ГЛАВА 2

Посиделки с Кристианом закончились далеко за полночь и почему-то в его кабинете. Макс плохо помнил, зачем они туда пошли. Кажется за еще одной бутылкой коньяка. Но это было и неважно. А потом Максим изъявил желание вернуться к себе. Потому, как у него там удобная кушетка есть и плед. А у Криса этого нет. Так он оказался в коридоре. Алкоголь туманил разум, перед глазами плыло, и все двери казались одинаковыми.

И не было ничего удивительного в том, что Макс просто ошибся. И вместо лестницы, ведущей на его этаж, его глазам предстала комната. Не кабинет, а именно комната с мягким диваном, парой кресел и плазменным экраном во всю стену. Правда, дизайн был весьма оригинален. Все в ней было белым. Ни единого яркого пятна. Складывалось впечатление, что стерильность здесь возведена в абсолют. И это вызвало у Максима легкий приступ тошноты, напомнив многочисленные клиники, где его пытались вылечить от депрессии. Только стены здесь были обычными, а не оббитые войлоком. А еще не хватало фальшиво-жизнерадостных врачей с санитарами. Которые так бездарно играют безграничное счастье, что хочется посоветовать им курсы актерского мастерства.

Присмотревшись, молодой человек понял, что, во-первых, яркое пятно здесь все же есть, а во-вторых, что он больше не пьет. Особенно с Кристианом.

Это же надо было не заметить девушку, сидевшую на пластиковом стуле в центре комнаты. Но когда он внимательнее разглядел эту молодую особу, ему стало не по себе. А опьянение как рукой сняло. Потому что он ее довольно хорошо знал. И сидеть здесь в самом сердце «Нео-инкорп» она никак не могла.

— Дарина? — тихо, почти шепотом окликнул девушку Максим, и ошарашено потряс головой, пытаясь согнать наваждение.

Она не исчезла, и никак не отреагировала на его голос. Будто собственное имя являлось для нее пустым звуком. Молодой человек подошел ближе, жадно вглядываясь в знакомые черты. Это было просто невозможно. Но это была Дарина. С коротко остриженными волосами, одетая в серый комбинезон с логотипом их компании на груди.

Хотя это было невозможно, и до боли похоже на плод воспаленной фантазии. Максим отчетливо видел сидящую на стуле девушку. И молодой человек глазам своим пока еще верил. Он же не столько выпил, чтобы у него начались галлюцинации. Хотя в тот момент уже начинал сомневаться в этом. Все-таки он находился в состоянии алкогольного опьянения. И сейчас у него не было никакой уверенности, что Крис не подмешал в свой дорогой коньяк ничего психотропного.

Он подошел совсем вплотную и несмело положил руку ей на плечо. Все сомнения отпали, когда его ладонь коснулась неприятной на ощупь ткани. Девушка снова никак не отреагировала, даже не посмотрела в его сторону. Дарина сидела неестественно ровно и смотрела прямо перед собой. На ее обычно живом, улыбчивом личике сейчас не отражалось ни единой эмоции. И Максиму она сильно напомнила фарфоровую куклу. Сломанную. Передернувшись от жуткого сравнения, он сделал глубокий вдох и медленный выдох. Такие мысли нужно гнать прочь. Не к добру они.

И убедившись, что Дарина ему не видится, парень, пожалуй, испугался еще сильней. Потому что пропавшая без вести где-то с месяц назад девушка мало того, что находилась там, где ей быть не положено, так еще и вела себя несколько неадекватно. Ее нужно срочно привести в себя. И позвонить Дарькиным родителям. Максим похлопал себя по карманам в поисках телефона. Не нашел. На секунду задумался: где он мог его оставить? Вспомнил, что оставил его на журнальном столике в своей лаборатории. Значит, позвонит позже. Успеется. Да и сейчас не это важнее. Макс легонько потряс девушку за плечо и тихо и спросил:

— Дарин, что ты здесь делаешь? Тебя уже вторую неделю ищет полиция. Родители места себе не находят, — попытался достучаться до девушки Макс. — Посмотри на меня.

Девушка перевела бессмысленный расфокусированный взгляд на его лицо.

— Ты меня помнишь? Я часто бывал в гостях у твоего отца, когда учился в академии. Он преподавал у нас философию. Я приносил тебе конфеты. Марципан в шоколаде. А твоей маме цветы. Помнишь? Маленькая девочка со смешными косичками и нежной улыбкой. А еще ты ужасно стеснялась меня. Краснела постоянно и почти не разговаривала. И каждый раз заваривала травяной чай. Потому что мне он нравился. Чабрец, ромашка, мята и листья черной смородины. Мы с твоим отцом сидели в вашей библиотеке и разговаривали. А ты устраивалась в уголке с книгой и делала вид, что читаешь. Но ты не читала, а слушала. Да, мы же с тобой виделись пару месяцев назад! Не смотри на меня пустыми глазами! Отвечай! Ты меня помнишь?

— Нет.

Ответ был страшен своей лаконичностью. Ветров сделал глубокий вдох, пытаясь хоть немного успокоиться, взять себя в руки. Паника — не лучший советчик.

— Ты помнишь кто твои родители?

— Нет.

— Как тебя зовут?

— Образец ТSА-357_680.

Молодому ученому действительно стало страшно. Его передернуло. А затем он, ухватив девушку за запястье, потянул на себя.

— Вставай. Быстро!

И тут в комнату влетел запыхавшийся Кристиан и пара его подчиненных.

— Какого черта? Что ты тут делаешь, Ветров? Это закрытая территория.

— Нет, это я тебя спрашиваю: какого черта здесь твориться? Эту девушку разыскивают семья, друзья и полиция уже больше месяца. А она находится здесь, причем в совершенно неадекватном состоянии. Это что с ней нужно было сделать, чтобы довести до такого?

— Максим, ты ошибся, — с обворожительной улыбкой начал Латен. — Это не твоя знакомая, а образец социального андроида. Качественная имитация молодой девушки, но, тем не менее, это машина. Любое внешнее сходство с кем-либо из людей — чистейшее совпадение. Все вопросы к дизайнерам.

— За идиота меня держишь? Не забывай, что я тоже врач. Думаешь мне не по силам отличить андроида от человека? И тебе еще предстоит дать объяснения властям, почему вы удерживали ее тут и что с ней делали. А сейчас я ее забираю.

— Нет, не забираешь, — спокойно ответил его оппонент. — Тебе не нужно было сюда заходить. А если уж сунул нос, куда не просят, то стоит проявить хоть каплю здравомыслия. Тебе же сказали: «образец социального андроида». Зачем сразу полиция? Ладно, это не андроид. Отдаю должное твоей проницательности. Доволен?

— С ума сошел?!

— Успокойся, Макс. И держи себя в руках. Да, это опытный образец проекта «Anima». Но это не человек. Уже. Она теперь идеальная игрушка для избранных, истинных ценителей. Для тех, кто сможет за нее заплатить. Кстати, ее уже купили. Мы нашу деятельность, разумеется, не афишируем. Это ведь неразумно. Но если переживаешь, что высшее начальство не в курсе, чем мы занимаемся, то спешу тебя успокоить. Данный проект был негласно санкционирован советом директоров. Они всячески поддерживают мои исследования. Даже заказывают наших «куколок». Так что все в порядке.

Максим пораженно молчал. Он не верил ни своим глазам, ни ушам.

— Но как?

— Как мы этого добились? — ухмыльнулся Кристиан. — В двух словах и не расскажешь. Но, грубо говоря мы можем внедряться в психику и перекраивать ее так, как нам нужно. Кстати, вспомни латынь. Что значит «Anima»?

— Душа, — пораженно выдохнул Максим.

— Именно! Видишь ли, я научился красть души. Ты не должен был узнать правду об этом проекте. Пока, по крайней мере. Моя оплошность. Недосмотрел. Ну, ладно, все равно с этим ничего уже не сделаешь. Так что я готов выслушать твои требования. Сам же понимаешь, стариканы из совета в восторг не прейдут, если широкой общественности станет известно об их маленьких слабостях. Поэтому, я готов идти на уступки. Чего ты хочешь? Точнее, кого? Пол. Возраст. Любая внешность. Все, что пожелаешь. И даже учтем, что ты — наш коллега и обслужим вне очереди.

Люди вообще склонны создавать себе рабов, но то, что рабами могли быть сами люди, вызывало в душе Максима волну негодования. Наивный идеалист мог понять, как и почему эти функции выполняли машины. Это было на его взгляд нормально. Ведь они для того и созданы. Существует же широкий спектр социальных андроидов. Они могли сделать абсолютно все, что желали их хозяева. Так зачем же творить из разумных людей вещи, игрушки для сумасшедших извращенцев? В голове молодого человека все это отчаянно не желало укладываться. Для него это был настоящий шок.

Так вот, глупый мальчишка так, наверное, до конца и не смог осознать, чему стал свидетелем. Ведь вместо того, чтобы тихо уйти и сообщить, кому следует, он устроил скандал и кинулся на Кристиана с кулаками. Его скрутили за считанные минуты двое амбалов, до этого маячивших за спиной Латена.

— Вы все ненормальные! Как можно делать это с людьми? Зачем? — кричал Максим, почти истерично. А руководитель проекта «Anima» со снисходительной улыбкой на тонких бескровных губах наблюдал, как Максима бьет крупная дрожь, наслаждаясь беспомощностью мальчишки. Сейчас он чувствовал себя увереннее, опытней, и главное, сильнее. Мгновенно его маска отличного парня слетела, обнажая его истинную натуру.

— Тебя интересует, зачем мы это делаем? — Кристиан сделал вид, что задумался. — Хочешь, я тебе объясню? Все очень просто. Деньги и власть. Но куда тебе понять эту формулу успеха? Все это было у тебя с рождения. И это ты, а не я получаешь Премию Мира. Именно тебя зовут надеждой нейротехнологий. А я вынужден скрывать, чем занимаюсь, оставаясь в тени. Но это того стоит. Власть упоительна и может доставить невероятное удовольствие. Ведь если ударить андроида, он будет действовать согласно его программе. Робот станет молить о пощаде, кричать, если таково желание хозяина. Но это все будет игрой. Вещи неспособны испытывать боль. А если я ударю вот, например ее… или даже попытаюсь убить…

Латен подчеркнуто-нежно провел кончиками пальцев по щеке Дарины, а затем сдавил шею, перекрывая ей возможность дышать. Но та даже не пошевелилась. В ее остекленевших глазах не отразилось и намека на страх или протест. Ее убивали, а она была уверена, что раз с ней Хозяин, то все правильно. Макс рванулся на помощь, но его держали очень крепко. Тогда он закричал от бессилия:

— Прекрати! Отпусти ее, ублюдок! Ты же ее убьешь!

Кристиан полюбовавшись на реакцию Максима, отпустил шею своей жертвы.

— Ветров, успокойся, это была простая демонстрация. Конечно, я не собираюсь ее убивать. За эту малышку уже заплатили. А это не хорошо — портить чужую собственность. Так, о чем я? Ах, да… как ты мог заметить, наша куколка чувствует боль, но не может сопротивляться и проявлять агрессию. Нет, она, конечно, может, но не станет этого делать. В ее подсознание был внедрен блок на любые действия, противоречащие желаниям Хозяина. Это один из принципов создания подобных игрушек. Они должны быть безопасны.

Я могу теперь сделать с ней все, что захочу. И с остальными. Это один из бонусов работы здесь. Мы перед продажей можем поиграть с нашими крошками. А знаешь, сколько людей разделяют мою точку зрения? Ты будешь шокирован, правильный мальчик, сколькие готовы расстаться со своими кошельками за возможность обладать такой куклой. Наслаждаться их беспомощностью и болью… это так сладко.

— Вы не люди! Вы грязные извращенцы. Это отвратительно! Вы в не своем уме!

— Ну, как можно говорить это, ни разу не попробовав? Может, ты все-таки хочешь узнать, каково это — обладать абсолютной властью над жизнью? Тебе понравится. Не бойся отбросить ложную мораль. Таким как Мы нужно быть выше этого всего. Они ведь все равно не люди и не были ими никогда. Чем плохо, что эти отбросы общества, крысы из нижних кварталов послужат науке и нашему удовольствию?

— Я не такой как вы.

— Если попробуешь — станешь. Ведь это как наркотик.

— Я скорее умру. Это доставит мне больше удовольствие, нежели пополнение ваших рядов.

— О, у меня другая идея. Не хочешь пополнять наши ряды — пополнишь ряды «кукол». Короткая процедура и ты станешь постельной игрушкой, готовой на все, лишь бы доставить удовольствие хозяйке, или хозяину. Это как повезет. А ты красивый. У тебя такая нежная кожа, и такая белая. Черный шелк простыней будет очень выгодно ее подчеркивать. И глаза… твои прекрасные глаза. Интересно будут ли они столь же притягательны, если в них поселится боль и безнадежность? Может быть, я сделаю из тебя милую послушную игрушку лично для себя. Как тебе эта идея?

Шокированный Максим смотрел на него со смесью ужаса и отвращения.

— Ах, не бойся, малыш, я, конечно же, сделаю тебе больно, но это не будет иметь никакого значения. Ты ведь будешь считать правильным все, что сделает твой хозяин. И в любом случае, препараты, заменяющие андроидам питание, медленно, но все-таки, убивают людей. Так что ты не проживешь больше полугода, — Кристиан расхохотался, как безумный. — А мне нравится страх в твоих глазах. Может и правда оставить себе? У тебя есть все шансы стать моей любимой игрушкой… на некоторое время, разумеется.

Парень рванулся изо всех сил, но его очень крепко держали помощники этого сумасшедшего. А один из ассистентов незаметно подошел сзади и вонзил шприц в основание шеи. Максим почувствовал, как легко входит в его тело тонкая игла, а потом впрыскивается какое-то лекарство. Голова вдруг заполняется странным шумом, все тело становится будто бы ватным, и перестает держать. И если бы не держащие его громилы, он бы просто напросто упал к ногам Кристиана.

— Готов, — усмехнулся Латен, а затем разом посерьезнев, скомандовал. — На кушетку его. И максимально затянуть ремни.

Страх вдруг исчез. И Максима вдруг захлестнула странная уверенность в нереальности происходящего. В голове шумело, тело не желало слушаться. Так может это все сон? Просто ночной кошмар? И ничего этого нет? Ведь этого не может быть! Не может и все!

Лаборатория…

Люди…

Фальшивые андроиды…

Нео-инкорп…

Кристиан…

Дарина…

Он сам…

Происходящее походило на бред сумасшедшего. И Максим молился, чтобы это оказалось бредом. Он даже согласен был проснуться в комнате с мягкими стенами. Только бы проснуться и осознать, что ничего этого не было на самом деле. Находясь в полусознательном состоянии, молодой человек ничего не чувствовал. Ни как его бросили на кушетку и зафиксировали в этом положении ремнями. Ни как к нему подсоединили сложное оборудование, сконструированное Кристианом Латеном.

Резкая боль, пронзившая всего его, каждую клеточку, прогнала ненужные мысли. Несколько шприцев одновременно впрыснули ему какие-то вещества.

Вдох-выдох.

Максим и не подозревал, что боль может быть НАСТОЛЬКО сильной, доводящей до той грани безумия, когда смерть не кажется чем-то страшным, скорее желанным.

Вдох-выдох.

Легкий, поверхностный вдох и такой же выдох. Просто чтобы не задохнуться от боли. Кстати, это совсем не метафора. Потому что с каждой секундой тебе все больше не хватает кислорода, и ты задыхаешься все сильней и сильней.

Вдох-выдох.

Конвульсии прокатывались по его телу одна за другой, не давая ни минуты покоя. Но кричать совсем не хочется. Там, на грани, если кто бывал, тот знает: на это просто не хватает сил.

Вдох-выдох.

— Гляди, Крис, сопротивляется, — жеманно захихикал один из сподручных Латена.

Максиму захотелось открыть глаза и посмотреть на обладателя столь противного голоса. Но он не смог.

Вдох-выдох.

— Восемь минут уже.

Восемь минут? Всего восемь? Но ведь, казалось, что прошла целая вечность! Часы, а не минуты!

— Кристиан, алкоголь в крови мешает, — спокойный, можно даже сказать, приятный голос. — Тормозит процесс. Плюс, организм здоровый. Сильная нервная система.

— Ничего. И не таких ломали. Энди, помнишь рыженького малыша? Ты еще сетовал, что не можешь оставить его себе. Так он 17 минут продержался. Этот столько не выдержит. Ввести ему еще сыворотки. И готовьте чип с программой, погнанной под его параметры.

Новый приступ боли.

Собраться.

Задержать дыхание.

С трудом, превозмогая себя, молодой человек открыл глаза и посмотрел на Латена. Их глаза встретились. И прежде чем отключиться, Макс все ж одержал свою последнюю победу. Кто знает, что увидел этот погрязший в собственных пороках человек в черных глазах своей жертвы? Но Кристиан отвел взгляд и отвернулся.

Максим закричал…

А может это ему просто показалось…

Боль. Боль. Боль…

Яркая вспышка холодного света…

А потом его окутала темнота…

И под этим ласковым покровом не было места ни боли, ни гневу, ни, мыслям ни звукам, ни прошлому, ни будущему, ничему вообще….

Он умер…

Почти умер…

Загрузка...