Проклятие Деш-Тира

На высокой, открытой всем ветрам террасе в Раувене человек в мантии мага вышел из забытья и открыл встревоженные глаза.

— Король Амрота приговорил Аритона к ссылке через Врата Изгнания, — сообщил ясновидец верховному магу.

Едва ли он знал, что слова эти подслушает другой маг, находящийся на невообразимо далеком расстоянии от Раувена...

В мире, где небеса скрывала плотная завеса тумана, маг, облаченный в коричнево-малиновую мантию, застыл возле пыльных полок с книгами. Его отрешенные, подернутые дымкой глаза в одно мгновение стали пронзительно острыми, как глаза коршуна. С тех пор как пять веков назад Деш-Тир перевернул привычное течение жизни и заслонил от Этеры и ее обитателей солнце, Сетвир из Содружества Семи являлся летописцем Альтейнской башни. События, происходившие в мире, напоминали ему снежинки, мелькавшие за окнами его уединенного жилища. Какие-то из них он считал нужным записать на пергаменте, и они занимали свое место в хранилище летописей. Слова, произнесенные ясновидцем в Раувене, были каплей в море слов и мыслей, ежечасно протекавших через мозг Сетвира. Однако летописец сразу же насторожился и решил узнать, откуда они пришли.

На его молчаливый вопрос откликнулась сила, способная двигать горами. В доли секунды она легла мостом между мирами, и Сетвир увидел мага. Окно за его спиной было освещено светом звезд. В руках маг сжимал меч неземной красоты. По дымчатому лезвию тянулась серебряная вязь гравировки, а на рукоятке сверкал зеленым светом вделанный в нее изумруд.

Сетвир узнал этот меч. Воспоминания о событиях прошлого, словно стрелка компаса, указали ему на обстоятельства, значимость которых поколебала легендарное спокойствие альтейнского затворника. Сетвир не удержал крика неуемной, мальчишеской радости. Еще до проклятого появления Деш-Тира один этерианский принц унес этот меч через Западные Врата в отколовшийся мир Дасен Элюр. Вместе с ним бежали еще трое королевских наследников, спасаясь от мятежа, который угрожал их жизни. Когда Деш-Тир лишил Этеру солнца, Врата запечатали, повинуясь пророчеству Дакара, и принцы очутились в вечном изгнании. Но если королевские наследники и оказались брошенными на произвол судьбы, о них не забыли. И вот Сетвир получил первое свидетельство того, что побег принцев не был напрасным.

Летописец потушил видение. Его бирюзовые глаза несколько смягчились, а лицо приобрело задумчивое выражение. Маг, державший меч, кажется, тоже был знаком Сетвиру; когда-то он обучал предшественника этого мага основополагающим навыкам владения силой. Подобное совпадение имело лишь единственное объяснение: Сетвир наблюдал первые проблески исполнения великого Пророчества о Западных Вратах, предсказывавшего сокрушение Деш-Тира и возвращение Этере благодатного солнечного света.

Взволнованный Сетвир порывисто двинулся к двери, оставляя во взбаламученном воздухе облачка пыли. Маг поспешил к лестнице, ведущей наверх, но его мысль неслась еще быстрее, передавая новость другим магам из Содружества Семи.

На равнине вдали от Альтейнской башни на заросшее папоротником поле с туманных небес сыпался дождь, знаменующей конец лета.

— Я принес новость из Дасен Элюра, — произнес знакомый голос.

Дакар, именуемый Безумным Пророком, удивленно вздрогнул. Он был пьян и вдобавок промок до нитки. Злодейка удача покинула его, унеся с собой почти полный кувшин эля. Дакар уставил печальные светло-карие глаза на приближавшегося к нему мага. Пытаясь предвосхитить неизбежное, он сказал:

— Клянусь, что возвращающийся принц — из рода Илессидов, или мне целых пять лет пить только воду.

Заплетающийся язык Дакара несколько смазал его решительное заявление.

Подошедший к Дакару маг Асандир тоже принадлежал к Содружеству Семи. Ветер шелестел в его серебристых волосах, ниспадавших на синий плащ, на лице играла довольная улыбка.

— Ты имеешь в виду пророчество о Западных Вратах? — с подозрительной вежливостью спросил Асандир.

Дакар почувствовал, как у него скрутило живот, и выругался про себя. Либо он был слишком трезв, чтобы справиться со страхом перед непременной взбучкой от Асандира, либо слишком пьян, чтобы исторгнуть при помощи засовывания двух пальцев в рот содержимое собственного желудка. Асандир редко бывал снисходительным к своему ученику. Дакару все же удалось изобразить на лице улыбку.

— «В далеком Дасен Элюре, на сто лет забытом нами...» — процитировал он собственное пророчество.

— «Неведомое искусство в руках еще не рожденных потомков двух королей...» — бодро подхватил маг.

«Неужели эти руки действительно способны восстановить порядок в мире, который вот уже на протяжении пяти веков страдает от жестоких раздоров, упадка и серой жизни под серой мглой?» Асандиру хотелось верить в это. Он улыбнулся.

— Но потомки королей уже родились, мой дорогой Пророк. Время избавления совсем близко.

Дакар не сразу уловил смысл этих слов. Когда же они пробились в его затуманенное элем сознание, он шумно возликовал и повалился прямо в заросли молочая, взорвавшиеся лопнувшими стручками и брызгами разлетевшихся семян. Семена были не белоснежными и пушистыми, а заплесневелыми, что неудивительно для мира, лишенного солнца.

— Когда? — требовательно вопросил Дакар и немедленно добавил: — Кто? Чей он потомок? Ахелласов? Эллестрионов? Фаленитов? Я бы предпочел Илессида, потому что сделал ставку на него.

Благодушное настроение Асандира неожиданно улетучилось.

— Поднимайся, — велел он ученику. — Мы немедленно отправляемся к Западным Вратам.

Семена молочая попали Дакару в нос, отчего Безумный Пророк громко чихнул.

— Так кто же? Как-никак, это мое пророчество, и я имею право знать, — проворчал он, чувствуя, как Асандир бесцеремонно пнул его башмаком под ребра.

— Поторопись, и ты сам увидишь, мой отупевший от пьянства гений. Я только что получил известие от Сетвира. Сегодня утром кто-то миновал Врата Изгнания на Дасен Элюре. Если твой Илессид сейчас находится в пути, он испытывает девяносто девять мук от путешествия через Красную пустыню. И если предположить, что он все же уцелеет, тогда у нас с тобой есть пять дней. За это время мы должны добраться до Западных Врат.

Дакар застонал.

— Эт милостивый! Ни выпивки, ни хорошеньких женских мордашек, и целых пять дней беспрерывной тряски в седле!

Пухлый и низкорослый пророк с кряхтением поднялся. В рыжей бороде, окаймлявшей его подбородок, застряли семена молочая.

Асандир выразительно поглядел на него, отчего у Дакара проступил пот на лбу.

— Ты не угадал насчет Илессида и сам себя обрек на пять лет трезвой жизни.

— В следующий раз напомни мне, чтобы вместе с элем я проглотил и собственный язык, — пробормотал Дакар.

Но его светло-карие глаза под набрякшими веками взволнованно блестели. Пришел конец их ожиданиям. Через Западные Врата сюда явится потомок одной из королевских династий Этеры, наделенный странными и неведомыми дарованиями. «Деш-Тира проклятье сломят и солнце вернут Этере». Под солнцем и ясным небом вновь будут наливаться сладким соком виноградные гроздья, а в бочках виноградарей перестанет бродить кислое никудышное пойло...

Неподвластный возрасту, Асандир уверенно шагал рядом с учеником. Просторный, незамысловатого кроя плащ мага вместе с его блузой являли разительный контраст с заляпанным грязью одеянием Дакара, сшитым из грубого домотканого полотна и плотно обтягивавшим его полную фигуру.

— Терпение, мой дорогой пророк, — назидательно произнес маг. — Предсказания часто осуществляются в весьма странных и не всегда приятных обстоятельствах.

Асандир к тому времени, скорее всего, уже знал, что обещанные дарования разделены между принцами, чьи предки смертельно враждовали на протяжении жизни семи поколении, однако Дакару он не сказал об этом ни слова.

В амротском замке король празднует изгнание своего самого ненавистного врага, но не замечает отсутствия собственного сына и спохватывается слишком поздно...

В пыльной ложбине, между песчаными барханами цвета ржавчины, скрюченные деревья заслоняют от палящего солнца чашу фонтана, густо поросшую плющом...

Где-то в другом мире колдунья наблюдает за видением: в тумане быстро скачут на лошадях маг и пророк, и мелкие брызги разлетаются из-под копыт, нещадно давящих папоротник...