Предложение, от которого невозможно отказаться

Глава 3

Женевьева робко поскреблась в дверь кабинета декана. Когда же та перед ней открылась, увидела на пороге главу факультета. Надо же, сам открыл. Не поленился, не крикнул просто, чтобы заходила, а подошел и распахнул перед ней створку. А взгляд-то имел, взгляд! У, серьезный какой! Еще разговор не начался, а было ощущение, что зря она сюда сунулась.

– И долго будете стоять, дани Женевьева ли Сонсерт? У вас свободного времени много? А вот у меня его, как правило, не бывает. Так что делать будем? Туда пойдете или сюда?

Было похоже, что насмехался. Вот и попробуй, внуши такому, что она вся из себя хорошая, только непонятая. Вмиг, ведь, за порог укажет, чтобы время его глупостями не занимала. И что же он так взъелся-то на нее? Если было разобраться, то многие студенты в мастерской взрывы устраивали, и на полигоне каждый день казусы случались, но не все же по ее вине… Кстати! Тут она вспомнила, что вчера у них за городом произошел неудачный эксперимент со всполохами и свечением высвободившейся в свободный полет энергии. И сразу подумала, как бы и это ей не аукнулось. Ведь, наверняка, охрана полигона доложила декану, что снова его ребятки «шалили». Ух, страшно было в его логово заходить. Но пришлось. На кону стояло отчисление или продолжение учебы. Тут, как говорится, или пан, или… А вот второго никак не хотелось.

– Решились, значит. Хорошо. Слушаю вас. Присесть не предлагаю – надеюсь, быстро расстанемся с вами дани. И так? Зачем пришли?

Начало разговора ей не понравилось. И кому бы оно могло прийтись по душе? И что значило его «зачем пришли». Уж никак не на него самого полюбоваться. Пф! Непробиваемый истукан! И что только в нем многие студентки находили? Говорят, в академии был что-то типа фан-клуба декана. Сама она этого точно не знала, но слухи до нее дошли. Кому-то заняться больше нечем, вот и… Нет, ну, чисто внешне ничего так мужик. Другой бы, постоянно в кресле, если бы сидел, крючком позвоночник согнул, а этот ничего так, прямой остался. А смешно было бы: при его приличном росте и весь согнутый. Ха!

– И что вам там смешно? – в ее разыгравшуюся фантазию неожиданно вклинился вредный голос декана. Нет, нормальный у него на самом деле был голос, интонации только всегда недобрые имел. – Вы сюда улыбаться со мной пришли? В настолько бедственное положение себя загнали? Еще бы! Лидер академии по штрафным баллам! И улыбочки вам, дани, не помогут. А с виду ведь и не скажешь, что такая миниатюрная, приятная девушка может быть…

– Кем? – не выдержала. Нервы ни к черту стали. И что он там сказал? Вся такая и разэтакая?

– Может быть разгильдяйкой. И предводительницей целой шайки разгильдяев.

– Я?

Это он о чем говорил? О их компании, что ли? Его послушать, так это не Бодуен у них лидер, а она? Ничего себе! Бо отбился каким-то образом, свои штрафы скинул, а на нее вон как накинулись!

– И не надо мне тут делать такое лицо. Можно подумать, не принимаете активное участие во всех сомнительных мероприятиях. Вчера, к примеру, поздно вечером вы, где время проводили?

Так! Доложили все же охранники, значит. А может, фамилии не звучали? Попробовать отвертеться? И почему, интересно, ее на эту тему пытают, а Бо сухим вышел из воды? Или не вышел? Уф! Не спрашивать же декана, задавал ли он подобный вопрос Бодуену.

– Где же мне быть?! – начала вполне бодрым голосом. – Дома. К зачету готовилась.

– Что-то мне в это совсем не верится, – устало потер декан лоб. – Поэтому повторяю свой вопрос.

– А в котором часу вас интересует мое местоположение? Потому что, если сразу после занятий, то я на свидание ходила.

А что?! Другие же ходят, так почему и она не могла с кем-то встречаться.

– Смотрите-ка, на все у вас, дани, времени хватает. Шустрая вы дани. А мне передали, что видели вас…

Так! Пора было переходить к внушению, раз просто разговор вел куда-то не туда. Будто невзначай поднесла руку к кристаллу, висящему у нее на груди, и зажала его в ладони, словно хотела согреть. И так, процесс пошел. Причем мягко так, без всякого напряга и заученной позы. Девушка стояла вся расслабленная, спокойная перед возвышающимся перед ней деканом, прислонившимся боком к своему рабочему столу. И честными глазами смотрела прямо в его серо-голубые очи.

– Мало ли кто и что обо мне говорит. Я ни в каких сомнительных мероприятиях не участвую, – сказала так и почувствовала, что слова прозвучали неубедительно. Сама себе бы не поверила, а уж декан… – Кхм! С недавнего времени ни в чем подобном не участвую. Да! За ум взялась, знаете ли. Исправилась…почти. А с завтрашнего дня так уже точно стану другим человеком. Клянусь. Вы мне верите?

Мужчина молчал. И смотрел на нее выжидающе. Чего, спрашивается, ждал? Она же все правильно сделала. И заклинание произнесла, мысленно и между основными фразами, и пас другой рукой, что свободна от кристалла была, сделала. Не сильно махала, конечно, но пас сделала. И что тогда было не так? Почему он с ней не соглашался?

– Это вы что, внушением сейчас занимались? Со мной? И в моем же кабинете? Вы настолько самоуверены? А ничего, что я ваш декан, студентка Женевьева ли Сонсерт? Считаете, что я тут просто так сижу? А это вам как? – и выложил из верхнего ящика блокиратор магии на столешницу. – И что там у вас на шее висит? Покажите-ка! Качественный артефакт усиления, ничего не скажешь. Сами сделали?

– Сама, – почти правду сказала, потому что это была их совместная с Бо работа. Только он довел ее до ума. Ну и вообще, не закладывать же было товарища, вдруг декан связал бы изобретение со вчерашним происшествии на полигоне.

– А я смотрю, что воспринимаю вашу магию сегодня как-то не так… Молодец, однако. Жалко даже будет отчислять…

Это он что? Потеплел в отношениях? Надо было быстрее использовать столь редкий момент.

– У меня еще новая разработка есть. Почти доделана. Осталось испытать только немного.

– Так, так… И что за работа? Говорите же, раз начали.

Она бы и рада, да заметила, что в декане что-то изменилось. Ох, не так-то он и лоялен был на деле, похоже, чем хотел казаться. Но действовать-то надо было.

– Может вас заинтересует очень миниатюрный распознаватель лжи? Нет? А почему? Совсем же мизерный! Представьте булавку, тонкую и маленькую. Пристегнули ее к лацкану камзола, и…

– Не интересно. У меня есть нечто подобное. И лежит теперь в сейфе, так как я ваше вранье, студентов то есть, и без специальных средств распознаю. Что еще можете предложить? Так понимаю, мы же торгуемся сейчас. На одной чаше весов ваши штрафы, а на другой…что на другой?

– А точно, что ваше изобретение миниатюрнее моего? – отчего-то не могла успокоиться Жени от такого сообщения. – И оно точно ваше, или…

– Обижаете!.. Декан, дани, тоже может творить. Не все за столом здесь нерадивых студентов отчитываю. Не убедил? Хорошо, сейчас покажу свою работу. Я ее сделал, когда сам был студентом. Да, давно это уже было… – и он стал что-то искать во всех ящиках стола, но, похоже, не мог обнаружить.

– Скажете тоже, вам же всего тридцать лет. А говорите сейчас так, словно вам за пятьдесят перевалило. – А про себя она в тот момент зажала кулаки на удачу, сообразив, что найти он не мог, как раз, ключи от сейфа.

Это же был ее звездный час, если декану потребовалась бы помощь для открытия сейфа. У нее же было с собой нужное устройство. Поэтому она по-тихому начала косить глазом в ту строну, чтобы изучить вид замка и шифра, и не так чтобы наблюдала за самим мужчиной.

– А откуда вы узнали мой возраст? – насторожился он и перестал заниматься поиском ключей.

– Это теперь все знают. И не только возраст. Вчера по всему городу, да что там, по всему королевству, наверное, светились портреты женихов сезона и сведения о них.

– Вот что имеете в виду…

– Угу! С экрана головизора вы классно вчера смотрелись. Но, если честно, то я сначала своим глазам не поверила, – она все внимание посвятила сейфу, около него ходила кругами, как кот вокруг сметаны, поэтому не замечала пристальный изучающий взгляд декана. – Как-то вы не похожи на человека, желающего жениться. Вас же никто силой в те списки не заносил? Вот мне и не понятно… Кто бы другой…но вас-то я знаю…

– Уверены, что знаете? – прищурился он на эту прыткую молодую особу.

– Угу! Такие как вы никогда не женятся, тан. Вам ведь от жизни, что надо? Чтобы никто не нарушал вашего уединения, – говорила, склонившись к самому сейфовому замку, чуть ни носом в него упираясь, – не досаждал бы вам лишними вопросами и вообще разговорами. Хотите, угадаю, как, например, сегодня станете проводить вечер? Закроетесь с книгой, каким-нибудь древним талмудом, до глубокой ночи просидите. Не права, скажете? А женщины, они трещат вечно без умолку. К науке холодны и даже ревнуют к работе своих мужей. Еще им подавай развлечения, обновы, вечно всем недовольны…

– Вы так говорите, дани, будто сами не женщина вовсе, – хмыкнул декан, уселся на край собственного стола и скрестил руки на груди.

– Я?! – как очнулась девушка от собственных мыслей. – Моя мачеха говорит, что представляю собой недоразумение рода человеческого. – Улыбнулась, вспоминая гораздо более красочные выражения дан Катарины, которые та позволяла себе, если была уверена, что разговор шел тет-а-тет.

– Так Катарина ли Сонсерт вам не родная мать? Не знал.

– Мой отец женился во второй раз. Луиза и Лаура не его дочери, хотя он различий между нами не делает.

– Вот как? – задумчиво рассматривал ее Вальтер ли Мотерри. – А ведь, и правда, у вас с ними мало общего. И внешне, и по характеру. А эта ваша тяга к взрывам и хаосу…

– Что?! – вздрогнула Жени и моментально вспомнила, что так и не положила еще на ту самую иллюзорную чашу весов ничего стоящего в противовес отчислению из академии. – Вы же хотели показать мне свое изобретение. Сейф открывать будете? Или ключи потеряли? А может, еще и код забыли? Что сидите и бездействуете? Не у вас ли так мало вечно времени? Что ж! Тогда я вам помогу. Подойдите сюда, тан. Да, здесь встаньте. Видите это устройство? Величиной с блюдце, не так ли? – ловко достала она нечто круглое и плоское из дамской сумочки и покрутила у декана перед глазами. – А на самом деле очень умное устройство. Сейчас его вам продемонстрирую. И вы сразу поймете, что мне нет жизни без науки, что сидеть дома с сестрами и перемывать косточки знакомым не для меня. Готовы это осознать? Внимание! – Жени дотянулась до стола декана и нажала на блокирующее магию устройство, моментально вырубая его. Теперь ее собственное изобретение могло работать беспрепятственно. – Начали! Через десять секунд можете открывать дверцу – все будет готово, – и активировала свою разработку, начав вслух отсчет.

На цифру семь раздался взрыв. К счастью, небольшой. Всего лишь оглушило декана. А еще у него оказались в саже лицо и руки. Но сейф действительно открылся.

– Дьявол! – сказал мужчина и повернулся к девушке, напугав ее черным лицом и глазами, мечущими молнии.

– Дьявол! – сказала девушка, имея в виду ту самую чашу весов, что провисла в ее воображении еще под тяжестью новых штрафных баллов. – Но с другой стороны, если над устройством еще поработать, то…

– Вон! – сказал ей декан зловещим голосом.

– А если я не буду сегодня ложиться спать и доработаю изобретение? – она умоляюще сложила руки.

– Вон! – повторил он тише, но от этого стало только страшнее.

– Дайте хоть зачет сегодня сдать, а потом поговорим о сессии, когда придете в себя. Сейчас вы можете испытывать шок…

– Вон, я вам говорю!

– Но вы же сами сказали, что у меня внушение сегодня точно получилось бы, если бы не…

И тут Вальтер ли Мотерри сделал вполне определенное движение в ее сторону.

– Ай! Не надо! – сорвалась она с места, устремляясь к двери. Слава Светлой, что мужчина прекратил преследование. Сердце ее тогда перестало стучать, как сумасшедшее, страх унялся, и Жени смогла вполне достойно выйти из кабинета.

Как вышла в коридор, так скорее закрыла за собой дверь, а потом осмотрелась по сторонам. Встретилась глазами с Бодуеном и кинулась к нему со всех ног. Парень, заметив ее волнение, спрыгнул с подоконника и пошел навстречу.

– Что-то случилось? Мне послышался или был какой-то хлопок?

– Пошли отсюда быстрее, Бо.

– Да что произошло? Можешь объяснить?

– Похоже, мне конец, Бодуен, – и тут она заметила в его руках конверт магической почты. – Что это у тебя в руках? – перестала тянуть его активно за собой, а вытянула шею, чтобы удостовериться, что ей не показалась на письме печать ее отца.

– Только что прилетело.

– Ты уже успел прочитать его? Это то, что я думаю?

– Да, меня пригласили к вам на ужин. А ты рассказывала вчера про замыслы дан Катарины. Из всего этого легко сделать выводы. Догадываешься какие? Похоже, Жени, меня прочат тебе в женихи. Как тебе такая новость?

– Убийственная. Только этого не хватало.

– Я что-то не понял, ты рада или нет?

– А если я вообще замуж в ближайшее время не собираюсь?

– Придется, моя дорогая! Зная характер твоей мачехи, могу представить, как она вцепится теперь в нас с тобой и не отстанет, пока не пристроит тебя под моим крылом, птенчик. Как тебе оно, кстати? – и Бо смешно замахал руками, изображая большую и неуклюжую птицу. Вернее, было бы смешно, имей девушка другое настроение.

А так, она только испытала досаду и раздражение и начала озираться по сторонам, желая знать, много ли собрали вокруг себя народу этим глупым разговором и жестами Бодуена. Выходило, что человек пять заинтересованно косились в их сторону. И ладно бы, Светлая с ними, да только оказалось, что декан не к месту выглянул из-за двери своего кабинета и без всякого одобрения смотрел теперь на них. Нет, надо было сразу тащить друга подальше отсюда.

– Пошли скорее, Бо, – зашипела она на него и, ухватив за рукав, потянула в сторону.

– Ладно, Жени, не беги так. Уже понял, что ты страшно засмущалась, а я не к месту и не вовремя затеял этот разговор. Так что произошло? Хлопок-то был!

– Да. Устроила я маленький взрыв в кабинете декана. И теперь он меня точно отчислит. А мачеха этим попытается воспользоваться в своих целях, сестры начнут ехидничать, папа же… Ох, Бодуен, может мне из дома сбежать?

– Думаю, что не стоит. Выход найдем, не бойся. Он всегда находится, милая. В крайнем случае, и правда, пойдешь со мной в храм к алтарю. Что?! Не надо так смотреть. Сама подумай? Ничего же особенного в твоей жизни не произойдет, никаких коренных изменений. Мачеха от тебя точно в этом случае отстанет. Папа твой этот брак, уверен, одобрит – я ему всегда нравился, с трехлетнего возраста. Сестры обзавидуются, так как со второго курса бросают на меня взгляды хищниц. Учиться продолжишь. Что так странно смотришь? Конечно, доучимся вместе, я за тебя внесу необходимую плату и штрафы погашу. И заживем, душа в душу! Первая половина дня – учеба, вторая – эксперименты, можно в академии, можно у нас в особняке. Отец мне там лабораторию устроил. Здорово я все придумал?

– Сосредоточься на другом, Бо. Например, как без алтаря обойтись. Весельчак, тоже мне, нашелся!

– Эй! Ты куда меня тянешь на выход? Тебе же сейчас уже зачет надо сдавать, двигаем в северное крыло.

– Не выйдет. После того, как я декана подпалила, он точно дал указание меня к сдаче последнего зачета не подпускать. Да и приказ об отчислении, если еще не успел подписать, то вот-вот подпись поставит. А там, фить, и магией отправит по всем инстанциям.

– Фить? Но ты же наверняка этого не знаешь. Предлагаю, попробовать на сдачу сунуться. Что теряем?! Пошли!

Как ни странно, но зачет Женевьева сдала. Не долетел еще, видно, приказ декана до преподавателя, когда девушка во главе самых первых студентов зашла в его аудиторию. Дальше блестяще внушила ему похвалить ее красоту, ум и далее, и далее. В общем, недостающий зачет теперь четким почерком был выведен в ее зачетке в нужной графе.

– Кстати, дани Женевьева, красоту вашу я мог бы и без внушения похвалить, – улыбнулся ей моложавый профессор, вручая документ. – А вообще, вы сегодня были на высоте. Хвалю, дани.

– Благодарю, – вымучила она ему улыбку, так как была угнетена мыслю, что виделась с преподавателем, очень возможно, что в последний раз.

А через несколько минут они уже снова стояли в академическом коридоре вместе с Бодуеном. И он внушал ей, что раз к зачету декан допустил, то еще не все было потеряно.

– Не вешай нос, Жени. Решим мы твою проблему. Завтра. Сегодня же праздник, а завтра сядем и хорошенько все обдумаем. Идет? Да, ты в кафе идешь, надеюсь?

– Что-то мне…сам понимаешь…

– Ничего не знаю! Бери себя в руки, Жени, и кончай хандрить. Сейчас отвезу тебя домой, ты там пока прихорашиваться будешь…

– Не надо, Бо. Сама доберусь – мне пройтись хочется, в одиночестве.

– Ладно. Иди. Но к вечеру, чтобы была свежа и весела. Договорились? Оно и к лучшему, что не надо тебя подвозить, я тогда метнусь в кафе, столик бронировать. Все, пока, – и парень поскорее поцеловал ей щеку, чтобы в следующую минуту уже бежать на выход.

Пока Женевьева прибрела домой, прошло порядком времени. Да, она не торопилась, шла неспешно, успела и по сторонам насмотреться на радующихся празднику людей и в свои мысли погрузиться с головой. Обдумать ей было что. Например, как стала бы жить дальше, откажись отец платить за ее провинности. Что дело могло бы кончиться замужеством, нисколько не верила. Бред это был. А вот перед родителем повиниться, скорее всего, придется, так соображала. Грустно, конечно, но что было поделать. Расстраивать папу не хотела, только другого выхода, похоже, не наблюдалось.

И пришла ей тогда в голову мысль. А что, если уже сегодня перед ужином рассказать отцу о проблемах? Хорошо ли было портить ему настроение? Так ведь это неминуемо должно было случиться. А тут праздник, гости, не должен был папа гневаться и расстраиваться долго. Смотришь, к началу ужина уже простил бы ее, пообещав выписать чек, а к середине праздника, вообще бы, об этой неприятности забыли бы. Вроде, все складно получалось. И как решила она так, настроение ее значительно улучшилось. К дому Жени уже подходила, расправив плечи и высоко вскинув голову. Морозец же подрумянил ей щеки, глаза девушки светились надеждой, одним словом, хороша была тогда, как всегда.

– О! Ты посмотри, Лаура, сиротка наша домой заявилась, – встретила ее в прихожей старшая сестра сразу же за Нинель, вышедшей помочь своей госпоже снять шубку. – Выглядит бодрой. Похоже, ничего сегодня не натворила. Что, и зачет по магии внушения смогла сдать? О, нам надо быть с ней теперь осторожнее, а то вдолбит нам в светлые головы, что красивее и удачливее нас, а мы тогда расстроиться можем…

– А ты что домой пришла? – объявилась и вторая сестрица, заслонившая собой проход к лестнице. – Еще же не полночь! Или ты решила сегодня с нами потягаться и сразу всех женихов на себя переключить? Не выйдет, дурочка. Ты даже не умеешь себе прическу сделать или макияж грамотно нанести…

– О! Кстати! – перебила ее Женевьева и указала пальцем на бигуди у сестры на голове. – Таких штук лишних нет? Я сегодня вечером с ребятами в кафе пойду, и хочется выглядеть не хуже других. Дадите?

– А ты точно дома на ужин не останешься? – прищурилась на нее Луиза после того, как переглянулась с Лаурой. – Не врешь? Если так, то мы тебе и уложить волосы потом поможем, и магически закрепим локоны, чтобы до глубокой ночи красота осталась держаться.

– Спасибо, согласна на все сразу.

И вот стояла через несколько часов Женевьева перед зеркалом и внимательно себя рассматривала. Нет, определенно, там отразилась не она, а какая-то незнакомка. Той не могло быть двадцать лет – смотрелась старше, где-то на двадцать пять, наверное. Высоко поднятые в замысловатой прическе волосы, придавали образу больше женственности. А еще таинственности и чувственности. Но это уже в сочетании с макияжем, над которым тоже сестры поколдовали. И платье! Его Жени одевала сегодня впервые. Красивый коралловый шелк выгодно подчеркивал бархатистую кожу, нежный румянец и яркие пухлые губы. Только вот декольте – так и хотелось лиф подтянуть вверх и прикрыть слишком оголившиеся, на ее взгляд, полушария груди. И не только на ее взгляд, вон, Нинель тоже так считала и все протягивала шелковый палантин, чтобы немного могла им прикрыться.

– Глупости, – наскакивали на нее сестры. – Сейчас все так носят вечерние наряды. На нас посмотри. Ты же сама сказала, что желаешь этим вечером выглядеть не хуже других. Вот и привыкай к декольте, деточка. Так хоть не выглядишь ребенком, смотри, грудь появилась, и ничего так себе. Твой черноглазый ухажер определенно должен будет упасть сегодня к твоим ногам и, возможно даже, сделает предложение руки и сердца.

– Угу! В третий раз! – неуверенно проводила Жени пальчиком по вырезу платья.

– Что ты сказала?! Правда, что ли? Уже предлагал тебе Бо замужество? – немедленно уцепилась за ее высказывание Луиза. – Мам! Мама!!!

– Эй! – спохватилась Женевьева после истошного крика сестры. – Чего вопишь?! Пошутила я так. Мол, сразу три раза в ноги мне упадет Бодуен сегодня, как увидит.

– Да? – с сомнением мерила ее взглядом старшая и с подозрением младшая сестра.

– Госпожа! Сани к дому подъехали, – подскочила к окну Нинель, первая отреагировавшая на характерный звук.

– Стой! Не торопись, – остановила ее Лаура. – Про духи забыли. Луиза, давай наши фирменные. Вот, теперь Бо точно будет твоим.

– Сами делали? Ворожбу добавили? А ничего, что у нас в компании принято всем подряд щеку подставлять? Не обвесят меня кавалеры сегодня, как игрушки новогоднюю елку? – засмеялась Жени. – И как это вам не жалко такое ценное зелье на меня тратить?

– Если ты нам, сестрица, не конкурентка, то можно и пожертвовать несколько капель. Все, иди, давай.

Нинель набросила на плечи юной госпоже шубку, на голову палантин, чтобы не замерзла, пока дойдет до саней, и пожелала весело провести вечер. Когда Жени подходила к дверям, то ощущала, как настроение ее не просто поднималось, а, прямо, взлетало вверх. Потому что представляла, как удивятся сейчас друзья такому ее внешнему виду. Правда, немного тянуло душу, что не смогла, как планировала, поговорить с отцом. Ждала его, ждала, а он по какой-то причине задерживался. Но это ничего, позже смогла бы объясниться с ним.

А сейчас взглянула в последний раз на свое отражение в зеркале, теперь уже в том, что висело у самых входных дверей, и игриво подмигнула ему. Дальше чуть выглянула в окошко при входе и увидала, что Бодуен вышел из саней. Значит, ему не терпелось увидеть ее. Это хорошо. Потом скользнула взглядом по его саням и заметила, что из них показалась голова Адели. Подруга что-то говорила Бо, возможно звала. Выходило, что Бодуен заехал сначала за Адели, и только потом к ней. Это было понятно, если кафе располагалось в центре, а девушка, одна из всех, жила почти на окраине. Все логично, но отчего-то Жени почувствовала внутри легкий укол. Неприятное было ощущение. Она пообещала себе с ним справиться и толкнула дверь, чтобы выйти на улицу.

Когда развернулась в сторону саней, сразу не могла видеть друзей, как и они ее. Виной тому был сильный снегопад, прошедший час назад. Он совершенно запорошил, забросал пушистыми хлопьями снега огромный куст жасмина, что рос около дорожки к дому, и ветки его под тяжестью так провисли, что не обойдешь – не пройдешь. Вот и обзор он загораживал тоже. От хорошего настроения Женевьева взмахнула одной рукой, коснулась пальцами другой артефакта усиления магии, прошептала простенькое заклинание, и с куста моментально стряхнулся весь снег. Тот сразу подобрал вверх торчащие в стороны ветки, выравниваясь и освобождая проход, а девушке открылся вид на улицу и стоящие на ней сани. И на двоих молодых людей, стоящих рядом с ними. На Адели и Бодуена. И они целовались. Склонился Бо к окну, из которого выглядывала голова Адели, и так и лобзал ее губы. Жадно. И оторваться не мог.

Женевьева так и застыла на месте. А потом заметила, что парень вот-вот распрямится и повернется в ее сторону, и в панике запрыгнула в сугроб. Как была, в вечерних туфельках на высоком каблуке. Но, вот уж странно, ни холода, ни сырости не почувствовала. Стояла за присыпанной снегом туей почти по колено в сугробе и слушала, как гулко ухало сердце в груди. И казалось, что время остановилось. До тех пор так думала, пока не услышала, как Бодуен громко произнес:

– Что она там, снова сожгла что-то? Надеюсь, не свое вечернее платье, а то мы здесь замерзнем ждать ее, пока найдет ему замену.

И в ответ ее подруга угодливо так захихикала. И как-то это у нее получилось… Вроде совсем не похоже на прежнюю Адели. Женевьева слушала тот смех, и щеки ее наливались жарким румянцем, а в глазах начали набираться непрошеные слезы. Нет, она не могла никак теперь выйти к тем двоим из-за туи. Да еще и в таком виде. Что было делать? Девушка покрутила головой и приняла решение. Из-за него и полезла дальше по сугробам, прячась за декоративным кустарником. Добралась таким образом до другой, более узкой дорожки, что шла на улицу от двери служебного входа. Вышла на нее, потопала, отряхивая с ног снег, а потом подняла выше голову и натянула на лицо выражение радости от предстоящей встречи с друзьями.

– А вот и я! Заждались? – крикнула тем двоим, что никак не ожидали увидеть ее с этой стороны.

– Почему ты идешь оттуда? – нахмурился Бодуен, как только услышал голос Жени. И ей еще показалось, что он вздрогнул в первый момент.

– Что так долго, подруга? – принялась ворчать Адели. – На улице зима, знаешь ли! И около кафе нас Николас с Джереми ждут!

– Виновата! Виновата! Виновата! – улыбалась им Жени, растягивая рот до ушей, а еще догадывалась, что глаза у нее горели, как у страдающей от лихорадки девицы.

И первый раз в жизни ее слова расходились с мыслями и поступками. Дело в том, что вела она себя, вовсе не так как, если бы ощущала за собой вину. Первый раз она играла роль. Совсем ей не свойственную, оттого боялась явно сфальшивить. Ведь нисколько и никогда не поступала, как самоуверенная, вертлявая, избалованная красотка. А сейчас, отчего-то, хотелось выглядеть именно так. Возможно, этот образ помог совершенно позорно не разревется перед этими двумя. Кто же его знал…

– Добрый вечер, дорогой! – возложила она сразу обе ладошки на грудь Бодуена, причем сделала это так, чтобы шубка ее максимально распахнулась, а палантин нечаянно сполз с головы, демонстрируя желающим видеть, таким образом, как необыкновенно обворожительно выглядела в данный момент.

А потом она его поцеловала в губы. Совсем скромно. Ведь больше никак и не умела. И для этого ей пришлось привстать на мысках. Иначе бы не дотянулась, потому что он нисколько не наклонился – застыл на месте, словно окаменел. Но Жени никогда ранее так его не целовала. В щеку случалось часто, в подбородок тоже, только не в губы. Этого никогда не было. Первый опыт получила и молилась, чтобы справиться с предательским румянцем. Казалось, что все вышло как надо. И мысли лихорадочно обратились к воспоминаниям. Куда там капали духами-зельем ее сестрицы? На макушку? Над ушком и за ним мазали? А еще и шею, помнится, не обошли вниманием. Отлично!

– Я так извиняюсь!.. – сложила Женевьева губы соблазнительным бантиком, заглядывая Бо в черные глаза. – Заставила тебя ждать… – но после этих слов игриво потерлась макушкой о его подбородок.

Ага! Ноздри мужчины затрепетали. То, что было надо. Но на этом действовать не прекратила. Ухватила двумя руками его пальто и потянула на себя. Да, что же он никак не наклонялся-то, истукан. О, вот оно – поддался. Склонился. Теперь можно было дать ему понюхать и другие места обработанные каплями из заветного пузырька. А она-то, глупая, думала, что сестрицы зря расщедрились. Теперь же чувствовала, что Бодуен вдохнув запах ее волос над ушком, сам потянулся ниже: к одному уху, другому, шея его тоже очень заинтересовала.

– Эй! – раздался голос Адели из саней, но Бодуен на него никак не отреагировал. Жени же сделала вид, что ничего не услышала. – Вы в своем уме? Бо! Ты на улице, вообще-то, стоишь!

Но его глаза как туманом заволокло. Похоже, парень ничего и никого кроме Женевьевы не замечал. И он уже откровенно начал осыпать поцелуями ее шею, когда девушка промурлыкала ему следующие слова:

– А ведь поехать-то с вами сегодня не смогу! Прости, Бодуен! Мачеха наприглашала полный дом женихов из того злополучного списка. Ты ей ничего не ответил, вот она и развила бурную деятельность. С запасом разослала приглашения, так сказать. А развлекать всех придется нам с сестрами, – и оттолкнула его от себя, и для верности еще на пару шагов отступила в сторону. – Приятного вам вечера, друзья! – теперь она и Адели удостоила доброжелательным взглядом. – Повеселитесь там, в кафе, и за меня. Прощайте!

Женевьева развернулась и быстро пошла к дому. Крепилась изо всех сил, чтобы не зареветь. Ведь время слез еще не пришло – могли «друзья» их заметить.

– Жени! – позвал сзади Бо. – Стой!

Она же наоборот ускорилась. А потом еще взвизгнула, мол, ой, холодно, и побежала от него подальше. А за спиной стал слышен голос Адели. Но слов разобрать не представлялось возможным. И не хотелось, если честно. Похоже было, что она уговаривала Бодуена не идти за Жени, а садиться в сани и уезжать. Наверное, они так и сделали. Только Женевьева этого не увидела. Она вбежала в дом, скинула прямо в прихожей шубу на руки удивленной Нинель, и помчалась в свою комнату.