Пришедшие из мира имен

Вступление

Но вначале довольно скучное Вступление, позволяющее вам лишь слегка прикоснуться к последующим событиям, но оставляющее в глубоком неведении относительно их истинного смысла. Покидая мир грёз, я уже знал, что заняться совершенно нечем. С тех пор, как упаковал очередного «клиента» в контейнер, прошло около месяца. Рано или поздно ко мне поступит вызов с просьбой разобраться в ситуации, исход которой непредсказуем. Приглашение вызовет у меня двоякие чувства:

Первое — сожаление о том, что жизнь может оборваться, так и не достигнув желаемой реализации. В лучшем случае я умру быстро и легко, как будто бы снова уйду в сон. А в худшем… Об этом лучше не думать, отвечая положительно на поступивший вызов в надежде на

Второе — скучать не придётся, очень скоро я забуду обо всём, позволяя инстинкту преследователя превратить меня в Охотника.

Каждый раз, покидая Ягинуин, я могу лишь предполагать, что вернусь обратно. У меня нет потомков, нет тех, кто ждёт меня и будет оплакивать мою кончину.

Целый месяц я отдыхал и праздно шатался, каникулы подзатянулись и тщательно затёртое прошлое вдруг навалилось, неожиданно просачиваясь в каждый сон.

Я давно понимаю, что нужно сделать записи — отработанные слепки личного времени. Возможно, мой опыт станет полезен кому-то, в любом случае, у меня нет личной неприкосновенности в мире, где опыт каждого, сплетаясь в витиеватый узор, развёртывается единым полем жизни.

Нет, это не те записи, которые выцарапывают на бумаге последовательными значками, складывающимися строками, столбцами, листами, страницами, книгами… Учась этому примитивному отмершему искусству, расходовали бесценные детские годы на приучение руки к однообразным, доведенным до рефлекса движениям. Потом, выводя рисующей палочкой, изводили себя и бумагу, чтобы другие, отвлёкшись от более важных занятий, пробегали, связывая глазами строки, глотали страницу за страницей, переваривали твои маленькие радости, победы и достижения и давились горечью утрат и нелепостью ошибок.

Представить невозможно! Ребёнка мучают запоминанием корлючек, обозначающих звук (довольно поверхностно и без живой глубины). В его маленькие непослушные пальчики вкладывают палочку с красящим стержнем внутри и заставляют выводить одну и ту же закорлявину до тех пор, пока это не станет его естественной рефлекторной функцией.

Живую человеческую мысль, текучую и богатую оттенками, насыщенную запахами, игрой форм и разнообразием образов надо превратить в рядок значков, облекая в унылую цепочку слов.

Когда кто-то другой читает, в его голове разворачиваются запакованные в строчках образы, но они утрачивают первозданность, смешиваясь с внутренним миром читателя.

В Ягинуине, не перестающем меня удивлять, парадоксальном, непредсказуемом мире, который я не в силах познать в виду своей ограниченности, задача писателя мемуар состоит в том, чтобы как можно ярче воссоздать в памяти пережитый опыт со всеми нюансами, ощущениями и терзаниями по этому поводу.

Умный прибор сканирует волны мозга (это моё примитивное предположение по поводу работы сканера, на самом деле мне не ведом принцип его действия) и оформляет мыслепакет, как очень совершенную иллюзию собственного проживания событий со всеми эмоциональными переживаниями включающими мышечные сокращения и учащающийся пульс.

С этого момента твои личные радости или кошмары становятся всеобщим достоянием, вливаясь в информационное поле.

Не спрашивайте как здесь всё работает! Я несколько раз извлекал эту информацию, но мой мозг оказался не в состоянии это воспринять и осознать. Лично мне нужен «протез головы», чтобы находить информацию или управлять бытовыми приборами, а многие делают это напрямую, направляя ментальный сигнал-команду, координирующуюся с технической нервной системой сети жизнеобеспечения. «Протезом» я называю модулятор внешних голограмм, такую маленькую штучку, принимающую удобную тебе форму, например, браслет, или плоский диск, лежащий на столе. Если в твои неразвитые мозги не может влиться свет информации напрямую и корректно там расшифроваться, то модулятор очень даже кстати играет роль беспристрастного посредника между живым инфополем планетарной Конфедерации и тобой, тупящим. Нет, это не тупость, успокаиваю я себя, это просто разная интенсивность света, твоего и окружающего. Прибор адаптирует, приводит, можно сказать, к общему коэффициенту интенсивности, хотя при этом уйма всего теряется. Пропадают нюансы, рассеиваясь на внешнюю пристройку к твоему, оставляющему желать лучшего, внутреннему миру.

Если мне нужно что-то узнать, я просто концентрируюсь и произношу чётко тему, можно не вслух: например, «Население Ягинуина». Предо мной развернулись три типа человека, внешне выраженные двумя расами в виде фигурок, точнее пар фигурок — мужчин и женщин. Я рукой дотрагиваюсь до одной из голограмм, она приближается и увеличивается, а все остальные затухают. Маун — мужчина синонской расы. Это я. Дальше можно узнать обо мне и таких, как я.

Следующие два типа людей: урги и сиурги. Из предоставляемых Всеобщей Ментальной Сетью сведений вы, конечно, можете узнать, что они предпочитают в пищу, как проводят время, где живут и так далее, но, скорее всего, вам это не поможет, ибо познать бытиё урга, не будучи ургом, невозможно.

Об этом позже, сейчас я пытаюсь сформировать блок воспоминаний, сделать личный опыт всеобщим достоянием в преддверии возможного ухода из жизни. Нет, мне совсем не хочется умереть, так получилось, что моя профессия связана с постоянным риском. А, поскольку меня никто не ждёт и никто не станет оплакивать мою безвременную кончину, то, лучше уж я выполню эту работёнку, чем какой-нибудь парень, которого ожидает дома любимая, истерзанная волнениями женщина.

Зачем нужны воспоминания?

Ну вот, например, научились вы управлять инунгмом или, даже, нитроном, довели это мастерство до совершенства, а затем садитесь и вспоминаете свои этапы роста, как Управителя: вначале случались комичные ошибки, затем маленькие победки. А, порой и совершенно глупые промахи, которые вы беспристрастно воспроизводите вместе с болью от ссадин, дабы последующие начинающие управители не напоролись на те же самые колючки. Возможно, именно ваш опыт окажется ценным, притянувшись по подобию духа к человеку с тем же уровнем развития или той же физической массы и пола. Раскручивая мыслеблок, человек, как бы, проживает твои действия, как свои собственные, получая реальный опыт.

Итак…

Ваши интимные подробности прорванной дыры на самом интересном месте, постыдные для мужчины страхи, которые вы от всех скрывали, гаденькие мыслишки и приступы тошноты так некстати — всё оформилось. И теперь это должно стать всеобщим достоянием. Тут начинается самое сложное — принадлежащие только тебе одному интимные переживания нужно отдать добровольно, пожертвовать на благо восходящей цивилизации. Конечно, если ты ещё не труп, подвергшийся процедуре снятия отпечатков ментальной деятельности, помогающей установить причину смерти. Раз ты жив, то должен САМ отдать своё добро, нажитое непосильным трудом…

Да конечно, так я с вами и поделюсь! ЭТО ЖЕ ЛИЧНОЕ!

Раньше я был туп… и не понимал, а теперь все узнают, что я далёк от совершенства! Наверное, станут узнавать на улицах и показывать пальцами посмеиваясь. Так что, уж лучше я затаю в себе, никому ничего не покажу, а потом буду рассказывать, что впитал данное мастерство с молоком матери, вот так сразу сел и поехал. И вообще, я живу для себя, я никому ничего не должен!

Стоп!

Мы — люди являемся таковыми только потому, что живём все вместе, как единый организм, каждая клеточка которого сохраняет индивидуальность, но в любой момент осознаёт себя непрерывным продолжением Целого. По Закону Сообщающийся Сосудов, если один достиг — все остальные тоже смогут, пойдёт цепная реакция от человека к человеку. Есть и обратная сторона медали — один попавший в беду показывает остальным куда именно надо обратить внимание, в тебе тоже есть Причина, приводящая тупик. Путь в Никуда начинается с отчуждения. Человек, живущий только для себя, рано или поздно, утрачивает саму человечность.

В детстве я учился мастерству записи, царапания символов по бумаге, пару лет. На оформление мыслеобразных пакетов у меня ушло года три и ещё столько же на возможность их у меня взять, то есть, на мою способность отдать добровольно. Всё моё существо отчаянно цеплялось за Личное, не желая делиться тем, что я считал несовершенным. Несмотря на богатый жизненный опыт, я до сих пор совершаю ошибки и не могу найти в себе хоть что-нибудь близкое к понятию Совершенство. Возможно ли оно вообще у живых? СоВершенство, это когда ты достигаешь Вершины после долгих карабканий вверх.

Ну. И что дальше? Будешь вечно торчать там? Рано или поздно захочется пойти дальше, а с вершины существует только один путь — вниз. Хочешь быть Совершенным — умри на пике достижения или согласись с тем, что ты всего лишь прошел очередной этап.

Кто меня оценит или осудит? Кроме меня самого — никто, здесь, в Ягинуине я считаюсь подростком, человеком, не достигшим зрелости, а значит, находящимся в поиске Пути и Предназначения, имеющим право на ошибки и милые глупости, к которым относятся снисходительно и терпимо, видя во мне несмышлёныша.

В Кслантенале, нижнем мире, том месте, где я родился и жил раньше, возраст определялся количеством лет, прожитых физически. А именно, количеством полных циклов Синона, прошедших сквозь твою жизнь. Ты считаешься взрослым, если прожил больше 13 лет, молодым — до тридцати трёх, после — зрелым до пятидесяти и старым до самой смерти, уносящей тебя во временную обитель перед новым воплощением приблизительно в 60, если повезёт — в 70 лет.

Синон — солнце физического присутствия, имеющее стабильную орбиту и временные параметры. Наше линейное время базируется на естественном движении планеты вокруг Синона. В сутках Синона 32 часа.

Кроме Синона нам светит ещё одна звезда, которую можно видеть, лишь обладая четырёхмерным восприятием — Праная. Воспринимающий её свет может существовать в иных временных параметрах, это похоже на то, что время лично для тебя сжимается и растягивается. Как, в таком случае, определить количество жизненного опыта и приравнять его к линейному времени?

Кслантенала — Нижняя земля. Ягинуин — Верхний мир.

Иуби — жители Кслантеналы, невосприимчивы к спектру Пранаи, второй звезды. Для иуби существует день, когда светит Синон и ночь в то время, как Праная поглощает весь физический свет, высасывая его из всех щелей и подавляя все возможные трёхмерные световые волны. Приближение Пранаи — стена сумерок и последующая за ней стена кромешной тьмы, такой плотной, что не видно собственной мысли.

Кто такие иуби?

Я активирую голограмму «население Кслантеналы». Двое — мужчина и женщина Синонской расы, коренные жители планеты, зашагали живыми фигурками мне навстечу. Я протянул руку к мужчине и у меня в голове развернулся мыслеблок в виде моментального знания. Это звучит приблизительно так: «Иуби, инстинктивный человек, стоящий в начале эволюции разумного человека. Иуби — это лоно любой цивилизации и парник жизни, те золотые яйца, не ведающие о своих возможностях, а поэтому отвергающие всяческие перспективы, из которых произрастает развитая цивилизация». Мой разум сложил приблизительно такую формулировку.

Иуби — не единственная форма разумной жизни «нижнего мира», там ещё обитают кристаллические разумные существа итаниумы. Их нельзя назвать более примитивными, или менее развитыми, чем иуби, они совсем другие. Это я понимаю теперь, но, когда был одним из них, рождённый женщиной иуби, я, как и все остальные, воспринимал себя венцом творения, а всех остальных — низшей формой жизни, созданной для того, чтобы быть прирученными и использованными. Наши достижения цивилизации виделись совершенными и, посему, не подлежащими реконструкции и усовершенствованию.

Я жил среди них, но никогда не был одним из них. Для меня время не делилось на день и ночь, так как, я видел свет Пранаи. Для меня после дня Синона просто наступает другой день в ином спектре, в других красках и контурах.

Мало того, я мог не спать в это время, тогда как других смаривал непреодолимый сон, который можно было слегка ослабить, взбодрившись отваром инобиуса. Это такой напиток с наркотическим действием, разрушающий психику и нервную систему, если им злоупотреблять. Красная водоросль, вызывающая подобный эффект и зависимость, как побочное действие, растёт в небольших озёрах. Официально этот напиток запрещён.

Наша планета не имеет больших водоёмов естественного или искусственного происхождения, вся поверхность — единый материк, изрезанный сетью рек и небольших озёр.

Кслантенала, покрытая яркими травами и папоротниками самых причудливых форм и расцветок от белого, через желтое и красное с оттенками синего, иногда ярко-зелёными, бурыми и почти чёрными, напоминает цветущий сад. Одни растения сменяют другие сезонно, но растительность не увядает никогда — богатая влагой почва кормит растения круглый год, позволяя вырастать им, порой, до гигантских размеров. Большой выбор плодов на древовидных травах позволял не голодать даже изгоям общества, не принадлежащим к Кланам одиноким скитальцам и бродяжкам.

Основным строительным материалом были камни, лёгкие и прочные естественные образования. Благодаря их малому весу и износостойкости, можно было возводить сооружения с высокими потолками, просторные и прохладные внутри, защищающие от избытка света и влаги. Связующим материалом для каменных пористых блоков служит глубинный ил рек. В никогда не пересыхающей воде осадок был вязким и тягучим, но, высыхая в лучах Синона, он застывал плотным цементом и не размывался дождями впоследствии.

В Кслантенале никогда не падала вода с неба. Впервые с осадками я познакомился, живя здесь. Сейчас мне знакомы несколько десятков видов осадков, среди них различные хлопья, в том числе, режущие незащищённую кожу человека, твёрдые частички разного размера и жидкости разного цвета и вязкости.

Невидимая мембрана, разделяющая наши миры, сотканная молекулами вышестоящих Присутствий, поглощала осадки, при этом смягчая интенсивность и яркость излучения обеих звёзд, согревающих планету. Подобно ласковым материнским рукам, держащим головку младенца; плёнке, защищающей уязвимые нежные растения оранжереи от холода, Мембрана обняла Кслантеналу, создав для хрупких тел и слабого разума иуби комфортные условия природной жизни.

Нет ни сезонных похолоданий, ни перепадов суточной температуры, ни убийственных осадков, уничтожающих флору.

Конечно же, каждый иуби считает себя членом высокоразвитого общества, вносящим посильный вклад в развитую цивилизацию с такими техническими достижениями, как аэроплан, автомобиль и вагоны на подвесном монорельсе, а так же трансфонная сеть.

1

Моя перспектива жизни, как гражданина Кслантеналы, была многообещающей. Я был рождён вторым ребёнком и единственным сыном в процветающем патриархальном клане, состоящем из иБаба — главы клана, отца четверых детей и его жен, количество которых постоянно росло. Чем больше жен, тем более высока вероятность появления детей. Сила Клана определялась не количеством супругов и не полом лидера, а именно количеством детей, рождённых в Клане. Во главе Клана может стоять Отец — яркий лидер мужчина или Мать — женщина, обладающая сильным Духом. Вокруг лидера собираются его жены или её мужья, согласившиеся Принадлежать Клану и прошедшие соответствующий ритуал.

Ибаб, глава Клана и, к счастью, не мой родной отец, был мужчиной в самом расцвете сил, немного склоняющихся к закату. К своему ужасу, я понимаю, что количество циклов Синона, прошедших через его бытиё, было меньше тех, что у меня сейчас, но здесь я считаюсь молодым. Клан обещал стать мощным к моменту завершения его жизненного пути.

Если ты становишься иБа (отцом) или имА (матерью), воспроизводя Дитя Света через своё семя или своё тело, значит вдыхал жизнь не напрасно, исполнив собою высший смысл для иуби, численность которых неумолимо уменшается. Эта высокопарная речь относится к банальному рождению детей.

Мне пророчили стать главой Клана, я обладал для этого всеми данными, а именно, высоким ростом и атлетическим телосложением, видимыми даже в моём юном возрасте, мало того — независимостью характера и наличием собственного мнения. К сожалению, для лидера Клана достаточно иметь крупную фигуру, можно быть совершенно тупым, всё равно представительницы прекрасной половины будут стремиться иметь потомство именно от тебя. Если ты умён, но мелкий, можешь просто забыть об этом, Засветившаяся (беременные женщины-иуби источают свет) счастливая подружка, которая была с тобой только из-за потребности утолить страсть, побежит в ближайший патриархальный клан и её там с удовольствием примут.

Поскольку не каждая женщина обладала даром привлечь в жизнь Дитя Света, а угадать это невозможно, не смотря ни на какие приметы, иБаб принимал в Принадлежность всё новых и новых жен, делая это с превеликой радостью.

Ну, кому, скажите, интересно совоплощаться с одной и той же? День за днём, восемь дней в неделю; неделю за неделей, сплетающихся по четыре в месяц; сезон за сезоном, наблюдая полную смену флоры по четыре раза в год все 16 месяцев. Вот и любой уважающий себя высокий красавец иБаб, с его природной потребностью совоплощаться ежедневно, лучше несколько раз, вносил в свой скромный быт разнообразие.

Кланы, большие семьи — костяк общества Кслантеналы, закон и удача на их стороне. Иуби, в силу природного высокого содержания гормонов, не могут быть одни. Каждый знает, что лучше быть растерзанным на кровавые куски бабуканами, чем одиночное заточение. Оставшиеся в одиночестве, независимо от пола, иуби становятся агрессивены, впадают в депрессию и, наконец, сходят с ума. Одиночное заточение — самое страшное и жестокое наказание и применяется оно за кражу и присвоение младенцев из Клана.

Если двое, мужчина и женщина, просто живут вместе, то это не серьёзно и весьма временно, такой союз обречён заранее: если женщина Понесёт Свет, она превратится в совершенно индифферентную партнёршу и мужчина, для которого невозможно воздержание длиною двенадцать месяцев, будет вынужден искать другую. Один из пары может стать лидером нового Клана. Он, если высок ростом и крепок, а она — если стала имА (родила ребёнка) и имеет достаточную силу Духа. Женщине желательно быть высокой и крепкой, но не обязательно, чтобы стать Тину, главой матриархального Клана.

Но, выгоднее вступить в Принадлежность какому-нибудь Клану, укрепляя его могущество появлением младенца. Являясь Несущей, женщина становится неспособной к совоплощению в течение всего срока вынашивания, то есть, 12 месяцев или 48 недель или 394 дня по 32 часа в сутки — нереальный срок воздержания для иуби мужчины.

Плотная мембрана, защищающая младенца, закрывает вход во врата жизни женщины на весь этот долгий срок и именно это явление доказывает факт Ношения, эффект светимости возникает позднее. У женщины есть всего несколько дней, иногда часов между этими двумя моментами, в течении которых она определяет свою будущую судьбу. Однажды приняв решение и приняв обряд Принадлежания, из принадлежности Клану выйти невозможно, закон суров, но дело не в этом. Кто ж покинет добровольно благополучную сытую жизнь счастливицы, принесшей Дитя клану? Соблюдай приличия, не появляйся с любовником на людях и всё будет в порядке!

Как рождается Клан? Наличие ребёнка — непременное и единственное условие для его возникновения. Если в паре оказался лидер мужчина, они вместе становятся ИБабиАной и основателями патриархального Клана, а если лидер — женщина, то ТинуумаБи, где она — Тину, глава матриархального клана и может иметь столько мужей, скольких сумеет привлечь своим обаянием. Она считается матерью всем детям, рождённым в Клане, даже другими женщинами от её мужей. При этом биологическая мать может покинуть Клан, при условии, если оставит в нём своего ребёнка, и искать своего счастья в ином месте.

Население Кслантеналы уменьшается, несмотря на то, что каждую жизнь здесь пестуют от момента зачатия. Поэтому пустующие дома и полуразвалившиеся поместья, заросшие и покинутые, всегда были готовы принять молодых хозяев.

Поместье — уникальная экосистема, представляющая собою союз природы и человека. В одном таком уютном, обнесенном высокой стеной, напоённом сетью водных каналов, родовом гнезде я вырос, не ведая настоящих потрясений.

Отчётливо помню последние несколько месяцев моей жизни в Кслантенале.

Через несколько дней я войду в 13 Полных циклов Синона — совершеннолетие единственного сына будет отмечать весь Клан в полном составе, несколько иБабиАн и ТинуумаБи со всеми Принадлежащими. (Учитывая, что в году Синона 16 месяцев, возраст совершеннолетия приблизительно 17лет).

Мне хочется спать, глаза слипаются, и я их яростно тру, обливаясь водой — всю ночь, светлую для меня, я гулял по пустынному городу в одиночестве. Я часто гуляю один, привыкший с малых лет быть не таким, как все, обладающий уникальным свойством ночного видения. Но это не означает, что мне не нужен сон, как отдых и сейчас этот глоток покоя нужен, как никогда, но я обещал Аоре проводить её в соседнее поместье, где живёт её нынешний возлюбленный, гулящий муж по имени Сонк.

Аора не только моя сестра, но и единственный близкий друг, подруга, с которой вместе выросли, мыслили синхронно, а поэтому не имели тайн друг от друга. Если один из нас начинает говорить фразу, то другой обязательно заканчивает мысль. По факту, мы с ней не были кровными родственниками, из четырёх детей иБаба, ни один не был зачат им лично. Моя имА не скрывала от меня того, что пришла в Клан уже будучи Несущей от мжчины, который, по её словам, «не был этого достоин».

Ещё две мои младшие сестры пришли в Клан внутри своих мам, я видел это лично, поскольку воспринимаю эту робкую струйку света гораздо раньше, чем все остальные. Почему беременных называют Несущая Свет? Они светятся в прямом смысле, их кожа излучает едва уловимое свечение, незаметное на раннем сроке, но всё более интенсивное по мере роста ребёнка. Свет на коже в области живота или позвоночника, в зависимости от пола ребёнка, особенно виден в лучах Пранаи, то есть, ночью. Я могу видеть это свечение на большом расстоянии, этот свет просачивается даже сквозь пористые стены жилища.

Я сижу около озера во внутреннем дворе Центрального Дома, Аора вот вот должна прийти, я тихонечко задремал в огромной зале, полом которого является озеро с мостиками и беседками — озёрная Зала. На воде искрятся блики, сквозь дремоту я слышу всплески — в тёплой воде резвится Снорик, домашний бабуган, молодой самец с меня размером. Наверняка увяжется за нами в предстоящем путешествии по подземным водным тоннелям, естественным образом связывающим все озёра и колодцы города.

Все домочадцы и работники готовятся сейчас к празднику моего Совершеннолетия и в озёрной зале пусто.

Аора без церемоний пнула меня, выводя из сна:

— Вставай, ты что, снова шлялся всю ночь? Она успела стянуть с себя одежду и засовывала её в матерчатый мешочек, пропитанный жиром и высушенный, таким образом вода не намочит её наряд, тщательно выбранный для свидания.

Мы не стеснялись друг друга, я никогда не думаю о ней, как о женщине, она слишком близкая, как воздух, который просто есть. Оба потенциальные лидеры, мы могли в будущем идти только одним прямым путём, параллельно и никогда не пересекаясь.

Моё уставшее, почти депрессивное настроение сразу поднялось при виде её, радостно возбуждённой в предвкушении свидания. Аора старше меня на год и выше ростом, хотя я и сам не мелкий. Женщина с таким ростом и природными данными могла стать только лидером Клана. Стройная, с длинными ногами, она была похожа на математически простроенную геометрическую фигуру, прекрасную и совершенную, на изваяние, на картину. Но я привык видеть её каждый день и не восхищался, как это делали все, особенно видящие её впервые.

В Кслантенале было искусство: скульптуры из придонного ила, застывающие вечной формой и рисунки. Популярны были свитки — семейные летописи с картинками и надписями, их торжественно показывали гостям. В некоторых богатых домах изображения наносили на стены, обычно это сцены рождения детей или ритуалы Принадлежности.

Закончив с упаковкой своей одежды, Аора начала рвать завязки на моей и просто тряслась от нетерпения. Я зевнул неторопливо, лениво снимая рубашку.

— Остынь, ты ведь только вчера виделась с ним!

— Вот доживёшь до моего возраста — поймёшь! Покровительственно-снисходительным тоном прорекла она — И, к тому же, это длилось каких-то пару часов, промелькнувших как мгновение… — Она довольно улыбнулась своему воспоминанию и засмеялась глазами.

Я уже был в курсе их последнего изобретения — уединяться в кабине подвесного трамвая, следующего до самой пустыни и обратно. Сонк был одним из мужей в матриархальном Клане, и отношения с ним надлежало скрывать.

— Ты не догадалась взять еды для Снупика? Он сейчас увяжется за нами и сцепится с местными бабуганами, охраняющими соседнее поместье.

— Снупик! Чужие! — крикнула Аора. Но он не чует никаких «чужих» и продолжает пинать её носом в воде, приглашая поиграть.

Земноводные животные с большими головами — бабауканы живут в разветвлённой системе тоннелей территорий Кланов, чётко отделяя «своих» от «чужих», они охраняют имущество хозяев и очень опасны для желающих поживиться чужим добром, будь то вещи или мужья и жены. Снорик мог одним движением мощной челюсти расплющить Аоре голову, но она «своя» и они просто играют. Снорик втягивает носом воду и мощным фонтатом обрушивает на Аору с противнючим сопливым звуком, но она только хохочет, уже и без того мокрая.

Я скомкал снятую одежду и сунул под мост. Мы оба нырнули, Снорик похлюпал за нами, точнее, перед нами, я схватил его за основание хвоста, и он послушно тянет меня. До границы нашего поместья добрались быстро, здесь мы часто устраивали перегонки и Аора неплохо ориентируется. Но дальнейший путь для неё проблематичен, несмотря на дневное время и вездесущий свет Синона, проникающий сквозь пористые камни в сеть водных тоннелей. Аора не ориентируется в этом однообразном лабиринте и не может самостоятельно отыскать дорогу к объекту вожделения. Я её единственный проводник, хранящий тайну неприличной страсти к Принадлежащему и пространственного кретинизма.

— Снорик, домой! — властно приказала Аора и вперила взгляд в его правый глаз, большой, желтый и обиженный. Меня бы он не послушался, а по велению будущей Тину, поджав хвост, поплыл обратно.

Дальше мы молча протискивались сквозь узкие проходы и, надолго задерживая дыхание, проныривали залитые полностью гроты. Я первый — она за мной и я чувствую себя настоящим героем, ведь обычно во всех наших играх и развлечениях лидирует она.

Что-то не нравится мне в этом парне. Это не ревность и не осуждение — давно забытый муж вполне может встречаться с моей сестрой, не умаляя нашей с ней родственной близости. Рано или поздно она его тоже бросит, наигравшись, как и двоих его предшественников. Я видел его однажды мельком и даже не сомневаюсь в таком исходе. Дело не в нём, а во всей этой ситуации.

— Тебе прямо, никуда не сворачивай. — Указал ей я. Она кивнула и поплыла дальше одна, не оглядываясь. Через пару минут их объятия сомкнутся: тоннель заканчивается небольшим бассейном в доме Сонка и они будут вместе до завтра или ещё дольше, если повезёт. Он не знает о её маленькой проблеме с возвращением домой, не знает никто, кроме меня, поэтому я приду сюда за ней после того, как она свяжется со мной по трансфонной сети, и наше утомительное путешествие по водным коридорам повторится. Мне гораздо легче прийти за ней ночью по суше, но Аора боится темноты, безумно и нескрываемо. Этим страхом перед ночью одержимы все иуби и это нормально. Патологичной и странной является моя способность ночью видеть и не спать, это странно дико и совершенно неприлично, когда ты не такой, как все и, конечно, лучше это скрывать, чтобы не превратиться в выбраковку общества.

Аора встречается с мужчинами уже около двух лет, но Сонк — её первая серьёзная страсть, кипящая уже около полугода неугасающим бурлящим потоком. Она забросила ради него свои дела и развлечения. Ладно, допустим, соревнования на упряжке бабуканов, это детская забава. Сражение на мечах — не женское дело. Собирание цветных камней и копирование картинок из древних свитков — надоело. Но, когда она забросила выращивание туникуса, я понял, что дела совсем плохи и она превращается в безмолвную тень своего возлюбленного, забыв о своей собственной жизни. Туникус — очень капризное растение, требующее постоянного ухода, я бы сказал сейчас, нуждающееся в любви и заботе женщины, чтобы жить. Его высушенные особым образом и настоянные на жире соникса листья, имеют дивный, ни с чем несравнимый запах.

Соникс это такая колючая змея, бывает больно наступить на неё в воде или на берегу.

Невзрачное растение туникус выглядит одинаковыми бурыми неприметными кустами, засыхающими по поводу и без. Целая плантация может поникнуть в считанные минуты только от того, что у хозяйки, ухаживающей за ней депрессия. Его запах может очень сильно отличаться в зависимости от того, КТО выращивает растение. От Аоры пахнет туникусом настолько, что я узнаю о её приближении задолго до того, как она появляется в поле видимости. И, хоть это и очень популярно: натираться туникусным маслом, Аора пахнет иначе, чем другие.

Каждый в Кслантенале имеет своё дело, не смотря на возраст, пол или социальный статус. Постоянная праздность осуждается обществом. Аора выращивает туникусы, её положение дочери в процветающем Клане позволяет ей выбирать занятие по прихоти, по желанию и способности. Остальным гражданам Кслантеналы везёт не так сильно, им приходится работать, чтобы не быть презренными изгоями-одиночками. С едой и жильём нет проблем: съедобные плоды растут повсюду, особенно в лесу, можно поселиться в заброшенном доме и привести его в порядок. С одеждой сложнее — её нужно купить или сделать самому, а это уже занятие. Можно, конечно, ходить без одежды — не замёрзнешь, но при этом тебя не будут считать за человека.

Одежда, как много внимание ей уделяют иуби, это целая наука: в чём прилично ходить с утра, а в чём к обеду, как одеваются принадлежащие и свободные, мужчины и женщины разного возраста. В какой последовательности надеть многочисленные рубашки, пояса и жилеты, чтобы выглядеть достойно вечером в центре города? А в чём можно ходить на территории поместья? Как одеться, чтобы сходить в гости к соседям?

Эта сложнейшая наука преподавалась нам, детям уважаемого Клана, с малых лет.

Аора выращивает Туникус, но она не изготавливает масло и не сушит листья — это делает одна из работниц поместья. В одной из городских лавок, являющихся собственностью нашего Клана, успешно торгуют этим маслом с совершенно уникальным запахом, не похожим на другие туникусы.

Аора не связалась со мной ни на следующий день, ни через день, что-то внутри меня ныло ещё с момента нашего расставания. Я проспал всю ночь, чтобы весь день просидеть около трансфонного выхода.

Она обезумела от этой страсти, но не настолько, чтобы оставить без своего внимания плантацию так надолго — это не только её личное увлечение, но и доход семьи.

День томительного ожидания клонится к закату, но меня это не остановило. Я не стал идти в озёрный зал, там сейчас полно домочадцев, меня могут поймать и заставить примерять праздничные наряды, а я уже целый день уклоняюсь от этого, сидя у трансфонного выхода. Я незаметно пробрался к западной границе поместья и нырнул в пограничный ров, кишащий сторожевыми бабуканами. Этот канал мощной преградой опоясывает всю большущую территорию Клана, не оставляя шансов проникновения для воров и любителей чужих жен (если только эта самая жена не познакомит своего любовника с нашими бабуканами заранее). Меня раздражало то, что плыть придётся дольше — через озёрную залу прямой тоннель и гораздо ближе, хотя и нужно преодолеть пару затопленных гротов.

Я только хотел узнать всё ли в порядке, возможно, я напрасно дёргаюсь: Аора уже несколько дней счастлива в объятиях Сонка и позабыла обо всём остальном. Я без церемоний войду в его дом через колодец, хоть это и не принято. Если они в этот момент предаются страсти, то просто не заметят меня. и я тихонько уберусь.

Без особого труда я нашел нужный колодец, но он оказался закрытым. Это без сомнения нужный колодец, других нет поблизости. Я вернулся и проверил, не ошибся ли — вот она, та самая насечка на камне — здесь меня ожидает обычно, Аора, или я её. Я сам сделал эту ложбинку для руки, чтобы она не заблудилась. Сонк запер мою сестру изнутри, не зная, что она не найдёт сама дорогу, захлопнул крышку клетки. Кричать и звать на помощь она не посмеет — встречаясь с принадлежащим, она нарушает закон чужой собственности, тем самым кидая тень позора на наш Клан. Делать это тайно — повсеместная практика, но оказаться днём в его доме, да ещё и заявить об этом во всеуслышание — полное наплевательство на все приличия и традиции.

Зачем он запер мою сестру? Ведь она и так бегает к нему!

Я прислушался. Сквозь пористые стенки колодца проникает её запах, аромат туникуса, но она может быть не одна в комнате. Я издал звук, имитирующий визг бабукана: два раза длинный, потом короткий. Пауза. Снова длинный и два коротких. Это наш с ней сигнал, мы в детстве вызывали друг друга на прогулки и шалости, предупреждали о появлении взрослых.

Дети в Клане живут в домах своих матерей. МитатИна — мать девочки, дочери Клана — имеет дом с плоской крышей, на ней может разместиться небольшой садик или фонтан, а для митанУны — матери мальчика сына — строят дом с острой четырёхскатной крышей. Остальные жены и работники тоже живут в отдельных домах. С момента совершеннолетия дочь или сын могут переселиться в свой собственный дом или покинуть родительское поместье в поисках собственного счастья.

Я завизжал и это похоже на то, как если бы бабукан заплыл не в тот рукав. Аора почти сразу подошла к бассейну, я услышал её усилившийся аромат, а ещё от неё повеяло почти материальным страхом.

— Что он с тобой сделал?

— Помоги мне, забери меня, пожалуйста! — она начала бить кулаками решетчатую тяжелую крышку, запертую на замок.

— Что случилось?

— Они собираются продать меня, они скоро придут за мной!

— Кто они? Зачем тебя продавать?

— Я не знаю! — Аора легла на решетку и зарыдала. В таком бессильном отчаянии я не видел свою сильную сестру никогда.

Позади меня послышалось угрожающее рычание, чтобы не встречаться со здешними охранниками, я не провожал Аору до самого колодца. Сонк сделал только её «своей» для бабуканов, а я был «чужим» и сейчас почти голым. В одних коротких штанах и рубашке я мог появиться только во дворе дома матери, это как одежда, в которой спят, и разгуливать в таком виде по территории чужого поместья недопустимо, я не выгляжу ни как работник, ни как торговец или гость. Я сам привлёк внимание бабуканов тявканьем, совершенно не подумав о последствиях своего эмоционального поступка.

У Аоры расширились глаза, до неё дошло происходящее. Метнувшись в близлежащий тоннель, я прислушался — рычание слегка отдалилось, но это игра со смертью, бабукан найдёт меня быстро. Я ринулся в поисках ближайшего выхода на сушу: здесь более быстрый он, а там — я, эти животные с большими головами неуклюжи на поверхности и смертельно опасны в воде.

Я погрузился в первую серьёзную угрозу своей жизни, ведь бабуканы могут растерзать нарушителя границы территории чужого клана. Гребу что есть силы, чувствуя рычание всё ближе, несмотря на то, что я почти захлёбываюсь от напряжения, они меня настигают. Увидев справа узкое отверстие, я скользнул туда, не думая о последствиях — лучше быть опозоренным, но живым, чем достойно мёртвым в неприличной одежде. В эту дыру едва протиснулся я, а бабуканы с их мощными огромными челюстями на большой голове не пролезут, но это не означает, что нужно расслабиться — они наверняка знают обходной путь и продолжат преследование по суше.

Мне повезло, это мог оказаться тупиковый тоннель или грот, но я вынырнул в озёрной зале чужого поместья. Несмотря на то, что сердце выпрыгивало из груди, а мышцы на руках готовы были лопнуть от напряжения, я поспешил выбраться на сушу.

С облегчением констатировал, что наступила ночь и никто не заметит моих обтрепавшихся внизу штанин. Когда я отправился к колодцу, уже вечерело, с Аорой встретился в сумерках — в эту недолгую переходную фазу между днём и тьмой многие ещё не спали, но из домов не выходили, прячась от ночи в свете кристаллов, акумулирующих дневной свет и отдающих его в период сумерек. Приближающаяся Праная, невидимая в Кслантенале звезда, подавляет остатки любого света Синона, надвигаясь плотной стеной тьмы и погружая иуби в мертвецки крепкий сон.

Для меня нет тьмы, а лишь перемена спектра света, поэтому я не заметил сумерек и теперь могу вздохнуть с непередаваемым облегчением: мне повезло, все спят и хозяева не слышат истошного визга преследующих меня бабуканов. Аора была одна в доме во время сумерек и те, кого она боится, придут только утром, оставляя женщину запертой, можно не опасаться, что она исчезнет ночью.

Я перевёл дыхание и поднялся с мокрого пола, оглядываясь по сторонам. Стою в большом цилиндрическом здании, полом которого является круглое озеро. Единственный узкий мостик ведёт к прозрачному столбу в центре зала, позже я понял, что это шахта лифта, а сама кабина сейчас на третьем уровне около спальни Тину. Я стою около витиеватой колоны, колоннада кольцом охватывает озеро, на ней прозрачным блюдом покоится потолок. Там сверху можно увидеть разбросанные подушки и покрывала, судя по всему это центральная гостиная поместья. Я бывал раньше в главных Домах матриархальных Кланов — Тинудхамах: от центрального зала по всему периметру расположены двери со входами в комнаты женщин, живущих при Клане. Это официальные жены Принадлежащих мужей, матери детей клана с несовершеннолетними детьми или взрослые дочери. Мужья живут в отдельных строениях на территории поместья, Принадлежащие без права выхода, в отличие от женщин. Каждого из своих Принадлежащих мужей, Тину может позвать к себе в любой момент, не обращая внимания на его официальную жену. Ею может стать только женщина, Несущая от Принадлежащего. Считается, что любые свидания с целью зачатия, происходят под бдительным оком Тину. Это теоретически, а на практике…

Взрослые сыновья чаще всего не остаются в матриархальном Клане, хотя для них тоже строят отдельный цилиндрический домик, как и для остальных мужчин.

По винтовой лестнице, ведущей на второй уровень, я выбрался на внешнюю террасу. Неловкие на суше бабуканы вряд ли преодолеют лестницу. Отсюда я ещё раз осмотрел всё здание, воздушная геометрия которого поразила меня своей красотой даже в призрачном свете ночи. Под прозрачным большим куполом покоится беседка, прикрытая ширмами, кажется, что она просто парит в воздухе. Там сейчас почивает тину со своим нынешним умаБи. Хоть и считается, что умаБи — отец мальчика, но кто ж это может проверить, поэтому им становится тот, на которого укажет Тину. Вот эта маленькая прозрачная кабинка рядом со спальней — кабина лифта, на нём ТинуумаБи спускаются утром на площадку гостиной или прямо к озеру. Я часто видел такие дома снаружи, но никогда не был внутри — в матриархальном клане не принято принимать гостей в Тинудхаме, для этого строят отдельное помещение или крытую беседку.

Ибабдхам строится совсем иначе — это несколько соединённых подвесными и наземными коридорами корпусов, имеющих крытый внутренний двор — озёрную залу. В одном из корпусов спальня иБаба и спальни Несущих женщин, в другом — общая гостиная, она же место приёма гостей, в третьем — комнаты приближенной прислуги и в четвёртом — кухня, столовая и продовольственные склады. Здесь же все хозяйственные постройки и дома прислуги вынесены за пределы Тинудхама в виде отдельных строений.

Я вышел на внешний балкон — он же крыша женских комнат, примыкающих к основному цилиндру по всему периметру, и позволил себе расслабиться. Теперь, когда угроза жизни позади, можно подумать о том, как действовать дальше.

Почему Сонк хочет продать Аору?

Торговля взрослыми людьми у нас не практикуется. Вступить в Принадлежность — это совсем другое, мужчины и женщины добровольно совершают этот поступок, позволяющий стать им полноценными членами общества Великой Кслантеналы, ибо только принадлежащие могут по-настоящему вершить дела, не будучи одержимыми инстинктивными проблемами одиночек. Но, это теоретически.

Я поднапряг мозги и проблема стала очевидной — Аора стала Несущей, именно в этом случае она становится предметом незаконной торговли. И кто, как не Сонк, мог первый это заметить — её врата жизни замкнулись. Она светилась не от счастья, там, на мостике, она светилась буквально, сонный и уставший, при дневном свете, я не обратил никакого внимания на это ещё довольно слабое мерцание.

Припомнив нашу встречу у моста, я решил, всё же, что никакого света ещё не было. Он может наступить позже, его может не быть до сих пор. Я малосведущ в подобных делах.

Сонк, парень не промах, он первый, кто понял что его подруга Засветилась, и решил не упустить свой шанс, всё равно он не мог признаться в официальном отцовстве, а, как женщина, Аора стала недоступной на ближайшие 12 месяцев. Мне казалось, что он любит её! Правильным было бы просто отпустить её, ведь теперь она желанная жена для любого иБаба и может выбирать себе своё счастье.

Дома ТумаБи (мужей Тину) — маленькие копии Тинудхама — распологаются по всей территории без всякой системы. Одинаковые одноэтажные цилиндры без окон, но с прозрачными куполами. Наверное, их положение привязывается к естественному близкому выходу канала и возможности сделать в доме бассейн или колодец. Нужный мне домик где-то рядом, но, глядя на всё сверху, я не могу понять какой именно. Возможно вот этот, ближе к границе, но чуть правее ещё один, он ближе к Тинудхаму.

Я вгляделся в пространство внизу в поисках неспящих бабуканов, надёжных круглосуточных охранников. Кажется всё спокойно, я осторожно спустился вниз, стараясь не создавать шума. Если бы Аора не спала сейчас мертвецким сном, я бы просто позвал её, но, как и все остальные, она была жительницей дня Синона. Подойдя к предполагаемому строению, я втянул воздух, в надежде уловить аромат туникуса, но ничего не почувствовал. Ничего не оставалось, как залезть на крышу, шевеля непослушными уставшими руками, я карабкался гораздо дольше, чем мог бы. Присмотревшись, ничего не увидел внизу. То же и со вторым домиком. Возможно, Сонк хочет продать её по другой причине, например, она решила бросить его после ссоры или какой-то маньяк решил сшить себе жилетку из её нежной кожи. А из волос сделать себе парик! Жадный Сонк, он способен на всё, недаром так не понравился мне!

Если Аора не светится, я вряд ли смогу найти её до утра. Тупо я пошел к ближайшему домику, не найдя её там — к следующему и тут мне повезло — я сразу увидел мерцание в районе позвоночника уснувшей на решетке колодца сестры. Кулаком я пробил купол, разбив руку в кровь, только потом догадался обмотать её рубашкой и расширить дыру. В Кслантенале в окнах и на куполах не рукотворные стёкла или уплотнённые поля, а живые кристаллические образование, постоянно растущие. Несколько особей живых кристаллов размещают на каркасе купола или в небольшом оконном проёме и за сезон прозрачная масса нарастает, сначала тонкой плёнкой, а затем и прочной коркой. Такие шедевры, как стеклянный потолок или огромный купол, растут десятилетиями, наличие подобной архитектурной детали говорит о древности Клана и его надёжности, где нынешняя Тину — взрослая дочь или внучка предыдущей главы матриархального Клана.

Я спрыгнул вниз с довольно высокого потолка и ударился об пол, конечно, Аору это не потревожило, и я стал теребить её:

— Проснись, Аора, вставай! — я кричал ей в ухо, толкал и щипал, но всё было напрасно, она лишь хмурилась и отмахивалась во сне. Аора выше меня ростом, хотя и стройнее, я не смог бы втащить её на крышу, к тому же, дыра зарастала довольно быстро, буквально на глазах. Наверное, это какая-то другая порода кристаллов, поэтому я так легко пробил купол кулаком. Наши окна не разбиваются так легко, они прочнее, хотя и растут медленнее.

Я размахнулся и влепил ей пощёчину сначала левой, а потом и правой рукой.

— Ой! — она, наконец, проснулась.

— Прости, Аора, это я, нам нужно уходить.

Она впилась в мою руку пальцами обеих рук, вонзая в кожу ногти и пролепетала:

— Ночь! — в темноте она слепа, её глаза не способные впитать свет Пранаи видят лишь сплошную черноту, она дезориентирована.

Сомнений нет — моя сестра светится видимым под одеждой сиянием. Темнота вызывает у иуби инстинктивный животный ужас, подавить который можно только напившись отвара инобиуса. Этот наркотический напиток вызывает состояние опьянения, счастья и открывает ночное зрение, но совершенно разрушает психику и разрушает организм, если его употреблять часто.

Рядом со мной ей не так страшно — мы доверяем друг другу, моя спокойная уверенность придаёт ей сил, Аора крепче сжала мою руку закоченевшими от страха пальцами, уняв дрожь и решительно поднялась.

Из имеющихся в доме предметов: коробок, ящиков, мешков с одеждой, подушек для сидения, я соорудил пирамиду, по которой мы взобрались к потолку. Приходилось переставлять руками её пальцы и стопы.

— Опусти голову и закрой глаза

— Я и так ничего не вижу

— Закрыла?

Я выбил стекло какой-то тяжелой вазой, захваченной снизу, вылез сам и вытянул на край купола её, а затем просто толкнул Аору вниз на топкую влажную почву, зная, что она не разобьётся, и прыгнул сам. Не было времени её уговаривать, свою сестру я слишком хорошо знаю. Теперь она окончательно проснулась и сильно разозлилась, настолько, что ярость пересилила инстинктивный страх ночи и я еле успел увернуться от её хорошо поставленного удара левой.

— Прости, у нас нет времени! — успел сказать я, но не успел увернуться от её удара правой мне в висок. Из глаз посыпались искры.

— Ничего страшного, просто в следующий раз предупреди меня, прежде, чем кинуть вниз.

Ловкая, быстрая и грациозная днём, сейчас Аора стала ужасно пассивной и неповоротливой. Все её движения сонно замедлились, о том, чтобы побежать, не было и речи. Мы потащились, я почти волок её на себе, в смертельной усталости падающую на моё плечо. Добравшись до родного поместья, я не нашел ничего лучше, как втащить её в дом, где я живу с моей имА. Уставшие, мы упали на пол и заснули прямо у двери.

Глубоким утром я проснулся от пряного вкусного запаха, щекотавшего ноздри. Слипшиеся от голода кишки противно заурчали. Весь в засохшей грязи и запёкшейся крови я приоткрыл глаза, лёжа всё на том же полу у двери. Аора с моей имА тихонько шептались сидя посреди комнаты на коврах, обложившись подушками. Биологическая мать Аоры ушла в Тёмный Мир ещё года три назад по самой естественной причине — от старости. На тот момент основания Клана, когда она стала первой иАмой, эта женщина годилась по возрасту в матери нашему иБабу. Считается ли такая разница в возрасте неприличной? Нисколько, никому нет дела до специфики возрастных эманаций, исходящих от представителей разных возрастных групп. С любой женщиной, как и мужчиной, может случиться счастье материнства или отцовства от момента гормонального созревания до перехода в Тёмный мир, так же, как и мужчины, наши женщины плодовиты до самой смерти. Между ними вполне могла разгореться искра страсти и иБаб является биологическим отцом Аоры. Кто знает?

Следующей иАмой, главной женой, как мать сына, стала моя имА, официально она являлась и матерью Аоры. Мать и дочь были хорошими подругами без всяких официальностей, принятых в кланах. Сейчас они тихонько обсуждали что-то. Несмотря на совершеннолетие, мы оба были совсем детьми. Мой план великого спасения сестры закончился на пороге родного дома, как самого безопасного места в мире.

Без участия взрослых, мы не могли обойтись и решить, что делать с этим дальше, действовать нужно очень быстро, уже через неделю, если не раньше, Свет станет заметен всем.

— Представляешь? — Аора встала с ковра, подошла ко мне и тихонько пнула меня под рёбра пальцем босой ноги, я подскочил, скорее от щекотки, чем от боли, но не рассердился — её поступок не застал меня врасплох: боясь пошевелить уставшим телом и не обнаружить его части, я уже минут пять прислушивался к их шушуканью и похохатыванью, борясь с обильным слюноотделением.

— Что?

— Она подумала, что это я и ты… Хи, хи.

Я отвёл взгляд от лица сестры и уставился на её стопы, где на пальцах красуются колечки с цветными камушками.

— Почему бы и нет, даже из соседнего поместья видно, что вы небезразличны друг к другу? — как бы говоря сама с собой, сказала имА.

— Да он же мой брат, к тому же, ниже меня ростом! — презрительно фыркнула Аора.

Её бывший тщедушный возлюбленный, коварный Сонк, носит туфли на потайной высокой подошве, незаконно увеличивающие его рост, он не снимает их даже дома. «Думаешь, почему ты никогда не видела его в домашних коротких брюках — он обязательно в длинном, ниспадающем до пола одеянии, собирающем пыль и мёртвых насекомых». — хотелось сказать мне, но я заткнулся — не принято расстраивать Несущую.

Как я узнал? Признаюсь, я ревновал, совсем немножко, поэтому предпочёл знать, кто из нас на самом деле выше: он или я. После тщательных наблюдений, я заметил эти подошвы и с удовлетворением отметил, что обладаю более высоким ростом, чем он.

У меня нет секретов от имА, просто я предпочитаю молчать, а она — не задавать вопросов. Личную тайну Аоры я свято оберегал, а она не спрашивала… Маленький секрет имА, я тоже хранил, провожая к ней в дом мужчину под покровом ночи.

Ведь это ночью. Деяния, вершимые в темноте, не считаются свершенными. Её маленький роман длится уже год, с нашим татальщиком. До него был торговец тканями, вхожий на территорию кланов и случайно забывающий уйти пару суток. Официальная иамА Клана, моя имА видела иБаба только на общих семейных обедах раз в неделю и по праздникам, во время приёма гостей или визитов в гости. Искра их страсти не возгоралась никогда, мало того, она ни разу не была в постели иБаба, придя в Клан уже со мной внутри.

Наш татальщик — Старх, одинокий скиталец без будущего. Если мужчина не основал свой Клан и не вступил в Принадлежность в один из матриархальных, его жизнь подобна ветру — ни дома, ни семьи, ни уважения. С моей имА в нашем поместье он задержался надолго, но, у них всё равно нет будущего. Если их застанут, его выгонят, в лучшем случае, а её подвергнут одинокому заточению. На самом деле таковы законы, но их никто не исполняет. Никто, даже я, кровный сын, не имеет права подниматься в личную спальню иАмы в мансардном этаже, иБаб приглашает жен в свои покои, но никогда не приходит сам. Не пойман — не вор, если они не станут целоваться днём на улице при свидетелях, никто ничего не докажет. Я приводил Старха в наш дом, он храбро шел, преодолевая ужас, и выпил отвар инобиуса лишь однажды. Обычно он оставался у нас на пару дней и ночью я выводил его за пределы поместья. Проспав под ближайшими кустами до рассвета, утром он стучал в ворота, охрана его впускала. Все думали, что он фермер и в эти дни живёт на своей плантации.

Старх никогда не спускается на нижний этаж, если я дома, это просто смешно, учитывая тот факт, что именно я его сюда и привёл! Днём я делал вид, что не знаю о его существовании — не стоит привязываться к временному. Свершившееся в тёмное время, не является настоящим, мы никогда не говорили с имА о нём, перед выходными днями он пил тонизирующий напиток на ночь и выходил за ворота поместья, а я, вскоре, находил его там в одном и том же месте и приводил к нам, утром они просыпались в одной постели.

Я не стал умываться, хотя грязь неприятными корками отваливается от кожи, плюхнулся за низенький столик на подушку и уплетаю за обе щеки, радуя урчащий желудок. Женщины замолкли и смотрели на меня: имА с умилением, а Аора морщась, она никогда не могла понять моего зверского аппетита.

Когда я отвалился от стола с довольной улыбкой, имА тихо сказала:

— Аора должна покинуть нас, пока ещё срок не большой всё можно устроить очень быстро.

Аоре, наверное пришлось произносить по сотне слов в минуту, чтобы поведать обо всех подробностях — имА уже в курсе событий.

— Нам нужно найти достойный её ребёнка Клан? — предположил я.

— Мы пойдём сразу к Вершителям Правосудия. — ИмА обласкала материнским взглядом Аору, а я чуть не поперхнулся. Вершители Правосудия — верховный Клан Кслантеналы, самый большой, богатый и могущественный, правящая бессмертная династия, уникальный союз двух лидеров — иБабаТину. Оба лидера могли иметь других жен и мужей и желающих Принадлежать клану было множество, выбирали лучших. Принадлежащие Клану или взрослые дети становились Законодателями и Вершителями Закона.

— Всё очень серьёзно! — Сказала имА, я кивнул, соглашаясь.

— Сегодня же нужно собрать Совет Клана, — я снова кивнул.

Аора с интересом рассматривала свой живот, задрав мамино платье, в которое была одета, уже чистенькая и натёртая маслом туникуса. Она обращала на меня внимание не больше чем на пролетающих насекомых. ИмА рассказала, что с ней произошло, вчера Аора не поняла в чём дело и была ужасно напугана. Я подсел рядом.

— Что ты чувствуешь?

— Ну. она нахмурилась, напрягая мысли — Ничего.

— Как имА догадалась, ведь Свет ещё не видно?

— Она спросила, хочу ли я сейчас свидания…

— Неужели не хочешь? — я засмеялся, вспоминая её агрессивную ярость по любому поводу, если она не встретилась с мужчиной хотя бы пару дней.

Она закатила глаза и высунула язык, демонстрируя тошноту и отвращение к представителям противоположного пола:

— Бэээ… И ещё, мне непонятно радостно! — она подскочила и стала прыгать по комнате, ловя невидимых бабочек.

ИмА в это время возилась около трансфонного выхода, пытаясь наладить связь с Ибабдхамом. Трансфон — коммуникационная сеть, охватывающая всю Кслантеналу, её разветвлённая нервная система с центральным узлом на территории Клана Вершителей. Отсюда можно было транслировать по сети изображения и звук. Правда, изображение доходило позже, чем звук и с большими искажениями. Сеть состоит из сросшихся кристаллов, связанных последовательными цепочками, подобно живой нервной системе, узлы реагируют на раздражение звуком или светом и передают по цепочке, как бы переотражая многократно. В данный момент имА собирается воспользоваться местной звуковой сетью, выращенной только для связи внутри нашего поместья и двух соседних. Для того, чтобы отправить звуковое сообщение, нужно задать адрес, указать последовательность куда именно направить импульс, а именно сколько поворотов и в какую сторону. ИмА развернула свиток со схемами, похожими на карту дорог и начала водить рычагом, указывая направление. Торопясь, ошиблась, сбросила. Снова сказала фразу и начала сначала: направо, вперёд, налево, налево, вперёд, вверх. Это несложный короткий путь, ведь адресат совсем неподалёку. Мы терпеливо дождались, пока она договорилась с иБабом о встрече и удалилась в спальню облачаться в одежду, подобающую для такого визита. Минуты ползли неторопливо, через полчаса — довольно быстро для такого сложного одеяния — она почти скатилась по ступенькам, забыв о достойной походке, приличествующей её положению, и выпорхнула за дверь.

Когда она ушла, спустился Старх, нерешавшийся сделать это в присутствии хозяйки дома. Аору не удивило его присутствие, значит, мы оба с ней знаем (но в эту тайну её посвятила имА, я оставался достойным хранителем), что он здесь. Знает и он, что мы знаем. ИмА тоже знает, что все мы знаем, но обсуждать это не принято.

Аора стала ценностью, которую нужно было охранять и мы оба со Стархом, не сговариваясь, вступили в должность телохранителей. К полудню имА вернулась в сопровождении целой свиты домочадцев. Она вошла одна, делая вид, что не замечает Старха, молча подала нам с Аорой одежду и подождала, пока мы всё натянем на свои влажные от пота тела. Старх тихонько поднялся по лестнице и исчез, едва заметно она улыбнулась ему вслед, но тут же нахмурилась, поймав мой взгляд. Мы вышли из дома, и вся процессия двинулась к Ибабдхаму, окружив нас. Я держу Аору за руку, сильно сжимая пальцы, но она не замечает этого и смотрит куда-то в пустоту сквозь всех и всё. В этом постоянно рассеянном и слегка отчуждённом состоянии было что-то новое, такой я её не знаю. Перемена в её настроении наступила внезапно и тотально, как приближение ночи. Мы вошли в центральный вход, прошли во внутренний двор и прошли гуськом один за другим через мостики озёрной залы в гостиную для семейных собраний. Она располагается на первом этаже того корпуса, второй этаж которого занимает спальня иБаба и его личный кабинет. Две наши младшие сестры со своими мамами и нянями ожидали нас в гостиной, мы расселись на коврах.

Без сомнения, иБаб уже принял решение, а мы были приглашены для оповещения, положенного в таких случаях. Все двери тщательно закрыли после того, как гостиную покинули люди, не являющиеся членами семьи — слишком деликатное дело, для того, чтобы об этом знали посторонние. Я посчитал женщин, оставшихся в гостиной: у иБаба одиннадцать жен. Странно, несмотря на то, что иБа (отец) проводит со мной много времени и ни в чём не отказывает, как и положено поступать с единственным сыном, он чужой мне. Если к моменту его перехода в Тёмный мир не окажется ещё одного совершеннолетнего женатого сына, я унаследую Клан со всем имуществом, буду обязан содержать до их естественной кончины, моих имА — его жен. Если бы я не был потенциальным лидером, Клан могла унаследовать одна из дочерей с лидерскими качествами.

ИБаб поднял руку, призывая к тишине и начал своё Слово.

— Приветствую вас, мои любимые. Хочу сообщить вам радостную новость: наша старшая дочь стала Несущей. — он мог бы это и не говорить, сплетни распространяются со скоростью летучих рыб и все, включая прислугу и соседей, об этом знают, некоторые завидуют. Но обсуждать такие события вслух не принято.

Аора уставилась в пустоту, безучастная к происходящему. Это так не похоже на неё, моя сестра стала бы сейчас кричать, что это никого не касается, и вообще не стоит пялиться так… Она единственная, кто мог позволить себе возражения в присутствии иБаба, только ей он прощал подобные вольности. Возможно, она в самом деле была его кровной дочерью?

Глава семейства сделал паузу и украдкой посмотрел на свою любимицу. Не дождавшись выкриков со стороны Аоры, как это всегда бывало, немного удивлённый иБаб продолжил:

— Мы все рады разделить это счастье с нею и, как будущий саиБа (отец во втором поколении, то есть, дедушка) — Произнося последнее слово, он приосанился. — Я хочу, чтобы судьба нашего внука, зачатого от недостойного мужчины, сложилась наилучшим образом.

Все почему-то посмотрели на меня и быстро отвели взгляды. Конечно, нас с Аорой постоянно видят вместе, а связь с Сонком она виртуозно скрывала. Некоторые женщины посмотрели на меня с особенным интересом. Так итанки присматривают свои жертвы.

В День Совершеннолетия мне было положено лишиться девственности, если я ещё оставался таковым. Я мог выбрать одну из жен иБаба, кроме своей имА, разумеется, как старшая и опытная, она посвятила бы меня в таинства страсти. Пару дней назад иБа спросил меня об этом, но я ответил, что уже не девственник. Соврал по настоятельной, почти истерической просьбе Аоры, чтобы не портить легенду о нас с ней, так удачно скрывающую незаконный роман. Никто не сомневается, что наша детская дружба переросла во взаимную страсть, но официально являясь близкими родственниками (кто же сомневается в том, что у нас один отец?), мы не можем основать свой Клан.

Я всё ещё держал Аору за руку, а она безучастно разглядывала потолок, как будто мы обсуждаем сейчас количество продуктов, оставшийся в кладовых.

— Мы решили попытать счастья в Клане Вершителей. — В гостиной зашептались. — Наша любимая дочь без сомнения достойна стать главой собственного Клана, а её сын или дочь станут Вершителями Правосудия.

Всем известно, что иБабуТина сейчас в преклонном возрасте и вступление в Принадлежность этого Клана — политический шаг. Оставив своего ребёнка в собственность клану Вершителей, Аора могла основать свой собственный, таковы законы у Вершителей. Вступая в Принадлежность любому другому патриархальному Клану, она не имела права выхода оттуда.

— Нельзя терять времени, дорогие мои. Дружественный визит к Вершителям мы совершим завтра, я лично буду сопровождать Аору.

ИБаб поднял и опустил ладонь в жесте, означающем завершение Слова. Все женщины стали подходить к Аоре и обнимать, прощаясь. Её могли и не взять в Клан Вершителей, туда стремились многие, но оставались единицы. Соискатель Принадлежания мужчина должен был обладать неординарными качествами физически и интеллектуально, чтобы понравиться Тину, а женщина, кроме красоты принималась в Клан не иначе, как Несущая, обязательно с маленьким сроком и незаметной светимостью.

Я оставался с Аорой до конца дня, мы молча сидели в доме её матери — после её отхода в Тёмный мир, Аора жила там одна. Заснули на одной кровати. Ночью я ненадолго отлучился, чтобы вывести Старха из дома имА за пределы поместья. Затем снова вернулся и лёг рядом со спящей Аорой, обнимая её.

Но, утро неизбежно настало. Меня решили не брать с собой, я не возражал. Поехали только иБбиАма, Аора и два громилы — стражника. Я даже не взглянул в след отъезжающему автомобилю — технической гордости Клана.

Кто бы сомневался, что на следующий день вернулись только родители — Аора осталась у Вершителей. ИмА изложила мне события подробно: всё оказалось лучше, чем мы могли надеяться. Престарелые иБабуТина не могут более нести бремя Правосудия и готовы передать верховную власть наследнику, взрослому сыну — лидеру, способному Вершить в Кслантенале. Этого юношу обучают и готовят к власти уже несколько лет. Но, по Закону, вступить в полноценную Вершимость, он мог только став иБа, то есть, физически стать отцом. На самом деле этого можно было ждать до скончания веков, многие иуби бесплодны, такова печальная реальность нашего мира.

Подходящую кандидатку в Тину Вершители уже безуспешно искали несколько лет. Обладающую царственной внешностью, молодую, достойно воспитанную дочь из приличного клана, да ещё и Несущую. К тому же, она должна была понравиться будущему иБабу, именно с ней ему предстоит равноправно Вершить до самого момента перехода в Тёмный мир или передачи власти наследникам. Лидером могла оказаться и девочка, одна из дочерей Верховного Клана, но ей тоже надлежало стать матерью физически, а это гораздо сложнее фальсифицировать, чем отцовство.

Обряд Принадлежания назначили через два дня, и это повергло в шок всю Кслантеналу. По официально распространяемым сведениям, Аора и её будущий муж встречаются уже давно, и только сейчас Аора согласилась вступить в Принадлежность. Весь обряд пройдёт громко, пышно и, как можно скорее, пока не стал заметен свет Несущей. Благую новость объявят месяц спустя, это будет означать возможность передачи Власти молодым ИбабутинА после рождения их ребёнка и полную смену духа власти.

Через два дня вся наша семья поехала на обряд Принадлежания, от участия в котором я не смог отлинять. Аору видел издалека, постоянно оттесняемый от неё пышно разодетой толпой. Надо отметить, что её муж не так уж плох, точнее, он очень даже нормальный. Иначе и быть не может — в Клане Вершителей, по крайней мере пара десятков совершеннолетних детей, из них половина сыновей — выбрали лучшего в сочетании всех качеств души, тела и разума. Сразу после помпезного обряда, молодые удалились в свои апартаменты, а гости остались праздновать, я еле дождался нашего возвращения. Мы не смогли остаться на второй и третий день празднования, так как, семья должна была отмечать моё Совершеннолетие.

Эта мука продолжилась с такой же помпезностью, роскошью и большим количеством гостей, что и свадьба. Множество женщин съехались в надежде, что я выберу одну из них. Ходили упорные слухи, что именно я отец ребёнка Аоры — за моей спиной шушукались и откровенно заинтересовано присматривались, оценивая. Да, выбрать одну из них и опозориться своей неопытностью, с меня и так довольно сплетен.

Меня вымыли так, что, казалось, ободрали кожу, натёрли душистыми маслами и нарядили так тщательно и многослойно, что само моё тело затерялось в складках тканей. Открытыми оставалось только лицо — на руки надели две пары перчаток одну поверх другой — сверху ажурные, позволяющие видеть те, что под ними. Лицо натёрли золотой пудрой, а глаза накрасили, чтобы они казались больше — это символизирует открытость моей души. Так провожают во взрослую жизнь перспективных лидеров, наследников Кланов.

2

Праздники закончились, и я оказался один, а все остальные вернулись к обычным повседневным заботам. Став совершеннолетним, я не мог оставаться в доме имА и попросил временно отдать мне двухэтажный домик с плоской крышей, в котором жила Аора. На него никто не претендовал — женам иБаба строят новые дома, это увеличивает территорию поместья, а значит выгодно клану. Я мог поселиться в одном из корпусов Ибабдхама, заняв весь этаж, если решу стать наследником, а всё велось именно к этому. Я сам предпочитал уйти странствовать, познавать жизнь самостоятельно, а родное поместье, сыном которого я останусь навсегда, будет ждать моего возвращения.

Я ходил по комнате, вкушая её запах с ароматом туникуса и очень тосковал. Аора была рядом всегда, всю мою жизнь, каждый день с момента рождения, нас нянчили одни няни, мы пили воду из одного колодца. Сестра была естественно незаметна и всепроницаема, подобно воздуху, который вдыхаешь. Без неё не свершилось ни одно моё событие, начиная с первых шагов, не остался не замеченным ею ни один поступок, она всегда была свидетелем всех моих маленьких и больших побед и разочарований.

Жизнь разорвала нас резко и неумолимо — всего неделю назад было всё, как всегда, мы вместе нырнули в озеро…

Очень часто мы, заигравшись, оставались вместе на ночь в этом самом домике, где я сейчас живу один. Мы в обнимку лежали и болтали о чём-нибудь до тех пор, пока ночь не гасила её разум сном. Её имА, ещё живая в те времена, застав нас утром в одной постели обнявшимися только умилялась. Уж ей-то было точно известно родственники мы или нет.

Я один, потерявший половину себя самого. Во мне бьётся половина сердца, я хожу одной ногой и действую одной рукой, улыбаюсь одним уголком рта, слеза катится из одного глаза, а второй всем показывает мою несокрушимую мужественность. Слышит только одно ухо (разумеется, только то, что хочет услышать, игнорируя все остальные советы и замечания) и мысли исходят из правого полушария, избегая рациональной логики.

Рыдающий внутри и спокойный внешне, я стою у окна и смотрю на резервуар с водой, где татают нашу ношенную одежду, чтобы удалить с неё грязь и пот. Пруд находится прямо напротив окна. Татальщик слил всю воду ещё вчера, она шумно стекла по выводящему каналу куда-то вниз. Затем он вынул использованную траву, наполняющую всю воду ароматом, перебивающим специфический запах слизи таты. Он несколько часов выносил её охапками и складывал в тележку, затем начисто выгреб скребком уложенное глянцевыми камнями дно резервуара.

Несколько девушек принесли траву в корзинах и стали раскладывать на высушенном дне, среди них была одна из жен иБаба — Суани, молодая, но далеко не последняя, поэтому быстро забытая. Младший напарник Старха принёс татау и посадил её на дно, она заёрзала, устраиваясь поудобнее. Тата — крупные земноводные существа с перепончатыми короткими лапами. Ярко-желтого цвета с фиолетовыми пятнами, у них скользкая слизистая кожа с мыльными свойствами.

Будучи сытыми, они со дна высовывают на поверхность воды дыхательные хоботки, похожие на цветы и вдыхают воздух, шумно выдыхая под водой множеством пузырей. Их слизь, смешиваясь с пузырьками, образует обильную пену. При этом их большие, размером с пятилетнего ребёнка, грузные желеобразные тела вибрируют: та-та-та-та-та….

Бельё укладывают в корзины редкого плетения и на верёвках опускают в бассейн. Помокнув какое-то время в озере с татами, одежда очищается и приобретает приятный запах. Слизь отдельно выполаскивают в проточных каналах. Но, если этого не сделать, вещи всё равно будут чистыми, только немного жесткими от высохшей слизи — она не ядовита.

Татальщик — мужская профессия. За этими животными нужен уход: кормить, чистить и при этом переносить тяжелючих тварей из бассейна в их садок, они сами почти не двигаются. В естественной среде, таты обитают в проточных водоёмах, приносящих им пищу в виде впавших в ступор от свойств слизи, мелких рыбок.

В Кланах, даже уважаемых и зажиточных, принято работать всем членам семьи наравне с наёмной прислугой. Любая деятельность не унижает человека, а приближает его к Творцам.

Нужно закончить весь процесс до темноты, успеть выполоскать и, если повезёт — высушить или надёжно спрятать бельё, иначе итанки украдут одежду, а она дорого стоит, так как, сложна и трудоёмка в изготовлении. Вокруг резервуара с бельём всегда дежурят женщины — итанки морочат только мужчин.

Суани вместе с другими девушками носит траву и наслаждается обществом татальщика. Я не знаю как зовут нашего нового помощника, но он так смотрит на Суани, что становится понятным — между ними вспыхнула искра страсти. Он обнимает взглядом её склонённую за работой фигуру, их руки на какое-то мгновение соприкоснулись никому не заметным движением, когда он сажал татау на дно.

Эту ночь я не спал, короткое дневное забытьё не принесло облегчения моей мающейся душе. Время тянется бесконечными изматывающими часами ничего не далания. Дело не в том, что нечем заняться — внезапно лишившееся смысла, всё валится из рук.

Сегодня нужно сходить в дикий лес за инобиусом, выращивание и собирание этого растения — незаконно. Для приготовления напитка нужно всё растение целиком, с листьями и корневой системой. Настойка или отвар инобиуса подавляет инстинктивный страх темноты и сонливость, свойственные всем иуби, он открывает ночное видение, но при этом разрушает психику, если его употреблять часто.

Зачем мне нужен отвар, если я и так вижу ночью и способен не спать?

Он нужен не мне, а тем, кого я сопровождаю сквозь ночь. Инобиус временно открывает ночное видение, но, не являющееся естеством жизни иуби, оно у них работает как-то не так. Их восприятие реальности в момент опьянения сильно отличается от моего. Страх притупляется, сонливость исчезает, но, для того, чтобы ориентироваться, нужно учиться владеть иным пространством, на это нужно время, которым опоённые не располагают. Я гарантирую прибытие клиента к назначенному месту, если действие напитка завершилось, я дотащу, донесу, дотолкаю, в крайнем случае, дам ещё немного напитка. Но, ошибаюсь я редко и даю только количество инобиуса, нужное для преодоления расстояния.

Я не интересуюсь. зачем кому-то куда-то ходить ночью. Чаще всего это искатели незаконных свиданий, Принадлежащие обоих полов. С тех пор, как Аора встречается с мужчинами, я гуляю ночами и отсыпаюсь днём. Несколько раз она просила меня проводить её, но кто-то уговорил её не делать этого — инобиус опасен для человека, особенно для организма потенциальной матери. В те времена мы оба были слишком глупы и неопытны, чтобы понять это. Каким образом люди узнали мою тайну — неизвестно, но отчаянные смельчаки передавали мне записки или связывались по трансфонной сети. Мне всегда щедро платили за мои услуги, особенно да молчание. Чаще всего я отдаю Чешую Дракона имА или Аоре или покупаю им подарки, ведь единственный сын и так имеет всё, что захочет.

Себе я покупаю оружие, к которому питаю слабость, это ножи разной длины, мечи и стиноги (палка или булава на цепи с аккумулирующим разряд кристаллом внутри).

Запасы инобиуса иссякли, за растениями нужно идти в лес. Любая местность без присутствия человека дичает и зарастает буквально за несколько дней — древовидные травы во влажной почве довольно высокими ростками — копьями торчат к утру по всему поместью. Их вырывают с корнями или срезают, освобождая пространство жизни людей от растительной оккупации. Большинство молодых стеблей годятся в пищу, так что есть и хорошая сторона этого явления — за салатиком к завтраку не нужно далеко ходить. В Кслантенале никто не работает за еду и не дерётся за неё. Ценным является положение в обществе, статус, а одежда только показывает этот статус, хотя и дорога сама по себе.

Костюм, не подобающий статусу — нарушение закона.

Ночью лес небезопасен, но манит меня своей красотой и щекочет нервы неведомой опасностью. Это было безотчётно — вдруг со мной что-то случится? Нечто, что прервёт мою жизнь и прекратит внутреннюю боль.

Из чего именно исходила опасность? Каждый знает, что ночью в лес ходить недопустимо, ни у одного здравомыслящего иуби не может возникнуть сама эта противоестественная идея. Спросить о том, чего именно стоит избегать, я не мог ни у кого, а углубиться в гущу ночных джунглей не решался.

Инобиус растёт в реках и мерцает зеленоватым светом из под воды, видимым ночью свечением. Это не такое уж распространённое растение и найти его где-либо, кроме дикого леса, почти невозможно.

Я тщетно перекладывал и разворачивал сотни свитков в летописных Хранилищах, находя массу полезной информации. Сыну позволено в любой момент посещать Хранилище Клана и личную библиотеку ибАба, он всё равно собирает дорогостоящие свитки только ради показа гостям ярких иллюстраций, а ещё они красиво смотрятся на полках своими спиралевидными торцами. Кто в здравом уме станет тратить время на эту чепуху, когда вокруг столько красивых женщин, которых ты можешь осчастливить высоким социальным статусом, взяв в Принадлежание? Библиотека — удел забытых жен и покинутых мужей. Я часто встречаю в нашем Хранилище женщин, но никогда — мужчин.

В городском центральном публичном Хранилище Кслантеналы за небольшую плату можно читать и смотреть любые свитки. Но за пол года поисков я не нашел там ничего ценного на тему ночных обитателей леса.

Совсем не задолго до последних событий я попал в хранилище запрещенных свитков, пришлось отвалить много Чешуи Дракона за это и пустили меня туда почти раздетым, чтобы я не смог ничего вынести.

Я развернул каждый из этих сырых рулонов и нашел нечто, стоящее внимания, если отбросить все сопли и сделать скидку на искажение реальности, вызываемое инобиусом. Это одна из историй любви мужчины и женщины, каждый из которых Принадлежит разным Кланам. Она Видела темноту, но эта способность не являлась её природным даром, как у меня, а появлялась после вдыхания пыльцеобразных спор неизвестного мне растения. Эффект был более сильным и длительным, не сопровождался дезориентацией и заметными расстройствами психики.

Мне пришлось прочесть в тусклом свете голубоватого кристалла, освещающего подвал хранилища, описания подробностей из запретной страсти (теперь я теоретически подкован в этом нелёгком деле) прежде чем добраться до сути. Итак, их страсть и влечение друг к другу были столь велики, что превозмогая все предрассудки, они оба вдыхали порошок и уходили в лес навстречу судьбе и друг другу. Порошок, к тому же, усиливал ощущения и без того неувядающей страсти, а с допингом, она просто сносила им обоим крышу, его действия хватало на всю ночь и возвращение домой.

Автором этой животрепещущей мелодрамы был мужчина, он детально с расстановкой описывал подробности увиденного. Однажды влюблённые заметили крупных животных, сначала они издалека наблюдали за летающими драконами со светящимися глазами. Животные ели листья и показались не опасными доверчивым иуби, они подошли слишком близко и стали их трогать и гладить.

Дальше развернулась настоящая трагедия, я чуть не обронил слезу, читая это: один из драконов втянул девушку к себе в чрево. Интересно, как? Не съел, а именно втянул сразу в чрево, минуя пасть! Парень видел её внутри, у него не возникло сомнений! Если у него имеются зубы, чтобы жевать траву, почему бы не придать более удобоваримого вида девчонке, чтобы быстрее в чреве усвоилась? И вообще, хищники не едят растения! Несчастный влюблённый попытался отбить подругу палкой, но та сломалась, даже не поцарапав твёрдый панцирь дракона, который, похоже, не реагировал на боль. Неожиданно драконы поднялись в небо, унося его возвышенную любовь, его единственный смысл жизни в небо, увлекая за собой подругу в Тёмный мир — именно там, по его мнению (где же ещё?) жили драконы днём в своих гнёздах, а ночью — прилетали есть траву и пить воду. С тех пор он её не видел, естественно, ни на следующий день, ни после, она не вернулась домой.

Остальная часть свитка, вдвое длиннее первой, посвящалась его невыносимым страданиям по поводу невосполнимой утраты. Несмотря на жуткий ужас автора повествования перед драконами, я захотел увидеть этих существ, живущих одновременно в Тёмном и нашем мире. Я всегда знал, что тьма, это не что иное, как другой свет, не всеми воспринимаемый.

Тёмный Мир это то, о чём не принято говорить, его не вспоминают. Это то, куда переходят умершие, это страшнее, чем ночь, чем самый леденящий ужас и этот мир где-то рядом.

Далеко не всем близка идея существования Тёмного Мира, для образованного современного человека это лишь абсурдный домысел, наподобие сказки для детей. По их мнению, за пределами этой реальности нет ничего и быть не может.

Кто видел этот Тёмный Мир? Наши аэропланы взмывают высоко в небо — там нет ничего. Можно залететь далеко в пустыню, на столько, насколько хватит заряда кристалла, от которого питается мотор аэроплана — там только засуха, жара и нет никакой жизни.

Жизнь возможна только в нашем оазисе, орошаемом сетью животворящих водных каналов, ещё никто не смог выжить в пустыне. Те одинокие смельчаки и целые экспедиции, исследовавшие пустыню, кому удалось зайти далеко и не погибнуть, возвратясь, рассказывают, что дальше становится ещё суше и жарче — ни одно живое существо не может преодолеть пустыню.

Кроме летающих драконов? Как велика пустыня?

«Не думай о глупостях» — говорил мне голос разума — «Обрати внимание на женщин, найди себе, наконец, достойное занятие и место в обществе, подобающее выходцу из приличного клана. Всё, что тебе нужно, находится здесь, в реальном свете, а не в мире твоих фантазий».

Я знаю, что пройдёт время и природа возьмёт своё, неумолимо, как джунглями зарастают покинутые жилища, так и моё сердце забудет Аору, которая обрела своё счастье вдали от меня. Сейчас я смотрю на других девушек, и мне нравится то, что они чем-то похожи на неё. Но это и всё — они другие: не так ходят, не заканчивают начатую мною фразу, думают иначе, они смотрят на меня чужими глазами снизу вверх (Аора выше меня ростом).

Жизнь, которой живут взрослые иуби это постоянное метание от поиска нового партнёра до страдания от изжившейся страсти; дискомфорт одиночества, сводящий с ума; необходимость постоянной рутинной и неинтересной работы, соблюдение огромного количества условностей, приличностей и правил…

Эта жизнь пугала меня гораздо больше, чем ночной лес.

Благополучные люди предпочитают стабильную деятельность, ремесло, которое они доводят до совершенства многократным повторением, иногда всю жизнь. Копирование сотни раз одной и той же картинки или переписывание текста, размножая свитки — это престижное занятие. Ткачество тканей и изготовление одежды — лучше не придумаешь. Чем более монотонное и однообразное дело ты способен исполнять, тем более ты благонадёжен. Зачем изобретать новое? Наши предки испокон веков живут надёжными традициями и стабильными занятиями, неважно кто первый изобрёл аэроплан или трансфонную сеть, ничего лучшего придумать невозможно — мудрые предки сделали всё для нас совершенным, а природа дала плоды для пропитания. Всё прямо перед тобой, бери, делай и будь счастлив!

Почему я не могу так? Всё, за что бы я ни взялся, надоедает мне слишком быстро, ничто по-настоящему не увлекает. Чтобы не потерять достоинство Сына Клана, я часто переношу что-то тяжелое с места на место, принимаю участие в постоянных погрузках-разгрузках: мешки, коробки, тюки, валуны для строительства жилья, вёдра донного ила, вода и так далее Тупейшее занятие, но занимаясь этим, тело приобретает упругость, на руках нарастает мышечная масса — быть крупным, но не жирным престижно и женщинам нравится. Ещё я научился управлять автомобилем — это всего несколько рефлексов и реакция, но почему-то не каждый может ездить на этом хитромудром сооружении на колёсах.

Всё своё имущество, состоящее из многочисленных предметов одежды на все случаи жизни (а случаев невыносимо много) и коллекции оружия, я перенёс в свою новую одинокую обитель. ИмА помогла мне упаковать вещи, я затащил всё в дом и свалил в дальнем углу, не имея не малейшего желания удостоить тюки и коробки своим вниманием. Предстоящая прогулка в лес требует приготовлений и я начал разбирать оружие. Короткие лёгкие ножи не пробьют панцирь дракона, а вот мечом удобно обрубать ветки, прокладывая себе путь. Я вынул меч из чехла — он лежал здесь без дела с тех самых пор, как Аора увлеклась Сонком. Бой на мечах или ножах — обязательная часть образования для детей из приличных кланов, не зависимо от пола. Мне удалось овладеть мастерством владения мечом обеими руками, поэтому я не уступал Аоре и мы выходили в ничью, в противном случае побеждала бы всегда она за счёт быстроты реакции и более высокого роста. А может дело не в росте — Аора соображает быстрее и не отвлекается, как я. Почти каждый день мы устраивали жестокие бои, нанося друг другу синяки и ссадины, кровь не проливалась только потому, что на лезвие надевался защитный чехол, а дети вообще использовали декоративный вариант — не заточенное оружие.

Разбирание ящика с оружием и связанные с этим воспоминания утомили меня, и я заснул, почти забылся крепким сном впервые за эту неделю и проспал не просто до утра, а до середины следующего дня.

Хорошо, что присоединил стиноги к кристаллической световой сети. Стинога это палка или булава внутри которой вмонтированы кристаллы в сложной последовательности, её поверхность тоже кристаллическая — панцирь более плотных пород кристаллов обрастает внутренние, создавая форму стиноги, почти всегда непредсказуемую. Нужно сказать, что в Кслантенале почти нет металлов, эту редкую группу элементов тяжело добывать и обрабатывать, поэтому из металла изготавливают дорогую посуду, небольшие ножи или пики и, конечно, женские украшения. Даже наши мечи — прочные длинные кристаллы, трёх или четырёхгранные, пока они молодые, годятся в качестве оружия, со временем меч становятся длиньше и тяжелее. Нужно часто тренироваться, чтобы постепенно привыкать к увеличивающемуся весу своего оружия.

Я вытащил меч из чехла, хотя отсутствие света Синона и замедляет рост кристалла, всё равно нужно чаще тренироваться, он становится тяжеловат для меня. Для функционирования стиноги, наоборот, дневной свет крайне необходим, желательно, прямые лучи полуденного Синона. Заряженная стинога испускает разряд — импульс, способный парализовать или отбросить противника. Есть стиноги, испускающие импульс без прикосновения с объектом, а есть только контактные варианты. Мастера, выращивающие стиноги, никогда не знают заранее. каким будет результат их труда. У меня есть несколько таких вещиц. Одна из них довольно сильно бьёт разрядом, к сожалению, только при соприкосновении, но зато это стинога довольно длинная. Интересно, сможет ли это почти смертоносное оружие, защитить меня от летающего дракона? Разряд, попавший в голову или в сердце, может убить человека, я никогда не использовал оружие в подобных целях — просто люблю его и покупаю то, что понравится.

В одной руке меч в другой — стинога, я просто непобедим и сам себе нравлюсь, глядя в зеркало, а они — всего лишь животные.

Я вышел на плоскую крышу своего дома и наблюдаю приближение сумерек, стеной полупрозрачной темноты с видимой границей, она наползает от земли до неба сплошной пеленой укутывая Кслантеналу и готовя её к настоящей ночи.

Сумерки длятся от нескольких минут до четырёх часов в зависимости от сезона. К этому моменту нужно успеть завершить все дела и вернуться домой. Пелена сумерек надвигается со скоростью идущего человека и от неё можно убежать, если зазеваешься с работой. В жилищах закрывают плотно двери и опускают ставни, пока не сморил неумолимый сон, можно насладиться вечером при свете кристаллов, жадно поглощающих светило днём и отдающих его свет в сумерках.

Я подождал. пока сумерки нахлынут на наше поместье, медленно движущаяся стена поглощает метр за метром. Вот она совсем близко, можно протянуть руку и она утонет в сумерках, а я сам ещё освещён ласковыми лучами Синона. Сумерки поглотили меня, и теперь никто не выйдет из дома и, даже, не откроет окно, заслышав шум, чтобы бросить любопытный взгляд мне в след. Мало ли какие ночные создания издают звуки? Бабуканы плещутся, добросовестно охраняя территорию или итанки шастают в поисках забытого на сушках белья.

Я спустился вниз и не спеша дошел до автопарка, большой крытой площадки, где располагались самые современные машины. Почти вся техника в Кслантенале работает от энергии дневного светила, аккумулируемой кристаллами, не исключаются и шестиколёсные устойчивые автомобили.

Я выбрал самый маленький открытый передвижной кузовок, кабина нужна только для того, чтобы скрыть пассажиров от посторонних глаз — у нас не бывает осадков и ветров. Не думаю, что кабина защитит меня от нападения драконов, или скроет от них мой запах. Недостаток этих хитроумных конструкций в том, что они слишком часто ломаются — выходит из строя то одна, то другая механическая часть. Все детали тоже имеют в основе кристаллы различной плотности, некоторые из них постепенно растут или, наоборот — крошатся, становясь хрупкими. После каждой поездки нужно всё заново отлаживать и подгонять. В большинстве случаев легче пройтись пешком, но, на то и существует социальная стабильная форма — клан. Механик, нанятый специально для нашего автопарка, постоянно поддерживает автомобили в рабочем состоянии, он трудится целыми днями, приводя в порядок то одну, то другую машину. Причём, неполадки могут возникнуть как от вибрации, вызванной движением, так и от неподвижного простоя — части просто врастают друг в друга. Механик не задаёт вопросов, он просто следит за исправностью — завтра у меня не будет проблем, моя маленькая тайна останется при мне.

У здешнего транспорта не бывает приборов ночного освещения, разумеется, только такой, как я, может ездить ночью. Впрочем, я и так хорошо вижу. Через час с небольшим я въехал в зону ночи. Точно так же, как и сумерки, она наползает сплошной стеной от земли до неба с видимой границей. Я не вижу густой кромешной тьмы, просто сменился спектр, как будто включили негатив, но очень яркий, а в сумерках, где присутствует смешение двух типов света, всё казалось монохромным. Стало легче ехать, появилось множество нюансов незаметных днём: растения светятся и мерцают, камни, кажущиеся естественной составляющей мостовой, серые и неприметные днём, сейчас переливаются радужным цветом, искрятся, фосфорицируют…

Я быстро проехал сквозь ночной город. Город — это место собрания людей, торговли, поиска и предложения работы, публичные выступления ораторов и актёров, поиск знакомств и развлечений и так далее В городе не живут постоянно, на ночь остаются только охранники лавок и магазинов. Если ты живёшь в городе постоянно — ты бездомный. Именно поэтому все те, кому не посчастливилось попасть в Принадлежание или родиться в Клане, стремятся найти любую работу в поместье, чтобы остаться там жить. В Кслантенале несколько городов, они объединяют торговыми и деловыми отношениями кланы. Этот — самый большой, его название — имя всего нашего мира — Кслантенала.

Клан Вершителй Правосудия притягивает к себе огромный поток людей, именно рядом с его обширными территориями и возник город, деловой центр, сердце страны. Несколько крупных и мелких поместий, наше в том числе, расположены в затемном направлении от столицы. Именно с этой стороны движется стена тьмы в направлении Клана Вершителей, то есть, в синуарном направлении. Синуар — сторона прихода дневного света. Мы всегда видим только свет и никогда его источник — звезду Синон, в этом мире не бывает резких теней и чётких очертаний — всё немного размыто, хотя и светло. Для иуби — понятие циклов Синона, это количество световых дней и их продолжительность в зависимости от сезона. Синон и Свет — это понятия синонимы для Кслантеналы. Беременных женщин часто называют дочерями Синона из-за эффекта светимости, особенно заметного на позднем сроке.

Я не заезжал в центр города, а повернул к югу и, быстро миновав несколько частных владений, оказался около леса. Оставив машину на последней вымощенной площадке перед лесом, я углубился в его густоту, прорубая себе путь мечом.

Это настоящие дремучие джунгли, огромным плотным массивом простирающиеся до самой пустыни — часть территории, всегда принадлежащая природе и никогда человеку. И это не те заросшие парковые участки или одичавшие полуразрушенные поместья, где мне приходилось бывать раньше. Ничего подобного я не видел — лес просто завораживает дикой красотой. Я перестал орудовать мечом и просто отодвигаю ветки и переступаю кусты, иногда приходится ползти по живым низким коридорам.

Я позабыл, зачем вообще сюда пришел, завороженный жизнью ночного леса: всё дышит и живёт, существа, активные днём, сейчас спят, на их смену пришли совсем другие обитатели. Стая мелких насекомых светящимся облаком окружила меня и облепила, я превратился в живое ходячее светящееся чудо — кожа красиво замерцала, но, я поспешил найти ручей и смыл их водой с лица и рук — вдруг они кровососущие?

Цветы на высоких тонких стеблях колышутся на невидимом ветру, их бутоны и цветки поворачивают головки мне вслед (или мне кажется?). Запах стоит одурманивающий, я прошел сквозь поляну цветов, почти с меня ростом, осторожно раздвигая их. Животные со светящимися глазами прыгают по деревьям, цепляясь лапами и хвостами, они повисают на своих хвостах, обкрутив ими основания толстых листьев, и, так зависнув, лакают длинными трубчатыми язычками нектар из огромных цветов, распустившимся повсюду большими тарелками такого размера, что я бы их не обхватил обеими руками.

Над головой сплелись причудливым узором мясистые ветки с непропорционально мелкими листьями, от этого купола вниз опустились в воду лианами стволы. Нет, не ветки выросли из стволов, а именно всё наоборот — не все лианы достигли воды, некоторые ещё на пути к ней и заметно глазу прибавляют в длине. Как именно держится этот купол? Моё внимание отвлекли бабочки, мерцающие перепончатыми крыльями, я стал присматриваться к ним — это мелкие рептилии, сложив крылья, они ныряют под воду, пикируют, глубоко вонзаясь острыми мордочками и красиво выныривают, распуская яркие крылья в неоновом узоре.

Невозможно описать всего того, что удалось увидеть в ночном лесу, но больше всего меня привели в восторг плавающие по воздуху существа. Похожие на цветы с щупальцами-корнями, они пульсируют всем прозрачным телом, сквозь которое можно увидеть из наполненную комарами внутренность. Слегка покачиваясь, они медленно плывут, перебирая щупальцами, иногда застывают прямо в воздухе совсем близко от меня, позволяя рассмотреть кожу, покрытую светящимися точками, и поворачивают в мою сторону свои цветочные лица. Интересно, на что они реагируют, на запах или тепло? Одно красивое создание вдруг необычно быстро рванулось в сторону — кто-то спугнул их резким шипением.

Я опустил голову вслед звуку, стоя по щиколотку в воде. Прямо подо мной лицо итанки, отдыхавшей в неглубоком озере. Она издала шипящий звук, напуганная моим приближением, но не убежала, а открыла свои прекрасные глаза и изучает меня.

Итанки — женщины из воды, они живут рядом с нами, в них не нужно верить, они вполне реальны, хотя и не совсем объяснимы. Это красивые женщины разного возраста, внешне ничем не отличающиеся от обычных — удивительно точно копируют нашу традиционную одежду, которую воруют у нас же. Они ходят вблизи поместий и присматриваются. Неправда, что у них вместо ног — хвосты, вот это уже сказки. От нас они ничем не отличаются, на красивых живых лицах сияют милые улыбки, в глазах светится невинная душа. Вот, только не разговаривают.

Итанка выбирает мужчину, который продлит её род, сделает потомство. Выследив жертву, она заморачивает парню мозги так, что тот не соображает и не может потом вспомнить, как именно согласился идти за ней и оказался в колодце или в диком озере. Сразу, конечно, он пытается сбежать, но это невозможно, так как, западня надёжна, колодец глубок, а озеро необычно велико. Итанка по запаху определяет предпочитаемые продукты и кормит своего пленника до тех самых пор, пока не получит желаемое. Всё время заточения, она ведёт себя, как обычная жаждущая любовница — притирается мокрой грудью, обнимает влажными волосами, целует страстными губами… Лучше сразу дать ей то, чего она хочет. Да, в воде, наверное, не очень удобно, но выбора нет.

Получив то, чего хочет, итанка отпускает пленника, который обнаруживает себя в какой-нибудь тёплой луже неподалёку от места захвата. Рассказывать об этом и стыдно, и смешно, лучше помалкивать.

Не раз безобидных итанок ловили в надежде завладеть младенцем, кстати, никто и никогда не видел этих самых детей. Каждый раз итанка просто исчезает, будь она связана, закована, окружена неспящими бабуканами, незаморачиваемыми сторожихами — женщинами и заперта множеством замков в доме без окон. Если итанку убили, на утро исчезают её останки.

Я не могу оторвать взгляд от её очень грустных красивых глаз, но, она просто перевернулась и уплыла. А могла бы и заморочить, видимо, я не в её вкусе, а может быть не устраивает моя девственность.

В озере растёт много инобиуса, но я слишком устал, чтобы собирать его.

Предприимчивые граждане умудряются выращивать это запрещённое растение в колодцах и каналах поместий, подвергая свою жизнь и репутацию Клана опасности. Поэтому растения стоят дорого. Здесь полным полно этих водорослей, но днём их сложно найти, а ночью сюда никто не сунется.

Рассвет застал меня врасплох — на моих удивлённых глазах летающие существа-цветки прилепились к стволам и, свернувшись, превратились в уродливые наросты. Цветы-тарелки закрылись и опустились в лужицы грязной жижи, а густой шатёр моментально сжался и стал похож на высохшие прошлогодние останки дневных растений.

Свет выдавил тьму и заставил попрятаться ночных обитателей — сказка закончилась, но заворожила меня навсегда — с тех пор я каждую ночь стал приходить в лес.

Днём отыскалась расчищенная тропинка, целая сеть дорожек, даже с привязанными верёвочками-проводниками. Конечно, я не один такой, полно народа ходит здесь днём.

3

Прошло больше месяца, я прихожу в лес почти каждый день, но видел стаю летающих драконов раза два и то издалека, когда они перед рассветом взмывали в небо. Каждый раз стая искала новое место для пастбища, и животных сложно было вычислить, не зная их повадок и предпочтений в питании.

За это время я пришел к выводу, что у всех существ ночного мира есть одна странная особенность — они могут парить в воздухе, как будто гравитация на них не действует. Если так, то должен быть иной источник притяжения где-то вверху. Но, у меня не хватило знаний обосновать эту абсурдную мысль, а обсуждать с кем-либо всё это не было возможности.

Аора, ей бы я рассказал всё, вдвоём мы бы придумали что-нибудь… Она поверила бы мне.

В одну из ночей я услышал странные потрескивающие звуки неподалёку. За всё это время я не встретил здесь ни одного хищника и, вооруженный стиногой, не боюсь никаких животных и тварей, неспящих ночью. От таскания тяжелого и почти бесполезного меча я отказался уже давно. Там, откуда доносится цоканье — большая поляна с заводями. Я исходил вдоль и поперёк все здешние места, углубляясь в лес ровно настолько, чтобы возвратиться незадолго до рассвета, успеть приехать на машине или прибежать домой и сделать вид, что я не покидал своего жилища. Странно, но тюки и коробки так и валяются неразобранные — видимо я не задержусь надолго в гостеприимном приюте моей печали, домике с ароматом туникуса.

Приблизившись к открытому месту, я лёг и заглянул на поляну. Большие, странного вида животные, разбрелись, шумно уминая растения. Драконов я видел на картинках, они вымерли давным-давно и остались, скорее в виде вымышленных существ. Эти твари с высокими выгнутыми спинами, плоскими мордами, светящимися глазами и короткими многосуставными лапами совсем не похожи на драконов с картинок.

Они не поднимают головы, принюхиваясь, как бабуканы, а испускают волну, осязаемую кожей. Именно эта вибрация, испускаемая воронкообразным отростком на голове, создаёт стрекочущие звуки: сарг… сарг…. сарг… сарг…сарг…сарг… — трещат они.

Я осторожно встал, и сделал шаг из под навеса скрывающих меня растений. Не сразу, но меня заметили. Странные существа отреагировали на движение — я прожил кожей увеличивающуюся плотность, вызванную их вниманием ко мне. Каким-то образом они довольно быстро окружили меня полукольцом, я угрожающе выставил стиногу и попятился. Животные остановились, и между ними начался бурный обмен трескотными звуками, я тоже замер и жду. Через пару минут вибрации вошли в обычный монотонный ритм, драконы стали расползаться, теряя ко мне интерес. Остался только один, с неожиданной для своих коротких лап скоростью, он приблизился ко мне, оказавшись слишком близко. Я всё еще держал стиногу в боевой готовности, выставив перед собой, и зверь коснулся её. Моя самая мощная контактная стинога выпустила в него импульс, способный убить человека. Реакция была неожиданной, я никогда такого раньше не видел — разряд пробежал световой волной по его глянцевой, местами пластинчатой, коже и угас где-то внутри. Я испугался, что причинил боль довольно безобидному существу — звери не вели себя агрессивно и, если бы хотели, давно разорвали бы меня, похоже они не хищники.

Я с ужасом уставился на него не зная чего ожидать: ярость, болевой шок, предсмертная агония? Зверь остался стоять неподвижно, казалось, до него не дошло произошедшее, только его немигающие глаза засияли ярче и зрачки в них расширились. Затем он снова боднул стиногу, казалось, вполне осознано, к тому времени я уже опустил её. Его шкура снова завибрировала световой волной, по ней побежали искры и впитались под брюхом. Ещё два или три раза он проделал то же движение, прежде чем моя стинога полностью разрядилась. Теперь её кристаллы нужно заряжать не меньше недели!

Что-то внутри дракона заурчало задвигалось, когда волна света пробегала по его коже, я заметил внутри его тела полость — то самое чрево, о котором я читал в книжке. Я осторожно положил ладонь на пластинчатую кожу своего нового друга.

— Сарг! — недолго думая дал я ему имя по звуку языка, на котором общались эти существа.

Сарг позволил мне осматривать и ощупывать себя, не предпринимая попыток втянуть внутрь и взлететь. Кстати, где же его крылья? Странные короткие лапы имеют множество суставов — это не похоже ни на одно из животных, которых я видел ранее, а ведь всё живое строится по одному принципу! Там, в Тёмном мире, откуда он родом, наверное, много диковинок? Я обошел его несколько раз вокруг, он пытался следовать за мной, поворачивая морду, но я приказал ему стоять.

Мы так дрессируем молодых бабуканов: входим в контакт с ним, как бы объединяясь полями, затем чётко прокручиваем в голове желаемое действие, например злобное рычание — «голос!» или нападение — «чужой!», команда произносится в подкрепление. Что действует: мысль или голосовая команда — сложно сказать, но это работает!

В случае с Саргом всё сложнее — он не отреагировал ни на то, ни на другое, хотя сам меня выбрал. Я внимательно осмотрел полость внутри его тела: в ней мог бы поместиться такой крупный человек, как я, но я не решился отодвинуть кожу, которой заросли кости, создающие каркас полости. Возможно, это случайная мутация? Или животное предназначено для перевозки людей? На плоской морде Сарга кроме двух глаз имеется нос и рот с зубами, а так же нечто, похожее на жабры, хотя возможно, это уши. Воронка на лбу, растущая вверх — средство общения, именно оттуда идёт волна осязаемого звука.

На спине зубчатый гребень, заканчивающийся коротким хвостом. В книге, которую я читал, не было такого подробного описания, а в основном эмоции по поводу. Очевидно, порошок, который нюхали те двое, не давал полноты объёма ночного видения, которым обладаю я естественным образом.

Стая драконов зашевелилась в предчувствии рассвета, я не препятствовал их отлёту. Обратил внимание, что крылья развернули не все драконы, но, даже те, у кого они есть, не могут держаться в воздухе за счёт этих маленьких перепончатых крылышек, они, скорее, балансируют и поворачивают с их помощью. Как же они летают? По каким законам существует вся эта ночная жизнь?

Я несколько раз прокрутил в голове сценарий его поведения, желаемый мною:

— Сейчас ты улетишь со своими родичами, но завтра будешь ждать меня на этом самом месте, — сказал я ему вкладывая всю свою уверенность, подражая приказам Аоры, когда она воспитывала бабуканов.

Я совсем не хочу, чтобы Сарг остался здесь весь день и стал жертвой предрассудков иуби о летающих драконах. Несмотря ни на что, это доверчивые и совсем безобидные существа.

Хотелось бы вспомнить, что всё прошло гладко и на следующую ночь мы встретились снова…

Но, всё было совсем не так. На том же самом месте меня никто не ждал: наш контакт не удался. Я искал стаю всю ночь и следующую… Пока не научился проживать плотную вибрацию, исходящую от стада. Сначала на кончиках пальцев, если шел в правильном направлении, ощущения распространялись на ладонь — так я слышал «разговор» между ними на довольно далёком расстоянии и шел навстречу стае драконов.

Сарг откликался сразу, но, похоже не на звук имени, а на моё движение, причём остальные не обращали на меня никакого внимания. Я стал брать с собой заряженные кристаллы — ему нравятся заряды так, как будто он питается ими. Прошло долгих несколько месяцев прежде, чем мы нашли общий язык, и он научился ждать меня, а я звать его. Теперь Сарг прилетал ко мне на окраину за последним поместьем, мне не нужно ехать в дикий лес, чтобы общаться с ним и изучать. Я постепенно отодвигаю кожу, освобождая полость внутри его тела. Это немного страшно, но я решил залезть внутрь. Честно говоря, очень страшно, у меня тряслись руки, когда я пытался влезть внутрь его тела. Не с первого раза, но мне это удалось. После некоторых усилий, я ввалился туда, прямо в середину его тела. Там оказалось сухо-шершавая, бархатистая с короткими ворсинками пятнистая шкура покрывает всю внутреннюю поверхность полости. Могла быть слизь или что-то в этом роде, но зверь, как будто специально имеет внутреннее пространство для пассажира!

Сарг замер и ждал, пока я не успокоился и не унял бешеное биение своего сердца, он не делал попыток сорваться с места до тех пор, пока я не отдал ему мысленный приказ. Очень легко, несмотря на ощутимую прибавку веса, он воспарил в вверх и мои внутренности утрамбовались где-то под пупком, но не от страха, а от резкости перемены давления. Этот поступок не был спонтанным и смелым — я готовился к нему с тех самых пор, как полуголым сидя в подвале запрещённого хранилища, прочёл свиток о летающих драконах. Уже неделю в моём доме лежит прощальная записка для имА — если я не вернусь в течении нескольких дней, она зайдёт в мой дом и найдёт её там. Я не сомневался, что Сарг унесёт меня в Тёмный мир, этой притягательной и ужасной перспективой я жил все эти месяцы.

Всю ночью мы просто парили, описывая круги над лесом и городом. Крылья Сарга до смешного малы по сравнению с его объёмным обтекаемым телом. Они служат ему, скорее, для баланса и поворотов, значит, он движется по физическим законам неведомым реальным физическим законам того мира, в котором я живу.

Думаю, что для моих полных 13 лет этот полёт был самым сильным и волнующим впечатлением, подобно тому, как на магнитной плёнке стирается предыдущее, чтобы записать новое, в моё сознание врезался первый взгляд на свою привычную жизнь с ракурса сверху вниз из чрева дракона, живущего в двух мирах. Во время этой прогулки выветрилось из мозгов многое, например образ любимой девушки, ушедшей из моей жизни, она показалась мне лишь призрачной иллюзией по сравнению с реальностью всеобъемлющего взгляда на наш мир с высоты полёта дракона.

Сарг описал плавный круг и взял курс на снижение к тому же самому месту, где мы с ним встретились.

— Нет, лети вверх! — приказал я ему и Сарг послушно взмыл.

— Возьми меня с собой в Тёмный мир! — я уже был готов к этому, мало того, я представлял себе, что мы там побываем и вернёмся. Никто раньше не бывал там, но, я могу стать первым (тогда Аора ко мне вернётся?).

Но мой друг лишь начал хаотичные движения, не понимая, что я от него хочу, а затем неподвижно застыл в воздухе, как подвешенный на невидимой нити.

— К твоему дому!

— Отнеси меня туда, где ты живёшь днём!

— Покажи где ваши гнёзда, где твоя стая? — отдавал я приказы мысленно и громким голосом, но это ни к чему не приводило. Зверь либо зависал, либо начинал метаться в разные стороны с такой скоростью, что меня вдавливало в его шерсть.

Кстати, его сородичей я не видел очень давно, очевидно я стал для него более интересен, чем существа своей породы. Возможно потому, что странный зверь питается разрядами, а я приносил ему их. Я уверен, что это именно так, он перестал жевать траву, часть странных отростков отвалилась от его тела и глянцевая шкура стала гладенькой. Теперь он совсем не похож на дракона нарисованного в свитке, висящем в кабинете иБа.

С момента первого полёта прошло несколько недель, как зависимый от инобиуса, я выхожу на окраину поместья каждый раз, с нетерпением ожидая наступлением сумерек. Нет нужды уходить дальше, несколько раз Сарг опускался прямо на плоскую крышу моего жилища, я без труда заходил в широкое отверстие в полости его тела, именно заходил, а не вползал, как первый раз. Его тело приспособилось к моему, его мысль к моей и мы стали, как будто, одним живым организмом. Малейший отголосок моего внутреннего повеления он исполняет даже на расстоянии.

Как жаль, что я не могу никому рассказать! А ведь эта тайна так и распирает меня неодолимым желанием похвастаться. Но, я представляю испуганные лица своих знакомых и родственников, при одном упоминании о ночном лесе. И уж, конечно, любая женщина побелеет от ужаса, увидев моего нового друга Сарга.

Я редко выхожу из дома днём, никто не задаёт мне вопросов — я достаточно взрослый, все думают, что я провожу время с женщинами. Если ко мне стучатся, и я не открываю, предположение о том, что я в данный момент очень занят, уединившись с подругой, только подтверждается. Других версий нет и быть не может, а я ни с кем не обсуждаю свою личную жизнь. А на самом деле, конечно же, я отсыпаюсь. Мне выгодны неизвестно откуда возникающие сплетни о свиданиях с нашими работницами и, даже, с женами собственного иБА.

4

Однажды произошло событие, на некоторое время, прекратившее мои прогулки и, как выяснилось позже, изменившее всю мою жизнь.

ИмА рассталась со Стархом, наш татальщик покинул поместье навсегда в поисках стабильности, которую не могла дать ему Принадлежащая.

Старх сам подошел ко мне и заплетающимся от волнения языком попросил присмотреть за ней, объяснив, в чём проблема. Странно, но работники боятся меня, хотя я никогда ни с кем не общаюсь и, тем более, не наказываю их — это входит в компетенцию иБаба.

Сначала она меня не пустила в дом и провела в полном одиночестве несколько дней, а я, совсем немного пообщавшись с Саргом на крыше, отпускал его и шел в дом имА. Она рыдала в своей спальне до тех пор, пока сон не уносил её в мир покоя.

Этим утром она спустилась вниз, свежая, прекрасная и помолодевшая. У них давно не ладилось, имА только об этом и говорила в наши короткие дневные встречи. Положение в обществе — вот что важно для иуби. Эта незаконная страсть уже угасала и на первое место вышли вечные ценности.

— Он ещё молод и может понравиться какой-нибудь Тину, я должна отпустить его. — Говорила она, но не решалась этого сделать.

И вот, я связался с кухней Ибабдхама по трансфонной сети и заказал завтрак на двоих. В традициях нашего клана считается вполне приемлемым общение взрослого сына с имА, для соблюдения официальных приличий вполне достаточно того, что мы расселились в разные дома.

Итак, она ходит по комнате в ниспадающем длинном лёгком платье, приятно обтекающем складками её фигуру. Так можно ходить только дома, даже выходя во двор нужно надеть сверху ещё одно длинное одеяние из более плотной ткани с застёжкой впереди. Все предметы одежды, обычно, сколько бы их не было, видны одна из— под другой.

Я тихонько разглядываю её. Как странно, когда мы жили в одном доме, я как-то не обращал внимания, до меня не доходило, что имА тоже женщина, молодая и привлекательная. Как взрослый, я посочувствовал её недавней утрате, мне казалось, что я понимаю каково это, после того, как сам расстался с Аорой. Мне тогда казалось, но на самом деле, я ничего не понимал во взрослых отношениях! Но интуитивно угадал, что нужно быть рядом с ней, говорить о том, о сём, отвлекая от грусти.

— Ты часто отсутствуешь ночами — мягко начала она, когда девушка-работница принесла завтрак в плетёной корзине, и мы уселись на подушках около низкого столика.

— Надеюсь, в твоих приключениях появилась героиня? — хитро подмигнула она.

— Все такие красавицы, что я никак не могу выбрать самую лучшую — отшутился я.

Она, как никто другой знала о моей глубокой тоске и о том, как близки мы были с Аорой, поэтому слегка нахмурилась и не стала развивать эту тему.

— Так что же ты делаешь, в таком случае? — она улыбнулась самой милой обезоруживающей улыбкой, от которой я почувствовал себя сразу маленьким ребёнком. После Аоры, имА была мне вторым близким другом, и я не скрывал от неё почти ничего, просто иногда не договаривал.

— Как по-твоему, существует ли Тёмный мир? — начал я осторожно, наблюдая за её лицом.

— Возможно, — так же осторожно ответила она, — почему тебя это интересует?

— В лесу я видел животных из тёмного мира, летающих драконов.

Она не испугалась, кто, как не имА знает о моей способности ночного видения.

— Ты видел ксаргов? Насколько близко?

— Достаточно близко, чтобы понять, что они не опасны. Как ты назвала их? — Меня удивило слово, так точно имитирующее звук, издаваемый животными.

— Я знаю, что они не опасны.

— Откуда?

— Возможно, ты решился летать? — Задала она ещё более странный вопрос. Я отвёл глаза: можно было обсудить за закрытой дверью, кто с кем спит, посплетничать — это естество жизни. Но, мифические животные, действия, совершаемые ночью и Тёмный Мир, это то, о чём не говорят, это противоестественно, а значит — незаконно и очень стыдно.

— Так вышло…

— Тебе понравилось? — Она нагнула голову, чтобы поймать мой потупленный взгляд.

— До сих пор я не проживал ничего более… удивительного, чем это! У меня есть прирученный дракон, если хочешь, он прилетит прямо к нам во двор, я покажу тебе… — Мои слова стали сумбурными от радости понимания.

Но она покачала гловой:

— Боюсь, это не для меня, — она замолчала, потряхивая в стакане остатки чая. Между нами зависла пауза.

— Откуда тебе известно про ксаргов? Почему ты никогда не рассказывала мне?

— Ты стал совсем взрослым и, надеюсь, понимаешь, что я хотела лучшей жизни для тебя. Тогда я так думала, а теперь не уверена, что для тебя это лучше.

— Ты о моём биологическом отце?

— Он не мог дать нам положения в обществе… не хотел по неизвестной мне причине, — она закрыла лицо руками:

— Я никогда не понимала его. Как будто бы, мы были рядом, но в разных реальностях. Как это может быть, не соображу до сих пор.

Она никогда не рассказывала, я лишь знал о том, что «этот мужчина оказался недостойным, и мне пришлось искать принадлежности в перспективном клане».

— Он… оставил тебя? Я уже взрослый и всё понимаю. — Я отвёл руки от её лица и удерживал в своих ладонях.

ИмА перешла на шепот, хотя нас не услышал бы никто, даже привались он ухом к стене или двери:

— Он говорил, что пришел «с той стороны».

— Из Тёмного Мира?

Она энергично замотала головой:

— Он не называл это так.

— Как он выглядел? Он тоже летал на ксаргах?

— Он был таким же, как и любой мужчина, — она наклонилась к самому моему уху и щекотала волосами, — но, только внешне.

— Он был совсем не такой, как все, это и стало привлекательным: говорил иначе, и в голове у него творилось непонятно что. О тебе я узнала от него задолго до возникновения первых признаков…

— Ну, это не так сложно, возможно, он мог Видеть Свет, как и я.

— Он попросил меня пойти с ним.

— И ты отказалась?

— Я хотела, чтобы он остался со мной, навсегда, с нами… Хотела, чтобы всё, как у людей, мы бы создали Клан… Я спросила, буду ли Принадлежать ему там, куда он зовёт меня. Возможно, там у него есть другие женщины, но мне всё равно.

— И что?

— Он ответил, что там, откуда он пришел, нет никаких кланов, в их обществе каждый сам по себе или парой, где один мужчина и одна женщина, как одно целое. При этом они, все люди как будто один многоклеточный организм, объединённый общим полем. Он рассказывал мне подробно, но я всё равно не поняла как это: НЕТ КЛАНОВ. Что же тогда есть? «Мы будем там вместе?»— спросила я его. Но он ответил, что я не его пара и мы оба останемся свободными. Он хотел забрать меня неизвестно куда и бросить там, понимаешь, он даже не скрывал этого.

— Что ещё он рассказывал?

— Я не помню точно, в те далёкие времена, я была так счастлива, я влюбилась и потеряла голову, — она улыбнулась собственным воспоминаниям, но я готов был жадно впитывать любую информацию от её прямого носителя.

Они такие же, как мы? Они ходят среди нас, подобно итанкам и мы не замечаем их, людей «с той стороны». Кслантенала велика, где именно «та сторона» помещается, если дальше нет ничего, кроме пустыни. Меня разрывали изнутри все эти вопросы.

— Что ещё он тебе говорил?

— Я не помню, это было так давно…

— Он прилетел на ксарге или как-то пришел?

— Ксарги не переносят на ту сторону, он так сказал, возможно… или я уже не помню. — ИмА явно тяготилась этой темой. Она засуетилась, убирая посуду в корзинку. и мы разошлись по своим делам.

Впоследствии, она делала вид, что ничего не понимает, когда я пытался говорить с ней об этом.

ИБаба пригласили в гости к дальним соседям. Разумеется, они отправились туда вдвоём как иБабиАма, сопровождаемые двумя верзилами — охранниками в ярких костюмах. Визит занял несколько дней, присутствие иБаба не помешало имА найти себе кавалера, которого она стала навещать в городе.

Жизнь вошла в свою привычную колею, но однажды я проснулся и увидел перед собой её ласковые глаза. Има сидела на полу около моей постели и улыбалась. Прервавшийся несколько недель назад разговор на запретную тему продолжился, как ни в чём не бывало.

— Я всегда знала, что ты уйдёшь от меня.

— Конечно уйду, как только встречу женщину, похожую на тебя, — я поцеловал её руку.

— Я не это имела в виду — ты уйдёшь туда, откуда пришел твой отец. Ты не такой, как мы, а такой, как он.

Я привстал, опёршись на локоть, и стал жадно слушать, боясь спугнуть.

— Он сказал мне об этом в тот самый день, когда я отказалась идти с ним, и он покинул меня навсегда.

Теперь, когда в ней расцвела новая любовь, она спокойно могла говорить о мужчине, покинувшем её, вот почему наш разговор прервался в то утро.

— Он сказал, что ты не будешь принадлежать нашему миру и просил отдать тебя ему, если я не хочу уйти сама, — она обняла меня, — но, я не готова была расстаться с ребёнком, с наивысшим благом для женщины нашего общества и отдать тебя миру хаоса и беззакония, его миру. Я тогда думала именно так.

— Теперь ты изменила своё мнение?

— Я люблю тебя и не могу не заметить, как ты тяготишься здешней жизнью, тебе мелко плавать в любом из наших самых больших озёр.

У меня внутри что-то ёкнуло — никто не смог понять это, кроме неё, даже Аора… ИмА привыкла терять мужчин, которых любила — таково естество жизни Принадлежащей. Поэтому, сейчас она не плакала, решив отпустить меня.

— Ты взрослый и имеешь право сам принять решение, только пообещай, что попрощаешься со мной прежде, чем уйдёшь. Обещаешь?

— Действительно, есть что-то ещё? Другой мир, кроме Кслантеналы?

— Ты обещаешь проститься со мной?

— Да, конечно.

Она недоверчиво посмотрела на меня.

— Я знаю, что ты станешь искать это даже ценой собственной жизни. Так или иначе, но я всё равно потеряю тебя. Подумай хорошенько, у тебя такие перспективы здесь…

— Есть проход между нашими мирами? Ты знаешь где?

— Ты готов покинуть меня так быстро? — Она произнесла это не с обидой, а с обречённостью.

— Ты видела? И до сих пор ничего мне не сказала! Это место… оно далеко отсюда?

— Я не знаю, что я видела и не могу быть уверена, что это правда. Иногда мне кажется, что твой отец просто придумывал истории, чтобы завлекать доверчивых женщин.

— Покажи мне, — настаивал я. Просто покажи это место.

— Это всё так глупо! Твой отец сказал мне, что однажды ты захочешь уйти. Я не поверила ни единому его слову, решила, что он испугался ответственности и придумал всё, чтобы его поведение не выглядело настолько жалким! Когда ты стал частью меня, я перестала верить ему. Какая же я дура, — думала я, — меня просто обманул проходимец, чтобы затащить в постель.

— Почему ты сейчас думаешь, что это правда?

— Ты не такой, как все, ты можешь жить ночью так же, как и он. На тот момент я ему не верила, а проверить не могла. И ещё.

— Что?

— Ты и Аора.

— Что не так?

— У вас с ней всё не так, как у людей!

Она имела в виду тот факт, что я просто любил её, без страсти и позволял встречаться с другими мужчинами.

— Он сказал, что можно погибнуть, если попасть не в тот проход! Сейчас мне кажется, что всё правда и мне так страшно. Я постаралась забыть всё, что связано с ним и это место тоже.

— Я обещаю просто посмотреть и ничего не делать, ладно?

— Ты всё равно скоро покинешь поместье, — успокаивала она сама себя — какая разница куда ты уйдёшь?

Я уже поднялся с постели, она отвернулась, когда я одевался, но тайком подглядывала. Я обнял её молча, как обнял бы взрослый мужчина. Но это и всё, что смог предложить ей в утешение — никаких красивых слов не пришло на ум.

Через несколько дней она попросила мена отвезти её в город за покупками, я делал это не один раз и не только для имА, но и для других женщин из нашей семьи, так как, умел управлять механическим чудом — автомобилем. Скучнейшее занятие, сопровождать женщин во время покупок, но на этот раз я с радостью согласился, особенно тогда, когда она отказалась взять с собой кого-либо ещё. Мы заговорщицки переглянулись и отправились в город на большом неповоротливом автомобиле-монстре, который заботливо приготовил для нас механик.

Сначала мы углубились в квартал экзотических лавочников, состоящий из лабиринта узких улочек. Авто пришлось оставить на площадке перед кварталом. Я залез под его механическое брюхо и вынул половину большого питающего кристалла. Без этой второй, идеально соответствующей половинки, наш монстр никуда не поедет. Как известно, кристаллы — живые организмы и каждый имеет свою уникальную форму. Мне пришлось таскаться за имА с тяжеленным кристаллом в рюкзаке за спиной по всем лавочкам: с благовониями, женским бельём и свитками развлекательного содержания. Я носил за ней многочисленные пакеты и терпел, терпел…Не задавая вопросов. Около одного из магазинов она решила задержаться надолго и попросила меня прогуляться по городу часа два, лучше три… Я заметил около этой лавочки с сельскохозяйственным инвентарём небольшое объявление о сдаче комнат второго этажа в наём почасово и для ночлега.

Интересно, с каких пор имА интересуется граблями и тележками для фруктов настолько, чтобы провести у прилавка часа три?

Пришлось бесцельно толкаться среди торговых рядов, удостаивая вниманием только магазинчики с оружием. На лице имА не отразилось ровным счётом ничего, когда мы вновь встретились в условленном месте. Годы практикования незаконных свиданий научили её тщательно скрывать эмоции.

Потом мы выехали на окраину, где тесными рядами бойко торгуют фермеры. Я загрузил в автомобиль ящики с фруктами, мешки с мукой, наполнил сетки съедобными корнеплодами и корзины кожистыми яйцами больших рептилий(их выращивают на фермах специально ради этих яиц).

Ненадолго я задержался около своей любимой оружейной лавки.

— Ты ничего не сможешь взять с собой, — как бы невзначай обронила имА, не глядя на меня. Я сразу понял, что она имеет в виду и постепенно осознал, что придётся оставить ВСЁ. Вряд ли я вернусь, даже, если останусь жив. Уйти в другой мир означает, что нужно умереть в этом, не по настоящему, конечно, но согласиться покинуть навсегда всё, чем жил раньше.

Нагруженное под завязку чудо современной техники затарахтело в сторону пустыни, то есть, в противоположную от поместья.

— Нам туда! — просто указала рукой имА на развилке дорог, и я не задавал лишних вопросов.

Мы проехали несколько поместий и обширные поля и плантации, заботливо очищенные от некультурных растений. Перед пустыней всегда разбивают парк или сохраняют дикий участок леса, чтобы она не дышала на дома и поля своим сухим воздухом. Мы оставили машину на краю пустынного безлюдного парка и углубились в его заросли. Я мог не опасаться за сохранность груза — мы не встретили ни единой души с момента выезда за пределы последнего поместья.

ИмА долго водила меня по тропинкам, ища что-то, пока, наконец, не привела меня к беседке на холме. Она, казалось, сама удивилась:

— Да, это то самое место, как и 14лет назад, ничего не изменилось…

Мы поднялись по гладкой лестнице в беседку, она совсем не потрескалась и не обросла, как будто её построили недели две назад. Во всём остальном — типичное сооружение, почти в каждом поместье есть несколько таких крытых павильончиков для отдыха: круглый столик посередине и скамеечки вокруг, купол крыши на пяти колонах.

— Ты уверена, что это здесь?

— Да, это то самое место. Она указала мне в сторону пустыни, веющую сухостью. Теперь я тоже заметил ещё одну лестницу, старую и потрескавшуюся, ведущую в противоположном направлении от первой — вниз к пустыне.

ИмА схватила меня за рукав, когда я собрался спуститься:

— Не сейчас, ладно? Я не смогу без тебя вернуться со всеми этими покупками.

— Я просто посмотрю, там же нет ничего. Но она крепко удерживала меня, не давая ступить на лестницу.

Я внимательно вгляделся вдаль — там внизу, у подножья невысокого холма, на котором стоит беседка, лестница заканчивается и начинается растрескавшаяся земля бесплодной пустыни. Я был разочарован.

— Не может быть, чтобы это был проход, там только пустыня! — Я ожидал, что она приведёт меня к двери, ведущей в пещеру или люку в подземелье…

Она поджала губы обиженно:

— Я обещала показать и сделала это. Он сказал спуститься и идти прямо, не оглядываясь ни в коем случае. Хочешь. верь, не хочешь — нет, твоё дело.

— Ты сама веришь?

— Не знаю!

Я снова рванул к ступенькам.

— Не нужно, пожалуйста, не оставляй меня сейчас, — она верит в эту чушь!

— Я только посмотрю.

И докажу ей, что это полный бред, как я на это мог купиться?

— Это дорога в одну сторону, он так сказал, ты уже не сможешь вернуться обратно, — в её голосе звучал неподдельный ужас.

— Ты видела, как это работает? Он когда-нибудь спускался по этой лестнице?

— Нет, но он сказал, что это путь на ту сторону в одном направлении.

— Как он сам сюда пришел?

— Он умел приходить ниоткуда.

Или ей так казалось? Как можно прийти «ниоткуда»? Полнейший бред обезумевшей от очередной страсти женщины. Неужели она выдумала всё это только ради того, чтобы удачно провернуть свидание?

Я обнял её за плечи, имА уже была на голову ниже меня, а я ещё не вошел в полноту роста. «Она совсем запуталась» — подумал я — «прошло столько лет и росказни любимого мужчины ожили, уводя от печальной реальности». Я перестал верить с сказки уже давно. Ксарги — просто ночные животные, днём улетают в пустыню, их толстая кожа выдерживает высокую температуру. Мой биологический отец обладал ночным видением и ещё чем-то подобным, вот ей и казалось, что он приходит из «ниоткуда».

Я снисходительно простил её за потраченный впустую день и мы вернулись домой, не говоря ни слова. Как же умеют женщины добиваться своего! Она могла бы просто попросить меня о том, чтобы я повёз её в город ради свидания, я покрывал её любовников десятки раз! Какой же я болван!

С тех пор, как мы с Аорой расстались, прошел почти год — как летит время. Скоро появится на свет её дитя, и она станет Высочайшей Вершительницей, если я хочу её увидеть, то нужно сделать это как можно скорее.

Первые пол года после разлуки я был просто в стопоре. По принципу «с глаз долой из сердца вон» не хотел ни думать о ней, ни вспоминать, ни, тем более, видеть. Потом боль утихла, и я был бы не против пообщаться с ней, рассказать о своей интересной жизни…

Но, территория Клана Вершителей надёжно охраняется безусыпными воинами-стражниками. Очевидно, Вершителям знаком рецепт того самого порошка ночного видения, о котором упоминалось в истории про драконов. Часть могущества этого Верховного Клана основывается именно на этом тайном зелье. Мои попытки пройти к Аоре ночью незамеченным не увенчались успехом — опытные воины, все здоровенные великаны, надёжно оберегают поместье от вторжения.

Оставался лишь один способ — прийти в гости официально, пользуясь родственным положением. Всё усугубляется моим совершеннолетним возрастом — возможно нас не оставят наедине и мы не поговорим. Это меня удерживало от визита. Я привык, что Аора и её внимание принадлежат только мне и нашим совместным тайнам.

У нас есть две младшие сестры, Аора проводила с ними много времени, обучаясь науке материнства: кормила, купала, укладывала спать и утирала сопли. Младшей девочке, Аежке, уже 6 (около 8 по нашим меркам) циклов Синона, я опекаю её, все возятся с ней с той поры, как она упала и ударилась головой. После несчастного случая её слух притупился. Раньше, когда она была маленькой плаксой, я терпеть её не мог и не понимал, как Аора умиляется её несносным капризам: «Она такая хорошенькая!». Аежка повзрослела, травма сделала её серьёзной и замкнутой, я научился понимать язык её жестов. В Кслантенале физическая неполноценность — серьёзный дефект для женщины. Никто не поверит, что глухота не врождённая и, даже если она Засветится, её не примут в приличный клан. Не спасут, ни её юность, ни красота…

Я предложил Аежке навестить Аору, не привыкшая к выходам в люди, она приняла это без энтузиазма. Дети быстро забывают тех, кто больше с ними не возится, не кормит и не дарит игрушек. Последнее время Аора, слишком поглощённая романами, уделяла ей совсем немного времени. Я предложил ребёнку сделку: покажу удивительное животное (об этом нельзя никому рассказывать), если она попросит иБаба поехать к Аоре и меня сопровождать её. К тому времени мой Сарг стал послушным и предсказуемым, я не раз оставлял его в пустом автомобильном ангаре на окраине поместья на весь день. Этот сарай теперь служит свалкой непригодных кристаллов с тех пор, как построили новый ангар в более удобном месте. В поместьях никогда не разрушают дома, это бы уменьшало территорию, а значит — умаляло престиж клана. Жилища, покинутые взрослыми детьми, заселяли наёмными работниками, а подсобные помещения заваливали всяким хламом, который покоится там вечно.

Простой план сработал лучше, чем я ожидал — нам даже не навязали туповатого верзилу — охранника для солидности. Очевидно, роль этого самого верзилы для Аежки выполнил я или, просто, все знали, но помалкивали о наших с Аорой отношениях. ИБаб сам оповестил Клан Вершителей о визите родственников: младшая Дочь в сопровождении Единственного Сына приедут навестить Старшую Дочь, свою сестру.

Рано утром тихо и скромно мы вдвоём вышли за пределы поместья и уселись в вагончик подвесного трамвая. Аежка боится автомобилей с тех самых пор, как вывалилась из одного такого высокого чудища, потянувшись за цветочком на дереве.

Закрытые тележки беспрерывной цепочкой скользили по монорельсу на высоких столбах. Разветвлённая общественная сеть напрямую запитывается от кристаллов, постепенно тающих от использования. К счастью, залежи этой породы пока достаточны для того, чтобы трамвай оставался доступным для всех граждан. За небольшую плату можно совершить путешествие через всю Кслантеналу, но это заняло бы несколько дней. Мы дважды меняли направление, пересаживаясь на другую ветку, и на второй узловой станции пришлось довольно долго ждать своей очереди — желающих попасть на территорию Верховных всегда достаточно. В основном, это жаждущие Правосудия граждане или торговцы. Подросшая Аежка была тихим и робким ребёнком, подобно безмолвной тени она следовала за мной, вцепившись в рукав или в подол одежды — моя рука высоковата для её роста. Я не посадил её к себе на плечи только потому, что она боится высоты.

Нашего визита ожидали, милая девушка встретила у ворот и провела длинными коридорами в дом будущей Верховной Правительницы. Стража пропустила к Аоре без проблем, только попросили снять верхнюю одежду, но не обыскивали на предмет оружия.

Дом был просто роскошным — огромный холл с высокими потолками и лестницей на второй уровень — там личные апартаменты Аоры. Она не спускается вниз ввиду своего положения.

Я так давно не видел сестру, что оказался не готовым к переменам, произошедшим с нею. Сначала появился живот, а уже потом из-за него выглянуло лицо моей сестры в ярких замысловатых тканях. Аора, утратившая былую стройность, к которой я привык, и одетая в свободные балахоны, показалась мне просто гигантской. Хорошо, что девочки сразу принялись обсуждать наряды, и Аора отвела Аежку к своему гардеробу, показывая платья. Я присел и наблюдал за ними. Как всегда в такие моменты, возбуждённые женщины не замечали меня и примеряли наряды, шумно шурша тканями. Им помогали прислужницы, но чуть позже Аора отправила их с каким-то поручением и мы остались одни. Аежка залипла у стеллажа с миниатюрными кукольными копиями людей — представителей разных профессий в настоящих маленьких одежонках, а так же животных, домов… Настоящее сокровище, я сам восхищенно разглядывал коллекцию, удивляясь мастерству изящного изготовления кукол, пока они меряли наряды.

Аора взяла меня за руку и увлекла в свою спальню. Обнять её меня не пустил объёмный живот и мы просто прижались лбами и ладонями друг к другу. Я ощутил толчки внутри её живота.

— Уже недолго осталось… — Улыбнулась она — Я так свыклась с ним, что уже не представляю былой лёгкости жизни. Мы оба завалились на её широкую мягкую кровать, как в детстве. Я смог обнять её только со спины.

— Ну, рассказывай, как ты живёшь всё это время. Обо мне даже не вспомнил, хотя я не обидела тебя ничем… — По негласному правилу, существующему между нами, она начинала диалог первой.

— На самом деле я так скучал по тебе, что не мог видеть. Я мужик, всё-таки, и тебе не пристало видеть мои сопли.

— Я думаю о тебе каждый день. Сначала даже плакала, но… — Она обвела рукой пространство вокруг — Здесь столько всего интересного, совсем не так, как это было у нас.

— Тебе здесь нравится?

— Конечно, я даже не представляла себе, что может быть так хорошо! Мне не приходится скучать — будущей Тину нужно знать и уметь много. У меня несколько учителей, я делаю только то, что хочу. Если я устала, меня развлекают. Мой муж обожает меня, и исполняет все желания… Ты же не ревнуешь?

— Я очень рад за тебя. — Вполне искренне сказал я и поцеловал сестру в ухо. Обняв её живот, я всё время чувствую биение маленького сердца внутри неё. Стало немного грустно. А что я ожидал? — Аора стла другая, совсем чужая, далёкая, хотя мы тепло встретились, как будто и не расставались.

Возможно, это я вырос, это я стал другим за этот год? Она тяжело поднялась и села на кровати, я помог ей. Мы сели друг напротив друга и нам снова стало безмятежно весело.

Я рассказал ей про Сарга, не упуская смешных моментов нашего знакомства. Аоре можно рассказывать обо всё, по-прежнему она мой самый лучший друг.

— Ты бы пошла со мной? — неожиданно сменил я тему.

— Куда?

— Я знаю, что Тёмный мир существует. и хочу перейти на ту сторону… Ты хочешь пойти со мной?

Её глаза округлились, но не от страха, она не отшатнулась от меня в ужасе и наши лица по-прежнему близко так, что я могу наблюдать малейшие оттенки её настроения.

— Ты всегда был очень странным, эти твои безумные идеи … украшали мою жизнь. На самом деле ты — единственное яркое событие из моего прошлого.

Я для неё — прошлое.

Аора заметила, как я моментально утух при этих словах.

— Я уже Принадлежу, ты же знаешь, мы родственники, у нас нет будущего… Подумай сам, что ты мне предлагаешь, — Сказала она очень мягко.

— Я имел в виду не это.

— Ты сам знаешь что ожидает тебе там, на Той Стороне?

— Нет.

— Прости, братик, мне очень хорошо здесь и я никогда не была так счастлива, как теперь. К тому же, я скоро стану имА. У тебя свои приключения, а у меня — свои.

Она взяла моё лицо в свои руки с тонкими длинными пальцами и поцеловала в лоб.

— Я всегда буду любить тебя, братик, где бы ты ни находился. Пришли мне подарок с Той Стороны!

Она это серьёзно?

Из-за ширмы к нам в комнату проскользнула Аежка:

— Я хочу кушать! — и с разбега плюхнулась на кровать, я едва успел прикрыть собой Аору.

Мы весело расхохотались.

— О! Какая же я не гостеприимная хозяйка! — спохватилась Аора. Что бы тебе хотелось, милая?

— Маринованных антропов. — Забыла про скромность Аежка. Это было редкое и дорогое лакомство, которое дети вкушали пару раз в год по большим праздникв.

Но, похоже, Аору не удивила подобная наглость, она позвонила в колокольчик и через мгновение в комнату вбежала девушка из прислуги. Аора властно распорядилась относительно угощения так, как будто бабукана воспитывала. Она всегда это умела.

Конечно же, о моих тайных пищевых пристрастиях она знала всё и не удосужилась поинтересоваться даже из вежливости, а просто отдала приказ с перечнем.

Через совсем небольшое количество времени вышколенная прислуга — две полные женщины в роскошных нарядах — внесли столик, накрытый вкусностями.

— Рядом с ними я чувствую себя не такой уж и толстой, — весело заметила она, когда они унесли свои колыхающиеся телеса.

Мой аппетит — особая тема. Несмотря ни на какие трагедии потребность в еде остаётся неизменной. Лакомства поднимают мне настроение и заставляют забыть о неудачах.

После обеда, так порадовавшего меня своим разнообразным изобилием, Аора показала нам роскошный ибабдхам и, ещё более величественный тинудхам. Уже после прогулки по первому дому, её несли на носилках двое парней — Аора с нескрываемым раздражением признаёт, что не может долго ходить и не сопротивлялась носилкам только потому, что в её положении есть опасность преждевременных родов.

Как сильно изменило её предстоящее материнство!

Затем мы осматривали экзотический сад — ничего такого, все эти растения я мог видеть раньше в лесу, но высажены они рядами, каскадами, из цветов сложены узоры и целые картины. Растения в Кслантенале не только зелёного цвета, но и разных других, начиная от белого и желтого, заканчивая красным, голубым и, даже чёрным нескольких оттенков. Основную кислородную массу вырабатывают речные водоросли. Но вот стребусы меня удивили в самом деле. Это животные, очень похожие на бабуканов с маленькими головами, удивительно то, что они летают. Летают по настоящему, удерживая тела в воздухе своими огромными крыльями на прозрачных перепонках.

— Стребусы живут только на территории нашего поместья! — с гордостью заметила Аора, — Это вымирающий вид, но мы о них заботимся и размножаем в неволе.

Огромную территорию охраняют великаны-стражники с кожей голубого цвета. Как выяснилось, это побочный эффект употребления зелья, дающего возможность ночного видения. Аору посвятят в тайну зелья и многие другие, как только на свет появится её малыш и она примет Жезл Верховной Вершительницы сразу после этого всеми ожидаемого события.

— Не удивляйся, но это не напиток, а порошок, который надо нюхать.

— Откуда ты знаешь? Это тайна, и я тебе не говорила!

Я фыркнул и указал на маленькие резные коробочки, висящие на шнурках на шее каждого голубокожего великана. Эти стражники стоят у каждых ворот и ходят по дорожкам сада.

— Раньше ты не отличался наблюдательностью!

Вечерело, и Аора уговорила нас остаться на ночь в гостях. Я один ни за что бы не остался, но пугливая Аежка не согласится на ночную прогулку.

Остались.

Нам застелили огромные кровати в гостевых комнатах. Аежку Аора забрала к себе, а я спал один.

Утром я поблагодарил её за подаренный день — у будущей правительницы не так много свободного времени — и тепло попрощался. Аежку уговорили прокатиться в симпатичном закрытом автомобиле до дома.

С лёгким сердцем я вернулся и с тех пор почти не вспоминал Аору. Моя сестра та, что теперь и та, что живёт в моей детской памяти — два разных человека.

Всё предстало передо мной в ином ракурсе: я взрослый и должен принять решение относительно своего будущего. Мне неприлично оставаться в поместье родительского клана — нужно поступить на службу или заняться собственным делом. Пройдёт несколько лет, если посчастливится стать отцом, можно основать свой Клан или унаследовать отцовский…

Чего я, собственно, ждал? Наверное, только вчерашнего свидания с Аорой, тайно надеясь, что она пойдёт со мной. Я думал, предполагал, что она так же, как и я сильно тосковала по мне и хотела быть рядом.

Полное детство — как я мог ей предложить то, чего не изведал сам? «Пойдём, дорогая, туда, сам не знаю куда, да ещё и с малышом на руках».

Мне приснилось, что мы вместе убегаем, Аора — девочка легко несётся со мной рука об руку через поле. Нас преследуют великаны-стражники с голубой, сияющей в ночи кожей.

— Где твой малыш? — спрашиваю я её.

— Да вот же она!

Я оглянулся — рядом с нами бежит маленькая хрупкая девочка, похожая на куклу из коллекции фигурок. Её кожа была настолько тонкой и прозрачной, что можно видеть сеть кровеносных сосудов внутри. Коротенькие бесцветные волосики шевелил ветер, а на её кукольном личике со взрослыми глазами сияла безмятежная детская улыбка.

— Разве у тебя не должен был родиться мальчик?

— Должен? — фыркнула Аора — Я захотела девочку!

— Так не бывает!

— Это ещё почему? Теперь я Верховная Правительница и сама устанавливаю Закон. Недавно я издала Высочайший Указ, следуя которому, женщина имеет право сама выбрать пол собственного ребёнка, а не ждать милости от природы.

Действительно, кто, как не она, может что-либо изменить в таком постоянном и унылом порядке вещей? Во сне это казалось логичным.

Мы прибежали в парк к беседке, вознеслись по ступеням, почти не касаясь их, и устремились вниз…

Но там внизу — пустыня без края и больше ничего.

— Куда ты нас привёл? — кричит она, мы спускаемся бегом по лестнице и… ничего не происходит. Сейчас нас настигнут стражники и схватят.

Я проснулся — за окном день.

Аежка с нетерпением ждёт меня во дворе, она не забыла о нашем уговоре и молча топчется, приминая ножками молодые побеги, проросшие за ночь.

Я тайком отвёл её в старый сарай и показал Сарга. Маленькая сестрёнка пришла в восторг, обычно робкая и пугливая, смело трогала его и, даже, залезла внутрь, поглаживая бархатистую шкуру. Но, покататься отказалась из-за страха высоты.

Все обещания исполнены — меня больше ничего не удерживает здесь. Между мной и Той Стороной нет преград.

Рациональная сторона меня вопила о том, что я — полный идиот.

Не с кем поделиться своими идеями? — прекрасно, не придётся быть посмешищем после того, как я вернусь в ожогах из пустыни. Но в глубине меня, тихой и глубокой, кто-то знает, что ВСЁ ЭТО НА САМОМ ДЕЛЕ!

Я принял решение.

Последний раз сходил в город, накупил подарков имА и сёстрам, зашел в гости к соседям, поиграл со Снориком, вернул свитки, валяющиеся по дому, в разные хранилища. Всю ночь я провёл с Саргом, мы летали над городом, я приземлился на рыночной площади и прошелся пешком, затем бешеные гонки с манёврами по лесу. Возвратившись, немного поспал.

Сегодня восьмой день недели — сенандаин. Вся семья соберётся на обед во время которого будут обсуждаться разные дела: хозяйство, поручения, доходы, планы на предстоящую неделю и просто сплетни. Всё, как всегда…

Я умылся, даже поплавал, чтобы взбодриться после бессонной ночи, затем очень тщательно оделся к обеду. Соблюдая все самые тонкие приличия, я надел самую новую одежду. Зашел в пустой дом, где жил с имА до совершеннолетия, прошелся по пустой комнате и поднялся в мансарду, где располагалась спальня. ИмА в это время суетилась в ибабдхаме, отдавая распоряжения к обеду. На кровать я положил записку:

«Я собираюсь спуститься по этой лестнице сегодня. Спасибо за жизнь, которую ты мне подарила».

Если я не вернусь — она всё поймёт и придумает что-нибудь, сочинит официальную версию. Если я вернусь — это останется нашей тайной. Если записку найдёт кто-то, кроме неё — всё равно ничего не поймёт.

Вышел из дома и по тропинке зашагал в ибабдхам, смешиваясь по пути с нарядными домочадцами, идущими в том же направлении. Мой последний обед в кругу семьи. Я сидел, как во сне, не вникая в подробности дел, таких далёких от меня — никаких чудес с особым состоянием — я спал не больше двух часов за эти сутки. Ушел, не дожидаясь послеобеденной беседы, плавно переходящей в ужин — нет смысла оставаться дольше там, где меня ничего не держит.

Одет я прилично (глупо надеюсь, что традиционность в одежде совпадает на обеих сторонах), поэтому не стал заходить домой, а сразу покинул поместье и направился к трамвайной станции, около остановок тележки притормаживают, но не останавливаются полностью, нужно быть в хорошей форме, чтобы пользоваться гражданским транспортом. Через два часа и три пересадки я был в том самом парке на краю пустыни у самой границы нашего мира.

Беседку искал долго, укрытая пёстрой растительностью, она ускользала от моего уставшего взгляда и я несколько раз проходил мимо одного и того же места. Наконец, я стою внутри беседки перед старой лестницей, которой, казалось, не пользовались ближайшие лет сто. Между самим неестественно новеньким, без единой выбоинки или царапинки, строением с ведущей к нему внешней гладенькой лестницей и этими растрескавшимися замшелыми ступеньками, казалось, лежала целая пропасть времени. Я видел эту лестницу только потому, что знал о ней, скрываемая оградой, она не привлекала внимания.

В тот момент я был уверен в реальности происходящего и удивлён тому, как мог сомневаться раньше. Вокруг ни души — место на краю пустыни не пользуется популярностью у отдыхающих.

Пока я спускался вниз — не возникло никаких ощущений. Но, стоя на краю тени от деревьев, я не решался окунуться в бескрайнюю жару —

«всего один шаг и возврата не будет» — мелькнула мысль, от которой слиплись внутренности. И ещё одна:

«тебе ничего не принадлежит, кроме тебя самого, твой дом внутри тебя».

Я решительно двинулся вперёд в липкие объятия пустыни, охватившей меня жгучими обручами. Вся и без того влажная слоями надетая одежда, просто взмокла в короткое мгновение. Через несколько метров закружилась голова, и стало тошнить. На долю секунды я оглянулся, и меня просто замутило: там, где должен был находиться оазис моего мира, расстилалась бескрайность пустыни. Как будто и не было ничего! Как будто я уже иду целый день!

Хорошо, что я лишь на миг повернул голову, а мои ноги оставались на месте, иначе я не знал бы, куда двигаться дальше. Вот почему нельзя оглядываться — ЭТО РАБОТАЕТ, происходит на самом деле, и мне нужно идти прямо.

Не помню, как долго я шел ещё. Пространство, как будто сомкнулось вокруг меня и физически давило тоннами воздуха, я с большим трудом переставлял ноги и тащил своё тяжелое тело.

Резко стало легко, я заморгал от ослепляющего света и обнаружил себя в бесконечной комнате с белыми стенами — огромном пустом зале. Точно так же я оглянулся вокруг, боясь поменять положение ступней — белый зал повсюду, а я стою в самом его центре. Я уверен, что шаг тому назад вокруг меня полыхала жарой пустыня.

В зале было прохладно и легко дышалось, мне стало забавно, не знаю почему. Как будто бы вместе с внешним давлением, упали все камни с души, ушли тревоги. Показалось, что прошло уже много времени, и от этого я очень устал. Я глянул себе под ноги на пол и увидел на нём часто меняющиеся надписи, бегущие стрелки и какие-то схемы.

«От этой жары у кого угодно крыша съедет. Вот, уже надписи по полу бегают» — подумал я, совсем угасая, но сама по себе мысль была весёлой.

Я присел на корточки, а потом припал на колени, провёл ладонью по гладкой поверхности пола. Рука не почувствовала ни холода, ни тепла, а поверхность заиграла глянцевой девственностью — нет здесь никаких надписей, действительно показалось. На полу остался постепенно исчезающий след моей ладони.

«Интересно, следы от ног выглядят так же странно?» — подумалось мне сквозь засыпание. У меня не хватило сил, чтобы повернуть голову, разлепить веки и проверить, как выглядят следы от ног.