Приблудяне

Н. Котляренко КАК ИВАН КАРПОВИЧ ПОССОРИЛСЯ С РОДОЛЬФО УМБЕРТОВИЧЕМ

Бесколесный троллейбус плыл сквозь густую синеву январского вечера, как заиндевевший аквариум, наполненный желтой светящейся водой. Фигуры людей внутри напоминали декоративные гроты.

Гражданин Иван Карпович Жегло зашел в троллейбус и сел на свободное сиденье слева у окна. Он посмотрел в окно, посмотрел в затылок впереди сидящему гражданину Петру Серапионовичу Костомозглову, посмотрел назад и постучал Петру Серапионовичу пальцем по голове. Петр Серапионович не обернулся, но по его окаменевшим ушам стало заметно, что он насторожился и обратился во внимание.

Иван Карпович протянул ему через плечо две бумажки по три рупии и попросил передать в кассу, добавив, что Петр Серапионович будет должен ему рупию. Гражданин Костомозглов опять не пожелал обернуться, но шесть рупий взял, а по его вспотевшей шее стало видно, что он обиделся. Иван Карпович не придал этому значения, еще раз посмотрел по сторонам и плюнул на незанятое место справа от себя. Это очень удивило гражданина Родольфо Умбертовича Шишано, только что решившего сесть на сиденье рядом с Иваном Карповичем.

– Зачем вы это сделали? – осторожно спросил он Ивана Карповича.

– Я всегда плачу за проезд в троллейбусе, – обиженно ответил Иван Карпович.

– Я не об этом, – еще более осторожно сказал Родольфо Умбертович, перегибаясь через плевок, для чего оперся правой рукой на голову Петра Серапионовича Костомозглова. Гражданин Костомозглов не обернулся, но по его напрягшейся спине можно было заметить, что он возмутился. – Я о том, – сказал вежливо Родольфо Умбертович, – зачем вы плюнули на место, где я хотел сесть?

– Я не хочу, чтобы вы здесь сидели, – добродушно сказал Иван Карпович, отвернувшись к окну.

– Вы что-нибудь имеете против итальянцев? – как бы про себя спросил Родольфо Умбертович, бережно приподнимая Ивана Карповича.

– Нет, против итальянцев я ничего не имею, – дружелюбно ответил Иван Карпович, сбивая пушистую меховую шапку с Петра Серапионовича Костомозглова.

– Может, вы что-нибудь имеете против меня лично? – слегка обеспокоился Родольфо Умбертович, деликатно встряхивая Ивана Карповича.

– Нет, и против вас лично я ничего не имею. Я вас даже не знаю и до сегодняшнего дня не видел, – ответил без тени беспокойства Иван Карпович, пытаясь ухватиться за щеки Петра Серапионовича Костомозглова.

– Нет, имеете, имеете! – заволновался Родольфо Умбертович, очень аккуратно переворачивая Ивана Карповича вверх ногами. – Иначе зачем вам было бы плевать на сиденье?

– А вот не имею, а вот и не имею, – сказал Иван Карпович, сохраняя независимый вид и тем не менее стараясь зацепиться ногой за подбородок Петра Серапионовича Костомозглова. – Я вот и против этого гражданина ничего не имею, – Иван Карпович дрыгнул второй ногой в сторону Петра Серапионовича, сбив с него при этом очки, – хотя он принял у меня шесть рупий, а билет назад не возвращает, очевидно, имея целью присвоить всю сумму целиком или, по крайней мере, рупию.

Петр Серапионович Костомозглов опять не обернулся, но по его порванному ногой Ивана Карповича пиджаку было видно, что он едва сдерживается.

– В таком случае извольте объяснить, зачем вы плюнули на место, положенное мне по всем правилам транспортного общежития, – сказал Родольфо Умбертович, промокая галстуком Ивана Карповича пот на лбу и прислонив его ноги к поручню над головой, – и почему вы не хотели, чтобы я сел рядом с вами?

– Да потому, – ответил Иван Карпович, которого не так-то легко было вывести из терпения, – что я не люблю, когда кто-нибудь сидит рядом со мной. Даже если бы это была Жужанна Зольтановна из пятнадцатой квартиры, при всем моем уважении к ее искусству приготовления пёркёлта из раков.

– В таком случае мне все ясно, – сказал Родольфо Умбертович, вытирая плевок волосами Ивана Карповича, – вы просто нелюдим и неблагополучный в личной жизни человек, судя по всему.

Он вернул Ивана Карповича в нормальное положение и со всяческими предосторожностями усадил на место.

– Позвольте, милостивый синьор! – вскричал в ярости Иван Карпович. – Кто вам дал право делать недостойные умозаключения относительно моей личной жизни? – Он судорожно схватился левой рукой за спинку сиденья впереди, не обращая внимания, что это была не спинка, а губы Петра Серапионовича Костомозглова.

– Помилуйте, – удивился Родольфо Умбертович, усаживаясь рядом с ним. – Мне и в голову не приходило вас обидеть. Простите, если что не так. И, пожалуйста, наденьте ваши очки. По-моему, вы их уронили.

– Это мои очки! – проговорил Петр Серапионович с трудом, потому что рука Ивана Карповича мешала ему говорить внятно.

– Ах, пожалуйста, не вмешивайтесь! – вскричали Иван Карпович и Родольфо Умбертович в один голос. – Это вас совсем не касается.

– И потрудитесь отдать мне билет и рупию, – добавил Иван Карпович, отпуская губы Петра Серапионовича и расчесывая спутавшиеся волосы дужками поднятых очков.

– Да подавитесь вы своей рупией! – закричал Петр Серапионович. И тут он обернулся. И все увидели, что это был не Петр Серапионович Костомозглов, а неизвестный приблудянин, – судя по булавке для галстука, монгольского приюта, – и даже без очков у него был вполне приличный и достаточно интеллигентный вид.

«Городской транспорт», 61 год ЭЦЕТИ, № 7