Приключения в междумирье. Ошибка бабушки

Глава 3. Очень странная гроза

«Почему я такая тряпка? Мне уже тридцать восемь лет стукнуло, почему же я разрешаю вот так мною помыкать? Ну какой еще бухгалтер покатит на собственной машине к черту на куличики, чтоб собственноручно таскать и загружать в машину кучу пакетов с бытовой химией?! Меня надо очень сильно разозлить, чтоб я на защиту собственных прав встала и начала собственное мнение отстаивать, а разозлить меня трудно. Я как-то привыкла всем все прощать: и хамство (с тем же Василием Семеновичем продолжаю здороваться и общаться), и предательство (езжу на могилу Олега, прибираюсь, цветы вожу – больше ведь некому), и перекладывание на мои плечи чужой работы. Мне не хватает силы воли, наверное. Моя сила воли ограничивается моими собственными поступками: надо отчеты и декларации в конце квартала вовремя сдать – буду сидеть ночами напролет, надо было экзамены в колледже сдать – так с больным ребенком на руках по квартире бегала, а лекции поверх одеялка на Людочку привязывала, чтоб читать, пока она засыпает. А как чужому наглому вторжению воспротивиться – так силы воли не хватает. Потому, наверное, и с мужчинами не складывается: я терплю-терплю до последнего, а потом одним махом все претензии выскажу и на дверь укажу».

Оптовая база, на которую ехала Вера, находилась на…дцатом километре МКАД. С учетом наступающего окончания рабочего дня поездка тянулась невыносимо медленно, затягивая Веру во все новые и новые «пробки». К счастью, база работала допоздна, и Вера успела «самовывезти» шесть огромных пакетов с кучей моющих, очищающих и дезинфицирующих средств. Четыре пакета она запихнула в небольшой багажник своей малолитражки, а два пакета поставила на заднее сиденье и тронулась в обратный путь, уповая на то, что вечером «пробок» на въезде будет меньше, чем было на выезде.

Оптовая база, которую покинула нагруженная машина Веры, находилась в семи километрах от МКАД и шли эти семь километров по узкой асфальтовой дороге, петлявшей среди других низких строений, которые во времена Вериного детства именовали «лабазами». Вблизи МКАД строения кончались и последние два километра из окон машины просматривались лишь заросшие высокой некошеной травой поля.

Всем бы хороша была эта узкая дорога, если бы над нею вдруг не повис плотный туман. Туман становился все плотнее и темнее, и к моменту, когда Вера выехала за лабазы, стал таким непроглядным, что женщина не рискнула ехать дальше и встала на обочине, включив аварийку. Выглянув в окно, Вера разглядела сквозь туманную пелену низкие свинцовые тучи, зависшие над полями, и проскакивающие между ними молнии.

«Надо переждать грозу. Странная гроза – с туманом. Не видела раньше такого».

Тут грохнул громовой раскат и рядом с машиной Веры в землю ударил столп ослепительно яркой молнии.

– А-а-а! – завопила перепуганная женщина и выскочила из машины. – Черт, черт, что нам на школьных уроках ОБЖ толковали: во время грозы надо сидеть в машине или выйти из нее? Что делать?! Черт, верный ответ не помню!

Правильный ответ так и не вспомнился, но не к месту вспомнилась сумма счёта, оплаченного школой за моющие средства, и Вера бросилась их спасать: распахнула заднюю дверцу и багажник и выставила все пакеты в ряд на обочине, подальше от машины. Туман становился все плотнее, очертания машины терялись теперь в мутной мгле. Над головой раздался грохот грома и в тот же миг ослепительно сверкнуло.

– Может, стоило остаться в машине? – дрожащим голосом рассуждала Вера сама с собой. – Вот убьет меня сейчас молнией на этой обочине, и косточек моих не останется. – Вера крепче вцепилась в ручки двух крайних высоченных и тяжеленных пакетов, стоящих рядом с ней на земле: эти пакеты казались ей сейчас единственной устойчивой опорой в сгустившейся тьме.

Словно в ответ на опасения Веры, над ее головой разверзлись тучи и слои тумана, и прямо на нее пролился слепящий свет.

«Все! Не поминайте лихом! Прощай, Ванечка, бабушка с того света за тобой присмотрит, если возможность будет…»

Вера зажмурилась, попыталась вспомнить хоть одну строчку из какой-нибудь молитвы, но память, как назло, заклинило.

«Ну, молитвы уже поздно читать. Уже померла. Сейчас расскажут, какой посмертный отель я себе заработала: белый и чистый, где всё включено, или черный, пропахший серой, где всё исключено».

В ушах набатом зазвучал незнакомый голос:

– Женская особь, избранная материей изначальной, вам предлагается заключить договор на продление рода хранителей миров Атарантидесонисов. Договор стандартный, шаблон общемирового права номер пять тысяч триста двадцать семь. Вы согласны?

«Договор?! То есть: можно в могилу, а можно договор? Ну, раз договор на продление рода, то явно не с мертвой мною его будут заключать!»

– Время вызова ограничено, – раздраженно сказал прежний голос. Голос, кстати, был мужской, низкий, раскатистый, тот самый, от которого у героинь в книгах ноги слабеют, бабочки порхают и прочие катаклизмы с телом происходят. – Вы согласны?

– Э-э-э… Договор просмотреть бы, – промямлила ошарашенная Вера. Нет, ну понятно, что выбор не велик, но некоторые договора могут быть похуже смерти!

– Совсем необразованная? – рявкнул голос еще более раздраженно. – Время вызова ограничено, а условия стандартного договора и так всем известны, кто читать умеет! Ничего нового я вам не сообщу! Напоминаю: вознаграждение любое, какое только сможете себе вообразить!

– Какой несправедливый мир – даже смерть не избавляет от хамов, – обиделась Вера. – С кем договор заключаю – увидеть могу?! Продолжение рода, как-никак, вдруг не подойдем друг другу… э-э-э… по физическим параметрам.

– Изначальная материя не ошибается! Но ваш запрос принят к исполнению, так как все стороны договора должны знать истинное лицо друг друга. Вот: вы станете ильмирой этого будущего хранителя.

Перед Верой возникло объемное изображение молодого юноши, сидящего за дубовым столом, заваленным какими-то бумагами. Края картинки размывались и окружающую обстановку было видно плохо, но сам юноша был очень четким и живым: он двигался, читал бумаги, ерошил волосы на голове, потом поднял голову и лучисто улыбнулся Вере. Юноша был невообразимо, неправдоподобно прекрасен! Каштановые локоны, чистые синие огромные глаза, ровные стрелки черных бровей, густые, загнутые кверху ресницы, ровный нос, обалденной формы губы… словом, увидь его тот же Джордж Клуни – скончался бы от зависти.

«Изображение является частью художественного оформления и может не соответствовать рекламируемому товару», – всплыла в памяти Веры известная фраза с рекламных плакатов.

Да-а, Вера отлично понимала, почему разволновалась ее интуиция: ситуация складывалась из ряда вон выходящая, договор навязывался крайне мутный и подозрительный, да еще и под угрозой немедленной смерти. Но умирать-то совсем не хочется! Какие у нее есть варианты?! Как приговаривал ее дядюшка из глухой провинции: «Хозяин, конечно, бандит и мошенник, шеф-повар отнюдь не француз, но это единственный ресторан в городе».

– Время вызова заканчивается, – напомнил голос и начал обратный отсчет: – Семь, шесть….

«Почему сразу семь? – возмутилась про себе Вера. – А, думай, голова, думай! Раз вознаграждение – любое, то и жизнь вернуть могут, наверное! Или хоть возможность видеть близких: Люду, Ванечку, родителей…»

– Два, – сказал голос и Вера завопила:

– Согласна!!!

И ее понесло. Понесло вверх по туннелю из яркого света, прочь от матушки-Земли. Вот расступились и ушли далеко вниз тучи, свет вокруг Веры стал постепенно блекнуть, превратившись из плотного футляра, внутри которого летела Вера, в почти полностью прозрачную золотистую трубку вокруг нее. А под ногами стремительно улетал вдаль зелено-голубой шарик, крутящийся у желтого шара вместе с другими мелкими шариками. Скорость полета еще увеличилась, и перед Верой замелькали в сверкающем хороводе целые галактики и звездные скопления, так, что у нее закружилась голова. Закрыв глаза, несчастная думала:

«Неужели все-таки умерла?! Жаль, жаль. Но я давно думала о том, что минимальный план в своей жизни я уже выполнила: дом построила (то есть купила новую квартиру), дерево посадила (сотню деревьев посадить успела – в школе всех сотрудников каждый год на субботник по озеленению столицы исправно выгоняли), сына вырастила (точнее – дочь, но зато сама, без посторонней помощи!). Вот теперь нет вопроса, чем вторую половину жизни заниматься, если в первой половине со всем управиться успела».

Тут Вера почувствовала, как устали до онемения ее руки, опустила на них взгляд и узрела два больших пакета с бытовой химией. Сейчас пакеты уже не тянули, а просто парили под руками, которые, видимо, устали еще на Земле, пока она тот голос слушала и бабочек из груди прогнать пыталась.

«Никогда не слышала, чтобы умершие с собой на тот свет Fairy и Domestos тащили, да еще и так уставали бы при этом. – Поднеся пакеты к лицу, Вера убедилась, что в них лежит все то, что она днем оплатила со школьного счета. – Либо у меня посмертное бешенство фантазии, либо я не умерла, а действительно лечу куда-то в пространстве, чтобы заключить договор на продление чьего-то рода. Или договор уже заключен – по устному соглашению? Устные договора и на Земле юридическую силу иметь могут. Продление рода связано с рождением законного наследника, как я понимаю, следовательно, мне предлагаются официальные отношения, что совсем неплохо.

Итак, рабочая гипотеза – я жива, но в награду за сохранение жизни стану чьей-то женой по договору и продлю чей-то род. Верную стратегию выбрали потусторонние брачные агентства, умеют правильно мотивировать клиента: или смерть, или муж! Если бы сваха Аделаида умела молнии на голову призывать, то она стала бы мировым гуру всех брачных агентов на Земле! Что за муж мне достанется – смогу ли я наладить с ним нормальные уважительные взаимоотношения? Помнится, наш школьный психолог как-то утверждал, что женщинам проще полюбить человека, за которого они вышли замуж, чем выйти замуж за человека, которого они полюбили. Надеюсь, тот дивный красавчик не окажется мерзавцем, как это принято у дивных красавчиков. Если, конечно, показанный мне «рекламный ролик» хоть немного отражает реальную действительность. Ладно, прекрасная внешность и любовь до гроба мне не нужны, мне достаточно уважения и совместимости характеров. Главное, чтобы слова о любом вознаграждении пустыми обещаниями не были – я хочу видеться с родными! Хоть раз в год!»

С такими сумбурными мыслями Вера влетела в густую серую туманность, вокруг нее опять сформировался плотный сияющий кокон света, миг – и ее вышвырнуло на твердую гладкую поверхность.

«Паркет, – определила Вера, присматриваясь к поверхности, по которой только что проехало ее лицо, – дорогой паркет, из натуральной древесины нескольких пород деревьев разных цветов».

Вера села, поставила ровно свои пакеты. Осмотреться не успела – за ее спиной прежний голос сухо произнес:

– С прибытием.