Повелительница молний [СИ]

ГЛАВА 1

С этого дня я каждый день, в основном по ночам, выходила на улицу и тренировалась. Потому что удерживать дар становилось все сложнее. Теперь я сама могла выпускать молнии. Несколько раз, дотрагиваясь до дерева или кустарника, превращала их в обуглившийся остов. Впервые я испугалась по — настоящему, когда осознала: а ведь точно так же я могу повредить друзьям и знакомым. Нет, я не все время бросалась молниями. Только при малейшем волнении от меня начинало искрить.

Тренировки нужны были, как сказали мама и папа, для контроля силы. В чем он заключался мне долго объясняли. Заставляли медитировать, открывать сознание, уходить в себя, чтобы почувствовать поток магии, рассмотреть его, приручить. Я старалась. Сначала получалось плохо, все вокруг искрило, а то, на что попадали эти искры, сразу же загоралось пламенем и в момент оказывалось уже обугленной головешкой. Сколько всего я спалила, не счесть. И с каждой неудачной попыткой меня одолевал страх. Я волновалась после каждого неудачного результата, вокруг меня искрило, молнии летели в разные стороны. Тогда отец посоветовал мне выезжать на пустырь, что находился за городом, благо ехать было недалеко, и тренироваться там. Подумав, я решила так и сделать. Все ж безопаснее будет. Да и покалечить на пустыре я никого не смогу.

Свои способности я не стала афишировать. Только сестре рассказала и показала, когда в одну из ночей она решила поехать со мной и посмотреть на мои тренировки. Ведь одно дело просто услышать, и совсем другое — наблюдать за всем собственными глазами. Я немного волновалась. Когда находишься в одиночестве, больше концентрация, ни о чем особо не волнуешься. Но когда рядом находится ещё кто-то, приходится тщательно следить за траекториями полета молний, чтобы не навредить спутнице.

За тем, как из моих рук появляются, а потом снова исчезают молнии, Кристина следила широко раскрытыми глазами. Да, согласна, зрелище впечатляло. Так же как в маминых руках змейкой извивались потоки воды, так в моих — молнии. Они переливались, ластились к рукам, отлетали, чтобы потом стремительно вернуться. А, возвращаясь, втянуться в ладонь и раствориться в ней, оставляя после себя небольшие искры.

Но стоило однажды во время тренировки Кристи подойти ко мне, как молнии вдруг стали метать оранжевые искры, как будто злились. А ведь сестра всего-то встала рядом, даже не касаясь. Только хотела поближе их рассмотреть. Хм, вот это да. К чему же это может привести, если они не дают приблизиться ко мне даже родной сестре? Мне вдруг стало страшно. В душе скрутился тугой комок тревоги. И избавиться от него при всем моем желании никак не получалось. Что же, время покажет, как и что будет. Главное, научиться управлять своей силой, и тогда может быть все и обойдется.

Хотя таким образом я пыталась себя успокоить, я слабо верила своим же мыслям. Мне хотелось надеяться на лучшее. Но я прекрасно понимала, насколько опасен мой дар.

А в школе тем временем приближался выпускной. В каждом классе царила суета и суматоха. Настроение у всех было не учебное. Девушки спешили заказывать красивые наряды, парни старались побыстрее выбрать себе спутницу на вечер, пока никто не увел. И только я наблюдала за всеми с легким скептицизмом. Не было у меня такого ажиотажа в душе. Да и пойти на вечер мне тоже оказалось не с кем. Нет, приглашали меня трое, но я всем отказала. Лучше одной, чем лишь бы с кем.

С приглашавшими одноклассниками я неплохо общалась, дружила, но этого оказалось мало, что бы составить пару на такое ответственное мероприятие. С гулко бьющимся сердцем я и направилась к сестре. Постаралась сделать как можно равнодушнее выражение лица и добавить в голос ленцы, без капли заинтересованности. Меня волновал один вопрос, который я и поспешила задать Кристине:

— А с кем ты будешь на выпускном? — ответа я ждала, затаив дыхание. Но старалась не показывать заинтересованности.

— С Деном, конечно, — как само собой разумеющееся, ответила она. И несмотря на то, что подсознательно я была готова к этому ответу, но все равно сникла. — Кстати, он весь вечер тобой интересовался, — немного ревниво произнесла сестра, косо поглядывая на меня, но на это мне ответить было нечего, я только постаралась как можно более равнодушно пожать плечами и сообщить:

— Не переживай, у меня есть бойфренд, твоего я уводить не собираюсь, а после того, как мы сдаем экзамены, я вообще уезжаю, так что… — мои слова немного успокоили сестру. Зато я все думала, кто бы меня успокоил.

Покоробило немного одно: Кристина даже и не подумала поинтересоваться, кто же у меня есть. Хотя раньше мы всегда рассказывали друг другу о своих парнях. Но, видимо, она настолько поглощена своей любовью, что ей стало не до меня. Ну и ладно.

После разговора с сестрой я задумалась о поисках спутника на выпускной. Иначе Кристина поймет, что я ее обманула и еще больше станет ревновать. С нее станется: раздуть ссору на пустом месте. В этом она мастер. А ругаться с ней и портить настроение в мои планы не входило. На миг я задумалась о кандидатуре одного из пригласивших меня, но тут же отмела их все. Не хочу. Они не в моем вкусе, а стоит согласиться, как могут еще и возомнить себе невесть что, потом не отделаюсь легким испугом.

Чем больше я думала о выпускном, тем сильнее начинала болеть голова. В конце концов я просто постаралась отрешиться от данной проблемы и усилить тренировки. Они помогали успокоиться, найти внутреннее равновесие и обрести гармонию в душе.

Как-то в одну из ночей, по обыкновению тренируясь с молниями, я задумалась: а откуда вообще в нашей семье такой дар? Неужто кто-то из предков, пусть и очень далеких, водил роман с одним из Богов? Но ведь это нереально. Абсурд. Такого просто не может быть. А с другой стороны, ведь дар-то есть. Откуда же он мог взяться? Не с неба же свалился. Поэтому, сразу после сдачи экзаменов, чтобы сейчас не забивать себе голову, решила все основательно разузнать у родителей.

За тот небольшой промежуток времени, что я училась управлять даром, я никому ничего не говорила, но если видела критические ситуации, то исправляла их, не привлекая к себе внимания. Я научилась управлять молниями не только руками, а так же взглядом и силой мысли. Правда, все зависело от силы разряда молнии. Этот дар был и моим проклятием, как выяснилось, я не только могла управлять молниями, но и создавать их. Причем порой непроизвольно. Именно это и сослужило мне плохую службу.

За месяц до выпускного, что бы отвлечься от мыслей о Денисе, я начала встречаться с парнем. Он оказался милым и обходительным, правда порой у него проскакивали властные нотки, он вел себя по — хамски, ставил условия, что мне совсем не нравилось. Более того, даже не спросив меня ни о чем, он уже все решил по поводу нашей свадьбы.

— Думаю, сыграем ее в сентябре, — как само собой разумеющееся, заметил он между делом.

— Правда? А у меня ты не хочешь поинтересоваться, согласна ли я? — внутри начал закипать гнев.

— Я и так знаю, что согласна, — пожал он плечами, опасно сверкнув глазами. — По-другому и быть не может. Мы встречаемся, у нас чувства, ты из хорошей семьи. Мне это подходит.

— А мне нет, — зашипела я. — Выходить замуж в ближайшие несколько лет я точно не планировала. Поэтому оставь свою затею. Мне она не нравится.

— Tы выйдешь за меня замуж. Потому что я так хочу, — угрожающе зашипел юноша. Меня передернуло от ужаса. Вот вляпалась, по самое небалуй.

На выпускной мы пошли вместе. Но я чувствовала себя не в своей тарелке, будто находилась под конвоем. Мой спутник не отпускал меня от себя ни на шаг. Танцевала я только с ним. Он даже к сестре меня не отпустил. Стоило мне затеять скандал и попытаться уйти, как мою кисть сжали с такой силой, что я едва удержалась от вскрика. Синяк обеспечен. Я горела от праведного гнева. Но затевать на вечере скандал не стала, решив выяснить отношения позже.

Сразу после выпускного, мы решили с моим бойфрендом поехать к нему и заняться любовью, точнее он решил, а я позволила себе маленькое развлечение перед финальной точкой. До сегодняшнего дня было как — то не до секса, мы обычно только целовались, ласкали друг друга, но на этом все заканчивалось. И вот сейчас решили, наконец, дойти до конца, так как, глядя на сестру и Дена весь вечер, у меня внутри все переворачивалось, но я старалась избегать их, не попадалась на глаза. А если видела в опасной близости, то старалась сбежать подальше. Только один раз решила подойти к ним, но мой спутник не дал такой возможности. Настроение оказалось испорчено. Я с тоской в глазах наблюдала, как веселятся мои одноклассники. Но у самой радость окончательно пропала из-за злости на своего парня.

Я с огромным нетерпением ждала окончания вечера. Это была просто мука. А когда все закончилось, мой парень, подхватив меня под руку, даже не спросив моего разрешения, помчался к себе домой, так как его родители и оба брата в этот же вечер, побывав на официальной части мероприятия, уехали на дачу. Прибыв к нему, мы, расположившись со всеми удобствами, стали нежно касаться друг друга, исследуя тела, это был наш первый раз, а для него и последний.

Мы целовались, переплетались языками, глаза блестели, губы припухли от поцелуев, но… у меня перед глазами стоял другой, тот, который сейчас с моей сестрой, о котором я даже не смела мечтать. Потому, постаравшись отогнать мысли о другом, я отдалась на волю чувств и эмоций, от которых сносило крышу. На миг забылись обиды, водоворот страсти захватил меня с головой.

Нежные касания, поцелуи, руки будто жили своей жизнью, исследуя каждый миллиметр тела. Я стонала и выгибалась под ласками Стаса. Его горячие губы дарили массу удовольствия. Он впивался в мою шею со всей страстью, оставляя на ней отметины, будто стараясь заклеймить хотел, пометить. Медленно опускаясь ниже, он дошел до груди и начал ласкать ее, рыча от удовольствия, а я наблюдала за ним из-под полуопущенных ресниц. Легко, едва касаясь, он провел языком по горошине и меня словно молнией прошило. А стоило ему втянуть сосок в рот и немного сжать его зубами, как я непроизвольно застонала, сминая простынь руками.

Заметив мою реакцию, Стас ухмыльнулся и продолжил пытку. Он то покусывал, то посасывал, то просто нежно касался сосков, не забывая при этом оглаживать бока. В какой — то момент я схватилась за его плечи, притягивая ближе. Внизу живота скрутился тугой комок удовольствия. Χотелось большего. Но юноша не торопился перейти к главному. Он не мог оторваться от моей груди.

Его ладонь опустилась ниже, подушечки пальцев прошлись по внутренней стороне бедра, поднялись выше. От легкой, едва слышной ласки между ног, я сильнее вцепилась в плечи парня. Вот оно. Скоро свершится. Но он продолжил ласкать, не переходя к дальнейшему. Ввел один палец внутрь меня. Я вздрогнула, почувствовав дискомфорт. Стас старался отвлечь меня поцелуями и ласками.

Дыхание сбилось. Комната, казалось, вся пропахла страстью. Я уже стонала, не замолкая, требуя большего. Несколько раз провела по головке его члена, размазывая выступившую смазку и проводя по всей длине. Большой, будто каменный член Стаса с пульсирующей на нем венкой. Возбуждение зашкаливало. И в то же время я чувствовала в себе такую мощь, что никак не могла понять того, что со мной происходит.

Наконец, не выдержав больше сладкой пытки, я перевернула Стаса на спину и начала насаживаться на него. Боль прошила тело. Я вскрикнула. Застыла. Юноша тут же снова впился в соски губами, мял грудь, ласкал мою спину, оглаживал бока, стараясь вернуть мне возбуждение. С огромным трудом я села на него полностью. И застыла. Внутри все горело. Боль раздирала. Двигаться не хотелось. Но Стас и тут постарался и поцеловал меня. Поцелуй вышел настолько возбуждающим, что боль начала отступать, страсть возвращаться.

Продолжая целоваться, я начала медленно двигаться, парень не торопил, поддерживая меня за бока, потом, переместив руки на спину, теснее прижал к себе. По его горящим глазам я заметила едва сдерживаемые желания, наверняка ему хотелось вбиваться в меня, что есть мочи, но приходилось себя сдерживать. Пока я сама не стала увеличивать темп, тем самым показывая: хочу большего, разрядки и финала. Он терпел и не торопил меня. Теперь я приподнималась на нем так, что его член почти полностью выходил из меня, а потом резко насаживалась до самого основания. Наш танец страсти был такой, что перед глазами мелькали звездочки. Желание и возбуждение просто зашкаливали.

А вот дальше произошло то, чего никто из нас не ожидал. Когда нас накрыл мощный оргазм, из меня пошел такой разряд. Заискрили молнии, на улице раздался грохот, гром гремел так, что, казалось, сейчас наступит конец света. А я, придя в себя после оргазма, обнаружила, что от моего партнера осталась только обуглившаяся головешка. Первое впечатление был шок, ужас, чувство потери, вины. Эмоции смешались. Вместо удовольствия я получила ужас и тяжесть в душе. А так же осознание вины. Я убийца. Схватившись за голову, завыла. Смотреть на то, что осталось от Стаса, не было сил. Страшно.

Я не знала, что мне делать, куда бежать, кого звать на помощь. Прострация накрыла с головой. Все, на что меня хватило, это одеться и убрать все следы нашей страсти. Да и то, действовала я больше на автомате, чем осознанно. Но уходить не спешила. Села на пол, скрестив по-турецки ноги, и задумалась.

Сколько так просидела, во все глаза рассматривая то, что осталось от Стаса, я не могла сказать. Опомнилась я в тот момент, когда в комнату вошли родители и оба брата Стаса.

— Что случилось? Тома, что с тобой? — обеспокоенно спросил отец парня, а я только и могла переводить взгляд с обуглившейся головешки на родителей, у меня язык не поворачивался рассказать им, что это некогда было их сыном. Но говорить ничего не пришлось, они переводили взгляд с меня на обгоревшие останки, а потом… мать не выдержала потрясения, она просто упала в обморок. А я смогла с трудом выдавить из себя:

— Молния… — те потрясенно смотрели мне в глаза. Столько боли и ужаса в них было, не передать словами. Я опустила голову, готовясь к худшему. Мне казалось, сейчас родители парня вызовут милицию и упекут меня в тюрьму. Ведь именно я убила их сына. Пусть непроизвольно, но это произошло. Я убийца. Мой дар оказался проклятием.

— Да, мы когда ехали, видели страшные вспышки и такой был грохот, но вот что странно, не упало ни одной капли, — тяжело оседая на пол, произнес старший брат Стаса.

— Тома, ты в рубашке родилась, — подбежал ко мне отец юноши, ощупывая и осматривая на предмет повреждений. Не найдя оных, сел рядом со мной на кровать, закрыл лицо руками и заплакал. А я все ещё находилась в ступоре, не зная, что говорить в таких случаях. Сознаться в своей вине не смогла. Будто кто рот запечатал. Хотя несколько раз я честно пыталась это сделать. Но у меня ничего не получилось. Оставаться в комнате, которая стала давить на плечи тяжким грузом, я больше не смогла.

— Простите меня за все, — вставая, произнесла я, собираясь уходить.

— Тома, девочка, за что ты извиняешься? За то, что не осталась лежать рядом такой же… таким же… — у отца Стаса не поворачивался язык назвать сына трупом. Но все его поняли без слов. И я просто кивнула.

— Тома, мы рады, что ты осталась в живых. Две смерти мы бы точно не пережили, — едва сдерживая рыдания, прошептала очнувшаяся мать Стаса. — Тебе сейчас необходимо успокоиться, ведь мы прекрасно понимаем тебя. Пережить то, что довелось тебе, и врагу не пожелаешь.

И снова я только кивнула в ответ. Спазм сдавил горло. Γоворить я не могла, слезы душили. Мне казалось, стоит хоть одному звуку вырваться из моего горла и плотину прорвет. Я не смогу уйти, не выплакавшись и не поведав того, что произошло на самом деле.

Попрощавшись со всеми, я с тяжелым сердцем ушла домой. А вот уже там, заперевшись в своей комнате, дала волю чувствам. Никогда не думала, что буду реветь, как сопливая девочка, ведь всегда считала себя стойкой и готовой к любым тяготам жизни, но… оказывается, в жизни могут быть моменты, когда сила и стойкость духа дают сбои.

Выплакавшись вволю, накрывшись подушкой, я пыталась прийти в себя. Но у меня не получалось. Перед глазами все время вставала картинка обуглившейся головешки, в которую превратился Стас.

— Тома, что случилось? — в дверь забарабанила мама. — Милая, открой дверь.

— Если ты сейчас не откроешь, останешься вообще без нее, — подключился к уговорам отец.

— Томочка, открой, пожалуйста. Мы же чувствуем, что тебе очень плохо, — заныла Кристи.

С трудом встав с кровати, я, пошатываясь, отправилась открывать. Стоило предстать перед своей семьей, как отец чертыхнулся, мама впала в ступор, а Кристина бросилась мне на шею, причитая:

— Тома, Тома, Тома, что случилось? Tы на зомби похожа, глаза опухшие, сама бледнее вампирюги, он бы сейчас удавился от зависти, заметив твою синюшность.

— Какая ты «добрая», — глухо произнесла я, снова впадая в истерику.

— Пойдем в гостиную, ты нам все расскажешь, — ровно, но участливо, произнес отец.

— Не стоит держать все в себе, надо выговориться, станет легче, — подхватила мать.

— Если тебя этот гад Стас обидел, мы его как шандарахнем молниями, чтобы впредь знал, с кем связываться, — мстительно заметила сестра.

Ее слова стали спусковым крючком, я снова зарыдала, уткнувшись в плечо сестры. Сквозь потоки рыдания смогла выдавить:

— Уже… Γоловешка… Я убийца-а-а-а-у-у-у-у… — подвывая и размазывая слезы по лицу, я тряслась, как осиновый лист.

Мне помогли дойти до гостиной. Кристина сделала успокаивающий отвар. Я с трудом его влила в себя. Поток слез немного иссяк. Я смогла чуть-чуть успокоиться. Выдохнуть. Родители и сестра сидели, затаив дыхание, и наблюдали за мной. Глаза щипало. Горло горело огнем. Перед глазами мелькали звезды. Наконец, я решилась.

Рассказывая все родителям, продолжала давиться слезами. Они всячески пытались меня успокоить. С трудом, но у них получилось. У меня даже из головы в тот момент вылетело, что я хотела узнать у них историю нашей семьи. В данный момент было не до этого.

Чувство вины не желало проходить. Задания к экзаменам я учила на автомате. Но именно они помогли немного прийти в себя, хотя до окончательного восстановления было далеко. Тугой комок в душе все больше разрастался, мешал дышать. Все время казалось, что вот-вот в дверь позвонят, и за мой придут из полиции. Стаса было жаль, он не заслужил такой участи.

— Прекрати себя накручивать, — в один из дней строго заявила Кристина. — Он умел довольным и счастливым, получил удовольствие. Любой о таком бы мечтал.

— Если бы не я, он продолжил бы жить, наслаждаться, заводить детей, — ответила я, вызвав у Кристины смешок.

— Тома, заводят собак, кошек, а детей рожают, — попыталась поправить она меня.

— Ну, Стас бы их точно не рожал, ему чисто физически это не дано… было. Только заделывать, — парировала в свою очередь я.

— Пусть будет заделывать, но не заводить же, — усмехнулась сестра.

За все время она ни разу ничего не сказала о Денисе. А я боялась спрашивать, хотя прекрасно видела тоску в ее глазах, чувствовала удрученность и подавленность. Но она впервые не стала делиться со мной своими проблемами.

Экзамены прошли мимо меня. Сдала я все на отлично, но действовала на автомате. Мой мозг сам выдавал нужную информацию. Пока тело находилось в прострации. Но я справилась. Да только вот сейчас в голове занозой возникла идея, которую я и хотела воплотить, и в то же время очень боялась этого. Но перед тем, как уехать поступать, все же решилась на эксперимент. В запасе у меня было всего две недели. За это время мне следовало найти партнера и…

Мне повезло. В кафе, куда мы с Кристи пошли, а точнее, это она меня затащила, был всего один свободный столик и за ним сидел юноша. Блондин. Он о чем-то размышлял, выписывая на салфетке одному ему известные узоры. Подойдя к нему, сестра мило улыбнулась и спросила:

— Простите, у вас здесь не занято? — тот поднял голову, осмотрел нас двоих с ног до головы, а потом, мотнув головой, сделал приглашающий жест. Мы, естественно, воспользовались его приглашением. Вечер прошел в непринужденной, дружественной обстановке. Юноша немного повеселел, разговорился. Сыпал интересными шутками, анекдотами, заставляя нас улыбаться. Мы познакомились. Юношу звали Кир, он оказался довольно начитанным, умным парнем. С ним было легко общаться на любые темы.

Только за весь вечер я старалась больше наблюдать за ним, чем разговаривать, зато моя сестра трещала без умолку. А я следила за его реакцией. На кого из нас он будет больше обращать внимания. На сестру он смотрел с восторгом. Конечно, она балаболка та еще. Мертвого заболтает так, что тот сам от нее взвоет и воскреснет. А вот на меня он поглядывал украдкой, именно в те моменты, когда думал, что я этого не вижу. Прекрасно. Кажется, все идет по плану.

Подмигнув сестре, что это то, что мне надо, я стала усиленно обхаживать юношу. Он краснел, смущался, все время старался отвести взгляд. Самое интересное, с Кристиной он общался свободно, а на мои малочисленные вопросы будто в ступор впадал и начинал страдать косноязычием. Кристина только похихикивала от таких метаморфоз. Но ничего не говорила. Я тоже старалась сделать вид, что не замечаю. Меня это умиляло. В первый вечер я решила не предпринимать никаких действий.

С того дня я начала проводить время с новым знакомым. Мы с Киром встречались каждый день, подолгу проводя время вместе. Χодили на речку, благо погода радовала, устраивали пикники с выездом в лес, на природу. По вечерам зависали в клубах или кафешках. Так продолжалось полторы недели. Пока в один из вечеров он не взял меня за руку и, проникновенно глядя в глаза, не произнес:

— Том, а давай сегодня у меня посидим? Родителей дома нет, они уехали. А то кафе и клубы немного утомили, — при этом глаза он опустил, его щеки окрасил румянец.

В этот момент он выглядел, как подросток, впервые приглашающий девушку на свидание. Смущение ему шло. Поэтому, отказать просьбе парня я не смогла, к тому же я ее ждала полторы недели. И, наконец, он созрел.

— Конечно, я согласна, — обрадовалась я. Было бы меньше народа, точно запрыгала бы от радости. Погладив парня по руке, пообещала, что обязательно буду, после чего, покинув его на короткое время, ушла.

Вечером в назначенное время я звонила в дверь юноши. Когда он открыл, я немного подзависла. Кроме полотенца на нем ничего не было. Осмотрев статную, немного подкачанную фигурку, пришла в полный восторг. Внизу живота сразу потеплело, появилась тяжесть. Грудь заныла, казалось, она даже увеличилась в размерах, соски напряглись.

Ни слова не говоря, ногой закрыла за собой дверь, а сама резко схватила парня в охапку и, прижав к себе, от чего он сдавленно охнул, стала неистово целовать. Он ошалел от моего напора, но я видела: он ему понравился.

Полотенце полетело на пол, мы целовались и медленно продвигались в направлении спальни, снося все на своем пути. При этом Кир не забывал меня раздевать. На кровати мы оказались уже полностью обнаженные.

Кир тяжело дышал, как будто бежал стометровку. Как только он собрался меня подготовить, начиная ласкать, целовать, я не выдержала и простонала:

— Не… надо… я… уже… войди…

Я оказалась слишком возбуждена, мне хотелось резкости, немного боли, но никак не ласк. Сказать, что парня мои слова удивили — ничего не сказать, но, не смея отказать, он выполнил мою просьбу. Кир сначала старался входить медленно, но когда понял, что его предосторожности излишни, я уже не девственница, да ещё и возбуждена основательно, вошел резко и до конца. Мы в унисон застонали от удовольствия. Глаза затуманены от желания и страсти, губы припухли от поцелуев, я их постоянно облизывала. Мои волосы разметались, глаза горели, тело ныло, требуя ласки. И Кир стал гладить меня, нежно касаться груди, обводить сосок языком по кругу, пока не касаясь его. Я готова была кричать в голос. Я поминутно облизывала губы.

Увидев мой язык, порхающий по губам, Кир наклонился и стал меня целовать, втягивая мой язык в рот и посасывая его. Оргазм потряс нас обоих, но я постаралась сконцентрироваться, хотя сделать это оказалось сложно. Когда белесая жидкость брызнула мне на живот, я приготовилась. Снова раздался раскат грома, вокруг засверкало, заискрило. В последнюю минуту я успела отскочить и оттолкнуть собравшегося было парня прижаться ко мне.

Разряд молнии прошел между нами, не причинив ощутимого вреда, только слегка подпалив руки юноши. Но главное: он остался жив, вот только, судя по его виду, очень напуган. Я горько усмехнулась.

— Ч-ч-ч-что… эт-т-т — то… было? — с трудом выдавил он из себя, а мне пришлось быстро придумать сказку о том, что меня не любят молнии и постоянно преследуют. Я несла полную чушь и ахинею, сама не совсем понимая, что несу, но усиленно пыталась убедить его, что это выходит случайно. Ха, хороша случайность, но он верил, несмотря на то, что ничего не понимал, только с умным видом кивал головой. Χотя в его глазах застыл страх. Его он скрыть не смог, хотя очень пытался.

Естественно, пришлось объяснить, что дальнейшие наши встречи бессмысленны. И на такое положение вещей он со мной согласился безоговорочно. Какой понятливый парень попался, никаких истерик, выяснений отношений… красота. Хотя я его прекрасно понимала. Кому будет интересно каждый раз находиться на грани смерти? Правильно, никому. Да и я сама больше не хочу рисковать. Если один раз получилось, то не факт, что и во второй сработает. А вдруг я не смогу успеть отпихнуть парня от себя? Еще одна головешка обуглившаяся? Нет, не хочу. Быстро собрав свои вещи, на ходу одеваясь, я побежала домой.

И снова выдала родителям: я могу все-таки оставлять партнера в живых, да-да, пришлось признаться родителям в своем эксперименте, в котором на кону стояла человеческая жизнь, они, как ни странно, только немного огорчились моей безалаберности и жестокости — ведь неизвестно, каков мог быть результат, но ничего не имели против, а отец даже попытался успокоить, причем неизвестно кого: меня или себя:

— Ничего, дочь, он же остался в живых, хотя немного испугался, но это иногда полезно, главное, что теперь ты знаешь, такое возможно, — я усмехнулась на его слова и сбивчивую речь. Папа, махнув рукой, попытался улыбнуться, но получилось слабо, тогда вмешалась и мама:

— Ничего, Том, главное, что все обошлось. Ты больше не испытываешь горечи от своего дара. И все будет теперь хорошо. Правда, — добавила мама, убеждая нас всех. Я улыбнулась, подошла, обняла их, а потом отправилась собирать вещи. Ведь уже через пару дней мне надо будет выезжать. У меня начинается новая жизнь. Я очень надеюсь на то, что вдали от Дена я смогу избавиться от его навязчивого образа, постараюсь удалить его из своих мыслей. А ещё очень надеюсь на то, что у них с сестрой будет все отлично. И Денис изменит свое мнение по поводу дружбы с сестрой. Ведь она же ему нравится. Это сильно бросалось в глаза.

Вот только уже около самолета, Кристи подошла ко мне обняла меня, заплакала и произнесла:

— Тома. У меня горе, — после чего сквозь потоки слез, что лились из ее глаз, поведала: — Сегодня и Ден улетает поступать. Он сказал, что мы будем общаться только в аське или по скайпу. Прилетать он не сможет. Вот и получается, что два самых дорогих человека покидают меня.

Я всячески пыталась ее успокоить, но, как оказалось, это ещё не все потрясения.

— Тома. Он мне сказал, что между нами не может быть никаких отношений, кроме дружбы. Понимаешь? Совсем никаких, — зарыдала сестра. Я попыталась сказать, что еще не все потеряно, за это время он поймет, что Кристи дорога ему, но мои доводы оказались неубедительными, так как она посмотрела на меня заплаканными глазами, мотнула головой, а потом, прижавшись ко мне, добавила: — Нет, сестричка, его тон был таким категоричным, что сомневаться не приходится. А ещё он никогда меня не касался. Даже за руку ни разу не брал. А если случались непроизвольные касания, отскакивал, как от чумы. Я ему неприятна в качестве девушки, — все, моя рубашка была насквозь мокрой от ее слез. А вот слова сестры вызвали недоумение, потрясение и подозрение. В голове крутились разнообразные мысли. Я старалась изо всех сил успокоить сестру, но делала только хуже. Она рыдала так, что на нас стали оборачиваться люди. Один старичок не выдержал, подошел к нам, похлопал девушку по плечу и наставительно произнес:

— Вы ведь не навсегда расстаетесь. А так оплакивают только покойников. Нельзя. Тебе надо успокоиться и отпустить близняшку, хотя я понимаю тебя. Но не стоит убиваться.

Высказавшись, старик отошел от нас и направился к самолету. Мы же продолжали стоять обнявшись. Порадовало одно: поток слез Кристины немного иссяк.

Я все думала о Денисе. Слова Кристи натолкнули на какую — то мысль, что постоянно крутилась в голове, но оформить ее я не успела, объявили посадку на мой самолет. Тепло попрощавшись с родителями и с сестрой, я отправилась на посадку. Оглянувшись в последний раз, помахала всем рукой, в душе был полный раздрай. Жаль было сестру, но изменить что-то никто из нас не мог. Ну, что же, посмотрим, что ждет меня на новом месте, в чужой стране.