Глава девятая Двенадцатое июня. Мальчик-маг

Мы с Линком почти не разговаривали на обратном пути. Нам пришлось ехать в Лениной машине, но я был не в лучшей форме для вождения. Мои ступни были изрезаны, а еще я вывихнул лодыжку, когда перебирался через поваленное дерево.

Линк не возражал. Он был рад сесть за руль фастбэка:

— Друг, эта машина просто крадется по дороге. В этой крошке силы пони, вместо лошадиных, — привычное поклонение Линка фастбэку сегодня раздражало. Голова шла кругом, и мне вовсе не хотелось в сотый раз слушать о Лениной машине.

— Ну, так прибавь газу, чувак. Мы должны ее найти. Она уехала на мотоцикле какого-то парня, — я не стал посвящать Линка в непростые подробности знакомства Лены с этим парнем. Когда она сделала тот снимок Харлея на кладбище? Я со зла стукнул дверь.

Линк не замечал очевидного: Лена от меня сбежала, и было ясно как день, что она не хочет, чтобы ее нашли. Он просто вел, я смотрел в окно с пассажирского сиденья, и сотни маленьких царапин на моем лице горели огнем из-за дувшего в окно горячего ветра.

Уже давно все идет не так. Просто я не хотел этого признавать. Я не мог понять, то ли что-то произошло с нами, то ли это она что-то сделала со мной, то ли я сделал что-то с ней, а может она что-то сделала сама с собой, но все началось с ее дня рождения и со смерти Мэйкона. Может, это все были происки Сарафины?

Все это время я думал, что дело в стадиях скорби. Я вспомнил ее золотые глаза и смех из сна: а что если существовали и другие стадии, стадии чего-то еще? Чего-то сверхъестественного? Чего-то Темного?

А что если это и было тем, чего мы всегда боялись?

Я снова стукнул дверь.

— Я уверен, с ней все в порядке. Просто ей нужно время. Девчонки все время твердят, что им нужно время, — Линк включил радио и тут же его выключил. — Стерео убито.

— Плевать.

— Эй, нужно заехать в Дар-и Кин, посмотреть, работает ли Шарлотта. Может она согласиться покататься, особенно когда она увидит на какой мы классной тачке, — Линк пытался меня отвлечь, но попытка провалилась.

— Линк, ты думаешь, есть хоть один человек, который не знает, чья эта машина? Мы должны ее вернуть, в любом случае. Тётя Дель будет переживать, — а заодно посмотрим, не стоит ли возле дома Лены Харлей.

Линк упорствовал:

— Хочешь прикатить домой к Лене без Лены? Как будто в этом случае тётя Дель волноваться не будет. Давай притормозим, отдохнем и разберемся во всем. Кто знает, может Лена в Дар-и Кин. Он как раз на выезде.

Он был прав, но лучше мне от этого не стало. Стало наоборот еще хуже:

— Если тебе так нравится Дар-и Кин, стоило подыскать там работу. Ой, погоди, ты же не можешь, потому что провалил биологию, и тебе придется препарировать лягушек все лето с пожизненниками.

Пожизненниками называли старшеклассников, которые, вроде бы круглосуточно находились в школе, но при этом никак не могли ее закончить, а потом годами носили желтые жилетки курьеров, работая в «Стоп энд Стил».

— Кто бы говорил. Не мог себе еще «круче» работу найти? Серьезно, в библиотеке?

— Я бы познакомил тебя с книгой, но тебе сначала придется научиться читать.

Линк был разочарован моими планами поработать летом в библиотеке с Мэриан, но меня этот вариант устраивал. У меня до сих пор было много вопросов о Лене, ее семье, Темных и Светлых магах. Как смогла Лена избежать Призвания в свой шестнадцатый день рождения? Мне казалось, что это не то, от чего можно было бы так легко отделаться. Был ли у нее, на самом деле, выбор между Темной и Светлой стороной? Неужто все так просто? С тех пор как Книга Лун сгорела в пожаре, ответы я мог найти только в Lunae Libri.

Были вопросы и другого рода. Я старался не думать о своей матери. Старался не вспоминать незнакомца на мотоцикле, кошмары, укушенные губы и золотистые глаза. Вместо этого я просто уставился в окно и смотрел на проносящиеся мимо деревья, сливавшиеся в одно размытое зеленое пятно.

Дар-и Кин был забит под завязку. Не удивительно, ведь это было единственное место, до которого можно было дойти пешком от Джексон Хай. Летом, не задумываясь, следуйте за мухами и попадете сюда, как пить дать. В прошлом это место называлось «Дэйри Кинг», но когда местные богачи — джентри его выкупили, они не захотели тратиться на покупку недостающих букв для вывески, и так заведение получило свое новое имя. Сегодня все выглядели еще более вспотевшими и взбешенными, чем обычно. Тащиться пешком милю по жаре Южной Каролины, пропустить первый день каникул и лишиться возможности попить тёплого пива на озере — этот вариант явно никто не рассматривал, как хорошее времяпрепровождение. Складывалось впечатление, что отменили национальный праздник.

Эмили, Саванна и Иден сидели за столиком в хорошем углу вместе с баскетбольной командой. Они были босиком, в бикини и супер-коротких джинсовых юбках с расстегнутыми верхними пуговицами, позволявшими насладиться видом низа купальника, но при этом юбки каким-то чудом еще держались на бедрах. Нельзя было сказать, что все были в очень уж хорошем настроении, все-таки шин в Гатлине не осталось, и большая часть машин так и осталась на школьной парковке, но, тем не менее, повсюду слышался громкий смех, и то тут, то там кто-нибудь широким жестом отбрасывал за спину волосы.

Прелести Эмили буквально выпадали из тесного топа купальника, и Эмори, ее последняя жертва, глаз не мог оторвать от зрелища. Линк покачал головой:

— Гляди, друг, эти двое в каждой бочке затычка.

— Плевать, мне не пить из тех бочек.

— Чувак. Тебе нужна глюкоза. Я пойду займу очередь. Что-нибудь хочешь?

— Нет, спасибо. Денег дать? — у Линка всегда была беда с наличностью.

— Не, не надо. Раскручу Шарлотту.

Линк мог болтовней уговорить кого угодно и на что угодно. Я протиснулся через толпу, держась как можно дальше от Эмили и Саванны. Я сел за столик в плохом углу, прямо под полками с банками и бутылками из-под содовой из разных уголков страны. Некоторые из бутылок стояли здесь со времен детства моего отца, и на их дне можно было увидеть остатки коричневого, оранжевого или красного сиропа после многих лет медленного испарения. Вид был отвратительный, к нему вдобавок были мухи и обои из пятидесятых с изображениями тех же бутылок с содовой. Хотя, через некоторое время, антураж перестаешь замечать.

Я сел и уставился на исчезающий темный сироп, словно в бутылке было заключено мое настроение. Что случилось с Леной на озере? В одно мгновение мы целовались, а в другое она уже сбегает от меня. И все это золото в ее глазах. Я не дурак, я понимал, что это означает — у Светлых Магов глаза зеленые, у Темных — золотые. Глаза Лены не были в полной мере золотыми, но то, что я увидел на озере, заставило меня задуматься.

На красный блестящий стол села муха, и я посмотрел на нее. Меня снова посетило то знакомое неприятное чувство — ужас и паника, превращающиеся в тупой гнев. Я был так зол на Лену, что мне хотелось схватить стакан и запустить его в окно кафе. Но в то же самое время, мне хотелось выяснить, что же все-таки происходит, и кто был тот парень на Харлее. Выясню и выбью из него дух.

Линк уселся за стол напротив меня с самым огромным молочным коктейлем, который я когда-либо видел. Пластиковый стакан венчала невероятных размеров розочка из мороженого:

— У Шарлотты определенно есть потенциал, — Линк ухватился за соломинку.

Даже сладкий запах коктейля вызывал у меня тошноту. Казалось, что духота, пот, мухи и всевозможные Эмили и Эмори наступают и давят со всех сторон.

— Здесь Лены нет. Нам лучше уехать, — я не мог здесь сидеть, как будто ничего не произошло. Линк же наоборот, был в полном порядке, что бы ни происходило.

— Расслабься. Я его уничтожу за пять минут.

Мимо прошла Иден за новой порцией диетической колы. Она улыбнулась нам привычной фальшивой улыбкой:

— Что за чудесная парочка. Видишь, Итан, тебе не нужно было тратить свое время на эту мелкую уничтожительницу шин и разрушительницу окон. Вы с Линком просто голубки, созданные друг для друга.

— Она не трогала твои шины, Иден, — я знал, чем это все закончится для Лены. Мне нужно было заткнуть их, пока в дело не вступили их мамаши.

— Точно не она. Это был я, — сказал Линк с набитым ртом. — Хотя Лена безумно расстроилась, что эта мысль не пришла ей в голову первой, — он никогда не упустит шанса поддразнить команду поддержки. Для них Лена была сродни заезженной шутки — смешно уже никому не было, но остановиться они не могли. Это, наверное, присуще всем маленьким городкам. Никто никогда не изменит о тебе мнение, даже если ты сам изменишься. И даже когда Лена станет старой бабушкой, для них она так и останется сумасшедшей девчонкой, разбившей окно в кабинете английского. Учитывая, что большинство моих одноклассников по урокам английского так и будут жить в Гатлине.

Но не я. Особенно если все будет продолжаться в том же духе. Я впервые, с тех пор как встретил Лену, снова задумался о том, чтобы сбежать из Гатлина. Коробка с брошюрами разных колледжей так до сих пор и пылилась под моей кроватью. Пока у меня была Лена, я не считал дни до своего шанса вырваться отсюда.

— Приве-ет. А это кто у нас? — голос Иден был нарочито громким.

Я услышал звонок колокольчика, висевшего на двери Дар-и Кин, когда та закрылась. Ситуация походила на момент из фильма Клинта Иствуда, когда главный герой, предварительно перестреляв весь город, чинно входит в салун. Все девчонки разом обернулись, взмахнув засаленными конскими хвостами.

— Понятия не имею, но намереваюсь узнать, как можно скорее, — промурлыкала Эмили, подойдя к Иден.

— Никогда его раньше не видела. А ты? — Саванна явно мысленно пролистывала выпускной альбом.

— Никогда. Я б такого не упустила, — бедный парень. Эмили уже нарисовала на нем мишень, прицелилась и взвела курок. У него не было ни шанса, кем бы он ни был. Я обернулся, посмотреть на того, кого будут мутузить Эрл и Эмори, когда до них дойдет, что их девушки испепеляют его взглядом.

Он стоял в проходе в черной выцветшей футболке, джинсах и поцарапанных армейских бутсах. Царапины со своего места я рассмотреть не мог, но уверен, что они там были. Потому что одет он был так же, как и на похоронах Мэйкона, когда я видел его в последний раз.

Незнакомец, инкуб, который на самом деле инкубом не был. Дневной инкуб. Я вспомнил серебряного воробья, зажатого в ладони Лены, спящей в моей комнате.

Что он тут делает?

Черная татуировка с этническим рисунком, обвивающая его руку, показалась мне знакомой, как будто я ее где-то уже видел. Я почувствовал лезвие в своем животе, и невольно тронул шрам. Он пульсировал.

Саванна и Эмили шагали к кассе, пытаясь вести себя так, словно они просто решили заказать себе что-нибудь еще, как будто они здесь покупали что-то кроме диетической колы.

— Кто это? — Линк в гонках за юбками не участвовал, в последнее время шансов на выигрыш у него не было.

— Понятия не имею, но он был на похоронах Мэйкона.

Линк уставился на него:

— Он один из чудаковатых родственников Лены?

— Я не знаю, кто он, но он точно не родственник Лены, — хотя, он же приехал на похороны, чтобы почтить память Мэйкона. И все-таки что-то в нем было не так. Я чувствовал это еще с первого раза, когда его увидел.

Я снова услышал звонок закрывающейся двери.

— Эй, Ангельская Мордашка, погоди.

Я замер. Этот голос я узнаю где угодно. Линк тоже уперся взглядом в дверь. Он выглядел так, будто увидел приведение, или хуже…

Ридли.

Темная кузина Лены, как и прежде, была опасна, горяча и едва одета, а принимая во внимание, что сейчас было лето, одежды на ней было и того меньше. На ней был надет плотно-облегающий кружевной топ и коротенькая черная юбочка, которая будет впору разве что десятилетней. Ее ноги выглядели еще длиннее, обутые в босоножки на таких высоких шпильках, что их хватило бы, чтобы заколоть вампира. Теперь челюсти отвисли не только у девчонок. Почти вся школа была на зимнем балу, когда Ридли разнесла все вокруг, и при этом выглядела привлекательней, чем любая другая девушка, за исключением одной.

Ридли облокотилась на стену и потянулась, вытягивая руки над головой, как будто мы разбудили ее от долгого сна. Переплетя пальцы, она вытянулась еще выше, оголяя свой живот сверх меры и выставляя напоказ черную татуировку вокруг пупка. Ее татуировка была очень похожа на татуировку на руке ее друга. Ридли прошептала ему что-то на ухо.

— Мать твою, она тут, — до Линка медленно доходила реальность. Он не видел Ридли со дня рождения Лены, когда он отговорил ее не убивать моего отца. Пусть он ее не видел, думать о ней он не перестал. А если судить по его последним песням, то становилось ясно, что думал он о ней очень часто. — Она с этим парнем? Как ты думаешь, он, ну, такой же, как она? — Темный маг. Он не мог произнести этого вслух.

— Сомневаюсь. У него глаза не желтые, — но что-то в нем все-таки было. Я просто понять не мог что.

— Они идут прямо сюда, — Линк уставился на свой коктейль, а Ридли заметила нас.

— Надо же, вот парочка моих любимчиков. Не ожидала с вами встретиться. Мы с Джоном умираем от жажды, — Ридли перекинула свои розово-белые пряди за спину и уселась за столик, напротив нашего, приглашая жестом парня сесть рядом.

Он не сел.

— Джон Брид, — представился он так, словно это было целиком одно имя, глядя прямо на меня. Его глаза были зелеными, как раньше были у Лены. Что Светлый маг делает вместе с Ридли?

Ридли улыбнулась ему:

— Это Ленин, ну ты помнишь, тот, о котором я тебе рассказывала, — она махнула в мою сторону своими пальчиками с фиолетовыми ногтями.

— Я парень Лены, Итан.

Джон смутился, но только на секунду. Он был такого типа парнем, которые всегда выглядят так расслабленно, как будто все так или иначе будет, как они захотят:

— Лена никогда не говорила, что у нее есть парень.

Каждый мускул моего тела напрягся. Он знал Лену, но я с ним знаком не был. Он видел ее после похорон, по крайней мере, разговаривал. Когда это было, и почему она мне не сказала?

— Откуда именно ты знаешь мою девушку? — я невольно повысил голос, и сразу почувствовал на себе взгляды со всех сторон.

— Успокойся, Короткая Соломинка. Мы были по соседству, — Ридли посмотрела на Линка. — Как поживаешь, Горячий парень.

Линк неловко прокашлялся:

— Хорошо, — его голос сорвался. — Правда, у меня все отлично. Думал, ты уехала из города.

Ридли не ответила.

Я все еще разглядывал Джона, он, в свою очередь, тоже мерил меня взглядом. Видимо вычисляя тысячи способов, как отделаться от меня. Потому что ему было что-то — или кто-то — нужно, и я стоял у него на пути. Ридли бы не сунула сюда свой нос с каким-то парнем просто так, не через четыре месяца.

- Ридли, тебе здесь не место, — сказал я, не спуская глаз с парня.

— Не заводись, Любовничек. Мы просто заехали по пути, возвращаясь из Равенвуда. — произнесла она как ни в чем не бывало.

Я усмехнулся:

— Равенвуда? Да они бы тебя и на порог не пустили. Лена скорее дом сожжет, — Ридли и Лена росли вместе, как родные сестры, пока Ридли не стала Темной. Ридли помогла Сарафине найти Лену в день ее рождения, что чуть не погубило нас всех, включая и моего отца. Лена ни за что бы не стала иметь с ней дело.

Она улыбнулась:

— Времена меняются, Короткая Соломинка. Я не на лучшем счету у всего семейства, но с Леной мы нашли общий язык. Можешь сам у нее спросить.

— Ты лжешь.

Ридли развернула вишневый леденец, который с виду выглядел невинно, но в ее руках превращался в опасное оружие:

— Ты веришь в то, во что хочешь верить. Я бы тебе все объяснила, да вот незадача, нам уже пора. Надо успеть заправить байк Джона, пока на вашей заправочной станции еще остался бензин, — я вцепился в край стола так, что костяшки побелели.

Его байк.

Он стоял напротив выхода, и я бьюсь об заклад — это был Харлей. Тот же самый, который я видел на фотографии на стене в Лениной комнате. Джон Брид забрал Лену с озера Молтри. И прежде чем он сделал следующий шаг, я уже знал, что он не собирался растворяться на горизонте. В следующий раз, когда Лене снова захочется прокатиться, он будет неподалеку.

Я встал. Я не знал, что собирался сделать, а вот Линк знал. Он выскочил из-за стола и толкнул меня к выходу:

— Пошли отсюда, чувак.

Ридли крикнула нам вдогонку:

— Я честно скучала по тебе, Малыш Динки, — она попыталась придать словам сарказма, как и всем своим шуткам. Но сарказм застрял у нее поперек горла, и слова прозвучали скорее правдиво. Я хлопнул по двери, распахивая ее настежь. Прежде чем она захлопнулась, я услышал голос Джона:

— Приятно было познакомиться, Итан. Передавай Лене привет, — мои руки затряслись, и я услышал смех Ридли. Сегодня ей не нужна была ложь, чтобы причинить мне боль, у нее была правда.

Мы не разговаривали по пути в Равенвуд. Никто из нас не знал, что сказать. Девчонки запросто могут проделать с тобой такое, особенно девчонки-маги. Когда мы доехали до ворот поместья Равенвуд, ворота были закрыты, чего раньше я никогда не видел. Плющ разросся по кованому металлу, как будто он всегда там и был. Я вышел из машины и потряс ворота, чтобы проверить, не откроются ли они, но было ясно, что не откроются. Я посмотрел на дом за ними. В окнах не горел свет, а небо над домом казалось еще темнее обычного.

Что произошло? Я бы мог справиться с выходкой Лены на озере и с чувством, что она отстраняется. Но почему он? Почему этот маг на байке? Как долго она уже общается с ним и скрывает это от меня? И какое отношение к этому всему имеет Ридли?

Я никогда раньше так сильно на Лену не злился. Когда на тебя нападает тот, кого ты ненавидишь — это одно, это же было совсем другое. Такую боль тебе может причинить только тот, кого ты любишь, и кто, как ты думал, любит тебя. Словно тебе нанесли удар изнутри.

— Ты в порядке, чувак? — Линк хлопнул водительской дверью.

— Нет, — я смотрел вниз на длинную дорогу перед нами.

— Я тоже, — Линк кинул ключи в открытое окно машины, и мы пошли вниз по холму.

Мы шагали в сторону города, а Линк постоянно оборачивался удостовериться, что за нами не едет Харлей. А я больше и не надеялся его увидеть. Именно этот Харлей больше в город не приедет. С учетом всего, что я знал, он может стоять за теми воротами. Уже.

Я не спустился к обеду, что было моей первой ошибкой. Второй была открытая черная коробка из-под кедов «Конверс». Я вытряхнул ее, и все содержимое рассыпалось по кровати. Записка, которую Лена написала на смятом фантике от сникерса, билеты на фильм с нашего первого свидания, выцветший счет с Дар-и Кин, и поблекшая страница, вырванная из книги — все это напоминало мне о ней. Коробка с воспоминаниями — моя версия Лениного ожерелья. По идее не мужское это занятие, поэтому я не говорил о ней никому, даже ей.

Я взял изжеванную фотографию с зимнего бала, где нас запечатлели за секунду до того, как мои так называемые друзья вылили на нас жидкий снег. Картинка была размыта, но на ней мы целовались, и теперь на нее было особенно тяжело смотреть.

Хотя я и знал, что следующий момент будет ужасным, вспоминая ту ночь, я всегда чувствовал то самое чувство, будто стою там и целую ее.

— Итан Уэйт, это ты?

Я попытался засунуть все обратно в коробку, когда услышал, как открывается дверь, но коробка упала, и все ее содержимое рассыпалось по полу.

— Ты хорошо себя чувствуешь? — Амма вошла в мою комнату и села в ногах кровати. Она не делала этого с тех пор, как я подхватил желудочный грипп в шестом классе. Не то чтобы она меня не любила. Просто мы как-то перешагнули уже время «сидения на кровати».

— Я просто устал и все.

Она посмотрела на беспорядок на полу:

— Выглядишь ты хуже морского котика, попавшего в реку. И отличная свиная отбивная, там внизу на кухне, выглядит так же грустно, как и ты. Мне жаль вас обоих, — она нагнулась ко мне и смахнула каштановые волосы с моих глаз. Она всегда говорит, что мне нужна стрижка.

— Я знаю, знаю. Глаза — зеркало души, и мне нужно постричься.

— Свежий взгляд нужен тебе больше, чем стрижка, — она грустно взглянула на меня и схватила за подбородок, как будто могла за него поднять. Хотя в определенных обстоятельствах она вполне могла это сделать. — Ты не прав.

— Я не прав?

— Ты, а ты — мой мальчик, и это все моя вина.

— Что ты имеешь в виду? — я не понял, а она не объяснила, что было свойственно нашим разговорам.

— Она тоже не права, хочу тебе сказать, — тихо сказала Амма, глядя в окно. — Если ты не прав, не значит, что кто-то виноват. Иногда это просто факт, как карты, которые ты вытягиваешь, — у Аммы вечно все сводится к судьбе, к картам на ее гадальном столе, костям на могильном дворе — той вселенной, которую она может прочитать.

— Да, мэм.

Она посмотрела в мои глаза, и я увидел, что ее глаза блестят:

— Иногда вещи не такие, как кажутся, и даже провидец не сможет сказать тебе, что будет дальше, — она взяла меня за руку и что-то вложила в ладонь. Красная веревочка с крошечными бусинками — один из ее амулетов. — Повяжи на запястье.

— Амма, парни не носят браслетов.

— А с каких пор я делаю украшения? Это женское занятие для дам, у которых куча времени и отсутствует вкус, — она отдернула фартук, поправляя его. — Красная нить — это связь с Другим миром, что-то вроде защиты, которую я тебе дать не могу. Давай, надевай.

Я знал, что с Аммой, когда она так смотрит, лучше не спорить. Во взгляде была смесь страха и грусти, а она несла это, как слишком тяжелую для нее ношу. Я вытянул руку и разрешил ей повязать мне браслет. Я его толком разглядеть не успел, а она уже метнулась к моему окну и рассыпала вдоль подоконника пригоршню соли.

— Все будет хорошо, Амма. Не переживай.

Амма остановилась на пороге и оглянулась на меня, вытирая глаза:

— Весь день резала лук на отбивные.

Что-то было не так, как сказала Амма. Но я был уверен, что дело не во мне:

— Ты знаешь что-нибудь о парне по имени Джон Брид?

Она замерла:

— Итан Уэйт, не заставляй меня скормить твою отбивную Люсиль.

— Хорошо, мэм.

Амма что-то знала, что-то нехорошее, но рассказывать не собиралась. Я знал это так же хорошо, как то, что в рецепте ее отбивных никогда не было лука.

Загрузка...