Право убежища

ГЛАВА 1

Куриные крылышки пахли так же великолепно, как и полчаса назад, но хорошее настроение улетучилось. Саран распаковала принесенную еду, взяла тарелку и налила воды в стакан. Страх отступил, бояться объективно было нечего, но на смену страху пришла усталость. Саран опустилась на стул и без малейшего энтузиазма взялась за крылышки. Она съела четыре штуки, едва ощущая вкус. Глотала, пила воду, слизывала с пальцев сок — все время глядя в одну точку и двигаясь на автомате. Пожалуй, если бы дома ее действительно ждал Каро, Саран нашла бы в себе силы. А так? Одна, в пустой квартире, в компании медленно чахнущих фиалок и незаконченного пазла?

Саран вытерла руки о салфетку и направилась в комнату. Она выдвинула из-под дивана картонку с пазлом и критически осмотрела. На рисунке уже можно было узнать темную волчью морду на фоне яркого диска Луны. И целый ряд соединенных друг с другом деталей внизу, где волчьи лапы касались светло-серого камня… Если она вернется в Таиланд, то зачем все это? Саран ухватила картонку за край и что было сил встряхнула.

Пазл разлетелся по комнате, как конфетти.

Конечно, можно было бы сделать все аккуратно: разобрать сложенную картинку по рядам, убрать в коробу и запечатать. Но зачем? Какой с этого толк, если Саран не собиралась возвращаться? И зачем ждать, пока отыщется убийца Нелли? Все равно Саран ничем не могла помочь расследованию. Она только мешалась под ногами и раздражала Настю. Лучше она уедет и освободит квартиру. Тогда Пхатти сможет поселить здесь кого-нибудь более полезного и нужного. Пусть этот кто-нибудь и собирает пазл.

— Хотя… — вслух протянула Саран, потом присела и взяла с пола кусочек с волчьим глазом.

Кто бы ни пришел ей на смену, у него никогда не получится собрать картину полностью. Саран спрятала деталь в кошельке — в том же самом отделении, где еще утром ждал своего часа маячок, предназначавшийся Луису, — и вернулась на кухню. Глаз она заберет с собой в качестве сувенира. Просто так. Это было единственным способом отомстить месту, в котором ей так и не удалось стать счастливой. Саран достала из баскета еще одно крылышко. На тарелке постепенно росла кучка костей, и вместе с сытостью приходило спокойствие.

А потом раздался звонок в дверь.

Саран замерла, не донеся почти пустой стакан до рта. Кто это мог быть? Кто мог наведаться к ней, предварительно не позвонив? Она поставила стакан, облизнула пальцы и крадучись подошла к входной двери. Звонок не повторился, но неизвестный начал дергать ручку. Саран нахмурилась и открыла внутреннюю дверь. Стараясь ничем не выдать своего присутствия, она привстала и заглянула в глазок. На площадке было достаточно светло, но как следует рассмотреть гостя не удавалось: он постоянно вертелся, то оглядываясь, то вскидывая руку, чтобы взглянуть на часы… Но это точно был не Луис Каро. И что-то в незваном госте показалось Саран смутно знакомым…

— Денис? — неуверенно спросила она из-за двери.

— Саран! — воскликнул тот. — Ты дома!

Что ему было нужно? Как он вообще оказался в Москве?

Саран поспешно отперла дверь. Выглядел Денис скверно. Когда они виделись в последний раз, полтора года назад, девушки оглядывались на Дениса и первыми подходили знакомиться. Правда, без особого успеха — молодой человек отличался клинической степенью моногамности. Даже отказ возлюбленной и предстоящая ссылка не заставили его обратиться за утешением к другим представительницам прекрасного пола.

И из всех возможных вариантов надо же ему было влюбиться именно в Настю!

История получилась печальной. Денис, манья восемнадцати лет, приехал в Москву, чтобы поступить в Университет. В первый же день он отправился на Воробьевы горы, чтобы подать документы, а оттуда — прямиком на Воздвиженку, чтобы представиться Пхатти. Это было стандартной процедурой. Новоприбывший дух договаривался о встрече с верховным демоном, слушал лекцию о субординации, подписывал контракт и получал свой кусок охотничьих угодий. Маньи, духи, способные насылать видения, были особенно щепетильны во всем, что касалось территорий. Если лисы охотились в самых густонаселенных местах и практически не мешали друг другу, то маньям требовались простор и уединение.

Денис получил Строгино без права даже ступить на мост, отделявший его от Щукино. С запада его территория ограничивалась МКАДом, с юга — проспектом Маршала Жукова. Но Дениса все устраивало, и первые несколько месяцев проблем не возникало. Потом начался учебный год, и большую часть времени он стал проводить в учебных корпусах на юго-западе Москвы, которые находились на территории другого маньи, очень несговорчивого. В первый раз, когда Денис попался на глаза хозяину Воробьевых гор, он отделался предупреждением. Во второй раз ему сломали руку. А третья встреча состоялась уже в присутствии Пхатти, Олега и — на Денисово несчастье — Насти. Саран узнала обо всем постфактум, со слов самого Дениса, когда тот пришел в «Перпетуум Мобиле», чтобы утопить горе в бокале вермута. Ничего крепче Денис не пил.

В то время Саран с Настей еще оставались лучшими подругами, и восторги несчастного влюбленного она выслушала с сочувствием и пониманием. И даже попыталась помочь, организовав вторую, «случайную» встречу, которая бы позволила Денису как следует с Настей познакомиться. Но все оказалось напрасно. Шаманку Денис не заинтересовал совершенно. А его навязчивые ухаживания послужили новым источником проблем. Сначала возмутился манья, на чьей территории жила Настя. Пути шаманов и низших духов нечасто пересекаются, поэтому такое соседство никого раньше не напрягало. Но появился Денис, и Пхатти снова пришлось разбираться. Потом Денис прокрался в лабораторию Олега, чтобы устроить Насте приятный сюрприз, и сорвал несколько важных ритуалов. Тут уже Пхатти не стал ничего слушать и дал Денису сутки, чтобы собрать вещи и уехать из Москвы навсегда.

Более страшного наказания нельзя было и вообразить. Уехать и лишиться последней возможности быть рядом с любимой? Денис не мог на это пойти. Он упал на колени перед Пхатти и стал умолять о снисхождении. Ничего хорошего из этого не вышло. Пхатти лишь сильнее разозлился и сократил сутки до нескольких часов. А в случае неповиновения грозился натравить на Дениса Луиджи Эргенте, знаменитого охотника на духов, по слухам, бывшего реинкарнацией Ван Хельсинга.

От самоубийства Дениса спас Олег. Он сжалился над несчастным парнишкой и позволил один раз в месяц звонить Насте, чтобы узнать, как у нее дела. Шаманке же полагалось снимать трубку, быть вежливой и не обострять и без того экстремальную ситуацию. Денис согласился — а что ему еще оставалось? Насте тоже деваться было некуда, против прямого приказала учителя не попрешь. Но решение Олега задело ее, и она не пришла, даже чтобы попрощаться. В итоге на вокзале Дениса провожала одна Саран. Молодой человек был выше ее на целую голову, его растрепанные каштановые волосы развевались на ветру, огромные карие глаза были полны страдания — он был так красив в тот момент, что Саран сама едва не влюбилась. Но Денис уехал, и вскоре она совершенно о нем позабыла. Через несколько месяцев Настя перестала с ней разговаривать. С Олегом Саран виделась нечасто и потому даже не знала, продолжаются ли ежемесячные звонки. Строгино перешло другому манье, и о Денисе уже никто не вспоминал.

Что же заставило его нарушить приказ Пхатти и вернуться?

— Раздевайся, проходи, — Саран неуверенно махнула рукой в сторону кухни.

Денис изменился почти до неузнаваемости. Он сутулился и постоянно отводил глаза. Впалые щеки покрывала трехдневная щетина, и вообще вид у него был голодный и неряшливый. Джинсы были протерты в нескольких местах, причем явно не по задумке дизайнера, футболка — Саран узнала ее — выцвела и растянулась. Или она так висела, потому что Денис сильно похудел?

— Что с тобой стало? — не удержалась Саран от вопроса.

Единственное, что не изменилось — это лихорадочный огонек в глазах, который становился заметен, стоило Денису перестать вертеться и постоянно моргать.

— Это неважно, неважно, — сбивчиво ответил Денис.

Он поймал Саран за руку и до боли сжал запястье.

— Насте грозит опасность. Она сказала, что только я могу ей помочь!

Наверное, она неправильно его расслышала. Еще сегодня днем с Настей все было в порядке, она кривилась и фыркала так же, как и всегда. Может, что-то случилось после того, как все разошлись и Настя осталась одна в квартире Нелли? Но как об этом мог узнать Денис?

— Когда ты с ней разговаривал в последний раз? — спросила Саран.

Денис запустил пятерню в традиционно взлохмаченную шевелюру. Романтический поэт, лорд Байрон — не меньше.

— Она позвонила мне два дня назад. Сегодня же пятница, да?

Саран кивнула и подтолкнула Дениса в сторону кухни.

— Пойдем, чего стоять к прихожей.

— Так вот, в среду днем она позвонила мне и сказала, что ей грозит страшная опасность. Она хочет сбежать, но за ней постоянно следят. Я — единственный, к кому она могла обратиться.

Постоянно следят? Что-то не похоже.

— И что ей нужно?

— Я должен помочь ей уехать из Москвы. Как можно скорее. Но никто не должен об этом знать, особенно Олег.

— Но… тогда зачем ты пришел ко мне и все это рассказываешь?

Денис снова сжал ее руку.

— Мне нужны деньги. Я продал все, чтобы купить билет до Москвы. Но я должен помочь Насте. И я знаю, что ты нас не выдашь, только не ты.

Интересно, он знал, что они уже год практически не общаются?

— У меня есть несколько тысяч, может быть, даже десятку найду, но, Денис…

— Мне нужно несколько сотен тысяч. Чтобы сегодня же улететь из Москвы. Куда-нибудь подальше, на край света, в Австралию!

— У меня нет таких денег, — соврала Саран.

Деньги у нее были, неприкосновенный запас, тщательно спрятанный и оставленный на самый черный день. Она намеревалась распечатать его перед отъездом. Но проблемы Насти — настоящие или выдуманные — под определение черного дня не подпадали. И даже большие Денисовы глаза не могли изменить ее решения. Во-первых, она просто не верила, что Насте что-то угрожает. И почему вдруг понадобилась держать все втайне от Олега? Во-вторых, проблемы шаманки ее, Саран, вот уже год совершенно не касались.

Но Денис не сдавался.

— Может быть, не прямо сейчас, но ты можешь их найти. У тебя ведь куча поклонников. Богатых. Попроси кого-нибудь!

— В последнее время мне не очень везло. А из старых кто женился, кто обанкротился… Мне очень жаль, Денис, но я…

— А как же «заначка»?

А вот это уже было нечестно.

По договору с Пхатти, Саран должна была отдавать в казну пять процентов от всего, что заработала охотой. А значит, держать его в курсе всех ее финансов. За каждой лисой в Москве следил кто-то из людей Пхатти, проверял и доносил, если что-то не сходилось. Это было обычной практикой, стандартным пунктом в контракте с верховным демоном города. Конечно, лиса всегда могла очаровать, обмануть или перетянуть наблюдателя на свою сторону, но это считалось дурным тоном и навсегда портило репутацию. Пять процентов были адекватной ценой за гарантированное место у «кормушки».

Но в договоре была лазейка. Налог собирался лишь с денег, добытых охотой. А охота, в случае с лисой, предполагала использование магии. Если же некий мужчина по своей воле делал лисе подарок, то — рассуждала Саран — какое отношение имеет к этому Пхатти? Поэтому она взяла за правило всегда иметь несколько поклонников, про которых Кириллу ничего не было известно. Опять же — на черный день.

Саран не очаровывала их — это бы стало нарушением контракта, — и держала на длинном поводке, чтобы не привлекать внимания. Денис был чуть ли не единственным, кто знал о существовании «заначки». Саран один раз встретилась со своим «планом Б» на его территории. Пришлось объяснять. Договориться с Денисом оказалось проще простого: на тот момент у него уже не оставалось к Пхатти никаких теплых чувств. К тому же Саран была подругой Насти. Одного этого уже было достаточно, чтобы заручиться молчанием и поддержкой.

Хотя формально Саран ничего не нарушала, «заначки» могли произвести нехорошее впечатление и усложнить жизнь. Пхатти мог посчитать, что неблагонадежной лисе будет лучше уехать из столицы. Или он мог усилить за ней контроль и выведать еще что-нибудь. И то, и другое ей было ни к чему. Но вот запретная тема снова оказалась поднята.

— Когда ты в последний раз ел? — спросила Саран.

Денис нетерпеливо отмахнулся.

— Вчера. Ты мне поможешь?

— Сколько тебе нужно?

— Тысяч двести-триста. Лучше иметь запас, ведь так?

Саран кивнула и пододвинула ему баскет.

— Поешь пока. Я позвоню и узнаю, что можно сделать.

— Что это?

Денис недоверчиво посмотрел на крылышки в острой панировке.

— А что, по-твоему, едят лисы? Курицу.

Чтобы позвонить, Саран ушла в комнату. Хотелось набрать номер Кирилла — или сразу Пхатти — и рассказать, что манья, который полтора года назад наделал столько шума, вернулся в Москву. Скорее всего, в таком случае от Дениса бы быстро избавились. Но, к сожалению, недостаточно быстро, чтобы тот не смог разболтать лишнего. Поэтому Саран позвонила Глебу, своей самой толстой «заначке». Она несколько раз шмыгнула носом, прочистила горло и, как только Глеб снял трубку, начала хриплым, словно от слез, голосом:

— Глебушек, миленький, помоги!

ГЛАВА 2

Когда Саран вернулась на кухню, перед Денисом уже лежала немаленькая кучка костей. Лицо его покраснело, и дышал он, в основном, через рот.

— Как ты это ешь?

— Неужели я забыла предупредить? Они острые, — Саран уселась напротив и взяла крылышко. — Я смогу достать тебе сто шестьдесят тысяч. Завтра.

Денис недовольно заворчал, но Саран смерила его холодным взглядом, и он примолк.

— Глеб может снять с карточки не больше восьмидесяти тысяч в сутки. Если хочешь больше, придется подождать еще день.

— А если спросить других?

— Других у меня нет.

Это было правдой. После разрыва с Настей Саран стала уделять больше времени «Гондване», и на неподотчетных любовников его не хватало.

— Что ты ему сказала? Если не секрет.

Денис сидел, приоткрыв рот, лохматый и похожий на спаниеля. Саран наконец сжалилась.

— Давай налью молока. Это помогает, — она встала и открыла холодильник.

Только бы молоко не успело скиснуть. Саран не была в магазине, кажется, целую неделю.

— Глеб думает, что у моей матери лейкемия. Это излечимо, но постоянно нужны деньги. Сегодня я сказала ему, что она умерла.

— И он согласился дать тебе сто шестьдесят тысяч на похороны?

Саран достала с верхней полки полупустую бутыль, отвинтила крышку и понюхала. Вроде бы живое.

— На похороны, на билет домой — он думает, что моя родня живет в Улан-Удэ. Плюс всякие отпевания, венки, поминовения, — она неопределенно махнула рукой. — Глеб очень религиозен и не скупится на такие вещи.

Она налила молоко в стакан и протянула Денису.

— И тебе… — неуверенно начал он, но так и не договорил.

— Не стыдно ли мне? — догадалась Саран. — Не очень. Глеб считает меня мусором, о чем даже не стесняется говорить открыто. После того как мы переспали, он два часа читал мне лекцию о чистоте и целомудрии. Для него я — порченый товар. Но ему нравится трахать меня, и он любит, что я завишу от его денег.

— Как ты это терпишь? Ведь ты можешь найти кого-нибудь поприличнее. Я имею в виду — с твоей внешностью и… и прочим.

Саран усмехнулась.

— И прочим? — она передернула плечами. — Глеб — неплохой вариант. Ему всего двадцать шесть, но его отец — совладелец строительной компании. Взял сына менеджером в главный офис — чтобы тот научился работать. Глеб получает что-то около пятидесяти тысяч в месяц, как и весь остальной офисный планктон, но при этом имеет доступ к папиному кошельку. Так что не бедствует. Я же для него — вынужденная мера. Парень мечтает о жене-девственнице и восьмерых детишках, просто пока еще не нашел своей единственной. Он готов ждать, но вот его гормоны — нет.

Денис покачал головой.

— Мне этого не понять. Зачем быть с тем, кто вытирает об тебя ноги?

— Ты мне скажи.

— Не сравнивай.

— Разве твоя ситуация так уж отличается от моей?

— Да! Я счастлив!

— Сказал заморенный оборванец, который в двадцать лет выглядит на все тридцать пять.

— А почему нет? Это мой выбор, мое решение.

— А это — мой.

— Твой выбор — продавать себя какому-то уроду?

— А тебе уже не нужны деньги?

Наконец Денис заткнулся. Саран взяла последнее крылышко и съела его, недобро поглядывая на гостя. Денис стушевался и сидел, опустив глаза и вертя в руках пустой стакан. Вот и правильно, пусть страдает. Саран не была сильно расстроена, юношеский максимализм и детская аргументация Дениса ничуть ее не задевали. Как еще может рассуждать двадцатилетний пацан, чьим самым большим горем был отказ Насти сходить с ним на свидание? Интересно, что же все-таки произошло?

— Настя тебе больше ничего не говорила? — спросила Саран, решив, что уже достаточно помучила бедолагу. — Что именно ей угрожает?

Денис грустно покачал головой.

— Не было времени. Она едва смогла позвонить мне, за ней постоянно следят. Олег, наверное. Она сказала, что ее кто-то преследует. Но я не уверен, что правильно разобрал.

Преследует? Все чудесатее и чудесатее.

— Тебе следует поохотиться. Если все так плохо, как говорит Настя, силы тебе понадобятся.

— На чьей территории ты живешь? Какого маньи?

Саран почесала нос, вспоминая, не было ли в последнее время каких-нибудь перестановок. Вроде бы нет.

— Тут заправляет Алена, но тебе не стоит беспокоиться. Сейчас Пхатти не до ваших разборок.

Она в общих чертах обрисовала ситуацию: приезд Луиса Каро, убийство Нелли и поиски чужака. Денис внимательно выслушал, потом кивнул.

— Кажется, Настя что-то говорила про чужого шамана…

На этот раз Саран не стала переспрашивать. Очевидно, Настя рассказала Денису больше, чем тот был готов признать. Ну и пусть секретничают, ее это не касается.

— Я постелю тебе на диване.

Денис снова кивнул, улыбнулся застенчиво и сполз со стула на пол. Для охоты манье даже не нужно выходить из дома. Достаточно усесться поудобнее, растопырить чакры — так, по крайней мере, себе это представляла Саран — и ловить нужные эманации. Маньи питаются ложью и фантазиями. Они притягивают вранье со всей округи — чем больше отыщется лжецов, тем сытнее ужин — и перерабатывают его в материал, из которого впоследствии вьют собственные иллюзии. Поймать манья может только ту ложь, которая выдумывается или произносится в момент охоты. Людям, к которым подключается манья, делается сложнее врать, воображение и убедительность испаряются, словно по волшебству.

Радиус может достигать нескольких километров. Если рядом присутствует другой манья, вытягивать энергию лжи становится сложнее. И почти невозможно, если тот другой тоже занят охотой. Они словно блокируют друг друга. Поэтому-то и случаются войны из-за территорий. Маньи рождаются нечасто и, как правило, только от союзов маньи и человека. Если бы не уникальная склонность к морокам и зависимость от охоты, манья могли бы считаться просто разновидностью шаманов. Но они не способны творить никакую другую магию и черпают силы лишь из людей, поэтому их все же относят к низшим духам. Могут ли манья размножаться между собой? Саран раньше не задумывалась об этом, но теперь ей стало любопытно. Скорее всего, нет. Как две взрослых особи смогут ужиться на одной территории достаточно долго, чтобы дать потомство? Это было бы нечто совершенно фантастическое.

Единственная комната в квартире Саран была разделена на две зоны. За раздвижной ширмой скрывались кровать и платяной шкаф. Остальные две трети пространства занимали диван, туалетный столик и бар. Над баром висела книжная полка, забитая настолько, что в нее нельзя было ни впихнуть ничего, ни вытащить. Книги прилегали друг к другу так плотно, что намертво сцепились обложками. Посреди комнаты по-прежнему валялась картонка с рассыпанным пазлом. Его кусочки, как созвездия на ночном небе, разлетелись по всему полу. И надо было Денису заявиться именно сегодня. Саран опустилась на корточки и стала собирать пазл обратно в коробку.

Денис проторчал на кухне до трех часов ночи. Саран к тому времени успела крепко уснуть и увидеть несколько не самых приятных снов. Услышав шаги в коридоре, она проснулась, глянула на часы и перевернулась на другой бок. Когда Денис добрался до застеленного дивана и как следует на нем устроился, Саран уже снова спала.

Ей снилось, что она падает в жерло гигантского вулкана. Саран беспомощно дернулась, пытаясь замедлить падение, ударилась рукой о прикроватную тумбочку и проснулась. Было темно и жарко. Простыня обмоталась вокруг ног. Подушка стала мокрой от пота. В нескольких метрах беспечно похрапывал Денис. Саран полежала еще с минуту, потом встала и поплелась в душ. Она не выспалась и постоянно зевала, но возвращаться в постель — а главное, в жаркую, душную, пахнущую чужим человеком комнату — не хотелось совершенно.

Приняв душ и немного проснувшись, Саран взялась варить кофе. Прошлым вечером она ушла спать, не убрав кости и не помыв посуду. Денис тоже решил не утруждать себя уборкой. Так что пришлось сгребать мусор, мыть стол и стаканы. Внутри постепенно нарастало раздражение. Семь утра, градусник показывал плюс двадцать два, на небе не было ни облачка. И так уже недели полторы. Когда же это закончится?

В половине одиннадцатого позвонил Глеб и сказал, что достал деньги. Саран договорилась о встрече и пошла будить Дениса. Тот воспринял новость с живейшим энтузиазмом и тут же заявил, что поедет с Саран.

— Зачем терять время на дорогу туда и обратно? Как только ты получишь деньги, передай их мне — и я тебя больше не побеспокою.

Сон вернул ему толику здравомыслия и порядочности. Когда Денис говорил о деньгах, вид у него был настолько виноватый и смущенный, что Саран решила его в конце концов простить. Дурак он, конечно, но дурак влюбленный и по большей части безобидный.

— Пошли завтракать, чучело, — почти дружелюбно предложила Саран.

У нее не было подобающей траурной одежды. Самое темное, что отыскалось в шкафу, — это коричневая юбка, больше подходящая хиппи, чем скорбящей дочери, и темно-синяя рубашка с коротким рукавом, обтягивающая и с пуговицами в виде бантиков. Кошмарное сочетание. Саран взглянула на себя в зеркало и содрогнулась.

— В следующий раз я надену это лишь на похороны Пхатти.

— Ты очень мило выглядишь, — неуверенно похвалил Денис. — И мне нравится твой кулон. Что-то новенькое?

Кулон в форме веретена, вырезанный из слоновой кости, висел на кожаном ремешке и доставал Саран до середины груди. Он не подходил практически ни к одному наряду, постоянно мешался — и, как все некрасивое и неудобное, был абсолютно незаменим.

— Он прячет меня от шаманов, — сказала Саран. — Если особенно не присматриваться, невозможно сказать, кто я на самом деле.

— Здорово. Я бы тоже от такого не отказался!

— Попробуй понравиться Олегу, и, может быть, он подарит тебе такой же.

— Так это он сделал?

Саран кивнула. Шаман подарил ей кулон в прошлом году, на пятьсот семьдесят шестой день рождения. Разумеется, Саран не помнила, когда именно родилась, — до того как лиса отрастит второй хвост, сознание ее остается звериным. Но, когда она пришла к людям, пришлось взять какую-то дату в качестве дня рождения — в северных районах Китая большое значение придавалось гороскопам, и вопрос о времени рождения всплывал довольно часто. Саран меняла тела, переезжала с места на место и брала себе новые имена, но дату рождения оставляла всегда одну и ту же — двадцать шестой день восьмого лунного цикла. Возраст себе она тоже придумала и могла ручаться лишь за последние триста пятьдесят-четыреста лет.

Когда они вышли из дома, температура уже подбиралась к тридцати градусам. Денису в джинсах приходилось особенно несладко. Саран сжалилась и, когда добрались до метро, отдала ему веер. Она всегда носила небольшой бумажный веер в сумочке и уже плохо представляла, как можно выжить летом без него.

Глеб квартировал на Малой Бронной и встречу назначил в сквере рядом с домом. Ему и в голову не пришло, что Саран, только что потерявшей мать, могло быть неудобно тащиться туда через пол-Москвы. А еще его отличала редкостная непунктуальность. Саран даже не удивилась, когда Глеб позвонил через десять минут после назначенного времени и сказал, что опоздает. Что за срочное дело помешало ему в субботу утром вылезти из квартиры на пять минут, он не уточнил. Как и не сказал, насколько собирается задержаться.

— Козел! — с чувством выдохнул Денис.

— Когда он дает мне деньги, то чувствует себя особенно важным и сильным. Опоздания — лишь способ продлить удовольствие. Глебу нравится, когда его ждут.

Денис воздержался от дальнейших комментариев.

Сидеть в сквере в тени деревьев было даже приятно. Чирикали птицы, прохаживались мамы с колясками — благодать. В десять минут первого у Саран снова зазвонил телефон. Буквы на экране сложились в совершенно невероятное имя — Луис Каро. Разговаривать с ним — ни сейчас, ни когда бы то еще — желания не было, но любопытство в конце концов победило. После почти двадцати секунд раздумий Саран наконец сняла трубку.

— Алло?

— Саран, ты свободна? Мы можем встретиться? Мне нужно с тобой поговорить.

Вот как? Ни извинений, ни оправданий?

— О чем?

— Не по телефону. Это касается Нелли Чакветадзе.

Значит, он все-таки узнал про Нелли? Придется Олегу поторопиться.

— Извини, Луис, но я сейчас занята и…

— Я знаю, кто ее убил. Но ты должна мне помочь.

— Ты знаешь? Но… Тебе лучше рассказать обо всем Пхатти.

— Нет. Ни слова Пхатти и его приближенным. Никто не должен знать, что мы разговаривали.

Саран встревожено посмотрела на Дениса. Тот с живейшим интересом подслушивал. Она отвернулась и заслонила микрофон ладонью. Маньи не отличались животным слухом, да и на улице было достаточно шумно.

— Я освобожусь через несколько часов, — прошептала она в трубку.

— Слишком долго. Скажи, где ты, и я приеду прямо сейчас.

— Объясни, в чем дело. Почему Пхатти не должен знать? И к чему такая спешка?

— Саран, — она никогда прежде не слышала у него такого голоса. — если ты хочешь узнать, кто убил Нелли Чакветадзе, то сейчас же назовешь свой адрес и дождешься моего приезда.

— Но… какого рода помощь тебе нужна?

— Узнаешь, когда встретимся. Ну же!

Ничего не оставалось. Если Луис каким-то образом узнал о Нелли и нашел убийцу раньше Олега, она должна знать. А если это обман, то Саран хотя бы на время отвлечет Луиса. Еще вчера это казалось очень важным.

И таковым оставалось. Судьба Нелли волновала Саран куда больше, чем надуманные страхи Насти и одержимость Дениса.

— Хорошо, хорошо, — она назвала адрес и объяснила, как доехать.

— Но ты не можешь! — взвился Денис, как только Саран повесила трубку.

Очевидно, он продолжал подслушивать и услышал достаточно.

— Ты обещала!

— О, не глупи! — раздраженно ответила Саран. — Ты манья и можешь сам встретиться с Глебом. Просто поплачь у него на плече и забери деньги. Я буду в пекарне напротив.

— Но что если он заподозрит? Или захочет… благодарности? — последнее слово Денис произнес шепотом.

— Скажи, что у тебя нет времени, что самолет вылетает через два часа. Придумай что-нибудь!

— Если ты уйдешь, я расскажу обо всем Пхатти.

На этот раз Саран не стала церемониться и отвесила Денису звонкую оплеуху. Несколько прохожих обернулись и замедлили шаг.

— Не смей угрожать мне, — прошипела Саран, наклонившись к самому лицу маньи.

На левой щеке Дениса уже начал проступать отпечаток ее ладони. Обычно лисы избегают рукоприкладства, но в данной ситуации это было не столько нападением, сколько попыткой привести в чувство. Денис на самом деле не имел в виду того, что сказал. За него говорил страх. Он боялся не оправдать надежд Насти и совсем потерял голову.

— Ты получишь свои деньги, — Саран говорила медленно, как с ребенком. — И никому ничего не скажешь. Ты понял?

Денис кивнул. Он уже взял себя в руки, и щеки его с каждой секундой становились все краснее — на этот раз не от удара.

— Я буду через дорогу, — повторила Саран. — Но тебе нечего бояться. Глеб не станет ничего спрашивать. Просто возьми деньги, скажи спасибо и уйди, — она задумалась на секунду, потом добавила: — И придумай какую-нибудь другую одежду. Черное платье, например. Траурное, но не слишком… закрытое. Понимаешь?

Денис снова кивнул. Вот и умница. Если не можешь сказать ничего умного, лучше промолчать. Саран нашла в телефоне фотографию Глеба и показала Денису.

— Узнаешь его?

— Наверное.

Саран сжала плечо маньи и спрятала телефон.

— Все будет хорошо. И лучше не говори Насте, откуда деньги.

Денис кивнул в третий раз, но Саран сильно сомневалась в его искренности. Что ж, если Насте станет известно про «заначку», тем больше поводов уехать из Москвы. Надо только разобраться с Луисом. И Нелли. Как только с этим будет покончено — прощай, Пхатти, чао-какао!

ГЛАВА 3

Луис обещал приехать в течение получаса. Саран заказала чашку чая и стала ждать. Маленький круглый столик стоял у самого окна, и со своего места она могла наблюдать за Денисом. Он сидел на скамейке и теребил бахрому на джинсах, одинокий и несчастный. Ничего, справится. Куда больше, чем предстоящая встреча Дениса с Глебом, Саран волновали слова Луиса. Как тот узнал о Нелли? И каким образом вычислил убийцу, если даже Олег пока не знал всего? От волнения она то и дело поглядывала на дверь пекарни и нервно грызла ноготь.

Луис приехал даже быстрее, чем обещал. Увидев его светлую шевелюру в окне, Саран едва не подскочила от радости и быстро допила чай. Войдя, Каро поприветствовал ее своей кривоватой улыбкой и сел напротив.

— По шкале от одного до десяти, как сильно ты на меня злишься? — спросил он.

Подошедший официант дал Саран полминуты на раздумье. Луис заказал кофе и кусок пирога.

— Шесть, — ответила Саран, когда официант ушел.

— Могло быть хуже.

— Ты сказал, что знаешь, кто убил Нелли.

— А ты? Разве ты не в курсе, кто ее убил? — Луис казался искренне удивленным, словно это было чем-то, что знали даже второклашки.

— Луис, просто скажи, кто…

— Я.

— Что?!

Рука Саран непроизвольно дернулась и едва не опрокинула пустую чашку.

— Я или мой напарник-шаман, — как ни в чем не бывало продолжил Луис. — Разве Пхатти тебе не сказал? Мне казалось, я оставил ему достаточно подсказок.

— Что ты несешь?

— Я появился в Москве в день, когда на Нелли напали, — Каро поднял кулак, потом выпрямил большой палец. — Я приехал в компании не известного Пхатти шамана, — Луис отогнул указательный палец. — Я был в квартире жертвы. Ты даже нас слышала, — средний палец присоединился к двум другим. — Мой друг оставил там столько следов, что и слепой бы заметил. Плюс постоянные отказы выйти на связь. Мне казалось, вывод напрашивается сам собой.

— Ты был в квартире Нелли? — это было единственным, что имело значение.

Саран хорошо помнила залитую солнцем мастерскую, расписанный странным рисунком пол и два тела. А еще запах. Амбра, сандал и ирис. Тот же самый запах, который она почувствовала, когда взялась за забытый пиджак Луиса. Она не поняла этого сразу, но теперь связь стала очевидной. Луис был в квартире Нелли. Саран слышала, как он разговаривал с кем-то, но не узнала голос, потому что говорил Луис не по-русски. Тембр был немного другим. Зато потом, в гостинице, Саран слышала, как Луис говорил по телефону. Она должна была догадаться. Но снова была слишком увлечена собственными скачущими эмоциями.

Что там сказал Олег? Если шаман знает, как подчинить духа… И Луис, несомненно, знал. Стоило ему оказаться рядом, и Саран теряла голову. Но не из-за испытания, посланного Луной, а из-за магии. Зачем это Луису? Неужели рассчитывал сделать ее своей следующей жертвой? Вчера в «Измайлово» ему помешал телефонный звонок. Что бы ни произошло, Каро внезапно пришлось уйти, что явно не входило в его планы. Зато сегодня он позвонил сам, попросил о встрече… о которой никто больше не должен был знать. Саран непроизвольно сжала пустую чашку. Почему она не сообразила раньше? Ведь это же очевидно…

— И что теперь? — спросила она.

Луис сидел напротив нее, беззаботно откинувшись на спинку стула, в разноцветных глазах плясали искорки смеха. Он наслаждался произведенным эффектом.

— Теперь? — улыбнулся он. — Теперь мне придется искать новый способ спровоцировать Пхатти.

Так вот в чем причина? Он заявился в Москву, убил Нелли и, возможно, Горана — и все это, чтобы разозлить Пхатти? Да тому же плевать! У Саран и раньше мелькало подозрение, что Луис не совсем нормален, но в этот момент оно переросло в уверенность.

— Зачем?

— Хотел исключить одну из версий. Я в нее даже не верил, уж слишком… неаккуратно. Но Пхатти ничего тебе не сказал, не предупредил. Как думаешь, почему?

«Не предупредил о чем?» — хотела спросить Саран, но вовремя прикусила язык. Луис признал, что планировал насолить Пхатти, но пока что все его слова больше походили на пустое бахвальство. Он приехал в Москву в день, когда Нелли убили, он точно находился в квартире одновременно с Саран и теперь веселился, рассказывая об этом, как о приключении, — но это не делало его убийцей. Только придурком.

— Ты убил Нелли?

— Поверишь, если я скажу нет?

— Бессмыслица какая-то…

Она прикрыла глаза, пытаясь собрать разбегающиеся мысли. Луис смотрел на нее выжидающе и с едва уловимой насмешкой.

— Ты сказал, что знаешь, кто это сделал. Ну так скажи мне. Без намеков, игр и шуток. Просто назови имя.

— Я не знаю.

От досады Саран стукнула кулаком по столу. Чашка подпрыгнула. Официант, наливавший за стойкой кофе, поднял на нее удивленный взгляд.

— Я не знаю имени того, кто убил Нелли Чакветадзе, — размеренно проговорил Луис. — Но Пхатти знает. Это объясняет, почему он даже на минуту не заподозрил меня или моего друга. Он с самого начала знал, кто за всем стоит. И, кто бы это ни был, Пхатти его прикрывает.

— Ты хочешь сказать, что кто-то из наших убил Нелли? Но… Олег бы не стал притворяться, если бы знал.

— Олег — это ваш главный шаман?

Саран кивнула.

— Он правая рука Пхатти, но он бы не стал выгораживать убийцу. Олег знал Нелли. Он бы так не поступил.

— Он мог и не знать. Но только не Пхатти, не верховный демон.

— Разве ты не можешь ошибаться?

— Могу, но у тебя есть другое объяснение?

Официант принес кофе и пирог. Луис поблагодарил его и сразу расплатился.

— Меня тревожит, — сказал Каро после небольшой паузы, — что Пхатти даже не попытался спихнуть вину на меня. Это было бы так удобно — две проблемы одним выстрелом, — так заманчиво. Это пугает. Пхатти что-то задумал, и я понятия не имею что. Ты должна мне помочь.

— Я? — слабым голосом спросила Саран.

Она потерла ноющие виски. Разговор казался вырванным из какого-то бредового сна. Она плохо понимала, о чем говорит Луис и к чему клонит. Действительно ли он убил Нелли? Или наоборот — это сделал кто-то из приближенных Пхатти?

Через улицу, в сквере, Денис поднялся со скамейки, заметив приближающегося Глеба. Саран могла только догадываться, какую иллюзию соткал Денис — магия маньи была рассчитана только на одного наблюдателя, заморочить головы сразу нескольким людям слишком сложно. Но Глеб не заметил подвоха. Он подошел к Денису и обнял, потом коснулся губами лба. Бедные мамочки. Какое шоу!

— Что-то не так?

Луис проследил за взглядом Саран. Но едва ли он мог догадаться, за кем и почему она наблюдала.

— Чего ты от меня хочешь? — спросила она.

Каро поднялся со стула и подошел ближе. Сегодня на нем была бежевая футболка с неразборчивой надписью и простые льняные брюки. Самый обычный парень. Только глаза и акцент делают его хоть сколько-нибудь запоминающимся. Луис присел на корточки рядом с Саран и достал из кармана черную коробочку, в каких обычно хранят ювелирные украшения. Он не опустился на одно колено, не попытался взять ее за руку, но Саран и без того почувствовала, что абсурдность ситуации переходит все мыслимые пределы. Что происходит? Он ведь не может на самом деле…

— Саран, — тихо, вкрадчиво начал Луис, — мы встретились не в самое лучшее время, и оба успели наделать глупостей, хотя, признаю, моей вины во всем, что случилось, на порядок больше. Но я не хочу, чтобы что-то стояло между нами. И в знак того, что я желаю тебе только добра, прошу, прими вот это.

Луис поднял крышечку и протянул бархатный футляр Саран. Внутри — благодарение Луне! — оказалось не кольцо, а миниатюрная подвеска из молочно-белого нефрита. Бабочка.

— Возьми ее, — сказал Луис.

Саран коснулась пальцами нефрита. Теплый. Камень как будто все еще хранил тепло рук мастера. Работа была не слишком тонкой, и кое-где нефрит оказался чуточку сколот, но Саран влюбилась в подвеску с первого взгляда. Она подняла на Луиса удивленный взгляд. У нее на родине такой подарок имел совершенно определенный смысл, но едва ли Каро были известны древнекитайские ритуалы. Он выжидающе смотрел на Саран.

— Она ведь очень старая?

Под пальцами она ощущала десятки, а то и сотни лет, прошедшие с тех пор, как некий мастер выточил из кусочка безупречно-белого нефрита это маленькое крылатое чудо, символ любви и брачных уз. Саран вынула бабочку из футляра и положила себе на ладонь. В подвеске было что-то неуловимо притягательное. Несмотря на неидеальное исполнение, работа казалась совершенной.

— Ты даже не представляешь насколько, — ответил Луис, и что-то в его голосе заставило Саран оторваться от любования подвеской.

Буквально на мгновение маска соскользнула с его лица, и то, что Саран увидела под ней, было ничем иным, как отчаянной надеждой. Но чего именно он ожидал? Она не успела понять. Каро тут же принял беззаботный вид, стоило ему поймать на себе взгляд Саран. Показалось?

— Это ведь не какая-нибудь драгоценность твоей матери, которая передавалась у вас в роду поколениями? — попыталась отшутиться она.

Но ей было не по себе от того, что она увидела. Уж лучше бы в коробочке оказалось кольцо.

— Нет, конечно, — улыбнулся Луис.

Почему он выбрал именно бабочку? Нет, глупо искать в этом что-то большее. Всего лишь подарок, простое украшение. Саран снова погладила нефритовые крылья.

— Однажды мне уже дарили нечто похожее…

Разумеется, нефритовая бабочка, когда-то хранившаяся у Саран, была не такой красивой: грубой работы, из простого зеленого нефрита. Но в глазах Саран она была бесценной.

— Кто? — спросил Луис.

Саран не ответила. Не хотела вспоминать. Она отвернулась, чтобы Каро не увидел ее лица. Жизнь лисы длинна, и без умения забывать ей пришлось бы туго. Но некоторые воспоминания слишком любят возвращаться.

— Это было очень давно, — прошептала Саран.

Это могло показаться смешным, ведь выглядела она слишком молодо для подобных заявлений. Что такое давно для двадцатипятилетней девушки? То же самое, что и навсегда. Пустой звук. Но Луис не рассмеялся. Он придвинулся ближе и аккуратно сомкнул пальцы Саран вокруг подвески.

— А теперь, — тихо сказал он, — если ты не против, дай мне свой телефон.

Саран отпрянула и непонимающе уставилась на Луиса.

— Мой телефон? Зачем он тебе?

Каро встал и вернулся на свое место.

— А зачем людям телефоны? Чтобы общаться.

— Для общения у тебя есть свой собственный.

— Жадина. Мне нужен кое-кто из твоих контактов.

— Кто именно?

— Пока не знаю. Дай телефон. Я его не сломаю.

Саран убрала подвеску в сумочку и нехотя достала телефон.

— Но я должна видеть, что ты делаешь, — сказала она, прежде чем протянуть мобильный Луису.

— Как пожелаешь.

Каро придвинулся ближе вместе со стулом. Ножки противно заскрипели по полу. Наклонившись к экранчику, Саран увидела, что Луис быстро набирает смс. Разумеется, не по-русски.

Perchè tacer degg'io? So, chi ama dea.

— Что это значит? — спросила Саран.

— Ничего особенного. Просто цитата. Ну, почти.

— Цитата откуда?

— Из оперы.

Луис перешел в телефонную книгу и, прежде чем Саран успела ему помешать, запустил отправку сообщения всему контакт-листу.

— Что ты делаешь?!

— Не волнуйся, я возмещу стоимость смсок. Сколько у тебя тут контактов? Сто? Двести?

Саран вырвала у него телефон, но не стала отменять операцию.

— Для чего это? Ты надеешься, что убийца себя выдаст?

— Я рассчитываю получить ответ в ближайшее время, но тот, кто нам нужен, не станет перезванивать.

Не успели отправиться последние смски, как Саран получила несколько ответов.

«Это что?» — спрашивала Даша. «Ты потеряла телефон?» — от коллеги по работе. «У меня сейчас нет интернета под рукой. Переведи», — от Майи. Через дорогу, в сквере, Глеб достал из кармана мобильный и недоуменно на него установился. Ну да, он ведь считал, что и так разговаривает с Саран. Бедный Денис.

— И что мы делаем теперь? — спросила Саран.

— Ждем. Хочешь еще чаю?

Он наконец отхлебнул своего кофе, наверняка давно остывшего. Не убийца, но определенно псих. Однако ему хотелось верить. Может, все дело в беззаботности? Луис вел себя так, будто проблема была почти решена, оставалась лишь самая малость. Или он просто был единственным, кто делал хоть что-то? Даже Олег признал, что поиски убийцы Нелли зашли в тупик. Конечно, по-прежнему вызывала большие вопросы мотивация Луиса. Неужели единственной его целью было подставить Пхатти, чтобы продвинуть собственного хозяина? Даже немного обидно.

Саран заказала еще чаю и стала ждать, иногда поглядывая, что происходит через дорогу. Кажется, Денису таки удалось выкрутиться. Он прощался с Глебом. Вроде бы мирно. В последний раз обнял его и торопливо пошел в сторону метро. Проходя мимо окон пекарни, он бросил взгляд на Саран, но, увидев за ее столиком Луиса, не стал останавливаться или заходить.

— Знакомый? — спросил Каро.

— Приехал в Москву на пару дней.

— Тебе следует с осторожностью относиться к тем, кто выбрал именно это время для визита.

— Денис даже не шаман.

— Я тоже. Но это не значит, что нас можно не брать в расчет.

С этим Саран спорить не стала. Ей пришло еще несколько сообщений с вопросами, пара человек позвонила, чтобы узнать значение таинственной смски. Пришлось придумать племянника, который взял телефон поиграть. Последним позвонил Кирилл.

— Что это было? — просил он.

— Не обращай внимания. Телефон сглючил.

— Пхатти хочет поговорить. Я заезду за тобой.

Если демону нужно было с ней поговорить, почему он просто не позвонил? И к чему эскорт? Но Саран не стала спорить.

— Подожди! Я не дома.

Саран снова продиктовала адрес пекарни, не уточняя, как там оказалась. Кириллу лучше было не знать про возвращение Дениса.

— Возможно, ты был прав, — сказала она, повесив трубку. — Пхатти хочет со мной поговорить. Что мне ему сказать?

— Правду. Что это всего лишь цитата.

— Я даже не знаю, откуда она!

— Моцарт. «Асканий в Альбе».

— Чушь какая. Он мне ни за что не поверит.

— Пусть проверит либретто.

— Я не об этом!

Луис отставил чашку.

— Ты не сделала ничего плохого. И ничего не знаешь. Если у Пхатти будут претензии, пусть позвонит мне. На этот раз я отвечу.

— То есть мне остается просто надеяться, что вы, мальчики, договоритесь между собой.

— Тебе нечего бояться. Ни от меня, ни от Пхатти. Ни от кого бы то ни было. А теперь я пойду. Передавай привет Кириллу.

Саран только скрипнула зубами от досады. Она была уверена, что Луис снова ее подставил, но не знала пока, как и перед кем на этот раз.

ГЛАВА 4

Еще не было и двух часов дня, но Саран уже чувствовала себя как выжатый лимон. Окончательно запутавшийся выжатый лимон. Общение с Каро всегда сильно выматывало. Но, по крайней мере, сегодня ей удалось не поехать крышей. Никаких видений и необъяснимой эйфории. Или Луна убедилась в полной никчемности Саран и перестала ее испытывать, или Луис решил прекратить эксперименты. Если приступы, похожие на наркотический транс, на самом деле провоцировал Каро, то ему было выгодно остановиться. Он ведь пытался убедить Саран, что не убивал Нелли. Или наоборот? Она уже не была уверена. Ясно было только, что Луис ждал от Пхатти какой-то реакции. И, судя по звонку Кирилла, дождался.

Официант подошел, чтобы унести грязную посуду. Он нервно кашлянул и поглядел на Саран неуверенно и с подозрением.

— Что-нибудь еще?

— Счет, пожалуйста.

Оставленных Луисом денег — за смски, сказал он! — с лихвой хватило, чтобы оплатить две чашки чаю. В сквере напротив стало больше колясок. Воздух рядом с оконным стеклом плясал подобно прозрачным язычкам пламени. От самого стекла веяло жаром. Температура на солнце, должно быть, давно перевалила за сорок градусов. Старый «Форд» остановился рядом у тротуара, но Кирилл не торопился выходить в пекло. Еще прежде, чем зазвонил телефон, Саран поднялась со стула и направилась к двери. Горячий воздух ударил в лицо, и первые несколько вдохов она сделала через рот, чтобы не обжечься.

— Ну как тебе глобальное потепление? — ухмыльнулся Кирилл, когда Саран, не задерживаясь, нырнула в кондиционированный салон автомобиля и быстро захлопнула дверь.

В машине было даже холодно. Саран поежилась от удовольствия. Кирилл, зараза такая, был в черных штанах и темно-серой, цвета мокрого асфальта футболке. А ведь ему даже не надо было изображать скорбящего, просто счастливец мог не вылезать из-под кондиционера!

— Я пятнадцать лет жила в Таиланде, московскому лету меня не напугать, — не совсем искренне ответила Саран.

Так и подмывало спросить про Пхатти, но Кирилл молчал, и Саран решила не поднимать тему первой. До офиса верховного демона было всего километра два — пешком дойти можно! — но из-за светофоров ехать пришлось почти десять минут. Гигантское офисное здание с галереями магазинов на трех нижних этажах и четырьмя ярусами подземной парковки занимало целый квартал. Гранитные колонны и стеклянные раздвижные двери придавали ему вид одновременно монументальный и современный. Саран ненавидела это место.

Кирилл несколько раз коснулся сенсорного экрана смартфона, и шлагбаум, преграждавший въезд на парковку, с тихим электрическим жужжанием поднялся. Пхатти арендовал под собственные нужны несколько десятков мест на минус пятом этаже, но Саран ни разу там не бывала. Даже когда ее сопровождал Кирилл, она всегда выходила из машины раньше и сама поднималась в офис демона. Спуск под землю, крутые витки пандуса и тусклый желтый свет действовали угнетающе. Но еще неприятней была мысль, что если догадка Луиса верна и Пхатти как-то замешан в смерти Нелли, то Кириллу тоже может быть что-то известно. И не просто «может», а «скорее всего». Ведь только вчера Пхатти пригласил его на осмотр квартиры, а потом, когда стало известно об исчезновении Каро, захотел обсудить что-то лично.

И речь тогда могла идти либо о том, что Луис убил Нелли, либо, что вероятнее, о том, как помешать Луису найти настоящего убийцу. Если Пхатти знал, то знал и Кирилл.

— Останови.

Свет автомобильных фар скользнул по полосатым желто-черным стенам минус четвертого этажа.

— Останови сейчас же!

Деревянные фигурки на браслете мелко задрожали, но Саран не обратила внимания. Ее мутило.

Не было нужды даже спрашивать, Саран и так не сомневалась в правильности догадки. Она вышла из машины и прислонилась к ограждению, пытаясь отдышаться. Воздух был теплым и влажным, как в тропиках. Этажом выше круглосуточно работала автомойка, шум и запахи расползались во всей парковке. Каменный мешок. До потолка было не меньше четырех метров, но он все равно давил.

Кирилл смотрел из салона на Саран, молча и выжидающе. Зачем Пхатти попросил привезти ее? Действительно ли демон хотел всего лишь побеседовать? Грудь сдавило, и Саран с надеждой посмотрела наверх — солнечного света отсюда было не видать, но где-то там, всего четырьмя этажами выше кипела жизнь. Сумеет ли она вернуться? Кирилл наверняка бегает быстрее.

Амулеты завибрировали сильнее. Саран увидела несколько фигур, поднимавшихся по пандусу с минус пятого этажа, и, не раздумывая, бросилась бежать. Сзади хлопнула дверь. Шаги. Несколько пар шагов, быстрых, тяжелых, мужских.

— Стой! — крикнул Кирилл.

Саран не обернулась. Босоножки скользили по асфальту, крутой подъем походил на восхождение в гору, и, казалось, что от следующего уровня парковки ее отделяют бессчетные километры. Шаги приближались. Потом послышался удар, крик, еще удар — и Саран обернулась, так и не добежав до поворота.

Двое мужчин в темной одежде и черных банданах набросились на Кирилла. Первый, высокий с аккуратно подстриженной бородкой, сразу ударил в лицо. Второй, пониже ростом, но широкоплечий как гном и с бугрящимися мышцами руками, попробовал заломить Кириллу руки. Не вышло. Третий оказался лишь в нескольких шагах от Саран и, когда она остановилась, быстро ее нагнал. От него пахло чесноком, а из-под банданы выбилась рыжая прядка. Одной рукой он схватил Саран за предплечье, другая перехватила и быстро намотала ремешок сумочки. От шока Саран застыла на месте, даже не попытавшись вырваться. Она знала, что Кирилл станет ее преследовать. Но ей не приходило в голову, что Черные Банданы нападут. Тем более — на Кирилла. Разве им не полагается быть сообщниками, подосланными Пхатти? Если Луис был прав… Только если Луис был прав. Но если ему просто зачем-то были выгодны ее сомнения?

Рыжий сильно пихнул Саран в спину и потащил к своим товарищам. Тем приходилось несладко. После первого замешательства Кирилл быстро пришел в себя и дал сдачи. Его нос был разбит, и он получил несколько ударов в грудь, но его решимости это не убавило. Кирилл со звериным рыком набросился на высокого и бородатого, обхватил его руками и с силой, к которой прибавился его собственный вес, швырнул того об стену. Гном не успел ничего сделать, и Кирилл снова приложил нападавшего, на этот раз головой. Раздался неприятный хруст, и мужчина сполз вниз, живой, но явно оглушенный. Второй нападавший попытался ударить Кирилла в спину, но не успел — Кирилл развернулся, и кулак лишь слегка задел его. Гном устоял и даже сумел увернуться от ответного удара — теперь они с Кириллом стояли в полутора шагах друг от друга, выжидая. Ни у кого из нападавших не было оружия: ни ножа, ни даже кастета.

Рыжий отпустил Саран и шагнул вперед. У него было достаточно времени, чтобы как следует выбрать место для удара — и он ударил по почкам. Кирилл вскрикнул и согнулся пополам. Не теряя времени мужчина схватил его руку и резко заломил, выворачивая плечевой сустав. На этот раз Кирилл закричал в голос. Еще один рывок, и он рухнул на колени, прижимая к груди безжизненно повисшую руку.

Внезапно вспыхнул яркий свет, ослепив Саран и заставив дерущихся замереть на месте. Саран отскочила в сторону, увидев приближающийся автомобиль. Темно-синий кроссовер. Скрипнули тормоза. Хлопнула дверь. Потом мимо нее промелькнул Луис. Он двигался быстро и практически бесшумно. Однако его появление было достаточно эффектным, и Черные Банданы его ждали. Кирилл, по их мнению, больше не представлял угрозы, и все трое — даже тот, что неуверенно стоял на ногах и не отходил далеко от стены, — двинулись навстречу Каро.

Рыжий первым бросился вперед. Луис бить не стал. Он просто увернулся и, казалось, совсем легонько подтолкнул нападавшего. Однако тот сделал несколько неуклюжих шагов вперед, потом споткнулся и упал. Он быстро поднялся на ноги, но Луис был уже в нескольких метрах — уворачивался от следующей попытки схватить его. Следующим напал бородач. Он был быстрым, но глупым. Каро поднырнул под протянутую руку, развернулся, поставил подножку — все выглядело так, будто тот упал сам, без какой-либо помощи со стороны Луиса. Гном предпочел не лезть вперед в одиночку. Он подождал, пока двое его товарищей опять ринутся в бой, и сделал несколько шагов в их сторону — и тут же отступил. Потому что те двое снова оказались на земле. Саран даже не заметила, как именно это произошло. Она была уверена только в том, что Луис почти не принимал участия в потасовке — разве что чуть-чуть помог инерции и земному притяжению сделать свое дело.

Драка приняла странный, почти комический оборот. Если бы не корчащийся от боли Кирилл, Саран едва ли бы удержалась от смеха. Но для Кирилла происходящее не было шуткой, и, удостоверившись, что на нее больше никто не обращает внимания, Саран подбежала к нему и помогла встать.

— Нам лучше убираться, — прошептала она.

Кирилл не стал спорить. Лоб его покрывала испарина, но щеки были бледны. Он навалился на нее чуть ли не всем телом, и Саран почувствовала, как лихорадочно бьется его сердце. Надо поскорее найти врача, с болевым шоком не шутят. Она повела Кирилла наверх, прочь от драки, мимо кроссовера со все еще включенными фарами и двигателем. Потом остановилась. Машина была самым логичным вариантом. Саран открыла заднюю дверь и помогла Кириллу забраться внутрь.

Дела у Луиса шли прекрасно. Трое больше не пытались нападать и отступали каждый раз, стоило Каро сделать шаг в их сторону. Когда он, не спуская с них глаз, пошел к кроссоверу, они остались на месте. Саран быстро обежала машину и устроилась на переднем пассажирском сидении. Луис через секунду присоединился к ней, и автомобиль медленно пополз задним ходом наверх. К счастью, других желающих припарковаться на нижних ярусах не нашлось, и, добравшись до минус третьего этажа, Каро смог развернуться и выехать со стоянки.

Саран была слишком напугана, чтобы говорить, поэтому первое время в салоне было тихо. Потом на одном из поворотов машину качнуло, и Кирилл застонал. Луис бросил на него взгляд в зеркало заднего вида и сказал:

— Пять минут. Не теряй сознания.

Кирилл кивнул. Его левое плечо было странно опущено. Каро, не отрывая глаз от дороги, порылся в кармане на двери автомобиля и достал пузырек с таблетками. Он перебросил его через спинку сидения прямо в руки Кириллу.

— Съешь пару штук.

Саран плохо представляла, куда они едут. Луис петлял, сворачивая на каждом перекрестке, проезжая через дворы, пересекая проспекты и узкие улочки с односторонним движением. Наконец автомобиль нырнул под арку, обогнул один дом, другой и остановился в ничем не примечательном закутке. Не говоря ни слова, Луис достал из бардачка запечатанный бинт. Когда он наклонялся, его светлые волосы щекотнули руку Саран.

Каро вышел из машины и подошел к задней двери. Кирилл, бледный и в пропитанной потом футболке, сидел, закрыв глаза и закусив нижнюю губу. Его щека, с той стороны, которая не была парализована, ритмично подергивалась, словно от тика. Луис открыл дверь и присел рядом на корточки. Он внимательно ощупал плечо Кирилла, потом постучал по пальцам.

— Чувствуешь это?

Кирилл утвердительно замычал.

— Хорошо. Придерживай плечо другой рукой и аккуратно вылезай. Я не могу вправить сустав прямо в машине. И на улице это, пожалуй, тоже лучше не делать.

Он помог Кириллу выйти. Саран захлопнула дверцу. Двор был совершенно незнакомый и почти безлюдный.

— Где мы? — спросила она.

— Под окнами моей квартиры. Идем.

Луис повел их к ближайшему подъезду, на ходу доставая ключи.

— Твоей квартиры?

— Всем надо где-то жить.

Дом был старой постройки, с высокими потолками и просторной лестничной площадкой. Витые перила с деревянным поручнем, казалось, принадлежали позапрошлому веку. Другим подобным наследием было отсутствие лифта. К счастью, подниматься пришлось только на один этаж. Саран придерживала слегка покачивающегося Кирилла, тот с трудом переставлял ноги.

— Сколько таблеток он съел? — спросил Луис.

— Я не видела.

Каро покачал головой.

— Не стоило давать ему целый пузырек.

— Он не обдолбан, ему просто больно! — возмутилась Саран.

Кирилл всегда был очень сдержан во всем, кто касалось алкоголя или наркотиков. И он бы точно не стал закидываться таблетками в такой ситуации.

— Поверь, ему уже не больно.

Луис нажал на вывихнутое плечо, но Кирилл этого как будто даже не заметил.

— Видишь?

Он повернулся, чтобы отпереть дверь. Саран отерла пот со лба, изо всех сил стараясь удержать Кирилла в вертикальном положении. Это должен быть шок. Кирилл не виноват. Она пихнула его локтем под ребра. Ноль реакции. Чем Луис его накачал? Каро распахнул дверь, пропуская их с Кириллом вперед. Представшая глазам Саран квартира была… самой обычной. Вешалка в прихожей, светлый диван, журнальный столик и телевизор в одной комнате, двуспальная кровать и платяной шкаф — в другой. На кухне — стандартный набор бытовой техники и стол, покрытый нежно-голубой скатертью.

— Давай его на кровать, — сказал Луис. — Пусть проспится.

Вдвоем они довели Кирилла до кровати и усадили на пушистый плед. Луис передал Саран упаковку с бинтом, а сам принялся осматривать вывихнутое плечо.

— Надеюсь, обошлось без перелома, иначе дело плохо. Придержи его, чтобы не упал.

— Тебе уже приходилось вправлять вывихи?

— Пару раз. Держи крепче. Он тяжелый.

Кирилл не открыл глаз, не застонал — даже не вздрогнул ни разу, пока Луис вправлял сустав и накладывал фиксирующую повязку.

— Наверное, мне стоило предупредить заранее, — улыбнулся он. — Шаманский яда действует не хуже опиума.

— Ты сказал яд? — насторожилась Саран.

Она только-только уложила Кирилла, довольная, что тот ничего почувствовал, и по той же причине злая. Ей нужны были ответы, а не его блаженная улыбка!

— Яда, — поправил Луис. — Это такой минерал, используется шаманами в ритуалах и при создании зелий. Или как быстрое и очень эффективное обезболивающее. В некоторых случаях — слишком быстрое и эффективное. Пойдем. Он проспит еще часа четыре, не меньше.

Они оставили Кирилла отсыпаться, а сами перешли в соседнюю комнату. Луис по-прежнему вел себя непринужденно и тут же с удовольствием растянулся на диване. Саран опустилась в кресло по другую сторону журнального столика. Она сплетала и расплетала пальцы, нервно пощипывала внутреннюю поверхность ладоней и все не могла решить, что ее беспокоит больше: нападение, возможная причастность Кирилла к убийству Нелли или кремовые розочки на обоях.

— Я могу задать личный вопрос? — неожиданно спросил Луис.

Саран замерла, потом кивнула:

— Если хочешь.

— Ты и Кирилл — вы ведь… — он несколько раз щелкнул пальцами, подбирая нужное слово, — друзья?

Саран нахмурилась. Отличный он выбрал момент для ревности.

— Мы давно знакомы, — ответила она. — И много времени проводим вместе. Из-за Пхатти. Кирилл состоит в его свите, я иногда помогаю, и… Ну, в общем, да, мы друзья.

— Но ведь дело не только в Пхатти? Кирилл тебе не безразличен.

— Нет, он… Послушай, если тебе интересно, спали ли мы, то нет. И не собираемся. По крайней мере, я не собираюсь.

Это прозвучало не очень хорошо, и Саран тут же поспешила объясниться:

— Дело не во внешности. Да, Кир не красавец, но это не важно, я давно привыкла. Просто мы… — она неопределенно взмахнула рукой. — не стыкуемся. В плане секса. Мы просто друзья. Хорошие, старые друзья.

— Тогда почему ты не помогла ему?

— Пардон?

— Когда на Кирилла напали, ты ничего не сделала. Не попыталась помочь, не сопротивлялась, когда тебя схватили, даже не закричала. Ты просто стояла и смотрела.

Саран сглотнула.

— Ты следил за нами?

— Разумеется.

Она отвернулась и намотала на палец прядь волос. Сидеть напротив Луиса вдруг сделалось очень неуютно.

— Я… не умею драться.

— Можно было позвать на помощь.

— И никто бы все равно не пришел. Подземная парковка, трое нападавших, — Саран покачала головой. — В этом не было смысла.

— Но ты могла хотя бы попытаться.

— Кирилл попытался! — не выдержав, Саран вскочила с кресла. — Сильно это ему помогло?

— Вдвоем у вас было бы больше шансов.

— Хватит! Прекрати! Я такая. Если хочешь — дура и трусиха. Я не дерусь. Не могу. Просто не могу, понимаешь? И не думай, что сможешь изменить меня несколькими прочувствованными фразами про друзей и взаимовыручку. Разочаровала? Ну так извини.

— Я тебя не критикую, — Луис потянулся, чтобы взять Саран за руку, но она не позволила. — Просто хочу понять…

— Еще бы ты меня критиковал! Ты говорил, что мне ничто не угрожает!

— Разве я соврал? На тебе ни царапинки!

Он одним пружинистым движением поднялся на ноги и остановился напротив Саран. Она снова попыталась уклониться, но на этот раз Каро проявил настойчивость. Его руки легли ей на плечи, а взгляд сделался мягким, сочувственным.

— Тебе по-прежнему нечего бояться. Все будет хорошо.

— Но почему эти люди напали на нас? Разве… разве Кириллу не положено быть на их стороне? — спросила Саран, больше не пытаясь высвободиться.

— Я пока не знаю, но…

— Ты ничего не знаешь! Только все портишь!

— Я пока не знаю, — повторил Луис, делая ударение на «пока», — но рассчитываю получить кое-какие ответы, как только твой друг проснется.

Саран вздохнула. Что еще ей оставалось? К тому же в объятьях Каро было слишком уютно, чтобы снова отталкивать его и продолжать скандал.

— Сколько нам ждать? Четыре часа? — спросила она, уткнувшись Луису в плечо и на секунду прикрыв глаза, пока никто не видит.

— Около того.

Она снова тяжело вздохнула. Было бы проще — намного-намного проще, — если бы Луис не обнимал ее так или наоборот попытался поцеловать — тогда Саран имела бы полное право оскорбиться и оттолкнуть его. Но Каро просто был рядом, теплый, сильный, наверняка что-то замышляющий, но в эту минуту — очень нужный.