Прасковья

Глава 1

С тех памятных событий прошло 5 лет. Я успела из нескладного подростка, превратится в довольно привлекательную барышню, которой в след не раз оборачивались мужчины. Я существенно вытянулась, догнав в росте любимого папулю, приобрела округлости в нужных местах. Детские черты лица сменились девичьими, чуть округлыми, а на мир взирали все такие же наивные, широко распахнутые зеленые глаза. Изменения были не только в моей внешности, но и во внутреннем содержании. Я повзрослела. Нет, я не перестала шалить, но все чаще стала задумываться о последствиях своих поступков и о том, могут ли мои шалости принести кому-то вред.

За эти годы вообще много в моей жизни изменилось. Три года, до своего восемнадцатилетия я проучилась в Кракове у пани Орыси на ее знаменитом факультете травниц. Бабуля меня туда отпускала с огромным скрипом. Но ее все же удалось убедить, что под присмотром опытных педагогов со мной ничего не произойдет. Особенно поспособствовало этому возможность контролировать мои обороты при помощи браслета. Единственным условием, которое мне поставила бабуля, было то, что транспортировать меня из Крюковки и обратно должна была пани Орыся лично и никто другой. Ну, а во время обучения мне не разрешалось покидать территорию школы. Условия были разумными и я с ними, в общем-то, легко согласилась. Ну, как бы я сама добралась в школу? А никак. Родители были заняты маленьким братиком. Поездка в сопровождении бабули? Не, не вариант. Да она и не могла бросить свою практику. Пациенты — это святое. Уж это за прошедший год я усвоила. Тем более, что у бабули как раз было несколько особо тяжелых случаев: одно родовое проклятие, которое снять было очень тяжело, ну и барышня, у которой стараниями наших эскулапов после первых родов могло больше никогда не быть детей. Это было особенно тяжело, так как первенец у нее родился мертвым. Не спасли ребеночка наши хваленые врачи, так еще и мамочке успели навредить так, что бабуля только за голову хваталась. Наблюдая все это, я вдруг отчетливо поняла, что мне прямая дорога в медики, я хотела стать не просто врачом, а именно врачом-гинекологом, чтобы свести такие случаи к минимуму. Как-то от бабули наслушалась, что собой представляет современное родовспоможение, а в особенности большая часть людей, которые считают себя профессионалами в этой области. Брр! Не дай бог попасть к ним в руки! Как мы на этом фоне еще не вымерли, не знаю. Поэтому, в общем-то, первой частью задуманного было обучение именно в школе травниц в Кракове, второй, обучение на медицинском факультете у нас в столице. Я надеялась, что именно такое соединение нетрадиционной медицины, магии и изучение новинок медицины классической позволит мне стать настоящим профи.

В школе пани Орыси мне понравилось. Барышни, которые обучались вместе со мной, были в основном из потомственных ведуний, шаловливые, взрывные, с чертовщинкой во взоре, но не злые. Мы с ними быстро нашли общий язык. Ну, а когда они пронюхали, что я могу оборачиваться кошкой, что тут началось! Ну, во-первых, они меня просто замучили, 'обернись, да обернись', ну а когда я это сделала и пару раз туда и обратно и плюхнулась кошкой без сил на кровать, то была безжалостно затискана. Ну, а во-вторых, они попытались использовать меня в своих шалостях. Куда не проберется маленькая ведьмочка, всегда пролезет маленькая кошечка. Ведь так? Первый раз я повелась и увела из алхимического кабинета недостающие компоненты для приворотного зелья для нашего физрука. Ой, что было! Подлить ему зелье барышни умудрились за обедом на следующий день, подмешав его в кофе. Вот только они не учли, что за физ. подготовку у нас отвечал не человек, а оборотень. А им, для достижения нужного эффекта нужны совершенно другие компоненты. Но реакция была… Два дня несчастный рысь не влезал из туалета, и хваленная регенерация не помогла. Все-таки магическая составляющая в зелье была достаточно сильной. Ну, а потом он на нас отыгрался. Обозленный оборотень не стал разбираться, кто виноват, он сразу приступил ко второй части — что делать. Он неделю гонял нас как сидоровых коз. Причем досталось как старшим курсам, так и младшим. К концу недели мы еле волокли ноги, а на занятиях засыпали от переутомления, успеваемость падала все ниже и ниже. Видя такое дело, пришлось вмешаться пани Орысе и образумить разгневанного хищника. Кроме того, нам досталось и от невинно пострадавших старшекурсниц, которые, в отличие от преподавателей быстро разобрались 'кто' и 'зачем'. В общем, еще недельку мы ходили с такими миленькими косметическими проклятиями, у кого-то уши выросли до размеров эльфьячих, у кого-то попа в школьную форму резко перестала помещаться, у кого-то нос стал похож на орлиный клюв, а кто-то щеголял африканскими губками. В общем, проклятие здорово поработало с нашими комплексами. Учителя не вмешивались и только тихо посмеивались, а на просьбы помочь, отсылали в библиотеку, самостоятельно решать свои проблемы. Окопались мы там надолго. Пришлось перелопатить кучу книг по бытовым заклинаниям и проклятиям, способам их снятия, ну и косметическую магию стороной не обошли. Итогом наших трудов были возвращенные в нормальное состояние пострадавших частей тела и огламуривание внешности у особо закомплексованых личностей. Я тоже побаловалась с косметическими заклинаниями, вырастив себе волосы до попы и завив их в крупные кудри. На этом, в общем-то, и остановилась, не посчитав необходимым заниматься уменьшением носа, наращиванием груди, увеличением глаз до размера блюдец и раскатыванием губ 'а ля Анжелина Джолли'. Никогда не была поклонницей аниме и ботокса.

Вторым, на что меня пытались подбить неугомонные ведьмочки, было проникновение в кабинет к пани Орысе и воровство билетов по особо зубодробительным предметам. Сессия то была не за горами. Ну, тут уж я стала стеной и ни в какую не соглашалась на это мероприятие. За такое могли выгнать из школы на раз-два. А мне и так нелегко далось тут очутиться, да и учеба давалась со скрипом. Все-таки сказывались полтора года, которые я провела с бабулей в отрыве от цивилизации и классической школьной программы. Нет, она меня, конечно, многому научила, но только и у бабули были пробелы в образовании. Со многими новинками из школьной программы она была не знакома. Вот и приходилось наверстывать. Хоть пани Орыся и приняла у меня часть экзаменов за первый курс своей школы еще в Крюковке, но часть предметов я не знала вообще. Мы с ней пока добирались до Кракова, все думали, как лучше поступить: начать обучение с первого курса и некоторые предметы пройти заново или все-таки пойти на второй, досдавая постепенно то, что было пропущено. В итоге, решили, что первый курс — это то, что нужно, а чтобы я не скучала, пани Орыся пообещала лично для меня несколько спецкурсов по анатомии, углубленную алхимию, зельеварение и бытовую магию. Скучать не приходилось. Помимо этого, в школе я вспомнила о своем давнем увлечении бальными танцами и свободное от учебы время подвисала на занятиях у старшекурсниц, сперва просто заглядывая в двери и подтанцовывая, а потом и танцуя. Видя такое мое рвение, учитель по танцам меня не гнал, а ставил у станка разминаться с остальными барышнями, да и учил наравне со всеми.

Я периодически приезжала на каникулы к бабуле, привозя ей какую-нибудь цветочную экзотику. В последнее время она пристрастилась к выращиванию фалинопсисов и широкие подоконники в нашей хате стали похожи на райский уголок, особенно в то время, когда орхидеи начинали цвести. Каждый раз, приехав в гости к ней, мне приходилось сдавать мини экзамен практически по всем предметам, которые мы проходили. Только убедившись, что я потратила время не впустую, бабуля от меня отставала.

Часто к нам летом приезжала Лиза, с которой мы постоянно поддерживали связь или по почте, или по скайпу. После окончания школы, она выбрала направление психологии и укатила в один из самых престижных европейских вузов. На мой вопрос 'почему?' она ответила, что памятные посиделки у бабули ее заставили очень о многом задуматься и многие вещи в своей жизни переосмыслить, а обучение в этом направлении даст ей возможность лучше понять окружающих. Ну, и естественно, того единственного, о ком Лиза все еще тайком вздыхала. Она изменилась и сильно. Из расхристанного подростка в рваных джинсах и с неизменным голубым ежиком, она превратилась в очень красивую молодую девушку с длинными платиновыми волосами, отличной фигурой и бесенятами в больших зеленых глазах. Отношение Матвея к ней тоже изменилось, вот только не так как ей бы этого хотелось. Теперь Лиза для него стала другом, фактически вторым человеком, после Руса, которому Мотя доверял безоговорочно. Лизке было тяжело, ведь приходилось мириться со всеми его барышнями, коих было огромное количество. Утешало только то, что ни одно увлечение у Матвея больше месяца не длилось. После каждого своего романа Он шел к Лизе и изливал ей душу на предмет, какие бабы дуры и его очередная бывшая в особенности. Как много они от него хотят, чувств например, которых он и в помине не испытывал или заветного колечка, означающего изменение статуса, охотящейся за Мотей девицы. Причем выливалось все это на нее совершенно спокойно, как на бесплатном сеансе психоанализа. А Лизка… а Лизка пыталась быть полезной и помогала понять расстроенному очередным разрывом оборотню, что и на его улице будет праздник великих чувств, имея в виду естественно себя. Только вот Матвей это воспринимал по-своему и начинал волочиться за очередной юбкой. Так продолжалось уже не первый год.

Руслана с того памятного лета я так и не видела. Иногда слышала от Лизы о том, что происходило в его жизни, об очередной его пассии, но вот как-то в душе ничего не екало. Он просто остался одним из приятных воспоминаний моего детства, и не больше. И все Лизкины рассуждения о предназначении меня не цепляли. Я махала на это рукой и тут же забывала. Нет, парня я не завела и даже не влюбилась. Где бы я успела это сделать, да и когда? Школа то была женской, а в селе достойных кандидатов на мою благосклонность не было. Так что, к своим восемнадцати годам, в некотором плане я была до жути наивной и неискушенной. Правда, это не говорит, что мне не хотелось чего-то этакого, хотелось и еще как. Возраст для первой влюбленности был подходящий, гормоны бурлили, в душе зрело томление по чему-то прекрасному, чистому и светлому…

Так пролетело три года. Школу у пани Орыси я закончила с отличием. Получила аттестат о среднем образовании, который мне нужен был для поступления на медфак, и диплом школы ведовства, тоже с отличием. В тот же год я поступила в наш столичный мед на бюджет, на лечебное дело. Причем сделала это достаточно легко, зачаровав свои работы на справедливое к ним отношение. А то знаю я этих взяточников. Появившийся после этого магический патруль, в моих действиях состава преступления не нашел и от меня отстали. Да-да, в нашем городе и не такое есть. Но об этом, чуть позже.

Обрадованные моими успехами родители решили благосклонно отнестись к моим мольбам жить отдельно, все-таки деточка уже как бы взрослая и сняли мне довольно скромную двушку недалеко от университета. Чтобы я тратила больше времени на учебу, а не на дорогу из одного конца города в другой через все пробки. Так, что первый курс был для меня и первым опытом самостоятельной жизни. Хотя первые полгода, ко мне являлась маман с неожиданными инспекциями на предмет полноты холодильника, чистоты помещений и наличия подозрительных личностей. Убедившись, что у меня все хорошо, и я усердно грызу гранит науки, отбывала до следующего внезапного родительского рейда. После месяца проживания в унылой квартирке у меня понемногу начинала развиваться депрессия и я поняла, что если не освежу интерьер, то просто сойду с ума. А так как аренда у меня была долгосрочная, то владельцы к моей инициативе отнеслись совершенно равнодушно. Итак, задумано — сделано. Первым делом я ободрала обои, купила новые и приступила к поклейке. Мда, лучше бы я этого не делала. Клей я развела комками, до потолка я доставала с трудом, поэтому итогом моих художеств были веселенькие желтые обои, висящие лохмуриками по периметру комнаты. В некоторых местах из-за отсутствия клея они не держались, а в некоторых намертво срослись со штукатуркой. После того как маман во время своего очередного внезапного посещения увидела весь этот ужас, она схватилась сперва за голову, а потом за телефон и озадачила родителя ремонтом моей жилплощади. Чуть больше месяца мне пришлось жить у родителей. В итоге я получила квартирку с новой сантехникой, плиткой и обоями. Отец даже расщедрился и там, где были старые кафельные плитки на полу, распорядился положить ламинат. Естественно, после долгих переговоров, стоимость ремонта владельцы зачли вместо арендной платы. Ну, а я получила уютную, с хорошей обстановкой квартирку, с возможностью ее в будущем выкупить. Эта мысль уже давно созрела в голове у родителя.

Про свои эксперименты на почве зельеварения я тоже не забывала, отведя под это дело часть кухни. В шкафчиках в тканных мешочках хранились собранные мной травы и специально купленная посуда, которую я использовала для приготовления очередного зелья или настойки. Каждое лето я вместе с бабулей собирала травы и коренья, пополняя и так не маленький запас. А что делать? И у трав есть срок годности. Поэтому первое с чего мы с бабулей делали после моего очередного приезда, это была ревизия всего что есть, а потом составление списка, что и в каком объеме нужно собрать, учитывая бабулину практику, да и мои потребности тоже. Ну а потом шли в поле или лес и в зависимости от того какая трава поспела, собирали, затем сушили и сортировали по мешочкам и баночкам.

Не забывала я и о семейных книгах по зельеварению, рецепты, которые там встречались, были иногда настолько интересны не только своим составом, но и результатом, что я только диву давалась, как у моих предшественниц хватило ума соединить, казалось бы несоединимое, а главное получить результат, да еще и какой! Был там и рецепт омолаживающего зелья для ежедневного умывания, которое давало реальный эффект разглаженных морщин и подтянутого подбородка. С ним-то я и решила как-то поэкспериментировать. Не буду описывать, что да как я делала и какие травы использовала, все-таки семейная тайна, но старая и больная кошка деда Ивана, после того, как мы ей с бабулей скормили капельку зелья, стала котенком, да и окрас сменила с рыжей на белый. Бабуля, видя такое дело, слила получившееся зелье в пузырек из темного стекла да и спрятала от греха подальше. Рецепт мы с ней записали в ту же книгу и тоже спрятали.

Часть лета я проводила в Крюковке, а часть у родителей в загородном доме, возясь с любимым братишкой Кирюшей. Малыш был замечательный, улыбчивый и ласковый шкодник, которому до всего было дело. Он унаследовал от обоих родителей только лучшее: обстоятельность отца, любознательность и неугомонность маман, и представлял из себя этакого маленького мужчину, который своими 'почему?' планомерно изводил окружающих. Потом, после получения ответов на свои вопросы на время затихал, уж не знаю, что шевелилось у него в головке, но выводы, которые он озвучивал через пол часика, поражали своей нестандартностью и логикой. В общем, мальчик рос умненьким, что не мешало ему, как и всем детям шалить от души. В возрасте полугода родительница возила братика к бабуле на предмет обнаружения магических способностей. Но бабуля так ничего такого и не увидела. Но это наверно и к лучшему. И в обычной жизни можно огрести кучу проблем из-за собственной глупости, а уж, какими они могут стать, если есть магические способности — одному богу известно.

Училась я на медфаке с удовольствием. Некоторые предметы мне были знакомы еще по школе пани Орыси, некоторые были новыми. Первые два курса изобиловали общими дисциплинами, такими как история, математика, биология, химия и т. д. Были и спец. дисциплины. Самое большое впечатление на меня произвел анатомический зал. Нет, не тела умерших, лежащие на столах, а люди, которые эти тела препарировали. Таких циников я еще не видела. Они могли совершенно спокойно шутить, есть, и читать возле препарируемого тела. В первый раз, когда я там побывала на занятии, вылетела из зала вся зеленая и долго приходила в себя, сидя на лавочке и пытаясь не попрощаться с завтраком. Второй раз, уже зная, что увижу, держала себя в руках лучше. А вот на третий раз смогла присмотреться к тем, кто вел у нас занятия, и была ошарашена, увидев вампира. Когда он понял, что я догадалась — только весело мне подмигнул и продолжил лекцию. На протяжении следующих сорока минут до окончания последней на тот день пары, я не могла найти себе места от любопытства и беспокойства. Как же, вампир, читающий лекции по анатомии! Жуть! Я еле дождалась окончания занятий и подлетела к нему, в надежде выяснить, что же тут происходит. А оказалось все просто, совет города, куда входили главы вампиров, оборотней и магов из-за участившихся случаев самопроизвольного поднятия зомби, обязал вампиров дежурить по ночам в местных анатомичках. Кто же, как не они лучше всего почует будущую нежить. Чуяли, упокаивали и продолжали там дежурить дальше. А на вопрос, а откуда тут зомби взяться, меня просветили, что оказывается, если в момент смерти человека задевает потоком магии (несанкционированное колдовство, магические поединки и т. д.), то есть большая вероятность, что через пару ночей он поднимется. Вот так. Еще парочку вампиров я обнаружила в пункте сдачи крови. Ну, тут и так все понятно было. Несколько вампиров училось на старших курсах меда. И все эти истории, что днем они спят и боятся солнечных лучей, оказались большим преувеличением. Рожденные вампиры от людей отличались только клычками, специфическими способностями и гемоглобиновой диетой. А вот сотворенные, те да, солнца боялись, но не так чтобы очень, спать могли как днем, так и ночью, чеснок не боялись, а просто не любили из-за тонкого обоняния. А все эти истории про ужас, летящий на крыльях ночи и кровавые бани, были некоторым преувеличением. Ну да, есть и среди вампиров отщепенцы и преступники, но где их нет? Вон у оборотней есть дикие, с которыми они усиленно борются и из-за которых большая часть жутких легенд об оборотнях и возникла. А с вампирами-старшекурсниками я подружилась. Братья Ник и Рем оказались замечательными ребятами, веселыми, занятными, но со специфическим черным чувством юмора, на которое отложила неизгладимый отпечаток их специализация. Они собирались быть судмедэкспертами, а на вопрос 'почему?' отвечали со всей серьезностью 'если не мы, то кто?'.

Ну, а потом я влюбилась. Нет, не так, Влюбилась, именно с большой буквы в нашего преподавателя физиологии. Если бы на мне не висело несколько защитных бабулиных амулетов, то можно было бы подумать, что это сильнейший приворот. Он был ТАКОЙ! Высокий, стройный, можно даже сказать, поджарый, с хорошо развитой мускулатурой, с редкой проседью на висках, с милыми мимическими морщинками от не сходившей с лица улыбки. От его чуть хрипловатого голоса, разносившегося по аудитории, у меня бежали мурашки по телу. Его обаяние било прицельной наводкой по неокрепшим умам и сердцам юных медичек. Меня утешало только то, что не только я одна была в неадеквате во время лекций Феликса Вениаминовича, такая же реакция была и у всей нашей женской части группы и у некоторых индивидуумов из мужской. Феликсу было чуть за сорок, он был давно и счастливо женат, что впрочем, не мешало поклонницам носиться за ним табунам. А я… я тихо вздыхала в уголочке, пытаясь пережить первую в своей жизни влюбленность. Гордость не позволяла присоединиться к толпе почитательниц. Еще бабуля вбила мне в голову простую истину: лучше быть единственной, чем одной из многих. Поэтому терпела, вздыхала издалека и ждала окончания любовной лихорадки. Она быстро закончилась после сдачи мною соответствующего экзамена. Как только я перестала наблюдать его практически каждый день, накал страстей начал спадать, а концу учебного года сошел на нет. Ник и Рем, наблюдая мои метания, только тихо посмеивались, а потом раскололись. Феликс был на четверть инкубом, а от их магии амулетов еще не придумали. Они меня еще утешали, что мне полукровка или чистокровный не попались, вот там было бы совсем худо. Моему удивлению не было предела. Ну ладно, оборотни и вампиры, я к ним уже как-то привыкла. Но вот инкубы? Откуда бы им взяться? Оказывается мы, ведьмы, ни мало этому способствуем, призывая их из-за грани, а потом сладить с распоясавшимися демонами не можем. Почему-то чаще всего на призывы ведьм отвечают именно инкубы. Вот и гуляют потом по миру такие живые искушения, оставляя за собой шлейф из разбитых сердец, будущего потомства и выпитых душ, у тех, кому особенно не повезло. Отловом таких личностей занимается целый отдел магической безопасности, ну а ведьму, вызвавшую инкуба, если от нее еще что-то осталось, ждала смерть.

— И что находятся ненормальные, которые вызывают их? — спросила я удивленно.

— Да, это происходит с постоянством, достойным лучшего применения, — сказал Рем.

— А зачем? — спросило мое любопытство.

— А как ты думаешь? Власть, увеличение потенциала, несчастная любовь, ну и дальше по списку, — ответил Ник.

— И что, даже угроза смерти не останавливает?

— Как видишь, нет. Вы, люди, странные, всегда уверены, что вот именно с Вами такого не произойдет. А когда происходит, сильно удивляетесь, а как же так? — Рем состроил смешную рожицу. — Так что, мать, перекрестись, что тебе встретился всего лишь Феликс.

— Не понимаю, если демонов отлавливают, то, как же их потомство? Что с ними делают? — спросила я недоуменно.

— Ну, тем, кого находят еще в детстве, глушат способности, и они потом доживают свой век как обычные люди. А вот тех, кого в младенчестве не смогли обнаружить и они научились пользоваться своим даром, с такими поступают исходя из ого, что они успели натворить. У кого-то блокируют способности — это самый простой вариант, а кого-то и уничтожают, в особенности, если инкуб успел выпить первую душу. Такого уже не остановить. Вот так, — сказал со вздохом Рем.

— А как же Феликс? Я же притяжение чувствовала и довольно сильное, — спросила я недоуменно.

— Да, на сто процентов способности, то и не заглушить, вот из таких как Феликс обаяние и прет со всех щелей. Представляешь, что бы было, если бы его в детстве не блокировали?

— Ну, тогда получается, что инкубов отлавливать не так уж и тяжело?

— Не обученных, не тяжело, а вот чистокровных, которые своей силой владеют в совершенстве — очень сложно, — сказал Рем.

Под впечатлением от этого разговора я ходила неделю, постепенно переваривая новую для себя информацию. Видя такое мое состояние, ребята решили взять надо мной своеобразное шефство и познакомить меня с магической стороной нашего города, мотивируя тем, что сестренки у них никогда не было, да, наверное, уже и не будет. У вампирш крайне редко рождалось двое детей, а о рождении третьего ребенка братцы слышали только один раз. И то это было лет двадцать назад. Такая низкая рождаемость была связана со специфической физиологией этой расы.

Первое, с чего они начали, познакомили меня со своими родителями. Эммануил и Клео были замечательными вампирами, оба высокие, статные, невероятно красивые и харизматичные. Отец занимался фотографией и был довольно известен, ну а матушка развлекалась, время от времени позируя ему, и занимаясь организацией его фотовыставок. Пара была на редкость гармоничной и любящей. Даже между людьми крайне редко встречались такие искренние и светлые пары. Да и дом был им под стать, такой же светлый и уютный, с высокими окнами, слегка оттененными прозрачной тюлью и портьерами. С уютными диванчиками в восточном стиле, с огромным количеством подушек на которых было так удобно возлежать. С коврами ручной работы, в которых так и утопала стопа. Ну и естественно, с великолепными авторскими фотографиями.

После официального представления родителям и предложения, отобедать, от которого я с ужасом отказалась, представив себе стаканчик свеженацеженной кровушки, мы вломились в комнаты к парням да там и зависли до вечера, обсуждая, что мне нужно увидеть, что бы свести мои иллюзии к минимуму.

— Было бы неплохо познакомить тебя с оборотнями, только вот никого из правящих сейчас в городе нет, а с остальными знакомить не интересно, — пробурчал Ник.

— Я знаю, Лизка говорила, что Рус и Ратмир уехали куда-то на переговоры, — проболталась я.

У ребят глаза на лоб полезли от удивления.

— Ты с ними знакома? — спросил удивленно Рем.

— Угу, было дело.

— Расскажешь? — спросил Ник с любопытством.

— Да что тут рассказывать, — сказала я, медленно соображая, о чем из прошлого я могу говорить, а о чем лучше промолчать. Решила не рисковать и много информации не предоставлять. — Я у бабули на каникулах как-то гостила, а у нас в лесу в то время оборотни играли во взятие Мордора. В общем, развлекались ребята, как могли, даже пенйтбольную площадку построили. Там я с Русом и познакомилась, а потом уже с его сестрой и дедом. С того лета с Лизой дружим. Вот как-то так.

— Ох, и не договариваешь ты, Рася, но это твое дело, — сказал более рассудительный Рем. — Ладно, с оборотнями понятно, а что с магами?

— Лично ни с кем из местных не знакома, но я училась в школе у пани Орыси в Кракове, так, что имею представление, что такое маги и с чем их едят.

— Уже легче. Ну, остались магические органы правопорядка, но тебе их внимание лучше не привлекать.

— Ты еще забыл про злачные места, где так любят подвисать все наши, — хитро сощурился Ник.

— А вот этого ей не нужно, если ты там постоянно тусуешься, то это не значит, что молодой девчонке там самое место, — сказал с негодованием Рем.

Хоть они и родные братья, но как же отличались друг от друга, даже внешне. Старший Рем, или полностью Ремуель пошел в отца как характером, так и статью. Он был массивнее, основательнее что ли, черты лица у него были хищными, взгляд пронзительным и завораживающим. А вот улыбка… улыбка была сногсшибательной в прямом смысле. Он был спокойным и рассудительным молодым вампиром с хорошим самоконтролем. Рему было свойственно сперва десять раз подумать, прежде чем ничего не сделать и таким образом избежать очередной глупости, в которые с таким удовольствием влипал младшенький. Ну, а Николас или просто Ник был весь в мать, чуть легче, чем брат, более жилистым, подвижным, юрким. Черты лица у него были чуть нежнее, характер более ветреным и непостоянным. Ник был этаким очаровательным негодником, шалости которого доводили до белого каления, как родителей, так и окружающих. Барышни вешались на него гроздями, окончательно разбаловав юного вампира, что не могло не сказаться на длительности отношений. Но, бросал Ник своих поклонниц с таким изяществом, и так очаровательно, что сердиться на этого милого хулигана было просто невозможно.

Братья были как день и ночь, как черное и белое, противоположностью друг другу, но при этом между ними ощущалась настоящая дружба и полное взаимопонимание.

— А что будет лучше, если она туда сама пойдет? Так хоть в нашем сопровождении будет, — сказал младшенький, хитро прищурившись.

— Да, это аргумент. Ладно, черт с вами, на выходные пойдем.

— Куда именно? — спросила я.

— Сюрприз, — сказал Ник лукаво.

— Ладно, сюрприз так сюрприз, но я хотя бы должна знать, как одеться, чтобы чувствовать себя комфортно, — сказала я возмущенно.

— Да ладно тебе, — Ник осмотрел меня с ног до головы. — И так сойдет.

— Не поняла?

— Да джинсы в самый раз будут, — сказал Рем, закатив глаза.

Глава 2

Следующие несколько дней прошли в ожидании сюрприза от братиков.

Они заехали за мной в субботу поздно вечером, когда я уже и ждать то их перестала.

— Ты еще не готова? — возмутился Ник.

— А позвонить, что вы приедете сегодня, было слабо? — возмутилась я.

— А мы не звонили? — удивлению Рема не было предела. Он с осуждением посмотрел на брата, только Нику эти взгляды были совершенно безразличны.

— Ты чего ждешь? — прикрикнул Ник на меня. — Бегом одеваться.

В итоге собиралась я как солдат под зажженную спичку, за минуту. Влезла в старые потертые джинсы, изукрашенные художественными дырами. Одела первую попавшуюся футболку, схватила кофту, засунула ее в рюкзак. На ноги обула кроссовки, два движения щеткой по волосам и я была готова. Естественно, ни о каком макияже и речи не шло. Так что мое личико сияло натуральными красками. Внизу нас ждало такси.

— А чего вы не на машине? — удивилась я.

— Ну, мы как бы отдыхать едем, — сказал Ник. — А это предполагает, что будет спиртное. А пьяным за руль даже я не сажусь.

— Мда? — Рем удивленно посмотрел на брата.

— Нууу, уже не сажусь, — несколько смутился он.

— А что, были прецеденты? — спросила я.

— Угу, после последних его художеств машина не поддавалась восстановлению. Как сам-то выжил непонятно, — сказал Рем осуждающе.

До места назначения мы добрались быстро. Такси остановилась перед старинным зданием в центре города, на первом этаже которого, был довольно известный ресторан.

— Нам сюда? — спросила я удивленно. — Как же нас пустят в таком виде?

Одежда братьев мало, чем отличалась от моей. Такие же потертые джинсы, сапоги-вестерны, футболки с черепушками и банданы до кучи, скрывающие их вихры. В общем, вид у них был самый расхристанный.

— Нет, конечно, как ты могла подумать, что мы поведем тебя в такое банальное место! — возмутился Ник. — Вон видишь сбоку дверка в подвал, нам туда.

— А что там? — удивилась я, быстро перебирая ногами вслед за тянущим меня Ником.

— Да потерпи ты минутку, сейчас все увидишь.

И я увидела. Бар, стилизованный под средневековую корчму, обшитые деревянными панелями стены, большие чисто выскобленные столы, добротные стулья, светильники в виде колес. Из общей картины выбивалась только современная барная стойка и разнообразные напитки.

— Ну и что тут такого необычного? — спросила я, оглядываясь, когда мы уселись за один из пустующих столов. — Не обстановка же?

— А ты присмотрись к посетителям, — сказал Рем.

А люди были странные. И кажется, совсем не люди тоже. То там, то здесь мелькали клыкастые улыбки, напитки были подозрительно красными. Но одна компания привлекла мое внимание особенно: за дальним столиком сидело четверо, два человека и два вампира, сильно выделяющихся из общей массы хмурым и чуть отстраненным выражением лиц. Еще одна странность, посетители от них старались держаться на некотором расстоянии. Да и сама атмосфера в баре была несколько натянутой и беспокойной, как будто все притихли в ожидании чего-то.

— Что происходит? И кто эти четверо? — спросила я, когда от нас отошел официант с принятым заказом.

— Ничего особенного, это всего лишь магический патруль зашел передохнуть ненадолго, — сказал Рем.

— А почему народ ведет себя так странно? — не отставала я.

— Видишь ли, всем есть что скрывать, — вздохнул Рем. — А за несанкционированную магию в местах большого скопления обычных людей, наказания могут быть очень жестокими. А патруль появляется слишком быстро, вот ребят и не любят.

Один из патрульных показался мне смутно знаком, где-то я его уже видела. Я перебирала в памяти разные события, пока не вспомнила свое поступление и магов, которые стремительно появились в аудитории, после того как я наложила заклятие на свои работы. Точно, он был одним из них, только выглядел немного по-другому, да и не был таким уставшим.

Я совершенно невежливо сидела и пялилась на молодого мужчину, чем привлекла его внимание. Он ожег меня тяжелым, чуть насмешливым взглядом и что-то тихо сказал своему соседу, все еще глядя мне в глаза. Они засмеялись, а я залилась краской от неловкости и опустила взгляд в стол, чувствуя себя полной дурой. Спас положение официант, принесший напитки.

— Я заказал тебе сок, — сказал Рем.

— А вы что пьете? — я разглядывала их подозрительно красные напитки.

— Кровь с ромом у меня, а у Ника с мартини, хочешь попробовать? — спросил Рем насмешливо.

— Боже упаси! Нет, конечно, но вы могли бы и пиво мне заказать.

Пока мы препирались с братцами, патрульные закончили со своими напитками, встали и ушли. Все как будто вздохнули свободнее, голоса стали раздаваться громче, послышались шутки, кто-то что-то стал напевать.

— Ник, а чего ты нас сюда сегодня приволок? — спросила я удивленно. — Бар как бар, ну публика немного другая, подвыпивших вампиров я и правда еще не видела, на патруль посмотрела. И что? Ничего же особенного.

— Сегодня здесь первый раз выступают мои друзья, нужно их поддержать. Ты же не против здесь на часок задержаться?

— Да нет, давай послушаем, а когда начало?

— Вроде, минут десять осталось, — сказал Ник, поглядывая на часы.

Из подсобного помещения вышло трое рослых молодых вампиров с гитарами и уселись на стулья возле барной стойки. Некоторое время они настраивали инструменты, а потом запели. Постепенно в баре стал стихать гул и головы посетителей стали поворачиваться в сторону певцов. Голоса были хорошими, чистыми. Играли на гитарах ребята с душой, да и репертуар был неплох из песен известных баров прошлого века. Одна песня сменяла другую, а я сидела завороженная, совершенно не замечая утекающего времени. Очнулась я только после того как импровизированный концерт закончился, и ребята спели на бис 'Потерянный рай' Арии.

— Ну что, понравилось? — гордо спросил Ник, как будто он сам отработал достаточно тяжелую программу на протяжении нескольких часов.

— Да, это было потрясающе! — сказала я восторженно. — Спасибо, что привел сюда, ребята молодцы!

— Что есть, то есть! Ладно, я попробую до них добраться сквозь эту толпу и поздравить, — сказал Ник.

— А я отвезу тебя домой, — Рем посмотрел на меня внимательно, — у тебя уже глаза слипаются.

— Да, было бы неплохо, — зевнула я, и уже после того как мы оказались в машине тихо спросила у Рема. — А почему мне не стоило туда самой соваться?

— Рась, а ты много в баре людей видела и девушек в частности?

— Да вроде нет, кажется, я была одна.

— Не кажется, а точно. Просто молодые подвыпившие вампиры, которых там было большинство, очень плохо себя контролируют. Они могут не сдержаться и напасть. Поэтому там так часто появляется патруль в целях профилактики, чтобы остудить некоторые горячие головы.

— Жаль, мне там понравилось, да и концерт был замечательным.

— Пообещай мне, что сама ты туда никогда не сунешься, — Рем смотрел на меня очень серьезно.

— Обещаю! — выдохнула я торжественно, клятвенно приложив руку к сердцу.

Такси остановилось возле моего парадного, и Рем подтолкнул меня в сторону родного дома и уютной постельки.

Следующий день начался ближе к обеду с разбудившего меня телефонного звонка бабули.

— Привет родная, спим? — спросила она вкрадчиво.

— Привет, — ответила я на автомате. — А ты чего звонишь? Да еще в такую рань?

Я еле разлепила сонные глазюки и попыталась сфокусировать взгляд на часах.

— Какая рань! — рявкнула она. — Полдень на дворе, а ты еще глаза не продрала?

— Ну, ба, каникулы же! Я сессию сдала на отлично, все-таки второй курс уже позади, вот с ребятами и отмечали, — попыталась я увильнуть от разбора полетов.

Но не тут-то было, маю бабулю такими мелочами с курса не собьешь.

— Ты мне, когда обещала приехать?

— Еще вчера.

— И где ты сейчас?

— Дома.

— И почему?

— У маман машина сломалась, а отец мне свою не дает.

— А что у нас уже автобусы перестали ездить? — спросила она насмешливо. — Или пани уже в общественном транспорте не ездют?

— Да ездют, ездют, бабуля! — рыкнула я обиженно.

— Чтобы к вечеру была в Крюковке и как ты это сделаешь, меня волнует мало. Травы к празднованию Купала поспели, самое время собирать, а ты в городе прохлаждаешься! — сказала она, как отрезала и положила трубку.

И вот что мне делать? Ездить на автобусе я не любила. Скопление потеющих людских тел навевало тоску. Разве что братиков уговорить подвезти меня в Крюковку да и погостить там с недельку. А что, это мысль.

Я еще раз набрала бабулю.

— Ба, а если я не одна приеду?

— А с кем?

— Я во время учебы с двумя вампирами подружилась. Ребята просто замечательные. Можно я их к нам в гости приглашу на недельку?

— А кормить ты их, чем будешь? — спросила она насмешливо. — Или свою шейку подставишь?

— Не переживай, кровь они с собой возьмут.

— Значит так, — сказала она. — Берешь своих дружков — вампирюг и чтоб к вечеру была здесь, нужно же понимать, что за личности возле тебя ошиваются.

Так, теперь осталось убедить братцев, что им это нужно. И как это сделать? Я тяжело вздохнула и уставилась в окно. Минут через пятнадцать, когда я допивала первую утреннюю чашечку кофе, позвонил Рем и предложил встретиться.

— Рем, солнышко, как ты смотришь, на то, чтобы съездить на неделю в Крюковку? Я вас с Ником, с бабулей познакомлю, — сказала я несколько заискивающе. — Поехали, а?

— И что мы там забыли?

— Ну, речку, солнышко, грибы там ягодки, чистый воздух… — начала перечислять я.

— Рась, а ты не забыла, с кем разговариваешь? — спросил Рем как у слабоумной. — Какое солнышко для вампира? Какие ягодки? Какие грибочки? Хотя с тебя станется галлюциногенные нам предложить.

— Прости, прости, поехали, а? Я вам рыбалку организую, у меня связи среди местной нечисти, с водяным чуть ли не с пеленок знакома лично, — я добавила в голос плачущих интонаций и состроила просительную мину, совершенно забыв, что парень меня не видит.

— Рыбалку? Хм, — он на минуту задумался. — Ладно, это другое дело, поехали.

— Фух, — вздохнула я облегченно в трубку. — Спасибо!

— Насколько, ты говоришь, едем?

— На неделю. Бабуля сказала, что бы вы еды взяли с собой, а то у нас нет продуктов для вашей диеты, — попыталась я быть политкорректной.

— Это крови, что ли? — спросил ехидный вампир.

— Угу.

— Ладно, во сколько за тобой заехать?

— Часика через два, я как раз собраться успею.

— Ладно, скоро будем, — и он отключился.

Как мы и договаривались, через два часа перед подъездом меня ждало очередное чудо немецкого автопрома из трех букв брутальной наружности. BMW х5, чудесный кросовер цвета ночного неба и повышенной комфортности. Закинув пожитки в багажник, я запрыгнула на заднее сидение и с нетерпением уставилась на братцев.

— Чего стоим? Кого ждем? Поехали! — и нахально улыбнулась клыкастой братии.

— И тебе, Рася, день добрый! — буркнул Рем обиженно.

— Так здоровались же уже, сказала я недоуменно.

Рем промолчал, осуждающе качая головой, а Ник просто тихо хихикал, сидя на переднем сидении.

— Так куда нам?

— В Крюковку, — и я достаточно подробно изложила маршрут следования.

Ехали мы несколько часов. Ход у машины был практически неощутимый, и я начала впадать в легкую дрему, когда меня разбудил голос Ника.

— Рась, вот твоя Крюковка. Куда дальше?

— По прямой через все село, а там, у крайней хаты возле леса, остановитесь.

— Ладно, понял, — сказал Рем, и вырулил в указанном направлении.

Бабулина хата встретила нас приветливо открытыми воротами и несшим возле них караул Злыднем.

— Что это за жертва Чернобыля, — сказал Ник, указывая на малайца попугайской наружности.

— Не Чернобыля, а моих детских экспериментов, и вообще, ты бы при нем молчал, а то животинка у нас дюже злопамятная.

— Мда? — Ник с уважением посмотрел на меня, потом еще раз на Злыдня, почухал затылок и выдал. — Если у тебя в детстве такие эксперименты были, то, что будет потом?

Вопрос был справедливый, вот только я не знала, что на него ответить. Но тут в воротах показалась бабуля, которая вернулась с нашей коровой с выпаса.

— А, гостики дорогие пожаловали! Ну, здоровеньки булы. Не стойте как засватанные, идите в хату.

Ну, они и пошли.

— Ну и кто из вас кто? — спросила она, оглядывая братцев.

— Я Ник.

— А я Рем.

— Ладно парни, давайте я вам вашу комнату покажу, а ты, Параска ужином займись, — сказала она и вышла из кухни.

Минут через пять бабуля вернулась.

— Прасковья, — сказала она. — Я хотела тебе напомнить, что в этом году в декабре тебе исполняется двадцать один год. В этот день чтобы не происходило, ты должна приехать ко мне и забрать кинжал.

— Ты поэтому отослала ребят в комнату? Не хотела при них говорить?

— Да. Они вампиры, я расизмом, конечно, не страдаю, но черт его знает, что бродит у них в головах. Ладно, все, что хотела я тебе сказала.

Она развернулась и отправилась в сторону огорода, откуда доносились заливистые крики соседей и Никитичны. Нужно же было проверить, что опять утворила неугомонная старушенция. Вот вроде еще на пять лет она стала, как бы это покорректнее сказать, взрослее. Ага, скоро песок и труха сыпаться будут, а она все никак не меняется. Я только покачала головой, но с места так и не сдвинулась, продолжая чистить картошку.

Минут через пять в дверях нарисовались оба брата.

— А что это за запах странный у нас в комнате? — спросил Рем.

— Не знаю, а что такое? — удивилась я.

— Да вроде как сивухой пованивает.

— Интересно, бабуля самогоноварением никогда не баловалась, используя для зелий только чистый медицинский спирт. А то мало ли, какие последствия могут быть, — сказала я задумчиво. — Ладно, пошли, посмотрим, что у вас там.

В комнате, окна, которой выходили на двор Никитичны и, правда, стоял такой сивушный духман, что только закусывай. Мы с ребятами переглянулись и выскочили на двор, посмотреть, что происходит.

А происходило следующее. Никитична решила составить конкуренцию первой самогонщице села, бабке Авдотье. Благо в этом году уродилось много фруктов, а еще с прошлых лет в кладовке у нее имелся стратегический запас варенья, которого хватило бы прокормить все село лет пять, если бы кто-то выжил после первой недели такой замечательной диеты. Причем, банками с вареньями были забиты практически все горизонтальные поверхности. А тут новый урожай и ни места, ни тары уже нет. Вот Никитична и решила перевести совсем старое варенье в состояние жидкой валюты, которая в селе всегда в ходу. Да и подзаработать было бы неплохо. Итак, хитрож… мудрая старушка достала из сарая допотопный самогонный аппарат времен молодости ее бабушки, провела ревизию некоторого количества банок, сгрузила это дело под яблоню в огороде и приступила к процессу. Откопала где-то бочку литров на 50, в которую были слиты все необходимые ингредиенты, и оставила это безобразие бродить. Через пару дней запах от перебродившего варенья начал постепенно разноситься по всему селу, приманивая специфическим ароматом мужиков и мух. После того, как необходимое количество времени было выдержано, Никитична приступила к процессу перегона. Ну, тут уж количество страждущих под ее тыном, увеличилось в разы. Мы как раз застали последний этап великой эпопеи — разлитие готового продукта по десятилитровым бутыльцам, а чего мелочиться-то? Бедная бабулька пыталась поднять полную тару, дабы отволочь это дело подальше от хищно облизывающихся представителей сильной половины села. Те на все лады предлагали свою помощь в этом непосильном деле.

— И не надова мне таких помощничков. Пока до сараю донесете, половину беленькой выхлещете, — кричала неугомонная старушка, помахивая кулаками в сторону услужливых соседей.

И она опять бралась за горлышко очередной бутылки, силясь отволочь ее в нужное место, но дальше чем на два шага за раз не получалось. А бутылок было несколько. Бедная бабулька схватилась сперва за лоб, потом за поясницу и призадумалась. Тут в поле ее зрения попала я с братцами и бабуля.

— Ой, Настасья, выручай. У тебя таки справны гостики, таки парни сильны, нехай помогут бедной бабушке самогонку у сарай отнесть. А я им потом по стаканчику налью, — попросила она, состроив умильную мордашку.

Со стороны забора по селу разнесся жалобный вздох мужиков. Они поняли, что им на халяву точно ничего не перепадет, но расходиться не спешили. Все-таки Никитична-самогонщица, это зрелище само по себе достаточно интересное

— А чего ты у меня спрашиваешь? Вот ребята рядом стоят, их и проси, может помогут, — съехала бабуля.

— Хлопчики, миленькие, помогите бедной одинокой бабушке перенести самогон у сарай. Выручайте, а то енти троглодиты усе только испортят. Или вылакають по дороге половину, или побьють, — стала строить из себя обездоленную личность Никитична.

— Ладно, бабка, поможем, — сказал Рем, перепрыгивая забор. — Чего и куда волочь то?

— От эти бутылочки, — она ткнула скрюченным пальчиком в 10-литровые бутыльцы. — И у энтот сарай.

Первые несколько бутылей были оттранспортированы без эксцессов, а вот последняя…

Итак, картина маслом. Летний двор, жара, на заборе гроздьями висят соседи, следя жадными взглядами за уносимыми и с их глаз бутылками самогона. Никитична, которая величественно руководит процессом. Два вампира, как дрессированные летучие мыши, мечущиеся между самогонным аппаратом и сараем… И вдруг, на короткий миг это все замирает, раздается небольшой еле слышный звон и у бутылки с вожделенной жидкостью отлетает дно. Минуту стояла гробовая тишина. Никитична задыхалась от возмущения и не сразу смогла подобрать правильные эпитеты для обозначения своего отношения к ситуации. Ну, а мужики замерли в прострации, глядя как любимая ими жидкость, собирается в лужи и постепенно впитывается в землю. Первым не выдержал дед Иван, который как молодой олень перескочил через забор и плюхнулся на колени у лужи с самогонкой. Он припал к ней как к живительному источнику, стараясь выпить быстрее, чем она впитается в землю. Видя такое дело, другие мужики не стали медлить и тоже кинулись на штурм соседкиного забора. Штурм Зимнего на этом фоне был детским лепетом. Ну, а после того как препятствие было преодолено, они устроили кучу малу возле лужи, все уменьшающейся стараниями деда Ивана. Активнее всех локтями работал Никифор, местный алконавт, который в порыве великой любви тянул губы к еще не успевшей впитаться влаге. Наконец он до нее добрался и плюхнулся уже не в лужу а в маленькое болотце, да так там и остался лежать. Уж если выпить не удалось то хоть нанюхается и извазюкается. А что? Грязь, настоянная на самогонке, может тоже имеет целебные свойства. Куда там этому мертвому морю.

За всем этим цирком с непередаваемым выражением на лице, следила Никитична. Что странно, молча! Бабулька явно находилась в прострации, как от потери ценного продукта, так и от цирка, устроенного соседями. Потом видимо в ее голове что-то щелкнуло, когда она увидела Никифора в роли заправской свиньи, нежащейся в самогоновой грязи, и она завопила на все село.

— Паразиты! Оглоеды! Разорили! Как я теперича жить буду! Опозорили! — она трясла кулаком то в сторону незадачливых вампиров, то в сторону соседей и брызгала слюной в момент выкрикивания очередного гневного лозунга. А потом картинно схватилась за сердце и стала медленно оседать на землю.

— Никитична, сердце с другой стороны, — раздался спокойный голос бабули.

Никитична сменила руку, положила ее с правильной стороны, но представление не закончила. Короче, вещала она о бренности бытия и своей обездоленности, вышибая скупую мужскую слезу, еще минут пятнадцать, собирая на бис не только соседей, но и соседок. Закончила этот бардак бабуля.

— Никитична, заканчивай представление, пошли пить чай, — сказала бабуля. — Параска иди хоть бутерброды приготовь, если не успела картошку сварить.

Я метнулась в хату, и пока бабуля загоняла к нам Никитичну, успела накрыть на стол.

Когда все относительно успокоенные уселись за стол, и чай был разлит и выпит, успокоенная Никитична поинтересовалась:

— А вы, хлопцы откель к нам приехали?

— Из столицы, — буркнул Рем сквозь зубы.

Бедных вампиров в целях маскировки заставили пить чай и, о, ужас! Есть бутерброды.

— Чего-й то вы бледны таки? Это, шо новая мода? А я у телевизере видала, шо сейчас модньо у солярии загорать. А это ж надо как я от жизни отсталаааа, — сказала она, подперев щеку рукой.

— Да у нас просто такие врожденные особенности кожи, — буркнул Ник, стараясь сдержать рвущийся наружу смех.

— Да вампиры они, солнце не очень любят и бутерброды тоже, — сдала братьев бабуля. — Не мучай его, он ему все равно на пользу не пойдет. Глянь, парень уже синеет.

Ник и правда покрылся какой-то нездоровой бледностью, наблюдая за тем, что неугомонная старушка накладывает ему на тарелку. А там, я вам скажу, возвышалась уже пирамида Хеопса из бутербродов.

— Вампир! — старушка в восторге всплеснула руками. — Как интересно!

Кажись братцы попали.

— И это шо, вы на солнце блещите? И кровь пьете? И людей кусаете? А меня укусите? А если укусите, я потом тоже вампиром буду? А я помолодею? — зачастила старушенция.

По мере того как вопросы сыпались как из рога изобилия, глаза у братьев делались все круглее и круглее. Несчастные парни перевели взгляд на меня, как бы спрашивая 'куда ты нас пригласила?'

— Успокойтесь, ребята, это она 'Сумерки' перечитала, а помолодеть, это вообще голубая мечта Никитичны, — сказала я посмеиваясь.

— Так… — буркнул Рем, глядя мне в глаза. — А помолодеть то…

Я вовремя толкнула его ногой под столом, намекая на то, что эту тему лучше не продолжать. Да бабуля могла бы ее омолодить, только вот что бы началось дальше? От соседей такое не скроешь. И началось бы паломничество сперва селян, потом их родственников из других сел, а потом бы компетентные органы заинтересовались. Такой уникальный ресурс и бесхозный… Непорядок.

В общем-то, вечер удался. Ребята были ощупаны с ног до головы, настырная старушенция даже попросила их клыки предъявить для досмотру, после чего впала в задумчивость и удалилась домой переваривать увиденное.

Глава 3

Следующий день начался довольно рано. Бабуля разбудила меня в восемь часов и погнала завтракать, мотивируя тем, что время не ждет и сделать предстоит еще многое. Братиков она благоразумно не трогала, все-таки гости. Неудобно. Так что им удалось выспаться в отличие от меня. Встали они как раз тогда, когда у нас была готова очередная партия антипохмельного отвара, все-таки до Ивана Купала неделя осталась. Точно пригодится, это самое ходовое зелье, много его никогда не бывает.

— Как спалось? — спросила бабуля с улыбкой, рассматривая потягивающихся и зевающих ребят.

— Не поверите, спали как младенцы, — улыбнулся Рем.

— Почему не поверю? Свежий воздух, природа, опять же умаялись вы вчера. Почему и не поспать всласть? Чем сегодня заниматься будете?

— Да вот Прасковья нам рыбалку обещала. Говорит, что места у Вас для этого дела чудесные. Обещала даже с местными хозяевами леса и рек познакомить, — сказал Рем.

— Это с Митрофаном Лукичом и Михалычем? Дело хорошее. Если вы в лесу и на озере шкодить не будете, то они завсегда вам рады будут. Вы сегодня в лес пойдете?

— Хотелось бы, — вздохнул Ник, видно вспоминая вчерашнее неуемное любопытство Никитичны и опасаясь продолжения марлезонского балета. А то, что оно будет, сомневаться не приходилось.

— Ну, так идите, только гостинцы захватите, а то не хорошо с пустыми руками в гости ходить. Да и Прасковью берите с собой, дальше я сама справлюсь.

— А что им дарить принято? — полюбопытствовал Рем.

— Да леший и водяной у нас мужики не привередливые, берут что дают. Они очень мою вишневую настоечку уважают, да и пирожки свежие с ягодами да капустой с удовольствием употребят. Я как раз утром испекла, вот и возьмете с собой.

Я тихонечко сидела на стуле в углу и старалась не отсвечивать, вдруг бабуля передумает и найдет мне еще работу. А тут такая возможность слинять с ребятами в лес. Братики быстро позавтракали, переоделись для прогулки по лесу и топтались возле выхода из хаты, в ожидании пока я соберу корзину с гостинцами. Через пять минут мы смогли выдвинуться в нужную нам сторону. Лес встретил нас ветерком, запутавшимся в кронах деревьев и солнечными лучиками, пробивающимися сквозь ярко-зеленую, сочную листву.

— Хорошо-то так! — вздохнул Ник полной грудью. — Молодец, Раська, что нас сюда вытащила.

Рем рядом просто довольно улыбался, осматривая ухоженный лес.

— А где твои леший и водяной? Нам до них еще далеко? — спросил неуемный Ник.

— Да нет, сейчас к озеру выйдем, накроем скатерку на поляне и позовем их. Негоже беспокоить лесных хозяев, пока все не готово, — улыбнулась я его нетерпению.

Минут через десять за стволами деревьев показалась водная гладь, а еще через пять минут мы были на берегу озера. Братья замерли в немом восхищении, да и было от чего, озеро представляло собой огромную чашу с кристально чистой водой, обрамленную вековыми деревьями.

— Красота-то, какая! — выдохнул Рем.

— Что есть, то есть, — сказала я, споро расстилая маленькую скатерку и доставая приготовленные гостинцы, когда с этим было покончено, я позвала во весь голос. — Лукич, Михалыч! Вы где?

— Чего голосишь на всю округу? — сказал пенек, стоящий у воды. — Чай не глухие.

— И кого это ты нам, Прасковья, привела? — булькнуло со стороны озера.

— Да вот друзей с вами познакомить решила. Где они еще живого лешего и водяного увидят?

— Это да, — сказал водяной, выбираясь на берег. — Мало нашего брата осталось. Ну, знакомь, коли привела.

— Это братья Рем и Ник, мы учимся вместе на медицинском, — попыталась я представить братьев, не зная, что еще добавить, чтобы не светить их расовую принадлежность.

— Чудные имена-то, какие, прям не людские, — сощурился леший. — Да и человечьим духом от вас не пахнет.

— Это потом и носками? — сострил Ник.

— Ну и ими тоже, да и бледны вы якись, на вомпёров похожи, — не унимался лесовичок.

— Так мы и есть вомпёры, — хохотнул Ник.

— А шо-й то вы по солнцу ходите и не горите? — удивился леший. — Мне у хозяйстве пожары не надова!

— Так мы ж рожденные, мы не горим, — попытался спасти положение Рем. — Мы почти такие же, как и обычные люди.

— Ага, только кровушку пьете, — сказал задумчивый водяной, пожевывая травинку. — Так с чем пожаловали?

— Да вот гостинца вам принесли, не побрезгуйте, — и я указала рукой на скатерку с пирожками и наливкой.

— Настасьина вишневая? — облизнулся водяной.

— Пирожки с капустой? — спросил лесовичек, деловито устраиваясь с краю импровизированного стола.

— Ага, еще и с ягодами есть.

Кажется, лед тронулся. Все-таки путь к сердцу мужчины лежит через желудок. И глубоко не важно, водяной это, леший или вампир. Ты его обогрей, накорми, напои, а потом уже с разомлевшим и довольным веди беседу. Все-таки права была бабуля, когда говорила, что голодный мужик — злой и толку от него никакого. С таким разговаривать — это однозначно заработать головную боль, скандал с перечислением всех своих недостатков и в итоге ничего не добиться. А сытого и вкусно накормленного можно брать голыми руками.

Минут десять над озером раздавалось довольное чавканье и присербывание. Когда Лукич и Михалыч насытились и ощутимо подобрели, можно было продолжить прерванный разговор.

— Так зачем пожаловали? — спросил довольный водяной, оглядывая опустевшую скатерку в поисках затерявшегося последнего пирожка.

— Да вот, я ребятам рассказывала, какая у нас на озере замечательная рыбалка, — начала я издалека.

— Это да, сам рыбу с мальков выращиваю и слежу шоб баланс у озере был между хищной и простой рыбой, — сказал водяной, хитро поглядывая на братьев.

— А можно нам у вас порыбачить? — не утерпел Ник.

— А чего ж нельзя? Можно, коли сетями пользоваться не будете.

— Да нет, мы только с удочкой, мы же ее не есть собираемся, а просто ловить. А улов-то и выпустить можно, — сказал Рем.

— Эй, какой выпустить? Знаешь какую шикарную уху бабуля варит? А какая у нее рыбка жаренная? Пальчики оближешь! Так что все в дом, все в семью! — возопила я недовольно.

Леший и водяной только посмеялись над моими словами, а братья клятвенно заверили, что весь улов торжественно презентуют бабуле. Ребята еще долго общались поводу особенностей местной рыбалки, рыбы, прикормленных мест, а я тихо засыпала под их бубнеж, оперевшись о ствол березы.

— Рась, вставай, пора домой, — Ник не сильно потрусил за мое плече.

— Я долго спала? — спросила я, потирая глаза.

— Да не очень, с часик всего, — сказал Рем улыбаясь.

— Извините, что-то меня совсем разморило, — сил встать не было да и не хотелось. Во всем теле ощущалась расслабленность и нега. И было не важно, что я лежала на сырой земле, я была в родном лесу, рядом привычно шумели деревья, и плескалось озеро, это место на меня всегда действовало умиротворяюще. Все проблемы отступали на задний план, оставалась только я и вековой лес.

Я задумчиво смотрела на небо уже минут пять, и совершенно не обращала на братиков внимание.

— Рась, да что же это такое? Приди в себя! — рявкнул Рем.

Я собрала ноги в кучку, а силу воли в кулак и встала с належанного места, хотя очень не хотелось.

— До чего вы договорились? — буркнула я недовольно.

— Водяной нам посоветовал завтра прийти часиков в пять, он нам такое место покажет! Там рыбы завались! — восторженно выдохнул Ник. — Только о прикормке и червяках нужно не забыть.

— Все с вами понятно. Ладно, пошли домой, а то бабуля ругаться будет.

Вечер того же дня мы провели на редкость содержательно. Братики, как два молодых козл… парнокопытных скакали у бабули по огороду с лопатой в поисках червяков. От их бурной деятельности пострадали грядки с петрушкой и картошкой. Ну, а остальная часть огорода, напоминала военный полигон во время учений с применением артподготовки. Когда бабуля увидела эту картину, она сперва схватилась за голову, а потом за сердце и осела на развороченную грядку.

— Паразиты! — только и смогла выдохнуть она со всхлипом.

Минут пять бабуля собиралась с силами, чтобы просто встать, а потом, поднявшись, двинулась в сторону великовозрастных балбесов.

— Это что? — прошипела она, указывая рукой в сторону развороченного огорода.

— Мы это, червяков копали, — промямлил Ник.

— По всему огороду?

— Ну да, сразу же не нашли, они только вон под теми лопухами были, — виновато прошептал Рем.

— А спросить нельзя было?

— Мы не подумали, — повинился старшенький.

Бабуля только обреченно махнула рукой.

— А что такого? — чуть приободрено вякнул Ник. — Подумаешь, чуть копнули. Ничего же не случилось.

— Ничего? — взревела бабуля раненным бегемотом. — Это называется НИЧЕГО??? Да вы пол огорода разворотили! Ладно, вы петрушку потоптали и раньше времени часть картошки выкопали, так нет же, вы полезли к моим редким травам. Я их из лесу принесла и пока они у меня прижились, знаете, сколько времени прошло? Сколько сил пришлось приложить? Что мне теперь делать?

Ребята только виновато вжали голову в плечи.

— Молчите? Правильно! Убить вас, паразитов, мало! — и она, развернувшись, ушла в хату.

Остальную часть вечера, пока ребята мышками сидели у себя в комнате, я успокаивала бабулю, отпаивая ее чаем с валериановым корнем.

— Ба, ну ты как? — спросила я.

— Уже нормально, но пусть эти паразиты мне на глаза не показываются.

— Они завтра с пяти утра на рыбалку ломанутся и их большую часть дня не будет. Прости их, они не со зла. Просто прожили всю жизнь в городе, овощи не едят, как они растут, не знают. Лечебные травы для них вообще пустой звук, хоть братцы и будущие медики. Даже специализацию себе выбрали — судебную медицину, так что их будущие пациенты — это трупы. Бабуль, не злись на них, ну балбесы, что с них взять? — сказала я, поглаживая ее по плечу.

— Я уже и не злюсь, — махнула она рукой. — Пошли лучше спать. Завтра тяжелый день будет, нужно будет сходить к лешему за новой партией трав, а вечером я тебя буду учить летать.

— Не поняла?

— Что ты не поняла? Каждая порядочная ведьма должна уметь летать на метле. Я итак из-за твоей учебы у Орыси этот момент запустила.

— Ба, а зачем же на метле? Ну, я понимаю, раньше не было машин, самолетов, метла была нужна. А теперь-то? Я в любой момент могу взять папанин внедорожник и доехать куда нужно.

— Ох, дитя прогресса, — вздохнула она. — Ведьмы на шабаш на джипах не ездют.

— Так мы на шабаш полетим? — восторженно спросила я.

— Да, давно тебя местному кругу ведьм представить нужно было, Да и обряд посвящения в круг тебе уже пройти пора.

— Бабуль, — взвыла я от любопытства. — Ты это сейчас о чем?

— Все узнаешь на месте, не могу я тебе ничего рассказывать, рано, да и бессмысленно — сказала она, как отрезала, а я поняла, что дальше расспрашивать бесполезно.

— Но ты хоть можешь сказать, когда это будет?

— На Купала, когда же еще? — удивилась она моей непонятливости. — Чему вас только Орыся учила в своей новомодной школе? Ладно, давай спать.

Утро у вампиров началось в четыре часа с громкого подвывания будильника. Рем быстро метнулся к вредному аппарату и отключил звук. Прислушался, кажись, пронесло. В комнатах стояла тишина, за стенкой время от времени раздавалось заливистое похрапывание Настасьи и сладкое посапывание Прасковьи, ну и естественно, рулады Ника, которому вопли будильника были, что слону дробина.

— Просыпайся, — Рем потряс брата за плечо, пытаясь разбудить. Но не тут-то было, Ник перевернулся на другую сторону и недовольно что-то пробурчав, засопел еще громче.

Понимая, что толку от простого потряхивания не будет, Рем, недолго думая, стянул брата с постели за ноги. Ник, грохнувшись о пол со всей дури, издал недовольный рык и брыкнулся со всей силы, от чего Рем отлетел в другую часть комнаты, свалив при этом стул и скинув вазу со стола. Грохот от их побудки мог поднять и мертвого, а мы были живыми, и через минуту оказались в комнате у братцев.

— Вы чего шумите? — спросила встрепанная бабуля.

— Извините, мы не хотели, только некоторых личностей совершенно невозможно добудиться, — он недовольно посмотрел на брата.

— Ба, пойдем спать, пусть они сами разбираются, — сказала я позевывая.

— Уже доразбирались, — недовольно буркнула она.

— Не шумите так, я ее еле после ваших вчерашних художеств успокоила, — сказала я и поплелась досыпать.

Оставшееся время они собирались тихо и быстро. Из недр баулов были извлечены высокие резиновые сапоги, камуфляжные штаны, жилеты с разгрузкой, куда было запихано много всякой всячины, начиная от крючков, заканчивая новомодными воблерами[13]. В углу ждали своего часа рюкзаки со снастями, зачехленные удочки, подсака, садок, складные стулья и ведро с разведенной еще вчера импортной прикормкой. Ну и вчерашние червяки в жестяной банке. Подхватив это все увесистое добро, двое вампиров выдвинулись на рыбалку.

До места назначения они добрались быстро, все-таки не нужно было сдерживать себя, приноравливаясь под слегка медлительную походку Прасковьи.

— Михалыч! — крикнул Рем, стоя на берегу озера.

— Чего кричишь? — водяной недовольно плюхнул хвостом в воде. — Всю рыбу распугаешь.

— Доброе утро, — улыбнулся Рем ворчанию озерного хозяина.

— Доброе и вам. Идите за мной по бережку, я вам сейчас заливчик покажу, там и расположитесь. Место хорошее, рыбное, Настасья будет довольна уловом, — и он поплыл вдоль берега.

Место и впрямь было хорошим. В берег вдавался небольшой, но глубокий залив, по краям заросший ивой. По его центру располагался небольшой песчаный пляж, на котором свободно могли разместиться два рыбака с длинными удочками. Что было особенно важно, дно не было заросшим травой и в прямой видимости в воде не было коряг, за которые так любят цепляться крючки.

— Ладно, располагайтесь, а я поплыл. Дела. Если что, зовите, — сказал водяной и был таков.

Ну, ребята и расположились. Развернули специализированные стулья с держателями для удочек. Кинули в воду прикормку, предварительно скатав ее в тугие катыши, чтобы быстро не расползалась в воде, расчехлили удочки и подготовили снасти. Когда все подготовительные этапы, напоминающие скаканье шамана с бубном возле тотема, были соблюдены, вампиры приступили непосредственно к рыбалке.

— Ну что, на червя? — спросил Рем.

— Ага, спиннинг пока расчехлять лениво, а удочка и воблер — это не комильфо, — сказал Ник.

За первые полчаса они поймали несколько мелких плотвичек и пару пескарей. Над озером стелился легкий туман, начинающий пропадать с первыми лучами утреннего солнца.

— Если так и дальше пойдет, то перед хозяйками стыдно будет. Улов для котов, — сказал расстроенный Ник, мечтающий о чудо-рыбе, обязательно килограмм под тридцать, чтоб уж не стыдно было за потраченное время. Следующие полчаса были пойманы несколько увесистых окуней, карасей и даже один сазан. Ребята несколько приободрились.

И тут Ник решил показать класс, сменив удочку на спиннинг и прикрепив к нему дорогущий воблер, имитирующий в воде плавающую рыбку. После десятка минут упорной ловли он поймал достаточно крупную щуку. Ободренный успехом, Ник вошел в воду и закинул крючок как можно дальше, долгое время ничего не происходило, а потом…

— Ник, клюет, — крикнул Рем.

— Вижу, — сказал Ник сквозь зубы, подсекая и пытаясь подтащить рыбу к себе. — Большая, смотри, как сопротивляется, наверно больше десяти кило будет.

— Ага, — Рем заворожено смотрел на борьбу брата с рыбиной.

А посмотреть было на что, рыба водила из стороны, в сторону сильно натягивая леску и плещась, но понемногу все же подплывая к берегу.

— Давай подсаку, чего стоишь? — крикнул увлеченный борьбой Ник.

— Сейчас-сейчас, подожди, — Рем подхватил искомый предмет и зашел в воду.

— Да что ты копаешься столько? Где подсака? Сейчас же сорвется!

Ник еще ближе подтянул к себе яростно сопротивляющуюся рыбину, да так и застыл памятником от неожиданности. На том конце крючка вместо ожидаемой чудо-рыбы вынырнула визжащая и матерящаяся на все озеро русалка, у которой крючок зацепился за лифчик из ракушек. Наверно от шока Ник сделал еще одно судорожное движение спиннингом и предмет туалета слетел с прекрасной дамы. Тут ее подвывания перешли в ультразвук.

— Паразиты, да шо это деется на белом свете? Честную русалку последнего лишають! Одна радость была в жизни, липчик заморский, шо ведьмина внучка у том годе привезла, ни у кого такого не было! А шо теперича? И у меня нету! А каки ракушки были! Морские! А де я теперь таки возьму? — подвывала она, сверкая голым бюстом четвертого размера из под спутанных длинных волос.

— Девушка, а девушка, успокойтесь, вот ваш лифчик, — попытался ее урезонить смущенный Ник, снимая испорченную тряпочку с крючка.

Русалка, чуть притихнув, взяла вожделенный предмет в руки и взвыла по новой.

— Ааа, он порвался и ракушка отвалилася, — всхлипывала она на все озеро. — Как я теперь с таким домой вернусь? Все надо мной смеяться будут, не убереглаааа.

— Не плачьте, я Вам новый куплю, — Ник, как и каждый мужчина не выносил женских слез. — Даже еще лучше куплю. А хотите бусы, настоящие.

Он глянул на ее бусы из рябины и улыбнулся.

— Хочу, — русалка несколько успокоилась от перспективы заиметь обновку. — Только шоб красные были, а то другие у воде не видно.

— Будут, — клятвенно пообещал нашкодивший вампир. — А как зовут столь прекрасную даму?

— Маланья, — она шмыгнула носом. — А шо вы тут делаете?

Вопрос был из серии анекдотов про настоящих блондинок. Ну что могут делать утром по колено в воде два мужика с удочками? Хотя, мало ли что. Вдруг они фехтовать ими собрались, а вводу забрели в пылу сражения или, чтобы приблизить условия к боевым. Мало ли что может быть в будущем? Правда? Хотя волосы у русалки и, правда были светлыми, чуть отдававшими в зелень, все-таки водный житель, да и мордашка кукольно-красивая, да и формы как у Барби, только с хвостом. Она наивно смотрела на ребят, хлопая опахалами чуть зеленоватых ресниц, и все еще ждала ответа.

— Мы тут рыбачим, — озвучил Рем очевидное.

— Ааа, — многозначительно протянула Маланья и сморщила лобик…

— Малашка, ты чего всю рыбу распугала своими визгами и людям спокойно рыбачить не даешь? — спросил материализовавшийся водяной.

— Липчик! — взвыла по второму кругу обиженная девица.

— Бусики! Маланья, не плачьте, будут Вам красные бусики, — умиротворяющее мурлыкнул Ник.

— Правда? А когда? — слезки высохли на красивом личике, и она с надеждой посмотрела на вампира.

— К Купалу, как раз успеем в город съездить, вот там и куплю.

— Все Малашка, плыви домой, там тебя уже мать заждалась, — сказал водяной, подталкивая дочь в глубину.

— Пока мальчики, — это чудо даже умудрилось кокетливо улыбнуться напоследок, махнула хвостом и уплыла.

— Ребят, не обижайте мою младшенькую, она хоть и головой скорбная, но добрая и отзывчивая девочка, — вздохнул водяной, глядя вслед дочери.

— Михалыч, да Вы чего? Мы же случайно. Даже не думали, что так сложится, а подарок мы ей купим, обещали же, — сказал Рем.

— Ладно, рыбачьте. Хотя какая теперь у вас рыбалка, она же всю рыбу разогнала. Вот что, вы лучше завтра приходите с утра, место теперь знаете, а я сюда рыбу подгоню. Только вы больше этой прикормкой не пользуйтесь, уж больно поганая. Не нашенская. Вы лучше каши наварите, усе больше пользы будет, — сказал водяной и скрылся под водой.

А вампиры, расстроенные неприятным инцидентом, собрали снасти, рыбу и отправились в Крюковку.

Глава 4

Беспокойное утро, начавшееся с внеплановой побудки, плавно перетекло в такой же сумасшедший день. Бабуля, до конца не отошедшая от вчерашних художеств братиков, гоняла меня как сидорову козу. То ей нужно было заготовить побольше мази от растяжений и болей в пояснице (сезон рачкования на приусадебных участках был в самом разгаре), то перебрать прошлогодние травы, которые хранились на чердаке в специальных мешочках. Потом она вспомнила, что нужно сгонять в лес к лешему за новыми росточками редких трав для ее огорода. Когда я и это сделала, то она усадила меня перебирать крупу. А тут еще и братики пожаловали с уловом, опять-же чистка рыбы была на мне. К вечеру я себя чувствовала не то загнанной лошадью, не то Золушкой, загнобленной нерадивой мачехой. А когда бабуля очередной раз появилась в хате уже с метлой, во мне ничего не шевельнулось, кроме обреченного понимания, что вот сейчас еще и двор вымести придется. А он у нас большой… А сил уже нет. Я схватилась за метлу и, шаркая, как старуха, поплелась во двор.

— И куда это ты намылилась? — спросила бабуля недоуменно.

— Как куда? Двор мести.

— А зачем? Я же его утром вымела, или вы с братцами опять насвинячить успели?

— Да нет, вроде, — сказала я неуверенно, разглядывая двор через дверь.

На удивление все было чисто и прибрано. Да и вампиров, как и их машины на горизонте не наблюдалось.

— Так зачем ты мне метлу принесла? — спросила я, удивленно глядя на бабулю.

— Ох, ты ж горюшко мое, совсем я тебя загоняла? Да? — всплеснула она руками.

— Ну, есть немножко, — сказала я смущенно.

— Вообще-то это полезно! Грамотная ведьма в любой ситуации должна оставаться хладнокровной, помнить о множестве мелочей и быть готовой к принятию самых непростых решений. Ведь от твоей сообразительности, умения держать себя в руках в любой ситуации, невзирая на усталость, зависят человеческие жизни. А ты так расслабилась, что уже не помнишь, о чем мы вчера вечером с тобой говорили.

— Это ты про полеты? — догадалась я далеко не с первой попытки.

— Ага, вот сейчас чуть стемнеет, и займемся, — сказала бабуля довольно. — А с твоей расслабленностью что-то делать нужно. Ладно, с завтрашнего дня во время физических нагрузок устрою тебе небольшой экзамен по приготовлению отваров для лечения сердечнососудистых заболеваний. И не кривись ты так, этот материал ты и так должна знать как отче наш.

Вот садистка, с нее станется устроить мне веселую недельку, если я завтра, хоть раз ошибусь. Как-то уже было, что, приехав к ней на каникулы и перепутав составы нескольких зелий, я имела удовольствие их зазубрить, а потом декламировать во время отжиманий, приседаний и прыжков на скакалке. А бабуля ходила вокруг меня и приговаривала, что в здоровом теле здоровый дух, лекарке он нужен как воздух, тренировки еще никого не убивали. А знания, усвоенные подобным образом, остаются на всю жизнь. И правда, рецепты тех зелий я не забуду никогда, даже если меня разбудить и заставить их сварить, все получится верно.

Садистские методы бабули были на редкость результативными. Но как же было тяжело мне и моему тельцу! Одно я за эти годы усвоила четко, лучше не нарываться, а учить все заранее и в полном объеме, а уж если подставилась, то принимать воспитательные меры с достоинством, и не скуля.

Ну, а последний бабулин аргумент меня просто убил.

— Вот представь себе ситуацию: ты несколько часов принимала роды, они вымотали тебя полностью. Сил ни на что не осталось, ты выходишь из операционной, а тебя ведут к следующему пациенту — маленькому мальчику, который умудрился упасть с дерева и сломать ручку, да и сотрясение заработать. Что ты делать будешь? Просить, чтобы им занялся другой врач, потому что ты уже не можешь? И вообще ты не педиатр и не хирург? И ты не помнишь, что с этим делать? А если другого врача нет? И как ты в глаза родителям ребенка смотреть будешь? Вот ведь перед тобой человеческая жизнь, а счет иногда идет на минуты.

— Ба, я все поняла. Извини.

— Деточка, — вздохнула бабуля. — С нашей профессией мы не можем себе позволить невнимательность. Ведь я тебе описала сейчас самую простую ситуацию. А как военные врачи сутками из операционных не вылезали, спасая жизнь? Молчи, я знаю, что сейчас не военное время, но дураков и бед, и сейчас хватает. Здания рушатся, машины бьются, самолеты падают. Ощущение, что этот мир кто-то проклял. И никогда не знаешь, когда понадобится лишняя пара умелых рук, чтобы спасти чью-то жизнь.

Она тяжело вздохнула и задержала взгляд на открытом окне.

— Ладно, хватит о грустном. Ты уже обедала?

— Нет, как-то замоталась, — сказала я растерянно.

— Вот еще один момент, ты должна следить за своим организмом, ведь ты не знаешь, в какой момент тебе понадобятся все твои силы. Ну ладно, на сегодня нотаций хватит. Я надеюсь, ты прониклась и больше подобных глупостей делать не будешь. А то, что не успела поесть нам на руку. От непривычки укачать может. Бери метлу и пошли за мной.

Я взяла свою метлу и поплелась за бабулей в сторону леса. Остановились мы на небольшой полянке минут через пятнадцать. Лес окутали сумерки и кроме мавок, и лешего тут точно уже никого не было.

— Ну-с, начнем, — сказала бабуля, потирая руки. — Итак, слушай и запоминай. Как сидеть на метле во время полета — как на лошади, держась обеими руками за черенок. Запомни, это очень важно, фактически им ты направляешь полет в нужную сторону. По поводу взлета — все очень просто, представляешь, что ты с метлой становитесь невесомыми, вас подхватывает поток теплого воздуха и поднимает вверх. Движение — когда ты зависаешь на определенной высоте, то представляешь себе, что из хвоста метлы как из сопла самолета вырывается сила, которая как бы толкает тебя в нужном направлении. Торможение — представляешь, что количество этой силы становится меньше, и ты постепенно набираешь свой вес, так ты снижаешься. Поняла?

Я быстро кивнула головой, представляя, как я сейчас усядусь на метлу и устрою тут воздушный парад с фигурами высшего пилотажа, никак не меньше.

— Ладно, показываю, — бабуля взобралась на метлу, что-то шепнула, плюнула через левое плечо, залихватски свистнула и стартанула с огромной скоростью. Через минуту она уже выписывала в небе кренделя, подвывая что-то бравурное от избытка эмоций.

— Ух, ты, только и смогла сказать я, когда она приземлилась.

— Теперь ты!

Я взяла метлу за черенок и оседлала ее, как показывала бабуля. И вот как на ней сидеть? Это что нужно носить штанишки с металлическими прокладками, чтобы в самых интимных местах себе ничего не натереть. А как после такого ходить? В раскоряку?

— Бабуль, а как тут не натереть черенком? — спросила я, покраснев и посмотрев в область бедер.

— Вот я ж дура старая, про поддерживающее заклинание забыла. Я-то его на автомате говорю, когда летаю, а ты ведь не знаешь, — она шепнула мне пару слов на ушко.

— И что, каждый раз усевшись на метлу, я должна такое повторять и еще плеваться? Ба, ты издеваешься?

— Ладно, попробуй, облеки свои желания в новое заклинание, только не удивляйся, если ничего не выйдет.

Я достаточно разозлилась, чтобы принять вызов бабули и мысленно представила, как к черенку метлы прикручиваю нитями силы велосипедное сидение. Представляла я его долго и в деталях. Итог меня ошеломил, на черенке действительно было нечто напоминающее сидение, только светящееся и как бы из тумана. Я попыталась усесться на это что-то. Хм, держит и даже удобно. Так первый этап пройден. Что там было дальше? Ага, представить, что я легче воздуха? Легко. Первый успех меня вдохновил и придал сил. Я представила, что я с метлой воздушный шарик, который легко поднимается вверх и не заметила, как оказалась на уровне кроны деревьев. Только вот воздушным шариком трудно управлять в полете, так что меня стало мотылять из стороны в сторону, задевая о ветки и вершины деревьев. Выше подняться было пока страшновато.

— Поднимись выше, и представь, что ты зависла на одно месте, — кричала снизу бабуля.

Легко ей там, она уже все умеет, а у меня тут может паника в самом разгаре. Вот шмякнусь сейчас оземь и костей не соберу, пусть знает тогда, как ведьму-недоучку на метлу загонять, без тщательной теоретической подготовки. Я тряслась как осиновый лист и не могла взять себя в руки.

— Спускайся немедленно, — кричала бабуля, глядя, как я болтаюсь под порывами легкого ветерка.

— Ага, щаз, вот возьму и спущусь.

Меня взяла вдруг такая злость, да неужели я потомственная ведьма в надцатом поколении с какой-то метлой и полетами сладить не смогу? Призрачное седло то получилось? Получилось! Подняться смогла? Смогла! А управлять нет? Ну, пока нет, но это не значит, что не смогу вообще. Как там бабуля говорила: полет — представляешь направление, берешься за черенок и видишь выхлоп силы как из хвоста самолета. Ага. Есть! Я обернулась назад и представила это самый выхлоп. Ух, как я рванула, завернув на ровном месте мертвую петлю.

— Слазь паразитка! Убью! Если не слезешь, отжиматься заставлю! Будешь у меня родовой фолиант по зельеварению в стихах пересказывать! — бегала по полянке и вопила бабуля.

Я не впечатлилась ее угрозами и продолжала выписывать в небе пируэты на неподконтрольной метле. Что же не так? Вроде лечу, даже что-то получается, но не то. Ага, направление-то я и не задала. Ладно, мысленно представляем озеро, направляем в тут сторону метлу и летим. Господи ЛЕТИМ!!! Получилось! Ура! За какую-то минуту я уже была на озере, сделала там круг почета, сбив в полете утку. Она недовольно крякнула и плюхнулась в воду, а я от избытка чувств заорала что-то бравурно-ругательное, а потом запела во всю силу своих легких, распугав хор лягушек имени водяного:

Растяни меха гармошка

Эх, играй, наяривай!

Пой частушки, бабка — ёжка,

Пой, не разговаривай!

Я была навеселе,

И летала на метле,

Хоть сама не верю я

В эти суеверия!..

Я вдохновенно орала частушки, выписывая в небе кренделя, восьмерки и мертвее петли. Я была счастлива! Никогда не чувствовала ничего подобного. Полет это волшебно, это то, что почувствовав один раз, уже никогда не откажешься. Небо манило, обещало все новые и новые ощущения, хотелось забраться все выше — к звездам, улететь все дальше — за горизонт, объять необъятное, увидеть неизведанное. Я была пьяна небом, но в какой-то момент наступило отрезвление. Я мельком увидела сидящую сгорбившуюся фигурку бабули. И столько в ней было обреченности, что призрачный хмель мгновенно выветрился у меня из головы, и я плавно приземлилась на поляну.

— Ба, ты чего? — спросила я удивленно, по ее щекам катились слезы.

— Знаешь, какой процент не вернувшихся ведьмочек после первого полета? Половина! Пятьдесят процентов! Ты могла стать одной из них. Ты не реагировала ни на что, еще чуть-чуть, и ты бы залетела так высоко и далеко, что не смогла бы вернуться, не хватило бы сил. И ты бы просто разбилась.

— Тогда почему? — спросила я удивленно.

— Почему я тебе показала, как летать? Это еще одна ступень, еще один экзамен на зрелость. Без этого никак. Какая же ты ведьма, если не сможешь обуздать свои эмоции? А нас и так слишком многие недолюбливают из-за эмоциональной нестабильности в период взросления. Никогда ведь не догадаешься, что взбредет в голову очередной ведьмочке.

Я ошарашено смотрела на бабулю и не верила. Я могла не вернуться? Нет, бред какой-то. Так не бывает. А потом вспомнила ощущение полета и поняла, что она права. Могла, и посчитала бы это за счастье, не задумываясь о том, сколько горя принесло бы мое решение родным и друзьям. Я уселась с ней рядом, обняла за плечо, чмокнула в морщинистую щеку и сказала:

— Пойдем домой, Ба, все обошлось, все будет хорошо.

Она встала на негнущихся ногах, оперлась об мою руку и пошла в сторону дома.

Той ночью я так и не смогла уснуть, вспоминая ощущение полета, порывы ветра, бьющие в лицо, звезды, зовущие за собой и такой недостижимый, желанный горизонт. Уснула я только под утро с блаженной улыбкой на лице, а проснулась уже вечером, ощущая себя совершенно отдохнувшей и выспавшейся. Желание повторить вчерашнее бурлило в крови, глаза сверкали сумасшедшинкой, но я себя отчаянно сдерживала.

В доме было подозрительно тихо. Не было ни бабули, ни братцев. На плите был готовый обед, по хозяйству было все сделано. Даже на полке выстроились в ряд бутыльцы со свежесваренными зельями. Явно бабуля постаралась. Заняться было абсолютно нечем. Я достала старенький ноут, оставшийся у бабули еще со времен моей бытности кошкой и влезла в сеть. Текс, а чего у нас интересненького за это время произошло? Певичка одна известная развелась. Ну, это не новость, они то женятся, то разводятся, детей рожают. Поют иногда сами, но, правда, редко. Не интересно. Политика. Нууу, не любопытно, аполитичная я какая-то. Экономика, даже заглядывать не буду. Я в сердцах захлопнула крышку девайса. А может Лизке позвонить? Вроде не поздно.

— Привет родная, — раздался в трубке радостный голос подруги.

— И тебе не хворать? Как дела? Когда в наших Палестинах будешь? — спросила я с улыбкой.

— Да вот буквально на днях возвращаюсь, как раз, поэтому поводу хотела тебе сама позвонить, да ты меня опередила. Хочу попросить тебя, меня встретить в аэропорту. Буду в следующую среду, рейс из Парижа в час дня. Встретишь?

— А куда я денусь, конечно! — сказала я обрадовано. — А чего из Парижа? Ты же не там учишься?

— Да вот решила устроить себе небольшой подарок в честь получения бакалаврского диплома по психологии — неделя в Париже. Раська, как же тут здорово! Я столько всего увидела! Из экскурсий не вылезаю, Лувр меня потряс, Монмартр, ммм, Эйфелева башня! — вопила она восторженно. — Короче приеду все расскажу и покажу фотки, да я тебе и сувениров прикупила.

— Ух, ты! Молодчина! Поздравляю! — я наконец-то смогла вставить слово в ее монолог. — А можно вопрос?

— Давай.

— Я тебя, конечно, встречу, а как же твои? Брат? Дед?

— Дед на воды укатил, отдыхает вовсю, греет старые косточки на югах, а до Руса дозвониться не могу уже который день. Я ему СМС отправила с номером рейса и временем прибытия, но что-то мне подсказывает, что я его навряд ли там увижу. Если честно, то я уже переживать начинаю по поводу его отсутствия.

— А что дед говорит? — удивилась я.

— А чтобы я не лезла к мальчику, на нем сейчас, видишь ли, большая ответственность, много дел, ему не до меня. Свалил на него все и рад, — сказала она чуть ворчливо. — Хоть тетя Лиза меня успокоила, сказала, что с Русом все в порядке. Приходит он домой поздно, ест и сразу отрубается. Сильно похудел, устал как собака, но в целом жив и здоров. Ладно, Рась, мне тут бежать нужно. Так я могу на тебя рассчитывать?

— Спрашиваешь? Конечно, встречу и доставлю тебя домой в лучшем виднее. Ладно, пока.

— Пока-пока, подруженька, — и она положила трубку.

Интересненько, а в чем это там Рус погряз, что приходит домой только ночевать? Или новую пассию завел, и она его так выматывает? Что-то неприятное царапнуло в душе. Нет, ерунда, какая, если бы это новая барышня была, он бы домой спать не возвращался. Хотя, какое мне до этого дело? Никакого. Все эти предсказания, обряды, чушь полная. Не нареченная я ему и точка, а как он проводит свое время вообще не мое дело.

Так успокаивая себя, я пошла на поиски бабули. Она нашлась быстро, сидела на лавочке с Никитичной и банально сплетничала за жизнь и за соседей, перемывая им косточки. Я не стала вмешиваться в процесс и слиняла за хату, где и обнаружила братиков, окучивающих картошку. Вампиры с тяпками, рачкующие на огороде — это я вам скажу нечто. Явно бабуля им трудотерапию устроила. Процесс шел к завершению, оставалось буквально пару грядок. Парни периодически разгибались из позы 'зю' и с тоской оглядывали фронт работ, тяжело вздыхали и продолжали рачковать. Как же она их запугала, ух!

— Привет труженикам сохи и орала! — сказала я, тихонько подкравшись к ним.

— И тебе не хворать, — сказал вздрогнувший Рем.

— Решила поиздеваться? — на моське Ника читалась нешуточная обида.

— Да куда уж больше? — сказала я, оглядывая их скорбные мины. — Все что можно, и так сделала бабуля. За что вас так?

— За червяков, — мордашка Ника начала еле заметно пунцоветь, что в случае вампиров было верхом смущения.

— Ааа, тогда понятно, это она с вами еще по-божески, могло быть и хуже.

— Что, еще хуже? — удивился Рем.

— Ну да, фантазия у бабули богатая. А вы в следующий раз хорошо подумаете, прежде чем ведьмин огород разорять, — сказала я и пошла в сторону хаты, все-таки есть хотелось немилосердно.

После сытного ужина опять потянуло в сон. Кажется, я еще не совсем восстановилась. Я не стала отказывать себе в этом маленьком удовольствии, уютно устроилась в своей любимой постельке и отрубилась до утра.

Глава 5

Следующие несколько дней прошли совершенно спокойно. Братики каждое утро линяли на рыбалку и старались там задержаться как можно дольше, чтобы не показываться пред грозные очи бабули, притаскивая каждый раз огромный улов. Ну а я это дело чистила и потрошила. Бабуля чищеную рыбку жарила, фаршировала, солила. Что-то подвешивала в коптильню, что-то пускала на таранку. У нас во дворе поселились все окрестные коты, выклянчивая то хвостик, то голову. А если зазеваешься, то утаскивали и целую рыбину, а потом мутузили друг дружку в попытках отобрать трофей. Видя такое дело, Злыдень бесился. Как же, нарушение охраняемого периметра чужой живностью и покушение на собственность хозяев. Непорядок. Он на цыпочках подкрадывался к дерущимся котам, клевал их в филейную часть, а потом отскакивал, чтобы не попасть под когтистую лапу. Все-таки петух у нас был дюже умной животинкой. После нескольких таких клевков по филею, кот с рыбы переключался на Злыдня. Но не зря же у нас петух был бойцовской породы. Элитный малаец это вам не хухры-мухры, это сила лап, мощь клюва и безмерная не обломанная наглость. Вот кот и огребал по самое не балуйся, только шерсть в стороны летела. Видя такое дело, местная хвостатая братия стала осторожнее и утаскивала за забор только то, что я им сама давала. А с каждым днем и новой добычей братиков, доля котов все увеличивалась и увеличивалась. Скоро они с брезгливостью смотрели на головы и хвосты и стали реагировать только на целые рыбины.

Ну, а у меня от чешуи рябило в глазах, волосы каждый день с трудом отмывались. Приходилось выполаскивать их ромашковым отваром с добавлением крапивы, чтобы хоть немного смыть запах и ощущение рыбы. Еще один такой день и я сама запрошусь к водяному в качестве внештатной русалки. Как раз Купала завтра, нечисть гулять будет на нашей полянке возле озера. Там можно будет и напроситься. А что? Хвост и чешуя мне к лицу и часть уже на лице.

— Ты еще долго? — спросила бабуля.

— Да не, уже заканчиваю. Ба, куда тебе столько? — спросила я, оглядывая выпотрошенный и очищенный улов и оттирая чешуйку, прилипшую к носу…

— Как куда? — удивилась она. — В хозяйстве все сгодится. Зато год рыбы покупать не нужно будет. Эту мы сейчас заморозим в морозилке. Накопчено уже достаточно, навялено тоже, на жаренную ты, кажись, и так смотреть не можешь. Так что все, остальное только в морозильник.

В прошлом году мы с маман презентовали бабуле огромную морозильную камеру для заморозки ягод и овощей. Бабуля быстро оценила удобства девайса и вовсю им теперь пользовалась, сохраняя на зиму все, что можно в первозданном виде. Она баловала себя зимой то компотиком из свежих ягод, то пирогами, а то и рагу из размороженных цукини и синеньких с картошечкой и размороженным укропчиком. Ммм, вкуснотень, а если туда еще и домашней сметанки, эх! Что-то меня опять поесть тянет. В общем, вот это чудо техники бабуля уже на две трети забила рыбой и на достигнутом останавливаться не собиралась. Она периодически намекала маман в телефонных разговорах на покупку еще одного такого же девайса. Уж больно пользительная штука в хозяйстве.

— Ладно, дочищай, иди кушать и отдыхать. Завтра у тебя тяжелый день предстоит.

— А что завтра? — спросила я с любопытством.

— Твой первый шабаш и посвящение в круг ведьм.

— Ух, ты, а это как?

— Долго рассказывать, на месте тебе все объяснят, но ничего сверхъестественного там не будет. Никакого призыва нечисти, подписания договора с дьяволом и прочей гадости. Мы же травницы, а не черные ведьмы. Вот все в рамках нашей силы и произойдет. Ладно, дочистила? Марш мыть руки и за стол.

Ух, ты как интересно! Но бабуля в своем репертуаре, тяжело делится инфой. Вот что ей стоило мне чуть больше рассказать? А так разожгла любопытство и в кусты. Я быстро поужинала карпиками в сметане, вкусно, хоть и рыба. Попыталась опять пристать к бабуле на предмет 'что' и 'почему', была отшита и отправлена спать с наставлением, что чем быстрее уснешь, тем быстрее наступит завтра, и как следствие, все узнаешь. Вот же тихушница. Интересно, она раньше в органах не работала? А что, ведет допросы профессионально, инфой не делится, только загадочно улыбается, методы воспитания жесткие. По себе знаю, да и братики почувствовали уже.

С такими мыслями я проворочалась далеко за полночь, все силясь уснуть. Ага, щаз! Сон не шел, я все представляла себе как оно будет. Какой он первый шабаш? Что меня там ждет? Меня мучало предчувствие большой подставы и не давало спокойно уплыть в царство Морфея, пока не пришла бабуля и не принесла мне успокоительного отвара. Только после этого я провалилась в тревожное забытье.

Проспала я до обеда, а потом до вечера нарезала круги по хате от нетерпения, пака бабуля меня не выгнала во двор и не заняла делом. Ближе к вечеру слиняли вернувшиеся из города братики. Сказали, что договорились отметить Купала с водяным и лешим. В руках у Ника была какая-то подозрительная коробочка, сильно напоминающая ювелирную, только размерчик какой-то нестандартный. А за плечами у обоих болтались увесистые рюкзаки, чем-то позвякивавшие при ходьбе. На мои вопросы о том, что это, братцы отмалчивались и только загадочно улыбались. Ладно, сейчас не до того, потом и так все узнаю.

После того как братиков и след простыл, начали собираться и мы. Бабуля оделась понаряднее: в вышиванку, клетчатую юбку, имитирующую плахту[14], подпоясалась красным кушаком, на грудь намиста, на ноги черевички, волосы убрала под платок. Минута, другая и преобразилось и ее лицо, оно стало моложе лет на тридцать. Передо мной стояла молодая женщина в национальном костюме и со смешинками во взоре.

— Ух, ты! Бабуля, ты крута! Не, мегокрута! Гоголь со своей Диканькой и Оксаной отдыхает! Да что там Оксана! О, Солоха, точно! Все-таки она ведьмой была, как и мы! — выдала я, восторженно оглядывая бабулю со всех сторон. — А что с лицом?

— А что с ним?

— Ты вроде как помолодела?

— Нууу, не лететь же на шабаш старой развалиной, засмеют, — сказала она загадочно.

Потрясающе! Теперь понятно, отчего по селу до сих пор легенды о количестве бабулиных кавалеров ходят. Статная, кареглазая, чернобровая, с нежной кожей на румяных щечках, с лебединой шеей, высокой грудью. Бабуля производила впечатление этакой настоящей украинки, которая не только что-то там, на скаку взглядом остановит и организует тушение горящей избы, а чего в нее-то соваться? Но и построит новую, да не своими руками, а кавалеров под это дело организует. Короче настоящая роковая мамзель в национальном костюме. Вот бы и мне так научится! Ух я бы развернулась!

— Налюбовалась? — бабуля смотрела на меня, улыбаясь. — Чего ждешь? В твоей комнате на кровати лежит твоя одежда.

Я метнулась в комнату. Ну что и, правда, там меня ждал костюм навроде бабулиного. Я быстро в него облачилась, надела на шею намиста, а как же без них-то? Только вот волосы заплела в косу и украсила их цветочным венком с лентами. Все же я не замужняя, в отличие от бабули, которой положен платок.

— Ну шо, ведьма, к вылету готова? — спросила она меня.

— А шо? Я усехда готовая! — сказала я сквозь смех.

— Тогда по метлам! — и она резво выбежала из хаты.

По метлам это хорошо, только вот как? В юбке же неудобно. Или ее до пояса подтянуть? Но как-то не очень хочется сверкать на всю округу голым задом. А бабуля то уже примостилась-то на своем летающем средстве и как-то бочком, как в дамском седле. Сидит и так насмешливо на меня смотрит, додумаюсь ли я, что нужно сделать или продолжу дурочку включать. Текс, ладно, чуть переделаем нашу сидушку. В дамском седле я не ездила, но видела его в музее. Та еще штука. А мне еще лететь в нем. Ладно, надеюсь, что не свалюсь. Кое-как примостилась в седле и 'просемафорила' бабуле глазами, что к взлету готова.

— Ну шо, гоу на шабаш? — спросила бабуля сквозь смех.

— Гоу-гоу, — провыла я, взлетая вслед за ней.

Летели мы не долго, всего минут двадцать над лесом и как только показалась довольно большая полянка с костром в самой чаще, стали спускаться. Приземление прошло удачно. Я себе даже ничего не сломала. А на полянке… А на полянке нас ждало двенадцать ведьм. Почему столько? Не знаю, но скоро выясню. Они, как и мы с бабулей, были одеты в национальные костюмы и водили хороводы возле костра. И это ведьмы? И это шабаш? Какой-то ансамбль песни и пляски в национальных костюмах. А где разврат? Где я вас спрашиваю? Где оргии? Где вино рекой? И голые мужики? Я даже на стриптизеров согласна. Шабаш это, в конце концов, или как?

Я перевела недоуменный взгляд на бабулю и только попыталась что-то такое спросить, как она приложила палец к губам и тихо прошептала:

— Все потом, молчи, — и пошла в сторону хороводящихся мамзелек. — Здоровеньки булы.

А это уже им. Хоровод остановился, и ведьмы обернулись к нам.

— И тебе Настасья не хворать. Кого ты к нам привела? — спросила одна из них, самая представительная.

— Да вот внучка моя в силу ведьмовскую вошла, готова к принятию в круг и первому посвящению.

— А достойна ли она? — спросила другая ведьма.

— А сможет ли стать одной из нас? — спросила третья.

По рядам ведьм прошел шепоток.

— Испытайте ее, — это уже бабуля.

— Дитя, иди к нам, — сказала старшая ведьма. — Не бойся.

Я подошла, а чего мне бояться? Бабуля рядом, если что в обиду не даст.

— Посмотри мне в глаза, — сказала старшая и положила свои руки мне на виски. — Смотри, смотри, смотри…

Меня стало затягивать в темный омут глаз. Не могла пошевелить ни руками, ни ногами. Я чувствовала, что сопротивляться бесполезно. Минута. И мы с ней оказались в сером тумане, еще минута и перед нами как кадры в фильме начали мелькать события из моей жизни, сопровождаемые яркой эмоциональной окраской, моими мыслями, надеждами, чаяниями, устремлениями. Я почувствовала себя голой. Ощущение было не из приятных, как будто твои чувства препарируют умелой рукой. Но все довольно быстро закончилось, и мы снова оказались на полянке.

— Достойна, — вынесла вердикт старшая ведьма. — Прости меня деточка, но по-другому никак. Не каждого мы пускаем в свой круг, не с каждым делимся знаниями и опытом.

На меня смотрели мудрые чуть уставшие глаза на молодом личике. Сколько же ей лет? Наверно много.

— Более двухсот, — сказала ведьма с усмешкой.

— Я что это вслух спросила? — удивилась я.

— Нет, у тебя вопрос на лице был написан.

— А как Вас зовут? — ну не обращаться же мне к ней 'эй ведьма'?

— Ганна, а это Оксана, — указала она на вторую, — Наталья, Светлана, Вера, Дарина…

Ганна называла имена все новых и новых ведьм, подводила меня к ним знакомиться. А я только улыбалась не в силах запомнить, кто есть кто. Оказалось, что у каждой ведьмы своя территория, за которую она отвечает, свои пациенты, поля, луга, леса, за которыми она присматривает. Иногда, когда происходит что-то из ряда вон выходящее, ведьмы объединяют силы чтобы справиться с бедой. Для этого и нужен ведьмин круг. Состоит он из тринадцати ведьм — двенадцати — ведьм круга, тринадцатой — фокуса, самой сильной ведьмы, которая и творит волшбу. А так как не все ведьмы бывают свободны в нужный момент, то состав круга меняется. Но их всегда именно тринадцать. Примерно так же и происходит посвящение в круг. Молодая ведьма ложится на камень — алтарь, остальные становятся в круг и направляют в нее свою силу. Если юная ведьмочка может ее принять и управлять, замечательно. Она проходит первое посвящение, своеобразную инициацию, во время которой пробуждается доселе дремавшая сила. Но, а если нет — лишается своих сил. Вот так. А еще во время посвящения, как правило, на ведьм снисходит озарение, и они видят кто прошлое, кто будущее. Но об этом расспрашивать не рекомендуется. Каждый раз это что-то глубоко личное.

Мда, информация исчерпывающая. И что мне теперь делать? Соглашусь, и непонятно что будет, толи левелапнусь, толи солью скилы. А, где наша не пропадала, я мысленно махнула рукой, все же будет хорошо, иначе бабуля бы меня сюда не привела.

— Ну и где ваш камень? — спросила я. — Давайте уж не будем тянуть.

— Ладно, ложись — Ганна подвела меня к большому плоскому ведьмину камню-алтарю, вокруг него был круг из плоских камней поменьше, на которые встали ведьмы. Они взялись за руки и запели что-то заунывное. Вокруг нас стал собираться и вихриться туман. Постепенно из маленьких завихрений стала расти большая воронка, которая подплывала все ближе и ближе, плюясь электрическими разрядами. Минута и она меня поглотила.

Я висела в сером ничто и не знала, что мне делать. Только где-то далеко на грани слышимости раздавалось пение ведьм. И где тут верх, а где низ? Ничего же не видно. Я слегка дунула перед собой, туман чуть рассеялся, а потом вернулся на свое место. Я дунула чуть сильнее, результат был предыдущий. Я собрала все свои силы и дунула во всю дурь. Часть тумана снесло в сторону. Хорошо. Стало хоть что-то видно. Сквозь серую дымку стали проглядываться стены пещеры. А если так? Я стала тянуть силы из окружающего меня тумана. Сперва мне что-то мешало, но я напряглась чуть больше и дело пошло веселей. Туман стал редеть, во мне забурлила сила, пытаясь вырваться наружу. Еще чуть- чуть и я от нее лопну. Когда последние клочки тумана были впитаны, я увидела, что сижу на полу в пещере, круглой такой, со странно гладкими стенами. Мда. Отсюда нужно как-то выбираться.

Вот бабуля, ну что ей стоило меня предупредить? Я бы хоть как-то подготовилась, что-то бы заранее придумала. А то сижу тут, как дура в пещере, стены рассматриваю, а что делать не знаю. Я поднялась на ноги и стала ее обходить. Откуда-то тут свет пробивается, да и ветерок свежий кожей чувствую. Значит должен быть выход. Я обошла пещеру по кругу. Странно монолит, ни щелки. Что-то тут не так. Я опять уселась в центре и задумалась. Нет, должен быть выход, я чувствую, должен иначе меня бы сюда не забросили. А если так? Я закрыла глаза и попыталась отрешиться от всего, исследуя внутренним зрением стены. О, а это что? Камень чуть другой, да и щели, которых не видно обычным зрением, просматриваются. А если с ним как с туманом? Нет, впитывать я его не буду, а вот то, что я накопила да приложить к этой части стены, вдруг чего получится? Задумано, сделано. Я не открывая глаз, направила тонкий ручеек силы в стену, а потом, не видя ощутимого результата, увеличивала поток все больше и больше. Стена пошла трещинами, а потом и обрушилась, открыв мне выход. Ура! Получилось!

Я ломанулась на выход, ожидая увидеть давешнюю полянку с ведьмами. Полянка была, только не та, да и ведьм даже на горизонте не наблюдалось. Я огляделась вокруг, чтобы понять, куда же мне двигаться дальше. Вот только лес, который меня окружал, был какой-то странный. Как бы в сером налете, больной, я такого раньше не видела. Березы были перекорежены, кусты чахлые, трава пожелтевшая. Сосны скинули свои иголки и светили мертвыми стволами. И только едва уловимый шепот на грани слышимости 'помоги'. Господи, что же ту произошло-то? И чем я могу помочь? Я же не леший. Я не умею. Я подошла к ближайшей березе и обняла ее. Бедное деревце чуть трепетало на ветру, и плакало соком от безысходности. И столько в ее шелесте листьев было тоски и обреченности, что я не сдержалась и расплакалась тоже. Мои слезы ручьями текли из глаз и впитывались в кору дерева. Как ни странно, но оно на глазах стало распрямляться и оживать. Это что от слез что ли? Так меня не хватит для качественного слезоразлива, чтобы все деревья ожили. Или мне тут до скончания века сидеть, выжимая слезинки?

То, что это очередное испытание я поняла, сразу как только ожила береза. А если это испытание, то меня не отпустят, пока я лес в порядок не приведу. И слезы это не выход. Тут что-то другое нужно. А что? Я опять уселась в центр поляны и задумалась. В голову ничего путного не приходило. Эх, дождиком бы их полить, да где же его взять? А? О, а это мысль. Что-то такое нам пани Орыся рассказывала про водников, ну это у которых стихия вода. Как-то они дождь вызывают. А еще она сказала, что ведьмин круг тоже самое сделать способен. А у меня же сила двенадцати ведьм аккумулирована. Это же явно она туманом была, а я ее выпила. Вооот, а теперь ее нужно в дождь преобразовать. Мне не пришло ничего лучшего в голову как запеть, выпуская из себя всю силу до капли, концентрируя ее в небе над собой, и призывая грозовые тучи.

Дождь внутри и дождь снаружи

Город каплями разбужен

Тротуары-хулиганы

Лужи ставят как капканы

Шум дождя в сыром тумане

Не пойму, что стало с нами

Ты сейчас мне очень нужен

Дождь по крышам, дождь по лужам

Дождь по лужам, дождь по крышам

Дождь возьми печаль повыше

Раствори в холодных каплях

Чтоб хотелось меньше плакать

Повторяла я как заклинание текст известной песенки. И он полился, как из ведра, орошая живительными каплями истосковавшуюся землю. Я вымокла за минуту, но это было не важно. У меня получилось! По-настоящему получилось! И дождь такой теплый, ласковый. Он умывал припорошенный серостью лес, выпрямляя стволы деревьев, поднимая головки цветам, расправляя траву. Через какое-то время дождь иссяк и лес засверкал новыми красками, благоухая ароматами умытых трав. Я оглядела дело рук своих и осталась довольна полученным результатом, постепенно соскальзывая в беспамятство от магического истощения.

И вот опять серый туман, и опять я в нем вишу. Ни верха, ни низа. Ну и что дальше? Я же вроде три задания выполнила, как в сказках, больше трех же не бывает? Ведь так? Силу тумана впитала, научилась с ней работать — это когда смогла из пещеры выбраться, ну и последнее, научилась ее отдавать не жалея себя. Кажется, ничего не забыла. Так почему я все еще здесь? Как бы отвечая на мой, вопрос туман стал концентрироваться прямо передо мной в виде большого полотна, миг и я как в старом кино стала рассматривать картинки чьей-то жизни.

…. Село, ярмарка, молодая девушка с корзинкой очень похожая на меня пробирается через толпу. Еще шаг и она чуть не упала, но ее вовремя подхватили бережные руки молодого, хорошо одетого господина. На поясе у красавицы в ножнах маленький кинжал, с навершием в виде головы тигра, призывно сверкает глазками-камушками.

— Как тебя зовут красавица?

— Меня не зовут, я сама прихожу, — отвечает она со смехом и вырывается из его рук.

— А имя то у тебя есть? — кричит он ей в след.

— Устинья…

…. Та же ярмарка, только вечером. В быстром танце кружится пара: Устинья и тот же мужчина.

— А вы, сударь, так и не представились, — с улыбкой говорит она.

— Ратмир, — шепчет он ей на ушко.

И я обращаю внимание насколько он похож на Руса. Та же стать, тот же разворот плеч, черты лица, только волосы чуть другого цвета, русые с рыжинкой на конце…

… Они гуляют по лесу, Устинья собирает травы, Ратмир ей помогает и развлекает историями. Их счастливый смех разносится по всему лесу…

… Ее избушка на краю леса. Он, она, ночь и их личный кусочек счастья…

…. Центр села, разгневанный кузнец, предъявляющий на нее свои права в качестве жениха, ничего не понимающий Ратмир и Устинья, пытающаяся отбиться от нежеланного кавалера…

…Первая ссора и первое примирение, такое сладкое и желанное как молодое вино. Но видно, что сомнения Ратмира не развеяны…

… Очередное столкновение с кузнецом и мысли Ратмира, что дыма без огня не бывает. Сплетни селян о молодой ведьме, шепотки знакомых, что не пара. Сомнения, сомнения, сомнения…

… Пьяный Ратмир у Устиньи после нового столкновения с кузнецом. Господи, сколько же недоверия и презрения он на нее вылил! Безобразная сцена ревности. Многое из того, что сказано Ратмиром простить нельзя. Вообще. Никак. Либо ты уважаешь себя, и с тобой считаются, либо в тебе что-то ломается и ты просто оболочка с набором простых потребностей. Пока он спит в горячечном бреду, она быстро собирает свои немногочисленные пожитки и уходит, куда глаза глядят….

…Утро. Приходит отрезвление, но… Дом пуст, как будто там никто ранее и не жил. И вот тут Ратмир начинает осознавать, что натворил…

…Глухое село, хатка травницы, Устинья, мечущаяся в бреду. И голос:

— Ничего деточка, какие твои годы, будут у тебя еще детки. Что первенца потеряла, плохо. Но вылечим тебя, выходим. Все будет хорошо.

И понимание, что хорошо уже не будет, без него не будет. Да, дети будут, но не от него, а как же рожать-то от нелюбимого? А как простить любимого? Что важнее любовь или гордость. И выбор — гордость…

Все, кадры чужой жизни закончились, остался только шепот в ночи:

— Внученька, не повторяй моих ошибок….

Я с трудом выныривала из тягучего, липкого толи сна, толи яви, не зная как относиться к увиденному и как понять, от чего меня предостерегала Устинья.

— Солнышко ты как? — услышала я встревоженный голос бабули.

Вокруг меня собрались ведьмы, о чем-то друг с другом перешептываясь, и встревожено на меня поглядывая.

— У меня получилось? — я не узнавала свой голос, он был хриплый и какой-то надтреснутый.

— Получилось, милая, получилось, — сказала Ганна. — Вот, выпей, сразу станет легче.

Она протянула мне чашу с чем-то тягучим и даже на вид неприятным. Я выпила и не поморщилась. Некоторые бабулины настойки намного противнее.

— Ну, что? — спросила бабуля.

— Лучше, — улыбнулась я.

А дальше… А дальше был настоящий шабаш. Ведьмы поснимали с себя костюмы, оставшись в одних рубахах, достали привезенное вино, накрыли импровизированный стол. Выпили, закусили и понеслось. Частушки и прыганье через уже почти прогоревший костер — это было мелочи жизни. Несколько ведьм оседлав метлы, устроили нам настоящий воздушный парад с синхронным исполнением фигур высшего пилотажа. Потом были танцы, а потом я не помню, потому что уснула там, где сидела. Все-таки ночка выдалась не из легких. Снилось что-то сумбурное, непонятное. Я от кого-то убегала, кто-то меня догонял, зовя Устиньей. А в груди нарастала боль. От нее-то я и проснулась вся в слезах. Над полянкой стелился утренний туман. Ведьм уже не было, а рядом со мной сидела грустная, постаревшая бабуля.

— Ну что, маленькая, домой? — спросила она.

— Да, давай.

Я кое-как влезла на метлу, ежась от утренней прохлады, и полетела в сторону родной хаты. Приземлились мы на пороге.

— Иди спать, милая, — сказала она печально.

— Бабуль, а…

— Все завтра.

Глава 6

К празднованию Купала братцы готовились основательно. Съездили в город, запаслись спиртным. Все-таки гулять предстоит довольно большим составом, один водяной с семейством чего стоит. А есть же еще и леший с мавками и подслеповатой кикиморой из соседнего болота. Да и еды бы не забыть прикупить. Им-то самим можно будет обойтись парочкой коктейлей на основе крови с добавлением коньяку или водовки. А вот водяной и леший любители покушать. Когда разносолы были закуплены, Ник вспомнил о компенсации для русалки и начал наматывать круги на любимой машине по городу в поисках ювелирного магазинчика, ну или на худой конец, какой-нить галантереи. Вскоре искомый магазин был найден. Но возникла другая проблема: как из огромного ассортимента выбрать то, что уместно было бы подарить малознакомой девушке. Да еще и на глазах у ее родителя. Мда, задача. Но вампир справился, смог, получилось. Хоть через полчаса от предлагаемых ему разных гарнитуров у бедняги рябило в глазах, и начался нервный тик. Слава богу, что он под конец вспомнил, что Маланья желала красненьких бусиков.

— Так что же вы молчали-то, молодой человек? — всплеснула руками измученная продавщица. — Вот то, что Вам нужно!

И достала из недр огромного прилавка замечательный гарнитур из красного коралла. Бусины были одна в одну, затейливо перевиты между собой и создавали эффект воздушности. А небольшие вкрапления речного жемчуга позволяли грамотно оттенить и подчеркнуть красоту кораллов. К бусам прилагались маленькие серьги и тоненький браслетик. Ник залюбовался гарнитуром, представляя, как эта вся красота будет смотреться на русалке. А уж, сколько вызовет восторгов!

— Ладно, хватит уже выбирать, времени осталось совсем немного, только вернуться и в лес, — сказал Рем, с нетерпением поглядывая на разошедшегося младшенького. — Да еще и гемоглобинчиком затариться нужно, а то что-то мы с тобой маленько не подрасчитали.

Ник с осуждением посмотрел на брата и быстро рассчитался за подарок. Следующим пунктом в шопинге братиков был центр переливания крови, где им по талонам, как в старые добрые советские времена, выдали пару литров четверной группы резус отрицательный и третьей положительной.

— Ну, вы и гурманы, — посмотрел на них с осуждением старый вампир. — Этой группы и так не много для переливания осталось, а вы ее просто вовнутрь употребите. Совести у вас нет! А если нам через час кого раненного привезут, а у нас нужной группы нет? Человек же помрет! А, что вам говорить!

Вампир махнул рукой и отвернулся, а ребятам стало стыдно.

— Уважаемый, извините. — Позвал Рем старого вампира. — Не могли бы Вы заменить четвертую первой группой? Ну не знали мы, что у вас такая напряженка. Там где мы обычно кровь забираем, никогда проблем с выбором не было.

— Ладно, — сказал вмиг подобревший вампир. — Вот берите.

Когда и с этим было покончено, ребята загрузились в машину и рванули в Крюковку. В село, они вернулись ближе к вечеру. Покидали в безразмерные рюкзаки снедь и выпивку, и рванули в сторону озера. На любимой полянке они были уже в сумерках. Но темнота вампирам не помеха да и остальным тоже.

— Эй, есть, кто живой? — крикнул Ник.

— Чего шумишь? — сказал подошедший лесовичек. — Чего это у вас в рюкзачках булькает?

— А, это ваш спецзаказ, — ухмыльнулся Рем. — Хенесси. И откуда у вас такая любовь к элитным коньякам?

— Да как-то оборотни тут гостили, да и уважили стариков парочкой бутылок, — сказал леший, пряча улыбку в густых корнях, топорщившихся навроде усов.

— Ааа, понятно. А где остальные? — сказал Ник, высматривая кого-то в озере.

— Чичас будуть.

И, правда, не прошло и минуты, как из озера как тридцать три богатыря, сверкая чешуей и хвостами, показался водяной с семейством. По мере того как русалки выходили на берег, их хвосты трансформировались в обычные ножки… симпатичные такие ножки. Оба братца так и зависли от открывшейся им картины. На берегу стояло больше десятка молоденьких хорошеньких барышень, тела которых были едва прикрыты причудливо переплетенными между собой водорослями и спускающимися ниже колен слегка зеленоватыми волосами. Впереди них, под руку с водяным стояла русалка чуть постарше, видимо его жена.

— Драсти, — заворожено проблеял Ник.

— И вам не хворать, — сказала русалка насмешливо.

— Знакомьтесь хлопцы, это моя половина Катенька, — водяной повернулся к супруге и нежно ей улыбнулся. — А это наши девочки. С Маланьей вы знакомы, а с остальными познакомитесь в процессе. Ночь обещает быть долгой. Ладно, а шо это у вас в рюкзаках?

— Все для вдумчивого празднования, — ухмыльнулся Рем. — То, что и просили, вино для дам, коньяк для мужчин, фрукты и закуска посущественнее.

— Так шо мы стоим? — удивилась Катерина. — Девоньки, а ну разобрали их торбы и быстренько накрыли на стол.

После громового рыка маман, юные русалки с огромной скоростью метнулись к безразмерным 'торбам' братцев, с легкостью их подхватили. Не прошло и минуты, как импровизированный стол был накрыт. Катерина окинула поляну орлиным взором и почесала в слегка спутанных волосах.

— Чегось не хватаить. Михалыч, а ты усю самогонку, шо кузнец у прошлом годе тебе призентовав, вылакав? — спросила она подозрительно.

— Шо ты рыбонька? Как ты могла такое подумать? — заюлил водяной. — Я ж только чуть-чуть.

Ну не признаваться же любимой половине, что та самогонка была давно выпита и забыта, а кузнец, слава богу, совсем недавно подогнал еще пару литров первача. А вот эту партию действительно успел только пригубить.

— Щаз метусь, рыбонька, щаз, если тебе так уж хочется. Все для тебя — расплылся он в умильной улыбке.

Не прошло и минуты как водяной вернулся с на две трети полным пятилитровым бутыльцом.

— От она, родненькая, — сказал водяной, любовно прижимая к широкой груди самогонку. — Ну, шо, по первой?

И набулькал всем окружающим в пластиковые стаканчики. Братцы разбавили это дело кровью и накатили, а потом вздрогнули от забористости местного первача. Ух! Пробрало! Какой тут коньяк? Его нужно пить вдумчиво, катая на языке, чувствуя и наслаждаясь тонким послевкусием. Он нежно обволакивает сознание и настраивает на созерцательный лад. Толи дело водка или качественный самогон? Какое там послевкусие? Какое созерцательное настроение? Она проносится по пищеводу со скоростью кавалерийской атаки, безжалостно выносит мозг и заставляет людей или нелюдей совершать поступки, на которые без столь сокрушительного допинга они бы не решились ни в жизнь! Причем, вкусив в начале вечера столь крепкий напиток, выпить что-то другое уже не тянет.

Под чутким руководством местного тамады-водяного присутствующие по старому русскому обычаю вздрогнули и накатили три раза, только после этого позволили себе закусить вампирьими разносолами, и за столом полилась неспешная беседа.

— А где ваши мавки с кикиморой? — удивился чуть осоловевший Ник.

— Чичас будуть. Бабы, шо з них узять, тху! Прихорашиваются, когда я уходив они ще венки доплетали, на суженого погадать решили, бисови диты! Якой йим сужений! Каждой дурище уже не меньше трехсот годков стукнуло, а усе туда же, почковаться! Ууу, бабы.

И, правда, после экспрессивной речи лесовичка народу на полянке прибавилось. Из-за деревьев появились зеленоватые хрупкие девы в веночках и в рубахах, сплетенных их трав. Следом за ними ковыляла старая кикимора. Бабулька была презанятная, личико в бородавках, старые ножки колесом, пузик еле прикрыт травяной юбочкой и кофточкой, на ногах старые армейские сапоги сорок пятого размера. А на груди бусики из птичьих косточек. Как только она на манер южноафриканских племен себе чего-то в нос не вдела, непонятно.

— О, Кира, пожаловала, — ухмыльнулся водяной.

— И шо это вы без меня пьете? — ухмыльнулась кикимора щербатым ртом

— А вот неча было лишний час себя у болоте разглядывать, усе равно лучше не станешь, жаба ты старая!

— Молчи пенек трухлявый, шо б ты понимал у девичьей красоте, — сказала она, кокетливо поправляя, сползший на нос венок и не поморщившись, выпила штрафную.

— У злыдня, — восторженно сказал леший. — Куда только в тебя столько влазить?

— Не завидуй! Неча! Проиграв мне спор, так молчи ужо.

— А что за спор? — тихо спросил Рем у водяного.

— Да поспорил как-то леший с кикиморой кто кого перепьет. Спорили на бутылку первача. Мда. — водяной мечтательно прикрыл глаза.

— И что? — спросил Рем нетерпеливо.

— А? Ага, продул, перепила его наша кикимора, а теперь при кажном случае вспоминает ему это.

— Весело тут у вас, я погляжу.

— Ну а ты как думав? Чего скучать? Да и не когда. Хозяйство видишь, какое большое, за всем глаз да глаз нужон. Чуть что и не уследив.

— Это да, — сказал задумчивый Рем.

Дальше вечер пошел как по маслу. Нечисть пила, закусывала. Были распробованы привезенные братиками вина и фрукты. Но после местной самогонки они шли навроде компотика. Потом это дело было заполировано коньяком и остатками самогона. В общем, намешано в желудках местной братии было основательно. Состояние у народа было то, когда душа начинает требовать праздника. И понеслось. Мавки и русалки на нетрезвых ногах стали водить хороводы, выписывая какие-то невероятные кренделя, и хватаясь, поминутно друг за друга в попытках не упасть. В итоге такого хороводовождения уже через минуту все пьяные красавицы валялись на полянке, хохоча и ругаясь. Ладно, хоровод не удался, и они пошли запускать венки. Просто опустить венок в воду было уже не интересно, и какой-то особо мудрой русалке пришла в голову гениальная мысль, что кто забросит венок в воду дальше, тот в этом году суженного и найдет. Что тут началось! Мавки с русалками выстроились возле линии воды, поснимали с голов венки и под зычный рык водяного 'Пли' покидали их в воду. А так как с координацией у них было не все слава богу, то часть венков так и осталась на берегу. Разошедшиеся девицы, жаждущие непременно выйти замуж, похватали свои венки, и давай наперегонки пулять ими с берега. Тут уже не важна была дальность, важно было просто добросить. Когда венки кончились, а дрожащими руками новые сплести не удавалось, в ход пошла просто трава. Видя такое дело, водяной и леший схватились за головы. У первого явно засорение озера, а у второго уменьшение популяции растущих трав. Еле буйных девиц успокоили. Подвыпившие вампиры тихо сидели в сторонке и офигевали от разгула местной нечисти.

— А ты подарок Маланье вручил? — спросил Рем.

— Не, а когда бы я успел? — Ник печально посмотрел в сторону разошедшейся русалки, метавшей венок в первых рядах, и кажется, даже забросившей его дальше всех.

— Нужно ее отловить и вручить, а то непорядок.

— Да как я к ней сквозь всю эту кутерьму подойду? — спросил расстроенный Ник.

— Ладно, брат, сейчас приведу. — Рем вскочил на ноги, метнулся к опешившей русалке, подхватил ее на руки и отбуксировал к брату. — Вот она, дари.

— На, — сказал смущенный Ник, протягивая подарок девушке.

— Ой, шо это? — всплеснула она ладошками.

— Бусики, красненькие, как и обещал, — сказал все еще смущенный Ник и открыл коробочку.

— Кака красота! — восхищено вздохнула русалка. — Я теперича первой красавицей буду! Да шоб я себе с такой красотой и жониха не нашла? Не бывать тому! Точно у энтом годе замуж выйду!

Братики аж вздрогнули от ее заявления, перекрестились и сплюнули через левое плече. Русалка нацепила бусики, браслет, а с сережками не получилось. Дырочек то у нее в ушах не было. Но красавица не расстроилась, пообещав братцам, что непременно что-то придумает.

А веселье шло своим чередом. Кто-то вспомнил, что недалеко от села люди празднуют Купала, а нечисти полагается их немного попугать, ну чисто для спортивного интересу и шоб не расслаблялись. И вот вся эта пьяная толпа на заплетающихся ногах выдвинулась в сторону села. Часть потерялась по дороге. Но самые стойкие дошли. И вот тут встал вопрос, а как собственно пугать-то? Народ на полянке возле леса празднует, не ломиться же к ним подвывая и пытаясь изобразить ужас, летящий на крыльях ночи? Засмеют и будут правы. Решили пугать только тех, кто сунется в лес. А чем пугать то на Купала? Ясное дело, подвываниями в стиле баньши. Но так народ после такого быстренько ретируется и накроется все развлечение. Тут Рем вспомнил, что на Купала самые отчаянные цветок папоротника ищут. Вот тут можно развернутся во всю ширь нечистой души и оторваться на славу.

— А шо папоротник цветет? — недоуменно спросила Маланья.

— Та нет, но им же это знать не обязательно, — пьяно ухмыльнулся Ник.

— А как мы его изображать будем? — на чистом лбу русалки от натуги что-то придумать появились легкие морщинки.

— Как-как, фонариком посветим. Он же вроде как светится, когда цветет, — сказал более продвинутый Рем.

— Ааа, ясно, а фонарик есть?

— Обижаешь, канешна, — Ник достал из широких штанин джинсов маленький фонарик. — Осталось подождать парочку смертничков.

Смертничками оказались Никитична с дедом Иваном, которые поспорили с бабокой Авдотьей, что им не слабо будет найти в лесу вожделенный цветочек.

Сладкая парочка двигалась в сторону леса, шаркая ногами, и о чем-то споря друг с другом.

— Иван.

— Га.

— Ты отой цветок хоч раз видел?

— Не, ик, не видел.

— А може шось слышал?

— Шо? — спросил недоуменно дед.

— Ну как он выглядит?

— Та не, не знаю, сорвем у лесе первый, попавшийся и скажем, шо он был на папоротнике. Все равно же нечего не видно.

— Это да, а ты фонарика не взяв?

— Не, та и на шо он нужон, ночь то ясна кака, не заблудимси.

— А я слыхала, шо он светится, когда цвететь, и если ты его цветучим сорвешь, то можешь любое желание загадать, сбудется.

— А шо ты загадаешь, если найдешь?

— Та вот не знаю, толи замуж выйти, толи помолодеть? — и старушка тоскливо вздохнула. — А ты?

— Утонуть в море водки, — заржал дед Иван.

— Тху на тебя, дурень старый, рази ж такое желають?

Парочка зашла в лес и стала озираться вокруг, ища заветный цветочек. Такого не наблюдалось.

— И куда теперь? — вздохнула Никитична.

— Туда, — махнул рукой в сторону озера дед Иван. — Какая разница куда?

Замершие рядом вампиры и русалка пакостно улыбнулись и на цыпочках побежали вперед. Забежав метров на двести, присели под ближайшим кустом и включили фонарик на среднюю мощность, а русалка еще и обхватила его руками, пытаясь изобразить небольшой огонек, а не бьющий в сторону луч. Получилось. Где-то позади раздалось радостное сопение и мат деда Ивана, которому пришлось тащить за собой Никитичну.

— Вижу, вижу уже, старая, не виси на мне, я так быстрее до него доберусь, а то чичас кто-нить сопрет и останемся мы без цветочка.

— Ага, я шо дура? — возопила Никитична. — Я тя чичас отпущу, а ты c ним смоешься. А как мой магнат? Я може тоже хочу личного счастья! Не! Только уместе, и разом желание загадывать будем! — припечатала вредная старушенция.

— Та никуда я не денусь, пусти, — дед Иван как застоявшийся конь, бил копытом землю и тянул за собой Никитичну как на буксире. Когда до вожделенного цветка оставалось пару метров вредные вампиры потушили фонарик и перебазировались чуть дальше.

— Шо пропав?

— И де он? — взвыла размечтавшаяся о миллионере Никитична.

— Та не, гляди, — огонек замелькал несколько сбоку.

— Бежим, а то пропадёть, — и дед Иван рванул вперед.

Не ожидая такой прыти, вампиры и русалка вовремя не успели перебазироваться и только выключили и опустили фонарик, как на том же месте мелькнула загребущая рука деда Ивана.

— Опять пропав, — жалобно всхлипнул старичок.

— А вот неча было меня бросать. Бросил и цвитуечек пропал, — резонно возразила Никитична.

Замершие было вампиры, бесшумно переместились уже метров на триста вперед и опять зажгли фонарик. А так как они были уже недалеко от озера, где кучковалась трезвеющая нечисть, то и с подвываниями навроде баньши получилось очень даже неплохо. В игру включилась разошедшаяся кикимора, которая, несмотря на выпитое, держалась на ногах лучше всех.

— Вы, ик, их погонять по лесу решили? И не жалко Вам старичков? — насупилась она.

— Тссс, эти старички, фору любому молодому дадут, — прошипел Рем, вспоминая догоняющую его Никитичну с просьбой укусить немытую шейку. — Потом догонят и еще дадут.

— А, уважаю, ик. Ладно, поиграем.

В общем, гоняли они Никитичну и деда Ивана под дикие завывания кикиморы до самого утра, пока дед Иван не приземлился на давешней полянке и не нашел заныканый от супруги водяного Хеннеси.

— Моя прелесть, — провыл уставший старикан, оглаживая бока бутылки. Он присосался к горлышку как дитя к титьке мамки и заурчал от удовольствия. После такого допинга у деда Ивана открылось второе дыхание. А вот цветочек стал совершенно не нужен, а нужна была хорошая закуска, которой рядом не наблюдалось. Он, покряхтывая, встал да и двинулся домой, мечтая о нежном, прозрачном сальце с прожилками мяса, свежайшей хлебе и зеленом лучке, обнимая бутылку и что-то напевая себе под нос.

А Никитична… Никитична лежала под кустиком и обмахивалась веточкой после сумасшедшего забега за мечтой о несбывшейся любви и молодости.

— Ниче-ниче, я тя у следующем годе догоню, — грозилась она кому-то, видимо неуловимому цветочку.

Ну, а замученные импровизированными салочками и целеустремленностью Никитичны и деда Ивана, вампиры плелись домой, обещая себе, что в следующем году празднование Купала у них будет менее экстремальным.

Глава 7

Утро следующего дня выдалось солнечным и жарким. В ветках растущей под окном сирени копошилась какая-то наглая пичуга, время от времени что-то чирикая. Злыдень нес бессменную вахту на заборе, отваживая наглых котов, не желающих сваливать со двора, который так вкусно пахнет рыбой. По дороге гордо прошествовало стадо коров, гонимое местным пастухом на выпас. Пора было вставать. Проспала я немного, всего-то пару часов, голова была тяжелой, ноги ватными, но спать, как не странно, не хотелось. Я, покряхтывая, сползла с кровати и поплелась в сторону кухни, где гремела сковородками бабуля.

— Уже встала? Иди, умывайся и кушать, — сказала она улыбаясь.

Я поплелась совершать утренние процедуры. Теплый душ прогнал слабость и немного привел меня в чувство, смыв пот и усталость вчерашней ночи. Я просушила волосы полотенцем, оделась и пошла завтракать.

Оладушки, ммм, то, что доктор прописал, пышные, сладкие, с изюмом, политые свежайшей сметанкой и клубничным конфитюром, так и таяли во рту. Я наслаждалась каждым кусочком, совершенно не замечая, что тарелка почему-то не пустеет, хотя в желудке уже ощущалась значительная тяжесть.

— Бабуль, хватит подкладывать мне новые, я так с лавки подняться не смогу, да и в двери не пролезу, — сказала я возмущенно, заметив очередной маневр бабули.

— Ешь, деточка, ешь, тебе после вчерашнего восстановиться нужно. Сейчас закончишь, выпьешь моего отварчика, соснешь чуток и к вечеру как новенькая будешь.

— Бабуль, какой соснешь? У меня знаешь, сколько вопросов по поводу вчерашнего накопилось?

— Ничего, подождут твои вопросы. Доела? На вот, пей и спать, обещаю, в обед разбужу и поговорим.

Я выпила очередную противную бабулину настойку и поковыляла в свою комнату. Спать и, правда, хотелось немилосердно.

Следующее мое пробуждение было ближе к вечеру. Но тут уж меня разбудила бабуля.

— Вставай детка, солнце садится, негоже в этот час спать, голова тяжелая будет. Ну, давай, продирай глазоньки и марш умываться.

Я сладко потянулась в постели, вставать не хотелось совершенно. Но из кухни доносился настолько упоительный запах свежей выпечки, что мой желудок от голода заиграл марш Мендельсона. Пришлось вставать, приводить себя в порядок, кушать, а потом приступать к допросу бабули.

— Ба, — сказала я, прожевав булочку и запив ее парным молоком. — А почему ты мне ничего не рассказала до посвящения?

— Например?

— Ну, что меня ждет?

— Видишь ли, родная, — сказала она задумчиво. — Не могла я тебе ничего сказать. И не из вредности, просто к посвящению невозможно подготовиться. С каждой ведьмой это происходит по-разному. Постоянен только сам круг и сила, которую вливают ведьмы в новенькую, а испытания для всех разные. Важно ведь пробудить то, что в тебе до этого дремало. Вот ты что видела?

— Туман-силу, который нужно было впитать в себя. Пещеру, из которой нужно было выбраться с применением силы и умирающий лес, который нужно было спасти. Ну а потом, — я тяжело вздохнула. — Мне показали судьбу Устиньи.

— Вот видишь, а у меня все было по-другому. Каждому из нас отмерены те испытания, которые мы в силах вынести, пройти, побороть. Они не бывают легкими. Только ведь все от тебя зависит, сможешь ли ты собраться с духом и сделать последний рывок, когда казалось бы сил уже нет и положение хуже не бывает. Или опустишь руки и поплывешь по течению. Вот так.

— Это что-то навроде проверки на вшивость? — спросила я удивленно.

— Ну, можно и так сказать. Сила, она ведь в руки слабым не дается. И речь не идет о физической силе, хотя и она важна. Речь идет о силе духа. Сможешь ли ты в будущем ею управлять или она будет управлять тобой, толкая на всякие безрассудства, постепенно выжигая тебя изнутри.

— И так бывает?

— А ты как думала? Я тебе не зря про черных ведьм как-то рассказывала. Ты пойми. Сила, она не добрая и не злая. Добрые или злые ее носители и поступки, которые они совершают. А сила просто испытывает нас на прочность время от времени, заставляя каждый раз доказывать, достойны ли мы ее или нет.

— Бабуль, извини, про черных я что-то не особо поняла.

— Хм, ну что тут непонятного. Ну, вот смотри. Ты прошла первый этап посвящения, своеобразную инициацию. Ведьмы смогли разбудить в тебе то, что до этого дремало. То, что ты могла раньше, это мелочи по сравнению с тем, что ты сможешь делать сейчас. Посвящение ты прошла успешно, сила тебя приняла, не отвергла. Дальше будет сложнее, будет еще один этап, она будет пытаться вырваться из под контроля. Тебе нужно будет крепко держать ее в узде, не поддаваясь на провокации, чтобы вокруг тебя не творилось. Не использовать ее во зло. Если ты поддашься, назад пути не будет. А будет банальное опьянение властью и вседозволенностью. Постепенно сотрутся границы того что хорошо, а что нет. Единственным твоим стремлением будет увеличение запасов силы в себе любой ценой. Ведь так сладко быть сильнейшей. А для этого все средства хороши, убийства, призыв демонов, черные ритуалы и так далее. Поэтому всех ведьм, которые прошли первый этап посвящения из-за их нестабильности и потенциальной опасности для окружающих берут на строгий учет, до того момента пока они не смогут взять силу под контроль и пройти второе посвящение. А оно не раньше чем через полгода после первого. Так что тебе, родная, после прибытия в город предстоит регистрация в местной магической службе безопасности и ношение браслета-ограничителя до второго посвящения.

— Круто! Это что, я теперь что-то вроде бомбы замедленного действия? Непонятно когда рванет и каким будет взрыв?

— Ну, примерно так.

— А меня никто не будет учить, как с ней бороться? Учителя там, наставники? Или просто одну оставят? — спросила я, внутренне холодея.

— К тебе приставят опытного офицера-наставника из МСБ, который будет постоянно проверять уровень твоей силы и учить тебя ею управлять, не выпускать во вне без серьезного повода. Если бы ты училась в одной из стихийных академий, то этим бы занимался кто-то из твоих наставников. Если бы ты осталась здесь, то это была бы я, как старшая в роду. Но ты же ведь здесь не останешься?

— Нет, у меня же учеба, третий курс на носу, как же я это брошу-то? — сказала я расстроено.

— Вот видишь, так что придется тебе потерпеть мсбшника. Но ничего, ребята они нормальные, чем смогут, помогут. Ну а как пройдешь второе посвящение, уже будет значительно легче, сможешь нормально работать в ведьмином кругу. Полноценный круг может даже мор остановить, были прецеденты, — бабуля на минуту задумалась, потом улыбнулась и сказала. — Не переживай, я в тебя верю юный джедай, ты не примешь темную сторону силы.

Вот приколистка, а что мне теперь делать? Искать местного мастера Йоду? А если это будет какой-нибудь придурок, который толком ничему и не научит, а будет просто ограничивать мою свободу? Как же мне прожить-то эти полгода?

— Не грусти, все наладится. Как раз к твоему дню рождения все должно устаканиться. И ты примешь второе посвящение в круг.

— Все нормально, бабуль, а где мне этих мсбшников искать для регистрации и выдачи наставника?

— Ммм, погоди, дай вспомнить. А, Гранитная пять, кажется, такое большое красное здание. Зайдешь внутрь, подойдешь к дежурному и скажешь, что ты недавно была инициирована как ведьма первого круга и прибыла для регистрации. У них процедура отработана. Не переживай. Все будет хорошо.

— Ладно, а как быстро мне нужно будет это сделать?

— В течение трех дней с момента посвящения. Один прошел, так что не позднее завтра-послезавтра ты должна там появиться, иначе ребята сами найдут, еще и санкции применят. А это уже не хорошо.

— А где братики?

— А где им быть? На озере, пошли напоследок порыбачить. Сейчас вернутся.

Они действительно вернулись быстро. Улова было немного, так что мы с бабулей справились на раз-два, загрузив очищенную рыбу в морозильную камеру и стали готовиться к завтрашнему отъезду. Тянуть и, правда, не стоило. А еще я обещала Лизку встретить, так, что нужно в час дня быть в аэропорту. Еще нужно позвонить маман и выклянчить у нее машину, а то всюду успеть без четырех колес, явно не получиться.

Машина матушки была в ремонте. Вот незадача. Сунулась было к отцу, а он на своей укатил в командировку. Что-то мне не везет в последнее время с транспортом. Придется разориться на такси. Нет, деньги были, вот только, так глупо их тратить не любила. Ну, да ладно. Не смертельно.

Следующим утром бабуля нас разбудила рано, часиков в шесть. Мы позавтракали, загрузили машину еще с вечера сложенными вещами, консервацией, куда же без нее, а то деточка же голодать будет, и, попрощавшись, рванули в сторону города.

Дорога в этот час была пустынной. Транспорт почти не встречался, гайцов тоже не наблюдалось, поэтому добрались мы в рекордные сроки. В районе десяти утра уже были на месте. Ребята помогли мне выгрузить пожитки и консервацию, занести все в дом и умчались. А я осталась разгребать сумки и свои невеселые мысли. Как оно сложится еще? Непонятно. Часам к двенадцати я вызвала такси и поехала встречать Лизавету. Все лучше чем киснуть дома.

В аэропорт я приехала довольно быстро, и пришлось немного подождать. Прибытия Лизкиного самолета еще не объявили и я тынялась между встречающих, не зная чем себя занять. Прошло минут сорок, и из дверей зала паспортного контроля появилась подруга. Загорелая, радостная и немного растрепанная. Я метнулась к ней и повисла у нее на шее. Как же я соскучилась!

— Лизка, зараза белобрысая, прилетела! — радостно прокричала я.

— Пусти, сумасшедшая, задушишь! — возопила подруга сквозь смех.

— Как ты добралась? Как Париж? И где твое барахло? — зачастила я, оглядывая ее небольшую сумочку.

— Сейчас заберем чумайданы, а потом я тебе все расскажу, — и она метнулась в сторону ленты с пребывающим багажом. — Так, ну где же они? А вот.

Лизавета подхватила два увесистых чемодана и с легкостью оттянула их в сторону.

— Так, еще один и можно выдвигаться.

Когда последний баул был отловлен, мы выдвинулись из здания в сторону стоянки такси.

— Ты на машине? — спросила подруга.

— Нет, не повезло мне сегодня. Одну ремонтируют, а на второй отец в командировку укатил, так что берем такси и домой.

У Лизаветы заиграл мобильный.

— Привет братик! — улыбнулась подруга собеседнику. — Да, уже прилетела, багаж получила. Нет, я не одна, со мной Прасковья, она поможет до города добраться. Подождать? А сколько? Десять минут и ты нас заберешь? Гут, ждем.

И она положила трубку.

— Через десять минут Рус приедет, ты же не против с нами поехать? — спросила она.

— Да какое против? Я только за. Но ты же говорила, что он очень занят, даже трубку не берет.

— Ну, как видишь, для меня он время нашел, так что добираться будем с комфортом. Ладно, пошли в сторону стоянки, так он нас быстрее найдет.

И, правда, не прошло и десяти минут, как к нам подкатил внедорожник Руса. Он выбрался из машины, медленно снял очки, окинул с ног до головы нашу живописную пару на фоне баулов и подхватил на руки визжащую от радости сестренку.

— Привет, мелкая! Как добралась? — спросил он сквозь смех, все еще тиская Лизу.

— Хорошо, братик, просто замечательно. На посадке нас не мурыжили, самолет взлетел вовремя, приземлился мягко, так что все гут! Кстати, ты меня можешь поздравить, я теперь бакалавр психологии ***ого университета!

— Круто! У нас в семье теперь собственный мозгоправ, — сказал он сквозь смех и закатил глаза.

— Батенька, Вы желаете об этом поговорить? — засмеялась Лиза.

— Не желаю. Грузись, давай в машину, а я твои торбы закину в багажник.

— Рус, ты помнишь Прасковью? — вспомнила подруга обо мне.

— Конечно, — мужчина ожег меня оценивающим взглядом. — Разве ее забудешь?

Я стояла пунцовая посреди стоянки и не знала, куда себя девать. Рус изменился, очень изменился. От смешливого длинноволосого парня практически ничего не осталось. Он стал другим, возмужал, чуть осунулся, скулы стали резче, под глазами залегли тени, появились первые морщины. Замечательные белые волосы, которые мне раньше так нравились, были безжалостно коротко острижены и топорщились веселым ежиком. Фигура стала мощнее. В общем, юношей даже с большой натяжкой, теперь его было не назвать, только молодым мужчиной. И что-то такое у него во взгляде появилось, чего не было раньше. Я этому даже не могла дать определения, но мне это не нравилось. Какая-то жесткость, цепкость, не знаю.

— Садись, не стой уж и поехали, а то дел невпроворот, — сказал он, глядя на меня.

Его приказной тон и легкая снисходительность меня немного покоробили, но делать было нечего, и я села в машину. Мы беспрепятственно вырулили со стоянки и поехали в сторону города.

— Рась, а Рась, — нарушила тишину подруга. — А тебя дома сегодня ждут?

— Да нет вроде, я только от бабули вернулась, родители меня не ждут, так что я предоставлена сама себе. А что?

— А поехали к нам? Мы с тобой устроим пижамную вечеринку и поговорим обо всем, всем косточки перемоем. Ты как?

— Да я не против, только завтра мне обязательно нужно быть в городе кровь износу, — сказала я, улыбаясь энтузиазму подруги.

— А что так?

— Я тебе потом все расскажу.

— Ладно, договорились. Рус, отвезешь завтра Прасковью в город?

— Конечно, барышни, куда я денусь, — улыбнулся Руслан.

Ехали до особняка оборотней мы около двух часов, если бы не пробки в центре, получилось бы намного быстрее. Особняк встретил нас открытыми настежь окнами, и весело выбегающими из дверей доберманами. Вслед за ними на всех парах несся чем-то разгневанный кот Василий, периодически поддавая лапой по пятой точке то одному, то другому псу. Моцарт и Сальери промчались мимо нашей машины и были загнанны котом в старую часть парка. После того как Васька выгнал со своей территории главный раздражитель в виде собак, он гордо задрав хвост прошествовал в сторону кухни, явно надеясь на получение вкусняшки за отменно выполненный кошачий долг.

— Ой, ребята, вы приехали, — всплеснула руками, встречающая нас тетя Зина. — Здравствуйте, не стойте возле машины, проходите в дом! Отдохнете с дороги, умоетесь, а потом я Вас кормить буду.

В доме стояла тишина и благословенная прохлада. Комнату Лизавета мне выделила рядом со своей. Я быстро забросила туда сумочку и пошла к подруге.

— Ну-с матушка, рассказывай, как там Европы поживают? — спросила я, усевшись к ней на кровать.

— А чего им будет-то? Все пучком. Почти доучилась, вот двухгодичная магистратура осталась. Потом стажировка в одной из европейских клиник, мне ее предложил один из наших профессоров. Я его сумела впечатлить своим нетривиальным подходом. Да ладно, тебе это будет не интересно. Факт в том, что в Европе я останусь еще на два года, ну а потом видно будет, вернусь я сюда или нет.

— Подожди, а откуда такие мысли о том, чтобы остаться там? — удивилась я.

— А меня кроме моих родных тут ничего не держит, — ее глаза были какими-то совсем грустными.

— А Мотя?

— А что Мотя? Я ему совершенно не нужна ни как девушка, ни как друг. Девиц он меняет с сумасшедшей скоростью, ни одна надолго рядом с ним не остается, а я у него что-то вроде жилетки, куда можно слить негатив после очередной пассии и забыть. Надоело. Не могу так больше, если я продолжу в том же духе, то сама себя уважать перестану. Знаешь, Прасковья, потребительское отношение может убить любое чувство почище измены или ревности. Вот так. Да что мы обо мне, ты лучше о себе расскажи.

— Да что рассказывать то?

— Например, о том, зачем тебе завтра так нужно в город и что это за тайны Мадридского двора ты развела?

Ну, я и рассказала, и о бабуле, и о посвящении, правда без особых подробностей, и о том, что меня ждет в ближайшие полгода.

— Мдаа, нескучно тебе, подруга, живется! — удивленно потянула Лизка. — Я думала, что это у меня проблемы. Да мои по сравнению с твоими, детский лепет!

— Это что ты имеешь ввиду?

— Мотю, кого ж еще?

— Понятно, слушай, а ты так и не рассказала, чего тебя в Париж понесло, и кто-то про подарки говорил?

— Ой, и, правда! Забыла! Извини, сейчас-сейчас, — заметалась между сумками Лизавета. — Где же оно? А, вот.

И она достала изумительной красоты черное вечернее платье.

— Я как его увидела, так о тебе и подумала. Фасончик не мой, да и черное я не ношу. А вот тебе в самый раз должно быть.

Я влезла в вожделенную вещичку, да так и застыла возле зеркала, рассматривая себя со всех сторон. Платье сидело как влитое, слегка посверкивая черными пайетками по лифу. Спины у него не было, крепилось все это великолепие на шее большим бантом, длинна была чуть выше колен. Этакое маленькое черное платьице в стиле Шанель.

— Сейчас мы тебе еще туфельки организуем и легкий макияж для завершения образа, — мурлыкнула подруга, зарываясь в необъятные недра шкафа. — А вот. Одевай. Так, садись сюда, сейчас мы из тебя прынцессу сделаем.

Я уселась перед ней на стул, пара легких движений кисточками, чуть туши, мазок блеска и вуаля. Я готова.

— Вот, это же другое дело! Ну, ты посмотри, какая ты красавица! — воскликнула она.

— Девчонки, вы еще долго? Я есть хочу! Без вас тетя Зина меня не кормит, — сказал влетевший в комнату Рус, да так и застыл на месте от удивления.

— А стучаться тебя не учили? — рыкнула подруга. — Ну, раз ты уже здесь, то зацени мой подарок, правда, Раська в этом платье настоящая красавица?

Руслан обошел меня вокруг, оглаживая хищным взглядом мою фигуру, уделяя особое внимание груди и тылу. Некоторое время постоял передо мной в задумчивости, а потом сказал:

— И правда красавица, когда ты успела вырасти только? Совсем же недавно девчушкой со смешными косичками бегала, а теперь, настоящая мамзель! — сказал он улыбаясь.

И что-то промелькнуло у него во взгляде такое, что щеки у меня вспыхнули как маков цвет.

— Так, иди отсюда, — рявкнула Лизавета. — Не про тебя девочка, и вообще не смущай мне ребенка!

— Да вроде уже не ребенок, — Рус еще раз прошелся взглядом по моей фигуре и неторопливо вышел из комнаты.

— Вот кобель! — припечатала любящая сестрица.

— Эй, Лиз ты чего? — удивилась я.

— Да все они одинаковые, — махнула она рукой. — Самцы, блин! И то, что он мой брат, его другим не делает.

— Лиз, а он изменился и очень. Что с ним случилось? — спросила я тихонечко.

— Да ничего необычного, — махнула она рукой. — Встретил он барышню, влюбился без памяти, а она его бросила ради какого-то денежного мешка. Вот он и озлобился. Весь ушел в работу, а раздражение свое вымещает на окружающих, если его вовремя не осаживать. Барышень теперь едва терпит, особенно брюнеток с длинными волосами, как у тебя. Да ладно, не бери в голову. Он перебесится. С кем не бывает.

— Неприятно когда на тебя так смотрят, причем незаслуженно, — сказала я задумчиво.

— Говорю же, не бери в голову, у него это скоро пройдет. Ладно, пойдем обедать, а то и правда есть хочется.

Я быстро переоделась, и мы спустились в столовую. Тетя Зина расстаралась на славу. На столе стояла супница с ароматным борщом, рядом высилась горка пампушек с чесноком, возле них стояла крынка домашней сметанки, блинчики с мясом, салатики, компотик. Ммм, пока все не съем из-за стола не выйду. Моего мнения явно придерживались как Рус так и Лизка, усиленно наворачивая вторую порцию вкуснейшего борща. А рядом сидела тетя Зина, и умильно смотрела на нашу троицу, подкладывая нам лучшие кусочки или наливая еще одну тарелочку ароматного украинского шедевра.

Когда с обедом было покончено, мы выкатились из-за стола и решили немного передохнуть в библиотеке за чтением очередного шедевра беллетристики. Книги были выбраны и мы с подругой оккупировали мягкие венские кресла, уйдя с головой в перипетии сюжета. Через час со стороны Лизкиного кресла раздалось мерное посапывание и чтобы не будить подругу после тяжелого перелета, я решила уйти к себе в комнату. Только вот пить хотелось очень сильно, а на кухне кажется, был сок. Я спустилась по лестнице и поплелась в кухню через холл, да так и застыла на месте от открывшейся мне картины. На диване спал Рус. Видимо он присел на минутку передохнуть после обеда, да его так и сморило. Он лежал, раскинув руки, и тихонько посапывал, время от времени вздрагивая во сне. Лицо у него было умиротворенное и такое милое, что я не выдержала и присела рядом с ним на корточки, разглядывая его и водя пальчиками у него над лицом как бы очерчивая и запоминая черты лица. Ладошки аж зудели, как мне хотелось к нему прикоснуться по-настоящему. Разгладить морщинки на лбу, погладить брови вразлет, провести пальчиками по чуть хищному носу, очертить контуры чувственных губ.

Руслан пошевелился и что-то невнятно пробурчал. Я отдернула руку в страхе, что своими манипуляциями его разбужу, и замерла рядом испуганным зверьком. Выждав какое-то время, опять взялась за свое, меня как будто что-то толкало под руку и не давало уйти. Окончательно осмелев, я тихонечко прикоснулась к его губам, за что и поплатилась. Я ничего не успела понять, как одна его рука обернулась вокруг моей талии, вторая вокруг бедер и я была закинута на диван рядом и прижата сильным поджарым телом. Рус завозился поудобнее устраиваясь, припечатал меня к бортику дивана и опять засопел. Это он что, не просыпаясь? И что мне теперь делать? Как выбираться? Он же скоро проснется, а если кто-то войдет? А я тут такая красивая и под Русланом? Брр! Я завозилась в попытке вылезти из под оборотня. Ничего не получилось. Попыталась сдвинуть его руку в сторону. Ага, она как каменная, только еще сильнее меня к себе придавила.

— Шшш, малыш, не вертись, полежи со мной, я так соскучился, — сказал спящий Руслан.

Это вот он сейчас кому? Мне? И когда я ему малышом стала, что-то не припомню, или это он свою грымзу вспоминает? Не, не хочу быть грымзозаменителем. Я что-то пискнула и завертелась еще больше.

— Мелкая, лежи и не ерепенься, — буркнул Рус сквозь сон.

О, это кажется мне.

— Я в туалет хочу, — сказала я полузадушено. Что не придумаешь, чтобы хоть как-то выпутаться из идиотской ситуации.

— Ладно, иди, только недолго, — сонный Рус откатился чуть в сторону выпуская меня на волю.

Я аккуратно сползла с дивана и рванула в свою комнату.

А в холле остался задумчивый оборотень, у которого сна не было ни в одном глазу. Кажется, девочка действительно выросла, и какой красавицей стала. Да и шалость удалась, это же нужно было так топать, делая вид, что подкрадываешься! Рус ухмыльнулся и почесал затылок, а потом встал с дивана и пошел в свою комнату.

А я после этого случая до ужина носа из комнаты не всовывала. Ужин прошел в какой-то гнетущей атмосфере, я молчала, уткнувшись в тарелку, Рус задумчиво меня рассматривал. Одна Лизка щебетала за троих, рассказывая о своих похождениях в Париже, обо всех экскурсиях и шопинге. Как же без него, любимого. Сославшись на усталость, я банально сбежала в свою комнату. Только вслед мне донеслось Русово:

— Во сколько тебя завтра в город отвезти?

— С утра, если можно, — прошептала я, представляя два часа мучений с ним наедине в машине и мысленно содрогаясь.

Ночь на удивление прошла спокойно. Утро встретило ласковыми солнечными лучиками и тяжестью Васьки на груди. Лизкин наглый кошак обожал приходить к гостям ночью и устраиваться на них или на груди, или в ногах, в зависимости от настроения.

— Слазь паразит, — полузадушено рыкнула я, погребенная под двадцатикилограммовой тушей усатого обормота.

Кот лениво открыл один глаз, зевнул, устроился на мне поудобнее с явным намерением еще вздремнуть. Пришлось принимать меры, сталкивая это мохнатое чудо с себя, а то от него не дождешься, и чапать умываться. Когда с приведением себя в порядок было покончено, я рискнула выглянуть в коридор, и столкнулась нос к носу с Русланом, явно возвращающимся после заплыва. Он был в плавках, на его плечах болталось полотенце, а на мощном теле сверкали капельки воды. Я, испуганно скрылась у себя в комнате, в надежде пересидеть. Не тут-то было. В дверь раздался стук.

— Прасковья, выходи, я тебя видел, — мурлыкнул он под дверями.

Я вышла, а что оставалось делать?

— Ну, что ты как маленькая, — сказал он, нависая на до мной, и опираясь одной рукой о дверной косяк. — Ты же меня не боишься?

— Нет, — ну а что я могла ему сказать еще? Что боюсь до дрожи в коленках, и так же до дрожи во всем теле мне до него хочется дотронуться? А?

— Ты к возвращению в город уже готова? — спросил он тихим томным голосом, как будто спрашивая меня совершенно о другом. У меня по телу проскакал кавалерийский табун мурашек с шашками наголо, снес мозг и оставил одни инстинкты, иначе чего это я к нему потянулась?

— Эй, а вы чего это тут делаете? — спросила вышедшая в коридор Лизка.

— Собираемся в город, — ответил Рус невозмутимо.

— Вижу я, как вы собираетесь, Рус, ты бы лучше оделся, что ли. Хватит уже бицепсами смущать неокрепшую психику Прасковьи. А ты, — это уже мне. — Марш завтракать.

Я метнулась по коридору со второй космической. Щеки горели, и я не знала, куда себя девать. Завтрак прошел быстро. Мне в горло ничего не лезло, кроме маленькой чашечки кофе. Рус проглотил свою порцию с солдатской скоростью, что не пережевано, переварится, задумчиво посматривая на меня.

— Ну что, поехали?

— Ага, — а что я должна была сказать?

Я забилась на заднее сидение машины и всю дорогу молчала, вставив в уши капельки наушников, но, так и не включив музыку. Мне нужно было создать видимость занятости, чтобы иметь возможность подумать. Только вот я не учла звериный слух Руслана.

— У тебя айпод сломался? — спросил он насмешливо, глядя в зеркало заднего обозрения.

— Нет.

— Ну, тогда чего музыку не слушаешь?

— Извини, забыла включить, — я опять покраснела. Кажется, за последние сутки я превысила лимит смущения. Пора было брать себя в руки.

— Рус, ты не мог бы довези меня до Гранитной пять?

— А что тебе там нужно? — спросил он удивленно.

— Пройти регистрацию как инициированной ведьме первого круга.

— Ух, ты, — выдохнул он, но больше вопросов задавать не стал.

Так в молчании мы и добрались до местного отделения МСБ.

Глава 8

Рус высадил меня возле довольно внушительного здания времен развала СССР и укатил в неизвестном направлении, а я осталась стоять перед входом, собирая растрепанные чувства и набираясь смелости. Вот войду я сейчас в это здание, и моя жизнь изменится, а не войти нельзя, все равно найдут и что тогда будет одному богу известно. Я постояла на крыльце минут пять, собираясь с духом, и потянула за ручку большую массивную дверь, она неожиданно легко поддалась, и я оказалась в просторном светлом холле. Возле самого входа располагался стол, за которым сидел внушительного вида парень и разгадывал кроссворд, причем это дело его так увлекло, что внимание на меня он обратил не сразу, а только после того как я покашляла у него над ухом.

— Девушка, Вы к кому? — спросил он задумчиво почухивая в затылке.

— Да вот даже не знаю, это же отделение МСБ? Да?

— Ну, допустим, — он поглядел на меня, чуть прищурившись, как бы решая, насколько я могу быть опасной.

— Отлично, — обрадовалась я непонятно чему. — А я пришла для регистрации.

— Какой?

— Я тут недавно в ведьмин круг была принята первый раз, вот. А бабуля сказала, что мне обязательно нужно обратиться в местное отделение и мне наставника выделят, — зачастила я, от волнения вываливая на совершенно незнакомого мне человека все свои проблемы.

— Подожди-подожди, не так быстро. Какой круг? Какой наставник? Давай по порядку.

— Нууу, я ведьма, три дня назад была принята в ведьмин круг и инициирована как ведьма первого круга. А бабуля сказала, что если я остаюсь жить в городе, то пока я не пройду, посвящение второго круга через полгода, моим наставником в городе будет один из офицеров МСБ.

— Ааа, ясно, молодая ведьма! — сказал он чуть презрительно.

— Ну, да. Так к кому мне обратиться? — сказала я, не понимая такого к себе отношения.

— Жди тут, вон на стуле посиди, — он ткнул пальцем в сторону стульев, которые располагались под стеночкой и кому-то позвонил. — Сейчас за тобой придут.

Минут через десять за мной и правда пришли, молодой парень довольно симпатичной наружности в защитном комбинезоне и опять на лице легкое пренебрежение.

— Это ты ведьма, что ли? — спросил он кривясь.

— Ну я, — ситуация мне все больше и больше не нравилась.

— Пойдем за мной, — он развернулся и пошел в сторону лифтов, даже не взглянув, иду я за ним или нет.

Мы поднялись на третий этаж, прошли по длинному коридору, устланному красной ковровой дорожкой и я опять была усажена на стул возле одного из кабинетов. Парень еще раз внимательно меня оглядел и свалил в неизвестном направлении, а я осталась ждать от моря погоды. Просидела я так час, потом от нечего делать начала тыняться по коридору, читая агитки навроде 'Маг, будь бдителен! За углом притаился враг!', 'Спасем страну от засилья темной нечисти!' или 'Болтун — находка для вурдалака!'. Вот интересно, а кого такие плакаты вдохновить могут? Ладно, каждый по-своему с ума сходит, но, сколько мне еще ждать-то? Я есть хочу, а в рюкзаке, как назло, даже завалящей конфеты нет, проверила. А скоро обед. Тетя Зина наверно опять что-то вкусненькое приготовила. Эх! От этой мысли я совсем приуныла. А потом, набравшись наглости, тихонько постучала в двери кабинета, под которым просидела уже больше часа. Тишина. Я постучала громче, никакого эффекта. Окончательно разозлившись, я открыла двери, да так и застыла на пороге. В кресле, положив ноги на стол, спал молодой парень. Не поняла, это что, если бы я не вошла, то сидеть мне под кабинетом до того момента пока он не проснулся бы? Здорово!

— Ей, уважаемый, — сказала я довольно громко. — А мне еще долго ждать?

Он даже не пошевелился, чуть похрапывая во сне.

— Господин хороший! Просыпаться будем? — сказала я ему в ухо, потряхивая за плече.

Ну, наконец-то мы открыли глазоньки и так удивленно-удивленно ими заморгали, осматривая меня с ног до головы.

— Ты кто?

— Вопрос конечно интересный, — сказала я, нимало не смущаясь, смущение за последний час сидения в коридоре куда-то выветрилось. — Ведьма я, пришла для регистрации. Жду уже, между прочим, целый час!

Парень стянул ноги со стола, потер ладонями лицо и уставился на меня уже более осмысленным взглядом.

— А поподробнее можно?

— Запросто, — сказала я и в подробностях пересказала, зачем собственно явилась.

— Ясно, — парень почесал макушку, включил компьютер и приступил к допросу.

— Имя.

— Прасковья.

— Фамилия.

— Ильна.

— Отчество.

— Степановна.

— Статус.

— Чего? — удивилась я.

— Статус, — посмотрел он на меня как на дуру. — Ты кто? Ведьма? Маг?

— А, так бы и сказал, ведьма, — зачем-то добавила, — потомственная.

— А я как говорю? Ладно. Возраст.

— Двадцать лет.

— Место жительства

Я назвала точный адрес, как регистрации, так и фактического жительства, еще и все номера телефонов продиктовала.

— Чем занимаешься?

— Учусь на медицинском.

— Понятно. Когда прошла инициация?

— 2 июля, на Купалу.

— Кто инициировал?

— Ведьмин круг ***ой области, инициирована была возле села Крюковка, — зачем-то добавила я.

Парень вносил информацию в анкету, время от времени подозрительно на меня поглядывая.

— Я так понимаю, что инициация прошла успешно.

— Ну да, а чего бы я тогда здесь делала? — удивилась я.

— Когда планируется второе посвящение?

— Через полгода.

Парень еще позадавал мне некоторое количество вопросов, заполняя анкету, потом ее распечатал и дал мне подписать.

— И что дальше? — спросила я удивленно.

— Ничего, вот браслет, — он достал из ящика стола небольшой серебристый браслетик и надел мне на руку. — Снимать не рекомендуется. Вы, ведьмы, в этот период эмоционально нестабильны и если произойдет выброс силы, то большую часть сможет поглотить браслет. Ну, а там уже наши подоспеют.

— Так у меня же есть родовые накопители, — удивилась я, показывая Устиньино кольцо и браслет, подаренный оборотнями. — Я туда периодически сбрасываю избыток силы.

— Это хорошо, но в данных обстоятельствах не достаточно, — он посмотрел на меня задумчиво и достал из ящика стола тонкую папочку. — Вот держи, тут памятка молодой ведьме, что можно делать, а что нельзя. Вот тут распишись в получении, вот здесь за браслет, а тут за памятку.

Ууу, как все запущенно! Вроде магическая структура, а народ ведет себя как в каком-то людском сельсовете! Кошмар! Бюрократия и здесь пустила корни.

— А как быть с наставником? — спросила я то, что волновало меня больше всего.

— Его тебе еще должны назначить, а на это как минимум день нужен. Руководство должно подумать, обсудить этот вопрос, взвесить все 'за' и 'против'. Приказ издать, наконец, ознакомить человека с ним под подпись, чтобы точно знал, какое счастье ему привалило. Так что может и неделя понадобиться.

— А мне эту неделю что делать? — взъярилась я.

— Ничего. Ждать и не влипать в истории, ибо это чревато, особенно в твоем случае, — парень посмотрел на меня с упреком. — Не переживай, наставник тебя сам найдет в ближайшие дни. Все, иди и не забудь выучить памятку наизусть, особенно моменты, что ведьмам запрещено.

Я пулей вылетела в коридор и скатилась по лестнице с третьего этажа. Ууу, бюрократы! ПрОтокол, опись, сдал, принял, приказ! Тху! Я выскочила в двери, не обращая внимания на дежурного, и вздохнула полной грудью жаркий, летний воздух. И куда мне теперь? Я стала оглядываться в поисках ближайшей остановки маршрутки и не находила ее. Зато заметила невдалеке припаркованный знакомый внедорожник. Это что, он меня все это время тут прождал?

— Привет, — сказала я, подойдя к машине Руса.

— Привет, — его взгляд был максимально серьезным. — Садись, поехали.

— Куда?

— Домой, куда еще?

— К кому? — удивилась я, все еще ничего не понимая.

— К нам. Или ты думала, что я тебя после посещения этого заведения одну оставлю? Марш в машину! — рыкнул Рус.

Меня как ветром задуло на переднее сидение, и мы немедленно стартанули в сторону усадьбы оборотней. На протяжении всей дороги мы молчали. Руслан сосредоточился на дороге, а я задумалась о ближайшем будущем. И кого это мне выделят в наставники? А если этот мастер Йода будет таким же придурком, как и остальные, увиденные сегодня мсбшники? Если да, то мне проще будет взять академку, да и рвануть под теплое крыло бабули. Уж она то всяко получше будет, и в обиду не даст, и многому научит. Вот с такими мыслями мы и доехали до резиденции оборотней. Руслан припарковался перед входом, вышел из машины, обошел ее и вытянул меня из нагретого уютного сиденья.

— Пойдем в кабинет, — сказал он, тяня меня как на буксире за собой.

— Зачем?

— Поговорить нужно.

Мы зашли в кабинет, я приземлилась в ближайшее кресло и обняла рюкзак, в попытке отгородиться от собеседника. Руслан расположился в кресле напротив, какое-то время меня пристально рассматривая.

— Рассказывай.

— Что именно?

— Как ты дошла до жизни такой, что пришлось там регистрацию проходить?

— А что такого?

— Что такого? В это место наша братия по собственной воле старается не попадать! Вот что такое! — рявкнул он.

Ну, я и рассказала все в подробностях и про инициацию, и про сегодняшнее посещение, и про пока еще отсутствовавшего наставника.

— Ну и дела, — Рус взъерошил и так стоявшие торчком волосы. — Значит так, если ты во что-то встрянешь, запомни, ты под защитой правящего клана оборотней. И так как являешься несовершеннолетней ведьмой, то помимо твоего наставника на допросах должен присутствовать и глава клана, то есть я.

— Так они мне и поверят, что я под защитой клана, — фыркнула я.

— Поверят, не переживай, — он подошел ко мне, приложил ладонь к моему предплечью и заглянул в глаза, выпуская зверя наружу.

Руку чем-то обожгло, но я не могла пошевелиться, заворожено вглядываясь в глаза Руслана и видя там великолепного хищника. Сколько я так просидела не знаю, но в кабинет ввалилась неугомонная Лизка.

— А что это вы тут делаете? — удивлено спросила она.

— Ставлю на ней клеймо клана, — сказал Руслан спокойно.

— Ты сдурел! — рыкнула Лизавета. — Чем ты думал, решаясь на это?

— Тем, что ей понадобиться наша помощь в любом случае! А я ей жизнью обязан! Все! Это не обсуждается! — он отвернулся и подошел к окну, всем видом показывая, что разговор окончен.

Я сидела на стуле все еще нечего, не понимая и машинально поглаживая предплечье, а потом все же удосужилась взглянуть из-за чего весь сыр-бор. На предплечье располагалась татуировка стоящего на задних лапах и рычащего тигра. Мда. Такую татушку я заиметь даже и не мечтала. Нет, мысли были что-то сделать на спине, но вот дальше мыслей, дело не шло. Во-первых, бабуля, а во-вторых, родители. Ух, они бы мне устроили веселую жизнь за нательную роспись! Хотя теперь это не предположение, это, можно сказать, свершившийся факт! От порядочной трепки мне точно не отвертеться. Я как-то загрустила, оглядывая Русово художество. Тут голос подал мой, доселе прилично ведущий себя желудок.

— Пойдем несчастье, покормим тебя, — Лизавета потянула меня в сторону кухни.

После того, как обед подошел к логическому завершению, а на столе не осталось и крошки, Лизавета приступила к допросу. Пришлось и ей пересказывать в красках, что со мной сегодня приключилось. Какой-то мексиканский сериал серий на двести пятьдесят, когда с героем происходит одно незначительное событие, а потом на протяжении десятка серий он его обмусоливает со всеми знакомыми.

— Да, в этих обстоятельствах клановое тату, это выход, — сказала Лизавета задумчиво.

— Лиз, а Лиз, а чего это ты так на Руса взъелась из-за этого? — спросила я вкрадчиво.

— Не бери в голову, — отмахнулась она.

— А все-таки? — не отставала я.

— Видишь ли, Прасковья, Рус теперь, пока на тебе стоит магическая татуировка клана, несет за все твои действия персональную ответственность. Ты у нас девушка умная, но в жизни всякие ситуации бывают. Ему и молодых оборотней хватает, — она махнула рукой. — Кроме того, это еще и эмоциональная привязка, стремление защитить младшего и т. д. Вот ты мне скажи, как ты относишься к гиперопеке?

— Вообще-то отрицательно, — сказала я, вспоминая бабулю и вздрагивая. — В зависимости от того, в чем это будет выражаться.

— В чем? 'Туда не ходи, с этим не дружи, комендантский час в десять вечера. Танцы? А зачем они тебе? Ночной клуб? Вертеп, порок и разврат! Ходить в парандже и только!' — сказала она, посмеиваясь.

— Не может быть, чтобы все было настолько плохо! — воскликнула я.

— Поверь, может! У меня братик талантливый. А если вспомнить, что ты его суженная и уже повзрослела, то его и помимо татуировки будет тянуть тебя опекать и не только. Ух, и намаешься ты с ним, Раська!

— Вот опять ты про суженного! Лиз, все это бабкины сказки, ну как какой-то кинжал, хоть и магический, может судьбу определить? — сказала я раздраженно.

— Не знаю, не знаю, — протянула она, — все может быть.

— Хватит издеваться!

— Барышни, о чем это вы? — раздался в дверях голос Руса.

— Да так, о своем, о девичьем, — пробормотала Лизка.

А я опустила голову, и старалась в его сторону даже не смотреть. Интересно, а сколько он там стоял и что успел услышать?

— Рась, тебе, когда следующий раз в город? — попыталась перевести разговор подруга.

— Не знаю, вроде в течение недели наставника назначат, после этого в город и переберусь.

— Отлично! — радостно сказала она. — Тогда пошли купаться, водичка как раз в бассейне прогрелась.

Я естественно не могла не воспользоваться возможностью сбежать от пристального внимания Руслана.

Всю следующую неделю мы с Лизкой вели себя как мышки. Не высовывались за пределы поместья, купались, загорали, помогали тете Зине на кухне и с уборкой. А что тут такого? Нам не сложно ковры пропылесосить и пыль вытереть, ну а уж налепить вареников с вишнями и вообще в радость. Ни я, ни Лизка не были белоручками. У меня бабулино воспитание, а Лизавету дед строил и не редко устраивал ей наряды на кухне в виде наказания. А что? Сплошная польза и наказание ребенок получил, и чему-то научился. Только она бы это время лучше провела в гараже, возясь со своим байком, чем на кухне. Но это уже другой вопрос.

Под конец недели такого отдыха мы заскучали. Душа требовала праздника, ноги сами собой готовы были пуститься в пляс, а окружающая идиллия навевала тоску. Мы с Лизаветой все чаще и чаще стали рассматривать ее клубные вещички и ждать подходящего момента слинять из под надзора Руса. Такая возможность довольно скоро представилась. Он в субботу вечером уехал куда-то срочно по делам, оставив нас в поместье вдвоем. Тетя Зина в этот день была выходной и укатила к внукам. Когда за Русом захлопнулись ворота, мы с Лизаветой переглянулись, улыбнулись и рванули к ней в комнату переодеваться и краситься. С одежкой и макияжем было покончено в максимально короткий срок. Времени и так немного, неизвестно когда Рус вернется.

— Лиз, а твоего братика долго не будет?

— Не знаю, как правило, если он так уезжает, то появляется только на следующий день. Так что у нас, предположительно, вся ночь впереди. Ну что, по коням и айда развлекаться? — задорно спросила она.

— Айда! — весело поддержала я подругу.

Лизавета выкатила из гаража своего двухколесного красавца, надела шлем, второй сунула мне в руки, подождала, пока я его одену и усядусь сзади, и стартанула в сторону города. До города мы добрались уже в сумерках, а возле клуба были, когда окончательно стемнело.

— А нас пропустят? — спросила я, разглядывая один из самых известных клубов столицы.

— Не переживай, у меня есть это! — и она показала мне клубную vip-карту.

И правда вовнутрь мы попали без вопросов и сразу же ломанулись на танцпол сбросить лишнюю энергию и размять застоявшиеся конечности. После того как мы с полчасика с удовольствием протанцевали, решили пробраться к бару, чтобы немого промочить горло.

— Ты что будешь? — спросила меня Лизка.

— Даже не знаю, наверно маргариту, а ты?

— А у меня сегодня в программе только сок. Я же за рулем. Кстати, ты поглядывай на часы. Линяем отсюда не позже трех.

— Ладно, — сказала я, отпивая коктейль.

Лизка свой сок выпила залпом и умчалась зажигать дальше. А я осталась сидеть возле барной стойки, медленно потягивая напиток.

— Добрый вечер, — раздалось за спиной. — И почему это такая хорошенькая девушка скучает в одиночестве?

Голос был завораживающий, с легкой хрипотцой, низкий, чуть-чуть рычащий. Я резко обернулась. Напротив меня стоял его обладатель. Парень был чудо как хорош и прекрасно знал об этом. Ростом под два метра, широкие накачанные плечи, узкая талия, длинные крепкие ноги. Темные волосы были острижены достаточно коротко и топорщились у лба забавным чубчиком, голубые глаза сверкали лукавством, а слегка тонкие губы были растянуты в хищной улыбке. Он казался мне чем-то неуловимо знакомым.

— Могу ли я пригласить Вас на танец? — мурлыкнул он.

Я только утвердительно кивнула головой, не решаясь что-то сказать. Он утянул меня на танцпол, где как раз заиграла медленная мелодия и парочки кружились в танце. Молодой мужчина крепко прижал меня к себе и уверенно повел в танце. Я млела. Такого искусного партнера у меня не было со времен обучения танцам в школе у пани Орыси. Я получала истинное удовольствие. Танец сменялся танцем, быстрый медленным, а меня все не выпускали из объятий, ловко подстраиваясь под смену ритма.

— Как Вас зовут? — спросил он, перекрикивая шум зала.

— Прасковья, а Вас?

— Антон, а можно на ты?

— Давай, — я только улыбнулась непосредственности парня.

— Ты не устала еще? А то я так могу кружить тебя весь вечер.

— Есть немного.

— Пить хочешь?

— Ага, — мы остановились возле бара.

— Что будешь?

— Сок, — почему-то совершенно не хотелось спиртного, голова и так кружилась от танцев и общества нового знакомого. Кстати, я все еще силилась вспомнить, где же я его все-таки видела.

— Антон, — спросила я. — А чем ты занимаешься?

— Да как тебе сказать? Бизнесом.

— Каким?

— Охранным.

— Ааа, — протянула я, не зная еще что сказать.

— А ты? — спросил он.

— Учусь на медицинском.

— На каком курсе?

— Да вот уже на третий перешла.

— Молодец, трудно наверно?

— Да, нелегко, — сказала я, вспоминая посещения анатомички.

— Ну что, отдохнула?

— Угу, — я вернула допитый бокал.

— Еще потанцуем?

— С удовольствием, — и мы опять закружились по залу то в медленном, то в быстром танце.

Иногда рядом с нами мелькала белобрысая Лизкина макушка. Я была спокойна, что подруга получает удовольствие не меньше моего. Так незаметно прошло почти все отведенное нам время, и я заторопилась на выход.

— Тош, мне пора, — сказала я, грустно поглядывая на часы.

— Что, уже?

— Угу.

— Телефончик оставишь?

— Есесьно, — и я продиктовала свой номер. Парень записал его в свой телефон и сразу же отзвонился, я сохранила его номер в телефон.

— Тебя проводить?

— Не нужно, меня подруга на стоянке ждет.

— Тогда ладно, пока, — он поцеловал меня в щеку и отпустил, а я со счастливой улыбкой пошла в сторону парковки.

Что странно, на часах было пять минут третьего, на стоянке была темень, не так чтобы непроглядная, но часть фонарей не работала. Мотоцикл был на месте, а Лизаветы не наблюдалось. Наверно увлеклась очередным мачо и на часы не смотрит, трубку она не брала. Задумавшись о том, как же я отсюда буду выбираться, я развернулась на 180 градусов и уткнулась носом в чью-то широкую грудь. Растерянно переведя взгляд на лицо незнакомца, я так и застыла в немом удивлении. На меня взирали с высоты двухметрового роста, красные с вертикальными зрачками, прищуренные глаза. Лицо незнакомца было скуластым, несколько удлиненным, его губы искривляла улыбка, сквозь которую проступали довольно внушительные клыки. Пока я стояла и пялилась на мужчину в полной растерянности, его рука сомкнулась на моем горле, а из приоткрытого рта выбежала струйка окрашенной в красное слюны. Это меня и отрезвило моментально. Вампир! Судя по выпирающим ребрам, и рукам веточкам — довольно сильно истощен, да еще и заражен вампирьим бешенством.

Лет десять назад отгремела в Европе последняя война вампиров — Малкавиан против Носферату. Во время, которой в лабораториях Носферату был изобретен достаточно неприятный вирус, полностью выводящий из строя сотворенных вампиров. Рожденных, разработчики побоялись трогать, ведь ими была большая часть Носферату, а сотворенных было мало. Да и потом, одним больше одним меньше, какая разница, можно еще обратить, пополняя ряды клана. А вот у Малкавиан сотворенных было больше половины. Клан-то был молодой, и воевали они за собственную независимость от Носферату. Ну да неважно.

На первых порах вирус просто делал сотворенных слабее, что позволяло их быстро убивать, а вот потом он мутировал. Зараженные им вампиры, становились совершенно неадекватными, абсолютно себя не контролирующими, голод их усиливался в разы. Вместе с поступающей кровью в организм добавлялись и силы. Сладить с таким невменяемым вампиром было очень тяжело, но можно силами нескольких вменяемых вампиров или магов. Иногда у зараженных вампирьим бешенством, как окрестили эту заразу, наступали моменты просветления, они кончали жизнь самоубийством, но это были единичные случаи.

Вирус достаточно быстро распространился среди сотворенных в Европе, и вампирам было уже не до войны между кланами. Тут бы самим уцелеть, да выловить зараженных. Радовало одно, зараза передавалась только посредством укуса, а не воздушно-капельным путем. Иначе то, что стало бы твориться в Европе, кроме как кровавой баней и не назовешь. Хотя утешение это было слабым. Ведь зараженные вместе с сумасшедшим голодом и силой приобрели звериную хитрость, отловить их становилось все тяжелее и тяжелее. А рацион их становился все разнообразнее. Стали пропадать и рожденные вампиры, которых время от времени находили в совершенно невероятных местах полностью обескровленными. Ну, а не до конца выпитые сотворенные становились такими же. Зараза стала расползаться по Европе как чума. В тот же год, Лондоне, был собран совет кланов, на котором присутствовали представители вампиров со всего мира. Впечатленные серьезностью проблемы главы кланов даже оставили постоянную грызню и интриги. Все очень хорошо понимали, что если не помочь европейцам, то зараза быстро доберется и до них. Итогом этого мероприятия было то, что каждый клан должен был выставить отряд из самых сильных и хорошо обученных рожденных вампиров для зачистки территории Европы. Ну и естественно, полный запрет на разработку подобного оружия. Так как следующий раз под угрозой может быть вся раса.

Справиться с напастью было не так-то легко. Вампиры были напуганы. Они бежали из Европы как крысы с тонущего корабля. Главам кланов соседних территорий приходилось усиленно патрулировать свои границы, дабы не пустить к себе заразу, в то время пока в Европе идет зачистка.

Как вампирам удалось это сделать в кратчайшие сроки, история умалчивает, но через месяц карантин с зараженных областей был снят. С магами был подписан новый договор, который обязывал их в случае обнаружения бешеного вампира, уничтожать его на месте в целях нераспространения эпидемии. Хотя старые вампиры и ворчали, что маги получают слишком удобный инструмент для злоупотреблений и убийства неугодных вампиров, выдавая их за бешеных. Чтобы свести такие случаи к минимуму, были созданы специальные отряды, в которые входили как вампиры, так и маги. Им было вменено в обязанности расследование каждого случая убийства бешеного вампира, ну и собственно их отлов.

Вот с таким монстром я и столкнулась этим вечером.

— Дяденька, не ешьте меня, я не вкусная, — прохрипела я из-за сомкнутых на моей шейке пальцев.

— А это мы сейчас проверим, — сказал вампир, примериваясь к ней.

От испуга я мысленно активировала все навешенные на колечко и браслет заклинания, задействуя весь свой немалый резерв. А было их много, и опьяняющие, и сонные. В итоге, произошел достаточно большой выброс силы, частично поглощенный новым браслетом. Вампир упал как подкошенный, свернулся калачиком и захрапел, что-то поминутно бурча себе под нос и икая.

— Фууу, — сказала я. — Кажется, переборщила. И что мне с тобой, таким красивым делать? Не оставлять же тут, еще непонятно сколько заклинания продержатся. А оставлять тебя, друг мой ситный, тут точно не стоит, очнешься и еще на кого набросишься. А я потом виновата буду.

Мне не пришло ничего лучшего в голову, чем попытаться связать спящего, для этого я задействовала собственный пиджак, предварительно разрезав его на ленты. Слабая защита от вампира, но хоть что-то. Может, хоть минуту другую форы буду иметь, пока он будет возиться с импровизированными путами. А потом, подумав еще минутку и почухав в затылке для появления светлых мыслей, сообразила, что на путы можно наложить заклинание прочности из разряда бытовых, которое обычно накладываю на посуду, чтобы не билась. Вот, вроде получилось, по крайней мере, отрезать я от кокетливого бантика, которым были стянуты руки вампира, ничего не смогла.

— Что здесь происходит? — раздался сердитый голос у меня за спиной.

Я обернулась, да так и застыла. На меня угрюмо взирали четыре человека в полной магической экипировке и Антон. Точнее три человека и два вампира. Похоже, что мой выброс силы засек патрульный отряд. Быстро же они.

— Прасковья, что ты тут делаешь? — спросил Антон.

— Да вот, — махнула я в сторону вампира, — защищаюсь от кровососов.

Антон удивленно смерил меня взглядом, потом перевел его мне на запястье, да так и замер.

— Ведьма?

— И что? — не поняла я.

— Ты инициированная ведьма?

— Ну да. А ты откуда знаешь? Подожди-подожди, сейчас. Вот, вспомнила, где я тебя видела. Магический патруль. Ты офицер МСБ?

— Да, — коротко ответил он и нахмурился. — А ты Прасковья Ильина? Только не это!

— А в чем дело? — удивилась я.

— А дело в том, Прасковья, что я твой наставник, а ты моя подопечная на следующие полгода.

— Ух, ты! Ну, здравствуй мастер Йода! — выдохнула я.

— Не понял! — сказал удивленный Антон.

— Не заморачивайся, — махнула я рукой.

— Ладно, парни. Пакуйте это спящее недоразумение, — Антон показал в сторону вампира. — А мы доберемся сами, на моей машине. Только я запись с камер слежения на стоянке заберу.

Патрульные споро погрузили вампира в стоящий рядышком внедорожник и укатили в отделение.

— И что мне с тобой делать? — задумчиво сказал Антон.

— Отпустить?

— И не думай, ладно пойдем, будем пленку изымать.

Антон быстро направился в сторону местных охранников, показал им красную корочку и затребовал начальника службы безопасности. Коротко с ним переговорив, уже через пятнадцать минут имел на руках все необходимые материалы.

— Ловко, — восхитилась я.

— А то!

В эту минуту у меня заиграл мобильный. Лизка.

— И где тебя, зараза, носит? — вопила подруга. — Нам давно пора домой выдвигаться, а то не ровен час на братца нарвемся, тогда нас точно ждет домашний арест до скончания дней.

— Лиз, ты только не сердись, но меня наставник в участок забирает.

— Какой наставник? Какой участок? Ты что уже натворить успела, сумасшедшая? И вообще, ты где? — кричала разъяренная подруга.

— Еще в клубе, — я огляделась, — возле центрального входа.

— Жди, я сейчас, — и она отключилась.

Через минуту в фойе влетела взъерошенная Лизавета и набросилась на меня с упреками. Но по мере того, как я ее вводила в курс дела, ее лицо все больше и больше вытягивалось.

— И что теперь? — спросила подруга.

— Не знаю, как наставник решит, — я посмотрела в сторону Антона.

Он стоял с совершенно спокойным выражением лица и наблюдал за нашей перепалкой.

— Вы ее отпустите? — спросила Лиза.

— Не могу.

— Антон, Прасковья несовершеннолетняя ведьма и находится под защитой правящего клана оборотней. Так что любые действия нужно согласовывать с главой клана, — решила она на всякий случай проинформировать парня.

Вот это она зря. Если до этого была надежда решить вопрос тихо-мирно, то с появлением Руса это становилось маловероятно. Я укоризненно посмотрела на подругу. Но та и ухом не повела.

— Ладно, давайте в участок, а там разберемся, — сказал Антон, раздраженный перспективой общаться с главой правящего клана.

Поездка много времени не заняла. Всю дорогу мы молчали, думая каждый о своем. А вот и знакомое здание. Что-то в последнее время я тут частая гостья. Это явно не к добру. После того как Антон привел нас в свой кабинет, он засел за компьютер и начал составлять протокол, задавая мне вопросы по существу, как был перебит Лизкой.

— Вы не имеете права вести допрос несовершеннолетней ведьмы без ее официального представителя! — рявкнула Лизка. — Вы позвонили Руслану Белому?

— Он в дороге, скоро будет.

— Вот и ждите пока он появиться!

Через минуту после Лизкиных слов в кабинет влетел растрепанный и злющий Рус. Он смерил разъяренным взглядом всю нашу компанию и спросил:

— Что здесь происходит?

Антон четко и по существу ввел его в курс дела. Какое-то время оба молодых мужчины мерялись гневными взглядами, а потом Антон приступил к допросу. Вопросы были простые. Что я там делала, каким образом напал на меня вампир, какие заклятия я применила. Когда Антон узнал, что это были не боевые, а лечебные заклинания, то существенно повеселел и приободрился. В общем, промариновал он нас там еще добрый час, вытягивая из меня малейшие подробности инцидента. Да еще и запись видеокамер говорила в мою пользу. Чистой воды самооборона. Осталось провести магическую экспертизу и, в общем-то, никаких претензий со стороны МСБ к моей персоне не будет предъявлено. Еще час длилась сама экспертиза. Пока отловили дежурного мага, пока он разобрался с заклинаниями, висящими на спящем вампире, пока составлялся протокол… Я сидела в кабинете у Антона и старалась не заснуть. И мне совершенно не мешали гневные взгляды Руса и обеспокоенные Антона. Когда с формальностями было покончено, нас наконец-то отпустили.

— В машину! — рыкнул Рус, глядя на нас с Лизаветой.

— Не так быстро, — остановил его Антон. — Нам с Прасковьей еще нужно договориться о занятиях.

— Для этого есть телефон! — раздраженный оборотень окинул Антона гневным взглядом. — Девочка на ногах от пережитого не держится! Все завтра!

Руслан развернулся и подтолкнул нас к автомобилю. Антон проводил меня задумчивым взглядом и вернулся в здание.

— Ну что, юные охотницы на вампиров, — Руслан оглядел нашу притихшую компанию, — сейчас домой и спать, а вот завтра мы с вами серьезно поговорим.

Глава 9

Утро следующего дня началось ближе к обеду. Меня разбудили упоительные запахи, доносящиеся с кухни и громкое урчание собственного живота. Я споро скатилась с кровати, метнулась в душ, умылась, оделась и побежала удовлетворять основной инстинкт на кухню. У плиты колдовала вернувшаяся тетя Зина. В сковородке скворчало что-то мясное, в кастрюльке булькал соус, а я стояла в дверях и захлебывалась слюной.

— Теть Зин, а чем Вы сегодня кормите? — спросила я жалобно.

— И тебе добрый день, Прасковьюшка, — сказала она с улыбкой. — Есть готовые зразы, да и мясо скоро поспеет. Насыпать?

— Дааа, и побольше! Я так есть хочу, что сожрала бы и мамонта.

— Ну, мамонтятины не обещаю, а вот кусок колбасы и зразы со сметанкой и салатиком будут через минуту.

Я уселась за стол и приступила к усиленному поглощению пищи, все-таки энергии я вчера потратила много, и это сказалось на аппетите. Когда первый голод был утолен, я обратила внимание, что в доме подозрительно тихо. Наверно Рус и Лизка после вчерашнего еще не вставали. Это значит, что у меня есть время, чтобы морально подготовиться к трепке, которую нам не приминет задать Рус. Все-таки здорово мы его вчера раздраконили. Как он сверкал глазищами всю обратную дорогу, уххх! Еле сдерживался, чтобы не высказать, что он о нас думает.

Утолив первый голод, я стала, есть медленнее, проговаривая про себя речь, которую намеревалась толкнуть в свою защиту. Нет, ну а что, нам нужно было сидеть в четырех стенах? Мы же молодые девушки, нам нужны развлечения. Танцы, общение с противоположным полом, внимание, легкая влюбленность, наконец. А где это все тут взять? Правильно, негде. Не Руса же просить с нами потанцевать? Не согласиться он на такое. Да и занят он постоянно. И потом, втроем скучно, разве что тетю Зину уболтать присоединиться. Я представила себе, как мы вчетвером вместе с нашей кухаркой, скачем под Рамштайна, потряхивая головой и имитируя игру на гитаре. Картинка оказалась настолько яркой, что я не удержалась и зашлась в смехе, чуть не подавившись последней зразиной.

— Деточка, что с тобой? — спросила сердобольная старушка, постукивая меня по спине.

— Да ничего, задумалась просто, извините. Теть Зин?

— Да?

— А Рус с Лизкой еще не вставали?

— Что ты детка, — она махнула рукой на меня. — Они уже давно позавтракали и закрылись в кабинете у Руслана.

— И давно закрылись? — спросила я с тревогой.

— Да полчаса как уже.

Уй, плохо! Это Лизка сейчас за нас двоих отдувается! Набедокурили-то вдвоем. Я мгновенно подскочила на ноги, совершенно забыв о недопитом кофе, и понеслась в сторону кабинета грозного Руса. Когда я была возле нужных дверей, я решила на минутку задержаться и отдышаться, дабы не производить совсем уж плохого впечатления, а принять все упреки и нотации достойно. Пригладила волосы, поднесла руку к двери для вежливого стука, да так и замерла от случайно подслушанной фразы.

— … И давно ты в курсе, что она моя суженная? — донесся до меня, раздраженный голос Руса.

— Уже больше пяти лет, — Лизкин голос был совершенно спокоен, что говорило о том, что буря кажись, миновала.

— Как ты об этом узнала и почему мне ничего не сказала?

— Как? Рася сама рассказала, а не сказала почему? А ты бы поверил? А даже если бы и поверил? Чем бы это для нее закончилось? Посадил бы под замок и трясся бы над ней как курица в ожидании появления кинжала.

— Не верю, ты права! — рыкнул он. — А почему я должен? Сама посуди: из ниоткуда появляется какая-то девчонка, которая утверждает, что она моя невеста. Бред! Где подтверждение этому? Где кинжал, который у нее должен быть? Нету? Что ты так на меня смотришь? Я спрашиваю, где он!

— Не знаю, — голос Лизки был тихим и уставшим.

— А я так думаю, что его и не было никогда. Просто девчонка услышала красивую сказочку где-то и что-то себе напридумывала. Возможно, и не со зла, а просто из общей дурости. Как показывает вчерашний день, дури там хоть отбавляй! А может ей что-то от нас нужно, ты об этом не задумывалась? Мы же не бедные, далеко не бедные. А тут такая возможность объявить себя суженной главы клана оборотней и получить доступ ко всем ресурсам клана, в том числе и магическим. Прибрать все к рукам и сбежать! Была тут уже одна такая, тоже заливала о предназначении, о великой любви, а как только на горизонте замаячил богатый папик так ее и след простыл! Хорошо хоть Ольга не знала реальной картины и кто я есть на самом деле. А эта ведь знает!

Руслан обо всем говорил так зло и с такой убежденностью, что у меня в груди все заледенело. Это так он обо мне думает? Значит, я все придумала? Значит я охотница за магическими ресурсами оборотней? Господи! И стало так горько и обидно. Вот значит как. Ну что ж, погостили, пора и честь знать, я развернулась на ватных ногах и побрела в сторону выхода, не слыша и не слушая, о чем Рус и Лизка говорили дальше. Мне это было уже не интересно. А послушать стоило.

— Ты совсем с ума сошел? Как у тебя только язык твой поганый повернулся? — взорвалась Лизавета. — Она и охотница за состоянием? Ты сам-то в это веришь? Она хоть раз тебя о чем-то попросила? Что-то требовала? Почему? На каком основании ты вылил на не столько грязи? Она тебе жизнь спасла или ты уже забыл об этом?

— Только поэтому я ей покровительство клана и обеспечил, а ей, видите ли, мало! Она себя еще и в мои невесты записала! — не хотел отступать Руслан.

— Знаешь Рус, после встречи с Ольгой ты сильно переменился, — в голосе Лизы было столько горечи, что Руслан непроизвольно вздрогнул. — Куда девался мой брат? И кто это незнакомец, который занял его место? Ты же ведь никогда таким не был, не был злым и циничным. Откуда в тебе столько жестокости? Тебе сделали больно? А кому из нас больно не делали? Или ты думаешь, что ты в этом отличаешься от всех остальных? Да ничуть! Только вот ты с этим так и не научился жить, не отпустил свою боль, не перешагнул ее, ты все еще ее лелеешь и пестуешь, не замечая, как растишь ненависть не к одной конкретной девушке, а ко всем. Рус, Рус, это дорога в никуда! Борись со своими демонами, иначе ничем хорошим это не закончится. Не все, такие как Ольга, есть нормальные, хорошие девчонки, которые в состоянии тебя полюбить и быть тебе верными, не требуя ничего взамен. Дай себе и ей шанс!

Руслан устало потер лицо руками и как-то сгорбился и ссутулился, сидя у себя в кресле.

— Почему ты думаешь, что это действительно она? Ну, ты меня поняла.

— Почему? Я с ней общаюсь уже пять лет и на протяжении всего этого времени я не встречала более чистой и открытой души. А та ли она самая? Время покажет. Но я верю в ее историю, не знаю, просто верю. В жизни бывают такие совпадения, что никакой фантазии не хватит такое придумать.

— Что она тебе рассказала? Что заставило тебя поверить?

— У них в роду есть ритуал, который проводиться в совершеннолетие. Молодая ведьма видит сундук, открывает его и выбирает один из предметов, которые и определяют ее судьбу в дальнейшем. С Прасковьей это случилось преждевременно, она выбрала наш кинжал в четырнадцать лет и из-за того, что взяла в руки его до срока, наверно защита сработала, и она обернулась кошкой. А кинжал пропал. Дальше ты знаешь, управлять оборотами она теперь преспокойно может, используя наш браслет и свое кольцо.

— Вот видишь! — встрепенулся Руслан. — Все-таки ей что-то от нас было нужно!

— Рус, как тебе не стыдно! Что за баранья упертость! — вздохнула Лиза. — Ты ведь и сам отлично знаешь, что она его не просила. Я браслет ей подарила от чистого сердца, в благодарность за спасение твоей жизни! Дай шанс вам обоим, если она и, правда, та единственная, предначертанная тебе судьбой, не оттолкни ее. Присмотрись к ней, только не примеривая на нее поступки Ольги, а беспристрастно и ты все сам поймешь.

— А если не она?

— Ну, на нет и суда нет. Найдешь другую и будешь с ней счастлив. Но не упусти свое счастье из-за собственной дурости и предубеждения. Кстати говоря, Прасковья сама не верит, что тот кинжал хоть что-то значит. Вот так.

В дверь раздался стук, и заглянула тетя Зина.

— Ребят, а где Прасковья? Она на кухне мобильный забыла, а он все звонит и звонит.

— А ее тут нет, — сказала Лиза удивленно. — И не было.

— Странно, она минут пятнадцать как сюда побежала, что так и не заходила?

Рус с Лизой переглянулись и растерянно посмотрели в сторону двери.

— Нет, ее тут не было. — Рус выскочил в коридор и принюхался. — Она тут была совсем недавно.

— Нужно срочно ее найти, неизвестно, сколько и чего она успела услышать, — Лиза встревожено посмотрела на брата. — Я в ее комнату, а ты посмотри на первом этаже и в саду.

Оборотни развили бурную деятельность по моим поискам, а я в это время сидела в беседке в саду и переваривала услышанное. Не знала, что от слов человека, которого считала другом, может быть так больно. Нет, я все понимаю, предыдущий неудачный опыт очень плохо на нем сказался. Но я тут причем? Неужели всех женщин нужно судить исходя из опыта общения с одной стервой? Мы же все такие разные, зачем же всех под одну гребенку? На глаза наворачивались злые слезы разочарования, но я их пыталась сдержать, проговаривая про себя, что из-за этого я точно не буду реветь. Не достоин он моих слез. Кое-как успокоившись и оглянувшись вокруг, я поняла, что пора собирать вещички и возвращаться домой. Что-то я загостилась тут. А если мне не рады, то задерживаться дольше, чем положено смысла не имеет. С Лизкой я буду продолжать общаться, а вот общение с Русом сведу к минимуму. Только вот все-таки придется его увидеть при прощании и поблагодарить за гостеприимство. Вежливость, прежде всего, да и лицо держать стоит, так чтобы никто не догадался, что у меня внутри происходит.

Я вытерла все-таки скатившуюся слезинку и встала, чтобы пойти собираться, как в проеме беседки показался Руслан.

— Привет, а мы тебя обыскались, — сказал он тихо.

— Привет, извини, мне нужно было подумать, — я безуспешно пыталась взять себя в руки и не показать, как мне больно его видеть и, что в ушах до сих пор стоят его злые слова.

— Ты много успела услышать? — спросил он присев напротив меня.

— Достаточно.

— Прасковья, я не буду за это оправдываться. У меня были причины для таких мыслей, — он в растерянности провел пятерней по волосам. — Черт, не знаю, как объяснить.

— Не старайся, я все поняла, — я пошла в сторону выхода, потом остановилась в проеме, Рус так и не попытался меня удержать. — Мне пора, я у вас загостилась. Сейчас вызову такси и поеду домой.

— Я тебя отвезу, — вскочил он на ноги.

Ни протестов, ни объяснений, ни оправданий. Ничего! Ни одного порыва, чтобы меня удержать. Обидно.

— Не стоит, у тебя и так дел вагон и маленькая тележка, — я развернулась и пошла в сторону дома.

В комнате меня ждала Лизавета с глазами побитой собаки.

— Рась.

— Лизка, не начинай, я не хочу об этом говорить. И так сказано было слишком много. Лучше вызови мне такси. Что-то я тут загостилась.

Подруга понимающе на меня посмотрела и не стала спорить.

— Машину обещали прислать через полчаса.

— Как раз успею вещи собрать и попрощаться с тетей Зиной.

— Может, останешься?

— Зачем? Чтобы каждый раз ловить на себе подозрительные взгляды твоего брата и думать, что ему взбредет еще в голову? Лиз, оно мне надо?

— Раська, дай ему шанс, он совсем запутался. Ты же знаешь, эти мужики такие дураки, пока носом не ткнешь в очевидное, так и будут ходить вокруг да около, ничего не замечая, и пребывая в уверенности, что их, правда, самая правдивая. Ну, ты понимаешь.

— Нет, Лиз, не понимаю и не знаю, не откуда знать, — вздохнула я. — Сколько там осталось? Десять минут? Ты меня проводишь к воротам?

— Угу, пошли.

Мы медленно вышли из моей уже бывшей комнаты, спустились на кухню, я попрощалась с тетей Зиной. Добрая старушка тоже не хотела меня отпускать, уговаривая остаться. Но я была непреклонна. Решение было принято. Отступать я была не намеренна. Слишком сильна была обида. Когда с прощаниями было покончено, мы вышли из дому и наткнулись на сильно потрепанного Матвея, что-то ожесточенно втолковывающего Руслану.

— Что случилось? Моть, почему ты в таком виде? — удивилась Лизавета.

— Нападение диких на одно из наших поселений. Нам сообщили слишком поздно и успели мы в поселок, когда большая часть его жителей была перебита, — руки у парня тряслись, да и самого его колотила нервная дрожь. То, что я раньше приняла за бурые разводы грязи, на поверку оказалось засохшей коркой крови.

— Ты ранен? — спросила я встревожено.

— Нет, — он потер щеку рукой, оттирая подсохшую кровь. — Это не моя, не переживай. Рась, хорошо, что ты тут. В поселке нужен целитель. Там много раненых, есть и дети, поехали, а?

— А регенерация? — решила уточнить я.

— Не помогает, раны нанесены посеребренным оружием. Ты же знаешь, что если там остается хоть частичка серебра, то рана не затянется.

— Едем, — я двинулась в сторону машины Матвея.

— Стойте, я с вами, — крикнул нам Рус вдогонку.

— И я, — не осталась в стороне Лизавета.

— Ты остаешься дома и будешь координировать роботу клана, пока я не появлюсь, — огорошил ее Руслан.

Вот хорошо, что я всегда вожу с собой походную аптечку. Уже лет пять, как она является неотъемлемой частью моей сумки, как косметичка для других барышень. Сборы лечебных трав, упаковки стерильного бинта, йод, зеленка, антисептики, ампулы с обезболивающим, шприцы, да чего там только не было. Поэтому останавливаться возле ближайшей аптеки не было необходимости. Все равно непонятно с чем я там столкнусь кроме колотых ран.

До поселка мы добрались довольно быстро, и часа не прошло, как мы были на месте. Ребята всю дорого разговаривали о подробностях случившегося, а я сосредоточилась на том, что мне предстояло. Я постаралась очистить сознание от всего ненужного и наносного, настроившись на работу. Это было тяжело, так как мысли нет-нет да и возвращались к утренним событиям. Но я упорно гнала от себя негативные мысли, настраиваясь на позитив и на исцеление, вспоминая только хорошее, настраиваясь на медитативный лад и вспоминая особенности анатомии оборотней. Я так ушла в себя, что даже не заметила как мы приехали, и не успела толком рассмотреть сам поселок.

— Прасковья! Да что же это такое? — Матвей тряс меня за плече и пытался дозваться, с тревогой вглядываясь в мои расслабленные черты лица. — Очнулась? Вот и хорошо, на выход!

Я со вздохом вылезла из машины и оглянулась вокруг. Ну что сказать, дома в поселке были на удивление добротными, одноэтажными, увитыми виноградом или заросшими плющом. Вокруг каждого дома были большие цветущие палисадники, огороженные небольшими коваными заборчиками, и над всей этой красотой витал запах гари, паленой шерсти и безнадежности. Поселок как будто вымер. По пустой улице озорник-ветер гонял чью-то забытую газету и пару одноразовых кульков. У кого-то во дворе скулила собака, а из под ближайшего лопуха высовывался хвост. Вот за него-то я и потянула, пытаясь достать маленькое дрожащее тельце. Это был рысенок, крохотный, хорошенький, ужасно замурзанный и со свалявшейся шерсткой в бурых разводах. Я взяла его на руки и прижала к себе в попытке успокоить и защитить бедолагу. Я прощупала все его конечности на предмет повреждений и не нашла ничего. Это хорошо. А то лечить малолетнего оборотня во второй ипостаси не самое приятное дело. Дети и в обычном своем состоянии страшно боятся уколов, а попробуй объясни мохнатому малышу, что без этого никак и нужно подставлять пятую точку для того чтобы не болело. Ага. Лучшее что меня ждало бы, это быть оцарапанной с ног до головы.

— Прасковья, ты чего там опять подвисла? — ко мне подошел Руслан. — Что это тут у тебя?

Он взял на руки рысенка и заглянул ему в глаза.

— Плохо. Он обернулся раньше времени, в этом возрасте минимальные шансы, что он сможет вернуть человеческий вид самостоятельно. Нужен ритуал, иначе малыш так и пробегает до конца своих дней рысью, забыв о второй ипостаси. Да это не твоя забота, — Руслан передал малыша на руки подошедшего Матвея, — пойдем лучше, в этом доме собрали тех, кто выжил после нападения диких.

Я попыталась было сунуться с расспросами о случившемся, но была довольно жестко остановлена и мне еще раз напомнили, в чем мой долг собственно заключается. Ой, стыдно-то как! Если бы бабуля узнала, что я вместо того чтобы заниматься лечением, лясы точу, ох она бы мне устроила! Неделю бы на месте сидеть не могла. Ну да ладно. Я осознала, прониклась, буду исправлять ситуацию. И где там наши больные? Я иду! И вам лучше выздороветь заранее, а то так залечу! Ух!

Вот так подбадривая себя, я на дрожащих ногах входила к первым своим настоящим пациентам. Было страшно сделать что-то не то, чего-то не увидеть, не смочь, не понять и оборвется чья-то жизнь, или кто-то по моей вине останется калекой. С Русом в свое время было проще. Там времени для сомнений вообще не было. Пришла, увидела, исцелила. А тут…

В комнате стоял тяжелый запах от открытых ран, лежащих вповалку оборотней. В довольно большой комнате их было десятка полтора. Лежали они кто на полу, кто на ковре, кто на диванах, а кому-то и просто принесли одеяло, кинули его на пол и положили поверх него раненного. Ну-с, приступим. Только в этой комнате работать точно нельзя, я же элементарно сосредоточиться не смогу, все время на других раненных отвлекаться буду.

— Мотя, — крикнула я в сторону двора.

— Что? — оборотень нарисовался в дверях через минуту.

— Есть здесь большая светлая комната с минимумом мебели? Мне нужен большой стол и два помощника потолковее. Организуешь?

— Минуту, — он выскочил из импровизированного лазарета и вернулся действительно через минуту, ведя за собой двух субтильных девиц моего возраста.

— Это Вера и Надя, я думаю, что в качестве помощников они тебе подойдут. По поводу комнаты, посмотри соседнюю, сейчас мы с Русом все лишнее оттуда вынесем, оставим только стол.

— Спасибо! — я благодарно улыбнулась Матвею и повернулась к девушкам. — Меня зовут Прасковья, я буду лечить ваших родных. Барышни мне нужна ваша помощь. От вас зависит насколько качественно, и быстро сумею оказать помощь раненым. Огромная просьба мои указания выполнять быстро и четко, стараясь не переспрашивать. Идет?

Девчонки переглянулись и мило улыбнулись.

— Если все понятно, то мне нужно много кипяченой воды и чистых полотенец или простыней на худой конец.

— В соседней комнате все готово, — сказал появившийся в дверях Руслан, — что дальше?

— Берите вот его и аккуратно несите в соседнюю комнату и положите на стол, — я показала пальцем на оборотня, который был в самом тяжелом состоянии.

Итак, пациент на месте, все лишнее с него срезано, руки тщательно вымыты, возле стола на небольшой тумбочке лежит горка чистых простыней и полотенец, рядом тазик с кипяченой водой, моя аптечка, бинты, антисептики, травы, обезболивающее и шприцы. Тянуть дальше не стоит. Приступим. Сперва укольчик с местной анестезией, все-таки рану предстоит очистить, а процесс этот довольно неприятный. Так, дальше поверхностный осмотр. И что тут у нас? Колото-резанная и резанные раны в районе грудной клетки и огромная рваная рана на бедре. Не удивительно, что раны такой тяжести он затянуть не смог. Они сами по себе тяжелые, а еще и нанесенные посеребренным клинком. Плохо.

Я чуть прикрыла глаза, скатываясь в магический диапазон, а что у нас тут? Легкие не задеты, уже хорошо, еще бы на пару миллиметров влево и я бы была не нужна, а так… работаем. Прежде всего, очистим раны от серебра, а потом подтолкнем регенерацию и поможем тканям восстановить их естественное состояние.

И понеслось. На первого пациента у меня ушло в районе получаса, все-таки его состояние было самым тяжелым, но ничего, справилась. Дальше уже легче, да и девчонки оказались молодцами, буквально предугадывая каждое мое движение и желание. Общими усилиями ближе к ночи мы закончили с последним раненным оборотнем.

— Все, и этого забирайте, — я устало прислонилась к стене и сползла по ней на пол.

— Этот был последний, — сказал Рус, усаживаясь на пол рядом со мной. — Спасибо тебе.

— За что? — я посмотрела с недоумением на то как он сграбастал мою руку и переплел ее со своей.

— За то, что они живы. Клан в долгу перед тобой.

— Рус, ты опять? — я тяжело вздохнула и попыталась забрать у него свою руку, не тут-то было. Он ее держал хоть и мягко, но довольно крепко, поглаживая мою кожу большим пальцем. — Мне ничего не нужно! Совсем! Я им помогла не для того, чтобы какие-то бонусы заработать. Рус, пойми, это просто моя работа, мое предназначение, если хочешь, цель в жизни. Я другого для себя не вижу, так уж меня воспитали, такой я себя воспринимаю, и это правильно!

— Не для всех, — он посмотрел на меня с сомнением во взгляде, уж не знаю я, что он там хотел увидеть, но его сомнения никуда не девались.

— Да, не для всех. Тут ты прав. Но мы сейчас говорим не про всех, правда? — я посмотрела на него с вопросом. — Мы говорим обо мне. А для меня это норма. Впрочем, ты можешь кое-что для меня сделать.

— Например? — тут уж его лицо озарила насмешливая улыбочка из разряда 'на что я говорил'.

— Рассказать поподробнее о произошедшем и покормить меня, а то есть уж очень хочется, так что переночевать негде, — я разулыбалась, видя недоумение на его лице.

— И это все?

— Блин, Руслан, хватит подозревать меня во всех смертных грехах. Твое недоверие оскорбительно, — я поднялась на ноги и все-таки отвоевала у него свою конечность. — Для такого отношения я не давала тебе повода.

Настроение опять стало портиться, и как-то даже померкла радость от того, что вот только совсем недавно мне удалось самостоятельно исцелить больше десятка оборотней.

— Прости, — на его лице было написано раскаяние, — ладно, пошли, покормим тебя, а потом я отвечу на твои вопросы.

Рус вывел меня из временного лазарета, и отвел в соседний дом, из которого доносились упоительные запахи жареного мяса и грибной подливки. Почувствовав скорую кормежку, мой желудок стал издавать уже совершенно неприличные рулады, вгоняя меня в краску перед смеющимися поварихами. Нам быстро накрыли на стол, уставив его всевозможными тарелками и тарелочками с жареным мясом, молодой отварной картошечкой, посыпанной укропом и политой маслицем. Огурчики, помидорчики, пучки зелени, перышки лука, свежайший хлеб, ммм вкусно. Видя такое изобилие, я не знала, за что хвататься и волочь к себе в тарелку. После того как первый голод был утолен и я стала есть намного аккуратнее и медленнее, можно было приступить к расспросам.

— Рус, можно вопрос? — я умоляюще посмотрела на жующего оборотня.

— Ну, попробуй.

— Объясни, пожалуйста, что тут произошло.

— Нападение диких оборотней, как ты видела.

— Ну, Рус, это и так понятно, а поподробнее?

— Что конкретно тебя интересует? — он вытер рот салфеткой и откинулся на спинку стула.

— Кто такие дикие оборотни? Что вы имеете ввиду, когда так говорите? И как вы их от обычных отличаете?

— Дикие, это те оборотни, которые во время инициации, или если хочешь, обряда принятия собственного зверя не смогли с ним справиться. В таком оборотне превалирует животная сущность. Он мало себя контролирует и на первом месте у него собственные желания и инстинкты. Что такое хорошо и что такое плохо для него совершенно отлично от нашего представления. Для них первично удовлетворение собственных инстинктов. Оборотень, который не смог подчинить зверя начинает стремительно меняться. Он большую часть времени проводит в звериной форме, изредка перекидываясь в человеческую. Находиться на территории клана для него становится все тяжелее и тяжелее. Такой оборотень, как правило, сам уходит в леса или его изгоняют рано или поздно. Дикие сбиваются в стаи, постепенно забывая, кто они и откуда, и могут напасть на своих родных и близких. Время от времени они перекидываются в человеческую форму для спаривания с человеческими женщинами.

— Это как? — мои глаза округлились от невольной догадки, и по спине прошелся холодок.

— Ловят и насилуют, поэтому если ты увидишь плохо контролирующего себя оборотня с частичной трансформацией и вертикальным зрачком — беги.

— Господи, что за ужасы ты рассказываешь! — я вздохнула и уставилась на свои руки.

— Ты сама хотела это знать. А несколько лет назад у диких появился лидер, который объединил несколько стай, сколотив одну, но огромную. Он намного больше и сильнее чем остальные оборотни. Они ему подчиняются безоговорочно. Налеты стали более продуманными и неожиданными, ощущение, что у них появилась цель, какая — пока выяснить не удалось. Если раньше банду диких было не тяжело выявить и уничтожить, то теперь они стали практически неуловимыми. Их следы затираются магически, и мы не можем их отследить. Это нападение уже не первое за этот месяц. Большая часть мужчин перебита, часть молоденьких самок забрана с собой. Ты видела оставшихся в живых, да еще и это посеребренное оружие. Совсем непонятно, — он тяжело вздохнул и растер усталое лицо руками.

— Рус, ты прости, конечно, за вопрос, а почему вы не избавляетесь от диких сразу, а выгоняете их из кланов? Ведь намного проще было бы их сразу убить? И не было бы банд и проблемы как таковой.

— И это мне говорит целитель? Будущий лекарь? — Рус насмешлив уставился на меня. — Рась. Все просто и сложно одновременно. У тебя бы поднялась рука убить родного брата?

— Нет.

— Вот и у нас не поднимается. Большая часть из них становятся просто животными и живут довольно счастливо в полной гармонии с природой. И это лучший выход для всех. То о чем я тебе рассказывал до этого, бывает не так часто. Примерно один оборотень из десяти после ухода из клана сохраняет возможность перекидываться в человека и кто это будет угадать невозможно. А убивать всех подряд, ты извини, но это чересчур. Мы даем всем шанс на нормальную жизнь в звериной форме.

— Мда, прости, не хотела обидеть. Просто этот вопрос был настолько очевиден, что я не могла его не задать.

— Понимаю, я сам когда-то к деду приставал с тем же самым. Ладно, проехали, — он на некоторое время замолчал, раскачиваясь на двух ножках стула и пристально меня, разглядывая, а потом как будто на что-то решившись, продолжил. — Я хочу поговорить о том, что было сегодня утром.

— А что было утром? — я попробовала прикинуться дурочкой, не помогло.

— О том, что ты услышала. Прасковья, против тебя лично я ничего не имею. Но любые матримониальные поползновения в свою сторону буду пресекать довольно жестко. Ты девушка симпатичная, но в этом плане меня совершенно не интересуешь.

— О, как! — я аж задыхалась от злости. Это получается, что я гоняюсь за этим типчиком чуть ли не с воплями 'Ваня, я вся ваша навеки!', а он от меня отбивается четырьмя конечностями и хвостом! — И чем же это я Вам барин не угодила? Али рожей не вышла, что Вы мною брезговать изволили?

— Прасковья, прекрати! — рыкнул Рус.

— А чего это прекрати? — постепенно мой голос начал набирать обороты, банально скатываясь в крик. — Тема то такая интересная. Я и ты, и мое желание тебя окрутить! Ха! Кому скажи, не поверят!

Я вскочила со стула и стала расхаживать по комнате, усиленно жестикулируя. Потом замерла на минуту, подошла к Русу и ткнула в него пальцем.

— Значит так, говорю один раз, больше повторять не буду, читай по губам: Я НЕ СОБИРАЮСЬ ЗА ТЕБЯ ЗАМУЖ! МНЕ НЕ НУЖНЫ РЕСУРСЫ ВАШЕГО КЛАНА! И ты мне тоже сто лет сдался, даже если сам за мной гоняться будешь и уговаривать за тебя выйти! Андестенд?

— Угу, только на последнее и не надейся — Рус в задумчивости смотрел на меня.

— Если мы прояснили этот момент, то будь любезен, покажи, где я смогу переночевать.

— Ладно, пойдем.

В соседней комнате была уже приготовлена постель.

— Удобства дальше по коридору, спокойной ночи, — и Руслан двинулся в сторону выхода.

— Рус.

— Ну, что еще, — парень обреченно вздохнул.

— Вот мне любопытно, если чисто теоретически, именно теоретически, заметь, я окажусь владелицей того самого кинжала, что ты будешь делать?

И я с любопытством на него уставилась.

— Ну, если теоретически и чисто умозрительно, — он окинул меня насмешливым взглядом, — ты действительно окажешься моей суженной и я в этом буду уверен на все сто процентов, то… вот тогда я и буду думать, что с тобой делать.

И тихо посмеиваясь, вышел из комнаты.

Вот гад! Я в расстройстве уселась на кровать и, не мигая, уставилась в звездное небо за окном. Красота то, какая, как писал классик 'тиха украинская ночь', в такую ночь хочется быть рядом с тем самым единственным, вместе с ним разделять напоенный травами воздух, слушать песнь сверчка и любоваться звездами. А получается полная ерунда. Тот, кто был мне напророчен, меня не хочет и знать. Никаких других кандидатов на романтические отношения нет и в скором времени не предвидится. Даже Антон, с которым познакомилась недавно, и тот наставником оказался. А тут уж точно не до романтики. Да и ладно. Бог с ними всеми. Как-нибудь и сама проживу, а теперь умываться и спать, а то что-то я совсем устала.

Глава 10

Утром я проснулась от трели мобильного телефона. Кому я там в такую рань понадобилась? Я стойко игнорировала вызов, но кто-то не унимался, и мне пришлось вставать, тащиться к сумке, и вылавливать его в необъятных недрах.

— Да, — мой голос со сна был хриплый и как будто чуть простуженный.

— Прасковья, где тебя черти носят? Я до тебя второй день пытаюсь дозвониться и ничего не получатся! — рявкнул смутно знакомый мужской голос.

— А я, это кто? — полюбопытствовала я.

— Совесть твоя! Поганка! Антон я, Антон! Ты там, что дрыхнешь еще?

— Нуу, как бы есть маленько. А чего тебе нужно-то?

— Это мне чего нужно? Нет, ты окончательно обнаглела, — взвился парень. — Мы с тобой договорились еще вчера созвониться договориться о занятиях. Так мало того, что ты сама не звонишь, так еще и трубку не берешь! Чтобы через полчаса в управлении была!

— Я не могу, я не в городе, — сказала я довольно спокойно.

— А где тебя черти носят?

— Ну, видишь ли, пришлось отлучиться из города по делам клана оборотней, — я как могла, попыталась обойти щекотливый момент с нападением на поселок, непонятно почему до сих пор МСБ в ситуацию не вмешалось, если все то, что Руслан описывал, было на самом деле. А в его словах сомневаться не приходилось. Или дело не в их компетенции? Что само по себе странно. А может, я просто что-то не знаю? Но в любом случае тактика глухого и немого партизана на допросе в гестапо будет самой верной.

— Ладно, через, сколько ты будешь в городе? — Антон обреченно вздохнул.

— Наверно после обеда.

— Тогда подъезжай к трем в управление, пора уже за тебя браться серьезно, и он положил трубку.

Вот так вот. Стоит поспешить, а то к трем не успею. Я быстро оделась, умылась и побежала на поиски Руслана. Они же с Мотей должны в город скоро выбираться или как? Если нет, то придется идти в сторону трассы и ловить попутку, а на фоне вчерашних событий это может быть просто опасно. Ладно, чего раньше времени гадать-то. Руслана я нашла в столовой завтракающего.

— Доброе утро, — я плюхнулась на ближайший стул пододвинула к себе блюдо с оладушками и крынку со сметаной, накладывая себе в тарелку всего и побольше.

— Доброе утро, — сказал Рус, с умилением поглядывая на мои действия.

— Что? — я чуть не подавилась под его насмешливым взглядом.

— Всегда приятно видеть у девушки хороший аппетит.

Оладьина стала мне поперек горла, и я закашлялась, Руслан мне участливо поднес стакан с соком. Я еле продышалась, остудила соком раздраженное горло и с укором посмотрела на оборотня.

— Тебе жалко? Да?

— Да нет, что ты. Просто обычно барышни рядом со мной клюют как птички всякий силос, а ты столь выгодно от них отличаешься. Сдобой не брезгуешь, мясо любишь. Салат для тебя просто гарнир, а не основное блюдо. Приятно посмотреть.

— А, ну тогда ладно. С другой стороны, если бы я плохо ела, откуда бы силы брала на лечение? — я еще раз осмотрела чуть уменьшившуюся горку оладий, немного подумала и добавила к ней еще парочку, вот так-то будет лучше.

Глядя на мои манипуляции, Руслан улыбался уже вовсю.

— Кушай деточка, не обращай на меня внимание.

— Рус, — спросила я его через какое-то время.

— Ммм?

— А когда мы в сторону города поедем?

— Скоро, сейчас Матвей вернется, поест и можем выдвигаться, а что?

— Да мне Антон звонил, ждет меня в управлении к трем часам.

— Зачем? — Руслан чуть напрягся и подозрительно взглянул меня.

— Пора начинать занятия и так уже два дня упустили.

— Понятно, я тебя отвезу.

— А можно ко мне домой? А в управление я и сама доберусь.

— Почему? — парень выглядел несколько удивленным.

— Да барахло это дома оставить нужно, — я ткнула пальцем в сторону собранной сумки, — да и переодеться не помешает.

— Переодеться и оставить вещи ты можешь и у нас, — сказал он тихо.

— Я не вернусь к вам, а заставить ты меня не можешь.

— А вот тут ты ошибаешься, — он так же не повышал голоса, но от этого его слова были не менее устрашающими, — еще как могу. Если ты не забыла, на тебе стоит магическое клеймо клана и я сейчас что-то вроде твоего опекуна, пока не наступит твое совершеннолетие. Я отвечаю за твою безопасность и несу ответственность за твои действия. Поэтому ты будешь делать то, что я тебе скажу, и жить там, где я скажу.

Я аж задохнулась от такой наглости. Нет, это же нужно! Опекун хренов выискался! Я свободная ведьма! Ну, почти свободная. Когда меня бабуля строила, там хоть понятно было, всегда за дело, да и просто по-родственному. А тут просто на ровном месте 'я сказал!' и хоть бейся головой об стенку. Жесть!

Я замерла на минуту, прикрыла глаза и посчитала до десяти, а потом до двадцати, вроде успокоилась. Переубедить его дело безнадежное, он же упрямый как баран, а в город то нужно. Ладно, будем действовать хитрее, сделаем вид, что я согласна с такой постановкой вопроса, а потом, просто тихо свалим. А что? Кто сказал, что стену нужно расшибать лбом, когда рядом есть вполне нормальный выход?

— Хорошо, как скажешь, — и посмотрела на него такими честными-пречестными глазами, еще и ресничками бяк-бяк-бяк-бяк…

А бабочка крылышками бяк-бяк-бяк-бяк…

А за ним воробушек, прыг-прыг-прыг-прыг…

Он ее голубушку шмяк-шмяк-шмяк-шмяк…

Ам-ням-ням-ням, да и пыг-прыг-прыг- прыг…

Песенка, которая неожиданно вспомнилась, добавила мне игривого настроения, что отобразилось в ужасно довольной улыбке. Руслан несколько насторожился. Но я ела молча, строя грандиозные планы побега из под опеки.

Минут через пять явился Матвей, завтракать он не стал, и можно было немедленно выдвигаться. В усадьбу мы вернулись довольно быстро. Ни Лизки, ни тети Зины там не наблюдалось, была только записка на кухне, о том, что они направились в город за покупками и будут ближе к вечеру.

Руслан лично занес мои вещи в комнату, поставил сумку на комод и сказал:

— Распаковывай.

Пришлось подчиниться и распаковать еще вчера впопыхах собранную сумку. Проследив за тем, чтобы все вещи заняли свои места, Руслан спокойно удалился, предупредив, что через час выезжаем.

Наивный, я как распаковала, так и обратно запаковать все могу. Только придется брать самое необходимое, а объемные вещи заберу потом как-нибудь, здесь же с ними ничего не случиться. И я начала ревизию своего барахла на предмет того, что взять с собой, а что оставить до следующего раза. Кучка получилась не маленькая. Но ничего, если это компактно упаковать, да еще аптечкой замаскировать, ни в жизть не догадается, а там после занятий и на квартирку тихонечко слиняю. А если этот хвостатый хам ко мне сунется, сделаю вид, что меня нет. Ну не вредить же ему, в конце-то концов.

Вроде час уже прошел, наверно можно и вниз спускаться. Я подхватила сумку и уже через минуту была возле машины. Вышедший из дверей Руслан подозрительно меня осмотрел, но не найдя никакого криминала, махнул головой в сторону дверец, забирайся мол. Ну а меня долго уговаривать и не нужно, я забралась в машину и настроилась на долгую поездку.

К управлению мы добрались неожиданно быстро. Наверно кто-то там, наверху над нами смилостивился и разогнал все пробки на нашем пути. Я резво выпорхнула из машины и рванула в сторону входа в управление МСБ.

— Прасковья, — понеслось мне вслед. — Я буду ждать тебя на этом месте через два часа, если ты не появишься вовремя, я начну тебя искать. И лучше тебе до этого не доводить.

Я махнула головой, в знак того, что услышала и поняла, и поспешила поскорее скрыться от его подозрительного взгляда. Ищи-ищи, я тебе это запретить не могу, но кто сказал, что я тебя буду тут дожидаться? Здесь же явно есть второй вход. Вот им то и воспользуюсь, а еще Антона подговорю слинять отсюда как можно быстрее. Кстати, об Антоне. Лучше я его наберу на мобильный, а то прождать можно очень долго, пока его вызовут по внутренней связи.

— Привет, я внизу, — сказала я, как только на том конце сняли трубку.

— Минуту, — и он сразу отключился.

Действительно прошло не больше минуты, как он появился в холле, взял меня за руку и повел в сторону уже знакомого мне кабинета. Нас было попытался остановить дежурный, но Антон так на него глянул, что у парнишки пропало всякое желание как-либо вмешиваться в происходящее.

— Почему так долго? — спросил он, усаживаясь в свое кресло в кабинете и показывая мне на стул, который стоял возле стола.

— Долгая история, давай в другой раз, — попыталась я уйти от ответа. — Тош, а мы заниматься тут будем?

— А что? Чем тут плохо? — удивился парень.

— Да понимаешь, — заюлила я. — Намного ведь лучше это делать где-нибудь на природе, травка там, птички, небо синее, опять же, ветерок. Всяко приятнее, чем в пыльном кабинете. Ты как?

— Ох, и темнишь ты Раська, не хочешь рассказать, в чем дело? — он испытывающее посмотрел на меня.

Вот же! Откуда ты только такой умный взялся на мою голову! Но и правда лучше рассказать, а то если Рус часа через два попытается взять управление штурмом, должен быть хоть кто-то, кто будет понимать, что происходит. Да и ссориться с Антоном мне не с руки, все-таки целые полгода он будет напрямую влиять на мою жизнь и не хотелось-бы иметь его во врагах.

— Тош, ты же уже в курсе, что Руслан стал чем-то вроде моего опекуна на ближайшие полгода, — начала я издалека.

— Ну, — подбодрил он меня.

— Так вот, — я попыталась собраться с мыслями и не сболтнуть чего лишнего. — Понятие опеки у него, ммм, как бы это сказать, странное. Тотальное, я бы сказала. Мне это не нравится.

— И какое это имеет отношение к нашему сегодняшнему занятию? — удивился он.

— Он меня привез сюда, он после занятий хочет меня забрать и отвезти к себе домой, — пробормотала я, отлично понимая, как глупо это звучит.

— Не вижу здесь состава преступления, тем более, насколько я знаю, ты там гостишь последние две недели, — он смотрел на меня с некоторой прохладцей.

— Понимаешь, — попыталась я еще раз ему все объяснить. — Я не хочу оставаться у оборотней. У меня есть свой дом, родители, которые в состоянии обо мне позаботиться. Да и они никогда так меня не контролировали. А тут практически чужой человек. И не важно, что я дружу с его сестрой и самого Руса знаю довольно давно. Но кто ему дал право меня так контролировать? Он же мне выхода не оставляет! Я так не могу, я задыхаться начинаю!

Под конец своей прочувствованной речи, я не заметила, как начала кричать.

— И что ты конкретно от меня-то хочешь? — удивился Антон.

— Помоги мне выбраться отсюда незамеченной, — я посмотрела на него умоляюще.

— Он же тебя все равно найдет, не понимаю, зачем эти лишние телодвижения.

— Ну, так не сразу же, помоги, а?

— Ладно, черт с тобой, но ты мне будешь должна, — улыбнулся он.

— Что именно? — лучше все выяснить заранее.

— Свидание, — и он лукаво улыбнулся.

— Ладно, — это когда еще будет, а смываться нужно уже сейчас.

— Вот и хорошо, — его улыбка буквально сочилась довольством. — А сейчас поехали, знаю я одно местечко, как раз как ты описывала. Чудная природа, тихо, спокойно, можно медитировать и работать с источником с полым удовольствием.

Я облегченно вздохнула. Получилось! Держись Рус, я еще от тебя побегаю! А то взял моду ведьму под замок сажать. Мы существа свободолюбивые, с тонкой душевной организацией, если что не так и колдануть можем. И не важно, что огребем за это потом, но это же будет потом!

Вот примерно с такими мыслями я и плелась за Антоном, который уверенно вел меня в сторону черного хода. Из здания мы выбрались незамеченными, даже никого из сотрудников МСБ на заднем дворе не наблюдалось. Антон подвел меня к старенькой девятке непонятного цвета из-за пыли и грязи, одиноко стоящей за углом и усадил на пассажирское сидение. Ну и тарантас!

— Ты не смотри, что машинка неказистая, — улыбнулся он моей реакции. — На трассе она любой навороченной иномарке фору даст, да и для оперативных действий самое то. Мало кто обратит внимание на такой раритет. Разве что удивятся, что драндулет еще на ходу.

Я только улыбнулась его словам и погрузилась в собственные мысли под мерный шум мотора. А подумать было о чем. Ладно. Из здания я выбралась, а что дальше делать? Сунуться домой? Так Рус меня там первым делом искать будет. К бабуле? Тоже не вариант. Адресок то ему известен, да и с занятиями полная ерунда будет, в город к Антону так не наездишься. Пару часов туда и обратно. Как-то глупо получится. Значит, придется оставаться в городе. К родителям? Тоже не выход. Разве что в гостиницу какую-нибудь. Но опять же, долго я там не проживу, банально финансов не хватит. И что делать?

За размышлениями я не заметила, как мы оказались на месте. Антон вышел из машины, обошел ее и открыл мне дверцу. Приятно, черт возьми, когда мужчина не забывает о таких мелочах! А местечко и, правда, оказалось выше всяких похвал. Вдалеке маячит небольшой лиственный лесок, речка, луг, по берегу реки растут несколько ив и ни души. Ммм, тихо и спокойно, обстановка так и навевает умиротворение, и что приятнее всего, отсутствие мусора по берегу.

Антон достал из багажника одеяло, постелил его под ивой и игриво посмотрел на меня.

— Садись, давай.

Эй, это он о чем?

— Да не бойся ты, — рассмеялся он. — Садись в позу лотоса и расслабься.

Я несколько настороженно присела на самом краешке одеяла и попыталась расслабиться. Ничего не получилось.

— Пересядь, будь добра на середину, сядь в позу лотоса и закрой глаза, — сказал он уже более серьезным тоном.

Я подчинилась. Уселась, закрыла глаза и почувствовала у себя на плечах его руки. Он сел за мной, обвил ногами, чуть приобнял меня руками и начал размеренно дышать мне в затылок. И как это понимать?

— Что ты делаешь? — удивилась я, пытаясь выбраться из кольца его рук и ног.

— Сидеть, — сказал он спокойно. — Урок начинаю.

— Это чему ты меня учить в такой позе собрался? — я все еще не понимала происходящего.

— Сейчас поймешь. Просто доверься мне, закрой глаза, расслабься и равномерно дыши.

Я постаралась так и сделать, понимая, что он учитель и лучше меня знает, как и что мне делать с тем, что ведьмы во мне разбудили.

— Хорошо, — сказал он минут через пять, когда почувствовал, что я окончательно расслабилась. — Теперь чуть откинься на меня, так тебе будет проще расслабиться окончательно.

Вот же! Какое тут расслабиться, если меня окутывает не только его запах, но и тело, и я своей спиной ощущаю мышцы его груди и мерное дыхание. Да ни один мужчина еще меня так близко не касался. Я покраснела от неловкости, но попыталась взять себя в руки и сосредоточится на дыхании. Минут через десять, оно выровнялось и стало спокойным и глубоким. Понемногу я стала засыпать. Сидеть вот так оказалось удивительно уютно и приятно.

— Молодец, — шепнул он мне на ухо. Его дыхание щекотало мою шею, и я опять непроизвольно напряглась, представляя, что может последовать дальше. — А теперь постарайся увидеть, как внутри тебя горит маленький шарик света, тебе нужно взять его в руки и почувствовать родство с ним, приручить его, научить откликаться на твой внутренний зов. Разговаривай с ним, гладь его, думай о нем.

Голос Антона доносился как бы издалека. Я все больше и больше погружалась в себя в поисках внутреннего источника. Какое-то время ничего не происходило, но я не отчаивалась. Вокруг меня была кромешная мгла. Не было ни верха, ни низа. Но вот вдалеке забрезжила слабая искорка, она приближалась ко мне все быстрее и быстрее. Еще миг и возле меня пылает огромный яркий костер, выше меня ростом. Что там Антон говорил про шарик? Какой к черту шарик света? Тут же просто монстр, который ревет от невидимого и неощутимого ветра. Как же такое приручить? Как научиться отзываться на зов? Я протянула руку к костру и тут же ее отдернула, обжегшись. Страшно. А если я не совладаю с такой силищей? Если не подчиню?

Как бы вторя моим мыслям, костер взвился еще выше, и пламя стало еще злее. Это что получается, он слышит мои мысли и напрямую на них реагирует? Он живой? Если это так, то нужно попробовать по-другому. Любое живое существо нуждается в ласке и любви. Без них мы становимся злыми и раздражительными. Может и тут та же история? Я опять протянула руку к костру, только теперь старалась сосредоточиться на положительных эмоциях, представляя, что костер — это я, моя любимая половинка, которую я искала так долго и наконец, нашла. Я и он теперь не будем одиноки, я подарю ему себя, свою дружбу, нежность, признательность, любовь, в конце концов, но буду ждать от него не меньшего. Пламя не обожгло, оно наоборот ластилось ко мне как щенок, требуя погладить и почесать за ушком. Я рассмеялась от переполнявших меня эмоций и, не раздумывая, вошла в пламя. Оно взметнулось до небес, принимая меня, признавая равной. А я стояла в нем, завороженная игрой красок и ощущением силы и могущества. Он принял меня! Мы теперь одно целое!

— Рася, возвращайся, — меня кто-то усиленно тряс за плечи.

Не хочу, тут так хорошо, я никогда не испытывала такого всепоглощающего чувства любви и единения с другим существом. Такой эйфории, такого счастья.

— Прасковья, Прасковья! Да приходи же ты в себя! — кто-то кричал мне на ухо, а потом я оказалась в воде. — Фух, очнулась!

Я сидела в речке, по горло в воде в одежде, волосы были мокрыми, а вода прохладной. Брр!

— Ты чего? — недоуменно спросила я, выстукивая зубами дробь.

— Ты слишком долго не возвращалась, а потом вокруг тебя стало разгораться пламя. Было видно, что ты не справляешься с задачей, и источник тебя не принимает. Затем пламя несколько опало и тебя окутало коконом из света, в котором ты постепенно стала растворяться. На попытки вывести тебя из транса ты не реагировала, вот и пришлось тебя окунуть. Извини.

— Да ничего, — сказала я уныло.

— Давай раздевайся, твою одежду нужно просушить, а потом я тебя отвезу домой.

— Отвернись, — делать было нечего, не поеду же я по городу в мокром. Хотя в сумке должны быть шорты и футболка, да и чистое белье тоже должно найтись.

— Антон, достань из машины мою сумку. Пожалуйста, — попросила я чуть слышно.

Не прошло и минуты как из нее были извлечены нужные мне вещи, а я сама скрылась за деревом и стала переодеваться. Мокрые вещи я сложила в пакет. Потом простираю и просушу, а волосы и сами высохнут.

— Ты как? — Антон подошел ко мне совсем близко и с тревогой заглянул мне в глаза.

— Нормально, — я пожала плечами и чуть отстранилась от него.

— Прасковья, ты можешь рассказать, что произошло?

— Да ничего существенного, — я обхватила себя руками, в попытке согреться. Увидев мой непроизвольный жест, Антон притянул меня к себе и обнял. Я опять оказалась у него в кольце рук, сидя на одеяле под деревом. Было уютно и тепло, и я расслабившись рассказала ему, все, что со мной случилось.

— Ты был не прав, это был не шарик света, это был огромный костер, и я вошла в него.

— Что? — воскликнул он удивленно. — Ты ненормальная! Кто же такие эксперименты без должной подготовки проводит! А если бы я тебя не страховал? Ты знаешь, что бы с тобой было? Ты бы растворилась в силе! От тебя бы и мокрого места не осталось! Не осталось бы вообще ничего! Дура малолетняя!

Он тряс меня как грушу, сверкая глазами, потом чуть успокоившись, крепко прижал к себе.

— Пообещай мне, — сказал Антон устало. — Что ты не будешь больше экспериментировать с силой, не посоветовавшись со мной предварительно.

— Хорошо, — я уткнулась носом в его грудь и тяжело вздохнула, а потом прошептала. — Он меня принял.

— Кто?

— Источник, — а потом я потеряла сознание.

Очнулась я на кровати в чьей-то комнате. Была ночь. Окно было еле прикрыто шторами, а комнату освещал уличный фонарь. Напротив кровати в кресле сидел Антон и задумчиво меня разглядывал.

— Где я? И что я здесь делаю?

— Ты у меня, — сказал он устало.

— А что я здесь делаю? — повторила я вопрос.

— А куда мене было тебя девать в таком состоянии? Где ты живешь, я не знаю, сдавать тебя на руки твоему оборотню? Так ты бы мне за это спасибо не сказала. Вот я и привез тебя к себе.

— Ясно.

— Есть хочешь?

— Ага, — я прислушалась к своему организму и поняла, что я хочу не есть, я хочу жрать! — А чем ты меня кормить будешь?

— Пельменями, — засмеялся Антон. — Что еще может быть у молодого холостяка в холодильнике.

— Давай! — я аж облизнулась от предвкушения скорой еды.

Пельмени поспели удивительно быстро. Все время пока они готовились, я тихонько сидела на кухне у Антона и наблюдала за тем, как он готовит. Это, я вам скажу, зрелище завораживающее. Можно бесконечно долго смотреть на огонь, ночное небо и на готовящего мужчину. Точность и размеренность движений, полная сосредоточенность на процессе. Он даже варку пельменей превратил в целый ритуал, начиная от бросания их в кипящую воду до вылавливания в готовом виде. Антон решил, не мелочится, и сварить целую килограммовую упаковку. А что? На двух голодных троглодитов в самый раз будет. Пока варилось его коронное блюдо, Антон быстренько порезал салат из свежих овощей и налил нам томатного сока.

— Долго еще? — проныла я, наигрывая урчащим желудком что-то невообразимое.

— Еще пять минут. Подожди немного. Если хочешь, можешь начинать с огурца, — и он протянул мне маленький упругий овощ, весь в пупырышках.

Ну а я что? Я и взяла. И захрустела на всю кухню, только голод мой один несчастный огурец даже не приглушил.

— Ну, скоро там? — опять заныла я.

— Вот никогда не думал, что ты окажешься таким проглотом, — сказал Антон со смехом, вылавливая пельмени из кастрюли и ставя передо мной исходящую паром тарелку.

Ммм, красота! Я набросилась на еду как голодающий, давясь и плохо прожевывая. Потом заметила насмешливый взгляд Антона и неудержимо покраснела. Стало так стыдно за свои манеры! Ужас. Совсем расслабилась. Я на минуту замерла. Взяла себя в руки и есть стала медленно и аккуратно, тщательно пережевывая каждую пельменину. Слава богу, он никак не прокомментировал увиденное. Вот что значит воспитание.

Когда с едой было покончено, и я сыто отвалилась от тарелки, встал вопрос 'А что дальше?' Я в растерянности посмотрела на Антона, соображая, как бы напроситься на ночевку. Не зверь же он, выгонять меня из дому посреди ночи. Неизвестно как я еще домой доберусь.

— Ну что ты на меня так смотришь? — спросил он. — В душ и спать. Где постель ты знаешь, чистое полотенце и футболка вместо ночной рубашки, уже в ванной.

Спасибо! — взвизгнула я, чмокнув его в щеку, и унеслась принимать водные процедуры.

— Да не за что, — донеслось мне в след.

Наскоро помывшись и простирав мокрую одежду, я улеглась баиньки. Давно мне так сладко не спалось. А разбудил меня поздним утром запах свежее сваренного кофе, разогретой в плите выпечки и разговор, доносящийся из соседней комнаты.

— …Нет, я не знаю где она, — сказал Антон.

Ответа его оппонента я так и не расслышала.

— …А если бы и знал, то ничего не сказал. Руслан, ты сам виноват в сложившейся ситуации.

И опять тишина. Наверно это он с Русом по телефону разговаривает.

— … Нет, приезжать ко мне не нужно. И да, она мне рассказала о твоем желании ее запереть в четырех стенах на ближайшие полгода. Ты понимаешь, что не прав?… Ах, не лезть не в свое дело? Ты уверен, что оно не мое? Она такая же моя подопечная, как и твоя. Я не меньше твоего за нее отвечаю, и сели с ней что-то случится, то отвечать прежде все буду я, как ее наставник, а потом уже ты.

Его голос набирал оборотов, а под конец Антон уже просто кричал.

— … Хм, — попытался Антон взять себя в руки. — Руслан, подумай о том, что я тебе сказал, не загоняй ее в угол. А то ее перемкнет, и она утворит, такое, что тебе даже в страшном сне не приснится. Дай девочке немного свободы. Я все сказал.

Похоже, что разговор закончен. Интересно и кем это они меня вдвоем считают? Малолетней истеричкой, которая себя совершенно не контролирует? Занятно.

— Прасковья, ты уже проснулась? — раздалось под дверями. — Я могу войти?

— Входи, чего уж там.

Антон вошел в комнату и уселся на кровати у меня в ногах.

— Рус звонил.

— Я слышала, — сказала я нейтрально, стараясь, чтобы ни одна эмоция не проскользнула на моем лице.

— Он тебя ищет.

— А то я не догадалась, — все-таки слишком много горечи проскользнуло в моем ответе.

— Тебе нужно собираться, а то он может заявиться сюда в любую минуту, — Антон смотрел на меня с жалостью.

— Чему быть, того не миновать, — сказала я в задумчивости.

Все-таки убегать от проблемы, как оказалось не самый лучший выход. Проблема-то никуда от этого не девается. Как-то это все нужно по-другому разруливать. Я тяжело вздохнула и уставилась на Антона.

— Тош, ты мне поможешь?

— Чем? — удивился он. — Что я могу в этой ситуации? Только поговорить с ним. Я уже пытался это сделать по телефону, не получилось. Руслан на удивление упрям, и свое он защищает до последнего, никого не слушая. А ты уже вошла в эту самую категорию.

Он как-то печально вздохнул и задумался на минуту.

— Единственное, что я могу сделать, это подпортить ему немного нервы своим постоянным присутствием возле тебя на правах учителя. Под это дело можно тебя из особняка оборотней забирать почаще, — он лукаво улыбнулся. — Ты как?

— Ну, давай попробуем, — сказала я, улыбнувшись в предвкушении очередной пакости. — А сегодня занятия будут?

— Наверно после вчерашнего не стоит. Тебе нужно отдохнуть, и прийти в себя, а вот завтра позанимаемся, — его лицо озарила хищная, предвкушающая улыбка. Кажется, не только я одна тут собираюсь развлекаться по-полной. Все-таки Рус это заслужил.

— А чем это у тебя так вкусно пахнет? — принюхалась я к запахам, доносившимся из кухни.

— Это разогретые круасаны, будешь?

— Спрашиваешь? Вчерашние пельмени давно переварились, и мой желудок требует чего-нибудь вкусненького, — сказала я под громкое ворчание в животе.

— Вот никогда бы не подумал, что такая хрупкая барышня столько ест! — сказал он со смехом.

— Не завидуй чужому счастью, я ем с удовольствием и столько, сколько влазит, и при этом не полнею!

— Ладно, иди, умывайся и кушать, а потом я тебя отвезу, куда скажешь.

— Наверно домой, — вздохнула я задумчиво.

— Ты хорошо подумала? Он, скорее всего там тебя и дожидается.

— Нууу, буду решать проблемы по мере их поступления. На месте и сориентируюсь. Всегда же можно договориться и найти компромисс.

— Сама смотри, тебе действительно пора учиться принимать решения, — и он вышел из комнаты, тихо прикрыв двери.

Я быстренько сбегала в душ, переоделась, собрала подсохшие вещи и пошла завтракать. Кофе и круасаны были выше всяких похвал, только вот мало, а просить больше мне было стыдно. И так нарвалась сегодня на не совсем лесную оценку моих способностей в поглощении пищи.

— Ну что, пойдем? — спросил Антон.

Я тоскливо оглядела пустые тарелки и только кивнула головой в знак согласия.

И опять был его драндулет-развалюха, и поездка через все пробки в сторону моего жилища. По дороге мы не разговаривали. Антон молчал, думая о чем-то своем, а я не хотела навязываться. Не прошло и полгода как мы оказались возле моего парадного.

— Ну что, до завтра? — спросила я с улыбкой.

— Ага, давай, — он притянул меня к себе и чмокнул в щечку, как маленькую.

Вот же! Я выскочила из машины и под заливистый смех Антона вбежала в парадное. Вот поросенок! Кажется, он решил развлечься еще и за мой счет.

Я быстро поднялась к себе в квартиру, так никого и, не встретив по дороге, и первым делом ринулась к холодильнику. Я с нетерпением открыла его дверцу и с огорчением оглядела практически пустые полки. Все-таки меня не было две недели и покупками заниматься было некому. Придется идти в магазин, есть-то, хочется, а стратегического запаса пельменей как у Антона у меня не было никогда.

Тяжело вздохнув, я взяла хозяйственную сумку и кошелек и поплелась в сторону магазина, благо, он был за углом. Нагрузив полную тележку полезной и не очень пищи, я, расплатившись, вернулась домой готовить обед. Честно говоря, меня несколько смущало то, что я так и не встретила Руслана по дороге. По идее, он должен был уже давно появиться, и вот это его отсутствие нервировало очень сильно. Оказалось, что ожидание неприятностей, намного хуже самих неприятностей. Я тынялась по квартире, вздрагивая от каждого звука, в ожидании появления моего оборотня. Даже приготовление обеда и его поедание не доставило мне былого удовольствия, хотя плов удался на славу, да и овощной салат к нему был выше всяких похвал. К вечеру издергавшись окончательно, я приняла душ и пошла, спать. Сон не шел, я вертелась в кровати, сбивая простыню, в голову лезли разные мысли, одна хуже другой. В конечном итоге, я не выдержала и выпила теплого молока с медом. Кажется, попустило, и я стала проваливаться в спасительный сон, как раздался звонок в дверь. Я удивленно взглянула на дисплей мобильного, два часа ночи, это кого же принесло в такое время-то? А звонок все не умолкал, обещая скорую побудку не только мне, но и соседям. А они-то мне за это спасибо не скажут. Пришлось идти открывать двери.

На пороге стоял Руслан пьяный практически до невменяемого состояния. Он быстро толкнул меня внутрь квартиры, захлопнув за собой дверь, и прижал меня за шею к стене, при этом навалившись на меня всем своим весом.

— Ну, здравствуй, — выдохнул он мне в лицо.

Меня аж передернуло от исходящей от него угрозы, запаха алкоголя и чего-то возбуждающего. Он себя явно плохо контролировал, зрачки у него были вертикальными, а глаза сверкали нереальной зеленью, на руках появился легкий подшерсток и чуть удлинились ногти, чем-то неуловимо напоминая звериные когти. Его рука, державшая мою шею, стала ее мягко поглаживать, а о вторую руку он оперся, прижимая меня всем своим телом к стене коридора. Я испугалась, он же в таком состоянии может сделать что угодно, а потом даже и не вспомнит. Что же делать?

— Попалась, — удовлетворенно сказал он, вжимаясь в меня всем телом и приближая свое лицо ко мне.

— Руслан, — шепнула я.

— Ммм? — сказал он, уткнувшись носом в мою шею и втягивая в себя мой запах. — Как ты чудесно пахнешь.

Он провел носом от моего уха в сторону ключицы, вызвав у меня табун мурашек. Было в это что-то такое чувственное, что я аж задохнулась от возбуждения.

— И чем же я пахну? — прошептала я потерянно.

— Лесом и желанием. Ты же хочешь меня? Ммм? Малыш, — он ткнулся в меня возбужденным пахом, и потерся, имитируя древний как мир танец тел. — Хочешь, я же чувствую, твое желание просто разлито в воздухе.

— Рус, пусти, — я попыталась вырваться, но ничего не получилось.

— Шшш, — шыкнул он на меня, — ты же хотела привлечь внимание к себе этим побегом, считай, что у тебя это получилось. А на правах твоего, как ты там говорила? Суженного? Ну да, именно так. Я имею право на маленький кусочек ласки с твоей стороны.

Я оторопела от таких рассуждений, а его шаловливые ручонки уже вовсю гуляли по моему телу, лаская грудь под майкой и закидывая мою ногу к себе на бедро.

— Какая же ты сладкая, — шепнул он мне на ухо, целуя мою шею.

Я как завороженная смотрела на него и не знала, что мне делать. С одной стороны мне до одури хотелось позволить ему все, что он захочет, но с другой стороны, он сейчас пьян и мало что соображает. А что будет завтра? Детка прости? Все было замечательно, хоть я мало что из этого помню, так что ли? Как-то мне не хочется, чтобы мой первый раз был с пьяным партнером. А он уже подхватил меня на руки и тянет в сторону спальни.

— Руслан, — попыталась я воззвать к его благоразумию, вырываясь из его рук. — Прекрати, я так не хочу.

— Твое тело говорит о другом, — он опустил меня на кровать и навалился сверху, целуя меня за ушком. — Ты же хочешь, Ольга.

ЧТО????????? Это он меня за совою бывшую принял? Вот гад! Я оттолкнула его с такой силой, что он слетел с кровати и больно ударился копчиком о пол. Это его несколько отрезвило.

— Ты что сдурела? — провыл он.

— Это ты сдурел! — рявкнула я с такой злостью, что он аж отшатнулся. — Приперся ко мне ночью, начал приставать. А я и пикнуть не должна? Так что ли?

Он несколько стушевался, но смотрел все еще зло и чуть обижено. Да и глазки были все еще мутными.

— Знаешь что, родненький мой, или как ты там сказал? Суженный? — его аж передернуло от ехидства, прозвучавшего в моем голосе. — Шел бы ты лесом-полем, да все по кустам и на лыжах! Уходи!

Он поднялся и навис надомной угрожающе, а топом потянул носом воздух и ухмыльнулся.

— Ты же меня хочешь даже сейчас, — он провел рукой по моей шее, чувствуя, как колотится мое сердце и с какой силой оно гонит кровь по венам.

— Я не хочу, чтобы мой первый раз был с человеком, который называет меня именем другой женщины, — сказала я тихо, отталкивая его руку.

Руслан оторопело уставился на меня и даже отошел к окну, запустив руку в шевелюру.

— Прости, — сказал он чуть слышно. — Я сейчас уйду.

У меня не было сил и желания его останавливать, но куда я его отпущу в таком состоянии? Лизка же мне не простит, если с ним что-то случится.

— Ты можешь остаться, — сказала я ему в спину. — В соседней комнате есть диван. Поздно уже ехать домой. Я тебе там сейчас постелю, а ты лучше пока душ прими.

Его спина закаменела, а потом он чуть расслабился, кивнул головой в знак согласия и поплелся в ванную. А я метнулась к халатику, и судорожно стала его на себя натягивать. Слабая защита, конечно, если он решится на повторение того, что было. Но хоть что-то. Потом я кинулась к полкам с бельем и, взяв необходимое, пошла стелить ему постель. А он наверно еще и голодный. Иначе с чего это его так развезло? Хорошо, что хоть плова осталось еще с пол кастрюльки. Да и овощей достаточно, сейчас быстро сделаю салат и разогрею плов. Может когда он поужинает нормально, то будет более адекватным?

К тому моменту, когда Рус вышел из душа, у меня был накрыт стол и постелена постель. Вот же, после того что он тут утворил, я его еще кормлю и спатки укладываю. Кому скажи — не поверят.

— Иди ужинать, — позвала я его в кухню.

— Я не хочу, — ага как же, не хочет он, вон живот уже впал от голода и бурчит так громко-громко.

Я посмотрела на него насмешливо и отодвинула ему стул, приглашая за стол.

— Не упрямься, сядь и поешь нормально, а я спать пойду, — я зевнула. — В соседней комнате уже постелен диван, так что располагайся.

Я прошла мимо него в свою комнату и, прикрыв двери, привалилась к ним. Кажись, пронесло. По крайней мере, взгляд у него был более осмысленным, да и частичный оборот уже прошел, что говорит о том, что Рус стал себя лучше контролировать. Я тихонько сползла на пол и нервно засмеялась. Вот ночка выдалась, а я еще переживала, что его не было на горизонте весь день. Мда. Я поднялась и пошла баиньки, предварительно подперев двери стулом. Хлипкая защита от оборотня, но я так хоть проснуться успею, если он ко мне посреди ночи ломиться будет. Сон пришел мгновенно, едва голова коснулась подушки. Все-таки пережитой ночью стресс, положительно сказался на способности засыпать.

Ночь прошла спокойно. Только утром два раза хлопнула входная дверь, я на это даже внимания не обратила сквозь утреннюю дрему. На дверях от нежелательных посетителей давно отпугивающая охранка стоит, вменяемые воры сюда не полезут. А с невменяемыми, я как-то сама разберусь. Следующий раз я проснулась где-то в районе одиннадцати из-за одуряющего запаха кофе. И как-то вдруг сразу вспомнилось вчерашнее. И возбуждение, и испуг. И как прикажете мне с ним теперь общаться? Сделать вид, что ничего не случилось? Не вариант, он уверится в собственной безнаказанности и тогда стоит ожидать от него чего угодно и когда угодно. А вот использовать его чувство вины в своих целях и выторговать себе побольше свободы — это вполне реально. Я весело хмыкнула, и мысленно потирая ладошки, поплелась на кухню, не забыв одеть халатик.

Руслан сидел за столом и задумчиво пил утренний кофе, заедая его свежими булочками, которые высились внушительной горкой на столе. Ага, понятно, зачем он выходил. Ну что ж, хоть какая-то от него польза. Я, молча налила себе кофе, уселась напротив него и стала завтракать. Мне было любопытно, насколько его хватит молчать. Оказалось что ненадолго. Минут через пять он стал ерзать на стуле, а еще через пять заговорил.

— Рась, — и опять молчание.

— Умм? — как-то разговаривать с набитым ртом не комильфо, пришлось мычать.

— Прасковья, — он откашлялся. — Прими мои извинения за вчерашнее, я вел себя недопустимо. Я искренне раскаиваюсь.

И вот что я ему должна сказать? Что прощаю? Не, так не пойдет, он вчера отрывался, а теперь моя очередь.

— И что ты хочешь от меня услышать? — сказала я и отхлебнула еще кофе.

— Наверно, то, что прощен? — он на меня посмотрел несколько удивленно.

Это что, его предыдущие барышни после его любого косяка и слов о прощении, тут его же прощали? Не удивительно, что они ненадолго рядом с ним задерживались.

Пауза затягивалась, я с удовольствием пила кофе и поедала булочки, а Руслан начинал все больше нервничать. В конце концов, он просто не выдержал.

— Скажи, чего ты хочешь? Я все для тебя сделаю! — вот с этого родимый и нужно было начинать.

— Ммм, дай подумать, — я опять выдержала театральную паузу и тихо продолжила. — Во-первых, мне не нравится, как ты себя со мной ведешь. Я не твоя подчиненная, я тебе практически чужой человек и не должна по первому твоему требованию падать и отжиматься. Я хочу, чтобы ты считался с моим мнением — это раз. Второе, ограничение свободы. Я понимаю, что оно вызвано некоторым беспокойством обо мне и клановой меткой. Но все имеет свой предел. Я могу согласиться на некоторые ограничения в передвижении и проживании, только в том случае, если это будет внятно аргументировано и будет прямая угроза моей жизни. Во всех остальных случаях, я просто не буду обращать внимания на твои слова. Это второе. Как видишь, я хочу немногого, всего лишь уважения и конструктивного диалога. После первого же немотивированного утверждения навроде 'молчи женщина, я так сказал', ты меня больше не увидишь. Андестенд?

Некоторое время Руслан молчал, обдумывая мои слова, а потом просто кивнул головой.

— Согласен, но ты живешь у нас, так мне будет легче контролировать твою безопасность.

— Хорошо, — я тяжело вздохнула. — И еще одно условие. Забудь о том, что вчера произошло и об этой истории с суженным. Я и сама в нее толком не верю. У нас просто деловое соглашение. Ты мне оказываешь помощь в период становления источника, а я помогаю кланам в качестве лекаря. Идет?

— Хорошо, — он тяжело вздохнул и выбрался из-за стола. — Давай собираться и поехали домой, а то Лизка нас уже потеряла.

Ох, надеюсь, я об этом не пожалею. Я поплелась по новой собирать манатки, любовно разложенные вчера на полках. В этот раз я решила взять больше вещей. Все-таки жить мне у оборотней теперь придется довольно долго.

Глава 11

И потянулись унылые будни. Я жила у оборотней. Руслан вел себя на удивление корректно, стараясь обходить меня стороной. Общалась я в основном с Лизкой до ее отъезда и с тетей Зиной. А когда мы проводили Лизавету в благословенную Европу доучиваться в магистратуре, стало совсем тоскливо. Не спасало даже общение с братцами. Они пару раз попытались вытянуть меня потусить в клубе и проехаться на байк-шоу, но быстро отстали, увидев злой взгляд Руслана. В клуб Рус меня оттранспортировал лично, постоянно следя за тем, чтобы ко мне никто не подходил. Танцевать я могла сама либо с ним, все другие особи мужского полу отгонялись от меня грозным взглядом и злым рыком. При этом каких-либо поползновений в мою сторону не делалось, тигр свято блюл свою территорию, причем действовал по принципу 'сам не гам и другому не дам'. Такое отношение мне быстро надоело, и я попыталась взять ситуацию под свой контроль, пригласив на танго довольно милого паренька. Но…, проклятое 'но', в очередном пируэте произошла смена партнера, и танец заканчивала я уже с Русланом. Нужно сказать, что танцевал он замечательно. Не знаю, кто были его учителя, но такого тонко чувствующего партнера у меня не было за всю мою жизнь. Он предугадывал мои движения, ловя малейшую смену эмоции на моем лице, вел в танце уверенно и страстно. И если в самом начале танго я пыталась взбрыкивать, то под конец была полностью покорена сильным и властным партнером. Мы не заметили, как посетители в зале прекратили танцевать, освободив танцпол для нас двоих, заворожено следя за каждым нашим движением. А я…, я была увлечена им, музыкой, взглядом глаза в глаза, практически не моргая, до рези в глазах, нашим противостоянием, а потом своей покорностью. Танец меня ошеломил так, что я не заметила, как он закончился, продолжая обнимать Руслана, прижавшись к нему всем телом и приблизив лицо вплотную в очередном па.

— Спасибо, это было великолепно, — шепнул он мне в губы, отпуская меня и отступая на шаг.

Куда только девалась минуту назад плещущая через край страсть? Опять холод, легкая усталость во взгляде и безразличие. Он отошел от меня к бару за порцией безалкогольного махито, а я осталась стоять посреди зала в полной растерянности, не зная как поступить дальше. Не придумав ничего лучшего, спряталась от всех в туалете, в попытке привести свои мысли в порядок и унять сердцебиение. Я не знала, как мне относиться к его поведению, как его просто понять. Похоже, сам Руслан не всегда понимал, что им движет, настолько порой были противоречивы его поступки. Чего стоило одно его появление у меня дома в крайне невменяемом состоянии. Складывалось ощущение, что одну его половину, скажем так бессознательную, ко мне тянуло со страшной силой, а вторая более сознательная, помнящая, как может быть больно от предательства, старалась держаться от меня на как можно большем расстоянии. И вот этот внутренний конфликт вел к совершенно идиотским поступкам, когда у Руслана чуть ослабевал контроль.

Мы с Лизой до ее отъезда много об этом говорили. Даже не так, говорила она, в попытке объяснить мне поведение своего дражайшего родственника, а я старалась ее не перебивать и просто внимательно слушала, делая свои выводы. Про Ольгу и ту ситуацию было рассказано много, но это были только Лизкины догадки. Она конечно барышня прозорливая и умная, но чужая душа порой бродит в таких потемках. А вывод напрашивался тут только один, держаться от Руслана подальше, пока он в себе не разберется и не поймет, что ему нужно, а на это у него может уйти вся жизнь. Мужчины иногда бывают такими тугодумами.

В конечном итоге, устав ждать, когда я выберусь из местного кабинета задумчивости, Руслан стал меня активно разыскивать, нашел под дикий визг красящихся возле зеркала девиц и молча, уволок в сторону машины. Я не сопротивлялась. Зачем? Мне осталось подождать каких-то пару месяцев, и я свободна. Ни тебе оборотней с Русом во главе. Ни Антона, с его постоянным выносом мозга при изучении моих способностей. Нужно просто набраться сил и перетерпеть, а после этого вернутся к привычной жизни студентки медфака, сдавая сессии и отрываясь с друзьями на отдыхе, и уж что греха таить, окунаясь в перипетии очередного романа. А они у меня будут. Я себе это обещаю.

Так прошли каникулы, и начался третий курс. Руслан меня ежедневно возил на пары и забирал после них. Благо дел в городе в то время у него было полно, так что я не чувствовала себя особо виноватой. Отношения с ним за эти месяцы так и не наладились. Сухая вежливость и все. Правда я продолжала ловить на себе его непонятные взгляды, когда он думал, что я этого не вижу. Что они означали, я так и не поняла, но после того, как я это заметила, Руслан стал еще более корректным в отношении меня и более вежливым, аж до зубовного скрежета. Я уже просто не знала как себя с ним вести, былой легкости в отношениях как не бывало. Да и проживание на территории оборотней стало тяготить меня все больше и больше.

Антон после первого занятия взялся за меня серьезно. Занятия у нас были теперь каждый день. Правда, проводились они не в управлении, а в парке возле особняка оборотней, на виду у Руса. Он продолжал работать в полный контакт, обнимая меня руками и ногами во время медитации. Я как-то у него спросила:

— А без этого никак нельзя?

— Можно, — хитро улыбнулся он, — но также приятнее.

Вот поросенок! А Рус, наблюдая за нами, только скрипел зубами, но молчал. А Антон отрывался вовсю, пользуясь своим положением и возможностью прикоснуться ко мне на правах учителя, приобнять, погладить по голове, чмокнуть в нос за успешно проделанную работу. Он как-то даже заикнулся об обещанном свидании, но видя перекошенное лицо Руса, я воспротивилась. Он же напроситься третьим и испортит нам всю малину своим кислым видом, незаслуженно обиженного ребенка. Итогом такого свидания могли быть только испорченные нервы и потраченное время. Мы с Антоном договорились, что пока он меня учит, ни о чем таком и речи идти не будет, все же учитель и ученица во время бурного романа не самое хорошее начинание. А если мне не понравиться или я ему надоем, а нам еще заниматься? Во что тогда превратятся занятия? Вот то-то и оно. Антон меня выслушал, почухал репу для лучшего усвоения услышанного и согласился отложить свидание до лучших времен.

Единственное в чем Руслан и Антон были абсолютно солидарны и стояли как две скалы, это в отношении информации о нападении диких на кланы оборотней. Как-то в середине осени случилось еще одно нападение, намного масштабнее и продуманнее чем все предыдущие. Такая слаженность в действиях была вообще не свойственна полуразумным животным, которыми были дикие. Здесь попахивало чем-то серьезным и возможно масштабным.

В момент, когда Руслан узнал о нападении, Антон проводил со мной занятия. Естественно, занятия были прерваны и оба мужчины заперлись в Русовом кабинете часа на два, а потом укатили в неизвестном направлении, приказав в ультимативной форме мне никуда не высовываться, к окнам не подходить и даже на телефонные звонки не отвечать. В общем, сделать вид, что меня здесь нет, и я растворилась в неизвестном направлении. А на вполне резонное замечание, что я тоже могу быть полезна как врач, оба посмотрели на меня с таким удивлением, заперли дом и уехали на целые сутки. Что я пережила за это время, маясь от неизвестности, не имея возможности узнать, что происходит, не передать. Спать я толком не могла, время от времени проваливаясь в серое марево, не приносившее отдыха и опять из него выныривая при малейшем шорохе. Ела я с трудом, аппетит пропал, и еда ставала комком в горле. Я бродила по дому привидением, то думая всякие ужасы, которые с ними могли приключиться, то вспомнив, что мысли материальны, отгоняя их от себя. В конечном итоге, напившись валерианы, мне удалось задремать на диване в холле и по закону подлости пропустить эффектное появление этой чуть подвыпившей, уставшей, но довольной парочки. Антон на заплетающихся ногах, что-то тихонько напевая, поплелся в гостевую комнату, а Руслан остался, усевшись на полу возле моего диванчика. Я не хотела показывать, что уже не сплю, хотя руки аж чесались вскочить и надавать этим двум типам по шеям. Но я сдержалась, этим можно будет и завтра заняться, предварительно дав им отдохнуть и накормив их утром.

— Что же мне с тобой делать? А? — шепнул Руслан, глядя на меня и поправляя разметавшиеся по подушке волосы. — Такая маленькая и беззащитная.

Что я могла ему ответить? Руслан аккуратно взял меня на руки и бережно отнес в мою комнату, уложив на кровать. Тут видимо силы его покинули и он, плюнув на все, устроился рядом со мной, мгновенно проваливаясь в тяжелый сон. Это же, как нужно было устать, чтобы не осталось сил добрести до собственной кровати в соседней комнате? Я накрыла нас одеялом и отодвинулась на самый краешек кровати, стараясь не задевать Руслана, благо размеры ложа способствовали таким маневрам. Но проснулась я от того, что мои ноги были придавлены чем-то тяжелым, мою грудь под майкой согревала чья-то рука, а в попу упиралось что-то большое и чуть пульсирующее. А волоски на шее шевелило чье-то мерное дыхание. Я сперва замерла, пытаясь сообразить, что же мне делать, а потом тихонько стала выбираться из-под придавившего меня тела. И, кажется, тело было обнаженным. И когда только успел? Вот же кошак! Я усилила движения, активно ерзая возле Руслана, но выбраться так и не смогла.

— Еще рано, — прошептал он мне на ухо, укрывая, скинутым одеялом. — Спи.

— Выпусти меня, пожалуйста, — шепнула я, борясь с чувством дежавю, что-то похожее в исполнении Руслана уже было.

— Зачем? — спросил он, таки не открыв глаза.

— Мне нужно, — я помялась, так и не решившись озвучить, в чем собственно дело.

— Нет, — и он сильнее оплел меня ногами и руками, подавляя малейшую попытку сопротивления, и умиротворенно засопел.

Ну а мне не оставалось ничего другого, как поудобнее устроиться в кольце его рук и попытаться уснуть, не обращая внимание на лежащее рядом обнаженное тело, пышущее жаром. Через какое-то время мне это удалось. Я удобно устроилась на его плече и провалилась в сон.

Следующий раз я проснулась ближе к обеду. В комнате кроме меня никого не было. О ночном госте не напоминало ничего. Я быстро сбегала в душ, привела себя в порядок и спустилась в кухню в поисках чего-то вкусненького. Вчерашняя голодовка давала знать о себе громким урчанием в животе.

За столом сидел один Руслан и вдумчиво смаковал утреннее кофе, чему-то довольно улыбаясь. Возле него стояла горка блинов, крынка сметаны и на выбор четыре вида конфитюра и мед. Тети Зины видно не было, наверно уехала с водителем в город за покупками.

Я придвинула к себе ближе блины, накладывая их себе в тарелку и поливая клубничным конфитюром и сметаной. Первые пять блинов я смела и даже не заметила, когда первый голод был утолен, я смогла приступить к допросу Руслана.

— Как съездили? — спросила я, прожевав очередной кусочек.

— Ничего, — он был как всегда немногословен, из привычной картины выбивалась только ужасно довольная улыбка, но об ее причинах я спрашивать поостереглась.

— Ты не хочешь мне рассказывать о нападении? — спросила я прямо.

— А зачем тебе это нужно? — спросил он удивлено. — Тебя это никаким боком не касается.

— Рус, — я решила быть терпеливой, — я ведь могу быть полезной, хотябы в качестве лекаря.

— Нет, — он замкнулся в себе, довольной улыбки как небывало.

— Да почему? — моему возмущению не было предела.

— Да потому, — передразнил меня он, — что женщинам там не место. Не нужно тебе это видеть и в это лезть. Там смерть и грязь, это зрелище не для женщин.

— Смею тебе заметить, — сказала я, злясь и аккуратно ложа вилку возле тарелки, — что в прошлый раз тебя мало волновала моя половая принадлежность, когда нужно было спасти жизни тем оборотням.

— Это было в прошлый раз, — он прошелся у меня за спиной к окну, а потом к дверям.

— Что изменилось с того времени? — спросила я спокойно.

Он постоял какое-то время, глядя на меня, а потом так ничего и не сказав, просто ушел.

От Антона я тоже ничего внятного добиться не смогла, только он отбрыкивался секретностью информации и погнал меня на занятия.

Уроки Антона стали приносить ощутимые плоды. В источник я больше не совалась, максимум, на что меня хватало, это на погружение в него рук и работе с ним вот в таком вот контакте. Но все равно, каждый раз касаясь источника, я чувствовала, ни с чем несравнимое удовольствие и посылала в него ощущение полного счастья от дружбы с таким замечательным существом. После третьего занятия источник стал откликаться на мой внутренний зов без погружения в медитацию, одаривая меня своей силой. Мне стали доступны заклинания совершенно нового уровня. Теперь я могла исцелить одним прикосновением, правда сил на это уходило невероятно много, но в критических ситуациях, когда счет идет на секунды, — это был выход. Иногда энергия во мне бурлила так, что существующих накопителей для сброса излишков просто не хватало, и я светилась искорками как новогодняя елка. Видя такое дело, Антон приволок все, что у него было из накопителей, и я их зарядила под завязку в течение недели. Энергии было столько, что мы с Антоном решили это начать скрывать, уж слишком я стала лакомым кусочком, в плане получения дармовой энергии, а до второго посвящения, после которого я стану практически неуязвимой еще вагон времени.

Так прошла осень, закончился ноябрь, и наступил декабрь. Зима в этом году радовала нас обилием снега и мороза. А до моего дня рождения и посвящения во второй круг осталось несколько недель. Я уже месяц готовилась к досрочной сдаче сессии, о чем предварительно написала заявление в деканате. Конечно, без сложностей не обошлось, пришлось применить самую капельку ментального воздействия для убеждения декана. Мы составили с методистом график досрочной сдачи сессии, я как раз успевала к католическому рождеству полностью отстреляться, если не буду лениться. Я и не ленилась. Только теперь занятия с Антоном плавно перетекали в зубрежку других предметов. Я не то чтобы уставала, я валилась с ног, сдавая то один предмет, то другой. Преподаватели особо не зверствовали, ставя мне те оценки, которые я заслужила.

И вот последняя неделя до католического рождества, сдан последний экзамен, и я стала собираться в дорогу, предвкушая встречу с бабулей. Руслан вызвался отвезти меня к ней лично, а потом вернуть в город после инициации.

— Ты решил с нами встретить новый год? — удивилась я.

— А почему нет? — он был несколько задумчивым. — Здесь все равно кроме тети Зины никого. Лизка возвращаться не хочет в эти каникулы. Дед увлечен очередной дамой сердца и укатил с ней в Париж на рождественские каникулы. А ты против?

— Да нет, что ты, — махнула я на него рукой. — Ты столько времени оказывал мне гостеприимство, неужели я должна быть неблагодарной? Мы с бабулей будем тебе только рады.

Нужно сказать, что с той памятной ночи, когда Руслан спал в моей постели, в его отношении ко мне что-то изменилось. Чуть-чуть, совсем немного, но он стал относиться ко мне теплее, возможно даже замечая во мне женщину и оберегая меня от того, что, по его мнению, могло быть для меня опасным. Да и в отношении Антона он стал более нетерпимым, ревнивым, что ли. Я только удивлялась, видя как он время от времени стал помогать мне выходить из машины, чего раньше за ним не водилось, или с какой злостью следил за моими обнимашками с Антоном во время медитаций. Иногда дело доходило до частичной трансформации, и тогда Руслан быстро ретировался в свою комнату, а через пять минут из дому выносилась огромная белая молния и на всех парах неслась в сторону леса. Я не понимала такого его поведения, подозревая ревность, но упорно отгоняя от себя эти мысли. Это же Руслан, а я ему безразлична, только вот его поведение в последнее время говорило о другом.

Свои вещи Руслан собрал очень быстро и рано утром следующего дня мы выехали к бабуле в гости, запасшись подарками и деликатесами для новогоднего стола. Завтра все-таки мой день рождения и не хотелось бы его провести в дороге.

Добрались до Крюковки мы на удивление быстро. Дороги были чистыми как от снега таки от транспорта, поэтому Руслан смог развить вполне приличную скорость, а на некоторых отремонтированных участках трассы гнал за сто пятьдесят километров, вызывая у меня бурный восторг от быстрой езды. В итоге, до Крюковки мы добрались за рекордные три часа. Село нас встретило снегом, валящим из дымоходов дымом и смеющейся ребятней, с удовольствием катающееся с горки кто на чем. И санки тут были простой банальщиной, которая была всего у двух девчонок. Мальчишки предпочитали съезжать с горки кто на пузе, а кто на большой пластиковой тарелке. Так же ведь интереснее, чем простые санки. Какой-то мелкий оригинал блистал новеньким сноубордом и ему отчаянно завидовали другие мальчишки, собравшиеся возле заморского чуда, с просьбой дать покататься. Я улыбалась, наблюдая эту картину, и вспоминала, как сама в их возрасте с удовольствием каталась с этой горки. И санки мне тоже для этого были не нужны.

— Приехали, — сказал задумчивый Руслан, паркуясь возле бабулиной хаты. — Рась, ты уверена, что я Вам не помешаю?

— Рус, откуда сомнения? — удивилась я.

Он, ничего не сказав, вышел из машины, обошел ее вокруг и помог выбраться мне. С недавнего времени он ужасно злился, если я выходила из машины самостоятельно, постепенно приучая меня к своим знакам внимания как к чему-то естественному и даже правильному.

— Бабуля, ты где? — крикнула я с порога, заходя в хату и приглашая Руслана вовнутрь.

— Тут я, тут, — из дверей комнаты показалась улыбающаяся бабуля. — Внученька, наконец-то ты приехала!

Она кинулась ко мне, обняла, повертела со всех сторон и осталась довольна увиденным.

— Ты чего гостя в дверях держишь? — наехала она на меня. О, узнаю бабулю, она в своем репертуаре, сперва наехать, построить, а потом и разговоры разговаривать. — Так, Прасковья, веди гостя в комнату, пусть располагается, потом мыть руки и за стол. Вы ж наверно проголодаться успели.

Я подтолкнула растерянного Руслана в сторону гостевой комнаты, по дороге показала удобства, а сама быстренько вернулась к бабуле помочь накрыть на стол.

— Как добрались? — спросила она, тонко нарезая сало для запекающейся картошечки.

— Быстро, бабуль, дороги свободные, безо льда. Метели в ближайшие дни тоже не предвидится. Так что все, слава богу.

— Ну и ладно, — махнула она одобрительно головой. — Как твое обучение у местного мага?

— Замечательно, — я улыбнулась так солнечно и искренне, поглаживая внутри свернувшийся калачиком источник, что бабуля аж задохнулась от удивления.

— Что? Неужто получилось? — спросила она, плюхнувшись на стоящую рядом табуретку.

— Ага, — промурлыкала я довольно.

— Вот и славно, вот и хорошо, — было видно, что у нее с плеч, будто гора упала, у нее распрямилась сгорбленная до этого спина и на лице заиграла довольная улыбка. — А чего этот за тобой увязался?

— Бабуль, ну что ты в самом-то деле? Я жила у него последние полгода. Рус даже клановую метку на меня поставил, чтобы защитить, — я задрала рукав, демонстрируя татуировку.

— Ишь ты, — удивилась она, трогая татушку пальцем. — Не побоялся ответственность за ведьму на себя взять. Молодец. Ладно, пущай гостит раз так.

— Ба, ну ты чего? Он нормальный парень, друг из него неплохой, правда командовать любит, но кто из нас не без недостатков, — сказала я задумчиво.

— Так-таки просто друг? — лукаво улыбнулась бабуля. — А может что-то большее?

— Нет, сказала я твердо, вспоминая его слова о суженной и внутренне содрогаясь, от все еще где-то на задворках сознания кипевшего негодования.

— Ну ладно, коли так, — махнула она головой, как бы закрывая тему. — Ты к посвящению готова?

— Больше да чем нет, — я налила себе свежезаваренного травяного чая и села напротив бабули в ожидании, когда же будет готов обед. — Если бы я еще знала, что из себя оно представляет, было бы легче.

— Не к чему это тебе знать заранее, потерпи, всему свое время, — вот опять она занимается сокрытием информации. Насколько бы мне проще жилось, если бы она выдавала ее не по кусочкам, а просвещала меня обстоятельно, отвечая на все-все возникшие у меня вопросы.

— Ладно, потерплю, а терпеть то долго?

— Нет, шабаш сегодня ночью, благо ты родилась аккурат после полуночи, так что все условия ритуала будут соблюдены, да и полнолуние сегодня. Я уже и метлы приготовила.

— А Руслан, его мы предупредим о шабаше?

— Вот еще, рассказывать мохнатому о наших ведьмовских секретах, — бабуля недовольно поджала губы. — Усыпим, делов то, а утром ты будешь уже полноценной ведьмой и будешь сама решать, что и когда ему рассказывать, и стоит ли вообще это делать.

— Хм, ладно, — я принюхалась к доносившемуся из печи запаху. — Бабуль, кажись готово.

— Давай накрывать на стол и зови своего гостя, — она достала из печи глубокий противень, полный хрустящей чуть рассыпчатой картошечки, сдобренной кусочками сала, чеснока и лука. Запах от этого, в общем-то, простого блюда стоял настолько упоительный, что мой желудок нетерпеливо заворчал.

— Достань из подполу грибы, капусточки квашенной и огурцов из бочки, а я нарежу хлеба.

Когда мы в четыре руки быстренько накрыли на стол, я сходила за Русланом. Он с удобством расположился в комнате и чуть дремал в кресле-качалке, стоящем возле окна.

— Руслан, обед готов, — позвала я его.

— Уже? — он сладко потянулся в кресле, играя мышцами под тонким свитером, так что я невольно им залюбовалась. — Ладно, пойдем.

Мы чинно уселись за столом, предварительно помыв руки, и приступили к еде. Бабулина стряпня как всегда была на уровне. Я время от времени поглядывала на Руслана, уплетающего картошку с таким непередаваемым удовольствием, что я просто диву давалась. Когда первый голод был утолен, бабуля приступила к допросу.

— А шо это ты Параска, у этот раз без своих вампирюг прикатила? — спросила она лукаво.

— Да как-то бабуль не склалось, а что? — удивилась я.

— Да тут водяной очень хочет с твоим Никусиком пообщаться.

— На предмет?

— Нууу, — она чуть замялась, — взятия на себя отцовских обязательств. Маланья то беременная.

— Ничего себе! — удивилась я. — Когда только успели?

— Так на Купала и успели, увесь лес ходуном ходил от их гулек. А после появившегося на Купала цветка папоротника, знаешь какое туда паломничество до первых снегов было? Водяной и леший только за голову хватались. Весь папоротник в округе перевели. А все ведь этих паразитов рук дело. Да и потом Ник сам к Маланье пару раз приезжал. Вот видно у них и сладилось, теперь она на пятом месяце. Живет у Никитичны, потому как бедняга, как нормальная нечисть в спячку на зиму впасть не может, дитенок не дает. А что у нее родиться вообще непонятно. Толи вампир с хвостом и жабрами, толи русал с клыками. Водяной зол, как же, младшая дочь, любимая, а тут такое. Обещал будущему зятю все хозяйство оторвать, если вовремя не появится и не возьмет на себя ответственность за беременную и ребенка.

— А как Маланья?

— Ревет, Никитична ее, конечно, утешает, как может. Но эта же дурища круглые сутки сидит у окошка и высматривает машину своего любимого, а того и след простыл.

— Вот это да! Ба, он просто ничего не знает, иначе он был бы давно тут и увез бы ее отсюда. Знаешь, какое у вампиров трепетное отношение к потомству? Они ж рожают хорошо если одного двух, а, то ведь вообще может не быть детей. Я ему позвоню, уверенна, он тут завтра же будет.

— Дай-то бог, — вздохнула она. — Жалко ж девку, я на нее почти весь свой запас валерьянки перевела, так она себе нервы ест.

Оборотень сидел в уголочке и тихо посмеивался, слушая наш разговор, но не влезал.

— Ну а ты чего скалишься? — увидела его улыбку бабуля.

— Да ничего, Настасья, просто представил водяного с дрыном, гоняющегося за вампиром, — и он, уже не сдерживаясь, залился смехом.

— Вот все Вы мужики такие, как затащить девку у койку, это вы первые, а как последствия разгребать, так вас и не доищешься.

— Кхм, — выражение лица Руслана резко поменялось, пропала улыбка и появилась жесткость. — Знаете, уважаемая, уж если так случится, что у меня появится ребенок до брака, то я сумею, о нем позаботится, да и о его матери тоже.

— Похвально, молодой человек, похвально, — сказала бабуля чуть улыбаясь.

Больше к этой теме мы не возвращались, конец обеда прошел как-то скомкано, после слов Руса шутить уже не хотелось. Настроение понемногу начало портиться. Интересно у него получается, он позаботится о ребенке и матери, но ведь, ни слова не сказал о том, что он на ней женится. Здорово. Это если вдруг у нас с ним что-то было бы и я была бы беременна, то ребенка бы растила сама, а он в лучшем случае был бы воскресным папой, а скорее всего, просто откупался бы деньгами. Весело. Вот и еще один гвоздь в крышку гроба наших с ним будущих отношений. Так понемногу и я даже надежду на что-то светлое в отношении него похороню.

Я тяжело вздохнула и пошла мыть посуду, и звонить Нику. После обеда еще предстояло подготовиться к ночному вылету и маленько соснуть, да еще и отвар для Руса приготовить. Нечего обороню на шабаше делать.

— Привет, — трубку Ник взял тут же, как будто ждал моего звонка.

— Привет, паразитка, куда пропала?

— Я в Крюковке у бабули и у меня для тебя есть новости, — решила я его огорошить сразу.

— Это, какие же?

— Ты скоро станешь отцом, — какое-то время на том конце была тишина, потом раздался судорожный вздох.

— Кхм, ты сейчас о чем? Мы же с тобой никогда ничего такого, или я что-то не помню? — просипел он.

— Тху на тебя, — возмутилась я. — Я тут причем?

— А кто тогда?

— Маланья на пятом месяце и все тебя ждет, а ты, паразит, погулял девку и бросил.

— Понял, завтра буду. И слышишь, я ее не гулял, я ее люблю, — и отключился.

Все завтра точно примчится и, скорее всего, и братика прихватит. Вот веселье то тут начнется!

Ну, вот посуда вымыта, отвар сварен, теперь ему немного настояться и можно смешать с вечерним чаем, спать Руслан после него будет аки младенец. Я пошла в свою комнату проверить, что мне бабуля приготовила. Все-таки на улице не май месяц, не хотелось бы попу отморозить. Я-то ее вылечу, только вот зачем прецедент создавать? А приготовила она мне зимний вариант украинского народного костюма, с шерстяной плахтой, красными черевичками, вышиванкой, кожушком и цветастым платком. Не, я, конечно, все понимаю, традиции. В свое время ведьмы на селе так одевались, чтобы не выделяться из толпы селянок. Но теперь-то чего? Хотя, с другой стороны, не заявляться же на шабаш в спортивном костюме, кроссовках и дутой куртке. Не солидно как-то. А в этническом костюме сразу и отношение к мероприятию другое, и ощущение причастности к тайне присутствует, да и что греха таить некоторый налет избранности. Не всякая же в круг попасть может, да еще и на вторую инициацию.

Я отложила в сторону свой ночной наряд и улеглась на кровать, часочек сна мне точно не помешает. Встала я сегодня как-то рановато, да и ночь предстоит бессонная. Я не заметила, как провалилась в сон.

Разбудила меня бабуля ближе к полуночи.

— Ба, а чего так поздно-то? — удивилась я. — Я же Руса напоить отваром хотела.

— Да напоила я твоего оборотня, аккурат за ужином, не переживай, спит он уже без задних лап и не проснется еще часиков десять-двенадцать, нам как раз хватит обернуться. Давай одевайся и по метлам.

— А покушать? — проныла я жалобно.

— Раська, завтра поешь, знаешь же, что перед ритуалом лучше желудок не набивать. Особо фанатичные ведьмы сутки постятся, дух очищают, а только потом приступают к любому ритуалу. Но ты, же скопытишься без еды, — она тяжело на меня взглянула. — Ладно, не тяни.

Она развернулась и ушла к себе переодеваться. Да и я тянуть не стала. Вот только разнообразила костюмчик термобельем, а что? Мне мои органы еще дороги. Когда на мне было надето все, я себя чувствовала аналогом капусты или стогом сена, а ведь в таком виде еще и лететь. Хотя грузоподъемность у моей метлы приличная, специально проверяла. Ладно, кажется, я специально тяну время.

Я вышла в коридор, где меня уде поджидала бабуля с метлами. Как и прошлый раз, она была удивительно помолодевшей и похорошевшей.

— По метлам, — сказала она задорно, когда мы вышли во двор.

— Есть мэм! — я приложила руку к платку и задорно улыбнулась.

Когда мы поднялись в воздух и полетели в сторону поляны с ведьминым камнем, за нами вслед метнулась огромная белая тень и понеслась через лес, держа направление строго за летящими ведьмами. На Руслана не действовало ни одно снотворное, об этой своей особенности организма он узнал еще в детстве, когда любимая мамочка не знала, как утихомирить собственное разбушевавшееся чадо, и, не придумав ничего лучшего, влила в него немного валерианы. Какой дальше начался цирк словами не передать. Малолетнего оборотня еле утихомирили. Но вот с того времени на него ни одна настойка не действовала, он даже как-то на спор выпил бутылец снотворного, а потом чувствовал себя бодрячком как после хорошей порции кофе. Но об этой своей особенности Руслан предпочитал не распространяться. Лишний козырь в рукаве еще никому не помешает.

Глава 12

Летели мы не долго, я даже толком замерзнуть не успела, как мы приземлились. И опять мы с бабулей были не первыми. Посреди поляны горел большой костер, возле него сидели двенадцать ведьм и грели руки. Что-то мне это напоминает, все как в сказке, только вместо месяцев — ведьмы, да и подснежников ждать по такой погоде глупо.

— Здоровеньки булы, — бодрячком гаркнула бабуля.

— И Вам не хворать, — улыбнулась Ганна. — Ну что Прасковья, ты готова?

Я чуть задумалась, а потом улыбнулась и уверенно на нее посмотрела.

— Да.

— Тогда не будем тянуть, и так холод собачий, мороз крепчает, уже наверно минус пятнадцать, а к утру все минус двадцать будет. Так что работаем, девочки. Давайте, быстро встали, заняли свои места, как раз до полуночи пять минут осталось. Фокусом сегодня буду я. А ты Прасковья становись на мое место.

— А что мне делать? — спросила я, становясь в круг.

— Сила покажет, ты сама должна почувствовать правильность действий, понять, что и как нужно сделать, чтобы мы стали едины, — и она легла на камень алтаря.

Ведьмы, как и в прошлый раз, взялись за руки и затянули заунывную мелодию, скорее в попытке сконцентрироваться для дальнейшей передачи силы, а, не читая какое-то сложное заклинание. Я подхватила мелодию без слов и взяла за руки соседок, не совсем понимая, что делать дальше. Но вот в круге начала концентрироваться сила, она ручейками потянулась от ведьмы к ведьме, а дальше к фокусу. Когда поток сил дошел и до меня, я провалилась в то самое серое небытие, где жил мой источник и подхваченная потоком шагнула в него, очищаясь от всего суетного, омывая душу восторгом и готовясь принять что-то новое, к чему я была уже готова. Источник принял меня с радостью, вобрал в себя всю переданную нам силу, увеличил ее в разы и передал дальше. И это было правильно, так и должно было произойти. Круг замкнулся, и я была не одна. Вокруг меня в серой мгле полыхало еще двенадцать костров, которые постепенно стали приближаться друг к другу, потом слились воедино и полыхнули невероятным заревом, наполненным всем спектром красок, опалили меня силой и роем голосов ведьм.

— Добро пожаловать сестра, — услышала я голос Ганы внутри себя.

— Достойна…

— Наша…

— Своя…

— Молодец…

— Смогла…

— Все сделала правильно, — шептали ведьмы, омывая мою душу своим одобрением и поддержкой.

Я, было, испугалась, что если я слышу их мысли, то и они слышат меня и еще непонятно до каких слоев сознания они могут добраться. Но тут же почувствовала снисходительную улыбку со стороны ведьм и поняла, что вот этим они уж точно заниматься не будут. И устыдилась.

— Не смущайся дитя, все мы прошли через сомнения и непонимание ситуации, в этом нет ничего позорного, — ее голос улыбался. — Ты еще научишься нам доверять. Первый шаг ты уже сделала, отдала нам самое дорогое — свою силу. Она будет потрачена не зря. Перед каждым новым годом в полнолуние и весной в ночь равноденсвия мы собираемся для того чтобы благословить эту землю, напитать силой поля и леса, чтобы в следующем году урожай был большой, а стада здоровыми, большими и плодовитыми, чтобы леса не хирели, а в водоемах не переводилась рыба. Чтобы у животных и растений хватило сил пережить зиму. Хотя в последнее время удерживать равновесие становится все сложнее и сложнее. Сил иногда не хватает, и тогда земля родит плохо. Но с твоим появлением, нам будет легче. Ты сильна деточка, только помни, ты управляешь силой, а не она тобой.

И тут случилось невероятное, сила, в которой мы купались до этого момента, стала разливаться вокруг нас в воздухе, наполняя собой каждое деревце, росшее в округе, каждую травинку скрытую снегом, каждое зернышко, лежавшее в земле до времени. Сила находила зверей, спящих в норах, бегающих по лесу, птиц в дуплах деревьев либо летящих в небе. Животных, мирно спящих в сараях и конюшнях в селе, людей в домах. Я чувствовала каждого из них, чувствовала, как сила наполняла их организмы понемногу совсем незаметно, но этого хватало, чтобы следующий год у них был лучше, чем предыдущий, здоровее, счастливее. У кого-то после сегодняшней ночи пройдет ревматизм, мучавший уже несколько месяцев, кому-то просто повезет, а кто-то решится на признание в любви и не будет отвергнут. А у кого-то, кто так верит в новогоднее чудо, это чудо обязательно произойдет.

Чувство всесильности кружило голову и пьянило не хуже вина. Приходилось себя постоянно одергивать и напоминать, что это все происходит не только благодаря мне. Нас тринадцать ведьм, благословляющих этот край и это замечательно. Мне захотелось пошалить. Я нашла под снегом притаившиеся до весны ростки подснежника и влила в них чуть больше силы, в надежде порадовать не только себя, но и подруг. Как ни странно, но они быстро проросли и зацвели. Вот теперь точно все как в сказке.

Сила понемногу иссякала и круг распался. Я вынырнула из медитации и счастливо улыбнулась сидящей рядом со мной бабуле.

— Получилось? — спросила она с тревогой.

— Ага, — я разгребла снег возле своего камня и показала ей охапку подснежников, а потом задорно расмеялась.

— Эй, оборотень, выходи, хватит лежать под кустом и делать вид, что ты сугроб, — сказала Ганна насмешливо.

Из-за деревьев вышел огромный белый тигр, подошел к костру, облизнулся и улегся чуть в стороне от ведьм.

— Ну и кто его на хвосте приволок? — спросила Ганна.

— Рус, что ты тут делаешь? — удивилась я. — Ты же спать должен.

Он снисходительно посмотрел на меня и отвернул голову в сторону.

— Вопрос отпал сам собой, — задумчиво сказала Ганна. — И действительно, правящий, что тебе понадобилось на шабаше?

— Он еще слишком молод, чтобы говорить в звериной ипостаси, — буркнула бабуля. — Вот дед его, это да, его, если и захочешь, не заткнешь, и глубоко не важно, человек он или зверь.

— Понятно, — Ганна с сомнение посмотрела на бабулю. — Может, ты тогда знаешь, зачем он тут?

— А что непонятного? За внучкой он моей приглядывает последние полгода, даже клановую метку на нее повесил. Вот и сюда явно пробрался проследить, чтобы с ней ничего не случилось.

— Ну, коли так, то хорошо. Только теперь вы в ответе за то, чтобы о сегодняшней ночи не стало известно посторонним, — Ганна посмотрела на меня и на бабулю, а потом лукаво улыбнулась. — На свадьбу-то пригласите?

Я аж задохнулась от негодования, но быстро сдулась под грозным бабулиным взглядом.

— Об этом еще рано говорить. Не смущайте мне девчонку.

— Ладно, тогда по домам, — и ведьмы двинулись к своим метлам.

— Стойте, — крикнула я, а потом подошла к каждой и одарила маленьким букетиком подснежников. — В благодарность за сегодняшнюю ночь. Спасибо вам. Я никогда не чувствовала себя такой цельной и счастливой.

— Да не за что, девонька, — было видно как им приятно. — По метлам.

Минута и полянка была пустая.

— Ну и что нам с тобой делать? — бабуля присела возле Руса и запустила пальцы ему в загривок. — Мы домой, а ты обратную дорогу найдешь?

Он только согласно кивнул головой и скрылся в темноте.

— По метлам, — скомандовала мне бабуля, и мы поднялись в воздух.

Дома мы с Русом оказались одновременно. Он быстро скрылся в своей комнате, а через минуту уже вернулся к нам в нормальном виде полностью одетым. Я только успела снять кожушок и черевички.

— Ты ничего не хочешь нам рассказать? — спросила бабуля у него.

— Вы все правильно сказали, я за Прасковьей присматривал, — выражение лица у него было на редкость упрямым.

— Ты считаешь, что прав? А ты не подумал, что каждая из них могла тебя в бараний рог скрутить и сказать, что так и было? На ведьминские шабаши без приглашения не ходят, знаешь ли. И не просто без приглашения, а без поручительства сильной ведьмы, которая там за тебя несет ответственность. Ты нас подставил, понимаешь ты это? — голос бабули начал набирать оборотов, грозя крупным скандалом.

— Бабуль, ничего же плохого не случилось? Ведь правда? — спросила я тихонько.

— Не случилось, — она перевела дыхание. — Но могло. Руслан, поклянись, что все чему ты стал свидетелем дальше тебя не пойдет. Ни одна живая душа не должна об этом знать.

— Да почему? — удивился он. — Вы же столько хорошего сделали. Даже я это смог почувствовать.

— Вот кем ты считал ведьм до этого момента?

— Легкомысленными созданиями с каплей силы и отсутствием мозгов, — он несколько смутился.

— Правильно. Ведьм никто в серьез не воспринимает и мало кто знает реальную силу, которой некоторые из нас обладают. А как ты думаешь, что будет, если узнают?

— Мда, наверно плохо будет.

— Правильно думаешь, и подчинение, подавление воли и выкачка энергии будут не самым страшным, что может с ведьмой произойти.

— А что может быть что-то и страшнее? — удивилась я.

— Да, ты можешь стать просто инкубатором для будущих сильных магов, этакой элитной самкой, которая своих будущих детей в глаза не увидит, но будет рожать их каждый год, пока не умрет. Были прецеденты.

Я с ужасом взглянула на бабулю, а Рус замер возле меня соляным столбом.

— Я клянусь, что о том, что сегодня узнал, от меня не узнает ни одна душа, ни живая, ни мертвая.

Бабуля согласно кивнула головой и погнана нас спать.

Проснулась я ближе к полудню. Не смотря на все ночные волнения, а может и благодаря им, спала я буквально как убитая. Вставать страшно не хотелось. Но бабуля, как будто почувствовав мое пробуждение, зашла в комнату и уселась у меня на кровать.

— С днем рождения милая, — сказала она и вручила мне маленький сверток.

Там оказался ясеневый оберег, заговоренный бабулей. Я тут же нацепила его на шею и с улыбкой ее чмокнула.

— Вставай, давай. Нам до завтрака еще одно дело сделать нужно.

— Какое? — удивилась я.

— Ты про сундук совсем забыла?

— Не забыла, а что уже?

— Да, время пришло, поднимайся, одень что-нибудь и пошли.

Я быстренько надела спортивный костюм. И тепло, и удобно, провела пятерней по волосам и пошла за бабулей. Она подвела меня к дверям на чердак и, благословив, открыла их. В помещение я входила одна с некоторой опаской. Сейчас уже не было того предвкушения и ожидания тайны, которые были пять лет назад, когда я увидела сундук первый раз. Оно и не удивительно, я все-таки повзрослела, стала осторожнее и хоть немного научилась думать, а потом действовать.

Ну что сказать, он был там, стоял, сверкая замком, и ждал, когда я его открою и заберу свое. Я это чувствовала, поэтому долго раздумывать не стала, а подняла крышку и уставилась на уже хорошо знакомый мне кинжал.

— Ну, здравствуй, — сказала я. — Вот и свиделись.

Я осторожно взяла его в руки, чтобы не порезаться и поднесла навершие ближе к глазам. Камни в глазах тигра задорно сверкали, а морда нахально щерилась. Ну, вот весь в своих создателей, такое ощущение, что в него была вложена частичка души мастера.

Я еще минуту посидела возле открытого сундука, встала, закрыла его, все еще держа кинжал в руке. Не успела я моргнуть, как сундук растворился в воздухе. Похоже, и мне тут больше делать нечего. Я спустилась из чердака и столкнулась с Русланом, идущим в сторону кухни.

Его лицо озаряла довольная улыбка, оборотень был бодр и весел, но по мере того как его глаза спускались в область моей груди, возле которой я держала кинжал, улыбка угасала, а лицо вытягивалось.

— Не может этого быть! — прошептал он. — Это невероятно.

— Ну вот, Руслан. Вот кинжал, вот она я. Теперь думай, что с нами делать, — сказала я грустно, вспомнив одну из наших первых ссор, и отправилась завтракать, а оборотень потерянно смотрел мне в след.

Я зашла на кухню и плюхнулась за накрытый бабулей стол. Хорошего настроения как небывало. С одной стороны я ему доказала, что не обманывала. А вот с другой… с другой стороны, а почему мне вообще что-то ему нужно было доказывать? Неужели какая-то железяка, хоть и магическая, в состоянии решить подходят друг другу два человека, ну или не совсем человека. Могут ли они жить счастливо или нет. Бред какой-то. Вот даже если сейчас Руслан лоб расшибет в попытке меня завоевать, я все равно буду помнить, что я сама по себе ему совершенно не нужна и старается он так только из-за кинжала, и глупой легенды. Да и будет ли он еще стараться, вот в чем вопрос.

Я отбросила кинжал в сторону и с тоской уставилась в окно.

— Ты чего? — спросила удивленная бабуля.

— Да ничего, — буркнула я, накладывая в тарелку гречневой каши и заливая ее парным молоком.

— Рассказывай.

Я отодвинула так и не тронутую тарелку в сторону и рассказала бабуле обо всем, что со мной произошло и о своих сомнениях тоже. После того как я закончила, мы еще минут пять сидели молча. Бабуля, явно переваривая информацию, а я еще раз переживая некоторые моменты.

— Прасковья, я тебе одно скажу, — она посмотрела на меня очень серьезно, — не руби с плеча, дай парню шанс, не совершай ошибки, отталкивая его. Все ведь может быть совсем не так, как ты сейчас это видишь. Наверно и у него есть причины для такого поведения, разве нет? Вот ты про эту Ольгу рассказывала мельком. Ты же не знаешь, как она могла ему в душу нагадить. Иной раз бабы ведут себя как 'последние прости господи'… А мужики после таких себя по кусочкам годами собирают. Так что не спеши, пока точно уверенна не будешь, что это не твое, и ты с ним не можешь быть, не отталкивай. Ведь не зря же тебе его кинжал достался. Значит, есть в нем то, что сделает тебя счастливой.

— Ба, это просто железка, — вздохнула я несколько раздраженно.

— Э нет, не просто. Ты Устинью помнишь?

— Ага.

— Ну, так вот, не знаю, помнишь ли ты, но она тоже из сундука вынула этот кинжал, а потом встретила Русова деда. Тот месяц, что они были вместе, был единственным по настоящему счастливым в ее жизни. Правда, не сложилось у них. Не смогли они со своей гордыней справиться, ни он, ни она, и разбежались. Только она его до конца своих дней любила, как видела в толпе кого-то похожего на Ратмира, вздрагивала и замирала в предвкушении, что он наконец-то ее нашел. Даже смерть приняла с его именем на устах. А ты говоришь ерунда.

Вот тут-то мне и вспомнился шепот в конце ритуала первой инициации 'внученька, не повторяй моих ошибок'. Так вот что она имела ввиду. А вдруг и, правда, судьба? И мне без него не жить? Может не так радикально, но не жить счастливой? А я сейчас своими руками начну губить свое счастье. Ммм, нет. Так точно не пойдет. У каждого из нас должен быть шанс, шанс на счастливую жизнь с любимым. А вот как он им воспользуется, это уже другой вопрос. Но шанс я ему дам.

Я значительно повеселела, и даже аппетит появился, а тут каша пропадает. Непорядок. Я придвинула к себе тарелку поближе, взяла ложку побольше для особо жадных и приступила к завтраку. Каша как-то неожиданно быстро закончилась, а насыщения ни в одном глазу. Ой, то есть желудке, я жалобно посмотрела на бабулю и потянула к себе кусок свежего каравая, намазывая его маслом и поливая медом. Ммм, вкусно, еще и чаек липовый с земляничными листиками, такой ароматный, что просто дух захватывает.

Бабуля смотрела, как в моем ненасытном желудке исчезает уже пятый кусок каравая и только ласково улыбалась.

— Совсем ты у меня выросла, — потрепала она меня по голове, — вон и ешь уже как мужик.

— Бааа! — возмутилась я, еле справившись со вставшим колом в горле кусочком. — Тебе жалко?

— Да бог с тобой! — замахала он на меня руками. — Ешь, тебе силы восстановить после вчерашнего нужно.

— Это да, — я облизнула ложку с медом и, зажмурившись как сытая кошка, довольно улыбнулась. — А теперь так на сладкое всегда тянуть будет?

— Пока силы не вернутся, будет. А потом не больше обычного. Но тут у кого как. Я после потери сил на огурцы соленые налегаю, — она прыснула от смеха как молоденькая девчонка.

— Кстати о беременных. Ник сегодня нарисоваться должен.

— Ты ему звонила?

— Ага, — я коварно улыбнулась. — Будущий папашка как новость-то узнал, так обещался прискакать незамедлительно.

И вот, как будто специально дожидаясь этого момента, раздался стук, а потом в дверях появился наш вампир, впуская в хату морозное утро.

— Где она? — спросил Ник, обшаривая шальными глазами кухню.

— И тебе драсти, мил человек, — насмешливо сказала бабуля.

— А? Извините, — стушевался он немного. — Доброго вам дня. Прасковья, где Маланьюшка?

— В соседнем доме.

Ник было ломануся на улицу, но бабулин окрик его вовремя остановил.

— Куда? Да еще и с таким выражением на лице? Ты ж мамашу будущую напугаешь, и она родит до срока! — гаркнула на него бабуля.

— Не напугаю, — сказал он счастливо и выбежал за двери.

— Нужно бы за Никитичной сходить, а то она от любопытства от них не отойдет. Им-то сейчас все равно, но зачем им в таком деле третий?

Она накинула на голову шерстяной платок, обула валенки и тулупчик и выскочила во двор. Вернулась бабуля минут через пятнадцать уже с Никитичной.

— Привет Параска, — сказала старушка, плюхнувшись на лавку возле меня. — Как делы?

— Да ничего.

— А мине Настасья не дала у собственной хате остаться, — вздохнула она печально. — Там же чичас так интересно! Не у кожном серьяле таки страсти увидишь. Он к ней подбегаить, бухаеся у ноги и кричить на усю хату 'Малашка, ты с дитенком моя навеки!'. Я аж прослезилася от йихних чуйств. Така любофф, ну прям така! А она йому бух на коленку и каже 'Никусик, я твоя навеки, только папочка благословить должон'. Это значитца водяной нашенский. Ну и правильно, энто же как без батькового благословения то жить?

— А как дитенка без благословения сделать так это нормально? — возмутилась бабуля.

— Не, не нормально, но усеж! А так интересно шо у них дальше буде, а ты меня забрала, — Никитична расстроено посмотрела на меня, а потом на бабулю. — А може я пойду? Може им там чаек сделать нужно или там борщу разогреть? Ведь мужик не жрамши с утра, усе ж у дороге был, да и девка наша беременна. Тоже могет захотеть вкусненького.

— Сидеть! — рыкнула бабуля на пятящуюся к двери Никитичну. — Какой мужик не жрамши? Вампир он! Вампир! Ты ему шею немытую опять подставлять будешь?

— Да не, — стушевалась Никитична. — Это я так, просто.

— Вот сиди и не дергайся. Можешь за мой ноутбук сесть и початиться, если хочешь. Но туда я тебя в ближайший час не пущу, и не надейся.

— Злая ты Настасья, — сказала Никитична, наверно от расстройства не коверкая слова диалектом.

— А Вы не видели, Ник сам приехал? — спросила я у них обеих.

— Да не, другий у машине сидит.

— Так чего же вы молчите-то? — возмутилась я. — Нужно Рема в гости пригласить.

— А и правда, — сказала бабуля. — Зови этого оболтуса недогадливого.

Я накинула на плечи куртку и выскочила на улицу к припаркованной рядом машине.

— Рем! — взвизгнула я от радости, — Ремушка!

— Раська! — крикнул парень радостно, выскакивая из кроссовера и тиская меня в вампирьих объятиях. — С днем рождения, маленькая!

— Спасибо, родной.

— Это сколько тебе сейчас стукнуло?

— Женщинам такие вопросы не задают, — сказала я чуть смутившись. — А вообще-то я теперь совершеннолетняя, мне уже двадцать один.

— Ух, ты! Здорово! А как отмечать будешь?

— Ммм, еще не знаю, наверно с бабулей сегодня, а потом с родителями, но это уже после нового года.

— Как-то это не особо весело звучит, — удивился он. — А может мы тебя заберем вместе с Маланьей да и кутнем по полной?

— Ну, вот что ты такое говоришь? Барышня там, на пятом месяце, какое кутнем!

— Значит без нее, — он пожал плечами. — Можно в клуб завалится. Там как раз маскарадная вечеринка намечается.

— И когда?

— На днях, кажется двадцать девятого или тридцатого. Нужно будет уточнить.

— Рем, это конечно здорово. Но этот новый год я хочу провести с родными. И потом, это же не последняя вечеринка, будут еще и другие. Кстати, а как ты отнесся к тому факту, что скоро станешь дядей?

— Да как тебе сказать? Не осознал еще. А вот Ник, светится от счастья как новогодняя елка. Если бы я его не остановил, он бы еще вчера в ночь выехал, лишь бы побыстрее попасть к своей ненаглядной. Да и сегодня пришлось самому машину вести, а то бы он нарулил. В таком состоянии точно целым бы не доехал. Ты его глаза видела?

— Ага, сумасшедшие! Но счастливые, — улыбнулась я. — Что он теперь делать будет, ты не знаешь?

— Как что? Сперва к водяному за благословением, а потом под венец. Ребенок то в браке должен родиться.

— Так водяной, это, в спячку впал, кажется, — сказала я неуверенно.

— Вот уж сомневаюсь, — улыбнулся Рем нахально, — что при такой ситуации в семье ему будет до зимнего сна. Злой, наверно, как сто чертей. Ну да ничего, он вроде мужик отходчивый и понятливый.

Рем подошел к дверце багажного отделения и показал внушительный запас спиртного и закуски.

— Вот стратегический запас для примирения с грозным родственником.

— Ууу, мда. Бабуля рассказывала, что после последней вашей пьянки, в лесу весь папоротник местные жители на талисманы вынесли в поисках цветка. А что теперь будет?

— Не боись, все будет пучком, — и он улыбнулся так шкодно, что я уверилась, 'пучком' не будет. Рем посмотрел на часы, потом на небо и тяжело вздохнул. — Что-то он там долго уже с Малашкой-то. Уже скоро обед, а мы еще не в лесу.

И пошел в сторону хаты Никитичны вызволять братика из цепких объятий будущей супруги.

На протяжении всего разговора мне не давало покоя странное чувство, что за мной наблюдают. Незаметно проверить это не получалось. А вот теперь я краем глаза увидела, как в комнате Руса опустилась тюль. И вот что ему не имется? Хорошо хоть с Ремом дал спокойно поговорить, а не выскочил на улицу и не уволок меня в дом, как он частенько проделывал раньше. Я только тяжело вздохнула и увидела, как из хаты Никитичны выходит довольный как сытый кот Ник, за ним Рем, а в дверях стоит растерянная, но счастливая Маланья с чуть округлившимся животиком. Ребятки быстро выгрузили из машины стратегический запас спиртного и закуски и ушли в сторону леса.

Я еще раз взглянула им в след, перевела взгляд на закрывшуюся дверь соседей и тоже решилась вернуться в тепло.

— А где второй вампирюга? — спросила бабуля.

— Рем и Ник, пошли к озеру, налаживать отношения с водяным.

— Шо прямо так? — удивилась Никитична.

— С водкой.

— А, ну тогда точно помирятся, главное, чтобы лес не спалили, а так на здоровье.

— Ой, Параска, Настасья, шото я у вас загостилася. Там моя девочка одна без меня некормленая. Это же непорядок, — и Никитична так быстро-быстро бочком выскочила в коридор, а потом во двор и с невероятной прытью посеменила в сторону своей хаты добывать новости.

Бабуля только недовольно покачала головой, но промолчала.

— Ба, я к себе.

— Ну, иди, именинница.

Я закрылась у себя в комнате, плюхнулась на кровать и свернулась на ней калачиком. Нужно было подумать о многом, но умные мысли в голову не шли, и я не заметила, как уснула. Совершенно не помню, что мне снилось, но проснулась я от ощущения, что в комнате кто-то есть. Я замерла, стараясь не выдать себя и понять, кого же принесло. Это явно не бабуля, она бы не стала осторожно поглаживать мою щеку кончиками пальцев. Я открыла глаза.

— Рус! — прошептала я. — Что ты тут делаешь?

— Пришел поздравить тебя с днем рождения.

— Спящую? — спросила я чуть насмешливо.

— Так получилось, — в его взгляде не было и намека на смущение.

— Ну, поздравляй, — я уселась на кровати и выжидательно на него уставилась.

— Это тебе, — протянул он мне маленький сверток.

— Что это? — я с любопытством ухватила сверток и повертела его в руках, так и не решаясь разорвать подарочную упаковку.

— Ну же! Открывай, тебе понравится.

Естественно понравится. Подарки я люблю. И вот бумага разорвана и на свет извлечена небольшая бархатная коробочка, напоминающая ювелирную. Я с вопросом уставилась на Руслана, но он только ободряюще улыбнулся. Мне не оставалось ничего другого как открыть ее.

— Господи! Вот это да! — выдохнула я с восхищением, уставившись на ранее потерянное, а теперь найденное колье от моего гарнитура из черного агата. — Как? Откуда?

— Да это можно Лизке спасибо сказать. Она недавно побывала в гостях у одного из своих профессоров, который оказался большим любителем древностей. В его коллекции помимо старинных драгоценностей есть и настоящее средневековое оружие. Ну да не суть важно. В общем, Лизка как увидела родовую вещицу, так в того профессора вцепилась как клещ 'Продай, да продай'. А ты же знаешь, ее проще танком переехать, чем остановить. Ну, вот теперь благодаря Лизавете ты и стала обладателем еще одного нашего семейного артефакта.

— Я не могу его принять! — протянула я назад колье. Ужасно не хотелось отдавать, но ничего не поделаешь.

— Не обижай нас с Лизкой, — Руслан сжал мою руку в кулачек, зажав в ней колье. — Это ведь наш совместный подарок. Ее и мой. И так будет правильно. Вот еще бы и серьги. Ну да ладно, чего нет, того нет.

— Они у бабули. И спасибо за подарок, — я прижала колье к груди, я, потом недолго думая нацепила его на шею. Ничего экстраординарного не произошло, но я почувствовала, что это правильно, так и должно быть, а через минуту я его и замечать перестала, как будто колье стало неотъемлемой частью меня. Вы же не обращаете внимания на вашу левую ногу? Разве что с нею что-то произошло. Так и тут. Мы с ним сроднились, стали одним целым. — Спасибо!

Руслан улыбался, глядя, как я неосознанно поглаживаю гемму, а в особенности тигра на ней изображенного.

— Руслан.

— Ммм? — он оторвал взгляд от моей груди и колье и посмотрел мне в глаза.

— Что ты думаешь об этой истории с кинжалом? — спросила я, то, что больше всего меня волновало на данный момент.

— Да как тебе сказать, — он на минуту задумался, как бы собираясь с мыслями, а потом продолжил. — Я видел, что было с дедом, когда он узнал, что Устиньи больше нет. А потом он мне рассказал свою историю и дал почитать семейные хроники. Тут хочешь, не хочешь, поверишь в то, что эта железяка в состоянии найти твою единственную.

— И ты поверил?

— Да. Поверил.

— И что теперь?

— Я буду бороться за свое счастье.

Я чуть отодвинулась от него и заглянула Руслану в глаза. Там светилась решимость и упрямство.

— Что и со мной будешь бороться?

— Если нужно и с тобой.

— Уходи, — прошептала я.

— Прасковья,

— Уходи, — сказала я громче.

— Что я не так сказал или сделал? — он на меня смотрел в полной растерянности.

— Просто уйди, — не знаю, что он увидел в моем лице, но убрался он из моей комнаты очень быстро. Я откинулась на кровать и печально улыбнулась. Эгоист, ему ведь действительно не важно, что я буду чувствовать, главное, что он будет счастлив, а все остальное побоку.

Глава 13

Долго находиться в одиночестве я не могла, меня начали одолевать совершенно не радостные мысли, а сегодня все-таки такой день, негоже его портить. Да и бабуле нужно помочь со столом. Празднование дня рождения ведь никто не отменял, а нас стало ощутимо больше. Надеюсь, Ник и Рем разберутся с водяным до вечера, Маланья с Никитичной должны прийти, потом, я, бабуля, Рус — уже толпа, а если кто-то просто так припрется на запах алкоголя? Тот же дед Иван с его внутренним радаром, четко работающим в направлении наливаемой самогонки.

Когда я вышла из комнаты, оказалось, что стол уже накрыт бабулиными кулинарными шедеврами, причем в таком количестве, что можно накормить пол села, любящего вкусно и вдумчиво поесть. Чего на столе только не было: любимые бабулины соления, которые удавались ей невероятно. Какая там корейская морковка против нашей квашенной бочковой капусточки с мочеными яблоками! А соленые грибочки, которые так и тают во рту? А хрустящие, чуть солоноватые с легкой кислинкой огурчики, которые когда их откусишь, задорно хрустят на зубах? Какие там китайские выверты! Они же и рядом не стоят и даже не лежат возле наших традиционных, правильно приготовленных закусок. Вот скажите, разве вам придет в голову закусывать первачок, да еще и с перцем, налитый в маленький запотевший стаканчик корейской морковкой? Нет! И это правильно! Только маленький хрустящий корнишон, нанизанный на вилку, даст Вам правильное послевкусие. А потом это заесть кусочком домашнего ржаного хлеба с ломиком чесночной колбаски или на худой конец прозрачного нарезанного сальца с прожилками мяса! Ммм, вот так будет правильно!

Кроме солений тут был домашний бабулин хлеб, испеченный в настоящей печи по старинному семейному рецепту, рассыпчатая картошечка, сдобренная обжаренным луком, чесноком и кусочками шкварок, жаренная кровяная колбаска, просто домашняя колбаса кружочками, запеченная в печи, деруны с чесночком, сметанка и даже молочный поросенок с хрустящей корочкой. От запахов кружилась голова и происходило обильное слюноотделение. Казалось бы, никаких сложных блюд, пища вся простая, деревенская, но насколько она милее моему сердцу, чем всякие заморские изыски. Ну и во главе стола такой себе не детский бутылец, заткнутый кукурузным початком с чистым, как слеза самогоном и клюквенно-яблочный морс в графине.

— Что, налюбоваться не можешь? — спросила бабуля из-за спины.

— Ага, — я сглотнула и уставилась голодными глазами на стол. — Бабуля! Ты гений!

— Знаю, — сказала она с улыбкой и треснула меня по руке, которая потянулась к дерунам. — Иди лучше переоденься, скоро гости соберутся, а ты у этих штанях! Стыд!

— Бабуля, ты же у меня прогрессивная ведьма! Чего ты к треникам цепляешься? Ну, подумаешь, малость на коленях повытягивались, ну так ничего, удобно же! — сказала я смеясь.

— Вот же ж, девка бестолковая! Двадцать первый год разменяла, а ума не набралась! Иди, переодевайся, — она затолкала меня в комнату и погрозила пальцем как в детстве, я не выдержала и расхохоталась.

Боже, как хорошо-то! Я довольно потянулась и направилась к шкафу с одеждой. Долго выбирать не стала. На этот случай у меня было маленькое черное трикотажное платье, которое облегало мою фигуру как перчатка. Лодочки на среднем каблуке, чуть косметики и естественно гарнитур из черного агата, который шел к ансамблю невероятно. Ну, все я готова, я оглядела себя в зеркале со всех сторон и осталась довольна.

Возле уставленного снедью стола как акула бродила Никитична, отгоняя кусочничающего Руслана. На одном из стульев сидела чуть зеленоватая Маланья, с тоской глядящая на еду и бабулю, вносившую очередную тарелку с вкусностями в комнату.

— Так, давайте за стол, а то непонятно, когда наши охламоны от водяного вернутся, а главное в каком они будут состоянии. Параска, рассаживай гостей, не стой как засватанная.

Пришлось приглашать всех за стол. Руслан естественно уселся возле меня, перед этим рассмотрев меня со всех сторон, и чуть не прожег во мне дырку в районе груди и бедер.

— А платьице ничего так на тебе сидит, — шепнул он мне на ухо, попутно проинспектировав взглядом линию декольте на близком расстоянии. Ага, вдруг там что-то новое появится.

— Это комплимент? — спросила я так же шепотом.

— Констатация факта.

— Руслан, наливай, — отвлекла его бабуля. — Ты же у нас сейчас за столом единственный мужчина. Поухаживай за нами.

Не растерявшаяся Никитична протянула ему двухсотграммовый стакан, бабуля тоже не стала мелочится. Руслан только удивленно посмотрел на обеих старушек, но без каких либо комментариев наполнил тару до краев. Маланье налили морс. Правильно, нечего спаивать еще не родившегося детеныша. Я тоже предпочла самогон, только стакан выбрала маленький. Мне его до конца вечера хватит.

— Ну что, внученька, — бабуля подняла свой стакан с самогонкой. — С днем рождения тебя, родная! Вот и свершилось! Ты стала взрослой, так многому научилась и так много смогла. Желаю тебе, дорогая, чтобы у тебя и дальше оставались силы и желания так же задорно преодолевать жизненные трудности! За тебя родненькая! — и бабуля бодренько хлопнула до дна двухсотграммовый стаканчик самогонки. За ней последовала Никитична, ну и Русу как-то совестно было отставать от старушек. Вот и он накатил и тоже двести грамм ядреного деревенского самогона с перцем. Ух, что с ним потом было! Глазоньки так округлились, сбежались в кучку, личико покраснело и пошло пятнами, и бедолага замотал рукой у себя перед лицом толи в попытке потушить пожар во рту, толи отгоняя несуществующих мух.

— Закусывай! — рявкнула на него бабуля, протягивая огурец.

Закусил, полегчало, схватил второй, потом третий, как-то незаметно мисочка опустела, а на лице Руслана расцвела радостная чуть идиотская улыбка.

— Бабуль, чего вы в самогон добавили-то? — спросила я удивленно и чуть пригубила свой стаканчик. Хм, вроде все как всегда. Самогон обыкновенный, чего так на него реагировать-то? Или это он с непривычки? Куда там их элитным коньякам или виски. Наш самогон, он покруче будет и позабористее.

— Да все как всегда, — пожала она плечами. — Я же не виновата, что кто-то пить не умеет.

Что тут началось! Руслан взвился под потолок, как же, кто-то усомнился в его способностях, какой мужик это выдержит? Правильно, никакой. Ну, он предложил бабуле спор кто кого перепьет. Тут же вмешалась Никитична, как же такое событие и без нее. Да и спорить лучше на троих, а то неправильно, не по-людски. Следующие полчаса превратились в жаркий незатухающий спор, на тему кто круче, Руслан, потому что он мужчина, бабуля, потому что ведьма, а Вы пробовали ведьму перепить? Никитична, ну чисто из вредности, хотя нужно сказать, что держалась старушка хорошо. Пили и закусывали они примерно одинаково, периодически тостуя по кругу и желая мне всякие полезности, превознося мой ум (бабуля), красоту (Рус), хитрож… кхм, тоже ум (Никитична). Маланья забилась в уголочек, обнялась с миской соленых грибов и тихонько взирала на этот цирк.

Через полчаса пришлось прерваться, сработал локатор деда Ивана и он ввалился к нам с поздравлениями и кругом чесночной колбасы, которую я переела когда-то в детстве. Узнав в чем дело, решил присоединиться к честной компании. И понеслось! Через десять минут они забыли о поводе, ради которого собственно сегодня собрались и дошли до состояния, когда уже хочется петь. И уже не важно, кто будет победителем в этой алкогольной гонке, главное, что всем уже стало хорошо.

Вот кто-то с горочки спустился

Наверно милый мой идет

На нем защитна гимнастерка

Она с ума меня сведет

Затянула Никитична, довольно приличным голосом, чуть подперев голову кулачком.

Главное, ребята, сердцем не стареть,

Песню, что придумали, до конца допеть.

В дальний путь собрались мы,

А в этот край таежный

Только самолетом можно долететь.

Вторила ей бабуля. Руслан смотрел на них чуть удивленно, но потом подхватил песенную эстафету:

Гори, гори, моя звезда,

Гори, звезда приветная!

Ты у меня одна заветная,

Других не будет никогда.

Сойдет ли ночь на землю ясна

Звезд много блещет в небесах.

Но ты одна, моя прекрасная,

Горишь в отрадных мне лучах.

Пел он, глядя мне в глаза, сидящие рядом бабуля и Никитична, украдкой вытирали глаза краешком платков. Голос у Руслана оказался глубокий, бархатный, чуть вибрирующий. А в глазах во время пения была такая тоска, что мне стало не по себе.

Калинка, калинка, калинка моя!

В саду ягода малинка, малинка моя!

Ах, под сосною, под зеленою,

Спать положите вы меня!

Не остался в стороне дед Иван, выскочив на середину комнаты и выписывая сумасшедшие пьяные кренделя. Вот такую разудалую картину застали вернувшиеся от водяного вампиры.

— Вот это мы попали! — засмеялся Ник.

— Круто! — высказался Рем.

— Робяты! Присоединяйтесь! — на них умильно посмотрела Никитична и протянула два полных стакана самогонки и опять больших. Вот когда только успела?

— Да нам бы разбавить, — попытался было увильнуть Ник, но не тут-то было. Его не поняли. Как это самогон разбавлять? И пришлось бедолаге отставить в сторону бутылку с кровью, которую он уже успел достать из рюкзака и пить самогон в чистом виде. Ох, как же их развезло с Ремом после первого же стакана! Они даже за закуской потянулись, забыв, что они вампиры. И кровяная колбаска пошла на ура, только за ушами трещало. Правда грибочков, которые все еще обнимала полностью офигевшая Маланья, им так и не досталось, да и огурцы нужно было набрать. Но капусточка и моченые яблочки были сметены в момент на удивление прожорливыми вампирами.

Видя все это безобразие, я решила отвести домой Маланью. Нечего ей на этих оглоедов в таком виде смотреть. Да и потом, мало ли чего случится, а оно мне надо? Вот, правильно, ни к чему мне этот возможный геморрой.

После того как Маланья была уложена баиньки (я ей даже сладких снов навеяла), нужно было заняться столом. Бабуля не в том состоянии, чтобы количество еды отслеживать, да и мне не трудно. Я-то тут самая трезвая. Где там наши огурцы, капуста и грибочки? О, вот баночки, мои родненькие. Да и колбаски еще целый противень, даже остыть толком не успела. Так, а это что? Рыба? Да еще и залитая томатным соусом? Ммм, не отдам, поставлю рядом с собой и все стопчу. Бабуля ее готовит просто умопомрачительно. Сперва сырую рыбку выдерживает пару часиков в травках и специях, потом обжаривает до хрустящей корочки, а уже потом заливает ароматным чуть островатым соусом. Вкусно невероятно.

Я таскала тарелки на стол, отслеживая одним глазом происходящее. А народ таки разошелся. Теперь петь заставили уже вампиров, как злостных опоздунов. И оправдания навроде 'да я с тестем проблемы решал' как аргумент приняты не были.

Не думай о секундах свысока

Наступит время — сам поймешь, наверное

Свистят они как пули у виска

Мгновения, мгновения, мгновения.

У каждого мгновенья свой резон

Свои колокола, своя отметина

Мгновенья раздают кому-позор

Кому — бесславье, а кому-бессмертие

Пели бессмертные вампиры на два голоса, пересмотрев в свое время Штирлица.

— Ну, шо, вздрогнули? — спросил Руслан наливая всем по новой и тут он заметил меня. — О, Прасковья, а ты чего филонишь? Непорядок! Где твоя тара? Это что такое?

Он увидел мой маленький стакан и не понял как это так, в такой наперсток можно же и промахнуться, непорядок. Бабуля-предательница протянула ему правильную тару, которую он и наполнил до краев.

— С тебя тост! — и эта мохнатая зараза протянула мне двухсотграммовый стакан, наполненный до краев забористым деревенским самогоном.

Я осмотрела эту разудалую компанию, ждущую моих слов, и не придумала ничего лучшего как сказать:

— Добром делись, зла никогда не помни. За этот святой императив! — вовремя мне вспомнился один из ранее вычитанных тостов, на просторах интернета и накатила до дна.

— От, хорошо, — вздрогнул дед Иван, его поддержали довольным кряканьем братцы, Рус и бабуля. Никитична уже спала, свернувшись на стуле.

Так, минус один. И что-то мне так хорошо стало, так душевно, куда-то делись все сомнения, которые мучили меня недавно. Ноги так и просились в пляс. Быстро поняв мое состояние, Рус включил музыку на телефоне и пригласил меня на медленный танец, облапив со всех сторон. Бабуля и дед Иван только понимающе разулыбались.

Он прижимал меня себе все сильнее и сильнее, водя руками по моей спине и аккуратно спускаясь ниже. Я уткнулась носом ему в шею и совершенно не заметила, как из комнаты испарилась бабуля под руку с дедом Иваном, а потом куда-то слиняли и братики. Только в уголочке тихонько посапывала Никитична, которую никто не решился потревожить.

— Прасковья, — шепнул мне на ухо Руслан, опаляя шею своим дыханием и оглаживая мои бедра.

— Ммм? — разговаривать не хотелось, было просто хорошо вот так прижиматься к большому и сильному телу, и не важно, что завтра я наверно обо всем пожалею. Для меня важно, что происходит здесь и сейчас.

— Ты будешь моей? — спросил он, глядя глаза в глаза. И я не могу сказать, что он был пьян, может чуть на веселее, но не более того.

И вот что ему ответить? Я ваша на веки? А где букеты? Конфеты? Ухаживания? Где серенады под окнами? Я, может, романтики хочу, первого поцелуя, так чтобы на всю жизнь запомнить, кровать с лепестками роз, ванну с шампанским, дурость конечно, но хочу. Путешествий хочу и побольше, так чтобы можно было прочувствовать, и насладиться культурой другого народа, а не рассматривать море из окна отеля. И вот после этого и определюсь. В общем, это все я ему и озвучила.

— Романтики хочется? — рыкнул он. — Ну что же, будет тебе романтика.

И впился в мои губы голодным требовательным поцелуем. Я замерла, опешив от происходящего, не зная, что мне делать, потом чуть отмерев, положила руки ему на плече и решила поучаствовать в своем первом поцелуе. Его губы требовательно ласкали мои, одна рука зарылась в мои распущенные волосы, а вторая сжала мою талию, вжимая меня в него так чтобы у меня даже мысли не возникло отстраниться. Его язык ласкал уголочек моего рта, потом Рус чуть прикусил нижнюю губу.

— Ну же девочка, пусти меня внутрь, — шепнул он мне в губы.

— Что… — не успела я договорить, как он был внутри, лаская языком мой язык, сплетаясь с ним в танце, чуть отстраняясь и втягивая мой язык в свой рот.

Я пропала! Таких сильных ощущений и непередаваемых эмоций я никогда не ощущала. Мне нравилось все, что он со мной делал. Нравилось, как его руки скользят у меня по спине и не только, как его палец в нежной ласке прошелся по моей груди и погладил вмиг затвердевший сосок. Нравилось, как его руки сжимают мои бедра, нравилось, как он пахом вжимается в низ моего живота. Его язык вытворял со мной такое, что я даже и не подозревала, что так можно. Оказывается поцелуй с умелым партнером это так волшебно и многогранно, что на ногах пальчики подгибаются от удовольствия.

— Кхм, — кашлянула бабуля, стоящая в дверях. — По-моему, Вы несколько увлеклись.

Мы с Русланом мгновенно отпрянули друг от друга как два нашкодивших подростка, а я залилась румянцем как маков цвет.

— Мы еще продолжим, — обрадовал меня Руслан шепотом, глядя мне в глаза горящим от желания взором, проведя тыльной стороной руки по щеке.

Мне нечего было сказать, нужно было подумать.

Но подумать, как всегда не получилось. Мы потеряли братцев. А два пьянющих вампира в ночном селе — это караул! По всей видимости, начинали они еще на озере, разбавляя закупленные алкогольные изыски кровью, что не давало им опьянеть мгновенно, а вот бабулина самогонка напрочь снесла им крышу. И вот эти два типуса бродили сейчас по селу. Непорядок.

— Ребят, одевайтесь, — протянула нам куртки бабуля. — Этих охламонов нужно найти, пока они на кого-то из местных не нарвались.

Мы не стали медлить, хорошо представляя себе размеры возможных неприятностей. Я быстро обула сапожки и пуховик, Рус просто натянул куртку, и мы вывалились в морозную ночь.

— Как ты думаешь, где они могут быть? — спросил враз протрезвевший Руслан.

— А черт их знает, — пожала я плечами. — Но начинать нужно с хаты Никитичны.

— Почему? — удивился он.

— Там Маланья спит, а у нас в наличии влюбленный вампир, который судя по хорошему настроению, получил отцовское благословение, правда думаю, что без пары затрещин дело не обошлось, да не суть важно.

— Ладно, давай проверим, — он взял мою ладошку в свою руку и потянул в сторону соседской хаты.

По мере приближения к хате Никитичны мы все громче и громче слышали какое-то странное подвывание и бормотание, а потом к ним добавилось еще и гитарное сопровождение.

Итак, картина маслом: два вампира стояли на одном колене в снегу посреди двора Никитичны и заунывно подвывали что-то навроде 'О солее мио', как заяц из 'Ну погоди!', подыгрывая себе на гитарах. Для полноты образа оба были в черных плащах с красной подкладкой и сомбреро. Ладно, с плащами все понятно, вампиры как-никак. А вот где эти два придурка взяли сомбреро посреди ночи в глухом селе — это вопрос! Разве что с собой привезли, в надежде таким образом устроить Маланье романтический вечер. Но не тут-то было. Она спала! Похрапывая и причмокивая во сне, и никак не реагировала на их романтические потуги, зато пес Никитичны, Барсик, забился в будку и только жалобно поскуливал. А оба балбеса, не видя хоть какой-нибудь реакции со стороны дамы сердца, стали наращивать обороты, и теперь орали как два мартовских кота:

Венец творенья, дивная Маланья,

В любом бою, в любом бою

Я докажу, я докажу,

Я докажу, я докажу,

Я докажу вам преданно и рьяно

Любовь мою,

Любовь мою!!!

Мы с Русланом застыли как два соляных столба, рассматривая эту картину, я с восторгом, Руслан с удивлением и настороженностью.

— Рась.

— Что? — я не могла оторвать глаз от самоотверженно рвущего гитарные струны Ника.

— Ты хочешь, чтобы я тоже таким придурком выглядел? — спросил он жалобно.

— Ты о чем?

— Ну, ты же романтики хотела и серенад в частности.

— Не хочешь, не пой, я же тебя не заставляю, — я окинула его раздраженным взглядом. Текс, и на это мы тоже не способны. Что еще ты не готов сделать ради своего счастья Руслан батькович? Он что-то такое увидел в моем лице, потому что тяжко вздохнул и опустил голову.

— Ладно, пойдем забирать этих горе певунов, пока они все село на уши не поставили. Удивительно как Маланья-то не проснулась.

— Я ее усыпила, теперь ее до утра из пушки не разбудишь, не то, что голосами двух идиотов.

Угомонили мы братиков довольно быстро, после того как я провела разъяснительную беседу о состоянии будущей мамочки, хотя Ник все порывался ее проведать и убедится лично. Пришлось Русу взять их за шкирки и отволочь к бабуле в гостевую комнату, где оба охламона тут же и заснули.

В общем, празднование моего дня рождения на этом и закончилось. Домой ушла чуть проспавшаяся Никитична, не заставил себя ждать и дед Иван. Мы с бабулей убирали со стола и разбрелись по своим комнатам.

А утро следующего дня началось с головной боли, стонов под дверями и рыка деда Ивана, просящего у бабули заветной настоечки. Вот и нужно было вчера так наклюкиваться, чтобы утро нового дня было таким кошмаром?

Я, зайдя на кухню, стала свидетельницей занятнейшей картины, как два вампира присосались к бутыльцам с рассолом как к шейке какой-нибудь красотки, с таким же наслаждением и восторгом на лицах. Руслан сидел в сторонке и молча, поглощал разогретые деруны со сметаной, заедая их домашней колбасой.

— Ты что будешь? — спросила меня бабуля.

— Наверно тоже от дерунов не откажусь, — сказала я, разглядывая тарелку Руслана.

Когда я утолила первый голод, а ребятки пришли в чувство, я приступила к допросу, все-таки осталось несколько невыясненных мной моментов в этой непонятной истории с беременностью. А быть неосведомленной с недавних пор я очень не люблю.

— Ник, солнышко, — сказала я вкрадчиво.

— Угум? — буркнул солнышко, присосавшись уже к бутылке с кровью.

— А скажи мне радость моя, чего это мне нужно было сообщать тебе о беременности Маланьи? И где тебя носило все это время, если ты ее так любишь.

Бедный вампирчик аж подавился от моего рыка.

— Рась, ты чего? — растерянно прошептал он.

— Как чего? Я тебя сюда привезла? Привезла! Ты нашкодил на моей территории? Нашкодил и свалил, а у меня тут бабуля живет, и я сюда постоянно приезжаю. Ты чуть не испортил наши отношения с местной нечистью. И еще спрашиваешь чего я? — под конец я уже просто шипела, сверкая глазами.

— Раська! Ты все не так поняла! — взвыл Ник.

— Ну, так объясни!

— А что объяснять-то? Я ее как увидел летом, так покой и потерял, — он запустил пальцы в шевелюру и в растерянности ее растрепал. — А на Купала понял, что и я ей не безразличен. Так оно и началось. Все лето к ней мотался. Маланья, она такая… Такая хрупкая, ранимая, такая моя.

Он мечтательно замолчал, уйдя в свои мысли.

— Дальше, — потребовала я, приводя его в чувство.

— А дальше нас Ремом осенью отправили по обмену студентами в Европу на весь семестр.

— Подожди, — не поняла я. — Какой обмен, вы же осенью за мной приезжали и приглашали на байк-шоу, меня еще Рус не пустил.

— Ну да, это было за пару дней до отъезда, а потом мы улетели и вот только неделю назад как вернулись. А тут ты с такой новостью.

— А чего Вы мне про отлет ничего не говорили? — удивилась я.

— Говорили, — сказал Рем. — Просто ты не в состоянии была нас услышать из-за твоих проблем. Но мы не в обиде, правда Ник?

Я судорожно покраснела. Это же нужно за своими переживаниями совершенно не заметила, что происходит с друзьями, да еще и претензии на повышенных тонах предъявила.

— Извините ребятки, тогда и правда был не самый легкий период в моей жизни, — сказала я смущенно.

— Да ладно, замяли, — махнул рукой Ник.

— А как вчера с водяным все прошло?

— Кхм, — Ник ухватился за челюсть, а потом потер живот. — Плодотворно прошло. Выяснили отношения. Он вдумчиво объяснил насколько я не прав, потом я долго умолял выдать за меня замуж Маланью. В итоге договорились.

— И когда это великое событие?

— Как только маленькая созреет, так и проведем, — улыбнулся Ник совершено счастливой улыбкой.

— А где праздновать будете?

— У нас в клане, а потом весной уже тут, но это после родов. Вот она сейчас проснется, и мы поедем домой, я ее с мамой познакомлю, пусть они вдвоем договариваются, как все будет.

— Так Вы тут не останетесь? — удивилась я.

— А что нам тут делать? Родные Маланьи спят, наша жизнь в городе, там же лучшие врачи. Меня уже родственники по телефону поздравлениями и желанием увидеть невесту замучили.

— Здорово, и я Вам счастья желаю! — улыбнулась я чуть грустно. — Молодец, ты уже нашел свою половинку, не обижай ее и будь всегда рядом.

Руслан несколько странно на меня посмотрел, но промолчал.

Ребятки собрались быстро, загрузив в машину Маланью и ее пожитки, не смотря на причитания Никитичны, уехали из Крюковки. А я осталась здесь с Русом дожидаться Нового года.

Глава 14

После отъезда братиков я не могла найти себе места, слоняясь по хате с задумчивым видом. Даже бабулин рык и попытки заставить меня сделать что-то полезное ни к чему не привели. Все валилось из рук, я ни на чем не могла сосредоточится, а самое противное, что я не понимала причин такого своего состояния. Пару раз ко мне в отсутствие бабули подкатывал Рус, но после первого же поцелуя был послан в неведомые дали. Что-то не давало мне оставаться в Крюковке, давило на мозги и звало в дорогу. Видя мои метания, бабуля сама собрала мои сумки и выпроводила нас с Русланом за порог.

— Куда теперь? — спросил он, усевшись в машине и прогревая мотор.

— Домой.

Вот только это слово у нас ассоциировалось с разными местами. Под мерный ход машины я заснула, а проснулась, когда мы уже въезжали в ворота поместья.

— Не поняла, — сказала я, растерянно оглядываясь вокруг. — Ты куда меня привез?

— Домой, ты же сама просила, — его глаза смеялись, а губы едва сдерживали улыбку.

— Руслан, это не смешно. Я имела ввиду свой дом!

— А как я должен был об этом догадаться?

— Да ты прав, никак. Может, ты теперь меня домой отвезешь? — спросила я с надеждой.

— Рась, на улице уже темно, да и есть хочется, ну куда тебя сейчас везти? Давай оставайся, а завтра с утра я поеду в город и тебя с собой отвезу.

— Ладно, ты прав, — я хмуро уставилась в темень сада возле дома, признавая Русову правоту.

В доме никого не наблюдалось, даже тети Зины. Слава богу, что хоть отопление было включено, да в холодильнике были продукты. Но ничего готового не наблюдалось. Пришлось мне взяться за сковородку и нож, и на скорую руку приготовить мясо с тушеными овощами. А чем еще мужчину, да еще и хищника кормить? Пока я готовила, как-то не напрягалась, что в доме мы одни, а вот когда накрыла на стол и позвала Руса, ощутила это всеми клеточками моего тела.

Он вплыл в кухню мягкой хищной походкой и, не отводя от меня взгляда, уселся за стол. Мы, молча, приступили к еде. С каждой минутой напряжение между нами росло, а мне кусок в горло не лез под его задумчивым взглядом. Когда с едой было покончено, я вздохнула свободнее, но не тут-то было, Руслан подхватил меня на руки и поволок к разожженному камину в библиотеке, возле которого на полу лежала шкура какого-то животного. Он усадил меня в кресло и налил мне немного мартини.

— Зачем? — удивилась я, принимая стакан из его рук.

— Ты весь день как натянутая тетива, все время чего-то ждешь, вздрагиваешь. Тебе нужно расслабиться.

— Может ты и прав, — я отхлебнула вермут и уставилась в огонь.

Руслан взял свой бокал с коньяком и уселся у моих ног, оперевшись о них. Какое-то время мы сидели молча, а, потом, не выдержав, я запустила ему руки в чуть отросшие волосы и стала массировать его голову.

— Мррр, — муркнул он от удовольствия и потерся щекой о мои колени.

— Рус.

— Ммм? — он блаженно прикрыл глаза.

— А я тебя практически не видела во второй ипостаси.

— И что? — он открыл один глаз.

— Покажись? А? — заныла я.

— Что прямо тут? — удивился он.

— Ага! — я молитвенно сложила ладошки.

— Ладно, ты сама этого хотела, — и принялся раздеваться.

— Эй, ты чего делаешь?

— Ты же хотела тигра увидеть?

— Ну?

— А как я, по-твоему, оборачиваться буду?

— Ааа, — и я отвернулась, чтобы его не смущать, а на самом деле, чтобы самой не смущаться.

Мгновение и рядом со мной сидит великолепное животное, довольно щурясь в мою сторону.

— Русланчик, — сказала я, с восторгом запуская руки в его шерсть. — Какой же ты красавец!

Я тискала его, совершенно не стесняясь, чухала за ушком, просто гладила лобастую голову, играла с когтистыми лапами, в общем, наслаждалась, как могла. Ему эта возня тоже нравилась, иначе он бы не урчал от удовольствия и не вылизывал бы шершавым языком мою мордочку. Я улеглась на шкуре возле камина рядом с ним и стала поглаживать его спину, незаметно засыпая.

— Спи родная, — сказал Руслан через полчаса, обнимая меня и прижимая к сильному горячему телу.

Проснулась я на следующее утро в своей постели и радостно потянулась. Боже как же хорошо! Выспалась! Никто меня не дергал. Ничего о бабуле плохого сказать не хочу, но иногда она бывает невыносима, особенно по утрам, не то, что Рус.

Рус, вечер, шкура, камин, тигр. МАМА! Как я тут очутилась раздетая? Засыпала то я не здесь в джинсах, и свитере. Это что получается, он меня сюда принес и… А я ни сном, ни духом? Как-то не так я представляла, что мужчина меня первый раз раздетой до белья увидит. Ну и что теперь делать? Я же ему в глаза смотреть не смогу. Хотя, я его просила меня переносить сюда и раздевать? Нет. Он мог меня, и разбудить, тогда бы этой нелепой ситуации не было. Он этого не сделал, значит, виноват Рус и это не мне стесняться нужно, а ему бояться как минимум скандала с моей стороны. Ладно, пора вставать и выбираться отсюда, а то если я сегодня из этой берлоги оборотней не уеду, еще неизвестно чем вся эта история закончится.

Я быстро оделась, обулась и поплелась в сторону кухни. Дом встретил меня тишиной и запахом кофе. Руслан сидел за столом, прихлебывал напиток из большой чашки и довольно щурился в окно.

— Привет, — сказал он совершенно спокойно.

В его глазах не было ни тени насмешки, лицо было бесстрастным и понять, что он думает, было невозможно. Как-то вот с таким Русом выяснять отношения совершенно не хотелось. Только выставлю себя на посмешище претензиями к взрослому дядьке, который в сущности ничего плохого не сделал.

— И тебе привет, кофеем угостишь? — примостилась я на стуле напротив него.

Мне тут же была налита чашка ароматного напитка и подсунуты замечательные хрустящие печеньки. Вот только за завтрак это сойдет навряд ли. Делать нечего, придется, кормит и себя, и его.

— Сырники будешь?

— Ага, — он довольно уставился на меня. — А скоро готовы будут?

— Минут двадцать, может меньше. Не знаешь где у тети Зины изюм?

— На верхних полках посмотри.

Сырники были готовы очень быстро, именно такие как я люблю, немного сахара, и много изюма, средней прожаренности и политые большим количеством сметаны. Рус довольно подкладывал себе в тарелку сырник за сырником, пока огромная миска не опустела полностью. Но последний сырничек я у него отвоевала. Он обиженно на меня посмотрел и только облизнул вилку от сметаны.

— Когда выезжаем? — я встала из-за стола и сгрузила грязную посуду в посудомоечную машину.

— Рась, — Руслан виновато на меня посмотрел. — Машина не заводится.

— Есть еще Лизкин байк, — я нахмурилась, ситуация мне не нравилась абсолютно. Как-то все произошло уж очень вовремя.

— Ты что? — удивился он. — Я же сам убьюсь и тебя покалечу на нем. Ты за окно выгляни. Метель, а в такую погоду выбраться из дому на двух колесах чистое самоубийство.

— Хорошо, вызови такси, — я все больше и больше хмурилась.

— Телефон не работает, видимо где-то линию оборвало.

— А мобильный? Он-то от проводов не зависит. Или ты скажешь, что потерял? Ну, так у меня свой есть, подожди, сейчас позвоню, — я, было, сунулась в свою комнату за сумкой, как тут же была остановлена.

— Рась, — Руслан схватил меня за руки. — Не уезжай.

— Мы, кажется, этот вопрос уже давно обсудили. Я у тебя нахожусь только до окончательной инициации, а потом вольна делать то, что хочу. Даже клановой метки уже нет, и ты за меня уже ответственности не несешь, — сказала я возмущенно.

— Не совсем так, — сказал он, опустив глаза и чуть смутившись.

— И как это понимать?

— Посмотри на свою руку.

Я сняла кофту и закатала рукав футболки. На плече красовалось клановое клеймо, все тот же белый тигр, только теперь он был чуть другой, более живой что ли, и ужасно напоминал тигра с навершия кинжала. И как это понимать? Я от удивления плюхнулась на стул и во все глаза уставилась на Руса

— Объясни! — потребовала я.

— Это метка невесты главы клана, ты теперь принадлежишь мне — сказал он спокойно, посмотрев на меня с упрямым выражением на лице. Правда, руки у него были сложены на груди в защитном жесте. Все-таки он меня опасается и правильно делает.

— Когда успел? — у меня от гнева вылетали только такие рубленные короткие фразы.

— Ночью, когда укладывал тебя спать, — на его лице мелькнуло такое мечтательное выражение, что я аж опешила.

— Много рассмотрел? — гнев набирал обороты. Но я держалась.

— Ммм, все что нужно, — он подошел ко мне вплотную и потянул меня со стула за руку. — Ты прекрасна.

Он шепнул это в мои губы, а потом прижал меня к своему телу и поцеловал. Клокотавшая внутри ярость, не дала мне насладиться поцелуем, я начала активно вырываться. Но он не отпускал и вскоре поцелуй перерос в страстную борьбу двоих, он брал, я не желала отдавать, кусая его язык и губы. Руслан, не обращая на это внимания, прижимал меня к себе все сильнее и сильнее, пока я не сменила тактику и просто не замерла у него в руках безразличным столбиком. Это его несколько отрезвило, Руслан выпустил меня из кольца рук и отошел к окну, где и правда завывала метель. Новый год в этом году и правда будет снежным.

— Как ты посмел!? — мой голос гремел в помещении, вокруг меня начали сгущаться магические потоки, волосы развевало на невидимом ветру, а глаза сверкали зеленым колдовским огнем. Я себя практически не контролировала. — Как ты посмел без моего ведома такое со мной сотворить?

— А что я с тобой сотворил? — его гнев был не меньше моего, по телу промелькнула частичная трансформация. Она прошла волной от загривка вдоль спины, преображая руки в лапы и выпуская когти. — Что я сделал такого, чего нам было бы не предначертано? Я тебя не пальцем не тронул, только подтвердил свое право на тебя и все!

Под конец он на меня просто рычал. Кажется, он, и правда, не понимает в чем дело! Как же все запущено!

— Ты… меня… лишил… права… выбора! — прошипела я с расстановкой. — Вместо того чтобы хоть как-то наладить отношения, ты на меня поставил клеймо! Клеймо! Ты это понимаешь? Я чувствую себя вещью!

Вокруг меня уже бушевал сильный ветер, и сверкали пока еще маленькие молнии, обещая перерасти в настоящую бурю, если я не возьму себя в руки. Хлопали дверцы шкафов, дребезжала посуда, из шкафа стали выпрыгивать ящички, пока еще зависая на креплениях. Но они готовы были обрушить на пол все свое содержимое в любое мгновение.

— А что это у вас такое? — всплеснула руками зашедшая в кухню тетя Зина.

Как только я ее увидела, мне стало так стыдно за свою несдержанность, что вся моя злость моментально испарилась. Я махнула рукой и дверцы шкафов позакрывались, ящички стали на место, ложки и вилки легли на свои законные места. Даже просыпанная мука собралась в совок и исчезла в мусорке. Стыдоба-то, какая! Так себя распустить!

— Извините, теть Зин, все уже хорошо, — сказала я сквозь вымученную улыбку. — А кстати, как Вы приехали?

— Брат привез, он мне сейчас поможет сумки разгрузить и поедет, а что?

— Ой, как хорошо, — всплеснула я руками. — А то у Руслана машина сломалась, и он меня до города подбросить не может. А можно к вашему брату напроситься?

— А чего ж нельзя? Можно деточка! — сказала она, улыбаясь.

Из угла, в котором замер Руслан, раздалось грозное рычание все еще не взявшего себя в руки тигра. Но я на него уже внимания не обращала, такой возможности я не упущу. Я метнулась на улицу. Там возле входа стоял старенький Фольксваген, за рулем которого сидел кругленький мужичек лет сорока-сорока пяти.

— Здрасте, — я улыбнулась вышедшему из машины дядьке. — Меня Прасковья зовут, я тут в гостях и уже домой собираюсь. Да вот беда, машина хозяйская сломалась, Вы бы могли меня до города подкинуть? — зачастила я. — Я Вам заплачу.

— Ой, что ты, дочка. Какие деньги? — он махнул на меня рукой и улыбнулся, улыбка у него была просто замечательная. — Давай одевайся, а то простынешь еще.

И правда, я чувствовала через тонкую кофточку крепчающий мороз. Он уже не бодрил, как пять минут назад, а промораживал до костей.

— Я сейчас, минутку подождете?

— Подожду-подожду, беги, — я уже не слушала его ворчание по поводу полоумных раздетых девиц, а со всей возможной скоростью метнулась к себе в комнату.

Возле дверей стоял Руслан. Вот что ему неймется?

— Уезжаешь? — он облокотился на дверной косяк и загородил мне проход.

— Да. Пусти, мне еще собраться нужно.

— Мы не договорили, — он взял меня за руку и стал перебирать мои пальчики.

— По-моему, мы уже все выяснили, ты меня обещал отпустить. Ты нарушишь свое слово? — я знала, что это запрещенный прием.

— Езжай, — он через силу отлепился от двери и пошел, в сторону лестницы не оглядываясь, распрямив спину и высоко подняв подбородок.

Ну и ладно. Я метнулась в комнату, подхватила не разобранную сумку, с которой ездила к бабуле, надела обувь и куртку, и с огромной скоростью выскочила во двор. Не прошло и минуты как мы уже выезжали из ворот поместья.

До города мы добрались быстро, не смотря на разбушевавшуюся метель. Машин на дороге было мало, и нам никто не мешал.

— Тебя где высадить? — спросил дядя Миша.

— А вот тут и высадите, — я ткнула пальцем в ближайшую остановку маршруток. — Мне отсюда до дома всего пару остановок. Уже через полчаса на месте буду.

— Ну, смотри, а то ведь и до дому отвезти могу.

— Не нужно, Вы и так мне помогли, не хочу Вас лишний раз напрягать своими проблемами. Да и Вас, поди, дома ждут.

— Это да, жена и два спиногрыза, они у меня большие уже, как раз твоего возраста. Может познакомить? Ты девка ладная, хорошей невесткой будешь, — сказал он смеясь.

— Да ладно Вам, — махнула я на него рукой. — Мне еще рано, я университет не закончила.

— А на кого учишься?

— На медика.

— О, это дело доброе, одобряю. Ну ладно, невестушка, прощавай.

— До свиданья и еще раз спасибо Вам, — сказала я, вылезая из машины, и пошла сквозь снег в сторону остановки.

Не прошло и минуты, как приехала нужная мне маршрутка, и я катила в сторону дома. Нужно будет еще в магазин зайти, а то в холодильнике шаром покатище, слава богу, он по дороге и много времени это не займет.

Уже через час я входила в родные пенаты с двумя огромными торбами, в одной продукты, в другой шмотки. Я старательно занимала собственные мысли разными хозяйственными вопросами, чтобы только не думать о том, что произошло сегодня. Я осмотрела собственную квартиру и с грустью поняла, что горячая ванна откладывается до момента, когда уберусь в квартире, вымою полы, вытру почти полугодовую пыль по углам. А нужно еще еду приготовить, и только после этого я смогу расслабиться, и подумать о случившемся.

Генеральная уборка меня странным образом успокоила. На заднем фоне из сабвуфера доносился голос Тарьи Турунен, все-таки пауер-метал это что-то. Могу ее слушать в любом состоянии, но сейчас ее голос был особенно созвучен моему настроению. Я принялась за готовку сразу первого и второго, чтобы голову себе сильно не заморачивать всю следующую неделю. Когда борщ и мясное рагу были практически готовы, раздался звонок мобильного.

— Привет! — из трубки раздался на удивление жизнерадостный голос Антона.

— Драсти, — буркнула я.

— Что такое? Чего настроение на нуле? — его энергия сшибала с ног даже через трубку. — Все же прошло хорошо?

— Угу, можешь меня поздравить, я теперь полноценная ведьма.

— Я в тебе не сомневался! Это нужно отметить! Тут на днях в одном из клубов маскарад будет, а ты мне свидание зажала. Идем?

Вот кто бы знал, как мне это сейчас не к месту. Нет настроения улыбаться и любезничать даже с Антоном. Но обещание есть обещание.

— Слышала я про эту вечеринку. Хорошо, когда именно она будет?

— Завтра вечером, я за тобой заеду в районе девяти, будь готова, — и он положил трубку.

Вот гад! И где я костюм возьму за это время? Хотя. У меня есть расписной платок, цветастая юбка и белая блуза с большим декольте. Оденусь цыганкой. Мониста тоже есть. Останется только маску где-то найти. Хотя этим можно и Антона озадачить.

За всеми этими мыслями, я не заметила, как доварился борщ и рагу. Вот теперь можно и в ванночку, а потом ужинать и баиньки. Завтра будет новый день, а утро вечера мудренее, вот завтра на свежую голову все и обдумаю, что мне дальше делать со всем этим бардаком.

Утро следующего дня началось со звонка в дверь. Я еле разлепила глаза и уставилась на часы. Девять утра! И вот что им не спится! Выходной же! Накинув халат на плечи, я поплелась открывать.

— Прасковья Ильина? — спросило меня тщедушное чудо из-за огромного букета алых роз.

— Ага.

— Распишитесь вот здесь, — мне протянули листик, где я поставила закорючку, после этого парнишка мне торжественно вручил этот монументальный веник.

— И что мне с вами делать? — я в руках еле удерживала огромную охапку роз.

Не придумав, куда их приткнуть, задействовала ведро. А что? Самое то, у меня нет вазы таких габаритов. Пристроив розы, я вытащила из букета карточку. 'Ты моя', вот кто б сомневался? Что Рус еще может написать? Я почему-то была уверенна, что розы от него, хоть он и не подписал карточку.

И что мне делать? Позволить ему решать все за себя и плыть по течению? Нет, не смогу, либо его убью, что само по себе проблематично, либо превращусь в растение. Если он не изменит отношение ко мне, нам не быть вместе. Никак. Просто не смогу. Даже если дам ему еще один шанс, а потом еще и еще. Буду прощать его, в надежде на лучшее. Ничего из этого не получится. Когда в паре отдает только один, а второй является потребителем, ничего хорошего из таких отношений не получается. Если я ему и правда нужна, Руслану придется усмирить своего зверя. И никак иначе. С ревнивым, самовлюбленным болваном я не буду, чтобы эта магическая железяка не значила.

Я ткнулась носом в розы, вдыхая их замечательный аромат, как услышала странный шум, который издавали деревья у меня под окном. Они стонали, скрипели и протягивали ко мне свои руки-ветки в немой мольбе о чем-то.

— Внученька, не повторяй моих ошибок, — слышалось мне в стоне ветра.

Господи, Устинья. Именно это она сказала после первой инициации. Она имела в виду Руслана? А что если я не права? Если я сейчас, как и она, отталкиваю единственный шанс стать счастливой? Иметь семью, любящего мужа и кучу деток? А если Руслан не так плох, как кажется и его собственнические замашки, это просто обратная сторона неуверенности? А если ему дать возможность быть уверенным в отношении меня, может он будет другим?

Вопросы-вопросы, кто бы мне на них дал ответы. Единственное, что я поняла, я не буду принимать скоропалительных решений, просто посмотрю, что будет дальше.

Я принялась за подготовку к вечеру, выгладила вещи, вымыла голову, достала туфельки на французском каблучке с ремешком-фиксатором, чтобы не сваливались с ноги. До приезда Антона оставалось еще несколько часов, и я не знала чем себя занять.

Обзвонила всех знакомых, поздравляя с наступающим, проболтала с маман и бабулей, даже Лизке отзвонилась. Разговор с подругой был особенно тяжелым, так как я волей неволей мысленно возвращалась к ее братцу.

— Эй, подруга, что с тобой? — удивилась Лизавета.

— Да ничего особенного, — попыталась я состроить хорошую мину при плохой игре. Но когда это у меня получалось обмануть Лизку? Практически дипломированного мозгоправа.

— Колись, давай! — в ее голосе было столько властности, что мне пришлось ей все рассказать. И про Крюковку с инициацией и днем рождением, и про последующие события в поместье. — … Вот такие дела.

— Вот дурак! — крикнула она в трубку. — Раська, это он не со зла, это его в детстве роняли, и видишь какие последствия. Но ваши дети точно будут нормальными, ты, же их воспитывать будешь, а он только поскольку постольку. Ну, мать, не переживай, клановая метка, это не смертельно. Зато знаешь, как круто быть Русовой невестой? Жуть! Все тебе сразу завидовать будут, представляешь, сколько девиц его захомутать пыталось, а у тебя это получилось! Гордись!

— Лизка, — взвыла я сквозь смех. — Зараза такая, ты чего издеваешься?

— А с тобой только так и нужно. А то когда трубку взяла, было ощущение, что со свеже поднятым зомбиком разговариваю, а не с лучшей подругой. Ну, ничего же страшного не случилось. Ты лучше к Руслану присмотрись, может, не все так страшно как ты мне живописуешь, может у тебя получится на него повлиять в лучшую сторону. Перевоспитаешь его под себя. А то в последние годы бабы его разбаловали, вот результат и на лицо.

— Вот что бы я без твоих ценных советов делала?

— Глупости, как всегда, — засмеялась Лизка в трубку. — Цени малявка, где ты еще найдешь такого грамотного, беспристрастного, а главное профессионального советчика?

— Ой, точно, нигде, — вот умеет же она поднять настроение.

— Когда примешься за окучивание моего братца?

— Чего его окучивать?

— Ладно, не так выразилась, за воспитание.

— Ммм, не знаю, — я на минуту задумалась. — Наверно не скоро.

— А чего так? Сегодня чудесный вечер, до нового года всего ничего осталось. Вообще идеально было бы, если бы вы его вместе провели

— Видишь ли, Лиз, у меня сегодня свидание и не с Русом.

— А с этого места поподробнее, — голос подруги был вкрадчивым и тихим.

— Антона помнишь?

— Это который твоим наставником был? Помню, смазливенький парнишка. Но он мне не нравится, что-то в нем есть не правильное. Но что, понять не могу. Просто моя интуиция в отношении него выдает только нецензурщину.

— Да ладно тебе, брось! Он знаешь, как мне помог? Без него я не достигла бы того уровня, который есть у меня сейчас, — обиделась я за друга.

— Не знаю, не знаю, — она чуть промолчала, явно собираясь с мыслями. — Ты же знаешь, что моя интуиция меня еще ни разу не подводила?

— Угу, и что? Может это именно тот раз?

— Дай-то бог. Ладно, мальчика я вспомнила, и что дальше?

— Так вот, мы с ним сегодня идем на маскарадную вечеринку в клуб.

— О, как! — рыкнула Лиза. — А Рус?

— А Рус не идет! Лиз, я не хочу это обсуждать, дай мне остыть и обдумать ситуацию на свежую голову, может тогда я и взгляну на все, что случилось по-другому. А сейчас мне уже пора собираться, всего час остался.

— Ладно, пока подружка, и помни, ты мне обещала подумать обо всем, на свежую голову. Рус, он хоть и дурак, но свой и хороший.

— Пока-пока, — я со смехом нажала отбой и пошла наводить марафет.

А в это же время в поместье.

Руслан сидел в кресле у камина, потягивая коньяк. На душе у него было муторно, в доме было пусто и даже накричать или как-то выразить свое недовольство возможности не было. Разве что напиться, но с недавнего времени для него это был не выход. После расставания с Ольгой, он пил беспробудно неделю, пока его не привел в чувство дед и Матвей. То, что ему тогда пришлось выслушать от родных людей, он так забыть и не смог. Нет, Руслан на них не обижался, да и за что? Все ведь сказанное было правдой. Только вот менее обидным от этого не становилось. А повторения той сцены он не хотел. Слишком болезненным был урок.

— Ольга. Господи, зачем ты мне ее послал? — шепнул Русла в пустоту.

Повстречал он ее на одной из вечеринок в клубе. Она была прекрасна, высокая стройная, в ней чувствовалась порода. Двигалась девушка с необычайной грацией и чувственностью, даже такого прожженного ловеласа, которым стал Руслан в последние годы, не смогла оставить равнодушной ее красота. Вот он с ней и решил познакомиться, пригласив на медленный танец. Руслан не стал затягивать, сразу взял быка за рога и пригласил ее на свидание. Девушка согласилась, и они встретились на следующий день в кафе. Все было чудесно. Они общались, рассказывали друг другу о себе, смеялись, гуляли. Вот только Руслан скрыл от нее кто он такой и насколько он состоятелен, решив на всякий случай устроить барышне небольшую проверку. Он представился обычным офисным клерком, который зарабатывает зарплату чуть выше средней, и живет в арендованной квартире.

Встречались они несколько месяцев, довольно быстро их отношения перешли в горизонтальную плоскость. Руслан был счастлив. Его Оленька подходила ему идеально, в ней было все именно то, что он так долго искал в женщинах. Мягкость, хрупкость, нежность, умение уступить, отойти в сторону, когда это нужно, а когда нужно настоять на своем. Оленька была само очарование. К концу третьего месяца Руслан был влюблен окончательно и бесповоротно, даря ей всю свою нежность и внимание. Он даже купил кольцо для помолвки, решив ей рассказать о себе всю правду. Только рассказывать оказалось некому. Пока Руслан был в отъезде по делам клана, Ольга нашла себе богатого поклонника и укатила с ним на отдых в Турцию, оставив Руслану небольшую записочку, о том, что она нашла свою судьбу. Когда Рус увидел эту записку, он своим глазам не поверил. Ну не могла его Оленька так с ним поступить, это какая-то шутка неудачная. Решил найти и поговорить. Много времени это не заняло, и уже через день Руслан был в Анталии в пятизвездочном отеле, где отдыхала Ольга со своим кавалером. Когда Руслан их увидел, он не поверил своим глазам. Дедок, с которым связалась Ольга, был ее старше больше чем в два раза и килограмм под сто.

Улучив момент, когда его уже бывшая девушка осталась одна у бассейна, он к ней подошел в надежде прояснить все-таки некоторые моменты. Хотя и так все было предельно ясно.

— Привет, — сказал он, усаживаясь в шезлонг возле нее.

— Привет, — она даже не смутилась, только в глазах промелькнуло, что-то похожее на испуг. — Будешь скандалить?

— Нет. Просто ответь на пару моих вопросов, и я уйду, — внешнее спокойствие Руслану давалось с огромным трудом.

— Хорошо, спрашивай.

— Почему?

— Что почему? Почему он, а не ты? Он мне обеспечит тот уровень жизни, которого я достойна, а ты нет. Что меня с тобой ждало бы? Съемная квартира на ближайшие двадцать лет? Машина в кредит? Дети, которых было бы непонятно за что содержать? Что ты бы мне дал? Ничего! — под конец она просто шипела ему в лицо, выплевывая давно накопившееся.

— Тогда почему ты была со мной все это время? — спросил он сквозь стиснутые зубы.

— Ты чудесный любовник, должно же было у меня быть что-то для души, перед тем как я стану ублажать очередного папика, — она лукаво улыбнулась ему в лицо и облизнула пухлые губки. — Может, снимешь номер, и мы попрощаемся, как следует?

Руслана передернуло от отвращения, он поднялся и, не говоря ни слова, поехал в аэропорт. К вечеру он был уже в поместье и, закрывшись у себя в комнате, первый раз напился до поросячьего визгу. На следующий день, чуть протрезвев и вспомнив все, опять потянулся к бутылке. Так прошла неделя, пока не вернулся дед, вызванный Матвеем, и не вправил ему мозги.

Вот только что-то в нем с того момента сломалось. Руслан стал органически не переносить смазливых брюнеток, напоминающих ему Ольгу. А Прасковья была именно такой. Такой же милой и очаровательной, как и Ольга в начале их романа. Когда он смотрела на нее украдкой, то вспоминал ту другую и начинал звереть, ожидая в любой момент какой-нибудь гадости или предательства. Руслан подспудно понимал, что делает что-то не то, но уже не мог остановиться, отталкивая ее своим поведением.

Только вот он сам не заметил, когда все переменилось, и он стал ревновать ее к окружающим. А когда он это окончательно осознал, то постарался сделать все от него зависящее, чтобы свести ее общение с противоположным полом к минимуму, все больше к ней привязываясь. Рус злился на себя, на нее, но ничего не мог с этим поделать, а увидев кинжал, окончательно уверился, что она его судьба. Вот тут у него крышу и сорвало. Было только одно желание, показать всем и каждому, что Прасковья его и ничья больше, и он решился на то, чтобы поставить брачную метку без ее ведома. До этого в клане это был целый ритуал, торжественный и красивый, на который собирались родственники с обеих сторон. И с момента установки метки, молодые считались практически женатыми, брачная церемония была уже формальностью, будущая жена по законам оборотней уже принадлежала мужу. Вот только как ей об этом поделикатнее сказать, чтобы Прасковья его не прибила от злости? Сегодня утром это чуть не произошло.

Руслан задумчиво смотрел в огонь и с трудом оторвался от созерцания и грустных мыслей, услышав телефонный звонок. Звонила Лиза.

— Привет, братик, ничего не хочешь мне рассказать? — ее голос был вкрадчивый и тихий.

— Привет, ты о чем?

— О брачной метке, — рыкнула она. — Я Прасковью решила не просвещать, что она уже практически замужняя женщина. Решила это удовольствие тебе оставить. Как ты до такого додумался? Почему ты ее лишил права выбора? Да, в конце, концов, просто праздника?

— Она моя! — прорычал Руслан. — Моя! Слышишь? А я свою женщину не отпущу!

— Руслан, забудь то, что было. Она не Ольга, не наказывай ее за чужие поступки, она не виновата, что в твоей жизни случилась эта стерьвь. Раська тут совсем не причем! Поставь себя на ее место, тебе было бы приятно, если бы кто-то другой за тебя решал абсолютно все? Ты бы это нормально воспринял или на дыбы взвился? Чего молчишь? Я и так ответ знаю, и ты знаешь. Так почему ты с ней так поступаешь? Ты понимаешь, что этим только ее отталкиваешь? Будешь продолжать в том же духе и не видать тебе ее как собственных ушей.

Некоторое время Руслан сидел и переваривал сказанное сестрой.

— Что ты предлагаешь?

— Вот сразу бы так, слушай….

Глава 15

Антон за мной приехал вовремя. Я уже была готова, осталось только курточку накинуть.

— Ты очаровательна, — сказал Антон, разглядывая мой костюм.

— Спасибо, я старалась, — сказала я, оглядывая себя в зеркало.

И правда, я сегодня была в ударе, пышная юбка открывала только носочки туфелек, декольтированная блуза подчеркивала грудь. Большой платок, повязанный на бедрах и корсаж, акцентировали внимание на талии. Мониста призывно звенели при каждом движении, в распущенных волосах была воткнута роза. Ну не зря же мне их прислали. Косметики опять была самая малость, только чуть подчеркнуты глаза (образ цыганки этого требует) и алым накрашены губы.

— Антон, а как с масками или можно без них? — спросила я, натягивая курточку.

— Там при входе продавать будут. Организаторы отлично понимают, что найти маски перед новым годом проблема, вот и взяли на себя труд закупить их на всех возможных посетителей.

— А где твой костюм? — удивилась я, оглядывая его с ног до головы.

— А со мной все просто, я накину мантию мага и одену колпак, когда мы будем в клубе.

— Какой-то странный маг у тебя будет — в мантии и джинсах.

— Да ладно тебе, поехали, а то все самое интересное пропустим, — он потянул меня за руку из дому.

Во дворе стояла уже не старенькая обшарпанная девятка, а вполне себе приличный джип.

— Чего смотришь? — спросил он, с улыбкой открывая мне дверцы. — Полезай, давай, я на той развалюхе только по работе езжу.

Я безропотно влезла в теплое нутро машины, с удобствами устраиваясь на сидении.

— Ну что, поехали? — он посмотрел на меня лукаво и тихонько включил музыку. — Рась, пока мы едем, расскажи, как у тебя все прошло с посвящением?

— Нууу, — я несколько замялась, не зная, что ему можно рассказывать из того, что со мной было, а потом, мысленно махнув рукой, это же Антон, рассказала ему все, ничего не утаивая. И про само посвящение, и про то какие силы высвободили ведьмы для работы с природой, чтобы будущий год был не хуже предыдущего.

— Столько сил и вбухать в какую-то землю? — удивился он. — Их же можно было использовать и с большим умом.

— Антон, — я уже жалела о собственной откровенности. — Обещай, что никому не расскажешь, о том, что услышал от меня.

— Не сомневайся, — улыбнулся он чуть хищно. — Об этом я уж точно буду молчать. А то тебя еще у меня из-под носа уведут. А ты теперь такая перспективная невеста. В тебя любой магический род вцепится мертвой хваткой.

Мне его слова ужасно не понравились. Как-то даже царапнули сознание. Оказывается и для Антона я интересна только своей силой и тем, что могу принести ему в будущем.

— Рась, успокойся. Я ничего такого не имел ввиду, — Антон смотрел на меня обеспокоенно, и явно пытался спасти положение после своей необдуманной фразы.

— Проехали, давай выбираться, а то самое интересное без нас пройдет, — мы уже минут пять стояли возле клуба.

Возле входа была очередь из желающих попасть внутрь. Я как представила, что мне в мороз в туфлях и тонкой куртке непонятно, сколько стоять под дверями, то пришла в ужас. Я же так околею. Но Антон, взяв меня за руку, уверенно потянул к входу, по приятельски поздоровавшись с охранниками.

— А у тебя всюду знакомые? — удивилась я.

— В моей профессии без этого никак. Снимай курточку, давай я ее в гардероб отнесу.

Пока он возился с нашими вещами, я возле зеркала приводила себя в порядок, а потом, увидев стойку с масками, ринулась к ней. Сколько же их тут было! Причем самых разных. От простых черных, до венецианских и масок, похожих на крылья бабочки, на любой вкус и цвет, под любой костюм. Я выбрала и купила простую черную маску и тут же ее одела, чуть поправив розу в волосах.

— О, прекрасная незнакомка, — томно прошептал Антон у меня над ухом. — Дозволено ли будет мне сопроводить Вас в этот зал, дабы насладится танцем?

Мантия мага ему необычайно шла, темно-синяя, бархатная, чуть разлетающаяся при ходьбе, она подчеркивала цвет его глаз и ширину плеч. Даже дурацкий колпак его не портил.

— Дозволенно, — я милостиво подала ему руку и позволила сопроводить себя в зал.

А там… А там творилось что-то невообразимое. Зал был украшен в стиле новогодней карнавальной ночи, с обязательной елкой, серпантином, игрушками, дождиком и масками. Масками повсюду, на людях, на стенах, на фотографиях. Еловый дух сшибал с ног и кружил голову как в детстве. На моем лице непроизвольно расползлась довольная и счастливая улыбка.

Зал был набит битком. Кого тут только не было: феи, ангелы, демоны и демонессы с очаровательными рожками и хвостиками, эльфы, орки, тролли, даже Шрек вместе с ослом под руку. То тут, то там виднелись маленькие пушистые хвостики плейбоевских зайчиков, иногда встречались банальные мушкетеры, Зорро и пираты. Про пиратов вообще хочется рассказать отдельно. Они были такими… такими… брутальными, мужественными, особенно один, который сразу привлек мое внимание, да так, что я чуть не споткнулась, не заметив ступеньки. Он был высок, плечист, его ноги обтягивали узкие брюки, заправленные в ботфорты, подчеркивая мускулы. Грудь проглядывала в глубоком вырезе черной шелковой рубашки, талию подчеркивал красный кушак. На боку висела абордажная сабля и кортик. Ну а на голове черная бандана, полностью скрывавшая волосы и лоб, ну и естественно маска. Видны были только кончик носа, чуть сжатые губы, и твердый упрямый подбородок. Он стоял возле бара, притягивая к себе взгляды большей части присутствующих здесь барышень, а самые смелые пытались пригласить его на танец, но похоже, безуспешно. Я только вздохнула, окидывая любопытным взглядом его фигуру, и поплелась к бару за Антоном.

— Ты что будешь? — спросил он меня, оглядывая полки с напитками.

— Безалкогольное махито и танец.

— Сейчас, подожди немного, — Антон, склонился к официанту, стараясь перекричать гул зала.

А меня в это время подхватили сильные руки незнакомца и закружили под звуки вальса, мягко и бережно прижимая меня к сильному телу.

— Мадам, Вы взяты на абордаж! — поставил он меня в известность сквозь смех.

— Мадемуазель, — поправила я его.

Антон и коктейль тут же были забыты и я отдалась на волю музыки и движения, получая невероятное удовольствие от того как плавно и чувственно вел меня партнер. Как будто он знал меня всю жизнь, предугадывая мое малейшее движение и ведя меня в танце уверенной рукой. Я постепенно утрачивала связь с реальностью, утонув в его зеленых глазах. Вальс незаметно сменился энергичной сальсой, а я так и не смогла оторвать от него взгляда, подстраиваясь под новый ритм. В какой-то миг мне стало страшно из-за своей реакции на совершенно незнакомого мне человека. Моя рука чуть подрагивала в его руке. Ведомая им, я, то отдалялась, то приближалась к нему, прижимаясь всем телом, и наша сальса постепенно стала перерастать в танго. Я как-то не заметила того момента когда вокруг нас образовалась пустота и люди отступили к стене, любуясь нашими отточенными движениями. Подстроился под нас и ди-джей, сменив сальсу на танго, которое больше соответствовало нашему настроению. А я полностью растворилась в партнере, абсолютно доверившись ему, и мне было не важно, то с какой властностью он меня ведет и как ко мне прикасается. Было не важно, что этот невероятно чувственный танец, предназначенный для двоих, видит кто-то еще. Важным было другое, я, кажется, влюбилась, вот так с первого взгляда, с первого прикосновения, с первых слов. Меня как обухом по голове ударило от силы внезапно нахлынувших чувств и желания, такого, что я еле держалась на ногах и не способна была достойно ответить партнеру по танцу, а просто выполняла роль ведомой. Мне хотелось, чтобы этот танец никогда не заканчивался, и я имела возможность прикасаться к незнакомцу на вполне законных основаниях.

Он, похоже, заметил мое состояние, потому что его объятия стали крепче, а улыбка самодовольнее. Он наклонился ко мне и втянул носом воздух, расплывшись в улыбке победителя. Теперь он уже не выпускал меня из объятий даже на длину собственной руки, поглаживая по спине и заглядывая в глаза.

— Как Вас зовут? — спросила я охрипшим голосом.

— На этот вечер я возьму славное имя Френсиса Дрейка, — он чуть улыбнулся из-под маски, а мое сердце зашлось в сумасшедшем ритме. — А как Вас зовут, прекрасная незнакомка?

— Ммм, на этот вечер я буду Кармен. Итак, сер Френсис, что Вас привело в наши края? — спросила я присев в неглубоком реверансе, танец к моему неудовольствию закончился, и наступила небольшая пауза между композициями.

— Всего лишь небольшой пиратский рейд за сердцами прекрасных незнакомок, — улыбнулся он лукаво.

— И сколько же сердец Вы намерены завоевать? — спросила я удивлено и чуть рассерженно.

— Сперва, я думал, что и всех сердец прекрасной половины мне будет недостаточно, а теперь понимаю, что если я получу одно, но самое важное, самое дорогое, то стану самым счастливым пиратом, — сказал он, заглядывая мне в глаза и поправляя выбившийся локон.

— Прасковья! Вот ты где! — сказал подошедший к нам Антон с двумя бокалами напитков. — Я тебя обыскался.

Очарование момента было утрачено. Я с досадой посмотрела на Антона и забрала у него свой бокал с мохито.

— Прасковья? — незнакомец насмешливо поднял бровь, а мне вдруг стало как-то неловко, хотя причины я не понимала, он же тоже не назвал своего имени. Да и Антон так не вовремя вмешался.

— Господа, я Вас на минуту покину, — сказала я на редкость чопорно и сбежала в туалет успокаивать нервы.

— Ты что тут делаешь? — зашипел Антон, глядя Руслану в глаза.

— Отдыхаю, — сказал тот насмешливо. — А что нельзя? И кстати, как ты меня узнал?

— Аура, Руслан, аура у тебя слишком специфическая. Это Прасковья могла внимания не обратить, но не я. Я тебя предупреждаю первый и последний раз: она моя! Не лезь! — шипел маг.

— Кто тебе это сказал? — Руслан был на редкость спокоен в отличие от Антона.

— Это я тебе говорю! Увижу еще раз рядом с ней, мало тебе не покажется оборотень! — маг попытался взять себя в руки, но ему это явно плохо удавалось.

— Она моя невеста, — сказал Руслан спокойно. — Так что это ты не лезь к ней, а то не посмотрю на, то, что ты маг и у нас с вами мирный договор. Порву!

Последние слова он прорычал в лицо Антону, сверкая зеленью глаз и пугая вертикальным зрачком.

— Невеста? — опешил Антон. — Когда ты успел метку поставить?

— На днях. Но тебя это никаким образом не касается, — процедил Руслан сквозь зубы. — И шел бы ты отсюда, пока цел. А я ее сам домой отвезу.

— И не подумаю! — Антон скрестил руки на груди и возмущенно уставился на Руслана.

— Выйдем? — проникновенно шепнул ему на ухо Руслан.

Антон только кивнул головой, соглашаясь. А дальше… а дальше был банальный мордобой, правда без применения магии и силы оборота. Но потрепали ребятки друг друга знатно. Под правым глазом Антона зрел роскошный бланш, на скуле Руслана постепенно затягивалась глубокая царапина. Рубашки у обоих были порваны в клочья, и свисали с торсов обоих ребят живописными лохмуриками. А завершали картину разбитые, кровоточащие носы. Причем если в случае Руслана действовала регенерация, кровь течь уже перестала, и лицо стало приобретать первозданный вид. То в случае Антона все было очень и очень плохо. Нос был сломан и сильно кровоточил.

— На, приложи, — Руслан достал из кармана платок, собрал в него снег и подал Антону.

— Спасибо, — прогундосил тот. Парни сидели на снегу во дворе клуба возле черного входа и курили.

— Ты ее любишь? — внезапно спросил Антон.

— Не знаю, — замялся Руслан. — Но как представлю ее с кем-то другим, с тобой, например, так глаза застит красная пелена. Твое счастье, что я на ней твоего запаха не учуял. А то там бы обернулся.

— Круто тебя приплющило, — сказал Антон растерянно, выпуская кольцо дыма.

— Так что езжай-ка ты домой и не отсвечивай здесь битой мордой, а я о ней сам позабочусь.

— Ты думаешь, тебя назад в таком виде пустят? — удивился Антон.

— Еще как! — Руслан сорвал с себя остатки рубашки, поправил кушак и маску, отряхнул брюки и заиграл литыми мышцами. — Так и задумано, пираты они такие!

— Мда, ты прав, в таком виде ей на глаза лучше не соваться, — сказал Антон разглядывая порванную штанину. — Хотя…

Он что-то прошептал себе под нос и одежда приобрела первозданный вид. Но вот с лицом так легко не получилось. Раны, нанесенные оборотнем, так просто не заживали.

— А мою одежду восстановишь? — спросил Руслан.

— Обойдешься, — Антон набрал новую пригоршню снега и приложил ее к носу.

— Ну и ладно, пойду я, а то Прасковья нас уже обыскалась.

— Подожди, на вот, держи, — Антон протянул Русу номерок.

— Спасибо.

— Не благодари, мы еще не закончили. Она сама должна сделать выбор, а я сделаю все возможное, чтобы он был в мою пользу.

— Тогда почему ты уходишь? — насмешливо спросил Руслан.

— Не хочу, чтобы она меня в таком виде увидела.

А в это время я моталась по залу и пыталась найти Антона, но его нигде не было. Да и давешний пират тоже отсутствовал. Пришлось искать более-менее тихое местечко, чтобы дозвониться до друга.

— Антон, ты где? — спросила я, когда на том конце подняли трубку.

— Прасковья, извини, — голосу у него был какой-то странный. — Меня срочно вызвали на работу, я не смог тебя найти. Поэтому твой номерок от гардероба передал тому парню, с которым ты танцевала. Он тебя и домой доставит. Извини, что так получилось.

— Ладно, — в трубке раздались гудки.

Какой-то он странный. Разве так поступают? Отдать номерок от моих вещей совершенно незнакомому мне человеку еще и попросить провести меня домой, что-то тут не так. Какая-то эта ситуация уж больно мутная. И где мне его теперь искать?

— Кого-то потеряла? — мурлыкнул у меня над ухом незнакомец. Я тут же резко к нему обернулась да так и застыла пораженная невероятным зрелищем. Какой у него был торс! Под кожей груди перекатывались сильные литые мышцы, пресс радовал пресловутыми кубиками, впечатлял и оббьем бицепсов

— Ага, — сказала я растерянно. — То есть уже нет. Антон сказал, что Вы меня домой отвезете.

— А ты уже домой хочешь? — спросил он лукаво.

— Не знаю, — я заглянула ему в глаза и опять потерялась в них.

— Тогда давай продолжим, — он прижал меня к себе и повел в медленном танце. Я замерла у него в руках немым и смущенным бревнышком, еле переставляющим ноги.

— Что случилось? — спросил он удивленно.

— Вы бы не могли одеться?

— К сожалению, нет, а тебя смущает мой внешний вид?

— Есть такое, — я опустила очи долу, как заправская скромница. Что-то вечер перестал быть томным. Мне нравился пират, даже больше, меня к нему тянуло и очень сильно. Но что-то в этом всем было не так. Я не могла понять, что. Да еще и это непонятное исчезновение Антона. Как-то мне расхотелось дальше веселиться, а очень захотелось домой, в уютную кроватку. — Антон сказал, что передал Вам номерок.

— Угу, — он как-то грустно на меня посмотрел. — Уже уходишь?

— Да, давайте его сюда, я вызову машину и поеду домой.

— Я сам тебя отвезу, — сказал он.

— Хорошо, — я не стала спорить, да и зачем, интуиция молчала об опасности.

Не прошло и двух минут, как меня укутали в мою курточку, а сам пират нацепил на голый торс кожаную куртку.

— Пошли, — он взял меня за руку и вывел на улицу. Прямо возле входа стоял до боли знакомый внедорожник, к которому мы и двигались. По мере движения мои шаги стали все медленнее и медленнее.

— Руслан, — прошептала я, глядя ему в спину.

— А я все ждал, когда ты догадаешься, — печально сказал он, открыв передо мной дверцу машины. — Садись.

Я не стала спорить, оглушенная этим открытием и своей реакцией на него, пока я не знала, с кем имею дело. Это что же получается, кинжал не врал? Это судьба? Нам и, правда, суждено быть вместе? Иначе чего это меня так в клубе к нему потянуло? До дрожи, до умопомрачения, до честного признания себе 'влюбилась', 'мой', 'не отдам'! Здорово, и что мне с этим делать?

В машине стояла гнетущая тишина.

— Ты на меня злишься? — тихо спросил Руслан, когда мы подъехали к моему дому.

— Не знаю, — покачала я головой.

— Рась, — он взял меня за руку и поцеловал ее. — Посмотри на меня.

Я подняла на него глаза и опять утонула в его взгляде, таком нежном, таком непонятном. Он погладил меня по щеке и притянул к себе мое лицо.

— Моя! — рыкнул он и впился в мои губы глубоким поцелуем.

Мы целовались долго и самозабвенно, через какое-то время стало не хватать воздуха, и я от него отстранилась.

— Ты выйдешь за меня замуж? — спросил он тяжело дыша.

— Почему?

— Что почему? — не понял Рус.

— Почему я должна это сделать?

— Так будет правильно, — он насупил брови, и у него на лице опять появилось то самое упрямое выражение. А меня вдруг взяла такая злость, что я аж задохнулась от гнева.

— Вот когда придумаешь более достойную причину, приходи, поговорим, — и выскочила из машины с такой скоростью, как будто за мной черти гнались.

Я быстро взлетела к себе в квартиру и заметалась по ней, время от времени подходя к окну и всматриваясь в ночную мглу. Он был там, курил. Через минут пятнадцать, он сел в машину и уехал, а я опустилась на пол и разрыдалась. Вот дурак. Ну, кто его за язык тянул? Зачем было это предложение? Что так тяжело было сказать то, что я так хотела услышать? Или для него эти слова что-то просто нереальное. Сказать 'я тебя люблю' так тяжело? Или он врать не хотел?

Мучаясь сомнениями, я металась по квартире, а, потом, не выдержав, оделась потеплее, вынула из кладовой привезенную от бабули метлу и пошла на крышу.

Крыша встретила меня звездным небом, ветром и легким морозцем, я оседлала метлу и не торопясь, словно смакуя, стала набирать высоту. Город с высоты птичьего полета был великолепен. Ночные огни, подсветка исторических мест, некоторых домов и памятников создавали непередаваемую атмосферу. Город походил на огромный единый организм, живущий в своем ритме, даже тогда, когда, казалось бы, он должен спать. Это завораживало, создавало ощущение причастности к чему-то огромному и таинственному. На душе полегчало и мне захотелось повторить подвиг круга ведьм и сделать городу подарок, пожелав, чтобы хоть на миг свершилось чудо, поссорившиеся любимые помирились, мать улыбнулась ребенку, а кому-то просто повезло. Я, застыв в наивысшей точке над городом, плавно начала впадать в транс, отдавая заклинанию единения силы. Только вот в какой-то миг я поняла, что что-то пошло не так, заклинание было сродни воронке, которое тянуло из меня силы с огромной скоростью, грозя выпить меня до дна. И сил его прекратить не было. Я вдруг отчетливо поняла, почему его использует только круг из тринадцати ведьм. Да просто потому, что меньшее количество с ним не совладает, просто перегорев. Высвобожденный мной магический поток стал закручивать меня спиралью, а потом потянул к земле. Буквально на остатках силы в нескольких метрах от чьей-то крыши мне еле удалось перекрыть поток магии, которую из меня качало заклинание и упасть практически без сил как магических так и физических.

А над городом бушевал магический шторм, залетая в окна домов, обрывая мобильную связь и вызывая головную боль у особо чувствительных граждан. Вот так колданула. Вот так пожелала счастья окружающим. Бабуля права, неопытная ведьма хуже обезьяны с гранатой. Через минуту тут будет патруль, а я лежу, раскорячившись на крыше в снегу и пошевелиться не могу. Это же нужно было так подставиться.

— Прасковья, — услышала я сквозь пелену, которая затянула мое сознание, чей-то смутно знакомый голос. — Поднимайся, у нас времени в обрез. Давай шевелись.

— Антон? — удивилась я. — А что ты тут делаешь? И что у тебя с носом?

— Все потом, идти можешь? — спросил парень, поддерживая меня. Я попыталась сделать шаг и упала бы, если бы он меня не поддержал.

— Кажется, нет, — он взвалил меня на плече, подхватил метлу и стартанул с крыши, которая меня приютила, вниз по лестнице во двор. Затолкав меня в машину и приказав лежать и не отсвечивать, аккуратно поехал, стараясь не привлекать к себе внимания.

Как только он выехал, во двор въехал пыльный внедорожник с заляпанными номерами, из него выскочило несколько странно экипированных человек. Не прошло и минуты как они были на крыше дома.

— Это было здесь, но след затерт, как будто тут был не один человек, — сказал первый.

— Явно ведьминские проделки, — покачал головой второй, разглядывая практически рассеявшиеся следы оборвавшегося магического потока. — Хорошо хоть ничего утворить не успела, только магию по городу рассеяла. Наверное, совсем юная еще.

— Слепок ауры взять сможем? — спросил третий.

— Нет, все затерто и перемешано, тут был сильный маг, кроме каких-то обрывков ничего не осталось.

— Жаль, опять придется потратить весь день на составление бессмысленного рапорта. Снимайте отпечатки того что осталось, а там видно будет. Через некоторое время крыша опустела.

А в это время мы с Антоном подъехали к моему дому.

— Ну что, очухалась? — спросил он устало. — Идти сможешь?

— Ага, — я еле вылезла из машины, меня все еще пошатывало и идти я могла только за кого-то уцепившись. Этим кем-то был Антон. Он минуту поглядел на те пируэты, которые я выписывала, ухватившись за него, а потом, не выдержав, взвалил меня на плече и поволок в мою квартиру.

— Где ключи? — спросил он, остановившись перед дверью.

— В кармане джинсов, — он не долго думая залез ко мне в задний карман, погладив попку, вытащил ключи. Я только пискнула, но сил даже на брыкание не хватило. Меня оттранспортировали в кухню и усадили за стол.

— Где восстанавливающий сбор?

— В верхнем левом шкафчике, первый мешочек, — простонала я. Каждая уважающая себя ведьма и маг хранили в доме вот такие вот мешочки, на случай магического истощения. Там был уникальный сбор травок, который помогал всего за несколько часов практически полностью восстановить резерв. Не скажу, что настой был приятным, совсем даже наоборот, да и побочных действий в виде головной боли, тошноты и, пардон, поноса, было предостаточно. Но вот в таких случаях как сейчас он был буквально спасением.

— Пей, — протянул он мне стаканчик со свежезаваренной гадостью. — Не кривись, Рась, это лекарство.

— Ага, — меня дико перекосило, после того как я выпила настойку. Неприятность была в том, что ее нельзя было ни заедать, ни запивать в течение получаса, эффект тогда мог быть самым непредсказуемым.

— Поговорим? — Антон уселся напротив меня, оседлав стул.

— Ага, — я закивала в ответ как китайский болванчик. — А чего ты там делал? На крыше?

— Живу я там.

— На крыше? — не поняла я. — Под Карлсона косишь?

— Нет, не на крыше, на последнем этаже, в доме, на крышу которого ты так удачно приземлилась. А скажи-ка мне Прасковья, чего это ты ночью на метле в небе делала?

— Летала, — я посмотрела на него в недоумении.

— А ты в курсе, что над городом полеты посредством замагиченых предметов будь то метлы, стулья, тазики и прочая домашняя утварь запрещены магсоветом? — вкрадчиво спросил он. — Если бы тебя поймали просто за полет, то штраф ты бы выплачивала несколько лет. А вот за то, что ты в небе колдовала, тебе могли бы силы опечатать, понимаешь? ОПЕЧАТАТЬ! Идиотка! Ты чем думала, когда туда полезла? Тебе острых ощущений в жизни не хватает? Так я тебе обеспечу, да так что мало не покажется!

Он кричал, шипел и плевался в мою сторону еще минут десять, не давая мне вставить ни словечка. А я сидела и молча, выслушивала все, что он мне говорил, ощущая горечь во рту не только от настойки, но и от головомойки, устроенной Антоном.

— Вот скажи, чего тебя туда понесло? — он присел передо мной на корточки, и устало заглянул мне в глаза.

— Мне нужно было проветриться, — у меня в глазах стояли слезы.

— Из-за него? Что Руслан опять натворил?

— Замуж позвал, — разрыдалась я.

— А чего ты ревешь? — удивился маг.

— А он мне в любви так и не признался, — всхлипывала я на плече у Антона. — А я влюбилаааась! Вот прям сегодня как увидела его пиратом, так крышуууу и сорвалооо! А он молчит. А я так ждала, что признается. Он же так со мноооой танцевал, так приииижимал и в глааааза смотрел! Вот я и все, а он неееет!

Я несла полную чушь, выплескивая вместе со слезами и истерикой все чувства к Руслану и страх сегодняшней ночи. Антон перебрался на мой стул, усадив меня к себе на колени, и тихонько гладил по спине и голове.

— Ну, тихо-тихо, девочка, все будет хорошо. Говоришь, предложение сделал? — его глаза недобро сверкнули, только я этого не видела, уткнувшись к нему в грудь. — И ты его готова принять, как только Руслан признается тебе в любви?

— Да, — я шморгнула носом и уставилась ему в глаза. — Ты за меня не рад?

— Да нет, что ты? — он отвел глаза в сторону. — Солнышко, ты устала, давай ты ляжешь спать, а я уже поеду. Пора, время позднее.

— Ладно, — я выпустила мага за порог, чмокнув его на прощание и пошла баиньки. И, правда, что-то сегодняшний день совсем тяжелый. Уснула я на удивление быстро и крепко.

А в это время в столичной резиденции магов ветра состоялся интересный разговор.

— Доброго вечера, дядя, — сказал Антон, после того как по его просьбе разбудили главу клана ветра столицы.

— Доброй, доброй. Надеюсь, что-то ради чего ты меня поднял в такой час действительно важно. Я тебя слушаю.

— Дядя, я нашел ведьму, равную по силе основательнице нашего рода и если мы не поспешим, то на нее наложит лапу правящий клан оборотней. На ней итак уже стоит клеймо невесты главы клана, и она вот-вот даст согласие на свадьбу.

— Я так понимаю, что о ней ты знал давно, — глава клана вальяжно сел в глубокое кресло и уставился на племянника. — Только вот не спешил нас ставить об этом в известность. Так?

— Да, — Антон опустил голову. — Я думал, что время еще есть и надеялся решить дело полюбовно, влюбив в себя девчонку. Только вот Руслан оказался проворнее. Там еще какая-то странная история с кинжалом.

— А с этого места поподробнее, — глава клана прикрыл глаза и приготовился слушать.

Антон подробно рассказал о том, что узнал от Прасковьи и о кинжале, и о посвящении, и о ведьмином круге.

— Как интересно, это получается, что есть минимум тринадцать женщин, которые смогут потомством усилить позиции нашего клана, а одна из них даже под боком. И это молодая неопытная ведьма, только что прошедшая инициацию. Как хорошо! — он зажмурился от удовольствия. — А так ли велика ее сила?

— Ты слышал о ночном происшествии?

— Это о магическом шторме? Да мне говорили, что такого сильного не было уже лет двадцать. Подожди, ты хочешь сказать, что это она?

— Да, дуреха решила осчастливить весь город перед новым годом, да силенки не рассчитала. Чуть не погибла, только по счастливой случайности упала на крышу моего дома.

— Ну, ты тут же и подсуетился, — понятливо кивнул глава. — Ты прав, такой лакомый кусочек оборотням мы не отдадим. Попробуем по-хорошему, если нет, ну что ж, родит под присмотром нескольких ребятишек и бог с ней, найдем другую. Ты же говорил их там тринадцать? Вот и славно.

— Дядя, только пообещайте, что я буду у нее первым, — улыбнулся Антон.

— А что, она еще…? — старый маг помотал в воздухе пальцем и похабно ухмыльнулся.

— Да.

— Ну ладно, должно же быть у тебя вознаграждение за подобный приз для клана. Но это в случае, если она не захочет выйти замуж за одного из наших магов.

— Дядя, я готов взять на себя эту миссию.

— Что, зацепила девочка? Ладно. Так тому и быть.

Глава 16

Утро началось замечательно, не смотря на все вчерашние перипетии, Русово предложение и ночную эскападу с метлой. Как ни странно я выспалась. Магический резерв восстановился, а воспоминание о вчерашнем вечере вызывало неудержимую улыбку. Вот стал бы он мне делать предложение, если бы я ему была безразлична? Нет, не стал, и никто бы его не заставил.

Я быстро сбегала в ванную, привела себя в порядок, на скорую руку приготовила завтрак и рассмотрела содержимое холодильника. Караул! Новый год на носу, а у меня приготовить нечего! Из чего я сделаю любимый тазик оливье? А отбивные из парной телятины? А Жюльен и куча разных салатиков? А что со сладким? У меня же только одна банка абрикос осталась, а из покупных такого завораживающего по вкусу пудинга с орешками не получится. А я его просто обожаю. Готовится он как обычный заварной крем, только предварительно растираются с сахаром абрикосы, добавляются яйца, мука, ваниль, потом молоко и опять оставшийся сок абрикос, для улучшения вкуса. Пудинг должен получится густым, даже очень густым. Я его люблю разлить по стаканчикам и засыпать боооольшим количеством орешков. Потом вся эта радость стынет, и ставится в холодильник. А вот когда окончательно выстынет, сметается подчистую всеми, кто хоть раз попробовал. Это мое личное изобретение. Уж слишком у бабули много разных компотов было, вот я и экспериментировала. Не все получалось вкусно. С вишней было никак, со сливой получше, но тоже не то. А вот с абрикосами крупными, спелыми, которые прямо лопались от сока, пока не попали в банку — это то, что доктор прописал.

Я аж зажмурилась от удовольствия, представляя дивный вкус абрикосового пудинга. Так, пора собираться на рынок, а то ничего не успею.

День прошел в суматохе, рынок уборка, готовка, стирка, утюжка. Благо жила я одна, так что это только звучит устрашающе, а на самом деле я совсем справилась, носясь по квартире как маленький ураган, постоянно что-то мурлыкая под нос. Наготовила я тоже знатно, и было не важно, что я одна, это детали. Главное процесс, а он мне доставлял колоссальное удовольствие.

В этом году я решила никуда не ходить встречать Новый год, а отметить его самой, за накрытым столом, в чистенькой квартире с елочкой. Гостей я не ждала, а тянуться через весь город даже к родителям не хотелось. Хотя маман, кажется, на меня за это немного обиделась и попыталась мне вынеси мозг. Но я ей объяснила это ведьминской придурью, и предчувствием, что именно этот новый год я должна встретить дома. Брехня, но прозвучало убедительно и от меня отстали. Потом позвонила Лизка и потребовала отчета о вчерашнем дне, а, услышав, что я была с Русланом, сделала вид, что страшно удивлена.

— Лиз, хватит придуриваться, — рявкнула я. — А то я не знаю, кто Русу инфу слил!

— А что? — в голосе ни граммулечки смущения. — Вы бы еще долго друг вокруг друга ходили, если бы я волшебного пенделя Вам не выписала. А кстати, ты, где новый год встречать будешь?

— Дома.

— У родителей?

— Нет, в своей квартире.

— А с кем? — удивилась подруга.

— Сама, — рявкнула я.

— Эй, мать, ты чего? Как это сама?

— Хочу и все, могут у ведьмы быть капризы?

— Ну ладно, капризная моя! С наступающим тебя! Подарок я тебе по почте выслала! Пока-пока! — и паразитка отключилась.

— Пока-пока, — сказала я трубке и пошла собирать на стол. До праздника осталось несколько часов.

И вот блюда готовы, можно наряжать елку, это самое вкусное и я всегда оставляла напоследок, а потом уже переоденусь, выслушаю торжественную речь и буду СМС-ами поздравлять всех знакомых под звуки запускаемых петард и фейерверков.

А пока на улице еще тихо, все замерло в ожидании чуда. Только кто-то включил Бременских музыкантов на улице. Странно, я подошла к окну и не поверила своим глазам. Внизу стоял парень в плаще как у моих любимых вампиров и в сомбреро. Он пел серенаду хорошо поставленным голосом.

Луч солнца золотого

Тьмы скрыла пелена.

И между нами снова

Вдруг выросла стена.

Ночь пройдёт, наступит утро ясное,

Знаю, счастье нас с тобой ждёт.

Ночь пройдёт, пройдёт пора ненастная,

Солнце взойдёт. Солнце взойдёт.

Петь птицы перестали,

Свет звёзд коснулся крыш.

В час грусти и печали

Ты голос мой услышь Прасковья!

— Руслан! Это мне? Правда, мне? — прошептала я, стоя на балконе и вглядываясь в происходящее внизу. А зрелище завораживало. Посреди пустого заснеженного двора стоял высокий молодой мужчина и не громко, но проникновенно пел о прекрасном. Вот миг, и он уже стоит на одном колене, задрав голову вверх в поисках того, кому эта песня предназначена. Я стояла на балконе и не могла отвести от него взгляда. Неужели он на это решился? Ведь подобный пример вампиров у Руслана вызвал немую оторопь и неприятие. А тут такое!

В доме стали раскрываться окна. Кто-то комментировал, кто-то хихикал, а женская половина просто томно вздыхала от удовольствия. Когда песня была закончена, я вышла на балкон и, улыбнувшись, махнула ему рукой, поднимайся мол. Уже через минуту он был у меня в дверях с маленьким букетиком фрезий в руке и гитарой за спиной.

— Привет, приходи, трубадур, не стой в дверях! — я обожгла его счастливой улыбкой.

— Привет, — он ухмыльнулся и быстро скользнул в квартиру, вручив мне букетик любимых цветов. — А чем это у тебя так вкусно пахнет?

— Мясо только что закончила готовить, а ты сильно голодный?

— Ага, сильно, — Руслан подошел ко мне близко-близко и опять понюхал воздух возле моего ушка и хрипло произнес. — Я ужасно голоден.

— Да? — я залилась краской как маков цвет и попыталась выбраться из-под его руки, которая так не вовремя перегородила мне дорогу к мнимому спасению. — Иди, мой руки, я сейчас на стол накрою, а потом елку наряжать будем.

Последние слова я говорила шепотом, глядя в его приближающиеся глаза. А потом… потом его губы накрыли мои, и я потерялась во времени и пространстве. Как-то незаметно мы оказались в комнате на диване, я сидела у Руслана на коленях и стаскивала с него вампирский плащ, путаясь в завязках. Кроме того, моим маневрам явно мешала и гитара, перекинутая через плече.

— Подожди, — отстранил меня Руслан на минуту, мне этого хватило, чтобы прийти в себя и слететь с его колен, безудержно заливаясь краской. — Ну, ты чего?

Он потянулся ко мне, пытаясь вернуть меня в прежнее положение и продолжить увлекательное занятие, только вот момент был упущен и Руслан это понял.

— Ладно, так кормить-то ты меня будешь? — спросил он, запуская пятерню в волосы.

Я давно заметила, что чем больше он нервничает, тем сильнее он тягает себя за гриву. Особенно забавно это было наблюдать, когда она у Руслана была длинной. Но и сейчас ничего, забавненькая такая, чуть отросшая. Волосы мягкие, шелковистые, так и хочется запустить в них руку.

— О чем задумалась? — спросил он меня подозрительно.

— Да так, — я все еще не могла оторвать глаз от его белоснежных волос. — Если я покормлю тебя в кухне? Нормально?

— Ну да, вполне, а главное я к добавке поближе буду, ухмыльнулся Руслан.

Я подхватила со стола букетик и пошла в кухню. Не оставлять же такую красоту без воды. А потом стала накрывать на стол. Благо кухонька у меня не очень маленькая, в ней спокойно помещаются человек шесть за кухонным столом и еще место для маневра есть. Но все равно появившийся на кухне Руслан занял практически все пространство, подавляя меня своей мощью и заставляя все время на него оглядываться. Я начала нервничать, а когда я нервничаю, то практически не отслеживаю, какое количество еды я ставлю на стол.

Руслан следил за моими судорожными действиями минут семь, а я все доставала и доставала судочки, кастрюльки, что-то выкладывая на тарелки, насыпая в мисочки, ставя перед ним приборы. В конце-концов он просто не выдержал.

— Прасковья, мне приятно, что ты веришь в мои силы, но даже мне не осилить такую кучу еды, — сказал он насмешливо. — Мяса бы точно хватило. А то я впаду в спячку до следующего года, и меня из пушки не поднимешь. А оно тебе надо?

Я растерянно осмотрела красиво сервированные залежи еды и умилилась, да бабулину школу ничем не вышибешь, никакими расстройствами и душевными терзаниями. Мужика кормить нужно много, сытно, вкусно и красиво. Все соблюла. Я уселась напротив него за столом и, подхихикивая, стала наполнять его тарелку лучшими кусочками.

— А ты? — удивился он.

— А я так напробовалась, что уже не хочу, я с тобой за компанию чая выпью, а ты кушай-кушай. Не стесняйся.

— И когда это я стеснялся? — удивился Руслан, уписывая мясо и салаты за обе щеки.

Как-то незаметно опустела половина блюд на столе, а Руслан тоскливо рассматривал последнюю отбивную.

— Ты чего? — удивилась я.

— Рась, так вкусно готовить, это преступление! — простонал он. — В меня уже последние три отбивные не лезли, но я не мог остановиться, а теперь терзаюсь по поводу последней. Как я ее могу оставить сиротливо лежать на блюде, одну, ей же скучно будет. Она будет тосковать по своим братьям и сестрам, а вдруг пока я раздумываю ее кто-то другой съест? Как же мне с этим жить? Придется напрячься. Эх, а места-то нет!

— Ешь уже, шут, — я положила ему на тарелку последний кусок мяса с совершенно довольным видом. Лучшая похвала каждой хозяйке, когда вот так едят ее творения. Уже из ушей лезет, а остановиться не могут.

— Ты мне тележку приготовь, — просмотрел он на меня хитро. — Будешь мой перееденный пузик транспортировать к диванчику. Кстати, диванчик, это хорошо.

Руслан погладил себя по абсолютно плоскому животу и дурашливо ухмыльнулся.

— Ладно, страдалец, иди, осваивай диван, а я тут приберусь, — я махнула рукой в сторону комнаты и взялась за уборку.

— Прасковья, — он подошел ко мне со спины, когда я мыла посуду и руки были в пене.

— Что?

— Брось ты это дело, — шепнул он мне на ушко, и обнял за талию, прижимаясь ко мне всем своим большим и горячим телом.

— Руслан, — отстраняться мне было некуда, да и особо не хотелось, но как-то совсем не привыкла бросать на пол дороги начатое, да и остудить горевшие щеки и прийти в себя тоже нужно. А то такими темпами я не замечу, как мы займем горизонтальную плоскость, и весь новый год пройдет мимо нас. — Я быстро, подожди меня в комнате.

Руслан нехотя отпустил меня и отступил. Я уже думала, что не получится. Странный он сегодня какой-то. Еще вчера он бы меня взвалил на плече и уволок к себе в комнату, вопя по дороге 'Моя', не слушая не только возражения, но и не воспринимая моего активного сопротивления. Этакий аналог пещерного человека с дубинкой.

Тянуть дольше с помывкой было бы глупо, и так уже минут двадцать плещусь, перемывая некоторые тарелки по третьему, а то и по четвертому разу. Это уже выглядело странно. Я выключила воду и на цыпочках подкралась к двери в комнату. Там было подозрительно тихо. Я аккуратно ее открыла и обалдела от открывшейся картины: диван, а на нем спящий Руслан, разметавший во сне руки. Он был таким милым, что мне захотелось его затискать. Я подошла поближе и присела возле него на корточках, убирая со лба прядь волос. А потом стала гладить его лицо. Под глазами залегли тени, лоб прорезали ранние морщины, они были даже возле рта. Ему же рано еще. Он же практически юный по меркам оборотней. А выглядит так, как будто его хорошо жизнь потрепала. Хотя почему как будто, Лизка же мне много порассказать успела и про эту его Ольгу и про последние события в клане. А последствия нападений диких я и сама видела. А когда на одного человека столько всего сваливается, он как-то быстро взрослеет. Только жалеть я его не буду. Он сильный, а сильных мужчин нужно не жалеть, жалость их делает слабыми. Их нужно понимать и поддерживать, только тогда они станут еще сильнее. Женщина должна быть тылом, крепким, настоящим. Той самой стеной, на которую он сможет опереться, даже не задумываясь. Но и мужчина должен быть таким же, такой же стеной, которая защищает женщину от бед внешнего мира. Бабуля не зря мне эти истины с малолетства вбивала, как будто готовила к нелегким отношениям.

Ох, что-то я зафилософствовалась. А у меня еще елка не наряжена и Руслан спит. Я, было, собралась подняться с колен, но не тут то было, меня быстро подхватили и, перекинув через себя, прижали горячим телом к дивану.

— Рус, — шепнула я, разглядывая его довольное лицо. — Отпусти.

— Ты и, правда, этого хочешь? — спросил он удивленно.

— Елку наряжать нужно, — пискнула я. — Поможешь?

— Ладно, — он сделал движение чтобы подняться, освобождая меня, а потом передумав навалился на меня всем своим весом и запечатал рот поцелуем, сперва жестким и требовательным, как бы утверждая 'Моя!', а потом мягким и ласковым. Оторваться друг от друга мы смогли только через полчаса.

— Руслан, — взвыла я. — Проводы старого года мы с тобой профилонили, а до нового года всего полчаса осталась, а у нас ни шампанского, ни стола, ни нормальной елки!

О, как мы оба подорвались! Ух! Носились по квартире как два электровеника. Я накрывала на стол, но только легкие закуски, а Рус в армейском темпе наряжал елку. Без пяти двенадцать мы разливали шампанское и оглядывали поле битвы. Елка стояла криво, часть игрушек отсутствовала, зато дождика были целые водопады, ну и гирлянды присутствовали в невероятном количестве. Креативненько так получилось! Стол тоже был веселеньким, но это детали.

Итак, полночь, бой курантов и загаданное желание, возможно одно на двоих. Мы выпили шампанское, каждый чему-то своему улыбаясь.

— Рась, — Руслан стал передо мной на одно колено, не иначе Лизка научила. Проникновенно посмотрел мне в сияющие глаза и достал маленькую коробочку. — Ты выйдешь за меня замуж?

Это все представление явно далось ему не легко. И как-то вдруг накатило понимание того, что я без него не смогу, без его рыка 'Моя!', без его улыбки и беспредельной наглости. И кинжал тут не причем, он просто путеводная нить, которая не дала свернуть не в ту сторону. И может он пока не готов мне сказать, те самые заветные три слова и предложение делает исключительно исходя из опыта предыдущих поколений семьи. Не страшно, переживу. Для себя-то я уже все решила, все поняла. Люблю! Очень надеюсь, что моего чувства хватит на двоих.

— Да, — просто сказала я. — Выйду.

Он надел мне на палец кольцо и поцеловал так глубоко, так страстно. А потом была ночь, новогодняя, сказочная, невероятно чувственная и прекрасная. Я не знала, что быть женщиной это так завораживающе, так обжигающе сладко, трепетно, так невероятно. Руслан был нежен, раздевая меня и выцеловывая линии моего тела, не забывая ни о чем, изучая меня, стараясь понять, что мне доставит максимальное удовольствие. А я в его руках таяла, плыла, горела, получая невероятное наслаждение. Когда я была уже на грани, он вошел в меня, доставив легкий дискомфорт, о котором я тут же забыла. Руслан двигался во мне все быстрее и быстрее, вознося меня и себя в поднебесье и расцвечивая для нас небо алмазами.

Через некоторое время я заснула в его руках совершенно счастливой, первый раз познавшей, теперь не побоюсь этого сказать, любимого мужчину. Я была счастлива, как впрочем, и Руслан. Я это знала, чувствовала, видела. Вообще, после того, что произошло, я стала чувствовать его намного сильнее. Нет мысли не читала, зато эмоции ловила полностью, ощущая его желание как свое. А он оказался ненасытным. Чувствовала его радость от слияния, восторг от освобождения и довольное умиротворение после всего. А засыпал он мурлыча. Это было что-то. Лежит такой здоровый дядька и мурчит от удовольствия смежив веки и проваливаясь в сон. И я у него под бочком проваливалась в сладкий сон, ощущая в себе зарождение новой жизни. Ведьмы такое чувствуют стразу.

На следующий день проснулась я поздно, Руслана рядом не было и постель была остывшей. Как-то странно, но в комнате ничего не напоминало о его присутствия, кроме легкого дискомфорта в низу живота и понимания, что я уже не одна. И вдруг накатило воспоминание о том, что мы вчера творили. Господи, никогда не думала, что буду на такое способна, так стонать, так извиваться под мужчиной, буквально вымаливая ласки! А он, он был так доволен, просто купался в моих чувствах и желании, заставляя каждый раз все выше и выше возноситься в ощущении удовольствия.

Я лежала в постели красная как помидор и не знала, что делать. Если бы мы с Русланом проснулись одновременно, мне было бы легче. Но он явно встал раньше, и как мне теперь к нему выйти? Я же ему в глаза смотреть после вчерашнего безумства не смогу. А кстати, чем это он занимается? Неслышно стука открывающегося холодильника и звона посуды, значит не на кухне. Звук льющейся воды тоже отсутствует, ни радио, ни телевизор не включены. Я вылезла из теплой постели и поплелась проверять жилплощадь на наличие оборотня. Не нашла. Странно, не логично. Я расстроено уселась на табурет в кухне и загрустила. Нет ну это же нужно, сделал предложение, переспал и свалил! Я начала истерически смеяться, а по щекам текли крупные горошины слез. Ни записки, ни ответа, ни привета. Телефон отключен. И как это понимать? Я поплелась в ванную смывать с себя сонную одурь и слезы. Душ помог, я немного успокоилась и смогла здраво взглянуть на ситуацию. Случится же, могло все что угодно, а молчать он мог из соображений безопасности, или по какой-то другой причине. Я не буду делать поспешных выводов, просто дождусь его и узнаю, что произошло.

Вот с такими мыслями я начала приводить в порядок себя и квартиру после вчерашнего разгула. Минут через двадцать раздался звонок в дверь.

— Руслан, — я подлетела к двери и распахнула ее во всю ширь с радостной улыбкой, которая тут же погасла, когда я увидела визитера. — А, это ты, привет, Антон.

— Как-то ты меня не радостно встречаешь, — удивился он.

— Не обращай внимания, — отмахнулась я. — Заходи. Ты голодный?

— Нет, но от кофе не откажусь, — пока я готовила ему кофе, он меня пристально разглядывал. — А ты за эти пару дней изменилась, только не пойму в чем, да и колечко у тебя на пальчике сверкает, ничего не хочешь мне рассказать?

— Да нет, пока нет, — грустно улыбнулась я, вот что ему говорить, что мне вчера сделали предложение, а сегодня моего оборотня и след простыл?

— Ты какая-то грустная, не понимаю. Рась, новый год же! Радоваться нужно, а не грустить, я вот тебя хотел позвать покататься со мной. Съездим тут в одно местечко, развеешься. Там бассейн есть, каток недавно залили, рядом лес, можно и на лыжах прокатится. Ты как? Соглашайся, — он смотрел на меня умоляющим взглядом.

— Не могу, я Руса жду, — сказала я печально.

— А чего его ждать? — удивился Антон. — Я его буквально полчаса назад видел в обществе какой-то девицы в торговом центре, ну знаешь, который возле станции метро ***ой. Что-то мне подсказывает, что он в ближайшее время он тут не появится.

Я застыла камнем напротив сидящего Антона и не верила в то, что услышала. Лжи в его словах я не чувствовала, он и правда видел Руслана и не одного. Как так может быть? За что? А может Антон, что-то не так понял? И это просто его знакомая? Может все совсем не так? Я хваталась за соломинку, в надежде, что все еще будет хорошо.

— Антон, а зачем ты мне это все рассказываешь? — спросила я подозрительно.

— Да потому, что мне тебя жалко! — взвыл он. — Ты знаешь, сколько у него девиц до тебя было? И с какой скоростью он их бросал! Он буквально из койки в койку прыгал. Сейчас он в одной, через час в другой постели. А ты его как дура ждешь!

Я осела на стул сломанной куклой. Неужели меня подвели мои чувства? Я же вчера так явно ощущала его ко мне отношение, желание, настоящее, ничем не прикрытое. Потребность во мне, неужели это было ложью? Или он такой хороший актер. Нет, не может быть!

— Прасковья! Очнись, — Антон тряс меня как грушу, а потом просто прижал к себе мое сотрясающееся от рыданий тельце. — Поедем отсюда, тебе нельзя сейчас оставаться одной.

Он понес меня в комнату, завернул в одеяло, закрыл входные двери, вынес на улицу и усадил в машину. Не прошло и минуты, как мы, выехав со двора, мчались в сторону выезда из города. Не замечая въехавшей во двор машины Руслана.

— Что этому дятлу тут понадобилось? — удивился Рус, глядя вслед удаляющейся машине Антона. — Ладно, не суть важно.

Руслан достал из машины пакет с круасанами и поднялся в квартиру.

Квартира Прасковьи встретила его пустотой, тишиной и запахом отчаяния юной ведьмочки. Кроме того, подозрительным был и запах Антона, находящийся буквально всюду. Руслан огляделся вокруг более внимательно, верхняя одежда Прасковьи на месте, обувь как ни странно тоже, сумка, мобильный, все в квартире.

— Что же случилось? — Руслан запустил пятерню в шевелюру и в отчаянии оглянулся. Больше всего в этой истории его смущало присутствие мага. Уж больно скользкий тип. — Вот и сходил за круасанами!

Лучезарного настроения, которое распирало его еще утром, как небывало. Первой ласточкой была Матрена, на которую он нарвался после выхода из любимой кондитерской в торговом центре. Пришлось минут двадцать выслушивать историю болезней маленького Никиты, сына Игната. Потом еще полчаса пытался выехать с парковки возле центра, его машина была заблокирована, а хозяин свинтил в неизвестном направлении. А теперь еще и непонятное исчезновение Прасковьи, и запах Антона во всех помещениях. Это настораживало. И вот где ее теперь искать?

Руслан вышел из квартиры, предварительно тщательно закрыв ее, и поехал к дому Антона. Там было пусто, причем возле квартиры запах был еле ощутимый, как будто Антон не ночевал дома несколько дней. Он провел несколько бессмысленных часов в ожидании появления мага, постепенно сатанея от бессмысленности потраченного времени.

— Нет, так дело не пойдет, — пробурчал он себе под нос, и никуда не уезжая от парадного, начал методично прозванивать родных и знакомых Прасковьи. Через час бесплодных телефонных поисков, Руслан начал отчетливо понимать, что сам он с поисками пропажи не справится.

— Моть, — сказал он, когда на том конце провода трубку взял сонный Матвей. — Мне нужна твоя помощь. Раська пропала.

— Какая Раська? — спросил Матвей спросонок ничего не соображая.

— Жена моя будущая, — рявкнул Руслан. — Прасковья батьковна Ильина, которая скоро станет Белой! Продирай глаза, черт усатый, и найди мне ее!

— И где мне ее искать? — удивился враз проснувшийся Матвей. — И как она пропала?

На протяжении нескольких минут Руслан вводил Матвея в курс дела.

— Мда, какая-то мутная история, — голос Матвея был крайне встревоженным. — Что-то мне кажется, что искать нужно не столько Прасковью, сколько мага. Найдем его, она будет рядом, у меня даже пару мыслей на этот счет есть. А ты ее родным звонил, кстати?

— Да, отзвонился аккуратно, но никто ничего не знает, все говорят, что она должна быть дома. — Руслан устало потер глаза и откинулся на подголовник сиденья.

— И бабуле ее в Крюковку звонил?

— А ей то зачем? — удивился Руслан. — Или ты думаешь, что она там за это время успела появиться?

— Что-то ты друг в этой ситуации совсем соображать перестал, — насмешливо сказал Мотя. — Раньше за тобой это не водилось, а как влюбился, так и враз поглупел.

— Ты говори, но не заговаривайся, — рыкнул Руслан. — Зачем мне Настасье звонить?

— Настасья ведьма?

— Ну? — Руслан все еще не понял, о чем толкует Мотя.

— А магпоиск по волосам и по вещам у нас давно отменили или он еще действует? — насмешливо спросил Мотя.

— А ты об этом? Думаешь, если она у магов, то они защиту от такого на поиска на нее не повесили?

— Рус, нет, ну ты отупел совсем, — ехидству Матвея не было предела. — Ты головой думай, если при поиске обнаружатся резонанс между поисковым и скрывающим заклинанием, то ты точно будешь знать, что она именно у магов. Это как расписаться в содеянном. Да еще можно определить по резонансу, какой стихийный клан к этому отношение имеет, единственное, что месторасположение ее ты не обнаружишь, это конечно плохо. Но будем точно знать, в каком направлении рыть. Что-то мне подсказывает, что из всей этой истории торчат уши клана ветра. Только там количество беспринципных сволочей на один квадратный метр зашкаливает.

— Хорошо, — Руслан с натугой вздохнул. — Я свяжусь с Настасьей, а ты найди мне эту сволочь!

— Не переживай брат, найдется твоя зазноба, — и положил трубку.

Руслан настраивал себя на тяжелый разговор с Настасьей, а то, что разговор будет не из легких, он это отлично понимал.

— Настасья, день добрый! Мне нужна Ваша помощь, — решил он сразу взять быка за рога.

— И тебе не хворать, что нужно то?

— Прасковья пропала, вы можете ее поискать, по одежде, которая у Вас от нее осталась? — выдохнул Руслан, внутренне содрогаясь от ожидаемой реакции ведьмы.

— Как пропала? — прошептала ведьма в трубку.

— Я сегодня утром оставил ее в квартире одну, отъехал в город по делам, вернулся, а ее и след простыл, причем все вещи на месте, начиная от верхней одежды, заканчивая обувью и сумкой с телефоном. Я только успел заметить отъезжающую от ее дома машину Антона, мага, который занимался ее обучением. Да и квартира полна его запаха. Думаю, что он с этим как-то связан.

— Говорила я этой дуре малолетней, — рыкнула Настасья, — держись от магов подальше, так нет, все по-своему, друзья! Какие к черту друзья! Гусь свинье не товарищ! Ладно, поищу я ее. А ты чего это у нее утром делал-то? Неужто созрел? Али девке просто голову морочишь?

— Да люблю я ее! — рыкнул Рус в трубку. — Люблю! И готов на ней жениться хоть сейчас! Только помогите ее найти! Прошу, что хотите для вас сделаю!

— Мне ничего не нужно от тебя, — примирительно сказала бабуля. — Просто не допускай больше таких ситуаций, и мы в расчете.

— Не допущу, — сказал Руслан с чувством.

— Позвони мне через час, я проведу ритуал да и погадать не помешает. Хоть и не хорошее это дело, выбирать одно из вариантов будущего, но делать нечего.

— Хорошо, — Руслан повесил трубку и облокотился головой о руль машины, приготовившись ждать. Ехать куда-то смысла не было, пока его не сменят люди Матвея на посту возле дома мага. А это произойдет не раньше чем через час.

А в это время в загородной резиденции клана ветра.

— Антон, куда ты меня привез? — спросила я, оглядывая огромное трехэтажное здание, окруженное заснеженным парком.

— Это резиденция клана ветра, одна из, — сказал он, обходя машину и подхватывая меня на руки. — Тебе здесь никто не помешает прийти в себя и просто отдохнуть на природе.

Не прошло и минуты, как он внес меня в дом и поднялся со мной на второй этаж. По дороге мы никого не встретили. Комната, в которую он меня принес, была замечательной, большой, уютной, светлой, с чудесной кроватью с балдахином, с разожженным камином и табуном плюшевых медведей разной величины в одном из углов комнаты.

— Чьи они? — удивилась я, ухватив одного медведя и прижимая его к себе.

— Моей сестры, — грустно сказал он.

— А почему тогда ты меня принес в ее комнату? — удивилась я.

— Маши нет в живых уже пять лет, видишь-ли, Прасковья, когда у маленьких детей начинается преждевременная активация дара, очень часто это заканчивается смертью. А в последнее время все чаще и чаще рождаются такие дети. Из десяти новорожденных выживает хорошо, если половина к десяти годам. Мы вырождаемся понемногу, — улыбнулся он печально.

— Сочувствую, — вздохнула я. — А как твои родители это пережили?

— У них остался я, — он на некоторое время замолчал, а потом продолжил. — С мамой было совсем плохо, она больше года никого не узнавала. Сидела, закрывшись в Машкиной комнате, и играла с ее медведями, разговаривая с пустотой. А отец… отец ушел в работу, переживая свое горе один. Она была его любимицей, встречала его на пороге с младенчества, уснуть не могла без отца, капризничала. А один раз отец ей подарил первого медведя и понеслось, ты сама видела ее коллекцию. Там не только игрушки, там еще и вся одежда с рисунками мишек, ранец с ним же, даже заколки были, знаешь, такие смешные яркие и тоже с мишками.

Глядя на вот такого Антона, у меня сердце в груди замирало от жалости и сочувствия.

— Тош, — мягко сказала я. — А на преждевременную активацию дара никак нельзя повлиять?

— Можно, — сказал он грустно. — Но только влив в род новые, свежие силы. С уже рожденными детьми ничего сделать нельзя. Мы пытались.

— А вы не пробовали искать невест или женихов в европейских кланах или американских? На худой конец, можно же искать пару и в кланах других стихий.

— Рась, ты не понимаешь, никто не согласится пустить в свой клан шпиона из другого. Попытки были, но ни чем хорошим это не заканчивалось. А при связях с людьми магический дар разбавляется, и мы получаем детей без дара.

— А как же тогда?

— Ведьмы, Рась, ведьмы, вы вне кланов и их политики. Мы можем иметь с вами жизнеспособное талантливое потомство, — он серьезно посмотрел на меня, а потом подвел к ближайшему креслу и усадил в него, укутав одеялом и сев напротив меня на пол. — Прасковья, ты станешь моей женой и матерью моих детей?

Он выпалил это на одном дыхании, глядя мне в глаза с надеждой. А я, я не знала, что ему на это ответить. С одной стороны жаль его и его семью, пережившее такое горе, а с другой… Он же меня не любит, я ему нужна, судя по всему, только для продолжения рода.

— Почему? Антон, почему?

— Что почему? — удивился он.

— Почему ты мне делаешь предложение?

— Ты мне нравишься, мне с тобой легко и хорошо, ты талантливая ведьма, обучить немного, поднатаскать и ты переплюнешь большинство наших магистров. И самое главное, наши с тобой дети не умрут от несвоевременной активации дара. Они будут сильными магами, самыми сильными в клане. Наш с тобой сын может его возглавить, а если его правильно обучить, то и займет место главы совета стихийных кланов.

Пока он все это говорил, его глаза горели фанатичным блеском. Детей еще не было, а он полностью расписал их судьбу на десятки лет вперед.

— Антон, — сказала я мягко. — Я уже обручена.

— С кем? — взвился он. — С этим блохастым? Ты еще скажи, что любишь его!

— Люблю! — я тоже вскочила и зло уставилась на него. — И не называй Руса блохастым, ты не видел, насколько он хорош во второй ипостаси!

— Да видел я его! Ничего особенного, белый облезлый кошак! — зло припечатал Антон. — Еще раз спрашиваю, ты выйдешь за меня?

— Нет, — зло бросила я.

— Видит бог, я хотел по-хорошему, — он дунул в лицо каким-то порошком, подхватил мое оседающее тело и надел на запястья странные браслеты. Но этого я уже не почувствовала. — Вот так. Так будет лучше. Зря ты отказалась быть моей женой, все равно из постели не выпущу, пока двоих-троих детей мне не родишь! Только вот теперь ты и права голоса иметь не будешь, да и колдовать браслеты не дадут.

Он продолжал что-то шептать мне на ухо, укладывая меня в кровать, только я уже ничего не слышала, проваливаясь в тягучую давящую темноту.

Глава 17

Руслан сидел в своем кабинете, куда за последние несколько часов стала стекаться вся информация, которая имела отношение к клану ветра и Антону непосредственно. Ничего существенного оборотни так и не нарыли, он как сквозь землю провалился. Да и в клане ветра царило какое-то странное оживление. Маги к чему-то готовились, усилив охрану собственных территорий и, стягивая клановых боевиков в городскую и загородные резиденции.

— Они явно чего-то опасаются, — сказал сидящий напротив Руслана Матвей.

— Нужно проверить, что у них внутри происходит, может Прасковья именно там, — сказал Руслан, в задумчивости постукивая пальцем по подлокотнику кресла.

— Как ты себе это представляешь?

— Как-как? У нас еще остались амулеты с пологом невидимости?

— Ну да, есть парочка.

— Так и отправь сперва ребят в городскую резиденцию, а потом в загородную. Только выбери кого потолковее из лис, эти всюду пролезут и все вынюхают и то, что есть, и то чего нет. — Руслан встал из кресла, и стал прохаживаться по комнате, размышляя вслух. — Нужно проверить резиденции от чердака до подвала, вдруг найдутся следы мага или Раськи. Это раз. Второе — нужно проверить кабинет главы клана и постараться из документов которые там обнаружатся, понять, что происходит. Хорошо было бы хакнуть их систему. Есть у тебя такие ребятки?

— Найдем если нужно.

— Дальше, отряди своих ребят в город, пусть послушают, аккуратненько поспрашивают у информаторов, может, что и всплывет интересное.

— А ты Настасье звонил? — спросил Антон.

— Еще нет, подожди, не уходи, давай я сейчас при тебе отзвонюсь, — Руслан включил громкую связь и набрал номер телефона бабули Прасковьи.

— Что-то ты долго, зятек, — раздался в трубке ворчливый голос Настасьи. — Али передумал уже и моя девочка тебе не нужна?

— Что Вы такое говорите, Настасья? — взвился Руслан. — Как Вы можете! Да я…

— Тихо-тихо, — сказала она насмешливо. — Слушай и не перебивай. Поиск по вещам ничего не дал. Его блокирует достаточно сильный маг, как я и думала, ощущается сила ветра. Так что, делай выводы. Дальше. Я гадала, хоть это и не доброе дело, да что уж теперь. Так вот, у тебя осталось не больше недели, для того, чтобы найти Прасковью. Тогда у вас все будет хорошо и даже больше того, тебя ожидает то, на что ты и не смел надеяться. Но если ты промедлишь, то потеряешь все и ее больше никогда не увидишь.

— А как, что… — не знал, что сказать Руслан.

— Я все сказала, — отрезала Настасья. — Сам знаешь, гадания, вещь противоречивая и ненадежная. Но то, что я тебе рассказала, мне сказали не только карты и всюду итоги гадания были одинаковыми. Неделя, это максимум, что у тебя осталось. И еще, держи меня в курсе дел.

— Хорошо, — сказал Руслан и отключился.

— Ты слышал? — обратился он к Матвею.

— Да, дела, ладно, я пошел, еще команду собрать нужно для операции. Я сам туда наведаюсь в компании лисов, не дело их в такой ситуации самих к ветряным отправлять. Хорошо бы еще и вторую команду одновременно за город отправить, но боюсь, что нужного количества профессионалов так быстро не собрать.

— Надеюсь, что ты ее там найдешь, ну или хотя бы ее следы. Ни пуха!

— К черту! — Матвей резко поднялся и вышел из кабинета.

И потянулись долгие часы ожидания. Руслан метался по кабинету как загнанный зверь, в ожидании хоть какой-нибудь информации. Но телефон молчал. На землю спустилась ночь, оттеняя белизну снежного полотна, но какое дело ему было до красот природы? Да никакого. Рус не мог ни есть, ни спать, боясь выпустить из рук телефон и пропустить звонок. И только утром, когда заря окрасила снег в розовый цвет, раздался долгожданный звонок.

— Что? — выдохнул Рус.

— Ее там нет, — устало ответил Матвей. — Сейчас буду на месте, поговорим.

Прошло не менее часа, пока в двери кабинета не влетел Матвей.

— Рассказывай, — выдохнул Руслан.

— Сейчас расскажу, а ты пока попроси тетю Зину организовать завтрак, а то я голодный до жути, — Матвей плюхнулся в кресло, и выжидательно уставился на Руса.

— Ладно, минуту, — и, правда не прошло и минуты как Рус заказал завтрак на двоих. — Теперь-то ты можешь начать?

— Угу. Слушай. В клане ветра и, правда, творится что-то странное. Они усилили магическую защиту резиденции и пригнали как своих боевиков так и наемников, причем столько что и мухе не проскочить. Но нам повезло, у меня в городской резиденции свой человек и смог нас провести внутрь подземным ходом, правда, не за бесплатно. Там защиту увеличить не успели или просто поленились, так что наших амулетов невидимости вполне хватило. Кроме того, было очень удобно начинать обыск именно с подвалов. Короче, обошли мы все помещения. Прасковьи там нет, нет и следа ее запаха. Есть слабый запах Антона, он был там примерно дня три-четыре назад. Точнее сказать не могу, уж очень много народа там за последнее время таскалось.

— А чего так долго-то? Обыскать здание да под пологом — это же не проблема, — удивился Рус.

— Ты прав, мы застряли в кабинете главы клана. Марк ломал защиту его компа, а я с ребятами занимался обыском. Сам понимаешь, быстро такое не сделаешь, там ловушек, как игрушек на елке. Вот и пришлось аккуратно работать. Сейф нашли, еле вскрыли незаметно, а там вот, сам смотри, — Матвей кинул на стол перед Русланом простую папку на завязочках.

— Что это? — удивился Рус, не решаясь прикоснуться к папке.

— А ты посмотри-посмотри, — Матвей подтолкнул к Русу папку поближе.

— Досье на Раську? — Руслан перелистывал страничку за страничкой, что-то читая, что-то просто рассматривая.

— Заметь, оно полное и, судя по всему, собирали его в последние несколько дней, не взирая на праздники. Видишь, распечатано на одинаковой бумаге, да еще на одном принтере, вон по правому боку иногда полоска проскакивает из-за слегка поврежденного картриджа. Значит, о ней они узнали недавно, иначе, как минимум документы в этой папке были бы собраны в разное время. А что у нас было недавно?

— Что?

— Думай, ты ее лучше знаешь.

— Хм, был ее день рождения в Крюковке и вторая инициация. Прасковья вошла в полную силу, еще она смогла забрать наш родовой кинжал.

— Нет, кинжал тут явно не причем, как и день рождения тоже, а вот инициация, это да. Ты не знаешь, она стала сильной ведьмой?

— Ты даже не представляешь себе насколько, — тяжело вздохнул Руслан. — Правда никогда не думал, что сила может быть таким несчастьем.

— Да ладно, просто не повезло, что ее ветряные заметили. И еще один момент, мы нашли документы со статистикой смертности детей в клане. Рус, это страшно, больше половины из них умирает, так и не дожив до десяти лет. Сам посмотри, — Мотя протянул Руслану флешку. — Тут все, а я пока пойду, позавтракаю, а то сил моих нет, желудок уже прилип к позвоночнику от голода.

Руслан сидел перед монитором больше часа, отмахиваясь от тети Зины и Моти, которые пытались его вытянуть в столовую завтракать. По мере прочтения его лицо становилось все темнее и темнее. В конце он просто откинулся на спинку кресла и крепко задумался.

Это что же, получается, пройдет несколько десятков лет, может столетие, сменится несколько поколений и о магах ветра все забудут? Если ситуация настолько плачевная, а документы говорят именно об этом, то от клана ветра сейчас можно ожидать любой гадости. Сходить с политической арены, растворяясь в потоке обычных людей без магических способностей никто не захочет. А именно это им и грозит. Да еще и эта преждевременная активация дара, при которой выживают только слабейшие, потому как сильно навредить себе не могут, а вот все сильное потомство, у которого преждевременно пробудился дар, погибает. И бьются они над этой решением этой проблемы уже долго, но безрезультатно. А тут Прасковья со своим даром, да еще и не связанная с кланом наследственностью. Она же настоящий подарок для магов. И что делать?

— Матвей, — крикнул Руслан.

— Чего? — в дверях показался жующий Мотя.

— Я понял, в чем дело, — Руслан устало посмотрел на друга, все-таки бессонная ночь сильно сказалась на нем.

— И в чем?

— Она им нужна в качестве свежей крови.

— Так они же не вампиры, — удивился Мотя.

— Вот же, язык без костей! — рыкнул Рус. — Дети им от нее нужны! Я не могу этого допустить!

— О, как! И где ее искать тоже знаешь? — Матвей, плюхнулся в кресло и закинул ноги на Русов стол.

— Догадываюсь, что они сейчас усиленно охраняют? Две резиденции, правда, городскую непонятно чего, может просто военное положение в клане объявили, а в загородную все боевики не поместились. Не знаю. Но то, что она точно не в городе, я чувствую. Негде ей больше быть. Мы сегодня там должны побывать.

— Ну, допустим, не мы, а я с ребятами. Тебе там делать нечего.

— Я иду и точка! — взревел Рус, но Матвей и бровью не повел.

— Ты хоть головой иногда думай, — сказал Мотя спокойно. — Если нас с ребятами накроют, это можно будет объявить частной акцией, к которой клан отношения не имеет. А вот если тебя там поймают, это война и главный козырь уже у них в руках. Они же из тебя при наличии у них Прасковьи не только веревки вить будут, они тебя заставят польку-бабочку во второй ипостаси танцевать. И ты будешь танцевать! Ты этого хочешь?

— Нет, — Руслан сник и, сжавшись в кресле, задумчиво уставился в окно. — Моть, я так не могу. Еще одной ночи я не переживу.

— Крепись брат, — Матвей заглянул в посеревшее лицо друга. — Все будет хорошо. Ладно, я пойду, проверю как там ребята, и что нового в городе, какие слухи бродят, а вечером опять на дело. А ты поешь, наконец, и поспи, а то на тебя смотреть страшно.

— Иди уже, — Рус махнул рукой.

И опять потянулись томительные часы ожидания, иногда разбавляемые звонками Матвея с докладом обстановки в городе и подготовки к операции. Все шло своим чередом. Руслану не во что было вмешиваться, и он постепенно зверел. Обругал сунувшуюся было к нему тетю Зину с обедом, а потом, услышав тихие всхлипы под дверями, почувствовал себя последней сволочью и пошел извиняться.

— Теть Зин, — он покаянно посмотрел на старую женщину. — Извини, я дурак, просто с Раськой непонятно что, вот я и психую.

— Ничего, — она махнула рукой, утирая глаза передником. — А ты все-таки поешь.

Ну, вот куда тут было деваться, когда на тебя смотрят с таким выражением лица и с глазами, полными непролитых слез. Пришлось обедать, тем более что организм требовал свое, а под конец он выпил чай из трав. Вкус, правда, был странный, но приятный. Руслан после обеда только успел дойти к себе в кабинет, как его накрыло усталостью и свалило с ног.

— А чаечек был непрост, — это была последняя здравая мысль, перед тем как он провалился в темноту. Он уже не слышал, как тетя Зина позвала ребят, для того чтобы Руслана перенесли в постель и раздели.

— Он долго проспит? — спросил Матвей, накрывая Руса одеялом.

— До утра, совсем замаялся бедный, — посетовала тетя Зина.

— Хорошо, мы как раз вернуться успеем к этому моменту, — он вышел из комнаты тщательно прикрыв за собой дверь.

Пробуждение утром следующего дня было странным. Сперва тягучим и вязким, пока сознание выплывало из дремы, а потом резким и заполошным, когда Рус вспомнил о Прасковье. Он резко подскочил с кровати и кинулся к своей одежде.

— Вот гады! — в сердцах рыкнул он.

— Зато ты отдохнул, — заговорил не замеченный ранее Матвей.

— Ну что? — выдохнул Руслан, плюхнувшись на кровать с застрявшей в штанине ногой.

— Там она, там, только добраться до нее мы так и не смогли, да еще и засветились, — Матвей устало потер лицо руками.

— Подробнее, — потребовал Руслан.

— Все было как вчера, правда, охраны было чуть больше, но не суть. Все было нормально, пока мы не добрались до второго этажа. А вот там, ловушка на ловушке, да и охраняется этаж как форт Нокс. — Матвей на некоторое время замолчал в задумчивости уставившись в окно.

— Не тяни! — рыкнул Рус.

— Кхм, мы проверили на втором этаже все помещения, пройдя все ловушки. Вот только на последней двери попалились. Там такого было наверчено, что у Марка глаза на лоб полезли, попробовали аккуратно вскрыть. Не получилось. В итоге, Марк с покалеченными руками, у ребят переломы средней тяжести. Но двери мы все-таки вскрыли. Рус, она и правда в той комнате спала. Но, сон у нее был какой-то неестественный, шуму мы подняли — мертвый бы проснулся, а Прасковья даже не пошевелилась. Я уже было ринулся к ней, но напоролся на воздушный полог, которым укрыта кровать. — Матвей устало посмотрел на свои чуть подрагивающие руки и продолжил. — Не справились мы, брат, я теперь даже не представляю, что они предпримут и как нам быть.

— Зря я с вами не пошел, — в сердцах сказал Руслан и судорожно стал одеваться.

— А что бы ты сделал? — взревел Матвей. — Там была команда профессионалов! Слышишь! Профессионалов и мы не справились, что ты со своими ментальными способностями мог бы сделать против магии воздуха? Ничего бы не смог и мы не смогли.

— Значит, нужен тот, кто сможет! — припечатал Рус. — Значит так, с загородной резиденции глаз не спускать. Найти всю документацию на здание, и проверить все насчет подземных ходов. Ни одна муха не должна оттуда вылететь без нашего ведома. Хочешь, можешь задействовать для этого весь клан и столько наемников, сколько понадобиться. Следить за всем выезжающим оттуда транспортом. Они ее могут попытаться незаметно вывезти. А я поеду к тем, кто мне может помочь с ветряными.

— И кто это? — удивился Матвей.

— А вот это информация не для широкого пользования. Но если что, можешь искать меня в Крюковке.

В это же время в резиденции клана ветра.

Я выкарабкивалась из объятий липкого сна не меньше часа, то с трудом продирая глаза и обводя мутным взглядом комнату, то опять погружаясь в тяжелое состояние полудремы. Голова была тяжелой, во рту было довольно неприятное ощущение, сродни похмелью, да и все симптомы были на него походи. Только вот я не пила, точно не пила. А что же было? Я пыталась судорожно вспомнить, что было вчера, и не могла. Мелькали какие-то смутные отрывки воспоминаний: я, Рус, потом я и Антон, который мне о чем-то рассказывал. Вот только я, как ни силилась, не могла вспомнить, что он мне говорил.

Я поднялась с кровати и, пошатываясь, пошла в ванную. Только когда я приняла душ и чуть пришла в себя, до меня дошло, что квартирка то не моя, как собственно и бельишко, полотенца, да и все остальное, что меня окружало этим утром. И тут на меня навалились воспоминания о вчерашнем дне: и Русово непонятное исчезновение, и Антон, с его дурацким предложением и браслетами. Я попыталась использовать самое простое диагностическое заклинание и не смогла, мало того, меня скрутила дичайшая боль.

Здорово, и что это теперь каждый раз, когда я захочу или вынуждена буду колдовать, меня ждут такие чудесные ощущения. А ведь некоторые действия у меня уже на уровне рефлексов. Я уселась на бортик ванной и задумалась о жизни своей тяжкой. Нужно бежать, как-то меня совершенно не прельщает роль наложницы при Антоне и матери его детей. С таким папочкой дети могут оказаться просто монстрами. Кстати, о детях. Я поднялась в полный рост, стала боком возле зеркала и погладила еще плоский животик, мысленно улыбаясь и посылая своей крошке всю ту любовь и нежность, которую я испытывала.

— Ничего, малыш, мы выберемся из этой заварушки, — прошептала я. — А папочке твоему, за то, что посмел нас оставить самих, надерем задницу!

— Прасковья, ты там? — раздался под дверями голос Антона.

Ууу, паразит, вежливый какой. Даже не ворвался ко мне в ванную, а как же то, что он мне тут декларировал? Будешь моя! Не хочешь по-хорошему, будет по-плохому? Или передумал?

— Ну? — я вышла из ванной и уставилась на него исподлобья.

— Как ты себя чувствуешь? — он был взволнован и не скрывал этого.

— Не очень, — призналась я.

— Естественно, проспать два дня. Присаживайся, пора завтракать, — он сказал это так буднично, что я невольно опустилась за накрытый стол и удивленно посмотрела на него.

— Как два дня? Как такое может быть?

— У тебя оказалась нетипичная реакция на сонный порошок и проспала ты в два раза больше чем положено, — вот странно, ни тебе извинений Расечка, ни сомнений хоть каких либо. Ну, подумаешь, проспала немного больше, не страшно же! Я начала понемногу звереть, но старалась не показать виду.

— И что ты планируешь дальше? — спросила я, наливая себе утренний кофе. Я поднесла ее к носу и понюхала, а затем лизнула самый краешек чашки, вроде без примесей. Как-то не думаю, что вот именно сейчас он мне что-то в еду и питье подмешает.

— Я тебе еще прошлый раз все довольно подробно рассказал. Но я делаю скидку на то, что ты еще совсем юная и склонна к импульсивным поступкам. А вот когда ты подумаешь, то поймешь, что мое предложение даже выгодно для тебя, — он тоже налил себе кофе и стал мазать горячие тосты маслом и абрикосовым джемом.

— И позволь узнать, что я с этого поимею, — спросила я насмешливо.

— Как что? Я единственный наследник моего дяди, главы клана ветра и после его ухода в отставку займу это место. А быть женой главы клана довольно почетно и выгодно, не находишь? — я не находила, но ничего, слушаем дальше. — Я обеспечу тебя всем, что ты только захочешь от любой одежды от кутюр, до яхт и дорогих автомобилей Любой твой каприз будет исполнен, только пожелай. Любая женщина за такое душу продаст! Да и еще, если захочешь, мы можем обучить тебя. Но это только в случае твоей лояльности.

По мере того как он говорил, Антон все больше и больше воодушевлялся, расписывая мне будущие выгоды от жизни в клане на правах его супруги, а я все больше и больше мрачнела. Отпускать он меня и правда не собирается.

— Это все здорово, — перебила я его словоизлияние. — А в чем твоя выгода? Ты же хотел меня наложницей сделать и получить все таким путем.

— Мои дети не должны быть бастардами. Я не хочу, чтобы моему сыну в будущем пришлось доказывать кровное родство со мной. Если я могу обеспечить ему лучшее будущее, я это сделаю, с тобой или без тебя. По сути, у тебя и выбора то нет, — он со злой усмешкой посмотрел на меня. — Хочешь ты того или нет, но женой ты моей будешь, я ведь тебя и заставить могу. Сейчас речь идет о том, на каком положении ты тут будешь после свадьбы: госпожи или же рабыни без права голоса. Так что ты выбираешь?

— Вот мне интересно, а как ты меня заставишь? Ведь браки у магов заключаются на основе добровольной клятвы верности, — зашипела я ему в лицо, с улыбкой, больше похожей на оскал.

— Легко, — он задумчиво посмотрел на меня и продолжил. — Тебе же дорог твой будущий ребенок и его отец?

И вот тут я не выдержала, в голову Антона полетела чашка с чуть остывшим кофе, заем кофейник и вся посуда, до которой я успела добраться. Меня трясло и, не смотря на браслеты, вокруг меня стали закручиваться магические потоки. Я не обращала внимания на ту боль, которая пронзала мои руки, а потом и тело. У меня была одна цель УБИТЬ! Убить угрозу моему еще не родившемуся ребенку! Уничтожить, раздавить, растоптать! Его не должно быть! Он не должен существовать!

— Остынь! — он вылил на меня графин воды, стоящей на тумбочке и обездвижил меня заклинанием, так что я и рукой не могла пошевелить, не то, что магичить. — Сильна! У нас будут замечательные дети, твоя и моя силы в потомстве дадут невероятный результат!

— Как ты узнал о ребенке, — через силу прошептала я.

— Аура, милая, аура. Она у тебя двойная, видимо ты просто не подумала ее замаскировать, — сказал он довольно. — А это так вовремя оказалось. Я позволю тебе родить этого ребенка и даже приму его в род, ведь это такое чудесное средство влияния на тебя. Ты сразу становишься такой послушной!

Антон обошел вокруг меня, оглаживая мои выпуклости, не пропустив ни одного изгиба и, склонившись над самым ухом, жарко зашептал.

— Ты же ведь будешь покорной? А, Прасковья? Ради своего ребенка. Послушной, нежной и трепетной любовницей, ты же ведь дашь добровольную клятву верности?

— Дам, — прошептала я, роняя слезы и внутренне содрогаясь от предстоящей перспективы.

Он выиграл и хорошо это понимал. Ребенок, да и любая жизнь для ведьмы священна. Я не смогу ничего сделать ни с собой, ни с ребенком и буду вынуждена во всем ему подчиняться. Да, такого и врагу не пожелаешь.

— Не хмурься, душа моя, — он нежно провел пальцами по моему лбу, разглаживая морщины, прикоснулся губами к уголкам моих губ, а потом страстно зашептал мне прямо в рот.

— Ты будешь моей, подготовка к свадьбе идет полным ходом, еще пару дней и никто тебя у меня не заберет. Клятва не может быть отменена, это на всю жизнь, Прасковья! На всю жизнь! — он отстранился и пошел к двери, уже на выходе обернулся и картинно щелкнул пальцами, и с меня спало заклинание. — Вот так, не скучай любимая! И да, малыш, на брачную метку оборотней можешь не рассчитывать, она не завершена до конца. Рус слишком расслабился, переспав с тобой, или он и не хотел завершать брачный ритуал? Ммм, как ты думаешь?

За ним захлопнулась дверь, и по коридору разнесся смех Антона.

Я осталась одна мокрая с головы до ног, но это было не важно. А важно было другое. Отсюда нужно было выбираться и чем скорее, тем лучше и на все про все у меня несколько дней. А про слова Антона, о брачной метке оборотней я буду думать потом, когда я и малыш будем в безопасности. Я растерла запястья под браслетами и опять попробовала колдовать через дикую боль, которая скручивала меня. Видимо мои силы заканчивались, так как больше нескольких минут я простое диагностическое заклинание поддерживать не смогла. Еще в школе пани Орыси я обнаружила странное свойство этого заклинания, при помощи него я могла не только видеть самые сложные стихийные плетения, но и чувствовать их как живой организм. И как в живом организме быстро находила точки, нажав на которые либо могла заклинание усилить, либо, истончив, уничтожить.

А тут не получилось, чертовы браслеты. Нужно немного передохнуть и браться по новой, оставаться здесь я не намерена.

Я быстро переоделась и высушила волосы полотенцем. Хорошо, что Антон позабыл про стол на колесиках с завтраком. При нем толком кусок в рот не лез, а вот теперь я ощутила просто таки зверский голод. Интересно, это малыш дает о себе знать или просто нервы шалят? Нет, точно малыш. Раньше мне как-то не приходило в голову тосты с джемом заедать солеными огурцами. Говорят, что такие вкусовые выверты свойственны будущим мамочкам с месяца этак третьего-четвертого, а у меня чуть ли не с первых дней. Вот интересно, а каково влияние на токсикоз имеет то, что у будущего ребенка папа оборотень — менталист, а маман ведьма? Это же можно научную работу на своем примере написать, только где я ее защищать буду? Я расстроено дожевывала последний бутерброд и в тоске оглянула стол. Все, ничего не осталось. А я только слегонца червячка заморила. Не, так дело не пойдет. Я будущая кормящая мать, мне нужно питаться много и хорошо. Я решила устроить очередной дебош, в надежде, что кто-то придет и меня покормят. Правда не придумала ничего лучшего, чем разгромить комнату, а что? И выход агрессии, и зарядка, если я столько ем, то оно же должно куда-то деваться? А так сплошная польза и размялась, и пошумела.

Первым мне под руку попался стул, я им смачно долбила о двери минут десять, пока он не разлетелся в щепки. Потом пошла оставшаяся в комнате посуда, когда она закончилась, а случилось это довольно быстро, я попыталась, было, поднять стол, но поняла, что не стоит. Еще что со мной случится, никогда же себе этого не прощу. Да и потом, тут есть еще три стула.

На третьем стуле я стала задыхаться мой пыл несколько поумерился. Хотя вопли навроде 'Свободу попугаям' и подвывание под дверями революционных песен дурным голосом, ужасно фальшивя:

Наверх вы, товарищи! Все по местам!

Последний парад наступает.

Врагу не сдается наш гордый "Варяг",

Пощады никто не желает.

На песенке о Чапаеве в моем лихом исполнении они сломались. Ко мне в комнату влетела растрепанная и злющая девица, чем-то ужасно напоминающая кобру перед прыжком.

— Ты чего тут орешь? — а, разглядев в подробностях бардак, который я учинила, чуть не задохнулась от гнева. — Да как ты посмела мерзавка, ведьма! Или ты считаешь, что если Антон решил на тебе жениться, то ты можешь творить все что угодно? Такая как ты ему не пара!

— А кто пара? — спросила я вкрадчиво. — Не ты ли?

— А если и я? То что? Все ведь было хорошо, пока ты не появилась. Он обещал на мне жениться, а ты все испортила! Он как тебя сюда привез, ни о чем другом говорить не может, только строит планы, как вы жить будете и скольких детей ты ему родишь! Мерзавка, ты у меня все украла! — она нацелила в меня свои ручки, украшенные огромными наращенными ногтями.

— Эй, эй, дамочка! Спокойствие, только спокойствие, — я зашла за стол, чтобы между нами было хоть какое-то препятствие. — Слушай, тебя как зовут?

— Карина, — фурия попыталась обойти стол и вцепиться мне в шевелюру, но маневр не удался.

— Слушай, Карина, а если я тебе скажу, что твой Антон мне не нужен и более того, у меня есть жених, которого я люблю и это не Антон. Он меня здесь держит силой. Я не хочу за него замуж! — последние слова я просто прокричала ей в лицо.

— А как же тогда? — она удивленно застыла на месте. — Он говорил, что ты согласилась.

— А что мне оставалось делать, если он меня шантажировал жизнью дорогого мне человека? — вот я умничка и ни слова не солгала.

— Тошик и шантаж? Нет, не верю, — она помотала головой.

— Просто поверь, а если ты его действительно любишь и хочешь только для себя, помоги мне сбежать отсюда. Обещаю, я не стану у тебя на пути, — я проникновенно посмотрела ей в глаза.

— Конечно, не станешь, тебя просто не будет! — она стала плести какое-то заклинание, как я подозреваю смертельное, еще минута и все, меня не будет.

— Подожди ненормальная, я беременна от другого и люблю отца ребенка! — крикнула я. Это ее и правда остановила и Карина пристально вгляделась в мою ауру.

— От мохнатого? — выплюнула она.

— Да, — я вздохнула с облегчением.

— Я не могу позволить, чтобы ты вот с этим, — она указала рукой мне на живот, — вошла в наш клан.

Я содрогнулась от ее слов.

— С другой стороны я не могу поднять руку на беременную. Я подумаю ведьма. А чего ты шумела-то?

— Я есть хочу.

— Ладно, жди, сейчас пришлю служанку, она тут уберет и принесет тебе еды.