Позывной «Минус»

Глава 23

На улице шумел ветер и накрапывал мелкий дождик. Минус только добрался к кровати, медленно, с передышками, двигаясь по коридору. Прошла неделя, с тех пор, как он очнулся, обнаружив себя в гостевом доме старого Моисея. Рана заживала хорошо, голова больше не кружилась и Анечка не могла нарадоваться. Сегодня его приходил проведывать Лев и Минус, лёжа в постели, рассказывал ему байку о том, как тяжело переносить холеру. Они проговорили достаточно долго и Серёга устал. Сейчас он сел на кровать и за спиною открылась дверь.

Минус ждал Анечку или Либу, но к его несказанному удивлению, в проёме показалась лошадиная голова Шмуля. Минус настороженно посмотрел на него, но тот проговорил:

— Здравствуйте, молодой человек! Мне сказали, что вы поправляетесь. Это хорошо. Очень хорошо. Шмуэль пришёл проведать вас и вернуть деньги.

— Какие деньги? — Минус ничего не понял.

— Вы как-то давали мне в долг сто пятьдесят рублей. Ну, вы должны это помнить, — и при этих словах Шмуль положил на тумбочку шесть двадцатипятирублёвых билетов. — за инструмент, — добавил он очень тихо. — Я очень уважаю вас, Семён. Если бы я тогда знал, для чего вам нужен инструмент, то я бы не взял ни копейки.

Минус попытался отдать ему деньги назад, но Шмуль, улыбнулся, отстраняя их рукой:

— Нет. Я не могу их принять. Выздоравливайте поскорее, — он кивнул головой, собираясь уходить, — и знайте, что двери Шмуэля всегда открыты для вас.

Минус удивлённо кивнул. Он не нуждался в деньгах, но жест Шмуля понравился ему. Серёга не ожидал такого. Он, как видно, так растерянно выглядел, что Шмуль, улыбнулся и произнёс:

— Вы можете гордиться собой, молодой человек. Сегодня вы видели еврея, который добровольно отказался от денег. А ведь, признаюсь честно, я даже на постройку синагоги не любил делать взносы. Вы странно влияете на людей. Я ездил к Шету, разузнать, как себя чувствует Белла, ведь поговаривают разное. С ней я не увиделся, чтобы не смущать, но представьте себе, Ирис возмущённо рассказала мне, как не знала, что и поделать с дочерью. Убивалась изо всех сил, но бестолку. А потом является эта взбалмошная Либа, притаскивает с собой вообще не понятно кого. И этот парень внезапно влияет на Беллу так, как не удалось родителям. Знаете, Семён, — Шмуль усмехнулся, — Ирис хоть и рада, что так вышло, но немного злится, что её дочь прислушалась к незнакомому человеку. Даже Либе досталось, что позволила вам пройти в комнату к Белле. Нет, сейчас Ирис уже одумалась и соображает неплохо. Для женщины, конечно, — произнёс Шмуль, улыбнувшись. — Она собирается пригласить вас к себе на обед в следующую субботу. Но лучше бы вам не ходить. Чтобы выдержать Ирис нужны железные нервы. Даже я плохо справляюсь. А ведь мы родственники. Лучше скажите, что болеете. Тогда она с Шетом навестят вас здесь. Так выйдет не очень утомительно.

— Спасибо, я так и сделаю, — Минус улыбнулся. — Так вы говорите, что с Беллой всё хорошо?

— Да, — Шмуль кивнул головой. — Если Ирис начинает жаловаться, что дочь её не слушает, то с Беллой точно всё в порядке. Не беспокойтесь.

Они распрощались и Шмуль отправился домой.

Минус раздумал отдыхать, решив пойти посидеть в беседке. Он набросил на себя пиджак и осторожно вышел в сад. Дождик едва моросил и Серёга, укрываясь под деревьями, добрался к беседке. Он с облегчением вздохнул и аккуратно разместился на скамье, приноравливаясь к ощущениям в раненом боку. Было прохладно и неуютно. Минус уже собирался идти в дом, как на улице раздался цокот копыт и бело-черный экипаж свернул во двор, через открытые привратником ворота. Серёга скривился. Сейчас опять достанется от Ани, что выходил на улицу и мог застудить рану. Но незаметно ускользнуть стало невозможно и он остался на месте.

В ландо был поднят верх, скрывая пассажиров. Ильяс подогнал лошадей прямиком к гостевому дому и из экипажа вышли трое. Минус сразу узнал Анну и Либу, но с ними оказалась ещё одна женщина, в тёмном плаще, с наброшенным на голову капюшоном. Либа заметила Минуса в беседке и что-то произнесла. К удивлению Серёги, к нему направилась только эта женщина. Он присмотрелся внимательно и издалека заметил тёмное лицо. «Белла, — ясно понял Минус, — точно, это она!».

Девушка подошла к беседке и Минус поднялся навстречу. Белла, стесняясь, отбросила капюшон и её заживающие губы осторожно улыбнулись:

— Привет! — она произнесла это очень тихо. — Я надеюсь, ты не сердишься, что я приехала?

— Нет. Конечно, нет. Я очень рад тебя видеть.

— Я хотела подождать, когда всё заживёт и только потом прийти. Но это очень долго. Ты и сам видишь. Я не смогла ждать. Ты ведь уже видел меня такой.

— Видел, — он кивнул головой, — но сейчас намного лучше. Всё пройдёт, Белла. Потихоньку пройдёт. Никаких шрамов не останется. Видишь, уже и глазик открылся. Он пока красный, но тоже заживёт. Всё будет хорошо.

Она тихонько заговорила:

— Шрамы тут, — и она осторожно коснулась груди, — там, внутри. Они болят, но ты был прав. Не нужно убивать себя. Я постараюсь пережить это. Постараюсь.

Белла заметила, что Минус устал стоять на ногах и шагнула вперёд, усаживаясь в беседке. Он сел рядом и молча смотрел на её избитое лицо. Белла неуверенно произнесла:

— Я пришла поблагодарить тебя. Я хочу, чтобы ты знал. Ты даже не представляешь, как помог мне! Мне так хотелось умереть. Хотелось больше никого не видеть, чтобы не глядели на меня и не знали о моём позоре. Никого, ни мамы, ни отца, ни братьев. А ты поговорил со мной и мне стало легче. Хоть знаешь, я ведь не поверила тебе тогда. Надеялась, но не верила. А когда прошло два дня, а ты не пришёл, я смирилась с тем, что ты меня обманул. Просто, чтобы успокоить. Но мне уже не хотелось себя убить. А потом поздно вечером приехала Либа. Она сказала мне по секрету, что ты ранен и что их больше нет. Я не могла поверить. Я ещё тогда хотела поехать к тебе, честное слово. Но Либа сказала, что нельзя. Что тебе очень плохо. Я так молилась за тебя, Семён! Я так хотела, чтобы ты остался жить! Мне очень хотелось поговорить с тобой! Ведь ты не обманул! Ты убил их ради меня!

— Тсс, — Минус поднёс палец к губам. — Никого я не убивал.

— Я не дура, — ответила она шёпотом. — Я никогда и никому не расскажу. Это ты, я ведь знаю, что это был ты! — она восхищённо уставилась на Минуса. — А ведь ты меня совсем не знал! Когда я взяла в руки ту газету, где говорилось про ритуальное убийство, у меня не было слов. Скажи, там правда написана или нет?

— Я не читал её, Белла, — Минус говорил очень тихо. — Я не знаю, что в ней написано. Но если это тебя не напугает, то я скажу, что Ташев умирал долго. Очень долго. У него было время подумать про то, что это из-за тебя. Поверь мне, он прочувствовал на себе многое. Я не хочу говорить, что именно. Просто поверь мне.

— Я верю, — она радостно, а вовсе не испуганно кивнула головой. — Скажи, а когда ты говорил, что принесёшь лекарство, ты имел ввиду, что я узнаю, что они умерли и обрадуюсь? Да?

— Не совсем, — Минус неохотно отвечал, — тогда я хотел принести тебе головы. Чтобы ты посмотрела, что с ними случилось и успокоилась. Но потом передумал. Я побоялся сделать хуже. Представляешь, я бы ночью пробирался к тебе в комнату и позвал тебя на них смотреть⁈ Ведь ты могла бы испугаться. Я не знал, как ты отреагируешь, и потому передумал. Я собирался прийти поговорить с тобой, но… — и он указал рукой на свой бок.

— И это ради меня! — она с таким восхищением посмотрела на Серёгу, что он напрягся. — Я бы не испугалась, — произнесла она негромко. — Я бы обрадовалась! Мне было очень страшно, когда они издевались надо мной! Я ненавижу их! Я очень рада, что они умерли! Ты хороший, Семён! Очень хороший! Либа раньше мне рассказывала про тебя, хоть и не хотела знакомить. Я не знаю, как отблагодарить тебя за то, что ты сделал! Скажи, как⁈

— Просто живи и всё. Радуйся. Постарайся забыть всё плохое. Я знаю, это очень сложно, но ты попробуй. Мне будет приятно знать, что с тобой всё нормально, — и Минус подмигнул.

— Обязательно, — она закивала головой. — Я постараюсь. Ты ведь знаешь, что я вместе с Либой поеду в Киев на женские курсы?

Минус замотал головой. Ему Либа не говорила ничего подобного.

— Поеду. Я с мамой поговорила и она разрешила. Так мне будет легче. Я бы не хотела ходить в наш университет, ведь все станут обсуждать. А потом узнала, что Либа собирается в Киев и упросила её, чтобы вместе поехать. Она ведь сказала, что и ты с Аней уезжаешь туда.

Минус разинул рот. Он не далее, как вчера разговаривал с Анечкой и ничего подобного она не говорила.

— Ты удивился, что она мне рассказала⁈ — Белла посмотрела как-то обиженно. — Я никому не говорю. Я сейчас ни с кем и не общаюсь. Только Либа приходит ко мне и Аню твою сегодня с собой привезла.

Минус оглянулся, ища глазами Либу, но они с Аней уже вошли в дом. Белла тихонько заговорила:

— Я не стану ничего рассказывать. Обещаю. Мне можно верить, ты не думай!

— Я знаю, — Минус кивнул. — Ведь ты пообещала и ждала меня. Я просто сам не знал, что Аня решила уехать в Киев. Ты удивила меня.

— Ой! — Белла замерла в растерянности. — Тогда не говори, что я рассказала. Я не думала, что это какой-то секрет. Я думала, что ты знаешь.

— Не скажу. Не переживай. Я с Аней сам поговорю сегодня. А ты останешься у нас на ужин?

— Да. Я до завтра останусь. Не хочу ехать поздно по городу. Я с мамой договорилась, что переночую у Либы. Она хоть и рассердилась, но разрешила. Мама сказала Либе, что приглашает тебя с ней в субботу. Ты придёшь?

— Не знаю, Белла. Мне бы не хотелось. Нет, тебя я хочу видеть, ты не думай, — он торопливо проговорил, увидев, как она расстроилась, — просто у вас, наверное, будет полно родственников. Мне неудобно. Лучше пусть они приедут к Моисею в гости.

— Я скажу маме. Я думаю, что она согласится. А ты правда хочешь меня видеть?

— Да, — Минус кивнул головой. — Конечно, хочу. Ты приезжай к нам почаще. Не стесняйся лица. Тут никого не бывает. Я, Аня с Либой, Катя и старый Моисей. Ну и слуги его.

Минус и вправду хотел её видеть. Он радовался, глядя на эту девушку. Живое доказательство того, что всё было не зря. Он улыбнулся и Белла тихонько заговорила:

— Я буду приезжать. Конечно, буду. Если мама разрешит. Я думаю, что разрешит. Она ведь и так не знает, что делать со мной.

— Это как⁈

Белла помялась и проговорила вовсе неслышно:

— Я ведь должна была выйти замуж. За Янкеля. Мама сказала, что его родители согласны, чтобы он женился на мне и после того, что случилось. А я не хочу. Он приходил один раз, но я скрывала лицо и так разговаривала с ним. Он не хочет жениться, хоть и не говорит прямо. Я понимаю его. Ведь противно будет всю жизнь видеть меня и знать, что это тело уже кто-то другой брал силой. Представляешь, смотреть на эти губы и думать… — голос задрожал и слёзы показались на глазах. — Конечно, ему будет неприятно меня даже поцеловать. Я понимаю.

— Глупости! — Минус фыркнул. — Какая дурь! Неужели, ты так считаешь⁈

Она часто-часто закивала головой и Серёга тяжело вздохнул. Он оглянулся на окна домика, скрытые за шторами, и мгновенно прижав к себе Беллу, осторожно поцеловал её потресканные губы. Он медленно отстранился и произнёс:

— Не обижайся. Я просто хотел доказать тебе, что то, о чём ты переживаешь, полная ерунда. Не выдумуй.

Она смущённо улыбнулась, но не сердилась ни капли:

— Я не обижаюсь. Мне приятно.

— Только не говори никому.

— Конечно, — она кивнула. — Ни в коем случае. Но ведь дело не только в этом. Я тоже не хочу за него замуж. Знаешь, Семён, ведь это он должен был сделать то, что сделал ты. Да, именно он! А так… Зачем тогда муж⁈

Минус промолчал. Он не нашёлся, что ответить, хоть и изо всех сил пытался найти аргументы. Белла прошептала:

— Я завидую твоей Ане, Семён. Честно, очень завидую. Ты хороший, — она внезапно прижалась к нему, преодолевая стеснение. — Спасибо тебе!

Минус обнял её и они какое-то время стояли не шевелясь. Потом Серёга тихо заговорил:

— Пойдём в дом, Белла.

Она молча кивнула и вытерла слёзы руками. Минус медленно зашагал рядом с ней. «Ничего, — подумал он, — Киев большой город. Там она познакомится с кем-нибудь и всё будет хорошо. Правильно сделала Либа, что поедет вместе с ней. Но Аня? Зачем ей это нужно? Вот точно не ожидал».

За столом Минус сидел неловко. Он устал от бесконечных разговоров Либы, которая тормошила Беллу весь вечер. К удивлению Серёги, Белла тоже расслабилась и перестала нервничать. Она спокойно расспрашивала Либу про курсы и даже старый Моисей задумчиво поглядел на неё. Он, как видно, никак не мог привыкнуть к её травмам, и изредка бросал взгляд на лицо и руки Беллы, когда она этого не замечала.

Глаза Анечки метали молнии и Минус пытался понять, в чём он накосячил именно сегодня. Не выдержав, Серёга отговорился тем, что ему пора отдыхать, и утащил Аню вместе с собой. Катя давно заснула и теперь, шагая рядом с Аней через тёмную аллею к гостевому дому, Минус негромко спросил:

— Почему ты сердишься на меня?

— На тебя⁈ — Аня искренне удивилась. — Нет, Семён, на тебя я как раз и не сержусь. А вот твою ненаглядную Либу стоило бы выпороть!

— Как это выпороть? — Серёга усмехнулся.

— Розгами!

— А что она сделала⁈

— Проще сказать, чего не сделала! Это же проныра ещё та! Слышал, как Белла радуется, что они с Либой в Киев отправляются?

— Да, — Минус промолчал о том, что Белла говорила ему.

— А ведь я ещё не согласилась!

— А ты здесь причём? Едут они и пускай едут. Тебе-то в Киев зачем?

— Затем, — она замялась на мгновение. — Я как раз собиралась с тобой это обсудить. Понимаешь, Моисей Яковлевич как-то просил меня за Либой присмотреть, ну, если с ним что-нибудь случится. Я ещё не дала окончательный ответ. Я сказала, что подумаю. У неё ведь уйма родственников. Неужели, больше некому?

— Некому, наверное, если он тебя попросил. А как он представляет, что ты будешь за ней приглядывать? Ей же не пять лет.

— В том-то и дело, что не пять. Понимаешь, он предложил мне деньги за это. Моисей Яковлевич тогда предложил тридцать тысяч, если я пообещаю присмотреть за Либой, пока она не выйдет замуж. Это большие деньги. Я думала об этом. Мне, конечно, очень хотелось улучшить свою жизнь. Я тогда не успела с тобой посоветоваться. А теперь ведь изменилось всё.

— Что ты имеешь ввиду?

— Теперь у тебя есть деньги и нам не обязательно связываться с Либой.

Минус тяжело вздохнул. Он открыл гостевой домик, пропуская Аню вовнутрь. «Ага, есть, — ухмыльнулся Серёга про себя, — если бы ты не отдала Моисею пятьдесят тысяч, то их было бы намного больше». Минус, как видно, так посмотрел на Аню, что ей стало неловко:

— Извини, я должна была тебя спросить. Но ведь ты был без сознания. И я тогда подумала, что ты всё равно бы вернул эти деньги.

Минус промолчал. С него хватило Анечкиного рассказа ещё во второй день, после того, как пришёл в себя. Аня, нисколько не смущаясь, заявила ему, что Карась, после того, как Минуса разместили и осмотрели, позвал её пересчитать деньги и разделить. Но она испугалась и сказала, что не нужно. Карась настоял и к счастью Минуса, Либа оказалась рядом. Она ничуть не растерявшись, утащила Карася делить деньги. Минус был поражён. Его половина составила девяносто две тысячи, из которых Аня по доброте душевной вернула пятьдесят тысяч выкупа за Беллу. Минусу это крайне не понравилось. Он не знал, вернул бы их или нет. Серёга считал, что заработал эти деньги до копейки. Он ещё раз взглянул на Аню и махнул рукой. ' И этой женщине старик хочет поручить присматривать за Либой! Тут, скорее, лучше бы наоборот, — подумал он. — Анечка чересчур правильная. Хотя…'.

— Я ведь извинилась, Семён! — Аня нахмурилась. — Не злись на меня. Я не знала, как поступить. Тем более, я понимала, что Моисей Яковлевич будет платить полицейским, чтобы замять дело. А вдруг бы ему не хватало? Я решила, пусть он на нас не обижается. Мы вернули выкуп и его очередь тебе помогать. Я считала так. Я тогда не думала про деньги совсем. Я хотела, чтобы ты очнулся и не попал в тюрьму. А больше ничего. Прости, если я виновата.