Привет с того света, или Приключения попаданца

Глава первая

Баба Лиза, по привычке постоянно сидевшая у окна и наблюдавшая за всем происходящим на улице, заметила неизвестного путника, вышедшего из леса и медленно приближающегося по дороге к ее дому.

Уже само появление незнакомого человека в их Болотнице в это время года было необычно: конец октября, слякоть, холод, моросящей мелкий осенний дождик … По мере его приближения она сумела рассмотреть незнакомца, все взвесить, рассчитать и сделать о нем первые выводы.

«Это не дачник: что сейчас здесь делать дачнику? И не гость. Я всех местных знаю! Здесь живут только две семидесятилетние больные старухи: я да Анна и заболевший не ко времени дачник Сергей, уже неделю не способный уехать отсюда на своей Ниве из-за не вовремя начавшегося приступа радикулита».

Связи с внешним миром у Болотницы не было: мобильная связь сюда не доставала, а телефонная еще с начала лета не работала: где — то или обрыв проводов или плохой контакт. Поэтому сообщить на «большую землю» о болезни Сергея и вызвать врача не было никакой возможности. Сами старухи были «мало ходячие».

«Хорошо хоть, когда был здоров Сергей, помог нам запастись продуктами на зиму, несколько раз съездив в райцентр, расположенный отсюда в шестидесяти километрах. Да электричество пока в деревне есть: электрики все грозятся отключить, да, наверное, старух жалеют».

Одет путник был бедно: распахнутый зелёный брезентовый плащ с прорезями вместо рукавов, под ним чёрный ватник, такого же цвета штаны, заправленные в кирзовые сапоги. На голове: не то фуражка, не то картуз. За плечами на спине котомка, пристроенная на двух лямках с завязанной сверху горловиной. В руке — суковатая палка. Сам — довольно высокий чернявый мужчина лет под сорок или чуть старше.

«Нет здесь у нас таких, к кому мог бы идти этот мужик в гости», — решила баба Лиза.

Тем временем путник вышел на деревенскую улицу и огляделся по сторонам. Перед ним во всей красе предстала почти заброшенная деревенька, каких много на Северо-Западе России. Только из двух печных труб завивался дымок. Остальные избы стояли заколоченными, с провалившимися крышами, скособоченные и промокшие насквозь.

«Вон в том окне торчит какая-то бабка, — подумал незнакомец. — Подойду, узнаю: можно ли тут переночевать или остаться перезимовать. Старухам одним тут туго зимой придется. Может, для чего и пригожусь!»

Он подошел к дому, где в окне виднелось лицо старухи, открыл вертушку на калитке и прошел к дверям. Постучал, сначала тихонько, потом посильнее:

«Не иначе, глуховата бабка!»

Наконец, за дверью раздались шаркающие шаги и на пороге появилась баба Лиза:

— Чего надо? У нас здесь нет ничего интересного для тебя! Иди с Богом!»

— Я — Дупель, знахарь. Не подскажешь, милая, где здесь можно ночку переночевать? А уж завтра я дальше пойду.

— Это имя у тебя такое: Дупель? И как ты с ним живешь! По батюшке — то как тебя величают?

— Так и величают: Дупель!

— Ах ты ж Боже мой, Дупель Дупелевич, что ль?

— Сказал же, глупая баба: Дупель! Так и называй!

— А ты меня не срами, милок, я не виновата, что тебя так батюшка с матушкой обозвали! Дупель, так Дупель! Мне все равно! Хоть горшком назовись! А переночевать можно вон в бане у Миши: он в прошлом годе помер, дом перекосился, а баня — стоит! Там и дров немного осталось.

— Баня то где?

— Выйдешь на улицу, обойдешь вокруг моего дома вдоль забора, выйдешь на берег Ниши, там баньку и увидишь. Стоит на берегу позади соседнего дома справа. Только пожар не устрой!

— Не боись, я аккуратно.

Дупель подошел к указанной бане, отнял палку, подпирающую дверь снаружи, и вошел во внутрь.

Тем временем баба Лиза, накинув на плечи кацавейку, перебежала улицу наискосок и вошла в домик, покрашенный зеленой краской.

— Аня! Это я! У нас — то что в деревне творится! Какой — то знахарь Дупель пришел по дороге. Попросился переночевать. Я его в Мишину баню направила. Как ноги — то твои? Все по-старому?

— Болят, хожу вот, по стеночке. Что за Дупель такой? Ты говоришь, знахарь?

— Это он говорит, что знахарь.

— Лиза! Замучили меня совсем ноги! Если к тебе он еще раз придет, попроси меня посмотреть: может чем поможет! Теперь уже не только ходить не могу, так и спать тоже: колени ноют не переставая. А что хоть за мужик?

— Высокий, видный, только плащ брезентовый зеленый, а так во все черное одет. На ногах — кирзачи. На вид лет сорок. Разговаривает как — то неправильно, но я все поняла. Наверное, не из наших мест. Сурьёзный! Хмурится все.

— Как там Сергей? Не встает? Сходи, покорми его. Одна ты у нас осталась ходячая то, да и то не шибко.

— Ходячая, да безрукая! Ты что ль забыла: артрит у меня… Была уже у Сергея. Лежит, повернуться ему больно, не то что встать. Даже до ветру сам сходить не может, так его прихватило! Картошкой накормила, чаем напоила, печь стопила. Еще вечером схожу, проведаю. Ладно, побегу в дом, может Дупель твой заявится. У мужиков вечно чего-нибудь нет: то соли, то спичек…

— Да какой же он мой! Ты его первая встретила, разговаривала с ним, значит — твой.

Дупель растопил каменку в бане, благо дров немного было, протер пыль тряпками, что валялись на лежанках в парилке, да и устроился за столом в предбаннике: проголодался. Достал буханку черного хлеба, шмат сала, луковицу, бутылку с водой. Разложил все на припасенной с собой газетке, да и стал ужинать. Уже стемнело. Только светились по одному окну в трех домах: хозяева тоже вечеряли, наверное. Поел, перешел в парилку: там уже стало теплеть.

«Не угореть бы мне: тяга не ахти. А бабка эта, Лиза, шебутная. Я ей слово, она мне два в ответ».

Когда все дрова сгорели, каменка нагрелась. В бане стало тепло. Дупель повесил свой плащ напротив печи — сохнуть, сам положил на лежанку поддевку, под голову котомку с положенным туда поленом, и заснул.

Под утро все тепло из бани выдуло, стало зябко и Дупель проснулся. Он лежал, свернувшись калачиком на лежанке, накрывшись своим плащом и мелко дрожал.

«Похоже зимовать в этой бане нельзя: если сейчас при плюсовой температуре по утру такой холод, что будет зимой, в мороз? Надо договариваться со старухами о пансионе или уходить в другое место».

Он быстро встал, умылся еще тёплой водой из бака в каменке, оделся и вышел на берег Ниши. Там он застал Лизу, которая, набрав с мостков два ведра воды, несла их на коромысле в свою избу. Он подошел к ней, отобрал ведра и сам потащил их за ней следом.

— Куда ставить? В сенях или на кухню занести?

— Оставь в сенях. Когда надо будет сама в избу занесу. Проходи, чаем угощу. Только ни белой булки нет, ни хлеба: закончился, одни сухари остались. До автолавки на дорогу некому сходить.

— У меня чёрный хлеб есть. Сейчас принесу.

Дупель сбегал в баню за хлебом, и они с Лизой уселись чаевничать.

— Мил человек, вот скажи мне: можешь полечить мои руки, а то артрит замучил, у Анны — колени: еле ходит, а у Сергея спину: разогнуться не может, даже домой в город не уехал! Не Болотница у нас, а инвалидная деревня.

— Могу, почему нет. Поставь около стола ведро на четверть наполненное водой. Неси шерстяной платок, стели его на стол, клади на него руки, ладонями вниз.

Дупель накрыл сверху кисти рук Лизы концами платка, положил поверх них свои ладони и замер, закрыв глаза. Лиза с испугом молча смотрела на него. Она думала, что тот заварит какие-нибудь сборы трав, будет делать примочки, но к такому лечению она не была готова.

Примерно через каждые десять минут он что-то стряхивал со своих рук в ведро. Через час Дупель наконец отпустил ее руки, а ведро вынес на улицу и вылил в нужник.

— Надевай шерстяные варежки и не снимай до самого вечера. Я приду, еще один сеанс проведу. А сейчас проводи меня к Анне — займусь ее лечением.

У Анны все повторилось. Только шерстяной платок был уложен на колени, а руки Дупеля лежали на них же поверх платка.

Пока он занимался лечением, Лиза сбегала к Сергею и предупредила о скором приходе знахаря. У него уже закончились таблетки «Найз» и боль в спине мучила его последние два дня, не отпуская ни на минуту при малейшем шевелении. Поэтому он с нетерпением ожидал прихода Дупеля.

Тот вскоре появился в его доме, подошел к страдальцу и наложил обе руки на поясницу Сергея. Потом стал медленно перемещать их вдоль спины, периодически стряхивая с них что-то в стоящее рядом ведро с водой. К концу сеанса боль в спине из острой превратилась в тупую, которую терпеть было значительно легче. Измученный бессонницей, Сергей уснул еще до окончания сеанса лечения.

Было видно, что Дупель тоже сильно устал. Он перебрался в стоящее перед печью кресло, накинул на себя ватник и тоже уснул. Пришедшая позже Лиза не стала его будить, а занялась обедом: и Анна, и Сергей, и знахарь спали.

Часа через два Дупель проснулся, пообедал и спросил у Лизы: водится ли в Нише рыба?

— Рыба то водится, да только сейчас поздняя осень: она уже нагулялась и готовится к зимовке. Ловиться она сейчас не будет!

— Ну, это мы еще поглядим: будет или не будет. Часам к четырем жди с рыбой. Половина — твоя, только при условии, что мне из рыбы уху сваришь и пожаришь.

— Ты сначала поймай, потом условия ставить будешь! Я вот что подумала: в бане холодно ночевать. Оставайся-ка ты здесь у Сергея: на печке тепло, места много. Там бы, конечно, лучше Сергея положить, да ему с больной спиной не забраться. Пока ты рыбу ловишь, я печь то натоплю.

Рыбы Дупель наловил много: четырех подлещиков по полкило каждый да трех окуней грамм по триста весом. Отдал Лизе. Та сразу приступила к готовке: из окуней уху варить, а подлещиков — жарить.

Пока Лиза готовила ужин, знахарь успел провести сеансы лечения с Анной и Сергеем. Оба сказали, что почувствовали большое облегчение. Перед сном и Лизу полечил: у нее опухоль на суставах пальцев рук стала заметно уменьшаться.

— Еще пара дней — и все поправитесь! Только свои болячки не запускайте. Объясню потом, что делать для этого надо.

Спать Дупель лег у Сергея в доме: тепло и удобно. Жизнь налаживалась.

Глава вторая

Утром Дупель опять провел сеансы лечения всем болящим. Потом сходил на реку на рыбалку. В этот раз наловил рыбы еще больше: попались две щуки килограмма на два, парочка окуней такого же веса, три леща и четыре подлещика.

Когда все жители Болотницы собрались на обед в доме Сергея, сам собой возник разговор:

— Дупель! Открой секрет: как ты рыбу ловишь? Да, еще так быстро. Два часа — и на два дня еды для четырех взрослых человек, — поинтересовалась Лиза.

— Уметь надо! Ты все равно не поймёшь. Рассказывать — только время тратить.

— Не очень-то и хотелось! — обиделась Лиза. — Вот спроси у меня чего-нибудь — так же отвечу.

— Дупель! А откуда ты в нашей деревне взялся? Где до нас жил? — не выдержала Анна и задала вопрос, очень интриговавший всех присутствующих.

— Да если бы я сам знал откуда! В себя пришел, то есть стал себя осознавать, когда находился в лесу, метрах в ста — двухстах от дороги в Болотницу. Что со мной было до этого — совершенно ничего не помню.

— Как твое имя — помнишь, что знахарь — тоже, читать, писать — умеешь, даже рыбу ловить можешь! А откуда пришел и где был до этого — нет, — встряла Лиза. — Скажи уж лучше, что говорить не хочешь!

— А документы у тебя есть? — поинтересовался Сергей.

— Нет у меня никаких документов: ни паспорта, ни каких-либо справок. Даже не знаю: Дупель — это имя мое или фамилия.

— Как же ты без документов жить собираешься? У нас ведь как: «Без бумажки ты букашка, а с бумажной — человек!» — сказала Анна. — Вот приедет Иван Васильевич, это наш участковый, что ты ему объяснять станешь?

— Не знаю … К тому времени, как он придет, что-нибудь придумаю: «Буду решать проблемы по мере их поступления!»

— Человек ты, Дупель, не простой: во как выражаешься, — включился в разговор Сергей. — Участковый, скорее всего, только весной появится. Вот к тому времени и готовься. А пока я тебе без документов никуда отсюда уходить не советую: попадёшь ты как бомж в кутузку или того хуже — в психушку, будут тебе там усиленно «память возвращать», да так, что и последнюю потеряешь.

— А что делать? Денег ни копейки нет, зимней одежды — тоже, одной рыбой не проживешь. Тем более, что Ниша вскоре встанет, а зимой я рыбу ловить не пробовал.

— Деньги ты, думаю, заработаешь: в этих краях врачей нет — к ним в райцентр ехать надо. А там очереди — жуткие, да и врачей не хватает. Узнают в соседних деревнях, что ты знахарь, да умелый, от пациентов отбоя не будет! Да и я с тобой рассчитаюсь: все деньги, что у меня с собой есть, отдам — пять тысяч, да еще в ноги поклонюсь за лечение! Кстати, ты в моем доме можешь жить. Я тебе доверенность оставлю, чтобы никто не привязался. От руки напишу. А весной, в апреле, сюда вернусь. Тогда и решим, что делать будешь. Да и моими зимними вещами можешь пользоваться: вроде мы одной комплекции.

— Да и я за лечение рассчитаюсь, — добавила Лиза, — деньги у меня есть: и пенсия, и дочка оставила на зиму.

— Я тоже! — сказала Анна. — Впереди зима, еще не раз мы к тебе обратимся. И кормиться втроём дешевле будет. Ты за продуктами к дороге в райцентр ходить будешь: там автолавка два раза в неделю останавливается, даже зимой. А то ноги у нас с Лизой плохо ходят!

— Ну, бабки, вы даёте: уже расписали, чем я заниматься буду. А меня спросили?

— Дупель! Неужто откажешься? Мы тебе делаем хорошее предложение по решению твоих проблем до весны, — добавила Лиза. — А потом уж сам думать будешь! К тому времени, может быть, голова поправится, что-нибудь вспомнишь. Если про голову не соврал, конечно.

— Спасибо, бабоньки! Да и тебе, Сергей, спасибо. Дайте мне время подумать. Нравится мне ваше предложение. Если соглашусь — отработаю, не сомневайтесь. А сейчас пора очередные сеансы лечения проводить. Кто первый?

— Начинай уж с меня, раз в моем доме обедать собрались, — сказал Сергей. — Завтра, если с моей спиной все наладится, после обеда уеду в город. Соседи заждались, наверное.

— Я следующая в очереди на лечение, — проговорил Анна. — А ты, Лиза, пока посуду помой, раз уж я обед готовила.

Завершив лечебные сеансы, Дупель возвратился в дом к Сергею. Мужчины улеглись спать, но не спалось, и они проговорили пол ночи.

— Сергей, а много деревень и народу в округе?

— Справа и слева от Болотницы по эту сторону Ниши километрах в двух — трех находятся две деревни: такие же малолюдные, как и наша. Жители оттуда ходят через Болотницу к дороге, где автолавка останавливается. На той стороне — пять деревень, одна за другой. Тоже жителей мало. На нашу сторону летом на лодках переправляются, а зимой по льду ходят. Опять же к автолавке. На ней и пенсию раз в месяц почтальон привозит. Этот день всем известен, так что народу у автолавки много собирается. А всего в округе не более пятидесяти человек наберется: одни старики. Молодежи нет.

— Расскажи мне, Сергей, чем ты занимаешься?

— Пенсионер уже два года. По льготе на пять лет раньше на пенсию вышел: на химкомбинате работал. Инженером — химиком. Пятьдесят семь лет. Холост. Живу один. Этот дом в Болотнице мне от приятеля достался: здесь раньше его родители жили. Вот и ездил сюда постоянно в отпуск на месяц каждый год. А сейчас — с апреля по октябрь здесь живу.

Помолчали.

— Дупель, я думаю, что ты рассказал не все о своей прошлой жизни. Ни в коем случае не хочу лезть в твои тайны, но у тебя концы с концами не сходятся. Например, все умения, которые ты накапливал всю свою сознательную жизнь, остались при тебе. И в то же время ты ничего не помнишь из того, что произошло с тобой до момента появления в лесу, то есть три дня назад.

На вид тебе за сорок лет. Это немало. Обычно к старости люди прекрасно помнят то, что произошло с ними в детстве, и забывают самые последние свои действия.

Или еще пример. Буквально в двадцати — тридцати метрах от лесной дороги, по которой ты пришел в деревню, находится болото. Причем очень плохое: трясина. Недаром наша деревня называется Болотница. Ты сказал, что стал себя осознавать метрах в ста от дороги. То есть, ты находился на болоте в трясине. Однако сумел выбраться. И одежда, и обувь твои были совершенно сухими, как мне рассказала Лиза, увидевшая тебя раньше всех.

Я хорошо изучил наше болото за пятнадцать лет, что бываю в Болотнице: ежегодно собираю на этих болотах клюкву, но только до конца сентября. Потому что прекрасно знаю: в октябре оно настолько насыщается влагой, что становится непроходимым. Поэтому я и не поверил твоему рассказу.

Тебе я очень благодарен за лечение и совсем не хочу тебе зла, но легенда твоего появления здесь, выдуманная тобой, не выдерживает никакой критики. Если тебе самому трудно придумать что-нибудь более правдоподобное, я готов помочь. Пойми, от этого впрямую зависит твоя дальнейшая судьба.

Дупель молчал. Наконец он сказал:

— Я пока не готов правдиво рассказать свою историю, да никто мне и не поверит, что такое могло произойти на самом деле. Но помощь твою приму с радостью: ты лучше меня знаешь реалии здешней жизни. Нет ли у тебя здесь тутошних газет за последние несколько лет да карты местности. Хочу в памяти восстановить детали.

— Газеты есть, за лето накопились, но не все подряд: часть на растопку использовал. Из карт только атлас автомобильных дорог: он в машине, завтра достану и дам. Телевизора здесь нет: не принимает антенна. От телецентра далеко. Зато радиоприёмником можешь пользоваться.

Они еще долго обсуждали варианты легенды, которой имеет смысл придерживаться Дупелю при разговоре с представителями власти и жителями близлежащих деревень, пока не нашли приемлемый вариант, удовлетворяющий все заинтересованные стороны. Осталось только отшлифовать детали, чем и решили заняться завтра.

Глава третья

Утро следующего дня порадовало деревенских инвалидов не только солнцем, но и значительно улучшимся самочувствием. Сергей после утреннего сеанса лечения, проведённого знахарем, понял, что уже способен совершить поездку на автомобиле в город.

Анна уже не жаловались на колени, а как молодая перемещалась между своим домом и домами соседей, оставив свою клюку в сенях.

Больные руки Лизы перестали доставлять ей неудобства, так как просто не стали болеть.

И все это за три дня! Да таких результатов не могли бы добиться лучшие доктора столичных клиник. Это прекрасно понимали бывшие инвалиды и поэтому испытывали к Дупелю чувство искренней благодарности.

Сергей, как и обещал, отдал ему пять тысяч рублей, написал от руки записку, в которой разрешил проживать в своем деревенской доме и пользоваться всеми вещами, там находящимися.

Кроме того, предложил Дупелю придерживаться следующей легенде:

«Дупель является старинным его приятелем, знакомым еще по жизни в городе. Он приехал в Болотницу по его приглашению, чтобы пережить трудное время, связанное с нападками на него медицинским сообществом в сибирском городке, где последнее время практиковал как знахарь, не имея специального медицинского образования.

По дороге к приятелю в поезде, уже подъезжая к городу, где жил Сергей, на него напали бандиты, отобрали все вещи, документы и деньги, а самого выкинули из вагона. В результате чего он получил травму головы и частичную амнезию, но сумел добраться до Болотницы: помогли добрые люди».

Конечно, легенда имела много белых пятен, нестыковок, даже несуразностей, но была на порядок лучше той, что предложил сам знахарь.

Сергея провожали всей деревней. Старухи даже всплакнули на прощание.

Дупель помог Сергею загрузить в багажник Нивы бочонок с маринованными рыжиками, который и вызвал приступ радикулита у Сергея при попытке погрузки его в автомобиль, бочонки с клюквой и брусникой. Обнявшись на прощание, Сергей завёл автомобиль и уехал, обещая вернуться в апреле.

В Болотнице началась новая жизнь.

Дупель предложил старухам провести с ними программу омоложения, рассчитанную на три месяца. Обещал по ее окончании избавление от всех хворей, приведение их внешнего вида к тому, какой они имели в пятьдесят лет, и, в случае выполнения его предписаний, резкое замедление старения в дальнейшем.

Лиза и Анна слушали его речи как волшебную сказку. Конечно, им очень хотелось омолодиться, но весь опыт прожитых лет говорил о невозможности этого.

— Анна! Что мы потеряем, если согласимся на предложение знахаря? Хуже, чем сейчас нам не станет. Тем более мы уже убедились в его возможностях. Надо соглашаться.

— А что он потребует взамен?

— Да что с нас взять? Я, например, все отдам, чтобы быть здоровой и выглядеть на пятьдесят лет! Недаром говорят: «В сорок пять баба ягодка опять»! А от сорока пяти до пятидесяти — один шаг. Вспомни, что ты вытворяла в те годы.

— Так-то так, да боязно. Давай спросим Дупеля, что он потребует взамен.

Однако ничего сверхъестественного знахарю не понадобилось. Только просьба принять его на довольствие. Он даже обещал помогать с доставкой продуктов от автолавки, ловить рыбу, носить воду и колоть дрова.

И старухи согласились!

Началась у старух жизнь, полная загадочности и неизвестности.

Ежедневно Дупель проводил с Лизой и Анной сеансы оздоровления, заключающиеся в прямом воздействии на них посредством своих рук неизвестными полями, генерируемыми его организмом. Обучал правильному дыханию, комплексу спортивных упражнений. Все это в целом омолаживающе действовало на организм женщин. И уже через месяц они стали замечать происходящие с ними изменения.

Но первыми это заметили жители близлежащих деревень, ежемесячно появляющиеся в Болотнице на пути к автолавке. Сначала они удивлялись тому, что Лиза и Анна прекратили жаловаться на свои болячки, потом стали замечать уменьшение количества морщин и седины на голове, улучшение осанки.

К концу второго месяца занятий по омоложению результаты стали настолько заметны, что скрывать их стало невозможно. И хоть жители Болотницы не говорили о причинах таких изменений, но сложить два плюс два было несложно.

«Это все делает знахарь! Сначала вылечил старух от их главных болячек, потом взялся за общее оздоровление организма», — думали соседи.

И пошли болящие к Дупелю просить вылечить их самые неприятные болезни. Знахарь брался за лечение не всех болезней, но, если уж брался, то максимум за пять дней больные становились здоровыми. Такса у него была не менее пяти тысяч рублей за полное излечение в зависимости от недуга. Одновременно он лечил не более двух человек, причем суббота и воскресенье у него были выходными днями.

Через три месяца Лиза и Анна настолько помолодели, что старые подруги из соседних деревень часто считали их приехавшими в гости дочерями.

Слава Дупеля как отличного знахаря широко распространилась по окрестностям. К нему стали приезжать больные из райцентра. Пришлось Лизе и Анне брать болящих на постой. За пять месяцев: с ноября по апрель Дупель вылечил более сорока человек, заработал около трёхсот тысяч рублей. Приоделся: по его заказу водитель-продавец автолавки привез ему приличную одежду и обувь.

Дупель очень внимательно изучил атлас дорог, оставленный ему Сергеем, прочитал все газеты в доме, что отыскал. Постоянно слушал передачи по радиоприемнику, в том числе на немецком и финском языках. И только головой крутил от полученной информации.

Этот новый мир отличался от его мира очень сильно: Российская Федерация территориально включала в себя и Новгородскую республику, и Московское государство, и Сибирское княжество. Во главе его стоял президент, избираемый всеобщим голосованием всего народа. Сейчас это место занимал господин Медведев, выбранный два года назад. Прежний президент занял пост Председателя правительства. Также имелась Дума и Совет Федерации. Дупель никогда особенно не интересовался властными структурами как своей республики, так и той, где сейчас находился. Здесь он чувствовал себя временным человеком.

В начале апреля вернулся в Болотницу Сергей. Он не узнал Лизу и Анну: посчитал, что это в гости к старухам приехали их дочери. А когда разобрался, то сразу пристал к Дупелю с просьбой провести омоложение и ему. Тот, конечно, согласился.

Такая жизнь продолжалась до середины мая, когда в Болотницу приехал местный участковый Иван Васильевич. До него еще зимой доходили слухи о знахаре из Болотницы, но он не особенно в них верил: ну какой знахарь мог появиться в деревне, где живут две старухи? Что ему там делать? Потом его прихватила застарелая язва желудка. Положили Ивана Васильевича в ведомственную больницу, разрезали, зашли, сказали, что все нормально. А жене объявили, что рак, и осталось жить мужу не более года.

Он и сам чувствовал, что что-то не так. Допросил жену с пристрастием, и она ему выложила всю правду. Вот тут-то он и вспомнил о деревенском знахаре. И, не откладывая дело в долгий ящик, поехал в Болотницу.

В деревне участковый был до крайности удивлен цветущим видом бывших старух — деревенских старожилок: Лизы и Анны. Поговорил с ними, расспросил, сделал выводы и направился в дом Сергея. Знахаря там не нашел: тот был на рыбалке. Пришлось разговаривать с Сергеем.

Тот выдал участковому подготовленную легенду появления Дупеля в Болотнице. Разговор был долгий. А тут и сам знахарь появился. Слово за слово, пообещал Дупель выздоровление Ивану Васильевичу за услугу: найти ему чистые документы, хотя бы только паспорт.

«Паспорт — то не проблема достать, да где гарантия, что вылечит меня знахарь? Пообещаю, достану, покажу, но отдавать не буду, пока мне врачи не подтвердят полное выздоровление»!

Так и порешили: «сначала стулья, потом деньги».

Правда предупредил знахарь участкового, что тянуть нельзя: чем раньше он сможет приступить к лечению, тем лучший будет результат. С тем и отбыл Иван Васильевич в райцентр.

Для участкового, двадцать с лишним лет проработавшего на этой должности, нет нерешаемых задач в своей «епархии», тем более, что на кон поставлена собственная жизнь.

Самое главное — знать, куда обратиться. А Иван Васильевич прекрасно это знал: в морг. Постоянно, зимой чаще, летом реже в морг отправляли умерших бомжей, до которых никому не было дела. Иногда и ему приходилось этим заниматься.

Работники морга — зачастую пьяные в дупель, за бутылку, две водки готовы были отдать все документы, найденные на умершем бомже. Те, как правило, старались их спрятать так, чтобы не потерять: документы представляли большую ценность. Поэтому, зачастую, у привозимых в морг бомжей, документы были очень хорошо спрятаны, а медицинским работникам шарить по одежде грязных, часто завшивевших трупов, разыскивая документы, было невместно.

Поход в морг закончился успешно: два паспорта умерших бомжей оказались в кармане ушлого участкового. Один из них был отложен сразу: этот бомж находился в розыске за совершенное преступление. Второй в этом отношении был чист: это был паспорт мужчины на имя Дурова Павла Максимовича, сорока семи лет, выданный двенадцать лет назад. Ранее он был зарегистрирован в областном центре, но уже восемь лет назад регистрация была аннулирована, а новая — не проведена. Лицо на фотографии не очень было похоже на лицо знахаря, но, как говорится, были варианты.

Иван Васильевич, предварительно встретившись с работником УФМС, договорился о срочной, внеочередной замене паспорта жителю деревни Болотница, которая находилась под его контролем. Причина была очень убедительна: при очередной проверке документов у Дурова участковый сам нечаянно уронил их в разогретый битум, которым Дуров собирался смолить лодку, в результате чего паспорт был испорчен. Он обещал в течение двух дней привезти этого Дурова, имеющего при себе фото на паспорт, и оформить все документы, объясняющие необходимость его замены. Такое участие в судьбе Дурова объяснил собственной виной в порче паспорта. Конечно, получил обещание все сделать предельно быстро.

После сдачи гражданином Дуровым в УФМС испорченного паспорта и новой фотографии в присутствии Ивана Васильевича и оформлении необходимых разрешительных документов, было объявлено, что паспорт будет готов в течение недели.

Следующие пять дней Дупель усиленно занимался лечением участкового. Наконец, объявил о положительном результате. После этого вместе с Иваном Васильевичем уехал в город, где тот прошел обследование в больнице и был признан совсем здоровым.

Они также вдвоем посетили областное УФМС, где знахарь получил паспорт.

Иван Васильевич предложил зарегистрировать его по месту жительства в деревне Болотнице в доме Сергея и взялся это быстро сделать.

Уже через три дня Дупель стал гражданином Дуровыми Павлом Максимовичем, официально проживающим в Болотнице.

Все были довольны: и участковый, и знахарь. Процесс легализации успешно завершился.

Глава четвертая

К концу июня Сергей полностью прошел курс омоложения и выглядел даже моложе, чем Лиза и Анна: лет так на сорок — сорок пять.

Один только Дупель практически никак не изменился.

Наехавшие в ближайшие деревни дачники, сразу прослышав о знахаре из Болотницы, немедленно выстроились к нему в очередь на лечение.

Однако, были и недовольные: некоторым болящим знахарь в лечении отказывал. По какому принципу он их отбирал — было неясно, а сам Дупель этого не объяснял. Обиженные скооперировались и накатали на него «телегу» в райцентр, обвинив во всех смертных грехах, а главное: занятии целительством без диплома о медицинском образовании.

Разбираться с жалобой в Болотницу приехал участковый Иван Васильевич. Он встретился с Дупелем и Сергеем и предупредил о грядущих проблемах. После обсуждения ситуации на совете мужчин было решено не доводить дело до больших неприятностей, а знахарю на время покинуть негостеприимную Болотницу: к осени дачный сезон закончится, жалобщики разъедутся по домам, те, кто успешно вылечился, напишут благодарственные письма и все закончится. Тогда и вернуться можно будет.

Хотя всем было ясно: если Дупель уедет, то едва ли вернётся обратно в деревню. Новые знакомые, новые дела, новые обстоятельства закрутят его в новой жизни. Болотница останется для него в качестве «запасного аэродрома», на совсем уж плохой случай.

Сергей вызвался отвезти Дупеля в райцентр, откуда можно уехать хоть на автобусе, хоть на поезде на «все четыре стороны». Но Иван Васильевич сказал, что все равно завтра возвращается в райотдел на службу и может прихватить с собой Дупеля. Тем более, что он на служебных Жигүлях. Так и порешили.

Лиза и Анна наготовили знахарю с собой в дорогу столько еды, что ею можно накормить целый взвод солдат. Конечно, всплакнули, обнялись, приглашали приезжать …

С Сергеем Дупель простился по-мужски: только обнялся и пожал на прощание руку.

Знахарь уезжал в неизвестность. Как подозревал Сергей, тот плохо представлял себе реалии жизни в России. Уже хорошо, что у него был неплохой запас денег, чистые документы и некоторый опыт общения с простыми людьми. Кто такой Дупель на самом деле — он даже не догадывался. Но, похоже, появился на дороге в Болотницу сразу, ниоткуда.

«Из космического пространства», — единственное, что приходило ему в голову. — Но тогда откуда тот знает русский язык, хоть и говорит не всегда внятно и понятно, как будто язык для него не родной».

На следующее утро знахарь с участковым выехали из деревни и уже через полтора часа прибыли в райцентр Бологое.

Иван Васильевич отвёл Дупеля в местное отделение сбербанка, где тот открыл счет, на который положил четыреста тысяч рублей. Участковый настоятельно советовал это сделать.

— А потом обязательно оформи кредитную карточку — с ней намного удобнее, — рекомендовал он.

Затем отвёз на железнодорожный вокзал, где они распрощались.

Еще перед отъездом Дупель долго выспрашивал Сергея о наиболее привлекательных местах, в которых тот хотел бы жить. Лучше побережья Черного моря тот не мог больше ничего посоветовать. Правда, последний раз Сергей побывал там двадцать лет назад, но впечатления от той поезди остались незабываемые.

По большому счету Дупелю ехать было все равно куда, но и на море он с удовольствием бы побывал. Поэтому купил карту России, отдельно черноморского побережья, приобрел билет до Сочи на прямой поезд из Санкт-Петербурга, проходящий через Бологое, в купейный вагон и уже через три часа разместился на нижней полке купе.

На двух верхних полках храпели пьяные попутчики, которые даже не проснулись при появлении нового пассажира. Внизу сидела миловидная женщина, не отрывающая взгляда от проносящихся мимо пейзажей за давно не мытым окном вагона. Она только кивнула на приветствие Дупеля, и тут же отвернулась к окну.

«Попутчики попались мне еще те …,- подумал Дупель, усаживаясь на свою полку. — Не успели от Питера отъехать, как нажрались. А дама даже очень ничего, правда, молода для меня: лет тридцать — тридцать пять. Надо же, впервые о даме как о женщине подумал! В мои то годы»!

Дупель развернул свернутую в рулон постель и лег сверху, не раздеваясь.

«Спать неохота, читать — нечего. Посмотрю ка я путеводитель по побережью: зря что ли его на вокзале купил»!

И, больше не обращая внимания на отвернувшуюся к окну даму, углубился в изучение путеводителя.

Примерно через час Дупель решил, что пора перекусить: в животе бурчало. Он открыл саквояж, презентованный ему Сергеем: брать в путешествие свою котомку он не рискнул. Правда и саквояж был не «первой свежести»: им пользовался еще отец Сергея. Достал оттуда жареную курочку, хлеб, свежий огурец и с аппетитом стал обедать. Дама не смотрела на него, но часто сглатываемая ею слюна ясно говорила, что она голодна.

— Не хотите присоединиться? — предложил Дупель. — Все деревенское, свежее, только утром приготовленное.

— Да нет, не стоит, Вам и самому мало!

— Не стесняйтесь! У меня еще много: и пироги с капустой и расстегаи с рыбой. Соседки в дорогу приготовили. Жаль, чая нет.

— Чай я сейчас принесу. Вам один стакан?

— Один. Павел, — представился Дупель.

— Ирина! — сказала дама. — Сейчас за чаем схожу. — И вышла из купе.

Спустя две минуты она с двумя стаканами чая в металлических кружевных подстаканниках вернулась в купе. К этому времени стараниями Дупеля на салфетке перед Ириной лежала аппетитная куриная грудка и два пирога. Не чинясь, она тут же приступила к трапезе.

Утолив первый голод, попутчики сразу начали неспешный разговор: о погоде, родственниках, работе, цели путешествия.

Дупель представился холостяком, медицинским работником, направляющимся на юг с целью не только отдохнуть, но и попытаться устроиться там жить: якобы продал дом в деревне и хочет начать новую жизнь, но уже у моря.

Ирина заинтересовалась словами Дупеля и уточнила, какие болезни он может пользовать. Мол, она знает место, где нужны врачи — специалисты по женским болезням. Там можно и жилье снять, и деньги неплохие заработать. Сама она живет в Лоо, это около Сочи, держит недалеко от пляжа небольшое кафе на пять столиков, разведена, детей нет. Имеет у моря маленький собственный дом, сдаёт комнату отдыхающим. Сейчас возвращается из Питера. Жила у тетки. Совсем замучилась: та сердечница, постоянно приступы стенокардии. Тётка оформила на нее завещание: боится, что все достанется не родным людям.

Раньше она постоянно приезжала к ней в Лоо отдыхать на море, но в последнее время сильно сдала, болеет. Можно было бы еще у тетки пожить, но кафе требует присмотра. И так две недели на посторонних людей все брошено! Получила сегодня утром из дома сообщение, что там проблемы: какие-то непонятные люди появились, угрожают, хотят встретиться с хозяевами кафе, хотя «крыша» у нее надёжная, рассчитывается она с ней вовремя… Все бросила, собралась и сразу на вокзал: даже поесть ничего в дорогу не взяла.

Дупель ей посочувствовал. Сказал, что он может и женские болезни лечить, но пока не решил, где остановиться: Сочи и окрестности плохо знает, на море — первый раз собрался. Советовали ему попробовать в районе Адлера остановиться. Там отдыхающих много, без работы не останется.

— Я в Сочи родилась, прожила больше тридцати лет, и никому бы не посоветовала в Адлере жить: отдыхающих — тьма, с пресной водой и электричеством — проблемы, рядом аэропорт и т. д. Вот у нас в Лоо — жизнь: поселок небольшой, но благоустроенный, своя железнодорожная больница, кинотеатр, магазины, сообщение с Сочи — отличное. Много еще преимуществ.

Она помолчала.

— Я могла бы предложить комнату в моем доме: поживете, приглядитесь, может понравится, так в Лоо и задержитесь. Тем более, врачи по женским болезням всегда в дефиците, без работы не останетесь.

— Спасибо, подумаю. А комната свободна? Не придется людей с места ради меня сгонять?

— Да что Вы говорите! Еще перед моим отъездом в Питер отдыхающие съехали: дом пустой стоит. Соглашайтесь, не пожалеете! Я с Вас денег не возьму, хоть сейчас и самый сезон. Заодно и меня посмотрите: может надо полечить.

— А на что жалуетесь?

— Да конкретно ни на что, но, чувствую, надо бы провериться, что-то на сердце неспокойно.

«Вот женщины — удивительные люди: незнакомому мужчине, в поезде, про свои болячки рассказывают! Да еще приглашают в гости. Ну, мне все равно, где останавливаться, не понравится — уеду. Решено, принимаю предложение»!

В десять часов утра Дупель с Ириной вышли в Лоо, и спустя двадцать минут уже входили в ее домик, расположенный на второй линии, метрах в двухстах от моря.

Домик был небольшой: спальная хозяйки, гостиная, кухня, комната для отдыхающих. Удобства: туалет и душ — во дворе.

Недалеко больница, два магазина и иринино кафе.

— Павел, вот Ваша комната. Располагайтесь, а я сейчас сбегаю в кафе: сердце что-то болит. Что там случилась? Я — скоро: одна нога туда, другая обратно.

Комната Дупелю понравилась: с большим окном, в пристройке к дому, хорошо отделанная. Даже имеет отдельный вход. Проведена вода, есть раковина. Удобства, правда, во дворе. Не графья! В Болотнице похуже было, и ничего. Кроме того, можно ее использовать для приема больных, не мешая хозяйке.

«Остаюсь»!

Глава пятая

Ирина пришла очень расстроенная: на месте ее кафе приезжие армяне хотят построить ресторанчик. Предлагают продать кафе за приличные деньги. Даже место в нем работать предлагают: кем-то вроде снабженца. Обеспечивать ресторан продуктами, постольку опыт есть, связи с поставщиками налажены, отзывы о ней хорошие. «Крыша» молчит, не собирается вступаться, значит: купленная. Похоже, надо соглашаться: что может сделать одинокая женщина против такого наезда? Как говорят: «Быть бы живу!»

Дупель сочувственно кивал, но советовать ничего не торопился: она хозяйка, живет здесь уже много лет, обстановку знает. Сама выберет для себя наилучший вариант.

Дупель прогулялся по Лоо, сходил на море, искупался, перекусил в иринином кафе. В целом, здесь ему понравилось: увиденное не слишком отличалось от рассказанного Ириной.

«Здесь вполне можно попробовать пожить какое-то время, а потом будет видно».

Дупель совсем не походил на отдыхающего ни своим видом, ни одеждой. Решил походить по лавкам и магазинам — прибарахлиться. Но один не решился, попросил поучаствовать в этом непростом деле Ирину. Она с радостью согласилась. Сначала они сходили в салон-парикмахерскую, где Дупеля побрили и постригли по последней моде: он сразу помолодел лет на пять. Потом приобрели для него светлый костюм и в тон ему туфли. Затем летний светлый плащ и бейсболку на голову. Когда дома он надел на себя все купленное, то Ирина, взяв его под руку и стоя перед зеркалом сказала:

— Тебе не кажется, что мы очень неплохо смотримся вдвоем? На вид тебе лет сорок, мне — чуть за тридцать … Чем не пара?

На что Дупель только хмыкнул. Он совершенно не собирался не только жениться, но и задерживаться в Лоо на длительное время.

— Паша! Ты обещал посмотреть меня и полечить, если надо. Давай сейчас, все равно уже вечер, и мы никуда не пойдём.

— Хорошо, раздевайся до купальника и ложись на кровать. Когда будешь готова, позови меня.

Спустя минут десять Ирина пригласила его в свою спальную. Она лежала на кровати накрывшись простыней. Дупель подошел, откинул простыню: Ирина лежала полностью обнажённая, глаза ее были закрыты.

— Я решила, что все равно придется раздеваться, иначе как же ты сможешь меня осмотреть, — проговорила она, приоткрыв один глаз.

Дупель с невозмутимым видом оглядел ее с ног до головы. Потом медленно стал перемещать руки, не касаясь тела, задерживаясь в некоторых местах. Эти манипуляции продолжались около получаса. Ирина даже успела заскучать. Она никак не ожидала от Паши таких действий.

— Ирина, тебе надо немедленно заняться своим здоровьем, — сказал Дупель и стал перечислять все болячки, которые обнаружил.

Некоторые Ирине были известны, о других она услышала впервые. Чем больше Дупель говорил, тем сильнее сжималась женщина, постепенно натягивая на себя простыню.

— Для того, чтобы полностью вылечиться, я должен проводить с тобой два сеанса в день в течение недели. Думаю, больше не понадобится. Первый проведу прямо сейчас. Закрой глаза и лежи неподвижно.

Дупель начал совершать пассы руками над ее телом. Ирина почувствовала приливы тепла и покалывание в тех местах, над которыми задерживались руки знахаря. Она наблюдала за его действиями сквозь ресницы, и наконец начала понимать, что Паша ее действительно стал лечить.

К концу сеанса лицо Дупеля посерело: видно было, что он устал.

— На сегодня все. Дай мне что-нибудь поесть: очень много энергии пришлось потратить на твое лечение. Но это первый раз, затем будет полегче. А потом спать: я очень устал.

Когда Дупель уснул в своей комнате, Ирина еще долго сидела на кухне, стараясь привести мысли в порядок. Она никак не думала, что Паша действительно лекарь. Хотела завязать ни к чему не обязывающую интрижку с мужчиной, который ей неожиданно понравился еще в поезде. Теперь же все в корне менялось: она стала надеяться, что он действительно сможет ей помочь. О том, что он хороший врач она поняла, когда тот стал перечислять ее болячки, некоторые она знала, о других догадывалась, а о наличии третьих — даже не подозревала.

«Как же мне повезло, что я сумела затащить его к себе домой: теперь пока меня не вылечит — никуда его не отпущу»!

Как и предполагал Дупель, недели хватило, чтобы здоровье Ирины полностью восстановилось. Она это почувствовала еще раньше, когда у нее пропала бессонница, боли в сердце и желудке, восстановилось зрение …

«Это надо! Всего тридцать семь лет, а столько болячек! Было! Надо срочно посоветовать подругам пройти курс лечения у Паши, а то еще уедет: ищи потом ветра в поле»!

— Паша! Я переговорила с тремя моими лучшими подругами: они тоже хотят пройти курс лечения у тебя. Сколько это им будет стоить?

— В зависимости от болезней, но не менее ста тысяч рублей. Сначала я должен их осмотреть: может быть я не смогу вылечить некоторые болезни.

— Тогда они завтра вечером придут. После работы, часов в семь. Нормально?

— Хорошо. Я уже восстановился после того, как закончил с тобой. Теперь могу снова работать. Кстати, что ты решила делать с предложением армян?

— И это ты называешь решила! Они мне просто выкрутили руки, очень вежливо, с улыбками, объяснением, почему это мне выгодно сделать. Завтра идем к нотариусу с договором купли — продажи.

— Хоть цену-то нормальную дали?

— Нормальную. Но работать я к ним в ресторан не пойду, что-нибудь свое опять придумаю. Может, ты чего присоветуешь?

— Нет, в этих делах я плохо разбираюсь. Сама решай!

После осмотра трех женщин Дупель взялся лечить только двух, да и то под давлением Ирины.

— Ты понимаешь, что по сравнению с тобой у них все так запущено, что … надо не менее двух недель ими заниматься, да и то полной уверенности в благоприятном исходе у меня нет. А у третьей — щитовидка настолько плоха, что только оперативное вмешательство может быть поможет, а я этим не занимаюсь.

— Так ей что, совсем мало времени жить осталось?

— Я не Господь Бог, только он все про всех знает. Но, думаю, ты права.

— Сколько лечение будет стоить?

— С каждой возьму не менее двухсот пятидесяти тысяч. Слишком тяжело мне придется, да и восстанавливаться долго. Ты им об этом скажи. Пусть в больницу сходят, врачам покажутся, проконсультируются, а то будут думать, что я их на деньги развести хочу, а на самом деле они здоровые.

Только через две недели Дупель снова увидел своих будущих пациенток, причем трех.

— Павел Максимович! Христом Богом прошу, возьмитесь за мое лечение! Врачи говорят, что щитовидка так запущена, что и операция не поможет. Только чудо!

— Я тогда берусь лечить, когда уверен, что это в моих силах. У Вас же прогноз: пятьдесят на пятьдесят. Не хочу обнадеживать попусту.

— Ну, пожалуйста! Никаких к Вам претензии с моей стороны не будет! Я Вам заранее пятьсот тысяч рублей отдам. Получится, так получится, нет — так нет! Только возьмитесь.

Ирина тоже просила Дупеля помочь своей подруге: двое детей малолетних останутся без матери, хотя семья и богатая: два дома имеют, дачникам сдают. В итоге Дупель сдался.

— Удивительно, почему вы все такие больные? Вроде у моря живете, фрукты — овощи круглый год едите … не откроешь секрет, Ирина?

— Точно мне неизвестно, но раньше мы все жили на горе, в километре отсюда, там дом после войны построен был. Горцы говорят, в плохом месте. Родители у нас тоже рано умерли. Сначала отцы. Мы в пятнадцать лет все учиться в техникум уехали, в Сочи. Домой редко приезжали. Потом оползень был и дом завалило. А фундамент у дома хороший был, мощный, старинный. На этом месте раньше лабаз был. Матери наши в Лоо к морю перебрались, но тоже прожили недолго. Может быть, из-за этого?

— Своди меня на место, где дом стоял. Похожу вокруг, посмотрю. Может чего и пойму.

— Пошли сейчас. Все равно нечего делать.

До места добирались по гравийной дороге, круто идущей в гору сразу за последними домами Лоо. Прошли мимо аула горцев и свернули влево. Там уж дороги не было, только тропа осталась. Сразу видно, что сюда людей мало ходит.

— Я ближе не пойду! После твоих слов — боюсь. Прямо иди, метров пятьдесят, и увидишь развалины дома, заваленные оползнем. Я пока здесь, на камне посижу.

Дупель подошел к разлому, куда оползень утянул развалины дома, все осмотрел, потом поднялся наверх и начал ходить вокруг, что-то бормоча себе под нос. Примерно через полчаса вернулся к Ирине, и они пошли обратно в Лоо.

— Что там? Узнал что-нибудь? — волновалась Ирина.

— Да, место плохое. Почему же ваши родители не послушались местных жителей и стали там строиться?

— Не знаю, мы маленькими были, нам не говорили. Наверное, из-за фундамента: дело было после войны, денег у людей мало было, чтобы с нуля строиться. А что в этом месте плохого?

— Да как тебе попроще объяснить. Там близко к поверхности под землей подходит какой-то ход. От него так и тянет чем-то потусторонним.

— Вход в Ад? — ахнула Ирина.

— Ну ты и скажешь! В Ад. Не думаю, что по какому-то ходу под землёй можно отсюда в Ад попасть. Не под землей Ад находится! Этот ход в какой-то другой мир ведёт. В другое измерение.

— Почему же никто этот ход еще не раскопал? И в тот мир не прошел?

— А кто про ход знает? Я да ты. Вот проговоришься кому-нибудь, тебя туда черти за это и утащат!

— Да ну тебя! Что пугаешь бедную слабую женщину. Тебе смешки, а я ночь спать не буду! Придём в Лоо, в церковь схожу, свечки поставлю.

— Свечки — это, конечно, хорошо, но постарайся о нашем разговоре никому не говорить: как бы чего плохого не вышло.

Когда они спустились в Лоо, Ирина направилась в церковь, а Дупель — к морю.

«Никак я опять ход нашел? Разве мало было мне тех раз? И ведь теперь не скажешь: «Не знаю, что это такое»! Похоже, мне на роду написано по ним ходить».

Глава первая

Алексей Громов был смышленым пареньком, постоянно интересовавшимся всем новым, необычным. Успешно окончил школу, затем медицинский институт в Великом Новгороде — столице Новгородской республики, где имел честь родиться и жить, попал в армию на два года, прослужил лейтенантом в госпитале в областном центре N, где лечились, в основном, отставники и ветераны войны. Специализировался как «терапевт широкого профиля».

Без сожаления покинул ряды вооружённых сил, когда пришло время, и вернулся в родной город на северо-западе Новгородской республики, где устроился участковым терапевтом в поликлинику. Мог, конечно, поселиться и в другом городе: республика раскинулась от Балтийского моря до уральских гор и от северного Ледовитого океана до Московского государства. На северо-западе граничила со Швецией, занимавшей весь Скандинавский полуостров, включая Финляндию и Норвегию, как отдельные ее области. На западе — с конфедерацией прибалтийских государств. На юге — с Московским государством по линии: Великие Луки — Тверь — Ярославль — Нижний Новгород — Пермь — Екатеринбург. На востоке — с Сибирским княжеством по Уральским горам.

Павел решил жить с родителями в родном городе. С жильём в республике было плохо: его предоставляли властные органы, а самому построить, особенно в городе, было практически невозможно: строительные материалы частникам не продавались, все нормировалось. Поэтому жил с родителями в двушке, где был прописан до ухода в армию. Они оба работали на заводе: отец механиком в цехе, мать комплектовщицей.

Алексей работой своей в поликлинике был недоволен: получал копейки: ни с девушкой познакомиться, ни в ресторан сходить. Да и в двушке, где одна комната — проходная, в которой ему приходилось жить, особо не загуляешь. Школьные друзья разбрелись кто куда: разъехались по другим городам, женились, завели детей… В поликлинике тоже тоска: работа неинтересная: в основном простуды и грипп у пенсионеров лечить приходится, да жалобы на здоровье выслушивать. Если какая болезнь посложней, то к специалистам направлял. Было в поликлинике несколько молодых медсестёр и врачих, да они сразу разговор о замужестве заводили. А оно Алексею надо? Не имея ни кола, ни двора, ни денег!

Когда отец предложил дачу в деревне строить с расчётом по выходе на пенсию туда с матерью жить отправиться, Алексей эту идею с восторгом поддержал.

У своего сослуживца отец купил дом в деревне, доставшийся тому в наследство. Задешево: дом был старый, нижние венцы прогнили, крыша текла … Одно хорошо: участок при доме большой — тридцать соток, да от города недалеко.

Пришлось отцу и автомобиль покупать у того же приятеля: старый вездеход, в просторечье «буханка». Хорошо, что у отца руки тем концом были вставлены: автомобиль быстро привел в порядок. И стали они с Алексеем каждую субботу и воскресенье, и все праздники проводить в деревне: дом ремонтировать. Оказалось, что его быстрее разобрать, да новый на старом фундаменте поставить.

За три года поставили новый дом: пятистенок. Баню, сарай, колодец в порядок привели. Мать участок освоила: на огороде овощи растила, несколько яблонь и ягодных кустов посадила. Пришло время на пенсию родителям выходить. А Алексею к тому времени уже тридцать стукнуло.

Переехали они в деревню: нарадоваться не могли: воздух свежий, чистый. Река, лес рядом. Соседи спокойные, приветливые, такие же пенсионеры. Коренных жителей мало в деревне осталось, да и те сильно пьющие: с ними отец дела старался не иметь. Одно плохо: болеть часто стали. Алексей, конечно, лечил родителей, да очень уж болезни одна другой страшнее к ним привязывались. За три года и сгорели.

Остался Алексей один: сам в родительской двушке в городе жил, да по старой памяти в деревенский дом часто наезжал: нравилось ему там. Стал замечать, что после посещения деревенского дома самочувствие его значительно улучшалось.

Как-то разговорился он с местными деревенскими старожилами под рюмку чая, они ему много интересного рассказали: место, где их деревенский дом стоит, издавна считалось не хорошим. Люди в этом месте долго не жили: болели и умирали. А иногда и просто пропадали. Потому и продал дом сослуживец отца, и деньги за него смешные взял.

Очень заинтересовала эта новость Алексея. Теперь надолго он в доме не оставался, а, приехав в деревню, исследовал все вокруг. Даже счётчик Гейгера привозил, различные анализаторы. Но ничего особенного не находил. Правда, вспомнил, что когда старый дом разобрали, то подпол песком засыпали: там была яма под хранение продуктов вырыта. Отцу он сырым показался, заплесневелым. Да и запах оттуда неприятный шел. Отец думал, эта сырость и в дом полезет. Лучше отдельно рядом ледник выкопать.

И стал Алексей потихоньку, не торопясь, откапывать подпол, благо он песком всего на сантиметров пятнадцать сверху был засыпан. За одно лето все сделать не успел: приходилось песок насыпать в мешки и уже их вытаскивать наружу. В то лето отпуска у него не было, поэтому работал только по субботам и воскресеньям.

К середине следующего лета подпол был откопан. Что дальше с ним делать Алексей не представлял. Да и не уверен был, что занимается нужным делом: по правильному пути идет. Решил прерваться до следующего года, подумать, набрать информацию, да и с умными людьми проконсультироваться не мешало бы.

Прошел еще год. За это время Алексей облазил весь интернет, перелопатил кучу информации и только на нескольких сайтах обнаружил сведения о местах, где люди долго не живут, болеют, хотя никаких явных аномалий, доказывающих влияние этих мест на их организм не замечено.

Там делалось несколько совершенно фантастических предположений, два из которых особенно привлекли его внимание. Якобы из каких-то старых монастырских летописей известно, что рядом с такими местами проходят подземные ходы прямо в Ад, и второе — это места выхода неизвестной людям силы, которая по-разному на них действует. Это энергия такая. Одних лечит, других в могилу укладывает.

В сверхъестественное Алексей не верил, но больше никакой информации, хоть как-то объясняющей это явление, не имел. Тем более вспомнил, что родители не долго прожили в этом доме, стали болеть и рано умерли, тогда как он там хорошо себя чувствовал. Поэтому решил попытаться разобраться с загадкой деревенского дома, для чего отрыть в подполе засыпанную песком яму, используемую ранее под хранение продуктов, хоть и смеялся сам над собой за это решение. Но надо было как-то себя обезопасить: мало ли до чего он мог докопаться, а дом ему нравился и терять его он не хотел.

Приобрел дешёвенькое охотничье ружье для «защиты», зарегистрировал его, объяснив, что живет на даче, один, а там часто неадекватные люди появляются, да и местные алкоголики покоя не дают. Запасся патронами с крупной дробью, охотничьим ножом. Купил рюкзак, куда положил несколько банок мясных и рыбных консервов, фляжку пятилитровую с водой, бутылку водки, шмат сала, пару буханок хлеба, по пачке соли и сахара, чаю индийского. И кружку большую металлическую с ложкой не забыл. В рюкзак добавил разобранное ружье, пару маек, трусов, носки, кроссовки, накидку из полиэтиленовой плёнки, комбинезон и китайский светодиодный фонарик, заряжающийся от встроенной динамо машинки. Также положил несколько газовых зажигалок. Да и паспорт не забыл.

«Пока буду копать, оснащённый рюкзак внизу около меня в колодце лежать будет. Он есть не просит, а мне будет спокойнее».

И работа началась.

Алексей обратил внимание, что из земляного пола подпола, очищенного от песка, торчат две палки, причем не на много, а сантиметров на пять. Попробовал копать вокруг них и сразу обнаружил, что там песок, а в остальных местах — глина.

«Похоже, что здесь раньше яма была, которую позднее засыпали песком, а торчащие палки — это концы лестницы, опущенной в эту яму. Здесь и копать мне надо!»

Яма в подполе, заполненная песком, была диаметром полтора метра. По мере углубления в нее, догадка Алексея подтвердилась: на самом деле в яме находилась деревянная лестница, правда, совершенно сгнившая.

Пока Алексей освобождал от песка яму, рюкзак находился все время рядом с ним. К нему была привязана верёвка с карабином, который пристегивался к поясному ремню. Когда Алексей вылезал по лестнице наверх, чтобы вытащить ведро с песком, он отстегивал карабин. Когда спускался — опять пристегивал.

Вскоре глубина колодца достигла четырех метров, углубившись ниже бывшего дна ямы на метр, и лопата неожиданно уперлась во что-то твёрдое. Удвоив осторожность, он расчистил от песка плоскую поверхность из непонятного материала: и не камень, и не металл, да и на пластмассу не похоже. Поверхность уходила за пределы дна раскопанного колодца.

Алексей тщательно смел с нее песок и обнаружил, что она совершено гладкая и скользкая, даже от времени и песка не потерявшая блеск. Хорошо отражает свет подвешенной над колодцем электрической лампы.

«Интересно, какого размера эта плита? Явно не больше размера дома: рядом с ним выкопан колодец глубиной шесть метров. Когда его мы копали с отцом, то никакой плиты не обнаружили».

Неудачно поставив ногу, Алексей неожиданно поскользнулся и приложился лбом о стенку колодца. Голова, конечно, выдержала, а вот нос оказался разбит и из него потекла кровь прямо на поверхность плиты.

Алексей сел на стоящий рядом рюкзак, откинул назад голову и приложил к носу платок, чтобы остановить кровь. Поэтому он не видел, что при соприкосновении его крови с поверхностью пола над ним появился зеленоватый туман, который вскоре заполнил все пространство выкопанного колодца, достиг головы и в этот момент Алексей потерял сознание.

Очнулся он часа через два: так показали его часы. Неизвестно, правда, через сколько суток.

Вокруг темень: ничего не видно. За верёвку подтащил к себе рюкзак, достал фонарик, осветил все вокруг.

Он находился в тоннеле, стенки которого были совершенно гладкими и блестящими. Посветил вверх: потолок блестел, как и поверхность, на которой он сидел. До верха тоннеля было примерно метра три, но отверстия колодца не было видно: верхняя часть тоннеля не имела никаких разрушений и так же блестела в лучах фонаря.

«Вот это я попал! Как же отсюда выбираться? Лопаты нет, наверно осталась наверху. Почему же нет отверстия в потолке тоннеля? И остался ли наверху колодец? Или засыпался? Никто меня здесь не найдет, да и искать не будет: я ведь никому не говорил, чем занимаюсь, насмешек боялся».

Алексей пригорюнился.

«Что, Леха, нашел приключение на свою ж. пу? Теперь буду себя только так и называть: ж. пой! До тридцати пяти лет дожил, а все как пацан. Как в народе говорят: «Пьяный в ж. пу!». А если поприличней, то: «Пьяный в дупель!». Значит с этих пор будешь ты, Леха, Дупелем, за свою глупость и мальчишество!»

Дупель попробовал поковырять стену тоннеля ножом.

«Твёрдая, как камень! Такой и потолок, наверно! Жаль, не достать. Это место помечено: на стене написана римская цифра «I». Надо запомнить, чтобы смог его потом найти. Мало ли, пригодится. Пойду-ка я вперед: может до выхода доберусь. Вот только где здесь перед? Все равно. С Богом!»

Он включил фонарик и пошел по тоннелю. Шагов через сто тоннель перегородила радужная пленка, хорошо видимая в лучах фонарика. На ощупь она была теплой и прогибалась при нажатии на нее ладони. Но прогибалась до какого-то предела, не давая пройти сквозь себя. Рядом с ней находился отнорок метра два глубиной в котором клубился зеленоватый туман. Около отнорка на стене были написаны цифры «Z— I».

«Ну уж нет! В этот отнорок я не полезу! Хватит с меня неприятностей. Посмотрю, куда ведет тоннель, если идти в противоположную сторону. Может быть, там находится выход?»

Тогда Дупель развернулся и пошел по тоннелю в обратную сторону.

Глава вторая

Сколько времени Дупель шел по тоннелю — он не знал: потерял счет времени. Сначала пытался считать сутки по часам: но сбился. Самое интересное, что в тоннеле он себя прекрасно чувствовал: ни пить, ни есть не хотелось совершенно. Дупелю приходилось насильно заставлять себя хоть немного, но питаться, чтобы не атрофировались внутренние органы. Для полноценного восстановления организму хватало пяти часов сна. В тоннеле было не жарко и не холодно: градуса двадцать два — двадцать три.

Тоннель не имел ответвлений, видимых глазами поворотов. Нигде не сужался и не расширялся.

Однажды Дупель услышал за спиной кой — то шум. Оглянулся: ничего и никого не увидел. Тогда уселся на пол тоннеля и стал ждать. Примерно минут через пять с той стороны, где слышался шум, забрезжил неяркий огонек. Постепенно шум нарастал, но огонек не становился ярче. Наконец Дупель разглядел приближающееся к нему кресло, скользящее над полом тоннеля, с прикрепленной спереди фарой, испускающей синий свет.

«Наверное, каким-то силовым полем в воздухе удерживается», — подумал он.

Не доезжая до Дупеля метров десять кресло остановилось. Простояв еще пять минут, оно мигнуло фарой и подкатилось на три метра.

«Приглашает садиться», — понял Дупель.

Он подошел к креслу, положил рюкзак за сидение, укрепил его специальными тросиками с карабинами на концах, сам уселся в кресло, пристегнув себя к нему чем-то вроде ремней безопасности, и приготовился к поездке.

Фары мигнули еще раз и кресло, постепенно набирая ход, понеслось по тоннелю.

Никаких органов управления вроде руля оно не имело, только имелись красная и зеленая кнопки на правом подлокотнике. Как сообразил Дупель, красная предназначалась для аварийной остановки кресла, а зеленая — для команды двигаться вперед.

Скорость движения, по ощущениям Дупеля, была между шестьюдесятью и восьмьюдесятью километрами в час. Движение было совершенно равномерным: без ускорений и замедлений.

Дупеля постоянно клонило в сон. Он поймал себя на том, что периодически засыпает и просыпается, а кресло безостановочно движется по тоннелю. Прошло уже десять часов непрерывной езды и тело Дупеля совершенно закостенело и требовало движения. Наконец, он решился нажать красную кнопку. Кресло сразу стало замедлять ход, пока полностью не остановилось.

Дупель отстегнулся, на негнущихся ногах сполз на пол тоннеля, встал перед креслом и стал разминаться. Интенсивные движения руками и ногами разогнали кровь и состояние организма значительно улучшилось.

Таких остановок пришлось сделать еще две, пока кресло само не остановилось у отнорка тоннеля. Это был второй отнорок, увиденный Дупелем на всем протяжении пүти в тоннеле. Первый находился у радужной пленки, перегораживающей тоннель в самом начале пути.

Он полностью был похож на первый и представлял собой неглубокую нишу в тоннеле, длиной метра два и такой же ширины. В ней клубился зеленоватый туман. Рядом на стене были написаны римские цифры «Z- II».

«Непонятно, для чего кресло остановилось. Я что, должен слезть с кресла и войти в эту нишу? Зачем? А если я не хочу? Но кресло стоит, не двигаясь. Опять идти пешком по тоннелю? Куда? Решено, слезу и понаблюдаю за действиями кресла».

Кресло постояло пятнадцать минут и снова помчалось вперед по тоннелю, удаляясь от Дупеля.

«Тут так обозначены остановки. А ниши — это лестницы на выход из тоннеля, — догадался Дупель. — Наверное, надо войти в нишу, в туман и я окажусь на поверхности. Вот только поверхности чего? Земли?

Какая мне разница, где выходить? Хоть здесь, хоть у следующей ниши. Все равно мне ничего неизвестно. Буду выходить здесь!»

Дупель поднял рюкзак, взвалил его на спину и пошел к нише. Чем ближе к ней он приближался, тем сильнее его охватывало какое-то ранее незнакомое ощущение, как бы говорящее ему «Иди сюда»!

«Почувствовав этот призыв на поверхности земли я, наверное, войдя в такую же нишу, или на площадку, как случилось в подполе моего дома, смогу снова попасть в тоннель, а отсюда добраться до следующей остановки. Знать бы еще, куда ведёт имеющийся выход! Надо бы иметь схему тоннеля и его остановок с указанием, куда они выходят. Да где ее взять?»

Дупель шагнул в нишу в туман, на секунду потерял сознание и пришел в себя лежащим в каких-то развалинах, находящихся на вершине холма. Огляделся: ни ниши, ни площадки рядом не было.

«Значит, здесь одностороннее движение: из тоннеля — в новый мир. И забросило меня сюда каким-то неизвестным мне способом. Назову его «магическим лифтом». Вход в тоннель надо искать в другом месте. Интересно, куда это я попал?»

Вечерело. Стояла ранняя осень. Окружающие холм деревья уже начали покрываться жёлтыми листьями. С холма хорошо просматривалось все кругом. Лес, дорога, извилистая река с мостом, за ней — поля, еще дальше виднелись дома.

Кроме пения птиц, Дупель не слышал никаких звуков.

«Надо внимательно осмотреть это место. Ведь почему-то меня сюда перекинуло? Буду осторожнее. Жаль, нет бинокля. Да его у меня никогда и не было. Надо собрать ружье, переодеться: здесь прохладнее, чем дома: там июль, а здесь по ощущениям — сентябрь.

Дупель снял грязные треники и футболку, в которых копал колодец, надел майку, рубашку и свитер, комбинезон, на голову бейсболку. Заменил одетые на ногах спортивные полукеды, в которых работал в подполе, на кроссовки. Собрал ружье, зарядил, засунул в карманы комбинезона еще десяток патронов, подпоясался ремнем, на который повесил нож в ножнах. Застегнул рюкзак и повесил его на ветку дерева, росшего около развалин. Пошел осматривать местность.

«Похоже, здесь раньше стоял большой кирпичный дом. Сейчас стены местами обвалились, крыша провалилась вовнутрь. Все, что было стОящее, растащено и сломано. Зато внутри дома вполне можно переночевать: стены прикрывают от нескромных взглядов. Можно даже разжечь костер: имеется подходящая яма и вокруг много деревянных обломков и сушняка. Небо чистое: дождя не предвидится. Солнце уже заходит. Кстати, оно ничем не отличается от нашего. Скоро стемнеет. Появится луна, звезды. Попробую определиться, где нахожусь. Хотя, какой из меня астроном: только Полярную звезду и созвездие Большой медведицы могу отыскать на небе. Сейчас перетащу рюкзак в развалины, приготовлю костер и место для сна».

Вскоре огонь весело пожирал деревяшки, собранные Дупелем вокруг развалин.

Он не поленился и обошёл вокруг них, чтобы определить, заметен ли свет от костра. Все было нормально. Дупель вскипятил в кружке чай и, размачивая им сухари, в которые превратились буханки хлеба, вынутые из рюкзака, съел банку консервов.

Взошла луна. Стали видны звезды. Дупель нашел на небе Большую медведицу и Полярную звезду.

«Значит, я на Земле»!

Подкинул в костер еще деревяшек, выбирая посырее, чтобы дольше горели, положил под голову рюкзак, рядом ружье и лег спать. Первый день в неизвестном мире подходил к концу.

Спал Дупель беспокойно: оказалось, что сон на поверхности Земли — это совсем не то, что сон в тоннеле. Тут тревожные мысли так и роились в его голове: со всех сторон чудились неведомые опасности. В тоннеле поддерживалась «атмосфера спокойствия», которая позволяла Дупелю не заботиться о пище и отдыхе, как-то не чувствовал он там опасности для себя.

Глава третья

С первыми лучами солнца он уже поднялся, привел себя в порядок, перекусил и стал размышлять о своих дальнейших шагах.

К сожалению, Дупель не имел никакого представления об окружающем мире. Документы он имел только старые: из Новгородской республики, да и понадобятся ли здесь документы — не знал. Можно ли иметь здесь огнестрельное оружие? На каком языке будут говорить окружающие его люди? Какие здесь деньги? Что можно продать и за сколько?

Одни вопросы!

Однако, не просидишь ведь всю оставшуюся жизнь в развалинах на вершине холма. Надо принимать решение.

Он начал внимательно наблюдать за дорогой, мостом и виднеющимися вдалеке домами. И его усилия были вознаграждены: вот по дороге проскакали всадники к мосту. С той стороны моста расположилось большое стадо коров во главе с пастухом и двумя пастушкАми. Над домами неожиданно поднялся столб дыма. Пастухи забеспокоились и стали загонять стадо в близлежащий лес.

Через некоторое время на дороге с той стороны моста показался небольшой отряд всадников, сопровождавший богато отделанную карету, запряженную двойкой лошадей, и быстро приближающуюся к мосту. Метрах в трехстах за ними показался еще один отряд, но значительно больший, преследующий карету с охраной. На середине моста всадники, следующие за каретой, остановились, развернулись и стали поджидать догонявших. А карета в сопровождении трех оставшихся всадников, проехала еще немного по дороге, завернула за небольшой лесок, скрывающий ее от глаз преследователей, и остановилась. Из нее выскочила молодая женщина с ребёнком на руках и бросилась через лес в сторону Дупеля, а карета помчалось по дороге дальше.

«Вот и гости! А я еще раздумывал, что мне делать. Обстоятельства сами решают за меня как поступить. Пора готовить ружье. Плохо только, что опыта стрельбы из него почти не имею, а тут, похоже, придется стрелять по людям. Надо помочь женщине с ребенком».

Пока женщина добиралась до развалин, погоня уже пробилась через заслон на мосту и теперь преследовала карету с тремя всадниками, постепенно догоняя их. Наконец, погоня окружила карету и начался последний акт драмы, разворачивающейся на глазах Дупеля. Трое защитников были убиты, дверцы кареты распахнуты, а карета обыскана: кроме небольшого сундука с вещами беглецов в ней ничего не было.

Из погони в живых осталось только четверо, и они сразу повернули по дороге обратно, внимательно осматриваясь по сторонам.

В это время беглянка уже добралась до развалин и, тяжело дыша, положила сверток с младенцем на землю, а сама присела на камень. И только тут заметила Дупеля, с интересом за ней наблюдающего. Она испуганно вскрикнула, потянулась к ребёнку и упала, потеряв сознание.

Заниматься ею у Дупеля не было времени: всадники, погоняя коней, уже мчались к развалинам по хорошо заметной тропинке, виляющей между камнями.

Дупель наблюдал за их приближением, приготовившись к бою. В магазине ружья находилось пять патронов с крупной дробью. Когда преследователи оказались в пятнадцати метрах от развалин он начал стрелять. И довольно успешно: два убитых и два раненых. И только одна лошадь оказалась невредима. Раненые всадники лежали на земле и стонали.

От грохота выстрелов женщина пришла в себя и, прижав младенца, испуганно наблюдала за развернувшимся на ее глазах сражением.

Дупель, повернулся ней и сказал:

— Ваши преследователи убиты и ранены. Пока Вы в безопасности. Или возможна еще погоня?

Удивительно, но женщина поняла, что он сказал. Она пожала плечами:

— Со мной было десять человек охраны. Сначала нас преследовали восемнадцать человек. С четырьмя расправились Вы. Моя охрана убила остальных.

Кто Вы? Почему мне помогли?

— Я — врач. В Ваших краях оказался случайно. Ночевал в этих развалинах. Утром увидел, что за Вами гнались всадники. Потом, как Вы пытались от них скрыться с младенцем на руках. Не помочь женщине в такой ситуации — недостойно мужчины. Меня называют Дупель. А как Ваше имя? И почему Вас преследовали всадники?

— Моя история очень печальна. Мое имя Дора. Мой супруг Ролан был известным в наших краях магом. Служил у местного барона. Пользовался его полным доверием. Когда началась война, барон с войском и моим супругом встали под знамёна своего суверена: графа Читло. К сожалению, они были разбиты. Я находилась в своем доме вместе с сыном, когда прискакали остатки отряда барона и сообщили о поражении. И передали приказ моего супруга: следовать в замок Тузла, где сейчас находятся барон и мой муж, а присланный отряд — моя охрана. Не успела я собраться, как прискакал гонец из соседней деревни и сообщил, что к посёлку, где был наш дом, приближается отряд неприятеля и надо быстрее уезжать. Все, что я успела — это схватить Марка, вскочить в карету и в окружении охраны покинуть дом. Все остальное Вы видели. Что мне делать я не представляю: без денег, лошадей, защиты нам с Марком не добраться до Тузла! А попасться в руки неприятеля — это для меня смерти подобно. Я, хоть и слабая, но тоже магичка. Поэтому наш сын — Марк будет очень сильным магом. Это знают наши противники и, конечно, не успокоятся, пока нас не схватят. Мы с сыном — очень ценный трофей!

— Какое расстояние отсюда до Тузла?

— Точно я не знаю, но раньше мы проезжали его за два дня. Мне хорошо известна дорога.

— Предлагаю следующий план: я иду к карете и осматриваю ее. Ели она не сломана, то Вы с Марком в нее садитесь, я — на кОзлы, и мы отправляемся в Тузлу. Конечно, я плохой кучер, но постараюсь довезти Вас до замка.

Если же карета неисправна, мы пешком попробуем преодолеть этот путь. Плохо, что у меня нет денег, иначе смогли бы купить хоть какой транспорт.

— Я чувствую, что у нас совсем мало времени. Идите к карете и, если она исправна, помашите мне рукой: я немедленно отправлюсь к Вам.

Дупель осмотрел карету: по его мнению, она была способна нормально передвигаться несмотря на выбитое окно и отсутствие одной двери. Он помахал Доре рукой и уже через десять минут карета тронулась в путь.

Дупель дел с лошадьми имел мало, но, имея дом в деревне, делая в нем все своими руками, экономя каждую копейку, ему приходилось управляться с ними: то что-нибудь привезти, то подменить «уставшего» от неумеренного потребления продукта, полученного от заказчика, возчика и т. п. Поэтому он довольно уверенно правил лошадьми и даже успевал прокрутить в голове сложившуюся ситуацию.

«Похоже, в этом мире неизвестно огнестрельное оружие. Жаль, у меня осталось мало патронов. Хватит ли отбить еще одно нападение — не знаю. Надо поинтересоваться у Доры: может ли она по образцу наделать патронов с помощью магии? Или это будут просто не имеющие соответствующих свойств патронов их копии?»

— Дора! Ты говорила, что тоже магичка. Посмотри вот на эту штуковину: можешь ли ты сделать такую же с помощью магии, но, чтобы она имела свойства этого образца? Если надо, можешь даже ее разломать, хотя это нежелательно: у меня осталось их всего с два десятка. А это — единственное наше оружие.

— Едва ли, вот мой супруг Ролан, думаю, смог бы. Он сильный маг.

— Жаль, придется экономить патроны. А еще расскажи мне про эту страну, ведь я здесь впервые.

— Это герцогство Жотан. Управляет им герцог Прад восьмой. В герцогстве пять графств и двенадцать баронств. Сейчас мы воюем с соседним герцогом Нимом пятым. Оба герцогства и еще три входят в королевство Доллио, во главе которого стоит король Дик тринадцатый. Он еще очень юн: ему десять лет, поэтому слаб и не может пока управлять герцогами: из-за этого и стали возможны войны внутри королевства.

Еще по соседству с нами имеются королевство Нубия и два княжества.

— Много людей живет в Вашем королевстве?

— Точно никто не знает, но тысяч триста пятьдесят есть.

— А магия есть и в других княжествах и королевствах? Много у Вас магов?

— Магия есть везде, а вот магов — очень мало, особенно сильных.

— Как же так получилось, что Ваше герцогство проиграло войну?

— У Нима пятого три сильных мага, а у нас — только один Ролан!

— И что теперь будет с Вами и Вашим герцогством?

— Скорее всего выплатим большую дань. Может быть придется отдать одно графство. Не знаю, это будут решать герцоги между собой. А вот что будет лично с моей семьёй — трудно сказать… Самое плохое, если мы попадём в заложники к Ниму пятому. На наш выкуп у герцога Прада восьмого едва ли хватит денег после выплаты дани. Значит, Лоран станет третьим по силе магом в его герцогстве, а был первым в нашем. И наше положение будет значительно хуже, чем было. Поэтому и надо нам добраться до замка Тузла и не попасть в плен. Из-за нас с Марком и Лоран будет вынужден сдаться Ниму пятому.

— Дора, где мы можем остановиться на ночёвку?

— Я знаю хорошее место: в лесу, на берегу ручья. Его мало кто знает. Но до него еще далеко. Когда будем подъезжать, я предупрежу.

— А сколько деревень и поселков мы будем проезжать?

— Что ты! Мы должны ехать просёлками, чтобы о нас никто не знал! Я буду подсказывать дорогу. Уже скоро надо будет свернуть в лес: впереди деревня.

— Хорошо. Не забывай заранее предупреждать меня об этом.

К вечеру добрались до места ночлега, о котором говорила Дора. Место на самом деле было отличное: небольшая полянка на берегу ручья.

— Какие-нибудь продукты у Вас есть?

— Нет, собирались бегом, успели схватить только само необходимое, а вот продукты не взяли.

— У меня есть немого, но для младенца — ничего нет. Кстати, я смотрю он очень спокойный: спит себе целый день и даже не плачет.

— Это только в дороге: я специально поддерживаю его магически в таком состоянии. Жаль, больше двух суток этого делать нельзя — может сказаться на его здоровье. Хорошо бы нам завтра к вечеру добраться до Тузлы …

Дупель распряг лошадей и пустил их пастись, предварительно спутав им ноги. Развёл небольшой костер, вскипятил чай, открыл банку тушенки, чем очень удивил Дору, и стал готовиться ко сну.

— Вам лучше спать в карете. Я нарублю лапника — на него и уляжетесь. Им же прикрою окно и выбитую дверь. Сам останусь снаружи. Давайте ложиться спать — уезжаем рано утром. Дора! Какие здесь имеются дикие звери? К чему мне готовиться ночью?

— В нашей местности водятся волки, иногда появляются медведи, есть кабаны и лоси. … Но сейчас они едва ли нападут на нас: у них и без нас полно пищи. Тем более, ведущая на водопой звериная тропа находится ниже нас по течению ручья примерно на полкилометра. Место, где мы остановились, не часто посещается людьми. Думаю, мы спокойно переночуем, если только не нападут разбойники или не появятся преследователи.

— И много здесь разбойников?

— Раньше было мало, но во время войны появилось много дезертиров, селян, оставшихся без крова. Вот их надо бояться. Но они большими отрядами не собираются: три, максимум пять человек. Вооружены плохо, в основном дубинами. Я поставлю сторожевую магическую сеть: сразу получим сигнал о появлении названных гостей.

Дупель ночевал на лапнике под сосной в обнимку с заряженным ружьём. Однако, ночь прошла спокойно и рано утром карета уже выехала в сторону Тузлы.

Теперь они ехали только лесными дорогами. Хорошо, что стояла сухая погода и дороги были проходимыми.

Уже ближе к вечеру, недалеко от Тузлы, произошло первое нападение. Хорошо, что Дора была настороже и постоянно контролировала ситуацию вокруг кареты метров на пятьдесят. Она и предупредила Дупеля о засаде впереди кареты.

Дорога в этом месте проходила через густой лес, подходящий с обоих сторон и хорошо маскирующий нападавших. Проскочить с ходу засаду не получалось: наверняка дорога будет перегорожена упавшим деревом. Поэтому Дупель остановил лошадей, слез с козел и, с ружьём наизготовку, стал осторожно пробираться вперед, отойдя от дороги вглубь леса метров на десять. Пройдя немного, обнаружил трех разбойников: двое готовились повалить дерево поперёк дороги, а один выглядывал на дорогу, ожидая появление кареты, приближение которой они хорошо слышали. Четвёртый разбойник стоял на другой стороне дороги с дубинкой на плече.

Ожидать, пока разбойники увидят его, Дупель не стал: двумя первыми выстрелами уложил всех, находящихся на его стороне, и третьим — разбойника на другой стороне дороги. При ближайшем рассмотрении это оказались селяне, вышедшие на большую дорогу, как сказал один из выживших: «пощипать богатеньких купцов».

Взять с этих разбойников было нечего, поэтому карета опять тронулась к своей цели. Больше приключений на их пути не было, и в сумерках беглецы подъехали к замку Тузла.

Глава четвертая

Ворота замка были уже заперты на ночь. Как понял Дупель, ночью они не открывались, и путники должны ночевать под стенами замка.

Дора попыталась с помощью магии связаться с мужем и это ей удалось. Уже через пять минут ворота открылись, и карета въехала в замок.

Маг Ролан был мужчиной среднего возраста, одетым в длинный чёрный плащ с капюшоном. Видно было, что он очень рад появлению жены с сыном. После объятий, поцелуев, охов и ахов Ролан наконец, обратил внимание на Дупеля.

После рассказа Доры о роли в спасении их с сыном от погони и мужественном поведении при встрече с засадой, Дупель был удостоен короткой беседы и обещания награды.

Наконец, впервые после начала приключения, Дупель смог нормально наесться и выспаться: не вздрагивая по ночам от незнакомых звуков, в чистой мягкой постели, после часового отмокания в бочке с горячей водой. Проснувшись утром, он обнаружил свою одежду вычищенной, выстиранной и высушенной. После утреннего туалета Дупель спустился на первый этаж замка в кухню, где вчера ужинал. Плотно позавтракал и вышел во двор, погреться на солнышке, где его и обнаружил слуга Ролана, пригласивший пройти в апартаменты мага для беседы.

В первую очередь Ролан попросил рассказать о спасении его жены и сына, потом очень заинтересовался его ружьём и другими необычными предметами, которые увидела Дора у Дупеля. В конце беседы прямо спросил, откуда он, такой хороший, вообще появился в их краях.

Дупель и раньше раздумывал, что говорить о себе и своем появлении в баронстве, надо ли быть откровенным и насколько. Для себя решил, что все будет зависеть от вопросов и тех предложений, если они последуют. Но на первое время решил ограничиться легендой о прибытии из далёкой страны, расположенной на островах, и представиться ученым-путешественником, изучающим мир.

Как заметил Дупель, его рассказ не показался магу заслуживающим доверия, но и полного неприятия не вызвал. А когда тот узнал, что имеет дело с врачом, интерес возрос в разы.

— Господин Дупель! Как же Вы лечите людей, если не являетесь магом? Я, конечно, чувствую у Вас какую-то неизвестную мне силу, исходящую из ладоней, но она совершенно не похожа на магию!

— Что за силу во мне Вы ощущаете? На что она похожа, где сконцентрирована и как проявляется?

— Она похожа на один из видов известной мне магической энергии, но не является им. Кроме того, она зеленого цвета, тогда как известные мне виды: от коричневого до красного различных оттенков. Эта энергия проходит по энергоканалам от Вашей головы к обеим рукам и концентрируется в ладонях. А разве Вы об этом не знаете?

— Знаю, но я хотел убедиться в том, что Вы ее заметили.

— Так именно эта магическая энергия Вами и используется для врачевания?

— Вы правы. К сожалению, не все болезни с помощью её можно выявить и вылечить. Иногда приходится прибегать к лечебным травам и специальным упражнениям.

— Все равно это очень хорошо. У нас имеются только знахари, не умеющие пользоваться ничем, кроме трав и их сборов. Вы не могли бы посмотреть мою правую руку: в последнее время в локте я постоянно ощущаю тянущую боль, которую невозможно снять примочками из трав.

«Вот это я попал! Придумал какую-то лечебную энергию, представился врачом. Не хватало еще показать свою полную несостоятельность! Но ведь Ролан на самом деле видит у меня энергоканалы, по которым движется энергия от головы в руки и обратно. Может быть, мое попадание в тоннель и путешествие по нему таким вот образом подействовали на меня? Только где гарантия, что эта моя зелёная энергия связана с лечением, а не с чем-нибудь другим? Не иначе она появилась у меня после попадания в тоннель».

— Обнажите больной локоть, я должен его посмотреть.

Дупель внимательно осмотрел руку мага, но кроме небольшого покраснения вокруг локтевого сустава ничего не заметил. Тогда провел своей правой рукой вдоль руки мага. И, чудо! Четко своим внутренним взором увидел вокруг локтевого сустава воспаление надкостницы. Куском материи обернул локоть и прижал свои ладони к больному месту. Сначала ничего не происходило, потом размер воспаления стал уменьшаться, а краснота с локтя мага стала переходить на ладони знахаря. Чисто автоматически он встряхнул их и краснота (или красная энергия болезни?) упала на пол, где осталась лежать. Ролан с интересом наблюдал за этими манипуляциями. Дупель еще несколько раз стряхивал руки пока краснота на суставе полностью не исчезла.

— Как рука? Стало лучше?

— Не просто лучше, она перестала болеть!

— Надо позвать слуг, чтобы они водой замыли место на полу, в которое я стряхивал руки. А потом вылили воду в отхожее место, чтобы болезнь не прилипла к другим людям.

Ролан и Дупель еще долго разговаривали, касаясь совершенно разных тем, пока неожиданно разговор не зашёл о наличии многих миров, окружающих тот, в котором они сейчас находились. Видно было, что Ролана очень интересовала эта тема и он пытался выведать у Дупеля, что тому об этом известно.

— Первый раз слышу о параллельных мирах, — сказал Дупель, — ликвидируйте мое невежество в этом вопросе.

— Мой учитель, архимаг Гор, посвятил изучению этого вопроса всю жизнь, и кое-что рассказал мне. В конце концов, он нашел Путь, соединяющий эти параллельные миры друг с другом, пошел по нему и больше не появлялся в нашем мире, уйдя по нему в неизвестность.

— Что же, любой может попасть на этот Путь? И где располагается вход на него?

— Гор говорил, что не каждому дано перемещаться между мирами. Вход на Путь может заметить только человек, обладающий способностью видеть его. Он представляет собой каменную гладкую поверхность, расположенную в особых местах. Кстати, именно из этого замка Гор и переместился на Путь. Но вот из какого места — мне неизвестно.

— Значит миров множество? И попасть в какой-то конкретный — это надо иметь схему Пути или, хотя бы, знать, где находится выход в этот мир. Без такой схемы на этот Путь и соваться нечего! Враз можно заблудиться и никогда не найти дорогу домой.

— Тут Вы правы. Гор тоже был такого же мнения и поэтому посвящал все своё время поиску схемы Пути. Он считал, что сам Путь был построен древними магами для удобства перемещения между мирами. Почему о нем забыли: не знаю. Может быть те маги, которые могли находить вход на Путь, умерли, а следующие поколения такой способностью не обладали.

— Если я правильно понял, архимаг Гор жил в этом замке и здесь же работал?

— Именно так! В подземелье замка остались нетронутыми помещения, где он творил.

— И никто туда после его пропажи не заходил?

— Заходили, конечно, но очень быстро перестали: место оказалось проклятым: все, кто там побывал вскоре умирали.

— Вы меня заинтриговали! Очень интересно посмотреть на это место!

— Если Вам не хочется жить — я могу устроить туда экскурсию. Только сам не пойду.

— Хочу! Ведь я врач, а значит лишен предубеждений и не верю в разные проклятые места. Когда мы туда пойдём?

— Барон хотел с Вами познакомиться. Поговорите с ним, ответьте на его вопросы, после и сходим.

Встреча с бароном состоялась перед обедом. После знакомства и очередного рассказа о приключениях последних дней, барон поинтересовался, что за оружие имеет Дупель, которым одному воину можно дважды расправиться с четырьмя людьми, причем первый раз — с кавалеристами.

«То, чего я больше всего боялся — совершилось. Конечно, барон заинтересовался оружием! Идет война, и сейчас для победы все способы хороши, в том числе экспроприация моего ружья. Похоже, я не сумею его сохранить. Если это так, то постараюсь продать его подороже».

— Это охотничье ружье. С такими в наших краях охотятся на зайцев, волков, птицу. К сожалению, во время последних событий я потратил много зарядов для него: остался всего десяток патронов, оснащённых свинцовой дробью. В Ваших краях добыть новые патроны — невозможно. Даже маг Ролан не смог материализовать патроны по представленному мной образцу. А как их сделать другими способами, я не знаю.

— Но Вы можете хотя бы продемонстрировать мне, как оно действует? Хотя бы на одном патроне?

— Могу. Один патрон погоды не сделает. Но мы должны выйти из замка.

— Берите ружье и подходите к воротам: я Вас там буду ждать.

Под стенами замка Дупель установил дюймовую доску и, отойдя от нее метров на тридцать, произвел выстрел. Доска была пробита насквозь. Это произвело на барона неизгладимое впечатление.

— Знаете, Дупель, даже с одним таким ружьём и имея всего несколько выстрелов мы получим перевес над противником! Ни с чем подобным они никогда не сталкивались и это ружье испугает их: им же неизвестно, что патронов так мало! Раз у Вас все равно нет для него зарядов и взять их негде, то оно для Вас почти бесполезно. Предлагаю продать его мне вместе с оставшимися патронами! Я заплачу за него золотом! По его весу!

«И дураку ясно: если я откажусь, ружье у меня просто отнимут. Уж лучше его продать и получить золото. Правда и золото при удобном случае тоже легко отобрать. Надо думать, как поскорее и незаметнее отсюда убраться. А то, чего доброго, барон и меня захочет оставить при себе в качестве советника. И ведь не сбежишь! Что там Ролан говорил о проклятом месте в подземелье, где работал архимаг? Похоже, там находится вход на Путь. Этим надо воспользоваться»!

— Я согласен! — ответил Дупель барону.

Глава пятая

Барон не обманул. Действительно, на одну сторону весов было положено ружье, а на другую сторону казначей барона сыпал золотые монеты до тех пор, пока веса не сравнялись. Затем золото в виде кругляшков с гербом короля Дика двенадцатого и абрисом границ королевства, было уложено в холщовый мешочек и торжественно вручено Дупелю.

— Господин Дупель, сейчас я приглашу моих лучших механиков, и Вы расскажите, что знаете, об устройстве этого ружья и принципах его работы.

— Конечно, господин барон, только я мало, что знаю: я им только пользовался, а не разрабатывал и изготовлял.

Еще два часа Дупель рассказывал об устройстве ружья, принципах его действия, а также патрона и его составных частей. Присутствующие при этом барон и маг тоже внимательно слушали его рассказ, а в конце маг получил от барона задание немедленно приниматься за создание патронов, а механики — ружей.

После обеда, как и было обещано Дупелю, его проводили в лабораторию архимага Гора.

Дупель понимал, что имеет очень хороший шанс сбежать из замка. Поэтому стал заранее готовиться к побегу. Он еще раз перебрал свой уже опустевший рюкзак, уложил в него наполненную водой фляжку, более-менее приличную одежду, мешочек с золотом, другие необходимые вещи.

«Как буду объяснять, почему иду в подземелье с рюкзаком? А просто: все свое ношу с собой! Не имею привычки оставлять свои вещи без присмотра, тем более, золото. Пусть думают, что хотят. Едва ли из-за этого меня не пустят в подземелье. Тем более, меня будет сопровождать маг Ролан, а он мне обязан жизнью жены и сына и не станет портить отношения со мной по такому пустяковому поводу»

Все прошло по сценарию Дупеля. Ролана удовлетворили его ответы в отношении рюкзака. Только предупредил, что рюкзак будет осмотрен по возвращении Дупеля из подземелья.

Он довёл его до металлической двери, прикрывающей вход в лабораторию, передал ему зажженный фонарь, открыл замок и сказал, что вернется обратно через два часа. И тут же покинул подземелье.

Оставшись за дверью, Дупель поставил фонарь на землю, сам достал свой фонарик и решил обойти все комнаты лаборатории. Самое главное для него было: отыскать вход на Путь.

В лаборатории было три комнаты: первая, куда он вошёл — что-то вроде большой прихожей. Здесь стояли вешалки для верхней одежды, уже рассохшаяся от времени кожаная обувь, какие-то сундуки со старой одеждой … Кругом — толстый слой пыли, от которой саднило в носу. Дупель достал платок, намочил его в воде и прикрыл им лицо.

Вторая комната была именно лабораторией алхимика. В ней стояло три больших стола, заставленных ретортами, спиртовками, какими-то приспособлениями для размешивания растворов. Все также покрывал толстый слой пыли.

Третья комната была жилой. Кровать с балдахином, письменный стол с принадлежностями для письма. Также на нем стояли песочные часы. Шкаф для одежды.

Дупель обошёл помещение еще раз: нигде не было видно клубящегося тумана — входа на путь. Он вспомнил, что туман появляется только при соединении крови с поверхностью магического лифта. И искать надо именно поверхность лифта.

«Но ведь вход существует! Как же архимаг Гор смог исчезнуть отсюда не замеченным? Значит, я плохо искал. Вход на Путь в моем доме в деревне был спрятан в подвале и находился глубоко под землёй. Будучи здесь, я уже нахожусь глубоко под землёй. Значит мне надо искать что-то вроде люка или углубления в полу, причем тщательно замаскированное сверху».

Дупель осмотрел помещение еще раз, уже более внимательно. Нигде ничего не было. Какое-то необъяснимое чувство толкало его в спальню. Прошел в спальню, подошел к шкафу для одежды. Чувство усилилось. Открыл его: кроме нескольких старых балахонов в нем ничего не было. Уже закрывая дверцу шкафа, в левом углу заметил что-то вроде узкой щели между полом и задней стенкой.

«Вот оно! Нашел! Надо проверить!»

Дупель достал нож и попытался расширить щель. Неожиданно нож задел за какое-то препятствие в щели, раздался щелчок и пол шкафа откинулся вниз. В яме под ним блестела уже знакомая по дому поверхность магического лифта.

«Одно дело успешно завершено: вход на Путь найден. Теперь надо хорошо осмотреть все в комнатах. Вдруг я отыщу схему Пути?»

Прошло уже больше часа, как Дупель спустился в подземелье. Время поджимало.

Он еще несколько раз обошёл все комнаты, осмотрел все полки и шкафы, но ничего похожего на схему Пути не обнаружил.

«Ну, что ж, не все коту масленица. Пора уходить.»

Прежде, чем войти в шкаф, Дупель повёл фонарём вокруг себя и луч случайно осветил кирпичный потолок спальни. В его углу мелом была нарисована какая-то схема.

Он подошел ближе и увидел нарисованные мелом две параллельные полосы с шестью точками на каждой. На третью справа от разрыва указывала нарисованная мелом стрелка.

«Это вход на Путь (в тоннель) из этого подземелья. Предыдущая точка — та, у которой остановилось кресло и где я вышел. Самая крайняя точка — это, скорее всего, вход в мой мир, из которого я начал путешествие. Но это — только мои предположения. На самом деле все может быть не так. Если это все так, значит у меня есть возможность посетить еще три мира, этот я уже не считаю. Но вот в какую сторону двигаться по тоннелю? Над линиями нарисовано что-то вроде стула и над ним стрелка. Да это кресло, которое перемещало меня по тоннелю! А стрелка показывает направление движения. То есть, в одну сторону по Пути можно ехать на кресле, в другую — идти пешком? Похоже, что так. Больше ничего интересного на схеме нет. Пора в тоннель. С Богом»!

Дупель спрыгнул в яму, но ничего не произошло: он как стоял в шкафу, так и продолжал там находиться. Его прошиб холодный пот.

«Вход на Путь не работает! Что делать? Еще раз попасть сюда мне едва ли удастся. И придется остаться доживать свой век в этом мире, который мне совершенно не симпатичен! Что же предпринять? Во-первых, не паниковать, а вспомнить все мои действия в подвале моего дома перед тем, как я попал в тоннель. Я тщательно очистил пол в колодце от песка и грязи. Тут все чисто и мое вмешательство не требуется. Что я сделал еще? … Вроде, больше ничего. Ах да, я поскользнулся на гладкой поверхности дна колодца и ударился лбом о его стенку. Что же, мне опять биться головой о стену? Как-то стрёмно. И еще, я разбил нос и у меня пошла кровь. Несколько ее капель упали на пол. И тогда начал клубиться туман. Вот это больше похоже на правду.»

Дупель достал нож и ткнул его острым концом в подушечку безымянного пальца левой руки. Показалась кровь и несколько ее капель упало на дно шкафа. Сначала немного, затем все больше с пола начал подниматься клубящийся туман, и когда Дупель скрылся в нем полностью, произошёл так ожидаемый перенос в тоннель.

Глава первая

Тоннель, в котором оказался Дупель после переноса, совершенно не отличался от хорошо ему известного: те же гладкие, блестящие от света фонарика стены, отсутствие рядом с местом появления Дупеля какого-либо намёка на вход и выход … Надо было решать, что делать дальше. Но сначала необходимо привести мысли в порядок.

«Что же мне теперь известно о Пути?

— По крайней мере имеются не более шести миров, через которые проходит тоннель. Из тоннеля имеется только один (или больше?) выходов в каждый мир. Каждый выход обозначен римской цифрой. Причем обозначение типа «X-Y», где первая цифра (X) означает, как мне кажется, принадлежность к данному отрезку тоннеля. Ведь недаром с одной стороны тоннеля имеется пленка, перегораживающая его. Наверное, где-то впереди также имеется такая пленка. Вторая цифра (Y) обозначает порядковый номер выхода в один из миров.

— Из каждого мира также имеется один (или больше?) входов в тоннель. Также отмеченный цифрами, но уже одними, без обозначения их принадлежности к данному отрезку тоннеля.

— Точки входа и выхода из каждого мира в тоннель находятся достаточно близко друг от друга. Хотя это совершено не доказанное утверждение. Так было в первом и только что покинутом мною мире. Но совершенно по-другому может быть в следующих.

— Своей географией, наличием флоры и фауны миры очень похожи друг на друга. Хотя это я могу утверждать из сравнения моего собственного мира с только что покинутым.

— При входе в новый мир я понимаю речь аборигенов, знаю их грамоту.

— Некоторые миры могут иметь магию. Может быть, что-то еще, пока мне неизвестное.

— В мирах обитают люди, совершенно похожие на людей моего мира. Но это не окончательное утверждение, так как я знаком только с двумя мирами из шести.

— Миры могут значительно отличаться уровнем развития, государственного устройства, этическими принципами, религией и так далее.

— По тоннелю двигается кресло, перевозящее идущего по Пути между мирами. Причем двигается только в одну сторону. Если я захочу переместиться в обратном направлении, то должен идти пешком. Мне также известно, что кресло движется в направлении от моего собственного мира к другому концу тоннеля, поэтому возвращение домой будет долгим и тяжёлым.

Частота движения кресел по тоннелю мне не известна. Прошлый раз кресло появилось спустя несколько дней после моего попадания в тоннель. Но тогда я все время двигался по нему пешком. Может быть, если бы я оставался на месте, кресло появилось бы скорее.

— В тоннеле для поддержания жизненных сил путнику не требуется ни воды, ни пищи. Даже нескольких часов сна достаточно для восстановления сил.

— В тоннеле отсутствует искусственное освещение. Однако, это может быть связано с тем, что я сам освещал свой путь фонарём, когда двигался по тоннелю.

— В тоннеле надо надеяться только на себя: никакой помощи и информации получить не у кого.

Вот, кажется и все, что на этот час мне известно. Да, еще надо отметить, что сам тоннель — это нечто, соединяющее миры планеты. Едва ли он физически проходит в толще Земли, а, если и проходит, то в каком-то другом измерении. Какие выводы я могу сделать из этого? Какое мое поведение будет более рационально?

Для начала надо определиться, чего я хочу: вернуться в свой мир или продолжить путешествие по мирам дальше.

Что я потерял, покинув свой мир? Старую двушку в городе? Домик в деревне? Постылую низкооплачиваемую работу в поликлинике? Нудную и однообразную повседневную жизнь. У меня нет семьи, детей. Ничто меня не держит в моем собственном мире. А умирать что дома, что где-то там: не все ли равно?

А что я приобрету, идя по Пути? Новые впечатления, новые знания и умения, друзей (может быть). Разве этого мало? И потом, у меня всегда есть возможность возвратиться в свой мир.

Думаю, это более интересно, чем прожить остаток жизни дома, терзаясь упущенной возможностью посмотреть новые миры, доступной только мне одному!

Греет душу и то, что никто не заставляет меня принять это решение. Оно зависит только от меня. В итоге, я никому ничего не должен. Вольная птица. Куда хочу, туда иду. Что хочу, то и ворочу.

Ну, что ж, решение принято: я иду по Пути».

Дупель остался на месте попадания в тоннель. Сидел, не зажигая фонарик, ожидая скорого появления кресла, заодно решив проверить эти свои догадки.

Просидев в темноте около часа, он дождался возникновения свечения узкой яркой полосы длиной метров пять на потолке тоннеля в пределах места его нахождения, дающей достаточно света для комфортного ожидания появления кресла. Причем, при перемещении по тоннелю, световая полоса на потолке перемещалась вместе с человеком. Кстати, кресло появилось спустя три часа ожидания. Догадки оказались верными.

Дупель уселся в кресло, закрепив сзади него свой рюкзак, предварительно спрятав в карман комбинезона три золотые монетки из холщового мешочка. Через некоторое время кресло стало перемещаться по тоннелю, постепенно набирая ход.

Ему осталось только решить, где остановиться в следующий раз: у ближайшего выхода в новый мир, или проехать дальше, пропустив, например, два — три мира и выйдя у четвертого.

В этот раз он проехал на кресле около пяти часов, пока не показался следующий отнорок, отмеченный римскими цифрами «Z-III».

«Думаю, не стоит подстраиваться под советы, предлагаемые мне кем-то, управляющим этим креслом! Не буду сейчас с него сходить, а поеду дальше».

Дупель нажал зеленую кнопку и через пять минут кресло помчалось по тоннелю дальше. Спустя восемь часов показался следующий отнорок, обозначенный цифрами «Z-IV».

«Вот тут-то я и сойду», — решил он.

Надев рюкзак, Дупель смело шагнул в клубящийся туман и очутился в каком-то старом, полуразрушенном кирпичном тоннеле, по которому текли сточные воды, и стоял жуткий смрад. Высота тоннеля достигала двух с половиной метров.

«Вот и вышел в новый мир! Попал в какую-то канализационную систему под городом. Стою в кроссовках по щиколотку в нечистотах».

Дупель включил фонарик и осмотрелся: он стоял в узком проходе между двумя высокими ступеньками, возвышающимися вдоль стен тоннеля. До них не доходила вода и нечистоты. Быстренько выбрался на ступеньку. Здесь было относительно сухо.

«Нет, чтобы сразу попасть на ступеньки, а не между ними в эту грязь! И куда теперь идти? Пойду в сторону тока воды: скорее всего городские нечистоты стекают в реку.»

Через полчаса впереди забрезжил свет, и Дупель вышел на берег реки. Стояла ночь, но яркая луна освещала все вокруг. На небе хорошо были видны знакомые созвездия. Он отошел в сторону от выхода из тоннеля, прошел метров пятьдесят против течения реки по берегу: песок и мелкие камни не мешали ходьбе. Уселся на большой валун и разулся.

«Бедные кроссовки! Не знаю, смогу ли я их отмыть. Да еще и высушить хорошо бы. Холодно! Надо разжечь костер, плавника вокруг много. Примерно сейчас два часа ночи. До рассвета часов пять. Тишина, вокруг никого. Вдалеке видны огни большого города. Жаль, нет моего ружья. Все было бы мне спокойнее.»

Дупель разжег костер в неглубокой яме. Пока он разгорался принялся стирать носки и мыть кроссовки: вода в реке была холодная и обувь отмывалась плохо. Воткнул около костра в землю палки, на которые нацепил носки и кроссовки — сушиться, достал хлеб, взятый из замка во время обеда, перекусил, попил водички и стал размышлять о дальнейших шагах.

«Город недалеко и, похоже, большой: у маленького не стали бы делать подземный тоннель для отвода нечистот. Тоннель — полуразрушенный, никто его ремонтом не занимается: кое-где из стен вывалились кирпичи. Нечистоты стекают прямо в реку: об экологии жители города даже не слышали. Явно еще не развитое общество, но уже и не средневековье, где обходились без тоннелей, а пользовались сточными канавами вдоль улиц. Думаю, конец восемнадцатого — начало девятнадцатого века в моем представлении и при сравнении с историей моего мира. — Дупель закутался получше в балахон архимага Гора, так удачно прихваченный из шкафа в лаборатории замка, и продолжил размышления. — Интересно, совпадут мои прогнозы с действительностью или нет? И где я нахожусь? В северном полушарии — это точно. Думаю, в Европе».

Ночь была длинная и Дупель еще долго размышлял, что его ждет в этом новом мире, как он будет в него вживаться, чем заниматься. Ближе к рассвету обулся: и носки и кроссовки высохли. От реки потянуло утренней свежестью. Появились лодки с рыбаками, и Дупель понял: пора идти в город.

Попадающиеся ему навстречу редкие прохожие одеждой почти не отличались от него: такие же темные длинные плащи, похожие на балахоны, котомки, висящие за плечами. Некоторые катили тачки с картофелем, капустой, морковью, рыбой.

«Пойду за ними, похоже, они двигаются в сторону рынка. Надо приодеться, чтобы не слишком отличаться от жителей города. Едва ли они носят комбинезоны и кроссовки. Смотрю, у многих на ногах сапоги или какие-то опорки. У всех одеты головные уборы: шляпы и вязанные шапочки. У мужчин чаще встречаются куртки и плащи, у женщин длинные юбки, шерстяные платки, на плечах что-то похожее на известные мне пончо.

Какие здесь в ходу деньги? Явно отличаются от моих золотых кругляшков, полученных за ружье. Надо узнать, где их можно обменять на местные деньги. Но торопиться не буду. Похожу по рынку, посмотрю, послушаю, что люди говорят. Заодно и легенду себе придумаю».

Рынок только начал наполняться продавцами и покупателями. Уже заполнились товарами овощные, рыбные и молочные ряды. Начался подвоз мяса. Появились первые покупатели — служанки и кухарки, пришедшие на рынок за свежими продуктами.

Ряды, отведённые на рынке для продажи поношенных вещей, медленно наполнялись тюками с одеждой и обувью. Здесь покупателей пока было мало.

Дупель ходил по рядам, присматривался к выставленным на продажу товарам: особого разнообразия не было. Штаны из дерюги, рубашки из грубого полотна и льна, плащи и куртки, грубые сапоги и то, что в его мире называли «говнодавами». Ясно, что здесь покупали себе одежду люди из низших слоёв жителей города.

К девяти часам утра поток покупателей в продуктовые ряды уменьшился, тогда как в одежные — несколько вырос.

Бродя по рынку, Дупель ничего подходящего для себя не нашел: все, что продавалось, ему не подходило. Собственная одежда выглядела лучше.

Начали открываться лавки и магазинчики. Здесь товар был значительно более дорогой и качественный. Опять возросло количество покупателей. Появились более состоятельные люди.

На базаре имели хождение медные и серебряные монеты, а также бумажные деньги.

Как понял Дупель, за одну серебрушку отсчитывали сто медяшек. Золотых монет на базаре он не видел. Поменять золото на местные деньги здесь было не у кого. Оставался только поход в местный банк. А, имея деньги, можно подумать о жилье, новой одежде, врастании в городскую жизнь. Дупель вышел с рынка и, следуя указаниям прохожих, вскоре добрался до банка.

Вошел в здание и обратился к служащему с вопросом об обмене имеющихся у него трех золотых монет. Тот сразу отправил его к специальному кассиру, совершавшему обмен иностранных денег. Тот долго рассматривал золотые монеты, поинтересовался их происхождением, потом сказал, что таких монет раньше не видел и потому не знает обменный курс.

Попросил немного подождать, пока он будет консультироваться у специалиста по драгоценным металлам. В итоге, Дупелю предложили продать монеты за три местных золотых, девять серебрушек и двадцать четыре медяка местных денег, по стоимости золота, содержащегося в них. Дупель согласился, но попросил все выдать серебром и медью. Что и было сделано. Теперь у него было шестьдесят девять серебрушек и двадцать четыре медяка.

Осталось только найти жилье. Но эта проблема была удачно решена: Дупель, проходя мимо частного дома, увидел объявление о сдаче комнаты, зашёл, поговорил с хозяевами и снял комнату с полным пансионом на месяц за десять серебрушек, которые тут же и заплатил. Затем сходил в магазин, где купил себе одежду и обувь, по виду и качеству соответствующую той, в которой ходил средний класс.

Ни про какие документы при поселении хозяева дома у него не спросили, только поинтересовались родом его занятий. Узнав, что он врач, полностью этим удовлетворились. На вопрос, где можно вымыться с дороги, ему предложили или сходить в общественные бани, где имеются банщики и бассейн, или подождать, пока будет истоплена баня, стоящая около дома. Дупель выбрал общественные бани, которые и посетил до вечера. Плотно поужинав, он завалился спать.

Глава вторая

Утром Дупель быстренько позавтракал и отправился в город. Хозяева дома поинтересовались, куда это он так спешит, на что получили ответ: «На встречу со старым другом». На самом деле, он решил поскорее определиться, что представляет из себя город, в который попал, где расположен, каковы правила пребывания в нем и тому подобное. Спрашивать все это у хозяев дома было невозможно, хотя они были пожилые люди, хорошо к нему относящиеся, много знающие. Но при поселении к ним Дупель заявил, что прибыл из провинции, и теперь задавать вопросы, входящие в противоречие с его легендой, не решился.

Первым делом он решил купить местные газеты, если, конечно, они имеются в городе. Для этого направился на почту.

Почта располагалась в отдельном кирпичном двухэтажном здании и находилась в центре города, до которого пришлось идти около часа. По пути Дупель рассматривал встречающихся людей, дома, магазины, харчевни и пивные. Да, в городе было очень много пивных, в которых в виде закусок подавались жареные свиные колбаски с капустой. Хоть он никогда раньше не был в Германии, но увиденное заставило его задуматься.

На почте купил сразу три газеты: две городские и одну столичную, доставляемую сюда с задержкой на неделю. Решил зайти в пивную и там почитать.

Городские газеты сообщали местные новости, пестрели объявлениями, приглашали посетить магазины, злачные места и тому подобное. Наконец он выяснил, что город, в котором оказался, называется Мюних, является вольным городом, имеет несколько сотен тысяч жителей, включая пригороды. Развитую местную промышленность, представляемую различными мастерскими, пивоварнями, ткацкими фабриками, и даже большим военным заводом, выпускающим огнестрельное оружие.

Из центральной газеты он выяснил, что Мюних хоть и вольный город, но платит налоги государству, на территории которого располагается. Его название Герма со столицей в городе Баден. Вольным городом Мюних называется потому, что его жители сами выбирают себе главу города, устанавливают местные законы, но обязаны исполнять законы государства Герма. Совсем недавно между Гермой и соседним государством Авторией закончилась война, подписан мир, но армии еще находятся в полной боевой готовности с обеих сторон.

Как он заметил, основным средством передвижения в городе были различного вида кареты, запряженные лошадьми. На улицах попадалось много военных, стояли полицейские, наблюдавшие за порядком. Поскольку Дупель практически ничем не отличался от горожанина средней руки, вел себя прилично, то его никто не останавливал и не интересовался, кто он такой.

«Все говорит о том, что Мюних — это Мюнхен, Герма — Германия, а Автория — это Австрия. Я нахожусь в сердце Европы. Надо обязательно приобрести в ближайшем книжном магазине карту мира, Гермы, учебник истории и свод законов. Без их знания будет очень сложно здесь жить. Хорошо бы узнать, что находится к востоку отсюда: есть ли Новгородская республика и Московское государство, и побывать там. Только едва ли получится: вокруг — войны. Как я пройду? И, похоже, надо иметь документы. И чем быстрее они у меня появятся, тем будет лучше для меня, а то еще в шпионы Автории запишут! Ими надо озаботиться в первую очередь».

Прикупив в магазине все необходимое для самообразования, Дупель решил по пути домой зайти в парочку врачебных кабинетов, посмотреть, чем дышит местная медицина.

«Медицинский кабинет доктора Иоганна Венцеля. Лечение внутренних болезней.» — гласила вывеска. Дупель вошел и попал в прихожую, где находящийся там пожилой усатый мужчина, без одной ноги, зычным командирским голосом выяснил, имеются ли у пациента деньги. После чего предложил раздеться и пройти в кабинет доктора Венцеля. Что Дупель беспрекословно выполнил.

В кабинете стояли стол, стул и топчан, застеленный белым покрывалом. За столом сидел эскулап, сразу видно бывший военный: в кителе с парой блестящих медалек, большими усами с концами, опущенными вниз, пенсне на кончике носа, и читающий газету.

Эскулап оторвался от газеты, грозно сверкнул пенсне и, не предложив даже присесть, поинтересовался, что нужно пришедшему господину.

— Доктор, у меня постоянно ноют суставы: на руках и ногах, болит поясница. Помогите!

Эскулап от удивления даже открыл рот и сказал:

— Я практикую только внутренние болезни! Вы прочитали вывеску на моем кабинете?

— Но у меня также постоянно болит живот, изжога и часто бывает понос!

— Вот это другое дело. Раздевайтесь и ложитесь на топчан.

Доктор Венцель взглянул на представший перед ним голый торс Дупеля и произнес себе под нос:

— Еще один симулянт. Никто не хочет защищать Родину! Все хотят сказаться больными.

После чего начал усиленно мять живот Дупеля, приговаривая:

— Ели бы болел живот на самом деле, ты бы орал во весь голос. Хорошо, я напишу тебе освобождение от службы в армии, но ты заплатишь мне три золотых и будешь помалкивать об этом. Согласен?

— Доктор, мне не нужно освобождение от армии, у меня на самом деле болит живот!

— Тогда зачем ты пришел ко мне? Я не лечу, а только выдаю справки. Пойдёшь прямо по улице и увидишь справа вывеску доктора Берга. Он занимается лечением таких как ты. Не забудь расплатиться за приём: две серебрушки отдашь при выходе моему помощнику.

— Но доктор, за что? Нет ни диагноза, ни выписанных лекарств, ни назначения диеты!

— Я потратил на тебя свое время, а оно дорого! Или плати, или вызову полицию, назову тебя симулянтом, и ты уже завтра будешь маршировать в учебной роте.

Дупель быстро оделся, отдал две серебрушки усатому инвалиду на выходе и не теряя времени на споры покинул негостеприимного эскулапа.

«Если тут все врачи такие, как Венцель, то кто же лечит больных? Посмотрю еще на доктора Берга — тогда и буду делать выводы».

В приёмной Берга пришлось немного подождать: тот принимал пациента.

Когда Дупель вошел в кабинет, то увидел маленького старичка с совершенно плешивой головой, одетого в красный халат, подпоясанный шнурком с кистями на концах.

— Доктор, мне не нужна справка, а нужно лечение! — первое, что сказал он, увидев Берга.

— Ха! Значит побывали уже у Венцеля! Он бывший военный врач и может лишь отпиливать конечности солдатам, получившим ранения в бою. Сейчас в сговоре с военным комендантом дает справки симулянтам, освобождая их от армии, и делится с ним деньгами. Зачем Вы пошли к нему?

— Я совсем недавно в Мюнихе, еще не все знаю, вот и заглянул к первому попавшемуся врачу.

— На что жалуетесь?

Дупель повторил то, что ранее говорил Венцелю. Берг вполне профессионально осмотрел его, задал вполне логичные вопросы о симптомах и поставил диагноз. Выписал лекарства, рассказал правила их приема и предложил зайти к нему через десять дней: надо проконтролировать изменения от приема лекарств и, если надо, выписать новые. За прием взял всего одну серебрушку.

«Берг весьма профессионален, явно знает, что делает. И диагноз поставил верно. И как он работает, не имея анализов пациентов? Сразу видно: очень опытный доктор. Вывод такой: я вполне смогу здесь лечить людей. Надо только узнать, кто выдаёт разрешение на занятие медицинской практикой и на основании каких документов. С другой стороны, оно мне надо? Деньги есть, и их много. Жить есть на что. Не имея документов я все равно буду сильно ущемлен в правах. Надо заняться документами и поиском входа в тоннель. Последнее — главнее всего. Похоже, это будет очень непросто и займёт уйму времени. Придется обследовать все вокруг».

Дупель к обеду вернулся домой и занялся изучением принесенной литературы. За этим занятием его застал хозяин дома, постучавшийся в дверь его комнаты.

— Войдите!

— Господин Дупель! Вы говорили, что являетесь врачом?

— Да, так и есть.

— Вы не посмотрите мою жену? Она еле смогла приготовить утром завтрак, потом легла и не может встать, даже не приготовила обед.

— Где она лежит? Ведите!

Они вошли в спальню. На кровати лежала хозяйка, держалась рукой за сердце и прерывисто дышала.

Дупель, не раздевая ее, провел руками над областью сердца: сердечный приступ, стенокардия, — констатировал он. Пощупал пульс, с помощью золотого кольца на нитке измерил давление.

— Давно она мучается с сердцем? — спросил он мужа.

— Лет десять. Врачи ничем помочь не могут. Говорят, все в руках Божьих.

— Правильно говорят. Я, пожалуй, смогу ее вылечить. Но не сразу, а дней за пять. Сейчас сниму сердечный приступ. Она полежит до конца дня, отдохнет. Потом два раза в день буду проводить сеансы лечения. Согласны?

— Правда, вылечите? Если она выздоровеет, можете жить у нас сколько хотите, и мы не будем брать с Вас плату за это.

— Там видно будет, пока займусь лечением.

Уже после первого сеанса самочувствие хозяйки дома резко улучшилось, а через пять дней она полностью выздоровела. С Дупеля благодарные хозяева только что пылинки не сдували.

Несколько раз пытались завести разговор об оплате, но каждый раз Дупель прерывал их, говоря, что он это сделал из благодарности за представление жилья.

— Почему же Вы не практикуете в городе? Здесь очень мало хороших врачей и Вы будете очень заметны среди них и богаты, — как-то спросил хозяин Дупеля.

— Я не могу этого сделать: когда я ехал в Мюних в собственной карете, на меня напал конный разъезд солдат Автории. Они убили кучера: он же был моим слугой, разграбили все вещи, забрали деньги и, самое главное, сожгли на моих глазах мой диплом врача и паспорт. Вы же помните, в какой одежде я пришел к Вам снимать комнату? Хорошо, что они не нашли несколько золотых монет, спрятанных в моей обуви! Они даже раздели меня почти догола, избили и бросили рядом с убитым слугой на дороге. Когда я очнулся, то пришлось одеваться в одежду слуги: они не стали раздевать мёртвого. Ну, не идти же мне было голым? Почти два месяца пробирался лесными дорогами в Мюних, перенёс много лишений. Теперь без документов я не могу заняться своим делом. Если про это узнает полиция, то ничего хорошее меня не ждет: они сначала хватают, наказывают, и только потом, да и то не всегда, разбираются. А вернуться обратно на родину и восстановить документы — невозможно: везде идут войны, дороги перекрыты, да и денег на это надо очень много. Тем более, что я уехал оттуда навсегда и меня там никто не ждет. Восстановить хотя бы только паспорт! Имея его я уже смогу работать по специальности, а потом и снова получить диплом врача.

Хозяева выслушали исповедь Дупеля молча и ушли, пообещав подумать, как ему можно помочь в его безнадёжном деле.

Глава третья

Дупель уже хорошо ориентировался в Мюнихе. За его пределы пока не выходил: без документов можно было попасть в руки полиции и не пройти проверку.

Прочитал историю города и государства Герма, познакомился с их законами. Выяснил, что знахарство не запрещено, но не приветствуется властями: велико влияние официальной медицины. Но можно заниматься частной практикой без организации официального медицинского кабинета. Надо только купить патент, разрешающий в течение года работать знахарем. Патент был дорог: двадцать пять золотых, но знахари брали за свои услуги дорого. Как правило, к ним обращались больные, уже пытавшиеся лечиться у официальных врачей и не получившие желаемого результата. Однако, без документов и этот путь для Дупеля был закрыт.

Прошел еще месяц после памятного разговора с хозяевами комнаты, которую он снимал.

Как-то вечером, к нему в комнату постучали: это пришли старики поговорить о его дальнейшей судьбе.

— Дупель, мы долго думали над твоим рассказом о неприятностях на пути в Мюних, — начал разговор хозяин, — и моя жена готова предложить вариант выхода из тупика. Я имею в виду твою проблему с отсутствием документов. Выслушай ее предложение.

— Внимательно слушаю! Буду рад любому реально выполнимому предложению.

— Я родом из Корба — это маленький городок в ста километрах к югу от Мюниха. У нас была большая семья. Я — самая старшая. Из восьми детей было шесть девочек и два мальчика, мои братья. Самый младший Влад умер двенадцатилетним от оспы. Все остальные прожили довольно долго, но только одна я дожила до этих времен.

Недавно я разбирала старые бумаги, сохранившиеся еще от родителей, и в них нашла свидетельство о рождении Влада. И подумала: может быть можно его использовать тебе для выправки новых документов? Представим дело так: ты — мой младший брат Влад, не захотел оставаться в Корбе, который после последней войны отошел по договору о мире Автории, и бежал оттуда ко мне в Мюних. По дороге был ограблен авториевскими солдатами, лишился всего имущества и документов. Сохранилось только свидетельство о рождении. На основании его и моего заявления, подтверждённого нотариально, что ты мой брат, и некоей суммы денег ушлым работникам городской администрации, можно попытаться оформить тебе документы. Вот только к кому обращаться в администрации я не знаю. Да и муж не знает: нет у нас таких знакомых. Ты парень молодой, умный, образованный. Подумай, как можно провернуть это дело. Как я уже говорила, я могу свидетельствовать, что ты — мой младший брат, для этого готова ходить с тобой по всем инстанциям. После того, как ты меня вылечил, у меня стало много сил, да и отблагодарить тебя очень хочется. Это самое малое, что я могу для тебя сделать!

— Марта, я Вам благодарен за предложение, только скажите, какой возраст сейчас должен быть у Влада? Я подойду по годам?

— Если бы он дожил до этого времени, то ему был бы сорок один год.

— Это отлично, мне сейчас тридцать семь. А кто-нибудь в Мюнихе знает, что Ваш брат умер?

— Думаю, нет. Мы живем замкнуто, знакомых и друзей мало, своих детей нет. Я не помню, чтобы кому-нибудь рассказывала о своей семье.

Вот этот документ, посмотри, — и Марта протянула свидетельство о рождении Влада Дупелю.

«А ведь это вариант, и вполне осуществимый. Фотографий в этом мире пока не существует, первичный документ имеется, свидетельство родной сестры тоже. Найти ушлого клерка в городской администрации, посулить ему приличное вознаграждение в случае удачного завершения дела … А, может быть, лучше иметь дело с адвокатом? Он и законы хорошо знает, и людей в администрации, которые это дело могут решить. … Этот вариант лучше! Так и поступлю.»

На следующий день Дупель встретился с адвокатом Блюмом, которому изложил свое дело, показал имеющиеся документы и поинтересовался о перспективах его удачного завершения, подчеркнув, что он «за ценой не постоит».

Блюм сразу определил: клиент денежный, дело хоть и не простое, но вполне решаемое. Назвал свой гонорар и сумму средств, которыми мог бы свободно распоряжаться при переговорах с администрацией. Дупель не стал мелочиться, хотя сумма была велика, только предупредил, что сначала выдаст аванс в размере трети запрошенной суммы, а окончательный расчет — по завершению дела. Блюм согласился.

На получение новых документов на имя Влада Фрока потребовалось двадцать дней.

По завершении этого трудного дела Дупель пригласил Марту с мужем в ресторан, где они отпраздновали это событие.

Теперь самое главное препятствие на пути Дупеля во врастании в новую жизнь было устранено.

Ему понравилось, как адвокат Блюм быстро и хорошо решил его дело с документами, даже не привлекая его лично для посещения должностных лиц в администрации города. И он решил ему поручить оформление своего патента на знахарство. Конечно, Блюм согласился. И уже через неделю Дупель имел право официально работать знахарем в Мюнихе.

Тут опять помогли хозяева его квартиры: по соседям и знакомым они распространили слухи об отличных его результатах в лечении сложных болезней, от которых отказались даже официальные врачи. И пошли больные к знахарю, разнося славу о нем по городу.

Дупель брался за лечение любых болезней, очень редко отказывал, да и то только тем, кто очень сильно запустил болезнь. То есть, когда восстановление его дара после лечения превышало само время лечения.

Несмотря на дороговизну, желающих пролечиться у Дупеля было много. Приходилось проводить запись и перемещаться по городу между пациентами на съемном экипаже. Но все равно в день он проводил не более трех сеансов, опытным путем определив это число как оптимальное для восстановления своих сил.

Два дня в неделю: субботу и воскресенье он отдыхал, проводя время в поиске входа на Путь. В Мюнихе его явно не было. Приходилось объезжать окрестности. Сам вход на Путь сейчас Дупелю не был нужен, но знать, где он находится ради собственной безопасности, было необходимо. Мало ли что может случиться в будущем!

Жизнь в Мюнихе его устраивала полностью. Денег было много, уважения и известности — не меньше. Дупель продолжал квартировать у своих прежних хозяев. Он к ним привык, а они в нем души не чаяли. Марта настолько сжилась с мыслью, что он ее младший брат, что и сама стала в это верить.

Дупель обнаружил интересную вещь: незнакомый язык, на котором он разговаривал при посещении предыдущего мира, остался в его памяти, и он даже сумел его определить! Это оказался сербский язык. То-то ему казалось, что многие слова ему знакомы! Это произошло случайно при лечении одного купца-серба, приехавшего в Мюних по торговым делам. Они даже поговорили всласть: купец соскучился о своем языке, а Дупелю хотелось получше узнать язык.

«Значит, я теперь знаю дополнительно сербский и немецкий языки! Еще посещу ряд миров, и возвращусь домой полиглотом.»

Дупель прожил в Мюнихе уже около двух лет, когда почувствовал, что над его головой стали сгущаться тучи. Первый звонок прозвенел после того, как он вылечил одного важного чиновника из администрации города. Тот, похоже, был небольшого ума человек, поскольку подал в суд на лечившего его до этого официального врача: типа, не умеет лечить, а взялся. И на суде заявил, что он настаивает на лишении врача диплома. Дело спустили на тормозах, но медицинское сообщество Мюниха поняло, что Дупеля надо выжить из города во что бы то ни стало. Иначе такие суды могут стать системой и их доходы уменьшатся.

Образовался заговор против Дупеля. Основной упор был сделан на дискредитацию его права заниматься знахарством. Были наняты адвокаты, подключена полиция. Началась серьёзная проверка родословной Влада, Марты, и момента появления его в Мюнихе.

Нанятый Дупелем адвокат Блюм, разобравшись с истоками этого наезда, сразу посоветовал ему покинуть город: очень уж велики были задействованы силы против него. При продолжении расследования могли быть пущены в ход лжесвидетельствование, фальсификация фактов, просто уголовщина. Блюм гарантировал прекращение всех нападок на Дупеля в случае его согласия покинуть город, даже выплату некоей суммы, собранной врачами для компенсации потерь от перемены места проживания. После долгих раздумий, Дупель согласился.

Тем более он понял, что в Мюнихе и его окрестностях отсутствует вход на Путь и надо поездить по Герме, чтобы его найти.

Особенно были расстроены его решением Марта и ее супруг. Они, конечно, понимали всю сложность сложившейся ситуации, но уже сжились с Дупелем и не хотели терять такого знающего врача. Но делать было нечего: Дупель стал готовиться к отъезду.

По совету мужа Марты он нанял себе слугу, выполнявшего и обязанности кучера — отставного солдата Курта, уволенного из армии после окончания войны с Авторией. Это был здоровый крепкий мужик, одного возраста с Дупелем. Он был очень рад работе, тем более, что Дупель предложил ему очень неплохую оплату.

Была куплена также небольшая карета, запряжённая двумя лошадьми.

Большую часть денег Дупель положил в один из старейших мюнихских банков. Оставшееся золото от продажи ружья в предыдущем мире взял с собой. Купил два пистолета: себе и слуге.

Запасся провиантом: дорога предстояла долгой: он хотел осесть в Бадене, столице Гермы.

На прощание со стариками еще раз сводил их в ресторан, рассчитался за прожитое в комнате время и на следующий день, поутру отправился в путь. Дорога до Бадена обещала быть спокойной: все же центр страны, близко столица. По дороге много постоялых дворов, ездят разъезды стражи.

Глава четвертая

Путешествие в Баден проходило спокойно. За первый день удалось проехать пятьдесят километров. Ночевать путники решили в придорожной гостинице, совмещённой с харчевней. Заняли приличный двухместный номер, а карету и лошадей сдали специальным людям: за лошадьми присмотрят, накормят, а у кареты проверят все движущиеся части, если надо — смажут и подремонтируют. Эта услуга была недорогая, но очень востребована путниками. На ужине познакомились еще с несколькими путешественникам, направляющимися в сторону столицы. Разговорились и узнали несколько неприятных для себя новостей.

Главной была новость о нескольких случаях грабежа на дороге, чего ранее давно не случалось.

Правда, конная стража быстро выловила бандитов, которыми оказались возвращающиеся домой после окончания войны с Авторией гермские солдаты, но солдат возвращалась много: шли большими толпами, многие имели оружие, а стражу на каждом километре дороги не поставишь.

Вторая новость была о грабежах придорожных гостиниц, совершаемых теми же солдатами в ночное время. Но власти вроде бы меры приняли и сейчас в каждой гостинице располагались по пять стражников.

Всем путниками настоятельно советовали объединяться в группы: не менее трех — пяти карет и повозок, иметь с собой оружие и, если все же произойдет нападение большой банды, не показывать храбрость, а лучше по-хорошему все отдать бандитам: хоть в живых оставят. И надеяться, что стража поймает разбойников и вернет похищенное.

Решили завтра продолжить путешествие колонной из пяти карет, постоянно меняясь местами по ходу движения, чтобы не глотать пыль из-под копыт и колес, едущих впереди. Дорога была грунтовая, погода стояла сухая и пыль от проходящих карет поднималась над ней столбом. Эти столбы пыли были хорошо видны издалека и сообщали бандитам о приближении каравана.

На следующее утро, позавтракав, путники караваном из пяти карет тронулся в путь. По мере движения в удобных местах, где было расширение дороги, происходил обмен местами: карета, едущая первой, останавливалась, пропускала мимо себя весь караван, и пристраивалась сзади. Конечно, это замедляло движение, но ставило всех в одинаковое положение, и никто не нарушал установленный порядок.

До обеда успели доехать до харчевни, где путники немного отдохнули и поели. Хозяин харчевни уверил, что ни о каких бандитах в ближайшей округе не слышно. Опять тронулись в путь, рассчитывая до ночи добраться до следующей придорожной гостиницы.

Примерно через два часа, когда карета Дупеля ехала последней, отстав от каравана метров на пятьдесят, чтобы меньше глотать пыль, впереди послышались крики и раздались выстрелы. Вдоль каравана в их сторону бежало человек десять вооружённых людей, требуя остановиться. Кареты, одна за другой, стали останавливаться. Сопротивления никто не оказывал.

Кучер Дупеля, бывший солдат, заметив впереди уходящую вправо лесную дорогу, подхлестнул лошадей, и карета свернула на нее. Сзади раздались выстрелы и одним из них Курт был ранен, но продолжал погонять лошадей. Погоня не отставала. У Дупеля закралось нехорошее предположение, что дорога ведёт в тупик и бандиты об этом прекрасно осведомлены. Проехав примерно полкилометра, они уткнулись в старинную кирпичную часовню. Дальше дороги не было.

Дупель помог Курт слезть с козел, прихватил свой саквояж с самыми необходимыми вещами, не забыл револьвер и они спрятались в часовне.

Рана у кучера была неприятной, но не смертельной: прострелено бедро, причем вскользь. Рана сильно кровоточила. Дупель быстро перевязал рану.

— Что будем делать?

— Отбиваться! Часовня кирпичная, так просто ее бандиты не возьмут. Заляжем с двух сторон у входа и будем отстреливаться. Нам так и так не жить: бандиты все равно убьют! Так хоть несколько их черных душ с собой на тот свет прихватим, — проговорил солдат.

Бандитов пока не было видно, но выстрелы на дороге продолжались. Раздалось несколько женских криков, потом все смолкло.

— Добили всех путников, женщин изнасиловали, а потом тоже убили. Скоро за нас возьмутся!

Дупель огляделся: часовня была невелика. Неожиданно он почувствовал неудержимую тягу пройти в ее правый угол.

«Неужто вход на Путь?»

Он встал и пошел в ту сторону. Да, именно в этом углу находился вход в тоннель.

«Я-то смогу им воспользоваться, а вот сможет ли солдат? В любом случае надо попытаться.»

— Курт, иди сюда. Я знаю способ сбежать отсюда. Правда, не уверен, что и ты сможешь им воспользоваться, но считаю: надо попробовать.

— Что за способ? Что надо делать? В любом случае, даже если у меня ничего не получится, попробовать стоит!

Они вжались в угол часовни, Дупель проткнул ножом палец себе, потом Курту и капли их крови упали на пол часовни. С пола стал подниматься клубящийся зеленый туман.

— Что это? Ты — дьявол? Куда ты меня хочешь отправить? — закричал Курт.

— Я хочу тебя спасти! Стой смирно и не двигайся!

Но Курт выскочил из угла и бросился к выходу из часовни. Тут же раздались выстрелы, и он упал.

Клубящийся туман полностью накрыл Дупеля и через мгновенье он оказался в тоннеле. В левой руке он держал саквояж, в правой — револьвер.

«Жаль Курта! Но смог бы он сюда попасть?»

Тоннель совершенно не изменился. Дупель уселся на пол и стал ожидать, когда появится свет и прибудет кресло.

«Впереди остались два не исследованных выхода. Не буду менять планов: выхожу на следующем, то есть пятом. В этот раз я прилично одет, имею документы, оружие, три пачки патронов, золотые кругляшки и деньги Герма. Только жаль будет, если окажусь где-нибудь в лесу и моя одежда и обувь будут совершенно непригодны для этих условий. Это же касается моих документов и денег Герма».

Свет в тоннеле вскоре зажегся, а вот ожидание кресла затянулось: оно появилось только через десять часов.

Далее путешествие проходило без сбоев и уже через шесть часов езды в кресле, оно остановилось у отнорка, обозначенного римскими цифрами «Z-V».

«Что-то в этот раз меня ожидает в новом мире? В какой эпохе и стране я окажусь»? — размышлял Дупель, входя в клубящийся туман отнорка.

День подходил к концу. Вечерело. Дупель стоял на тропинке, проложенной вдоль небольшого озера. Впереди виднелась узкая асфальтированная дорога, утыкающаяся в озеро и заканчивающаяся стоянкой для автомобилей и каким-то легким сооружением из листов пластика. Стоянка была пуста.

Сооружение оказалось туалетом, оснащённым унитазом, рулоном туалетной бумаги, рукомойником, полным воды, и плафоном с электрической лампочкой внутри. Рядом находился выключатель. Дупель пощёлкал выключателем, полюбовался горящей лампочкой и понял, что попал в цивилизованный мир.

Асфальтированная дорога через триста метров соединилась с шоссе с двухрядным движением с яркой белой разметкой. Качество асфальта было прекрасным: совершенно ровная поверхность без каких-либо выбоин и трещин. На шоссе также не было видно ни одного автомобиля.

В месте соединения узкой асфальтированной дороги с шоссе стоял указатель. На стрелочке, указывающий в сторону озера было написано: «Озеро Кухтла». Налево: «Лаппеэнранта», направо «Коувола».

«Похоже, я в Швеции, а точнее в ее области: Финляндии, — подумал Дупель, — надо спрятать револьвер и патроны, а документами на имя Алексея Родина, уроженца Новгородской республики, и Влада Фрока, гражданина Герма, пока не размахивать: может быть в этом мире нет таких государств, а если есть, то где въездная и выездная визы? Да и сама форма документа может быть иной».

Дупель завернул документы, револьвер и патроны в несколько носовых платков, потом в газету и прикопал сверток у верстового столба. Место хорошо запомнил.

«Куда мне направиться, направо или налево? Туда, куда всегда ходят настоящие мужчины — налево, значит в сторону Лаппеэнранты. В Финляндии мне бывать не приходилось, поэтому направление пути значения не имеет. Да и называется эта страна как? Финляндия? Не уверен».

Дупель подхватил свой саквояж и зашагал по шоссе.

«Я опять в том же положении, что и раньше: без документов, без местных денег, но с золотыми кругляшками. А, значит, не пропаду. Какую мне придумать легенду на этот раз? Заблудившийся турист? А где мои документы? Или турист, потерявший неожиданно память и документы? Но это детский лепет: саквояж с золотом сохранил, а документы потерял. Может быть, турист, отставший от группы туристов, перемещающихся на автобусе по этой стране? Документы остались в автобусе вместе с багажом … Ага, а саквояж в руках и не помнит ни имени, ни откуда и тому подобное! Да, фантазии не хватает. А, может, спрятать саквояж, забрать из него несколько золотых кругляшков, удариться головой о дерево, поставить себе шишку на голове и сказать, что амнезия, ничего не помню … Подержат в полиции, поразбираются, ничего не обнаружат, и … и что»?

Глубоко задумавшись, Дупель, обходя яму на обочине, шагнул за белую разметку, отделяющую проезжую часть от пешеходной. Последнее, что осталось в его памяти — это визг тормозов.

Очнулся в больнице. Травматология — быстро определил он. Левая нога была на вытяжке, голова забинтована и сильно болела. Над ним на стойке стояли электронные приборы, показывающие его пульс и давление. Подташнивало. Вместе с ним в палате находилось еще четыре кровати, две из них были заняты: подросток и старик, также на вытяжке.

— Очнулся! Медсестра Вира просила сразу ее позвать, — проговорил подросток, нажимая красную кнопку на стене около кровати.

Спустя секунд тридцать в палате появилась довольно молодая женщина, в халате и белой шапочке с красным крестом.

— Что случилось?

— Вот тот мужик очнулся, — проговорил подросток, показывая на Дупеля.

Вира подошла к нему. Наклонилась и спросила:

— Как Вы себя чувствуете? Вы меня видите? Понимаете, что я говорю?

У Дупеля в горле все пересохло, говорить он не мог, поэтому только закрыл и открыл глаза.

— Сейчас придет доктор. Может быть, Вам что-то нужно? Утка справа у кровати.

— Пить… — прошептал Дупель.

Вира напоила его из поилки и пошла за врачом.

Врач появился через пятнадцать минут. Это был чернокожий молодой мужчина. Он осмотрел Дупеля, спросил его имя, какой сейчас год, где живет и попросил рассказать, что с ним случилось.

На все заданные вопросы Дупель только качал головой: ничего не помню.

Потом к нему стали приставать соседи по палате с такими же вопросами. Не получив ответа, отстали.

Немого перекусив на ночь, Дупель забылся тяжелым сном. Утром опять встреча с врачом, те же самые вопросы и ответы. После обеда к нему пришел инспектор полиции. Он также попытался получить ответы на вопросы, аналогичные задаваемым доктором, однако остался ни с чем. Потом он показал Дупелю видео, которое было сделано с записи авторегистратора автомобиля. На нем хорошо видно, как Дупель идет по дороге, помахивая своим саквояжем, и, практически перед самым автомобилем, выходит на проезжую часть. После чего саквояж летит в одну сторону, Дупель в другую.

— Еще очень хорошо, что так для Вас закончилось это дорожное происшествие, — сказал полицейский, — водитель ехал не быстро, успел нажать на тормоза. Вы находитесь в больнице Лаппеэнранты, я веду Ваше дело. Я побывал на месте происшествия и понял, почему Вы вышли на дорогу: Вы обходили яму на обочине. Почему-то не услышали идущий сзади Вас автомобиль и с Вами случилось несчастье. Но в этом происшествий Вы виноваты сами: шли по ходу движения, а не навстречу. Тогда бы Вы увидели автомобиль. Скажите, саквояж, который был у Вас в руках, принадлежит Вам? Что в нем находилось? И почему отсутствуют у Вас документы? Вы финн?

«Они нашли мои золотые кругляшки! Если я скажу, что знаю, то почему не помню все остальное? Надо вести намеченную линию поведения до конца: ничего не помню!»

— К сожалению, я ничего не помню. Но раз саквояж был в моей руке, значит он мой. Большая просьба, если в нем имеются принадлежности для бритья, мыло, зубная щётка и паста, верните их мне.

— Хорошо, я доложу о Вашей просьбе моему начальнику. Поправляйтесь, я Вас еще навещу.

Дупель попробовал заниматься самолечением, в первую очередь головы, до ноги дотянуться не смог. Несколько дней и головные боли пропали, гематома рассосалась. Лечащий врач был в шоке: никогда не видел такой быстрой регенерации организма. А когда усилиями Дупеля и нога полностью срослась за неделю, его осмотрели все ведущие специалисты клиники, но ничего необычного не заметили.

Несколько раз приходил знакомый полицейский, но, так как Дупель не помнил ничего, уходил ни с чем.

Перед выпиской он пришел еще раз и принес с собой саквояж. С большим интересом наблюдал, как Дупель роется к нем. Даже, когда тот развязал мешочек с золотыми кругляшами, кроме удивления ничего не заметил.

— Очень жаль, что Вы ничего не помните. Нам бы очень хотелось прояснить много неясных вопросов: Ваше имя, место жительства, национальность, историю появления золота. Завтра Вас выписывают из больницы. У Вас имеются средства, — он показал на мешочек с золотом, — чтобы оплатить лечение. Но отсутствуют какие-либо документы. Без них Вы не сможете его продать и оплатить счет. Поэтому нами принято решение выдать Вам временный паспорт сроком на три месяца. Сообщите мне имя, которое Вы бы хотели видеть в паспорте, дату и место рождения. Эти данные будут внесены в Ваш паспорт. Если Вы восстановите в памяти свои настоящие данные до срока окончания действия паспорта, обратитесь в полицию и восстановите утерянный паспорт. Если же этого не произойдет, то мы Вам выдадим постоянный паспорт со всеми данными из временного. Вам все понятно?

— Понятно. Пишите: имя Арто Ахонен, дата рождения — сегодняшнее число, возраст — ровно сорок лет, место рождения — Лаппеэнранта, Финния.

— Вы не скажите, почему выбраны именно эти имена и числа?

— Пожалуйста. Имя — это имя подростка, с которым я лежал в палате, фамилия — это фамилия старика из моей палаты. Дата и место рождения, возраст выбраны совершенно произвольно. Если память не вернется, то какая разница, где и когда я родился. Подскажите лучше, где я могу продать золото: мне надо оплатить счет за лечение, купить одежду, снять жилье и на что-то жить, пока я не начну работать.

— Завтра Вы получите паспорт, сходите в местный банк и продадите золото. Специалисты, которые по нашей просьбе проводили экспертизу имеющихся у Вас монет, не советуют их все продавать, так как они имеют нумизматическую ценность и стоят много дороже золота, в них содержащегося. Но продать монеты можно только в Хельсинки, там дадут настоящую цену.

На следующий день Дупель получил в полиции временный паспорт, сходил в банк, продал часть золота, рассчитался за лечение, снял небольшую квартиру на окраине города на три месяца. Он был готов для вживания в новый мир.

Глава пятая

Жизнь в Финнии совершенно не похожа на жизнь в Новгородской республике. Это Дупель понял сразу же, вселившись в съемную квартиру. Она располагалась на третьем этаже трехэтажного дома. Вселение произошло вечером в пятницу. Пока то да сё, и когда он решил принять душ было уже полдвенадцатого. Распаренный, он разместился в маленькой кухне, выставил на стол три банки местного пива и сырные палочки к нему в виде закуски. Включил телевизор, чтобы быть в курсе последних новостей в стране и мире. Причем звук телевизора специально приглушил, чтобы не мешать соседям. Спать лег где-то около двух часов ночи. Из-за пива вставал пару раз за ночь по малой нужде и, конечно, спускал в унитазе воду.

Проснулся поздно. На завтрак выпил чашку растворимого кофе с булочкой и сыром с маслом. Оделся и решил прогуляться по городу. Не успел он выйти из квартиры, как тут же получил выговор от соседки из квартиры рядом: нельзя принимать душ после одиннадцати часов и слушать телепередачи, от соседки снизу: нельзя спускать воду в унитазе ночью и принимать душ. Из-за него люди не выспались и, если так будет продолжаться, они поставят вопрос о его выселение из квартиры.

Он, конечно, извинился, но подумал:

«Здесь вам не тут». Хочешь жить в мире с соседями — подстраивайся под их правила. И сколько этих правил мне еще предстоит узнать!»

Лаппеэнранта — довольно большой город на востоке Финнии. Много промышленных предприятий, магазинов, кафе и даже имеется старинная крепость на берегу озера Сайма. Застройка города трехэтажная, жителей чуть более семидесяти тысяч.

Дупель приобрел карту города и начал планомерный его обход, сначала района, в котором жил, потом дальше и дальше. За две недели изучил город до такой степени, что мог даже коренному горожанину подсказать, где найти ту или иную улицу.

В городе постоянно звучала русская речь: Лаппеэнранта находилась недалеко от границы и туристы из Руси, так называлось находящееся на востоке от Финнии государство, здесь были частыми гостями.

Дупель вскоре сообразил, что в Финнии необходимо иметь собственный автомобиль: съездить в магазин, на работу, в другие города. У него еще оставались золотые кругляшки. Он провел ревизию своих средств и расчет показал, что, продав золото как лом, можно получить около трех миллионов финнских марок. А подержанный немецкий автомобиль в хорошем состоянии стоил около полумиллиона.

Купить автомобиль — не проблема, а вот получить права … Дупель умел водить автомобиль, поэтому обратился в школу водителей с просьбой о сдаче экзаменов за весь курс экстерном. Конечно, за плату, установленную школой. С ним побеседовали, узнали, что он имел автомобиль, но, в результате несчастного случая, потерял память, но не полностью, а выборочно. А также все документы, в том числе и водительские права. Даже провели блиц-опрос по знанию правил дорожного движения. Решили допустить его до экзаменов. Выдали перечень справок, которые он обязан представить в комиссию. Особое внимание обратили на справку о состоянии здоровья. Посоветовали ее получить в больнице, где он проходил лечение.

В больнице Дупеля встретили очень хорошо: все помнили его феноменально быстрое выздоровление. Он оплатил медосмотр и занял очередь к врачу за справкой. Очередь была не большой: всего четыре человека, двигалась быстро. Прием вел тот самый чернокожий доктор, который раньше лечил Дупеля.

Когда он вошел в кабинет, врач выписал требуемую справку и сразу стал расспрашивать о состоянии памяти.

— Знаете, в последнее время я стал припоминать, что раньше имел водительские права и автомобиль. Сходил в водительскую школу, там проверили мои знания и разрешили сдачу экзаменов на права экстерном. Еще меня постоянно тянет лечить людей. Совершено не помню, был ли я дипломированным врачом, но знахарем — точно. Например, за четыре сеанса неконтактным способом вылечил артрит у старушки из дома, где живу. За шесть сеансов полностью вылечил стенокардию у старика. Хочу теперь Вам признаться, что я и сам себя лечил, когда лежал в больнице: неосознанно, но лечил.

Врач очень заинтересовался этим рассказом. И решил провести эксперимент.

— Господин Ахонен, сейчас я приведу моего пациента. У него — хроническая болезнь, какая — я не буду Вам говорить. Ваша задача поставить диагноз. Если он будет верен, то с согласия пациента Вы попробуете его пролечить. Я буду вести наблюдение и фиксировать изменение состояния здоровья пациента. Если результат будет положительным, подумаю, чем я смогу Вам помочь в восстановлении права заниматься знахарством. Знахарство не воспринимается медицинским сообществом как метод лечения. Но я — выходец из Африки и до учёбы в университете на медицинском факультете в Хельсинки неоднократно наблюдал, как неграмотные знахари ставили на ноги безнадёжно больных людей.

— Если не секрет, как Вы оказались в Финнии, а потом в этой больнице?

— Это совсем не секрет. После окончания школы в своей стране, я по международной программе помощи развивающимся странам вместе с еще четырьмя жителями страны, поехал в Финнию. Английский язык я знал очень хорошо, а преподавание в университете велось на этом языке. Первый год был посвящен изучению финнского языка. Далее — учеба непосредственно по специальности. Как раз в год окончания университета дома произошел переворот, к власти пришли религиозные фанатики, объявившие медицину вне закона. Прошли казни тех немногих врачей, что работали в нашей стране. Возвращаться на родину было подобно самоубийству. Мне предложили контракт в больнице Лаппеэнранты на пять лет. Так я здесь и прижился: контракт со мной продлили еще на пять лет. Вы согласны на эксперимент?

— Я согласен, да боюсь за Вас: ну ка кто узнает об этом эксперименте? Вам же голову снимут, с работы погонят. Оно Вам надо?

— Мне просто интересно. Тем более, что пациент — неимущий пенсионер, не имеющий средств на оплату лечения. Если Вы его вылечите, то сохраните больнице немного денег на лечение следующего неимущего больного. Думаю, меня даже похвалят.

— Хорошо. Ведите вашего больного.

Осмотрев пациента, Дупель поставил диагноз: цирроз печени и взялся за шесть сеансов избавить больного от этого недуга.

На четвёртый день чернокожий врач сделал все необходимые анализы и констатировал, что больной здоров. Его удивлению не было предела: современная медицина не излечивала цирроз.

Он рассказал главному врачу больницы об этом случае, подтвердив его демонстрацией как самого бывшего больного, так и его анализов.

Тот был шокирован приведёнными данными. Но как-либо помочь Дупелю возобновить работу знахарем отказался. Да и чернокожему врачу не советовал влезать в это дело.

Однако, вылеченный старик раструбил по всему городу о своем чудесном выздоровлении и теперь Дупеля постоянно одолевали алкоголики, желающие также поправить свою печень.

Он им посоветовал обратиться в муниципалитет города с предложением использовать имеющиеся в бюджете средства на борьбу с пьянством на оплату их лечения. Алкоголики совместно с обществом анонимных алкоголиков организовали комитет, к работе в котором привлекли своих родственников, знакомых и сочувствующих.

Учитывая большое количество алкоголиков в городе и то, что для Финнии всегда проблема борьбы с пьянством считалась одной из главных социальных задач, муниципалитет пошел на эксперимент и заключил с Дупелем договор на пролечивание алкоголиков не только от цирроза печени, но и от алкогольной зависимости. Был определен размер вознаграждения знахаря, количество пациентов и сроки лечения. Контролировать выполнение договора поручили недавно созданному комитету. Под это дело Дупель получил официальное разрешение на открытие медицинского кабинета и работу знахарем. Его даже пообещали освободить от местных налогов, если результаты эксперимента будут положительными.

И дело пошло. Он вылечивал в неделю пять человек, получая за каждого по десять тысяч финских марок. В месяц выходило около двухсот тысяч. Это были стабильные деньги. Кроме того, еще человек пять — шесть в месяц он лечил от других болезней. В зависимости от характера заболевания им назначались и соответствующие расценки. В итоге, после выплаты налогов, ежемесячно Дупель получал чистыми около пятисот тысяч финнских марок. Слава города в Финнии и лично Дупеля росла, о нем писали газеты, к нему на лечение записывались сотни людей, жаждущих исцеления.

Проживая в Финнии, он смог осуществить свою мечту: познакомиться с этим миром. Раз в три месяца Дупель брал недельный отпуск и посещал страны этого мира. Объехал Европу, побывал в Америке. Даже съездил в Русь: очень захотелось побывать в городе, в котором жил до попадания на Путь.

Он очень боялся: вдруг встретит своего двойника? Поэтому заранее отпустил бороду, усы, ходил по городу темных очках. Город был очень похож на знакомый ему с детства, но, конечно, были и изменения: много новых современных домов, парков, промышленных предприятий … Гуляя по городу, Дупеля неудержимо потянуло в центральный сквер, где всегда было полно молодых мам с колясками, играющей детворы и скамеек. Он уселся на одну из них, стоящую в тени векового дуба, откинулся на спинку и огляделся. Все как в его городе. Обратил внимание на мужчину, идущего по аллее в сторону его скамейки. Чем ближе тот подходил, тем сильнее колотилось у Дупеля сердце: это был его полный двойник. Двойник медленно двигался по аллее. Было такое чувство, что его кто-то тянул против его воли. Наконец, он дошёл до скамейки, где сидел Дупель, и неуверенно присел на ее дальний конец. Оба сидели молча.

— Не знаю, что меня сюда повлекло, но сопротивляться этому чувству я не мог, — неожиданно заговорил двойник, — шел мимо сквера, совершенно не собирался сюда заходить, однако ноги сами понесли меня к этой скамейке.

Он посмотрел на Дупеля. Тот пожал плечами.

— Я — турист из Финнии. Приехал в город на один день, очень захотелось здесь побывать. Вечером уезжаю обратно в Санкт-Петербург. В городе — впервые. Мое имя Арто Ахонен. Известный в Финнии врач — знахарь. А Вы?

— Алексей Дымов, инженер-строитель, работаю прорабом в местном стройуправлении, строящем мосты. А Вы правда врач — знахарь? Никогда не встречался со знахарями. У нас в Руси считается, что это шарлатаны. А какие болезни Вы лечите?

— Всякие. Вас что-то беспокоит? Могу посмотреть, бесплатно.

— Знаете, даже не знаю, как объяснить. Но, Вы человек незнакомый, даже иностранец, хорошо говорите по-русски, может быть и стоит с Вами поделиться моими проблемами. Если не поможете, так хоть выслушаете. Знаете, не с кем поговорить об этом. Вам снятся сны?

— Снятся, но редко.

— А мне стали сниться очень часто. Это началось года три — четыре назад.

— И что же Вам снится?

— Мне снятся разные приключения: то я спасаю женщину с ребенком, то на меня нападают бандиты и я убегаю от них … Но все это происходит не здесь, а где-то в других странах. Иногда бывают очень страшные сны, когда ты от кого-то убегаешь, но ноги становятся ватными и ты еле двигаешься. Вот был недавно сон: меня сбил автомобиль, и я попал в больницу. Интересно то, что меня лечил чернокожий доктор, хотя в стране живут белые люди! Часто во сне я лечу людей, хотя и представления не имею, как это делать. Все сны настолько реальны, что, когда я просыпаюсь, не сразу могу сообразить, где нахожусь: в этом мире или в мире сна. Я очень боюсь за своё психическое здоровье, но идти в поликлинику — боюсь: стоит попасть к этим эскулапам, так от них и не выйдешь. Можете сказать, что со мной происходит?

«Двойник неважно выглядит. Надо ему помочь».

— Алексей, думаю, я могу Вам помочь, но мне необходимо обследовать Вас. Это займёт около часа. Но нужно отдельное помещение, где Вы могли бы спокойно лечь, и никто не мог нам помешать.

— Пошли ко мне домой! Я холостяк, у меня двухкомнатная квартира, тут, недалеко.

— Пошли.

Они подошли к хорошо знакомому Дупелю дому: именно в таком доме он жил в своей «двушке». Поднялись на третий этаж. Двойник открыл дверь.

— Снимите брюки и рубашку и ложитесь на диван. Сначала на спину.

Дупель обследовал двойника, потом перевернул его на живот. В конце долго занимался его головой.

— Алексей! У Вас три болячки: хронический гастрит, сердечная недостаточность и первые признаки аденомы головного мозга. С последней я полностью разобрался: ее у Вас больше нет. Для пролечивания оставшихся надо провести минимум два сеанса: тогда Вы будете полностью здоровы. Каждый сеанс по одному часу. Могу первый начать сейчас, а второй — через два часа.

Только между сеансами я должен поспать, хотя бы часа полтора, а после второго — плотно перекусить. Это возможно?

— Безусловно!

После проведенного лечения двойник чувствовал себя прекрасно: ни желудок, ни сердце не болели.

— Господин Ахонен! Я просто не знаю, чем могу Вас отблагодарить за все, что Вы для меня сделали! У меня нет ни больших денег, ни друзей, способных Вам чем-то помочь … Но у меня есть для Вас подарок, который хранится в нашей семье уже несколько поколений. Это простое колечко. Материал: ни золото, ни серебро, ни платина. Я даже не знаю, из чего оно сделано. Мне его передал отец незадолго до смерти. Как сейчас помню его слова: «Если тебе встретится человек, полностью похожий на тебя — твой двойник, отдай это кольцо ему! Еще мой отец завещал это сделать, но двойника я так и не встретил. Это кольцо поможет твоему двойнику в какой-то очень сложной ситуации. Если же в своей жизни ты так и не встретишь своего двойника, передай кольцо своему сыну с тем же наказом! Ели у тебя не будет детей, то перед кончиной обязательно выброси кольцо в реку». Я очень рад, что смогу выполнить волю предков. Думаю, Вы — именно тот человек, которому я и должен передать кольцо!»

С этими словами Алексей передал Дупелю коробочку с кольцом. Кольцо влезло только на мизинец левой руки Дупеля. Больше это кольцо он ни разу не снимал.

Уже вечером, когда двойник провожал Дупеля на поезд, в голову пришли такие мысли:

«Сны у двойника начались примерно тогда, когда я побывал в тоннеле и приобрел способность лечить наложением рук, то есть стал обладателем зелёной энергией. Наша встреча с ним, когда и меня и его привело в одно место, кажется мне весьма необычной. Похоже, кто-то специально делает так, чтобы мы встретились. Надеюсь, не в последний раз».

Они простились на перроне и расстались … навсегда?

Денег Дупелю хватало на все. У него была квартира в центре Лаппеэнранты, отличный автомобиль, почет и уважение финнов. Но чем лучше он жил, тем чаще вспоминал Путь и еще не посещённые им два мира. Разъезжая по Финнии, он постоянно искал место входа на Путь.

По прошлому опыту он знал, что вход обнаруживался случайно, как правило тогда, когда попадал в экстремальную ситуацию. Дупель взял себе за правило в любые поездки брать с собой золото, немного, два килограмма. Обнаружить вход на Путь он мог в любом месте этого мира и в любое время. И только золото могло ему помочь вжиться в следующий новый мир. У него постоянно при себе был рюкзачок с необходимыми вещами: золотом, фонариком, ножом, несколькими зажигалками, комплектом медицинских инструментов и аптечкой. Отсутствовало только огнестрельное оружие. Дупель всегда был настороже, собран, внимателен и готов к любым неожиданностям.

Так прошло три года.

Дупель еще никогда не путешествовал на океанских лайнерах, а очень хотелось, и приобрел путёвку на круиз вокруг Европы. Время на это он смог выкроить только осенью. У него было чувство, что вернется в Финнию он очень нескоро. Поэтому написал заявление в полицию, что уезжает надолго за границу, а ключ от квартиры оставляет соседям. Также написал распоряжение в банк на оплату всех счетов, которые будут приходить в его отсутствие.

Условия проживания на лайнере были отличными: одноместная каюта класса люкс на верхней палубе, система «все включено». Двенадцать дней в плавании, из них восемь — дневные стоянки в портах. Всего на теплоходе было три тысячи пассажиров. Время — осеннее, поэтому многие семьи путешествовали в полном составе, то есть с маленькими детьми, которые пока не ходили в школу. Круиз начинался в Хельсинки, заканчивался в Греции. Обратно домой — на самолёте.

Полный радужных надежд на прекрасный отдых Дупель заселился в свою каюту. В три часа пополудни лайнер отошел от берегов Финнии.

Непременный рюкзачок сопровождал его и в этот раз.

Путешествие проходило успешно, пассажиры наслаждались долгожданным отдыхом. Днем — экскурсии по городам, купание в бассейне теплохода, вечерами танцы, концерты, бары, посещение магазинов дьюти-фри, флирт … Переходы между странами осуществлялись, как правило, в ночное время.

После отхода из Лондона, ближе к ночи, начала портиться погода: появились волны, порывы ветра срывали верхушки волн и брызги летели в борт теплохода. Волнение океана усиливалось с каждым часом. На лайнере имелась специальная система мощных гироскопов — успокоителей качки. Поэтому даже пятибалльный шторм почти не сказывался на самочувствии пассажиров. Но в этот раз уровень шторма постоянно увеличивался и к двум часам ночи достиг восьми баллов. До Гибралтара оставалось еще пять часаов хода, когда поступило сообщение о внезапно начавшемся извержении двух вулканов в Исландии и сопровождающем их сильным землетрясении. Произошло еще несколько подводных толчков. Небо бороздили молнии, начался ливень. На лайнере царила паника: дети кричали, взрослые запасались спасательными жилетами, матросы подготавливали шлюпки и спасательные плоты. Ситуацию осложняла ночная темнота.

Капитану пришлось остановить систему успокоения качки: ранг шторма подбирался к десятибалльной отметке. В этом случае работающая система начинала негативно воздействовать на живучесть корабля. Огромный лайнер кидало как щепку с волны на волну. Такого шторма в этой части океана капитан никогда не наблюдал, хотя его стаж исчислялся двадцатью пятью годами в этой должности.

Стали поступать сообщения от службы механиков корабля, что напряжения в корпусе лайнера стали достигать запредельных значений. В любой момент лайнер может разломиться пополам.

Капитан понимал, что спасение пассажиров на шлюпках и спасательных плотах хоть и возможно, но в такой шторм маловероятно. Но, если лайнер разломится, погибнут все без исключения пассажиры. А так, возможно, некоторым из них посчастливится остаться в живых.

Дупель весь шторм провел в каюте. Он был фаталистом, считал: что должно совершиться, то обязательно совершится. Однако надел специальный спасательный костюм, позволяющий долгое время находиться в холодной воде и входящий в состав имущества кают класса люкс, а сверху два спасательных жилета и свой рюкзачок, пополнив его двухлитровой пластиковой бутылкой минеральной воды. Он находился около окна своей каюты, готовый в любой момент его открыть и покинуть лайнер, если случится несчастье.

Капитан все же принял очень непростое решение об эвакуации пассажиров с теплохода. Третий помощник — главный механик сообщил, что уже трещат шпангоуты и переборки. Несчастье может произойти в любую минуту. Завыла тревожная сирена, сообщающая всем о начале эвакуации. Радио уже давно передавало “SOS”, но надежды на помощь в такой шторм не было.

Дупель открыл окно каюты и выбрался на верхнюю палубу. Свет прожекторов лайнера чертил световые полосы по бушующему морю. Практически вокруг ничего не было видно.

Вдруг раздался страшный треск и корпус лайнера начал разваливаться.

Дупелю было известно, что в момент погружения корабля в морскую пучину надо находиться как можно дальше от него, чтобы не затянуло в водоворот. Но, как это осуществить на практике, он не представлял. Решил: будь что будет, авось и повезет!

Прыгать с борта лайнера в океан было подобно самоубийству: верхняя палуба временами находилась на высоте тридцати метров над уровнем моря. Но волны были такой высоты, что в отдельные моменты, когда корабль оказывался между ними, их гребни почти касались верхней палубы. Под продолжающийся и все усиливающийся треск, подгадав под проходящий около борта гребень волны, Дупель прыгнул в воду. Его моментально накрыло с головой и отнесло от разламывающегося лайнера. Затем закрутило волнами, унося все дальше и дальше от корабля. Иногда он наблюдал вспышки прожекторов над океаном, но потом они пропали: или его слишком далеко отнесло от лайнера, или корабль утонул. Дупель то всплывал, то погружался в океан. Старался, по возможности, не глотать солёную воду. Начал замерзать: спасательный костюм, наверное, не был рассчитан на такую низкую температуру воды в океане. Его настолько закрутило волнами, что голова отказалась адекватно воспринимать окружающую действительность, а желудок уже давно очистился и его рвало желчью. В конце концов организм не выдержал такого издевательства над собой, и Дупель потерял сознание. Он не видел, что все ближе и ближе приближался к берегу. Волнение моря стихало, и набежавшая волна вынесла его на песчаный пляж, оставив лежать на выброшенных штормом водорослях.

Глава шестая

Дупель очнулся ранним утром. Только что взошло солнце и воздух был еще прохладным. Все тело болело. В желудке также поселилась сильная боль.

Он снял спасательные жилеты, потом рюкзачок. Достал минеральную воду и выхлебал не меньше полбутылки. Затем стянул спасательный костюм и остался в одних плавках. Огляделся вокруг. Высокий берег с пляжем перед ним шириной метров двадцать был усеян водорослями, выброшенными океаном во время шторма.

Пляж тянулся вдоль берега. Он был пустынен, не за что было зацепиться глазу. Только на горизонте справа можно было различить какие-то развалины.

«Что случилось с лайнером? Разломился и утонул? Или остался на плаву, и пассажиры спаслись? В любом случае мне очень сильно повезло: я жив и нахожусь на берегу. Теперь бы только добраться до людей и сообщить о себе. Пойду в сторону виднеющихся развалин, может кого-нибудь встречу».

Тащить с собой спасательные жилеты не стал, только засунул спасательный костюм за лямки рюкзака, прикрыв им голые плечи от солнца, да спрятал три золотые монетки в маленький карманчик, пришитый с внутренней стороны плавок. Выбрал себе из плавника на берегу подходящую палку и отправился в путь.

Быстро идти не получалось: болели ноги, на песчаном пляже под водорослями лежали камни, и он постоянно за них цеплялся. Через три часа ходьбы развалины значительно приблизились и у Дупеля включилось «второе дыхание»: ноги сами стали идти быстрее.

«Эта часть суши принадлежит Порту, так в этом мире называют Португалию. А развалины на берегу очень похожи на старинный разрушенный форт, предназначенный для защиты берега. Значит, рядом с ним должна быть река или ручей.

Через час он подошел к форту, забрался на его стену и с другой стороны форта в небольшой гавани увидел катер с мощным подвесным мотором, привязанный к вмурованному в гранит металлическому кольцу. За ним, метрах в двадцати, в океан впадала река с берегами, поросшими кустарником.

«Теперь ясно для чего был построен форт: не допускать проникновение неприятеля по реке вглубь страны.»

Неожиданно из кустов вышел молодой мужчина и, заметив Дупеля на стене форта, что-то прокричал ему на незнакомом языке. Разведя руками в стороны, Дупель показал, что ничего не понимает. Тогда тот махнул ему рукой, приглашая подойти ближе. Из-за спины этого мужчины показались еще два человека.

Дупель осторожно слез со стены и остановился перед ними, не доходят метров десять. Что-то эти люди совершенно не внушали ему доверия. Вперед вышел пожилой мужчина и заговорил с ним на французском языке, потом на английском, затем на немецком.

Он спрашивал, кто такой Дупель и что тот здесь делает.

— Я — пассажир лайнера, потерпевшего крушение у берегов Порту этой ночью. Смог добраться до берега. Прошу, довезите меня до ближайшего населенного пункта, я заплачу.

— Иди за нами в хижину, мы покормим тебя, — проговорил незнакомец, — и поможем, чем можем.

Мужчины опять скрылись в кустах. Дупель стоял, соображая, что ему делать. Убежать от них без обуви по развалинам форта, а потом по берегу моря — невозможно. Решил последовать за незнакомцами.

Он прошел по узкой тропинке через кусты и оказался около входа в хижину, стоящую на берегу реки. Вошел во внутрь. Тёмная комната, освещаемая только через одно окно. У окна стол и две лавки. Рядом закопчённый очаг. Около него двухъярусные лежанки для четырех человек. На одной — лежит еще один мужчина.

— Садись на лавку, поешь, — сказал пожилой мужчина, поставив на стол глиняную миску с кашей, заправленной мясом, — вот ложка. Одень эти штаны и рубашку — здесь прохладно. Да и снимай свой рюкзак. На лавке места хватает.

Дупеля знобило. Он снял рюкзак, положил его на лавку, натянул штаны и рубашку. Посмотрел на свои голые ноги.

— Запасной обуви здесь нет. Вот только рыбацкие сапоги. Надевай, портянки внутри сапог.

Справившись с сапогами, Дупель почувствовал себя увереннее: все-таки, одетый человек чувствует себя более защищенным, чем голый.

Он сел на лавку и в два приема опустошил миску с кашей, а потом и стакан с молодым кислым вином.

Все это время четверо незнакомцев пристально за ним наблюдали.

Когда Дупель поел, у него забрали миску и стакан. Пожилой мужчина, говорящий по-немецки, уселся на лавку напротив него и проговорил:

— Парень, ты оказался не в том месте и не в то время. Нам очень жаль, но помочь мы тебе больше ничем не можем. Мы должны уходить отсюда: шторм закончился, а мы и так здорово опаздываем. Взять тебя с собой мы также не можем. Кроме того, нас никто не должен видеть, а ты с нами встретился. И тем самым подписал себе приговор. Если ты останешься в живых, то можешь рассказать о нас властям. И тогда в этом месте нам больше появляться будет нельзя. А у нас семьи. Надо зарабатывать деньги на жизнь.

«Это контрабандисты, перевозят товары из Испании в Порту и обратно. Обе страны — бедные, и люди там тоже — бедные. Попробую с ними договориться».

— Послушайте, я — иностранец. Никого здесь не знаю и не видел, Вас тоже. Возьмите у меня все, что имею, только оставьте документы. Думаю, Вам хватит, чтобы начать другую жизнь — жизнь добропорядочных людей. Едва ли Вы занимаетесь контрабандой с большим удовольствием: просто от того, что бедны. Начните новое легальное дело. Средств на это Вам с лихвой хватит. Но нельзя начинать новое дело с преступления: как начнёте, так и закончите.

Дупель вывернул все одержимое рюкзака на стол.

— У меня здесь два килограмма золота. Возьмите, я добровольно его Вам отдаю. Прошу, уезжайте, оставьте меня здесь. До людей я доберусь не скоро.

Пожилой мужчина переводил речь Дупеля своим подельникам. Они с интересом наблюдали за ним.

Дупель отложил в сторону водонепроницаемый пакет, в который были упакованы его паспорта из Герма и Финнии, все остальное отодвинул от себя в сторону сидящего напротив контрабандиста.

Тот в первую очередь развязал холщовый мешочек с золотом и вывалил его содержимое на стол. Потом перебрал остальные вещи из рюкзака.

Затем контрабандисты о чем-то эмоционально разговаривали, размахивая руками, то и дело вскакивая на ноги. Дупель в это время спокойно сидел напротив них и думал:

«Я бы на месте контрабандистов согласился на мое предложение: я все равно не смогу никому доказать, что они меня ограбили. На берег океана шторм мог выкинуть совершенно голого человека, без рюкзака, о котором никто не знает. Найти их и опознать — дело настолько сложное, что за него никто не возьмётся, тем более, если они иностранцы. А брать себе грех на душу, убивая невинного человека, добровольно отдавшего все, что имеет — на это не каждый решится».

Наверно, так же рассуждали и контрабандисты.

— Незнакомец! Мы решили принять твое предложение. Нам понравилось мужество, с которым ты держишься. Мы забираем у тебя рюкзак со всем содержимым. Оставляем только документы, нож, зажигалку, один золотой для «поддержки штанов» на первое время, и немного еды: хлеб, кусок сала и две луковицы. Ну, еще и твою бутылку с минералкой. Можешь забрать также брезентовый рыбацкий плащ и тужурку, висящие на стене. Нам они не нужны, так как здесь мы больше не появимся. Подумай, стоит ли тебе говорить о встрече с нами? Едва ли кто поверит, что ты спасся с рюкзаком, полным золота. Тем более, думаю, никто его у тебя не видел. Не выходи из хижины, пока мы не отплывем. До ближайшей деревни — пятьдесят километров. Удачи тебе!

Дупель вздохнул с облегчением: «Пронесло»!

Раздался шум работающего мотора, который вскоре затих в стороне океана.

«Что же мы имеем с гуся? Четыре золотых, включая три, спрятанные в кармане плавок, документы, нож, одежду и еду! Неплохо! И жизнь!»

Дупель вышел из хижины. Морской горизонт был чист.

«Если контрабандисты говорили правду, до ближайшей деревни пятьдесят километров. Это два дня пути. А пока мне надо немного подлечиться, прийти в себя. Хижина вполне может послужить мне домом на ближайшее время. Продуктов, оставленных контрабандистами, хватит дня на четыре — пять. Поживу здесь, осмотрюсь, а дня через два пойду к людям».

Дупель примерил тужурку:

«Черного цвета, похожа на наш родной ватник. Хороша для холодов.

Рыбацкий плащ пошит из брезента, с капюшоном, темно-зеленого цвета. В кармане — леска с крючками. Ба, да тут на стене и шапка висит! Мой размер.

Сапоги — натуральные деревенские кирзачи. Хорошо хоть размер подгадал. Да и портянки есть.

Видок у меня, конечно, еще тот, но хоть я не голый и не босыми ногами по земле ходить».

Дупель вышел из хижины. Солнце пригревало хоть на дворе стоял октябрь. Обошёл форт: очень старый, разбитый. Что-то на душе тревожно стало.

«Никак вход на Путь рядом? Надо искать!»

Он прислушался к себе: зов исходил от груды камней, наваленных около стены форта. Подошел.

«Камней много, есть и тяжёлые. За день завал не разобрать. Жаль, инструментов никаких нет. Надо внимательно посмотреть в хижине: может, чего и отыщу. Но торопиться разбирать завал не буду: еще слаб».

В хижине нашлась пустая холщовая котомка, валявшаяся на верхней лежанке, да метровый кусок ржавой дюймовой трубы.

«Сойдёт вместо лома!»

Дупель постирал котомку и всю одежду, кроме плаща, в реке, и развесил на солнце сушиться. Затем занялся самолечением.

Срезал в кустах более-менее прямую палку, привязал к ней леску и крючок, приспособил сделанный из пробки для бутылок поплавок, наловил каких-то крупных насекомых в траве возле хижины, и пошёл на рыбалку.

Стена форта одной стороной заходила в океан. Дупель уселся на неё и закинул удочку в воду. Ни одной поклевки за час! Но рыба есть — она ясно видна в прозрачной воде. Подплывет к наживке, покрутится вокруг, вильнет хвостом — и в сторону.

«Что-то я делаю не так. Уже и плевал на наживку, и место менял, а ничего не изменяется. Надо придумать что-то новое. Надо попытаться использовать мой дар: ту самую целительную энергию, идущую от моих рук. Может быть, она заставит рыбу схватить наживку? Только как это сделать?»

Дупель вышел из форта на берег, зашёл по колено в воду, опустил туда руку и стал наблюдать. Сначала около его руки собралась стайка мелочи, потом подтянулась и крупная рыба. Они плавали вокруг его руки, совершенно не обращая внимание на него. Тогда он опустил и вторую руку. Медленно подвел обе руки к голове рыбины и сомкнул их на месте ее жабр. Рыбина не дернулась. Резким движением Дупель выбросил ее на берег. Оставшиеся даже не заметили пропажи соседки. Он поймал таким способом еще двух рыбин, и направился в хижину: разводить огонь в очаге.

Уже через час он ел сваренную рыбу и жалел, что нет ни крупы, ни картошки для заправки ухи.

Потом еще полечился и лег спать: уже смеркалось.

Весь следующий день Дупель посвятил разбору завала. Но не успел до конца дня закончить эту работу. Только к концу второго дня очистил от камней пол в углу форта: как он и предполагал, там оказалась гладкая поверхность.

«Дело сделано. Вход на Путь обнаружен».

Весь вечер Дупель посвятил сборам в дальний путь. Он решил добраться до шестого мира. С нынешним миром он хорошо познакомился, а новый мир манил его своей неизведанностью. Конечно, его посещали мысли о том, стоит ли покидать мир, в котором он хорошо устроился, богат, независим. Но неведомые миры интересовали его сильнее.

Дупель вымылся, собрал котомку. И лег спать: «утро вечера мудренее», уж если пускаться в дорогу, то с утра.

На следующее утро доел оставшуюся рыбу, которую ловил и варил ежедневно, набрал полную пластиковую бутылку пресной воды из реки и пошел в форт.

На входе на Путь опять уколол свой палец ножом. Несколько капель крови упало на гладкую поверхность пола, откуда стал подниматься клубящийся туман. Как только он полностью скрыл Дупеля, произошёл перенос в тоннель.

Там он дождался появления кресла, и с удобствами доехал до входа в шестой мир. Сразу за отнорком, в котором клубился зеленый туман, тоннель перегораживала прозрачная радужная плёнка. Дупель потрогал ее правой рукой: она прогибалась под ней, но не пропускала дальше. Подъехавшее кресло беспрепятственно прошло пленку насквозь и скрылось в тоннеле.

«Значит, так обозначен конец доступного мне Пути».

Он постоял немного перед отнорком, собрался с духом и шагнул в туман. Через мгновение Дупель оказался посередине лесной дороги. Моросил осенний дождик. Он пошел по ней, пока не добрался до черного от старости и сырости столба с косо прибитой табличкой: «Болотница», значилось на ней.

«Узнаю родные пенаты. Русь матушка».

Дупель прошел вперед и перед его глазами предстала заброшенная российская деревенька. В окне дома, стоящего напротив лесной дороги, заметил старую бабку, с интересом разглядывавшую его. Он подошел к калитке в ветхом заборе, откинул щеколду и громко постучал в дверь дома.

Глава первая

Чтобы прикрыть вход на Путь от любопытных и не допустить его уничтожения, Дупель все же решил выкупить землю с «плохим» местом на горе в Лоо и возвести там постройку, замаскированную под кирпичный склад. Но как это сделать на практике он не знал. Пришлось обращаться к Ирине. Та немного посопротивлялась, но Дупель был настойчив и вскоре дело закрутилось. После продажи кафе у Ирины было много свободного времени. Она взяла у Дупеля нотариально заверенную доверенность на представление его интересов во властных структурах и начала хождение по инстанциям.

Быстро сказка сказывается, да не скоро дело делается. Так и у наших героев: только в марте следующего года земля была выкуплена, обнесена забором, подготовлен проект кирпичного склада на сваях (чтобы не разрушить магический лифт на Путь) и для большей устойчивости сооружения от оползней, которые частые гости в этих краях. Проведены инженерные изыскания строительной площадки. Ирина нашла подрядчика с небольшой строительной бригадой, с которым был заключен договор на возведение склада.

Склад имел два этажа. На первом — складское помещение и бокс для автомобиля. На втором жилое помещение. Пришлось проектировать и коммунальные сети, и небольшую дорогу с гравийным покрытием.

Жители Лоо и соседнего аула, хорошо знавшие место строительства, только пальцем у виска не крутили, наблюдая за развернувшейся стройкой.

По смете строительство всего задуманного должно было обойтись Дупелю в три миллиона рублей. Но, за излечение матери подрядчика от глаукомы и его дочери от последствий проведённого на курорте в Египте «активного» отдыха, окончательная сумма уменьшилась до двух миллионов.

Да и без этого Дупель был весьма состоятелен: слава о его успехах в лечении многих неизлечимых болезней расходилась кругами, достигла всех окружающих Лоо поселков, и даже из Сочи и Адлера к нему приезжало много пациентов. Не остался он не замеченным и местным криминалом, который пока к нему только приглядывался, раздумывая, как наилучшим образом привязать к себе такого человека.

Окончание срока строительства было намечено на октябрь.

Дупель ежедневно посещал стройку, периодически осматривал и пролечивал рабочих.

В личном плане тоже произошли некоторые изменения. Дупель уже давно жил с Ириной в гражданском браке, отдавал ей часть денег на ведение хозяйства. Но мысль о скором расставании не позволяла узаконить отношения, хотя, как женщина и хозяйка она его полностью устраивала.

Ближе к Новому году он собирался отправиться в путешествие по Пути и добраться до отнорка с выходом в первый новый мир, где еще не бывал. Поэтому долговременных планов на жизнь с Ириной Дупель не строил. Кстати и Ирина подспудно чувствовала это и не донимала его сверх меры своими матримониальными планами.

Все свободное время Дупель посвящал подготовке к путешествию. Опыт у него уже был, и он хорошо себе представлял, что ему понадобится на Пути. Но вот где достать огнестрельное оружие и килограмма два золота в этом мире, он не знал. Связываться с криминалом ему категорически не хотелось: им только палец в рот сунь — всю руку тут же проглотят. Это был единственный не решенный пока вопрос.

Первым делом он составил карту известной ему части Пути. К каждому входу в новый мир с Пути пририсовал карту Земли с точным указанием точки входа на Землю и точки выхода обратно на Путь. Также у каждого мира имелась его характеристика, подготовленная Дупелем исходя из собственных впечатлений от посещения этого мира с указанием, что надо бы еще узнать об этом мире, если удастся оказаться там вновь. Очень сильно напрягало его присутствие радужный пленки, перегораживающей тоннель сразу после магического лифта номер шесть, ведущего в следующий мир. Обычно, как он заметил ранее, недалеко от входа в новый мир из тоннеля располагался и выход из него, причём, по ходу движения кресла. Здесь же, никакого выхода, отмеченного цифрой, как это было ранее, он не заметил. Конечно, выход в тоннель из шестого мира мог располагаться в тоннеле где угодно, но очень желательно, чтобы он находился в той его части, откуда можно было добраться до пропущенного им входа в мир номер два. Если же он окажется за радужной плёнкой, то как вернуться в отрезок тоннеля, где побывал раньше он не представлял. И путешествие по мирам могло затянуться на неопределённо долгое время.

Также на карте было указано примерное расстояние между входами в миры в тоннеле исходя из времени перемещения кресла по тоннелю. Это было необходимо для расчёта времени перемещения по тоннелю пешком в направлении, встречном движению кресла.

Кроме того, Дупель планировал до ухода на Путь посетить город и деревню в России, в которых он жил в своем родном мире. Его интересовало, имелись ли они в наличие и не было ли там его двойника. И этим он решил заняться в августе, покинув Лоо на неделю. К этому времени стройка войдет в завершающую стадию и его отсутствие не будет критично.

Причем, он уже заметил внимание к себе со стороны криминала и, хотя ничего плохого пока от него не испытывал, понимал, что это не на долго.

Ирина очень хотела отправиться на Северо-Запад России вместе с ним, и он согласился. Тем более обещал посмотреть и полечить в Санкт-Петербурге ее тётю.

Решили в Санкт-Петербург лететь на самолёте: и быстрее, и удобнее. Билеты приобрели заранее, причем сразу в оба конца.

Предполагали на все путешествие потратить десять дней: на Санкт-Петербург пять дней и столько же на поездку в город N. Санкт-Петербург в реальности Дупеля вообще отсутствовал. Впервые он с ним познакомился, когда посетил Русь, приехав туда из Финнии. Но город, из-за недостатка времени, изучил плохо.

Тётя Ирины очень ждала приезда племянницы с Дупелем, надеялась на благополучный исход лечения: о способностях Дупеля Ирина рассказывала ей в каждом телефонном разговоре. Проживала она на пятом этаже в шестиэтажном кирпичном доме на улице Пархоменко, что недалеко от метро «Площадь Мужества, в двухкомнатной квартире.

Сразу по прилёту в Санкт-Петербург Дупель с Ириной на такси довольно быстро добрались до тёти. Она встречала их у входа в дом, сидя на лавочке у подъезда дома. Как водится, расцеловались, познакомились и отправились в квартиру. Видя нетерпение тёти, Дупель сразу приступил к ее лечению. Уже после первого сеанса у нее пропала аритмия, нормализовалось давление. Он пообещал провести еще не менее трех сеансов лечения до отъезда.

После обеда Ирина с Дупелем отправились на прогулку по Санкт-Петербургу. Ирина часто здесь бывала и хорошо знала город. За пять дней они осмотрели весь город: побывали в Эрмитаже, Русском музее, посетили наиболее интересные исторические места, съездили в Петергоф и Стрельну. И, конечно, Дупель закончил лечение тёти Ирины и объявил, что стенокардии у нее нет.

Пора было отправляться в город N.

Уезжали на поезде с Московского вокзала. Вещей с собой, кроме дорожного минимума, не брали: планировали обернуться за два — три дня. Тем более, Дупель был не уверен, что найдет своего двойника. Об истинной цели путешествия он Ирине не говорил, отделывался разговорами о ностальгии по местам, где провел детство и юность, желанием их посетить.

Город Nраскинулся на реке, вытекающей из большого озера и делящей его на две неравные части. Дупель долго ходил по улицам города, пытаясь как-то связать увиденное со своими воспоминаниями, но не преуспел в этом: город был ему незнаком. Осталось несколько исторических сооружений, сохранившихся с глубокой старины: церкви, развалины крепости…

Вот к ним-то он и попробовал топографически привязаться. Примерно определил район, где стоял его дом, поликлиника, где он работал, школа, где учился.

И понял, что в этом мире он едва ли найдёт своего двойника, так сильно он отличался от его родного. Поэтому, положившись на удачу и свои особые способности, решил просто погулять по городу, посмотреть людей: авось, ноги сами приведут, куда надо, как это случилось в предыдущем мире.

Ирина, держа его под руку, с удовольствием приняла предложение просто погулять по городу.

Спокойная прогулка продолжалась до тех пор, пока с Дупелем не раскланялась старушка, встретившаяся им около местного рынка. А потом с ним стали здороваться очень часто, особенно, когда они оказались в центре города.

— А ты говорил, что тебя здесь никто не помнит! — с обидой произнесла Ирина, — а тут почти каждый второй раскланивается, да улыбается.

— Сам удивляюсь: наверное, с кем-то путают!

В этот раз Дупель не стал специально изменять свою внешность, подумал, что это ни к чему, основываясь на опыте посещения Руси из Финнии.

С этими поклонами незнакомых людей надо было что-то делать. Становилось очень неудобно. Наконец, один из прохожих, также любезно поздоровавшийся с ним, поинтересовался:

— Алексей Иванович! Надолго к нам? Будете выступать или только на могилу к родителям приехали?

Что-то ответив невразумительное, Дупель потащил Ирину в ресторан, попавшийся им по дороге. Надо было собраться с мыслями и решить, что делать дальше.

Метрдотель встретил их у входа и сразу заявил:

— Алексей Иванович, пройдите за свой столик, он свободен, а я подошлю к Вам Сережу: он Ваши вкусы хорошо знает!

Дупель стоял в растерянности. Какой столик, какой Серёжа?

— Извините, любезнейший, но Вы меня с кем-то спутали. Я не знаю, о каком столике идет речь. Я впервые приехал в Ваш город, с женой, и мы зашли к Вам просто пообедать!

— Неужели я ошибся? Но Вы так похожи на Алексея Ивановича Гурова, местную знаменитость, иногда приезжающего в свой родной город …

— А чем так знаменит господин Гуров?

— Ну, как же! Вы разве не знаете, что господин Гуров представляет наш регион в Государственной Думе, председатель комитета, один из умнейших людей, постоянно выступает инициатором принятия новых законов. Его даже прочат на пост Президента России на следующих выборах! Очень много сделал для нашего города. И Вы так похожи на него, словно брат-близнец. Пойдёмте, я проведу Вас к его любимому столику.

Дупель и Ирина заняли столик в углу зала, около окна. Он располагался вдалеке от эстрады, куда уже начали стягиваться лабухи для проведения вечерней музыкальной программы. Сделали заказ и стали разглядывать посетителей ресторана. Постепенно зал заполнялся и через час свободных мест уже не было.

Неожиданно у входа в зал появились три человека, и метрдотель начал им что-то объяснять, широко разводя руками.

Глава вторая

— Ирина, все разговоры буду вести только я. Ты слушаешь, мило улыбаешься и поддакиваешь, — проговорил Дупель, наблюдая за двойником.

— Хорошо.

Двойник остановился перед ними, поклонился и произнес:

— Добрый вечер! Извините, что мешаю приятно проводить время в этом заведении, и мою бестактность, но я очень хочу с Вами познакомиться и пообщаться! Я — Алексей Иванович Гуров — председатель комитета Государственной Думы Российской Федерации.

— Дуров Павел Максимович, — Дупель изобразил поклон, — и моя супруга Ирина.

Он сделал приглашающий жест рукой:

— Присаживайтесь! Разделите с нами ужин, заодно и пообщаемся. Официант! Примите у господина Гурова заказ!

— Спасибо! — Гуров сел на стул напротив них и сделал заказ подошедшему официанту.

— Предлагаю немного водки за знакомство! — проговорил он, наливая стопку себе и Дупелю. — Ирина … э-э-э …. Что Вам налить? Может быть, шампанское?

— Извините, но мы спиртное не пьем, — проговорил Дупель, наливая себе и Ирине в бокалы минеральную воду, — я врач и уже более двадцати лет обхожусь без него. Но Вы на нас не обращайте внимания! Мы с удовольствием поддержим Ваш тост минеральной водой!

Они чокнулись, выпили каждый — своё, закусили и двойник проговорил:

— Еще раз меня извините! Но уже послезавтра я с делегацией улетаю в Брюссель, потом — открытие осенней сессии Думы: каждый день будет расписан по минутам и пообщаться мне с Вами будет весьма проблематично. Но очень хочется: впервые встречаюсь со своим двойником. Я всегда считал, что в мире ничто не происходит просто так, вот и наша встреча должна нести в себе некую смысловую нагрузку. И я должен понять, что она означает!

— Алексей Иванович, не извиняйтесь. Мне тоже интересны Вы и я с удовольствием с Вами побеседую, хотя и не уверен, что наша встреча — не простая случайность.

— Павел Максимович! Расскажите немного о себе.

— У меня все обычно: родился, учился, работал… Но десять лет назад вдруг понял, что как врач я не стою ничего. Уволился из поликлиники и пошел по России, пешком. Встречался со многими интересными людьми: знахарями, экстрасенсами, травниками, учился, набирался уму — разуму. В общем, был бомжом. Около двух лет назад понял, что могу самостоятельно лечить людей и не на том уровне, что имел раньше, а значительно более высоком. Стал знахарем. Год прожил в заброшенной деревеньке на северо-западе страны, потом познакомился с Ириной и перебрался к ней в Лоо: это около Сочи. Сейчас там заканчиваю строительство дома на горе с видом на море. Продолжаю лечить людей. Да, должен признаться, клиентуру стараюсь не расширять, работаю знахарем нелегально.

— И какие успехи? Что за болезни Вы лечите?

— Да, практически, все. Если я берусь за лечение, то неудач не бывает. Жалоб от пациентов тоже.

— Вот даже как … Интересная судьба. Вы меня заинтересовали. А вот скажите, бывает с Вами, что проснётесь утром и долго не можете прийти в себя: сон не отпускает. Такое впечатление, что во сне Вы проживаете другую жизнь, в другом мире, и только посредством сна попадаете в самого себя, в своего двойника, но там, не знаю где?

— Лично со мной такого не замечалось, но у меня были пациенты, которые жаловались на такие же симптомы.

— Симптомы? Так это болезнь?

— По крайней мере у тех, кто ко мне обращался, я диагностировал развивающуюся опухоль мозга.

— И как результаты лечения?

— Опухоль полностью исчезала, рецидивов не было.

— Настолько мне известно, опухоль мозга определятся с помощью томографии, причем очень точно.

— Вы правы. И чем раньше она будет диагностирована, тем лучше результат лечения.

— Сколько времени занимает курс лечения такой опухоли у Вас?

— Максимум три сеанса по часу каждый.

— А в больнице?

— Тут влияет множество факторов: сроки обнаружения, место расположения, форма, и т. п. Но не менее нескольких месяцев. Я уж не говорю о хирургическом вмешательстве.

— Вы не могли бы меня осмотреть? И дать рекомендации?

— В принципе, мог бы. Наш поезд в Санкт-Петербург уходит в восемь вечера.

— Тогда, я Вас очень прошу, осмотрите меня немедленно: моя гостиница отсюда в двух шагах. Если диагностируете опухоль, то я немедленно отправляюсь в областную больницу и провожу томографию. Если диагноз подтвердится, то прошу сегодня же провести со мной первый сеанс лечения, а второй и третий — завтра, уже в Санкт-Петербурге. Я туда специально приеду. Вечером можно провести и еще один сеанс, если надо.

— Хорошо. Официант! Счет!

— Не волнуйтесь, я все оплачу! Пошли скорее, время очень дорого!

Дупель уложил двойника на диван в его гостиничном номере и провел диагностику. Опухоль, хоть и небольшая, наличествовала. Тут же сказал об этом двойнику. Тот немедленно отправился в областную больницу обследоваться на томографе.

«Это что же получается? У моих двойников, по крайней мере у двух, с которыми удалось встретиться, одинаковые симптомы: в своих снах они проживают чьи-то жизни в других реальностях. Также у обоих в наличие развивающаяся опухоль мозга. И я, появившись в этих мирах, с ними встречаюсь, их диагностирую и излечиваю. Как сказал господин Гуров: «Я всегда считал, что в мире ничто не происходит просто так, вот и наша встреча должна нести в себе некую смысловую нагрузку. И я должен понять, что она означает!» Мне бы этого тоже очень хотелось! Жаль, что я не встретился с двойниками из двух первых миров.

Может быть, и у них была бы та же болезнь? Интересно, что это может означать? К сожалению, я имею мало информации для того, чтобы сделать правильные выводы. Жаль, что я не побывал в пропущенном мною мире: может быть там смог бы найти разгадку».

Уже через два часа двойник вернулся из больницы, где прошел обследование на томографе. Диагноз: опухоль мозга в начальной стадии — подтвердился. Вместе с ним был и врач.

— Павел Максимович! Вы мне поможете? Сейчас один сеанс, завтра утром в Санкт-Петербурге — второй, вечером — третий. И я — Ваш должник! Все, что в моих силах сделаю по Вашему желанию!

— Хорошо, Ирина набери воды в тазик: я его видел под ванной, и поставь около меня. А Вы ложитесь снова на диван. Успокойтесь. Закройте глаза. Больно не будет, но возможно жжение и покалывание в районе затылка.

Дупель начал проводить свои обычные пасы над головой двойника, периодически стряхивая руки в тазик с водой. Присутствующие смотрели молча.

Только врач, проводивший томографию, скептически улыбался:

«Это не лечение, а какое-то шаманство! У меня остались задокументированные результаты обследования. Посмотрим, что покажет обследование завтра вечером! И сравним результат с полученным сегодня!»

На следующий день после двух сеансов лечения господин Гуров прошел обследование на томографе в ленинградской больнице. Опухоль исчезла! Врач, присутствующий при обследовании двойника накануне, был поражён: ранее такого чуда он не видел. Сам Гуров был несказанно рад: случайная встреча позволила вылечиться ему от смертельной болезни, безусловно перечеркивающей его политическую карьеру.

— Павел Максимович! Что я могу для Вас сделать? Не стесняйтесь, говорите прямо. Деньги? Поддержку у власти? Какие-нибудь еще преференции?

— Алексей Иванович! Если Вы и можете мне помочь, то только в весьма щекотливом деле. За те несколько месяцев, что я прожил в Лоо, занимаясь лечением больных, мною заинтересовался местный криминалитет. Непосредственных наездов на меня пока с их стороны не было, но, по прошлому опыту знаю, что это не за горами. Обращение к правоохранительным органам поможет, но только на какое-то время: эти испугаются, появятся другие. И как они будут склонить меня к сотрудничеству — неизвестно. Мне необходимо иметь оружие: например, пистолет Макарова с боеприпасами, для самозащиты в случае необходимости. Достать его нелегально я возможности не имею: не знаю у кого, сколько это стоит, да и не послужит ли это тем аргументом для мафии, которым она не преминет воспользоваться, чтобы меня шантажировать? Для защиты, легально, я могу получить только охотничье ружье. Но с ним же не будешь в обнимку постоянно ходить? Это не пистолет, который можно носить всегда, не привлекая внимание. Да и не разрешат правоохранители мне его приобрести: был бомжом, чем занимался предыдущие годы — неизвестно, и тому подобное. Помогите достать пистолет — это моя первая просьба.

И еще: если придется срочно покинуть дом, скрыться от бандитов, неплохо иметь хотя бы с килограмм золота: с ним не попадёшь. Деньги для его покупки у меня имеются, но светиться с этим я не хочу. Не купите ли Вы для меня десять стограммовых золотых слитков за мои деньги вполне легально в банке? Для Вас это не представляет сложности: Вы публичный человек, располагаете официальными большими доходами …

— Ну, со второй просьбой проблем нет. А вот как выполнить первую — надо подумать. Но обещаю: обе просьбы выполню. Даже назову срок — в течение месяца. Оставьте Ваши координаты: адрес, телефон, емейл … Я с Вами свяжусь. И возьмите мою визитку — думаю, она Вам пригодится.

— Буду очень благодарен! Обращайтесь в случае необходимости: я тоже всегда помогу!

Глава третья

В начале октября в доме Дупеля раздался телефонный звонок. Господин Гуров сообщил ему, что на следующий день у него появится гость, который привезёт все обещанное. Это надёжный человек, которому можно доверять. Имеется только одна просьба: проверить здоровье этого человека и, в случае необходимости, пролечить. Это и будет платой за заказанное. Дупель, конечно, согласился, только поинтересовался, как он определит, тот ли человек к нему пришел? Договорились, что посланец назовёт шестизначное число, определяющее дату встречи двойников, за минусом количества проведённых для двойника сеансов лечения. Конечно, это был простейший пароль, но для этого случая весьма подходящий.

Действительно, около семи часов вечера в доме Дупеля раздался звонок от калитки: там стоял пожилой мужчина, в плаще, с портфелем в руке. Дүпель открыл дверь, и незнакомец прошёл по гаревой дорожке к входу в дом.

— Павел Максимович? — проговорил мужчина тихим, каким-то шипящим голосом. — Вас должны были предупредить о моем появлении в Вашем доме.

— Вы не ошиблись, я — Павел Максимович! — Дупель требовательно смотрел на незнакомца.

Незнакомец произнёс число, которое было согласовано с депутатом, представился Дмитрием Степановичем. Потом по приглашению хозяина прошёл в дом, снял плащ в прихожей и, не выпуская портфеля из рук, расположился в гостиной в кресле. В соседнее кресло опустился Дупель. Между ними стоял небольшой журнальный столик.

— Все ли хорошо у э-э-э…

— Алексея Ивановича? — подхватил гость. — Когда вчера я его покинул он был в полном здравии и просил передать Вам самые тёплые пожелания.

— Спасибо. Вы привезли мне посылку?

— Конечно.

Дмитрий Степанович отстегнул застёжки у портфеля и вынул из него два свёртка.

— В одном пистолет, в другом золото, — сказал он.

Дупель придвинул оба свёртка к себе поближе. Развернул первый. Перед ним лежал матово поблескивающий вороненым стволом ТТ и две пачки патронов.

— Выполнен по спецзаказу МВД для высших чинов, — прокомментировал Дмитрий Степанович, — совершенно новый, не имеет заводского номера, а значит не числится ни в одной картотеке. В каждой пачке по пятьдесят патронов. Все, как Вы просили.

Во втором свёртке оказались десять стограммовых слитков золота.

— Спасибо. Заказ выполнен полностью.

— Пистолет пристрелян. Если необходимо, могу предложить специальный малогабаритный лазерный прицел, но за отдельную плату. Это также специальная разработка.

— Сколько стоит?

— Триста долларов.

— Беру. Только покажите, как им пользоваться.

— Конечно, в удобное для Вас время.

Дупель аккуратно сложил подарки в коробку и сказал:

— Пройдемте в кабинет. Я произведу первичный осмотр и диагностику Вашего организма.

После часа священнодействия, он объявил свое заключение:

— Рак гортани, смещение двух позвонков шейного отдела и язва желудка. Потребуется восемь сеансов лечения в течение двух недель. Устраивайтесь в гостиницу. Жду Вас завтра к десяти часам на первый сеанс.

— Спасибо. Приду вовремя, заодно принесу прицел. До свидания.

— До завтра.

Спустя две недели Дупель проводил Дмитрия Степановича до железнодорожной станции в Сочи после успешного окончания лечения. За это время они подружились и прониклись взаимным доверием и уважением. Между сеансами лечения, проводимыми Дупелем, Дмитрий Степанович обучал его основам владения пистолетом ТТ с лазерным прицелом, тактическим приемам его применения и правилам ухода за оружием. В течение этого времени Дупель освоил ТТ, а Дмитрий Степанович полностью выздоровел. Обе стороны полностью получили, что хотели и выполнили обязательства, которые брали друг перед другом.

— Павел Максимович, возьмите мою визитку: жизнь теперь у меня долгая, может придется еще свидеться. Обращайтесь, всегда буду рад помочь.

— Спасибо. В случае необходимости обязательно воспользуюсь Вашим предложением.

Распрощавшись, мужчины занялись своими делами: Дмитрий Степанович пошёл на вокзал, поскольку посадку на поезд уже объявили, а Дупель отправился в магазин «Турист», где приобрел для себя несколько совершенно необходимых предметов для путешествия по мирам, руководствуясь уже имеющимся некоторым опытом. Он купил небольшой пятидесятилитровый становой рюкзак, титановый литровый котелок, имеющий в комплекте телескопические выдвижные ножки и крюк для его подвешивания над костром, три пачки таблеток сухого спирта, несколько пачек специальных спичек для туристов, походные берцы с пристёгивающейся защитой от змей, летний камуфляж, нож, ленточную пилу, походный топорик и маленькую саперную лопатку из нержавейки с хорошо заточенным лезвием, алюминиевую фляжку — термос, наручный компас и специальную шляпу с пристегивающейся сеткой для защиты от кровососущих насекомых. Все остальное, вроде бы, у него уже имелось.

Таким образом, сборы к следующему путешествию по мирам подходили к концу.

Однако, больше всего Дупеля мучили сомнения в возможность попадании именно в нужную ему часть тоннеля: можно ли будет с этого места пройти по нему к второму входу, который он пропустил в начале своего путешествия? Эта радужная плёнка, перегораживающая тоннель — она ведь может не пропустить его в уже знакомую нужную ему часть тоннеля! И куда он попадёт из этой неизведанной части? Вероятность перехода туда, куда он планировал, резко уменьшилась. Но сидеть в Лоо и вести размеренный спокойный образ жизни он уже не мог: похоже, он стал адреналиновым наркоманом.

Возвратившись домой в Лоо, Дупель ещё раз внимательно перебрал вещи, приготовленные к путешествию. Вроде бы все что необходимо он предусмотрел. Осталось только определиться с верхней одеждой. Что ждёт его в новом мире он даже не представлял. Может быть зима, или проливные дожди, или знойная пустыня… Его поиски в Интернете вариантов одежды, подходящей для самого широкого спектра погодных условий были безрезультатны. Ну, не было такой одежды! Поэтому Дупель решил одеться для зимы, а в рюкзак спрятать летнюю одежду, учитывающую дождливый климат. Тем более, что рюкзак был забит под завязку и ничего другого в него больше бы не поместилось. В крайнем случае всегда можно переодеться на месте и оставить зимнюю одежду, чтобы не таскать её с собой.

Ирина также морально была готова к расставанию с Дупелем. Да и не только морально: он переписал на неё все документы на уже сданный в эксплуатацию склад-гараж-дом, доверенность на пользование его банковским счётом, оставил свои банковские карточки, наличные деньги и все остальное принадлежащее ему имущество.

День прощания начался со слез Ирины, которая ещё в постели вцепилась в Дупеля и ни при каких условиях не хотела его отпускать.

— Только мужика по сердцу нашла, всего год прожили вместе, а ты уезжаешь! А вдруг я дитя твое под сердцем ношу? И он останется без отца? Оставайся со мной! Или возьми меня с собой. Вдвоём сподручнее будет…

— Ирина! Ну сколько можно? Все уже говорено — переговорено много раз, а ты опять начинаешь! Не могу я тебя взять с собой, магический лифт не пропустит тебя. Обещаю, что при малейшей возможности обязательно вернусь к тебе! Только не вздумай свою жизнь губить и ждать меня, если встретится хороший человек. Можешь ждать только год: если за это время не появлюсь, значит не смогу вернуться.

И больше не жди меня. Постройку нашу можешь продать, только проход к магическому лифту песком засыпь, чтобы никто не нашёл.

Вечером Дупель с Ириной сходили в ресторан, потанцевали… С неизбежным расставанием она уже смирилась. Ближе к ночи пошли в склад-гараж-дом, где Дупель переоделся в зимнюю одежду, надел рюкзак, поцеловал Ирину и спустился на поверхность лифта. Ирина стояла недалеко и наблюдала за происходящим.

Дупель уколол палец ножом. Несколько капель крови упали на поверхность лифта, зелёный туман заклубился, скрыл Дупеля с головой, и он неожиданно пропал. Ирина вскрикнула. До последнего момента она не верила, что случится то, что он ей неоднократно рассказывал. Она вышла на улицу, заперла на замки все двери и медленно пошла домой. Предстояла безрадостная одинокая жизнь.

«Почему в жизни все так получается? Когда надо — люди не встречаются, когда не надо — расстаются? Я так привыкла к Паше, что даже не представляю своей жизни без него. Надо держаться. Сделанного не вернешь».

Дупель опять очутился в тоннеле. Недалеко от него переливалась всеми цветами радуги плёнка, перекрывающая тоннель. На месте его появления в тоннеле на стене была написана цифра «I».

«Все-таки, я очутился не в той части тоннеля, где хотел. Попробую пройти сквозь плёнку, может быть она пропустит меня обратно?»

Плёнка прогибалась под рукой Дупеля, но прохода сквозь неё не было.

Уже имея опыт, он уселся на пол тоннеля, предварительно сняв с себя китайский пуховик и двойную вязанную шерстяную шапочку, и стал ожидать прибытия кресла. Через полчаса в тоннеле зажегся свет на потолке, а ещё через час сквозь плёнку проехало кресло. Дупель пристроил рюкзак и пуховик сзади сидения, сам расположился на кресле и нажал зеленую кнопку.

«Поехали!»

Через мгновение кресло покатило по тоннелю прочь от радужной плёнки. Пять часов пролетели мигом: Дупель сумел уснуть в кресле и проспал всю дорогу. Проснулся он только, когда почувствовал торможение. Кресло остановилось у отнорка с цифрой «D-I».

«Больше не буду экспериментировать. Слезаю и вхожу в отнорок!»

Дупель надел пуховик, вязанную шапочку, переложил в карман пуховика пистолет с парой запасных обойм, закинул за спину рюкзак, перекрестился и вошёл в отнорок.

Глава четвертая

Он стоял на берегу широкого ручья около огромного валуна. Вокруг расстилалась саванна. Стояла ужасная жара. Был день и солнце светило нещадно. Напротив, боком к нему на расстоянии метров пятнадцати стояла крупная рептилия и своими жуткими зубами рвала довольно большую свинку, которая громко верещала. Внезапное появление Дупеля застало ее врасплох: пока она разворачивалась в его сторону, он успел выхватить из кармана ТТ и направить его на рептилию. Красная точка лазерного прицела была направлена точно в правый глаз рептилии. Не раздумывая, Дупель дважды выстрелил. Рептилию немного развернуло, вместо глаза у нее образовалась глубокая рана, из которой текла кровь. Через секунду рептилия опять развернулась к Дупелю и, ускоряясь, помчалась к нему. Он еще несколько раз выстрелил в нее, пока не закончились патроны, и дважды попал в голову. Не добежав буквально несколько метров до него, рептилия упала и затихла. Дупель сменил обойму пистолета и огляделся: вдалеке показались еще две рептилии, направляющиеся в его сторону на звук выстрелов. За спиной Дупеля находился огромный валун, на котором в камне были грубо вырублены ступеньки, позволяющие с трудом, но залезть на него. Чем он немедленно и воспользовался: уже через пять секунд с вершины валуна он наблюдал за приближающимися рептилиями. Они остановились около убитой и стали рвать ее на части. Дупель опять стал стрелять, стараясь попасть им в глаза. Вскоре еще одна рептилия была убита, а потом и третья: она добежала до валуна, но забраться наверх не могла: ступеньки были очень крутыми. Больше вокруг никого не было видно.

Дупель быстро переоделся в лёгкий камуфляжный костюм, нацепил пояс с кобурой с ТТ и ножом, сверху рюкзака привязал пуховик (вдруг пригодится, выкинуть никогда не поздно), осмотрелся в бинокль. На восток от валуна на расстоянии полутора — двух километров поднимался столб дыма. Что-то горело.

«Не хватало ещё попасть в степной пожар! Подожду немного, в крайнем случае перейду ручей. Какая-никакая защита от огня. Вообще-то, дым идёт из одного места, столбом, по степи не распространяется. Посижу здесь».

Не прошло и нескольких минут, как со стороны дыма чуть слышно донеслись винтовочные выстрелы.

«Оно мне надо? Ещё не хватало сразу попасть в какую-нибудь разборку! Останусь ка я здесь да понаблюдаю внимательно за происходящим».

Верхушка валуна имела небольшую впадину, глубиной чуть больше полуметра. На дне лежали несколько довольно больших булыжников. Дупель постелил в неё пуховик, рядом положил рюкзак и удобно расположился сверху. В бинокль хорошо был виден горящий грузовик и ещё один автомобиль, поменьше, похоже небольшой внедорожник, двигающийся в его сторону.

«Ко мне гости!»

Он положил булыжники на край впадины как раз со стороны приближающегося автомобиля, достал пистолет и приготовился к встрече, наблюдая в бинокль в промежутки между выложенными камнями за внедорожником.

Внедорожник не доехал до валуна метров пятьдесят и свернул к ручью.

«Похоже водитель правил к валуну, но увидев ручей, направился к нему».

У самого берега из него вылезла молодая девушка, а может девочка, лет пятнадцати. Она шатаясь подошла к ручью, и, опустившись на колени, припала к воде. Напившись, она умылась и села на берегу. Дупелю в бинокль было видно, что по её щекам текут слезы, плечи сотрясаются от рыданий. Затем она вернулась к внедорожнику и вытащила из него худощавого мужчину в камуфляже. На вид ему было лет сорок. Его камуфляж на спине был залит кровью. Девушка положила мужчину в тени внедорожника и присела рядом, закрыв лицо руками.

Дупель понял, что в автомобиле больше никого нет. Он осторожно спустился с валуна и медленно пошёл к девушке. Когда он был от неё на расстоянии пяти метров, она опустила руки и взглянула на него. Потом вскрикнула и потеряла сознание, упав около мужчины. Дупель подошёл к мужчине и приложил руку к его шее.

Пульс прощупывался, но был нитевидным и слабым.

«Жив, но времени, чтобы помочь, совсем мало. Могу не успеть».

Дупель наложил свои руки на спину мужчины, закрыл глаза, сосредоточился и стал насыщать его тело жизненной энергией. Уже через полчаса мужчина пошевелился. Дупель открыл глаза: девушка смотрела на него затаив дыхание.

— Папа будет жить? Вы вылечите его? — спросила она по-немецки.

— Я сделаю все, что в моих силах. Надеюсь, он выживет. Но у него очень большая потеря крови. Мне нечем её восполнить.

— Я могу дать свою кровь!

— Мы не в больнице. Тут нет соответствующих медицинских приборов и препаратов. Я попробую помочь ему иначе. Сиди тихо и не мешай мне!

Дупель опять закрыл глаза и продолжил лечение. Так продолжалось ещё около часа. Наконец, он опустил руки и прилёт на траву рядом с раненым. Тот тихо лежал и спал. Дыхание его стало ровным, бедность пропала.

— Девушка, у тебя есть еда? Если нет, то сходи к валуну, заберись на него и достать из моего рюкзака пакет с продуктами. Я очень устал и не могу пока сам сходить за рюкзаком.

— У нас есть еда! В автомобиле. Я сейчас принесу!

Уже через три минуты Дупель поглощал один за другим бутерброды с ветчиной, принесенные девушкой.

— Как тебя зовут? — спросил он.

— Берта. А Вас?

— Пауль. Расскажи, что с Вами случилось? Кто ранил твоего отца?

— Вчера мы выехали из Герца — это маленький город рядом с Нойехафеном: я с папой на автомобиле, а наш сосед и одновременно совладелец пивоварни Фридрих, на грузовике. Мы направлялись в Порто-Франко с грузом пива с нашей пивоварни. Хотели заночевать у валуна: это место мало кто знает, но мы тут всегда останавливаемся, когда путешествуем в Порто-Франко. Немного не доехали, как у грузовой машины лопнуло переднее колесо. Остановились. Фридрих и папа стали ставить запаску. Я сидела на крыше внедорожника и охраняла их. Когда ремонт закончили, папа и Фридрих о чем-то стали спорить, кричать. Папа махнул рукой и пошёл ко мне, а Фридрих достал пистолет и несколько раз выстрелил папе в спину. Я испугалась и выстрелила в сторону Фридриха. Но попала не в него, а в машину. И, наверное, пуля отрекошетила и задела канистру с бензином — она стояла на земле. Хорошо, что она был неполная. Бензин в канистре загорелся, стал вытекать на землю, и попал на пробитое колесо. Пошёл дым. Фридрих хотел выстрелить в меня, но у него закончились патроны. Пока он менял обойму, я выстрелила в него и попала в голову. Потом побежала к папе и стала тащить его к внедорожнику. Он хоть и не толстый, но тяжёлый. Не успела я его положить на заднее сидение, как появилось стадо свиней. Пришлось ещё стрелять в них, а то они уже бежали ко мне. Хорошо, что автомобиль сразу завёлся! Я сразу поехала к валуну, но потом свернула к ручью — лицо горело и было соленым от слез. Глаза плохо различали дорогу. Я думала, что папа убит: у него вся спина в крови.

А тут Вы неожиданно появились, и я больше ничего не помню!

Вы здесь тоже хотели ночевать? А где Ваша машина?

Дупель задумался.

«Говорить правду нельзя, показывать Берте, что он не знает, где находится — тоже. Придётся сочинять на ходу, но очень осторожно. Надо меньше говорить, а больше слушать. Может быть сама Берта подскажет наиболее приемлемую версию».

— Да, я сюда на ночёвку пришел. Путешествую пешком.

— И не боитесь? Вообще-то я слышала, что появляются сейчас группы экстремалов, путешествующих по саванне и горам пешком. Но чтобы в одиночестве… Где Вы живете?

— Да пока нигде: путешествую, ищу подходящее место. А здесь ночевать не опасно? Здесь я впервые.

— Здесь иногда останавливаются автомобили. Может быть ещё приедут — время не позднее. Когда здесь стоят автомобили свиньи боятся подходить — сразу их убивают. Только они одни и остались: всех гиен, рогачей и других страшил давно убили. Тут спокойно, но все равно ночью охрана не спит.

— Говоришь, здесь нет других зверей? Тогда кого же я только что убил около валуна?

Берта вскочила на ноги, взяла винтовку и осторожно пошла к валуну. Вскоре вернулась обратно.

— Это одни из самых опасных в Новом мире диких животных: скальные рептилии. Вам очень повезло, встреча с ними чаще всего оканчивается гибелью человека. Я их здесь ни разу не видела: наверное, они в преддверии сезона дождей охотились за свиньями и забрались так далеко от гор, где обитают. А Вы давно приехали из-за ленточки?

«Это что ещё за ленточка такая? Как бы не попасть впросак».

— Не очень. Ещё плохо ориентируюсь здесь.

— Мы тоже сюда приехали только год назад. Переходили через базу приёма переселенцев «Западная Европа». А моя новая подруга Герта вообще сюда попала по ошибке: она с мамой ехала на автомобиле неделю назад в Гамбурге мимо пункта перехода что около порта, а тут авария на этом пункте перехода: плёнка, что отделяет Землю от Нового мира раздулась и захватила их машину и ещё нескольких прохожих. Так и забросило всех сюда. Герту с мамой в автомобиле прямо к нам в Герц. А других людей — в разные места. Одного даже в Нойехафен, остальных — вдоль дороги от Порто-Франко до Граца. Хорошо хоть живы остались. Их патруль Ордена заметил и спас. Сейчас документы оформляют. Ай Ди. Без них здесь нельзя. Даже в банке счет не оформят, ни в один город не пустят. Они даже получили пособие две тысячи евро так как не по своей воле сюда попали.

«Это шанс! А почему я не мог оказаться в Гамбурге в том же самом месте около порта и в то же самое время? И меня тоже сюда перебросило? Только не в Порто-Франко или в Герц, а в район этого валуна! Надо подробнее узнать про этот случай, и лучше всего у отца Берты. Он, наверное, больше знает».

— Берта, признаюсь, я тоже попал сюда из-за той аварии. Но меня сюда забросило. А как твоего папу зовут?

— Фриц. А мамы у меня нет. Умерла. Потому мы с папой сюда и уехали.

— Давай мы твоего папу уложим на заднее сидение, а сами впереди посидим: я очень устал твоего папу лечить. Отдохну и ещё один сеанс сегодня проведу. Думаю, надо будет ещё не менее четырёх сеансов провести. По два в день. Так что придётся здесь прожить ещё два дня пока папа твой поправится. А ты сиди, охраняй нас. Где твое оружие?

— Вот тут, наверху, в зажимах.

— Хорошо. Я посплю немного. Ты будь осторожна. Из автомобиля не выходи.

Дупель поудобнее устроился на сидении и сразу заснул.

На следующий день вечером Фриц уже мог говорить. Берта рассказала ему о том, что произошло после того, как он направился к внедорожнику, о встрече с Паулем, о его помощи в лечении… Через день они сели во внедорожник и отправились к грузовой машине. Тела Фридриха уже не было: свинки все подчистили. Остались только отдельные фрагменты одежды, кости и череп с дыркой во лбу — результат выстрела Берты. Пиво в бочках так и продолжало стоять в кузове: никто рядом с машиной не появлялся и не успел её раскулачить. Двигатель машины был выведен из строя выстрелом Берты: пробит радиатор и разбита коробка передач. Лежащая рядом с машиной покрышка почти полностью сгорела.

Грузовой автомобиль был загружен очень сильно, и попытка буксировки его внедорожником показала, что это возможно только на небольшое расстояние и крайне медленно. Но доехать до дороги, ведущей в Порто-Франко было реально: надо проехать всего пять километров, а там часто проходили автомобили и можно было договориться с её буксировкой.

Дупель сел за руль грузовика, а Фриц потихоньку, в натяг сдвинул его с места. Хорошо, что надо было двигаться под небольшую горку. Это позволило дотянуть грузовик до дороги, не доехав до неё метров триста и ждать помощь. Уже через три часа показалась колонна грузовых автомобилей, один из которых взял сломанный грузовик на буксир. Через день они добрались до города.

На въезде в Порто-Франко Дупель был остановлен патрулем Ордена из-за отсутствия Ай Ди и доставлен в полицию. (Подробнее о правилах жизни в Новом мире, его флоре и фауне читайте в книге Андрея Круза «Земля лишних»). Начались разбирательства с представителями Ордена, продолжавшиеся неделю. В результате он был признан потерпевшим лицом, случайно попавшим в Новый мир, получил собственное Ай Ди и тысячу экю подъёмных.

Сейчас, по приглашению Фрица, Дупель на рейсовом автобусе направлялся в Грац.

Теперь новое имя Дупеля было Пауль Грот. Он решил, что именовать себя Дупелем никогда больше не будет: все его приключения и их постоянный благополучный исход однозначно требовали повышения его самооценки. Что он и сделал, забыв Дупеля и взяв себе новое имя.

Глава пятая

Пауль Грот удобно расположился у окна в третьем ряду на сидении автобуса, направляющегося в Грац. Проносящийся за окном пейзаж был ему интересен первые полчаса, потом однообразие наскучило и невольно перед мысленным взором стали проплывать отдельные моменты его нахождения в Порто-Франко.

«Очень удачно, что я договорился с Фрицем о сохранении моего рюкзака с вещами. Если бы я признался, что он принадлежит мне — то возникли бы большие сложности. Служащие Ордена не преминули бы посмотреть, что в нем находится. И мне было бы чрезвычайно трудно доказать, что я, имея такой набор вещей, случайно в результате аварии попал в Новый мир. А так я демонстрировал только китайский пуховик, который, якобы, нашёл на помойке в Гамбурге и нёс с собой, будучи хорошо под шефе, рассчитывая надевать его в холода. Тем более, после использования его в качестве матраса для ночлега в саванне, он имел весьма потертый и непрезентабельный вид. Большое спасибо и Фрицу с Бертой, подтвердившим, что я, якобы, появился у валуна буквально у них на глазах. Пришлось притвориться жителем Германии, не имеющим ни работы, ни постоянного места жительства, так называемым «бомжом», на своих двоих бредущим из города в город и существующим на случайные заработки. На это я списал и отсутствие каких-либо документов.

Благодаря Фрицу у меня имелось пятьсот экю, что позволило прожить эту неделю.

В целом, сейчас все складывается удачно: имеются документы, деньги — тысяча экю — выданные Орденом на первое время, обещание Фрица взять на работу в свою фирму. Ну, это ещё посмотрим, думаю опять заняться знахарством.

Неделя в Порто-Франко прошла весьма познавательно. Теперь знаю, что такое «прибыть из-за ленточки», сколько стоит один грамм золота в экю, благо имею его целый килограмм, представляю жизнь и порядки в Новом мире.

Думаю, что вполне могу вписаться в эту жизнь».

Пауль достал фляжку, заполненную местным, похожим на вишневое, вином, и с удовольствием сделал три глотка.

«Вот только непонятно, как мне стратегически правильно поступить в дальнейшем: искать магический лифт в этом мире для прохода в тоннель или нет. Насколько реально его здесь отыскать? Как я понял, здесь сплошь дикие земли, а сколько материков и островов в Новом мире — никому не известно! И вход в тоннель может оказаться где угодно, даже там, где ещё не ступала нога человека. Тем более, я все больше склоняюсь к мысли: перейдя в следующую часть тоннеля за радужную плёнку, оказался в той его части, которая обеспечивает переход в параллельные миры другой планеты. Пропустит ли меня пленка обратно — неизвестно, хотя и весьма вероятно. И, чтобы мне вернуться в тот мир, из которого я попал сюда, мне надо найти способ пройти через «врата» Нового мира обратно на Землю. Все разговоры о том, что обратного пути не существует, на мой взгляд, являются блефом. Куда же в таком случае деваются миллиарды в иностранной валюте, тысячи тонн золота, оставляемые в банке Ордена переселенцами? А добываемые алмазы, эксклюзивные эликсиры, копящиеся у Ордена уже почти четверть века? Да те же наркотики, производимые на юге. Так и лежат мёртвым грузом? Не верю! И почему это радиосвязь с Землей имеется, причем довольно скоростная? Хотя по всем показателям это другая галактика, а может и вселенная! И Фриц считает, что обратный проход на Землю существует. Только для своих. Как до него добраться? Только попав на Остров Ордена или остров Нью-Хэвен. Еще ходят слухи, что и в Протекторате Русской армии имеются врата для перехода сюда, а значит оттуда возможен проход на Землю.

Вот только прав ли я в том, что Новый мир относится к одному из параллельных миров другой планеты? Я имею только одно доказательство: здесь звёздное небо совершенно не похоже на земное. В то же время Фриц утверждает, что на звёздном небе Земли «за ленточкой», откуда он сюда переселился, хорошо было видно и Большую и Малую медведицы, Полярную звезду, Луну. Длительность года, время в сутках также соответствовали тем, что были в покинутых мною параллельных мирах. Да и страны: их название и расположение соответствовали той Земле, которую я посетил в последний раз. Это говорит о том, что скорее всего Земля «за ленточкой» и моя Земля — одно и то же, или в крайнем случае один из её параллельных миров.

Допустим, я найду отсюда магический лифт в тоннель. И куда я смогу с его помощью попасть? В другую галактику? Вселенную? И что я там буду делать? Я уже перестал себя уничижительно называть Дупелем, значит, надо менять мировоззрение и поведение. Уже не «юноша с пламенным взором». А главное, чего я хочу добиться в жизни? Так и бегать по планетам, каждый раз трясясь из-за отсутствия документов или боясь оказаться в совершено диком мире?

Решено, буду искать возможность вернуться на Землю в тот самый параллельный мир, откуда я попал сюда. Там мой дом, моя женщина, хорошие знакомые …»

Автобус убавил ход, пропуская проходящую через дорогу стаю свинок.

«Солнце продолжает палить, хотя все говорят, что через месяц начнётся сезон дождей. Целых три месяца все будут сидеть по домам, практически не выходя на улицу и, тем более, не уезжая далеко от дома. Самое время мне начать врачебную практику. Обещание Фрица помочь — имеется. По крайней мере две комнатки с отдельным входом в его доме будут мне предоставлены».

Впереди показалась колонна автомобилей, идущая навстречу. Не доезжая пятидесяти метров до автобуса, она остановилась и на дорогу вышел человек в камуфляже и погонах, который подал знак автобусу остановиться.

— Солдаты из Протектората Русской Армии из Демидовска, — пронеслось по автобусу, — что они здесь забыли и почему останавливают нас?

Военный с четырьмя маленькими звёздочками на погонах подошёл к автобусу и прошёл вовнутрь.

— Среди пассажиров имеется врач или человек, способный оказать медицинскую помощь раненому? — спросил он. — На патруль напала гиена и хоть её сумели убить пострадал наш солдат.

Все пассажиры автобуса молчали.

— Я могу посмотреть раненого, — вызвался Пауль.

Вместе с офицером они прошли в грузовой фургон, где находился раненый солдат. Пауль осмотрел его: без сознания, торс перевязан набухшими от крови со стороны спины бинтами, то же самое с повязками на обеих ногах.

— Принесите мне полведра воды и оставьте наедине с раненым, — попросил Пауль.

Ведро с водой тут же принесли, но офицер остался около открытой двери и наблюдал за действиями Пауля.

— Вам что-нибудь ещё нужно? Я не помешаю, находясь здесь? — спросил он.

— Нет! — ответил Пауль.

Он провел руками над спиной, а потом над ногами раненого.

«Очень плохие раны. Ноги еще подождут, а спина… Ранения очень глубокие, перебиты ребра, осколки их в легких. Хорошо, что не задето сердце. Большая кровопотеря».

Пауль сел на пол кузова около раненого и начал священнодействовать, проводя руками над спиной солдата и изредка стряхивая руки в ведро с водой. Так продолжалось около часа. Наконец он остановился и попросил еды.

— Что Вы делали? Раненый выживет? — спросил офицер.

— Я его лечил, — ответил Пауль, — жить будет, но надо провести еще не менее одного сеанса через два часа, а потом уже можно транспортировать в больницу. Я очень устал, мне надо поспать. Я могу остаться с Вами при условии, что Вы довезёте меня до Граца. Автобус надо отпустить. Пассажиры ни в чем не виноваты.

— Конечно, довезем. Сейчас поставят палатку, Вас накормят и там может отдохнуть. А потом видно будет: или задержимся здесь ещё на сутки, или поедем в Порто-Франко — в зависимости от состояния раненого. Как Вас зовут? Вы врач?

— Пауль Грот. Я — знахарь. Но помочь Вашему солдату смогу.

Он прошел в палатку, плотно поел и завалился спать — сил больше не было.

На следующий день, когда Пауль утром закончил проведение третьего лечебного сеанса раненому и стало ясно, что жизни того ничто не угрожает, состоялся знаменательный разговор капитана Володина — начальника конвоя и знахаря.

— Господин Пауль, как давно Вы практикуете? И где до появления в нашем мире Вы применяли свои знания?

— Практикую я более пяти лет. На вторую часть вопроса позвольте не отвечать.

— Скажите, а какие болезни Вы можете полностью вылечить?

— Практически все болезни, кроме настолько запущенных, когда жизни больному остаётся не более месяца. Чем сложнее и запущеннее болезнь — приходится тратить столько собственных сил, что ещё не известно, смогу ли я восстановиться после лечения. Кстати, травмы головного мозга — неизлечимы.

— Вы давно в Новом мире?

— Десять дней.

— Через какую базу приёма поселенцев переходили?

— Можно сказать, что через «Западную Европу».

— Что-то при переходе пошло не так?

— Да все не так. Во-первых, я совершенно не собирался сюда переходить. Авария на пункте перехода в Гамбурге закинула меня сюда помимо моей воли, бОсого и голого. Во-вторых, хорошо, что ещё меня признали переселенцем, выдали Ай Ди и пособие в тысячу экю. В-третьих, удачно встретил хороших людей, которые помогли мне и пригласили в Грац.

— Вы собираетесь заниматься знахарством? Или у Вас другие планы?

— Мне предлагают заняться пивоварением, но я, скорее всего, откажутся и вернусь к знахарству.

— Какие у Вас расценки на лечение?

— «За ленточкой» были весьма приличными, например, излечение от рака желудка в зависимости от запущенности стоило от пятидесяти тысяч долларов и выше, лечение опухоли головного мозга примерно столько же. Гастрит — пять тысяч долларов. Пулевое ранение с поражением жизненно важных органов, кроме сердца, — от тридцати тысяч долларов и выше. Болезни сердца — в зависимости от тяжести — в такую же цену… Такие цены связаны с очень длительным восстановлением собственного организма после лечения. Ведь я лечу, делясь собственной жизненной энергией с пациентом. А цены здесь, в Новом мире — будут зависеть от спроса на мои услуги.

— И Вы гарантируете полное излечение, например, от рака?

— Конечно, иначе бы не брался за это лечение. Я всегда требую проведения обследования больного до и после лечения в больнице — с применением специальных исследований. Кроме того, я имею высшее медицинское образование и всегда могу установить, дало ли результат проведённое лечение.

— В случае необходимости, где Вас можно найти в Граце?

— В том доме, куда Вы меня обещали доставить! Или у Вас изменились планы?

— Конечно нет, я Вам очень благодарен за помощь нашему раненому. Вас доставят в Грац, как и было обещано. К сожалению, я не уполномочен выплатить Вам вознаграждение за оказанную услугу. Но я доложу моему руководству, и оно примет решение.

— Когда мы поедем в Грац? Состояние раненого улучшилось настолько, что он свободно перенесёт транспортировку на автомобиле в Порто-Франко.

— Сейчас пообедаем и Вас на моем внедорожнике доставят в Грац. Думаю, к ночи Вы будете на месте.

— Спасибо.

Уже через час Пауль в сопровождении двух солдат выехал в Грац, а в десять часов вечера стучался в двери дома Фрица. Особенно была рада видеть Пауля Берта: она прекрасно понимала, что только его помощь спасла жизнь её отца.

Часть дома Фрица, в которой разместился Пауль, представляла собой деревянную одноэтажную пристройку, в которой раньше размещалась контора пивоварни. Потом её перенесли на производство, и помещение пока пустовало. Оно имело две комнаты и маленькую кухню, переоборудованную из кладовки.

Одну комнату Пауль приспособил под жилье: она совмещала в себе спальню, гостиную и кабинет. Во второй он собирался принимать пациентов.

При встрече Фриц предупредил Пауля, что ему сделана реклама в Граце как опытному целителю, спасшему ему жизнь. Учитывая, что собственного врача в городке не было и пациентам приходилось ездить в Нойехафен, работой на первое время Пауль был обеспечен.

Первое, что он сделал на следующий после приезда день — это вернул Фрицу взятые взаймы пятьсот экю. Потом попросил подготовить договор аренды помещения. «Порядок превыше всего!» — как говорят немцы. Со стороны Фрица особых возражений не последовало: среди немцев такое поведение в порядке вещей.

Потом распаковал свой рюкзак, разложил вещи по полкам шкафа, сходил в лавку и купил постельное белье, договорился с живущей недалеко женщиной об уборке помещения и стирке его одежды, и повесил на двери своего пристанища вывеску, сообщающую о приёме больных. Они немедленно появились.

Первым пришёл мужчина с чёрной повязкой на правом глазу. По его словам, месяц назад маленький сын, играя, случайно выстрелил в него стрелой из лука и попал в глаз. Глаз разболелся и у него стало резко ухудшаться зрение. Врач из Нойехафена кроме глазных капель ничем помочь не смог: он не окулист, а простой терапевт. Капли не помогли, глаз все хуже и хуже видел, на нем стало расти бельмо.

Пауль осмотрел больного. Кроме глаза выявилась ещё куча разных болячек: сердце, желудок, суставы. Он рассказал мужчине о всех выявленных им болезнях и предложить принять решение о их лечении.

— Сколько это будет стоить?

— Примерные цены таковы: полное излечение глаза — тринадцать тысяч экю, сердца — пятнадцать тысяч, желудка — три тысячи и суставов — восемь тысяч, то есть всего тридцать девять тысяч экю. Аванс — половина стоимости. Окончательная оплата — после выздоровления. Если излечения не произойдет — аванс полностью возвращается. Излечение всех болячек — в течение месяца.

— Давайте начнем с глаза. Если все хорошо получится, тогда и подумаю о дальнейшем лечении.

— Хорошо. Ложится на топчан, закройте глаза. Ничего не бойтесь. Больно не будет.

Пауль провел четыре сеанса за четыре дня и полностью восстановил зрение мужчине.

Следующим на прием пришёл старик с жалобами на кашель, боль в груди, постоянное недомогание, слабость, потерю веса. Пауль диагностировал рак легких. Определил стоимость лечения очень скромно: в пятнадцать тысяч экю. Старик ушёл и больше не появился.

Постепенно количество пациентов росло по мере роста известности знахаря: он брался за лечение практически любых болезней, причём в очень сжатые сроки. Появились первые пациенты из Нойехафена. Там люди были побогаче и на поправку здоровья денег не жалели. За первый месяц Пауль принял шесть человек и заработал тридцать пять тысяч экю. Жизнь налаживалась!

Начался сезон дождей. Поток пациентов не спадал: когда ещё надо лечится? Правильно, когда нечего делать. Дорога междуГрацеми Нойехафеном была вполне проходима для автомобиля и не велика: всего тридцать километров. Пациентов стало так много, что Паулю пришлось ввести запись на прием. Сначала диагностика, потом, если больной соглашался на лечение, назначались сеансы. Но более двадцати больных в месяц он не принимал.

За три месяца дождей Пауль заработал около ста тридцати пяти тысяч экю. Можно было подумать о приобретении собственного автомобиля, хорошего оружия, одежды и переезде на жительство в Нойехафен, так как основная масса пациентов жила именно там. Килограмм золота так и остался в неприкосновенности.

Глава шестая

Капитан Володин по прибытии в Демидовск доложил по команде о происшествии с солдатом на пути из Нойехафена в Порто-Франко. Отметил, что раненый был настолько плох, что только чудо его могло спасти. Этим чудом оказался знахарь из Граца Пауль Грот, который за два дня проведя всего три сеанса лечения подлечил раненого до состояния, когда уже через неделю после попадания в медчасть патрульных сил Ордена в Порто-Франко тот был выписан с отметкой «Полностью здоров». Отметил что сообщил знахарю: платить за лечение солдата должно его командование, таких прав, да и денег он не имеет, и предоставил номер счета Пауля для перечисления денег за лечение.

Командиры поудивлялись быстроте и качеству проведённого лечения и приказали показать солдата местным эскулапам: пусть напишут бумагу с указанием тяжести ранения и приемлемой суммой гонорара знахарю.

Проведённое в медчасти обследование солдата не выявило каких-либо признаков ранения, которые в обязательном порядке должны были иметь место при указанных повреждениях: ни следов шрамов и швов, ни других остаточных явлений. Наоборот, солдат был признан полностью годным к дальнейшей службе без ограничений. Кроме того, было отмечено чудесное избавление его от следов ранее полученных ранений, зафиксированных в медицинской карте.

В итоге эскулапы написали справку, что при отсутствии следов ранения они не могут подтвердить сам его факт, а значит и определить размер гонорара. Справка поступила в финчасть, где была благополучно подшита в дело и забыта.

Капитан Володин через неделю после описанных событий был отправлен в длительную командировку в дельту Амазонки, новые дела закрутили его, и он забыл поинтересоваться фактом оплаты услуг знахаря. Да это и не входило в его обязанңости.

В медчасти патрульных сил Ордена в Порто-Франко обратили внимание на поступившего раненого солдата конвоя Русской Армии и отметили быстроту и качество проведённого ему лечения неизвестным им врачом из Граца. Информация об этом случае, поскольку предписывалось сообщать о всех непонятных и неординарных событиях, была направлена по подчиненности в штаб патрульных сил Ордена, где вошла в ежемесячную сводку и попала на стол одному из руководителей Ордена. После этого с его резолюцией «Проверить и доложить» поступила в специальный разведывательный отдел Ордена для выполнения. Поскольку уже начался сезон дождей, а сроков исполнения распоряжения указано не было, руководство отдела отложило исполнение распоряжения до окончания «местной зимы», но поставило контрольный срок исполнения: шесть месяцев. Через месяц после окончания сезона дождей специальный агент отдела Ордена Роберт Маклин получил задание о проверке данного случая и отбыл в Нойехафен.

Пауль Грот в автомобилях разбирался плохо, поэтому попросил Фрица оказать ему помощь в этом важном деле.

Они приехали в Нойехафен, где обошли все места продажи автомобилей. То, что было надо Паулю: небольшой внедорожник на дизельном топливе, экономичный, неброский, с высоким клиренсом они нашли на стоянке автомагазина, где продавались машины, привезённые по спецзаказу «из-за ленточки». Это оказался Внедорожник Land Rover Defender 90 — совершенно новый, доставленный всего месяц назад из Порто-Франко. Он сразу понравился Паулю своим внешним видом, высоким клиренсом, небольшими размерами. Особенно далеко от Нойехафена Пауль ездить не собирался: максимум до Шанхая, Порто-Франко и до места своего появления в Новом мире: ручья с приметным валуном. У него были большие планы в отношении этого места.

Хотя за автомобиль просили довольно большие деньги, он решил, что раз автомобиль понравился, то нечего жмотиться: деньги всегда можно заработать. Но все же поинтересовался у Фрица о причине такой высокой стоимости.

— Пауль! Сам посуди, какие затраты стоят за доставкой сюда нового автомобиля из-за ленточки.

Пусть автомобиль стоит 25 тысяч долларов. Пусть сразу транспортируется десять автомобилей. Это уже 250 тысяч. Для этого надо приобретать специальный тягач, оборудованный соответственно. Его стоимость не менее 100 тысяч долларов. Доставка до пункта перехода тягача с автомобилями — ещё две тысячи. Итого 352 тысячи долларов. Это составляет примерно 100 тысяч экю. Далее, доставка груза до Нойехафена с учётом охраны, стоимости горючего и т. п. не менее трёх тысяч экю. Ещё надо заплатить налог Ордену за обеспечение перехода через «ленточку». Для различных грузов она разная. Я, например, платил налог в размере 50 процентов от стоимости оборудования для своей пивоварни. А для предметов потребления налог составляет 100 процентов. Итого, попав в Нойехафен общая стоимость груза составит для владельца салона: 203 тысячи экю. Содержание салона, хранение автомобиля до его продажи, предпродажная подготовка, ещё кое-что … и на круг получается 225 тысяч экю. Умножай на два — это прибыль владельца салона — вот и получаешь 450 тысяч экю. Дели на десять. Продажная цена одного автомобиля составит 45 тысяч экю.

— Все равно — прибыль в 100 процентов — это нереально много.

— Сразу видно, Пауль, что ты очень далёк от коммерции. Почему такая прибыль? Да потому, что продавец несёт колоссальные риски! Смотри: как заказчик отсюда может вести дела с фирмами «из-за ленточки»? Только по радио или электронной почте. Я уже не говорю, как дороги такие услуги.

Ну вот он договорился о покупке партии машин. Сразу должен перевести фирме-продавцу деньги. Они сообщили ему свой счет, сумму договора и условия поставки. Все — опять по радио или электронной почте. Наши экю «за ленточкой» никому не нужны. Значит надо идти в банк Ордена и конвертировать экю в доллары. Это услуга не бесплатная, стоит 10 процентов от суммы конвертации. Затем банк переводит деньги фирме — поставщику на указанный счет. И как продавец может проконтролировать ход выполнения договора? Он здесь, а они — незнамо где. Огромный риск потерять все вложенные деньги. Тем более, что так часто и бывает.

— А почему продавец не может вести дела через посредника, фирму того же Ордена? Или застраховать сделку?

— Можно, конечно. Но услуги Ордена как посредника будут стоить в размере от половины до трёх четвертей ожидаемой прибыли. Столько же стоит и страхование риска в страховой фирме Ордена. Что выберет продавец? Вот то-то и оно. Или всё потерять, или все получить. Риск стоит денег. Больших денег.

— Хорошо, с этим более-менее ясно. Но, например, тягач, на котором привезли автомобили, можно продать или использовать для собственных нужд? Почему не вывести его стоимость из цены автомобиля?

— А зачем это нужно владельцу салона? Автомобили ведь разойдутся по назначенной им цене. Продаст тягач — хорошо, а ведь он может простоять долгое время, ожидая покупателя, или пойти на запчасти. А это уже совсем другие деньги. Это — риск продавца и он должен оплачиваться. За все платит покупатель!

Поэтому Пауль перечислил со своего счета сорок пять тысяч экю. Единственное, что он попросил — это дополнительно поставить кондиционер: он был жизненно необходим в Новом мире с его жарким климатом, также хорошую радиостанцию, дополнительные фары и бак для топлива, фаркоп, лебедку и оборудовать в салоне специальные зажимы для оружия. Все это обошлось ещё в пять тысяч экю.

ЗаодноПауль решил посмотреть выставленные на продажу дома. В самом центре города около гостиницы продавался участок земли в четыре сотки, на котором располагался гараж на два автомобиля и небольшой двухэтажный кирпичный дом в плане 10 на 10 метров. Раньше здесь располагался: на первом этаже магазин, на втором этаже квартира хозяев. На второй этаж был сделан дополнительный вход. Это было как раз то, что нужно! Внизу — медкабинет, наверху — трехкомнатная квартира с кухней, ванной и санузлом. Конечно, предстояло немного перепланировать первый этаж, но это Пауля не пугало.

За дом просили сто шестьдесят тысяч экю. Таких денег у него не было. Фриц посоветовал взять кредит в банке: Пауль уже стал известным человеком в городе и, хоть под повышенный процент, но кредит в банке получить было можно, тем более под заклад дома. Решили сразу сходить в банк и всё разузнать, тем более, что он располагался в двух шагах от продающегося участка.

В банке Пауля выслушали и предложили кредит на год под десять процентов годовых с учётом оформления заклада дома с первоначальным взносом в половину стоимости недвижимости. Правда, возврат долга вместе с процентами — в конце срока окончания кредитного договора.

— Фриц, опять обдирают как липку. Это что же получается: я плачу половину стоимости дома владельцу, остальные деньги получаю в виде кредита, на которые ещё выплачиваю проценты, да еще закладываю дом банку по полной его стоимости? Если не смогу выплатить кредит, банк заберёт у меня дом, стоимостью 160 тысяч эко, хотя выдал мне всего 80 тысяч, да ещё проценты за кредит. То есть получит 168 тысяч эко за истраченные 80! За один год!

— А ты что хотел? Местные жители стараются ничего не брать в долг у банка — только в случае крайней необходимости. Я бы ссудил тебя деньгами на покупку дома, но у меня столько нет. Но ты хорошо зарабатываешь, поэтому для тебя риск невозврата кредита — минимальный. И можешь себе позволить пойти на это. Заметь: центр города, участок четыре сотки, обнесенный высоким кованным металлическим забором, имеется собственная артезианская скважина, гараж на два автомобиля, и сам дом — новый, не более пяти лет назад построенный! И на крыше смонтированы солнечные панели! Не усадьба, а конфетка!

Это, конечно, было весьма дорого, но Пауль согласился: у него как раз оставалось девяносто пять тысяч экю. На первоначальный взнос вполне хватало.

«Придётся ударно поработать в ближайшие полгода. Но это того стоит. Надо оформлять кредит!»

Уже через неделю Пауль вселился в новый дом. Он сразу же заказал вывеску «Медицинские услуги», которую повесил на входе. Также в местном газетном листке проплатил публикацию объявления о начале работы. Сразу появились пациенты, которые, несмотря на дороговизну, даже стали записываться в очередь на лечение. Практически оказалось, что ближайшие три месяца Пауль обеспечен работой. Кроме того, он отдельно брался проводить диагностику организма для желающих и брал за это небольшие деньги. Этим убивалось сразу «два зайца»: расширялся круг потенциальных клиентов, и Пауль заранее мог приблизительно определять свою загрузку.

Глава шестая

Роберт Маклин сошёл с трапа самолёта в Порто-Франко и сразу направился в бюро проката автомобилей. Конечно, он имел возможность воспользоваться служебным автомобилем Ордена, но они все давно примелькались, и сохранить инкогнито, перемещаясь в них, было невозможно.

Добраться до Нойехафена можно было к концу дня, но Роберт решил задержаться в Граце, чтобы собрать информацию о Пауле Гроте, прожившего там около полугода. Роберт заранее навёл о нем справки, но в них было не все ясно.

«За полгода Пауль многого добился. Получив тысячу экю от Ордена в начале своей жизни в Новом мире, безработный неизвестный никому бомж из Германии стал весьма преуспевающим лекарем — знахарем, в короткие сроки приобретя солидную клиентуру и известность. Сумел за это время приобрести приличный автомобиль, также дом, хоть и в кредит. Такие успехи невозможны на пустом месте. Что-то с этим Паулем Гротом не так … Надо выяснить, как он попал в Новый мир, не получил ли при этом какие-то дополнительные способности, позволяющие ему лечить людей. Предстоит интересная работа. Жаль, я ограничен двадцатью днями — столько времени осталось до конца утверждённого руководством срока окончания расследования. Не привыкать, было и посложнее».

В Граце с кем бы и о чем Роберт не заводил разговор, он обязательно сворачивал на Пауля Грота. Практически все, кто у него лечился, говорили о Пауле только хорошее: не было ни одного человека, кому он не смог помочь. Конечно, гонорары за лечение знахарь брал высокие, но и гарантировал качество.

Удивляло разнообразие излеченных им болезней: от простых до самых страшных, за которые не брались другие врачи. Также быстрота лечения: максимально шесть сеансов по два в день. Жители городка очень жалели, что Пауль переехал в Нойехафен, но понимали неизбежность этого. Грац по численности жителей был в двадцать раз меньше Нойехафена.

Ничего нового о факте появления Пауля в Новом мире Роберт не узнал. Первые люди, которые увидели его, были Берта и ее отец Фриц. Они довезли Пауля до Порто-Франко и дали исчерпывающие показания служащим Ордена о встрече с ним в диких землях, прилегающих к дороге между Нойехафеном и Порто-Франко. На все расспросы о Пауле говорили только хорошее, но без всяких подробностей, объясняя это тем, что так много уже об этом ими было говорено, что надоело до колик в животе.

Поэтому Роберт отправился в Нойехафен, надеясь лично познакомиться с Паулем, записавшись к нему на диагностику организма.

При встрече в медицинском центре Пауль уложил Роберта на топчан и с помощью накладывания рук, водя ими над телом пациента в течение тридцати минут, провел диагностику. Ничего нового о своих болячках Роберт не узнал: язва желудка, цирроз печени в начальной стадии, камни в почках, перетяжка желчного пузыря. Его поразило другое: знахарь брался вылечить все эти его болячки за три дня, правда и гонорар за это лечение составлял тридцать тысяч экю. Таких денег с собой у Роберта не было, поэтому он записался только на излечение язвы желудка, которое стоило девять тысяч экю. Ему повезло: один из пациентов, записанный на лечение, вынужден был срочно выехать по делам в Рино и у знахаря образовалось «окно», куда и вписался Роберт.

— Господин Пауль, ответьте на единственный мой вопрос: как не имея медицинского образования можно излечивать такое количество разнообразных болезней только наложением рук?

— Кто Вам сказал, что я не изучал медицину? У меня имелся диплом врача, я много времени потратил на изучение нетрадиционных методов лечения у знахарей многих стран мира. Вот этими знаниями я и пользуюсь, практикуя как знахарь.

За три сеанса лечения по часу каждый язвы желудка не стало, что показали исследования в медцентре Ордена по возвращении домой. Врачи, давно наблюдавшие Роберта, было просто шокированы таким блестящим результатом.

В целом доклад, составленный спецагентом о результатах расследования, не отвечал на главный вопрос — что послужило проявлению целительских способностей у Пауля, но подтверждал реальность итогов проводимого лечения. Выходило, что он и ранее работал как знахарь, но никаких подтверждений этого из-за ленточки не было: его никто не знал. Несмотря на это, в Ордене Пауля включили в специальный список лиц, за которыми было установлено негласное наблюдение. Такие специалисты были нужны Ордену и допустить их переезд туда, где он не мог их контролировать и использовать в своих целях, Орден не мог.

В течение следующих двух месяцев Паулю последовало приглашение прибыть на Остров Ордена и пролечить нескольких высокопоставленных чиновников Ордена. Пауль отказался под предлогом наличия у него фобии на полеты самолётом. Пришлось чиновникам самим прилетать в Нойехавен для лечения.

Известность Пауля в Ордене росла и, наконец, он получил предложение переселиться на Остров. Ему было обещано полное возмещение всех затрат, связанных с переселением, огромные гонорары за лечение представителей Ордена и их доверенных лиц.

Это еще больше утвердило Пауля в мысли об имеющемся обратном сообщении Нового мира с Землей.

«Доверенные лица Ордена это, скорее всего, важные чиновники, миллиардеры, нужные люди, которых Орден будет привозить на лечение в Новый мир и получать за это огромные деньги, да и не только деньги, а еще и необходимые услуги. Мне же будет перепадать лишь малая толика от этих гонораров, хотя по размеру много больше той, что я получаю сейчас. Если я так уж нужен Ордену, то могу поставить собственные условия для переезда, и главное из них: возможность прохода на Землю и обратно. Если он на это не согласится, то и я не соглашусь на переезд: мне и здесь хорошо, а всех денег все равно не заработаешь. Оказавшись на Острове, я потеряю свободу, буду полностью зависеть от Ордена. Но как сделать так, чтобы после переезда на остров Орден выполнил свои обещания? Не посадил меня в «золотую клетку», ограничив свободу. Надо подумать. А пока возьму тайм-аут на размышление. Кроме того, надо бы давно съездить в дикие земли и сделать захоронку около валуна: мало ли что случится со мной в будущем. Запасы же оружия, других необходимых для выживания вещей мне не помешают».

Пауль достал свой рюкзак и положил в него заранее приобретенные АК 103 со сложенным прикладом, два цинка патронов к нему, пистолет Вальтер Р38 также с цинком патронов, ПНВ, штык-нож, пять гранат Ф-1. Также две фляжки с коньяком, две пластиковые двухлитровые бутылки с минералкой, десять консервных банок с мясными консервами, по пять пачек галет и шоколада и три газовые зажигалки. Добавил туда три куска толстой полиэтиленовой пленки размером три на три метра, брезентовую плащ-накидку, металлическую кружку, ложку и пачку таблеток сухого спирта. Сверху уложил стандартную аптечку патрульных сил Ордена, включающую кроме прочего антидоты от укуса змей.

«Вроде, ничего не забыл. На несколько дней запасов хватит. Да и не понадобятся они мне: это — на самый крайний случай, если вдруг придется воспользоваться «магическим лифтом» или окажусь в непредвиденной ситуации. По уму такие захоронки надо сделать в каждом мире на входе из тоннеля».

Затем упаковал рюкзак в два полиэтиленовых мешка, вложенных друг в друга, и с помощью паяльника тщательно заварил горловину. Захоронка готова! Перенёс её в автомобиль и отправился к валуну.

Дорога была ему хорошо известна — там он побывал уже несколько раз с Фрицем. Все пытался обнаружить хоть какие-то приметы места выхода из тоннеля. Но безрезультатно.

За пять часов Пауль добрался до валуна. Вокруг никого не было. Обошел валун несколько раз, выбирая место расположения тайника. Решил расположить его в пяти метрах от него в сторону ручья. Чем-то ему это место понравилось. Достал из автомобиля лопату и два куска полиэтиленовой пленки. Аккуратно снял с поверхности будущего тайника дерн и уложил его на пленку. Затем начал копать яму под тайник. Грунт был легкий — песок, который он аккуратно укладывал на второй кусок пленки. Углубился в землю на семьдесят сантиметров. Расстелил на дно ямы кусок брезента.

Насыпал сверху сантиметров десять песка. Принес захоронку из автомобиля и положил ее в яму, аккуратно вдавив в песок. Постоянно трамбуя, заполнил песком полости между захоронкой и стенами ямы. Также насыпал песок сверху. Еще раз утрамбовал. Из ручья принес ведро воды и полил место, куда будет уложен дерн. Тщательно подбирая по размерам уложил дерн так, чтобы он был немного выше уровня окружающей его поверхности. Затем утрамбовал поверхность дерна и еще раз полил это место водой. Отошел в сторону и полюбовался проделанной работой.

«Пока место тайника заметно, но через два дня трава подрастет и место захоронки совсем не будет видно. Поживу здесь несколько дней, чтобы убедиться в этом. Заодно еще раз обследую окружающее пространство: что-то мне не дает покоя, тянет куда-то от валуна в саванну в сторону гор. Надо проверить. Раньше мне именно так удавалось найти вход в тоннель, но никогда он не располагался близко от выхода из него. Время для поиска есть».

Пауль еще раз проверил ориентиры расположения тайника и на автомобиле медленно поехал от ручья в саванну.

Глава седьмая

Внедорожник медленно наматывал на колеса километр за километром. Пауль никуда не торопился: местность была незнакома, высокая трава скрывала ее рельеф и вероятность напороться на яму или костяк погибшего животного была очень высока. Помощь здесь получить было неоткуда, поэтому осторожность была оправдана.

Отроги гор, еле видимые ранее в бинокль с валуна, постепенно увеличивались в размере. За три часа езды Пауль проехал около семидесяти километров. Скорость езды еще уменьшилась: стали попадаться камни, проплешины, покрытые крупной галькой, впадины…

«Еще часа полтора — два и я доберусь до подножия гор. Обратно буду возвращаться раза в два быстрее: на траве остались хорошо видимые следы от колес. Значит у меня будет не менее трех часов на исследование окружающей местности. Все же интересно, что меня так влечет сюда? Неужели где-то здесь находится магический лифт в тоннель? Мой опыт говорит, что расстояние между входом в тоннель и выходом из него должно быть большим. Хотя, если вспомнить первый мир, герцогство Жотан, где мне удалось побывать, то в нем тоже расстояние было невелико: в пределах сотни километров. А здесь от валуна до отрогов гор будет также не более ста».

Наконец, саванна закончилась и началось каменистое плато, прорезанное трещинами разной глубины и ширины. Ехать на автомобиле дальше стало очень сложно. Хотя вокруг, кроме птиц, не видно было никаких диких животных, покидать внедорожник и перемещаться пешком Паулю было стремно: он ни разу не был ни охотником, ни военным и понимал, что встреча с любым более — менее агрессивно настроенным диким животным может закончиться для него плохо.

Он остановил внедорожник, забрался на крышу и стал внимательно в бинокль разглядывать открывшуюся ему часть гор.

«На пути к горам везде разбросаны валуны: от мелких до крупных. Видно много змей, греющихся на камнях. Местами торчат довольно высокие скалы. Кое-где расположены заросли кустарника и стоят одиночные деревья. Ни ручьев, ни рек, ни озер не видно. Можно проехать вперед не более километра: начинается довольно крутой подъём. Там виднеются какие-то провалы: то ли пещеры, то ли просто тени на поверхности скал. Вылезать из автомобиля не буду. Сколько смогу, столько и проеду. Постараюсь добраться до виднеющихся провалов: может быть это то, что мне надо? Жаль, что я при приближении к горам не взял правее километра на полтора — два: там проезд значительно лучше. Отсюда туда не проехать: очень широкие трещины. А на объезд затрачу очень много времени. Не буду расстраиваться: похоже сюда я приехал не в последний раз. Надо получше подготовиться и обязательно взять с собой напарника: одному шастать между камнями и скалами очень опасно.»

Проехав вперед еще не более двухсот метров Пауль остановился: путь преградила глубокая трещина. До виднеющихся провалов в скалах, куда его неудержимо тянуло, осталось не более полукилометра.

«Все! Приехали! Дальше — только пешком. Рисковать не буду. Пора возвращаться к валуну.»

Обратный путь до валуна у ручья, как и рассчитывал Пауль, он проехал значительно быстрее. Перетащил необходимые вещи из внедорожника на валун и устроился ночевать: здесь было безопасно.

Он лежал и смотрел на звездное небо, так не похожее на земное. В голове Пауля проносились образы прошедших дней и событий.

«Я уже живу в этом мире более восьми месяцев. Обжился, оброс недвижимостью. Стал известным лекарем, заработал авторитет среди жителей немецкого анклава, даже у представителей Ордена: недаром они хотят переселить меня на Остров, к себе поближе. К сожалению, контакта с Протекторатом Русской Армии не получилось: после вылеченного солдата от них ни слуху, ни духу! Обидно. Конечно, мне никто не гарантировал, что и там я не окажусь в «золотой клетке», используемый только для решения их вопросов. Но моё пространство для маневра значительно уменьшилось. Неизвестно, как долго я смогу противостоять Ордену в одиночку: кроме Русской Армии с ним никто не решается связываться. Ладно, по возможности потяну время. Если же мне сделают предложение, от которого я не смогу отказаться, придётся перебираться на Остров.»

Пауль достал фляжку и сделал пару глотков местного ягодного вина, хорошо утолявшего жажду.

«За прошедшее время я узнал много интересного: больные часто рассказывают лечащему их врачу такие вещи, которые никому другому никогда не скажут. Например, я теперь знаю, к кому обращаться по поводу перехода с Земли в Новый мир. И не только из Западной Европы, но и из России, Китая, США. А один инженер — электрик, немец, вылечивший у меня рак почек, ранее работавший на пункте приема переселенцев на острове Нью-Хэвен и отправленный в Нойехафен умирать после того, как местные врачи признали его болезнь неизлечимой, поделился своими впечатлениями о работе на эксплуатации аппаратуры перехода с Земли в Новый мир и военной операции, проведенной Русской Армией по захвату двух резервных комплектов аппаратуры несколько лет назад. По его словам, русские захватили именно то, что надо, даже «маячок», устанавливаемый на Земле для открытия перехода, а также все техническое описание аппаратуры, предназначенное для ремонтного персонала. Но он очень сомневался, что они сумели открыть переход на Землю: для этого надо установить «маячок» на Земле в месте, где должны быть расположены ворота перехода. А как им перетащить «маячок» на Землю? Даже учитывая его небольшие габариты и вес в пределах тридцати килограмм? После той военной операции, Орден в несколько раз повысил степень контроля и защиты на всех пунктах перехода. И, если у Ордена на самом деле имелась возможность перехода из Нового мира на Землю на острове Нью-Хэвен, чего инженер в точности не знал, но предполагал, то теперь русские никак не смогут переслать «маячок» «за ленточку». Воспроизвести аппаратуру «маячка» на Земле, используя полученную ими техдокументацию и произведя разборку его тут в лаборатории тоже невозможно: при вскрытии «маячок» самоуничтожается. Да и как в принципе возможно передать техдокументацию на Землю, минуя Орден? «Русские затратили много сил и потеряли своих людей во время этого нападения, но безрезультатно: не решен главный вопрос — доставка «маячка» на Землю», — сказал инженер.

Эта информация дала пищу воображению Пауля, представившему, как он с «маячком» переходит с помощью магического лифта в тоннель, оттуда сквозь пленку в отрезок тоннеля, связанный с Землей, оттуда через отнорок — на Землю, и устанавливает «маячок» в указанном месте в России. И переход в Новый мир заработает! А ведь он может также установить «маячки» в любом параллельном мире Земли, и не только Земли, но и, например, Нового мира! И тогда Протекторат Русской Армии получит сеть ворот в различные миры. А это — многого стоит! А если владеть такой сетью будет Россия? Какое преимущество перед другими странами она получит! И кем же в этом случае будет он — пока еще, как он думает, единственный человек на Земле, умеющий переходить из одного параллельного мира в другой и способный доставлять маячки во все параллельные миры, расположенные на Пути? Однозначно: первым кандидатом в покойники. Ни одна страна мира не допустит этого. Поэтому, прежде, чем мечтать и предлагать свои слуги, надо, во-первых, найти магический лифт в тоннель. Без этого его мечты — фикция! и, во-вторых, продумать вопросы своей безопасности. Иначе его жизнь и гроша ломаного не стоит.

Вот с такими мыслями Павел и уснул под звездным небом Нового мира.

Глава первая

Не успел Пауль вернуться в Нойехафен после путешествия в саванну как оказался втянут в череду совершенно неожиданных событий.

Около дома его поджидал капитан Володин во главе десятка солдат, прибывших на трех внедорожниках.

— Господин Грот, уделите мне время для срочного разговора. Я ожидаю Вас с вчерашнего вечера. Дело не терпит отлагательства.

— Пройдемте в мой кабинет.

Они вдвоем вошли в медцентр, солдаты остались перед домом. Пауль сел за стол и пригласил капитана присесть за приставной столик.

— Слушаю Вас!

— Господин Грот, я извиняюсь перед Вами за действия наших финансистов, задержавших перевод гонорара на Ваш счет. Ошибка исправлена и деньги в размере тридцати тысяч экю уже отправлены.

— Спасибо, но я уже на них не рассчитывал. Как говорят у Вас: «Ложка дорога к обеду!» Вы могли бы не утруждаться ехать сюда с извинениями. Или у Вас есть еще дело?

— Да. Меня отправило к Вам командование с просьбой приняться за лечение господина Аверьянова, основателя промышленности Протектората Русской Армии. Необходимо приехать в Демидовск и провести лечение на месте: господин Аверьянов очень стар и ему трудно будет перенести дорогу. Он очень плох. Врачи установили у него стенокардию с риском четвертой степени. Если раньше медикаментозное лечение давало соответствующий эффект, то сейчас положение ухудшилось: лекарства не помогают.

— Я не летаю на самолетах — у меня к ним фобия. Добираться до Демидовска отсюда в составе конвоя на внедорожнике — очень долго и затруднительно. Кроме того, у меня обязательства перед больными: очередь на три месяца вперед. Я не могу отлучиться отсюда на месяц, даже на неделю. Единственное, что могу обещать: принять господина Аверьянова без очереди.

— Ясно. Мне очень неприятно, но я получил приказ доставить Вас в Демидовск даже при отсутствии согласия.

— Значит, Вы меня похитите? А Вы уверены, что я буду лечить господина Аверьянова при таком раскладе?

— Уверен! Вы врач, а врач не может отказать больному в помощи.

Неожиданно зазвонил мобильник. Пауль принял вызов

— Грот слушает.

— Господин Грот! Беспокоит управляющий отделением банка Ордена в Нойехафене. Я стою у Вашего дома, но солдаты Русской Армии меня не пропускают! У меня срочное дело!

— Не пропускают? Почему?

— Говорят, нужна команда их командира, капитана Володина. Он находится у Вас.

— Я разберусь. Ждите!

— Господин капитан! Почему ко мне не пропускают управляющего местным отделением банка Ордена по срочному делу? Я — арестован?

— Как только мы положительно закончим разговор Вы сможете встречаться с кем угодно.

Пауль нажал тревожную кнопку, расположенную под столешницей стола и сообщающую в полицию о необходимости вооруженной помощи.

— Вы понимаете, капитан, что творите насилие? Что лечить кого-либо из-под палки невозможно? Нойехафен — территория немецкого анклава, я — его гражданин. Меня защищают законы анклава и его полиция! А также патрульные силы Ордена, базирүющиеся здесь. Может быть, у Вас в Протекторате нет закона, защищающего его граждан, а здесь есть! Я уже вызвал полицию, думаю, она уже около моего дома.

В дверь кабинета без стука вошел лейтенант.

— Товарищ капитан! Подъехал наряд полиции. Требует встречи с господином Гротом. Они уже вызвали патруль Ордена. Что будем делать?

Капитан Володин задумался.

«Как все нехорошо получилось! Ведь говорил полковнику, что я не дипломат! А простой боевой офицер, не обученный политесам. Срочно вызвали с опорного пункта в дельте Амазонки и приказали во что бы то ни стало привезти знахаря в Демидовск. Мол, я его знаю, легче уговорить смогу. Хорошо хоть проверил, заплатили ли ему деньги за лечение солдата. Вот бы было дело: приехал просить об услуге, а за прошлую еще не заплачено. Меня же еще в этом и обвинили: не проверил, мол. Как же все нехорошо! Ну не воевать же мне с полицией Нойехафена и патрулем Ордена? Они в своем праве. Сами начальники по своей вине в дерьме оказались, а теперь такие приказы отдают! А, ладно, дальше фронта не пошлют: я и так каждый день под пулями. Извиняюсь перед знахарем и уезжаю!»

— Господин Грот! Я был не прав! Извините, если можете. Мы уходим. До свидания.

— Будьте здоровы!

Сразу после ухода капитана в кабинете появился полный молодой человек, представившийся новым управляющим местного отделения банка Ордена в немецком анклаве. Он пригласил Пауля немедленно прийти в банк Ордена для встречи с генеральным директором головного офиса банка Оливером Стромбом, неожиданно прибывшим в Нойехафен на консультацию.

Управляющий просто «исходил на мыло» от возмущения, что такому важному и занятому человеку как генеральный директор всего банка Ордена приходится терять время на ожидание знахаря, уехавшего неизвестно куда и не сказавшего никому точное время возвращения. Пауль, видя такое нервное состояние человека, не стал препираться и что-то объяснять, а сразу пошел за ним в банк. На выходе из дома он сказал командиру наряда полицейских, что инцидент с Русской Армией исчерпан и конвой уезжает из Нойехафена. Поблагодарил за незамедлительное реагирование на сигнал тревожной кнопки.

Господин Стромб величественно расположился в кабинете директора, перед дверьми которого находилось пять охранников.

Это был высокий, тощий, совершенно лысый мужчина лет шестидесяти на вид. Также высказав недовольство потерянным временем, он передал Паулю все медицинские заключения, полученные от лечивших его врачей. Тот не стал с ними разбираться, а сразу предложил Стромбу прилечь на стоящий в кабинете диван. Проведя обследование методом наложения рук, Пауль выявил у господина Стромба очень запущенную лейкемию. Несмотря на проводимое в течение последних месяцев лечение никакие врачи не смогли ему помочь: болезнь прогрессировала. О поставленном диагнозе он сразу проинформировал пациента, чем того несказанно удивил. Потом просмотрел заключения врачей, которые пользовали больного. Сразу обратил внимание на даты и места обследований: Израиль — полгода назад, Швейцария — три месяца назад, Германия — месяц назад, и США — две недели назад. Самое первое по времени заключение о диагнозе было выдано медцентром Ордена год назад. В нем приводились данные о течение болезни и всех проведенных процедурах, в том числе химиотерапии, и предлагалось пройти лечение в Израиле. Вслух ничего не сказал, но сделал вывод: Стромб в течение прошедшего полугода появлялся на Земле! И неоднократно! Значит переход на Землю отсюда возможен и действует.

«Почему же Стромб показал мне все свои бумаги? Ведь и дураку понятно, какие я смогу сделать выводы, познакомившись с ними!»

Стромб с интересом смотрел на Пауля.

— Вы правильно все поняли, господин Грот. Сначала я лечился здесь, в Новом мире, потом проходил лечение в Израиле и других странах Земли. Но мне нигде не смогли помочь. Болезнь прогрессирует, и врачи дают мне не более трех месяцев жизни. Вы сможете мне помочь?

— Да, я смогу полностью Вас вылечить за десять сеансов по два в день.

— Моя благодарность не будет иметь границ! И первое, что я сделаю для Вас — это дам возможность иногда, раз или два в течение года посещать Землю. Конечно, в сопровождении моих людей. Вы же это поняли, познакомившись с представленными документами?

— Понял.

— Кроме того, Вы поселитесь на Нью-Хэвене и будете заниматься лечением элиты Нового мира. Мне известно, что такое предложение Вы уже получали, но взяли время на раздумье. Теперь время кончилось. Принимайте решение.

— Если я вылечу Вас, но откажусь переехать на Нью-Хэвен? Мне в Нойехафене очень комфортно, здесь мои пациенты, тут я, как говорят, «первый парень на деревне», а кем буду на Нью-Хэвене? Слугой? Бесправным человеком, хоть и имеющим определенное положение, но не могущим даже шага ступить без разрешения.

— Давайте договоримся так: сначала вылечите меня, потом вернемся к этому разговору. В случае благоприятного исхода лечения Вы получите гонорар в размере трехсот тысяч экю.

«Как все это похоже на предложение капитана Володина! Стромб боится, что я откажусь его лечить на предложенных им условиях. Потом же он сможет давить на меня, в том числе угрожая физической расправой как носителю главного секрета Ордена! Вот для чего он передал мне эти медицинские документы: повязать тайной, разглашение которой карается смертью! Деваться некуда, буду соглашаться, но еще поторгуюсь.

— Хорошо. Но лечить Вас я буду здесь, в моем медцентре. Ехать на остров я не могу: у меня фобия к полетам на самолетах.

— Когда Вы можете приступить? Желательно, как можно раньше: у меня совершенно нет свободного времени!

— Сегодня, через два часа. Только приведу себя в порядок после путешествия.

Спустя пять дней, когда довольный как мартовский кот состоянием своего здоровья Стромб еще раз встретился с Паулем в местном отделении банка и проинформировал его о переведенном на счет гонораре, разговор между ними продолжился.

— Господин Грот! Я информирован о конфликте между Вами и представителями Протектората Русской Армии. Теперь Вы поняли, что защитить Ваши права может только Орден? Все мои озвученные ранее условия остаются в силе. Каков Ваш ответ?

«Что ж, пора торговаться, больше возможности может не быть!»

— Господин Стромб! Я понимаю, что такое предложение бывает раз в жизни и любой нормальный человек немедленно его примет. Но я, наверное, не отношусь к числу этих людей. Я предпочитаю жить в этом городе. Конечно, лечить руководителей Ордена я обязуюсь вне очереди, если мне будут выплачиваться достойные гонорары, но перебираться на постоянное место жительства в Нью-Хэвен я не хочу. Ведь ничего Вам не помешает, как Вы говорили ранее, иногда отпускать меня погулять на Землю в сопровождении ваших людей? А что касается соблюдение мною тайны Ордена, так я обязуюсь это делать и готов дать соответствующую подписку о неразглашении!

— Жаль. Вы не понимаете, что все носители этой тайны должны жить на Нью-Хэвене! Таково принятое руководством Ордена решение, и оно соблюдается уже двадцать пять лет! Я не в силах его изменить! Поскольку Вы приобщены к этой тайне, то у Вас иного выхода, как перебраться на остров. Или умереть. Третьего не дано.

— Тогда как понимать следующее: например, Вы приехали в Ноехафен и прожили здесь неделю, хотя и являетесь носителем тайны. Значит, и мне будет позволено совершать поездки по Новому миру? А как быть с пациентами из других городов и анклавов? Например, упомянутый Вами конфликт с конвоем Руссой Армии. Они приехали, чтобы предложить вылечить господина Аверьянова. Его имя должно быть Вам известно. Значит, Вы должны разрешить приезд на Нью-Хэвен моим пациентам! Но ведь там особый режим и посещение посторонними острова не допускается. Но я — врач, и обязан оказывать помощь всем нуждающимся.

У меня есть следующее предложение: в Нойехафене имеются патрульные силы Ордена. Вмените им в обязанность постоянный контроль за мной. Конечно, в свою спальню я их пускать не буду, но соглашусь с ограничением некоторых прав гражданина немецкого анклава, связанных с сохранением тайны Ордена. В допустимых пределах, конечно. Вы же заинтересованы в моей лояльности к Вам, к элите Ордена? Только я могу помочь Вам сохранить здоровье. А, значит, обоим сторонам придется идти на некоторые уступки. Давайте не идти на конфликт, а искать обоюдоприемлемые решения.

— Господин Грот! Вы никогда не работали на поприще дипломатии? Как Вы сказали? «Обоюдоприемлемые»? Это сильно. Надо запомнить. Согласен с Вашим предложением. Давайте искать консенсус.

В итоге, стороны договорились о следующем:

— Пауль подписывает специальное обязательство о неразглашении тайны Ордена, в котором имеется указание на ограничение части его гражданских прав, связанных с выполнением данного обязательства: отъезд из Нойехафена только после предварительного оповещения представителя Ордена, не препятствование сопровождению его в поездках по Новому миру представителями Ордена, сообщение о запланированных контактах с жителями различных анклавов, городов и других образований представителям Ордена и не препятствование присутствию на них представителей Ордена (кроме связанных с личной жизнью),

— имеет право на посещение Земли один раз в четыре месяца на срок до трех дней в сопровождении представителя Ордена,

— имеет право проживать в любом месте Нового мира, которое контролируется Орденом,

— обязуется ежемесячно проводить лечение не менее одного больного, указанного Орденом, по согласованному с больным размером гонорара.

Глава вторая

Возвратившись в Демидовск капитан Володин доложил начальству о результатах встречи с Паулем Гротом, получил взыскание и отправился обратно на службу в дельту Амазонки.

Состояние Аверьянова день ото дня ухудшалось и руководство Протектората Русской Армии обязало управление разведки Протектората в течение двух недель обеспечить лечение Аверьянова у знахаря Пауля Грота в немецком анклаве. Для решения этого вопроса был выделен целевым назначением один миллион экю.

Для выполнения данного задания была срочно сформирована оперативная группа разведуправления. Ее возглавил майор Игорь Берестов, специализирующийся именно в таких делах. Группа немедленно вылетела на самолете в Нойехафен. Одновременно в Демидовске врачи начали готовить Аверьянова для полета к знахарю Гроту.

Пауль подписал все согласованные с Орденом документы. Один экземпляр оставил у себя, второй отдал на хранение нотариусу. Конечно, от этого было мало толку: если Орден захочет избавиться от него, то, безусловно найдет способ. Например, объявит, что Пауль нарушил договор и раскрыл тайну Ордена. И кто докажет обратное? Ведь сама суть тайны Ордена нигде не была раскрыта и под эту формулировку могло подойти все, что угодно.

Самое главное, что сейчас напрягало Пауля, была незавершенная экспедиция к отрогам гор через саванну. Если он на самом деле где-то там отыщет магический лифт в тоннель, то у него появится очень сильный аргумент при ведении переговоров с любыми силами, представленными в Новом мире.

Пообщавшись с представителями Протектората Русской Армии, он пришел к выводу, что там заправляют недалекие солдафоны, привыкшие решать проблемы силовыми методами. Невысокого мнения он был и об Ордене: просто там те же методы прикрывались красивыми словесами и якобы имеющими силу юридическими соглашениями. Доверия к ним Пауль также не питал никакого.

«Сейчас направлю все силы на подготовку экспедиции к отрогам гор. И чем больше человек в ней будет участвовать, тем она станет безопаснее. Найму трех человек — отличных охотников, прекрасно знающих дикие земли, сообщу представителям Ордена, что собираюсь отбыть на охоту. Пусть сами решают: сопровождать нас или нет. Если удастся найти магический лифт, всегда смогу его обследовать даже при наличии соглядатаев. А уж позднее в случае необходимости им воспользуюсь.

Надо только подтянуть свои дела: послезавтра приедет на лечение человек, определенный Орденом, через неделю — Аверьянов. Какие-то странные люди приехали договаривать о его лечении: ссылаются на мое обещание капитану Володину принять его вне очереди. Да, обещал, но до того, как он мне стал угрожать. Обещают гонорар в размере двухсот тысяч экю. Надеюсь, все будет не так, как с лечением раненого солдата. Поэтому и поставил условие выплатить аванс в размере ста тысяч. Согласились. То есть, через две недели смогу отправиться в экспедицию. А сейчас попрошу Фрица подыскать мне в сопровождение опытных бойцов: пусть они пока готовят необходимое снаряжение.»

Представителя Ордена Пауль вылечил за три сеанса, а вот с Аверьяновым пришлось повозиться: уж очень была запущена болезнь.

«Если бы мне было известно состояние Аверьянова заранее, едва ли я согласился его лечить. Десять сеансов! Столько болячек, кроме стенокардии! Мне восстанавливаться придется не менее двух недель! А сколько пациентов не пролечено из тех, что стоят в очереди более трех месяцев? И, все же, эта встреча состоялась не зря: он сумел заинтересовать меня сообщением, что имеется способ связаться с ним в случае необходимости и назвал имя человека в Нойехафене, который мне может в этом помочь. Обсуждать этот вопрос возможности не было: при лечении постоянно находился представитель Ордена. Но «удочка закинута», теперь пусть шевелятся соответствующие службы Протектората.»

Через неделю группа в составе Пауля, трех нанятых им охотников и трех представителей патрульных сил Ордена на трех внедорожниках отправилась в экспедицию в сторону отрогов гор в дикие земли. Срок экспедиции был определен в семь дней: по два дня на дорогу туда и обратно и три дня на исследование местности. Целью экспедиции Пауль объявил поиск и сбор лекарственных трав. Этим будет заниматься лично он, а сопровождающие люди — обеспечивать безопасность.

Экспедиция выехала ранним утром в направление валуна около ручья. Туда Паүль прекрасно знал дорогу. Сразу ехать в сторону отрогов гор он не мог: он имел ориентиры только от валуна. Добрались до валуна без проблем и вечером разбили лагерь. Ночь также прошла без происшествий. Охотники обратили внимание на скелеты трех скальных рептилий, а когда узнали, что их завалил Пауль еще год назад, их уважение к нему несколько выросло: до сих пор они воспринимали его только как знахаря.

Патрульные Ордена, сопровождающие Пауля, с ним и охотниками не сближались. Устроились на ночевку в некотором отдалении, хотя и приняли участие в несении караульной службы в ночное время. Только Пауль был лишен этой «чести», как наниматель.

Рано утром лагерь был свернут, и кавалькада внедорожников отправилась дальше. Ее возглавлял на своем автомобиле Пауль, рядом с которым на сидении расположился один из охотников. За их автомобилем двигался второй внедорожник с охотниками, замыкал колонну внедорожник патрульных Ордена.

Ехали не торопясь: не более пятидесяти километров в час. Отроги гор уже заметно приблизились, и Павел немного скорректировал маршрут, памятуя о большой трещине, которую можно только объехать. Теперь скорость движения упала и за руль внедорожника Пауля уселся охотник: начиналась незнакомая местность. С большим трудом преодолевая углубления и наросты на каменистом плато, объезжая множество валунов, на которых лежали змеи, совершенно не обращающие внимание на экспедицию, внедорожники добрались до скал. Дальше на автомобиле было не проехать. Охотники выбрали место для лагеря, подогнали к нему машины, установили палатки. До темноты оставалось еще часов пять, поэтому решили обследовать ближайшие скалы. Патруль Ордена с ними не пошел: не царское это дело: они должны пресекать только нежелательные контакты Пауля с незнакомцами. А таких поблизости не наблюдалось.

Один охотник шел впереди, за ним, шагах в пятнадцати, двигался Пауль со вторым охотником, замыкал группу третий.

Неожиданно первый охотник поднял руку: все остановились. Он забрался на валун, вскинул автомат и стал стрелять. Оставшиеся сзади также забрались на валуны и увидели трех скальных рептилий: они неслись к ним от скал, лавируя между валунами. Все охотники открыли огонь. Сначала одна, а потом и остальные рептилии были убиты.

— Думаю, в этих скалах никого больше нет, кроме, может быть детенышей рептилий. Это их ареал, и никто посторонний сюда не заходит. Но осторожность соблюдать обязательно: пока не обследуем близлежащие скалы. Пауль, в какую сторону пойдем? — поинтересовался первый охотник.

«Больше всего меня тянет вон к тем пяти скалам справа: похоже, там имеются пещеры. Но так явно выражать свое желание я не буду.»

— Пошли вперед, осмотрим все скалы на расстоянии полукилометра вправо и влево от нас, — ответил Пауль.

— Тогда начнем слева. Там всего три скалы и их на сегодня нам хватит. Завтра осмотрим остальные.

К первой скале подошли через полчаса. Дорога была ужасная: валуны, трещины, осыпи. Около скалы лежал валун. Охотник заглянул за него.

— Здесь вход в пещеру. И очень много навалено костей. Наверное, тут обитали убитые нами скальные рептилии. Надо осмотреть пещеру. В ней могут быть их детеныши. Оставлять за спиной таких врагов, даже мелких, нельзя. Идите сюда. Надо бросить в пещеру дымовую гранату: всех, кто там есть, выкурим.

Граната полетела в пещеру, из которой тут же пошел черно — желтый дым.

Пауль стоял спокойно. Его эта пещера не интересовала. Он знал, что в ней нет магического лифта.

Никто из пещеры не выскакивал. Прошло уже десять минут, и охотники решили, что она пустая. Ожидать полного проветривания пещеры они не стали: пошли к следующей скале решив проверить эту пещеру на обратном пути.

Вторая скала имела три невысокие вершины в виде трезубца, за что сразу получила название Нептуна. Никаких пещер в ней не было.

Третья скала стояла от первых двух на некотором отдалении. Она была ниже и в основании шире предыдущих. Со стороны гор она была довольно пологая и охотники с трудом, но сумели забраться на ее вершину. Оттуда открывался прекрасный вид на их лагерь и горы.

Больше тут смотреть было нечего, и охотники отправились обратно. По пути осмотрели найденную пещеру в первой скале: она была пуста, но набита костями. Тут располагалось лежбище скальных рептилий. Их детенышей в ней не было. Среди костей валялись несколько человеческих черепов, среди них и два детских, остатки сгнившей одежды. Там же были найдены совершенно ржавый пистолет в брезентовой кобуре и нож.

— Судя по состоянию пистолета он пролежал здесь не менее десятка лет. Похоже, скальные рептилии напали на семью переселенцев, заехавших сюда. Надо осмотреть окрестности: где-нибудь недалеко отыщем и их транспорт: пешком сюда просто не добраться, — проговорил охотник.

По пути охотники разделали туши убитых рептилий: отдельные их компоненты можно было продать за хорошие деньги фармацевтам.

Через полчаса вся экспедиция собралась в лагере. Темнело. Разожгли костер, приготовили ужин, и, распределив время по охране лагеря, завалились спать. Орденский патруль так и не поинтересовался их успехами в первом походе. Пауля несколько удивляло поведение патрульных, но охотники совершенно не обращали на них внимание: они сами по себе, те — тоже.

Глава третья

Ночь прошла спокойно. Нежданных гостей не было. Предстоял еще один поход, только вправо от лагеря. Пауль многого ждал от него и с нетерпением ожидал конца завтрака. Наконец, охотники отправились к скалам. Чем ближе они приближались к ним, чем сильнее у Пауля пробуждалось чувство уверенности, что он на правильном пути.

Наконец, они оказались у первой скалы. Она была несколько ниже соседних и около нее росло несколько кустов, как-то умудрившихся зацепиться корнями за камни.

Вторая скала было выше первой раза в два и тоньше ее. Она торчала как клык, несколько изогнутый вверху. Охотники обошли ее вокруг: ничего примечательного не обнаружили.

Третья скала была широкая и низкая, больше похожая на высокий холм. У нее со стороны гор имелся вход в пещеру, не видимый со стороны лагеря. Вход был такой величины, то в него свободно проехал бы внедорожник Пауля. У него забилось сердце: «Оно самое! Здесь находится магический лифт».

— Надо обследовать пещеру, — сказал он охотникам, — если в ней никого нет, то я осмотрю ее повнимательнее, а Вы пока можете отдохнуть.

В пещере никого ни оказалось. Да и кто из зверей будет жить там, где находится магический лифт? Животные — не люди, они очень хорошо чувствуют места, где им некомфортно.

Пещера было довольно большой, круглой, метров восемь в диаметре. Пол пещеры был ниже уровня окружающей скалу каменой поверхности примерно на метр и еще постепенно понижался к противоположной стороне не менее, чем еще на метр. Пауль обошел ее вдоль стенки, ведя по ней рукой. В некоторых местах на стенах был мелкий засохший мох. Не создавалось впечатление естественного образования пещеры: слишком правильные она имела формы и стены смыкались на куполообразном потолке, имеющем в центре высоту не менее четырех метров.

В противоположном от входа месте он почувствовал наличие сильного поля магического лифта. Пол пещеры был засыпан пылью вперемежку с песком. Пауль попробовал руками разгрести песок — не получилось: песок спрессовался от времени. Тогда он достал нож и принялся разгребать им песок. Уже на глубине десяти сантиметров нож наткнулся на твердую поверхность. Расширив площадь раскопок до круга в пол метра диаметром, Пауль аккуратно вынул грунт и его ладони коснулись так хорошо знакомой ему гладкой поверхности магического лифта.

«Есть! Нашел! Теперь смогу в любое время покинуть этот мир. И прихватить с собой кое-какие подарки. Много золота брать с собой не стоит: оно слишком тяжелое. Лучше доллары или драгоценные камни. Теперь задача: максимально ими затариться. Причем, не привлекая к себе внимания. Это будет непросто.»

Пауль аккуратно зарыл ямку, утрамбовал поверхность и засыпал ее пылью. Место раскопок стало совсем незаметным. Он еще посидел немного в пещере, обдумывая свои дальнейшие действия, потом вышел наружу. Там его ожидал охотник. Остальные пошли к следующей скале.

— Нашли что-нибудь интересное? — поинтересовался охотник.

— Нет, вот только мху набрал немного: надо его исследовать, может быть он обладает лекарственными свойствами. Только его в пещере очень мало, и он засохший. Похоже, появляется только в дождливый сезон и полностью засыхает к концу лета: не хватает влаги. Пошли к следующей скале.

Экспедиция обследовала две оставшиеся скалы, но ничего интересного там не обнаружила. Только в глубокой расщелине, отстоящей от последней скалы метров на пятьдесят, лежал на боку ржавый грузовичок. Охотники по веревкам спустились к нему: несколько человеческих костей и две ржавые винтовки стали их находками. В бардачке автомобиля нашелся полиэтиленовый пакет с тремя детскими ID.

— Отдадим патрулю Ордена. Они определят, когда эти переселенцы прибыли в Новый мир. Мы никогда не узнаем, что заставило их приехать сюда, — сказал охотник.

К концу дня экспедиция вернулась в лагерь.

— Вы составили кроки местности и указали на нем наш путь от валуна около ручья? — поинтересовался Пауль у старшего охотника.

— Конечно, как и было указано в нашем договоре.

— Как Вы считаете, если обратно мы поедем прямо в Нойехафен, без заезда к валуну, путь будет короче?

— Конечно! Вы хотите, чтобы мы спрямили обратный путь? Мы не против: вернемся домой раньше запланированного на целый день.

— Тогда завтра утром отправимся прямо домой. Не забудьте отметить этот путь на кроках.

Паүль предупредил патрульных Ордена, что завтра утром они отправляются домой, причем новым, коротким путем, и рассчитывают уже к концу дня быть в Нойехафене. Те были очень довольны таким решением: болтаться незнамо для чего по саванне лишний день им совсем не хотелось.

По прибытии в Протекторат Аверьянов встретился с начальником разведуправления Русской Армии и имел с ним продолжительную беседу.

— Этот знахарь — настоящий волшебник! Он не только вылечил мое сердце, но и печень, желудок, почки и избавил от болей в коленях. Вполне заслужил выплаченных ему денег в качестве гонорара. Я теперь чувствую себя лучше, чем во время моего попадания в Новый мир! При расставании мне удалось, как и было запланировано, передать ему связь с нами в Нойехафене. Причем, этому он совершенно не удивился: принял как должное.

— Не простой он человек. Наши источники «из-за ленточки» совершенно ничего не смогли накопать про него. Такое ощущение, что он никогда не жил в Германии! И как знахарь — там, да и в других западных странах, совершенно неизвестен.

— Кстати, тебе известно, что он находится под плотным контролем Ордена? Даже при проведении лечения их представитель присутствовал при этом.

— Известно! Мой источник с Нью-Хэвена сообщил об этом. Как напортачили наши службы! Если бы они оплатили гонорар за лечение нашего солдата вовремя и не стали угрожать знахарю похищением и перемещением его к нам, его доверие нашим предложениям было значительно большим.

— Да, теперь доверие надо зарабатывать с нуля. Но этим все равно надо заниматься! Такого целителя нет не только в Новом мире, но, думаю, и на Земле. Нам еще не раз придется обращаться к его услугам. Знаешь, мне показалось, что он знает русский язык. На кое — какие мои слова он реагировал однозначно еще до их перевода. Попробуй поискать его прошлое в России.

— Это хорошая новость! Хоть какая — то зацепка. Будем работать.

На очередной встрече руководителей Ордена банкир Стромб поделился с коллегами о привлечении к работе на Орден знахаря Пауля Грота, рассказал об его возможностях как целителя, о проведенном ему лечении лейкемии, о заключенном соглашении.

Глава четвертая

В течение следующих двух месяцев Пауль продолжал заниматься знахарством, встречался с Фрицем и Бертой — единственными своими близкими друзьями в Новом мире, готовился к первому переходу на Землю. Наконец, от Стромба поступило сообщение, что для перехода все готово и он должен в сопровождении патрульных Ордена через две недели прибыть в Виго, откуда на корабле дойти до Нью-Хэвена. Опоздание не допускалось: теплоход ждать одного пассажира не будет. Иначе же добраться до острова Пауль просто не мог: его легенда о фобии на полеты самолетом могла пригодиться в будущем.

После долгих раздумий Пауль встретился с Фрицем и между ними состоялся следующий разговор.

— Фриц, послезавтра я по делам уезжаю в Нью-Хэвен. Думаю, на месяц. Что-то тревожно мне: на душе кошки скребут. Не поехать — не могу, а вот вернусь ли — не знаю. Вы с Бертой — мои единственные друзья в этом мире. Поэтому я решил на всякий случай завещать Вам все мое состояние: если я буду отсутствовать больше года и никак не дам знать о том, что я жив, Вы должны обратиться в нотариальную контору в Нойехафене что около банка и принять наследство. Если же я каким-то чудом встречусь с Вами после этого срока, то я рассчитываю получить половину денежных средств с моего счета в банке, доставшихся Вам. Также, если к Вам обратится человек, представившийся моим другом и сказавший следующую фразу: «Гамбург — самый ужасный город на Земле, а Нойехафен — лучший в Новом мире» — помогите ему и передайте предназначенную мне сумму денег.

— Пауль, так ли необходима эта поездка? Я, конечно, выполню все, порученное тобой, но мы с Бертой будем очень жалеть, если с тобой произойдет несчастье.

— Не все так страшно: ведь ничего плохого может и не произойти. Это просто страховка. Кстати, у тебя остались друзья в Германии, которым ты доверяешь?

— В Германии? Скорее нет, чем да. Но у меня есть друг в Норвегии: мы дружили со школы. Он работает инженером на нефтяной платформе в Северном море. Перед отъездом сюда я рассказал ему, куда уезжаю и подарил на память золотую печатку, на внутренней стороне которой выгравировано изречение «Все пройдет. Пройдет и это». Если ты про это ему скажешь, он тебе поможет. Мы обещали помощь друг другу. У меня есть его подарок: часы с надписью: «Всегда помню». Он может спросить, так что запомни. Вот его визитка с автографом. Пауль, теперь я понял, куда ты можешь попасть. Значит, наши с тобой подозрения о имеющемся переходе не беспочвенны?

— Ты прав.

Они еще долго проговорили, обсудили все дела, связанные с наследством, возможности связи по электронной почте и обязательном сохранении тайны, связанной с пропажей Пауля.

Пауль решил добираться до Виго на своем внедорожнике. Патрульные предложили ему место в их автомобиле, но тесниться вчетвером, да еще столь долгое время, Пауль не захотел.

Дорога до Виго через Порто-Франко всем была хорошо известна, в последнее время практически безопасна. Двумя автомобилями они рассчитывали проехать ее, особенно не напрягаясь, за пять дней.

Пауль решил на всякий случай взять с собой рюкзак, подготовленный для путешествия между мирами. Что конкретно брать с собой, он хорошо знал: обязательно оружие, золото, документы из всех миров, что ранее посетил, продукты и воду. Не забыл и кроки до пещеры с магическим лифтом. Килограмм золота у него остался еще из России. Он решил добавить к нему два килограмма золотыми экю Нового мира. Оружие — ТТ с лазерным прицелом он также взял с собой, только прикупил для него патронов. Сейчас в Новом мире стояла жара, а какая погода будет на Земле — он не представлял. Потому решил прихватить с собой и теплые вещи: пригодятся. Также забрал с собой несколько тысяч русских рублей, оставшихся у него из России, тысячу долларов и три тысячи экю с Земли, отданных ему одним из пациентов. Все было готово для путешествия.

Выехали рано утром. Впереди — орденский патрульный внедорожник с двумя патрульными, сзади на своем автомобиле Пауль — за рулем, рядом с ним — еще патрульный.

Ехали быстро: дорога хоть и пустынная, но хорошо известная. Проезжая мимо повертки в сторону валуна около ручья, их неожиданно обстреляли. Причем, влепили во впереди идущий внедорожник патруля гранату из гранатомета.

— Сворачивай вправо в саванну, — крикнул патрульный, — я буду отстреливаться!

Он высунулся в окно и начал стрелять в преследующий их багги, ранее спрятанный в низине за небольшим холмом.

Дуэль окончилась закувыркавшимся багги и пулей в голову, полученной патрульным.

«Кто же это мог быть? Солдаты Русской Армии? Не может быть: я им нужен живым и здоровым. Бандиты? Про них давно ничего не слышно. Правда, говорили, что последняя партия переселенцев — китайцев, проехавшая в Шанхай через Нойехафен, состояла из представителей триад. Может быть они? Ну уж нет, возвращаться и проверять, кто это — не буду. Сам Бог велит мне сматываться из Нового мира, раз оставил в живых после такой передряги! Еду к скале, в которой расположен магический лифт».

К концу дня Пауль подъехал к отрогам гор, откуда было совсем близко до скалы с пещерой. Теперь он ехал осторожно: вдруг в этой местности появилось новое семейство скальных рептилий? Но вокруг все было тихо.

Внедорожник подъехал к скале и остановился перед входом в пещеру. Пауль достал пистолет, фонарь и осветил внутренности пещеры: в ней никого не было. Он взял небольшую саперную лопатку и пошел к месту, где располагался магический лифт. Уже через час поверхность лифта была полностью расчищена. Затем Пауль отнес к площадке свой рюкзак и задумался.

«Что делать с внедорожником? Оставить в этой пещере? А вдруг кто-нибудь сюда приедет и найдет его? А, обходя пещеру, обнаружат поверхность магического лифта? И разобьют её? Надо отогнать внедорожник к скале с пещерой, в которой жило семейство скальных рептилий. Пусть там и стоит. Если кто и найдет его, то увидев в той пещере гору костей, решат, что я «почил в бозе», и надеюсь, сюда не дойдут».

Решено — сделано! Несмотря, что опасно пешком перемещаться от бывшего логова скальных рептилий до пещеры с магическим лифтом, Павел решил сделать именно так: сохранность магического лифта — превыше всего. Он осторожно подъехал ко входу в пещеру и фонарем осветил ее внутренности: пусто. Тогда, оставив внедорожник, быстрым шагом пошел обратно. Уже через полчаса он, надев рюкзак, проколол ножом палец и несколько капель его крови упало на поверхность магического лифта. Зеленый туман заклубился, скрыл полностью Паүля и он очутился в тоннеле.

«Перемещаться в следующий параллельный мир мне совершенно не хочется. Пойду ка я по тоннелю обратно, сделаю еще одну попытку пройти перегородку в виде радужной пленки, а пока буду идти, подумаю, куда мне лучше всего переместиться. Думаю, у меня четыре варианта: вернуться в свой родной мир, вернуться в Финнию, вернуться в мир, из которого я переместился в Новый мир. Опять оказаться в мире магии или в Герме — мне совершенно не хочется: там убьют — не дорого возьмут. Возвращаться в Новый мир, который я только что покинул — вообще глупо. Не для того я из него ушел. И так, рассмотрю три варианта.

Первый. Переместиться в Новгородскую республику, родной мир. Для этого надо протопать весь тоннель до входа в мой мир. Я подсчитывал, это займет несколько месяцев. Там опять устроиться на работу в поликлинику, жить в двушке, ездить в деревню. Зарабатывать копейки. Да и неизвестно, пустят ли меня обратно в двушку? За жилье я несколько лет не платил. Дом в деревне, наверное, еще стоит, хотя местные бомжи — алкоголики если не сожгли, то уже превратили его в конюшню. Знахарем там не поработаешь: вмиг асоциальным элементом объявят. А подпольно я и сам работать не хочу: себе дороже. Нет, что-то туда меня не тянет.

Второй. Переместиться в Финнию. Прекрасная страна. Меня там все знают, уважают. Имею жилье, автомобиль, счет в банке. Могу съездить в Русь, навестить своего дойника Алексея. Да и определиться хотелось бы: почему это мы с ним встретились так удачно? Судьбой мне эта встреча назначена? Чтобы колечко получить? А может быть он тоже по Пути может пройти? Только вот не смог отыскать туда дорогу. Если встречу — обязательно предложу попробовать. Он одинокий, ничто его дома не держит. Профессия строитель — хорошая. Еще может быть что-то получит от попадания в тоннель. Как я — профессию знахаря. Расскажу ему все про те места, где побывал, может и понравится. Захочет — повторит мой путь или дальше пойдет.

Третий. Вернуться в Россию, в Лоо, к Ирине. Хотя, может и не ждет она меня уже. Не ждет, так не ждет: Россия большая, где устроиться — найду. Встречусь с господином депутатом. Все же мой двойник. Поможет чем. Расскажу ему про Путь, если с Алексеем все получится. Может тоже захочет попутешествовать. А заодно и про Новый мир, раз уже сообщение с Землей через ворота имеется. Какой простор для различных комбинаций имеется! А если к тому времени его Президентом изберут? Такой шанс для России откроется!

Решено: сначала возвращаюсь в Финнию, опять легализуюсь. Теперь много проще будет — документы то у меня имеются.

Затем съезжу в Русь, встречусь с Алексеем. Определюсь, что там и как.

Далее посещу Россию. Навещу Ирину, посмотрю, рада ли она мне будет. Встречусь с господином Гуровым. Поговорю. По обстановке сориентируюсь, как себя вести, что рассказать, а что нет.

После всего этого и решу: или в России останусь, или в Финнию вернусь.

Вот такой план.

Информация о нападении на конвой Ордена на дороге между Нойехафеном и Порто-Франко дошла до Стромба только на третий день. В сообщении говорилось, что два внедорожника: один с патрульными Ордена, второй — с Паулем Гротом выехали из Нойехафена и больше их никто не видел. Проведенные поиски показали, что на конвой было произведено бандитское нападение. Нападающими были, скорее всего, представители китайской мафии. Обнаружены были только взорванный внедорожник патруля Ордена, полностью разграбленный, и, в саванне, разбитый багги, который преследовал удирающую от него машину Грота. Ни самого Грота, ни его автомобиль найти не удалось. Скорее всего, бандиты смогли догнать Грота, или захватить в плен или убить, а автомобиль забрать себе. Также возможна и такая версия: Грот, спасаясь от бандитов в саванне, заехал далеко, не справился с управлением, так как там имелись расщелины и овраги, плохо заметные в высокой траве, и погиб от диких зверей, коих там имелось великое множество. Проведенные поиски его с помощью авиации ничего не дали.

Стромбу пришлось принять к сведению такие версии случившегося, но он распорядился продолжать расследование этого случая и поиск исчезнувшего Пауля Грота, обратив особое внимание на действия в этом направлении и разведывательного управления Русской Армии.

До границы, то есть до радужной пленки в тоннеле Пауль шел несколько дней. Как он и думал, кресло к нему не прикатило и пришлось идти на своих двоих.

Подойдя к пленке, он случайно дотронулся до нее левой рукой: рука свободно прошла сквозь пленку, а за ней и его тело. Он опять оказался в части тоннеля, отмеченной буквой «Z». Попытка вернуться обратно удалась только тогда, когда Дупель опять использовал левую руку, дотронувшись ею до пленки.

«Вот и сработал подарок первого двойника: Алексея. Именно надетое на мизинец левой руки кольцо позволяет мне проходить через пленку! Это меняет все: я могу передвигаться по тоннелю в любую сторону на любые расстояния! Для меня теперь нет ограничений, если, конечно, перемещение в следующий новый мир не отменит действие кольца.»

При проходе через пленку еще раз обратил внимание, что совершенно свободно преодолел это препятствие: теперь не надо было левую руку с колечком вперед выставлять. Даже проверил. Снял его с руки, спрятал в карман и совершенно беспрепятственно прошел туда и обратно.

«Значит, если Алексею колечко отдам, и он первый раз с ним пройдет через радужную пленку туда и обратно, потом оно ему не нужно будет. Надо его сопроводить до пленки и потом колечко себе забрать: может быть господину Гурову передать придется».

Еще десять дней ходу по тоннелю и Пауль оказался у пятого отнорка: входа в Финнию.

«А если попаду в другое место? Не в Финнию, а, например, в Америку? Может быть вход через отнорок то один, да в разные места забрасывает, случайным образом. А хоть бы и так, выхода у меня все равно другого нет. Вперед!»

Пауль перекрестился и шагнул в клубящийся туман отнорка.

Глава пятая

Пауль опять оказался около озера, только вокруг стояла поздняя осень. Он быстро переоделся потеплее, положил в карман свой паспорт гражданина Финнии, стал Арно Ахоненом и вышел на хорошо знакомое ему шоссе. Дождался первой попутки, проголосовал. Она проехала мимо, не останавливаясь. Еще прошло мимо пять легковых машин. Дошагал до автобусной остановки. Через два часа подошел автобус, идущий из Котки в Иматру, проходящий через Лаппеэнранту.

— Вы не довезете меня до Лаппеэнранты? Только у меня нет денег: так уж получилось. В городе во время стоянки автобуса, я сбегаю домой и принесу деньги. В качестве залога я оставлю свой рюкзак, — сказал Арно водителю.

— Ладно, садитесь, так довезу. Тут всего осталось двадцать километров, — ответил водитель.

Уже через сорок минут Арно входил в свой дом. Позвонил соседям, у которых оставлял запасной ключ от квартиры. Ему открыла дверь незнакомая женщина.

— Я — Арно Ахонен, Ваш сосед. Уезжал надолго в другую страну и вот вернулся. Жильцам этой квартиры я оставлял ключ от квартиры. Они Вам его не передавали?

— Мы купили эту квартиру недавно. Прежние хозяева вспоминали Вас и просили передать, если Вы появитесь, что ключ они отдали в полицейский участок.

— Я могу оставить у Вас на время свой рюкзак? Очень неудобно таскать его по городу. Я быстро вернусь — только дойду до полиции.

— Конечно, оставляйте.

Уже через час Арно вошел в свою квартиру. По предъявлению паспорта в полиции ему выдали ключ и отметили появление в городе. Хорошо, что перед круизом он оставил в полиции заявление, что собирается в длительную поездку и будет отсутствовать долгое время.

Легализация на старом месте потребовала некоторого времени. Особенно были рады его возвращению местные алкоголики: у них появилась перспектива подлечить свое здоровье за муниципальные деньги. Но Арно сразу объявил, что не собирается надолго оставаться в Лаппеэнранте, а вскоре переменит место жительства.

Спустя десять дней он подал заявление на получение визы в Русь, а в конце ноября вылетел в Санкт-Петербург, оттуда — поездом в город, где жил Алексей. С волнением Арно шел в гости: живет ли тот по старому адресу? Было восемь часов вечера. Подошел к знакомой двери, позвонил. Дверь открылась: на пороге стоял Алексей.

Они проговорили всю ночь.

Алексей не работал уже несколько месяцев. Сейчас в Руси многие предприятия закрылись: кризис. Он также попал под сокращение. Накопления подходили к концу. Дома перспектив никаких не было. Поступило несколько предложений поменять место жительства: переехать в Сибирь, где была работа по специальности. Он пребывал в раздумьях.

Арно подробно рассказал о своих приключениях, ничего не скрывая. Алексей верил и не верил тому, что рассказывал Арно. Особенно его поразило предположение, что он также может пройти на Путь.

На предложение вместе съездить в Порту туристами и попытаться пройти в тоннель он долго не раздумывая согласился. Не получится, значит не дано. А если повезет, то перед ним откроются новые горизонты. И нечего сидеть здесь без работы: они могут отправиться в Россию, где у Арно имеется свой дом, встретиться с их двойником — господином Громовым, и уже совместно порешать, что делать дальше. Деньги на турпоездку в Порту у Арно имеются.

— Алексей, поскольку в путешествии мы все время будем рядом, то тебе надо немного изменить внешность: отпустить бородку и усы, надеть очки, хоть и с простыми стеклами… В общем, что мы двойники не должно бросаться в глаза. Неизвестно, как там все сложится.

— Не вопрос, время есть, и я этим займусь.

Оставив ему деньги на оплату визы и авиабилетов, Арно вернулся в Финнию. С Алексеем было договорено, что тот заранее сообщит ему дату вылета в Порту.

Хорошо подумав, Арно решил не пороть горячку с переменой места жительства: это потребует определенных усилий. А еще неизвестно, как сложится его дальнейшая жизнь. Поэтому он опять начал практиковать как знахарь, ожидая информации от Алексея. Наконец, тот сообщил дату прилета в столицу Порту — Лиссабон. Пора было собираться в дорогу.

Арно встретил Алексея в аэропорту Лиссабона, и они на такси добрались до гостиницы. Вечером за ужином он рассказал ему как видит их дальнейшие действия.

— Завтра идем на железнодорожный вокзал, покупаем билеты и едем до остановки Анкура-Прайа на север Португалии. Там выходим и, если удастся на такси или пешком доходим до океана в место, куда впадает река Руа Анкура. Там расположен старый разрушенный форт. Именно в нем имеется магический лифт в тоннель. Попробуем через него попасть на Путь. Если тебе это не удастся — значит не повезло и путешествия по Пути не для тебя. Тут нечего огорчаться: я еще не встречал людей в тоннеле. Думаю, их единицы. Тогда я ухожу на Путь один, а ты продолжаешь путешествовать по Порту, а потом возвращаешься домой.

— Значит я первым пытаюсь войти в тоннель? Если войду, то ты за мной? А мы там встретимся?

— Вот это-то мне и неизвестно. Это — твой риск. Если нас разнесет в разные места или во времени, то ты действуешь один. Я тебе подробно расскажу, что тебя будет ждать в этом случае и как себя лучше всего вести. Но будем надеяться на лучшее.

Разрушенный форт совершенно не изменился со времени посещения его Арно. Вокруг него никого не было. Они сразу направились к месту расположения магического лифта, очистили его от песка и листьев, пока поверхность не заблестела на солнце. Алексей стоял рядом. Было заметно, что после проведенного инструктажа ему было не по себе.

— Готов? Надевай рюкзак, вставай на гладкую поверхность и коли безымянный палец. Нескольких капель крови достаточно, чтобы лифт сработал, если, конечно, тебя примет Путь.

Алексей проткнул палец. Несколько капель крови упали на поверхность магического лифта. Некоторое время ничего не происходило. Потом над гладкой поверхностью заклубился розоватый туман, накрыл Алексея и тот исчез.

«Почему туман розоватый? У меня же был зеленый? — удивился Арно. — Неужели что-то пошло не так?»

Он быстро встал на магический лифт и проделал необходимые манипуляции. Через мгновение очутился в тоннеле. Рядом стоял Алексей и с удивлением осматривался, подсвечивая себе фонарем.

— Получилось! Путь тебя признал. Садись на пол и выключай фонарь, иначе не зажжётся свет в тоннеле. Я же тебе говорил!

Они уселись на пол и стали ждать самодвижущееся кресло.

— Надеюсь, будет два кресла. Или оно будет двухместным. Если нет, то тебе придется сидеть на месте для багажа, а мне держать наши рюкзаки на коленях.

— В любом случае ехать лучше, чем идти. Тем более, что по твоим словам — не менее недели.

Через три часа ожидания появилось двухместное кресло. Путники прикрепили свои рюкзаки на багажное место, уселись на кресло, пристегнулись и Арно нажал зеленую кнопку.

— Поехали!

Через шесть часов кресло затормозило около отнорка с цифрой «Z-VI». Невдалеке мерцала радужная пленка, перегораживающая тоннель.

— Слезаем, забираем рюкзаки и отпускаем кресло, — скомандовал Арно.

Когда кресло скрылось за радужной пленкой, Арно снял кольцо, подошел к пленке и беспрепятственно прошел за нее.

— Попробуй пройти через пленку, только спрячь кольцо в карман.

Попытка Алексея не удалась: пленка прогибалась, но через себя не пропускала.

— Надень кольцо на палец и рукой с кольцом коснись пленки. Потом попытайся пройти сквозь неё.

Теперь Алексей без затруднений оказался с той стороны.

— Возвращайся обратно.

Все получилось, преграда осталась позади.

— Прекрасно! Теперь ты сможешь ходить по тоннелю так далеко, как захочешь. Верни мне кольцо: возможно, еще одному человеку потребуется его использовать. Теперь надеваем рюкзаки и поочередно входим в отнорок. Кстати, ты ничего не чувствуешь особенного? Например, я получил бонус после попадания в тоннель: научился лечить людей наложением рук.

— Знаешь, Арно, мне кажется, что я могу читать твои мысли. Еще до того, как ты что-то мне скажешь, я уже это знаю.

— Интересно, давай проверим. Вот, о чем я сейчас думаю?

— Ты думаешь, какая погода сейчас в России и не окажемся ли мы по колени в снегу на лесной дороге, куда нас выбросит из тоннеля.

— Верно! Значит ты получил способность читать мысли, надеюсь, не только мои. Недаром туман, который окутывал тебя на поверхности магического тоннеля, был розового цвета. Наверное, если найдется маг, то он обнаружит на твоей голове сгусток неизвестной энергии розового цвета. У меня, например, энергия зеленого цвета циркулирует между головой и руками. Все, я иду в отнорок, ты сразу за мной и ничего не бойся.

Алексей шагнул в туман, клубящийся в отнорке, сразу за Арңо. Через мгновение он оказался посередине лесной дороги. Была ранняя весна. Снег только что сошел, хотя в лесу местами еще виднелся среди деревьев.

Неожиданно рядом с ним материализовался Арно.

— С этой минуты я становлюсь Павлом Максимовичем Дуровым. Сейчас мы придем в деревню Болотницу. Там живут мои хорошие знакомые. Они меня знают как Дупеля. Не обращай внимания, если так будут меня называть.

Павел переложил себе в карман новые документы, убрав в рюкзак документы на Арно Ахонена.

Двое мужчин с рюкзаками за плечами пошли по дороге к деревне.

Глава шестая

Баба Лиза и баба Аня встретили Павла со слезами на глазах: так рады были его увидеть снова.

— Это сколько же лет ты не появлялся в Болотнице, Дупель?

— Не Дупель, а Павел Максимович! А не был я здесь года два с гаком.

— Слава Богу, наконец имя нормальное от тебя услышали!

— Как Ваше здоровье? Все молодеете? Еще замуж не вышли?

— Женихов ходит много, да все не те. Выпивохи! Связываться на старости лет с такими нам не с руки. А здоровье, как ты нас подлечил, не ухудшается. Знаешь, а Серега то женился! И сын у него родился зимой. Павлом назвал. Взял женщину вдовую, из райцентра. Она его на тридцать лет моложе, а по виду и не скажешь: одинаково выглядят. Часто он о тебе вспоминает. Ты к нам надолго?

— С месяц, до лета поживу. Я ведь не один. Это — Алексей, приятель мой. Найдется нам место в Болотнице?

— Да где хотите располагайтесь: хоть у меня, хоть у Анны. А можно и у Сергея в доме: едва ли он в этом году тут часто бывать будет: малышу всего четыре месяца. Ключ от дома у меня, если хочешь — бери.

— А участковый, Иван Васильевич, работает? Дело у меня к нему есть.

— Пока работает, да по осени на пенсию собирается. Жена у него сильно болеет. Сердце. Скоро приедет. Он весной всегда своё хозяйство объезжает.

— Телефон так и не работает?

— Что ты! Починили. Теперь с дочерями часто разговариваем. Они к нам носа не кажут: старше нас выглядят. Стремно им. Что, позвонить кому хочешь? Иди ко мне в дом — там телефон установили.

— Спасибо. Сначала с жильем определимся, а потом, может, и позвоню. Дай мне ключ от сережиного дома. Там жить будем.

На следующий день Павел наловил рыбы: целое ведро окуней и подлещиков, отдал старухам. Те и уху наварили, и нажарили. Вчетвером быстренько умяли по две тарелки ухи: на жареную рыбу места в животах уже не осталось. Все пошли отдыхать, а Павел — к телефону. Надо было позвонить Ирине, узнать, ждут ли еще его там.

— Добрый день! Я могу поговорить с Ириной? …. Это ее знакомый, Павел. …. Нет дома? А когда удобно позвонить? …. Через два дня? А где она? …. В Санкт- Петербурге. Большое спасибо. Если Вас не затруднит, передайте, что звонил Павел. Я позвоню дня через три. До свидания.

«Мужской голос, довольно молодой. Кто это может быть? Ладно, скоро все станет ясно. Всё равно, пока участковый не появится и не сделает документы Алексею, отсюда уезжать нельзя. А пока надо хоть газеты почитать. Что в России творится узнать. Всё же целый год отсутствовал».

Три дня прошли быстро, и Павел снова позвонил в Лоо. На этот раз трубку подняла Ирина.

— Здравствуй! Это Павел! Еще не забыла меня?

После продолжительного молчания Ирина ответила:

— Здравствуй! Никак не ожидала еще хоть когда-нибудь услышать твой голос. Прошло больше года! От тебя ни единой весточки! Ты в

России? Собираешься приехать? Когда?

— В России. Приехать собираюсь не ранее, чем через месяц. Как твои дела? У тебя ничего не изменилось в жизни?

— Изменилось. Я замужем. Жду ребенка.

— Поздравляю. … Но я все равно вынужден приехать: мне надо воспользоваться моим гаражом — складом. Ты от него еще не избавилась?

— Нет. Он так и стоит пустой. Желающих его купить или арендовать нет. Приезжай, я верну на него все документы. Знаешь, я была вынуждена воспользоваться деньгами, которые ты оставил мне: я открыла свой бизнес и у меня не хватало собственных средств. Все они вложены в дело: дохода пока нет и вернуть их тебе я смогу не ранее, чем через год — два.

— Не волнуйся. Мне они не нужны. Перед приездом я с тобой свяжусь. Ты никуда не собираешься уезжать?

— Я перебралась в Санкт-Петербург. Моя тетя умерла, я живу с мужем в ее квартире. Рядом с домом купила небольшое кафе: опыт имеется. Муж — повар. Сейчас приехала в Лоо — продаю дом. Покупатели уже имеются. Здесь пробуду неделю. Может быть ты сможешь приехать на день — два, чтобы все решить с документами на склад — гараж? Лучше это делать в моем присутствии: тогда все будет сделано быстро. Да и зарегистрироваться тебе надо в твоей собственности.

— Хорошо, прилечу в ближайшие три дня. Будь на месте. До свидания!

«Хорошо, что успел вовремя вернуться! Только проблем с входом на Путь из этого мира мне не хватало. Сегодня же надо ехать в Бологое, там на поезд и — в Москву, оттуда самолетом в Адлер. Алексея придется оставлять здесь: без документов теперь по России не поездишь. Ничего, скоро вернусь. Придется занимать деньги у старух: надо добраться до Бологое. Там продам пару золотых слитков в сбербанке: деньги появятся».

Павел возвратился в Болотницу через неделю: он восстановил свои права и зарегистрировался в своем складе — гараже — доме. Теперь мог не волноваться о переходе на Путь. В Болотнице ничего не изменилось.

А еще через неделю приехал участковый Иван Васильевич. Очень обрадовался встрече с Павлом. Посетовал на потерю жены. Пообещал сделать документы Алексею: у него скопилось несколько паспортов бомжей и один из них вполне подходил для него. Павел попросил подготовить документы так быстро, как возможно и передал участковому три стограммовых золотых слитка. Уже через полмесяца Алексей имел документы на Олега Васильевича Смирнова, зарегистрированного в Болотнице в доме бабы Лизы. Теперь можно было заняться претворением в жизнь разработанного Павлом плана.

Павлу надо было связаться с Дмитрием Степановичем, который помог ему подготовиться к путешествию: достал пистолет и золото. А через него выйти на своего двойника — Гурова Алексея Ивановича. Напрямую связаться с Гуровым по известному телефону он не сумел: телефон был отключен.

— Дмитрий Степанович? Беспокоит Павел Максимович, Ваш знакомый из Лоо. Не забыли?

— Очень рад Вас слышать, Павел Максимович. Несколько раз пытался с Вами связаться через Ирину, но она все время говорила, что Вы отсутствуете в России. …

— Да, я только недавно снова появился здесь. Не поможете связаться с нашим общим знакомым, который помог Вам со мной познакомиться к взаимному удовольствию? Как его здоровье? Никак не могу до него дозвониться. Телефон все время не отвечает.

— Вы откуда звоните?

— Я — в Москве. Живу в гостинице.

— Приезжайте ко мне домой. Записывайте адрес. Я Вас жду.

Павел возвращался со встречи с Дмитрием Степановичем в задумчивости: полученная информация не радовала.

На прошедших в прошлом году выборах президента Гуров потерпел поражение и теперь остался не у дел: бывшие соратники разбежались, враги — активизировались. Пришлось срочно возвращаться в свой родной город: благо тут его хорошо знали и любили. Теперь он жил уединенно в своем загородном доме, пытался осмыслить происшедшее и определиться с дальнейшей жизнью.

Дмитрий Степанович записал телефон Павла и сказал, что он предупредит Гурова о его приезде и желании встретиться. Если тот захочет, то сам с ним свяжется. Павел ответил, что пробудет в России до конца месяца. После этого срока связаться с ним будет невозможно. Дмитрий Степанович обещал не затягивать разговор с Гуровым.

«Как-то все очень странно получается: «из князи сразу в грязи». Вообще-то на Руси это бывало часто. Но ведь Гуров был не последним человеком в стране, имел обширные деловые связи со многими политиками, промышленниками … Неужели никто его не поддержал, не предложил достойное занятие? Хотя я очень далек от политики и не знаю, какие законы там действуют».

Павлу ничего не оставалось, как ждать звонка Гурова. И он состоялся буквально на следующий день. Гуров просил Павла приехать к нему в самое ближайшее время. Тот согласился, но предупредил, что приедет не один, а с приятелем. Гуров не возражал.

Павел и Алексей появились в загородном доме Гурова на третий день после приглашения. Кроме дворника, открывшего им калитку после настойчивого, двухминутного звонка и пятиминутных переговоров по домофону в доме находились только Громов и жена его Марина.

Гости вошли в гостиную, где их встретил хозяин дома. На взгляд Павла громов выглядел неплохо: энергичен, бодр, уверен в себе. Все это никак не вязалось с представлением Павла о нем как человеке, потерявшем себя после поражения в президентской гонке.

После взаимных приветствий и знакомства мужчины перешли в рабочий кабинет Громова, а Марина, по ее словам, занялась готовкой обеда.

Три кресла вокруг журнального столика создавали уют, а стоящие на столике бутылка вермута, три бокала и специальный сорт сыра для закуски предлагали гостям аперитив перед обедом.

— Алексей Иванович! — начал разговор Павел, если Вы обратили внимание, Олег — наш двойник. Вас это не удивляет?

— Я это заметил, но меня уже давно ничего не удивляет. После того, как мои хорошие знакомые, кого я считал своими друзьями, практически перестали со мной общаться вслед за поражением на президентских выборах, боясь репрессий со стороны нового президента, я разочаровался в людях. Не привык я к спокойной жизни! Хочется чего-нибудь такого, чтобы забурлила кровь, чтобы впереди стояла трудная, но достижимая цель, чтобы с головой окунуться в новую авантюру. Только в новом деле я не буду бездумно полагаться на прихлебателей, которые всегда окружают успешных людей и пропадают в случае их временного поражения, а найду настоящих соратников. Вот только где найти такое дело?

— А если я предложу Вам дело, за которое еще никто и никогда не брался не только в России, но и на Земле, и осуществление которого, в случае успеха, поставит Вас в первый ряд с ведущими политиками мира?

— Павел Максимович, я знаю, что Вы — не простой человек, но даже не представляю, о чем говорите! Чтобы сделать нечто, надо иметь ресурсы. А что у меня имеется? Не осталось ни влияния, ни крупных денежных средств, ни соратников. С пустыми руками не построить замок, кроме воздушного.

— А Дмитрий Степанович? Он ведь не простой человек: думаю, он многое может, если поймет важность дела, предлагаемого Вами.

— О чем Вы говорите? Что за дело, которое стоит того, чтобы за него взяться?

— Дорогие гости! Обед на столе. Разговоры от Вас не убегут, а обед остынет. Прошу в гостиную, — проговорила Марина, войдя в кабинет.

— Давайте поедим, а потом продолжим. Тема мне весьма интересна, — проговорил Громов.

После обеда на журнальном столике в кабинете вместо вермута появилась бутылка «Хеннеси». Разговор продолжил Павел.

Он подробно рассказал о своих приключениях на Пути, о встречи с Алексеем, становлении того в качестве равноправного партнера в деле освоения Пути. Подчеркнул, что и Громов, как их дойник, вполне способен выйти на Путь. Не забыл он и рассказать о деле, которому не жалко посвятить всю жизнь.

— Представляете себе, что получится, если совместить технологии Ордена по переходу с Земли в Новый мир и обратно и наши возможности, как ходоков по Пути? Мы можем доставить в любой параллельный мир Земли, на который имеется выход с Пути, маячок, который позволит открыть сообщение с этим миром не только нам, но и всем людям! А ведь маячок можно доставить и на другие планеты. Тогда не потребуются дорогостоящих космических исследований, огромных потерь времени на их претворение в жизнь. А насколько повысится безопасность перемещения между планетами и объемы перемещаемых грузов в обе стороны! Реализация этой программы откроет огромные перспективы перед жителями Земли. И тот, кто ее возглавит — станет самым влиятельным человеком в мире. Ни у меня, ни у Олега, такие амбиции отсутствуют. А вот у тебя, Алексей Иванович, они имеются. Честно говоря, я уже устал попадать в различные приключения при перемещении по Пути. Хочется спокойствия, семьи, детей. Свое место в предлагаемом проекте вижу в качестве консультанта и аналитика. Олег молод. Имеет прекрасный бонус от Пути: чтение мыслей. Как исполнитель он вполне будет на своем месте. А вот тебя я вижу в качестве руководителя проекта. Конечно, необходимо разработать подробный план его реализации. Решить ряд серьезнейших проблем. Например, как раздобыть конструкцию ворот между мирами, применяемую Орденом? Пока есть два варианта: У Ордена или в Протекторате Русской Армии в Новом мире. Где взять маячки для установки в других мирах. Как их туда доставлять? Как обеспечить безопасность проекта? И многое, многое другое.

Думаю, и тебе надо попытаться пройти на Путь. Кроме всего прочего, сможешь получить бонус: новые необычные способности, которые обязательно пригодятся в будущем.

Громов молчал, обдумывая услышанное. Наконец произнес:

— Согласен, это настоящее дело, которому стоит посвятить жизнь. А начнем его с попытки попасть на Путь. Веди, Павел Максимович!