Проект «Переселение»

Проект «Переселение»

Всякий мелкий, по душевным качествам, человек, стремится непременно получить власть. Наверняка он чувствует свою мелкость, незначительность, жутко комплексует по этому поводу и рвется любыми путями приподняться над людьми. Он как микроб, которого увеличили через проектор на стену. Видит свою проекцию на стене, и думает, вот какой я большой и значительный человек. Эти люди, получив власть в отдельно взятом месте, стремятся довести ее до абсолюта. Любое их желание необходимо воспринимать как благословение Божье. А если выразить им свое несогласие, то можно запросто получить пучок молний или пинка под зад. Мои мысли адресовывались одному человеку, главному редактору газеты «Уральский вестник», Геннадию Петровичу Суздальцеву. По его вине я катился на своей старенькой «Ниве» в богом забытое место, искать какой-нибудь материал, поднявший рейтинг нашей газеты до небес. Что-то типа: «Исчадия ада атакуют очередной колхоз» или «Метеорит, пробив голову тракториста, сделал его способным управлять трактором на расстоянии». В общем, любой бред подходил. Мне хотелось писать статьи о людях, которые действительно что-то сделали. Открыли приют для бродячих собак, помогли детскому дому, много чего случалось в нашей местности. Но это было мое мнение. Геннадий Петрович так не считал. Взять хотя бы мою статью про новый детский сад. Сколько их сейчас строится — единицы. Он раскритиковал мою статью так, словно я писал о каких-то непотребствах совершаемых в публичном месте. Что меня добило в его критике, так это следующий аргумент. Он сказал, что новый садик никого не интересует, а вот если обрушится старый и придавит там кого-нибудь, вот это будет материал. После этого, я очень долго сожалел, что моего начальника не придавило в садике в свое время. Еще у меня был кот, приблудился, прижился. В целом неплохая скотина была, но иногда метила мои тапки. И звал я его Гена, и часто высказывал невысказанное про Геннадия Петровича. Так вот, однажды попался он мне под горячую руку со своим тапком. Дал я ему пинка хорошего, да не рассчитал. Ударился он сильно и зашиб лапу. Заверещал бедняга и стал хромать. Я очень расстроился, что не сдержался, и кота было жалко. Я даже спать его положил рядом. Но самое интересное, что наш главред пришел утром на работу с переломом руки. Магия вуду, не иначе.

Машина соскочила с асфальта и понеслась по гравию. Камешки часто забарабанили по днищу. За автомобилем поднялась пыль. Сквозь щели старого автомобиля, она проникала в салон. По навигатору, до районного центра, оставалось семь километров. Навстречу пролетел «Камаз» с длинным прицепом. За ним поднялась такая пыль, что пришлось сбросить скорость. Крестьяне возили зерно на элеватор. И ничего не было в этом необычного и заслуживающего внимания. Ну, разве придумать, как водитель грузовика надышался спорами пыльной головни и приобрел способность понимать язык грибов. Прокопьевка — очередное унылое место на карте страны. Районный центр, с населением двадцать тысяч человек. Один кинотеатр, называемый до сих пор клубом, в котором показывают пиратские копии фильмов. Рынок, или базар — место, в которое съезжаются окрестные селяне по выходным. Есть, конечно, в Прокопьевке и филиал какой-нибудь федеральной сети, торгующей электроникой и бытовой техникой. И все, пожалуй. И ничего там не может произойти такого, о чем можно написать в «Уральском Вестнике», чтобы поднять его рейтинг на невообразимую высоту. Просто месть и упоение властью мелкого человека отправившего меня в эту дыру. Ладно, будет ему статья о хоре местных старушек.

Машина снова подпрыгнула, заскочила на асфальт. Мигнула лампочка уровня топлива. И вдруг — хлоп. Ударило по ушам, как взрывной волной. Я остановил Ниву на обочине. Неприятный холодок прокатился по спине. Вдруг это сосуд лопнул в голове с расстройства. Я же не знаю, как это бывает. Ощупал себя всего, пошевелил руками, ногами, лицом. Все работало как надо. К черту главреда, здоровье дороже. Значит, где-то взорвалось. Опустил стекло. Прислушался. Тишина. «Потеряна связь со спутниками» — пробубнила тетка из навигатора. А может я, и раздобуду здесь материал. Наверняка я первый журналист, который примчится на этот случай. Не закрывая стекло, потихоньку покатил в сторону поселка. Вначале мне нужна была заправка.

Сразу за лесопосадкой показалось здание АЗС. Вот там я и поинтересуюсь, что за хлопки у них происходят. На заправочной станции было две старых бензоколонки. Возле одной уже стояла машина со вставленным пистолетом. Я подъехал ко второй. Закрыл форточку, вылез, вставил пистолет, поставил на сигналку и пошел расплачиваться. Проходя мимо стоявшей машины, обратил внимание, что пассажирская дверка у нее открыта и на сиденье преспокойно лежит барсетка. О, провинциальные нравы. Еще одна деталь бросилась в глаза. На столбе, поддерживающем крышу, плотно обвив его, рос какой-то плющ. Или лиана. Она состояла не из одного стебля, а из множества. И росли они из плотного образования снизу. Готов поклясться, что корней у этого растения не было. Надо спросить у персонала, что это за экзотика.

Первым предчувствием, что здесь что-то не так, стал момент когда я взялся за ручку двери. Она была пыльной. Обычно ручки дверей заправок отполированы водителями, а за эту ручку словно не брались целую неделю. Может мне не стоит тут заправляться, что если местные аборигены знают репутацию этой заправки и не заправляют свои машины контрафактным топливом, полученным на местной ректификационной башне. Однако я открыл дверь и вошел внутрь. Моей машине уже ничего не страшно. И здесь мои предчувствия превратились в чувства. Какие, затрудняюсь сказать. Очень смешанные. Внутри помещения никого не было. На прилавке пыль столетняя, компьютер не работает. Часть товара валяется на полу. И точно такая же лиана в конце торгового зала. Поднялась по прилавкам на потолок, уперлась и повисла вниз. И самое невероятное. Из утолщения внизу, из которого все маленькие стебельки, образовывали один толстый плетеный стебель, торчали ботинки, мужские. И вообще само утолщение напоминало контуры человека. Пока мой мозг пытался все происходящее втиснуть в рамки привычного, ноги понесли меня к этой лиане. Хорошо, что я бываю трусливым. Мелкими шажками я приближался к странному растению. И в какой-то миг я заметил, что ее стебель начинает ощетиниваться иголками. Словно живой. Полшага вперед и лиана растопыривает иголки словно ежик в момент опасности, шаг назад и они прилегают к стволу словно их и нет вовсе. Набравшись храбрости, я протянул руку в сторону этого растения. Чпок, и мне в ладонь вонзилась иголка. Я отдернул руку. Из ребра ладони торчала зеленая иголка. Я знаю точно, таких растений не бывает. Накатила волна слабости и головокружения. Повинуясь инстинкту самосохранения, я ринулся к своему автомобилю. Сознание начало путаться, и я вместе с ним стал путаться в дверях и ногах. Не помня как, я открыл машину с брелка, бухнулся на сиденье, закрыл на сигналку и отключился.

Нос уловил характерный запах близкого водоема и растительности окружающей его. Я лежал на желтом речном песке, ногами практически в воде. Речушка мирно текла, и над ее поверхностью сновали стрекозы. Голова моя была оперта на сучковатую карягу, выброшенную на берег весенним половодьем. День был очень погожий. Но только как я здесь оказался? Попытки что-то вспомнить с того момента как я закрылся в своем автомобиле ни к чему не привели. Помню, упал на сиденье и все, и через мгновенье нежусь на бережке. Вспомнил про иголку этого странного растения, попытался поднять руку к лицу, но она даже не шелохнулась. Со второй рукой тоже ничего не получилось, ноги также отказались подчиняться командам мозга. Шевелились только глаза. Перелом позвоночника, не иначе. Внутри начала зарождаться паника. Я попробовал крикнуть, вдруг, кто услышит. Напрасно, воздух выходил шипением змеи. Блин, товарищ Суздальцев, никак вы черной магией овладели и отмстили мне за тот случай с котом. Через полчаса паника сменилась безнадежным спокойствием. Да, Аркадий, вот такая у тебя судьба, закончить свой путь вот так, никому не нужным, на пустынном берегу неизвестной речки районного центра Прокопьевки. В ответ на мои прощальные мысли послышался звук песка загребаемого ногами. Я пытался скосить глаза в сторону звука, но тщетно.

— Так вот он какой, защитник человечества, — приятный женский голос раздался за спиной. — Давай Потапыч, посмотри на него, достойный это кандитат, или ставим крест на человеческой цивилизации.

К моему страшному удивлению, причем к страшному в полной мере, а к удивлению, так наполовину, меня обошел настоящий бурый медведь. Ткнулся мокрым носом мне в лицо, обнюхал, внимательно посмотрел мне в глаза. Причем по-человечески так, как-будто хотел понять, что я за человек. Палец даю на отсечение, все равно не чувствую их. Затем глянул на женщину, которая была у меня за спиной и прорычал на своем медвежьем языке. Женщина вышла из-за спины и стала напротив. Хорошенькая, лет тридцати, со смешливыми глазами. Она тоже рассмотрела меня внимательно.

— Давайте Аркадий договоримся, что вы не сложите руки, и не будете вести себя глупо. Примите это, — она подчеркнула «это», — как данность. Помните, спасая себя, вы спасаете все человечество.

На языке скопилось столько вопросов, и я выпучив глаза пытался их произнести. Но язык, дохлой котлеткой отказывался мне повиноваться. Как назло, на корягу сел дятел и стал долбить ее в поисках личинок. Монотонный звук бил прямо в мозг.

Я проснулся. За рулем своей Нивы, на злополучной заправке, заросшей смертельными лианами. Глянул на ладонь. Из нее уже торчал нормальный росток, этой лианы, с полметра. Иголки еле обозначились на стебле. Словно самое мерзкое существо на земле, я выдернул эту гадость из своей руки, и открыв форточку, бросил на асфальт. Взгляд невольно упал на жуткую тварь, которая ползала под моей машиной. Если честно, все волосы на моем теле зашевилились. Никаких аналогий с известными животными. Помесь змеи, сороконожки и броненосца. Длинное, около трех метров, нечто, покрытое костным панцирем, разделенным на пятисантиметровые сегменты. Оно извивалось подобно змее, но двигали ее ножки, бледно-белые острые ножки. Нечто очень шустро перебирало своими ножками, извивалось и издавало шум пластинами панциря. Омерзение и страх захлестнули мое сознание. И оно почуяло меня, замерло, повертело одной стороной своего плоского тела, на секунду задумалось и молниеносно оказалось у моего лица. Я закричал как женщина оказавшаяся в одной комнате с мышью. Тварь своими ножками мертвого цвета скребла по стеклу. На стороне ее тела обращенной ко мне, оказалось несколько пастей с мелкими остренькими зубками. Все ее органы стучались и скреблись в мое стекло. Небольшие шипы, которые окружали пасти, оставляли липкий след на стекле автомобиля. Примерно через минуту я осознал, что кричу. Руки рефлекторно вцепились в руль, до белизны костяшек. Мне надо было успокоится. Руки удалось отцепить, но они все равно походили на парализованных крабов. Тварь настойчиво обстукивала стекло. Ее челюсти смыкались и размыкались. Ножки острыми копытцами отстукивали жуткий ритм.

Я глубоко вдохнул и выдохнул, еще пару раз повторил успокоительную процедуру. Осмотрелся в поисках ключа. Они валялись на полике под ногами. Я нагнулся поднять. Когда поднялся, твари уже не было. Не было видно. По жанру хоррора, тварь готовилась к внезапному появлению. Слева было чисто, справа насколько позволяла моя смелость тоже никого. В зеркале заднего вида тоже никто не отражался. Все, пора драпать из этой дыры. Никакой журналистский интерес не заставит меня сейчас искать ответы на вопросы. Я уж лучше дома, за чашечкой кофе с булочкой сочиню для Геннадия Петровича любой бред. Руки тряслись как у завзятого алкаша после трех недель беспробудного пьянства. Дурацкая привычка все ключи вешать на один брелок. От зажигания, как назло не находился. Шлеп, змееподобный броненосец, лег поперек моей Нивы. Прямо через крышу. Я видел его в оба боковых окна. От неожиданности, ключи вывалились из рук. Нецензурно ругаясь, я опять их нашарил у себя в ногах и принялся перебирать, в поисках заветного. Тварь, тем временем, что-то предпринимала. Она провернулась вдоль оси своего тела градусов на сто восемьдесят и стала похожа на спираль. Полотно прижалась к автомобилю и стала совершать возвратно-поступательные движения, как цепная пила. Машину заполнил жуткий скрежет. Я опять закричал, я кричал в свои руки, которые не могли найти нужный ключ. А когда они его нашли, кричал уже на ключ. Не с первого раза удалось попасть ключом в замок. Я повернул ключ, машина дернулась и заглохла. Так, черт сцепление не нажал. Собравшись, повторил пуск двигателя. Нива затарахтела, практически не слышно на фоне скрежета металла. Боковых зеркал уже не было в помине. Дермантиновая обшивка крыши лопнула и стали видны двигающиеся пластины. Я нажал газ и с визгом покрышек вылетел с заправки. На тварь это не произвело впечатления. Она подобно хищнику, настойчиво выцарапывала меня из панциря. Ее требовалось немедленно скинуть. Неровен час, могла случится техасская резня бензопилой. Впереди, на обочине дороги, стоял бензовоз. Я притер Ниву к его к его боку, и дал по газам. Машину дернуло, крыша вздыбилась рваными краями. Но тварь сорвало. В зеркале заднего вида было видно, как она извивалась, зацепившись за какую-то железку.

Все, назад, домой. Мама дорогая, я даже рассказывать никому не буду, что здесь творится. И вспоминать не буду. Может, этого и не было, вовсе, может у меня с головой не все в порядке. Приеду домой, приму ванну, достану коньяку из холодильника и все забуду.

Блажен, кто верует. Я несся по знакомой дороге обратно. Вот знакомая лесополоса, конец асфальта. Навстречу, клубя пылью, летела такая же Нива, как у меня. Когда до нее осталось метров тридцать, моя машина словно погрузилась в густое желе. Она резко сбросила скорость и не реагируя на газ, стала останавливаться. Встречная машина, почти поравнявшись со мной, вдруг исчезла. Я готов поклясться, что это была моя машина, и за рулем сидел я. А моя, потрепанная местной фауной, Нива, стукнулась в невидимую преграду и остановилась. Я упал на руль. В голове было пусто, ни страха, ни отчаяния, ничего. Хотелось верить, что это сон или временное помешательство. Возможно, тот хлопок и был инсультом. На самом деле я лежу сейчас в больнице Прокопьевки, парализованный, пускаю слюни, хожу под себя. А мой мозг, выкидывает такие вот коленца, чтоб мне скучно не было.

Дверь, покореженная тварью, никак не хотела открываться. Пришлось, как следует поддать плечом, прежде чем она, со скрипом и стоном, открылась. Снаружи машина выглядела, как консервная банка, открытая тупым ножом. Силища у этой твари неимоверная. А что если она и людей так распиливает. Бррр. Еще немного и я проснусь. Ну, не может такого существовать в принципе. Мы все-таки живем в мире, где изучен и систематизирован любой представитель флоры и фауны. Откуда им взяться в глухой Прокопьевке. И в любой части света, тоже вряд ли. Невидимое препятствие, в которое уперлась машина, существовало. Просто невидимая стена. Метров тридцать вправо и влево было тоже самое. Я вернулся в машину. Достал свою походную сумку, вынул оттуда ноутбук. Включил. Интересно, а модем здесь ловит. В томительном ожидании прошло минуты две, пока все подгрузилось. Кликнул на подключении. Черта с два. Нет регистрации доступной сети. Попробовал позвонить, на всякий случай, безрезультатно.

Дальше, плохо помню. Выключил ноутбук, телефон. Сел поудобнее, и впал в ступор. Наверно мозг исчерпал все варианты объяснимых с разумной точки зрения, случаев. И отключился, ввиду собственной бесполезности. Я провел в таком состоянии возможно час, а возможно день. Что характерно, если второй вариант, то ночи здесь не было. Привело меня в чувство, самое распространенное человеческое чувство — голод. Желудок начал урчать на разные лады и посылать сигналы в отключенный мозг. На что последнему пришлось включиться и озаботится пропитанием. Поесть или умереть, выбор звучал как-то так. Из местных закусочных я знал только одно место — автозаправку. Возвращение в это место вызывало несанкционированное передергивание плечами. Из аргументов «за», было то, что я знал, что меня там ждет. Из аргументов «против» было то же самое. Победил аргумент «бензовоз». Мою старушку требовалось заправить. А где еще набрать бензина я не представлял.

Вообще, я не из тех людей, кто кидается не подумавши. Я скорее из тех, кто подумает, подумает и вообще никуда не кинется. Это когда выбор есть. Остаться сидеть на теплом диванчике перед телевизором, на стульчике перед компьютером или на кухне перед рюмочкой. Или идти куда-то морозной ночью, или дождливым летним днем, искать приключений на свою задницу. Я думаю, вам ясен мой выбор. А здесь все было не так. Любая альтернатива предлагала разное зло, неведомое доселе, что собственно затрудняло выбор. Для начала необходимо сделать допущение для моего мозга, что все происходящее — правда, и имеет свое право быть. Хорошо бы еще понять, откуда это происходящее взялось и почему меня не выпускает. Вспомнился «Град обреченный» Стругацких. Что за Эксперимент здесь творится, и какова моя роль во всем этом. Вспомнился сон про девушку с медведем, очень она просила меня верить в это. Странно конечно, что девушка из сна просит тебя верить, что все вокруг не сон. Однако, только она пыталась мне что-то объяснить. Я ей верю, все равно больше некому, и мишка рядом с ней был такой убедительный. Смотрел на меня как мой папа, когда интересовался моими оценками в школе.

Мой первое осознанное действие будет разведка. Пока я метался в панике, мог много раз погибнуть. Все равно ничего не видел вокруг. Теперь надо двигаться осторожно, с широко открытыми глазами. Надо достать свою «зеркалку» и держать ее наготове. Дух журналиста робкими ростками пробивался наружу.

Чтобы оценить все чувство юмора господа бога нашего, необходимо обратиться к моему прошлому и посмотреть, что за человек получился из меня, к моим тридцати шести годам. Итак, в тридцать шесть лет я был простым журналистом простой областной газеты. Работа отчаянно мне не нравилась, но страх перед изменениями пересиливал мои желания расстаться с ней. И время, когда я свыкнусь с мыслью, что ничего иного меня не ждет, было рядом. А еще, я ничего не умел в жизни. Я, вроде был эрудирован, разносторонне развит. Но это было отовсюду помаленьку. Я не умел делать хорошо, что-то одно. Руки у меня, что называется, росли не из того места. Если молотком, то по пальцам, если обои в доме наклеить, то вообще таджик ухохочется. Я, честно, и не представлял, куда я смогу устроится. Семьей я так и не обзавелся. Мелькало, где-то в глубине души, что пора. Но так не настойчиво, что мои холостяцкие удовольствия не давали расцвести этому чувству. Мое любимое холостяцкое развлечение было по пятницам. Я покупал в магазине деликатесов, бутылочку коньяка. Готовил несколько вкусных блюд. Принимал душ. А затем в халате, за кухонным столом и перед маленьким телевизором потихоньку напивался. Процесс был приятным, но утро… однако, каждую пятницу это повторялось. И это могло стать смыслом моего существования. Почему нет. Все к тому шло. Полный инфантилизм. Решимость и ответственность за принятые решения никогда не были моей сильной стороной. Представьте, каково было мне встретиться с тем, с чем я встретился в этом захудалом районном центре.

Моя машина гремела всеми потрохами, пока я добирался по пучкам засохшей степной травы на ближайший холм. Давление невидимого барьера ощущалось постоянно. Машину тянуло влево. В глубине надеющейся души было ожидание, что преграда вот-вот пропадет, и я вырвусь из этого кошмара. Напрасно. Нужно было немного осмотреться сверху. Никакой более умной мысли не приходило в мою неподготовленную голову. Лампочка уровня топлива уже не моргала, а постоянно горела. Машина давала некоторое ощущение безопасности. Остаться без нее очень не хотелось.

Как мне следовало отнестись к создавшейся ситуации, я еще не знал. Может как к чистилищу «пост мортем». Его я заслужил определенно. А может, как к некоему Эксперименту из книги Стругацких. В этом случае, пытаться понять весь замысел создателей, было бесполезно. А может это испытания некоего биологического оружия вышедшего из-под контроля. Тогда у меня нет шансов. Военные будут заметать все следы. Снова вспомнился сон про девушку с медведем. Поверь в происходящее, и да прибудет с тобой Сила. Как-то так она выразилась. И медведь ее посмотрел мне в глаза, и там прочиталась настойчивая просьба поверить его хозяйке. Или кем она ему приходилась. Женщинам часто снятся медведи. Может это был сон во сне. Я видел ее сон, где ей приснился медведь. А, к черту теории. Буду собирать факты, пока смерть не разлучит нас. Меня и жизнь. Брр. Меня передернуло. Мамка не знает, где ее сынок сейчас. Она бы точно помогла советом. Всю жизнь мне что-нибудь советовала. Очень удобно, когда сомневаешься. У мамки всегда есть дельный совет на все случаи жизни. Ма, я тут один на весь Прокопьевск живой остался. Как думаешь, что мне делать? Эх, а мамка сейчас думает, что я с какой-нибудь женщиной собираюсь подарить ей внука, только не говорю пока, чтобы не сглазить. Слеза непроизвольно покатилась по щеке. Я смахнул рукой. Все, хватит. Развел нюни.

Свою дребезжащую старушку припарковал возле тригопункта. Нельзя сказать, что весь поселок лежал передо мной как на ладони. Скорее незначительная часть, которая крутым изгибом малоэтажных новостроек располагалась между невысоких холмов. Попробую провести рекогносцировку на местности с имеющимся у меня оборудованием. Благодаря своей ненавистной работе у меня имелся зеркальный фотоаппарат с неплохим объективом и штатив. Со знанием дела, как заядлый папарацци, собрал фотик, прикрутил его к штативу и обозрел панораму. Прикинул, что мне надо снять, на каком удалении. Вид с холма открывался восхитительный. Наша уральская природа не богата сочными красками, но в ее скромности совсем другое очарование. Холмистые степи с очень далеким горизонтом, пучки леса в низинах. Мне нравилось в детстве ездить с дедом за сеном именно в низины. Кругом трава уже желтая, выжженная солнцем, а в низинах на опушке небольших лесков, высоченная и зеленая. А если раздвинуть эту траву, то можно насобирать лесной земляники. Это собственно больше всего меня стимулировало на поездки. А когда дед ровными рядками скашивал траву, вместе с полевыми цветами и земляникой, то запах стоял, любой парфюм отдыхает.

Перспективу, с максимальным приближением начал фотографировать слева направо. С такой дистанции при моем зрении все выглядело довольно мирно. Поселок как поселок. Будь там, какое движение, с такого расстояния все равно не разглядеть. Вокруг меня прыгали кузнечики, летали мухи, бабочки. Все очень мирно и жизнеутверждающе, что можно подумать не лестно о своем рассудке. Однако был барьер, накрывший колпаком эту местность. И как следствие замкнутого пространства, под колпаком отсутствовал сквозняк, то есть ветер. Было тихо-тихо, как перед бурей. Кто знает степь, тот поймет, что степь без ветра не бывает. И буря не ожидалась. Светило солнце, все из того же места небосвода. Как будто вне колпака время не шло. Сумею я разгадать эту загадку или нет? Ответ ниоткуда не шел. Что ж, попробую распутать этот клубок самостоятельно.

Десять снимков хватит для первого раза. Пока ноутбук загружал операционку, я вставил в него карту памяти. Любопытство снедало меня. Что же я увижу на снимках. Хорошая оптика должна дать приличное качество с такого расстояния. Я закупорился в Ниве, опустил замки дверей и в предвкушении открыл папку с фотографиями. На первой фотографии, после дотошного исследования, ничего интересного не было. Здесь я специально не захватывал поселок, чтобы иметь более полное представление о ситуации. На втором снимке в объектив попал край поселка с частными домами и каким-то предприятием, огороженным бетонным забором. Кажется, живых здесь нет. Следующие снимки подтвердили этот вывод. Как я их не вертел и ни приближал, в кадре не было ни одного человека. Несколько домов стояли обгоревшими, без крыш. Оконные проемы были закопчены дымом. Разглядел я и заправку, на которой был атакован странным гибридом змеи и броненосца. Если бы я проехал немного далее, минуя заправку, то уткнулся бы в мосток, через небольшую речушку или даже овраг. Мост был забит легковыми машинами, и все пространство за ним было занято брошенными автомобилями. Они беспорядочно сгрудились, как стадо коров перед бойней. На многих автомобилях лежали узлы с барахлом. Поселок пытались покинуть в спешке. На мосту, видимо случилась авария, которая загородила проезд. В панике, люди сами себя заперли и сзади и спереди. Задние торопились проехать вперед. Передние пытались развернуться и найти объезд. Внимательный осмотр ситуации возле моста показал, что пространство под мостом сплошь заросло игольчатыми лианами. Они по обрыву поднимались вверх, цеплялись за опоры и перила моста. Воображение нарисовало мне такую ситуацию. Люди поняли, что на автомобиле уже не спастись, бросились спасаться бегством. А под мостом, или вдоль берега их ждала смертельная засада. Вопрос. От кого они бежали в первом случае? Наверно от гибрида, или гибридов. Сомневаюсь, что он один наделал таких дел. Я призадумался над тем, как бы я его назвал, будь я Карлом Линнеем и мне надо всех систематизировать. Змееносец или бронезмей. Ни то, ни другое не отражали сути. У существа были лапки, мерзкие когтистые лапки. Уже не змея. Насекомое, как сороконожка. И головы выраженной не было. Как дождевой червяк. Со всех сторон одинаковый. И почему-то мне вспомнился Доктор Айболит и его Тяни-Толкай. И верно. Именно таким образом он пытался распилить мою машину, чтобы достать себе сладенького. Будет, Тяни-Толкай.

На снимках не разглядеть Тяни-Толкаев с такого расстояния. Приземистые они и цвет у них землистый. А лианы было хорошо видно. В поселке их ярко-зеленые побеги выделялись во многих местах. Получался такой расклад с ними. Одна лиана, один человек. Интересно, когда люди догадались, что к лианам подходить не надо? Сколько они пробегали утыканные иголками? Кто открыл этот ящик Пандоры? Ответов пока не было. Голод все равно заставит идти меня туда, где возможно есть ответы.

Маршрут моей первой вылазки выглядел примерно так. Доезжаю до бензовоза. Проверяю наличие топлива (хоть бы это был бензин), заправляюсь. На всех парах лечу к заправке. Ставлю машину вплотную к дверям. Осторожно открываю дверь. Спрашиваю, можно ли войти. Если никто не отвечает, хватаю первое попавшееся под руку и назад в машину. А там даю газу и мчусь на безопасное расстояние. Кстати, надо будет оборудовать где-то это безопасное место. Но это потом, на сытый желудок придумаю.

Слева, через холм тянулась проселочная дорога. Наверно она вела куда-то в поля, и пользовались ей только местные аграрии. Но для моей Нивы подходила и тракторная колея. Дотрясшись по сухим пучкам житняка до дороги я выехал на нее. Разогнал машину на спуске, выключил двигатель и пустил накатом, для экономии топлива. Ветер тревожно свистел в рваных краях дыры, оставленной монстром. Позади меня клубилась пыль, и она сильно демаскировала меня. Я включил передачу, отпустил сцепление. Машина слегка дернулась и завелась. Звук мотора немного успокаивал.

К бензовозу подъезжал с другой стороны. Сразу останавливаться не стал, проехал дальше, постоянно вертя головой. Моего Тяни-Толкая не видать. Обиделся наверно и ушел. Развернулся и снова проехал мимо. Вроде никого. На третий раз решил припарковаться поближе к крану, торчащему из задней части бочки. Подъехал. Сразу вылезать не стал. Прислушался к звукам, еще раз огляделся. Вроде тихо. Набравшись смелости, открыл дверцу, осторожно заглянул под днище. И стараясь как можно меньше шуметь, поспешил к багажнику. Там у меня было новенькое, складное ведро. Купил его, сам не знаю зачем. И машину мыть сгодится и на рыбалку брать можно. Насколько возможно тихо, открыл багажник. Достал ведро и подошел к крану. Вот незадача. К крану была приварена проушина. На ней и барашке крана висел здоровенный замок. Я выругался. В наше время монтировки уже никто не возит. Как сбить замок я не представлял. Может посмотреть в кабине бензовоза. Водитель в спешке мог оставить ключи там. И вообще, шоферы народ запасливый. У него и ломик мог оказаться на крайний случай. Как белый лебедь на пуантах, боясь издать лишний звук, подошел к кабине. Осторожно приоткрыл дверь, на сантиметр. Оглядел салон. Никого. Ни водителя, ни его следов. Ну, вы понимаете. Я боялся обнаружить там его труп. Или его части. Приоткрыл сильнее. В замке зажигания был вставлен ключ. Только он один. Ключа от крана не было. Надо пошарить по бардачку, посмотреть в козырьке. Неловко, с непривычки забрался в кабину. В бардачке был традиционный набор водителя. Путевки, стакан, маленький гаечный ключ, старый телефон. Ключа от замка не было. Придется поискать ломик или монтировку. Кряхтя, как старый дед, нагнулся под сиденье. Судя по изобилию инструмента, шофер явно готовился к ралли-рейду. С улицы донесся какой-то шум. Я резко выпрямился. Глянул в зеркало заднего вида. Вроде никого. Замер. Тихо как в склепе. Собрался уже снова погрузиться в клад водителя, как мне показалось, что отражение моей Нивы качнулось. Пытаясь окончательно развеять свои подозрения и страхи, резко открыл дверку. Лучше бы я этого не делал. Мою машину обследовали, как минимум трое Тяни-Толкаев. И еще с десяток, поднимая пыль своими извилистыми движениями, приближались в мою сторону. Не хлопая, прикрыл дверку. Съездил за бензином, блин. А с другой стороны, если бы я сейчас спокойно набирал бензин, там у крана.? Сколько времени у меня ушло, чтобы забраться в кабину бензовоза и осмотреться. Минута. А твари уже тут как тут. За минуту я ведра бензина бы не набрал. Там еще десяток спешит. Как быстро они меня почуяли. Что мне делать то теперь. У меня в машине остались и зеркалка, и ноутбук, полбутылки воды и прочие приятные и дорогие сердцу вещи. Вот выйду сейчас и как крикну «кыш». Даже пятки мои покрылись потом со страху. Я никогда не ездил на грузовике, хотя жизнь иногда подводила меня к этому. Но я ленился, считал, что мне это точно никогда не пригодится. И вот оно, даже не представляю как у них все устроено. Как на легковушке, или нажимать еще что надо. Вспомнился трактор отца. Он заводил его веревкой. Наматывал ее на какой-то «пускач», дергал, трактор страшно ревел, а потом пускал облако черного дыма и заводился. Надо же какой пробел у меня в жизни. Твари уже подбирались к кабине грузовика. Я держал дверь за ручку, боясь хлопнуть, чтобы закрыть ее. Друзья Айболита могли кинуться на звук. С чего начать не мог сообразить, то ли дверью хлопнуть, то ли попытаться повернуть ключ в замке зажигания. Чем эти твари осязают непонятно, то ли тепло чувствуют, то ли звук, то ли и то и другое. Глаз у них не видать вроде. В любом случае времени у меня мало. Секунду поколебавшись, принял решение, вначале захлопну дверь, а потом заведу.

Эти змеи движутся со скоростью света, что ли? Я только приоткрыл дверь, чтобы захлопнуть ее с размаху, как в щель между дверью и порогом метнулось одно из существ. Я громко вскрикнул от неожиданности и коротко матюкнулся. Дверь не захлопнулась. Верхняя часть Тяни-Толкая успела попасть в открытую щель. Буквально, десять сантиметров этой бронезмеи торчали внутри кабины. Не отпуская двери, я принялся выбивать ее пяткой наружу. Тварь сопротивлялась и не поддавалась моим усилиям. За окном было видно, как оставшееся снаружи тело извивается, ища точку опоры. Я решился на отчаянный шаг, немного ослабил дверь и что было мочи, пнул пяткой. Тварь сорвалась, оставив на железе оторванные корчащиеся лапки, похожие на ростки картофеля. Моя нога, по инерции последовала за тварью, и я ужасно ударился щиколоткой. Но боль позволила мне прийти в себя. Я, наконец, захлопнул дверь. Повернул ключ в замке зажигания. Стартер нехотя сделал пару оборотов. Проклятье, я бы уволил такого шофера, почему он не следит за своей машиной? Глубоко вздохнул, представил, как машина уже завелась, и повернул ключ. Еще пару оборотов, и грузовик, пустив из под себя черный дым, затрясся всем своим могучим телом. Разбираться в коробке передач было некогда, и я просто воткнул так же как на своей Ниве. Грузовик дернулся и поехал. Ох, уже эти дизели, тянут с любой передачи. Мельком глянул в зеркало заднего вида. Погоня пустилась за мной. Будет хорошо, если никто из них не сидит сейчас где-нибудь на крыше моего грузовика.

Через километр пути, немного разобрался в алгоритме коробки передач. Успокоился. Твари отстали. Встал вопрос, куда ехать? Потянулись знакомые места, скоро должно начаться сопротивление барьера. Внутри мелькнула надежда, что его может уже не быть. Напрасно. Снова впереди показалась, моя Нива, еще целая. Поднимая пыль, она приблизилась к барьеру и исчезла. Я остановился, мотор вот-вот должен был заглохнуть от сопротивления неведомой силы. Как хотите, но именно с этого момента у меня стало появляться чувство, что я должен здесь остаться. Во всем надо было разобраться. Не зря я журналист. Надо все зафиксировать, задокументировать. Может быть, вся моя жизнь была прелюдией ко всему этому. Почему я до сих пор не завел семью. А кому надо, чтобы их папка и муж сгинул в каком-то непонятном месте. Почему я выбрал профессию журналиста, непонятно. Как-то спонтанно решил идти в журналисты и все. Однако жизнь просто вела меня под ручку и привела, меня в это место, где мой опыт и способности могут как-то помочь разобраться в ситуации.

В кабине нагрелось, как в духовке. Развернул машину, задом к солнцу. Хоть какая-то тень. Еще бы ветерка немного. Но природа была безмолвна. Достал свой сотовый из кармана, посмотрел на часы. Оказывается сейчас ночь, наступили новые сутки. Но солнце неподвижно висело все в том, же месте небосвода, игнорируя привычный ход вещей. Похоже, здесь зациклено время. Вернее внешнее время, относительно внутреннего, зациклено. Получается как в фильме «День сурка», только здесь, пять минут сурка получаются. Неужели, наши ученые доигрались до таких экспериментов со временем. Был конечно проект «Филадельфия». Хотя там все в догадках и предположениях. И вообще больше вымысла, придуманного околонаучными и желтыми СМИ. Но барьер был, на расстоянии броска камня. За ним был привычный мир, а здесь чертовщина с монстрами и временными аномалиями. А может быть это наступление чужого мира на наш. Вот таким пузырем будет расползаться по всему миру, пока не поглотит все. Опять вспомнились Стругацкие с их «Пикником на обочине» и отпочковавшийся и разжиревший на этой теме «Сталкер». Что такое Зона? Место, оставшееся после тайного визита инопланетян? Устроили себе пикник, оставили за собой мусор, который того и гляди приведет к исчезновению всей цивилизации. А может, просто последствия взрыва атомной электростанции. Наука еще сама не может разобраться во всем, что сама же и изобрела. Что если энергия взрыва позволила соприкоснуться двум мирам, которые в точке соприкосновения образовали Зону со своими жуткими тварями и аномалиями. Все ждут конца света, кто от метеорита, кто от смены полюсов, кто от Господа бога. А он уже пришел, в отдельно взятый Прокопьевск. Сейчас наберется опыта и сил и двинет по всему земному шару в поисках новых жертв. Какое удивление сначала испытают люди, когда вдруг увидят необычную лиану, возникшую за одну ночь, рядом с их подъездом. И непременно захотят потрогать. И бац, он уже весь в иголках, и через сутки сам становится полноценной лианой. И только ботинки будут выдавать, что основание растения когда-то было человеком. А теперь субстрат. Большинство, конечно смекнут, что с лианами, что-то нечисто, и сами не будут подходить и детям запретят. Но тут появятся помощники доктора Айболита, Тяни-Толкаи. Вот от них спасения нет. Твердые, как черепахи, стремительные как барракуды, безжалостные как надзиратели коцлагеря. Они быстро найдут и ликвидируют остатки человечества. Возможно я сам, коснулся только края этого мира, и не представляю, какие еще могут ждать сюрпризы.

Я снова сидел на промытом песке, у самой реки. Вокруг меня росли редкие кусты лопухов мать-и-мачехи. Воздух приятно пах речкой. Сама речка медленно несла свои серовато-коричневые воды у самых моих ног. Стрекозы разыгрывали танцы в воздухе. Пух медленно опускался на поверхность воды и не проткнув пленку поверхностного натяжения, оставался лежать на ней сухим. Идиллия. Солнце, приятно припекало затылок. Знакомый женский голос бессовестно прервал мое блаженство.

— Как я вижу, вы все еще живы? Возможно, моя просьба о последней попытке приведет к нужному результату. Как вы Аркадий? — девушка обошла меня и плюхнулась в песок справа от меня. Она уставилась, ожидая ответа.

— Собственно жив. Но минуту назад сидел в кабине бензовоза и размышлял обо всей этой чертовщине. И вдруг на берегу реки, и снова вы. Не поленитесь объяснить, что здесь происходит. Почему здесь этот барьер, кто его создал, и почему время под ним остановилось, и как вам удается незаметно так для меня перемещать меня на эту речку? Скажите честно, я умер?

Девушка закатилась заливистым смехом

— Вы живы, Аркадий, слава богу. Что происходит, я не могу сказать, это нарушение профессиональной этики. Вам не нужно зацикливаться на этом. Просто примите как есть. Это случилось и все, и это на самом деле. Вы должны беречь себя, и главнее этого сейчас нет. Старайтесь выжить, в первую очередь, а во вторую вам нужно очистить это место от иного. Удастся, все вернется, как было. Нет — я даже думать об этом не хочу. Поэтому, Аркадий, проявите все, что у вас есть и победите.

— Замечательные пожелания. Я вот не уверен, конечно, что не лежу сейчас под аппаратом искусственного сердца, и это все мне приходит в воспаленном мозге. Все вокруг и правдоподобно и невероятно одновременно. Самая подходящая мысль, что я в чистилище. Что греха таить, я жизнь прожил, как инфантильный ребенок, безответственно и беззаботно. Теперь и пришло время отработать и попасть в рай.

Девушка вновь залилась смехом.

— Ну, думайте, как хотите. Возможно, это стимулирует вас сильнее, чем ответственность за все человечество.

Я поймал себя на мысли, что она очень хороша, когда так смеется.

— А как вас зовут, кстати, и, откуда, вам знакомо мое имя? — вторая половина вопроса была задана, просто, так, возможно девушка, плод моего воображения и поэтому она должна знать, как меня зовут.

— Анастасия.

— Настасья Ивановна и Михайло Потапыч! А где он, ваш Михаило Потапыч? И будет ли еще маленький Мишутка?

Анастасия видимо, не знала откуда эти имена и очень мило сморщив лоб, вопросительно посмотрела мне в глаза.

— Сказка про трех медведей. Не помните? Где ваш мишка?

— А! — она снова расхохоталась — Медведь, это робот. С моей работы. Большего вам не могу сказать о нем.

— Какая секретность. Меня очень удивляет уровень нашей науки. Временной барьер и медведи-роботы, которые выглядят, как настоящие.

— Про временной барьер вы сами догадались, очень похвально. А вот медведь, это не наша наука. Ну, все, хватит. Разболталась я с вами, Аркадий. Существуют определенные инструкции, которых я должна придерживаться при общении с вами.

— Телепортация, тоже не наша наука?

— Какая телепортация?

— Не прикидывайтесь, Настя, я несколько минут назад, сидел в кабине грузовика, а потом бац, и на берегу реки.

Ее снова развеселило мое предположение

— Вы спите сейчас, лежите в кабине своего бензовоза, пускаете слюни на сиденье. А я немного управляю вашим сном. Смотрите.

Внезапно берег реки сменился моей кухней, я сидел за столом, передо мной стояла яичница в сковородке. Также резко исчезла кухня, я стоял на краю скалы, внизу плыли облака, дул холодный ветер. Затем был самолет, кладбище старых комбайнов из далекого деревенского детства, море, студенческая общага, затем все вернулось на берег реки.

— Спокойной…спокойного дня, Аркадий — Анастасия исчезла вместе с речкой.

Сознание возвращалось малыми порциями. Вначале ткань сидения, затем пол с ошметками грязи, потом панель приборов. Когда я, наконец, сообразил, где я, то подскочил как ужаленный. Твою мать, как я мог уснуть, вот так беззаботно, когда кругом сплошная смертельная опасность. Стремительно выглянул во все окна по очереди, в зеркала, затем замер и прислушался. Вроде тихо. Это надо же, какое пренебрежение к собственной безопасности, меня могли убить во сне уже не один раз. Я вынул телефон. Надо же, прошло шесть часов. С этим надо как-то бороться. В сознании болтались остатки сна про Настю. Ото сна осталось ощущение, что я очень важный подопытный кролик. Духота в кабине была невыносимой. Нашарив за спинкой сиденья монтировку, выдохнул для смелости и открыл дверку. Тихо. Простоял, не шевелясь с минуту. Никакого движения. Что ж, приятная новость, у этих тварей с интеллектом туго. Пропал раздражитель, и они потеряли цель. Может у них просто рефлексы, вместо мозга надглоточный узел, как у дождевых червей. Значит, если силой на них не попрешь, будем хитрить.

Обошел вокруг бензовоза, останавливаясь на каждом шагу прислушиваясь и присматриваясь. Монтировка пригодилась, чтобы сбить замок с крана. Крутанул барашек крана, оттуда потекло топливо. Я проверил его. Мокнул пальцы в струю и поставил на солнце. Топливо оказалось соляркой, о чем свидетельствовала жирная невысыхающая пленка на пальцах. Значит, мою малышку нечем будет заправить. Буду пока ездить на грузовике. И эта мысль не показалась мне ужасной, а совсем наоборот. Я себя, в кабине грузовика ощущал намного защищенней, чем в хлипком салоне легковушки. Только вещи свои нужно будет забрать из Нивы. В моей голове уже начал складываться материал статьи. А для этого нужен и фотоаппарат и ноутбук.

В животе заурчало. Я прикинул, когда последний раз ел. Получалось, около двух суток назад, если правильно оцениваю время, когда я дрых с иголкой в руке. Значит, мне нужно в первую очередь достать припасы. Во вторую — вернуть свои вещи. Получался примерно тот же план, что и в первый раз. Тогда я не выполнил ничего из задуманного и потерял свою машину. Теперь я буду быстрее, смелее и решительнее. Это звучало как аффирмация на занятиях у психолога. Но, что поделать, по жизни я не очень применял эти качества. Они, собственно, и не нужны мне были. Я никогда не страдал амбициозностью, не скакал по головам ради карьеры или материальных выгод. В глубине души то ли презирал таких людей, то ли им завидовал, сам не мог понять. Кто же знал, что судьба повернется ко мне такой вот стороной. Я представил на своем месте главреда Геннадия Петровича. Какой бы выход нашел он в этой ситуации? Мне почему-то представился Суздальцев, кричащий с крыши элеватора тварям, что их быть не может в принципе, и, что они все плод воображения сотрудников его редакции. И что им всем пора исчезнуть, потому что рейтинг их газеты уже и так находится на достаточном уровне, и рекламодатели уже в очередь строятся, что оккупировать их страницы. Твари поначалу внимают словам издателя, дослушивают до конца, а затем, обыденно откусывают ему голову и расползаются по своим местам, переваривать оратора.

Грузовик, дрогнув корпусом, завелся. Звук мотора в окружающей тишине действовал немного успокаивающе. Цель, все та же, заправка. Я пока не знал другие места общепита в этом поселке. Будет время, обязательно прошвырнусь по местным супермаркетам, а пока в проверенное место. Грузовик набирал скорость нехотя, я еще не в полной мере разобрался с коробкой. Вдалеке показалась моя покореженная старушка. Возле нее была какая-то активность. Тяни-Толкаи устроили мне засаду? Не такие они и тупые. Наверно, про надглоточный узел я поспешил. Ближе я разглядел три бронезмеи, которые без остановки перетекали по кузову машины. Наверно они заслышали звук приближающегося грузовика, потому что внезапно замерли, приподняли по-змеиному одну часть своего плоского тела. Затем, все три Тяни-Толкая выползли на проезжую часть. Они мне напомнили Труса, Балбеса и Бывалого, которые перегораживали дорогу грузовику, когда вылезли обмороженные из рефрижератора. Останавливаться я не собирался. И к тому же, надо было проверить их на крепость. Из чисто научного интереса. Все три зверюги приложились к бамперу почти одновременно. По корпусу прошла отдача. Передо мной подлетел кусок твари и гулко ударился о стекло, оставив мутный след. Я включил дворники и смыл это безобразие. В зеркале заднего вида, было видно, как выкручивались в кольца оставшиеся тела Тяни-Толкаев. Надеюсь, это была смертельная агония.

Лихо подрулил к зданию заправки. Так, что бы моя дверка почти была прямо напротив входа в помещение. Остановился, осмотрелся буквально за долю секунды. Схватил приготовленную монтировку и выпрыгнул из кабины. Вроде тихо. Благословил сам себя на дальнейшие действия и резко открыл дверь заправки. Внутри ничего не поменялось. Та же пыль на всем, та же лиана в конце зала, с торчащими ботинками. Хотя нет, цвет лианы сменился с ярко-зеленого на более темный. Словно, она стала обрастать корой. Но проверять мне было некогда. За стойкой висели пакеты с логотипом компании. Я сорвал их наобум и стал забивать продуктами. Перед выполнением плана я продумывал, какие продукты можно с собой взять из типичного ассортимента заправочных станций. Шоколад не подходил, наверняка он уже испортился в такой жаре. Оставались всякие чипсы, орешки, кальмары к пиву. Руки тряслись, пачки с чипсами не попадали в пакет. Я набрал два пакета полные всяких разноцветных упаковок. Они почти ничего не весили. Два полных пакета, весили по килограмму каждый. Люди, нас обманывают, нам продают воздух. В третьем пакете были бутылки с водой, и он был неподъемным. Все, пора смываться. Окинул прощальным взглядом помещение, на случай увидеть, что-нибудь важное, за чем можно будет приехать еще раз. Ничего не увидел и поспешил покинуть это гостеприимное место. В тамбуре, приник носом к стеклянной двери, поводил глазами в разные стороны. Никакого движения на улице не было. Еще не чухнулись твари. Быстренько открыл дверь заправки и сразу же схватился за ручку своего бензовоза. Ух, эта часть плана прошла успешно. В ответ на мои довольные мысли, надо мной промелькнула тень. Я посмотрел в небо. Там, планируя на перепончатых крыльях, летела неведомая тварь. Явно не птица, скорее ящер, который вымер шестьдесят пять миллионов лет назад. Форма тела была странной даже для ящера. Овал с крыльями. Где голова, даже не видно. Так, значит, авиацию против меня пустили. Теперь мне гораздо беспокойней будет. Огромная птица барражировала на высоте пятидесяти метров. Большие крылья давали хорошую подъемную силу, и она почти не махала ими. «Птица» кружилась по по эллиптической траектории. Было совершенно очевидно, что она высматривает что-то на поверхности. Блин, сколько у них там еще животных из зоопарка сбежало? Птица повернулась ко мне боком, ну ни дать ни взять, ванна с крыльями. Я откупорил бутылку воды. Боже, как оказывается, я хочу пить. После утоления жажды острее почувствовался голод. Орешки с солью для пива, затем какие-то сухарики исчезли почти не разжеванными. Они казались мне восхитительно вкусными. Я понял, что раньше, моя вкусовая эстетика была вымышленной и совершенно пустой придумкой.

Бензовоз, пустил облако черного дыма и тронулся. Теперь нужно попасть в свой автомобиль. Хоть бы там не было Тяни-Толкаев больше. Коллекция животных пополняется, нужно зафиксировать новую летающую тварь. Я рулил, не упуская из виду новую «химеру». Пока агрессии она не проявляла. Может это доброе животное? Сейчас, в голове у меня, за основную, считалась версия, про научные эксперименты. Где-то в этой Прокопьевке была лаборатория. А что? Кто здесь будет ее искать? Прекрасное место, чтобы не светиться всяким разведкам. Кормили животных геномодифицированными овощами, забавлялись с ДНК и прочими научными штуками, да не рассчитали своих сил. Упустили этот ужас наружу. Но на этот случай был у них вариант «Б». Изоляция. Закрыли каким-то энергетическим куполом от всего мира свою лабораторию, вместе с Прокопьевкой. И надо же мне было попасть сюда. Была у этой теории слабая сторона. Я как-то теоретически неплохо представлял себе уровень науки и был уверен, что до такого мы еще не додумались. И сны, в которые является Настя, и упорно просит меня в это поверить. Может здесь разбилось НЛО, и произошел новый качественный скачок на новый уровень нашей науки?

Остатки Тяни-Толкаев лежали неподвижно, напоминая «лежачих полицейских». Для верности, я еще раз переехал по ним. Никакой реакции, точно сдохли, но проверять не буду, пока не завоняют. Вещи лежали на заднем сиденье, все находилось в одной «боевой» сумке. Сумка придала некоторую уверенность и ностальгическую связь с прошлым миром. Именно в этот момент, первый раз у меня проявилась тоска по прошлому. Автоматически открыл замок-молнию, осмотрел содержимое. Все на месте, да и кто здесь будет воровать? Из утробы сумки доносился слабый запах прошлого, пахло редакцией, нагретым пластиком электроники. Душа как-то сжалась внутренне, готовая расплакаться, но мужчины не плачут, только вздохнул глубоко. Резко застегнул замок и бросил сумку на плечо.

Мысль, что вторая часть плана прошла тоже без помарок, даже немного напрягла меня. Если все хорошо, то скоро начнется плохо. Я спохватился, что совсем забыл про новую тварь. Закружил головой в поисках ее на небе. Ваннообразный птицеящер заходил со стороны солнца, как летчик-ас в войну. Нет, она не пикировала, просто летела в мою сторону, и моё обострившееся чутье подсказывало, что это не просто так. Когда до нее осталось метров сто, «юнкерс» стало заваливать на один бок. И я понял, что сравнение с ванной оказалось пророческим. Ее тело было углублено, и солнечный свет отражался в черном и блестящем содержимом. Проявив всю силу воли, какая у меня была, и даже больше, скинул сумку с плеча, достал фотоаппарат. Тварь была совсем рядом. Ее еще сильнее завалило на бок, и она опорожнила свое содержимое, почти на меня. Какие-то гадкие куски, сыпались из ее корыта возле дороги. Это напомнило мне передачу про времена Великой Отечественной. У нашего штурмовика Ил-2 были маленькие кумулятивные бомбы ПТАБ, они сыпались на танки немцев в большом количестве, поражая цели на огромной площади. Поэтому я внутренне приготовился к взрывам, однако начатое, не бросил. Навел объектив в сторону пикирующего бомбардировщика и принялся щелкать кадры. «Бомбы» так и не разорвались. Птица, прошлась вдоль дороги, израсходовала весь запас «бомб» выровнялась и улетела прочь. Меня отпустило, руки затряслись как после загула. По лицу тек пот, коленки дергались как перед расстрелом. Что это было? От чего избавилась эта птица? Я был ее целью, это ясно, но что за подарочки там были? На платформе моего бензовоза лежала доска, примотанная тросом. Пойду, поскребу в песочке, разгляжу, что там упало.

«Штуки» должны были упасть возле дороги. Я осторожно приблизился к краю асфальта. Ничего не видно, тишь и благодать, никаких черных бомб не валяется. Может в землю ушли? Занес доску над обочиной с целью, поскрести землю, поискать, что там зарылось. И как только доска коснулась земли, оттуда словно выстрелили. Противоположный край доски подскочил, я не удержал её в руках и выронил. В доску еще раз ударило из-под земли и еще раз. Доска отлетела на асфальт. Пробив ее и застряв наполовину своего мерзкого тела в доске, извивались три черных существа, похожих на толстых червей, или коротких змей. Они так неистово извивались, что доска постоянно подпрыгивала, мешая рассмотреть ее пленников. Получается, что не бомбы сбрасывала летающая ванна, а мины. Живые мины, которые пробивали доску «сороковку». Что говорить о подошве. Получив в ногу такую мину, человек упадет на густо заминированную землю и его тут же насквозь пробьет еще одна такая мина. Человек не дерево, в нем не застрянет. Чтоб тебя. До чего же можно докатиться, выдумывая новые способы убийства. Я жертва Эксперимента, целью которого является создание смертоносных тварей. Если я смогу одолеть этих тварей, экспериментаторы извлекут уроки и создадут новых, еще более смертоносных существ. Нет, эту гипотезу надо отбросить, а то она приведет к унынию. А уныние, как известно, смертный грех.

Я придавил доску ногой, черви продолжали сопротивляться своему плену. Тем не менее, я смог их рассмотреть более детально. Коническая роговая верхняя часть, она служила боеголовкой этому «снаряду». Все остальное тело было мышцей, которая вбиралась в саму себя, превращаясь в шишкообразный комок, а затем мгновенно распрямлялась, сообщая реактивное ускорение своей конической голове. И питалась эта мышца наверно не аденозинтрифосфорной кислотой, как положено мышце, а чем-то более высокоэнергетическим, с добавлением закиси азота, например. Эти три мины почти игнорировали мой восьмидесятикилограммовый вес. Я подпрыгивал на доске так, словно весил, как мой кот Гена. Я назову этих крайне неприятных червей «Птабы». Мелкие и смертоносные. Только немцам надо было смотреть в небо, а мне под ноги, чтобы сохранить себе жизнь. Я сделал еще одно замечательное наблюдение про этих червей. Птица, специально сбросила их на обочину, потому что они не смогли бы зарыться в асфальт. Все, теперь я избегаю дорог с грунтовым покрытием, только асфальт и плитка. «Птабы», тем временем немного успокоились и потускнели. Жаркое солнце подсушило их кожу. Я достал зеркалку и сделал несколько разных снимков со всех сторон. Может дети мне потом спасибо скажут…посмертно.

Пора было уезжать из этого места. Птица могла вернуться сюда с новым грузом «червивых» мин. Хороший вопрос «Куда ехать?». Обо мне стало известно слишком многим в этом подколпачном мире. Если я не был случайной жертвой этого «штурмовика», значит, на меня объявлена охота. Думаю, скоро станет ясно, кто здесь дичь. Попробую уехать на максимальное удаление от поселка. Для этого нужно объехать всю окружность барьера и найти самое укромное местечко. Я поблагодарил Господа нашего всевидящего за бензовоз. Хоть кататься я могу сколько хочу. Я прикинул расстояние от барьера до заправки. Примерно пять километров. Час ходьбы обычного человека. Маловато, чтобы я смог отдохнуть и чувствовать себя в безопасности. Возможно «колпак» имеет форму эллипса, и я смогу найти самое удаленное местечко, которое позволит мне немного расслабиться. Там, я наконец, отдохну, соберусь с мыслями и составлю план борьбы за собственную независимость. А если колпак все же круглый, то придется кружиться вокруг поселка, пока не кончится горючка

Машину трясло мелкой дрожью на пучках сухого житняка. Природа степей Южного Урала расстилалась передо мной во всем своем августовском однообразии. Желтая степь, до колеблющегося в знойном мареве, горизонта. На ходу мне казалось безопаснее, и я опустил оба стекла. Хотелось немного ветерка в этом «стоячем» мире. Взгляд невольно задержался в боковом зеркале заднего вида. Усталое небритое лицо. Мешки под глазами. Волосы слиплись жирными сосульками. Сколько я здесь? Дня четыре, наверно. А может больше. Время без смены дня и ночи быстро привело к полной потери его ощущения. Нужно завести дневник, где буду регистрировать стадии собственной деградации. Пусть потомки знают, как это происходит. На то чтобы обезьяна стала человеком, ушло миллион лет, а на то чтобы Аркадий стал обезьяной один год. Максимум. Я и на такой срок не согласен в этом негостеприимном мире. Моя физиономия в зеркале нуждалась в отдыхе и ванной. Тело начинало зудеть от грязи. Миллион за десять минут в ванной. С ароматной пеной, шампунем, пеной для бритья и острым бритвенным станком с тремя лезвиями. Эх, черт, как давно это было. Пока мне светит, только ведро воды из местной реки.

Прокопьевка скрылась за холмом, оставив меня один на один с желтой степью и с мыслями. Вот сколько раз в жизни мы действительно ощущаем свою причастность к важному делу. Чтоб действительно осознавать, что эту работу никто кроме тебя не сделает. Никому ты ее не станешь спихивать, не только из-за того, что ты робкий или чересчур ответственный, а именно потому, что это твоя работа. Делая эту работу, ты просто ощущаешь себя на своем месте. Можешь немного покреативить, или задержаться подольше и не заметить, как стемнело. Я это веду к тому, что после пятнадцати лет работы из-под палки, я вдруг ощутил в себе силу и желание сделать что-то важное. Не знаю, на сколько меня хватит, и какие еще ужасы меня ждут впереди, но в этот момент в моей дуще торжествовала спокойная уверенность в своих силах. Я не допускал мысли о смерти. Думать об этом, все равно, что заведомо проиграть. Твари местные, из тех, что встречались, довольно безмозглые. Значит, будем давить их интеллектом.

Вдали показалась цепочка деревьев. Не иначе речка. Через пару километров бензовоз уперся в промытый желтый речной песок. Сочная зелень прибрежной растительности резко контрастировала с высохшей степной травой. Над стебельками травы вились стрекозы и бабочки, в кронах деревьев пели птицы. Все вокруг было таким привычным и успокаивающим, если бы не один фактор. Непроницаемый купол, вдоль которого я ехал все это время. Он обрезал речку. Вместо полноводной реки передо мной была большая лужа, со стоячей водой. В воздухе уже витал болотный запах, еще немного и вода зацветет. Одно интересное наблюдение: по ту сторону купола река текла как обычно. Ее уровень был гораздо выше, чем здесь. Я смотрел на потустороннюю реку, словно в аквариум. Там плавали рыбки, водоросли сгибались под быстрым течением воды. Это стоило зафиксировать на фотоаппарат. Пригодятся мои снимки или нет, пока неясно, но такая уж наша репортерская работа, фиксировать жизнь.

Мой запасливый предшественник, водитель бензовоза, по шоферской традиции возил ведро, подвешенное к фаркопу. Устрою-ка я себе душ. Под сиденьем оказалась открытая пачка кальцинированной соды. Наверно, ею водитель отмывался от масла и солярки после ремонта своего грузовика. Мне сгодится просто для мытья своего зудящего тела. Интересно, а местный водоем тоже населен мутантами? Ползающих тварей мы видели, летающих тоже, растения тоже были представлены, а вот водоплавающих пока нет. Даю палец на отсечение, что такие здесь есть. Поэтому купаться я не полезу. Зачерпну воды ведерком. Под колесами грузовика лежала сухая ветка. Ходить по песку нынче стало опасно, поэтому я воспользовался веткой, как минным тралом. Однако ни одной «мины» я не разминировал. «Местные» не ожидали меня здесь увидеть вот и не подготовились. Я оглядел небосвод. Чисто. Буду торопиться с душем. Побултыхал веткой по речному дну, сильно замутив воду. Но ничего, лучше перестраховаться, чем наступить на какой-нибудь «сюрприз». Я наступил босой ногой в воду, она немного увязла в речном иле. Вода была прохладной. Голой ступней чувствовались родники, бьющие из-под земли. Благодаря им речка все еще существовала, как водоем. Как приятно оказаться в воде, я набрался смелости и зашел по колено. Штанины намокли, но все равно было очень хорошо. Поселок с его новыми обитателями немного отошел на десятый план. Я был как Робинзон Крузо, до того момента когда он встретился с друзьями, желающими съесть Пятницу. Место это было уединенным и внушало некую изолированность от происходивших неподалеку событий. Сознание, отпустив вожжи постоянной боеготовности, наполнилось сладким туманом. Ого, наверно за куполом уже ночь. Достал мобильник из кармана. Полвторого ночи. Нужно быстрее принять душ и озаботится ночлегом. Терпеть не буду. Место неплохое, с виду тихое. Может, таких уже не осталось на местной карте. В любом случае, крепкий здоровый сон лучше, чем постоянная борьба с ним. Недосып может привести к сомнамбулическому состоянию или нарколепсии. А когда желудь спелый, его любая свинья сожрет — как говорил Мужик из мультика «Падал прошлогодний снег».

Я взобрался на бочку бензовоза. Внимательно осмотрелся по сторонам. Вроде тихо. Ну, что, приступим к «помойке». Склонил голову над ведром и ладонью смочил волосы, водой из ведра. Насыпал небольшую горку соды в руку. Интересно, последние не вылезут? Сода плохо пенилась и растворялась. Гранулы скребли по голове. Это совсем не полезно для твоей головы, сынок, сказала бы мама. Знаю, мама. Тут, вообще мало полезных вещей. Лучше я помою голову содой, чем дать ее отполировать червям. Для тела, я придумал другой способ мытья. Под сиденьем валялась тряпка, наверно кусок старой простыни, который жена водителя пожертвовала мужу на тряпки. Я оторвал от него небольшой кусок. Насыпал на него немного соды и свернул в четыре раза. Получилась что-то наподобие мочалки, будет пену давать и не будет царапать. «Помойка» прошла успешно. Несколько раз пытался навернуться на скользкой поверхности. Сода, конечно, не мой любимый ароматный гель для душа, но грязь и запах отбила. Водные процедуры вернули бодрость духа и приятное состояние чистоты. Теперь «постирушки». Я еще раз сбегал за водой к речке. Стирал свое белье тоже верхом на бочке. Такая позиция позволила считать себя в некоторой безопасности от внезапного нападения. Но никто и ничто не пыталось нарушить мое уединение. Мокрые вещи расстелил на бочке. На солнцепеке они высохнут за час. Слазил в кабину за водой и чипсами. Пора подкрепиться.

Легкий ужин заставил кровь обращаться по малому кругу, минуя голову. Сознание опять заволокло эйфорической дремой. Хошь не хошь, а спать все равно надо. Спать в кабине, с закрытыми окнами не получится. Температура внутри быстро поднимется до несовместимой с жизнью. На бочке, тоже не вариант. Можно упасть с нее, а можно оказаться застигнутым врасплох. Так что, все равно кабина. Вдоль реки росли тополя с мощной кроной. Тень от них получалась короткой из-за вечнополуденного солнца, но плотной. Встану кабиной в тень, приоткрою окна на сантиметр да посплю.

Плотная тень от дерева неплохо закрывала солнце. Перед тем, как уснуть, для пущей безопасности посмотрел в одно окно, затем в другое. Никаких признаков для тревоги. Свернулся на теплом сидении калачиком. Последней уходящей мыслью было: нужно раздобыть консервы и стеклянные бутылки. Связать их между собой и сделать громыхающую сигнализацию.

Снов не было, ни Настя, ни медведь не удостоили в этот раз своим вниманием. Привыкли наверно. Не знаю, сколько я проспал, а только чувство тревоги не дало мне поспать подольше. Я ничего не слышал, просто внутренний голос резко произнес «Проснись», и я подскочил. Ничего не понимающим спросонья взглядом, вылупился в окно. С полминуты смотрел, как в пустоту. Сознание сильно запаздывало с возвращением из страны Морфея. Как мне далеко до инстинктов диких животных. Сайгак уже был бы в полукилометре от этого места, а я только пытаюсь понять, где я вообще есть. Наконец оно вернулось, и я осознал себя и все свое незавидное положение. Стараясь не раскачивать кабину неловкими ерзаниями, закрыл окна. Заодно осмотрелся. Никого не видно. Но чувство тревоги держалось холодными пальцами за сердце. Возможно, у меня уже открылся «третий глаз», как бывает у людей, находящихся в постоянной опасности. Мое белье сушилось на бочке, а я все еще был голышом. Если попробовать удрать отсюда, не выходя из машины, то я лишусь моей последней связи с любимым прошлым. Дудки, моя одежда, как талисман для меня. Пока я в ней, я неуязвим. Я выбрал монтировочку поухватистей. Ну, была не была. Резко распахнул дверку. Никого. Как достойный потомок обезьян, в три движения оказался верхом на бочке. Сграбастал всю одежду в комок, за секунду огляделся и юркнул назад в кабину, как мышь в норку. Фуф, обошлось. Но тревога не прошла окончательно. Клянусь, что я был не один. Где-то рядом затаился враг. Почему он не напал сразу? Может, это опять какая-то новая тварь. Ждет меня в засаде.

Пока я одевал, горячие, прожаренные на солнце, вещи, мысли бесформенно копошились в моей голове. Вероятно, что здесь нет места, где я буду в относительной безопасности. И в конце концов, если останусь жив, мне придется придти к непростому решению. А именно: мне придется объявить войну этому «подколпачному» миру. Совсем непривычная роль для меня. Ну, просто, совсем не мое. Или сдаться. Можно ведь не напрягаться, потерпеть немного. Повисеть на веревке, пока не испустишь дух, или потерпеть пока из тебя не выйдет вся кровь через порезанные вены. Пока я разбирался с воротом рубашки, который непослушно лез в рукав вслед за рукой, мой взгляд задержался на неестественном утолщении тополя. Утолщение было похоже на скворечник или рюкзак, непонятно для чего подвешенный к дереву. Оно и цветом и фактурой ничем не отличалось от ствола дерева, однако выглядело неестественно на нем. Может я перестраховываюсь, я не ботаник, чтобы разбираться в древесных наростах, но взгляд задержал на нем. И это шелохнулось, будто перехватилось поудобнее за ствол дерева. «Третий глаз» не подвел, вот откуда было тревожное чувство. Кто же это у нас, какой его способ убийства? Что делать мне, рвать когти, или понаблюдать за новой тварью? Пожалуй, понаблюдаю, но из кабины. Врага нужно знать.

За десять минут наблюдений «рюкзак» шевельнулся всего один раз. Его движение вполне можно было списать на обман зрения, вызванный чересчур напряженным вглядыванием. Почему он не напал на меня, когда я собирал одежду с бочки? Если эта тварь действительно монстр, то она слишком медлительна. Наверняка у нее есть козырь в рукаве. По-видимому, она подстраивается под окружающую среду, как хамелеон. Значит, она действует с близкой дистанции. Но как она убивает? Смертоносное жало, или еще что-то? А что если проверить. Речной ил, высохший и потрескавшийся, на солнце, представлял собой прекрасное метательное средство. Безрассудно, конечно, бросаться камнями в того, кто может убить тебя. Но священный долг журналиста (я всегда чихал на него) быть впереди всех событий. На острие, так сказать, на острие монстра. А может не бросать? Ладно, я же не девчонка.

Ил, запекся на солнце до такой степени, что стал греметь как керамическая плитка. Хорошо достанется этому скворечнику, если я попаду. Плоские куски ила летели по своей хитрой траектории. Попасть в скворечник можно было только случайно. Я, раз десять пытался попасть, но непослушный ил летел, как виниловая пластинка. Наконец я попал в ствол, немного, выше скворечника и осыпавшиеся куски упали прямо на этого маскирующегося под нарост, монстра. Секунд пять ничего не происходило, что я нелестно подумал о своем разыгравшемся воображении. Затем нарост зашевелился. Он начал надуваться, а затем бахнул. Да так, что у меня засвистело в ушах, как от контузии. Я ненадолго дезориентировался в пространстве, но тело рефлекторно запрыгнуло в кабину. Скворечник бахнул еще раз, но кабина заглушила звук, затем еще раз. Я посмотрел на то место, где он висел, ожидая увидеть развороченные внутренности. Но скворечник был в полном здравии и только раздувал «щеки». «Бум», снова стрельнул монстр. А ведь я мог находиться возле этой твари на расстоянии руки и не заметить ее. Представляю себе, какую контузию можно получить в непосредственной близости. Теперь буду знать, что есть и такие смертоносные виды тварей. Назову его «Фугас». Очень похоже по принципу использования. Звук его выстрела, по децибелам, равнялся звуку разорвавшейся гранаты наверно. Мне никогда не приходилось его слышать, и, слава богу, но точно громче выстрела дробовика. Раз в десять. Пора рвать когти из этого уютного местечка. Этот рюкзачок с сюрпризом уже всю округу переполошил и «свои», уже вовсю спешат ему на помощь.

Бензовоз на полном ходу преодолел обмелевшую водную преграду и снова затрясся по степи. Мысли о собственной безопасности не давали покоя. Что-то я с голыми руками пытаюсь бороться против специально подготовленных монстров. Будь у меня какой-никакой ствол, я мог бы просто подстрелить этого «фугаса». И «птицу» ту с «птабами» мог подстрелить, наверно. Летела она медленно, как-нибудь попал бы. Да и любой мужчина с оружием становится смелее. Наверняка в этом поселке есть оружейный магазин, и хозяева его не успели попрятать оружие в панике. Страшно, конечно, соваться в поселок. Почему-то представлялось, что он наводнен монстрами. Но сколько не откладывай неприятное дело, а делать его все равно придется. И чипсы скоро закончатся, а может, осточертеют раньше, чем закончатся. Так что Прокопьевка, жди меня, я скоро буду. Вот только памперсы одену пообъемистей. Не тот я человек, чтоб с опасностью на «ты». Все на «вы», или вообще прохожу мимо, будто не заметил. Но здесь не пройдешь, и это было очевидно, не то, что в том, внешнем мире, где можно выкручиваться до последнего, сваливать все на чужие головы, или просто спрятаться. Хорошо бы раздобыть карабин, типа «Сайги». Из всего огнестрельного оружия мне пришлось стрелять только из «Калаша», в армии. Этот карабин, кажется, был сделан на его основе и поэтому ручки должны помнить, как пользоваться этой штукой.

Как гром, среди ясного неба, меня сразила мысль. У меня же навигатор есть. И хоть сейчас он не ловит спутники, но улицы и переулки Прокопьевки показать сможет. А там и все значительные точки интереса отмечены. По крайней мере, самый большой магазин точно есть, а также больницы, заправки, полицейские участки…Стоп, в полицейском участке тоже может быть оружие. Может быть даже АКСУ. Это внезапное озарение заставило меня остановиться посреди чистого поля. Вот только навигатор остался у меня в Ниве. О нем я как-то не вспомнил, когда забирал свои вещи. Придется опять наведать свою старушку, заодно посмотрю, что там эти «птабы» застрявшие в доске делают. Место, где осталась моя машина, можно считать концом замкнутого круга. Показания одометра бензовоза покажут длину окружности этого аномального места и путем нехитрых вычислений. По формулам, застрявшим в голове еще со школы, можно будет вычислить диаметр и площадь это «подкупольного» мира. Не знаю, зачем это нужно, так для статистики наверно. Может и найду применение в будущем, когда буду знать скорость каждого монстра.

Монотонная тряска по степи снова навела мои мысли на размышление о природе этого «мира». Твари созданы будто искусственно, специально для уничтожения людей. Отсутствие привычных частей тела, например головы. Она им ни к чему, если они выполняют всего одно действие — убийство. Вместо мозга нервный узел, расчитанный на несколько рефлексов. Обнаружить и убить. Зачем «птабу» мозг? Наступили — он разжал мышцы и воткнулся в жертву. Или «фугасу» — у него одна реакция на любой раздражитель. С летающим корытом или Тяни-Толкаями немного сложнее, но и у них голов не наблюдается. А что если они обладают ментальными способностями. Где-то есть «мозг», который хорошо спрятан. Он телепат, а твари служат ему глазами, ушами и руками. Ими он расчищает себе жизненное пространство. Это конечно теория, и пока она имеет право существовать. Она не объясняет, откуда взялась эта нечисть, какую цель преследует. Просто немного наблюдений с конкретными примерами. Если это дело рук человеческих, то масштаб циничности людей организовавших этот эксперимент, просто не укладывается в голове. Пойти на уничтожение нескольких десятков тысяч людей, чтобы проверить, на что способны эти монстры, кажется просто изуверским. Хотя человеческая история сплошь изобилует подобными примерами. Но это все было когда-то или где-то, а не у тебя под носом. Средства уничтожения себе подобных всегда находились на пике прогресса. Пока я читал в газетах про очередную модификацию автомата «Калашникова», изобретенного семьдесят лет назад, неподалеку велись эксперименты с мутантами, со временем, с непонятной энергией, образующей силовое поле. Все это настолько было фантастично, на фоне собственных знаний об уровне современной науки, что не укладывалось в голове. Ни в желтой прессе, ни в научной, ни разу не проскользнули даже намеки на подобные вещи. Если здесь такой уровень секретности, то меня точно не оставят в живых. Может и не стоит сопротивляться. А если на мне отрабатывают технологии. Потом возьмут от меня кусок гена и превратят в очередное чудовище. Остановлюсь на подобной точке зрения, пусть это будем моей теорией происхождения «мира». Есть слабая сторона у этой теории. В виде очень реалистичных снов, с главной героиней сна — Анастасией. Зачем кому-то нужно, что-то мне рассказывать, просить не сдаваться, и делать это когда я сплю. Странная мотивация. Если им нужно, чтобы я не сразу умер, для того чтобы они накопили побольше научного материала, пусть мотивируют привычным образом. Кстати, сны я тоже считал неизученным феноменом. А они запросто залазят ко мне в голову.

Грузовик перевалил через холм, и взору открылась картина, прервавшая мои размышления. У подножия холма проходила дорогая, противоположный моему, выезд из поселка. Она вся была усеяна автомобилями. Их было не меньше тысячи. Автомобили веером расходились вдоль барьера. Спасаясь бегством от неожиданной беды, люди уперлись в невидимую преграду. Они теряли время, пытаясь понять, что вообще случилось, почему они не могут проехать по привычной дороге. Потом они двинулись вдоль барьера, в надежде найти выход. Но тщетно, они были в ловушке. Мне представилось, как за последними выезжающими машинами из Прокопьевки по пятам несутся Тяни-Толкаи, в воздухе кружат «бомбардировщики». Семьи, с перепуганными детьми и наспех собранными вещами торопятся покинуть этот знакомый поселок, ставший в один миг смертельным миром. Многие уже успели вкусить ужас и поэтому пребывают в состоянии первобытного страха. Им не терпится быстрее убежать отсюда. Вдруг они упираются в невидимую преграду, которая не пускает их дальше. Мужчины выскакивают из автомобилей, думая, что их машины неисправны, пытаются собственным телом преодолеть барьер, но ничего не получается. Задние автомобили напирают, сигналят, люди кричат друг на друга. Передние пытаются проехать вдоль барьера. Следующие за ними, также упираются в невидимую преграду, выскакивают, пытаются преодолеть ее пешком. А сзади, поднимая степную пыль, приближаются Тяни-Толкаи. Паника в задних рядах нарастает. Им непонятна заминка впереди. Дети начинают плакать, женщины причитать. Некоторые автомобили сворачивают с дороги и устремляются по полю. Через некоторое время им становится очевидно, что покинуть это проклятое место просто так не получится. Монстры тем временем начинают замыкать кольцо. Поднятая их извивающимися телами пыль, заходит со всех сторон. В небе появляются «бомбардировщики» с грузом смертоносных мин. И в какой-то момент, панически разбегающиеся машины и монстры входят в соприкосновение. Монстры накидываются на легковушки, наподобие того, как пытались вскрыть мою Ниву. Подобно цепным пилам пытаются вскрыть консервные банки с перепуганными людьми. Машины стукаются друг о друга теряют ход, и просто останавливаются, не имея возможности двинуться с места в этой кутерьме. Вокруг пыль, скрежет металла, крики. Монстры уже добираются до содержимого автомобилей.

Я тряхнул головой, изгоняя из нее страшные картины гибели людей. Несколько тысяч людей погибли одновременно в страшных муках. Как можно пойти на подобный эксперимент? Как можно убивать невинных детей в научных целях?

Моя машина поравнялась с первым автомобилем, навечно застрявшем в этом страшном месте. Автомобиль уехал дальше всех, но его все равно настигли. Это была легковушка. Водительская дверь оторвана с мясом и валялась неподалеку. Крыша, на месте проема, была задрана рваными краями вверх. Было ясно, кто добрался до содержимого автомобиля. Остальные двери были открыты. Вокруг разбросано тряпье. Все, что хозяева пытались забрать с собой в спешке. Поравнявшись, я остановил грузовик. Осмотрелся, и открыл окно. Некоторые вещи, которые я изначально принял за груду тряпья, оказались трупами. Под воздействием постоянного солнца и при отсутствии дождей, тела превратились в мумии. Они лежали в беспорядке, своими усохшими тельцами. Судя по размеру, здесь были дети. Одежда на всех выцвела и казалась одинакового светло-серого цвета. Суеверный страх перед покойниками мешал мне покинуть машину. Хорошо, что здесь не бывает ночи. Каково почувствовать себя единственным живым человеком. Хотя я никогда не считал себя верующим, внутренне пожелал погибшей семье лучшей доли в загробном мире и упокоения душ. Последние минуты их жизни были кошмаром, который невозможно представить.

Я осмотрел все пространство забитое автомобилями. Самой высокой плотности автомобили достигали вдоль невидимого барьера. Они очерчивали его границу вдоль нескольких километров. Проехать по границе не получится. Слишком плотно и слишком опасно. Вдруг эти тварюги прячутся среди автомобилей. Придется немного обогнуть, а потом внести поправку в свои расчеты. Чтобы сильно не отклоняться, я проложил визуальный маршрут примерно посередине этого кладбища погибших «кораблей». Перед тем, как тронуться, я снова вынул из сумки фотоаппарат. Такое стоит запечатлеть. Будь возможность передать такое фото по ту сторону барьера, оно непременно попало бы в номинацию «фото года». Знаю, что звучит цинично, однако дух журналиста падок до сенсаций и номинаций. Если бы здесь был кто-нибудь из моих родных, может и не стал бы я фотографировать, чтобы лишний раз не напоминать себе об этой трагедии. Однако, слава богу, никто не жил из моих родственников в Прокопьевке. Поэтому я сделал несколько хороших фотографий.

Стараясь, как можно изящней лавировать между машинами, продолжил путь. Фотоаппарат лежал под рукой, готовый в любой момент запечатлеть особо интересный момент. Картина, если представить себе в воображении, момент гибели людей была страшной. Но моя психика из соображения ее стабильности, упорно не давала все это представить. Я ей был даже немного благодарен. Если бы все это случилось у меня на глазах и мне удалось выжить, то я наверняка стал бы пациентом психиатрической больницы. А пока я старательно обруливал трупы, чтобы невзначай не наехать на них колесом. Картины гибели были похожи одна на другую. Раскупоренный словно тупым консервным ножом автомобиль, и вокруг вещи и мумифицированные трупы. Иным не достает частей тела. Возле некоторых я останавливался и делал новые фотографии. Через некоторое время стали появляться старые знакомые — лианы. Выпив все соки из своих жертв, они высохли и опали. Круглосуточное солнце изжарило их раньше, чем те, что были на заправке, в тени. Основание лиан, усохнув без влаги, стало больше походить на людей. Ноги и руки проступали гораздо отчетливей. Это тоже попало в мою коллекцию фотографий. На глаза мне попался синий пикап. Его кузов был гружен барахлом, как и большинство автомобилей с этого кладбища. Но при жизни, на вершине этого барахла восседал человек. Теперь он превратился в сухие узловатые лианы, свисающие вниз к земле. А самое интересное, что в его левой руке была видеокамера. Если на камере была запись, то она бесценна. Жутко увидеть вживую этот кровавый пир монстров, знаю, что могу потерять душевное равновесие на некоторое время. Так бывало после просмотра некоторых роликов о расстрелах людей в многочисленных локальных конфликтах в изобилии находящихся в мировой паутине. Но любопытство все равно не даст мне пройти мимо такого. По виду, можно подумать, что лиана высохла напрочь. Сухие, узловатые стебли безжизненно свисали по бортам автомобиля, доставая земли. Отчего ему быть живым? Растение выполнило замысел творца, убило жертву, теперь можно и на заслуженный отдых. Вокруг стеблей, раскинувшихся по земле, прямо в пыли лежала россыпь шариков. Походили они на жемчуг. Откуда ему здесь взяться, конечно? Может этот мертвый парень носил их на себе в таком количестве? Не похож. Джинсы и рубашка не сочетаются с ожерельями из жемчуга. Ну и пес с ними, больше шарики не занимали мой ум.

Этот небольшой смертельный мирок уже научил меня осторожности. Теперь я ни за что не вылезу из кабины своего бензовоза, пока не удостоверюсь в полной безопасности. Я поравнял дверь бензовоза вровень с тем несчастным, навеки застывшим в согбенной позе на куче хлама. Покойник был немного ниже уровня окна моего автомобиля. Лиана, собственным весом, склонила верхнюю часть туловища к земле. В левой руке висела видеокамера. В отличии от сочной зеленой лианы, в стеблях которой почти не угадывались человеческие черты, в этой засохшей и истончавшей под вечным солнцем, человек хорошо просматривался. Зрелище, надо сказать, очень непривычное. Просто не с чем сравнить из прошлой жизни. Прячась за стеклом, чтобы невзначай не поймать иголку, помахал ладонью в открытое окно. Без результата. Ничто не шелохнулось на теле паразита. Попробовал высунуть руку до локтя, тот же результат. Немного осмелев, выглянул в открытое окно. Прислушался, осмотрелся. Мертвая тишина. Только щелчки и бульканья внутри остывающего мотора моего грузовика. А, была не была. Резко открыл дверь, одной рукой держась за руль, второй дотянулся до камеры в руке покойного. Дернул за нее, что было мочи. Кисть покойника, высохшая на солнце, сломалась как сухая ветка и осталась в ремешке видеокамеры. Чтоб тебя, волна суеверного страха и брезгливости передернула меня. Словно жабу выдернул эту кисть и выбросил в окно. На лбу выступила испарина. Если меня это так испугало, может и запись не стоит смотреть. Кто даст стакан воды, чтобы успокоиться? Но это была минутная слабость, все-таки любопытство страшная сила. Очень хотелось, чтоб этот человек успел воспользоваться своей камерой.

Камера записывала видео на карту памяти. Очень удобно, можно посмотреть на ноутбуке напрямую. Батарея в камере, как и следовало ожидать, не подавала признаков заряда. Просмотр я отложил на время, пока не найду место с приемлемым обзором во все стороны. Здесь, все кучно, одни машины да вещи кругом. Все пестрит и тяжело заметить сразу подстерегающую опасность. Я вновь двинулся между этого хаоса. На душе было тяжело от окружающего зрелища. По-человечески, все эти люди заслуживали того, чтобы их похоронили, как положено. Может быть, и документы надо собрать? Дальше видно будет, насколько я здесь задержусь. Может, и похоронить успею и запротоколировать всех. От такой перспективы, что я могу задержаться здесь надолго, на душе стало как-то холодно и уныло. Взгляд рассеялся и обратился внутрь себя. И тут я снова получил урок. Небольшая ямка попала под правое колесо, машина сначала провалилась одной стороной в нее, а затем выпрыгнула. Совершенно не подготовившись к подобному, я получил приличный удар головой об руль. Удар отрезвил. Раскиснуть я всегда успею. Посмотрел в зеркало. На лбу будет шишка. Красная полоса прошла ото лба по скуле. Больно, черт побери. Как бы глаз не заплыл. Хотя, кому тут будет интересна моя внешность. На гастрономический вкус это не повлияет. Так что посмотрю я на этот мир и заплывшим глазом.

Кладбище «погибших кораблей» осталось позади, но тягостное ощущение на душе все еще было со мной. Да и голова стала побаливать вместе с ушибом. Нужно поискать аптечку. Водители грузовиков живут в своих машинах, где-то точно должна быть аптечка со всем необходимым. Не только стакан в бардачке. На первом же удобном для кругового осмотра месте, остановил машину. Как и все необходимое, прежний водитель прятал под сиденьем или за ним. Аптечка быстро нашлась. Набор лекарств был изрядный. Не только «от головы», но и от других недугов лекарств было предостаточно. Таблетку тщательно разжевал и запил теплой водой. Теперь нужно расслабиться и дождаться, когда она начнет действовать. Снова посмотрел на свое лицо в зеркало. Да уж, красавчик. Веко отекло и повисло. А, хрен с ним. Вот как получается. Если на тебя и некому посмотреть, то ты себя и в любой физиономии чувствуешь удобно. Наверно Квазимодо никогда бы и не понял, что он урод, если бы не Эсмеральда.

Поселок колебался в жарком мареве промеж холмов. Не имея возможности остывать ночью, степь разогрелась как Сахара в полдень. Ни одного зеленого кустика или листочка, ни одного цвета, кроме желтого. Вру, небо было голубое. И все. Вот такое жовто-блокитное разнообразие красок. И полный штиль. Без припасов воды не протянешь и нескольких дней, когда твоя мумия пополнит здешнюю коллекцию имхотепов. Интересно узнать, где пьют местные твари. Нуждаются они в воде вообще. Я что-то не помню, чтобы у «птаба» был рот. Когда доберусь до тех, что застряли в доске, обязательно рассмотрю внимательней. Если бы ни родники, то и местной речушки уже и не было бы. А без воды и ни туды и ни сюды, даже монстрам.

Головная боль начала проходить, и мир вокруг стал немного красивее. Пора уже удовлетворить свое профессиональное любопытство. Я был взволнован, потому что представлял, что меня ждет зрелище не для слабонервных. Но после переделок, в которых я уже успел побывать, мой порог чувствительности снизился до уровня ветерана Сталинградской битвы. Пробубнив вслух, что-то вроде самодельной молитвы, которая должна уберечь мою психику, запустил плеер на ноутбуке. Первые кадры начинались с прибытия на автовокзал Прокопьевки. Веселый парень комментировал все, что снимал. Из его речи, стало понятно, что он приехал к другу на свадьбу. И будет он свидетелем на их свадьбе. Далее, шли картинки знакомства с родителями, вечерняя пьянка. Затем было утро, машины, наряды, красивая невеста без конца отдающая приказы. Кортеж, загс, обещания вечной любви. Затем столовая местного общепита. Тосты, поцелуи, пожелания молодым, конкурсы, сбор денег. И вот в какой-то момент — хлопнуло. Потух свет и иллюминация, заглохла музыка. Подвыпившие гости притихли, и затем ринулись к окнам. Камера тоже пыталась заснять что-нибудь через головы, но ничего интересного не было видно. Какая-то женщина подняла свой телефон над головой и сообщила, что у нее связь пропала. Гости начали рыться в поисках своих телефонов. Стало ясно, что связи нет вообще. Тут веселый тамада нашел выход. Свалив все на технические причины, что это никак не должно влиять на счастье молодых, вернул всех к столу и веселье продолжилось.

После происшествия сообразительный оператор отключил камеру для экономии батареи. И включил ее на улице. Народ покинул свадьбу и стоял на улице, задрав головы кверху. Я двинул полозок проигрывателя назад. Последний кадр перед улицей был в два часа дня, а тот, что уже снят на улице — в одиннадцать вечера. Судя по всему, солнце замерло в зените. Народ вполголоса переговаривался, мужики матом пытались высказать свое неопределенное мнение. В воздухе чувствовалась тревога. Оператор надиктовал в камеру свое мнение о природном чуде. Оно сводилось к предположению, что Земля остановилась. Если бы они знали, что их еще ждет.

Но натура русского человека такова, что никакие катаклизмы не могут оторвать его от начатого праздника. Далее гуляние продолжилось. Столы вынесли на улицу, скорее всего из-за духоты в помещении. Электричества так и не было, и кондиционеры не работали. Тамада озвучил тост, из которого следовало, что сама природа стремится продлить этот чудесный день в жизни брачующихся, и что их брачная ночь будет такой же бесконечной. Народ принял этот тост и на время забыл о «чуде».

Следующий кадр нарушил этот благостный настрой. Запись показывала половину четвертого ночи, но вовсю сияло солнце. Женщина склонилась над ребенком и причитала. Народ вокруг повторял только одно слово, «врача». Мужчина в костюме спрашивал пацаненка об этом случае. Мальчик, сам был очень напуган и сбивчиво рассказывал о том, что сам видел:

— Мы…мы просто гуляли вокруг, и нашли красивые шарики, Славка набрал их в ладонь. Один шарик…ну это… лопнул…и из него пошла пыль. Потом Славка упал, и мы прибежали рассказать.

— Где эти шары? Показать можешь? — мужчина взял всхлипывающего пацаненка за плечо.

— Ага — вздрагивая плечами пообещал мальчишка.

Далее был неразборчивое видео бегущего оператора и сразу ладонь с шариками, похожими на жемчуг. А я уже встречал их, прямо под пикапом. Там, где плети лианы, растущие прямо из тела оператора, лежали на земле. Может, стоит увязать эти два явления? Три шарика лежащие на ладони внезапно, со щелчком, лопнули. Поднялась горчичная пыль. Строгий мужчина, закатив глаза, рухнул на землю.

Затем опять была кричащая женщина. Она рвалась к ребенку, звала его по имени. Ее держали. Оператор пытался снять лежащего ребенка издалека. Картинка тряслась, но были видны зеленые ростки, торчащие из детского тела.

— Что за херня — взволнованный оператор выключил свою камеру.

Следующие несколько коротких сюжетов показали, что паника стала нарастать. Во владельце камеры взыграли амбиции репортера случайным образом оказавшегося в интересном месте. С непременным риском для жизни. Репортер решил оставить о себе память. Если бы он знал, что посмертно:

— Восьмое июля, суббота. Районный центр Прокопьевка. Меня зовут Вячеслав Чернобровин. Я приехал к другу на свадьбу. Здесь происходит чертовщина — Слава говорил прямо в камеру, на его лице была повязка, на манер респиратора, сделанная из рукава — Вначале, был хлопок, сразу после него пропало электричество и связь. Потом мы заметили, что солнце остановилось в зените, и уже много часов не двигается из этого места. А потом принесли ребенка без сознания, у которого через несколько часов полезли зеленые побеги. А сейчас он похож уже на куст, только без листьев. Как лиана. Затем мужчина, который взял какие-то шарики размером с подшипник в руку, тоже потерял сознание. Три шарика в его ладони лопнули и выпустили пыль. Мужчина сразу упал. Говорят, что из него тоже полезли такие же кусты, как из ребенка. Я сделал себе повязку, потому что думаю, что внутри этих шариков находятся какие-то неизвестные науке семена, паразитирующие внутри нашего тела.

Надо же, а Славик не дурак. Еще недавно крепко выпивал на свадьбе, а тут делает уже смелые предположения. Слава продолжал:

— Народ начинает паниковать. Говорят, что на окраине есть озеро Кривое, и якобы из него вылезло чудище и из пасти его полезли твари всякие с ликом богомерзким и стали сеять вокруг смерть и разрушения. Я думаю, что у страха глаза велики, но проверить не помешает. Тем более у меня КМС по бегу, если что, убегу.

Камера переключилась на несколько ярко зеленых лиан растущих прямо у забора:

— Ничего себе, а вот еще — камера навела резкость на еще нескольких растений — похоже эпицентр заразы действительно начинается у озера.

Слава был удачлив, потому что еще ни разу не подошел вплотную к пальме. Он не успел заметить странные иголки, растущие вдоль ствола и реагирующие на приближение человека. Далее камера показала съемку через забор. Мужчина шел с железкой в руке и постоянно озирался. Затем он закричал и побежал. Что-то мелькнуло у самой земли. Я понял, что это было. Мужчина развернулся и замахнулся. Его удар не попал по «существу», мужчина потерял равновесие по инерции и упал. Попытался встать, но его обволокло что-то змееподобное. Тварь обернулась вокруг тела несчастного и подобно цепной пиле прошлась по спирали вокруг тела. Раздался короткий истошный крик. Кровь брызнула во все стороны:

— Хрена себе, пора валить — Славик выключил камеру на бегу.

Далее была столовая, куда Слава прибежал после встречи с Тяни-Толкаем. В столовой не было никого, кроме нескольких кустов растения паразита. Наверно лиана пустившая побеги из ребенка уже сформировалась и отрастила свои смертельные иголки, которыми поразила новые жертвы. Получается, что она может распространяться, как вегетативно, при помощи иголок, так и семенами, заключенными в жемчужные шары. По одежде было видно, что мама, горевавшая по своему ребенку, тоже здесь. Теперь их лианы сплелись в один мощный ствол. Надо же, какая энергия роста у этих паразитов. По записи видно, что прошло не более восьми часов с той записи, когда принесли бездыханного ребенка и до последней. Славик тем временем диктовал в камеру:

— Сейчас должно быть раннее утро, но ночи так и не было. Все превращаются в растения. Я не собираюсь к ним подходить. Не знаю откуда ждать опасности от них, поэтому обхожу подальше. Легенда про озеро частично подтвердилась. Мужчину убила какая-то жуткая тварь, похожая на змею. Она просто обвила его тело и разрезала. Сейчас отправляюсь на поиски транспорта. Валить надо отсюда. Здесь уже никого нет.

— Вот блин — камера снимала из кузова автомобиля, ее немного трясло. Машина ехала по грунтовке, поднимая за собой пыль, — Меня взял один водитель, Сергей, дай бог ему здоровья. Если бы не он меня бы уже не было. Эти богомерзкие твари на моих глазах убили несколько человек и уже хотели приняться за меня. Но тут Сергей с супругой очень вовремя оказались рядом. Скоро мы уедем подальше из этого места, а я попробую продать эту запись какому-нибудь телеканалу подороже.

Машина подпрыгнула и выехала с грунтовки на асфальт. Пыль осталась позади. Славик продолжал снимать. Вдруг из облака пыли показались два змееподобных тела. Серо-коричневые тела выделялись на черном полотне дороги. Их извивающиеся движения внушали животный страх. Такое ощущение, что он был записан в генетической памяти. С чего мне бояться змей, если я их ни разу в жизни не видел. Славик заскулил:

— Поднажмите там — Змеи стали отставать, машина набрала скорость, — А это еще кто?

Камера выхватила на фоне неба большую птицу странного вида, — это летающее корыто, а вон еще несколько. — Птицы несли свой смертоносный груз куда-то дальше. Славик пытался вспомнить Священное писание и предсказание Апокалипсиса оттуда, — И затрубили ангелы и наслали они саранчу на людей, которые загубили дохренадцать процентов мирного населения районного центра Прокопьевки. Что же мне так мешает? — Слава начал ерзать поверх барахла, пытаясь умоститься поудобнее. Камера выхватила торчащий из одного узла собачий хвост. — О, бедная собачка, хозяева додумались перевозить собак в узлах, давай ко мне, вместе веселее.

Славик отложил камеру в сторону и принялся развязывать узел, чтобы выпустить собаку. В объектив попадал край изображения, но все равно стало ясно, что произошло в следующее мгновение. Узел развязался, и там оказалась собака, но вся проросшая свежими побегами лианы. На фоне звуков автомобиля было неслышно, как она отстрелялась иголками. Славик только и успел рефлекторно ругнуться и схватить свою камеру. Так он и остался в этой позе, до тех пор, пока я не забрал его камеру вместе с его кистью. Камера снимала заднюю панораму по левому борту. Вскоре автомобиль остановился. Хозяева увидели в чем дело и не стали покидать автомобиль. Скопище автомобилей гудело клаксонами. Мужики выходили из машин, ругались, кричали передним застрявшим автомобилям. Затем в ракурс камеры попали пыльные облачка, которые начали приближаться. Затем мелькнула тень, и блестящие бомбы посыпались где-то рядом. Любопытные подошли посмотреть на это «чудо». Непуганые еще, за что и поплатились. Словно реактивные снаряды, из-под земли выстрелили «птабы». Вместе с пылью, жертв подбросило в воздух. Затем опрокинуло на землю, где их ждали новые «птабы». Их снова подкинуло новыми выстрелами, но уже как тряпичных безвольных кукол. Поднялся женский вой и детский плач. Мужской голос крикнул, чтоб не выходили из машин. Мотор пикапа завелся, и автомобиль съехал с дороги. Камера затряслась по степи. За автомобилем поднялась пыль, через которую ничего не проглядывало. Хозяева пикапа решили объехать пробку, ставшую смертельно опасной. Изображение на несколько минут было занято серо-рыжей степной пылью. Пикап остановился и хлопнул дверкой. Мужской голос ругался:

— Что это за хрень такая? Почему мы не можем проехать, что вообще происходит? Давай вылазь, пешком попробуем пройти.

Еще раз хлопнула дверь. И уже женский голос продолжал:

— А что с мальчиком делать? Мы что, бросим его?

— Нет, на себе понесем. Не видишь, что ли, готов он уже. И из него уже ветки торчат, не приближайся к нему

— Бедняга.

Пыль осела, и пробку вновь стало видно. Машины, следуя примеру хозяев пикапа, разбегались в стороны. Они не знали, что все равно в ловушке. Поэтому и надеялись вырваться. Я поставил картинку на паузу. Позади всего этого «цыганского обоза» поднимались узкие столбики пыли. Они приближались со всех сторон. Может их увидели и остальные, потому и разбегались в спешке. Камера снимала только то, что было видно слева от пикапа. Поэтому, то, что происходило справа, не попадало в кадр. А там уже начинало происходить страшно интересное, с упором на «страшное».

— Сергей! Посмотри, там что-то приближается! — Женский голос кричал вдаль, — Я боюсь, вернись в машину.

Крик предназначался Сергею, водителю пикапа. Камера не позволила увидеть его, но скорее всего он обследовал барьер, чтобы найти брешь и убраться из этого опасного места. Я обнаружил пикап, почти у самого края левого фланга. Если Тяни-Толкаи заходили кольцом, то и хозяева пикапа приняли удар одними из первых. Через несколько минут раздался взволнованный мужской голос:

— Ничего не понимаю, здесь не проехать, меня не пропускает, я как будто упираюсь в резиновую стенку.

— Сергей, смотри, там какие-то змеи!

— В машину, быстрей!

Хлопнули дверки, камера качнулась, но продолжала снимать. Часть машин, отделившаяся от общей массы, приближалась к пикапу. Им нужен был проход. Я представил, что творилось в головах у этих людей. За короткое время в их жизни произошло такое, что и осмыслить нельзя. Поэтому люди вели себя как птичка, случайно залетевшая в комнату. Бились в стекло. Времени раздумывать, не было, людьми руководил страх, и потому бегство казалось единственным выходом. Трудно представить, что кто-то нашелся бы и в короткий срок сплотил людей для организованного отпора. Каждый спасал себя и свою семью как мог. Имело ли смысл сопротивляться? Насколько силен и организован противник? Какую цель преследует? И самое главное, придет ли помощь? Сейчас в голове у разбегающихся в панике людей не было таких вопросов. Только страх, за плачуших на заднем сиденье детей, за жену, которая ждет от тебя каких-то действий, за родителей, которые дожили до такого, чего никому не пожелаешь.

До приближающихся машин осталось совсем немного, так, что можно различить номера и испуганные лица людей в них. И тут началось. Наперерез этим машинам, извивающимися движениями приближались Тяни-Толкаи. Они поднимали за собой пыльные шлейфы. Их были десятки, только там где захватывал объектив камеры. Машины и твари шли на сближение. Первыми дрогнули водители, самурайского духа в них оказалось маловато. Водители начали выворачивать машины в стороны, не смотря в зеркала. Но в них и так было мало видно. За машинами поднималось облако пыли. Идущие сзади машины, не готовы были к таким маневрам передних из-за плохой видимости. Вот один белый автомобиль резко дернул вправо и ему со всего хода въехал в бок другой. Белый автомобиль, в клубах пыли, перевернулся. В эту кучу-малу влетел следующий. И так стало повторяться везде, где захватывала камера. Паника всегда усугубляет незавидное положение поддающихся этому чувству.

Но вот первые автомобили были атакованы Тяни-Толкаями. Водитель джипа не дрогнул, не теряя скорости, пошел на таран. Непосредственно перед сближением несколько тварей приподняли на высоту метра свои тела. Джип врезался в них. Полетели осколки бампера, но и тварям досталось. Их разорвало. Следующим машинам повезло меньше. Их водители завиляли, теряя скорость, и твари набросились на автомобили сверху. Так же, как это случилось со мной на заправке. Где одна тварь, а где и сразу две принялись выцарапывать из металлического панциря его содержимое. Как консервным ножом, они вскрывали автомобили. Просто не передать никакими словами тот ужас, который происходил перед камерой. Я снова поставил на паузу. С лица тек пот, а сердце билось как у загнанного зайца. Запись произвела сильное впечатление. Я даже забыл про безопасность. Осмотрелся вокруг. Тихо. Здесь вообще тихо. Единственный шум, это тот который издаешь сам. Глотнул теплой водички, надо досмотреть.

Густая пыль, крики, скрежет, мешанина из автомобилей, тварей и людей. Не все погибали сидя в автомобилях. Загнанный зверь пробудился в людях, готовых к неожиданностям. Водителю УАЗика твари содрали покрышки и автомобиль остановился. Водитель выскочил, в его руках было ружье, пассажиры тоже выскочили из автомобиля с ружьями наперевес. Никак на охоту собирались. Ближайший Тяни-Толкай приподнялся на метр, как это делают перед атакой змеи. Человек выстрелил. Верхняя часть монстра разлетелась кроваво-костяными осколками. Пассажиры тоже отстреливались, создав локальный очаг сопротивления на фоне общей паники и неразберихи. Но удача сопутствовала им недолго. Было видно, что тварь со спины, защищенной прочным панцирем, не пробивалась из ружья. Менее чем за минуту, от сопротивляющихся мужчин никого не осталось. Надо запомнить тот факт, что у Тяни-Толкаев есть слабые места. Камера качнулась, и прямо перед ней, поперек кузова проскользило пластинчатое тело монстра. Оно скрылось, но только для того, чтобы достать людей из его салона. Совсем рядом, не попадая в кадр, раздался характерный скрежет. А потом и женский крик. По звуку стало понятно, что произошло в следующее мгновение. У женщины дрогнули нервы, и теряя контроль над собой она выскочила из автомобиля. Сергей бросился за ней. Они попали в кадр позади своего автомобиля. Сергей схватил женщину за руку, пытаясь увести ее из опасного места. Но разве оно здесь было. Ближайшая тварь накинулась на них. Сжала обеих в прощальном объятии и… Лучше всего этого не видеть. Батарейка камеры уже несколько минут сигнализировала о низком заряде батареи. Вот на экране появилось сообщение о том, что необходимо зарядить батарею и картинка пропала.

Я откинулся на спинку. Перед глазами стояла картина гибели этой парочки. Много времени нужно, чтобы я забыл такое. Мой дед, прошедший войну, рассказывал, что после просмотра фильмов о войне он всю ночь слышал свист падающих бомб, рев самолетов над головой. Спустя десятки лет. То конечно вживую было, а это как фильм. Но, все же это было на самом деле. Сердце билось в голове и во рту пересохло. Пузырек валерьянки мне бы не помешал. Спасибо стараниям покойного Славы, его фильм помог мне немного разобраться в некоторых вопросах. У Тяни-Толкаев есть слабые места. Это его брюхо. Глупо ждать, когда он откроется и покажет тебе свои слабые стороны. У меня и ружья нет. Завидев опасность, ни в коем случае не стоит покидать автомобиль. А лучше драпать из этого места без оглядки. Глядишь и съездишь бампером по сусалам зазевавшемуся монстру. Появились так же и новые вопросы. Количество монстров в фильме, если додумать за те места, что не попали в кадр, было сотни. Мне же попадались только единицы пока. Что происходит с их популяцией? Может они прячутся в поселке, а может, нет теперь необходимости в таком количестве, и их отозвали с переднего фланга. Как бойцов. В скором времени съезжу в Прокопьевку осмотреться. Только до навигатора своего доберусь. Хорошо бы разжиться оружием каким-нибудь? О, вот я идиот. Те мужики из УАЗика отстреливались же. Там и ружья должны быть. И припас патронов у них должен быть, по ним видно, что они там не просто так с оружием оказались.

Перевалив холм, снова показалось поле битвы, усеянное покореженными автомобилями. Взгляд сразу выхватил синий пикап, с сидящим на нем Славике. В двадцати метрах позади него стоял тот самый УАЗ. Покрышки разорваны в лохмотья, но сам целый. Монстрам не пришлось никого выковыривать оттуда. Рядом с машиной лежали мумии его пассажиров. Здесь же лежало тело монстра, убитого водителем. Оружия с первого взгляда не было видно. Оно потускнело и присыпалось пылью. Придется вылезать из машины. Немного страшно. Прежде чем это сделать, достал фотоаппарат и щелкнул несколько кадров УАЗика и пикапа. Военная хроника.

Окружающий мир безмолвствовал. Раз тихо, то и монстров рядом нет. Вылез из машины. Тело затекло за несколько часов непрерывного сидения в одной позе. Покрутил корпусом в разные стороны, похрустел позвоночником и отправился исследовать УАЗ. Ружье водителя оказалось неподалеку от его обезображенной мумии. Я поднял его и стряхнул пыль. Похоже, оно не сгодится. На двустволке были покорежены курки и приклада почти не осталось. У остальных бойцов дела с оружием обстояли примерно также. До последнего они не выпускали свои ружья, пока монстр не закрутился вокруг, и разорвал своими движениями и стрелка и его оружие. Загляну в салон, может там еще осталось, что-нибудь? Двери машины были открыты. В салоне было пусто. Тогда в багажнике. Ну конечно, а где еще как не в нем. За дверкой багажника открылась небольшая кладовая. Мужики точно собирались на охоту не на один день. Здесь лежал вещмешок, похожий на солдатский, с узлом наверху. Я подергал за лямки. Тяжелый и гремит, словно полный консервов. Беру. Потом рассмотрю содержимое. Пятилитровые бутыли с водой. Это вообще клад. Климат здесь превратился в Каракумы, если не хуже. Вода на вес золота. Тоже беру. А вот и подарок судьбы. На полике багажника, поверх старого покрывала, устилающего дно, лежало ружье. Старая горизонталка. И цевье, и приклад были сильно затерты. Ствол весь был в царапинах и потертостях. Никакого воронения на стволе не просматривалось. Рядом лежали две коробки с патронами. Я достал один патрон. Картонная гильза, на которой нарисован охотник с собакой. На донце гильзы выбито «16». Наверно калибр. У охотничьих ружей калибр мерится не миллиметрами, как надо, а какими-то долями дюйма. Переломил ружье и вставил патрон. Вроде отсюда, зашел в ствол как тут и был. Тоже все беру. Нужно ствол отстрелять заранее, не дай бог понадеюсь, а он меня подведет в трудную минуту. Больше в багажнике автомобиля ничего не было. Поеду прокладывать маршрут далее.

Ружье лежало на пассажирском сиденье. Его вид придавал мне некоторую уверенность. Как и положено упрощенной мужской психике. С пушкой я герой. Ружье было страшно представить, какого года выпуска. Такие сейчас уже не делают. Витиеватые курки были украшены сложной гравировкой. Металлические пластины по бокам изображали сцены охоты и дичь, типа тетерева. Сейчас никто не заморачивается подобным, не то, что раньше. Хоть и ружье, а произведение искусства. Мое любование оружием совсем отвлекло от дороги. А ведь недавно я уже получил один болезненный урок. В этот раз я просмотрел «фугас». Я ехал как по «бродвею». Степь просматривалась на километры вокруг, и опасности неоткуда было взяться внезапно. И я совсем не ожидал ее, когда у меня под ухом бахнуло. Так, что я чуть не упал под баранку. Затем бахнуло вдогонку. Вот ведь «скотина», кого он здесь ждал? Отъехавши метров на сто, остановил машину. Развернул ее передом в сторону опасности. Далеко наверно, никого не видать. Поехал потихоньку по своим следам в сторону «фугаса». Ружье взял в одну руку. Тварь не показывалась. Не похожа она была на скорохода, когда я встретил ее в первый раз. Может то был детеныш, а это взрослая особь, и носится как угорелая. Прикрыл форточку на всякий случай. Не дай бог получить прямо в ухо такой «бум». Тварь никак не обнаруживала свое присутствие. Вот где-то здесь и бахнуло. Только эта мысль пронеслась у меня в голове, как снова раздался взрыв. Снова неожиданно. Ноги сорвались с педалей и мотор заглох. Удивительно, как живое существо способно издавать такой мощный звук? Бах! Звук действительно контузил. Легкое чувство отстраненности, как после удара в лоб, стало проявляться. Мотор завелся, и я сдал назад. «Фугас» продолжал взрывать окружающую действительность, внося сумятицу в неокрепшее к такому сознание. Вот бы приручить такое существо и Геннадию Петровичу Суздальцеву в его одинокую квартиру подбросить. Это была бы достойная расплата. Сдал назад метров на десять, чтобы, наконец увидеть, откуда доносятся эти звуки. Или я частично потерял зрение, или здесь никого нет. «Фугас» себя никак не обнаруживал. Но он здесь был. И я его все же увидел. Он как хамелеон менял окраску, под окружающую среду. Тогда, когда я увидел его на дереве, он был под цвет ствола тополя. И я пытался увидеть светло-серое существо. Теперь же он был серо-коричневый, с желтыми разводьями под цвет сухой травы. Если бы он молчал, я бы так и не увидел его. Его раздувающиеся «щеки» выдавали движение на фоне замершего пейзажа. Тварь не собиралась никуда бежать, только мерно втягивала воздух, и выпускала его с необычайной скоростью, сопоставимой по звуку с взрывом гранаты. Я развернул машину водительской стороной в сторону «фугаса». Сел поудобнее, опер ружье о край открытого окна. Прицелился и выстрелил. Тварь кувыркнулась, затем приподнялась на тонких ножках, покачалась немного и упала. Через мгновение вся защитная окраска «слиняла» и превратилась в темно-серый цвет. Я достал фотоаппарат и щелкнул существо, не выходя из кабины. Вот и проверил ружье. Хотя тварь была довольно безобидной и не требовала реакции, исправность ружья и совместимость его с боеприпасами я проверил. Это еще больше вселило спокойствия в мою душу.

Когда-то, миллионы лет назад, когда первобытные люди жили в пещерах, их жизнь была в постоянной опасности. Человек не мог противопоставить дикой природе ничего более серьезного, чем свою сообразительность. Камень, заостренная палка и сообразительность против немереной силы и когтей пещерного медведя. Или тоже самое, но против гигантских клыков и молниеносной реакции саблезубого тигра. А теперь вопрос, где эти тигры и медведи? Вымерли. Не выдержали конкуренции с человеком. Но не только сообразительность позволяла человеку противостоять дикой природе. Опасность пробуждает в человеке чувство, которое мы называем «шестым» или третьим глазом. Короче, это чувство предупреждает нас о грозящей опасности. В этом пришлось убедится на собственном опыте. Атавизм, который никак не давал о себе знать в «том» мире, проявился в этом. Его наличие у меня стало столь неожиданным и необходимым, что невозможно переоценить его значимость.

На душе стало тревожно за секунду до того, как я увидел приближающиеся облачка пыли. Примерно с десяток. Они двигались прямым курсом в мою сторону. Стало быть, за мной. Разбираться каким образом они узнали, что я именно тут, было бесполезно. Уж больно загадочен этот мир, чтобы искать разумные ответы. Раз ползут ко мне, значит знают. Этого достаточно для дальнейшей стратегии. А она такова: движение и еще раз движение. Враг, похоже, настойчив в своем желание уморить последнего из могикан, то есть меня. Задача ему поставлена — убить Аркадия. Пока он не выполнит этот приказ, в его жизни будет существовать смысл и цель. А значит, мне нельзя стоять на месте. Проехал с десяток километров, лег спать. Поспал два часа, переехал еще на десяток и еще два часа можно дремцануть. А почему не тридцать сразу и шесть часов сна? Да потому что мир круглый. Сдается мне, что от его центра до краев не более десяти километров, радиус то есть. Точное его значение вычислю позже, когда замкну круг.

Пыль приближалась. Пора ехать дальше. Как ни крути, а старое ружье взяло часть стресса на себя. Как громоотвод. Я готов был напевать песенки под монотонное урчание дизеля. Может я уже обвыкся в этом мире. Человек до того приспособляемая тварь, что диву даешься. Не удивлюсь, если через неделю я уже не смогу уснуть пока не увижу ползущего по мою душу Тяни-Толкая. Однообразие выгоревшей степи резко сменилось когда я перевалил холм. На расстоянии не более километра по левой руке расположились новостройки. Одно и двухэтажные дома, сверкающие оцинкованными крышами, расположенные по строго, геометрически ровным, улицам. Улицы пока без асфальта, засыпанные желтым щебнем. Более мирной картины и не представить. Любопытство само взялось за баранку и повернуло в сторону поселка. Заезжать не буду, только краешком проеду, осмотрюсь. Изначально я планировал исследовать поселок только после того, как вновь обрету навигатор. Но внезапное появление домов внесло свои коррективы. Ладно, я только посмотреть.

Бензовоз въехал на дорогу. Как приятно после степной тряски ехать по нормальной дороге. Приблизились первые домики. Не доезжая метров ста, я остановился. Приоткрыл дверку и встал на ступеньку. Ружье было в руке, с взведенными курками. Тишина, как и везде. Как сурикат возле своей норки, я еще немного поприсматривался и поприслушивался. Тихо. Осмотрел близлежащие дома. Тот, что справа был недостроен. Стены и крыша. Ни рам, ни дверей. А огород был засажен. Грядки расположились по фен-шую. Прямоугольники грядок, борозды с торчащими сухими палками, в которых уже не опознать их принадлежность к биологическому виду. Шланги и садовый инвентарь, разбросанный по огороду. Слева, первый дом был достроен. Наверно, местными куркулями. Двухэтажный, с непроницаемым забором. Перед домом, от ворот до дороги светлая плитка. Чугунный фонарь перед воротами подчеркивал статусность хозяев дома. То, что дом пуст, было ясно, по открытым настежь воротам. Вроде, никакой опасности вокруг. Я тронул автомобиль на самом тихом ходу, чтобы при любой опасности немедленно свернуть с дороги и пуститься наутек.

Открытые ворота богатого дома показали, что находится внутри двора за глухим забором. А таил он за собой страшные события. Во дворе стоял джип. Хозяева и вправду были не бедными. Водительская дверь открыта, багажник распахнут. Через стекло было видно, что багажник полон барахла. Хозяева перед исходом пытались набить его своим богатством, к которому они привыкли и гордились, как можно плотнее. Рядом с машиной валялся телевизор с огромной диагональю. Действительно нужная вещь, когда необходимо собраться за одну секунду, и бежать куда глаза глядят. Эта запасливость и стала причиной ранней кончины местных обитателей. Их мумифицировавшиеся в сухом и жарком климате трупы, в выцветших одеждах, лежали неподалеку. Земля им пухом. Все равно никто не выжил, ни те, кто продумал свое бегство, ни их противоположности. Просто одни продали жизнь подороже, а другие за бесценок.

Далее следы присутствия монстров были повсюду. Вдоль улицы попались несколько вскрытых Тяни-Толкаями автомобилей. Кое-где торчали лианы, иссохшие на постоянном солнце, с непременной россыпью жемчужин вокруг. Некоторые из домов сгорели. И теперь смотрели на мир закопченными глазницами пустых оконных проемов. Летающих тварей пока не появлялось. Я и не заметил, как углубился внутрь поселка. Новостройки сменились более простыми домами. Со следами давнишней эксплуатации в жилом фонде. С большим количеством надворных построек, и садов. Деревья еще держались. Их глубокая корневая система могла тянуть влагу из глубоких слоев почвы. Зеленые листья яблонь и ранеток контрастировали с желтыми кустами вишни и слив. Как мне хочется съесть свежего яблочка, плотного и кисленького. Надо будет приехать сюда на разведку, потом.

Улица, по которой я ехал, изогнулась и вывела меня к оврагу. От оврага потянуло болотом, стоячей водой. И вправду, дно оврага заросло густой зеленой травой. Рогоз, осока и прочая присущая влажным местам растительность, изумрудным цветом застилали овраг. Между густыми кустами проглядывала вода. Черная жижа, затянутая ряской. За несколько дней глаз настолько отвык от всех цветов, кроме желтого, что зеленый цвет неимоверно радовал глаз. Я зачарованно любовался яркой зеленью. Машина, почти на холостых оборотах, потихоньку двигалась вдоль оврага. Неподвижное солнце, словно через линзу разогревало и испаряло жидкость со дна оврага. Видна была вертикальная инверсия разогретого влажного воздуха. Вместе с воздухом поднимался болотный аромат. Он был по-своему приятен, особенно здесь, в пересохшем мире. Без подпитки из подземных источников, овраг уже давно бы высох. А пока он сопротивлялся новой действительности, как мог. Метрах в двадцати впереди, мелькнули несколько ярких пятен. Меня заинтересовало это. Приблизившись, я увидел старых знакомых. Это были лианы, стреляющие иголками. Их было несколько, и их основания скрывались на самом дне оврага, среди густых кустов осоки. Жертвы лиан, свалились в воду и до сих пор исправно подпитывали их. Растения выглядели очень хорошо. Яркий изумрудный цвет ствола и нереально большие и красивые цветы. Цветы были нескольких оттенков, от нежно-розового до красного. Росли прямо из ствола. Если бы Господь придумал самое умиротворяющее визуальное средство, то он обязательно включил в него эти цветы. Мне вспомнились засохшие лианы в районе автомобильного кладбища. Мне стало жалко эти растения, ведь они могли бы тоже радовать своей неземной красотой. Какие же мерзкие твари эти людишки, почему они так быстро высохли и не дали другим насладится божественным зрелищем.

Мне казалось, что мои мысли текут вполне обычным образом, что я полностью себя контролирую и отвечаю за свои поступки в каждый момент времени. Казалось, до тех пор, пока кто-то гигантский не вздохнул совсем рядом. Звук был негромкий, но настолько мощный, что стекла зазвенели в рамах. И похож он был на такой горестный вздох, словно тысячелетняя тоска владела гигантом. Но самое удивительное и страшное, что я осознал себя уже вне машины, одной рукой, державшимся за дверку, а ногами пытавшимся скользить по склону оврага. Когда, в какой момент я отключился и стал думать не свои мысли? Вопрос был без ответа. Меня подцепили и вели на смерть, да еще в таком приподнятом настроении. Я снова запрыгнул в кабину. Сердце колотилось в висках. Что если этот гигант придет сюда? Его так страшно было слышать, что я представляю каково его увидеть? Я же говорил себе, что только посмотрю с краю и все. Вот так и бывает, когда отступаешь от плана. Неслушающимися руками попытался развернуться на узкой улочке. Когда сдавал назад, под одним из колес дрогнул и осыпался в овраг грунт. Колесо просело и потеряло сцепление. Оно засвистело на больших оборотах. Машина стояла как вкопанная. Меня охватила паника. Как же я без машины, да в таком незнакомом месте. Я и пяти минут не протяну. Оставаться в неподвижной машине, результат тот же. Надо что-то предпринять. Забыв об осторожности, бросил машину и кинулся в ближайший двор. О ружье даже и не вспомнил. Не довел еще до автоматизма необходимый навык.

Во дворе на глаза сразу ничего не попалось. Я пока еще сам не знал, что ищу. Ждал подсказки от интуиции. Или правильней сказать, я был в панике и действовал неосознанно. Во дворе стоял загончик для цыплят. Его стенки были из горбыля сбитого штакетником. Верх прикрывала сетка-рабица. Моя бабушка растила в подобных загонах своих цыплят и утят. Я схватил одну из стенок и помчался назад к машине. В момент, когда я поравнялся с воротами, за мной послышался грохот. Я обернулся и обомлел. Во дворе кружился Тяни-Толкай. Он провалился через хлипкую крышу внутрь коровьей карды, и своим мощным телом ворочал железную кормушку и пустые ведра, создавая жуткий шум. Воистину, тварь с пустыми ведрами, к несчастью. Пришпорив себя, на пределе сил стартанул к машине с деревяшкой наперевес. Вставил ее под зависшее колесо, протолкнул, насколько хватило сил, и молнией залетел в кабину. Колесо буксовало и не хотело цепляться за мою подмогу. Тварь показалась в воротах, секунду поразмыслив, двинулась ко мне. Я схватил ружье. Подпустил на дистанцию, с которой не должен промахнуться и выстрелил. Хоть бы хны. Дробь отскочила от костяных пластин, не причинив ущерба. Чтоб тебя, мне некогда ждать когда, ты соизволишь подставить мне свое мягкое брюшко. Закрыл окно и принялся буксовать. Колесо дымило, но никакого эффекта не было. Стало быть, нужно прекратить бессмысленную возню и немного подумать. Вспомнилось, как отец учил выбираться из снега на малой тяге, чтоб двигатель почти глох. Для этого нужно искусно играть педалью газа и сцеплением. Мне, как паникующему новичку не удавалось правильно дозировать. Мотор заглох. Но час моей смерти, по календарю Всевышнего, еще не наступил. Тяни-Толкай своими извилистыми движениями исследовал брюхо моей машины, и по своей бестолковости залез под буксующее колесо. Не знаю, что это было, голова или хвост, теперь все равно не разобрать. Машина дернулась, почуяв сцепление, и поползла. Тварь, словно гусеница трактора, заматывалась под колесо. Шершавые острые пластины крепко держались за мою деревяшку. Машина выбралась из ловушки. И я без оглядки помчался прочь из этого гиблого места.

Словно отдышавшись, мой мозг потихоньку возвращался к спокойному ходу мыслей вдали от поселка. Степь, просматриваемая во все стороны, внушала чувство безопасности. Привычной безопасности. Потому что к степи я уже привык немного. Меня тут не возьмешь тепленького. Скоро показался мосток, что был недалеко от моей автозаправки. Перед ним тоже скопились машины. Но в гораздо меньшем количестве, чем на том автомобильном кладбище, которое я миновал совсем недавно. Взяв правее моста, пересек речушку по практически сухому дну. Под мостом виднелись лианы цветущие розовыми цветами. Что-то в этих цветках было. Почему я потерял контроль над собой, не заметив, как это случилось. Прямо магия какая-то. Они влюбили меня в себя с первого взгляда. Не иначе феромон какой распыляют вокруг себя. Вспомнился этот жуткий вздох, выбивший из меня наваждение. Кто это мог быть.? Может болотный газ выходил? Вопросы без ответов. Только ехать снова и узнавать самому. Мне теперь никто не расскажет, что здесь случилось. Можно надеется, что кто-то подобно Славику снимал происходящее, но надежд на это мало. Еще можно спросить Анастасию, если она снова пожалует в мой сон.

Грузовик забрался на шоссе и поехал резвее и без тряски. Слева пронеслась знакомая автозаправка. Вскоре показалась моя «Нива». Ничего в ней не изменилось с последнего визита. Дверки открыты, обшивка сидений порвана и топорщится клоками кокосовых очесов. Навигатор висел под стеклом на своем месте. Разогрелся на солнце, что в руках горячо держать. Осмотрел свою искореженную машину, и на миг проникся такой жалостью к себе, за то, что со мной все это случилось, что руки безвольно повисли, ноги перестали держать в коленках. Я сел на разорванную обшивку сиденья Нивы и заплакал. Как в детстве, с душой. Не как мужик украдкой, пускает слезу, а так, чтобы все вышло вместе со слезами. Моя слабость, как ни странно принесла мне облегченье. Скопившееся за все время напряжение, покинуло меня, и свободное место занялось надеждой и желанием действовать.

У дороги все также лежала доска, насквозь пробитая «птабами». Сами живые мины были на месте, но по внешнему виду опасности не представляли. Под палящими лучами их блестящие тела иссохли. Кожа потускнела и местами сходила, как со змеи в период линьки. Твари еле шевелились. От былой энергии не осталось и следа. По всему получается, что эти существа созданы для однократного применения. А значит — они искусственно выведены с вполне понятной целью. Цель понятна и стара как мир — оружие. Неужели только оружие двигает прогресс? Месяц назад я поднял бы насмех любого, кто рассказал мне о таком оружии. Наша наука не может вылечить рак, СПИД и кучу других заболеваний. Куда им до выведения новых существ. Абсолютно новых!

Я сделал три фотографии высохших существ. Как-нибудь нужно сделать папку в ноутбуке с комментариями к каждой фотографии. Вдруг я погибну и очередной счастливчик, попавший в это прекрасное место, найдет мой ноутбук. А там фотографии, комментарии, и способы умерщвления местной флоры и фауны. На первых порах такая находка будет неоценимой помощью.

Добравшись, наконец до места, с которого я начал отсчет длины окружности купола, снял показания одометра. Все отклонения от курса я фиксировал на клочке бумаги. Показания должны отображать довольно точные результаты. Получилось, что окружность равна шестидесяти восьми километрам. По формуле, которую помнил еще со школы, получилось, что диаметр купола — двадцать один километр, а радиус соответственно десять с половиной. Стало быть, из центра до максимальной периферии добираться десять километров, или два часа непринужденной ходьбы. Вот это и есть мой запас времени.

Что ж, время, когда я прятался и избегал проблем ушло. Нужно переходить к активным боевым действиям. Все необходимое у меня было, кроме плана. Навигатор показал карту Прокопьевки. Паутина улиц, без названий и номеров домов. На карте был указан местный универмаг, администрация, больница, здание РОВД и прочие значимые места. Какую пользу извлечь из всего этого, покажет время. Нужно увидеть воочию эту Прокопьевку, а там глядишь, и план какой возникнет. Там, где улицы кружились разными узорами, располагались старые районы поселка. Новостройки шли крест-накрест. Через весь поселок проходила центральная улица, она немного петляла, но в целом выдерживала вектор. Что если пролететь ее на полном ходу. Не думаю, что будут препятствия. Машины все разъехались, дорога, вряд ли будет загорожена. Известные монстры не смогут остановить такую громадину, как мой бензовоз. Может, в поселке живут другие твари, которых я еще не видел, но слышал? Но всяко может оказаться, можно и улизнуть от гиганта, если он действительно существует. Не обязательно идти на таран. Повертев карту так и сяк, я нашел тот самый овраг, в котором так сладко цвели прекрасные цветы. Меня передернуло, когда я представил себя лежащим на дне оврага, в болотной жиже. Тугие лианы сосут из меня соки и распускают свои цветы в ожидании следующей жертвы. Какая часть этого растения не несет смерть? А никакая. Стебель стреляет иглами, семена взрываются в руке, попадая в легкие и прорастая насквозь, цветы дурманят, заставляя приближаться к растению на опасное расстояние. Жуть.

День, я имею ввиду хронометраж, а не время суток, выдался тяжелым и богатым на впечатления. Тело молило об отдыхе. Сумбурные мысли не могли остановиться на чем-то конкретном. Они скакали, как мустанги, по пережитым за день впечатлениям и воспоминаниям. Я вспомнил про свой сотовый, звонить никому, конечно, не собираюсь, но как будильник он вполне сгодится. С этого времени спать буду по два часа. Не знаю, как работает их разведка, поэтому буду бдительным. Умные люди говорят: лучше перебдеть, чем недобдеть. Я почему-то уверен, что после того, как я засветился в поселке, активность моих врагов возрастет. Где-то надо раздобыть моток бечевки и пустых консервных банок. Сделаю себе охранный периметр, как в кино. Это потом, а сейчас, мне так хотелось спать, что ощущение опасности притупилось абсолютно. Я готов был умереть во сне, лишь бы уснуть. Приняв некоторые меры предосторожности: приоткрыв окна на ладонь и положив заряженное ружье на колени, я сладко зевнул и отошел в царство Морфея.

Солнце катилось к закату, и приятный прохладный ветерок ласкал тело. Удивительно видеть закат и ностальгически прекрасно. А ветер, я забыл, что он существует. Ветер сдувал дневную духоту вокруг и изнутри меня, даря легкость и свежесть всему, чего касался. То, что я испытывал в этот момент, называлось блаженство. Только потеряв, начинаешь ценить. Сейчас, этот закат был бесценен. Если бы мне предложили миллион долларов и остаться или этот закат за бесплатно, я бы не колеблясь, выбрал закат. Блаженство нарушил знакомый женский голос.

— Если бы я играла на ставки, и поставила на тебя, то сейчас была бы уже миллионером! — Настя, как всегда появлялась внезапно и вне поля зрения.

— Привет! Ты всегда респавнишься у меня за спиной, я пугаюсь!

— А? Что я делаю, за твоей спиной? — не поняла Настя.

— Респавнишься, ну, то есть возрождаешься. Это тяжелое наследие компьютерных игр. Слушай, а может и правда вы здесь в игрушки играете, а я у вас как конь на скачках? А?

Если так и есть, то я опускаю руки и перестаю сопротивляться.

— Прекрати, Аркадий! Это не игра, и это плохо на самом деле. Твоя выживаемость имеет сейчас колоссальное значение. — Голос Насти задрожал от волнения — я не мастер убеждать людей, никогда этим не занималась, да вот пришлось. Люди, которые сейчас находятся по ту сторону барьера, которые ни о чем не ведают, находятся в огромной опасности. Представь себе, если бы ты случайно здесь не оказался, то уже возможно тебя и в живых бы не было. Ты не конь на скачках, ты последняя надежда человечества на будущее!

— Звучит пафосно и к тому накладывает на меня ответственность, которая мне не нужна — я не мог понять, куда клонит Настя. Речь свою она произнесла проникновенно, Станиславский бы оценил — Расскажи подробнее, что же здесь происходит?

Настино лицо раскраснелось, в глазах появились слезы.

— Понимаешь, Аркадий, в том и загвоздка, что если я расскажу тебе, что происходит, то автоматически твоя роль аннулируется. Все пойдет так, как будто ты умер.

— Нормальненько. Хочется верить, но все уж больно дико неправдоподобно. Я не считаю себя интеллектуалом, но я уверен, что наука еще не дошла до такого, что здесь происходит. Откуда это все?

— Не могу сказать, это станет тебе известно, только если ты выживешь — Настя смотрела мне прямо в глаза, ища там моего согласия. Глаза у нее красивые, голубые. Настя и сама красивая девушка. Я всегда стеснялся заводить дружбу с такими. Красивые не для меня. Рядом с такой сразу становлюсь идиотом, говорю, что попало, или молчу, где не надо. И всегда кажется, что на такую денег не хватит.

Аркадий? — Настя вывела меня из ступора — ты меня на рентгене что ли просвечиваешь?

— Ой, прости, задумался. Мне в голову пришла мысль, а что если я погибну, так и не выбравшись из-под этого купола. Шансов у меня маловато, как ни крути. Сколько жителей было в Прокопьевке, кому-нибудь удалось выбраться.

— Никому — Девушка потупила голову.

— Я тоже скоро пополню их список, я не супермен, не агент ноль ноль семь. Мне просто немного повезло, что я продержался столько.

— Не говори так, и не думай так, если бы ты знал насколько от тебя все зависит, ты бы не вел эти малодушные разговоры. Все на кону — Настя уже злилась

— Большие ставки? — съехидничал я.

— Да, большие, все человечество!

— Прекрасно! А можно задать последний вопрос?

— Задавай — в ее голосе сквозило неудовольствие к ожидаемому вопросу.

— А вне моего сна ты такая же?

Настя на мгновение замерла, не зная, что ответить. Она ожидала что-то другое.

— Один в один, так же как и ты в своем сне, это ты.

— А что вы делаете вечером того дня, в который я спасу человечество.

Настя мгновение смотрела на меня в упор, переваривая вопрос, а затем расхохоталась.

— А вы с юмором, Аркадий. Я чуть не подумала, что вы опустили руки.

— А я подумал, что ваш ответ будет прекрасной стимуляцией для меня. В любом значительном событии в мире обычно случается «шерше ля фам». Поэтому, если вы действительно хотите спасти людишек, ответьте на мой вопрос?

— Вы шантажист, Аркадий — девушка сделала смущенное лицо

— Пора бы на «ты». Ну?

— Ну, если это тебя действительно простимулирует, то вечером того самого дня я абсолютно свободна.

— Один вечер в обмен на спасение всего человечества? — я сделал ударение на «один» и «всего».

— А вдруг после первого вечера ты захочешь назад к своим монстрам, не загадывай так далеко — Настя хохотнула и посмотрела на меня как-то оценивающе, по новому, так что у меня внутри все подобралось.

Заиграла мелодия будильника и сон исчез. Вместо прохлады и сумерек снова были духота и вечное солнце. Спать хотелось нестерпимо. Два часа сна никак не освежили мой разум. Я с трудом переборол себя. Осмотрелся из кабины, открыл окно, послушал вокруг. Тихо. Голова была еще под впечатлением сна. На душе было приятно и легко. Сон придал смысл борьбе за выживание. При этом, я полностью уверен, что приснившаяся Настя не сон вовсе. Я вижу сны, как и все люди, но это другое. Наверно меня бы поняли герои «Кошмара на улице Вязов». Я верил Насте, в ее появлениях было больше реализма, чем в том, что окружало меня наяву.

Язык присох к небу. Как уже достала эта духотища. Как хорошо было во сне, вечер и прохлада. Ненавистное солнце выжаривало последние капли влаги из моего тела. За сиденьем лежали бутылки с водой. Я достал одну из них. Горячая, хоть чай заваривай. Стоп, мне кажется, когда я мародерствовал на заправке, то под руку мне попадались пакетики кофе «три в одном». На дне пакета, под чипсами и сухариками лежали ленты пакетиков «одноразового» кофе. Не бог весть, что, но по кофе я соскучился. Стакан прежнего владельца бензовоза наполнился молочно-коричневой жидкостью. По кабине пошел аромат. Представьте, я даже понюхал этот кофе, как коньяк двадцатилетней выдержки. Сон уходил пропорционально заливающейся внутрь меня жидкости. Настроение становилось благостным и умиротворенным. Но у Господа, как всегда свои планы на твое будущее. Когда в моем стакане оставалось еще половина содержимого, над головой мелькнула тень. И буквально сразу на машину и вокруг нее обрушились черные отливающие жирным блеском, бомбы. Бомбометание, надо сказать, было очень прицельным. От неожиданности, я расплескал свой кофе. Перед автомобилем кишела полоса «птабов» метров в десять. На моих глазах они вкручивались в землю. Буквально через несколько секунд они скрылись из вида. Нашли все-таки. Разозлил я их там, в поселке. Авиация наверно уже донесла мои координаты, сейчас пустят пехоту. Мотор рыкнул, машина пустила облако черного дыма и тронулась в путь. В днище забарабанили потревоженные «птабы». Некоторые подлетали спереди или сбоку автомобиля. Я молился про себя, чтоб ничего важного в моей машине не пострадало от этого обстрела. Покрышки грузовика оказались им не по зубам.

Я разогнал по степи машину километров до шестидесяти в час. Быстрее ехать было тряско и вообще опасно. Синяк на лице еще побаливал, да и глаз не открывался полностью, после того случая, когда я позволил себе быть невнимательным. Через пару километров я посчитал, что уже оторвался от преследования, как вдруг заметил, что навстречу мне летят три «корыта». Расстояние стремительно сокращалось. Вот первая тварь свалилась в пике, рассеивая передо мной свой груз. Я резко дал по тормозам. Пыль поднялась огромным облаком и скрыла от меня все вокруг. Я дернул машину влево и выскочил из облака. Обшаривая взглядом небо, пытался увидеть оставшихся двух бомбардировщиков. Они мелькнули в трясущемся зеркале заднего вида. Значит догоняют. По сути, пока я в машине, мне не сильно опасны их бомбы. Нужно спровоцировать их открыть свои бомболюки. Я остановил бензовоз. Почти сразу загремели по кабине «птабы». Они скатывались с бочки и с кабины, усеивая пространство вокруг. Через мгновение, вторая волна бомбардировки накрыла машину. Надеюсь, что последняя. «Птабы» ввинтились в землю, не оставив следов. Миновав минное поле без потерь, дал дусту по степи. Два порожних бомбардировщика, двинулись курсом в сторону Прокопьевки. Небо казалось пустым.

На этот раз, остановился передохнуть только километров через пять. Снова сделал себе теплого кофе. Допил, на этот раз в спокойствии. Получается, что до этого случая были только цветочки, ягодки, полагаю все впереди. Это была настоящая охота. Охота на меня. Я наступил им на любимый мозоль. Теперь берегись. Летающее корыто быстрый, но малоэффективный враг. Я думаю, их руководство скоро это поймет и отправит против меня кого-нибудь пострашнее. «Тяни-Толкаев» например. А может у них в рукаве еще есть козыри, о которых я не догадываюсь?

Последующие десять минут прошли в спокойствии. Наверное, восстановление запаса бомб требовало времени. Вот любопытно, откуда они берутся? Ведь их кто-то должен родить? Не на принтере же их клепают, как Лилу из «пятого элемента». Хотя, кто знает. Но мне больше по нутру была теория некой живой матки, у которой одна программа: клепать живые бомбы. Интересно получается, а у бомб тоже одна программа: подпрыгивать при нажатии. Биофабрика, мать иху.

От пережитого стресса, язык еле ворочался во рту. Я нашарил теплую бутылку за сиденьем. Отпил. Мерзкий вкус теплой водички. Сейчас бы прохладной водицы. Мне вспомнилась колонка, которая стояла во дворе у бабушки. Это была механическая помпа, выкачивающая воду из скважины. Колонка, со слов бабушки, стояла еще, когда та была маленькой. Колонку приходилось накачивать рычагом. Первые пять качков были вхолостую, а затем под большим напором текла ледяная вода. И вкус у нее был неописуемый. Потом, когда я подрос, мы с пацанами запивали самогон этой водой. Счастливое было время. Внезапное озарение заставило меня подпрыгнуть. Здесь в Прокопьевке полно пенсионеров, которые цепляются за все старое и «правильное». Наверняка у кого-нибудь остались подобные колонки. Ведь раньше, до времен централизованного водоснабжения, они были в каждом дворе. Ух, я бы вылил сейчас на себя ведро ледяной воды. Только не любят меня там, в Прокопьевке. Придется навязать им свое общество.

Два часа сна, это очень мало. Систематический недосып приводит к различным расстройствам. Не выспавшийся организм хуже сопротивляется. Сознание рассеяно и может не заметить опасности. Я положил ружье на колени, оставил слегка приоткрытыми окна, поставил будильник и уснул. Засыпать я научился быстро. Словно включал кнопку «сон». Нажал и отключился. Полезное приобретение в этом мире. Здесь не поворочаешься с боку на бок. В этот раз Настя не пожаловала в мой сон. Меня разбудил будильник. Показалось, что не прошло и минуты, как я уснул. Вокруг было спокойно. И мне ничего не стоило убедить себя, что опасности никакой нет. Что монстры собирают силы для нового удара, и это займет у них немало времени. Снова провалился в двухчасовой сон… На радость монстрам.

Я еще спал, но сквозь сон ощущал непонятный дискомфорт. Откуда-то доносились скрежетания и постукивания. Но сон настолько был сладок, что я отгонял всякие попытки проснуться окончательно и убедиться в происхождении звуков. Пока возле уха не стукнули в стекло. Я подпрыгнул и вытаращился в секло. Прямо за окном помахивал своим, то-ли хвостом, то-ли мордой, Тяни-Толкай. Я замер. Кричать, как девица из блокбастера, я уже не буду. Осторожно, чтобы не качнуть машину, я приподнял ружье на уровень открытого окна. Там была щель, как раз в размер ствола. Тяни-Толкай помахивал своим телом как змея у факира. Ритмично и завораживающе смертельно. Мое сознание начало собирать какую-то наспех придуманную молитву. Это меня успокоило и настроило на результат. Пока я пристраивал ружье в проем, краем глаза оценил обстановку. Монстр был здесь не один. Кто-то забрался на бочку и скреб своими пластинами по железной бочке. Слева, виднелись столбики пыли. К Тяни-Толкаям спешили свои. Вот, что значит не сдерживать данное самому себе слово. Теперь два часа сна и переезд. Железно.

Тяни-Толкай продолжал свою медитативную раскачку. Я боялся промахнуться. Идея пришла из подсознания. Я негромко произнес «цык». Тварь услышала меня и замерла. В ту же секунду я выстрелил. Часть тела монстра кровавым цветком, подлетела и упала в пыль. Большая часть забилась в агонии, ударяя по машине, так, что мой многотонный бензовоз качался под его ударами. Я завел машину и дал деру. Тварь, оседлавшая бочку продолжала на ней находиться. Как же мне сбросить ее? С таким соседом не уснешь. Пока я ждал решения, моя машина перевалила холм. На открывшейся панораме меня ждали плохие новости. Это была засада. Не менее тридцати пыльных тропинок двигались мне наперерез подобно японским кораблям в Цусимской битве. Кажется, за меня взялись всерьез.

Стараясь не изменять тактике тарана, я решил проскочить сквозь эту неприятельскую «эскадру». На моей стороне есть сильный аргумент. Весом в десять, а может и больше, тонн. Тяни-Толкаям просто нечего противопоставить большому, несущемуся на всех парах, грузовику. Их дурацкая привычка, приподнимать тело перед ударом о бампер, сводит на нет весь их бронированный панцирь. Дурацкая для них, но очень полезная для меня.

По земле пролетела тень. Я рефлекторно пригнулся, ожидая бомбардировки «птабами». Ее не случилось. Тень понеслась по земле прочь от машины. Промахнулась, что-ли? Я попробовал увидеть летающее «корыто» в небе. Но яркое солнце не позволило это сделать. Плохо различимый, темный силуэт на фоне солнца. Может это пустое «корыто».

На время я забыл о нем, сконцентрировавшись на преградивших путь «Тяни-Толкаях».

Удивительное дело, монстры приближались ко мне под углом. Не прямо в лоб, а так словно хотели сделать сплошное перекрытие. Они и дистанцию держали, как солдаты в строю. Мне это вроде ничем не грозило, но осознанное поведение тварей немного напугало меня. Что если они способны обучаться и придумали мне большую пакость. Тем не менее, тактику тарана я не отменил. Против лома нет приема. До первой линии тварей оставалось метров сто. Издалека, я ошибался в их количестве. Вблизи стало понятно, что здесь не менее сотни тварей. Насколько хватало глаз, от барьера, до горизонта, тянулись пыльные облака. Вот это охота. Уважаю. Но только это вам не поможет. Дичь слишком крупна для вас. Не проглотите.

Говорила мне мама, не зарекаться. Когда до первой линии осталось метров тридцать, я внутренне приготовился к тарану. То, что произошло дальше иначе как проявлением самообучаемости или интеллекта не назовешь. Твари остановились, и закрутили свои змеевидные тела в спираль, вдоль линии тела. Получился такой барьер с торчащими острыми пластинами во все стороны. В доли секунды я понял, чем это грозит. Мои покрышки превратятся в лоскуты, наехав на такое препятствие. Из всех сил я ударил по педали тормоза. Бензовоз застонал своими потрохами. Тварь, прятавшаяся на бочке, слетела в пыль через лобовое стекло. Пыль поднялась вокруг невероятная. Тяжелая махина воя как раненый носорог, теряла скорость. Но слишком медленно. Я дернул руль в сторону. Машину развернуло и понесло боком. Из-под колес летела земля. Бензовоз стал заваливаться. Слава богу, он остановился быстрее. Громыхнув, грузовик стал на все колеса. Пыль не позволяла осмотреться. Я потерял ориентир в ней. Ехать было глупо. Если сейчас колеса не распороли, то дальше обязательно распорем. Интересно, как там покрышки? На ободах далеко не уедешь.

Дальше я удивился самому себе. На меня снизошло такое спокойствие, которого я не испытывал с самого детства. Раз мне придется ждать, когда осядет пыль, попью тогда кофейку. Смешав теплой воды с порошком, отдаленно напоминающим кофе, я погрузился в состояние, к которому буддистские ламы приходят десятилетиями. Нирвана, не иначе. Твари затихли, наверно тоже потеряли ориентир. Нирвана продолжалась пока пыль не прояснилась до приемлемой прозрачности. Я разглядел свои следы, которые спускались с холма. Теперь они шли под острым углом к моей кабине. Меня развернуло почти полностью задом наперед. Справа, в еще не осевшей пыли, задвигались монстры. Пора драпать. В том направлении, в котором смотрит нос машины. Машина тронулась. Раздался мерный стук, усиливающийся с набором скорости. Стучало справа сзади. Вот невезуха, «Тяни-Толкай» все же порвал мне покрышку. Но машина ехала нормально, так, словно все колеса были исправны. Наверно лопнул только внешний баллон.

Через пару минут «засада» почти пропала в зеркалах заднего вида. Ого, первые признаки интеллекта и командной игры у моего противника. Такими темпами они меня скоро в шахматы переиграют. Как они сообразили, что смогут обездвижить меня, проколов шины? Перед автомобилем снова проплыла тень. Я опять рефлекторно вжал голову в плечи, ожидая бомбежки. Но снова ничего не произошло. Не для собственного удовольствия же она здесь летает? Я открыл окно и высунулся, чтобы иметь больший обзор. Птица летела впереди автомобиля. Она делала правый вираж. Этот маневр показал, что передо мной было еще не виданное доселе существо. Совершенно точно, что это было не летающее корыто. В отличие от него, у новой птички было узкое, обтекаемое тело, присутствовала голова и даже клюв. Размах крыльев превышал длину тела раза в два. «Гарпия», как-то сразу и без вариантов появилось в голове. Руки сами полезли в сумку за фотоаппаратом. Я остановил машину, чтобы сделать хороший кадр. «Гарпия» оказалась прекрасной моделью. Она несколько раз спланировала вокруг машины, словно желала запечатлеться с лучшей стороны. Никакой агрессии новая тварь не проявляла. Птица просто летала в вышине, держась недалеко от машины. Самолет-разведчик, БПЛА мутантских войск, не иначе. Мелькнула мысль попробовать сбить из ружья этот самолет. Но практические и моральные доводы возымели верх. Стрелок я не ахти, могу и не попасть. Да и чего портить шкуру животного, которое тебе ничего плохого не сделало.

Машина, подняв пыль, тронулась далее. Как хочется иметь островок безопасности в этом мире. Сколько я еще смогу удирать и прятаться? Но кто-то, ответственный за реализацию моих планов в этом мире имел странное чувство юмора. Когда мне становилось плохо, он назло делал еще хуже. Я уже несколько километров ехал вдоль огромного оврага. Сотни лет, талые весенние воды подтачивали мягкую породу песчаника. Никто в районе не позаботился о том, чтобы остановить этот разрушительный процесс. Отвесные края оврага были совершенно голыми. Ни кустики, ни тем более деревья не останавливали водную эрозию. Красные слои песчаника, вперемешку со светлыми осадочными слоями разных эпох украшали стены оврага как кулинарное лакомство. Со дна оврага торчали верхушки пожелтевших деревьев. Овраг был по правую руку от меня. А слева, буквально в километре проходил барьер. Я уже научился определять его на глаз. Незримые воздушные потоки на его границе создавали еле видимую оптическую иллюзию зеркала. И глаз уже натренировался замечать это сразу. Вдали, вдруг показались знакомые облака пыли. Я не сразу сообразил, в каком положении я оказался. Все еще двигаясь им навстречу, я не подозревал, что загоняю себя в ловушку. Только вблизи я понял, что дорога вперед перекрыта полностью, от оврага до барьера. Вот будь оно не ладно. Придется разворачиваться. Стоило мне проехать с километр обратной дороги, как наперерез мне опять показались пыльные облака. Это конец. Я сам загнал себя в ловушку. Я бы точно не сел играть с вами в шахматы, господа монстры. Я прибавил ходу. Оставалась надежда, что «Тяни-Толкаи» еще не достигли барьера, и я проскочу в спасительную щель. Как говорят мои коллеги обо мне, «наивный чукотский парень». Ловушка закрылась. Меня здесь ждали. Тяни-Толкаи шевелились, как живая река, от барьера до оврага. Сколько же их здесь?

Я снова развернул автомобиль, и не торопясь поехал. Какие варианты у меня есть. Первый: бежать через овраг, бросив бензовоз. Нет, мне этого не хочется. Далеко все равно не убегу. Пробиться напролом — отпадает, по известным причинам. Больше вариантов нет. Что же мне остается? Закрыться в кабине и рыдать до полного извлечения моей бессмертной души. Но в душе у меня еще не было ощущения скорой смерти. Точно не сегодня. Бурлящая река моих врагов сверкала начищенными панцирями, как щиты воинов перед битвой. Один посланник божий на стальном коне против целой армии тьмы. Будем импровизировать на ходу. Приблизившись метров на пятьдесят от первой линии врагов, я остановился. Что же предпримут гении засад?

Мен Ганит выполз из кабинета Верховного в наиблагодушнейшем расположении духа. Тому была невероятная причина. Проект «Переселение» доверили именно ему. Сколько труда и интриг ему это стоило, никто не знает. Мен представил физиономии своих конкурентов, когда они об этом узнают. Кожа студенистого существа, лишенного каких бы то ни было костей или хрящей играло всеми цветами радуги. Знак хорошего настроения. Мен Ганит был похож на улитку без панциря. За ним оставался такой же влажный след, какие оставляют наши улитки на листьях. Сразу за кабинетом Верховного стояли несколько самобеглых платформ, выращенных по спецзаказу. Они отличались от обычных, большим размером и невероятной плавностью хода. Мен Ганит с достоинством водрузил свое тело на платформу и сообщил мысленно куда отправляться. Платформа, множеством мелких ножек, плавно тронулась. Улиткоподобному существу очень нравилась вся эта атрибутика хорошей жизни. Платформа подплыла к странному, на человеческий взгляд, аппарату, который на поверку оказался тоже живым существом, представлявшим собой шар из мышц. Внутри шара был еще один шар, разделенный от внешнего особой скользящей жидкостью. Внешний шар создавал движение, в то время как внутренний с пассажирами оставался неподвижным. Мен Ганит приблизился к аппарату и выращенной за секунду из тела рукой тронул аппарат. В этом месте образовалось отверстие. Чиновник припал к отверстию, и его всосало вовнутрь, наподобие того, как мы ртом засасываем макаронину. Машина тронулась в сторону Научного Центра. Проект «Переселение» уже начался, но был обезглавлен недавно непонятной смертью Турн Сатуса, первого руководителя. Мен Ганита совсем не интересовала смерть его предшественника. Настоящее положение и собственная важность занимали все его сознание.

Что это был за проект? Для начала немного научных фактов. Планета Мен Ганита Борта, вращалась в системе двойной звезды. И вот двадцать земных лет назад, гигантская комета, прилетевшая из черных недр бездонного космоса, внесла возмущение в привычную орбиту Борты. Отклонения были небольшими, но ощутимыми для планеты. Звезды стали пробовать родную планету улиткообразных существ на крепость. Стабильные континенты пришли в движение, усилилась сейсмическая и вулканическая активность. По прогнозам ученых планета могла в любой миг сверзнуться с этой нестабильной орбиты. И тогда звезды просто разорвут их планету на сувениры. Но прогресс расы улиткообразных существ позволил найти в тысяче световых лет пригодную для жизни планету. Температура, кислородная атмосфера, большое количество воды — все соответствовало идеальным условиям. Кроме одного — она уже была заселена. Цивилизация на этой планете немного отставала в развитии от улиток. Но главным и существенным отличием, вызывающим стойкое отвращение Мен Ганита, было то, что эта цивилизация относилась к технократической. Железные, каменные, пластиковые — одним словом неживые механизмы. Что может быть отвратительней неживого материала. Несомненно, что в будущем, эта цивилизация обречена. Им предстояло просто немного ускорить этот исход. На деле, Мен Ганита, ни капельки не волновала судьба какой-то далекой расы. Гораздо важнее, что он, как самый первый руководитель проекта «Переселение» войдет таким в учебники истории. И еще один существенный плюс. И сам Мен Ганит и его семья, автоматически становились участниками проекта. В проект отбирались только лучшие образцы их расы. Оборудование межпространственного перехода не позволяло перекинуть любое количество людей, ввиду высоких энергетических затрат.

Транспорт, не имеющий аналогов названия в нашем языке, остановился возле Научного Центра. Мен Ганита уже ждали. Ученые с подобострастными лицами выстроились поприветствовать нового руководителя. Чиновник, с необычайной грацией, подчеркивающей собственную важность, покинул транспорт. Поприветствовал встречающих, короткой и проникновенной речью, о пользе их работы для спасения мира. Далее, он соизволил воочию поинтересоваться результатами их работы. Суетящиеся ученые создавали хаос, которого Мен Ганит очень не любил. Прикрикнув так, чтобы все поняли, какой у них теперь строгий руководитель, улиткообразный чиновник прошествовал в огромное помещение реактора перехода. Огромный организм, выведенный учеными, генерировал определенную энергию, открывающую межпространственый мост. Вокруг него суетилися обслуживающий персонал, постоянно заглядывающий в различные экраны. Мен Ганит ни болта не рубил в научных штуках, впрочем, как и все чиновники. Но деловая активность вокруг этого монстра ему понравилась. Он сделал несколько одобряющих жестов и попросил отвести его к Главному научному руководителю Центра. Он что-то не заметил его в толпе встречающих.

Кабинет Научного руководителя был скромен до аскетизма. Никаких атрибутов подчеркивающих власть. Вокруг одни непонятные вещи. Научный руководитель Торн Сут встал, как показалось Мен Ганиту нарочито медленно. Тело Торн Сута не играло красками, что означало, что он нисколько не рад встрече с новым руководителем. Мен Ганит проглотил обиду на время и решил начать с результатов работы Научного Центра.

— Дорогой Торн, как вам наверно уже сообщили, я новый руководитель проекта. Поэтому, чтобы правильно и своевременно информировать Верховного, мне нужно быть в курсе всех обстоятельств этого проекта. Когда же мы сможем совершить этот исторический переход на новую планету?

Ответа сразу не последовало. Ученый некоторое время смотрел прямо на чиновника, отчего тому стало немного не по себе.

— Как вы думаете, что стало с вашим предшественником? — Торн Сут спрашивал безжизненным голом смертельно уставшего человека.

Мен Ганит немного осекся. Он никак не ожидал подобного поворота разговора. Наводящий вопрос ученого как-то неприятно кольнул душу:

— Я не думал об этом. Какое это имеет значение для Проекта?

— Самое прямое! — Ученый вскочил, насколько ему позволило его бесхребетное тело. — Он потому покончил жизнь самоубийством, что весь Проект накрылся медным тазом — ученный трясся и переливался красками.

— Как…так…нет Проекта. Мы что не переселяемся — Мен Ганит смотрел на ученого непонимающими глазами и ждал, когда тот все объяснит. Чиновник настолько был уверен в непоколебимости Проекта, что совершенно не допускал мысли его краха. И сейчас он больше ждал, что ученый извинится за свое непотребное поведение и расскажет ему о великом переселении во имя спасения нации.

— Смотрите — ученый повернул устройство, напоминающее наш монитор, так, чтобы чиновнику было удобно смотреть — Вот фрагмент поверхности новой планеты. Вот единственное озеро в которое мы смогли заселить врата перехода. Вот биофабрика существ предзаселения.

— Я немного знаком с этим и видел эти картинки — Мен Ганит нетерпеливо прервал ученого

— А это вы видели?

— А что здесь?

— Это — энергетический купол!

— Иии…? — чиновник непонимающе вылупился на ученого.

— Этот купол не позволяет нам совершить экспансию дальше его границ.

— То есть как, мы до сих пор не вышли дальше этих расстояний. Боже правый, я был уверен, что подготовительное предзаселение уже в завершающей стадии. Что мы вот-вот совершим Великий Переход на новые земли. Сделайте же что-нибудь, вы же ученый?

— Здесь используются технологии недоступные нам. Дело в том, что барьер держится на разности хода времени. Внутри барьера время идет в миллионы раз быстрее, чем снаружи. Это и создает непроходимый барьер. Мы еще не научились так управлять временем.

— Что, что вы говорите! — Мен Ганит кричал в ярости, тело окрасилось в алый цвет — Эти дикари управляют временем, а вы не можете. Бестолочи, только разбазаривать государственные денежки вы умеете. Что я скажу Верховному? А? Сколько мне после этого жить останется? А как быть с последней надеждой на спасение? Все этим только и живут. Почему все пошло не так, как вы планировали?

— Этот барьер появился с самого начала, но мы не обратили на него внимания. Все шло штатно. Местная цивилизация не смогла дать отпор необычному оружию и всего за несколько дней никого не осталось. Мы стали обращать внимание, что прекратилась смена суток, и экспансия замерла вдоль непонятной преграды. Мы проанализировали и поняли, что виной всему различная скорость времени. Кто-то закрыл это место защитным колпаком. Но самое странное, что местные вряд ли до этого могли додуматься. Отсюда вывод, нам не дают совершить задуманное третьи силы, которые могущественнее и их и нас.

— Да ну, бред. Какие третьи силы, вы же ученый, а не писатель-фантаст.

— Поэтому я привожу только факты. Нас не пускают. Запомните это, и сочините Верховному свою сказку.

— Несомненно, Верховный ничего не должен знать. Пока.

— Был один любопытный факт отключения барьера на мгновение. И в этот промежуток туда кто-то попал извне. К тому времени все пространство под барьером было полностью очищено от засорителей. Вначале никто не обратил на это внимание. Но вот уже довольно долго этому представителю местной цивилизации удается успешно выживать. Мы запустили свою биофабрику на максимум, чтобы создать большую армию наших воинов предзаселения. Хотя его смерть может и не решит ничего. Но здесь уже дело принципа и моих научных амбиций. Вот посмотрите.

Мен Ганит нагнулся над экраном, чтобы лучше все рассмотреть.

— Я сейчас переведу изображение на объемный экран — ученый пощелкал кнопками, и пространство вокруг заполнилось объемной картиной чужого мира. Он опять пощелкал, и картинка приблизилась к следующей панораме. На выжженной солнцем земле, поднимая пыль, двигалось механическое существо. Картинка передавалась с гурта, птицы с функциями ментального управления примитивными существами и способностью транслировать картинку. Картинка двигалась вокруг механического монстра. Мен Ганит наполнился чувством омерзения к этому уроду. Затем птица поднялась выше и глазам открылась следующая картина. Две полосы штавров смыкались, а между ними словно загнанная жертва метался механический монстр.

— Я думаю, у него нет шансов — произнес ученый — с одной стороны барьер, с другой овраг. Внутренности монстра он не покинет, пойдет напролом и обездвижит своего монстра. Давайте досмотрим этот интересный сюжет. До сих пор этот индивидуум как-то избегал опасных ситуаций.

Монстр встал, ожидая действий со стороны преградившей путь фаланги. Штавры не теряя строя, приближались к механизму. Механический монстр потихоньку попятился назад. Фаланга, находящаяся позади него медленно, но верно приближалась, оставляя все меньше шансов на спасение. Монстр ничего не предпринимал. Затем он резко выехал на середину поля. Из недр его выскочил представитель местной расы. Бросился к бочке своего механического помощника. Ученый хмыкнул, глядя на тщетные потуги человека. В руках человека был предмет, похожий на палку с утолщением на конце. Проделав какие-то манипуляции возле своего механического помощника, человек поджег край своей палки и бросил ее на землю. Огонь занялся мгновенно. Высохшая под незаходящим солнцем трава вспыхнула, как порох. Огненное кольцо побежало в разные стороны, расходясь из эпицентра. Человек скрылся в своем механическом чуде и принялся кружить внутри огненного кольца. Тем временем огонь достиг обоих фаланг. Штавры, обделенные интеллектом, просто стояли, не предпринимая никаких действий. Когда же огонь начал прижигать их бестолковые тела, среди них началась паника. Цельный строй распался. Штавры кинулись врассыпную. Некоторые обгорели и не смогли двигаться. Огонь достиг и второй фаланги. И там все произошло по тому же сценарию. В кабинете ученого повисла тишина. Чиновник и ученый, не отрываясь, смотрели на то действо, которое разворачивалось прямо перед ними. Механический монстр беспрепятственно покинул поле битвы. На него никто уже не обращал внимания. Гурт, транслирующий этот репортаж, двинулся вслед за машиной. Огонь продолжал разбегаться, пока его не отрезала дорога с одной стороны и овраг с другой. Воздух наполнился дымом, который в отсутствии ветра спокойно поднимался к вершине купола. Гурту, пришлось снизиться, чтобы не потерять из виду грузовик. Да и дышать вверху было нечем. Грузовик остановился. Открылась дверь, но никто не вышел. Гурт облетел вокруг. В проеме двери сидел человек, к голове он приложил продолговатый предмет и направил его сторону птицы. Из предмета вылетел дым, картинка дернулась, пошла к земле и потухла совсем. Мен Ганит и Торн Сут уставились друг на друга.

— Что я доложу Верховному? — тело Мен Ганита стало таким же серым, как и тело ученого

— Я думаю, что ему не нужно знать правды. Если нам суждено погибнуть, то пусть так и будет. Обстоятельства сильнее нас!

— Боже мой! Как я облажался, еще час назад я был самым счастливым на этой планете! Дорогой Торн, попробуйте еще что-нибудь, и может вам повезет. Мне не хочется закончить карьеру тем же образом, что и предыдущий Руководитель.

— Ух, ты, гадство! — Я обтер обильный пот с лица грязной тряпкой — Чуть не помер!

Птица, которую я заподозрил в шпионаже и управлении полчищами Тяни-Толкаев, дергалась неподалеку в смертельной агонии. За холмом поднимался серый дым к вершине купола. Дым частично застил солнечный свет и создалось ощущение вечерних сумерек. Все лучше, чем постоянный полдень. Вообще, с огнем здесь нужно поосторожней. Все пересохло и может загореться от одного усилия мысли. Не дай бог займется все и кислород выгорит. Не хотелось бы помереть, как рыба на берегу. А может это вариант, покончить со всем разом. Оставлю-ка его на запасной. Я перезарядил ружье и вылез из машины. Нужно осмотреть с какими потерями я выбрался из этой переделки. Заднее правое колесо торчало во все стороны рваной покрышкой. Оно слегка дымилось. Спаренное с ним внутреннее колесо, на вид было целым. Из-под бочки и некоторых узлов шел дымок. Пучки горящей травы, вырванные поврежденным колесом, тлели во всех местах, в которых можно зацепиться. Дымящаяся бочка с топливом, это наверно опасно. Я достал огнетушитель из инструментального ящика и тщательно затушил все очаги. Теперь можно и «Гарпию» сфоткать.

Птица уже окоченела и смотрела немигающим взглядом на этот чужой мир. Вблизи птица показалась более необычной, чем в небе. Странной формы клюв, большое пленчатое образование на груди, похожее на третье веко. Я приподнял край «века», и в ужасе отпустил. За «веком» скрывался глаз. Огромный, но ужасно отталкивающий застывшим мертвым взлядом. Я думаю, что она действительно организовывала этих Тяни-Толкаев. Пока ее не было, эти монстры действовали скорее инстинктивно, чем обдуманно. Значит, ее отстреливать в первую очередь. Я сделал несколько снимков «Гарпии». Из явного оружия при «гарпии» имелись лишь когтистые лапы. Перевернул носком ноги птицу на спину и заснял это странное образование на груди. Авось, каким высоколобым парням пригодится.

Это была моя первая настоящая битва. Сам не зная как, но я нашел выход из этой ситуации. Был момент, когда фаланги сближались, а у меня не было никаких идей. Абсолютно. Свистящий сквозняк в пустой голове. Но мне не стало страшно, мне стало интересно испытать себя. Во мне на ровном месте появилась уверенность, что я справлюсь. И как-то сразу родилась мысль с огнем. Может это был дремавший инстинкт пещерного человека, находившего в огне защитника от опасностей природы. А может Господь, почуяв мою веру в себя, подкинул мне идею. Ну как бы там ни было, это сработало. На сто процентов. Полчища смертельных тварей были погублены за несколько минут. Меня мучил вопрос — откуда взялось столько Тяни-Толкаев? До этого я видел максимум штук десять одновременно. Но сейчас были сотни. И во главе с командиром, который рулил всей этой опасной бестолочью, причем умело. Я посмотрел на «Гарпию». Сердце кольнула жалость к этому существу. Ведь умная же дура. Тебя бы в хорошее дело пустить. В голове представился капитан Сильвер с попугаем на плече. Хороший симбиоз птицы и человека. Или птица Говорун из «Тайны третьей планеты».

Меня начало слегка потрясывать, зубы щелкали друг о друга как лихорадке. Переизбыток адреналина давал о себе знать. Я залез в кабину, закрыл глаза и попробовал расслабиться. В глазах стоял огонь, дым и мечущиеся твари. Усилием воли пробовал перескочить на другие мысли, но они упорно возвращались к пережитой недавно битве. Знала бы мама, чем я здесь занимаюсь, давно бы поругала кого надо и забрала меня отсюда. Я хмыкнул. Само существование матери у меня казалось вымыслом. Придуманным в мире, которого и не было никогда. Сколько я здесь уже? Дни потеряли счет. Хорошо, что телефон флегматично отсчитывает мои дни здесь. Я поднес телефон к глазам. Получается, что я здесь всего-навсего одиннадцатый день. Зато, какими они были. Впечатлений на всю жизнь с запасом хватит. Что предпримут дальше эти монстры? Затихнут, чтобы зализать раны или ударят по новой, с той стороны, откуда не ждешь? Пора брать инициативу в свои руки. Нужно ехать в поселок. Оттуда они берутся, нутром чую. А дальше видно будет, какой способ уничтожения выбрать. Как говорил мой друг Карлсон, будем курощать и низводить, а уж какими блинами определимся на месте.

Мой технический кретинизм не мог точно сказать, сколько машина проедет с неисправным колесом. Как снять это колесо и поменять на новое я не представлял. На вид в колесе было больше пятидесяти килограммов. Как его поменять без помощи не ясно. Хорошо, буду ездить, пока едет. И буду присматриваться к новой машине, на всякий случай.

Недавнее сражение и бегство полностью дезориентировали меня в пространстве. В этих местах я еще не был. Заблудиться в прямом смысле здесь было нельзя. Натренированный взгляд сразу определял барьер. К тому же, дым от степного пожара обтекал внутреннюю поверхность барьера, демаскируя его. Я осмотрелся. Овраг перешел в лощину поросшую лесом и кустарником. Водная эрозия была запломбирована естественными причинами. Низина оврага еще хранила влагу. Зеленая полоса живой растительности, идущая по дну лощины, контрастировала с рыжими берегами. Мне почему-то захотелось думать, что под сенью деревьев еще хранится прохлада и течет ручей с прохладной родниковой водой. Это было полным безумством бросить машину и спустится на дно лощины. Но мне этого хотелось больше страха смерти. Дым создал сумерки в этом мире, а деревья дали тень. Короткая береза, с обломанной верхушкой, густо разрослась своей кроной в стороны. До меня это место уже присмотрели местные. Здесь стоял небольшой столик, несколько пеньков, вместо стульев и собранный из кирпичей очаг. Я был прав насчет ручья, он здесь был, но сейчас остался только желтый песок высохшего русла. Сам не зная для чего, я пошел вверх по высохшему руслу. Если не осматривать края лощины, то здесь ничего не изменилось с тех пор, как этот мир накрыло колпаком. Изумрудная зелень берез, ежевика, хватающая тебя за ноги. Оазис прежнего, зеленого и прохладного мира. Не переставая любоваться приятной картиной, я отмахал метров триста от места спуска. Высохшее русло понемногу терялось в густых сплетениях кустарника. Его упругие ветки мешали идти нормально. Я спотыкался, перелезал, перепрыгивал. В очередной раз, зацепившись о сплетения ежевики и кустов, я оступился и почти не упал. Как я был удивлен, когда моя правая нога погрузилась в теплую жижу. Вот черт, ручей здесь не высох, может выше будет и родник. Я прибавил ходу. Вскоре показался небольшой круг, сложенный из камня. К моей невероятной радости, круг оказался маленьким колодцем. Он был полон чистой и прохладной воды, которая потихоньку переливалась через край. Как человек, наконец дорвавшийся до заветной цели, я припал к воде и пил, и пил и пил, словно боялся, что делаю это в последний раз. Вода уже не лезла, но я пил ради приятного ощущения прохлады. Наконец откинувшись, я осмотрелся. Рядом, на столбике, на крючке висел ковшик, заботливо оставленный для нужд жаждущих путников. Вот это я напился, как водяной. Кожа немного натянулась на выступившем животе. Теперь нужно принять душ. Я скинул с себя одежду, и стал обливаться из ковша. Прохладная вода бодрила и давала сил. Затем я состирнул свою одежду. Жутко пахнущую потом майку, не хотелось натягивать на свежее тело. Впервые за одиннадцать дней, я почувствовал себя чистым. Скомкав мокрую одежду в кучу и еле переставляя ноги, добрался до машины, плюхнулся на сиденье из последних сил. Солнечный свет, скраденный дымом светил мягче. Организм, после выброса адреналина и прохладного душа хотел отдыха. Я не возражал, в принципе. Приняв меры безопасности, я откинулся на спинку сиденья и отключился.

Я выспался. Я проснулся за секунды до звонка будильника. Родниковая вода совершила чудо. Я был бодр и свеж, как жених перед свадьбой. Привычно осмотрел окрестности на предмет опасности. Спокойно, как в склепе. Отсутствие, какого бы то ни было сквозняка в этом мире, создавало поистине молчаливую картину. Любой шорох можно услышать издалека. Дыма, под вершиной купола набралось еще больше, и сумерки сгустились немного больше чем до сна. Солнечный свет создавал круглый радужный ореол на границе дыма и барьера. Явление уникальное на мой взгляд. Я достал «зеркалку» и щелкнул немного снимков на память. Через несколько дней твердые частицы сажи осядут на землю и дым немного рассеется. А пока буду нежится в лучах блеклого и прохладного солнца. Мой взгляд задержался на собственном отражении в зеркале заднего вида. Господи, так ужасно я еще никогда не выглядел. Припухлость не прошла, а наоборот, еще и окрасилась в желто-сиреневые тона. Лицо загорело и осунулось. Кожа местами шелушилась и топорщилась белыми чешуйками. Маме бы не понравилось. Ей бы здесь все не понравилось. И тут я с ней был бы согласен полностью. Поговорка, про то, что все, что не делается, делается к лучшему, имела бы свое продолжение — но худшим из способов. Я еще раз посмотрел на свою физиономию в зеркало. Попытался представить свое фото с синяком в овале на надгробии. «От простого журналиста, до спасителя мира. Помним, скорбим. Благодарное человечество». Вот интересно, как лучше: умереть, но чтоб тебя почитали как героя. Школьники возлагали бы цветы по праздникам, молодожены фотографировались на фоне памятника «Аркадий разрывающий пасть Тяни-Толкая». Правительство сделало бы один выходной в мою честь. Планету назвали бы. Или же остаться живым, но безвестным. Смотреть на суетящееся человечество, психующее по мелочам, и думать «а какого я вас спас?». С расстройства подружиться с бутылкой, и в пьяном бреду приставать к прохожим с рассказом о спасении их от неминуемой смерти. А дальше психушка, синдром раздвоения личности. Очень жаль, что первый вариант, при всей привлекательности, невыполним. Если я погибну, то и некому будет спасать мир. Оставим второй. Если все получится, то сяду и напишу книжку, издам, заработаю денег и человечество, таким образом, со мной рассчитается.

Грузовик запрыгнул на обочину и понесся в сторону Прокопьевки. Поврежденное колесо застучало чаще и громче. Сколько ему жить осталось? Без машины долго не протянешь, на своих двоих бегать. Все пути вели в поселок. Сколько можно по окраинам слоняться. Пора уже забраться в самую гущу событий и разобраться, что здесь происходит? Заодно и машину присмотреть новую, пока не застрял в самом неудобном месте. Я ехал по привычному маршруту, по которому попал сюда в тот злополучный день. Моя растерзанная Нива, все так же стояла на обочине, сверкая потрохами. На асфальте лежали два тела Тяни-Толкаев, сбитые моим грузовиком. Их тела совершенно усохли, и казалось, что лежит просто лента панцирей. Скоро так и будет. Нужно набрать таких трофеев. Если выживу, отправлю ученым в анонимной посылке, пусть поломают голову над этой загадкой. Вскоре показалась автозаправка. Легковушка с открытой дверцей никуда не делась. Лиана, оплетающая столб, уже подсохла и готова была вот-вот свалиться на землю. Впереди был мост забитый автомобильной пробкой. Река, через которую его построили, уже пересохла и не представляла трудностей для ее форсирования. Миновав сухое русло, я остановился, чтобы сверится с навигатором. Трасса, по которой я ехал, проходила транзитом мимо поселка. Дорога, идущая из поселка и примыкающая к трассе, уже в поселке переходила в проспект Коммунаров, и была, судя по всему центральной улицей. Навигатор показал, что на ней расположены администрация, клуб, больница и немного в стороне, рынок. Так и сделаем, начнем осмотр поселка с его основных достопримечательностей.

На въезде в поселок стояла стела. Серп и молот, колосья пшеницы, а также юбилейные даты. Все это символизировало приверженность сельскохозяйственным традициям на протяжении двухсот с гаком, лет. Начало поселка пестрело разными предприятиями. Первым был какой-то завод. На его огромном дворе высились кучи щебня. Рядом с ними стояли ленточные погрузчики. Мне подумалось, что здесь делают асфальт или бетонные плиты. За ним располагались цеха тракторной мастерской. Весь машинный двор был забит различной сельхозтехникой. Трактора, комбайны, прицепные устройства так и застыли в вечном ожидании ремонта. Слева высилось огромное здание элеватора. Вот где мощь так мощь. В детстве мне так хотелось стать одним из работников такого элеватора. Мое детское воображение наделяло всех причастных к элеватору работников, какими-то сверхспособностями, благодаря которым они могли устроиться туда на работу. Однажды, я ездил с дедом в районный центр. У деда там были дела, и мы немного припозднились. Тогда я и увидел ночной элеватор, весь в огнях. Он показался мне сказочным замком, в котором непременно происходят необычные вещи. Элеватор стоял на отшибе. Он словно висел в полной темноте. К нему, светящейся дорожкой, грузовики везли зерно. Я представил, что это гномы, везут в своих тачках, драгоценности, добытые ими в пещерах. А в волшебном замке, на самом верху сидит королева, которая благосклонно принимает их подарки.

За элеватором, дорога упиралась в кольцо. Собственно, после кольца дорога уже именовалась проспектом Коммунаров. Признаки, некогда бурлящей жизни, стали попадаться на глаза. То белье, сохнущее на веревках, которое приобрело одинаковый серый цвет, под палящим солнцем. То инструмент в огородах, брошенный впопыхах, на том же месте где им работали. То двери домов и магазинов, оставленные открытыми, как-будто их хозяева отлучились на минутку. Машин было немного. Народ в таких поселках небогатый и обычно имеют одну машину. И большинство из них сейчас там, возле купола.

Грузовик шел на крейсерской скорости под мерный стук лохмотьев покрышки. Я пока не планировал обследовать сам поселок изнутри. Нужно убедиться, насколько это может быть опасно. Все-таки это не чистое поле, где не подберешься незамеченным. Каждое здание — потенциальная ловушка. Почти сразу, за этими мыслями слева от меня раздалось знакомое «Буум». От неожиданности я пригнулся. На обочине стоял, покачиваясь на тонких ножках, «Фугас». Чтоб тебя, зараза. Так и в туалет можно сходить раньше, чем планировал. «Фугас» сделал еще один контрольный выстрел и присел на землю. Сейчас сбегутся на крик местные.

Иван Петрович Матвиенко выйдя на пенсию, обрел хобби к которому до этого не испытывал ни малейшего желания. Началось все с простого сидения на берегу озера. Свободное время пенсионера позволяло Ивану Петровичу впустую тратить это самое время. Однажды, утренняя прогулка привела его к озеру. К месту, где кусты талов подступали вплотную к воде, а сами кусты образовывали шатер из сплетающихся стеблей. Внутри такого шатра было тихо и благостно. Небольшая рябь, гонимая легким ветерком, превращалась в мерные всплески воды в неровностях берега. Словно колебания маятника метронома природа загипнотизировала старика. Иван Петрович потерял счет времени. Новые ощущения, которые игнорировались всю жизнь, полностью овладели сознанием пенсионера. С тех пор Иван Петрович решил посвятить себя природе, а чтобы приятное сочеталось с полезным, освоил науку рыболовства.

В тот злосчастный день, Иван Петрович, встал пораньше, прикрепил удочку к велосипеду, взял подкормку и червей и направился к своему любимому месту. Все шло как обычно. Рыба периодически клевала. Старик отбирал рыбу покрупнее, остальных отпускал. Поплавок нервно колебался на беспокойной поверхности воды. Боясь пропустить поклевку, Иван Петрович, не отводя глаз от поплавка, нащупал в сумке бутерброд и с удовольствием откусил. И тут в природе что-то изменилось. Во-первых был хлопок, как от реактивного самолета проходящего звуковой барьер. Но это случается, и старик не придал этому значения. Его удивило другое, пропала рябь на поверхности воды. Минуту назад поплавок подскакивал на волнах, а сейчас стоял на месте. Водная гладь замерла, словно скованная льдом.

— Вот те нате? Полный штиль — Иван Петрович пробурчал себе под нос. Он спустился в воду на полсапога, приложил ладонь ко лбу, чтобы лучше рассмотреть, что случилось. Не он один заметил необычное состояние природы. Рыбак, посреди озера, сидящий в лодке, ерзал то к одному борту, то к другому. — Может к грозе? — Иван Петрович спросил сам себя. Бывало, что перед грозой тоже становилось тихо. Но горизонт был светел, ни облачка. Гроза не предвиделась, в ближайшие полчаса точно.

Иван Петрович собирался уже вернуться на берег, когда увидел, что безмятежная поверхность озера вздыбилась, и во все стороны от этого места пошла волна. За несколько секунд она достигла старика, поднялась выше колен и залилась в сапоги. Затем подхватила пенек, отполированный задом Ивана Петровича, и понесла его сквозь ветви талов. Пенсионер выбежал на берег, чертыхаясь, на чем свет стоит. Иван Петрович не особо испугался природных катаклизмов, скорее удивился. В голову не пришло ни одного разумного предположения. Выбравшись на сухое место, старик осмотрелся. Рыбак на лодке изо всех сил греб к берегу. Несколько рыбаков так же выскочили на сухой берег и в недоумении пересматривались. Ближайший из них двинулся к Ивану Петровичу.

— Здорово, Иван! А что это было? — Сосед, живший через три дома, подошел поинтересоваться у Ивана Петровича мнением по поводу этого катаклизма.

— Да пес его знает? Даже не представляю. Мне показалось, что озеро приподнялось, как-будто его изнутри приподняли, а потом опустилось и волна пошла.

— Я думаю, что это нефтяники. Уже всю нефть повыкачали, одни дырки в земле остались. Вот она и двигается теперь. Обвал подземный случился, не иначе.

— Если бы дыры были, то вода просто ушла внутрь, под землю, а так было, будто ее из под земли толкнуло. Может это газы прорвались, попутные.

— Точно, газы это! Пойду мужикам расскажу, а то задохнуться из-за незнания!

Сосед ушел. Иван Петрович проводил его взглядом. Если бы это был газ, то он бы вышел наружу. Больше похоже на локальный удар землетрясения. Вода тем времен сошла и вернулась в прежние берега. Вроде ничего не изменилось. Кроме одного. По-прежнему было абсолютно тихо. Ни намека на движение воздуха. Воздух становился душным. Иван Петрович с опаской подошел к берегу. Что еще можно ожидать от знакомого всю жизнь озера? Пенек, на котором он восседал, запутался поблизости в кустах. Удочку тоже снесло вглубь берега. Сумка была полна воды. С бутербродами, приготовленными женой, можно было попрощаться. Банка с червями перевернулась, и все черви задержались в неглубокой ямке. Они пытались сбежать под землю. Иван Петрович покряхтел и стал собирать все на свое место. Бросать рыбалку он не собирался. Может еще произойдет, что интересное.

Через пять минут все вернулось к классическому виду. Пенсионер восседал на своем пеньке с удочкой. Только мысли уже не шли о рыбалке. Иван Петрович решил позвонить жене, узнать как там у нее дела, да рассказать про случай на озере. Не глядя на экран телефона, он нажал кнопку вызова, все равно кроме жены он никому и не звонил. Связь сорвалась, он попробовал еще раз, результат тот же. Тогда старик догадался посмотреть на дисплей. Сети не было.

Иван Петрович хоть и был образованным человеком, но не связал вместе эти два события. Неожиданное «цунами» и отсутствие мобильной связи. Большинство жителей поселка так же пребывало в полном неведении. Кроме тех, кто собирался выехать за пределы определенной границы вокруг поселка. Эти люди стояли в недоумении возле невидимого барьера. Они еще не понимали, что их ждет.

Иван Петрович стал подумывать о том, что пора уже собираться домой. Улов небольшой, но завтрак и обед пропали, так что нужно собираться. Уже поднявшись, он увидел, что примерно в том месте, где случился подъем воды, появилось, что-то темное, огромное, поблескивающее на солнце. Слабое зрение не позволило подробнее рассмотреть. Иван Петрович подумал, что это действительно могло быть нефтяное пятно, состоящее в основном из парафинов, а потому не растекшееся по поверхности. Если это так, то назревала экологическая катастрофа районного масштаба. Рыбаки справа кричали и показывали руками в сторону пятна. Внезапно по поверхности пятна прошли конвульсии и на поверхности появились трубкообразные выросты. Они развернулись в разные стороны, как минометные расчеты. И выстрелили. Негромко, как пневматические винтовки. Из их жерл вылетели серые куски непонятного вещества и разлетелись в разные стороны. Каждое орудие выстрелило еще по нескольку раз. Над Иваном Петровичем пролетело несколько таких зарядов. Они с сухим звуком рассекли воздух над его головой.

— Что это за чертовщина?! — Старик выругался. Все походило на сон, чтобы быть правдой. — Может это аттракцион какой-нибудь приехал, водный.

«Пятно» тем временем снова исчезло под водой. Сосед бежал к нему вприпрыжку

— Видел? Видел? А? — От бега голос соседа сбивался — Никак до ада пробурили, сволочи. Что это за хреновина? На газы не похоже — Сосед, наконец, добежал, уперся руками в колени чтобы перевести дух.

— Чем оно стреляло? Может посмотреть? У тебя велик, доедь посмотри, Где-то тут рядом шмякнулось, я по траектории определил.

Ивана Петровича самого съедало любопытство. Страха почти не было. Зачем бояться чего не знаешь.

— У тебя связь работает?

— Нет, у мужиков тоже не работает, хоть и операторы разные.

— Странно это все, не кажется?

— Еще как кажется. Ты только, то, что найдешь в руки не бери на всякий случай, вдруг яд или радиация. Да что я тебе рассказываю, ты сам голова.

— Конечно — старик закинул ногу на велосипед и тронулся в путь.

Тем временем рыбаки, оставшиеся без мужика, приходящимся Ивану Петровичу соседом, выловили из воды странные шарики. Черные, блестящие с перламутровым отливом. Один из них взял в ладонь несколько шаров, другие подошли вплотную, чтобы рассмотреть поближе это чудо. Через несколько секунд, шары лопнули в руке одновременно, распространив вокруг себя пыль темно-горчичного цвета. Все кто стояли рядом упали без сознания. Сосед Ивана Петровича, вернувшись, застал четыре бездыханных тела. В руке одного из них лежали шкурки какого-то растения. Он обратил внимание, что прибрежная линия усыпана какими-то шариками, а за ней на поверхность воды всплывает рыба пузом кверху.

Иван Петрович издалека увидел блестящую полосу, рядом другую. Это несомненно были снаряды пролетевшие у него над головой. Они упали в трехстах метрах от озера. Старик остановился возле такой кучки. «Снаряд» упал здесь. Его оболочка лопнула, и содержимое разлетелось еще метров на тридцать вперед. Шарики были похожи на черный жемчуг. Они переливались на солнце и выглядели вполне мирно. Иван Петрович ткнул крайние шары носком ботинка. Ничего не произошло. В голове мелькнула теория про реликтового моллюска, который за миллионы лет наклепал миллионы жемчужин. Если это жемчуг, то можно стать миллионером. На первый взгляд, его здесь на сотни килограмм. Вообще Ивану Петровичу было несвойственно предаваться таким меркантильным мечтам. Но такое количество бесхозного богатства сыграло злую шутку. Будущий миллионер поднял одну горошину, чтобы лучше ее рассмотреть. Задержись он на миг, то возможно услыхал бы предостерегающий крик соседа, бегущего предупредить об опасности. Но получилось так, как получилось. Жемчужный шарик, почувствовав тепло человеческих рук, лопнул, распространив вокруг себя семена лианы. Старик вдохнул, потерял сознание и больше не проснулся.

Иван Петрович стал одной из первых жертв Прокопьевского инцидента.

Марат сидел в майке и трусах напротив телевизора. Рядом стояла запотевшая бутылка пива, к которой он периодически прикладывался. По телевизору шло какое-то шоу. Марату было все равно, он наслаждался одиночеством и борьбой с похмельем. Вчера он отвез свою семью в деревню к теще. Надолго там не задержался и под благовидным предлогом вернулся домой. Дело, которое его ждало дома, оказалось футболом. Марат запасся пивом на вечер и немного преувеличил свои возможности. По утру он не помнил, как уснул, в том же кресле перед телевизором. Утро оказалось недобрым. В холодильнике осталась только одна бутылка пива, и Марат растягивал ее с наслаждением. До конца отпуска оставалась еще неделя и возможность прожить ее так, как хочется самому помогала мужчине бороться с похмельным синдромом.

Марат служил участковым районного центра Прокопьевки. Погоны придавали значимость выбранной им профессии. За усердие на службе быстро стал капитаном и вскоре готовился сделать дырку под майорскую звезду. Несмотря на любовь к работе, отпуск всегда был желанным времяпрепровождением. Особенно когда была возможность сачкануть от семейных обязанностей. Пусть дед с бабкой позанимаются с внуками, они их редко видят. Хоть сказки расскажут им, а то отец кроме статей из Уголовного Кодекса и не знает ничего. К тому же у родителей жены хозяйство большое, пусть дети приобщаются к труду.

Внезапно отключили свет. Показалось даже, что был какой-то хлопок. Может на подстанции авария? Думать не хотелось. Марат не встал с кресла пока не допил пиво. Затем, не торопясь подошел к окну. Часы-табло на здании напротив, не горели, значит не пробки. Все-таки авария где-то. Электрики эксплуатировали оборудование, оставшееся с советских времен. Когда-то и ему должен придти конец. Марата снова потянуло в сон. Он зашторил окна плотными занавесками и уснул.

Разбудил его настойчивый стук в дверь. Марат нехотя поднялся. На пороге стоял его сослуживец, капитан Кривошеев. По лицу капитана сразу стало понятно, что-то произошло.

— Одевайся, Марат! Одна минута на сборы — Интонация голоса Кривошеева не допускала возможности поспрашивать о ситуации — В машине расскажу.

У Марата на душе стало тревожно. Семья далеко и у него нет возможности как-то повлиять на их безопасность. Хотя он еще и не знает что случилось, но когда родные под боком, он всегда чувствовал, что с ними ничего не может случиться. Путаясь в рукавах и штанинах служебной формы, Марат выскочил на крыльцо дома. Оставшиеся пуговицы он застегнул в машине. Кривошеев завел «бобик» и тронулся в путь.

— Сейчас едем в управление. Получаем оружие и на инструктаж.

— Да что случилось-то, война что-ли?

Кривошеев сделал движение рукой, словно разгоняя неприятный запах:

— Хорошо отдыхаешь наверно?

— Неплохо, вчера семью увез в деревню, вот и расслабился. Давай ближе к делу.

— А ты посмотри вокруг, ничего не замечаешь?

Марат повертел головой, осматриваясь:

— Особо так ничего.

— Посмотри на время.

Марат поднял часы к глазам

— И?

— Время — четыре часа дня. А солнце, как стояло в одном месте, так и стоит.

— Да ладно? Это что — Земля остановилась?

— Да хрен его знает, что остановилось. Ты слышал хлопок?

— Ну да!

— Так вот после него все отрубилось. И свет, и интернет и самое удивительное, что спутники тоже. Полная изоляция.

— Это, что…война? На нас напали?

— Если только инопланетяне. Давай, я тебе расскажу все в хронологическом порядке.

— Давай, а то я, кажется проспал начало конца света.

— Мы сидели в дежурке, смотрели сериал. Вдруг, «бац» и свет отрубился. Мы особо не расстроились и завели дизельный генератор. Оказалось, что телевидения нет в принципе, на всех каналах помехи. Мы подумали, что это ретранслятор местный без света остался, и включили кино с диска. Примерно, через два часа прибежал мужик и рассказал, что на Кривом происходят разные странные вещи. Типа вода приподнялась, и из нее появилось чудище, которое стреляло горошинами. Люди, которые брали в руки, умирали, прям там же, на месте. Мы подумали, что он опился. Я все-таки послал стажера, проведать обстановку. Больше в воспитательных целях, чем по делу. Пока он там бегал, пришло известие, что люди не могут выехать из Прокопьевки. Будто вокруг нашего поселка появилась невидимая преграда, через которую не проникнуть никак. Люди и пешком пройти пробовали и на машине с разгона. Кто-то с ружья выстрелил, так дробь все равно не прошла сквозь преграду. А потом все заметили, что солнце никуда не движется. Такого вообще не может быть в принципе. Земля должна остановиться, а с ее инерцией этого незаметно не сделаешь.

Затем прибежал стажер. Бледный, как смерть. Вот тут я понял, что тот мужик не шутил. Стажер только и мог, что приговаривал: «Они проросли, из них ветки торчат». Короче, мы с Песцовым запрыгнули в УАЗик, и топнули на озеро. Там мы увидели, то, что не укладывается у меня в голове. Смотри — Кривошеев достал телефон и включил просмотр картинок. — Листай.

Марат взял в руки телефон и стал просматривать фотографии. На земле лежали люди, некоторые частично скрытые густой зеленой порослью. Побеги были без листьев и стелились по земле, напоминая змей. На одной фотографии, побеги полностью скрыли под собой человека, оставив лишь слегка похожие очертания. Рядом с ним лежал велосипед и удочка.

— Ну как? — Кривошееву не терпелось узнать мнение друга.

— Сюрреализм какой-то, такого не бывает. — Марату казалось, что это розыгрыш, слишком невероятно.

— Еще как бывает! Там на озере и другое появилось, поэтому мы за оружием и едем.

— Что еще за хрень?

Кривошеев не успел договорить. Машина, свистнув тормозами, остановилась во дворе управления. Чрезвычайная ситуация здесь ощущалась во всем. Полицейские вбегали и выбегали из здания. На лицах была заметна тревога. Выбегали из здания с автоматами наперевес, садились в экипажи и с сиренами и мигалками, разъезжались по своим заданиям.

Марат и Валера Кривошеев направились в оружейку. Народу почти не было уже. Штат полиции в поселке, включая инспекторов дорожного движения, небольшой. Они сразу получили оружие: короткоствольный «Калаш», пять магазинов и цинк патронов.

Никто никуда не записывал, кто и сколько получил оружия и боеприпасов. Марат понял, что дела совсем плохи. Снова вспомнил про семью, с которой путем не попрощался.

— Не ссы, Марат! — Валера привел его в чувство — и в нашем поселке должно что-нибудь произойти. Давай к начальству на разнарядку и в бой.

Начальство, в лице подполковника Куделепова, определелило им сектор в районе машинно-тркторной мастерской, нефтебазы и прочих промышленным объектов, образующих один большой производственный конгломерат. По районным меркам, конечно.

— Держим связь по рации непрерывно, каждые пять минут доклад. Можете все снимать и фотографировать. То, с чем мы столкнулись, никак не может быть отнесено к рядовым случаям, поэтому доказательства будут не лишними. Давайте, с богом ребята! Патронов не жалейте. — Подполковник достал свой «ПМ» передернул, сунул в кобуру — Командный пункт будет в здании администрации, на всякий случай. Все, по местам.

Валера снова сел за руль. Марат сел рядом, положив оба автомата себе на колени. По дороге стало заметно, что в поселке наступала паника. Народ грузил на свои машины пожитки и пытался удрать из поселка. Дороги были запружены «цыганскими» обозами. Валера включил мигалку с сиреной, и помчался против потока. Спасающихся бегством жителей это уже не впечатлило. Никто не уступал, и пришлось ехать по обочинам и по кюветам. Ближе к периферии поток иссяк, и снова можно было выбраться на дорогу. Поселок обезлюдел. Тем удивительнее было видеть кучу разнаряженных машин возле столовой. Там шла свадьба полным ходом. Пьяный народ выходил покурить и просто подышать свежим воздухом на крыльцо, и им невдомек было, что в поселке произошло много непонятного и опасного.

— Может, предупредим? — Марат махнул головой в сторону столовой.

— Даже и не знаю, им сейчас хорошо там. С перепугу, да по пьяни наделают глупостей. К тому же, бежать некуда, мы под колпаком у Мюллера, дорогой Штирлиц. Давай не будем им мешать, а если ситуация станет хуже, тогда и предупредим их.

Вверенный сектор полностью обезлюдел. Предприятия, огороженные высокими заборами, местами с «колючкой» поверх, обезлюдев, сразу стали напоминать постапокалиптический пейзаж. Полицейские заняли удобную позицию и доложили начальству. Валера, вскрыл цинк и стал набивать магазины патронами.

— Валер, ты вроде знаешь больше моего, в кого стрелять-то придется, в растения что ли?

— Да хрен знает, говорят накануне вечером, видели какую-то птицу огромную, она в темноте летала. Может и привиделось, конечно. А еще каких-то гадов ползучих видели у озера. Все можно списать на панику, она всегда у людей развивает воображение, но растения точно есть, сам видел и барьер этот реально существует.

— Похоже на изоляцию при карантине. Может и хорошо, что я семью отправил — у Марата впервые с тех пор, как он узнал про ЧП, отлегло на душе. Пришла уверенность, что с семьей все в порядке. Он открыл свой цинк и бодренько стал наталкивать патроны.

В течение часа ничего не происходило. Солнце стояло в одной точке и начинало припекать. Полное отсутствие ветра усугубляло жару. Из переговоров по рации стало известно, что на Лебяжьем мосту случилась авария, народ вместо того, чтобы мирно разъехаться, устроил драку. Часть людей попыталась перейти вброд, под мостом и нарвалась на лианы, растущие из тела коровы. Как оказалось, лианы вооружены стреляющими иглами. Укол иглы вызывает потерю сознания мгновенно, а сама игла приживается в теле и начинает тут же прорастать в нем. Человек тридцать остались под мостом, остальные, кто мог, развернулись и поехали в обратном направлении. Кто не смог выехать из пробки, двинулись пешком. Администрация, чтобы понизить градус паники пустила по городу свой агитационный предвыборный автомобиль. Громкоговорители просили народ не поддаваться панике и оставаться в своих домах. Но народ у нас не привык доверять власти и делал все наоборот. Огромный караван машин уже уперся в барьер с противоположного выезда.

— По-умному, нужно огородится или засесть в большом здании, чтобы держать оборону, как думаешь? — Марат обратился с вопросом к коллеге.

— Да, наверно, паника точно не поможет. Сейчас покатаются, побьются как мухи в стекло, да вернутся под теплое крылышко.

— Может быть.

В этот момент раздались выстрелы, издалека, еле слышные. Одиночные, ружейные. Валера включил рацию на прием. Через минуту раздался испуганный голос лейтенанта Кудряшова:

— Они его распилили, сука, как бензопилой. Они похожи на змей в панцире или сороконожек в броне. Мужик стрелял по ним, но не убил. Я видел двух, попробую пальнуть по ним из автомата!

Кудряшов отключился. Раздались несколько коротких очередей, потом длинная, потом опять длинная. И все стихло. Затем рация ожила. На связи был подполковник Куделепов:

— Всем постам, связь с группой Кудряшова пропала. Экипажам из машин не выходить, вести огонь изнутри. Быть готовыми вернуться к зданию администрации для занятия обороны.

— Валер, давай подрули к тому зданию. На крышу заберусь, осмотреться надо.

— Давай, что, прошло похмелье, голова заработала? — Валера подколол товарища.

По торцовой стене пятиэтажного здания, на которое собирался залезть Марат, шла пожарная лестница. Это здание было самым высоким в округе, если не считать элеватора. Марат закинул автомат за спину, схватился за разогретую лестницу и покарабкался вверх. Крыша пахла горячей смолой. Черная поверхность впитывала все тепло, которое ему посылало солнце. Рубашка тут же взмокла на спине. Марат приложил ладонь ко лбу и осмотрелся. Ничего не видно. Вдали блеснула поверхность Кривого озера. Оно было слишком далеко, чтобы увидеть, что творится возле него. Справа от озера шла дорога, по ней пестрой лентой двигались автомобили, груженные всем «необходимым». Народ надеялся сбежать от непонятной опасности. Его можно понять. Бегство всегда рассматривается как основной вариант, если опасность неизвестна.

— Ну что там видать! — Валера крикнул из открытого окна

— Ничего такого, народ, вижу, сбегает, а чудищ вроде нету никаких. Жарко тут, как в печке. Слезаю я.

— Давай.

Марат уже собрался поставить ногу на лестницу, как его внимание привлекли птицы, взлетевшие со двора элеватора. Их там всегда много, а без присмотра со всей Прокопьевки туда слетелись. Их кто-то спугнул. Марат спрыгнул с лестницы, подошел к товарищу.

— Давай прокатимся возле элеватора, там кто-то птиц спугнул — Марат вытер пот со лба рукавом. — Вот это жара наверху!

Взлетевшие птицы расселись поверху, кто, где мог, на проводах, на крышах, на заборах. Их были тысячи и никто из них не решался опустится во двор, поклевать просыпавшееся зерно. Валера проехал мимо весовой.

— Ну что может во двор? Давай, доложи Куделепову, что птиц тут расшугал кто-то.

Куделепов дал добро, и Валера проскочил во двор элеватора. Дорожки в изобилии просыпавшегося зерна вели к подъемникам, но, ни один голубь не решался опуститься. Марат выставил ствол в окно. Валера нарезал несколько кругов по асфальтированной территории.

— Гадство, да где же они? — занервничал Валера

— Смотри! — закричал Марат

Валера от неожиданности дал по тормозам. На фоне черного асфальта, двигались три серых змееобразных существа. С первого взгляда они вызывали животный страх и омерзение. Существа двигались волнообразно, как змеи. Их спина была покрыта пластинами, наподобие черепашьих, только состоящих из сегментов. При движении, они постукивали друг о друга, создавая характерный звук. У товарищей волосы зашевелились на голове. Они просто смотрели на приближающихся тварей, впав в ступор.

— Давай стреляй, что смотришь! — Валера первым пришел в себя

— Ага, твою мать, что это за хрень! — Марат прицелился и дал короткую очередь. Пули отлетели рикошетом от асфальта. Промах, Дал еще. Вроде зацепил. Одна из тварей на время задергалась, но затем снова вернулась в строй. Они были в десяти метрах от машины. Марат никак не мог попасть в движущихся монстров.

— Погнали отсюда! — Марат закричал Валере прямо в ухо

Машина с пробуксовкой сорвалась с места. Ближайшая к ним тварь успела дотянуться и наотмашь ударила своим бронированным телом по борту автомобиля. Его костные пластины смяли и пробили тонкую сталь легковушки. Машину дернуло в сторону. Тварь не удержалась и оторвалась, оставив на дверце равные следы, как от тупого консервного ножа.

— Нет, блин, ты видел, а? Что это такое? Откуда это тут взялось? — Марата трясло, как от передозировки адреналина. — Ты понял, они машину пробили, смотри дыра.

Валера сидел бледный, вцепившись в руль.

— Куда мы едем? — поинтересовался Марат.

— Я еду домой, ты, как хочешь, но я должен спасти семью.

— Конечно Валер, слава богу, что моих здесь нет, отдай мне рацию, и сбрось меня возле той пятиэтажки. Там они не достанут. Как укроешь семью, приедешь за мной, хорошо?

— Спасибо, Марат! Я мигом!

Прошло часов шесть, как Валера уехал. Марат вначале просто ждал на крыше, делая доклады. Затем его начала мучить жажда и он спустился вниз, чтобы поискать в здании воды и возможно еды. Здание было административным. На первом этаже пропускной пункт с кабинкой охранника. Там в чайнике оказалось немного воды, и Марат сразу ее всю выпил. В тумбочке лежали конфеты и пара пакетов лапши быстрого приготовления. Марат сунул их в карман. В бухгалтерии тоже стоял чайник. Но с ним неудобно было, неплохо бы перелить воду в бутылку. Дамы, работающие в этом кабинете, не предусмотрели такой вариант, бутылки нигде не было. Марат отпил из чайника немного, оставив воду на потом.

Большая часть дверей была заперта. Взламывать их, чтобы проверить помещение на предмет бутилированной воды Марату не хотелось. В конце коридора второго этажа находилась дверь, отличающаяся от всех остальных. Она была более массивной, отделанная деревом и с позолоченной ручкой. Рядом с дверью висела табличка, которая гласила, что сей кабинет, занимает генеральный директор акционерного общества с мудреным названием. Марат взялся за ручку. Дверь поддалась, и он оказался внутри помещения, хозяин которого имел провинциальные взгляды о респектабельности. Кожаная мебель сочеталась с геометрическими светильниками и деталями интерьера. Портрет Президента, висящий над креслом хозяина кабинета, смотрел на репродукцию автопортрета Ван Гога. Марату захотелось, чтоб господин Чуваев, который и владел этим кабинетом, удивил бы его бутылкой холодной минералки в холодильнике.

Под столом начальника находился небольшой холодильник, который обычно берут с собой для выезда на природу. Марат в предвкушении открыл крышку. Вот, твою мать. Вместо ожидаемой бутылки воды в холодильнике оказалось начатая бутылка дорогого конька. Алкоголя хотелось меньше всего. Слева от монументального стола находился шкаф, уставленный вымпелами и фотографиями самого господина Чуваева. На фотографиях он позировал в обнимку со многими известными в нашей области личностями. Марат представил как этот господин, каждое утро, тешил свое тщеславие перед шкафом. Лучше бы он цветы поливал каждое утро.

В дальнем конце коридора послышался звук, похожий на то, как если по лестнице волочить детские деревянные качели. Марат сразу признал звук и кинулся закрывать дверь. В противоположном конце коридора двигалось то самое существо, которое они встретили на элеваторе. Оно почувствовало движение и направилось в сторону кабинета, где находился Марат. Мужчина припал к замочной скважине. Тварь волнообразно с постукиванием пластинами друг о друга, приближалась к двери. Марат надеялся, что если будет вести себя тихо, то этот монстр не поймет, что он здесь. Тварь приблизилась и затихла. Какое-то время между двумя существами шло соревнование, кто дольше продержится без звука. Первым не выдержал монстр. На его «брюшке» скорее всего, располагались чувствительные сенсоры, которыми он обнаруживал своих жертв. Тварь приподняла четверть своего туловища и стала проверять окружающую обстановку на предмет источника звука. Ее многочисленные лапки скребли по стенам и наконец, заскребли по двери. Этот звук мелкой дрожью отдавался по телу Марата. Так продолжалась с минуту, а потом тварь затихла….чтобы нанести жуткий удар по двери. Бум! Дверь прыгнула, почти соскочив с петель. Внутрь полетели щепки, выбитые сильным телом монстра. Второй удар должен был выбить дверь совсем. Раздумывать и искать другие пути отступления было некогда, и Марат устремился к окну. Второй этаж вроде невысоко. Бум! Второй удар открыл двери, заставив их повиснуть на петлях. Марат прыгнул. Как всегда с перепугу, все получилось нехорошо. Правая нога подвернулась при ударе о землю. Марат вскрикнул, и хромая попытался добежать до лестницы, до которой оставалось метров двадцать. Паника и боль полностью отрубили чувство страха и самосохранения. Марат не слышал, что вокруг стоит отвратительный стук костяных пластинок. Не мене десяти тварей направились на крик полицейского. Перед самой лестницей Марат огляделся и чуть не потерял рассудок. Раздвигая траву и кусты, к нему неслись ужасающие твари. Тогда он услышал их стук. Что было сил, он рванулся и ухватился за лестницу. Помогая себе одной ногой и руками, он устремился вверх, к безопасной вышине. Первая тварь попыталась забраться на лестницу, но ничего не получилось. Тогда она с размаху ударила по лестнице всем телом. Лестница дрогнула, но выдержала. Марат вскарабкался на крышу здания. Снял ботинок. Нога распухла и болела. Отвратительная ситуация. Марату нужно было немного отдышаться и подумать о той ситуации, в которой он оказался. Через пару минут он сделал доклад начальнику. Пришлось немного объяснить, как он оказался в этой ситуации, да описать монстров которые напали на него. Ему пообещали прислать подмогу, как только смогут.

Шел пятый час сидения на раскаленной крыше, подмоги не было. Напротив, интенсивность стрельбы в поселке и окрестностях все усиливалась. Однако надежду Марат не терял. Из рубашки и трубы вентиляции он сварганил навес. Получилась хоть какая-то тень. Твари и не собирались уходить. Они постоянно кружили вокруг, проникали в здание, снова выбирались наружу, но далеко не отходили. Казалось, что они ждут именно его. Марат присел на край крыши, перевел автомат на одиночные и выстрелил. Выстрела с десятого он поразил одну тварь. Совсем ее не убил, но немного утихомирил. Целится в нее стало проще, и Марат добил ее. По итогам стрельбы стало понятно, что пластины, покрывающие спины этих монстров очень крепкие, и пробиваются только под прямым углом. Если стрелять под острым углом, то пули рикошетят, не причиняя им никакого вреда.

Прошло десять часов. Нога ныла так, что терпеть, не было мочи. Пить хотелось нестерпимо. Неподвижное солнце разогрело крышу как духовку. Еще немного и Марат готов был спуститься вниз. Его доклады уже два часа никто не принимал. Стрельба слышалась постоянно, и до его докладов никому не было дела. Под стенами здания лежали три бездыханных тела монстров. Но живых от этого меньше не стало. Наоборот больше. Они перестукивались пластинками, словно вели разговор на своем языке.

Еще пять часов на крыше ни к чему не привели. Стрельба в поселке утихла, и по рации никто не отвечал. Валера так и не появился. Марат и не ждал его. Все мысли были об одном. Вода. Там в кабинете бухгалтерии остался чайник с водой. Надо попробовать добраться до него. Но страх пересиливал жажду.

На семнадцатом часу сидения на крыше с Маратом случился тепловой удар. Яркие обрывочные и несвязанные между собой видения заполнили его сознание. Он порывался встать, куда-то стремился, но тело его уже не слушалось. Он бормотал что-то в бессознательном состоянии, звал родных. Затем окончательно затих.

Спустя минуту, с тех пор как фугас оповестил всех о моем присутствии, появились первые монстры. Надо мной мелькнула тень. Я поднял глаза, и щурясь на солнце, высмотрел своего врага. «Летающее корыто» неторопливо кружило в вышине. Раз уж меня все равно обнаружили, то можно и самому пошуметь немного. Я остановился и прицелился из ружья. «Корыто» летело по прогнозируемой траектории. От выстрела зазвенело в ушах. Тварь дернулась, сложила крылья и спикировала вниз. «Ворошиловский стрелок» или Вильгельм Телль. До сего момента я и не представлял, что могу так стрелять. Это уже вторая птичка, сбитая с первого выстрела за последнее время. Опасность пробудила во мне охотника. Какой-то дремлющий ген, доставшийся мне от далеких предков, вдруг активизировался под действием постоянной борьбы за жизнь. Ген охотника, рука которого не дрожала перед выстрелом, и глаз точно видел, куда прилетит выпущенная стрела. Или копье, или бола или камень, в конце концов, смотря, когда жил мой талантливый предок. Внутренне я был очень благодарен ему, за этот ген.

Грузовик дальше несся по проспекту Коммунаров, наполняя мертвое безмолвие поселка жутким грохотом разлохмаченной покрышки. Справа был парк. Деревья без влаги высохли и стояли в желтом осеннем наряде. Будь здесь ветер, листья уже давно опали бы. Посередине парка возвышался районный дом культуры, в простонародии «клуб». Рядом с ним находился мемориал ветеранам Великой отечественной. Слева пролетели административные здания с красными табличками «Районный суд», «Пенсионный фонд» и прочее. Вскоре должно было показаться здание администрации. Маршрут я изучил по навигатору.

На дорогу выскочил «Тяни-Толкай». Я еле успел притормозить и объехать. Этот экземпляр уже был ученым. Он тоже свернулся в спираль на дороге, подставив свои острые пластины мне под колеса. От дороги лучше не отвлекаться. Справа, в желтой траве парка было заметно движение. Тяни-Толкаи сливались с доминирующим цветом парка, и различить их можно было по трясущимся кустарникам и траве. «Поджечь бы вас» — мелькнула мысль. За парком дорога изгибалась влево, и взору открылось большое административное здание, построенное из белого кирпича, о четырех этажах. Сразу видно, что здесь был форпост сопротивления неожиданному нападению. Кольцо служебных автомобилей напоминало круговую защиту из обозов, как во времена Тараса Бульбы. Полицейские легковушки, «бобики», и даже микроавтобусы окружали здание администрации. Никто не знал, из тех, кто городил такую оборону, что она не станет препятствием на пути необычных тварей. Змееобразные чудовища без труда пролезут под днищем любого автомобиля, остальные пролетят по воздуху и набросают на головы защитников всех, кто не умеет самостоятельно передвигаться. Я имею ввиду, «птабов» или горошины лиан. На некоторых автомобилях были следы от пуль. По идее в здании должно остаться оружие. Наверняка, сюда его свезли с запасом. Только само здание может оказаться смертельной ловушкой. Чтобы сунуться сюда, нужно немного понаблюдать со стороны, что здесь происходит, а уж потом пытаться проникнуть вовнутрь.

Здание администрации осталось позади. В трясущемся зеркале заднего вида показались с десяток Тяни-Толкаев, пытающихся догнать мой грузовик. Следующая часть моего плана разведки должна провести меня вдоль озера Кривого. По моим умозаключениям, именно с него началась вся эта история и разгадку, которая может быть поможет мне покинуть этот жуткий мир, следует искать в самом озере или возле него.

Широкий и асфальтированный проспект Коммунаров сменился грунтовыми улочками частных застроек. Улочки изобиловали неровностями, поэтому я вел свою машину осторожно. По навигатору сверял перекрестки, вскоре должно было показаться озеро. Прежде чем увидеть его, я его учуял. Сильный запах затхлой стоячей воды ударил в нос. И вот за очередным поворотом появилось блестящая поверхность озера. Вокруг озера росли зеленые деревья. Им доставало влаги, и весь пейзаж вокруг водоема выглядел довольно привычным, словно его не тронули последние события. Машина спускалась к озеру под гору. Чем ближе я подъезжал к нему, тем необычнее оно мне казалось. Когда до озера осталось метров сто я нажал на тормоз, остановив машину. Невероятно, но поверхность озера, которую издали я принял просто за воду, была похожа на огромное существо, лежащее на поверхности воды. На солнце блестела его влажная кожа. Чтобы опровергнуть это или наоборот убедиться в том, что я вижу, реально существует, я снова двинулся к озеру. Сомнений не было, это было живое существо. По гигантскому телу периодически пробегали конвульсии, оно жило. Вот что я увидел метрах в двадцати от водоема. Огромное плоское тело, метров двухсот в длину вдоль берега, уходило под воду. И какое оно было под водой невозможно представить. Тело колебалось, мышцы его сокращались, то тут то там. Я достал зеркалку и сделал несколько снимков. Трудно представить какое впечатление произвело на меня это гигантское существо, я даже забыл обо всех опасностях. Страха не было, это было похоже на чувства первооткрывателя оказавшегося лицом к лицу с неведомым, опасным, но очень интересным случаем. Дальше было совсем интересно. Один из участков тела вдруг начал волнообразно сокращаться, и постепенно тело существа в этом месте превратилось в коническую трубу, метров пяти. Труба сокращалась непрерывно. Меня очень заинтересовало это явление, и я ждал, что произойдет дальше. Финал оказался очень интересным. Труба оказалась родовым путем для Тяни-Толкая. Она явила наружу полноразмерного монстра, только всего покрытого слизью. Монстр пока особо не проявлял признаков жизни. Труба же начала немедленно исчезать, втягиваясь назад в гигантскую плоть. Невероятно. Биозавод по производству монстров. С какой же регулярностью они плодятся? Я окинул взглядом огромное существо. Метрах в пятидесяти тоже сформировалась труба и оттуда должен вскоре появится новый Тяни-Толкай. Я рванул к тому месту, чтобы поближе запечатлеть это событие. Труба сокращалась в конвульсиях, проталкивая на белый свет очередного младенца-убийцу. Я щелкал затвором. Появилось начало «младенца», затем еще немного. То, что вылезло из трубы совсем не походило на Тяни-Толкая. Это было летающее «корыто». Его так же покрывала слизь и оно совсем не шевелилось. Самое примечательное, что оно было полным. Живые мины, «птабы» уже были внутри этого зверя. Они переливались на солнце черным лаковым блеском. То, что я видел, просто не укладывалось у меня в голове. Настолько это было фантастическим. Огромный живой завод по производству монстров. Биологический принтер, копирующий жутких тварей налево и направо. Невероятная технология, направленная на уничтожение. Край сознания снова зацепила мысль, о том, что двигателем прогресса являются войны. Почему бы этому огромному существу не наклепать коров, или верблюдов на худой конец.

Слева опять начались конвульсии. Скоро и здесь появится новое существо, жаждущее как можно скорее прибить несчастного Аркадия. Вообще, в этом месте было прекрасное место для организации на меня засады. Зеленая трава вдоль берега хорошо маскировала монстров. Может в эту минуту они уже готовятся на меня напасть. Одной тайной в этом подколпачном мире стало меньше, можно и удирать отсюда. Гигант, поселившийся в озере, словно услышал меня. Он издал звук, который вывел меня из транса возле оврага с цветущими лианами. Только на этот раз, все случилось гораздо ближе. Невероятный по силе звук, похожий на выдох смертельно уставшего зверя. Он был настолько неожиданным, что я оторопел.

Поселок остался за холмом. Я остановился, откинулся на сиденье и погрузился в размышления. Источником тварей является эта матка в озере. Откуда она там взялась, неважно. Главное, что это самая первая цель. Не будет матки, постепенно переведутся и бегающие да летающие монстры. Мои мысли напряглись, но видимо напрягались только мышцы головы. Идея не шла. Я насыпал порошка кофе в стакан, разбавил теплой водой и небольшими глотками стал отпивать. Кофеин немного бодрил измотанную нервную систему. Физически, прибить такую тварь проблематично. Если под водой скрыта большая часть, как у айсберга, то это сотни, или тысячи тон. Даже если стрелять в нее из автомата, в течение недели без перерыва, и в этом случае результата не будет. Тем более никто тебе не даст, палить в упор. Из чего же сделать оружие массового поражения для этого гиганта. Мысленно я стал перечислять все предприятия, которые есть в Прокопьевке. Из подходящих, вспомнилась заправка, и нефтебаза. Что если бензовозом возить топливо к озеру и понемногу притравлять его, и тварь эту вместе с ним. Вроде реально, но кажется, не очень эффективно. Да и технически я не представлял, как мне заправлять бензовоз. Что же еще? В помощь достал навигатор и прокрутил карту поселка в поисках зацепки.

Знаете, что главное в поиске ответа? Правильно задать вопрос. Как только я задал внутренне вопрос, кто же боролся в Прокопьевке со всякими вредителями, до того, как его накрыло непроницаемым колпаком? Ответ пришел сразу. В каждом таком поселке есть организация занимающаяся сбытом сельхозхимии. Обычно они так и называются «Название поселка плюс сельхозхимия». На карте навигатора подобных указателей не было, поэтому я предположил, что такое предприятие располагается где-то в промзоне. А это где-то возле элеватора. Решено, еду искать такую организацию, но сперва, немного вздремну. От постоянной жары и недосыпа голова туго соображала и нуждалась в отдыхе.

Но перед сном хотелось немного освежиться. Неподалеку находился овраг, который я обнаружил, когда спасался от армии Тяни-Толкаев, пытавшихся меня поймать в ловушку.

Оставив грузовик на самом краю оврага, так чтобы я мог его видеть снизу, я спустился к роднику. На дне оврага было душно. Но там была тень и прохладная вода. Я скинул с себя рубашку и штаны, набрал полное ведро воды и окатил им себя с головы до ног. Кайф был сравним с приходом у начинающего наркомана. Я пропекся на этом незаходящем солнце как котлета по-киевски. Снова набрал ведро, и не торопясь вылил его себе на макушку. Здорово. Тело стало свежим и бодрым. Затем снял черпак, оставленный здесь добросердечными людьми, зачерпнул им воды до краев и весь выпил. Родниковая вода имела приятный сладковатый привкус. Может мне казалось, но я раньше никогда такой воды не пробовал. В моей голове, в свете последних, неординарных событий стала складываться теория, смысл которой сводился к следующему: Всякий человек, оказавшийся продолжительное время в экстремальных условиях, обнаруживает у себя способности, о которых не подозревал раньше. Как стрельба у меня. Словно, в генах у меня проснулся якут, стреляющий белке в глаз. Последнюю птицу я сбил не целясь. Я словно прочертил траектории птицы и пули у себя в голове. И когда произошел выстрел, я был уверен, что не промахнусь. Вторая часть теории было о том, что прошлая жизнь воспринималась тобой в более положительном свете, чем когда ты проживал эту жизнь. Когда я вспоминаю свою прошлую жизнь, то на ум приходят слова Карабаса Барабаса — «Это просто праздник какой-то». Тогда она мне казалась полной неудачей и провалом по всем фронтам: семьи не было, денег — тоже, карьера не светила в принципе. Зато впереди реально маячил алкоголизм. Теперь же я смотрел на свою прошлую жизнь под другим углом. Какого черта я упирался на работе, сам себе придумывал ограничения, это не мое, это не по мне, а этого я точно не смогу. А ведь я сам себя довел до такого состояния, сам в себе развил унылую картину жизни, сам себе отказал в празднике. Согласно учебнику химии, вода — бесцветная жидкость, без вкуса и запаха. А согласно моим ощущениям, у воды был превосходный вкус, божественный запах и бесподобный цвет. Печально осознавать, что ты сам себе изгадил прошлую жизнь. Но хорошо, что все-таки осознал, возможно впереди осталось не так много времени, но надо потратить каждый миг, так чтобы не жалеть в будущем.

В бодром расположении духа, забрался в кабину своего бензовоза. Привычно осмотрелся вокруг. Вроде никого. Положил заряженное ружье на колени и уснул.

Все тот же берег реки, знакомый по прошлым снам. Коряга, снующие над поверхностью воды стрекозы, плавный изгиб реки. Если, это действительно мой сон, почему мое подсознание выбирает это место. Может из детства что. Нос защекотало дымом пахнущим шашлыком. Желудок рефлекторно поджался кверху. Как хочется вонзить зубы в мясо. Я резко обернулся на запах еды. Между тополей стоял дымящий мангал, а возле него суетилась Настя. Она размахивала картонкой над мангалом. Дым окружал ее, она вытирала слезы из глаз, отворачивалась, пряча лицо от дыма. Она очаровательным движением убирала растрепавшиеся волосы с лица и снова продолжала махать картонкой. Я беспардонно любовался ею, боясь, пошевелится, чтобы не спугнуть. Она, наконец, заметила меня. Улыбнувшись, она помахала мне, чтобы я подошел. В ответ я тоже ощерился, как чеширский кот. Может, надо было скромнее, но улыбка выдавала всю мою радость от встречи с девушкой. Ноги сами понесли меня к ней.

— Привет! Вот, сюрприз тебе готовлю! — Настя вытирала слезы и улыбалась одновременно — Я не очень сильна в кулинарии, пытаюсь создать настоящее мужское блюдо.

— Привет! Я съем это блюдо в любом виде, даже если бы ты забыла достать его из маринада! Пахнет бесподобно. Такая девушка как ты просто силой мысли может сделать из любого блюда шедевр — мне просто хотелось сказать комплимент.

— Что-то угли быстро прогорают, боюсь, мясо не пропечется?

— Из какого дерева угли?

— Да тут в округе и насобирала, набрала палок потолще, а они сгорели как порох, почти ничего не осталось.

Я осмотрел округу. Вокруг росли одни тополя.

— Это потому что тополь, у него древесина мягкая, горит быстро и оставляет мало золы. Для шашлыка нужен дуб, можно добавить для аромата яблоневые или вишневые дрова.

— Я очень бестолковый кулинар — Настя сделала грустную мордаху.

— Да брось, я съем сейчас шашлык печеный на кизяках — я пытался успокоить девушку.

— Спасибо, в следующий раз учту — Настя хохотнула

— Постой — до меня стали доходить некоторые вещи — А во сне, что настолько реалистичны наши штуки? Я имею ввиду — тополиные угли?

Настя странно на меня посмотрела, и ничего не ответила на мой вопрос, наоборот, задала свой.

— Как тебя это существо на озере?

Опоенный запахом еды и компанией красивой девушки, я на мгновение забыл про весь кошмар, который творился со мной. Моя душа больно ударилась о землю, вернувшись из небесной выси.

— Блин! Надо сперва шашлыка было поесть.

— Прости, Аркадий, действительно давай поедим, я же для тебя старалась. Кучу рецептов просмотрела, надеюсь только с дровами накосячила.

Моя всепрощающая душа потихоньку поднялась в небо. Шашлык оказался очень нежным, пахнущим приятными специями. Настя достала белый хлеб и бутылку красного вина. Я вытаращился непонимающим взглядом.

— Очень много для хорошего сна как-то?

— На то он и сон, чтобы не ограничивать себя. Бутылку откроешь?

— Да я без инструмента могу только внутрь пробку вдавить.

Настя улыбнулась и подала мне перочинный складывающийся нож из бардачка моего же бензовоза.

— Ого, в следующий раз наколдуй дубовые дрова.

Красное полусухое вино приятно задержалось во рту, а затем упало в желудок. Изнутри пошло тепло по всему телу. Мы ели шашлык, болтали о разном, упорно обходя историю вокруг поселка. Алкоголь позволил нам общаться свободно. Только я поймал себя на мысли, что стесняюсь смотреть Насте в глаза. Я был уверен, что запал на нее, и чтобы это скрыть не смотрю ей в глаза. Надо заметить, что и она, редко смотрела на меня. Но я связывал это с ее природной скромностью. Мы очень мило общались. Настя была приятной, эрудированной собеседницей с хорошим чувством юмора. Мне не приходилось из кожи лезть, чтобы придумать новую шутку. Настя смеялась над моими, переиначивала их, делая еще смешнее. Мы и не заметили, как закончился шашлык и вино.

Я отвалился набок, и полуприкрыл глаза:

— Эта скотина на озере, какой-то биозавод по производству биологического оружия массового поражения. Я думаю, что видел только его верхушку, большая часть находится под водой. При мне дважды произошли роды. Один раз, родился Тяни-Толкай, другой раз «летающее корыто» уже доверху наполненное «птабами».

Настя свела брови к переносице:

— Это твоя терминология? Не совсем понятно, о чем речь?

— Тяни-Толкай — это такие змееподобные существа, с мелкими беленькими лапками и панцирем на спине, при движении издают стукающий звук. Очень действует на нервы. «Летающее корыто» — это такая птица, у нее как будто нет головы, сама она похожа на ванну, только с крыльями. И наполнена она такими существами, которые зарываются в землю, когда ты наступаешь на него, он выстреливает собой из-под земли и проделывает в тебе еще одну дырку.

— Ага, теперь понятно о ком ты. Интересная классификация, значит, Айболита читал?

— Бабушка перед сном в детстве читала.

— Что думаешь дальше делать? — от былой веселости в лице Насти ничего не осталось. Она смотрела мне прямо в глаза, ожидая ответа. Я решил немного подыграть. Не торопясь с ответом, лег поудобнее на спину, закинул руки за голову и закрыл глаза.

— Химией притравлю.

— Артист! — Настя кинула в меня веткой валявшейся рядом.

— Я серьезно, где-то должны быть запасы всякой отравы для колхозников. Инсектициды, гербициды, фунгициды, протравители семян и прочие вкусности. Знаешь, сколько раз я писал в свою газету об успешном завершении очередной борьбы со всякой сельскохозяйственной заразой. Огого! Теперь я специалист в этой теме. И еще по народным хорам старушек. Это мой конек! — я завершил тираду лежа, опершись на локоть. Настя смотрела на меня непонимающим взглядом. Ей хотелось понять, насколько я шутил.

— Про яды я не шучу, как и про старушек. Но последние уже никак не помогут.

— Хм, я даже и не догадалась сама про отраву. Наверно не зря мне пришлось попросить пропустить тебя под барьер — девушка резко взглянула мне в глаза и осеклась, как будто сболтнула лишнее.

— Постой, ты о чем? — я подскочил, ее фраза пронзила меня насквозь, как удар током.

Зазвонил будильник. Я подпрыгнул, на ходу договаривая свой вопрос, и больно ударился о крышу. Эта мысль, что я мог бы здесь не оказаться, раскаленным прутом сидела в мозгу. Неужели эта девушка, или кто она там есть на самом деле, намеренно впустила меня сюда. Да будет проклят тот день, когда придурок Суздальцев отправил меня в Прокопьевку, добывать материал. Этого всего могло и не быть. Я мог бы сейчас оказаться вообще в противоположном от Прокопьевки месте. Писал бы статью про ударный труд комбайнеров. И никаких жутких тварей и борьбы за жизнь.

Я провел рукой по лицу, словно пытался снять с него наваждение сна. Жара и желто-коричневый мир вокруг. От былой свежести уже не осталось и следа. Рубашка намокла от пота и прилипла к спине. В голове кутерьма от мыслей. Я еще не мог понять, насколько можно доверять этим поразительно реалистичным встречам с Настей. Вроде и сон, я же просыпаюсь, но в самом сне, полное ощущение реализма происходящего вокруг. И сейчас мне кажется, что от меня несет легким перегарчиком, и желудок полный. Может внушение. Мне хотелось верить, что Настя реальный человек, потому что она была вообще единственным существом, с которым я разговаривал. Хоть какая-то ниточка с внешним миром. Конечно, если я здесь оказался по ее вине, то это очень обидно. Чем я это заслужил, и почему именно я? Не было у меня подруг, которым я так сильно насолил по жизни. Как правило, случалось наоборот. Теория вероятности. Случайно оказался не в том месте, не в то время. Выглядит так. Но Господь не знает такой теории, сюда он отправил меня преднамеренно. Смотрит на меня сверху и ждет: выживет или нет. По философски, конечно все получается. Все вокруг, хоть и выглядит фантастически, но создано чьими-то руками. Вселенский заговор против меня. С ключевыми фигурами: Господь, Настя и кто-то третий, которому принадлежат все эти бегающие и летающие монстры.

Разводить философские нюни в этом мире бывает довольно опасно. Подобно антилопе в саванне, чуть задумался и тебя съели. Пора переехать на новое место и поспать еще два часа. А дальше меня ждет поиск ядов, которыми я попытаюсь уничтожить гигантскую «матку». Я забрался на холм. Никаких следов преследования не было видно. Чистое и жаркое безмолвие. Через километр, я выбрал место для стоянки, сделал все приготовления для собственной безопасности и уснул. Настя не приходила в этот раз. Наверно, испугалась, что проговорилась. Сон прошел безмятежно и когда зазвонил будильник, я почувствовал себя отдохнувшим и готовым к новым свершениям.

Путь держал по направлению к элеватору. Он был прекрасным ориентиром, потому как был самым большим зданием во всем поселке. И к тому же я был уверен, что склад с ядохимикатами должен быть где-то в том районе. В советские времена, строили все типовым способом, и все предприятия были размещены одним конгломератом. Разорванная в «жаркой» схватке покрышка, продолжала стучать. Моих способностей для того чтобы сменить колесо грузовика не хватало. Я несколько раз порывался это сделать, но мой пыл тут же пропадал, когда я видел сколько там гаек и болтов придется выкрутить. И вид у них был немного ржавый. Так что легко не получится. Пусть еще погремит.

Я почти приблизился к границе поселка. Длинные бетонные заборы огораживали территории различных предприятий. Со стороны поля перед заборами высилась высоченная трава, до двух метров. Преимущественно амброзия и конопля. Трава засохла насмерть. В ней можно спрятаться корове, не увидишь. Поэтому я опасался заезжать в нее. Ехал параллельным курсом на расстоянии метров двухсот от заборов пока не наткнулся на проселочную дорогу. По ней уже устремился изучать местную промышленность. На арочных воротах, по советской традиции, были сделаны из металлического прута названия предприятий. Да и сами названия оставались такими же, только с приставкой «ООО». Я ехал по плохому асфальту не торопясь, не только из-за колдобин, но я старался запомнить все, что увижу. Наверняка, здесь мне может понадобиться не только сельхозхимия. Проезжая мимо административной пятиэтажки в глаза бросились три трупа Тяни-Толкаев. Кто-то держал здесь оборону. Я зарулил на территорию предприятия, чтобы лично убедится в чьем-то подвиге.

Сегмент панциря Тяни-Толкая весил не меньше килограмма. От тела, скреплявшего эти панцири в смертельную пилу, ничего не осталось. В пластине панциря зияла маленькая дырочка, проделанная пулей. Всего на этом трупе я насчитал пять отверстий. Валявшиеся рядом трупы монстров, так же были прострелены. Стреляли сверху, из окон или крыши. Под окнами здания, валялось множество стреляных автоматных гильз. Не осмелившись обходить здание пешком, я решил его объехать. Больше трупов не попадалось, ни монстров, ни, слава богу, людей. По торцу здания, наверх вела пожарная лестница. Мне показалось, что те, кто организовали засаду, обязательно должны были ею воспользоваться. Вряд ли монстры догадаются залезть по ней. Поравняв окно грузовика с этой лестницей, я решил проверить свою догадку. Я закрыл окна машины и со ступеньки прыгнул на лестницу. Кожу ладони расцарапали металлические заусенцы, оставленные на лестнице острым предметом.

Крыша встретила меня сюрпризом. Под самодельным навесом, сделанным из служебной рубашки, сидел человек, вернее его мумия. Тело иссохло настолько, что были видны все кости. Череп, из-за натянувшейся кожи, застыл в вечном оскале. На его коленях лежал укороченный автомат Калашникова. В одной руке он зажал рацию. Залитая смолой, крыша превратилась в духовку, собирающую в себя все тепло неподвижного солнца. Смола подалась, как жидкая, под моим ботинком. Здесь и десяти минут не выдержать, можно свариться. Человек, умерший на крыше, оказался полицейским офицером, о чем говорили его капитанские погоны на рубашке, ставшей грязно-белого цвета от палящего солнца. Похоже, что он держал здесь оборону в одиночестве. В кармане рубашки лежало удостоверение сотрудника МВД. Санеев Марат Рустамович. Участковый. Я заколебался, что делать с покойным. Человек до последнего выполнявший свой долг, обязан быть похоронен по-человечески. Но рыть могилу в пересохшей до бетонного звона земле, очень трудоемко. Осторожно сняв с шеи полицейского автомат, проверил магазин. Пустой. У Марата выбор был небольшой, или спуститься под острые пластины монстров, или погибнуть тут на жаре. Мужчина выбрал последнее, потому что верил, что придет помощь. Большинство поступили бы так же. Я обошел по периметру крышу. Вид с нее крыши открывался довольно хороший. Весь поселок лежал как на ладони, и я разглядел знакомый проспект Коммунаров. Не зря здесь оказался Санеев Марат, наверно руководство определило здесь наблюдательный пункт. По соседству находился асфальтовый завод, Горы щебня возвышались на его территории. У меня созрел план.

Мумия полицейского не имела почти никакого веса. И тело настолько закостенело в своей позе, что разогнуть его, не поломав, не представлялось возможным. Я продел ремень автомата подмышками Марата и стал спускаться с крыши, одной рукой держась за раскаленную лестницу, а другой, удерживая мумию. Она пыталась постоянно закрутиться и засунуть свою конечность между перекладинами лестницы. Наконец мы спустились. Без труда, как плюшевого медвежонка, я затолкал полицейского в кабину и усадил. Машина тронулась, и Марат, по-приятельски, упал мне на плечо.

Не меньше часа у меня ушло, на то, чтобы сделать могилу человеку. Пришлось уложить его боком, потому что на спине, его ноги торчали вверх. Гравий плохо набирался в лопату, и я был весь в мыле, пока у Марата не получился приличный холмик. Потом мне захотелось обложить подножие холмика камнями, которые валялись здесь в достатке. Наконец, меня все устроило. Я привязал к кресту удостоверение полицейского, отсалютовал и с чувством выполненного долга продолжил поиски нужного мне предприятия.

Асфальтовый завод сменился нефтебазой, после нее забор к забору соседствовала машинно-тракторная мастерская. Сельхозхимии все не было. Я заметил одну особенность. Интенсивность тварей немного снизилась. За последние шесть часов ни одной не попалось. Такое ощущение, что ими никто не руководил, не направлял по моему следу. В той засаде, из которой я чудом выбрался, всем руководила «гарпия». Я просто уверен в этом на сто процентов. Должен быть пастух у этого безмозглого стада. Одного такого я прибил, чем и вызвал некоторый беспорядок в стане врага.

Предприятия закончились, а нужного так и не появилось. Придется ехать к элеватору, попробовать найти его в тех краях. Другого варианта борьбы с озерным гигантом я не знал. Уничтожить такую многотонную массу, потребуется немало средств. Ничего более подходящего, чем ядохимикаты и представить сложно.

Предприятия, начинающиеся от элеватора, шли в одну линию, вдоль железной дороги. Названия их были все также навеяны советским прошлым. «Сельхозхимии» все не было. Только, когда показались желтые бочки с зелеными штангами опрыскивателей, я понял, что близок к цели. Огромный щит над воротами «Прокопьевская сельхозхимия» подтвердил, что я достиг цели маршрута. Кроме желтых бочек, стояли старые, красно-коричневые, сильно выцветшие опрыскиватели, протравители и прочая техника, призванная бороться с многочисленными врагами сельского хозяйства. Где-то здесь должны храниться ядохимикаты. Склады стояли буквой «П», поперечной планкой обращенные к железной дороге. Пандусы располагались с обеих сторон складов. Машин, ожидающих погрузки или разгрузки нигде не стояло. И ни одной распахнутой створки ворот. У меня сложилось ощущение, что местный завсклад очень педантичный человек. Прежде чем бежать сломя голову от смертельной опасности, он методично закрыл все ворота. Не удивлюсь, если на них стоят печати и подпись кладовщика. Так оно и было. Дата и подпись. Я завидую его железным нервам. Теперь надо узнать, где кладовщик прячет ключи. Когда я въезжал на территорию предприятия, то мне пришлось проехать мимо домика весовой. Наверное, и завскладу там самое место.

Маленький, из белого кирпича, домик с зарешеченными окнами был весовой будкой. Автомобиль заезжал на весы, и кладовщик строго фиксировал вес автомобиля до погрузки и после. Вход в домик находился с противоположной от весов стороны. Я объехал вокруг. Дверь будки, как ни странно была не заперта. Поравнявшись с дверью, моим глазам предстало такое зрелище… Несчастный кладовщик, потеряв уйму времени, на то, чтобы правильно закрыть склады, был, в конце концов, настигнут змееподобным чудовищем на пороге весовой будки. Монстр не пожалел бедного работника. Его иссушенные останки лежали порознь от основной части туловища. Однако свою миссию педантичный кладовщик выполнил до конца. В костлявой сухой руке, отделенной от туловища, была зажата связка ключей. Большая удача. Без ключей пришлось бы ломать ворота, что, несомненно, привлекло тварей.

Кладовщик не хотел добровольно отдавать ключи. Высохшие на солнце пальцы, впились в связку в предсмертной агонии, да так и засохли. Я держал руку покойного кладовщика в своей руке и пытался разжать его пальцы. Напрасно, человеческая рука, вернее пальцы, полностью потеряли всякую пластичность. То, что я сделал потом, очень походило на глумление над останками. Я положил руку бедного работника на асфальт и с силой ударил по кисти пяткой ноги. Рука хрустнула, как сухая веткаи развалилась по кусочкам. Ключи были у меня. На каждом висела бирка с номером двери склада. А на самих дверях, красной краской были подписаны большие цифры.

В нос ударил резкий запах ядохимикатов. Без проветривания, концентрация всякой дряни превысила норму и раздражала слизистую носа. В помещении царил полумрак. Пока глаза не привыкли, ничего не было видно. Постепенно проступили контуры всевозможных упаковок, в которых хранились различные препараты. Огромные мешки с чем-то сыпучим стояли в один ряд. Я поднес телефон к этикетке мешка и посветил на нее. Из прочитанного, стало ясно, что это калийно-фосфорное удобрение, которое служит для подкормки различных сельскохозяйственных культур. Не совсем то, что надо. Пока никого подкармливать не собираюсь. Еще этикетка поведала, что вес сего мешка восемьсот килограммов, что значительно превышало мои мускульные возможности. Неподалеку, из полумрака показались штабеля различных бочек. На их боках красовались заметные рисунки черепа с перекрещенными костями. Это как раз то, что я ищу. Этикетка этого препарата рассказала, что внутри бочки находится фунгицид, который необходим для борьбы с болезнями растений. Прекрасно. Как у нас говорят про врачей: «Вы еще поживете или будем лечить». По три бочки в день: утром, в обед и вечером. До полного выздоровления. Осматривая возвышающиеся вокруг меня штабеля ядохимикатов, я уперся в кирпичную стену. Склад кончился. Я вернулся в начало. Глаза успели отвыкнуть от слепящего света, и я зажмурился. Постепенно они открылись. Даже больше, чем я того хотел. Наивно полагая, что я полностью ознакомился с местной смертоносной флорой и фауной, моим глазам предстало невероятное зрелище. Из фауны. Нечто, на двух высоких, массивных и широко расставленных ногах, скрепленных у основания шишкообразным телом. Без головы и конечностей. По всей поверхности тела торчали редкие изгибающиеся отростки. В длину не менее метра. Было похоже на то, что тварь ими осязает. Эти отвратительные на вид псевдоволосы ощупывали кабину моего бензовоза. В новом существе было больше трех метров высоты. Оно возвышалось слегка над кабиной. Его ноги, в районе бедра, были не меньше трех меня в обхвате. Получалось, что в этом гиганте около тонны веса. С виду, очень серьезный противник. Теперь хорошо бы узнать, что является его смертельным приемом. Хотя с виду можно было подумать, что его задумали котелки над костром держать.

Руки потянулись к ружью. И когда я снимал его с плеча, оно предательски стукнулось о косяк. Тварь мгновенно направила свои чувствительные волосы в мою сторону. Выглядело так, будто порыв ветра с обратной стороны направил их ко мне. А дальше все было еще интереснее, хотя в тот момент, это слово подходило меньше всего. Тварь исчезла, словно растворилась в воздухе. Меня затрясло от страха. Куда подевалась эта жуткая громадина? Может наваждение было, здесь не стоит удивляться таким вещам. Противный холодный пот потек по спине. Заныли все части тела в ожидании смертельного удара. Возле грузовика что-то колыхнулось, похожее на движение горячего воздуха над костром. Я выстрелил в тут сторону, абсолютно рефлекторно. Воздух на долю секунды потерял прозрачность и проявил контуры твари. И снова все исчезло. Но теперь я понял, что это существо просто становится невидимым. Почти. Некоторая непрозрачность присутствовала, если знать, куда смотреть. Я влупил второй заряд в это движущееся марево. Снова мелькнуло и исчезло. Раздался топот огромного существа. Марево приближалось ко мне. С его ростом, дело нескольких секунд. Я схватился за край воротины и изо всех сил потянул ее, чтобы закрыть. Почти успел. Чудовищный удар в дверь отбросил меня на мешки с удобрениями. Голова пошла кругом, выпав из реальности на мгновение. Удар пришелся вдоль всего тела, изрядно доставшись лицу. Прошлый синяк только сошел. Второй удар сотряс ворота. На третий их может не хватить. Нужно куда-то деваться. Штабеля бочек с химией стояли под крышу. Можно забраться по ним, главное, успеть это сделать.

Третий удар снял с петель ворота. Тварь вошла в помещение. Молча, без рыков или стонов, как принято по законам жанра. Но так было намного страшнее. Монстр уже не пользовался невидимой маскировкой. Его мерзкие волосы, похожие на змей с головы медузы Горгоны, постоянно шевелились, сканируя нутро склада. Я сидел на лаге, свернувшись калачиком и боясь пошевелиться. Сверху, жгло жаром раскаленной крыши. Как назвать этого нового монстра? Похож на Бамбра из одного мультика, только без головы. Я привык отдаваться на волю случая, поэтому назвал его первым, что пришло на ум. «Супердак». Сойдет, потом ученые классифицируют их по свои признакам, а пока будет Супердак.

Супердак продолжал сканировать склад. Если его щупальца ищут тепло, то можно надеяться, что крыша меня сильно маскирует. А если у него есть зрение, то хоть обприкидывайся голубем на жердочке. Пользуясь случаем, я подробно рассмотрел этого необычного монстра. Сверху, его безголовое тело походило на болезненный нарост на дереве. Все в каких-то шишках и похожих на кору дерева, участках. Следов кровотечения не видать. Значит, ему мои пули, как слону дробина. Постоянно шевелящиеся отростки, росли равномерно по всему телу. Толщиной они были с тонкий прутик. Никаких глаз на конце отростков я не заметил. Может, пронесет. Тварь никуда не торопилась, методично обшаривая все углы склада. Становилось нестерпимо жарко. Какое легкомыслие, так быстро уверовать в собственную безопасность. Стоило мне несколько часов побыть в относительном спокойствии, как я подумал, что монстры потеряли контроль и прежнюю прыть. Теперь вот сижу, как курица на насесте и жду, кому следующему отрубят голову. А выбор тут небольшой. У этого парня подо мной и головы то нету. Ему, можно сказать и терять нечего. Тварь, тем временем, остановилась, замерла и исчезла. Прекрасно, во мраке помещения заметить, колебания воздуха не представляется возможным. Теперь посоревнуемся, кто кого пересидит.

Припекало спину так, что казалось, рубашка начинает тлеть. Нос постоянно принюхивался, пытаясь уловить запах подгоревшей плоти. Как я понимаю того полицейского на крыше. Невероятный страх, который внушают эти чудовища, напрочь отбивают любой порыв отчаянной смелости. Когда меня прижали между собой две фаланги Тяни-Толкаев, произошло чудо. Как мне пришла идея поджечь поле, до сих пор не пойму. Как озарение, вызванное экстремальными обстоятельствами? Не знаю, может быть. Но сейчас на меня не снисходило никакой божьей благодати. Тварь, периодически издавала звуки, шаркала ногами, задевала за бочки, но не проявлялась. Как же ее заставить выйти? Мысль о быстром побеге совершенно не подходила. Ноги затекли на корточках. А у этой твари только ноги выше меня раза в два. Интересно, какую скорость она развивает? Километров пятьдесят в час делает наверно?

Пока я не мог предпринять практических мер к побегу, то стал обдумывать возможные способы убийства Супердака. Для этого нужно узнать слабые места противника. Вполне понравилась мысль про поджог. Наверняка, его сенсоры-волосы очень чувствительны, и облить шевелюру соляркой выглядело очень умно. Только как подобраться к этой машине смерти. Если промахнешься, то второго шанса не будет. Один удар его толстенной ноги превратит тебя в желеобразный мешок сломанных костей. Хотя в древности люди охотились на мамонтов, и никто не кидался на них лоб в лоб. Просто рыли яму, и ждали, когда огромная жертва упадет в нее. Хитростью надо брать. Пора уже явить миру свои мозги. Я подразумевал ум, конечно.

Мой мозг потихоньку плавился под раскаленной жестяной крышей склада. Еще немного и я не совладаю с собой. Или упаду в обморок или просто сорвусь и побегу. Супердак никуда не торопился, его рабочий день был ненормирован, и дома его не ждала счастливая семья. Мысленно, я дал установку выдержать еще час и пообещал самому себе, что-нибудь придумать. Минуты заканчивались, но решение не приходило. Приходило отчаяние. Я реально не видел никакого выхода, и мне казалось, что смерть моя уже не под вопросом. Ее бланк уже заполнен, часы уже проставлены, осталось вписать секунды и расписаться

То, что произошло дальше, было похоже на бред перегретого мозга. Раздался скрежет маленьких когтей по крыше и гулюканье голубей. Непонятно откуда взялись эти птицы, но только я у них в большом долгу. Мой «охранник» очень оживился, услышав этот звук. Вышел из невидимости и на рысях, шага за три выбежал из склада. Топот его мощного тела сотрясал здание. Гигант обегал его вокруг, пытаясь обнаружить птиц. Медлить было нельзя. Как древний дед, на неслушаюшихся ногах, я поковылял в сторону машины. Птицы с шумом взлетели с крыши и полетели прочь. Супердак погнался за ними, перепрыгивая бочки опрыскивателей, как бегун через барьеры. Со скоростью у него все нормально, но вот с мозгами…

Бензовоз уносил меня подальше от поселка. Новый противник сильно озадачил меня и огорчил. На скорости его можно было и не заметить, а он мог разворотить кабину грузовика без проблем. Его массивное тело было вровень с лобовым окном моего автомобиля. Как избежать столкновения? Смастерить кенгурятник впереди? Я еще тот мастер по изготовлению и креплению кенгурятников. Моя мама сделает лучше. Хотя никто не упрекнет меня здесь в криворукости.

Чем дальше я уезжал от поселка, тем чище и свободнее текли мысли. Сколько можно убегать и прятаться. Такой способ борьбы не очень эффективен. Я играю роль жертвы, и постоянно прячусь, но когда-нибудь охотнику повезет. Мысль про мамонта, подстегнула меня к разработке плана ловушки. В голове нарисовались начальные прикидки. Понадобится немного оборудования и удачи. Вторая мысль, которая занимала мою голову, была о последнем монстре. Откуда он взялся? Почему не встретился до сих пор, и сколько их всего в этом закрытом ареале обитания? Я был уверен, что это «новенький», и заслали его сюда, после того как поняли, что Аркадия просто так не возьмешь голыми руками. Если так, то времени у меня совсем мало. Нужно ускорить процесс отравления озерного гиганта и заманить в ловушку различных тварей. Сдается мне, что Супердак не последний козырь в рукаве моих врагов, и чем дольше я планирую и собираюсь, что-то предпринять, тем больше вероятность увидеть нового монстра. А мое любопытство имеет предел и он уже давно пройден.

Родители Варвары в то самое утро, разбудили ее чуть свет, раздали кучу заданий на день и уехали в город, к родственникам да по магазинам. Дочери они наобещали привезти всяких гостинцев. Варвара благополучно уснула после их отъезда и проснулась, только когда солнце стало пригревать и в доме стало душно. Девочка проснулась, потянулась, открыла окно. Кот Прыжок запрыгнул на подоконник и стал ходить по нему взад и вперед.

Варвара прошла на кухню, щелкнула включателем электрического чайника. Чайник не включался. Попробовала включить свет, тот же результат.

— Ого, света нет, а как же комп?

В холодильнике еще было холодно, и Варвара решила, что свет отключили недавно и скоро его дадут. Она достала трехлитровую банку холодного молока, отрезала хлеба, пододвинула поближе свежее клубничное варенье и устроила себе прекрасный завтрак. Мама не очень одобряла вкусовые пристрастия дочери, переживала, что у той могут возникнуть проблемы с лишним весом, но Варвара обожала сладкое и мучное в различных пропорциях. Наконец она заморила червячка и вспомнила о родительских заданиях.

Половицы крыльца приятно нагрелись на солнышке, и на них было приятно стоять босыми ногами. Родители дали Варваре задание отогнать гусей на старицу. Гуси уже сгрудились возле калитки, они заждались и были удивлены, что до сих пор находятся взаперти. Варвара взяла велосипед. После того как она отгонит гусей, девочка собиралась на озеро. Она договорилась с подружками встретится там к обеду. Гуси шли по знакомому маршруту, и их совсем не надо было подгонять или направлять. День выдался очень душным, безветренным. Девочке было невдомек, что мир вокруг уже не совсем такой, каким она его знала.

Гуси, завидев водоем, распустили крылья и последние метров двадцать пролетели, опустившись на воду. Варвара постояла немного, как-будто хотела убедиться, что гуси все сделали правильно, и поехала в сторону озера Кривого. До озера, по прямой, через луга, было не меньше трех километров. Варвара с удовольствием крутила педали, любуясь окружающим пейзажем. Впереди на тропинке показалось, нечто непонятное. Издалека, похожее на куст. Девочка много раз ездила этой тропинкой и готова была поклясться, что недавно еще ничего здесь не росло. Она остановилась метра за два от странного куста. Растение и в самом деле оказалось необычным. Длинные побеги, без листьев, причудливо скрученные у основания росли как будто из кочки. Так растет осока на болотах, кочками. Только откуда ему тут взяться? Варвара обошла кругом, держа дистанцию. В траве рядом валялся велосипед. Она сделала шаг навстречу необычному растению. Стебель ощетинился зелеными иголками. Варя отпрянула. Растение показалось чересчур необычным и опасным. Приглядевшись, она поняла, что кочка, из которой растет куст, не просто кочка, а человек, который лежит на боку. Сквозь человека растет этот жуткий куст. Варвара разглядела болотные сапоги на человеке, шляпу, которая уже запуталась между побегами, и руку, которую скрутило побегами и подняло вверх. Девочке показалось, что рука уже не принадлежит телу и только одежда скрывала этот факт. Варвару объял ужас. Она в страхе схватила велосипед, и не помня себя, понеслась к озеру. Нужно рассказать подружкам. Она летела, ничего не видя вокруг. Вскоре показался песчаный берег пляжа. Только подъехав вплотную, Варвара поняла, что вокруг происходит что-то страшное. На пляже лежало несколько тел. Зеленая поросль только слегка покрыла их тела. Варвара узнала среди них Оксану, свою подружку, с которой и должна была встретиться. Девочку захлестнул ужас. Он усугубился тем, что ее родители были далеко, и она остро ощутила свою незащищенность и одиночество. Внутри нее как-будто открылся люк в космос, стало холодно и пусто. Девочка побоялась приближаться к трупу подруги. Нужно рассказать ее родителям, хотя это будет тяжело сделать. Она представила свою мать на месте тети Тамары, Оксаниной мамы. Ее передернуло от нахлынувших чувств.

Краем глаза Варвара заметила движение на озере. Она повернулась в ту сторону. Огромное черное нечто, всплыло возле самого берега. Оно занимало почти всю длину пляжа. От чудовища пошли волны, выкатившиеся на пляж. Когда волны вернулись назад, берег оказался усеян черными перламутровыми шариками. Варвара почуяла подвох, и не притронулась к ним. Внезапно, большое черное пятно издало звук. Как рев тысячи усталых слонов, как мегаватт звука. Страшный звук, похожий на отчаянную усталость всех неупокоенных душ. Он отрезвил девочку. Она вспрыгнула на велосипед и помчалась в сторону дома, наметив навестить родителей подруги.

Она крутила педали, не чувствуя усталости. Похоже, в поселке уже знали о случившемся. Люди с тревожными лицами выходили из домов, смотрели в небо или шли к озеру. Варваре хотелось им крикнуть, чтобы они этого не делали. Но маленькая девочка не привыкла указывать взрослым. Она упорно крутила педали. Навстречу вылетела легковушка Оксаниных родителей. Завидев Варвару, она резко остановилась. Девочка тоже.

— Ты Оксанку не видела? — тетя Тамара высунулась в открытое окно, ища в глазах девочки ответ на ее вопрос.

— Видела — Варвара не ожидая от себя, заплакала.

— Где, где она? — мать Оксаны затрясло

— Она там, на пляже, лежит — Варвара заскулила.

— Поехали — спокойно приказал отец Оксаны своей супруге.

Машина скрылась за поворотом. Девочка поняла, что очень устала и уже не торопясь поехала домой.

Варвара приехала домой. Хотела позвонить родителям, но связи не было, и электричество так и не появилось. Ум маленькой девочки не позволял оценить весь размах надвигающейся катастрофы. Варвара вспомнила, что просила мама сделать пока они будут в городе. Ей казалось, что если она исполнит их наказ, то родители быстрей вернуться. Мама просила полить грядки с помидорами и капустой. Варвара кинулась к водопроводу, но воды в нем не оказалось. Тогда она схватила ведро и принялась носить воду из бочки. Девочка сама была чуть больше ведра и еле-еле поднимала на четверть заполненное ведро. Подсыпала зерна курам, продергала траву в грядках с луком и чесноком. Родителей все не было.

Варины соседи, стали забивать в свою машину вещи. Девочка догадалась, что они уезжают. Соседка, Мария Александровна, заметила, что девочка смотрит на них и спросила

— Варвар, ты слышала, что творится, говорят у нас экологическая катастрофа. Возможно, это опасно. Вы, что не собираетесь уезжать?

— У меня родители в город уехали — голос девочки задрожал.

Соседка переглянулась с мужем

— Поехали с нами Варь, мы тоже в город поедем, там и найдете друг друга.

— Нет, теть Маш, я их лучше тут дождусь — девочка свято верила, что родители обязательно вернуться за ней.

Соседи уехали. За ними разъезжался и весь поселок. Варя смотрела в окно своей спальни, со второго этажа. Прыжок терся вокруг девочки, скрашивая ее одиночество. Коту тоже доставалось любви и ласки больше обычного.

День продолжался, никак не превращаясь в вечер. Родителей все не было. Позже по поселку началась стрельба. Вначале, это были одиночные и далекие выстрелы. Затем послышались автоматные очереди, которые становились все чаще. Варвара закрыла изнутри все двери и снова поднялась смотреть в окно спальни. Последние машины, навьюченные как верблюды, разбегались кто куда. Девочке было страшно. Она до конца не понимала причин такой паники, просто маленькому ребенку было страшно остаться одной. Варвара роняла слезы на подушку, постоянно посматривала на телефон, ожидая восстановления связи. Но она не появлялась, как и родители.

В небе появились странные птицы. Они поднялись в воздух со стороны озера и небольшими стаями, по три-пять штук, направились в сторону выезда из Прокопьевки. Они пролетали над домом Вари и девочка с изумлением их рассматривала. Птицы казались ей просто огромными, размером с легковой автомобиль. Они лениво махали своими огромными крыльями. Птицы не казались страшными или опасными. Варя на время забыла о страхе, она смотрела в окно завороженная этим зрелищем.

Стрельба в центре поселка продолжалась. Небо пронизывали светящиеся трассеры. Девочка заметила, как один трассер прошел рядом с большой птицей. Та неловко замахала крыльями и стала терять высоту. Немного не долетев до Вариного дома, птица упала на крышу соседей через дорогу. Огромная туша птицы, снесла крышу и вместе с обломками упала на дорогу. Какие-то черные шевелящиеся существа рассыпались вокруг места крушения и в миг, словно их и не было, исчезли. Девочка сбегала за видеокамерой и сняла происшествие со своими детскими комментариями.

Через некоторое время, стаи огромных птиц стали возвращаться в сторону озера. Они чаще натыкались на прицельный огонь и падали где-то в центре. На Вариной улице вдруг появился белый автомобиль. Из багажника торчали свернутые в рулоны матрасы и одеяла. Перед обломками крыши, смешанными с тушей птицы, машина остановилась. Проезд был полностью загорожен следами аварии. Автомобиль принял вправо, подъехав почти вплотную к забору Вариного двора. Из него вышел немолодой водитель. Видимо он решил раскидать обломки, чтобы проехать. Варя снимала все на видеокамеру, больше от нечего делать. В следующую секунду произошло необъяснимое. Мужчина с криком подпрыгнул и упал на землю. Он не остался лежать на ней спокойно, его как будто кто-то подбрасывал из-под земли. В машине раздался истошный женский крик. Мужчина, наконец, замер и Варя увидела, что он весь в крови. И все пространство, включая автомобиль, забрызганы красной кровью. Женщина прекратила кричать и бросилась на помощь мужчине. Но как только она вышла из машины, с ней случилось, тоже самое. Ее подбросило, она вскрикнула и упала бездыханным телом. Потом подлетела ее нога и в стороны брызнула кровь.

Девочка ошеломленно отложила камеру в сторону. Она никак не могла взять в толк, что у нее на глазах погибли два человека. Она снова взяла камеру в руки, отмотала ее до момента, когда мужчина вышел из автомобиля. Включила замедленное воспроизведение и стала внимательно смотреть. Ей было страшно снова увидеть как погиб человек, но казалось, что концовка на камере может оказаться более счастливой. Мужчина вышел из автомобиля, попытался ухватить кусок крыши. Вдруг под ним взлетела в воздух земля, и было видно, как что-то черное вошло ему в живот и с брызгами крови вышло из спины. Мужчина упал на землю. Его грудь и живот снова взорвались кровавыми пузырями. На замедленной съемке было видно, как оттуда вылетают черные снаряды. Варя правильно заключила, что это содержимое больших птиц. Девочка выключила камеру и отбросила ее в сторону. Страх, ледяным захватом сжал ее сердце. Как же ей теперь быть одной? Кто ее спасет? Слез не было. Варвара подтянула к себе кота, прислонилась к стене и выключилась. Это был не то сон, не то бессознательный бред. Переживания, не свойственные ребенку ее возраста, перегрузили несчастную девушку. Лучшим выходом сохранить здоровый рассудок было полное отключение от реальности. Варвара проспала десять часов.

Проснулась девочка от странного звука. Ей показалось, что по дорожке, выложенной плиткой и идущей от калитки к дому, кто-то тащит тяжелую ношу, которую он не в силах поднять. Ноша задевает за стыки между плитками и оттого своеобразно гремит. Варя вскочила, ей очень хотелось верить, что это вернулись ее родители. Затем она вспомнила про случай с людьми из автомобиля и захотела крикнуть в окно, чтобы они были осторожнее. Девочка замерла у окна с открытым ртом. Вместо предупреждения из него готов был вырваться крик ужаса. Огромное существо, волнообразными движения двигалось по дорожке, тарахтя костными пластинами. Один вид его вселял невероятный ужас. Второй такой же урод, подлезал под забор. Он, мощными рывками вывернул пролет забора, который ему мешал и завилял безобразным телом по грядкам. Первая тварь принялась кружить возле дома, периодически приподнимая по-змеиному часть тела. Она замирала, словно прислушиваясь, затем продолжала обследовать двор. Варя отстранилась от стекла и села на кровать. Мысли путались, не давая сосредоточиться. Девочка вдруг осознала, что не дождется родителей. Словно повзрослев за мгновение, она почувствовала, что ответственность за собственную жизнь зависит только от нее самой. С улицы послушался звук удара и бьющегося стекла. Варя прильнула к стеклу. Из окна ее спальни было видно застекленную веранду. Жуткий монстр, уже заползал внутрь по осколкам битого стекла. От дома его отделяла дверь, закрытая на ключ. Дом не казался крепостью против таких ужасных существ. Варваре захотелось забиться в укромный уголок, где ее никто не смог бы найти. В их доме было такое место. Варин отец перед строительством дома настоял, чтобы у них был подвал. Свое решение он мотивировал желанием иметь комнату, где можно разместить всякие хозяйственные вещи, портящие интерьер дома. В подвале стояла стиральная машинка, газовый котел и турник. С подвалом было еще одно смежное помещение — погреб. Немного глубже по уровню, для чего приходилось спускаться по ступенькам. В погребе царила вечная прохлада. Эта часть дома была предметом гордости Вариной мамы. Она всегда водила сюда своих подружек, чтобы невзначай похвастаться своим урожаем. К середине лета в погребе уже хранилось достаточно всяких солений и варений.

С улицы снова раздался удар, в этот раз глухой. Змееобразные существа проверяли дом на крепость. Варвара сбежала по ступенькам вниз на кухню. Видимо, ее топот привлек тварей. Сильный удар в дверь веранды заставил девочку прибавить хода. Первая дверь в подвал была на кухне. Слабая фанерная дверь. Варя закрыла ее на маленький крючок. Спустилась по ступенькам. Дверь, непосредственно ведущая в подвальное помещение, была сделана из толстого металла, на массивных петлях, приваренных к мощному косяку. Варин отец шутил, что это бомбоубежище и рассказывал ей сказку, про трех попросят. Изнутри дверь закрывалась на три мощных засова. Девочка с трудом распахнула дверь и с трудом задвинула засовы. В подвале было темно. Абсолютно. Варя успела в последний момент. Над головой, по потолку подвала загремела костными пластинами жуткая тварь. Она роняла мебель, гремела перевернутыми стульями. Стучала бронированным телом. Девочка села на ступеньку обхватила колени руками, положила на них голову и затряслась мелкой дрожью.

Ощущение времени вскоре пропало. Телефон разрядился, и девочке стало нечем освещать вокруг. Варя быстро привыкла к этому и прекрасно ориентировалась на ощупь. Страх и одиночество сменились терпением и верой. Верой в то, что когда-нибудь все будет, как прежде. Варя научилась открывать банки папиными пассатижами на ощупь. Научилась отличать, какой продукт законсервирован в банке, по бултыханиям. Со временем ей немного опротивели мамины заготовки, но о том, чтобы выбраться наружу и речи не шло. Над головой частенько слышался ужасный грохот бронированных чудищ. Когда это происходило, Варвара замирала и ждала, пока все успокоится. Ей казалось, что они ищут именно ее. А когда-нибудь и мамины запасы закончатся, и ей придется подняться наверх, чтобы не умереть с голоду. Девочка не знала, как она была права. Чудовища на самом деле искали ее, и их примитивный мозг не видел других вариантов, как обнаружить и убить.

Прошло много времени. Девочка не могла даже предположить, может месяц, а может и два. Солености уже закончились, компоты тоже. От варенья появилась жуткая жажда, что даже во сне Варе снилось, как она пьет. Старая проросшая картошка немного снимала жажду. Но мысли о глотке воды все настойчивее занимали голову девочки. Время, когда Варя не выдержит и выйдет наружу в поисках воды неумолимо приближалось. Его ускорил один случай. Варя не помнит точно, спала она или бодрствовала, потому что в темноте трудно отличить эти состояния, всегда темно, хоть открывай глаза, хоть закрывай. Ей показалось, что она слышит гул автомобиля. Вначале, она отнеслась к нему скептически. Но гул нарастал и становился все реальнее. Он прошел рядом с домом, так что стены подвала задрожали и застучали друг о друга пустые банки. Варя заметалась, между желанием тут же выскочить и показаться на глаза людям и осторожностью, которое у нее выработалось время одиночества. Победило первое. Девочка открыла засовы и выскочила на лестницу, ведущую в кухню. И тут же села закрыв глаза руками. Полумрак лестничного перехода показался ей ярким, как вспышки электросварки. Глаза резануло светом так, что девочка присела от боли. Постепенно, в течение часа, она пыталась их открыть. Когда глаза привыкли к темноте, Варя приподнялась на несколько ступенек выше, потом снова привыкание и опять несколько ступенек вверх. Девочка смогла выглянуть в свою кухню, только через сутки, после того как покинула подвал. В кухне царил полный разгром. К счастью, монстры за все время так и не появились. Девочка подумала, что это связано с проехавшим автомобилем. Еще через час, прокравшись на цыпочках и стараясь не издавать никакого шума, девочка выглянула в окно. Пожелтевшие деревья, кусты помидоров и картошки, смешанные с землей страшными существами. Поваленный и искореженный забор. Но Варю расстроило полное отсутствие звуков, присущих людям. Стояла абсолютная тишина, от которой становилось не по себе.

Варя вспомнила про жажду. Пробралась к холодильнику и дернула за ручку. В нос ударил тошнотворный запах пропавших продуктов. Девочка пересилила себя и вынула пластиковую бутылку с водой. Ее положил в холодильник отец. Он любил поработать на дворе, а потом придти и выпить полбутылки холодной воды залпом. Вода была теплой, но Варя не обращала на это никакого внимания. Она открыла пробку и присосалась к горлышку. Девочка пила жадными глотками, так что не вся вода успевала попасть ей в рот. Наконец она оторвалась от бутылки и перевела дыхание. Кто бы ни проехал на машине, нужно дать им знать, что она здесь. Варя задумалась над планом осуществления. Наконец он у нее созрел и девочка, бесшумно прокралась в спальню родителей. Родительскую комнату чудовища почти не тронули. Все выглядело так же, как до начала этих страшных событий. Воспоминания о счастливом прошлом, ностальгической иголкой кольнули бедное сердце ребенка. Варя, усилием воли погасила минутную слабость. Вынула из стопки чистого белья простынь. Нашла у матери губную помаду. Написала на простыне незамысловатый текст «Я здесь. Варя». И вышла на улицу. Жарко пекло солнце, ветра не было. Это очень подходило планам девочки, Варя накинула простынь поверх забора. Для верности закрепила его прищепками к жестяному листу. Варе не просто хотела верить, что те люди на машине увидят ее знак, она по-настоящему верила, что так и будет.

Знакомый звук, стукающих друг о друга костных пластин, раздался со стороны соседей. Варя стремглав бросилась в дом. Жуткая тварь, снесла смежный с соседями забор как картонку и устремилась наперерез девочке. Адреналин добавил скорости. Краем глаза Варя видела, как чудище извилистыми движениями быстро приближается к ней. Девочка поняла, что через веранду уже не успеет попасть в дом. Она вильнула вправо и побежала к старому тополю. Звук страшного существа настигал ее. Варя взлетела на дерево, как заправская белка. Страх и худоба добавили ей ловкости. Сразу под ногой раздался страшный удар. Тварь со всего маху ударила своим бронированным телом по дереву. Разлетелась кора, и посыпались ветки. Девочка забралась выше, туда, где у нее был импровизированный домик, сколоченный из досок. Только в домике она перевела дух. Кровь стучала в ушах. Варя осмотрелась. Змей кружился под деревом. Вроде лазать по деревьям он не умел. Значит на дереве она в безопасности. Нужно только дождаться когда он уйдет.

Поселок выглядел, так же как и прежде, только пожелтел как-то и обезлюдел. Невероятная тишина вокруг казалась непривычной, настораживающей. С дерева было видно больше чем со второго этаж ее спальни. На глаза попались те люди в белой машине, которых убили странные черные черви. Люди не превратились в скелеты, а просто усохли до состояния мумий. Во многих соседних домах окна были выбиты. Варя поняла, что чудовища намеренно искали людей, чтобы убить. Девочку не мучили вопросы, которые непременно задали бы взрослые. Как, откуда, зачем это появилось? Ее ум подобные мысли еще не занимали. Девочка считала, что раз это случилось, значит, оно имело на то право. Знания, в какой-то мере, могут ограничивать кругозор человека. Детский ум не имел устоявшихся представлений об окружающем мире, как у взрослых. Поэтому кружащая тварь под деревом представлялась девочке, таким же случаем, как если бы на ее месте оказался волк или тигр. Варя казалось, что это существо из какого-то пробела в ее знаниях. Когда все успокоится, учительница обязательно расскажет им все об этом страшном змее.

Через семь дней после составления плана молниеносной войны я обзавелся следующими средствами ведения войны. На одной из окраин поселка, недалеко от озера, я обнаружил покореженную Тяни-Толкаями патрульную машину полиции. Полицейские не успели оказать сопротивления внезапной угрозе и погибли, оставив мне целых два цинка патронов к «Калашу». Затем я набрел на огромный супермаркет, в котором было все нужное по хозяйству. От обоев и краски, до станков и мотокультиваторов. Отсюда я вывез дизельную электростанцию, оконный кондиционер и много прочего инструмента, который мог мне пригодиться. Все награбленное затолкал в будку моего нового автомобиля, на который я случайно наткнулся возле нефтебазы. Новенький «Камаз» с надписью «Нефтеразведка». Он представлял собой вахтовый автобус на двадцать два места. Я оставил только одно сиденье на два места. Привод на все шесть колес. Очень серьезный аппарат. Минус у него был. Это большая площадь остекленения. Пришлось окружить будку сеткой-рабицей. Получилось неплохо и немного постапокалиптически. На крышу кабины, я прикрутил электростанцию. Она имела довольно компактные размеры и не деформировала крышу. Через некоторое время, у меня получалось заводить электростанцию, не вылезая наружу. Позади кабины, в будке, я вырезал болгаркой квадратное отверстие. Вставил в него оконный кондиционер, закрепил по своему разумению, и наконец, почувствовал настоящую прохладу. В этом мире она ценилась дорого, как нигде. Постепенно, я проложил проводку по всей будке. Розетки торчали по всем стенам. Здесь я немного перестарался с их количеством. Что самое удивительное, там, на «гражданке», я не знал с какой стороны подойти ко всей этой работе, которую сейчас выполнил легко и непринужденно. Отсутствие помощи извне очень стимулирует собственную сообразительность. Полы застелил ковровыми дорожками и даже нашел матрац с подушкой. Но спать в будке мне казалось легкомысленным. Я мог оказаться заперт в ней с полной потерей мобильности. В целом, я не мог нарадоваться на свое новое приобретение. Оно мне дало чувство домашнего комфорта, в котором я очень нуждался. У меня теперь был небольшой холодильник, и я имел возможность пить охлажденные напитки в том виде, в котором они предназначались. Когда я охладил первую банку колы, и сделал первый глоток. мне показалось, что я воспарил к небесам от счастья.

Будка, в отличие, от бочки, лучше подходила для моего плана уничтожения озерного гиганта. Я мог доверху забить ее различными ядами. У меня все было готово к тому, чтобы загрузить их и ехать на озеро. Оставалась последняя проблема, как все это запихнуть внутрь громадины. Раньше мне казалось, что достаточно вылить яд в воду и это существо отравится. Сейчас, пораскинув мозгами, уже сомневаюсь, что это будет достаточно эффективно. Какова масса гиганта? По виду — тысячи тонн. Вода озера разбавит яд до допустимых концентраций, которые не причинят монстру никакого вреда. Придется что-то придумывать.

За семь дней, прошедших с моей встречи с Супердаком, активность монстров спала на нет. Такое затишье сильно настораживало меня. Какую-то гадость мне готовили, нутром чую. Впрочем, как и я для них. Кто же ударит первым? Какую новую штуку направят против меня? Будем решать проблемы, по мере их поступления. Страхом делу не поможешь. Держи ухо востро и не прощелкай опасность.

Улица новостроек, по которой я уже проезжал дня два назад, была примечательна тем, что на ней погибло летающее корыто. Птица упала на проезжую часть, вместе с остатками крыши, в которую она врезалась. Упала она, наверное, груженная «птабами», которые тут же и зарылись, образовав локальное минное поле. На этом поле нашли свою смерть два человека из белого автомобиля. Скоро должно показаться примечательное местечко. Оно и показалось, но только привлекло мое внимание совсем не оно, а белое полотно на заборе. Клянусь, в прошлый раз оно здесь не висело. Не отрывая взгляда, я подъехал поближе. Пот прошиб меня с головы до ног. На белом полотнище, похожем на простыню, коряво начертанная чем-то красным, красовалась надпись: «Я ЗДЕСЬ. ВАРЯ». В голове не укладывалось. Этой штуки здесь точно не было. Неужели кто-то выжил? Сам факт, что я здесь один, казался мне константой. Я остановился и заглушил мотор и сразу услышал слабый детский крик.

— Я здесь! Я здесь! Смотрите, подо мной змея! Я здесь!

На дереве сидела девочка и махала мне рукой. Боже, или у меня галлюцинации, или я не знаю, что думать. Я понял, что под деревом кружится Тяни-Толкай. Поэтому снова завел машину и протаранив забор, направился к дереву для спасения девочки. Тварь почуяла меня и привычно свернулась спиралью. Тебе же хуже. Я достал двустволку и пальнул ей в то место, где белело незащищенное брюхо. Выстрел получился удачным. Пара пластин вырвалась картечью со спины и отлетели в сторону. Тварь задергалась в конвульсиях и сдохла.

Я вылез из кабины. Ребенок уже спускался по дереву. Я принял ее у земли. Пальцы ухватились за тощее тельце девочки. Ребра, обтянутые кожей.

— Вы за мной приехали? — большие глазищи смотрели на меня с такой надеждой, что я замешкался с ответом.

— Ну конечно, за кем еще — а про себя добавил — больше то никого не осталось. — Пора сматываться отсюда, пока новые не набежали, или еще кто похуже — и подкинул девочку на высокую ступеньку грузовика.

В кабине уже осмотрел ее как следует. Ребенок восьми — десяти лет, чумазая, попахивает немного, но глаза живые и умные. Как ей удалось не сойти с ума и вообще выжить? Я было хотел начать расспросы, но вспомнил, что передо мной ребенок, который возможно ел последний раз очень давно.

— Чипсы будешь?

Девочка моргнула глазищами в знак согласия. Я сунул руку за сиденье и вытащил пакет со всякой нездоровой пищей.

— Только немного, а то заворот кишок случится.

— Угу — ребенок уже пытался закинуть полный рот еды.

— Нет-нет, давай по одной, а то заберу. Давай ешь потихоньку, а я буду тебя расспрашивать?

— Давай — Девочка согласилась — А вы меня к родителям отвезете?

Ее вопрос снова загнал меня в тупик. Как ответить ребенку, у которого сейчас появилась такая надежда.

— Не сразу, мне еще нужно решить здесь кое-какие вопросы, а потом сразу к родителям. А где они? — Я был уверен, что они погибли.

— В город уехали, а я осталась на хозяйстве. Так до сих пор и не приехали — девочка перестала жевать и вопросительно посмотрела мне в глаза. В ее глазах появился страх.

— Рано выехали?

— Затемно.

У меня вырвался вздох облегчения.

— Это хорошо. У них там все намного лучше, чем здесь. Просто это место объявлено карантином и сейчас никого не пускают внутрь. Пока не истребят всю заразу.

— Да уж, страшные они, змеи эти. Всю кухню нам разнесли.

— А где же ты пряталась?

— В подвале. У нас там дверь крепкая, чтобы волк не сдул.

— Какой волк?

— Из трех поросят. Папа всегда говорит, что дом поросенка должен быть крепостью.

Трудно представить, что пережил ребенок за это время. Не всякий взрослый справится с таким. Хотя на вид девочка вполне здорова психически. Вон как уплетает чипсы и смеется. Я спохватился и выхватил пачку.

— Ну, все, на первый раз хватит, заболеешь чего доброго, а из меня доктор…

Девочка вылупилась на меня, не зная как среагировать.

— А как вас зовут?

— Дядя Аркадий

— Меня, Варя

— Очень приятно, Варя. Сколько тебе лет?

— Девять. Третий класс закончила.

— Да уж. — Я не представлял, что бы сказать такого обнадеживающего ребенку. Опыта обращения с детьми у меня не было никакого. Как мне отнестись к этому случаю. С одной стороны я теперь не один и это вроде хорошо. Но ребенок будет обузой. Какой с нее может быть толк. Теперь заботиться и оберегать придется. Я скосил на нее глаза. Варя уже открыла бардачок и рылась в его содержимом.

— Чего ищешь?

— У тебя ножницы есть дядя Аркадий? Смотри, какие когтищи отрасли, еще и грязь под ними.

Я рассмеялся. Наверно, мне не будет с ней скучно. Другой ребенок сейчас бы плакал и просился к родителям. И никакие разумные доводы его не могли бы остановить. А эта Варя прям живчик.

— Там, в будке у меня лежат. Но сейчас я не буду останавливаться, за поселок выедем, в поле, тогда достану. Ага?

— Ага! Дядя Аркадий? — девочка вылупилась на меня, ожидая разрешения продолжить вопрос.

— А?

— А мы не можем вернуться?

— Это еще зачем?

— Да платье на мне грязное, а дома у меня остались чистые вещи. А то вид у меня какой-то бомжацкий.

Девочка снова заставила меня рассмеяться. Ох уж эти женщины.

— Сейчас туда нельзя, мы здорово там пошумели и все окрестные монстры собираются возле твоего дома, чтобы устроить нам засаду. Может, магазинчик знаешь где-нибудь, небольшой, с детской одеждой?

— Знаю, и не один.

— Нам нужен небольшой, чтоб легко разведать и не попасться в лапы чудищу.

Варя задумалась на минуту, и неожиданно попросила

— Дай еще чипсов?

— Вспомни, где есть такой магазин, тогда дам немного чипсов.

— Я знаю павильон на рынке, мы с мамой туда ходили незадолго до того, как все это началось. Мне там сарафан понравился, но мама его не купила, потому что он дорогой. Она сказала, что надо уже к школе покупать и денег нет на сарафан.

— На рынке может быть опасно, там плотная застройка, можно и не успеть среагировать. Легко попасть в ловушку. Может, еще знаешь где-нибудь такой магазин?

Варя призадумалась, поводила глазами по потолку кабины:

— Нет, других не знаю.

— Хорошо, показывай дорогу, посмотрим, где этот твой магазин с сарафаном. — Во мне появилось ощущение, что я иду на поводу у ребенка. — Держи, это тебе на несколько часов — я протянул Варе горсть чипсов.

Павильон стоял в очень удачном месте. Центральный вход смотрел прямо на дорогу. Можно было легко припарковаться вплотную к нему. Что я и сделал.

— Послушай Варя, я пойду на разведку, а ты оставайся в машине. Если все спокойно, я приду за тобой, и мы вместе пройдем внутрь. Ни в коем случае не открывай дверь и не выходи на улицу самостоятельно. Ты меня поняла?

— Да, дядя Аркадий, поняла. А если змеи станут подбираться, когда вы будете внутри?

Я немного опешил. Это было бы очень удобно, знать, что происходит снаружи. Нужно будет раздобыть средства коммуникации.

— Надави на сигнал, и я сразу же прибегу — мера опасная, но если быстро среагировать, то можно успеть.

Я повесил автомат на плечо, огляделся вокруг, понюхал воздух, как-будто пытался учуять опасность. Отчасти оно так и было. Может быть, чутье на опасность и сохраняло мне жизнь до сих пор. Строго помахал указательным пальцем Варе, она активно закивала головой в знак согласия и показала мне большой палец. Типа, не беспокойся дядя Аркадий, все будет в ажуре.

Дверь магазина никто не запирал. Я открыл ее нараспашку и подклинил камешком. Поднял другой камешек и бросил вовнутрь. Камень громко зазвенел по кафельной плитке. Вроде тихо. В глубине души заволновалось чувство, что это не очень хорошо. Чувство пришлось притупить мыслями о предстоящей операции. Ряды нетронутой детской одежды висели по обе стороны центрального прохода. Помещение было без окон, и в нем царил сумрак. Центральный проход терялся в непроницаемой темноте и далеко заходить в нее совсем не хотелось. Я притих и полностью обратился в слух. Тихо, как в склепе. Нужно тащить ребенка.

Варя смотрела в окно, расплющив нос о стекло. Я дернул за ручку двери.

— Давай, пойдем, поищем твой сарафан.

Варя молчком спрыгнула и стала рядом.

— Держись за мою куртку, если увидишь, что-нибудь страшное, не кричи, просто стукни меня по спине. Договорились?

Девочка оказалась смышленой, и вместо ответа стукнула меня по спине.

— Все правильно, как-то так. А теперь показывай, где твой наряд?

Варя помнила, где висит ее желанный сарафан, так словно, она вчера приходила сюда с мамой. Она сразу подвела меня к нему. Слава богу, он был почти с краю, и нам не пришлось лезть в темноту. Я подцепил его.

— Бери еще что-нибудь, второй раз сюда не поедем.

Все-таки мужчины и женщины сильно отличаются при выборе одежды. Варя вместо того, чтобы накидать все подряд, стала придирчиво осматривать вещи.

— У тебя десять секунд и мы сматываемся.

Девочка по моей интонации поняла, что я не шучу, быстро набрала в охапку платьиц, маек, шорт.

— Я все — тихо прошептала она.

— Пошли.

Я закинул Варвару в кабину, вместе с охапкой нарядов. В бедной девочке не было и тридцати килограмм. В голове не укладывалось, как она могла выжить одна, столько времени. Вроде все люди одинаковые, пока живут обычной жизнью. Но когда случается беда, оказывается, что одни люди сдаются без боя, а другим даже на ум не придет сдаться. Варя, судя по всему, из последних. Девочка, не зная о мыслях в моей голове, придавалась женским удовольствиям. Она перебирала награбленные вещички, поднимала их перед собой, вертела, прикидывала к себе. Ни дать ни взять, принцессу спас.

Мы выехали из поселка, и пришлось выбрать дорогу, проходившую недалеко от озера. Близость водоема ощущалась по болотному запаху, пропитавшему собой окрестный воздух. Приближаться к рассаднику монстров было рискованно, но дурные предчувствия заставили меня разведать стан врага.

— Здесь моя подруга погибла, Оксана. Она проросла какой-то травой. И с ней рядом были еще люди.

— Я тоже таких людей видел. В меня даже иголка с такого растения попала. Я чуть не умер.

— Это как?

— У этого растения, когда оно вырастет достаточно большим, появляются иголки. И когда ты приближаешься к нему достаточно близко, оно выстреливает ими в тебя. Ты падаешь без сознания, а иголки прорастают в тебе и высасывают из тебя все соки.

— А как ты выжил?

— Потому что всего одна иголка попала в меня. Яда оказалось мало, и я пришел в себя, когда эта иголка отросла уже на метр. А когда растение начинает цвести, то его цветы заманивают тебя своим ароматом так, что ты полностью теряешь волю. А потом из цветов образуются семена, похожие на черные жемчужины. Если взять такую жемчужину в руку, то она лопнет в ней и распылит вокруг свои микроскопические семена, которые попадают в легкие при вдохе и прорастают изнутри. А вообще, я тут все сфотографировал, запротоколировал и систематизировал. Кроме Супердака. Я тебе скоро всех покажу и расскажу о них.

— Дядя Аркадий, смотри! — Варвара показала пальцем в мою сторону, я резко обернулся.

По ту сторону озера в небе кружили три «гарпии». Неприятный холодок тонкой струей наполнил мою душу страхом. Не сами гарпии меня напугали, а те, кем они управляют. Возможно, они кружат над готовым войском, ждущим команды на уничтожение опасного врага, то есть меня. А может войско только клепается в могучих недрах озерного исполина. Если они втроем решат выступить против меня, думаю, их ждет успех. Я резко свернул на первую попавшуюся дорогу и поехал прочь от этого места. Кое-что я узнал. Они действительно готовят против меня поход. Наверняка, они не оставят мне шансов. Тут еще ребенок взялся, откуда не ждали. Жалко будет потерять девчонку, столько пережившую. Я для нее теперь надежда на спасение и внутри меня появилось чувство ответственности за этого ребенка. Варя поняла мое душевное состояние. Она смотрела на меня и ничего не спрашивала. Я первым нарушил молчание:

— Придется нанести удар первым, а для этого нам надо напрячь мозги.

— А помнишь, дядя Аркадий, что нужно, чтобы напрячь мозги?

— И что же?

— Батончик шоколадный съесть с орехами.

Варя снова насмешила меня, мне кажется, что она делает это намеренно и довольно умеючи. И меня взбодрить получается и себе комфорт создать. Я потрепал ее по голове.

— Конечно, справимся, куда им до нас, тварям тупым.

Варя разулыбалась.

— А я бы от батончика с орехами не отказалась

— Я бы тоже. Но весь шоколад пропал в такой жаре. Остались только чипсы да орешки соленые, и тех половина прогоркли. Консервы можно съесть еще или лапшу быстрого приготовления. Но это в магазин надо заезжать. А я как-то побаиваюсь закрытых помещений.

— Я кроме маминых варений и солений, да еще картошки старой давно ничего не ела. Я бы лапши быстрого приготовления с удовольствием поела, даже сухой.

Дети, если они у меня когда-нибудь появятся, будут из меня веревки вить. Как я могу отказать ребенку, который больше месяца просидел в темном погребе.

— Давай заедем в одно место, только быстро. Я сам схожу и принесу тебе поесть. Что принесу то и будешь есть. Хорошо?

— Хорошо — Варя захлопала в ладоши.

— У тебя с чипсов живот не болит?

— Нет, совсем не болит.

— Это хорошо, но много есть тебе еще рано.

Стоящий на отшибе, магазин, типа «вагончик», носил громкое имя «Меркурий». Бог торговли явно игнорировал своего тезку. Старая краска облупилась, крыша начала ржаветь. Вывеска информировала случайного покупателя, о том, что в магазине он может встретить любые продукты питания и товары бытовой химии. Хозяева магазина не покидали в спешке поселок, они успели повесить большой амбарный замок на дверь, и написать объявление, о том, что магазин временно не работает. Оптимисты были. Замок поддался сразу же на усилия монтировки. Внутри магазинчика стоял густой пивной запах. Пиво забродило в полиэтиленовой упаковке, и часть бутылок разорвало давлением. А часть бутылок раздуло в два раза больше обычного, и они вот-вот готовы были лопнуть. Я схватил пакет и стал забрасывать в него, все, что мне казалось съедобным, после испытания жарой: консервы, пачки лапши, пачки печений, пару бутылок лимонада, пачку чая, банку кофе, сухих сливок, сахар и соль. Получилось тяжело. Поделил на два пакета и выскочил из душного помещения наружу.

— Принимай гостинцы! — Я поставил пакеты под ноги Варе.

— Ух, ты, сколько всего! — глаза девочки загорелись в предвкушении праздника живота.

— Погоди немного. Я место знаю, где мы можем разжиться водой и костерок развести, чтобы приготовить еду. Ничего странного не заметила, пока я в магазине был?

— Да нет, вроде. Птица, которую на озере видели, пролетала два раза вон над теми домами — девочка махнула в сторону новостроек.

— Понятно, значит, следят за нами. Попробуем оторваться.

С каждым докладом Верховному Мен Ганиту приходилось все труднее и труднее врать, про то, что Проект переселения идет к своему завершению, и вскоре всем достойным представителям их расы предстоит заселить новый дом. Тело Руководителя Проекта уже не играло радужными красками, как во время его назначения на эту должность. Верховный интерпретировал его поведение, как чрезмерную преданность работе. Мен Ганит на самом деле сутками пропадал в научном центре. Он хотел найти малейшую зацепку для того, чтобы Проект смог осуществиться. Чиновник не давал ученым уходить с работы. Они дневали и ночевали на рабочем месте. Мен Ганиту казалось, что ученые не достаточно стараются, и в этом их вина, а не в каком-то вымышленном противодействии третьей силы.

Неуязвимый абориген словно насмехался над их попытками убить его. Основная боевая единица — штавры, в начале Проекта показали себя с очень хорошей стороны. Но вот последнего аборигена никак не могли уничтожить. Даже тактика с применением гурта не достигла успеха. Поэтому вместе с Торн Сутом они решили отозвать всех штавров на переработку. Вместо них матка должна произвести новых существ повышенного могущества. Одна загвоздка — биологический материал для их производства требовался в больших количествах, чем для тех же штавров.

Но Руководитель Проекта был бы рад, если дело ограничилось только одним аборигеном. Но купол, ограничивающий их экспансию в новом мире, был делом чьей то сторонней силы. Многосуточные аналитические размышления привели Мен Ганита к следующему выводу. Если бы третья сила, вмешавшаяся в Проект, действительно не хотела его реализации, то она могла спокойно не дать им его осуществить с самого начала. Однако же, они этого не сделали. Руководителя не покидало ощущение, что ими немного управляют. Весь Проект походил на перевернутую банку с насекомыми. Словно запустили в нее различных насекомых и ждут, кто кого съест. Другого объяснения у него не было. Поэтому Мен Ганит еще надеялся на удачное завершение Проекта. Нужно убить последнего представителя этой ставшей ненавистной ему расы, а там посмотреть, может и купол исчезнет.

В комнату вполз ассистент Торн Сута. Его кожа выдавала крайнее волнение.

— Господин Научный Руководитель просит вас как можно быстрее явиться в отдел наблюдения.

— Что еще там случилось? — Мен Ганит заволновался

— Их стало двое!

Руководитель, со всей прытью, на какую было способно его студенистое тело, ринулся в отдел наблюдения.

— Что у вас там, Торн Сут?

Торн Сут смотрел в экраны мониторов.

— Второй абориген появился. Смотрите.

На одном из экранов пошел повтор недавних событий, снятых новым гуртом. Механический монстр остановился возле небольшого здания, его тело покинул знакомый абориген, а камера показала внутри еще одного. Первый абориген недолго отсутствовал, а второй в это время следил за перемещениями гурта.

— Откуда он взялся? — недовольный голос Мен Ганита нарушил тишину.

— Пока неясно, но купол не открывался. Вероятно, прятался где-нибудь.

— Сколько их еще там может быть? Сто, двести, тысяча! Вы засираете мне мозги, а мне приходится выворачиваться наизнанку перед Верховным, чтобы он ничего не заметил. Знаете, а я придумал, как направить ваш ум в нужное русло. Я буду отправлять вас туда, на эту дикую планетку, чтобы вы на месте сориентировались, как вам лучше настроить свои мозги на результат.

Тело Мен Ганита превратилось в алое пятно, признак наивысшего нервного расстройства.

— Где они сейчас? — Мен Ганит обратился уже конкретно к Торн Суту.

— Двигаются на механическом монстре. Один гурт ведет за ними наблюдение.

— Смотрите, не потеряйте его, я имею ввиду, гурта, они слишком дорого обходятся нашей экономике. Ну и аборигенов не теряйте, а лучше уничтожьте их и дело с концом. Покажите-ка мне картинку с этого гурта.

Экран переключился на картинку с двигающимся грузовиком. Гурт летел поодаль и машина периодически пропадала из поля зрения.

— Он, что нового монстра приручил. В прошлый раз вроде другой был? Но тоже омерзительный — по телу Мен Ганита прокатилась волна синеватых пятен, симптом большого отвращения.

Гурт то приближался, то удалялся от механического монстра, которому, кажется, не было до него дела. Монстр ехал по своим делам. Он петлял по улицам, периодически теряясь за домами. В какой-то момент, монстр исчез за высоким домом. Гурт облетел вокруг, но монстр не обнаружился. Мен Ганит попросил, чтобы гурт снизился и нашел монстра. Возможно, где-то там кроется загадка такой живучести аборигенов. Торн Сут пытался возразить Руководителю, но в ответ получил такой взгляд, что счел лучшим промолчать. Гурт нарезал несколько кругов, но все безрезультатно. Аборигены словно испарились. Мен Ганита раздирало любопытство.

— Опустите гурта еще ниже. Я чувствую, что мы близки к развязке высокой живучести этого существа.

Гурт дал картинку почти вровень с крышей здания. Пока ничего интересного.

— А ваш гурт звук передавать умеет, почему молча все?

В динамики ворвались собственные звуки гурта, дыхание, хлопанье крыльями.

— Посмотрите сюда, он здесь! — Мен Ганит вскричал, показывая отросшей конечностью на какую-то беседку. — Он там, я его заметил.

Гурт зашел на второй круг по траектории наиболее удобной для обнаружения монстра, так хитро спрятавшегося. Его камера показала кабину, в которой можно было разглядеть аборигена, который в свою очередь смотрел на гурта. Когда гурт подлетел достаточно близко, монстр издал пронзительный звук, затем еще и еще. Мен Ганит зажал уши. Он успел заметить, что второго аборигена внутри монстра не оказалось. Гурт пронесся над беседкой и поднялся выше, чтобы заложить новый вираж. В момент, когда птица заходила на новый разворот, она поравнялась с крышей здания. Послышался звук, который для улиткообразных существ не нес никакого смысла, а по-русски звучал как «эй, придурок». Камера гурта рефлекторно развернулась на звук и показала второго аборигена с продолговатым предметом в руках. Мен Ганит сразу понял, чем все это закончится. Раздался громкий хлопок, затем еще. Гурт качнулся, послышались булькающие звуки.

— Уводите его оттуда! — Руководитель Проекта кричал изо всех сил.

Но было поздно. Еще один хлопок полностью отключил гурта от связи с Научным Центром.

Торн Сут бросил красноречивый взгляд в сторону Мен Ганита. Последний, решил убраться из помещения без промедления. Когда дверь за Руководителем сомкнулась, Торн Сут не удержался от язвительного комментария.

— Проблема высокой живучести аборигенов, кроется в низкой интеллектуальной способности руководителей проекта.

Коллеги негромким смехом, но искренне поддержали Научного руководителя.

— Она на меня летела, и я так испугалась! — Варю аж трясло от полученного адреналина — Я чуть не выбежала из машины!

— Молодец, что не выбежала, и молодец, что догадалась посигналить. Я сразу понял, что птица совсем рядом.

— Да я это со страху, напугать хотела.

— Все равно молодец, получилось очень вовремя. Можно сказать, что боевое крещение ты прошла. — Девочка расцвела и приосанилась, комплимент ей понравился.

— Дядя Аркадий, а ты меня стрелять научишь?

— Обязательно, сколько здесь нахожусь, столько и мечтаю о том, чтобы кто-то прикрыл мою спину.

— Я смогу, у меня по физкультуре пятерка, и по другим предметам тоже пятерки есть!

— Замечательно, это очень нам поможет. Как только отдохнешь немного, приступим к тренировке.

— А я и не устала, дядя Аркадий.

— Я сейчас сварю нам ужин, увидишь, как после него захочется спать. У меня уже у самого в голове каша какая-то. С удовольствием растянулся бы сейчас в прохладной будке.

Грузовик, свистнув тормозами и подняв вокруг себя пыль, остановился на самом краю оврага, напротив родника. Я завел дизельный генератор и включил кондиционер в будке. Там было очень жарко и кондиционеру потребуется немало времени, чтобы остудить внутреннее пространство. Затем сбегал три раза с ведром к роднику и набрал полный тазик воды. Тазик служил мне емкостью для всех водных моционов.

— Давай выбирай себе чистую одежку и дуй мыться — я стоял у открытой двери грузовика. Варя схватила всю охапку добытой мародерским способом одежды и спрыгнула со ступеньки.

— Я всю перемерю, а одену, которая понравится, ага?

— Ага — Я закатил глаза под лоб, показывая свое мнение на этот счет. Девочка проигнорировала мою мимику.

Я подсадил ее на ступеньку будки.

— Там мыло и мочалка лежит. Голову хорошо промой. И не увлекайся переодеваниями, а то простынешь под кондиционером.

— Я все поняла, чай не дура. А вы куда?

— А я сейчас еду в котелке приготовлю. Сто лет не ел горячего.

Варя отправилась мыться, а я насобирал сухих веток, расчистил возле машины участок от сухой травы и зажег костер. Набрал воды из родника в котелок, открыл банку рыбных консервов, две пачки лапши быстрого приготовления, все смешал, добавил соли по вкусу. Через пять минут вкусный и ароматный обед был готов. Видно, очень давно я не ел нормальной пищи. Аромат, поднимавшийся из котелка, вызывал у меня обильное слюноотделение. Вскоре из двери высунулась мокрая голова Варвары.

— А чем это у вас так вкусно пахнет?

— Вот тебе Варя одна истина. Все познается в сравнении. Два самых неблагородных блюда в той жизни, сейчас нам кажутся произведениями кулинарного искусства, такими, что царям можно подавать.

— А что это за блюда?

— Консервы «Скумбрия в масле» и лапша быстрого приготовления. — Я помахал ладонью над котелком, загоняя аромат себе в ноздри. Глубоко вдохнул его. — Аааах, повар сегодня превзошел сам себя. Давай, стол готовь, есть будем.

Вообще я сказал это в шутку, но мокрая голова девчонки скрылась, и через мгновение из будки послышались грохот и звон. Я поднялся внутрь. Варя поняла меня буквально, и уже расставляла тарелки и ложки.

— Ого, сервис на высшем уровне. Давай садись уже, хозяюшка. Отведай блюда царского.

Мародерствуя в поселке, набралась всякая мелочь, которая могла мне не пригодиться. Я и не собирался использовать посуду, просто в одном месте стоял весь набор посуды для туриста по очень выгодной цене, если приобрести вместе с ним палатку. Я и прихватил. Вот оно и пригодилось. Там даже половник был. Я разлил дымящееся ароматное блюдо по тарелкам, и мы, без лишних прелюдий, принялись хлебать. Ели молча, только сопели. Температура в будке упала достаточно, чтобы не потеть при еде. Когда тарелки почти опустели, я спросил Варю:

— Как тебе, мой суп?

— Очень вкусно — голос девочки ослаб, глаза почти закрылись. Все ясно, ребенка после мытья и обеда разморило. — Глазки закрываются.

— Давай, ложись на матрас, спи.

Ребенка не пришлось уговаривать. Варя уснула в полете до матраса. Я налил себе еще добавки. Не столько хотелось есть, сколько соскучился по горячему. Остатки вылил в термос. Закрыл будку снаружи и залез в кабину. Кровь полностью перешла на малый круг кровообращения. Непослушное сознание стремилось покинуть бедный кислородом мозг. Сделал все необходимые процедуры для безопасного сна, положил руки на автомат, сел поудобнее, и уснул.

Из забытья вернул приятный голос Насти.

— Привет, Аркадий!

— Привет! — я осмотрелся. Самодельная беседка из тонких бревнышек. Крыша, крытая брезентом. Посередине тяжелый стол из старых потемневших досок, попорченный надписями. Вместо скамеек — пеньки. Напротив меня сидела Настя. Все такая же милая. А рядом с ней, сидел медведь, по виду тот же, что являлся мне в первом сне. Лицо девушки выражало тревогу.

— Аркадий, нам кажется, что ты упускаешь время? Активность монстров упала, и очень серьезно, но не, потому что они выдыхаются, а потому что перегруппировываются. Ты вроде хотел отравить этого гада в озере. Как обстоят дела с этим?

— А вы заметили, что я теперь не один? Я подобрал ребенка, девочку, девяти лет, которая чудом выжила. Теперь я несу ответственность за нее, и она гораздо больше ограничивает меня в свободе действий, чем мое чувство самосохранения. После того, как она смогла выжить, когда все, абсолютно все погибли, я не могу допустить ее смерти своими рискованными попытками уничтожить этих тварей. Настя, если есть возможность, выведите ее отсюда. У нее родители вроде как за барьером. А?

Настя посмотрела на меня с сочувствием, затем они переглянулись с медведем. Потапыч еле заметно повертел головой в знак отрицания.

— Так нельзя. Существуют условия, которые не позволяют покинуть барьер. Попытки нарушить их с нашей стороны, приведут к дополнительным послаблениям для противной стороны. Поверь, мне жалко девочку, но нужно исходить из тех возможностей, что мы имеем. — Лицо Насти раскраснелось и я понял, что эта ситуация не безразлична ей.

— Теперь про то, как уморить гиганта в озере. Отраву я нашел, больше, чем достаточно. Проблема, в том, как залить ее внутрь этой хрени. Ничего не приходит на ум, кроме как отравить само озеро. Но не факт, что это сработает. Концентрация яда сильно разбавится, а я даже не представляю, пьет эта тварь из озера или нет. Может просто лежит, чтобы кожа на солнышке не сохла. Поэтому я считаю, что лучше сделать это один раз, но наверняка.

— Мы очень рассчитываем на тебя, Аркадий. Они тоже готовятся, и неизвестно какие козыри они приготовили для нас. Возможно, удар будет внезапным.

— Я заметил, передвигаться стало проще. Тяни-Толкаев почти нет. За несколько дней встретился только один, который охранял Варю под деревом. «Летающие корыта» не попадались вообще давно. Зато мне встретился однажды новый монстр, как раз возле складов агрохимии. Я его назвал Супердак. Очень грозная сила. Выше трех метров. С толстенными ногами, но самое страшное, это то, что он умеет становиться невидимым. Так, только муть какая-то на том месте, где он есть. Если не присматриваться, то можно вообще не увидеть. Но он мне попался только однажды, и, то побежал за голубем. Интеллект у него не больше чем у инфузории. Это и хорошо. Но тут мне встретились три птички — гарпии. Вот у них с интеллектом уже лучше. И я подозреваю их в том, что они умеют собирать в группы своих слабоумных братьев и применять стратегию и тактику для достижения результата. Если вы наблюдаете за мной, то видели, как они зажали меня в клещи двумя фалангами Тяни-Толкаев. Какое-то озарение свыше подсказало мне способ выбраться оттуда. Так вот руководила всем одна такая птица, я ее подстрелил. У нее имеется глаз на груди, такой здоровый. А недавно, над озером еще три таких встретили. Одна из них стала преследовать нас, но на значительном удалении. Как мне кажется, она понимала, что ее могут подстрелить. Только хитростью мы смогли подпустить ее поближе и убить. Я понимаю, что время идет, и работает против нас, но существо в озере, как мне кажется основная единица. Как королева в муравейнике. Если мы убьем ее то и муравейнику конец. Поэтому нам нужен один удар, но он должен быть наверняка.

За моим монологом повисла тишина. Настя задумалась, отчего на ее лбу образовалась симпатичная складка. Внезапно заговорил медведь:

— Аркадий, мы поражены вашей стойкостью. Признаться, никто не брал вас в расчет, кроме Насти. Своими действиями вы убедили нас в высокой жизнеспособности вашей расы. Поэтому, вы вправе действовать теми методами, которые считаете необходимыми. А что касается ребенка, который смог выжить, то это тоже показатель высоких возможностей человека. Настя рассказывала, что по отношению к людям тяжело применять усредненные значения, вы лучшее тому доказательство — естественно настоящие медведи не разговаривают, артикуляция губ не совпадала с речью, поэтому я решил, что медведь робот, как и говорила Настя.

— Мы понимаем, как тебе тяжело, как ты устал, а тут еще ребенок, но я в тебя верю! — Настя попыталась найти ободряющие слова, но меня могло приободрить совсем другое.

— С тебя ужин тет-а-тет, Настя, после всего.

— Это не так много. Я готова пойти на это ради нашей победы

Медведь что-то крякнул и рассмеялся, Настя сделала нарочито смущенный вид и опустила глаза.

— Ловлю на слове!

— Может случиться, что я попаду в твой каталог монстров.

— В последнее время я попривык к ним, и ко всякому нахожу свой метод противодействия.

Настя скользнула по мне взглядом. На долю секунды наши глаза встретились. Во взгляде был искренний интерес ко мне, и жалость, и тепло и еще смесь других эмоций, которые огромным ярлыком закрепились на рабочем столе моей души. Стоило мне только потянуть за него, как вся гамма чувств, приятным теплом заполняла мою душу.

Минут пять прошли в молчании. Вроде, все было сказано, но уйти никому не позволяла вежливость. В воздухе витало напряжение, как перед боем. Обычно солдаты вспоминают дом и родных, пишут письма жене или родителям. Я вспомнил мать. Подумалось, что если выживу, она меня и не узнает. Однако, себе настоящий я нравился гораздо больше, чем прошлый. Я не представляю всех масштабов этой авантюры, в которую ввязался не по своей воле, но моя значимость в осязаемых пределах подняла уровень собственной самооценки на недосягаемую прежде высоту. Но это была не гордыня, я как будто осознал себя, понял, кто я есть. Просто перестал копаться в помойке собственной души. Достал фонарик, который вручила мне судьба, осветил свою сущность, и увидел, что она красива, сильна и на многое способна.

Возле беседки лежали угольки от старого костра. Не знаю, почему я совершил этот глупый для моего возраста поступок. Я взял уголек и размашисто написал на столе «Здесь был Аркадий», прямо поверх старых, вырезанных ножом надписей. Настя и медведь посмотрели на меня, и в их взгляде был вопрос: «Что это было?» Мне почему то захотелось это сделать. Я никак не мог понять, эти сны с Настей, насколько они реальны. И вот поддавшись непонятному побуждению, я написал на столе эту надпись, достойную глупого вандала.

— Каждый пишет за себя! — я бросил уголь на стол. Затем попытался оправдаться — Может это мое последнее напоминание о себе.

Настя улыбнулась, взяла уголек в руку и дописала к моей: «…и Настя».

Я только собрался что-нибудь пошутить по этому поводу, как раздался звон будильника. Я снова оказался внутри душной кабины. Похлопал по щекам, достал из-под сиденья бутылку с теплой водой, сделал несколько глотков из горлышка. Посмотрел по зеркалам. Вроде тихо. Только дизель тарахтит на крыше, поддерживая жизнедеятельность кондиционера. Скоро ехать к бензовозу надо, солярки осталось и в машине и в генераторе понемногу.

Варвара спала беспробудным сном. Простынь, которой я укрыл ее, скаталась в трубочку и походила на канат, а сама девочка держалась за него как матрос, готовый взобраться на мачту. В будке казалось холодно, по сравнению с улицей. Я потихоньку забрал у девочки простынь и накрыл ее. Она пробормотала что-то невнятное, и почувствовав себя укрытой распрямилась.

Обжигающе холодный лимонад ободряюще прошелся по моему организму, выгоняя остатки сна из моей головы. На душе было торжественно-печально, как у камикадзе перед тараном. Неотвратимость близкой развязки добавила мне забот и переживаний. Тут еще ребенок этот, как снег на голову. Я посмотрел на нее. Варя спала безмятежным сном, ощущая себя в безопасности. Наверно, она не спала так с тех пор, как осталась одна. Я просто не мог подвести этого ребенка. Ее спокойный сон был самой дорогой ценностью в этом мире и я должен сделать все, чтобы оно так и осталось. Пора переезжать на новое место.

Мне пришлось переезжать еще три раза. Сон уже не лез в меня, а Варя все не просыпалась. Наконец она проснулась и попросила воды. Я достал ей холодного лимонада. Она жадно присосалась к горлышку

— Эй, поосторожнее, заболеешь ангиной. Давай мелкими глотками, смакуй. Я ведь не доктор.

— А кто вы? — девочка вопросительно подняла глаза.

— Извините, забыл представиться Аркадий Петрович Тюленев, журналист газеты «Уральский вестник».

— Правда, а я думала, что вы спецназ какой-нибудь. Вы так хорошо стреляете. Вас попросили написать про это в газету?

— Меня попросили найти у вас интересный материал и написать о нем в газету, и вот я его нашел, сам того не желая. Ты пока пей, потихоньку свой лимонад, а я перееду на новое место.

— Я хочу с вами — Варя посмотрела на меня просящими глазками

— Там же жарко.

— Мне там интересней, я и места здесь все знаю — девочка не сдавалась

— Да я и сам уже не раз здесь бывал, ну ладно поехали. Солярку в генераторе сэкономим.

Я заглушил генератор, и мы тронулись. Грузовик поднимал степную пыль, подпрыгивал на небольших кочках. Варя крепко держалась за дверную ручку, всем видом показывая, что она в восторге от этого шоу. Мы приближались к месту возле барьера, где погибла большая часть поселян, пытавшаяся выбраться из опасного места. Как только показалась большая пестрая россыпь покореженных автомобилей, я сразу понял, что там что-то не так. Грузовик резко остановился, подняв клуб пыли. Я сдал назад за холм. Толком ничего не было видно, но обострившееся чувство опасности среагировало раньше, чем я смог увидеть.

— А что там, я ничего не увидела, кроме машин?

— Я тоже не успел ничего увидеть, но там кто-то есть. Сиди здесь, на моем месте. Увидишь что-нибудь подозрительное — сигналь, как в прошлый раз. Хорошо?

— Хорошо, дядя Аркадий.

— Вот и ладненько, а я пойду, схожу на разведку.

С гребня холма открывался прекрасный вид на разбитую колонну. Шестое чувство снова меня не подвело. Между машин сновали новые знакомые Супердаки. Непонятно, что им там было нужно. Расстояние было значительным, чтобы разобрать детали. Но монстры не стали бы прогуливаться бесцельно среди трофеев. Они же не люди. Это человек любит позировать на фотографиях перед поверженным врагом, а у монстров на это соображения не хватит. Супердаки не скрывались в невидимом режиме. Мне было очень любопытно, что же привлекло их внимание. Я снова зашел за холм. Можно приблизиться к ним скрываясь за правым склоном. Я помахал Варе, показывая свои намерения, она в ответ махнула мне и показала большой палец. Нужно раздобыть средства коммуникации, проще говоря, рации нам нужны. Спуск занял минут пять. Осторожно, как умелый партизан, я выглянул из-за холма. Вначале, я не заметил ничего необычного. Супердаки сновали между машин, как будто бесцельно. Только присмотревшись, я заметил странные наросты, торчащие у них с одной стороны. У того Супердака, который загнал меня под крышу склада такого не было. Понаблюдав еще немного, я понял их предназначение. Эти монстры собирали для какой-то цели мумии погибших жителей. Понаблюдав еще немного, я понял, как они это делают. Оказывается, у этого монстра есть штука, похожая на гарпун. В обычном состоянии ее не видно, поэтому тот Супердак мне ее не продемонстрировал. Мне пришлось спуститься еще ниже, почти к подножию холма, чтобы понять, как происходит механизм подбора трупов. Вот что я увидел. Монстр становится возле мумии, из его тела отделяется «гарпун», чем-то похожий на лапу богомола. На вид, очень мерзкое зрелище. Монстр пробивает мумию насквозь. При этом раздается неприятный хруст лопнувшей кожи и сломанных костей. Потом «гарпун» поднимается вверх, и мумия скатывается вниз по лапе. Там она и остается, куда бы ни вращался гарпун, потому что вся его поверхность покрыта острыми, обратно направленными шипами. Мумии нанизываются на гарпун, как шашлык на шампур. Когда он заполняется, Супердак уходит за холм в сторону поселка, или скорее озера. Мне стало до чертиков интересно, а что можно сделать со старыми иссохшими трупами людей? Они даже на зомби не сгодятся. Развалятся при попытке начать ходить. Но раз их собирают, значит, это кому-нибудь нужно. Чует мое сердце, скоро я это узнаю.

Между машин сновали семь монстров. Еще двое, груженые под верх, шли в гору. Я пожалел, что не взял свой фотоаппарат. Можно было сделать прекрасные фотографии. Подниматься в машину за ним не хотелось. Все-таки в гору лезть труднее. Может еще представится такая возможность?

По склону холма, с поднимающимися монстрами мелькнула тень. Я поднес ладонь ко лбу, чтобы высмотреть в небе, кому принадлежит тень. Солнце было настолько ярким, что если чуть задержать взгляд, то в глазах начинали бегать яркие пятна, и тогда было совсем ничего не разглядеть. Я все же усмотрел силуэт птицы, похожий на «гарпию». Птица сделала круг над нами и улетела за холм, в сторону поселка. Вроде обошлось. В глазах немного бегали яркие сполохи, мешающие смотреть. Мне стала интересна реакция Супердаков на визит птицы. Для начала я зажмурился, досчитал до десяти, чтобы восстановить зрение. Потом приподнялся и осмотрел панораму. Машины стояли на месте, а монстров не было. Секундная замешка в мозгу. Тупой ответ на вопрос «куда делись монстры?» — «Ушли». Я вдруг понял, что надо бежать. Со всех ног. Я допустил непозволительную безрассудность. Подставил под удар и себя и Варю. Я помчался вверх по склону. Адреналин не давал почувствовать усталости. Автомат колотил меня по спине, пот затекал в глаза, но я бежал, боясь обернуться, а до машины было еще очень далеко. Все же я обернулся. На том месте, откуда я недавно наблюдал за монстрами, показались облачка поднимаемой ногами пыли. Они немного демаскировали монстра, очерчивая его силуэт. Я припустил с новой силой. Если не произойдет чудо, то я не успею и полпути пробежать, как меня настигнет эта тварь и наденет на свой гарпун. Мне казалось, что у меня уже кровь идет горлом. Обжигающий воздух раздирал мне легкие. Сопли и слюни раздувались пузырями. Сердце стучало в висках. К этому стуку стал примешиваться другой стук, я понял, что это топот Супердака. А мне еще бежать и бежать. Но если я все равно не успею добежать, может мне встретить его лицом к лицу. Сомнительно, но лучше чем получить удар могучей ноги в спину.

Я остановился и развернулся в сторону опасности. Монстр был на расстоянии пятидесяти метров. Клубы пыли, поднимаемые огромными ногами, свели на нет его маскировку. Автомат плясал у меня в руках, я дышал как астматик на цементном заводе. Страх прошел, вместе с силами продолжать бег. Я выстрелил короткой очередью. Звук выстрелов разорвал тишину безмолвного мира. Мимо. Снова прицелился. Тварь раскачивалась у меня на мушке. Глухие удары его ног сотрясали землю. Короткая очередь. Монстр дернулся, по телу прошли волны. Я дважды отправил по две пули в сторону гиганта. Это его остановило. Невидимость исчезла совсем. Через пару секунд он снова устремился навстречу мне. Я понял, что убойной силы автомата недостаточно, чтобы полностью убить такую громадину. Только шкурку продырявить. Расстояние между нами сократилось до нескольких секунд. Монстр спешил поставить жирную точку, сделанную из меня, в споре цивилизаций. Но ведь есть у него слабое место? И я нашел его. Я решил стрелять ему в область коленей. Хоть не убью, но обездвижу. Супердаку оставалось сделать шагов пять до меня. На последних остатках самообладания я целился ему в ноги. Выстрелы последовали один за другим. Я видел, как пули рвали плоть монстра, но он не падал. Затем, весь мир, словно замер, как будто высшие силы заступились за меня и активировали чит-код времени. Я увидел, как медленно двигается назад затвор автомата, как выбрасывается гильза. Супердак медленно двигает своими огромными ногами. Все тело его кровоточит серой жидкостью. Он уже практически в пяти метрах от меня и у меня только один шанс. Я двигаюсь словно в киселе. Медленно направляю автомат в ногу, которая должна сделать шаг. Выстрел. Я вижу полет пули. С сочным звуком она входит в плоть монстра. Я только успеваю отпрыгнуть в сторону. Мимо меня словно локомотив, пролетает потерявший равновесие Супердак. Монстр поднял облако пыли. Он пытался снова встать, но опереться на простреленную ногу у него не получалось. Я сделал контрольный выстрел в другую ногу, и чуть не попал под его гарпун.

Я снова побежал к своему автомобилю. Варя со страхом смотрела в окно. С непривычки у меня все кружилось перед глазами. Я и раньше бегал не очень. А за свою взрослую жизнь совсем растерял всю спортивность. Вот уже машина рядом. Я дернул ручку двери и запрыгнул вовнутрь. Легкие ходили ходуном. Варвара, что-то пыталась рассказать мне скороговоркой, но я не понимал. Она показывала мне в окно. По склону приближались еще три пыльных очертания монстров. Не в силах сказать что-нибудь, я мотнул головой в знак утверждения. Пальцы нашарили ключи в замке зажигания, мотор рыкнул и мы поехали прочь от этого места.

Минут десять мы ехали молча. Я все никак не мог придти в себя. Горло жгло, ноги стали ватные и дрожали. Я даже не чувствовал педали. В ушах стоял шум, как будто я стоял у Ниагарского водопада. Понемногу все приходило в норму, и я обратил внимание на Варвару. Она сидела, склонив спину, и роняла слезы себе на ноги.

— Эй, ты чего, все же обошлось, мы живы.

— Вы не представляете, дядя Аркадий, как я испугалась. Мне показалось, что он раздавил вас. И я подумала, что опять осталась одна. Если бы вы погибли, то я не стала бы больше прятаться. Я не хочу остаться одна, мне страшнее быть одной, чем умереть.

— Прости меня, Варя — я попытался потрепать ее по голове, но она не реагировала — больше этого не повторится. Сглупил я, это точно. Хочешь, я тебе банку холодного лимонада принесу?

— Угу — Варя мотнула головой в знак согласия, все еще не отрывая взгляда от своих ног.

Пообещать оказалось легче, чем сделать. Я не чувствовал своих ног. В начале, я чуть не упал со ступенек кабины, затем долго корячился, пытаясь залезть в будку. Потом весь путь повторился в обратном порядке. В ближайшие сутки никаких пеших прогулок. С такой скоростью от черепахи не убежать. Понемногу Варя отошла, и снова засыпала меня вопросами. Я же чувствовал себя слегка виноватым и перед ней, и вообще, что проявил чудовищную неосмотрительность и попал в смертельную ситуацию. Мне требовалось более серьезное оружие против Супердаков. Где-то же здесь должна быть оружейка с нормальным оружием. Я имею в виду, снайперки или пулеметы. Вроде администрация отбивалась серьезно, там стоит поискать. Ну и где-то в их полицейском управлении должно быть. Я подумал про гранаты. И у меня появились какие-то наметки плана истребления монстров.

— На Бамбра они похожи.

— Что? Кто, эти Супердаки?

— Ага, которые вас чуть не затоптали, только, голова у них похожа на попу.

— Я тоже заметил это сходство, но почему-то назвал Супердаком, типа — суперутка. А на Бамбра они действительно больше похожи. Так что я дарю тебе право назвать их Бамбрами. Пусть ученые на латыни произносят их название как Бамбрус Варвариус.

— Ага, согласна — Варя снова сияла и радовалась жизни.

Еще несколько часов меня трясло. В голове то и дело всплывал момент, когда тварь почти наступила на меня. Тогда я был на волосок от смерти. Просто чудо, что все обошлось. Понемногу трясучка пропала, остались только болезненные симптомы от несвойственной физической нагрузки. Ноги разболелись, но ватность пропала. Горло першило. Но чувствовал я себя намного лучше. Мне даже захотелось перекусить.

— А что если нам немного подкрепиться?

— Согласна, я уже хотела вам сама предложить.

— Замечательно.

В процессе обеда я обрисовал девочке дальнейший план действий. Она показала мне на карте навигатора примерное расположение магазинов, которые могут нам пригодится, а также полицейского управления, в котором я мечтал разжиться серьезным оружием. Для начала, нужна была пара раций. Обследовать помещения, не зная обстановки снаружи, очень опасно. Поэтому я решил пристроить Варвару к делу. Пусть сидит в машине и докладывает мне о ситуации вокруг здания. А я буду спокойно, не дергаясь и не торопясь искать то, что нам нужно.

Прокопьевский рынок, или в простонародии — базар, изобиловал свежепостроенными торговыми павильонами. Каждый, кто мечтал разбогатеть, считал, что может сделать это занимаясь торговлей. Характерный штрих нашего времени. Нам он был как раз на руку. Разнообразие продукции в торговых павильонах покрывало запросы среднестатистического гражданина с лихвой. Варя показа мне примерное расположение отдела с туристическо-рыболовной тематикой. Внутри павильонов было темно. Я подсвечивал телефоном и держал автомат, нацеленный в круг света. Сделав пару шагов, я замирал и прислушивался. Тишина стояла могильная. Мы договорились с Варей об условных сигналах подаваемых клаксоном. Если опасность будет рядом, и действовать нужно быстро — один длинный. Если Варя увидит кого-нибудь в небе — серия коротких. Если мне заблокируют выход в который я зашел — один длинный и два коротких.

Запахло резиной, и я понял, что искомый отдел рядом. В луче света появились витрины с рыбацкими принадлежностями. Крючки, лески, грузила и прочие штуки в которых я ничего не смыслил. За витринами стояли удочки всяких размеров. Рядом с ними лодки, видимо они и источали резиновый запах. За лодками отдел уходил вглубь павильона. Луч света выхватил собранную палатку, перед ней котелок на треноге, мангал. За палаткой опять стояли надувные лодки, еще палатки и прочие атрибуты любителей активного отдыха. То ради чего я здесь находился, а именно раций, не наблюдалось. Значит, будем искать. Я решил пройти весь павильон насквозь, может глаз зацепится за что-нибудь интересное и нужное. Сразу за отделом активного отдыха, располагался отдел автоэлектроники и автоаксессуаров. Может здесь мне улыбнется счастье. Но ничего стоящего я там не присмотрел. Отдел садовода-любителя, сменился отделом часов и всякой дешевой китайской дребедени, но и там раций не было. Наконец я уперся в большую вывеску, информирующую меня о том, что передо мной находится магазин детских товаров, большой федеральной сети. Вот там мне точно ничего не надо. Может только Варе игрушку какую-нибудь стащить. Решив далеко не углубляться, а взять первое, что попадется на глаза, я вошел в магазин. Слабый свет выхватывал из темноты кукол. Их глаза блестели, отражая свет телефона. Пластмассовая кожа казалось бледной, как у покойников. По спине пробежал холодок. Как же страшно в магазине игрушек ночью. Куклы сменились плюшевыми зверушками. Я сцапал первую попавшуюся и направился к выходу. У выхода стояли корзинки с товаром, который обычно позиционировался магазином как скидочный. Всякая дребедень, не стоящая внимания. Но случайно я увидел в одной из корзинок упаковку с детскими рациями. Я выдернул коробку из общей кучи и осветил. На коробке схематично было нарисовано расстояние, на которое работала рация. Открытое пространство — на двести метров, в помещениях — пятьдесят. Если это правда, то на первое время можно обойтись и этим. Я выдернул еще одну коробку. На всякий случай, чтоб запас был. Теперь мне нужны батарейки. Возле кассы они и висели в огромном количестве и ассортименте.

Глаза успели отвыкнуть от света. Щурясь, как крот, я нащупал ручку двери, открыл и залез в кабину. Варвара смотрела на меня вытаращенными глазами. Я сначала не понял причину ее удивления, но глянув на себя держащего плюшевого тигренка и цветастые коробки с игрушками, рассмеялся сам.

— Держи, это тебе — я протянул девочке тигренка. — Будет твоим оберегом.

Варвара с благодарностью приняла подарок. Обняла его и чмокнула в пластмассовый нос.

— А это что в коробках?

Я уже распаковывал одну из них.

— Вроде рациями должны быть. Настоящих тут у вас днем с огнем не сыщешь. Сейчас устроим небольшой тест этим игрушкам.

Я заправил батарейки в игрушки и те заиграли разноцветными лампочками. Очень весело. Все управление рацией сводилось к одной кнопке. Зажал — можешь говорить, отпустил — слушаешь.

— Я сейчас отойду, вон к тому месту, а ты попробуй зажать кнопку и сказать мне что-нибудь, а потом отпусти и я тебе тоже что-нибудь скажу. Договорились?

— Договорились, только далеко не уходите, вдруг опять Бамбры набегут.

— Не набегут, они на субботнике, территорию убирают.

— Все равно, дядя Аркадий, мне страшно, когда вас рядом нет.

— Ладно, не боись, я шагов на пятьдесят отойду, надо же эти штуки в работе проверить.

Варя взяла тигренка в одну, а рацию в другую руку. Бедняга, сколько ей пришлось вынести, и сколько еще испытаний может оказаться впереди.

— Ну-ка покажи мне, как ты нажмешь кнопку, когда будешь говорить?

Варя повернула рацию в мою сторону и нажала кнопку

— Але, это база, пришлите подкрепление.

— Замечательно, вижу, опыт у тебя есть

— Ага, мультики смотрела.

Между павильонами, была, так называемая базарная площадь. По прямой, метров пятьдесят от павильона до павильона. Пространство базарной площади частично занимали стационарные ряды. Деревянные постройки, крашеные простой синей краской, накрытые сверху шифером. Сам прилавок обит жестью, отполированной тысячекратными движениями товара по нему. Разборные палатки, торгующие одеждой и обувью, успели свернуть свой бизнес до начала вторжения монстров на территорию поселка. Прочее место занимали различные ларечки, торгующие периодикой, мороженым, пирожками, или ремонтирующими обувь и телефоны. В целом, пространство хорошо просматривалось, и никто не должен появиться внезапно, пока мы проверяли связь.

— Ромашка, это лютик, как слышно, прием — я стоял возле мясного павильона, оттуда доносился жуткий смрад разлагающегося мяса.

— Кто, дядя Аркадий вы шутите? — Варя приняла мой избитый прием за шутку.

— Не совсем, тебе хорошо меня слышно?

— Да, очень.

— Теперь я зайду в помещение, и попробуем поговорить оттуда.

— Хорошо, но только не долго, а то, мы с Павликом боимся.

— Это кто еще?

— Да, тигруля мой, сказал, что его Павликом зовут.

Внутри мясного павильона, запах стоял еще тошнотворней. Я зашел за стену.

— Ромашка, это лютик, прием

— Это ромашка, дядя Аркадий все хорошо слышно, возвращайтесь скорее.

— Уже иду.

На самом деле, качество приема немного ухудшилось, но не критично. Но вот если, стена будет толще или их количество будет больше, связь может и пропасть с такого расстояния. Но это все, же лучше, чем ничего.

Я вернулся в машину.

— Привет, Павлик — мне следовало познакомиться с новым членом нашей команды. Варя начала кнопку на лапе игрушки и та затянула какую-то заунывную песню. Мотив угадывался, но скорость его воспроизведения уменьшилась раз в пять. Батарейки садились.

— Вы слышали, он сказал, что его Павликом зовут — Варя приподняла тигра и помахала за него лапой.

— Я слышал только бурлацкую песню, в его исполнении. Давай найдем, где меняются его батарейки.

После замены батареек тигр пел с правильной скоростью, но уже никакого намека на Павлика там не было.

Грузовик остановился метрах в двухстах от здания администрации. Прежде, чем кидаться внутрь здания вслепую, требовалась тщательная разведка. В прошлый раз даже проехать мимо него было опасно. Здание окружали автомобили, установленные сплошным кольцом. Часть окон выбиты. Мне подумалось, что оттуда вели огонь осажденные защитники. По сути, здание оказалось единственным очагом сопротивления, встреченным мною в поселке.

Полчаса наблюдений не выявили никакой активности. Пора приступать. Сердце учащенно забилось, как перед дополнительным вопросом на экзамене. Потихоньку подкатились к барьеру из автомобилей. Машины стояли плотно, бампер к бамперу. Выкатить машину из ряда не получилось, поэтому пришлось цеплять трос и выдергивать ее оттуда. Я вывернул руль первой легковушки влево и, поднатужившись, столкнул ее с места. Откатив ее подальше, принялся за вторую. Обе машины были прострелены во множестве мест, как в гангстерских фильмах. Салоны усеяны разбитыми стеклами и кусками обшивки. Проход к зданию был открыт. Я подал машину назад, вывернул руль, чтобы мое окно поравнялось с разбитым окном здания. Площадь перед зданием была вся усеяна панцирями Тяни-Толкаев. От нежного белого тельца уже не осталось и следа. Сегменты панцирей лежали сами по себе.

— Так, Варя, ты посидишь в будке, там безопаснее. Но ты не просто сиди, а смотри по всем окнам. Если увидишь какую-нибудь опасность, или даже намек на нее, сразу сообщай об этом по рации.

— Хорошо, я поняла. Осторожнее там дядя Аркадий, мы с Павликом будем смотреть во все глаза.

— Хорошо.

Полы комнаты, в которую я забрался через окно, были усеяны автоматными гильзами. Трупов и брошенного оружия здесь не наблюдалось. Наверно, успели отступить. Я по-быстрому обошел первый этаж здания. Почти везде одно и то же: гильзы, стекла, пробитые пулями панцири, но нет ни одного трупа. Оборона действительно была организованной. Не иначе руководил ими отставной военный. На лестнице на второй этаж попался первый труп. Синяя рваная форменная рубашка выдавала его принадлежность к полиции. Возле него валялся автомат, такой же «коротыш», как у меня. На втором этаже трупы стали появляться чаше. Многие из них были одеты в обычную гражданскую одежду. Все они оказались вооружены АКСУ. Я обследовал комнату за комнатой. Но и здесь, все то же самое. Я обнаружил несколько цинков патронов и выбросил их в окно, рядом с автомобилем. Варя тут же откликнулась

— Лютик, здесь что-то упало

— Это я, патроны выбросил. Прости, в следующий раз буду предупреждать, чтобы ты не боялась. Давай, до связи

— Давай.

На третьем, самом верхнем этаже, накал сопротивления достиг своего апогея. Трупы людей лежали вперемешку с панцирями Тяни-Толкаев. Наверняка, стрелять приходилось не разбираясь. И по монстру, и по товарищу, попавшему к нему в объятья. В комнатах все было вверх дном. Люди, в отчаянии пытались строить баррикады. Но упрямство безмозглых врагов, не знавших команды к отступлению перемалывало все попытки оказать сопротивление. Я мысленно преклонился перед героизмом защитников. Количество погибших тварей в здании администрации шло на сотни, в то время как у погибшей колонны их количество не превышало нескольких штук. Наконец, я попал в кабинет мэра. Сразу стало ясно, что здесь был штаб и последний очаг сопротивления. Восемь трупов лежали вперемешку с неподдающимся счету количеством панцирей Тяни-Толкаев. В комнате все было перевернуто. Огромный стол для заседаний разломан на куски. Кругом валялось оборудование, цинки, оружие, кадки с растениями. Мое внимание привлекли деревянные ящики, цвета хаки. Кажется это то, что я искал. Крышка ящика держалась на гвоздях. Я оглянулся в поисках подходящего предмета. На глаза попался сегмент панциря Тяни-Толкая. Две его стороны представляли собой заостренную поверхность. Я подсунул панцирь под крышку ящика и надавил. Гвозди поддались со скрипом, и крышка открылась. В ящике лежали гранаты. Обычные оборонительные «лимонки» Ф-1. Каждая граната была завернута в промасленную бумажку. Запалы лежали рядом, завернутые в такую же бумагу. У меня созрел план, как можно применить гранаты против новых монстров. Я решил отнести пару ящиков в машину. Сказать было легче, чем сделать. Ящики оказались тяжеленными. С меня сошло семь потов, прежде, чем я выполнил задуманное.

— Принимай гостинцы — ящики громко бухнули о пол будки. Надо осторожнее, не консервы же.

— А что там? — глаза Вари заблестели

— Гранаты — я откинул крышку ящика.

— Ой, мама! Теперь они нас не победят, правда, дядя Аркадий?

— Конечно, устроим им маленький сюрприз.

Для сюрприза, мне были необходимы трупы людей. В зданиях, благодаря высокой жаре, люди не разложились, а высохли, превратившись в невесомые мумии. Первым, я вынес полицейского, которого обнаружил на лестнице. Затем еще двух. Уложил их на дорогу, перед зданием администрации, примерно метрах в двадцати друг от друга. К каждому привязал по гранате. У гранаты разогнул усики чеки и почти вынул ее из запала. Чеку привязал к кирпичу. По моему плану ловушка выглядела так: монстр хватает труп, начинает его поднимать, чека выдергивается и остается с кирпичом, а граната, болтающаяся на веревке, оказывается вровень с головожопой монстра. Бум, и Бамбр должен отправиться в страну вечной охоты.

Варя перебралась в кабину, и мы тронулись к следующей цели. Отъехав немного, я приказал ей зажать уши. Высунул руку с автоматом наружу и дал несколько коротких очередей в небо.

— Это зачем?

— Чтоб ловушки наши быстрее нашли.

Здание полицейского управления находилось позади стриженых кустов молодого карагача. Растения давно засохли и походили на натуральную щетину зубной щетки. Здание было двухэтажным, прямоугольной формы, без всяких архитектурных излишеств, как и подобало его предназначению. К входу в управление вела только узкая асфальтированная дорожка, огороженная невысоким заборчиком. Чтобы занять стратегически удобное место, пришлось проехать напрямую, сквозь кусты. Варвара уже начала осваивать нашу тактику, и схватив тигра под мышку, собралась идти в будку.

— Непрерывный контроль по периметру автомобиля и своевременное предупреждение о возникшей опасности — это был ответ девочки на мой удивленный взгляд.

— Ого, все правильно боец. А я определенно делаю успехи в воспитании молодежи.

Дизельный генератор завелся с пол оборота. В будке, если не включать кондиционер, можно было свариться за несколько минут. Я же не мог отправить ребенка в такую душегубку.

— Давай, боец, возьми лимонад и чипсов и начинай нести службу, а я попробую раздобыть что-нибудь серьезное.

Девочка приложила два пальца левой руки к верхней губе и вскинула ладонь правой в нацистском приветствии.

— Яволь!

— Это еще у тебя откуда?

— Так папа делает, когда мама просит ей помочь.

— Давай по уставу будешь говорить, «так точно, товарищ командир»!

— Так точно, товарищ командир!

— Хорошо. К несению службы приступить!

— Так точно, товарищ командир — голос раздался уже из-за закрытой двери.

Я не слишком рассчитывал найти здесь более убойное, чем мой «коротыш» оружие. Я не представлял вообще, бывает ли у полицейских что-нибудь, кроме «макарова» и укороченного «калаша». Однако попробовать найти стоило. Здание покинули в спешке. Все двери открыты, кругом беспорядок. Меня интересовала только оружейная комната. Внутри здания была лестница. Она вела не только на второй этаж, но и вниз, в подвал. По своему разумению, я отправился вниз. Опустившись на один пролет, попробовал связаться с Варей.

— Ромашка, как слышно, прием?

— Лютик, все нормально, но слышно не очень хорошо. Помехи шипят — помехи действительно шипели, значит, в подвале связь совсем пропадет.

— Варя, я сейчас спущусь в подвал, и связь прервется на некоторое время, ты не пугайся, хорошо?

— Хорошо, дядя Аркадий, тьфу ты, Лютик. Но вы недолго, ладно?

— Обещаю! Давай, до связи.

— До связи!

Как я и предполагал, внизу находилась «оружейка». На мою удачу из замка торчала связка ключей. Человек, ответственный за оружие поступил гораздо осмотрительнее, чем педантичный кладовщик. Не представляю, как бы я смог открыть бронированную дверь оружейной комнаты не будь у меня ключей. Помещение встретило меня глухим мраком. Пришлось достать телефон и осветить им вокруг. Ряды железных шкафов, в которых хранилось оружие, стояли все с открытыми дверками. Внутри них было пусто. За шкафами стоял небольшой столик. На столике — папки с бумагами, на корешках которых значились даты. Наверно это были журналы выдачи табельного оружия. Еще на столе стоял небольшой металлический сейф. На его дверце был наклеен знак «радиоактивная опасность» и под знаком надпись: «Осторожно! Оружейный плутоний. Сейф не открывать». Эта надпись и спровоцировала меня на то, чтобы открыть сейф. Разумеется, никакого оружейного плутония там быть не могло. Один из ключей связки подошел к сейфу. Дверца беззвучно открылась, и моим глазам предстало содержимое сейфа. Три бутылки водки, стакан и горсть карамелек. Карамельки исчезли в моем кармане.

— Без обид, ничего личного — я так иронично извинился перед духом заведующего «оружейкой».

Над столом висело несколько фотографий офицеров. На фоне техники, на фоне гор. На всех фотографиях стояла дата и название населенного пункта. Все названия были связаны с Кавказом. Стало быть, ребята здесь служили боевые. Неужели и там они бегали с такими «пукалками», как у меня. Не очень верилось. И правильно. Телефон выхватил из темноты большой двухстворчатый металлический шкаф. Он стоял особняком и сразу не попался на глаза. Шкаф был закрыт. Я подобрал ключ из связки. За распахнутыми дверцами мне открылось, то на что я и рассчитывал. Пулеметов не было, но были снайперские винтовки Драгунова и нормальные «Калаши» с длинным стволом. Оружие носило следы частой эксплуатации. Цевье и приклады все в царапинах. Металл местами потерт до блеска. В углу шкафа стояли цинки с патронами для СВД. Любоваться оружием особо времени не было. Варя находилась в постоянной опасности. Я перекинул одну винтовку СВД и один «Калаш» через плечо. Схватил пару цинков с 7.62 и поспешил на выход. Не успев подняться на один пролет из подвала, рация ожила, и сквозь помехи донесся взволнованный Варин голос.

— …лютик, лютик, ты где, у меня Бамбр появился рядом. Лютик, лютик мне страшно!

— Варя я здесь, успокойся, где он? — я постарался сделать голос как можно тверже, чтобы успокоить ребенка.

— Я его заметила издалека, у него на спине висят люди, как на крючке и мне страшно… — девочка держалась из последних сил. Вряд ли Бамбр услышит ее голос за звуком тарахтящего мотора, но сам звук мотора может вызвать его нездоровый интерес.

— Варя, где он находится сейчас?

— Я не знаю, я его увидела издалека, он шел ко мне, а потом исчез. Я чувствую его топот, но не вижу.

— Варя, не бойся, пока ты в машине, он тебя не видит. Наблюдай вокруг, а я сейчас что-нибудь придумаю.

— Хорошо.

Пришлось открыть цинк и набить магазин снайперской винтовки патронами. Не думал я, что придется применять ее так сразу. Стараясь не шуметь, поднялся на второй этаж. Нашел комнату, из которой была видна наша машина, осторожно открыл окно и принялся высматривать монстра. Если он движется, то заметить его будет довольно легко. Раньше мне никогда не приходилось стрелять из снайперского оружия. В армии стрелял много, но все из обычного «калаша». Поэтому немного переживал в успехе задуманного. Вдруг щетинистая оградка промялась под массивной лапой Бамбра. Тут я уже смог различить неясные колебания воздуха. Монстр топал к машине с девочкой. Ладони как-то сразу вспотели, по телу потек холодок. Я медленно приподнял прицел винтовки на уровень глаза. Кружок с елочкой бегал внутри прицела, не желая занять место в центре. Набрал воздух в легкие и замер. Перекрестие более мене замерло посередине, теперь нужно поймать в него монстра. Левым глазом осмотрел перспективу. Легкое марево, оставляя следы на газоне, приближалось к машине. Верхний треугольник прицела зафиксировался на нем. Выстрел оглушил меня, винтовка ощутимо ударила в плечо. Но эффект был. Бамбр, если можно так выразиться, упал на задницу. Он в прямом смысле сидел на ней, вытянув по сухому газону ноги. Вот что значит 7,62 против моего короткого 5,45. Правда, останавливающий эффект оказался не долгим. Тварь встала и ломанулась в сторону. Я выстрелил, но промахнулся. Монстр исчез из вида где-то за зданием. Смотри-ка, не полез напрямую под пули, маневр придумал какой-то. После такой шумихи, нам тоже в засаде сидеть не резон, могут дружки Бамбра набежать.

— Варя! Я бегу в машину, приготовься — хотя к чему ей готовиться я не представлял.

— Ага! Так точно, товарищ командир!

Зацепил по дороге автомат и пару цинков. Перед входом остановился. До кабины метров пять, должен проскочить без проблем. С этой мыслью и побежал. Залетел в кабину, как суслик в норку, закрыл за собой дверь и облегченно выдохнул. Положил аккуратно СВД на пассажирское сиденье, завел машину и тронулся. Я успел только заметить какое-то движение в зеркале заднего вида, как машина содрогнулась от сильного удара. Нас атаковал Бамбр. Его таранящий удар пришелся на заднюю часть будки. Зад машины даже приподняло, и свободное колесо завизжало без нагрузки. Машина бухнулась на место. Тварь нанесла еще один удар, на этот раз «гарпуном». Он пробил будку насквозь, но застрял в сетке-рабице. Сетка держалась на болтах, прикрученными насквозь, через стенку будки, и так просто ее было не сорвать. Я прибавил скорости. Тварь какое-то время поспевала за машиной, а затем споткнулась и упала. Машину дернуло. «Гарпун» остался висеть на сетке, а тварь закувыркалась позади машины.

— Ромашка, ты как — в ответ молчок, меня окатило холодным ужасом — Варя ответь, с тобой все в порядке? — Тишина. За секунду в голове проскочила куча неприятных мыслей.

Наконец тишину разорвал голос девочки:

— Лютик, со мной все в порядке, у меня рация потерялась от удара. У нас здесь штука из стены торчит — Варе все было нипочем, а у меня гора с плеч. Я уже успел подумать, если с девочкой что случится, то это останется на моей совести до самой смерти. Привязался я к ней как-то, и терять ее совсем не хотелось. У меня никогда не проявлялось отцовских чувств, напротив, дети меня всегда раздражали. А сейчас, я себя не узнаю. Перепугался за ребенка, как за своего. Выберусь живым, обязательно займусь вопросом воспроизводства собственного потомства.

Невероятно удачливый экземпляр аборигена вызывал у Торн Сута огромный научный интерес. Перед вторжением супермощный компьютер рассчитал все варианты. У землян не было никаких шансов. Внезапное нападение неизвестного противника сводило на нет всю военную мощь землян. Именно так все и начиналось. Аборигены гибли, не успев понять, откуда появилась угроза. Но все расчеты оказались неверными благодаря двум факторам, которые никто не мог предусмотреть. Первый — это поле неизвестной природы, ограничившее распространение вторжения. Торн Сут был уверен, что к этому феномену земляне не имели никакого отношения. Уровень таких технологий превосходил даже расу улиткообразных, к которым относился ученый. Коллектив Торн Сута пришел к мнению, что внутренний мир, накрытый колпаком временного поля, есть не что иное, как эксперимент третьей стороны. Суть которого заключается в наблюдении результатов борьбы двух рас. Ученому казалось, что высокоразвитые невидимые наблюдатели не против их вторжения на эту планету, иначе они просто не дали им начать экспансию. Но чтобы опыт засчитался необходимо показать результат. А его пока не было, и всему виной был второй фактор. Невероятно живучая особь, которых совсем недавно стало две. Поначалу его никто не брал во внимание, но вскоре стало ясно, что напрасно. Наверно, они собрали мало информации о расе населяющей эту планету. Отклонение от средних значений превышало выданные их компьютером в разы. Аборигену уже давно полагалось погибнуть, только этого никак не происходило. Было несколько моментов, когда он находился на волосок от смерти, но ему удавалось выжить и даже нанести серьезный ущерб. Торн Сут хотел понять, данная особь уникальна, или же все земляне обладают высокой способностью приспосабливаться к быстро меняющимся обстоятельствам. Если их сразу не убить. Никакого желания убивать у ученого не было. Напротив, ему даже хотелось наблюдать за интересным объектом, как можно дольше. Его начальник, недалекий и скользкий субъект, Мен Ганит, был намного отвратительнее. Ученый не желал его смерти, но был бы очень рад увидеть его там, на далекой планете, противостоящим этому удивительному экземпляру.

Сейчас биофабрика существ предзаселения перешла на вторую очередь. Первая очередь показала свою неэффективность в борьбе с одним единственным землянином. К тому же они не умели доставлять биоматериал назад, на биофабрику. Под биоматериалом подразумевалась любая органика. Здесь годились и погибшие существа предзаселения, и трупы людей, и трупы животных. Фабрика могла сама синтезировать из этого материала, то, что ей нужно. Сейчас она создавала ксилотов — могучих бойцов, становящихся невидимыми в момент опасности.

Мен Ганит переключил компьютер на показатели статистики существ. Штавров почти не осталось. Все, кто выжили добровольно шли на переработку. Гурт появился новый. Теперь их снова было три. Производство растений прекратилось из-за отсутствия влаги в том мире. Производство ксилотов непрерывно росло. Ментально управляемые гуртами, которые в свою очередь управлялись из Центра, они должны были, наконец, сокрушить последнее препятствие на пути Проекта. На данный момент потери существ второй очереди составили два экземпляра. Обе не смертельные. Одного пришлось донести до биофабрики, второй пришел сам. На фоне первоначально заложенных потерь, это был провал. Вторую очередь вообще не собирались запускать. Но на фоне последних событий, такие результаты казались не плохими. Словно в ответ на мысли ученого, строчка потерь ксилотов добавилась еще на одного. Ученый взял под управление одного гурта и направил к месту, где находился раненый ксилот. Покружив немного на отдалении, для того чтобы не потерять гурта, ученый заставил птицу-разведчика снизиться на необходимое расстояние. Ксилот лежал на земле, вокруг него растеклась огромная лужа крови. Он уже вряд ли сможет встать самостоятельно, а скорее всего, просто погибнет. Мен Ганиту очень хотелось узнать, каким образом этому существу нанесли такие существенные раны. На шум приближалось еще несколько ксилотов. Им было абсолютно безразлично, что их товарищ лежит, истекая кровью. Они действовали по заложенной программе. Не обнаружив врага, один из них проткнул труп землянина, для того чтобы отнести его к биофабрике. Через мгновение раздался взрыв. Ошметки плоти разлетелись по сторонам. Ксилот постоял немного, закачался и упал. Под ним собралась лужа крови. Остальные существа, сразу после взрыва перешли в невидимое состояние. Гурт видел их в особом спектре. Ксилоты, подобно змеям с головы медузы Горгоны, трясли своими чувствительными отростками, пытаясь определить опасность. Мен Ганиту захотелось проверить свою догадку. Он приказал через гурта, поднять еще один труп. Существо послушно исполнило приказание. Результат оказался таким же. Взрыв разворотил существо. Итого пять ксилотов. Ученый отдал приказ прекратить сбор трупов. В какую сложную ситуацию завел его какой-то землянин. Чтобы производить ксилотов требовались новые человеческие останки, но для их сбора, приходилось жертвовать самими ксилотами. Выход ему виделся только один, отложить все дела и бросить всех существ на нейтрализацию последней помехи.

Бензовоз, который я променял на более удобную машину, стоял на старой дороге, проходившей через небольшой осиновый лес. Кроны деревьев сомкнулись над дорогой. Без листьев, они уже не создавали полной маскировки, но мне казалось, что этого будет достаточно, чтобы не бросаться в «глаза». Будке досталось неслабо. Левый задний угол вмяло так сильно, что нижний край вырвало и в дыре светилось внутреннее пространство будки. Из дыры показалась Варина пятерня. Она помахала ей в стороны, обозначая размеры отверстия. Затем пятерня исчезла, и показалась мордаха.

— Как я испугалась! Я сперва подумала, что мы провалились или влепились. А потом этот рог воткнулся в стенку. Вот тогда я поняла, что на нас напал Бамбр. Там в будке все вверх ногами, я вот рацию еле нашла. Слышу, вы зовете откуда-то, а сама не пойму где я и откуда голос. Потом кое-как сообразила и нашла рацию. — Варвара тараторила скороговоркой. У девочки наблюдалось послешоковое состояние.

— Ты не ушиблась?

— Вроде нет.

Из боковины продолжал торчать «гарпун» монстра, зацепившийся за сетку. Сетка растянулась, но выдержала тяжелую тушу Бамбра. Окровавленные куски плоти монстра висели из потерянного органа грязными запыленными лохмотьями. Острый костный нарост был действительно похож на гарпун. Три небольших шипа были загнуты в обратную сторону. Я попробовал выдернуть «гарпун» из боковины. Пришлось помучаться. В нем было килограмм пятьдесят точно, и он норовил за все зацепиться. Пока я корячился с ним, в голову пришла забавная мысль. В этой штуке мяса больше, чем в среднем барашке. Что, если попробовать его приготовить?

— Ты как вообще, бамбрятину уважаешь? — я еле удерживал в руках огромный смертоносный орган чудовища.

— Выглядит неаппетитно, но я бы и Тузика сьела, если бы мне никто об этом не сказал — поразительное самообладание девочки опять меня удивило.

— Хорошо, Бамбр жареный на костре будет готов через сорок минут

— Ура — Варя захлопала в ладоши, потом скривилась и потрогала свою голову

— Что такое? — я заволновался

— Голова побаливает — Варя снова потерла голову

— Иди сюда, я посмотрю.

Я потрогал ее голову. Между макушкой и лбом надулась огромная шишка. Да еще и с гематомой. Такой удар непременно должен был закончиться сотрясением.

— Тебя не тошнит, голова не кружится?

— Нет, побаливает только.

— У тебя шишка размером с Эверест. Я бы с такой лежал и просил принести мне водички. Давай, я дам тебе таблетку от головы, а ты пойдешь и ляжешь. А я позову тебя, когда приготовится еда. Хорошо?

— Хорошо — Варя снова потерла шишку и поднялась в будку.

В аптечке лежал анальгин. Варя покорно разжевала таблетку, запила ее теплой водой и прилегла.

— Лежи, восстанавливайся, мне еще машины заправить надо.

Мясо тушилось в котелке. Пахло оно, как обычное мясо. Я и вкус ожидал такой же. Между перемешиваниями его в котелке, заправил грузовик и генератор. Затем присел возле костра. Тишину нарушал треск горящих веток. После пережитого на душе стало спокойно, словно кто-то ослабил вожжи моих переживаний. Редкий дым поднимался ровно вверх, не тревожимый ветром. Если бы не жара, могло показаться, что я нахожусь в осеннем лесу. А я очень люблю в это время года бесцельно бродить по лесу. Воздух в нем становится прохладным и чистым, опавшая листва имеет свой осенний запах, который наполняет атмосферу леса. Как уже хочется все вернуть назад, и снова побродить по лесу. Когда выберусь, на лето буду уезжать в горы, куда-нибудь на Северный Урал. В печенках у меня эта жара уже. Мысль перескочила на новые рельсы. Откладывать дальше процесс отравления озерного гиганта не имело смысла. Нужно приступать к нему немедленно. Как доставить отраву, я представлял, но как залить ее внутрь гиганта мне пока было не ясно. Мой жизненный опыт научил меня одной вещи, что самое главное начать, а возможности сами откроются, главное приложить усилие, чтобы процесс пошел.

По виду, мясо Бамбра, было готово. Не терпелось затолкать большой кусок в рот и съесть, но оно могло оказаться ядовитым, к примеру, или абсолютно безвкусным, в лучшем случае. Я откусил небольшой кусочек. Пожевал. Вроде ничего, немного необычный вкус, но в целом есть можно. Может, бегемот имеет такой вкус, я его тоже не пробовал, или змея, или морская корова. Подожду немного, а потом разбужу Варю.

Спустя полчаса я все еще был жив и прекрасно себя чувствовал. Пора будить раненого напарника.

— Варя, обед стынет, — девочку разморило, она открыла глаз, посмотрела на меня и снова закрыла. — как хочешь, я сам все съем.

Варя нехотя приподнялась, пощупала шишку и поморщилась.

— До свадьбы заживет — я постарался ее приободрить, таким образом, но девочка съязвила.

— Долго ждать придется, с женихами сейчас трудно. Одни Бамбры остались.

Меня сложило пополам от смеха. Ничего удивительного в том, что Варя выжила, не было. Ее отношение к жизни несло огромный позитивный заряд. Она понимала, что вокруг происходят страшные вещи, но воспринимала их философски, с долей черного юмора. Мой дед, прошедший войну, имел такое же отношение к жизни. Пока я был маленький, он мне рассказывал, как травил байки, сидя в окопах. Многие бойцы не понимали его оптимизма, происходящее вокруг казалось им страшным, оно таким и было. И все они погибли, а дед выжил.

— Бери ложку, мы тут по простому, едим мясо ложками. Пробуй. Бамбра лучше съесть, чем выйти за него замуж.

Варя осторожно откусила кусочек мяса. Пожевала, погоняла его по рту. Проглотила и откусила кусок побольше.

— Скажите, дядя Аркадий, а почему ночи не стало? — Варя решила расспросить о странностях окружающего мира, с набитым ртом.

— Я точно не знаю, я же не ученый, но думаю, что и ученые не знают ответ на этот вопрос. Поэтому могу только предполагать. Кто-то запустил к нам чудовищ, с целью уничтожить нас.

— А кто это?

— Хороший вопрос. Вначале я думал, что это военные со своими экспериментами доигрались. Чего-то они там создали ужасного, а те взяли и разбежались. Потом понял, что это не их уровень. Были мне всякие намеки во сне, но открыто не говорят, что это какая-то экспансия извне.

По Вариному взгляду я понял, что слова «экспансия» и «извне» ни о чем ей не говорят.

— Хорошо, я думаю, что на нас напали инопланетяне, а им мешают захватить нас.

— А почему ночи-то не стало?

— Тьфу ты, а я забыл с чего начал. Ваш поселок и окрестности накрыло колпаком, под которым время течет гораздо быстрее. Поэтому нам кажется, что солнце остановилось. А на самом деле, оно движется нормально, но только там, за колпаком. Может быть время зациклено, потому что я видел себя, подъезжающего к барьеру. Пройти сквозь него невозможно, поэтому мы с тобой и катаемся тут. А так бы я давно отвез тебя к родителям — я зря напомнил ей о родителях. Варя глубоко вздохнула, опустила глаза. На землю упала слезинка. Я внутренне ругнулся на себя за собственную бестолковость.

— Варь, у них все хорошо сейчас — я попытался исправить ошибку, как мог.

— Я знаю… просто соскучилась. Домой хочу… альбом посмотреть — Варя говорила отрывисто, сквозь слезы.

— Обязательно съездим, а когда мы победим, то купол исчезнет, и родители твои вернутся — я пытался направить ее мысли в нужное русло.

Варвара еще немного повсхлипывала, потом сунула ложку в котелок, достала большой кусок мяса и принялась активно жевать. Поразительная смена настроения. Мгновение назад казалось, что ребенка может охватить тяжелая депрессия, и вот он уже наворачивает мясо, как ни в чем не бывало.

— Дядя Аркадий, а вы клешню эту сфотографировали на память?

— Блин, не сфотографировал, но там еще осталось много — я подхватился за фотоаппаратом. Такими темпами скоро я сам у Вари буду брать уроки.

«Клешню» наснимал с разных ракурсов, а фотографии перекинул на ноутбук. У Вари загорелись глаза при виде ноутбука.

— А игры на нем есть? Я сто лет не играла на компе!

— Каюсь, есть игры. Имею такую слабость, половина жесткого забита играми. Только у меня стрелялки, да стратегии.

— Я люблю стрелялки!

— Можно было догадаться. Ты хотела с настоящего автомата пострелять?

— Давай, потом. Покажи, что у тебя есть?

Пришлось открыть настойчивому ребенку сокровенную папку холостяка. Там были игры, и только. Оказывается, наши вкусы на жанр стрелялок сходились с Вариными. Она спокойно ориентировалась в названиях игр. Я оставил их один на один с ноутбуком, а сам отправился устранять последствия тарана. Все, что я сумел, это попинать ногой с внутренней стороны. Металл будки почти не поддавался на мои усилия. Здесь требовался инструмент потяжелее, чем моя нога. Соответственно, эту проблему я отложил на потом. Просто заткнул дыру тряпками, чтобы не летела пыль.

Мы достаточно долго проторчали на одном месте, чтобы начать беспокоиться. Мне в голову пришла одна идея. В старину, люди определяли, есть за ними погоня или нет простым способом. Они слушали землю. Припадали ухом к земле и слушали. Топот коней, передаваемый по земле, можно было услышать прежде, чем увидеть саму погоню. Я усовершенствовал этот метод. Взял металлическую тарелку из туристического набора. Положил ее на дорогу и стал слушать. Шум крови, похожий на шум морского прибоя, перекрывал остальные звуки, природа которых могла быть такой же естественной. С долей воображения можно было принять их и за топот Бамбров, а можно и за бой тамтамов. Я поднялся с земли, прислушался. Тихо, как в морге. Только звуки игры еле-еле доносятся из машины. Снова припал к тарелке, но уже другим ухом. Сквозь шум морского прибоя доносился далекий топот конницы Нептуна. Я был почти уверен, что у этих звуков есть свое логическое объяснение, связанное с моей физиологией. Но проверить все равно надо, для успокоения души.

Варя вся была в игре. Даже, когда я потянул «снайперку», лежащую у нее за спиной, девочка никак не прореагировала.

— Так, боец, я ухожу на разведку, бросай играть, лучше следи вокруг за обстановкой. Держим связь по рации. — В моем представлении, как-то так, нужно было отдавать приказания.

— Я сейчас как будто дома была, про все забыла. Только про игру думала — Варя грустно посмотрела на меня. — Домой хочу.

— Я обещал тебя отвезти, значит отвезу.

— Я в тот дом хочу, где мама и папа — взгляд девочки еще больше погрустнел, того и гляди разревется. В таких ситуациях я теряюсь, не зная, как успокоить.

— Варя, от нас зависит, когда это наступит — я сам не понял, то ли я успокоил девочку, то ли разделил с ней нелегкое бремя. — Короче, я пошел на опушку, посмотрю, как там что, а ты закройся в будке и передавай мне о всех подозрительных вещах. А когда мы с тобой победим, обещаю сводить тебя в самое лучшее кафе Прокопьевки и накормить всем, чем пожелаешь. Договорились?

— Ага, договорились — Варя собралась вылезти из кабины с ноутбуком.

— Ноутбук оставь, сейчас ты заступаешь на пост, а на посту ничего лишнего нельзя. — Я боялся, что Варя снова примется играть.

— Так точно, товарищ командир — девочка с недовольной мордахой покинула кабину и понуро поплелась в будку.

— Рацию включи и не забудь смотреть по сторонам — Варя просто махнула головой в ответ.

Пересушенная листва разлеталась из под ног в разные стороны. Слой опавших листьев был намного выше, чем в обычном осеннем лесу. Объяснялось это тем, что листья, не тревожимые ветром, оставались на деревьях до полного высыхания. Наконец, отвалившись под собственным весом, они образовали высокий и рыхлый ковер. Неосторожное обращение с огнем могло бы быстро превратить этот лес в горящий ад. Чего я никогда не видел в лесу, так это шапок сухих листьев, лежащих на кустах шиповника. Они походили на сугробы в зимнем лесу. Мне даже стало жалко, что я без фотоаппарата. Я сорвал несколько ягод и спрятал их в карман. Шапка листьев дрогнула и просыпалась вниз. Чаек заварю потом лекарственный.

Показался край леса. Я посчитал, что выходить на открытое пространство опасно, и потому облюбовал одно ветвистое дерево, росшее на самом краю. Хорошо, что никто не видел, как я пытался залезть на дерево. Последний раз я лазал по деревьям в детстве. С тех пор мое умение сильно деградировало. Тяжелая винтовка цеплялась за все, за что можно зацепиться. Наконец я нашел ветку достаточно удобную для того, чтобы вести наблюдение. Почти сразу я увидел несколько хвостов поднимающейся пыли. Сомнений, кому могло это принадлежать, не было. В воздухе кружила «гарпия». Сердце тревожно забилось. Почти неубиваемые монстры под управлением грамотного командира не оставляли нам никаких шансов. Похоже, пришло время последнего сражения.

— Варя, как там у тебя обстановка?

— Тихо пока, а у вас?

— У меня тоже тихо, я скоро буду. Смотри по сторонам внимательней, особенно на листву. Если увидишь шевеление листьев само по себе, сразу мне сообщай.

— Так точно, товарищ командир!

Слезал я с дерева с такой скоростью, как будто еще вчера был обезьяной, а бежал, как молодой олень. Винтовка стучала по спине, но я не чувствовал этого. Лесок был небольшим, не более пятисот метров в диаметре, и мне хотелось осмотреть его со всех сторон, чтобы точно знать, откуда ждать опасность. Я срезал расстояния, чтобы получился воображаемый квадрат. На каждом углу этого квадрата я останавливался и трясущимися руками, через оптику, осматривал степь. Нас снова брали в клещи. С трех сторон. Три «гарпии» командовали своими отрядами «дуболомов». Расстояние до противника позволяло немного обдумать создавшееся положение. Не более. Должен признаться, нас застали врасплох. Более менее спокойная ситуация последнего времени немного расслабила мою боеготовность. Однако, паники не было. Из воспоминаний военных, побывавших в разных переделках, знаю, что в критических ситуациях страха нет. Есть только рациональные, выработанные суровой действительностью, рефлексы.

Ноги, повинуясь рефлексам, понесли меня к машине.

— Как тут у тебя? — я открыл дверь будки

— Все спокойно — Варя удивилась моему запыханному виду. — А что случилось?

— Бамбры твои, походу за грибами в лес собрались. — ответил я, забираясь в будку — Помощь твоя сейчас понадобится. Возьми ножницы и порежь тряпье на ленты.

— Мои платья тоже?

— И платья тоже, я тебе потом сто разных платьев принесу. Давай живее, у нас мало времени!

— Они уже рядом?

— У нас с тобой, минут двадцать — двадцать пять — Я ответил на ходу, выпрыгивая из будки.

Мне нужны были ветки, из которых я собирался сделать факелы. Вокруг, их было в превеликом множестве. У меня ушло минуты три на заготовку ручек для факелов. Затем я открыл бак и слил немного солярки в тазик.

— Варя, как у тебя с тряпьем?

— Вот, смотри — в руках у девочки висели разноцветные лоскуты.

— Прекрасно, давай их сюда — Варя спрыгнула со ступенек и вручила мне тряпье. — А сама залезай в кабину, и если увидишь что, сразу кричи!

— Так точно, товарищ командир! — дисциплина в нашем отряде была на высоте.

Самое трудное, оказалось, обмотать трясущимися руками рукоятку факела. Куски материи все время пытались сползти или размотаться. Я постоянно поглядывал по сторонам. Противник мог появиться мгновенно. У меня получилось десять факелов. Они лежали в тазу пропитанные соляркой. Одну часть плана мы выполнили, теперь оставалось ждать, когда монстры углубятся в лес. Я был не совсем уверен, что дважды подловлю их на одну и ту же удочку. Если они зайдут в лес, это будет значить, что они дураки, или думают, что их приближение не заметили.

Минуты шли в томительном ожидании. Я то и дело хватался за винтовку, чтобы в оптику лучше рассмотреть пространство вокруг. Противник не обнаруживал своего присутствия. Варя тоже, маялась ожиданием. Она постоянно вертела факелы в тазу, как заправский шашлычник свои шампуры. В кабине стоял сильный запах испаряющегося топлива.

— А они вообще знают, где мы прячемся? — ожидание совсем надоело девочке.

— Знают, по пыли, или по следам нашли. Не торопятся только в лес заходить отчего-то. Может, ждут, когда мы сами в лапы к ним выйдем. В одном я уверен, сегодня, если здесь уместно такое понятие, с нами хотят покончить раз и навсегда. А нам с тобой, Варвара, нужно показать, кто в доме хозяин. Это же наш дом, правда? А Бамбров надо отправить назад, туда, откуда они к нам пришли. Согласна?

— Ага! Когда все кончится, я хочу плакат в своей спальне с таким Бамбром. Сфотографируешь его для меня? — ну разве об этом должны мечтать девочки?

— Конечно! На плакате будет надпись «Гурман. Блюда из Бамбра на каждый день».

— Ну да, мои родители очень удивятся, что я видела, пока они в гостях были.

— Удивятся, это мягко сказано.

Треснула ветка. Варя испуганно посмотрела на меня. Я вскинул винтовку и осмотрел место, откуда послышался звук. Деревья перекрывали обзор вдаль. Нормально видно было вдоль старой дороги, которая насквозь прорезала лес. Над головами промелькнул силуэт «гарпии». Интересно, что она видит сверху? Увидела или нет? Нам сейчас нужно, чтобы увидела. Я достал нормальный «калаш», дождался, когда над нами еще раз пролетит птица, и выстрелил вверх. Не попал, но птица, резко спикировав, ушла из под обстрела. Теперь, ваш ход, господа монстры. Они как будто того и ждали. Треск раздавленных сучьев наполнил лес. Представляю, как эти трехметровым гигантам было тесно в лесу. Все-таки их стихия открытые пространства, или улицы городов. В лесу им и разбежаться негде. Шум нарастал со всех сторон. Варя нервно теребила рукоятки факелов. Согласно моему плану, мне нужно было заманить Бамбров, как можно глубже в лес. Затем выскочить на опушку по старой дороге и объезжая лес по периметру, поджечь его со всех сторон. Когда монстры поймут мой замысел, они должны быть еще глубоко в лесу, чтобы попасть во всепоглощающее пламя лесного пожара. Это, конечно, в идеале, но ничего лучше, чем тот, же фокус во второй раз я не придумал.

В прицеле показались ворохи разлетающейся листвы. Еще метров сто. Я завел мотор. Его звук заглушил шум приближающихся монстров, послужив заодно ориентиром для чувствительных отростков Бамбров. Я уже видел разлетающуюся листву в зеркалах заднего вида. До нее оставалось не больше тридцати метров.

— Держись сама, и тазик держи ногами, чтоб не перевернулся — Варя вцепилась в ручку дверки и сиденье.

Мотор взревел и машина, набирая скорость понеслась по лесной дороге. Листья, поднимаемые вихрем, клубились за машиной. Боковым зрением, я видел, как монстры идут нам наперерез. Я не переставал жать акселератор. Слишком поздно я заметил приблизившегося врага. Я только успел немного вильнуть рулем, чтобы уйти от прямого столкновения. Варя вскрикнула, и раздался удар. Тварь зацепила вскользь левый бок кабины, снесла зеркало, промяла мою дверь, и ударившись о выступающую часть будки отлетела в сторону. Ударом, ее откинуло прямо на дерево. В оставшееся справа зеркало было видно, что Бамбру прилично досталось. Он приобрел цвет и никак не мог встать на ноги. Варвара удержалась сама, и удержала тазик с факелами, который стоял у нее под ногами. Костяшки ее суставов побелели от напряжения. Впереди замаячил просвет опушки леса. Я остановил машину сразу же, как мы оказались на ней.

— Давай факел! — Варвара молниеносно исполнила мой приказ, как будто ждала его. Горячее, желто-красное пламя, пожрало тряпку. Факел отлетел метров на десять от машины. Пересохшая листва занялась мгновенно, как порох. Она горела с шумом, словно огонь раздували кузнечными мехами. Не теряя драгоценных мгновений, мы продолжили движение, вдоль опушки. Следующая остановка. Десять секунд, на то, чтобы поджечь факел и бросить его в гущу сухих листьев. Над нами парили «гарпии», периодически, то пропадая, то появляясь в поле зрения. Интересно знать, они уже раскрыли наш план? Когда мы обогнули половину леса, и снова выехали на дорогу, на противоположной стороне уже вовсю бушевал пожар. Пламя, пожирающее сухую древесину, возвышалось, над лесом. Оно превышало высоту деревьев раза в три. Как несладко тем, до кого добрался огонь. Мы продолжили поджигать лес. Минут через пятнадцать бросили последний факел. Противоположная сторона полыхала сплошным фронтом. На этой стороне очаги пожара только набирали силу. Мы стали поодаль, чтобы иметь возможность наблюдать выбегающих из леса монстров. Я был уверен, что такой приказ им уже отдан. Теперь оставалось ждать, что вперед: огонь сомкнет свои объятия, или Бамбры просочатся в еще не разгоревшиеся участки. Пламя расходилось, оставляя монстрам все меньше шансов. «Гарпии» не могли летать над лесом. Они прятались за сполохами рвущегося в небо пламени. Я даже не пробовал попасть в них, настолько далеко они держались от нас.

С минуту ничего не происходило. Огонь стремился соединиться в сплошную стену. Я почти уверовал, что этот бой остался за нами. Но монстры полезли из леса, как колорадские жуки из банки с керосином. Одни с виду были свежие, им удалось избежать огня. А вторых было большинство, и им повезло меньше. Они дымились. У многих отгорели сенсорные отростки полностью, у кого-то дымились ноги. Мне даже стало их немного жаль. Терпят страдания не по своей воле. Монстры двинулись прочь от леса, получалось, что в нашу сторону. Я взял на мушку здорового Бамбра, без следов ожогов. Прицелился ему в область коленки. Бум, тварь споткнулась и упала. Забила лапами по земле, но встать не смогла. Его товарищи продолжили движение, как ни в чем не бывало. Второй здоровый монстр замелькал в оптическом прицеле. Бум. Промах. Бум. Пуля попала выше. Тварь оступилась, но не упала. С третьего раза, взяв себя в руки, мне удалось попасть ему в коленку. Твари приблизились на опасное расстояние, и нам пришлось отъехать. Пожар, за их спинами вошел в самую сильную фазу. Мне казалось, что я чувствую его жар, а пламя вскинулось, так высоко, что видно его отражение в центре купола. Шум пожара напоминал вой реактивного двигателя. С огромной удовольствием огонь пожирал сухой лес. Внезапно над лесом вскинулся огромный столб бурого пламени, вперемешку с черными клубами дыма. Вскоре за ним пришла взрывная волна. Варя ойкнула и посмотрела на меня вопросительно.

— Бензовозу конец. Всухую победить не получилось.

— Дядя Аркадий, сфоткай мне Бамбров, ты же обещал!

— Тебе кажется, что сейчас подходящее время для этого?

— А вдруг это последние?

— Аааа, ладно, где мой фотик?

Бамбры шли толпой. Обгорелые отстали немного, а последний здоровый шел особняком впереди всех. Мы немного приблизились к нему. Я достал свою боевую зеркалку, поиграл с настройками и сделал несколько фотографий. Тварь почуяла нас. Она тут же стала прозрачной, и по пыльным шлепкам я понял, что она ускорила шаг. Я взял «калаш» и стал бить короткими очередями в сторону облачков поднимающейся пыли. Каждый раз, как пуля попадала в существо, оно становилось непрозрачным, но упорно двигалось в нашу сторону. В магазине кончились патроны. В «снайперке» их тоже оставалось не больше трех. Пришлось взять винтовку, это было быстрее, чем снаряжать новый магазин патронов. Тварь теряла кровь, на которую сразу же садилась пыль. С первого выстрела Бамбр упал на землю. Оставались семь обгорелых, но не менее упертых монстра. Мы отъехали подальше, чтобы иметь возможность зарядить оружие.

— Дядя Аркадий, эти обгорелые монстры такие жалкие, может, не будем их убивать — Варвара смотрела, как я набиваю магазин автомата патронами.

— А как предлагаешь поступить с ними?

— Пусть живут.

— А вот представь, их ожоги болят, они мучаются. Их жизни вообще не позавидуешь. А мы, поможем им отправится на небеса, где благоденствие и свобода.

— Ты сам-то в это веришь, дядя Аркадий? — скептицизм Вари подтвердил, что я плохой актер.

— Я верю, в то, что хуже, чем сейчас им уже не будет — с этими словами я вставил магазин в автомат и дернул затвор — смотри, они и так уже полудохлые.

Прострелить коленки ослабленным монстрам оказалось гораздо легче. Семь дергающихся обгорелых Бамбров остались лежать в степи. Нам нужно было убедиться, что выживших тварей не осталось больше. Мы поехали в сторону пожара, держась от него на приличном расстоянии. Опушка выгорела дотла. Многочисленные черные холмики, между обгоревших стволов деревьев, показали нам реальное количество монстров, участвовавших в охоте на нас. Если бы не идея с пожаром, нам ни за что бы не отвертеться.

Дым пожара снова создал эффект сумерек. В этот раз он был даже немного сильнее. Где-то посередине леса, стоял наш бензовоз, отчаянно дымя догорающими покрышками и коптя небо. На противоположной стороне живых Бамбров не встретилось. Их там и не могло быть. Пожар из леса перекинулся на степь. Трава горела до самого горизонта. Разойтись пожару по всей степи мешала дорога. Слава богу, что она была, иначе мог сгореть весь «подкупольный» мир, вместе со всем кислородом.

Кажется, этот бой мы выиграли. «Гарпии» улетели, и больше не появлялись. Грузовик не торопясь ехал в поселок. Варя сидела в будке. Дизельный генератор тарахтел на крыше, а кондиционер старался охладить воздух для девочки. Я был почти уверен, что в ближайшее время монстров в поселке не будет. Эта атака была похожа на отчаянный ход, на который противник поставил все. Стало быть, путь к «телу» открыт. Терять время, смерти подобно. Ни душевных, ни физических сил для борьбы уже не остается. Да и постоянный страх за ребенка заставляет форсировать события. Решено, едем на склад агрохимии. Там на месте придумаем, как накачать эту громадину отравой. Я ехал вальяжно, не торопясь, как имеющий на то право, победитель. Начались промышленные объекты поселка, и вскоре мы вкатились на территорию базы.

Мен Ганит уже не мог скрывать свои эмоции перед Верховным. Разноцветные пятна ярким калейдоскопом расцветали на влажной коже улиткообразного Руководителя Проекта. Сейчас он понимал, почему предыдущий Руководитель покончил с собой. Это было легче, чем выдержать гнев Верховного, в случае раскрытия реальной ситуации с Проектом переселения.

— Уважаемый Руководитель, мне кажется, что дела с Проектом, обстоят не совсем так, как вы представляете это в докладах? — Взгляд Верховного, как детектор лжи, сканировал Мен Ганита.

Мен Ганит, прежде, чем разразиться речью, сделал несколько невразумительных бульканий, и кожа снова пошла пятнами.

— Простите меня, господин Верховный, что я заставляю вас сомневаться в успешном исполнении Проекта. Если не считать незначительных проблем, в целом все проходит успешно. Наша команда ученых прекрасно справляется со всеми задачами, и время, когда мы сможем переселиться на новую планету, не за горами. — Эту речь Руководителю пришлось несколько раз произнести перед женой, чтобы она звучала убедительно.

На Верховного это не произвело ровно никакого впечатления.

— Я создал комиссию, из людей, которым могу доверять. Они отправятся в Центр, и сами убедятся, какие такие незначительные проблемы тормозят нашу экспансию. Вы свободны, господин Руководитель Проекта. — Мен Ганиту показалась какая-то ирония, в том, как произнес Верховный его должность — Советую вам быть честным с моей комиссией.

Мен Ганит, с самой высокой скоростью, на которую было способно его желеобразное тело, влетел в транспорт. Звонить оттуда Научному Руководителю, он не решился. Звонок, вероятно, прослушивался, и правда могла открыться раньше времени. В голове Руководителя еще не созрело решение проблемы. Отдаться на растерзание Верховному, поступить как предыдущий Руководитель, или попытаться решить проблему благоприятным для всех способом, то есть заселить эту чертову планету.

Мен Ганит влетел в кабинет Торн Сута. Сильное волнение выдавал фиолетовый оттенок кожи.

— Я сейчас был у Верховного — он еле переводил дыхание — Он догадался, что с Проектом, что-то не так. К нам выезжает комиссия, которая проверит реальное положение дел с Проектом. Что нам делать?

К удивлению Мен Ганита, Торн Сут не покрылся пятнами, не бросился метаться по комнате. Он спокойно смотрел в глаза Руководителя Проекта. Это сильно взбесило чиновника.

— Ты что, не понимаешь, нас не просто отстранят, нас посадят, или того хуже, отправят на усушку. — Слизь летела во все стороны.

— Успокойся! — Ни о какой субординации со стороны ученого уже не шло и речи — умей проигрывать. Мы взялись за ту ношу, которая нам не по силам. Мы просто не могли учесть тех факторов, о которых не имели представления.

Мен Ганит почернел от возмущения, затем пустил несколько яростных полосок по телу.

— Да ты…да ты…вообще понимаешь, сколько сил я положил, чтобы попасть на эту должность! Ты представляешь, что значит быть руководителем самого грандиозного Проекта цивилизации!

— Ты тоже не владел полной информацией, и так же ошибался, как и мы. Умерь свои амбиции и стань умнее. Мы чересчур надеялись на свой Проект, возвели его статус в культ, и получили по заслугам. Мы отвергли остальные пути поиска выхода из проблемы. Мы решили уничтожить вредное население какой-то планетки и заселить ее. А на каких правах? Она разве наша? Мы ее обхаживали, устраивали под себя? Нет. Поэтому нам дали понять, что нам это не по силам. А кто нам дал это понять? Неясно. Мы даже не догадывались об их существовании. А они спокойно наблюдали за тем, как мы пытаемся угробить чужую планету. Самый благоприятный выход для нас, это найти другую планету, где не будет разумной жизни, и попробовать ассимилироваться в новом мире.

— Ну, уж нет! Я тогда войду в историю, как руководитель неудачного Проекта, и я сам и все мои потомки будут опозорены в веках! Будем добивать эту планету. А вы, мой дорогой коллега, если будете препятствовать этому, пойдете, как саботажник, и всю вину за срыв Проекта, я спихну на вас!

Оба улиткообразных существа заиграли красками. Мен Ганит был в ярости, и потому переливался черно-красными тонами. Торн Сут испытывал отвращение и презрение к чиновнику. Его кожу покрывали серо-коричневые пятна. Существа замолчали, но за них красноречиво говорила их расцветка.

Грузовик натужно скрипел рессорами на неровностях дороги. Полная будка бочек с различными сельскохозяйственными ядами давала о себе знать. Машина тяжело переваливалась с боку на бок. Мы ее точно перегрузили. По приезде на склад, я еще не представлял, как загружу бочки в машину. Но там все было придумано до нас. На складе нашлись и рохли с гидравлическим подъемником и металлический пандус для удобного закатывания рохлей в машину. Но, не смотря на обладание такой помощью, загрузка заняла у меня несколько часов. Тяжеленные бочки с ядом выскальзывали из рук. От душного воздуха и физических усилий пот тек ручьями. Респиратор, который обнаружилися там же, на складе, мешал нормально расдышаться. Мне приходилось прерываться на несколько минут, чтобы нормально подышать на свежем воздухе. Варя, каждый раз, видя, как я хватаю воздух, как рыба на берегу, порывалась мне помогать. Я убеждал ее оставаться на месте, следить за опасностью. Однако ее желание помочь, нашло другой способ это сделать. Она доставала из холодильника прохладную банку с лимонадом и мне это на самом деле здорово помогало. Часов через восемь я закатил последнюю бочку. Приткнул рохли и пандус (они должны были еще сгодиться) и обессиленный рухнул на сиденье. Варя подсунула мне консервы. Я перекусил и тут же уснул. Однако, не проспал и двух часов. Даже во сне я чувствовал, что должен действовать.

Дорога пошла под горку, и впереди заблестело озеро и черное тело чудовища. Я остановился и рассмотрел в прицел снайперской винтовки обстановку. Вдали кружились «гарпии». Не очень хорошо. Под наблюдением будем. Да еще и армию могут собрать из выживших. Если таковые имеются. Но пока они не имелись. Обстановка вокруг озера радовала своей умиротворенностью. Скрипя, как парусник на волнах, машина подъехала к озеру. Черная, и жирная, как нефть, шкура монстра была метрах в десяти от берега. По ее поверхности бегали волны, происходили спонтанные движения отдельных участков. Я поднял камень и швырнул насколько смог. Он упал с глухим звуком на тело гиганта, в месте еще не скрытым водой. Кожа в этом месте задергалась резкими движениями, словно монстр пытался согнать помеху с себя. Вот ведь тварь, чует!

— Как ты ее собираешься убивать? — Варя незаметно подошла сзади

— Пока не знаю. Не представляю, откуда подступиться к этой рыбине лучше. Бамбры твои, носили трупы сюда. Куда-то они их должны были складывать на переработку. Я так думаю, что внутрь этой громадины. Тяни-Толкая помнишь, который тебя под деревом стерег?

— Ага, помню! Я их в первый день увидела, еле успела в подвал спрятаться. Сколько я в нем сидела, столько и слышала, как они по кухне бренчат.

— Вот-вот, их полно было раньше, а потом разом все исчезли. И корыта исчезли, и «фугасы» тоже. Может они с голоду подохли, а может внутрь этой биофабрики на переработку отправились? Если это так, то здесь должна быть дыра, ну или какой-то другой вход. Хочешь — не хочешь, а придется шлепать по этой твари, чтобы найти вход в перерабатывающую фабрику.

— А можно я с вами?

— Ни в коем разе. Стереги здесь, если что придешь мне на помощь. И будь всегда на связи. Приказ понятен? — сказано это было совсем не приказным тоном, скорее ласковым родительским.

— Так точно, товарищ командир — Варя нарочно опустила плечи и понуро поплелась в сторону машины.

Я подошел к кромке воды. Страшновато было залезать на эту гадину. А вдруг у нее под водой челюсти или шипы. Вода оказалась почти горячей, абсолютно непрозрачной и с запахом болота. Осторожно ступая, я добрался до начала огромного тела. Вода доходила до пояса. Набравшись храбрости, я потрогал тело чудовища под водой, готовый отдернуть ее при первой опасности. К счастью, ни шипов, ни челюстей там не оказалось. Мягкая, даже губчатая на ощупь плоть. Я прошел метров двадцать в сторону, постоянно ощупывая следы входа внутрь. Все однородно, никакого входа. Скорее его и нет в этом месте. Отсюда они наоборот, выходят, чему я был свидетелем однажды. Я решился забраться на тело монстра. Получилось не сразу. Смочившись водой, тело гиганта осклизо, и задержаться на нем было невозможно. С десятой попытки мне удалось запрыгнуть на него, как тюленю на скалистый берег. Кожа гиганта недовольно задергалась подо мной. Я с трудом встал на ноги. Вода текла с меня на поверхность тела животного, которое становилось невыносимо скользким. Ноги разъезжались в разные стороны, я то и дело падал на спину, ударяясь об автомат. В рации раздался Варин смех.

— дядя Аркадий, можно я к вам, хоть на минутку? У вас так весело?

Я в очередной раз поскользнулся и упал навзничь. Не вставая, поднес рацию ко рту.

— Давай, бегом. Пять минут и снова на пост, а я пока посторожу, лежа.

Я еще не успел договорить, а девочка неслась к озеру во весь опор. Я встретил ее у края чудовища и помог залезть. Варя сняла сандалии и поднялась на ноги. Попыталась сделать шаг и упала. Заливисто закатилась и попробовала снова. Тот же результат. Все отведенные ей пять минут она падала на разные манеры. Тварь, наверное, устала дергать своей кожей в этом месте.

— Все, время! Марш на пост!

— Ууу, так быстро — Варя насупила нос.

— Нас уже пару раз чуть не убили, думаешь, нам все время так будет везти? Залазь в машину и следи по сторонам в оба глаза.

Девочка взяла обувь в одну руку, спрыгнула в воду. Я проводил ее взглядом до самого автомобиля. Убедился по рации, что все прошло благополучно. Вода под палящим солнцем уже высохла, и идти стало значительно проще. Мешали только нервозные подергивания кожи. Тварь пыталась согнать меня, как корова сгоняет облепивших ее мух. Для начала я решил прогуляться вдоль сухой полоски поверхности гиганта, в надежде отыскать в легкодоступном месте «таинственный вход». Учитывая размеры, пришлось это делать трусцой. «Гарпии» продолжали кружиться на значительном расстоянии от меня. Прошлые потери быстро научили их новой тактике.

Вокруг озера мир сохранил зеленый цвет. Воды поубавилось, но корни деревьев все равно доставали ее из подземных слоев. Прибрежный рогоз и камыш стояли неподвижно в безветренном воздухе. Редкие стрекозы перелетали с одной травинки на другую. Клопы-водомерки бегали по поверхности воды. Насекомым невдомек было, что их мир уже не тот, что раньше. Возможно, и люди настолько близоруки, что не заметили, как изменился мир. Может быть, он уже менялся давно, а мы просто не замечали. Неспособность людей думать нестереотипно завела их к тому, что они поняли опасность, только тогда, когда убежать из-под тапка стало невозможно. Я выжил сам, только потому, что тапок первый раз не попал по мне, и я успел насторожиться.

Никакой «дыры в преисподнюю» так и не нашлось. Придется искать бур, сверлить лунки в теле озерного гиганта и заливать в них ядохимикаты. Шучу, конечно, это все равно, что заколоть слона комарами, только время терять. Если гипотетический вход находится под слоем воды, то возникает проблема, как доставить бочки под воду, чтобы они открылись внутри чудовища? Ладно, вначале найти его надо, а потом переживать.

— Варя, видишь меня? — перед тем, как зайти воду, я решил предупредить девочку о своих намерениях.

— Вижу.

— Я поплаваю немного, а ты внимательно смотри вокруг, если увидишь, что-нибудь, сигналь. Я рацию оставляю на сухом, поэтому будем без связи некоторое время. Хорошо?

— Так точно, товарищ командир!

— Молодец!

Вода быстро достала до подбородка, и я поплыл. Страшно было неимоверно. Вдруг в озере водятся монстры, кроме этого гиганта. Буквально каждый сантиметр кожи превратился в орган осязания. Мне казалось, что я непременно задену рукой или ногой о шершавое тело какой-нибудь твари, которая в мгновение ока перекусит меня пополам. Поэтому плыл я по-собачьи, стараясь, как можно меньше производить шума. Озеро Кривое, было названо так за свою форму. Она напоминала букву «Г». Верхняя палочка была на самом деле овальной формы. Одной стороной образуя поселковый пляж, другой упираясь в лес. Вертикальная палочка была узкой, сходящейся в конус, частью озера. Излюбленное место рыбаков из-за камышей и различных укромных местечек. Озерный гигант занял верхнюю часть, по которой я сейчас и плыл. Я был примерно в самом центре этой части озера. Собравшись с духом и набрав воздуха в легкие, я нырнул под воду. Гигант был подо мной метрах в трех от поверхности. Его кожа задергалась в ответ на мои прикосновения. Никакого входа я не нащупал. Мне пришлось даже открыть глаза, чтобы убедиться в этом. Все та же блестящая, жирная поверхность.

Не менее получаса я нырял и ощупывал тело монстра, как заправский доктор Айболит. Безрезультатно. В душе я корил себя, за то, что не проследил, куда Бамбры относят иссохших покойников. Но жизнь такая штука, что все открытия происходят в ней случайно. Я нашел вход, когда, потеряв надежду и силы, возвращался назад. Я греб в сторону сухой поверхности брасом, уже не боясь попасться на зуб какой-нибудь твари. Когда до нее осталось метров двадцать на моем пути попались водоросли. Я решил их обогнуть, но почувствовал, как они прошлись по моему телу. Я почти не придал этому значения, хотя должен был. Какие могут быть водоросли, если я плыву над живым существом, размером с само озеро. И вот тут началось. Я почувствовал, что меня затягивает обратным течением в противоположную от берега сторону. Я сильнее застучал руками по поверхности воды, пытаясь пересилить это течение. Но оно становилось еще интенсивнее. Я услышал шум позади себя и рефлекторно обернулся. За мной в водоворот уходила вода. Меня подхватило этим водоворотом, закружило по кругу, неумолимо приближая к воронке. Перед тем, как исчезнуть под водой вся жизнь пролетела у меня перед глазами. Все яркие моменты, все сожаления и радости. Как-будто Господь подытожил мою жизнь, промотав ее передо мной. В уши ударили звуки подводного мира. Меня продолжало кружить, ударяло обо что-то мягкое, переворачивало, снова ударяло до тех пор, пока я мог не дышать. А потом я потерял сознание.

Сквозь закрытые веки светило солнце. Открыть их не хватало сил. Ноздри раздражал назойливый смрад мертвечины. Хотелось заткнуть нос, но на это тоже не было сил. Мне казалось, что я лежу вечность, и всю эту вечность борюсь с солнцем, просвечивающем сквозь прикрытые веки, и этой тошнотворной вонью. Слух уловил шлепающие звуки невдалеке. Возможно враг, нужно собраться с силами. Но их нет. Тогда пусть он убьет меня, и я освобожусь от мерзкой вони и слепящего солнца.

— Дядя Аркадий, лови — меня тюкнуло чем-то тяжелым по голове

— Ой, прости, не хотела

Я приоткрыл глаз, повертел им в разные стороны. Неизвестная обстановка вокруг. С трудом вспомнились обстоятельства того, как я здесь оказался. Яма какая-то с пульсирующими краями. По ее краям свисают зелено-серые лохмотья принятые мной за водоросли. Варя машет и что-то пытается мне сказать. Я попытался привстать, но вместо этого смог только перевернуться набок. По телу прошла судорога и меня вырвало. Водой. Затем еще несколько раз меня крючило в судорогах и рвало. Но с каждым разом мне становилось все легче. Наконец я смог сесть. Варя испуганно смотрела на меня. Я махнул ей.

— Все нормально, живой — вместо привычного голоса раздался тихий шепот.

— Бери трос и вылезай — девочка дернула оранжевый буксировочный трос, свисающий по краю ямы.

Сил, карабкаться наверх еще не было, и я просто осмотрелся вокруг. Сомнений не было, я оказался в том самом месте, которое искал. Яма, похожая на древнеримский амфитеатр, в миниатюре. Метров десять в диаметре и метров пять глубиной. Стенки моей ловушки постоянно находились в движении. Они, то вздымались, то опадали, играя на солнце мокрыми отблесками. По основанию ямы было несколько небольших отверстий. В них не то что Бамбр, даже Тяни-Толкай с трудом пролезет. Но это и не важно, кто пролазит в эти отверстия, важно, как мы сами используем их. На дне ямы оставалось воды по щиколотку. Правильнее ее назвать зловонной жижей. Никакого сомнения нет, в том, что сюда сбрасывались трупы местных жителей. На дне ямы лежала белая рука, от кисти до локтя, и другие человеческие останки. Оставаться в яме еще сколько-нибудь времени совсем не хотелось. Я подошел к тросу и подергал его.

— Удержишь?

— Я его на ломик одела, сам удержится.

— Не понял, а ломик где?

— Я его воткнула в эту громадину.

— Етишкин дух, что бы я без тебя делал? — как выберусь узнаю, как она здесь оказалась с тросом и ломиком. Я попытался подтянуться, но в руках еще не было никаких сил. Дыхание сбилось от небольшого напряжения. Отпустил трос и попытался восстановить дыхание.

Вдруг стенки ямы пришли в движении, они задрожали, завибрировали и из отверстий на дне раздался стон. То самый, который я уже слышал неоднократно, находясь вблизи озера. Только сейчас он раздавался в самое ухо. Я словно очутился внутри мощного сабвуфера. Звук сдавил меня. Меня пошатнуло, и мир потерял фокус. Стон прекратился. В ушах свистело и все вокруг плыло, как после пяти лишних рюмок водки. Мне казалось, или это было на самом деле, что яма закрывается. Я мотнул головой, пытаясь выбить из нее «лишние рюмки». Картинка устаканилась и стало понятно, что моя ловушка действительно смыкается. Варя сидела на краю ямы, зажав уши руками и раскачиваясь вперед и назад, как маятник. Видимо и ей досталось. Ждать появления силы не имело смысла. Нужно вылезать, пока меня самого не переработали в Бамбра. Хотя почему именно в него? Из меня «гарпия» хорошая получится.

Зажав трос между ступнями, я выпрямлялся, перехватывался руками выше и лез вверх. Стенки ямы двигались одна к другой. Мне оставалось еще пару раз перехватиться, чтобы оказаться наверху, но тут сверху потекла вода. Озерный монстр погружался в воду.

— Давай руку! — Варя тянула ко мне свою ручонку

— Ты чего, ты сама упадешь вперед. Я сам смогу.

Мне удалось выбраться почти перед самым закрытием ямы. Я успел вытянуть трос, как створки сомкнулись. Водная гладь успокоилась и только чувствительные отростки, принятые мной за водоросли, слегка колыхались.

— Место надо запомнить.

— А я бы больше сюда не возвращалась — Варя мотала головой, так же как и я пытаясь выбить из головы свист.

Гигант опускался все глубже, и нам пришлось немного проплыть до сухой поверхности.

— Как ты сообразила, что нужен трос и ломик? Как ты вообще догадалась их взять? — мне казалось невероятным, что девочка девяти лет способна быть такой сообразительной в экстремальной ситуации.

— А я увидела, как вас закружило, и потянуло на дно, и мне стало ясно, что вход, который вы ищете, в этом месте. Я подумала, что вы утонете, но монстр поднялся из воды, и почти вся дорога до вас стала снаружи. Я подумала, что вы там плаваете и не можете выбраться по скользким стенкам. Поэтому я захватила веревку, или трос, как вы его называете. А чтобы мне не держать его, потому что я все равно не удержу его с вами, я взяла ломик с острым кончиком. Воткнула его поглубже, одела на него кольцо, а второй конец бросила вам. И попала по голове.

— Ничего, мне не больно. Уж лучше тросом по голове получить, чем отправиться на переработку. Варя, ты заслужила подарок. Как только мы управимся с этой гадиной, поедем в магазин, и наберем всего, что тебе нравится.

— Ура, и никто не скажет, что денег не хватит! Сейчас все бесплатно!

— Ты во всем видишь плюсы. У тебя и каникулы идут больше, чем обычно.

— Нет, лучше двойку получить, чем такое лето.

— Хорошо, остановимся на бесплатном шопинге.

Три стакана теплого кофе с сахаром придали сил. Пора приступать к делу. Я развернулся и припарковался задними колесами в озеро. Надел респиратор, опустил пандус в озеро и начал сбрасывать бочки в озеро. Одну за одной. После десятой бочки, я переставил пандус на край тела гиганта, и при помощи троса закатил их на тушу. Монстр, как-будто предчувствовал недоброе. Он всячески пытался сбросить с себя смертельный груз. Но у него не хватало на то возможностей. Я сбрасывал девять раз по десять бочек. Наконец, последняя бочка была водружена на тушу гиганта. Нам оставалось, сбросить это все в яму, которая чуть не стала моей могилой. До нее было метров двадцать, из них половину нужно проплыть. Я хотел расположить бочки вокруг ямы так, чтобы при очередном ее открытии их все засосало в нее, как меня.

Для реализации моего плана пришлось сгонять в город и набрать «полторашек». Мы сидели на пляже и выливали лимонад из бутылок в озеро. Поначалу это вызывало у Вари шок, примерно такой же, как выливать водку из бутылки перед алкоголиком. Она предлагала мне сливать весь лимонад в одну емкость, чтобы выпить потом. Но я пообещал свозить ее на большое лимонадное сафари. После этого она просто отпивала понемногу из любой понравившейся бутылки, а остальное выливала. Из тридцати пустых бутылок, мы сделали три «спасательных пояса» для бочек с химией. Теперь мне предстояло отметить точное расположение ямы, и можно тянуть к ней опасный груз.

— Я предлагаю из бутылок сделать поплавки вокруг ямы — Варя подняла руку, как в школе, чтобы высказать свое мнение.

— Садись, пять. Но я сам до этого догадался, только ты вперед сказала — это было правдой, но звучало по-детски. — Давай соберем гальки для грузил, и я поплыл.

Чтобы не подвергать жизнь девочки опасности, вместо якоря я использовал три связанные бочки. Примерно на полпути я притопил их и притравливая трос, осторожно поплыл в сторону цели. Зная примерное расположение рецепторов, заметить их вовремя оказалось гораздо легче. Троса хватило с запасом. Я положил на воду три бутылки, на расстоянии пяти метров друг от друга. Теперь нужно было обойти яму с другой стороны. Терять времени на возню с бочками не хотелось, и на свой страх и риск я отцепился от троса, и проплыл с обратной стороны без страховки.

Возня с доставкой бочек, заняла уйму времени. Мы успели перекусить пару раз, и один раз я вздремнул, пока последняя бочка оказалась у цели. Перед тем как возбудить рецепторы «пещеры Аладдина», я снарядил три магазина патронов и приготовил фотоаппарат.

— Так, я сейчас иду и бросаю бутылки в круг, когда увижу, что попал, держи трос крепче. Буду убегать.

— Ага!

— Не ага, а так точно!

— Так точно! Ага?

— Ага.

С десяти метров и ребенок попадет в круг диаметром метров пятнадцать. Я бросил подряд три бутылки и стал ждать. Почти сразу вода приподнялась, и послышался шум водоворота. Цепляясь за трос мертвой хваткой, я добрался до Вари, выбрался и стал ждать результата. Минут пять вода кружилась над ямой, прежде чем монстр поднялся над ее поверхностью. Результат был. Гораздо больше половины бочек затянуло в яму.

— Варя, жди меня здесь?

— Мне интересно посмотреть.

— Нет, я сказал. Фотки потом посмотришь — повесив фотоаппарат на одно плечо, а автомат на другое, я побежал к яме. Скользкая поверхность не давала сделать это быстро, но и расстояние было не ахти какое.

Я попробовал подтолкнуть бочку к яме. Но куда там. Ноги скользили, как при нулевом трении. Тогда я подобрался на карачках к краю ямы и сделал несколько фотографий. Бочек двадцать не успели попасть в яму. Значит семьдесят лежат здесь, на дне. Это семь тысяч литров яда. А его еще разводить надо, десять миллилитров на десять литров воды. Цифра получалась астрономическая. Должно было подействовать. Я снял автомат с плеча, поставил на одиночный огонь, и начал дырявить одну бочку за другой. Вода на дне ямы окрасилась в молочный цвет. В нос ударил резкий запах химических препаратов. Мне было плевать. Гиганту скоро станет гораздо хуже, чем мне. А вдруг у него еще и аллергия на химию. Стенки ямы дрогнули и пошли друг к другу. Я прихватил свое добро и бегом кинулся к Варе.

Она смотрела в небо, прикрывшись ладонью от солнца. Затем побежала, я не сразу понял для чего. Но тут на девочку стрелой спикировала «гарпия». Она ударила Варю сзади. Девочка и птица закувыркались по черной поверхности чудовища. Затем птица вскочила и попыталась вцепиться когтями в девочку. Варя отбивалась руками, кричала и звала меня на помощь. А у меня не осталось ни одного патрона. Я бежал со всех ног. Птица кидалась на Варю. Руки и ноги девочки, которыми она пыталась отбиваться, уже были в крови. На последних метрах я прыгнул и схватил «гарпию» за шею. Я поднял птицу над собой и изо всех сил ударил о поверхность гиганта. Потом еще и еще. Затем свернул ей шейные позвонки и что-то еще, не помня себя от ярости. Птица дергалась в конвульсиях, болтая незакрепленной головой в разные стороны. Монстру пришел конец. Опомнившись, я бросился к Варе. Она ошалело рассматривала свои руки и ноги, с которых капала кровь. Я схватил ее в охапку и понес к машине. Девочка не плакала, она остекленело смотрела в одну точку. Бедняга была в шоке. Хорошо, что боли сейчас она не чувствовала. Почему я не взял ее с собой? Почему?

Варя обняла меня за шею. Я почувствовал, как кровь течет мне за шиворот. Если бы я мог повернуть время вспять, чтобы предотвратить это. Говорят, родители всегда хотят болеть сами за своих детей. Я хоть и не родитель Вари, но мне было бы гораздо легче, если на ее месте оказался я. В будке у меня лежала аптечка первой помощи. Я сам насобирал ее, на всякий случай.

— Сейчас протрем руки и ноги спиртиком, чтобы зараза не пристала, а потом забинтуем. И все будет хорошо, только не плачь — Варвара ничего не ответила, посмотрела мне в глаза, и в них я прочел понимание. Она совсем не боялась.

Я полил спиртом на большой кусок ваты и протер правую ногу девочки. По виду она была самой пострадавшей конечностью. Варя втянула воздух.

— Терпи, если не будешь плакать, я принесу тебе все, что пожелаешь. Идет? — Варя кивнула в знак согласия.

Все раны были поверхностные, кроме одной, вдоль голени. Сантиметров десять в длину и на глубину до сантиметра. Кровь из раны текла довольно интенсивно. В медицине я полный профан, но мне кажется, что никаких важных артерий в этом месте нет. Я приложил ватно-марлевый пакет вдоль раны и перемотал бинтом. Остальные раны, хоть и кровоточили, но на вид были поверхностными. Я обмотал всю ногу бинтами, оставив наружу одну коленку. Левой ноге досталось меньше. Я обтер ее спиртом и замотал бинтами. Руки пострадали только с одной стороны. Варя рефлекторно прикрывала ими лицо во время нападения. Раны на них оказались не глубокими, и после обработки спиртом я перемотал их. Потом встал и критически осмотрел дело рук своих. Варвара представляла собой очень жалкое зрелище. Перепачканная в крови, с какими-то испуганно-грустными глазами. Она смотрела на меня, и я не мог понять, что в них написано. Мне кажется, ей хотелось, чтобы я успокоил ее, сказал, что все будет хорошо. Она еще не произнесла ни одного слова с того самого момента. Я присел рядом с ней, положил ее голову себе на ноги.

— Не бойся Варь, у тебя нет ни одной серьезной раны, одни царапины, они скоро заживут. Мы с тобой сделали такое важное дело, что скоро все должно вернуться к прежнему. Твои родители приедут. Они, конечно, удивятся, что уехали всего на один день, а ты уже расцарапала себе все, что можно. После этого они всегда будут брать тебя с собой. Да. Может ты когда-нибудь, и вспомнишь про дядю Аркадия и приедешь навестить меня. Ты же приедешь поступать в университет в город? Конечно, приедешь. Не здесь же торчать всю молодость. К тому времени я уже буду матерым алкоголиком, и мы с тобой крепко поддадим, да будем вспоминать боевые деньки. Представляешь, когда мы с тобой спасем человечество, и все вернется на круги своя, никто и знать не будет, что это наша с тобой заслуга. Мальчишки будут дергать тебя за косы, а ты будешь им говорить, что если бы не ты, то их уже и в живых не было. А мой начальник, будет брызгать на меня слюной, и дуться от собственной важности, а я буду знать, что это я дал ему шанс злиться и надуваться, как жаба. — Варя закрыла глаза. У меня, с перепугу, аж все перевернулось перед глазами. Я затряс плечо девочки. — Варя, Варь!

— Я спать хочу — еле слышным голосом произнесла девочка.

— Уф, слава богу, я перепугался, конечно, спи — Я подложил подушку вместо своих ног, положил рядом Павлика и вышел.

Чтобы Варваре лучше спалось, я завел генератор и включил кондиционер. Происшествие на озере выбило меня из колеи. Оставшись наедине с собой, я занялся самоедством. Это была моя вина, чтобы иметь возможность защитить девочку, нужно держать ее рядом. А я отправлял ее на пост, как взрослую. Идиот. Мне даже не интересно было, что там происходит с озерным гигантом? Как ему по вкусу наша отрава? Здоровье Вари меня беспокоило намного больше. Я поднимался в будку через каждые пять минут, слушал ее дыхание, щупал лоб. Успокаивался на время, а потом снова поднимался и все по кругу.

Прошло восемь часов прежде, чем Варя проснулась. Я потихоньку вошел, чтобы в очередной раз послушать дыхание и пощупать лоб.

— У меня все болит — неожиданно сказала девочка. Она помахала забинтованными конечностями — особенно нога. Вот эта.

Она показала на правую ногу. В том месте, где была большая рана, бинт напитался кровью. Ноге требовалась перевязка.

— Давай, я дам тебе таблетку от боли, от заразы и перевяжу тебе ногу? — под понятием «от заразы» я подразумевал антибиотик.

— Давай, но перевязывать будем, когда боль пройдет.

— Хорошо.

Девочка разгрызла таблетки и запила теплой водой, потом хитро прищурилась и спросила меня.

— А ты тетю Настю знаешь?

— Какую тетю Настю? — мне это показалось невероятным, но я догадывался, о какой тете Насте шла речь.

— Та, которая с медведем ходит. Она мне рассказала, что знает тебя, с тех пор, как ты попал сюда. Она похвалила нас. Сказала, что не ожидала такого результата, что ты дядя Аркадий сильный и умный, а со мной еще и осторожный.

— Да уж, себя-то я уберег. Да я знаю эту тетю Настю. Чего еще она рассказывала?

— Про меня спрашивала, ей интересно, как я могла столько времени прятаться. Рассказала, что когда все закончится, все вокруг станет, как было. Нужно только довести дело до конца. А она красивая, правда? — Варя с хитринкой посмотрела на меня.

— Ну…. я не знаю…это же, как сон…вдруг у тебя она выглядит иначе?

— Голубые смешливые глаза, русые волосы, делает постоянно вот так — Варя хотела показать, как Настя поправляет свои волосы, но скривилась от боли.

— Вроде, похоже. Но тебе еще рано махать руками. Ложись, сейчас ногу перемотаем.

Варвара ойкала и покрикивала, когда бинт отрывался от присохших краев раны. Но это было приятнее слышать, чем ее гробовое молчание, когда я бинтовал в первый раз. Вроде ничего опасного с раной не произошло. Она уже не выглядела так страшно, как мне показалось сразу. Я приложил чистый пакет и забинтовал заново.

— Хорошо, что на свадьбу одевают длинные платья, а то увидят родители жениха невестку с такими шрамами, да испугаются брать. Скажут, наш мальчик гладкий да белый, а ваша то, вон какая, вся в шрамах.

— Ну, прям, дядя Аркадий, да мне все мальчишки завидовать будут!

— Да это я шучу, чтобы отвлечь тебя от раны. Ну вот, все готово. Но ходить тебе пока нельзя, только на горшок. Рана еще не затянулась, а потому, пока постельный режим. А я пойду, полюбуюсь, что там, на озере происходит.

— Далеко не уходите — Варя испуганно приподнялась

— Да я из машины, в прицел посмотрю.

Кажется, начиналось. Огромный организм, занявший все озеро, был неспокоен. По блестящей черной поверхности перекатывались волны. Спокойная гладь озера пришла в движение. Она рябила и плескалась идущими навстречу друг другу волнами. Похоже, что гиганта трясло в лихорадке. Чувство мстительной радости наполнило душу. Даже комок подступил к горлу и на глазах выступили слезы. Пускай потрясется, если не сдохнет с первого раза, еще привезем отравы. Смотреть дальше было не на что.

— Как ты? — я приоткрыл дверцу будки.

— Болят — девочка слегка подвигала руками и ногами — Ноют, особенно нога.

— Сейчас в аптеку поедем. Если бы я знал, сколько бинтов уходит на перемотку, то набрал бы больше. Может, присмотрим и от боли, что-нибудь. У меня, если честно, раньше голова только с похмелья болела. Я одним анальгином спасался. Не представляю, что можно еще выпить, чтоб не болело.

— А я рекламу помню по телевизору, там всякие лекарства от боли рекламировали. Если отнесете меня в аптеку, то я вам покажу. А еще, витаминок наберем. Мне кажется, у нас уже авитаминоз начался.

— Ты такая умная, сам бы я про витаминки не догадался. Всю дорогу на чипсах жил, какие в них витамины. Нам еще переодеться надо, а то мы выглядим, как работники скотобойни, все в крови.

— Ага, хорошо, дядя Аркадий. А то ты все мои наряды на факелы перевел.

— Обещаю, этого больше не повториться, будем шопинговаться, пока в машину наряды будут лезть!

— Урааа! — Варя попыталась хлопнуть в ладоши, но скривилась от боли — Аай!

— Поэтому, вначале едем в аптеку.

То, что озерный монстр корчился в конвульсиях, не вселило в меня эйфорического легкомыслия. Я так и не знал, с кем имею дело, поэтому не мог предполагать, откуда еще могут возникнуть опасности. По намекам Насти, я понял, что двигаюсь в нужном направлении. Но ни разу не получил открытого ответа, о том что представляет собой эта история с монстрами, откуда они взялись, какую цель преследуют, как их истребить раз и навсегда? Весь происходящий в «подкупольном мире» цирк напоминал игру, или даже логическую загадку. Я сам должен был догадаться, о том, что здесь происходит. Если ответ мне сообщат извне, то я автоматически проигрываю. Только на кону не я, а все человечество, которое ни сном, ни духом, о том, что некий Аркадий отдувается за их счастливую и беззаботную жизнь. А что если, кто-то другой попадал в такую же ситуацию. А я приходил домой в пятницу, наливал себе коньячка, смотрел телевизор и ничего не подозревал?

Дверь аптеки была закрыта на замок с металлической накладкой поперек двери. Я подцепил накладку железным тросом и дернул. Дужка замка отлетела с гулким звоном. Вход был свободен. В первую очередь я набрал бинтов, бактерицидных пластырей и гигиенических прокладок, которые можно было накладывать на раны. Получился полный пакет.

— Давай, я отнесу тебя в аптеку, проведешь мне ликбез по лекарствам — я нагнулся и приподнял Варю. С тех пор, как я снял ее с дерева, в ней прибавилось килограмм восемь.

В аптеке, по ту сторону витрины, стоял офисный стул на колесиках.

— Извольте садиться, Ваше Величество — я осторожно посадил девочку на него.

— Дядя Аркадий, ну что вы со мной, как будто я ногу сломала, я и сама ходить могу — Варе искренне застеснялась такого обращения.

— Ну ладно, ходить тебе еще рано. Так раны не зарастут долго. Давай, лучше хорошо полечимся, чтобы потом можно было быстрее бегать. Показывай, чем тут от чего лечатся?

— Вот! Это лекарство от всех видов боли, бьющее точно в цель. — Варя ткнула в яркую упаковку — А это витамники шипучие, мои любимые, со вкусом апельсина.

— Ага, понял! — Я сломал замок шкафчика под витриной и накидал отмеченных Варей лекарств — Чего еще брать будем?

— Это от поноса, это тоже, это от кашля, это от горла. Во, я люблю леденцы от горла, давай возьмем.

— Варя, ты, что не знаешь, лекарство, как и полезная еда вкусным не бывает?

— Так я же не лечиться, я просто для удовольствия.

— Железный аргумент, я, пожалуй, тоже не откажусь от леденцов. Давай антибиотиков еще наберем.

Через полчаса мы вышли с полным пакетом лекарств, в основном развлекательного характера: витамины, леденцы, пастилки. Не отъезжая от аптеки, я снова перебинтовал раны. Никаких видимых негативных изменений я не заметил. Поверхностные раны затягивались. Большая рана на ноге закровила только тогда, когда я попытался оторвать присохший по краям тампон.

— Болит? — вопрос был праздный, ясно, что болит.

— Немного, спина еще болит — я сильно удивился, на спине вроде не было никакой крови.

— А ну покажи!

Варя нагнулась вперед, я оттянул платье. Под ним красовался огромный синяк во всю спину.

— Вот это да! Я же видел, как птица сбила тебя с ног, но не придал значения.

— Я сама не сразу поняла, что у меня там болит. Руки и ноги болели сильнее и я не чувствовала, что у меня спина болит.

— Бедняга, одно радует, что этой птице хуже, чем тебе.

— Вы убили ее?

— Ну конечно, что мне с ней делать.

— А я не помню этого. Я в себя пришла, когда проснулась. Лежу, вся в бинтах, все болит. Помню, только, как птица на меня полетела и все.

— Вот и славно, такие вещи ребенку помнить не надо. Лучше помни, как ты лежала и объедалась витаминками.

— Хорошо.

— А боль постепенно утихнет, таблетка еще не начала действовать. А знаешь, что лучше всего снимает боль у женщин?

— Что? — Варвара подумала, что я дам серьезный ответ.

— Шопинг! В нашем случае это называется мародерство, потому что мы не платим.

— Но ведь некому деньги отдавать?

— Вот именно! Поехали!

— Вы хотите убедить меня, уважаемый коллега, что нам необходимо прекратить Проект? — голос Мен Ганита вибрировал на предельных тонах, а кожа переливалась всеми цветами радуги.

— Мы зашли в тупик, нам не дают его осуществить те, бороться с кем мы не в силах — Торн Сут устал до смерти от Проекта, от упрямого Руководителя. Больше всего ему хотелось, чтобы все оставили его в покое.

— Вы понимаете, что если бы я слушал таких нытиков как вы, то где бы я сейчас оказался? Я был бы в самом низу, ковырял бы навоз для электростанций!

— Думаю, что это для вас, это было бы самым удачным выходом на ближайшее время.

— Ну, уж нет! Я доведу это дело до конца! Кто нам мешает его доделать? Два несчастных аборигена, которым просто пару раз дико повезло? Вы пали духом. Та сила, которая, по вашему мнению, не дает запустить наш Проект в полную силу, могла бы просто не дать нам его начать. Однако, они нам разрешили это сделать. Они тоже устроили эксперимент. Закрыли нас вместе с аборигенами, как пауков в банке, и ждут кто кого. Нам осталось всего ничего. Прихлопнуть двух существ, и я уверен, что барьер падет. В любом случае, это нужно проверить. — Мен Ганит замолчал и пристально уставился на ученого. Ему было интересно увидеть реакцию на его речь.

— Зерно разума в ваших словах есть. Но боюсь, что уже поздно.

— Что вы подразумеваете под этим?

— По последним данным, у нас не осталось ни одного ксилота.

— В чем проблема, наделаем еще.

— И еще одна проблема, наша биофабрика погибает.

— Что? Что вы сказали? Как это погибает? — кожа Мен Ганита запестрела зелеными сполохами.

— Компьютер показывает сильное отравление. Вероятность летального исхода — сто процентов. У нас есть запись того, как эти аборигены осуществили это. Мы не в силах были противодействовать этому. Один ученый из коллектива пытался взять управление гуртом в свои руки и убить одного из аборигенов. Но гурт не создан для этого, и мы его потеряли.

Как? Что? — Руководитель Проекта потерянно осмотрел присутствующих — Неужели ничего поделать нельзя?

Мен Ганит отрицательно покачал телом. На время в комнате воцарилось молчание. Прервал его Торн Сут.

— Мы уже начали поиск новых миров. На это уйдет некоторое время, но мы считаем, оно у нас есть — ученый обвел возникшей из тела конечностью, присутствующих ученых.

— Это у вас есть время, а у меня его нет — Руководитель Проекта обвел всех ненавидящим взглядом — я полжизни положил, чтобы добиться этой должности, и я сам решу, когда мы закроем Проект. У вас остался хоть один батум?

— Есть, но их запретили, как негуманное оружие.

— По-вашему, гуманно умирать гораздо приятнее?

— По-нашему, лучше избежать смерти. Мы изначально пошли на поводу у политиков. Проект можно было бы давно завершить выбери мы другую планету.

— Слизняки мягкотелые, вам никогда, с таким отношением, не добиться серьезных результатов. Готовьте батума, я отправляюсь на эту планетку, доделывать за вами всю работу. — Мен Ганит окрасился в бирюзовый цвет, цвет крайней решительности.

— Может дождаться комиссии, и сделать это с ее разрешения?

— Напротив, это нужно сделать до нее. Верховному нужен результат, а не плаксивый рассказ о том, как вы сдались, не сумев уничтожить последнего аборигена.

Батум — венец военных технологий улиткообразной расы. Его создали, когда еще планировались путешествия на космических кораблях. Его задачей была атака из космоса. Батум умел самостоятельно приземляться на поверхность любой планеты. Он был прекрасно вооружен и обладал невероятной живучестью. Аппарат управлялся ментально, существом, находящимся внутри самого батума. Огромным минусом боевой машины, являлись, высокие энергозатраты. На автономном питании модуль мог функционировать непродолжительное время, Когда была открыта возможность межпространственного перехода, необходимость в батумах отпала. Их списали под надуманным предлогом, вопреки военным. Несколько таких боевых машин хранились в Научном Центре. На всякий случай.

Мен Ганит занял кресло пилота. Через мгновение началось слияние его сознания с модулем управления батумом. Руководитель подергал конечностями, повертел органами зрения, прицелился из орудий. Батум давал ощущение силы и неуязвимости. Ни одно земное оружие не могло поразить боевую машину. Мен Ганит дал отмашку. Окружающее пространство загудело, поплыло, на мгновение окунулось в белый свет и почти сразу же наполнилось мутной водой, с всплывающими к поверхности воздушными пузырьками. Руководитель Проекта был на Земле.

— Ну ладно, не расстраивайся. Заживут твои раны, тогда и примеришь нормально свои обновки — Варя держала перед собой ворох одежды и квасила кислую мину. — Ты на «гарпию» меньше дулась, чем на себя.

— Я сейчас хочу — буркнула в ворох девочка — я выгляжу, как мумия, осталось только лицо перемотать.

Варя покружилась перед зеркалом в отделе детской одежды и скривила недовольную гримасу.

— Может мне с рукавами надеть что-нибудь?

— С какими рукавами, на улице плюс пятьдесят в самой глубокой тени! Хватит мерить уже, а то меня кондратий хватит. Все, хватай свою одежду и на выход — я подхватил Варю на руки и понес к машине.

— А сам обещал полную будку завалить нарядами?

— Это я по-глупости наобещал, теперь буду осмотрительней.

В этот раз, с Вариной подсказки я поехал к озеру по другому маршруту. Девочка рассказала, что со стороны леса можно подъехать к озеру вплотную. Прокопьевцы, часто использовали лесистую сторону озера для пикников. Мне интересно было посмотреть на состояние озерного гиганта с противоположной стороны. Машина переваливалась с кочки на кочку по лесной дороге. Постепенно желтизна менялась на зеленые краски. Появилась нормальная тень, и запахло влагой. Вскоре сквозь кусты и стволы деревьев показалось озеро. С этого берега гигант был скрыт водой, но было видно, как его конвульсии волнуют поверхность. Я остановился, не доехав до берега метров тридцать. Взял винтовку, фотоаппарат и пошел фиксировать Прокопьевские будни для истории. Проходя мимо будки, постучал по ее борту.

— Как ты там? Я схожу на берег, проведаю чудовище.

— Я, хорошо. Передавай привет.

— Всенепременно. Сиди и не высовывайся.

— Так точно, товарищ командир.

Вода плюхалась о неровности берега. Гигантская тварь спокойно колебала тысячи тон воды. Хоть она и мой враг, ее размеры и сила внушали уважение. Такую бы штуку да в нужное русло. Кормишь ее чем попало, а она тебе мясное поголовье крупного рогатого скота увеличивает, причем сразу взрослыми особями. Или приспособить ее для восстановления численности амурского тигра. В центре озера, примерно там, где я попал в ловушку, расплылось мутно-белое пятно. Скорее всего, мышцы гиганта ослабли, и часть яда вышла на поверхность озера. Представляю, каково сейчас этому монстру. Я присел на пенек. Что теперь нас ждет? Вроде, бороться теперь не с кем. Оставшиеся «гарпии» совсем не появлялись, даже на горизонте. Миссия выполнена. Пора бы уже и вернуть все на место. Кто-то там наверху должен следить за ситуацией и вовремя дернуть рубильник перезагрузки. Мне уже до чертиков опостылел этой жаркий, смертельно опасный мирок. Я не представляю уже, что мог когда-то жить иначе. Все воспоминания затерлись новой действительностью, словно ее и не было никогда. Даже Варвара не вспоминает родителей. Дети быстрее приспосабливаются к меняющейся обстановке. Для нее мама и папа уже персонажи забытого фильма. Чем быстрее я забывал прошлое, тем сильнее мне хотелось в него вернуться. Мне казалось, что если сотрется последняя выцветшая фотография из моего архива личных воспоминаний, то и путь назад, будет заказан. Получается, если я не помню этого, то его и не было никогда. Меня передернуло от таких мыслей.

В раздумьях, я пошел вдоль берега. Совсем осмелев, я позволил себе эту маленькую слабость. Ветки хрустели у меня под ногами на всю округу. Меня это не волновало. Я был уверен, что кроме меня и Вари, слышать этот хруст было некому. Примерно, когда я был в двухстах метрах от машины, я услышал незнакомый звук. Он доносился от озера. Мысли исчезли из головы мгновенно, опасность кольнула меня холодной стрелой в сердце. В том месте, где озеро имело поворот, наблюдалось странное явление. Зеркало воды прогнулось внутрь. Как будто кто-то изнутри потянул его в глубину. Потом оно словно резиновое вспухло наружу и разродилось огромным воздушным пузырем. Опав, поверхность не успокоилась, а продолжала бурлить воздушными пузырями. Шлейф их двигался к берегу. Из соображений безопасности я зашел глубже в лес, вскинул винтовку и стал ждать результатов. Вскоре над водой показался предмет. Он блестел мокрой поверхностью на солнце, и я не мог понять, что это. Впрочем, здесь я приобрел привычку, если видишь, что-то неизвестное, знай, оно хочет тебя убить.

Тем временем, новое существо полностью выбралось из воды и замерло на берегу. Его можно было сравнить с черепахой. Тело, длиной около шести метров, находилось в костяном каркасе. Конечностей я не заметил, но оно как-то выбралось на берег. Возможно, они находились где-то на брюхе. Новому существу шло название «черепаха»

— Значит, будешь черепахой — сказал я вслух, доставая фотоаппарат.

Поймав в объектив новую тварь, я приблизил и щелкнул затвором. В следующую секунду произошло следующее. Панцирь нового существа, казавшийся монолитным, на деле таковым не оказался. В нем открылись круглые отверстия, из которых вытянулись продолговатые трубки. Все это сильно смахивало на подготовку к стрельбе бортом. Хлопки я расслышал, когда мои пятки уже вовсю сверкали по направлению к машине. Лес вокруг меня накрыло пламенем. Один заряд пролетел мимо меня и ударился в ствол дерева. В стороны полетели огненные брызги. Дерево мгновенно вспыхнуло. Меня задело нестерпимым жаром, хотя до дерева было далеко. Огонь походил на напалм. Новая рубашка, которую я совсем недавно взял в магазине, начала тлеть. Кожа горела под ней. Показалась машина. Дверь в будку была приоткрыта и оттуда с ужасом смотрела Варвара.

— Назад, в машину! Закрой дверь! — девочка в испуге закрыла дверь, а я заскочил в кабину. Бросив, как попало, винтовку и фотоаппарат, начал шарить по карманам в поисках ключей. Дурацкая привычка, забирать ключи с собой. Кто, кроме меня способен ездить на машинах в этом «подколпачном» мире? Ключи цеплялись за все неровности кармана. Наконец я вставил их в зажигание. Машина завелась, и я сорвался с места, как бешеный. Представляю, каково было Варе в будке. Машина скакала на кочках, как раллийный грузовик. Лес сменился степью, но я не сбавлял скорость, пока не забрался на холм. С него открывался прекрасный вид во все стороны. Я подскочил к будке, чтобы узнать, как дела у Вари. У нее был всклокоченный и испуганный вид.

— Что это было?

— Не знаю, опять какой-то новый монстр. Как ты?

— Немного поскакала, но ничем не ударилась. Смотри! — Варвара ткнула пальцем за мою спину. Поднимая пыль к нам, на приличной скорости приближалась «черепаха». По всему было видно, что двигалась она без помощи ног. Больше всего это напоминало судно на воздушной подушке.

— Давай, ко мне! — Я подхватил Варю на руки и забросил в кабину.

Удирать нужно было в поселок. Здесь мы на открытом пространстве всегда на виду. По виду, скорость «черепахи» немногим меньше нашей. Значит, мы не сможем оторваться от нее с хорошим запасом. Придется хитрить. Грузовик, подняв тучу пыли, рванул с места. Я не видел, что задумал монстр, просто обострившееся «шестое» чувство вновь помогло мне. Я сделал резкий маневр в сторону. Варвара не удержавшись, упала на меня и заскулила. Почти сразу, рядом с нами упали несколько снарядов. Степь загорелась. Побоявшись, каждый раз полагаться на свои сверхчувства, я повел грузовик таким образом, чтобы мне была видна «черепаха». Монстр отставал. Он снова выпустил веер снарядов в нашу сторону. Я крутанул баранку вправо. Степь слева озарилась оранжевым огнем. На нашу удачу, снаряды у этого чудовища имели дозвуковую скорость. Я видел их полет. Значит, и лететь они должны были недалеко. Монстр снова выстрелил залпом из нескольких стволов. Я понял, что он пытается предугадать мою тактику и потому резко остановился. Огненный шквал разразился впереди, слева и справа от нас. На полном ходу мы пронеслись в туннель между сходящимися стенами огня. Нестерпимый жар обдал через открытые окна. Варя взвизгнула.

— Ты как?

— Нормально, огня испугалась!

Впереди показалось шоссе. Это было наше спасение. Возможно, временное. Я придавил акселератор на полную катушку.

Мен Ганиту доставляла удовольствие охота на аборигенов. Ощущая себя в полной безопасности внутри хорошо бронированного батума, руководитель развлекался погоней. Противник действительно оказался шустрым и сообразительным. Но ему все равно не под силу тягаться с совершенным оружием Мен Ганита. Механический монстр аборигенов исчез из прямой видимости, но сенсоры батума передавали в мозг Руководителя картинку шлейфа выхлопных газов, тянущихся за ним. Сизый дым от грузовика долгое время висел неподвижно, демаскируя его передвижение. Мен Ганит продемонстрировал своему врагу только один вид оружия. Особенностью которого, было не прицельное попадание, а поражение на площади. Высокая температура заряда, окислявшегося на воздухе, плавила любой металл за считанные секунды. Пока, ненавистному противнику везло. Своими внезапными маневрами он избежал попадания. Но в арсенале батума еще полно всяких смертельных штук, которые раз и навсегда прервут череду везений местного везунчика.

— Откуда они берутся-то? — Варвара задала вопрос, который натолкнул меня на неожиданную мысль.

— Эта штука выплыла из озера. Я подумал, что ее гигант родил из последних сил, чтобы защитить себя. А теперь я думаю, откуда сам гигант-то взялся? Не в озере же он жил вечно. Вдруг у них под водой база?

— А кого «у них»?

— Я и сам не знаю ничего про них. Тут какая-то тайна вокруг всего этого. Эта Настя, ну которая во сне, она говорит, что если она нам расскажет, то барьер исчезнет, и твари заполонят землю. Поэтому нам самим нужно догадаться, что здесь происходит, либо вообще не задавать вопросов.

— Мне папа так говорит, когда я сую нос не в свои дела — Варя вертела перед глазами забинтованными руками. Бинты запачкались кровью и пылью.

— Перебинтовать руки надо. Выглядишь как раненый боец, месяц не вылезавший из окопа.

— Я и есть боец. Перевяжем, когда прибьем черепаху. — Девочка посмотрела на меня серьезным взглядом.

— Боюсь, что с «черепахой» будет тяжелее всего справится. Я пока не представляю, как можно убить ее. Она вокруг бронированная вся. А как она стреляет. Как к ней подобраться?

— Тогда нырять в озеро придется.

— Я тоже склоняюсь к этому. Я запомнил то место, откуда она появилась. Скажи мне, где у вас в поселке можно было купить маску для дайвинга?

— В спорттоварах были, и на базаре продавали в сезон.

— Показывай дорогу.

В магазине с советским названием «Спорттовары» маски действительно имелись. И там же я присмотрел фонарик для подводного использования, в герметичном корпусе. Озеро Кривое довольно мутное, я бы так и назвал его Мутное. Там и с фонариком не больше метра видно. По выходе из магазина я сразу услышал необычный звук. В этом мире тихо, я уже привык к этому, поэтому любой звук сразу раздражает слух. Было похоже на звук пылесоса. Без сомнения, это приближалась «черепаха» на воздушной подушке.

— Пылесос работает — Варя тоже услышала этот звук

— Конечно, черепаха пылесосит. — Я припустил рысью к автомобилю, держа на руках девочку.

Следующей остановкой стал снова склад агрохимии. Когда я забирал бочки с отравой отсюда, мне на глаза попались мешки с аммиачной селитрой. Тогда я не придал значения этому, а теперь они мне понадобились для нового плана. Мы не задержались больше пяти минут на складе. Когда я бросил последний мешок в будку, снова послышался подсвистывающий шум «пылесоса». До следующего пункта назначения я давил на газ изо всех сил. Машино-тракторная мастерская была нашей следующей целью. Здесь я видел бумажные кули с серебрянкой. Краска использовалась для покраски колесных дисков сельхозтехники. Еще со школы, мы забавлялись самодельными взрывными устройствами. Почти всегда они умещались в спичечном коробке, или баллончике из-под углекислого газа, для сифона. Селитра смешивалась с серебрянкой, из спичечной серы делался запал, и бомба была готова. Сколько прохожих остались заиками, наверно, после того, как возле них внезапно взрывались наши самоделки. Спасибо детскому неуемному желанию что-то придумывать и хулиганить. Теперь я мог приготовить здоровую бомбу и попытаться спасти всех людей, в том числе и заик. Единственное, что мешало это осуществить, была «черепаха», свистящим воем подгоняющая нас удирать. Стоило нам ненадолго остановиться, как мы слышали приближающийся гул монстра.

В районе элеватора он почти догнал. Большая и прямая улица перпендикулярно примыкала к той улице, по которой мы ехали. «Черепаха», видимо находилась где-то в начале примыкающей улицы. Выехав на просвет, мы попались на мушку монстру. Я успел заметить синюю вспышку, хлопок и мотор заглох. Я выжал сцепление, и машина пошла накатом. Справа был въезд на территорию элеватора. Я не придумал ничего лучше, чем заехать на его территорию. Запаса хода хватило, чтобы подкатиться к дверям одного из зданий. Остановившись напротив дверей, я схватил Варвару, занес ее внутрь. Затем перекидал все мешки с селитрой и серебрянкой. Собрал все гранаты, все оружие, аптечку и прикрыл дверь. Гул нарастал. В здании пахло пылью и мышами. Наверняка грызунам теперь было раздолье. Нужно было уйти подальше от дверей. В здании царил полумрак, окон почти не было. Я сбегал вверх, по гулкой металлической лестнице на разведку. Через несколько пролетов попалась комнатушка, без окон, но с диванчиком и столиком. Наверно «красный уголок» для местных работников. Я отнес Варю наверх, в эту комнату. Когда я спустился, чтобы забрать мешки, гул раздавался совсем рядом. Я приоткрыл дверь. В ворота влетал монстр. Струи воздуха под брюхом «черепахи» поднимали вокруг облака пыли и мусора. Монстр остановился, наверно увидел нашу машину. В трех местах панцирь свернулся как диафрагма фотоаппарата, и оттуда показались орудия. Ни дать, ни взять, пиратский галеон, перед атакой. Раздались хлопки и в мою сторону что-то полетело. Я рефлекторно закрыл дверь. Почти сразу, за дверью бухнуло, и затрещал огонь. Конец моему любимому автомобилю. Я принялся переносить мешки и оружие, наверх. Монстр кружил вокруг здания. Он понимал наверно, что мы внутри, только не знал, как нас выкурить оттуда.

— Давай ногу перебинтуем, по-быстрому. — я решил обновить повязку только на самой пострадавшей ноге.

— Давай.

Варя стоически переносила процедуру перематывания. Пару раз втянула воздух и все.

— Есть хочется — неожиданно сказала девочка.

— Сожалею, но еду я не прихватил из машины. Теперь они догорают вместе.

— Наша машина сгорела? — Варя выкатила на меня свои глазюки.

— Ну, да. «Черепаха» подожгла ее.

— А как же мы попадем на озеро?

— Война план покажет, пока перекантуемся здесь, а там видно будет. Сейчас надо взрывчатку сделать и опробовать ее.

Я отнес в противоположную сторону необходимые для создания взрывчатки ингредиенты. Высыпал на пол содержимое мешка селитры. Отмерил четвертую часть и отодвинул ее в сторону. На глазок отсыпал серебрянки и тщательно перемешал ее с селитрой. Получилось килограмм десять взрывчатки. Что довольно много. Полученную смесь я собрал в пустой мешок. Достал гранату. Поджал усики чеки и немного вытянул ее из запала. Привязал к кольцу веревочку. Положил гранату в мешок с взрывчатой смесью. Мешок туго завязал, оставив торчать наружу веревку, привязанную к чеке. Граната у меня использовалась, как детонатор. Осталось подловить монстра, чтобы испытать на нем мою вещицу.

«Черепаха» не стояла на месте, судя по гулу, блуждающему вокруг здания. Я нашел подходящее для броска окно и замер в ожидании цели. Монстр приближался. Время горения запала, примерно три секунды. Нужно рассчитать так, чтобы взрыв произошел очень близко от монстра. «Черепаха» появилась в поле зрения, раздувая вокруг себя пыльное облако. Я прикинул расстояние и скорость сближения. Еще чуть-чуть, еще. Пора! Я дернул за веревку и бросил мешок вниз. Монстр меня сразу же почуял. Я успел заметить, как открылись его диафрагмы, готовые обнажить орудия. Но я не стал ожидать окончания эксперимента. Ноги несли меня по коридору, когда грохнул взрыв. Ударная волна прокатилась по зданию, послышался звон разбитых стекол. Мне интересно было, что сталось с монстром. Похоже ничего. Знакомый гул не затих.

— Как ты тут? — я забежал в комнату к Варе. Она смотрела на меня вытаращенными глазами.

— Это ты так бахнул?

— Я, я. Только на монстра это никак не повлияло. Гудит себе под окнами. Выглянуть, что с ним произошло, страшно.

— Ой, а он где-то рядом — Варя подняла вверх палец, привлекая мое внимание.

Действительно, шум раздавался не как прежде, снизу, а был как будто на уровне с нами. Я показал Варе жестом, чтобы она замолчала. Мы притихли. Гул поднимался вверх. Оказывается «черепаха» умела летать, как самолет вертикального взлета. Интересно посмотреть, как у нее защищено брюхо. Я спустился вниз и взял автомат. Потом побежал по лестнице вверх. Здание элеватора, если мерить его типовыми этажами, было не меньше шестнадцатиэтажного здания. Я один раз остановился отдышаться, пока достиг примерно двенадцатого этажа. Где-то невысоко наверху завывал реактивными струями монстр. Надеяться, что монстр даст рассмотреть свое брюхо и как следует прицелиться, я бы не стал. Когда мне показалось, что он проходит как раз надо мной я высунулся и дал длинную очередь. Монстр резко опустил и выстрелил в окно. Я успел отскочить, когда оконный проем запылал огнем. Один заряд залетел внутрь и загорелся. Путь вниз по лестнице был блокирован. Хорошо, что их здесь две, по разным концам коридора.

Когда я стрелял в брюхо, то успел заметить, что сопла чудовища открыты и вполне возможно, что часть пуль, попала в них. «Черепаха» получила урок и снова опустилась к поверхности. Я же поспешил делать вторую бомбу.

Руководитель нервничал. Забавная погоня превратилась в нудное ожидание, когда жертва обнаружит себя. Жертва обнаружила, но совсем не так, как это хотелось. Сенсоры уловили движение наверху. Мен Ганит активировал пушки. Но никто не придал значения летевшему им навстречу объекту. Автоматика батума не восприняла его как оружие и пропустила. В итоге возле них произошел взрыв. Часть сенсоров вышли из строя на время. Пришлось активировать программу регенерации. Руководитель решил сменить тактику. Ему показалось логичным начать сканировать здание сверху акустическими и объемными сенсорами. Руководителю было невдомек, что и у батума, совершенного оружия есть слабые стороны. Дюзы воздухогенерирующей установки, были совершенно открыты. Когда сенсоры вновь уловили движение, почти сразу же пришли сигналы повреждения воздушного генератора. Мощность установки упала, так, что пришлось опускать аппарат к земле. Мен Ганит успел выстрелить в оконный проем, но датчики зафиксировали удаляющиеся шаги. В этот момент Руководителя Проекта кольнуло чувство, что он никакой не охотник, а очень даже, возможная жертва. Тем не менее, легко сдаваться было совсем не в характере Руководителя. Аборигены спрятались в здании, которое, по сути, было ловушкой. Механический монстр, позволявший им прежде удирать, стоял обугленным скелетом в стороне. Нужно занять позицию на отдалении, активировать все возможные датчики и ждать, когда люди выберутся наружу. А пока можно помочь им это сделать.

Мен Ганит остановил батум на некотором удалении от здания. Отключил генератор воздуха для экономии энергии и стал ждать.

«Черепаха» бросила играть в близкий контакт. Она отплыла метров на сто от здания и заглохла. Выключила свой воющий мотор и затихла. Наступила гробовая тишина. Я почувствовал, как от меня ждут ошибок. С такого расстояния я ничего не смогу сделать своей взрывчаткой. Да и мимо окон лишний раз не пройдешь. С другой стороны временное затишье, это даже хорошо. Я спокойно могу перейти на противоположную сторону здания и делать там новую бомбу. Я снова зашел проверить Варю.

— Как у тебя дела?

— Пылесос замолчал. Ты его подбил?

— К сожалению нет. Немного надавал по заднице, и он приземлился в сторонке. Ждет, когда мы с тобой выбросим белый флаг.

— Это как?

— Когда воины уже не могут сопротивляться, они вывешивают белый флаг, знак того, что они сдаются.

— Я тоже вешала на забор белую простыню.

— Ты не сдавалась, ты дала сигнал друзьям.

— Не придумал, как нам добраться до озера без машины?

— Нет. Этот монстр не дал нам выбора. Придется вначале его убить, или обездвижить, а потом отправляться на озеро. Сейчас пойду, поищу хороший корпус для мощной бомбы.

— Давай, но только не долго. Страшно одной в темноте.

— Да брось, после того, что мы с тобой пережили, страха в нас не должно быть в принципе — Вранье, конечно. Я сам боялся, как ребенок.

На первом этаже здания располагалось множество комнат. В основном они были закрыты, но таблички рядом гласили, что это комната операторов, бытовые комнаты, электрогенераторные и прочие, необходимые для нормального функционирования элеватора. Я искал что-то вроде баллона. Чтобы в него полезло килограмм тридцать взрывчатой смеси. Я проверял одну дверь за другой. Одна из них поддалась, и в лицо дохнуло сыростью. Похоже, подвал. Фонарь у меня был с собой. Я включил его и обнаружил ступеньки ведущие вниз. Очень интересно. Я спустился по ступенькам. Свет выхватил тоннель, конца которому не было видно. Я решил проверить, куда он ведет. Может быть, это наш шанс покинуть ловушку. Мои шаги глухо отражались от стен. Туннель все не кончался. На полу блеснуло что-то белое. Я направил на это свет фонаря. Это были кости. Неподалеку лежал череп несчастного. Возле него валялись ключи от автомобиля с брелоком сигнализации. Я поднял ключи и сунул в карман. Поодаль обнаружились еще останки нескольких человек. Возможно, монстры застали их здесь, когда они пытались бежать? Но куда? Я отмахал не меньше двухсот шагов, примерно, метров сто пятьдесят. Вскоре на мои вопросы появился ответ. Обратный конец тоннеля вывел в гараж служебных автомобилей. Кто придумал этот тоннель, тому я благодарен по гроб жизни. Но у местного начальства, похоже, рыльце было в пушку. Не зря они придумали для себя запасной выход. В гараже было несколько легковушек иностранного производства и новенький блестящий джип. Судя по эмблеме, ключи были от него. Я по-быстрому осмотрелся в гараже. Ворота открывались изнутри. Прекрасно. Теперь нужно возвращаться. Наверно, Варвара уже переживает.

— Я нашел отсюда выход! И там есть машина, на которой мы сможем уехать отсюда!

Варя аж подскочила от неожиданности. Потом скривилась от боли.

— Классно, а ты бомбу сделал?

— Нет, пока не нашел из чего делать. Пошел корпус для бомбы искать нарвался на подземный проход. Вернулся быстрее, чтобы ты не переживала. Как «черепаха»? Не заводилась?

— Все тихо было?

— Я тогда посмотрю одним глазком, что она там делает, и пойду дальше корпус искать.

— Хорошо, товарищ командир.

— Отставить рядовой, уставщину! Давай по-простому.

— Ага!

— Вот, это лучше.

Зря я выглядывал. Монстр ждал меня. Он выстрелил буквально за секунду до того, как моя бестолковая физиономия высунулась в окно. Слишком поздно я сообразил, что мне не нужно этого делать. Я только отпрянул, как по стене ударили огненные заряды. Меня не зацепило, но температура поднялась так высоко, что моя рубашка вспыхнула, а волосы подпалились. Я отскочил подальше от пламени и скинул рубашку. Наверняка будут ожоги. Монстр казался непобедимым и неприступным. Его нельзя даже близко сравнивать с предыдущими существами. Ни подойти к нему, ни из оружия поразить, никак не получается. Неприступный, как крепость Измаил. Откуда же он взялся на нашу голову? Я в глобальном смысле. Как из озера он выплыл, я видел. В озере, стало быть, кроются все ответы.

Завалы хозяйственных помещений громоздились бесконечным хламом. Среди них обязательно должна найтись нужная емкость под самодельную бомбу. Тело горело в местах ожогов. Я почти не замечал этого. Нужно было спешить. Если появится вторая «черепаха» и станет с противоположной стороны, то нам с Варварой здесь полный «кирдык». Ломы, лопаты, метла, какие-то мешки, запчасти для транспортерных лент и прочий пыльный хлам прятался в непроницаемой тьме помещений. Я с ожесточением пинал его, ронял на пол. Ничего подходящего не попадалось. Я присел передохнуть. Сердце учащенно билось. Поднятая пыль лезла в нос и раздражала слизистую. Я громко чихнул и ударился головой обо что-то. Фонарь выхватил из темноты металлические стеллажи прикрытые пологом. Под пологом стояли в ряд алюминиевые сорокалитровые фляги. Тем, кто провел детство в деревне не нужно объяснять, что это за фляги. В них возили воду, молоко, ставили бражку. Это была совершенно незаменимая вещь в хозяйстве. Под них даже делали специальные полукруглые тележки. Это было то, что я искал. У фляги, на горлышке имелась уплотнительная резинка. Значит, она будет герметичной. Фляга оказалась пустой и я вприпрыжку, вместе с ней побежал туда, где лежала селитра и алюминиевая пудра. По дороге я проведал Варю.

— Как дела? — я помахал емкостью перед девочкой

— Хорошо! Руки и ноги побаливают немного. А что ты с флягой ходишь?

— Да вот, бомбу глубинную хочу сделать, чтобы раз и навсегда покончить с проблемой монстров в вашем поселке.

— Давай, давай. А то «черепаха» покончит скоро с проблемой людей в нашем поселке. — Варя улыбнулась — А чего ты рубашку снял-то?

— Сгорела от любопытства. Ну, все, я пошел.

Варя махнула в ответ головой. Я видел, что она держится, что раны наверно ноют намного сильнее, чем она рассказывает. Как мне хочется покончить со всем этим.

Заполнив флягу наполовину взрывоопасной смесью, я положил туда гранату с ослабленными усиками и привязанной к кольцу, веревкой. Накрыл гранату дощечкой, чтобы она не перевернулась, когда я потяну за веревку, и засыпал остатками смеси под «горло». В крышке фляги я пробил небольшое отверстие, под диаметр веревки. Обмазал края горловины солидолом. Продел веревку в отверстие, которое тоже смазал солидолом, чтобы избежать протекания воды вовнутрь и закрыл крышку. Бомба была готова.

Она оказалась очень тяжелой. Изловчившись, я кое-как смог пристроить ее себе на спину. До гаража дорога показалась очень долгой. А там ее надо было аккуратно поставить, чтобы не привлечь внимание монстра. Побег планировался в полной тайне, иначе его не осуществить. Я не очень понимал, где находится гараж, а где монстр, пока не посмотрел в маленькое подслепое окошко. Ворота гаража смотрели под углом к торцу здания. Я видел нашу сгоревшую машину, но монстра закрывало здание. Соответственно, он тоже не мог видеть гараж. Это было нам на руку. Напротив ворот стоял бетонный забор в два человеческих роста. Он начинался на одном уровне с гаражом и образовывал своеобразный ограниченный проход. Мне стало интересно, куда выводит проход. Из окна рассмотреть было совсем невозможно. Внутри ворот имелась дверь для человека. Запиралась она изнутри. Я нашел небольшую пластиковую емкость, в которой бултыхалась черная маслянистая жидкость, похожая на отработку. Смазал ей все петли и засовы. Затем осторожно приоткрыл дверь. Дверь не издала ни звука. Я вышел на открытый воздух. Проход вел на улицу, но совсем не на ту, по которой мы приехали. При удачном стечении обстоятельств у нас должен быть получасовой запас времени. А дальше? Я не знал, как сказать Варе, что у меня, скорее всего, билет в один конец. Я не успею отплыть далеко от своей бомбы. Запал гранаты горит секунды три-четыре. Во фляге, килограмм пятьдесят взрывчатки. Других вариантов я не вижу. Зато у меня появился еще один хитроумный план, как нагадить монстру.

Запасливые шоферы элеваторного гаража держали ведро болтов и гаек на всякий случай. Если бы они здесь были, я бы сказал им, что этот случай наступил. Я отсыпал в тряпицу примерно кило железок и нырнул в тоннель. У меня еще оставалось немного смеси, из которой я изготовил безоболочную бомбу с поражающими элементами, как говорят наши СМИ. От первых ворот гаража до забора я сделал растяжку. Но установил таким образом, чтобы веревка с бомбой зацепились и остались висеть на монстре. Мешок должен был волочиться под тушей монстра и взорваться под его дюзами, поразив в самую уязвимую часть. Растяжка напоминала редкую сеть из трех ячеек. В какую-нибудь из них должна была попасть морда «черепахи». Пора идти за Варей.

— Слушай Варвара, здесь такое дело… — я описал ей проблему с коротким запалом бомбы. — Я думаю, тебе стоит остаться здесь. Если у меня не получится, то тварь прилетит и убьет тебя.

Варя долго смотрела на меня, словно не понимая того о чем я говорил. Или она просто накапливала подходящие выражения. Наконец она разверзлась речью, смешанной с плачем.

— Ты чего, дядя Аркадий! Сдурел! Я здесь не останусь, ты на минуту выходишь, а меня трясет от страха. Я же лучше умру, чем останусь одна здесь. Ты не пожалеешь меня, если оставишь. Ты себя успокоишь. А я буду здесь лежать хромая, и кричать, пока не придет монстр и не убьет меня. Мне с тобой рядом совсем не страшно, я же знаю, что у тебя все получится, ты вон их сколько убил. И даже не думай сбегать, я за тобой побегу, как смогу — Варя упала головой на свои забинтованные руки. Спина заходила ходуном. Девочка рыдала.

Я погладил ее по голове и попытался успокоить.

— Варя, я просто спросил, я же думал, что испугаешься остаться одна на берегу — сейчас мне уже самому казалось, что лучше взять Варю с собой. Если я прав насчет того, что в озере есть штуковина, откуда лезет вся эта мерзость, то после того, как я взорву ее ко всем чертям, должен наступить мир. Да и как оставить ребенка, который свихнется от страха. Гуманнее, все-таки взять. — Хорошо, собираемся.

Я закинул автомат за спину, взял Варю на руки и спустился в тоннель.

— Каталась на таких джипах? — я поставил Варю возле черного красавца.

— Ух ты! Нет, не каталась, у нас с папкой «классика». Он ее поменять все хочет, а мамка не позволяет, она хочет ремонт в доме сделать.

Джип не стоял на сигнализации. Поэтому нам не пришлось крякать и пикать. Я усадил Варю рядом с собой. В салоне пахло кожей и цитрусовым ароматизатором. Бомбу поставил в багажник, автомат между сиденьями, а маску и фонарик бросил в бардачок. Смазанные ворота открылись бесшумно. Мотор завелся с первого раза.

— Ну что, Варвара, помнишь короткий маршрут до базара?

— Конечно, помню.

— Тогда за лодкой!

Мен Ганит утомился ждать, когда аборигены соизволят покинуть здание. Этот мирок перестал ему казаться желанным, после нескольких часов пребывания в нем. Гравитация немного выше, чем на его родной планете. От неподвижного сидения мышцы затекли и болели. Влажность воздуха за бортом была намного ниже комфортной для улиткообразных существ. Если бы не гипертрофированная амбициозность Руководителя, то он уже давно бы плюнул на весь этот Проект и вернулся домой. На его век крепости планеты хватит, а там хоть трава не расти. Абориген пару раз высовывался в окна и Мен Ганит, чуть не поразил его. Но шустрый тип успевал скрыться. Потом он надолго затих и вроде бы ничего не происходило. Изредка доносились негромкие звуки, но по ним нельзя было понять, куда стрелять. Мен Ганит совсем потерял бдительность. Когда он понял, что его перехитрили, и люди снова удирают, ему ничего не оставалось, как запоздало разгонять воздухогенетаторы батума, которые полностью не восстановились. Батум двинулся по следу механического монстра. Руководитель видел препятствие на дороге, но не придал ему, ни малейшего внимания. Веревки накинулись на морду «черепахи», чека выдернулась из запала и осталась валяться на дороге. Мешок с зарядом, как и планировалось, оказался под брюхом монстра. Через несколько секунд раздался взрыв. «Черепаху» подбросило ударной волной и перевернуло на спину. Монстр, конечно не погиб. Как ни в чем не бывало, он встал на брюхо. Дюзы работали, но кроме воздуха они выдували кровь и лохмотья плоти чудовища. Мен Ганит ошалело проанализировал полученную от органов батума информацию. Воздухогенераторы пострадали очень сильно. Мощности оставалось процентов двадцать, и она продолжала падать. Установка травмировала сама себя. Необходимо было остановиться до ее восстановления. Однако Руководителя затмила ярость. Она лишила его самоконтроля, дав волю мести.

Где-то вдали гулко жахнуло. Я понадеялся, что не зря. Монстр немного запоздал с реакцией. Мы уже отъезжали от базара, груженые резиновой лодкой. Джип ехал намного быстрее, чем наш грузовик. Показалось озеро. Водная гладь безмолвствовала. Никаких сотрясений и конвульсий. Гигант или выжил, или дал дуба. Я встал почти в воду своей стороной автомобиля. Открыл дверцу и спрыгнул в озеро. Гигантская тварь сдохла. Я попинал ее в тело. Холодное прикосновение мертвой плоти. Чтоб гореть тебя в аду. Я вытянул лодку из машины. Загрузил в нее бомбу, достал из бардачка фонарик и маску. Варя смотрела на меня сквозь слезы

— Вернись, а.

— Обязательно вернусь. — Я взлохматил ее волосы — Скоро все закончится, вернутся твои родители и заживете лучше прежнего.

— А я, дядя Аркадий, смогу стать прежней? — вопрос совсем не детский. Вряд ли пережив такое, ребенок может остаться тем же ребенком.

— Варя, как говорит одна уважаемая мной женщина «Все, что не убивает меня, делает меня сильнее». Ты просто станешь сильной Варей, не прежней, а другой, новой и сильной. Ты станешь сильнее любить все вокруг себя. Посмотри, какой красивый мир. Как не хочется уходить отсюда. Ну ладно, торопиться надо, а то мы с разговорами ничего сделать не успеем. На, держи Павлика, на счастье. Спас я его. — Я протянул Варе игрушку. Она прижала его к себе.

Я остановил лодку примерно в том месте, где появилась черепаха. Привязал ручку фляги за уключину борта и спрыгнул в воду. Вода через метр от поверхности уже полностью теряла прозрачность. Я включил фонарь и поплыл вниз. Свет фонаря выхватил какую-то конструкцию в толще воды. Размер оценить ее не представлялось возможным, но чувствовалось, что он не маленький. И она снова была из плоти. Никакого железа или бетона. Живая плоть, подрагивающая от прикосновения. Воздух заканчивался и я всплыл.

— Я нашел! — я помахал Варе. Она, молча, махнула мне в ответ.

Во второй раз я увереннее нырнул и быстрее достиг непонятный объект. По виду он напоминал большой барабан или мембрану динамика. В любом случае соответствие было схожим. Туго натянутая мембрана вибрировала под постукиваниями кулаком. Если представить, что неведомые силы внезапно натянули ее изнутри, то станет понятно, почему вдруг прогнулась поверхность воды перед появлением «черепахи». Я снова вынырнул. Тяжело было решиться на тот шаг, который я замыслил. Я снова помахал Варваре, она грустно помахала мне в ответ. В горле стоял комок. Себя было жалко, но Варю было еще жальче. Если придется стать родителем, то представляю, что меня ждет. Сплошные расстройства за детей. Но впервые в жизни я почувствовал себя отцом, и не могу сказать, что мне это не нравится. Третье погружение я сделал из малодушия, просто отсрочил страшный момент. Снова постучал по барабану, прицелился по центру организма. Всплыл и направился к лодке. Подтянул ее к намеченному центру и ухватился за ручку бомбы. В последний раз помахал девочке. Она не махнула мне ответ, а только грызла свои кулаки. И плакала наверно. Отсюда было не видно. Я сдернул флягу и нырнул за ней. Веревка не дала упасть ей на поверхность мембраны. Я перерезал веревку. Бомба упала на мембрану и подпрыгнула. Я подплыл и прижал ее. Левой рукой, придерживая флягу, правой — рванул за веревку, привязанную к гранате и что было сил поплыл прочь.

Взрыва не помню. Меня как будто приплющило в сиденье моей разбитой «Нивы»

— Связь со спутниками установлена, — пробормотал навигатор.

Я резко тормознул и свернул на обочину. Что это было? Я открыл дверцу и вышел на воздух. Порыв ветра шевельнул волосы. Мимо пролетел очередной грузовик с зерном. Сработало. Я ощупал всего себя, осмотрел свой ржавый, но целый автомобиль. Завел машину и поехал на ту самую АЗС. Передо мной зарулила старая «классика» и первой подъехала к колонке. Водитель вынул деньги из барсетки и бросил ее на заднее сиденье. Дверь закрывать не стал. Видимо, денег в ней больше не осталось. Я обратил внимание на его ботинки. Это были те самые, что торчали из сплетения ветвей лианы-убийцы, встреченной мной внутри заправки.

Поселок жил обычной жизнью. Люди спешили по своим делам, а я внимательно вглядывался в их лица, пытаясь увидеть в них проблески недавних воспоминаний. Напрасно. Люди шутили, смеялись, ругались. Все как обычно. Для них ничего не произошло. Вот проехал свадебный кортеж, и тот самый Славик снимал на свою видеокамеру торжественное событие. Вот местный базар, в крайнем павильоне должен еще висеть сарафан, который приглянулся Варе. Интересно, а она помнит что-нибудь?

Я зашел в отдел детской одежды. Сарафан все так же висел на видном месте.

— Заверните мне этот сарафан — я показал на него пальцем.

— А мерить не будете? — продавщица недоверчиво посмотрела на меня

— Спасибо, уже мерили — она снова посмотрела на меня как-то подозрительно

Я вышел с пакетом с сарафаном и пошел искать, где мне смогут красиво упаковать. Затем, не торопясь поехал на ту улицу, где жила Варвара. В глубине души, я верил, что она должна помнить, но сомнения терзали меня. Что если я, как дурак приеду, и стану дарить подарки ребенку, который и не знает меня. Могут подумать чего нехорошего. Я выехал на улицу, ведущую к озеру. Сам не знаю, почему свернул на нее и вскоре увидел знакомую фигуру на велосипеде. Варя ехала мне навстречу. Немного крупнее, чем я ее знал. Без бинтов и шрамов. Она так же, как и я всматривалась в лица людей. Я понял, что она помнит. Варя не замечала меня, пока я не вышел из машины, держа в руках яркую коробочку. Варя резко остановилась, чуть не упав с велосипеда. Она провела рукой по глазам. Я сам почувствовал, что вот-вот заплачу. Я подошел к ней. Варя бросилась и обняла меня. Слезы все-таки не удержались у меня в глазах и упали на волосы девочки.

— Родителям звонила? — Варя закивала головой

— Ага. Они испугались…. что я реву… и обещали скоро… приехать — Варя говорила отрывисто, сквозь слезы — Никто, ничего не помнит.

— Это и хорошо, такое лучше не помнить.

— Я подумала, что ты погиб, дядя Аркадий. Такой огромный взрыв был, и сразу же я оказалась дома. Сначала из окна смотрела, боялась, что опять монстры набегут, а потом звонить начала. Все живы и никто ничего не помнит.

— А теперь представь, что все закончилось. Если хочешь, забудь, если хочешь — просто радуйся жизни. Давай я подвезу тебя домой. Грузи велосипед.

— А что у вас за коробка красивая?

— А это сюрприз, дома откроешь!

— Сарафан?

— Блин, как ты догадалась?

Вечер того самого дня, когда я спас человечество, наконец, наступил. Ночной ветерок трепал газету «Уральский вестник», лежащую на столе летней веранды кафе. Мы с Настей сидели за столом, и пили горячий чай. Я ткнул пальцем в статью «Происшествие в районном центре»

— Слушай. Недавно, в одном из садов районного центра Прокопьевки было обнаружено непонятное существо. Внешне, оно походило на улитку, размером с собаку. По словам очевидцев, это существо умеет менять окраску тела. Улитка вела себя агрессивно, и владельцу сада пришлось применить силу, чтобы обездвижить его. На место были вызваны ученые из областного центра. По их гипотезе во всем виновата экология. Ими были взяты образцы проб воды, почвы и воздуха на выявление загрязнений. Мутант перемещен в лабораторию областного центра.

— Это тот, который управлял «черепахой». Большая шишка был у этих улиток. Отвечал за Проект «Переселение». — Настя отхлебнула горячего чая.

— Понятно. Хотел переселиться на Землю, и получил это. Добро пожаловать на Землю! — это был первый раз, когда я видел Насть «вживую», а не в том состоянии «бодрствующего сна». Она была той же самой Настей, с большими голубыми глазами и приятной улыбкой. Она сама нашла меня после того случая и предложила встретиться. — Кстати, зачем им нужно было переселяться?

— Их планета немного сместилась с орбиты, и теперь испытывает повышенные нагрузки со стороны двух звезд, в системе которых она вращается. Вот они и решили перебраться к нам.

— А почему бы им было не дать этого сделать совсем? — мой вопрос казался мне абсолютно разумным.

— Понимаешь, разумная жизнь во вселенной находится до таких величин познания, что мы просто глупые микробы на их фоне. Однако, такой разум рождался в борьбе, в свободе выбора путей его развития. Основной закон вселенной — не мешать происходить естественным вещам. Можно лишь немного ограничить. Как в случае с куполом. Если бы не ты, то наверно улитки сейчас спокойно обживали нашу планету.

— Сам не знаю, как у меня это получилось. Варя не дала упасть духом.

— Как она?

— Привыкает понемногу к мирной жизни. Трудно ждать, что ребенок переживший такое останется прежним. Почему вы не стерли ей память?

— Вы выжили и имеете право помнить.

— Кем ты была во всей этой истории?

— Наблюдателем. И тот медведь тоже. Он был независимым наблюдателем. Совсем другая форма жизни, чем мы, поэтому он использовал робота, похожего на медведя. — Настя красиво поправила волосы.

— А как же ты оказалась на этом месте. У нас что, существует отбор в Наблюдатели?

— Ага, очень жесткий. Примерно, такой же, как у тебя! — Настя улыбнулась.

— Я… я что, могу стать Наблюдателем? Я вроде не собирался.

— Тебя никто не принуждал, ты сам им стал.

— А как примерно выглядит работа Наблюдателя, что мне делать, если ничего не происходит.

— Аркадий, я уже говорила, что разум развивался естественным путем. Это основа его прогресса. Тебе нужно просто следить, чтобы все так и происходило.

— Пока еще ничего не понятно до конца. А с тобой, что случилось, что ты стала Наблюдателем?

— Потом расскажу! — Настя бросила кокетливый взгляд.

— Звучит многообещающе!