Призраки Гарварда

Глава 10

Закрыв за собой дверь и услышав щелчок замка, Кади испытала облегчение. Комната общежития не то чтобы казалась ей домом – пока быть снаружи не становилось слишком страшно. Кади глубоко вздохнула, втягивая знакомый запах приготовленного в микроволновке попкорна, которым Андреа предпочитала заправляться во время учебы. Кади взяла из мини-холодильника банку газировки, дрожащей рукой подцепила язычок и открыла. Сама виновата, подумала она, позволила тревогам выйти из-под контроля. Сперва звонок матери вызывал волну тревожных воспоминаний, потом она сама усугубила, когда полезла в письма Эрика, вот и перенапряглась. Может, примерещившийся во время лекции по Средним векам голос – это просто странный защитный механизм, разум сам выдумал себе игру, чтобы отвлечься. Он казался настолько переполнен, что Кади ни о чем не могла подумать, чтобы не споткнуться о новый страх или старое воспоминание. Ей была нужна перезагрузка. Кади пошла в спальню и переоделась, набросила халат, взяла полотенце, сумочку с принадлежностями и направилась в душ, хорошенечко отмокнуть.

Женская уборная представляла собой ряд из четырех туалетных кабинок напротив четырех душевых с тонкими занавесками персикового цвета, недостаточно, по мнению Кади, широкими. Она наугад облюбовала вторую душевую кабинку с конца – некое постоянство утешало. Обнаружив, что сегодня в ее распоряжении все помещение, Кади немного расслабилась. Ей не нравилось светить голым телом перед незнакомками, и яркие люминесцентные лампы ничуть не облегчали задачу. Как будто раздеваешься в лаборатории.

Кади повесила полотенце на крючок, закатала рукав халата и потянулась в кабинку, чтобы повернуть кран. Душевая лейка плюнула водой с металлическим стоном, который отдался у Кади в зубах, но вскоре струйки потекли уже нормально и постепенно прогрелись. Они стянула с волос мягкую резинку, выбралась из халата и шмыгнула за шторку.

Горячая вода полилась на голову и плечи, размывая скопившееся в них напряжение. Кади запрокинула подбородок, подставляя шею, лицо. Она только начала вспенивать шампунь на волосах и зажмурилась, как едва не подскочила от громкого удара в тарелки.

Кади испуганно выругалась под нос. До мозга не сразу дошло, что где-то грянула музыка.

Металлический звон трубы и пронзительный вой остальных духовых с сурдиной казались еще резче, отражаясь от кафельных стен, но Кади узнала старую мелодию «Happy Days Are Here Again»[5].

Это какой-то прикол? Кто на всю катушку врубил в женской уборной джаз времен Великой депрессии?

– Кто здесь? – перекричала Кади музыку. – Ранджу, Андреа? Это вы?

Ноль реакции.

– Эй, кто там, можно потише?! – Ее голос отразился от плитки эхом.

Музыка продолжала грохотать. Кади заворчала, смыла со лба пену, выключила воду и высунула голову из-за шторки.

Но снаружи никого не оказалось.

– Эй?

Единственным ответом была бодрая мелодия, которую выводили кларнеты под отчетливую линию баса, пугающе неуместные в пустой уборной. Страх прокатился по позвоночнику, словно капля холодной воды.

Кади проверила каждую кабинку в поисках блютуз-колонки, телефона, любого другого источника звука, но ничего не обнаружила. Вся мокрая, в одном полотенце, Кади распахнула дверь в коридор, где продолжала слышать музыку. Мимо как раз проходил парень, настукивая в телефоне сообщение.

– Слушай, ты не знаешь, кто врубил музыку? – спросила у него Кади.

Парень поднял взгляд – сперва удивленный, потом сбитый с толку; видимо, как подумала Кади, совсем не ожидал встретить на пути полуголую девчонку.

– Прости, что? – Он снял беспроводные наушники.

– А, ты в наушниках, – Кади с облечением выдохнула. – Музыка играет, теперь слышишь? Как будто кто-то ретростанцию включил. У меня уже голова кругом, откуда играет?

Парень нахмурился, глядя на нее с непониманием:

– Какая музыка?

– Шутишь? Она меня до смерти напугала в душе, и я ее даже тут еще слышу. Кто-то на всю катушку врубил.

Парень помедлил, склонив голову набок, потом пожал плечами:

– Прости, ничего не слышу. – Он воткнул наушники обратно и поспешил обойти Кади и растущую лужу у ее ног стороной.

К этому времени в песне уже вступил вокал – квартет мужчин, поющих знакомые слова в четыре голоса. Кади как следует огляделась, но ни в коридоре, ни на лестничной клетке никто не обращал на звуки ни малейшего внимания.

Никто как будто вообще не слышал ничего необычного.

Кади захлопнула дверь в уборную и заперлась изнутри. Бодрая музыка лишь заиграла еще громче, невзирая на ее панику. Сердце колотилось в груди, Кади не могла вдохнуть, мысли скатились в полный хаос, но стало ясно одно: музыку больше никто не слышал. Она играла у Кади в голове.

Осознание сгустилось где-то в желудке и ринулось вверх. Кади ринулась в ближайшую душевую, где согнулась пополам в пустом рвотном позыве, чувствуя, что каждая мышца тела напрягается, жаждая хоть какого-то облегчения. Оно не пришло.

Кади включила воду, оседая под струями прямо в полотенце. Они смывают слезы, приглушают всхлипывания. Но не способны ничего поделать с музыкой, ее дразнящей.

Так давайте снова споем радостную песню…

Кади знала, что может быть предрасположена к психическому заболеванию, что эта жуткое свойство у нее в крови. И все же приехала сюда, рискнула, бросила болезни вызов, мол, покажись. И та показалась.

И у Кади возник новый вопрос…

Счастливые, счастливые дни вновь настали!

…выживет ли она?