Преддверие бури

Глава 14

Утро принесло с собой не только свет, но и полную перемену погоды. Свежая листва блестела так, словно степь покрыли яркой глазурью. Местные членистоногие трещали, словно лучшего дня в их жизни нет и не будет, и даже невозмутимые суубатары весело гоготали, рассекая поверхность травы с невиданной доселе скоростью. Что же говорить о наездниках, для которых это утро было первым на протяжении нескольких ужасных дней заточения.

Приподнявшись в седле на несущемся во весь опор суубатаре, Оби-Ван приступил к выполнению упражнений на растягивание. Двое падаванов во все глаза смотрели на Кеноби; Энакин знал, что если он хотя бы попробует выполнить один из элементов подобной программы, то падение под копыта произойдет почти неминуемо. Упражнения Оби-Вана требовали отличной координации движений, полной уверенности в собственных способностях и стальных нервов. Падаван припомнил, что в школе джедаев Оби-Ван прославился гимнастическими навыками по всему Корусканту.

Продолжая движение неподалеку, Луминара искоса взглянула на товарища. Конечно, она могла повторить фокусы Кеноби, но они требовали от женщины слишком большой траты сил, а потому она предпочла просто отдохнуть. Через несколько минут она оглянулась назад – существовало несколько вопросов, которые требовали обсуждения с проводниками. Слегка пришпорив суубатара, Луминара оторвалась от Кеноби и приблизилась к алвари.

Лишившись главного зрителя, Оби-Ван принялся обозревать окрестности: новая планета всегда несла для него массу непознанного и загадочного – геологию, климат, флору и фауну.

Тем временем Энакин продолжал издалека наблюдать за учителем. Юноша знал, что на протяжении большей части времени было невозможно даже предположить, о чем размышляет этот человек. Неужели такая судьба лежала перед каждым джедаем – одиночество, отшельничество и холодность? Глядя на молодую, полную жизни девушку, восседающую в седле неподалеку, было трудно представить, что через несколько лет меланхоличная трансформация постигнет и ее. Сейчас падаван была полна энтузиазма. Говоря по правде, даже Луминара Ундули сильно отличалась в плане общительности от Оби-Вана. Быть может, глубинный самоанализ захватывал в конечном итоге естество одних лишь джедаев-мужчин?

Юноша мысленно поклялся, что подобной метаморфозы с ним никогда не произойдет. Какие бы перемены в жизни ни произошли, погружаться в суровую аскезу – это совсем не для него. Энакин припомнил душещипательную историю, которую учитель рассказал на концерте перед племенем Иивов… Быть может, он судит о рыцаре слишком строго? Неужели это вина самих джедаев, что у них отсутствует душевная потребность и тяга к дому, теплому очагу, семье? Преподаватели в школе учили относиться к чужим проблемам с сочувствием. Любой падаван обязан проявлять понимание к своему учителю, решил Энакин, и это не требует обсуждений. Не стоит забывать об этом постулате, когда многие решения Оби-Вана начинают казаться странными… и непостижимыми. И если я когда-нибудь забуду сегодняшнюю клятву, закончил свои рассуждения юноша, то это будет означать только одно: моя конечная цель жизни никогда не воплотится.

– Прошлой ночью ты показал себя с очень хорошей стороны.

– Что? – переспросил Энакин.

Погрузившись в собственные мысли, он сразу и не понял, что со стороны товарища впервые за долгое время услышал комплимент.

Баррисс добродушно улыбнулась и повернулась к нему.

– Когда мы бежали от Кулунов, а особенно в момент борьбы за суубатары… Я видела, какое ты демонстрировал мастерство.

– Таково распоряжение учителя Оби-Вана, – безразлично ответил Энакин. – Таков мой долг.

– Я во второй раз была свидетелем удивительного по красоте обращения с мечом в процессе реального боя. Ты очень сильный.

Подсознательно девушка ощутила боль на месте небольшого ранения, полученного прошлой ночью. Вчера она поняла для себя очень простую истину: «Никогда не стоит недооценивать противника».

– Мне приходилось тренироваться по двадцать часов в сутки, – в этот момент суубатар подпрыгнул и перенес себя через огромный серый валун. – Однажды я услышал в свой адрес, что могу победить в бою на мечах даже рыцаря. Такие слова дорого стоят… Доверие приходится оправдывать. Доверие и уважение – превыше всего.

Девушка улыбнулась.

– Глядя на тебя, можно подумать, что учитель Йода окажется подходящим противником, верно? Энакин сощурился.

– Учитель Йода? Да ты, наверное, шутишь! Улыбка Баррисс стала шире.

– Зачем мне шутить о подобных вещах? Учитель Йода прославился величайшим мастерством фехтования на все времена. Не говори, что ни разу не дрался с ним.

– Да нет, дрался, конечно. Я полностью согласен, что по части техники он непревзойден. Ловкость его просто поражает… а если еще припомнить о его неважном зрении… – в голосе юноши послышались металлические нотки. – Но это всего лишь школа, Баррисс, теории и догадки… Даже в учебном поединке с учителем Йодой никогда не ощутишь настоящего боя.

Вместо того чтобы ответить немедленно, девушка серьезно поразмыслила.

– Но что тебя заставляет думать, что учитель никогда не применял свои знания на практике?

Юноша чуть не рассмеялся, но вовремя сдержался: Оби-Ван и Луминара могли услышать, а потом поинтересоваться предметом их разговора. Энакин знал, что его мнение по данному вопросу совсем не понравится рыцарям. В законе было записано о почтении к старшим. Оби-Ван продолжал без устали повторять, что некоторые вещи не могут являться предметом для шуток и смеха.

Но это не значило, что Энакин должен игнорировать вопросы товарища.

– Да перестань ты, Баррисс… Я не могу представить учителя Йоду на поле боя… У тебя иное мнение? – в голове юноши пронеслась целая вереница мыслей, и он закончил: – С кем же он решится вступить в драку? Разве что с созданием, напоминающим по размерам Тукуи.

– Сила джедая заключается не в его физических размерах и даже не в энергии его меча… Все дело в стойкости сердца.

Энакин многозначительно кивнул.

– Дайте мне силу и могущество, а сердце можно оставить при себе, – ответ юноши был во многом циничным, но ему хотелось выяснить, как поведет себя девушка.

Баррисс отнеслась к этому на редкость спокойно.

– Ты должен стыдиться подобных слов, Энакин Скайуокер. Как можно подвергать сомнению профессионализм учителя Йоды?

– Я вовсе и не сомневаюсь в его навыках, – отрезал Энакин. – Я присутствовал у него на занятиях. В Ордене не существует ни одного рыцаря, столь же быстрого и опытного, как он. Мои слова заключались в другом: школа и жизнь – это совсем разные понятия. Кроме того, учитель Йода… так сказать, совсем не молод. Настоящий джедай должен критически относиться ко всему на свете. Уверенность в собственных силах – вот лучшая добродетель нашего брата.

– Хорошие слова, – резко произнесла Баррисс. – Наверное, ты полагаешь, что не способен ни на какую ошибку.

– Все мы совершаем ошибки, – возразил он. – Просто недоверие способно предотвратить их, – Энакин стукнул себя в грудь. – Я подвергаю сомнению все, что попадается на пути. А сейчас настало время задать вопрос о целесообразности существования всей Республики в целом, понимаешь? Ансион – это всего лишь надводная часть айсберга.

Баррисс пристально взглянула на падавана.

– Ты соображаешь, что говоришь? Как можно сомневаться в величии Республики? Тем самым ты отбрасываешь тень и на ее правительство.

– Удивлюсь, если кто-либо думает иначе, – Энакин махнул рукой в сторону учителя. – Даже в словах Оби-Вана порой проскальзывают подобные нотки. Вспомни наши разговоры о коррупции, о той бездне, к которой катится общество, о чрезмерном бюрократическом аппарате… Естественно, что у меня зародилась масса вопросов. А у тебя?

Выпрямившись в седле, девушка решительно мотнула головой.

– У меня нет времени на политические диспуты. Я слишком занята обязанностями падавана, я хочу стать настоящим рыцарем. По-моему, здесь и без того хватает дел! По крайней мере, таково мое мнение, вот и все, – Баррисс уставилась на юношу. – Хорошо, что у тебя хватает мозгов на обсуждение не относящихся к нашей работе галактических тем.

Существовала еще одна вещь, которой он хотел поделиться с ней; но на этот раз Энакин сдержался. Несмотря на огромное число совместных испытаний, которые выпали им в процессе путешествия, он не мог всецело доверять Баррисс. Все сказанное будет без сомнения передано через некоторое время учителю. Луминара поделится сведениями с Оби-Ваном, а дальше пойдет, пойдет… Нет, нужно держать ухо востро даже с самыми близкими людьми. На свете существуют такие вещи, которые лучше оставлять при себе.

Каждый раз, когда он вовлекал людей в подобные споры, на ум приходила одна-единственная мысль: его личность чем-то кардинально отличается от всех остальных товарищей. К «товарищам» относилась не только Баррисс, но и Луминара и даже Оби-Ван. Мама часто говорила ему об этом. Эх, как же хотелось поговорить с ней по душам, спросить мудрого совета – по крайней мере, в отношении того вопроса, который волновал его сейчас. Когда-то давно люди полагали, что если они находятся в разных концах планеты, то это является огромным разобщающим фактором. С тех пор прошло так много лет, что подобную картину просто невозможно стало представить. Оказывается, людей разделяло не время, а физическое пространство!

Друзья решили устроить ночлег у одного из бесчисленных ручьев, пересекавших равнину с юга на север. Признаков преследователей из клана Кулунов было не видно. Или они настолько сильно пострадали от нашествия стада лоужуалов, что никак не могли оправиться, или джедаи потеряли для них всякий интерес.

– Возможно, на это имеется еще одно объяснение, – произнес Киакхта, когда путешественники завели подобный разговор. – Чем ближе мы приближаемся к верховному клану, тем менее охотно за нами будут следовать все остальные.

– Какая бы ни была здесь причина, – ответил Оби-Ван, – но впервые за долгое время мы можем почувствовать себя в относительной безопасности. Тем не менее охрану придется выставить. Так, на всякий случай.

Энакин был рад, когда наступило его время дежурить. Баррисс разбудила его после полуночи по ансионскому времени. Легкого прикосновения к руке было более чем достаточно.

– Все спокойно, – прошептала она, дабы не будить остальных.

Энакин еще одевался, когда девушка скользнула в спальный мешок. – Вокруг ничего не видно, зато очень много слышно! Этот мир полон тайн и загадок, что живут в траве.

Энакин не был уверен, но девушка, кажется, погрузилась в сон, как только закрыла глаза.

Место для дозорного было выбрано проводниками-алвари неспроста: это была самая высокая точка вблизи лагеря. Несмотря на скромные размеры, она позволяла обозревать окрестности в радиусе десятков метров. Отыскав более-менее сухое местечко, Энакин присел на землю и принялся терпеливо ждать сменщика.

Большинство людей нашли бы подобное занятие невероятно скучным – но только не Энакин. Воспитанный только матерью, не зная братьев и сестер, он привык находиться в одиночестве. В течение всего детства его единственным обществом были машины. Энакин вспомнил о дроиде-секретаре, которого ему удалось собрать дома из запасных частей. Не хотелось думать, что болтливый крылатый старьевщик Уотто мог с ним сотворить. Воспоминания навевали грусть. Что же еще могло прийти в голову, если единственный человек, который хоть как-то напоминал отца, погиб слишком рано, чтобы чему-то научить Энакина.

Если не считать стены и крышу, между лавкой старьевщика и нынешней чужестранной прерией нет никакой разницы – Энакин везде был одинок.

Две из ансионских серебристых лун уже поднялись, мерцая на темном бархате неба; остальные же продолжали свой путь по небосклону. Со всех сторон на Энакина смотрели большие и малые звезды, что так манили к себе. Такое количество миров и столько загадок… Хм, странно, что судьба всей Республики зависит сегодня от маленького Ансиона.

В траве что-то зашелестело. Энакин испуганно вздрогнул и начал выискивать причину шороха. Темнота… Непроглядная ночь. Согласно словам Баррисс, эта планета жила особой ночной жизнью, в которой существовали странные и непривычные человеческому глазу животные. Большинство из них выходили из нор только под вечер, оглашая округу шорохом, шелестом, скрежетом и попискиванием. Интересно, подумал Энакин, а как же лоужуалы? Неужели ночные зверьки настолько привыкли к этим огромным чудовищам, что те не приносят им никакого вреда? вполне возможно, что так оно и есть на самом деле, здешняя природа благоволит не только великанам, но и коротышкам… Племя Тукуи – лучшее тому доказательство. Подумать только, сколько отваги таилось в этом маленьком сердечке! Конечно, Тукуи самоуверен и хвастлив, но храбрости ему не занимать. Воспитывая это качество в себе с самого рождения, Энакин уважал отвагу и во всех других.

С тех самых пор как юноша услышал первый шелест, прошел целый час – и вот странные звуки послышались вновь. Каждый день заполнял все новые и новые страницы в каталог ансионской живой природы; к сожалению, перечень ночных представителей был крайне скуден. Из этих соображений Энакин и отважился на эксперимент, решив докопаться до причины столь странных скребков. Кто бы ни издавал подобные звуки, он был очень близко.

Повернувшись налево, Энакин присел и начал продвигаться в глубь прерии. Странные звуки начали приближаться. Скорее всего, решил юноша, это небольшое семейство ночных зверьков, что занимаются в отсутствие хищников поисками семян. Хм, будет очень интересно посмотреть, как они выглядят… Вполне возможно, что они не превосходят по размерам Тукуи.

В тот же момент из-за кустов выпрыгнул огромный шанх. Он не ревел: подобно большинству здешних хищников, шанх предпочитал, просто шипеть. Это шипение было совсем не похоже на благозвучные позывные алвари… Нет, оно напоминало протяжный вой или даже низкий хрип, от которого по всему телу поднимались мурашки, а волосы становились дыбом.

Энакин почувствовал удар мощными лапами в грудь и тут же отлетел в сторону. Через мгновение челюсти зверя сомкнутся у него на горле. Времени на размышления не было…

Как только страшные челюсти приблизились, Энакин неимоверным усилием перевернулся; верхняя челюсть хищника, покрытая массой неровных зубов, вонзилась в сухую землю. Разъярившись, тварь обернулась к жертве, раздувая одну-единственную ноздрю и подрагивая хвостом. Ярко-желтые глаза блестели на фоне черной массы мощных плеч.

Возвратившись в сидячее положение, Энакин попытался призвать на помощь Силу, шаря тем временем по поясу в поисках светового меча. Сорвав его с портупеи, падаван нажал активацию – ив этот момент мощная трехпалая лапа выбила оружие в траву. Меч покатился, ударился о камень и погас. Разум Энакина принялся мгновенно оценивать ситуацию, предлагая сразу несколько вариантов выхода. Тем не менее до быстродействия мозга истинного джедая ему было еще далеко, и Энакин с болью подумал, сколько же ему предстоит еще учиться… Если сегодня удастся выбраться из этой переделки.

Лишенный оружия, юноша медленно поднялся на ноги. Шанх не мигая смотрел на жертву и в предвкушении праздника тихо шипел. В отличие от падавана зверю не надо было искать варианты решения проблемы. Мышцы под короткой шерстью напряглись, шанх разинул пасть и вновь бросился в атаку.

Энакин упал на спину, и, сконцентрировавшись так, как не делал этого никогда ранее, он выставил руку вперед.

Искусства направлять Силу не хватило, чтобы отбросить зверя, но шанх приземлился на приличном расстоянии. Челюсти щелкнули в воздухе, и зверь вновь кубарем укатился в траву. Один из когтей все же скользнул по плечу Энакина, но падаван даже не вскрикнул.

Кровь хлынула на землю. Рана была широкая и болезненная, но, к счастью, не глубокая.

Взбешенный и раздосадованный шанх развернулся и тут же бросился в новую атаку. В этот момент Энакин предпринял попытку завладеть мечом. Хватившись за металлический цилиндр и ощутив его спасительную прохладу, юноша принялся разворачиваться для финального удара. Шанх оказался самцом – мощным, быстрым и очень голодным. Падаван знал, что времени осталось только на один удар, но с использованием светового меча этого было вполне достаточно.

И только юноша подумал об этом, как на правое запястье опустился новый груз, прижав руку к земле. Поморщившись от боли, он поднял взгляд и обомлел: перед лицом светилась еще одна тройка бездонных ярко-желтых глаз. Располагаясь на расстоянии не далее вытянутой руки, зверь тихо зашипел – это самка приблизилась, чтобы присоединиться к пиршеству.

Сердце Энакина ушло в пятки.

В этот момент первый охотник совершил прыжок и приземлился у него на спине. Все происходило слишком быстро. Использование Силы против одного шанха было вполне естественным делом, но сейчас их было двое, и это здорово все усложняло. Если он попытается сейчас направить Силу на самца, что давил сверху, то самка, вне всякого сомнения, вопьется ему в лицо. Если Энакин решится броситься на нее, использовав световой меч, то самец замкнет зубы на шее или начнет раздирать спину мощными когтями. Осталось совсем мало времени.

Шанх-самец издал оглушительное шипение, и в то же время Энакин почувствовал, как спина испытала невероятное облегчение. Самка попятилась назад и ощетинилась, хотя падаван решительно не мог понять почему. Воспользовавшись удачным моментом, он сконцентрировался и направил поток Силы на оставшуюся тварь. Выигрывая таким образом время, Энакин активировал меч.

Но, прежде чем он смог им воспользоваться, самка прыгнула вперед. Как только зверь очутился в воздухе, его встретила ослепительная дуга света. Послышалось громкое шипение, выражающее одновременно удивление и злобу, а в воздухе разнесся запах горящей плоти. Тварь упала на брюхо и затихла.

Огромный самец также лежал неподалеку, от его раскроенного черепа поднимался дымок; а рядом… рядом показалась знакомая тень. Несмотря на вполне обычные размеры, в залитых потом глазах Энакина фигура казалась великаном.

– Тихие звуки таят за собой больших тварей, – произнесла Луминара Ундули, облаченная в одежду для сна.

Женщина деактивировала меч и повесила на пояс.

– Кроме хорошего слуха джедаю требуется отличное зрение. Жизнь полна притворства.

Тяжело дыша, юноша подпрыгнул на ноги и поспешно поклонился.

– Благодарю за жизнь, учитель Луминара. Джедай отмела благодарность легким, ничего не значащим кивком головы.

– Жизнь принадлежит тебе самому, Энакин, и я не вправе ее дарить или отнимать, – в ее глазах появился задорный огонек. – Я просто-напросто помогла тебе спасти ее, вот и все.

Приблизившись, женщина начала гладить его по спине. Энакин вспомнил, что подобное ощущение его постигало очень давно, дома.

– Иди спать. Я отстою оставшуюся смену.

– Но ведь мне еще целый час до сна, – начал было возражать Энакин.

Луминара еще раз тепло улыбнулась.

– По какой-то странной причине мне совсем расхотелось спать, я вышла на улицу, а тут такие дела… Все в порядке, падаван. Рассматривай сегодняшнее происшествие как еще один кирпичик в стене знаний. Хороший опыт, не правда ли? – этот вопрос был риторическим, который вовсе не требовал ответа. – Когда человек в неподходящее время на неизвестной планете начинает слышать звук активированного меча, он понимает: оружие ожило вовсе не ради забавы. Я полагаю, что прибыла вовремя.

Ощущая себя все лучше и лучше с каждой минутой, юноша кивнул.

– Если кто-то захочет у меня узнать тактику совместной охоты шанхов, я выложу ему всю подноготную.

– Наверное, даже более того, что эти люди хотели бы знать, – парочка приблизилась к лагерю, и рука Луминары скользнула вниз по спине юноши. – Иди поспи, Энакин, и не беспокойся обо мне. Не привыкать!

Падаван понял, что упорствовать дальше – значит проявлять неуважение к рыцарю, который только что спас ему жизнь. Нащупав спальный мешок, Энакин повалился сверху, не удосужившись даже залезть внутрь. Неподалеку похрапывали Булган и Киакхта, в то время как другая соседняя фигура медленно зашевелилась. Склонившись над товарищем, Луминара прошептала что-то Оби-Вану, который внимательно выслушал, затем кивнул головой и лег обратно. Энакин ждал упреков и неодобрения со стороны старшего; к счастью, учитель оказался настолько мудр и учтив, что не произнес ни слова. В самом деле – какие-либо комментарии сейчас были бы просто неуместны.

Что касается Баррисс, то ее любопытство все же взяло верх. Девушка ничего не говорила – она просто подняла голову и принялась пристально на него смотреть. Юноша выдержал чуть больше минуты.

– Ну ладно, ладно, – пробормотал он. – Чего тебе хочется знать?

– О чем ты говоришь? – невинно спросила она, хотя в глазах читалась усмешка

– Тебе все прекрасно известно, – Энакин раздраженно скинул одеяло на землю. – Я не выполнил возложенных на себя обязательств. Я мечтал посреди ночи, вместо того чтобы охранять покой товарищей. Я не обращал внимания на происходящие события… Все, что угодно.

– Нет, зачем же… Я просто хотела удостовериться, что с тобой все в порядке.

Юноша вспомнил об израненном плече: гнев и расстройство на время закрыли собой боль, но теперь она вернулась с еще большей силой. Энакин был рад этой боли; в конце концов, он ее заслужил, равно как и те обвинения, которые могли исходить со стороны Баррисс.

К счастью, девушка сегодня не была настроена на выяснение отношений.

– Интересно, как бы повел себя в подобной ситуации учитель Йода, чьи единственные способности заключаются в искусстве боя на ринге? – отпустив в адрес товарища последнюю колкость, Баррисс перевернулась на другой бок и тут же погрузилась в сон.

Энакин хотел было вспылить и ответить надменной девчонке, но вовремя сдержался. Конечно, она была абсолютно права. Даже более чем права. Девушка дала массу пищи для размышлений. Поморщившись от боли, Энакин прилег на спину и принялся вновь обозревать звездное небо, использовав для этого новый ракурс.

Способность владения Силой вовсе не заключалась в перемещении предмета с одного места на другое. Настоящему джедаю было необходимо постоянно поддерживать внутри себя ощущения преисполненности великим, а вовсе не активировать его в момент опасности. Конечно, Силу нельзя сравнить с бронежилетом, который защищает тело на протяжении длительного путешествия… Но она дает некую уверенность и способность к предвидению, которых Энакину как раз и недоставало.

Падаван поклялся, что подобного инцидента более никогда не повторится. С настоящего момента он будет поддерживать Силу внутри себя днем и ночью… Сколько же мне еще предстоит учиться! посетила старая мысль.

К счастью, Энакин всегда считался очень быстрым и способным учеником.