Право первой ночи для Лорда Тьмы

Глава 10

Стою у двери в кабинет лорда и заставляю себя сделать последний шаг. Минуло несколько дней, но я так и не могу смириться с необходимостью приходить сюда снова и снова. Не хочу туда входить! Боюсь снова встретиться взглядом с жестоким лордом. Не желаю отвечать на его бесконечные и, по-моему, бессмысленные вопросы. Зажмуриваюсь и сжимаю кулаки. Мечтаю исчезнуть отсюда прямо сейчас…

Золетта молчит, но я спиной ощущаю её тревожное нетерпение. Мысленно благодарю женщину за подаренное промедление, хотя знаю, что именно ей достанется за это от Вирга, и беру себя в руки. Нельзя допустить, чтобы её снова наказали.

Сначала норзийка совсем мне не понравилась, и я не могла взять в толк, почему девушки сразу прониклись к ней симпатией. Ни капли почтения, ни толики сочувствия… Жёсткость в обращении, мужиковатость в поведении. Но постепенно мне начали нравиться суровые черты и простые манеры Золетты. Она обходилась с нами так, как привыкла, потому что не знала другой жизни. Но больше всего подкупило то, что женщина заботилась о нас с совершенно искренним удовольствием. Словно не поднимала меч на гельерийцев…

Стараюсь не думать о том, скольких отцов, мужей и братьев моих соотечественниц она убила. Мы не касаемся темы ушедшей войны, это нарушит тёплые отношения между нами. Одно то, что Золетта одним взглядом могла остановить любого из стражей, не упускающих случая отвесить на наш счёт грязную шутку, вызывало уважение. Женщина-воин не боялась никого, даже уродливого Орида, который вызывал дрожь одним своим видом, но рядом с лордом Виргом замирала без движения, пытаясь слиться с обстановкой.

Темноглазого норзийца отчаянно боялись и стражи, и девушки-гельерийки… и я. Поэтому сейчас топчусь у двери и собираюсь с духом, словно вот-вот спрыгну со скалы. В очередной раз.

– Пора, – теряет терпение Золетта. – Лорд снова прогневается, если ты будешь тянуть дольше.

Киваю, прогоняя дурноту, упираюсь дрожащей ладонью в прохладу древесины.

– Я приду за тобой перед обедом, – тихо напоминает женщина. – Без меня ни шагу. Это приказ.

– Знаю, – вздыхаю, входя в комнату. Закрывая за собой дверь, думаю о том, что было бы здорово оправдать недоверие лорда и сбежать. Если бы это было возможно. – Доброе утро…

– Мой лорд, – не поднимая головы, холодно произносит он.

Вирг сидит за столом и быстро водит по листу пушистым пером. Слева от свитка, на котором пишет мужчина, покоятся ещё десятки таких же пергаментов, справа в утреннем свете блестит тяжёлая печать из синего камня.

– Доброе утро, мой лорд, – прокашлявшись, смиренно поправляюсь я.

Покорность – лишь маска, и от лорда не укрывается моё раздражение, которое сквозит в голосе. Об этом свидетельствует лёгкая усмешка, которая касается лица мужчины. Лишь на мгновение, но я научилась ловить оттенки настроения своего мучителя. В который раз вспоминаю фразу, сказанную им в первый день: «Пока не наиграюсь». Поджимаю губы и сухо интересуюсь:

– Что вам нужно от меня сегодня?

– Всё то же, – не отрываясь от занятия, отвечает он, и я едва сдерживаю стон.

Опять! Садист! Знает, как мне противно прикасаться к его телу, и всё равно день за днём требует одного и того же. Пытаюсь увильнуть от неприятной обязанности:

– Вы сегодня прекрасно выглядите.

– Ложь, – лениво бросает он. – Волосы в беспорядке, на лице кое-где уже пробивается щетина.

– Вы наняли для нас служанку, – в сердцах возмущаюсь я, – так подыщите и для себя! Среди гельериек найдётся немало желающих ухаживать за вами за деньги!

– Вот как? – Он откладывает перо и устремляет на меня пронзительный взгляд. Я невольно съёживаюсь, ощущая себя тонким деревцем, на которое налетает неистовая буря. – Так может, мне платить вам за эти услуги?

Первое желание гордо отвергнуть его предложение я сдерживаю. Вспоминая покосившийся дом скромного кузнеца, которому пришлось довериться моей нестабильной магии, чтобы не потерять жильё и работу, сжимаю пальцы в кулаки. Таких, как отец Мариски, сотни! Я не имею права терять даже небольшую возможность им помочь. Заставляю себя склонить голову:

– Буду благодарна за это.

Лорд неопределённо хмыкает, и я чувствую на себе его изучающий взгляд. Проклиная свою жестокую судьбу, вздыхаю и иду к столу, обхожу его и замираю за спиной мужчины. Обоняние тут же начинает терзать аромат сумрачного мускуса и терпкой соли, и я стараюсь дышать поверхностно, чтобы не обращать внимания на этот невероятно притягательный запах. Ненавижу норзийца ещё сильнее за то, что он так притягательно пахнет!

Провожу пальцами по тёмному шёлку длинных волос мужчины, выпуская немного магии, чтобы уложить непослушные пряди. Слишком приятное ощущение, чтобы делать это каждый день. После я причёсываю всех девушек, чтобы забыть это чувство, чтобы отстраниться от лорда Тьмы. Ненавижу себя за то, что смакую ощущения, собирая чёрный водопад в тяжёлый хвост.

Вирг откидывает голову, касаясь затылком моего живота, предоставляя мне своё лицо для бритья. Глаза норзийца, как всегда, открыты. Смотрит пытливо, подмечая малейшее моё движение, наслаждаясь пыткой. Сдерживая дыхание, поглаживаю кончиками пальцев по хищно выступающим скулам мужчины. Кожа кажется абсолютно гладкой, лишь кое-где выбиваются редкие волоски, упрямо сопротивляющиеся магии.

– Почти ничего нет, – склонившись, говорю лорду и вздрагиваю, когда губы его приоткрываются.

Отпрянув, ощущаю, как сердце замирает в груди. Своей реакцией вызываю у него привычную усмешку, которую стараюсь не замечать. Ненавижу эти снисходительные ужимки на идеально красивом лице, гладкую загорелую кожу и тонкие линии намечающихся морщинок! Передо мной враг. Убийца, насильник… Каждый раз напоминаю себе об этом.

Взгляд лорда темнеет, будто Вирг легко читает мои мысли. Мужчина выпрямляется так резко, что я едва успеваю отступить. Рывком раздирая на себе рубашку, он освобождает свои плечи. Замираю в оцепенении, а норзиец, отбросив одежду и заложив руки за голову, вновь откидывается. Аромат тёплого мускуса становится сильнее, он обволакивает меня, словно сладковатое облако.

– Тогда здесь.

Смотрю на подмышки лорда и леденею от одного предположения.

– Что?!

– Помню, вы поморщились, когда увидели это, – хищно скалится Вирг. – Значит, вельеры не терпят никаких волос на теле. Я прав?

– Да… – вырывается у меня, но я тут же спохватываюсь и стыдливо отвожу взгляд от мощных накачанных предплечий мужчины. – Я не стану этого делать.

– Раз я буду платить, – вкрадчиво говорит он, – то вправе заказать дополнительные услуги?

– Вы, верно, шутите? – отступаю я и нервно смотрю на дверь, молясь милосердной Гетте, чтобы кто-нибудь постучал. – И… прошло немало времени. Вчера вы говорили, что после того, как я починю шкаф для зелий, нужно проверить северное крыло замка!

– Спешки нет, – щурится мой мучитель. – Мы можем перенести осмотр повреждений на завтра. Или на следующую неделю.

Вздрагиваю и, едва не поддавшись гневу, прижимаю ладонь ко рту. С губ чуть не срываются слова, которые норзиец вряд ли бы простил. До сих пор Вирг не пересекал черту, лишь дразнил меня, но не стоит забывать, как и для чего мы здесь оказались. Уронив руки, вздыхаю:

– Хорошо. – И предупреждаю: – Сохраняйте неподвижность.

Слышу короткий смешок и поджимаю губы. Точно, издевается! Ну и ладно, зато я могу потребовать с жестокого лорда двойную оплату. Отец на эти деньги поменяет прохудившиеся крыши, которые уже невозможно починить магически.

Склоняюсь к лорду и втягиваю носом воздух. Что за несправедливость? Почему чудовище обладает таким приятным запахом? Стараясь не замечать аромата, провожу кончиками пальцев по подмышке мужчины. Мои волосы, соскользнув вперёд, гладят обнажённую грудь Вирга. Норзиец глубоко вдыхает и замирает, прожигая меня тёмным взглядом. Губы его вновь приоткрываются, и воздух со свистом выходит сквозь сомкнутые зубы. Будто зверь скалится перед прыжком…

Ощущаю опасность прежде, чем он подаётся ко мне, но не успеваю и шевельнуться, как на затылок ложится жёсткая ладонь. Вирг притягивает меня к себе, впиваясь в губы. Раздвигает их, проникая языком в мой рот, и я забываю, как дышать. Леденея от ужаса, отпихиваю мужчину без надежды освободиться, но он отпускает. Вжимаюсь в стену, всё ещё осязая полынный вкус украденного поцелуя.