Привычный мир

Хван Согён (р. 1943) — один из самых популярных сегодня корейских писателей, автор романов «Чужбина», «Жил-был человек», «Гость», «Принцесса Пари» и др. Лауреат национальных премий. За несанкционированное посещение в 1989 г. КНДР с целью установления творческих контактов между странами был осужден и провел пять лет в тюрьме. При смене власти освобожден по особому указу нового президента. Произведения писателя переведены на многие языки мира.

СОВРЕМЕННАЯ КОРЕЙСКАЯ ЛИТЕРАТУРА

1

За рекой, где кончалось поле, садилось солнце. Стоило на мгновение отвести взгляд, как оно, круглое и огромное, уже скрылось за горизонтом. Грузовик обогнул город и выехал на дорогу вдоль реки, но, не доезжая до моста, попал в пробку и постоянно останавливался.

Мальчик стоял в кузове за водительской кабиной, держась за поручень, и мог видеть все, что происходило впереди и сбоку, у реки. Они с матерью сели в этот мусоровоз в восточной части города. Еле двигаясь, грузовик свернул с набережной, пересек узенькую речушку и выехал на грунтовку. На западе только что село солнце, и начало темнеть. На севере за прибрежным холмом виднелась маленькая деревушка, в окошках домов мерцал уютный свет. Мальчик подумал, что вот в какой-нибудь такой деревне и они с матерью будут жить.

Он наткнулся взглядом на вздымающийся в сумерках на ветру высоченный мискант, ему вдруг представилось, что они добрались до далекой незнакомой земли. Грузовик включил фары, и вокруг сразу стали видны клубы пыли. Машина поехала вверх по извилистой дороге, покидая деревушку с уютными огнями, и в темноте по лицу мальчика хлестали какие-то колосья. На свалке в восточной части города, откуда отправился грузовик, кроме мальчика с матерью, в кузов, протискиваясь через кучу мусора, залезли еще трое мужчин и две женщины. Все они прихватили с собой по куску полиэтилена: кто-то сидел на нем, другие обмотали нижнюю часть тела, — и каждый крепко держался за поручень кузова. Они сидели посреди мусора с самого начала и не могли ощущать того зловония, которым уже крепко пропитались. Но когда грузовик, поднявшись по извилистой дороге, остановился на пустыре, дыхание всех их перехватило от резкой вони. Невыносимо разило гадкой смесью испражнений, канализационных вод, протухшей еды и вываренной соевой пасты. Рой мошек вился около лица, рук и ног пассажиров, и особенно нахально насекомые протягивали свои холодные липкие хоботки к глазам и губам.

Мальчик никому не сказал своего имени. И фамилии своей, разумеется, тоже. В школе всех называют громко по имени и фамилии, но это относится к мелюзге младшеклассникам. Однажды — ему было уже четырнадцать — при встрече с хулиганами в переулке он прибавил себе еще два года, а в наиболее критичный момент, когда эти типы попытались проверить растительность у него в трусах, он ударил одного и выбил тому передний зуб. Конечно, у него самого тут же хлынула кровь из носа, и, возможно, было повреждено ребро, потому что в течение месяца после этой стычки у него немела грудь при каждом вдохе и выдохе, но лицо он сохранил. Пацаны из переулка придумали ему прозвища — Кузнечик, Цапля, Пучеглазый. Длинношеий кузнечик — так его называл учитель, когда он учился в четвертом классе, потому что у мальчика были длинные ноги и он хорошо бегал, позже прозвище сократилось просто до Кузнечика. Цаплей его тоже прозвали за длинную шею и ноги, избегая сравнения с благородными аистом и журавлем. Оба эти прозвища ему не нравились, а вот Пучеглазый казалось нормальным. Это имя ему дал участковый района, где они проживали. Они с пацанами разбили окно полицейского участка и пытались сбежать, но кого-то из них поймали, и, когда они отбывали наказание, стоя на коленях, полицейский подошел к мальчику и, несколько раз постучав ему по голове стопкой бумаг, выкрикнул: «И этот пучеглазый щенок еще злобно таращится на меня своими рыбьими глазами! Ишь, глазищи выпучил! Отца своего приведи, щенок!» С тех пор, когда друзья называли его другими кличками, он отчаянно молотил их кулаками, а на Пучеглазого либо не реагировал, либо откликался. При встрече с ровесниками он даже сам представлялся Пучеглазым. Пучеглазым его назвали, всего лишь чтобы отличить от других отбывавших наказание в участке, но эту кличку он решил сохранить, подобно тому, как вышедшие на свободу зеки делают наколки на память об отбытом сроке.

Пучеглазый бросил школу после первого семестра пятого класса начальной школы. Его мать торговала на рынке и зарабатывала на аренду комнатушки в неблагополучном районе и пропитание их двоих. Он болтался с пацанами с района, а потом нашел себе работу в магазине одежды на рынке. Магазины одежды располагались вдоль больших улиц, но швейная фабрика была на задворках, и многие владельцы бутиков снимали там цеха со швейными машинами и пятью-шестью рабочими. Работа Пучеглазого состояла в том, чтобы бегать между фабрикой и магазинами и сдавать сшитую одежду или относить на фабрику ткань, нитки или пуговицы, — разные мелкие поручения. Когда начало темнеть, Пучеглазый побежал туда, где работала мать, но увидел только сворачивающих торговлю других женщин, а ее нигде не было.

— А вы не знаете, где моя мама?

— Мать твоя изменяет тебе, у-ха-ха! — подшутила над мальчиком одна из женщин, а другая ее поддержала:

— Отец твой вроде появился.

— Отец?

Он побежал на улицу закусочных, куда указала женщина. Свернув в переулок, весь пропахший жареной рыбой и супом из кровяной колбасы, Пучеглазый осматривал забегаловки по обе стороны улицы, пока наконец не увидел мать, сидящую в одной из них лицом к лицу с каким-то мужчиной. Мужчина сидел спиной, и мальчик не мог разглядеть его лицо, а только то, что на нем был военный китель и голубая бейсболка. Пучеглазый нерешительно вошел, мать первая его заметила и подозвала. Подойдя к столу, мальчик хотел было взглянуть незнакомцу в лицо, но тот, повернув голову, вытянул руку, чтобы потрепать Пучеглазого за волосы, и мальчик тут же отпрянул. Он понял, что перед ним не отец. Мужчина неловко опустил руку и сказал:

— Вырос-то как. Кажется, еще только вчера делал первые шаги…

— Поздоровайся. Это друг твоего отца.

Пучеглазый едва кивнул и, сев рядом с матерью, принялся пристально разглядывать мужчину. Большие выразительные глаза, широкий нос — у него была довольно приятная внешность, но под левым глазом расплылось почти на всю щеку большое синее пятно. Где же он его видел? А, точно! Это же барон Асюра в сине-красных одеждах, с длинным подбородком и наполовину синим, наполовину белым лицом. Правая рука дьявола доктора Хелла, злодей, который замышляет коварные планы против борца за справедливость Мазингера¹. Пучеглазый начал закипать от злости и, сжав кулаки, уставился на незнакомца.

— Пусть и лачуга, зато свой дом без арендной платы, можно заработать в три раза больше, чем тут, да где еще найдешь такую работу? — продолжил начатый разговор мужчина, мать, подавшись к нему всем телом, кивала.

— Я ведь не знаю, когда его отец выйдет… Если вы нас зарегистрируете, мы все сможем!

Мужчина глянул на Пучеглазого, который не отрываясь смотрел на него, сжав кулаки, и спросил:

— Тебе сколько лет?

Пучеглазый не разжал губ — не мог же он в присутствии матери сказать, что ему шестнадцать, и мать ответила за него:

— Ему четырнадцать.

Мужчина удивленно раскрыл рот, как будто услышал что-то невообразимое.

— Быть не может, такой здоровый, и всего четырнадцать? Если тебя спросят, отвечай, что тебе шестнадцать.

Пучеглазый пробормотал немного застенчиво, несмотря на бурю, бушующую в его душе:

— Всем моим друзьям по шестнадцать…

— Хорошо, хорошо. Получается, окончил среднюю школу. Так или иначе, ты официально зарегистрируешься и будешь работать в первой линии, он во второй линии будет заниматься сортировкой, тогда вы вдвоем заработаете еще больше.

Вернувшись домой, мать была так возбуждена, что ночью не смогла сомкнуть глаз.

Наконец их попросили освободить комнату, и, несмотря на то что проблем у них прибавилось, это было к лучшему. Появилась работа, будет дом — можно было перевести дух.

Отец и мать Пучеглазого выросли в одном приюте. Отец первый сбежал, шатался по городу и подрабатывал то там, то сям. В конце концов он стал главным по сбору старья в одном маленьком районе. Тогда он вернулся за матерью. К тому времени она уже выросла и жила в приюте, присматривая за малышами до шести лет. Среди вещей, которые собирали для старьевщика, нередко попадались и совсем целые — часто так сбывали краденое, поэтому многие работяги прибегали к воровству. Их вызывали на допрос в полицейский участок, на территории которого увеличилось количество краж, одному как-то крепко попало, приказали повесить. Отсидевшие матерели и уже без зазрения совести залезали в большие дома и выносили оттуда предметы из меди и алюминия, которые можно было легко сбыть. Блуждая в поисках старья в жилых кварталах, они примечали пустые дома, потом обчищали их.

Отец пропал без вести в тот год, когда Пучеглазый бросил школу. Вообще, с его исчезновением условия жизни так ухудшились, что продолжать учиться было невозможно. С отцом такое случалось и раньше, поэтому мальчик с матерью ждали его почти две недели, полагая, что его снова закрыли. Обычно в таких случаях родных вызывали в участок и сообщали, где его держат, но в этот раз не было никаких вестей, только один молодой парень, который работал с отцом, шепнул матери, что отца направили в какой-то образовательный центр. Прошел слух, что новый генерал, захвативший власть, заявил, что очистит общество от всех этих гангстеров, зеков, хулиганов и просто раста-туированных раздолбаев, вносящих смуту в размеренную жизнь обычных граждан, и прикажет, вне зависимости от возраста, ловить и отправлять их всех в образовательные учреждения, где из них будут делать новых людей. Много людей исчезло. Про них говорили, будто они проходят реабилитационное обучение на территории войсковой части района. Не сказать, что раньше семья Пучеглазого жила шикарно, но голодать не голодали, а теперь, чтобы поесть три раза в день, им с матерью приходилось крутиться без устали. Когда он еще ходил в школу, ребята из многоквартирных домов дразнили его отбросом, бомжом и бандитом, а он с веселой злостью колотил обидчиков руками и ногами.

— Времени нет. Выходите скорее.

Водитель поторопил пассажиров, открыв дверь. Люди стали скатываться с горы мусора, передавая друг другу узлы со своими пожитками. У Пучеглазого с матерью был с собой тюк с вещами, корзина с хозяйственными принадлежностями и пластиковый пакет. Водитель завел мотор, газанул так, что копоть из выхлопной трубы столбом поднялась вверх, и уехал. Как только все вылезли, из темноты появились инопланетяне. На них были сапоги, бейсболки и строительные каски с отражающими зеркалами на лбу, как у шахтеров. На руках толстые резиновые перчатки, на лицах огромные маски. Один из пришельцев подошел к мальчику с матерью и снял маску, но они все равно не смогли его узнать.

— Да я это, я. Пошли туда.

Услышав этот голос, мать схватила Пучеглазого за руку. Барон Асюра с легкостью взвалил на плечо их тюк, схватил пакет, и женщина с мальчиком поспешили за ним, неся вдвоем корзину. Вдали поблескивали огни грузовика, который взбирался на свалку, ревя и поднимая клубы пыли.

Подойдя поближе, путники поняли, что мерцающие огнями домики, которые они видели раньше, оказались трущобами разной формы. Там были и палатки, и обтянутые полиэтиленом понатыканные как попало деревянные доски, и жилища, построенные из разных вывесок и картонных коробок. Эти лачуги стояли очень близко друг к другу, так что между ними едва мог протиснуться человек, а вдоль них шла узенькая дорожка. В полиэтиленовых окошках поблескивал свет — значит, там жили люди. К длинным рядам примыкали пустые участки земли. Там горели костры, вокруг которых сгрудились мужчины и что-то варили, жарили и пили сочжу и макколи². Барон Асюра представил им мать Пучеглазого.

— Она мне как сестра. Официально зарегистрирована, так что считайте ее частью семьи.

— А что, одной рукой стало больше.

Они даже не посмотрели на стоящего позади Пучеглазого, а угрюмый мужчина, раздувавший огонь в жестяной бочке, пробурчал, что, мол, Асюра мог бы хоть проверить, есть ли у нее печать, подтверждающая, что она обладает достаточной силой для этой работы.

— Да, но ведь в нашем секторе уже зарегистрировано официально сорок пять человек.

— Шеф, в последнее время в нашем секторе попадается все меньше ценного, тревожно как-то.

— Во всяком деле бывают черные и белые полосы. Ну-ка, кто нам поможет? Я угощаю сочжу!

— Лачуга, где жил старик Миджан, вроде пустая…

— Да когда это было, уже четыре дня прошло. Я недавно проходил мимо, там все, чем можно поживиться, уже растащили.

Пучеглазый с матерью проследовали за тремя мужчинами в лачугу. Там остался только пол. Линолеум кто-то отодрал, и там лежали только намокшие куски гофрированного картона. Один из мужчин, шедших за бароном Асюрой, сказал, подняв с пола кусок картона:

— Э-э-эй, да тут один пенопласт остался.

— Здесь ничего нет, а вот там, рядом с моим домом, остался, давай построим.

Двое мужчин, услышав слова барона Асюры, о чем-то зашептались и захихикали.

— Конечно, не может же шеф-вдовец жить вдалеке от своей сестры.

Барон Асюра сделал вид, что не слышит, и сказал, подбирая с полу все, что можно было использовать:

— Ну и отлично. Тогда нужно положить новый картон, покрыть его линолеумом — на это уйдет не больше часа.

Пучеглазый с матерью дошли за бароном Асюрой до угла переулка, образованного лачугами. Оттуда все было видно отлично. До соседнего района было неблизко, он располагался у самого горизонта, и дорога, спускаясь и поднимаясь по горе мусора, уходила вдаль. Пока трое мужчин собирали хлам для строительства дома, мать с сыном сложили свои вещи рядом с домом барона Асюры, сели нахохлившись и стали ждать.

— М-да, а я-то думал, что мы возвращаемся в деревню, — пробурчал сын, а мать сказала, глубоко вздохнув:

— Ну и здесь люди живут.

— Да какие люди… гора протухшего мусора с роем мух.

Пучеглазый сплюнул со злостью, а мать с деланой радостью сказала:

— Да ведь все вокруг — это деньги.

Он не мог с ходу разобрать, из чего состоит эта чернеющая в темноте гора. С шумом и гвалтом один за другим появились мужички с тележкой, полной хлама. Все было собрано на свалке. Бревна разной длины, ящики из-под рыбы и куски полиэтилена с рыбного рынка, палатки, которые используют уличные торговцы, черное сукно из парников, пестрый линолеум и еще много чего. Территория на месте дома вдруг превратилась в стройплощадку, из других лачуг люди стали вылезать на помощь. Барон Асюра руководил. Сначала обрубили и скрепили бревна, чтобы они стали одной длины, и установили их в качестве свай для будущего дома. Расколотили молотком ящики из-под рыбы и прибили эти доски внахлест — получились стены. К ним прибили пенопласт, а сверху — картон. На голую землю постелили полиэтилен, на него — пенопласт, положили сверху куски картона и накрыли все линолеумом. На крышу из досок тоже положили полиэтилен, также накрыли картоном, сверху застелили сукном и линолеумом и прибили бревна, чтобы все это не разлетелось. Наконец они накинули на крышу палатку, и постройка превратилась в лачугу в четыре пхёна³. Она прилегала к дому барона Асюры и спереди казалась больше остальных. Обе постройки выглядели как единое целое. Барон Асюра зажег свечу на плоском камне, и в комнате стало светло. Мать достала из кучи тряпья какие-то лохмотья, старательно надраила ими пол, и цветы на линолеуме ярко засверкали.

— Боже, это прямо волшебство какое-то. Если достать керосинку, здесь и готовить можно будет.

Мать все восхищалась, осматривая новое жилище, а Асюра, голубое пятно на лице которого стало еще более заметным при свете свечи, сказал, покачав головой:

— Не волнуйся, у нас все это есть. Так, пора бы перекусить и выпить, пошли!

Выйдя на улицу, где горели костры, Асюра протянул трем помощникам несколько купюр.

— Сбегайте за раменом и сочжу, бутылок пять купите. На жаровне, сделанной из половины канистры, что-то аппетитно бурлило.

— Чем сегодня закусывать будем? — спросил Асюра, и ему ответил один из мужчин с нахлобученной по моде строительной каской на голове:

— Котсомтхан⁴, конечно же. Я щедро его поперчил, пальчики оближешь!

Молодой парень вернулся из магазина с пакетом. Асюра достал из него лапшу, сорвал крышки с упаковок рамена и высыпал специи в бурлящее рагу. Он собирался закинуть туда и лапшу, но Каска его остановил:

— А-а-а, подождите-ка. Рамен в самом конце… После того, как основное съедим.

— Нам сегодня везет. Это настоящая ветчина из соседнего сектора.

— А что, нам нужно помогать друг другу. Наш шеф вот не зависит ни от кого, мог бы заняться и тем сектором.

— А какая комиссия на индивидуальном секторе? — спросил Каска, и Асюра, скривившись, пробормотал:

— Нам и не снилась такая.

— На участке сортировки можно прокормиться. Хотя, конечно, основное попадает в руки главы индивидуального сектора.

Каска достал из кармана погнутую ложку, обтер ее о рукав и, помешав рагу, попробовал.

— Сдохнуть можно!

Асюра выловил в почерневшие миски куски сосисок и ветчины, залил их бульоном и подозвал Пучеглазого с матерью.

— Ну, раз вы у нас новенькие, вам и пробу снимать.

Мать осторожно попробовала и тихо проговорила, обращаясь к Пучеглазому:

— Да это же вкус пудэччигэ!

Пучеглазый съел сосиску из супа и принялся спорить с матерью. Мужчины разливали сочжу в бутылки из-под йогурта, которые они нашли на помойке, с обрезанными горлышками и остатками грязи и отбросов. На запах еды мгновенно слетелись полчища мух. Они без зазрения совести облепили палочки для еды, так что их страшно было даже в руки взять, и улетали чуть ли не изо рта. Некоторые паразиты вовсе упорно сидели на еде и, лишь оказавшись на кончике языка человека, покидали добычу.

— Посмотри на них, прямо полны энергии!

— Ночью они едва шевелятся, а стоит зажечь огонь — и посмотри только на них!

— Э-э-э, ведь собирались проститься, когда лето закончится, а тут, глядишь, и до чхусока⁵ вместе пробудем.

— Прямо как будто мяса поели! Сколько ж мы этих мух за лето съедаем!

Пучеглазый ел, неотступно следя за мухами, но все же одна из них, упав в суп, застряла у него в горле, и он закашлялся. Асюра выловил лапшу, которую он до того бросил в бульон, и протянул миску матери.

— Только научившись есть и жить так, вы сможете стать настоящими работягами.

Пока взрослые выпивали, Пучеглазый незаметно улизнул и вернулся в лачугу. Мать осталась с Асюрой, чтобы узнать получше новое окружение. Парень зажег свечу, чиркнув спичкой, лег на скользкий пол и почувствовал, что этот новый дом гораздо больше и уютнее прежнего. Вдруг ему почудилось, что кто-то разглядывает помещение, просунув голову, но стоило Пучеглазому оглянуться, как эта голова исчезла. Он мгновенно вскочил и уставился в сторону двери, откуда, видимо не стерпев, снова высунулась голова незваного гостя.

— Кто здесь?

Не ответив на вопрос, голова, лишь наполовину залезшая в лачугу, захихикала. Пучеглазый пополз на коленях в сторону входа, обклеенного полиэтиленом, и вдруг — та-дам! — появился источник хихиканья. Это был мальчик, выглядевший гораздо младше Пучеглазого, в рваной бейсболке набекрень и в обрезанных джинсах, которые болтались на его худеньком теле.

— Ты чего?

— Сам ты чего, хи-хи.

Пучеглазый рассвирепел и сорвал бейсболку с его головы. Осмотрев ее, он увидел мелкую надпись «Бейсбольный клуб средней школы», а сзади, очевидно из-за слишком большого размера, кепка была зашита.

— Отдай сейчас же… отдай кепку!

Пучеглазый спрятал бейсболку за спину и хотел было ударить мальчика по котелку, но вдруг заметил, что левая сторона его головы была абсолютно лысая, без единого волоска. И кожа была морщинистая. Поскольку парень влез в лачугу в уличной обуви, Пучеглазый кинул кепку за дверь и выбежал на улицу. Мальчик схватил бейсболку, поспешно водрузил ее на место и пробормотал, сплюнув:

— Ах ты сволочь.

— Ладно, прости. Ты где живешь?

— Во-о-от тут. — Мальчик сложил губы трубочкой, указывая на соседнюю лачугу.

— Значит, Асюра… то есть это же дом шефа?

Мальчик кивнул и начал рассказывать, хотя его никто не спрашивал:

— Шеф — мой отец. Матери у меня нет, мы живем с ним вдвоем. Отец со мной не разговаривает.

— Почему?

Мальчик ответил, понурившись:

— Он говорит, что я глупый.

Пучеглазый подумал, что, даже если ты отсталый, быть сыном Асюры должно быть неплохо. Он протянул мальчику руку, дав понять, чтобы тот обождал. Пучеглазый достал жестяную коробку из-под печенья, в которой хранил дорогие ему вещи, вытащил оттуда робота Мазингера и протянул его мальчику.

— На, возьми. Это непобедимый робот.

Это была игрушка из его прошлой жизни, которой он хвастался перед старыми друзьями. Пластиковые шарниры у него разболтались, но пружины, с помощью которых он стрелял ракетами из рук и ног, еще были упругими. Эту игрушку отец как-то принес ему со свалки. Робота, гоночную машинку, кубики для строительства дома и банан — все эти подарки Пучеглазый получил тогда.

— Вот смотри, если сюда нажать…

Пучеглазый нажал на выступающую часть в шарнире робота, и у того выстрелил вперед кулак. Мальчик захихикал, топнув ногой. Пучеглазый поднял отлетевшую руку, вставил ее на место и спросил:

— Как тебя зовут?

— Плешивый, хи-хи.

— Плешивый? Что за имя такое…

Пучеглазому отчего-то нравился этот малыш. Ему почему-то стало спокойнее от того, что и на новом месте людей именуют кличками.

— Сколько тебе лет?

Мальчик вдруг раскрыл пальцы обеих ладоней, снова сжал их и затем поднял еще один палец. Пучеглазый слегка удивился. Что за ерунда, десять и один год? Это же, получается, всего три года разницы со мной? Мальчишка спросил Пучеглазого, ткнув его в грудь:

— А тебя как зовут?

— М-м, Пучеглазый.

— Пучеглазый? Хи-хи, глазый-глазый-пучеглазый!

От смеха Плешивый согнулся пополам чуть не до пола. Потом поманил пальцем Пучеглазого и, указав следовать за ним, куда-то поскакал.

— Эй, ты куда? — спросил, поколебавшись, Пучеглазый в его убегающую спину, но тот вдруг остановился, приложил палец к губам и заговорил шепотом:

— Тсс! Это большой секрет! Нельзя ни в коем случае, чтобы отец и взрослые узнали.

— Да куда мы идем?

— Иди за мной.

Пучеглазый шел вслед за Плешивым по улице из разномастных лачуг самых причудливых форм. Он и раньше слышал, что там живут около двух тысяч семей, и все же был поражен, что эти многослойные жилища расположились не только на ровной поверхности, но и на почти отвесных участках. Сквозь полиэтиленовые окна домов сочился тусклый свет горящих свечей. Иногда на пути попадались широкие пустые участки земли, где взрослые выпивали, а дети бегали из переулка в переулок, будто в прятки играли. Спустившись с холма, Пучеглазый с Плешивым очутились в конце поселения. Мокрая холодная трава касалась их щиколоток. Еще на городской свалке Пучеглазый узнал, как называется это место. Когда он в первый раз услышал название «Остров цветов», то подумал, что это какой-то рай, откуда видно море. Место, куда, миновав гору мусора и улицу из лачуг, пришли Пучеглазый и Плешивый, представляло собой остров треугольной формы, к западу от города. Спустившись пониже, ребята посмотрели вниз на реку. Она была далеко в темноте, но свет от машин, проезжающих по набережной, бросал на ее воду яркие блики.

— Ну ты чего, пошли скорее, — Плешивый поторопил своего старшего товарища, завороженно уставившегося на реку. Что-то хлестало их по ногам — видимо, они спускались через поле. Плешивый остановился на вершине песочного холма, на котором от ветра шелестели под ветром высокие ивы, мискант и рогоз. Пучеглазый огляделся. На востоке виднелся ярко освещенный мост. Он вспомнил, что грузовик, на котором они сюда приехали, после этого моста повернул налево, к Острову цветов. В центре треугольника возвышалась протянувшаяся до самой реки гора мусора, выше той, около которой располагались лачуги. В это позднее время мусоровозов там не было. Плешивый присел, стал двумя руками рыться в песке, потянул за найденную там веревку и сказал:

— Ты тоже там веревку поищи.

Пучеглазый нашел в песке кончик веревки и тоже потянул за него. Когда мальчики одновременно дернули за веревки, из песка вдруг поднялись два столба, между которыми туго натянулась крыша палатки, — вход в помещение. Плешивый нащупал внутри полиэтиленовый пакет, достал оттуда коробок спичек и зажег свечу. Пол, покрытый плотным картоном, был устлан лоскутами бело-синей полосатой шатровой ткани, низенькие стены представляли собой бетонные блоки. Эта обращенная к реке лачуга, как свежий срез мягкого хлеба, открывала покатую сторону песочного холма.

— Это наш штаб, — сказал Плешивый и положил Ма-зингера в ящик в комнате. С удивлением ощупывая бетонные стены, Пучеглазый проговорил:

— Ух ты, прямо как настоящий дом!

— Да тут вообще так.

Плешивый тоже постучал пальцами по стенам. Пучеглазый слышал раньше, что когда-то здесь был военный пост. Ребята говорили, что на месте поста есть уютная комната, где куча картона, лоскутов, полиэтилена и всякой всячины с помойки. Перед входом был натянут тент, защищающий пост от дождя и палящего солнца. Когда он был не нужен, его опускали, потянув за веревки, и штаб оказывался спрятанным от посторонних глаз. Это было похоже на кулисы в театре, когда — та-дам! — взвивался занавес и вдруг представал взору совершенно другой мир. Пейзаж, открывающийся отсюда, совершенно отличался от того, что был виден с песчаного холма. В углу прямоугольника, образованного стенами и козырьком жилища, чернели тени от ив и мисканта, посередине текла широкая река, в которой отражался лунный свет, а за рекой вдалеке мерцали огни большого города.

— Так вот где ваш штаб! — проговорил Пучеглазый, в душе которого смешались зависть и восторг.

— Если командир нас поймает, нам конец, хи-хи, — пробормотал Плешивый, доставая из ящика письменного стола обрывки журналов. Было заметно, что он совсем не боится, а, наоборот, хочет похвастаться перед новым товарищем. Пучеглазый сразу понял, что это за журналы, он их видел еще у старших пацанов в городе. Это были иностранные издания для взрослых, в которых были сплошь фотографии голых женщин и мужчин.

— А командир кто?

— Крот… страшный.

— Сколько ему лет?

— Не знаю, он взрослый. Выше тебя. И работает хорошо.

Ребята некоторое время сидели, положив подбородок на колени, и смотрели на реку. Пучеглазый подумал, как хорошо, что Плешивый почти не говорит, если его не спрашивают. Зато он сообразительный. Наверно, у него богатый внутренний мир. Потому что, когда тебя часто обижают и издеваются над тобой, ты становишься богаче душевно. Он тоже, пока не заматерел, мало говорил и все время болтался один.

— Тебе здесь нравится?

На вопрос Пучеглазого Плешивый несколько раз кивнул.

— А днем тоже приходишь?

— Я сюда в любое время прихожу. А другие по вечерам собираются.

Пучеглазый немного поколебался, прежде чем задать следующий вопрос.

— А… твой отец хороший?

— Не знаю, он со мной не разговаривает.

— С завтрашнего дня мы с матерью будем работать у твоего отца…

— Детям здесь нельзя работать. Получается, только вы с Кротом из детей будете работать.

Пробормотав это, Плешивый вдруг захихикал.

— А мой отец и твоя мать небось переспят, хи-хи.

Пучеглазый яростно ударил мальчика по бейсбольной кепке, тот завалился набок и застонал, как будто умирает.

— Не смей меня бить по голове, сука!

— Слышь ты, ты первый начал оскорблять!

Растирая голову двумя ладонями, Плешивый отполз подальше и сел.

— У меня нет матери, у тебя нет отца. С нами раньше жила одна женщина, но она ушла.

— Слышь, у меня есть отец. Как вообще можно с кем попало трахаться?

— Здесь все так делают.

Плешивый водрузил кепку на место и добавил:

— Когда я был маленьким, мать пролила кипяток на мою голову. Поэтому я глупый. Никогда не смей бить меня по голове, слышишь!

— Хорошо, не буду тебя по голове бить. Давай завтра снова сюда придем.

Они задули свечу, сложили навес и пошли обратно той же дорогой. Плешивый вдруг присел, откопал что-то в борозде и протянул пригоршню Пучеглазому.

— Попробуй, вкусно.

Стряхнув грязь, Пучеглазый повертел в руках подарок и понял, что это арахис. Вокруг были сплошь арахисовые поля. Пучеглазый снял скорлупу и погладил тонкую кожицу ореха.

— Нас убьют, если поймают, хи-хи.

— Это чьи поля?

— Там, за ручьем, деревня. Это все их земля.

Они перешли поля, поднялись по крутой тропинке, ведущей к лачугам у свалки, и вдруг Плешивый стукнул Пучеглазого и припал к земле. Пучеглазый испугался и тоже упал, но ничего необычного не было видно и слышно. Пучеглазый пробурчал, приподнимаясь:

— Ты чего?

Плешивый зашипел и схватил Пучеглазого за волосы на затылке.

— Подожди.

Сам не зная почему, Пучеглазый просто лежал на спине в мокрой траве и ждал. Через некоторое время Плешивый встал, Пучеглазый встал за ним и оглянулся. Издалека доносились громкие голоса взрослых, их крики и песни. Плешивый проговорил, уставившись в одну точку:

— Все прошло.

— Что прошло?

— Я один видел.

И тут Пучеглазый решил, что мальчишка над ним издевается.

— Слышь ты, это что, призраки какие-то?

Плешивый ответил, поднимаясь по тропинке на холм:

— Голубые огоньки. Я один знаю.

Пучеглазому вдруг стало не по себе, и он зашагал вслед за мальчиком. Поднявшись, они вдруг увидели огни трущоб и темные очертания мусорных гор.

Пучеглазый слышал сквозь сон какой-то шум, но продолжал лежать. Мать стянула с него одеяло и встала.

— Вставай немедленно. Пора идти на работу.

Мать трясла его, и Пучеглазый, не открывая глаз, с трудом сел. Женщина схватила сына за руки, поставила на ноги и сказала:

— Я что, и одевать тебя, такого лба, еще должна?

Пока Пучеглазый с большим трудом продевал ноги в штаны и натягивал кофту с длинными рукавами, мать превращалась в инопланетянку, облачаясь в шляпу с широкими полями и маску, скрывающую пол-лица. Под шляпу, в которой деревенские женщины полют грядки, она надела платок, на руки надела хлопчатобумажные, а потом и резиновые перчатки и взяла грабельки. На ноги натянула резиновые сапоги до колен, как будто собралась собирать моллюсков в иле. Напялила и Пучеглазому на голову драную солдатскую фуражку, протянула ему хлопчатобумажные и резиновые перчатки и бросила военные сапоги с протертыми до белизны носами.

— Это все дядя Шеф приготовил для тебя. Поторапливайся!

Он услышал, как мать бормочет что-то сквозь маску. Кепка была такая огромная, что козырек почти касался его носа, ноги болтались в широких сапогах, но Пучеглазому льстила мысль, что с сегодняшнего дня он станет работягой, как взрослый. Он надел такие же резиновые перчатки, как у матери, и взял в руки грабельки. У входа в лачугу их ждали две корзины с длиннющими ремнями. Вслед за матерью Пучеглазый взвалил на спину корзину и отчего-то почувствовал себя на несколько пядей выше. На дороге перед трущобами уже было полно работников в одинаковом облачении. Выйдя за пределы поселения, туда, где начинались просторы пустыря, они разбредались в стороны. Было похоже, что они точно знали, куда им идти.

— Вы чего тут валандаетесь?

Асюра, спустившийся оттуда, куда поднималась толпа, схватил мать за плечи.

— Простите нас. Столько народу…

— Та-ак, смотри. Видишь два холма?

— Я вижу четыре.

— Нет, смотри только на большие. Правая — сектор районного управления, слева — индивидуальный сектор. Нам направо.

Асюра ничего не сказал Пучеглазому, даже не посмотрел на него толком, так, мельком окинул взглядом. Хорошо хоть, что корзина за спиной не волочится по земле, подумал Пучеглазый. Холм оказался огромной кучей мусора. Люди что-то отбирали, и сразу же приезжала машина для прессовки. Пока они шли, ноги то и дело в чем-то утопали, за что-то цеплялись, к ним что-то приставало и приходилось отряхиваться. С вершины холма они увидели набережную, въезд на мост, где находился Остров цветов, и очередь из грузовиков, которые двигались по дороге с включенными фарами. Главы секторов шумно собирали свои команды.

— Та-ак, становись! Нет времени раскачиваться.

Асюра сказал, что с пяти до девяти утра — самое ценное для работы время, потом надо будет работать с полудня до вечера — всего больше двенадцати часов. Работяги делились на группы по секторам и ожидали машину с номером сектора на лобовом стекле. Впереди стояли люди первой линии, которые выплатили комиссию. Только после того, как они закончат отбирать все «сливки», к привезенному мусору смогут подойти представители второй линии. Асюра стоял рядом с матерью и давал указания.

— Сразу все отмечай. Пластиковые контейнеры, винил и другие тонкие вещи — это все потом, в первую очередь — линолеум, брезент, все плотное, конечно, металлолом тоже, стекло, бутылки, одежда, обувь, если не слишком поношенная, — тоже хорошо.

Асюра и Пучеглазому дал совет:

— Ты во второй линии, иди за матерью следом, подбирай, что она не заметит, освобождай ее корзину, когда она переполнится.

Машины стали прибывать. Рано утром мусоровозы приезжали в основном из центра города и с территории бизнес-парка, там было много ценного. Со спальных районов машины приезжали после обеда, а вечером мусор привозили с ближайших стройплощадок и промзон. Грузовики с ярко горящими передними фарами медленно поднимались на гору, над ними чернел рой мух. Один из шефов отслеживал номера, приклеенные к лобовому стеклу. Он окликнул какого-то работягу, тот поспешно выбежал из толпы и стал, как регулировщик уличного движения, размахивать руками и указывать, где сегодня начнутся работы. По его указаниям грузовик сделал круг, подал назад, остановился и начал поднимать кузов. Мусор повалил из него, и люди ринулись к куче. Самосвалы продолжали прибывать. Шеф Асюра окликнул своих подопечных:

— Наша машина идет!

Вчерашний мужичок в каске выбежал и стал указывать машине, куда ехать, за машиной побежали остальные. Грузовик развернулся, медленно поднял кузов и начал сбрасывать содержимое. В это время стали подъезжать другие мусоровозы. Люди уже вовсю копались в куче сброшенного мусора, и только что подъехавшему грузовику пришлось экстренно затормозить. Окно кабины открылось, и оттуда высунулась голова водителя.

— Жить надоело?! Кто здесь шеф?

Асюра замахал рукой и встал перед включенными передними фарами грузовика. Увидев его, водитель заорал:

— Сука, тебе что, тюремных щей захотелось?!

— Я каждый день их предупреждаю… ты уж прости.

— Знаешь, сколько тут погибает под завалами и от сдающих назад грузовиков?!

— Я буду следить.

Асюра быстро взял палку и, размахивая ей, полез в кучу мусора, чтобы выгнать оттуда своих подопечных. Вернув их к линии ожидания, он отдышался и закричал:

— Разве можно лезть куда попало, не дождавшись указания начинать? Если произойдет несчастный случай, у всех отнимут разрешение. У вас деньги, может, лишние есть?!

После того как все самосвалы сбросили мусор и отъехали, начальники убедились в том, что отгрузка завершена, и выкрикнули, взмахнув руками, будто призывая к началу атаки:

— Начинай!

Более сорока человек разом кинулись к мусорной куче высотой больше человеческого роста. Несмотря на то что она занималась этим впервые, мать не хуже других размахивала руками и карабкалась на вершину кучи, Пучеглазый следовал за ней. Асюра шел бок о бок с матерью и первый закинул ей в корзину мятую бутылку из-под воды. Пучеглазый тоже, помня наставления Асюры, шел за матерью и кидал ей в корзину баночки из-под йогурта, упаковки от косметики, битые миски и тазы, жестяные банки, стеклянные бутылки и тому подобное. Почти у всех работяг на лбу висело зеркальце, как у шахтеров, и им легче было искать стоящие вещи, но матери, которая занималась этим впервые, к тому же в темноте, приходилось сначала откапывать вещь грабельками, подносить ее близко к лицу и долго разглядывать, чтобы понять, что это такое. За это время ее соседи успевали перехватить много чего. Пучеглазый сам собирал вокруг матери то, что может пригодиться, и клал в корзину.

Работы начались на вершине горы. Люди копали, собирали всякую всячину и пятились задом вниз по склону, вороша мусор грабельками. Когда они спустились вниз, стало понятно, что гора мусора стала гораздо ниже и длиннее, чем была. Люди снова полезли наверх, там еще глубже и шире вскопали мусор, потом стали спускаться с другой стороны холма и снова очень внимательно рыхлили отбросы. Разбор мусора из одной машины занимал десять-пятнадцать минут, и после того, как старатели из первой линии заканчивали работу, к ней могли приступить люди из второй линии, ожидающие своей очереди в стороне.

Небо покраснело, и настал рассвет. Мусор был отвратительный и грязный, но в то же время он был черным, белым, красным, синим, желтым — пестрел самыми разными цветами, он был скользким, четырехугольным, угловатым, круглым, продолговатым, колыхающимся, жестким, сплющенным, торчащим, катящимся, пропахшим плесенью и рыбой — он был чем-то незнакомым, от чего перехватывало дыхание, закладывало нос и мутило. Пучеглазый узнавал все те вещи, которые попадались ему на пути, но иногда ему почему-то становилось страшно, например, когда встречалась оторванная от куклы нога. Мальчик почувствовал, как что-то сильно испугало мать, работающую впереди, неловко копнул это место грабельками, и оттуда что-то потекло и дотекло до кончика торчащей пики. Пучеглазый осмотрел голову существа и решил, что это, вероятно, кошка. Глаза провалились, на их месте зияли дыры, с двух сторон торчали уши, клыки были оскалены, а внизу живота была дыра. Там кишмя кишели личинки. Они посыпались на сапоги Пучеглазому. Парня передернуло, и он откинул труп в сторону. Позже он понял, что это просто одна из вещей, которую выбрасывает город, такая же, как покореженная банка из-под колы или бутылка из-под сочжу, полная окурков со следами зубов курильщика. Может, от того, что все эти вещи несли в себе грусть и печаль своих бывших владельцев, но Пучеглазому почему-то сделалось еще более не по себе. Как только встало солнце, со всех сторон налетели мухи и облепили мусор и копошащихся работников.

Грузовики прибывали по секторам. Сектор районного управления свалки, растянувшейся с юго-восточной до юго-западной части острова вдоль реки, был размером примерно в семьдесят бейсбольных полей, а индивидуальный сектор — как сто таких полей. Сюда свозили мусор с двадцати одного района города, но разбирать эту свалку могли лишь те, кто выплатил комиссию через своих начальников, и одна группа занималась мусором с трехчетырех районов. Первая линия перебралась на кучу мусора соседнего района, которую пока никто не обработал, а на их место вскарабкались люди из второй линии. Потом приехали грузовики с землей, засыпали мусор, и на этом утренние работы закончились.

2

С тех пор, как Пучеглазый с матерью поселились на Острове цветов, прошло уже больше месяца. Как-то вначале, чтобы успокоить сына, мать сказала, мол, здесь тоже люди, но на самом деле это была просто свалка ненужных, износившихся вещей, а те, кто здесь жили, были также просто людьми, которых выгнали и выбросили из города.

Пучеглазый частенько скучал по старым переулкам города, где они раньше жили. Извилистые крутые улочки, уходящие в разные стороны; заборы из цементных блоков, за которыми спаривались грязные собаки; бабки в рваных растянутых майках, наполовину обнажающих их отвисшую грудь, сидящие посередине дороги и распивающие макко-ли; переулки, заваленные упаковками из-под лапши и выжженными углями, где он так часто бродил, потерявшись; девчонка, запертая дома ушедшими на работу родителями, которая, закинув на спину ребенка, пела песни, высунувшись из окна; летние цветы, раскачивающиеся на ветру за помостом во дворе дома, где сохнет после стирки нижнее белье; окна домов, которые темной ночью мерцают как звезды; ну и рынок, конечно. Когда он бегал по всяким мелким поручениям, девчонки со швейной фабрики включали радио погромче и подпевали ему, они умирали от смеха, запихивая ему в рот жареные пельмени, а одежда, которую они шили, была прекрасна. Мать раскладывала на прилавке влажную зелень и рыбу в холодной воде или посыпанную льдом. Там все было живое. Это место никогда ему не надоедало. Это был совсем другой мир.

Там Пучеглазый жил на рынке, но он всегда считал себя городским. Автобусы, метро, мосты, высотные здания, школы, банки, полицейские участки, кинотеатры — все было для него родное. И вдруг они с матерью, как в дурном сне, сквозь какую-то дыру — не то колодец, не то обшарпанную дверь — во мгновение ока перенеслись в диковинную страну чертей, ничего общего не имеющую с их городским районом. Пучеглазый испытывал гордость от возможности обладать тем, на что и бедняки, и богачи тратят деньги, что едят, носят, используют.

Не разобравшись, Пучеглазый сначала, следуя указаниям Асюры, шел за матерью в первой линии, но взрослых это возмущало. Люди из второй линии посчитали это несправедливым и жаловались Асюре, а какая-то женщина даже матерно выругала мать. После этого Пучеглазый, терпя нападки взрослых, стал разбирать отходы во второй линии, относить вниз и сортировать то, что собрала мать. Раз в десять-четырнадцать дней приезжали перекупщики, забирали что-то и отправляли это на мусороперерабатывающий завод. Сектор Асюры не слишком изобиловал такими вещами, но хоть не такой бесплодный, как северный сектор через реку, так, середнячок. В восточный и юго-восточный секторы привозили мусор с рынка из центра города, с богатых многоквартирных комплексов и заводов. Индивидуальный сектор занимался в основном отходами с бизнес-парка, американской военной базы, промзоны на юго-западе и жилого квартала среднего класса к югу от реки. Начальники индивидуального сектора открывали фирмы под названиями «Атмосфера сотрудничества», «Центральная переработка», заключали эксклюзивные договоры на каждой площадке, набирали людей для сортировки мусора, продавали отходы мусороперерабатывающему заводу. В дни больших закупок на мотоциклах приезжали старьевщики, торговцы прибывали на маленьких однотонных грузовиках, а начальники индивидуального сектора гоняли большие самосвалы типа «Боксер» или «Титан». В секторе районного управления нужно было напрямую отправлять добычу на мусороперерабатывающий завод или, если сходились в цене, можно было отдать на индивидуальный сектор.

Пучеглазый с матерью заработали втрое больше, чем в городе, и в первый день больших закупок спустились в магазинчик под горой, купили ящик макколи для угощения взрослых. В этот день взрослые, которые не работали в ночную смену, ходили в общественную баню в городке у Острова цветов, мылись там до блеска и ходили гулять по шумным городским улицам за рекой.

Шеф Асюра получил это уродливое прозвище, конечно, из-за своего огромного синего пятна на лице, и с первой встречи Пучеглазый испытывал к нему сильную неприязнь. Во многом причиной этому была мать. Асюра очень помог им, ведь благодаря ему они с матерью зарабатывали, разбирая мусор, без уплаты комиссии, и Пучеглазый мог бы даже называть его если не отцом, то хотя бы дядей.

Однажды ночью Пучеглазый проснулся посреди ночи, почувствовав что-то странное. Ему показалось, что рядом с ним спит не мать. Уткнувшись в его спину, рядом спал сопевший ребенок. Пучеглазый ткнул его локтем, мальчик пробормотал что-то и повернулся на другой бок. Нет, ну с какой стати Плешивый спит у нас дома? С тех пор, как Плешивый сболтнул, что его отец и мать Пучеглазого переспят, Пучеглазый решил, что будет следить за матерью. Он чуть не заорал, подражая голосу отца: «Убью гадов!» В темноте он нащупал кухонный нож в ящике с утварью у входа и открыл соседнюю дверь. Не дверь даже, а деревяшка, обмотанная полиэтиленом, со щеколдой внутри. Пучеглазый проткнул полиэтилен пальцем, откинул щеколду и проник внутрь. Внутри было темнее, чем на улице. Пучеглазый пожалел, что не взял рефлекторное зеркало. Что-то хрустнуло и сверкнуло перед ним, и кто-то спросил низким угрожающим голосом:

— Кто это? Ах ты…

Ослепленный, Пучеглазый пытался спрятаться от света и отступил назад. Голый Асюра с фонариком в руках встал и попытался его схватить, Пучеглазый попятился и бросился на улицу. Асюра стоял в трусах перед входом и размахивал фонариком.

— Ах ты, этот щенок еще с ножом пришел!

— Кто-то пришел?

Услышав из дома голос матери, Пучеглазый бросил нож и побежал. Он бежал куда глаза глядят, ноги привели его на холм, где он сидел, глядя на набережную, пока не рассвело. Пучеглазый не понял, было ли что-то у матери с Асюрой, или они просто обнимались, раздевшись, одно он знал точно — они спали под одним одеялом. Он просидел бездумно где-то полчаса, постепенно гнев его утих, а обида прошла. Пучеглазый и сам догадывался в общих чертах, как живут взрослые. Тут даже дети, хихикая, шутили на эту тему, сплетничая о своих родителях. В других районах за такие шутки можно и по щам получить, а здесь они глупо улыбаются, ругаясь. Среди работяг было много одиночек, было также много бабушек и дедушек, живущих с внуками. Конечно, полные семьи тоже встречались, но они по большей части арендовали дом в деревне за рекой и работали с утра до ночи. В трущобах проживало две тысячи семей и шесть тысяч человек, а в деревне было всего несколько десятков хозяйств. Помимо соседей по участку люди общались и с работающими в других секторах, часто они вместе выпивали по вечерам. Иногда, конечно, вспыхивали ссоры, но они быстро разрешались, и люди начинали жить вместе, а через несколько месяцев, бывало, меняли партнера. Дети жили как будто в другом, отличном от взрослых, мире. Вообще, во всей колонии едва набрался бы десяток ребят, таких как Пучеглазый или Крот, которые с самого утра вели бы взрослую жизнь и целый день болтались между миром детей и взрослых. Здесь в восемнадцать-девятнадцать лет дети переходили в мир взрослых. И для таких, как Пучеглазый или Крот, самыми страшными были эти взрослые. Каким-то образом Пучеглазый вклинился в шайку, в которую входили лишь немногие обитатели трущоб. После того как отец пропал без вести, они с матерью потеряли связь со своей семьей, которую и раньше едва знали.

Пучеглазый долго смотрел, как один за другим сворачивали с набережной первые мусоровозы, затем встал и начал неторопливо спускаться. Ему было неохота возвращаться на работу на свалку, идти в пустую лачугу и сидеть там с обиженным лицом тоже не хотелось. Сегодня ему хотелось на все забить. Но не было идей, чем заняться. В городе, изгнавшем их с матерью, было полно мест для шатания — переулки, детские площадки, парк, рынок, игротека, магазин комиксов. Он пока не относился к штабу, но решил все-таки спуститься и там бросить кости до начала дневных работ. В прошлый раз он был там глубокой ночью, шел за Плешивым, и ему казалось, что дорога простая и близкая, но, спустившись с горы, Пучеглазый понял, что узнает только реку. «Там вроде было арахисовое поле…» — пробормотал он сам себе, остановился и огляделся. Вокруг были одни комки земли, как будто здесь недавно пахали. И все же по высохшим стеблям и листьям, разбросанным повсюду, можно было догадаться, что когда-то здесь было поле. Он переступил межу, спустился пониже и увидел растущие вдоль реки тополя, пышные заросли мисканта и другой травы и песчаную косу. Вскоре он отыскал низенькие блочные стены штаба. Нащупал в песке веревку, поднял навес, смахнул песок с линолеума и по-хозяйски вошел. Изнутри была видна только рамка пейзажа, образованная перегородками, словно другого мира не было. Постепенно слева, с востока, начало светать. Вода в реке из черной превращалась в прозрачную, и замерцали в воздухе огоньки домов в городе через реку. Потускнел свет от фар проезжающих по набережной грузовиков, и наступил рассвет.

— Брат!

Посреди четырехугольного пейзажа стояла фигура Плешивого в бейсболке набекрень.

— Я так и думал, что ты здесь, — пробормотал Плешивый, хихикая.

Пучеглазый с видимым безразличием спросил:

— Эй ты, с каких это пор я тебе брат?

— А что я говорил? Я же тебе говорил, что они переспят.

Пучеглазый почему-то даже не смог разозлиться и спросил, усмехнувшись:

— И что, я теперь тебе брат?

— Ну «брат»-то лучше, чем «пучеглазый», хи-хи. Отец велел найти тебя.

В это время их родители наверняка усиленно копались в горе мусора в поисках денег. Пучеглазый, который уже не злился, решил тем не менее походить несколько дней с обиженным лицом и выждать. Да, мать изменила отцу с другим мужчиной, но все они находятся там, где нет ни адреса, ни номеров домов, в месте, где сосредоточены бесполезные вещи и люди. Если здесь исчезали люди, то искать их можно было разве что на мусороперерабатывающем заводе. Солнце встало, и вода замерцала бликами. Пучеглазый и Плешивый какое-то время сидели, смотря на реку.

Обычно где-то в это время Пучеглазый начинал чувствовать голод, и если попадалось что-то съедобное, он сначала это нюхал, а потом заглатывал остатки сока или йогурта, огрызки от фруктов или просроченный хлеб из полиэтиленового пакета. Утренние работы заканчивались около девяти, все возвращались в лачуги и готовили завтрак. Во второй половине дня, после того как уезжали мусоровозы из центра и бизнес-парка и мусор заваливали землей, прибывали машины с мусором с жилых кварталов и спальных районов. Взрослые сортировали свою добычу, собранную за три часа утренних работ, — устраивали дальше свой день. Закупались в магазине у подножия горы, забирали воду в поливной машине, которая приезжала на свалку дважды в день. Ходили стирать на берег реки, удаленный от свалки, иногда добирались и до города. После позднего завтрака в полдень и до наступления темноты со свалки было не выбраться. Ближе к вечеру, после окончания разбора мусора со спальных районов, привозили отходы со стройплощадок и промзон — самое ценное время, сопоставимое по возможности заработать с утренними часами. Взрослым некогда было думать о быте, а вот дети всегда были голодными. Дети, у которых были родители, в первой половине дня, когда было чуть больше времени, ухитрялись поесть что-то среднее между завтраком и обедом, а вот по вечерам, когда взрослые, вернувшись с работы, распивали вместе с соседями на пустыре, дети вклинивались в их посиделки и держали ухо востро, чтобы ухитриться перекусить. Съестное, собранное на свалке, дети несли домой или куда-нибудь на луг Острова цветов, собирались там с друзьями и варили, жарили. Это были просроченные консервы и сосиски в полиэтилене или рыба, которую выбросили на рынке, но ни у взрослых, ни у детей практически не было случаев расстройства желудка или отравления. Понос, конечно, был, но на живот никто не жаловался.

— Хочешь есть? — спросил Плешивый.

Пучеглазый, которому не хотелось уходить из штаба, сделал вид, что не слышит. Мальчик достал сморщенный шуршащий полиэтиленовый пакетик. В нем рядком лежали сосиски толщиной с палец взрослого человека, только нескольких штук недоставало с краю. Плешивый достал первую с краю сосиску и понюхал. Она была вся облеплена землей.

— Хорошо пахнет, хи-хи.

Он положил эту сосиску с черной грязью себе в рот, пожевал, сплюнул и проглотил ее всю. Когда Пучеглазый жил в городе, он не то чтобы сам ни за что в жизни не съел бы что-то подобное, он бы перестал общаться с тем, кто это ему предложил. Там наверняка полно консервантов, они просто лежали в углу холодильника у кого-то, а потом их выкинули. Пучеглазый тоже запустил пальцы в пакетик, достал себе сосиску и начал жевать.

— И на вкус нормально.

Они разделили сосиски по пять каждому и съели.

— Расскажи-ка мне кое-что. Что это за голубой свет, который только ты видишь?

Услышав вопрос Пучеглазого, Плешивый пригнулся, втянул шею и осмотрелся.

— Я только тебе расскажу. Другие его не видят.

— Да что это за…

— Я и сам не знаю. Только ночью появляются. Внешне на нас похожи.

— Привидения, что ли?

— Они нестрашные. Есть и взрослые, и дети. Мужчины и женщины.

Пучеглазому показались глупыми слова мальчишки. Ему стало неинтересно, и он сменил тему:

— А сколько всего ребят приходят в штаб?

— М-м-м, вместе со мной человек шесть. Только те, кому командир разрешит.

Плешивый произнес это с гордостью, выпрямив спину, что Пучеглазому показалось комичным и неприятным, и он пробормотал про себя:

— Так мне пока нельзя приходить в штаб, вот оно что.

— Я и сам этого не знаю. Командир Крот должен дать разрешение.

— А этот Крот выше меня? Хорошо дерется?

— Выше тебя ростом. Командир Крот очень сильный.

Пучеглазый много о чем хотел узнать и беспрестанно спрашивал Плешивого:

— А ты где целыми днями болтаешься?

Вообще, несмотря на то что они жили рядом, Пучеглазый видел мальчишку только поздно вечером. Обычно и ночью он куда-то исчезал, и Пучеглазому ужасно хотелось узнать куда. Примерно через неделю после их переезда на свалку мать каждое утро готовила на кухне в доме Асюры, и потом они вместе ели за столом, на котором стоял мельхиоровый поднос. Плешивый так часто пропускал утреннюю трапезу, что мать даже иногда спрашивала о нем Асюру. Тот либо ничего не отвечал, либо бурчал, хмуро глядя в сторону Пучеглазого: «Здесь нет ни одного ребенка, который бы слушался родителя».

— В школу не ходишь?

Пучеглазый все спрашивал, и Плешивый радостно ответил:

— Школа тут тоже есть. Можно ходить, когда хочешь. А сегодня вот с тобой буду гулять, хи-хи.

— И другие дети тоже так?

— Все так. Там, где магазин, у реки, есть церковь. Школа там.

— То есть ты каждый день ходишь в эту школу?

Пучеглазому как-то в это не верилось, и в его голосе чувствовалась доля насмешки, но Плешивый отвечал искренне.

— Нет, есть еще одно место. Туда только я хожу. Дом Костлявой.

— Костлявой? Это кто еще?

— Увидишь. Ты можешь пойти со мной, если никому не расскажешь.

Пучеглазому надоело бездельничать в штабе, и он неожиданно вскочил, отряхнув штаны. Как и в прошлый раз, Плешивый пулей метнулся вперед и первым забрался на гору. Поднявшись, он обернулся на Пучеглазого и стал спускаться в обратном от трущоб направлении. Там было поле, на котором росли клевер, щетинник и высокий мис-кант, и повсюду были груды металлолома и строительного мусора. Ребята шли к северо-западной части Острова цветов. У реки стояло несколько шалашей, а еще дома из цементных блоков и парники.

Они шли между грядками с капустой. Из какого-то дома громко залаяла собака, ей вторили еще несколько псов. Открылась дверь дома, похожего на квадратный ящик, оттуда высунулась женщина с торчащими во все стороны космами.

— Дядюшка пришел!

На вид ей было больше сорока, на ней были синяя ветровка и мешковатые штаны в крупный цветочек, волосы на голове были мелко завиты, как у бабушки, но уже кое-где расплелись. Она производила жуткое впечатление, как героиня какой-нибудь страшной сказки. Одной рукой она обнимала крошечного щенка размером с костлявый кулак, и тот яростно и отчаянно лаял до хрипоты. Внутри дома было еще с десяток маленьких собак, лающих вразнобой.

— Заходи, заходи, они успокоятся, как дверь закроем.

Пучеглазый вошел вслед за мальчиком. Плешивый погладил каждую из собак, а щенку, который был на руках у хозяйки, поднес руку к самой пасти, и тот, как ни странно, начал лизать ладонь мальчика. В доме мгновенно стало тихо.

— Садись, садись. А это кто?

— Мой брат.

— Я не знала, что у тебя есть брат.

— Он свалился к нам на свалку, хи-хи.

— Чего там только и не появляется, ха-ха.

Женщина засмеялась вслед за мальчиком, и стало понятно, что ее больше не смущает внезапный визит Пучеглазого. Плешивый взял из рук женщины пса, усадил к себе на колени, и Пучеглазый из вежливости стал гладить собаку. Но собака вдруг взвизгнула и укусила его. От испуга и боли Пучеглазый закричал и вскочил, а все собаки округлили спины, спрятали хвосты и неистово залаяли.

— Костлявая, перестань!

Плешивый обеими руками обхватил собаку за загривок и начал трясти, и собака по имени Костлявая завиляла хвостом и уткнулась головой ему между ног. Надо же, случись это на улице, он бы сразу пнул пса ногой, а то и избил бы. На удивление, после того как замолкла Костлявая, остальные собаки тоже мигом изобразили полное послушание. Плешивый, поочередно погладив каждую собаку, сказал:

— Костлявая — начальник этого дома, хи-хи.

— Она самая старшая и первая пришла к нам, — сказала женщина.

Маленькая собачка как будто поняла, о чем идет речь, открыла воспаленные глаза и посмотрела на нее. Теперь ясно, почему этот дом называют «домом Костлявой», и еще Пучеглазый понял, что, если представить, что все собаки тут — это люди, получалось, что всего в этом хозяйстве было более шестидесяти стариков, больных и увечных. Костлявая оказалась чистокровной чихуахуа около десяти лет от роду, остальные были дворняжками. Среди них были длинношерстные, гладкошерстные, короткошерстные, кудрявые, белые, черные, коричневые, пятнистые, с длинными лапами, с короткими лапами, с длинными мордами, с тупыми мордами — самого причудливого внешнего вида, волочащие задние лапы, волочащие передние лапы, с двумя сломанными лапами, с кривыми передними лапами, с порезанным ухом, без глаза — это все были самые разные инвалиды.

— Наконец-то дядюшка пришел. Надо покормить ребят. Женщина достала из посудного шкафа разнообразную посуду. Глиняную крышку от кувшина, глиняный горшок, помятый таз, фарфоровую тарелку, пластиковую подставку под цветочный горшок и другие тарелки, отнесла их в проход между двумя комнатами, выполнявшими роль кухни и гостиной, и расставила у стены на небольшом клочке толстой промасленной бумаги. Притащив пакет с кормом, Плешивый начал раскладывать его по плошкам, и собаки сразу побежали за ним. Только Костлявой в настоящую собачью миску из стали положил пригоршню риса с консервированным тунцом, она немного поела и отступила. Плешивый объяснил особое отношение к Костлявой:

— Она больная бабушка. Совсем мало ест.

Вокруг стояла тишина, слышно было только, как собаки чавкают и гремят мисками. Вдруг со двора послышался чей-то лай, и женщина выглянула из окна.

— Тех ребят надо тоже покормить.

Пучеглазый посмотрел в окно — в парнике по другую сторону двора были еще собаки. Женщина повернулась к Плешивому и сказала:

— Вчера опять семейство дядюшки Кима видела вдалеке.

— Я тоже несколько дней назад видел около брода. Дяденька со мной даже не поговорил.

— Все равно, раз они перед тобой появляются, видать, нравишься ты им.

Собаки опустошили свои плошки, стали заглядывать в миски соседей, подъедать оттуда, а потом развалились на полу или рычали друг на друга. Какие-то псы волочили по линолеуму зад, лишенный половых признаков, некоторые собаки прыгали на трех лапах. Костлявая же, когда какая-то другая собака вылизала ее миску, лишь раз обернулась и снова уткнулась Плешивому в ноги. Она глубоко вздохнула, как бабушка, и глянула на Пучеглазого воспаленными глазами. Пучеглазый впервые обратился к женщине:

— А откуда здесь все эти собаки?

Вместо ответа Плешивый и хозяйка дома переглянулись и рассмеялись. Конечно, Пучеглазый и сам ясно понимал, что эти грязные и безобразные собаки не были куплены. Плешивый и женщина затараторили, перебивая друг друга:

— Дедушка-старьевщик собирает что ни попадя, хи-хи.

— Этих ребят тоже выкинули люди.

Хозяйка объяснила, что сначала их было немного, пара собак, которые потерялись или которых выбросили, потом прибились оставленные псы, чьи хозяева переехали из районов, подлежащих реновации.

Плешивый, который должен был покормить собак на улице, вышел, Пучеглазый за ним. Женщина открыла крышку котла, стоявшего на заменяющей жаровню канистре, и заглянула внутрь.

— Да тут рис!

Отец хозяйки, дедушка-старьевщик, раз в несколько дней забирал в городской столовой остатки риса. Женщина взяла несколько кусков картона и развела огонь под котлом. Услышав, что люди вышли во двор, собаки в возбуждении неистово залаяли. Плешивый открыл дверь парника, и оттуда, с воем и лаем, отчаянно махая хвостами, выбежали псы. Три-четыре повисли на поясе у Пучеглазого, прыгали вокруг него, облизывая руки. Их было штук тридцать, и, как и старые и больные «домашние», они все были разные, в основном это были крупные собаки. Хозяйка добавила в кашу, которую варила на огне, собачий корм, перемешала и разложила по пластиковым мискам, а Плешивый и Пучеглазый отнесли миски в парник. Потом они все вернулись в дом и пообедали клецками, которые сварила женщина.

До самого вечера Пучеглазый с Плешивым болтались в окрестностях дома Костлявой. Повсюду рядом с домом были кучи хлама, который насобирал и рассортировал старик. В одной груде были холодильники, стиральные машины, рядом возвышалась, словно какая-то постройка, куча телевизоров и компьютеров, в месте, где он занимался сортировкой, валялись осколки стекла и куски железа. Стояли ящики с бутылками из-под пива, сочжу, колы, спрайта и других напитков, лежали связанные пачки картона, мелкие изделия из пластика лежали в ведрах и корытах, а крупные и похожие по форме лежали связанные вместе. Вечером приехал старьевщик на однотонном грузовике. Связанный хлам, лежащий в грузовике, возвышался над кузовом на высоту выше человеческого роста. Старьевщик — невысокий старик лет шестидесяти, лысый, с белой бородой — закупал хлам на свалке и отвозил его на перерабатывающий завод, вывозил электронику с сектора районного управления и сам ее сортировал. Сортировать электронику приходилось раз в несколько дней, и тогда по вечерам ему помогали в свое свободное время женщины и старики, живущие неподалеку.

После этого дня Пучеглазый втайне начал уважать Плешивого. Дети на свалке были абсолютно бесполезными существами, хуже ржавого железа. А с таким отсталым и запинающимся, как Плешивый, и вовсе никому не хотелось общаться. Такие дети были для взрослых просто обузой, болтающейся под ногами с утра до вечера. Пучеглазому почему-то казалось, что Плешивый только с виду такой простофиля, а на самом деле он очень глубокий и умный парень. Когда этот парнишка привел его в штаб, Пучеглазый был лишь слегка удивлен и думал, что такие ребята бывают в каждом дворе, но дом Костлявой его добил.

В заднем дворе дома Костлявой была не только маленькая площадка для разбора мусора. Там начинался лес, находившийся на западе треугольного Острова цветов. Деревья были большие и маленькие — ивы, вязы, тутовые деревья, леспедеца, шиповник, а за рекой росли мискант, рогоз и камыш, превышающие по размеру рост ребенка. Когда Плешивый сказал, что там, за лесом, есть брод, и можно как-нибудь туда сходить, он как-то нехорошо понизил голос и начал вращать глазами. Пучеглазому стало неспокойно на душе оттого, что они до самого вечера болтаются тут.

— Слушай, надо возвращаться. Нас искать будут.

— До захода солнца ничего, можно. Впрочем, сейчас, наверно, можно и пойти?

Плешивый вошел в дом попрощаться, Пучеглазый за ним. Из дома вдруг донеслись приглушенные звуки музыки, и ребята увидели, как женщина зашевелила плечами, обеими руками обхватила себя и затряслась. Плешивый быстро оглянулся, а женщина кивнула ему подбородком, стиснув зубы.

— Там, в комнате…

Слов не было, но Пучеглазый прекрасно знал эту мелодию. «Дурак и жадина, ты все спишь? Солнце уже встало, вставай скорей! Трам-пам-пам, трам-пам-пам». Женщина вдруг рухнула навзничь, раскидала руки-ноги в разные стороны и заметалась по полу. Ее глаза закатились и побелели, а изо рта, как у собаки, потекла пена. Плешивый ворвался в комнату, будильник уже не играл, а женщина все еще валялась по полу, стуча одеревеневшими ногами. Пучеглазый ужасно испугался и захотел сбежать и взял в руки ботинок.

— Что это с ней? — спросил он в ужасе, а Плешивый схватил сложенную пополам подушку, прижал горло хозяйки и спокойно наблюдал за припадком.

— Время пришло, хи-хи.

Плешивый даже не удивился, невозмутимо улыбался, как будто знал все о таких вещах. Неизвестно, сколько прошло времени, прежде чем растрепанная женщина поднялась, села и посмотрела на ребят, как будто видела их впервые.

— Сегодня что-то рано, — шутливо проговорил Плешивый.

Пучеглазый не мог понять, о чем он, и смотрел то на мальчика, то на женщину. Наконец хозяйка узнала Плешивого и взглянула на Пучеглазого.

— Ты дядюшка собачек, а вот он кто?

— Брат это мой. На свалку свалился. А тетенька кто?

— Я бабушка ивы у брода.

— А что это бабушка так молода?

— Вообще, была невеста, но состарилась, и теперь бабушка.

— А сюда зачем пришла?

— Я телесная оболочка этой женщины. У нее так много забот, вот я и пришла помочь.

Плешивый переговаривался с женщиной как ни в чем не бывало, а у нее поменялись голос и выражение лица. Женщина натянула капюшон ветровки на голову и вышла во двор, Плешивый с Пучеглазым поспешили за ней. Видимо, догадавшись, что произошло, к ним навстречу, сняв перчатки, шел старик, разбиравший мусор на заднем дворе. Он протянул руки к дочери и стал гладить ее лицо, вытирать веки.

— Ведь так долго все было нормально, что это ты снова помешалась?

Женщина послушно ответила:

— Схожу в деревню.

— Да побудь ты дома. Поиграй с ребятами и собаками.

Дочь никак не отреагировала на его слова, будто не слышала, и побрела в сторону леса, размахивая руками. Плешивый с Пучеглазым последовали за ней. Старик окликнул их:

— Не дайте ей уйти далеко. Приведите домой до наступления темноты.

Щетинник и другая колючая трава хлестала их по коленям, а когда ребята добрались до места, где шелестел мис-кант высотой с человеческий рост, Пучеглазый остановился. Женщина уходила все дальше вперед, раздвигая траву обеими руками, и Плешивый так же следовал за ней.

— Куда она идет?

Услышав вопрос, Плешивый оглянулся.

— К броду. Туда не всякий может пройти.

Пучеглазый нехотя пошел за ними, пробираясь сквозь мискант, который хлестал его по лицу и лез в глаза. Появились высокие деревья, в тени леса проглядывали песочные дюны. Окруженное со всех сторон деревьями, показалось полуразрушенное большое строение без двери и с провалившейся черепицей на крыше, откуда свисали стебли гаоляна с кусками земли. Рядом стояло невысокое старое толстое дерево. Из его прогнившего ствола во все стороны пробивались зеленые ростки. Как потом рассказывал старьевщик, это большое строение было храмом Острова цветов, а многовековая ива — священным деревом. Здесь давно перестали проводить шаманские обряды, деревня вымерла, и храм развалился. Пучеглазый понял, что это место на закате еще прекраснее, чем штаб. Отсюда можно было наблюдать закат солнца, уходящего за холм на самом западе острова, любоваться течением реки. Молитвенно сложив руки, женщина закружилась вокруг храма, а потом припала к полу, аккуратно вставляя оторванные половицы.

— Ай-яй-яй, семья не должна разлетаться, все должны вместе жить.

Она бродила, продолжая что-то бормотать, потом схватила палку, завалившуюся за камень, несколько раз провела ей по полу и бросила в траву.

— У сильного духом главы семьи все становятся крепче. Плешивый следовал за женщиной, а Пучеглазый немного отстал, подробно рассматривая обветшавшее покрытие на террасе храма, каменные ступеньки, японский хмель, растущий из-под большого камня, бурные заросли традесканции, подорожника и полыни, сосуды со священным вином. Вдруг женщина повернулась спиной к заходящему солнцу, и ее черная тень легла к ногам Плешивого:

— Ты знаешь, кто я?

— Ты бабушка ивы, хи-хи.

— Он сказал вернуться до наступления темноты, — напомнил Плешивому Пучеглазый.

Пучеглазый понял, что Хозяйка Костлявой точно безумная, но не мог произнести этого вслух. Когда мальчики привели ее под руки к дому, старик, ждавший дочь, обнял ее и провел в дом. Собаки шумно залаяли, радостно приветствуя хозяйку. День подошел к концу, стемнело.

— Может, и вправду обряд какой-то нужен, — пробормотал старик, а Плешивый сказал:

— Тетеньке не больно.

— Я боюсь, как бы она опять не ушла из дому, как тогда. Она же совсем одна остается, когда я ухожу на работу. Хоть вы к ней заглядывайте.

По-видимому, к женщине вдруг вернулся рассудок — она встала и начала готовить ужин, а ребята вышли в сумеречное поле. Плешивый стал теперь самым близким человеком для Пучеглазого. Про штаб кое-кто знал, но про дом Костлявой довелось узнать только ему, Пучеглазому. Они пересекли пустующие поля и луга, до которых еще не добралась свалка, и отправились на восток острова, в сторону дома.

— О том, что мы здесь были, нельзя никому рассказывать.

Плешивый проговорил это очень взрослым тоном, и Пучеглазый послушно ответил:

— Хорошо, понял. Большой секрет.

Пучеглазому все еще многое было неясно, но он не мог об этом спросить прямо, поэтому зашел издалека:

— Так тот голубой свет — это семья дядюшки Кима?

— Тсс! Они могут быть где-то рядом. — Плешивый ответил понизив голос и оглядев потемневшее поле.

— А к Хозяйке Костлявой то приходит, то уходит дух ивы?

— Ну да.

Ну не мог Пучеглазый сказать, что у них всех крыша поехала. Что ни говори, это был самый интересный день с тех пор, как они переехали на свалку. Их с Плешивым сплотил секрет, который знали лишь они. В любом случае, мать теперь с Асюрой, и для меня тоже теперь открылся новый мир, — так думал Пучеглазый. Они брели по распаханному арахисовому полю, когда вдруг в темноте кто-то вырос перед ними.

— Э-эй, Плешивый!

Услышав свое имя, Плешивый собрался было бежать, но двое парней набросились на него и изо всех сил прижали к земле, а Пучеглазый, раздумывая, стоит ли ему вмешаться, так и остался стоять перед высоким парнем, преградившим дорогу. Не то чтобы очень высоким — выше остальных, но на голову ниже Пучеглазого.

— Ты, что ли, новенький?

Пучеглазый догадался, что это Крот. Он уже знал о нем от Плешивого и подумал, что не следует разочаровывать парня раньше времени.

— Рад познакомиться. Я Пучеглазый.

Услышав, как его зовут, двое ребят из сопровождения Крота прыснули, а сам Крот недовольно спросил:

— Сколько тебе лет?

— Шестнадцать.

Он прибавил себе два года, как делал это в городе, а прижатый к земле Плешивый выкрикнул:

— Он работает в секторе моего отца.

Удовлетворившись его ответом, Крот сказал гораздо спокойнее:

— В любом случае, я здесь появился раньше, так что я старше. Я слышал, вы ходили в штаб без спросу?

Пучеглазый понял, почему они набросились на Плешивого, как только увидели. Похоже, кто-то из этих ребят видел, что они были в штабе. Пучеглазый подумал, что не стоит ссориться с Кротом, и сказал, улыбаясь:

— Плешивый хотел рассказать тебе обо мне, вот и пошел тебя искать.

— Что это вдруг?

— Мы можем стать друзьями?

Пучеглазый протянул руку для рукопожатия, как это делают взрослые, а Крот крутанул головой и улыбнулся.

— Размягчил мне душу…

Крот легко пожал протянутую руку и сразу убрал свою. После рукопожатия атмосфера потеплела. Крот начал взбираться на холм в сторону штаба, мальчики не отставали. Добравшись, они установили навес, Крот зажег две свечи. Он положил пакеты, которые они принесли с собой, на стол и сел скрючившись.

— Так, у меня весь зад промок от вечерней росы. Нужно поставить столбы и крышу сделать.

Крот достал из пакета еду. Не ожидая приглашения, ребята разобрали угощение и с консервными банками в руках спустились к реке, а Плешивый покидал в жаровню, сделанную из половины канистры, мелко порванные бумажки и приготовился разводить огонь. Крот сказал Пучеглазому, который чувствовал себя чужим в этой компании:

— Эй, как тебя, Пучеглазый? А ты сможешь крышу сделать до следующего нашего собрания?

— Я тоже думал о том, что хорошо бы иметь тут крышу. Если поможешь, я завтра-послезавтра все сделаю.

— Слышь, я работаю в индивидуальном секторе, я занят. Хорошо, бревна и другие необходимые вещи я подгоню, а вы с Плешивым постройте нам надежную крышу.

Ребята собрали все к ужину и вернулись. Налили воды в консервные банки, разрезали пополам две рыбины, привезенные на помойку с рыбного рынка. Пучеглазый много раз видел здесь, как рыбу, которая еще не успела протухнуть или у которой только-только кончился срок хранения, долго варили, щедро присыпав красным перцем и соевой пастой, и вкус получался отменный. А если добавить лапши или несколько шариков остывшего риса, то вообще получалось отличное блюдо. Под столиком были спрятаны кастрюлька, консервные банки, деревянные палочки и ложки. Плешивый лег перед обожженной дочерна жаровней и разжег огонь с помощью картона. Резко запахло горелым пластиком, и Крот ткнул Плешивого кулаком по затылку.

— Слышь ты, воняет же. Надо все аккуратно счищать перед тем, как огонь разводить.

— Вонь все равно не такая, как у нас.

На эту реплику Пучеглазого Крот веско ответил:

— Поэтому мы и создали штаб.

Это точно. Если бы Пучеглазый не попал в штаб, когда они с матерью появились на свалке, он от безысходности сбежал бы. Плешивый оставил огонь и отодвинулся с обиженным лицом. Было понятно, что он все еще зол за то, что его ударили по голове. Вместо того чтобы есть со взрослыми на помойке в окружении роя мух, пацаны собирались отужинать на берегу, где пахло травой и свежей речной водой. Они улеглись на куске брезента перед Кротом. От фонарей на набережной и огней города по ту сторону реки небо было как в дымке, но все же там мерцали несколько звезд. Крот достал откуда-то принесенную сигарету, сделал несколько затяжек и протянул ее над головой Пучеглазого.

— Затянись.

Пучеглазый немного поколебался и взял сигарету. В городе старшие ребята тоже как-то предлагали ему закурить, он несколько раз отказывался и получал в ответ насмешки, мол, ты еще мелкий и шерсть в штанах у тебя никогда не вырастет, так что Пучеглазый решил лучше взять сигарету, словно это было привычным делом, затянулся и машинально выдохнул. Он закашлялся и чуть было не спалился, поэтому быстро выдохнул дым вверх в воздух. К счастью, Крот смотрел на небо и не заметил его неловкую затяжку. Пучеглазый несколько раз затянулся и протянул руку с сигаретой, как бы спрашивая, кто еще будет курить. Рядом сидящий мальчишка по прозвищу Ква-ква сразу перехватил окурок.

— Скоро чхусок, — пробормотал Крот.

Пучеглазый удивился и спросил:

— Вы что, праздники тоже отмечаете?

— У нас даже дом для жертвоприношений есть. Взрослые все гулять уходят.

— Куда они ходят?

— В город за рекой. Там всё есть.

Крот добавил, повернувшись к Пучеглазому:

— Дружить с тобой мне негоже, но так уж и быть. Остальные пацаны — это всего лишь малыши, кто церковную школу прогуливает. А ты вот крышу за это сделай.

— Хорошо. Слушай, а я могу тебя называть Кротом?

— Твою мать, имя, что ли, сменить…

В любом случае, принятие Пучеглазого в штаб, о чем так переживал Плешивый, прошло вполне гладко.

3

Работы по разбору мусора из центра города и бизнес-парка, продолжавшиеся с утра, закончились в девять. Бульдозеры разровняли кучи с отходами, их сменили самосвалы, засыпавшие все землей. Люди из группы Асюры побросали свою добычу в корзины и направились в сторону трущоб. Они продолжали сновать туда-сюда, перетаскивая набранное, потом каждый рассортировал свое, взвесил и определил объем заработанного. Асюра записал эти цифры в блокнот. В закупочный день, который проводился дважды в месяц, Асюра определял доход от продаж мусора перерабатывающему заводу и делил эту сумму в соответствии со вкладом каждого работника. Накануне чхусока с бизнес-парка привозили в несколько раз больше мусора, чем обычно, а после полудня на свалку обрушивались горы пищевых отходов, доставленных с жилых кварталов и спальных районов. Вообще, много мусора было и следующие три дня после праздника. Здесь это время называли «горячим сезоном», когда собирали гораздо больше картона, полиэтилена и других материалов. Совсем скоро старателям предстояло отдыхать около четырех дней, и у некоторых уже возникало беспокойство по поводу того, вернутся ли все на свалку.

— Эй, сходи принеси воды снизу, — сказала мать, как только Пучеглазый появился в лачуге.

Он заглянул в кухню шефа Асюры, которая уже считалась их общим домом, взял две белых пластиковых канистры для воды и пошел в деревню. Что все члены семьи теперь будут завтракать за одним столом, было для него не то чтобы нестерпимым позорищем, но немного постыдным. Теперь Асюра был как бы главой семьи, а мать — его послушной женщиной. Пучеглазый с Плешивым ели, сидя рядышком за узким мельхиоровым подносом, выполняющим роль стола. Асюра строго приказал, чтобы вся семья завтракала вместе. Плешивый не особо усердно посещал церковную школу, но Асюре, похоже, было все равно. Сказал только, чтобы он, раз уж не может сам разбирать хлам, ходил во второй линии, как и Пучеглазый, и помогал складывать добычу взрослых в корзину и спускать вниз. Но если Плешивый говорил, что сегодня ему надо в школу, отец не заставлял его работать. Вообще, Пучеглазый тоже не особо рвался с утра до вечера пахать на свалке, как мать. Он не пропускал разбор мусора с центра города и с территории бизнес-парка, который привозили на рассвете, но часто не приходил ковыряться в отходах спальных районов днем и в мусоре, привезенном с промышленных зон и заводов вечером. По понедельникам, когда работы было больше всего, Асюра велел Пучеглазому помогать матери, но в обычные дни парень говорил, что пойдет в церковную школу с Плешивым, и никто ему не перечил.

Около магазина и поливальной машины начинали собираться дети и женщины. Пучеглазый поставил свои канистры рядом с разноцветной тарой у водопровода, вклинился в толпу людей и принялся ждать. За магазином и офисом управления стояли две военных палатки защитного цвета, принадлежащие церкви, и недавно возведенная постройка в форме полумесяца. Перед ними стояли сверкающие на солнце автомобили и мини-автобусы, и по тому, что повсюду висели пестрые плакаты, было понятно, что здесь проводится какое-то мероприятие. Из громкоговорителя, привязанного к крыше строения, гремели звуки гимна. Подошла очередь Пучеглазого, он набрал воды, взял в руки по канистре и обессиленно побрел обратно. Он еле волочил ноги, постоянно делая короткие остановки. Проходя мимо магазина, вокруг которого было полно народу, он заметил бейсбольную кепку Плешивого.

— Эй, Плешивый!

Услышав крик Пучеглазого, мальчик обернулся и подбежал к нему с радостным выражением лица.

— Брат, ты за водой ходил?

— А что, не видно? Куда это ты направился, даже не позавтракав?

— Я сегодня иду в церковную школу. Там выдают тток⁶ и еще лапшу.

— Правда? А можно я тоже пойду?

— Все дети отсюда могут пойти, хи-хи.

— Отлично. Давай занесем воду и пойдем вместе.

Ребята медленно пошли по дороге, ведущей к лачугам. Плешивый помогал, и они зашагали домой гораздо быстрее. Мать сказала, забирая канистры:

— Ух ты, вы сегодня вместе воды принесли.

Мальчики не стали заходить, и мать, заподозрив, что те собираются сбежать, спросила:

— Вы что, завтракать не будете? Шеф будет ругаться.

Тогда Пучеглазый проговорил:

— В церкви раздают тток и еще лапшу.

Мать обрадованно сказала:

— И лапшу? Тогда да, сходите.

Ребята спустились по узкой дороге к магазину и, обойдя его, быстро зашагали к церкви. Гимн уже не играли, и из громкоговорителя доносились звуки молитвы, которую громко читал миссионер. Плешивый сказал:

— Служба идет. Когда она закончится, что-нибудь будут раздавать.

Плешивый хорошо соображал. Пучеглазый пошел за ним к военной палатке, в которой располагалась школа. Он как-то уже приходил сюда, когда искал Плешивого, и знал, что одна из палаток предполагалась для дошкольников, а вторая — для младшеклассников. В детсадовской палатке пол застелен линолеумом, на котором разбросана куча дешевых пластиковых игрушек, в ней были полки и кухонный стол. А в палатке для младшеклассников стояли старенькие парты со стульями и школьная доска на колесиках. Внимание ребят привлекла палатка для малышей. Они увидели там кучу коробок с лапшой и упаковок из пенопласта с закусками, на стену палатки мужчина и женщина вешали огромные плакаты «Миссионерская организация „Церковь в раю“». Мальчики решили подождать снаружи.

По-видимому, служба закончилась, потому что дверь строения в форме полумесяца открылась и оттуда повалил народ. Сначала вышли дети и учителя вечерней школы, за ними — седовласый пастор в костюме и множество женщин, одетых совсем не так, как одевались у них. У них была чистая белая кожа со следами косметики, некоторые набросили свитера поверх ярких платьев, другие были в тренчах и шляпках, какие-то дамы были в костюмах. За матерями шли дети. Около тридцати человек всего.

— Так, давайте сфотографируемся. Господин пастор, пресвитер, проповедник, госпожа глава общины, проходите сюда, — прокричала молодая женщина с фотоаппаратом, и группа выстроилась в ряд под плакатом. В основном это были женщины среднего возраста, с их появлением в тусклой военной палатке посветлело. Дети послушно встали за матерями. От этих людей, собравшихся в одном месте, исходил аромат как от цветочной клумбы. Женщина с фотоаппаратом на шее снова прокричала:

— Ребята, вы тоже подходите и садитесь.

Дети, стоявшие за пределами палатки, с шумом вбежали внутрь, но проповедник, стоявший рядом с пастором, поднял руку, остановив их:

— Младшие классы, стойте там, а малыши садитесь здесь, впереди.

Большеголовые дети потихоньку стали подтягиваться, и Плешивый с Пучеглазым покинули палатку. Самые маленькие под руководством воспитательниц выстроились в ряд и сели у ног взрослых. Глава общины выбрала из ряда самого младшего, четырехлетнего, и села, посадив его себе на колени. Другие женщины тоже стали сажать малышей себе на колени или приобнимать, приняв выгодную позу для фото. Внешний вид мелюзги, сидящей на полу, и взрослых, стоящих за ними, настолько контрастировал, что это все было похоже на сцену из документального фильма про путешественников, попавших в джунгли. Пучеглазый втихаря наблюдал за ними снаружи, и вдруг у него перехватило дыхание, словно он получил удар в самое сердце. Все вокруг будто померкло, и лишь один участок ярко светился. Там была девочка с волосами средней длины, которые коснулись ее щеки и соскользнули на плечи, ее узкое лицо светилось, а влажные губы блестели. На девочке была школьная форма шоколадного цвета, а женщина, стоявшая рядом, по-видимому ее мать, обнимала дочь одной рукой. Наверно, эта девочка была ровесницей Пучеглазого или на пару лет младше. Было похоже, что она из той же среды, что и все приезжие тут.

Там, где Пучеглазый жил в городе, был мост, за которым начинался совершенно другой район. Там жил средний класс, там были садики с цветами и деревьями, а в глубине была гора с единственным в этой местности парком. У подножия горы полукругом располагался дорогой жилой квартал, где на каждом углу находились будки охраны. Пучеглазый встретился с девочкой на надземном переходе. Он возвращался с рынка, который был в нескольких остановках от дома, а она, судя по всему, из школы. По форме можно было понять, что она училась в средней школе. На переходе люди расходились в разные стороны, но, увидев ее издалека, Пучеглазый почувствовал, будто кроме них двоих там нет никого. Этот момент так и остался в его памяти. С тех пор он прикидывал, как бы снова ее встретить, и болтался в районе перехода. Наконец ему снова посчастливилось встретиться с ней лицом к лицу. Он увидел, как она вышла из автобуса и стала подниматься на переход, и сразу же подбежал к ступенькам на другой стороне. В этот раз пешеходов почти не было. Быстро прошел мужчина в костюме с галстуком с папкой бумаг в руке, а за ним медленно шла она. Пучеглазый рассмотрел мельчайшие подробности вплоть до маленькой родинки на щеке и тоненькой заколки на челке. Она прошла мимо, рассеянно глядя на указатели на дороге и перила перехода, лишь мельком бросив взгляд на него. Пучеглазый не нашел в себе силы обернуться, дошел до конца перехода и остановился. В этот момент она уже спустилась по лестнице на противоположной стороне и выходила на дорогу. Пучеглазый обернулся, зашагал в ее сторону и снова встал. Так, как ее звали? «Чонхо, Чонхо Чхве…» — бормоча ее имя, Пучеглазый побрел домой. Прошло много времени, может, целый сезон — настала зима, он тогда носил толстую вельветовую куртку. Примерно в то же время, как и в тот раз, он бродил около перехода и снова ее увидел. Теперь он не пошел навстречу, а подождал, пока она спустится с лестницы, и последовал за ней, сохраняя дистанцию. Девочка прошла в глубь парка к жилому кварталу, прошла мимо будки с охранником, поднялась по лестнице и скрылась за железной дверью. Пучеглазый смотрел ей вслед, стоя за длиннющим забором, но тут незаметно подкрался охранник в темно-синей форме и схватил его за шкирку. «Ты что тут делаешь?» — «Так, просто». — «Где ты живешь?» — «Вон там, за мостом». Охранник осмотрел Пучеглазого с ног до головы и сказал: «Ну-ка, не болтайся здесь, а иди-ка к себе домой». Пучеглазый тогда подумал об отце. Он наверняка как раз такие железные двери снимал.

После группового фото стали снимать церемонию выдачи гуманитарной помощи, состоящей из пятисот коробок лапши, приготовленной миссионерской общиной. Сфотографировали, как глава общины и проповедник улыбаются, держа коробку с лапшой с двух сторон. У многих были с собой фотоаппараты, и они все фотографировались и фотографировались, когда церемония уже закончилась. Женщины то и дело зажимали нос двумя руками, а фотограф периодически обильно брызгала освежителем воздуха. Местные жили в этой вони каждый день и не ощущали едкого запаха, но, по словам взрослых, когда они ходили на рынок в соседний город, все на них оборачивались и подносили руки к носу.

В церковь Острова цветов часто приезжали верующие из жилых кварталов города, поэтому такие мероприятия не были редкостью. Они и так просто приезжали, а по праздникам раздавали подарки. В такие дни обитателей помойки навещали и представители общественных организаций, чиновники из мэрии, члены парламента, и всякий раз что-нибудь раздавали. Какие-то мероприятия были организованы для взрослых, но в основном церковные праздники были нацелены на местных прихожан и детей.

Наконец настало время раздачи гуманитарной помощи. Дети разделились на дошкольников и младшеклассников и встали в две очереди. Малыши стояли, держа матерей за руку, а детям, которые пришли одни, обещали позже доставить еду домой. Пучеглазый с Плешивым вклинились в очередь младшеклассников. Оттуда Пучеглазому было видно, что та девочка стоит рядом с матерью перед ожидающими подаяния. Мать выдавала лапшу, а дочь — закуски. Конечно, это была не та девочка, за которой он шел по пятам до самого дома в лесу, но впервые с того времени у него отчаянно заколотилось сердце и все внутри сжалось, как будто ему нужно было в туалет. Ему нестерпимо хотелось сбежать из очереди, но они стояли уже в глубине палатки и вскоре должны были получить подарки. Пучеглазому ничего не оставалось делать, как медленно двигаться к столу, наступая на пятки впереди стоящему. Мать с дочерью раздавали по пачке лапши и пенопластовой коробке с закусками. Стоявшие в очереди дети, как будто осознав, что гора еды на столе нескоро закончится, неспешно и с достоинством двигались вперед. Плешивый получил свое, настала очередь Пучеглазого. Он видел колье матери в костюме без пальто и пониже белое лицо девочки. Мать протянула мальчику лапшу, а дочь — коробку закусок. Девочка улыбнулась, смотря прямо на Пучеглазого, и у него подкосились ноги. Стоящий за женщинами проповедник сказал:

— Ни разу тебя не видел.

— Я недавно переехал.

— Хм, ты теперь обязательно ходи в церковь.

Неожиданно для себя Пучеглазый ответил сдавленным голосом «да», повернулся и густо покраснел. Он вышел, и Плешивый спросил его, просунув лицо в толпе детей:

— Чуть было не попался?

— Ох, стыдоба…

Опасаясь, что сзади кто-то может его окликнуть, он быстро зашагал. Выходящие из палатки дети уже стянули резинки с коробок и ели сонпхён⁷. Повсюду пахло кунжутным маслом. Слух о бесплатной раздаче уже распространился по свалке, и в сторону церкви подтягивались матери с детьми. Плешивый с Пучеглазым шли, прижимая к себе упаковки с едой. Одна из проходящих мимо женщин спросила:

— Ребята, там уже закончили раздавать?

Плешивый помахал рукой и сказал:

— Еще много осталось, хи-хи.

Пучеглазому было ужасно стыдно за всех них, включая себя. А-а-а, сегодня и я стал дерьмом. Плешивый поставил коробку с лапшой на землю при входе в трущобы и сказал, указывая на пачку из пенопласта:

— Брат, может, съедим по одному ттоку?

Пучеглазый предложил в ответ:

— Давай поделим наши с тобой коробки пополам, половину отнесем домой, а половину съедим в штабе?

— В штабе? Давай.

Плешивый кивнул и снова взял коробку с лапшой.

— Если мы все домой принесем, отец съест их вместе со своими друзьями под сочжу.

Подходя к дому, ребята услышали голос подвыпившего Асюры:

— Сегодня закончили работать. Надо все по справедливости поделить.

Плешивый съежился, а Пучеглазый поднес палец к губам и тихонько открыл дверь в соседнюю хибару. Там они теперь жили. Пучеглазый запихнул лапшу под свернутое одеяло, протянул свою часть закусок Плешивому и подбородком показал, чтобы тот шел к родителям. Плешивый зашел первым, Пучеглазый последовал за ним.

— Вы как раз вовремя. Я стол накрываю… — поприветствовала их мать.

Асюра спросил, с недоверием оглядев ребят:

— А это что?

— В школе гуманитарную помощь раздавали, хи-хи.

— Это в церкви?

— Бывает такое. Богатые тетеньки приезжают фотографироваться, — проговорила мать, вспомнив время, проведенное ею в детском доме.

Плешивый открыл коробочку и, не сдержавшись, схватил один сонпхён и бросил себе в рот.

— Эй, сначала нормально поешь!

Асюра указал на каштаны, а мать сказала:

— Но это же сонпхён, на чхусок обязательно надо попробовать.

Мать взяла сонпхён и положила его в рот Асюры, глянула на сына, взяла еще два кусочка, один съела, а второй протянула Пучеглазому. Все четверо дружно жевали праздничное лакомство.

— Вы извините, что в такой ситуации не смогла приготовить тток. Сегодня же день больших закупок, да?

Асюра ответил на вопрос матери:

— Ну вот, я же рассказывал. Индивидуальный сектор по случаю праздника попросил нас тоже поучаствовать в больших закупках. Мы обсудили и передали наше предложение руководству. Вечером вместо работы будем заниматься продажей.

— Ух ты, как здорово!

Мать обрадовалась, Плешивый сидел с полным ртом каштанов, выпятив губы, а Пучеглазый продолжал безучастно жевать сонпхён. Мать поставила на стол кимчи и твен-джанччигэ⁸, и в это время за окном раздался страшный гул, отчего полиэтиленовые окна начали трястись. Асюра, который только что схватил ложку, посмотрел на потолок и начал ругаться:

— Какого хрена эти щенки приперлись во время еды?!

Мать закрыла дверь на щеколду и опустила полиэтиленовую фрамугу окна.

— Давайте есть скорей.

Плешивый с Пучеглазым прекрасно знали, что это за шум. Им не терпелось поскорее поесть и выбежать на улицу посмотреть. Два раза в месяц от мэрии прилетал вертолет и распылял инсектицид по всему Острову цветов. И на следующий день после этого мусор засыпали землей, приезжал культиватор с отравой от насекомых. Без этого трущобы покрылись бы роем мух и работать было бы невозможно. Когда они жили в городе, там тоже грузовичок пускал дым, но комары просто улетали подальше и не дохли. Но здесь вертолеты распыляли жидкий инсектицид, и мухи дождем сыпались на землю. Работники, которых поначалу это радовало, теперь надевали маски и противогазы, которые использовали на свалке, и бежали в свои лачуги. Вертолет рокотал над трущобами, и повсюду начал разноситься едкий запах инсектицида. Кое-как перекусив, Пучеглазый с Плешивым рванули на улицу посмотреть на вертолет поближе. Асюра орал им в спину, чтобы они не выходили, но ребята сделали вид, что не слышат. Вращая лопастями, вертолет уже обработал район лачуг, и крыши повсюду чернели от множества дохлых мух. На улице были одни дети. Возбужденные, они бежали в сторону пустыря, где начиналась свалка. Вертолет висел в воздухе на высоте семи-восьмиэтажного дома и распылял отраву. Можно было отчетливо рассмотреть летчика и сидящего рядом с ним человека. Один из служащих в каске и противогазе поднял обе руки, призывая их вернуться. Дети бежали за вертолетом, крича и размахивая руками, а взрослые орали, чтобы те не приближались, и кидались жестяными банками.

— Эй вы! Вы тоже хотите отравиться?

С наступлением вечера повсюду стали зажигать костры. На огне, разведенном в половине канистры, обитатели трущоб жарили мясо или варили аппетитный ччигэ. После чхусока наступит горячая пора, а уж потом они все смогут наесться досыта остатками с праздничного стола горожан. Уже последние три дня увеличилось количество просроченной еды, по-видимому оттого, что люди подчищали свой холодильник перед торжеством. Попадались и нетронутые продукты — что-то они не доели или, наоборот, переели и выкинули. В полиэтиленовых пакетах были склизкие рисовые шарики, какие-то мусорные пакеты были полны меда, высохшей рыбы, кусков мяса, там была и пожелтевшая капуста, без верхних листьев выглядевшая вполне свежей, и потроха, хвосты и головы рыб, доставленные с рынка, и нераспроданные за день продукты, — словом, эти дни были для обитателей Острова цветов днями больших застолий.

На праздник работяги, которые жили в ближайшей деревне, проводили обряд поминовения предков, закупив необходимую еду в городе. Семейные обитатели лачуг в этот день ставили на стол не еду с помойки, а покупали в магазине сонпхён или шестьсот грамм мяса. В магазине по этому случаю продавали тток, доставленный из города.

Асюра, как всегда, распивал на пустыре вместе со своей шайкой. Он вернулся уже глубокой ночью, когда все стихло. Пучеглазый проснулся от того, что кто-то совсем рядом справлял малую нужду. Только дегенераты мочатся на пороге дома, подумал он. Перепивший Асюра несколько раз смачно рыгнул, открыл дверь и зашел:

— Да что ты за человек?! — послышался резкий голос матери.

— Эй ты, ты мне кто, жена, что ли? Я мусорщик, вот кто.

— Ты покажи мне заработанные деньги. Только пьешь и в карты играешь, думаешь, я не знаю?

Пучеглазый понял, что Плешивый тоже не спит, хлопнул его по плечу и прошептал:

— Слушай, пошли в штаб.

Плешивый сразу стал одеваться, а Пучеглазый сложил одеяло, под которым они спали, чтобы взять с собой. Плешивый взял еще одно одеяло и последовал за старшим товарищем. Они вышли и пошли вдоль лачуг с низкими крышами, откуда доносился то кашель, то плач ребенка, то шум пьяных драк. Луна уже стояла высоко в небе, поле и река были в тумане. То опережая один другого, то отставая друг от друга, ребята перешли гору и стали спускаться к реке. Когда они оказались на меже арахисового поля, Плешивый вдруг резко присел, а Пучеглазый уже не спрашивал, в чем дело, а последовал за ним. Он тихо спросил:

— Где они, где?

Плешивый молча указал пальцем куда-то направо от реки. Пучеглазый пристально посмотрел туда — к западу от реки, где шелестел мискант. Вскоре он кое-что разглядел. Один голубой огонек, второй, третий, четвертый, еще… они медленно перемещались. Одни быстро двигались, другие замирали на месте. В какой-то момент они вдруг исчезли в темноте. Плешивый встал, громко сглотнув, и спросил:

— Брат, видел?

— Ага, — пробормотал Пучеглазый и тоже сглотнул. Он понял, что мальчишка не врал. Это были не насекомые, огни были довольно крупные, и перемещались они бесшумно. Покачивались, как будто медленный танец танцевали.

— Это были они?

Пучеглазый вспомнил, что Хозяйка Костлявой называла их членами семьи дядюшки Кима.

— Ну да…

Как зачарованный, Плешивый все смотрел в заросли мисканта, где растворились огни. Пучеглазый схватил его и сказал:

— Пошли за ними.

— Их нельзя пугать.

Плешивый сбросил руку названого брата и пошел в сторону штаба. Пучеглазому ничего не оставалось делать, как следовать за ним, но по дороге он все время оглядывался. Как и было обещано Кроту, с помощью бревен, картона и полиэтилена мальчики вдвоем за полдня починили крышу штаба. Плешивый нащупал на столе зажигалку и зажег свечу. От свечи штаб показался ребятам уютнее собственного дома. И здесь не было слышно поросячьего визга песен взрослых, их гогота и брани. Даже гул машин на набережной отсюда казался тихим. Здесь не было вони и вроде дышалось легче. Мальчики расстелили одеяло, легли на него и укрылись другим. Комната казалась просторнее дома Асюры, и у ребят слипались глаза.

— Ах, хорошо! — пробормотал Пучеглазый.

Плешивый спросил:

— Брат, а мы не можем здесь остаться жить вдвоем?

— Мы же с тобой еще дети, нас так просто не оставят.

В городе тоже, если неожиданно умирали или уходили родители, к детям приходили люди из администрации или полиции и забирали. После того как отец пропал, мать поклялась, что «ее сына ни за что не отправят в детский дом». Но ей было все равно, что о нем говорили и где он бродил, так почему же тогда, подумал Пучеглазый, он так смутился, встретившись взглядом с девочкой в школьной форме?

— Погасим свет? — предложил Плешивый.

Пучеглазый задул свечу, стоявшую на столе. В комнате наступила кромешная тьма, но со временем сквозь полиэтиленовое окно входа стал пробиваться сероватый лунный свет. Ребята почти погрузились в сон, когда снаружи послышался сухой кашель. Пучеглазый сразу же очнулся, привстал и стал прислушиваться. За окном снова кто-то явственно закашлялся.

— Кто там? — От крика Пучеглазого проснулся и Плешивый.

Пучеглазому почему-то не было страшно, скорее, было любопытно, и, не выдержав, он открыл дверь и вышел на улицу. Плешивый последовал за ним. Пучеглазый все осмотрел, но, кроме лунного света, вокруг ничего не было видно. Он уже собирался вернуться, как вдруг Плешивый указал куда-то пальцем:

— Там ведь кто-то есть?

Пучеглазый оглянулся и увидел, что, действительно, со стороны реки поднималось нечто похожее на тень. Плешивый встал поближе к старшему брату. Это был ребенок. Он остановился в отдалении от ребят и уставился на них. Плешивый вышел вперед и первым спросил:

— Ты ведь из семьи дядюшки Кима? Подходи, мы тут одни.

Малыш подошел поближе. Пучеглазый смог его рассмотреть. Он был похож на них — волосы на голове, обрезанные джинсы и заляпанная футболка, как у местных. Он сказал:

— Я вас знаю. Дедушка сказал прийти.

Пучеглазый понял, что это дедушка этого ребенка бродил вокруг дома и кашлял.

— Вам что-то от нас нужно?

— Наши болеют. Говорят, им станет лучше, если они кое-что съедят.

Плешивый спросил:

— Что же это? Мы все можем достать. На свалке есть все.

Поколебавшись, малыш ответил:

— Мемильмук⁹.

Не ожидав такого странного ответа, ребята некоторое время смотрели друг на друга.

— Мы достанем.

Пучеглазый кивнул, а ребенок склонился в поклоне, выражая благодарность.

— Спасибо.

— Но как это вы так похожи на нас?

Услышав вопрос Пучеглазого, малыш тихо засмеялся.

— Мы же живем бок о бок с вами.

Плешивый спросил:

— Люди здесь живут, питаясь мусором. А вы что тут делаете?

— Мы всегда занимались сельским хозяйством. Но сейчас это стало намного сложнее.

— Вот эти все поля принадлежат крестьянам из соседней деревни, а ты говоришь, вы тоже сеете?

Ребенок расхохотался. Он поднял руку и нарисовал в воздухе круг.

— Вот это все мы посадили. Из-за свалки, правда, стало намного сложнее… — Он обернулся и перед уходом добавил: — Дедушка сказал, когда все люди уйдут, мы со временем сможем все восстановить как раньше.

Плешивый с Пучеглазым наперебой стали его уверять:

— Конечно, не переживай. Мы найдем мемильмук.

— Мы принесем.

Они стояли и смотрели, как фигура ребенка, удаляющегося в сторону реки, стала совсем маленькой и вскоре исчезла. В этот момент у ребят заколотилось сердце, стали подкашиваться ноги, и их начало трясти.

— Это же привидение было, да? — пробормотал Пучеглазый, а Плешивый ответил:

— Он же сказал, что они всегда жили с нами рядом.

Пучеглазый тоже про это помнил, и почему-то ему не было страшно, скорее, он был немного удивлен. И еще ему почему-то казалось, что тот малыш был более жалким, чем он сам. Когда ребята вернулись в штаб и легли спать, луна уже сильно покосилась в сторону запада.

Они проснулись совсем продрогшие. Пучеглазый отпихнул прильнувшего к нему Плешивого задом и сказал:

— Пошли домой.

— Не хочу, не хочу домой.

— За лапшой надо сходить. Забыли ведь.

— А, моя лапша.

Плешивый нашел кепку, надел ее и резко встал. Ребята прошли мимо потонувшего в густом тумане холма и вышли к трущобам. Плешивый, который шел впереди, взволнованно спросил:

— Брат, а как же мы найдем мемильмук?

— Да, проблема. В магазине ничего нет, кроме тофу и ростков сои.

— Брат, может, маме скажем?

Пучеглазый поднес палец к голове Плешивого, остановился и сказал:

— Ни в коем случае нельзя говорить. Кроту, никому из ребят нельзя рассказывать.

— А Хозяйка Костлявой же знает? — возразил Плешивый.

Пучеглазый показал пальцем в его сторону и кивнул.

— Точно! Давай расскажем Хозяйке Костлявой.

Ребята тихонько пробрались в свою комнату в халупе и стали прислушиваться, пытаясь понять, что творится в комнате взрослых. После ночного скандала оттуда были слышны теперь только шепот и смех.

— Пришли?

Услышав голос Асюры, Плешивый вжал голову в плечи и вытаращил глаза. Пучеглазый прошептал:

— Я же сказал тебе, тихонько дверь закрывай…

Ребята пошли в другую комнату, но Асюра, похоже, был совсем не зол, только говорил громким голосом:

— Ах вы мелкая шпана, уже не ночуете дома? Где это вы шлялись всю ночь?

— Спали в пустом доме.

Асюра не отреагировал на слова Пучеглазого, а мать грозно покосилась на сына.

— Сам устроил вчера бучу, а ребят упрекаешь. Давайте завтракать. У нас сегодня суп с мясом.

Асюра расхохотался, подняв подбородок вверх, достал две купюры из заднего кармана брюк и дал по одной Пучеглазому и Плешивому¹⁰.

— Мы с ребятами пойдем проветриться в город. Не шалите тут и купите себе чего-нибудь вкусного.

Мальчики уткнулись в стол, на котором были влажные свежие каштаны, суп, кимчи, рыба-сабля, и с аппетитом позавтракали. Когда взрослые уходили в город за большой рекой, они первым делом шли в баню, а потом уже в какое-нибудь приличное место. В ресторане или в автобусе люди зажимали нос и оглядывались, пытаясь понять, откуда доносится этот ужасный запах, а когда находили виновника, отходили подальше или пересаживались. Некоторое время назад администрация свалки распорядилась установить душ. В обычные дни все ходили в общественную баню в соседнем городе, но накануне чхусока и больших праздников душ был доступен только для обитателей помойки. Баня была единственным местом, где могли помыться тысячи людей, и в это время она была переполнена. Детей и взрослых там было как проросших бобов в бочке, а в женском отделении и того больше малышей, времени на помывку отводилось больше, так что даже иногда не хватало ковшиков. При выходе на улицу обитатели трущоб, смывшие с себя нечистоты, становились совсем такими же, как обычные городские жители.

Можно было смыть грязь с тела, но вонь настолько прочно въедалась в волокна ткани, что жителям трущоб нужно было переодеваться, а приличные наряды были далеко не у всех. Их одежда была лохмотьями, подобранными на свалке, в которых они работали, спали и отдыхали дома. Она могла выглядеть целой, попадались даже брендовые иностранные вещи, но вот запах действительно был проблемой. В сельском автобусе, идущем в город, пассажиры сразу могли распознать, откуда кто едет, а смешавшись с городской толпой, они все становились одинаковыми. И те, у кого не была готова одежда на выход, брали напрокат что-нибудь в химчистке. Иногда парочки, возвращаясь из города, так и приезжали нарядные в трущобы, чтобы покрасоваться, и при их виде соседи, которые еще недавно во время попоек вовсю ругались матом, теперь не могли подобрать слов. Мать тоже пару раз ходила в баню и все упрашивала Асюру, чтобы он сводил Плешивого с Пучеглазым, но Асюра отказывался наотрез, утверждая, что те не станут мыться. Мать на это говорила, что, если бы мальчики не были уже взрослыми, она сама бы сводила их в баню, оттерла всю грязь и помоечную вонь, и на душе у них стало бы свежее.

Около полудня на пустыре стали собираться обитатели трущоб. Они были возбуждены как дети. Обсуждали между собой, как отмоются до блеска, пойдут в город и там будут смотреть кино, есть на ужин пульгоги¹¹, выпивать, петь в караоке и веселиться. Говорили, что люди из сектора битых машин вместе со своими руководителями все деньги спускали на кабаре и караоке. Свою выручку от продажи хлама они тщательно проглаживали утюгом и клали во внутренний карман одежды. «Почему?» — «Чтобы, когда их резко вытащишь из кармана, они стояли стопочкой, вот почему!» — так болтали.

Работы на свалке приостановились, везде, кроме дворика перед магазином, было тихо и спокойно. Не было снующих грузовиков и тяжелого оборудования, большая часть обитателей трущоб ушла в город, и взрослых вообще не было видно. Плешивый с Пучеглазым, захватив коробку с лапшой, спустились вниз по тропинке и направлялись в сторону штаба, когда их кто-то окликнул. Обернувшись, Пучеглазый увидел, что Крот и еще пара ребят шли в том же направлении, а в руках у них были полиэтиленовые пакеты.

— Что это, лапша? Миссионеры раздавали? — спросил Крот, бесцеремонно ткнув коробку, которую Плешивый держал под мышкой.

Пучеглазый заглянул в пакеты, которые несли Крот с друзьями, и поинтересовался:

— Неужели сегодня опять котсомтхан?

Все супы, которые варили взрослые из добытого на помойке, называли «котсомтханами», вот и то рагу, которое в прошлый раз приготовили из принесенной Кротом рыбы, ребята в шутку назвали так же.

— Поосторожней с выражениями, слышь! Я тебе не младший сын руководителя «Обстановки сотрудничества».

«Обстановка сотрудничества» считалась самым лакомым куском, который Асюре даже не снился, богаче сектора битых машин, сюда везли мусор с американской военной базы, промзоны и частных домов. Комиссия на трех участках к югу от реки была в несколько сотен раз выше, чем везде. На американской военной базе безжалостно выкидывали едва просроченные продукты, там можно было лопатой грести кучу вещей — от одежды до военных материалов. Промзона была вселенной перерабатываемых материалов — от металлолома и пластика до пенопласта, полиэтилена и картона. Крот работал во второй линии, там его устроили отец и старший брат, которые первые прибыли на Остров цветов. Крот достал из коробки два полиэтиленовых пакетика.

— Пацаны, сегодня благодаря мне вы попадете в рай!

Все уже привыкли к его горделивым манерам. Дойдя до штаба, Крот постучал по балке, удерживающей крышу, и полиэтиленовой двери, огляделся вокруг. Всем своим видом он показывал, что он здесь хозяин.

— Хорошо крышу починили. А сбоку что окна не сделали?

— Ой, да ты что! Мы целый день только дверь делали.

— Скоро уже холодать начнет.

Ребята распахнули дверь, зашли в комнату и сели в круг.

— Это еще что такое?.. Чье это одеяло? — спросил Крот, укладываясь на полу, подложив руку под голову, и Плешивый ответил:

— Это наше, хи-хи.

— Мы тут ночевали. Дома взрослые ссорились…

Крот засмеялся.

— Твоя мать и его отец? Ну а что, дети могут тут отдельно жить, что такого. У нас тоже отец живет сам по себе, а мы с братом — сами по себе.

Даже если бы он начал ругаться, по местным правилам все должны были его поддержать. Пучеглазый почувствовал, что Крот действительно был каким-то особенным. Даже если бы у него не было родни, он не отправился бы в детский дом, а пошел бы сам зарабатывать себе на хлеб. У двери появились еще двое. Тех, с которыми пришел Крот, Пучеглазый видел в прошлый раз, но эти двое были новенькими.

— А, командир. Давно не виделись.

Один из них был высокого роста, по-видимому, старше всех. Он презрительно взглянул на Пучеглазого и сел напротив Крота. Пучеглазый сказал, что ему шестнадцать, чтобы не пресмыкаться перед Кротом, а этому парню, как потом выяснилось, и на самом деле было пятнадцать, на год больше, чем Пучеглазому. Рассевшись, ребята стали знакомиться. Крот сказал:

— Это новенький, Пучеглазым зовут. Работает на свалке, как и я.

— Пучеглазый? Вот дерьмовое погоняло… Впрочем, у меня тоже не особо. Ребята Трупом Кузнечика называют.

Крот пояснил, рассмеявшись:

— У него две клички. Можно и Трупом, и Кузнечиком называть.

Ребята засмеялись вслед за ним. Пучеглазому было неприятно, что тот парень так грубо назвал его имя «дерьмовым», и он хохотал нарочито громко, стуча ладонью по полу. То ли Труп, то ли Кузнечик сам назвал свое имя, но, видимо, реакция остальных превзошла его ожидания, и он сразу нахмурился. Ребята представились по очереди. Пухлощекого Лягушку и Коросту со сплошь покрытым прыщами лицом Пучеглазый видел в прошлый раз, из новеньких был еще Плавунец — чернющий маленький мальчишка одного возраста с Плешивым. Пучеглазый, который получил свое прозвище от стукнувшего его по уху полицейского в участке, решил, что по сравнению с другими его имя звучит намного круче.

— Слышь ты, ты че, смеешься надо мной? — спросил Труп Кузнечика, злобно взглянув на Пучеглазого снизу вверх. Все притихли, а Крот с интересом переводил взгляд с одного на другого. Пучеглазый посерьезнел и сказал:

— Ты смешон, как не рассмеяться.

— Ха, ща получишь!

Парень вскочил и собирался ударить Пучеглазого, тот тоже встал. Крот встал между ними, проговорив:

— Шли бы вы на улицу драться…

Все ребята высыпали во двор. В своем районе в городе Пучеглазый десятки раз участвовал в драках и знал, что у таких вспыльчивых пацанов обычно много слабых мест. Даже не заняв удобную для драки позицию, он встал на улице, вытянув руки, а то ли Труп, то ли Кузнечик поднял кулаки, ища возможность ударить Пучеглазого с ноги. Пучеглазый никогда не дрался долго. Он держал оборону или, найдя слабое место противника, вырубал его в несколько приемов. Кузнечик двинулся на него, подняв ногу, а Пучеглазый не стал уворачиваться, а перехватил эту ногу своей рукой и кулаком другой руки врезал ему. Кузнечик рухнул назад, распластавшись. Он скрючился на земле и закашлялся, как будто у него перехватило дыхание. От того, что драка так быстро закончилась, было как-то пресно. Пучеглазый наклонился над Кузнечиком и спросил, похлопывая его по спине:

— Ты как, в порядке?

— Дай ему воды.

Услышав слова Крота, Плавунец протянул Кузнечику пластиковый стаканчик с водой. Тот вырвал стаканчик из его рук и пошел в сторону поля. Плавунец собрался было пойти за ним, но Крот его остановил.

— Оставь его, ему стыдно. Он вернется попозже.

Пучеглазый показал Кроту и ребятам, что не слабак, и был горд собой, но не выдал себя и сказал небрежно:

— Зря он так. Можно было просто посмеяться.

— Поэтому его и зовут Труп Кузнечика. Его трясет чуть что, — сказал Крот, и ребята вволю нахохотались, пока объекта насмешки не было рядом.

Крот достал из пакета четыре маленькие коробки, открыл одну из них — в ней были несколько консервных банок и пакетик шоколадного цвета. Лягушка спросил, заглянув туда:

— Что это?

Короста ответил со знанием дела:

— Я это уже ел. Это с американской базы. Там много всего разного.

Крот молча надорвал пакетик. В нем было много всяких вещиц разного размера в обертках. Круглые шоколадки в фольге, крекер, масло, сыр, джем, жвачка, несколько сигарет, кофе и какао, конфеты, молоко — там было много всего, но все просто смотрели на эти богатства, перегнувшись через колени Крота. Крот достал из пакета две открывалки. Одна была длинная, с ушком на конце, как у иголки, а другая — с лезвием, как у тяпки. Перед тем как открыть банки, Крот сказал:

— Так, принесите мне газету или картон.

Плавунец метнулся за куском картона из кучи для растопки. Крот не торопясь начал вскрывать банки. В одной были кружочки ветчины, в другой — лапша с курицей.

— Это армейский сухпаек. У нас такие иногда попадаются.

Крот открыл все четыре пайка, разложил их содержимое, а также то, что было в пакетике, на кусок картона и начал раздавать. Четыре круглые шоколадки поделил и отдал каждому по половинке, раздал по три жвачки, по две конфеты, а консервы вылил в кастрюльку. Туда добавили немного воды и поставили на жаровню. Вскоре из кастрюли донесся обалденный запах. Когда варево закипело, закинули туда лапшу. Уже по одному виду было понятно, что это непревзойденное блюдо. Крот встал на раздачу. Пацаны взяли по пустой консервной банке, использованные одноразовые палочки и встали вокруг кастрюли. Заглатывая кусочки мяса и лапшу, Пучеглазый спросил у Крота:

— И почему люди выбрасывают хорошие вещи?

— А я о чем. Это так вкусно!

— Вот бы каждый день так есть, хи-хи.

Плешивый уже опустошил свою пайку и налил себе еще, не переставая улыбаться. Ребята были счастливы. Крот, как старший, взял в зубы сигарету и с довольным видом наблюдал за суетливо жующими пацанами. Когда праздничный ужин закончился, Короста вдруг будто вспомнил о чем-то и полез в карман.

— Я же это в штаб принес.

Крот осмотрел штуковину Коросты, нажал на кнопку, и раздался электрический звук. На экране появилась стена из брусков, которые рушились по мере передвижения круглого мяча.

— Это «Брейкаут». В нее в садике играют. А еще модные игры типа «Супер Марио»¹².

— Что это? — спросил Короста, а Крот ответил:

— Я видел такую на свалке. Ее выкинули, потому что разбилась…

Крот вернул игрушку Коросте. Плавунец, Плешивый и Лягушка, которые относились к малявкам, сели вместе и по очереди поиграли. Пучеглазый и Крот сели на пригорке за штабом, глядя на сверкающую в темноте реку. Крот спросил:

— Ты в городе был когда-нибудь?

— Я вообще приехал из города, но после того, как здесь поселился, не был ни разу.

Крот как будто расстроился, услышав, что Пучеглазый приехал из города.

— Слышь, ты ведь на окраине жил? А я тебе про центр говорю. Я там как-то гамбургер ел.

— Я мимо проходил. Там и торговый центр есть, и кинотеатр, и много баров.

— Можно как-нибудь съездить в город, где взрослые бывают. Поедем в самый центр.

Пучеглазый рассмеялся, услышав слова Крота.

— А что там делать будем? Без денег там нечего делать.

Круглая луна медленно поднялась над рекой. Пучеглазый и Плешивый потихоньку смылись из штаба. Они не разговаривали, но оба прекрасно знали, куда идут. Ребята пересекли поле и пригорок и направились в обратную от трущоб сторону. Вдалеке мерцали огни, и время от времени было слышно, как лает собака. Когда они подошли к дому, собаки в парнике громко загавкали, дверь открылась, и из дома послышался голос старика:

— Заходите.

Ребята зашли в дом, Костлявая залилась отчаянным лаем и бросилась на грудь Плешивому, махая хвостом. Остальные собаки кряхтели, уткнувшись носами в ноги Пучеглазому. Хозяйка Костлявой готовила ужин.

— Дядюшки пришли. Что-то делали весь день и вот пришли. Вы ужинали? — спросила Хозяйка Костлявой, а дедушка ответил:

— Ну где ж они поедят. Давайте вместе поедим, раз пришли.

— Да нет, мы целый день что-то жевали, есть совсем не хочется, — по-честному ответил Пучеглазый.

— Мы тток приготовили. Попробуйте, вкусно ли.

Хозяйка Костлявой разложила на тарелке сирутток¹³ и сонпхён. Пока отец с дочерью ужинали, ребята ели тток, а собаки хрустели своим кормом. Пучеглазый сто лет не ел сирутток с фасолью адзуки, наверно, последний раз в какой-то из своих дней рождения в детстве. Плешивый вдруг спросил у Хозяйки Костлявой:

— Тетенька, а где продают мемильмук?

Та перестала есть и уставилась на Плешивого.

— Мемильмук? Зачем он тебе?

Пучеглазый легонько пнул Плешивого по ноге, мол, дедушка рядом, но малой намека не понял и все рассказал:

— Мы познакомились с ребенком из семьи Ким. Он сказал, что они болеют. И что если съесть мемильмук, им полегчает…

Дедушка сделал вид, что не слышал, и продолжал есть, а Хозяйка Костлявой отложила ложку и села рядом с Плешивым.

— Это, наверно, младший внук. Семья Ким живут по три поколения вместе, как мы раньше. На рынке торгуют.

Дедушка повернулся и сказал:

— Может, я съезжу? Куплю.

Трое резко замолчали и уставились на дедушку.

— Сейчас вечер чхусока, и поскольку я всегда был к ним добр, они мне сразу приготовят.

Дедушка выпил воды, крякнул и встал. Пучеглазый пошел за ним:

— Дедушка, а можно я с вами?

— Давай, нам нужно через ручей перебраться, вся дорога минут двадцать займет…

Плешивый и Хозяйка Костлявой остались, начав готовить ужин для больших собак в парнике, а дедушка с Пучеглазым забрались в грузовичок. Дорога была немного бугристая, но уже вскоре они оказались перед магазином, а потом свернули на грунтовку, где был офис управления свалкой и по которой ездили мусоровозы. Машина проехала по мосту, по которому когда-то Пучеглазый с матерью прибыли на помойку, и, не выезжая на набережную, свернула на асфальтированную сельскую дорогу, вокруг которой были посажены деревья. Пучеглазый уехал с Острова цветов впервые за последние несколько месяцев. Дедушка пробормотал, будто про себя:

— Похоже, что семья Ким и вправду существует.

— Говорят, они живут рядом с нами.

Дедушка покосился на Пучеглазого и сказал:

— Я и раньше слышал, что они любят мемильмук. А я-то думал, она бредит.

— Ия.

Вдали показалась деревня. Меж лугами забрезжил электрический свет, показались двух-трехэтажные дома. Чем дальше они ехали, тем больше домиков попадалось по пути. Грузовик свернул с большой дороги и попал на широкую автостоянку, около которой было множество торговых рядов. Дедушка остановил грузовик и пошел по рядам. Он прошел мимо лавки с маслом, галантерейного магазинчика, лавки с рисом и остановился. Почти все лавки вокруг были закрыты, а торговцы, собравшись по три-четыре человека, отмечали праздник с макколи, а старики в одиночку сидели у телевизора. Дедушка нашел лавку, торгующую закусками, там было все для ужина — от овощей до соевого тофу. Дедушка помнил, что там точно можно купить мемильмук.

— У вас же есть мемильмук? — спросил дедушка.

Торговка ответила:

— Продали все. Кто же такое ест в праздник? Завтра приходите.

— Нам сегодня нужно.

— В карты, что ли, проиграли, ха-ха.

Дедушка подумал, что искать мемильмук на чху-сок — что иголку в стогу сена. Женщина вдруг прокричала через улицу:

— У тебя там мемильмук есть?

Мужчина из магазина напротив высунулся с пакетом в руке. Он потряс им в воздухе, как бы спрашивая: этот? Дедушка подошел к нему и прочитал, что написано на пакете. Всего в магазине было пять упаковок. Дедушка сказал:

— Дайте все.

— Ох ты, завод, что ли, по производству мемильмука открывать вздумали?

Дедушка вспомнил, что нужно еще купить макколи, и они взяли десять бутылок. Потом они поделили с Пучеглазым покупки и вернулись к грузовику. Дедушка сказал:

— Ах да, я и забыл, что, если долго варить траву и потом дождаться, когда она застынет, получится студень. Раньше ведь так делали чонпхо или тоторимук¹⁴.

— Я сто лет мемильмук не ел.

Дедушка кивнул.

— Ясное дело. Наверно, тебе многое теперь недоступно, что раньше было.

Грузовик ехал в сторону Острова цветов. Вдали показалось несколько низких холмов. Над ними взошла луна. Справа от поля напротив свалки, за курганом, поблескивали огни городка.

— Дедушка, а на Острове цветов раньше была деревня?

— Да, я там родился. Большая деревня была. Потом все получили компенсацию и некоторые осели в городке поблизости, а многие и вовсе уехали, потому что не смогли тут жить.

Пучеглазый вдруг очень заскучал по своим переулкам в городе. Дедушка продолжил:

— Да везде можно жить. Когда денег нет, так и нигде не проживешь. Вот и здесь, если смириться с обилием мух, можно ведь и заработать? Сейчас вот холодать начнет, мухи с комарами в помещения переберутся.

Дедушка свернул на мост через ручей.

— Хорошо, что вы приехали. Дочка моя раньше уходила из дома и все бродила одна. Балбесы всякие называли ее чокнутой и камни кидали.

Пучеглазый молча слушал старика.

— Это началось, когда умерла ее мать, ей было около двадцати. Люди говорили, что в нее вселился дух и надо провести обряд. Сейчас тоже с ней случается такое, но все же ей гораздо лучше стало.

По извилистой дороге грузовик поднялся к управлению свалкой и магазину.

— Чего не бывает, когда живешь с мухами… Здесь люди и призраки слишком близко. Тебе вот тоже не страшно?

Пучеглазый отрицательно покачал головой.

— Нет, мне интересно.

Действительно, что может быть страшнее, чем постоянная вонь и самосвалы, которые в окружении роя мух и в клубах пыли похожи на чудовищ, вываливающих на землю всякую дрянь. Теперь, если он натыкался грабельками на полуразложившийся труп животного, он просто откидывал его ногой и начинал ковырять следующий предмет. Видов выбрасываемых предметов было много, но на помойке они теряли свою первоначальную форму, разлагаясь на мелкие сложные частицы, и в конце концов превращались в диковинные предметы, не имеющие ничего общего с первоначальным вариантом. «А-а-а, как хочется улететь куда-нибудь в другой мир», — чуть было не пробормотал Пучеглазый, уставившись на залитые лунным светом заросли.

Грузовик остановился у дома, и снова послышался собачий лай. Собаки лаяли, не предостерегая, а скорее радуясь возвращению хозяина. В этом лае можно было различить и завывания, и жалобы животных. Дедушка с мальчиком внесли покупки в дом, и собаки-калеки первыми приковыляли к ним и обнюхали. Плешивый и Хозяйка Костлявой взяли макколи и упаковки с гречневой мукой.

— Что это? — спросила Хозяйка Костлявой.

Пучеглазый ответил:

— Гречневая мука. Ее надо долго варить.

— А, отлично. Я знаю, как готовить.

Хозяйка Костлявой высыпала муку в пластиковую миску, в которой квасила кимчи, и размешала половником. Потом вышла на улицу, зажгла огонь под жаровней, переложила содержимое миски в котелок и начала варить. В это время дедушка, не вытерпев, открыл одну бутылку макколи, налил в пиалу и одним глотком опустошил. Его дочь переложила кашу из котелка в миску, разровняла сверху и поставила на стол.

— Постоит немного и застынет. Отец, а вы что это выпиваете?

— Да так, хотел попробовать просто, как на вкус. А этим, может, еще и макколи по стаканчику налить, вместе с ме-мильмуком?

На приготовление мемильмука ушло часа полтора. В квадратной миске форма получилась бы лучше, но поскольку плошка была круглая, студень получился похожим на широкую луну. Но когда его разрезали на части, мемильмук вышел вполне приличным. Женщина поставила миску с гречневым желе себе на голову, Пучеглазый с Плешивым взяли пакет с макколи, и они вышли из дома. Костлявая отчаянно залаяла, как будто хотела с ними. Дедушка обнял псину и сказал, смотря вдаль:

— Попросите их, чтоб к ней рассудок вернулся.

Луна была уже высоко, и все было залито белым светом. Лунный свет отличался от электрического, он скрывал все уродливое. Река, деревья, трава, камни казались ближе, чем на самом деле. Трое путников шагали в сторону брода, пробираясь сквозь высокую траву. Залитый лунным светом лес казался инопланетным. Кривые ветки деревьев и низкие кустарники цеплялись за ноги, а от росы с высокого мисканта, который хлестал мальчиков по лицу, становилось холодно и зябко. Вокруг стояли высокие деревья, лунный свет пробивался сквозь ветки. Добравшись до храма, они поставили миску с мемильмуком и расставили в ряд бутылки с макколи, открутив крышки. Женщина взяла одну бутылку, подошла к иве, сделала глоток и несколько раз прыснула в сторону подножия. Потом она вдруг вся съежилась, затрясла плечами, ее стошнило, и Хозяйка Костлявой повалилась на землю. Она долго так лежала, вытянув руки-ноги, потом вдруг резко встала с совершенно нормальным выражением лица, как будто до этого просто придуривалась. Плешивый уже много раз был свидетелем этого припадка, поэтому просто держал ее за руку, а Пучеглазый, хоть уже и видел это однажды, снова ужасно испугался. У него родилось смутное предположение, что она сама вызывала припадки какими-то своими чувствами. Женщина проговорила, размахивая протянутыми руками:

— Придите! Придите отведать жертвенной пищи!

Она говорила это, смотря в глубь леса. Пучеглазый с Плешивым увидели перемещающиеся между деревьями голубые огоньки. Перешептываясь, стали подходить люди, но они остановились на некотором расстоянии от храма. Хозяйка Костлявой подтолкнула мальчиков в спину, и они отступили в сторону реки. Тогда темные люди снова двинулись по направлению к дому и стали есть мемильмук, запивая макколи. От группы отделилась маленькая тень и подошла к ребятам. Плешивый сказал, узнав малыша:

— Мы принесли мемильмук.

— Спасибо.

Ребенок низко поклонился. Пучеглазый спросил:

— Ваши все пришли?

— Да, дедушка, бабушка, папа, мама, дядя, тетя, дядя с тетей с другой стороны, другие дядя с тетей, двоюродный брат, ну и я.

Ребенок представил семью, как будто произносил заклинание. Подошла Хозяйка Костлявой:

— Правильно я поняла? Дядюшка Ким — твой отец?

Он ответил, хихикая:

— Да, у нас все взрослые — Кимы. А это вы разговариваете с бабушкой ивы? Поешьте с нами мемильмук.

— Нет, я уже хоро-о-ошо выпила рюмочку.

Малыш вернулся к семье, и оттуда был слышен только шепот и чавканье. Ребенок сказал, проскользнув среди деревьев:

— Идите сюда, наши хотят с вами познакомиться.

Плешивый пошел первым, женщина с Пучеглазым последовали за ним. Родственников мальчика было на первый взгляд более двадцати, они стояли полукругом, как будто выстроились для общей фотографии. Дядюшка в серой рабочей одежде, как у местных, вышел вперед и сказал:

— Я его отец. Наши все болеют, но вот благодаря вам сразу полегчало.

Дедушка с белой бородой, стоявший позади, закивал:

— Посмотри-ка, руки-ноги совсем целые стали, хо-хо.

Дедушка замахал руками и ногами. Он тоже выглядел как местный старик, в поношенном пиджаке и протертых на коленях хлопковых штанах. Матерью ребенка оказалась низенькая женщина в мешковатой цветастой блузке и с платком на голове. Она сказала Хозяйке Костлявой:

— Вы хорошо заботитесь о нас.

— Дома у вас крепкие. Нужно помогать друг другу, — ответила Хозяйка Костлявой.

Малыш, который первый подошел к ребятам, сказал Плешивому:

— Ты к нам заходи как-нибудь.

— А где вы живете? — спросил Плешивый.

Ребенок захихикал в ответ:

— Мы давным-давно уже живем на Острове цветов.

Дедушка оживленно проговорил:

— Хоро-ошо поели. Ну, пора работать.

Они зашевелились и постепенно просочились среди деревьев, стоящих вокруг храма, заблестели голубыми огоньками и исчезли. Мальчики и женщина остались стоять, глядя в пустоту. Придя в себя, Пучеглазый пробормотал:

— Надо же, совсем как наши. Пошли мусор разбирать?

— Они же сказали, что крестьяне, хи-хи, — ответил Плешивый, и Хозяйка Костлявой закивала головой:

— Так сказала бабушка ивы. Они были на Острове с самого начала.

Троица вышла из леса, через поле мисканта прошла пустырь с маленькими кучками сломанных электрических приборов и подошла к дому Костлявой.

4

Чем холоднее становилось, тем тяжелее было работать. Стало поступать в три-четыре раза больше жженых угольных брикетов, теперь не то что во второй, но даже в первой линии не удавалось найти что-то стоящее. Пищевые отходы и угольные брикеты валялись вперемешку с полиэтиленом, бутылками, жестяными банками, картоном и ржавым железом. При этом пищевые отходы и угольные брикеты составляли примерно половину мусора на всех участках. Асюра говорил своим подчиненным:

— Так устроен мир. Мухи с комарами улетели, пришло время угольных брикетов.

Бульдозер, который раньше засыпал мусор землей после утренних работ, теперь сначала разбивал угольные брикеты, и все вокруг покрывалось белой пылью. Люди, которые прежде ходили с черными лицами, теперь побелели, как будто их обсыпали мукой.

Вечером того дня, когда выпал первый снег, Пучеглазый разбирал мусор, отобранный матерью. Он как раз раскладывал его на пустыре по мешкам, как вдруг со стоянки подошел старьевщик. Он спросил у матери:

— Есть сегодня что-нибудь стоящее?

— Ах, в последнее время у нас одни пищевые отходы. Картона много. Возьмите картон и полиэтилен.

Старьевщики, которые увозили мусор на мотоциклах или небольших машинах, могли приехать в любой день, независимо от дня больших закупок, так что в тяжелые дни у роящихся на свалке была возможность получить копеечку. Старик сказал:

— А ну-ка, достань-ка мне все банки и пластик, какие есть.

Пучеглазый притащил пять мешков хлама. Старик взвесил их, выдал матери деньги, Пучеглазый взвалил мешки и уложил их в кузов. Дедушка залез в грузовик и спросил:

— Работы уже закончились ведь?

— Разбираем вот сейчас.

— Тебя искали…

— Тетенька?

— И брат твой тоже вроде пришел.

Пучеглазый кивнул и побежал к матери сказать, что пошел за Плешивым. Мать с самого утра подкидывала Пучеглазому работу, и ужином кормить она его не собиралась, поэтому сделала вид, что не слышит, и продолжала разбирать хлам, уставившись в одну точку. Старик завел мотор, и в свете фар показалось, будто что-то летит. Одетый в несколько слоев рабочей одежды и кепку, Пучеглазый не мог этого почувствовать, но было очевидно, что пошел снег. Он выкрикнул возбужденно:

— Ух ты, снег идет!

— И правда.

Старик остановил машину и вышел.

— Первого снега никогда не бывает много. Нам всем нелегко придется, если много выпадет.

Они выехали со свалки в сторону дома Костлявой, здесь снежинки были уже крупнее. Но, попадая на лобовое стекло, снег мгновенно таял, превращаясь в капли. Собаки залаяли, подвывая, открылась дверь, и на пороге показались Хозяйка Костлявой и Плешивый. Седой снег постепенно застилал двор перед домом.

— Что сегодня за день? — спросил Пучеглазый, и женщина ответила, накрывая на стол:

— Я кимчи заквасила сегодня. Немного, правда, нас же двое только. Ну и мемильмук заодно сделала.

Плешивый сказал, хихикая, как он обычно делал в минуты хорошего настроения:

— Семье дядюшки Кима понравилось бы. Я бы встретился с малышом, хи-хи.

На столе появилась желтая капуста в маринаде, а затем и самгёпсаль¹⁵ из вареной свинины. Хозяйка Костлявой поставила бутылку макколи для отца, села и налила ему пиалу. Она наклонила бутылку и над своей пиалой.

— Тебе можно? Сегодня проводить обряд…

Сказав это, дедушка выхватил бутылку из рук дочери и налил ей. Они выпили залпом. Хозяйка Костлявой с мальчиками взяли миску с мемильмуком и бутылки макколи и пошли в лес. Унылые ветки деревьев и высохший мискант были влажными от снега, а на песке лежала его белая корка. Женщина подошла к старому священному дереву, отхлебнула макколи из бутылки и прыснула в корень. Потом затрясла плечами, задергалась, но не стала падать назад в припадке, а, наоборот, спокойно проговорила:

— О-хо, освежает!

Она поставила под дерево миску с мемильмуком, выставила макколи и выкрикнула в сторону зарослей мисканта:

— Придите. Придите откушать жертвенной пищи!

Перешептываясь, из темноты появились тени и подошли к мальчикам и женщине. Отец в кепке крестьянина, мать в мешковатой одежде и с платком на голове, дедушка с белой бородой, бабушка, дядя в потертом пиджаке, другой в военной форме, еще три пары родственников, двоюродные и родные братья и сестры и, наконец, самый младший. От них веяло прохладой, когда они столпились вокруг миски с мемильмуком. Место, где только что Хозяйка Костлявой, Пучеглазый и Плешивый стояли одни, вдруг заполнилось народом. Когда члены семьи Ким проскальзывали мимо троицы, их обдавало холодом. В темноте лица семьи Ким уже не казались красными или синими, они были похожи на своих, на соседей. Малыш сказал Хозяйке Костлявой:

— Благодаря бабушке ивы мы все излечились.

— Ешьте на здоровье.

Малыш повернулся к Плешивому с Пучеглазым:

— А ваши как дела? Мы так заняты были.

— Чем же? — спросил Плешивый.

Ребенок ответил:

— Урожай надо было собирать. Мы тоже теперь отдыхаем до Дня полной луны¹⁶.

— Иди поешь.

Услышав приглашение Хозяйки Костлявой, малыш втянул голову в плечи и, проскользнув мимо взрослых, принялся есть мемильмук. Троица с довольным видом наблюдала, как вся семья Ким ест и пьет. Те с аппетитом поели мемильмук и выпили макколи, затем попрощались с женщиной и мальчиками и стали потихоньку исчезать. Малыш подошел к Плешивому и спросил:

— Хотите к нам сходить?

— Хи-хи, а нам правда можно?

— Идите за мной.

Ребенок пошел в сторону леса, куда исчезли его родственники, и Плешивый с Пучеглазым последовали за ним. Высохшие листья густого мисканта хлестали их по лицу, и в какой-то момент стало темно и туманно настолько, что впереди ничего невозможно было разглядеть. Все вокруг накрыл туман. Шагающего впереди малыша было едва видно, туман постепенно рассеивался. Еще нельзя было четко видеть окрестности, как днем, ребята лишь смутно, как бывает лунной ночью, представляли, где идут. Справа текла река, а на другом берегу кругом стояли холмы, образуя что-то вроде ширмы. За ними над рекой возвышалась высоченная отвесная гора, а впереди — песчаная дюна и низенькие пригорки, за которыми шелестели на ветру колоски пшеничного поля. По обе стороны от извилистой тропинки стояли в ряд высокие ивы. Вскоре в зарослях бамбука появилась деревенька. На вершине холма была еще одна, со множеством маленьких домов с соломенными крышами. Пучеглазый, который шел за малышом, поравнялся с ним и спросил:

— Где это мы?

Ребенок расхохотался:

— Не узнаешь, что ли? На Острове цветов.

— Вот это — наши места? — переспросил Плешивый, оглядевшись.

Малыш ответил:

— Ну да, раньше так было.

— Это Остров цветов, каким он был раньше?

— Ну да. А вот там мы живем.

Малыш остановился и указал на реку, посередине которой был остров с густым лесом и невысокими холмами, мимо него проплывала парусная лодка. На лугу щипали траву корова с теленком. Над берегом реки, сплошь покрытым луговыми цветами, летали утки и, приземляясь, плескались в реке. Разглядев это все, Пучеглазый пробормотал:

— Я и не знал, что тут еще один остров был.

— Люди взорвали его. Там наши соседи жили, но они все уехали, — сказал малыш.

— Может, и нам когда-то придется отсюда уехать.

Взрослые, которые шли впереди, исчезали в своих домах, а малыш повел Пучеглазого и Плешивого во дворик одного из домов Г-образной формы. Там его старший брат рубил дрова, мать варила что-то на кухне, отец сидел на заднем дворе и курил трубку, а сестры шли к реке с тазами грязного белья. Пасущаяся корова с теленком, плещущиеся утки, парусник, люди, занимавшиеся каждый свои делом, — эти сцены повторялись вновь и вновь. Пучеглазый спросил:

— А где же свалка и наши трущобы?

— Отсюда не видно, но мы всегда жили бок о бок.

Малыш повернулся туда, откуда они пришли, и показал пальцем.

— Вот туда посмотри, там все в тумане. Туманных дней становится все больше.

Он снова посмотрел наверх в сторону деревни, где все было покрыто густым белым туманом.

— Там выше ничего нет. Многие ушли, остались только наши.

Малыш открыл дверь амбара, внутри он был похож на огромный главный корпус буддийского храма. И все — потолок, балки и стены — было сплошь увешано маленькими мешочками.

— Мы всю осень работали.

— Это что, рис? — спросил Плешивый, глядя в потолок с открытым ртом.

Малыш ответил:

— Это семена трав и цветов. Наша семья собирала. Весной разбросаем по всему острову.

Малыш снова вывел мальчиков на дорогу, откуда они пришли. Пучеглазый обернулся и почувствовал, что горы, луга и деревня излучали спокойствие и уют, как когда он в первый раз увидел их при свете луны. Малыш остановился там, где начинался туман.

— Счастливо. Еще увидимся.

В какой-то момент Пучеглазого с Плешивым будто столкнуло друг с другом, закрутило в тумане, они пронеслись мимо мисканта и оказались лежащими во дворе перед храмом. Хозяйка Костлявой сказала:

— Ну вот, пришли в себя. Вставайте, холодно же, домой надо идти.

Пучеглазый и Плешивый в растерянности посмотрели друг на друга.

С приходом холодов работать становилось все тяжелее, световой день становился короче, и все чаще работники ворчали, что их доходы заметно снизились. Они работали с раннего утра допоздна, а темнеть начинало в пять. По вечерам перед магазином и на пустыре около трущоб устраивались попойки, костры разводили выше, и горели они всю ночь. Обитатели трущоб все больше ворчали, и стычки, возникающие во время работ, нередко перерастали в драки. В потасовках использовали все, что попадалось под руку, а таких вещей было немало, поэтому часто проливалась кровь.

Шеф Асюра под предлогом того, что ему нужно поддерживать дружеские отношения с подчиненными, регулярно активно участвовал в попойках, из-за чего они часто ссорились с матерью Пучеглазого, и еще он играл в карты до ночи. Обычно за бутылкой и картами собирались подшефные Асюры и шефы соседних участков, но в тот день к ним присоединились еще руководители групп участка битых машин. Там монополия на продажу была у владельцев машин-директоров, но они нанимали работников и платили им семьдесят процентов от собранного. Комиссия на этом участке была высокая, но зато туда свозили самый ценный хлам со всего города, и доход трудившихся там в несколько раз превышал доход остальных. Руководители групп были в большинстве своем дерзкие тридцати-сорокалетние мужики.

Асюру всегда расстраивало одно на его участке — ситуация с жестяными банками, которые стоили примерно столько же, сколько пластик. Раздражало, что банки из-под пива или консервов нужно было расплющивать. Канистры, алюминиевые миски и кастрюли нужно было раздавить ногой или молотком для дальнейшей продажи, и на это уходило много времени. На американской военной базе практиковали раздельный сбор мусора, и в соответствующем секторе на свалке стоял компрессор. Шеф Асюра пошел к товарищу по несчастью — руководителю одной из групп сектора, в который свозили мусор с американской базы. Тот устроил себе кабинет в контейнере, стоящем за офисом управления помойкой. Когда Асюра вошел, он увидел, что в кабинете за бутылкой сочжу собралось несколько руководителей групп этого сектора.

— О, кто это у нас? Все руководители рабочего класса здесь.

— Все Ван Гоны¹⁷ ушли сегодня, ты чего это? — ворчали начальники, но Асюра сделал вид, что не слышит, и, найдя того, за кем пришел, кивнул:

— Пак, отойдем на минутку.

Крупный мужчина с черным лицом, не поднимаясь с места, сказал:

— Это что, наезд?

— Да нет, просто хотел кое-что спросить…

Мужчина неохотно последовал за Асюрой.

— Хотел попросить кое-что. Можно у вас компрессор одолжить?

Руководитель группы улыбнулся.

— После работы, когда мы все уберем, можно, почему нет. Но у других ведь тоже глаза есть, может, вы нам совсем передадите продажу?

Асюра задумался. Вообще, они часто передавали хлам в сектор битых машин. Однако перерабатывающий завод или старьевщики давали вполовину, в худшем случае на одну треть лучшую цену, чем на этом секторе. Асюра сказал:

— Такое решение я не могу принять сам… Если нужна плата за использование компрессора, мы дадим.

Пак расхохотался и похлопал Асюру по плечу.

— Ну и хорошо. Купи-ка нам выпить. В магазине сочжу есть.

Асюра сходил в магазин, купил десять бутылок сочжу по четыре хопа¹⁸ и вернулся в контору. Выпивки уже не хватало, а вот закусок было в изобилии.

— Это индейка, мы ее едим раньше, чем янки.

Молодые руководители выпивали и ели разложенные на пергаменте кусочки свинины и индейки, их руки и губы блестели от жира. На столе были еще апельсины с наклейками места произрастания и сливы в сиропе. Видно было, что, пока Асюры не было, чернолицый Пак рассказал остальным, почему тот пошел за выпивкой. С появлением сочжу обычно чванливый Асюра расслабился.

— Наш сектор, конечно, не так хорошо работает, как «Обстановка сотрудничества» или «Центральная переработка», но комиссия у нас самая высокая среди секторов районного управления. Каждый спокойно работает на себя.

— Нормально зарабатываете сейчас?

— Помучились мы, конечно, из-за пищевых отходов, но ближе к Рождеству сможем продохнуть.

— Это какой район? — спросил кто-то.

Пак ответил:

— На юго-востоке северной части вроде.

— Там прилично вполне. Пара крупных рынков есть, север — это же центр? Там и заводов много небольших.

Остальные поддакивали, и Асюра постепенно забывал, что втиснулся в лагерь чужаков.

— Мы собираем самое ценное в своем секторе.

Тут Пак предложил:

— Хватит уже играть между собой, давайте пригласим шефа Асюру.

— А что! Давайте раскатаем!

Отодвинув бутылки и закуски в сторону, один из руководителей достал колоду хвату¹⁹.

— Для го-стопа у нас слишком много народу, предлагаю читкоттэн или сотта²⁰.

— Сотта давайте, играть просто, зато будет жарко!

— Сначала определимся с правилами. Чтобы потом не было разногласий.

— А какая минимальная ставка?

— Сто вон будет слишком мало, тысяча — многовато, так что по пятьсот — в самый раз?

— Тогда ставим по минимуму, потом повышаем, в итоге выйдет не менее двух с половиной тысяч.

Мужчины зашумели, обговаривая правила. Они решили ставить на кон камни падука²¹, каждый положил на игровое поле по две десятитысячные купюры и получил по сорок камней падука. Тот, у кого заканчивались камни, мог докупить их у выигрывающего за наличные. Асюре такие условия показались справедливыми. Сначала ему шла хорошая карта, и казалось, что он выигрывает, но потом удача от него отвернулась, и вскоре все деньги кончились. После двух проигрышей подряд он наконец собрал «чант-тэн». Шеф проиграл уже около сотни тысяч вон — примерно половину своего месячного заработка. Сначала играли четверо из шести присутствующих, на следующей раздаче один участник вышел из игры, затем карты сбросил еще один, и в конце концов остались только Асюра и Пак. Асюра вдруг увидел, как последний выбывший участник незаметно вложил одну из карт в руку Паку.

— Эй, ты что делаешь?

— Что-что, надо вскрываться.

— Только что карту подменили!

— Ха, ты спятил! Ведешь себя как ребенок. Показывай, что там у тебя?

Поддавшись на провокацию, Асюра скинул карты — у него был «чанттэн». Улыбаясь, Пак медленно перевернул свои. Присутствующие выпучили глаза — перед Паком на столе лежал «кванттэн»²². Асюра стал судорожно искать подмененную карту: перевернул изображение «март», «август», а в это время Пак вытянул перед собой обе руки, чтобы сгрести выигранные камни падука. Асюра вспылил, перевернул стол, раскидал по сторонам карты, камни, выпивку и закуски.

— Жулики, спятили вы, смерти захотелось?!

Пак был самым задиристым из руководителей своего сектора, поэтому мгновенно схватил Асюру за горло и с силой ударил его головой в лицо. У Асюры засверкало перед глазами, он рухнул на пол, и из обеих ноздрей хлынула кровь. В растерянности он начал шарить по полу, схватил что-то, встал и воткнул это в тело Пака. Пак посмотрел мутным взглядом вниз и увидел торчащий из своего живота нож. Он оглядел остальных, будто удивляясь, что здесь делает нож для мяса, затем ухватился обеими руками за Асюру, стоявшего перед ним, и оба повалились на пол. Вся верхняя часть тела Асюры намокла от крови, сочившейся из раны Пака, к раненому подбежали товарищи и перевернули его. Кто-то побежал к руководству свалки, вызвали скорую и полицию. От звука полицейских сирен и мигания огней на помойке вдруг стало шумно. Мать пока ничего не знала, а Пучеглазый с Плешивым увидели, как Асюру в наручниках сажали в полицейскую машину. Обитатели трущоб, которые выпивали на пустыре, и даже те, кто спал у себя в домах, высыпали на улицу поглазеть. Однако эти люди, которые уже насмотрелись на смерть знакомых от несчастных случаев и драки, заканчивающиеся приездом полиции, казалось, были не особо удивлены. Ночные пьяные потасовки были здесь обычным делом.

О том, что Асюру повязали, мать узнала от соседки. Услышав новость, она не произнесла ни слова, уставившись вдаль, в сторону реки. Пучеглазый заволновался, приоткрыл дверь дома Асюры, и мать тут же повернулась и, растирая лицо обеими руками, сказала, глубоко вздохнув:

— Ну и к лучшему оно. Он целыми днями если не жрал водку, то дрался или играл.

Пучеглазый закрыл дверь, вернулся к себе и услышал, как мать снова что-то бормочет:

— Ох, вот судьба!

Пучеглазый и Плешивый, не зажигая свет, лежали рядышком и долгое время молчали. Плешивый вдруг сказал, как будто что-то вспомнил:

— А папку полицейская машина увезла, хи-хи.

Пучеглазому было тоскливо на душе из-за матери, а Плешивый почему-то радовался, хотя речь шла о его родном отце.

— А чего это ты так радуешься аресту отца?

— Он плохой, всегда такой. Мама ушла, тетенька тоже ушла, не выдержав… И твоя мать вот тоже не смогла с ним жить. Он плохой, каждый день меня по голове бьет.

— Тот дядька умер?

— Умер, наверно. Крови было море.

Пучеглазый подумал о своем отце. Он не знал, надолго ли отца отправили в какое-то государственное исправительное учреждение, чтобы сделать из него нового человека, и думал, что же означает «новый человек». В городе, когда Пучеглазый узнал, что отца отправили на исправление, он задал этот вопрос почтальону, и тот сказал, что «новый человек — это тот, который живет правильно». А как правильно жить на свалке? Может, люди оказываются на помойке так же, как вещи, которые бездумно покупают, используют и выбрасывают, поскольку больше им нигде не нашлось применения? Плешивый долго молчал, потом сглотнул и спросил:

— Брат, а за убийство сильно наказывают?

— Смертную казнь, наверно.

— А что это?

Пучеглазый мотнул головой в темноте и сказал:

— Тот мужик, наверно, просто ранен. В больнице его зашьют и выпустят. И отец твой скоро вернется.

Плешивый лежал молча, потом повернулся и часто зашмыгал носом. Пучеглазый спросил:

— Ты что, плачешь?

— Да, маму вспомнил.

Пучеглазый не выдержал, повернулся и обнял Плешивого за плечи.

— Давай спать. Утром проснемся, и все наладится.

На следующее утро Пучеглазый проснулся сам, собрался, вышел и стал ждать мать, но та то ли еще не встала, то ли плохо себя чувствовала, — в ее комнате свет не был зажжен, и она не выходила. Работяга в каске вышел вперед, собрал вокруг себя группу и спросил Пучеглазого:

— Твоя мать не выйдет?

— Она плохо себя чувствует. Можно я поработаю вместо нее в первой линии?

— Ты несовершеннолетний, тебе нельзя в первой…

Мужчина в каске, исполняющий обязанности шефа, огляделся, и женщина, стоящая во второй линии, сказала:

— Ну вот и пришло время мне поработать в первой линии? Я выйду за нее сегодня.

— Это с какой это стати? Я уже столько лет здесь… — заворчал другой мужчина из второй линии.

— Я тоже женщина, вот сегодня за нее поработаю.

Женщина продолжала жаловаться, и Каска махнул рукой.

— Ну, хватит уже. Пусть женщина идет в первую линию. Так, машина едет!

Каска побежал на свет фар грузовика и стал кричать:

— Сюда, сюда!

Мать вышла на работы к вечеру, совсем осунувшаяся. Она наверняка не хотела упустить шанс собрать ценности из хлама, привезенного с заводов и строек. Сгорбившись, мать сосредоточенно копалась в мусоре. С грабельками в руках мать ковыряла ржавый металлолом. Раньше, если кусок железа за что-то цеплялся, подбегал Асюра и дергал с силой, а теперь вместо него помочь матери машинально подбежал Пучеглазый. Но Каска вдруг преградил ему путь, выдернул арматуру из хлама и кинул назад. Пучеглазый подхватил металлолом и отложил, а Каска сказал:

— Слышали новость?

— Какую?..

— Раненый этот, он не умер, но все кишки наружу вылезли. Это покушение на убийство, надолго потянет.

Мать продолжала усердно работать тяпкой, не отвечая. Откопала кусок линолеума и пластиковую раму, кинула назад.

— Может, сходите на свидание к нему?

— У нас с ним нет никаких отношений, как же меня пропустят? — Мать наконец прекратила копаться и повернулась к Каске.

— Ну как это нет отношений? Сестра, сожительница… — пробормотал Каска.

Мать ответила спокойно:

— Никаких зарегистрированных отношений.

Каска как будто успокоился и сел рядом с матерью.

— Сейчас шеф в областном полицейском участке, сходите к нему с ребятами. Ну сожительница, это же гражданский брак называется. Они там толком не знают, что у нас творится, разрешат свидание.

Мать продолжала молча работать в первой линии. Каска объяснил, размахивая руками:

— Я чего сейчас про это. Вы подумайте. Есть же вот компенсация, штраф? У шефа ведь и деньги должны быть, счет в банке, по крайней мере. Надо позаботиться об этом, пока он в кутузке, я вот о чем.

Мать спросила Каску:

— Куда нужно идти, чтобы разрешили свидание?

— Сначала сходите в управление, узнайте там все, потом сходите в участок с детьми. Завтра утром было бы хорошо сходить.

Пучеглазый внимательно прислушивался. Когда поздно вечером они вернулись в трущобы, мать накрыла для мальчиков ужин, а сама съела пару ложек и отодвинула тарелку. Она сказала Пучеглазому:

— Завтра не выходи на работу.

Пучеглазый знал, о чем она, но продолжал есть.

— Вы оба пойдете завтра со мной в город, — произнесла мать.

Пучеглазый осторожно сказал:

— Пусть он один едет.

Мать задумалась на секунду, но ничего не сказала, развернулась и легла. Пучеглазый тихо убрал со стола и отвел Плешивого в комнату. Ребята сели друг напротив друга.

— Брат, а зачем надо в город?

— С отцом твоим повидаться.

— Не хочу, не поеду.

— Слышь ты, с отцом еще долго не увидишься, неужели рад?

— Лучше б он вообще не возвращался.

— Мать тебя с собой возьмет.

Ребята расстелили в темноте матрас и легли. Они снова долго лежали молча.

— Брат, а ты когда-нибудь вспоминаешь семью Ким с малышом?

Пучеглазый не просто вспоминал, иногда на свалке в его голове вдруг всплывали образы того поселения на берегу реки, он прекращал работу и смотрел по сторонам. Асюра с матерью тогда начинали его отчитывать, чтоб не зевал.

— Так что это было, сон?

— Да нет, я ведь и после этого несколько раз видел огоньки. А мы можем туда переехать жить?

Услышав вопрос Плешивого, Пучеглазый с некоторым беспокойством ответил:

— Мы вот люди, а они — голубые огоньки. Разве мы можем жить, скажем, с рыбой?

Плешивый повернулся и вздохнул совсем не по-детски.

— Значит, придется нам жить здесь с мусором.

На следующий день мать принесла воды, помылась сама, затем дважды сменила воду в тазу, чтобы начисто вымыть Плешивого, переодела его в праздничную одежду и сказала, что пойдет на свидание с шефом Асюрой, предварительно зайдя в управление помойкой. Сотрудник управления сочувственно покивал и спросил:

— Удостоверение личности взяли?

Мать открыла кошелек и достала документ, а сотрудник управления порылся в ящике стола и протянул женщине визитку.

— Вот этот следователь ведет дело. Поговорите с ним, и он разрешит свидание.

Мать взяла визитку, аккуратно положила ее в кошелек и, низко поклонившись, вышла из управления, полная уверенности в себе. Женщина с мальчиком вышли по пыльной грунтовке к мосту. Перейдя через мост, они сели на автобус, доехали до города, там спросили у прохожих, как добраться до полицейского участка. Мать протянула стоящему на входе караульному визитку и сказала:

— Мы вот к нему.

Молоденький полицейский в форменной одежде взял визитку и сразу отдал обратно.

— Пройдите в отдел службы безопасности.

Мать побрела по коридору вокруг снующих туда-сюда людей, наконец нашла на одной из дверей табличку, указанную караульным, и осторожно вошла. Сидящий напротив двери молодой полицейский в кожаной куртке спросил, нахмурившись:

— Вы по какому вопросу?

— Я вот…

Мать протянула визитку, и молодой человек повернулся и крикнул за перегородку:

— Ли, это к вам!

Подошел подтянутый мужчина средних лет в белой рубашке и галстуке, бегло осмотрел посетителей. Он как будто понял по запаху, фыркнул и спросил:

— Вы с Острова цветов? Проходите.

За перегородкой был кабинет со столом и шкафом, там было много свободных стульев, а кроме Ли сидели еще двое. Они мельком взглянули на вновь пришедших и больше не вмешивались.

— Присаживайтесь.

Съежившись, мать с Плешивым присели на краешек складного стула и сидели, опустив головы. Назвав имя Асюры, полицейский спросил у своего коллеги:

— Расследование завершено?

— Только начали, еще три-четыре дня.

— Сколько можно, голова болит…

К разговору подключился другой полицейский:

— Ну хватит прикидываться. Там большой куш.

— Много сейчас происшествий… А про него много слухов ходит, тот район.

Ли повернулся и спросил у матери:

— Он вам кем приходится?

— Вот это его сын. А я — сожительница.

Мать произнесла это смущенно, но Ли отреагировал на ее реплику совершенно безразлично, как будто это было обычным делом:

— Значит, незарегистрированный брак. Выходцы из рабочего класса настолько неотесанные, они всегда получают предупреждения. Мальчик-то совсем маленький.

Он позвонил в другое отделение, долго объяснял, а потом сказал раздраженно:

— Расследование, называется. Подозреваемые выявлены, показания свидетелей получены. После встречи с семьей они могут поменять свое мнение. Это мой участок, разве не я должен принимать решения?

Крякнув, он встал со стула.

— Следуйте за мной.

Офицер подошел к камере предварительного заключения, взял документы матери, заполнил заявку на свидание, передал ее другому служащему и сказал женщине:

— После сегодняшнего свидания можете и дальше ходить. Просто подходите сюда и заполняйте заявку.

Мужчина повернулся и протянул руку, чтобы потрепать Плешивого по голове, но тот резко отпрянул. Все еще держа руку протянутой, Ли пробормотал:

— Ах ты… весь в отца.

Женщина с мальчиком прошли в комнату для свиданий. Комната для свиданий провинциального участка представляла собой маленькое помещение со столом и четырьмя стульями. Посетители немного подождали, и вскоре полицейский привел Асюру, выглядел тот жалко. Асюра и женщина с мальчиком сели друг напротив друга за столом в центре комнаты.

— Пришел? — Асюра, который никогда не говорил с сыном, неожиданно задал вопрос Плешивому. Мать спросила:

— Как ты?

— Ничего. Что тут может быть.

— Можешь не переживать. Я присмотрю за мальчиком.

— Ты прости, — сказал он изменившимся, безжизненным голосом.

Немного помолчав, мать спросила:

— Тебе что-то нужно? Что-нибудь из еды передать… Асюра усмехнулся.

— Нас тут кормят — объеденье! Об этом можешь не волноваться, а вот лучше деньгами займись. Я кое-что оставил в управлении.

— Что оставил?

— Банковскую книжку и печать. Я напишу доверенность, ты сможешь снять деньги. Утром заплати комиссию и выходи на участок битых машин.

— Спасибо. Может, тебе адвоката нанять?

Асюра вдруг резко ее осадил:

— Эй, эти поганцы мне не нужны. Я был пьяный, в этом деле нет ничего сложного.

Пристав, который записывал разговор, встал со своего места.

— Свидание окончено. Время вышло.

Асюра повернулся, собираясь уйти, и в этот момент Плешивый вдруг начал рыдать. Никто не ожидал от мальчика такой реакции. Асюра безучастно посмотрел на сына и сказал:

— Она теперь мать твоя. Слушайся ее…

Он вышел, мать пыталась успокоить мальчика, но тот еще пуще сотрясался в рыданиях.

5

Приближалось Рождество. В то время как его ровесники торчали в церковной школе, Плешивый все чаще помогал Пучеглазому. Детям не разрешалось приближаться к опасным работам на свалке, но Плешивый, хоть и не выходил по утрам, с обеда и до позднего вечера трудился бок о бок со старшим братом. Он прилежно относил вниз полные корзины, раскладывал собранное по мешкам и завязывал в узел.

— Мы с братом поработаем, а ты можешь идти домой отдыхать.

Матери было жалко мальчика, который как будто пытался помочь заработать семье на хлеб после того, как отца не стало. Его несколько раз прогоняли, но Плешивый упорно молча вставал за спиной брата и складывал хлам в корзину. Каска, который теперь стал шефом, сначала ругался, требуя, чтобы Плешивый не приближался к разборам, но позже разрешил ему стоять за Пучеглазым, но ни в коем случае не подниматься на гору мусора. Мать сделала ему маску из нового полотенца, и с двумя парами прорезиненных хлопчатобумажных перчаток на руках Плешивый стал похожим на настоящего старателя. Когда заканчивались работы, еще до наступления вечера, на улице было уже

темно, как ночью. После того как Асюру забрали, Пучеглазый с Плешивым уже не перекусывали кое-как вдвоем, а полноценно ужинали за столом с матерью. Накрывая на стол, мать спросила Пучеглазого:

— А брат твой где? Сходи поищи.

— Только что был на свалке, куда-то подевался.

— В церковь, наверно, пошел. Там сейчас каждый день что-то выдают.

— В последнее время он туда почти не ходит…

— Завтра утром пойдем в город. Его отца переводят в тюрьму, надо бы повидаться, — сказала мать, сев напротив Пучеглазого.

— Что он там делает… Ну, дальше будет лучше. Я думаю перейти в сектор битых машин.

— А комиссия? — спросил Пучеглазый.

Мать ответила, просветлев:

— Что-нибудь придумаем.

Мать с сыном поужинали вдвоем, Пучеглазый пошел к себе. Он зажег свечу и увидел в центре комнаты рваную куртку Плешивого, перчатки и маску. Пучеглазый поднял перчатку, потом вдруг как будто что-то вспомнил и выбежал из дома. Он быстро зашагал мимо пестрых домиков из полиэтилена и картона. Пройдя через поле, покрытое сухой травой, он поднялся на гору и стал спускаться в сторону реки. Дойдя до стоявшего в потемках штаба, Пучеглазый понял, что там никого нет. Да где ты, Плешивый? Пучеглазый зажег свечу, залез в принесенный Кротом с ребятами старый спальник, из которого лез куриный пух, и сел, растерянно уставившись в пустоту.

Закончив работу на свалке, Плешивый зашел домой, а потом один направился в сторону штаба. Он и во время работы целый день думал о деревне семьи Ким и решил, что нужно непременно встретиться с малышом. Как раз в это время, когда наступает кромешная тьма, в прибрежных зарослях мисканта около штаба появлялись голубые огоньки. Плешивый сел в переднем дворике штаба и вглядывался в темноту. Долго он так просидел, но голубых огоньков все не было видно. Вдруг откуда-то снизу в его сторону стала подниматься черная тень. Было едва заметно, как она двигалась, — определенно, это был малыш. Плешивый обрадовался и побежал ему навстречу.

— Я ждал тебя, хи-хи.

Малыш отошел в сторону, и Плешивый остановился, чуть не упав. Сохраняя определенную дистанцию, малыш проговорил с улыбкой:

— А я пришел, потому что подумал, что ты меня ищешь.

— Я опять хочу к вам.

Не ответив, малыш прыснул со смеху.

— Дедушка велел показать вам кое-что хорошее.

Малыш поманил Плешивого пальцем, как бы приглашая следовать за ним, и через некоторое время исчез. Вдалеке замерцал голубой огонек, и Плешивый поспешил в ту сторону. Огонек то двигался, то замирал. Мальчик поднялся на гору, но потом пошел не в сторону трущоб, а по гребню холма — дорога шла то вверх, то вниз. Вскоре он очутился около свалки. Работы давно закончились, тяжелое оборудование убрали, и людей нигде не было видно. Огонек не останавливался и устремился в самый центр мусорной кучи, которая была завалена влажной землей. Кое-где торчали острые куски хлама, а там, где земля была недостаточно утрамбована, ноги полностью проваливались при ходьбе. Снова черной тенью появился малыш.

— Здесь кое-что есть.

Плешивый присел, сгорбившись, и стал рыть голыми руками землю. Он наткнулся на кусок полиэтилена, привязанный к чему-то, как бант. Мальчик потянул за него и вытащил кусок дерева.

— Что это? — спросил Плешивый, повернувшись к малышу, но тот лишь сказал, удаляясь:

— Ну бывай, увидимся.

Малыш исчез. Плешивый развязал узелок и стал ощупывать его содержимое. Нащупал что-то, завернутое в газету, и кусок мягкой гладкой ткани. Плешивый разодрал газету и снова ощупал предмет. Внутри перевязанная прямоугольная стопка бумажек. Он машинально повернулся и побежал по той дороге, по которой пришел.

Пучеглазый сидел в штабе, засунув ноги в спальник, и клевал носом, когда вдруг почувствовал, что перед входом кто-то бродит. Открыл полиэтиленовую дверь, вышел на улицу и крикнул:

— Плешивый?

— Ох, напугал.

— Ты чего здесь стоишь? Не ужинал. Где ты был вообще?

— Свет горел, но я не знал, ты ли это… не хотел заходить.

Мальчики вошли в дом и сели друг напротив друга. Пучеглазый спросил:

— А это что, что-то съедобное?

— Я и сам не знаю. Достал, надо бы посмотреть, что это, хи-хи.

Плешивый перевернул черный полиэтиленовый пакет, его содержимое посыпалось на пол. Завернутый в газету сверток, который Плешивый надорвал на свалке, оказался аккуратно перевязанной бумажной лентой пачкой денег. Мальчики торопливо порвали газету и увидели, что пачек было пять, одна из которых была чуть меньше остальных. Пучеглазый и Плешивый в полной растерянности переводили взгляд, смотря то друг на друга, то на деньги, валявшиеся под ногами. Пучеглазый сказал:

— В пачке около миллиона вон, а вот эти маленькие — это доллары. Я видел их однажды.

— Милл… миллион?

Плешивый попятился назад и сел. У него было испуганное выражение, как будто он что-то натворил. Пучеглазый спросил:

— Ты это на свалке нашел?

Плешивый кивнул и сказал:

— Я встретил малыша из семьи дядюшки Кима. Он сказал, что покажет мне что-то хорошее. Я пошел за ним — и вот.

Пучеглазый потянул за красную нитку шелкового кошелька и развязал его. Внутри оказалась золотая цепочка, золотая свинья, золотая черепаха и кольцо с драгоценным камнем. Плешивый сел поближе — стало понятно, что такие вещи привлекают его больше, чем деньги. Он осторожно взял золотую свинью и золотую черепаху, поставил себе на ладонь и начал разглядывать.

— Красотища какая! Давай матери отдадим, хи-хи.

Пучеглазый мигом выхватил у мальчика фигурки, положил их в кошелек, затянул его и засунул в свой верхний карман.

— Такие вещи легко потерять, давай-ка их запрячем.

— Не хочу, я матери отдам.

Плешивый заныл, и Пучеглазый его успокоил:

— Ну хорошо, дашь. Только ты можешь потерять по дороге, давай я понесу и отдам тебе перед домом.

Пучеглазый все обдумал. Он знал характер матери, если отдать ей драгоценности, она наверняка скажет, что нужно заявить руководству свалки. По словам матери, еще со времен приюта, когда она ходила в школу и что-то исчезало из группы, все сразу подозревали именно ее. Самым позорным для нее было прослыть воровкой, а после того, как отец Пучеглазого несколько раз попадался на краже, ее мнительность только усилилась. Но на деньгах не было никакой отметины владельца, и Пучеглазый решил, что мать, наверно, не колеблясь возьмет их.

— Брат, пошли скорей домой. Скорей-скорей, пошли.

— Ага, давай.

Мальчики осторожно двинулись в сторону трущоб, а подойдя к дому, сразу прошмыгнули в свою комнату. Мать уже спала. Пучеглазый положил кошелек с драгоценностями и стопки денег в полиэтиленовый пакет, накрепко завязал его и положил в самый низ картонной коробки, которая использовалась как платяной шкаф. Он прошептал Плешивому:

— Если мы эту красотищу отдадим матери, она рассердится. Мать не любит чужого. Поэтому оставим пока у себя.

Плешивый нахмурился:

— Почему не любит?

— Она скажет, что их нужно отдать хозяину. И если ты кому-нибудь расскажешь об этом, быть беде.

— Ни за что не расскажу!

Пучеглазый повторил, стараясь подчеркнуть необходимость хранить молчание:

— Если кто-то узнает, нас могут схватить.

— Как отца?

У Плешивого округлились глаза, и Пучеглазый картинно кивнул — так, чтобы брат осознал.

— Завтра-послезавтра пойдем с тобой в город.

— Туда, за реку? Ух ты, здорово!

Плешивый почти закричал, и Пучеглазый чуть было не заткнул ему рот рукой. Пучеглазый сам проснулся на рассвете, но вспомнил, что мать собиралась сегодня в деревню, и накрылся одеялом с головой. Он крепко спал до самого утра, когда дверь приоткрылась и мать сказала через щелку:

— Я ухожу, сварите себе рис и поешьте. Сегодня можете не работать.

— Хорошо… — пробормотал Пучеглазый, подоткнув одеяло под голову.

Он не успел рассказать матери о находках, она уже ушла. Пучеглазый думал еще поспать, но голова вдруг стала ясной. Сердце заколотилось, как вчера, стоило ему начать размышлять о том, как поступить с деньгами и драгоценностями. Золото можно было просто оставить, а вот деньги станут причиной постоянного беспокойства. Отец называл такое «краденым» и добавлял, что если такие вещи оставить у себя или попытаться продать, то можно попасться. Пучеглазый подумал, что драгоценности лучше отдать старьевщику из дома Костлявой. Он снова обдумал рассказ Плешивого и понял, что этот подарок был в ответ на мемильмук для дедушки Кима. Мать Костлявой тоже имеет право получить свою долю, но, поскольку ее душа периодически покидает тело, надежнее будет отдать старику. Ему можно верить. А деньги Пучеглазый решил спрятать, а потом тихонько подсунуть матери. Но одну стопку ему хотелось потратить. Он посмотрел на спящего Плешивого и вытащил из ящика с одеждой полиэтиленовый пакет. Пошел в комнату матери, отодрал кусок линолеума в углу, разорвал картонку, достал пенопласт и полиэтилен и добрался наконец до влажной голой земли. Взял инструменты, которые лежали рядом с входом в дом, и начал копать. Сделав небольшую ямку, Пучеглазый отложил в сторону кошелек и одну пачку денег, а остальное накрепко завязал в полиэтиленовый пакет и положил в землю. Присыпал землей, сравняв с полом, лишнюю землю выбросил в окно, а затем положил пенопласт и пленку в том порядке, как они были. Он засунул кошелек и пачку денег в карман джемпера и похлопал по нему. На душе полегчало, лицо расплылось в улыбке. Из комнаты с заспанным лицом вышел Плешивый, Пучеглазый в радостном возбуждении зажег керосинку, добавил к рису соевой пасты и кимчи и поставил сковородку на огонь. Разогрев еду, он поставил сковородку на шаткий столик, и мальчики сели есть. Пучеглазый сказал:

— Пошли сегодня в город.

— Правда? Ух ты, здорово!

— Только знаешь, матери вещи не понравятся. Давай отдадим их старьевщику из дома Костлявой?

— Старику? Не тетеньке? — переспросил Плешивый, выпучив глаза.

— Тетенька время от времени лишается разума, может забыть. Давай старику отдадим. Только ты никому не рассказывай, запомнил?

— Ну да, ну да. Давай отдадим ему, хи-хи.

Мальчики прошли мимо выезда со свалки и магазина и очутились в поле. Плешивый шел вприпрыжку, а Пучеглазый, наоборот, не поднимал глаз от земли, словно все на него смотрят. Когда они подошли к дому Костлявой, послышался собачий лай. Пучеглазый спросил:

— Тетенька, а где дедушка?

— Только что тут был, посмотри там за домом.

Пока Плешивый играл и обнимался с другими собаками, Пучеглазый направился за парник, туда, где валялась груда электронного хлама. Старик и еще две женщины в шапках и кепках на лице разбирали электронные приборы и выбирали оттуда стоящие части.

— Дедушка…

Старьевщик прекратил работу и встал.

— Что тебе?

Он снял кепку и военные очки, маску спустил под подбородок и подошел к мальчику.

— Меня дома искали?

— Я хотел вам кое-что отдать.

Старик хмыкнул и пошел за Пучеглазым.

— Что дать? У меня и так всего много.

После того как они отошли достаточно далеко, Пучеглазый достал из кармана куртки шелковый кошелек.

— Вот, возьмите.

Старьевщик открыл кошелек, увидел содержимое и поменялся в лице. Он спросил Пучеглазого строго:

— Откуда это у тебя?

— Нашел на свалке.

Услышав это, старик расслабился и, улыбнувшись, сказал:

— Ну, значит, нет у этих вещей хозяина, а что же ты матери не отдал?

— Мать не хочет. Там еще денег немного было.

Старьевщик положил кошелек в карман робы и сказал Пучеглазому:

— Хо-хо, когда с чертями водишься… и такое бывает. Пообедайте с нами, что ли.

Старьевщик стоял, безучастно смотря на удалявшегося в сторону дома Пучеглазого. Хозяйка Костлявой с собакой в руках крикнула, приглашая их пообедать, но Пучеглазый лишь помахал ей рукой и, забрав Плешивого, убежал. Он почувствовал такое облегчение, что, казалось, мог взлететь.

Пучеглазый и Плешивый пришли в деревню. Мать сказала, что пойдет в участок, значит, она тоже здесь, нужно было быть осторожными. На Плешивом была рваная кепка, обрезанные широкие джинсы и серая стеганая куртка, лоснящаяся от грязи. Он носил эту одежду с осени, и она источала ужасающий запах. Пучеглазый был в джинсах и коричневой куртке с искусственным мехом — тоже с помойки. Он нашел этот наряд осенью и как-то стирал, но вот уже полтора месяца он работал в нем на свалке, и одежда изрядно поизносилась. Мальчики перешли через мост и сели на городской автобус. Как только они зашли, несколько пассажиров сразу скривились, зажав носы, и отсели подальше, а водитель, глянув в зеркало заднего вида, крикнул: «Идите в самый конец». Пучеглазый знал, что взрослые, когда ездят в город, начинают с покупки новой одежды. Он расспросил у прохожих дорогу, и вскоре они очутились в той части рынка, где было полно лавок с одеждой. Как только они вошли в одну из таких лавок, дремавшая толстая продавщица вскочила и, зажав нос, воскликнула, не церемонясь:

— Фу-у-у, ну и вонища, надо же!

Пучеглазый выбрал им по рубашке в клетку, себе — черную куртку на гусином пуху, а Плешивому — голубую.

— Ребята, вы ведь с Острова цветов? Вам тогда нужно с нижнего белья начинать.

Если бы он пришел с бедной матерью, узнав цену, они бы тут же сбежали, но Пучеглазый уверенно выложил деньги, переоделся в новое, а белье и носки велел положить в пакет. Он купил Плешивому голубую бейсболку, но тот не стал выбрасывать свою старую, а смял ее и положил в задний карман. Мальчики оставили свою старую одежду в магазине и вышли. Зажав нос, продавщица запихнула их лохмотья в мусорку. Она подумала, что это тряпье вновь вернется на Остров цветов.

Мальчики заглянули в обувную лавку, где купили себе новые кроссовки. Плешивый несколько раз потопал, потом прижал к носу рукав куртки и понюхал его. А Пучеглазый заважничал, как будто он попал в родные края. Расспросив дорогу, они направились в баню. Бабушка, которая сидела при входе, уже не зажимала нос. В помывочной в это время дня никого не было. Мальчики открыли воду, и теплая струя хлынула в ванну ливнем. Плешивый был в восторге и смеялся, поднося руки к струе. Пучеглазый направил струю вниз, и Плешивому стало тепло и спокойно. Вода была комфортной температуры. Если бы с ними были взрослые, они бы включили кипяток, но Пучеглазому было так хорошо, что он погрузился в воду по шею. Он совсем расслабился и, почувствовав необходимость пойти в туалет, не стал вылезать. Вода вокруг окрасилась в желтый. Да ладно, тут все равно никого больше нет. Он зачерпнул воду ковшиком и, поддразнивая, спросил Плешивого:

— А ты чего, не полезешь?

— Не хочу, там горячо.

— Да совсем не горячо, знаешь, как хорошо…

Плешивый встал на ступеньку ванны и коснулся поверхности воды кончиком пальцев ног.

— Видишь, не горячо ведь?

Мальчик осторожно залез в ванну, а когда оказался в воде по грудь, сел. Они долго отмокали, а потом стали намыливать друг друга и тереть кожу мочалкой. Пучеглазый первым мыл младшего брата. Он вспомнил, как раньше, когда отец надраивал ему спину, он от боли вырывался, а отец думал, что тот притворяется, и шлепал по заднице. Пучеглазый намылил голову Плешивому и вдруг увидел большой шрам на затылке. Кожа там была воспалена, волосы не росли, белый шрам был величиной с ладонь. Волосы у Плешивого были слипшиеся, как тток, и только после того, как Пучеглазый несколько раз их намылил и смыл, потекла черная грязь. Мальчики закончили мыться, вышли из помывочной и посмотрели на себя в зеркало. В отражении на них смотрели совершенно другие ребята. Бледное лицо Пучеглазого вернулось к своему естественному цвету. Волосы стали пушистыми, щеки разрумянились и засияли. Мальчики переоделись в чистое белье, надели свежие носки и только что купленную одежду и превратились в умненьких мальчиков из хорошего района, которые возвращаются домой после дополнительных занятий. Выходя из бани, Плешивый сказал Пучеглазому:

— Брат, тебя не узнать, хи-хи.

— Да и тебя тоже. Как тебя теперь Плешивым называть?

— А у меня, вообще-то, имя есть. Меня зовут ёнгиль. Пучеглазый даже остановился и захохотал.

— ёнгиль… Разве такое имя бывает? У-ха-ха, вот умора!

— Брат, а тебя как в школе называли?

Пучеглазый ответил, чуть помедлив:

— Чонхо, Чхве Чонхо…

— Хи-хи-хи, Чхве Чонхо, ох, я сейчас умру со смеху!

Они так и шли, называя друг друга по имени, и хохотали. Потом сели на городской автобус, автобус переехал реку на границе районов. Они оказались на окраине. Плешивый неотрывно смотрел из окна автобуса на улицы незнакомого города. Пучеглазый хорошо знал этот район и подумывал о том, что можно было проехать на метро. Люди здесь все носили не такую одежду, как обитатели Острова цветов, и лица у них были другие, поэтому Плешивый, покрутив головой, сказал:

— Смотри, тут все как один будто служащие управления свалкой.

Пучеглазый хотел было сказать, что только они вдвоем отличаются, но не стал. Мальчики вышли на конечной станции и пошли в сторону метро. Лицо Плешивого, впервые вставшего на эскалатор, выражало ужас.

— Брат, что происходит? Лестница двигается.

— Мы спускаемся под землю.

— Не хочу, пошли наверх!

— Мы на метро поедем. Это такой поезд, который под землей ездит.

Сев в поезд, Плешивый крепко сжал руку брата и оставался напряженным всю поездку. Поглядывая на карту, Пучеглазый раздумывал, где лучше выйти, и решил, что можно было бы заглянуть в свой старый район в восточной части города. Они сели в самой западной точке, и поездка до крайнего востока заняла около часа. Обернувшись, Пучеглазый увидел, что Плешивый спит, положив голову на его плечо. Мальчик растормошил его, и ребята вышли на станции, которая показалась Пучеглазому знакомой.

— Брат, я есть хочу, — пробормотал Плешивый.

Пучеглазый вспомнил, что после бани всегда очень хочется есть. Поднявшись наверх, мальчики перешли по надземному переходу и очутились на перекрестке, где среди магазинчиков и узких улочек, забитых проезжающими мотоциклистами и маленькими грузовичками, виднелся вход на рынок. Мальчики пробрались сквозь толпу и поднялись на второй этаж одного из зданий, где располагался китайский ресторанчик. Поднявшись по лестнице, Пучеглазый спросил:

— Ты чачжанмён²³ пробовал когда-нибудь?

— Не знаю, а что это? — переспросил Плешивый.

Пучеглазый не ответил, открыл знакомым движением дверь в ресторан и зашел. Время обеда уже прошло, но зал был забит битком. Мальчики сели за столик прямо у входа, и Пучеглазый заказал две двойные порции лапши. Когда принесли еду, Плешивый сказал, широко разинув рот:

— Я давным-давно это пробовал. Каждый день вспоминал про черную лапшу, хи-хи.

— А где ты раньше жил?

— Не знаю, не помню. Я даже в школу ходил, но, когда мать исчезла, мы с отцом переехали на Остров цветов.

Пучеглазый тоже сто лет не ел чачжанмён, поэтому, даже не прожевав, мигом проглотил все, что было в тарелке. Все съев, Плешивый сказал:

— Брат, давай не поедем обратно, останемся здесь.

— Ну, мы же еще можем сюда вернуться. В следующий раз мать с собой возьмем.

Мальчики вышли и направились в самую толкучку на рынке. Пошли туда, где раньше мать торговала. Сначала торговки не узнали Пучеглазого, но после того, как он поздоровался и поклонился, одна из них признала мальчика и крикнула:

— Ох ты, это кто такой? Это что за мальчик из приличной семьи?

Продавщица овощей поприветствовала Пучеглазого радостной улыбкой.

— Твоя мать замуж вышла? Какой ты красавчик стал, хе-хе. Как вам там, на новом месте?

Пучеглазому хотелось прихвастнуть перед своими бывшими соседями:

— Ну да, мать купила лавку и занимается торговлей.

— А это что за мальчик?

— Это брат мой.

— Значит, у тебя новый отец теперь, хе-хе.

Пучеглазый был взбудоражен, и ему вдруг расхотелось смотреть, как живут его старшие подруги со швейной фабрики и друзья с района. Он часто думал о них, будучи на Острове цветов, но теперь ему совсем не хотелось с ними общаться. Мальчик машинально сунул руку в карман куртки и пощупал все еще толстенькую пачку денег. Он взял Плешивого за руку, и они вышли с рынка.

— Брат, а теперь мы куда?

Пучеглазый вспомнил еще об одном месте. Однажды, когда его отец еще отвечал за сбор хлама в одном из районов, они как-то пошли ужинать с семьей. Тогда они ели пульгоги в ресторанчике в центральной части города — кажется, отмечали день рождения матери. Отец сказал еще, что хочет подарить ей туфли, и они зашли в торговый центр на одной из центральных улиц, побродили там и наткнулись на магазин игрушек. У лестницы столпилась куча ребятишек, Пучеглазый решил подбежать поближе и увидел там поезд, движущийся по железной дороге. Там была крошечная станция, лес, деревушка с жителями в палец величиной, а еще дома с черепичной крышей. Рядом вразвалку бродил медведь, прыгал заяц, и обезьяна стучала в барабан. Пучеглазый захныкал, прося отца купить ему такой поезд, но тот крепко его обнял и повел обратно в сторону лестницы. Пучеглазый еще долго вспоминал эту улицу и торговый центр.

Мальчики сели на автобус и примерно через полчаса приехали в центр в южной части города. Там были яркие офисные здания и отели, большие и маленькие магазины, бары и рестораны. Пучеглазый крепко держал за руку Плешивого, который с открытым ртом рассматривал здания над своей головой, и пытался вспомнить, где находится тот торговый центр. До Рождества оставалось всего несколько дней, и улицы были украшены яркими огнями и новогодней атрибутикой.

Наконец Пучеглазый увидел здание, рядом с которым стояли сани с оленем, а в санях — огромный Санта-Клаус в красной шубе. Фасад был украшен горой подарков с красными бантами, белым снегом и огромными блестящими разноцветными снежинками, перед входом в торговый центр стояла елка с золотыми, серебряными, красными и синими шарами, снежинками и огромной звездой на верхушке. Отовсюду были слышны радостные мелодии рождественских песен. Плешивый смотрел на это великолепие не дыша.

— А кто этот дедушка?

Пучеглазый ответил, как когда-то говорили ему самому в детстве:

— Ты что, не знаешь дедушку Санту? Он приходит домой к хорошим детям и оставляет подарки.

Плешивый проговорил, надувшись:

— Я видел как-то картинку в церковной школе. Но к нам-то он не придет.

— Да вранье все это, торговцы придумали, чтобы побольше продавать.

Пучеглазый сказал это точно так же, как говорили ему, когда хотели отвязаться, а Плешивый улыбнулся в ответ:

— Зато у нас есть семейство дядюшки Кима, хи-хи.

Пучеглазый повеселел, когда понял, что они идут по той улице, по которой он и не думал когда-нибудь еще гулять. У входа толпились девушки и дети — стало ясно, что там была шоколадная лавка. Там было много разноцветных наборов и горы шоколада в красных, синих, серебристых блестящих обертках. Были квадратные кусочки шоколада, разноцветные шоколадные яйца, шоколад с миндалем внутри — целая куча лежала на тарелке, и девушка в форме раздавала детям по штуке. Пучеглазый сразу метнулся к тарелке и захватил целую пригоршню, девушка в нерешительности хотела было что-то сказать, но потом, видимо, передумала. Мальчик поделил шоколад поровну, и Плешивый, съев пару штук, спросил:

— Брат, а это из чего? У меня прямо язык тает, хи-хи.

Пучеглазый взял брата за руку и повел в торговый центр. От сверкания витрин и разноцветных товаров, разложенных на прилавках, кружилась голова. Они прошли мимо всевозможных аксессуаров, часов, бижутерии, косметики в больших и маленьких упаковках и, прорвавшись сквозь толпу, вступили на эскалатор. Оказалось, чтобы подняться на следующий этаж, нужно было обойти магазины вокруг. Пучеглазый не сразу понял этот принцип, но вскоре с уверенностью вел брата по магазинам, приближаясь к эскалатору, двигающемуся вверх.

Наконец Пучеглазый нашел то место. Там были фигурки животных и людей, машинки, самолеты, танки, вертолеты, поезд, который он видел, когда был маленьким, а еще револьверы, пулеметы, лазерные пистолеты, роботы, пожарные, полицейские, гоночные машины и коробки с десятками маленьких машинок — в большом детском магазине было множество игрушек. У Пучеглазого глаза разбежались от этого изобилия, а Плешивый совсем растерялся. Он некоторое время стоял не двигаясь и только крутил головой по сторонам. Наконец он опомнился и принялся хватать и вертеть в руках все игрушки подряд — и все время улыбался. К мальчику подошел продавец в белой рубашке и галстуке и сказал:

— Что тебе тут нравится? Нельзя трогать все подряд.

Пучеглазый глянул на продавца и сказал:

— Я покупаю брату подарок.

— А, правда? Ну-ка подожди, у меня есть кое-что, что любят все дети.

Мужчина достал с верхней полки коробки и достал оттуда что-то небольшое, размером с книгу. Он нажал на кнопку, экран загорелся и на нем стали сменяться картинки.

— Знаешь ведь, что это? «Супер Марио»!

Плешивый уставился в экран, по которому маленький Марио в красной кепке прыгал, взлетал, взбирался по отвесной стене, перебирался через реки и дрался с чудовищами. Продавец показал, как играть, нажимая на две кнопки. Музыка, звуки «пиу-пиу!», «вжих!» делали игру еще более реальной. Продавец протянул игрушку Плешивому, мальчик положил ее себе на колени и стал нажимать на кнопки. От его особенного смеха заулыбались и другие посетители магазина. Продавец сказал:

— Там батарейка есть, поэтому играть можно где угодно. Ну что, подаришь брату? Только эта игрушка недешевая.

Пучеглазый, хоть и не показывал виду, и сам потерял покой от новой игрушки. Он подумал, что, если вот так по очереди играть, дни будут быстро пролетать.

— Дайте, пожалуйста, новую.

— Конечно, вам, вообще-то, повезло. «Супер Марио» только у нас продается.

Пучеглазый пошел к кассе. Когда он достал деньги и стал отсчитывать, глаза у продавца чуть не вылезли из орбит.

— Ого, да ты богач. Мама дала?

Пучеглазый ответил не глядя:

— Я скопил немного.

Продавец протянул мальчику чек.

— Вот, возьми чек. Если возникнет какая-то проблема, с ним и отремонтируют, и поменять можно будет. Еще что-нибудь нужно вам? Есть одна интересная штука, называется «Космические войны»…

Пучеглазый взял пакет с упакованной игрушкой и пошел за Плешивым — он сидел все в том же положении, уставившись в экран.

— Вот, я новую купил.

Плешивый отнял у Пучеглазого пакет.

— Я сам понесу.

Мальчики вышли из магазина и стали спускаться. Каждый раз, сходя со ступеней эскалатора, они попадали в такое многообразие товаров, что уже не помнили, что видели до этого. Пучеглазый остановился у магазинчика с шерстяными шапками, перчатками и шарфами. Подумал, что надо бы матери купить перчатки и шарф. И вдруг он увидел девочку у магазина напротив. Она была так же одета, как тогда, на надземном переходе. Волосы до плеч, коричневое пальто и черные колготки. Пучеглазый бессознательно пошел за ней. Он завернул за угол и понял, что потерял ее. Он заметался и вдруг увидел, что она стоит на ступеньке эскалатора, поднимающегося наверх. Он побежал, но девочка стояла в самом конце лестницы. Недолго думая, Пучеглазый помчался вверх, перескакивая через две ступеньки. Поднявшись, мальчик увидел, что незнакомка остановилась у магазина канцтоваров. Практически не дыша, мальчик подошел еще ближе. Но остановился у самой спины девочки. Он то ли забыл, то ли не знал, что сказать. «Я… я, я вас давно знаю. Очень рад, что мы так случайно встретились тут», — нельзя же так по-дурацки начать разговор. Или, как говорят пацаны на районе: «Не уделите мне немного времени?» — так ведь тоже не скажешь. А зачем ты тогда бежал как сумасшедший? Продавщица, которая до того что-то объясняла незнакомке, уставилась на Пучеглазого. Девочка пошевелила плечом, на мгновение обернулась на Пучеглазого и снова повернулась к сотруднице магазина. Это было лицо обычной ученицы средней школы, которых тысячи на улицах, и сияние, которое, казалось, исходило от нее, тут же исчезло. Пучеглазый выдохнул, почувствовав одновременно разочарование и облегчение, прошел мимо девочки, сделал еще круг по магазинам и спустился вниз. А-ах, как же хорошо, что это не она. Он понял, что чувствовал бы себя глубоко несчастным в этот момент, если бы незнакомка оказалась именно той девочкой.

Пучеглазый слишком поздно обнаружил, что Плешивого рядом нет. Он заметался по этажу в поисках его голубой кепки, но мальчика нигде не было. Пучеглазый лишь ненадолго отвернулся, а Плешивый, наверно, не подумав, спустился вниз и сейчас ищет старшего брата — от этой мысли Пучеглазый заволновался еще больше. Он встал на эскалатор и стал просматривать все этажи, спустился вниз и пробежался по всем магазинам, но Плешивого нигде не было видно. Пучеглазый снова поднялся наверх. Он подумал, что в последний раз видел мальчика у магазина с перчатками и, должно быть, плохо там искал. Он внимательно осмотрел все прилавки, пробрался сквозь узкие проходы между магазинами. Дурацкий мальчишка, куда же ты делся! С глазами на мокром месте Пучеглазый вернулся к эскалатору и снова начал исследовать торговый центр. Наконец, измученный от тревоги и гнева, он вернулся на первый этаж. Он присел у колонны и вдруг услышал доносящийся откуда-то знакомый плач. Пучеглазый вскочил и побежал на звук. Он увидел голубую кепку и несколько человек вокруг нее. Плешивый плакал, а рядом с ним стоял высокий молодой человек в костюме и галстуке и держал в руках пакет из магазина игрушек. Пучеглазый схватил малыша за руку и сказал:

— Так вот ты где. Ты чего плачешь?

— Дяденька отнял у меня мою игрушку. Он решил, что я ее украл.

Пучеглазый свирепо посмотрел на молодого человека, и тот спросил:

— Чек есть?

Пучеглазый намеренно достал из кармана куртки пачку денег вместе со скомканным чеком и протянул молодому человеку.

— Вот, смотрите, это я купил.

— А, вот оно что.

Видимо, сотрудник торгового центра увидел мальчика в дешевой куртке, который метался по магазинам с пакетом в руках. Пучеглазый взял Плешивого за руку и повел к выходу. Пучеглазый специально, чтобы слышали все вокруг, крикнул молодому человеку:

— Ах ты щенок!

Выйдя на улицу, Пучеглазый почувствовал, что у него кружится голова и пересохло в горле.

— Слышь, ты где шатался все это время?

— Ты исчез куда-то, ничего не сказав. Я подумал, что ты ушел, и побежал за тобой.

Мальчики перешли дорогу и зашли в ресторан быстрого питания. Они заказали себе гамбургеры, картошку фри и кока-колу, сели на высокие стулья напротив окна и смотрели на машины и людей за стеклом. Плешивый, будто и не плакал только что вовсе, со счастливым лицом ел гамбургер и картошку.

— Ух ты, вкуснотища. Вот бы каждый день такое есть, хи-хи.

— Ты это раньше не пробовал?

Плешивый покивал. У Пучеглазого было такое чувство, как будто он привел в ресторан сына, и в то же время он представлял себя на месте такого сына с отцом. Слезы начали душить его, и он отвернулся, словно хотел рассмотреть посетителей. Среди них опять были девочки. Три девочки в школьной форме сидели за столиком и весело щебетали. Но в этот раз Пучеглазый почему-то смотрел на них безучастно, как взрослый. Ведь когда смотришь фильм, невозможно оказаться по ту сторону экрана. Короткий зимний день близился к концу, и на город опустились сумерки. Иллюминация на улицах засветилась еще ярче, и витрины в потемках были похожи на картины.

6

После Нового года²⁴ закончился снег, который шел всю зиму, и погода значительно улучшилась. Взрослые говорили, что ветер перестал быть свирепым. Снег засыпал мусор, и откапывать его и сортировать становилось все тяжелее. Под слоем земли теперь можно было обнаружить отходы, которые раньше плавали в грязной жиже, а теперь вмерзли в нее. И поверх этих ледяных глыб каждый день сыпали новый мусор. Когда стало теплее, лед и снег подтаяли, образуя пустоты под завалами хлама, и то и дело рассказывали, как кто-то провалился. Говорили, что должен приехать экскаватор, чтобы уплотнить мусор. Закончились новогодние праздники, и все обитатели Острова цветов ждали прихода весны.

Мать еще до Нового года перешла на работу в индивидуальный сектор. Там заведовала организация под названием «Центральная переработка», работники платили комиссию за каждую мусорную машину и распределяли заработок. У руководителей этого сектора было по десять-двадцать машин, некоторые из них сами имели мусороперерабатывающие заводы, другие отвозили отсортированный хлам на большие производства. Их называли «чеболями²⁵ Острова цветов», а подвластные им площадки — сливками городских отходов. Здесь строго соблюдались права собственности, и чужие не смели приближаться к разбору мусора на этих участках. Мать была женщина умная и настойчивая, поэтому к работе на вверенном ей участке относилась очень добросовестно. Для сортировки мусора она наняла десяток работников. Поговаривали, что после того, как Асюра оказался за решеткой, больше половины средств с его банковского счета перешли матери Пучеглазого, но люди считали это решение естественным и справедливым.

Мальчики рассказали матери о деньгах в ночь после своей вылазки в город. Узнав о находке, мать тотчас проверила, действительно ли деньги были в тайнике. Положив их на место, мать разумно предложила снять комнату в соседней деревне, когда потеплеет. С тех пор она стала называть Плешивого «подарком судьбы». Иногда она и по имени его звала — ёнгиль, но чаще именно так: «А куда наш Подарок судьбы подевался?» Она не ругала мальчиков за то, что те потратили некоторую часть денег, но сказала, что оставшиеся нужно тратить понемногу. Сказала, что соседи заподозрят неладное. Ведь эти деньги, найденные на помойке, мог получить кто угодно. Тогда Пучеглазый и Плешивый дали друг другу клятву, что ни за что не расскажут матери о семействе дядюшки Кима и доме Костлявой.

Теперь работать стало проще, на свалке ковырялись нанятые люди, а мать с мальчиками занимались только сортировкой. Утром мать работала одна, а мальчики сменяли ее после обеда и разбирали мусор до вечера. После того как они перешли в этот сектор, Пучеглазый стал часто видеться с Кротом и его ребятами. Отец Крота был одним из начальников сектора, здесь же работал его старший брат, и сам он помогал. Пучеглазый тащил мешок с пластиком, когда Крот его окликнул и присел рядом.

— Слышишь, Пучеглазый, пошли сегодня в город.

— А что такое?

— Там фильм офигенный вышел.

Пучеглазый ответил равнодушно:

— Я и телек-то давно не смотрел. А что за фильм хоть?

— «Звездные войны», говорят, чумовой. Ребята, которые в среднюю школу ходят, рассказывали.

— Ну, подожди.

Пучеглазый сложил металлолом и картон, накрыл брезентом и встал. Побежал домой, переодел верхнюю часть одежды и вернулся к Кроту. Мальчики перешли через мост и сели на городской автобус. Один из пассажиров — подвыпивший старик — закричал:

— Эй, опять эти, с Острова цветов, ездят на заказном автобусе. Хватит тут вонять.

Крот привык к таким ругательствам, и он мгновенно ответил:

— Ах ты сука, хрен недоделанный.

Мальчики вышли, а старик, поколебавшись, что-то пробормотал и затих. Ребята пошли к торговым рядам. Крот сказал:

— Я куплю билеты, а ты за ужин заплати.

— Что есть будем? На рынке вот есть ресторан с сун-дэгук²⁶.

Крот тут же согласился.

— А после работы, говорят, лучше всего идет свиное сало.

— Кто говорит?

— Да брат говорил. Вареные кусочки мяса и сочжу.

Мальчики зашли в ресторан и сели за столик в углу. Посетителей почти не было, только трое пожилых торгашей с рынка пили сочжу под мясо. К столику подошла женщина, и Пучеглазый заказал два сундэгука, а Крот добавил:

— И бутылочку сочжу, пожалуйста.

— Еще чего! Несовершеннолетним не наливаем.

Тут в разговор влез пьяненький посетитель:

— Да ладно, продай им, мы сделаем вид, что не видели. Вам сколько лет?

Крот съежился, как черепаха, и ответил:

— Восемнадцать.

Вмешался приятель старика:

— Так в этом возрасте уже в армию пора. Помню, когда мы в средней школе учились, упивались с приятелями макколи.

Пучеглазый и Крот молча ели суп. Съев все до последней капли, они вышли на улицу, и Пучеглазый сказал:

— Слышь, восемнадцать ему. Стыдобища… ты что, правда сочжу хотел выпить?

— Ну говорят же, что со свининой сочжу хорошо идет, я бы попробовал.

Увидев маленький магазин впереди, Пучеглазый метнулся туда и вернулся с бутылкой сочжу. Он протянул бутылку Кроту:

— Вот, выпей, пока будем фильм смотреть.

В кинотеатре было несколько взрослых с детьми, передние ряды были почти свободны. Пучеглазый и Крот сели, закинув ноги на спинки впередистоящих кресел, и растянулись. Пока главный герой бороздил вселенную, сражаясь с роботами Империи с помощью своего лазерного меча, Крот и Пучеглазый пили сочжу из черного полиэтиленового пакета, после каждого глотка передавая бутылку друг другу. В животе потеплело, и жар начал разливаться по всему телу. Пучеглазый как-то уже хмелел, когда женщины с рынка в шутку напоили его макколи, но сочжу он пил впервые. Краем глаза он смотрел, как пьет Крот. Глотнув, тот смачно выдыхал, словно стараясь лучше прочувствовать вкус. Выпив бутылку, мальчишки сразу опьянели.

— Ух, прямо жарко!

В голове стучало.

Захмелевшие пацаны пихали друг друга в бока и смеялись. Главный герой фильма, управляя боевым самолетом, обстрелял космический корабль Империи, похожий на огромный шар, столб пламени занял весь экран, и фильм закончился. Ребята вышли из кинотеатра повеселевшие и, обессиленные, сели на автобус.

— И почему я не большой? Каждый день сплю-встаю, а все такой же шпендрик, — пробормотал Крот.

Пучеглазый вспомнил, что ребят с района называли «ходячей проблемой» с тех пор, как у них появлялась растительность между ног, а после двадцати лет они или исчезали, или при встрече с младшими делали вид, что не знакомы. Пучеглазый не просто не ждал этого, он заметил, что ничего хорошего во взрослой жизни нет. Когда мальчики перешли через мост и подошли к трущобам, они увидели проблесковые огни кареты скорой помощи и толпу людей. Один из работников их сектора, стоявший в толпе, увидел Крота и закричал:

— Беги скорей, твой брат ранен!

— Брат?

Крот протиснулся сквозь толпу и побежал к скорой. Пучеглазый устремился за ним. Отец Крота стоял около машины, а брат уже был внутри. Выкрикивая его имя, Крот попытался залезть в машину, и отец объяснил сотруднику в белом халате, что мальчик — член семьи. Перед тем как закрыть дверь, доктор сказал:

— Поехать может только один.

Дверь закрылась, и машина с воем уехала. Выяснилось, что, когда последняя машина сбрасывала мусор, почва провалилась, мусоровоз упал на бок, а брат Крота, который указывал дорогу, оказался погребенным.

— Весной нужно быть осторожным. От золы и льда под землей пустоты образуются.

— А эти, на машинах, куда смотрели! Это их работа — утрамбовывать.

— Да чего уж там, в последнее время еще газ начал выделяться, дышать невозможно.

Собравшиеся бурчали каждый свое, а Пучеглазый решил расспросить очевидца происшествия — своего знакомого.

— Нижняя часть тела у него совсем всмятку. Он под машиной лежал минут двадцать. Едва вытащили — поднимали грузовик, ковш, стрелу, другое оборудование. — Понизив голос, он прибавил: — Ноги у него были все в клочья, когда вытащили.

Смешавшись с толпой, Пучеглазый отправился домой. На подходе он услышал электрические звуки приставки, доносящиеся из детской, в комнате матери горел свет. Пучеглазый вошел и сказал матери:

— Там несчастный случай произошел… Парня завалило.

— Да, я слышала. Нужно быть острожными. Ты ел? — Ел.

Стараясь, чтобы она не почувствовала перегар, Пучеглазый коротко ответил и прошмыгнул к себе. Плешивый лежал на животе, подложив подушку под грудь, и рубился в «Супер Марио». Он уже понаторел в игре, с легкостью преодолевал препятствия и набирал большое количество очков. Его последней целью было добраться до места, где под фанфары взрывались фейерверки. Пучеглазый лег рядом и, глядя в экран, сказал:

— Эй, вон на той дороге люк в водосточную трубу. Если туда упасть, весь мир изменится.

— Да знаю я… — начал было Плешивый, но вдруг резко отпрянул и крикнул: — Фу, вонища. Брат, ты пил, что ли?

— Да тихо ты, мать услышит.

Пока Плешивый отвлекся, его Марио столкнулся с динозавром и, поверженный, свалился со скалы.

— Из-за тебя проиграл!

Он отложил игру, а Пучеглазый спросил:

— А ты к Костлявой давно ходил?

— Да, там тетенька болеет. Она даже не разговаривает.

Пучеглазый был у них под Новый год, ел ттоккук²⁷, а ночью у брода опять видел семейство дядюшки Кима. После перевода на новый сектор он еще несколько раз ходил туда, но старьевщика ни разу не видал.

— А малыш?

Плешивый ответил:

— Он говорит, что они очень заняты по весне. И что плохого тумана стало еще больше в деревне.

— Их деревня… она вообще существует? Или это нам приснилось?

Пучеглазый все еще сомневался, а Плешивый ответил:

— Ага, и район с торговым центром, куда мы с тобой ходили, тоже приснился, хи-хи.

Прошло несколько дней. Как-то Пучеглазый возвращался домой после работы и вдруг увидел перед собой шатающегося Крота. Стоявшие рядом женщины шептались и показывали на него пальцем. Пучеглазый прошел мимо дома и последовал за Кротом на расстоянии. Шатаясь, Крот вышел из трущоб и стал подниматься на холм. Пучеглазый поравнялся с Кротом, и тот, узнав друга, обнял его за шею.

— О, друг мой, Пучеглазый! Как хорошо, что мы встретились.

— Эй, да ты что, пьяный?

— Сука, да вот налили мне виски на свалке, выпил пару стаканов, что такого.

Сказав это, Крот достал из кармана бутылку в черном полиэтиленовом пакете.

— А вот еще сочжу есть!

Пучеглазый поддержал шатающегося товарища, они спустились с холма и зашли в штаб. Зажгли свет, расстелили одеяло и спальный мешок и сели. Крот открыл бутылку, прижал горлышко к зубам и начал заглатывать алкоголь, Пучеглазому пришлось силой вырвать у него сочжу. Крот скривил рот и затрясся от рыданий.

— Брат мой, ему обе ноги отрезали. Он никогда в жизни не сможет ходить. А старикашки эти про компенсацию только бубнят.

— Ты, это, хватит пить. Я допью.

Пучеглазый вспомнил, что отлично спал после того, как несколько дней назад впервые попробовал сочжу, и решил, что еще от одной бутылки ничего не будет. Захмелев, он вдруг почувствовал себя взрослым, и повеселел. В отличие от предыдущего раза, сейчас Пучеглазый пил на пустой желудок, и в горле стало отдавать горечью. Но спустя несколько глотков его тело и лицо стали гореть, а вкус водки показался сладковатым. Мальчики решили, что пить больше не стоит, отложили бутылку и около часа просто сидели на полу.

Всхлипывающий Крот достал из кармана что-то, похожее на тюбик зубной пасты, выдавил содержимое в пакет и опустил туда голову. Пучеглазый знал, что это, но не стал его останавливать. Он как-то пробовал дышать клеем, когда еще в городе жил. Они залезли в пустой заброшенный дом со старшими ребятами и мелкими, сели в круг и по очереди вдыхали клей из пакета. Кого-то тошнило, кто-то начинал задыхаться, кто-то падал, словно замертво, а потом, шатаясь, поднимался. Крот сделал несколько глубоких вдохов и откинулся назад. Через некоторое время он, покачиваясь, встал.

— Ха-а, у тебя лицо вытянулось.

Крот хихикал, тыкая в товарища пальцем, а Пучеглазый незаметно спрятал пакет с клеем к себе в карман. Крот стал размахивать руками, будто пытаясь взлететь. «Вверх, как облако, вверх».

Он задел коленом стол и упал, сбив и погасив свечу. Пучеглазый поднял друга, и тот стал ощупывать все вокруг, словно что-то искал.

— Ну, хватит, пойдем домой. Вставай.

— Ну, куда он делся? Я еще подышать хочу.

Пучеглазый силой вывел Крота из штаба. Они очень медленно пошли обратно, то и дело останавливаясь передохнуть. Пучеглазый тащил Крота, раскинувшего руки-ноги в стороны, как осьминог, и на пустыре увидел выпивавших Каску с товарищами.

— Опа, еще молоко на губах не обсохло, а они уже бухие шатаются!

Обессиленный Пучеглазый опустил Крота.

— Его брату обе ноги отрезали, — начал было Пучеглазый, но они и так все поняли.

— Но от водки еще хуже становится.

— Где он живет, кто знает?

— Напротив нас. А отец его в другом месте.

Мужчина в меховой шапке подошел, взвалил Крота на спину и понес в сторону трущоб. Когда Пучеглазый пришел домой, Плешивого нигде не было. Он вдруг резко почувствовал себя пьяным. Пучеглазый сел у стены и забормотал: «Ну круто. Вот и я перебрал… Да какая разница, все равно я кончу здесь так же, как Асюра, брат Крота или сам Крот…» Пучеглазый рухнул на одеяло, но вдруг вспомнил что-то и полез в карман. Достал шуршащий полиэтиленовый пакет и, поколебавшись немного, раскрыл его двумя руками и медленно опустил в него рот и нос. Ну его, это всё. Он глубоко вдохнул. Сначала от запаха резины и бензина у него закружилась голова и дыхание сперло. Пучеглазый приоткрыл рот и снова вдохнул. В голове зажужжало, как летом, когда вовсю стрекочут цикады, сознание помутнело. Пучеглазый нащупал изголовье кровати и стал размахивать руками. Вдруг он на что-то наткнулся. Это еще что? В полубреду парень нажал на кнопку, и вспыхнул экран.

Электрические звуки полились прямо в уши. Экран становился все больше, а тело мальчика уменьшалось под пиликанье игрушки. И вот я уже в синем комбинезоне и красной кепке преодолеваю препятствия. Вокруг отвесные стены из бетонита, в одной из них показалась дверь. Захожу в нее, и вдруг все изменилось. Небо стало синее-синее, а по нему бегут круглые облака. Рядом остроконечные верхушки деревьев. Вдалеке синее небо упирается в ровную желтую землю. Но если присмотреться, синее небо выкрашено краской, облака сделаны из полиуретановой пены, лес — из полиэтилена и пластика, земля составлена из мелких шариков латекса, газон — это полипропилен, а дорога, стены и искусственный камень — синтетический пластик. На широкой равнине возвышаются, сверкая, здания из металлолома, стекла и цемента. Похоже на какой-то новый город. Только вот людей совсем нет. Рядом с клумбой, где вовсю распустились пластиковые растения и цветы, стоят виноградники и яблони, их плоды гладкие и блестящие — все сделаны из пластика. Навстречу идет что-то вроде болонки. Шерсть у нее из полистирола и синтетического волокна, глаза красные, она рычит. Но я продолжаю просто идти. Думал, она отойдет, но нет, мы столкнулись, и все тело онемело, словно меня током ударило, я врезаюсь в светящийся стеклянный экран и падаю в пропасть. Перед глазами снова свет — и я опять оказываюсь в той же точке, где начинал, иду по узкой тропинке между отвесных стен и захожу в дверь. Иду по тому же пути и у клумбы опять сталкиваюсь с собакой-чудовищем. Я поворачиваюсь, чтобы идти обратно, а там снова чудовище. Это что-то вроде черепахи, ползет близко-близко к земле. И вот их много, они уже со всех сторон ползут ко мне. Я слегка топаю ногой и поднимаюсь вверх. Топаю сильнее и выше взмываю. Высоко прыгая, я наступаю на черепаху, и она со звуком «би-ип», словно мыльная пена, взрывается. Один за другим на меня наступают монстры. А я все прыгаю и давлю их всех по очереди. Я прыгаю-прыгаю, на небе парят еще два чудовища, один выше другого, словно лестница. Я делаю еще прыжок и достаю до звездочки на самом верху, и на небе высвечивается золотыми цифрами количество моих очков. Я отправляюсь на плотину на другой стороне. Перехожу по деревянному мосту. Передо мной собака-чудовище и стая летучих мышей разлетаются в стороны, как клочки бумаги. Я взрываю чудовище, двумя руками расталкиваю летучих мышей и победителем перехожу мост. Мне нет дороги обратно. Иду размеренным шагом, марширую под торжественную музыку. Но вдруг — ой! — я падаю в открытый люк. Я долго лечу и потом оказываюсь в подземном мире, похожем на пещеру. Здесь все по-другому. Струится липкая река из краски, рядом искусственные камни и акриловый водопад. Иду дальше и вдруг вижу, что вокруг меня кишат монстры из резиновых шариков, с рогами и хвостами, по форме напоминающие крокодилов. От них сильно пахнет бензином. Я снова прыгаю по ним, и чудища лопаются. Теперь передо мной высится огромная гора из мусора. Ее окружает липкое болото бензина, пруд, сверкающий красными огнями, а с вершины тянется длинная веревка из чего-то вроде консервных банок, продолговатых бутылок, мятых тряпок, проволоки, спутанной, как клубок шерсти, сломанных ящиков. Я хватаюсь за веревку и лезу наверх. Надо мной разевает пасть огромный крокодил, больше тех чудищ, что были прежде. Я прыгаю на него двумя ногами, и он взрывается. Перехожу через мост, а там стоит сам сатана в развевающемся плаще. Он извергает огонь, как дракон. Если коснуться этого пламени, можно снова провалиться в пропасть. Я прыгаю по висящим в воздухе камешкам еще выше. Потом спускаюсь, прыгая по головам чудовищ — раз, два, три! — и все они взрываются. Снова подпрыгиваю до золотой бусинки, лежащей на тарелке. Музыка звучит громче, вокруг взрываются фейерверки, и в воздухе высвечивается количество набранных мной очков. Над фейерверками развернулась бездна. Изо всех сил я прыгаю как можно выше и, наконец, выбираюсь из темной мрачной пещеры и оказываюсь в другом мире. Здесь намного просторнее. Здесь нет никого, с кем я мог бы поговорить, с кем погулять и у кого попросить помощи. Дома, деревья, камни, река — это все препятствия, а чудовища — мои враги, которые пытаются скинуть меня в точку отсчета. Я не могу вернуться и вынужден лишь бесконечно прыгать, перелетать, выпрыгивать, хвататься за что-то, висеть, одолевать врагов и получать очки. С трудом набрав основное количество баллов, я снова оказываюсь у двери. Я не могу снова оказаться по другую сторону экрана, не могу дать задний ход. Я бесконечно повторяю одни и те же действия, но сколько бы очков я ни набирал, я все равно рано или поздно возвращаюсь в точку отсчета. Я стою перед дверью и вдруг слышу сиплый голос сзади: «Слышишь, не ходи. Тебе это только кажется». Я оборачиваюсь и вижу дядюшку Кима. «А вы что здесь делаете?» — спрашиваю его, а он отвечает: «Люди шли этой дорогой и все испортили. Им казалось, что это короткий путь, но за него пришлось заплатить ужасную цену. Не забывай, что все вещи в мире связаны с тобой как сетью». В моей голове всплыло смутное воспоминание, и я крикнул: «Дедушка, мы были у вас в деревне. Это не то, что здесь?» — «Не сказать, что другое. Наша деревня всегда находится рядом с вами. Мы существуем, потому что есть вы, и если вас не станет, то и мы исчезнем. Дерево к дереву, травинка к травинке, утка к утке, горы, реки — мы живем бок о бок с вами, мы такие же. Здесь, где все вещи — препятствия, ты один в окружении чудовищ, с которыми вынужден бороться. Ты ведь по этому пути снова и снова стремишься идти, чтобы зарабатывать очки? Можно же и не начинать, а просто выйти…»

Он толкнул меня, что ли? Ужасный пейзаж вдруг исчез. Пучеглазый вдруг оказался в комнате, свеча потухла. Он лежал на полу, обхватив двумя руками голову и поджав ноги. Ему все еще казалось, что вокруг все скользкое.

— Брат, тебе плохо?

Вернувшийся домой Плешивый стоял с приставкой в руках. Пучеглазый попытался ответить:

— Пи… пи-ить.

Во рту пересохло, и говорить не получалось. Плешивый поднес миску к губам Пучеглазого, и тот стал жадно пить. Вода, смачивая высушенный как лист бумаги язык, хлестала в горячую гортань мальчика как быстрый поток. Вот сука! Пучеглазый почувствовал досаду и закрыл глаза.

В тот день было облачно и дул сильный ветер. Настолько сильный, что плакат с мерами безопасности во время работ в весенний сезон, который висел на здании управления, унесло. Вечерние мусоровозы приезжали с пяти часов вечера, разбор мусора был в самом разгаре. Солнце садилось чуть позже, чем зимой, на западе небо было красным, и в округе уже потемнело. Мать принимала собранный мусор у работников. Мальчики стояли за матерью и отправляли разобранное в мешок или откладывали в сторону. Кто-то из работников начал жаловаться:

— Не слишком ли это со стороны «Сотрудничества»! К нам вообще не заезжают машины…

Мать ответила:

— Мы с остальными руководителями «Центральной переработки» уже на это указывали. В «Сотрудничестве» сказали, что скоро исправят ситуацию.

Остальные подхватили:

— Да что там… вот смотрите, бочка, которую вчера выбросили, так и валяется здесь. Что-то засыпал экскаватор, остальное все вчерашний мусор.

— Одни отбросы, ничего не отберешь. Это же свалка домашнего мусора. Это все в другом месте нужно разбирать… За что только они там деньги получают, в «Сотрудничестве»?

— Я поняла. Если до завтрашнего дня ситуацию не исправят, я снова пойду к руководителям.

Мать успокоила народ и пошла на свалку. Ширина участка немного сузилась из-за сваленного горой мусора, но площадь все равно была достаточная для проезда нескольких машин. Вообще, работникам было за что выражать недовольство: на такой обширной территории «Обстановка сотрудничества» уже несколько дней выгружала мусор у самого входа, и каждая следующая машина ссыпала отходы сверху, образуя гору на одном месте. В компании говорили, что водители мусоровозов потребуют увеличить зарплату, если протяженность маршрута увеличится.

День подходил к концу и почти не отличался от остальных, пока около шести вечера на восточном секторе не раздался взрыв и вспыхнуло пламя. От гниения отходов под землей начал скапливаться газ, и когда с потеплением ледяная корка стала таять, газ просочился наружу. Огонь не затихал и быстро распространялся во все стороны. К этому времени работники уже закончили дела и возвращались со свалки, поэтому, к счастью, никто не пострадал, но пожар нужно было остановить. В управлении позвонили в деревню, оттуда отправили одну пожарную машину, еще две прислали из города, и за полчаса огонь погасили. Но это было только начало.

Когда Пучеглазый и Плешивый прибежали домой, мать закончила разбор мусора и только вернулась после ежедневного совещания с руководителями, было около восьми вечера. Они сели за стол и приготовились ужинать, как вдруг послышался хлопок, словно что-то взорвалось, за полиэтиленовой дверью что-то ярко вспыхнуло. Мальчики выскочили из дома и увидели, что в центре трущоб начался пожар. Столб пламени с помойки высоко поднимался в небо, огонь перекинулся и на крыши домов. Один за другим загорались соседские дома.

— Мама, пожар! — закричал Пучеглазый.

Мать выскочила и снова забежала в дом, схватила одеяло, передала мальчикам, и они побежали в сторону магазина. Через мгновение трущобы превратились в море огня, стало светло как днем, повсюду поднимался густой белый дым. Женщина с ребятами пожалели, что не захватили с собой маски и противогазы, в которых работали на помойке. Без конца слышались хлопки, искры летали надо головой и огненным дождем падали на землю. Мать, завернувшись в одеяло, бежала впереди, пригнувшись и не оборачиваясь, Пучеглазый бежал следом, сдерживая дыхание и глядя в землю. Отовсюду доносился ядовитый запах, и густой дым застилал глаза, как туман. Плешивый бежал следом за матерью и братом, завернувшись в одеяло, потом вдруг остановился, посмотрел назад и побежал в обратную сторону. Он подумал, что нужно захватить «Супер Марио». Отовсюду поднимались языки пламени, но мальчик нырнул в густой дым и исчез.

Пучеглазый с матерью перевернули одеяло и продолжили бежать в сторону управления, стараясь держаться подальше от свалки. Куча народу метались вокруг, многие из них были босы и без пожитков. Огонь распространялся во все стороны. Он захватил все трущобы. Шалаши, построенные из полиэтилена, брезента, пенопласта, картона, дощечек и прочего хлама, мгновенно вспыхивали и сгорали дотла. Метан вместе с воспламеняющимися веществами, слоями погребенными на свалке, вызывал взрывы, пуская в небо целые огненные облака. Пламя дошло до баков сектора «Содружества», округу сотрясло от мощнейшего взрыва, горящие куски взмывали в воздух. Обугленные части баков долетали до середины реки и даже дальше, до противоположного берега Острова цветов. Искры градом сыпались с неба, люди метались, потеряв дорогу в густом тумане из газа, кто-то опускался на землю в отчаянии, но все равно все стремились в сторону здания управления и церкви, у которых были оцинкованные крыши. Более двух тысяч домов были объяты огнем, жар и пламя здесь были страшнее, чем на свалке. Сотрудник управления выкрикивал бегущим людям в мегафон:

— Срочно эвакуируйтесь за реку! Здесь становится опасно из-за жара и ядовитых испарений!

Пучеглазый с матерью потеряли друг друга в дыму и бродили, выкрикивая имена. Поиски осложнялись тем, что почти все люди, добравшиеся до здания управления, были в похожей ситуации. Они метались, кашляя и утирая слезы.

— Чонхо, ёнгиль!

Пучеглазый устремился на голос матери и вскоре увидел знакомую расцветку одеяла. Мать с сыном крепко обнялись, словно встретились на поле битвы.

— А где братишка твой?

— Я не видел. — Пучеглазый огляделся по сторонам и сказал: — Наверно, пошел к дому Костлявой.

Уткнувшись матери в спину, Пучеглазый прошел мимо магазина и вышел в поле. Они направились на северо-запад острова, туда, где жила Костлявая. Огонь со свалки и трущоб перекинулся на поле и холм, по которому Пучеглазый с Плешивым ходили в штаб. Ветер нес пламя все дальше. Пробираясь сквозь густой дым, мать с сыном вышли к дому Костлявой. Издалека послышался радостный собачий лай.

— Где это мы? — недоуменно спросила мать, укутанная в одеяло.

— Здесь живет старьевщик.

— Да, я слышала, что он живет где-то на задворках. Удивительно как. Тут совсем другой мир.

К ним навстречу вышел старик.

— Это вы?

Женщина с мальчиком поздоровались.

— Да что там за хаос такой? Ну бывало, чтобы что-то горело, но чтобы так — я впервые такое вижу.

— А как тетушка? Поправилась? — спросил Пучеглазый.

Старик ответил шепотом:

— Спит как убитая. Если узнает, что там пожар, может помчаться туда как угорелая. — Старик огляделся и спросил Пучеглазого: — А где твой братишка?

— Мы вместе бежали, а потом он потерялся. Мы думали, он тут…

— Ну давай подождем. Будет вас искать, не найдет и сюда прибежит.

Они сели перед домом и смотрели, как огонь разгорается все сильнее. Холм сгорел дотла, и пламя дошло до мисканта на берегу реки. Старик сказал матери:

— Тетушка, идите в дом.

— А можно?

— У нас есть лишняя комната, там вполне поместятся трое.

Они зашли тихо, почти не дыша, но собаки все равно услышали и начали тявкать. Пучеглазый обнял Костлявую, тогда и другие псины затихли. Мать с мальчиком поднялись наверх и услышали голос проснувшейся хозяйки:

— Отец, кто-то пришел?

— Нет, спи давай.

Издалека послышался вой сирен. По-видимому, это наконец приехали пожарные машины. Это были машины, которых вызвали первыми, а также расчеты из города. Мать, которая сидела скрючившись в углу, подняла голову и сказала Пучеглазому:

— Пойди брата поищи.

Пучеглазый и так собирался вставать. Он отправился в сторону управления, слева от дороги был ручей, а справа — холм, поле и берег большой реки. Сухая трава и листья на холме и поле вовсю полыхали, над сгоревшими трущобами вздымалось облако дыма, а свалка все еще была объята алым пламенем. Перед зданием управления, которое было в дыму, как в тумане, стояли машины полиции и пожарных расчетов, пожарные машины поехали в сторону горящей свалки. Руководители секторов собрались, одетые в противогазы и перчатки. Один из них спросил Пучеглазого:

— А ты почему не эвакуировался?

Мальчик присмотрелся и узнал Каску. Пучеглазый крикнул:

— Вы не видели братишку моего?

— Тут детей нет. А мать твоя где?

— В доме у старьевщика.

Каска велел Пучеглазому уходить и отвернулся:

— Тот дом на отшибе выстоит. А все жители в основном за реку ушли.

Пучеглазый подумал, что Плешивый наверняка пошел за всеми за реку, и вернулся в дом Костлявой. Так и не успокоившись окончательно, мать с мальчиком уснули. Посреди ночи Пучеглазый вдруг проснулся. Собаки в доме и во дворе звонко лаяли. За окном было светло, словно кто-то включил свет. Послышалось, как открылась дверь и кто-то выбежал. Пучеглазый вышел в коридор и увидел распахнутую калитку и Костлявую, которая отчаянно лаяла в пустоту, за ней лай подхватили покалеченные собаки. Небо было озарено красным. Мать выбежала следом за сыном, потом в коридоре загорелся свет и показался заспанный старик.

— Опять убежала…

Старик натянул обувь и пошел, Пучеглазый последовал за ним. Выйдя во двор, они поняли причину отчаянного лая. До самого брода весь мискант Острова цветов горел. Огонь подбирался все ближе. Старик схватил Костлявую, передал ее матери и крикнул:

— Закройте плотно дверь и не выходите!

Старик побежал в сторону брода, Пучеглазый — за ним. Огонь подобрался уже до площадки, где разбирали электрохлам. Здесь начинался лес из мисканта, который за зиму превратился в поле сухой травы. Раздвигая хворост, старик начал пробираться вперед, крикнув Пучеглазому:

— Оставайся тут.

Он снял рубаху, обмотал ее вокруг головы и исчез в зарослях. Пучеглазый, с ужасом наблюдая, как быстро приближается огонь, отступил назад. Через некоторое время из зарослей, окутанных дымом, выбежал старик, неся дочь на руках. Она была без сознания. Он переложил ее на спину и двинулся было нетвердой походкой в сторону дома, но вдруг сел.

— Подожди, дай в себя прийти. Вот ведь… принеси-ка воды, — попросил старик после того, как похлопал дочь по щекам.

Пучеглазый побежал в дом, но, когда вернулся с миской воды, Хозяйка Костлявой уже стояла. Старик держал дочь за талию, чтобы она не убежала снова, а она кричала, размахивая руками:

— Убогие, вы думаете, одни тут живете? Даже если все вы, отродья людские, исчезнете, мир не изменится!

— Ну хорошо, хорошо. Это все папа виноват.

Старик надавил на плечи бредящей дочери и усадил ее. Она задыхалась. Пучеглазый подбежал и сел рядом, обхватив ее за талию с другой стороны. Хозяйка Костлявой снова закричала, пытаясь вырваться:

— Думаете, вы одни живете на свете?

Услышав голос хозяйки, собаки залаяли, и мать Пучеглазого, испугавшись, выбежала на улицу. Хозяйка Костлявой еще какое-то время пыталась вырваться из цепких рук старика и мальчика, но потом, обессилев, упала без чувств.

Огонь на Острове цветов не затухал еще пять дней. Пламя не гасло, и вся западная часть города и центр, откуда свозился мусор, была объята едким дымом и вонью, которую принес ветер. Особенно поспособствовала загрязнению города река, по которой дым проник даже в самые отдаленные районы. В жилых кварталах и больницах даже заговорили об эвакуации. Работники офисов деловой части города стали жаловаться на частые головные боли. Со второго дня после начала возгорания на свалку приехало десять пожарных машин, но из-за размеров территории и большого количества химикатов погасить огонь водой было невозможно. Наконец на четвертый день жители трущоб, объединившись с уборщиками городских округов, привезли в культиваторах земли, засыпали полыхающий мусор с помощью бульдозеров и потушили пожар.

Из-за непрекращающегося пожара и едкого дыма тело Плешивого удалось обнаружить лишь спустя два дня. Работники, разбиравшие то, что осталось на месте трущоб, нашли среди углей и золы десятки взрослых и детей. Плешивый лежал с обернутой в одеяло головой, из обугленного куска ткани торчали только две ноги. Пучеглазый сам видел, что тело мальчика осталось невредимым. Похоже, он умер от отравления угарным газом. Мать впервые за много лет истошно рыдала. Находили и полуобгоревшие тела. Члены их семей были бедны, поэтому по предложению управления тела отправляли на кремацию, а прах развеивали над рекой или на Острове цветов. Пучеглазый нашел потрепанную черную бейсболку Плешивого — рваную, несколько раз перешитую, в пятнах. Он ведь купил тогда брату новую голубую кепку, но мальчик так и не расстался со старой, носил ее с собой.

Мусор по-прежнему каждый день свозили со всех районов города, но работники потеряли жилье, а строить новое было не из чего. Многие были ранены, а остальные, даже если и выглядели внешне невредимыми, страдали от последствий пожара. В огне жители трущоб потеряли все. Нужно было заново выискивать в груде мусора необходимые для ведения хозяйства вещи. Мать не говорила об этом, но деньги, которые были закопаны под линолеумом, наверняка тоже сгорели. От жара пенопласт и полиэтилен расплавились и превратились в черные комочки. Однако мусоровозы продолжали приезжать каждый день, для погорельцев поставили несколько десятков временных палаток, и работы по разбору хлама были возобновлены. Мать была вынуждена пить лекарство дважды в день, другие работники выпрашивали друг у друга таблетки от головной боли.

Закончив вечерние работы, Пучеглазый забрался на почерневший от пожара холм и направился в сторону штаба. От него осталась лишь цементная стена. Прогоревшая крыша провалилась, внутри лежали обгоревшие журналы, расплавившиеся и обугленные пластиковые игрушки, стол и то, что осталось от спального мешка. Пучеглазый вышел в сгоревшее дотла поле, где некогда рос мискант и разные кусты, и направился на северо-запад, к дому Костлявой. Сидевший у порога старьевщик издалека признал мальчика, встал и безучастно ожидал его приближения.

— Я слышал про мальчонку. Бедняга… — пробормотал старик и крепко обнял Пучеглазого, а тот, пытаясь сглотнуть ком в горле, повернул голову в сторону. Они стояли так какое-то время, прежде чем расцепить объятия.

— Говорят, город вам жилье какое-то построит, — сказал старьевщик.

Пучеглазый заметил, оглядевшись:

— А мне здесь нравится.

— У нас одна комната свободна, можете с матерью у нас пожить.

Пучеглазый заглянул в дом через окно и спросил:

— А где тетушка?

Старик пробормотал, глядя в пол:

— Спит у себя, наверно. Она уже несколько дней ничего не ест, только воду пьет. В больничку ей надо, я думаю. — Тут он схватил Пучеглазого за руку и прибавил: — Настало время использовать то, что ты мне дал тогда.

Откуда-то послышалась тихая песня, и, оглянувшись, старик и мальчик увидели хозяйку дома, стоящую на пороге. Она напевала что-то знакомое — то ли «Ариран», то ли «Слезы Мокпо»²⁸. Прислушавшись, мужчины поняли, что она что-то говорит в такт мелодии:

Как же быть, как же быть, невозможно жить, нельзя и умереть, Как же быть, мои ребятки не могут остаться, но и уйти не могут…

Она размахивала руками, словно пыталась взлететь, потом, пошатываясь, вышла во двор. Старьевщик взял в зубы сигарету и с отчаянием смотрел на нее. Пучеглазый осторожно пошел за женщиной, так же как когда-то за ней ходил Плешивый. Хозяйка Костлявой направилась к броду, за ней было пошел и Пучеглазый, но тут старик схватил его за руку.

— Не ходи туда, вдруг опять плохо станет?

— Ничего страшного. Не волнуйтесь.

Пучеглазый медленно шел за женщиной. Они вышли на выжженное поле, где некогда рос мискант. Женщина зашла в опустевший двор перед храмом, колонны которого покосились, крыша совсем провалилась, и осколки черепицы валялись на полу внутри. Ива, которая стояла раньше в окружении густого мисканта, вся обгорела, она была вся в саже от корней до нижних веток. Хозяйка Костлявой бормотала, поглаживая ствол дерева двумя руками:

Как же быть, как же быть, невозможно жить,

нельзя и умереть,

Как же быть, мои ребятки не могут остаться, но и уйти не могут…

Она упала на колени и стала руками подметать землю у подножия ивы. Зола и сажа от сгоревшего мисканта взвились в воздух, руки и юбка женщины сразу стали черными. Она потерла лицо руками, и оно тоже стало черным. Хозяйка Костлявой бродила еще какое-то время, потом пошла туда, где торчали ветки покосившихся деревьев. Пучеглазый последовал за ней. Там, где когда-то там был лес из мисканта, теперь был просто пустырь, покрытый сажей. На дне высохшего ручья, который протекал некогда посередине пустыря, остались лишь песок и куча мелкой гальки. Хозяйка Костлявой встала перед ручьем и оцепенело уставилась куда-то. Пучеглазый подошел поближе и заглянул в высохшую выбоину. Там было множество вещиц, которые кто-то словно выстроил в ряд. Лопнувшая деревянная ступка, метла из стеблей гаоляна с поломанными кончиками, по паре мужских и женских резиновых сапог с оторванной подошвой, окисленная до синевы серебряная шпилька, кусок пуговицы из рога буйвола с детской куртки, треснувшая короткая трубка для курения, гребешок без зубцов, наперсток с обрывками ниток, блестящая дубовая рукоятка топора, облезлая катушка, обгоревшая кочерга, обломанная лопатка для риса, хорошенький волчок — что-то было поломанное, а что-то вполне целое! Хозяйка Костлявой встала, набрала полные руки вещиц и молча понесла их в храм. Сам не зная почему, Пучеглазый сделал то же самое. Вещиц было так много, что ему пришлось сделать пару ходок. Хозяйка Костлявой заглянула за обугленную, но все еще целую половицу в храме.

— Не уходите, давайте жить вместе. Не будем вот так расставаться.

Она стала закладывать под половицу принесенные со двора предметы, а Пучеглазый, стоя рядом, передавал их ей. Женщина раскладывала вещи аккуратно в ряд, не загромождая пространство. Каждую она покачивала на руках, словно убаюкивала. Пучеглазый решил спросить:

— Зачем вы так бережно прячете их, их же уже нельзя использовать?

— Потому как мы привязались друг к другу.

— А как же те вещи, на помойке?

Хозяйка Костлявой повернулась к мальчику черным от копоти лицом и процедила холодным тоном:

— Люди не чувствовали к ним никакой привязанности!

Когда они закончили перекладывать предметы, руки мальчика и женщины были черные. У Пучеглазого было такое чувство, словно он помог с переездом старому доброму соседу. Он подумал, что завтра надо будет принести сюда заношенную кепку Плешивого. Она наверняка скучала по хозяину.

Ветер принес весну. Через сорок дней после пожара для погорельцев возвели более пятидесяти сборных домов, в каждом по двадцать пять комнат площадью четыре-пять пхён. Была и общественная душевая. Отец Пучеглазого, который был отправлен на перековку по становлению на правильный путь, так и не вернулся, а от барона Асюры пришло письмо, в котором говорилось, что он работает в тюремном отделении санации. После пожара в трущобах Хозяйке Костлявой стало еще хуже. Она доходила теперь уже не только до свалки, ее видели даже у деревни, в управление поступил сигнал, и женщину забрали в больницу. Весь год ее не выпускали. Пучеглазый думал, что это как дезинфекция, и все они вернутся обновленными. Его мать мечтала о том, чтобы отправить сына в школу, а сам мальчик считал школу, как и больницу, тюрьмой, в которой он ни за что не хотел оказаться запертым.

После того как Хозяйку Костлявой забрали, дел у Пучеглазого стало больше. После работы на свалке он каждый день набирал что-то вкусненькое и шел к дому Костлявой. Оставшийся один старьевщик кормил собак остатками вареного риса, но с некоторых пор псы стали каждый день ждать прихода Пучеглазого. Они чувствовали его приближение и заранее начинали лаять и тяжело дышать, а как только он входил в дом, бросались к нему с визгом.

В тот день Пучеглазый как обычно раздал каждой собаке лакомства, потом вышел в поле, поднялся на холм и подошел к штабу. Пожарище залило весенним дождем, и все вокруг было черное и безобразное. Мальчик сел во дворике перед штабом и уставился на сумеречный берег реки. Начало темнеть, и тут Пучеглазый почувствовал, как к нему приблизилась черная тень и села рядом. Он обернулся и увидел Плешивого — в рваной кепке набекрень и взрослой робе с подвернутыми рукавами. Брат сидел рядом и смотрел на реку. Пучеглазый хотел что-то сказать, но Плешивый прошептал, указывая пальцем:

— Вон…

Пучеглазый увидел несколько голубых огоньков, которые перемещались в темноте. Затаив дыхание, он смотрел, как огоньки останавливались и снова колебались, словно танцуя. Пучеглазый повернулся, чтобы что-то сказать, но Плешивый был уже далеко. Потом он начал таять, как пена, превратился в один из голубых огоньков и двинулся в сторону реки. Пучеглазому вдруг стало так стыдно перед ними, как будто что-то отвратительное было сделано и нельзя было ничего изменить.

— А, ну и славно, — пробормотал Пучеглазый.

Теперь он знал. Он понял, что все эти дома — из многочисленных окраин и центральной части города, здания, автомобили, набережные, железнодорожные мосты, огни фонарей, разрывающий барабанные перепонки шум, рвота алкашей, оказывающийся на свалке мусор, пыль, дым, вонь, ядовитые вещества — все это создано людьми. Но когда-нибудь сквозь гору пепла прорвется росток и будет колыхаться на ветру, на обугленном дереве появится молодой листок, и заколосится ярко-зеленое поле мисканта.