Предел совершенства

Глава 7. Николас. Новая жизнь

Любовь проверяется на расстоянии,

и только настоящие чувства удаётся сохранить!

Я проснулся в узкой кровати и не сразу вспомнил, где нахожусь. Моим глазам не пришлось привыкать к свету после сна, потому что в комнате ещё темно. Или я встал слишком рано по привычке, или маленькие оконца под потолком пропускают недостаточное количество солнечных лучей. Я в Корпусе, какое здесь может быть солнце? Вчера вечером стоял такой туман, что, мне кажется, это постоянный гость городка по производству одежды.

Жарко. Вчера я заснул в верхней одежде, потому что на моей новой кровати лежал только матрас и подушка без наволочки. Я пощупал карманы джинсов, оба ноутскрина на месте. Где же мне теперь их прятать? Насколько я помню, моими соседями являются Шон, который вчера привёл меня сюда, и парень по имени Тим. Я приподнял голову с твёрдой подушки, они ещё спят. Их кровати (и тумба между ними) расположены напротив моей. Комната небольшая, раза в три меньше моей гостиной. Всё в зелёных и белых тонах, точно – изумрудный город.

Я мельком посмотрел на ноутскрине, сколько сейчас времени, и убедился, что включен беззвучный режим. Почти десять утра. Я думал, что, несмотря на выходной, подъём должен быть раньше. В книге правил сказано: «Не опаздывать, следовать установленному режиму дня». Что ж, похоже, в этой комнате свои правила. Вчера Шон сказал, чтобы я ознакомился с этой книгой. Я читал её перед сном и оставил на прикроватной тумбочке, но сейчас книги нет. В ней написаны правила поведения в Корпусе, который местные называют общежитием. Что ещё можно ожидать от исправительного лагеря? Ничего необычного я не прочитал, но поразился, насколько всё стратегически чётко продумано. Жители первого, второго и третьего этажа могут перемещаться по всему общежитию, жители четвёртого и пятого – нет. Пользоваться лифтом в порядке очереди, проходить турникеты в порядке очереди, заходить в автобус, чтобы попасть на завод – тоже в порядке очереди. «Соблюдать очередь во всём и быть взаимовежливыми». Я уже и не помню всех правил, но под каждым из них стоит подпись директора Грина. Для себя я подчеркнул, что нужно не выделяться из толпы, тогда всё будет в порядке. Также я подробно прочитал о взаимоотношениях между людьми в Корпусе. Запомнил всё, что мне было нужно. Можно общаться друг с другом, но не вызывая агрессии и негативных эмоций. Беседа должна быть тихой и непринуждённой. Окей. Не будем вызывать подозрений. Я пока не придумал, что буду делать, когда увижу Мелоди, сердце подскажет. Если придётся ждать восстановления её памяти, буду ждать. При первой же возможности мне нужно передать ей ноутскрин, только нужно предупредить, чтобы она была предельно осторожна. Если кто-то увидит запрещённую технику, последует наказание. Мне вот, что интересно. В правилах много чего запрещено, но ничего не сказано о самом процессе наказания. Что последует, если нарушить то или иное правило? Я заметил, что в общежитии нет охраны, только жители. Впрочем, охрана вызвала бы только страх и недоумение среди людей. За ними и так ведётся видеонаблюдение, ведь я же сам смотрел запись с Мел. На первом этаже зеркальные стены. Ну, конечно же! Как я мог забыть слова Адама. Он говорил, что здание не только оснащено камерами слежения, но и за этими зеркалами сидят смотрители – люди «Идеала». Ведь Дэрок говорил мне, что всё не так просто, как кажется на первый взгляд. Мне нужно быть бдительным и не наделать глупостей в порыве эмоций, иначе моё недолгое пребывание с Мел быстро закончится. Не спасёт даже Томас Миртл.

Я ещё немного полежал, уставившись в потолок. Я увидел несколько круглых зеркал в светильниках, это скрытые камеры, если не ошибаюсь. Осмотрел всю комнату и больше не заметил признаков каких-либо датчиков, вряд ли они скрыты. Тут меня осенило. Зачем сотрудникам «Идеала» прятать камеры, писать строгие правила и методы наказания, если люди и так находятся под действием сыворотки, верно?! У некоторых и вовсе частично стёрта память, за что я ещё больше ненавижу эту корпорацию по совершенствованию мира! Зачем ставить охрану, если люди и без неё пассивны. Я это понимаю, потому что мой разум не замутнён различными препаратами. Нужно прятать ноутскрин и свой микрочип не только от новых соседей, но ещё и от наблюдателей в зазеркалье. Да, это будет нелегко, но я выбрал свой путь.

Осторожно, чтобы не разбудить Тима и Шона, я встал с кровати и пошёл в ванную. Вчера Шон показал мне, где она находится (между нашей комнатой и комнатой девушек), а также провёл экскурсию по кухне. В ней уместился только холодильник, деревянный стол, пять стульев и электрическая печка. Ничего из того, что напомнило бы мне Пефом, как будто наука здесь и не развивалась. Вот и хорошо, отдохну от навороченных штучек.

Ванная комната тоже небольшая: раковина, сушилка, унитаз, кабинка с душем и полка с бытовыми принадлежностями. Естественного освещения здесь нет, поэтому пришлось включить свет. Такое ощущение, что нас хотят отрезать от нормального мира. Внешне общежитие не похоже на тюрьму, но я знаю, что всё совсем не так. С каких пор я стал отождествлять себя с преступниками? Наверно, с того самого дня, как собрался найти Мелоди. Интересно, что сейчас делает Адам? Я и забыл, что можно обратиться к нему. В случае чего он может вырезать ненужную запись из системы. Постараюсь его не тревожить, он и так достаточно мне помог.

Я скинул свою одежду на пол, убедившись, что ноутскрины не выглядывают из карманов. Они достаточно тонкие, чтобы быть незаметными при ходьбе. Надеюсь, в одежде, которую мне выдадут, найдётся место для моего секрета. Чёрт, я совсем забыл про микрочип! Я достал коробочку из толстовки. Нужно носить его ближе к телу. Если чип достаточно мал, я знаю, где можно его спрятать. С отвращением распаковал коробку. В ней оказалась ещё одна поменьше, в следующей ещё меньше. Это напомнило мне матрёшку. Так я избавился от трёх коробочек, пока не увидел крошечную металлическую пластинку, завёрнутую в шёлковый лоскут. Микрочип светится голубым цветом с одной стороны, а с другой – покрыт крошечными точками. Ужас, эта штука находится у Мелоди под кожей. Микрочип настолько мал, что я с лёгкостью могу его проглотить, даже не запивая водой, но не имею права. Дэрок посоветовал прятать, значит, буду прятать.

Мелоди на мой двадцать третий день рождения подарила мне серебряную цепочку с открывающейся подвеской в форме гитары размером с мизинец. Она извинилась за старомодность, когда вставила внутрь свою бумажную фотографию. С тех пор я никогда не снимал цепочку с шеи. Я открыл гитару, улыбнулся изображению Мел и спрятал микрочип под её фото. Никто и никогда не отнимет у меня этот драгоценный подарок.

Для осторожности и подстраховки я накинул на голову и плечи толстовку, чтобы скрытые камеры не заметили моих действий. Я быстро спрятал чип в серебряную гитару и залез под душ. Помыл чужим шампунем голову и почувствовал себя лучше. Я удивился, когда в ванной комнате не заметил зеркал, зато в душевом кране есть камера. Хреновы извращенцы! Пришлось смыть с себя пену, воспользовавшись пластмассовым ковшиком. Вытерся я тоже чужим полотенцем, оделся и закрыл за собой дверь. Парней в комнате не оказалось, кровати не застелены. Я несколько раз встряхнул головой, чтобы с волос не капала вода, и зашёл на кухню.

– Доброе утро, – сказал Шон. – Чай, кофе?

Неожиданный вопрос. Я выбрал кофе, и девушка, сидящая на коленях у Тима, встала за кружкой. Я снова забыл, где нахожусь. Что здесь делают эти две девушки?

– Знакомься, – Шон дал мне ответ на мой немой вопрос. – Это Пэрис, а это Нора.

Пэрис только что обнималась с Тимом. У неё короткие красные волосы и чёлка, бледная кожа и длинные ноги. Её внешность типична для моделей Пефома, но в городе я Пэрис не встречал. Нора – темноволосая, смуглая и хмурая. Она мимолётно мне улыбнулась. То ли она рада моему присутствию, то ли я ей смешон. Как бы то ни было, факт её веселья меня смущает. Как я могу притворяться подавленным, если вокруг меня нормальные люди?! Все четверо сидят за одним столом, и своим появлением я прервал их бурное обсуждение.

– Томас, – представился я и сел на свободный стул рядом с Шоном. Чуть не забыл своё липовое имя.

Пэрис поставила передо мной чашку с ароматным кофе и вернулась в объятия Тима. На нём такая же зелёная одежда, как и на всех остальных. У него густые русые волосы, обрамляющие лицо. Он напомнил мне вокалиста одной старой популярной рок-группы.

Мне это снится? Уголки тонких губ Норы опустились, когда она услышала моё имя. Что это, разочарование? Неужели она меня узнала? На ярую поклонницу музыки она не похожа.

– Вы наши соседи? – спросил я, обращаясь к девушкам вместо того, чтобы поблагодарить Пэрис за кофе. Нахал.

– Можно и так сказать. Мы живём в одном блоке с парнями, у нас общая кухня, как видишь, – ответила Нора и подвинула мне тарелку с яблочной запеканкой. Я кивнул в знак благодарности, не в силах выдавить ни слова.

О таких нюансах брат мне не говорил. Я думал, мужчины и женщины живут раздельно, к тому же эти четверо на вид одинакового возраста. Шон и Нора, может, немного старше меня, а Пэрис и Тим – младше. Что ж, неплохая компания для такого угнетающего места. Надеюсь, первое впечатление не окажется обманчивым. Непроизвольно я задался вопросом, что могли сделать эти люди, чтобы попасть сюда. Как бы ни старался, я не смог придумать, какое преступление совершил каждый из них…

– Вчера от нас съехала подруга, – начала Пэрис, но Тим дал ей понять, что не стоит развивать эту тему.

Я почему-то проникся симпатией к этим людям. Они не похожи на тех, у кого затуманен разум или ещё что-то в этом роде, может, просто мне пока не с кем сравнивать…

Тим с Пэрис здорово смотрятся вместе. Оба высокие, подтянутые и бледнокожие, оба влюблены и понятия не имеют, что втянуты в ужасный эксперимент. Шон заметил, что я с любопытством рассматриваю сладкую парочку…

– Эй, ребята, хватит миловаться у всех на виду, нас сейчас стошнит, – попросил Шон, накручивая на палец без того кудрявые волосы. Он производит впечатление главного в этой компании, потому что Пэрис не проигнорировала просьбу и слезла с коленок Тима, смущённо улыбаясь. Что их всех связывает?

Я уже доедал свою запеканку, когда Шон вновь обратился ко мне:

– Дружище, ты у нас новенький, поэтому сейчас тебе нужно будет пойти на склад, чтобы поменять наши вещи. Это не дедовщина, просто очередь. Помнишь правила?

– Окей. Покажи только, куда идти, – согласился я, пытаясь выглядеть непринуждённым и замкнутым. Я должен быть осторожен.

После завтрака Шон дал мне пакеты с одеждой их компании из четырёх человек и напомнил, чтобы я взял для себя постельное бельё. Опустив голову, я вышел из комнаты.

Здесь столько народа, и все кажутся на одно лицо. Вот только среди этих пустых лиц я не могу найти того самого: любимого и желанного… Пока я спускался на лифте, успел заметить разницу между всеми этими людьми и Шоном. Она очевидна. Если появится возможность, нужно сказать своим соседям, чтобы они перестали выделяться из общей массы.

На первом этаже стали собираться жители Корпуса с такими же бумажными пакетами в руках, как и у меня. То, что в холле все четыре стены зеркальные, я увидел ещё вчера. Странно, что никто в них не смотрится. В правилах нет запрета на это. На них действует подавляющая сыворотка. Чёрт, да они же все, как неживые. Никто не улыбается, никто не смеётся, лишь некоторые стоящие в очереди коротко перешёптываются. Непривычно видеть людей такими тихими, покорными и одинаковыми, ей-богу, я не вру. В Пефоме их бы не приняли в свою компанию и даже не пригласили бы на чашку кофе. Мне начинает здесь нравиться… Нет окон под потолок, нет суеты и нет проблем. Пугает, что здесь нет личной жизни. Только работа и подчинение. Зато меня никто не узнаёт и не просит автограф. Я даже буду скучать по навязанной популярности.

Пока я размышлял, настал мой черёд заходить на склад. В этом небольшом помещении пахнет стиральными порошками вперемешку с пылью. На стенах висят полки с одеждой, разложенной по полу и размеру, а в центре комнаты сидит мужчина в зелёном костюме за столом. Я сразу его узнал, хоть он и немного постарел. Эдвард Грин. Это о нём велась речь в книге правил. Пару лет назад, когда я жил в родительском доме, он несколько раз приходил к нам на ужин. Мать с отцом редко с кем-то ведут себя, как с равными, но в разговорах с мистером Грином у них практически отсутствовало присущее им высокомерие. Всё потому, что он является мэром этого города. Я даже не мог предположить, что этот с виду добрый мужчина может иметь отношение к эксперименту…

Я не могу показать Грину, что узнал его, тем более он сам молчит. Вместо приветствия я произнёс фразу, которой несколько минут назад научил меня Шон:

– Один комплект постельного белья и пять комплектов одежды, пожалуйста, – и поставил на стол четыре бумажных пакета в обмен на свой заказ.

Хоть я и старался отвести взгляд от старого знакомого, всё же заметил, что его лицо не выражает прежних эмоций. Он всегда был весел и разговорчив, а сейчас на его лице застыла дежурная улыбка. Почему вместо того, чтобы управлять Далласом, он сидит здесь и меняет преступникам одежду? Он же подвергает себя опасности. Или нет?

– Вы у нас недавно, Томас? – спросил Грин чужим, отстранённым голосом, намеренно подчеркнув моё имя.

– Второй день, сэр, – ответил я. Надеюсь, что верно к нему обратился.

Грин больше ничего не сказал, а лишь протянул мне пакеты, подписанные нашими именами. Я кивнул, расписался в бланке, взял вещи и ушёл прочь, подальше от пристального взгляда.

Людей в холле заметно прибавилось, и никто из них не смотрит на меня, кроме одной девушки… У неё длинные волосы, выразительные глаза и красивой формы губы. Она здесь, передо мной, живая и напуганная. Моя Мелоди! Нас разделяет цепочка людей, перед которыми я не могу броситься к ней, обнять, поцеловать и спрятать от лживого мира. Я замедляю шаг, чтобы подольше полюбоваться своей девочкой. Она тоже изучает меня, спрятав свободную руку в кармане. Она всегда так делает, когда волнуется. Мел прижимает к себе два бумажных пакета, значит, всё-таки у неё одна соседка. Адам не ошибся.

Мне нужно что-то сделать, не могу же я просто уйти, она должна быть уверена во мне. Проходя мимо Мелоди, я показал ей свою новую и единственную татуировку, сделанную совсем недавно. Это сработало, Мел заметила её. Потом я прошептал её первое имя в надежде, что она услышит, и пошёл дальше мимо ничего не замечающих дальше своего носа людей.

– Ник, – прошептала она в ответ, но я уже не могу вернуться. Заставляю себя и молю её не оборачиваться… Слава Богу, Мел услышала мои мысли, а я сдержал свой порыв прикоснуться к её нежным рукам. Теперь остаётся ждать нашей следующей встречи.

Не могу поверить, что впервые за столько месяцев увидел мою малышку! Она вспомнила меня, я понял это по её сияющим глазам.

Когда я вернулся в нашу комнату, в ней никого не оказалось, на кухне тоже. Парни, скорее всего, сидят у девчонок, поэтому я ненадолго предоставлен сам себе и своим мыслям. Они заполнены только ей одной – Алисой Мелоди Меллоу. Мне не терпится снова увидеть её, перебрать пальцами розовые волосы, включить наши песни, показать её стихи… Не терпится, но нужно подождать до понедельника. Меня радует тот факт, что мы будем работать вместе. Всё не так плохо, как я мог себе представить. Она вспомнила меня!

Я застелил свою кровать и переоделся в новую одежду. Тёмно-зелёные брюки и футболка оказались точно по размеру. В свою тумбочку я сложил остальную одежду из пакета: носки, нижнее бельё, свитер, куртку и ещё пару брюк с майкой. Все вещи зелёного или белого цвета. Неудивительно, мистер Грин, почему вы выбрали зелёный. Из-за большой любви к своей фамилии… Свои джинсы и толстовку я спрятал под грудой новых вещей, вытащив из кармана ноутскрины. Хорошо, что в новых брюках есть место, где я снова могу их спрятать. Оставлять в тумбочке или где-то ещё без присмотра ноуты нельзя.

В нашей комнате лишь одно зеркало, и по моему раннему предположению, только одна камера. Завесить тканью я её не могу и рисковать тоже, поэтому залез под одеяло, чтобы проверить свой ноутскрин. И я не ошибся, у меня несколько пропущенных от отца. Ну, надо же, всё-таки Грин меня узнал. Или это Дэрок постарался…

Помимо пропущенных звонков папа оставил мне видео-сообщение, которое я сразу же переместил в корзину. Мне плевать, что он там наговорил, ничего утешительного я бы не услышал. У меня мало времени, Тим с Шоном могут вернуться в любую минуту, а я пока им не доверяю. Быстро написал сообщение отцу: «Ты же не хочешь, чтобы Ваша тайна раскрылась?» и отправил без малейшего сожаления, иначе он сделает всё, чтобы я вернулся в Пефом. Я не успел сказать Адаму, что у меня всё в порядке, потому что скрипнула входная дверь.

– Что ты там делаешь? – спросил знакомый мужской голос.

– Хотел вздремнуть, – солгал я и демонстративно зевнул, вылезая из-под одеяла. – А вы где были?

Мне кажется, что я не должен показывать своё любопытство, учитывая, что все остальные люди в общежитии вообще ничем не интересуются.

– В комнате девочек, – ответил Шон. Он определённо не похож на всех тех, кого я утром видел в очереди, как и не похож Тим, который перестал смеяться при виде меня.

– Ясно. Я оставил ваши вещи на кухне, – сказал я.

Мне больше не придётся врать, потому что Шон заметил мою татуировку на обнажённой шее. Я совсем забыл, что и её желательно было скрывать…

***

– Может, познакомимся заново, Ник? – спросил за ужином Шон, и я сначала даже не понял, что он обращается ко мне. Весь день мы провели по разным углам комнаты, раздумывая о случившемся. Я бы не смог дальше притворяться другим человеком, Шон и его друзья, кажется, тоже.

– Вы сразу поняли, кто я? – обратился я ко всем, сидящим за столом. Нас, как и было утром, снова пятеро.

– Да, я слышал о тебе, – ответил Шон, – а когда увидел имя Мелоди на шее, убедился окончательно.

– Тогда почему с самого начала не сказал о своих догадках? – спросил я.

– А почему ты не увидел, что ни у кого из нас нет шрама на плече от микрочипа?

Все молчат и доедают макароны с котлетами. Еда здесь оказалась вкусной. Разговор, как всегда, начал Шон. На нём зелёная майка без рукавов, и я невольно взглянул на его массивные плечи. И как я сразу не заметил отсутствие микрочипа? В принципе, мне без подсказок удалось догадаться, что эти люди находятся в здравом уме.

– Не знаю, – честно ответил я. – Ты сказал о Мелоди. Знаешь её?

По улыбкам присутствующих я понял, что её знает не только Шон. Радоваться этому или нет, я пока не знаю.

– Да, мы все вместе работаем в дизайнерском секторе. И ты, между прочим, в понедельник отправишься туда с нами, – сказал Шон, уже не улыбаясь. Видимо, он самый серьёзный из всех, не считая угрюмой Норы.

– Это будет интересно, – сказал я. – Как она? Разговаривает с вами?

– Редко. Трис с ней подружилась, – сказал Шон. Имя девушки он произнёс с особенной нежностью. – Перед своим отъездом она написала Алисе письмо и заверила нас, что девушке можно доверять. Если бы ты не появился, мы бы за ней присмотрели.

Конечно, ей можно доверять. Удивительно, что я познакомился с этими людьми.

– А ещё вчера твоя девушка пела, – неожиданно сказала Нора. Я знаком с ней второй день, но заметил, что слов из неё не вытянешь. Лучше бы она молчала и сейчас. Это предложение она произнесла с открытой завистью и неприязнью.

– Правда? – удивился я. Значит, Дэрок с Адамом действительно отключили её микрочип, и она постепенно приходит в себя. Все кивнули, и Нора ответила уже более дружелюбным тоном:

– Да, песню о бабочке.

– А как люди отреагировали на её поведение? – спросил я.

– Никак. Мне понравилось, но пришлось сделать вид, что я не услышала, как и всем остальным. В нашем отделе почти все свои, поэтому нечего бояться, – ответила Нора, состроив ангельское лицо, которому не хватает только светящегося нимба.

Она заигрывает со мной? Я не заметил этого сразу, потому что давно перестал обращать внимание на подобный флирт. Идиот. Быстро эта девушка меняет маски. Неужели остальные этого не замечают? В отличие от Мел, я плохо разбираюсь в людях с первого взгляда, но не нужно быть психологом, чтобы заметить странное поведение Норы.