Принцы только такое всегда говорят

Глава 2

Вот теперь ресторан был практически полон. За столами – и большими круглыми на десять мест, а маленькими трех-четырехместными – сидели нарядные гости, стюарды со следующими переменами блюд возникали за их спинами, будто соткавшись из воздуха. По жесту сомелье вносились новые бутылки вина. Когда у пианиста уставали пальцы, начинала звучать арфа.

Капитанский стол был, разумеется, большим. Помимо госпожи Редфилд и меня, за ним сидела очень пожилая леди в сопровождении молоденькой девушки, не то внучки, не то компаньонки; даму представили как леди Гардленд, ее спутницу – как мисс Робинсон. Далее место за столом принадлежало военному с очень знакомым лицом; приглядевшись, я поняла, что частенько видела его в новостях головидео. Когда же он представился как генерал МакАртур, я вспомнила – ну, разумеется, Джеймс МакАртур, пятизвездный генерал, бывший военный министр империи Новый Свет! Вот интересно, зачем ему в Бритвальд понадобилось плыть? Политика, наверное, какие-нибудь тайные переговоры…

Далее нас познакомили с мадам Девинь, известной художницей; с лордом Бринуотером – судя по тому, как пальцы его были унизаны перстнями-артефактами, наверняка крупным чиновником; наконец, замыкали круг два молодых человека, немногим старше меня. Они представились как Леонард Пембрук и Джон Уотербери.

Я заметила, что госпожа Редфилд посмотрела на Уотербери с чуть большим интересом, чем на всех остальных, даже чуть прищурилась. Но тут принесли шампанское, и капитан поднялся, чтобы произнести традиционный первый тост: «За его величество Кристиана!».

Вытянувшись на прохладных простынях, я вздохнула с облегчением. Слава всем богам, этот бесконечный ужин закончился. Два светских мероприятия за один вечер для меня чересчур, да и есть на публике я не люблю.

Да-да, мой отец – Маркус Ван Хоорн, граф, посол Бритвальда в королевстве Дании и Норсхольма, а я, несмотря на светские обязанности родителей, любому светскому мероприятию предпочту вечер дома у камина с книжкой. К счастью, в нашей семье достаточно детей, на любой вкус: самая старшая наша сестра, Моника, уже довольно давно замужем за большим чиновником из МИДа. Два брата-близнеца, Дерек и Майкл, после окончания Кембриджа отслужили по четыре года в королевской гвардии, и теперь совмещают дипломатическую службу в нашем посольстве в Медиолануме с успешной светской жизнью. Младшая сестра, Майя, получив очередное предложение руки и сердца от отцовского коллеги по дипкорпусу, махнула рукой на все, и отправилась учиться в самую знаменитую кулинарную школу в Лютеции; отучившись три года, вернулась в Люнденвик и теперь работает кондитером в ресторане. К настоящему моменту матушкин ужас трансформировался даже в некую гордость: вот, мы такие толерантные!

Ну, а я поступила в свое время в Гарвардскую школу дизайна – семь лет назад посольская судьба забросила отца в Империю Нового света. Я тогда сопровождала родителей, и пересечение океана показалось мне едва ли не худшим кошмаром моей жизни, так укачивало меня всю дорогу. Помнится, я поклялась никогда и ни при каких обстоятельствах не покидать более этот континент, и Темный с ней, с Европой, обойдется без меня… Ан, нет, плыву назад.

Кстати, странно: уже больше двенадцати часов я на корабле, а пока что не укачалась. Даже поужинать удалось. Неужели переросла, как какую-нибудь детскую болезнь?

Мысли мои неожиданно перескочили на соседей за столом: пожалуй, не самая плохая компания подобралась, могло быть много хуже. Правда, ни про кого из них я ничего не знаю, кроме, может быть, генерала МакАртура; ну про него трудно не знать, он один из любимых персонажей прессы. А так – даже госпожа Редфилд, весьма мне симпатичная, осталась пока совершеннейшей загадкой. Как-то не верится, чтобы она могла быть просто светской бездельницей…

Ну, с мадам Девинь все более или менее понятно: я видела ее работы на выставке в Эйнджел-сити. Отличная салонная живопись: букеты, дамы в длинных платьях, дамы с детьми, дети с котятами, котята с клубками… Сколько я успела услышать за ужином, мадам собирается открывать свою выставку в Люнденвике, потом в Лютеции и, наконец, в Барсе.

Лорд Бринуотер… во-первых, как я уже сказала, на нем было штук семь перстней, от которых изрядно фонило магией. А раз он нуждается в таком количестве артефактов, значит собственная магия у него слабенькая. Во-вторых, мне показалось, что с госпожой Редфилд он знаком давно, просто сейчас не стал этого афишировать. В-третьих, не знаю, почему, но я уверена была, что он правительственный чиновник. Вот чем-то таким от него повеяло, то ли в манере держаться, то ли в разговоре. То ли таможня, то ли финансисты, или, может быть, казначейство. Занятный персонаж, не такой прозрачный, как мадам Девинь, но не на первом месте по интересу.

Кто у нас еще? Леди Гардленд и мисс Робинсон. Ничего про них пока не поняла. Юная леди молчала, не отрывая взгляда от тарелки, старшая изредка роняла фразу или две, в основном, о сквозняке или о вреде прямого солнечного света.

Молодые люди, Джон и Леонард. Тоже пока непонятны. Нет, эти-то не молчали, все время ужина развлекая дам светскими разговорами, но ничего о себе ухитрились не сказать. Даже о том, что именно делали в Нью-Амстердаме.

Неожиданно для себя я зевнула так широко, что вспомнила виденного в зоопарке бегемота. Нет, хватит думать о попутчиках, через десять… уже девять дней мы приплывем в Люнденвик, и никогда больше их всех я не увижу.

Разбудил меня солнечный луч, скользнувший сквозь окно каюты прямо в глаза. Это что, погода наладилась? Впрочем, вчерашний дождливый день был, по-моему, скорее исключением, чем правилом для этих широт в конце августа. Ну что же, замечательно – значит, не зря я в последний момент поддалась на уговоры моей ближайшей подруги Элис, и составила ей компанию в набеге на модные лавки Бостона. Вот и обновлю купальный костюм, позагораю на палубе. А что-то такое было написано в проспекте нашего судна про бассейн?

Да! Бассейн действительно был!

Я расположилась в шезлонге рядом с ним, попросила стюарда открыть зонтик и принести мне легкий завтрак – чашку кофе, апельсиновый сок и пару тостов, надела самые темные очки из всех имевшихся и посмотрела на океан. Сегодня он не был ни серым, ни черно-синим; бесконечная гладь вокруг отливала бирюзовым, синим, золотым, и в голубой дымке на горизонте сливалась с таким же голубым, без единого облачка, небом. Да, надо будет найти в моих запасах кусок бирюзы из Парса, дополнить подарок для Майи.

– Мисс ван Хоорн, вы разрешите составить вам компанию? – из-за правого плеча раздался голос Леонарда Пембрука.

Я открыла глаза. Собственно, почему бы и нет? «Вот именно, ты их никогда в жизни больше не увидишь!»

– Присоединяйтесь, Леонард. Обычно друзья называют меня Алекс. Согласитесь, глупо было бы придерживаться официальных именований, загорая на палубе?

– Алекс? А полное имя – Алексия? – заинтересованно спросил он, усаживаясь в соседний шезлонг.

– Нет, Александра.

– Ого! Как серьезно! А знаете, Алекс вам не подходит. Это звучит так… в духе Нового Света. Если бы вы позволили, я бы называл вас Сандра.

– Ну, поскольку последний семь лет я прожила в Новом Свете, неудивительно, что мое имя звучит именно так, – почему-то я почувствовала себя уязвленной. – А что, там, где вы живете, девушки носят исключительно цветочные имена? Розалия, Глициния, что там еще? Виолетта?

Тут мой собеседник неожиданно расхохотался.

– Знаете, Сандра, я, например, помимо Оксфорда, три года проучился в Краковском университете – если бы вы слышали, как звучат имена тамошних девушек, вы бы сильно удивились. Катаржина и Малгожата – самые простые из них!

– Ну, если девушки хороши, сложное имя бы вас не остановило?

– Ни в коем случае!

Солнце начало припекать уже ощутимо. Я поднялась из шезлонга, подошла к бассейну и остановилась у бортика, с сомнением глядя на голубую воду. Плавать я не то, чтобы не умела, просто так и не научилась не бояться глубины. Оливер вечно смеялся надо мной, когда мы ездили на пляж: мол, если затащить Алекс в воду поглубже, она не поплывет к берегу, а полетит в полуметре над водой, громко жужжа. Ах, к Темному Оливера, не хочу о нем вспоминать! И я шагнула в воду.

Если бы вода оказалась холодной, если бы глубина бассейна была выше головы, наверное, я и правда бы взлетела. Ну, или с визгом выскочила снова на доски палубы. Но вода оказалась морской, соленой и теплой, и я поплыла вперед, на каждом втором такте вскидывая голову для вздоха. Бассейн как-то быстро кончился, я оттолкнулась от стенки и поплыла назад. Рядом раздался плеск, и Леонард сказал:

– А давайте наперегонки? Три круга?

– Не-а. не хочу. Я ж для удовольствия, а не ради спорта плаваю.

Проплыв еще пару кругов, я легла на поверхности воды, раскинув руки и только иногда пошевеливая пальцами. Хорошо, что мы с Элис выбрали этот корабль, хоть я поначалу и впала в ступор от запредельной цены билета. Зато теперь вот бассейн есть, и в каюте повернуться можно, а не только стоять смирно.

День тянулся, как ириска. Обед, снова валяние у бассейна. Ужин, все в той же компании, только вместо капитана с нами был первый помощник. Капитан, по его словам, стоял вахту. Кстати, госпожа Редфилд на ужине также не появилась. Идя в ресторан, я видела ее в библиотеке за письменным столом, где она с задумчивым видом перелистывала толстый том в затертом переплете.

После ужина я чувствовала себя так, будто целый день не бездельничала, а перетаскивала с места на место большой деревянный шкаф. Руками перетаскивала. Без помощи магии. Нет, решено: никаких танцев, сейчас немедленно спать, а завтра бассейну посвящу не более двух часов. Остальное время буду заниматься подарком для Майи, разработкой каких-то новых идей и совершенствованием старых. В конце концов, я дизайнер-артефактор, или хвост собачий?

Провертевшись в постели, по ощущениям, целую вечность, я сдалась. Встала, накинула легкий халатик и вышла на верхнюю палубу, где все мы загорали утром. Ох, сколько же было звезд! Никогда я столько не видела, даже когда мы с Майей ночью сидели на башне нашего загородного дома в Пертшире. Я нащупала в кармане портсигар, достала и закурила тонкую коричневую сигаретку, какие привозят из Анатолии, и присела на бухту каната возле перил.

Легкий ветерок донес до меня запах другого табака, резкого и, как мне показалось, отдающего солью. Темная высокая фигура неспешно двинулась ко мне и. подойдя ближе, оказалась генералом МакАртуром.

– Не спится, юная леди? – спросил он негромко.

– Да… почему-то не смогла уснуть, а казалось – сразу отключусь, – согласилась я. – Какие звезды потрясающие, правда?

Генерал посмотрел вверх. Он молчал так долго, что я уже докурила свою сигаретку, выбросила за борт окурок и собралась тихо покинуть верхнюю палубу, но тут МакАртур вновь заговорил.

– Мне было, наверное, столько же лет, сколько и вам сейчас, когда я вот также стоял на верхней палубе судна и смотрел на небо. Вот только звезды были совсем другие, звезды Малой Азии.

– Это был военный корабль? – тихо спросила я.

– Да, эсминец «Бесстрашный». Мы шли на поддержку нашим войскам в Прачуапкхирикхане, там тогда кругом была война. Не магическая, к счастью, иначе кто знает, уцелел бы мир, или нет. Да, вот так же я стоял ночью на палубе, смотрел на звезды, и вдруг почувствовал, что нам нужно резко изменить курс, идти норд-норд-вест – там гибнут наши люди.

Он опять замолчал, покуривая свою трубку странной формы, потом продолжил.

– У нас был приказ. И мы продолжили движение согласно полученному приказу. Потом я узнал, что в пятнадцати милях к северу от нас на берегу Андаманского моря, рядом с Янгоном, в это время войска Чина Шве добивали нашу роту, которой командовал мой брат. И добили, конечно.

Генерал пыхнул трубкой, посмотрел на меня и добавил:

– Нет, я не сумасшедший. Просто мне всегда хочется предупредить молодежь, остеречь от ошибок. Слушайтесь велений сердца, юная леди.

Не знаю, что бы я ответила ему, но в этот момент палубой ниже что-то грохнуло, будто на каменный пол уронили ящик с хрусталем, тоненько взвизгнула женщина, и наступила тишина.