День второй

Утро второго дня началось вполне обыденно: подъем, завтрак, постановка задачи. С походным порядком мы с сержантом решили особо не мудрить: в головной дозор отправили посменно сталкеров и егерей, во фланговые – штрафников, а в тыловой – охотника Михалыча, а с ним, опять же посменно, остальных бойцов. Каторжника и дезертира нагрузили дополнительными БК (боекомплект, для тех, кто не в курсе). После вчерашней убыли у нас осталась куча оружия, снаряжения и прочего. Под оружие и броники, сухпайки и остальное мы соорудили схрон, который наш сапёр заминировал, а егеря замаскировали так, что пройдёшь по нему и не заметишь. А вот патроны решили взять с собой, потому что патронов бывает или мало, или «мало, но больше не унести». Ещё в дозор не стали отправлять Малого – парень он, конечно, бывалый и вроде надёжный, но со своими двумя метрами роста и пулемётом никак не годится для скрытого передвижения.

Часа два прошли спокойно, как раз сталкеры сменились на егерей и Михалыч сменил сапёра на дрессировщика, когда у меня включилась рация:

– Никель – Голове. (Мы не стали изобретать велосипед и обозвали головной дозор «Голова», боковые – «Правый» и «Левый», а тыловой – «Хвост».)

– Никель на связи.

– Что-то неправильно впереди. Притормозите, мы выдвинемся подальше. Приём.

– Понял. Останавливаемся, ждём.

Отдал приказ боковым и тылу остановиться и внимательно наблюдать. Мы все тоже присели, причём все бойцы на одно колено и сразу разобрали секторы для наблюдения, а каторжник – на корточки, не удержал равновесие и смачно так плюхнулся на задницу. В другой ситуации был бы хороший повод посмеяться, но сейчас никто даже не улыбнулся, только Якут что-то прошипел сквозь зубы. Пятнадцать минут прошло в молчании, даже каторжник сумел как-то затихариться и не отсвечивать.

– Никель – Голове.

– На связи.

– Похоже, здесь засада. На одиннадцать часов ложбинка и кусты. Три или четыре человека. Сидят тихо, но неаккуратно. Нас не видят.

– Принял, наблюдайте. Выдвигаюсь к вам, дайте незаметный маршрут.

– Двигайтесь прямо, после сухого дерева примите на два часа, будет небольшая канавка, по ней налево ползком, там встретим.

– Понял, выдвигаемся.

Я оставил за себя Якута, махнул рукой Малому, и мы отправились в сторону засады. На ходу я пытался понять, что же происходит, и картинка никак не складывалась. Места здесь почти необитаемые, поселений нет, ближайший анклав – менты, но он километрах в десяти южнее. Дорог тоже нет, да никто и не ходит нынче в одиночку. Единственные, на кого можно устраивать засаду в этом месте, – это мы. Но о том, что будет экспедиция и что мы пойдём здесь, могли знать только союзники по Коалиции, а им устраивать засады как-то не к лицу. Возможна, конечно, утечка – всё-таки экспедиция совсем не секретная. Но кто же в засаде-то? Дикие такими сложностями не заморачиваются – налетели толпой, и вся тактика, муты тоже – те, кто тупее, сюда не доходят, а кто умнее маскируются намного лучше. Короче, ничего не понятно.

За этими размышлениями мы добрались до егеря, который ждал нас в канаве. Вот это я понимаю – маскировка, я смог его разглядеть, когда до него осталось метров пять. А так кочка кочкой.

– С-ссс… – Это он, наверное, чтобы мы на него не наступили.

– Рассказывай.

– От трёх до пяти. Явно в засаде с утра. Накрылись ветками, и листья только чуть подвяли. Оружия не видно, но пулемёт или винтовку они бы не спрятали. Обнаружили их по тишине, птицы попрятались. Потом уже увидели, как один пошевелился. Не совсем лохи, но и не профи. Можем обойти с тыла так, что не заметят.

– Кто такие – есть мысли?

– Видел ботинок – похож на берцы, но не армейские, попроще. Камуфляж не разглядеть.

– Не муты?

– Точно нет, люди.

– Годится. – Уже в рацию: – Гудвин – Нику.

– Гудвин на связи, – не знаю, почему снайпер егерей пользовался экзотическим позывным «Гудвин», видимо на самом деле был волшебником.

А у меня возникла хорошая мысль, как выманить всех засадников и избежать ошибки, если она, конечно, всё-таки была.

– Гудвин, подключи винтовку к сети.

– Принял, выполняю.

– Енот (это позывной командира егерей), готовь обманку. Малый, по команде огонь в направлении на час, там большой куст, две очереди. Данные в шлеме. Всем готовность. Гудвин, я выхожу на связь, постарайся засечь всех, кто пошевелится.

Идея была простой как три рубля: выйти на связь с засадой на первом канале, посмотреть на их реакцию, если будет неправильной – валить всех нафиг.

– Начинаем. Гудвин, одного оставь для разговора. Енот, поднимаешь обманку через десять секунд после передачи. Огонь по команде.

– Принято.

Все готовы. Мы в пять стволов способны завалить не только четыре человека, а раза в два поболе. Осталось определить, стоит их валить или это какое-то недоразумение. Выхожу на связь:

– Группа неизвестных под деревом, на связь!

Ага, вижу, как дёрнулись как минимум трое. Где четвёртый, мы и так знаем. Теперь ждём, если это свои, то выйдут на связь, если не свои, то – вариант два. Минута прошла, ответа нет.

– Эй, под деревом, я выхожу. Поговорим.

Теперь своим:

– Енот, Малый, Гудвин – готовность. Енот, давай!

Кусок какой-то тряпки приподнялся метрах в двух от лёжки Енота, и тут же со стороны противника раздались две очереди. Сухо кашлянула винтовка Гудвина, прорычал пулемёт Малого, на фоне которого почти неслышно тявкнули автоматы ещё двух егерей, и все закончилось. Это я понял, уже добежав до первого трупа в полной готовности открыть огонь, если кто-то из противников остался в живых. Но нет, все чисто. Тот, который лежал за кустом, получил пулю в голову и, наверное, даже не успел сообразить, что случилось. Двое других, хоть и успели выстрелить, но тоже моментально успокоились. А вот четвёртый… Похоже, он у них самый главный. С рацией в руке, каска, броник и какой-то непонятный автомат. Боже мой, это же «Кедр»! И с кем он тут собрался воевать этой пукалкой, с лягушками, что ли? Чудны дела твои, господи! А вот отключил его Гудвин не просто мастерски, а, я бы сказал, виртуозно. Попасть по каске вскользь, так чтобы человек потерял сознание от удара, – это супер!

– Так, быстренько осматриваем трупы. Документы, жетоны, наколки и так далее. Нужно определить, что же это за робин гуды. После этого трупы в канаву. Гудвин, контроль обстановки. Мы с Малым забираем клиента. Енот, мне нужно полчаса, чтобы с ним поговорить. Оставайтесь здесь, кто-нибудь может прибежать на выстрелы.

– Принято.

Егеря остались осматривать и подчищать место боя, а мы с Малым, взвалив на себя бесчувственную тушку, отправились к основному отряду. Тушку мы, естественно, освободили от оружия, броника и прочих тяжестей. Связывать не стали – тащить неудобно.

Надо сказать, что после этого боя настроение у меня значительно улучшилось. Эту засаду мы отработали на пять с плюсом. Егеря вообще выше всяких похвал, Малой тоже отстрелялся на «отлично». Да и остальная команда, за исключением, пожалуй, каторжника, все выполнила чётко и без суеты. Похоже, у нас есть неплохой шанс дойти до конечной точки. А сейчас самое время пообщаться с нашим робин гудом, тем более что он уже начал подавать признаки жизни и мы добрались до основной части нашего отряда. Однако тут вышла небольшая заминка. В лице сержанта Якута.

– Командир, на минутку.

– Слушаю.

– Без обид, лейтенант, у тебя есть опыт проведения экспресс-допроса в полевых условиях?

– Нет, конечно. Теорию нам давали, но скорее для ознакомления. А что?

– Сейчас этот гаврик очухается, узрит перед собой молодого лейтеху и начнёт жопой вилять круче любой проститутки. И будем мы из него правду вышибать до вечера, а потом до утра разбираться, где же он наврал.

– Понятно. И что предлагаешь?

– Давай я его заберу вон в тот лесочек, и через полчаса мы будем знать все. Ну, или почти все.

– Хорошо. Действуй. Только оставь его, пожалуйста, живым и способным двигаться.

– Есть.

Да уж, чуть не лопухнулся. Действительно, как бы я его допрашивал? Опыта-то нет. Совсем никакого, всё-таки я из группы биозачистки. Ладно, раз уж у меня есть такой дельный сержант, то пусть он занимается бандитом, а я займусь другими делами. А других дел нашлось достаточно. Объявить благодарность егерям (по рации) и Малому (парень расцвёл, как будто я ему орден вручил), приставить зека к штрафникам, чтобы объяснили действия по тревоге и потренировали падать, залегать и так далее (нечего ему валяться, как мешок с… картошкой), принять доклад от тылового дозора (все спокойно, движения не наблюдается). Пока занимался всей этой текучкой, на связь вышли егеря.

– Никель – Еноту.

– Никель на связи.

– Досмотр закончили. Три человека. Без модификаций, без видимых мутаций. Жетонов, документов, наколок нет. Камуфляж стандартный армейский старого образца, видимо с военных складов. Два автомата АК-12У, один гражданский дробовик двенадцатого калибра. Все оружие и патроны довоенные. Рации малой мощности, похожи на те, что у ментов. Ещё куча всякого барахла – ножи, зажигалки, но ничего особенного. У стрелка с дробовиком характерный шрам от когтей на левой щеке и отсутствует часть левого уха. Тушки прибрали. Приём.

– Все понял. Замаскируйтесь и наблюдайте. Нам нужно сорок – пятьдесят минут.

Вот так. Кто такие эти разбойники с большой дороги – совершенно непонятно, придётся ждать результатов допроса. А пока мне делать нечего, только присесть под деревом и наблюдать, как штрафники обучают бедного зека падать на землю, отползать, укрываться за кочками и камнями и прочим воинским премудростям. Вот за таким высокоинтеллектуальным занятием меня и застал сержант.

Как и ожидалось, допрос прошёл без сложностей и наш робин гуд моментально выложил все, что знал, о чем думал, о чем только догадывался, и даже свои собственные фантазии. А дело оказалось простым, как лопата. Среди ментов, особенно молодых, возникла идея. И идея эта была очень простой: до Войны они все контролировали, решали вопросы и с этого неплохо имели. А сейчас охраняют пару деревенек и серьёзной силой могут считаться только в этих самых деревеньках. И решили молодые и горячие парни восстановить попранную справедливость. У них даже программа действий была и список требований: плата за проход по их территории, причём с обязательным досмотром, охрана правопорядка на всей территории Коалиции, естественно, тоже платная, обеспечение их оружием, боеприпасами и амуницией, только уже бесплатное и т. д. Самое смешное, что катализатором этого грандиозного мыслительного процесса невольно выступили сталкеры. В каком-то из рейдов они нашли целую стопку DVD с довоенными сериалами про милицию, посмеялись и, шутки ради подарили ментам все это «культурное наследие минувшей эпохи». Те посмотрели, впечатлились. А тут ещё кто-то из старичков очень в тему вспомнил золотые времена, и понеслась… А на нашу экспедицию они нападать вовсе не собирались, а хотели пропустить мимо и неожиданно возникнуть со словами «И кто это у нас тут ходит?». После чего «досмотреть», получить плату за проход и отпустить на все четыре стороны. Но вместо толпы «умников», которые с шумом и гамом ломятся через лес, столкнулись с организованной боевой единицей и от неожиданности открыли огонь. За что и поплатились. И ещё всплыло имя главного идеолога нового движения. Младший лейтенант Сергей Крючко, по кличке «Сивый». Из бывших гаишников, и, судя по званию, не сильно умный. Был бы толковый офицер, давно бы карьеру сделал, а не ходил до старости в младших лейтенантах. Вот такой расклад. Как говорится, и смешно и грешно.

Только мы с Якутом приготовились решать, что же нам со всем этим цирком делать, как снова вышел на связь головной дозор.

– Никель, здесь Голова. У нас гости. От пяти до восьми человек. Есть снайпер. Профессионалы. Нас или засекли, или просто страхуются. Приём.

Не успел я ответить егерям, как ожила моя рация на аварийном канале.

– Группа в районе большого красного камня, назовите себя. Здесь патруль Коалиции, и мы вас видим.

– Здесь экспедиция двенадцатой бригады. Командир лейтенант Никель, – пришлось мне включаться в радиообмен.

– Хорошо. Я сержант Байков, патруль батальона милиции. Предлагаю встретиться в ста метрах на север от красного камня. Только командиры.

– Согласен, буду через пять минут.

Похоже, патруль услышал перестрелку и прибыл разобраться. Но хороши бойцы – замаскировавшихся егерей заметить ой как непросто. Вот такие контрасты. С одной стороны, олухи царя небесного, с другой – профи, каких поискать. И все это в одном анклаве. Самое главное сейчас – это разойтись с этими профессионалами мирно. Конечно, правда на нашей стороне, но вдруг у них взыграет какая-нибудь фигня вроде «чувства товарищества» или «корпоративной солидарности». А вступать в бой очень не хочется, всё-таки они нам не враги, а даже союзники. Правда, робингуды тоже формально были союзниками, а вон как все повернулось.

Вот такие мысли крутились у меня в голове, пока я шёл к точке встречи. Кстати, на всякий случай я подстраховался и отправил штрафников с Малым во фланг к патрулю, строго запретив открывать огонь без приказа. А на месте меня уже ждал невысокий коренастый парень лет двадцати пяти, одетый в стандартный армейский камуфляж старого образца и вооружённый автоматом.

– Сержант Байков. – а глаза очень внимательные, как сканером прошлись.

– Лейтенант Никель.

– Товарищ лейтенант, вижу, что вы действительно армейцы. И про экспедицию тоже в курсе. Сразу приношу извинения за недоверие, но примерно час назад здесь был бой. Короткий, но с применением пулемёта. Вам об этом что-нибудь известно? – И смотрит выжидательно.

– Конечно. Вот там, – показываю рукой примерное место, – наш головной дозор обнаружил засаду из четырёх человек. На попытку связи на аварийной частоте они не отреагировали, хотя точно слышали. И без причины открыли огонь на движение. Три человека убиты, один взят в плен и допрошен. И это ваши.

Вот так. Теперь смотрим на реакцию товарища сержанта. А реакция интересная. Сержант стянул кепи и почесал затылок, после чего достал сигарету, закурил, ещё раз почесал голову и натянул кепи обратно.

– Не понимаю. Наших здесь быть не должно. Кроме моей группы и группы лейтенанта Петренко в патруль никто не ходит. А остальным просто так здесь делать нечего. Да и реакция странная, стрелять по союзникам, которые опознались по рации… Ничего не понимаю. А ваш пленный жив?

– Жив, конечно. Как раз решали, что же с ним делать.

– А как его фамилия?

– Ефрейтор Воронков.

– Б…дь! А у остальных никаких особых примет не было?

– У одного шрам от когтей и пол-уха не хватает, а остальные без особых примет.

– Твою ж мать! Извините, товарищ лейтенант, просто слов нет! Доигрались придурки! Товарищ лейтенант, я сейчас даю своим команду выходить из леса, никаких претензий мы к вам не имеем, и насчёт всякой самодеятельности с нашей стороны можете не волноваться. Я предлагаю оставить здесь моего снайпера и кого-то из ваших бойцов, а самим отойти туда, где у вас основные силы, и поговорить. Думаю, что у меня есть, что сообщить. Принимается?

– Принимается. Мы пока тоже в ситуации до конца не разобрались.

– Отлично, тогда я связываюсь со своими, а вы – со своими. И тех, кто у нас на фланге, тоже, кстати, можно убрать. – И хитро так улыбается, мол, знай наших!

Мы связались с бойцами и, оставив прикрытие из ментовского снайпера и нашего пулемётчика, не спеша отправились в сторону опушки, где пришлось устроить временный лагерь. По дороге мы нормально пообщались с сержантом и к приходу в лагерь уже были на «ты». Сержант, которого, кстати, тоже звали Иван, как и Якута, оказался парнем вполне толковым, крепким профессионалом и приятным собеседником. И ещё я подумал, что если окажусь между двумя сержантами – Иванами, – обязательно загадаю добраться до точки назначения, такое желание точно должно сбыться.

В лагере уже готовился обед – Якут резонно рассудил, что раз уж мы здесь задерживаемся, то неплохо бы и поесть по-нормальному. Изначально-то мы предполагали быстренько перекусить сухпайком, чтобы не терять времени, а плотно только ужинать на стоянке на ночь. Сюда уже подтянулись штрафники и трое егерей и что-то тихонько обсуждали с бойцами сержанта Байкова. Сталкеры просто дремали в сторонке, а Михалыч с дрессировщиком, у которого был позывной Ухо, отпросились поохотиться, обещая сильно не шуметь и добыть пару-тройку зайцев на ужин. Малого отправили в рощицу охранять пленника, а прочий личный состав в лице каторжника, дезертира и сапёра занимался обустройством лагеря и прочими малопонятными делами, которыми любой сержант готов загрузить подчинённых при малейшем подозрении на наличие у тех свободного времени.

Мы подошли как раз к моменту начала раздачи пищи, поэтому, быстро представив друг другу сержантов, я взял свою тарелку и уселся на бревно между двумя Иванами. Ага, желание-то никто не отменял!

Проговорили мы с сержантом почти час, и то, что он рассказал, нас совсем не обрадовало. Оказывается, трения между двумя группировками, существующими в анклаве, нарастают с каждым годом. «Серые» менты – группировка, состоящая в основном из гаишников, пэпээсников и молодёжи, пришедшей уже после Войны. «Зеленые» менты – остатки нескольких групп ОМОНа и СОБРа, не такие многочисленные, как «серые», но гораздо лучше подготовленные. «Зеленые» привыкли тащить службу, не заморачиваясь политикой, и в первые годы после Войны именно они обеспечили выживание анклава ментов.

Но в последние годы обстановка значительно улучшилась – диких большей частью повыбили, муты тоже значительно сбавили натиск, да и Коалиция постепенно набирала силу. Теперь отдельным анклавам уже не надо стоять насмерть, а нужно выдержать первый натиск и дождаться помощи, благо связь между анклавами и даже отдельными поселениями налажена и работает как часы. Вот в таких условиях и начали поднимать голову «серые», тем более что численность «зелёных» значительно сократилась, ведь именно они вели активные боевые действия. Да и молодёжь не особенно рвалась в боевые части – гораздо спокойнее и безопаснее охранять крестьян, а не шариться по окрестным лесам, рискуя в любой момент напороться на мутов, диких или очаг заражения. В результате власть в анклаве постепенно переходила в руки «серых», и подарок сталкеров только ускорил этот процесс. Оказывается, «зеленые» уже давно подумывали о том, чтобы уйти или к армейцам, или ещё к кому-нибудь более адекватному, но совесть не позволяла бросить крестьян, которые окажутся практически беззащитны. Однако после нападения на союзников у ментов начнутся большие проблемы вплоть до проведения войсковой операции против изменников, и воевать на стороне этих олухов, как выразился сержант, у него нет никакой мотивации.

Результатом наших переговоров стало следующее соглашение: сержант забирает пленного и тащит его к своим. Там его ещё раз допрашивают и решают, что же делать дальше – то ли уходить к военным, то ли устраивать большую чистку у себя, то ли ещё что. «Сами понимаете, товарищ лейтенант, сержанты таких глобальных вопросов не решают». А я готовлю доклад своему командованию и рекомендую подождать пару дней, «зеленые» за это время определятся и выйдут на связь. В дополнение я сбросил Байкову фрагмент записи с моего шлема, где видно и слышно переговоры с засадой и начало боя. Ну и, естественно, ему отдали все трофеи (нам это барахло ни к чему, а для ментов ещё одно доказательство) и показали место, куда сбросили трупы.

После этого мы вполне мирно и даже дружески расстались. Сержант Байков дополнил мою карту своими данными, где указал места, нежелательные для посещения, – всякие аномалии, остатки очагов заражения, лёжки крупного зверя и тому подобное. Благодаря этим дополнениям до вечера мы успели отмахать ещё почти пятнадцать километров. Прошли бы и больше, но дальше не было мест, удобных для лагеря. Поэтому, решив, что удобное место важнее пяти-семи километров, пройденных до заката, мы встали лагерем под холмиком у симпатичного ручейка. Наши охотники, как и обещали, добыли тройку весьма упитанных зайцев и на ужин обещали отличный шулюм. Была и ещё одна причина для остановки: егеря, штрафники, сталкеры и даже Михалыч с дрессировщиком выдержали пятнадцатикилометровый марш без вопросов, а вот сапёр с совершенно неоригинальным позывным «Бабах», дезертир и каторжник Шило изрядно запыхались. В принципе ничего страшного, думаю, ещё денёк, и втянутся, но сегодня они будут только задерживать.

Плотно поужинав, проверив посты – сегодня опять придётся поработать егерям и штрафникам, а с завтрашней ночи подключим Михалыча и Малого, мы с Якутом устроились на бревне у палатки с чашками чая. Похоже, вечерние посиделки начинают входить в традицию. Мне это даже нравится, всё-таки сержант – человек опытный, и его советы мне точно лишними не будут. Да и просто поговорить с ним интересно.

Как всегда, для начала мы прикинули маршрут на завтра, слегка подредактировали мой рапорт командованию и, налив себе ещё по кружечке чая, заговорили на тему, которая не давала мне покоя весь день.

– Вот скажи мне, Якут, на фига эти робин гуды сегодня на нас напали? Что им, плохо живётся у себя в анклаве? Кормят, поят, одевают. Даже воюют в основном другие, Байков и этот лейтенант, Ковальчук, или как его…

– Петренко его фамилия. Серьёзный дядька, кстати. Пару раз вместе работали. А насчёт «зачем напали» – хрен его знает. Может, просто моча в голову ударила, а может, и что серьёзнее… Хотелось бы, чтобы эти робин гуды, как ты их называешь, оказались просто молодыми придурками.

– А что может быть серьезнее?

– Видишь ли, Коля, ты-то время сразу после Войны толком не застал, мелкий ещё был. А тогда такой бардак творился, вспомнишь – вздрогнешь. Воевали все со всеми. Кому-то крышу сносило от отсутствия власти, и шёл он все подряд жечь-стрелять. Как грибы появились всяческие секты, религиозные, национальные и ещё хрен знает какие анклавы и банды. Да ещё всякие дезертиры, просто бандиты, муты – короче, всего хватало. Нашей бригаде повезло с командованием, мигом разобрались в ситуации, организовали службу, прикрыли местное население, но все равно первые годы воевать приходилось непрерывно. А в бою ведь, сам знаешь, с человека вся шелуха слетает мигом. Так что все, кто был с гнильцой, отсеялись быстро, и остался костяк проверенных людей, которые знают, что им нужно, и готовы этого добиваться. – Сержант отхлебнул из кружки и задумался. Наверное, вспоминал те годы. Я ему не мешал, так и сидели, не спеша попивая чаек, пока Якут не продолжил: – А у ментов ситуация была намного проще и сложнее одновременно. Место они выбрали гораздо более спокойное, дикие до них почти не доходят – разбиваются об нас, муты бывают, но небольшими стаями, бандам сначала не было дела до этого уголка – ничего ценного там нет, ни баз, ни складов, только несколько деревенек. А потом и банды практически исчезли. Так они и жили не тужили, крышевали крестьян, отстреливались от случайных мутов – скука, короче. Но состав у них изначально сложился слабенький, в основном гаишники, пэпээсники, немного оперов и пара десятков бойцов из разных групп ОМОНа и СОБРа. Люди, общем-то, неплохие. Все сволочи как-то автоматически отсеялись сразу после Войны. Ну не все, конечно, но большинство. Но народ здесь подобрался слабо приспособленный к постоянным боевым действиям. Тем более, без законов, без тыла, без прикрытия. Спецы, конечно, быстро приспособились, сержанта сам видел, а остальные так ни два, ни полтора. К тому времени, как сложилась Коалиция, у армии уже был мощный кулак из подготовленных бойцов, уже была система подготовки, да и территорию мы держали немаленькую. У сталкеров тоже все неплохо, их, конечно меньше, но и задачи они себе выбрали совсем другие. Да и по подготовке бывалый сталкер нашей разведке точно не уступит. Когда подземники выползли из своих убежищ с новыми разработками, вообще все стало замечательно.

– Слушай, а как так получилось, что до Войны и оружие, и связь, и все прочее было хуже? Ведь над этим работали целые институты, заводы, НИИ всякие. А сейчас несколько десятков убежищ… Как так?

– А тут как раз все просто. Оружие хуже не было. Другое оно было, масштабы другие, что ли. У нас сейчас нет стратегической авиации, межконтинентальных ракет, авианосцев, даже танков и то нет, так – остатки от старой армии. Потому что нет и долго не будет таких боев, где бы это богатство потребовалось. Соответственно, и нет необходимости это все разрабатывать и производить. А представь, сколько народа нужно, чтобы разработать танк. А потом его произвести, да не один, а сотни или тысячи. А тот же пулемёт? Вот то-то. Да и не нужны нам теперь миллионы дешёвых пулемётов. Вот и делают подземники оружие чуть ли не штучно, не особо обращая внимание на затраты. Зато и получается то, что нужно, а не то, на что хватило денег. Опять же не висит у них над душой план по НИОКР, гособоронзаказ и прочая бюрократия. Смог придумать нужную вещь – молодец, а тратить время и деньги на исследование влияния мю-мезонов на танковую броню никто не позволит. Какие вещи нужны, и так всем известно. Вот как-то так, я думаю. А вообще, заболтались мы с тобой. Давай, командир, отбивайся, а я ещё разок проверю посты и тоже на боковую.

– Подожди, Иван. Я тут тебя перебил со своими пулемётами, а ты так и не объяснил толком. Ну, в смысле про ментов…

– А про ментов такое дело, как я это понимаю: пока были постоянные бои, пока приходилось выживать, всем было не до всяких дурацких мыслей. А сейчас стало поспокойнее, время свободное появилось, скоро даже в Армии появятся люди, которые оружие только на КМБ в руках держали. Вот и начинается разброд. Ещё лет пять назад таких персонажей, как дезертир или зека, можно было только в прицеле увидеть, а сегодня нам их целую пачку всучили. В довесок, ага. И помяни моё слово, ещё лет пять-семь, и начнутся разговоры про «права человека», «верховенство закона» и прочую лабуду. Вот и менты расслабились, решили, что война закончилась и скоро все будет по-прежнему. Как-то так, я думаю. А ещё вспомнилась мне фраза из какого-то фильма: «Я вообще-то не против закона, но почему-то вместе с ним приходят подоходный налог и штрафы за неправильную парковку».

– А может, и правда война заканчивается?

– Нет, лейтенант, мы с тобой солдаты, и для нас война заканчивается, только когда гроб в могилу и салют почётного караула. И никак иначе, запомни! – сержант как-то зло махнул рукой и, больше ничего не говоря, ушёл проверять караулы.

В эту ночь мы решили поделить дежурство на четверых: меня, Якута, сержанта Енота – командира егерей и старшего сержанта Карабаса из штрафников. Мне выпала последняя смена, так что я без колебаний завалился спать. Жалко, конечно, что разговор прервался на самом интересном месте, но выспаться тоже нужно. Возможно, это последняя спокойная ночь в нашем походе, завтра мы выходим из зоны ответственности Коалиции.

Странно, но про руку я вспомнил только перед сном. Похоже, сыворотка действует, покраснение пропало, и никаких неприятных ощущений.


Проект «Торхаммер»

Наблюдатель «Зелёный»: Без изменений.

Наблюдатель «Чёрный»: Без изменений.

Наблюдатель «Ближний»: Продолжаю работу по плану. Объект проявляет высокий потенциал, но более точную оценку можно ожидать после серьёзного боя. Дополнительно рекомендую обратить внимание на негативные тенденции, выявленные в результате сегодняшнего инцидента.

Координатор: Всем продолжать работы по плану.

Загрузка...