Праздник каждый день

Селин Вадим

Праздник каждый день

Лирическое вступление.

- Что такое дружба? - спросил как-то раз старейшина у своего преемника.

Избранный думал много дней и не знал, что ответить.

- Я не знаю, - честно признался он.

- И я не знаю, - ответил старец.

- Зачем вы тогда задали этот вопрос мне, раз вы, всезнающий, и то не ведаете ответа?

- Затем и спросил. Хотел узнать, что ты скажешь. Если бы дал четкое определение дружбе, я бы никогда не сделал тебя старейшиной. Но, так как ты не смог ничего толком сказать, то ты стал старейшиной вместо меня. Поздравляю.

- Странно, - задумался новый старейшина. - Почему никто не знает ответа на столь легкий вопрос?

- Вот это - еще один вопрос без ответа, потому что дружба - чувство необъяснимое. Так же как любовь. В мире существует два чувства, неподдающихся разгадке - дружба и любовь. И никто никогда не найдет им объяснения. Никогда не знаешь, за что человека любишь и никогда не знаешь, за что с человеком дружишь.

- И это правда, - пришлось согласиться озадаченному собеседнику. - Но нелогично как-то получается...

- А дружба логики лишена. Любовь - тем более.

Старец покинул трон, освобождая место преемнику.

Глава 1. УРОК, КОТОРОГО НЕ БЫЛО, ИЛИ НЕВИННЫЕ ЖЕРТВЫ.

Обычный день. Обычный знойный май. Обычная средняя общеобразовательная школа No 19. Обычный класс. Обычный урок математики. И, как обычно, все дети трясутся от страха, у каждого под партой скрещенные пальцы и дрожащие коленки. У всех, кроме Сорокиной Кати. Одна она не трепещет перед выступлением у доски. Она единственная в классе отличница, за что ее все и не любят. И еще, она никогда никому не подсказывает, а списать у Кати может только человек-невидимка, да и то, если он не будет дышать. Катя очень чуткая.

- К доске идет... - в который раз протянула учительница Роза Николаевна, без конца водя синей гелевой ручкой по списку вверх-вниз, вверх-вниз.

Бедные дети уже устали бояться. А Сорокина несколько притомилась тянуть руку и молить: "Розочка Николаевна, ну вызовите меня, вызовите!".

- К доске идет... идет к доске... итак, идет...

И тут один из мальчиков встал и заявил:

- Роза Николаевна, зачем вы притворяетесь, что не замечаете руки Сорокиной?

Класс дружно грохнул, математичка налилась краской, Сорокина слепила сочувствующее лицо. А мальчик сел на место, прикрыл глаза, воткнул в уши наушники от плеера, стряхнул невидимую пылинку с джинсов, сделанных под серебряную змеиную чешую, и принялся модными кроссовками стучать по полу в такт музыке, которая была великолепно слышна всему классу даже без наушников.

Роза Николаевна как фурия метнулась к нему, вырвала наушники и закричала:

- Костров, ты в своем уме? Ты совсем совесть потерял? Я тебя не узнаю!

- Правда? - удивился Мирек. - Богатым буду! А в уме я чужом!

Сидящий сзади Мирослава Влад сказал соседке по парте:

- Сейчас он допрыгается, и Дикая Роза ему пару в году влепит.

Нечастный Влад, он забыл, что у математички изумительный слух. На контрольных работах она даже из соседнего кабинета слышала, как дети достают шпаргалки.

Роза Николаевна мгновенно забыла о Мирославе и устремилась к Владу.

- Как ты меня назвал? Дикой Розой? Ну, раз так, то смотри, какой я бываю дикой! - преподавательница раскрыла журнал и твердой рукой выставила туда три двойки: одну Миреку, вторую Владу, а третью его соседке.

- А мне за что? - выкатила глаза Яна.

- За то, что ты с хамами водишься! - злорадно сообщила Роза Николаевна, села на место и оттуда продолжила издеваться над остальными учениками. На этот раз она вызвала к доске Сорокину. Катя, как спринтер, стартанула с места и побежала решать примеры, сшибая парты, стулья и учеников на своем пути - настолько девочка тянулась к знаниям. Да что там тянулась! Она к ним летела сломя голову!

По дороге Катя задела дневник Мира, он упал на пол белоснежными страницами, которые тотчас же превратились в серые.

- Сорокина, аккуратней можешь? - вполне резонно спросил Мирек, поднимая с пола дневник.

- Не могу, - дернула острым плечиком Катька.

- А ты попытайся! - руки парня стали в бока.

- Ой, молчи уже, - отмахнулась Катя и начала как заведенная строчить на доске.

Этого Мирек стерпеть не мог и крикнул на весь класс:

- Ты, Сорока, меня не выводи, а примеры свои решай. За это Роза Николаевна тебя снова при всех похвалит и тем самым унизит нас, косвенно сказав, что мы ни на что не годные дети.

Роза Николаевна не любила правду, особенно, если она касалась ее, поэтому через две секунды Мирослав, Влад и Яна стояли за дверью и поджидали свидания с директором. Больше всех возмущалась Яна:

- Я от Розиты в панике. С какой стати она выгнала меня?

- Тебе ведь уже объяснили: ты водишься с хамами, - пожал плечами Мир.

Яна огорчилась:

- Эта двойка мне всю погоду испортила. Теперь точно у меня тройка в году будет!

Друзья ободряюще похлопали девочку по спине, и Мирослав пообещал:

- Не волнуйся, Янка, тройки не будет. Это я тебе как крутой пацан говорю, - Мирек подмигнул.

- Ну, если так... - просветлела девочка. Она знала, что слово Мирослава - кремень.

Мирека опасались все учителя. Не за то, что он крепок на словцо, нет. Просто мальчик всегда говорил то, что думал. И еще, у парня было всего два настоящих друга - Яна и Влад. Их он в беде никогда не оставлял и, уж если пообещал разобраться с математичкой, он это сделает во что бы то ни стало.

Вскоре пришел директор, и Дикая Роза все подробно ему пересказала, несколько приукрасив факты и лишний раз невпопад похвалив Сорокину. Роза Николаевна ожидала, что Мирек начнет кричать при директоре и всячески показывать свое воспитание, которого, по мнению, Дикой Розы, у мальчика вовсе не было, но он этого не сделал. Костров выслушал всю лекцию вождя школы и только после этого заговорил:

- Конечно, вы, Игорь Владимирович, в чем-то правы, но я до глубины души возмущен поведением Розы Николаевны.

Директор и математичка остолбенели от неслыханной наглости, а Мирек продолжил:

- Я требую, чтобы она уничтожила двойку напротив Яниной фамилии. Иначе я за себя не отвечаю, помяните мое слово.

Директор пришел в себя и гаркнул:

- Вон! Все трое вон из школы! Требую, чтобы вы завтра явились ко мне в кабинет вместе с родителями!

Яна как всегда расплакалась (настолько чувствительной она была), а Мирослав взял бразды правления в свои руки:

- Мои родители в школу не придут. Они уехали по делам фирмы в Афины.

- Зачем в Афины?

- Ну я же сказал: по делам.

- А чего они делают в Афинах? - не унимался директор.

- Занимаются делами, - был лаконичен Мирослав.

Наконец, Игорь Владимирович отстал:

- Хорошо. Пусть они придут после поездки. А ваши родители чтобы завтра тут стояли как штык! - обратился директор к Яне и Владу, а Роза Николаевна ехидно улыбнулась детям, пока директор отвернулся от нее.

Тут Яна, всегда тихая девочка, восстала:

- И мои родители тоже не придут. Я не вижу в этом необходимости, потому что я ни в чем не виновата. А галлюцинациям Розы Николаевны я потакать не собираюсь.

Роза Николаевна опешила:

- Каким таким галлюцинациям?

- Ну, раз вы мне ни за что ни про что двойку поставили, значит, вы имели на то основания. Но, так как я ничего не делала и оснований вам не давала, выходит, что эти основания были только у вас в голове. А, извините, ваша голова - ваши проблемы, а не моих родителей. У них нет свободного времени, чтобы в школу ходить после каждой прихоти директора и ваших видений. Вот так-то.

Мирек похлопал в ладоши, а директор задумался:

- А ведь Яна права. И вообще, как я понял, все началось из-за Кострова, - Розочка умолчала о том, что на самом деле виновата во всем Катька. - Пусть он за это и отвечает. А ответит он тогда, когда приедут из Афин его родители. И, Роза Николаевна, сотрите двойку Яны.

- В журнале нельзя пачкать... - отбивалась Дикая Роза.

- Ничего. Я разрешаю, - дверь директора захлопнулась.

Яна просияла, Влад тоже засветился, а Мирек произнес:

- Роза Николаевна, чего же вы ждете?

- Ничего не жду. Я думаю.

- Над чем это вы думаете?

Неожиданно учительница объяснила:

- Вот смотрите: я зачеркну двойку, так?

- Так.

- И что с ней станет?

- Её не станет, - определил Мирек.

Математичка похвалила мальчика за сообразительность:

- Верно! Но не могу же я двойку убить! Я в силах ее кому-нибудь другому отдать, а зачеркнуть - нет.

- То есть как? - запутался Влад.

- Очень просто! Я зачеркну двойку только тогда, когда кто-нибудь согласится взять ее себе.

Повисло молчание. Долгое, тяжелое и бесперспективное.

- Дураков в нашем классе нет, - сказал Влад.

Математичка злорадно оскалилась:

- То-то же, получается, неуд у Яны остается.

Дикая Роза, чеканя шаг, пошла на урок. Яночка снова расплакалась, сердце у Мирослава сжалось. Не мог он смотреть на скукоженное личико подружки и, поэтому, припустил вслед за математичкой. Он нагнал ее в дверях:

- Ставьте мне двойку вместо Яны.

Роза Николаевна порадовалась и, поместив журнал на выставленную вперед коленку, вывела напротив фамилии Костров вторую за сегодняшний урок двойку, потом посмотрела на часы и поведала:

- На занятие можете уже не приходить, осталось всего десять минут, - и, когда учительница-тиранка почти вошла в класс, Мирек ее окликнул:

- Роза Николаевна!

Она пулей выскочила из класса и предстала перед Мирославом. Она думала, что мальчик извинится перед ней, но ее ожидания не оправдались, парень обрадовал математичку еще больше:

- Ставьте мне и двояк Влада. Он тоже из-за меня пострадал.

Роза Николаевна зажмурилась от счастья и нарисовала в журнале отчетливую двойку.

- Благородный ты человек, - подмигнула, как змея, Дикая Роза и окончательно скрылась в кабинете.

- Я-то благородный, зато ты злая, - прошептал Мирек.

На уроке Роза Николаевна раздумывала: "Теперь я точно Кострова на осень оставлю. Попляшет он у меня, голубчик. И родители ему не помогут своими апельсинами из Греции. Ой, чего я такая упертая? Помогут, только, как минимум, десять ящиков апельсинов мне подарят в конце этого мая. Тогда уж я, так и быть, переведу их сынка вместе со всеми в восьмой класс".

К завершению урока Роза Николаевна совершенно сжилась с еще не принадлежащими ей десятью ящиками апельсинов. Женщина очень любила эти цитрусовые. Она могла их есть утром, днем, вечером, ночью, на переменах...

Мирослав спустился на первый этаж к кабинету директора, там стояли его друзья и жевали булочки, купленные в столовой.

- Ну, что она с двойками сделала? - накинулись на него Яна и Владик.

- Поставила их мне, - весело улыбнулся Мирек. - Чувствую, в конце года снова без апельсинов не обойтись.

Яна и Влад горячо поблагодарили друга за широту души.

- Бедняжки твои мама с папой. Скоро все фрукты станут сразу Розите в карман лететь, а не на рынки, - пожалела родителей Мирека Яна.

- Фрукты будут всегда расти, - философски заметил Мирослав, - а Роза когда-нибудь, да и лопнет.

Друзья поделились с ним булочками, и они зашагали домой, обсуждая плешь, поразившую волосы Розы Николаевны и некую странность Сорокиной Кати. У нее никогда не было друзей, Катя не сходилась с людьми. Шутки, над которыми смеялся весь класс, вызывали у девочки раздражение, и, отчасти из-за этого, Катя всегда сидела одна за партой в компании с ее лучшими друзьями - учебниками, ручками и пеналом.

У Мирослава имелся старший брат Семен. Он учился в той же школе, что и Мирек, но в, отличии от младшего брата, в одиннадцатом классе. У их родителей существовала своя фирма, занимающаяся импортом фруктов и реализацией их здесь, в России. Апельсины из Греции, гранаты и мандарины из Грузии, виноград из Армении раскупали буквально как горячие пирожки, потому что фрукты фирмы "Вкус жизни" были свежими и недорогими. Математичка повадилась сдирать с Мирослава бесплатные фрукты, ставя ему за это положительные оценки и тут же портя их отрицательными, тем самым напрашиваясь еще на один пакет апельсинов. Парню это начинало уже потихоньку надоедать. Посмотрим, что будет, когда математичка попросит десять ящиков благородных цитрусовых... Позавчера родители Мирека улетели в Афины договариваться о приобретении крупной партии апельсинов. Поэтому старшая часть семьи Костровых отсутствовала на данный момент в стране и прийти на встречу с директором никак не могла.

Вычужина Яна была подающей большие надежны пианисткой без братьев и сестер. Она села за инструмент в четыре года, ее пальцы знали "в лицо" каждую клавишу, она могла с закрытыми глазами сыграть не только "Лунную сонату" Бетховена, но и "Турецкий марш" Моцарта. Яна всеми силами стремилась учиться прилежно, жаль, это у нее плохо получалось. Вот играла она великолепно, а училась не очень. Четверки учителя ставили ей из сострадания, они видели, как искренне Яна старалась запомнить правила в русском языке и формулы в физике. Все старания венчались провалом на самостоятельных и контрольных работах. Некоторые учителя махали на это руками и ставили тройки или четверки. Яна иногда ревела у мамы под крылышком:

- Ну не понимаю я физику, математику и остальные предметы. Зачем они мне нужны, если я хочу зарабатывать на жизнь музыкой?

- Надо, Яночка, надо, - ворковала нежная мама. - Все учились и ты должна. Ты чудесно музицируешь, а учеба - это обязательный отрезок жизненного пути.

Яна лишь безутешно всхлипывала, сочиняя в голове очередные композиции.

Ромашкин Влад жил вдвоем с бабушкой - его родители трагически погибли, когда сыну исполнилось полтора годика. Виктор и Виктория Ромашкины были альпинистами. Однажды исследователи ледяных просторов взбирались на гору, неожиданно крепления оборвались и альпинисты упали в глубокое ущелье. Их отыскали спустя месяц после падения. Так Влад очутился у бабушки - папиной мамы, она оказалась единственной родственницей сироты. Бабушка Влада добрая, веселая, современных взглядов. Она купила внуку компьютер и никогда не брюзжала, как это делает большинство людей в ее возрасте.

Что же объединило столь разных людей - Влада, Мирослава и Яну? Объединила близость домов. Два мальчика и девочка жили рядом друг с другом и в детстве, еще до школы, сталкивались между собой на нейтральной территории - в песочнице. А потом выяснилось, что они ровесники и записали их в одну школу, и в один класс. Вот тогда трое ребят сдружились еще крепче.

Глава 2. СЕКРЕТЫ ЛЕЖАТ НА ПУТИ ИЗ ШКОЛЫ.

Сразу домой семиклассники решили не идти, а немного погулять - стояла прекрасная погода: солнце прогревало теплом землю, стрекозы парили над головами, наливалась еще без пыльного налета зеленая травка, деревья отбрасывали тень листьев на школьный двор.

"Жизнь прекрасна" - подумал Мирослав, вдыхая полной грудью свежий воздух.

- Давайте поиграем в казаков-разбойников, - предложила Яна, усаживаясь на лавочку.

- Людей мало, - оповестил Влад.

Дети замолчали, думая каждый о своем, и вдруг Яна прошептала:

- Смотрите-ка, там, за углом, не Сорокина ли стоит? - всмотрелась девочка вдаль, используя ладонь вместо козырька.

- Она самая, - подтвердил Мирек. - Наверное, уроки уже учит на завтра.

- Да нет, она как-то странно себя ведет, - потревожилась Яна.

Влад изумился:

- Сорокина? Странно себя ведет? Она воплощение странности, так что странно себя вести она просто не может.

Яна замолчала, потом заговорила снова:

- Тогда почему она плачет?

Здесь удивился Мирослав:

- Получила, наверное, четверку, поэтому и плачет.

- Вы как хотите, а я все-таки подойду к ней, - сказала Яна, надела на плечи рюкзак, и направилась к Кате, всем своим видом показывая, что хоть Катька и заучка, но покрутиться возле нее надо бы.

Мальчики хмыкнули, мол, женская солидарность, и за подружкой не пошли.

- Я вчера книжку одну читал, - нарушил тишину Мирослав. - Такая прикольная.

- Что за книжка? - заинтересовался Владик.

- Новый детектив моей любимой писательницы.

- Какой писательницы?

Мирослав назвал имя, а Влад согласился:

- Да, я тоже читаю ее книжки. Она интересно пишет, жаль, что новые опусы редко выходят из-под ее пера. Хотелось бы, чтоб каждый день поступали в продажу. А то прочитаешь книжку, и тоска зеленая берет - думаешь, а когда выйдет следующая и появится ли она вообще на белом свете?

Мирек диву дался:

- Ну, ты, братец, загнул! Куда еще чаще? Ей ведь нужно время, чтоб книгу написать!

Влад только собрался что-то ответить, как к друзьям подскочила Яна и, приседая на деревянную скамейку, убитым голосом сообщила:

- Сорокину ограбили.

- Кто ограбил? - подскочил Мирослав.

- Умней ничего спросить не можешь? Если б знали кто, то по ушам бы тому уже давно надавали.

- Подожди, я не пойму, когда ее ограбили? Что украли?

- Когда ограбили, она не в курсе, но точно - в промежутке между четвертым и шестым уроком стащили ключи от папиной машины, они лежали в ее сумке.

Влад скривился:

- Кому нужны ключи от его разбитой "копейки"?

- Да в том-то и дело, что у него не "копейка"! Они на прошлой неделе купили новую машину - "Ауди а-8". Прикиньте, что Катьке дома сделают?

Влад довольно зло проговорил:

- Меньше будет свой острый нос задирать.

Яна ужаснулась:

- Не говори так. Это с каждым может случиться.

- А что делали ключи от машины в сумке Катьки? - осведомился Мирек.

- Я тоже задала ей этот вопрос, а она сказала, что это вторая пара ключей. Первая находится у отца, а эту она должна была отнести маме на работу.

- Бредятина на постном масле, - сделал вывод Влад. - Зачем ей надо было брать из дома ключи, нести их в школу, а потом передавать их маме, если можно ключики совсем не таскать с собой, ведь Катька живет с родителями в одном доме.

- Кто тебе сказал?

- Я так подумал... - растерялся Влад.

- Индюк тоже думал, и известно, что с ним случилось. Короче, так: Катька должна была принести матери ключи для того, чтобы они поехали на автостоянку и уже оттуда приехали на машине домой.

- Для чего такие сложные операции? - поразился Мирек.

Яна пояснила:

- Отца Кати прямо с работы полагалось шоферу отвезти в аэропорт, он улетал в командировку. А машина оставалась на стоянке. Нужно же было ее, новую машину, забрать оттуда, правильно? Вот на маму Катьки и легла эта миссия, а у нее ключи сперли.

- А мне кажется, что она их просто-напросто где-то посеяла, - вынес вердикт Влад. - А для красивого словца выдумала, что их украли. Сами рассудите: в сумку Сороки влезть невозможно. Она везде таскает ее с собой, глаз с нее не спускает. В общем, мне кажется, что эти ключи где-то в школе валяются. Может быть, их уже на вахту принесли.

- Может, - пришлось согласиться Яне, а Мирослав кивнул:

- Ладно, идем по домам. И так засиделись, я успел проголодаться.

- Идем.

Друзья поднялись с лавочки и побрели в сторону своей улицы.

Когда подростки, весело треща, выходили из школьного двора, Катя одиноко стояла за углом школы. Проводив компанию тоскливым взглядом, девочка подумала: "Как я хочу с ними дружить...", потом вспомнила о потерянных ключах и потихоньку заплакала. Она боялась идти к маме на работу, потому что та ее поругает.

Назавтра первым уроком была биология. После того как прозвенел звонок, и опустились на пол бумажные самолетики, в дверь постучали.

- Да! - крикнула учительница биологии Юлия Александровна.

Дверь приоткрылась, и Катя робко заглянула в класс:

- Можно войти? Я немножко опоздала...

- Да, Катенька, входи, - разрешила преподавательница. - С тобой что-то не так?

То, что с Сорокиной "что-то не так", заметил весь класс. На лице девочки гуляли мировое страдание и боль, на нее жалко было смотреть.

- Катя, с тобой все нормально? - снова спросила учительница.

- Все восхитительно, лучше не бывает, - бесцветным голосом ответила она и выложила на парту учебные принадлежности.

- Если все хорошо, начнем урок, - распорядилась Юлия Александровна, косо поглядывая на отличницу.

Учительница что-то упоенно рассказывала про почки деревьев, энергично размахивая руками, когда Катя неожиданно расплакалась и выбежала из кабинета. Биологичка и весь класс сделали вид, что ничего не заметили, но на самом деле поступок Сорокиной привел всех в ступор.

- Что с Сорокой? - шепнул Влад Мирославу. На биологии они сидели вместе.

- Не знаю, - пожал плечами Костров, проведя пятерней по светло-русым своим волосам.

- Наверное, это чисто девчачье, - предположил Владик, рисуя в тетрадке пятидесятого по счету робота.

- Наверное, - протянул Мирек и задумался.

"У Сорокиной ненормальное поведение. Неужели это из-за ключей? - думал мальчик. - Подумаешь, велика потеря. Я сам каждую неделю что-нибудь теряю". Тут Мирека в лоб ударила прилетевшая сложенная бумажка. Парень оглядел класс, выясняя, чьих это рук дело и выяснил: Яна выразительно пыталась что-то сказать ему глазами. Но, глазами разговаривать нельзя, а обычным методом переговариваться на уроке тем более, поэтому Яна бросила Мирославу записку, глазами показывая, что адресант она сама.

"Вы видели, что сделала Сорокина?" - вопрошала Яна посредством клочка бумажки.

"Конечно, это все видели" - написал в ответ Мирек.

"Мне кажется, в этом следует разобраться" - нацарапала Яна.

"Зачем?"

"Надо. Если мы влезли в это дело, необходимо довести его до конца"

Этой строкой Яна ошарашила мальчиков.

"В какое это дело?"

"Во вчерашнее. Я имею в виду похищенные ключи Катьки".

"При чем тут ключи? Она, может, совсем не из-за ключей выбежала из класса!"

"Да? А из-за чего? Нет, все дело в ключах. В общем, дождемся перемены, я все у Катьки выспрошу, тогда и поговорим"

"Ладно"

Яна с трудом высидела до конца урока, после звонка она первая вынеслась из класса и ждала у выхода друзей. Мимо прошмыгнула зареванная Катя, в темпе собрала вещи, извинилась перед учительницей и собралась покинуть класс. Яна ее остановила.

- Кать, что случилось?

- Ничего. Оставь меня в покое, - она попыталась вырваться из Яниного общества, а здесь и Мирек с Владом подоспели.

- Что случилось? - Яна повторила вопрос.

- Ладно, так и быть, после уроков расскажу, - шепнула Катька и устремилась прочь.

- Вот! Вы поняли, что во всем виноваты ключи?! - ликовала Яна.

Мирек осведомился:

- Виноваты ключи? А мы-то тут причем?

Яна чуть не задохнулась от охватившего ее возмущения:

- А притом, что должны помочь Катьке во всем разобраться!

- В чем разобраться? Мы же ничего не знаем! И с какого это перепугу именно мы обязаны разбираться? Мало ты от нее пострадала? Она никогда нам не давала списывать! - возмутился Влад.

Яна стала втолковывать Владу истины:

- Списывать не давала? Ну и что? Зато мы ей покажем, что во много раз благородней, чем она!

- Хорошо. Поможем ей. Но только потому, что мы благородней, - надел поудобней Влад сумку.

- Хоть бы не умереть до конца уроков, - пожелала Яна и прибавила: - От нетерпения выслушать Катьку.

Все когда-нибудь заканчивается, и уроки тоже. В холле школы на скамейках сидели Мирек, Влад и Яна, поджидая отличницу. Наконец она показалась на горизонте и вскоре подсела к друзьям. Она обвела всех взглядом, словно оценивая их, и сказала:

- У меня вчера украли из сумки ключи.

- Это мы знаем, нам Янка насплетничала, - поторопил Влад. - Почему ты сбежала с биологии?

Яна уничтожающе уставилась на Влада, а Катя тоскливо вздохнула:

- Я не сбежала. Просто меня охватили разнообразные чувства. Понимаете, вчера, когда я шла к маме на работу, естественно, ужасно переживала, меня терзали эмоции. И тут - бац! - я, нагнувшись завязать шнурок, наступила на мои потерянные ключи.

Все растерялись:

- То есть ты отыскала ключи?

- Ну да!

- И что, в таком случае, нашло на тебя на биологии? - поинтересовался Мирек.

Катя ковыряла указательным пальцем ранец:

- Во всем ключи виноваты!

Влад удивился:

- Слушай, Сорокина, тут радоваться надо, а не с уроков сматываться. Нашла ключи - живи спокойно!

- Ключи-то нашла, а кое-что другое потеряла, - задумчиво проговорила Катя.

- Что ты снова потеряла?

Катя поправилась:

- Вернее, не я потеряла, а машина.

Незаметно от Кати Яна покрутила у виска.

- Не считайте меня дурой, - предупредила Катя. Яна про себя изумилась: "Она имеет вторую пар глаз на затылке? Она увидела, как я вертела у виска? Да-а, интересно..."

- Мы не считаем, - успокоил Катьку Ромашкин. - Так что там машина утеряла? - скептического яда в голосе Влада было столько, что его количеству позавидовала бы любая уважающая себя змеюка.

- Документы. У папы в машине лежала папка с важными документами. Мама не знает, что в машине были бумаги и, следовательно, не знает, что их украли.

Прозвенел звонок на первый урок второй смены, к детям подлетела вахтерша и закричала:

- А-ну, марш на улицу! Нечего тут рассиживаться. Уроки закончились - и шагайте. Ишь, мусор только носят. Идите!

Одноклассники не стали спорить со старушкой, и вышли в школьный двор. Там они выбрали тихое место и продолжили разговор:

- Откуда тебе известно о бумагах? - Мирек что-то чертил прутиком на песке.

- Я своими глазами видела, как папа их туда ложил в "бардачок". Он позавчера меня забирал со школы, и, когда я уже выходила из машины, сунул в "бардачок" красную папку. Я, помню, еще удивилась небольшому формату папки, и спросила, где он ее взял, а папа ответил, что в его компании такие вещички у всех, их делали в Швеции специально для сотрудников. Такие папки удобные, не занимают много места. Еще папа сказал, что там документы, которые он должен забрать, когда вернется из командировки.

- Почему он не оставил их дома? - заинтересовалась Яна, капельку заблудившись в "папках". - Ведь после школы вы поехали домой?

- Нет. Папа высадил меня, а сам куда-то укатил.

- Так, наверное, он их кому-то отдал! - догадался Влад.

- Я же говорила только что: он должен был забрать их после поездки. Я точно знаю, что папку украли после того как у меня стянули ключи. Вчера утром папа мне сказал, чтобы я взяла из портмоне деньги в школу. Ну, чтобы в "столовку" сходить, или еще куда. А портмоне лежал в "бардачке". Я полезла за деньгами, кошелек находился под красной папкой. Я взяла деньги, вернулась в дом, и тогда мне папа дал вторую пару ключей, чтобы мама перегнала машину.

- Он не мог их сразу маме отдать?

- Не мог. Мама раньше всех уходит на работу.

- Наверняка, твой папа заранее знал о командировке... - предположила Яна.

- Нет. Ему утром позвонили и предупредили о срочном вылете, - вздохнула Катя. - Потом я подумала, что так же срочно папа мог бумаги использовать, но отогнала эту идею: документы дел командировки не касались. Все, что связано с командировками, папе дают перед вылетом, буквально у трапа самолета, а папка была у папы раньше. По крайней мере, день - сто процентов.

- А почему бумаги выдают у трапа?

- Потому что в компании были случаи передачи документов в фирмы конкурентов. Короче, это один из законов бизнеса, - и здесь Катя взмолилась: - Помогите мне найти папку, а то у папки будут неприятности из-за украденных документов. Тем более, все произошло из-за ключей, их украли из-за моей рассеянности.

Друзья поначалу ничего не могли ответить (разбирались в "папках"), потом переглянулись, и Мирослав пообещал:

- Мы сделаем все, что в наших силах.

- Правда? - воспряла Катя.

- Правда.

Глава 3. ЛЮБОВЬ ЗА НАМИ ЕЗДИТ НА МЕТРО.

- Нужно найти папку до приезда папки, а приедет он через две недели, щурилась Катя от солнца.

- Да уж, - присвистнул Мирек. - Сроки максимально сжатые!

Катя пригорюнилась:

- Сжатые, а что поделаешь? Будет действовать активно!

Здесь Яна кое-что вспомнила:

- Вы извините, но нынче я занята. Меня попросила крестная съездить с ней купить платье.

- Тогда сделаем так, - распорядился Костров, - сегодня искать папку не будем. В спокойной домашней обстановке каждый придумает свои варианты поиска, а завтра до уроков или на переменах поделимся соображениями.

- Заметано! - согласились все.

- Ну, я пошла! - попрощалась Яна и пошла домой.

Дома Яна пообедала, сделала наспех уроки, а если быть до конца честным, переписала все из решебника, его хитрюга прятала между стенкой и шкафом. Девочка оделась в джинсы и майку, на голову нацепила кепку, на ноги кроссовки, и, заперев квартиру, на метро отправилась к крестной.

- Яночка, как ты выросла и похорошела! - воскликнула Олеся Аркадьевна, увидев крестницу.

- Спасибо! - Яна залилась краской: она и сама отлично знала, что внешность у нее недурна.

- На какой рынок поедем? - попросила совета крестная.

- По дороге разберемся! Купим что-нибудь модное, чтобы твой Данил на второе же свидание принес обручальное кольцо!

Олеся Аркадьевна смутилась:

- Он не мой...

- А чей? Он тебе свидание назначил, значит твой! - настаивала Яна.

Крестная приосанилась:

- А чего я стесняюсь? Он мой!

Крестница весело подмигнула и взяла Олесю Аркадьевна за руку:

- Ты его сразишь!

- Хотелось бы...

- Так и будет! - и Яна с крестной отправились за нарядом.

Вычужина сказала правду: вечером у Олеси Аркадьевны должно было быть свидание с неким Данилом. С этим парнишкой она познакомилась через газету знакомств. Несколько раз потенциальная пара перезванивалась, и сегодня договорились встретиться. Вот Олеся Аркадьевна и прихватила свою модницу-крестницу на вещевой рынок, дабы она помогла выбрать одежду, чтобы сразить Данила наповал блеском, шиком и элегантностью. Элегантность у крестной была, а вот шика не водилось в наличии, поэтому Яна с крестной и ехали покупать шик с блеском.

- Ян, называй меня Олесей. Без отчества, - внезапно попросила крестная. - Тем более, я старше тебя всего на десять лет.

- Как скажешь! - легко согласилась Яна.

Платье, туфельки и сумочку девушка и девочка выбрали быстро. Уже возвращаясь с рынка, Олеся обратилась к крестнице:

- Яночка, ты можешь сама до дому доехать?

- Конечно! Незачем меня провожать, я уже не маленькая, - Яна вздернула нос. - Как-то же добралась до тебя, доберусь и обратно! Кстати, с чего это ты спросила? Ты же меня никогда домой не провожала, - насторожилась девочка.

- А? Да я так... - несколько рассеянно ответила крестная. - Ладно, пока! Мне пора выходить!

- Пока! Счастливого свидания!

Вагон метро остановился, и крестная слилась с толпой, сходящей на этой станции.

Тут в вагон вошел колоритный гражданин с баяном на плечах и начал разливаться соловьем под музыку, которую сам же играл. Он собрал попурри из разнообразных хорошо известных всем песен и теперь ходил по вагону, зарабатывая на жизнь чужими композициями.

"Он аккорды неправильно берет, - машинально подумала Яна, имевшая некоторое представление об устройстве баяна. - Странно, что музыка правильно звучит"

Девочка бросила в консервную банку несколько рублей и всмотрелась куда-то сквозь окно. Поезд метро затормозил и музыкант вышел. На баяне он уже перестал играть, а вот музыка... до сих пор продолжала раздаваться из баяна. Яна изумленно вытаращилась на волшебный баян, а бродяга треснул по нему кулаком, и музыка затихла. Дальше - больше. Попрошайка вынул из кармана сотовый телефон и стал с кем-то трепаться.

Яна замерла от удивления, а поезд тронулся.

"Ха! Для чего он скитается по метро под видом нуждающегося, если у него есть мобильник? Да и баян какой-то подозрительный. Сам собой играет" думала Яна и успела пожалеть свои рубли.

Пианистка еще долго размышляла бы о баяне и о его владельце, если б сзади не раздался приятный голос:

- Вы выходите?

Яна застыла на месте. Кровь в ее жилах мигом сменилась на адреналин. Девочка развернулась и ответила:

- Нет, я еще не скоро выхожу.

На нее смотрел, как подумала Яна, бог. Красивый загорелый парень с темными волосами и ореховыми глазами. Его внешности позавидовали бы многие модели.

Яна неожиданно прохрипела:

- А вы выходите?

Подросток изумился:

- Ну да. Зачем бы я спрашивал?

- Не знаю, - пожала плечами Яна. - Может, вы как в том анекдоте.

- В каком?

"Действительно, в каком? - соображала Яна. - При чем тут вообще анекдот?"

- Я уже забыла его, - отмахнулась девочка.

Парень на всякий случай отошел от Яны на метр.

"Девчонка явно страдает потерей памяти, - смекнул мальчишка. - А она очень даже ничего".

Яна снова принялась глазеть в окно. Вагон остановился, и случайно подвернувшийся на пути бог покинул его. И в этот момент Яна заметила возле киоска... Катькиного отца!

Девочка со скоростью молнии выбежала на платформу и спряталась за другой киоск, приникла к стенке, собираясь наблюдать за Сорокиным. Она сильнее натянула кепку на лоб, стараясь замаскироваться под окружающую среду.

"Он же в командировке" - нервно заметила Яночка. Ее кто-то тронул за плечо:

- Что ты здесь делаешь?

Яночка обернулась, там стоял красавчик из вагона. Он перешел на "ты".

- Не мешайте мне, - зашипела Яна. - Не видите - я слежу?

"Да, с ней явно что-то не так" - резюмировал мальчик.

- За кем следишь?

"Ах, какой парень и как не вовремя!" - пригорюнилась Яна, не отрывая глаз от Катиного папы.

- Вон за тем мужиком.

- Давай вместе последим?

- Давай, - великодушно разрешила Яна, тоже перебираясь на "ты".

Минуты три они следили. Папа Кати купил газету в киоске и сел на метро. Яна прошмыгнула за ним. Бог следом за Яной.

- Чего тебе от меня надо? - не слишком вежливо поинтересовалась Яна, успевшая забыть, что мальчик - бог.

Хлопчик растерялся:

- Мы же за мужиком следим.

- За ним слежу я, а ты привязался ко мне.

- Ну, если ты против, я уйду, - обиделся он и отошел к двери.

Яна укорила себя: "Как я с ним плохо поступила. Он взял привычку меня преследовать, а я его отшила".

- Ладно, не обижайся, - подошла Яна к мальчику. - Тебя как зовут?

- Не скажу.

Яна оторопела:

- Раз ты такой обидчивый - пожалуйста, - фыркнула Яночка и картинно отвернулась, состряпав независимую физиономию..

- Ты не поняла. Просто у меня дурацкое имя.

Яна взбодрилась:

- Какое?

"Бог" нагнулся к Яниному уху и что-то прошептал. Девочка изменилась в лице и не смогла скрыть улыбку.

- У тебя правда такое имя?

- Ага.

"Надо же, - подумала Яна. - Первый раз встречаю человека с именем Ивануаниас. Ой, отец сходит!".

- Бежим, Ива... тьфу, имя выговорить трудно! - приказала Яна, хватая за ладонь нового знакомого. - Я, кстати, Янка. Слушай сюда: имя Ивануаниас не сживается с моим языком, поэтому я стану называть тебя Ваней. Идет?

- Идет! - согласился Иван. Все, кто первый раз слышал его имечко, говорил, что будет называть Ивануаниаса Ваней. - Ты мне объяснишь, зачем мы за ним следим?

- Я слежу для дела, а ты за компанию.

Яна и Ваня очень умело лавировали в толпе, боясь, что их заметит Катин папа. Вдруг он резко дернулся вправо и скрылся в гуще народа. Вычужина лихорадочно искала глазами объекта, но он как сквозь землю провалился. Яна чуть не разрыдалась от досады. Такое же ощущение девочка испытала, когда в прошлом году оторвалась лямка на ее рюкзачке.

- Ваня, он что, нас заметил? - старалась не разреветься Яна.

- Нас - нет, а других - да.

У Яны мгновенно высохли на лице слезы, на их место пришел интерес.

- Каких других?

Ивануаниас посмотрел на напарницу как на недалекую.

- Думаешь, одни мы за ним следим?

- Да.

- Нет. Раз у тебя нашелся повод для слежки, то у других людей он тоже мог отыскаться.

- У кого - у других?

"С кем я связался?" - подумал Иван.

- Откуда я знаю? Это было всего лишь предположение. Ян, расскажи мне, зачем мы за ним следим? - опять попросил мальчик, на этот раз Яна все как есть поведала.

- Да-а, дело серьезное, - почесал свой прелестный подбородок Ваня. Ой, глянь, снова он!

- Где?

- Вон же!

Из толпы вынырнул папа. Он воровато озирался, и, наконец, скрылся в двухэтажке старой постройки. Яна и Ваня, стараясь не шуметь и не привлекать к себе интерес, выследили, в какой дом, и в какую квартиру зашел объект, Яна запомнила адрес и сказала Ване:

- Ладно, пока, мне домой пора.

Он засуетился:

- Как это пора?

Яна удивилась:

- Обычно, - и девочка направилась в сторону метро.

- Яна, подожди. Не уходи!

Яна подождала и не ушла.

- Давай встретимся!

"Ах, он предложил мне встретиться, - Яну бросило в жар. - А я, дура, с ним так груба. Нет бы наоборот, гордиться, что такой красивый и добрый мальчик на меня обратил внимание, а я... Так-так, Янка, ты сама себя унижаешь. Почему это ты должна гордиться, что он на тебя обратил внимание? Пусть он думает, что ты на него положила глаз".

- Ну ладно, давай, - нехотя выговорила Яна, ликуя в душе.

- Ты вечером свободна?

Яна хотела выпалить "Да ради тебя все дела заброшу", но ответила:

- Сегодня я занята. А завтра, так и быть, выделю тебе часок-другой.

Ваня засветился:

- Оставь мне свой номер телефона! Я позвоню, и мы поболтаем!

Яна с наигранной неохотой продиктовала номер телефона, мальчонка прищурил глаза, запоминая его. Потом взъерошил волосы и улыбнулся:

- Запомнил! Пойдем, я тебя до метро провожу!

Яна резко крикнула:

- Нет! Ни за что!

Ваня оторопел:

- Ну, если тебе стыдно со мной ходить... - у Ивануаниаса тотчас испортилось настроение - многие девочки сначала влюблялись в него, а потом охладевали, потому, что Иван... Ладно, об этом как-нибудь позже.

Яна собралась выпалить "Ах, зайка, не стыдно! Это мечта всех девочек", но сказала:

- Не стыдно. Понимаешь, мне надо к другу зайти!

Ваня ревниво поинтересовался:

- К другу?

- Ага. К моему парню, - злорадно наобманывала Яночка, тем самым вызывая к себе еще большую заинтересованность. Это была часть ее плана.

Ваня разочаровался и приуныл:

- А, к парню...

"Как бы не перестараться" - испугалась Яна.

- Я с ним расстанусь.

- Когда?

- Сегодня. Я специально к нему иду, чтобы покончить с отношениями.

- Тогда иди быстрей!

- Иду. Пока.

- Пока. Я тебе позвоню. Обязательно!

Яна села в метро. Конечно, ехала она не к своему парню, а к Миреку поделиться тем, что девочка увидела. Яна много раз повторяла про себя адрес дома, где скрылся объект наблюдения. Потом ей стало казаться, что она принялась запоминать неправильный адрес, а правильный уже давно стерся неверным.

"Ты меньше думай о нем, и все будет путем, - сама себе посоветовала Яна. - Черт с ним, с адресом! У меня появился поклонник! Мой поклонник! Поклонник меня! А как я его вгоняла в страх за меня... Так не каждый может. Как он испугался, что место в моем сердце занято! Ах, да он трус... поморщилась Яночка и сразу же вступилась за Ваню: - Не трус он, а очень воспитанный мальчик. Не захотел создавать любовный треугольник. Слышала бы мама мои мысли... Сказала б: "В двенадцать лет нужно думать об уроках, а не о любовных треугольниках!". А я бы ответила: "Ой, ма, мы не в каменном веке живем. Кстати, любви все возрасты покорны. Тем более, скоро мне стукнет целых тринадцать годков, и я перейду в восьмой класс". Да-а, кого я обманываю? Никогда я мамой так не разговаривала. Такие диалоги могут происходить лишь у меня в голове. Любопытно, сколько поклоннику лет? Нужно спросить, когда он позвонит. Мне кажется, ему лет четырнадцать, не больше. А что, если он посчитает меня малолеткой? И еще на пианино играющей... Скажет: "Пай-девочка, иди ноты учи, а не на свиданки ходи".

Яна разозлилась: "Почему в наше время дети, чем-то увлеченные, считаются ущербными? Я, например, играю на пианино, не пью, не курю. И в школе меня некоторые за глаза называют лохушкой. Значит, чем человек лучше тем в современном понятии - хуже. А те, кто курит, пьет, становятся авторитетами. Странно устроен наш мир. А Макс Длинный, мой одноклассничек, вообще "травкой" торгует, марихуану в огороде выращивает. У семиклассника такое хобби - растить коноплю, пусть культурную. Суть одна - наркотик есть наркотик. Я, как дура, в свободное время сижу за инструментом, и меня лохушкой называют, а Макс сушит марихуану, и все пред ним преклоняются. Где справедливость? Где? А когда надо, ее нету...".

Яночка от злости скрипела зубами.

А в это время Мирослав пришел домой, покушал и завалился на кровать читать какой-то детский детектив. Вернее, не читать, а в третий раз перечитывать книги его любимой писательницы этого жанра. Усталость от учебного дня дала о себе знать, и постепенно у мальчика начали закрываться глаза.

"Сейчас усну, - подумал он и рывком открыл веки. - Нельзя спать! Человек треть жизни тратит на сон. Это же кошмар! Ужас! Лучше я вместо сна поиграю во что-нибудь".

Мирек вскочил с кровати и уселся за компьютер. Игра показалась нудной, герои примитивными, а смысл игры создал впечатление штампа всех игр.

"Пойду все-таки полежу минут десять, - решил Костров. - Не буду спать. Просто полежу, пока Семка не пришел из школы и не врубил музыкальный центр. Странно... уже полчетвертого, а Семки все нет. А, у него же сегодня зачет!"

Химичка Семена Зоя Константиновна по прозвищу Такалка раз в неделю устраивала после уроков зачеты. Шпаргалки изымались только так, ладошки перед проверкой у каждого ученика мылись с мылом, а рукава закатывались до локтей. Никакой возможности списать несчастные ученички не имели.

"Бедный Сема" - пожалел брата Мирек и забылся крепким сном.

Глава 4. ДРУГИМИ ГЛАЗАМИ.

Яна вышла из метро и потопала к дому Мирослава.

"Интересно, он дома?" - гадала она, нажимая на кнопку домофона.

А Мирек как раз достиг той степени сна, когда внеплановое пробуждение грозит последующей головной болью и усталостью еще большей, чем была перед отдыхом. И на пике этой самой степени в сновидение мальчика беспардонно ворвался звонок домофона.

Мирек с трудом открыл глаза и на автопилоте побрел к переговорному устройству.

- Кто?

- Мирка, это я! Живо открывай! У меня та-а-акие новости!

"Та-а-акие новости" - передразнил в душе еще больше уставший после сна Костров и, нажав на кнопку, открыл дверь.

- Я видела в метро, - выдержала Яна эффектную паузу на пороге дома, кого бы ты думал? - еще пауза, - Юрия Романовича!

Яна ожидала бурной реакции, всплесков руками, а Мирек поинтересовался:

- Кого - кого?

- Юрия Романовича!

"Чего он не удивляется?" - опечалилась Яночка.

- А кто это?

Яна рассердилась:

- Это Сорокин Юрий Романович! Он же еще Катькин папа, тот, что вроде бы позавчера улетел в командировку! Ну, что ты на это скажешь?

И мальчик сказал:

- Поблуда.

Яна безгранично изумилась:

- Кто поблуда?

- Да он, Юрий этот, Романович.

- Почему поблуда?

Теперь осерчал Мирослав:

- Подумай: семья считала, что он летит в командировку, а сам!

- А сам?...

- А сам содержит вторую семью! Он, как я понял, двоеженец. У него две семьи, в которых он исполняет роль заботливого папочки. Хотел бы я знать есть ли у него дети в той семье, не в Катькиной? Подумать только - у Катьки, может, существует брат или сестра, а она ни сном, ни духом об этом не ведает!

Яна в потрясении покачала головой:

- Мирка, что творится у нас, можно сказать, под боком! Жуть! Отцы лгут детям, а сами бегают в другие семьи. Давай Владика позовем, все ему расскажем.

Мирек и Яна позвонили Владу, он через минуту примчался:

- Что у вас?

Друзья все ему пересказали, Ромашкин тоже сник:

- Бедная Катя, - он расширил глаза: - Слушайте, что я подумал!

Дети и без предупреждения слушали.

- Я знаю, как Катька стала отличницей!

- Как?

- Она как-то узнала, что у ее папы есть вторая семья и всю злость выплеснула в учебу. Злость стала чем-то вроде стимулятора. Катька позлится получит пятерку. Расслабится - четверку. Но четверки она никогда не получала, выходит, что злится она постоянно, без передышки. Вот!

Все замолчали, обдумывая услышанное.

- У меня предложение, - нарушил тишину Мирослав. - Надо к Катьке щадяще относиться. Жалеть ее.

- Правильно ты придумал.

- А про тот дом скажем ей что-нибудь? - осведомилась Яна.

- Нет. Лучше откажемся помогать ей в поисках папки. Кстати, вполне вероятно, что папка не имеет никого отношения к командировке. Скорее всего, это обыкновенные рабочие бумаги. А командировку Юрий Романович придумал. Мне кажется, что он сам взял папку и работает над бумагами там, во второй семье, - высказал предположение Мирек.

Яна не согласилась:

- А как же ключи, сначала потерянные, а затем найденные?

- Ключи, наверное, лежали у Катьки в кармане. Они выпали из кармана в тот момент, когда Катя нагнулась завязать шнурок. И ей показалось, что она нашла их на дороге.

- Логично, - кивнули друзья. - В общем, говорим Сороке, что от дела отказываемся?

- Да. Ради ее же блага. Не станем лишний раз напоминать ей о перекрестной семье. Есть хотите?

Яна почувствовала первобытный голод и уселась за стол. Влад присел отобедать за компанию. Вскоре трое ребят кушали и разговаривали обо всем на свете, кроме Кати и ее отца.

Вечером в квартире Вычужиных раздался телефонный звонок. Сердце Яны забилось с небывалой скоростью. Краски ушли с лица, руки мелко-мелко задрожали. Яна в это время сидела, музицировала, а со звонком стала фальшивить.

- Я подойду, - сказала мама.

"Если это Ваня, я прямо возле телефона умру" - подумала Яночка и взяла неверную ноту.

- А, Лидочка, привет, - поприветствовала мама давнюю знакомую.

- Фу-х, - облегченно выдохнула Яна и принялась наигрывать "Щелкунчика" Чайковского. За Щелкуном Яна и не заметила, как по квартире снова пролетел звонок.

Валерия Андреевна тронула дочку за плечо:

- Рыбка, тебя по телефону какой-то Ваня спрашивает.

"Щелкунчик" мгновенно затих, Яна поинтересовалась:

- Что ему надо?

Мама удивилась:

- Откуда ж я знаю?

Яна встала из-за пианино, мать передала ей трубку радиотелефона, девочка заперлась у себя в комнате на замок и лишь после этого поднесла трубку к уху:

- Алло, - охрипшим от волнения голосом сказала Яна.

- Алло! Привет, это Ваня!

Яна изобразила недовольство, мимоходом подумав "Какая я кокетка":

- А, это ты... ну привет.

- Ян, как дела?

- Нормально все. А у тебя как жизнь?

- Идет потихоньку. Ян, мы завтра встретимся?

- Подожди, дай подумать. Я сейчас записную книжку возьму.

Яна взяла в руки тетрадь для нот и, старательно шурша листиками в трубку, листала тетрадку и приговаривала как деловая дама:

- Так... в восемь утра у меня встреча... ("уроки начинаются"), в двенадцать тоже встреча... ("занятия заканчиваются"), ...потом я еду к другу... ("к крестной поеду узнать, как свидание прошло"), с пяти часов я свободна, словно ветер ("надеюсь, успею сделать уроки к пяти часам? А, решебник есть, успею")

- Ну, во сколько ты освободишься?

- В пять. Куда пойдем?

- Давай в кино! Сто лет там не был!

- А что там сейчас идет?

Ваня произнес название фильма.

- Да? Нет, в кино мы не пойдем, - твердо заявила Яна.

- Почему?

- Лучше погуляем в парке, на улице так замечательно.

- Как прикажешь. Ты где живешь? Я за тобой зайду!

Яна сказала свой адрес и предупредила:

- Жди меня возле консьержки. Я спущусь, и пойдем гулять.

- Лады!

- Все, пока. Мне пора, - и Яна положила трубку.

"Я очень загадочная" - зловеще потирая руки, подумала Яна и унеслась исполнять "Щелкунчика" под восторженные аплодисменты мамы.

Утром, перед первым уроком Яна, Мирек и Влад застали Катю на подоконнике. Она зубрила музыку. Яна же музыку никогда не зубрила. Это был единственный предмет, по которому девочка ни разу не получила оценку, ниже "отлично".

- Кать, нам поговорить надо, - бросил Мирослав.

Катя оторвалась от тетрадки, изображая полнейшее внимание.

- Извини, мы отказываемся тебе помогать, - сообщил Мирек. В душе у него защемило.

- Как? - удивилась Катя.

Глазами Костров искал поддержки от друзей. Яна поддержала:

- Ну, понимаешь, сейчас конец года, учителя становятся агрессивными. Нужно учить уроки. Так что на красную папку и твоего папку у нас нет времени. Прости.

Катя не говорила не слова. Она думала, как поступить.

- Ладно. Все равно вам спасибо, за то, что не бросили меня. Я сама попытаюсь найти папку.

"Зачем ее искать?" - собралась выкрикнуть Яна, но вытерпела и не крикнула.

- Ну, я пошла. Я дежурная, - и Катерина удалилась в класс, затем вышла из него с тряпкой в руках и отправилась в туалет вымыть тряпицы.

Никаких эксцессов в этот учебный день не происходило, все шло своим ходом. К концу уроков Мирек, Влад и Яночка совсем забыли о красной папке и об отце Кати.

Как обычно, друзья шли из школы вместе, а расставались по мере возникновения мест жительства.

"Зачем я поеду к крестной, если можно ей позвонить?" - вопросила себя Яна и села в кресло в компании с телефоном.

- Олесь, это Яна, - сказала девочка в трубку.

- О, привет, крестница!

- Ну, не тяни резину, рассказывай, как свидание прошло!

- Оно не прошло, а пробежало! Все было просто отпадно! Данил такой красавчик, слов нет. Мне подстать. Встретились мы вечером, и пошли в ресторан. Я, как истинная барышня, мало разговаривала, навеивая на себя некую тайну, изюминку. И, представь, изюминка навеялась. У меня же сама знаешь, какие изюминки. Сочные, мясистые, а не сухие и сморщенные виноградные ягоды. К концу встречи он предложил мне руку, сердце и кошелек.

Яна оторопела:

- Уже? Так скоро?

Крестная тоже оторопела:

- А что? Мы несколько раз болтали по телефону, довольно хорошо друг друга узнали. Он устраивает меня, я устраиваю его. Все нормально. Свадьба летом.

- Ты даешь, - только и смогла выговорить Яна.

- Да, я такая! А у тебя как на личном фронте?

Яна поколебалась и все крестной выложила о Ване.

- Ах, Яна, давай свадьбу в один день сделаем! Так клево будет. Две свадьбы сразу. И гости в основном придут одни и те же.

- С тобой все в порядке? Не забывай - мне всего двенадцать лет. Какая свадьба?

- А, ну да, я забыла, что ты еще малышка.

Этим предложением крестная невероятно оскорбила крестницу.

- Мне пора, - грубо сказала Яна.

- Куда пора? Я поболтать хотела.

- Пора заниматься своими детскими делами.

Олеся прозрела:

- Ты обиделась? Не обижайся, не надо. Ты всегда будешь для меня маленькой девочкой.

- Да? - гаркнула Яна, забрызгав от злости трубку слюной: - А кто вчера говорил: "Называй меня Олесей, без отчества! Я всего на десять лет тебя старше!!!". Всего! На!! Десять!!! Мне приснилось?!!! Ты сама себе противоречишь. Вот я так и знала, так и знала. Никогда взрослые не уравноправятся с детьми. Это закон. Жестокий закон джунглей.

- Ян, прости. Ты абсолютно права. Клянусь, что отныне не буду считать тебя маленькой девочкой.

Яночка смягчилась:

- Да ладно, чего уж там. Такова наша женская доля, - проговорила двенадцатилетняя Яна, и они расплакались по телефону. Крестная от счастья, что нашла по газете свою вторую половинку, а Яна неизвестно от чего.

- Как он выглядит, Ваня твой?

- Ах, он прекрасный. По виду старше меня на несколько лет. А так загорелый, у него темные волосы, глаза орехового цвета, он довольно высокий. Не худой и не полный. Идеал.

- Да уж, идеал. Смотри, спуску ему не давай.

- Не даю.

- Знаешь, Ян, что я тебе скажу?

- Нет, не знаю.

- Можешь принимать меня за отсталую от жизни, но мне безгранично нравится твой одноклассник. Я имею в виду, нравится как мальчик и как человек. Вот он бы тебе подошел и по возрасту, и вообще.

- Это кто? - удивилась Яна.

- Я забыла его имя. Оно древнерусское. Черт, из головы вылетело! Святополк, нет... Емеля... нет... Добрыня... тоже нет. О, вспомнила! Мирослав!

Яна удивилась:

- Мирек? Но он же мой друг.

- И что? Думаешь, друг не может стать парнем?

- Я как-то над этим не размышляла. Я с ним всю жизнь дружу, еще с песочницы. И никогда не смотрела на него как на мальчика.

- А как на кого ты смотрела? - изумилась Олеся.

- Как на друга! Когда дружишь с человеком, над его полом не задумываешься! Друг это абстрактное понятие.

- Да... А вот Влад тебе не подойдет.

- Почему?

- Есть в нем что-то такое, что с тобой не сочетается. А качества Мирослава пересекаются с твоими.

Яна подумала: "Пора прекращать этот разговор".

- Все, Олесь, мне надо бежать на свидание с Ваней! - на самом деле до свидания было еще четыре часа.

- Успеешь. Ты что, не в состоянии выделить минутку крестной?

- В состоянии.

- Тогда слушай. Данил, оказывается, работает омоновцем.

- Да ну?!

- Правда! Мне всегда нравились мужчины в форме, и так повезло. Небывалое везение. Жаль, что его могут в любой момент вызвать на задание. Эх, издержки работы, - пригорюнилась Леся.

- Не волнуйся, Олесь, не придумали еще такой работы, о которой забываешь сразу после конца рабочего дня и не вспоминаешь о ней до начала следующего рабочего дня.

- Верно мыслишь! Переживу. Ян, тут соседка пришла, я тебе потом позвоню. Пока.

- Пока.

Яночка забралась с ногами на диван, укуталась пледом, хотя на дворе было двадцать три градуса, проткнула пластмассовой соломинкой с мини-зонтиком на конце "Чудо-шоколад" и, потягивая напиток, думала.

"А Олеся права, Мирослав отличный парень. Смелый, умный, и... красивый. Зачем мне какой-то там Ивану... тьфу ты... аниас, если есть Мирек? И почти все девчонки в классе в него влюблены, а пацаны мечтают с ним дружить. Только дальше банального "привет - пока" у них дело не заходит. Мирка сколько раз защищал меня ото всех. И когда меня стали в классе лохушкой называть, он мигом заткнул всем рты. С ним предпочитают не связываться не только учителя, но и ученики. Он как негласный правитель класса. А как он позавчера мою двойку себе забрал. И Владикову тоже. Боже мой, и это все Мирек, мой друг! Правильно Олеся говорит, он хороший человек".

Теперь Яна смотрела на Мирека другими глазами. Незаметно для себя она задремала, а проснулась оттого, что испытала интуитивное беспокойство. Яне не давал покоя тот дом, в который зашел Юрий Романович. Девочка встала с кровати, привела себя в порядок, села на метро и добралась до того места. Она устроилась на лавочке.

"Это мой пункт наблюдения" - подумала Яна и хихикнула.

Прошло полчаса, наступил промежуток между дневными сериалами, и во двор стали выползать старушки. Они переглядывались между собой, безмолвно обсуждая незнакомку - Яну.

- Что ты, детка, тута делаешь? - поинтересовалась одна бабка, подсаживаясь слева от Яны. Вторая села справа.

"Они меня окружают" - испугалась Яночка.

- Сижу.

Бабки остались недовольны ответом.

- Ждешь кого-то?

- Нет.

- Почему тогда именно в нашем дворе сидишь?

"Вот привязались" - досадливо поморщилась Яна.

- Мне так захотелось.

- Захотелося ей, - хмыкнула одна из старух, переплетая пальцы рук на животе.

Яна вскипела:

- Я вам мешаю?

- Нет, - растерялись бабки.

- А чего пристали? Скамейки жалко?

- Что ты такая злая? Вот, Маруська, правильно моя соседка по лестничной площадке толкует: современные дети превращаются в чудовищ. В агрессивных и неприветливых.

Яна скептически спросила:

- А современные старухи приветливые? Детям жить спокойно не дают.

Маруська кивнула подруге, мол, правду по телевизору говорят:

- Да, Марфа, нормальные дети повырождалися як те мамонты.

Яна сочла за благо встать и пересесть на другую лавочку. А то девочка закатила бы речь, что всем стало бы плохо. Не тут-то было. Бабки поднялись и сели рядом с Яной.

- Давай не ругаться, - миролюбиво предложила начавшая скандал Марфа.

- Давайте.

Дальше старухи разговаривали о своих старушечьих проблемах, Яна слушала их в пол-уха. И тут Вычужина кое-то увидела. Такое, что заставило ее перепрыгнуть через скамейку и спрятаться за спину полной Маруськи.

"Она моя засада" - мимоходом подумала Яна.

Маруська и Марфа застыли от изумления, а Яна осторожно выглядывала из-за спины. Она следила за тем, как Катька Сорокина заходит в дом, где жил ее отец со второй предполагаемой семьей.

"Ну, дела!" - удивлялась Яночка за спиной Маруськи.

Глава 5. ЗАСАДА ИЗ БАБКИ И РАЗМЫШЛЕНИЯ О КРАСОТЕ.

В это время в офисе фирмы "Пегас", он являлся одновременно кабинетом для совещаний, происходило следующее. Трое мужчин в черных костюмах расселись за круглым столом довольно далеко друг от друга. Миловидная секретарша принесла им по чашке кофе и удалилась, поправив по пути короткую донельзя юбку и хрипло откашлявшись.

Мужчина, которого звали Сергей Николаевич, громко отхлебнул кофе, всем своим видом давая понять, что делает величайшее в мире одолжение, находясь здесь, и поинтересовался у мужчины, сидящего справа от него:

- Мы сегодня начнем совещание или нет? - он нервно посмотрел на часы: У меня дел невпроворот. И вааще, какого черта я тут сижу?

Тот, что справа, вытер помятым платочком вспотевший от напряжения лоб и ответил Сергею Николаевичу:

- Да-да, вот-вот, уже начинаем.

Сергей Николаевич посмотрел на того, что справа и подумал: "А этот Виталий Григорьевич размазня какая-то. Фи, аж противно вааще здесь сидеть с такой размазней рядом".

Третий мужчина, Карл Львович, смерил уничтожающим взглядом Виталия Григорьевича и достойно сказал:

- Ну что ж, приступим к совещанию.

Сергей Николаевич развел руками:

- А по какому поводу мы вааще здесь собрались?

- По поводу партии "геры", - просветил его размазня.

- А что могло случиться с "герой? - удивился Николаевич. - Вааще ни фига не понимаю.

Карл Львович смилостивился:

- Так как вы были в командировке, то, соответственно не знаете, что произошло здесь в России.

- Так вааще конкретно объясните, - попивал кофеек Сергей Николаевич.

И Карл объяснил:

- Вчера Отразимый украл партию "геры".

Николаевич от изумления пролил на себя кофе. Он подскочил и взревел на весь кабинет:

- Что-о? Отразимый? Я не ослышался? Да как он вааще посмел!

Двое пожали плечами:

- А вот так. Взял и посмел. Украл кейс с расфасованным по полкилограмма "герой" и смылся неизвестно куда. Но, ни для кого не секрет, мир огромный, так что Отразимого будет найти очень трудно.

Николаевич до сих пор не мог прийти в себя:

- Ну вааще! А сколько там было килограммов?

- Четыре. То есть восемь пакетов по полкило.

- Вааще! - только и смог вымолвить Сергей Николаевич. - А что будем делать?

Карл Львович поставил локти на стол, сложил левую кисть в кулак, а правой обхватил ее и потер побледневшие костяшки пальцев:

- Есть два выхода. Первый - искать Отразимого вместе с кейсом или сбить с него "бабло" за этот кейс с наркотой, а потом мочить его. Второй: платить "капусту" за наркоту из нашего кармана тем, кто заказывал товар. А потом искать Отразимого с кейсом и мочить его.

Николаевич задумался:

- Значит, в любом случае надо его мочить, так? Правильно, нам такие сотрудники не нужны. Короче, мое решение такое: я выбираю первый план.

- И я, - пискнул Виталий Григорьевич.

Карл Маркович хмыкнул и сказал:

- Пусть будет по-вашему.

- Ищем Отразимого?

- Ищем.

Все остались довольны решением, но Сергей Николаевич кое-что уточнил:

- Нам ведь все равно нужно рассчитаться с заказчиками. Нехорошо так с людьми поступать, "накалывать" их. У нас фирма серьезная и скандалы с клиентами нам не нужны.

- Вы правы. Но найти Отразимого нужно обязательно.

- Конечно. Само собой. Выпускайте братков по следу. Пусть первым делом обыщут заброшенные здания. Все-таки, он не мог далеко уйти с кейсом наркотиков. Поиски Отразимого начинаются.

- Начинаются. Ну, Отразимый, держись! - с пафосом изрек Виталий Григорьевич.

Сергей Николаевич и Карл Львович переглянулись и тяжело вздохнули, мол, этот Виталий Григорьевич настоящее чудо в перьях.

Бедная Яна сидела в засаде из бабки. Мало того, что у девочки затекла спина, так старухи все время с удивлением на нее пялились.

А Катя легкой походкой зашла в подъезд, кивнув бабкам.

- Кака красава, - сказала Маруська.

- И не говори, не говори... а как учится, у-у-у, вот радость родителям, да?

- Да. Эх, плохо, шо пионэрию отменили, - посетовала Маруська.

- Ага, без пионэрии плохо...

"Не "пионэрия", а "пионерия"" - собиралась поправить бабок Яна, но передумала: у нее были дела поважней. Яночка поднялась с корточек и села на свое прежнее место.

- Скажите-ка, девчонки, что это за мымра? - спросила Яна у развалин.

"Девчонки" сначала не поняли, к кому Яна обращается, потом уразумели: приосанились, томно закатили глаза и расцвели, словно бутоны роз. Румянец заиграл на морщинистых щеках.

Девчонка Маруська решила внести ясность в некоторые детальки:

- Каку-таку мымру ты имеешь в виду?

- Ту, что только что зашла в подъезд.

- А-а, дык-с это Катька Сорокина. Она здеся живеть. Оть гордость родительская. А красава яка, ажно дух захватываеть.

Яна разозлилась:

- Она красава? Да вы в своем ли, простите, уме? У нее глаза кривые, ноги одна короче другой, уши лопоухие, а нос горбатый.

Конечно, Яна сильно преувеличила. Катя была довольно-таки симпатичной девочкой, но не будет же Вычужина выслушивать, как хвалят какую-то другую девочку, а на Янины божественные черты не обращают внимания?! Да что понимают эти давно выпавшие из моды старухи?!

- Неправда! - вступилась Марфа за Катьку.

- Правда, - стояла на своем Яна.

- Нет!

- Да! Да-да-да!

- Нет! Нет-нет-нет!

Неизвестно, сколько спорили бы еще Яна и Марфа в таком духе, если бы Маруська не заговорила:

- А яка у них гарная машина, любо-дорого смотреть.

- Машина? - переспросила Яна.

- Ну да. Эта... "Аудя". Недавно купили.

Марфа сидела надутая.

- Ну ее, эту "Ауди", - отмахнулась Яночка. - Вы скажите, эта девчурка тут живет?

- Ага, в восьмой хвартире вместе с батькой, матерью и бабушкой.

"Ой, именно в эту квартиру зашел вчера Юрий Романович!".

- Что ты сказала? Что сказала? - активизировалась Марфа. - Да она не бабушка, а гадюка. Змеюка. Ехидная змеюка.

- Ничего такого я не казала. Просто казала, что она с бабушкой живеть. А кто она - дело фтаростипенное.

Пока бабки перемывали косточки бабушке Кати, Яна успела обомлеть и зашагать прочь со двора.

Бабки уставились ей вслед.

"Это что же получается? - изумлялась Яна. - Катька знает, что здесь живет ее папаша? А-а! Так это вообще гарем вытанцовывается. И Катькина мама, и вторая жена его отца живут вместе: многоженец! Ух, зла нет. Да при чем тут, если разобраться, зло? Это тихий ужас! Катькин отец живет на две семьи! Кошмар! Ужас! Жуть! Ах! - здесь Яна обомлела так, что остановилась посреди тротуара. - Выходит, Катька наобманывала нам, что ее папаша в командировке?! Но смысл? Смысл в чем? Для чего она придумала историю с этой папкой и ключами? Почему рассказала ее именно нам? Нет, и как натурально она тогда изобразила расстройство! Плакала! Стеналась! Горевала! Хм, тоже мне, актриса из погорелого театра. Дрянная девчонка! И с этой вруньей я училась семь лет? Фу, позора у нее выше крыши. Все, бегу к Миреку и все ему расскажу. Вот какая у меня интуиция. Если б не пошла в тот двор... если б не поговорила с бабками...".

И Яна помчалась к Мирославу.

Примчалась быстро. Он как раз вставлял ключ в замочную скважину; Костров уходил по важным делам: на дневную дискотеку в суперстильный клуб "Парадиз". Дискотека эта была несколько необычной: на ней не было музыки. Там подростки танцевали, но без музыки, без звуковых эффектов. Странно, но "Парадиз" приобрел со дня открытия дикую популярность из-за своей необычности.

- Мирка! Мирка! - крикнула выскочившая из-за угла взмыленная с растрепанными волосами и с глазами, горящими фанатичным блеском, Яночка.

- А? - повернулся мальчик, закрыв калитку.

- Я такое узнала! Такое! - тряслась от нетерпения все рассказать, Яна.

"Не выпила ли она?" - мелькнуло у Мирека в мозгу.

- Какое?

- Потрясающее! Про Катьку и Катькины хитрости.

Мирослав заинтересовался:

- Давай ты мне все расскажешь на дискотеке?

- На дискотеках танцуют.

- А мы присядем. Я в "Парадиз" иду.

Яна задумалась: "Чего я там забыла? А вдруг меня украдут какие-нибудь психи? Да и не одета я...".

- Я дома не взяла деньги, чтобы заплатить за вход, - нашлась Яна.

- Я заплачу.

Как можно устоять, когда первый парень класса приглашает тебя на дискотеку? К тому же, Яна вспомнила разговор с Олесей. О том, что Мирек хороший, достойный. И Яна, решив не кривить душой, согласилась:

- Давай, идем на дискач. Только маме позвоню, предупрежу ее.

- Это совсем другое дело! - обрадовался Мирослав, и мальчик с девочкой после звонка маме Яны пошли вдвоем на дискотеку. О Владе они почему-то не вспомнили.

Да и нужен ли кто-то третий? Ведь, как известно, третий - лишний...

...Человек лет двадцати трех, одетый в ультрасовременные молодежные вещи, стоял возле дерева в парке. Он почесал голову через кепку модного цвета: макушка была ядовито-желтая, постепенно, к краям, она меняла цвет от ядовито-желтого до ультрамаринового. В нем все было "ультра".

"Интересно, сколько я сегодня заработаю? - думал он. - Думаю, около тыщи баксов срублю с этой мелочи пузатой. Сюда много богатеньких Буратино приходит. Все знают, что богатенькие распущенные и без тормозов. Вот на этом я бабки и сделаю. Пусть мне повезет" - юноша мысленно перекрестился, что абсолютно не сочеталось с родом его деятельности: он разлагал общество в прямом и переносном смысле.

Отрок довольно улыбнулся, проверил (на месте ли?) маленькие пакетики во внутреннем кармане ветровки и, заплатив за вход, вошел в клуб "Парадиз".

В этот самый момент Влад делал домашнее задание на следующую неделю. Оно почему-то не клеилось: мысли долго не задерживались в голове, Ромашкин не мог сконцентрироваться на параграфе по истории, Средние Века казались ему скучными и ничем не примечательными.

Неожиданно для себя подросток подумал: "Надо в жизни что-то менять. Но что именно? Вот знаю, нужно что-то поменять. А что конкретно - не знаю..., здесь на него снизошло озарение. - Все ясно как Божий день. Мне совершенно необходимо завести выдру. Я вчера по телеку видел передачу про выдр. Какие они прекрасные - ласковые, гибкие, похожие на кошек. Но где я буду выдру держать? В ванной? Нет, это издевательство над животным. А, может, стоит обзавестись обычной кошкой? Обычной. Я не хочу себе обычное животное. Само слово все о себе говорит. О! Я понял. Заведу-ка я тритона".

Влад вынул с полки энциклопедию животных. Нашел раздел про земноводных и, досконально все прочитав, и взяв согласие у бабушки, ринулся на рынок домашних животных.

Чего там только не было.

Яркие попугаи! Умильные щеночки! Игривые котята! Меланхоличные черепахи! Шустрые хомячки! А эти ручные крысы просто блеск! Шик! А величественные рыбки - роскошь! Всего и не перечислить.

Отыскав аквариум с предметом вожделения, Владик двинулся к продавцу. Им оказался паренек лет четырнадцати довольно смазливой наружности.

"Какой слащавый" - передернуло Влада. У мальчика был один секрет, очень тщательно скрываемый ото всех: он не выносил юношей красивее себя. Хотя Мирослав давал Владу фору в сто очков вперед по внешности, они дружили. Влад смирился. Не будет же он ссориться с Миреком из-за его красоты?

- Эй, малец, ты чего? - прервал поток мыслей красавчик.

- Ничего, - буркнул Влад.

- А зачем тогда стоишь тут уже десять минут с таким видом, словно ты на весь мир обижен? - довольно добродушно осведомился продавец, весело подмигнув Владу. - Или тебя кто-то обидел? Ты скажи, я разберусь!

- Никто не обидел. Я на тритонов смотрю, - решил не связываться с карабейником Влад, подумав: "Тоже мне защитник нашелся".

- А... ну смотри.

"Почему красивые считают, что им все можно? - снова задумался Ромашкин. - Они не понимают, что красота - это еще и ответственность. Да-да, ответственность не за себя, а за окружающих. Красивые люди не думают, что кто-то может расстроиться, даже заплакать, глядя на них. Почему одним в жизни все дается легко, без препятствий, благодаря красоте, а "серым мышкам" приходится, образно говоря, разбивать колени и нос в кровь, чтобы, ну, например, получить работу? - и мальчик, сам того не зная слово в слово, как вчера спросила себя Яна, задался вопросом: - Где справедливость? Где? А когда надо, ее нету... - он даже всхлипнул, - куплю я лучше серую мышку и будем мы с ней вдвоем серыми мышками. Только она серая в прямом смысле, а я в переносном".

- И долго ты еще собираешься смотреть на тритонов? - поинтересовался продавец.

Влад ничего не ответил. Он подошел к миловидной старушке, которая сидела на внутрирыночном бордюре с трехлитровым баллоном на коленях. К стеклу был приляпан кусок картонки из-под какого-то ящика с надписью, сделанной синей пастой "Домашние мышки. Бесплатно. Отдам в хорошие руки". На обратной стороне стеклянного сосуда виднелась приклеенная бумажка "Компот из слив".

"Разве руки могут быть плохими?" - мимоходом озадачился Влад.

В баллоне барахтались две мышки песочного окраса.

"Мыши не серые" - немного разочаровался семиклассник.

- Бери, детка, мышек.

- Беру. Я хочу мальчика. Можно?

- Конечно, - старушка выудила из банки мышку с безостановочно дергающимися усиками и розовым носиком.

- Спасибо, - поблагодарил Влад, вручил бабушке десять рублей, (примета есть: чтобы животное хорошо прижилось, требуется за него сколько-нибудь заплатить) и собрался уже идти, как старушка его окликнула:

- Эй!

- Да?

- Я вижу, что в твоей душе плещется какая-то тревога, а в голове господствуют грустные мысли. Я права?

- Да, - растерялся Владик.

- Расскажи, о чем ты думаешь.

И неожиданно для себя самого Ромашкин взял да и выложил все незнакомке. Поведал о красоте, о мышках, о тоске по родителям, которых он не помнит. Владу стало так легко, мир приобрел другие краски. Вот что значит выговориться.

- Приходи ко мне в гости, - пригласила его старушка. - У меня есть внучка твоего возраста, я уверена, вы найдете с ней общий язык. Меня, кстати, Виктория Анатольевна зовут, я психолог в отставке.

- Так звали мою маму! - воскликнул Влад.

Бабушка улыбнулась:

- А как тебя зовут?

- Влад.

- Приятно познакомиться. Так придешь в гости?

- Да!

Виктория назвала адрес, а Владислав его запомнил. В конце концов он прихватил и вторую мышку, предварительно выяснив, что с первой она не состоит в близком родстве. С рынка Влад пришел домой с двумя новыми друзьями.

Вот только злоба на того парня с тритонами почему-то укоренилась в сердце. Наверное, Ромашкин инстинктивно выбрал его как объект для выплеска всех своих эмоций.

Но ведь продавец ни в чем не виноват. А все-таки...

Глава 6. ГЛАВНОЕ - ДОВЕРИЕ.

- Класс, завтра выходные! - восторженно сказал Мирослав.

- Ага, целых четыре дня! - еще восторженнее проговорила Яна.

В Россию пришел праздник, - День Победы, и государство отстегнуло народу четыре дня отдыха. Если учесть, как русские люди отдыхают, следовало выделить дней десять минимум с учетом эффекта болезни головы на одиннадцатый день. Но с государством не поспоришь...

На стене в "Парадизе" висело объявление "В честь праздничных и предпраздничных дней в клубе будет играть музыка со световым оформлением. Администрация".

- Вот это круто! - радовались все посетители.

А время между тем подобралось к половине пятого дня. Народ подтягивался, толпа увеличивалась и вскоре Яна всерьез подумывала о том, что следует расширить клуб: возвести какую-нибудь пристройку или сделать дискотеку на улице.

Резко ударили басы, свет полностью исчез. Разноцветные лазерные лучи играли по темному пространству, создавая абсолютно непередаваемые ощущения поднятия духа, беспричинной радости и любви ко всем.

Яне под впечатлением срочно захотелось написать композицию для пианино под названием "Невесомость радости".

Зазвучала песня популярной группы "Раммштайн" и подростки, забыв обо всем на свете, стали предаваться телодвижениям.

Бабушка Влада сразу же влюбилась в мышек. Назвали их давно избитыми кличками: мальчик стал Микки, девочка Минни.

- Владюшка, чего ты дома сидишь? - спросила бабушка.

- А где мне сидеть?

- Я имею в виду, почему не гуляешь? На дворе восьмое мая, теплынь, душа так и пляшет, а ты дома целыми днями. Нельзя так, мозгу нужен кислород.

- Так я только что пришел с рынка домашних животных! Я нагулялся, надышался!

- А... да, я и забыла. Что старость с людьми делает...

Влад обнял бабушку, та резала лук.

- Ты не старая! И никогда ею не будешь.

- Я знаю. Это на меня что-то грустное настроение напало. Пошли видик посмотрим? Я в прокате классный фильм взяла, "Реквием по мечте". Там есть над чем подумать.

- Ты его уже видела?

- Ага. В гостях.

- Понятно. Ну ладно, идем в зал.

И они пошли смотреть фильм с глубоким смыслом.

Человек в кепке изображал из себя отвязного пацана, а на самом деле выискивал потенциальных клиентов. Впереди за столиком сидела парочка подростков, девочка что-то страстно шептала мальчику на ухо. Он изредка потрясенно качал головой и проговаривал:

- Ну, дела, ну дела...

Парень подошел к ним, на глаз прикинув, сколько стоит одежда мальчика. И он остался доволен собственными выводами и прекрасными знаниям моды.

Он присел за столик, потягивая через соломинку коктейль. Девочка осталась недовольна, что кто-то побеспокоил их общество.

Отрок придвинул стул к спутнику девочки и лениво шепнул ему на ухо:

- Есть хороший косячок. Не желаешь?

- Не желаю. Я этим не интересуюсь, ищите кого-нибудь другого.

Ленивый отодвинулся, подумав: "Все понятно. Девчонки стесняется. Ща она свалит, и я снова к нему подкачу. Чувствую, с ним я не прогадаю. Вон как у него руки трясутся и глаза блестят в предвкушении косячка".

Он оказался прав. Глаза Мирека горели от ненависти ко всем наркодельцам, руки тряслись от желания хорошенько вмазать Ленивому. И предвкушение присутствовало: Мирослав хотел разобраться с семьей Катьки и выяснить, зачем она все придумала.

Но, каждый из нас меряет все на свой аршин, и если Ленивый думал, что Мирек предвкушал кайф от косячка, то пусть так и считает дальше.

Яна отошла в дамскую комнату. Ленивый времени не терял. Он опять придвинулся к Миреку и так же лениво поинтересовался:

- Так что? Будешь косячок? Или что посерьёзней? Есть "гера".

И тут Костров с бывалым видом сказал:

- Давай пару косяков и пару порций этого, или этой... "геры".

- О! Это совсем другой разговор! А то "я этим не интересуюсь". Перед телкой было стыдно, да? - участливо осведомился наркоделец.

- Да, перед телкой.

"Представляю, как бы Яна отреагировала, если б узнала, что я ее телкой называю!" - ужаснулся Мирек.

- Твоя телка, кстати, ничего. Даже очень. Ладно, пойдем отойдем.

Они пришли в мужской туалет, улучили момент, когда никого там не было, и Ленивый вручил Мирославу наркотики. А мальчик заплатил ему баснословную сумму, которую он всегда носил с собой на непредвиденные ситуации.

- Ты еще будешь в клубе? - спросил Мирек.

- Наверное. Здесь всегда торговля хорошо шла. Ну, удачного кайфа, обращайся еще, - наркоторговец подмигнул семикласснику, пожал ему руку и вышел из туалета.

Мирек бросился к кранам. Он с мылом помыл ладони: ему было противно ощущать на себе невидимые частицы этого убийцы многих людей. Вторым порывом его стало желание смыть героин в унитаз, а косяки разорвать и отправить их вслед за порошком, но он не стал этого делать.

"Неужели я так похож на наркомана? - гадал Костров. - Почему Ленивый ко мне подошел, а не к кому-то другому?".

Мирек даже предположить не мог, что выбрали его из множества людей из-за дорогой одежды и привлекательного внешнего вида, только и всего.

"Нужны улики", - подумал Мирослав, затем вынул из кармана мобильный телефон, позаимствованный у Семы по случаю праздника, который тот в свою очередь позаимствовал его у отца, и набрал "02".

- Двадцатая слушает! - рявкнул чей-то прокуренный голос.

- Это милиция?

- Нет, это дом свиданий! Нечего прикалываться: сейчас наряд пришлю тебя на пятнадцать суток в КПЗ или в "стакан" посадят, - и злюка на том конце провода кинула трубку.

Мирек стоял посреди туалета с растерянным лицом: вот так и делай добрые дела, мигом пошлют куда подальше - в КПЗ или в какой-то там стакан. Подросток, не знавший, что "стакан" это по-простому карцер, а если говорить еще проще - одиночная камера для провинившихся за что-нибудь заключенных, снова набрал номер. На этот раз ласковый голосок сообщил:

- Тринадцатая слушает!

Сын владельцев "Вкуса жизни" быстро ввел в курс дела собеседницу, она распорядилась по возможности не упускать из поля зрения торговца наркотиками и оставаться на месте для дачи показаний. Девушка, что удивительно, Кострова даже в "стакан" не послала.

И Мир пошел в зал объясниться с Яной: куда он исчез, и следить за торговцем.

Молодой человек в черной одежде сидел в подвале старого заброшенного склада и нервно курил сигарету.

"Зачем я это сделал? - размышлял он. - Стоило мне выйти на работу, как я все сразу же и испортил. Продал бы этот чертов героин и жил бы себе спокойно. Так нет же, совесть замучила. Не могу же я людям смерть продавать? Не могу... За добрые дела меня самого теперь прикончат. Думаю, за мной уже охотятся команда этих трех олухов из "Пегаса". Эх, осталось мне ждать смерти в компании вот этого кейса. Ну, ничего, может, на том свете мне зачтется, что я выкрал несколько килограммов наркоты. Да, все-таки хорошо, что я не продавал эту дрянь. Ни грамма. Лучше бы устроился я грузчиком трудиться совесть была бы чище... А-а, чего уж там - сделанного не воротишь. И дурацкую мне дали кличку - Отразимый. С ума сойти можно. По какому, интересно, принципу я ее получил? По принципу антонимов? По правде же я красавец, значит, неотразимый, а кличка Отразимый... Кличка... как у собаки. "Прозвище" - так приятнее звучит. И вообще, меня не Отразимый зовут, а Дима, - тут беглец внезапно испугался: - Что станет с мамой, если я не вернусь? А если ее схватят, и будут пытать? О, нет... Что я наделал. Во всем виновато добро и мое мягкое сердце. Но, пока кейс со мной - у меня есть шанс выжить. А что, если его спрятать? К примеру, меня отыщут, захотят убить, а не смогут. Кейса ж рядом нет. А как его найти после моей смерти? Придется отставлять меня в живых... Подумать страшно - в восемнадцать лет меня могут убить. Хоть бы маму оставили в покое, буду молить Бога, что с ней ничего не сделали. А меня точно когда-нибудь да прикончат, я уверен. Конечно, если не случится чуда, а его, я знаю, не бывает..."

Он вышел из своего убежища и направился проходными дворами искать укромное место, чтобы припрятать кейс - свой шанс на жизнь.

Дмитрий ошибался. Чудеса есть. Просто нужно хорошенько осмотреться вокруг. Разве не чудо вылупившийся из яйца птенец? Не чудо ли то, что за углом живет бабка, у которой двадцать кошек? Их она собрала по мусоркам, и теперь у кошек нет никого родней этой бабки. Удивительно, но окружающие почему-то считают ее сумасшедшей. "Вот больная, - говорят они, дружно покручивая у висков. - Двадцать кошек! Ну дура... таких еще поискать". Странно устроен наш мир - большинство людей считает добро громаднейшим позором.

Дима не знал, что его будущие чудеса в клубе по соседству поймали его коллегу - наркоторговца Сашу.

А события в "Парадизе" развивались следующим образом.

По наводке Мирослава милиционеры незаметно перекрыли все входы и выходы в клуб. Ни одна живая душа не имела шанс куда-либо убежать. Мирек подошел к одному из хранителей правопорядка и, перейдя на таинственный шепот, сообщил ему, указывая глазами на отвернувшегося Сашка:

- Это он - торговец наркотиками.

Тут же Кострова заела совесть: "Ах, стучать нехорошо, - и сразу же мальчик себя успокоил: - Но я же это сделал во имя спасения многих жизней".

Через минуту на запястьях Сашка щелкнули наручники, и милиционер громоподобно провозгласил:

- Вы имеете право хранить молчание. Все, что вы скажете, может быть использовано против вас в суде, - и его погрузили в машину.

А Миреку учинили допрос в соседней машине. Он отдал милиционерам наркотики, купленные у Сашка. Мир предварительно завернул их в туалетную бумагу (чтобы остались отпечатки пальцев), затем его похвалили за грамотность действий и вернули ему изъятые у Сашка деньги, потраченные на покупку "белой смерти". Также записали его домашний адрес и телефон.

- Скажите, что мне теперь делать? - спросил Мирослав. - Я уверен, что этот торговец просто так от меня не отстанет. Он будет мстить.

- Твой адрес он не знает, так что найти тебя будет трудно. К тому же, родная милиция всегда тебя защитит.

- Но узнать где я живу - занятие двух минут...

- Не беспокойся. Эту проблему мы решим. А теперь иди домой, тебя уже подружка заждалась.

Мирек вышел из машины и направился к Яне. По дороге домой он рассказал ей все, что случилось в клубе. Только ему не давало чувства защищенности обещание милиционеров решить проблему с местью.

Яне тоже не давало покоя подозрительное ощущение, что она что-то сегодня не сделала. Но что?

В миг, когда Мирослав и Яна переживали, не зная, что каждый из них переживает, им на встречу выскочил человек в черном. Он торопливо огляделся вокруг, сверкнул кейсом на лунном свету и скрылся в переулке.

Яну и Мирека словно током прошибло:

- Кто это? - спросили они друг друга.

- Не знаю, - ответили они и, приседая и прячась за деревьями, припустили вслед за подозрительным типом.

- Зачем мы за ним следим? - поинтересовалась Яна, заранее зная ответ:

- Мне интуиция подсказывает, что надо за ним проследить.

- И мне.

Следили они до потери пульса. Когда это занятие им уже порядком поднадоело, человек резко развернулся и рысью подбежал к детективам-любителям.

- Чего вам надо?

Яне ничего умнее в голову не пришло, и она заявила:

- Так я в вас влюбилась.

Ее одноклассник от изумления окаменел.

- В меня? - человек окаменел еще сильнее Мирека:- Ты влюбилась в меня?

- Ну да, - подбоченилась Яна. - А что, нельзя?

- Можно, - растерялся незнакомец с кейсом. - Только как-то необычно все это...

- Что необычно?

- Слежка. Если ты в меня влюбилась, зачем вы за мной следили?

- А кто вам сказал, что мы следили? - нагло высказала Яна.

- Я, думаешь, такой дурак, что не понимаю когда за мной следят?

"Допрыгались! Доследились! - подумала Яночка. - Все, я попала. Вернее, мы с Миркой попали".

- Отвечай! - наступал некто.

- Ой, ну хорошо. Да, мы следили. Я как увидела вас - все! Поняла, что вы моя судьбинушка, суженый мой ряженый, небом предписанный...

Тип повернулся к Миреку и шепнул ему:

- Слышь, у нее все дома?

Мирек неудачно сострил:

- Нет, она ж гуляет, - и залился хохотом.

Дима был в потрясении: "Что это за ненормальные? Сумасшедшие! Одна несет какую-то ахинею, второй шутит и смеется над своими шутками как Регина Дубовицкая, которую заклинило на смехе. Надо срочно мотать отсюда. Срочно!".

- Ладно, ребятки, мне пора. С Днем Победы вас! - и Дима попытался уйти.

Яна крикнула:

- Никуда вы не пойдете. У нас с Миркой интуиция. Пока все нам не расскажите - с места не сдвинетесь.

Яна сама до сих пор не поняла, почему так сказала.

И Дмитрий, сам от себя не ожидая, выложил детям абсолютно все подчистую: про украденный им из "Пегаса" кейс, про отсидку на складе, про его опасения за маму.

"Удивительно, - подумал Мирослав, - вокруг меня буквально роятся наркодельцы. Может, это карма? Не успел забыть того, из клуба, как подвернулся этот неизвестно откуда".

- ...и теперь я ищу место, куда спрятать кейс с героином, - закончил Дима свой рассказ.

- Можно спрятать его в камере хранения, - посоветовала Яна.

- Я уже думал... но, тут такая проблемка: мне кажется, возле всех камер дежурят люди из "Пегаса". И правильно: где прячут вещи? В камерах хранения!

- Отнесите наркотики в милицию, - внес более конструктивное предложение Костров, не так давно имевший дело с наркотиками.

- Ага, - рассмеялся Митя. - И из этой милиции я больше не выйду до конца своих дней. Нет уж!

- Спустите героин в унитаз, - сыпала советами Яна.

- Тоже не пойдет. Пока целы наркотики - цел я, - отверг юноша.

Прошли две минуты в полном молчании, и Яна с неохотой сказала:

- В крайнем случае, их можно упрятать в моей комнате.

Мирек поразился:

- Ты чего? А если родители увидят?

- Решебник я спокойно прячу, и они его не нашли, - логично заметила Яна.

- Решебник - не кейс с наркотой! - закричал ее друг.

- Тише ты, тише, - тут же одернул его Дима.

- Тогда я не знаю, - развела руками Яна.

Опять потекли минуты молчания.

- Пусть кейс полежит у меня. Родители в отъезде, а Семка на выходные уехал с друзьями на дачу.

- Правда? - невероятно обрадовался Дмитрий. - А ты меня ментам не спалишь?

- Не спалю, - пообещал Мирослав, шестым чувством испытывавший, что Дима хороший человек и ему надо помочь. А то, что он первоначально собирался продавать наркотики - его ошибка. А кто не делает ошибок? Никто.

Дима испытывал похожие эмоции: он доверял этим случайно (или не случайно?) подвернувшимся на пути ребятам, этим, как он вначале подумал, сумасшедшим, этим... неведомо кому.

- Как вас зовут? - счел нужным узнать он.

- Я Мирослав. Проще - Мирек, - представился мальчик, белозубо улыбнувшись.

- Я Яна. Проще... тоже Яна!

- А я Дмитрий. Проще - Дима, Митя.

Новый знакомый пожал Яночке и Миреку руки.

И, что интересно, рукопожатие было приятное: крепкое, достойное, и... не противное. У Мирека не было желания помыть с мылом ладонь, как он сделал это в туалете "Парадиза". Не противное рукопожатие - верный признак, что человек славный.

"Значит, - решил Мирослав, - мы просто обязаны помочь Диме уйти от преследователей и устроить ему спокойную жизнь. Но как это сделать? Очень легко - уничтожить весь "Пегас" или устроить в нем революцию. Так мы и поступим. Надо бы завтра все Владу рассказать, он как-никак, наш друг. С заскоками порой..."

- Кейс почти спрятан, - протянула Яна. - А куда ты, Димка, денешься?

Все сразу перебрались на "ты".

- Да вот, сижу думаю. Наверное, опять в какой-нибудь подвал подамся.

Произнесено это было таким тоном, что Яна с Миреком едва не разрыдались.

"Эх, - подумал Мирослав, - была - не была..."

- Живи, Дима, у меня!

- А Сема? - вспомнил он. - Это кто? Вдруг он вернется с дачи? Что скажет?

- Чего это бы он возвращался? - удивился Костров. - Сема - это мой брат. Ничего не скажет. У нас свободная страна и в моем доме, в частности, в моей комнате может жить кто угодно.

- Как же так... я тебя обременю.

- Не смеши меня! Мы же понимаем друг друга, и сами может о себе позаботиться! Ты же не капризный?

- Нет. Мне лишь бы где-то укрыться на время, все как следует обдумать. Я не буду тебе мешать. Даже есть просить не буду.

- Ну, ты переборщил! Гостя я голодным никогда не оставлю!

- Да нет, я хочу сказать, что сам буду платить за свое проживание.

- Не смеши меня! - повторил Мирек. - В моей семье гости живут бесплатно.

Все трое как раз подошли к дому Яны. Она попрощалась со всеми и предупредила:

- Завтра, Мирка, я к тебе приду узнать как у вас дела, да и вообще...

- Ага.

Яна ушла домой.

Когда Мирослав открывал калитку, Дима осторожно поинтересовался:

- Ты не боишься, что я буду у тебя дома?

А Мирек боялся:

- Если честно, боюсь. Я никогда не принимал гостей в одиночку. Вдруг я тебя не накормлю, как следует или постель неправильно застелю, а ты останешься недовольным. Нет ничего хуже того, когда гость чем-то тобой обделен. Меня так воспитали, что гостю надо много внимания уделять и ставить его интересы на первое место, не показывать свое раздражение его пребыванием. Я уверен, что ты меня раздражать не будешь...

- Да нет, - перебил его Дмитрий. - Вдруг я что-нибудь украду или тебя убью?

- Ты собираешься что-то красть и меня убивать?

- Нет, конечно. Понимаешь, я просто удивился, как ты не побоялся вести совершенно незнакомого человека в дом. А живете вы, как я вижу, неплохо.

- А, ты об этом.... Все в доме заработано честным трудом, поэтому мы ничего не опасаемся. Мы честные, и наши гости честные.

- Иногда и с честными людьми поступают нечестно.

- Ты прав. Но я тебе доверяю, а это главное, - и Мирек повел Диму на кухню.

Воистину, разве доверие не главное в отношениях между людьми? Главное.

Глава 7. ЧТО ЗАСТАВЛЯЕТ СИЛЬНОГО ЧЕЛОВЕКА ПЛАКАТЬ?

Ростовский Ивануаниас. Иван. Ваня. Ванюша.

Вчера, в то время как Мирек и Яна находились в "Парадизе", он с пышным и пахучим букетом сирени простоял возле консьержки полтора часа - с семнадцати до половины седьмого.

- Кого это ты, детка, ждешь? - поинтересовалась консьержка Зинаида Кондратьевна у Вани.

- Девушку, - ответил тогда Иван.

- Какую?

- Внеземную.

Такой ответ сторожиху не устроил, ей сильно хотелось знать - к кому пришел этот мальчик и разнести сплетни как бы между прочим по всему двору.

- Внеземную... - призадумалась бабка.

- Да.

- У нас таких нет, - уверенно сказала собеседница.

- Есть. Её зовут Яна.

Старуха удивилась:

- Вычужина Янка? Эта малолетка?

- Малолетка? Вы о чем?

- Так ей двенадцать всего.

- Мне четырнадцать... - прошептал Ваня. - Я ее, выходит, на два года старше.

Зинаида Кондратьевна принялась неизвестно зачем отбивать Ванины симпатии к Яне.

- Вот, видишь, ты ее старше. Сам подумай: зачем она тебе нужна? Она ведь только в седьмом классе учится. А ты в каком?

- В десятый перехожу.

Бабка возликовала:

- О!

- Что - о?

- Мелкая она для тебя! Тем более, - деловито начала развалина, - она играет на пианине.

- Во-первых, на пианино, во-вторых, что вы хотите этим сказать?

- Что хотела то и сказала. Она тепличная девчонка.

- Ну и?

- Ну и кому она такая нужна?

- Мне. Играть на пианино - здорово, и это отнюдь не признак тепличности. И вообще, чего вы ко мне привязались? Или вы имеете что-то против Яны, а? - наступал Ваня.

- Да нет, не имею. Просто я тебя хотела предупредить.

Ваня отвернулся.

"Какую-то чушь несет, - думал он. - "Предупредить", "тепличная"... старая улитка. На месте не сидится, делать ей нечего кроме как людей обсуждать и против них всех настраивать. Однако, странно. Уже полседьмого".

- Можете мне назвать номер квартиры Яны? Я схожу к ней и узнаю, почему она опаздывает на свидание.

- Могу!

Вскоре Ваня надавил пальцем на звонок возле двери, обитой синей искусственной кожей.

- Кто там? - раздался бдительный женский голос и дверной "глазок" накрыла тень.

- Вы меня не знаете. Позовите, пожалуйста, Яну.

- Яну? - в тамбур вышла мама Яны.

- Да.

- А ее, молодой человек, нет дома. Она пошла с Миреком на дискотеку в "Парадиз".

- С миреком? Что такое "миреком"?

- Не что, а кто, - мягко поправила Ваню Валерия Андреевна. - Мирек это Янин одноклассник. Очень хороший мальчик, культурный, воспитанный.

"Мальчик", - сник Ваня.

- А вы кстати, кто? Что Яне передать, когда она придет?

- Ничего! Ничего не передавайте!!!

Ваня пролетел над ступеньками и выскочил на улицу, кинув по дороге консьержке сирень на стол.

- Я же говорила! Говорила тебе! Янка плохая! - раздавался сзади довольный хриплый голос бабки.

Но Ваня ее не слышал. Он не слышал никого и ничего. Ивануаниас, человек с диковинным именем и диковинной внешностью, человек, за которым падало в любви полшколы, человек, подрабатывающий после занятий, чтобы прокормить семью - маму и сестру (отец их бросил давным-давно), упал на скамейку в забытом всеми сквере и уставился в одну точку.

Всё самое плохое в жизни вспомнилось ему - обиды, провалы, неудачные начинания, унижения навалились разом на утомленного работой Ваню, и он заплакал. Сорвался. Сильный парнишка, перенесший за свои годы множество горестей и бед, опустил голову на грудь и прикрыл глаза.

Теплая соленая слезинка потекла по его красивому лицу, очерчивая мокрой дорожкой совершенные щеки, огибая безукоризненный нос, вот слеза покатилась по пухлым губам, остановилась на идеальном подбородке и, чуть задержавшись в еле заметной ямочке, упала на чистую прошлогоднюю майку, купленную на распродаже вышедших из моды вещей и растворилась в крашеной ткани.

Сестры-слезинки проделали подобный путь.

Ваня Ростовский был расстроен.

Он хотел сейчас вскочить, побежать в этот "Парадиз", найти там Яну с Миреком, разобраться с ним по-мужски и увезти Яну за полмира отсюда, за три моря от дискотеки и за океан от Мирека. Но у Вани не было денег даже на то, чтобы купить билет в "Парадиз", не говоря уже о трех морях. Оставалось только злиться.

Иван вытер кулаком слезы, огляделся по сторонам (не заметил ли кто, как он плачет?), тяжело вздохнул и обхватил себя руками, несмотря на то, что был жаркий майский вечер. Его морозило. Так всегда бывает, когда поплачешь. Поплачешь искренне и с душой.

Ивануаниас откинулся на спинку лавочки и еще раз глубоко вздохнул. Постепенно злость уходила.

Люди, в частности, Влад, не правы, утверждая, что красота в жизни главное и что красивым все дается легко. Как бы не так. У Вани отец алкоголик (вероятно, его уже нет - спился), сестра Алена младше его на восемь лет, мама работает на трех работах, пытаясь прокормить семью, и, как парадокс, Ваня красавец. Несчастный. Он уже забыл, когда последний раз отдыхал, - все свободное время проводит на заработках. Кем только не приходилось ему быть - грузчиком, продавцом тритонов, выловленных в ближайшем водоеме, маляром, штукатуром, строителем, была даже такая работа, о которой стыдно говорить вслух. Стыдно-то стыдно, а кушать хочется всегда. И любимая сестренка растет со скоростью бамбука. Не успевают ей одежду и обувь покупать.

Сам Ваня уже давно смирился с вечной нуждой. Он старается дать сестре то, что есть у всех ее сверстников.

"Пусть лучше она будет модно одета и обута, чем я" - решил как-то разумный мальчуган.

Но, как всем известно, главное в человеке душа, а не внешний вид. Плохо, что в современном мире эта истина постепенно забывается. А Ваня наивный до невозможности при всех жестокостях жизни, верит в эту истину. И не отступает он нее ни на шаг. Вчера он встретил девочку мечты в метро. Его как током ударило, когда он увидел ее задумчивое личико, устремленное на баян вагонного попрошайки - предпринимателя. Она одна не обратила внимания на застиранную Ванину футболку. Он, кажется, просто так ей понравился... просто. Просто.

Договорились встретиться, а она не пришла. Все. Жизнь немила. И красота немила. Теперешняя красота без богатой обработки не значит ничего.

"Неужели и Яна такая, как все?" - размышлял Ваня.

Нет, Яна была не такая. Она всего-навсего забыла о встрече. А Ваня волнуется. Переживает.

Плачет.

И, как назло, откуда-то издалека донеслась старая песня Аллы Пугачевой:

Крикну, а в ответ тишина,

Снова я осталась одна,

Сильная женщина плачет у окна...

Ваня не женщина, но чувства он испытывал такие же. Мальчик прилег на скамейку и уставился в звездное небо. Одна из звездочек сорвалась и полетела вниз.

"Пусть Яна будет со мной" - пожелал Ваня, всем сердцем веривший в магию падающих звезд.

Звезды умирают, оставляя после себя надежду человеку, увидевшему ее смерть. А надежда умирает последней...

- Так-так-так! - крикнул утром Мирослав, войдя на кухню. Там за столом сидел Дима, возле него стояла пустая фарфоровая чашка, рядом лежала чайная ложечка.

- С добрым утром, - улыбнулся Дмитрий.

- С добрым! Что это за чашка?

- Я ее там нашел, где вся посуда, - объяснил Дима.

- Ты завтракал?

- Нет. Как же я буду лазить по чужому холодильнику?

Хозяин дома удивился:

- А что тут такого? Ты гость. Так, почему чашка пустая?

- Я не знаю, где чай.

Мирек удивился еще больше:

- У тебя рук, что ли, нет? Вот же чай! Вот сахар!

- Я пью без сахара, - вставил Дима.

- Без разницы! В холодильнике еды навалом! А ты голодный! Ты голодный?

- Ну... так себе.

Здесь по кухне грянул роскошный раскат характерного звука голодного желудка.

Мирек уставился на Митю и как крикнул:

- Ты голодный! Ужас! Чтоб мой гость был голодным? Никогда.

В мгновение ока на столе появились горы разнообразной еды. Откинув лишнее смущение, Дима набросился на пищу, выспавшийся после насыщенного событиями дня Мирек присоединился к нему. Да, ловить торговцев наркотиками занятие утомительное.

В аккурат тогда, когда Мирослав домыл последнюю тарелку, в домофон позвонила Яна. Рядом с ней стоял недовольный чем-то Влад.

- Ну, чего у вас тут? - спросила Яна.

Диму и Влада уже познакомили.

- Ничего, - пожал плечами Костров - младший. - Мы только проснулись и успели поесть, как пришли вы.

- Прекрасно, - заключила Яна, присаживаясь на диван в зале. - Значит, мы ничего не пропустили.

- Давайте первым делом решим, как быть с Димой, - сказал Мирек после того как Владу рассказали все о приключениях Димы.

- В смысле? - не поняла Яна.

- Что делать с наркотиками? Как устроить ему безопасность?

Все задумались.

Влад мыслил: "С какой стати мы вообще должны помогать этому неудавшемуся наркоторговцу? Боюсь, сделают нас менты его соучастниками. А мне такая перспектива не улыбается. Пойду я лучше домой и не буду в это ввязывать. Себе дороже".

Мирек думал: "С какой это стати Янка позвала Влада? Он, я вижу, сегодня не в духе. Вон как лицо кривит. Да Влад всегда был всем обижен и недоволен. Я понимаю, что его родители погибли, и он обделен судьбой, но мы же в этом не виноваты. За что он зол на всех нас? Мы всегда старались быть с ним обходительными, а он злился еще больше. Почему он позавчера так о Катьке отзывался, тогда, как мы жалели и входили в ее положение? И сейчас, по-моему, всем присутствующим ясно, что Влад не хочет здесь находиться".

И, словно в подтверждение его слов, Влад поднялся и сказал:

- Извините, мне надо идти домой. Я уезжаю к двоюродной сестре.

- Пока, - никто не стал его задерживать.

Мирек проводил Влада до калитки.

После ухода Ромашкина всем стало как-то легче, свободнее, естественнее.

- Ваш одноклассник произвел на меня странное впечатление, - произнес Дима.

- Не бойся, он никому о тебе не расскажет, - успокоила его Яна.

- Я не об этом... Влад, кажется, так его зовут, энергетический вампир.

- Вампир? - подскочила Яна.

- Ага. Вы заметили, как без него стало легко?

- Заметили...

- К тому же, он врун, - добавил Мирослав.

- Врун? - опять подскочила Яна.

- Врун, самый натуральный. К какой это, интересно двоюродной сестре он поехал? Ведь у него из родных только бабушка! - объяснил мальчик.

Яна, снова подскочив, медленно проговорила:

- Не ожидала я от него... Знаешь, Мирка, если честно, Влад мне никогда не нравился.

- Да хватит тебе подскакивать! - вспылил Костров. - И мне он не нравился.

Все понимали, что обсуждать друга за глаза плохо, но остановиться уже не могли.

- Зачем, в таком случае, вы с ним дружите? - удивился Дима.

И никто ответить на этот вопрос не смог.

- Я не знаю, - растерялась Яна.

- Я тоже, - подтвердил Мирослав. - Мне всегда казалось, что с ним надо дружить. Может, из-за того, что он сирота.

Яна была с ним солидарна.

Так и не выяснив, для чего они дружили с Владом, дети забыли о нем на время и приступили к решению более важных вопросов.

- Итак, на повестке дня вопрос - как мы реально можем помочь Диме? деловито начал Мирослав.

- Я предлагаю пойти в "Пегас" и все высказать в глаза этим трём главным, - внесла здравое, по ее мнению, предложение Яна.

Дима постарался не рассмеяться:

- Нет, не пойдет. Вас даже на порог не пустят. Да и смысл какой?

- Они испугаются и приостановят свою деятельность.

- Испугаются? Вас?

Яна вспыхнула:

- Не думай, что, раз мы мелкие, то ни на что не способны! Маленькие да удаленькие!

- Ну, не такие уж вы и маленькие. По сколько вам лет?

- По двенадцать, - ответил Мирек. - Скоро исполнится тринадцать. Мы с Янкой родились в один день - тридцать первого мая.

- Астрономические близнецы, - сказал Дмитрий.

- Угу. Не о том мы говорим. Вернемся к нашим баранам, - призвал всех к делу Мирослав.

Тут Яна еще одну "разумную" вещь сказала:

- Можно заключить с этими тремя мировую. Мы им наркотики - они тебе, Дима, свободу.

Дима посмотрел на нее как на дурочку:

- Ты не поняла всю суть. Кейс с наркотиками особой погоды им не делает. Они жаждут мести. Так вот в чем суть: как эту месть в пегасовцах искоренить?

Все задумались.

- А чем официально занимается эта фирма? - поинтересовался Мирек.

- Они производят женские колготки под маркой "Кюали".

Яна схватилась в ужасе за сердце:

- Ха! Знаю я эти колготки! Редкая гадость! Разлазятся еще до того как натягиваешь их на ноги! Ты посмотри, название какое придумали, опупеть можно!

Мирек не понял:

- Что за название?

- "Кюали"! Мирка, мы же французский учим! "Кюали" - это с французского "качество".

- Да-а, названьице еще то...

Теперь Дима потребовал порядка:

- Мы сегодня к какому-нибудь решению придем или нет?

- Я уже предложила два плана, - напомнила Яна. - И все были отвергнуты. Теперь ваша очередь блистать умом, - и девочка иронически хмыкнула.

- Из ситуации есть выход. Перво-наперво надо избавиться от наркотиков, - начал Мирослав. - Во-вторых, следует проникнуть в их шарашкину контору и что-нибудь там узнать. Как вам план?

- Зачем избавляться от наркотиков? Это же мой шанс, - произнес Дмитрий.

- Это не шанс, а пустопорожняя мечта, - твердо сказал Мирек. - Тут надо не предполагать, а предпринимать хладнокровные и разумные меры. Думаешь, несколько кэгэ наркоты остановит их перед убийством за предательство?

- Это не предательство, - тихо молвил Дима.

- Да, ты прав. Это не предательство с нашей, нормальной точки зрения. А для них это предательство чистой воды.

"Мирка такой необыкновенный" - с восторгом подумала Яна. Интерес к давнему другу возрастал все больше и больше.

- Дело говоришь, - согласился Дмитрий. - Идем, смоем наркотики в унитаз.

Дима, Мирослав и Яночка отправились в туалет смывать героин в унитаз.

- А унитаз не забьется? - заволновалась пианистка.

- Канализация? Наверное, забьется, - распереживался Дима.

- Ой, а что ж делать?

- Развеять по ветру, как человеческий прах в Индии, - очень романтично, - предложил Мирек.

- Не занимайтесь ерундой, - в голове Яны образовалась очередная мысль. - Героин надо смешать с землей и раскидать его по огороду. Это, все-таки, растительный наркотик, так что он разложится и превратится в обыкновенное удобрение.

Так и сделали. Вскоре компания, разбросавшая по саду героин вперемешку с землей, сидела в зале Костровых, и пила чай с пирожными.

- Я могу просочиться в "Пегас" окольным путем - через вход для работников. Не думаю, что он охраняется, - говорила Яна с набитым ртом.

- Я не вправе подвергать вас опасности, - изрек Дима

- Да брось ты, - отмахнулись дети. - У нас появилось развлечение, и мы не собираемся его терять.

- Если так...

- Мы даже без твоего согласия не упустим шанс поработать детективами!

- Ладно. Яна, и что ты будешь делать, когда просочишься?

- Что-нибудь, да и сделаю, - не люблю загадывать. Посмотрю по обстоятельствам.

- А я покручусь рядом, - сказал Мирек. - Вдруг что, Янка, зови. Прибегу и помогу.

- Договорились. Кстати, сегодня девятое мая, День Победы. Работает ли "Пегас"? - усомнилась Яночка.

- Он работает каждый день. Даже по праздникам, ведь это ЧП - частное предприятие, хозяева ставят условия, а не правительство, - сообщил Дима.

- Если так, то все замечательно! Днем будем заниматься сыском, а вечером сходим на салют! - радовалась Яна, предвкушая приключение.

- Дим, скажи нам адрес "Пегаса", - попросил Костров.

Беглец назвал место расположения бандитской фирмы. Полчаса спустя Мирослав и Яна выходили на улицу. Дима закрыл за ними дверь и пошел обратно в дом.

- Повеселимся, Мирка? - прыгала Яна.

- Повеселимся!

Глава 8. ПОД ДИРЕКТОРСКОЙ ДВЕРЬЮ.

- Молодой человек, сколько стоит вот это великолепие? - дребезжащим голосом поинтересовался старик у Вани, указывая пальцем на тритона.

Иван же в задумчивости смотрел на камень под ногами.

- Почем сие великолепие? - повторил вопрос дедулька.

Ростовский с трудом вернулся в реальность.

- Какое великолепие? - вздохнул он. - Их много.

- Скажем, это, - и палец потенциального покупателя устремился на лупоглазую молодую тритониху.

- Это великолепие стоит сорок рублей.

- Сколько?! - возмутился дед.

- Сорок рублей - такова цена самок. Самцы по пятьдесят.

- Громаднейшие цены! - придрался старец.

Ваня возмутился:

- Попробуйте сами простоять в воде целый день и ловить сачком этих чудовищ, потом скажете, во сколько оцените свой труд.

- Чтобы я стоял в воде? - гордо вздернул нос скандалист.

- Вы какой-то особенный?

- Нет, но зачем мне стоять в воде?

"Глупый разговор" - подумал Ваня и сказал:

- Или покупайте тритонов или идите в другое место.

Дед развернулся на пяточках и куда-то ушел.

"Что за люди! Лишь бы нервы помотать!" - изумлялся мальчик. Не успел он до конца изумиться, как к нему подошли четверо мужланов самого примитивного вида: в кожаной одежде, в темных очках и с неизменными жвачками во ртах.

- Ну че, дань платить будем? Скока ты там наторговал? - спросил один из них и обвел взглядом компаньонов. Они заржали.

- Почти ничего. Продал пять тритонов общей суммой триста десять рублей, - ответил Ваня с затаенной ненавистью.

- Триста? - округлив доход, почесал небритый подбородок второй бычара.

- Да.

- А, кстати, мы забыли тебя известить - теперь за место под солнцем платят шестьдесят процентов прибыли.

"Выходит, я им должен отдать около ста девяноста рублей? - подсчитал Ваня. - А мне достанется сто двадцать???"

- Да вы чего, совсем, что ли? - вскипел он.

Четверка "хозяев" мгновенно отреагировала:

- Не нравится? Вали тогда отсюдова и права мне тута не качай! - дыхнул на продавца клубничной жвачкой "кожаный".

- Не нравится, - отважно заявил Ивануаниас. - Где это видано шестьдесят процентов? Войдите в мое положение - мне деньги позарез нужны.

- "Бабло" нужно всем, - огласил мудрую истину четвертый бык.

- Короче, или платишь или валишь, - сказал второй.

- Не буду я вам столько платить, - стоял на своем Ваня.

Лучше бы он этого не говорил. Скорые на расправу "хозяева" перевернули аквариум с земноводными, тот мужик с клубничной резинкой ударил Ростовского в нос кулаком. Он упал на землю, в осколки. Его лицо истекало кровью.

Остальные лавочники быстро усвоили урок и уже через секунду все доставали из потаенных карманов деньги - лишь бы их не били.

- Завтра чтоб принес тыщу или выметайся с базара, - предупредили Ивана короли рынка и двинулись дальше по рядам.

Ваня, забыв на время о разбитом (скорее всего, переломанном) носе, кинулся собирать тритонов, пока те скончались от длительного пребывания на воздухе. Когда последнее животное было подобрано и выброшено в реку, протекающую неподалеку, мальчишка сел под плакучую иву и задумался.

"Почему мне так не везет в жизни? Отчего все меня ущемляют? Спокойно продать тритонов - и то не могу. Ай, как нос болит! Нужно идти в больницу, в отделение травматологии. Но где эта травматология находится? Интересный вопрос. Хоть платком кровь промокну".

Иван полез в карман за платочком, вытянул его, прислонил к носу и тут из платка выпал жетончик.

Он уставился на железный кружочек и смотрел на него минуты две.

"Эх, была не была, позвоню Яне. Терять все равно нечего. Хуже уже не будет".

И красавчик - неограненный алмаз, отправился на поиски телефона-автомата.

Мирослав и Яна бежали в метро.

Внезапно девочку будто что-то остановило и она проговорила:

- Мирка, мне надо зайти домой.

- Зачем?

- Я не знаю.

- Странная ты.

- Не странная. Я чувствую, что мне нужно домой.

Мирослав внимательно посмотрел на Яну. Лицо у нее было встревоженное.

- Ладно, идем. Но ненадолго.

Они помчались в сторону Яниного дома. Пробежав мимо консьержки, которая проводила их змеиным взглядом, одноклассники ворвались в квартиру Вычужиных. Валерии Андреевны дома не было - она ушла к подружке с первого этажа, папа тоже отсутствовал.

Сняв кроссовки и войдя в прихожую, Яна остановилась. Мирек тоже. И тут раздался телефонный звонок.

В ухо Вани донесся длинный гудок. Он сразу оборвался, гудок сменил щебет Яны:

- Алло!

Ваня хотел бросить трубку (так волновался), но не бросил. Он прошептал:

- Алло. Ян, это Ваня.

И Яна все вспомнила: "А-а-а! Ваня! Я забыла вчера о свидании! Я дура!".

- Ваня! Извини! Я забыла про свидание! - закричала она.

У него отлегло от сердца.

- Забыла? - недоверчиво переспросил он.

- Ну да! Такое произошло!

Иван не желал слушать, чего там произошло, он еще раз уточнил:

- Так ты забыла?

Яна рассердилась:

- За-бы-ла! - и выложила мальчику все о наркотиках, о Диме и прочем.

Мирек покрутил у виска, мол, зачем постороннему человеку растрепала такую страшенную тайну? Яна отмахнулась и сказала в трубку:

- Вань, хочешь с нами в "Пегас?".

Он подумал немного и спросил:

- А кто с нами еще будет?

- Мирек!

- Мирек? Твой одноклассник? - ревниво поинтересовался Ваня, вспомнив вчерашнюю формулировку образа Мирослава, выданную мамой Яны.

Яна поняла, к чему он клонит, и заявила Ивану:

- У нас с ним ничего нет. Он просто мой друг, не парень. Парень не может быть другом.

А Костров, невольно слушавший весь разговор, с изумлением подумал: "Интересное кино. Почему это я не могу быть ее парнем? Конечно, оно мне сто лет не нужно, но если так подумать... За кого она меня считает? И что это за Ваня, хотелось бы мне знать?"

- Ну, если просто друг, то я согласен. Где встречаемся?

Яна назвала место встречи и повесила трубку.

- Кто такой этот Ваня? - осведомился Мирослав Костров.

- Я с ним недавно в метро познакомилась. Это мы вдвоем Катькиного отца выследили. Ах, Катька! С наркотой и всем остальным мы совсем забыли о Катькином деле!

- Да ну его, дело. У нас других забот хватает. Вот когда разберемся с Димой и его судьбой, тогда, может быть, займемся Сорокиной. И вообще, зачем она, врунья, нам нужна?

- Не нужна... Ой, Мирка, вокруг нас одни вруны! Катька, Влад! Беспредел какой-то!

- А что делать? Ладно, побежали к Ване. Я хоть с ним познакомлюсь, посмотрю, кто он и что.

- Он тебе понравится, - надела Яна кроссовки.

- Надеюсь!

И правда, Мирек и Ваня понравились друг другу. Как-то сразу сдружились, нашли общий язык. Иногда бывает, видишь человека первый раз в жизни, а кажется, что знаком с ним как минимум с детства. Вот так и произошло с ними.

"Чувствую, нашел я настоящего друга" - внезапно подумал Мирослав и сам своим мыслям удивился.

"А этот пацан мог бы стать моим другом" - вступило в голову Вани, и он этому поразился.

Как и прежде, Яна не обратила внимания на старую Ванину одежду. Зато заохала и заахала при виде его разбитого носа. На Янин вопрос, кто так ударил Ваню, он ответил:

- Рыночные хозяева, - и вздохнул.

- Хозяева, говоришь? - в задумчивости переспросил Мирек.

- Ага...

- Есть у меня одна идейка, как с хозяевами разобраться, но это позже гляньте, вон "Пегас".

Дети остановились перед гигантским зданием, построенным по проекту двадцать первого века - из синего зеркального стекла. Оно отражало солнце, вокруг него разливалось марево.

- Фу-х, как жарко, - Яна стерла пот со лба.

- Не говори.

- Ничего, переживу жару. Смотрите-ка, а у входа никого из охраны нет. Может, завод сегодня не работает? - гадала пианистка.