Пришедшие из мира имен

1

В свои 29* лет я мог бы уже быть главой солидного патриархального Клана, если бы жил в Кслантенале.

*В году Синона 16 месяцев по 32 дня. В сутках Синона 32 часа. Это общепринятое физическое время.

29лет соответствует 38 земным годам без учёта количества часов в сутках.

Средняя естественная продолжительность жизни мауна 120–140 лет Синона. Возраст до 40 лет считается юным.

Урги способны реконструировать физическое тело в связи с осознанной Необходимостью их пребывания в данном пространстве — времени.

Мауны живут физическим временем. Урги живут по законам субъективного времени, оно зависит от степени развития урга: чем больше мерностей он может синтезировать в одном пространстве, тем более плотным временем он обладает.

Сиурги управляют временем и не зависят от него, как и от собственного материального тела, которое они могут созидать в любой точе пространства — времени.

Прекрасен тот факт, что я там не живу, а лишь вспоминаю, иногда с грустью, но чаще — со стыдом. Позор моего прошлого — моя личная проблема, которую я тщательно скрываю.

Наверное, от самого себя.

Здесь никому нет дела до моего прошлого, каким бы оно ни было.

Взрослый, это не тот, у кого уже сформировались половые органы. И, даже, не тот, кто умеет ими пользоваться. Дело не в количестве прожитых циклов Синона. Моё отношение к жизни — отношение юноши, подростка, потребляющего больше, чем даёт. Система показывает, что этот дисбаланс не настолько велик, как у ребёнка, но, всё же, имеет место быть.

В социуме Ягинуина можно встретить вполне зрелого человека в теле ребёнка и подростка в таком солидном мужике, как я.

Моё внутреннее индивидуальное совершенство не носит характера: отдай жизни всё, не отслеживая последующего возвращения с нарастающим коэффициентом прибыли.

Потреблять, поглощать, впитывать, наслаждаться, упиваться, познавать и удивляться этим миром, этим городом, раскинувшемся вопреки всем законам естественной природы над поверхностью земли, а не на ней, я не устану никогда!

Здесь ничто не происходит дважды, и я проживаю счастье открытий ежедневно и ежесекундно, никогда не называя одни и те же предметы, события и людей одним и тем же именем. Здесь всё происходит иначе, чем в прошлый раз. Невозможно предсказать развитие и результат события, начинающегося издалека и приходящего к тебе в жизнь спирально суживающимися кругами. Это похоже на круги на воде, оставшиеся после брошенного камня, только наоборот. Камень — ты сам. Нужно быть здесь и сейчас всегда и всюду, чтобы не упустить саму жизнь, случающуюся с тобой в мелочах.

Прошло столько лет, а мне по-прежнему снится Кслантенала, моя родина. В этих снах я вспоминаю с тоской о том, что мне снился Ягинуин, который на самом деле ни что иное, как плод моего воображения, способ уйти от неминуемой реальности.

Здесь всё тяжело, сложно, серьёзно, очень реально и весьма предсказуемо: родился, вырос, взял женщину в Принадлежность, ещё одну, ещё, ещё двоих…. Несешь бремя главы Клана со всеми обязанностями и ответственностями. Ты тоже несвободен, как и те, кто тебе Принадлежит.

Растолстел, состарился, пытаешься не замечать, что у твоих жен давно появились молодые любовники. А ну их, этих женщин.

Жизнь удалась.

Умер.

Это был сон о счастливой жизни.

Просыпаясь в холодном поту, я радуюсь, что это всего лишь ужасный сон. Порой, эти сны надолго покидают меня, но каждый раз они возвращаются: цепкие пальцы родины не хотят отпустить мою душеньку на свободу.

В каждом из подобных снов, я не пересекаю мембрану между нашими мирами, а остаюсь в Кслантенале. Вот вариант моей возможной жизни похуже, чем предыдущий: я стал одиноким скитальцем и вынужден волочить рутину жизни, чтобы не стать изгоем общества окончательно, чтобы оплатить внимание случайных недолго находящихся рядом, подруг. Ни одна из этих женщин не согласится мне Принадлежать. В моём сне я жалок, худ, одет неподобающе и мал ростом. Мои дети становятся собственностью состоятельных иБабов, а я сам умираю в немощи и одиночестве без всякого сожаления покидая жизнь.

Оказавшись по ту сторону мембраны, я никак не мог привыкнуть, что мне всё дают просто так, даром, не требуя ничего взамен. Мне сразу же дали дом, если так можно назвать трансформируемое жилое пространство, напичканное всякими техническими прибамбасами. Еду мне приносят обязательно ту, которую я обожаю есть. Несколько человек посещают меня, тратя драгоценные часы своей интересной жизни на мою бестолковую наивность аборигена, обтачивая мои деревянные мозги, чтобы сделать из меня цивилизованного.

Понимание того, что я работаю, то есть, произвожу процесс, противоположный потреблению, пришло ко мне спустя несколько смен видов деятельности. До этого момента в моё понятие приношения пользы входило что-то обязательно сложное, ужасно неинтересное и скучное, что ты обязан делать, чтобы оправдать своё существование. Если то, что ты делаешь нравится, ты наслаждаешься и почти не прикладываешь усилий, разве это работа?

Итак, я оказался по ту сторону мембраны.

Пара месяцев в реабилитационном центре прошли, как во сне и вытерлись из памяти.

«Рано или поздно, но придётся за всё это платить? Интересно, как это всё придётся отрабатывать?» — вопила во мне рациональная часть меня, которой я наиболее часто пользовался, живя в Кслантенале, и скрывая от всех своё истинное Я.

«Но, ведь платить придётся не теперь, а когда-нибудь, наслаждайся сейчас этим самым моментом!» — Успокаивал я себя. Момент был замечательный — я дал положительный ответ на физическое проникновение в моё жилое пространство. Пришла Сурия, я ждал её со вчерашнего дня Синона, тщательно выполняя её задания. Эта девушка — настоящий подарок жизни, бальзам на мою одинокую душу. Она стала моим гидом — проводником в новую жизнь. Она подарила мне Ягинуин, научив меня всему.

Сейчас сложно поверить, что я не мог самостоятельно пользоваться сетью, но это факт, о котором не очень приятно вспоминать. Я не умел чётко концентрировать мысль на желаемой команде или объекте интереса. Сурия начала с того, что принесла мне электронный планшет со стилусом — где она смогла раздобыть такой раритет? Наверное, пришлось создавать по спец заказу дощечку с палочкой для недоумка. Я писал слово или фразу на планшете и живые картинки виртуальной реальности разворачивались прямо перед моим лицом.

Забавно вспомнить, но я не мог тогда поверить, что ей не нужны никакие иные приспособления, кроме собственных мозгов, чтобы голограммы развернулись образами прямо в её голове. Сурия — настоящее чудо, случившееся со мной, я не мог понять, почему мне так повезло! Она стала не только проводником в новый мир, но и первой женщиной.

*В Ягинуине пространство четырёх — шести менрой физики. Сравнение с нашими трёхмерными параметрами относительно, метрическая система измерения выбрана для простоты восприятия.

Она выбрала меня своим подопечным и с огромным терпением шаг за шагом отворяла одну за другой двери Ягинуина — мир по ту сторону.

По ту сторону меня самого.

Мы с Сурией проводили вместе очень много времени с того самого момента, как меня привезли в мой личный, генетически адаптированный, жилой куб. Привезли в закрытой кабине инунгма, чтобы я не испугался высоты и масштабов города. Я уже знал, что Ягинуин — искусственная среда обитания цивилизованных людей — расположен на высоте, начиная с 3 000 м. *Здесь искусственный климат, гравитация, атмосферное давление и состав воздуха.

В тот самый день она, несущая все ключи от всех дверей, вошла и в мою дверь, и в мою жизнь.

— Я твой адаптивный гид. Мы подружимся, малыш! — похлопала меня по плечу красотка с потрясающей фигурой в облегающей одежде. Она не достаёт и до моего плеча по росту, но по сравнению с ней, я «малыш», в самом деле.

— Обязательно! — я влюбился в неё с первого мгновения. И, если бы не чувствовал себя рядом с ней полным дебилом, то сразу стал бы ухаживать.

Конечно, она об этом знала и терпеливо дожидалась моего морального созревания. На самом деле это она меня выбрала, ещё до того момента, как мы увиделись, она уже знала, что у нас будут романтические отношения, потому что ей так хотелось, а у меня не было ни единого шанса устоять перед её обаянием.

Относясь ко всему, как к незаслуженному подарку судьбы, я не понимал тогда, что она просто очень искренне делает свою работу. Нет, ей не платят за это, здесь вообще нет системы типа: сделал — получил. Никто не владеет мастерством делать это лучше, чем она. Для Сурии это не работа, а образ жизни, она не может иначе. Ни разу за всё время, проведенное вместе, она не вспылила и не возмутилась моей тупостью. Если я не понимал что-либо с первого раза, а я не понимал, она терпеливо показывала всё раз или несколько, каждый из которых выражал иной подход. Несколько раз просила прощение за свою некомпетентность, когда я оказывался по своей неопытности в затруднительных бытовых ситуациях.

Каждую мою неудачу она расценивала, как свой личный промах или недоработку.

— Почему ты, такая красивая и умная, тратишь время на меня? — Спросил я её в одну из наших первых встреч?

— Ты мне понравился. — Просто ответила она, тыкая пальчиком по изображениям различных предметов посуды на сенсорном планшете — протезе моих первобытных мозгов. От стилуса мы отказались и перешли к готовым плоским символам. Скоро их заменят объёмные внешние голограммы, которые трансформируются в устойчивые образы моего восприятия и я смогу отдавать команду йётону — бытовому молекулярному модулятору — мысленно, чётко представляя себе форму создаваемого предмета.

— Это очень просто! — Как всегда, наши уроки напоминают больше приятную игру с перспективой получить в конце приз — её нежное прикосновение или поцелуй.

— Постарайся пока использовать готовые версии, чуть позже я покажу тебе их возможные гибридизации.

Да, здешняя посуда — временное материальное формирование, её моделируют каждый раз при необходимости. Вчера наш урок был более весёлым — она учила пользоваться меня санузлом. На это ушла неделя.

Признаю, да, я немного туплю. Сильно туплю.

Сейчас я опущу интимные подробности использования резервуара — приёмника мочи у мужчин. Могу только сказать, что оно сильно отличается от всего того, что я мог себе представить и чем пользовался ранее. Сурия поставила мне голографический видеоролик в санузле с подробными инструкциями:

— Извини, моя физиология не позволяет мне показать тебе лично. — С Сурией легко, мы оба смеялись, и я не испытывал дискомфорта.

— Не подглядывай.

— Уже слышу, что ты справился и не придётся вызывать скорую помощь.

Всегда думал, что вымыться можно только водой.

Вода, она и есть вода! Нет, вода бывает разного состава, как выяснилось.

Оказывается, очищает не только вода, но и различные частицы.

Чтобы принять душ, просто умыться или вымыть руки, нужно пройти специальный курс подготовки. Для местных жителей это элементарно, они живут в искусственной технической среде, как рыбы в воде.

Сурия — стопроцентный продукт цивилизации, она выросла в искусственной утробе, вскармливалась и воспитывалась профессиональными матерями и наставниками. Я спросил её о том, как это, не знать семьи и любви матери?

Она не поняла меня. Её семья повсюду. Каждый взрослый мужчина для неё, как отец, а женщина — как мать. Она впитала Любовь Матери с молоком женщины, вскормившей её.

Каждый день Сурия приходила ко мне после того, как начинался её день — на границе восхода Пранаи и затухания Синона. Наши биологические ритмы не совпадают: сейчас я наиболее активен, но, через несколько часов, в полдень Пранаи, начну засыпать. Она уйдёт, чтобы дать мне выспаться и вернётся, если я позову её. Можно связаться через сеть, но у меня пока плохо получается.

Спустя две недели моей жизни в Ягинуине, Сурия сформировала окна в стенах и потолке, имитируя привычное мне расположение окон в доме. Я ужаснулся виду техногенной бесконечности, ворвавшемся в моё жилище, но не подал вида, чтобы не обидеть её столь неадекватным восприятием привычного ей мира.

Я посмотрел вниз и не увидел там ничего, никакой опоры, всё та же технико — архитектурная реальность, теряющаяся в дымке. Первое время мне казалось, что жилой куб вот-вот оторвётся от основного сооружения и обрушится в необъятную бездну. Первое время длилось слишком долго, изматывая меня неадекватностью восприятия.

Она спокойна, эта маленькая хрупкая девушка, значит и мне не следует бояться. Почти успешно я справлялся я с головокружением от одного только воспоминания о том, что мой дом болтается над пропастью.

Покачивая узкими бёдрами, Сурия вошла после того, как я принял запрос на физическое проникновение в моё личное жилое пространство. Первое время она сама открывала эту условную дверь — привилегия, даваемая только адаптивному гиду. С тех пор, как я научился сам, она не злоупотребляет подобными возможностями, деликатно оставляя выбор за мной. Как всегда, она принесла продукты, так как, я ещё не научился заказывать доставку самостоятельно.

«Она принесла» — образное выражение. Круглый контейнер плавно скользит за нею, сверкая глянцевой поверхностью, в открывшийся со стороны общей гостиной, проход. Он мог открыться в любой из шести плоскостей куба, в зависимости от того каким видом транспорта она воспользовалась. Сегодня она спустилась на мой уровень лифтом с верхней парковки.

— Неплохо смотришься! — заметила она вместо приветствия, скользя глазами по типовому комбинезону, который я спешно натянул перед её приходом, выцедив из одёжного отсека йётона. Она осталась довольна своей работой, я понял это по её мимолётной улыбке: справился самостоятельно.

Она могла бы мысленно отдать приказы, но произносит из вслух, медленно, как ей кажется, но я всё равно не запоминаю, хотя должен. Я вновь зачарованно наблюдаю за тем, как шар — контейнер открывает то один, то другой отсек, обнаруживая содержимое. Кое-какие продукты Сурия сразу извлекает, помещает в отсеки для приготовления, разогревает, смешивает, добавляет, пробует и раскладывает в посуду, которой я уже сервировал стол к её приходу.

Она, кажется, упустила шар из зоны своего внимания и оставшийся там нехилый запас продовольствия (неужели я за один день столько съедаю!) самостоятельно распределяется в разнотемпературные камеры синогулятора, выталкиваясь из ячеек шара.

Моя первая самостоятельная сервировка начала распадаться на составляющие её молекулы ещё до того, как мы закончили обедать — неправильно заданные параметры стабильности формы.

Я смутился, когда всё поплыло, а она засмеялась. Когда я начал её целовать, то впервые услышал её внутренний звук и назвал:

Сурия.

Я впервые услышал внутреннюю суть человека, он имеет собственную песню, объём и может сворачиваться в короткий тезис — Имя. Она не называла мне своего имени раньше: я должен сам услышать. До этого я обращался к ней: Мэй гид.

Мэй — вежливое обращение мужчины к незнакомой особе женского пола. Если мужчина обращается к незнакомому парню, то это звучит, как Воу, а если то же самое делает женщина, то — Сэй. Это не внешне выраженный звук, на самом деле, а некий внутренний толчок, исходящий импульсно от того, кто к тебе обращается.

— Мне нравится, как ты слышишь меня. — Улыбнулась Сурия, обнажая жемчужины зубов.

Сурия в тот день ответила взаимностью на мои поцелуи, решив, что мы, наконец, познакомились достаточно близко. Моё образование улучшилось качественно на несколько порядков с тех пор, как мы стали близки.

Спустя полгода или немного более того, она сообщила мне, что наше совместное сотрудничество завершено. Я успешно адаптирован и целиком полноценен, как социальная единица.

Я был не готов к подобным переменам:

— А как же мы, мы с тобой? — На тот момент я её любил, мне казалось, что и она меня тоже.

— Мне было хорошо с тобой, но, оставаясь дальше вместе, мы препятствуем друг другу в следовании собственным путём и обретении истиной пары.

На тот момент я не понял её слов, она поступала мудро, не привязывая меня к себе. Но я был глуп, зол и ужасно обижен на неё:

— Я был всего лишь успешной работой, да? Ты с каждым своим клиентом так поступаешь?

Сурия никогда не спорит со мной, она просто подождала, пока я успокоюсь и перестану швырять предметы на пол. Эту девушку с металлическими нервами, казалось, ничто не может вывести из себя.

— Ты единственный из подопечных, с кем у меня были подобные отношения. Признаться, процесс адаптации ещё никогда не проходил настолько быстро. Но, я не думаю, что дело в только в этом. Ты способный и талантливый, ты, как будто уже жил здесь, просто утратил память.

— Я до сих пор туплю, о каких способностях ты говоришь, если я не в состоянии понять, как это всё устроено!

— Отсутствие необходимого опыта и тугомыслие это не одно и то же. Думаешь, я знаю, как ВсёЭтоУстроено?

Сурия рассказала мне, как однажды у неё появился друг, она тогда была совсем ребёнком и жила в детском центре под присмотром профессиональных воспитателей. Здесь не бывает школ, таких, как в Кслантенале. Дети с младенческого возраста уже вхожи в Единую Систему Конфедерации, извлекая оттуда любую информацию по мере своих возможностей. Это, как истории в голове, которые ты смотришь всё время. Система отслеживает способности и интерес ребёнка, предоставляя ему на выбор множество вариантов интересующей его стороны жизни. Образы в голове натуральны, почти осязаемо реальны, имеют вкус, цвет и запах. Ты не всегда можешь отличить реальные события от иллюзорнных, особенно в детском возрасте.

Детей комплектуют в Сообщества по уровню развития и интересам. В таких коллективах не возникает никаких психологических конфликтов, тщательно подобранные друг к другу, очень часто эти дети остаются близкими друзьями на всю жизнь. Каждое Сообщество курируют несколько взрослых наставников обоего пола.

Однажды в их дружном коллективе появился мальчик. НеТакойКакВсе — было его имя. Этот ребёнок сменил уже не одно Сообщество — дети не понимали его и вели себя отчуждённо. Он был странный, этот Мальчик. Он рассказывал дивные истории, говоря на странном наречии и употребляя огромное количество лишних слов, не касающихся сути происходящего. Как-то сразу они с Сурией подружились и стали вместе играть. Они играли по очереди в его жизнь и её жизнь.

Сурию забавляла его неуклюжесть и неумение справляться с элементарными ситуациями, а других детей это шокировало. Она помогала ему, а другие только насмехались. Так же, как и в случае со мной, она могла почувствовать, когда он в настоящей беде, в тупике, но стесняется попросить о помощи.

Мальчик из Кслантеналы стал первым клиентом Сурии, они до сих пор друзья. Он тоже стал адаптивным гидом, переводчиком, говорящим на языке двух миров.

Иногда, это происходит редко, кто-то с той стороны пересекает мембрану. Порой два-тои человека в год, но бывает, что нет никого несколько лет. Адаптивный гид — это не профессия, это исключительное доверие, возникающее между двумя людьми независимо от возраста или пола. Сурия прожила близость со мной и выбрала меня. Это не задание, это невозможность поступить иначе, это акт безвозмездного дарения. Если тебе не везёт найти своего гида, то ты так и не станешь цивилизованным членом общества, этаким изгоем, отрезанным от всех. Она подарила мне все ключи от всех дверей Ягинуина и я буду благодарен ей за это всю жизнь.

Она перестала приходить ко мне.

Я не мог долго оставаться один, до этого момента она одна заменяла собою всё общество. Не могу забыть, как я впервые покинул пределы личного жилого пространства без сопровождения. Это был настоящий страх ребёнка, оказавшегося в толпе без матери.

Но, это лишь первые мгновения.

Я очень быстро понял, что Сурия ушла вовремя, не желая препятствовать моей самостоятельности. Ещё какое-то время я находил её по внутреннему звуку. Мало помалу наши отношения сошли на нет, оказалось, что мы совсем разные и у нас нет ничего общего. Однажды я не вспомнил звука её имени, а это означает, что мне недоступен её адрес, доступный знающему Имя. Она растворилась в множестве одинаковых домов-тоансформеров, состоящих из каркаса и кубов, способных отделяться от одного здания и примыкать к другому, находящемуся за сотни километров линейного пространства.

Исчезнув с горизонта моей жизни, Сурия не оставила пустоту, зияющую не зарастающей дырой, как это было с Аорой. Наоборот, она наполнила мою жизнь тихой приятной музыкой, которая затянула былую душевную рану. Я попытался вспомнить сестру, мои чувства к ней и не смог.

Сурия наполнила меня, она подарила мне Ягинуин с его вечными ветрами и осадками пары десятков видов, не достигающими обитаемых зон, но видимых, как волшебство.

Этот мир стал моим домом.

2

В тщетных попытках воскресить в памяти Аору, я ярко вспомнил своего последнего друга из Кслантеналы — Сарга. Общение с ним на тот момент было неразрывно связано с утратой горячо любимой сестры, поэтому я поспешил вычеркнуть из памяти оба эти эпизода.

А сейчас я вспомнил один мучающий меня вопрос: где они живут после того, как наступает день Синона?

Сейчас мне известно, что эти существа не животные, а технико-биологические существа, созданные человеком и выращенные в лабораториях. У них искусственный металлический каркас и некоторые органы, но всё остальное — биология. Их органическая природа делает каждого из них уникальным неповторимостью сочетания ген, а наличие управляемого биологического разума, позволяет развиваться, иметь индивидуальность, привязываться к хозяину.

Их недостаток — одичание. Ксарги — одичавшая форма инунгма.

Ксарги и инунгмы отличаются друг от друга настолько сильно, что невозможно заподозрить в них одну и ту же природу. Между прочим, меня привезли в одном из них в мою квартиру, доставляя из Маголиума в Ягинуин. Я не понял, что это был один из братьев моего друга Сарга.

После того, как мы с Сурией расстались, прошел год.

Всё это время я болтался по городу без особой цели или шарился среди объёмных голограмм сети, изучая темы, интересующие меня. Мне не хватало времени для того, чтобы удовлетворить всё любопытство, которое заставляло меня вновь и вновь выходить за пределы своего куба и искать, смотреть, знакомиться, пробовать….

Были и девушки, но, каждый раз непродолжительно, ни за одну из них я не смог зацепиться. Сурия — мой первый и самый долгий роман. Мои знакомства и компании тоже были непостоянны. Сколько знакомых! И всех их я так быстро забывал, они неумолимо стирались из моего жизненного пространства последующими мимолётными друзьями. В Кслантенале я не мог себе представить такого огромного количества народа, к тому же, дружелюбно готового общаться с тобой. Такого огромного количества женщин, которые с первого взгляда оценивают уровень твоих гормонов и могут запросто провести с тобой пару весёлых деньков, не требуя ничего взамен, если ты им понравишься.

Я был постоянно пьян энергетикой огромного города, я не мог сосредоточиться ни на одном деле. Начатые бытовые процессы завершались автоматически, часто я забывал о них. Я не вспоминал о еде до тех пор, пока голова не начинала кружиться от голода и о сне, до тех пор, пока не засыпал где-нибудь в капсуле транспортной сети. Жизнь кружила меня тысячами объятий и рвала на части сотнями предложений провести время с пользой или удовольствием.

Прошел год, я понемногу адаптировался и приобрёл иммунитет к болезни под названием Всевозможность, перестал пытаться объять необъятное. Однажды я проснулся и не смог вспомнить ни одного лица из тех, с кем проводил время. Впервые я остался дома, закрыл все оконные проёмы, чтобы побыть одному и лучи Синона не проникали в помещение, напоминая о том, что день в разгаре и новые встречи ждут меня.

Я начал искать лежбища инунгмов и диких ксаргов в сети. Но, побывав виртуально на нескольких из них, убедился, что это не то, что я ищу. Сеть предоставляет реальное голографическое изображение местности в реальном времени. Масштаб я могу настроить сам.

Было очень прикольно установить масштаб 1:1, и превратить квартиру в лежбище ксаргов. Пройтись, присматриваясь к отдыхающим существам, так похожим на настоящих животных. Изображение настолько реально, что я почти забыл, где я нахожусь, если бы не отсутствие специфического запаха, которым обладают одичавшие инунгмы.

Я обошел несколько лежбищ в течении дня Синона — все существа они выглядели не достаточно одичавшими по сравнению со стадом, которое пасётся в Ксланенале. Инунгмов, созданных на основе одной и той же матрицы и похожих друг на друга, делает индивидуальными именно одичание. Превращение в ксарга протекает у каждой особи индивидуально. У некоторых отрастают кожистые крылья разного размаха, может зарасти кожей кабина, лапы утрачивают возможность трансформации в колесо. Одичание последней стадии предполагает отрастание зубов и когтей, увеличение желудка и кишечника. С этого момента они не нуждаются в биоплазме — тягучей жидкости, дающей им высокоэнергетичное, оптимально сбалансированное питание. Они теперь могут жевать растения и пить воду, находя всё это в Кслантенале, изобилующей сочными травами.

Система упоминает так же случаи появления половых признаков у тех, кто был приручен и был с хозяином или хозяйкой несколько лет. Существо, как бы, копирует, наследует половую принадлежность хозяина. Случаи естественного размножения не зафиксированы.

Я нашел интересующее меня стадо уже тогда, когда собрался идти спать, валясь от усталости. Просмотрел голограмму поверхностно, ровно настолько, чтобы убедиться в том, что это именно то, что мне нужно. Вдали от источников биоплазмы, ксарги выглядели устрашающе дикими.

С наступлением следующего дня Синона, я отправился на пустырь, где обитало стадо. Транспортная сеть выплюнула меня в одном из тупиков на краю огромного пустыря. Это было самое странное место, которое я видел до сих пор.

Здание станции поплавком одиноко висит над бездной. За спиной не жилой район, судя по специфичным строениям, здесь никто не живёт. Это автоматизированные предприятия: заводы, фабрики, фермы. Человек вмешивается в чётко отлаженный запрограммированный процесс, только если наблюдается ухудшение качества продукции. Где-то среди этих монстров архитектуры находится и лаборатория по выращиванию инунгмов. У одичавшей формы взяли верх животные инстинкты, заставившие их вернуться к месту рождения. Сейчас, стоя на краю жизни, я прожил и понял это. Моё сердце ёкнуло от близости Кслантеналы там внизу, оставшейся для меня навсегда в другой мерности.

Справа и слева от себя я мог видеть вдалеке строения города, чтобы разглядеть здания на линии горизонта впереди, мне пришлось напрячь зрение. В паре километров от выпукло — линзовидного здания станции, я обнаружил то, что искал: лежбище ксаргов. «Нет проблем, я дойду туда пешком, вот по этим мостикам» — подумал я и активировал вход. Но, вместо этого мой путь преградила яркая голограмма, убеждающая, что выход за пределы опасен.

«Разрывы мембраны, опасность падения, угроза для жизни!»

Предупреждала меня голограмма, воздействуя на мой мозг слабыми импульсами, активирующими центр борьбы за выживание. Я постоял какое-то время, но не хотел сдаваться так просто и настоял на необходимости выйти за пределы. При этом я обратил внимание на то, что двигаться я буду по зыбкой трясине — там, где мембрана целостна, её не видно, но я буду ступать на твёрдую пружинистую поверхность. В местах разрыва кто-то проложил висячие мостики, опирающиеся на края разрывов. Местами, там, где края разрыва увеличились, мостики обрушились.

Повторный запрос подействовал, но система жизнеобеспечения предложила мне защитить организм от воздействия внешней среды и выдвинула из пола контейнер. Мне были так же предложены страховочные средства: растягивающаяся лиана с фиксаторами. Как это работает, я разобрался чуть позже.

Вынув из контейнера, тёплые вещи, стал одеваться, на станции я был один. В Ягинуине почти никогда не приходится выходить на открытый воздух. Все открытые площадки, парковки, плавающие острова, открытые мансарды и крыши, тематические социальны центры и места массового отдыха защищены куполами, генерирующими давление, температуру и состав атмосферного воздуха, разреженного в естественной среде на такой высоте. Купол так же реагирует на осадки любого типа и, усиливая защиту, экранирует их.

Мне предстояло выйти почти в открытый космос, поэтому я натянул кроме комбинезона, ещё и перчатки, капюшон и развернул защитную поле-маску на всё лицо. Моя кожа стала нежной в парниковых условиях города и запросто могла сгореть и обветреть. Отправляясь в путешествие, я как-то совсем не подумал об этом.

Я шагнул в прозрачную пустоту и осторожно пошел к ближайшему мостику, надеюсь, он выдержит мой вес. Мембрана, разделяющая Ягинуин и Маголиум, не является объектом физического присутствия, поэтому невидима и я иду, кажется, прямо по воздуху. Лиана, закрепленная на комбинезоне корсетной сеткой, прочно присосалась к краю станции и начала растягиваться без усилий. Если я оступлюсь, она замедлит скорость моего падения до безопасного приземления.

Если выдержит.

Стараясь не смотреть вниз, где едва виднеется ландшафт Маголиума, изрезанный сетью рек, как кровеносными сосудами, я подошел к первому мосту. Странно видеть эти сооружения, без видимых опор висящие посреди бездны. Шагнув на шаткую тропку, я понял, что сделать это будет сложнее, чем мне казалось. На мосту нет поручней, я стараюсь смотреть вперёд, но это не помогает, так как, мой взгляд упёрся в соседний ближайший мост, он оборвался, его остатки колышутся на ветру. Мой мост тоже может оборваться, прямо подо мной.

Мои конечности противно дрожат, а скулы свело, но не от холода. Я почти не могу дышать от ужаса, голова закружилась от разреженного воздуха. Включилась резервная система подачи кислорода, подаваемого в защитное поле — маску на лице. Дышать стало полегче. Каждый новый мост давался с большим усилием, чем предыдущий. К этому невозможно привыкнуть!

Вместе с тем, какая-то другая часть меня заставляла двигаться дальше, восхищаясь нереальной красотой. Я почувствовал себя свидетелем первозданности, нарушающим её девственность.

Огромные растения-мутанты с пористыми ячеисто-дырчатыми стволами растут с поверхности Маголиума, достигая мембраны. Они прорастают сквозь неё и устремляются ещё выше, завершаясь конусообразными воронками. Возможно, именно они нарушили целостность мембраны. Эти гигантские деревья появились здесь как результат мерностного пространственного искривления биологической субстанции — именно здесь находится невидимая граница с Кслантеналой. Об этом я узнаю немного позже, когда буду дома осмысливать своё путешествие и задавать вопросы системе.

А пока что я добрался до того места, с которого можно разглядеть ксаргов. Они отдыхают после пастбища, поджав лапы. Идти дальше у меня нет сил. Я добрался до ствола одного из деревьев, и привалился к нему, пытаясь унять дрожь в коленях. Возвращаться нет никакой возможности, а до лежбища я не доберусь. Нужно найти Сарга, он и привезёт меня обратно. Я попытался вспомнить его и не смог. Сарг — слишком простой и плоский звук. Призывный Звук его истинного естества, который, казалось, я запомню на всю жизнь из-за частого употребления, я позабыл. Прошло уже более двух лет с тех пор…

Даже будучи очень одичавшими, ксарги никогда не причинят вреда людям. Это противоречит сути их создания: служить людям безопасными перевозчиками. Несмотря ни на какие когти или зубы, ксарг никогда не нападёт на человека.

Как же та история с девушкой, которую летающий дракон затянул внутрь своего чрева и уволок в Тёмный Мир? Я прочёл эту жутко правдивую рассказку в единственном, найденном мною описании Ксаргов в Кслантенале.

Свидетели и участники этого события не обладали естественным четырёхмерным зрением. Они приобрели эту способность временно в результате наркотического действия спор гриба, который они вдыхали для остроты проживания любви друг к другу. Предполагаю, что их зрение не было настолько полноценным, как, например, у меня. Мне повезло таким родиться.

Очевидно, девушка сама влезла внутрь кабины — это совсем несложно. Наркотический дурман притупил природный страх иуби перед ночными жителями. Ксарг исполнил то, для чего предназначен, он взмыл в небо с пассажиром на борту. Не получив от неё никаких иных распоряжений, он просто кружил над лесом. Когда действие спор завершилось, она увидела, где находится, посмотрела вниз и умерла от разрыва сердца.

Никогда ксарг, каким бы он не был диким, не пересечёт мембрану с пассажиром «с той стороны». Это одна из самых жестких программ, заложенная в каждую клеточку его нервной системы.

Исключение составляет мембрана, разделяющая Маголиум и Ягинуин. Транспортная сеть между этими двумя мирами давно пришла в негодность из-за того, что ею некому пользоваться. Инунгмы — единственное доступное мауну транспортное средство, желающему пощекотать инстинкты прогулкой на природе. Интересно, есть ли желающие?

Маголиум — естественная поверхность планеты, покинутая людьми несколько сотен лет назад.

Ягинуин — Единое Государство-город, расположенный над мембраной, созданной теми, кто вырос из колыбели и не нуждается более в инстинктивном взрастании лоном матери — природы. В Ягинуине около сорока миллиардов постоянных жителей, большинство которых здесь родились. Есть и приезжие, эмигранты и гости с планет Конфедерации. Часть наших людей тоже разлетелись по разным обитаемым мирам с различными целями: исследования, работа, колонизация…

Прямо сейчас я могу свалиться вниз, так и не познав всей прелести жизни!

Я издал звук-импульс, призывающий инунгма исполнить предназначение — служить человеку. Несмотря на то, что они спали, несколько особей тут же активизировались и взмыли в небо, готовые подчиняться моим приказам.

Вскоре я вздохнул с облегчением, покинув ненадёжную опору под ногами, уносимый ксаргом в самую сердцевину лежбища. Да, дикие инунгмы и впрямь выглядят жутковато. У некоторых крупных особей выделяется костный зубчатый гребень по центру внешнего каркаса — это драконий позвонок, первичный признак самца. Теперь я понимаю, почему иуби испытывают такой трепетный ужас к Летающим Драконам из Тёмного Мира. Да, что говорить, я сам порядком струсил, увидев их впервые.

Своего Сарга я так и не нашел, хотя пришел сюда именно за этим. Возможно, я его не узнал среди нескольких похожих. Ночь Кслантеналы выглядит совсем иначе, чем день Пранаи отсюда. В трёхмерной реальности всё выглядело иначе, чем здесь, всё вспоминается немного по-другому, как далёкий сон.

Я стал приходить на лежбище почти каждый день. Сначала починил мостики, но пустырь не стал от этого менее безопасным. Я связался с Управлением Безопасности Гражданской Конфедерации и заявил о том, что занимаюсь процессом обратимости ксаргов в их исходную форму — инунгмов и прошу сделать пустырь более или менее пригодным для пребывания на нём человека. Мембрана — сложная многомерная полевая структура, даже если бы я изучал её всю жизнь, то не смог бы воссоздать нечто подобное. Мембрана эволюционировала вместе с поколениями людей, которые усовершенствовали её свойства. В данной ситуации образовалась уникальная экосистема, включающая гигантские деревья и естественные разрывы мембраны. Если их устранить — погибнут уникальные растения.

Я сам не видел, как это делается, просто однажды пришел и обнаружил окрашенную поверхность. Мембрана приобрела видимость, теперь случайные хаотичные, часто меняющие форму дыры виднеются, как раны на её плотном теле. На станции установлена рубка управления цветом и плотностью окраски и мне лично дан доступ к изменениям, как работнику пустыря с подробными инструкциями и рекомендациями. Например, когда человек ступает на поверхность, этот участок уплотняется в радиусе нескольких метров. Возможен режим общего осмотра в плотном или полупрозрачном варианте. Мембрана не должна быть видима всегда, это нарушит естественную первозданность экосистемы. И ещё многое другое. Ближайший месяц я разбирался с этим!

Моя первая работа!

Как же так, я официальный сотрудник, взятый на службу надзором за экосистемами Конфедерации! Мне всего 16 (21, если сравнить с нашим летоисчислением) лет, а я уже при должности! Это обязывает к постоянной регулярной деятельности, и это оформило смыслом хаос моей неприкаянной жизни.

Итак, для того, чтобы изменить ксарга, вернуть его в инунгма, нужны знания природы этих существ. Первое время я относился к процессу без системы и толком не знал что делать. Я катался то на одном, то на другом из них, наблюдал за их вознёй и играми, как у настоящих животных. Ксарги могут забавно кататься на спинах и наскакивать друг на друга передними лапами. Они начали узнавать меня и при приближении поднимают страшный треск: сарг…. сарг……сарг, сарг, сарг. Скоро мне надоели прогулки по пустырю и Маголиуму, естественная природа, сухой ветер, осадки и разреженный воздух не особенно комфортная среда для жизни человека. Выехать на одном из дикарей в город не представлялось возможным — одичавшие, они подчиняются прямому управлению и не вхожи в общую городскую транспортную систему. Иными словами, они не находят адреса, а понимают только выбор направления, даваемый хозяином. Они так же могут воспроизвести ранее заданный маршрут. Лично я представления не имею, как добраться отсюда до собственного жилого куба, следовательно, не могу показать путь ксаргу.

Несколько раз я пощекотал нервы прогулкой по индустриальному району по близи пустыря. Незабываемые впечатления! Индустриальные здания больше похожи на скелеты исполинских монстров, чем на рукотворные сооружения. Некоторые объекты имеют защиту, в которую мы вляпывались на скорости и я чуть не погубил ксарга. Прогулки по предприятиям прекратились после того, как мы попали в странный тоннель, возможно — вентиляционный. Потоки воздуха несутся здесь с бешеной скоростью. Непонятно как я попал в эту зону турбулентности, возможно, нас засосало туда через незапертый люк, и меня било и носило несколько часов по системе. В любом случае, мы не должны были там находиться: я сломал несложную защиту, чтобы попасть в этот район с его сложными автоматическими процессами.

Такого адреналина я не испытывал никогда! Поначалу, это было забавно, но потом я понял, что попал в безвыходное положение. Меня может вот так болтать много дней до тех пор, пока мы с ксаргом не распадёмся на частицы, не найдут даже наших останков, размазанных по стенкам системы.

Ксарг повредил свой мощный скелет. Я почти убил невинное существо и совсем не знал, как ему помочь. С тяжелым сердцем я оставил его на том месте, куда нас выбросило потоком воздуха, и мы непонятно каким чудом уцелели.

Уцелел я. Прочный высокотехнологичный каркас не биологической природы лежит в основании каждого из этих существ. Каркас выдерживает высокое давление, падение и удар. Защитное резервное поле включается автоматически, изолируя человека при ударе или падении инунгма.

Ксарг жалобно стонал, как настоящий раненый зверь. Это был крупный самец с развитым гребешком, мой любимчик. Зубцы на гребне сильно обломались. У него были переломы конечностей и разрывы с кровоточащими ранами. Кровь инунгма — вязкая бесцветная жидкость с характерным запахом, на воздухе она быстро застывает, закупоривая рану.

Я вернулся домой, вошел в систему и попытался найти помощь. Инунгма можно восстановить до первозданного состояния, а ксарга — нет. Их невозможно лечить, как животных, так как, они — искусственно созданные существа и не имеют ничего общего с типовой анатомией млекопитающих. Никто не придёт на помощь ксаргу — бесполезному с социальной точки зрения, созданию. Рациональнее дать ему умереть. Ксаргов не уничтожают только благодаря Всеобщему Закону о сохранении любой жизни. Возможно, когда-нибудь они станут животными. После завершения цикла физической жизни эфирная суть инунгма, его пока ещё примитивная душа, может воплотиться в животное на одной из планет Конфедерации. Конечно, у технических существ не человеческая Душа, но ведь они тоже имеют Право жить, как и все мы! Дикую форму инунгма не истребляют, но и не поддерживают, предоставив естественному отбору сделать своё дело.

Если бы не я!

Подчиняясь моим глупым желаниям сиюминутного удовольствия, он попал в беду и чуть не погиб я сам. На мне ответственность за прекращение его жизни, поэтому помочь должен тоже я.

Я, даже, не знаю, как можно накормить раненого ксарга, не сгонять ли в Кслантеналу за травой? Что они едят? Подойдёт ли ксаргу обычная биоплазма инунгмов?

Нужно было узнать побольше об этих существах.

Одичание — процесс матричного нарушения, если говорить технически — заболевание, онкология биологического организма, встречающаяся у мыслящих видов млекопитающих. Клетки, растущие по своим собственным законам, отклоняясь от первичной матрицы. Для того, чтобы откорректировать любое отклонение от матрицы, включая механические повреждения, нужно сначала глубинно изучить эту самую матрицу, а у меня нет на это времени. Нужно сделать это сегодня, потому, что завтра существо умрёт.

Но как?

До сих пор я находил все сведения в Сети, то есть, брал теоретическую информацию и применял её. Существует более быстрый способ включения в ту или иную сферу деятельности.

Нужно найти Прямого Носителя. Того, кто имеет опыт в данной области применения. И не просто опыт, а живёт этим в естестве.

Я никогда раньше не знал о таком способе обучения. Обычно хватало информации, но сейчас у меня нет времени. В Кслантенале у нас были школы, такие специальные помещения, куда собираются желающие изучить тот или иной предмет, раскошеливаются и внимают свет науки, пялясь на педагога. Чаще всего теория, нехило оплаченная чешуёй дракона, не имела ничего общего с реальной жизнью, но ты всегда мог блеснуть знаниями в цивилизованном обществе, поддержать светскую беседу.

Итак, я ищу Прямого Носителя, понятия не имея, что оно такое! Возможно, работника предприятия, где создают инунгмов, кто тестирует их или хоть кого-нибудь! Команда создателей первых инунгмов, среди которых были сиурги, урги и мауны, покинули нас, сместив фиксацию духа на вышестоящие присутствия. Создателей матриц нет в живых, а их детища всё ещё надёжно служат людям и, даже стали отдельным видом жизни. Я с благодарностью просмотрел их голографические модели — общение с ксаргами изменило мою жизнь в Кслантенале и наполняет необходимостью сейчас.

Как именно происходит процесс передачи опыта?

Жаждущий познания находит себе Носителя, человека, обладающего базой данных, естественно живущего тем, что ты только собираешься привнести в свою жизнь. В сети я нашел нескольких инженеров, работающих над созданием и модернизацией биологических роботов. Не думаю, что хоть кто-то из Прямых Носителей называет себя педагогом, способным передавать базу данных профессионально. Этому не учат специально. В основе всего лежит Принцип Сообщающийся Сосудов: если владеющий сольётся духом с жаждущим, то наполненность обладающего заполнит овладевающего.

Помочь согласился только один из тех, кого я нашел. Существует ещё и проблема физического расстояния — нужно искать Носителя, живущего не на противоположной стороне планеты, ведь я не способен пользоваться нитроном и вынужден всё время преодолевать пространство линейно. Обменявшись личными данными, мы договорились о встрече через полчаса. Я не стал откладывать это мероприятие, так как, жалобный стон искалеченного ксарга всё ещё отдаётся эхом в моей голове.

Мы встретились в одном из павильонов-парков со стационарной фиксацией. Это означает, что вы всегда сможете найти данный объект на одном и том же месте, в отличие от многих других мигрирующих зданий и дрейфующих воздушных островов. Парк Тоадез мне нравится тем, что можно встретить здесь его завсегдатаев, пришедших, как и я, отдохнуть, встретиться, познакомиться, посмотреть новинки моды, посетить выставку искусства, показать себя, просто ничего не делать, наслаждаясь сложными эманациями многоликой толпы.

В подобных местах буквально отсутствует время. Крытый павильон скрывает вид светила, господствующего на небосклоне в данный момент. Здесь есть зоны, постоянно освещённые лучами Синона и целые площади, залитые светом Пранаи. Любители Синона загорают в шезлонгах, наслаждаясь адаптированной безопасной солнечной радиацией, вызывающей пигментацию кожи. Контейнеры раздачи лёгких закусок и напитков в виде летающих тарелок покачиваются над головами. Если чётко сформулировать желание и сформировать в голове образ, то одна из них обязательно подлетит к тебе, раскрываясь своим вкусным содержимым. Можно так же просмотреть наличие и выбрать себе продукты и напитки из каталога.

В этом парке можно забыть о том, что ты находишься в нескольких тысячах метров от поверхности земли: растения не только растут из резервуаров с почвой или водой, стелясь и обвивая скамейки или возвышаясь. Многие из них просто плывут по воздуху, источая целую гамму ароматов. Плавучие растения встречаются в зонах со светом Пранаи и напоминают мне ночи Кслантеналы. Переливчато — сияющие растения — светлячки я не видел ни в каком другом месте, кроме этого оазиса. С лёгким шорохом они могут увязаться за тобой, оставляя лишь при переходе в освещение Синона. Здесь они теряются, как будто слепнут, начинают метаться из стороны в сторону в поисках дороги обратно и оставляют за собой видимый след света иной природы, чем у Синона. Траектория их судорожного перемещения ещё несколько минут искрится неоновым светом, вися в воздухе, после того, как они возвращаются в привычную среду обитания.

— Хо, Воу! — поприветствовал меня крепкий мужчина синонической расы, гораздо старше меня по возрасту и зашагал рядом. Имея личный код несложно найти человека, даже в таком оживлённом месте. Парк Тоадез занимает огромную территорию в нескольких уровнях и рассчитан, наверное, на несколько миллионов одновременных посетителей.

Как уроженцу натуральной среды, мне нравится вид светила. Хотя на небосклоне Праная, а не Синон, я всё равно предпочёл самый верхний уровень, откуда видна эта звезда. Обычно, я сплю в это время, но сейчас мне не до сна.

Мы вытащили по большой капле сока из ближайшей летающей тарелки, вставили деполяризирующие трубки и не спеша прогулялись по аллее, увитой плющом, говоря о том, как красиво смотрится кожа купающихся девушек днём Пранаи, о вкусе воды с Пантона. В общем, ни о чём, относящемся к делу.

— Ты готов принять? — Неожиданно спросил он.

Я был расслаблен и открыт нашей неспешной прогулкой и звуком его тихого голоса, почти шепота.

— Что принять? — Я что-то почувствовал, холодный жар и покалывание в кончиках пальцев, затем моё сердце сжалось и заколотилось сильнее.

Мой собеседник похлопал меня по плечу:

— Всегда пожалуйста, свяжись, если появятся вопросы.

И зашагал прочь, растворяясь среди людей.

Это всё? Когда он собирается учить меня? Он меня за идиота принял? Если я не родился здесь, то можно вот так отнестись ко мне? Какие у меня могут появиться вопросы, я даже не знаю о чём спрашивать! От негодования я весь кипел, готовый расшвырять всех вокруг неизвестно за что.

Почти бегом добежал до скоростных эскалаторов, сложными спиралями разной крутости и диаметров, вьющимися в сквозной просторной шахте, идущей через все уровни, бесконечностью уходящие вниз. Этой же подвижной лентой можно перемещаться в пределах уровня, она стелется гораздо выше человеческого роста и имеет сложные развязки и переходы. В зависимости от выбранного пункта назначения система указывает разные места перехода на другую ветвь. Звучит это сложно, но скорость эскалатора так высока, а безопасность так надёжна, что перемещение больше напоминает увлекательную спортивную игру, чем томительное ожидание прибытия на место. Если ты один на данном отрезке пути, можно увеличить или притормозить скорость до желаемой с помощью несложной команды.

Спустился на несколько уровней ниже туда, где имеется большое озеро, имитирующее природный водоём. Путешествие не заняло и десяти минут. Мне нравится, что вода не висит в воздухе, ограниченная невидимым полем, а начинается на одном уровне с полом, постепенно плавно углубляясь. Приятно видеть под собой дно, а не прозрачную пропасть, украшенную обнаженными телами купающихся. По поверхности озера плавают белые цветы со студенистым глазом в сердцевине, а в его водной прозрачной глубине колышутся бархатистые водоросли и приятно щекочут живот. На озере несколько островов, я раньше бывал здесь часто, уединяясь на одном из них с какой-нибудь романтически настроенной мэй.

Снял с себя одежду, почти сорвал, кинулся с разбега в воду и с удовольствием поплыл в тёплой воде, мои мышцы приятно напряглись, но я поплыл ещё быстрее, огибая острова с раскинувшимися на них отдыхающими.

Постаравшись выкинуть из головы досадный инцидент, я вернулся домой и быстро вырубился — день Пранаи на исходе, а я ещё не спал. Мне снились какие-то странные схемы и формы, они разрывали мозг своим нереальным объёмом. Непонятные символы и образы сочились из меня, заливая всё вокруг, я вдыхал и выдыхал их, они формировались в многомерные молекулы, соединялись в пространственные схемы, поглощая меня. И снова я вдыхал их и выдыхал.

Проснувшись, я знал, как помочь раненому ксаргу. Я знал это так, как будто всю жизнь запускал процессы аварийной регенерации у биороботов и создавал восстанавливающую биоплазму по особой формуле.

Прошло несколько дней, как одержимый я строил голографические схемы — те или иные части матрицы инунгма, выстраивал многомерные формулы. При этом я не всегда знал что это, но находил объяснение в сети. Я знал об этих существах всё на уровне их анатомического строения и корневых программ, предопределяющих типовое поведение. Через две недели я создал миниатюрную модель инунгма с помощью бытового йётона. Первые несколько образцов не были удачными, я дорабатывал их, самостоятельно вписывая изменения в программу материализации. Нужно было ещё вырастить отдельно биологические клетки нескольких культур и поместить в йёон — молекулярный генератор не создаёт живую материю. Далее — искусственная матрица — утроба, в которой соединяются технические части и живые клетки, создавая волшебство жизни. Миниатюрная модель была примитивна по сравнению с настоящим инунгмом, нервные реакции и поведение малыша величиной с ладонь оставляли желать лучшего, но я гордился им, как настоящим детищем.

Малыш-инунгм прожил у меня до тех пор, пока я не ринулся в путешествия по планетам Конфедерации. Уезжая, я отдал его в одно из детских сообществ, пристроил своего любимца в хорошие руки.

С дикими ксаргами нужно повозиться, чтобы они стали вновь пригодны, как цивилизованный вид транспорта. Я стал профессионалом своего дела, ещё никому до меня не приходило в голову заниматься подобным. Всё дело в том, что с появлением более высокотехнологичного и удобного вида перемещения — транспортных тоннелей, в инунгмах вообще отпала необходимость, как в перевозчиках. Много взрослых маунов осваивают нитронов, а урги вообще используют этих многофункциональных роботов с детства. Эти роботы материализуются в любой точке пространства, используя законы нелинейного перемещения. При развитом видении можно увидеть след нитрона в виде яркой полосы быстро угасающего света.

Транспортные тоннели — разветвлённая система, лежащая в физической мерности, но на несколько тонов выше, она находится повсюду и невидима. Прямо из своего куба можно зайти в её капсулу, как в лифт, и задать нужную точку выхода. Перемещение первое время вызывало тошноту, но потом я привык. Пассажир ничего не видит и почти ничего не чувствует при перемещении. Укачивание вызывает плавное, но достаточно быстрое торможение перед остановкой. Скорость внутри тоннеля сумасшедше нереальная, судя по преодолеваемому расстоянию в течении небольшого количества времени. Я узнал, что там иное течение времени, чем здесь, поэтому так быстро. Большие расстояния преодолеваются почти так же быстро, как и короткие — основное время затрачивается на разгон и торможение, если расстояние велико, то и скорость выше.

Взрослые мауны предпочитают транспортный тоннель, но его использование запрещено до 10 лет. Инунгмы — милейшие добродушные создания, способные привязаться к своему хозяину, они единственный доступный вид транспорта для детей. Дети и подростки очень любят их, устраивают соревнования — гонки, прыжки с высоты полёта инунгма, показывают мастерство наездников — акробатов и фигуры высшего пилотажа, демонстрируя синхронные мёртвые петли.

Дети украшают своих питомцев знаками отличия, навешивают дополнительные детали, разрисовывают морды, красят в разные цвета и, даже, одевают в одежду.

Повзрослев, дети забывают о своих забавах и постепенно мало по малу перестают общаться со своими былыми любимцами. Процесс забвения хозяина с невозможностью сразу переключиться на нового и приводит к их одичанию. Интересно, страдают ли они от разрыва этой связи?

Ирония жизни в том, что дичают именно те, кто были любимы и приручены. Те инунгмы, кому никто не особо не симпатизировал, готовые откликнуться на призыв любого человека, послушные безликие перевозчики, не теряют своей цивилизованной формы. Инунгмы, в отличии от ксаргов не похожи на животных вообще, они выглядят как машины, одинаково и просто.

Я связался с Прямым Носителем, передавшим мне опыт в виде пакета Духа, и попросил у него прощения. Многие люди чувствительны настолько, что проживают гнев другого человека в их адрес, как удар по сердцу, а моё адресное негодование было слишком велико в тот день!

— Нужно было предупредить. — Совсем не обиделся он. — Ты взрослый, откуда я мог знать, что для тебя это впервые?

— Я родом из Кслантеналы. — Неожиданно для себя самого вылетело у меня постыдное признание, как приговор тупости.

— Я не ург ясновидящий. — Без эмоций заметил он. Урги знают о тебе всё и видят насквозь, но они относятся ко всему без оценочно.

К счастью, здесь не придают никакого значения моему прошлому, я не мог поверить в это первое время, но им действительно всё равно! Большинство людей ничего не знают о Кслантенале, не подозревают о её существовании, хотя это открытая информация. Для того, чтобы извлечь информацию из сети, нужно правильно сформулировать запрос. Если ты не родился в Кслантенале или тебя не пригласили работать там, то вряд ли кому-то придёт в голову задать вопрос: «Есть ли на нашей планете зона с пониженной мерностью для недоразвитых?»

— Каков ваш опыт, каких ещё сюрпризов мне следует ожидать?

— Я много лет создавал программы, внедряя их в матрицу инунгмов и делая их генетику зависимой от матричных программ-инстинктов. Не я придумал их, но я один из тех, кто усовершенствовал биороботов. Много людей потрудилось над этим проектом. Ты сейчас имеешь дело с устаревшими формами, их суть — машины, так как, в основе лежит полностью механический каркас и многие детали. Это переходные формы, они неперспективны в эволюционном смысле. Современные инунгмы биологичны, при одичании они полностью мутируют, меняется их скелет, рассасываются и переходят в основу костей детали на основе молекулярного синтеза. Этот процесс обратим лишь на начальной стадии одичания, в последствии, они полностью становятся животными. Эти существа не будут млекопитающими, скорее живородящими рептилиями. Сама суть инунгма рептильна, то есть, его кровь нагревается только тогда, когда он активен, нет смысла поддерживать в машине постоянную температуру тела, как в млекопитающих. У спящего инунгма метаболизм замедляется, он может проводить много времени в пассивном состоянии и не потреблять биоплазму. В постоянном питании нуждаются ксарги, так как, их активность уже почти не связана с человеком. Запланирована возможность естественного размножения ксаргов и заселение ими Кслантеналы — никто так не уничтожает буйную растительность, как они. К тому же, сейчас я больше работаю с нитронами, чем с биороботами, но прополоскать мозги любому инунгму могу сразу и не задумываясь, даже если разбудить меня посреди самого крепкого сна. Я смешаю любую биоплазму в два счёта и с помощью её химического состава смогу манипулировать их поведением.

— Как именно происходит процесс передачи духа? Я знаком с теорией, но не ожидал прожить ничего подобного!

— Всё очень просто: дух записан в огнеобразах, попадая в тебя эти записи расшифровываются по мере твоей готовности. Некоторые из них могут подождать до следующего воплощения и там распаковаться, так что, не бери слишком много, а то удавишься со временем. — Он засмеялся в седые усы:

— Всё гораздо проще и быстрее, чем я тебе рассказал. Однажды с тобой свяжется Соискатель и попросит передать опыт приручения ксарга, например.

— Ещё один вопрос. Не могу понять, почему биороботы бывают только животными. Почему не создали биоробота человека?

На той стороне повисла пауза, слишком долгая.

— Я задал слишком глупый вопрос?

— Извини, пацан, мне следовало спросить тебя о том кто ты прежде, чем передавать, я дал тебе как одному из нас. Этот вопрос мог задать только рождённый в Кслантенале и, на самом деле ты уже знаешь ответ. Этот ответ очевиден — мы сами и есть биороботы.

Да, старик и впрямь фанатичный профессионал, он так долго работает с биороботами, что уже отождествляет себя с ними.

— Я не робот, я человек!

— Я и не говорил, что ты не человек. Когда иссякнет твой Огонь Жизни и ты уйдёшь, что останется после тебя?

— Труп.

— Это означает, что человек — не тело, а тот, кто может войти в тело и управлять им, делая живым. Лично ты родился в Кслантенале, тебя выносила женщина, и ты не можешь представить, что может быть как то иначе. В Ягинуине более половины жителей выросли вне женского организма, их биологические тела были синтезированы из белка по тому же принципу, что и любые другие технические существа. Существенная разница в одном — тело человека взращивается Духом человека, отражая его индивидуальные особенности, и только этот дух способен поддерживать форму человека, выражающую Образ Отца.

Современные технологии позволяют клонировать тело из одной клетки, но, даже поселившись в это тело, дух хозяина не сможет управлять им долгое время. При сохранении мозга и клонировании тела, человек уже не возвращается к полноценной жизни. Гораздо проще дать ему возможность реинкарнировать: времени на естественное рождение и взросление понадобится столько же, сколько на адаптацию духа в теле клона.

Что отличает живую материю от не живой?

— Это просто: живая материя это синтез оформленной физической субстанции и эфирного существа, если оно покидает материю, она перестаёт жить.

— Наши машины способны регенерировать, они мыслят и действуют. Живы ли они?

— Похоже, что да.

— Куда после разрушения материи отправится эфирная сущность, скажем, небольшого завода по производству продуктов питания? Это живое существо, наработавшее записи в своём пока примитивном духе. Это запись постоянного воспроизводства одного и того же, процесса. Сотни, тысячи, миллионы раз. Процесс сложный, состоящий из множества других более мелких.

— Это очень напоминает ремесленников из Кслантеналы, меня всегда удивляло, как можно жить одним и тем же всю жизнь?

— Мы сейчас говорили о духе целого предприятия, да, теоретически он может стать полноценным человеком в деинтегральном мире. Если говорить о машинах менее масштабных, то их сущности нужно сначала научиться быть живыми, биологичними, то есть, сначала пройти царство животных.

— Я так и не понял, почему мы и есть биороботы.

— Потому, что Дух предопределяет форму. Если в форму человека поселится какой-либо другой дух, то форма начнёт меняться. Обычно подселяются духи ниже по развитию, и мы в итоге получаем всё то же животное, а не человека.

— А если в форму поселится Дух человека?

— Именно это и происходит при зачатии, не важно, при каком, естественном или искусственном. Если притянулся Дух человека — форма начинает развитие и получается ребёнок, а если не человека — по итогам мы получаем зверя, пусть даже разумного, но форму человека он поддерживать не может, а формирует тело по своему подобию. Такие формы обычно не жизнеспособны, слишком сложно преодолеть форму человека, если не подпитываться от самого человека. Когда эфирное существо инунгма начинает преобладать над технической формой — он превращается в зверя. С людьми происходит то же самое: если они утрачивают свою человечность, они утрачивают и Подобие человека. Процесс деградации постепенен, сначала тело болеет, потом начинает заматериализовыватья, увеличивая вес не по пропорциям, затем начинается разрушение отдельных органов. Люди не могут создавать других людей, нас самих создали, мы можем творить только в пределах нижестоящих царств.

— Если я всего лишь управляю своим телом, то могу, теоретически, подселиться в любое иное тело и оно постепенно станет мною?

— Лично ты сможешь это сделать после того, как станешь ургом. Именно этот механизм используется для повышения уровня развития и эволюционного скачка целых планет: более высокий дух вселяется в тело местного жителя. Не овладевает телом и не одерживает, для того, чтобы процесс Созидания состоялся, хозяин должен добровольно принять гостя, осознавая для чего это делается. При этом для обоих участников это большая жертва: более развитому приходится смиряться с примитивным существованием в тяжелом инертном веществе физического тела. А принимающему выдерживать Дух намного выше его собственного, сгорая и преображаясь в нём. Тело принимающего меняется качественно: формируются более тонкие тела, которые навсегда будут принадлежать этому человеку, а от него пойдёт цепная реакция, преображающая всех его земляков. Меняется и постепенно и сама форма, но, обычно на это не хватает времени.

— Это так просто работает?

— На самом деле в большинстве случаев это заканчивается смертью добровольца: неразвитые люди оказываются неготовыми принять того, кто один из них, но непостижимо разительно отличается от них. Примитивный разум защищает себя, избавляясь от того, чего не в силах понять. Он воспринимает возможное расширение, как смерть, а не как новую жизнь. Носитель Нового Духа и Света качественно меняет окружение собою одним лишь своим присутствием. Единицы способны принять от него эту новизну, они все становятся изгоями общества, которое лишь спустя годы, анализируя последствия данного явления, осознаёт, ЧТО они имели и потеряли по собственной глупости.

— Ладно, поставим вопрос иначе: в меня может кто-нибудь другой подселиться, другой дух и я постепенно стану таким, как он?

— Если твой Дух окажется слабее, то да. Одержание запрещено Законом Конфедерации, ты же знаешь. Если инопланетянин захочет прогуляться по нашей планете в твоём теле, то ты должен на это согласиться. В таком случае, вы оба приобретёте опыт.

— Звучит фантастично! Как это может быть? Ко мне подходит разумная ящерица на двух ногах и просит: «Позволь, я залезу в тебя!».

— Если ты имеешь в виду претунерейцев, то они и так могу погулять по нашей планете, если наденут дыхательные маски. У нас есть гостиницы и целые районы для сотрудников, имитирующие их жилища и естественную среду. Это физические формы жизни, принадлежащие к нашей физической реальности.

— Бывает как-то иначе?

— Как ты думаешь, что такое нитрон?

— Это совершенный многофункциональный робот последнего поколения.

— Ты в этом уверен?

— Я узнал об этом в сети.

— Сеть предоставила тебе информацию исходя из того, что ты не владелец нитрона, но, если быть точным — не симбиот. Ты уже знаешь правду, она просто ещё не распаковалась, поэтому я тебе расскажу. Рано или поздно ты всё равно об этом узнаешь, лучше я буду первым. Как, по твоему, выглядит нитрон?

— Он может иметь различные формы, но, больше похож на машину.

— Когда-нибудь ты видел нитрона, живущего своей жизнью, подобно ксаргу? Ты имел возможность множество раз видеть, что его оболочка дематериализуется в течении нескольких минут после того, как человек покидает свой транспорт?

— Возможно, эта жизнь происходит в другой мерности?

Старик показал мне прозрачный контейнер с движущейся субстанцией внутри. Этот человек не был ни старым, ни дряхлым, но я был тогда в таком возрасте, когда мои нынешние ровесники уже кажутся старыми. У него были седые волосы и очень живые глаза, горящие, буквально, огнём.

— Здесь несколько тысяч нитронов. Они не машины и они не принадлежат нашему миру, их физика начинается с пятимерности, но они — в высшей степени разумны, просто, эта разумность очень отличается от нашей. Они сами нашли нас и предложили сотрудничество. Я не ург и, тем более, не сиург, поэтому не понимаю, как именно можно с ними общаться. Знаю одно: вот это крошечное зерно помещают тебе в ухо, и начинается процесс взаимокоординации, поначалу очень напоминающий заражение инопланетным вирусом. Нитрон растёт внутри тебя, внедряясь в нервную систему и мозг, ты сам становишься нитроном. Ты не управляешь им, скорее договариваешься. С момента вашего соединения, ты не можешь не считаться с ним и уделяешь ему внимание, но это взаимовыгодное сотрудничество, оно очень сильно расширяет твои человеческие возможности. Нитрон — не паразит, вы с ним становитесь симбиотическим существом, он не может жить вне тебя и умирает вместе с тобой. Не думаю, что у него имеются какие-либо человеческие инстинкты, например — самосохранение, но всё же, он заботится о целостности своего симбиота, чтобы как можно дольше сохранить своё собственное воплощение. Скорее всего, он воспринимает и катализирует твои собственные инстинкты, запуская в организме регенерационные процессы. Владельцы нитронов живут дольше и выглядят моложе, чем те, кто предпочитает отказаться от подобного сотрудничества. Думаешь, почему урги владеют нитроном с раннего детства, а большинство маунов так и не готовы принять его до конца своих дней?

— Вообще-то мне уже стало как-то не по себе: носить в себе кого-то без возможности избавиться?

— Для ургов жизнь едина во всех своих проявлениях, они могут говорить на языке любого живого существа, общаясь по сути с любым проявлением разума. Симбиоз урга и нитрона органичен и полноценен, он позволяет моментально перемещаться в любую точку пространства, если ург охватывает данное пространство своим духом. Нитрон сам по себе не понимает большинство из тех действий, которые ему приходится исполнять, он лишь копирует природу человека, но не нуждается в ней. Для мауна — нитрон слишком сложное существо, обычно мауны осваивают только самую распространённую и практичную из его функций — нелинейное перемещение в пределах планеты. Даже на это нужно несколько лет.

— Наверняка в вашей команде есть сиурги, как они выглядят?

— Они ничем не отличаются от нас за исключением того, что сиурга никогда нельзя увидеть целиком.

— Это как?

— Как правило, они созидают несколько физических тел одновременно, каждое из них функционирует, выполняя своё предназначение, и сиург является всеми ими. При этой одновременности они могут жить на разных планетах в разных Эпохах.

— Сиурги владеют нитронами?

— Не думаю, они и так могут создать любое из тел в любой точке пространства — времени. Время течёт линейно только для нас, но не для них. Я не могу ответить на этот вопрос: пути ургов и сиургов неисповедимы для нас.

— В тебе уже живёт нитрон?

— Да, и я не представляю, как обходился без него раньше.

— Тебе никогда не хотелось избавиться от него?

— Я пошел на это добровольно, большинство маунов не знают что это такое, им просто объясняют, что процесс необратим. Если нас разъединить, мы оба умрём.

— Теперь я понимаю, почему ты чувствуешь себя роботом.

— Я чувствую себя человеком, но знаю, что я не перестану им быть, покинув это тело. Это я, человек, усовершенствовал свою физиологию, вступив во взаимовыгодный симбиоз с другим развитым существом. После того, как мой дух покинет тело, его дух тоже не сможет там оставаться, то есть, он — вторичен. Мы оба предстанем пред Отцом, и наши судьбы уже не будут связаны в дальнейшем.

На тот момент эта информация шокировала меня настолько, что я не мог спать нормально. Почему-то боялся, что нитрон, как паразит, залетит в моё ухо и внедрится в мозг. Какая глупость! Сами по себе эти пылинки не летают по воздуху, их привозят откуда-то издалека в контейнерах, генерирующих на физике пятимерность. Это означает, что в нашем четырёхмерном мире они могут жить только в человеке, в его эфирном, а не физическом теле, ибо человек — единственное существо, несущее собою многомерность по степени своей развитости.

Сейчас я владею нитроном и могу точно сказать, что остался самим собой. С ним я не могу пообщаться полноценно, так как, он не близкое существо, я просто нашел способ отдавать ему команды — просьбы в доступной форме. Ему со мной не повезло, я не использую и десятой части его возможностей, а это значит, что не развиваю его в достаточной степени.

Как странно, что я не прожил звука имени человека, изменившего мою жизнь. Сотни имён сотен случайных знакомых и мимолётных подруг я проживал. При встрече с ним я был слишком сосредоточен на том, чтобы получить от него запись опыта, и не потрудился познакомиться. Эта встреча и этот разговор предопределили всю мою дальнейшую судьбу. Я задавал эти вопросы, но, как будто, уже знал ответы на них.

Поделиться опытом, передать Вопрошающему часть своего духа в виде пакета огнеобразов — это ответственность, которую способен взять на себя не каждый. Если дух пристроился к Соискателю, то он начинает наследовать Носителя вместе с его ошибками и заблуждениями. Поэтому, прежде чем передать кому-то опыт, нужно сначала избавиться от собственных паразитов в мозгах.

3

Я переехал поближе к пустырю и обосновался сразу за индустриальным районом.

Жилой куб находит путь и перемещается в заданную точку. Сложная структура города сама простраивает траектории передвижения жилых кубов, мне даже не обязательно находиться там во время процесса, который занимает от нескольких часов, до нескольких недель.

Если ты хочешь принципиально поменять место жительства, то лучше деструктурировать и покинуть этот куб и занять другой в том месте, где ты пожелаешь. Я отыскал свободное место, расположенное как можно ближе к интересующему меня пустырю и двинулся в путь вместе с квартиркой. И не сразу заметил, что уже переехал: пейзаж за окном и так непостоянен, если вы не живёте рядом со стационарным объектом. Оказывается, пока я спал, переселение свершилось, я не сразу обратил внимание на близость к индустриальному району, здания которого отличаются от жилых. Я открыл доступ для обозрения и недолго полюбовался очередным новым пейзажем. Не стоит к нему привыкать или пытаться запомнить дорогу к дому по каким-либо внешнем признакам, чтобы добраться потом с помощью ксарга.

Транспортный тоннель доставляет тебя «домой» сканируя индивидуальный код. Ты и твой дом совпадают, поэтому сложному сочетанию невоспроизводимых человеческим организмом звуков. Не имеет значения, где в данный момент вы оба находитесь, транспорт просто соединяет вас. Он соединяет либо человека с его жилищем, либо человека с человеком, либо человека с домом другого человека. Когда речь идёт о двух людях — это просто, достаточно правильно знать его имя, иначе можно встретиться с кем-то похожим.

Теперь, приходя к лежбищу ксаргов, я знал, что делать с ними и каждым из них в отдельности. И начал с того, что посетил предприятие по производству биоплазмы. Оно находится совсем недалеко: в индустриальном районе, видимом из моего окна. Формулы мне уже известны, кое-какие я доработал сам, посоветовавшись со специалистами. На завод биоплазмы меня допустили после прохождения целой серии тестов. Естественно, это полностью автоматизированное предприятие, куда годами не ступает нога человека, и все программы модернизации меняются дистанционно. Тесты нужны для того, чтобы определить мои намерения, степень вменяемости, осознанности и развитости. Урги не проходят подобные процедуры: Закон, который они несут собою, не позволяет им причинить вред осознанно или случайно.

Я забодяжил первую цистерну биоплазмы по спецформуле и мои подопечные с удовольствием всосали остро пахнущую смолянистую жидкость своими хоботками. Те, у кого этот орган атрофировался, лакали языком. Я впервые увидел, как эти добродушные создания отталкивали друг друга от резервуаров. Пришлось, даже, наводить порядок и устанавливать очерёдность. Это дало свои результаты: ксарги перестали летать на пастбища Кслантеналы. Следующие несколько цистерн имели иной состав, но каждый раз это давало свои видимые результаты: ксарги становились симпатичными инунгмами. Часть их индивидуальности осталась в виде крыльев, зубов, хвоста или гребешка.

На всё это ушло где-то с полгода.

Моё стадо увеличилось раза в два, я не сразу заметил, но к нему начали присоединяться другие одичавшие особи, привлечённые биоплазмой. Не у всех ксаргов активен стадный инстинкт, не являющийся для них основным. Некоторые из ксаргов всю жизнь скитаются по пустынному Маголиуму, они худые и измождённые, с торчащим наружу скелетом, видимо, только будучи в стаде можно найти путь в Кслантеналу.

Я не давал объявление в сеть лично, возможно, кто-то это сделал за меня, но тупиковая станция преобразилась: ко мне стали приходить гости по одному или шумными детскими стайками. Некоторые просто приходят поиграть и посмотреть. Кто-то из подростков деловито присматривает себе питомца, я помогаю им познакомиться и объездить под себя. После чего они оба исчезают, растворяясь среди толп цивилизованных наездников.

У меня появилась команда: несколько человек постоянно приходят сюда и делают всё то, что раньше исполнял я один. Дело приняло другой размах и обороты. Возможно, я бы расстроился: они научились всему тому, что я выстрадал месяцами, за пару недель. Возможно, я бы ревновал, если бы не Этна.

Она пришла сюда в шумной компании парней и девушек своего Сообщества, их привлекла здешняя геологическая особенность: разрывы в мембране, естественные препятствия для безбашенных наездников. Я был тогда почти в таком же возрасте, что и многие из них, не намного старше. Детские Сообщества подбираются не по возрастному, а по психологическому принципу, поэтому среди них были и совсем дети, и подростки постарше, опекающие младшеньких.

В Этне сочеталась мягкая нежность и бессмысленная жестокость, одновременно два этих качества органично уживаются в ней непонятным образом. В первый же день она осталась со мной, я часто ночевал на станции в рубке управления мембраной. Наши отношения строились по незыблемым правилам: мы вместе до тех пор, пока оба этого хотят, если один из нас уходит на несколько дней, то другой потом не требует отчёта и не задаёт вопросов. Мы оба ВСЕГДА свободны.

Этна превзошла меня в моём же собственном мастерстве, освоив всё то, что знаю я за пару недель. Она видела глубинную нервную связь между человеком и инунгмом. Дело в том, что ксарги очень своенравны: они могут принять нового хозяина, только если он похож на предыдущего. У ксарга, в отличии от инунгма, уже имеется опыт верности, он может понять хозяина буквально с полумысли. Молодые инунгмы ещё туповаты в этом отношении, их приходится приучать к личным индивидуально выстраиваемым образам и логике мышления.

Каждый взрослый, рождённый в Ягинуине, когда-то был наездником. Это и, модное увлечение и обязательный вид спорта, который становится образом жизни ребёнка или подростка. У тебя не было полноценного детства, если ты не сиганул в бездну, выпрыгнув на ходу из кабины инунгма.

Прирученные инунгмы устраивают лежбища на верхних парковках зданий, где живут детские и подростковые сообщества. Туда же и организуют подачу биоплазмы. Личный инунгм будет мигрировать от стада к стаду вслед за переездами своего хозяина.

Не во всех районах Ягинуина обитают инунгмы, существуют огромные территории, охваченные только транспортной сетью, более удобным видом передвижения для взрослых. Имеются территории, где нет транспорта вообще: там, где нет никакой жизни города, плывут в океане жизни сферические дома тех, чьи Пути для нас Неисповедимы. Они не всегда видимы, их сферические жилища, так как, эти люди развиты настолько, что управляют Пространством и, даже, Временем. Раньше я думал, что они считают себя выше нас, поэтому не живут среди нас, селясь в типовых жилых кубах зданий. На самом деле, урги не хотят влиять на нас своими эманациями, лишая полноты Свободы Воли, поэтому экранируют себя в своих домах временно или постоянно.

Не все дети вырастают в Сообществах, многие рождаются и воспитываются в семьях своих биологических родителей. Традиция семьи сохранилась особенно в среде людей синонской расы. Чаще всего такие семьи живут в районах, где нет инунгмов. Став самостоятельным, подросток переезжает туда, где можно стать наездником и какое-то время тусуется среди себе подобных, получая образование.

Тут нет школ, где тебя учат. Ты учишься сам, постигаешь премудрость всю свою жизнь и всё равно понимаешь, что нифига ты не знаешь. Подростки группируются по интересам и природным способностями, помогая друг другу осваивать ту или иную область деятельности совершенно нетрадиционными методами. Насколько я понимаю, педагоги в их жизнях появляется только в виде Прямых Носителей профессий.

Наездник это не просто увлечение, это целая философия жизни, которой ты живёшь до определённого возраста, до того самого, пока не станешь взрослым. У каждого это происходит в своё время. Однажды ты просыпаешься взрослым и покидаешь Сообщество, переезжаешь в другой район, куда тебя тянет твое Призвание или осознанное Предназначение. Какое то время сохраняется связь с инунгмом, но он не может жить вдали от источника биоплазмы, поэтому его появления приходится долго ожидать после вызова. Теряется связь с Сообществом, утрачивает актуальность и мастерство наездника. Теперь гораздо удобнее пользоваться транспортной сетью или, даже, овладеть нитроном. Инунгмы, привязавшись к хозяину, ещё долго кружат вокруг его нынешнего места жительства, ожидая призыва того, кто уже давно позабыл о нём. Первое время для них эта близость важнее, чем пища, поэтому они питаются чем попало, чтобы быть рядом и не умереть с голоду. Это делает их животными, для которых постепенно становится первичной пища, а не хозяин, они прибиваются к моему подопечному стаду или подобному, и превращаются в зверей.

Этна была как раз в том возрасте, когда Наездник — это философия жизни. Она — часть Сообщества, в котором каждый чувствует себя неотъемлемой органичной частью данного общества. Если это не так, подросток ищет другое Сообщество, где его индивидуальность раскроется и расцветёт. До сих пор Этна встречалась только со «своими» парнями, я стал для неё неким мостиком в настоящую самостоятельную жизнь, так как, был старше и вообще никогда не был частью никакого Сообщества, а жил сам по себе.

Противоречивая суть Этны тянулась ко мне и, вместе с тем, не покидала Сообщества. Вот она помогает робкой девочке лет восьми выбрать себе питомца. Девочка приходила несколько раз, но так и не решалась подойти к кому-то из ксаргов. В её сообществе особенно крутым считается объездить дикого, а не кататься на инунгме. Всё это она рассказала Этне, проникнувшись к ней внезапным доверием.

Этна походила среди ксаргов, а затем подвела к одной из особей девочку. Она присела рядом и положила её ладошку на морду животного, не очень охотно выходящего из оцепенения.

— Эта ксарга будет тебя слушаться, вот увидишь. Немного терпения и вы станете друзьями!

— Мне понравился вон тот, с гребешком.

— Он больше подойдёт мальчику, а она — тебе. Послушай меня!

Ксарг с первичными признаками самки — несколько более массивной нижней частью, нежели у самца — начал охватывать вибрациями девочку, прощупывая её. Вскоре Этна и девочка уже кружили над пустырём.

Инунгмы рассчитаны на перевозку двух взрослых пассажиров средней комплекции. Моя комплекция выше средней, поэтому я всегда в кабине один, чтобы не перегружать ксарга. Этна всегда помогает новеньким объездить питомца. Мало того, она всегда видит, кому нужна помощь, а кто справится самостоятельно и подсаживается в кабину только к тем, кому это действительно нужно.

Эти качества привлекательны в голубоглазой Этне.

Вместе с тем она просто одержима авантюрными предприятиями, где можно получить адреналин. Мой пустырь привлёк её и компанию с торчащими вверх цветными сосульками из волос именно поэтому. Они начали перекраивать пустырь под свои потребности, прокладывая маршруты для очень опасных гонок. Кое-где они расширили дыры, проложили внутри мембраны тоннели. Они разрушили пешеходные мосты почти в первый день: ныряли в дыры, мосты рвались и повисали кусками на мордах ксаргов. В рубку управления имела доступ только Этна по понятным причинам: она стала моей постоянной подругой, и уединялись мы чаще всего именно в этом помещении. Но, даже Этна здорово нарушила цельность экосистемы, оставляя надолго излишнюю плотность пигментации и делая больше отверстий. Я позволял ей это, закрывал глаза на возможные последствия.

Попробовал принять участие в их тренировках. Нужно было преодолеть препятствия, ныряя в дыры и проносясь над ними. Кое-какие участки были залиты частично, то есть, можно удариться об обманчивую прозрачность и отлететь в сторону. Мембрана в этих местах не твёрдая, она срабатывает как сетка батута, а не как стена. Нужно было так же пролетать сквозь большие поры в стволах деревьев, буквально протискиваясь. При этом маршрут построен так, что дерево оказывается прямо у тебя на пути непреодолимым препятствием. При пролезании в дыру ствола царапается шкура ксарга и травмируется дерево.

Я попробовал и понял, что это очень опасный вид гонок. Мало того, там внизу участников соревнований ждёт настоящая твёрдая земля, а не безопасно амортизирующая мембрана, замедляющая скорость падения.

Но, для ребят оказалось привлекательным именно это.

Этна не поняла моей слабости:

— Ты что, боишься?

Нет, я не боялся, просто однажды уже побывал в ситуации по-настоящему опасной, этого адреналина оказалось достаточно. Я рассказал Этне про индустриальный район.

Она отреагировала неожиданно:

— Отведи меня туда, я тоже хочу попробовать!

— Ты не поняла, ты можешь погибнуть, и вряд ли выживет твой ксарг.

Этна только пожала плечами:

— Инунгмы всего лишь биологические машины, они созданы для того, чтобы служить человеку. Для них почётно принести себя в жертву ради того, чтобы человек получил опыт.

— Ты пожертвуешь своим прирученным ксаргом?

Она призадумалась:

— Ради подобного опыта — да. Приручить другого несложно. Если я воспользуюсь не своим, то могу, действительно попасть в беду, нужен тот, кто меня слушается и реагирует мгновенно.

Поверить не могу, что она это серьёзно! Похоже, подобное отношение к жизни бытует в их Сообществе, я замечал что-то такое, но не придавал значения.

Этна расстроилась и разозлилась, когда я сообщил ей, что после того случая я направил заявку в Службу Безопасности и теперь никто, даже я сам, не может проникнуть в Индустриальный район без особого доступа. Её голубые под цвет глаз сосульки на голове буквально ощетинились в мою сторону. Я, видишь ли, лишил её бесценного опыта.

После этого Этна скрылась на несколько дней, но, вернувшись, не вспоминала о нашей размолвке.

Это произошло в первое же из соревнований.

Собралось много юного народу в качестве зрителей. Участниками могли стать все наездники ксаргов или инунгмов, кто тренировался. Этна тоже принимала участие.

Тренирующиеся обычно не впадают в такой азарт, как соревнующиеся. Здесь сама атмосфера накалила страсти и подогрелась восхищенными возгласами присутствующих реально зрителей. Ошалелые участники набрали скорость и забыли о правилах. На границе одной из рваных дыр два наездника столкнулись в лоб с большого разгона. Оба рухнули вниз и упали на ничем не защищённую каменистую землю Маголиума. Оба ксарга погибли, а пассажиры сильно пострадали.

Наверное, я люблю эти создания, для меня они не просто машины, а полноценные живые существа. Этим двум я уже ничем не смог помочь: они превратились в единую груду биомассы с торчащими из неё рёбрами каркаса. От удара и падения с такой высоты мясо буквально слезло со скелетов.

Я не желал больше быть частью всего этого, поэтому просто ушел и больше не вернулся на пустырь и к Этне. Я не попрощался ни с кем и постарался как можно скорее похоронить в памяти последний эпизод из жизни пустыря, а вместе с ним и всё остальное. В этот же день я начал перемещение жилого куба в другой район, ткнул пальцем в одно из свободных мест подальше отсюда.

4.

Расставанье — маленькая смерть. Не могу сказать, что вот так сразу мне удалось забыть дело всей моей жизни длинною в два года. И Этну, с которой мы были вместе больше года.

Одно я понял точно: к старому уже нет возврата, я не окунусь с головой в сиюминутные приключения и развлечения после того, как осознал себя способным преобразовывать существующую реальность.

Если прямо перед твоим носом неожиданно захлопнулась дверь, в которую ты входил всё это время, не ломись и не бейся об неё головой, ты просто пока не замечаешь рядом другую приоткрывшуюся для тебя дверь.

Мои интересы не ограничивались рамками Ягинуина. Хотя по-прежнему я не в состоянии понять и постичь этот город, он и вся эта планета являются лишь частью Конфедерации. Конфедерация — это союз нескольких десятков разумных цивилизаций, живущих в нескольких Галактиках. Не все из них такие, как наша — технически развитая, физически гуманоидная. Часть цивилизаций физичны, но не гуманоидны. Часть — не физичны. Например, эфирно четырёхмерны, поэтому мы можем их воспринимать, общаться с ними и непонятно как понимать.

В Ягинуине развёрнуты посольства многих планет Конфедерации — это пространственные зоны, адаптированные под естественную среду обитания представителей иных цивилизаций.

На обширной территории Конфедерации есть ещё уйма физических и не физических планет, на которых наша раса ведёт разработку, исследования и имеет базы совместно с иными цивилизациями или самостоятельно. Большинство технических возможностей привнесены в нашу науку в рамках сотрудничества и обмена опытом. Цивилизации — Члены Конфедерации обмениваются не только опытом и технологиями, они дарят друг другу виды животных, растительности, минералы и химические элементы.

При всё этом — самое ценное не технологии, как мне казалось. Сама по себе технология не развивает Дух, мало того, ею можно заматериализоваться и цивилизация придёт в упадок. Что значит развивать Дух? Становиться Сотворцом, развивая, преобразовывая и истончая материю в рамках Всеобщего Закона, созидать Пространство Духом. Этим занимаются урги.

Урги — степень развития любого мыслящего существа, а не только человека, как мне казалось раньше. Урги — универсальное явление Творца, выраженное формой жизни.

Мы дошли до максимума в развитии физической матери и пошли глубже, осваивая материю эфира и астрала. Этой глубине нет предела: в каждом атоме физики десятки подуровней более тонкой материи.

Что бывает, если цивилизация достигла максимума в материи и не произвела из своей среды ургов, являющих Закон и Управляющих Законами природы?

Став предельно материальными, люди или другие существа, утрачивают связь с Творцом, они перестают развиваться дальше и деградируют. Утратив связь со своим Создателем, они лишаются его поддержки Огнём Жизни и становятся паразитами, отбирающими жизнь друг у друга или у тех, кто Воссоединён.

Механизм деградации при кровосмешении у родственников, это маленькое отражение более масштабного явления, заложенного Творцом в каждый биологический разумный вид. Если цивилизация перешла на новый уровень — кровь обновляют. Если не перешла — оставляют всё, как есть.

Новая кровь имеет иной состав и несёт более высокий Дух, не отрицая предыдущего.

Существует два вида обновления крови на уровне целой цивилизации: интервенция и ассимиляция.

Ассимиляция — осознанный процесс.

Интервенция — пассивный и неосознанный.

Когда наша планета стала частью Конфедерации, мы начали общаться с другими людьми. Одна из рас оказалась генетически совместимой с нашей. Стали возникать пары и семьи, та самая ассимиляция, которая привела к обновлению крови и возникновению гибридной пранаической расы. До этого момента урги не воплощались в лоне нашей цивилизации. Причём, не обязательно быть представителем этой самой пранаической расы, чтобы быть ургом, просто, они стали первыми. Разделение на Маголиум и Ягинуин произошло уже после вступления в Конфедерацию. Разумеетмя, Кслантенала тоже возникла после того, как воплотилось достаточное количество ургов, способных сгенерировать иное мерностное пространство.

Что же делать тем несчастным планетам, которые ещё не достигли уровня Конфедерации и барахтаются сами по себе, глядя с тоской на далёкие недосягаемые звёзды? Тем, чей разум не несёт собою Единицу Универсальности, позволяющей общаться со всеми видами Разума?

Это — нижестоящие, по отношению к нам, миры. Такие, как Кслантенала, только целые планеты. Кто оценивает перспективность того или иного вида жизни, принимает решение о его продолжении в виде физического обновления крови путём интервенции?

Конфедерацией управляет Вышестоящая Иерархия: начиная с сиургов и выше. Урги не входят непосредственно в состав данного Управления, они — носители Закона, а все остальные — исполнители.

Лично я не в состоянии сразу распознать даже урга, поэтому для меня Возможности Вышестоящих недосягаемо непонятны. Ясно одно — им доступна цельная объёмная картина, а нам лишь её маленький плоский фрагмент.

Их жизнь начинается там, где наши планеты и звёзды — лишь частицы в атомах, составляющих молекулы Вещества. Волю Вышестоящей Иерархии на физике выражает Совет Сиургов из представителей разных цивилизаций. На этом Совете выносится окончательное решение судеб целых цивилизаций. Мы не просто не можем их оценить, зачастую, мы не можем их понять. Лично я не всегда могу понять, о чём вообще идёт речь, когда пытаюсь воспринять Весть Конфедерации, и от этого становится грустно. В Кслантенале я казался себе таким умным!

Мне было восемнадцать с небольшим, я был один без пары и одержим познанием. Желание побывать на других планетах и поискать счастья там вполне естественно, если не за что зацепиться внутри себя самого. Для того, чтобы жить там, нужно было найти смысл, оправдывающий пребывание мауна в условиях нечеловеческой среды.

Один из таких смыслов — познать собственную планету, услышать извне её звучание и прожить имя. Находясь внутри чего-то, очень сложно уловить цельное звучание этого, ведь планета — не человек, её не обоймёшь запросто. Перейдя мембрану, я услышал Ягинуин, я не понял что это, находясь на территории Маголиума в небольшом реабилитационном центре для таких, как я. Звук огромного города буквально давил и рвал изнутри своим объёмом до тех пор, пока я не привык и не стал частью его самого. Но, звук родной планеты, я был не в состоянии прожить. Всем известно, что познать и оценить Родину можно только за её пределами.

Урги могут переместиться на любую из планет с помощью своего нитрона, им не нужно никакого смысла. Смысл ищут те, кто живёт светом, то есть все мауны. Урги живущие духом несут собою созидательный принцип с самого начала своей жизни. Необходимость появления в том или ином месте исходит из их выражения Творца, преображающего окружение даже просто пребыванием в том самом месте.

Мой смысл нашелся сам собой, когда мне предложили стать Наблюдателем.

Да, именно.

Я направил свои данные в кадровую службу и мне предложили данную должность, исходя из моих естественных склонностей и природных возможностей. В чём именно заключается данная деятельность? Сначала я думал, что нужно смотреть и записывать. Но, потом выяснилось, что мне не нужно, даже, никуда и ни за кем смотреть. Достаточно создать автоматизированную систему и поддерживать её работоспособность. Система, состоящая из различной аппаратуры, сама будет передавать данные, мне лишь нужно организовать непрерывность подачи сигнала. Ещё мне нужно отслеживать всплески — ключевые точки истории цивилизации, Наблюдателем которой я стану. Наблюдатель не оценивает, не действует, не принимает решений и ни в коем случае не вмешивается в особенности развития той или иной цивилизации.

Не вмешиваться — это мне вполне подходит. Работа не будет занимать много времени, поэтому его будет достаточно и на свои собственные желания.

Надо заметить, что наша жизнь полна наблюдателей, это тестирующие автоматы, нашпигованные повсюду. Ежедневно ты проходишь сотни тестов, сам не замечая этого. Невидимые машины отслеживают твоё поведение, реакции, расширение зрачка, учащение пульса и составляют твой психологический портрет.

Раньше я так думал, до того, как стал Наблюдателем, но, на самом деле всё гораздо сложнее.

Сложное многомерное тестирующее устройство не интересуется твоими зрачками, оно отслеживает в первую очередь твоё эфирное тело, чтобы оценить уровень энергии, состояние здоровья и жизнеспособность вообще. Что такое эфир? Это то, что делает вещество живым. Любая жизнь состоит минимум из физики и эфира, если эфир покидает физику — остаётся мёртвая биологическая материя. Люди научились создавать биороботов на основе физики эфира. В основе всех наших мембран и полей тоже кристаллические эфирные решетки. Вся наша цивилизация буквально базируется на эфире: мембрана удерживает Ягинуин и поддерживает его жизненную среду.

Это минимальная жизнь, например жизнь инунгма. А что с человеком?

Эфирное тело всего лишь поддерживает жизненность физического, но является вместилищем чего-то или, точнее, кого-то гораздо более сложного. В эфирном теле развивается физика нитрона. Мало того, этот самый эфир распадается в течении месяца, именно поэтому жизнь нитрона и человека прекращается одновременно. Где же, собственно, человек?

Ещё дальше и ещё глубже.

Я всегда проживал существенное различие между собой и своими родственниками на моей экзотической родине, но не мог понять природу этого отличия. У иуби та же природа, что и у нас, мало того, все разумные существа, где бы они ни жили и какую бы не имели форму, строятся по тому же самому принципу. Отличается только качество «материала».

В следующем теле живёт Душа человека.

Есть ли душа у инунгма? Или у растения?

Почему душа иуби не такая, как у мауна или урга?

Никогда раньше я не задумывался над этими вопросами. Душа, она и есть душа.

Да, она есть в каждом из тел, например, в эфирном — это душа животного. Она так же есть и у людей, и отвечает за жизнь, как таковую: поиск партнёра, семья, удовольствия и так далее Мы отличаемся от животных тем, что у нас ещё имеется и Душа астрального присутствия. Именно поэтому мы понимаем красоту музыки, нам снятся цветные сны, мы стремимся к прекрасному, и испытываем чувства, а не просто набиваем себе желудки едой и размножаемся с самкой своей породы.

Прожив несколько воплощений, Душа умирает, ей нужно это сделать, чтобы освободить человека от отработанных духом желаний, принести себя в жертву, сгорев, оставив лучшие накопления. Оказывается, человек ещё дальше, ещё глубже, чем Душа, являющаяся аппаратом контакта Духа с внешней жизнью.

Далее следуют ещё несколько тел, аппаратура отслеживает до шестнадцати Метегалактических тонких тел человека. Скорее всего, этот человек — маун, поскольку отследить урга невозможно, да и не нужно, ург начинается с тридцати двух тонких тел.

Так чем же отличаются мауны от иуби? У иуби может быть до восьми тонких тел, но это совсем не то, что те же восемь у мауна. Что такое Метагалактика? Можно сказать, что вся Конфедерация, с её сотнями обитаемых планет и тысячами небесных тел. Если представить все эти планеты, как одно целое, то получится физика метагалактики.

Наши пожилые люди путешествуют по планетам Конфедерации в поисках места реализации следующего воплощения, вовсе не обязательно снова рождаться в Ягинуине. Совсем не обязательно рождаться в теле человека. Звучит страшно, но форма гуманоида тоже не единственная возможность. Бывает так, что Дух тянется к совершенно новому опыту и оказывается в совершенно непривычных условиях в следующей жизни.

Физика это то, что можно видеть и трогать руками, нечто тяжелое, материальное, осязаемое. Когда мы имеем дело с эфиром, материю которого люди освоили вслед за физической, то для многих эта материя невидима. Невидимые поля удерживают наши дома, упаковывают продукты, создают транспортные тоннели. Праная, вторая звезда, это эфирная планета, она не видна в Кслантенале потому, что там эфир совершенно иного качества. Физика и эфир Кслантеналы ограничиваются рамками одной планеты и отличаются мерностями. Наша физика четырёхмерна, поэтому эфир — часть физики, в особо плотной концентрации, такой, как сгусток плазмы звезды, его можно видеть.

Где же, всё-таки, человек?

Каким бы ни были существа, сложными, или простыми, всегда есть нечто, что остаётся после смерти физического тела, после распада эфирного тела, после умирания души, если она была. Маленький светящийся шарик, внутри которого та самая бессмертная и вечная Искра Огня которую дал нам Создатель. Всё начинается с маленькой искры, которая может угаснуть и тлеть, как уголёк, если человек не развился, а деградировал. Она может вырасти и преобразиться в Каплю и, даже, Шар Огня Жизни у тех, кто постоянно в Пути.

Итак, я добрался до Монады и потерял Человека, как такового. В этом маленьком шарике, как на винчестере, хранятся записи опыта, полученные во всех воплощениях. Не только человеческих, но и более ранних. Из него может развернуться заново человек со всеми своими десятками тонких тел, совокупность которых и есть человек.

Всё это я узнал далеко не сразу. Мы никогда не задумываемся о том, как работает, например, обычный бытовой йётон. Он работает, достаточно научиться им пользоваться. Зачем знать, как он устроен, если ты не специалист по производству и отладке подобной техники? Зачем знать, как устроен человек, если ты просто живёшь, просто пользуешься сложной машиной под названием высокоразвитый биологический организм, если ты не специалист по установке и отладке тестирующих систем?

Эта скучная, на первый взгляд, деятельность, захватила меня. Я кинулся искать в сети Прямых Носителей, готовых передать опыт методом пакетированного духа, записанного в огнеобразах. А вот это оказалось сложнее, чем я думал: у меня недостаточно развиты вышестоящие (как по мне, внутри лежащие) тела для усвоения предложенного мне объёма. Эти объёмы распакуются в перспективе моего совершенствования, не обязательно в этом воплощении.

Меня просто удавило этим самым перспективным объёмом. Дезориентированный, я носился по городу, забывая, куда намеревался идти и не мог ни съесть что-либо , ни заснуть после очередной встречи с Прямым Носителем.

Как работает тестирующая система?

Она сканирует наличие более тонкой субстанции, чем физика, то есть, те самые вышестоящие тела, живущие в тебе, но в более высоких мерностях. Обычный человек не замечает собственной многослойности так же, как и наличия микроорганизмов кишечной флоры. Далее сканер рассматривает цельность, плотность, качество этих тел и их взаимокоординацию. На этом основании система делает вывод о возможности или невозможности исполнять то или иное действие, наличие той или иной способности, степень вменяемости и ответственности и так далее

Например, интуиция — это мышление шестого тела, обладатель шестого тела не может быть неискренним. Наличие седьмого тела предполагает знание Закона и его исполнение, обладатель развитого седьмого тела не убьёт себе подобного. Развитое пятое тело предполагает видение сути происходящего.

Зачем всё это, если среди нас живут урги, которые без всякой аппаратуры видят тебя насквозь со всеми твоими заморочками и скрытыми побуждениями?

Не будем же мы отвлекать их на решение таких мелких проблем, как подбор продуктов, необходимых именно нашему организму в данный момент, исходя из состояния эфирного тела? Обычный человек и так чувствует голод? Это я чувствую голод и нахожу время для его удовлетворения. Мало того, я могу поесть просто так от скуки и любопытства попробовать новенькое, а это не всегда идёт на пользу желудку, который скручивается от слишком экзотической еды.

Многие фанаты своего дела так заняты, что не думают о еде, поглощённые деятельностью. Это усугубляется ещё и притупившимися вдали от поверхности планеты, инстинктами. Выживание давно перестало быть актуальным там, где всем всего достаточно. Оно перестало быть личной проблемой каждого, достаточно того, что ты жизнеспособен, как представитель вида.

Система тестирует беременность на раннем сроке, так как, видит Душу в организме женщины. Это важно для владелиц нитронов. Дело в том, что нитрон «осваивает» за двенадцать месяцев организм ребёнка, воспринимая его, как нечто целое с женщиной. Когда приходит срок рождения, то есть, разъединения этих самых организмов, нитрон выбирает в каком из них остаться. Это означает, что другой погибнет. Нитрон выбирает того, с кем ему будет интереснее в его перспективном развитии. Очень часто это оказывается ребёнок.

Нитрона можно усыпить, замедлить его метаболизм с помощью химического эфирного вещества, а после рождения ребёнка вернуть в прежнее состояние. У женщины есть выбор: ввергнуть в кому нитрона и лишиться преимуществ его владения или извлечь плод. К моему огромному удивлению, женщина не всегда выбирает ребёнка! Сначала я отказывался верить, что возможен добровольный отказ от собственного ребёнка. В Кслантенале, где я вырос, матерью становилась одна из десяти женщин. Стать родителями — вершина полноценности общества иуби, никто и никогда не отказывался добровольно от подобной возможности!

Со временем, когда я стал старше, то пересмотрел своё отношение к свободному выбору женщины: если ты не готова стать матерью, выбрала непонятной природы инопланетянина вместо радости подарить жизнь человеку, лучше это сделают за тебя профессионалы. Да, природный материнский инстинкт притупился в связи с тем, что мы покинули природную среду обитания. Но, наверное, это больше, чем инстинкт, детей нужно любить. Лучше сразу отказаться от ребёнка, зная, что он будет в тягость или отвлекать от чего-то, что для тебя более важно. Дети, которых вырастили искусственно с момента зачатия, не остаются обделёнными ни любовью, ни заботой. Возможно, это был их выбор с самого начала и биологические родители не нужны им в качестве воспитателей.

В Ягинуине тестирующая аппаратура выполняет функцию безопасности и собирает статистические данные. Совсем иное дело — на других планетах, в исследуемых нами или подопечных нам цивилизациях. Если планета является осознанной частью Конфедерации — мы изучаем местных жителей в рамках Соглашения. Если планета из тех, за которыми мы наблюдаем — тестирующая аппаратура фиксирует стихийные тенденции развития общества, которые нужно усилить или погасить, в зависимости от прогнозируемых результатов. Перспективную планету, населённую разумной жизнью, очень легко потерять, если вовремя не вмешаться. Подобно старшим опекунам, урги, сиурги и Вышестоящие принимают решение о вмешательстве в ход истории той или иной цивилизации в её ключевой момент.

Что является ключевым моментом? Зачатки формирования более тонкой структуры, чем базовое физическое тело на уровне среднего коллектива особей. Выбирается тестовое поселение в несколько десятков или сотен жителей и устанавливается система наблюдения. Она не видима для местных жителей и никак не влияет на них. Приходит время, и кто-то из ургов воплощается на этой планете, чтобы помочь ей взойти. Это очень большая жертва, пройдя подобное воплощение, от которого зависит судьба целой планеты, ург реализует себя и может пойти дальше. Возможно обойтись и без воплощения, при этом Дух урга или сиурга входит в тело одного из местных жителей, преображая его и окружающих его. Но, это подходит только для развитых форм жизни : данное соитие в Духе добровольно. Принимающий должен понимать и соглашаться с происходящим и возможными последствиями. Новорожденный разум действует по стандартной схеме: либо отвергает и уничтожает, либо принимает и обожествляет.

Обожествление — это возложение ответственности за свои не зрелые решения и действия, продиктованные сиюминутными желаниями, на объект обожествления.

И, наконец, прямое вмешательство в целях обновления духа путём интервенции крови. Это возможно в том случае, если расы генетически совместимы и ситуация созрела, то есть, женщины достаточно развиты. В таком случае всё очень просто: кто-то из мужчин, представителей развитой цивилизации, прибывает на планету, делая это с пафосом и показухой. У аборигенов не должна возникнуть мысль ни о чём ином, кроме как о божественном происхождении пришельца. Если не случится прокола, и жители примут гостя доброжелательно, они, следуя первичному инстинкту выживания, предоставят ему своих лучших представительниц прекрасного пола для оплодотворения. Его дети станут прямыми носителями крови. Крови иного качества и состава, несущей новый Дух и более тонкую генетическую организацию. В свою очередь, они, его сыновья, тоже будут иметь много женщин, чтобы кровь массово распространялась. Уже в третьем поколении этот метод перестаёт работать, кровь слишком смешивается и правнуки уже не обязательно будут носителями более высокого принципа. Но странная традиция почему-то сохраняется, хотя в ней уже нет смысла и данная форма отношений противоестественна и пагубна для мужчины.

В своё время, наша планета тоже проходила стадии эволюционного развития, на определённых этапах которого, нам помогали, видя нас перспективной формой жизни, которая не должна угаснуть, захлебнувшись собственными ошибками. Иногда маленькие дети совершают глупости, от которых погибают. Здесь такого не бывает, наверное, — системы безопасности тщательно оберегают хрупкие тела. Но в Кслантенале малыши, как бы за ними ни следили, порой попадали в смертельные неприятности: тонули, засовывали мелкие предметы в горло и задыхались, застревали в щелях, падали с высоты и так далее Юная цивилизация тоже может попасть в смертельную неприятность и свернуть себе шею, отравив собственную планету. Очень долгое время людям были недоступны высокие технологии именно по этой причине — мы могли невзначай разобрать мир на молекулы, а потом при сборке обнаружить лишние детали.

Я не стал выбирать какую из планет посетить в первую очередь: вакантных мест было несколько. Какая разница, ведь я ещё нигде не был и не могу сравнить. Найти подробные сведения в сети? Этна преподала мне ценный урок: нужно получать свой собственный опыт. Нет разницы каким он будет по моему мнению, плохим или хорошим, важен сам факт проживания тех или иных ситуаций.

Ткнул пальцем в голографическое небо и, схватив рукой первую, приглянувшуюся мне крупную планету, притянул её к себе. Неожиданно для себя, держа эту модель в руке, я прожил её: Серафис.

Добро пожаловать на Серафис!

Планета туманов с полупрозрачными призрачными обитателями ждала меня, переливаясь перламутровым сиянием в окне иллюминатора нашей орбитальной базы. Сотни людей и других граждан Конфедерации прибывали сюда ежедневно и отправлялись в иные места. Мне вживили временный чип под кожу в область горла, он должен был оставаться во мне всё время пребывания на Серафисе для моей безопасности. Я стал было сопротивляться, но, оказалось, что меня просто не приземлят на место без этой меры предосторожности. Воздух планеты не пригоден для нашего дыхания. Несмотря на постоянно развёрнутую невидимую защитную сферу вокруг моей головы, я первое время ходил, как под кайфом, пока не привык. Этот воздух, впитываясь через кожу, или вдыхаемый, сначала вызывает приятную расслабленность и головокружение, позже тошноту, рвоту, галлюцинации, конвульсии и, наконец, смерть. Первые пару месяцев я соображал очень плохо по причине пребывания в постоянной эйфории. Этот период жизни просто вытерся из моей памяти. Смутно помню, что на базе у меня завязался лёгкий роман исключительно постельного содержания. Вместе мы прибыли на Серафис и развлекались тем, что снимали «маски» на несколько минут, а потом наслаждались галлюцинациями.

Куда делась моя подруга, просто не вспомню. Моя осознанность началась тогда, когда я уже жил один в мобильном жилом индивидуальном отсеке. Выходить из дому полагалось в полном защитном костюме, поэтому я предпочитал сидеть дома. Наши жилые, они же рабочие, блоки защищены двумя мощными полями, один из которых отделяет сферический дом, а другой — радиус двора вокруг него. Это защита от атмосферного воздуха, но не от самих жителей. По условиям Договора, мы не имеем права ставить защиту от них и остаёмся открытыми для вторжения в любой момент. Серафисиане могут проходить сквозь стены, они не настолько физичны, как мы. Они — нечто среднее между физикой и эфиром, в расслабленном состоянии больше нас раза в два, но не имеют постоянной формы. Их одноглазые лица свободно перемещаются по всему полупрозрачному туловищу, а тела смешно раздуваются, если серафисианин возбуждён и переполнен эмоциями.

Поначалу эти туманоиды, появляющиеся ниоткуда и висящие надо мной, очень раздражали. Лишь со временем я приучил себя не обращать на них внимания. Даже тогда, когда чей—то глаз пульсирует в моей тарелке с супом и тогда, когда я голым принимаю сухой душ, а они окружили меня и блокируют струю ионизированного воздуха, играя. И тогда, когда я с женщиной — тоже, хоть это и было очень сложно. Я привык к тому, что они просто присутствуют, подобно живым декорациям. Они ничего не могут мне сделать так же, как я не смог бы вступить в контакт с живым камнем. Это было моим заблуждением.

Да, я уже упоминал, что моя подруга куда-то делась, и я помню себя трезвомыслящим, одиноко скитающимся по всему Серафису. Каким-то образом местные жители разрушают наблюдательные системы и те начинают транслировать несуществующую информацию. Я отслеживал этот процесс, всегда очень явный, как будто их мозгов не хватает на что-либо более изощрённое, и мчался в соответственный район, перемещаясь вместе со своей жилой базой.

Жилая поверхность Серафиса, почва, плодородный слой, в нашем понимании, не имеет осязаемой твёрдости, как не имеет её и всё остальное. Моя сфера—дом формирует по экватору внешнюю, довольно большую площадку, туда я могу выйти только в одной маске. Здесь я гуляю, наслаждаясь искусственным притяжением и прозрачным воздухом. Естественная гравитация Серафиса гораздо сильнее, так как, сама планета в четыре раза крупнее нашей. Во дворе я начал экспериментировать с биомассой, формируя из неё растения и животных. Я могу ощутить пространство, только находясь дома или во дворе. Окунаясь в естественную жизнь серафиса, ты не можешь различить среди тумана ничегошеньки.

Специалисты по дипломатическому общению с разумными цивилизациями синхронизируют свои мозговые волны с импульсами серафисиян и только после этого могут воспринимать форму и логику их цивилизованной разумной жизни. Лично я не являюсь подобным специалистом, поэтому довольствуюсь тем, что изучаю этот удивительный мир туманов с его полупрозрачными жителями, как сам считаю возможным.

Я провёл на Серафисе четыре года Синона по нашему летоисчислению, поэтому так подробно и ярко всё запомнил. Портативный генератор сети позволял иметь доступ не только в информополе Серафиса, но и всей Конфедерации, причём здесь эта совместная сеть работает гораздо качественнее и полнее, чем дома в Ягинуине. Я посвятил теоретическому познанию большую часть своего свободного от работы времени. Как ни странно, у меня всё получалось, и я быстро находил желаемые сведения, как будто у меня проснулись скрытые интуитивные способности. Мне казалось, что всё дело в атмосферном газе, который совсем в малых дозах обостряет мозговую деятельность.

Однажды я зашел в дом со двора и увидел сидящую на моём диване женщину. Она выглядела очень натурально, довольно красива, и была одета, как жительница Кслантеналы, поэтому я сразу заподозрил её в неправдоподобности. Иллюзия была настолько правдоподобна, что я, измученный долгим одиночеством, среагировал на так естественно движущуюся фигурку и, даже, расстроился, когда она ушла, просочившись в пол редеющим туманом.

Она стала приходить каждый день и молча наблюдала за мной: я выхожу из душа, ем, одеваюсь, болтаю с кем-то из людей с базы…

Я обращал на неё своё внимание, приученное игнорировать местных жителей в моём жилом пространстве, и считался с её немым присутствием, как если бы она действительно была человеком. Это происходило невольно, само собой: прикрылся полотенцем, стараюсь не чавкать и не произносить недопустимых двусмысленных фраз в разговорах.

Серафис — разумная цивилизация, вдруг она всё понимает? Местные жители имеют половые различия. Это наработанная в процессе жизни полярность, в отличии от нас, они сами выбирают себе пол и развиваются осознано в этом направлении всю жизнь, усиливая полярность.

Одиночество здорово отравляло мне жизнь на прекрасном Серафисе, где я чувствовал себя создателем, формируя живые формы жизни из подвижной, но бесформенной биомассы. Я научился концентрировать и держать образ в голове настолько устойчиво, что пластичная эфирная масса, которую я принёс «с улицы» в контейнере и вывалил во дворе, без сопротивления приняла желаемую мне форму. Если что-то выглядело не так, как я задумал, подправлял руками, не прикасаясь. Масса сжимается, как только я приближаю руку, как будто от испуга. Сначала я создал копии наших растений и некоторых животных, приходилось постоянно подправлять и поддерживать их расплывающуюся форму. Потом я стал соединять их, лепить, как из глины и преображать насколько хватало фантазии.

Следующий этап — домашний питомец, похожий на миниатюрного ксарга, которого я отдал в хорошие руки, улетая на Серафис. Получился милый летающий дракончик, которого я даже пустил в дом. Похоже, состав нашей атмосферы не вреден для Серафисиан или же они могут долгое время не дышать. На наших домах стоит защита для проникновения не разумных форм жизни, то есть, беспрепятственно проникать могут только граждане Серафиса или те фрагменты живой массы, которые я притащил сам.

Если я отвлекался и забывал о своих питомцах, то находил их в виде расползшегося тумана во дворе, обидно. Но с каждым разом форма восстанавливалась легче, как будто запоминалась ими. Я стал моделировать поведение биомассы, так как, выяснил, что она запоминает действия быстрее, чем форму. Нужно было начинать с поведения, тогда, связанное с формой, действие само формирует оболочку, мне нужно лишь отдать мысленную команду.

В общем, пришлось повозиться с домашними питомцами, но результаты более чем впечатляли. Я стал мастером — создателем спустя пару лет упорных тренировок и практического изучения свойств живой материи Серафиса. Вся моя энергия уходила на это, а на моей родной планете меня никто не ждал. К сожалению, я не смог познать сути своей родины, даже находясь вдали от неё. Означает ли это, что мне нужно поискать себе пристанище в других мира, чтобы дух, перевоплотившись, пристроился к физике другой планеты? На этот вопрос я не находил ответа. Моя родина не тянула меня обратно, находясь здесь, я чувствовал себя точно так же дома и точно таким же чужим, как и там.

Серафисианка стала приходить так часто, что я уже беспокоился её отсутствием. Она одна и та же, или каждый раз разные принимают эту форму, удивительно постоянную? Мне не хотелось думать про то, что возможно два тела сформировали это человеческое лицо с двумя глазами, настолько натурально выглядела Сейла.

Это имя я придумал сам и приучил её реагировать на него. Постепенно впитав этот звук, она начала естественно эманировать его. Попытался установить с нею ментальный контакт: зачем она приходит? Что она чувствует, что ею руководит? Погрузившись в глубину её туманной сути, я увидел интерес, но это совсем не то желание, которое испытывает женщина к мужчине. Это был почти безотчётное, неуправляемое, фаталистичное влечение ко мне, как к существу непознанной природы. Меня удивило полное отсутствие сопротивления с её стороны и, конечно я этим не смог не воспользоваться. Уже имея опыт формирования поведения своих домашних питомцев, я стал лепить из Сейлы женщину для себя.

Серафисиане живут не очень большими социальными формированиями — сообществами по половому признаку. Особей одного и того же сообщества практически невозможно различить. Так что вопрос о том, была ли Сейла одна, или они по очереди приходили ко мне, остался без ответа. Серафисиане рождаются бесполыми, затем выбирают себе сообщество методом проб, пристраиваясь то к одному, то к другому, пока не определится окончательно. Всем известен факт, что иньские или яньские качества, то есть, половую принадлежность легче наработать в большом поле соответствующего типа. Лишь очень давно живущие и развитые Серафисиане живут по одиночке, обладая Свободой Воли индивидуально, а не коллективно, как их младшие сородичи.

Серафисиане довольно интересно рождаются: представители двух сообществ, между которыми возникла симпатия, выдвигают по одному лучшему представителю. Эти двое соединяются всем туманным телом , становясь одним целым. В этом цельном теле зарождается новая жизнь в виде крошечного пульсирующего живого сгустка величиной с семечко. Этот импульс возникает в верхней части тела, там, где у людей грудная клетка. Тела остаются объединёнными несколько недель до тех пот, пока импульс не стабилизируется. После этого тела разъединяются, и плод опускается в лоно женского организма, центрируясь там. Рождение — отделение от материнского организма куска тумана такого же размера, как взрослое тело, но менее плотного. Новорожденный какое то время находится среди женского сообщества, присоединяясь то к одному, то к другому организму. При достижении достаточной плотности, ребёнок покидает сообщество и начинает свой собственный путь, пробуя пристроиться то к одному, то к другому социальному формированию.

Сейла без сопротивления исполняла все мои приказы: встань, иди, сядь там, выйди за дверь, разденься. Она не может двигать материальные предметы и говорить, очень жаль, иначе игра была бы куда интереснее. Я был без женщины уже слишком давно, а искушение было слишком рядом — мы стали близки. Это похоже на прекрасный эротический сон наяву, гораздо более чувственно яркий, чем сама реальность. В подобном сне наяву я провёл ещё два года, так как, избыток гормонов перестал разрывать изнутри безысходностью.

Сейла уходила лишь иногда, в основном тогда, когда я работал. Наверное, ей нужно было подышать или встретиться со своими. Внутри меня не возникало противоречий: я не заставляю её возвращаться, она могла бы уйти и я никогда не нашел бы её среди туманных сородичей, стены её не удерживают. Я принуждаю её делать то, что хочу я? Но ведь она не против исполнять это!

Со временем я понял, что Сейла — плод моего воображения. Это были тяжелые осознания, которые я гнал от себя: да нет, она существует, она реальна, почти материальна. Но, душевная пустота накапливалась. Сейла собирает мои собственные ощущения, мои фантазии и желания. Всё это она усиливает собою и возвращает мне. Всё это время я общаюсь не с человеком, а лишь со своим собственным отражением.

Увидев тяжелую для себя правду таким образом, я посмотрел на Сейлу, как на сгусток биомассы, а не как на женщину. Что на самом деле руководит ею? Пришел к выводу: у неё нет собственных желаний, она живёт моими. Скорее всего, она сформировалась из моих собственных снов и фантазий. Мой страстный интерес к изучению Серафиса вдруг неожиданно иссяк.

Мне захотелось домой, в тот же день я подал заявку на возвращение. Сейла не пришла, это означало, что я прав — она плод моих желаний. Теперь, когда я одержим идеей возвращения в Ягинуин, ей не за что зацепиться и облечься в форму. Какое то время я отслеживал рядом с домом серафисианина, следующего вслед за мной по направлению к ближайшей нашей базе. Была ли это моя Сейла?

Я прибыл на базу и забыл о ней, придавленный кучей навалившихся на меня дел по свёртке своей деятельности и передачи полномочий другому сотруднику.

Моя радость от того, что всё решилось в течении нескольких дней вскоре обратилась в негодование, когда я узнал о том, что нужно проходить карантин на орбитальной базе местной звёздной системы! Если это единственный вариант вернуться домой, то, что ж, нужно согласиться запереть себя в тесный до клаустрофобии жилой блок. Перспектива провести здесь два месяца в полной изоляции от внешних контактов показалась мне нереальной, несмотря на широкую дружелюбную улыбку моего оптимистично настроенного соседа по удушающе маленькой комнате.

Серафис в четыре раза крупнее моей родной планеты, он стал пристанищем временным или постоянным для нескольких миллионов людей, гуманоидов и некоторых других представителей разумных цивилизаций. Занятые своими делами, мы редко общались, я жил одиноко эти четыре года, едва ли представляя себе, что многолюдное общество совсем рядом. Туман Серафиса действует странно: он обволакивает и изолирует тебя от других. Почему мне не хотелось ни с кем общаться?

Рядом с этим парнем я испытал благодарность за то, что он разделяет моё заточение, так как, понял, что на самом деле не могу быть один. Несколько дней мы спали в комнатухе размером со шкаф и выходили обедать в смежное помещение. От сети нас принудительно блокировали на весь период карантина во избежание проникновения в неё серафисианских ментальных вирусов. Ничего не оставалось делать, как общаться. Он, мой сосед, тоже проводил эксперименты с живой субстанцией и очень сожалел, что не может взять с собой результаты своего труда — диковинных зооморфов, оставшихся лишь в памятных записях. Вся живая субстанция, включая разумных, живёт за счёт эманаций ядра Серафиса, именно поэтому все желающие приезжают сюда, так как, никто из местных не может покинуть свою планету. Невозможно воссоздать эту уникальную среду нигде больше.

Прошла где-то неделя, но я не уверен, здесь всё время один и тот же свет, похожий на утро Синона, а за временем следить нет необходимости тем, кто его убивает. Мы вышли в смежное помещение позавтракать и, о чудо, обнаружили, что соседний отсек заселён. Случайно ли это, но нашими соседями по изоляции оказались две весьма привлекательные особы, такие плотные и настоящие, что я впал в депрессивное опасение. А не утратил ли я способность общения с обычными женщинами за эти четыре года?

Теперь мы постоянно тусовались в смежной комнате, развлекаясь ментальными иллюзиями, созданные творцами подобного жанра. В самом широком ассортименте подобная продукция уносила нас в несуществующие миры. Это напоминает управляемый сон, где ты живёшь реальной жизнью, и тебе кажется, что это ты управляешь событиями, но на самом деле, лишь развёртываешь вариативность, заложенную создателями. У этих ребят неисчерпаемая фантазия, поэтому скучать не приходится. Ты слышишь звуки, запахи, твои мышцы напрягаются, а сердце бьётся быстрее или замирает в зависимости от переживаемого. При этом время от времени чувствуешь затёкшую руку или то, как навалилась на плечо соседка, рсплывшись рядом в кресле, это напоминает о тесноте реальности.

Странно, что дома я почти никогда не играю в подобные игры, у меня после них остаётся ощущение странной пустоты, как будто у тебя украли время, заставив прожить кусочек чужой жизни. Не живой, спонтанной и настоящей, а полностью управляемой и контролируемой параметрами данной игры.

Прошло всего пару дней, а мой сосед уже добился расположения одной из наших спутниц. Странно, мы ведь всё это время тусовались вместе, когда он успел? Лишив меня возможности внедрения уже почти готового плана соблазнения, он просто попросил меня перебраться в другую комнату. Парень с яркой улыбкой очаровал ту девушку, на которую положил глаз я, но это только позабавило меня: нам только кажется, что выбираем мы.

Это было давно, но впечатления от карантина остались приятными, несмотря на удушающую тесноту, которая пошла только на пользу. Серафис изменил нас, но мы не хотели признать этого. Нам нужно было вновь стать самими собой.

Я и она.

Мы настолько рядом, что наше дыхание смешивается, у нас обоих нет выбора, но мы оба и не думаем сопротивляться. Сначала что-то не получалось. Привыкший моделировать поведение туманной партнёрши, я никак не мог расслабиться и позволить ей проявить самостоятельность. Она, в свою очередь, недоумевала, как это я не предвижу её желаний. Очень быстро я понял, что и её тоже Серафис обволок своими туманными объятиями иллюзорной чувственной страсти.

Я просто спросил её об этом.

Возможно, смысл карантина заключается именно в этом: вновь обрести способность общаться с другими людьми, а не со своими собственными идеализированными отражениями.

Она впала в агрессивное уныние, явно не желая обсуждать эту тему, и попыталась отдалиться от меня. Сначала в смежную комнату. Она присоединилась к игре, в которой пребывали наши соседи, отсутствовала пол часа, а затем вернулась в комнату и с досадой захлопнула за собой дверь, но я успел расслышать громкие стоны её подруги.

Она пошла дальше, уйдя в себя и её хватило ужасно на долго: целые сутки она не реагировала ни на слова, ни на прикосновения. Теснота и полная изоляция поглотили её тайны, отголоски которой я вдыхал с воздухом, выдыхаемым ею в тревожном сне. Мы ели в повисшей тишине нашего безмолвия и по очереди возвращались в спальню, чтобы не быть рядом.

Наконец её прорвало неумолкаемым потоком тихих слов почти шепотом. Она говорила несколько часов подряд, отмахиваясь не очень активно от моих поцелуев. Я опустил все подробности её повествования, порою настолько откровенные, что у меня вставали не только волосы. Можно было бы передать мне воспоминания напрямую, но она не сделала этого, как будто не хотела проживать события вновь, а наоборот, хотела вытереть их, проговаривая подробности, воскресшие в памяти.

«Я могу долго бежать, но ещё никому не удавалось уйти от себя. Не думала, что кому-нибудь расскажу об этом, но, похоже, у нас обоих нет выбора. Год назад я пережила очень тяжелый разрыв отношений и бежала на Серафис от соблазна продолжить эту карусель. Почему карусель? Мы с ним двигались по замкнутому кругу до изнеможительного головокружения и не могли пойти дальше, не могли вырваться, не были оба в состоянии перестать ссориться, истязать и мучать друг друга. Я не выдержала и уехала, ведь кто-то один должен был это сделать, найти в себе силы и расстаться.

Я полюбила Серафис с первого отравленного вдоха. Да, и я тоже забавлялась первое время галлюцинациями. Кажется, все новички проходят через это. Удивительно комфортная планета заворожила танцем постоянно меняющейся текучей материи непостоянной формы. Казалось, я обрела давно утраченное спокойствие, уйдя с головой в интереснейшие исследования. Тестировала местные биологические виды жизни на возможность генетической совместимости с представителями фауны других планет.

Сначала они раздражали меня своим постоянным присутствием, я напрягалась, раздражалась и отмахивалась от вездесущих свидетелей. По условиям Договора, я не имела права поставить от них защиту, ведь это они здесь хозяева, а мы гости. Хозяевам интересно совать нос в дела гостей, они нас изучают и имеют на это полное право. Со временем я привыкла и перестала обращать внимание. Сейчас мне кажется, что это сделало меня открытой, уязвимо доступной для них. Сама не заметила, как оказалась одна, я перестала общаться с коллегами, находя себе причины для уединения. Именно тогда, когда я нахожусь долго одна, туманные жители привлекают моё внимание, развлекают, вызывая в памяти приятные моменты из далёкого прошлого. Вот замелькали огоньки с моей детской игрушки и приятное тепло мелодии колыбельной, которую пела мама. Это не слова, это именно ощущение полного комфорта и защищенности, а мелодию и слова вспомнила я сама! Даже плавающие цветы вызвали у меня приступ аромата своей завершенной схожестью непостоянной формы. Наконец, мужчины, которые мне когда-либо нравились, если совсем честно, то именно те, кто не ответил взаимностью. Не думай, что их было много, некоторых я совсем забыла, но кое-кто запал занозой несбывшейся мечты в мою душу. По очереди пришли все они, даже тот, на которого я лишь однажды взглянула и подумала: «Вот бы мне такого парня!». И больше никогда не вспоминала. Они приходили и действовали настойчиво, романтично, ловя и исполняя моё самое мимолётное, самое сокровенное желание.

Сначала это было похоже на игру, эксперимент, в котором я сама приняла участие. Никогда не думала, что для меня, специалиста—генетика, это станет реальной жизнью. Я позволила себе влюбиться, не могу в это поверить, не представляю сама, как это произошло. Он понимал меня и делал всё то, что я сама прятала от себя самой, считая постыдным. Его туманное тело обволакивало мня, рождая чувственные иллюзии по сравнению с которыми реальность меркнет. Я испытала всё, о чём мечтала и боялась себе признаться и, даже то, о чём никогда не подозревала, что так бывает.

Я потерялась во времени, перестала работать. Как-то раз обнаружила, что прошла неделя вместо двух суток, я не вспомнила чем занималась всё это время, не смогла отделить сон от реальности. Возможно, даёт утечку защитное поле, и мой мозг отравляет местный воздух? Проверка не показала нарушения целостности защиты, я никогда не выходила за пределы жилого блока сама, образцы для меня собирал зонд.

Постепенно этот серафисианин стал напоминать того, кто остался на родине, он стал копией того, от кого я бежала, его бестелесным двойником, исполняющим мою любую прихоть. Меня настигло то, от чего я убежала и спряталась. Это было невыносимо больно, видеть его всё время рядом, зная, что всё Не На Самом Деле. Я понимаю, что серафисиане не хотят нам навредить, в их социальном устройстве нет подобного понятия и поведения по отношению друг к другу. Стоит ли обвинять зеркало, отражающее твою собственную боль?

Я решила вернуться домой. Конечно, я снова найду его, я не забыла его, хотя очень хотела. »

После этого мы жили в полной гармонии целых полтора месяца, и между нами не возникало разногласий. Как жаль, что её сердце не свободно. Я знал, что она здесь не со мной, а с ним, но теснота вновь и вновь укладывала нас в одну постель.

Моё сердце свободно.

Ещё несколько лет я странствовал, работая на планетах, которые казались достойными моего внимания после тщательного теоретического отбора. Не одна из них не оказалась близка, поэтому я не задерживался нигде дольше полугода.

С течением времени, я приобретал опыт, постепенно научился разбираться и в другой технике: отстраивал системы жизнеобеспечения в транспортных лайнерах, сопровождал опасные грузы и, даже, ухаживал за экспериментальными животными на одной из баз Конфедерации. Работа находила меня сама, обычно кто-то восхищённо делился опытом своей жизни и я проникался желанием попробовать себя в том же. Каждый раз вначале мне казалось, что это именно То Самое, что я ищу.

Но это лишь в самом начале.

Мои отношения с женщинами не приобретают характер постоянной пары. Я страдаю от этого только в моменты вынужденного одиночества, но, насколько мне известно, постоянную подружку тоже не упакуешь в чемодан дальнего следования. Нет привязанности — нет и боли разрыва, а женщины, они есть всегда и повсюду. Дело не в них, а во мне самом, в том, что именно я всё ещё не нашел себя и свой Истинный Путь по Призванию.

ПРИсутствие ЗВучания Абсолюта Нашим Изначальным Естеством или ПРИЗВАНИЕ никак не показывается мне, не даётся и не приручается. Казалось, вот уже нашел, но прислушиваясь опять, вновь не слышу никакого Звучания Абсолюта собою. Всё надоедает мне слишком быстро, хотя и вызывает бешеный интерес в самом начале.

Именно эта постоянная смена декораций в пьесе под названием «Моя Жизнь», определяет меня, как юного, а не как зрелого человека вне зависимости от количества прожитых лет. Зрелость не видима на лицах, которые чаще всего молоды, она имеет завершенный звук определённости. Завершенность — это не для меня, я в постоянном поиске.

Что, собственно, я искал там, на других планетах? Каждый раз, возвратившись, я надеялся обрести покой, но не находил и уносился вновь прочь, стремясь познать необъятное.

На этот раз всё иначе. Кормил я своих подопечных питомцев в одной дыре и забот то было: исхитриться, чтобы они тебя самого не сожрали. И, вдруг, вспоминая о доме, я прожил ранее Непознанное.

Таурус.

Моя родная земля так звучит при взгляде оттуда.

5.

Несколько месяцев я дома с приятным ощущением, что на этот раз дверь на небеса для меня закрыта. Это скорее радует, чем огорчает. Возможно, теперь наступит желанная цельная определённость моего хаотичного бытия.

Переместившись несколько раз, я, наконец, залип в одном из мегалитических жилых зданий с обширной в несколько уровней, трансформируемой общей гостиной. Здесь так же есть возможность примыкания жилого куба к сети транспортных туннелей — это очень удобно. Хотя я и предпочитаю более спокойные и менее населённые места для постоянного пристанища, но здесь мне очень понравились соседи. Я могу целыми днями зависать в гостиной, не испытывая дискомфорта от общения, хотя раньше всегда предпочитал уединение. Среди моих соседей есть несколько настоящих семей с детьми. Несколько месяцев: не помню, чтобы я когда-либо прожил на одном и том же месте так долго!

Семья в Ягинуине — не обязательно условие полноценности, подобно тому, как это было в Кслантенале. Большинство здешних детей воспитывают профессионалы одарённые терпением, пониманием и всеми остальными качествами, которыми зачастую не обладают биологические родители. Материнский инстинкт давно утрачен, как таковой, вместе с остальными первичными биологическими программами адаптации и выживания. Таким образом, если эти мужчина и женщина остаются вместе и сами воспитывают своих детей, значит, все они, ДЕЙСТВИТЕЛЬНО, не могут обойтись друг без друга. По законам Ягинуина ребёнок может покинуть родителей временно или навсегда в любом возрасте.

Однажды днём, я праздно сидел в гостиной, демонстрируя свою доступность для соседок. Вдруг во мне зашевелилось странное чувство, разъедающее стенки желудка. Что это, зависть, ревность? Хочу ли я вот так же прыгнуть в висящий высоко над головой абсолютно прозрачный, и ничем видимо не ограниченный резервуар с водой, уча нырять своего маленького сына? Я прожил ударную волну счастья, исходящую сначала от папаши, а потом от карапуза и попробовал примерять ситуацию на себя.

Вот, я кидаю маленькое пузатое обнаженное тельце в воду. Он визжит от восторга, и вылетает прыжком вверх из под воды, выносимый защитным механизмом бассейна. Я тут же мысленно проник в эту систему защиты, любуясь её доскональностью, как профессионал. Ах да, мой ребёнок барахтается в воде. Ну и что за радость? Я попытался надеть на себя умиление папаши, но оно соскользнуло с меня, не зацепившись.

Чему тут завидовать? Эти маленькие люди только и могут, что пускать сопли и трепать нервы! Нет — это счастье не для меня. Может быть когда-нибудь, ближе к старости, гораздо ближе, чем сейчас, что-то во мне заёкает при виде ребёнка.

Я подозвал ближайший контейнер с закусками без запроса о содержимом и задавил остатки растворяющейся зависти нехилым куском рыбьего мяса. Так—то лучше.

Я ещё раз поднял голову, откинувшись в кресле и взглянул на купающихся. Невидимое дно бассейна занимает большую часть потолка гостиной в том месте, где я расположился. Там, над несколькими метрами воды прозрачный купол здания беспрепятственно пропускает полуденные лучи Синона и они, пронизывая воду, играют её отражением на полу, диванчиках и на полуобнаженных телах других обитателей гостиной.

Кажется, минутой раньше я тоже хотел искупаться, но вместо этого ноги понесли меня в квартиру. Не успел я вернуться, как услышал внутри себя запрос на проникновение в личное жилое пространство. Обычно подобный запрос поступает на генератор внешних голограмм с указанием на физическое расположение гостя: чаще всего со стороны транспортного туннеля. Не задумываясь, я впустил посетителя, не успев спросить, как именно гость желает войти. И сразу же обнаружил гостя стоящим позади меня, повернувшись на приветственный возглас.

Парень на вид не старше меня протянул с улыбкой правую ладонь для рукопожатия:

— Зови меня Яромир, — представился он.

Попытавшись по привычке настроиться на его внутреннее звучание, я обнаружил лишь пустоту, как будто его нет вовсе. Звук мауна я в состоянии услышать и оформить именем, а здесь наткнулся лишь на бездонную тишину. Это означает, что я не в состоянии услышать и прожить более высокие вибрации — передо мной ург.

Мы сели за стол друг напротив друга и я с любопытством принялся рассматривать его, но Яромир выглядит разочаровывающе обыкновенно и, даже, ниже меня ростом.

Из поверхности стола выросли, плавно обтекая, два высоких спиралевидных ярко—красных прозрачных сосуда. Ну, это легко, он мысленно отдал распоряжение йётону, то же самое мог бы сделать я, активировав нужный код вручную. Сосуды неожиданно заполнились жидкостью, это произошло моментально на моих глазах, но я не успел заметить как. Кстати, я возвратился в квартиру именно за этим: выпить тот самый коктейль, запахом которого на меня повеяло из бокала.

— Как ты это сделал? — не сумел я скрыть удивления.

— Переместил из твоего синогулятора, — сказал он обыденно, даже не думая удивлять меня, — с этой смесью сока и молока тебя связывает мост желания. В синогуляторе произошел стандартный процесс смешивания в нужной пропорции, я просто запустил часто употребляемую комбинацию, а затем перенёс в твой бокал.

— Но, я не заметил как!

— У нас с тобой разная скорость жизни.

— О! — я с наслаждением сделал большой прохладный глоток, — вкус другой, но, так даже лучше.

— Добавил ещё один ингредиент, — согласился Яромир, — рад, что тебе по вкусу.

Его речь течёт немного медленнее, чем у остальных людей так, как будто он не часто разговаривает. Общаясь друг с другом урги обмениваются мыслеобразами и произносят совсем немного слов вслух.

— Что тебе известно о смерти? — без перехода спросил он.

Этот вопрос ввёл меня в тупик.

— Думаю, то же, что и всем.

— Ты позволишь? — спросил он и развернул яркую голограмму в моей голове после того, как я неопределённо хрюкнул что-то наподобие согласия.

Я увидел глаза с застывшей жизнью, иными словами — мёртвое лицо. Потом тело, лежащее в неестественной позе и, наконец, достаточно отвратительно разбитую в крови голову, вид которой вызвал тошноту.

— Ты правильно понял, это Незаконно лишенные жизни.

— Кто мог это сделать?

— Это не совсем человек, хотя раньше он был им. Он с лёгкостью может имитировать форму и эманации людей, а так же одерживать тела.

— Если ты знаешь, кто это сделал, почему тварь на свободе?

— Я знаю лишь то, что удалось сосканировать с трупов. Мы не нашли хозяев тел в Тонком Мире, куда попадают естественно ушедшие мауны. В данном случае кто-то поглотил их Шары Огня Жизни и пользуется до тех пор, пока Огонь не иссякнет. Иными словами — паразитирует.

И хотя я не понял ничегошеньки про Шары Огня, у меня побежали мурашки по коже от первобытного страха. Убийство считалось тяжким преступлением, даже, в Кслантенале. Собственно, откуда мне и знакомо само это понятие, не существующие в Ягинуине. Внутренний Закон мауна не позволяет отнять жизнь у себе подобного, никому не пришла бы в голову сама эта идея. А в данном случае речь идёт не об обычном убийстве с целью завладеть имуществом, ребёнком, из ревности, или убрать соперника с пути. Это совсем не понятно.

В Ягинуине с развитой системой жизнеобеспечения почти невозможно умереть в результате несчастного случая. Все твёрдые поверхности, на которые можно упасть или стукнуться об них, защищены амортизирующим полем. Система тестирует и находит любые вирусы, определяет депрессию и переутомление, реагирует на кровь, падение живой массы и так далее

Когда я думал о том, как можно случайно умереть, то нашел только одну возможность — прыгнуть в разрыв мембраны на пустыре. Но, эту зону закрыли для посещения полностью после того несчастного случая с гибелью инунгмов. Даже если кто-то слишком невезучий или удачно нашел экстремальное развлечение и пострадал, современная медицина восстановит утраченную конечность и целый орган, вырастив его по твоему ДНК в кратчайший срок. Возможно и выращивание тела клона, но, в таком случае утрачиваются многие необходимые рефлексы, нарабатываемые всю жизнь. Проще родиться заново, чем освоить клона.

Яромир встал. Наша беседа не заняла и пяти минут.

— Чем я могу помочь? — спросил я, проживая знакомое вхождение информопакета.

— Ты справишься, просто поверь, ты пока ещё не осознаёшь своих возможностей.

— Почему я?

— Ты — часть событийной цепи.

Я не успел задать очередной вопрос, готовый сорваться с губ и лишь на миг отвёл взгляд в сторону.

— До связи, — прозвучали внутри меня слова и, конечно, Яромир уже исчез с того места, где стоял секунду назад.

Наши спиралевидные бокалы истончились, а затем ссохлись на глазах, с тихим хрустом исчезнув, оставляя за собой красные искорки вертящиеся спиралькой, которые вскоре угасли. Такого алгоритма дематериализации явно нет в стандартном наборе моего йётона, я вижу подобное чудо впервые, а ведь он даже не пытался меня удивить!

Несмотря на разгар дня Синона, я притушил свет и лёг спать — так лучше всего усвоить информопакет, в котором записано всё недосказанное. И это единственная возможность понять, что от меня хотел Яромир. Я не понял этого. Несмотря на то, что мы вроде бы и говорили на одном языке, я слышал лишь мелодию его голоса.

Меня не интересует, как долго я спал, так как, проснувшись, сразу прожил знакомую лихорадку начала новой деятельности. Я вошел в сеть и сразу обнаружил ссылку на файл расследования, наверняка оставленную для меня Яромиром. Деловито вошел в систему, развернул макет с места происшествия в натуральную величину, осмотрел детали, хотя представления не имею, на что именно стоит обратить внимание. Наверное, я никогда раньше не видел такую смерть. В Кслантенале было принято провожать умерших пожилых родственников, но те смерти были естеством последовательной событийности жизни. Они вызывали торжественное благоговение, а эти непонимание и сострадание.

После сна я уже знаю, что общего у всех этих на первых взгляд разных жертв. Все они представители древнейшей профессии — артисты. Артисты это люди, способные отождествлять себя с вымышленным или существующим образом, становиться кем-то или чем-то другим. Не особенно любивший это модное светское увлечение: театр ещё в Кслантенале, я не предполагал, что древнее искусство до сих пор живо и процветает в Ягинуине.

Никогда не понимал, зачем коллективу людей нужно совершать такое множество пустых действий: написать сценарий, раздать актёрам роли, смоделировать правдоподобные костюмы. Затем согласовать и взаимоскоординировать сотни реплик и действий. Это называется репетицией. И к чему всё это? Столько глупого труда и бесполезных движений ради того, чтобы это смогла увидеть ограниченная аудитория в реальном времени. Знатоки полагают, что запись это уже «не то». Как по мне, так и само действие — полная скукотища. Существует множество ментальных иллюзий, в которых ты попадаешь в правдоподобную управляемую реальность не ограниченную ни пространством, ни временем, ни физическими законами. Ты не просто зритель, ты — полноценный участник, главный герой, ради которого создан этот иллюзорный мир мастерами своего жанра.

До сих пор моё мнение о древней профессии было именно таким, и я не собирался его менять.

Но, я усвоил во сне пакет мыслеобразов, который без всякого вопроса всунул в меня Яромир. Наверное, в будущем, я его поблагодарю, а, пока не вижу за что. Ургам доступно видение более полной картины мира, чем нам, поэтому я и не сопротивлялся.

Теперь я кое-что знаю об актёрах и смысле театра. Актёры и сиурги — единственные люди, способные нести собою не один, а несколько Образов. Отличие в том, что сиурги могут материализовывать Образы, которыми владеют, одновременно несколькими телами в разных точках синхронизации, а актёры — по очереди отождествляться. Я никогда не проводил подобной аналогии, но теперь она очевидно. Актёр — профессия творца. Не важно, как именно человек реализует сотворённый Образ: через танец, голос, мимику, коллективную пьесу, созданием материальных объёмных или плоских изображений. Важно то, что в этот момент он творит, становясь Подобным Творцу образом своим.

Итак, я посмотрел на жизнь немного с другого ракурса, новая информация сдвинула точку наблюдателя внутри меня. Мне понравилось.

У всех жертв разрушен мозг, иногда механически, ударом по голове, но в основном изнутри, как будто температура тела резко повысилась и белок свернулся. Каждый раз нет никаких свидетелей, хотя жертвы находили в общественных местах. Никто ничего не видел, не слышал криков и призывов на помощь. Как будто эти люди не догадывались, что их хотят убить и воспринимали всё как игру с ними. Вся автоматика, включая контейнеры с едой, в радиусе нескольких метров уничтожена. Миниатюрные записывающие камеры и сеть приборов жизнеобеспечения невозможно обнаружить, если ты не специалист. Большинство их них не являются физическими объектами. Впрочем, скорее всего, их никто не искал специально, эти машины: как и мозг людей, все приборы разрушены сильным импульсом магнитного свойства.

Современные приборы имеют технико-биологическую природу и по своим свойствам очень напоминают человеческий мозг, иначе мы не могли бы управлять ими так запросто. Будучи профессионалом по такого рода устройствам, я задумался: как именно их можно вывести из строя или уничтожить? Немного поразмыслил, поискал сведения в сети и, наконец, посоветовался с коллегами, в основном, чтобы убедиться в правильности собственных рассуждений.

Сгенерировать подобный импульс мог бы нитрон и обычный йётон при экстремальной нагрузке в процессе дематериализации. Самое удивительное, что человек тоже мог бы, чисто теоретически такая вероятность тоже не исключается. К примеру, если жертва испытывает ужас и в этот момент негативная энергия страха соединяется с неким высококонцентрированным психическим полем, может возникнуть подобный импульс. Возможно, что это побочный эффект, возникающий в процессе поглощения того самого Шара Огня Жизни, о котором я мало чего знаю.

Время прошло незаметно, я просто вырубился, просматривая очередные сведения технического содержания. Обычно в такие периоды жизни, когда очень увлечён, я использую освещение типа «сумерки Синона» и полностью изолирую куб от внешних лучей. Таким образом, мне неизвестно, сколько прошло времени, оно просто течёт себе незаметно, не напоминая мне о всяких пустяках.

После тяжелого забытья, где схемы и голограммы прокручивались вновь и вновь, я, как будто проснулся. На самом деле сон продолжался, и я знал это. Вышел в гостиную, но она оказалась совсем другой, чем я привык её видеть. Слишком большая, очень многолюдная, до боли в ушах шумная и несуразно хаотичная. Её я увидел почти сразу, хотя она и не была похожа на себя: одна из убитых девушек. Она обхватила руками коленки и вся сжалась, её кожа была бледной до синевы. Я подошел поближе и сел.

— Мне очень холодно. — Сказала она. — Почему всем тепло, а мне холодно?

Лицо девушки было покрыто инеем, над её головой кружатся снежинки.

— Ты умерла, вот тебе и холодно.

— Мне всегда было холодно, я просто устала быть одна, поэтому согласилась уйти с ним.

— Ты не одна, вокруг много людей.

— Они не могут подойти ко мне, потому, что они тёплые. Тёплые парни ищут тёплых подруг, а меня никто не замечает. Так было всегда, зачем быть живой, если всё время одна?

Девушка начала таять, как стеклянный сосуд после нашей встречи с Яромиром. Она истончилась и рассыпалась на снежинки, которые растаяли и стекли лужицей. Кто-то тут же сел на это место, прошел мимо, унося воду на одежде и ногах мокрыми отпечатками.

— Эй, что вы делаете, это вещественное доказательство, мне нужно взять образец воды. — Кричал я, и пытался оттолкнуть людей от того места, где сидела девушка, но меня тоже никто не замечал.

Проснулся.

Судя по тому, что кишки склеились от голода, спал долго.

Какой бредовый сон. Взять образец воды? Идиотизм.

Нашел её изображение и запросил личные сведения. Она жила одна, у неё не было мужчины, с которым встречалась или подружек, с которыми проводила время часто. Почти никто не знал её лично, как, впрочем, и всех остальных, кто стал жертвой. Их всего 21 примерно за пол года.

Ещё одно совпадение?

Я тоже не живу с женщиной, у меня нет постоянной компании друзей. Соседи знают меня, но лишь до тех пор, пока не перееду. Таких, как я — миллионы. Можно встречаться с подругой несколько лет, но не жить вместе. Друзья приходят и уходят, я рад новым людям, приходящим в мою жизнь, а они отвечают мне взаимностью. Коллеги по деятельности могут тоже не знать тебя лично, если ты не занят в коллективной работой, связанной с непосредственным контактом.

При всём этом я не чувствую себя одиноким. И мне казалось, что так у всех.

С первых моментов моей жизни в Ягинуине, меня поразила здешняя лёгкость контактов. Не ты ищешь общения — оно само тебя находит раньше, чем ты успеешь осознать потребность в этом. Как можно чувствовать себя одинокой в таком плотном скопище народу? Не понимаю!

Люди вокруг — часть тебя, шелест их мыслей мешает заснуть, приходится экранировать внешние эманации. Ты постоянно проживаешь дыхание неспящего океана жизни города и являешься его органичной составляющей.

Я посидел ещё немного, позавтракал, пошатался по квартире, открыл две стены на улицу, впуская ранние лучи Пранаи. Мои биоритмы сдвинулись, обычно я активен днём Синона, почему сегодня его проспал?

Нет, наверное, дело не в Ягинуине, ведь я не чувствовал себя одиноким, живя на орбитальных базах и колониях. Даже в Кслантенале, где знакомства и общение связаны с соблюдением множества условностей, мне не было одиноко. Всё правильно, местность тут ни при чём. Что-то такое отсутствует у этой девушки, что-то, что я имею, поэтому не могу понять её. Я таким родился, и не знаю как можно иначе. К примеру, не представляю себе, как бы жил, если бы был женщиной. Мне кажется, что это крайне сложно, а привыкнуть мыслить по—женски просто невозможно! Так же, как невозможно делать несколько дел одновременно. Мы можем делать что-либо одно, но отдаваясь процессу полностью, а не так поверхностно, как они.

Холодная девушка из моего сна, когда была ещё жива, выходила из дому для того, чтобы прийти туда, где занималась делом своей недолгой жизни. В театр Тауозу, один из девяти театров города. Как выяснилось, именно этот театр даёт шоу представление сегодня, оно начнётся через двадцать минут.

Я быстро встал под сухой душ: струя молекул, обладающих разными свойствами, счищает с кожи отмершие клетки, пот, излишки жира и прочие инородные наслоения, не относящиеся к коже. Происходит это достаточно быстро, гораздо быстрее и эффективнее, чем с водяным душем. У воды свои преимущества: холодная вода очищает эфирное тело, а горячая — астральное, снимая лишнюю информацию, налипшую, как грязь. Смысл обливания холодной водой для здоровья именно в этом. В Кслантенале нас подвергали подобной экзекуции, но никто не знал истинного смысла процедуры.

Хотелось смыть с себя остатки сна, оставившего тяжелый осадок, но на это нет времени. Я уже втискиваюсь в свежий комбинезон. Несколько заготовок всегда лежат под рукой на тот случай, если мне стукнет в голову очередная идея, не требующая отлагательств, и не будет времени на ожидание производства. Конечно, свеженькие, прямо из отсека для готовой одежды, они выглядят и пахнут получше, а этот несвежий — давно валяется, а я сижу дома и выхожу только в гостиную поплавать и пообщаться с соседями, особенно с соседками.

Никогда не понимал, почему женщинам так нравится сразу засовывать сброшенные вещи в йётон, я могу сделать это сам, у себя дома? Наверное, чтобы я остался с нею подольше и разделил с нею в кровати её сон. Как будто это имеет для меня какое-то значение.

Тауозу расположился на крыше одного из самых высоких зданий. Крышей считается самая верхняя на данный момент плоскость, чаще всего используемая в качестве парковки инунгмов и нитронов, а так же имеющая несколько транспортных выходов. От них сейчас ведут подсвеченные дорожки к трибунам. Представление началось, но опаздывающие всё ещё движутся по ним тонкими струйками. На моё счастье мостики не прозрачные, они перламутрово матово светятся и ограничены светящимися поручнями. Никак не могу привыкнуть ходить прямо по воздуху, даже зная, что это плотное поле, чувствую себя неуютно.

Меня поразила тишина: как же такое количество народа может молчать одновременно?

Сеть дорожек ведёт к зрительным секторам с поднимающимися рядами кресел. Кресла кажутся зависшими в воздухе и присоединены к зданию и друг другу едва заметным касанием вершин или рёбер кубических объёмов, лежащих в основе всей архитектуры. Именно эти универсальные фигуры позволяют так легко трансформировать сооружения. Конструкции лишь на первый взгляд кажутся ажурными, готовыми рассыпаться. На самом деле они нерушимо прочны и совершенно безопасны, к этому нужно привыкнуть. Мне понадобилось всего лишь года два, чтобы поверить в то, что они ДЕЙСТВИТЕЛЬНО надёжны, все эти висящие в нигде конструкции.

Ягинуин — это не только единая система кубических объёмов, это так же и сферические объекты, свободно парящие выше транспортных тоннелей. Они, как правило, не образуют сложных формирований. Если обитателям сфер нужно встретиться, они производят временную стыковку двух или нескольких объектов, объединяя их навсегда, только когда речь идёт о паре ургов или сиургов.

Увидеть вспышку слияния Сфер — хороший знак, возможно и ты обретёшь свою половину.

Само слияние происходит моментально, в доли секунд, но плотный свет ещё стоит какое-то время над объединённой сферой. Все вокруг выходят полюбоваться, зная, что произошло, с сожалением, что не удалось увидеть вспышку и прожить ударную волну счастья, сопровождающую это Явление.

В данный момент на небе видна одна Праная, в свете её рассеянных матовых лучей, дающих объёмные трёхмерные тени (в отличии от плоских стелящихся теней днём Синона), созданы поражающие воображение световые эффекты. Я не удивился, что все безмолвствуют и лишь шаги запоздавших глухими ударами нарушают эту тишину. Пройдя ещё несколько шагов, я оказался в абсолютной тишине, сопровождаемой уже начавшееся выступление. Можно любоваться удивительным световым шоу, все звуки поглощаются какими-то особыми полями.

Часть зрителей зависают над представлением в своих нитронах по одному или небольшими компаниями. Не все потрудились довести материализацию кресел до видимой. Сначала я с удивлением обнаружил людей, висящих в воздухе в расслабленных сидячих позах. И лишь позже понял, что это обладатели нитронов в своих эргономичных креслах. Понял лишь тогда, когда несколько световых молний сформировали человеческие фигуры, лениво перемещающиеся в поисках более удачной точки обозрения.

Кресла зрительного зала веером расходятся вдаль и ввысь от сцены, примкнувшей к крыше. Причудливо освещена и роскошно декорирована не только сцена, но и всё вокруг настолько, что ты чувствуешь себя Зрителем, как только оказываешься в пределах освещения. Неважно откуда ты прибыл: сверху, поднялся лифтом или выпал из тоннеля и идёшь по дорожке. Я подошел к креслам и стал подниматься повыше. Но, несмотря на то, что отдалялся от сцены, я видел всё так же само. Сначала это показалось мне невозможным, и я попробовал спуститься, но видимое расстояние так же не сократилось. Я походил ещё немного туда-сюда, наслаждаясь необычным зрелищем, и догадался, что поля вокруг сцены имеют свойства увеличения и включаются по мене удаления, создавая этот эффект, настолько продуманный и удачный, что видны лица и, даже цвет глаз артистов, как далеко бы я ни отошел.

Я опоздал к началу и долго не мог найти себе место, поэтому не успел вникнуть в происходящее на сцене действие. Но понял, что это искусство сильно отличается от всего того, что я видел раньше, хотя имеет общие черты: действие происходит в реальном времени и разворачивается вариативно, как сама жизнь, в зависимости от реакций зрительного зала. Каждый из нас, смотрящих здесь, имеет значение, пришедший и ушедший, сидящий заинтересовано или скучающий. Живые люди общаются здесь с живыми людьми, а не люди с программами, как в иллюзиях. Возможно, я изменил ход событий, происходящий на сцене тем, что активировал сеть с браслета и надел очки. Очки — поле вокруг лица, позволяющее видеть изображение тебе одному, оно так же изолирует звуки исходящие из сети или сказанные тобою.

— Яромир, — активировал я его улыбающуюся фигурку, — ссылку.

— О, я вижу, что ты по уши увяз в этом деле!

— Да, заинтересовался.

— При нашей встрече я оставил тебе все необходимые настройки и сейчас выполню активацию твоего идентификационного звука.

Что-то мерзко завизжало и запикало, но быстро прекратилось.

— Поздравляю. Теперь ты официальный сотрудник Службы Безопасности и в этом статусе будешь распознаваться системой.

— Постой, откуда ты мог знать, что я соглашусь?

— Я и не знал. Это твой выбор, в любой момент можешь сдать полномочия, если что-то пойдёт не так.

— Но, ты внёс в меня Звук при встрече.

— Без активации он значит не более, чем эхо в сточном коллекторе.

— Подожди, я не уверен…

— Ты до сих пор не понял? Никто не сделает этого лучше, чем ты.

— Я не представляю себе вообще, что нужно делать! Кто-то из ургов, наверняка справился бы с этим делом лучше, ты, например.

— У тебя свой Путь, а у меня свой! Я не могу сделать Предназначенное тебе, не имею права, да и не дано. Считай меня специалистом по подбору кадров. Я могу видеть в людях Возможности, даже те, о которых они сами не подозревают. Желаю удачи.

Он отключился, а я остался, как болван, не зная, что делать. Врубиться в события на сцене уже нет никакого шанса. Я попытался вникнуть, но тщетно — мысли уводят меня от зрелищного уникального, неповторимого шоу. Как-нибудь нужно будет просто прийти сюда с целью насладиться высоким искусством. Потом, когда это всё закончится. Это же надо, облетел не одну галактику и упустил такое яркое выражение души родной планеты, как театр.

— Вас приветствует Система Безопасности Конфедерации, — заговорила появившаяся в очках девушка.

— Мне необходима конфиденциальная информация о бывшем работнике Тауозу.

— Необходимо попасть в Базу Данных Тауозу.

— Почему нельзя загрузить информацию сейчас?

— База Данных — накопительная система, данные могут фиксироваться, без обратного выхода, это политика конфиденциальности. Только находящемуся внутри доступны все записи. — Пропел приятный женский голос улыбающейся девушки.

— Проведи меня туда, — я отодвинул изображение девушки, чтобы видеть всю её идеальную фигуру. Разумеется, это программа. Мне потребовались годы тренировок, чтобы вот так бесконтактно масштабировать объёмное изображение и, даже, раздеть её. То, о чём я мечтал с детства: иметь возможность раздеть глазами, стало теперь реальностью.

Передо мной развернулся прозрачный макет здания театра, и подсветилась миганием комната где-то в его середине. Подобно ядру здания, комната Базы Данных присутствует в каждом архитектурном сооружении, оставаясь неизменной, в то время, как любые другие кубические объёмы могут перемещаться. Раньше я не знал о существовании подобных Комнат.

На макете пульсирующими стрелками появилась схема маршрута от моего места к помещению БД. Когда я поднялся с кресла, с сожалением бросая последний взгляд на сцену, схема в моих «очках» наложилась прямо на пол и мне оставалось просто идти по пунктирной линии из светящихся зелёным неоновым светом кружочков. Девушка-голограмма тоже развернулась в полный рост и пошла впереди меня, я не стал отключать изображение, видимое только мне, но раздел её до нижнего белья.

Многие зрители приходили и уходили прямо во время представления, так что, на меня не обратили внимания, и я спустился по проходу. Оказалось, что сцена находится довольно далеко от зрительного зала и мне нужно пройти по невидимой дорожке над бездной, обойти стороной сцену, немного подняться и проникнуть в здание через служебный вход.

Совсем неудивительно, что защитное поле, обязательное для подобных мероприятий, беспрепятственно пропустило меня сначала на невидимую дорожку, а затем и проём служебного входа проявился под натиском моей руки, как будто бы здесь всегда была дверь, гостеприимно ожидающая посетителей. Я старался не смотреть вниз, до сих пор не привыкну к тому, что можно ходить прямо по воздуху. Я цеплялся взглядом за неоновые пятна, ведущие меня, и старался не замечать ничего вокруг, но всё равно смог расслабиться и унять дрожь, только оказавшись в здании. Несколько шагов и я вновь прошел через некое уплотнение среды, которое могло стать для меня непреодолимым препятствием, если бы не идентификационный Звук, распознаваемый системой, которая пропускает «своего».

Ведомый бегущей дорожкой, я пошел по закулисью, наблюдая невообразимую суету, царящую здесь. Взгляды бегущих мимо работников, которые что-то тащат, или на ходу подправляют костюм артиста, скользят сквозь меня.

Я отклонился от схемы и подошел поближе к сцене, чтобы посмотреть шоу из-за кулис. Когда ты в зрительном зале, тебе кажется, что ты участник. Но отсюда создаётся впечатление, что ты не просто активный потребитель зрелища — ты один из его создателей. На мгновение я позавидовал всем этим бегающим людям и по привычке попытался примерять на себя их жизнь.

Как ни странно, я прожил комфорт, представив себя среди всей этой сутолоки. Я с трудом отогнал от себя безумную, непонятно откуда взявшуюся во мне идею: остаться здесь навсегда. Жизнь и так вполне устраивает меня! С какой стати что-либо менять?

Я пошел прочь от сцены, вслед за полуобнаженной красоткой. Вскоре осталась позади суета вокруг, я попал в безлюдные коридоры. На макете было указано, что это жилые помещения, пустующие в данный момент, так как, все обитатели комнат заняты в шоу.

Вслед за покачивающимися бёдрами я завернул в правый коридор, и бегущая дорожка упёрлась прямо в стену. Я провёл ладонью по холодной гладкой поверхности в поисках входа. И вопросительно посмотрел на сопровождающую, а она лишь улыбнулась:

— Входите, цель достигнута, — и изящным жестом указала на стену.

Я ещё раз исследовал стену, постукал по ней, понажимал в разных местах, прошел дальше вдоль стены, но бегущая дорожка по-прежнему не сдвигаемо упиралась в тот же самый тупик.

— Что мне следует сделать?

— Входите! — пропела моя спутница нежным сопрано.

— Это какая-то ошибка! И вообще, лучше бы ты оделась! — раздражение охватило меня, мешая сконцентрироваться, я понял, что говорю вслух. Как хорошо, что все сейчас заняты и никто не видит меня стучащим кулаком по стене и разговаривающим сам с собою.

Девушка начала извлекать предметы гардероба прямо из воздуха и медленно надевать на себя:

— Вам указано точно на вход, ошибки нет, — она наклонилась к самому моему уху, чтобы сказать это и легко застегнула декольте, на котором я невольно сосредоточился, даже зная, что всё не настоящее.

Я вдохнул несколько раз глубоко, чтобы расслабиться и сосредоточиться, а затем чётко внутри себя сформулировал:

— Проникнуть в Базу Данных, инструкция для первого раза.

— Повернись лицом к стене, — отзывчиво согласилась помочь мне девушка. Я повернулся.

— Закрой глаза, отпусти все мысли. Существует мой настоящий прототип, хочешь познакомиться? Тогда сделай шаг вперёд правой ногой…

Я открыл глаза в белоснежной комнате, кажущейся плоскостью, из-за равномерного освещения.

Посредине небольшого помещения висит в воздухе одно кресло и это единственная обстановка. Когда я подошел к креслу, оно немного приподнялось, приспосабливаясь к моему росту.

Воспроизвёл записанный Звук холодной девушки, и она со всеми записями развернулась живой голограммой. Левитационная акробатика — в этом жанре эта танцовщица была уникальной творческой исполнительницей, достигшей высокого мастерства, несмотря на молодой возраст. Её мастерство было столь совершенным, что она могла управлять гравитационным полем, меняя его вектор по ходу представления. Это позволяло ей ходить по стенам и потолку, звисать в воздухе. Её сложные импровизации были непредсказуемы и всегда зрелищны.

Она жила одна, предпочитая перемещаться вслед за театром, а не жить в нём. Иногда она пропадала надолго, занимаясь какими-то другими делами. Пробовала выступать в дуэтах и коллективах, но, каждый раз неудачно.

Незадолго до смерти посещала театр Минунзу, присутствовала на репетиции одного из актёров сходного жанра. Кажется, у неё были творческие планы по поводу дуэта с ним.

Слил в личное хранилище интересующую меня информацию, никем не замечаемый вышел сквозь стену и покинул помещение.

В течении следующий нескольких дней я обошел все театры с их БД. Даже если в данный момент нет спектакля, театр живёт своей неусыпной неповторимой жизнью, в которую я не вписываюсь, а потому остаюсь невидимым. Каждый здесь делает свою работу на благо общего проекта, при этом не обязательно знать друг друга. Каждое новое шоу не похоже на предыдущее, оно имеет иной состав участников и эффектных заполнений, поэтому невозможно всех запомнить. Если система пропустила, значит свой, ведь посторонние не могут попасть в здание.

Я выяснил, что все жертвы были людьми одинокими, необщительными, они никого не подпускали к себе слишком близко. Кто-то жил постоянно в театре, для некоторых искусство не было основным занятием, они выступали пару раз в год, присоединяясь к одному из интересующих проектов в разных театрах.

Сосканировал, вынес и объединил данные в своём личном информообъёме. Сопоставил их, анализируя все возможные взаимопересечения. Система учла множество мелких фактов: время, место, встречи, количество съеденной еды, нетипичное поведение и так далее Одна общая закономерность привела меня к Минунзу. Все нынешние жертвы незадолго до гибели посещали Минунзу, они могли просто прийти в гости, побывать на представлении или репетиции.

Выходит во что: некто или нечто, находясь на территории Минунзу, выбирает себе жертву. Ему достаточно увидеть её лишь однажды, в большинстве случаев это женщины, реже — парни в переходном от детства к юности возрасте. Все они незадолго до смерти жаловались на сильную усталость, отказывались от репетиции или встречи по причине, что нужно выспаться и отдохнуть.

База Данных подобна сердцу человека, которое насыщается недифференцированно происходящим. Она записывает всё, начиная с общего идентификационного теста при пересечении границы на входе, заканчивая вызовами в обоих направлениях. Иными словами, все разговоры тоже записаны, но прослушать это может лишь такой, как я, даже главный администратор заведения не обладает полномочиями нарушить личную жизнь сотрудников и прослушать их.

Не могу сказать, что мне это понравилось — копаться в личной жизни и слышать о чём говорил покойник. Не представлял себе раньше, что в течении суток может происходить такое огромное количество разных мелких событий! Но, аппаратура беспристрастна, она просто фиксирует факты. Какое огромное количество времени уходит впустую: на ходьбу, еду, разговоры, перемещения, одевание и так далее Сейчас подобная пишущая машина неумолимо запомнит и все мои действия тоже, чтобы сохранить результаты труда. Если со мной что-либо случится, мой последователь продолжит работу.

Я потерял много времени, пока думал, вникал, долго соображал и меня мучает совесть за это. Я упустил нечто важное, оно затерялось среди множества незначительного, но время упущено. Кто-то из этих нерациональных представителей древнейшей профессии, с которыми я прожил непонятной природы родство, сейчас в смертельной опасности.

Мне нужно попасть в Минунзу, стать одним из них и искать то, что я упустил. Оно может прятаться в ком-то конкретном и выглядеть, как невинная девушка, или таиться где-то в самом здании, скрываться в системах жизнеобеспечения, пристраиваясь то к одному, то к другому человеку.

Я вошел в меню вакансий Минунзу на следующий проект, как обычный соискатель. В данный момент весь актёрский состав утверждён, но, насколько я успел понять, в театрах не бывает никогда ничего Утверждено или незыблемо. К сожалению, я не обладаю способностями, чтобы стать таким, как они, во мне нет ни капли актёрского таланта!

Далее: создатели внешнего образа — костюмеры и визажисты. Создатели плотных многомерных голограмм пространственной среды — декораторы, мастера освещения и звука, психологи, диетологи, травматологи, массажисты, модельеры оптических полевых эффектов и так далее Не представлял себе, сколько народу задействовано в одном шоу. Названия многих профессий были для меня непонятны, поэтому нечитаемы. Информационные потоки здесь не записаны словами — они подают образ, который расшифровывается внутри тебя, если есть соответствующие аналогии. Если их нет, ты просто не в состоянии воспринять и это проносится мимо не замечено.

Я вспомнил, что наибольшее впечатление на меня произвели оптические эффекты. Можно не видеть происходящего на сцене, но именно они заставляют тебя поверить в то, что ты — главный участник и всё это ради тебя. Имея опыт работы с различными системами, я бы мог освоить подобную профессию, мало того, я бы с огромным удовольствием обучился подобной профессии, не ради прикрытия, а для себя лично!

Действую по стандартной схеме: сначала теоретические сведения для того, чтобы конкретизировать запрос, а затем поиск Прямого Носителя профессии, который согласен передать опыт. На всё про всё снова совершенно незаметно улетела неделя.

Я готов на контакт с главой Минунзу, привлекательной, несмотря на возраст, женщиной с глазами, проникающими в самые пыльные, тайные и глубокие отделы вашего закулисья. Минунзу — её единственное детище вот уже на протяжении нескольких десятков лет. Госпожа Минунзу всегда лично общается с каждым сотрудником при его вступлении в должность. Она может отказать, не объясняя причины, но пригласить того же самого человека на другой проект. Её вездесущее присутствие в каждом моменте жизни Минунзу, даже самом незначительном, сделало её поначалу главной подозреваемой. Но, потом я отмёл эту версию: она здесь слишком давно, а убийствам менее года.

Имея все эти сведения из Базы Данных, я сразу записался на личную аудиенцию. В тот же день мне назначили время, и я привёл себя в порядок с особой тщательностью прежде, чем отправиться на деловое свидание. Привычка «прилично выглядеть», впитанная с молоком матери, не отпускает меня поныне.

— Я ждала вас, — произнесла она глубоким бархатным голосом в ответ на моё приветствие. — Какое место вы желаете занять в нашем дружном коллективе?

Меня ошарашила подобная вежливость, наверняка мои неоднократные проникновения в БД Минунзу не прошли мимо её вездесущности. Вот только, известно ли ей о моей полной неопытности и некомпетентности новичка и профана Службы Безопасности? Госпожа директор только кивнула в ответ на мою скромную претензию на должность помощника мастера системы оптических эффектов. Непроницательно вежливая улыбка на её лице скрывала истинное отношение к моей особе.

— Вы приняты, — согласилась она без раздумий.

— Мы можем выделить вам не более сорока кубических метров физического жилого пространства. — Сообщила она извиняющимся тоном, и вставила в образовавшуюся паузу моего изумления:

— На территории Минунзу постоянно проживает не только основной артистический состав, но и мастера. Мы — единое целое, где каждый знает своё место и имеет огромное значение для всех. От имени всей семьи, я рада приветствовать вас, как одного из нас.

— Когда мне следует приступить к работе?

— Занять место, которое так долго ожидало вас, вы можете прямо сейчас, — довольно настойчиво завершила она аудиенцию своим приятным густым голосом, не предполагающим возражений.

6.

Я перемещал свой жилой куб не один раз, присоединяя его к тем или иным зданиям на разных уровнях. При этом мне ни разу не приходилось сокращать объём. Стандартный объём — пространство, оптимальное для комфортной жизни одного человека или семьи. Внутри оно свободно трансформируется, изолируются, при необходимости спальни и санузлы, создаются уровни и окна. Жилые кубы постоянно перемещаются, как только один из них покидает своё место, его тут же занимает другой, тот который останется здесь надолго или следует транзитом.

Меня поселили в эту квартиру почти сразу после того, как я пересёк мембрану и прошел адаптационный курс в течении пары месяцев. Я был почти ребёнком, поэтому легко перестроился к абсолютно новой жизни. Адаптируемые к иным, чем в Кслантенале. условиям люди живут на поверхности планеты, не относящейся к Кслантенале — в Маголиуме. Здесь совершенно иной климат без парникового эффекта Кслантеналы и буйства растительности. Небольшой посёлок, продуваемый нещадными ветрами, напоминает по своей архитектуре типовые клановые постройки. Для того, чтобы у вновь прибывшего гражданина Ягинуина не разорвалось сердце от вида идущих прямо по воздуху людей; водных резервуаров, висящих без видимых ограничений с купающимися в них людьми; детей, спрыгивающих в никуда с быстро летящих инунгмов и много другого, ему всё показывают и объясняют заранее как это работает по законам физики.

Как во сне прошло два месяца и сразу после этого меня поселили в эту самую квартиру, обычный типовой куб со стандартными двенадцатиметровыми рёбрами. Я никогда не переезжал настолько далеко, чтобы свернуть его полностью здесь и обосноваться в новом таком же где-нибудь в южном полушарии. Сначала подобные переезды вместе с квартирой казались невозможными, первый раз я сделал это под руководством Сурии и почти не скрывал своего ужаса, но теперь, спустя несколько лет, делаю это спокойно и самостоятельно.

Активировал городскую архитектурную систему перемещений и запросил путь следования к Минунзу с последующим сокращением объёма. Я не спал уже довольно долго, мне было бы интересно наблюдать за процессом, хотя это и не впервые, но каждый раз завораживает. Жаль, что я не выспался раньше, Минунзу сейчас в процессе следования и его нужно догонять, каждая минута имеет значение.

Следуя инструкциям, я активировал алгоритм сокращения и убрал всё лишнее из рекомендуемых зон. Как ни странно, к мысли о перемене места, я отнёсся без сожаления настолько, что не прожил потребности попрощаться с дружелюбными соседями, а просто поставил точку на этом этапе своей жизни. Ничего, высплюсь и буду вспоминать их всех с благодарностью. Интересно, заметит хоть кто-нибудь моё исчезновение?

Сокращение — процесс недолгий, так как, у меня не много мебели и других заморочек, коими заполняют жилища. Раньше я не был в состоянии создать более, чем необходимый минимум, предоставляемый программой по умолчанию: цилиндрический зеркальный йётон с многочисленными отсеками, переходящий в обтекаемую поверхность стола, которая, в свою очередь, плавно соединена с синогулятором. Кровать, на которой я делаю почти всё, чтобы можно было непренуждённо перейти в сон, небольшой санузел. Это всё. Чуть позже добавил тренажеры — беговая дорожка с импульсными модуляторами мышечной массы и непредсказуемую ловушку для развития реакций. Это такая штука, из которой может что-либо высунуться или вылететь в любой момент, только успевай уворачиваться. Можно задавать скорость, сложность и уровень безопасности.

Сейчас я рад, что не заполнил куб всякой всячиной и живу аскетично, мне нравится пустое пространство, которое, к тому же в любой момент можно сократить.

Куб медленно пополз вниз, затем в сторону и началось чудо перемещения с одновременным сокращением объёма. Да, это каждый раз впечатляет, поэтому я открыл для одностороннего обозрения все шесть граней, то есть, я чувствую себя летящим по воздуху лёжа на кровати, а меня никто не видит снаружи. Итоговую форму это помещение примет, вписавшись в отведенное мне жилое пространство в здании Минунзу.

Я решил не спать настолько долго, насколько возможно, но отключился довольно быстро. Проснувшись, обнаружил себя лежащим на полу в маленькой комнатке с низким потолком. Наверное, кровать сместилась, а я остался на прежнем месте. Система сама рационально разместила имеющуюся у меня обстановку в образовавшейся ступенчатой комнате. Эта комната состоит из двух маленьких: одной квадратной, дугой продолговатой, объединённых со смещением. В месте их стыка стена отсутствует. Привыкший к высоким помещениям, я поёжился от ощущения давящего на меня потолка, хотя он и не был настолько низким, чтобы я со своим ростом смог допрыгнуть и прикоснуться. Большая из комнатушек имеет единственный выход в общее здание и закрыта со всех сторон, а меньшая, продолговатая, выходит на улицу своей длинной стеной. Сейчас она прозрачна, так как, я оставил их такими перед тем, как заснул.

Я взглянул на висящее голографическое реле: понадобится ещё какое-то время для сращивания моих систем жизнеобеспечения с системами Минунзу. Движение комнаты уже не относится к моему отдельно взятому жилищу, это перемещение всего здания, довольно большого, несмотря на компактный режим. Мало того, данные свидетельствуют о том, что мы передвигаемся, скользя по изнанке города, то есть, под низом, примыкая к нижней части. Даже представить себе не мог, что такое возможно, проникнуть вниз сквозь мембрану! Подошел к единственной стене, в которой возможны окна, открыл проём и высунулся, свесившись наружу. Бодрящий ветер, всегда холодный на такой высоте, прогнал остатки сна, скоро начнётся утро Синона, но сейчас ещё хорошо видна уходящая Праная. При смешении двух типов света наступает состояние плотности, исчезает прозрачность дня Синона, но уже приходит обволакивающая плотность света Пранаи, при котором отсутствует воздушная перспектива и объекты вдали кажутся находящимися совсем рядом, просто маленькими. Протяни руку и ты достанешь вон тех маленьких людишек с крыши соседнего здания.

То, что я увидел внизу, заставило мою челюсть отвиснуть, я еле её подобрал. Зданию Минунзу преградило путь мегалитическое сооружение, достигающее мембраны и уходящее в неё. Наша громадина медленно обползла стороной небоскрёб, втягивая несколько выступающих архитектурных деталей, как улитка глаза, и легла на прежний курс. Я увидел пустые глазницы окон, успел рассмотреть остатки обветшалой мебели в сохранившихся заброшенных комнатах. Частично здание разрушено постоянно дующими ветрами, местами от него остался лишь арматурный скелет. Несмотря на то, что Минунзу не прикоснулся к остову, а только проплыл рядом, от дома шумно отвалились куски и ринулись вниз, увлекая мой взгляд за собой. Мы движемся над древним городом, одним из многих, покинутых людьми, ушедшими в Ягинуин. Я знал о существовании подобных городов лишь теоретически, из истории. Города опустели не сразу, это процесс нескольких поколений, то есть, всегда остаются те, кто не желает ничего менять в своей жизни. Но, прогресс не остановишь, противники Ягинуина состарились и ушли в небытие, города постепенно пустели до тех пор, пока последние жители не почили вечным сном, а их души не воплотились в Ягинуине или в Кслантенале.

Мы пролетали над улицами и площадями, украшенными мемориальными каменными или металлическими изваяниями давно ушедших человеческих лидеров и вымерших животных. Не все строения столь огромны и высоки, как то, что мы только что обминули. Мне странно наблюдать абсолютно статичную архитектуру, которая казалась бы мёртвой, даже населённая людьми. Я уже привык к живому, текучему, как река, городу, не предполагающему войти в него дважды одинаково. Несколько раз пытался дотронуться до скульптуры рукой, так как, в этом освещении эти мемориалы выглядят размером с игрушку, а весь город — уменьшенной голограммой в иллюзорном мире сети.

В Кслантенале тоже были города, но они отличаются от древнего Маголиума так, как будто бы существуют на разных планетах.

Свесившись наполовину из окна движущегося здания Минунзу, я, завороженный зрелищем древнего города, забыл, зачем здесь нахожусь. Входящий вызов оповестил голосом Системы, что в течение часа мне надлежит занять своё рабочее место, так как, начнётся репетиция.

Я вернулся на родину и вспомнил, что мой санузел ещё не готов к употреблению и нужно искать общественный. Наспех одевшись, развернул в очках схему здания на данный момент и заказал завтрак из имеющегося списка продуктов. Общественную душевую для тех, кто не живёт в Минунзу постоянно, нашел быстро. Круглый миниатюрный робот — контейнер с завтраком уже ждал меня и поплыл, как привязанный следом, распахнув свои пахнущие объятия для меня. Мимо сновали полуодетые, не совсем одетые и совсем не одетые люди обоих полов из душа и в душ. Я мог бы не напрягаться с одеванием, никто не обращает внимания друг на друга настолько, как будто бы я один у себя дома. Я нехотя отвёл взгляд от почти обнаженной шикарной женской фигуры, грациозно прошествовавшей мимо, чтобы никто не догадался, что я новенький.

Схема повела меня в обход сцены в компактной версии по людным коридорам куда-то вниз по лестнице. Вот она — обитель творцов света и оптических эффектов — комната с развёрнутой в ней уменьшенной голографической моделью сцены в реальном времени со всем происходящим. Немного в стороне расположилась ещё одна сцена или тренировочный зал чуть побольше, хотя там двигалась всего одна фигурка.

Я оглянулся по сторонам, рассматривая множество коммуникационных артерий, каналов и узлов жизнеобеспечения Минунзу, которые находятся тоже здесь, уходя ещё глубже. Было бы неплохо оказаться в такой тесной близости, как это помещение, с какой-нибудь милой женщиной, например, той дамой из душа, тело которой выглядит ещё соблазнительнее сквозь полупрозрачное облегающее впитывающее полотенце, чем если бы она была совсем голой. Но, увы, мне известно, что Мастер — мужчина.

Он вошел в комнату и буквально вытряхнул меня из фантазии, которой я заполнил недлительную паузу ожидания. Типичный представитель пранаической расы, макушка которого едва достигает моей груди, с полупрозрачной кожей, депигментированными реденькими волосами, тещдушный мужичок неопределённого возраста. «В возрасте», отметил я, присмотревшись к его лицу со складочками около глаз, типичными для добродушных людей, привыкших улыбаться.

Он приветливо обнял меня, как будто мы были знакомы давно и снова встретились. Я сразу услышал его Звук:

— Анцимун? — неуверенно произнёс я и внутренне сжался: он тоже услышал меня и понимает, что я не тот, за кого себя выдаю. Мало того, он сейчас поймёт, что я полный дебил.

Но, Анцимун всё ещё не выпускал меня из объятий и выглядел радостным, как ребёнок с ясными наивными глазами.

— Добро пожаловать, как я рад! Уже перестал надеяться на то, что у меня когда-нибудь будет стажер и помощник.

«Этот будет работать по ночам»— недовольно подумал я. Люди его расы склонны к активности днём Пранаи, тогда, как по моим биологическим часам это время сна, которое я по привычке называю ночью. Словно услышав мои мысли, Анцимун продолжил:

— Как это здорово, что вы так высоки ростом и, надеюсь, не засыпаете днём Синона, как я. Мне ни разу не удалось как следует выспаться за все эти годы. Знаете ли, артисты — народ спонтанный, они могут собираться в любой момент, складывается впечатление, что эти люди не спят вообще.

— Почему вы не пригласите помощников?

— Я разместил вакансию уже давно, но вы первый, кого заинтересовала моя скромная профессия.

— Как же это? То, что вы делаете — великолепно! Без вашего мастерства шоу не может состояться!

— Мой труд кропотлив и незаметен. Зрители смотрят сквозь наши установки на сцену, не замечая их, воспринимают, как само собой разумеющееся. Никому неохота возиться с этими полями и лучами, даже те, кто приходил, убегали очень быстро. — Старик лишь пожал худыми плечами.

— Во всём Ягинуине за несколько лет не нашлось желающего овладеть вашим мастерством? — Ошеломлённо воскликнул я?

— Возможно, это место ждало именно тебя?

Я хотел возразить ему, сказать правду о том, что на самом деле оказался здесь по совсем иной причине, чем желание стать его преемником. Даже если бы эта профессия была моей первичной мотивацией, то, к моему большому сожалению, я бы не задержался на ней долго, точно так же, как не оставался нигде до этого. Но не сказал, проглотил срывающуюся фразу, заглянув в его безмятежно радостное лицо. Не захотел отравить момент его надежды на спокойный сон, прерывающийся необходимости его незаменимого присутствия на репетициях спонтанно собравшихся непредсказуемых людей искусства.

Наверное, ему и так уже всё известно, ведь такие, как он, видят таких, как я, насквозь.

До обеда я едва дожил. Несмотря на то, что Анцимун лишь показывал, а мне оставалось лишь внимать, я абсолютно ничего не понимал и не чувствовал себя таким идиотом уже давненько. Этот человек почти не пользуется техникой, он передвигает и моделирует всё руками или чёткими командами, которые сейчас оформляет фразами для меня, что очень замедляет процесс.

Оказывается, некоторые представители пранаической расы почти не воспринимают свет Синона, для них просто исчезают те люди и предметы, которые окружает этот свет. На репетиции и во время шоу нужно учитывать подобные моменты и создавать сложные гибкие модели света для каждого отдельного артиста.

Я очень устал и огорчился своей тупости. Всё оказалось сложнее, чем на первый взгляд.

— У тебя обязательно получится, — заверил меня Анцимун, когда мы закончили пытку теорией и отправились на обед в общую гостиную.

— Почему ты не можешь передать мне опыт, как Прямой Носитель?

— Я не вижу, чтобы ты был готов взять его. Кажется, ты уже подготовился к нашей встрече и пытаешься использовать тот опыт, который в тебе имеется. Так вот, это только мешает! Давай не будем всё усложнять ещё больше, — он похлопал меня по плечу чуть выше локтя, так как, выше не дотягивается. И сказал всё это так добродушно, что я совсем не огорчился первым неудачам.

Мы вышли в людный коридор, к которому вели все коридорчики помельче, ведущий к общей гостиной. Анцимун пошел быстрее и обогнал меня, догоняя миниатюрную, как и он сам, женщину. Поравнявшись, он взял её за руку так, как можно прикоснуться только к любимой. Почему-то меня больно уколола зависть, даже пропал аппетит. Я часто вижу постоянные пары, до сих пор меня это не трогало и не вызывало зависти. Почему же взаимные чувства этой пожилой четы так растрогали?

Слишком много неприятностей для одного дня!

У нас около трёх часов свободного времени прежде, чем начнётся следующая репетиция. Кое-кто успеет выспаться за это время. Я много раз сталкивался с удивительной способностью некоторых людей спать пару часов через определённые промежутки времени. Лично мне необходимо часов восемь непрерывного сна в сутки, причём за один раз. От суток Синона зависят далеко не все, для многих вообще не существует суток, они просто живут и спят когда возникает необходимость в отдыхе для переработки накопленной информации мозгом. Такая потребность может наступать через 40 и более часов, или, наоборот, каждые пять—шесть часов понемногу. Неудивительно, что невозможно создать универсальный график работы для всех.

Я развернул вокруг глаз невидимые очки и отправился на поиски комнаты Базы Данных. В здании-тоансформере, то есть, в любом архитектурном сооружении Ягинуина, нет постоянного места фиксации для этой комнаты и одного и того же маршрута, чтобы добраться до неё.

Устроившись на кресле, запомнившем мои параметры с прошлого раза, я сосредоточился на лицах своих нынешних коллег по работе, потенциальных подозреваемых или тех, кого я обязан защитить.

— После моего последнего визита кто-нибудь был здесь?

— Нет, — последовал ответ Системы.

— Кто, кроме меня, имеет доступ в БД.

— Никто из находящихся здесь, не обладает полномочиями Сотрудника Безопасности и не имеет доступа.

Я был уверен, что хотя бы госпожа директор может войти сюда, но оказалось, что никто даже не догадывается о существовании подобного хранилища, фиксирующего любое мельчайшее событие. Это объясняет факт отсутствия Комнаты в общественной схеме здания и безлюдность подступов к ней. Каждый раз, когда я проникаю сюда, не оказывается рядом свидетелей. Вполне возможно, никто не знает об истинных причинах моего присутствия здесь, а госпожа Минунзу просто порадовалась тому, что у Анцимуна появился долгожданный помощник.

Итак, со дня основания Минунзу, здесь постоянно живут 15–25 человек, включая госпожу Директора. Это не первое поколение постоянного состава, живущего здесь. Под постоянным проживанием подразумевается количество лет более 10, я не в счёт. Сколько лет госпоже Минунзу, если она здесь со дня основания и сменилось несколько поколений? Должно быть, не менее двухсот лет. Я не первый раз сталкиваюсь с тем фактом, что люди в Ягинуине живут столько, сколько необходимо, при этом они даже не пытаются выглядеть молодо, хотя современные технологии это позволяют. Мастер Анцимун со своей женой одни из тех, кто находится здесь постоянно вот уже более 50 лет. Она — создатель костюмированных образов, под её опекой находится целый коллектив визажистов, программистов, архиваторов алгоритмов коллекций, костюмеров, создающих настоящие вещи из ткани, мастера причёсок и так далее

Все эти и остальные свободные сотрудники приходят и уходят тогда, когда кому удобно или необходимо. Уборку, доставку еды и прочее, осуществляют роботы системы жизнеобеспечения.

Постоянный состав коллектива — не мои клиенты, так как, вся эта печальная история, благодаря которой я здесь, началась чуть более полугода назад.

— Яромир, — активировал я постоянную ссылку, которую уже запомнил и могу обращаться мысленно. Голограмма Яромира развернулась во весь рост и уселась в кресле напротив меня.

— То, что я ищу, может завладеть любым человеком или имитировать его форму? Что это вообще?

— Если ты помнишь жителей Серафиса, которые не имеют физического тела, то этот подобен им, но, всё же не совсем такой. Серафисиане — полноценная жизнь, живущая Огнём Жизни, данным Создателем. Этот — паразит, давно изживший своё и питающийся чужими жизнями. Сначала он внедряется в тело жертвы, завладевает её сознанием, затем убивает физическое тело и становится владельцем Души, жизнью которой питается. При этом он может принять практически любую форму человека при необходимости или снова перейти в тонкое состояние. Ему легко принять форму одной из жертв, особенно последней, то есть, её звучание всё ещё сильно и возможен эффект полной имитации, даже тестирующую систему можно ввести в заблуждение.

— В таком случае, как я его узнаю? Как можно понять, что это он?

Голограмма встала и прошлась по комнате, а потом Яромир обошел меня, встал сзади и наклонился к самому моему уху:

— Ты почувствуешь, твоя интуиция — более совершенный инструмент, чем любая техника.

— Я не смогу, интуиция — не мой конёк.

— Знаешь в чём твоя проблема?

— У меня их множество, могу предоставить список.

— Ты не слышишь свой собственный Звук и по-прежнему отождествляешь себя с именем, данным тебе при рождении в Кслантенале, это мешает тебе выйти за пределы собственных границ и вырасти.

— Многие мауны слышат свой собственный Звук лишь в отражении окружающими, когда те называют их. Именно посторонние люди видит и оценивает наши границы, а не мы сами.

— Я говорю о том, что ты цепляешься за своё первое имя, чтобы не потерять точку опоры, ты боишься потерять себя. Но, истинно себя может найти лишь тот, кто сначала полностью отпустит себя, позволит себе раствориться, стать органичной частью Целого.

Он отключился, как всегда, не позволив мне задать вопрос: при чём тут моё имя, даже если я и не в состоянии его услышать самостоятельно, а довольствуюсь теми, которые приходят от окружающих?

Я посидел и подумал о том, что мог упустить. Кое-что нашел. Оказывается, в местах, подобных Минунзу, нет тестирующих систем и автоматов. Они установлены в общественных местах с большой проходимостью и текучестью, в космопортах, на некоторых предприятиях и в медицинских учреждениях. В обычных жилых знаниях подобная система носит общий характер. Моего клиента можно принять за беременную женщину: две и более Души в одном теле, при этом никакого нарушения целостности, ведь иллюзию физического тела он создаёт мастерски.

Почему Яромир относит его к представителю мужского пола? Оно может быть и женщиной, по крайней мере, выглядеть, как женщина. Я понял, почему жертва жалуется на усталость перед своей гибелью: тварь уже питается ею прежде, чем убить.

Я покинул КБД и, следуя зову урчащего желудка, отправился в гостиную, функционирующую круглосуточно, готовую в любой момент принять и накормить служителей богемы, забывающих об элементарных потребностях организма.

Центральную часть с высоким потолком, занимает диковинная башня — синогулятор, где хранятся, смешиваются, подогреваются или охлаждаются и подаются наружу самые разнообразные блюда и закуски. Внутри и на поверхности башни постоянно происходит движение, отчего она кажется живым существом: отделяются летающими тарелками роботы-официанты, выезжают поверхности, становясь столиками, открываются те или иные отсеки для обозрения. На отделяющихся столиках тут же формируется посуда, в которую наливаются напитки, и насыпается еда, из столика каплей отделяется материя, превращающаяся в кресло за считанные мгновения. Что-то взбивается, с шипением жарится, с бульканьем наливается. Можно выбрать угощение из списка, который развернётся у вас в очках или тут же перед вами в любом месте гостиной. Как только гость покидает своё место и его не занимает кто-то другой в течении пяти минут, начинается процесс дематериализации: стулья комкаются в бесформенный кусок и каплей втягиваются в столик, который встраивается обратно в башню-пирамиду. По всей гостиной расставлено множество диванчиков, на них сидят, лежат и, даже, спят, множество людей. Десятки незнакомых лиц заполняют помещение, общаются, собираясь группками, или просто пробегают мимо. Каждый из них может оказаться не человеком, а тварью непонятной мне природы, принявшей знакомый всем облик с целью наметить жертву.

Я растерянно осмотрелся, моя интуиция предательски замолчала, а голодный крик желудка своим урчанием дополнил общую картину моей некомпетентности.

Вкусный запах развеял грустные мысли, и я предался поглощению обеда. Какой-то заспанный человек буквально упал за мой столик, удавливаемый зевотой. Я приветливо отодвинул свою тарелку, освобождая место для его дымящегося сосуда с бодрящим напитком.

Неожиданно около нас возникла, откуда ни возьмись госпожа Минунзу, я кивнул головой, приветствуя её и, поскольку голод уже отпустил меня, заинтересованно стал рассматривать лицо женщины, которой не менее двухсот лет. Я воспользовался тем, что она отвлеклась на входящий вызов, я понял это по тому, как её взгляд стал моментально отрешенным, а движения — механическими. Довольно многие люди отвечают на входящий вызов не вслух, а мысленно. В этот момент она развернула голографическое меню и сформировала содержимое небольшой летающей тарелки. Завершив разговор, госпожа Директор обратила на нас внимание, как будто что-то искала. Скользнув взглядом по дремлющему на своей ладони, упёртой на локоть лицу моего соседа, она обратилась ко мне:

— Вы не могли бы выполнить мою личную просьбу, к сожалению, мне нужно срочно уйти, иначе я бы справилась сама, — она говорила быстро, но достаточно чётко и понятно, как человек, который привык отдавать распоряжения, не предполагающие отказа

— Конечно, — кивнул я и с готовностью встал, покидая столик и завершая обед.

— Нужно отнести обед одному нашему коллеге. Официант сам знает дорогу, но, нужно проследить, чтобы он поел, сам он часто забывает об этом.

— Ваш друг, увлекающийся человек? — мне удивительно как это можно забыть поесть.

— Да, он такой, — она быстро умчалась, как ветром сдуло.

Я зафаршировал в этот же контейнер десерт для себя и поплёлся вслед за ним.

Остановившись перед дверью, направил запрос на вход, который слишком долго оставался без ответа. Прежде, чем дверь плавно отъехала, впуская нас с официантом, меня на мгновение обняла волна радости непонятного происхождения, и я чётко прожил имя жильца, который сам не в состоянии заказать себе еду: Герт.

Я вошел в неожиданно большое почти пустое помещение и понял кто такой Герт, единственный из постоянно живущих здесь артистов, на котором не экономили пространство театра. Его личный тренировочный зал слегка больше по размеру, чем общая сцена Минунзу в её нынешнем компактном режиме. Этот артист чрезвычайно виртуозен, бешено работоспособен, параноидально замкнут, предельно непредсказуем и экстравагантен. Большинство поклонников Минунзу приходят насладиться именно его великолепным мастерством, сочетающим множество жанров: танец, акробатику, пантомиму, левитацию, музыку и непредсказуемое разнообразие всего этого.

Странно, сведения Базы Данных говорили о его маниакальной замкнутости, он покидает свой зал лишь для того, чтобы выступить на сцене и никогда не выходит никуда за пределы театра. Как это он открыл мне дверь? Годами с ним общается лишь ограниченное количество людей, среди которых госпожа Минунзу, его старая приятельница. Пошарив глазами по пустоте зала, в ожидании обнаружить сухонького старичка, которому по моим подсчётам должно быть не менее ста, если не более, циклов Синона, я не сразу смог поверить в то, что единственный обитатель этой комнаты — юный красавец с точёными чертами лица и безупречно сложенным субтильным худым телом. Под его светлой кожей рельефно выделяется каждая мышца.

Герт стоял, прислонившись к стене. Он впился в меня глазами, мне показалось, слегка влажными от слёз из-за того, что он тяжело дышал, почти задыхался. Должно быть, я отвлёк его от тренировки и он до сих пор не может перевести дух от быстрых движений.

— Привет.

Он не отрываясь смотрел на меня, как будто я был сделан из светящихся шариков, именно так ребёнок смотрит на новую игрушку. А потом он стал совсем задыхаться и сполз по стене.

— Простите, наверное, я очень устал, — стал он вяло извиняться, когда я подошел и присел около него. У него было очень бледное лицо без признаков растительности, вместе с утончёнными чертами и усталой покорностью в глазах, это делало его похожим на девушку.

— Когда вы ели в последний раз? — поинтересовался я, теперь понимая. зачем госпожа Минунзу просила лично проследить за тем, чтобы он поел.

— Точно не помню, наверное, вчера, — слегка призадумавшись, ответил он. Мне хотелось слушать его мелодичный голос. «Вчера» — это время до основного сна, судя по синякам под глазами и лёгкой красноте белков, я понял, что «вчера» тоже было давно.

Он попытался поднять с пола своё дрожащее от усталости тело, я подал ему руку и потянул с излишним усилием — для такого роста, почти с меня, он оказался неожиданно лёгким.

— Я очень вам благодарен за визит, — не отпускал он мою руку, и помощь перешла в приветственное рукопожатие, — сейчас я быстро приму душ и, надеюсь, вы составите мне компанию позавтракать.

Это поведение никак не вяжется с зафиксированной нелюдимостью Герта, он показался мне вполне нормальным и в меру общительным. Его глубокий низкий бархатный голос никак не вяжется с субтильной до женственности внешностью. На нём надеты низкой посадки свободные шелковые брюки с затяжкой ниже колена. Играя мышцами, он медленно пошатываясь побрёл в душ. Я наблюдал за ним, как за рукотворным изваянием: нет ничего женственного в помине нет в его вработанной фигуре, пожалуй, это впечатление создаёт полное отсутствие волос на теле и лице. Такое отсутствие растительности присуще мужчинам паранаической расы, но при этом они мельче представителей сильной половины синонцев и не имеют почти никаких волос даже не голове, а у Герта роскошного чёрного цвета волосы, собранные в узел.

Я клонировал единственное кресло у окна и уселся в него, подгоняя параметры под себя. Затем запустил алгоритм создания посуды и с удивлением обнаружил, что последний раз стол накрывали более месяца назад. Летающая тарелка-официант тут же наполнила тарелки и бокалы, выталкивая содержимое из своих выдвигающихся ячеек и трубочек.

Миниатюрный столик, на котором едва поместился скромный завтрак на двоих, и то пришлось его подрастянуть, два компактных кресла, одно из которых я только что клонировал для себя и простая узкая кровать — вот вся обстановка аскетичного жилища Герта. Йётон, как и положено, компактно разместился около стола и под ним, синогулятор отсутствует, так как, Герт, наверняка забывает заполнить его хранящимися продуктами. А голограммы сети можно развернуть в любом месте этого огромного помещения, если они ему нужны, конечно — многие могут воспринимать голограммы и информацию любого иного вида непосредственно в своём мозгу, более совершенном, чем моя туповатая голова.

Шум воды смолк, но Герт не вышел из санузла ни через пять, ни через десять минут, подобная неторопливость стала слегка раздражать, я даже начал есть без него. Разумеется, я не уйду до тех пор, пока он не съест свой завтрак, ведь я обещал это госпоже Минунзу. В следующий раз пусть возится сама со своим дохлым виртуозом.

—Эй, скоро Вы там, мне скоро на работу! — я подошел и постучал по перегородке, а затем рывком открыл её, когда мне никто не ответил. Сначала я испугался, увидев его лежащим на полу, но потом, прислушавшись к ровному дыханию, понял, что Герт просто заснул, расслабившись под тёплой водой. Безопасный пол амортизировал падение, а подача воды прекратилась автоматически. Я включил режим сушки и решил просто отнести его в постель и дать выспаться, но от шума он проснулся и открыл удивлённые блестящие глаза, ничем не выдающие его истинного возраста:

— О, кажется, я снова заснул в душе! Долго я спал?

— Если ты заснул сразу, то минут двадцать, не более получаса.

— Наверное, я просто устал, Вы же не уйдёте, и останетесь со мной завтракать?

— Насколько часто с Вами происходит подобное?

— Последнее время часто.

Это очень подозрительно, учитывая тот факт, что все жертвы перед гибелью жаловались на сильную утомляемость. Учитывая его одинокий образ жизни и профессиональную принадлежность — он идеальная кандидатура для следующей жертвы.

Я вернулся за стол, а через пару минут Герт вышел из ванной, плавно двигаясь в длинном халате, и присел на край второго кресла за столом. Даже его походка похожа на танец — все движения совершенны и исполнены грации. Интересно, как долго нужно ежедневно тренироваться, чтобы движения были похожи на музыку, а тело выглядело столь совершенно?

— Сегодня я тренировался около шестнадцати часов без перерыва, — как будто услышал мою мысль Герт. — Так увлёкся, что совсем забыл про еду.

Он пробежался взглядом по слишком разнообразному ассортименту на столе.

— Вам нужно начать с вот этого, — пододвинул я к нему высокий стакан с густой, похожей на молоко, дымящейся жидкостью, в то время, как его рука потянулась к бокалу с водой.

— Да, обязательно, чуть позже, — всё-таки взял он воду и жадно выпил. При этом Герт оставался предельно сдержанным и грациозным, я просто прожил его жажду и, даже, подтолкнул официанта долить его бокал. Невероятно, он и воду пить забывает?

Облегчённо расслабившись с пустым стаканом в руке, он откинулся на спинку кресла и снова уставился на меня, провожая каждую торталетку от тарелки до моего рта. Ничего страшного, у меня в горле кусок не застрянет, пусть дохляк посмотрит и попробует научиться тому, как едят нормальные люди.

— Я пообещал госпоже Минунзу, что Вы позавтракаете в моём присутствии, так что, отлинять не удастся. Сначала вы вот это съедите, а потом я уберусь, никто больше не нарушит Вашего уединения, и Вы выспитесь, как следует, — я старался говорить поласковее, как будто уговаривал ребёнка.

— Мне нравится Ваше общество.

Как капризный ребёнок, Герт не собирался есть.

— У вас нет аппетита, Вы плохо себя чувствуете?

— Я прекрасно себя чувствую, только голова немного кружится. Пусть Вас это не удивляет, но я никогда не чувствую ни голода, ни аппетита и знаю о таковых лишь теоретически.

Я чуть не подавился:

— Чего, никогда нет желания или потребности поесть?

— Моему организму, как и любому другому биологическому объекту, необходима пища для поддержания жизни, калории, переходящие в энергию, витамины, минералы…

Он рассеяно вертел в руках пустой стакан, перебирая длинными пальцами с узкими ногтевыми фалангами.

— Это необходимость, о которой я забываю, увлекшись чем-нибудь, так как, моя нервная система лишена инстинктивных сигналов угрозы жизни.

— Я как раз пришел напомнить, и предлагаю взять пример с меня. Эти ваши богемные лёгкие закуски, их можно съесть сколько угодно много и всё равно останешься голодным.

Как только этот тщедушный тип засунет в рот свой клятый завтрак, больше похожий на корм для мелкого домашнего питомца, я навещу свой синогулятор, там ещё осталась нормальная еда!

— Если я начну есть, Вы тут же уйдёте, — улыбнулся он невинно зловеще, как будто прочитал мои мысли, — А мне хочется, чтобы Вы остались со мной ещё немного.

Я удовлетворённо вытер руки об живот — понимаю, глупая привычка, никак не могу избавиться от этого рефлекторного жеста и ещё от облизывания пальцев. Встал из-за стола и начал прохаживаться по комнате, потягиваясь. А Герт положил подбородок на колено, обхватил руками ногу и умилённо наблюдал за моей бабуганской походкой и некультурными жестами, как будто это было самое приятное зрелище.

— Вы не похожи на других Сотрудников Безопасности.

— Почему вы решили, что я СБ?

— Чувствую.

— И как именно?

— По звуку Ваших шагов сквозь защитное поле. Я слышу Вас вот уже несколько недель.

— Остальные тоже слышат?

Я был разочарован своей непрофессиональной маскировкой, эти люди всё знают и подыгрывают мне, как идиоту.

— Не думаю, что другие знают, кроме, возможно Мизу, она сама просила, чтобы прислали кого-нибудь. Хотя, откуда ей знать, что это именно Вы? — Как будто размышлял он вслух.

— В самом деле?

— Я бы именно так поступил на её месте и, зная, её, предполагаю, что она так и сделала.

Его бархатный голос звучал тихо, и мне приходилось напрягаться, чтобы слышать его, но это не раздражало, а вызывало сострадание к этому измождённому трудоголику. Его длинные блестящие чёрные волосы мокрыми сосульками спадали ниже лопаток почти до пояса и никак не сочетались с тонкой кожей пранаианина и полным отсутствием любых волос на теле, которое почти не скрывал лёгкий халат.

В Ягинуине нет особой моды на причёски, длинные волосы могут носить все, у кого они отрастают, независимо от пола. Имеются в виду люди преимущественно синонского типа, то есть, чистокровные абборигены населяют только Кслантеналу. Мои земляки крупные, с толстой кожей, а у мужчин растут волосы на лице и по всему телу. Длинные волосы считались признаком зажиточности, их носить позволяют себе иБабы, Тину и отпрыски из богатых кланов обоих полов. Какое-то время, переселившись в Ягинуин, я тоже носил по привычке длинную шевелюру, но потом состриг. Так легче ухаживать за собой, ведь длинные волосы не прибавляют веса в обществе, где у большинства на голове растёт лишь депигментированный пух и ты по сравнению с их развитостью — дебил с копной волос.

— Если хотите, я зайду к Вам позже, после того, как Вы проснётесь. Идёт? — начал я торговаться с ним, как с ребёнком.

— Вы мне обещаете?

— Да, но сейчас мне нужен пустой стакан.

Он протянул мне свой стакан из под воды.

— Вон тот. — Указал я на молоко.

— Можно мне позвать Вас, когда я проснусь?

— Я обязательно приду, если к тому времени закончу работу помощника Мастера Света.

— Я никому не скажу, что Вы — Сотрудник Безопасности, — уверил он меня, — я так рад, что Анцимун нашел своего ученика!

Он втянул густую белую жидкость через трубку, делая с усилием большие глотки. Всё это время он стойко боролся со сном, часто моргая покрасневшими глазами. Конечно, это не из-за того, что ему интересна моя туповатая персона, простая вежливость не позволяет заснуть при госте.

— Ну вот и замечательно, — я вынул из его расслабленной руки стакан и поставил на стол, где уже таяла остальная посуда. Если бы я не сделал это, то стакан выпал бы, так как, Герт снова заснул, тихонько сползая с кресла.

Я не стал будить его, легко поднял и уложил в кровать прямо в халате. Потом активировал комфортный подогрев. Если он не испытывает голода, то и холода тоже не почувствует, а его организм сейчас ослаблен и измождён.

7.

С чего начать расследование, я не знал. Снова пройдясь по фактам, надеясь обнаружить новые детали, я больше не нашел ничего. С момента нашего первого знакомства с Яромиром и до сих пор ничего не произошло. Его, преступника, аппетит не связан ни с планетарными циклами, ни с числами, ни с днями недели. Один раз были две жертвы за один день, а сейчас — долгое затишье.

Я живу в Минунзу около месяца и уже привык к тому, что мы почти всегда в пути. По лёгкой, едва уловимой вибрации, я понимаю, что мы движемся, хотя при этом даже вода в стакане не расплёскивается.

Меня угнетает факт полного бездействия, я уже перестал копаться в деталях убийств, отсутствие событий погасило интерес к данной ситуации. Перед сном, лёжа на кровати в своей тесной квартирке с давяще низким потолком, я заставил себя вызвать Яромира:

— Возможно ли, что он ушел? — Как будто продолжил я разговор пятиминутной давности — такая манера общения стала обычной для нас с Яромиром.

— Нет

— Слишком долго ничего не происходит.

— Только потому, что он пока не голоден и ничем не занят.

— Он был сильно голоден, когда убил двоих в течении суток?

— Ему понадобилась сила для определённого энергозатратного действия.

— Что я должен делать, я не знаю, куда двигаться дальше?

— Помнишь, я уже говорил: ты часть событийной цепочки, вы не можете не встретиться, так как, в деле завязаны те, кто тебе дорог и близок.

— Откуда ты знаешь?

— Я это вижу.

— Можно подробнее?

— Я искал тебя несколько месяцев, одного из тех, кто явился причиной имеющихся следствий.

— Я под подозрением?

— Нет, тебе пока ничего не известно.

— Почему ты не сказал мне сразу?

— Не хотел повлиять на твоё решение излишней важностью твоей степени соучастия. У тебя по-прежнему есть выбор, помни об этом.

Он вырубился, как всегда оставив загадку, ребус, на решение которого нужны мозги более совершенные, чем мои.

Я не могу спать и не могу не думать об этом.

«В деле завязаны те, кто тебе близок и дорог».

Я долго размышлял над этой фразой, кто конкретно мне близок или дорог, приходя к печальному выводу, что таких людей нет. Могут ли урги ошибаться? Если да, то я просто украл драгоценное время у расследования, так как, совсем не тот человек, который нужен.

Мастер Анцимун громко хлопнул в ладоши перед моим носом, привлекая внимание.

— Я что-то не так делаю?

— Всё так, но ты сам не здесь.

Действительно, задумавшись, я механически повторял за ним действия, требующие запоминания, но не осмысления.

— Конечно, извините, задумался.

— Ох, молодость, молодость. Я долго искал себя, так же, как и ты сейчас, ни на чём не мог остановиться. Но, потом я встретил ЕЁ и после этого осознал, что сам никогда и не был потерян. Возможно, ты тоже не там и не то ищешь?

— Женщин много, как песчинок на берегу, как узнать, которая из них моя? Возможно, она даже не родилась, или её забыли создать.

— Ты слишком сосредоточен на себе самом, вот и смотришь не в ту сторону.

Я погрузился в работу, которая, наконец, после долгих кошмарных усилий, начала складываться под моими руками. Я почувствовал себя волшебником, творящим свет мановением мысли и движением пальцев, это так увлекло, что грустные мысли о том, что мне никто не дорог, развеялись.

Время пролетело незаметно, мы собирались закончить, оставив стандартный автопилот для парочки маньяков, которые всё ещё отрабатывают детали своих образов, несмотря на то, что общая репетиция завершена. Всегда находятся одержимые фанаты своего дела, теперь я понимаю мастера Анцимуна, мы вдвоём еле управляемся, кто-то постоянно должен здесь находиться, а ведь все эти годы он был один.

Прозвучал запрос на вход, Анцимун ответил, но выглядел явно удивлённым, я думал, что ничто не может повлиять на его невозмутимое спокойствие. Не скрывая чувств, он ринулся к двери, в которую входил Герт, представляющий из себя довольно жалкое зрелище, одетый в типовой облегающий комбинезон. Он наклонился, чтобы маленький Анцимун смог обнять его.

— Проходи, проходи, редкий гость, не подскажешь, сколько десятилетий тому назад ты навещал меня последний раз?

— Анцимун, хитрюга, ты не настолько стар, чтобы не запомнить, что я никогда к тебе не приходил раньше.

— Верно. Но, я рад тебя видеть не на концерте и не на макете. Уже позабыл, какой ты высокий в реальности! Мы очень рады, что ты зашел к нам, правда? — Анцимун пристально посмотрел на меня, я кивнул.

— Ни в коем случае не собирался отвлекать вас от работы, просто побуду здесь и всё.

Они вдвоём отошли в сторону и тихо разговаривали, а я, сосредоточившись на работе, не обращал внимания на них обоих. В тот день, когда мы познакомились, я зашел к Герту, как и обещал. Но, на самом деле мною двигало любопытство, я хотел найти установку генератора гравитационных полей. По всей логике, она должна была находиться в зале, вмонтированной в пол или в стены, мне, как специалисту стало интересно, где она. Герт всё так же странно наблюдал за мной, как и в первый раз.

— Здесь нет того, что вы ищете.

— Как же вы работаете, в таком случае?

— Просто, я умею летать.

Конечно, это шутка. Мы немного поболтали о том, о сём и я ушел. Герт выспался и перестал быть похожим на потенциальную жертву, даже наоборот, от его тщедушной личности веяло непостижимой силой. От его пристального внимания мне стало не очень уютно, и я больше не заходил к нему, мало того, совсем позабыл о нём, занятый мучавшим совесть расследованием и освоением мастерства Анцимуна. Герт стал вести себя странно, он без объяснений отказался от участия в Шоу, к которому готовился несколько недель, рейтинг Минунзу упал, когда поклонники не увидели своего кумира на представлении. Он закрылся у себя и не впускал никого, даже свою старую подругу Мизу — так он называет директора. Специальные термальные датчики фиксировали наличие живого тела в помещении, поэтому проникнуть к Герту, централизованно взломав код двери, не было возможным, а все запросы на вход и дистанционные вызовы он блокировал.

Я не вникал в это и, уж тем более, не догадывался, что это может быть как-то связано со мной. Как сотрудник безопасности, отвечающий за сохранность жизни своих подопечных, я следил за тем, чтобы Герт был жив. Лишь один раз попробовал связаться с ним, но мой вызов тоже остался без ответа. Если предположить худшее, то нужно обратить внимание ни на то, кто войдёт к Герту в комнату, а кто из неё выйдет. Никто не входил и не выходил до сегодняшнего дня.

Через час или немного меньше, я подошел к Анцимину, они всё ещё беседовали с Гертом, который с той же протяжной тоской смотрел на меня. Попрощался с ними обоими до своего следующего дня и ушел.

Вновь просмотрел все записи, касающиеся расследования.

Герт стал вести себя странно, но я уверен, что это не Тот, Которого Я Ищу взял под контроль его сознание. Хотя, если рассуждать логически, то именно так оно и есть: сначала жалобы на усталость до обморока, потом отказ от выступления и, наконец, это странное поведение. Его взгляд, он не может принадлежать никому другому, так может смотреть только сам Герт. И я по-прежнему чётко слышу его ни с чем не сравнимый Звук.

Интуиция.

Просто знаю. Сначала знаю, а потом пытаюсь объяснить то, что именно знаю.

Я приоткрыл часть наружной стены, чтобы подтвердить правильность своих ощущений: здание Минунзу не движется, оно зафиксировалось где-то в нижних уровнях Ягинуина, за окном полдень Пранаи, всё кажется близким, объёмным, одновременными и не отбрасывает теней.

Просыпаясь, я наскоро умываюсь и бегом бегу в мастерскую — настолько увлёкся новой профессией. Если следствие зашло в тупик, я хотя бы займусь чем-то полезным, а новые версии не заставят себя ждать, они сами найдут меня.

Анцимун несколько раз показал мне и объяснил одну сложную полевую структуру, я почти понял, но он вдруг не к месту сказал:

— Ты здесь новенький, а мы уже давно живём, как одна семья, — он закрыл мне рот рукой, когда я попытался что-то сказать и продолжил:

— Мы с пониманием относимся к Герту, я бы попросил тебя о том же.

— Разве я чем-нибудь его обидел?

— Он проявляет к тебе особый интерес, ты можешь истолковать неправильно.

— Какой ещё интерес?

— Он гибрид в первом поколении, его мать — раунуолка, поэтому он мыслит и ведёт себя не совсем так, как мы.

Я понимающе кивнул, хотя совершенно не догнал. Раунуолы, кажется, это та самая, единственная гуманоидная раса, оказавшаяся генетически совместимой с нами. Вот откуда у Герта такая экзотическая внешность.

Очень голодный, я пошел перекусить в общую гостиную к волшебной пирамиде. Несмотря на то, что еда здесь невыносимо некалорийная и лёгкая, я провожу здесь много времени, любуясь публикой в экзотических костюмах, и в надежде зацепить взаимный интерес. А уже у себя в квартирке отрываюсь в смысле нормальной еды. Я даже не подумаю расстаться с персональным синогулятором и трачу ежедневно время на то, чтобы сделать личные заказы, которые доставляются медленнее, чем обычно из-за постоянного перемещения Минунзу.

Я совсем не удивился тому, что в здесь был и Герт, явно смущенный тем вниманием, которое ему оказывали другие обитатели гостиной. Похоже, он бывает здесь не часто, каждый подходил к нему и о чём-то разговаривал. Люди просто здоровались, пожимали ему руку, обнимали, как будто он недавно вышел из комы или вернулся после долгого отсутствия. Я решил не досаждать ему ещё и своим участием, а просто отметил про себя, что потенциальная жертва довольно таки жива. Меня больше интересовали здешние женщины, на которых я зыркал, уплетая еду, предназначенную для худеющих танцовщиц, а не такого бугая, как я.

Шли дни, Герт искал моего общества, это стало заметно не только мне, но и всем остальным, которые посматривали на нас странно. На самом деле, это мне так казалось, что все только и делают, что шепчутся за моей спиной. В Кслантенале бывали случаи отношений между представителями одного пола. Они случались в среде изгоев, отчаявшихся и выживших из ума. Мальчиков пугали тем, что если они не станут достойными членами общества, то превратятся в одиноких скитальцев, на которых не взглянет ни одна женщина и им придётся довольствоваться обществом друг друга, чтобы окончательно не свихнуться. Поразмыслив немного над этой ситуацией, я решил, что нет повода для какого-либо беспокойства: Герт не ищет со мной иной близости, кроме как смотреть издалека. Реакция окружающих, если таковая и была, мне безразлична, ведь это не я демонстрирую странный интерес к мужику.

Так я рассуждал логически, а чувства вопили, что плохи мои дела, если женщины перестали реагировать и парень ходит по пятам. Если бы сейчас у меня была подруга или хотя бы небольшая интрижка, я воспринял бы ситуацию с иронией и посмеялся бы. Но, в связи с достаточно долгим отсутствием женщины в моей постели, я стал агрессивен. Эти богемные штучки, они просто играли со мной, флиртовали, отрабатывая образы, хихикали и демонстрировали невзначай те или иные части тела, а потом разлетались по домам, как только заканчивалась репетиция. Все живущие здесь мэй постоянно либо уже заняты, либо не подходят по возрасту. Я ничего не имею против женщин постарше, но не на полвека же!

Однажды, заметив Герта идущим за мной на достаточно почтительном расстоянии, чтобы никто ничего не заподозрил, я спрятался и поджидал его. Когда он не спеша проходил мимо, делая вид, что гуляет, я вышел, резко схватил его за горло, прижал к стене и приподнял над полом.

— Чего ты хочешь от меня, зачем ты ходишь за мной всё время?

Я посмотрел в его глаза, не испуганные, но полные отчаянной безысходности и тут же пожалел о содеянном. Отпустил его, он сполз по стене и стал задыхаться, как в нашу первую встречу. А я быстро пошел прочь, но всё же услышал его хриплое:

— Разве я о чём-нибудь тебя просил?

Он продолжил ходить за мной, это стало его единственным занятием, он выслеживал меня тайком, я каждую минуту знал, что он прячется где-то рядом и чувствовал на себе его взгляд. Анцимун украдкой, не отходя от своего рабочего места, открывал ему дверь в мастерскую, Герт безмолвной тенью проскальзывал, прятался где-нибудь среди леса труб и продолжал своё наблюдение. Часто он уже там, когда я прихожу, я это чувствую и делаю вид, что не замечаю. Разве он о чём-нибудь просил меня? Тогда почему это должно быть моей проблемой?

Жизнь вошла в колею, меня больше не мучает совесть из-за того, что я не занимаюсь расследованием, а просто живу и наслаждаюсь жизнью, увлёкся интересным делом, общаюсь с людьми, даже внимание Герта в чём-то льстит мне. Никто и никогда не уделял столько бескорыстного интереса к моей скромной персоне.

Мы готовились к нескольким выступлениям подряд с перерывами на перемещение в другое место. Наш профессиональный дуэт с Анцимуном уже занимался отработкой мелочей в отладке спецэффектов в натуральную величину. Это нужно для того, чтобы артисты привыкли и внесли свои коррективы: объёмный внешний свет не должен мешать их работе. Во время репетиций в компактном режиме свет создаётся только в пределах самой сцены, а во время шоу — повсюду, захватывая всех возможных зрителей. Нужно экранировать часть внешних лучей так, чтобы они создавали эффект сцены, но не слепили глаза выступающим. Минунзу зафиксировался в верхних уровнях, развернул сцену во всём объёме, но пока без трибун. Оптические поля начинают выстраивать от самого дальнего предполагаемого зрительного ряда по всей полусфере обозрения с учётом зрителей на нитронах.

Сейчас мы репетируем быстрое выстраивание зрительного зала с учётом прогноза предполагаемых зрителей, плюс запас. Я ходил и растыкивал миниатюрные генераторы полей по намеченным на макете местам. На сцене идёт репетиция коллектива, прибывшего в наш театр в рамках совместного проекта. Это финальная репетиция в костюмах, они ходят и что-то показывают, но совсем ничего не говорят. Нужно особенно чётко расставить оптику, чтобы зрителям были видны лица и мимика.

Покончив с этим, я отправился в гостиную. Сейчас день Синона и мастер Анцимун отдыхает. Я сделал лишь самую элементарную и грубую работу, а он, проснувшись, приступит к волшебству, пока неподвластному моему разуму. Он умеет совместить в едином пространстве два взаимоисключающихся типа лучей: синонических и пранаических. Он буквально разбивает объёмы на составляющие до кубического сантиметра и поселяет в каждый из них свой тип света, если это необходимо. При этом всё вместе не выглядит дробно или неестественно. Из под его рук выходят настоящие неповторимые шедевры и я готов не спать, а смотреть на то, как он это делает.

Я затарил официанта закусками и расположился на своём любимом диванчике, с этого места видна вся гостиная и оба её входа-выхода. Герт где-то рядом, я научился чувствовать его присутствие, оно, как будто обнимает меня неуловимым звуком. Его странное внимание стало для меня естественной неотъемлемой частью жизни. После того случая в коридоре Герт стал избегать прямых контактов со мной, так что, я совсем перестал опасаться косых взглядов.

Репетиция закончилась, и пёстрая толпа в костюмах шумно заполнила гостиную. Казалось, им не терпелось выговориться после молчаливого представления. Все кричали и жестикулировали, как сумасшедшие. Странно, но я почувствовал себя, как в родной семье. Сначала они все вместе, как привязанные друг к другу, подошли к пирамиде и долго шумели там перед тем, как рассесться по столикам и диванчикам. Одна из многоярусно юбочных девушек подошла и присела на край моего дивана.

А вот это ещё более странно — моя первая реакция на это была агрессивной. «Это моё место, я первый занял его!» — Ужаснулся я воплю внутри меня, но вслух ничего не произнёс. И тут я услышал, как она называет имя, моё имя, которое я не выражаю вот уже много лет. Неудивительно, ведь мне его дали при рождении в Кслантенале и я давно из него вырос. Кусок, который я жевал, просто застрял в горле и я заставил себя посмотреть на даму, автоматически сканируя её Звук.

— Милиана?

— О, ты узнал меня! Не ожидала встретить тебя здесь, это слишком просто, так не бывает! Мы давно репетируем, почему ты не подошел раньше, ты ведь здесь работаешь?— затараторила она.

— Я всегда внизу, в мастерской, и не узнал тебя в виде миниатюрной голограммы.

Девушка была симпатичной, но я её совсем не знаю и не понимаю её восторга, она ведёт себя так, как будто мы унесённые ветром в разные края давние любовники. Я снял глазами её пышный наряд и решил, что она очень даже ничего, но весь мой организм почему-то ощетинился. Это совсем не та реакция на женщину, сидящую слишком близко к парню, у которого второй месяц пустует постель. Но я быстро справился и, решив подыграть ей, как ни в чём ни бывало спросил:

— Как нужно воспринимать то, что вы там на сцене показываете?— Я не пытался произвести на неё впечатление умного, хотя следовало бы.

— Это называется пьеса, очень древнее искусство актёрской игры, но оно не сохранилось в первозданном виде.

— Почему?

— Люди с тех пор очень изменились, древние пьесы проговаривались и были рассчитаны на слуховое и зрительное восприятие. Современный человек сканирует и проживает вне зависимости от того, что говорят, поэтому сейчас пьесы без слов. Каждый из актёров, как бы надевает на себя чувства, эмоции и переживания персонажа, вживаясь в роль, он начинает выражать не себя, а своего героя. Это очень сложно. Мастерство актёра состоит в том, чтобы передать состояние зрителю, который, как бы становится то одним, то другим героем пьесы и переживает вместе с ними всю напряженную гамму трагедии, вкус любви, боль утраты, горечь предательства… Многие чувства вообще незнакомы современному человеку и ему негде их прожить, он может получить подобный опыт только здесь, в театре.

— О, ты тоже владеешь подобным мастерством?

— Совсем немного. На самом деле я выражаю одно чувство, и всё представление держу только его, подкрашивая им некоторые сцены.

— Зависть?

— Как ты узнал?

— Просто угадал, ты сидишь слишком близко и ещё не вышла из образа.

— Из тебя выйдет хороший зритель, ты умеешь быть неотчуждённым.

— Каким?

— Сопряженно проживать других, но, на самом деле я не знаю этого.

Мы весело болтали и меня попустило. Как в добрые старые времена, симпатичная девушка непринуждённо общается со мной и это означает перспективу более близкого знакомства. С женщиной из Кслантеналы, только такая могла знать моё первородное имя, нельзя торопить события, даже если она живёт в Ягинуине. Пришедшие с той стороны воспитаны на условностях, приличиях и ритуалах, которые невозможно ничем вытравить. Несколько дней мы встречались в гостиной, я сам искал её общества, пренебрегая соблазном остаться наедине с синогулятором в своей комнате и поесть по-человечески. Романтическая прогулка за пределы Минунзу была бы уместна, но не было возможности: все на ушах в связи с приближающимся выступлением.

Однажды, вечером Синона мы сидели в опустевшей гостиной. Как комфортно иметь дело с человеком, когда совпадают ваши биоритмы. В такое время, как сейчас, пранаиниане ещё спят или пытаются проснутья, а синонцы уже отдыхают. Пирамида свернулась, скомпактифицировалась и вошла в режим перезагрузки, уйдя куда-то в подполье. Посередине зала развернули бассейн с тёплой водой, который просто стоит прозрачными разнотемпературными ярусами разной глубины без видимых ограничений. Самый высокий водяной столб упирается в потолок и спадает негромким водопадом вниз, омывая всех бодрящей прохладой. Мы с Милианой тоже погрузились в этот бассейн и зависли, как в воздухе, в его прозрачном текучем хрустале воды.

— Ты что, правда, совсем не помнишь меня?

Все эти дни мы обсуждали разные темы, не касающиеся нашего совместного прошлого, о котором я не помнил. Все её попытки поговорить о Кслантенале, я переводил в другое русло и поддерживал разговор просто из вежливости с чувством того, что теряю время, которое мы могли бы провести в постели. Это стало надоедать мне, и я признался, что не помню её.

— Не помню.

— Но, ты же назвал меня сразу тем именем, которое я носила в Кслантенале.

— Оно у тебя не поменялось до сих пор, я просто услышал Звук, а не вспомнил.

— Возможно, ты потерял часть памяти, проходя через мембрану, я слышала, что такое бывает.

— Возможно, — соврал я, чтобы не обидеть её.

— Я искала тебя все эти годы, — тихо прошептала она и её тело, казавшееся повисшим в воздухе, тихонько задрожало.

— Зачем я тебе понадобился?

— Когда ты исчез, жизнь потеряла всякий смысл. Все говорили, что ты умер, но я не верила и стала искать возможность уйти вслед за тобой.

— Откуда ты знала, куда нужно идти?

— Я просто знала, — уклончиво ответила она.

Я поднатужил память, но всё равно не вспомнил её. Наверное, какая-то из дочерей соседних кланов. Их девочки дружили с моими сёстрами и часто бывали в нашем поместье. Разумеется, для меня существовала только Аора, и на малолеток я не обращал внимания.

— Давно ты здесь?

— Около года.

Я посмотрел на неё, как на живую посылку из детства:

— Как там моя имА?

— С ней всё в порядке, она почти не изменилась, только постарела, конечно.

— А Аора?

— Наверное, тоже неплохо, я не видела её ни разу, она ведь теперь Верховная Правительница и не общается с простыми смертными.

В её голосе послышалась обида и неприкрытая зависть. Неужели она хотела бы поменяться с Аорой местами и жить вечным спектаклем при одних и тех же декорациях в искусственной Кслантенале?

— Ты прекрасно адаптирована для человека, живущего в Ягинуине около года.

— Я быстро учусь, — просияла она, — кто эта девушка?

— Где? — я всмотрелся в направлении её кивка. В полумраке гостиной на одном из диванов, повёрнутого к нам спинкой, притаился Герт.

— Это не девушка.

— Объясни, пожалуйста! Она ходит за нами всё время и покачивает бёдрами, как танцовщица. При этом она просто пожирает тебя влюблёнными глазами. Это твоя бывшая, скажи честно?

— Всё гораздо проще, на самом деле это парень, — я обнял Милиану, она не оттолкнула меня, немного ревности ей не помешает.

— Но, у этого, как ты говоришь, парня, нет и намёка на бороду или другие волосы, которые бывают у мужчин, у него абсолютно гладкое девичье лицо.

— Ты же знаешь, у многих представителей пранаической расы отсутствуют волосы.

— Да, но они у них отсутствуют везде! А у неё шикарные длинные чёрные волосы на голове, как у синонки.

— Он гибрид в первом поколении, поэтому выглядит не так, как другие и ведёт себя странно, — вспомнил я слова Анцимуна, которые должны были всё объяснить.

Милиана расслабилась под моей рукой и придвинулась ближе, но не до конца поверила мне.

— Если мы сейчас пойдём к тебе, она… он тоже пойдёт за нами?

Это намёк, наконец-то! Было бы неразумно сейчас протупить и не пригласить её.

— Мы можем это проверить! — надеюсь, она достаточно цивилизована, чтобы потом не потребовать от меня свершить обряд Принадлежания.

Мы нырнули в прозрачную воду третьего каскадного уровня, где зависали, и вынырнули у ничем не ограниченного выхода. Достаточно шагнуть и ты уже на суше, из пола дует струя тёплого воздуха. Мы потоптались босыми ногами на месте, высыхая и, не одеваясь, пошли в мою квартирку. Для купания здесь и везде, не нужны специальные костюмы, люди плавают в нижнем белье, которое может быть в виде плавок или тонкого согревающего комбинезона, который сохраняет температуру тела.

Про Герта я забыл раньше, чем мы дошли до двери и окунулись в омут страсти, продолжающийся до полного изнеможения нас обоих. Мастер Анцимун не позвал меня в мастерскую, наверное, он знает, чем я занимаюсь и проявил тактичность. Меня разбудил входящий вызов, который звучал не только внешне, но и в каждой клеточке тела.

— У нас новая жертва, — сообщил Яромир.

Спросонок, я не сразу вспомнил вчерашние события. Посмотрел на женщину, спящую в моей постели и не понял кто это. Момент дезориентации прошел, память вернулась, я прожил разочарование.

— Как это произошло?

— Так же: система жизнеобеспечения и другие роботы убиты в радиусе двадцати метров, имеет место деструкция мембраны, мозги расплавлены и никаких свидетелей.

— Я могу увидеть?

— Обязательно.

С едва уловимой вибрацией координационный код лёг записью на мой браслет. Я покосился на Милиану: завидная способность крепко спать, мне сейчас не нужны лишние вопросы, время работает против меня. Ещё вчера мне казалось, что всё путём, слишком долго никаких событий. Я быстро влез во вчерашний комбинезон, ещё вчера его запах показался мне резковатым, но я оставил это на сегодня. Как-то не было времени сделать несколько запасных, а сейчас я очень тороплюсь.

Я активировал схему в поисках ближайшего транспортного тоннеля, выходя за дверь и поспешил, ведомый ею. Вдруг резко остановился, услышав совсем рядом:

— Разреши мне пойти с тобой! — Я не сразу понял, что это сказал Герт, чётко и властно, я не представлял, что он может быть таким.

— Ты не покидал Минунзу несколько лет, стоит ли делать это сейчас?

— Несколько десятилетий, — поправил он и продолжил:

— Я очень редко кого-либо прошу о чём-то.

— Это так важно для тебя?

Он уверенно и грациозно кивнул. Мне легче взять его с собой сейчас, чем отвязаться.

— Как хочешь, только не отставай.

— Подожди немного, — он не двигался.

— Что?

— Так будет быстрее, — он потянул меня за рукав к себе, я понял, что начался процесс материализации нитрона.

— Ты владеешь нитроном! Здорово!

— Я прожил долгую жизнь.

Удобные кресла подхватили нас, и стены кабины закрыли обзор, всё заняло несколько минут, прежде чем мы прибыли на место. С непривычки меня мутило до такой степени, что я был рад, что не позавтракал. Мы оставили распадающийся на молекулы нитрон на боковой парковке и вошли внутрь пустынного здания — весь уровень зоны отдыха отцеплен и блокирован, на площадку прибывают только специалисты.

— Ты можешь подождать меня здесь? — меня всё ещё тошнило до такой степени, что я позволил себе опереться на тощего Герта, чтобы не рухнуть.

— Я знаю что произошло.

— Ты раньше видел смерть?

Он как-то странно посмотрел на меня:

— Ты опасаешься, что я поставлю тебя в неловкое положение своей непредсказуемой реакцией? Я не испугаюсь.

Я только кивнул, усилием подавляя рвотный рефлекс.

— Всегда так погано?

— Только если ты пассажир, если бы ты тоже владел своим нитроном, мы бы синхронизировали процесс между ними, и ты не испытал бы дискомфорта.

Наши голоса гулким эхом отзывались в огромном пустом помещении, по которому мы шли к месту преступления. Я никогда не смог бы себе представить весь громадный многокилометровый уровень настолько пустым, как в дурном сне, но это случилось наяву, разрывая сердце вопиющей реальностью происходящего. Мы прошли мимо застывших эскалаторов, похожих на хребет исполинского существа при слишком ярком освещении, которое однородно заполнило всё пространство до потолка. Возможно, он где-то рядом, наблюдает свысока мою полную беспомощность. Зачем я привёл сюда Герта? Мне стало жутко от того, что ОН может увидеть его, наметить, а потом забрать, а я себе не прощу того, что не смог защитить!

— Тот случай, в коридоре. Я был не прав, вёл себя, как полный дебил.

— Я давно забыл об этом.

Минута слабости: почему с Гертом должно что-либо случиться? С чего я это взял? Несколько раз я обменялся идентификационным кодом в автоматическом режиме, и система нас пропустила, указав направление. Меня «узнавали» и никто из проходящих мимо не задавал никаких вопросов. Из огромного резервуара, имитирующего натуральное озеро, размером с подобный водоём, частично слили воду, освободив коридор и площадку вокруг трупа. Меня поразила чистота дна, по которому мы пошли, как в аквариуме. С двух сторон обступает вода с растениями и рыбами, с любопытством преследующими нас. Я протянул руку, ничем не сдерживаемая она погрузилась в воду и рыбки сразу разлетелись в стороны. Вынул руку из воды, при этом на пол не упало ни капли.

Около жертвы суетились двое работников, подсоединяя различные приборы к ещё не остывшему телу. Всё произошло каких-то полчаса назад. Девушка с широко раскрытыми глазами кажется живой, просто лежащей на полу в безмятежности отдыха. Я взглянул в её лицо и отшатнулся: Милиана. Но, наваждение тут же улетучилось — эта девушка, даже, не похожа не неё!

— Как её нашли?— обратился я к парням, которые возятся около трупа.

— Мы отследили биомагнитный импульс, прибыли почти мгновенно, но было уже поздно: вскипевший мозг при ещё бьющемся сердце, — мелкий пранаинец снова вернулся к работе, он снимал с хрусталика последний отпечаток.

— Можно взглянуть?

Он молча кивнул и развернул голограмму последних событий: она в воде, её руки, она остановилась и перевернулась на спину. Потолок. В такой позе её нашли.

Герт стоял, подобно застывшей в красивой позе статуе, уперевшись на одну ногу, он сложил руки на груди и не отрываясь смотрел на девушку. Я тихонько подошел к нему:

— Ты знал её?

— Впервые вижу.

— Возможно, она приходила, присутствовала на репетиции, или засветилась в гостиной, среди зрителей…

— Я всегда тренируюсь один. Тренировался.

Он перестал смотреть на девушку и перевёл взгляд на меня, как будто пытался впитать меня всего через глаза:

— Она сделала это добровольно.

— Что? — я повернул голову в сторону его кивка и посмотрел в лицо убитой.

— Позволила взять, забрать свою жизнь.

— Почему ты так решил?

— Посмотри на неё, она счастлива.

Я увидел только стеклянные глаза, но, после слов Герта, обратил внимание на лёгкую полуулыбку, придающую лицу безмятежный вид. Она не была напугана, это точно.

Я развернул схему расположения автоматов системы жизнеобеспечения и тестирования. Вода уменьшила радиус импульса, хотя по логике, должна была послужить проводником. Данные показали уменьшение радиуса и усиление концентрации. Случайные свидетели, находившиеся рядом, получили ожоги, потеряли сознание и нахлебались воды из-за отключения системы жизнеобеспечения, выталкивающей тело на воздух. Все живы, но никто ничего не видел.

Как оперативно работает Служба! В течении часа собрать столько фактов!

На голограмме схемы я раздвинул проход в воде к ближайшему объекту, и мы с Гертом отошли в сторону, двигаясь по коридору, ограниченному водной стеной. Автомат — узел общей системы — выглядит маленьким плоским диском. Он был абсолютно мёртвым, я пытался выцедить хоть какие-то сведения, применяя профессиональные методы воздействия. Герт сел рядом, скрестив ноги, и следил за моими руками и лицом.

— Почему ты всё забросил? — спросил я его.

— Со мной такое впервые: потребность быть рядом с тобой и я не в состоянии контролировать это.

Проведя ночь с Милианой, я стал гораздо спокойнее реагировать на его странности.

— Это, как будто ты влюблён?

— Не думаю. Я много раз сканировал людей в состоянии влюблённости, оно связано с влечением.

— А тебя ко мне не влечёт?

— Нет, разумеется, ведь ты того же пола, что и я, а влечение возможно между противоположностями. Моя потребность быть с тобой носит иную природу.

— Значит, ты не против того, чтобы я общался с женщинами?

— Думаю, тебе это необходимо.

— А тебе? У тебя была женщина когда-нибудь?

— Если ты имеешь в виду физическую близость? Нет, не было.

Я просто офигел:

— Тебе совсем не нравятся женщины?

— Нравятся, но не так, как тебе.

— Я не понимаю тебя.

— Если женщина умна, я могу с ней пообщаться по душе или интеллекту, а если красивая — полюбоваться, как на совершенное творение Создателя.

— Ты рассуждаешь не как человек. А мужчины тебе нравятся?

— Ответ тот же, хотя, наверное, общество женщин для меня более комфортно. Особый интерес я испытываю только к одному человеку, к тебе, и это ничего не имеет общего с влечением.

Я отлип от бесполезного куска металла и плазмы, которым теперь является узловой прибор системы жизнеобеспечения — с ним всё ясно. А этот человек с экзотической внешностью и двинутыми мозгами — объект, достойный внимания.

— Ты прожил столько лет девственником?

Он пожал плечами:

— У меня нет в этом потребности. Нашей расе не свойственно иметь инстинкты.

— Тебе никогда не хотелось сделать это хотя бы из любопытства?

— Хотелось, но очень давно.

— И что?

— Мой внутренний закон не позволяет мне обмен духом с женщиной просто ради любопытства, а соответствующую мне я не встретил.

Мы вновь вышли на площадку, где над трупом возились коллеги. Водный коридор с плеском сомкнулся за нашими спинами, я стряхнул с плеча пару капель.

— Нужна её личная база данных, — обратился ко мне парень повыше синонической внешности. — Съезди на квартиру и слей все записи, в общем, сделай всё там…

— Я?

— Так вышло, что все сейчас заняты, почему бы это не сделать тебе? — он отвлёкся от жертвы, поднял голову, заглянул мне в глаза и прочёл там вопиющую некомпетентность.

— Не дрейфь, новенькие делают всё гораздо тщательнее и замечают больше мелочей.

Он протянул мне руку, как для рукопожатия, но я понял, зачем он это сделал на самом деле и с готовностью приложил ладонь. Можно было передать бесконтактно, но так быстрее дойдёт.

— Ты тоже, — подозвал он Герта, застывшего в нескольких метрах от меня, и протянул ему руку. — Вы, парни, — отличная команда. Ну, всё…

Мы отошли от места преступления, Герт сосредоточился на материализации нитрона. Нет нужды идти на парковку, ведь здесь никого нет. Парковочные площадки устроены таким образом, что не допускают случайных столкновений транспортных средств. Нитрон материализуется до приземления, стыкуясь с площадкой, выбирает свободное место посадки.

— Ты уверен, что не хочешь вернуться домой?

— Я останусь.

Через несколько минут я ввалился в квартиру жертвы, пытаясь пойти, но упал от головокружения рядом с нитроном, превращающимся в призрак. Герт тут же рядом возился с ним, создавая плоский экран от пола до потолка, который медленно поплыл, втягивая в себя отпечатки. Я вижу всё, как во сне. Герт просто встал надо мной и посмотрел сверху вниз, не пытаясь помочь:

— Нужно сделать фантомные снимки.

Я хотел спросить что это, но понял, что знаю и так: снимки разных присутствий в разных мерностях. Фантомный снимок несёт отпечатки событий, происшедших, или возможных здесь в виде энергетических слепков. Никогда не думал, что такое возможно зафиксировать с помощью технических средств. Необходимы сотни процессов со снимками, прежде чем они становятся доступными к восприятию. Прежде всего, необходимо расслоить их во времени фрагментально. Впоследствии, просматривая итоговые записи, я увидел фантомные снимки не только прошлых событий, уже происшедших, но и возможных. На этих снимках я увидел себя одного в квартире, нас двоих с Гертом, других, совершенно незнакомых мне людей и некие неразборчивые сгустки, которые ещё не сформировались в вероятность. Выходит, я бы мог отвергнуть компанию Герта или отказаться ехать на квартиру жертвы. У нас всегда есть выбор, и будущее складывается из этого выбора, при этом существуя одновременно несколькими вариантами.

Из прошлого тоже всплыли возможные события, которые не проигрались в реальности. Недостаток фантомных снимков — невозможность определить было это на самом деле или лишь вероятно.

Лучше бы я воспользовался транспортной сетью!

Меня попустило, встал, осмотрелся. Жилое пространство довольно уютно наполнено предметами и интерьерными излишествами, сочетающимися только благодаря женской логике. Я сразу вошел в её личную базу данных, вскрыв индивидуальный код, пользуясь полномочиями СБ. Девушка жила одна: ни мужчины, ни подруг, ни ребёнка. Личные встречи, разговоры, записи и иллюзии, которые она просматривала больше одного раза, заказ продуктов, схемы перемещения куба… Всё сливалось в файл расследования, доступный участникам расследования. Я не раз буду пересматривать, и анализировать всё это, как и данные предыдущих жертв.

Девушка никогда не бывала в Минунзу, даже в качестве зрителя, она не была знакома ни с кем из работников или актёров театра. Я проверил сначала это, а в последствии, подтвердил сведениями БД самого Минунзу.

— Посмотри на это, — подозвал меня Герт, — она, как будто, каждый день ждала кого-то.

Он развернул ежедневный автоматический алгоритм сервировки стола, многие пользуются стандартными программами ради экономии времени: она создавала два комплекта посуды и приборов, но пользовалась всегда одним, а второй стоял рядом пустым.

Мы с Гертом приступили к снятию физических отпечатков и снимков: наличие продуктов в синогуляторе, уровень микрочастиц и микроорганизмов, отпечатки ног и пальцев на предметах, следы перемещения вещей и мебели. При специальном освещении все эти детали видны и создаётся впечатление жуткой антисанитарии помещения. Мы сами, входя в квартиру, развернули, полагающиеся по инструкции, защитные поля, не оставляющие отпечатков. Если таковые существуют, то, преступник тоже мог ими воспользоваться, из чего следует бессмысленность наших действий сейчас. Автоматическая уборка и дезинфекция тоже постаралась ликвидировать многие отпечатки.

Мы провозились целый день Синона, я несколько раз игнорировал вызовы Милианы, отправляя шаблон недоступности по причине крайней занятости.

— Почему ты помогаешь мне?— спросил я Герта.

— Меня интересует всё, чем ты занимаешься.

— Но, раньше ты даже из своего зала не выходил.

— Теперь выхожу.

Кажется, мы сделали всё, что полагается в таких случаях. Я ещё раз просмотрел инструкцию, не упустил ли какую-то из стандартных процедур.

Девушка была моложе меня, но, находясь в её мире, среди её личных и интимных записей, я не мог понять, чем она интересовалась, чем жила, чему училась, в какой компании проводила время. Наверное, несколько лет назад, я был таким же неопределившимся в предпочтениях. Всего по чуть-чуть и ничего конкретно.

8.

Всё изменилось с тех пор, как появилась Милиана, ускорилась событийность, уплотнилось время, как будто она была катализатором. Довольно много времени мы проводим вместе.

Уточню: в постели.

Хорошо, что у нас обоих есть обязанности, которые мы не можем игнорировать, иначе, она бы очень быстро мне надоела. Я устал от Милианы почти сразу же и рад, что ей не выделили жилого пространства в здании Минунзу. Несмотря на то, что эта девушка уже год здесь, она по-прежнему мыслит, как иуби. Ей близка идея Принадлежности, совершенно лишенная смысла в социальном устройстве Ягинуина. Меня крайне удивляет факт неизменности её Звука, он остался прежним, по её собственным утверждениям. Моё имя менялось уже столько раз, что я сбился со счёта, а она цепляется за первородное, к тому же, не своё истинное, а присвоенное извне людьми, неспособными Слышать. Оно приросло к ней настолько, что она стала звучать им естественно.

Милиана, кто же прячется за стеной твоего внешнего Звука?

Она навязчива, но при этом, довольно скучна и однообразна. Я с нетерпением жду завершения проекта Минунзу, в рамках которого Милиана сотрудничает с театром. Пёстрая толпа представителей древнейшей профессии из другого театра больше не будет здесь находиться и она вместе с ними. Есть другой, более предпочтительный вариант: я найду эту тварь, моя настоящая деятельность в театре будет завершена.

Возможная близкая перспектива покинуть Минунзу вдруг ввергла меня в панику: мне здесь нравится, я с удовольствием учусь и работаю с мастером Анцимуном, впервые чувствую себя на своём месте, как будто вернулся домой после долгого отсутствия. Герт стал моим другом, сам не заметил, как это произошло! Признаться, всё, что я до сих пор считал дружбой, померкло по сравнению с той близостью, которая сложилась у меня с ним, несмотря на все его странности.

Совершив сложные манипуляции в тесноте здания, я переместил свою маленькую квартирку впритык к его помещению так, чтобы образовалась общая стена. В свою очередь, тренировочный зал Герта пришлось тоже переместить так, чтобы мастерская Анцимуна, в которой я работаю, была в зоне видимой досягаемости. В результате этих действий, моё личное жилое пространство и без того тесное, подсократилось почти вдвое. Сначала я сделал проход в виде раздвижной двери в его зал, но потом убрал всю стену. В мастерской мы сделали большое окно в полу тренировочного зала, который находится уровнем выше. Лично у меня нет никаких секретов от Герта, видимо, я уже привык к его вездесущему присутствию за эти месяцы, а ему просто жизненно необходимо быть рядом со мной. До сих пор он не может объяснить природу этой потребности.

Прежде, чем снести стену окончательно, я спросил его:

— Тебе не будет больно видеть нас с Милианой вместе? — Герт настаивал, чтобы она приходила ко мне, а не я ездил к ней, в этом случае он впадал бы в смертельную депрессию по причине моего отсутствия.

— Ревновать тебя к ней всё равно, что к завтраку, — скорчил он гримасу и воспроизвёл пантомимой наши поцелуи так, как будто я и впрямь откусываю от неё куски, — жаль, что она не может растаять подобно опустевшей посуде после того, как ты насытился. Мне всегда было интересно: что для тебя вожделеннее, еда или секс?

— Всё просто: я не могу обходиться ни без того, ни без другого в одинаковой степени. Хотя нет, пожалуй, без еды я сконаю гораздо быстрее.

Чувство необъяснимой природы, ворвавшееся так тотально в жизнь Герта, изменило его не просто от пяток до кончиков волос, оно, казалось, затронуло корневую матрицу его восприятия. Он приступил к созданию совершенно новой программы. Я видел не однажды записи его предыдущих выступлений и восхищался его мастерством. Я искренне сожалею, что невольно явился причиной его творческой депрессии и хочу всё исправить. Если он нуждается в моём присутствии, то я от этого не полиняю. Анцимун, как и все остальные, сделал вид, что не заметил архитектурных новшеств. Я благодарен всем за деликатность, именно так, по моему мнению, следует реагировать членам настоящей семьи на проблемы друг друга: где надо помочь, а где не следует — не вмешиваться, имея достаточно такта и терпимости. Каждый постоянный обитатель Минунзу дал положительный ответ на запрос о перемещении, но никто не обсуждал этого события, как будто ничего не было, и не задавал вопросов.

Исключение составила только Милиана, как говорится, в семье не без урода. В отличие от Герта, Милиана ревновала его ко мне.

— Почему я не могу войти к тебе просто так и должна уведомлять о своём намерении, как и все остальные? — требовательно вопрошает она с порога, выпятив грудь и надув губки.

Чтобы впустить её, пришлось оторваться от просмотра материалов расследования на фоне тренирующегося Герта, свернуть голограммы и восстановить видимость стены, изолируя моё помещение от зала.

— Потому, что это моё ЛИЧНОЕ жилое пространство!

— Я позволяю тебе входить ко мне в любое время без уведомления, хотя ты этим и не пользуешься.

— Ну, это ведь твой выбор, правда?

— Чем ты занят?

— Сижу в сети.

Я потянул её за руку и усадил рядом на кровать, пытаясь стянуть одежду. Кроме кровати, небольшого стола и санузла, в комнате больше ничего не вмещалось. Добавь ещё один предмет мебели и пространства не останется совсем.

— Перестань! — попыталась она вырваться.

— Почему бы и нет, раз ты пришла.

— Я хотела просто поговорить.

— Внимательно слушаю.

— Мы очень мало времени проводим вместе.

— По-моему, очень много. Всё то время, что я не сплю и не работаю, я провожу с тобой.

— Да, но мы бываем вместе только в постели! Ты не общаешься со мной!

— Общаюсь!

— Так, как с НИМ!

— Но, я и не могу общаться с тобой, как с Гертом, ты — девушка.

— Что ты в нём нашел?

— В тебе этого нет точно, — я пытался всё обратить в шутку, чтобы избежать обычного скандала. Признаться, поначалу её первобытная и такая искренняя ревность заводила меня.

— Мы могли бы съехаться и жить с тобой вдвоём…

— Думаю, мы не готовы, — этого ещё не хватало, мне и так тебя много!

— Хочешь сказать: ты не готов?

— Да, я не готов, давай пока оставим всё, как есть!

— Ну конечно, с ним ты почти живёшь, вот и дверь имеется! Как это вы ещё стенку смежную не убрали? Я вижу, вам хорошо вместе, он тебя так давно любит, а теперь и ты ответил взаимностью. Хороша парочка!

— Угомонись, Милиана, у тебя есть другие темы для беседы?

— Есть. Только ты меня не хочешь слушать!

На самом деле в её пустой головке, украшенной смазливым личиком, всего две возможные темы: «А помнишь, в Кслантенале…» и «Ты снова со своим дружком, не любовь ли между вами?»

По сценарию полагались слёзы и мои заверения о том, что люблю я только её, сдобренные поцелуями. Не дожидаясь водопада, я перешел к поцелуям и раздеванию, игнорируя сопротивление…

К моему счастью, Милиана спит, как истинная иуби, крепко и долго. Дождавшись её ровного дыхания, я тихонько сполз с кровати и, не одеваясь, прошел сквозь иллюзорную стену к Герту. Стоит ли стесняться друг друга после того, как он неоднократно видел нас с Милианой? Странно, я столько раз был близок с женщинами, но никогда и ни с кем не проживал такой глубокой связи, как с ним. Это так, как будто бы он — часть меня самого, моя лучшая составляющая, более утончённая и одарённая.

Милиана права насчёт того, что я живу с Гертом, хотя до её слов, я так не думал. Эта стена — продукт кропотливой работы, мембрана, состоящая из набора полей с различными свойствами. Мастер Анцимун помог мне её создать, не задавая лишних вопросов. Звукоизолирующая прослойка с регулируемой проводимостью шума, её также можно активировать только с одной из сторон. Например, когда приходит Милиана, я изолирую звуки из зала Герта. Далее: проходимость и видимость. Со стороны Герта почти всегда, так как, к нему никто не приходит, кроме меня. С моей стороны это иллюзия реальной стены, возникающая моментально, абсолютно твёрдая для всех, кроме меня.

Стена узнала меня и пропустила беспрепятственно в квартиру Герта, наше общее жилое пространство, где есть чем дышать. Когда Герт увидел, что мы закончили, он тоже завершил тренировку и начал сервировать стол. Конечно, он всего лишь активировал стандартный алгоритм, но, учитывая его полное отсутствие интереса к еде, это огромный прогресс. Он делает это для меня, учитывая факт переезда моего синогулятора на его территорию. У меня просто не хватило места.

Мы упали в кресла, уставшие каждый от своего вида спорта. Я набросился на еду, а он лениво наблюдал за мной, не спеша пожевывая мелкие шарики, совершенно несъедобные на мой вкус. Никогда не испытывая голода, он просто ест со мной за компанию и, мне показалось, даже немного поправился. По крайней мере его вид в традиционном комбинезоне не вызывает сострадания. Возможно, я просто привык к нему.

— Накопал что-нибудь? — тонкие пальцы Герта с длинными ногтевыми фалангами изящно улеглись на высокий сосуд.

— К сожалению — нет, — я покачал головой.

Прошло столько времени с того дня, как мы с Гертом побывали на месте преступления, но удалось найти всего один момент, несмотря на то, что я ежедневно провожу несколько часов, исследуя материалы дела. Мы нашли любопытную запись, которую она просматривала периодически. Это пьеса, сыгранная несколько лет назад в театре Мунунзу приглашенными в рамках совместного проекта актёрами. Та же самая труппа, которая работает здесь сейчас и Милиана с ними. Только тогда Милианы ещё не было в Ягинуине и актёрский состав сменился, осталось название да пара артистов с тех пор. Сложно сказать, была ли наша жертва среди зрителей в тот день, или ей досталась только запись.

Эта безмолвная пьеса — история одной девушки, красивой и юной, которая искала любовь «навсегда», каждый раз отказываясь от возможностей, предлагаемых ей жизнью. Она отвергала поклонников: «Это не будет навсегда, так чувствует моё сердце! Зачем расходовать себя на преходящее?» Её жизнь протекает в постоянном бесплодном ожидании, не познав ни любви, ни счастья материнства, она стареет, приобретая мудрость и, наконец, понимает, что реален только тот момент, в котором ты находишься. Происходящее в этот миг и есть — всегда, так как, всегда Сейчас.

— Кто-то предложил ей быть «вместе навсегда», и она отдала ему свою жизнь добровольно, — предположил Герт. До сих пор мы оба не смогли придумать более удачной гипотезы.

Была ещё одна жертва, как раз в тот момент театр давал представление, так что Яромир не оповестил меня своевременно, избавив от чувства вины за недеяние. «Твоё присутствие в этом эпизоде не обязательно, все сведения доступны и так».

На этот раз — юный воу, почти ребёнок, искусственно выращенный и воспитанный профессионалами. С ним попроще: посещает все театральные выступления, недавно делал запрос поиска Прямого Носителя профессии артиста сразу нескольких направлений, видимо не определившись в выборе конкретно. Жил один, не в Сообществе, это не характерно для парней его возраста, но вполне возможно. Мальчик отправился на встречу с Прямым Носителем, который оказался убийцей. Как всегда, нет свидетелей.

Погрузившись в тяжелые раздумья, я почти задремал за столом, но был вброшен куда-то в иную реальность звуком, ворвавшимся в сердце. Этот звук объёмно заполнил пространство Зала, расширяя его в несколько раз. Удивительный эффект: зрение фиксирует прежне состояние, но ощущения, как в огромном опустевшем здании, границы которого уходят за горизонт.

Поёт женщина, она не просто воспроизводит горлом контролируемый нотами крик, она управляет самой материей Звука! До сих пор я не слышал и не чувствовал, не ощущал, не воспринимал и не проживал ничего подобного. Голос катится по стенам, стекая гулкими объёмами в центр, затем рассыпается в стороны, снося ударной волной всё на своём пути, включая меня. Я перестал быть собою, рассыпавшись миллионами искорок, сбегающихся танцующими вихрями в конкретные, но недолговечные формы…

Голос завершился, но его последствия всё ещё продолжали играть моим трепещущим сердцем в наступившей паузе, казавшейся провалом во времени.

— Тебе понравилось, я вижу! — резко заполнил совершенство наступившей пустоты своим голосом Герт.

— Что это? — мой голос тоже прозвучал, подобно взрыву в идеальном гармоническом пространстве, которое затихает и успокаивается, возвращаясь в прежнюю безликую реальность. Теперь я понял кто такой композитор — это человек, который Слышит и способен уложить живой объёмный звук в одну из плоскостей, доступных обычному восприятию.

— Женщина, которая преподносит неповторимые сюрпризы, восхищающие меня каждый раз. Мы сотрудничаем уже очень давно.

— Как она это делает? Как ТАКОЕ вообще возможно?

— Она ург, сам понимаешь, нашему разуму недоступно осознание процесса, производимого ургом в его созидательности, мы лишь можем восхищаться, если способны слышать.

— Можно не услышать?

— Спроси свою подружку, Милиану, наверняка её трёхмерный слух не уловил ничего, кроме шума и плоского голоса.

— Это запись?

— Нет, я бросаю все дела и слушаю каждую её песню в прямой трансляции.

Меня переполнила восторженно-возвышенная радость, как будто произошло что-то значительное, меняющее всего меня без остатка и я не сопротивляюсь этому, освобождаясь от оболочки старого, уже прожитого.

— Она нашла то, что уже долго искала! — Задумчиво произнёс Герт.

— Откуда ты знаешь, я не услышал ни единого слова.

— Да, это же очевидно, так поёт женщина в предстоящей радости дарения жизни. Мне известно, что они уже давно в поиске ребёнка, готового принять их лучшие записи Духа.

— Она забеременела, что ли?

— Нет, эта пара нашла ребёнка, который ещё не воплотился. Урги сначала находят Дух, живущий на Вышестоящем Присутствии и только после этого, получив его согласие на воплощение в их семье, зачинают ребёнка.

— Родители сами выбирают детей? Немыслимо!

— Нам очень сложно понять ургов и их жизнь. Я рад за неё, но, после такой песни, наше совместное сотрудничество завершится на неопределённый срок.

— Что, беременные женщины не поют?

— Она не просто поёт, она сопровождает мои выступления, при этом я импровизирую, так как, ни я, ни она не в состоянии предвидеть будущую звуковую модель. При этом она находится где-то неподалёку, скрываемая нитроном.

— Почему она не может выйти на сцену, урги не выступают перед зрителями?

— О, дело совсем не в этом! Находясь на некотором расстоянии, легче контролировать искажение пространства. Она, как бы, окутывает процесс извне, вместе со всеми зрителями, настраиваясь именно на пришедших в этот момент. Звучит через себя для них концентрированным Созиданием Творца

— Ты можешь попроще?

— Речь идёт о предстоящей беременности, а это означает, что она заблокирует нитрона и не сможет сопровождать моё выступление.

— Каким образом мы слышали голос сейчас? Возможно, и в момент выступления она тоже будет петь просто у себя дома.

— Песня урга рождается спонтанно. Сейчас она пела не для нас: это просто случилось с нею, а мы оказались добровольными свидетелями. В момент выступления она поёт для зрителей, вот почему важно находиться в том месте в тот неповторимый момент. Никакая запись не восполнит проживания события, происходящего Волею Судьбы и благодаря стечению множества обстоятельств в одной точке пространства и времени. Запись даст лишь теоретическое понятие об этом, холодную информативность. Она, эта женщина, должна физически находиться где-то рядом со сценой, окутывая Духом меня и всех зрителей, иначе ничего не выйдет!

— Почему она не может находиться рядом в своей Сфере?

— Смысл жилища ургов в том, чтобы экранировать их эманации от внешней жизни. Иначе, эти эманации будут подавлять маунов, влияя на их собственный выбор.

— Ты видел её, она красивая?

— Почему ты об этом спрашиваешь?

— Ну, возможно, она, эта дива, и есть твоя женщина…

— О, она уже в паре.

— Ну и что?

— У ургов, как у моих предков с Раунуола, ты или пара, или один. Промежуточных вариантов не предусмотрено. Пара ургов, даже, звучит одним именем, это означает, что они — целое. Я не могу рассматривать её, как отдельного человека, так как, она — часть пары.

— Как у персонажа пьесы: любовь навсегда. — Фыркнул я с горечью.

Герт покачал головой:

— Беда главной героини этой пьесы в том, что она всего лишь обычный человек: пока ещё не ург по развитию и не раунуолка по происхождению. Это означает, что она пытается жить не своей жизнью, стягивая на себя чужую судьбу. Людям свойственно влюбляться, ошибаться, пробовать и начинать сначала, учась на собственных ошибках. В каждом новом партнёре отражаются, как в зеркале, твои приобретённые качества.

— Как ты можешь об этом говорить, ведь у тебя подобный опыт полностью отсутствует!

— Мне странно, что ты преуспел в приобретении опыта, но не видишь главного.

— Если ты намекаешь на моих вечно временных подружек, то я это не выбирал и уже давно не в восторге от смены декораций в одной и той же сцене. Я ничего не могу сделать с тем, что мой сценарий проигрывается дубль за дублем почти без изменений: каждая последующая женщина приходит в мою жизнь ненадолго, оставляя после себя боль разрыва, если с ней было хорошо, и пустоту, если так себе.

— Почему бы тебе не переписать сценарий, ведь это твоя жизнь?

— Не могу, в том-то и дело! Ты сам можешь сделать что-либо с тем пикантным положением, в котором сам оказался, испытывая странную привязанность к мужчине?

Герт только улыбнулся:

— Сейчас мне стала понятна природа этого чувства, и я смогу переписать сценарий.

— О, наверное, ты собираешься поменять пол. Это ведь так просто, ты же проходил раньше общую регенерацию.

— Дважды, — уточнил он. — Я прошел два раза эту пренеприятную процедуру. Ну, ты должен быть в курсе: тебя помещают в плотный гель, подсоединяют к системе жизнеобеспечения и ты проводишь пару месяцев в контролируемой коме, в то время, как тело подвергается полной реконструкции вплоть до замены органов. В первый раз я добавил себе рост, а во второй — вот эти шикарные волосы.

— О, ты был таким же лысым, как твои предки?

— Почти, я создал себе сценический образ, добавив волосы и брови.

— Столько сложности из-за внешности?

— Нет, я родился с некоторыми генетическими аномалиями, не предполагающими долгой жизни. Я не дожил бы до совершеннолетия, если бы не вмешательство современной медицины. Мой отец принял это решение.

— А почему не ты сам?

— Мне было всё равно, люди нашей расы не имеют инстинкта выживания. Жизнь — это временная фиксация сознания в физическом присутствии, она не может исчезнуть просто так в никуда, а всегда продолжится в иной реальности.

— Итак, ты пройдёшь общую регенерацию в третий раз и поменяешь пол. Из тебя выйдет обалденная мэй, плосковатая, на мой вкус, но, ведь можно и формы поприбавить вот здесь и здесь. — Я показал на грудь и ягодицы.

— Вот ещё, чтобы ты пару месяцев позабавился со мной и выкинул из жизни, как всех остальных?

— Ты — не все остальные. И, наверное, ты прав, я не хочу, чтобы ты стал женщиной. Я хочу, чтобы у меня остался друг.

— Общая регенерация может заменить физические органы и восстановить цельность эфирного тела, но не сможет сделать душу мужчины душой женщины. Сердце женщины работает иначе, чем у мужчины, у женщин иная схема мышления и восприятие. Я никогда не смог бы войти в истинную суть иньского предназначения: воспроизвести материю и подарить жизнь человеку.

Герт, задумавшись о чём-то, расслабился в кресле. Обычно все его позы контролируемы и стремительны настолько, как будто он постоянно под объективом. Я притих, чтобы не спугнуть его: наверное, ещё никому не удавалось застукать великого манипулятора гравитационными полями, расплывшимся в кресле.

9.

К моему большому счастью, Милиана захотела отдохнуть от меня, она просто сбежала, чтобы не оставаться на ночь и выспаться в одиночестве. Я открыл утром глаза и сразу услышал входящий вызов:

— Ты придётся овладеть нитроном, это необходимо для твоей безопасности. — Начал, как всегда без вступления, Яромир.

«Откуда он знает, что я проснулся и сейчас один?» — мелькнула у меня мысль.

— Я настроился на твою волну и услышал, что мозг заработал, включился осознанный мыслительный процесс, и твоя первая мысль была не о сексе, поэтому сделал вывод, что ты один.

— И какова была моя первая мысль?

— О еде.

— Да, я предсказуем и примитивен. Не понимаю, почему ты всё ещё веришь в меня, я ведь совершенно бесполезен в этом деле!

— Ещё тебе придётся откорректировать зрение, — продолжил Яромир, как будто не услышал моей последней фразы.

— Это ещё зачем?

— Я жду тебя сегодня, — он назвал время и отключился.

— Конечно, — прозвучал в моей голове ответ на только созревающий вопрос:

— У тебя есть выбор. Да. Я могу общаться с тобой напрямую, но предпочитаю этого не делать, чтобы не нарушать координации.

Зная о том, ЧТО из себя представляет нитрон, я готов был сразу сказать: нет. Но Яромир не дал мне этой возможности.

Я обнаружил ссылку на файл Службы Безопасности, висящую над кроватью, активировал её и пошел в душ на территории Герта. Он уже тренировался и не обратил внимания на моё пробуждение. Информация сначала потекла ручейком, а потом обрушилась, загружаясь в мозг.

Умубы.

Классификация: паразиты.

Действия: изоляция, депортация, полное уничтожение.

Далее информация стала загружаться объёмнее и интенсивнее, я застыл под текущими на меня струйками воды и усвоил весь файл:

Конфедерация существует вечно, она повсюду, она — Сообщество Сотворцов, пребывающих в материи Физического Проявленного Мира на данный момент. С момента возникновения разумной жизни на планете, она попадает в категорию подопечных Конфедерации. Несущая Закон, она наблюдает за Исполнением Воли каждым на уровне вида.

Зачем нужно исполнять Закон, откуда от берётся?

Он внутри нас, как степень Подобия Творцу, дающий нам возможности Созидания, в исполнении свой Фрагмента. Частичка, коей является каждый человек, не в состоянии видеть цельной картины бытия в её многомерной событийности. Поэтому нам дан лишь Фрагмент Истины, реализуя который, мы сами приближаемся к Творцу, не нарушая Всеобщего.

Например, Внутренний Закон не позволяет человеку лишить жизни себе подобного не потому, что он боится наказания извне, а просто не может этого сделать. Таурус оказался в числе перспективных цивилизаций, готовых осознанно перейти из неведающе — подопечных в содружество равных. Большинство людей соответствовали Закону, а для тех, кто ещё развивается, создали Кслантеналу — зону действия Воли в облегчённом режиме. Жители Кслантеналы построили саморегулируемый социум, они живут по своим законам и полностью изолированы от Ягинуина. Ушедшая душа вновь воплощается в Кслантенале, если не готова пройти мерностную мембрану, разделяющую наши миры. Оказывается, для умерших, это тоже почти непреодолимая преграда. После разделения жителей на Ягинуин и Кслантеналу, Таурус официально вошел в состав Конфедерации на правах равного. С этого момента объединились наши Базы Данных и начался активный обмен технологиями в целях расширения созидательных возможностей для всех.

Технология подобна стихии, она работает так, как угодно её пользователю. Именно поэтому из Ягинуина продолжают отселять в Кслантеналу (я не подозревал об этом) людей, не принимающих Волю своевременно. Закон — это сама жизнь, он меняется и трансформируется, пристраивается и вдохновляет, обновляет и обогащает Дух. Те, ко не Соответствует — являются потенциальной угрозой общества и их изолируют. Служба Безопасности отслеживает и разыскивает таких людей исходя из их тенденций. То есть, не обязательно совершить преступление, чтобы тебя отследили, достаточно просто иметь склонность.

Удивительно, почему меня до сих пор не депортировали?

Таурус — одна из самых молодых цивилизаций Конфедерации. Мои сограждане, дорвавшись до совершенства объединённых технологий и опьянев от возможностей, ринулись волной туризма на планеты Конфедерации и подопечные ей, движимые идеей расширения Духа за счёт освоения Пространства.

Владельцы нитронов и организованные группы могут посетить любую из планет, ознакомившись с Правилами пребывания на них и необходимыми ограничениями. Большинство ограничений касается не вмешательства в естество развития подопечной цивилизации, это означает, что посещать можно не населённые территории или материализоваться на мерность выше, чем существующая жизнь и наблюдать через «иллюминатор». К каждой планете прилагается список предметов, допустимый к ввозу и вывозу. Например, не всех животных, растения или минералы можно вывозить в качестве сувенира. Нельзя также оставлять после себя никаких предметов, особенно это касается роботов и приборов.

Среди подопечных планет существуют полностью изолированные, с запретом на любое посещение. Это цивилизации, обречённые на вымирание. Агония их медленной смерти может длиться десятками и сотнями лет в зависимости от количества собственного Огня Жизни, накопленного цивилизацией. Население, лишенное притока свежей крови, несущей обновлённый Дух, деградирует и постепенно вымирает. Инцест — погрешность, заложенная не только на уровне представителей одного рода, но и на уровне целой планеты, только действует гораздо медленнее.

Кто такие умубы и откуда они берутся? Это те, кто не получает Огня Жизни напрямую от Отца, а отбирает его у себе подобных, продляя собственное неполноценное существование за счёт других. Вымирающие виды страдают различными формами каннибализма, сильнейшие и самые изощрённые из них превращаются в умубов.

Их отягощённые души не покидают пределов физического мира даже после смерти, становясь бестелесными привидениями, они продолжают привычный образ жизни. Любое творение тянется к своему Создателю, как к Источнику жизни, поэтому душа умершего выходит к Отцу после смерти. Но умубы нарушившие Закон, лишены этой возможности, они обречены на вечно голодное скитание в поисках жертвы.

Запрет на посещение некоторых планет оберегает туристов от умубов и предотвращает распространение этих существ на другие планеты.

— Ты не утонул? — донёсся голос Герта, видимо, он закончил тренировку.

Я быстро обсох в режиме вакуумной сушки, покинул санузел и соорудил завтрак, пока Герт был в душе.

— Мне нужно сегодня в город на деловую встречу. Мы можем пойти вместе.

— Иди один, — это что-то новенькое!

— Ты уверен, что не хочешь пойти со мной?

— Уверен, — он посмотрел на меня в упор: Иди сам.

Предстоящая перспектива подселить к себе существо, коим является нитрон, легла на меня тяжким грузом. Я придумывал и проигрывал в голове различные версии отказа, которые я выскажу Яромиру, но, почему-то стала мучить совесть.

С чего бы это? Ведь у меня есть выбор!

С тяжелыми мыслями я внедрился в транспортную сеть, которая выплюнула меня где-то, хотя я не задал направления. Наверное, Яромир оставил ссылку, она сработала автоматически, и я оказался на одном из уровней административного центра. Судя по лабиринту коридоров и дверей это не жилое здание. Схема маршрута не активировалась, и я оглянулся по сторонам в поисках кого-нибудь, чтобы спросить, как найти Яромира. Вокруг ни души, на мгновение мне показалось, что кто-то движется, но непонятная фигура слишком быстро пронеслась мимо, а потом ещё и ещё одна. Я не успел заметить, кто это и протёр глаза: люди не могут ходить или бегать с такой скоростью, видимо, мне показалось. Как ни странно, я знаю, где находится кабинет Яромира, хотя никогда раньше здесь не был. Среди десятков коридоров и сотен одинаковых дверей, я безошибочно нашел нужную мне. Привычно услышал гулкий стук костяшки своего пальца в тишине необитаемых коридоров и с предсказуемым усилием толкнул дверь.

— Не нужно извиняться, ты не мог ничего сделать, хотя действительно старался, — вместо приветствия произнёс Яромир и указал мне на свободное кресло напротив своего стола.

Я закрыл рот и сел. Большая комната была абсолютно пуста, если не считать стола и двух кресел. Я вдруг понял, что не вижу Яромира, а только слышу и чувствую его, а вокруг меня давно забытая темнота. Откуда я знаю, что комната пуста и про мебель? Я начал ощупывать кресло и себя в нём, находясь, как будто в невесомости. Яромир засмеялся :

— Это свет Третьей Звезды, который ты не видишь. На этом уровне работают только урги, нам привычно такое освещение.

Через мгновение комнату залил свет утреннего Синона и я увидел пустую комнату, стол и два кресла…

— Мне показалось, что я видел людей, они очень быстро двигались.

— Тебе не показалось. Здесь иное течение времени, оно в несколько раз плотнее обычного физического. — Он говорил об этом так обыденно, как будто мы обсуждаем погоду, его тихая замедленная речь вкрадчиво врезалась в моё сознание:

— Всё это время ты находился в центре торнадо, в самой точке покоя, а события развивались вокруг тебя.

— Причина этих убийств во мне? Это… существо, умуб, он может жить внутри меня?!

— Если где-то свирепствует смертельный вирус, то вакцину нужно искать поблизости. Дуальности всегда существуют параллельно. Я пригласил тебя, чтобы убедиться, что ты именно тот, кто мне нужен, — он откинулся в кресле и сцепил пальцы на животе, стол куда-то исчез, я не заметил как, но вопроса не стал задавать.

— Сканирование подтвердило соответствие.

Я ничегошеньки не понял из его слов, но постарался запомнить, вдруг потом озарит понимание (ой, до чего же мало надежды!)? Стол снова оказался на прежнем месте, возможно, мне показалось, что он исчезал. Яромир положил подбородок на руку, облокотившись на стол:

— Как ты собираешься найти, увидеть и обезвредить того, кто уже и так мёртв и является лишь непостоянным уплотнением эфира?

— Я об этом думал, у меня есть несколько идей…

— Ни одна из них не сработает.

— Откуда тебе известно?

— Просто, я не увидел в тебе нужной, — мягко ответил он своим медленным голосом. Несмотря на его немногословность, я слышу лишь звуки его голоса, как будто он говорит на незнакомом мне языке. Словно читая мысли в моей напряженной голове, он продолжил:

— Речь нужна человеку для того, чтобы голосом структурировать пространство. Только что я дал тебе адрес. Сначала коррекция зрения, после этого нитрон не покажется тебе таким страшным.

— Ты владеешь нитроном?

— Мы расстались, полноценно обменявшись возможностями.

— Но, разве это не навсегда…. ?

— В твоём случае — на всё воплощение. Мне достался нитрон, имеющий опыт взаимодействия с несколькими владельцами, он просто завершил цикл со мной.

Разве так бывает? Внутри меня всё разлетелось и не думало собираться. Яромир говорит медленно, но действует настолько быстро, что я не успеваю воспринимать. Тот факт, что нитрон может покинуть человека, не убивая его, вдохновил меня. Я понял, что засыпаю в кресле, убаюканный голосом.

— Я должен спросить, согласен ли ты? — сощурил глаза Яромир, но я не увидел этого, а почувствовал сквозь закрытые веки и ответил мысленно:

— Можно подумать несколько дней?

— К сожалению, у тебя нет нескольких дней.

— Почему?

— Скорость вращения нарастает слишком быстро. Но, ты можешь отказаться на любом из этапов. Тебя сейчас пугает коррекция зрения?

— Да, всё остальное меня скорее интригует.

— Человека всегда пугает то, чего он не понимает. Ты имеешь право знать, что тебя ожидает: речь идёт о шестимерном восприятии. Это зависит не от физического зрения, а от координации твоего физического, эфирного и астрального разума. Ты видишь только то, что складывается в твоей голове понятными образами. Свет Пранаи ты воспринимаешь истечением эфирного света через тебя, поэтому очень часто днём Пранаи можно видеть с закрытыми глазами. Люди с преобладанием раунуолской генетики не видят свет Синона, так как, они физически слепы. На Раунуоле физика начинается с пятимерности, поэтому их зрение устроено иначе, чем у нас. Существующий на нашей планете шестимерный физический максимум доступен восприятию не всем.

«Интересно, как много видят урги?» возникло во мне любопытство.

— У меня двадцати двух мерное восприятие в естестве жизни и до тридцати пяти в экстремальном режиме.

— Почему же тогда шестимерность — это физический максимум?

— Это мерность Материи Физического Присутствия на данный момент. Желаю удачи.

Я очнулся от сна в том же самом коридоре около транспортного выхода. Прошло всего две минуты линейного времени. Было ли это на самом деле или приснилось? Постоял какое-то время, приходя в себя и решил, что всё по-настоящему, иначе, откуда сейчас транспортная сеть знает, куда меня доставить? В Кслантенале моё четырёхмерное видение было уникальной сверхъестественностью, а здесь я подобен ребёнку, делающему свои первые неуверенные шажки на пути познания мира. Восприятие трёхмерного Света Синона — атавизм для некоторых представителей гибридной расы. Подумать только, что вокруг столько слепых!

Я оказался в огромном научном центре, представляющем из себя одно большое помещение, разделённое на зоны без стен и уровни с сохранением общего пространства. По территории действует свой вид транспорта: что-то наподобие скоростного разновекторного лифта. Вид у меня лохматый, заспанный и ошарашенный, но, кажется, никто не обращает на это внимания. Я зашел в свободную кабинку лифта, следуя примеру остальных обитателей огромной лаборатории. Меня не удивило, что система знает, куда меня доставить, я ещё раз убедился, что встреча с Яромиром произошла в реальности, а не в моём воображении или сне.

Выйдя из лифта, я оказался на прозрачной пустой площадке, посередине которого покачивается безопорное кресло. Я не стал в него садиться, подошел к краю площадки и посмотрел вниз на людей, которые делали непонятно что около приборов непостижимой для меня природы. Я услышал лёгкое потрескивание, скорее ощутил, и запрокинув голову, увидел облако над площадкой. Плотное облако пронизывали молнии, иногда оно сжималось и расширялось, становясь то плотнее, то прозрачнее. Из лифта вышли двое парней и наставили на меня дистанционный сканер. Затем молча указали на кресло. Не успел я опомниться, как оказался в западне: кресло плотно зажало мои руки, ноги, зафиксировало туловище и голову. Воу надели мне на голову шапочку из светящихся нитей, она закрыла часть лица. Один из них ловко уколол в шею сзади, воткнув в атлант какую-то штуку, вызывающую кашель. Я попытался сопротивляться, но это было бесполезно — кресло прочно держит в своих объятиях. Из-за кашля я не смог ничего сказать или крикнуть, а лишь издал хрип, и готов было начать орать в панике и звать на помощь, но замолк и сделал вид, что поперхнулся и рассматриваю облако. Мой ужас погасила вышедшая из кабинки лифта женщина, в присутствии которой стало стыдно за своё трусливое поведение.

— Вы должны быть в сознании во время коррекции. Боли, которой вы боитесь, больше не будет — самое страшное уже позади, наши работники делают всё быстро и профессионально. — Щебетала она, а я её рассматривал. «Нинона» — бегало, перекатывалось и тихо звучало имя по её комбинезону. Не соответствующее этой женщине имя, видимо, должно было ввести меня в заблуждение, отвлечь от неё, как от человека и сосредоточить на должности.

— Зачем меня привязали? — я почувствовал головокружение.

— Возможно, вы заснёте или потеряете сознание, тело зафиксировано для вашей безопасности. И моей. — Она хитро улыбнулась.

Нинона красива той странной красотой, когда все черты лица и части тела по отдельности — обычные или, скорее, гротескные, а всё вместе — гармонично до невозможности отвести взгляд.

— Я буду задавать вопросы… Вы сейчас слышите что-нибудь?

Хотелось почесать затылок, но руки невозможно высвободить из подлокотников кресла. Почувствовал запах, резкий, незнакомый, он отвлёк меня от зудящего затылка. Сильно захотелось спать, но неистовая Нинона всё задаёт и задаёт вопросы:

— С чем ассоциируется этот запах?

— Если бы так пахли продукты, я бы не стал их есть. Постойте… Это запах негодования? Чувства могут пахнуть? — она только кивнула.

— Что вы сейчас видите?

Мне уже снится сон, я пытаюсь рассказать Ниноне о нём, стараясь оставаться с нею, но, похоже, это тоже снится…

Я вернулся домой со словами: «Ничего особенного, интересно, когда это начнёт работать?» И вдруг увидел Герта, лежащего посреди зала в позе эмбриона. Он бился в конвульсиях, как рыба, выброшенная на берег:

— Что с тобой? — я подбежал и увидел, что это не Герт, а я лежу весь мокрый, в слизи и пытаюсь выкашлять мокроту. Воздух обжигает лёгкие, а я такой же взрослый, как сейчас, одетый и совсем беспомощный, как настоящий новорожденный.

— Гееерт! Помоги, — я вдруг проснулся, не понимая где я. Кресло больше не держит меня.

— Вы спали около часа, — ответила Нинона на мой немой вопрос, она всё ещё здесь.

— Мне пора идти, — я давно не оставлял Герта одного так надолго.

— Вы должны дать мне разрешение на постоянное наблюдение, на вход без запроса.

— Это обязательно? — вообще-то, у меня есть личная жизнь, а эта мэй, хоть и симпатичная, не всегда была бы кстати в моей голове.

— Не переживайте так, я не собираюсь брать на себя тотальный контроль. Я несу за вас ответственность и, возможно, понадобится моя помощь. Включение пятимерного и шестимерного зрения происходит у всех по-разному и достаточно непредсказуемо.

— ДА, разумеется, я спросил просто так. И ещё: — Обернулся я уходя — Вы мне очень симпатичны, вашему мужу повезло.

Звук женщины в постоянной паре не спутаешь ни с каким другим. Её лёгкая улыбка скользнула по моей правой щеке и растаяла где-то на затылке.

10.

—Где ты был?! — накинулась на меня Милиана, едва я вошел в здание Минунзу. — Я ищу тебя уже пол дня. Никто (имеется в виду Герт) не хочет мне сказать, где ты! Почему ты не сказал мне ничего?

Я буркнул что-то и безуспешно попытался обойти её, потом отодвинуть с дороги, но она не умолкала, а звук её голоса, ставшего вдруг таким высоким и визгливым, резал мозги.

— Ты спала, когда меня вызвали.

— Куда это тебя могли вызвать? Твоя работа здесь, Мастер Анцимун понятия не имеет, где тебя носит. Не! Смей! Мне! Врать!

— За то время, пока ты прохлаждалась в Лучшем Мире, я сменил множество работ. Нужно было кое-что доделать. Можешь сейчас оставить меня в покое, мне нехорошо? — Я закрыл уши ладонями и прикрыл глаза. Попытался вспомнить, как я вошел в транспортный тоннель, вышел из него, спустился на лифте, или прошелся пешком до здания Минунзу. Где сейчас зафиксирован театр? Провал в памяти должен был меня насторожить, если бы не сильная усталость.

— Тебе, правда, плохо? — Я закивал головой, Милиана прищурилась и пристально посмотрела на меня.

— Действительно, вид у тебя нездоровый, бледный какой-то, — и вдруг, о счастье, согласилась отстать от меня:

— Мне нужно репетировать, кажется, у тебя есть тот, кто о тебе позаботится, — сказала она с горечью, но, всё же попыталась увязаться со мной.

— Иди, я найду дорогу сам, — она прошлась со мной почти до двери, а лишь после упорхнула, убедившись, что я пошел не к Герту.

Наивная. Почему в такой аппетитной форме так мало здравого смысла?

На полу и стенах проступили какие-то лабиринты и надписи, как будто я развернул в очках схему жизнеобеспечения здания. Я на всякий случай проверил: вокруг лица нет очков, мало того, в начале процедуры с меня сняли браслет, и он до сих пор лежит в кармане. Сеть и любые управления активируется только при контакте браслета с запястьем, то есть, с моей нервной системой. Это было бы любопытно в любой из моментов, только не сейчас, когда мелькание под ногами вызывает ещё большую тошноту и дезориентацию. Если бы не Милиана, которую невозможно спутать ни с кем, я бы сильно сомневался туда ли попал: здание Минунзу изменилось до неузнаваемости, оно стало, как будто, больше, почему-то более мрачным, как будто притушили весь свет Синона. Кругом пыльно и как-то грязно, возможно впечатление мусора и пыли производят все эти движущиеся схемы на стенах и прямо в воздухе, они уходят в бесконечность, подобно переотражению в зеркалах, стоящих друг напротив друга.

Я ввалился в свою комнату и сорвал видимость стены. Настоящий Герт, похоже, не очень страдал в моё отсутствие, в отличии от Герта из моего сна, он не бился в агонии, а застыл перед синогулятором, явно в замешетельстве. Приготовление еды всегда вводит его в ступор. Обычно этим занимаюсь я и долго уговариваю составить мне компанию.

— Что это с тобой, научился сервировать? — Герт, явно активировал одну из последних записей предыдущего обеда и не находил наличия нужного содержимого в синогуляторе. Совершенно не разбираясь в кулинарии, он никогда не догадается чем можно заменить недостающие продукты.

— Подумал, что ты придёшь голодным.

— Нет, что-то не хочется, тошнит очень.

Я увалился на аскетично узкую кровать Герта, но всё равно ощущение того, что подо мною волны осталось.

— Значит, можно не торопясь сделать заказ. — Герт вздохнул с облегчением и отошел от синогулятора. — Милиана не зря так обеспокоена: от тебя пахнет другой женщиной.

— Откуда ты знаешь про Милиану?

— О, она так орала, что о вашей маленькой размолвке и о твоей небольшой прогулке знают все в Минунзу, включая гостей. На твоей родине все столь эмоциональны? — от Герта исходит едва заметное свечение по всей коже, особенно сильно оно струится из глаз и изо рта во время разговора. Серебристый свет тонким ореолом виден и сквозь одежду.

— Мне кажется, или ты светишься? Это какой-то гель наподобие светящегося грима, который тестирует на тебе Анцимун?

— Тебе сделали коррекцию зрения?

— Да.

— Это свет астрального присутствия.

— Ты тоже прошел через это? Это нормально, что мне так хреново?

— Нет, у меня было несколько десятков лет для того, чтобы развить эту способность естественно, постепенно и совершенно без побочных эффектов.

— Хочешь сказать, что все вокруг Видят, я один был слеп? Ты тоже видишь так же, как я сейчас, все эти… блики, мусор, движение…?

— Во мне уже всё устоялось, я воспринимаю цельно.

— Скоро это пройдёт, и мы будем видеть одинаково?

— Одинаково или нет, но нитроном ты теперь владеть сможешь.

Почти сквозь сон я сказал глупость:

— Наконец-то ты сможешь поделиться со мной Духом, — имея в виду его опыт, как Прямого Носителя. Герт правильно понял меня, похоже, в Ягинуине вообще не знают что такое однополая любовь.

— Не думаю, что мой опыт тебе будет полезен, я ведь почти инопланетянин.

Это был один из последних «нормальных» снов. Обычный, бессознательный, естественный, неуправляемый, когда твоя душа бесконтрольно шляется по астралу, отдыхая от тяжести физического мира, в то время как мозг перерабатывает информацию и раскладывает по полкам.

Нинона из моего сна выглядела гораздо более сексуально, чем настоящая. К счастью, я не знал, что это сон и радовался, как наивный подросток. Она была одета в обтягивающее блестящее белое платье, эффектно подчёркивающее грудь и соблазняющее видом ноги в разрезе. Так не одеваются здесь, а в Кслантенале нет подобных технологий материала. В Ягинуине женщина привлекает и показывает степень доступности внутренним звучанием, а не формой одежды, здесь не принято оголять части тела, если вы не на пляже. Впрочем, обтягивающие комбинезоны редко скрывают особенности женских фигур.

Коварная Нинона усадила меня в кресло, я и не думал сопротивляться. Сладким тягучим голосом она уговаривала не бояться, а сама ловко вынула мои глаза из черепной коробки.

«Ах, вот зачем они привязали меня к этому клятому креслу, да ещё и усыпить пытались! Интересно, чем же я теперь смотрю?» Мои глазные яблоки Нинона зажала между большим и указательным пальцем левой руки и придирчиво разглядывает.

— Отдай! — хочу крикнуть я, но изо рта высыпается мусор. Я пытаюсь кричать, но мусор уже превращается в кожистокрылых зверушек, которые с писком вылетают из меня и кружатся над головой.

Нинона отвесила мне прекраснейшую из улыбок и, вдруг резко засунула правую руку в грудь и вынула сердце вместе с прозрачным шлейфом. Странно, но это было не больно, даже приятно, от неожиданности я даже не успел испугаться.

Нинона, ты — зараза!

Прозрачный шлейф оформился в мою копию с висящим внутри, почему-то не с той стороны, бьющимся сердцем. Мой двойник попытался её обнять. Неужели я думаю об этом даже в подобной ситуации?

— В другой раз, если вспомнишь, — отстранила она его и положила глазные яблоки в воронкообразный сосуд. Из узкой части сосуда она вынула пригоршню видоизменённых дубликатов моих глаз, они все были не круглые, а линзовидно—приплюснутые, но живые и подвижные. Она ловко начала растыкивать глаза по поверхности моего двойника. Начала с ладоней. Правильно, очень полезно: засунул руку куда-нибудь и всё увидел. На лоб: тоже неплохо. Иметь глаза не спине? Пригодится, найду потом применение. На животе? Ладно, пусть будут, раз тебе так хочется.

— Эй, зачем ты мне в пятку глаз засовываешь, мне же неудобно ходить будет! — мой двойник послушно поднял вторую ногу, предоставляя Ниноне полную свободу действий, а сам положил руку ей на талию. Она не убрала, тогда он погладил её ягодицы, обтянутые лёгкой тканью. Мы заговорщицки переглянулись и он незаметно засунул глазастую ладонь в высокий боковой разрез её платья.

«Сюда точно не нужно! Не делай этого, ты соображаешь?» Но было уже поздно, эта женщина растыкала моргающие глаза по всему моему телу, засунув во все мыслимые и немыслимые места, куда позволила её извращенная фантазия, а теперь оценивала результат.

Мило улыбнувшись, она вынула два настоящих глаза из воронки и засунула обратно в мою голову. Никогда не думал, что собственные глаза могут причинять такую боль, как будто она воткнула раскалённые гвозди. От этого жжения я проснулся.

— Герт, зачем ты включил свет Синона на полную мощность, я бы поспал ещё!

— Это естественный свет, к тому же пасмурный.

Я посмотрел на ладони, ловя остатки сна. Конечно, нет никаких глаз, обычный рисунок из линий. Это же надо, какая чушь приснилась!

Герт уменьшил прозрачность окна.

— Ещё! — попросил я и придирчиво осмотрел себя везде: никаких лишних глаз в неподобающих местах.

— Я закрыл полностью, сейчас в комнате только неяркий свет Пранаи.

Ужасный, вызывающий головную боль свет струится отовсюду. Он выходит из глаз и рта Герта, впитываясь в меня, его голова и всё тело ужасно светятся. Убийственно яркий свет струится из закрытого окна, вползает сквозь незаметную щель под дверью из коридора и капает с потолка, рассеиваясь. Я закрыл глаза, но свет продолжал меня отравлять, вползая в каждую клеточку.

— Пока ты спал, тебе прислали что-то, я принял посылку, она лежит на твоей кровати.

— Убери весь свет из моей комнаты! — я побрёл на свою малюсенькую территорию, иллюзия стены восстановилась автоматически за время моего отсутствия, она эффектно возникла сразу после того, как я перешагнул невидимую границу, разделяющую наши квартиры. При этом со стороны Герта стены нет никогда, и он может видеть меня в любой момент.

Нинона в унылом комбинезоне возникла в голове, как только я дотронулся до контейнера с посылкой. В моём сне она была гораздо более привлекательной и живой:

— Это побочный эффект, он скоро пройдёт, как только мозг адаптируется и начнёт оформлять свет доступными образами. — Она показала, как надеть предмет, лежащий в посылке. Это похоже на маску, которая сначала закрыла пол лица, а затем разрослась в стороны и сомкнула щупальца на затылке, охватывая собою весь череп.

— Тебе идёт, — заметил Герт, я посмотрел на своё отражение и рассмеялся. Маска постепенно приобрела цвет моей кожи и стала незаметна, а головная боль утихла. На следующий день, я даже пошел в мастерскую.

Прошло несколько суток Синона, и Яромир снова вызвал меня. Бегло взглянув, он кивнул, удовлетворённый результатом:

— Теперь нитрон. С ним ты быстрее адаптируешься.

— К этому я не готов, ведь от нитрона уже НЕВОЗМОЖНО отказаться в любой момент. — Я хотел было выскочить за дверь и вздохнуть с облегчением.

— Садись! — указал Яромир на кресло. Я сел. Он свернул стол в точку так быстро, что я не успел заметить как, но уже не сомневался: это происходит, а не кажется. Мы оказались сидящими друг напротив друга.

— Раньше ты не улавливал свёртку материи.

— Можно ещё раз, помедленнее.

На уровне его груди возникла светящаяся точка, из неё спиралевидным вихрем развернулись частички и, быстро двигаясь, сформировали стол, а затем остановились, превращаясь в твёрдый предмет. Я постучал по поверхности: обычное стекло. Затем всё снова пришло в движение, закрутилось и торнадообразным вихрем свернулось сначала в сферу, а затем, уменьшаясь, исчезло точкой.

— Как ты это делаешь?

— Совмещаю время и мерность двенадцати присутствий на физике и овеществляю матрицу предмета, стягивая физические атомы из их плазменных прототипов.

Лучше бы не спрашивал.

— Мне понадобилось несколько воплощений, чтобы обрести столь практичный навык, но, без нитрона я бы и сейчас был не в состоянии создать элементарную матрицу и заполнить её веществом. — Он говорил об этом обыденно, как о смешивании продуктов в синогуляторе.

— Кстати, шестимерное восприятие предполагает частичное включение памяти инкарнаций, не удивляйся, если вспомнишь то, чего в этой жизни не было.

— Я просто хочу выйти из этой комнаты и вернуться домой, я не справился, ты ошибся, я не готов впустить в себя эту… это существо.

— Удивительно, с таким инстинктом самосохранения я сталкиваюсь впервые. И ты по-прежнему утверждаешь, что я ошибся.

— При чём тут мои инстинкты?

— Знаешь, что будет, если я или кто-то из маунов, рождённых в Ягинуине, встретит умуба?

— Наверное, умрёт.

— Неведающих он ловит на слабостях, и те обменивают свою жизнь на иллюзию, которую он им обещает. А занющий пожертвует свою жизнь на благо перспективного восхождения его падшей души. Мы не цепляемся за жизнь, нам известно, что это всего лишь временное уплотнение Духа в форму физического тела, наша раса в процессе восхождения утратила инстинкты, мешающие цивилизованной жизни, а вместе с ними и возможность защищать себя.

— Многие практические навыки достаются с большим трудом, заново родившись, придётся снова учиться ходить, говорить, мыслить, пользоваться техникой и так далее Какой смысл разбазарить всё это? Отдать паразиту?

— Ты совершенно прав, но многие из нас не способны на борьбу, легче отдать жизнь без сопротивления, чем вступить в бой. Это срабатывает мгновенно, как внутренний Закон. Однажды ты вспомнишь, что был Воином много воплощений, именно поэтому ты не научился строить отношения с женщиной и заботиться о детях. Воин всегда одинок и исполняет Долг, защищая других. Лишь реализовав эти накопления, ты обретёшь свободу от них.

— Я никогда ни с кем не боролся.

Яромир пристально посмотрел на меня, заглядывая в самую глубину:

— Если женщина, которую ты любишь, предпочла другого, ты не станешь бороться, это её выбор. А что ты сделал, чтобы она выбрала тебя?

Да, я ничего не сделал, чтобы Аора выбрала меня, я не знал как, я, даже, не догадывался, что люблю её. Она была, подобна воздуху, который я не замечаю.

— Хочешь сказать, это то, что я искал всю жизнь? Мне казалось, что я ищу свою женщину.

— Возможность притягивает событийность. Ты оказался в центре торнадо лишь потому, что можешь остановить его и ни по какой иной причине. И ты — единственный, кто может это сделать. Нитрон усиливает в человеке те возможности, которыми он обладает. Если в ком-то не заложен инстинкт выживания, нитрон усилит это тоже и умрёт вместе с хозяином. Умубы — опасные соперники, за то время, пока твоя Душа отдыхала, они эволюционировали. То, чем ты обладаешь, пытается выйти наружу, реализоваться, а ты подавляешь свой потенциал и мучаешься нереализованностью.

— Я думал, что нитрон поддерживает тело хозяина в идеальном состоянии, восстанавливает цельность эфира и усиливает регенерацию.

— Да, это так, если человек желает оставаться молодым и здоровым. Но, если владелец нитрона готов добровольно расстаться с жизнью, нитрон относится к этому, как к естественной смерти без возможности что-либо исправить. Он отслеживает намерения и исполняет как можно качественнее.

— Зачем нитронам исполнять наши желания? Что они имеют от этого?

— Им нужен опыт физической жизни, так как, их цивилизация, в отличии от нашей, эволюционирует сверху вниз: они постепенно уплотняются, создавая всё более вещественную материю. Мы движемся путём углубления и истончения: снизу вверх, а они — путём овеществления.

— Чем привлекательна наша плотная жизнь?

— Мы — Омега, обладаем Свободой Воли и Возможностями Сотворчества, как Изначальной Данностью, а они только учатся этому.

— Они могут предметы из ничего создавать, а Свободой Воли не обладают?

— Да, они созданы Исполнителями, у них, как у машин — множество функций, но сами они не в состоянии их использовать. Только служение человеку даёт им возможность становиться самим людьми. Человек обладает Свободой Воли сразу по праву рождения Человеком, но не наделён возможностями до тех пор, пока не научится правильно распоряжаться этой Волей. Нитроном может владеть не каждый, а лишь тот, в котором Свобода Воли оформилась в Закон.

— Раньше, когда я был воином, у меня было оружие для борьбы с умубами?

— Оно устарело, но ты сам приобрёл качества оружия.

— Какое?

— Стержень Воли в позвоночнике, так называемый Меч Воина Огня.

— Почему я об этом не знаю?

— Не было повода воспользоваться.

— В детстве у нас были такие штуки, специально выращенные длинные кристаллы, мы вели учебные бои, это было частью образования.

— Память древней традиции Воинов Духа. Материальные мечи — символы Воли, несущей Закон. Ты не представляешь, сколько ныне забытого, гораздо более совершенного оружия создали люди. Но в генетической памяти иуби остались только мечи — единственное материальное подтверждение истинного оружия, символизирующее Закон Отца, а не смерть.

Помнишь, я тебя спрашивал о том, как можно нейтрализовать умуба?

— Да, ты отверг все мои предположения по этому поводу.

— То, что ты сейчас увидишь, сканировано с твоих записей Духа и немного адаптировано к современной реальности.

Моя массивная фигура развернулась уменьшенной голограммой рядом с другой голограммой — предположительно умубом, имеющим вид обычной женщины. Нить света в моём позвоночнике переходя то в правую, то в левую руку, то сразу в обе, превращается в плотный луч. Этим лучём я разрезаю человека, высвобождаю некую аморфную субстанцию. Затем луч распадается веером, превращается в сеть светящихся нитей, которую я набрасываю на умуба. Сеть сжимает бьющуюся тень до состояния маленького шарика величиной с орех. В другой руке у меня такой шарик, он вращается, светясь, и втягивает сопротивляющуюся тварь внутрь, а затем останавливается, застывает и выпадает из моей руки обычным камушком.

— Нитрон поможет тебе оформить плотный луч, которым ты сможешь разрушить плотную оболочку умуба и накинуть сеть.

— Я никогда не делал ничего подобного!

— Это всего лишь перспективная модель, раньше были другие технологии. К сожалению, не осталось ни одного Прямого Носителя, тебе придётся извлечь и реанимировать собственные возможности.

— Что будет дальше с умубом?

— Его будут Судить, это не наша с тобой компетенция. Просто засунь его в контейнер.

На какое-то мгновение мне показалось, что я и в самом деле помню некий сосуд, выточенный из камня и залитый металлом, в котором обитало Зло в ожидании своей участи, так как, человеку не дано его уничтожить. Я спорю с Яромиром и отчаянно сопротивляюсь, но глубоко внутри знаю, что много жизней знаком с умубами и их повадками. Сопротивляюсь же я своей судьбе только потому, что боюсь повторения своих самых страшных кошмаров. Интересно, сколько раз меня убивал умуб?

— Он не сможет выползти из контейнера?

— Нет.

— Этот контейнер может вытянуть эфирное тело живого человека?

— Соображаешь! Но, ведь ты не хочешь, чтобы пострадал человек?

— Как я смогу различить?

— Умуб фальшиво звучит чужой жизнью и пахнет безысходностью. Контейнер запрограммирован на твою ДНК, активировать его можешь только ты. На раздумья у тебя не будет времени, а за ошибку придётся отвечать.

— Человек умрёт, если я разрублю его лучём?

— Сразу — нет.

— Почему ты не сказал мне всего этого раньше?

— Ты был не готов.

— Я и сейчас не готов.

— Сейчас ты внял мне и в твоей жизни появился близкий человек.

— Какое это имеет значение?

— Войди в это и будь счастлив.

Я понял, что аудиенция закончена. На этот раз я чётко вижу людей, несущихся по коридору, оставляя размытый след своих фигур.

Урги замедляют метаболизм, чтобы общаться с нами, или они только на работе такие активные?

Почему он говорит о счастье так, как будто у меня его нет?

В этот раз Герт пошел со мной и ждал на парковке в кресле нитрона, в то время, когда я был на аудиенции. Он с интересом наблюдал за всеми посетителями, так как, редко выходит из здания театра и видит кого-либо не из представителей древнейшей профессии.

— Я не сомневался, что он убедит тебя, — сказал Герт ещё до того, как я успел открыть рот.

— Откуда тебе это известно? — Я шел на эту встречу с чётким намерением отказаться от владения нитроном.

— От тебя не исходит запах проснувшейся совести.

— Причём тут моя совесть?

— Если бы ты отказался исполнить Предназначение, она бы сейчас вырвала из тебя сердце, твой шеф избавил тебя от агонии на протяжении нескольких дней или недель. После следующей жертвы ты бы сам к нему вернулся.

— И чем же я пахну?

— Ты отвратительно боишься нарушения целостности, это как…

— Девственница на первом свидании.

— Ну, я не женщина, у меня отсутствует подобный опыт для сравнения.

Мы отправились в обитель нитронов, я не спросил Герта, как это было у него, потому, что знаю, что процесс принятия нитрона протекает у всех по-разному. Он снова остался на парковке наблюдать за людьми, для него это процесс живого общения, несмотря на то, что он и его «собеседники» не знакомы и совсем не разговаривают. Иногда контакт, длящийся несколько мгновений, даёт ему больше информации о человеке, чем свидание длиною несколько суток. Для Герта каждый человек — уникальное творение, достойное внимания, он видит совсем не так, как я. Точнее, как я раньше. После таких наблюдений он бывает очень уставшим и долго не может тренироваться, перерабатывая полученную энергетику.

Владельцу нитронов, Герту, предлагают подождать в холле, так как, активным нитронам нельзя заходить в поле спящих нитронов, ожидающих воплощения. Нитрона может получить любой желающий, пройдя тесты. На моё тестирование не стали тратить время, так как, я явился с Назначением, которое вписал Яромир в мой личный звук. Людей в помещении нет, всё происходит автоматизировано, я лишь следовал инструкциям.

Система долго искала соответствия, а я просто лежал с закрытыми глазами в тёмной пустой комнате. На самом деле это огромный зал, полный механизмов. Половина из них выглядят неживыми, техническими, а часть напоминает животных. В огромной колбе висят дышащие мозги, через помещение снуют круглые глаза, иногда подлетая ко мне с треском.

Слишком долго. Мне известно, что это не система ищет, а нитрон выбирает меня. Интересно, как эта пылинка в колбочке может выбрать?

— «Соответствие найдено», — возник сигнал в моей голове, пробудив от дремоты. Тысячи механизмов пришли в движение, опутали меня проводками, надели на голову шлем, вставили трубки в нос, капнули зачем-то раствор в глаза. Очень быстро всё сняли и отпустили. Это всё?

— «Соединение прошло успешно. Пошаговые инструкции начинающего владельца нитроном прилагаются».

Я ожидал, что будет хуже и очень обрадовался, когда внедрение произошло. Смутное гнетущее беспокойство немного улеглось. Но самое тяжелое было впереди. Спустя сутки у меня поднялась температура и любой глоток воды или кусок еды вызывал сильную рвоту, как будто бы я отравился. Советы пошаговых инструкций успокоиться и вступить в ментальный контакт с нитроном я не был в состоянии исполнить. Герт несколько раз экстренно погружал меня в резервуар с холодной водой, чтобы понизить критическую температуру, при этом я орал и пытался его ударить, чтобы он оставил меня в покое и дал, наконец, умереть. Он ловко уворачивался от моих некоординированных ударов, рассекавших воздух.

— Вытащите из меня эту штуку! Я больше не могу.

Милиану ко мне не пускали, сославшись на вирус, которым я, якобы, заразился. Я говорил с ней дистанционно, она могла видеть лишь мою голограмму:

— Откуда вирус? Я подцепил его от подопытных животных на одной из прежних работ, тварь укусила меня, а инкубационный период длится несколько лет. Крайне неприятные симптомы. Да, Герту не лучше. Сколько продлится карантин? Я сдал анализы и жду результаты. Вообще-то, бывают случаи с летальным исходом. Конечно, если ты меня так любишь, давай болеть вместе. Не в этот раз? Вот ты какая? Да, тебе тоже стоит сдать анализы, на всякий случай.

Мою натурально позеленевшую голограмму вывернуло в очередной раз. Милиана поверила во всю эту чушь!

Иногда наступало незначительное облегчение:

— Пойми, наконец, нитрон не может убить тебя! Перестань сопротивляться, дай ему спокойно развернуться, ты же мучаешь его и себя!

— У тебя тоже так было?

— Нет, я не знал, что нитрон — живое существо и отнёсся к нему, как к ещё одной технической игрушке. Это было так давно, что я почти ничего не помню, но такого тяжелого состояния, как у тебя сейчас не было точно. Тебе известно, что внедрение нитрона у женщин происходит практически бессимптомно?

— Я впервые сожалею, что не родился женщиной. Наверное, нитрон имеет мужской пол, поэтому они находят общий язык?

— Нет, просто женское тело не отвергает другую жизнь, находящуюся в ней. Подумай сам, ведь эмбрион по-сути — паразит, питающийся организмом матери, истощая её. Нитрон, по крайней мере, симбиот, он не высасывает из тебя питательные вещества.

— Чем же он питается?

— Создатель даёт Огонь Жизни лично ему так же, как и тебе. Только его жизнь немного иная.

11.

Мне приснилось, что я стою по пояс в воде и не могу двинуться с места. Сердце равномерно стучит, гоня кровь, я проживаю его, как некий реактор, или печь, в которой горит огонь, поддерживающий энергию в теле. Вокруг огромный океан и много людей, которые стоят по пояс в воде, как я, по колено в воде, по грудь, или только головы торчат. Все вокруг выглядят умиротворёнными, как будто, так и надо. Океан людей, выросших из воды, уходит в бесконечную даль за горизонтом во все стороны, насколько я могу повернуть голову. Наверное, у меня, и правда, есть глаза на спине и затылке: я могу видеть себя одновременно со всех сторон и, даже, сверху. Куда бы ни попал взгляд — всюду люди, растущие из воды. При этом мне известно, они не вросли туда, а именно вырастают.

И я тоже.

В этом сне никто, казалось, не ведает, что можно жить иначе, можно плавать, перемещаться, ходить по суше. Все радуются, что выросли хотя бы настолько. Я стал задыхаться от невозможности двинуть хоть немного ногой и сделать малюсенький шаг. От моего совершенно бесполезного дёрганья начала подниматься сначала рябь, потом волны. Чья-то голова стала захлёбываться водой моих волн и, в свою очередь забарахталась, усиливая волны. Какая-то мэй неподалёку, стоящая, как и я, по пояс в воде, начала грести руками, пытаясь оттолкнуть волны от себя, то же делают и остальные, усиливая панику и волнение. Вода плещется, заливая меня по грудь, капли, попадая на горячее сердце, испаряются с шипением, пар поднимается в голову и выходит из ноздрей. Паника вокруг усилилась и волна уже лижет сердце, ещё вот-вот оно не справится и погаснет, залитое водой. В ужасе, я понимаю, что сам начал всё это и кричу: «Остановитесь, н-е-е-е-т!» Но слова и звуки тяжелой смолянистой слизью застревают в горле, так как, мои мысли закипели от пара, поднимающегося в голову, и не вылетают изо рта серебристыми искорками.

Герту снова пришлось погрузить меня в ледяную воду — очень сильно поднялась температура. Почему он не обращается за помощью? Медицина бессильна помочь в случае с нитроном, причина только во мне: или я приму его, или мы оба погибнем. Нитрон не может убить человека, а человек, то есть, я, собрался порешить нас обоих.

Спустя неделю этот кошмар стал утихать, я накинулся на еду и на Милиану. Сначала она обрадовалась, а потом стала придумывать причины не оставаться у меня и ныть своё обычное: «Мы так мало проводим времени вместе, просто общаясь! Опять ты за своё, прекрати! Можно я пойду с тобой, я не буду мешать, просто посижу рядом! С ним ты постоянно болтаешь, а меня воспринимаешь только, как куклу для развлечения!»

Возможно, она слишком вошла в роль, но, похоже, это её естественное состояние: за Милианой постоянно тянется приторно-горький шлейф зависти, от которого першит в горле и кисловатый запах ревности. Милиана завидует Герту за то, что я уделяю ему внимание и восхищаюсь мастерством. Она завидует мне: «Хорошо живётся на свете мужчинам — можете делать что угодно и никаких обязательств!» Как будто от неё кто-то требует этих самых обязательств. У кого-то голос красивее или волосы роскошнее, более талантлива, получила главную роль (ну, чем я хуже, а ведь она моложе меня и менее опытна!); красиво улыбается, Милиане не дано так искренне радоваться, а я должен смотреть только на неё и восхищаться только ею. Её попытки сделать из меня собственность стали бы невыносимы, если бы я не был занят и воспринимал все её нападки всерьёз.

Днём я работал у Анцимуна и налаживал контакт с нитроном, которого я перестал воспринимать, как врага, живущего моим телом. Каково это, владеть нитроном? Я стал сильнее физически, выносливее, более собран и внимателен. Изменились пищевые пристрастия, в целом, я меньше потребляю еды и могу насытиться её небольшим количеством. Разговариваю ли я с нитроном? Ничего подобного! В большинстве случаев мне кажется, что это у меня у самого получилось поднять тяжесть и пробежаться с нею, пройти один из самых высоких уровней на тренажере, материализовать плотный луч света, исходящий прямо из ладони, увидеть и проконтролировать работу системы жизнеобеспечения не выводя внешней голограммы. Синяки, ссадины, мелкие порезы и головная боль накануне осадков постепенно покинули меня, всё заживает и восстанавливается в течении получаса.

Во время сна я не сплю, как раньше, — бессознательно и бессмысленно. То, что происходит, когда Душа выходит из тела, совсем не похоже на сон, я продолжаю жить в ином пространстве и времени, вполне осознавая, что происходит. Я там живу какой-то другой жизнью по иным законам.

В одном из таких снов, Яромир привёл меня в огромное общественное здание — пассаж с просторным холлом. Этажи уходят ввысь так далеко, что не сосчитать. Но мне известно, что в этом здании есть последний этаж он где-то там, его невозможно увидеть и туда не ведёт ни одна из винтовых лестниц, устремившихся ввысь. Там, на последнем этаже — Создатель. Пред ним может стоять тот, в ком достаточно Огня, иначе ты превратишься в кучку пепла от одного его взгляда.

— Ты можешь провести меня туда? — спросил я Яромира, надеясь, что у него здесь всё схвачено, и он окажет мне содействие.

— Сам дойдёшь.

— Я не могу, это… слишком высоко и ответственно! Это невозможно для человека!

— С нами происходит то, во что мы верим. Если ты веришь в то, что Творение не может запросто предстать пред Создателем, то да, для тебя Это Невозможно.

— Вот так просто можно увидеть Его? Но, как я туда попаду, в его обитель? Если нет двери?

— Дверь, которую ты ищешь — внутри тебя. Он общается с нами напрямую, без посредников, искажающих действительность.

Мы стоим в огромном холле. Яромир подвёл меня к столику рядом со входом, на который я не обратил внимания.

— Сделайте для него пропуск.

— Какого уровня?

— Без ограничений.

Я взглянул на служащего и увидел, что это не человек. Существо было похоже на ящерицу с перламутровой кожей, его лицо (не решаюсь назвать мордой того, кто может разговаривать) вытянуто вперёд, а редко моргающие глаза закрываются равномерно сужающимся круглым веком. В его глазах мы с Яромиром смешно отражаемся, как в выпуклых зеркалах. Ящер, мне сложно определить это мэй или воу, одет в стиле Кслантеналы: несколько вещей одна поверх другой. На рукавах и поясе орнаменты. Подробнее я не рассмотрел. Когда он говорит, его рот не движется, но я всё понимаю и слышу. Конечно, ведь это сон, здесь всё возможно!

Узкой рукой с перепончатыми пальцами он вытащил из ящика в столе печать и вопросительно посмотрел на меня. Я понял, что должен расстегнуть ворот, мои руки, как будто бы сами, распахнули грудь и ящер поставил печать на кожу. Сначала она вспыхнула, подобно клейму, а потом, быстро впитавшись, упала тяжелой монетой куда-то внутрь, но не осела, а начала дрейфовать, щекоча меня. Я застегнулся и пытался не смеяться, чтобы ящер не подумал, что я над ним насмехаюсь.

— Не удивляйся, это здание Конфедерации, многие посетители и работники здесь не с Тауруса.

Мы пошли дальше. По всему периметру холла, уходящего в бесконечную высь — вполне обычные двери. Несколько винтовых лестниц, закрученных противоположно, ведут на остальные этажи огромного пассажа, я увидел только второй, третий, перила четвёртого… Всё те же двери, из них выходят люди, заходят, идут куда-то вдоль балкона.

— Наверное, долго подниматься на верхние этажи?

— Там есть лифт, — Яромир указал куда-то в центр холла, но я ничего не увидел там, кроме уплотнения воздуха, столбом уходящего в высоту неведомого количества этажей. Как будто этот столб состоит из более тёплого воздуха, чем всё остальное и, пожалуй, слегка подсвечен. Никакого лифта я не заметил.

Перед Яромиром открылась одна из высоких двустворчатых дверей. На этих створках были рельефные изображения двух древних воинов в одежде из металла и головных уборах, закрывающих лица. В их руках были мечи и копья. Возможно, мне показалось, но изображения встали по стойке смирно, перед тем, как двери открылись. Яромир не притронулся к створкам и вошел первым.

В огромном пустом зале возник человек маленького роста с головой, покрытой тканью и завязанной сзади узлом. Несколько прядей серебристых волос видны из-под косынки. Казалось, всё в нём сделано из ртути или живого металла: текучая одежда стального цвета, глаза, слегка светящаяся серебром кожа. На одно мгновение он задержал внимание на моём пропуске «Без Ограничений», а потом вынул откуда-то из складок одежды чёрный мяч, дал мне в руки и исчез. Я оглянулся — в зале нет никого, Яромир тоже уже успел уйти. Шар выпал у меня из руки, видимо я держал его недостаточно крепко. При падении на пол, он превратился в человека в чёрной одежде, который мгновенно напал на меня. Я сначала не понял что это, но, когда противник начал меня по-настоящему душить, я оказал сопротивление и отвесил ему кулаков. Его лицо было закрыто чёрной маской, а на голове — косынка, как у железного старика, только всё чёрного цвета. После отчаянной борьбы, мне удалось сбросить его с себя — противник был лёгким, но отвратительно ловким. Встав на ноги, он выпустил из ладони луч и больно хлестнул меня им, я начал убегать и уворачиваться. Конечно, это же сон, поэтому меня не удивило, что я могу бегать по стенам. Странно только, что боль в этом сне вполне реальная.

«Нужно всего лишь проснуться!» Но я не могу проснуться и не вижу выхода: высокая двустворчатая дверь исчезла. В позвоночнике стало жечь, я получил ещё несколько ударов лучём и начал всерьёз опасаться за своё здоровье.

«Сопротивляйся, оружие внутри тебя, ты сам им являешься!»

Я упал.

Человек в маске подошел и разрубил меня пополам.

Я проснулся. В позвоночнике печёт, а на теле проступают полосы ожогов. Я заметил их сразу, так как, сплю без одежды. Боль утихла довольно быстро, а сами полосы исчезли в течении часа: мой нитрон активно восстанавливает целостность организма.

Сон был настолько же реален, насколько призрачен сам настоящий Яромир, после встреч с которым, я могу понять, было ли это на самом деле, только анализируя последующие события. На этот раз я зашел в Комнату Базы Данных и проверил факт нахождения меня в пределах здания Минунзу в течении прошедших суток. Да, я не пересекал границу, это был сон.

Я не хотел, чтобы меня слышали, и связался с Яромиром из Комнаты:

— Может ли так быть, что ночами спит только моё плотное тело, а другой Я живёт своей жизнью в иной реальности?— я рассказал Яромиру, точнее — показал, свой сон.

— Возможно ВСЁ, — произнёс он с очень серьёзным лицом, — Границы реальности определяешь ты сам, с нами происходит то, во что мы верим. Вера расширяет пределы, тогда как разум стремится ограничиться и оставаться в чём-то уже хорошо знакомом, защищая себя, он не даёт нам пойти дальше.

— Значит, я не сошел с ума?

— Разве тебе никогда не хотелось пойти дальше? Ведь ты задыхаешься от того, что не в состоянии сделать хотя бы шаг. Стоящий прочно только на уме там и останется.

Во что я верю? Как всегда, остались вопросы, а Яромир уже отключился. Он говорил так, как будто был со мной в том сне о людях, растущих из воды. В принципе, он повторил то, что я уже слышал от него во сне.

Целый день я думал о том сновидении, в котором меня убили. Не страшно. Это была тренировка, иллюзия, хотя и очень реальная, судя по ожогам на коже. Если бы это было на самом деле, я был бы мёртв. Реальный противник захочет убить меня и это будет по-настоящему. Я пытался вывести из позвоночника луч света в ладонь, как на голограмме в кабинете Яромира.

Это ВОЗМОЖНО, просто пока не получается.

В следующий сон я вошел осознанно и оказался прямо в Зале, как будто продолжил вчерашнюю тренировку.

— Как вывести Луч?— спросил я у Железного Старца.

— Представь, что это обычный материальный Меч, который стоит в твоём позвоночнике остриём вверх. Выведи его в правую или левую ладонь и возьми за рукоятку, — он встал у меня за спиной и чуть ли не пинком вытолкнул вполне материальный тяжелый меч в мою руку. Изогнувшись, как будто из живого металла, он выпрямился и застыл в руке, а затем снова плавно втёк обратно и встал на своё место.

Старик кинул чёрный мяч на пол и бой начался. На этот раз я отчаянно сопротивлялся сопернику и не проснулся, когда тот перерубил меня напополам. Это иллюзия, а значит, мне не обязательно умирать и просыпаться. Если мою руку отрубали, она тут же прирастала на место.

Как здорово жить в управляемом сне! Наконец я достал его и перерубил напополам. Фигура распалась и стала двумя разными людьми, но похожими, как близнецы. Они посмотрели друг на друга и оба накинулись на меня. Сначала я отбивался одной рукой, а потом вытащил из спины ещё один Меч. Спустя какое-то время они остановились, оба приложили руку к груди и сняли маски с лиц и косынки с волос. Передо мной оказались две девушки, они рассмеялись, подошли друг к другу, обнялись, сливаясь в одну фигуру и превращаясь в чёрный мяч.

Это всего лишь женщины, а я не смог их одолеть!

— Что это? — спросил Герт, увидев мои боевые ожоги утром.

Я показал ему свои сны, в которых он мог видеть, в основном моих соперниц и мою неуклюжесть.

— Их движения… восхитительны, они похожи на музыку тела, в них столько неведомых мне инстинктов! Это так красиво. Только вот, я не понял смысла вашего взаимодействия.

Я объяснил Герту что такое бой и драка, основанные на желании одного человека покалечить или убить другого. До того, кто родился и вырос в Ягинуине, оказалось непостижимым не только само понятие насилия одного человека по отношению к другому, а и факт сопротивления с моей стороны. В Кслантенале драки были довольно распространённым способом выяснения отношений, я вырос среди повсеместного насилия, но никак не мог объяснить Герту в чём суть.

— Понимаешь, мужчины всё время доказывают друг другу своё превосходство тем или иным способом потому, что женщина выбирает лучшего.

— Выбор женщины не поддаётся логическому объяснению.

— И всё же, она выбирает лучшего для продления рода. Не всегда более сильного, часто более умного или настойчивого. Современные мужчины доказывают первенство не кулаками, а чем-то другим, талантом, например.

— Первенство может быть только в чём-то одном, а мы все разные. Если женщина выбрала не тебя, значит твоя ещё в перспективе жизни. Я не вижу смысла в соперничестве.

Я попытался рассказать кто такой воин и что такое война. Откуда мне это известно? Сам удивляюсь.

Воин — это тот, кто посвятил свою жизнь борьбе и защищает тех, кто не может сделать это сам. Например, женщины и дети, пожилые люди. Поэтому он всегда одинок: нельзя подвергать жизнь близких опасности, среди которой протекает вся жизнь воина. Война — желание одних людей властвовать над другими, завладеть их материальным имуществом, захватить территорию, лишить их Свободы Воли, заставить работать на себя. .

Герт ничего не понял:

— Тот, кто властвует над другими, сам становится зависимым от них. То, что я видел, это похоже на танец, на игру с выйгрышем. Я хочу научиться, даже если не понимаю смысла борьбы. Я не понимаю, как можно бороться за то, что и так принадлежит тебе: приз в конце — твоя собственная жизнь, если бой настоящий.

— Я ищу существо, лишающее жизни других, он захочет убить и меня, поэтому готовлюсь оказать достойное сопротивление.

— Но, они, его жертвы, добровольно отдают свою жизнь, это значит, что ему она нужна больше, а они жизнь не ценят.

— Он обманывает, вводит в заблуждение и нарушает Закон. Я должен остановить его. Думаю, что родился именно для этого! У него нет права использовать чью-то жизнь в корыстных целях!

— Но, ведь они счастливы, эти люди, которые сами не смогли распорядиться жизнью достойно!

— Ты уверен, что они счастливы?

— Я не имею этого опыта, поэтому могу лишь предполагать.

— Что будет, если я или кто-то ударит тебя?

— Я спрошу, зачем он это сделал.

— А если он ничего не ответит и начнёт избивать тебя?

— Так не бывает. Всякому действию есть причина.

— Ты не ударишь в ответ?

— Я … не знаю. Скорее всего — нет.

Мы вышли в гостиную, я задал те же вопросы нескольким парням. Они очень удивились, но ответили, что вмазали бы в ответ если не после первого, то после второго удара точно.

— Зачем отвечать насилием на насилие, это не имеет смысла, так как, создаётся замкнутый круг, из которого нет выхода? — спрашивал Герт, но каждый из мужчин не мог точно ответить Зачем.

— Просто врежу нападающего, отражая его агрессию, с удовольствием ввяжусь в развлечение, получая новый жизненный опыт.

— Вот видишь, это генетическая память, в нужный момент произойдёт типичная реакция, выражающая записи яньского духа, по крайней мере, у мужчин.

Мы вышли в сеть и организовали социологический опрос представителей разных слоёв населения обоих полов. Среди тех, кто смог понять, о чём их спрашивают, воу ответили приблизительно одинаково, так же, как и наши коллеги. Мнение женщин (их было гораздо меньше), откликнувшихся на опрос, разделилось. Некоторые стали бы сопротивляться, другие позволили бы себя убить, не желая вступать в борьбу принципиально, а несколько ответили, что насилие их возбуждает. Да, теория очень отличается от реальности, этих женщин никто и пальцем не тронул за всю жизнь, многие из них вообще не знают что такое боль благодаря современной медицине, избавляющей женщин от родов.

Итак, я научился извлекать слабый луч света в ладони. У Герта получилось лучше. Мы попытались поиграть в сражение. Несмотря на ловкость, намного превосходящую мою, он оказался никуда не годным соперником, я не чувствовал даже шуточной угрозы от него. С лёгкостью он поражал меня лучом, оставлявшем окраску на коже, а я не мог и притронуться к нему. Герт с изящной лёгкостью избегал атаки.

— Если бы это были настоящие мечи, материальные, ты бы валялся на полу.

— Покажи мне настоящий!

В разделе «предметы быта иуби» я нашел голограмму меча из выращенного кристалла. Мы взяли эту модель за базовую, и запустили поиск подобия по всем планетам Конфедерации. Удивительно, почти каждая из цивилизованных рас имеет или имела в своём историческом прошлом различное оружие, очень похожее на меч. В основном такие штуки делали из металла. Несколько дней Герт маниакально просматривал модели, сравнивал, выяснял физические параметры, вычислял возможные траектории движения, снова запрашивал характеристики. Если я пытался задавать вопросы, он не реагировал. Молча и не глядя съедал всё, что я приносил ему и почти засовывал в рот. Наконец, его выбор остановился на одном образце, тяжелом двуручном металлическом мече.

Наш йётон не потянул создание подобного предмета, так как, в наличии не было нужного куска металла, а стягивать из пространства атомы металлов — слишком длительный процесс.

Недолго думая, Герт сделал заказ от имени Минунзу. Все прихоти Герта здесь выполняются без лишних вопросов, поэтому через пару дней два работника внесли тяжелый ящик и поставили посреди зала. Контейнер раскрылся, обнажая два прекрасных удивительно гармоничных изделия: тяжелые мечи из настоящего металла с идеальными пропорциями. Я вытащил один из них двумя руками и потрогал острое лезвие, способное запросто отрубить конечность. Герт с трудом поднял второй меч.

— Это при естественной гравитации они такие тяжелые!

Я понял, что он имел в виду.

— Будь осторожен, эта штука очень острая и может убить тебя.

— Об этом я тоже подумал: взгляни!

Я присмотрелся к его обнаженному торсу: всё тело покрывает защитное поле, не исключая лица, пальцев рук, обнаженных стоп и, даже, глаз.

— Брось мне один.

С некоторых пор я могу видеть поля. Возможно, сказываются результаты коррекции зрения, но, скорее всего всё дело в профессионализме. Я их вижу потому, что знаю, что они есть, мне известны их характеристики и физика построения.

Конечно, нет никакого генератора полей, вмонтированного в пол или стены: чудеса творит нитрон, управляемый Гертом. Я убедился в том, что гравитационное поле готово и бросил меч. Плавно замедляя движение, он застыл перед его лицом и позволил взять себя за рукоятку, превращаясь из грозного оружия, символизирующего Закон, в невесомый послушный предмет.

— Ну, и что ты собираешься делать?

— Стать мужчиной.

— О, тебе приглянулась, наконец, какая-нибудь мэй и ты собираешься произвести на неё впечатление?

— Как ты примитивен! Мужчина — это не только способность соединяться с женщиной разными частями тела. Я собираюсь войти в полноту яньского Духа Тауруса, овладев древним мастерством воина! А ещё я надеюсь стать достойным соперником в твоих тренировках.

— Хочешь сказать, что я мужчина только потому, что в Кслантенале частью нашего воспитания было мастерство боя?

— Нет, дело не в играх с оружием. Твой дух приобрёл яньскую поляризацию за несколько десятков воплощений. Воин — для тебя пройденный этап, хотя и не совсем завершенный, судя по твоей нынешней профессии.

— Откуда ты знаешь?

— Это простая логика и наблюдательность: ты в естестве владеешь тем, что для меня непостижимо, но я должен научиться, раз пришел на эту планету в мужском теле.

12.

Герт ушел с головой в тренировки с мечами.

Поначалу его невозможность полностью контролировать тяжеловесные острые предметы выглядела комично и жестоко одновременно. Острое лезвие не может прорезать защитное поле, но удар вполне ощутим. Несмотря на мои издевательства и шутки над ним, Герт изменился до неузнаваемости за несколько недель. Он стал жесток, агрессивен и деструктивен. Короче говоря, превращался в матёрого мужика, вполне способного отразить мои атаки. Возвращаясь с тренировок во сне, я упражнялся в мастерстве наяву и моим соперником, в основном, был Герт. Кстати, его имя стало звучать жестче, но этот звук так и не успел оформиться новым словом.

Того и гляди, у него проснётся настоящий половой инстинкт, возможно, не настолько прямолинейный, как у меня… Изысканно и изящно он окрутит какую-нибудь маленькую мэй. Конечно же, раз и навсегда, как настоящий представитель Раунуола, не то, что я.

Ссылаясь на занятость, я стал избегать Милиану, и всё та же занятость мешала мне всерьёз поискать благосклонности другой женщины. Правда, была одна маленькая интрижка…

К сожалению, всего один раз, поэтому не считается: мою проблему надо решать глобально. Это означает, что в отношениях с бывшей подружкой нужно поставить точку, найдя нужные слова. Никогда раньше я не завершал отношения. Обычно, женщина проживает отсутствие огня и потерю смысла гораздо раньше, чем такой бесчувственный чурбан, как я. Всё происходит как-то само собой.

Но не в случае с Милианой.

Она слепа, глуха и непонятлива. Мою холодность и отчуждённость она объясняет по—своему, думая, что мы сблизились и перешли к следующему этапу в отношениях, когда секс уже не на первом месте. Наши несуществующие отношения она обсуждает со всеми в гостиной, болтая без умолку. По её мнению, я и она съедемся сразу после окончания театрального сезона, когда схлынет нагрузка по работе. Если бы не этот Герт, который нуждается постоянно в помощи и привлекает к себе внимание, испытывая поистине нездоровый интерес ко мне…

Она кидается мне на шею с поцелуями, когда я захожу туда. Последнее время, мы обедаем вдвоём с Гертом, не покидая квартиры, чтобы не встречаться с нею.

Гастроли подходят к завершающему этапу. Сейчас, когда мы оба работаем в здании Минунзу, мне совсем не хочется скандала с ней. По окончании сезона её сотрудничество здесь завершится, она не будет приходить и всё само собой сойдёт на нет. Что может быть хуже, чем сталкиваться в коридорах, гостиной и за кулисами с бывшей подружкой, которая постарается «всё исправить и наладить отношения». Она будет пытаться вернуть меня и не обойдётся без публичных скандалов и сцен ревности. Млиана ведёт себя не как маун, а как иуби.

Интересно, как ей вообще удалось пересечь мембрану?

С тех пор, как моё восприятие изменилось, Милиана стала совсем неинтересной и плоской. Но пока я не смог придумать ничего лучшего, чем просто избегать её.

Придя из мастерской Анцимуна после очередного рабочего дня, я застал Герта за не прекращающейся много часов тренировкой. Оба меча, поддерживаемые гравитационными полями, летают и выписывают в воздухе фигуры, Герт берёт в руку или прикасается к ним по мере необходимости. Минунзу дал несколько представлений, но Герт не принял участие ни в одном из них:

— Прежнего меня больше нет, а новый — ещё в подготовке.

Все с нетерпением ждут его выступления на закрытии сезона, так что зрителей будет ой, как много.

Не дав мне перевести дух, он кинул мне один из мечей, приглашая в поединок. Герт стал удушающе настойчив, если раньше уступал он, то теперь приходится это делать мне. Я попытался проигнорировать зависший около меня меч и подойти к синогулятору, но Герт не успокоился.

— Возьми в руки оружие и защищайся.

— Давай не сейчас!

Меч развернулся остриём и больно до крови ткнул меня в ягодицу, я аж подскочил.

— Ты, лентяй, настоящий противник не станет уговаривать, он нападёт в самый неожиданный момент и прикончит.

Я успел вкинуть в рот несколько кусочков прежде, чем пришлось отразить новую атаку. Он не уймётся, пока я по-настоящему не вовлекусь в драку. Наши сражения стали жестокими до настоящей боли и крови. Не понимаю, как Герт смог стать таким! Когда мы познакомились, он звучал чем-то средним между мэй и воу и вызывал сочувствие этой неопределённостью.

Я сразу родился таким, как сейчас, немного грубоватым и жестким, аскетичным и пофигистичным. Мне непонятно, как можно Стать мужчиной, если ты не родился им сразу! Он что-то говорил о вхождении в яньский Дух планеты посредством искусства воина, тогда я не принял его слова всерьёз. Он, действительно стал достойным и весьма опасным соперником до такой степени, что я порой забываю, что это игра и вступаю в нешуточную борьбу за свою жизнь.

Милиана стала откровенно бояться и избегать Герта, хотя он и пальцем её не тронул. Она прекратила свою болтовню насчёт нездорового интереса между нами после короткого разговора с ним. Я не слышал, что он сказал ей, но она как-то вся съёжилась и ушла.

— Что ты сказал ей?

— Кажется, у тебя самого не хватает духу поставить свою женщину на место. Я сделал это для тебя по-дружески. Не благодари.

Его болезненная потребность быть со мной рядом прошла сама собой. В один прекрасный день я констатировал факт, что мне больше нет Необходимости находиться поблизости, он прекрасно справляется, находясь в одиночестве и, даже, не обращает на меня внимания во время тренировок.

Мне бы такую тотальную увлечённость хоть чем-нибудь!

Наше сражение подзатянулось, коварный обманщик тощий Герт по-прежнему не в состоянии удерживать меч одной рукой при естественной гравитации, поэтому он действует своим мастерством и изворотливостью, а я по-простому, брутальной силой. Сейчас он, сложил руки на груди и, закрыв усталые от долгого бодрствования глаза, манипулирует мечем бесконтактно. Способность видеть с закрытыми глазами осталась у него с тех пор, как он был от рождения физически слепым. Герт не видел свет Синона до тех пор, пока во время первой общей регенерации ему не включили эту функцию.

После долгой попытки схватить его меч за рукоятку, мне, наконец, удалось это. Но поле, управляемое Гертом, оказало нехилое сопротивление. Я упёрся, усиливая свои мышцы нитроном, пытаясь вырвать меч, но Герт тоже напрягся, я заметил сначала вздувшиеся на висках вены, а затем струйку крови, потёкшую из носа. Ни один из нас не хотел сдаться.

С некоторых пор я перестал поддаваться и проигрывать этому маньяку из сострадания. Сейчас я злой и голодный, а он измождён долгой тренировкой, нас обоих поддерживают нитроны. Так что — ничья, это меньшее, на что я согласен. Я метнул в Герта свой меч, чтобы сбить хиляка с ног тяжелым железом, но он, хоть и с закрытыми глазами, быстро среагировал и увернулся. Меч пролетел мимо и с тяжелым грохотом упал на пол. Герт подхватил его дистанционно, не ослабляя хватки своего меча. Дело принимало невыгодный для меня оборот…

Из наших поединков постепенно исчезали неписаные правила и великодушное благородство. Я усилил защиту на теле, опасаясь быть всерьёз покалеченным. Что касается Герта, то я уже не раз вывихивал ему руки и, даже, ломал кость. В течение суток перелом сросся непостижимым образом даже для владельца нитрона. Герт не стал более осторожным, казалось, он не ведает боли и умрёт вот так играючи, если я случайно не рассчитаю силу и придушу его.

Сейчас победа обещала быть за ним.

Предчувствие Пения.

Мы прожили это состояние одновременно, ослабили хватку и свернули защитные поля. Сначала я не понял что это: пространство расширилось вокруг, сердце сжалось в предвкушении. Отовсюду одновременно начал накатывать Звук её Голоса. Я увидел широко раскрытые глаза Герта, в которых от напряжения боя полопались сосуды, поэтому они были красными, как у альбиноса. Прежде, чем моё тело начало разлетаться бабочками в разные стороны, я пал на пол, чтобы не потерять равновесие. Более чувствительного Герта дезориентация захватила первым, и он сообразил улечься раньше, чем я. Мы оказались на полу голова к голове, ногами в противоположные стороны, буквально подкошеные.

Песня Этой Женщины случилась в моей жизни второй раз, неповторимо и непревзойдённо. Сейчас я в полной невесомости, соединённый со всеми живущими, жившими и приходящими. Казалось, сам Создатель прикасается ко мне и ни одно живое существо не в состоянии выдержать трепета Прикосновения, чтобы не преобразиться Сотворённостью. Я прислушался к дыханию Герта рядом со мной, цепляясь за уплывающую реальность и, видимо, заснул.

И оказался в том сне, где люди вырастают из бесконечного Океана Жизни. Только на этот раз я не знал, что это сон, всё происходящее казалось более, чем реальным, а моя настоящая жизнь — сном. Памятуя прошлые ошибки, я стараюсь не гнать волну. Невозможность двинуться с места воспринимаю как нечто само собой разумеющееся, поэтому могу смотреть вдаль и по сторонам, а раньше видел, в основном только то, что рядом со мной. Сейчас я заметил быстро движущиеся, как по коридорам конторы Яромира, фигуры.

Эти люди запросто ходят по воде!

Я увеличил внутреннюю скорость восприятия (интересно, как я это сделал?) и убедился в том, что это, действительно, люди. Стараясь не создавать рябь, я издал оклик, обращаясь к ходящим по воде. Одна из фигур замедлилась и подошла ко мне. Несмотря на то, что я по пояс в воде, по которой он ходит, наши лица оказались рядом глаза в глаза. Я смог рассмотреть сосуды его радужных оболочек:

— Ауран, — представился собеседник.

— Я снова здесь, Яромир ничего не объяснил мне. Помоги, пожалуйста, я ничего не могу понять! Как так получается, что ты ходишь по воде?

— По какой воде?

— Вот здесь, везде!

— Да, теперь я вспомнил… конечно, тебе кажется, что это вода.

— Разве нет?

— Знаешь, всё в мире относительно. Для меня это обычная твёрдая земля. Мне знаком тот, которого ты зовёшь Яромиром, как …(он назвал имя пары).

— Сейчас он с нею, поэтому не может уделить мне внимания?

Ауран удивился:

— Он всегда с нею, разве возможно иначе?

Пара ургов звучит одним именем, действительно, разве можно иначе?

— И ты тоже?

— У нас не бывает по-другому.

— Почему я один, даже тогда, когда есть рядом женщина?

— Ну, знаешь ли, как ты можешь найти Соответствие, если не ищешь его изнутри? Ты реагируешь на форму потому, что воспринимаешь себя самого лишь поверхностно.

— О чём ты?

— Ты бывал Внутри?

— Где? — он, как будто, обратил меня внутрь, пристраивая к биению сердца. Я понял, что нужно войти внутрь себя, но не понял как.

— Зачем?

— Чтобы Познать Истину внутри тебя.

— Внутри меня нет ничего. — Я представил себе, что может быть внутри тела, кроме урчащего желудка.

— В каждом человеке есть Всё, Что Необходимо.

— Возможно, в тебе есть Это Самое, но внутри меня нет ничего такого, иначе я бы знал.

— Сейчас ты обвиняешь Создавшего тебя в том, что он сотворил пустышку, отказываясь таким образом от своей человеческой сути.

— Нет, я никого не обвиняю.

— В таком случае, ты полагаешь, что не такой, как все и у тебя мания величия. Ты боишься увидеть внутри себя пустоту, поэтому боишься поверить в себя, как в Создание.

Я опустил глаза вниз: он прав, я так не думал! Там, под водой, я вдруг заметил людей, головы которых ещё не достигли поверхности. Как они там дышат? Под водой? Они живы?

— О да, конечно, они просто ещё не родились.

— Как это?

— Это иуби, эмбрионы Человека, они рождаются тогда, когда голова выходит над водой и глаза начинают видеть свет, затем делают первый вдох и этап взросления начинается…

Я присмотрелся к лицу девушки под водой, с закрытыми глазами и улыбкой на лице, как растение, покачиваясь на стебельке, она совсем рядом со мной, почти касается. Это Милиана, во сне я не удивился. Как же они не родились, если Милиана жива и довольно навязчива?

— Иуби живут в плену своих иллюзий, далёких от реальности. Они спят и видят сон о жизни. Их мысли примитивны, желания неуёмны, дух мелок, чувства поверхностны, взаимодействия призрачны, а цельные пары между ними невозможны, ибо они не созрели для этого.

— Я вырасту и смогу передвигаться, как ты?

— Обязательно и неизбежно.

Я открыл глаза, и с трудом вспомнил, где я. Лежу по-прежнему на полу, а Герт наминает еду, мою еду!

— Ты всё проспал!

— Я не понял, что произошло. Она и на твоих выступлениях всех косит?

— Нет, я сам прожил подобное впервые. В такие моменты стоит пожалеть, что не родился женщиной.

— Что тебя не устраивает?

— Мне понравилось быть мужчиной, я ещё не наигрался. Подобные мысли возникают только после её Пения.

— Если ты что-то понял, то объясни.

— Я предположил и уже успел связаться с нею и поздравить, убеждаясь в правильности понимания.

— Ну?

— Это было зачатие.

— Фу, какой ты пошлый.

— Зачатие происходит не в момент технической передачи генетического материала, а позднее. Как раз в тот момент она начала Петь, Дух вошел в неё и Создатель осенил дитя Благодатью, запуская пассионарный процесс деления клеток, подобный ядерной реакции.

— Ты всё это услышал? И большая аудитория стала свидетелями?

— Этого я не знаю, у нас давний договор лично с нею.

— Интересно, все дети так приходят?

— По крайней мере, дети ургов начинают своё Воплощение именно так. Стоит быть женщиной хотя бы ради того, чтобы прожить нечто подобное!

Я вспомнил иуби, видящих сны о жизни. Их дети приходят полностью бессознательно, вероятно, у маунов тоже, ведь большинство из нас всё ещё в воде. Нужно быть полностью свободным, чтобы познать глубину происходящего!

— Я испортил тебе причёску, — Герт указал на мои волосы, клочками разбросанные по полу. Видимо их отсекло лезвием во время драки.

Я присел к столу и слегка дрожащими руками начал формировать новую причёску на голограмме своей головы. Мышцы болели от прошедшей тренировки, а каждая клеточка в теле всё ещё вибрировала Звуком. Если бы не защитное поле, с меня бы не только волосы полетели, но и куски головы. С некоторых пор я генерирую это поле постоянно, так как, ставший первобытно жестоким, Герт может наброситься на меня с мечом или лучом (его тощих кулаков недостаточно, чтобы даже разбудить меня) посреди самого сладкого сна, приводя в мгновенное состояние боевой готовности. Тщетно я просил его не делать этого и оставить в покое.

— Ты и настоящего противника попросишь подождать, пока выспишься?

Он прав, в чём-то, но в целом переигрывает. Эти артисты, вживаясь в очередную роль, порой забывают кто они на самом деле!

Предполагаемая стрижка готова. Герт повертел голограмму, оценивающе и нарисовал пальцем значок Синона на одном виске и Пранаи — на другом.

Я постучал костяшками пальцев по столу и несколько жучков—роботов, выпрыгнув из хранилища, высыпали на поверхность стола. Взобравшись по моей руке на голову, они суетно застрекотали, состригая волосы, соответственно голограммной модели, не забывая о символах. Несколько из них спустились по вискам на бороду и со стрекотом обкусали щетину. Эти роботы могут безболезненно уничтожить волосяную луковицу на длительный период, но я предпочитаю оставлять короткую щетину. Возможно, мне это кажется, но с бородой я лучше чувствую запахи, да и женщинам синонической расы нравятся больше лохматые мужчины, чем гладкие …

Минут через десять жуки посыпались обратно на стол с металлическим стуком, раздувшиеся от состриженных волос в брюшках и спрятались обратно в один из отсеков йётона.

13.

Раньше я ошибочно полагал, что владельцы нитронов запросто перемещаются и, в основном, используют одну эту функцию. Сейчас я понял, что это одно из самых сложных взаимодействий, оно связано с фактической устойчивой материализацией и, достигнув подобного сотрудничества с нитроном, многие доходят до предела своих возможностей.

Я обратился к Прямому Носителю, специализирующемуся на обучении новичков владению нитроном в качестве транспорта. Он отказался, узнав, что я владелец с пятимесячным стажем. Но я уболтал его.

Да, он оказался прав прав — это ни к чему не привело.

Частичная материализация, эффектное таяние или рассыпание на частицы машины, оставленной на парковке, устойчивая во времени дизайнерская форма — всё это фигуры высшего пилотажа пока что недоступные мне. Я и подумать не мог, что всё настолько сложно!

Мы с Гертом решили, что его нитрон «научит» моего перемещаться, для этого мы попробуем объединить их. Обычно транспортное средство создаёт кто-то один из владельцев, а другой остаётся пассажиром, его нитрон создаёт лишь комфортный резонанс, устраняющий неприятные симптомы после перемещения. Начав материализацию машины прямо в тренировочном зале, мы перескочили на одну из парковок, потом на другую. Суровый Герт не давал мне передышки, но, испытывая страшный дискомфорт и тошноту каждый раз, я понимал, что мой нитрон не принимает участие в данном действии.

Герт не унялся до тех пор, пока я просто не сбежал от него в ближайший транспортный тоннель. Спустя несколько дней мы повторили эксперимент.

Вывалившись на очередной из парковок, я взмолился о пощаде и потребовал перерыв.

— У меня выступление на носу и нет времени с тобой возиться, так что, давай соберись побыстрее. Неженка!

Важно научить нитрон перемещать твоё тело даже в бессознательном состоянии, это качество спасает охотнику жизнь, доставляя в центр экстренной регенерации вовремя. Владельцем нитрона я стал, в первую очередь, чтобы освоить именно эту функцию. Но, я далёк от овладения перемещением так же, как от границы Конфедерации.

Кстати, я даже уже и не пытаюсь себе представить, что там дальше, за этой самой границей. Но, на первых порах облазил всю сеть в поисках информации, которая оказалась закрыта от меня по причине недоступности для обработки и расшифровки.

Я решил пройтись немного по крытому совершенно прозрачному мосту, соединяющему два здания. Светящиеся стрелки на полу и полосы на стенах созданы с целью показать его материальность. Герт лениво вышел из нитрона в виде машины, оставляя его оформленным на парковке. Он как будто издевается надо мной!

Сделав несколько шагов, я вдруг увидел себя, только постарше, идущего навстречу. «Я переутомился» — подумалось сначала. Герт посмотрел на меня, потом на него, снова на меня и вдруг развернулся и пошел обратно к нитрону, оставляя нас наедине.

Воу постарше остановился в нескольких шагах и тоже с интересом рассматривал меня. Потом он улыбнулся, подошел ко мне и обнял:

— Ну, здравствуй, сын!

— Отец? — я поспешил отстраниться от него. Мы одного роста и комплекции, у нас похожие жесты и одинаковые походки. Глаза у меня мамины, а вот в остальном — полная копия отца, которого я вижу впервые.

Герт, забравшись в открытую кабину нитрона, вошел в сеть. Кажется, пассивное общение — наблюдение за людьми его больше не интересует. Мы с новоявленным иБа не спеша зашли на мост и, развернув, сели в кресла около прозрачной стены. В этих же креслах можно было поехать по мосту, чтобы не идти пешком.

— Наверное, у тебя много вопросов ко мне? — Начал он.

— Ты знал, что я родился?

— Да, конечно.

— Тебе известно, что я здесь уже больше десяти лет?

— Да, известно.

— Ты мог найти меня и не искал…

— Ты тоже мог. Я очень сожалею, что не вырастил тебя, не был рядом, когда ты сделал свои первые шаги, познал первую любовь, не утешал в горечи утрат. Это был выбор твоей мамы, ты же знаешь. Я всю жизнь мечтал иметь настоящую семью, в которой ребёнок живёт вместе с родителями. К моему большому сожалению, она отпустила тебя уже в том возрасте, когда ты вырос и не нуждался в том, чтобы дух биологического отца питал тебя.

— У тебя есть другие дети?

— Нет.

— Жена или подруга?

— Да, конечно. Жена. Мы встретились уже после расставания с твоей имА. — Поспешил уточнить он.

Конечно, меня утешило то, что мой родитель постоянен в любви и счастлив иметь подлинную сердечную связь. В Ягинуине не называют Женой нелюбимую женщину. Как говорится, спутник Тауруса всегда виден с Тауруса! Возможно, и мне повезёт. Дух отца питает ребёнка, даже если они не живут вместе, у нас, должно быть, много общего. Мы сели в одинаковые позы и слегка полуулыбаемся. Так же, как и я, он перебирает пальцами и часто моргает, когда волнуется.

— Иногда мне хотелось найти тебя. Сначала я не знал как, а когда научился, уже не было потребности: Ягинуин одна большая семья, я никогда не испытывал дефицита в общении или внимании. К тому же, ведь ты бросил нас…

— Твоя мама не захотела пойти со мной.

— Ты не захотел остаться, даже ради меня потому, что не любил её.

— Кслантенала — моя работа. Я позволил себе увлечение, и я любил её настолько, насколько можно любить плоскую трёхмерную женщину. Надеюсь, ты понимаешь меня? Прости за глупое сравнение, я был к ней нежно привязан, как в детстве к инунгму, заботился о ней, хотел подарить ей другую жизнь… Я предлагал ей уйти со мной. Потом я умолял её отдать тебя. Я был согласен на любые варианты, понимаешь? Она могла бы вернуться обратно, если ей не понравится, но, слепая в своей ограниченности, она предпочла свой плоский примитивный мир. Я предлагал ей слишком неведомое, она не поверила мне! Если женщина любит, она верит тебе!

Увлечение плоской трёхмерной женщиной. Я провёл аналогию со своей жизнью: Милиана. Если бы она была беременна, прекратил бы я этот надоевший до тошноты роман? Совсем недолго поразмыслив, я пришел к выводу: да, конечно. Стоит ли играть в благородство и врать себе? Интересует ли меня ребёнок? На этот вопрос нет ответа. Но, я бы посмотрел на него хотя бы ради любопытства. Остался бы я в плоской жизни Кслантеналы, уже познавший Ягинуин, ради какого-то ребёнка, с которым я не знаком?

Одно ясно: моя имА сильно разочаровала его своей примитивностью, точно так же, как сейчас меня Милиана. Отец не пытался производить впечатление и врать мне.

Пауза затянулась, мы оба уставились в окно, отвернувшись от прохожих на мосту:

— Признаться, на твоём месте, я поступил бы так же. На самом деле моё детство не было таким уж плохим, я, даже, рад, что побывал там и сохранил инстинкты. Сейчас они мне понадобились, хотя все эти годы я считал себя недоделанным. — Молчание снова повисло межу нами. — У тебя по-прежнему есть доступ в Кслантеналу? Я ничего не знаю о своей семье с тех пор, как пересёк мембрану.

— Да, в одностороннем порядке.

— В смысле, ты можешь их видеть, а они тебя — нет?

— Да, теперь я работаю дистанционно, не появляясь там лично.

— Если бы я мог видеть хотя бы запись…

— Я очень сожалею, но твоей имА нет в живых уже два года.

— Этого не может быть! Одна моя подруга год как с той стороны и сказала, что всё в порядке. Как это произошло? Ничего не понимаю…

— К сожалению, это правда. Мои сведения точны, я располагаю записью, но не советовал бы тебе её просматривать. Её смерть была глупой нелепой случайностью.

— Как это произошло?

— Она упала и ударилась головой о камни. Возможно, кто-то толкнул — мозги просто разлетелись. Прости, пожалуйста, тебе, вероятно, не нужно знать таких подробностей.

Конечно, боль утраты не заволокла меня пеленой горя, ведь я потерял своих биологических близких более десяти лет назад. В голове произошел щелчок, и какие-то фрагменты сопоставимо слились в цельность: умуб пришел вместе с Милианой, возможно — в ней. Начало убийств совпадает по времени с её переходом. ИмА — жертва умуба, это он разрушил её мозг и забрал её жизнь. Милиана не могла не знать, она просто скрыла от меня. По какой причине? Не иначе, как она и есть умуб!

— Мне нужно идти, — я торопливо встал, но, заметив его огорчение, добавил: Мы сможем встретиться снова?

— Я бы очень хотел этого.

Пританцовывая от нетерпения, я еле подождал несколько мгновений, пока мы обменивались личными кодами, чтобы найти друг друга.

— Ты не представляешь себе, как помог мне сейчас! — крикнул я убегая.

Я ввалился в закрытую кабину, где сидел Герт, погруженный в сеть.

— За тобой кто-то гонится? —поднял он ко мне голову.

Я сбивчиво выложил ему свои предположения и выводы.

— Я найду её сейчас же…

— Она ничего тебе не скажет.

— Я придушу эту сволочь. .

Через несколько мгновений я пытался поняться с пола нашей квартиры, подавляя рвотные спазмы.

— Я просил тебя доставить меня к Милиане! Так сложно? Если ты не хочешь мне помочь, я сам, — я оттолкнул Герта, который пытался остановить меня, с дороги и ломанулся к выходу, намереваясь воспользоваться транспортной сетью.

— Подумай сам, Милиана — не умуб. Ты недооцениваешь своего врага — он хитёр, умён и очень опасен, а у неё мозгов не больше, чему у инунгма!

— Она что-то знает!

— Ты ничего не добьёшься, она слишком боится потерять тебя и ничего не станет рассказывать!

Я выскочил в коридор и прыжками побежал к ближайшему транспортному тоннелю. Непонятно как оказавшийся на моём пути Герт преградил мне дорогу, а когда я попытался оттолкнуть его снова, получил сильный удар, который отбросил в другой конец коридора и припечатал к стене. Поле, управляемое Гертом придавило намертво, не позволяя дышать.

— Прекрати панику, ты ведёшь себя плоско, как иуби.

Никак не могу привыкнуть к Герту, каким он стал. Помнится, я его тоже как-то прижал к стене и чуть не придушил.

— Сейчас ночь Синона, она спит. Ты её напугаешь и ничего не добьёшься этим!

Я понял, что силой вырваться не удастся.

— Прекрати, отпусти меня, — Герт ослабил немного хватку, чтобы я мог вздохнуть, но не отшпилил от стены и я болтался там, как гербарий. Несколько случайных, оказавшихся поблизости обитателей Минунзу торопливо прошли мимо, делая вид, что не замечают нашей разборки, а остальные предпочитали свернуть в параллельный коридор, чтобы не становиться свидетелями. По негласному договору в гостиной никто не сплетничает, поэтому моё деликатное положение никто не обсудит на досуге.

— Откуда ты знаешь, что она спит, может, репетирует, давай поищем её. — Герт позволил мне немного сползти, но, тут же поднял обратно, когда я попытался врезать ему оплеуху.

— Тобой владеют эмоции. Вполне возможно — это совпадение и Милиана тут ни при чём.

— Она знала, что имА погибла и ничего мне не сказала!

— Просто она не хотела быть вестником её смерти! Ведь ты бы не стал встречаться с Милианой, если бы она рассказала тебе.

— Я с самого начала чую, что с ней что-то не так!

— С самого начала начала ты не любил её и позволил себе отношения, подав ей надежду. Она одержима образом тебя из своих почти детских воспоминаний, придуманным и взлелеянным за долгие годы поисков и ожиданий.

— Её фантазии не имеют ничего общего со мной реальным! Это не относится к делу! Как объяснить начавшиеся убийства, совпавшие с её появлением в Ягинуине?

— Да, в чём-то ты прав. Её нужно осторожно спросить, но не так грубо, как ты умеешь. — Герт задумчиво зашагал обратно в квартиру.

— Эй, отпусти меня, — когда Герт скрылся за углом, поле ослабло, и я плюхнулся на пол, не успев среагировать.

Это была изящная месть. Просто и со вкусом! Я остыл и совсем не разозлился.

Мы вернулись в зал.

— Её душа сейчас гуляет по астралу, нужно найти её там и поговорить. Она расскажет всё и не соврёт.

— Что за чушь ты несёшь? Это что, шутка?

— Я похож на того, кто несёт чушь? — Герт осадил меня отрезвляющим взглядом так, что я сразу заткнулся. Интересно, когда это он успел научиться?

— Так матери разговаривают со своими не рождёнными или новорожденными. Если бы ты родился в Ягинуине, ты бы сейчас не задавал глупых вопросов. Именно так я общался с тобой, когда ты тупил и не хотел со мной разговаривать, а я очень нуждался в тебе.

— И что же я тебе говорил?

— Ты рассказывал мне, что боишься близких отношений с людьми, поэтому не пускаешь их в свою жизнь. У тебя была истинная близость с одним человеком, с твоей сестрой. Разрыв с нею принёс столько боли, что ты до сих пор не позволяешь никому приблизиться, опасаясь страданий.

— Ты мог просмотреть файл воспоминаний.

— Тебе известно, что ты никому не давал прямого доступа к личной базе данных.

Герт задел слишком личное, я НИКОМУ не позволял этого!

— Тебя мамочка научила этим фокусам?

— Я убил свою мать ещё до своего рождения. На самом деле Душа может разговаривать только с тем, кому доверяет. Милиана любит тебя, по своему, но искренне, она не может любить иначе. Для неё Душа — вершина развития на сегодняшний день, поэтому тебе она всё расскажет. А я послушаю, если позволишь и попытаюсь остаться беспристрастным свидетелем.

— Всё то, что ты сказал сейчас про меня и мою сестру — правда. И я, действительно, боюсь привязаться и полюбить. Неужели я тебе это сказал? Это было во сне? Нам нужно заснуть, чтобы найти Милиану?

— Ни в коем случае! Иначе ты потеряешь контроль над ситуацией и забудешь всё, что она скажет.

Ничего сверхъестественного! После моих ночных тренировок и странных снов этот разговор по душам — пара пустяков.

— Говори, что делать.

— Понадобится всё твоё шестимерное восприятие. Не думай, как это, просто делай!

Это было похоже на сон, я просто сдвинул область своего внимания на другую реальность, существующую параллельно. Её отголоски и отблески я встречаю каждый день в повседневности. Там всё ярче, объёмнее и можно попасть в любую точку пространства лишь подумав об этом. Когда-то давным—давно, ещё до того, как моё зрение откорректировали, я попадал в это место во сне.

— Найди её, просто подумай о ней и утверди, что стоишь рядом с нею.

Мы с Гертом вышли на яркую поляну. Невозможно сказать, откуда светит Синон, кажется — отовсюду, так как, предметы и люди не отбрасывают теней. Кругом зелено, цветисто—растительно, как в Кслантенале.

— Милиана, это ты? — глухо, как в маленькой комнатке, прозвучал мой незнакомый голос.

Она заметалась по поляне, как будто ища выхода. Я знаю, что это Милиана, но вижу зверя, покрытого шерстью. Время от времени животное становится на задние лапы, делаясь похожим на человека.

— Она не видит тебя, попытайся приблизиться, ты выше её трёхмерных возможностей восприятия.

Я на всякий случай ощупал себя, вдруг я тоже похож на вымершее млекопитающее. Затем увидел себя, как будто со стороны: на лице небольшая бородка, никогда в жизни не носил такую! Выгляжу я нормально, никакой лишней шерсти.

Вставшая на задние лапы Милиана подошла поближе, пытаясь найти меня невидящими глазами:

— Я так рада, что ты пришел! — она обнажила зубы в улыбке, похожей на оскал. Милиана явно давно не брилась, но сомнения нет — из под прядей шерсти сквозь меня смотрят её человеческие глаза. Странно, почему я раньше не замечал, что она такая! Интересно, как я мог спать с волосатой мэй?

— Не засыпай, ты проваливаешься. — Толкнул меня Герт.

Вытянув вперёд руки, я с внимательно осмотрел их на предмет наличия когтей. Всё в порядке, я такой же, как наяву.

— У тебя есть хвост? — задал я ей совершенно глупый вопрос.

— Нет, я ведь женщина, зачем мне хвост?

— Но, ты вся в шерсти!

— Так теплее. — Она нежно пригладила лапами шерсть на животе.

— Что-то не так? Я ведь нравилась тебе всегда! Ничего не изменилось, почему ты спрашиваешь меня? У тебя есть другая? Она красивее, чем я?— Нет сомнения, в том что это именно Милиана, только она способна произносить так много глупостей за столь короткий отрезок времени.

— Давай вспомним Кслантеналу! Тебе ведь нравится вспоминать наше детство!

— Я всё время ищу тебя и не нахожу, я каждый день искала тебя, я до сих пор тебя ищу. Несмотря на то, что ты теперь мой, ты всё равно не со мной! Тебя никогда нет! Это так обидно!

— Почему ты не сказала мне про то, что имА погибла?

— Не хотела тебя огорчать! Ты бы не стал со мной встречаться, если бы знал, какой ценой я нашла тебя!

— Ты мне всё расскажешь.

Милиана выгнула спину, на ней вдруг появилась совершенно не нужная ей «приличная» кслантеналская одежда. Она зажала себе рот двумя волосатыми руками:

— Нет, я не должна этого делать! Ты не представляешь, до чего тяжко жить с этой тайной, я никому не говорила, никому. И тебе не скажу. Ты сразу бросишь меня, если узнаешь!

— Мы никогда не были вместе!

— Не говори так!

— Ну, и носись со своей тайной!

— Я не виновата, я ничего не делала, я не знала, что так получится. Это он убил твою имА и Аору!

Милиана злобно расхохоталась:

— Они стояли у нас на пути, он убрал их, это не по-настоящему, правда, ведь они остались! Я каждый день встречаю их здесь.

Я поднял голову и увидел, что нахожусь в доме моей имА, где вырос. Аора — девочка танцует на ковре, а имА пытается спрятать незаконного любовника, но у неё это плохо получается. Сначала она засунула его, похожего на тряпичную куклу, под ковёр, на котором танцует Аора. Но он громко возмутился, тому что Аора всё время наступает на его пальцы. ИмА, воровато оглядевшись, извлекла незадачливого бойфренда из-под ковра и прикрыла подушками, на которых обычно сидят.

— Очень заметно? — с надеждой спросила она меня. Я взглянул и понял, что заметно ОЧЕНЬ, а в дверь кто-то стучит. Я кидаюсь к входу, чтобы не пустить гостей до тех пор, пока имА не придумает какое-то более удачное убежище своему нелегальному другу.

Герт снова пнул меня под ребро, я заснул и вижу сон, отказываясь воспринимать тот бред, что несёт небритая Милиана. Что она сказала про Аору?

— Спрашивай её дальше, я буду озвучивать ответы, чтобы ты не впадал в маразм. Твой разум отказывается слышать это! Я всё записываю! Так что, не отвлекайся, другого шанса у нас не будет!

— Что произошло с моей сестрой? — спросил я, окончательно проснувшись и пытаясь стоять на солнечной поляне. Милиану я уже не вижу, себя тоже. Разрывая сердце холодными пальцами, отвратительная реальность начала застилать мне глаза. Я слышу только голос Герт, произносящего вслух слова Милианы:

— Сначала он вытащил жизнь из нескольких бабуканов.

— Кто?

— Килан. Он не может есть обычную еду, его питает только чья-та жизнь. Он — не человек, я очень боялась его. Килан был ослаблен долгим заточением и не мог двигаться. Я сама отнесла его к озеру с домашними бабуканами…

Поселившись в теле одного из крупных самцов, он приплыл по канализационной системе в поместье Вершителей и откусил Аоре голову. Сначала я обрадовалась. Так ей и надо! Я очень ревновала тебя к ней. Мне было невыносимо видеть вас вместе!

— Ты отправила монстра к Аоре?— Холод разлился по моему телу и начал бить озноб. Струйка холодного пота потекла по животу. Герт больно сдавил мне руку, возвращая к реальности, но это не помогло, я почти не среагировал на боль. Милиана уже не могла остановиться. Точно так же, как и наяву, она говорит без умолку:

— Когда она оказалась у него внутри, ему стало известно всё! Мне стало легче от того, что вы никогда не встречались, как мужчина и женщина, и отец её ребёнка не ты. Тогда я подумала, что у меня есть шанс! Ведь она никогда не относилась к тебе серьёзно. Никогда! Она не любила тебя так, как я!

Я ходила к ней на аудиенцию, я умоляла её, сказать мне, где ты! Но она высмеяла меня, она вела себя надменно, как будто ты по-прежнему принадлежишь только ей одной. Почему одним всё, а другим ничего!

Милиана высказала все свои обиды и претензии к жизни и моей сестре в частности. По её мнению на месте Аоры должна была быть она, Милиана. Уж она бы распорядилась этим везением разумно…

— Кто такой Килан?

Мохнатая Милиана приблизила лицо ко мне настолько, что шерсть стала щекотать ноздри, и я чихнул, брызгая слюной. Герт фыркнул, отстраняясь от меня и вытирая лицо. Милиана показалась мне древней сухой старухой. Зависть иссушила её тело, шерсть повыпадала клочьями, она смахивала её остатки с тела скрюченными пальцами. Сузив пожелтевшие от времени глаза, она продолжила:

— Я знала, что поступаю плохо, давая ему свободу. Но, никто, ведь, не узнал! Он обещал помочь найти тебя. Но я по-прежнему ищу… Несмотря на то, что мы вместе, тебя, как будто, нет никогда. Возможно, он ошибся и нашел другого тебя? Ты настоящий любишь меня так же сильно, как и я.

— Уходи… — заорала вдруг Милиана, — ты не настоящй. Ты пришел выведать мою тайну!

Она полоснула мне по лицу когтями, я отшатнулся и разрубил её лучом. Она заскулила и съёжилась, а я открыл глаза. На лице проступили быстро исчезающие красные полосы. Я почувствовал себя страшно уставшим. Слабость навалилась настолько сильно, что я не смог встать, чтобы дойти до кровати.

— Дай мне всё, что найдёшь в синогуляторе! — попросил я Герта, лицо которого застыло в ничего не выражении. Потянувшись, он встал и молча выгреб продукты в контейнер, а потом толкнул его ко мне, а сам взял каплю растительного молока и сунул в неё трубку деполяризатора.

— Похоже, наша умница нашла древний контейнер…Интересно, как ей удалось вскрыть его?— Меня по-прежнему жестоко знобит. Поглощая еду, как в былые времена, я размышляю вслух. — Как можно быть такой идиоткой!?

— Разве это не было видно сразу? — заметил Герт. — Не хочу вмешиваться в твою личную жизнь, но я никак не мог понять, как ты можешь встречаться с нею?

— Милиана — дура редкая, конечно, но симпатичная. Я слишком давно был один для того, чтобы отказывается от добычи, которая сама на меня прыгнула. — Герт делает вид, или, в самом деле, не заметил за своими фанатичными тренировками, что я был у Милианы всего неделю назад, поддавшись её настойчивости и уступая слабости плоти. Сейчас я содрогнулся при воспоминании мохнатой сути моей бывшей подруги. Желая перевести тему в другое русло, я продолжил:

— Что ты там говорил про убийство собственной мамочки?

— Это долгая и печальная история.

— Я никуда не тороплюсь. Кажется, теперь и я убил свою мать и сестру тем, что вовремя не заметил одержимую любовь Милианы.

Где-то в глубинах души оставалась малюсенькая надежда, что всё услышанное только что — плод моего воображения и небольшая свихнутость Герта. Я свяжусь с отцом, так вовремя свалившемся мне на голову, и он опровергнет всё! Вполне возможно, что смерть имА была нелепой случайностью или местью очередного брошенного любовника. В Кслантенале сплошь и рядом совершаются убийства на почве ревности или неразделённой любви.

— Не вздумай говорить об этом с Милианой, она будет всё отрицать.

— Я не хочу больше слышать о ней. Никогда.

— Не думаю, что ты так легко от неё избавишься. Милиана слишком долго взлелеивала и пестовала в себе твой образ. Думаю, она готова на всё, лишь бы вернуть тебя.

— Давай ты мне поведаешь тайну своего рождения. — Мне показалось, что Герт не очень хочет об этом говорить. Вся его поза и осанка безмолвно кричит об этом. — Насколько я понял, ты не имел счастья знать свою имА, поэтому боль утраты тебя не порвёт. Где твой отец? Вы общаетесь?

— Он уже ушел. Не забывай, что я живу очень долго. Отец не был владельцем нитрона, люди того поколения не одобряли подобного новшества. Но, когда он был жив, мы общались.

— Он не хотел понять тебя?

— Хотел. Но не мог.

Меня попустило. Я понял, что разговор окончен. К нескольким висящим живым фигуркам-голограммам — объёмным записям на момент вызова — прибавилась ещё одна. Мастер Анцимун просил меня зайти в мастерскую, отчаянно жестикулируя. Фигурка последнего вызова, стоящая первой в очереди Анцимунов, в недоумении разводит руками.

Необходимость проверить сведения о смерти Аоры привела меня в состояние стопора. Наверное, я не хочу узнать правду. Сестра, единственная любимая по настоящему женщина, жива в моей памяти. Пусть так всё и остаётся. То, что мы только что делали с Гертом — полный бред.

14.

Каждую ночь я тренируюсь. Как только достигаю успехов и поражаю противника, он, или она тут же удваиваются и игра усложняется. Так до бесконечности. Если это управляемый сон, значит, я могу изменить правила. Сегодня я очнулся в просторном холле здания, а раньше проявлялся сразу в зале для тренировок, в котором нет окон и можно бегать по стенам.

Это тот же огромный пассаж, куда привёл меня Яромир в первом сне. Уходящие ввысь винтовые лестницы обвивают внутренний периметр. Десятки дверей ведут в разные комнаты. Я захотел узнать, куда ещё можно пойти, кроме тренажерного зала. Внимательно оглядевшись в поисках ящера с зеркальными глазами, я не обнаружил его стол на прежнем месте. У кого же спросить?

Что-то внутри меня шевельнулось, и я вспомнил про свой пропуск с допуском без ограничений. Подобно живому существу, он услышал мои мысли и зашевелился, всплывая откуда-то снизу к горлу. Я понял, что могу гонять этот диск по всему телу и вывел его в ладонь, чтобы рассмотреть получше.

Кругляшок пропуска похож на иероглиф, непонятный мне знак. Я всмотрелся в него и, чем больше уделял внимание, тем глубже он разворачивался определённым осознанием, возникающем в голове . Глядя на это сочетание линий и букв, я уже знал схему расположения дверей и их назначение. Большинство открывающихся передо мной понятий совершенно не знакомы. Я попытался зацепиться за то, что хоть немного понимаю: Регистрация гражданских состояний (имеется в виду рождение, смерть и создание пар), Книги Жизни, Хроники различных планет Конфедерации, Создание живых объектов, Субстанционарность и так далее

Имелся так же список различных Управленцев и Консультантов, запись на аудиенцию к ним, в том числе по личным вопросам. На вершине объёмного многомерного списка звучало одно Имя. Это Имя прописано в каждой клеточке любого живого существа, поэтому не нуждается в обозначении словом.

Там так же значилось, что аудиенция возможна ВСЕГДА.

Эта доступность в любой момент завораживает, но, поразмышляв немного, я решил, что не стоит отвлекать Создателя по пустякам. Однажды мне ДЕЙСТВИТЕЛЬНО будет нужно, а если я стану ломиться просто так, Он не воспримет меня всерьёз. Думая это, я отдавал себе отчёт, что Он и так всё обо мне знает. По одной простой причине: я неотделимая часть Его. Почему во сне я это знаю, а наяву забываю?

Я решительно направился к лестнице и начал подниматься вверх по ступеням. Какой-то человек так быстро нёсся навстречу, что чуть не сшиб меня, я еле успел прижаться к перилам. «Куда так спешить?»

— У тебя тоже совсем мало времени! — Услышал я где-то внутри, но ничего не понял. Мало времени для чего? Через несколько беспролётных этажей, я потерял им счёт, направляясь в библиотеку Хроник. Поднявшись ещё выше, диск пропуска ярко засиял во мне, указывая, что это здесь. Я пошел по пустому коридору: не очень популярный этаж, на других было гораздо более людно. В пустоте коридора я услышал и ощутил всей кожей глубокое дыхание и прислушался, остановившись. Я уже знаю, что дышит само здание, но, даже во сне, этому сложно поверить. Положил ладонь на стену, она мягко подалась, как живая кожа и покрылась мелкими пупырышками. Отнял руку и в исчезающем следе побежали вертикальные строки, похожие на капельки крови, которые я не успел прочесть. Дверей немного, я подошел к широкой старинной и поискал ручку, но ничего подобного на двери не было. В её зеркальной поверхности моё отражение ведёт себя, опережая события. Я внимательно присмотрелся к его поведению, и сделал то же самое: написал на двери лучом света, исходящего из пальца, цель визита и подождал, пока она впитается. Затем на двери возник движущийся рельеф высокого человека с большой связкой ключей, наклонившись, он и протянул мне печать, которая вышла из двери, подобно ручке на высоте моего роста. Я взялся за ручку, оставляющую след-рисунок на коже и сразу оказался посреди огромного зала-библиотеки с высоким купольным потолком.

Всё-таки иногда очень удобно не иметь плотного тела и перемещаться по законам иной мерности. Стоя посреди круглой центральной площадки, я рассматривал архитектуру зала, пытаясь понять, как подобное сооружение вписалось в многоэтажку. Проходы между высоченными стеллажами с книгами радиально расходятся куда-то в бесконечную даль. Узкие стрельчатые окна периметром обрамляют купол потолка, пропуская дневной свет в виде играющих солнечных лучей. Насколько я помню, этаж не был последним в здании, а купольный потолок, переходящий в расходящиеся лучами галереи мог находиться только на самом верхнем ярусе сооружения.

Почему файлы хранятся в виде древних книг?

В Ягинуине уже давно забыли подобные пережитки прошлого. Стоя там, я знал, что это всего лишь традиция, на самом деле в этом здании понятие материи относительно, вполне возможно, что лично в моей голове хранилище оформилось в подобный вид, а по сути — это компактный Свет.

Подходя к двери, я намеревался прочесть Хроники Раунуола, чтобы понять какую роль эта загадочная планета сыграла в стремительном эволюционном скачке Тауруса. Красноватый выпуклый, похожий на ожог, след от дверной ручки пульсирует на коже правой ладони, я протянул руку вперёд в направлении книг, поворачиваясь вокруг собственной оси. Моё сердце радостно забилось, как будто при встрече со старым другом, я прожил сердечную связь с одной из книг, как будто бы она и в самом деле была человеком. Отделяясь от стеллажа с одной из полок Книга, плавно покачиваясь, зависла передо мной. На её обложке красовалась объёмная голограмма Раунуола, но название было совсем другим. Как только связь с Книгой была установлена, вокруг нас развернулась небольшая комната с креслом, а Книга превратилась в некий сгусток сферического Света с множеством подвижных нитей — закладок, шевелящимися усиками щекотавшими мои руки. Я сел в кресло и потянул одну из нитей, намотавшись на палец, она внедрилась в руку, побежала глубже внутрь, обматываясь вкруг костей скелета, и исчезла в голове, разливаясь светящимся белым озером тёплого молока. Я перестал дышать, вкушая приятное взаимодействие, пока не заполнился до самой макушки. Переполняя меня, жидкий свет начал сочиться из глаз, складываясь вокруг меня узорчатым туманом.

Кто сказал, что чтение, это скучно?

После того, как я вкусил подобную возможность Познания, я понял, что мне не обязательно засыпать, чтобы вернуться сюда вновь, нужно лишь сдвинуть фиксацию сознания на данную реальность. Хоть бы не забыть, когда я проснусь. Все сказанные слова и записи, даже четырёхмерные, это всего лишь очень упрощённые схемы, указывающие направление для вхождения в истинное Понятие. Раньше я воспринимал лишь набор схем, считая это полнотой знания. Подлинное название Раунуола имеет одиннадцатимерную запись. Как это? Совершенно непроизносимо! Начинается это название с шестой мерности и, углубляясь, доходит до одиннадцатой. Физика Раунуола имеет диапазон с шести до одиннадцати мерностей, а Тауруса — с четырёх до шести включительно. Это означает, что мы и они можем стыковаться напрямую только шестимерно. Именно поэтому Раунуол — планета не для туризма. Среднестатистический маун из Ягинуина имеет четырёхмерное восприятие. Раунуол, как космическое физическое тело был известен с далёкой древности. Его физическое солнце — яркая звезда на небосклоне Тауруса. Мои древние предки уже посещали другие планеты, даже имеющие жизнь, но не видели это скопище миров, как единую Конфедерацию. Раунуол был известен, как один из необитаемых спутников в одной из солнечных систем нашей Галактики. Он не имел названия и был отмечен лишь цифрой. Это продолжалось до тех пор, пока не родились люди, обладающие шестимерным восприятием и живущие этой реальностью в естестве. Это предки первых ургов, они жили среди нас, но никто их не замечал, так как, основная масса людей были слепы и глухи.

Я много раз читал фразу в сети: Мы заключили Союз с цивилизацией Раунуола, наши информационные поля объединились и Таурус вошел в состав Конфедерации. Официальная церемония состоялась на Раунуоле после того, как отделилась Кслантенала — искусственно созданное пространство с пониженной мерностью для комфортной жизни иуби.

Сейчас я увидел, как именно вступают в Союз две планеты.

Конфедерация несёт собою совсем иной тип Света, свет иных мерностей. Находясь неподалёку друг от друга, в физически преодолеваемой близости, люди Тауруса не замечали цивилизацию Раунуола, так как, были не в состоянии впитать их Свет, шестимерный в минимуме. Это тот тип света, которым живёт наша душа. Кто из нас способен увидеть собственную Душу? Знать, что она есть не достаточно…

Когда в процессе естественной эволюции появилось достаточно людей, способных Видеть, Таурус впитал Свет, исходящий от Раунуола, вливаясь в общий Свет Конфедерации. Я увидел в голове объёмную голограмму понятного мне процесса: Таурус оставался на том же самом месте, как зелёный плод на той же самой ветке, что и его поспевшие сородичи. Казавшийся тёмным и холодным, шарик, постепенно увеличился и засиял, превращаясь в яркую звезду, вливающуюся в общее Сияние. Становясь подобной и равной, моя родная планета теперь в состоянии но только впитывать Свет от других звёзд, но и полноценно обмениваться, испуская собственные уникальные эманации, обогащающие Конфедерацию уникальной окраской, влияющей на все остальные планеты.

Только после этого, цивилизация Раунуола вступила с нами в осознанный контакт. Жители Раунуола — хрупкие лысые гуманоиды с красивыми глазами и гармоничными пропорциями тел. Это та самая особая неуловимая утончённость, которой тперь обладают представители пранаической гибридной расы. Мы — коренные жители Тауруса грубы и звероподобны по сравнению с ними.

Как именно так получилось, что две цивилизации, стоящие на разных ступенях эволюционного развития, смогли вступить в связи любви, обновившие Таурусу Дух и влившие иную кровь представителями новой расы?

Любовь между нами возникает, как энергия, мощная соединяющая сила. Возможно, именно поэтому меня влечёт к витальным представительницам синонической расы. Это безотчётный инстинкт. Наши инстинкты — программы Матери, сохраняющие жизнь — записаны в энергии.

Любовь Раунуолов начинается не с энергии, а со света. Один человек генерирует этот самый Свет Любви, а другой впитывает. Для нас Свет Любви — это высшее состояние любви, а для них — только начало. Впитав Свет Любви, они входят в Дух Любви, только после этого соединяясь телами. Именно поэтому у Раунуолов, как и у ургов пары навсегда: Дух Любви соединяет пару в единое целое, трансформируя их раздельное звучание в одно . Войдя в Дух Любви, возможно пойти дальше — в Огонь Любви, в Сотворчестве преображающий окружение.

Телесный контакт связан с энергией или духом. Если говорить о нас, то вряд ли мы идём дальше энергии, получая инстинктивное удовольствие, связанное с продолжением рода. Наверное, сейчас я говорю о таких, как я.

Однажды я познал Свет Любви, теперь я увидел это именно так. Аора была для меня святой, я не воспринимал её инстинктивно, как женщину, она была существом из высшего мира. Почему она была такой? Именно потому, что её окутывал ореол Света моей любви, который она была не в состоянии впитать или даже заметить, будучи обычной иуби. Ей нравились простые парни, пышащие инстинктивной энергией, а меня она не замечала. Что изменилось? Я вырос и выпустил на волю свою инстинктивную природу, сливающуюся с бесконечным океаном энергии любви планеты. Сколько бы ни было разных женщин — результат один и тот же, я не могу ни с одной из них войти в Свет Любви потому, что теперь не в состоянии его генерировать, больно обожженный в самом начале. Если я не могу его эманировать, то как женщина может впитать?

Вот так, начав с Хроник Раунуола, я посмотрел на самого себя совсем с другого ракурса. Надеюсь, что проснувшись, я не запомню этого и буду жить, как раньше…

Внезапный Звук, разрывающий меня на молекулы невыносимой болью, ворвался, грубо выбрасывая из сна. Я узнал этот Голос, который накатывался теперь не раскатами счастья, а деструктивной волной. Проснувшись, я тщетно пытался закрыть уши руками — Звук вибрирует каждой клеточкой, убивая меня.

— Герт, прекрати это, перекрой прямой доступ. — Я увидел своего друга, стоящим посреди зала с отрешенным выражением лица. Всё вокруг содрогается, по полу и стенам угрожающе побежали трещины. Внезапно всё смолкло, наваливаясь болезненной тишиной застывшей вечности. Мне сложно сказать, как долго это продлилось. Пару минут линейного времени? С этого момента зияющая дыра пустоты поселилась во мне, трещинами расходясь внутри и отравляя меня.

— Это очень плохо! — очнулся от оцепенения Герт.

— Твоя подружка спятила!

— Её больше нет, это агония разрыва.

— Она умерла?

— Гораздо хуже, она потеряла пару, утратив цельный Звук. Урги не живут после этого.

— Выступишь завтра под запись.

Герт поморщился:

— Да, придётся, другого выхода нет.

Я занялся приведением себя в порядок, а Герт попытался восстановить целостность нашего расползающегося по швам жилища. Я выглянул в коридор и увидел, что проблема гораздо серьёзнее: трещины пошли по всему зданию. Нужно активировать общий узел системы жизнеобеспечения Минунзу, находящийся в мастерской Анцимуна и устранить деструкцию.

Воспоминания о прошедшем сне зашевелились внутри тяжким осознанием собственной неполноценности, болезненно усиленной Голосом. Интересно, нужно ли обязательно заснуть, чтобы посетить многоэтажку? Что-то во мне говорило, что не нужно. Оставалось проверить некоторые сведения, чтобы подтвердить реальность происходящего:

— Здравствуй, ибА. — Он обрадовался, наверное, его впервые так называют.

— Да, слушаю.

— Мне нужна помощь, это очень важно.

— Не сомневаюсь в этом. — Вполне серьёзно прозвучало с той стороны.

— Где сейчас Аора, верховная Тину Кслантеналы, моя сестра?

Проползло несколько бесконечных минут прежде, чем я услышал ответ, к которому уже был готов внутренне:

— Незадолго до несчастного случая с твоей имА (он назвал её имя, неизвестное мне ранее, очевидно, лично он слышал её так), на неё набросился взбесившийся бабукан. Она скончалась от обширной травмы черепа почти мгновенно.

— Благодарю, ты очень помог мне, — я отключился, не желая вступать в дискуссию на эту тему. Откуда-то мне известно, что отец не обижен столь коротким разговором и был рад помочь мне. Странно, что мы совсем не знакомы, а понимаем и проживаем друг друга. Зов крови? Никуда не денешься от подобия духа между биологическими родственниками. Можно всю жизнь прожить порознь, а встретившись, увидеть бесспорное сходство.

Всё именно так, как в рассказе лохматой Милианы.

Вот и подтвердил реальность.

Я тут же заблокировал все связи с Милианой, вытирая из личной базы данных её код. Боль утраты захлестнула меня, несмотря на то, что я не помню даже лица Аоры. Вероятно, всему виной эта музыка, заполнившая меня и трепещущая чужой, но очень живой и настоящей болью в каждой клеточке.

Вернувшись спустя несколько часов, я застал Герта в том же оцепенении. Ему нужно тренироваться перед завтрашним выступлением. Но, я не стал ничего говорить, ведь он и сам это знает.

— Ты всё ещё под впечатлением? — Герт задумчиво повернул голову в мою сторону:

— Ты быстро вернулся!

— Прошло несколько часов.

— Да, время утекает слишком быстро, его осталось совсем мало… — во сне я слышал почти такую же фразу, поэтому насторожился.

— Для чего именно его осталось мало?

— Правильно было бы спросить «у кого?». Что ты узнал о Раунуоле? — как ни в чём не бывало поинтересовался Герт, немного оживляясь.

— Я разговаривал во сне?

— Ты всё ещё думаешь, что это сон?

— Не вижу другого логического объяснения.

— Попробуй перейти на иную логику. Я просил тебя узнать о Раунуоле, иначе рассказ о моих предках будет недоступен твоему пониманию.

— Когда это ты просил меня?

— Тогда, когда ты общался со своей давно не брившейся подружкой. Я стоял у тебя за спиной и попросил. Несмотря на то, что ты совсем Глухой, всё же, выполнил мою просьбу. Скажи, ты сдал книгу?

— Что?

— Ты вернул файл на место?

— Нет, я проснулся. Меня разбудил Голос.

— В таком случае, ты можешь продолжать чтение, а я — немножечко помогу.

От Герта пахло такой серьёзностью, что я не стал задавать вопросов о том, не шутит ли он, или не заболел ли он.

— Может быть, в другой раз? Я обещал Анцимуну вернуться после обеда.

— У меня нет в наличии другого лишнего раза, — он посмотрел на меня этим своим вновь приобретённым взглядом, не предполагающим отказа. Я молча сел рядом с ним на пол.

— Жизнь на Рунуоле строится материей Света, её обитатели хрупкие и утончённые, несут признаки обоих полов до тех пор, пока не научатся любить.

— Вы рождаетесь неопределённого пола?

— Начнём с того, что я не раунуол. Мой отец — представитель синонической расы, носитель чистого духа Тауруса. Поэтому, я родился мальчиком. Но мои предки по матери рождаются неопределившимися.

— На Раунуоле живут гибриды?

— Теоретически — да, но я никогда там не был. Я родился здесь и первый вдох сделал из этой атмосферы, поэтому считаю Таурус своим единственным домом. За несколько лет достигнув взрослой формы, раунуол всё ещё остаётся неопределившимся, хотя родители выбирают пол своему ребёнку, и воспитывают соответственно.

Неполярность относится к неполноценности. Человек, не познавший Любви, не может войти в полноту Духа жизни, поэтому ребёнка настраивают на приобретение данного опыта.

Раунуол, проживший чудо Замыкания, впитавший Свет Любви и эманирующий его в обратном направлению к дарящему, преображается и поляризируется. Перерождение происходит тотально, человек утрачивает признаки противоположного пола, становясь полноценно мужчиной или женщиной.

— Ты хочешь сказать, что двое непонятного пола, встретившись в любви, становятся парой, как люди? У них вырастают все необходимые органы?

— Тело и все остальные части входит в полноту развития. Сам по себе Дух не имеет пола, разделение на иньский и яньский тип пламени происходит в Монаде. Именно поэтому недостаточно сменить физиологические органы с женских на мужские или наоборот.

— Ты Замкнулся на мне, а я впитал Свет твоей Любви? Но, родившись на свет в теле гибрида, ты не можешь сменить пол, поэтому мы стали друзьями. Для того, чтобы войти в Дух Любви, нам необходимо быть разнополыми.

— Я тоже пришел к подобному выводу. Мало того, мой дух прожил преображение, я вошел в полноту яньского развития, исполняя Волю жизни Тауруса.

— Тебе осталось сдать один приятный экзамен…

— Я сдам экзамен, но не тот, о котором ты сейчас подумал.

— До убийства собственной матери ты так и не дошел.

— Всё очень просто. Мой отец работал на Раунуоле в дипломатическом корпусе. Мою мать звали Еа, она увидела его впервые и сразу же прожила Замыкание. Воспитанная родителями девочкой, она очень быстро вошла в полноту женственности и просто расцвела. Её тело преобразилось, она превратилась в великолепную красавицу. Против этого не устоит не один мужчина.

Спустя несколько месяцев, Еа осознанно приняла мой дух и решила, что я буду мальчиком. Люди с Тауруса не могут долго находится на Раунуоле: несмотря на искусственную гравитацию, создаваемую для гостей, процесс деградации костей потихоньку разрушает организм. На Таурус они вернулись вместе. Еа понимала, что он не любит её, а просто хочет, возожженный Светом её Любви. Пройдёт совсем немного времени, и он остынет к ней, кинувшись на поиски другой любви в Океане Энергии.

— Замыкание в одну сторону. Двое из разных физик и культур никогда не смогут понять друг друга, даже связанные ответственностью за жизнь ребёнка. Она его любит, а он не только не знает, что делать, но даже и взять толком не может.

— Насколько я успел понять, чувства раунуолов не связаны с инстинктом по одной простой причине: мы не обладаем тем типом энергии, куда эти инстинкты записаны по умолчанию в вашем случае. Не желая быть для возлюбленного обузой, Еа отказалась извлечь эмбрион для искусственного донашивания. Технология штучного выращивания плода возникла не только потому, что женщины утратили инстинкты. Любовь родителей к своим чадам — это нечто большее, чем просто инстинкт, это продолжение в отражении Любви Творца к своим Созданиям.

— Ребёнок, зачатый от мужчины с Тауруса оказывается смертельной ношей для хрупкой раунуолки?

— Да, я разорвал её внутренние органы, и она умерла от потери крови.

— Почему её не спасли, современная медицина может воссоздавать органы и клонировать кровь?

— Смерть по естественной причине не является самоубийством. Если человек не желает быть спасённым, медицина не может вмешиваться. Еа сделала свой выбор, освободив себя от Замыкания на пике счастья любви, она выбрала благо забвения в реинкарнации.

Несмотря на то, что выбор сделала она, причиной её смерти был я. Я убил мать, неся собою иной тип материи, чем она в состоянии выдержать. Факт её гибели и невозможность причинить вред себе подобному, записанные в моём Духе, вступили в неразрешимый конфликт, убивая моё формирующееся тело. Всё это — неоспоримый Закон, который работает вне зависимости от осознания. Я появился на свет нежизнеспособным, меня полностью переделали и регенерировали. Отец очень хотел, чтобы я жил. В случае с младенцами деликатный этический вопрос: спасти или дать умереть решают биологические родители.

Он был хорошим отцом, искренне дарил мне много своего времени, я долгие годы купался в его внимании. Благодаря ему я остался живым и ждал…

Я прожил неприлично долгую жизнь, хотя не должен был даже родиться.

— Посмотри на себя в зеркало, ты выглядишь моложе меня и сейчас в самом расцвете жизни и на пике мастерства. Осчастливишь вниманием какую-нибудь из своих поклонниц. Всё только начинается!

— Тебе пора уходить, а мне — тренироваться, — Герт пружиной поднялся с места, потягиваясь, выгнул назад спину, наклонившись почти до самого пола головой, и вернулся в исходное положение.

Я направился к выходу. По дороге заскочу в гостиную и нафарширую контейнер.

Надо отметить, что коррекция зрения очень пошла на пользу моей новой театральной профессии. Многое, из того, что творит Анцимун, я, конечно, не могу ещё повторить, но уже вижу технологию. Со временем, когда он решит отойти от дел, я мог бы заменить его…

— Эй, Герт, — остановился я у открытого дверного проёма, — мне совсем не в тягость твоё присутствие рядом. Предлагаю прожить эту жизнь вместе друзьями, обзаведёмся оба семьями, а дальше, как сложится.

Один из мечей со свистом пролетел совсем рядом с моей головой и вонзился в стену.

— Уже ухожу.

15.

Завтра закрытие сезона, последнее выступление театра, в котором примет участие Герт. После этого мы все уйдём в отпуск, необходимый для смены энергетики в здании и сбора впечатлений для нового Вдохновения артистам. Во время отпуска многие пересмотрят своё отношение к профессии и покинут Минунзу навсегда, или наоборот — останутся на новый проект, войдя в совершенно иное качество.

Герт — единственный, кто никогда не покидает здания Минунзу, на этот раз я решил, что вытащу его в путешествие хотя бы на пару месяцев. Возможно, посетим одну из планет, доступных туризму. Но самое главное, мы оба вплотную займёмся личной жизнью, я считаю своим долгом научить Герта общаться с женщинами. Кажется, он вполне созрел для этого, войдя в полноту мужественности.

Нужно было подготовить сцену и зрительный зал для завтрашнего шоу, размещая генераторы оптических полей между предполагаемыми рядами кресел. Анцимун колдовал над голографическим макетом в лаборатории, оттачивая детали и устраняя мелкие неполадки. Макет предполагает несколько сценариев развития событий, каждый из которых нужно отладить до мелочей. С некоторых пор все уличные работы исполняю я, позволяя старику отдохнуть.

Сосредоточенный на работе, я не сразу обратил внимание на тянущую боль в области солнечного сплетения, почти всегда предшествующую появлению Милианы. Эту женщину я чувствую именно желудком, а не сердцем, как Герта или Мизу. Не накатом гормонального возбуждения ещё до проникновения её запаха, как многих других мэй. В любой другой момент, я предпочёл бы трусливо спрятаться и переждать бурю: терпеть не могу разборок. Но Милиана уже заметила меня и подошла так близко, как позволило поле, защищавшее меня от падения с высоты.

Она одета нарочито заинтересовано, тщательно, настолько, что это портит её естественную диковатую красоту с некоторой пышностью форм, где нужно. Эта тщательность выдаёт её происхождение, подобно надписи н лбу большими люминесцентными буквами: «Я из Кслантеналы». Милиана истязает лицо Купелью Нефризы ежедневно, заявляя при этом, что её черты лица и яркость от природы.

Купель Нефризы — чаша, в которую опускают лицо. Особый состав полей, биологических существ и мелких роботов подтягивают, массажируют, наносят краску, удаляют или вставляют волоски и так далее, меняя лицо до неузнаваемости. Впервые я увидел это орудие пыток в костюмерной Минунзу. Но никогда не думал, что женщина может проходить через подобную процедуру каждый день! Неужели глупышка думает, что я хоть немного обращаю внимание на это место (лицо) у неё!

— Что это значит!? — решительно начала наезд Милиана, — я уже несколько дней пытаюсь связаться с тобой…

Всё это время я удалял шеренги непринятых вызовов в виде разъяренных или плачущих фигурок Миланы, до сегодняшнего дня, пока не заблокировал её полностью. Обычно, в таких случаях человек становится невидимкой, его невозможно найти среди миллионов других.

— Послушай, Милиана, между нами всё окончено. После завтрашнего выступления я уеду отсюда, будет лучше, если и ты тоже не возвратишься в Минунзу.

Понадобилось несколько минут для того, чтобы до неё дошел смысл сказанного.

— Но, почему? Что я сделала не так?

— Тебе известно, ЧТО ты сделала. Теперь и я тоже знаю, какой ценой тебе достались наши отношения. Кстати, они ничего не значили для меня, ты была всего лишь одной из многих.

— Ты ничего не можешь знать! Я бы поступила точно так же снова и снова, никто не будет стоять между мной и тобой! — Милиана рыдала, её ярость сменилась отчаянием, — я не могу без тебя!

Она попыталась преодолеть барьер, но не смогла и тяжело осела на пол, а затем бессильно упала, всхлипывая:

— Ты слышишь меня? Я не могу без тебя жить, дышать, спать. Моё сердце может биться только рядом с твоим.

Я просто ушел, не позволяя ей побежать за собой, развернув установленным генератором ещё одно поле в виде невидимой стены. Она беззвучно билась об эту стену, когда я уходил, не оглядываясь.

Завтра наступило.

Имеется в виду день Пранаи, именно в её свете эффекты выглядят объёмными и фантасмагоричными, а не плоскими, как днём Синона. Я не сплю уже много часов подряд, как и многие другие сотрудники Минунзу, если бы не нитрон, уже свалился бы с ног, вырубился и валялся посреди коридора спящим. Все переступали бы через моё тело и наступали на руки, не замечая: театр захватила лихорадка перед грандиозным шоу закрытия сезона.

Как сумасшедшие, люди заполняют узкие коридоры, одни несутся в сторону костюмерной в одном нижнем белье, другие орут что-то через всю сцену. Летает мусор, с которым не справляется стандартный режим уборки. Если включить экстремальный, то мелкие назойливые роботы могут переработать всюду валяющиеся реквизит или часть костюма, идентифицировав его, как чуждый предмет. Появилось много постороннего народу: родственники и просто сочувствующие, практиканты, особо фанатичные поклонники и охрана, сортирующая весь этот народ. Звонкое напряжение заполнило атмосферу, пространство готово вспыхнуть эмоциональной катастрофой от малейшей искры.

Я ещё раз проверил всё ли в порядке в зрительном зале. Несмотря на то, что до начала ещё целый час, почти все места помечены «занято». Со вчерашнего дня потенциальные зрители через сеть резервируют места, хотя обычно свободных мест навалом. Принято устанавливать дополнительные оптические поля для нежданных гостей, сегодня я рад, что не схалтурил и распихал генераторы на перспективу. Уже сейчас развёрнуто на несколько сотен мест больше, чем обычно.

Публика уже стягивается.

То тут, то там мелькают нитроны, теперь видимые мне светящимися полосами во время старта или торможения с последующей материализацией. Высший пилотаж — оставить устойчивую во времени форму в данной точке пространства с последующим вхождением и синтезом материй. Выглядит это вполне тривиально: висящие в воздухе кресла или стоящие на парковке автомобили, ожидающие своих хозяев.

Редко какой театр собирает такое огромное количество зрителей одновременно. Мне известно, что все они придут, оторвавшись от сна или важных дел, насладиться виртуозным и непредсказуемым мастерством моего друга. Я бегом помчался в квартиру, чтобы помочь ему собраться и поддержать морально.

— Что случилось? — Влетев в зал, я застал Герта, в распахнутом халате, спокойно сидящим за столом. Оперев подбородок, свободной рукой он ялозил пальцем по столу, размазывая лужицу разлитой воды. Обычно уже за несколько часов до начала шоу, он нервно мерял зал, развернув синхронную голограмму сцены и заполняющегося народом зрительного зала, или сидел свернувшейся пружиной при полном марафете, настраиваясь на свой выход. Сейчас он голый, распатланный и совершенно не готовый, как будто бы его не ожидают несколько тысяч зрителей.

— Никак не могу выбрать цвет…— Сквозь сон промямлил Герт, утративший вдруг всю свою резкость, превращаясь в прежнее, вызывающее сочувствие тощее создание среднего пола.

Я вник в йётон: ни один процесс не загружен, на созидание сложного сценического костюма для Герта нужно минимум два часа. Такой вопиющей безответственности я не ожидал от него!

— Ты всегда выходишь в одном и том же цвете уже много лет! — я подошел и энергично встряхнул его, пытаясь поднять.

— Я бы вмазал тебе, но поберегу силы. Руки убери! — рассеяно улыбнулся Герт, — сегодня я не хочу так, как всегда! Имею на это право?

Он явно капризничает. Спектр четырёхмерного света Пранаи имеет шестнадцать основных объёмных цветов, а не восемь, как у плоского трёхмерного Синона. Обычно Герт выходит на сцену в тикуандо: холодно — кислом, с металлическим привкусом гладком цвете без посторонних вкраплений, тяжелыми каплями спадающем вниз. Модель костюма каждый раз новая, а цвет один и тот же с самого первого выхода на сцену.

— Ты заболел, или тебя поплющило двумя несовместимыми гравитационными полями?

— Куда торопиться, до выхода ещё целых два часа? Знаешь, эти наши йётоны — барахло полное, вчерашний день, устаревшая технология создания человеческой одежды. Так многое поменялось за период моего творческого кризиса. В костюмерной Минунзу новое оборудование, там уже всё готово для меня, осталось только цвет выбрать.

— Я могу выбрать цвет! — с Гертом не всё в порядке, я чую это, но не могу не на чём поймать конкретно.

— Ты не подходишь!

— С каких пор?

— У тебя нет того органа, которым можно сделать выбор, когда речь идёт о чём-то материальнм и практичном. Одним словом: здесь нужна женщина. Пусть Мизу выберет цвет для меня!

Если ему понадобилась женщина — я только рад. Поэтому не стал спорить и бегом помчался в костюмерную, пополняя толпу безумцев в коридорах, число которых сегодня зашкалило.

Жена Анцимуна, пожилая женщина, от которой всегда приятно веет покоем и домашним уютом, подала мне небольшой контейнер. Я был уверен, что там сложен готовый костюм, очевидно, современные технологии позволяют быстро менять цвет уже после его полной готовности. С контейнером я пошел прямиком к Мизу. К моему счастью, она не стала задавать вопросов в ответ на мою странную просьбу, задерживая тем самым процесс одевания Герта к выходу. Госпожа Директор сосредоточенно взяла в ладони обтекаемый, имеющий непостоянную форму, как жидкость, контейнер и через минуту вернула мне. Предмет на глазах поменял цвет, приобретая ярко красный оттенок (в ассоциации с цветом Синона). Тёплый, живой, немного горький, полыхающий, вызывающе-откровенный, струящийся от центра к периферии.

— Мне нравится твоё влияние на его стиль, — это единственная фраза, которую она произнесла своим певучим голосом.

На возражения нет времени: понятия не имею, что находится в этом контейнере. Что она имела в виду под понятием «стиль»? На мой взгляд, Герт нисколько не изменился внешне, просто стал более наглым, и это отразилось на его звучании. Если в контейнере, действительно, упакован костюм, то он сильно помят, судя по слоистым складкам. Надеюсь, Герт в курсе, что ему фуфло подсунули в костюмерной. Контейнер явно мал для вмещения одежды для взрослого человека, даже такого тощего, как Герт. Разве что там внутри только набедренная повязка!

Теперь Герт лежит на полу, правая рука под головой, одетый в минимум нижнего белья, и рассеяно смотрит в потолок. Он совсем спятил, хоть бы разогрел мышцы перед выходом!

Я поднёс ему контейнер ближе, и он уверенно взял его у меня свободной левой рукой. В его ладони инертная масса ожила, потекла сквозь пальцы множеством ручейков, обволакивая тело и оседая эластичной тонкой тканью. Вопреки всяческим физическим законам, костюм создал необходимую выпуклость в особо тощих местах фигуры Герта, прикрыл торчащие кости, эффектно обнажил рельеф мышц на животе, спине и бёдрах. Дойдя до середины икры, и чуть ниже локтя распрямился клёшем тончайшего шелка трепещущей, как будто на ветру, ткани.

Как завороженный, я наблюдал за процессом, завершившимся в считанные минуты. Герт расслабился и растёкся блаженной улыбкой. Вовлекаясь, я почти прожил кожей глубокий комфорт, вызываемый потоками ручейков.

Герт пружинно поднялся на ноги и встал во весь рост, как будто и не пребывал в полной прострации минуту до этого. Его спокойная напряженность меня успокоила. Завершив одежду, потоки уникальной субстанции ринулись в массу густых запутанных волос Герта, укладывая их в высокую сложную причёску с узором из отдельно торчащих прядей, как будто бы они сделаны из металла. Мало того, что волосы приняли позу, не поддающуюся никаким физическим законам, они ещё и вели себя, как живые, постоянно меняя форму и укладываясь в другие структуры.

Герт проявил большое зеркало на ближайшей стене и удовлетворённо стал разглядывать себя.

Я подхватил отвисшую челюсть:

— Ты великолепен! — Я с опаской потрогал кажущуюся нереальной тонкую ткань на рукаве. Казалось, она рассыплется от одного прикосновения. Но, даже применив силу, не смог порвать её. Рукав заколыхался, как будто от ветра, как только я оставил его в покое. Вся остальная масса плотно прилегла к телу, не стесняя движений.

— Стопроцентный продукт биотехнологий. Это колония живых существ с программируемым поведением.

— Чем же они питаются?

— Ну, о чём бы ещё ты спросил? Теплом тела, эмоциями, отработанным светом и энергией. Вижу, что тебе понравилось.

— Наверное, я бы не решился кормить собою… биомассу.

— Это говорит владелец нитрона?

Занятый чудо-костюмом, я проигнорировал входящий вызов, и теперь сухонький мастер Анцимун собственной персоной, взобравшись на стремянку, тарабанит в прозрачный иллюминатор на полу:

— У нас аншлаг, срочно разверни резервные ряды!

Я направился к выходу, а Герт окунул лицо в Купель Нефриды, которую с его персональной программой доставили сегодня из костюмерной.

— Каково это? — задержался я у двери.

— Немного щиплет, но в целом — щекотно, — донёсся глуховатый голос Герта.

— Я так и подумал.

Похоже, с Гертом всё в порядке, уже через несколько минут его неотразимый сценический образ будет готов. Вероятно, это вчерашний звуковой фрагмент разрывает меня изнутри странной болью, кажущейся знакомой. Но, я никак не припомню обстоятельства, при которых испытывал её раньше. Провозился я гораздо дольше, чем думал. Зрители жадно занимали полуготовые кресла, всё прибывая, хотя шоу уже началось. Мне пришлось выставлять дополнительные генераторы, протискиваясь сквозь толпу в проходах. Вернулся к Герту почти перед самым его выходом.

Он протянул мне ладонь, я со всей дурью хлопнул по ней, ударившись до боли и одобряюще кивнул. Тест на силу в кистях рук пройден успешно. Герт активировал нитрона в режим телепортации, позволяющий эффектно появиться на сцене буквально ниоткуда без видимой полосы света

Специально для него усиливают шумопоглощающее поле, которое, в том числе, изолирует и вибрацию, исходящую от толпы, способную исказить искусственную гравитацию.

Появившись на сцене под неслышное ему ликование неимоверно многочисленной публики, Герт поднял обе ладони в знак приветствия. Зазвучал Голос, несмотря на то, что это всего лишь запись, толпа благоговейно притихла, проживая Вселенную внутри, исходящую отовсюду и разрывающую привычные границы нарастающим объёмом. Подойдя к видимой границе сцены, я взял из покачивающегося открытого контейнера с реквизитом один из мечей, тяжело поднял его двумя руками и на мгновение замер, чтобы все успели оценить напряжение мышц от естественного веса предмета. Затем, выдохнув, я с усилием бросил меч Герту, который легко подхватил его за рукоятку одной левой рукой. За первым мечом последовал второй, который Герт схватил правой.

Двигаясь в такт Голосу, он сделал несколько сальто, медленно паря в воздухе, при этом настолько быстро играя мечами, что невозможно было видеть сами предметы, а лишь фигуры, которые Герт хотел продемонстрировать: купольный зонт, колёса, движущиеся и переливающиеся абстрактные формы и сферы, расходящиеся веерами.

Голос ласково вошел внутрь меня, внедряясь через пупок, и разлился тёплым молоком, разлетаясь на движущиеся частички света, которые заботливо просочились в каждую клеточку, достигая самых ядер. Усиленное в тысячи раз проживание, отраженное каждым из собравшихся, возвращаясь вновь расходится, впечатляя собравшихся. Иногда Голос замолкает, для того, чтобы перевести дыхание, но пауза работает с не меньшим эффектом воздействия. Хотя я стою внутри шумопоглощающего поля, я уверен, что там, снаружи, зрительный зал объяла густая кромешная тишина, в которой слышны звяканье железа и тяжелое дыхание Герта. Сложная система полей зрительного зала предполагает одинаковое восприятие, видение и слышание из любой точки в не зависимости от физической удалённости. Глубокое с замиранием, несмотря на активные движения, дыхание Герта слышно всем так, как будто бы они стоят совсем рядом. Каждый из присутствующих видит его так близко и объёмно, как не вижу я сейчас. Так можно рассматривать человека, приблизившись вплотную. Именно поэтому все детали костюма, включая макияж, продуманы до мелочей. Над созданием образа Герта трудился целый коллектив под руководством второй половины Анцимуна. Черты лица актёров изменены до неузнаваемости, но, несмотря на это, у Герта много почитателей, которые узнают его по звуку.

Сейчас я понимаю, почему он ведёт такой уединённый образ жизни. Будучи мягким и отзывчивым от природы, он не смог бы отказать тем, кто искренне предлагает дружбу и времяпрепровождение. А мастерство такого уровня требует ежедневных тренировок и не предполагает иные развлечения.

Ритм музыки усилился, очередная пауза обнажила капли пота объёмно скатывающиеся по лицу и телу Герта и достигающие с лёгким звоном нижней поверхности сцены. Зрители замерли, завороженные натуральностью, впитывая сиюминутность происходящего.

Он замер с одним мечом в левой руке, согнутой в локте, держа лезвие горизонтально на уровне груди. Второй меч он поднял вертикально вверх над головой остриём вверх, затем легко подбросил и поймал одним указательным пальцем на остриё. Ликование толпы, ударившись о защитное поле, отразилось обратно в аудиторию. Завладев тотально всеобщим вниманием, ранее притушенным Голосом, Герт метнул меч из левой руки в зрительный зал. Плавно вращаясь вокруг горизонтальной оси, тяжелый предмет описал полукруг над вопящей восторженной толпой и бумерангом возвратился в руку Герта. Этот неимоверно сложный трюк, требующий повышенной концентрации внимания, он исполнил с лёгкой улыбкой на безмятежном лице. Мне известна технология, невозможная теоретически, но исполняемая моим другом: нужно растянуть гравитационное поле над всем зрительным залом и удерживать точную траекторию, сбиваемую человеческими эманациями.

Исполнив напоследок ещё несколько эффектных трюков, Герт вытянул из глубины костюма кусок невесомой тончайшей материи и попытался подбросить. Но, она сопротивлялась тому, чтобы взметнуться вверх, всем своим отсутствующим весом. Ему пришлось дунуть на ткань, как следует, прежде чем она трепетно взметнулась над головой, опускаясь лёгким шлейфом.

Герт преградил путь её падения одним из мечей и ткань, достигнув препятствия, дальше продолжила падение к ногам двумя половинками, демонстрируя остроту лезвия. Затем он подцепил кончиком меча оба лоскута и за мгновение превратил их в цветную пыль, подобно красному снегу, парящую в воздухе. Окутанный этими хлопьями, он поднял обе руки с мечами над головой, держа их остриями вниз и исчез, оставив за собой звук падающего железа, под собственной тяжестью вонзающегося в поверхность сцены.

Последние аккорды звука Голоса утонули в восторженном рёве толпы.

Герт, как никто другой, уважает Зрителя, но сейчас он не выйдет на бис, у него не осталось на это сил. С усилием, которое заценили поклонники, я вытащил оба меча по очереди и уложил их в контейнер, а потом ушел со сцены, толкая его перед собой. Наверное, никому из здесь собравшихся неизвестно назначение древних символов Воли, записанной Огнём в Духе — мечей. Для них — это всего лишь материальные предметы реквизита. Счастливые граждане Ягинуина никогда не сталкивались с таким понятием, как оружие и не подозревают, что кто-то может лишить из жизни.

Через несколько минут я застал Герта, лежащим на полу в нашей квартире, измождённого, но довольного собой. Гул толпы, сдерживаемый только стенами, сотрясает воздух.

— Фурор!

— Да, я слышу.

— Думаю, это одно из лучших твоих выступлений.

— Достойный венец творческой карьеры.

Я хотел отнести его в кровать, но он вяло оттолкнул меня:

— Я сам справлюсь, мне только ванная нужна.

Когда Герт упомянул про завершение карьеры, я подумал, что он собирается сменить деятельность и не стал ему возражать. Как никому другому мне известно, что его жизнь — только тренировки. Возможно, даже к лучшему, если он оставит всё это и посвятит время себе лично, общению с людьми, созданию семьи. .

— Что делать с этим? — я указал пальцем на костюм, казавшийся естественным продолжением кожи, но способный выдержать удар остриём меча и не порваться.

— Его нужно дематериализовать, наш йётон подойдёт.

Я помог ему подняться с пола, где он лежал на боку, поджав колени, и усадил за стол. Герт не наигранно плюхнулся в кресло и повалился ладонями на поверхность стола. Я активировал дематериализацию, следуя инструкциям, сопровождающим костюм. Превращаясь в ручейки живой ртути, красная ткань потекла по рукам сквозь пальцы, впитываясь в поверхность йётона.

— Как бы эти звери не испортили систему!

— Не беспокойся, масса сразу компактифицируется, по завершении процесса её можно будет достать из отсека для готовой одежды в первоначальном виде, полностью свободной от меня.

Я запустил развёртку и наполнение небольшого бассейна вертикально прямоугольной формы поближе к сидящему Герту. В резервуар можно просто войти и расслабиться. Вход—выход имеет только одна сторона и верхняя грань параллелепипеда, остальные снабжены защитным полем, чтобы купающийся не вывалился, прислонившись к краю. Вода начала заполняться одновременно снизу вверх и сверху вниз слоями, когда они сольются, ванная будет готова. Несмотря на установленное термо реле, я сунул в воду руку, чтобы убедиться в комфортности тепла и вопросительно посмотрел на Герта.

— Иди, я справлюсь.

Я ушел, оставив Герта в процессе дематериализации сидящим за столом с прижатыми ладонями к его поверхности. Время от времени он поднимал одну руку и наблюдал, как ручейки каплями стекают с кончиков пальцев.

Сразу после окончания представления начнётся свёртка здания с последующим перемещением. Нужно освободить верхний уровень для других запланированных целей. Завтра большинство актёров, включая живущих здесь, разъедется в отпуск. Я вышел на улицу: больше половины зрителей покинули нас сразу после выступления Герта. Остались только зануды смотреть пьесу, основная задача которой гармонизировать и успокоить пространство после эмоционального шквала, вызванного предыдущим выступлением. Анцимун сворачивает освободившиеся кресла, не выходя из мастерской, а я собираю использованные генераторы.

С облегчением я отметил, что Милианы нет на сцене, а её роль исполняет дублёрша. Не сомневаюсь, что моя бывшая подружка просто виртуозно исполнила Зависть, являясь её естественным воплощением, а дублёрша — просто безликое подобие по сравнению с ней! Суматоха последних суток начисто вытерла из моей памяти Милиану и вчерашний инцидент с расставанием.

Представление окончилось, толпа хлынула в проходы. Протискиваясь против течения, я пытался делать свою работу. Прошло не менее двух часов, прежде, чем мне удалось всё убрать и вернуться домой. Меня не удивило наличие стены, иллюзорно отделяющей наши квартиры. Я решил, что Герту нужно побыть одному и отдохнуть, как следует.

Я тоже очень устал, неимоверно утомился, просто смертельно!

Но, не сложилось…

Мне показалось, что я только что закрыл глаза, проваливаясь в сон ещё до того, как голова достигла вожделенной подушки. Входящий вызов, ворвавшись прямо в сон, заставил покинуть драгоценный отдых:

— У нас новая жертва, — с другого конца соединения на меня серьёзно смотрел Яромир.

— Сейчас я буду, — потягиваясь, я убеждал себя в том, что мне это не снится.

— Не нужно.

— Хорошо, тогда я высплюсь и с утра займусь этим, — я уже повернулся на бок, пытаясь вернуться обратно в сон. Я так устал, что не смог пойти в спортзал или библиотеку из моего сна.

— Это твой друг Герт, — до меня не дошел смысл сказанного, я попытался прервать связь, уверенный, что уже сплю, но Яромир не позволил мне сделать этого. Он повторил фразу несколько раз, используя разные сочетания слов прежде, чем я понял, что он имеет в виду.

— Чушь! Герт не может быть жертвой, он спит в соседней комнате. К тому же, он дерётся не хуже, чем я и сумел бы защитить себя.

— Если бы он этого хотел…

Сон покинул меня окончательно, я рванулся сквозь стену, но Герта не оказалось на кровати, в санузле, в зале… Я побежал в гостиную, гулко тупая по опустевшим коридорам. Боль, поселившаяся во мне несколько дней назад, говорила мне о том, что это правда, но я не хотел верить и пытался найти лицо своего друга, заглядывая в глаза немногочисленных обитателей гостиной, которые ещё не легли спать и продолжали веселье на празднике под названием «Прощание после закрытия сезона».

Неумолимая правда продолжила наступление: внезапно все цвета стали блекнуть, а свет пригасать, погружая гостиную в унылую монохромность. Пигментацию удалили из всех материальных предметов на уровне центрального узла здания. Пирующие умолкли. Всем известно, что цвет убирают в знак траура. Я несколько раз видел такое явление, когда депигментируют отдельный этаж или всё жилое здание, провожая кого-то из пожилых соседей в иной мир, в знак уважения к этому человеку.

Люди начали перешептываться, входить в сеть, кто-то пошел переодеться в траур. Несколько лиц с тревогой или сочувствием повернулись в мою сторону. Я бегом вернулся в квартиру:

— Я хочу увидеть его! — Яромир, обычно немногословный и краткий, ждал меня на том конце соединения.

— Тебе стоит запомнить его живым.

— Я должен видеть Герта.

— Ты отстранён от расследования, как заинтересованное лицо и возможный свидетель. Все материалы будут доступны тебе впоследствии. Думаю, твой друг пожертвовал собою, чтобы помочь тебе.

— Ты знал заранее! — я вспомнил его разговоры о моих близких.

— Это была одна из многих вероятностей.

— Почему?! Ты! Не! Сказал! Мне?

— Чем более развит человек, тем больше и разнообразнее Вероятностей ему доступно. Сообщая ему об одной из Возможностей, мы лишаем его права на Выбор, зацикливая только на этой единственной Возможности.

— Он добровольно расстался с жизнью?

— Думаю, это так.

— Зачем?

— Мне очень жаль, ты сам обо всём узнаешь, ведь он сделал это ради тебя. Я не могу вникать в то, что предназначено тебе! — Яромир отключился.

Всё ещё не веря в происшедшее, я попытался вспомнить, о чём мы говорили в последний раз: достойный венец карьеры. Герт уже принял решение, а я вложил свой смысл в эту фразу и, даже, не попрощался с ним. Не сказал, как он мне дорог, как я сожалею, что отталкивал его, я так восхищаюсь его мастерством! В последний раз мы говорили о незначительном: ванная, одежда, контейнер с биомассой, который я смогу забрать из отсека йётона для одежды. Я открыл этот самый отсек и рассеяно взял в руку подвижный контейнер, всё ещё хранящий тепло его тела. Ерунда, йётон снимает информацию, а температуру имеет сама биомасса.

Что осталось от Герта? Использованную одежду он сразу аккуратно загружает в отсек утилизации, чтобы из соседнего достать точно такую же новую. На глаза попались мечи в контейнере. Герт ревниво запрещал прикасаться к ним без особой необходимости или ради забавы. Я взял в руку тяжелый предмет, раздувая ноздри попытался ощутить запах Герта на рукоятке, но пахнет только металлом.

Какое это теперь имеет значение?

На меня напала разрушительная ярость, я начал крушить и ломать всё вокруг, приходя в неистовство от того, что снабженные алгоритмом самовосстановления предметы интерьера, никак не хотели ломаться, а их обломки быстро стягивались друг к другу.

Помню, как кто-то без спроса вошел в квартиру, я попытался напасть на непрошенного гостя, но был отброшен к дальней стене силовой волной и вырубился от удара.