Глава 1. ОКОНЧАНИЕ ПОХОДА
Синий луч рассёк надвое тяжёлое орудие, поливавшее огнём нерфертский флот. Наинекс стоял на капитанском мостике, наблюдая за сражением.
Город Главный – столица Дирена, страны, находящейся к востоку от Нерфертии, был практически взят. Первый удар был нанесён вовремя – именно в этот день в Доме Совета главы стран-Колоний (так всё ещё называли страны, которые давным-давно были колониями Дирена) подписывали договор об объединении против Нерфертии. Но подписание документа, способного сорвать планы Правителя, увы, не состоялось: здание было уничтожено вынырнувшим прямо над ним из Ими-пространства космическим крейсером, управляемым автопилотом.
Уйти обратно крейсер не смог, он был тут же уничтожен зенитными орудиями Главного. Всё воздушное пространство над городом было немедленно накрыто шквальным огнем так, что больше ни один корабль Нерфертии не смог появиться из Ими пространства, не попав под их выстрелы. Уничтожить орудия издалека тоже не удавалось: город был окружён мощным защитным полем.
Но Наинекса это не остановило. На цукердайских кораблях, составлявших теперь часть его флота, были установлены новейшие ЭМ излучатели для подавления защитных полей. Все излучатели были активированы одновременно, поле города на несколько секунд упало, это дало возможность открыть огонь по генераторам защиты, расположение которых было предварительно выявлено разведкой.
Дальше было дело техники. Оборонительные орудия были уничтожены, и в Главный хлынула пехота.
Уже шестьдесят лет Нерфертия вела войну со всеми странами Лирея (исключением была лишь Сириона, добровольно ставшая союзником Нерфертии). И благодаря тому, что страны не помогали друг другу, Наинекс побеждал…
Цукердай захватили первым, хотя некоторые отдельные отряды все же продолжали сопротивляться. Особенно активировалось цукердайское сопротивление, когда Нерфертия долго и тяжело захватывала Кусадору, пришлось даже отвести часть войск обратно. Кусадора далась очень нелегко из-за непроходимых джунглей и ужасных тварей, населявших их. Большой проблемой оказалось незнание местности и отсутствие магистральных дорог, которые располагались под землёй. Кусадорцы, чтобы прекратить наступление противника, просто завалили их.
Поняв наконец всю опасность своего соседа, страны-Колонии решили объединиться. Но они недостаточно доверяли друг другу, чтобы создать единое командование без подписания договора, а все места, где главы стран собирались лично обсуждать и подписать документ, вычислялись разведкой, и отряды диверсантов-теней срывали встречи.
В Сирионе началась гражданская война. Старый король Виндирис захотел заключить с Нерфертией новый союз и помочь ей объединить Лирей «под одной рукой», но его младший брат воспротивился этому и поднял восстание. Так как проблем у Наинекса и так было полно, он решил не отвлекать армию для помощи старому королю, понимая, что даже если противники Виндириса и одержат победу, у Сирионы нет реальной армии и она никак не помешает его планам.
– И снова мы победили! – воскликнул Келеп, вошедший в капитанскую рубку.
– Я и сам вижу, – ответил Правитель, – Но Сайлену удавалось захватывать подобные города и за гораздо меньший срок. Твоя тактика с Ими-пространством уже не новая, и всё реже и реже нам удаётся застать противника врасплох, а Сайлен всегда умудрялся выводить наш флот в таком месте, где противник этого никак не ожидал…
– Так поставил бы подавлять мятежи в Цукердае кого-нибудь другого.
– Цукердайцы «заточены под войну», и пусть с недостатком оружия, они всё равно сильнее этих глупых демократов, Совету которых, чтобы принять даже самое незначительное решение, требуются часы споров, а иногда и референдум, затрагивающий весь народ… Сайлена лучше всего было послать именно в Цукердай.
Келеп решил перейти на другую тему:
– Что будем делать с городом?
– Всё как обычно. Оставим здесь часть войск для защиты, а остальные пусть возвращаются на базы и готовятся к следующему походу. Мы возвращаемся в Астиорадокс.
Так как после удара дваонов от столицы ничего не осталось, город был отстроен заново по «последнему слову техники». Часть города, включая замок Правителя, элитные жилые комплексы, музеи и главное здание «Космических Верфей Трум-Блумуса», «плавали» на воде в огромном заливе, имеющем практически идеальную круглую форму, другие здания располагались по его берегам. Стены огромных небоскрёбов, даже выше тех, что находились тут раньше, ярко блистали на солнце, а между ними скользили с огромной скоростью новейшие модели воркоров.
Здания в городе были расположены так, чтобы с высоты полёта можно было видеть, как они складываются в прекрасный узор, извивающийся своими многочисленными разноцветными точками и линиями. Центр узора привлекал внимание больше всех: крышу замка Правителя, единственного уцелевшего здания старого города, значительно изменили ради этого эффекта.
Были предложения сделать из старого замка музей, а резиденцию Правителя перенести в другое место, но Наинекс решил отказаться от этого замысла, в основном из-за того, что не любил менять окружающую обстановку.
Правитель шёл по знакомым коридорам к своему кабинету, чтобы услышать доклад о происходящем в Сирионе и Цукердае. Торопиться было некуда, и он решил перед этим заглянуть ещё в одно место.
Постучав для приличия в легкую светлую дверь с узором в виде цветка, Наинекс не стал ожидать разрешения и вошёл. Изящная мебель, прекрасные картины, ослепительно белые стены и многое другое выгодно отличали эту комнату от других. На синем диване редкой кожи неизвестного Наинексу зверя лежала Манокисана, принцесса Сирионы, увлечённо пересматривая в десятый раз один из своих любимых фильмов. Услышав шаги Правителя она тут же поставила фильм на паузу и улыбнулась:
– Наи! Ты, видимо, опять откладываешь важные государственные дела, чтобы поболтать со мной?
– Думаю, наша встреча никак им не помешает.
Король Виндирис немедленно отправил Манокисану в Нерфертию, как только в Сирионе вспыхнула гражданская война, тем более, что она сама давно не скрывала от отца желания вновь посетить Наинекса.
Наинексу было приятно и интересно общаться с ней, и вскоре встречи стали происходить всё чаще, Правитель старался не упускать возможности посетить принцессу Сирионы и немного обсудить с ней прошедшие события, не вдаваясь в подробности…
– Ну как Дирен?
– Оборона города пала, мы победили.
– Надеюсь, это не последняя твоя удача за сегодня. Что ещё у тебя хорошего?
– Я весь день был в походе… Думаю, победа – самое лучшее, что произошло сегодня … Давай лучше ты что-нибудь расскажешь.
Манокисана очень любила рассказывать (неважно что, главное чтобы это ей было интересно). Она прекрасно поддерживала разговор, вставляя вовремя весёлые шутки, которых у неё похоже было предостаточно… Наинекс всегда слушал с огромным удовольствием. Ему было очень приятно ощущать теплоту и радость в душе принцессы, Мудрость Света неизменно погружала его в это чувство, как только Манокисана обращала на него свой взгляд.
– Я ещё забыла тебе кое-что показать.
Она встала и побежала в соседнюю комнату. В нос Наинексу ударил запах свежего хлеба, и Манокисана вернулась с корзинкой пирожков.
Король Сирионы был всегда против того, чтобы его дочь училась готовить, потому что «это не дело королевского семейства», но Наинекс однажды тайно подсунул принцессе кулинарную книгу. Она изучила её всю, и скоро сама начала выпекать. Вначале это было подгорелое безвкусное печенье, но со временем у принцессы получалось всё лучше и лучше.
Манокисана сильно увлеклась выпечкой. Она находила в коллекции книг замка всё новые и новые рецепты, и с немалой выдумкой повторяла каждый из них. Такого результата Наинекс не ожидал, но был им очень доволен. Сегодняшние пирожки были с начинкой из смеси нескольких фруктов. На первый взгляд совершенно обычные, пирожки закруглялись необычным "гребнем", напоминавшим какую-то надпись. Принцесса любила загадывать необычные «загадки», и Наинекс решил сам отгадать эту чуть позже, сохранив образ пирожка в свою память так, чтобы в любой момент вспомнить его форму до мельчайших деталей.
– Мне, увы, пора, – сказал Наинекс, съев самый румяный пирожок, и, выйдя из комнаты, направился в свой кабинет, не намереваясь больше нигде останавливаться.
Глава 2. АТАКА НА КОСМОДРОМ
– Сегодня нам предстоит тяжёлый день. Многие могут погибнуть в этой операции, но если она пройдёт успешно, мы сильно приблизимся к победе! – прочитал с чувством Дрикондор. Речь была написана слугой, которому он полностью доверял, а потому не вдумывался в её слова. Но ему было приятно видеть, как несколько сотен суровых воинов поддержали его криками. Отряд Дрикондора был далеко не самым большим в Цукердае, зато боевой дух солдат здесь был самым высоким, так как все видели, что Вождь с ними.
В этой разнообразной толпе были все: и ополченцы, ставшие сильными воинами, и идеальные солдаты, верные прежним хозяевам, и даже женщины и подростки. Все они сражались свирепо, не щадя врага, сражались так, как будто этот бой был последним в их жизни.
Люди присоединялись к своему Вождю, чтобы бороться за свободу Цукердая, за прежний мир, в котором они жили. Каждый брал с собой что мог: кто энергетические винтовки и пистолеты, кто мечи и ножи, а кто просто вилы или лопаты (последних, правда, Дрикондор не брал в бой, пока не обеспечивал их нормальным оружием).
Многие ячейки сопротивления образовались вообще только благодаря Дрикондору. Увидев его, люди решали сражаться за свободу и объединялись. Но приходилось и скрываться, в том числе и от «своих»… Среди казалось бы обычного населения находились предатели, поддерживающие новую власть, и о том, что Вождь не был уничтожен вместе с замком и находится в Цукердае, вскоре узнала вся нерфертская армия и на Дрикондора была объявлена охота.
Целью долго планировавшейся атаки на космодром был захват военных крейсеров, Дрикондор считал, что пора уже сопротивлению выходить на «новый уровень». Совместно с другими ячейками сопротивления он подготовил укромное место в горах, куда можно было перегнать и спрятать корабли, а потом использовать их против армии Нерфертии.
И вот намеченный день настал. Дрикондор прочёл подчинённым план, совершенно не вдумываясь в его содержание. Для себя он решил, что будет просто убивать каждого нерфертца, который попадётся ему на глаза. Закончив свою речь, бывший Вождь с удивлением заметил, как в один из «аппаратов Свободы» начали заходить люди.
«Аппараты Свободы» имели только красивое название, а на самом деле представляли собой перекрашенные нерфертские летающие такси с приделанным к ним разнообразным вооружением. Дрикондор решил уточнить у слуги:
– А что они делают?
– Вы же сами это только что прочитали… Эта группа должна незаметно высадится посреди посадочной площадки и поставить там одно из трофейных «окон». Остальные же попадут туда через него и захватят ближайший корабль.
Вот летающая машина поднялась в воздух и устремилась вдаль, на ходу сливаясь с окружающей местностью. Это был единственный аппарат, обладающий трофейной системой маскировки. Через какое-то время на треугольной раме, стоящей посреди лагеря загорелся красный сигнал, и воины хлынули на поле боя.
Дрикондор бежал в самом начале. Впереди был враг, а сзади ревущая и рвущаяся в бой толпа. Пройдя через окно Дрикондор сразу же выстрелил. Он отлично знал, что перед ним могли быть только враги, из-за чего не целился. Красный энергетический заряд пронзил нерфертского солдата, оставив на его груди страшный след. В ответ раздались беспорядочные выстрелы, но Дрикондор их не боялся, он наслаждался чувствами, переполнявшими его – смесью страха, ярости и торжества, чувства боя, доставляющее немалое удовольствие каждому настоящему цукердайцу.
Дрикондор стрелял не переставая, и каждый его выстрел находил жертву. Охранный гарнизон не успел ничего предпринять, как половина его уже не могла сражаться. Часть оставшихся в страхе бросились бежать, и на поле боя против цукердайцев остались только несколько человек, стоявших перед посадочной площадкой. Дрикондор выстрелил в одного из них, но заряд словно врезался в невидимую преграду, не причинив солдату никакого вреда.
Дрикондор знал, что большинство солдат врага полагались на силу оружия и возможности техники. С такими было легко справится, так как с оружием цукердайцы обращались намного лучше… Но небольшая часть воевала другим способом: при помощи магии. Эта сила имела множество вариаций и образов, против которых приходилось всегда придумывать новые тактики. Не имея в руках даже кинжала один искусный маг мог одолеть десяток вооружённых до зубов цукердайских солдат.
Атака остановилась. Маги стояли взяв друг друга за руки и монотонно произносили длинное заклинание. Воин, стоявший рядом с Дрикондором вспыхнул, и яркое красное пламя за несколько секунд превратило его в пепел. Бывший Вождь почувствовал, что часть его отряда вот-вот бросится бежать.
Дрикондор воскликнул:
– Они маги, но их защита не бесконечна! Ударим вместе, и мы пробьём её!
Толпа воспряла с духом. Вперед полетели гранаты, часть которых просто зависла в воздухе и взорвалась. Но несколько всё же долетели до защитного поля, нанеся ему немалый урон. За гранатами последовали выстрелы. Воины стреляли, энергетические заряды впивались в поле, и оно начало медленно спадать. Ещё несколько выстрелов и маги упали наземь.
Часть отряда побежала к ближайшему кораблю. Первыми шли бывшие пилоты, показывая остальным места, которые требовалось занять, и вскоре весь отряд разместился по боевым постам. Дрикондор хотел пойти тоже, но слуга остановил его, сказав, что он должен остаться здесь для дальнейшего осуществления плана.
Тем временем крейсер поднялся в воздух. Дрикондор посмотрел на военную махину… Полностью цукердайский, сделанный только для войны, крейсер состоял из четырёх частей: главного модуля, двигателей, жилого отсека и ракет. Все эти части были легко заменяемы, корабль мог легко отбросить повреждённый элемент и не потерять возможность передвигаться.
Налюбовавшись своим кораблём-бомбардировщиком, Дрикондор огляделся. Вдали от ликующей толпы он заметил незнакомый силуэт. Человек стоял и тоже глядел на крейсер. Бывший Вождь, почуяв недоброе, схватил винтовку и бросился к нему.
Но он не успел. В руках человека сверкнул меч. Оружие загорелось фиолетовым пламенем, и крейсер был рассечён на две части неизвестной силой. Взорвалась вся обойма ракет и погибли все, кто находился в корабле. Почти вся ячейка сопротивления, руководимая Дрикондором. Кроме него самого. Взрывной волной Дрикондора отбросило назад, винтовка была повреждена.
Дрикондор вскочил, выхватил кинжал и бросился на врага. И увидел его лицо. Лицо, от которого в страхе убежал бы любой цукердаец… Палач, убивший своими руками столько цукердайских воинов, сколько не убили все нерфертские солдаты вместе. Но Дрикондора это не остановило, он прыгнул вперед, занёс кинжал… Сайлен Неир одним взмахом руки отбросил его далеко от себя.
– Хотел убить меня этой зубочисткой?..
Сайлен посмотрел в лицо Дрикондору и остолбенел:
– Ты?
– Тебе меня не одолеть! – взвыл бывший Вождь и попытался достать противника кинжалом, но понял, что намертво прикован к земле и не может пошевелиться.
Сайлен медленно обошёл вокруг Дрикондора.
– Мы давно тебя ищем, Вросрандон. На этот раз мне пришлось пожертвовать целым крейсером… Надо будет сказать Наинексу, чтобы он придумал, что с тобой делать. Казнить, заточить… Что ещё? Пусть он решает, у него воображение богатое. Ты будешь отправлен в Астиорадокс торжественным конвоем, который буду сопровождать я лично, на случай, если твои друзья попытаются тебя спасти.
Рядом с Сайленом появился ещё один человек.
– Видимо, моя работа закончена?
Дрикондор узнал этот голос:
– ТЫ ПРЕДАЛ МЕНЯ, СЛУГА!!!
– Твой народ, Дрикондор, отнял у меня брата и лучшего друга. Сначала я думал, что мирная жизнь всё исправит, но понял – единственное, что уберёт эту тяжесть с моей души – месть. Я нерфертец, который обманом попал к тебе в слуги. Нерфертия знала всё о твоём отряде, и ждала подходящего момента. А ты даже не знаешь моего имени…
Речь слуги прервал Сайлен:
– Кажется, дождь начинается… А стоять под дождём только ради того, чтобы выслушать твою речь, Воркран, я не собираюсь.
Раздались механические шаги, и к Дрикондору подошел шестилапый танк «жук». В его железном боку открылся люк, из которого вышли двое воинов-теней. Они связали Дрикондора и погрузили в свою боевую машину. Сайлен поднялся в боевой отсек. Бывший Вождь лежал связанный и беспомощный, заклинание не позволяло ему даже глубоко вздохнуть.
Под моросящим дождём по дороге зашагала колонна, охраняющих лишь один ценный груз. Колонная направлялась в столицу, где Дрикондора скорее всего ждал суд и казнь. Бывший Вождь надеялся, что другие отряды не пойдут спасать его, и с горечью сознавал, что с Сайленом Неиром не сможет справится ни один цукердаец…
Глава 3. ЧУДЕСНОЕ СПАСЕНИЕ
Дрикондор поглядел в маленькое окно из бронестекла. На улице стало светлее, и бывший Вождь отметил у себя в уме, что едет уже три дня. Нерфертцы везли его, как циркачи диковинного зверя. Они ехали медленно, останавливаясь в каждом населённом пункте и показывали бывшего Вождя народу.
Колонна казалась слабо охраняемой: всего четыре танка, явно не последней модели, отделяли цукердайское сопротивление от транспорта с их бывшим Вождём. Но в танках был установлен новейший генератор перехода в Ими-пространство. При серьезных нападениях на конвой его включали, мгновенно доставляя на поле боя ВИНО. Взвод Из НиОткуда сразу деморализовал и уничтожал тех, кто не обращался в бегство. Это была ловушка, целью которой было выявить как можно больше сил цукердайского сопротивления, а заодно проверить (как усмехаясь сказал Дрикондору Сайлен) боеспособность нового подразделения. Маршрут нарочно был построен так, чтобы пройти мимо максимально возможного количества мест, где обычно происходили атаки цукердайцев.
Хотя яркий солнечный свет бил в окно, слепя глаза, бывший Вождь увидел, что его везут среди гор. Была видна узкая дорога, поднимающаяся вверх, а далеко внизу находилось огромное поле, заросшее горными травами. Внезапно, по склону на конвой покатились огромные валуны. Их размер был достаточно велик, чтобы заблокировать танки, ехавшие впереди и позади транспорта с Дрикондором.
Атака произошла настолько неожиданно, что у нерфертцев не было времени, чтобы остановить камни. К счастью (а точнее по решению Сайлена), по горному склону параллельно колонне двигались ходячие мины, которые сразу же поспешили устранить угрозу. Несколько проворных четырёхногих роботов взорвались, поменяв направление движения камней. Тем временем открылся переход в Ими-пространство, из которого вынырнули несколько истребителей. Двосаи ВИНО быстро обнаружили противника, и завязался бой.
В очередной раз нападавшие быстро были разбиты, Дрикондор понял это по доносившимся снаружи звукам. Он страшно не хотел, чтобы его товарищи, пытаясь спасти его, попадали в эту ловушку, но это случалось снова и снова.
Спустя какое-то время открылся люк: в узкое помещение заглянул Сайлен и запихнул туда ещё одного человека. Дрикондор посмотрел на него.
Человек был тощ, мышц почти не было, но по лицу можно было легко понять, что он имеет цукердайские корни. Он стоял на коленях, покачиваясь, и, казалось, что вот вот упадёт
– Нашёл тебе собеседника, Дрикондор, – сказал Сайлен, – Глава одной из ячеек сопротивления, его сдали нам местные жители. Попался только что. Хотя, в том, что он глава ячейки сопротивления, нам ещё предстоит убедиться. Не буду скрывать, мы наложили на него пару притупляющих разум заклинаний. Но с нами он всё равно разговаривать не хочет. Может выдаст всё тебе, а мы послушаем. И не думай заткнуть ему рот, я поставил на нём также заклятие боли. Если дотронешься… Думаю, ты поймёшь, что будет.
С этими словами Сайлен ушёл.
Цукердаец повалился на пол рядом с Дрикондором.
– Наконец-то я встретился с Вами!…
– Каждое сказанное тобой слово в таком состоянии приближает тебя к казни. Молчи!
Но собеседник, видимо, молчать совсем не собирался. Вдруг тон его резко изменился, наверное, быстрая смена эмоций была побочным действием заклинания:
– Вы были плохим Вождём, а Ваш отец – ещё хуже. Вросрандоны никогда не умели управлять страной, из-за чего и проиграли войну.
Прямого оскорбления своей семьи, даже от человека с притуплённым разумом, бывший Вождь не мог стерпеть:
– Не смей оскорблять мою семью.
Дрикондор замахнулся на собеседника. Но у того страх явно отсутствовал. Бывший Вождь хотел было ударить, но вспомнил про заклятие боли и остановился. Собеседник опять резко сменил тему:
– А ты знаешь, кто я…
– Не говори этого, идиот!
– Я Фсок Аддар. Фф-ермер. – Промямлил он из последних сил. Его сознание боролось с заклинанием. Наконец, изрядно вспотев, Фсоку удалось намеренно изменить тему разговора:
– Знаешь, что мне не нравится в Цукердае? То, что там не ценят умственные качества, только физическую силу. И если природа одарила тебя умом, а не силой, как, например, меня, тебе никогда не стать главным…
Он хотел что-то ещё сказать, но замолчал.
Спустя несколько минут разговора на разнообразные темы, никак не связанные с цукердайским сопротивлением, Фсок повалился на пол и заснул. Видно постоянная мысленная борьба сильно вымотала его.
Вскоре заглянул разочарованный Сайлен и увёл Фсока, сказав, что жители деревни, скорее всего, сдали не того.
Дрикондор взглянул в окно. За ним всё ещё были горы. Узкая горная дорожка, заросшее поле… Вдруг бывший Вождь понял, что пейзаж совсем не изменился. Несмотря на его чрезвычайно узкие познания в области магии, он мог предположить, что это была какая-то иллюзия.
Однообразность рельефа заметили и нерфертцы. Колонна остановилась, послышались голоса. Сквозь люк не было слышно всего, но Дрикондор понял несколько слов: «Ловушка бесконечного пути», «сильная иллюзия» и «срочно развеять». Нерфертцы, по всей видимости, собрались вместе и начали произносить заклинание, которое должно было сломить иллюзию врага. Дрикондор увидел, как всё вокруг становится размытым. Предметы постепенно поплыли в пространстве и, вдруг, снова стали чёткими и вернулись на собственные места. Снаружи послышались ругательства: видимо, развеять иллюзию не удалось.
Следующие несколько попыток также не достигли успеха, ничего не получалось. Иллюзия была очень сильна. Дрикондор увидел в окне Сайлена. Тот что-то объяснял своим подчинённым.
По возбужденным воскликам стало ясно, что было принято решение пойти на крайние меры. Из обрывком фраз стало понятно, что сначала нерфертцы пытались разобрать иллюзию по кусочкам, понять, кто и как её создал, но потом Сайлен решил просто сломать её грубой силой, не разбираясь с причинами. Он собрал внушительное количество энергии в своём мече, и разом высвободил её. Пространство затрещало, зазвенело, «изображение» вокруг Дрикондора потрескалось, словно стекло, и распалось на мелкие кусочки. Бывший Вождь открыл глаза.
Дрикондор парил в воздухе посреди группы каких-то непонятных людей, одетых в одинаковые серые плащи с глубокими капюшонами, закрывающими лица. Недалеко от них стояли, столпившись в одном месте рядом со своими танками, нерфертцы, которые, также как и бывший Вождь, вырвались из иллюзии.
Они находились в долине. Кое-где росли одинокие деревья, вдалеке возвышались величественные горы. Неизвестный крупный зверь высунул из своей норы голову, наблюдая за сценой, происходившей прямо у него под носом.
Нерфертцы, оглядевшись и оценив ситуацию, решили атаковать людей в плащах. В ход пошли и обычные винтовки, и примитивные заклинания, которыми владели почти все солдаты нерфертской армии – сразу несколько энергетических шаров полетело к группе в серых плащах.
Однако незнакомцы уже произносили напев какого-то странного заклинания, совершенно не похожего на те, что Дрикондор слышал из уст нсвоих врагов. «Песня» была намного сложнее и сопровождалась энергичными жестами.
Огромная стена выдвинулась из земли раньше, чем были сделаны первые выстрелы и поглотила и разряды винтовок, и энергетические шары, не получив ни малейших повреждений. Люди в плащах продолжали творить заклинание. Стена опала и словно потекла, Дрикондор поморгал глазами – перед ним уже была бушующая лава. Она с несвойственной ей скоростью двинулась по направлению к конвою, шипя и бурля. Но это было только начало… Внезапно высоко над головами нерфертцев появились странные облака, издавая громовой рокот засверкали молнии, их разряды били точно в колонну. Сайлен вместе с несколькими магами попытался создать щит, но после пары мощных молний он был пробит, повторно поднять защиту не получалось. Дрикондор удивился: Сайлен начал проигрывать, и это было в первый раз на его памяти…
Люди в плащах продолжали творить свою магию. Над головами нерфертцев появился огромный голубоватый шар.
Сайлен видимо понял, как плохи их дела, и пошёл на решительный шаг. Он использовал своё самое мощное заклинание. Взмах меча – и огромная волна фиолетового пламени вырвалась в сторону людей в плащах. Пламя превращало в пепел всё, что встречало на пути. Похоже Сайлен решил пожертвовать и Дрикондором ради победы.
Внезапно исчезли молнии, голубоватый шар. Незнакомцы, видимо, сразу забрали всю энергию из своих заклинаний и начали строить защиту. Дрикондор, вспомнив, как легко Сайлен уничтожил целый космический крейсер таким ударом, подумал: «на этом битве конец».
Однако, к его радости, волна пламени разделилась на части и огибала их стороной. Но поток всё не кончался, и бывший Вождь заметил явное напряжение в позах людей в плащах. Вдруг один из них закричал. Он задрожал, потом затрясся и казалось, его вот-вот разорвёт на части. Дрикондор почувствовал жар: похоже защита начала ослабевать. Остальные одновременно повернули головы к товарищу, но их остановил крик:
– Либо погибнет он, либо все мы! Сконцентрируйтесь на щите!
Защита вернула свою силу. Жар отступил. Атаку Сайлена удалось сдержать. Но человек, кричавший от боли, упал замертво. Такое Дрикондор видел в первый раз. Когда он сражался с нерфертцами, групповые заклинания никогда не приводили к ранам, не говоря уже о смерти одного из заклинателей.
Тем временем удивлённый Сайлен отдал приказ идти в атаку. Он был уверен, что если противникам удалось отразить это заклинание, то они ослаблены также, как и он сам, и не смогут оказать хоть сколько-то значимое сопротивление. Но в этот раз он ошибся… Голубой шар со свистом возник снова, и быстро поглотил нерфертцев. Все солдаты, включая Сайлена, повалились на землю.
– Вы их убили? – спросил Дрикондор. Он ожидал, что люди в плащах многозначительно промолчат (по его опыту, люди в плащах с капюшонами редко что говорят), но один из них, как ни странно, ответил на вопрос:
– Нет, всего лишь опять погрузили в «Ловушку бесконечного пути». Это заклинание будет прокручивать в их разуме одну и ту же сцену, которую придумали мы, пока реальные воспоминания не затеряются в поддельных.
В разговор вступил другой:
– Они же выберутся снова!
– Думаю, у того, кто виновен в смерти Ерп-Гумура, не осталось столько сил, чтобы сломать иллюзию повторно. А когда он восстановится, мы будем уже далеко отсюда.
Послышался ещё один голос, он был явно моложе двух предыдущих:
– А который Ерп-Гумур это был? За этим капюшоном не видно лиц…
Люди разом сняли капюшоны. Они были самых разных возрастов, но лицо каждого из них украшала ухоженная бородка. Человек, первый заговоривший с Дрикондором, был самым старшим и обладал самой длинной бородой. Он сказал:
– Его надо отвести к его семье… Ерп-Ерп-Гумуры, его тело поедет с вами.
Два молоденьких человека подняли неподвижное тело товарища и стали что-то ждать. Вдруг, сверкнула синяя вспышка, как при переходе в Ими-пространства, и перед ними появились три крупных дракона.
– Бывший Вождь полетит на Бистерносе со мной, остальные как пожелают.
Заклинание левитации занесло Дрикондора на спину одного из драконов и ослабло, дав ему сесть в седло. Он сразу же задал вопрос, так долго вертевшийся у него на языке:
– Кто вы такие?
Первый заговоривший с Дрикондором сел на дракона и сказал:
– Конкретно я – Гумур, а мы все – гумурцы.
– Слово «гумур» ничего не означает для меня.
– Ты всё поймёшь, когда прибудем в деревню.
Гумур издал непонятный звук, похожий смесь рыка и шипения, и дракон, взмахнув крыльями, поднялся в воздух.
– А зачем я вам нужен?
– Великий Аяд-Гумур увидел в тебе большой потенциал, и велел привести тебя к себе.
Дрикондор перестал задавать вопросы, поняв, что пока он не узнает смысл слова «гумур», он ничего не поймёт.
Глава 4. ВИЗИТ В ЦУКЕРДАЙ
Шестилион вынырнул из Ими-пространства. За ним следовали два четыреона. Орудия всех крейсеров были готовы в любой момент открыть огонь по неизвестному врагу, недавно наголову разбившего колонну Сайлена.
Наинекс стоял в капитанcкой рубке и разглядывал объёмную карту местности. Здесь явно был бой, причём использовалась магия, требующая огромного количества энергии. Что-то подобное мог сделать Сайлен, используя Меч Силы Света, но тогда где же он? Шестилион висел над совершенно пустой, выжженной долиной, вокруг которой возвышались горы.
Правитель Нерфертии прилетел сюда, почувствовав всплеск энергии, который мог создать только брат. Он, судя по полностью выжженной долине, использовал своё самое сильное заклинание. Только очень опасный враг и критическая ситуация могли заставить его сделать это.
– Вот твой брат дурень, а? – воскликнул Меч Мудрости Света: – Если бы он не уничтожил долину, мы бы могли понять по следам, кто и как напал на него. Всё равно же проиграл!
– А как ты узнал?! – Воскликнул Келеп, стоявший рядом: – Он что, мёртв?!
– Нет, всего лишь спит. И сны его явно навеяны этим самым врагом, которого вы разыскиваете. Посмотрите вот сюда …
Наинекс сразу, не говоря больше ни слова, вышел из капитанской рубки и направился в хвостовую часть крейсера, где находились истребители. Но ему был нужен вовсе не истребитель.
Белоснежный светайрил повернул голову, украшенную синими рогами, услышав шум шагов. Заметив хозяина, Шпундик довольно рыкнул и расправил крылья. Кисан, дракон Келепа, наоборот, не желал лететь, а потому, как ни в чём не бывало, продолжал поедать свой обед. Когда Келеп подошёл и недовольно посмотрел ему в глаза, Кисан фыркнул, зацепил когтистой лапой еду и дал хозяину взобраться на спину.
Драконы были готовы, ворота в хвостовой части крейсера открылись, давая им дорогу. Шпундик и Кисан сделали круг вокруг долины и сели чуть поодаль от группы лежащих солдат. Как только Келеп слез, Кисан положил перед собой прихваченную с корабля еду и продолжил преспокойно обедать.
На выжженной земле, без каких-либо телесных повреждений, лежал Сайлен и его солдаты, иногда подёргивая руками и ногами.
Наинекс подошёл к лежащему брату. Глаза его были открыты, зрачки двигались туда-обратно, а тело было напряжено. Видимо, иллюзия отлично на нём работала.
– Да, неплохо сделанная штучка, но я знаю, как её развеять – вставил свой комментарий Меч.
– Не надо. – ответил Наинекс, – я попытаюсь проникнуть в разум Сайлена и узнать, кто наложил иллюзию. Мирдлон, если я подам тебе сигнал, сразу вытаскивай меня.
– Хорошо, начинай.
Правитель вынул из футляра старенький сондей. За прибором хорошо ухаживали, и за шестьдесят лет он никак не изменился. Всё то же деревянное кольцо и шар с жёлтой точкой посередине. Хоть благодаря Мудрости Света Наинекс умел теперь виртуозно управлять иллюзиями и заклинаниями разума, в некоторых случаях ему всё равно нужна была помощь. Прибор помогал ему концентрироваться.
Наинекс нажал на кнопку включения, и шар завертелся с невообразимой скоростью. Затем сел рядом с Сайленом, коснулся его лба другой рукой и закрыл глаза…
Разум каждого человека выглядит по-своему. Правитель любил смотреть на «пейзажи» других людей. Свой разум Наинекс исходил вдоль и поперёк, просмотрел всё, что можно. Кроме одного. Один маленький кусочек, как ни странно, был закрыт, и закрыт так, что Правитель не мог попасть в него даже при помощи Мудрости Света. Наинекс чувствовал, что его содержимое пытается вырваться наружу, но не может, как не может и он сам попасть внутрь.
Но вернёмся к разуму Сайлена.
Он выглядел, как огромная арена, на которой постоянно сражались неизвестные Наинексу люди и существа. Это были фантазии брата.
Вокруг них на трибунах сидели воспоминания, чувства, страхи. На огромном троне, спинка которого уходила так далеко в небо, что Правитель не видел её конца, восседал сам Сайлен, он устремлял свой взор то в небеса, то на арену, то на трибуны, обращаясь к разным «разделам» своего разума. Однако Наинекса заинтересовала совсем другая деталь: другой Сайлен, с лицом странного тёмно-серого цвета, сидел рядом на еще одном, странно знакомом троне. Он был связан белыми, излучающими свет цепями. Это была тёмная личность Сайлена, рождённая Чёрной Пылью и подавленная Светлой Пылью, догадался Наинекс. Она не умерла, всего лишь отошла на задний план…
Правитель знал, что для поддержания хоть сколько-то сильной иллюзии заклинателю надо оставить маленький кусочек своего сознания в разуме того, на кого было наложено заклинание. И Наинекс хотел отыскать этот кусочек, чтобы по нему понять, кто же этот враг, наложивший столь искусное и сильное заклинание на брата.
Правитель взлетел над ареной и оглядел трибуны. Найти нечто чужеродное в таком количестве беспорядочных образов было практически невозможно. Наинекс глянул на фантазии, столкнувшиеся в яростной битве. Среди них вряд ли мог спрятаться враг, так как первый же удар воображаемого монстра выбросил бы его прочь из разума. Правитель вздохнул и снова обратил взор к трибунам.
Он решил начать с воспоминаний. Личности разной прозрачности, вероятно в зависимости от того, насколько хорошо Сайлен помнил события, к которым они относились, восседали на длинных скамьях. Наинекс не хотел влезать в тайны и личную жизнь брата, поэтому решил не вглядываться детально. Нужно просто обнаружить нечто необычное, чужеродное, выделяющееся из цветастой, издающий разнообразные звуки, толпы.
Ничего необычного не обнаруживалось, люди как люди … И тут Наинекса осенило. Он выбрал самое жуткое на его взгляд чудище на арене и переместил его на трибуны. Наблюдая за ареной, Правитель заметил, что сражающиеся там фантазии не могли причинить друг другу вред, хоть и нападали в полную силу. Из этого выходило, что фантазии не могли никак повредить разум их же создателя. Но что насчёт чужого?
Зрители совершенно не замечали того, что один из монстров брёл по трибунам. Зверь проходил сквозь них, словно призрак. Вдруг он остановился и начал принюхиваться. Затем повернул голову, оскалился и выдохнул пламя. Огонь не нанёс никому вреда, кроме одного человека. Странная личность в сером плаще с глубоким капюшоном вспыхнула. У Наинекса было несколько секунд до того, как она сгорит. Правитель сделал рывок и коснулся его лба.
В глазах потемнело. Наинекса кидала из стороны в сторону неведомая сила, вызывая чрезвычайно неприятные ощущения падения в бесконечную пропасть… Через несколько секунд «падение» закончилось и он оказался посреди огромного поля, в котором неизвестное животное прорыло так много нор, что невозможно было их посчитать. Ну что же, пока всё идет по плану, понятно, что поле – разум противника, а норы – его отдельные «ячейки» – решил Наинекс. Надо продолжать.
Действовать нужно быстро. Если заклинатель достаточно сильный, он вскоре обнаружит незваного гостя в своей голове, а сомневаться в силе противника не приходилось. Наинекс внимательно осмотрел поле и сразу понял что означают большинство нор. Неаккуратные норы, вокруг которых были разбросаны комки земли – страхи, норы, заросшие высокой травой – фантазии, обычные на первый взгляд норы – воспоминания, а все остальные – скорее всего чувства.
Нужна была любая информация о враге, и не долго думая, Наинекс подошел к воспоминаниям, и засунул голову в первую попавшуюся нору. Всё выглядело так, как будто он сам стал этим человеком и всё происходило сейчас и наяву…
Наинекс стоял в огромном зале с высокими колоннами. Свет в зал попадал через огромный прозрачный купол. Купол, видимо, мог изменять свою форму, словно гигантская линза собирая свет в пучок, и двигать этот пучок по всему залу.
Луч указал на него.
– Ерп-Гумур! – раздался голос. Говорящего не было видно, свет слепил глаза. – Твои тренировки не прошли зря! Мы видим, как сильно выросли твои магические навыки! С этого момента я, Ай-Ай-Гумур, повышаю тебя в звании до Гумура!
Наинекс поклонился, и воспоминание закончилось.
Жадно глотая информацию, Правитель опускал голову в одну нору за другой. Ему удалось узнать, что человек, наложивший иллюзию на Сайлена, состоит в некой секте под названием «гумурцы», и что деревня, где он живёт, находится в горах на севере Цукердая.
«Интересно, почему военные до сих пор не обнаружили странное поселение в горах? Тем более, как вижу по воспоминаниям этого человека, оно довольно крупное» – подумал Наинекс, опуская голову в очередное воспоминание.
Но найти ответа на этот вопрос Правитель так и не успел: могучая сила выдернула его из норы. Наинекс так увлёкся, что не заметил, как его обнаружили. Огромные клешни обхватили его и сжали, не давая шевельнуться. Можно было только представлять, как выглядел их обладатель … Впереди показался знакомый человек в плаще.
– Зачем ты делаешь это, Правитель Нерфертии? Мы не причинили зла ни тебе, не твоему брату, ни твоей стране…
– Вы совершили нападение на военный конвой! Этого разве не достаточно?! – Наинекс попытался вернуться обратно в разум Сайлена, но клешни не отпускали.
– В действительности мы не причинили ни физического, ни духовного вреда твоим людям…
Наинекс направил все свои силы на клешни, но те упорно не сдавались.
– Не пытайся выбраться! – раздались голоса вокруг. Появились ещё несколько гумурцев. – Ты слишком много теперь знаешь, и мы не можем тебя отпустить!
«Плохи мои дела» – подумал Наинекс – «их коллективная магия сильнее даже Мудрости Света». Мирдлон, которого он постоянно звал на помощь, не отвечал. Тем временем гумурцы продолжили:
– Ты будешь заточён здесь навсегда… Прими наше решение достойно.
Хватка клешней усилилась и Наинекс почувствовал, что его вот-вот заточат в мысленную «клетку», из которой он уже не сможет выбраться.
Внезапно правую руку Наинекса пронзила ужасная боль. Чёрный символ перевёрнутой звезды Сваеторексиуса стал настолько ярким, что его было видно даже сквозь одежду. Гумурцы озадаченно переглянулись.
Из под ног Наинекса появились длинные чёрные щупальца, они обвились вокруг клешней и разорвали их в клочья, а затем схватили Наинекса и потащили за собой. В глазах у Правителя на несколько секунд потемнело, а когда к нему вернулось зрение, оказалось, что он снова находится в разуме Сайлена.
Он стоял перед троном с сознанием брата. Но другим сознанием, тем, что было порождёно Чёрной Пылью. Сайлен смотрел на Правителя своими бездонными глазами, совершенно не моргая.
– Я, Чёрный Злобен, хочу поговорить с тобой. Ты всё это время думал, что ты сильнейший маг на Лирее, но это далеко не так. Гумурцы намного сильнее тебя. Я спас тебя, Наинекс, но вряд ли такая милость с моей стороны случится ещё раз. Запомни, ты не должен никому говорить того, что узнал, а уж тем более нападать на их деревню…
Правитель хотел было возразить, но Кхаа не дал ему сказать и слова:
– Гумурцы не намерены причинить вред ни тебе, ни твоей стране. Они даже не украли бы у тебя Дрикондора, если бы не я… Но если ты, Наинекс, помешаешь их спокойной жизни, они больше не отпустят тебя и найдут везде, где бы ты не прятался, и какую бы ты охрану не ставил. Молчи, тебе же будет лучше.
С этими словами Чёрное сознание Сайлена замолчало, Кхаа Тьмы сказал всё, что хотел. Сразу же раздался голос Мирдлона и Правитель покинул сознание Сайлена.
Наинекс открыл глаза и убрал руку со лба брата. Затем он вопросительно посмотрел на странно молчащий меч и неторопливо спрятал к себе в сумку сондей.
– Ты что-либо узнал? – нетерпеливо спросил Келеп.
– А? Нет, ничего… – Правитель решил последовать совету Злобена – и давай уже закончим с этим. Легими Монордай Биори!
Рука Правителя засветилась синим светом, и все нерфертцы, погружённые в иллюзию, очнулись.
– Что? Где? Откуда? – Закричал Сайлен. Видно было, что столь резкое пробуждение было для него очень неожиданным.
– Фурилай Голдан Пранд. – Голос Наинекса стал намного сильнее и казалось, зазвучал в головах очнувшихся – Вы были погружены в иллюзию. Я её развеял! За вами уже летит транспорт, который отвезёт вас на ближайшую военную базу.
Он вздохнул и продолжил: – Неизвестно, кто наложил эту иллюзию, но я уверен, что они больше не представляют опасности для всех нас. Будьте спокойны и ждите эвакуации.
С этими словами Правитель сел на Шпундика, тот взмахнул крыльями и взвился вверх к висящему в воздухе Шестилиону. Вслед за ним полетел и Келеп.
Но полностью сохранить тайну всё таки не удалось. Голос Мирдлона прозвучал настороженно и тихо: «Что-то не похоже, что тебе ничего не удалось узнать. Ты нераз звал меня из какого-то другого разума, но не слышал моих ответов, и я не мог ничего поделать с этим.
Да и ещё – ты видел свою руку? Метка Злобена стала как-то ярче».
Правитель понял, что Мечу Мудрости Света не соврать: «Да, я узнал, кто они. Но не стоит сейчас выдавать эту информацию». «Тебе видней…» – передал Меч и многозначительно замолчал.
Глава 5. ЛОНХАЙН
Шпундик плавно набирал высоту, приближаясь к металлическому брюху Шестилиона. В лицо дул прохладный сильный ветер, глаза слепил яркий свет солнца. Внезапно дракон резко повернул в сторону. Обычно Шпундик строго выполнял команды хозяина, но сейчас он вообще перестал слушать Наинекса, еле удержавшегося во время этого резкого и неожиданного маневра и теперь пытавшегося вернуть дракона на прежний курс.
Келеп удивился непонятным действиям брата, но последовал за ним. Быстрый Кисан легко нагнал Шпундика, и он закричал, пытаясь перекричать порывы всё усиливающегося ветра:
– Наи, что там у тебя?!
– Шпундик меня не слушается! – прокричал Наинекс в ответ, сердито ударив кулаком по твёрдой чешуе дракона. Реакции не последовало.
– Куда он летит?!
– Понятия не имею!
Шпундик тем временем петлял между горами, пытаясь опередить Кисана, но дракон Келепа упорно не отставал. Ветер бил в лицо, глаза слезились, Правитель с трудом не отворачивался, продолжая внимательно смотреть вперёд. Горное ущелье петляло, камни мелькали, сливаясь друг с другом, и вдруг Наинекс почувствовал какое-то напряжение в воздухе, ветер стал хлестать как-то особенно яростно, пейзаж вокруг слился в одну мутную полосу. Шпундик не сбавлял скорость.
Наинекс обернулся и крикнул:
– Похоже что-то приближается, осторожней!
Вскоре до ушей Правителя дошёл ответ:
– Не знаю, что происходит, но Кисан выдыхается, ещё чуть, и я начну отставать… Что будем делать?!
Наинекс взглянул вперед и мрачно сам себе ответил:
– Ничего …
Шпундик обогнул очередную скалу, ветер немного утих, и перед ними открылась долина… Далеко впереди медленно колыхалось нечто, напоминающее огромный чёрный «пузырь». Шпундика тянул именно он – Наинекс обратил внимание, что дракон фактически перестал работать крыльями, но скорость его ничуть не упала. Полусфера превосходила размерами несколько Шестилионов, а через её непроницаемую поверхность, казалось, не проходил ни единый луч солнца. Никаких предположений не было. Что это? Почему здесь? И что оно делает? Не ловушка же это Злобена, ведь обещание не рассказывать о гумурцах было выполнено?!
– Наи, ты знаешь что это? – откуда то сзади донесся тихий голос брата. Келеп отставал …
– Понятия не имею! – прокричал в ответ Наинекс.
«А я, кажется, знаю» – раздался «голос» Мирдлона. Меч Мудрости Света знал практически все, что касалось Мира Лир. Он в свое время служил многим мудрецам и учёным, воинам и магам, и знания каждого из них сохранились в этом артефакте. Книга Светсембрионов могла рассказать больше только в области, касающейся магии и магических существ.
«Ты опять за своё! Ну продолжай же…»
Мирдлон порой не раскрывал всей информации сразу, и приходилось уточнять или просить его. Делал он это, чтобы «поддержать разговор. Ведь совершенно неинтересно рассказывать, если тебя не слушают или не поддерживают беседу, задавая вопросы».
«Это может быть либо Чёрная Дверь, либо Проклятый Щит» – продолжил он, – «И то, и другое – жуткие вещи, и я знаю лишь одного мага, способного такое сотворить. Один из моих старых хозяев, Медаминдон Сваеторексиус. Может, слышал? Он считается первым нерфертским магом и первым королём. Но он давно мёртв… Несомненно, такое может также сотворить Наместник Мира, не говоря уже о Кхаа… Но зачем им это делать?»
Наинексу хватило малейшего мысленного усилия, чтобы книга Светсембрионов вылетела из сумки и зависла раскрытой на нужной странице перед Правителем. Иногда она вздрагивала, противостоя порывам воздуха, но оставалась на месте. Правитель пробежался глазами по страницам:
Проклятый Щит.
Заклинатель устанавливает шарообразный барьер вокруг себя. Барьер не защищает заклинателя от физических атак, например таких как стрелы, камни или огонь. Неодушевлённые предметы легко проникают сквозь него. Щит блокирует живых существ, пытающихся пройти внутрь. Все, кто касаются сферы, погибают.
Внимание! Создать подобное заклинание при помощи уровня магии, ниже третьего, затруднительно, затраты энергии слишком велики. Используйте второй и первый уровни.
Понятие «уровень магии» Правителю встречалось в книге не раз, но ему так и не удалось отыскать в ней страницы, где этот термин разъяснялся бы. Он пытался спрашивать и у Мирдлона, но тот каждый раз многозначительно молчал. Правитель продолжил читать дальше.
Чёрная Дверь.
Работает точно так же, как и Проклятый Щит. Но маг может выбрать группу живых существ, которая может проходить внутрь, не получая при этом никакого урона. Может также дополнительно задаваться комбинация слов или движений, при выполнении которых проход открывается.
Внимание! На создание требуется больше энергии, чем для Проклятого Щита. Используйте сразу первый уровень.
Во время чтения Наинекс продолжал внимательно вслушиваться в рассуждения Мирдлона, в которых Меч пытался понять, которое из этих заклинаний сейчас приближается к ним.
Расстояние между Наинексом и сферой уменьшалось, нужно было что-то делать. «Так Дверь это или Щит?!». «А тебе не кажется, что нам без разницы? По-моему Дверь, но я не могу сказать точно, они очень похожи».
Шпундика влекло прямо к центру сферы. Уже не оставалось сомнений в том, что он собирается залететь прямо в неё. Келеп остался далеко позади, меч продолжал рассуждать, склоняясь поочередно к разным вариантам, надеяться было не на кого, а решение нужно было принимать немедленно. «Что бы это не было, я туда не собираюсь» – подумал Наинекс и решил любыми средствами остановить непокорного дракона.
– Эксити Гравилиэнто! Фурилай Гордорак! – воскликнул он. Наинекс ожидал, что Шпундик зависнет в воздухе обездвиженным или упадет на землю. Но ничего не произошло, Дракон, как ни в чём не бывало, продолжал лететь.
Наинекс очень не хотел бросать Шпундика. Нерфертец и его дракон неразрывно связаны, возможности выбрать еще одного нет, и если дракон погибнет, его хозяин уже никогда не сможет найти или приручить другого. Выбор происходил только один раз.
Но, когда до сферы оставалось всего несколько секунд полёта, Наинекс всё-таки прыгнул, неловко зацепился за что-то мечом, в голове раздался крик: «Я не могу удержаться!» – и Меч Мудрости Света исчез где-то внизу. Спустя мгновение полёт остановился и Наинекс завис недалеко от сферы. К его удивлению, Шпунтик, заметив отсутствие хозяина, резко развернулся и полетел прочь.
Внезапно поверхность сферы, прежде ровная, изогнулась длинным щупальцем… «Мирдлон!» – крикнул Наинекс, но ответа не последовало.
Щупальце достигло Правителя, и, схватив, затащило в сферу.
***
Поверхность сферы была жутко холодной. В тот момент, когда Правитель проходил через неё, казалось, он мгновенно закоченел, утратив возможность двигаться. Затем чёрное покрывало кончилось, холод отпустил, и Наинекс провалился внутрь.
Он больно ударился спиной об камень и долго лежал, смотря в темноту. «Всё еще жив» – подумал Наинекс – боль от удара явно свидетельствовала об этом. Значит всё-таки это дверь, и она была для него…
Сфера не пропускала не единого луча света, вокруг стояла непроглядная тьма. Наинекс лежал, готовый в любой момент вскочить и защищаться, и ждал, что же будет дальше. Ничего не дождавшись, он привстал. Тьма не изменилась. Наконец Правитель шёпотом произнес:
– Файеренто Шарус Агото.
Маленький излучающий жёлтый свет шарик вырвался из его рук и завис над головой, осветив окружающее пространство. Правитель стоял на круглой каменной плите, находившейся на небольшой травянистой поляне. Вокруг поляны Наинекс заметил обелиски из какого-то чёрного полупрозрачного камня. Обелисков было шесть, они выстроились вокруг Правителя ровным шестиугольником. На их поверхности были высечены разнообразные знаки, и только один, самый крупный, присутствовал везде. Он был похож на метку, оставленную Злобеном, но только с отломанными в некоторых местах лучами.
Разглядывая обелиски, правитель ощутил лёгкое покалывание в правой руке. Он посмотрел на неё. Рядом с символом Кхаа Тьмы проявился второй знак, о котором Наинекс практически забыл. Символ был точно таким же, что и на монументах.
За обелисками была тьма, разогнать которую свет шара был не в силах. Внезапно в ушах Наинекса зазвенел голос Меча Мудрости Света: «Любым способом убирайся оттуда! Не-не знаю, что в этой сфере, н-но оно намн-ного с-сильнее меня и…» – голос Мирдлона оборвался.
Правитель попытался уйти с каменной плиты, понимая, что стоя на ней он автоматически становится объектом действия какого-то заклинания. Но стоило Наинексу сойти, два ближайших обелиска вспыхнули синим пламенем, и какая-то невиданная сила отбросила Правителя обратно на плиту, причинив ему сильную боль.
– Наинекс Неир, не пытайся сбежать отсюда! – послышался голос. Правитель резко развернулся к его источнику. На поляне позади него стоял трон, сделанный похоже из того же, что и обелиски, камня, но Наинекс мог поклясться, что минуту назад там его не было. Однако больше всего поразило правителя не внезапное появление трона, а существо, сидящее на нём.
Взгляд сразу упал на рога – из головы «человека» торчало какое-то нагромождение ровных белых рогов, между которыми еле втискивалась странная корона. Глаза отсвечивали ярко жёлтым цветом, гармонирующим со вставками из какого-то жёлтого материала на длинной красной мантии. В руках, оканчивавшихся длинными когтистыми пальцами, существо сжимало длинный тонкий клинок.
На одной из страниц книги Светсембрионов было описание Наместников мира Лир за всю его историю. Первым из них был некий Шарион, информации о котором почти не сохранилось, говорилось только, что он был самым могущественным из Наместников. После него был Андафир, выглядевший практически как нерфертец. Единственными его отличиями были уж очень длинная борода и шесть пальцев на руках. Про Андафира было написано, что именно он поднял с глубин земли на поверхность Нири и помог народам развиваться… Но был свержен из-за того, что по неизвестной причине пытался освободить Кхаа Тьмы из его заточения. Третьим же Наместником, правившим до сих пор, являлся Лонхайн. Именно он сейчас сидел на троне перед Наинексом.
Правитель подумал, что перед Наместником нужно бы проявить должное уважение, ведь ему подвластно всё, что только существует в этом мире (в книге Светсембрионов это утверждение звучало немного иначе: «Наместнику подвластно практически всё в этом мире». Что же было ему неподвластно, в книге указано не было).
Наинекс поклонился и с уважением в голосе сказал:
– Лонхайн, Третий из Наместников, что тебе нужно?
Наинекс был уверен, что намерения Наместника отнюдь не добрые, иначе зачем было устраивать все это представление? Лонхайн, если бы у него возникло желание, мог бы пообщаться с Правителем в любом удобном ему месте и в любое время, не утруждаясь различными сложными заклинаниями и уж тем более не в таком странном месте с непонятными обелисками. Однако он постарался не выдать своих опасений.
Наместник ухмыльнулся и надменно проговорил:
– Ты, Наинекс Неир, решил объединить Лирей под своим началом, совершенно не посоветовавшись со мной. А я вот этого совершенно не желаю. Мир без войн я считаю скучным. И, дабы остановить дело, которое ты начал, я просто убью тебя…
«Странно» – подумал Наинекс: – «Поставил тут какие-то обелиски, разговаривает со мной, хотя ему, чтобы меня убить, даже и пальцем не надо шевелить!». Лонхайн тем временем вытянул вперёд руку. Правитель почувствовал всплеск огромного количества магической энергии, который через мгновение исчез. Наместник явно сотворил какое-то заклинание, но вокруг ничего не изменилось.
Внезапно все шесть обелисков вспыхнули синем пламенем, как в тот момент, когда Правитель пытался уйти с круглой плиты. Языки пламени жадно потянулись к Правителю. Они не причиняли Наинексу никакой боли. Их цель была немного иной… Наинекс почувствовал, что что-то происходит с кристаллом Мудрости Света. Его превосходные зрение и слух, подаренные Осколком Света, начали медленно ухудшаться. а Нири, заключавший в себе сам кристалл, потеплел.
Похоже перед тем, как убить, Лонхайн хочет лишить его Мудрости Света. Но зачем Наместнику всё это?
Долго размышлять было нельзя. Синее пламя всё больше и больше разгоралось, Наинекс ощущал, как разделяются его Нири и кристалл Мудрости Света. И выкрикнул:
– Энергиоси Биори!
Он попытался уничтожить хотя бы один из обелисков, но пламя, бушевавшее вокруг Правителя буквально «съело» энергию, направленную им на сотворение магии. Сквозь стену синего огня Наинекс всё же смог заметить, что перед тем, как объединиться, языки пламени исходят тонкой струйкой из каждого монумента.
Вдруг синий огонь утих, оставив лишь маленькие ленивые языки у самых ног Правителя, тонкими лепестками пламени поднимающиеся вверх и обнимающие его Нири. Наинекс почувствовал, что это слабое на вид пламя встало непробиваемым барьером между ним и Мудростью Света. Он совсем не ощущал кристалл.
– Если тебе нужно просто убить меня, Наместник, скажи, зачем тебе всё это?! – выкрикнул Наинекс. В ответ он услышал лишь несколько слов:
– А теперь пришло время тебе умереть, Наинекс Неир.
Лонхайн, излучая самодовольство, медленно направил на Правителя указательный палец. Наинекс почувствовал, что если не сделает чего-нибудь сейчас, погибнет. На его счастье Наместник долго «целился», смакуя процесс… Правитель судорожно осмотрелся и увидел, что обелиски-источники пламени синхронно вибрируют и дрожат от напора энергии, поступающей от Мудрости Света. Кристалл, видимо, стремился вернуться к хозяину, но ему не хватало усилий, чтобы сделать это.
Наинекс сам не понимая, что делает, выхватил из своей сумки какой-то предмет и метнул его в один из обелисков. Сондей (это оказался он), ударился о камень и разлетелся вдребезги. Обелиск застыл неподвижно, а вслед за ним сразу же замерли и все остальные. Лепестки синего пламени словно мгновенно замерзли. Наинекс на миг почувствовал легкое прикосновение Мудрости Света, перед глазами всплыла комбинация непонятных слов, и Правитель, надеясь лишь на чудо, произнёс эти слова.
Он стоял на огромной башне посреди бескрайнего моря. Бушующие волны били в её подножие, но здание было непоколебимо. Небо закрывали низкие тучами, шёл проливной дождь, то и дело сверкали молнии. Но в башню они не попадали.
Перед Наинексом находился Лонхайн, и взгляд его был устремлён куда-то вдаль. Наместник оживлённо водил руками, и пред ним складывался огромный разноцветный орнамент. Тонкие линии и изгибы переливались разнообразными цветами, и, казалось, что любое дуновение ветра может повредить его. Но узор стоял ровно, поддерживаемый Наместником.
Лонхайн повернулся. Во взгляде его ясно читалась огромная ярость. Что-то начало толкать Правителя прочь с башни в море. И только тут Наинекс понял, что оказался в разуме Наместника.
Чувствуя, что он вот-вот будет изгнан, Правитель прыгнул прямо в узор, находившийся перед Лонхайном, повредив несколько нитей…
С огромной болью в голове Наинекс открыл глаза. Синее пламя вокруг него вспыхнуло с новой силой, его языки лизали кристалл. Палец Лонхайна выпрямился и Правитель почувствовал, как поток заклинания ударил в него.
В глазах сверкнула жёлтая вспышка…
Глава 6. ГУМУР
Три больших дракона летели над высокими горными пиками, неся на своей спине Дрикондора и странных людей, назвавшихся гумурцами. Они летели уже около часа, но в пейзаже вокруг так ничего и не изменилось. Бывшего Вождя переполняла огромная куча вопросов, но он понимал, что «Гумур» ответит только тогда, когда они прилетят в деревню.
Внизу промелькнула небольшая горная речка, пересекавшая живописную долину, край который терялся где-то вдалеке у подножия хребта. Похожие долины на их пути уже попадались, и не раз, но эта была особенно большой. Гумурцы при помощи смеси рыка и шипения что-то скомандовали своим драконам, и те начали постепенно снижаться.
– Мы прилетели. – услышал Дрикондор. Он внимательно посмотрел на долину и окружавшие её горы, но не нашёл никакого намёка на поселение. Гумур, сидевший впереди, пояснил:
– Мы существуем тайно, и редко выходим за пределы нашей деревни. Чтобы и к нам не заходили любопытные, мы наложили иллюзию скрытия. Видеть деревню можем только мы. Я развею для тебя иллюзию, но учти, ты чужой здесь, заклинание будет всеми силами пытаться обмануть тебя и увести прочь.
Закончив речь, Гумур взмахнул рукой и сказал несколько слов. По долине пробежала рябь, и там, где только что был природный пейзаж, проявились приземистые деревянные домики. Они были хаотично разбросаны по всей равнине, кое-где соединяясь тропинками. Из толстых кирпичных труб вверх поднимался дым.
Над домиками возвышался тонкий синий шпиль, который переливался в лучах солнца, посылая на поселение волны синеватого света и окрашивая в этот цвет домики, казавшиеся ничтожными по сравнению с ним.
Гумурцы, сидящие на драконах, приложили руку к груди и склонили голову. Они пребывали в таком положении несколько секунд, после отдали команду своим драконам, и разлетелись в разные стороны. Дракон, на котором сидел Дрикондор, направился к одному из домиков и вскоре приземлился. Гумур знаком приказал бывшему Вождю спустится, и тот последовал его указанию.
На пороге дома их уже ожидала женщина с девочкой, видимо дочерью. Девочка с явным интересом в глазах разглядывала Дрикондора. Женщина, не глядя на Дрикондора, раздраженно сказала:
– Не думала, что ты взвалишь именно на себя все обязанности по уходу за ним, Грон.
«Грон? Он же назвал себя Гумуром!» – пронеслось в голове у Дрикондора. Но он предпочёл промолчать.
Гумур (или Грон?) печально ответил:
– Ерп-Гумур погиб…
– Я же говорила Ай-Ай-Гумуру, что надо посылать туда людей званием повыше, чем Ерп-Гумур, а он всё «У нас недостаток людей»…
Дрикондор выразительно кашлянул. Женщина посмотрела на него злобным взглядом и, быстро семеня ногами, ушла в дом.
– Сейчас ты поешь, и я отвечу на твои вопросы.
Бывший Вождь съел сегодня только весьма скудный завтрак в нерфертском конвое, и больше ничего. Он был страшно голоден и совершенно не протестовал против обеда. Грон повёл его в дом. Девочка, всё это время неподвижно стоявшая в проёме, тихонько пошла за ними.
Женщина наклонилось над печью и положила внутрь два крупных чёрных камня. Это поразило Дрикондора. Во всём Цукердае, даже в самых отдаленных поселениях, есть электричество, а тут пользуются простейшей печью!
Тем временем женщина доложила ещё один камень и сказала:
– Загорись!
Огонь в печи вспыхнул. Это выбило Дрикондора из колеи. Насколько он знал, чтобы сотворить пламя надо сказать специальное непонятное слово, а она сделала это, просто сказав «загорись»! Бывший Вождь решил, что все же сначала поест, а потом непременно спросит обо всём Грона.
Еда, как и все вокруг, была без изысков. На стол подали странный зеленоватый хлеб, суп из каких-то незнакомых трав и небольшой кусок хорошо прожаренного мяса. Перед тем, как накрыть на стол, женщина провела блюда несколько раз над огнём, бормоча какие-то слова. После этого от еды заструился приятный пар.
Дрикондор отломил кусочек хлеба и положил в рот. Такой вкуснотищи он со времён падения Цукердая не пробовал! Когда с обедом было покончено, бывший Вождь хотел было начать задавать вопросы, но Грон остановил его жестом руки:
– Думаю, у меня не найдётся ответов на всё то, что ты хочешь у меня спросить. Я расскажу тебе немного о нашем обществе сам.
Женщина тем временем зашагала по лестнице на второй этаж, но увидев, что девочка осталась стоять на месте, чтобы тоже послушать рассказ, прикрикнула:
– Иманда, что я тебе говорила?
Девочка испуганно подпрыгнула и заспешила к лестнице.
Дрикондора вопросительно глянул на Грона, но промолчал. Грон не успел начать рассказ – внезапно он скорчил гримасу и положил два пальца на лоб:
– Мне надо ненадолго отлучиться. Что-то происходит…
Затем встал и быстро зашагал к выходу. Он был явно чем-то обеспокоен. Дрикондор решил проследить за ним, и, приоткрыв дверь и посмотрел в на улицу. На дворе перед домом собралось несколько гумурцев, Грон был в центре. Они сидели кругом, приложив руки к его голове. Было слышно какое-то бормотание, сливающееся в единый монотонный звук. Внезапно Грон дёрнулся, на лице появилось выражение ужаса. Он закричал и попытался встать, но остальные сразу прервали заклинание и быстро скрутили товарища, который продолжал истошно вопить и дёргаться. Через секунду Грон безвольно поник.
Один из гумурцев что-то скомандовал остальным, они подняли Грона и понесли к двери. Дрикондор быстро отошел и снова сел за стол.
Дверь распахнулась и в комнату вошли четыре гумурца, на их лицах читалась сильная усталость и тревога. Они положили Грона на скамью, тотчас же, привлечённая странным шумом, по лестнице сбежала женщина и испуганно воскликнула:
– Грон! Что с ним?!
Один из гумурцев сказал:
– Если честно, сами не знаем. Кто-то проник в его разум, Грон вызвал нас на помощь. Мы вместе попытались блокировать это проникновение. Всё шло нормально, а потом вдруг кто-то вмешался в наше заклинание… Ты сама наверное слышала это.
И после небольшой паузы добавил:
– Мне кажется, что-то мощное вломилось к нему в разум и задело… много чего. Чтобы он снова пришёл в сознание, потребуется несколько дней, а может быть даже недель. И далеко не факт, что когда он очнётся, будет таким, каким мы его знаем сейчас… – На лице гумурца явно читалась грусть.
Женщина прислонилась к груди всё еще дёргающегося Грона и тихо заплакала. Девочка показалась на верхней ступеньке, но увидев, что проиcходит, поспешила назад. Тем временем все обратили внимание на Дрикондора. Один из них, с хитроватыми зелёными глазами и зеленовато-коричневой бородой, проговорил:
– Дрикондор. Тебе должен был всё рассказать Грон, но из-за непредвиденных обстоятельств теперь это сделаю я.
Они вышли из дома и последовали по небольшой дорожке, покрытой неприхотливой плиткой. Солнце уже начинало садится, и Дрикондор с удивлением обнаружил, как из швов между плитками дороги начинает струиться синеватый свет.
– Это сделано для того, чтобы в темноте было понятно, куда идти, – пояснил спутник, заметив его взгляд, – кстати, можешь называть меня Ай-Гумур. Пожалуй, дабы сэкономить время, я начну рассказ пока мы идём.
Бывший Вождь молчал, вслушиваясь в каждое слово Ай-Гумура. Они шли куда-то прочь от центра деревни. Собеседник продолжил спокойным голосом. Голос был тих, но отчетлив:
– Начнём с неожиданного для тебя вопроса. Дрикондор, знаешь ли ты, что такое Имануэсторнос?
– Понятия не имею.
Дрикондор поразился, как этот человек способен произносить столь заковыристое и сложное слово легко и даже летуче.
– Не удивительно … Имануэсторнос – это язык, нет, вернее набор слов, звуков и знаков, из которых составляются заклинания. Название нашего общества происходит именно оттуда. Дрикондор, а известно ли тебе, кто такие гумунары?
– Не разу с ними не встречался, но знаю, что это какие-то существа. Выглядят вроде как глаза на ножках…
– Основная особенности этих существ – это их умение питаться и жить за счёт магической энергии. Они живут огромными колониями вокруг кристаллов, городов и прочих объектов, способных дать им пропитание. Заметь, в слове гумунар и гумурец один и тот же корень.
Дрикондор высказал догадку, понимая, что она скорее всего неверна:
– То есть вы охотитесь на гумунаров?
Ай-Гумур издал смешок и пояснил:
– Нет. Мы, как и гумунары, живём вокруг кристалла, полного магической энергии, – Дрикондор вспомнил синий шпиль посередине деревни, – но используем его силу в основном для сотворения магии. Наш Нири намного мощнее нерфертских, ведь он цел, от него ни разу никто не откалывал осколков. Нам не нужны кусочки кристаллов, которые нужно всегда носить с собой…
Вся сила нашего Нири распределяется равномерно между всеми гумурцами, но если кому-то нужно больше энергии, часть перенаправляется от других. Представь себе, что два человека перетягивают канат. Силы их равны, они находятся на равном расстоянии от центра, а, значит, имеют одинаковые магические способности. Если же один немного отпустит, отдаст канат, то другой перетянет его к себе и как бы получит силу, отданную другим. Но этот другой упустит канат, станет слабее, а может даже сдвинуться к центру. Аналогия не совсем верна, но я надеюсь тебе должно быть понятно.
– А что будет, если один притянет другого на этот «центр»?
– Тот, кого притянули, умрёт.
Дрикондор вспомнил утреннее сражение с нерфертцами:
– То есть один из вас умер из-за этого?
Ай-Гумур понял его вопрос:
– Не совсем так. Но, думаю, если я тебе даже расскажу, почему именно, ты не поймёшь.
Бывший Вождь не стал настаивать и задал другой вопрос:
– Ну это всё понятно, но я не узнал самого главного: что вам нужно от меня? И вообще, что вам нужно?
Ай-Гумур улыбнулся:
– Мы живём гораздо дольше, чем нерфертцы, и у нас два призвания. Первое, данное нам основателем нашего общества, – хранить знания, те знания, которые уже забыты многими и могут вскоре забыться всеми. Второе, которое мы сами на себя возложили, – это делать всё возможное, чтобы прекратить войны в мире Лир. Правда некоторые трудности составляет то, что мы живём скрытно, а, значит, и действовать нам приходится скрытно. А также нас чрезвычайно мало.
– А почему вы живёте скрытно?
Ответ был самым неожиданным:
– Сам догадаешься со временем.
Впереди показался деревянный домик, прижавшийся к скале. Ай-Гумур открыл дверь, давая Дрикондору зайти, и затем сказал:
– Тут есть постель, еда и вода. Переночуй здесь, а утром мы продолжим.
Послышался щелчок в замке двери, и Ай-Гумур зашагал по дорожке обратно. А Дрикондор, не обращая внимания на закрывшийся засов, улёгся на удобную постель и вскоре заснул.
Глава 7. ГЛАВА ДЕРЕВНИ
В тесной комнатке, стены которой украшало множество резных полок, уставленных свитками и старинными книгами, сидел старик. Его длинная белая борода спадала на пол. Старик что-то писал на небольшом листочке бумаги. Закончив последний знак, он свернул листок в свиток и положил его на единственную свободную полку. Затем достал несколько других свитков и развернул их, разложив на столе в определённом порядке.
На получившуюся комбинацию он положил лист бумаги, и собрав в замысловатую фигуру все шесть пальцев правой руки, начертил на нём странный извилистый символ. Несколько мгновений ничего не происходило, а затем белая бумага медленно почернела. Чернота охватила её с углов и постепенно двигалась к середине, пока не поглотила весь лист.
Старик подбросил бумагу и, не произнося никаких заклинаний, поджёг её. Лист вспыхнул фиолетовым пламенем и вскоре превратился в пепел. Но пепел и не думал разлетаться, а наоборот, начал сжиматься в плотный чёрный комок. Когда комок стал величиной с кулак, вокруг него появилась чёрная аура, и вскоре перед стариком возник шар, на котором, словно на экране, были видны нечёткие очертания страшной головы с рогами. Там, где должно было располагаться лицо, вспыхнули шесть фиолетовых глаз. Старик заговорил:
– Великий Кхаа Тьмы, приветствую тебя!
Из сферы донёсся ответ:
– Я ждал тебя. Почему так долго? Все сделано?
– Всё произошло в точности по нашему плану. Дрикондор у нас и сегодня же утром я приступлю к его инициации. Только вот…
– Что?
– Ваши чары, поддерживающие моё сознание в этом Мире, слабеют. Я теряю контроль над этим телом, а Саграндр, чувствуя это, всё сильнее рвётся наружу. Думаю, я не смогу довести обучение Дрикондора до конца.
В жутком голосе Злобена промелькнула нотка сочувствия:
– Не хотелось бы потерять тебя. Когда ты почувствуешь, что Саграндр вот-вот тебя одолеет, просто убей это тело, и унеси его сознание с собой. Я постараюсь завершить начатое тобой.
– Боюсь Ваша слава и методы, которыми Вы предпочитаете действовать, не приведут к взаимному пониманию…
Из сферы послышался лёгкий смешок:
– Да… Сколько же времени ушло, чтобы убедить одного тебя поверить мне! Но ты вовремя вызвал меня… Он начал действовать. Он уже переманил на свою сторону Лонхайна, который должен был убить Наинекса… Слава Акоре, Наинекс непостижимым образом, скорее всего случайно, смог исправить заклинание смерти на заклинание перемещения. Как видишь, бывают случаи, когда и мне просто везёт… Хотя… На всё воля Акоры. По-моему, с шансом процентов в шестьдесят, он сейчас находится в Храме Ксиз.
– А остальные сорок?
– В любом месте, в котором был Лонхайн. Ты должен найти Наинекса, на нем стоит мой знак, это поможет тебе. Наинекс потерял свой меч, и если он действительно в Храме, без него ему придётся туго. Верни Меч Мудрости Света его хозяину. Но будь осторожен, Лонхайн не дремлет. Ты понял меня, Андафир?
– Да, Кхаа Тьмы.
Сфера сжалась обратно в пепельный комок, который вскоре рассыпался. Старик открыл окно, и свежий утренний ветер вынес прочь из комнаты остатки переговорного заклинания.
*******************
Просыпаться ужасно не хотелось, но Дрикондор пересилил себя и встал с кровати. В маленькое окошко, затянутое чем-то напоминающим мыльный пузырь, стучались первые лучи восходящего солнца. Хотя любопытство, раздиравшее бывшего Вождя с момента появления гумурцев, и было отчасти удовлетворено, ещё многие вопросы мучили его. Например, почему же погиб Ерп-Гумур? Или почему заклинания гумурцев столь сильно отличаются от нерфертских? Последний вопрос Дрикондора не волновал до того момента, прока он не увидел женщину, создавшую огонь одним лишь словом «загорись». Но больше всего ему не давало покоя одно: «Зачем он нужен этим гумурцам?».
Бывший Вождь огляделся. На деревянном крючке у входа висела новая чистая одежда, представлявшая собой скромную рубаху и штаны, а на небольшом столике стояла тарелка с аппетитной дымящейся едой. «Странно», – подумал Дрикондор, – «утром никто не заходил, да и сплю я чутко». Но дальше бывший Вождь размышлять не стал. Он оделся и принялся за еду.
Дрикондор даже не заметил, как без единого скрипа отворилась дверь и в комнату летящей походкой вошёл Ай-Гумур:
– Доброе утро, Ирдоног.
– Кто-кто? – подавился Бывший Вождь.
– Ирдоног. Мы так зовём всех, кто не состоит в нашем обществе.
– А по имени никак нельзя?
Ай-Гумур ухмыльнулся:
– По нашим традициям, только члены семьи или близкие друзья могут называть человека по имени. Остальные исключительно по званию. Вчера при общении с тобой я этого правила не придерживался, не хотел смущать тебя раньше времени.
Дрикондор доел и отодвинул тарелку. Затем он повернул голову к собеседнику и пробурчал:
– Хорошо, пусть будет так. А теперь скажи, зачем я вам нужен.
Ай-Гумур потеребил своё зелёно-коричневую бородку:
– Ты нужен нашему руководителю, Аяд-Гумуру. Зачем, точно я и сам не знаю.
– Ну так отведи меня к нему!
– Я это и собирался сделать. Идём за мной.
Ай-Гумур стремительно направился к выходу. Дрикондор еле-еле за ним успевал. Хоть час и был ранний, на тропинках часто встречались люди. Они кланялись Ай-Гумуру, из-за чего у Дрикондора сложилось впечатление, что его спутник в деревне занимает почётную должность. На бывшего Вождя, наоборот, никто совершенно не обращал внимания, будто на его месте никого вовсе и небыло.
Они шагали к центру деревни, к синему шпилю. Вскоре Дрикондор заметил у самого его подножья большой дом, ничем, кроме размера, не отличающийся от всех остальных. Тропинка вела именно туда. Остановившись у широкой деревянной двери, Ай-Гумур стукнул три раза по ней костяшками пальцев, затем, видимо почувствовав что-то, недоступное для Дрикондора, открыл дверь, пропустил бывшего Вождя вперед, и захлопнул ее за ним.
Перед Дрикондором был большой зал, посреди которого стоял низкий длинный стол. За столом, на широком деревянном кресле, восседал старик. Борода его опускалась до самой земли, но в остальном ничто не выдавало то, что именно этот старик возглавляет гумурцев. Дрикондор, увидев его простую одежду, которая была ничуть не лучше его собственной, даже подумал, что перед ним не Аяд-Гумур, а кто-то ещё. Но это было не так.
Старик посмотрел на бывшего Вождя чистыми светлыми глазами, и медленно заговорил.
– Я слышал, что ты, Дрикондор, хотел узнать, что побудило гумурцев спасти тебя. Слушай. Я увидел в тебе скрытое чувство, которого не достаёт даже мне.
На бывшего Вождя нахлынули вопросы, но из уважения к возрасту старца он решил не перебивать.
– В тебе скрыта сильная и чистая любовь, истинная любовь к этому миру, ко всему, что живёт, растёт и движется, без исключений.
Дрикондор с огромным трудом подавил смешок. Он, великий цукердайский воин, столько раз сражавшийся в кровавых схватках, таит в себе любовь к всему живому!
Аяд-Гумур уловил выражение лица бывшего Вождя, и понял, о чём он сейчас думает:
– Конечно, долгая жизнь в цукердайском обществе подавила эту любовь, запрятала её в самые дальние уголки твоего разума, но всё же, она существовала, существует, и будет существовать.
Дрикондор ухмыльнулся и подумал: «Какой же бред несёт этот старик. Совсем он из ума выжил, что ли?», но вслух сказал:
– Ну любовь-любовью, а Вам то это зачем?
Аяд-Гумур ответил:
– Наше общество построено на любви, мы не убиваем, и сражаемся только в крайнем случае. И во всём мире Лир никого, кроме тебя, обладающего столь важным, пусть и скрытым, чувством, сейчас не существует.
«К чему это он клонит» – пронеслось у Дрикондора в голове. Старик сразу же ответил на этот вопрос:
– И я хочу, чтобы ты вступил в наши ряды.
Перспектива отказаться от войны, которой бывший Вождь занимался всю жизнь и вступить в общество странных людей, связанных при помощи синего шпиля, Дрикондора не радовала. Тем более он понимал, что будет жить в таком же захудалом домишке, который посетил во время своего прибытия в деревню. Но две причины останавливали его от немедленного отказа: первая – страстное желание овладеть магией. И вторая – уж больно удачное время выбрал Аяд-Гумур для своего предложения: родная страна Дрикондора была захвачена, и за горной грядой бывшего Вождя никто не ждал, кроме нерфертских патрулей. Если Дрикондор сейчас откажется, ему будет просто некуда уходить. Даже если бы каким-то немыслимым удалось образом улететь с нерфертских владений, Наинекс вскоре овладеет всем Лиреем, если не случится какого-то чуда.
Увидев, что собеседник колеблется, Аяд-Гумур тихонько добавил:
– Твой потенциал делает тебя идеальным преемником. Если тебе удаться его высвободить и ты овладеешь необходимыми знаниями, быть может, тебе удасться стать Аяд-Гумуром.
Эти слова поразили Дрикондора. Он понял, что если он овладеет магией так же хорошо, как хотя бы Грон, он сможет одолеть Правителя Нерфертии, тем самым отомстив ему за все беды, причинённые себе лично и своей стране. А если у него будет ещё и целая деревня столько же сильных магов, он сможет вернуть Цукердаю былое величие и сбросить Нерфертию с её пьедестала.
В свой «потенциал» Дрикондор не верил, но отлично понимал, что ошибка старика может привести его к желаемой цели.
– Да, – сказал бывший Вождь. – я присоединюсь к вам.
– Тогда не будем медлить. – На заросшем белой бородой лице Аяд-Гумура промелькнула улыбка. – Идём за мной.
Старик лёгкой походкой подошёл к двери и одним движением руки распахнул её. Все, кто в этот момент проходили где-то рядом, моментально описали такой изысканный поклон, что Дрикондор невольно подумал: «Такого почтения, наверно, не оказывают даже Правителю Нерфертии при его дворе…».
Аяд-Гумур зашагал по широкой дорожке по направлению к странной каменной башне, прижавшейся своим боком к синему шпилю Нири. Это была, как ни странно, единственная каменная постройка во всей деревне гумурцев. Как только Аяд-Гумур оказался у башни, каменная стена отодвинулась прямо перед ним, открывая проход в зал.
Зал имел круглую форму и занимал, видимо, всё пространство башни. У стен, от пола до самого потолка, стояли декоративные колонны. Потолка в зале Дрикондор сначала не увидел, но вскоре понял, что это широкий прозрачный купол в форме линзы, предназначенный скорее всего для собирания света. Дальняя стена была единым целым с синим кристаллом.
Внезапно двери сзади закрылись. Сверху блеснул луч света и осветил Дрикондора, образовав круг вокруг него. Дрикондор вздрогнул: так резко и неожиданно вокруг зазвучал голос Аяд-Гумура:
– Я, Саграндр, ныне великий Аяд-Гумур, принимаю этого человека и называю его гумурцем. И пусть он не изменит нашим принципам, а если таковое случится, моё слово будет разрушено и я буду опозорен на веки! Сейчас Дрикондор станет Ерп-Ерп-Гумуром, и пусть его ладонь коснётся Великого Нири, и да озарит свет Нири его сердце!
Круг света, в котором стоял Дрикондор, медленно пополз к стене-кристаллу. Дрикондор старался не выходить из круга. Совсем чуть-чуть не дойдя до стены луч замер. Бывший Вождь остановился тоже, решив, что это тоже часть обряда, но он ошибся.
Каменная стена отошла в сторону и в помещение вбежал человек. Борода у него была хоть и длинная, но с бородой Аяд-Гумура она сравниться не могла. Он был одет в лёгкую золотую накидку и постоянно перебрасывал из руки в руку позолоченный предмет, напомнивший Дрикондору скипетр. Человек злобным взглядом окинул помещение и воскликнул:
– Аяд-Гумур, Вы посвящаете в наше общество Ирдонога! Это противоречит нашим правилам, гумурцем может стать только выросший в нашей деревне!
Аяд-Гумур ответил крайне спокойно:
– Вы говорите так, будто сами столь же необразованны, как и Ирдоног, – на лице вошедшего показалась злобная гримаса, но он промолчал, – Я, Аяд-Гумур, могу посвятить Ирдонога в гумурцы при согласии обоих Ай-Ай-Гумуров.
– Я Ай-Ай-Гумур, и я не согласен! Это абсурд, принимать его в гумурцы, он даже основ магии не знает. Он был Вождём Цукердая, чёрт побери, он всю жизнь воевал!
Если слова Ай-Ай-Гумура вырывались громко и яростно, то казалось, что Аяд-Гумура невозможно разозлить.
– У него в душе скрыта невиданная любовь, её всего лишь стоит раскрыть. Ты слеп, Ай-Ай-Гумур!
– Это ты слеп, Аяд-Гумур! Ты не видишь таких очевидных вещей!
Вдруг в дверях показался ещё один человек. Вскоре его очертания стали более чёткими, и Дрикондор увидел, что он одет в серебряные одежды и держит в руках металлический посох. Этот человек был намного старше Ай-Ай-Гумура. Он сказал спокойным голосом:
– Ай-Ай-Гумур, ты глуп, а твои выводы поспешны. Заметь, именно из-за твоих доводов, твоего авторитетного мнения, моего сына отправили в отряде Гумура спасать этого Ирдонога. Ерп-Гумур не был готов и погиб, – на лице вошедшего была видна боль, – и я не хочу, чтобы он погиб напрасно! Аяд-Гумур не просто так притащил сюда этого Ирдонога, у него были цели. Советую тебе, Ай-Ай-Гумур, принять это решение.
– Ни за что!
Дрикондор понимал, что его вступление в это старнного общество может вскоре закончиться провалом. Если он правильно понял, основная часть церемонии уже прошла, ему надо было только коснуться стены, единой с кристаллом. Переливающаяся синяя стена была уже перед ним, но бывший Вождь Цукердая колебался. Если он коснётся стены, его жизнь никогда не будет прежней. Он несколько секунд стоял неподвижно, затем решительно сказал себе: «Прежней жизни больше нет!», вытянул руку и приложил ладонь к синей поверхности кристалла.
В глазах сверкнула белая вспышка. Последнее, что почувствовал Дрикондор – это неожиданная лёгкость во всём теле и крик Ай-Ай-Гумура сзади. Затем глаза бывшего Вождя закрылись, и он погрузился в забытьё.
Глава 8. ХРАМ
Наинекс открыл глаза. Потом закрыл. Разницы не было. Ясно было только одно – он находится в невесомости и вокруг нет ничего, абсолютно ничего, возможно даже воздуха. Холод пробирал до костей. Только Нири спасал Правителя от смерти. И тут Наинекс наконец догадался, где он. Такие же ощущения он испытал, когда однажды чуть не застрял в Ими-пространстве из-за сломавшегося генератора перехода…
В Ими-пространстве старались долго не задерживаться. Правда, несколько изощрённых военных умов как-то додумались создать там штаб-квартиру ВИНО, Взвода Из НиОткуда, для обеспечения практически моментального перехода в любую точку планеты, но солдатам на этой базе было, прямо скажем, плохо… В Ими-пространстве нет различия между днём и ночью, нет связи с остальным миром, никогда ничего не меняется, и конечно никто даже не думал о выходе «наружу» без специального снаряжения, все понимали, что стоит покинуть базу – и единственной надеждой останется Нири, энергия которого совсем не бесконечна.
Вскоре штаб-квартира превратилась в всего лишь промежуточный пункт для бойцов немедленного реагирования ВИНО, а оставшееся место переоборудовали под тюрьму для самых гнусных преступников Нерфертии.
Наинекс сейчас был один. В непроглядной тьме. И не представлял, где он и где может быть Ими-переход. Вероятность того, что через эту точку Ими-пространства пройдет какой-либо корабль на пути к переходу, была ничтожной, точнее – просто равна нулю..
– Чёрт… – прошипел Наинекс, но не услышал сам себя: в Ими-пространстве не было воздуха, и вообще какой-либо среды, способной передавать звук.
Заклинания использовать здесь было более чем опасно: сама природа этого места противилась нерфертской магии. Те смельчаки, которые в давние времена всё-таки прибегли к заклинаниям в Ими-пространстве, получили всю вложенную энергию обратно, да ещё и многократно усиленную. В большинстве случаев их Нири просто не выдерживало такого напора и раскалывалось на кусочки с весьма печальными последствиями.
Оставалось только дрейфовать в бесконечной чёрной бездне Ими-пространства. Наинекс неподвижно «висел» уже длительное время, как вдруг уловил где-то неподалёку еле заметное шевеление магической энергии. Наинекс выругал себя за то, что во время шестидесятилетней войны так и не нашёл время сильнее развить свою способность чувствовать магию. Единственное, что он смог понять из нескольких еле заметных проблесков, так это то, что энергия была какая-то чужая, неестественная, и что источник этой энергии медленно к нему приближается.
Чем ближе это нечто подходило к нему, тем громаднее оно казалось.
Энергия ощущалась всё сильнее, и уже представлялась Правителю всё более и более доброй и ласковой, приятно теплой, и, наконец, прямо перед Наинексом появился огромный шар, от которого и исходили волны этой энергии. Правитель протянул руку вперёд, желая коснуться этой сферы, и рука наткнулась на обычный камень, он был гладким и на удивление действительно тёплым.
Наинекс попытался определить размер сферы, проведя рукой в сторону, но рука вдруг провалилась сквозь каменную поверхность, увязла и начала медленно затягиваться внутрь. Наинекс совсем не испугался: магическая энергия шара окутала его, словно необычайно тёплое одеяло. Правитель чувствовал в ней такую доброту и прелесть, что готов был последовать за ней куда угодно. Он засыпал…
Внезапно знак Звезды Сваеторексиуса на запястье запульсировал, и Наинекс почувствовал прикосновение. Знак обжигал, грубый захват сильно и резко вывернул руку. Боль пронзила Правителя, он вздрогнул и внезапно осознал, что его сейчас затягивает внутрь себя странная каменная сфера. Наинекс попытался вырвать руку, ухватившись за невидимого помощника, но камень словно затвердел и не отпускал его. На мгновение Наинекс почувствовал вспышку другой магической энергии, такой холодной, неприятной и злой, что Правитель поморщился. Она поглощала живую теплоту сферы, казалась, сфера буквально молит о помощи, просит вернуться, не уходить от неё.... В этот момент невидимая рука рванула еще раз, камень отпустил свою добычу и Наинекс снова почувствовал вокруг себя невесомость и обычный холод Ими-пространства. Хватка пропала, знак черной Звезды утих, и ладони коснулся металл. Сфера с борющимися стихиями отдалялась, Наинекс её теперь практически не чувствовал.
«Ну вот и я!» – услышал Наинекс в голове знакомый голос и, почувствовав небывалый восторг, сжал рукоять Мирдлона. – «Я так рад тебе! Что это за сфера? Кто помог мне?». Меч ответил на удивление сразу: «Это было древнее охранное заклятье, созданное чтобы отлавливать все чуждое этому миру. Встретить такую штуку – один шанс на миллион, и тебе крупно повезло … Если бы Андафир не вытащил тебя, ты бы до скончания веков сидел в этой каменюке».
Наинекс был ошеломлён. Он переспросил: «Что ты сказал? Андафир?». «Да, тебе помог второй Наместник. И даже не пытайся задавать ещё вопросы: это все, что я знаю…»
Наинекс находился в недоумении, скорее даже в шоке: он, оказывается, интересует двух Наместников мира Лир, и если один пытался убить его, то другой спас от вечного заключения. «Не хватало ещё и Шариона для полной картины повстречать…» – усмехнулся про себя Правитель.
Словно поток теплого ветра вдруг подул в лицо Наинекса, он ощутил, как проходит через энергетический барьер, похожий на водопад. В глаза ударил яркий свет, и Наинекс зажмурился. Когда глаза наконец привыкли, Правитель увидел перед собой скопление беспорядочно парящих в воздухе пирамид. Видно было, что это место не посещалось уже давно, и пирамиды заросли каким-то совершенно незнакомой Наинексу растительностью. Вокруг было голубое небо, по которому кое-где пролетали лёгкие белые облачка. Между пирамидами медленно летали сферы-ловушки… И посреди всего этого сияла самая большая пирамида. Она так блестела в лучах солнца, которое Наинекс никак не мог увидеть, что казалось, будто она сделана целиком из золота. Всё это место было пропитано магической энергией, каждая его часть, каждая пылинка буквально светилась ею. «Странно, что я ничего не чувствовал все это время» – пронеслось в голове у Наинекса.
Раздался восторженный возглас Мирдлона: «Великий Кхаа! Я думал, я знаю всё об этом мире, но это место я вижу впервые! Что это?». Правителю и самому захотелось исследовать это странное место, его тянуло к центральной пирамиде, и он не собирался менять это направление. Перед ним появились створки огромных ворот, над которыми были высечены два странных дракона, сжимавшие в зубах корону с тремя высокими зубцами. Драконы были необычайно длинными, крылья были огромны и покрыты перьями. Над короной были начертаны символы неизвестного алфавита. «Точно такие же, как в книге!» – поразился Правитель и опустил руку на толстый том, висевшему у него на поясе. Обложка была странно тёплой.
– Светсембрион… – внезапно осознал Наинекс значение этих символов. Он не раз задавался вопросом, от кого досталась ему книга, знавшая порой даже больше, чем Мирдлон, и верно служившая ему. Правитель порой проводил часы в королевской библиотеке, пытаясь найти хоть малейшую зацепку, малейшее упоминание об этих Светсембрионах, но ничего не находил. И вот, возможная разгадка была прямо перед ним.
Возбуждение охватило Наинекса, и когда наконец его руки коснулись створок ворот, они плавно отворились, будто желали, чтобы Наинекс узнал все тайны этого загадочного места. Впустив его внутрь, ворота так и остались открытыми, давая понять, что он может покинуть это место, когда пожелает. Правитель огляделся. Вся пирамида являлась одним огромным залом, в котором неподвижно висели каменные площадки. На них были установлены статуи, так искусно высеченные из камня, что казалось живыми существами.
Аккуратно проверив, что использование заклинаний здесь безопасно, Наинекс подлетел к ближайшей площадке. На ней восседал каменный дракон грозного вида. Этот дракон мало чем отличался от обычных нерфертских драконов, но в нём явно читалась невообразимая гордость и властность. На его вытянутой ноге сидела маленькая молодая нерфертка. Её длинные волосы падали до самой земли, а всё лицо прямо светилось счастьем. Правитель обнаружил на постаменте надпись: «Дриосан Светсембрион». Но имя той прекрасной нерфертки ему найти так и не удалось.
Наинекс «прыгал» с одной плиты на другую, смотря на величественных драконов и читая их имена. Чем выше он поднимался, тем больше они походили на изображенных над воротами. Дракон на самой высокой плите был точной копией одного из них. От него буквально веяло силой и могуществом. Каменные глаза смотрели на Наинекса, и стоять спокойно под их взглядом смог бы не каждый. Наинекс прочёл его имя: «Индолир Светсембрион». У его ног были высечены несколько сотен маленьких драконов, склонивших головы в каких-то необычных поклонах. Было ясно, что именно этот дракон является самым важным в этой галерее.
Правитель огляделся и понял, что невольно пропустил одну плиту. Он не обратил на неё внимания из-за того, что скульптура на ней не походила на все остальные и явно находилась в процессе творения. На месте, где должно было быть тело, были только грубые очертания. Можно было догадаться, что из камня будут высечены человеческие руки, ноги, голова, но за спиной мастером были обозначены крылья дракона. Имени на постаменте еще не было.
Наинекс скорее почувствовал, чем увидел, вспышку за спиной и быстро обернулся, сжимая в руках Меч Мудрости Света. Прямо перед ним висел огромный шар, состоящий из переплетения ярких жёлтых разрядов. Иногда из этой структуры вырывались молнии, попадая в пол и стены пирамиды.
«Что это?» – успела промелькнуть мысль, прежде чем одна из них ударила в него…
Глава 9. ШАРИОН
Наинекс почувствовал, как его разума коснулось мысленное щупальце. Оно сделало это очень аккуратно, совершенно не оказывая давления и не пытаясь прорваться внутрь… Но и по этому слабому прикосновению Правитель понял, что их владелец – обладатель той самой энергии, которая пропитывала охранную сферу. Наинекс услышал ровный спокойный голос: «Здравствуй, Правитель Нерфертии». Он видел перед собой только желтый искрящийся шар, остальные предметы стати расплывчатыми и неяркими, они просто исчезли на фоне этого энергетического сгустка. «Кто ты?» – мысленно спросил Наинекс, и сразу же получил ответ: «Моё имя – Шарион, Первый Наместник твоего Мира».
Меч Мудрости Света, преисполненный самых разнообразных чувств и вопросов, не совладав с собой, дёрнулся, больно ударив Правителя по ноге. Наинекс и сам был в шоке. Третий Наместник мира Лир за один день! «Великий Кхаа!» – невольно подумал он, понимая, что Шарион тоже услышал его восклицание.
Вдруг щупальце Шариона вздрогнуло и ушло чуть глубже в разум Правителя. Перед Правителем с поражающей скоростью промелькнула сцена его «боя» с Лонхайном, борьба со сферой-охранником… Голос Наместника зазвучал снова, на этот раз в нём явно читалось сожаление: «Андафир был смел, но стремился к своей цели слишком прямолинейно… За это Кхаа его наказали. Лонхайн честолюбив, и он сошёл с пути, который ему предначертали. Он должен быть наказан в гораздо большей степени, чем Андафир».
«О чём Вы говорите?» – спросил Наинекс. Ответ последовал сразу: «Лонхайн нарушил закон Кхаа, его душа почернела. Его надо изгнать.» «Как?» «Я тебе расскажу».
Внезапно в разговор вмешался Мирдлон: «Я, Меч Мудрости Света, знаю доподлинно, что Наместника одолеть может только Кхаа! Даже если Вы, Шарион, сами сразитесь с Лонхайном, насколько бы сильны и мудры Вы небыли, Вы проиграете! Сейчас мир Лир полностью во власти Лонхайна.»
«Я был Наместником, и я знаю способ победить, Айворс дир Мирдлонорус. Нужно всего лишь выслушать меня, не перебивая…
Я был Первым Наместником Мира Лир, те, кто хоть немного изучали историю, знают это. Но никто, даже самый мудрый из мудрецов этого мира, не имеет понятия о том, куда я пропал, и почему вместо меня Наместником стал Андафир, об обстоятельствах ухода которого знают все. А я просто однажды понял, что хоть и являюсь Наместником Мира Лир, но не имею над этим миром практически никакой власти. Именно из-за этого я и ушёл».
Речь Наместника опять перебил Меч Мудрости Света: «То есть? Наместник не может не иметь власти над Миром. Он же Наместник, ему дали силу сами Кхаа». Наинекс сердито посмотрел на Мирдлона, и в ответ услышал недовольный голос: «Меня создал сам Лирен, Кхаа Света. Он создал меня таким, чтобы всю информацию, которую я слышал когда-либо, я помнил! И всё, что я знаю, говорит, что Наместник имеет полную власть над Миром. Быть того не может, чтобы этот, пусть и Первый Наместник, знает больше меня, древнего артефакта, созданного Кхаа». В голосе Меча читалась неприкрытая досада и зависть.
Когда Мирдлон закончил свою тираду, Шарион тем же спокойным голосом продолжил: «Айворс дир Мирдлонорус, ты во всём прав, но не учёл один факт. Я родом из другого Мира, я чужой для вас, я не имею с вашим Миром ничего общего. Ваш мир отказался принять меня, и противился всем моим усилиям. Я вполне сносно мог здесь жить, но управлять Миром Лир мне было крайне трудно, и с годами становилось всё тяжелее…».
Меч Мудрости Света поспешил опять вставить своё слово. Наинекс никогда не видел его таким раздражённым: «И из какого же Мира Вы к нам пришли?»
«У него довольно много названий. Я называю его Инад, нерфертцы зовут его Ксиз. Мой родной мир существовал на месте Лира, он был велик и огромен. Но увы, мой дом был практически до основания разрушен при последней битве Тёмного Злобена со Светлым Лиреном… Место, в котором вы сейчас находитесь – это единственный клочок, оставшийся от Инада. И только тут я имею полную власть».
Меч свернулся в комок и в таком виде продолжил висеть на поясе Наинекса. Поняв, что вопросы Мирдлона исчерпаны, Правитель задал свой, так долго интересовавший его: «А кто такие Светсембрионы?».
«Тебе ещё рано знать это. Когда последняя скульптура примет свою форму, ты всё поймёшь сам. А сейчас, я расскажу тебе кое-что ещё…»
Наинекс глотал информацию, стараясь не думать о обуревавших его вопросах. «Неважно», думал он, «откуда взялся Шарион, что он делает тут, и почему он хочет мне это всё рассказать… Лонхайн может поставить под угрозу всё моё дело, и я должен помешать ему».
Первый Наместник тем временем продолжал: «Лонхайн отлично научился повелевать своей силой. Он, пожалуй, является сильнейшим из Наместников. Но далеко не самым мудрым. Лонхайн даже не задумался о том, чтобы хоть как-то связать себя с другими Мирами, обретя над ним хоть какую-нибудь власть… даже с Инадом, который находится прямо у него под носом. В этом и есть его ошибка.»
«Но всё, что осталось от Ксиза… Инада – это всего лишь этот храм, больше ничего…» – подумал Наинекс.
Шарион засмеялся: «Ты сильно ошибаешься. Как ты думаешь, Наинекс, откуда взялось некое пространство, при помощи которого лирейцы смогли преодолевать огромные расстояния, и в этом пространстве совершенно не работает магия?».
Наинекс был поражён. Ими-пространство, та самая обыденная вещь, о которой он знал с самого детства, является на самом деле остатками древнего Мира Инад! И вслед за этой мыслью в голову Правителя пришла другая: «Вы сказали, что здесь, в Ими-пространстве, Вы имеете полную власть. Почему же вы не восстановите Мир?» «Ах, если бы можно было сделать это! Хоть я и силён, я не могу восстановить его. На такое способны только Кхаа… Но всё таки я создал кое-что, способное хоть отчасти смягчить потерю моего родного Мира».
Крыша пирамиды вдруг стала прозрачной, небо над ней «раскрылось», открыв проход в темноту Ими-пространства. Правитель удивлённо поднял голову. Темнота прояснилась, и Наинекс увидел и услышал сущее чудо. Множество мелькающих изображений, звуков, чувств, за считанные мгновения промелькнуло перед ним. Он увидел, почувствовал, услышал как из пустоты возникла планета, как на планете появились многолапые драконы, которые при помощи магии возвели пирамиды.
Наинекс перенёсся в этот край, он был каждым из драконов. Но в то же время ясно чувствовал, что стоит на полу пирамиды, а рядом с ним парит Шарион. Правитель понял, что всего лишь малым усилием мысли может погрузиться в любой образ, и тот раскроется на множество более маленьких, но подробных историй.
«Это полная история Инада» – услышал Наинекс голос Шариона – «Моё творение. Я собираю её по маленьким кусочкам, историю каждого существа, жившего когда-то здесь, от самого малого и ничтожного жучка до самого великого и сильного дракона. Она ещё не закончена, и мне потребуется ещё немного времени чтобы её завершить. Она должна заполнить эту пустоту, сделать Ими-пространство лучше, прекраснее.»
Даже Мирдлон перестал обижаться, принял свою обычную форму и задрожал от обуревавших его чувств. Шарион проделал поистине невообразимую работу. Можно было узнать обо всём, без исключения, что таилось в Мире под названием Инад. Наинекс стоял и вкушал информацию. Но история внезапно оборвалась, небо «закрылось», а пирамида вновь обрела материальность. «Это всё, что я смог сотворить» – сказал Шарион.
И вот, вопрос, который Наинекс раньше не желал задавать, сам собой сорвался с его уст: «А почему Вы помогаете мне?». «Я пережил ужасную трагедию: мой мир был уничтожен. Ты еще не понимаешь, насколько ужасно это, но ты поймёшь: я не показал тебе ещё одну страницу моей истории. Она самая яркая, ведь это самое яркое воспоминание во мне.»
Стены пирамиды вновь стали прозрачными, а небо открылось во тьму. Вновь замелькали образы созданной Шарионом истории и вдруг остановились на одном моменте. Наинекс понимал, что стоит в пирамиде, но то, что он видел, нельзя было назвать простым фильмом. Правитель одновременно и смотрел, и был участником событий, происходящих вокруг. Он чувствовал всё, что чувствует рассказчик, даже его эмоции. В душе того, от чьего лица Наинекс наблюдал за происходящим, царили мрак и печаль, а также немыслимая ярость, но он ничего не мог поделать.
Правитель смотрел на долину. С обоих сторон в небо уходили горные пики. Долина была полностью выжженной, не единого растения, ни единого зверька не было видно. Только два силуэта стояли на удалении друг от друга. Один был чёрен, как самая тёмная ночь, а другой излучал яркие лучи белого слепящего света. Наинекс понял, что силуэты – это Кхаа Света и Тьмы, Лирен и Злобен.
«Злобен начал тайно разрушать миры, которые другие Кхаа создавали, уничтожая тем самым саму Вселенную. Так была стёрта с лица Вселенной добрая часть чудесных миров с их обитателями… И только чудом Кхаа узнали о его злодеяниях, и его брат-близнец, Светлый Лирен, был послан ими чтобы остановить его. И встретились они в мире Ксиз» – эта легенда была Наинексу хорошо известна из книги Светсембрионов.
Над долиной разнёсся громкий и уверенный голос:
– Брат, зачем ты делаешь это? Что с тобой не так? Остановись и вернись к нам! Ты ещё можешь искупить свою вину!
– Вам меня не остановить, Лирен. Ты не понимаешь, насколько прекрасна пустота, чистая и бесконечная! Кроме неё не должно быть ничего!
Голос Кхаа Тьмы был каким-то другим, отличным от того, который Наинекс слышал в Злинраке. Голос Злобена дрожал, был каким-то более высоким. Лирен снова воскликнул:
– Ты обезумел, брат! Что с тобой произошло? Остановись!
Злобен прошипел в ответ:
– Никогда!
Интонация Лирена стала какой-то мрачно-обречённой:
– Если ты хочешь боя: да будет так!
Оба Кхаа разом подняли руки к небесам. Злобен сжимал посох с навершием в виде глаза, который не отрываясь смотрел на Кхаа Света.
Из рук Лирена вылетел яркий луч света, а из посоха Злобена – тёмный туман. Две силы столкнулись, и их энергетические «осколки» разлетелись в разные стороны. Они ударялись в скалы: скалы превращались в порошок. Они попадали в деревья: те моментально сгорали. За скалами стояли города, состоящие из пирамид: и те в мгновение ока пропали. По всей земле пошла всеразрушающая волна.
Там, где она проходила, оставалась лишь тьма. Непроницаемая холодная тьма, в которой не было ничего. А Лирен и Злобен ничего не замечали: они висели в этой пустоте и полностью были поглощены боем. Ярость и печаль в душе наблюдателя стали настолько невыносимы, что по лицу Наинекса потекли слёзы.
Лишь один островок остался в этой пустоте, небольшое скопление пирамид, окружённое каким-то странным жёлтым защитным полем. Но наблюдатель видел его лишь краем глаза: он был поглощен битвой двух великих сил.
Луч света начал постепенно пробивать туман. Злобен закричал что есть силы:
– Я больше не могу! Время настало, помоги мне!
Со стороны пирамид кто-то яркой жёлтой молнией пролетел мимо наблюдателя и исчез в чёрном тумане. Через несколько секунд туман исчез, и луч Лирена ударил в грудь Злобена.
Злобен завыл, но страшный крик не был слышен: кругом была только пустота. Посох с навершием в виде глаза парил недалеко от Кхаа Тьмы. Злобен прорычал:
– Ты уничтожил всю мою жизнь! Я тебе отомщу! – Этот мысленный рык слышали все, кто остался в живых после этой трагедии.
На этом история закончилась, и Наинекс с облегчением вздохнул, поняв, что находится в пирамиде. Шарион продолжил: «Я чувствую, что если Лонхайн останется Наместником, с вашим Миром случится тоже самое». Если бы Наинекс услышал эти слова в любом другом месте или в любое другое время, он бы никогда не поверил, но, учитывая то, что Лонхайн лично пытался убить его, Правитель молча кивнул.
«Ну и как же возможно одолеть Наместника? Силой закинуть его в Ими-пространство, где Вы сможете его одолеть?» – выпалил Меч Мудрости Света.
Раздался громогласный смех Шариона: «Айворс Дир Мирдлонорос, ты же понимаешь, что насильно вытащить Наместника из его Мира может, разве что, сам Кхаа. Наинекс, ты должен был обратить внимание на одну интересную деталь: Лонхайн не убил тебя сразу, хотя мог бы сделать это без лишних церемоний…».
И Наинекс понял: «Он пытался лишить меня Мудрости Света… Она нужна ему! Он боится потерять кристалл, уничтожив меня вместе с ним!».
Шарион опять рассмеялся: «Но заметь, у нас есть ещё одно преимущество: твой меч». На этот раз Наинекс не понял Первого Наместника: «Да, это Меч Мудрости Света, но его настоящее тело было утеряно во время правления моего брата…» «Да, это так, вот только тело, в котором он находится сейчас, сделано в Инаде».
Наинекс опять был ошеломлён. Когда он получил этот клинок от Мизона, человека, воспитавшего его, Мизон сказал, что клинок ему достался от его отца. Ещё тогда Наинекс думал: «Кем же был его отец, чтобы иметь такой необычный меч?». Сейчас этот вопрос вспыхнул в его голове с новой силой: «Откуда у него оказался меч из Мира Инад?».
Тут опять решил вставить своё замечание Мирдлон: «Теперь мы знаем, что Мир Инад населяли драконы, хоть и несколько отличные от Лировских. Но драконы всегда остаются драконами: зачем им мечи? У них же есть когти, клыки и смертоносное дыхание!».
Шарион ответил немедленно: «Конечно это звучит странно, но у драконов Инада были мечи. Но не обыкновенные мечи, а мечи, способные менять форму по желанию владельца. Иногда такие мечи находились рядом с драконом и сражались сами по себе, слушаясь приказов хозяина, а иногда крепились к лапе или хвосту, делая их еще более смертоносными. Вы удивитесь, но драконы Инада не умели накладывать заклятия на собственные части тела, поэтому и пользовались мечами».
Наинекс, так и не придя к заключению о том, кем же являлся его отец, спросил: «Ну и каков Ваш план, Шарион?»
Глава 10. УРОК МАГИИ
Дрикондор очнулся. Он лежал на кровати в домике, в который его поселили по приезду в деревню. Рядом сидел на маленьком табурете и что-то бормотал уже знакомый ему Ай-Гумур. Его зеленоватая бородка дрожала в такт энергично произносимым словам. Внезапно Ай-Гумур прервался, посмотрел на Дрикондора и сказал:
– Поздравляю, Ерп-Ерп-Гумур, с принятием в гумурцы.
Всё ныло. Каждая часть, каждый миллиметр тела отзывался болью. Дрикондор попытался привстать, но скорчил гримасу боли и снова лёг. Ай-Гумур, заметив это, сказал:
– Это ещё одна из причин, почему Ирдоногов принимают в наше общество очень редко: они не готовы к единению с Нири. Твое тело противилось связи с кристаллом очень сильно, и, если бы не все мы, оно бы просто не выдержало перемен и ты бы умер.
Левая нога страшно зачесалась. Но почесать её Дрикондор опасался, любое движение вызывало невыносимую боль. Ай-Гумур продолжал:
– Боль, которую ты сейчас чувствуешь, не означает причинение вреда. Сейчас я создам заклинание, которое временно прекратит её, а ты, пока я это делаю, попробуй почувствовать изменения.
Ай-Гумур опять начал что-то шептать, кончики пальцев его рук странно подёргивались. Дрикондор тем временем попробовал не думать о боли и всмотреться в себя, найти что-то новое… И ему это удалось. Он ощутил нечто непонятное, напоминающее ласковое пламя, которое не жгло, а наоборот, успокаивало и поглощало боль, разгораясь где-то внутри всё сильнее и сильнее. Он увидел каждого гумурца, наверное мог даже пообщаться с ними. Нири тоже был здесь: он и был источником этого пламени, в то время как гумурцы выглядели как небольшие огоньки на краях всполохов энергии этого кристалла. Погрузившись в эти новые для него ощущения, Дрикондор даже не понял, что донимавшая его боль уже совсем прошла.
– Готово. – голос Ай-Гумура вернул его к реальности.
Дрикондор сел. Потом встал. Энергия бушевала в его теле.
– Да я могу горы свернуть! – воскликнул бывший Вождь. Ай-Гумур засмеялся и сказал:
– Сначала попробуй свернуть гору, а потом утверждай. Сегодня твой первый урок магии, по приказу Аяд-Гумура – индивидуальный. Я отведу тебя на площадь для занятий, там ты встретишься со своим учителем.
Дрикондор запротестовал:
– То есть? А как же поесть? Я лежал без сознания неизвестно сколько времени, а вы мне даже краюхи хлеба не дадите?!
– Когда твоё тело полно силой Нири, вовсе и не нужно есть: кристалл обеспечит твоё существование. Мы, да и нерфертцы тоже, едим исключительно для удовольствия. Также примерно со сном и дыханием, хотя на восполнение последнего Нири тратит довольно много энергии.
– Ну хорошо, веди меня к учителю, наверное, если занятие индивидуальное, он будет рангом не ниже твоего… – недовольно пробурчал Дрикондор. Затем, подумав, решил проявить вежливость: – А как там Грон?
И испуганно отпрыгнул, в глазах собеседника вспыхнула невиданная ярость, хоть лицо его никак не изменилось:
– Скажи спасибо, что я не Гумур. На его месте я… Я не знаю, чтобы сделал за подобное оскорбление. Запомни раз и навсегда: ты теперь один из нас, в тебе содержится наша общая сила, и если ты не связан с человеком семейными узами, никогда, НИКОГДА не называй его по имени в нашей деревне.
Дрикондор был поражён резкостью и злостью этой речи. Внезапно, совсем не к месту, в памяти всплыли многочисленные случаи, когда он совершенно без повода наказывал своих подчинённых, которые ничего в общем-то плохого не делали. И эти наказания порой заканчивались гибелью для недостаточно сильных и выносливых… Бывший Вождь был в замешательстве.
– Понял. – растерянно сказал Дрикондор. Затем всё же повторил вопрос:
– Как там Гумур?
– Всё ещё без сознания. Мы уже выяснили, что никаких серьёзных повреждений его разум не получил, и думаем, что он должен очнуться в лучшем случае дня через три, а в худшем – через две недели.
Дрикондор кивнул и вышел на улицу вслед за своим спутником. Солнце, пробиваясь через облака, ярко освещало каменные дорожки, пронизывающие всю деревню. Бывший Вождь за Ай-Гумуром, тщетно пытаясь его нагнать. Если походка того была спокойной, то Дрикондору приходилось чуть ли не бежать, чтобы поспевать за ним.
После нескольких минут ходьбы они подошли к началу горной гряды, которой резко обрывалась долина. Перед ними гремел могучий водопад, начинавший реку, пересекавшую всю долину. Вверх вела узкая и извилистая лесенка, почти не заметная на фоне величественной скалы. Подняв голову, Дрикондору удалось разглядеть высоко наверху ровный уступ, к нему и направил его Ай-Гумур, уступив дорогу.
Поднявшись по лестнице и осмотревшись, Дрикондор обнаружил совершенно ровную каменную площадку без каких-либо следов стыков камней. В некоторых местах были проделаны бороздки, заполненные кристально чистой водой. Место для обучения магии было окружено горящими факелами.
Посреди сидел, а точнее, находился в сидящей позе и парил в воздухе, человек. На нём была длинная серая мантия, а его белая, полностью белая борода, казалось, не уступала бороде Аяд-Гумура. Лицо было испещрено глубокими морщинами, а в руках старик сжимал длинный деревянный посох. Ай-Гумур тихо сказал Дрикондору:
– Это твой учитель. Лучший учитель магии на всём Лирее. Он настолько стар, что застал даже те времена, когда Нерфертия и Цукердай находились в мире.
Дрикондор знал об этих временах только по детским сказкам, все давно считали, что этого никогда не было, и война воспринималась как данность. То, что остался человек, помнящий такую древнюю эпоху, очень его удивило.
– А сколько же ему лет?
– Он утверждает, что три десятка тысяч, но может быть и больше. Он самый старый человек в деревне: мы помогаем ему продлить себе жизнь из-за его исключительного умения.
Тридцать тысяч лет! Дрикондор был просто потрясен… Он хотел было задать своему спутнику ещё вопрос, но вдруг старик спрыгнул со своего невидимого «стула» и сказал на удивление громким голосом:
– Хватит болтать! Если Вы хотите обучится магии должным образом, Ерп-Ерп-Гумур, Вам нужно начать прямо сейчас! Ай-Гумур, Вы выполнили свою работу, можете отдыхать, а им займусь я!
Ай-Гумур немедля направился прочь от холма. Старик продолжил:
– Так, Ерп-Ерп-Гумур, как ты понимаешь слово магия?
Дрикондор был ошеломлён тем, как стремительно учитель начал урок. «Никакого вступительного момента не будет?» пронеслось у него в голове. Он простоял несколько секунд, затем хотел что-то сказать, но мысли сразу же вылетели из головы. Старик больно ткнул его посохом:
– Ты даже не можешь объяснить, что такое магия, а уже хочешь ей научиться. Сейчас я тебе расскажу то, что ты в состоянии понять, но только попробуй мне завтра это не пересказать: получишь вот этой палкой по голове и будешь целый день сидеть, скрючившись над книгой в библиотеке, и пытаясь найти ответы на мои вопросы! Понял меня?
Дрикондор громко сглотнул и промямлил:
– П-понял… А з-записывать можно?
– Если тебе так удобнее. Но если будешь пользоваться записями на уроках, они сразу будет сожжены! Ты должен знать всё наизусть!
Дай Бумагу, Чернила, Перо и Дощечку из Моего Дома!
Бывший Вождь не сразу понял, что это было заклинание. В руках старика появился листок белой бумаги, баночка чёрных чернил, перо какой-то птицы и деревянная доска. Учитель передал инструменты ученику. Тот судорожно поблагодарил его и взялся за перо.
Старик кивнул и начал:
– Магия – это нечто, позволяющее менять структуру Мира силой своей воли. В разных Мирах она строится по разному. В нашем Мире, Мире Лир, да и в большинстве других Миров, используется магия, при помощи которой Великий Акора и создал Вселенную.
Эта магия создаётся путём смешивания внутренней энергии, желания и эмоций. Впрочем, желания и эмоции можно не задействовать, потратив чуть больше энергии. Лишь немногие могут использовать истинную магию, не облачая её творение в какую-либо форму… Поэтому большинство магов используют «ключи». Что же такое ключи?
Ключи – это слова, движения и прочие манипуляции, помогающие построению заклинаний. Использование ключей требует дополнительной энергии, но они заметно упрощают весь процесс творения. Чем сложнее ключ, тем меньше дополнительной энергии он требует. Ключи разделяет на группы по сложности, которые иногда называются уровнями. К примеру, можно сотворить порыв ветра словом «Викрон», а можно сказать просто «Ветер». Вся разница будет в том, что первое заклинание требует для сотворения меньше энергии, чем второе.
Старик сделал короткую паузу, смотря своими мудрыми и одновременно грозными глазами на Дрикондора, строчащего по бумаге с небывалой скоростью. Затем учитель продолжил:
– Это мы рассмотрим подробнее на других уроках. Пока пожалуй запомни вот что: уровней магии всего шесть.
Шестой – магия является частью жизни и работает сама по себе. Гумунары поедают магическую энергию постоянно, не зависимо от них самих – это шестой уровень.
Пятый – магия активируется путём правильного построения мыслей. Например, "дыхание" драконов является пятым уровнем магии.
Четвёртый – слова всем понятного языка. Тот же «Ветер», который я упомянул чуть ранее.
Третий – длинные и заковыристые фразы. В основном это Имануэсторнос, но не полный, а сокращённый и обрезанный.
Второй – фразы ещё длинней и заковыристей, да ещё и движения в придачу. Полный Имануэсторнос. Её свидетелем ты стал, когда отряд Гумура спасал тебя от нерфертцев.
И Первый – истинная магия, требующая, как я уже сказал, энергии, желания и эмоций вместе. Использовать первый уровень способны лишь величайшие маги и существа с силой, дарованной Кхаа. Но это – только теория. Знают её лишь гумурцы, и то даже не все. Некоторые посчитали это бесполезным и забыли. Но это знание тебе может сильно пригодиться. Думаю, информации тебе на сегодня хватит.
Старик подождал, пока Дрикондор допишет, затем, улыбнувшись, сказал:
– Запомни всё это. Оно тебе пригодится. А теперь ответь на вопрос: какой уровень магии используют нерфертцы?
Бывший Вождь быстро глянул в наспех составленную им табличку, припомнил свои бои с нерфертскими магами и сказал:
– Третий, наверное.
– Ты уверен?
Вопрос ввёл Дрикондора в ступор. Что же он упустил? Слова. Непонятные. Хотя, кто его знает, может это второй уровень? Бывший Вождь сказал:
– Второй!
Старик громко рассмеялся:
– Ну и дурак. Третий.
– Но ведь вопросом «ты уверен?» обычно указывают на неправоту!
– Я проверял, насколько ты уверен в своём ответе. Если бы ты знал наверняка, ты бы ни за что не отказался от своего ответа. Надеюсь, что ты усвоишь урок к завтрашнему дню.
А теперь практика.
Старик подвёл его к одной из бороздок с водой, затем достал откуда-то из-за пазухи маленькую деревянную щепку и бросил её. Щепка, подчиняясь течению воды, поплыла прочь. Учитель сказал:
– Нужно изменить направление течения воды. Что ты будешь делать?
Не задумываясь, Дрикондор ответил:
– Воспользуюсь ключом.
– Какого уровня?
– Я неплохо умею командовать. Четвертый уровень!
– Хм… Правильно мыслишь. Что будешь говорить?
– Вода, приказываю – измени своё течение.
– Не самый лучший вариант, но сойдёт для первого раза. Теперь ты должен сотворить магию. Попробуй направить энергию, которую ты ощущаешь внутри себя, к воде. Как будто ты направляешь её к своей руке, дальше на ручеек, и при этом сконцентрируйся на воде. Как почувствуешь течение энергии – произнеси ключ.
Дрикондор уставился на бегущую рядом с ним струйку воды. Он попробовал почувствовать внутреннюю энергию Нири, и сразу же перед ним всплыли образы гумурцев и кристалла. Он почувствовал силу, которая шла к нему от кристалла, теперь она выглядела в виде блестящей нити, связывающей его и кристалл. Дрикондор "схватился" за нее, и усилием мысли направил на воду. Он уже было открыл рот для команды, но вдруг ноги его подкосились, а тело пронзила невыносимая боль. Дрикондор начал задыхаться и упал.
В ушах гудело. Это мучение продолжалось несколько крайне долгих секунд. И когда Дрикондор вдруг осознал, что сейчас умрет, что-то мощное изогнуло энергетическую нить, и она вновь коснулась бывшего Вождя, соединившись с ним. Боль прошла. Перед взором Дрикондора возникло суровое лицо учителя, но говорил он самым спокойным тоном:
– Теперь, я думаю, ты понимаешь, что твоя жизнь зависит от этой самой нити энергии, которую ты перенаправил. Именно она обеспечивает твоё существование. Вот сейчас ты перенаправил всю свою жизненную силу на этот ручей. А если бы тебе еще и хватило ума произнести команду, предотвратить процесс было бы намного труднее. Именно по этой причине и погиб сын Ай-Ай-Гумура! Он перенаправил всю энергию на заклинание.
Думаю, это послужит тебе уроком. Запомни, что когда творишь, бери энергию из СЕБЯ, при необходимости забирая СЕБЕ дополнительные силы из Нири. Понял меня?
– Д-да, – промямлил бывший Вождь.
– Хорошо, – сказал учитель, – а теперь, попробуй ещё раз.
Дрикондор встал. Тело немного ныло, голова кружилась, но слабость уже проходила. Он снова "увидел" ту самую нить, но не стал трогать её, а вытянул из себя другую и направил её на ручей. Опять тело пронзила боль, но вполне себе терпимая. В ушах раздался услышал голос старика:
– Всё хорошо, просто заклинание Ай-Гумура немного ослабло, а ты еще не совсем здоров. Смелее!
И Дрикондор громко и отчётливо выкрикнул:
– Вода Измени Течение!
И вдруг по ручейку пробежала рябь. Бывший Вождь почувствовал, как слабеет и теряет силы, но Нири, этот огромный кристалл, полный магической энергии, быстро заполнил появившуюся пустоту.
Старик бросил еще одну щепку, и она поплыла в другую сторону. Затем удовлетворённо сказал:
– Хорошо. Но вода здесь течёт, подчиняясь тренировочному заклятию, и сейчас ты просто изменил его. Если тебе когда-нибудь придётся перенаправлять течение настоящей реки или ручья, это потребует от тебя намного больше энергии. И каждая секунда действия такого заклинания будет отбирать у тебя силы, пока ты его не остановишь. Запомни это. Выучи всё, что я тебе сегодня рассказал. Урок окончен.
Учитель пробормотал что-то, и снова взлетел над плитой. Дрикондор, пятясь, покинул площадку и направился к дому, который выделили ему гумурцы. В руках бывшего Вождя были сжаты несколько листков бумаги с подробным описанием урока, который ему надо было выучить. «Займусь этим прямо сейчас», – подумал он, – «когда хорошенько поем».
Солнце клонилось к закату, а впереди была длительная жизнь в деревне гумурцев. Дрикондор улыбнулся, подумав, как сильно изменилась его жизнь, и какой шанс получил Цукердай, и с новой силой зашагал по дорожке из камней, между которыми уже начинал струиться голубоватый свет.
Глава 11. СОВЕТ
– Я всё-таки считаю, надо как можно скорее выбрать временно исполняющего обязанности Правителя – донёсся голос из монитора – и на плоском экране всплыло изображение какого-то незнакомого Келепу Вардабиоши. Пробурчав это, он не привёл никаких аргументов, и споры возобновились.
Экстренное собрание, созванное после того, как Келеп вернулся и сообщил о пропаже Наинекса, длилось уже несколько часов. На вопросы, ответы на которые казались Келепу очевидными, Вардабиоши отвечали, обсуждая и споря длительное время. Келеп был единственным свидетелем пропажи брата и сразу и во всех подробностях рассказал Совету все, что видел.
Сейчас он находился в капитанской рубке Шестилиона и присутствовал на совете дистанционно. Вардабиоши с особым рвением обсуждали вопрос о том, что делать с обязанностями Правителя. Совет раскололся на две части: первые считали, что надо срочно выбирать если не нового Правителя, то хотя бы исполняющего его обязанности и Наинекс скорее всего мёртв, другие настаивали на том, что Правитель жив и нужно всего лишь его подождать. Обе стороны пытались переманить участников совета к себе, приводя разнообразные аргументы, но не один из них не был достаточно весомым.
Чёрная сфера, в которой пропал Наинекс, исчезла, оставив за собой круглый выжженный пустырь. Этот пустырь тщательно обследовали, но ничего, указывающего на источник заклинания или местонахождение Правителя, не нашли. Шпундика, который вскоре вернулся на корабль, обследовали тоже (он ни капли не возражал), но ничего странного или необычного тоже не обнаружили. Дракона было решено посадить в специальную изолированную комнату, пока его не подвергнут всем, каким только есть, магическим анализам. Келеп чувствовал в глубине своей души странную нотку радости, возможно теперь он мог вновь стать Правителем, но постарался запрятать её как можно глубже, так как считал, что радоваться пропаже брата – нечто неприемлемое.
– Наинекс не из тех, кто способен так просто исчезнуть. Он обязательно вернётся. Мы же все понимаем, что в настоящее время Наинекс – лучший и единственный Правитель, мы должны его ждать! – воскликнул Вардабиоши Жизнеер, особенно яростно требующий дождаться появления Наинекса. Жизнееру ответил почтенный старик с узкими внимательными глазами, имени которого Келеп не знал:
– Да, в наше суровое время без Правителя не выстоять. У нас нет союзников, Наинекс безрассудно объявил войну всем странам! Слава Великим Кхаа, они до сих пор не объединили усилия, не то бы мы непременно пали. Нельзя ждать, надо избрать нового Правителя и, я считаю, прекратить войну.
Некоторые члены Совета одобрительно закивали. На этот раз слово взял Вардабиоши Офус:
– И тем не менее, мы побеждаем. Если будем действовать слаженно и вовремя, никто не смогжет нас остановить. Цукердай пал, Кусадора и Дирен в нашей власти. И это случилось именно под руководством Наинекса. Представьте, каких успехов добьётся Лирей, если всё его население будет работать вместе, под одним флагом! Мы должны ждать Правителя.
Тот же старик поспешил возразить:
– Думаю, коллеги, ваши мозг затуманен, ведь Келеп Неир, будучи Правителем, хотел сделать ровно то же самое, но Наинекс остановил его. И когда Келеп передал ему титул, все мы надеялись на то, что Наинекс сможет сохранить мир на Лирее, не так ли?
Келеп почувствовал, что глаза всех членов Совета устремлены на него. Он не знал, что сказать. Да, старый Вардабиоши был прав, но Келеп понимал, что если признает это перед Советом, он фактически подтвердит, что его брат сейчас ошибается. Он может уничтожить то славное будущие, которого так долго добивался Наинекс.
По лбу Келепа скатилась капля пота. Он лихорадочно пытался придумать многозначительный и умный ответ, но ничего не приходило в голову. Сражаться он умел, а вот политик из него был совершенно никакой. Секунды текли, Вардабиоши терпеливо ждали, перед Келепом промелькнули воспоминания о бытности Правителем, и он произнес:
– Да, Вы правы в чем-то…
Гробовая тишина повисла в рубке. Из мониторе послышался хруст: видимо кто-то случайно переломил ручку, сжимаемую в руках. Старик хотел было завершить своё высказывание, но Келеп продолжил:
– Но все же ошибаетесь. Когда я был Правителем, настоящей моей целью, а точнее целью духа, управлявшего мной, было уничтожение величия Нерфертии. Это должно было быть сделано руками других стран… Наинекс же поступает обдуманно. Он бы не стал вступать в эту кампанию, если бы не был уверен в своей победе. Наинекс ведёт Нерфертию к лучшим временам, открывает лучшую эпоху! Я считаю, что было бы преступлением забыть про всё то, что он уже сделал!
Келеп не давал возразить ни слова:
– Я знаю, что Вы хотите сказать: «Но тем не менее он погиб или его захватил неизвестный маг». Никаких подтверждений, что Наинекс мёртв, нет! Мы должны подождать его. Я предлагаю ждать Правителя месяц, и если по истечению этого срока о нём так и не будет ничего известно, мы выберем нового Правителя. А пока я предлагаю ждать.
Поднялась буря голосов. Казалось, каждый Вардабиоши хочет высказать своё мнение относительно этого вопроса. Даже через монитор Келеп чувствовал бурную обстановку, царившую в зале. Эта суматоха продолжалась несколько минут, но в конце концов Жизнеер громким голосом остановил переговоры и предложил каждому написать на листке бумаги свой вариант. Все согласились.
Листки собрали, и потом Жизнеер в течении нескольких продолжительных минут зачитывал результаты «голосования». В конце концов, ещё немного посовещавшись, Вардабиоши решили принять предложение Келепа, но только ждать Наинекса не месяц, а вдвое меньше. Затем, обсудив несколько незначительных вопросов, и таким образом, «отдохнув», Вардабиоши перешли к обсуждению ещё одного насущного вопроса: что делать с войной, пока нет Правителя.
Из итогов недавнего голосования следовало, что прекращать войну Нерфертия не будет и пока остановится на достигнутых рубежах. Но все же в результате длительного последующего обсуждения выходило, что замораживать войну тоже не имеет смысла, ведь страны-Колонии, с которыми и воевала Нерфертия сейчас, наверняка воспользуются передышкой и активируют боевые действия. А это грозило восстаниями на уже захваченных территориях, чего допускать было нельзя. Оставалось только продолжать захват новых территорий.
Временным главнокомандующим назначили какого-то Вардабиоши, имя его было столь длинным и запутанным, что сразу же вылетело у Келепа из головы.
Прямо во время заседания Совета на линию экстренной правительственной связи поступил вызов из Еодона, небольшого приморского городка. Как только мэр города появился на экране, все ужаснулись: от переносицы до подбородка его лицо рассекала рваная рана, помещение вокруг дрожало. Мер, не дожидаясь вопросов, воскликнул:
– Армия Бак-Бака вторглась в наши земли! Прошу о срочной помощи: гарнизон города не справляется, защитное поле города скоро будет уничтожено. Прошу помощи!
– Чёрт! – выругался недавно назначенный на должность главнокомандующего Вардабиоши, – как они смогли подобраться так близко и пройти мимо наших дозорных? Он повернулся к мониторам войсковой связи: – передать сообщение всем свободным космическим кораблям: пусть они воспользуются Ими-пространством и доставят войсковой резерв в Еодон! Батарее дваонов приготовиться! Господин мер, войска скоро будут: продержитесь ещё немного!
Градоначальник кивнул и отключился, сказав напоследок:
– Мы деактивируем защитное поле и включаем городской переход в Ими-пространство. Ждем помощь как можно быстрей!
Келеп понял, что на собрании он больше не нужен, и отключился. Затем сказал капитану Шестилиона, ожидавшему дальнейших указаний:
– Прыгаем в Ими-пространство, мы тоже поможем Еодону. Приказ – перевести орудия в боевое положение. Пилотам истребителей – быть готовыми к вылету. Вперёд, чего же ты ждёшь?
Капитан что-то прокричал в коммуникационное устройство. Огромный и самый мощный из всех нерфертских космических кораблей, Королевский Крейсер Шестилион нырнул в Ими-пространство.
Несколько секунд пребывания во тьме, к которым Келеп давно уже привык, яркая вспышка, и вот они уже вместе с другими крейсерами вылетают из Ими-перехода внушительных размеров, открывшегося в центре Еодона. Генераторы Ими-перехода появились во всех более-менее крупных городах после внезапной атаки Цукердая на Астиорадокс. Наинекс посчитал необходимым во время длительной войны иметь доступ ко флоту в любой точке Нерфертии.
Шестилион медленно развернулся и взял курс к берегу моря. Келеп бросил взгляд на показатели датчиков: флот врага был довольно внушительным, но для нескольких нерфертских крейсеров не таким уж и опасным. Корабли Бак-Бака не были столь совершенны, как Диренские или Цукердайские, и вооружение на них стояло отнюдь не самое лучшее.
На экране всплыло изображение хмурого горбоносого человека с очень пышными усами:
– Спасибо, что откликнулись на нашу просьбу столь стремительно! Я, министр обороны Еодона, буду командовать сражением. Сейчас каждому крейсеру будут переданы указания. Стойте на месте и ожидайте.
Экран потух. «Тьфу ты! И сколько нам ждать этих указаний?» – пронеслось в голове Келепа. Капитан приказал Шестилиону ждать.
Нерфертский крейсер, находившийся справа, сделал залп. Яркий жёлтый луч, легко пронзая энергетический щит, проделал дыру в борту ближайшего корабля Бак-Бака. Ответная цепь зелёных энергетических зарядов была легко рассеяна защитным полем крейсера.
Бой разгорался. Нерфертские крейсеры с лёгкостью громили врага. Флот Бак-Бака был явно рассчитан на взятие города, и оружие кораблей, предназначенное для уничтожение укреплений, похоже не могло быть должным образом использовано против воздушных целей. Экран, на котором должны были появиться указания Шестилиону, до сих пор молчал.
«У них же нет ни шанса на победу в этом сражении! Почему они не отступают, и зачем они вообще пошли на Еодон?» – пронеслось в голове у Келепа.
Он взялся за рукоять Меча Смелости Света – она была какой-то неестественно тёплой, и вздрогнул от неожиданности – совсем не из переговорного устройства раздался оглушающий грозный голос.
– Я – Лонхайн, Наместник этого Мира. Вы забыли обо мне! Моя власть над вами – это власть Кхаа! И я говорю, что Нерфертия проиграет эту битву!
Больше этот Лонхайн ничего не сказал. Капитан Шестилиона вопросительно посмотрел на Келепа:
– Насколько я понимаю, Наместник не имеет права лично вмешиваться в дела Мира, да что-то я и не помню этого имени… Похоже Бак-баковцы просто решили запугать нас! Может вступим в бой, не будем ждать приказа?
Келеп посмотрел на мониторы. Сражение разгоралось с новой силой, но теперь по какой-то неизвестной причине все атаки нерфертских кораблей огибали массивные бока кораблей Бак-бака и уходили в небо или в ровную водную поверхность.
«Вот чёрт!» – подумал Келеп, но самое удивительное было ещё впереди. Над флотом Бак-бака вспыхнуло нечто, свет от которого был подобен солнечному. На фоне этого света взглядам нерфертцев предстала высокая человеческая фигура. В одной из рук она сжимала длинный изящный клинок.
Сразу два тяжёлых крейсера «четыреон» сдели залп из лучевых орудий в сторону этой фигуры. Но лучи отразились от неё, словно от зеркала и вернулись обратно. Защитное поле не выдержало, и оба крейсера разлетелись на куски.
Келеп молча повторял про себя все известные ему ругательства и пытался придумать, что же ему делать. Нерфертский флот редел: могучие крейсеры разваливались в воздухе один за другим. Орудия Бак-бака, ранее не способные нанести нерфертцам никакого вреда, теперь пробивали их защитные поля, и даже одного касательного попадания было достаточно, чтобы та или иная часть корабля превращалась в пыль.
Меч Смелости Света задрожал у него в ножнах: он так и рвался в бой. И Келеп решил послушать этот зов. Он рванулся из капитанской рубки в отсек, где на корабле находился его дракон, за считанные секунды преодолел разделявшее их расстояние и вскочил на Кисана. Люк в железном брюхе Шестилиона открылся, и дракон вылетел наружу.
Келеп нёсся к тёмной фигуре с мечом наголо. Вокруг него шумели орудия, поворачивались корабли, мимо проносились истребители, но он не замечал этого, он мчался к Наместнику. Что-то звало его, неодолимо тянуло к непобедимому противнику. Возможно, это была Смелость Света, поблёскивающая у него на груди.
Тяжёлый железный обломок корабля возник прямо перед ним, но Келеп, не отворачивая, крикнул несколько слов и расколол его, пролетев между осколками. Впереди был Наместник, Келепа поразила его голова, увенчанная нагромождением прямых рогов, между которыми была втиснута корона. Лонхайн смотрел на битву, иногда делая пассы рукой.
Вдруг Кисан задергался из стороны в сторону и попытался сбросить седока. Ниоткуда взявшийся ветер захлестал по лицу… Ужасная догадка пришла к Келепу: «именно он, именно этот Лонхайн виноват в пропаже, а то и смерти его брата!».
– Да будь ты проклят! – прошипел Келеп и прыгнул с верного дракона к Наместнику. Считанные мгновения полёта разделяли его с врагом, когда Наместник повернул голову и его взгляд исказился злобой. Он взмахнул своим клинком и отразил им удар Меча Смелости Света. Келеп, поддавшись ярости Смелости Света, покрывал Наместника градом ударов. «Почему же он до сих пор не превратил меня в пыль?» – промелькнуло у Келепа в голове, но он тут же забыл эту мысль, нанося новый яростный удар.
И у него получилось! Колющий удар пробил оборону врага, клинок Лонхайна отскочил и завис у него за спиной, и сверкающее красноватое лезвие Меча Смелости Света вошло Лонхайну точно в живот.
Ярость на лице Наместника стала ещё отчётливее. Словно челюсти, живот сжал Меч Смелости Света, и Лонхайн резко дёрнулся назад, желая вырвать оружие у Келепа. Келеп не отпускал. Такое перетягивание продолжалось несколько мгновений, затем Лонхайн сдался и отпустил меч, протянув руку к своему клинку, одновременно делая странное движение другой рукой.
Келеп заметил, как орудия корабля Бак-бака, находящегося под ними, повернулись в его сторону. Он закричал:
– Энергиоси Лирадон Шарус!
Сфера из сверкающих красных молний возникла вокруг него как раз в тот момент, когда орудие корабля выстрелило. Энергетический заряд отразился и вернулся обратно, уничтожив орудие, выпустившее его.
Келеп яростно посмотрел на Лонхайна и снова бросился в атаку. Сзади раздался рёв. Келеп на мгновение остановил свой напор и оглянулся: прямо на него, разинув пасть, летел его верный дракон Кисан. Келеп отстранился – он не мог поднять руку на своего дракона, ведь любил его не меньше, чем Наинекс любил Шпундика. но и проигрывать Наместнику, попавшись в пасть своему же дракону, был не намерен…
Келеп опять резко уклонился, и Кисан пролетел мимо него. Дракон развернулся. У Келепа в голове не было не единого решения, кроме как просто уворачиваться от Кисана и он потерял из вида Лонхайна.
Меч Наместника сверкнул в воздухе. Келеп обернулся и попытался отразить выпад Лонхайна Мечом Смелости Света, но с ужасом понял, что не успевает подставить его под удар. Однако клинок Лонхайна, резко изменив свою траекторию, дернулся в сторону.
Наместник промахнулся??? Келеп судорожно пытался понять, почему он не мёртв. Всё стало ясно, как только он увидел грудь врага: из неё торчало двойное лезвие Меча Мудрости Света.
За Лонхайном возвышался Наинекс.
Глава 12. ПЫЛАЮЩИЙ ЗВЕРЬ
Наинекс нанёс удар, как только перед глазами появилась спина врага… Странно, что Лонхайн никак не помешал заклинанию перемещения Шариона. Не почувствовав земли под ногами, Правитель быстро прошептал заклинание полёта и, выдернув меч, резко ушёл вниз: там, где только что была его голова, просвистел тёмно-серый длинный клинок.
– Ты жив! – услышал Правитель радостный восклик Келепа где-то сбоку. Он на мгновение повернул голову в сторону, чтобы увидеть брата, и это чуть не закончилось для него печально: меч Наместника сделал необычный финт, и Наинекса спасла лишь замечательная реакция Мирдлона: тот сам извернулся и отразил удар.
Краем глаза Наинекс видел Келепа: тот пытался укротить своего дракона, который делал всё новые и новые броски в его сторону.
Лонхайн тем временем повернулся в сторону Наинекса и сделал ещё несколько выпадов. Скорость ударов Наместника была огромной, лезвие его меча так и сверкало перед глазами Наинекса, и он справлялся только с помощью Мирдлона. Сила ударов не уступала скорости: Лонхайн одним ударом, казалось, мог переломить даже оробивый клинок. Но, к счастью, не Меч Мудрости Света из металла Инада.
Несмотря на силу и скорость, фехтовальщик из Лонхайна был никакой. Это позволяло Наинексу не только успешно обороняться, но и иногда самому наносить удары, некоторые из которых дошли до цели, но похоже никак не повредили Наместнику в его собственном мире. Надо было сменить тактику с простого фехтования на что-нибудь более оригинальное. В голове всплыло заклинание обездвиживания, Наинекс, резко сделав петлю, в одно мгновение оказался за противником и … не смог его произнести.
Лонхайн смотрел ему в глаза, Наинекс не мог пошевелиться:
– Ну, здравствуй, Правитель Нерфертии. Я думал, что мое заклинание, хотя оно и было подпорчено, всё же уничтожило тебя… Но нет! Смотри-ка, ты выжил. Ты даже отважился покинуть своё убежище и напасть на меня! Ну что же, тогда мне придётся закончить начатое.
Когда он договорил, его рука схватила Нири Наинекса. Ухмыльнувшись, Наместник занёс для решающего удара меч, Наинекс дёрнулся в сторону, но его путы даже и не думали ослабевать. И тут до ушей Наинекса донёсся яростный крик:
– Ну а про меня ты забыл, морда рогатая?!
На скорости, с которой обычно передвигаются междугородние воркоры, в Лонхайна, яростно размахивая своим мечём, влетел Келеп. Он нанёс несколько рубящих ударов, один из которых почти перерубил руку, державшую Нири Наинекса. И хотя рана на руке немедленно пропала без следа, Наместник похоже просто опешил от столь внезапной и решительной атаки, и обездвиживающее заклинание отпустило Правителя.
Однако Келепу пришлось немедленно отлететь от Лонхайна, иначе он рисковал сгореть в пламени опять подлетевшего Кисана… Наместник улыбнулся и снова повернулся к Наинексу. В его желтых глазах теперь горела злость и раздражение. Наинекс понял, что всё это время Лонхайн просто играл с ними, «упражняясь» в фехтовании и магии. Теперь ему, видимо, надоело, и он решил окончательно завершить свой план.
Вложив все силы, Правитель полетел прочь. Наместник последовал за ним, решив похоже немного развлечься напоследок.. Наинекс на мгновение отвлекся от погони и сделал то, что надо было уже давно сделать: мысленно связался с Келепом. Последовал немедленный вопрос:
– «Какого чёрта ты там делаешь? Зачем ты от него убегаешь?»
– «Лонхайн – Наместник нашего Мира, сражаться с ним здесь бесполезно. Мне нужно время…»
– «У тебя хоть какой-то план есть?»
– «Есть»
Наинекс прервал связь и сконцентрировался на выполнении очередной петли. Краем глаза Правитель заметил, что Наместник начал нагонять его.
– За последние десять тысяч лет я никогда так не развлекался! – услышал Наинекс голос Наместника. – Ну давай же, Правитель великой Нерфертии, давай, чем больше ты покажешь способностей, тем дольше проживёшь в этой бесполезной битве… Не наскучь мне!
И, наконец, Наинекс решился. Он резко остановился и развернулся лицом к Наместнику. Тот тоже замер, и клинок его коснулся горла Наинекса. Лонхайн ухмыльнулся:
– Не ожидал, что ты так скоро сдашься. Ну, раз ты более не намерен меня развлекать, умри!
– Стой! – выкрикнул Наинекс, и Наместник посмотрел на него любопытным взглядом, – Как тебя ещё можно развлечь? Моя магия на тебя не действует, или обращается против меня, меч мой не способен тебе даже царапину нанести, и даже убежать мне не удалось… Если мне и суждено погибнуть от твоей руки, то я хочу погибнуть в честном поединке. как подобает Правителю Нерфертии.
Лонхайн на мгновение задумался. Наинекс судорожно сжал рукоять Мирдлона. Если Наместник решит убить его сейчас, то всё пропало.
– Хорошо. Если ты хочешь погибнуть так, я ни капли не возражаю. Ты же знаешь, что именно я хозяин этого Мира… И учти, если ты посмеешь воспользоваться силой своего меча, поединок будет сразу же окончен твоей позорной смертью.
– Да почему же ты всё это делаешь? – вопрос вырвался у Наинекса сам собой.
Лицо Лонхайна на мгновение помрачнело, но затем он проговорил:
– Когда я становился Наместником, то думал, что тем самым стану ближе к Кхаа… Я считал это самым желанным благом своей жизни. Но за все время я даже краем глаза не увидел ни одного из Кхаа и ни разу не удостоился их посещения! Да и назначал меня какой-то Посланник.
Но я не терял надежды. Я столько для вас, жалких людишек, сделал! Ваш мир процветал, но никто из Кхаа даже словом не обмолвился по этому поводу. Но самым противным было то, что вы, кому я помогал, кому я обеспечил лучшую жизнь, поклонялись только Кхаа. А про меня же просто забыли, если вообще знали о моем существовании… Моё имя осталось лишь в древних книгах. И тогда я решил: я напомню о себе. А теперь покончим с этим!
Лонхайн взмахнул рукой, и вокруг них появилась круглая площадка, по всей её поверхности струился диковинный узор. Противники разошлись в разные края и приготовили клинки. Как по команде они одновременно бросились друг на друга и встретились ровно в центре.
Руки Наинекса вспотели, меч Мудрости Света молча держал удары, иногда лишь касаясь Наместника. Правитель увидел летящего к ним Келепа. «Стой! Не вмешивайся!» – приказал Наинекс. Келеп мог всё испортить. Послание Келепу дорого обошлось для Правителя – он пропустил удар и меч Лонхайна зацепил его ногу. Из раны сразу же хлынула кровь, нога подогнулась, Наинекс упал и откатился назад.
Лонхайн прыгнул вперёд и занёс меч. Сейчас или никогда. «Мирдлон! Давай!» – мысленно позвал Наинекс. Меч провернулся в руке и вонзился Лонхайну точно в живот, обозначив грубый магический знак, завершающий комбинацию…
Наместника замер. На лице Лонхайна явно читалась ярость:
– Что ты со мной сделал? Я не могу пошевелиться!
Наинекс ухмыльнулся, вспомнив слова Шариона. Лонхайн, может, и самый сильный из Наместников Лира, но далеко не самый умный. Он не обратил внимание и не смог понять заклинания, которое Наинекс создавал, когда наносил ему удары. На груди, руках и ногах Наместника появились мерцающие синие знаки Имануэсторноса. На животе ярко пульсировал финальный символ.
Правитель встал, опираясь на меч, словно на трость и посмотрел в глаза Лонхайну. Наместник изумленно прошептал:
– Что это?
– Привет из Инада. – с этими словами Наинекс толкнул Наместника в открывшуюся у него за спиной брешь в Ими-пространство, в котором мерцал желтыми разрядами Шарион.
Проваливаясь, Лонхайн обернулся, отблески молний Шариона отразились на его лице, и он в ужасе простонал:
– Хейдонрант!
Это слово ударило, словно меч. Сердце защемило от непонятной тоски. Голова разразилась болью, и что-то оттолкнуло его прочь. Правитель с трудом успел прошептать заклинание полёта перед тем, как глаза его заслонила пелена.
Когда зрение вновь вернулось к Наинексу, он ужаснулся: недалеко от места, где проходил поединок, появилась сфера из непроницаемой тьмы. Это не был еще один переход в Ими-пространство. Там не было совершенно ничего, но свет не проходил сквозь эту сферу. Правитель ощущал, что там действительно нет НИ-ЧЕ-ГО, абсолютная пустота.
Из этой сферы появился Лонхайн. Глаза Наместника, еще минуту назад пылавшие гневом и удивлением, были пустыми. Лонхайн захохотал, и Наинекс смотрел на это, не в силах двинуться. Затем Лонхайн посмотрел пустым взглядом вокруг и пробормотал непонятно кому:
– Нет… Ничего больше нет… Нет ни злости, ни ярости, ни обиды! Я свободен от этого! Ты был прав, всем нужно вкусить это!
Пустота сферы зачаровывала Наинекса. Глядя на неё, он не мог даже думать, не говоря уже о том, чтобы просто отвернуться. Она, словно змея, гипнотизировала свою жертву. «Наинекс! Наинекс! Да не смотри ты туда, дурень!» Меч Мудрости Света отвесил Правителю смачный подзатыльник и тот пришёл в себя.
– Великий Кхаа… Что это такое? – воскликнул он. Лонхайн опять разразился безумным хохотом, и сквозь этот хохот воскликнул:
– Сейчас узнаешь!
Он в мгновение ока оказался за спиной у Правителя и толкнул его прямо к сфере. Черная поверхность вновь была перед ним, она казалась Наинексу теплой и живой, заклинание полёта тянуло его туда. Чьи-то мысли коснулись его разума, Наинекс устало и безразлично попытался их подавить, но они были слишком сильными. Среди гула этих мыслей Правитель разобрал слово: «Держись».
Руки и ноги его бессильно обвисли, он чувствовал, что неизбежно коснется сферы, и это не казалось уже чем-то страшным или неприятным. Чернота манила его, Наинекс обреченно старался остановить движение, он уже устал сопротивляться… И вдруг его опять коснулись чужие мысли: «Ты не погибнешь!».
В Лонхайна врезался какой-то крупный зверь. Наинекс понял, что это дракон, но большего разобрать не мог, зрение было затуманено, голова тяжелой, слабость охватила все тело. Дракон с головы до ног был объят ярким жёлтым пламенем. Он наносил удары Наместнику когтями, рвал зубами, Лонхайн, казалось, не мог ничего с этим cделать, и отступал.
Наместник кричал:
– Как ты противишься моей воле?! Это МОЙ Мир!
Но ответом ему был лишь грозный рык. Наместник опять закричал, голос его был полон ярости и изумления:
– Что?! Ты просто дракон, магия не подвластна тебе! Нет!
Лонхайн ещё раз жутко закричал, но его крик резко оборвался.
Правитель не мог ничего разобрать, черная сфера пропала и ничто больше не манило его. Меч что-то неразборчиво бормотал о Шарионе, о том, что Лонхайн провалился в Ими-пространство, об Инаде, о Шпундике. От его беспрерывного потока причитаний и воскликов раскалывалась голова.
Правитель увидел, как дракон, объятый пламенем, летит к нему. Могучий зверь завис перед ним, и тут Наинекс узнал его. Это был Шпундик.
– Шпундик? Как ты это сделал?.. Спасибо…
Вдруг Правитель понял, что жёлтое пламя как будто пожирает дракона.
– Стой! Останови это! – воскликнул Наинекс, но Шпундик лишь покачал головой.
«Такова была цена. Прощай!» – пронеслось в голове у Правителя, дракон ярко вспыхнул и превратился в пепел, медленно закружившийся вокруг Наинекса.
Правитель был потерян. Он жил с этим драконом всю свою жизнь, и не знал о нём практически ничего. Он думал, что Шпундик всего лишь животное, хоть и очень умное. А сейчас, когда Наинекс понял, что его дракон намного больше, чем просто зверь, он сразу же потерял его. По щеке Правителя скатилась слеза.
Магическая энергия Наинекса иссякла и заклинание полёта прекратило своё действие. Он закрыл глаза и отдался на волю судьбы, падая вниз.
ЭПИЛОГ
– Так вот что ты сделал с Лонхайном… – прошептал Наинекс, созерцая гладкий каменный шар, паривший на небольшом расстоянии от него. Правитель находился в одной из малых пирамид Храма Светсембрионов, а конкретно, в пирамиде-темнице. Там, среди нескольких других, о содержимом которых Наинекс и думать не хотел, находился шар-ловушка с Лонхайном. По просьбе Правителя сфера стала прозрачной, показывая Наместника. Глаза его были закрыты, мышцы расслаблены, и казалось, будто он спит и в любой момент может проснуться. Но сфера не даст ему этого сделать.
Наинекс очень хотел увидеть Шариона после прошедших событий, Правитель предчувствовал, что ему надо лишь задержаться в Ими-пространстве, и Шарион найдет его… Так и произошло.
«Лонхайн будет находится здесь, пока кто-либо из Посланников Кхаа не явится, дабы свершить над ним настоящий суд»
Наинекс засомневался, но всё же спросил:
«А почему нельзя было просто… Убить его?»
«Наместника убить не так-то просто, как ты думаешь. Даже если он находится в другом, неподвластном ему Мире. Намного проще его заточить, да и судить его должен не я, а Кхаа, он нарушил их Закон».
В произошедшей битве было много непонятного для Правителя, и он очень хотел получить объяснение от старого Наместника. Они покинули тюремную пирамиду и вошли в тронный зал. Здесь, как и прежде, парили площадки, на которых возвышались статуи драконов.
Наинекс задал вопрос, который донимал его больше всего:
«Ваш план битвы с Лонхайном практически сработал, но, увидев Вас, он произнёс слово или заклинание, не могу его точно вспомнить, но оно породило какую-то структуру, которую я никогда еще не видел. Я помню свои ощущения, одновременно ужасные и прекрасные, приятные и отталкивающие. Она тянула меня к себе. Она вытащила Лонхайна из Ими-пространства. И Правитель рассказал Шариону в мельчайших подробностях события, произошедшие с ним после того, как Наместник произнёс это слово.
«То, что ты сейчас описал мне, напоминает истинную Пустошь, то, что противоположно Мирам. Эта пустошь когда-то занимала всю нашу Вселенную, пока Великий Акора и остальные Кхаа не изгнали её. Понятия не имею, откуда Лонхайн узнал заклинание, способное разломить структуру, созданную самими Кхаа. Тем не менее, эта магия тратит настолько много сил, что даже Лонхайн наверняка был чрезвычайно ослаблен, создав лишь малую толику пустоты в вашем Мир, хотя он наверняка и не показывал этого. Этот разлом все равно не смог бы долго продержаться без постоянной подпитки энергией, он должен был закрыться сам».
Правитель вспомнил Злобена. Что на уме у этого Чёрного Кхаа? Единственный разговор Правителя с ним мало затрагивал какие-то важные темы, но Злобен открыто признался, что именно он натравил в своё время духов на Келепа и Сайлена. Может, поступки Лонхайна его рук дело?
Но упоминать Шариону о Злобене Правитель не стал, лишь мельком взглянул на руку, где, почти невидимая, была нарисована чёрная метка. Старый Наместник заметил это движение и спросил:
«Что такое? Тебя что-то беспокоит?»
«Нет, ничего. Кстати, выйдя из образовавшейся «пустоты», Лонхайн сказал, что он избавился от всех своих печалей. Эта Пустошь правда так может действовать, даже на Наместника?»
«Да, Пустошь забирает чувства. Это её способ защиты, ведь именно чувства и эмоции – основа магии, способной её одолеть. Но это не только боль и страдания, это вообще все чувства. Пустота забирает саму твою сущность, если ты недостаточно подготовлен к встрече с ней. Хотя тело после этого и продолжает жить, душу вернуть очень трудно, и, возможно, только у Кхаа есть такая возможность.
Лонхайн был полным дураком, если понимая это, всё равно вызвал её и вошёл туда».
Наинекс обдумал сказанное Шарионом, и задал еще один донимающий его вопрос:
«Но я совершенно не понимаю… Почему Шпундик не слушался Лонхайна? Почему он защищал меня, понимая, что погибнет?»
Шарион долго задумчиво молчал, но все же ответил:
«Если ты почувствовал мысли Шпундика, то понял, что драконы – не просто животные…» – Шарион еще раз задумался, а затем медленно продолжил: – «Я бы не хотел, чтобы ты знал это, но раз дракон сам раскрыл тебе свои мысли, и даже пожертвовал собой, возможно имеет смысл тебе рассказать подробнее об Инаде, моём родном Мире, разрушенном в битве Кхаа.
Быть может я что-то упустил, а Шпундик увидел в тебе нечто важное для драконов, что стоило любых жертв. Пока для меня это остаётся загадкой…
Драконы, которые живут у вас в Лире, пришли туда после разрушения Инада. Во время битвы Чёрного Злобена со Светлым Лиреном часть жителей Инада укрылась в этом храме. Общими усилиями им удалось сохранить его, а вместе с ним и свои жизни. Они обратились к Лирену с мольбой разрешить им поселиться в мире, который он создаст на месте Инада».
«Значит, наши драконы – потомки этих выживших?»
«Да. Но во время их переселения возникла проблема: те, кто попадали в Лир, моментально превращались в пепел. Они настолько не подходили новому миру, что тот просто уничтожал их. Тогда самые мудрые из оставшихся составили сложную магическую защиту, изолирующую дракона от воздействия вашего Мира, или делающих их совместимыми с ним, тут я точно не могу сказать… Однако для поддержания её постоянно требовалась магическая энергия, но собственные их силы быстро иссякали в мире Лир, ведь эта сила принадлежала Инаду.
На счастье, на Лирее оказались кристаллы Нири, и драконы воспользовались их энергией. Но затем пришли вы, нерфертцы, и раскололи огромные кристаллы на маленькие кусочки, по одному для каждого из вас. С тех пор представителям драконьего рода приходилось быть рядом с вами, дабы по крупице вынимать энергию из ваших Нири».
Наинекс понял, к чему клонит старый Наместник, но решил подождать конца истории, все же уточнив:
«Но что это было за пламя? Почему оно уничтожило моего дракона?»
«Для меня остается очень странным то, что Шпундик проникся к тебе такой любовью, что ради тебя "сломал" свою защиту. Точнее, он всего лишь сделал в ней маленькую трещину, которая постепенно начала расширяться… В нее хлынула энергия мира Инад, которая представлялась тебе как жёлтое пламя. Шпундик был в частице своего мира, в Инаде, он был в этот момент неподвластен Лиру и значит Лонхайну, но твой мир уничтожил его.»
Наинекс кивнул. Теперь два самых непонятных события, произошедших с ним, стали ясны. Но более всего его поразил тот факт, что драконы являлись разумным народом, живущим вместе с ними на одной планете.
«У тебя есть ещё вопросы?», – услышал Правитель голос Шариона. Наинекс отрицательно покачал головой. «Хорошо», – сказал старый Наместник, – «Думаю, наши с тобой пути ещё пересекутся. Но запомни две вещи: не ищи храм Светсембрионов, пока он тебе не будет необходим, ты его всё равно не найдёшь, и не пытайся разговаривать с драконами, они тебе не ответят.
А теперь, прощай!»
Перед тем, как в глазах сверкнула вспышка, означавшая переход из Ими-пространства, Наинекс успел заметить в зале деталь, которую он раньше не видел: на одной из стен был изображён узор, напомнивший ему герб Нерфертии: три шара, соединённых обручем, вокруг звезды Сваеторексиуса.