуть? Как посмела Росвита забрать моего брата?

Не ведая о моем гневе, Гензель холодно произнес:

— Выспитесь хорошо. Завтра отбываем.

После того, как он ушел, и миньоны исчезли, Стефан сказал:

— Поздравляю. Мы это сделали.

Я улыбнулась ему, но моя улыбка дрогнула, когда я осознала, что мы отправляемся на задание Росвиты. Задание, на котором никто знал, какие злодеяния нам нужно будет выполнять, чтобы сохранить свое прикрытие.

12. Стефан

Я беспокоился весь день. Не потому что мы отбывали вечером на задание ведьмы, и я не знал, куда мы едем или что должны будем делать, но так же, потому что не мог предупредить своих людей. Королевская сова так и не вернулась в ведьмину деревню. Может, потому что было слишком рискованно, а может, потому что с ней что-то случилось. Не знаю, любой из сценариев вызывал беспокойство. Не важно, какая была цель у грядущей миссии, я был уверен, что ведьма собирается навредить невинным людям. Я не мог в одиночку остановить ее. Мне нужны были мои люди, и чем больше, тем лучше, но у меня не было способа связаться с ними.

Кроме этого была еще вещь, которая не давала мне покоя. Гретель. После того, как я прошел испытание, я так переживал, что мне придется оставить ее, что появилась тяжесть, похожая на камень, пока Гензель не назвал ее имя. Мне не полагалось чувствовать подобное. Моя верность принадлежала моему королевству. Но чем больше времени я проводил с Гретель, тем больше посвящал себя ей. Было ужасно осознавать, что я не мог просто уйти от нее, и нужно было ждать, пока эта глупость, которую я чувствовал, остынет. Оставить ее было равносильно отказу от борьбы за мое королевство, чего я никогда не мог сделать. Я должен был остаться здесь и уничтожить ведьму, чтобы освободить свое королевство… и Гензеля.

Но что, если Гензель станет у меня на пути? Что, если мне придется сразиться с ним? Я не мог позволить ему остановить меня, но так же не мог принять мысль, чтобы серьезно ранить его и причинить этим еще больше боли Гретель. Гензель был угрозой, которую нужно нейтрализовать. Как истинный генерал я должен достигать цели любой ценой, но как мужчина, я не мог принять мысль о том, чтобы ранить Гретель. Навредить ее брату значит так же навредить ей, а я не смогу жить с этим. Я должен найти способ сокрушить ведьму, пока Гензель находится в ее тисках. Это условие все усложняет и ставит под угрозу мою победу, и все же, я был готов к риску. Я не планировал заботиться о Гретель, но очевидно, мои чувства не слышали этот довод.

Не смотря на то, что я хотел для Гретель самого лучшего, я не был готов рассказать ей о том, кем она была. Я боялся, что если она узнает, то будет торговаться с ведьмой, откажется от собственной свободы ради Гензеля. Я не мог позволить этому случиться. Гретель должна оставаться со мной, неважно какой ценой. Даже, если она никогда не простит меня за сокрытие этой информации от нее, когда узнает об этом.

В ожидании, когда за мной придут, я продолжал бросать взгляды на главную тропу, пытаясь обнаружить любые признаки лошадей. Я не видел в деревне ни одной, но это не значило, что их не было, тем более что лошадей было не так сложно достать, и они гораздо предпочтительнее путешествия пешком.

Возможно, у Росвиты были нетрадиционные методы передвижения, такие как заколдованные кареты. Я стиснул челюсти. Мне не нравилась идея того, что я могу соприкоснуться с ее еще большей магией, не зная, что она может мне причинить.

Прозвучал гонг. Гретель и я поспешили к красному флагу, где стоял Гензель без какого-либо транспорта. Пока он сверял нас со своим списком, я внимательно изучал его, удивляясь тому, что никто не заметил его сходства с Гретель. Миньоны слишком фокусировались на сладостях. Никто из них не заметил, что у Гретель и Гензеля те же волосы, глаза и структура скелета. Лишь выражение их лиц были полярными противоположностями. Лицо Гретель было полно надежды и наивности, в то время как лицо Гензеля было наполнено холодной решимостью.

Я намеренно встал перед Гретель, не давая ей увидеться с Гензелем. Ее горячее дыхание щекотало мой затылок, и мне хотелось сжать ее руку, чтобы заверить, что все будет хорошо.

Гензель отложил блокнот.

— Меня зовут 1А, и я отвечаю за эту миссию. Вы будете выполнять все мои команды и следовать моим точным инструкциям.

Я сжал кулаки. Ведьма стояла сзади. С одной стороны, то, что она оставалась здесь, означало, что она не собирается узурпировать трон в этой миссии. С другой стороны, это значило, что даже, если я найду способ известить своих людей, она не будет казнена. Если она будет оставаться в деревне, мои люди ничего не смогут сделать. Давным-давно она наложила заклинание вокруг периметра, которое запрещает входить в лес более чем одному солдату за раз.

Погрузившись в мысли, я заметил, что мы двигаемся лишь, когда Гретель толкнула меня сзади.

Мы держались в задней части группы, и она прошептала:

— Росвита не идет с нами, и мой брат ответственный. Как думаешь, что это означает?

— Это важное дело, но не основное в ее плане. — Я внимательно посмотрел на Гретель. — Мы не можем позволить Гензелю узнать тебя.

— Он не узнает. Прошлый раз он ничего не сообразил. — Она натянула платок, который скрывал ее рыжую шевелюру.

Я нахмурился, не довольный тем, как уверенно она говорила.

— Тебе нужно быть осторожней. Твое последнее столкновение с ним могло встряхнуть его память.

Губы Гретель сжались в линию.

— Хорошо. Пусть узнает. Пусть вспомнит, кто он.

Я схватил ее за руку.

— Мы не можем так рисковать. Ты надеешься, что его воспоминания вызовут у него желание сбежать от Росвиты, но что если этого не произойдет? Что если он пойдет против тебя?

Ее рука задрожала в моей, и я отпустил ее. Я не намеревался добавлять ей мучений. Я лишь хотел, чтобы она относилась к этому серьезно.

— Он полностью сконцентрирован на задании. Если я буду на кухне, наши дороги не будут часто пересекаться.

Мне хотелось избавить Гретель от горечи в голосе. Я хотел пообещать, что мы со всем разберемся, и что ее пребывание здесь куда важнее, чем она думает. Ее помощь может произвести разницу между успехом и провалом. Но более всего, мне хотелось сказать ей, что она была необычным человеком. Она повременила со своей мечтой о высшем образовании, чтобы спасти брата. Не многие отваживаются на большую мечту и решают отложить свои цели для помощи родному брату.

— Должно быть, тебе нелегко, — тихо произнес я. Я не был уверен, услышит ли она это, но она услышала. Ее глаза наполнились слезами, и мне захотелось удариться головой о железо. Почему я произнес эти слова? Мне нужно уменьшить напряженность в наших… неважно, что было между нами, но не увеличивать это, и все же, я здесь, практически умоляю ее открыться мне.

— Я могу вытерпеть это, если буду знать, что в конце он станет прежним Гензелем. — Я не ответил и запнулся из-за слов Гретель. — Он ведь станет прежним, правда?

Я колебался, наблюдая за ней и миньонами, которые отдалялись от нас. Мы не могли расслабляться и привлекать к себе внимание, но моя честность не позволяла лгать.

— Обещаю, что сделаю все, что в моей власти, чтобы вернуть твоего близнеца, — ответил я, аккуратно подбирая слова.

— Спасибо. Ты не знаешь, как много это значит для меня. — Ее стальные глаза пронзали меня, заставляя чувствовать открытой книгой. — Ты спокоен и хороший стратег, как и требуется от генерала, но ты гораздо больше. Ты сохранил душу, сердце и чувство юмора.

Я отвел взгляд, чувствуя себя неловко от похвалы, которой не заслуживал.

— Нужно догнать остальных, — хрипло произнес я.

Несколько минут спустя Гензель остановился напротив гигантской горы с входом в пещеру. Я почесал голову в недоумении. Что происходит? Мы пошли неправильным путем от входа в Черный Лес и теперь оказались в тупике. Я не очень горел желанием идти в пещеру с вражескими миньонами.

Гензель свистнул, и двое миньонов выпрыгнули вперед, растворяясь в темной пещере. Их шаги затихли, а затем снова стали громче. Звук, сопровождающий их, был слишком тяжелым для копыт, и я вспомнил о топающих слонах. Но вряд ли мы могли ехать на задание, оседлав слонов. Это было бы нелепо. Тем не менее, когда я увидел, что появилось из пещеры, я пожалел, что это были не слоны. Хотя бы потому что слоны не могли дышать огнем.

Драконы были высотой в шесть футов, с алой, зеленой и чернильной чешуей. Они направлялись прямо к нам. Из их пасти вырывался дым. Я мог побиться об заклад, одного удара их огнем достаточно, чтобы уничтожить нас всех.

— Драконы? Как такое возможно? — ахнула Гретель.

Я не знал. Мне ни разу не докладывали, что у Росвиты есть драконы. Рука зудела, желая выхватить нож, а ноги хотели встать в боевую стойку. И я бы сделал это, если бы не шепот Гретель.

— Расслабься. Нам нужно смешаться с ними.

Я посмотрел на миньонов, у которых отвисла челюсть, и которые не пытались сбежать или атаковать драконов. Борясь со своими бойцовскими рефлексами, я пытался подражать их мимике и снова сконцентрировался на драконах. Всего семеро. Каждый имел длинное седло, прикрепленное к спине. Но нас было всего двенадцать, и это позволяло предположить, что независимо от того, какую миссию мы выполняем, она будет включать в себя вызволение двух человек. Я сжал зубы. Заключенные все усложнят, особенно, если узнают меня.

Гензель подошел к самому большому существу, что было черно, как ночь, и с размаху взобрался в седло. Девушка со значком 2Б была поднята двумя миньонами на другого дракона.

— По двое людей на каждого дракона и следуйте за мной, — произнес Гензель, не объяснив, как управлять чудовищами.

— Давай со мной, — сказал я Гретель. Я был без понятия, как ездить на драконе, но был уверен, что смогу сделать это лучше миньонов, зависимых от угощений.

— Как на счет этого? — Гретель указала на темно-красного дракона, но я покачал головой и подошел к зеленому. Возможно, было глупо с моей стороны предполагать, что огненный дракон был более вспыльчивым, а можжевеловый — спокойнее, но я хотел следовать за своей интуицией, которая говорила мне выбрать зеленого. Так как никто не собирался предоставлять нам никаких указаний, я обратился к Гретель: — Сначала я помогу взобраться тебе, а потом взберусь сам.

— Уверен? Не будет ли лучше, сначала взобраться тебе?

От нее исходил страх, и хотя я понял, что она не хочет находиться на драконе одна даже несколько секунд, я знал, что это лучший способ взобраться.

— Мне будет легче помочь тебе, когда я буду находиться на земле. Обещаю, со мной все будет в порядке. — Если дракон повредит хотя бы волосок на ее голове, я заставлю его заплатить, независимо от того, что он в два раза больше меня и дышит огнем. — И надень это. — Я протянул ей свои кожаные перчатки. Они были ей велики, но не настолько, чтобы спадать.

Гретель несколько секунд переводила взгляд с моих переплетенных рук на животное и обратно, прежде чем поставила ботинок в мои руки. Я подтолкнул ее вверх, и она закинула ногу на дракона, скользя в седло.

— Видишь, это было не так страшно.

Она нервно хихикнула в ответ, заработав взгляд миньонов. Я прикусил язык, с запозданием осознав, что мы были единственные, кто разговаривал. Нужно было перестроиться на серьезный лад до того, как привлечем ненужное внимание.

Держась за переднюю часть седла, я оттолкнулся от земли и аккуратно перекинул ногу через дракона, приземляясь в передней части седла.

— Держись за меня крепче.

Руки Гретель сомкнулись вокруг моего торса.

— Тебе не нужно повторять дважды. Я буду держаться так крепко, как могу. Заранее извиняюсь за синяки, которые могу оставить тебе.

Я усмехнулся.

— Пока ты в безопасности, мне все равно.

Гретель резко вдохнула, но ничего не ответила, и между нами повисла напряженная тишина. Флиртовал ли я с ней? Плохой поступок, — сказал генерал внутри меня, но мужчина во мне ответил: — И что? Это тяжелое путешествие. Нет ничего плохого в том, чтобы облегчить его. Но было ли это все, что я делал?

— Направляемся в небо, — прокричал Гензель, и его чудовище поднялось в воздух.

Перед тем, как я успел решить, устную или физическую команду давать дракону, он уже расправил крылья и был в воздухе, быстро набирая высоту. Пока мы пробирались сквозь облака, и весенний ветерок целовал наши лица, руки Гретель обвивались вокруг меня. Она прижималась ко мне своим нежным телом, и меня достигал ее свежий мятный аромат.

13. Гретель

Мы приземлились посреди ночи. Тьма скрывала наших драконов.

— Слезайте! — скомандовал мой близнец, и мы слезли. Гензель прошептал своему черному зверю что-то, что заставило тварь топать к пещере. Другие драконы последовали за ним. Ясно, Росвита и ее миньоны сильно полагались на мистических тварей. Они были еще одним оружием в распоряжении ведьмы. Я так концентрировалась на спасении Гензеля, что не подозревала о степени могущества ведьмы, и что это означало для Германии. Теперь я поняла, что мой брат и я были лишь крошечной частью этого уравнения. Это гораздо больше нас. Вся Германия будет в опасности, если Росвита избавится от королевской семьи и займет трон. Возможно, даже весь мир будет в опасности.

Гензель вручил нам всем по сумке со сладостями. От них исходил насыщенный аромат кофе и черного шоколада. Когда пальцы Гензеля коснулись меня, я была готова упасть ему на шею и заключить в объятиях. Лишь понимание того, как много поставлено на карту, мешало мне раскрыть себя. Тем не менее, я продолжала искать на его лице признаки того, что он узнает меня, признаки того, что прежний он еще здесь. Ничего. Он даже не удостоился посмотреть на меня. Его взгляд остановился на чем-то выше моего плеча.

— Так как прошлой ночью у вас не было времени для сна, съешьте это. Это поможет вам продержаться до завтра. Вы сможете поспать, когда мы вернемся в деревню. — Грубый голос Гензеля не был похож на игривый и живой, к которому я так привыкла. Не в силах смотреть на то, во что его превратила ведьма, я отвела взгляд. Мне очень хотелось сбежать из этого кошмара, в который превратилась моя жизнь. Аромат шоколада и кофе, исходивший от сладостей, защекотал ноздри, и рот наполнился слюной. Всего один кусочек. Ты можешь попробовать всего один кусочек. Все будет в порядке. Я спрятала сумку подальше. Это говорила не я. Это говорили: голод, отсутствие сна и уныние.

Миньоны вокруг меня пооткрывали сумки и начали жевать, раздувая пламя искушения. Я жаждала засунуть в рот один из восхитительных кусочков и насладиться изысканным угощением. Чтобы не поддаваться, я вернулась к Стефану. Мне стало легче в его присутствии. Мне хотелось подержать его за руку хотя бы секунду, но я боялась, что кто-то может увидеть нас. Почему я была такой чувствительной? Разум пытался убедить меня, что это потому, что я соскучилась по Гензелю и Сабине, и Сабина была единственной, кому я доверяла. Но сердце знало, что это ложь. Меня никогда не интересовали парни, но Стефан всколыхнул во мне что-то чуждое и новое, что-то ужасающее и волнующее.

Стефан выбросил горсть своих конфет в лес, обратив мое внимание к настоящему.

— Что ты делаешь? — прошептала я.

— Избавляюсь от некоторых сладостей, так что это будет выглядеть, будто мы их ели.

— Хорошая идея. — Я последовала его примеру и выбросила половину из своей сумки.

Пройдя некоторое время в тишине, я больше не могла оставаться в неведении.

— Есть какие-либо соображения о том, куда мы направляемся?

Стефан покачал головой.

— Было слишком туманно во время нашего полета, чтобы разобрать что-либо. В любом случае, вряд ли будет что-то хорошее.

Я согласилась.

— Ты не знаешь какое-нибудь важное мероприятие, что проходит сейчас? Почти четыре недели прошло с нашего приезда в Черный Лес.

— Есть много королевских мероприятий. — Я была уверена, что были, но то, как он сжал и разжал кулаки, говорило, что он точно знает больше, чем говорит.

Мы тащились почти час, отдаляясь от леса и приближаясь к домам, что поднимались все больше и больше, пока мы не увидели наш пункт назначения — замок. Не такой как замок королевы Регины и короля Карла. Этот был построен на равнине, а не на горе. Трехэтажный замок был окрашен в масляно-желтый цвет, а перед ним находился огромный парк, вмещающий фонтан с греческими статуями и красивый розарий.

Я повернулась к Стефану. Несмотря на темноту, я могла видеть, что его лицо побелело.

— Что это? Ты знаешь, почему мы здесь?

— Этого не должно было случиться, — пробормотал он, понимая взгляд вверх.

— Где эти чертовы совы, когда они нужны? — Я сомневалась, что почтовая птица могла отследить нас, беря во внимание скорость и высоту нашего передвижения, но я прикусила язык, решив, что сказанное не принесет никакой пользы.

— Нам нужно их предупредить, — прошептал Стефан.

— Что должно произойти в этом замке?

Адамово яблоко Стефана двигалось вверх и вниз.

— Международный бал.

Я хотела спросить больше, но в этот момент Гензель резко обернулся и прошипел:

— Тихо всем. Уберите конфеты и не шумите. — Он дал знак двум миньонам подойти ближе, затем что-то шепнул им, слишком тихо, чтобы я могла услышать, и они кивнули.

Я в ужасе наблюдала, как они подошли к двум охранникам у ворот. Мои губы разжались, и во мне начал инстинктивно подниматься крик, но Стефан зажал мне рот рукой.

Миньоны держали охранников под острием меча, в то время как Гензель, мой Гензель, вливал жидкость в их горло. Даже отсюда я могла слышать запах сладкой карамели и ароматного шоколада. Мой брат отнимал у охранников их свободу воли, заставляя подчиниться Росвите. Мой брат, который обычно выносил пауков на улицу, говоря, что они тоже заслуживают жить. Мой брат, который вмешался, когда один из деревенских парней пытался воспользоваться девушкой, выпившей слишком много вина.

Гензель отступил, чтобы показать, как отрава Росвиты проникает в организм охранников. Их глаза остекленели, эмоции на лице увяли, и они начали слегка покачиваться.

Гензель дал знак охраннику слева.

— Ты останешься здесь, покажешь ему, — он указал на миньона позади охранника, — что делать.

Правому же охраннику приказал:

— Веди нас внутрь.

Я тяжело сглотнула, ужасаясь тому, как легко Росвите удается проникнуть в замок.

— Если кто-нибудь спросит, скажите, что мы работники на бал, — сказал Гензель деловым тоном, и охранник кивнул.

Мы прошли через ворота и вошли в замок. Никто не остановил нас. Несмотря на ужасающую ситуацию, я не могла не заметить величие, окружающее нас. Толстые красные ковры покрывали пол, и золото было везде, куда бы я ни посмотрела. Даже хрустальные люстры были позолочены.

— Где будут располагаться люди, охраняющие бал? — спросил Гензель.

— Там. — Охранник указал на левую часть коридора. — Снаружи и внутри бального зала.

Гензель оглянулся на нас.

— Десятеро моих людей, включая меня, присоединятся к охране бального зала. Ты выдашь нам униформу.

— Да, сэр. — Охранник попытался двинуться с места, но Гензель задержал его.

— Сначала ты отведешь нас к официантам и кухонному персоналу.

— Боюсь, они еще спят в это время. — Голос охранника дрогнул. Очевидно, сладкая жидкость погасила не весь его страх.

— Тогда покажи, где они спят, — произнес Гензель, теряя терпение, и я съежилась. Даже если мне удастся увести его от Росвиты и ее приспешников, останется ли что еще спасать? Он все еще выглядел как мой брат, но его личность была чужой.

Следуя за охранником, наша группа пошла другим коридором. Я продолжала надеяться, что кто-нибудь выглянет из комнаты и остановит нас, но ничего такого не случилось. План Росвиты, позволяющий нам проникнуть в замок до рассвета, был хорошо продуман. Когда гламурный интерьер сменился простой элегантностью, моя надежда ослабла. Если стража не остановила нас в главной части замка, вряд ли они сделают это на служебной стороне. Мы поднялись по простой лестнице без ковров, и охранник повел нас к обычной деревянной двери.

— У меня нет ключей, — произнес он, и паника вспыхнула в его глазах.

— Не беспокойся. — Гензель достал булавку из кармана, вставил ее в замок и, не задумываясь, вскрыл его. И снова боль вонзилась в мою грудь, когда в голове всплыли воспоминания.

— Ты не можешь рыться в вещах Сабины, только потому что ее здесь нет, — сказал восемнадцатилетний Гензель.

— Я не роюсь. Мне просто было любопытно посмотреть на ее украшения. — Мои щеки загорелись. Я ждала, пока Сабина уйдет в сад, чтобы сделать браслет из ее аметистовых камней и удивить ее.

Гензель взял меня за руку.

— Уверен, что Сабина не будет против, если ты поближе взглянешь на ее драгоценные камни, но нужно спрашивать. Вот, убери это, а потом мы может найти ее и спросить. Лишь потому что мы живем вместе, не означает, что мы можем вторгаться в ее пространство.

А теперь мой милый близнец крал людские умы и вламывался в спальни без намека на сожаление. Как мог он быть таким спокойным, таким бесчувственным? Как только он не умирал каждый раз, выполняя одно из ужасных заданий ведьмы?

Мой мозг, видимо, пытался защитить меня, потому что все, что я чувствовала, было безразличие, когда миньоны опаивали спящих официантов, вливая жидкость в их горло, пока те спали.

— Вы четверо, стойте сзади. — Гензель указал на троих миньонов и Стефана.

Я с потрясением осознала, что это значит. Нас было всего двенадцать. Один миньон на воротах замка. Шестеро, включая Гензеля, будут с охраной в бальном зале, и четверо будут официантами. Остается лишь один незадействованный человек — я.

Я сглотнула. Что Гензель уготовил для меня?

Гензель дал мне знак идти за ним к следующей двери и взломал в ней замок. Внутри, он дал мне флакон с густой карамельной жидкостью. Под его пристальным взглядом у меня не было другого выбора, как влить несколько капель жидкости в горло спящим поварам.

Гензель показал на деревянный стул.

— Останься здесь. Я вернусь до того, как они проснутся.

Я открыла, было, рот, но Гензель уже ушел, заперев меня снаружи. Сидя в кресле, мне не нужно было притворяться покорной или с атрофированным мозгом.

Несколько минут назад у меня была возможность постоять за себя и напомнить Гензелю о том, кем он был. Вместо этого, я сдалась и пошла трусливым путем. Моя вера в то, что я сильнее других, что я бы никогда не отобрала у других их свободу воли, была опровержена. Я была, как миньоны. Хуже того, как я могла спасти Гензеля, если боялась его? Как я могла остановить Росвиту, когда без драки повиновалась гнусным командам? Мое назначение на кухне, вероятно, включало в себя опоение гостей, делая их беспомощными и пассивными зрителями, когда миньоны Росвиты начнут резню.

Я была бесполезной слабачкой. В Зивальде все были правы. Все мое чтение книг было лишь бесполезной тратой времени. В реальной жизни мои знания ничего не стоили. На глаза накатились слезы. Все, чего мне хотелось — сжаться калачиком в бальном зале и рыдать. Рыдать над несправедливостью моей ситуации, рыдать над беспомощностью, рыдать над тем, как я никчемна. Но это ничего не решит, не так ли? Мне нужно побороть свой страх. Нужно побороть это отчаяние.

Возможно, я не знала, как бороться, но могла выбрать стратегию. Истории научили меня видеть картину в целом, обращая внимание на детали. Я глубоко вдохнула и сфокусировалась на той информации, которая у меня была.

Стефан будет официантом в бальном зале. Его, скорее всего, попросят казнить своих союзников, возможно, даже королевские семьи Германии. Ну или хотя бы задержать их. Ему может сойти рук, если он будет притворяться неуклюжим и наносить лишь телесные раны, но он не сможет остановить миньонов так, чтобы самому не оказаться перед Росвитой.

У Стефана связаны руки, но у меня нет. Конечно, Гензель будет наблюдать за мной, ведь повара должны быть под действием наркотиков, а не задавать вопросы о том, кто мы, но я могла помешать ведьминой отраве попасть в желудки гостей. Росвита хотела легкой и безусловной победы, но она ее не получит. Я сделаю все, чтобы убедиться, что гости смогут защищаться, а так же найду способ написать королеве Регине.

И наконец, самое главное, я найду способ поговорить с Гензелем наедине и напомнить ему о том, кем он был.

14. Гретель

Кто-то тряс меня, сильно сжав руку. Я заставила себя поднять тяжелые веки и увидела сердитого Гензеля. На моих губах распустилась улыбка, и я хотела было пошутить, что кто-то не в настроении, но в этот момент ко мне вернулась память. Это был не мой милый брат. Это был приспешник Росвиты, держащий настоящего Гензеля в плену.

— Вставай. Время готовиться к пиршеству. — Гензель развернулся и кивнул в сторону поваров. — Ведите нас. Мы будем контролировать все, что вы будете готовить сегодня, — рявкнул он.

Стирая остатки сна с глаз, я поднялась. После сна в деревянном кресле мой позвоночник хрустел, а шея болела. Видимо, я была слишком истощена, раз смогла уснуть в таких условиях.

— Вот. Надень это. — Гензель бросил в меня кучу белых вещей и жестом показал, чтобы я переоделась за ширмой. Только тогда я заметила, что на нем были брюки цвета мха и белый шерстяной пиджак с красной расцветкой — униформа солдат австрийского дворца.

Я надела белую льняную рубашку, штаны и высокий колпак так быстро, как могла. Одежда была слишком большой, так что я утонула в ней, но к счастью, на штанах был ремень, который помогал им не спадать.

Шеф-повар первый вышел из комнаты, и за ним последовали шесть его помощников. Все семеро человек должны были еще находиться под влиянием карамели, так как они не казались встревоженными моим и Гензеля присутствием.

Гензель и я прикрывали тыл. Он внимательно смотрел вперед, пока я изучала его, думая о том, как лучше подойти к нему. Стефан бы разозлился, узнав, что я собираюсь поговорить с братом и подвергнуть опасности наше прикрытие, но я просто не могла дать возможности ускользнуть. Гензель был далеко от Росвиты и деревни из имбирного пряника.

Я молилась, чтобы сила контракта не была очень сильна здесь, и чтобы Гензель мог противостоять ей, пока не поймет, что он здесь против своей воли и не хочет выполнять грязную работу для Росвиты. Мне нужно было найти что-то, чтобы напомнило ему о его прошлом. Просто слова не помогут Гензелю, так как он был больше исполнителем, чем размышляющим. Но что я могла использовать, чтобы встряхнуть память Гензеля? Я схватилась за простое серебряное ожерелье с розовым кварцем в форме сердца под моей рубашкой. Возможно, этого будет не достаточно, но это поделка Сабины.

Она подарила мне и Гензелю розовый кварц на наше десятилетие. Я решила носить свой на шее, Гензель же свой положил на тумбочку. Надеюсь, мой напомнит ему о его и нашей жизни с Сабиной. До того, как я сообразила, как заставлю Гензеля прикоснуться к камню, мы добрались до кухни, и я проклинала себя за то, что не обратила никакого внимания на то, как мы сюда попали.

На кухне были каменные стены. Деревянный рабочий стол простирался почти что на всю комнату. Медные кастрюли и сковородки свисали со всех стен. Печь была почти размером с карету, и было множество плит.

— Ты будешь работать с поварами, — произнес Гензель. — Скажите ей, что делать.

— Вот. Нарежь это. — Один из поваров вручил мне кастрюлю с морковкой, доску и острый нож, и я начала нарезать морковь под зорким взглядом Гензеля, пока он стоял рядом. Он дышал мне в шею. Я положила нож и обернулась, глупо надеясь, что брат прошепчет, что до этого все было представлением, что, конечно, он помнит кто я, и что у него есть план, как нам обоим выбраться отсюда.

Но вместо этого он сказал:

— 13П, мне нужно проверить, как там другие. Убедись в том, что будешь регулярно давать сладости поварам. — Он сунул мне в руки пакет с леденцами, и я послушно кивнула, чувствуя, что сейчас не подходящее время для разговора с ним.

Когда он повернулся, чтобы выйти, я невинно спросила:

— Ты вернешься до начала бала, верно?

Гензель закатил глаза.

— Конечно. Я отлучусь всего на час. Максимум два.

Внутри я ликовала… я столько всего могла сделать за этот час. Внешне, я наклонила голову и похлопала по пакету яблочных конфет.

— До скорого.

Я нарезала овощи так быстро, как могла, пока не убедилась, что Гензель не вернется проверить мою работу, затем я раздала конфеты.

— Они очень вкусные. Вам стоит их попробовать.

Повара не возражали, засовывая заговоренные лакомства в рот. На их лицах растянулись глупые улыбки.

— Продолжайте с подготовкой, — произнесла я. — Мне нужно освежиться.

Я не хотела давать им слишком много информации о том, куда я собираюсь, но так же не хотела, чтобы они доложили Гензелю или миньонам, что я внезапно исчезла. Мое оправдание было не самым лучшим, потому что только дворянам требовался целый час, чтобы привести себя в порядок, но меня мало беспокоило то, что меня считали пустой или глупой.

Как можно тише я выскользнула из кухни и осмотрела коридор. Не увидев никого, я на цыпочках пошла по коридору. В идеале, мне бы стоило узнать, где находились почтовые совы, но так как я не должна была бродить по дворцу, я не осмеливалась никого спрашивать. Я пряталась за бесчисленными колонами всякий раз, когда охрана, усердно патрулирующая дворец днем, появлялась у меня на пути.

Когда я решила, что никогда не найду птиц, раздалось чириканье, и в груди появилось волнение. Я шла по следу милого звука, пока не пришла в солярий с окнами на всю стену, которые выходили на фонтан и цветущий парк. Мгновение я упивалась красотой тюльпанов и роз в саду и думала о том, что будет, если я покину замок и уеду? Я бы могла убежать от Росвиты. Все что нужно — выйти из замка и исчезнуть. Но нет, я не могла сделать этого. Мне придется остаться здесь и спасти брата, а так же невинных людей, которым пытались навредить. Кроме того, я не могла предать Стефана. Он рассчитывал на меня, и мне не хотелось разочаровывать его.

Я оторвала взгляд от окна и осмотрела солярий, который был заполнен птицами разных видов и цветов в клетках различных размеров. За певчими птицами находился угол, спрятанный в темноте, где отдыхали совы, а рядом с ними стоял стол с перьями и бумагой. Я окунула перо в чернильницу и поспешно набросала как можно более разборчиво.

Уважаемая Королева Регина,

Прошу прощения, что не написала раньше. Боюсь, что ваша сова Тавни не смогла следовать за нами в ведьмину деревню.

— Гретель!

Я застыла с пером в руках, и медленно повернулась в сторону разъяренного голоса.

— Что ты здесь делаешь? Хочешь, чтобы нас всех убили?

Я вздернула подбородок в сторону Стефана.

— Что ты здесь делаешь? Хочешь, чтобы нас всех убили? — повторять за ним, как попугай, не было самым взрослым поступком, но как он посмел обвинять меня в том, что я пробралась сюда, когда сам поступил так же?

Он усмехнулся.

— Хорошо, давай поспешим и напишем наши письма.

— Кому ты отправишь свое?

Он поколебался секунду.

— Королеве.

— Не своим людям?

Стефан покачал головой.

— Они слишком далеко. Они не успеют. К тому же, это не наша территория. Внезапное появление немецких солдат на Австрийской земле может выглядеть, как атака.

Его возражение имело смысл, а осознание того, что никто не придет и не поможет нам, вызвало во мне нервную волну.

— Может, нам стоит написать королеве одно письмо от нас двоих? — Я подняла листок бумаги, на котором уже начала писать.

— Нет. — Слово вырвалось из его рта, как пушечное ядро. Он выглядел так, будто собирался сказать еще что-то, но потом просто взял перо и пошел на другую сторону комнаты, будто бы боясь, что я буду шпионить за ним. Почему он вел себя так странно? Что он скрывал от меня? Может, он боялся, что если Росвита когда-либо будет допрашивать меня, я выдам секреты короны? Или он был больше обеспокоен моей недавней реакцией? Что если он писал королеве, что произошедшее сыграет им на руку? Если бы регенты и дворяне соседних стран были убиты, их страны были бы без защиты, что позволило бы Германии посягнуть на них. Нет, такого не может быть. Стефан не был таким, а королева Регина тем более. Они не эксплуатируют нуждающиеся страны, а помогают им.

Тогда что Стефан скрывал от меня? Почему он не доверял мне? Как бы отчаянно я не желала узнать его секрет, я не стала спрашивать, боясь, что он солжет мне. Вместо этого, я сосредоточилась на своем письме.

Я рассказала королеве все, что знала о Росвите, добавив и то, как она использует моего брата. Было рискованно говорить королеве, каким важным человеком брат был для ведьмы, но я верила в ее доброту и надеялась, что она поможет мне спасти Гензеля даже, если убить его было намного легче.

Я так же упомянула о драконах, где мы были и что должны будем сделать, а так же, как миньоны обезоружили стражу и другой персонал во дворце.

Это все, что я могу рассказать вам на данный момент. Я обещаю, что приложу все усилия, чтобы сорвать планы Росвиты на сегодняшнюю ночь и не быть пойманной. Не уверена, что смогу получить от вас письмо, но прошу вас ответить и дать какой-либо совет.

Искренне ваша,

Гретель.

Закончив, я дожидалась Стефана, чей лоб сильно морщился, а челюсти крепко сжимались, когда перо поспешно рассекало бумагу. Чтобы он не писал королеве, это не было чем-то обыденным. Надеюсь, однажды он расскажет мне, что написал в письме, и почему это так огорчало его.

Он резко поднял голову и поймал мой взгляд. Мои щеки загорелись, но я решила не отводить взгляд.

— Все? — Он свернул письмо свитком, и я поступила так же, радуясь тому, что он не прокомментировал то, как я на него таращилась. Он прикрепил письма к лапам совы и открыл маленькое окошко.

— Отнеси это к королеве Германии, Регине, — сказал он, и сова взлетела высоко в небо.

Когда она улетела, Стефан схватил мою руку: его карамельные глаза были обрамлены золотым кольцом, которое интенсивно сверкало.

— Сегодня ночью нам нужно быть осторожными. Я мало что могу сделать в качестве охранника, чтобы не подставить нас, но ты…

— Знаю, — перебила я его. — Я сделаю все, чтобы убедиться, что гости не в коматозном состоянии от ведьминых конфет.

Он кивнул.

— Им легче схватить добычу, когда та под влиянием сладостей.

— Знаю, — повторила я. — Не позволю миньонам просто убрать их одного за другим.

Его рука коснулась пряди моих волос за ухом и задержалась на щеке. Его прикосновение было таким нежным, таким блаженным, что я ничего не могла сделать, кроме как прислониться к нему.

— Пожалуйста, будь осторожна, — прошептал он, и я тяжело сглотнула, услышав его завуалированную мысль. Все мое внимание сконцентрировалось на его губах. Первый раз в жизни мне хотелось, чтобы меня поцеловали. Мне хотелось узнать, какие его губы на вкус, и как они будут чувствоваться на моих губах.

За окном послышались шаги, и в поле зрения появилось множество патрулирующих охранников. Стефан опустил руку и закрыл окно.

— Иди. — Настойчивость в его голосе толкала меня идти по коридору, пока разум и сердце оставались со Стефаном.

15. Стефан

Мне удалось прогнать мысли о Гретель, когда я слушал Гензеля, который давал нам инструкции на сегодня.

— Мы здесь чтобы забрать двоих людей. Как только я найду их, дам вам знак. Те, кто будет охраной. — Гензель указал на пятерых миньонов, одетых, как и он, в униформу австрийских солдат, зеленые штаны и белые шерстяные мундиры с красным акцентом. — Будут держать мой путь свободным и помогут забрать наших двоих пленников.

Я напрягся. Кто был нужен Росвите? Это не могли быть принцесса Клара и ее муж. У них еще был медовый месяц. К тому же, у Росвиты были претензии к немецким королевским семьям, а не к австрийским. Я точно знал, что король и королева Германии не будут присутствовать, но как на счет их приемников? У меня сжалось в груди. Пожалуйста, пусть они не будут теми, кого мы ищем.

Холодный голос Гензеля прервал мои переживания.

— Официанты, держите путь свободным, убедитесь, что никто не доставит проблем, когда мы схватим наших заложников.

Я стиснул зубы. Кто бы ни был нужен Росвите, их, скорее всего, подвергнут пыткам. Я не позволю ей схватить никого из королевских семей. Чтобы не пришлось предпринять, я должен защитить гостей.

Наша маленькая группа официантов присоединилась к настоящим официантам для тренировки подачи блюд, которые будут сегодня, и чтобы выучить очередность, по которой их выносить, пока Гензель отсутствовал с охраной из миньонов. Зная, что я ничего не могу сделать, как только провести время в окружении стольких глаз, наблюдающих за мной, мои мысли перенеслись к Гретель и тем моментам, которые мы провели вместе. Если бы в саду тогда не появилась стража, я бы поцеловал ее. Я хотел поцеловать. И до сих пор хочу. Черт! Что со мной не так? Я не был похож на мальчишек, с которыми вырос, и которые считали девчонок веселым развлечением. С детства я знал, что не могу позволить себе такую роскошь, как дурачество, или влюбленность. Мой брак, скорее всего, будет сделкой, чтобы сохранить страну, а не исполнить мою прихоть. Теперь, когда Росвита нависла над нами, готовая атаковать в любой момент, у меня больше не было места для заботы о ком-то, кроме своей семьи и королевства.

Еще в детстве меня предупреждали о ведьме и говорили никогда не есть ничего, что приготовлено не дворцовыми поварами и не проверено дегустатором. Из-за мер предосторожности, принятых моей семьей, я рос в пузыре, пока мне не исполнилось пятнадцать. Я и моя сестра были слишком юны приступать к своим будущим обязанностям, и мы считали, что мы в безопасности. Так считали и родители. В те времена нам позволяли наслаждаться жизнью с другими дворянами.

Одним особенно теплым весенним днем сестра, полдюжины дворян и я отправились на прогулку верхом. В воздухе витал аромат цветов и свежей травы, на небе было лишь одно облако. Мы остановились возле ближайшего озера поиграть в карты и насладиться пикником. Отдав предпочтение пикантным закускам, я взял сандвич с сыром и ветчиной. Масляная Гауда таяла на языке, у мяса был правильный баланс соли и перца, а наш немецкий хлеб с семечками подсолнуха был самым лучшим во всей Европе. Что касается вина, то я передал одно отличное насыщенное, как передал и имбирное печенье в шоколаде, которые так любила моя сестра. На какой-то момент я забыл о своем беспокойстве и наслаждался временем с остальными, даже принял участие в глупых дворцовых сплетнях. Но потом, небо потемнело. Поначалу было всего несколько белых облаков, но вскоре, они становились все больше и темнее с угрожающей скоростью. В окружении гор не было ничего необычного в том, что погода быстро менялась, и гроза сменяла солнечный день.

— Нужно возвращаться, — сказал я, так как не хотел, чтобы наши родители волновались, потому что мы попали в грозу.

Остальные отмахнулись от моего беспокойства.

— Все будет хорошо. Еще одну игру, — говорили они.

— Пожалуйста, — умоляла сестра. — Давай, побудем еще чуть-чуть. — Она взяла еще один имбирный пряник и передала тарелку по кругу. — Сядь и съешь один. — Они практически всучила мне печенье.

— Нет, благодарю.

— Не хочешь марципанов?

— Нет.

Она закатила глаза, но сдалась, отвернувшись к остальным. Возможно, мне было скучно, но, как перворожденный, я был тем, кто должен нести ответственность. В лесу, где молния могла легко попасть в нас, гроза была опасна. Я посмотрел на карманные часы, чтобы дать всем еще десять минут для того, чтобы собраться и вернуться домой. Но перед тем как вышло время, у группы поменялось настроение. Они больше не хотели сидеть и отправились к ручью, что был в противоположной стороне от дома.

— Что вы делаете? — Когда никто не ответил, я поспешил к сестре и схватил ее за руку. — Нужно возвращаться домой.

— Когда я нарву букет для мамы. — Сестра потянулась за белыми и фиолетовыми лесными цветами. Другие девушки последовали ее примеру, в то время как парни переходили ручей, по ту сторону которого лежал густой лес. Было странным то, что они все вместе пошли в одном направлении, предварительно не договариваясь об этом. Выглядело так, будто их вынуждают, будто невидимая сила управляет ими.

В крови поднялся адреналин, когда жуткое понимание происходящего дошло до меня. Они были вынуждены. Я был единственный, кто не ел сладостей. В сладости что-то подмешали. Несмотря на предостережения матери, ведьма нашла способ проникнуть на дворцовую кухню и отравить нас.

— Роми! Роми! — Сестра не реагировала. Я тряс друзей, пытаясь вывести их из транса. — Нам нужно возвращаться сейчас же, — говорил я, поднимая авторитет в голосе.

Друзья отталкивали меня, оставаясь глухими к словам.

— Мы можем вернуться к ручью в другой день. — Я пытался договориться с ними.

Никто не обращал на меня внимания. Нас было восемь человек, и я один не мог остановить семерых. Мне нужно было спасать сестру, уведомить охранников в замке и вернуться вместе с ними, чтобы спасти других.

Я схватил Роми и закинул на плечо как раз, когда начали падать тяжелые капли дождя.

— Что ты делаешь? Отцепись! — Она била меня по плечу. Ее удары были на удивление тяжелы, не смотря на крошечные кулаки, но я не отпускал и не слушал ее жалоб. Я боялся, что другие придут ей на помощь и оторвут ее от меня, но ничего подобного не случилось, и после того, как я посадил сестру на лошадь и взобрался сам, то понял, почему остальные были полностью поглощены зовом леса. Они следовали зову ведьмы. Как только сестра окажется в безопасности, нужно будет поторопиться вернуться сюда с охраной до того, как друзья сделают что-то глупое.

Я пустил лошадь галопом. Из-за темного неба было ничего невидно, а льющий дождь был таким сильным, что одежда промокла до ниточки за считанные минуты и прилипла к телу. С сестрой, сидящей впереди меня и извивающейся, как дикое животное, я едва мог направлять лошадь. Тем не менее, не смотря на то, что она дважды выпрыгивала из седла, мы добрались до замка без остановок.

Зная, что Роми воспользуется первой же возможностью, чтобы вернуться в лес, я передал ее страже.

— Не позволяйте ей уйти, не зависимо от того, что она говорит! — Я ринулся во дворец, через коридор по направлению к гостиной, где обычно можно было найти родителей перед ужином. — Отец! Матушка!

Отца не было, но мама стояла возле окна. Как только я вошел, она поспешила мне навстречу, осматривая мою мокрую одежду.

— Я так волновалась, что вас мог застать шторм. Слава Богу, вы вернулись! — И лишь тогда она заметила панику в моих глазах. — Где остальные? — Она глянула мне за спину. — Где Роми?

— С ней все в порядке. Но остальные остались в лесу. — Я поведал историю как можно короче, закончив словами. — Нам нужно забрать остальных дворян.

— Я пошлю стражников.

— Я поеду с ними.

— Нет. Они знают, где ручей. — Не слушая моих возражений, матушка послала двадцать дворцовых стражников, которые вернулись около полуночи с пустыми руками.

— Что значит, вы не смогли их найти? — спросила Роми, расхаживая по гостиной. Какая бы магия не была в имбирных пряниках, она прошла, и теперь сестра снова мыслила ясно.

— Может, они спрятались в пещере, — произнес я, отказываясь терять надежду так легко.

Мама сложила руки вместе и повернулась к начальнику охраны.

— Я хочу, чтобы вы обыскали озеро и лес завтра на рассвете. Возьмите людей вдвое больше, чем сегодня.

Когда второй заезд вернулся без друзей, мне пришлось посмотреть горькой правде в лицо — я потерял их. Я выбрал спасти сестру, а ведьма забрала остальных, тех, с кем я рос. Мне стоило бороться сильнее? Заставить дворян залезть на лошадей? Нет, я не мог спасти их, так как мне мешала магия ведьмы. Я едва мог контролировать младшую сестру.

Если я и думал, что ситуация ужасная, то вскоре узнал, что впереди меня ждет еще больше перемен.

— Для вас больше небезопасно оставаться в замке, — сказала матушка дрожащим голосом на следующий день. — Росвита вернется за вами. Тебе и Роми нужно уехать из дворца.

Роми начала плакать. Зная, что мне нужно быть сильным ради нас двоих, я спросил:

— Куда ты отошлешь нас?

— Я отошлю вас в два разных места. Ни один из вас не будет знать, где находится другой.

Слезы Роми высохли, а ее ноздри раздулись.

— Ты отсылаешь нас прочь и разделяешь нас? Как ты можешь хотеть оставить нас одних? Ты не можешь так поступить!

Мама попыталась обнять Роми, но та отступила назад.

— Ты не будешь одна, — уговаривала мама. — Твоя горничная поедет с тобой.

Роми сжала кулаки.

— Я ненавижу тебя! — бушевала она.

У меня не получилось надлежащим способом попрощаться с сестрой. Из-за истерики и не желания идти на уступки, Роми усыпили, и ее безвольное тело положили в карету. Перед тем, как ее спящую отвезли в неизвестном направлении, мне дали еще немного времени побыть с ней.

— Не бойся, Роми, — прошептал я, расчесывая ее волосы. — Мать и отец отсылают тебя для твоего же блага, чтобы защитить. Это временно. Скоро я найду ведьму и казню ее, и потом мы все снова объединимся. Обещаю. Я очень сильно люблю тебя и буду по тебе скучать. — Я поцеловал ее в лоб и положил письмо в ее сумку, в котором написал те самые слова, что тогда произнес.

Карета с Роми отправилась в полночь. На следующий день была моя очередь исчезнуть из дворца.

Отец обнял меня.

— Будь сильным, сынок. Оставайся с армией, пока мы не пришлем тебе известие, что можно вернуться домой. Не используй никаких методов для связи с нами кроме, как почтовой совы, и не делай содержания посланий слишком личными. Ты никому не можешь открывать свою личность, пока не вернешься.

Я кивнул, но не мог произнести какой-либо ответ, так как был очень шокированный тем, что мне предстоит присоединиться к армии в таком юном возрасте.

— Я очень тебя люблю. — Глаза матери наполнились слезами. — Пожалуйста, никогда не забывай об этом. Я разберусь с ситуацией так быстро, как только смогу. У магии Росвиты есть пределы. Я найду их и остановлю ее.

Я снова кивнул, пытаясь запечатлеть в памяти лица родителей.

Отец провел меня до двери.

— Можешь использовать свое первое имя, как псевдоним. Но с сегодняшнего дня твое второе имя будет Валд. Теперь, иди к воротам, генерал уже ждет тебя.

И он на самом деле ждал. Дородный мужчина спросил меня, когда я подошел:

— Ты — Стефан Валд?

— Да, я — Стефан Валд. — Имя звучало чуждо на языке, глупо и неестественно.

— Очень хорошо, сынок. Добро пожаловать в кавалерию. — Он поднялся на лошадь, и я последовал его примеру. Когда мы отъехали, я бросил последний взгляд на дворец и попрощался с жизнью, которую знал. Больше не будет пикников и прогулок в свободное время, не будет балов, не будет фехтования и сражения на мечах, чтобы повеселиться и впечатлить друзей. Теперь я был частью армии, и хотя был убежден, что отец предпринял все меры предосторожности, чтобы разместить меня в безопасном полку, каждое мое действие в будущем может привести к моей смерти или смерти других. Одно неверное движение, и все может закончиться. Мои основные потребности будут удовлетворены, но комфортная жизнь, к которой я привык, исчезла.

Всего за несколько дней я потерял друзей, сестру, семью и свою жизнь. И все из-за ведьмы. В груди горело от негодования, и я тут же поклялся стать лучшим чертовым солдатом, подняться до звания генерала и привести своих людей для боя с Росвитой. Я снова воссоединю семью. Неважно, сколько времени на это уйдет, неважно, как тяжело будет — я никогда не сдамся.

16. Гретель

Я добралась до кухни за двадцать минут до возвращения Гензеля. Сосредоточившись на том, чтобы рубить только лук, а не свои пальцы, острым ножом, который был размером с мое предплечье, мне пришлось изо всех сил разыгрывать концентрацию на задаче.

Через время вошел Гензель и спросил:

— Все идет хорошо? — Мое сердцебиение снова стало нормальным.

— Да, все продвигается хорошо. — Я была горда тем, как спокойно звучал мой голос.

— Очень хорошо. — Он колебался немного перед тем, как сказать. — 13П, ты за главную, пока я не вернусь.

— Поняла. — Я не посмотрела вверх, боясь, что, если сделаю это, то выдам радость, которую чувствую.

Как только шаги Гензеля удалились, и кухонная дверь захлопнулась за ним, я глубоко вздохнула, пытаясь решить, действительно ли сделаю то, что было у меня на уме.

Рациональная часть меня, отвечающая за безопасность, говорила не лезть, напоминая, что я уже достаточно предприняла, отослав сообщение королеве. Но амбициозная часть меня, которая всегда хотела большего, побуждала найти библиотеку. Если Росвита знала об этом замке, значит, и в замке должна быть информация о ней. На самом деле, я была уверена, что королева Регина тоже получала сообщения о Росвите. Вероятно, королева считала, что мой социальный статус слишком низок, чтобы открыть мне больше, чем просто общую информацию, сомневаясь, что я пойму ее. Или, возможно, у нее были другие причины не делиться со мной знаниями. Не важно, что она думала, сейчас я находилась в австрийском замке, и я не могла пройти мимо возможности узнать, что королевские ученые собрали на Росвиту.

Я могла попасть в неприятности, снова оставляя поваров и расхаживая по замку. Но так же как я боялась действий Гензеля, если он узнает, что я оставляла свой пост, я знала, что никогда не прощу себе, если упущу возможность узнать о слабостях Росвиты.

Я раздала поварам по еще одному магическому леденцу, проследила, чтобы они проглотили их, и сказала шеф-повару:

— Продолжайте, как и прежде. Я скоро вернусь.

Я аккуратно закрыла за собой кухонную дверь и увидела, что ни в одной стороне коридора никого нет. Не зная, идти мне налево или направо, я интуитивно выбрала левую сторону. Я стояла близко к стене, так что могла бы вжаться в темную нишу, если бы кто-то появился на пути.

Комнаты, которые я проходила, становились все более величественными. Куда я не смотрела, был красный вельвет, сверкающие канделябры и множество золота. Бальный зал был самым великолепным: три его стены были облицованы зеркалами, а потолок украшен росписью из херувимов, резвящихся в облаках. После этого шли менее богатые и изысканные покои. Красные цвета сменились королевской синей обивкой, и вместо позолоченных элементов преобладало много блестящего темного дерева. Я подозревала, что в этом крыле австрийский император решал свои политические дела.

Широкая черная дверь заставила мой пульс ускориться. Я аккуратно толкнула дверь и глубоко вдохнула. Мои опасения растворились, когда я вошла в комнату с бесчисленными полками из красного дерева, от пола до потолка заставленными различными книгами. В воздухе висела приятная затхлость — смесь чернил и бумаги. Я схватила книгу и прижала к груди, мои пальцы скользили по позолоченному переплету. Рай. Это был рай.

Я так сильно хотела пройтись и увидеть, какие книги может предложить королевская библиотека, но знала, что не могу позволить себе такой роскоши. Я здесь чтобы найти информацию о Росвите.

Я осмотрела металлические знаки на книжных полках и подошла к секции мифов и легенд. К моему разочарованию, все книги содержали только общую информацию, уходящую корнями в события прошлого. Разочарованная, я направилась к задней части библиотеки, где были размещены недавние научные труды, у которых еще не было последователей. Один за другим, я просмотрела журналы. К тому времени, как закончила, моя голова кружилась, глаза болели, а руки дрожали. Я потратила целый час и ничего не нашла. Нужно было возвращаться.

Мой взгляд упал на секцию религии, противоположная тема от ведьм. Что если ученые спрятали свои исследования там, как любовники прячут любовные секреты в книгах с романами в Зивальдской библиотеке? Я выбрала самую нижнюю полку, зная, что большинство читателей проигнорировали бы ее из-за неудобного расположения, что делало ее хорошим местом для сокрытия чего-либо. Я перебирала книгу за книгой. Никаких писем или заметок не выпадало из книг, но потом достала толстый том, который оказался очень легким. Я открыла титульную страницу и увидела пустую середину, в которой находились заметки. Записи были сделаны не буквами, а странными символами. Я поспешила к секции с иероглифами и достала с полки несколько книг, пролистывая их до случайной страницы и сравнивая знаки. Ничего похожего. Прозвучал мужской и женский смех, и я замерла. Я больше не была одна в библиотеке. Если дворяне увидят повара, расхаживающего здесь с важным видом, то доложат обо мне, и все мое прикрытие сгорит огнем.

Я ухватила столько книг, сколько смогла унести, и спряталась в секции религии, уверенная в том, что молодая пара не будет здесь бродить.

Ощущая, как пот стекает по спине, я изучала книги, которые собрала. В первых трех не было ничего похожего на заметки. Четвертая, кажется, содержала какие-то символы. Я схватила ее и засунула остальные книги на полку с религиозной тематикой. Мне не нравился хаос, который я оставила, но у меня не было выбора, так как секция с иероглифами была слишком близка к месту, где сейчас шептались дворяне.

— Откуда мне знать, что я могу тебе доверять? — спросила девушка.

— Ты другая. Ты не такая, как она. Я не потеряю интерес к тебе, — обещал молодой человек.

Я закатила глаза из-за неискренности в его голосе. Мне хотелось подойти к женщине и сказать, что ей нужно найти хорошего мужчину, в искренности которого не нужно будет убеждаться, потому что она будет чувствовать внутри себя, что он достоин доверия. Так же я хотела сказать мужчине, чтобы он прекратил упрекать женщин, за которыми ухаживает за их беспокойство.

Настоящая любовь не в широких жестах и большой драме. В моем сознании возникла картина точеного лица Стефана, его карамельных глаз и светлых трепещущих на ветру волос. Я вздохнула. Он был хорошим парнем, но он был не для меня. Потому что, как только я интересовалась кем-то противоположного пола, он держал меня на расстоянии вытянутой руки. Что-то не позволяло ему быть полностью самим собой рядом со мной. И пока он не изменит этого, для нас нет шанса.

Часы на стене ударили пять раз, поразив меня. Было пять дня — меня не было на кухне два часа. Я засунула книгу под свою мешковатую рубаху и поспешила прочь из библиотеки в тот момент, когда дворяне наклонились для поцелуя, не обращая внимания на все и всех вокруг себя.

В спешке, я перестала быть аккуратной и бежала по центру коридора. Я слишком поздно заметила охранника повернувшего из-за угла. У меня не было времени прятаться, и я едва успела избежать столкновения с ним.

— Мои извинения, — пробормотала я, не поднимая головы и идя дальше.

— Почему ты не на кухне? — рявкнул он.

— Заблудилась, — не оглядываясь, я ускорила шаг, позволив себе расслабиться, лишь когда достигла кухни.

Войдя, я улыбнулась шеф-повару.

— Как продвигаются приготовления?

— Все по графику, — ответил он. — Теперь время добавлять соус в блюда.

Я кивнула, надеясь сохранить как можно больше нетронутых тарелок. Было нереально помешать гостям проглотить отраву ведьмы, но я сделаю все, чтобы удостовериться, что они съедят минимальное количество и смогут хоть как-то здраво мыслить.

Дверь отворилась, и вошел Гензель, неся униформу официанта. Он бросил ее мне, и я поймала ее одной дрожащей рукой, так как другой держала украденную книгу. Перед тем, как он смог заметить шок на моем лице, я начала переодеваться за ширмой.

Если бы я вернулась минутой позже, Гензель узнал бы, что я ходила по дворцу. Видел ли он, как я ускользала из кухни? Нет, он не мог. Если бы видел, то не проигнорировал бы это и допрашивал бы, чем я занималась. Я надела черное платье и белый фартук, пряча в нем книгу, и несколько раз глубоко вдохнула перед тем, как собраться духом.

— Время добавлять соус. — Гензель протянул руку. — Дай мне список блюд.

Повар смиренно передал лист бумаги, и Гензель достал пакет с белым порошком. Во рту все пересохло, когда Гензель ходил от соуса к соусу, добавляя ведьмину отраву. Когда он закончил, не осталось не тронутых блюд. Все, от заправки для салата и супа, до главных блюд и десертов, во всем находилась отрава ведьмы.

Я совсем не так представляла себе ход событий. Паника охватила меня, когда я подумала о том, как это изобилие зараженных блюд превратит гостей в обмякшие овощи, оставив их на милость миньонам Росвиты. Но что, если будет еще хуже? Могли ли они передозировать магическое вещество? Сможет ли передозировка свести их с ума и привести к остановке сердца? Что такого важного планировала Росвита, что была готова рискнуть жизнями королевских семей?

Я ничего не могла поделать, чтобы защитить гостей, кроме как сбросить тарелки на пол. Обездвиженная своей беспомощностью, я, молча, наблюдала, как Гензель уходит, и первые официанты заходят, чтобы взять закуски. Я с крахом провалилась. Австрийский император и их союзники были полностью отданы на милость ведьме и ее миньонам.

17. Стефан

Гости вошли в бальный зал и заняли свои места за длинными праздничными столами, украшенными тонкими скатертями и ароматными красными цветами. Я выдохнул, когда не увидел принцессу Клару и ее мужа Филипа на своих местах. Отлично, они до сих пор ездят по королевству, поэтому сегодня действия Росвиты не будут им угрожать.

Меня назначили официантом разносящим напитки, что связывало мне руки, потому что я постоянно держал бутылку вина или шампанского. Я все еще планировал остановить Гензеля от исполнения приказов Росвиты. Я внимательно изучил охранников в комнате. Лишь четверо не являлись ведьмиными миньонами, но на этих четверых нельзя было положиться, так как они продолжали жевать сладости.

Я выпрямился, когда вошли официанты с тарелками: изысканный крем-суп, свежие салаты с цитрусовой заправкой, аппетитные рагу, рыба, плавающая в светлом соусе, и мясо, поданное в темном соусе. Еда выглядела сытно, скрывая ведьмину отраву, и у меня не было ни малейшего представления, какие блюда были испорчены, а какие оставались нетронутыми. Когда вошла Гретель, неся тарелку с красной свеклой, я выдохнул, радуясь, что смогу пробраться на кухню и расспросить ее о еде. Но когда я встретил ее взгляд, она грустно покачала головой. Она пыталась сказать мне, что не смогла спасти ни одно блюдо, что миньоны добавили ведьмину отраву во все? Невероятно, это же удар, который приведет к хаосу.

Это именно то, чего хотела ведьма.

Дворяне вокруг меня занялись вкусно пахнущей едой, и я не мог ничего поделать. Как бы мне хотелось, чтобы мама передала мне свой дар. Он наверняка пригодилось бы сейчас. Если бы я мог читать мысли тех, кто вокруг меня, я бы знал, как защитить их от самих себя. К сожалению, матушка отказалась передавать дар своей крови, настаивая, что не желает обременять меня ним. Ее забота обо мне была больше, чем вера в меня. Почему она не видела, что я мог использовать ее дар намного лучше, чем она когда-либо для защиты замка? Моя вспышка разочарования сменилась волнением, когда я заметил два знакомых лица, которых здесь быть не должно.

— Как вы считаете, Принц Кассиус и Принцесса Роми? — спросил пожилой дворянин. Я оцепенел, когда увидел родственников. Я не уловил их ответа, отчаянно оглядывая толпу. Когда понял, что с родителями не было их приемников, я выдохнул с облегчением. По крайней мере, они не все здесь, но кто посчитал разумным послать сюда немецких наследников? Разве мама не знала, как опасен был этот бал? Почему она позволила пойти сюда родным? Из уважения и для поддержки отношений с Австрийской Империей? В конце концов, было бы тяжело оправдать отсутствие всей королевской семьи. Как бы там ни было, пребывание родственников здесь было не на благо. Они усложняют мою миссию. Вместо того чтобы направить все свое внимание на спасение как можно большего числа дворян, мне пришлось бы сначала вытаскивать из замка родню. Ведь, если их доставят к Росвите, хитрая задумка, придуманная мамой, разрушится, подвергнув мою семью еще большей опасности.

Позже, осматривая комнату, я обнаружил, что персонал замка покинул бальный зал, и остались только миньоны ведьмы с бесстрастным выражением лица, выдавая себя за охранников и официантов. Дворяне не подозревали о недостатке персонала, слишком занятые копанием в тарелках и разговорами. Через несколько минут их смех и разговоры стали затихать, глаза опустились. Гензель коснулся двоих охранников, и они последовали за ним, пересекая зал в направлении наследников немецкой короны. Мои страхи стали реальностью. Гензель приехал сюда, чтобы забрать родственников. Я хотел было броситься в драку с ним, но преимущество было не на моей стороне. Десятеро против одного — без эффекта неожиданности ничего не получится.

— Что случилось? — ко мне присоединилась Гретель.

— Он не может забрать наследников. Нужно найти способ дать им сбежать до того, как они взберутся на драконов. — Возможно, я мог бы создать волнение в лесу, что дало бы мне больше шансов, чем нападение на Гензеля в бальном зале.

— Хорошо. — Стальная решительность прозвучала в голосе Гретель, и когда я вертелся вокруг, то увидел ее лупящую по окну своим большим подносом. Стекло рассыпалось на тысячи осколков, которые упали дождем на землю. Пока все смотрели на разбитое стекло, я швырнул бутылку, что была у меня в руке, в другое окно.

— Что происходит? — завопила какая-то дама.

— На нас напали? — спросил один из дворян.

— Это революция?

Даже под воздействием наркотиков у дворян остался инстинкт самосохранения. Они встали и поспешили к выходу, среди них были и немецкие наследники.

— Закройте двери! — прокричал Гензель, и миньоны устремились сдерживать знать.

— Давайте выбираться от сюда! — Дворянство становилось все более безумным. Какой-то кулак поднялся в воздух, и последовало несколько ударов. Все обратились друг против друга. Дамы таскали друг друга за волосы, мужчины дубасили друг друга, а слабых топтали, когда остальные стремились выйти.

Нужно больше выходов. Я повернулся к Гретель, но она уже разбивала подносом другое окно.

— Выбирайтесь через окна, — прокричал я и схватил ближайших из дворян. Они нахмурились, но расслабились, когда мои слова достигли их. Гензель и миньоны пытались сдерживать дворян, как только могли, что было непросто, так как дворяне превосходили их численностью, и теперь эти четверо были в панике. В наступившем хаосе никто не наблюдал за мной, и я шмыгнул в коридор, повторив дворянам то, что они должны спасаться через окна, пока искал Кассиуса и Роми.

Половина знати рванула от дверей к окнам, пока остальные пытались добраться до дверей — вспыхнуло полномасштабное волнение. Быстрый взгляд на сжатую челюсть Гензеля и его напряженную стойку увеличили мою надежду. По его гладкой миссии нанесли удар, и я намеревался расставить еще несколько препятствий на его пути, пока полностью не разрушу планы Росвиты.

Две блондинистые головы быстро двигались в толпе, и я поспешил к ним. Кассиус и Роми одновременно обернулись, когда я схватил их за плечи, и ахнули.

— Что ты здесь делаешь? — спросила Роми.

— Нет времени объяснять. Вам нужно сейчас же уходить. Здесь ведьмины миньоны, и она собирается похитить вас. — Я вел их к окну, расчищая путь.

Мы почти дошли, когда низкий голос произнес:

— Не так быстро. — Гензель угрожающе оскалился. — Я забираю их. — Двое миньонов схватили брата и сестру и связали им руки. Гензель долго смотрел на меня, пытаясь увидеть, буду ли я протестовать.

Я отогнал страх о возможном наказании и сказал:

— Отпусти их. Если ты возьмешь их с собой, Росвита казнит их. Они невиновны. — Я сжал челюсть, ожидая ответа.

Гензель посмотрел на родственников так, будто видел их первый раз, и в его глазах появилось сожаление. Но оно ушло так же быстро, как и возникло.

— Делай, как тебе сказано, 12П.

— Позволяя их крови пролиться, ты становишься убийцей.

Боль окрасила глаза Гензеля, и я думал, что прорвался к нему, но все эмоции снова исчезли с его лица, будто их там никогда не было.

— Отойди. 12П. Ты — хороший подчиненный, поэтому я закрою глаза на это нарушение, но если разочаруешь меня еще раз, я доложу Росвите.

Я потерял его. Секунду он боролся с проклятием, но больше не мог. Сказанное им означало мою смерть и то, что я не смогу никому помочь.

— Извини. Я отклонился от нужного направления.

Гензель крепко схватил меня за плечи.

— Убедись в том, что этого не повториться вновь. Ты быстрый и сильный. Я не хочу терять тебя. Ты лучший из моих людей.

— Этого не повторится.

Гензель повернулся к миньонам.

— Пошли.

Зная, что он наблюдает за мной, я зашагал в ногу с другими, а не плелся сзади. Дворяне, что оставались с бальном зале, отступали с ужасом на лицах, когда мы проходили мимо них. Будут ли они обвинять Австрию за сегодняшнее смятение, когда вернутся в свои страны? Это то, чего ожидала Росвита, как дополнение? Если соседские королевства будут драться друг с другом, у них не будет союзников, что позволяет Росвите с легкостью разбить их одно за другим, и сделать своей не только Германию, но и всю Европу.

18. Гретель

Стефан не разговаривал, пока мы шли к драконам, а я тем более не смела ничего говорить, так как была свидетелем его перепалки с Гензелем. Мой близнец знал, что Стефан пытался пренебречь приказами Росвиты. Он решил быть снисходительным, но во второй раз он не проявит такого милосердия. Мы оказались на хрупком льду. Все же, мы не могли просто бездействовать и вести немецких наследников на погибель. Поэтому, когда показались драконы, я прошептала:

— Что мы собираемся делать с принцем и принцессой?

Лицо Стефана помрачнело.

— Мы ничего не можем сделать. Нам нужно найти способ, как освободить их, когда вернемся в деревню из имбирного пряника.

Я тяжело сглотнула. Он был прав. Гензель уже усадил девушку на своего дракона, пока кто-то из миньонов хватал паренька. Из кармана моего брата выпал флакон, и я бросилась за ним. Мои руки сжались вокруг бутылочки, и я спрятала ее под нижней рубахой, пытаясь игнорировать соблазнительный шоколадный аромат, сочащийся из нее. У меня еще не было плана, как использовать концентрированный сироп, но я была уверена, что он будет полезен, поскольку его можно было тайно добавлять в любое блюдо.

Прежде чем подумать об этом, я уже сидела в седле, крепко ухватившись руками за торс Стефана. Зеленые крылья быстро забились, и мы поднялись в небо. Я прижалась к Стефану, наслаждаясь этой близостью. Если бы только он позволил мне быть так же близко эмоционально.

Сильный ветер дул мне в лицо, бросая влажные капли и сбивая на нет вопрос, который я хотела задать о немецких наследниках. Как Стефан планировал освободить их? Собирается ли Росвита использовать их в качестве приманки или будет вести переговоры и угрожать королеве Регине? Чтобы Росвита не планировала на счет брата и сестры, освободить их будет нелегко.

Измученная этими темными размышлениями, я почувствовала, как внутри все свело, когда в поле зрения появилась пряничная деревня с белоснежными крышами. По мере того, как приближались конфетные дома, на меня обрушился сильный сладкий аромат. Нотки темного шоколада, теплого фундука, карамельного крема и свежего лимона накрыли меня, а с ними пришло желание спрыгнуть с дракона и с жадностью наброситься на сладости.

Мы приземлились, но я едва могла концентрироваться на вещах, проговаривая у себя в голове «Ты сильная. Ты сможешь сделать это. Не поддавайся искушению».

Это продолжалось, пока Стефан не прошептал:

— Притворись заинтересованной в сладостях. — И тогда я увидела, что миньоны вокруг нас сами идут к конфетам, а мое странное поведение заставляло меня стоять в стороне, как столб. Я быстро повернулась к ним спиной и притворилась, что отламываю кусок от ближайшего домика, громко издавая звуки чавканья, и задаваясь вопросом, почему аромат сладостей так сильно влиял на меня. Когда я раздавала сладости поварам в Вене, у меня не возникало такого желание есть их. Оглядываясь назад, я приписывала это своей терпимости к магическим угощениям, но сейчас, я пыталась понять, не сильнее ли сладости здесь. Запах точно был мощнее, и его сила казалась вдесятеро сильнее. Я оглядела миньонов. Их лица были спокойны, а позы расслаблены. Все их волнения унеслись прочь. Когда они употребляли лакомства в Вене, их глаза оставались суженными, а челюсти сжатыми.

Если сладости сильнее возле ведьминого логова, тогда это объясняет, почему в австрийском дворце понадобилось время для того, чтобы подействовал яд, и почему Гензель добавлял его во все блюда. Дворяне не отравились бы, съев всего лишь что-то одно из угощений. Их нужно было накормить несколько раз, чтобы сделать безразличными к похищению немецких наследников короны.

Я отложила эту информацию на потом и сфокусировалась на наследниках. Их руки развязали, чтобы им было легче передвигаться на драконах, и никто не связывал их повторно. Но даже так, они вряд ли смогли бы улизнуть, будучи окружены миньонами. Нужно устроить диверсию. Прежде чем я успела что-либо придумать, к нам с важным видом направилась Росвита. Ее длинные светлые волосы развивались на ветру. Она был похожа на призрака — блестящая ткань ее багрового платья казалась пропитанной кровью.

Не одна я заметила ее приближение. Миньоны вокруг меня остановились, будто воды в рот набрали, и медленно поклонились ей. Я последовала примеру, пока становилась на место за высоким миньоном, который закрывал меня.

Я бросила нервный взгляд на Стефана, чтобы увидеть, как он повторяет за другими. Мне очень хотелось спасти наследников, но попытка сделать это сейчас привела бы лишь к тому, что нас казнят. Как бы там ни было, мне не стоило волноваться о том, что Стефан потеряет самообладание, потому что его лицо оставалось безучастным, не выдавая ни единой эмоции, в то время как Росвита стояла рядом с нами.

Гензель поклонился.

— Ваше Высочество, мы захватили наследников.

Росвита пальцем показала наследникам подойти ближе, но они не пошевелились. Гензель толкнул их вперед так грубо, что принцесса упала бы, если бы принц не поймал ее за запястье. Жестокость, проявленная моим братом, была ужасающей. Я пыталась убеждать себя, что он находится под влиянием ведьмы, но видя то, как он повторяет жуткие вещи, заставило меня задуматься, смогу ли я вернуть его такого, каким он был, или же нежный брат, которого я знала, исчез навсегда.

Двумя острыми ногтями Росвита подняла подбородки принца и принцессы.

— Кто вы?

Я моргнула. Что она имела в виду?

— Принц Кассиус и принцесса Роми, — начал принц, но Росвита остановила его, схватив за горло и начав душить.

— Кто вы такие? — повторила Росвита. — И не смей снова лгать мне.

Рот парня открылся и закрылся, но не одного слова не прозвучало. Росвита повернулась к девушке.

— Ты хочешь жить или умереть?

Тело принцессы сотряслось, и слезы катились по ее лицу.

— Королевская семья попросила нас на четыре года занять место их наследников.

Рот Росвиты сжался в тонкую линию.

— Четыре года? — пронзительно повторила она, а затем добавила с мертвецким спокойствием. — Где настоящие наследники?

— Не знаю, — всхлипнула девушка. Росвита ударила ее во второй раз. — Клянусь, не знаю. — Девушка схватилась за красную щеку. — Они никогда не давали нам важной информации. Нас лишь обучили этикету, так чтобы другие дворяне не смогли нас заподозрить в подмене. Первый год нас держали в изоляции, и когда мы снова вышли в свет, все поверили, что мы настоящие наследники.

— Как умно со стороны Регины. — Рот Росвиты скривился в усмешке, которая была хуже, чем гримаса. — Твой меч, А1.

Брат передал меч, и мои легкие превратились в камень, не позволяя дышать. Все внутри меня говорило бежать, остановить то, что вот-вот случиться, но когда я сделала шаг вперед, Стефан сильно сжал мою руку, удерживая на месте.

Клинок сверкнул в лучах солнца, а затем вошел в сердце фальшивого принца. Из него хлынула кровь. Принц-самозванец рухнул, принцесса-самозванка вскрикнула и попыталась бежать, но миньоны перегородили ей путь. Росвита заколола девчонку. Пленники истекали кровью, окрашивая землю в багровый цвет. Все мое тело дрожало от ужаса. Я не могла оторвать взгляд от кровавой резни. Мне хотелось броситься вперед, но чувство самосохранения и рука Стефана помогли остановиться.

Росвита посмотрела на Гензеля.

— Отрежь у каждого по пальцу и положи в коробку вместе с их кольцами. Пришло время отправить Регине подарок.

Как только Росвита ушла, я упала на колени, опустошая желудок. И продолжала, пока во мне ничего не осталось. Голова закружилась — она была слишком тяжелой для моей шеи. Перед глазами заплясали черные пятна, а конечности обмякли. Сильные руки Стефана обхватили меня за талию и подняли.

— Как ты мог позволить ей сделать это? — бормоча, повторяла я.

Он не ответил, лишь отнес меня в дом и положил на кровать. После этого я ни о чем его не спрашивала. Я не хотела, чтобы он утешал меня. Мне хотелось лишь забыть обо всем. Хотелось стереть то, свидетелем чего я стала. Я бы хотела вернуться во времени, пойти на празднование того дурацкого дня рождения с братом и уберечь его от Росвиты. Как бы мне хотелось, чтобы я и Гензель покинули Зивальд задолго до того, как ведьма пришла за ним.

19. Стефан

Я продолжал прикладывать холодные тряпки ко лбу Гретель. Она еще горела, и с учетом того сколько раз ее вырвало, она, должно быть, была обезвожена. Каждый раз, когда ее веки открывались, я пытался дать ей попить, но она была слишком слаба, и я не смел насильно заливать воду ей горло, боясь, что она захлебнется.

Когда девушка наконец-то смогла сесть, а из ее глаз ушла темнота, и вернулся их обычный насыщенный стальной цвет, я выдохнул с облегчением.

— Как ты себя чувствуешь?

Я подал Гретель стакан воды, и она выпила его до дна. Когда закончила, то не улыбнулась мне благодарно и не поблагодарила. Вместо этого она спросила:

— Как ты мог позволить этому случиться?

Я отвел взгляд. Знаю, я подвел Аннабелль и Антона, но мне не хотелось, чтобы Гретель совала свой нос в это. Я не хотел, чтобы она рассказывала мне о том, как я провалился, хотя сама мало знала, что именно поставлено на карту, ведь она была в этом аду всего лишь месяц, в то время как я имел с ним дело всю свою жизнь.

Все же, не смотря на это, я не мог вынести того, что она будет плохого мнения обо мне. Не мог принять то, что она будет ненавидеть меня.

— Я не мог ничего сделать. Даже если бы я бросился к ним, Росвита все равно убила бы их и меня заодно.

Отвращение исказило красивое лицо Гретель.

— Мы должны были стараться лучше и найти способ помочь им бежать до того, как их усадили на драконов.

Я покачал головой.

— Я не мог так рисковать. Поверь, я желал спасти Аннабелль и Антона, но не мог…

— Не мог что? Подвергать себя опасности? — перебила Гретель. — Разве это не так поступает генерал? Он сражается, чтобы защитить остальных!

Я поднялся и начал расхаживать вперед-назад, пытаясь выплеснуть волну раздражения, которая топила меня. Как бы мне не хотелось объяснить Гретель, что происходит, я не мог рассказать ей всего, так что остановился на следующем:

— Они не были настоящими наследниками короны.

Она медленно моргнула, будто бы вспоминая эту часть информации, но затем тряхнула головой, ее губы сжались в тонкую линию.

— Это не делает их смерть менее трагичной.

— Нет, не делает. — Она была права. Это была моя вина. Я должен был остановить Росвиту. Но я провалился. Я был никто без моих людей. Один человек не может ничего изменить, не важно, как сильно он этого хочет.

— Подожди… Ты с самого начала знал, что они не настоящие наследники, хотя весь двор верил, что они ими являлись. — Гретель сморщила лоб. — Почему? Почему король и королева доверили тебе эту информацию? Кто ты?

Я тяжело сглотнул. Я пообещал матери и отцу, что никогда не выдам своей настоящей личности, пока с Росвитой не будет покончено, и я никогда не намеревался нарушить клятву. Обещание было свято. Моя семья и королевство превыше всего. Для других нет места. Все же, с тех пор как я прибыл в Черный Лес, я каждый день становился ближе к Гретель. Сначала я пытался уверить себя, что это из-за того, что мы проводили вместе каждый вечер и засыпали в одной комнате. Но сейчас я должен был признать, что за этим стояло нечто большее. Гретель была самоотверженной. Она была ведома. Она была бесстрашна, не будучи безрассудной. Я восхищался ею. Меня волновала она и ее мнение. Возможно, пришло время довериться кому-то и разделить с ним свое бремя.

— Ты вырос с этими молодыми людьми, не так ли? — Гретель больше не сидела на кровати, а находилась напротив меня. Ее свежий мятный аромат окутывал меня.

Я кивнул, и перед моими глазами всплыли смеющиеся лица Аннабелль и Антона.

— Они были твоими друзьями. — Слова Гретель резали меня на части. — Как ты мог просто наблюдать без каких-либо эмоций на лице, когда их вели на смерть? Ты так заботишься обо всех своих друзьях, или только о тех, кем должны пожертвовать ради короны? — Гретель проворачивала лезвие в моем сердце, но меня поглотила не ярость, а бездонная боль. Я подвел друзей и корону. Мое пребывание здесь ничего не изменило. Росвита до сих пор жива и создает своих демонов. Я оказался трусом.

— Они знали, кто ты, — продолжала Гретель, — но не выдали тебя.

Я поднялся и прошел на другую сторону комнаты, пытаясь увеличить дистанцию между нами, как только возможно.

— Они знали, что делали. Они знали, чем рисковали и добровольно согласились на это.

Глаза Гретель вспыхнули яростью.

— Их жертва так же была щедро компенсирована?

— Не достаточно, — прошептал я, и мой голос перешел в рык. — Думаешь, мне было все равно, но ты и понятия не имеешь, как много я делаю. Я ненавижу себя за то, что подвел их, что подвел всех. Если бы я мог справиться лучше, я бы справился! — Отвращение к самому себе накрыло меня, не смотря на то, что другая часть меня кричала, что Гретель не может осуждать меня, так как единственная причина, по которой она узнала об угрозе, которой Росвита подвергла Германию, была из-за ее брата. Если бы Гензеля не забрали, Гретель не провела бы ни минуты, беспокоясь о ведьме. Она была необразованной лицемеркой, а я дурак еще собирался поделиться с ней своим секретом.

Не сказав ни слова, я вышел из дома, хлопнул дверью, и спешно направился в сторону леса. Риск быть обнаруженным миньонами отошел на задний план, так как нужда убраться из ведьминой деревни подальше от Гретель захлестнула меня. Мне нужно было время, чтобы остыть, пока я еще не сорвал свое прикрытие.

Я был так расстроен, что даже не проверил, шел ли за мной кто-нибудь. Если шел, я разберусь с ним позже. Смотря вперед, я шел так быстро, как мог, пытаясь не срываться на бег.

Когда болезненно-сладкий запах ведьминых сладостей больше не витал в воздухе, а меня окружали лишь высокие сосны, и ни одного дома не было поблизости, я глубоко вдохнул и напомнил себе, почему я здесь.

Убраться подальше от всего помогло. Мое сердцебиение успокоилось, а стянутость в груди уменьшилась. Я спокойно проанализировал ситуацию. Антон и Аннабелль были мертвы, потому что притворялись мной и моей сестрой. Гретель продолжала настаивать на ответах, и я уже не в состоянии справиться со своей миссией. Но еще не все потеряно. Все еще прояснится. Должно.

Я взглянул на небо, надеясь, что оно даст мне знак, и я был прав — передо мной появилась сова, часто махая крыльями. Когда она подлетела ближе, я смог рассмотреть коричневые и серые пятна, а так же письмо, прикрепленное к ее ноге.

Сова приземлилась мне на плечо. Я отвязал веревку и открыл конверт.

Дорогой сын,

Спасибо, что написал мне. Я ужасно беспокоилась, когда мне донесли, что ты исчез из своего полка без каких-либо предупреждений. И хоть я раньше не хотела, чтобы ты встречался с моей сестрой, но боюсь, что сейчас ты единственная надежда. Я наложила защитные заклинания на замок, которые не позволяют Росвите войти, такие же что есть у нее вокруг ее деревни. На протяжении многих лет я пыталась разрушить их, но не смогла. То, что ты смог удачно войти в Черный Лес, делает очевидным то, что заклинания на ее периметре не действуют на тебя.

Ты прав, я мало что могу сделать, находясь во дворце, особенно, беря во внимание состояние твоего отца.

Мои руки задрожали. Неужто состояние отца из нестабильного превратилось в критическое?

Одна из наших горничных неделями травила его, втирая горную арнику в его простыни. Яд проник в кожу отца, нанося вред внутренним органам. Доктора делают все, что могут, чтобы поддерживать его состояние стабильным, и мне хотелось бы провести с ним как можно больше времени. Потому что, боюсь, ему осталось не долго.

Поэтому, задание выявить слабости моей сестры перепадает тебе. Так как Аннабелль и Антона раскрыли, тебе стоит поторопиться, пока Росвита не нашла твою сестру.

Знаю, что ожидаю многого, и прошу прощения, что взвалила это на тебя это все вот так, мой дорогой Кассиус. Но боюсь, в виду последних событий и того, что время уходит, у нас нет другого выбора. Чтобы даровать тебе наибольший шанс на успех, я шлю тебе свое кольцо. В нем моя сила, позволяющая читать мысли.

Надень его, как только сможешь, и приготовься ощущать дискомфорт на протяжении нескольких дней. Тебе потребуется время привыкнуть к кольцу и к своим новым возможностям.

Удачи, дорогой сын!

Люблю,

Твоя мама.

Я полез в конверт и сжал руку вокруг холодного серебряного кольца. Я восторгался кольцом, как дитя, ведь так желал, чтобы матушка передала мне его в один прекрасный день. Теперь я хотел отдать его обратно. Я бы мог все изменить — королевство, замок, нашу возможность воссоединиться с семьей. Но жизнь так не работает.

С кольцом в моем распоряжении, я должен был атаковать Росвиту. На стратегию больше не было времени. Мне нужно овладеть силой кольца и нанести удар до того, как ведьма пошлет миньонов на новое дело.

Я решительно натянул холодный метал на палец. Ничего не произошло, и меня объяло разочарование. Что если кольцо матери не работает на мне? Что если я не был достоин его магии?

Перед тем, как я успел успокоиться, начался сдвиг. Окружающие меня вещи стали меняться. Листья больше не были зелеными, но обрели множество различных оттенков: болотный, батистовый, изумрудный, нефритовый и темно-зеленый. Пение птиц больше не звучало, как одна песня, но раздавалось палитрой мелодий. Кто-то обращался к своему другу, в то время как другие заявляли о своей территории.

Моя кровь взбурлила и помчалась по венам. Каждая мышца тела ожила. В голове застучало. Всего стало слишком много — все стало слишком ярким, слишком громким, слишком насыщенным. В глазах кружилось, мышцы сокращались и расслаблялись без моего разрешения. Ноги ослабли, и я рухнул на землю.

Агония, которой я раньше никогда не чувствовал, ворвалась в меня. Тысячи булавок одновременно кололи снаружи и внутри тела. Я завыл и скорчился на земле, ногтями впиваясь в твердую грязь, когда я пытался, но не мог получить облегчение во время приступа.

Чем усерднее я сражался с болью, тем сильнее она становилась. Поэтому, я сдался ей, глубоко дыша и принимая ее. Боль была ценой, которую мне нужно было заплатить за мамин дар. Если она смогла пройти инициацию, значит и я смогу. Мать и отец верят в меня. Они рассчитывают на меня. Я — наследник Германии. Я сделаю все необходимое, чтобы защитить свою страну от злобной ведьмы.

20. Гретель

Как только Стефан вышел за дверь, я осознала, что совершила ошибку. Я оттолкнула его слишком далеко. Боль на его лице была очевидной, но я решила добавить. Мое поведение было неправильным, и мне следует извиниться. Стефан сделал все, что мог, чтобы спасти притворявшихся наследниками, и сейчас я ясно видела, что он ужасно себя чувствует из-за их утраты.

Я не могла позволить Стефану сдаться и уйти. Мне было нужно, чтобы он остался и сражался вместе со мной. Я не смогу сразить Росвиту в одиночку. Я думала, что одной работать намного лучше. Но это было во времена школьных занятий в Зивальде, а сейчас это не так. Чтобы спасти Гензеля и Германию, мне нужно научиться быть частью команды.

Так же и по эгоистическим соображениям, я не хотела, чтобы Стефан уходил. Мне нравилась его компания. Он не был похож на парней из Зивальда. Он был особенным.

Выглядывая Стефана, я побежала большими шагами, чтобы догнать его. Не желая привлекать к себе внимание миньонов, я остановилась на окраине деревни, а потом направилась к лесу. Вскоре лесная дорога разделилась на три части, а Стефана так и не было нигде видно.

Я стояла там какое-то время, пытаясь угадать, каким путем идти, когда раздался пронзительный крик. Я рванула в ту сторону. Мое нутро говорило, что это Стефан, хотя по звуку не было похоже на него.

— Стефан! Стефан! — Он лежал на земле, его тело изгибалось от боли, глаза закатились, а по спине бежал пот. — Что с тобой?

Его взгляд сфокусировался на мне на долю секунды. Я схватила его липкую ладонь и мягко сжала ее, что вызвало у него стон боли и сразу же заставило меня отпустить его руку.

— Стой. Не делай ничего, пожалуйста, — произнес он хриплым голосом. Без слов, я отодвинулась на дюйм и обняла свои колени, не отважившись заговорить, так как он продолжал мучиться в спазмах возле меня. Возможно, Росвита или ее миньоны отравили его? Или это была королевская магия? Может, Регина наказывала его за то, что он не смог сохранить фальшивым наследникам жизнь и что позволил ведьме обнаружить этот обман?

Наконец, после пытки, длившейся вечность, боль Стефана утихла, и он смог сесть.

— Что случилось? — спросила я, не в силах сдержаться. — Все закончилось?

— Это поддается контролю, — проскрипел Стефан и прошелся дрожащей рукой по волосам. Он поднял рубашку, чтобы вытереть пот с лица, и я перевела взгляд на его рельефную грудь и мышцы живота. Он был в армии, поэтому меня не удивляли его формы, но меня удивило то, как сильно это повлияло на меня. В прошлом, хороший вид никогда не производил на меня такого впечатления, но сейчас, мне хотелось пробежать пальцами по грубым линиям и гладкой коже. Стефан влиял на меня. Он был другим. Мне хотелось почувствовать его губы на моих и объятие его рук. Резко вдохнув, я отогнала неуместные мысли. Сейчас не время думать о таких глупостях. Нужно понять, что происходит.

Не желая больше мириться с полуправдой, я сказала:

— Возможно, ты и часть армии, но ты не обычный солдат. Ты вырос во дворце и являешься дворянином. У твоей семьи очень высокий статус. Достаточно высокий для того, чтобы давать тебе право писать напрямую королю и королеве и влиять на их решение. Кто ты? — Когда тишина была мне ответом, я добавила более мягко. — Ты знаешь все обо мне. Будет честно, если я узнаю, кто ты. Нам нужно работать вместе, чтобы победить Росвиту. Я не могу доверять тебе, если все, что мне кажется, я знаю о тебе — ложь.

Он медленно кивнул и потер глаза перед тем, как ответить.

— Ты права. Ты заслуживаешь знать правду, и я прошу прощение за то, что лгал. Я не был уверен, что могу доверять тебе. Но твои поступки в замке доказали, ты заслуживаешь доверия. Так же ты последовала за мной и помогала мне, когда я был слаб, что является еще большим доказательством того, что ты не выдашь мои секреты.

Я прищурилась, чувствуя, что то, что он собирался открыть, было намного больше того, что я могла представить.

— Твои предположения были верны, — продолжил он. — Я — дворянин. Стефан — мое среднее имя, которым сестра и друзья привыкли называть меня, и с тех пор мне перестало нравиться то, как звучало мое первое имя. Я — принц Кассиус, сын королевы Регины и короля Карла.

Я замерла, ожидая, что он засмеется или сделает что-то еще, чтобы показать, что это была шутка. Тем не менее, выражение его лица оставалось серьезным, и у меня отвисла челюсть.

Я орала на принца. Я хотела, чтобы принц короны поцеловал меня. Вероятно, я должна была упасть в реверансе, но после всего, через что мы вместе прошли, это казалось бы наигранным. Поэтому я продолжала сидеть, и лишь прошептала:

— Зачем была хитрость с лже-наследниками? Зачем ты пришел сюда, если родители хотели уберечь тебя и твою сестру, убрав подальше от ведьмы?

Он слабо улыбнулся.

— Если бы мама сделала общеизвестным решение отослать нас подальше, Росвита начала бы искать нас, и, в конце концов, нашла бы. Но так как Росвита верила, что мы в замке, она решила, что все у нее в руках. Она думала, что сможет напасть и убить нас в любой момент. Так что она не очень беспокоилась обо мне или сестре. — Он вертел стебелек травы между пальцев. — Ты права по поводу моего пребывания здесь. Мама говорила держаться подальше от Черного Леса, и подольше, что я и делал, веря, что заклинание, которое Росвита поместила вокруг леса, и которое не позволяло матери войти, распространялось и на меня. Я надеялся сразить Росвиту, когда она покинет деревню, но она никогда не делала этого.

— Когда я услышал о похищении твоего брата, то больше не мог оставаться в стороне и ждать, когда Росвита покинет свое логово. Я решил, что пришло время отправиться в пряничную деревню, не важно, как опасно это. Мама не знала, что я здесь, пока я не послал ей письмо из Вены.

Наступила длинная пауза, так как я обрабатывала все, сказанное им. Наконец, я сосредоточилась на времени его действий.

— Зачем следовать за Росвитой, после того, как моего брата схватили? Что делает Гензеля таким особенным?

Стефан, нет, Кассиус. Хорошо, думаю, я должна и далее называть его Стефаном, так как это то, что он предпочел. Он потер челюсть, будто пытаясь решить, как много стоит мне рассказывать.

— Мне нужно знать всю правду. Иначе, я не смогу тебе доверять.

Он кивнул.

— Есть причина, по которой ты и твой брат имеете некоторый иммунитет к сладостям, и почему Росвита связала его с ней через контракт. Ваши глаза. Золотые и серебряные глаза означают магию. У тебя и у Гензеля в крови есть магия.

Я грубо засмеялась.

— Не может быть.

— Почему, думаешь, ты, я и Гензель, единственные, кто могут сопротивляться сладостям?

— Сила желания.

Стефан замотал головой.

— Почему, думаешь, тебе было комфортно в окружении драконов?

— Комфортно? Сначала я была в ужасе… — Я замолчала, когда пришло осознание всего. — Хочешь сказать, драконы подчинились бы нам?

Стефан вздохнул.

— Это не просто. Нам нужно было бы практиковаться с ними. Но да, благодаря тренировкам и терпению, они бы начали подчиняться нашим командам.

— Это невероятно. Мы должны сделать это.

Стефан снова вздохнул.

— Уверен, они хорошо охраняются. Это не так просто, как ты думаешь.

Возможно. Но будь я проклята, если не использую любое потенциальное оружие в своем арсенале, чтобы спасти близнеца. На предыдущем задании Росвита попросила брата доставить наследников короны. В следующий раз она может попросить его убить кого-то. Если он сделает это, то уже не будет пути обратно. Я не позволю этому случиться.

Зная, что Стефан не согласится с моим планом пойти к драконам и проверить, слушаются ли они меня на самом деле, я изменила направление разговора.

— Теперь, когда королева в курсе того, как ужасна ситуация, что она будет делать?

— Она немногое может. Заклинание Росвиты держит маму на расстоянии от деревни. Как и наши солдаты — только один может войти в деревню за раз. Но каждый, кто входил, не мог сопротивляться зову сладостей и был потерян для нас.

— Потому что у них нет золота или серебра в глазах, а значит, нет магии, — уточнила я, до сих пор не веря, что в моих венах течет магия.

— Верно. Матери нужно ухаживать за отцом, которого отравил один из людей Росвиты. Я должен покончить с Росвитой до того, как она найдет сестру и использует ее, чтобы захватить трон.

— Что ты планируешь делать?

— Нужно научиться использовать магию, которую мама передала мне. Когда ты пришла, ее магия проникала в меня, и это был довольно неприятный процесс.

Я фыркнула на такое умаление вещей. Но затем до меня дошли его слова, и внутри поднялось волнение.

— Теперь у тебя есть магия. Ты сможешь сразить Росвиту, а так же спасти Гензеля и Германию.

Стефан помотал головой.

— Это не так просто.

— Почему? Разве королевская магия не держала Росвиту на расстоянии от замка и не защищала Германию длительное время?

Стефан провел рукой по волосам.

— Мамина магия не может убить или победить кого-то, и уж тем более не ее сестру.

Я подняла руку.

— Что? Ее сестру?

— Да. Росвита — мамина сестра, но это неважно.

Мой рот открылся.

— Неважно? Ты шутишь?

Стефан облокотился на руку и наклонил голову.

— Ты не сдашься, пока не услышишь всю историю, верно?

Я ухмыльнулась, радуясь тому, что среди всего сумасшествия мы все еще способны шутить.

— Ты знаешь меня слишком хорошо.

— Хорошо, но это правда не так уж интересно. Отец должен был жениться на Росвите, старшей сестре, но влюбился в маму, Регину, младшую.

Я думала, Кассиус будет продолжать, но он не стал. То, что он рассказал, шокировало, но я не верила, что это вся история. Это прозвучало, как начало.

— Хочешь сказать, что вся месть Росвиты основана на том, что твой отец отверг ее младшей сестры?

— Росвита всегда хотела власти. Она хотела быть королевой, но не напала, когда родители женились. — Кассиус сморщил лоб. — Сначала, Росвита даже вошла с ними в немецкий двор.

— И?

— Дворяне не очень приняли ее, и шутили о том, что она потеряла трон из-за младшей сестры. И хотя, многие восхищались ее красотой, но немногие принцы были заинтересованы в ней. Затем, наконец, однажды, король Бельгии попросил ее руки, и она согласилась. Тем не менее, за два года она не дала наследника, в то время как мама родила Роми и меня. Король Бельгии развелся с Росвитой и женился на другой. Германия процветала, и Росвита хотела быть советником короны, но ее просьбу отклонили из-за того, что она была отвергнутой невестой одного короля и разведена с другим.

«И потому что она была женщиной» — про себя добавила я. После всего услышанного о Росвите, мне было жаль ее, но потом я вспомнила беспристрастное лицо, когда она убивала юных немецких дворян. Жизнь не была справедлива к Росвите, но это не давало ей право мучить других. Она бы могла научиться состраданию на примере своих испытаний и использовать магию во благо. В место этого, она манипулировала людьми и заставляла их прислуживать ей. Она была убийцей и мучителем без зазрения совести.

— Что может сила твоей матери? — спросила я, пытаясь отвлечься о мыслях о безжалостной Росвите. Стефан колебался, и я сердито глянула на него. — Если я не буду знать, в чем заключается твоя сила, то не смогу тебе помочь убить Росвиту.

Он помассировал виски, будто бы у него была мигрень.

— Я могу читать мысли.

Я подпрыгнула, вспоминая все неуместные мысли, которые у меня были о нем.

— Ты всегда знаешь, о чем я думаю?

— Нет, это так не работает. Нужно хорошо сфокусироваться, чтобы выбрать конкретные мысли. Из-за магии внутри тебя, я не могу слышать твои мысли, пока они не станут сильными, как когда ты злишься или боишься, или если сама захочешь, чтобы я знал, о чем ты думаешь.

Я расслабилась и была благодарна, что магия в моей крови приносит хоть какую-то пользу. Другая вещь заинтересовала меня.

— А у меня есть сила?

Он покачал головой.

— Нет, лишь золотые глаза показывают активную магию. Серебряные глаза означают пассивную магию, но более устойчивую к другим, кто пользуется магией. — Казалось, он собирается добавить еще что-то, когда из деревни донесся гонг.

Бормоча проклятия себе под нос, Стефан схватил меня за руку и заставил бежать.

— Поспешим! Нужно вернуться до того, как кто-нибудь заметит наше отсутствие.

21. Гретель

До того времени, как мы вернулись в пряничную деревню, Росвита начала свою речь. К счастью, она не заметила нашего опоздания, так как мы прятались за рядами миньонов, стоящих напротив нас, и которые были слишком поглощены своей предводительницей, чтобы обращать на нас внимание.

— Тем не менее, не смотря на обман королевы Регины, — говорила Росвита, — я найду настоящую принцессу Роми и схвачу ее.

Я тяжело сглотнула. Я надеялась, что у нас есть несколько недель, или хотя бы дней, до того как Росвита обнаружит сестру Стефана. Повернувшись к Стефану, я спросила:

— Ты знаешь, где она?

— Без понятия.

— Соберитесь с силами. Впереди захватывающие времена. — На этом Росвита исчезла, а Гензель развернул свиток и начал называть номера участвующих в поисках Роми. Это была команда с предыдущего задания, и я подозревала, что нас будут перевозить те же семь драконов.

Толпа рассеялась, а Стефан и я зашагали в сторону дома.

— Ты еще чувствуешь боль? — спросила я.

Он потер виски.

— Я буду в порядке, но мне нужно время побыть одному.

Я поняла его, но мне нужно было задать еще один вопрос, перед тем как оставить его одного.

— Думаешь, Росвита знает верное местоположение?

Стефан выглядел уставшим.

— Не знаю. Думаю, мы поймем это, когда приедем туда, куда она посылает нас.

Мне хотелось сжать его руку или подарить ему утешительные объятия, но так как мы были на улице в окружении миньонов, я не рискнула сделать этого.

— Я собираюсь пройтись и прочистить мысли. Увидимся позже, — сказала я, и была рада, когда он не спросил, куда я направляюсь. Менее часа назад правда о нем и его сестре вырвалась наружу, поэтому я не хотела лгать ему, но я знала, что он попытается отговорить меня от того, что я собираюсь сделать.

Шагая в сторону драконьей пещеры, я несколько минут посматривала через плечо, дабы убедиться, что за мной никто не следит. К моему облегчению, я ни на кого не наткнулась, когда шла к пещере. На входе стоял миньон-охранник. Скопления деревьев передо мной позволяли оставаться незамеченной, пока я следила за ним. Он был один, но рядом с ним висел колокол. Ему лишь стоило раз ударить в него, и вся деревня прибежит сюда.

Зная, что у меня лишь один шанс сделать все правильно, я вытащила флакон с концентрированным сиропом, который уронил Гензель, и начала рассматривать его. Это было мое оружие. Вопрос лишь в том, как правильно его давать. Миньон напротив был на голову выше меня, и, вероятно, весил в два раза больше. Я бы не справилась с ним своими силами. И не было способа удивить его, стоящего спиной к пещере. Мне нужно перехитрить его, заставить выпить жидкость по собственной воле, а затем исполнить мои указания. Но как это сделать? Картина улыбающихся девушек мужчинам постарше и деревенских мальчишек, делающих комплименты старшим женщинам, возникла у меня в голове.

Нет, я не буду флиртовать и притворяться, что мне кто-то нравится. Я останусь собой и буду достигать цели. Так же, если я заговорю с охранником, он увидит мое лицо и позже сможет узнать.

Я изучила флакон в руке. Может, его будет достаточно? В конце концов, запах вскружил мне голову, а я вроде как устойчива к магии Росвиты. Вкладывая веру в оружие Росвиты, я присела и прокатила бутылочку в сторону охранника.

Он поднял бутылочку, прищурился, глядя в сторону, откуда она прикатилась, и занес руку над рукоятью меча.

Пожалуйста, пусть это сработает. Я попятилась назад, оглядываясь по сторонам и пытаясь придумать, как лучше бежать, если вдруг придется.

Миньон вытащил меч и шагнул вперед, но затем замер. Он поднес флакончик ближе к носу и с облегчением выдохнул. Шоколадный аромат скользнул ему в нос, подвергая искушению. Он вложил меч обратно в ножны и открыл флакон. Немного поколебавшись, он выпил залпом густой сироп.

Гензель давал австрийской охране всего несколько капель, поэтому я не представляла, как миньон среагирует на целый флакон. Мгновение он просто стоял, а затем его бедра качнулись, будто бы танцуя в такт мелодии. Я зажала рот рукой, чтобы сдержать смех, который собирался вырваться наружу. Взгляд миньона сфокусировался на белых лесных цветах, и он медленно побрел от пещеры, собирая букет.

Часть моего плана была завершена. Пришло время узнать, был ли Стефан прав, и будут ли драконы слушать меня, если не поджарят живьем.

Внутри пещера разделялась на семь отдельных отсеков — по одному на дракона. Когда я подошла ближе к драконам, их ноздри раздулись, хвосты забились, и с каждым их стремительным биением лапой я боялась, что пещера разрушится. Их сила была гораздо более сдерживающим фактором при приближении к ним, чем миньон, стоявший снаружи. Драконам не грозило быть украденными. Это мне угрожало быть растоптанной или серьезно раненной, если отважусь подойти ближе. Не смотря, на пот, струящийся по спине, колотящееся сердце и внутренний голос, кричащий повернуть назад, я уперто шагала вперед.

Темно-красный дракон стоял сзади, рядом с большим черным. Стефан считал, что красный не дружелюбный и поэтому выбрал зеленого. Возможно, мне стояло последовать его примеру, но я чувствовала, что моим должен быть темно-красный дракон, а не зеленый. Я покачала головой, думая о своей глупости. Такое великое и могучее создание, как дракон, никогда не будет принадлежать такой смертной девушке, как я. Я подписалась на самоубийство, если убедила себя в обратном. Но все же, я переставляла ноги, делая неглубокие вдохи, когда проходила мимо дышащих дымом драконов, надеясь не сделать ничего, чтобы могло спровоцировать их открыть огонь и зажарить меня. По непонятной причине, драконы не нападали, когда я проходила мимо, лишь внимательно наблюдали за мной. Измениться ли их отношение, когда я подойду к одному из их собратьев?

Я остановилась возле темно-красного дракона и неуверенно улыбнулась.

— Привет. Меня зовут Гретель, и я надеюсь, что ты поможешь мне. — Я сделала паузу, позволяя словам дойти до него. Я знала, что дракон не понимает мой язык, но надеялась, что если буду говорить спокойно и медленно, он почувствует мои добрые намерения.

— Я не знаю, как тебя зовут, — продолжила я, — но буду не против называть тебя Гранат. Пожалуйста, не думай, что я ленивая, потому что даю тебе имя лишь из-за цвета твоей чешуи. Она прекрасна, и думаю, что это имя очень тебе подходит. — Я повернулась и нашла дракона Стефана. — А тебя я буду называть Можжевельник. — Справа от меня раздалось громкое рычание. Рычал самый большой дракон, темный, как безлунная ночь, которого седлал Гензель. Я могла дать ему имя, означающее его цвет, но ни Черныш, ни Вороной не звучали бы уместно. — Я не забыла о тебе, — произнесла я медленно. — Ты — Зверь. Я не имею в виду неуважительное значение. Надеюсь, имя тебе понравиться.

Он открыл пасть и выстрелил огненным облаком. Я инстинктивно отпрыгнула назад и поняла, что огонь не доставал далеко. Я приготовилась к должной атаке, но ее не последовало. Вместо этого, Зверь повернулся ко мне спиной. Поскольку он не представлял надвигающейся угрозы, я снова сосредоточилась на Гранате.

— Чтобы добиться того, что мне нужно, я должна научиться ездить на тебе, но я не смогу этого сделать, держась за Стефана, пока он управляет Можжевельником. Я собираюсь вывести тебя наружу. — Я сдвинула замок на стойле и протянула руку, которая была в два раза меньше пасти Граната. Мысль о том, как он откусывает ее, заставила меня содрогнуться, но я не отступила. Несмотря на страх, я мягко пробежалась пальцами по его чешуе. Он топнул лапой, раздул ноздри и помотал головой. Я остановила свои движения, но продолжала держать руку на его чешуе. Проглатывая страх, я произнесла самым успокаивающим голосом: — Я не обижу тебя. Я лишь хочу взять тебя на прогулку.

Я подошла к Гранату сзади, и после нескольких неловких попыток надела на него седло и уздечку. Он зарычал, но не был сильно против и позволил мне вывести его наружу, где небо начинало темнеть. Я с трудом сглотнула. Мало того что я никогда не управляла драконом, так мне еще придется летать при плохой видимости. Если не будет света, Росвита и ее миньоны не смогут обнаружить меня, но это было дополнительной сложностью для управления Гранатом. Не важно, что случится, но я не могу потерять контроль над ним.

— Хорошо. Давай сделаем это, — сказала я, больше не для его ободрения, а для своего, и с размаху скользнула в седло. Или это то, что я собиралась сделать. Но безжалостно провалилась. Еще пару безуспешных попыток, и я заработала несколько сочных синяков на ногах, пока Гранат поджаривал ветки на ближайшем дереве — не то от скуки, не то от нетерпения со мной, а может, и того и другого.

Ну конечно, дерево! Почему я не подумала об этом раньше? Держа поводья, я поставила ботинок на место, где ствол раскололся на две ветви, и подтянулась к Гранату. Он запрокинул голову, и я наклонилась вперед, молясь, чтобы это не было моей самой большой ошибкой в жизни. Я крепко прижала бедра к его бокам и произнесла:

— Лети!

Он не колебался, и мы мгновенно оказались в воздухе. Шок от того, что он сделал то, что я хотела, быстро прошел, когда я увидела, как далеко оказались деревья. Гранат поднялся над облаками и не показывал и намека на то, что будет спускаться. Воздух стал холоднее, и я задрожала. Мне не нравилось быть так высоко, где я не могу нормально видеть лес и ориентироваться. Нужно запомнить путь, по которому возвращаться в пещеру.

— Вниз! — Я пыталась перекрикивать ветер, но Гранат или не слышал меня, или решил не слушать. — Ниже! — Это тоже не дало никакой реакции, поэтому я натянула поводья, что заставило дракона остановиться. — Отлично. Теперь снижайся. — В этот раз он слушался очень хорошо. Он падал вниз, будто у него больше не было крыльев — внутри меня все дрогнуло, из горла вырвался визг, который был поглощен воющим ветром. Деревья становились все больше и больше, земле все ближе и ближе, а Гранат до сих пор не снижал скорость. — Стоять! — Я потянула поводья, но он продолжал движение к земле. Я потянула сильнее. Мы были так близко к земле, что я могла рассмотреть отдельные цветы.

Мои потуги не дали результата, и я закрыла глаза, будучи слишком напуганной, чтобы держать их открытыми, в то время как должна была разбиться насмерть. Я приготовилась к удару, представляя, как лопается кожа, ломаются кости, тело на мгновение пронзает боль, а затем я больше ничего не чувствую. Но удара не последовало, и я поняла, что мы больше не движемся. Я открыла глаза и увидела себя в фунте от земли. Гранат продолжал бить крыльями.