Принесите повару воду для супа

Глава 7 Жёлтый человек

Как-то вечером, после очередной крышесносной смены, я решил отправиться на палубу, подышать. Денек и правда выдался нелёгким, я чувствовал страшное утомление и раздражение, отходя от нелегкой работы. В висках гудело, поясницу снова ломило, наверное стоит заглянуть к Хлое за обезболивающим. Однако, грех жаловаться: теперь у меня был Макс, с ним вдвоем как-никак было куда легче. К тому же, одно дело всё готовить самому, и, совсем другое — в слаженной команде. Ума не приложу, как он бедолага успевал выполнять еще и свои обязанности, в течение дня он регулярно бегал на бар варить кофе членам команды, то и дело забегавшим к нам за порцией бодрящего напитка. В процессе нашей работы я и вовсе забыл про усталость. Она коварной гостьей подстерегала меня в конце дня, когда я собрал и загрузил последнюю партию посуды в мойку. Уперев руки в бока, я обреченно осмотрел испачканные столы и почерневший за прошедший день гриль. Видимо выражение моей физиономии слишком соответствовало настроению, потому что, едва взглянув на меня, Макс поморщился:

— Иди уже, сэнсэй. Я приберу тут, отдыхай. Но завтра ты будешь убираться!

— Сделаю всё, что пожелаешь, даю слово. устало улыбнулся я, стягивая заляпанный передник. — Спасибо за смену.

— И тебе, Джек. До завтра.

Попрощавшись, я поспешил покинуть камбуз, пока мой ученик не передумал и не заставил меня драить плиту. Едва переплетая ноги, я добрался до своей каюты, где с удовольствием стянул пропитавшийся ароматами кухни китель, отправив его в сухую стирку. Быстро ополоснувшись и переодевшись, я вскоре уже бодрее направлялся, как и задумывал изначально, на верхнюю палубу.

Всё-таки я замешкался в своей каюте, время уже было позднее. Поднимаясь по коридору, ведущему наружу, я едва различил в сгущающихся тенях два силуэта, привалившиеся к перилам палубы. Слегка прищурившись, я узнал в человеке слева Леонса, но вот с кем он там болтает? Я бы подумал, что это наверняка Стив, но мужчина был пониже, и слишком уж широковат в плечах, да и бритый затылок, ну точно не он. Наконец до меня дошло — это был Ник. Я хмыкнул про себя: уж что-что, а такое не каждый день увидишь. Если Николай с кем-то и общался, то разве что со своим ровесником по возрасту — Перри. Они оба были постарше большинства из нашей компании и одно только это немного, но все же сближало их. Сам по себе Ник всегда был угрюмый и нелюдимый. Мы не могли найти с ним общий язык, а он в свою очередь не стремился к общению ни с нами, ни с остальным экипажем. А я так и вовсе обходил его стороной, памятуя ту выходку, что он проделал с Перри. Странно, что после этого они умудряются поддерживать связь. Наверное, Нику та шутка до сих пор казалась смешной. Словом, хоть он и не был добродушным и открытым малым но всем было в сущности плевать, ведь руки у него были золотые. Не зря они с Перри были инженерами первого ранга, когда как Леонс имел еще только статус техника. За годы работы я крепко усвоил одно: чем выше твой профессионализм и знание своей цены, тем больше тебе сойдет с рук. Вон, далеко ходить не надо, тот же наш капитан. Комитет корпорации ноги готов ему целовать, лишь бы он продолжал нести свою службу.

Судя по всему беседа уже подошла к концу, потому что еще даже не заметив меня, Николай резко развернулся и зашагал ко мне навстречу. Разминувшись мы лишь машинально кивнули друг другу, и я взобрался на палубу, с удовольствием вдохнув слегка посвежевший но всё ещё нагретый воздух пустыни. Леонс тоже повернулся ко мне и заигрывающе улыбнувшись, оперся спиной на перила. В зубах у него торчала сигарета.

— Салют, Джек. Ты чего такой кислый? Хотя о чем это я: ты всегда такой пришибленный, как вылезаешь из своей столовки. Может, ты много на себя берешь с этой работой?

Я лишь отмахнулся, слегка усмехнувшись и тоже облокотился на перилам, зачарованно уставившись на скалы, проплывающие вдали. Запах табака слегка щекотал ноздри. И тут меня осенило: это же синтетический табак! Сигареты-стимуляторы, в народе прозванные ститами. Бодрят покруче даже обычных стимуляторов в таблетках или уколах, но запрещены, из-за непредвиденных побочных эффектов. Конечно же, этот прохвост обо всем этом знает, ну дурья башка!

— Джинн тебя укради, Леонс! Где ты достал эту дрянь?

Француз не торопился с ответом. Ветер трепал его русые волосы, Он сосредоточенно рассматривал что-то за моей спиной, видимо оценивал состояние обшивки "Колодца-1". Всё-таки это его работа, которую он делал уже по привычке. Правда он испытывал неподдельную любовь к кораблю. Как же он был еще молод и красив! На слегка вытянутой гладко выбритой мордашке расплылась блаженная улыбка, только печальные серо-зелёные глаза продолжали что-то внимательно высматривать в синем свете прожекторов корабля. Какой-то он странный последние дни. Наконец, я не выдержав, ткнул его локтем:

— Эй, не увиливай! Ты же знаешь, что на борту нельзя курить стимуляторы!

Затянувшись, Леонс выпустил облачко зеленоватого дыма, одарив меня самой невинной улыбкой:

— Расслабься, ami, всего одну. Мне стрельнул Ник. Я в самом прямом смысле этого слова пронюхал, что у него завалялись ститы. Наверное прикупил на блошином рынке когда мы последний раз были в порту. Вот я и вынудил у него штучку шантажом. Не станет же он меня убивать за это. Ведь не станет?

— Он нет, — улыбнулся я, — А вот Сел…

Помянешь солнышко — а лучик тут как тут. Голокомм на запястье Леонса пронзительно просигналил. Француз лениво поднес его к лицу, едва не ткнувшись в свой браслет носом. Он всплеснул руками:

— Джек, знаешь кто это? Свет, озаряющий мое бренное существование на нашей старушке во время унылых рейсов! Наша цифровая крошка Сел не забывает про своего самого верного воздыхателя! — Коснувшись сенсора, он принял запрос нашего ИИ, и хвастливо подбоченился, приподняв подбородок, с зажатой сигаретой в зубах. Между нами, на его запястье возникла маленькая голограмма Селены. В лиловом цвете его голокомма она выглядела очень даже милой, если бы не недовольное выражение ее личика:

— Младший техник Леонс Корро!

— Да, дорогая? — встрепенулся тот — Что случилось? Тебе пришлась не по душе отладка давления в шестом отсеке? Прощу прощения, в следующий раз я буду нежнее, даю слово!

— Поменьше фамильярностей, Корро. — требовательный тон Селены был непоколебим, — Немедленно избавьтесь от запрещенного вещества, которое вы употребляете в данный момент, либо я сейчас же свяжусь с помощником капитана.

— Тише, милая. Я сделаю все, что захочешь, только не злись на меня. — Леонс выбросил стит за борт и обезоруженно поднял руки, изобразив на лице такое раскаяние, что я почти ему поверил.

— Последнее предупреждение, младший инженер.

И она исчезла.

Леонс облегченно выдохнул, стряхивая попавший на рыжую и без того покрытую пятнами форму изумрудный пепел:

— Какие все нервные сегодня.

— Только не ты! — засмеялся я, — тебя даже стимулятор не берет. Ты вообще злился когда нибудь?

— Естественно, ami. Ещё как! — Он замолк, хитро поглядывая на меня, явно ожидая вопроса. Я, чувствуя оживление, не мог сдержаться:

— Ну, не томи!

— Когда застал свою даму сердца в постели… с другой женщиной! Пожалуй, это был самый унизительный момент в моей жизни. И нет, ей понравилось со мной, Джек, я почувствовал это, нашу связь. Ну и если бы ей не нравилось, она бы рассказывала мне, какая у нас была замечательная ночь. Она просто всегда была по девочкам, а я оказался первым, с кем она решила ну, просто попробовать, а со мной нельзя просто взять и попробовать! Я похитил ее сердце! Ну и закрутилось. Но в итоге она всё равно не смогла изменить своим привычкам, увы…

Он продолжал говорить, но я уже рассмеялся и не мог сосредоточиться. Между тем француз вытянул ещё один стит, и, задушил мои протесты на корню, мягко прикрыв мне рот ладонью:

— Я обещал, что выкурю одну, мне помешали. Так что я докурю. Ты же не против? Вот и ладно. Не волнуйся, ami, в этот раз она не заметит. Я знаю пару трюков, так что на несколько минут мы считай что в блэкауте.

Я только закатил глаза. Он победно ухмыльнулся и раскурил. Между тем становилось зябко, но я наслаждался холодком позднего вечера. Из-за облаков возникла луна, ярко осеняя дюны, манипулируя тенями так, что казалось, будто кто то крадется там, в ночи. Завороженно разглядывая горизонт, я спросил у друга:

— Леонс, как ты думаешь, однажды эта пустошь будет вновь обитаема?

Он поперхнулся дымом, выпучив на меня глаза, словно на идиота:

— О чем это ты?

Я, немного сконфуженный его реакцией, объяснил:

— Ну, вот например капитан теперь устраивает искусственные водоемы на наших маршрутах. Он рассчитывает напоить кого то. Ему виднее конечно, но ведь мы никого никогда не видели, только скалы да песок.

Леонс принял настолько снисходительный вид, словно собирался объяснить мне, как правильно ходить:

— Джек, то, что ты торчишь на своей кухне целыми днями, на высоте в несколько десятков метров вовсе не значит, что под тобой никого нет. Нынешние обитатели пустынь вовсе не собираются просто так брать и показываться нам на глаза.

— Но ведь ты сам говорил, что не видел животных уже несколько лет! — возмущенно запротестовал я.

Француз выслушивал мои протесты, продолжая снисходительно кивать, словно учитель с рьяным учеником. Так и подмывало треснуть его по морде!

— Животных — да. А вот людей — нет. Совсем недавно мы разминулись с одним из племенных караванов. Как ни странно они не собирались скрываться. Видимо прознали про водоемы, организованные капитаном. — Заключил он, и, вдруг посерьезнев, продолжил:

— Ami, мы живем в очень суровые времена. Пустыня не терпит суеты. Это наша старушка может передвигаться не таясь, ведь после зачистки корпоратами рейдеров никто не решится грабить "колодцы". Да и если посмеет, то заплатит очень дорого. Но под нами там по прежнему живут люди, которым давно нет места в нашем мегаполисе. Они всё больше отдаляются от нас, приспосабливаясь к новой среде. Это прекрасно и одновременно ужасно.

Я был очень удивлен услышанным, особенно меня тронула печаль, с которой Леонс говорил об этом. Подумать только! Всю жизнь я был уверен, что стены Полиса оберегают нас лишь от безумных рейдеров, выбравших путь насилия. Но нет, оказывается здесь в этом аду с ними заперты еще и мирные люди, вынужденные сосуществовать бок о бок с бандитами и головорезами! С другой стороны, учитывая, что даже в Полисе ресурсов в обрез и нищета растет с каждым годом так, что под городом образовались настоящие трущобы, неудивительно, что нашлись люди, которым вообще не нашлось места в городе. Я сказал:

— Можешь считать меня дураком, но я до сих пор даже не слыхал ничего об этом.

— Ты просто и не интересовался никогда. — Ответил Леонс, улыбнувшись. — Ты прибыл сюда работать, и ты делаешь свою работу днями напролет, даже не выглядывая в окна своей столовой. А ведь у тебя оттуда такой вид! Почти как в штабе. А в Полисе комитет не будет рассказывать вам о пропавших в пустыне душах.

— Но я частенько выхожу на палубу после смен. Мне очень нравится пустыня. Она… успокаивает что ли. Здесь думается как то спокойнее. — Сам не знаю, почему я так разоткровенничался с ним.

— Ну и что ты там разглядишь в такое время суток? — усмехнулся Леонс, обводя рукой потемневший горизонт, — С тепловизором конечно можно увидеть разные вещи. Но простым глазом сам понимаешь. Ладно, наши яйцеголовые сказали, что завтра, скорее всего, прибудем к месту добычи. Так что пора нам на боковую.

— Точно! — я стукнул себя по лбу, — Капитан же хотел меня видеть завтра на палубе во время добычи воды… Я и позабыл со всей этой беготней на камбузе.

— Ради твоих статеек, да? — Леонс выкинул окурок за борт и поправил упавшую на глаза челку. — Здорово он это придумал, давно мы интервью не давали. — Мне показалось, будто в его голосе проскользнула ирония, — Правда, уже слишком поздно, людям не до того. В Полисе того и гляди восстание поднимется. Пойдем спать, ami, завтра у нас полно работы.

Я лишь кивнул, погруженный в свои мысли.

Не то чтобы я сильно волновался, но мне, наконец-то, предстояло впервые воочию увидеть добычу воды, поэтому всё утро я работал в предвкушении этого события. Быстро расправившись с приготовлением завтрака и сделав Максу заготовки, я в назначенное время направился к водозаборному отсеку. Путь туда лежал через монорельс. «Колодец» уже завис над местом добычи, экипаж терпеливо ожидал команды к началу гидродобычи. Сам водозаборный отсек, как и наш транспортный ангар, располагался на нижних уровнях, я там никогда не бывал, да и зачем, я ведь повар, допуска мне никто не давал до сегодняшнего дня. Двери монорельса распахнулись, и ко мне навстречу выпорхнула непривычно оживленная Эмма, видимо тоже предвкушает предстоящую работу. Выглядела Эмма Нельсон как всегда безукоризненно: Синяя форма, выглаженная, словно новенькая подобрана четко по размерам, светлые волосы аккуратно причесаны и собраны в хвостик. На лбу у нее проступали сосредоточенные преждевременные морщинки, свидетельствующие об интенсивном умственном труде. А в одном из ее серых глаз, внимательно рассматривающих меня, мерцала цифровая линза — очень удобная в ее работе штука, позволяющая масштабировать расстояние взгляда, фиксировать изменения температур, например или даже делать заметки, если у носителя есть подключение к специальному мозговому импланту. Всё это может себе позволить далеко не каждый, но «Рассел» обеспечивает своих специалистов самыми последними наработками. Мне такая штука по рангу не положена, так что я даже и не могу сказать ничего более объективного об её функционале. Джинн его знает, ничуть не удивлюсь, если она буквально сейчас рассматривает мои внутренности каким нибудь сканером, диагностировав пару-тройку болячек, от которых я скоро умру.

— Здравствуй, Эмма. — улыбнулся я ей и своим глупым мыслям.

— Здравствуй, Джек. — неожиданно она схватила меня за руку. — У нас все готово, ждем только тебя, пойдем.

Первые пару шагов она тянула меня за руку, двигаясь спиной вперед. За ней простирался довольно широкий коридор. Я огляделся: сразу было видно, что мы находимся в логове техников. В отличие от остальных членов экипажа инженерам не нужно было скрывать наш «Колодец-1» за панелями и стенками. Здесь корабль мог быть самим собой, настоящим. Никаких масок: на стенах и потолке отсутствовала обшивка, оголяя проводку, электрощитки, сенсоры и сканеры, мерцающие каскадом огоньков. Диоды висели на потолке, без каких либо плафонов, тускло освещая пол, выстеленный из самых грубых листов металла, по которому глухо стучали наши ботинки. Вопреки моим ожиданиям здесь не было прямо сильного бардака. Кое-где, конечно, валялась старая аппаратура, и приборы, ненужные в повседневной работе экипажа, ожидающие своего часа, потихоньку пылясь в углу. Пыли, к слову, тоже было не сильно много. Чем дальше мы шли, тем больше вокруг валялось инструментов и электроники. Вскоре провода и шланги перекочевали со стен на пол, растянувшись паутиной и вынуждая внимательно следить за каждым своим шагом.

— Мы почти на месте. — Сообщила Эмма.

И точно: сеть коридоров привела нас к тяжелой двери, ведущей в водозаборный отсек.

— Ну что, ты готов? — Улыбаясь, спросила Эмма, прикладывая свой пропуск к считывающему замку.

Я хотел было ответить, но тут двери распахнулись и я позабыл, что собирался сказать, так и застыв перед открывшимся зрелищем.

Водозаборный отсек был огромен. Прежде я думал, что транспортный ангар — самое большое помещение на корабле, но теперь я вижу, что все масштабы всего «Колодца-1» строились именно под этот зал. Мы оказались на открытых мостках, по которым сейчас расхаживали наши техники. Не скажу точно, какой был метраж, но потолок наверху терялся в полутьме, а внизу под нами всё было усеяно здоровыми цистернами, подсвеченными бледно-синим освещением. Мостки вели к центральной части, закругляясь вокруг странной конструкции: некоему каркасному столбу, выполненному из какого-то темного сплава. В его сердечнике билась энергия, похожая на электрический ток, подающаяся откуда то сверху. Рассмотреть что-то было сложно: основа, к которой была приделана эта конструкция представляла собой полностью обшитую тем же темным материалом полусферу, из которой ветвилось множество толстых шлангов, оплетавших большую часть отсека.

— Что это такое? — ошеломленно указал я на столб в центре зала.

— Это — “Дейнотерид”, — Наполненный трепетом голос Эммы был едва слышен. — Первый бесконтактный бур, разработанный корпорацией «Рассел» в 80х прошлого века. Назван в честь вымершего семейства хоботных Deinotheriidae, живших в эпоху Олигоцен.

— Это очень давно. — Машинально пробормотал я, понятия не имея, о какой эпохе речь, и ошеломленно рассматривал отсек.

— Вечно вы, яйцеголовые, будто новички, пасти разеваете, каждый раз как сюда заходите. Ладно Джек, он тут и правда впервые. — Идиллию нарушила Сандра, незаметно возникшая рядом, она иронично улыбнулась Эмме. Наверное, ее скрытность была одним из профессиональных черт, которые она невольно применяла в повседневности.

— С такой профессией, как твоя, Сандра, неудивительно, что ты не разделяешь нашего восторга, — снисходительно улыбнулась ученая-геолог, качая головой, — я вот тоже не радуюсь, когда вам привозят новые боевые «игрушки».

Агент службы безопасности только усмехнулась в ответ.

— Сандра, И ты здесь, привет. — поздоровался я, искренне радуясь ее появлению, — Но почему?

— Кто-то же должен прикрывать ваши задницы, пока вы там ковыряетесь! — Она откинула челку и обаятельно улыбнулась мне в ответ. Мне нравилась Сандра, наверное, меня подкупала ее прямота. К тому же, несмотря на своеобразный характер она была красивой девушкой. Похоже, я тоже был ей по душе, по крайней мере со мной она была приветливее, чем, например, с Эммой. Только теперь я заметил, что поверх привычной штабной формы Сандра была одета в боевую броню, а за спиной у нее покоился неизменный странный карабин.

— Сейчас во время добычи воды все при деле, Джек — объяснила Эмма, — Сандра и Чарли охраняют палубы, Стив контролирует основное вооружение, следя за ситуацией в штабе. Медик на посту с подготовленным оборудованием. Мой коллега — Дейв Хардман работает удаленно, управляя Дейнотеридом. Обычно в этот момент я нахожусь рядом с ним, мы работаем вместе. Наши инженеры, как видишь, тоже здесь, — с этими словами она кивнула на работяг-техников, — готовы залатать любое физическое повреждение бура. Сейчас мы втроём пройдём на вот эти круглые мостки, окаймляющие бур. Там мы залезем в оружейную капсулу, использующуюся Сандрой для защиты бура. Она будет спущена под днище корабля, где нам откроется всё самое интересное, что обычно видит охранник корпорации, дежуря на посту во время добычи. Вот, держи. — она протянула мне круглые закрытые очки в толстой железной оправе, какими обычно пользовались сварщики — Они тебе пригодятся.

Такие же имелись и у Сандры. Другие Эмма надела и на себя. Я хотел спросить, на черта они нужны, но внезапно вспомнил, зачем я собственно здесь нахожусь:

— Варан меня задери, нужно же включить запись! — спохватился я, доставая планшет, специально выданный для сбора информации. Записывать я мог что угодно, но распространять любые данные за пределы корпорации «Рассел» запрещалось и наказывалось по всей строгости закона. Видеозапись требовалась мне для последующего просмотра, с целью выявить то, что я мог пропустить.

— Все готовы? — раздался из динамиков вкрадчивый голос нашего физика Дэйва. — Мы начинаем.

Его сменил приказной тон капитана:

— Всем занять свои посты, через две минуты мы начинаем.

Сандра поманила меня рукой, одетой в плотную перчатку и поспешила к буру. Я, неуверенно озираясь, засеменил за ней, чувствуя позади нетерпеливые шажки Эммы и держа перед собой камеру планшета. С мостков мы спустились на центральную площадку, пол которой был выполнен из прозрачного материала. На ней было установлено стационарное тяжелое орудие, которым управляла Сандра, бортовой терминал и непосредственно сама загадочная конструкция, нависшая теперь над нами. А прямо под нами внизу располагался люк, очевидно для бура.

— В случае угрозы, ИИ, Сандра или Чарли первыми реагируют на происходящее, а затем к ним подключаются автоматизированные системы защиты корабля. — объяснила мне Эмма.

Перри и Ник кинули нам, и отошли подальше. Я оглядел своих спутников: Лицо Сандры окаменело, губы были сжаты, руки крепко сжали рычаги станка орудия, ее лоб взмок под оправой темных очков, плотно прилегающих к голове. Синие глаза внимательно оглядывали все вокруг, подмечая любую мелочь. Эмма же напротив, лучилась улыбкой, словно ребенок в предвкушении рождественских подарков:

— Не переживай, — успокоила она меня — Дейнотерид не нанесет нам никакого ущерба.

В этот момент, откуда то сверху, почти беззвучно опустился прозрачный колпак, отделяя нас от бура и окружающего пространства. Должно быть он был весьма крепким. Затем, пол под нами дрогнул, и импровизированный лифт начал опускаться за пределы корабля. Я наблюдал, как сосредоточенные лица инженеров, провожавших нас на мостках уплывают вверх вместе со всем водозаборным отсеком, когда как мы все дальше погружались вниз, в неизведанное. Люк внизу со скрежетом распахнулся, я ощутил сильный жар пустыни и увидел в открывшемся проеме далеко внизу освещенные солнцем песчаные барханы. Высоты я не боялся, особенно находясь в закрытом лифте, но все же стоять в прозрачной штуковине на высоте нескольких десятков метров было крайне неуютно. Наш странный подъемник уже пересекал распахнувшийся шлюз, открывая нам вид на бескрайнюю пустошь, и огромное днище корабля, протянувшееся с двух сторон от нас, скрывающее в своей тени нашу капсулу от палящего солнца. Оно все было покрыто толстым слоем пыли и копоти, словно лианы опутывали корабль свисающие трубы, по краям несли дозор огромные бортовые орудия, сейчас чутко дремавшие в своих гнездах. Опустив нас на расстояние в пару, метров лифт застыл, а бур продолжил свое продвижение к земле, вытягиваясь под нашими ногами сегментами, как старая антенна.

— Как долго будет проходить бурение? — взволнованно спросил я Эмму, утирая проступивший пот со лба. Хоть тень от корабля и скрывала нас, духота все равно стояла страшная.

— Сам процесс занимает буквально секунды, — ответил мне геолог-почвовед — сильный выброс энергии на выбранный заранее участок почвы. Но вот количество этой энергии, необходимой Дейнотериду для успешной операции просто колоссальна! Именно на его… подзарядку у нас уходит так много времени. — она говорила, явно подбирая слова, доступные моему пониманию.

— А как именно вы заряжаете этот бур? И если это так затруднительно, то что делать с неудачными попытками добыть воду? Ведь такая «осечка» вынуждает вас заряжать бур по новой, заодно растрачивая время на поиск другого подходящего участка?

— У нас не бывает осечек, Джек. — Эмма говорила, завороженно наблюдая, как освещаемый солнцем бур опускается всё ниже к песчаным дюнам, все больше вытягиваясь и становясь все тоньше с каждым выдвинутым сегментом. Пульсирующие в его темном каркасе синие всполохи энергии выглядели при свете дня тусклыми, зловещими. — Мы с самого отправления в рейс знаем конечную точку нашего маршрута, определенную нами заранее. Дрейфуем мы так долго потому, что Дейнотерид питается за счет собираемой нами энергии солнца. Понимаешь?

Я кивнул, собираясь задать следующий вопрос, но она внезапно схватила меня за локоть, в ее глазах появился фанатичный огонек. Она указала на бур:

— Сейчас начнется, надевай очки и смотри!

Забыв обо всем, я спешно натянул очки и вытаращился вниз, пытаясь рассмотреть происходящее через чёрные как ночь линзы. Кончик Дейнотерида, казавшийся с этой высоты крохотным жалом, занесенным для удара, замер. Я ощутил вибрацию, происходящую в нем. Этот рокот обычно чувствовался даже на камбузе, но с чем он был связан, я тогда мог только гадать. Вибрация стихла. В повисшей тишине, под нами внизу вспыхнул столп ярчайшего голубого света, от которого корабль вздрогнул. Следом за лучом возникла вспышка, яркая, будто само солнце. Даже в сварочных очках. Я зажмурился от неожиданности, но всё уже было кончено.

Всё произошло за пару секунд, казавшихся мне вечностью. Вспышка исчезла так же резко, как и появилась, и я схватился за лицо, испугавшись, что ослеп. Но мои руки облегченно нащупали оправу очков, которые я тут же резко стянул, жадно всматриваясь в происходящее внизу. Каково же было мое изумление, когда я понял, что весь наш лифт потонул в облаке плотного белого дыма.… Нет, не дыма, пара! Прозрачные стенки и пол под нашими ногами запотели от влаги. А вокруг все тонуло в тумане, это очень походило на облака, словно «Колодец-1» вдруг решил, что больше не хочет быть сухопутным судном, и воспарил в небеса. Весь возникший от разряда бура пар стремительно стягивался к днищу корабля. Сперва, за этими облаками ничего нельзя было разглядеть, но затем я увидел, как через открывшиеся неподалеку люки в корпусе корабль засасывал пар внутрь. Между тем бур уже складывался, поднимаясь вместе с нами обратно на корабль.

— Сейчас мы собираем добытую воду. — Пояснила Эмма, улыбаясь. — Ну, что скажешь, впечатляет? Вижу, что впечатляет.

— Это мягко сказано. Настоящее чудо! — пробормотал я. — Но как? Как это все работает?

— Я не смогу тебе объяснить, ты все равно не поймешь, не принимай на свой счет. Как не поймут и те люди, для которых ты собираешь материалы. Просто расскажи им о том, что ты здесь видел и как это воспринял.

Безусловно, она была права, но меня ее ответ немного задел. Я не считал себя настолько глупым, хоть, конечно, и не имел ученых степеней. Поэтому, не сдержав обиду, я сказал:

— Ну, ты ведь можешь хотя бы попробовать объяснить доступными словами!

— Ой, да брось, Джек. — вклинилась Сандра. С легкостью перекинув правую ногу через штурвал турели, она ловко вскочила с места стрелка. — Какая разница, как это работает, мы с тобой один хрен не поймём. Вот, взгляни лучше сюда. — С этими словами она вынула из кобуры за спиной свой карабин, ласково проведя рукой по его темной раме. — Эта крошка выполнена на основе той же технологии, что и Дейнотерид. Ты только подумай, пушка, расщепляющая органику! — Она привычным движением вскинула оружие, прицелившись в воображаемого противника: Бах! И от любого мудня остается лишь красное облачко! Но вся его снаряга практически не пострадает. За десятки лет еще никто не смог повторить такой скачок в вооружении. И на чёрном рынке ты такую штуковину не достанешь, «Рассел» жёстко всё контролирует.

— Человек, как известно даже ребёнку, почти полностью состоит из воды. — Вставила Эмма, явно не разделяя восторгов своей коллеги из отдела безопасности. — Поэтому кому-то из корпорации пришло в голову оснастить охрану такими «штуками». За секунду эти установки отделяют жидкость в человеке от всего остального, страшная вещь, но для защиты ценных наработок корпорации — это крайне необходимая мера. Нельзя, чтобы они попали не в те руки… Кстати, насколько мне известно, «Колодец-1» оснащен и бортовыми орудиями такого типа. В теории можно зачистить целый отсек вражеского судна, практически не повредив сам корабль. Их питает отдельный генератор, активирующийся экипажем в том случае, если колодцу угрожает опасность. Это новая эволюция вооружения, можно сказать, что «Рассел» держит планку не только в Полисе, но и в большей части остального мира. Пока что, применять ее в широком спектре не требовалось, но если возникнет такая необходимость я не думаю, что комитет будет мешкать.

Я только хмыкнул в ответ. Так много информации валится именно сейчас, спустя столько недель, проведенных мной на борту в неведении. В такие моменты мне нужно время, чтобы обдумать увиденное. Но впереди еще предстояло посещение лаборатории наших ученых.

Наверху нас уже встречал Перри. Он рассмеялся, увидев мою ошарашенную физиономию:

— Ну, мистер Салливан, как вам наша работа?

— Перри, это поразительно! Но куда бортовые насосы откачали полученную воду? В одну из этих цистерн внизу?

— Какая проницательность. — прокомментировала за моей спиной Сандра.

— Да, Джек, в эти цистерны мы и закачиваем полученную воду. — пояснил старший инженер. — Через насосы она проходит фильтрацию, после которой полученные пробы отправятся в лабораторию. Вы ведь пойдете туда?

— Да, хотелось бы. — Я вопросительно взглянул на Эмму, и она кивком согласилась со мной:

— Следующая остановка — лабораторный отсек!

Путь туда как обычно лежал через монорельс. Находился данный отсек на верхних уровнях: лишенное каких либо иллюминаторов полностью закрытая комната, представляющая некий овальный коридор, сложенный из белоснежных панелей, перемещение по которому также ограничивалось небольшими мостками. Здесь было очень светло благодаря белоснежным диодам, торчащим из всех щелей. Слева и справа виднелись проходы в отдельные помещения. Вдоль стен располагались вытянутые овальные колбы, подозрительно похожие на медпринтеры, что я видел в кабинете у Хлои. Их тут было много, хватило бы на всю команду… Это совпадение ввело меня в ступор. Эмма, думая, что мои эмоции вызваны первым посещением лаборатории, подбадривающее меня подтолкнула:

— Ну же, Джек, заходи, а то все пропустишь. Работа уже кипит.

— Да как будто я много пойму в том, что там делает Хардман. — язвительно улыбнулся я ученой.

Она досадливо отмахнулась в ответ, и мы прошли в правую комнату, представляющую собой закругленную мансарду центрального помещения. За столом, выставленным вдоль стены, сидел Дэйв, внимательно изучавший показания терминалов. Справа от него находилась штуковина непонятного назначения, напоминавшая тумбу с гнездом наверху, в котором торчала внушительная колба с толстыми стенками и стальной крышкой, внутри которой, судя по всему, была обыкновенная вода. Так же в комнате было полно и другой аппаратуры, на столах в стойках расположились пробирки, маленькие инструменты, даже микроскоп. В углу, за белой доской, исписанной формулами, виднелась еще одна здоровая яйцевидная колба. Она была похожа на медпринтер, что я видел у Хлои. Меня так и подмывало спросить, что это за штуковины, но я не забыл предупреждение нашего медика и держал рот на замке. Они все равно ничего мне не ответят, а если и ответят, то точно уклончиво. Может повезет, и я вообще перестану влипать в такие переделки, как то слишком много всего в последнее время. Я думал, что спокойно буду зарабатывать инфаркт на камбузе далеко в пустоши, но нет, всем и тут надо вовлечь меня в какие то авантюры… Но где-то глубоко в душе я и рад такому раскладу.

— …Джек, ты слушаешь? — Хардман вскинул бровь, недовольно наблюдая за моим явно отсутствующим видом.

— Ох, извини, Дейв, — спохватился я, доставая планшет, — я до сих пор не отошёл от того, что увидел в водозаборном отсеке. Знаете, я бы сел, если можно.

— Конечно, — физик указал на свободное кресло, спрятавшееся за соседним столиком, — присаживайся.

Следующие полчаса Дэйв пытался донести до меня, чем собственно они тут занимаются. А я утвердительно кивал, соглашаясь с его повествованием. Я так привык к монотонной работе руками на камбузе, что воспринимать свежую информацию и конспектировать в течение долгого времени сейчас оказалось для меня трудной задачей. Хотя я всегда считал себя если и не любителем, то, как минимум не профаном журналистики. Работая шеф-поваром в «Танце дождя» я имел хоть какую то умственную деятельность, составляя статьи и руководя подчиненными, и мне не приходилось делать всю ручную работу самому, как это было теперь. В принципе, учитывая, что я не разбираюсь в описанных им подробностях суть оставалась для меня все той же: в лаборатории учёные проводят анализ полученной жидкости, ставят оценку её качеству и бракуют при наличие веществ, не переносимых человеческим организмом. Это пересказ получасовой лекции физика Хардмана в двух словах, которую я досиживал с большим трудом. С усталостью нарастало и раздражение, бьющееся внутри, ища выход наружу. Сдерживать его было все труднее, а Дейв между тем продолжал:

— …Та вода, которую мы пропустим на борт, будет доставлена, как ты уже знаешь, в Полис, в качестве питьевой. Именно поэтому «Рассел» так жёстко контролирует и спрашивает с нашего штата за любой просчет. По хорошему нам нужно бы больше времени на оценку полученных жидкостей, ведь самая чистая вода очень ценна…

— Бога ради, Дэйв! — Эмма вдруг прервала нашего физика: Посмотри на него! Думаешь, ему интересна наша работа? Ещё немножко и Джек просто заснет у тебя на руках, а ты и не заметишь. Хватит накидывать песку, для простых горожан полиса ты рассказал всё более чем подробно.

Дэйв от неожиданности сморгнул, и поник:

— Ты права, как скажешь, Эмма.

Она потрепала меня за плечо:

— Проснись и пой, Джек! Нам с тобой пора на верхнюю палубу, посмотришь, как «колодец» сливает излишки воды.

Это она имела в виду осадок, оставшийся после фильтрации полученной воды. Его кстати тоже набиралось немало, но как можно догадаться к употреблению эта жижа была негодна. Да-да, кое-что из лекции мистера Хардмана я усвоил! Хорошо, что есть записи на планшете, с их помощью я могу прослушать лекцию еще раз.

По пути на верхнюю палубу я невольно сверился с часами на голокомме. Было уже за полдень! Часть команды, которая освободилась, уже наверняка осаждала Макса в столовой. Я нервно дернул плечами, искренне соболезнуя своему ученику и жалея, что не успел вернуться вовремя. Но работа есть работа, так решил капитан, а значит, мне нужно присутствовать на всех этапах сегодняшнего события. Да и чем больше Макс проводит времени на кухне в одиночку — тем быстрее он привыкнет к организации своего труда. Поймав себя на том, что думаю о нем как о будущей замене на мое место, я задумался еще больше. Разве я собирался уходить? Собирать тайны «колодца» меня вовсе не прельщает, да и было бы о чём регулярно писать. Большинство деньков не так богаты событиями, как сегодняшний. Я конечно с легкостью могу сочинить пару историй, например про постоянные выходки Николая, но их содержание очень быстро может выжать из меня все силы.

Занятый своими мыслями я и не заметил, как шагая на автомате вслед за Эммой, вышел на наружные мостки средней палубы. Такое задумчивое состояние «в астрале» уже давно вошло в привычку, и беспокоило меня все больше. Корабль за прошедшие пару часов на жаре нагрелся еще больше, я чувствовал, как жгучее тепло, исходящее от обшивки палубы пронизывает мои ботинки, нагревая ступни. На мне была тонкая шапочка, но ощущения были такие, словно под ней разжигали костер.

Мы подошли к самым перилам, где я как в первый раз принялся разглядывать корпус. Под его наклонным словно у древней пирамиды стальным боком слева и справа от нас виднелись огромные тёмные двигатели, турбины которых мерцали синим огоньком. А под ними, на расстоянии, словно гребни волн проплывали песчаные дюны. Они постепенно замедляли свой прибой, пока до меня не дошло, что дело в корабле, который начал останавливаться, пока, наконец, снова не завис, недвижимо паря над землей. Я непроизвольно отдернул руку, которую по привычке приложил к перилам: в разгар дня поручень был обжигающе горяч. Оглянувшись вверх, над нами, я увидел продолжение пирамиды нашего корабля, ощетинившееся солнечными батареями, жадно всматривающимися в лик солнца, впитывая его силу. Где-то там наверху, в кабине центра связи сидел сейчас Чарли, тоже тщательно наблюдавший за ситуацией на «Колодце-1». Капитан и его помощник в данный момент расположились по правую руку от нас — в передней приплюснутой кабине главного штаба, которая всегда меня забавляла своим нелепым дизайном.

Между тем Эмма через свой браслет вызвала фиолетовую голограмму нашей ИИ — Селены:

— Передай инженерам, что мы на месте.

— Будет сделано, Эмма.

Спустя несколько минут тишины и созерцания скалистой пустыни, неизменно простиравшейся до самого горизонта, я услышал железный скрежет. Словно где то внизу под нами открывался шлюз. А потом я увидел то, что запомнил на всю жизнь…

Я родился и вырос в Полисе. С самого детства и всю сознательную жизнь я имел возможность наблюдать, как постепенно вода становится самым ценным ресурсом города. Замену органическим продуктам давно нашли в синтетических, создавая еду чуть ли не из воздуха, а вот с водой совсем другое дело. Разумеется, даже в таких условиях выживания люди умудрились создать нынешнюю технократию комитета, в которой было место как престижным сливкам общества так и нищим, или просто бездомным. Всех их объединяла новая экономика, в которой именно одна валюта играла решающую роль в твоём положении в обществе — это была вода. Добравшись в своей карьере до верхних уровней Мегаполиса и посетив владения местных обеспеченных личностей, вы можете увидеть новую демонстрацию их статуса. Роскошные фонтаны, бассейны, регулярно сменявшие свои резервуары с чистейшей водой. Когда как на нижних уровнях бедному населению полагалось так мало вожделенных капсул, что приходилось прибегать к самым разным уловкам. Я помню, как однажды даже была история с местными бандами, которые организовали нелегальную станцию. На ней они с помощью бог знает какого оборудования фильтровали все жидкости, включая и человеческие испражнения, которые потом вновь потреблялись нищим населением нижних уровней города, отдававшим порой за подобные подачки последнее, что у них было. История нынешнего существования человечества банальная как мир, к сожалению. Но чего еще вы ожидали от таких разумных существ, как мы? Такова наша природа. Всегда были богатые и бедные, это те реалии, в которых живет «цивилизованное» общество. Хорошо, что с такими преступными схемами по фильтрации и распространению нелегальной воды корпораты «Рассел» пока еще борются для вида, но кое-где в трущобах на это уже закрывают глаза. Конечно, недовольство жителей растет, возникает все больше вопросов к нынешней элите, и, несомненно, однажды это перерастет в открытое противостояние. Но речь сейчас не о том. Откуда то снизу, где видимо и распахнулся шлюз корабля хлынул мощнейший водопад, с шумом пробивший здоровую мокрую кляксу на песчаной поверхности, которая расползалась все шире, образуя небольшое озерцо. Я удивленно вытаращился, не ожидая такого грандиозного зрелища. Мутная вода меж тем продолжала шумно падать, бурля и разбиваясь сотнями брызг, сверкающих на солнце. Вода, похоже, непригодная к употреблению по нормам нашего здравоохранения, но я знаю, что многие из жителей Полиса, увидев подобное кощунство, могли бы полноценно озвереть. Сам я тоже видел подобное впервые, и даже внутри меня всклокотал протест. А ведь наш капитан решил сливать и фильтрованную воду, стремясь помочь пустынной флоре и фауне. Как мне записать всё это? Такая информация может сильно приблизить восстание в Полисе, где работяги весь день гнут спину на смене за капсулы на четыре литра воды. Задумывался Роберто Гатти об этом? Может он вообще задался именно такой целью, стремясь высечь ту искру, которая разожжет пламя революции и изменит расклад в пользу низших сословий нашего города? Или я не должен говорить о том, что видел? Придется уточнять у него лично.

— Сколько жителей отдали бы всё ради того, чтобы просто постоять там, под струями этой воды. — Пробормотал я, сокрушённо качая головой оглушенный гулом разверзшегося внизу водопада.

— И заработать кучу болячек, которая убьёт их куда быстрее, чем жизнь в нынешних условиях обитания. — Равнодушно пожала плечами Эмма. — Наше дело дать городу качественный, чистый ресурс, а грязную воду они и сами без труда найдут в трущобах…

Ее прервал вой сирен, заставивший нас встрепенуться, озираясь в поисках причины тревоги. Но горизонт был пуст: ни человека, ни даже облачка пыли. В чем тогда причина?..

— Внимание! — раздался в динамиках голос Селены — Тепловизор вычислил у точки сброса жидкости сигнатуру человека! Повторяю, за бортом человек!

Я бросился к перилам, и свесился на них, игнорируя обжигающий жар. Рядом мигом оказалась и Эмма, она тоже зорко вглядывалась в землю под нами. Поток воды уже сильно иссяк, последние струи падали вниз, пополняя быстро высыхающее по краям и просевшее по центру пятно.

— Я вижу его! — воскликнула Эмма. Наверняка она нашла его благодаря своей цифровой линзе, потому что я ещё ни черта не видел. — Вон там! — она указала куда-то чуть левее от маленького грязного озера, оставленного сливом воды. Сперва я ничего не мог разглядеть кроме него, но потом увидел у одного из краев небольшую кучку песка, по форме подозрительно схожую с человеческой фигурой. Видимо вода размыла почву и потревожила лежбище незнакомца. Песок зашевелился, из него вырвалась тонкая рука, укрытая просторным желтым рукавом. Она сделала пару движений, будто поправляя одеяло, тем самым ещё больше сбрасывая с ее обладателя песок, и бессильно упала обратно. Меж тем корабль начал медленно снижаться к пострадавшему. Я почувствовал мурашки, пробежавшие по спине. Какого черта он там оказался?

— Поразительно! — задумчиво протянула Эмма, жадно рассматривая рукастую песчаную кочку, — Так значит, это правда!

— Что именно? — осведомился я.

— Этот человек из общины аборигенов, возникших в пустыне ещё десятилетия назад. Они весьма скрытны, Джек, у нас было очень мало времени и ресурсов для их изучения, за эти годы мы еще не разгребли бардак в самом Полисе, что уж говорить об исследовании пустыни. К тому же у «Рассел» другие приоритеты на данный момент. Но кое-что всё же удавалось выяснить. И среди того, о чем сплетничали наши коллеги, был и тот факт, что пустынные общины имеют свои верования, проводят обряды поклонения. Этот дикарь, судя по всему один из добровольцев, ставший жертвой их богу, кем бы он ни был.

— Я до недавнего времени вообще не слышал о том, что за стенами Мегаполиса есть кто-то, кроме рейдеров. — я ошеломленно рассматривал человека, все еще ворочающегося, словно спящий, чей блаженный сон потревожили и он хотел лишь одного: немедленно вернуться обратно в глубины забытья. Но этому не суждено было сбыться: корабль уже опустил трап ангара, по которому к пострадавшему спускались Леонс и Стив. Я узнал их только по фигурам — они были одеты в костюмы химзащиты и осторожно толкали капсулу, парящую над землей, словно в невесомости. Такую я видел у учёных в лаборатории. Вслед за ними в бело-зелёном химкостюме твердо шагала Хлоя, неся в руках стальной контейнер с медикаментами, обмотанный желтой лентой. Ее сопровождала Сандра, с оружием наготове.

— Осторожно, не вступайте в зыбун! — напутствовал их через динамики корабля Гордон. Заворожено я наблюдал, как наши парни разгребают песок, вытаскивая оттуда лениво отбивающегося долговязого человека, одетого в желтую робу, напоминавшую огромное пончо, обшитое красной нитью по краям. Другой одежды видно не было. Волосы у него были длинные и спутанные, их цвет было не разобрать от налипшей грязи. Подоспевшая Сандра заковала его тонкие, покрытые коркой пыли и песка запястья в наручники. Несмотря на стоявшую жару, меня прошиб холодный пот. Теперь Хлоя могла относительно безопасно осмотреть пострадавшего, к чему она и приступила, методично проводя обследование, проверяя пульс и прочие показатели. Нужно было отдать должное ее хладнокровию и выдержке, у медиков это приобретенное видимо. Сам я мог сохранить внешнее спокойствие в подобной ситуации, но внутри меня точно раздирала бы паника. Кто знает, может наш бедный медик и испытывает нечто подобное. Я очень переживал за Хлою, напряженно наблюдая за происходящим. Эмма же, напротив, не испытывала ничего кроме профессионального любопытства. Свешиваясь с перил всё ниже, она только и восклицала, что о важности подобной находки:

— Мы непременно отправим его на исследования в Полис. Этот индивид чрезвычайно важен для пополнения наших знаний о происходящем в пустошах! Вам невероятно повезло быть здесь сегодня в качестве журналиста, Джек. Это событие исторической важности. — оживленно улыбнулась она, обратившись ко мне. Я ответил кислой ухмылкой, не разделяя ее оптимизма. Население городов знать не знало, что за стенами есть кто-то кроме бандитов. Не думаю, что информации об этом аборигене дадут просочиться в Полис, лишние досужие сплетни правящему комитету не нужны. Это приводило к неутешительным выводам о судьбе подобранного нами человека. Не удивлюсь, если он навсегда останется в лабораториях корпорации. Говорить об этом я, разумеется, не стал. Подобные вещи и так были очевидны абсолютно каждому, но никогда никем не высказывались вслух. Между тем Хлоя, видимо удовлетворенная результатами осмотра, кивнула остальным. Леонс со Стивом за руки и за ноги положили жителя пустыни в капсулу, и законсервировали ее, закрыв над ним прозрачную крышку. Процессия с загадочной капсулой во главе, замыкаемая Сандрой, двинулась обратно к недрам ангара. Я выдохнул и ощутил волну сильной усталости, внезапно навалившейся на меня. К тому же стояла адская жара, не представляю как ребята внизу выдержали скакать по песку в химкостюмах.

— Пожалуй, я увидел достаточно. — Сказал я почвоведу, — думаю мне нужно на камбуз, к Максу. Он там, наверное, уже на стенку лезет!

— Да, конечно, Джек. — Рассеянно ответила Эмма, уже погруженная в свой планшет. — Мне тоже нужно поторопится в медблок. Я должна присутствовать на обследовании этого дикаря!

Искренне надеясь, что она не заметила мою гримасу, я сухо попрощался:

— Тогда до встречи.

— До встречи.

Никогда не думал, что буду возвращаться к своей работе с таким облегчением! Но на кухне покоя мне не давал Макс, возмущенный моей задержкой, и, разумеется, тем, что он из-за меня пропустил:

— Почему всё самое интересное происходит именно тогда, когда я тебя подменяю, Сэнсэй? Может это ты — наш магнит для неприятностей?

— Возможно. — я сделал вид, что всерьез размышляю над этими словами. — Ведь именно когда моя задница оказалась на палубе у экипажа сразу всё пошло наперекосяк!

Всю дорогу мой ученик донимал меня расспросами о произошедшем. Я мог понять любопытство парня, но у меня не было ни сил ни настроения, чтобы удовлетворить его ответами на вопросы. В конце концов, почувствовав, что его неугомонность начинает меня раздражать, я отправил его восвояси, пообещав разобраться с оставшейся работой самостоятельно. Он с готовностью оставил меня наедине с работой и моими мыслями, отправившись узнавать подробности у других членов команды. Руки доделывали сегодняшние поварские задачи, но из головы всё не шла та картина с человеком, помещенным в капсулу. Я понял, что тоже хочу взглянуть на него поближе. Поэтому, после завершения смены я сразу же отправился в медблок. Завидев у входа в кабинет Хлои неизменную троицу Макса, Леонса и Стива, я не был ни капли удивлен.

— Салют, ami! — воскликнул француз. — Что, тоже живот прихватило? Это всё наш Микс, опять он приготовил нам какой-то бурды, пока тебя не было. За ним нужен глаз да глаз.

— Я хотя бы людей в песок не закапываю. — Тут же откликнулся обиженный Макс.

— Э-э, я не закапывал, я, между прочим, спас человеческую жизнь! — Леонс подбоченился, гордо выпятив грудь.

— И как он тебе? — спросил я его.

— Ну, как ты думаешь, выглядит паршиво. — Леонс пожал плечами, — сейчас его умыли, сняли эти лохмотья, а под ними — ну просто живой скелет! Таких доходяг можно только в самых низах Полиса встретить. Шрам еще у него на животе, брр… Сходи, сам посмотри, Хлоя конечно не в восторге, что у всей команды внезапно живот прихватило, но относится он к нашему любопытству, пока что, снисходительно. Даже капитан с мистером Флоресом приходили проведать его, так Роберто так на этого дикаря вытаращился, что мне не по себе стало.

Я кивнул и постучал в медблок. Дверь распахнулась, и я шагнул в полный лекарственных ароматов белоснежный отсек, услышав напоследок напутствие:

— Смотри, в обморок там не упади.

Здесь все было на своих местах, словно и получаса не прошло с тех пор, как я в последний раз был здесь, когда мне залатали руку. Если не считать нового пациента, уже уложенного в медпринтере, принявшем прямую стойку и полностью закрытом, когда как я сидел лишь на его составной части, в форме кресла, если мне не изменяет память.

— Удивительная штуковина! — заключил я, рассматривая капсулу.

— Я надеюсь, ты не о пациенте, Джек. — откуда-то из недр медблока возникла Хлоя Уайт. Вид у нее был уставший: рыжие волосы чуть растрепаны, на медицинском бело-зеленом пиджаке я заметил несколько пятен. Ее лицо имело утомленное выражение, и только ее зеленые глаза светились каким то озорным блеском. Даже сейчас я поймал себя на мысли, что любуюсь ее красотой. Это снова вызывало ощущение неловкости, я лишь надеялся, что не покраснел.

— У тебя какие то жалобы на здоровье? — уточнила она, вскинув бровь.

— Излишнее любопытство, доктор. — Сокрушенно покачал я головой и улыбнулся ей.

— Боюсь, это не лечится. Я могу дать тебе витаминов, для поддержания тонуса, но их уже растащили все мои сегодняшние пациенты. — Она, тяжело вздохнув, кивнула в сторону двери, за которой собрался наш экипаж, развела руками, и опустилась в кресло. — Проходи, взгляни, только не беспокой его.

Осторожно, словно к клетке с опасным зверем, я приблизился к медпринтеру, разглядывая спасенного нами аборигена. Это был молодой мужчина. Леонс не соврал: он был очень худой, но всё же, чуть поупитаннее, чем какой нибудь больной анорексией. Теперь я мог рассмотреть его лицо, вытянутое с прямым носом и тонкими бледными губами, потрескавшимися от долгого пребывания на солнце, его глаза были закрыты. Кожа спасенного, теперь умытая от грязи, была жёлтого оттенка, а длинные спутанные волосы были ему по грудь. Он лежал на спине, пристегнутый в руках и ногах ремешками. На его животе я увидел шрам от аккуратно зашитого разреза. Судя по всему, когда то он пережил операцию, что было крайне странно для аборигена, всю жизнь сидевшего в пустыне.

— Он до сих пор пытается продолжить свой сон. — Тихо произнесла Хлоя за моей спиной. Когда мы доставили его ко мне, он проснулся, спрашивал, зачем мы потревожили его.

— И как его состояние? — спросил я, не отрываясь от худощавого, но вместе с тем симпатичного лица спящего.

— Обезвожен, есть ожоги на ступнях, так как ходил он босиком, наглотался песка, лежа в своей яме. В его крови я не обнаружила никаких ядов или транквилизаторов, но билирубин повышен, это объясняет его желтизну — возможно, он страдает саркоидозом, но для подтверждения нужно провести больше анализов. Он спит вот уже весь день, и неизвестно, сколько он еще пробыл во сне, пока мы не наткнулись на него. Я никогда не сталкивалась ни с чем подобным. — В голосе нашего медика слышалось недоумение.

Я ничего не ответил, продолжая разглядывать доходягу и ощущая прилив сострадания. Внезапно он распахнул веки и перехватив мой взгляд своими карими глазами, слегка шевельнулся, насколько это было возможно в его скованном положении. Белки у него были с мутно-желтым налетом, выглядело это жутковато. Я услышал, как позади встрепенулась Хлоя, но пересилив свою тревогу, приложил руку к стеклу его капсулы, мягко сказав:

— Бедолага, как же тебя занесло в эти пески? Твои родичи принесли тебя в жертву? Или ты заблудился, и бродил, пока силы не покинули тебя? Так или иначе, не волнуйся, ты среди друзей. Хлоя — я кивнул на девушку, тревожно переминавшуюся за моей спиной — наш целитель. Она мастер своего дела, понимаешь? Она тебя подлечит, но до того как ты поправишься нам придется держать тебя здесь. Но это лучше, чем валяться в песке под палящим солнцем, правда? — Искренне улыбнулся я незнакомцу. Не знаю, понял ли он хоть одно мое слово или нет, но слушал он мой голос внимательно. Едва я замолчал, желтый человек мгновенно утратил свой ко мне интерес, уставившись в потолок. Постепенно веки его сомкнулись, дыхание выровнялось. Хлоя наблюдала за нашим диалогом искренне улыбаясь моим словам.

— Тебе не страшно с ним тут одной? — обернулся я к Хлое.

— Пока он в медпринтере мы в безопасности. К тому же, он так слаб, что не совладал бы и с ребёнком. Ты же видел, как он отбивался, когда мы вытаскивали его из песка? Как ты сам сказал, на реабилитацию ему нужно время. Вечером меня подменит кто-то из штаба — Чарли или Сандра будут дежурить у медблока.

— Это первый человек, не относящийся к экипажу, попавший на борт во время рейса?

— Если не считать пережитые кораблем абордажи рейдеров — да. Зайцы или контрабандисты в основном интересуются транспортерами, колодцы для них слишком непрактичная и затратная затея. Пытались конечно проникнуть и не раз, все таки мы воду перевозим. Но каждый раз получали от наших безопасников, с колодцев еще ни одну цистерну не стащили. А эти аборигены всегда обходили нас стороной. Вживую я не видела никого из них, что уж говорить о лечении. — Хлоя вновь устало вздохнула, вернувшись за свой рабочий стол, она выжидающе посмотрела на меня.

— Что с ним будет? Ну, когда мы вернемся в порт.

Она пожала плечами:

— Понятия не имею, это решать не мне, а руководству корабля. Думаю к нашему возвращению он уже может восстановиться.

— Ладно, прости, не буду отвлекать. — извинился я.

— Не страшно. Я понимаю тебя так же, как и всех остальных, экипаж обеспокоен. Думаю, скоро мистер Гатти проведет собрание, на котором мы все обсудим. А сейчас хорошего вечера, Джек.

— И тебе. Ты сегодня здорово сработала!

Я вышел из медблока, и, немного поболтав с ребятами, отправился в свою каюту, не чуя под собой ног от усталости. Я сделал пару записей о событиях сегодняшнего дня и надеялся отдохнуть, но желтый человек все не шел у меня из головы. Конечно, это не помешало мне благополучно вырубиться, да так, что я даже не сразу услышал сигнал утренней побудки.

Работал я вяло, неспешно готовя экипажу завтрак. Но мы все же успели вовремя. Макс, разливающий экипажу в столовой напитки, рассказал, что Хлоя на завтрак не пришла. Я не придал этому особого значения, пока позже, во время обеда, не выяснилось, что она не пришла и на него.

— Подменишь меня, Макс? — Спросил я помощника. — Я отнесу ей её порцию.

Тут он уперся:

— Ну уж нет! Я и сам справлюсь с таким поручением, сэнсэй, а то опять все самое интересное пропущу, пока в кастрюлях ковыряюсь.

Я с неохотой уступил. Всё-таки я хотел лично порадовать Хлою, принеся в медотсек обед. Но я решил не спорить с помощником, зная, что болтливый Макс сразу учует, в чём тут дело. Собрав ему поднос с обедом для нашего медика, который мы накрыли красивым прозрачным колпаком. Я придержал Максу дверь, чтобы он не споткнулся, и, балансируя с подносом еды, он зашагал через столовую. Я провожал его печальным взглядом, пока он не исчез в недрах корабля.

Вскоре Макс вернулся, сообщив, что Хлоя в порядке, пациент по прежнему на месте и она благодарит нас за нашу заботу. А чуть позже я получил оповещение на свой браслет, в котором помощник капитана объявил общее собрание вечером.

В этот раз было особенно непривычно, потому что Гордон собрал нас в комнате отдыха. Кто-то, как и я пришел пораньше, некоторые явились впритык по времени, но не опоздал ни один. Капитана и его помощника видно не было. Мы расселись в уютные кресла и ждали появления мистера Флореса. Ожидание проходило в полном молчании. Я обвел взглядом собравшихся в каюте отдыха членов экипажа: все они в основном были напряжены, и старались не смотреть друг на друга. Непривычно серьёзный Леонс, сидевший неподалёку от меня, поймав мой взгляд, попытался ободряюще кивнуть, но вышло как-то не очень обнадеживающе. Я кивнул в ответ. Перри поникнув, сидел, уставившись на свои большие ладони, что-то тихо бубня. Даже Макс сидел с кислой миной, забыв про свои шуточки. Из пилотов пришел только Сэмюэль, оставив Тома править кораблем. Чарли задумчиво хмурился, теребя свои рыжие вихры. Рядом с ним, то и дело тихо поругиваясь, на стуле развалилась Сандра, сплетя руки на груди. Особенно злым выглядел Николай, но я старался избегать его взгляда, мало ли что взбредет ему в голову. На фоне общей подавленности наши учёные, обычно самые тихие и спокойные, теперь выглядели ну настоящей душой компании! Дэйв и Эмма сели вплотную друг к дружке, довольно громко и оживленно обсуждая какие-то данные в их планшете, который они положили друг другу на колени. Воистину этих и взрыв на корабле не проймёт, глазом моргнут да и вернутся к своим вычислениям. Я вдруг почувствовал укол зависти: мне бы такую увлеченность своей работой! Пойти таки учиться на инженера что ли? Рядом с ними расположилась Хлоя Уайт. Она была красива, как и всегда, но на лице ее застыло пугающе отсутствующее выражение. В глаза бросался черный маникюр, выделяющийся на бледных ладонях. Она сложила руки на коленях. На ее грудь спадала копна собранных в хвост рыжих волос. Хлоя поправила очки, а я поспешил отвести взгляд, надеясь, что никто не заметил как я бестактно на нее пялюсь. Но с каждым разом отвернуться от Хлои было все труднее, а ее появление будоражило мое сознание. Это порождало противоречивые чувства, поднимавшие внутри меня бурю смятения. Заметив таки мои косые взгляды она тепло мне улыбнулась. Я смущённо улыбнулся в ответ.

Наконец, в каюту чинно вошел Гордон Флорес, он прошествовал к свободному креслу. За его безупречной выправкой проглядывалась сильная утомленность.

— Всем спасибо, что пришли. — объявил он, — Я буду краток: для начала я бы хотел от имени капитана и компании «Рассел» поблагодарить вас за проявленное хладнокровие и профессионализм. Отдельное спасибо нашей докторше (очередной повод взглянуть на Хлою), показавшей себя настоящим мастером своего дела, быстро оказав необходимую врачебную помощь пострадавшему. Все ветераны колодца знают: это человек за бортом, спасенный нашим экипажем. Первый, беспрецедентный случай за всю историю судна. Он не страдает заразными заболеваниями, не является гражданином Полиса, но не может покинуть корабль самостоятельно, следовательно, капитан принял решение как можно скорее выгрузить его в порту, где он станет проблемой комитета, а не нашего корабля. На время пребывания на борту больной будет числиться пациентом, и не покинет медотсек до прибытия в порт. Поскольку цели нынешнего рейса успешно выполнены, «Колодец-1» сейчас же возьмет курс в Полис мы пойдём так быстро, как только сможем.

Команда выслушала доклад помощника капитана молча. Собрание завершилось быстрее обычного, все разошлись по своим делам. Дальше нас ожидало трехдневное утомительное возвращение в порт. Экипаж старался выполнять повседневные обязанности, но на лицах друзей и коллег я наблюдал тень тревоги.