Вырваться из Саркана мне удалось лишь через полтора часа, и ради этого пришлось втихомолку намекнуть Вайресу, что я пока плохо контролирую свой защитный дар, а с утра перенесла довольно серьезное потрясение. Из-за чего могу вспылить в любой момент, поэтому мне сейчас лучше не город осматривать, а вернуться домой и хорошенько отдохнуть.
– Ты живешь в доме Рода? – глянул он испытующе, и я укоризненно улыбнулась в ответ:
– В комнате номер два. Но идти нужно в кабинет.
– Знаю, – сообщил он с легкой ехидцей, объявил публике, что я устала, поэтому ухожу отдыхать.
И открыл путь.
Не такой молниеносный и неощутимый, какой получался у Танрода, и это заставило меня понимающе фыркнуть. Местные невесты явно разбирались, кого нужно хватать на турнирах, потому и не обращали внимания ни на неудобную работу моего учителя, ни на его привередливый характер.
– Спасибо, Рес. – Оказывается, лорд архивариус вовсе не подшивал в папки секретные документы и не стирал пыль с сундуков и сейфов, а спокойно сидел в своем кресле, и я немедленно направилась к нему:
– Угадай, что мне хочется сейчас сделать?
– Поцеловать дарованного тебе Святой Матерью жениха? – веселился он, а в серых глазах плыла осенняя горечь застарелой боли.
– Чуть позже. – За полтора часа я успела понять, что он вполне мог и не водить меня в Саркан, но хотел снять со своей шеи тяжесть решения, которое положено делать двоим, а он принял в одиночку. – Сначала испытаю на тебе новый щит, который придумала за время нашей разлуки.
– Давай поменяем эти действия местами? – с надеждой произнес Танрод, и внезапно мне стало так легко, как не было с того момента, как уехала Луизьена.
Или еще дольше?
А он уже стоял рядом, притягивая меня к себе пока осторожно, и оставалось лишь улыбнуться в ответ и постараться не покраснеть. Все-таки целоваться при свидетелях мне пока не приходилось.
В какой момент исчез Вайрес, я так и не поняла, да и не до него вдруг стало. Неожиданно в мире нашлось место, где мне было так же спокойно и тепло, как в надежном коконе родительской любви и защиты, окружавшем меня когда-то очень давно. В те тихие, уютные вечера, когда я сидела у камина между родителями, и отец негромко читал мне на ночь добрую сказку.
– Вели… – шепнул в ухо внезапно ставший родным голос, – ты не против перенести нашу свадьбу?
– На осенний турнир я тебя не пущу, – вмиг вспомнилась мне толпа стройных остроумных красавцев всех мастей, постепенно набившаяся в зал встреч.
Не дай боги Танроду не удастся оказаться в числе победителей!
– А разве тебе нужен турнир? – тихо засмеялся он. – Ты теперь и так знаешь все мои секреты.
– Не нужен, – согласилась я и тотчас вспомнила про свои тайны. – Но у меня тоже найдется чем тебя удивить. И не забудь, что я великодушно простила тебе все интриги. Отпусти меня на пять минут.
– Не хочется, – шепнул маг и коварно предложил сделку: – Пока не согласишься ускорить свадебный ритуал.
– А разве я еще не согласилось? – лукаво изумилась я и делано запечалилась. – Хотя твое предложение весьма подозрительно. Обычно как раз женихи стараются погулять подольше.
– Я похож на такого вертопраха? – неподдельно возмутился Род и нехотя разжал руки. – Ладно, давай свои тайны. Но смотри, ровно пять минут.
Мне и самой не хотелось от него уходить, да обязательность, одно из главных качеств моего характера, толкала в спину упорнее надзирателя.
Пришлось вставать с кресла, где я удобно сидела на коленях жениха, оправлять растрепавшиеся волосы и все быстрее брести на второй этаж. Даже с моим опытом преображения в Эвелину Бенро пять минут – это очень мало.
Но захочешь – успеешь, тем более что мне не нужно было причесываться, челка и локоны мелко завитого парика жемчужно-белого цвета надежно скрыли лоб и виски. Побольше белой пудры на лицо, особой светлой туши на ресницы и брови, бледно-голубые тени вокруг глаз и сиреневая помада.
Накинула свободное, почти бесформенное платье с высоким воротом, зато в ярких, алых и желтых маках, так любимых невзрачной Эвелиной. За способность прекрасно отвлекать на себя внимание клиентов, желавших рассмотреть ответы на свои вопросы в глазах советчицы.
Каплю духов на парик, мятный леденец в рот – и вперед, навстречу судьбе.
Танроду уже надоело сидеть в кабинете, и он ожидал меня в распахнутых дверях столовой. Но заметил не сразу, Эвелина Бенро носила туфли на мягкой подошве и умела ходить бесшумно.
– Добрый день, милорд, – пролепетала я притворно сладеньким, кошачьим голоском. – Позвольте представиться…
И смолкла, рассмотрев потрясенный взгляд расширившихся глаз лорда дознавателя.
Сделала в полном молчании еще несколько шагов, остановилась и, чувствуя, как холодеют пальцы, неуверенно осведомилась:
– Мы знакомы, милорд?
– Кто же в Тагервелле не знает Эвелину Бенро? – с иронией усмехнулся Танрод, и мне стало совсем холодно и пусто. Словно летний день мгновенно превратился в дождливый вечер поздней осени.
Я опустилась на ступеньку, обняв плечи руками, чтобы унять внезапно напавшую дрожь, и тихо пробормотала:
– Десять лет назад, убежав среди ночи из дома, я пришла за советом к Луизьене Бенро. Она спрятала меня и вскоре признала племянницей. Потом попросила матушку Мелисанту, и меня записали в воспитанницы дебруинского монастыря Святой Матери. Почти десять лет я жила двойной жизнью… по большим и малым праздникам – в монастыре, в остальное время – в салоне. Работала и копила деньги на свой дом и была почти довольна жизнью, оставалось собрать совсем немного. Но появился он… герцог Бетдино, откуда-то прознал про тайные визиты Онгильены и потребовал помощи. Пришлось бежать…
Дальше говорить я не могла, слезы катились по лицу все сильнее, смывая пудру и капая на несчастные маки грязным дождем. Да и о чем еще я могла бы рассказать, если он и сам все видел?
– Вели… – Танрод осторожно сел рядом, крепко прижал меня к себе и вытер платком щеки, – но неужели за столько лет никто не заподозрил?
– Луизьена гениальна, – с невольной гордостью всхлипнула я. – Она хорошо разбирается в людях и помогает только хорошим. И все они потом помогают ей. Первый раз меня красила женщина, которая всю жизнь проработала гримером в императорском театре. Ее уже нет… но пудру и помаду я покупаю только ту, которую рекомендовала она.
– Тогда я понимаю, почему ни разу не поймал ни Луизьену, ни тебя, – невесело признался Танрод. – Оказывается, против меня была шайка профессиональных мошенников.
– Ты можешь посадить меня в тюрьму или сдать суду магистров, – тотчас напряглась я, – но не смей называть нас жуликами. Да, мы хитрили там, где нельзя было ничего сделать законным путем, но никогда не помогали подлецам и бандитам!
– Тсс… прости, я так шучу от потрясения. – Танрод встал и уверенно поднял меня на руки. – Идем, ты сейчас умоешься, а я сожгу этот парик и платье в знаменитых маках. Кстати, ты знаешь, что твоя преемница носит точно такое?
– Род… – не удержалась я, погладила его по щеке, – не нужно ничего жечь. Лучше хорошо спрятать до тех пор, пока Гили не освободится от проклятой помолвки. Ты же еще не придумал, как ей помочь?
– Пока – нет, но вот теперь, кажется, начал появляться план… – задумался маг, опустил меня на пол моей собственной комнаты и нежно скомандовал: – Иди, Эвелина должна исчезнуть. Мне не хочется чувствовать себя нарушителем имперских законов.
«Это он, разумеется, шутил, – рассуждала я, торопливо смывая всего несколько минут назад созданную личину. – Хотя доля правды есть в любой шутке. Ведь некоторые из наказанных нами подлецов имели наглость жаловаться, обнаружив пропажу украденного, которое уже считали своим. Но насчет свадьбы говорил серьезно, и в этом я с ним полностью согласна. Ведь не важно, каким путем приходит к человеку понимание, что его затерявшаяся половинка наконец-то нашлась. Иногда медленно и трудно, преодолевая сомнения и препятствия, а бывает, свалится на голову лавиной, одним махом снося все прежние намерения и планы. Главное, оно уже пришло, и нужно вцепляться в него всем, чем можешь, и держать, не отпуская. Удача ведь такая ненадежная и пугливая штука».
Поэтому, наскоро причесав волосы и накинув прихваченное впопыхах платье, я поспешила туда, где ждало только что обретенное мной счастье. По пути обдумывая способы устройства немедленных свадеб и мысленно перебирая известных мне людей, которые могут помочь в решении таких задач.
Танрод сидел у окна за столом и что-то быстро писал на маленьких листочках для магической почты, и я не стала заглядывать в его секреты. Просто присела рядом на стул, прислонила голову к его плечу и закрыла глаза, наслаждаясь собственной смелостью и безнаказанностью такого простого, но откровенного жеста.
– Вели, – мгновенно обернулся маг, обхватил меня за плечи и тихо выдохнул: – Никогда бы не поверил. Ведь совершенно не похожи! И волосы… ведь были свои, а не парик.
– Краска, – пояснила я, не открывая глаз. – И зелье, от которого волосы вились. Знаешь, мне самой пока не верится в то, о чем я хочу сказать, но это чистая правда. Впрочем, ты же знаешь. Еще в обед я собиралась присмотреться к тебе за эти три месяца и потом уже сделать выбор. Но эти наивные магини, так обиженные твоим отказом, что-то сдвинули в моей душе. Как ширму… и теперь я больше не собираюсь ни думать, ни ждать. Свадьба будет сегодня, и лучше, если мы еще некоторое время сохраним это в тайне. Поэтому у меня есть вопрос – ты согласен?
– Вели… – На несколько минут мой лорд позабыл про умение говорить, зато мне стало предельно ясно: он думает так же, как я, и тоже не хочет больше пить горькое вино одиночества. – Конечно же, разве ты еще сомневаешься? Но позабочусь обо всем сам. Ты пока отдохни.
– Приговор принимаю. Но требую последнее слово и последнее желание – свидание с родственниками. Самыми близкими, – вовремя вспомнила я правила имперского суда.
– Позволено, – помолчав, принял решение Танрод и испытующе заглянул мне в глаза: – Так о чем ты хотела рассказать суду? И кто именно твои родственники?
– Я хотела напомнить, что ты выбрал не магиню и не монашку. За десять лет я стала больше Эвелиной, чем Вельеной, и не намерена терять эту свою половину. Не из-за собственных прихотей или капризов. Просто у Эвелины много преданных друзей среди самых честных и благородных жителей Тагервелла и империи, и им ее исчезновение доставит настоящую боль. Ну а самые близкие родственники у меня – матушка Мелисанта и мадам Луизьена Бенро.
– Но она же… – Магистр неверяще смотрел на меня, не зная, правильно ли понял последние слова. – Разве она жива?
– И здорова. И счастлива. Луизьена нашла мужчину своей мечты, – с улыбкой подтвердила я, – и было бы величайшей неблагодарностью выйти замуж втайне от нее. Тем более что Луизьена умеет хранить тайны не хуже гномьего банка.
– В этом я не сомневаюсь, – усмехнулся Танрод. – И где она живет?
– Не знаю. Сейчас напишу и спрошу. Но ответ будет не сразу, письмо к ней идет не напрямую.
– Целая шпионская сеть, – озадаченно покрутил головой мой избранник, задумчиво глядя, как я пишу всего несколько слов и вкладываю листок в золотую шкатулку.
– И не все письма пойдут через магическую почту, – угадала я ход его мыслей. – Некоторые передадут на словах или с оказией. Слишком много людей хотело бы ее найти, не все поверили легенде о перевернувшейся лодке.
– Я тоже не сразу поверил, – признался маг, с неохотой возвращая меня на мой стул. – Но два года ни слуху ни духу. Да и ты исправно носила траур. И во владение салоном вступила без сомнений.
– Я выкупила его у тетушки, она тоже не накопила на этом ремесле золотых гор. Да и помогала не только мне. Почти каждый месяц определяла к хорошим людям то сирот, то обманутых белошвеек, – вздохнула я и снова устроила голову у него на плече, ведь писать ему это не мешает?