Прагрессоры Атлантики

Глава 11. "Да, мир и любовь – это вам не хухры-мухры". Майк Науменко

Вернулись домой, и сразу собрались суд вершить. Я честно сказал:

– Неправильно это. Попытка не пытка, но я против продолжения акций против мирных жителей. Они мелкие крестьяне, а я мужика зарезал. Ты, Павлов – главная сволочь, "ненавижу тебя Чака!". Ты ведь отговаривал, но почему так скромно. Мы грабнули женщин и детей. Я мог убить ребенка. Да идут они к черту. Есть богачи, аристократы богатые – их и надо прижимать. Взяли в плен – он в наших руках – без убийства можно обойтись, а пытки… это свинство с нашей стороны, но мне плевать. Мучения он сам выбирает, вместо того, чтобы поделиться золотом.

– Ты меня не слушал, – спокойно возразил Витя. – Думали самые ловкие? Вот и получили болт в задницу. Не впутывай меня в ваши сухопутные делишки. Я, честно, не понимаю вас. Развели тут гонку сельского хозяйства. Я говорил и повторю: Лиссабон нам необходим – перекресток путей на север, юг и восток. Вписывайтесь, вымогайте золото, нарабатывайте связи. Не спешите. Вам хотелось размяться, кровушки полить, в Рэмбо поиграться. Получили болт.

– Во главе угла – добыть еще золота, – четко сказал Костик. – Нам нужны новые ученики. Этот Антоний, посмотрим, какой он мастер по дереву. Вы притащили человека, как его изолировать от детей? Вы понимаете, что он им всякого наговорить может лишнего. Хорошо, что французский никто из детей не понимает. Но он ведь латинскому будет учиться, и болтать. Как пример поведения – он отвратительный пьяница. Что с ним делать?

– Невыездной, – согласился Ринат. – Я ему лично мозги прополощу. Зубриков поможет, ты Лещенко тоже ведь французский знаешь. Не надо из себя чистоплюев корчить – и таким надо мозги промывать от грязи. С алкоголизмом все просто. Будем контролировать. Нет у него возможности пить у нас в гостях. По акциям. Принимаю позицию Зубрикова. Женщины и дети – в зоне риска – все грабежи отменяются. Хватит, достаточно награбили. Насчет Лиссабона. Согласен с Павловым. Но там ведь на месяц придется застрять. Как вы без нас? И успокойтесь, я прекратил фамильничать. Просто вопрос серьезнейший встал.

– Аматов, вы не пупы земли, – тихо ответил Костя. – Именно сейчас, пока детей всего двадцать пять. Мы справимся. Один класс мы проконтролируем. Физкультура и борьба – это да, согласен, упустим капельку. Но им нормальной физкультуры хватит, укрепить организм, твои записи Ринат будут четко отрабатывать. Повторяю – сейчас самое время – пока у нас один класс, один набор мальчиков – попытайтесь вписаться в Лиссабон. Нам ведь и каракку покупать, и большие партии ресурсов. Ищите решение.

– А Костя прав, – признал я. – Давай рванем в Лисбон, Ринат. Тема аккуратности требует. Без ножомашества. Тихое шпионство. Накроем еще пару "альфонсиков" – будет золото. Главное, что все под контролем, если аккуратно действовать. Неужели мы не обхитрим местную разведку и полицию?

– Операция сложная, – согласился Ринат. – Легализация это серьезное дело. Давайте думать.

Рейд к португальцам танцевали от погоды. В самом идеальном случае, надо было пройтись до Лисбона, там золота добыть, потом до Азорского Атлантиса и собрать урожай. И только потом разгрузиться на Мадере и идти в Танжер. Пара месяцев в запасе была. Можно было нам в Португалию уплывать.

Уже двадцать пять воспитанников это обуза. Это материальная обуза, накормить – нет проблем. А вот обуть и одеть – уже проблема. С тканью был затык. Мне и в голову не приходило хихикать над травяными и лиственными плетушками наших девочек, потому что прикрыть мальчишкам задницы они помогали. А потом на выручку пришла тюленья кожа. Мальчишки, которые крутились вокруг Вити, первыми получили комплекты кожаных штанишек и курточек – это было справедливо, там, в океане, прохладней, там опасней для здоровья. Кто бы сомневался, что девушка из племени североамериканских индейцев умеет примитивными способами выделывать кожу, Лена умела, не удивлюсь, если она и рыбью кожу сможет обработать. Но и другие малыши скоро обзавелись кожаными сандалетками и плащиками, точнее говоря, "пончиками" – маленькими пончо, кусками кожи с отверстием для головы посередине. С тканями всегда был напряг.

Отдельной статьей расхода было оружие. Простенькие деревянные арбалеты мальчикам сделали легко. Болты тоже были из дерева. Главное, нарабатывать меткость и глазомер, и практику стрельбы из укрытий. С деревянными мечами и ножами тоже не было проблем, как и щитами. Весили эти дурынды тяжело, нормально для привыкания к весу. А вот с металлом мы встряли очень быстро. Запасы стали мы не спешили расходовать – это был материал для ремонта яхты, даже мыслей не было посягнуть на святое.

Мастер Антоний оказался мужчиной спокойным, хоть и вредным, тщеславие в нем было, но признавать его заслуги было легко: он очень помог, к тому же сразу, безоговорочно, влюбился в тот инструмент, с которым ему разрешили работать, и его вполне устроила наша легенда, как о наследниках древней цивилизации Атлантов. Он с топором чудеса творил, мы про расход металла на гвозди забыли, он все своими столярными "штырьками" мог намертво скрепить, и рыбный клей не надо было тратить. Именно Антоний получил колоссальный втык от Вити, но в большей степени ему мы благодарны за переборку нашей "Пескобарки". А там пришлось все перестраивать по досочке буквально, все вылизывать, отшлифовывать и подгонять тютелька в тютельку. И потихоньку, слово за слово, Антоний стал меняться, не особо он раньше интересовался кораблестроением. А от бесед с Витей стал что-то схватывать в тонкостях строительства корабля. Начал уже мудрить с заготовкой леса для будущих построек. Я сразу просек, в чем смысл.

Для строительства и ремонта кораблей дерево нужно готовить. Это многолетняя заморочка. Я как-то чуток заинтересовался и был смущен фактом: дерево сначала замачивают в течение пары лет, рубят и держат в воде. А потом сушат в специальных помещениях, без лучей солнца, температуру поддерживают особую. В чем прикол? Непонятно. Не проще ли сначала основательно высушить дерево – а его еще рубить надо в особый срок – а потом долго пропитывать дерево каким-нибудь там… дегтем, маслом, чтобы гниль не приставала и жучки-короеды не вредили. Книжку с эпизодами про заготовку корабельного леса Витя почитал, усмехнулся: "Интересно, логично. Я знаю, что для мачт дерево отмачивают. Запомни, Леша: для мачт – отмачивают. Но и дуб можно морить, чтобы лучше служил. Место ценное описано, обязательно в Чесапике надо верфь в будущем ставить. Белый дуб – отличный корабельный дуб. Норфолк там американский стоит, главная военно-морская база США в Атлантическом океане. Мы там тоже хорошо должны устроиться. А пока с Антонио заготовим ремонтный набор, лет пять пусть сушится".

Не станем мы дурью маяться и по Пиренеям шастать – купим рабов постарше у арабов. Продавались там рабы особенные, на все вкусы. Выбирать придется долго, не спеша, но нам надо собрать себе не такую уж и большую команду мастеров, любая цивилизация зависит от нескольких важнейших начал. Подобрать надо три ремесленника: гончара, кузнеца и каменщика. Кузнец может долго сидеть без работы, но кузнецы, вроде бы, должны уметь себе уголь для работы заготавливать. Вот и будет только уголь выжигать про запас. А вот каменщик хорошо нас напряжет, зная толк в строительстве, отличный масон, всем прибавит физических упражнений. Гончар необходим. Это не просто посуда, это важно для милитаризации. Витя и Ринат ему чуть усовершенствуют конструкцию гончарного круга, и пусть мастер занимается своей работой. С ним больше всего надежд связывает Ринат. Они долго будут искать способ увеличения производства одинаковых по весу сосудов для гранат и поджигов. Стандартизация там возможна, и только она может помочь в деле примитивной артиллерии. Без нефти Ринат уже намудрил "горючку" – мишени поджигались отлично. А вот с корабельным орудием, аркбаллистой для метания горшочков с поджигалкой, ничего у них с Витей не выходило.

Ринат не мог сообразить рецепт горючки, которая не тушится водой: мутил он со смолой, селитрой, скипидарами и дегтями, солью и известкой. Не выходил у него "каменный цветок", хотя поджиги получались отличные.

И с машинкой тоже были проблемы. Сначала они замахнулись на дальность, но выбрав универсальным весом снаряда, трехкилограммовые заготовки они не могли их швырять далеко. Потом они плюнули и ограничили испытательный полигон длиной в двести метров – стало получатся лучше, но все равно несерьезно. В итоге они пришли к выводу, что с "греческим огнем" мы пролетаем. Их тормозил исторический факт – за тысячи лет моряки не взяли на вооружение огнеметные машинки. До пороховых пушек никто серьезно не палил суда врагов. А в то, что у греков была некая, чудесная смесь – они не верили. Вранье все это. Секреты военных разработок долго не живут. Да за сто лет можно раскрыть любой рецепт.

В итоге они воплотили странную идею: во главе угла оставив маневренность катера на бензиновом двигателе, они мудрили над скоростной баллистой для запуска трех килограммовых снарядов на сто метров. Важна была точность и скорострельность. А защиту двух операторов: моториста и канонира от арбалетных болтов и стрел из лука они собирались решить бронированием. Витя спокойно относился к возможности пожечь бензиновый мотор. Ринат сказал, что бензин гнать это даже проще, чем масло. Даже топливо для дизеля тяжелей будет получить чистое. А бензин – это решаемо, этакую колонку они осилят. Я не лез в эти прото-артиллеристские заморочки. Мне и математики хватало с грамматикой. Сам развивал глазомер, чтобы не зависеть от бинокля, да и нагрузка от общения с мальчуганами возрастала месяц от месяца.

Мы долго думали, не могли придти к решению, как нам строить легализацию. Мы могли вновь сыграть в монахов – но надолго это не могло сойти. Не монашеское дело мутить всякие коммерческие сделки, если ты не для ближайшего монастыря закупаешься, а может там и вовсе у монастырей свои угодья и рудники – мы не знали, не интересовались этим, да и нагло это, лезть с такими расспросами. Мы ведь так… проходом в Рим остановились, привели себя в порядок и ушли. Что за вынюхивания? Подозрительно!

Можно было пойти от антимонашества – то есть разыграть карту нарушителей. Мы бывшие монахи, жили на севере. Нас послали, мы поплыли, вот доплыли и поняли: ну его этот монастырь, снега, язычников – мы к вам, к бандитам! Тоже хотим жить в теплой стране, а власти нас сдадут в местный монастырь, там запрут в келье навсегда, мы не хотим. Короче, мы можем преступным элементом прикинуться. Но это опасно. Могут кровью повязать. Быть пешками в чужой игре не очень хочется. А преступность серьезная – это организация крепкая, там новичков проверяют на способность душегубства выделывать. А на душегубства мы были не согласны. Но можно было рискнуть и полавировать.

Третий вариант – самый опасный – разыграть карту кайенского перца. Ринат стоял на своем, торговля пряностями это бизнес сверхдоходный, значит кровавый, клановый – вписаться со своим товаром очень сложно. Но если сможем – вот это будет бинго!

Пока плавали по Карибским островам, мы насобирали кустиков перца, и уже в мае там выросли перчики и покраснели, хоть и росли в жутких условиях на яхте, но, стояли они на солнышке, им хватило. Пересадив кустики на Азорах, мы прихватили с собой на Мадеру ящичков десять – высадили на солнышке и перчики прижились. Я называл их "Капсикумчики" – в Европе не было такого перца, это были американские сорта. Можно было сделать ставку на нашу монополию, но и голову могли оторвать, чтобы забрать у нас монополию – никто не любит монополистов.

Главное, можно было включить штирлицев на полную! Вариант один: наглый и честный. Вваливаемся в контору главторгаша, предъявляем на пробу товар и условия встречи. Мы вас боимся. Мы опасаемся за свою жизнь. У нас есть еще товар. Давайте договариваться. И мутить дела, как наркоторговцы. Обменивать товар на золото с полной анонимностью, в полной секретности. Было страшно одно – власти всегда курируют высокодоходный бизнес, придут за нами с маузерами, и маленькой конторкой по починке примусов не отговоришься. Но если замутим бизнес – просто в шоколаде будем, а у нас и шоколадки уже подрастали! Но с какао все было сложней. Обойдутся европейцы без шоколада! Все лучшее – детям.

Вот и думали мы ходы по операции "Капсикум" – как продать кайенский перец.

С пряностями мы еще в Порту разобрались, сходили в лавку, подивились, понюхали аромат и покивали головой на цены. Дорого, но не понятно. Система стоимостей не укладывалась в голове. Какая-нибудь ерунда вроде перца стоила дорого, а корова – не дорого. Ткани, одежда, у всего были какие-то свои особенности в цене, нам непонятные.

Черный перец в Португалии был, продавали специи только венецианцы, у них какие-то договоренности с папами были. Стоил перец дорого: 1 дукат – 100 грамм.

Палата мер и весов Аматова не на пустом месте выросла. Он учел и справочники по кулинарии тоже, составил свои таблички и набор мерных железячек. В чайной ложке было 5,5 грамм черного молотого, а вот красного совсем мало – полтора грамма! С этой мировой несправедливостью мы решили бороться – на острове нашли древнее дерево, с довольно приятно пахнущей корой, но не хвоей пахло точно. Вот размолотой корой с этого дерева мы и "бодяжили" наш капсикумчик в пропорции один к одному – три грамма в чайной ложке уже будет солидней, в смысле сольдо больше перепадет. Но главная пакость была в том, что красного перца вообще не было в Европе – а вдруг не пойдет товар? Его ведь раскручивать надо, рекламу давать новому товару. Только раскрученные фирмы могли нам поспособствовать. И мы не знали, стоит ли делать ставку на португальцев, не забоятся ли они схлестнутся с монополией венецианцев. Серьезный вопрос. С нас взятки гладки – наш товар уникальный, мы не контрабандисты какие, нас ваши пряности не волнуют, у нас нечто свое – особенное, красное и жгучее, очень вкусно для тех, кто заценит. Главное, проверено, на мужскую потенцию влияет положительно. В европейской кулинарии были дыры, морковки у них не было! А у нас уже была! И картошка уже взошла. А еще у них лук был дорогой. Но мы не прогрессоры какие-нибудь, мы жадные, без морковки обойдутся. И картошкой мы не станем раскидываться.

Торговать пряностями было выгодно. Но не в нашем случае. У нас просто не было товара. Хорошо венецианцам, наладили связи и тягают через Константинополь бочками всякие пряности, растущие где-то там далеко целыми плантациями. А у нас было мало кустиков. Но дело выглядело перспективным. Серебро растет на кустиках – отлично! Главное, дело выглядело а политическом плане перспективным. Если мы сделаем Португалию монополистом по капсикумчику, венецианцы ей этого не простят, это какие войны начнутся среди торговых империй? Стоило закинуть кусочек сыра, почти бесплатного нашим Лиссабонским купцам, чтобы не дрожали от негодования на мерзких венецианцев.

Намололи мы всего "полторашку" уже разбавленного корой капсикума. И хватит для начала.

Но мы оставались у корыта с вопросом легализации.

Чужестранцы, с нашим латинским прононсом – явные шпионы от итальянской торговой мафии. Кругом измена. Интересно предложил Костя, зацепившись за два факта:

– Нам ведь надо легенду найти для перчиков? Где выросли такие растения? Где вы их откопали? Там чем-то странным отдает ваша смесь, я чувствую примесь к перцу. Португальцы не поймут, если в жизнь красного перца не пробовали. Играть можно, но осторожно.

Это было здравое предложение. Куда обратить интерес европейцев? На запад – исключается. На юг не надо. На восток… а мы там ничего не знаем, кто на каких островах хозяйствует. Выдумать, что в горах маленького островка Монте-Кристо растут такие вот растения с красными листьями, а вдруг этот остров уже весь исхожен вдоль и поперек, и необитаем. Откуда мы там нарисовались, такие молодые и нахальные? Север… только не Балтика – не надо к нашим предкам, всяким русским внимания привлекать, пусть там новгородцы своими делами занимаются, пусть они и не предки нам, но все равно – своих забот им хватает. Норвегия… полная дурь! Дикий бред, в горах Норвегии растут такие вот кустики очень жгучие на вкус. Долго смеялись. Ничего толком не знали мы про Норвегию, там Кальмарское соглашение было какое-то, датчане сильны, шведы суетятся. Норвеги вообще в запустении. Трескоеды и бедняки. Но что-то было пригодное в этой идее. Самое неприятное: Витя по картам мог нам выдать десяток городков, которые и в это время могли существовать. Но документы! Полное незнание норвежского языка. Мы вообще не владели информацией по Норвегии. Витя в Швеции был пару раз – на том самом острове, где верфь яхты делает "Холлберг-Расси".

Решили мы не умничать. Из разговорника Вити можно было выучить фраз двадцать на норвежском, мне хватило. Ринат на двух кожаных клочках нарисовал нам паспорта, в примитивном стиле "Алексус из Норнивиса", нивис – это снег, пусть там, в снегу поищут жгучие кустики. Этим придуркам взбредет в голову и путь в Индию через север искать.

Мы не спешили – отращивали натуральные усики и бородки. С монахами решили не связываться. Я дал честное слово Ринату, без его разрешения, с Белкой не связываться. Я ведь не совсем дурачок, дисциплину командую, субординации подчиняюсь. Первым делом – золотишко, ну а девушки? Не будем мы больше девушек обижать, хоть за Белку можно изрядно денег с папаши стрясти. Посоветовался с Ринатом. Он серьезно ответил: "Она, конечно, согласится с тобой сбежать. Допустим, она глупая, страстная, не боится за свою жизнь. Но потом нас по всей Европе опозорят. Принцесс нельзя насильничать, Леша. И добром с ними нельзя. Жалко ее, конечно. Но… уродилась принцессой, жди принца. Ты не принц". Тьфу, на него, всю романтику мне поломал, я уже и забывать стал, как она выглядит, эта Изабелла.

Доплыли мы с комфортом. Витя с женами уходил на Азоры, хотел по урожаю пройтись. Им втроем там будет нескучно. Потрясающей смелости Витька – ничего не боится. Я у него спросил:

– А вдруг там какие кораблекрушенцы?

– Перестреляю. Не волнуйся, у меня отличный арбалет, – капитан улыбнулся и подмигнул мне. – И девочки боевые и не криворукие.

Лисбон город небольшой, оттого режут глаза контрасты. Побывав в Тандже, я четче видел арабское былое влияние на некоторые дома, уголки города. Неприятный город, шумный и чересчур суетливый активностью, нахальностью. Порты мне не понравились абсолютно в качестве городов. Все там слишком нахально и дерзко.

Наша хулиганская выходка не имела далеких последствий. Кастильцев, проживающих в Лиссабоне даже не погромили, но подгадили им в некоторых местах. Мелочи все это, португальцы всем гадили по мелочам, выказывая себя хозяевами города, но делали это аккуратно, не распугивая торгашей.

Утром в лавку Диегу Мальдешу зашел скромно одетый человек и поставил на прилавок шкатулку, прошамкал: "Передай хозяину" – и удалился. Молодой приказчик заглянул в шкатулку и увидел в ней мешочек, аккуратно пошитый кожаный мешочек. Он взял его, и сразу понял – что-то сыпучее, как песок – развязал завязки и понюхал. После этого он сразу завязал завязки и подошел к старому Гоншальво, отменному знатоку торговли пряностями Востока:

– Мастер Гоншальво, это важно, это пряность. Пахнет необычно. Просили передать дону Мальдешу.

Старый продавец и знаток, повторил процедуры молодого приказчика. Чему-то улыбнулся, достал из футляра тонкую серебряную ложечку на длинной ручке и зачерпнул маленькую порцию из мешка. Он обнюхивал ее, рассматривал, потом осмелился попробовать. После пробы глаза его сменили выражение с заинтересованного на ошарашенное. Продавец быстро привел все содержимое в порядок – свиток пергамента он не открывал – письмо предназначалось хозяину – но предварительно разобраться с вопросом он посчитал возможным.

Уже через четыре часа старый торговец восточными редкостями был допущен до принца Энрике, который занимался этими вопросами по соизволению отца.

Энрике, уже зрелый, цветущий мужчина, с задорно поблескивающими глазами, сразу понял, в чем суть дела:

– Загадочная записка. И загадочная пряность. Ты говоришь, что твой мастер утверждает, что она из молотого корня?

– Точно так, мой принц, из красного корня неизвестного растения, – с поклоном подтвердил коммерсант.

– Они осторожные люди. Мне это не нравится. Они хотят столкнуть нас с Венецией. Каковы наглецы: "Треть – Короне, треть – Вам, треть – нам". Что ты скажешь об этом.

– Они люди торговли, мой принц. Обратите внимание, как подробно они описывают все плюсы: наша страна получает монополию на торговлю никому неизвестной пряностью, на века в историю войдет "португальский красный перец", а этот их рецепт соуса "Лиссабон" восхитителен! Сразу чувствуется коммерческий склад ума – возможны очень интересные операции с таким продуктом, идея не нова, смешивать пряности в специи, но рецепт довольно оригинален. Мой принц, вам стоит попробовать мясо с этим маслом "Лиссабон" – вкус отменный. Торговля будет выгодна нам, мы составим хорошую конкуренцию черному венецианскому перцу. Вопрос политики оставляю на ваше усмотрение, мой принц.

– Оставь меня, я буду думать, – улыбнулся Энрике.

Ему было о чем подумать, после того, как из одного из южных портов Португалии отплыла эскадра кораблей на захват Сеуты, порт Лагуш ожил, Энрике в нем понравилось, теперь встала необходимость поддерживать оборону Сеуты от арабов, и порт Лагуш стал важным местом, молодой принц там часто останавливался. В ближайшем западном порту Сагреше была основана школа навигаторов, на все требовались деньги. Да и дела Ордена Христа требовали денег на укрепление воинского братства. Наследие португальских тамплиеров было не столько финансовым, сколько политическим. Значительная часть финансов ушли в Рим, но тамплиеры не подвергались гонениям, они просто ушли в другой Орден. Томарские рыцари исправно выступали на стороне интересов королевской власти, и Энрике была приятна власть великого магистра военного ордена.

Энрике сразу понял, что эта новая пряность – ловушка – которая может вызвать конфликт со многими влиятельными торговыми компаниями Венеции. Смущали и авторы: "Братья Карамаз. Грузим бочками". Арабы… скорее, противники венецианцев из Константинополя. Но пряность ему понравилась, как и возможность дать своим умельцам тайных дел новую задачу. Посмотрим, что из этого выйдет, пока речь идет о начале обмена – увязнет птичка, и будет схвачена ловким птицеловом.

План был прост. Садимся на якорь в спокойном месте и высматриваем "альфонсиков", забрасываем пробную порцию "капсикумчика".

С пропиской и жильем мы не стали мудрить и прямым ходом пошли в одну из гостиниц для пилигримов поскромней, где сняли комнату, записались в книге постояльцев, предъявили свои "филькины грамоты" и заплатили последними серебряными монетками. Операцию "Альфонсик" поставили во главу угла. И, присмотревшись к окружающим нас купцам и прочим торгашам-спекулянтам, просто растерялись: вор на воре сидит, и вором погоняет. Раздражал жуткий меркантилизм. Я понимаю венецианцев – честные сволочи, рискуют, ведь морские перевозки опасны, непредсказуемы. А вот тех, кто накручивает цены дома, не отходя от порога уютного домика, я не понимал. Лавки у большинства были на первом этаже дома, в котором на втором этаже проживали хозяева, хранился товар и выручка. Были банки, но связываться с ними не хотелось – наглым образом грабить – так мало нас, и мы не в тельняшках, без наганов. А подкопы рыть – смешно, это на несколько месяцев работы, а потом еще с тоннами золота и серебра возится – таскать замучаемся из этих сундуков, которые закрыты на замки в подвалах банков.

Нет, мы не жадные, хапнем сотни четыре золотых монеток и хватит. После тщательного подбора клиентов выбрали двух купцов, один был нормальным перекупщиком зерна у крестьян, другой – спекулянт голимый. Но они жили в удобных местах, можно было рискнуть и попытаться захватить заложника. Два раза все прошло по одинаковому сценарию: "Бонджорно, синьоре Панталони" и обрезание, и оба раза пришлось забираться в дома торгашей, никакого местного пьянчуги с подходящим помещением для проведения вымогательства мы не нашли. Но мы и выбрали двух прижимистых сквалыг, живущих без родных, в компании нескольких слуг. Не знаю, кто из этих слуг был охранником, но мы не особо утруждались, отвешивая удары дубинками направо и налево. Я лично сразу пришел в себя в городе, это мерзкое место, настолько, что я просто озверел в душе. Как-то присел напротив Рината и смотрю на него, а он тусклый такой…

– Ты чего, Леха?

Я повернул голову и спросил: "Скольких я убил? Одного, это точно. Но. Нет чувства вины". Ринат задумался, потом ответил: "Без него спокойней на душе".

– А она есть? Душа?

Он долго не отвечал, и рассмеялся внезапно: "Лучше бы была. Иначе мы сойдем с ума".

Зла не хватало, там дел на Мадере полно, а мы тут золото выцарапываем пытками у буржуев.

С красным перцем, который мы прорекламировали, как смогли, вроде бы все пошло хорошо. Торговец вывесил красный вымпел на крыше дома, что означало – обмен возможен. Мы сделали тайник, в который заложили мешочек "капсикумчика" и отправили гонца с запиской к торговцу. Об оплате мы даже не заикались. Нам некуда спешить. Мы предупредили, не будет золота – будут у венецианцев новые товары, вам на выбор.

У нас было две недели на свои грязные делишки. Мне хватило с головой. Неделю мы высматривали жертв для вымогательства. Потом пару дней возились с мучениками, отягощенными большими кошельками. Хорошо хоть кошельки оказались изрядными, мы неплохо набрались монетками.

Вот с мастерами, перспективными переселенцами и наставниками по важным специальностям было плохо. Совсем плохо. Цеховые свои сборища европейцы уже организовали, и было сложно понять: кто есть кто? Отличные пенсионеры были очень солидными буржуями, на которых пахали целые команды подмастерьев. И зачем нам такие сволочи? Проще ограбить. А мастеров неудачников не было. Все было устроено довольно прозрачно: или ты упираешься, как проклятый, и выламываешься в мастера. Или ты остаешься криворучкой, недотепой, способным только на подхвате работать. Такие нам, опять же, тоже не нужны. Мы поняли, что надо поменьше город искать, не в Лиссабоне высматривать специалистов – это столица, свои здесь стандарты жизни.

С трудом выжили тринадцать дней. Хотелось поджечь что-нибудь, Ринат серьезно рассматривал возможность изобрести акваланг и "поковырять" у торгашей днища судов.

Какую мы красотку видели в порту! Мечта Вити! Даже я заценил обводы, формы, сразу понял – нам нужна такая красавица.

Не поймешь толком, это "нау" была, или "каракка", но двухмачтовая двадцатиметровая красотка сразу нам приглянулась. Стоила прилично, но мы точно сможем себе такие траты позволить. Главное, мы увидели, что не все крупные суда в это время выглядят как плавучие шкафы на удлиненном плоту – коряво выглядят корабли, если к ним вплотную подойти. Никакой романтики – плюнуть некуда, тошнит от вони рядом с судном – я сразу вспомнил, что ночной горшок можно называть судном. Но встречались и довольно странные конструкции, сделанные на заказ, специально ненормальными. Стандарты уже были у кораблестроителей, говорят, что в Италии вообще по лекалам уже строгали галеры! Они уже конвейер скоро придумают! Опасные типы там живут, ох они дождутся, Труфальдины нам не друзья.

И Буратины нам не помощники. Если подумать, а серьезно думать про сказки нельзя – все детские мечты вдребезги разлетятся. Но если подумать, Буратино очень странный типок. Учиться отказался! Сменял азбуку на билет в театр с пошлейшим репертуаром. Потом он порушил дело Карабаса, а что Барабас? Нормальный режиссер, он ведь плеткой гонял не крестьян, не честных подмастерьев, которых били немилосердно за пьянство и леность. Карабас строил труппу. А Буратино у него и золотой ключик выкрал, и дело всей жизни поломал. А дальше что? Жить с Мальвинами и Пьерами на берегу молочной реки с кисельными берегами и песни танцевать? Очень запутанная сказка.

Мы за несколько походов по портовой набережной видели пару изящных корабликов – вот бы такие прибрать к рукам… облизывались.

Накануне ухода из Лиссабона, совсем разочаровавшись в столичной жизни, сделав четкие выводы – место противное, но если необходимо – придется и здесь устраиваться. Перед самым отъездом из этого мерзкого городишки, мы провели финальную часть операции "Капсикумчик". Назначили место и время, в которое торговец восточными товарами должен был оплатить нам партию перца. Мы прекрасно понимали, что нас будут выслеживать – шпионы королевства они большие мастера. Да не на тех напали! Банки уже фунциклировали. Мы требовали вексель на предъявителя. Пергамент это не мешочек с золотом – с ним легко по городу шнырять. Мы две недели большую часть времени рассматривали маршрут, по которому планировали уйти и оторваться от хвоста.

Нервно все прошло. Ринат лихачил на поворотах: подошел к посыльному, сказал пароль: "Красное жгучее", получил футляр, и ушел в отрыв. В одном месте я подхватил его на лодке, и мы гребли как рабы на галерах – без пощады, по течению, к океану – лодку потопили, ушли побережьем. Рискованно все. В чужой стране, в столице – за каждым пеньком, под каждым кустом и углом "шпионы кардинала".

Ох, отвратно посетили Лисбон – нигде нет удовольствия, прикольности в этом мире. Казалось бы – средние века, рыцари и всякие крестоносцы… очень грязно и неприятно от проживания в этих цивилизациях. И страшно. Люди вокруг жуткие, смерть принимают и раздают запросто, в драках, по пустякам, по делу. Долго нам привыкать к таким условиям. А может и не стоит привыкать?