Призраки в Тель-Авиве. Одиночный мир

Через неделю после неожиданного визита покойного дедушки в городе, самым загадочным образом были взломаны изнутри еще две могилы и в полиции, занятой до сих пор лишь поисками похищенных детей, прибавилось новой работы. Комиссар Вольф решительно отвергал версию о возможном побеге мертвецов:

– Кроме супругов Шварц никто не видел этого беглого мертвяка, – с раздражением утверждал он, – а разноречивые показания кем-то здорово напуганных людей – это еще далеко не факты!

Шеф полиции жестоко высмеял лейтенанта Кадишмана, полагавшего, что речь в данном случае идет о странной и необъяснимой мистике.

– Мистика – это для дураков! – самодовольно заявил Вольф.

Но жизнь внесла свои коррективы в его представления о сверхъестественном, и заставила по-новому взглянуть на дело Шварцев и впрямь имеющего какую-то загробную подоплеку.

История о сбежавшем из могилы Хильмане стала достоянием общественности, и любопытные зеваки толпами проникали на холонское кладбище лично удостовериться в существовании пустой могилы генерала Хильмана.

За несколько часов до группового, теперь уже, побега мертвецов с кладбищ большого Тель-Авива, комиссар Вольф приказал установить круглосуточное наблюдение за «Склепом сбежавшего енерала».

Операцию осуществлял сержант Альтерман, в обязанности которого входило не допускать на территорию кладбища посторонние лица, особенно школьников, сгоравших от желания хоть одним глазом взглянуть на привидение и всеми способами проникавших за кладбищенскую ограду. По инициативе лейтенанта Кадишмана гражданам Холона временно запретили паломничество на могилы родственников и чтения поминальной молитвы кади́ш. Патрулирование территории кладбища совершалось каждые полчаса. Иуда Вольф, лично взявший под контроль дело о поисках пропавших близнецов, изредка названивал Кадишману, иронически справляясь:

– Ну что там у вас новенького на кладбище, лейтенант?

А на кладбище в это время было спокойно и Кадишман уныло докладывал об этом начальству. Гнусные подколки Вольфа огорчали его, но он сдерживал себя и ждал случая делом доказать шефу, что способен вести оперативную работу. Оставив открытую могилу генерала на попечение тугодума Альтермана, Кадишман прочесывал каждый сантиметр улицы Жаботинского, надеясь найти улики связанные с исчезновением детей.

Комиссар, присоединившийся к оперативной группе, ведущей поиски в районе центральной автобусной станции – откуда увез, вероятно, детей похититель – знал, чем занят в эту минуту лейтенант, но продолжал допекать его глупыми вопросами. Этот безмозглый идиот Кадишман после происшествия на квартире Шварцев долго искал его, чтобы доложить, видите ли, обстановку. Ну откуда было знать Кадишману, что босс в это время гостит у своей секретарши: сдуру лейтенант позвонил к шефу домой, заявив озабоченной супруге, что не может найти Вольфа и того нет даже в приемной министра, который срочно требует его. Супруга тотчас позвонила в Главное Управление – справиться, куда подевался ее бесценный муж. В Управлении в это время, как назло, засиделся майор Петербургский, который с удовольствием принялся за поиски пропавшего Вольфа и нашел его у секретарши, о чем немедленно доложил по инстанции выше, а также обеспокоенной супруге, давно уже догадывающейся о похождениях похотливого мужа.

Вечер был окончательно потерян. Комиссар полиции срочно покинул умелую в делах любви секретаршу, которую он уволил после того, как Петербургский застал их интимной позе в кабинете и поспешил домой, где ему был учинен форменный допрос на предмет его истинного местонахождения, в то время как его требует сам министр.

Ему удалось представить жене алиби, доказывающее о его чрезвычайной загруженности, один из подчиненных подтвердил, что шеф был занят поисками детей, но злость на Кадишмана, поднявшего такую шумиху из ничего, клокотала в нем целую неделю.

– Как там покойнички, лейтенант, – продолжал ерничать комиссар, в третий раз, за последние полчаса, задавая один и тот же идиотский вопрос, – не беспокоят?

– На кладбище все спокойно, шеф! – глухо отвечал Кадишман, в душе проклиная въедливого босса.

– Вы уж там приглядывайте за ними, – издевательски наставлял Вольф, – а то ведь они у вас взяли за моду разгуливать по ночному Тель-Авиву…

Переговорив с начальником, пребывающем в дурном расположении духа после бурных разборок с супругой, Кадишман, на всякий случай, связался с Альтерманом.

– Будь там начеку, сержант, – сказал он, – возможно ночью к тебе заявятся гости.

– Не беспокойтесь, господин лейтенант, – бодро отвечал Альтерман в трубку, – встретим гостей достойно!

К поискам захваченных покойным генералом детей присоединился весь город. Школьники, пенсионеры, водители автобусов и домашние хозяйки, которые больше чесали языками, распространяя повсюду нелепые слухи, нежели помогали полицейским найти пропавших малюток. Детей искали в парках, в торговых центрах, на гигантской свалке, раскинутой на юго-западной окраине Холо́на. Некоторые из горожан серьезно поговаривали о нечистой силе, которая будто бы причастна к исчезновению несчастных ребятишек. В поисковых мероприятиях участвовали тысячи людей, они осмотрели каждый сантиметр Холона и прилегающих к нему городов. Вся страна слушала информационные сводки по радио и телевидению. Сам президент заинтересовался судьбой пропавших близнецов и готов был задействовать средства из государственного фонда для финансовой поддержки холонцев. Но титанические усилия полиции и добровольцев оказались тщетны: и впрямь впору было подумать о нечистой силе.

Комиссар, к заботам которого прибавились еще две могилы, разверзшиеся в Ло́де и Пета́х-Ти́кве, был зол как никогда:

– Как случилось, что мертвец или преступник, выдающий себя за такового, беспрепятственно вошел в дом Шварцев под самым носом у ваших людей? – грозно вопрошал он Кадишмана. Разговор происходил на следующий после активных поисков день в его со вкусом обставленном кабинете и лейтенант знал, что шеф будет долго отыгрываться на нем за тот неуместный звонок к его ревнивой кобре.

– Насколько я понял, лейтенант, супруги Шварц видели этих несчастных телохранителей, когда входили в свой подъезд?

– Совершенно верно, шеф, этот Шварц принял даже моих людей за уличных хулиганов и готов был вступить с ними в схватку.

– Между тем, мертвец в это время был уже в их квартире?

– В это трудно поверить, – с огорчением произнес Кадишман, – какое-то сверхъестественное явление природы

– Прекрасная позиция у вас, лейтенант, чуть что не по-вашему – списывать все на природу, у нее ведь не спросишь, когда и кем были убиты телохранители?

– Я полагаю, они пали жертвой покойного генерала Хильмана в момент, когда тот покидал квартиру Шварцев

– Но до этого все же он как-то прошел в дом и ваши люди не соизволили задержать его…

– Я все-таки думаю, что он прошел, но незамеченным, господин комиссар.

– Как это может быть, он, что перенесся по воздуху?

Шеф по обыкновению начал страдать от тупоумия подчиненного и это было видно по тому, как нервно он потянулся к своей неизменной сигаре.

– По тем же сверхъестественным причинам, господин комиссар.

– Если он такой невидимый, зачем ему вообще надо было убивать телохранителей и раскрывать себя, уходя от Шварцев?

Шеф прикурил сигару и, выпустив огромный клуб дыма, испытывающе посмотрел на лейтенанта. Зная привычки начальства, тот молчал, дожидаясь, когда минует гроза.

– Ваши молодцы не успели даже выстрелить в него, – презрительно продолжал Вольф, – вы что, совсем молокососов набрали?

– Господин комиссар это были ребята из спецназа. Один из них трехкратный чемпион страны по карате.

– Это не тот, случайно, у которого вырвали ногу?..

– Да, это он. Не повезло парню, он провел удар, закончившийся столь трагично.

Сделав несколько глубоких затяжек, комиссар бросил окурок в пепельницу:

– Представляю, какие чемпионы в вашем гребаном спецназе.

– Господин, комиссар, эти ребята были в таких переплетах…

– Что-то я этого не заметил.

– Привидение, по всей вероятности, обладает сверхъестественной силой, – развел руками Кадишман.

– Что вы заладили как попка – сверхъестественные, да сверхъестественные, – поморщился комиссар, – три трупа изуродованных до неузнаваемости, все это лишь за один тихий поэтический вечер в центре Холона. Не слишком ли много для одного привидения?

В Главном управлении полиции был самый настоящий переполох. Два дополнительных «живых» трупа, внезапно объявившиеся в районе большого Тель-Авиве, озадачили даже всегда невозмутимого комиссара. Перебросить часть личного состава на поимку свежих жмуров Вольф не мог: в дела полиции вмешался сам президент и ему пришлось бросить на поиски детей все силы. Он решил, что покойники подождут до завтра, пока подоспеет подкрепление из Хайфы, а сам он, тем временем, попытается установить, насколько верна информация о сбежавших с кладбища трупах. Комиссар был уверен, что Хильмана попросту выкрали из могилы и в городе действует банда, покрывающая свои преступления распространением слухов о восставших из могил покойниках.

В воскресенье утром Иуда Вольф отправился с экспертами на кладбище в Лоде и те неожиданно подтвердили, что обширные трещины на надгробных плитах подвергнутых специальному анализу, не что иное, как результат мощного давления направленного из глубин отворившихся могил. Детальная информация, собранная о новых сбежавших покойниках не прибавляла к материалам следствия какие-либо серьезные улики. Это были благонравные и законопослушные при жизни граждане, оставившие после себя многочисленное потомство, разбросанное ныне по всему свету. Один из покойников – израильский араб, промышлявший в свое время скупкой и сбытом старья, был условно назван в полиции «Ахмад», другой – скромный ничем не выдающийся при жизни репатриант из Бухареста фигурировал в деле как «Румын».

Полиция приставила на всякий случай охрану к ближайшим родственникам сбежавших покойников: комиссар не был уверен, что новые трупы не повторят кровавые деяния генерала Хильмана.

Данные, представленные экспертами криминальной лаборатории, вызвали у Вольфа приступ необычайной энергии: это дело, если за него умело взяться, могло в одночасье сделать его генеральным инспектором полиции.

Утром прибыло долгожданное подкрепление из Хайфы. Комиссар распорядился, как можно надежнее, усилить охрану на кладбищах Лода и Пета́х-Ти́квы. «Блудных привидений ждет теплый прием, на случай, если они порешат вдруг возвернуться в пустые могилы» – цинично пошутил по этому поводу майор Петербургский, продолжавший подвергать сомнению все оперативные действия своего недалекого начальника.