Привет, Яга!

Глава 2. Поворот избушки

Утро нового дня всегда прекрасно, как начало учебного года. А это утро было еще и солнечным – яркие лучи просто достали меня, поэтому пришлось просыпаться. Однако разлепить глаза оказалось не так легко.

Сначала я пыталась сообразить, почему за окном так орут птицы. Затем решила, что сегодня выходной и, значит, можно поваляться в постели, однако нос мой уткнулся в совершенно незнакомую подушку. Пришлось немного изучить окружающее.

Оказалось, что я лежу в центре широкой пустой комнаты. Солнце яростно лупило в окно – единственное, зато огромное. Вся одежда была на мне, а под спиной скрипел пружинами низкий жесткий диванчик. Точно такой же имелся у одной моей дальней родственницы, осколка предыдущей эпохи. Тетя всегда называла эту конструкцию «тахта».

«Ну правильно, – подумала я, – старую мебель часто привозят в лесные загородные домики…»

Мысли заработали дальше, полезли воспоминания о темном холодном парке и незнакомой женщине, однако соображала моя головушка медленно и лениво. Помнилась какая-то муть: крики, палка, я бежала через лес… – ранним утром все казалось далеким, размытым и даже забавным.

В стене напротив открылась дверь, запустив в дом свежую порцию света и птичьего щебета. В солнечном прямоугольнике обозначился темный силуэт. Высокий мужчина стоял, прислонившись к косяку, и рассматривал меня.

– Привет! – поздоровалась я. Он в ответ кивнул.

Происходящее казалось не то чтобы сном, но и не совсем настоящим.

– Ты, кажется, Василий? – вспомнила я часть недавнего кошмара и улыбнулась.

– Да, – коротко ответил бывший охранник. Свою форму он успел сменить на джинсы с футболкой и выглядел теперь вполне обычным мужиком за… сколько-нибудь. Возраст определить было сложно, да и не требовалось в принципе.

– Есть хочешь? – спросил он. Я с любопытством оглядела пустую комнату. Чего тут есть-то? Однако, когда мужчина указал рукой в сторону окна, там обнаружился столик, накрытый к чаю, и два стула.

– Ух ты, здорово! – Я вылезла из постели и быстренько уселась за стол. – Ну, давай рассказывай, чего у вас здесь такое?

Мне было очень легко с ним. Если не заморачиваться причинно-следственными связями, любая непонятная ситуация может выглядеть вполне милой. Зачем беспокоиться или обижаться, зачем накручивать себя, если можно просто смотреть и реагировать по ходу дела. Наверное, в этом секрет счастья новорожденных младенцев. Мир вокруг казался приятным, и я улыбалась в ответ. А почему бы, собственно, и нет? Думать и волноваться мне сейчас было просто лень.

Василий уселся напротив. Взгляд его мне понравился – умный, но не хитрый, добрый, но не слащавый. Нормальный мужик, в общем, оказался, только немного дерганый. Он внимательно следил за тем, как я собираю свой любимый бутерброд – с маслом, колбасой и сыром сразу. Казалось, этот взрослый мужчина меня слегка опасается.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил он наконец.

– Очень даже хорошо, спасибо. А к чему вопрос?

Он собирался с мыслями некоторое время, потом все-таки произнес осторожно:

– Ты вчера… немного напугалась.

– Да, помню. – Легкая беззаботность все больше увлекала меня. – Но ты не переживай, больше орать не буду. – Я обвела комнату взглядом. Солнце по-прежнему лупило в окно, рисуя на деревянном полу красивый светлый прямоугольник. – Напомни, пожалуйста, а чего это мы вчера с катушек съехали?

– Ты подумала, что я…

– А, точно, псих ненормальный.

– Да, верно.

– Ну, знаешь, ты сам виноват. Начал какую-то лабуду нести.

Василий смотрел так, будто я была тротиловым зарядом и меня требовалось срочно разминировать. Это казалось забавным – чувствовать себя… опасной. Я приступила к поеданию трехэтажного бутера.

– А ты любишь… сказки? – спросил он с таким видом, будто наконец нашел проводок нужного цвета и решил его перерезать.

– Постарайся, будь любезна! – произнес Василий, наверное, уже в десятый раз.

– Да не получится ничего! – заныла я в ответ. – Слушай, давай лучше чайку еще попьем, мне пора идти. – Это была слабая попытка отвязаться.

Обижать Василия мне не хотелось, поэтому по его указке я занималась очень странным делом – пыталась поменять цвет стен в комнате. Затея выглядела явно бредовой, но он так мило уговаривал, да и в общагу возвращаться, по правде, никакого желания не было.

– Ты не стараешься! Потому что не допускаешь мысли, будто такое возможно. – Охранник очень прикольно начинал волноваться.

– А давай лучше купим красочку и я помогу тут все покрасить, если уж ты затеял ремонт?

– Нет, я хочу, чтобы ты попробовала еще раз. Вот, смотри, как просто…

Он опять показал фокус, который меня очень смешил: мгновенно «перекрасил» свой стул из синего в фиолетовый, – уже последний цвет радуги, все остальные мы до того перебрали. Как это у него выходило, я не понимала, но выглядело прикольно.

После еды голова у меня соображала все хуже. Ничего не болело, но мир воспринимался размыто и невнятно. Хотелось закрыть глаза и проснуться.

– Давай. Ты должна постараться!

Я для вида махнула рукой в сторону.

– Слушай, – заговорил Василий вдруг интригующе, – а ты вообще ремонты любишь?

– Ремонты не люблю! – Я сразу вспомнила бардак в крохотной квартире, нервных родителей, мебель, сдвинутую к центру комнаты и накрытую фиг знает чем, запах растворителя и влажность сохнущих обоев. Меня передернуло.

– Ну хорошо, – не унимался Василий. – Ремонт, значит, не то… А красивые дома ты любишь?

Перед утомленным внутренним взором встала одна картинка, которую я когда-то сохранила на своем первом телефоне. Потом, правда, потеряла вместе с телефоном, но ту обалденную комнату помнила во всех подробностях: светлая мебель и белый ковер, темный пол, полосатые обои, тяжелые шторы и камин. Дальше, отделенная аркой, виднелась невероятная современная кухня. Да, это мне нравилось!

Я уже не открывала глаза, так как спать хотелось все больше… Или все-таки проснуться? Василий бормотал где-то далеко:

– Еще раз, сейчас все получится!

Мне не хотелось отвлекаться от любимой старой фотки, наконец-то удалось вспомнить ее так подробно, поэтому я просто неопределенно махнула рукой, лишь бы отвязался.

Еще в самом начале движения мне показалось, что в этот раз все происходит по-другому. Пространство вокруг как будто зашевелилось в ответ! Я испуганно открыла глаза и онемела: мы стояли посередине той самой фотографии, как будто попали внутрь. Пустая комната превратилась в точную копию моей давней мечты. Все было здесь, вплоть до полосатых обоев и белоснежного ковра. Василий выразительно хмыкнул.

Мир заиграл множеством красок, запахов и звуков, а ведь они всегда кружились вокруг, просто почему-то не доходили до сознания. Кажется, я наконец проснулась!

Мужчина вдруг оказался рядом. Он заглядывал мне в глаза и легонько тряс за плечи.

– Все в порядке, – донеслись его слова. – Ты наконец-то справилась с когнитивным диссонансом. Изменение картины мира – это не шутка. Теперь нам надо быстренько наверстать самое основное, времени мало. Главное, пойми, что ты теперь – Яга, я – твой помощник, а этот дом – избушка.

– Мы не говорим «Здравствуй», потому что чужое здоровье – не наша забота, надо говорить «Приветствую тебя»… Мы не говорим «Спасибо», так как чужое спасение нас не касается, мы только выполняем свою задачу… Никому нельзя сообщать свое настоящее имя, так как имя – это путь к душе любого существа… – талдычила я чуть позднее, как заведенная, всякую белиберду.

– А как надо говорить вместо «Спасибо», помнишь?

– Ну… А! «Я твой должник». Да, и еще, я ни в коем случае не должна попадать в ситуацию, чтобы пришлось так говорить, так как любая нечисть за долг сразу потребует переход в другой мир и начнет черт знает что творить…

…

– Ну ладно-ладно, Вась, я поняла. Можно не повторять?

– Нельзя!

– Тебе к нам в преподы надо. Ладно… Мы не поминаем в разговоре чертей, святых и все другие слова, связанные с культом веры, так как нам и своих проблем хватает. Все, хватит, я устала!

Василий уже очень долго пытался меня научить, как он выражался, «хотя бы самому основному, пока есть время». На самом деле, времени у нас было предостаточно, у меня лично все выходные впереди, но приставучий учитель так не считал, поэтому сразу взялся за какой-то там «ликбез».

Теперь мы сидели за огромным полированным столом в самой красивой комнате на свете, и я чувствовала себя странно – немного в сказке, пожалуй. Казалось, впереди таится что-то очень хорошее. Пока, правда, приходилось запоминать скучные и тупые сведения.

– Слушай, а ты уверен, что именно я должна быть… этой… ну, как ты говоришь, новой Ягой? Может, тут какая-то ошибка?

– Нет, ошибки никакой быть не может, – ответил человек, который упорно называл себя моим помощником. – Давай об этом позже, у нас и правда мало времени.

Я откинулась на спинку стула и еще раз обвела взглядом роскошную комнату. Мне, пожалуй, лучше было бы свалить подобру-поздорову от странных фокусов, но кое-что останавливало: во-первых, слишком хорошо помнился вчерашний ужас в лесу. Шляться по этим кустам одной больше не хотелось, лучше уговорю потом Василия меня проводить. Яга не Яга – это все, конечно, прикольно, но домой-то возвращаться надо…

Но, во-вторых, возвращаться в общагу мне отчаянно не хотелось. На секунду вспомнилась наша комнатка в конце коридора: малюсенькая, с тремя кроватями и одним столом, захламленная так, что протискиваться к окну за косметичкой приходилось боком… Ну, в конце концов, имеет же студентка право пожить пару дней в загородном домике в лесу, тем более что сейчас выходные, а Василий – очень приятный мужик. Я все-таки решила освоить белиберду, которую в меня пытался запихать этот… ну, пусть будет «помощник».

– Василий, а «ликбез» – это, вообще, чего такое?

Иногда, вот как сейчас, казалось, что помощник скоро все бросит, закроет домик на замок и уйдет в лес, подальше от меня…

– Ладно, сори, забудь, потом сама посмотрю, не отвлекайся, – пробормотала я, но поздно, моего личного лектора опять понесло в сторону.

– Твое сленговое молодежное «сори», дорогая новая хозяйка, если хочешь знать, происходит от английского слова, которое в переводе означает «извини», а что мы говорим про вину?

– Ну да. Вина, своя или чужая, – слишком серьезная вещь, чтобы упоминать ее после каждого чиха. А после… ну… знаешь… если вдруг звук такой неожиданно издашь?

– Метеоризмами, к счастью, никто из созданий, с которыми ты будешь общаться, не страдает. Да соберись же! Времени… никто не знает, сколько его у нас! С гостями на Этой Стороне я договорился, они могут подождать, но вдруг Оттуда кто придет.

– Откуда Оттуда?

– Ту Сторону еще называют Обратной. Можно говорить: Мир Черного Солнца, Мир Мертвых, Мир Фантазий, Сказок даже, – его можно по-разному называть, суть от того не меняется. У нашего мироздания, знаешь ли, две стороны, как у медали, и ты теперь – главный винтик в механизме перехода. Если части вдруг окажутся без связи, это может привести к огромным бедам.

– Слушай, я не нанималась быть каким-то винтиком на какой-то там переправе!

– Будь любезна, дай мне быстро объяснить хотя бы самое основное, а потом порассуждаешь. Еще раз повторюсь, если сегодня Оттуда никто не придет – это просто чудо будет.

Через пару часов оказалось, что чудес в моей новой жизни хватает, а вот удачливости нет, как и раньше. Никогда мне не везло на экзаменах, поэтому я лично к плохому раскладу всегда готова, могу даже Василия поучить.

Новый наставник успел как раз рассказать про наш домик. На самом деле избушка оказалась таким переходником, который может поворачиваться то в один мир, то в другой. Только до меня эта сложная мысль дошла, как настало время для практики.

Стук раздался неожиданно, причем стучали с той стороны домика, где и двери-то не было. Тонкий, но скрипучий и противный голос повторял непонятные слова:

– Ибушка-ибушка, повейнись ка мине пеедом, ка лесу задОм!

Василий успел только невнятно выругаться и крикнуть: «Держись! Помни все, что я говорил!» – как моя бедная картина мира разрушилась раз и навсегда, вместе с самим миром.

Домик вполне ощутимо сделал поворот, будто в центре был насажен на гигантскую ось. Пришлось схватиться за стол, но это не помогло удержаться. Я подумала про землетрясение и зажмурилась, а когда открыла глаза, то поняла, что оказалась совсем в другом месте.

Комната напоминала прежнюю, но выглядела так, будто в ней лет пятьдесят никто не жил. Везде висела паутина и летали поднятые поворотом хлопья пыли, мои чудные обойки покрылись пятнами плесени и местами свисали со стен. Мебель развалилась, из грязных окон с разбитыми стеклами просачивался мутный голубой свет. Пахло затхлостью, старыми вещами и землей.

Значит «Мир Мертвых» – вовсе не фигура речи! И где теперь этот мой помощник? Мысли вертелись в голове, как бешеная карусель, голос за дверью (теперь она оказалась с другой стороны) все завывал, а я судорожно пыталась понять, что делать. Рядом вдруг нарисовался огромный черный котище с желтыми глазами. Он посмотрел на меня и призывно мяукнул.

– Ва… Василий! – я звала единственного человека, который мог мне помочь, но он куда-то делся. Вместо него на меня таращился кот… Василий, значит. Вот как! В сознание медленно заползала ужасная догадка:

– Ты чего, здесь превращаешься в кота и говорить не можешь? – спросила я шепотом.

Котяра в ответ коротко мяукнул и пошел к двери, даже лапой ее поцарапал – мол, открывай.

Я попыталась подняться с грязного пола: вокруг валялись старые тряпки, и было противно сидеть среди них, – но тело ощущалось совсем чужим. Мне, похоже, приделали незнакомые руки – старые и морщинистые, все в пятнах. Я вдруг поняла самое страшное: в этом мире все становится таким, будто уже давненько… не было живым. По-другому Та Сторона никого не принимает… кроме котов, кажется.

Новый мир вторгался в голову и рушил все, что казалось постоянным, но не давал времени впасть в ступор: в дверь продолжал колотить кто-то неведомый, с противным голосом. Василий, еще более противно завывая, царапал дверь. Нужно срочно вставать и открывать этот несчастный проход. Главное – все сделать правильно и поскорее вернуться назад!

Пришлось, двигая чужими, непослушными конечностями, кое-как подняться. Тряпки потянулись вслед и оказались лохмотьями моей одежды. Рассматривать себя и задумываться о происходящем не хотелось. Радовало только одно: бояться того неизвестного, за дверью, я перестала. Яга тут, кажется, главный Босс? Ну что ж, поиграем за нежить!

Дверь поддалась с жутким скрипом, и передо мной открылась картина Обратного Мира. Лес стоял тихий. Деревья, кусты, трава – все выглядело серым, мертвым и пожухлым. Воздух пах запустением и плесенью. Невеселый пейзаж разглядывать было некогда – перед крыльцом в странном голубом свете, льющемся с неба, маячила невысокая фигура… как будто бы мужичка. Во всяком случае, я разглядела бороду, шляпу-колпак на голове и какие-то ветки у него в руках.

– Пйиветствую тибя, Яга! – выговорил бородатый. Человеческая речь – явно не его конек. Из-под бороды блеснули маленькие глазки. Сердится, поди, что долго его продержала за дверью. Надо срочно вспомнить, какие слова говорить, но мозг отказывался работать. Бородатый подождал немного и сам продолжил: – Я – баникь. Звать меня Шип. Пусти во ибушку!

То ли манера говорить у него странная, то ли у меня от волнения соображалка испортилась, но кроме имени в странной речи ничего было не разобрать. Наверное, нужно его пригласить? Покосившись на кота, который терся рядом, я вдруг услышала, как говорю хриплым старушечьим голосом:

– Входи, добрый молодец! – Похоже, мозг сработал совсем не в ту сторону и выдал мне что-то из детства, а не из недавней лекции Василия. Как там еще было? Баба Яга вроде кормит путников, в баньке парит и спать укладывает. Ну уж, это перебор, не буду я никого укладывать. Стоп! Покормить его надо… едой из нашего мира. Точно, Василий так говорил.

Если этот Шип и удивился на «добра молодца», то виду не подал. Он шумно протопал по гнилым ступенькам крыльца. Я отпрянула и оказалась в домике, гость – за мной. Чем же его кормить-то? Вот засада! А мужичок уже сидел за столом. Короткие ножки в обмотках болтались над полом, но грязную шапку он вежливо снял и положил рядом. Воспитанная нечисть!

У плиты загрохотало. Где же моя новенькая кухня? Теперь вместо блистающего чуда из стекла и металла на меня смотрела самая настоящая русская печка! Я чего, еще готовить должна? Кот лазил по печи, гремел старыми горшками и призывно мяукал.

– Щас, секундочку! – пробормотала я.

Гость вроде сидел спокойно, надо найти для него еду. Василий крутился у глиняных горшков. Я подняла крышки, заглянула во всю эту старинную керамику и поняла: дело плохо, нет еды. Даже завалящей корочки не нашлось. Василий тоже призадумался.

Тут меня осенило. Сумочка, которая со вчерашнего вечера так и валялась у двери, была полна всякой ерундой… ну, то есть самыми необходимыми вещами. Там точно оставалась… С победным воплем я судорожно вытащила из недр женского «бермудского треугольника» недоеденную шоколадку. Это же еда! Из нашего мира, все сходится. И сохранилась вроде неплохо, а еще говорят, что консерванты – зло. В любом случае и так сойдет, главное – от «перебежчика» отделаться.

Быстро раздобыв у печи миску, типа глиняной тарелки, я торжественно положила кусок шоколадного батончика на нее и поставила перед странным мужичком. Тот никак не реагировал – смотрел только на тарелку и на меня. Что-то надо еще сказать!

– Угощайся… гость… дорогой?..

А вот теперь подействовало, гость начал таращиться на батончик с явным интересом. Подумав, я схватила угощение с тарелки, быстро сняла обертку и почти кинула шоколадку назад. Мужичок выглядел так, будто мог сожрать что угодно вместе с бумажкой, лучше перестраховаться.

– Новая Яга дает хоёший… гостинец? – Пришелец, кажется, не был уверен в моих кулинарных способностях и старательно нюхал коричневый кусочек, одиноко лежавший на огромной тарелке.

– Хороший-хороший! Это вкусно. Ешь… милок.

Глянув на Василия, я увидела, как тот трясется, – может, от смеха? Тоже мне, Чеширский кот, мог бы и говорить научиться, а то приходится тут за двоих отдуваться.

Гость тем временем решился, аккуратно взял двумя пальцами шоколадку, отправил ее в огромный рот и с несчастным видом начал жевать. Правда, уже через секунду он чавкал с удовольствием и даже понюхал еще раз тарелку… со всех сторон, правда, и даже стол под тарелкой изучил, но в общем он оставил у меня впечатление весьма воспитанного… лешего, что ли, я так и не поняла, кто это такой. Интересно, а зачем ему в наш мир, может, спросить надо было? И как теперь этого «добра молодца» выпроваживать? Василий ничего такого не говорил.

К счастью, как только гость доел батончик, избушка сама повернулась. Я опять оказалась на полу, ну да ладно, главное – мир стал прежним, все стояло на местах, только подушки на диване раскидались. Василий мгновенно обернулся человеком (вот уж облегчение!), причем без лишних спецэффектов – ни дыма с искрами, ни хлопков.

Мужичок остался сидеть за столом. Потрепанная фигурка выглядела теперь чужеродно в светлой современной комнате. Как бы «перебежчик» тут чего не испачкал! За окном снова светило яркое солнышко, я никогда еще не была так ему рада.

Василий начал смеяться, я тоже тихо тряслась от нервного смеха, а гость смотрел на нас из бороды.

– Шип, вот пройдоха! – Мой кот явно был с ним знаком. – Долго ты на Обратной Стороне гулял, лет двадцать – тридцать, кажется. Бани твоей давно уж нет, поди!

Гость заерзал на стуле, сердито глянул на меня и прошлепал к двери. Он не был похож на существо, умеющее считать дальше пяти, и даже вряд ли знал, что время измеряется годами, но суть речи вроде уловил.

– Поди ужо на месте, чёй-то ей будет-то! – Шип забеспокоился и посмотрел на меня просительно. – Яга, поможи, доёжку мине сотвои!

– Я… чего сделать?

– Ну, путь-доёжку до баньки моей. Баникь я! – твердил гость.

– Ладно, сделаем, не переживай, – ответил за меня Василий.

Теперь, когда все обошлось, он был готов не только путь-дорожку, но и мост хрустальный для этого чудика выстроить. Интересно, что они имеют в виду? Странный мужичок зашлепал к двери, высунулся из нее сначала осторожно, затем вышел на крыльцо и вдохнул воздух так, что, кажется, верхушки деревьев закачались.

– Да, загостеванился. Ладничко ужо, пойа мине.

– Ну иди, коли пора, – ответил Василий, а затем махнул рукой в сторону леса. Я заметила, как среди деревьев – будто ткань из рулона раскатывается – возникает самая настоящая тропинка, точно такая же, как моя вчерашняя. Так вот оно что…

– Скатертью дорожка, – напутствовал бывший кот нашего гостя, и тот деловито пошаркал к лесу. Буркнул мимоходом: «Я твой должник» – и тут же юркнул на тропку. Исчез он из глаз подозрительно быстро, я все смотрела вслед. Василий повернулся, улыбка на его лице, казалось, освещала весь лес.

– Ты молодец!

– Да ну?

– Да, здорово выкрутилась с едой. Я был уверен, что у нас есть запас, а вот поди ж ты! Лишнего не наболтала, к счастью, хотя с «добрым молодцем» смешно вышло.

– Ну да!

Василий глянул на меня внимательно.

– Ты как, нормально?

Я молча стояла, подставив солнышку лицо – молодое и, надеюсь, достаточно красивое. Сложно понять, нормально ли я и что мне теперь со всем этим делать. Старая сказка оказалась слишком близко, и почему-то в ней не наблюдалось принцесс, но, похоже, теперь это была МОЯ сказка, так что нечего горевать, надо работать.

– Вась, давай мы еду быстро приготовим, пока опять никто не приперся, а то у меня шоколадка только одна была! – ответила я своему помощнику, который теперь все время улыбался.