Призрак в синем плаще

Глава XI ПОСЛЕДНЯЯ НОЧЬ

Дебора Андерсен лежала на кровати и смотрела на черного паука, медленно спускавшегося зигзагами вниз по стене возле окна ее спальни.

Она сосредоточила все свои мысли на этом крошечном черном существе. Считается, что паук в доме к удаче.

К удаче!..

Вздохнув, Дебора приблизила большой палец к волосатому брюшку паука — и придавила его к стене. Темно-коричневая кровь просочилась из раздавленного насекомого.

«Удача мне уже не поможет, — с горечью подумала Дебора. — Моя жизнь закончилась».

Деревенские обвинили ее в колдовстве. И теперь ей предстояло наказание, более жестокое, чем сама смерть.

Она окинула взглядом свою спальню, одну из двух комнатушек маленькой хижины, в которой она жила вместе с матерью. Последние часы она проводит в этом доме, ее родном доме. Впрочем, она не испытывала особого сожаления, что покидает его. Она ненавидела эту отвратительную деревню и ее угрюмых и злобных жителей. Просто Дебору пугало то, что ожидало впереди, — пугала неизвестность.

В ее ушах звучали слова Гаррисона, деревенского олдермена-старосты…

— Дебора Андерсен, по нашему безграничному милосердию мы пошалили твою жизнь, — провозгласил он. — Но ты должна немедленно покинуть нашу деревню. Покинуть и больше никогда не возвращаться в нее. Тебя отвезут в город Плимут. Там ты сядешь на отплывающий корабль. Он доставит тебя за море на далекий остров в Новом свете — тропический остров, где никто не живет.

— Но, сэр… — запротестовала было девочка.

— Ты приговариваешься к одиночеству на всю твою жизнь, Дебора Андерсен! — заявил Гаррисон. — Ты будешь жить совсем одна на острове, на который никто больше не высадится. Там ты уже больше не сможешь никому причинить вреда своими злыми чарами.

— Но ведь я не ведьма! — заплакала Дебора. — У меня нет такой силы. Я не ведьма!

Однако никто — никто из всей деревни — ей не поверил…

За день до этого чьи-то злые чары заколдовали сына олдермена, Аарона Гаррисона. К ужасу всех, мальчик превратился в цыпленка с волнистыми светлыми волосами, растущими из его макушки, точно такие же были у Аарона.

Разъяренная толпа вытащила Дебору из ее дома и обвинила в этом преступлении. В ту же ночь деревня сгорела самым загадочным образом — в пламени, холодном как лед.

— Опять это злые козни Деборы, — закричали деревенские. — Ее месть!

Но почему же все обвиняли именно ее во всех бедах деревни? Что заставляло людей верить в то, что Дебора ведьма?

С того дня как она родилась, на деревню Равенсвуд обрушились ужасные болезни, свирепые грозы, один неурожайный год за другим — короче, необъяснимые и странные события, следовавшие одно за другим. Некогда богатые земли фермеров превратились в пыль и прах за двенадцать лет жизни Деборы.

Впрочем, для деревенских жителей самым убедительным доказательством того, что Дебора ведьма, было ее родимое пятно. Голубой полумесяц, который плавал на ее правом виске.

Дебора сжалась в комочек, стараясь унять сильную дрожь, сотрясавшую ее тело.

«Как я стану жить без мамы? — думала она, и горючие слезы катились по ее щекам. — Я не хочу жить там одна до конца жизни. Я не ведьма. Я не виновата ни в чем! Я двенадцатилетняя девочка с тяжелой судьбой. И самое тяжелое в ней то, что я родилась в этой проклятой деревне».

И тут, выглянув из окна, Дебора увидела их.

Она увидела оранжевое пламя факелов, пляшущих на фоне ночного неба. Темные силуэты людей, несущих факелы.

«Они идут за мной, — догадалась она. — Они идут, чтобы увезти меня отсюда».

Дебора вскочила на ноги. Ее голова закружилась от страха.

— Мама! — закричала она.

Где же ее мать? После ужина Кэтрин скрылась в маленьком чуланчике. Неужели она до сих пор сидит там?

— Мама, они идут! — воскликнула Дебора дрожащим от страха голосом. — Помоги мне! Мама!

Вот уже стали слышны мужские голоса. Слышался топот тяжелых башмаков, идущих по высокой траве.

— Мама!

Дебора выскочила из спальни и бросилась к чуланчику. В очаге чуть тлел огонь. Ярко-оранжевые угли уже покрывались сизым пеплом.

Девочка распахнула настежь дверь чулана и вбежала внутрь.

— Прошу…

Прошло несколько секунд, прежде чем ее глаза привыкли к тусклому свету свечей.

Тогда она увидела свою мать — и издала крик ужаса.

Глава XII УЖАСНОЕ ОТКРЫТИЕ

Дебора обнаружила, что ее мать, Кэтрин, стоит на четвереньках в темном чулане. Точнее, не на четвереньках, а на коленях, внутри круга, нарисованного на глиняном полу.

Вокруг нее мерцали черные свечки, образуя шестиконечную звезду.

Кэтрин красила синей краской тушку безголового цыпленка. Голова его горела в горшке, наполненном дымом.

Кэтрин медленно, каким-то холодным и отстраненным взглядом, которого Дебора у нее никогда не видела, посмотрела на свою дочь.

— Н-нет! — вся дрожа, закричала девочка. — Так это ТЫ ведьма! ТЫ! Как это возможно! Мама, так это ТЫ наводила на всех злые чары!

Кэтрин продолжала холодно глядеть на дочь, но ничего не ответила. Она крепко сжимала в руке кувшинчик с синей краской.

— Почему, мама? — закричала Дебора, прижав ладони к щекам. — Почему ты позволила им обвинить меня? Почему ты позволила им обвинить свою родную дочь — когда во всем виновата ТЫ сама?

Раздался громкий стук в дверь. Дебора завизжала от ужаса.

Кэтрин вскочила на ноги.

— Они уже пришли! — завыла Дебора. — Они уже здесь — сейчас меня уведут. Помоги мне, мама. Скажи им правду — пожалуйста!

Она услышала тяжелые шаги мужских ног, раздававшиеся все ближе и ближе.

— Прости, дочка, — прошептала Кэтрин. — Но у меня нет выбора.

С этими словами она взмахнула рукой и выплеснула синюю краску на платье Деборы.

Дебора издала пораженный крик. Кэтрин швырнула ей кувшинчик. Дебора поймала его, не думая.

Олдермен Гаррисон ворвался в чулан. За ним стояла группа мужчин в черных куртках.

— Дебора Андерсен! — пророкотал олдермен.

— Я поймала ее! — закричала Кэтрин, показывая на Дебору. — Я застигла свою дочь за колдовством!

— Неееееееееет! — пронзительно закричала девочка. — Неправда! Мама, скажи им, что это неправда!

Гаррисон посмотрел сначала на безголового цыпленка, потом на кувшинчик в руке девочки и на синее пятно на ее платье.

— Везите ее на корабль, — распорядился он.

Глава XIII НА КОРАБЛЕ

Деревянная крестьянская повозка подпрыгивала на выбоинах разъезженной дороги. Дебора пристроилась на охапке сена, но ее голова при каждом рывке больно ударялась о стенку повозки.

Ее руки были связаны за спиной, под синим плащом, а ноги закованы в тяжелые железные цепи.

«Они везут меня, словно теленка на бойню», — с горечью думала она.

Тощая лошадь медленно и понуро тащила повозку. Восемь человек в темных куртках и высоких черных шляпах шагали по обеим сторонам от нее. Каждый нес на плече мушкет.

Несмотря на поздний час, вдоль дороги стояли жители деревни и фермеры, многие с факелами. Они явились сюда, чтобы в последний раз поглазеть на колдунью и швырнуть в нее слова проклятий, а то и тухлые яйца.

Дебора покрепче зажмурилась, чтобы не видеть искаженные злобой лица своих бывших соседей, освещенные неровным пламенем факелов. Ее глаза и щеки распухли от слез. Слезы до сих пор струились по ее лицу, хотя теперь она их почти не замечала.

Яйцо ударилось в ее плечо и лопнуло. Желток потек по ее испачканному синей краской платью. Лошадь заржала и дернула повозку. Колесо провалилось в глубокую рытвину.

Дебора опять ударилась головой о деревянную доску. Она застонала от боли и покрепче закрыла глаза. Если бы только ей удалось заснуть, чтобы избавиться от всего этого ужаса и обрести хотя бы несколько минут покоя. Но отвратительные злобные крики все равно звучали в ее ушах.

Они прибыли к докам Плимута вскоре после рассвета.

Повозка остановилась возле двухмачтового судна с парусами, туго привязанными к гикам.

Судно мягко покачивалось на волнах, дергая канаты; его мачты скрипели и стонали.

Сидя в повозке, Дебора смотрела на моряков в темно-синих робах, грузивших в трюм тюки и ящики. Они перекрикивались и смеялись, не прерывая работы.

Никто из них даже не повернулся и не взглянул на нее.

Мужчины с мушкетами грубо вытащили ее из повозки. Сняли цепи с ее ног, чтобы она могла идти. Но руки развязывать не стали.

На дрожащих, непослушных ногах она зашагала по сходням и поднялась на палубу. Ее живот урчал от голода. Лицо горело от соленых слез, которые она проливала всю ночь.

Океан простирался перед ней, словно свинцово серое поле, отражая белесое угрюмое небо. Чайки пронзительно кричали и летали под сгущающимися тучами.

Над самой водой висела бледная луна, а на востоке уже показался край красного утреннего солнца.

Палуба качалась под ее ногами. Дебора изо всех сил старалась сохранить равновесие и не упасть. Она еще никогда не бывала на корабле.

Кто-то грубо толкнул ее в спину, отчего она упала на рейлинг.

— Катись отсюда, ведьма, и больше не возвращайся, — произнес кто-то из стражников, вероятно, ее земляк.

Мужчины повернулись и ушли с судна. Дебора дрожала в своем синем плаще.

Ее окружили четверо моряков и повели вниз. Дебора робко и опасливо косилась на них, но никто даже не взглянул на нее прямо. Они отвели ее в маленькую, голую каюту.

Дебора увидела узкую койку. Низкий стол. Деревянный стул. Крошечный круглый иллюминатор в стене, выходивший на море.

Моряки развязали ей руки. Ее запястья ныли и болели. Она попробовала размять онемевшие пальцы.

Один из моряков протянул ей миску с теплой кашей. Она с благодарностью поднесла ее к носу и блаженно вдохнула сытный хлебный запах. Она ничего не ела больше суток и ослабела от голода.

— Спасибо, — пробормотала она и с жадностью принялась за еду.

Моряки по-прежнему не смотрели на нее.

— Мы отплываем завтра на рассвете, — сказал один из них.

После этого они удалились.

Она слышала, как снаружи звякнул железный засов, и поняла, что ее заперли.

Она дочиста выскребла миску и поставила ее на стол. Потом бросила на койку свой синий плащ и села на него. Пол качался под ней, медленно и размеренно. В каюте пахло плесенью и гнилой древесиной.

Дебора уткнулась лицом в ладони и подумала: «Я ничего не сделала… За что мне такая судьба?» Она бросилась на койку, и слезы опять полились из ее глаз!

Много часов она лежала и плакала, пока наконец не забылась тяжелым сном. Ее разбудила распахнувшаяся дверь. Она не имела ни малейшего представления о том, сколько прошло времени.

В каюту вошли два моряка. Они поставили на стол деревянную дощечку, забрали миску и ушли, задвинув засов. Дебора села и взглянула на бурые кусочки, лежащие на дощечке, — солонину, которую она не узнала, и маленькую, круглую картофелину.

Каюта ходила то вверх, то вниз. «Наверное, уже подняты паруса?» — подумала она и выглянула в иллюминатор. Она увидела моряков, собравшихся в доке. Они смеялись и что-то кричали. Нет, судно все еще стояло на якоре в порту.

Приглушенные шаги и крики моряков звучали и на палубе, над ее головой. Пока она ела вонючую пищу, ей казалось, что она различала мелодию морского рожка. Или это просто ветер завывал в парусах?

«Сколько же мне предстоит плыть? — подумала она. — И куда меня повезут?»

У нее уже появилось множество вопросов, которые ей хотелось задать морякам. Но она знала, что ответа не получит. Они даже не удостоят ее взглядом.

Она вернулась на койку и закрыла глаза. И потом даже не могла понять, спала она или нет.

Но Дебора резко приподнялась, услышав на нижней палубе тяжелые шаги. Они быстро приближались.

«Неужели мне опять несут еду? Сколько же прошло времени?»

Засов заскрежетал, отодвигаясь.

Дверь каюты распахнулась.

Внутрь вошла женщина в черном плаще. Под черным капюшоном белело бледное лицо.

Дебора вскрикнула от ужаса.

— Мама! — ахнула она. — Что ты здесь делаешь?

Глава XIV ЗЛАЯ МАТЬ

Дверь каюты закрылась. Засов встал на свое место.

Кэтрин уронила на пол свою сумку. Она завернулась в плащ и глубже надвинула капюшон, скрыв под ним свое лицо.

«Зачем она тут появилась? — удивилась Дебора, и ее пульс учащенно забился. — Наверное, она хочет меня спасти!»

С тяжелым вздохом Кэтрин опустилась на маленький деревянный стул.

— Они заставили меня отправиться вместе с тобой, — произнесла она усталым, хриплым голосом. — А я-то думала, что мне удалось от тебя избавиться.

У Деборы упало сердце, Значит, мать не станет ее спасать.

Кэтрин усмехнулась, взглянув на дочь.

— Ни один капитан не хотел брать тебя, если я не соглашусь плыть вместе с тобой. Все говорили, что я нужна для того, чтобы держать под присмотром твои колдовские чары.

Дебора горько засмеялась.

— Ты ведь сама знаешь, что я не владею никакой силой. Ведь это ты ведьма — а не я…

Тут голос девочки дрогнул, и она всхлипнула от обиды.

— Я не понимаю, мама. Зачем ты сделала так, что все деревенские стали меня ненавидеть? Зачем ты заставила их поверить в то, что я колдунья?

Кэтрин глядела прямо перед собой, словно не видя дочь. Она не ответила.

— Зачем? — повторила Дебора. — Всю мою жизнь меня проклинали за чары, которые наводила ты. Как ты могла причинить мне столько горя? Я-то думала, что ты единственная на этой земле, кто меня любит.

Ледяное выражение лица Кэтрин не изменилось.

— Не могла же я допустить, чтобы они заподозрили меня, — верно? — заявила она наконец. После этого она добавила сквозь стиснутые зубы: — Я никогда тебя не хотела. Никогда. Но раз уж ты родилась, я решила сделать тебя полезной для себя.

Эти слова ужалили Дебору. Но они были настолько холодными, настолько страшными, что она никак не отозвалась на них и словно застыла от ужаса. Все еще не осознавая их до конца, она смотрела на мать, и сердце готово было выскочить из ее груди.

— Эти деревенские глупы, как коровы, — продолжала Кэтрин, презрительно роняя слова. — Я их ненавидела! Все они считали себя выше меня. Но я им показала, что к чему. Я заставила их дорого заплатить за свое презрение ко мне, а они так и не догадались, кто виноват в их бедах.

Дебора всхлипнула от ужаса. Но слез у нее уже не осталось.

— Ты все спихнула на родную дочь…

Кэтрин кивнула.

— Дочь родилась с голубым полумесяцем на виске. Это родимое пятно облегчило мою задачу. Деревенские сразу поверили, что ты колдунья.

«Она даже не жалеет об этом, — подумала Дебора, глядя в каменное лицо матери. — Она улыбается. Довольна собой!»

Девочка отвернулась. Ей было невыносимо горько смотреть на свою мать. Она свернулась калачиком на жесткой койке, прогоняя слезы.

«Хватит плакать. Слезами тут не поможешь. Эта женщина слишком отвратительная и подлая, чтобы тратить на нее слезы. А я самая несчастная девочка на свете! За что? Только продержаться, — решила она. — Только продержаться…»

Запертые в одной каюте на все время долгого плавания, Дебора и ее мать больше не разговаривали друг с другом. Дебора не поднимала глаз от пола и делала вид, что Кэтрин рядом с ней нет.

Днем Кэтрин читала старинную книгу, которую захватила с собой. Дебора всегда думала, что это молитвенник. Но теперь она поняла, что в книге описываются различные проклятия и заговоры. Ночью Кэтрин спала, не выпуская этой книги из рук.

Моряки, приносившие еду, разговаривали только с Кэтрин. Когда Дебора пыталась задавать им вопросы про плавание, они отводили взгляды и не отвечали.

В конце концов девочка поняла, что они ее ужасно боятся.

«Они в самом деле верят, что моя мать удерживает меня и не дает их заколдовать».

На третью неделю их плавания корабль попал в грозу. Его страшно швыряли огромные волны. Грохотал оглушительный гром. Дождь барабанил по палубе, проникал сквозь шов иллюминатора.

Много часов маленькая каюта ходила ходуном. Дебора хваталась за койку, но от бешеной качки она и ее мать летали от стены к стене. Стол и стул опрокинулись, скользили взад и вперед по полу. Деборе стало плохо, но она изо всех сил бодрилась, чтобы ее мать не заметила этого.

Она дала себе слово, что больше никогда не проявит перед ней свою слабость.

Никогда!

Через несколько дней после шторма Дебора лежала на своей койке и безучастно глядела в потолок. Она услышала за дверью мужские шаги, в который раз раздался звук отодвигающегося засова. Затем дверь открылась.

В каюту вошли шестеро моряков в голубых робах.

— Мы доплыли до острова, — объявил один из них Кэтрин. — Пойдешь с нами. Выводи свою дочь на палубу. Мы посадим ее в лодку и отвезем на остров.

— А потом мы сразу же поплывем в Англию? — спросила Кэтрин.

Моряк утвердительно кивнул.

— Да. Когда твоя дочь будет высажена на этот остров.

У Деборы сжалось сердце. Все ее тело напряглось.

«Вот и наступил этот момент, — подумала она. — Вот и подходит к концу мое плавание».

— Нам нужно торопиться, — сказал моряк Кэтрин. — Капитану не терпится избавиться от девчонки и тех несчастий, которые она несет с собой. Сбыть ее с корабля, и дело с концом.

— Дайте мне хотя бы накинуть свой плащ, — попросила Дебора.

Моряки, как всегда, сделали вид, что не слышат ее слов.

Дебора повернулась и аккуратно развернула синий плащ, который держала сложенным на полу возле койки. Она набросила его на плечи и закрыла голову капюшоном.

Кэтрин уже стояла, готовая, в своем черном плаще.

— Этот капюшон не защитит тебя от одинокой жизни, которая тебя ждет, — усмехнулась она.

— Мама, ты еще поплатишься за свою жестокость, — прошептала Дебора.

Кэтрин презрительно захохотала.

Моряки вывели их на палубу. Дебора заморгала от яркого солнечного света. Потом она посмотрела на остров. Его песчаный берег мягко мерцал под жарким солнцем.

«Что за странные деревья?» — подумала она, глядя на высокие, голые стволы, наверху которых виднелся пышный ворох длинных листьев. Никогда еще она не видела пальм и такого яркого и горячего солнца. Вода вокруг нее сверкала, словно россыпь бриллиантов, чистая и зеленовато-синяя.

Один из моряков прервал ее раздумья.

— Мы отвезем твою дочь к берегу на этой шлюпке, — сообщил он Кэтрин, показывая рукой на маленькую лодку. — Ты можешь остаться здесь.

Та согласно кивнула.

— Прощай, дочка, — равнодушно сказала она Деборе. Под черным капюшоном ее лицо сохраняло бесстрастное выражение.

Двигаясь с опаской, готовые к чему угодно, моряки окружили Дебору. Двое из них схватили ее за руки и потащили к маленькой лодке.

Внезапно Дебора почувствовала, как один из моряков отпустил ее руку.

— МОИ ГЛАЗА! — закричал он.

— Оооой! Мои глаза! — завыл другой моряк.

— Я…. Я ничего не вижу!

На обширной палубе все моряки тоже вдруг закричали, завыли от боли и стали хвататься за глаза.

— Я… я ослеп!

— Помогите! Я ничего не вижу!

— Что это за колдовство? Мы все ослепли!

Глава XV ВОЗМЕЗДИЕ

Пока ослепшие моряки кричали и выли от ужаса, Дебора повернулась к матери.

Прищуренные глаза Кэтрин уставились на дочь. Она сбросила на палубу свой черный плащ и напряглась всем телом, словно в ожидании поединка.

Дебора уловила в глазах матери вспышку страха.

Подбородок Кэтрин дрожал. Она стиснула кулаки.

Теперь пришла очередь ее дочери улыбаться.

— Ты не знаешь, что случилось с этими бедными людьми, мама? — спросила Дебора. — Ночью, пока ты спала, я вытаскивала из твоих рук книжку. Плавание было длинным. У меня оказалось достаточно времени, чтобы выучить несколько вещей.

— Нет! — воскликнула Кэтрин.

— Я не поплыву на тот остров, — заявила Дебора, показывая рукой за борт. — Настоящая колдунья должна на нем жить, а не я!

Ее мать набрала полную грудь воздуха.

— Глупая девчонка! — пронзительно завизжала она и подняла правую руку, собираясь заколдовать свою дочь.

Однако Дебора ее опередила.

Она ударила мать по руке. Потом выкрикнула странные слова, которые прочла в этой странной книге и заучила наизусть.

Кэтрин застыла, словно статуя.

Ее глаза остекленели. Рот открылся. Одна рука откинулась назад. Другая протянулась к Деборе.

Вокруг них по-прежнему завывали и причитали потерявшие зрение моряки. Прижимая ладони к глазам, они бродили по палубе.

Дебора не стала терять времени.

Она знала, что заклинание заморозило ее мать ненадолго.

Она сняла с себя свой синий плащ и набросила его на плечи матери. Потом крепко зашнуровала его дрожащими пальцами и набросила капюшон на голову Кэтрин.

Затем Дебора выкрикнула другое заклинание, дающее ей силу.

Она обхватила руками мать и подняла ее.

Пошатываясь под ее тяжестью, она подошла к рейлингу и подняла в воздух неподвижное тело Кэтрин.

— Прощай, мама, — тихонько произнесла она. — Желаю тебе счастливой жизни на этом сказочном острове.

С этими словами она бросила Кэтрин за борт.

Глава XVI Я ОТОМЩУ ТЕБЕ, ДОЧКА!

Дебора смотрела, как ее мать с плеском упала в ласковые тропические волны. Синий плащ вздулся пузырем, когда тело женщины погрузилось в воду.

Но оно тут же всплыло на поверхность. И тут Дебора услыхала резкий треск. Треск распространялся во все стороны, словно гром, пробегая по океану.

Дебора с удивлением наблюдала, как теплые волны превращаются в лед.

Только что они мирно и спокойно плескались и набегали на песчаный берег. И вот теперь они трещали, лопались и застывали острыми гребнями.

Кэтрин лежала теперь в большой глыбе льда, а ее окружало замерзшее море.

Наклонившись через борт, Дебора видела, что ее мать оживает, выходит из чар. Кэтрин моргала глазами и глядела сквозь лед. Вот она покачала головой. Пошевелила руками. Вот уже пыталась сделать вдох.

Она билась об лед, но не могла его проломить. Теперь ее кожа казалась ярко-голубой, такой же, как замерзший океан. С трудом дыша, она грозила кулаком кораблю и злобно скалилась на дочь.

Перекрывая вопли ослепших моряков и треск льда, до Деборы долетали гневные слова ее матери.

— Мы еще встретимся с тобой, доченька! Я отомщу тебе за все!

Затем лед стал быстро таять. Волны снова побежали к песчаному берегу тропического острова.

Уносимая течением, глыба льда, внутри которой была заключена Кэтрин, поплыла к острову, туда, где на берегу высились пологие красноватые скалы.

Дебора наблюдала, как тает глыба льда. Вот Кэтрин выползла из океана на скалы. Синий плащ облепил ее спину. Тут Дебора отвернулась. Она видела свою мать в последний раз.

Не обращая внимания на кричащих моряков, Дебора прошла по палубе к тому месту, где лежал черный плащ Кэтрин. Наклонившись, она спокойно подняла его и набросила на плечи. Свое лицо она закрыла черным капюшоном.

Затем она пробормотала слова, возвращающие морякам зрение.

Сквозь ликование осчастливленных бедолаг Дебора крикнула:

— Моя дочь навела на вас злые чары. Но ее все равно настигла участь, которую она заслужила. Глядите — она уже на острове. Теперь мы в безопасности и можем возвращаться домой.

Она старалась изо всех сил говорить голосом своей матери. Впрочем, моряки настолько обрадовались вернувшемуся к ним зрению, что больше не обращали на нее внимания.

Дебора получше закрыла капюшоном голубой полумесяц на своем виске.

Двое моряков проводили ее в каюту. На этот раз они не стали запирать дверь на засов.

«Я снова возвращаюсь в Англию, — со вздохом подумала Дебора. — Но что я там буду делать? Куда я там пойду? В деревню я не вернусь. Это несомненно».

Она прижала к своей груди книжку с заклинаниями.

«Куда бы я ни отправилась, — подумала она, — мне придется пользоваться магией. Выбора у меня нет. Я вынуждена теперь и дальше оставаться колдуньей».

Стоя на скале, Кэтрин смотрела на уплывающий корабль. Она смотрела на него, пока он не скрылся за горизонтом.

Ее волосы все еще не высохли. К юбке прилипли маленькие льдинки.

Она расстелила плащ, чтобы он просох. Как только она это сделала, гладкие красноватые скалы сделались голубыми.

— Ты меня не одолела, Дебора! — закричала она, грозя кулаком в сторону океана. Напуганные яростью, прозвучавшей в ее голосе, с камней взлетели морские чайки. — Ты не одолела меня! — кричала Кэтрин. — Я буду жить здесь долго. Я буду забирать дыхание и саму жизнь у всякого, кому не посчастливится забрести на этот остров. Дыхание будет поддерживать мою жизнь вечно! И я тебя настигну и в Англии. Когда-нибудь я отомщу тебе, дочка! Да, когда-нибудь… когда-нибудь я тебе отомщу!