Продавец «кондитерки» 3

Глава 5

Эта глава о том, были ли возможности у ГГ стать владельцем Гавайских островов и в окончательном варианте эта глава может и не появиться. Это черновик.

Гавайские (Сандвичевы) острова были открыты в 1778 г. 3-й экспедицией Дж. Кука, которая в дальнейшем посетила русское поселение на Уналашке и Петропавловскую гавань на Камчатке. С тех пор сказочный архипелаг поражал воображение любого наблюдательного путешественника, которому доводилось посетить жемчужину Тихого океана.

Несмотря на завистливые взоры иностранных мореплавателей, гавайский король Камеамеа (1752–1819), которого иногда называли Наполеоном или Петром Великим Полинезии, сумел отстоять свою независимость и к концу XVIII в. стал правителем всего архипелага, за исключением двух северных островов — Кауаи и Ниихау, где укрепился его соперник — Каумуалии. Правда, в 1794 г. Джордж Ванкувер уговорил его заручиться покровительством британского короля и поднять английский флаг, а для большей «неоспоримости» прав Георга III на «обладание Сандвичевыми островами» установил медную доску с соответствующей надписью. Британское правительство благоразумно отказалось от «подарка» Ванкувера. Не располагая в период войн в Европе сколько-нибудь значительными силами для активной деятельности в районе Гавайских островов, Великобритания сосредоточила свое внимание на Австралии и прилегающей к ней части Полинезии.

Между тем к началу XIX в. в этом районе усиливается влияние предприимчивых «бостонских корабельщиков», которые постепенно превратили острова в главную базу своей посреднической торговли между Русской Америкой, Калифорнией и Китаем. В качестве примера можно сослаться на деятельность капитана Джозефа О’Кейна (O’Cain), который несколько раз посещал русские колонии в Америке и установил деловые контакты с А. А. Барановым.

Хотя косвенные связи с Гавайями существовали еще в конце XVIII в., прямое знакомство русских с островами произошло лишь в июне 1804 г., когда «Надежда» и «Нева» под командованием И. Ф. Крузенштерна и Ю. Ф. Лисянского посетили архипелаг в ходе своего кругосветного путешествия. Участники экспедиции Ю. Ф. Лисянский, И. Ф. Крузенштерн, Н. П. Резанов, Н. И. Коробицын, Ф. И. Шемелин, Г. И. Лангсдорф, В. Н. Берх и др. не только оставили ценные наблюдения о состоянии хозяйства, обычаях и жизни островитян, но и пополнили «Кунсткамеру» в С.-Петербурге многочисленными экспонатами.

Наиболее ценные наблюдения оставил командир шлюпа «Нева» Ю. Ф. Лисянский, посвятивший описанию архипелага более 70 страниц первого тома своего «Путешествия» (большую часть гл. VII «Плавание от островов Вашингтоновых до островов Сандвичевых», гл. VIII «Описание островов Сандвичевых, а особливо острова Овиги», гл. IX «Царствование Гаммамеи», а также краткий словарь гавайского языка).5

Хотя Лисянский находился на Гавайских островах менее двух недель (с 8 по 20 июня 1804 г.), он сумел составить весьма обстоятельное представление о состоянии хозяйства, торговли, обычаев и жизни островитян, а также успешной деятельности энергичного короля Камеамеа I. «Нева» побывала и на острове Отувай (Кауаи), где русский корабль посетил говоривший по-английски король Каумуалии (Томари), жаловавшийся, что европейцы редко посещают его владения.

Лисянский подарил ему «байковое одеяло и многие другие безделицы», но король был заинтересован в полосовом железе, красках, а главное — в защите от своего соперника Камеамеа.

«Желательно было ему, — писал приказчик РАК Н. И. Коробицын, — чтоб мы пристали своим кораблем к его острову для защищения ево от короля Томи-оми, по каковой причине» он даже выражал желание «согласиться поступить своим островом в подданство России».

Во время пребывания «Невы» на Гавайях между командой и островитянами завязались торговые связи. Одежду, топоры, железо русские моряки обменяли на свиней, фрукты, в полной мере оценив значение архипелага в качестве продовольственной базы для Камчатки и Русской Америки. Участник экспедиции В. Н. Берх отмечал позднее, что каждую осень целесообразно посылать корабль из Камчатки на Гавайские острова, где он мот бы оставаться на всю зиму, а в мае возвращаться назад с грузом продовольствия.

По свидетельству современников, особую страсть Камеамеа питал к приобретению морских кораблей. В его распоряжении находилось полтора десятка различных судов, среди которых были не только мелкие катера и тендеры, но даже большие трехмачтовые корабли. Живую заинтересованность он проявлял и в установлении торговых связей.

Узнав о том, что русские колонии испытывают недостаток в продовольствии, король дал знать А. А. Баранову, что готов каждый год посылать в Ново-Архангельск торговое судно с грузом свиней, соли, сладкого картофеля и других продовольственных товаров, если в обмен будут получены «шкуры морских бобров по разумной цене».

Интересные соображения о перспективах развития связей между Гавайскими островами и Русской Америкой высказал Н. П. Резанов в письме Н. П. Румянцеву от 17 (29) июня 1806 г. «Король Сандвичевых островов Тооме-Оме-о предложил г. Баранову дружбу свою… Купил до 15 одномачтовых судов… а ныне купил у американцев трехмачтовое судно. Штурман Кларк… два года как поселился на Сандвичевых и имеет там жену, детей и разные заведения. Он бывал несколько раз в здешних местах, был обласкан Александром Андреевичем и, зная нужды здешнего края, столь много наговорил королю своему, что тот послал трактовать о торговле, и буде позволено… Тооме-Оме-о хочет быть в Ново-Архангельске, положив основание торгу; он обещает возить сюда произведения свои в плодах хлебного дерева, кокосах, игнамах (тропические растения со съедобными клубнями. — Н. Б.), таре, древесных веревках, свиньях, и хлебе… а получать отсюда тики, холсты, железо и лес для кораблестроения. Будущий год положит основание странному торгу сему, но жаль, что г. Баранов не удержим здесь».

В том же 1806 г. по своей собственной инициативе смелое путешествие из Калифорнии к Сандвичевым островам на шхуне «Св. Николай» предпринял служащий РАК Сысой Слободчиков. Камеамеа «принял русских весьма благосклонно и послал Баранову, о делах которого он много слышал от американцев, в знак особенного уважения почетный шишак (т.е. шлем. — Н. Б.) и плащ из разноцветных птичьих перьев». Слободчиков приобрел также необходимое продовольствие «в обмен на бывшие с ним меха» и в августе 1807 г. сумел благополучно добраться до Русской Америки. Сообщая о заслугах «служащего компании передовщика Слободчикова… в мореходстве и правлении поручаемыми ему отрядами», руководство РАК отмечало, что он был «столько решителен и смел для пользы общей, что купил пришедшее… бостонское суденышко и договоря штурмана оного на службу компании, пустился на нем к Сандвичевым островам, чтобы осмотреть и узнать положение их и выгоды, какие впредь для компании можно получить. Быв же тамо, познакомился с одним тех островов королем, снискал его ласку, выгодно поторговался и удачно и благополучно возвратился на Кадьяк».

Осенью 1808 г., воспользовавшись пребыванием в Ново-Архангельске шлюпа «Нева» под командованием лейтенанта Л. А. Гагемейстера, правитель Русской Америки решил провести более обстоятельное ознакомление с архипелагом, договориться с Камеамеа о торговле, узнать от «бостонских корабельщиков» о последних событиях в Европе и попытаться найти к северо-западу от Гавайев острова, которые якобы были открыты испанцами еще в XVII в. В инструкциях А. А. Баранова командиру «Невы» предписывалось «обратиться наперво в Сандвичевские острова для достаточного запасения жизненной не токмо для экипажа, но и для здешнего края, ежели будет возможность, провизии, где и промедлить бурливое время года», собрать обстоятельные сведения о политическом положении, а затем обратить все внимание «на важнейший предмет поисков не открытых никем доселе островов» между Гавайями, Японией и Камчаткой.

Гагемейстер собрал сведения о положении на островах и их потенциальном значении для снабжения русских владений продовольственными товарами. Он считал вполне возможным покупку на островах земельного участка или даже захват их, для чего было бы достаточно двух кораблей.

В дальнейшем, находясь на Камчатке, Гагемейстер направил Н. П. Румянцеву проект основания на Гавайях сельскохозяйственной колонии. Для этого на первое время следовало отправить всего два десятка русских и примерно столько же для их защиты при одной пушке и башни-блокгауза. Хотя проект Гагемейстера получил поддержку Главного правления РАК, никакого отклика в правительстве он не нашел. В условиях разрыва с Англией основание колонии на далеких Гавайских островах представлялось явной авантюрой.

Уже само длительное пребывание на Гавайях хорошо вооруженной «Невы» дало повод современникам и последующим историкам предположить, что русские хотят захватить острова или, по крайней мере, основать там свою колонию. Так, Арчибальд Кэмпбелл утверждал, что на борту «Невы» находился «сруб дома» (a home in frame) и что русские намеревались «основать на Сандвичевых островах поселение».17 Иностранные шкиперы не замедлили распустить слухи, будто русские хотят прийти и завладеть островами.18 Более того, известный американский историк Г. Г. Бэнкрофт утверждал, что Баранов прямо инструктировал Гагемейстера «основать поселение», а «копия его инструкций сохранилась в Ситкинском архиве».19 Последнее является очевидной мистификацией, поскольку в «Ситкинском архиве» документов за 1803–1816 гг. практически не сохранилось. В то же время сами инструкции в 1987 г. были опубликованы, и в них об устройстве поселения на Гавайях ничего

Попытка русских закрепиться на одном из Гавайских островов действительно имела место, но произошло это несколько лет спустя, после того как в конце января 1815 г. у берегов Кауаи потерпел крушение корабль «Беринг» (капитан Джеймс Беннет), находившийся там по поручению А. А. Баранова для покупки продовольствия. Выброшенный на берег корабль вместе с грузом, который оценивался в 100 тыс. руб., был, по утверждению Беннета, захвачен королем Каумуалии и местными жителями. Именно эти обстоятельства послужили поводом для отправки на Гавайи осенью 1815 г. доктора Г. А. Шеффера (1779–1836).

Трудно сказать, чем руководствовался А. А. Баранов, когда остановил свой выбор на докторе Шеффере. Быть может, он рассчитывал, что специальность врача, а также знание иностранных языков помогут Шефферу в выполнении его миссии. Однако скорее всего в колониях просто не оказалось в то время другой кандидатуры. Первоначальные цели экспедиции Шеффера остаются не совсем ясными. Вернувшись в Ново-Архангельск летом 1815 г., капитан Беннет настаивал на необходимости отправить на Гавайские острова вооруженную экспедицию. Два других американских капитана (Смит и Макнейл) также убеждали Баранова в целесообразности такого шага. По отзыву Г. А. Шеффера, А. А. Баранов неоднократно совещался с ним по этому поводу, и они решили, что лучше всего было бы попытаться достичь дружественного соглашения с гавайцами.

В инструкциях, которыми А. А. Баранов снабдил Г. А. Шеффера в начале октября 1816 г., доктору поручалось завоевать расположение короля Камеамеа и первоначально заниматься только учеными изысканиями. Лишь после этого Шеффер должен был поставить вопрос о возмещении причиненного ущерба. В качестве компенсации предполагалось получить сандаловое дерево, которое надлежало подготовить ко времени прихода русских судов. При благоприятных условиях Шеффер должен был также добиться торговых привилегий и монополии на вывоз сандалового дерева, подобной той, которую получили в свое время американцы Дейвис и братья Уиншип. Одновременно Баранов посылал специальные подарки, серебряную медаль и личное письмо, адресованное Камеамеа, в котором ставился вопрос о возмещении убытков в связи с захватом груза «Беринга» и подтверждались полномочия Шеффера действовать в качестве представителя компании. Баранов отмечал также, что Русская Америка и Гавайи территориально ближе всего расположены друг к другу и поэтому они особенно заинтересованы в установлении дружественных взаимоотношений. Вместе с тем в конце письма содержалась и скрытая угроза предпринять с согласия Камеамеа собственные меры против Каумуалии, если последний откажется удовлетворить предъявленные ему справедливые требования. Что в данном случае имелось в виду, стало ясно из инструкций А. А. Баранова командиру корабля «Открытие» лейтенанту Я. А. Подушкину от 15 (27) февраля 1816 г. После того как все мирные средства будут исчерпаны, Каумуалии надлежало дать урок и показать в виде «острастки» военную силу, по возможности, однако, избегая человеческих жертв. И если удастся одержать победу, то в этом «удобном случае» А. А. Баранов рекомендовал «уже и остров тот Атувай взять именем государя нашего имп. всероссийского во владение под державу его».

Предпринимая столь ответственный шаг, А. А. Баранов действовал, насколько можно судить по известным нам материалам, на свой страх и риск, надеясь на старое правило, что победителя не судят. Впрочем, события развернулись так, как вряд ли кто мог предполагать.

В начале октября 1815 г. на борту американского корабля «Изабелла» (капитан Тайлер) доктор Шеффер отправился на Гавайи, куда прибыл примерно через месяц. Судя по записям самого Шеффера, уже в самом начале ему пришлось столкнуться с активным противодействием американцев, которые явно опасались утратить свои привилегии и влияние на островах. Некоторые американские капитаны или шкиперы — Дж. Эббетс, У. Хант, «старый Джон Юнг, давно живущий на сем острове в качестве губернатора и имеющий великое влияние на короля», — уверили Камеамеа и «других лучших островитян», что прибытие Шеффера и «ожидаемые им вскоре из Ново-Архангельска суда суть неприязненные намерения русских, почему письмо с медалью… было не распечатано и возвращено».

Шефферу пришлось проявить немалую изобретательность, чтобы хоть в какой-то мере рассеять опасения короля. В этом, несомненно, ему помогли и его медицинские знания. «Я имею все основания ожидать, что мне удастся добиться возвращения ценного груза стоимостью около 20 тыс. пиастров, — восторженно доносил предприимчивый доктор Главному правлению компании в начале 1816 г. — Мне уже удалось завоевать дружбу и доверие великого короля Камеамеа, которого я в настоящее время лечу от болезни сердца. Мне также удалось вылечить его любимую жену, королеву Каауману, от жестокой лихорадки».

Надо сказать, что «журнал», записки и донесения доктора Шеффера о его пребывании на Гавайских островах являются уникальными, но не вполне достоверными источниками. Кроме того, их содержание в литературе излагается иногда с новыми ошибками. Так, в цитируемом выше письме Шеффер отмечал, что вылечил Каауману от «жестокой лихорадки», а в английском переводе в публикации Р. Пирса это превратилось в «желтую лихорадку» (yellow fever). В журнале Шеффера (запись от 1 января 1816 г.) говорится о том, что «у короля была простуда и лихорадка» (the king had a cold and fever), а в донесении в С.-Петербург от того же числа Шеффер пишет о «болезни сердца» (heart trouble). В изложении же Главного правления компании эта болезнь превратилась в «простудную горячку».

Коль скоро «доктор медицины» допускал странную небрежность в диагнозе своих пациентов, то в изложении некоторых других обстоятельств своего пребывания на Гавайях его воображение, как мы увидим, накладывало более значительный отпечаток на действительные события, особенно там, где говорилось о бесчисленных коварных кознях врагов и собственных заслугах Шеффера. Вместе с тем, Шеффер не был лишен наблюдательности. Он отмечал, например, недовольство жителей существующим положением и политикой правительства. Более двух третей плантаций на островах принадлежало королю, который часто требовал невыполнимые подати (медные гвозди для строительства судов и т.п.). Местные жители уклонялись от работы не только из-за «естественной лени», но также потому, что никто из них не мог быть хозяином своей собственности.

Необычайный восторг у Шеффера вызвали природные условия Гавайев, особенно острова Оаху, который мог бы быть «раем». Хлеб на островах «родился на деревьях и на земле», каждый человек может приготовить любую еду — ананасы, бананы, сахарный тростник, апельсины, лимоны растут повсюду, на островах множество дикого и домашнего скота, в океане — изобилие рыбы и т.д.

Получив разрешение на устройство фактории, а также земельные участки на островах Гавайи и Оаху, Шеффер «осмотрел их и нашел способнейшими к возделыванию для многих предметов, изобильными разными строевыми лесами и сандальным деревом, водой, рыбой, дикими быками и прочим». Он «выстроил Домик и рассадил табак, кукурузу, дыни, арбузы, тыквы и другие полезные растения». Деловая активность доктора Шеффера, а также интерес к сандаловому дереву еще более усилили подозрения американцев, которые стали называть его «русским шпионом». Агенты Хаита и Эббетса, по утверждению Шеффера, не только распространяли всякие небылицы, но даже покушались на его жизнь. В результате Шеффер предпочел отправиться на остров Оаху, где и провизии больше, «и жители лучше расположены к иностранцам».

В мае 1816 г. у берегов острова Оаху появились русские корабли: сначала «Открытие» под командованием Я. А. Подушкина, а затем неожиданно «Ильмена» (капитан У. Уодсворт), которая возвращалась из Калифорнии и зашла на острова для срочного ремонта. На борту этого судна находилась партия алеутов, возглавлявшаяся Т. Таракановым. У предприимчивого доктора оказалось, таким образом, довольно значительное число служащих компании, которых он мог использовать для осуществления своих планов.

По собственной инициативе Шеффер задержал «Ильмену» в Гонолулу, поручил присмотр за организованной им факторией Петру Кичерову, а сам вместе с Я. А. Подушкиным отправился на корабле «Открытие» к острову Гавайи для переговоров с Камеамеа по поводу груза «Беринга». Камеамеа явно не торопился удовлетворять требования доктора Шеффера. Сначала он попытался уклониться от встречи, а затем попросил подождать еще два дня, после чего «он пошлет с нами человека на Кауаи, чтобы потребовать возвращения нашей собственности, хотя Хант говорил ему, что русские оставили „Беринг“ на Кауаи только для того, чтобы иметь повод для захвата…» Что касается торговых вопросов, король вообще не шел ни на какие уступки. Не разрешил он и постройку склада на острове Оаху, хотя подтвердил, что Шеффер может в любое время использовать там половину его собственного помещения для товаров'.

Видя, что переговоры с Камеамеа не сулят ему особых успехов, Г. А. Шеффер решил, не теряя времени следовать к острову Кауаи. 16 (28) мая 1816 г. корабль «Открытие» бросил якорь у берегов этого острова. Началась самая удивительная и важная часть гавайской экспедиции доктора Шеффера. 21 мая (2 июня) 1816 г. Шеффер, казалось, достиг невероятного. В торжественной обстановке Каумуалии — «король островов Сандвичевских, лежащих в Тихом Северном океане, Атуваи и Нигау, урожденный принц островов Овагу и Мауви» — смиренно просил «Его величество государя императора Александра Павловича… принять его помянутые острова под свое покровительство» и обещал навсегда быть верным «российскому скипетру». В тот же «исторический» день было подписано еще одно соглашение, по которому Каумуалии обязался не только возвратить спасенную часть груза «Беринга», но и предоставить Российско-американской компании монополию на торговлю сандаловым деревом. Компания получила также право беспрепятственно учреждать во владениях Каумуалии свои фактории.

Утратив всякое чувство реального, Г. А. Шеффер 1 (13) июля 1816 г. заключил еще и «тайный трактат», по условиям которого Каумуалии выделял 500 человек для завоевания «ему принадлежавших и силою отнятых» островов Оаху, Ланаи, Науи, Малокаи «и прочие», а общее руководство экспедицией поручил бравому доктору медицины. «Король дает доктору Шефферу, — указывалось в трактате, — бланк на оную экспедицию и всякую помощь для строения крепостей на всех островах, в коих крепостях и будут русские командиры, так, как в гавани Ганаруа (Гонолулу) на острове Вагу» (Оаху). Особо оговаривалось, что Российско-американская компания получила от короля’половинную часть', принадлежавшего ему Оаху, а также «все сандальное дерево» на этом острове. Каумуалии обязывался заплатить «за все, что он получил и еще получит, как-то: за арматуру и амуницию брига и шхуны и прочие реквизиции — сандальным деревом и откажет себе во всякой торговле с гражданами союзного штата Америки» (т.е. Соединенными Штатами). Со своей стороны, доктор Шеффер брал на себя обязательство «завести фабрики и лучшую экономию, через которую бы здешние жители просветились и обогатились».

Главной причиной неожиданного успеха Шеффера на острове Кауаи явилась давняя вражда между двумя гавайскими королями. Опираясь на покровительство и помощь России, Каумуалии рассчитывал не только утвердить свою независимость от Камеамеа, но и отвоевать некоторые другие острова. В соответствии с данным обещанием Г. А. Шеффер купил для Каумуалии шхуну «Лидия», а также договорился о приобретении большого вооруженного корабля «Авон», принадлежавшего американцу И. Виттимору, за 200 тыс. пиастров, подлежащих оплате А. А. Барановым. В свою очередь, Каумуалии давал «свое королевское слово, что Российская Американская компания сверх трех грузов сандального дерева, что король и должен за полученные товары и судно по первому трактату, заключенному сего года мая 21 числа, обязуется платить пять лет кряду сколько можно Российской компании: всякий год нарубать сандального дерева для рекомпенсации компании без всякого другого платежа».

6 (18?) сентября 1816 г. И. Уитмор на корабле «Авон» отплыл в Ново-Архангельск. На борту корабля находился сын А. А. Баранова Антипатр, с которым Шеффер отправил подлинники соглашений, заключенных с Каумуалии. Желая как можно скорее оповестить о своих успехах петербургское начальство, доктор Шеффер направил копии соглашений на другом американском судне в Кантон и далее через Западную Европу в С.-Петербург. Описывая свои сказочные достижения на Гавайских островах, Шеффер одновременно просил прислать из С.-Петербурга два хорошо вооруженных корабля с надежной командой. Военный фрегат, по мнению доктора, был бы весьма полезен для защиты интересов России у северо-западных берегов Америки.

Не считаясь с реальными возможностями, Шеффер развернул на Гавайских островах и, в первую очередь на острове Кауаи, кипучую деятельность. При «благоприязненном расположении» Каумуалии предприимчивый доктор «в продолжении 14 месяцев выстроил на Атувае с помощью данных от короля островитян в Вегмейской долине несколько домиков для фактории и завел сады, а для магазина король дал каменное строение; по его же приказанию старшины провинции, в которой гавань Ганнарей, торжественно сдали оную Шефферу с населяющими оную 30 семействами. Он осмотрел сию гавань, реку Вагмею, озера и все местоположение, заложил на трех возвышенностях крепости, назвав одну Александровской, другую Елизаветинской и третью именем Барклая, а долину Ганнарейскую по желанию короля наименовал по своему имени Шефферовой… К строению оных крепостей король давал своих людей. Сия провинция изобильна малыми речками, богатыми рыбами, поля, горы и вообще местоположение пленительное, почва же земли благонадежнейшая к насаждению винограда, хлопчатой бумаги, сахарного тростника, которых он несколько и насадил, заводя сады и огороды для многих нежных плодов. Урожай оных удостоверил Шеффера о великой пользе, которую сие место и вообще все острова приносить могут России, и даже вычислил интерес из того урожая, который он видел от своего насаждения».37

Расчеты Г. А. Шеффера на одобрение его действий на Сандвичевых островах, а главное — на реальную помощь А. А. Баранова и петербургского начальства не оправдались. Когда осенью 1816 г. И. Уитмор прибыл в Ново-Архангельск, правитель русских владений в Америке покупку корабля «Авон» «не апробовал и от платежа отказал». Получив подлинники соглашений Шеффера и ознакомившись с его донесениями, «А. А. Баранов немедленно написал ему, что не может без разрешения главного правления одобрить заключенные им условия», и запретил «входить в каковые-либо дальнейшие спекуляции».

В начале декабря 1816 г. у берегов Гавайских островов появился совершавший кругосветное путешествие бриг «Рюрик» под командованием О. Е. Коцебу. Поскольку Шеффер давно уже распустил слухи о скором приходе к нему на помощь русского военного корабля, Камеамеа приказал выставить на берегу целое войско — около 400 человек, вооруженных ружьями. С большим трудом Коцебу удалось убедить короля в дружественных намерениях русских, и 24 ноября (6 декабря) 1816 г. состоялась его встреча с Камеамеа, «обратившим на себя внимание всей Европы». Благоприличием, непринужденностью и ласковостью в обращении король сразу же вселил «величайшую к нему доверенность». Когда Камеамеа начал жаловаться на действия доктора Шеффера, Коцебу поспешил заверить короля, что Александр I «отнюдь не имеет желания овладеть островами».39

С редкой наблюдательностью и чувством юмора О. Е. Коцебу описал нравы и обычаи жителей Гавайских островов и, в частности, обращал внимание на своеобразное влияние европейской моды. Местные жители, по отзыву Коцебу, «в странном смешении представляли то матроса, то модного щеголя… Мода до такой степени здесь владычествует, что даже низшего состояния люди почитают необходимостью носить что-либо из европейской одежды: иной ходит в одной рубашке, другой — в панталонах, а третий щеголяет в одном жилете. Нет сомнения, что американцы скупают в городах своих вышедшие из моды платья и продают оные здесь с большим барышом».

Во время своего пребывания на Гавайских островах О. Е. Коцебу установил самые дружественные отношения с островитянами, а покидая 14 (26) декабря 1816 г. Гонолулу, «велел солютовать крепости 7-ю пушечными выстрелами… Таким образом, европейский обычай введен на Сандвичевых островах». Находившийся на Гавайях вместе с Коцебу естествоиспытатель А. Шамиссо, оценивая международное и внутреннее положение островов, пришел к заключению, что «Сандвичевы острова останутся тем, что доныне были: вольным портом и торговым местом для всех плавателей по сим морям. Если какая-нибудь иностранная держава вздумала бы овладеть сими островами, то для соделания такового предприятия ничтожным не нужно бы ни завистливой бдительности американцев, присвоивших себе почти исключительно торговлю на сих морях, ни же надежного покровительства Англии… Народ сей не покоряется иностранцам, он же слишком силен, слишком многочисленен и слишком любит войну, чтобы возможно было истребить оный…».

Несмотря на торжественные соглашения, заключенные с Каумуалии, положение Г. А. Шеффера становилось все более затруднительным. Уже в сентябре 1816 г. под угрозой применения силы была оставлена фактория на Оаху, а затем американские капитаны предприняли попытку (правда, без успеха) спустить русский флаг в селении Ваимеа (остров Кауаи). Ситуация еще более осложнилась, когда стало известно, что рассчитывать на поддержку А. А. Баранова и О. Е. Коцебу не приходится.

«Почти все мореходы Соединенных Американских Штатов, — указывал Т. Тараканов и другие служители Российско-американской компании, — имеющие торговлю на норд-вестовом береге., старались прежде и теперь замышляют побудить индейцев на Сандвичевых островах к произведению революции. На острове Атувае именем тамошнего короля Томари (так в русских документах именовался Каумуалии. — Н. Б.) и его таенов в 1816 году завели они факторию для противодействия русским и Российско-американской компании, для чего и купили у короля земли, плантации и все сандальное дерево, сколько оного находится на том острове; и чего король не требовал за то от них, все заплатили. Сверх того, откупили и всю годовую провизию, как-то: сухую тару, соль, кокосовые орехи и прочее, что король обязался контрактом доставить русским за груз на 12 тыс. рублей таких товаров, какие ему будут потребны».

Надеясь сохранить свои позиции на острове Кауаи, Г. А. Шеффер обратился к служащим Российско-американской компании с призывом взяться за оружие и «показать, что русская честь не так дешево продается». 11 июня 1817 г. бравый доктор медицины сообщал А. А. Баранову, что «весь народ» с ним согласен удержаться на Кауаи, «покуда от Вас придет помощь», и что он занимает «здешний остров теперь во имя нашего великого государя».

Вскоре, однако, стало ясно, что общее соотношение сил складывалось явно не в пользу Шеффера. Излагая последующие события на острове Кауаи, служащие компании доносили, что граждане Соединенных Штатов ложно объявили, что «американцы с русскими имеют войну, угрожая притом, что если король Томари не сгонит вскорости с Атувая русских и не снимет российского флага, то придут к оному 5 американских судов и убьют как его, так и индейцев. Тогда те самые американцы, кои находились в русской службе, взбунтовались против русских. Когда же вспыхнула на острове революция, то американец Виллиам Воздвит (William Wadsworth?), бывший капитаном на нашем бриге „Ильмень“, убежал к индейцам на берег. Индейцы, соединясь с американцами, всех русских отправили с берега на наши суда… Противиться врагам нашим нам никак не было возможно; силы наши были слабы, а американцы и англичане, бывшие в нашей службе, все нам изменили, кроме Жорч Юнга (George Young), бывшего начальником судна „Мирт-Кадьяк“, оставшегося на нашей стороне. Но как судно сие находилось в весьма худом… положении и на нем нельзя было отважиться пуститься в столь дальний путь, каков путь от Сандвичевых островов до Ситхи; почему и положили мы общим согласием переместить Жорч Юнга на бриг „Ильмень“ и отправить оный с нужными бумагами к Ситхе, а на „Мирт-Кадьяке“ пустились к острову Вагу, дабы там можно было сколько-нибудь оный поправить и потом следовать к Ситхе». Судя по журналу Шеффера, это произошло 17(29) июня 1817 г.

С огромным трудом полузатонувший «Кадьяк» добрался до Гонолулу. Выпалив из пушки и подняв белый флаг, Шеффер запросил разрешения срочно войти в гавань. Только через девять дней, 1(13) июля 1817 г., терпящий бедствие «Кадьяк» был наконец допущен во внутреннюю гавань. «Американские капитаны, — с горечью писали Т. Тараканов и его товарищи по несчастью, — … считают за ничто, если русское судно потонет и люди в оном погибнут, лишь бы только удалось им получить лишнее полено сандального дерева». Хотя и с опозданием, Г. А. Шеффер наконец понял, «что рецепт — уступить и убраться домой — гораздо спасительнее и здоровее, нежели ратоборствовать и возложить на меч руку, привыкшую к ланцету».

Трудно сказать, как сложилась бы судьба незадачливого завоевателя «края вечной весны», если бы в Гонолулу не зашел американский корабль «Пантер» под командованием капитана Льюиса, который из чувства признательности Шефферу за оказанную год назад медицинскую помощь согласился «отвезти его по спопутности в Кантон». Оставив на острове Оаху большую группу русских и алеутов во главе с Таракановым, Шеффер 7(19) июля 1817 г. навсегда покинул Гавайские острова. Его сопровождали всего два человека — алеут Г. Изкаков и служитель компании Ф. Осипов. Так закончилась гавайская часть авантюры доктора медицины. Впереди предстояли новые баталии, но место их действия — канцелярии чиновничьего С.-Петербурга, куда в августе 1817 г. стали поступать первые известия об удивительных происшествиях на далеких Тихоокеанских островах.

Сообщения о событиях на Гавайях появились летом 1817 г. и в иностранных газетах, которые сопроводили их различными спекуляциями по поводу активности России на Тихом океане и в Калифорнии. Так, лондонская «Морнинг кроникл» в номере от 30 июля 1817 г., ссылаясь на немецкую газету, сообщала о переговорах России по поводу уступки Калифорнии с целью приобретения монополии в тихоокеанской торговле. Здесь же приводилось сообщение американской газеты «Нэшнл адвокейт» о присоединении русскими одного из островов («недалеко от Сандвичевых островов») и постройке на нем укреплений. «Мы скоро обнаружим эту нацию с ее славным (renown) и активным правительством во всех частях света». Этот же отрывок, помещенный в газете «Курир», стал предметом внимания и в русском Министерстве иностранных дел. 22 сентября (4 октября) 1817 г. краткое сообщение о присоединении одного из островов в Тихом океане с ссылкой на американские газеты было помещено в «Северной почте». Подробную записку о Сандвичевых островах с приложением письма от правителя селения Росс И. А. Кускова от 12(24) августа 1816 г., в котором описывались успехи Г. А. Шеффера и сообщалось о вступлении Каумуалии в русское подданство, составил известный морской историк и географ В. Н. Берх.

14(26) августа 1817 г. Главное правление РАК получило победную реляцию Г. А. Шеффера с острова Кауаи. Просьба Каумуалии о принятии им русского подданства открыла перед директорами компании соблазнительные перспективы, и они были не прочь воспользоваться неожиданной удачей для распространения своего влияния на Гавайские острова. Не решаясь, однако, действовать самостоятельно, правление сочло необходимым немедленно известить о случившемся царское правительство и, если возможно, заручиться его поддержкой и одобрением. В результате уже на следующий день, 15(27) августа 1817 г., директора компании В. В. Крамер и А. И. Северин направили Александру I всеподданнейшее донесение, в котором сообщали, что «король Томари письменным актом передал себя и все управляемые им острова и жителей в подданство Вашему императорскому величеству». Донесение Шеффера и акт короля Томари пересылались на «всемилостивейшее» императорское усмотрение. Примерно аналогичное донесение Крамер и Северин два дня спустя направили руководителю ведомства иностранных дел Нессельроде. Но если руководство РАК было убеждено в целесообразности присоединения тихоокеанской жемчужины, то царское правительство, и в первую очередь К. В. Нессельроде, а также российский посол в Лондоне Х. А. Ливен придерживались иного мнения.

Сообщая в феврале 1818 г. об окончательном решении Александра I по вопросу о Сандвичевых островах, Нессельроде писал: «Государь император изволит полагать, что приобретение сих островов и добровольное их поступление в его покровительство не только не может принесть России никакой существенной пользы, но, напротив, во многих отношениях сопряжено с весьма важными неудобствами. И потому Его величеству угодно, чтобы королю Томари, изъявя всю возможную приветливость и желание сохранить с ним приязненные сношения, от него помянутого акта не принимать, а только ограничиться постановлением с ним вышеупомянутых благоприязненных сношений и действовать к распространению с Сандвичевыми островами торговых оборотов Американской компании, поколику оные сообразны будут сему порядку дел». Министру внутренних дел О. П. Козодавлеву поручалось довести это решение до сведения компании и «дать ей предписание, чтобы она от такового правила не отступала». В заключение Нессельроде отмечал, что «последующие затем донесения, полученные Вашим превосходительством от доктора Шеффера, доказывают нам, что необдуманные поступки его подали уже повод к некоторым неблагоприятным заключениям», и сообщал, что император «соизволил признать нужным дождаться наперед дальнейших по сему предмету известий».