Превращение

Вы уже неподалеку от дома, когда чувствуете что-то неприятное. В ручье за домом спокойно мерцает лунный свет, а деревья в темноте леса торчат вокруг, словно гнутые гвозди. Дом кажется темным, хотя это не так. Вы появляетесь на поляне, пытаясь разобраться в ощущениях, что именно вас беспокоит.

Вы знаете, что отсутствовали дома слишком долго, из-за затянувшейся встречи с другом. Ваша жена должно быть обеспокоена, а может и напугана, что уже наступила ночь. Вы никогда прежде не оставляли ее ночью одну. Но беседа с другом была так увлекательна, а ваше безразличие сменилось полным его пониманием, а вино было так прекрасно, а искорки из горлышка так веселы, что теперь вы почти ничего не можете вспомнить, за исключением яркого чувства отличной дружеской компании. Но все же вы оставили на ночь свою жену одну посреди лесе, хотя и заперли дверь. Неподалеку стоит домик дровосека: а ведь вы могли хотя бы попросить его жену остаться с вашей. Вы чувствуете себя предателем.

Возможно, именно это и беспокоит вас. Прежде, каждый раз, когда вы возвращались домой, из окон лился свет, освещающий стволы ближайших деревьев, делая их похожими на забор вокруг дома. Теперь ваш дом напоминает давнишние зимние ночи вашего детства, когда вы, лежа в постели, прислушивались к волчьему вою, напоминающему медленное соскальзывание льда в ущелье, и чувствовали вокруг себя горы и леса, продуваемые ветром. Теперь от дома веет холодом, запустением и недоброжелательностью. На какой-то момент вы испытываете удивление, и вам будто бы кажется, что виновата во всем этом ваша жена, и вы уверены, что это более, чем предчувствие.

В любом случае, сейчас вы будете стучать и разбудите ее. Сначала подойдете к окну и заглянете в него. Она лежит в кровати лицом кверху. В темноте от ее лица исходит легкость лунного света, но шея и тело в тени. Искрящиеся слезинки в ее глазах. Нет сомнения, что она плачет, вспоминая свою сестру, карандашный рисунок с изображением которой стоит возле стакана с водой и будто пристально смотрит через кровать. Как только вы взглянули на это, вам вспомнились ваши детские фантазии: будто бы ночью за вами наблюдают ангелы, но не из-за спинки кровати, а через окно; на секунду вы чувствуете себя ангелом вашей жены. Но когда всматриваетесь, ваше горло и живот сдавливает спазм. Вы вспоминаете, как ваше воображение когда-то было обращено в ужас от увиденного мельком белого лица. И вы быстро отскакиваете в сторону, чтобы не напугать.

Вы должны постучать, но не понимаете, отчего медлите. Проходите широкими шагами к двери, и ваша рука замирает в воздухе, будто пронзенная молнией. Смутное влечение и беспокойство, которые вы испытываете, торопят проскользнуть и оказаться по другую сторону двери. Вы чувствуете, что по ту сторону двери ожидает что-то, готовое обрушиться вам на голову.

Вы ощущаете, что ужас сводит ваш живот, и чувствуете себя беспомощным. Вы почти готовы скорее бежать отсюда, чтобы освободиться от пронизывающего страха. Выступает испарина, подобно раскаленной золе, рассыпанной по коже. Но вы не можете оставить свою жену здесь одну потому только, что всяческие кошмары тревожат ваше воображение. Вы заставляете себя успокоиться и вслушиваетесь, пытаясь уловить любой звук, дающий намек на то, что могло бы произойти.

Ваш слух улавливает медленное сонливое дыхание ветра среди деревьев. Страх возрастает, всё сильнее кажется, что кто-то стоит по ту сторону двери, вполне сдержанный и спокойно ожидающий, чтобы предать вас. Вы торопитесь назад к окну, но для вас больше невозможно сдерживать себя, нужно срочно разобраться, что же за дверью. В это время откуда-то снизу поднимается зловоние, забивая вам ноздри. Это так неприятно, что вы отказываетесь задумываться, на что это могло бы быть похожим. Вы кидаетесь назад, ужасаясь теперь, что проснется ваша жена; только ее неподвижность может защитить ее от кого бы то ни было, кто находится в комнате.

Вы никак не можете уговаривать себя вернуться к двери, страх отбрасывает вас от нее, отвращая вас от дома. Но в ваших мыслях — жена, лежащая и не подозревающая о своем бедственном положении. Разгневанный на себя, вы заставляете тело сопротивляться страху. Наконец, дотягиваетесь до двери и пытаетесь коснуться ее. Если же вы не можете сделать этого, говорите вы себе, то вы трус, тварь дрожащая, боящаяся света. Ваша рука давит на дверь, будто испытывает ее на прочность, и дверь приоткрывается.

Вы понимаете, что ваш враг мог войти в дом через дверь, и инстинктивно отступаете назад, но как только первая волна опасения опадает, вновь возвращается страх. Вы можете ощутить его, свисающего как паука, только что попавшего за дверь, и ожидающего, пока вы пройдете внизу: огромный тяжелый черный паук, готовый бухнуться на ваше лицо. Но вы пытаетесь стряхнуть свой страх знанием того, что, возможно, ничто не нравилось вам больше, чем безудержные фантазии. Но что бы там ни было, просачивающееся зловоние словно клещи двинулось к вашему горлу и начинает сводить ваш живот. Не справившись с разыгравшимся воображением, вы отступаете назад, теряя силы.

Затем вы видите грабли. Они стоят, опираясь на угол дома, где вы оставили их после попытки привести в порядок сад. Вы несете их к двери, соображая на ходу. Это вполне способно послужить как оружие, даже если вы не знаете, с кем сражаться. Если ваша жена не проснулась и не привлекла к себе внимание, если ваш враг недостаточно умен, чтобы догадаться, что вы задумали, если вы абсолютно убеждены, где именно над дверью он скрывается… Вы почти готовы бросить прочь грабли, но не можете вынести ощущения, что ваша жена и дальше будет подвергаться опасности. И потому медленно двигаетесь к раскрытой двери. Нет сомнения, что у вас будет только один шанс.

Вы аккуратно дотягиваетесь зубцами грабель до пространства над дверью, затем вы втыкаете их в вашу жертву и стаскиваете ее. Это темная спутанная масса, и вы швыряете ее в сторону леса, не разглядывая; остатки ее падают в дверной проем и лежат, распространяя зловоние. Вы подгребаете их зубцами и выкидываете в лес.

Затем вы понимаете, что остатки есть еще, они свисают по всему дверному проему. Вы подцепляете их граблями и вытираете о ствол дерева. Затем даете себе отдышаться. Вы ослабли, и у вас кружится голова, но вот, пошатываясь, проходите через дверь. Вокруг двери размазаны следы от того существа, и вас тошнит. Вы закрываете рот и нос, и проходите мимо.

Опираясь на грабли, вы смотрите на свою жену. От грабель исходит слабая вонь, и вы отбрасываете их прочь к стене. Она еще спит; нет сомнения, что всю прошедшую ночь она оплакивала свою сестру. Ваши воспоминания затуманились; вы должно быть слишком истощены, потому что вам трудно вспомнить, что было до поединка. Вам приятно, что с ней ничего не случилось. Если бы она пошла к вашему другу вместе с вами, то ничего бы этого не произошло. Вы надеетесь, что сможете пробудить в себе радость общения с другом и поделиться ею с вашей женой. И сквозь затуманенное сознание чувствуете сильное влечение к ней.

Затем вы настороженно останавливаетесь, ощущая, что в комнате есть еще кто-то. Дико оглядываетесь вокруг, и внизу у окна видите существо размером еще больше того, которое вы уничтожили, лежащее подобно разорванной змее. Вы ухитряетесь подцепить его целиком с одного раза и выкидываете вместе с граблями. Затем возвращаетесь к жене. Ваши действия побеспокоили ее, она беспокойно ворочается во сне. А от кровати на вас вдруг повеяло опасением, по сердцу словно растеклась тяжелая жидкость, потому что теперь вам удалось рассмотреть, что приютилось у нее на горле.

Вы не знаете, что это такое; ужас смешивает и затуманивает ваши воспоминания, потому что ничего подобного вы никогда не видели. Оно расположилось на впадине ее шеи подобно спящей летучей мыши и, похоже, в самом деле имеет щетинистые торчащие крылья. Его очертания словно огненным контуром горят в ваших глазах, и вспышка ощутимой враждебности потрясает и слепит вас. Ослепленный, вы отворачиваетесь.

Это намного противнее, чем то, что вы выбросили в лес. Даже если бы вы не пытались бороться за вашу жену, вас бы сковало суеверие. Но все же вы заставляете себя повернуть голову назад и посмотреть. Черты существа расползлись по вашей жене, скрывая ее шею от вас. Но вы, с трудом держа глаза открытыми, видите его, пристроившегося на горле вашей жены так спокойно, будто оно живет там. Гнев переполняет вас, и вы начинаете действовать.

Но даже с закрытыми глазами вы не можете подобраться к нему, потому что вас сковала очень хладнокровная жестокая сила, сдавившая словно мотылька в кулаке. Вы не должны кричать, потому что если ваша жена проснется, эта сила может наброситься на нее. Но борьба все же выдавила из вас стон, и от этого ваша жена проснулась.

Ваши измученные глаза еле различают ее лицо, потускневшее от присутствия существа на ее шее. Возможно, ее скопившиеся слезы вырвались наружу, или может это новые слезы появились на ее глазах; слезы, вызванные ужасом. Ваша голова горит огнем, вы чувствуете, что ваши глаза словно посыпают пеплом, но сражение начинается. Вы понимаете, что жена должна была отпрянуть назад. Однако, она совсем не ужаснулась от присутствия существа на ее шее, она испугалась вас. Она полна сил.

Вы по-прежнему боритесь против злой силы, удивляясь тому, как она отклоняет ваше сопротивление; кроме того, вы контролируете жену, когда она вдруг хватает стакан, стоящий возле кровати. В какой-то момент вы не можете сообразить, что она хочет сделать со стаканом воды. Но это не вода. Это купорос, и она выплескивает его вам в лицо.

Ваше лицо пылает сильнейшей болью. Завывая от страдания, вы бросаетесь к зеркалу.

Разглядывая отражение, вы видите, как в дверях появляется дровосек с мрачным лицом. Тотчас, словно вихрь, в ваших глазах сквозь боль и страдания проносится воспоминание, что днем вы хотели попросить его остаться с вашей женой, но его не оказалось дома, и некому было отговорить вас от дурацкой затеи. И понимаете, почему не смогли сейчас увидеть себя — а только комнату и дверь, через которую вы выбрасывали чеснок; а еще вашу рыдающую жену, сжимающую на шее крестик, и пустой теперь уже стакан из-под святой воды, которую вы принесли домой перед тем как отправиться, чтобы отомстить за смерть ее сестры, в Замок Дракулы.