Проблемы с воображением

Глава пятая Скелет на пороге (Ключ от Забвения)

Отец Бена издал такой пронзительный крик, что два стакана на столе разлетелись вдребезги. Папа застыл столбом. Он был не в силах сдвинуться с места, как кролик, пойманный в свете фар, и не сводил глаз со скелета в дверях дома.

– О да, я притягиваю к себе взгляды, – заметил Ключис с намертво застывшей на черепе улыбкой. – Я приношу свои извинения, если мой облик вас смущает, но лишённый кожи пришёл я в этот мир и лишённый кожи пребываю в нём.

Тем временем Бен вскочил на ноги. Он скосился на спичечный корабль и увидел, что Бохвесть съёжился и нырнул за лестницу, ведущую на спичечную палубу юта[2].

– Моя бабушка научила меня, что не годится судить о книге по её обложке… но я не уверена, что готова переварить ещё один сюрприз за сегодняшний день, – сказала мама, крепко сжимая в руке кусок пирога. – Итак, кто вы и что вам здесь нужно?

– Меня зовут Ключис… Скелет Ключис, – представился незваный гость, снимая треуголку и отвешивая глубокий поклон, сопровождаемый перестуком костей. – И я пришёл за вашим сыном! Шурум-бурум, лишь теперь я понимаю, как зловеще это звучит…

– Оставь Бена в покое! – взревел отец.

Он выхватил у мамы кусок пирога и принялся размахивать им, как саблей. Никто и опомниться не успел, как папа бросился к Скелету Ключису.

– Слякоть и ненастье! Я не в настроении бутузопихаться… – провозгласил тот.

Скелет опустился на одно колено и (невероятно, но так и было) погрузил указательный палец в половицы. Кость повернулась со щелчком, и в то же мгновение в полу возник люк.

– Боб, стой! – крикнула мама, бросаясь к папе.

Родители столкнулись, и люк у них под ногами моментально открылся. Они провалились в него и исчезли в темноте.

– Мама! Папа! – завопил Бен. – Что вы с ними сделали? – вопросил он, когда скелет захлопнул дверцу люка.

– Как что? Я отправил их там-туда, на другой конец вашей улицы! – ответил Ключис и потряс пальцем. – Этот я зову Ключом от быстрого драпака… он открывает дверь туда, где никого нет. Сподручный фокус (не буду просить прощения за неслучайную игру слов), который не раз выручил меня из развоображаемой беды! – И скелет бросил взгляд на костлявое запястье, будто сверяясь с часами. – Я бы сказал, у нас около двух минут для того, чтобы разобраться с твоей развоображаемой проблемой…

– П-проблемой? – тревожно переспросил Бен, скосившись на спичечный корабль: он хотел удостовериться, что Бохвесть спрятан на совесть.

– Не трепыхайся! Старина мистер Ключис руку набил в развоображаемых делах, – заявил скелет, слова погромыхивали у него во рту. – Когда-то в прежней жизни я тоже существовал в голове ребёнка… одной девочки… пока её воображение не сделалось настолько неуёмным, что я стал таким же реальным, как запах изо рта.

– Вы были воображаемым другом? – переспросил Бен.

– Был… хотя много воды утекло с тех пор, как кто-либо называл меня другом, – со вздохом отвечал Ключис.

Он подошёл к камину и положил треуголку на каминную полку.

– Нынче дело моё наособицу – я приглядываю в обе глазницы за новыми развоображаемыми! И вот дремлю я посреди моей Двержавы, и вдруг – глядь и весть! – ощущаю тик. А это всегда такое заковыристое чувство, тик – пренеобычная дрожь в костях! А означать она может лишь одно: что ВД сделался развоображаемым.

Скелет поглядел на огонь в камине и протёр пальцами глазницы.

– Но такая жуткая черепная боль у меня бывает, лишь когда развоображаемый опасен.

– Опасен? – повторил Бен. – Но Бохвесть не…

– ВД, конечно, прекрасно… пока он существует у тебя в голове, но когда он становится развоображаемым, это совершенно другой мешок с хомячками! – перебил мальчика Ключис.

Он взял стоявшую у камина железную кочергу и потыкал горящие поленья.

– Если развоображаемый представляет слишком большую опасность для реального мира, на меня ложится обязанность остановить хаос и бедлам, не говоря уже о катастрофе. Итак, где он? Где тот зверь, что похитил тебя?

– Я… я не понимаю, – пробормотал Бен, держась изо всех сил, чтобы не посмотреть на пиратский корабль.

– Он должен быть где-то рядом: ведь тик привёл меня к твоему порогу, – объяснил Скелет Ключис.

Он покрутился на месте, потрясая мизинцем правой руки.

– Не трепыхайся! Старина мистер Ключис положит конец его диким проделкам, ибо у меня кое-что есть!

– Палец? – нервозно вопросил Бен.

– Нет, это, – зацокал Ключис, указывая на кончик пальца, который, как и остальные, тоже имел форму ключа. – Ибо мои дивносмагорические пальчики способны открыть дверь в потаённые миры и секретные места, – прибавил он. – А это – Ключ от Забвения.

– Что такое Забвение? – поинтересовался Бен как раз в тот миг, когда Бохвесть издал сдавленный щебет.

– Тюрьма пустоты! – провозгласил Скелет Ключис. – Быть изгнанным в бесконечную пропасть Забвения означает исчезнуть, пропасть… даже из самой смутной памяти! Те, кто окажутся там, обречены быть забытыми. И я не стану привирать, это полный швах.

Бохвесть не сдержался и издал тишайшее напуганное гудение. Ключис крутанулся на пятках в сторону спичечного корабля и навис над ним, бегая глазницами по каждой спичке на миниатюрной палубе. Крошечный Бохвесть замер, но было поздно: его заметили. Скелет расправил длинные ключеподобные пальцы и взмахнул пятернёй, словно мечом.

– Ага, – изрёк он. – Вот ты где.