Поймай падающую звезду

V

Надо было прощаться, и в это мгновение Креоану пришло с голову, что он не спросил девушку о главном.

— Как? — воскликнул он. — Мы проговорили столько времени, а я до сих пор не знаю ни твоего имени, ни где ты живешь! Меня зовут Креоан, а живу я на улице Музыкантов.

— Меня зовут Чалит, — ответила девушка. — А что касается моего дома… Ну, здесь… Или где-нибудь еще…

— У тебя нет собственного дома?

— А зачем нужен дом? У меня есть деревья и кусты, чтобы спрятаться от дождя, а ночи здесь всегда теплые. К тому же я люблю, когда вода прикасается к коже, и редко прячусь от дождя.

— А пища? — изумился Креоан. — А одежда?

— Но разве бывает, что ее нет? При всех своих недостатках люди нашего города щедры. Тем более, что они отдают то, что им самим не нужно. Одежда протирается, — девушка приподняла край ткани. — Завтра или послезавтра, или еще когда-нибудь она выносится, и единственное, что мне надо будет сделать, это найти какую-нибудь девушку моего роста и попросить у нее платье, которое ей не нужно. Так же и с пищей. А иногда обитатели моря угощают меня чем-нибудь необычным, но очень вкусным. Мне нравится пробовать их лакомства, посоленные морской солью. Наш мир богат, в нем всего хватает на всех.

Это было так не похоже на то, к чему привык Креоан, на его привязанность к своему дому с любимым телескопом, с изгородью из колючек, что он удивления он не мог произнести ни слова. Девушка, видя его изумление, рассмеялась.

— Скажи мне честно, — воскликнула она, — может ли тот, кто так привязан к своим вещам, предлагать другим отправиться на поиски неведомого?

Креоан заколебался.

— Ты права, — наконец проговорил он. — Я даже чувствую себя пристыженным. Представляю, каким бы я стал через пятьдесят лет, если бы не встретил тебя! Я отчетливо вижу: согбенный старик, по-прежнему останавливающий прохожих всё в том же самом городе, исхоженном вдоль и поперек в тщетных поисках того, кто разделит с ним его тревогу. Я вижу, как люди уже избегают старика, считая его сумасшедшим. Послушай, Чалит, а не тронуться ли нам в путь прямо сейчас, пока не угасла моя решимость? Если да, то в какую сторону мы пойдем?

Креоан посмотрел вокруг, на землю, уже освещенную утренним светом, и увидел, что темно-бордовые огоньки, кружившиеся над дорогой, поднимаются всё выше и скрываются из виду.

Чалит снова засмеялась..

— Ну нет, Креоан! Блуждать по миру наобум, как ты по городу, значит, надеяться на случай. Там, где один ищущий полагается лишь на интуицию, двое могут всё обсудить и составить разумный план. Кроме того, нужно подготовиться к путешествию, а главное, — она сладко зевнула, — немного отдохнуть.

— Тогда пойдем со мной, — предложил Креоан.

— Конечно, — согласилась девушка. — Я предвижу, что когда мы отправимся в путь, нам долго не удастся поспать.

Они возвратились в город и в доме Креоана легли вместе на широкое ложе, мягкое и упругое, приятного зеленого цвета, всегда имеющее температуру человеческого тела. Они обнялись без страсти, но с нежностью, которая переполняла обоих, и, не разжимая сплетенных рук, уснули, как счастливые дети.

В полдень они проснулись и попросили у дома одежду, подходящую для далекого трудного путешествия: огненно-красные рубашки, свободные серые брюки и мягкие ботинки, удобные для долгой ходьбы по каменистым дорогам. Войдя в комнату, где стоял телескоп, Креоан громким голосом приказал дому освободить комнату от этого прибора.

В тот же миг они услышали жалобный звук — дом повиновался приказу. Треснуло огромное зеркало, мощные подпорки задрожали и затрещали, как старые сухие ветки при лесном пожаре. Дом поглотил собственное сокровище, и комната осталась пустой, как провал в космосе.

— Зачем ты это сделал? — закричала Чалит. — Ведь ты так им дорожил!

— Именно поэтому, — угрюмо ответил Креоан. — Я вспомнил, что ты сказала прошлой ночью: тот, кто привязан к вещам, не сможет пойти по дороге лишений и опасности. Зачем мне теперь телескоп? Всё, что он мог сделать, он уже сделал: поведал мне о грозной звезде и наполнил мое сердце печалью. Если же понадобится подтверждение, достаточно будет только взглянуть на небо: звезда уже настолько яркая, что и безо всяких приборов говорит об опасности.

Чалит посмотрела на Креоана долгим взглядом, и глаза ее наполнились слезами.

— Дело сделано, — сказал он решительно. — И сделано во имя великой цели. Это хороший знак. Итак, какой дорогой мы идем?

Чалит вытерла слезы и уже спокойным голосом спросила:

— В городе есть улица Путешественников? Кто-нибудь из ее жителей исследовал земли вокруг города?

Креоан покачал головой.

— Названия нашим улицам давали так давно, что они ничему не соответствуют. На улице Путешественников проживает, наверное, столько же путешественников, сколько музыкантов живет на моей улице, а здесь нет ни одного. Поэтому… Хотя подожди! — его лицо просияло. — Я вспоминаю, что там действительно живет один человек, подтверждающий название улицы. Я слышал о нем от Моличанта. Этот человек уже стар, но в молодости он совершил путешествие и нашел за океаном странные вещи.

— Как его зовут?

— Глир, если не ошибаюсь.

— Значит, оттуда и начнем поиски, — сказала Чалит.

Но когда они подошли к дому Глира и позвали его, им никто не ответил. Немного погодя появился сосед Глира и сообщил огорчительные новости.

— Нет смысла его звать, — сказал он. — Если даже Глир дома, он скорее всего не ответит — ведь он совсем свихнулся. Такое с Историками случается частенько.

Сосед с явным сожалением оглянулся на гамак из ползучих растений, из которого вылез.

— Он стал Историком? — удивился Креоан.

— Да, конечно! Разве вы не знаете сказку, которую он рассказывал каждому встречному? О том, как в молодости он путешествовал по морю и нашел старинный город с разрушенными башнями. Несколько лет назад он решил посмотреть, как выглядел этот город в период расцвета, и, похоже, достиг своей цели.

— Кажется, я знаю, что это за город, — сказала Чалит. — Один из моих морских друзей принес мне в подарок золотой шлем, который, впрочем, был мне велик, и я от него отказалась. Он сказал, что плыл день и ночь во много раз быстрее, чем может двигаться лодка, и, наконец, достиг берега, где такие вещи рассыпаны тысячами. Он не знал, как давно пал этот город.

— Если Глира нет дома, — спросил Креоан соседа, — где он по-вашему может быть? В Домах Истории?

— Да, наверное, — ответил мужчина. — Но в каком из них, я сказать не могу. Мне хватает и настоящего. Я совершенно равнодушен к прошлому, как, впрочем, и к будущему.

Как бы в подтверждение своих слов он вытащил длинную трубку, наполненную порошком наркотика, и снова лег в гамак. Взяв мундштук в губы, он глубоко затянулся и через мгновение забыл о Креоане, Чалит и своем соседе Глире.

— До чего же я не люблю наркоманов! — прошептала Чалит.

— А я — Историков, — пробормотал Креоан. — Кроме моего друга, разумеется. Но обстоятельства обязывают. Ты когда-нибудь бывала в Домах Истории?

— Я? Никогда. Неужели наша связь с реальностью так слаба, что увести от нее человека может что угодно: один для этого пользуется наркотиками, другой переступает порог Домов Истории…

— Но у нас есть цель, которая, я надеюсь, поможет нам устоять перед соблазном, — сказал Креоан. — И раз нам надо найти Глира, мы туда пойдем.

На пологом холме, возвышаясь над городом, в обрамлении голубых и зеленых листьев стояли Дома Истории. Вокруг их темных стен расстилались лужайки, на которых Историки с блуждающими глазами в одеждах самых разных веков стояли, сидели и даже лежали на траве. Рассудок каждого из них находился в конфликте между ярким «тогда» и слабо воспринимаемым «сейчас». Креоан бродил между ними, спрашивая у каждого о Глире и разрушенном городе, который так привлекал Историка, но в ответ либо видел бессмысленную улыбку, либо слышал бурные восторги по поводу какого-либо периода истории.

Наконец они обратились к юноше лет двадцати, который, казалось, чего-то ждал. В ответ на их вопросы он неуверенно поднялся на ноги, посмотрел вокруг себя и, убедившись в бессмысленности настоящего, направился прямо к ближайшему входу в Дом.

Чалит и Креоан обменялись взглядами и последовали за ним, держась за руки, как испуганные дети, идущие по длинному темному коридору.

Моличант не раз объяснял Креоану принцип работы Домов Истории. Взгляды, которых придерживались изобретатели этих Домов, за тысячу лет во многом устарели, а образ их мышления казался чуждым для современных людей. Однако было понятно, что когда человек находится в Домах Истории, в его мозгу возникают почти незаметные токи и воспоминания, лежащие ниже клеточного и даже молекулярного уровней и зависящие от незначительного натяжения самой материи Вселенной.

Правда, все эти объяснения не подготовили Креоана к реальности, которая обрушилась на него, когда он переступил порог вслед за юношей. С каждым шагом у него изменялось ощущение состояния собственного тела: его ноги то шли и даже бежали по земле, то, отдыхая, лежали неподвижно, то были прибиты гвоздями к стене, а то вдруг ему казалось, что у него вообще нет ног — их обнимали нежные руки и укутывали в тонкую ткань; но тут же ни с того, ни с сего его ноги подкашивались от старости.

Креоан закричал, стараясь не потерять из виду юношу, и увидел, что тот идет несколькими ступеньками ниже по проходу, который оказался вовсе не проходом, а чередой бесчисленного количества пейзажей: тут было и чистое поле, и густой лес, и снежная пустыня, красный город, черный город, длинная серая дорога, высокий просторный банкетный зал. В то же мгновение, тучи образов начали бороться за место в его мозгу, отчего он почувствовал, что сходит с ума.

Несмотря на это, он продолжал идти вперед, убеждая себя, что, лишь исследуя эти промежутки, они могут найти Глира. Но кто из всей этой массы образов был Глиром: или красивый чернокожий мужчина с темными точками на зубах, или сморщенный карлик, одетый в плохо продубленную шкуру, или, может быть, женщина с обнаженной грудью, разрисованной зеленой тушью, с бордовыми губами и черными провалами глаз?

— Нет! — произнес чей-то голос. — Нет, нет, нет!

Кто-то схватил его за руку, и он против собственной воли последовал туда, куда его тащили. Тело, в котором обитала его душа, сделало несколько шагов и…

Чистый сладкий воздух, яркое солнце, зеленая трава… Он смотрел вокруг, не веря своим глазам, и вдруг ощутил присутствие Чалит. Она стояла рядом с ним, растерянная, с бледным от ужаса лицом.

— Креоан, ты не можешь пройти через это! — прошептала она. — Ты слишком боишься будущего! А прошлое имеет над тобой чересчур большую власть!

Ощущение реальности вернулось к нему рывком. Он схватился за голову: конечно, он должен был это предвидеть! Подсознание, парализованное ужасной мыслью о будущем столкновении со звездой, делало его легкой добычей для Домов Истории, лишая возможности хотя бы контролировать себя. А именно самоконтроль позволял Историкам выбирать, какой исторический период на этот раз возобладает в их мозгу.

— Тогда забудем о Глире, — сказал Креоан. — Пойдем наугад и будем надеяться на случай.

— Нет, — покачала головой Чалит, — у меня другая мысль. Посмотри-ка, видишь человека в золотом шлеме? Шлем очень похож на тот, который мне подарил мой морской друг. Этот человек явно из того же города. Послушай, мне начинает казаться, что сама Земля на нашей стороне, потому что мы посвятили себя делу, которое ее достойно.