Потерянный рай

Глава II. Приказ – есть приказ!

Константин, вытряхивая воду из ушей, выпрыгнул на одной ноге из душевой кабинки.

Доскакав до своего шкафчика, он подхватил с вешалки полотенце, и до хруста растер им распаренное после бани тело.

Новый, не обмятый комбинезон пах морозцем, хлопком и еще чем-то непередаваемо приятным…

Ярославцев с наслаждением натянул камуфлированную майку, просторные, оливковые трусы и умиротворенно расположился на деревянной лавочке, потягивая в меру охлажденный ананасовый сок.

Стандартный, не чем не отличавшийся от остальных, душевой отсек с сауной и маленьким бассейном, в котором он в компании с Веселовой, отскреб многомесячную грязь, был общим. То есть открытым для одновременного посещения бойцами обоего пола.

В Космической пехоте очень часто пренебрегали некоторыми общественными устоями. Напарники, а уж тем более женатики, всегда предпочитали пользоваться этими помещениями совместно, не отказывая себе в удовольствии потереть друг, другу спинку или от души похлестаться свежим веничком.

Для тех же, кто по каким-то причинам стеснялся своей наготы или выбирал одиночество, на базе существовали индивидуальные душевые кабинки с полным комплектом гигиенических благ.

Негласно все эти помещения были сразу же поделены между «стаями», двойками, женатиками и одиночками, и никто не имел права пользоваться ими без разрешения хозяев. Подобная формальность строго соблюдалась всеми Ангелам без исключения и позволяла им хотя бы изредка расслабиться и ненадолго сбросить с себя тяжкое ярмо служебных забот.

Ярославцев, не смотря на угробленное армией детство и здоровое желание дослужиться до генеральских погон, никогда не стремился стать «настоящим военным», этаким «прибабахнутым на голову уставным пареньком». Такие индивиды встречались в войсках довольно часто и служили «примером выполнения воинского долга» для остальных космопехотинцев. Начальство их боготворило, ведь нет ни чего лучше тупого и преданного исполнителя, на которого в случае неудачи можно было списать свои личные просчеты. Кроме: «Есть», «Так точно» и «Ни как нет» эти по пояс деревянные дуболомы ничего не признавали, и никогда не позволяли себе даже малейшего отступления от правил.

В свободное от службы время они упорно штудировали уставы и фанатично добивались их исполнения от своих подчиненных.

«Устав не догма, а руководство к действию!», – и Константин никогда не старался перегибать в этих вопросах палку. Он всегда придерживался мнения, что в здоровом воинском коллективе любая проблема может быть решена без особых усилий и для этого совершенно необязательно каждый раз махать перед носом у бойцов толстым сборником армейских законов и брызгать им в лицо слюной.

Поэтому в свободное от службы время он не шарахался от подчиненных, а наоборот: часто посещал корпоративные пирушки, довольно сносно пел под гитару и изредка даже становился душой той или иной компании.

Но, не смотря на столь естественный демократизм, Ярославцев никогда не позволял себе смешивать мух с котлетами. «Делу время, потехи час»! И если Ангелы вдруг непростительно расслаблялись и заваливал выполнение поставленной задачи, то всегда отгребали по полной, независимо от того, сколько было вместе выпито и спето.

Помимо всего прочего наш бравый капитан еще и возглавлял маленькую холостяцкую группировку, в составе: Ришата Бухарина, Доны Сомерс и Веселовой Ольги. До этого объединения они долго дружили парами, а только четыре года назад наконец-то решили создать свою, собственную «стаю».

– Раз, два, три! Кто не спрятался, я не виновата! – сверкая упругими ягодицами, из душа пулей выскочила совершенно голая Веселова. – Привет начальник! – она прошлепала мокрыми пятками по нагретому покрытию к огромному зеркалу, и принялась расчесывать свое рыжее великолепие на голове.

Сверху ее заботливо обдувал поток теплого, ароматизированного воздуха, и девушка, жмурясь от удовольствия, подставляла под его ласковые струи свои хрупкие, аристократические плечи.

– Начальники на службе, – лениво огрызнулся Ярославцев, – могла бы и по имени назвать, не чужой ведь. И вообще, будь так любезна, прикрой-ка свою срамоту от греха подальше.

– Вот еще! Пыф-ф! – обернулась и кокетливо стрельнула глазками, Ольга. – Для всех красота, а для тебя срамота. И вообще, что это такое?! Ты месяц, ЦЕЛЫЙ МЕСЯЦ до меня пальцем не дотронулся. Все бубнил: «Отстань крошка, потерпи немножко, у меня дела-а-а». Ни ласкал! Ни холил! Ни лелеял! Даже в душ сейчас со мной не полез! А теперь еще стоишь и возмущаешься?! – она надела черный кружевной гарнитур и стала неторопливо примерять форму.

– Что, верно, то верно подруга! – старческим голосом, явно заигрывая, прошамкал Константин. – Эта повседневная суета совсем доконала заслуженного ветерана. Однако не стоит отчаиваться, детка. Ведь в этой израненной груди еще жив огонек безумной страсти!

– Тогда в чем дело, милый?! – она эффектно развернулась и выжидательно замерла в такой соблазнительной позе, что только мертвый мог бы остаться равнодушным к ее восхитительному великолепию.

Высохшие, пышные, рыжие волосы упали водопадом до бедер и еще сильнее подчеркнули ее нерастраченную сексуальность. – Надеюсь, сегодня я наконец-то буду удостоена твоего внимания?

– Хватит демонстрировать предо мной свои прелести «развратница», а то ведь, не ровен час, нарвешься на внеочередное изнасилование.

– Только попробуй дотронуться, – завлекающе промурлыкала девушка. – Я буду кричать, визжать и царапаться.

– Не поможет! – Константин броском оказался возле нее, и крепко стиснул в объятиях.

– О да, мой тигр, – она, совершенно не сопротивляясь, подпрыгнула и оплела его ногами. – Давай прямо здесь, и совершим это «грязное грехопадение»!

– Не богохульствуй, а то вложу отцу Петру.

Они жадно поцеловались… Потом еще… И еще раз…

Веселова по праву считалась самой красивой девушкой отряда, его негласным секс – символом.

Однако помимо огненно рыжих волос, смазливого личика и супер – сексуальных округлостей она имела в своем активе достаточно солидный набор весьма редкостных и незаурядных достоинств. Конечно, Оленька позволяла себе иногда прикинуться очаровательной глупышкой, но при более близком общении в глубине ее умопомрачительной внешности открывались такие таланты и способности, что многие выпускницы самых престижных университетов Земли умерли бы от зависти, составь она им, хотя бы временную конкуренцию.

Помимо своей основной военной специальности Оленька в совершенстве владела двадцатью языками крупнейших цивилизаций Внеземелья, заочно защитила кандидатский минимум по Досветовой Истории, и сдала экстерном экзамен по Этнографии внеземных народов в Сорбонне. А в довесок ко всему перечисленному, наша умница и красавица, еще обладала великолепными вокальными данными. Причем настолько великолепными, что после интерната, а затем и по окончанию училища, всерьез подумывая над тем, чтобы попробовать себя в шоу-бизнесе, несколько раз участвовала в отборочных конкурсах эстрадных исполнителей.

Однако не явно выраженный талант, не дюжее упорство не помогли ей избежать провала. И поэтому, вернувшись из очередного похода за славой она, как истинный космопехотинец: тщательно проанализировала свои ошибки, трезво оценила обстановку и начала готовиться к следующей попытке, но теперь уже самым основательным образом.

Ее план был «гениален» и прост: за время службы скопить деньжат для записи и раскрутки своего первого альбома и, по завершению контракта, попробовать пропихнуть его в двадцатку лучших месячных хитов хотя бы на одном из галактических музыкальных каналах, а дальше как масть попрет…

Наивное создание…

Она, конечно же, не учла очень многих и весьма существенных нюансов. Но самое главное ее заблуждение было в том, что в современной попсе, где бесполые и безголосые бабочки – однодневки пичкали музыкальный электорат дегенеративной жвачкой, даже деньги решали далеко не все.

Тем более что ее появление на музыкальном Олимпе было очень нежелательно для воротил шоу бизнеса. Вы спросите: «Почему?!». Да потому что практичных шоуменов совершенно не интересовал ни ее талант, ни способность петь «вживую».

В этом бизнесе уже давно сложились свои корпоративные традиции, и никто не желал их ломать ради какой-то провинциальной певички. Вот если бы Оленька завела себе достаточно влиятельного в этих кругах покровителя или хотя бы состоятельного спонсора… Но пока она носила погоны и защищала интересы Отечества в нищих колониях Внеземелья, таких дядей успешно окучивали другие «девочки – припевочки», естественно не оставляя ей ни единого шанса.

Шорох за спиной заставил Ярославцева вздрогнуть и прервать ласки. Ольга открыла глаза, и они у нее почти что аквадратились.

Константин, обернувшись и сам, на некоторое время, потерял дар речи.

Посреди раздевалки, в чем мать родила, стояла Марина Поленцова. И только отцовские часы блистали на ее запястье.

– Простите великодушно, господа, – пролепетала она, краснея, и юркнув к кабинке, прикрылась полотенцем. – Я не удосужилась проверить душевые. Просто пришла, и заперла входную дверь… Отвернитесь, пожалуйста, я оденусь.

– Товарищ лейтенант, – это все, что смог проблеять Ярославцев, незамедлительно исполнив ее просьбу. – Впредь я попрошу вас быть более осмотрительной. А то меня, еще чего доброго, заподозрят в растлении малолетних девочек.

– Я не малолетка! – резко возразила Марина.

– Послушайте, юная леди! – пунцовая от стыда Веселова быстро поправила нижнее белье, – что это вы здесь пытаетесь лопотать в свое оправдание?! Неужели вам неизвестно, что эта раздевалка совмещенная: она «волчья» и командирская одновременно, и никто, повторяю НИКТО, без разрешения нашей «стаи» не смеет вторгаться сюда, ни под каким предлогом!

– Мой личный душевой отсек оказался неисправен. Роботы до сих пор чинят в нем сантехнику. В кубриках из кранов течет одна ржавчина. К семейным не втиснешься. Вот я и заглянула сюда. Вижу пусто, – голос Марины задрожал от обиды. – Не кричите на меня, пожалуйста!

– Скажите, какая недотрога!

– Веселова! Действительно, перестань орать на ребенка. Во-первых, она – офицер, во-вторых, такая же «волчица», как и ты.

– Ага! И тоже может сверкать голым задом перед тобой. Теперь понятно, куда ты клонишь. – Не на шутку завелось «рыжеволосое божество» и уже на полном серьезе рубануло с плеча: – Все Ярославцев! Совет стаи в полночь!

– О-о-о! Вся «банда» в сборе, – в раздевалку ввалился Бухарин в обнимку с Сомерс. – По ком сегодня сыр-бор и раздача подарков?

– Она едва не прихватила, нас в нашей же раздевалке! – Веселова рывком натянула комбинезон.

– Ах, какая незадача? Оленька, рыбонька моя, сбавь-ка свой праведных рев на полтона ниже, – медовым голосом попросил Тимур.

– А в чем дело «Мурза»?! Ты что, ставишь под сомнение мое утверждение?!

– Да, что ты! Ни в коем случае, громогласная моя. Я даже не оспариваю твоего права и дальше стоять на страже наших интимных интересов. Однако позволь мне внести в этот увлекательный процесс одну маленькую поправочку. Та, на которую ты сейчас с таким воодушевлением орешь, совершенно ни в чем не виновата. Ведь верно Дона?

– Он прав подруга, – поддержала его мулатка, – это я разрешила ей воспользоваться нашим коммунальным кубриком. Тимур зашел к нам в третий форт. Слово за слово… Ты же знаешь, в сексе мы, как и вы, предпочитаем уединение. А тут так приспичило… Вот я и отправила Маришку сюда. Только умоляю, – пресекла Донна попытку Веселовой раскрыть рот, – прежде чем что-то вякнуть в ответ, сначала лучше выясните, куда вы дели свои «Маячки», господа военные?

– Не в бровь, а в глаз. Моя промашка – Константин хлопнул себя по нагрудному карману. Он забыл забрать индивидуальный определитель своего местоположения из комбинезона, и естественно сдал его вместе с грязным тряпьем на утилизацию. Вероятно, и Ольга по невнимательности поступила точно также.

– Прежде чем дать разрешение я, конечно же, запросила главный компьютер относительно ваших уважаемых персон, и он мне тут же ответил, что капитан Ярославцев, и ты, моя милая истеричка, уже целый час милуетесь в прачечной. Из чего я естественно и позволила предположить, что нет более подходящего места для страстного слияния двух одиночеств… Ну, чего уставились на меня словно бараны на новые ворота, бегите за «Маячками» пока их не отправили в переработку, – и Донна решительно прошествовала через раздевалку, увлекая Тимура в сдвоенный душ с бассейном.

– Эй, лейтенант? – немного высокомерно обратилась к «виновнице скандала» Веселова. – Ты уж извини я, кажется, позволила себе немного лишнего. Не принимай это близко к сердцу. А вы, господин капитан, не стойте верстой коломенской и прекратите пялится на нее! – сорвала свою досаду на начальнике Ольга, и чуть смягчившись потребовала. – Топай отсюда, да поживее! Не видишь, девчонка от стыда сгореть готова.

– Вот она женская корпоративность. Уже спелись! «Феминистки фиговы».

– Давай, проваливай. «Женоненавистник».

– Оленька. Полегче на поворотах, субординацию ведь еще никто не отменял. – Константин залпом допил сок и тормазнувшись в дверях, не оборачиваясь, скомандовал: – Ефрейтор Веселова?!

– Да, сер! – Ольга вытянулась в струнку.

– Встречаемся через час на космодроме. К этому времени тебе необходимо провести все подготовительно-карантинные мероприятия. И не забудьте разыскать свой «Маячок».

– Слушаюсь, мой капитан!

«Мой капитан!», – она произнесла словно: «Мой, Бог!», и Ярославцев, улыбнувшись, направился на командный пункт.

– Давай-ка сестренка, как следует, вытремся. – Веселова по-матерински начала обтирать огромным, махровым полотенцем лейтенанта.

– А как часто вы занимаетесь сексом? – спустя некоторое время, с самым невинным выражением, поинтересовалась Марина.

– Я не считала. – Уклончиво ответила Ольга.

– А он тебя любит?

– Не знаю. Не уверена.

– А ты его?

– Мы никогда об этом не разговаривали. – Не моргнув, соврала Веселова и врубила «полную дурру»: – Мы же «инкубаторские», оба из кадетского интерната. Причем из одной группы. У нас не приняты эти ваши «Сюси-пуси» и вздохи при Луне. Если мне нравился парень, то после отбоя я сама ложилась к нему в кровать. Если я кому-то нравилась, то парниша уваливался ко мне под бочок.

– О да, я наслышана о ваших кадетских нравах!

– Постой-ка, милая, – Ольга, явно не желая развивать эту тему, решительно взяла инициативу в свои руки и, отступив на несколько шагов, неожиданно скомандовала: – А, ну-ка повернись… Так! А теперь встань вот так… Ого! Да ты вполне можешь составить мне конкуренцию. И фигурка у тебя о-хо-хо! И грудка и попочка что надо! Да и мордашкой Бог не обидел…

– Конкуренцию в чем? – покраснела Марина, спешно пакуясь в комбинезон.

– Черт возьми! Бьюсь об заклад, что очень скоро ты станешь нашим новым секс-символом! – восторженно воскликнула Веселова и, тут же поправилась: – Конечно же, с моего согласия.

– А если я не захочу?!

– Да ну?! Не отказывайся! Если честно, то мне эта внештатная должнастенка уже порядком поднадоела.

– Неужели?

– Достаточно того, что среди Ангелов я лучший экстремал, а так же консультант по этносам и культуре.

– И ты, без сожаления уступишь мне столь почетный титул? Добровольно откажешься от внимания всей мужской половины отряда?!

– В гробу я видела это внимание! – горестно вздохнула Веселова и попыталась объясниться: – вам деточка наверняка, еще нет и двадцати? Душа полна романтизма, а кругом мерещатся принцы, букеты алых роз и куча воздушных замков.

– Вы не правы, ефрейтор! – резко возразила Поленцова, и в ее очаровательных глазах вспыхнула злобная искорка. – Я знаю эту жизнь не хуже вас, и давно рассталась с розовыми иллюзиями. Это просто возмутительно, когда большинство военнослужащих на базе считают меня несмышленышем. Сюсюкают, оберегают и, что самое обидное, на пушечный выстрел не подпускают к стоящему делу. Даже потискать в углу и то не решаются.

Ольга открыто и заразительно засмеялась:

– Мне бы ваши проблемы милочка! Да и по совести говоря я бы на вашем месте особенно не переживало по этому поводу. Все, без исключения, начинали так свою службу.

– Ефрейтор, – Марина приблизилась вплотную и доверительно положила ей руку на плече,

– я очень признательна вам за предельную откровенность, и то участие, которое вы проявили ко мне. Однако в конце нашей очень поучительной беседы я все- таки осмелюсь задать вам еще один весьма деликатный вопрос.

– Внимательно слушаю вас, товарищ лейтенант?

– Скажите, – Поленцова убрала руку и застегнула штурмовой ремень с нанизанным на него снаряжением. – У вас с капитаном все действительно всерьез и надолго?

– Ух, какие мы нетерпеливые и любопытные! А почему это вас так интересует деточка? – Ольга, в свою очередь тоже застегнула штурмовой ремень, но у нее это получилось естественней и быстрее. Теперь же, чувствуя свое полное превосходство, она вызывающе смотрела в глаза офицера, и накручивала слабиной тросика со страховочным фалом на конце.

– Потому что я люблю Ярославцева! – Марина, как бы она не хотела казаться уверенной, не выдержала ее пристальный взгляд и потупила взор.

– Браво девочка моя, браво! – хлопнула в ладоши любовница командира. – Идете на конфронтацию? И что дальше? Дуэль на лучеметах, или банальный бабский мордобой?

Поленцова язвительно улыбнулась и как можно спокойнее произнесла:

– Не дождетесь.

– Ладно, не злись, – устало попросила Веселова и, в знак примирения, слегка обняла ее за талию. – Сказать по правде я уже давно ожидала чего-то подобного и поэтому не очень-то собираюсь переживать за наш будущий разрыв с Константином. Мы «Волки» спокойно относимся к таким вещам. Уж если вожак отбивается от стаи за молоденькой, красивой самкой, это его дело! Я и пальцем не пошевелю, чтобы удержать его возле себя. Однако позвольте разочаровать вас заранее и предупредить о том, что рассчитывать на легкую победу в этом деле вам не стоит. Привлечь к себе внимание Ярославцева, а уж тем более охмурить его, не так-то просто.

– Он что по пояс деревянный? – попыталась пошутить Марина.

– Нет. Костик славный парень. Такого еще надо поискать. А в постели так просто ураган. – Оленька сладко потянулась, намеренно выпячивая упругую грудь, а потом безо всяких выкрутасов заявила прямо в лоб: – Одно я знаю точно: он уже никогда и никого не полюбит по-настоящему.

– Почему?! – недоуменно сморщила носик Марина.

– Да потому что провела рядом с ним не один год. А хотите, – внезапно, сама не зная почему, предложила Веселова, – я посвящу вас в одну из его маленьких тайн?

– Еще бы!

– Тогда слушайте. Между нами уже давно нечего нет, кроме дружбы и секса.

По началу, еще в кадетке, он питал ко мне очень серьезные чувства. Но я тогда было своенравна, ветрена и глупа. Настолько глупа, что позволила упустить свой шанс. Потом, уже в отряде, Костя встретил и полюбил другую женщину, причем настолько сильно, что, теперь его сердце навсегда принадлежит, только ей. Той единственной, утрату которой он переживает до сих пор…

Иногда я сожалею, что в отличие от него, не способна на такие серьезные и глубокие чувства. Но Костя… Он всегда был не такой как все. Особенный, романтичный, влюбчивый и очень преданный…

– Я бы сроду не подумала! – засомневалась Марина. – Мне показалось, что Ярославцев наоборот: хладнокровный, расчетливый и волевой человек.

– Это на службе. – Возразила ей Веселова и мечтательно прищурилась. – А в жизни… В жизни он именно такой как я сказала. Настоящий «Маленький принц».

– Интересно, – услышанное настолько заинтриговало Поленцову, что она решила выяснить все обстоятельства этой трагической истории: – А вам не составит труда рассказать мне о том, кем была та женщина, утрату которой он не может забыть до сих пор.

– Командиром сводной роты. Нашим первым командиром. Костя в отличие от меня вообще начал службу под ее непосредственным началом. Элеонора была очень опытным офицером да еще к тому же классным психологом. Стоило ей взглянуть на новобранца, и она сразу же определяла, будет ли из него толк. Между нами девочками говоря, я тоже ее боготворила. Она и мне помогла быстро и безболезненно войти в должность.

– Как вы сказали, ее звали?! – попросила уточнить Марина.

– Майор Космической пехоты Богрянцева Элеонора Брониславовна. – Задумчиво повторила Веселова и подвела черту: – Она погибла спустя полгода, после того как они познакомились.

– И что было потом? – поспешила спросить Поленцова, заметив, что Оленька явно не горит желанием продолжать этот разговор.

– Потом Костик просто закрылся. Ушел в себя и больше уже никого не впускал в свое сердце. Одно время я пыталась… Бесполезно! К тому же вы меня поймете, ведь любой женщине, в конце концов, надоедает роль любовницы. А его это устраивало. Поэтому наши отношения стали постепенно остывать и переросли в банальную привязанность… Вы, позвольте дать вам совет?

– Да, конечно!

– Не старайтесь сразу затащить его в постель. Наутро он поблагодарит вас, чмокнет в щечку и адью…

– И все-таки вы сожалеете, что ваш роман с Ярославцевым заканчивается таким вот образом. Я же вижу. – Проявила участие Марина и Ольга так и не смогла понять: игра это или действительно искреннее сочувствие.

Данное обстоятельство настолько обеспокоило Веселову, что та решила больше не откровенничать с ней. Тем более что она и так уже успела наболтать ей лишнего.

И кто знает, какие мысли крутились сейчас в этой очаровательной головке? Поэтому, вновь прикинувшись дурочкой Оленька, вдруг заявила с наигранной беспечностью:

– По Костику я и раньше-то сильно не убивалась, и давно подыскивала предлог, чтобы порвать наши отношения. Так что теперь вам и карты в руки. Смелее в бой! Обещаю лишь маленькую сценку ревности в целях соблюдения видимого приличия. Нельзя же уходить, не хлопнув дверью.

– Замечательно! – обрадовано заблестела глазками девушка. – Я постараюсь! Я очень постараюсь.

– О небо! Ну как же вы все-таки наивны! Нельзя же до такой степени доверятся людям. А вдруг, к примеру, из ревности, я взяла да и разыграла вас. – Веселова обняла ее и прижала к себе. Она прекрасно поняла, что Марина тоже врубила дурака, и решила прикинуться заботливой подругой. Однако юное создание не предоставила ей такой возможности:

– Извините ефрейтор, но кажется вам пора на космодром?! – Марина вежливо освободилась из ее объятий.

– Так точно, товарищ лейтенант. – Загадочно улыбнулась Оленька и, поправив перед зеркалом прическу, вышла из раздевалки.

Де Базиде прискакал к карантинной камере самым первым и теперь, нервно брюзжа себе под нос, нетерпеливо нарезал круги возле входа.

В вопросах соблюдения дисциплины времени он был настоящим педантом и всегда соблюдал «ефрейторский зазор». К тому же щепетильный француз на дух, не переносил тех, кто имел привычку являться минута в минуту. Ну а уж те, кто опаздывал, сразу становились его врагами до гробовой доски.

Веселова, возникнув чуть позже, не стала, как обычно, задирать ершистого лейтенанта и, встав немного в стороне, быстро провела подготовительные мероприятия по санобработке и организации пропускного режима.

Покончив со своими делами, она угостила «Шевалье» фруктовым леденцом, и накоротке обменялась первыми впечатлениями.

А тем временем на космодроме инженерный состав базы с помощью дистанционных роботов уже приступил к демонтажу прибывшего звездолета.

Корабль, с честью выполнивший свою основную задачу, теперь обиженно стонал и содрогался под лазерными резаками облепивших его киборгов. Еще дымившиеся на срезах одноразмерные куски металла загружались на пневмоплатформы и перевозились в один из пустующих ангаров. Там их маркировали и штабелировали, чтобы в дальнейшем использовать для повседневных нужд.

Новобранцы наблюдали за всем происходящим через прозрачный бронеколпак технического ограждения. Им было больно смотреть на то, как безжалостно уничтожается последний мост, связывающий их с прошлой жизнью, ведь в глубине души кое-кто из них все еще надеялся на возвращение домой.

Толпясь в карантинной камере, они непроизвольно сбились в кучу и обеспокоено зыркали по сторонам.

Изредка, когда особенно яркие вспышки от резцов высвечивали их бледные и напряженные лица они становились похожими на бездушных восковых кукол собранных в запаснике какого-то провинциального музея.

– Честно говоря, сейчас им не позавидуешь. На душе скребут кошки, и такое ощущение, словно на твоих глазах сгорает отчий дом. – Полушепотом изрек за спинами Ольги и Мишеля, Ярославцев.

– Полностью с вами согласен командир. Это зрелище действительно не для слабонервных! – поддакнул бесшумно подошедший Бухарин.

Четверка встречающих, не сговариваясь, выстроилась в шеренгу и замерла, в ожидании последующих команд.

Однако Ярославцев не стал торопить подчиненных, и позволил им порыться в собственных воспоминаниях, чтобы еще раз вспомнить тех, с кем они по-братски делили тяготы и лишения своих первых экспедиций.

Глаза Ангелов затуманились и перед ними непроизвольно замелькали размытые образы однополчан. Кто-то давно ушел на повышение, кто-то продолжил службу в других подразделениях. Однако большинство уже давно покоилось в братских могилах на территориях мало кому известных планет…

– Внимание, господа! Начинаем. – Ярославцев первым стряхнул хандру и сделал шаг вперед: – Приборы индивидуального контроля готовы?

– Да, сер! – Ольга указала на три арки, раскрашенные в красный, синий и желтые цвета.

– Выявленных носителей инфекций, если таковы вдруг да окажутся, вежливо препроводить в изолятор. Остальных в карантинные кубрики.

– Я уверен, они почти стерильны сер, – высказал свое мнение Бухарин, – предполетная санобработка, да к тому же длительное пребывание в гиперпространстве не оставило инфекциям, грибкам и микробам даже шанса на выживание.

– Все равно! – возразил Ярославцев. – Инструкцию нарушать не будем. Веселова, доложите обстановку за ограждением.

– Биологическая в норме, радиационный фон постоянный, без колебаний, химических примесей представляющих опасность для организма не выявлено.

– Свет!

Вспыхнули яркие, аргоновые лампы.

– Пошли! – Константин первым приблизился к разъехавшимся створкам прозрачной перегородки.

Новобранцы быстро построились в шеренгу по два, оставив положенный интервал между взводами.

«Шестьдесят три», – автоматически отметил про себя капитан, и по тому, как пополнение носило форму одежды и снаряжение, безошибочно определил – перед ним даже не резервисты, а обычные обыватели, ни дня не прослужившие в действующей армии.

Половина из них, по каким-то причинам, потеряла работу и подалась в войска за гарантированным куском хлеба, остальных насильно призвали за мелкие административные нарушения в основном из колоний. По всей видимости, командование настолько торопилось с отправкой подкрепления, что успело только прогнать этих горе-вояк по ускоренному курсу общевойсковой подготовки.

Костя тяжело вздохнул, прекрасно понимая, что эта публика в ближайшее время может использоваться им только для охранных мероприятий. Привлекать их к боевым действиям сейчас было равносильно самоубийству!

Но начальству виднее, а он не привык обсуждать его приказы. Тем более что ценой пятидесяти процентных потерь эти мальчики и девочки через месяц все равно научатся драться, пусть и не профессионально…

– Здравствуйте, – как можно дружелюбнее, обратился Константин к серой массе, затянутой штурмовыми поясами. – Мы рады приветствовать вас на своей базе.

– Группа! – хорошо поставленный женский голос подстегнул новобранцев, а четкий строевой шаг заслуживал похвалы. Командир пополнения – молоденькая девица с нашивками старшего лейтенанта не замедлила приблизиться для рапорта. – Сер! Вверенное мне сводное подразделение прибыло для дальнейшего прохождения службы на базу отряда Ангелы, планеты Золотарь в количестве шестидесяти трех человек. Больных и раненых нет. Потери – курсовой пилот – андроид был раздавлен при посадке. Командир группы – старший лейтенант Булгакова.

Бетонный пол поплыл под ногами начальника экспедиции. Удушливая, тошнотворная волна нахлынула столь внезапно, что Константин, даже не «мявкнув», словно подрубленный бухнулся на спину. Столь неожиданное приземление обошлось без серьезных последствий лишь потому, что его спину защитил бронежилет, а голову стальная сфера.

И капитан, и его подчиненные по уже сложившейся традиции явились на космодром в легкой боевой экипировке, чтобы у прибывшего «молодняка» даже в мыслях не закралось сомнений относительно своего будущего поведения на базе.

Строй рассыпался. Несколько новобранцев попытались приблизиться к Ярославцеву, но Веселова быстро сориентировалась, и взяла ситуацию под свой контроль.

– Назад! – она для пущей убедительности пальнула вверх из пистолета. Кроме табельных лучеметов космопехотинцам выдавалось старинное и безотказное огнестрельное оружие. – Кому сказано?! Назад! В строй! – пистолет откашлялся еще пару раз. Латунные гильзы, подпрыгивая, звонко зацокали в наступившей тишине. – Сохраняйте спокойствие, господа. У командира обычный приступ «Венерянки»! – нарочито внятно и громко объявила ефрейтор, упаковывая оружие в кобуру.

Де Базиде немедля вколол вакцину и Константин, поднявшись с его помощью, даже попытался пошутить:

– Ну, надо же, вот это меня прихватило в самый неподходящий момент… Веселова?

– Да сер?

– Поручаю вам первый взвод. Бухарину – второй. де Базиде – третий. Для начала осуществите полную санобработку, а затем разведете личный состав по карантинным кубрикам. Пусть они немного обвыкнуться и отдохнут с дороги. После приема пищи проведете с ними краткий вводный инструктаж и дадите время для подготовки к праздничному обеду. А вас, товарищ старший лейтенант, – обратился он к Булгаковой, – я попрошу проследовать за мной для сдачи личных дел и отчетной документации.

– Капитан! – неожиданно возразила ему девушка. – У нас свои, штатные, отданные приказом начальники. Они вполне способны самостоятельно управлять подчиненными. Нет смысла дробить подразделение и поручать ефрейторам, хотя бы временно замещать офицеров.

– Не понял?! – искренне изумился Ярославцев. – Вы что, привезли с собой приказ о назначении вас на должность начальника экспедиции?

– Нет сер.

– Тогда какого черта вы пытаетесь обсуждать мое распоряжение?!

– Извините сер, но я хотела как лучше.

– Извинение принято. Прошу. – Он подчеркнуто вежливо взял ее под локоток и указал рукой на дверь.

Когда они оказались в магистральном коридоре капитан, рывком развернул ее лицом к себе, и сухо поинтересовался:

– Вас как зовут, товарищ старший лейтенант?!

– Елена Викторовна, сер.

– Так вот Елена Викторовна, чтобы в будущем у нас не возникало недоразумений, предупреждаю: если хотя бы еще один раз вы попытаетесь пререкаться со мной в присутствии подчиненных, клянусь страховочным фалом я, не задумываясь, срежу вам знаки различия и до конца экспедиции отправлю на камбуз, командовать пищевыми роботами. Я не деспот и всегда допускаю, если в этом существует необходимость, нормальное и конструктивное обсуждение моих приказов. И если кто-то, из подчиненных, бывает с чем-то не согласен, то все недоразумения мы решаем в моем кабинете с глазу на глаз, а не меряемся погонами на виду у всего личного состава. Усекли?

– Так точно, сер.

– Вот и славненько. – Костя на правах хозяина пошел, вперед указывая ей дорогу.

Булгакова, без каких либо возражений, последовала за ним.

Пререкаться с начальником дальше уже не имело смысла. То демонстративное неповиновение, которое она позволила себе на космодроме, было все на всего заранее спланированной провокацией, рассчитанной на проверку его командирских качеств. Ведь не зря же она, самым тщательным образом, проштудировала его личное дело и заранее составила подробный психологический портрет.

Судя по изученным аттестационным материалам в характере, поступках, и действиях Ярославцева четко прослеживалось многолетняя военная закалка, а настойчивость, терпение и воля очень удачно сочетались с храбростью, целеустремленностью и способностью к принятию нестандартных решений. Все начальники, под чьим руководством ему прежде довелось послужить, не раз потом отмечали, что данный офицер является не только толковым организатором и военным профессионалом наивысшей категории, но еще к тому, же и «непревзойденным инженером человеческих душ». Он настолько глубоко знал личностные качества своих подчиненных, что иной раз было достаточно только его взгляда, чтобы боец, не задумываясь, пошел ради выполнения приказа на верную смерть.

В дополнение к этому капитан никогда не останавливался на достигнутом, и постоянно совершенствовал свои личные навыки.

В последние пять лет он прочно вошел в десятку лучших снайперов и рукопашников Вооруженных Сил, и не раз брал первые места на всевозможных армейских соревнованиях и спартакиадах.

Ко всему вышеперечисленному Ярославцев был на этой базе Царь, Бог и Воинский начальник. И его обещание разжаловать нарушившего субординацию офицера до отрядного кока вполне могло быть исполнено в самое ближайшее время.

Пока Булгакова все это переваривала на ходу он, не раскрывая рта, довел ее до своего рабочего кабинета, и жестом разрешил расположиться на диване.

Елена с признательной улыбкой воспользовалась его гостеприимством и, впорхнув на обтянутые кожей подушки, бесцеремонно сбросила тяжелые штурмовые ботинки.

Костя машинально отметил про себя, что войсковой офицер никогда бы, не позволил себе такой вольности в присутствии начальника. А из этого следовало, что Елена Викторовна или не та за кого себя выдает, или же настолько «мохната» что вполне может пренебречь соблюдением правил воинского этикета. Это умозаключение слегка насторожило капитана и заставило вовсю навострить ушки.

Приземлившись, напротив, за письменным столом, он неторопливо снял с головы бронесферу и, включив вытяжку, с чувством начал смаковать ароматную кубинскую сигару.

Так прошло несколько минут, за время которых Ярославцев откровенно разглядывал подчиненную сквозь пелену утекающего вверх дыма.

«Хороша девка то! Ох, как хороша! – подумал про себя Константин, оценив по достоинству ее фигуру, длинные белокурые волосы, идеальное личико и все остальное, к чему нормальный мужчина обязательно проявит интерес.

Но особенно ему запали в душу ее большие зеленые глаза. На удивление редкостного изумрудного цвета они настолько сильно притягивали к себе внимание, что в одночасье могли превратить собеседника в безропотного и послушного раба.

Внешность Булгаковой настолько пришлась по вкусу капитану, что он даже немного посочувствовал ей, и с сожалением подумал:

– «Интересно было бы узнать: что же все-таки заставило тебя дать согласие на «почетную ссылку» в наше забытое Богом царство-государство?».

Однако девушке явно не понравился его задумчиво – хитроватый взгляд и она, решив прервать смотрины, настойчиво заявила:

– Сер, вы разрешите мне доложить цель своего прибытия?

Он, как ни странно, отрицательно замахал рукой:

– Ни в коем случае!

– Но почему?!

– А куда нам спешить? Давайте-ка лучше для начала познакомимся поближе. Вы не против?

– Не-ет сер. – Опешила Елена. – Но мы ведь уже представились друг другу?!

– Эта была обычная служебная формальность. А так как нам с вами, Елена Викторовна, предстоит еще не один месяц торчать в этой Богом забытой дыре…

То будет довольно логично, если мы сразу станем предельно доверительно строить наши служебные отношения. Вы не возражаете?

– Никак нет, сер!

Ярославцев встал, заправился и очень коротко пересказал свою служебную биографию:

– Начальник экспедиции на планету Золотарь капитан Ярославцев Константин Сергеевич. Новосибирское училище космической пехоты. Стрелок снайпер, командир разведывательной группы, командир рейдово – диверсионной группы, Советник Наместника колонии два дробь сто восемнадцать по антитеррору. Командир сводного отряда «Ангелы».

Елена быстро обулась и незамедлительно последовала его примеру:

– Булгакова Елена Викторовна. Ускоренные курсы при Новосибирском училище космической пехоты. Начальник отдела базы хранения дальних рейдеров на Луне, форт Безымянный и, наконец, командир сводного отряда прибывшего в ваше распоряжение.

– М-да! – Константин присел и с сожалением потушил сигару, – Особо похвастаться нечем. А я то, старый дурень, надеялся, что мне пришлют более опытного офицера…

Елена же, пропустив мимо ушей его рассуждения, четко приложила руку к берету, и отрапортовала:

– Старший лейтенант Булгаковы представляюсь по случаю назначения на должность первого заместителя начальника экспедиции. – Она подчеркнуто официально приблизилась к столу и протянула Ярославцеву информационный чип.

– О, как! – немного растерялся капитан и немедля подсоединил его к своему персональному компьютеру. – Из грязи, да в князи?! А я, грешным делом, вообще принял вас за командира отделения. А вы оказывается мой Зам.

Он долго изучал приказ о ее назначении и, наконец, как бы невзначай, поразмыслил вслух:

– Вот так всегда! Не срачка – так пердячка, не понос – так золотуха. Стало быть, мое представление о назначении на эту должность капитана Бухарина, отправленное месяц назад, все – таки отклонили. А в замен прислали Вас…Так – так – так… Обидно, досадно… Но ладно! Мы привыкли выполнять приказы, а не разговаривать. Верно заместитель?!

– Так точно, сер.

– Однако праздновать победу нам пока еще рановато, и знаете почему?

Елена дипломатично промолчала.

– Да потому что, не смотря на вашу стопроцентную уверенность в собственных силах меня, как начальника экспедиции, очень беспокоит ваша профессиональная некомпетентность и полное отсутствие боевого опыта.

Столь неожиданное заявление командира застало девушку врасплох.

– К чему вы клоните капитан?

– Да к тому, что вы или сверхталантливы, или очень родовиты. Других объяснений вашей головокружительно карьеры я пока что не нахожу. Есть еще конечно и третий вариант столь успешного продвижения по службе.

– И какой же?! – чувствуя явный подвох, ощетинилась Елена. Вызывающее поведение Ярославцева ей очень не понравилось!

– А вы не догадались?

– Представьте себе, нет.

– Я смею подозревать, что свое последнее назначение вы пробили отнюдь не служебным рвением, а исключительно интимным местом, – Ярославцев внимательно следил за ее реакцией.

– Когда мне приступить к приему дел и должности? – как ни в чем, ни бывало, задала вопрос Елена. Казалось, ее совершенно не интересуют его провокационные разглагольствования.

Такое демонстративное презрение натолкнуло Константина на мысль, что здесь, все-таки был замешан третий вариант. Тем более что крупного военного чиновника с такой фамилией он не знал, а простому офицеру, с «конституцией за плечами», за эту должность пришлось бы как минимум лет пять жрать землю на личном составе.

– Спокойно, товарищ старший лейтенант! Не будем с места рвать в галоп. Сначала как в русской – народной сказки присмотритесь и к холопам и хоромам, а уж потом мы предметно поговорим о вашем назначении.

Ее апартаменты оказались напротив кабинета начальника и ничего особенного собой не представляли. Обычный двухсекционный кубрик, с набором элементарных удобств отмытый до блеска и укомплектованный минимально необходимым количеством мебели.

Константин, сразу же поменял код на замке и еще раз проверил работоспособность двери.

– Пятьсот сорок семь. Запомнили комбинацию цифр?

– Запомнила, – заверила его Елена.

– Пройдите в жилой отсек. Вон ваша кровать. Санузел в углу за переборкой. Прямо душ. Расквартировывайтесь. Через час жду вас у себя. Да! Уборочный робот под кроватью. Для его активации нажмите зеленую кнопку на корпусе и задайте необходимую программу.

Когда они снова встретились, Булгакова почистив перышки, выглядела еще привлекательнее, но Ярославцев на этот раз равнодушно кивнул на ее приветствие, и продолжил общение по видеоселекторной связи с Веселовой.

Ольга как раз в этот момент воодушевлено рапортовала ему о том, что новобранцы уже завершили санобработку, и теперь накормлены и размещены попарно в карантинных кубриках. Жалоб, протестов и заявлений в адрес командования от них пока что не поступало.

– Замечательно! Ты отлично справилась с этой задачей. Сдай взвод штатному командиру и займись своим табельным вооружением.

– Слушаюсь капитан.

Ярославцев уже было, хотел отключиться, но неожиданно спохватился:

– Оля, а ты случайно не в курсе, кто сегодня участвует в концерте нашей легендарной, художественной самодеятельности?

– Естественно Я! – самоуверенно заявила подчиненная но, прочитав на лице командира недоумение, быстро поправилась, и пояснила:

– По многочисленным и настойчивым просьбам коллектива. Далее, согласно очереди выступят «Братья славяне». Ратибор как раз подготовил свеженькую композицию.

– Здорово! Согласен. Они давненько не баловали нас своими аранжировками.

– Ну а завершит наше грандиозное «Галла представление» новенькая исполнительница.

– Кто же? – враз заинтересовался капитан. – Неужели, наш шустрый де Базиде уже успел сагитировать кого-то из числа прибывших сегодня на базу?!

– Нет сер, – немного разочаровала его Веселова. – Это лейтенант Поленцова решила попробовать свои силы на сцене.

– Ого! И с каким же номером?

– Она держит его в строжайшем секрете. Что-то новенькое и необычное. Сама, честное слово, сгораю от любопытства.

– Прекрасно друг мой! Передай Шевалье, что я полностью утвердил его программу. Надеюсь «Звездная белошвейка» будет тобой исполнена сегодня, на бис?

– Само собой! Концерт без отрядного шлягера – пустая трата времени.

– Только предупреждаю заранее, – предостерег ее Ярославцев, – никаких откровенных декольте, мини-юбок под лобок или вечерних туалетов от «Трусарди». Все должно быть в жестких рамках приличия.

Тем более, когда на концерт приглашены новобранцы. Это официальная церемония, а не гастрольное выступление второразрядного варьете. Я лягу костьми, но не позволю тебе нарушить традицию.

– Но сер, – девушка умоляюще сложила руки.

– Побереги свои неуемные фантазии для полуночных развлечений в «Стае», где я тебе, между прочим, разрешаю все, вплоть до стриптиза.

– Ладно. Сдаюсь, и постараюсь олицетворить скромность и целомудрие одновременно.

– Рад, что мы поняли друг – друга. Конец связи милая, у меня посетитель.

– Мой капитан! – Елена подчеркнуто безукоризненно выполнила строевую стойку. – Старший лейтенант Булгаковы по вашему приказанию прибыла.

– Молодчина! Секунда в секунду. У вас завидная дисциплина времени товарищ старший лейтенант. Проходите к столу, присаживайтесь напротив и располагайтесь поудобнее, сегодня нам предстоит обсудить не малое количество вопросов…

– Насколько я понимаю, – после непродолжительной паузы обратился к ней Ярославцев, – вышестоящее командование отклонило мое ходатайство о назначении капитана Бухарина, и вы заняли вакантную должность первого заместителя начальника экспедиции.

– Так точно, сер. Но, кажется, вы уже успели обсудить со мной эту тему. И даже высказали свое собственное мнение.

– Странно? – Ярославцев сделал вид, что пропускает мимо ушей ее язвительную реплику, и умышленно «свалял Ваньку», чтобы спровоцировать ее на объяснения: – Я почему-то всегда думал, что у меня с «Кадровиками» полное взаимопонимание.

– А с кем вы решали вопрос о назначении капитана Бухарина?

– С подполковником Здобновым и майором Заботиным.

– Ха! Они уже второй месяц как осуждены и стучат виброкайлом на рудниках. И вообще сер, в службе кадров сейчас такая текучка, что порой не успеваешь запомнить фамилии начальников отделов, а про направленцев я вовсе промолчу. Редко кто из них засиживается больше полугода в своем кресле.

– А что так?

– Да они там, совсем уже страх потеряли. Торгуют должностями на право, и налево, а когда в конец оборзевают, и заламывают запредельные цены, обиженные кандидаты в отместку сдают их контрразведке. Короче сыпются наши кадровики на взятках и вследствие этого слетают с хлебных мест на раз, два. Однако в отношении меня вам не о чем беспокоиться сер. Я сделаю все возможное, чтобы оправдать то доверие, которое оказало мне вышестоящие командование.

– Вот это-то меня сейчас меньше всего и беспокоит. – Неожиданно заявил Ярославцев.

– Почему? – искренне удивилась девушка.

– Да потому что я редко ошибаюсь в людях, и вижу перед собой в данный момент не нытика и рохлю, а ответственного и работоспособного офицера.

– Благодарю. – Непроизвольно улыбнулась Булгакова, весьма довольная комплементом в свой адрес, а Костя напористо продолжил:

– У меня также не вызывают сомнений ваши, организаторские способности. Судя, по аттестационным материалам, вы можете горы свернуть, если будите, в этом заинтересованы. Однако, – он похлопал по ее личному делу и многозначительно поднял указательный палец вверх, – меня до сих пор смущает отсутствие у вас боевого опыта.

Может, я что-то упустил, изучая ваши документы. Будьте так любезны, внесите, пожалуйста, ясность, ответив на вопрос: вы когда-нибудь, участвовали в боевых операциях?

– Нет сер.

– Сколько времени «провели на личном составе»?

– Ни дня.

– Уму непостижимо! Как же вас все-таки утвердили на эту должность?

Булгакова сжала зубы и молчала. Крыть действительно было не чем. Оставалось только нахамить: «Мол, не твое собачье дело! Получил приказ и выполняй!». Но портить с первого дня свои отношения с начальником не хотелось. Ярославцев прикинувшись с начала беседы простачком, теперь очень грамотно припер ее к стенке. Право было начальство, когда предупреждало ее, что этот парень сделан из особого теста.

– Ладно. – Милостиво махнул рукой капитан. – Оставим этот вопрос без ответа. Формально вы, конечно же, являетесь моим первым заместителем. Однако реально к исполнению данных должностных обязанностей я вас не допущу. Во всяком случаи сразу.

– С какой стати?! Вы, что отказываетесь выполнить приказ?! – ринулась в контратаку Булгакова, самонадеянно посчитав, что капитан невольно допустил промашку и дал ей в руки козырного туза.

Однако Ярославцева совершенно не смутило ее импульсивное заявление, и он очень спокойно пояснил:

– Ни в коем случаи, товарищ старший лейтенант. Да чтобы я отказался выполнить приказ? Первая же прокурорская проверка классифицирует мои действия как воинское преступление. Я просто, руководствуясь пятым параграфом из восьмой статьи Корабельного устава Космической пехоты, откладываю его исполнение на неопределенный срок в связи с форс-мажорными обстоятельствами способными привести к неоправданным и чрезмерным потерям среди подчиненного личного состава. – Ему не раз приходилось осаживать подобным образом разномастных военных чиновников, потому, что в отличие от остальных, он знал «назубок» все руководящие документы и, умело использовал их противоречия в собственных интересах.

Булгакова молчала, словно «рыба об лед»!

Аргументы начальника загнали ее в тупик, и она величайшим напряжением воли пыталась хоть как-то вывернуться из этой безнадежной ситуации.

Заметив ее смятение, Ярославцев невозмутимо продолжил гнуть свою линию:

– А пока вы станете ждать допуска к исполнению обязанностей, для вас на базе будут существовать три золотых правила, так называемые три «Не», которые вы должны исполнять неукоснительно: не руководить боевыми операциями, не покидать расположение базы без уведомления старшего начальника, то есть меня, и не принимать самостоятельных решений.

– Сколь долго будут действовать ваши драгоценные «Не»? – Елена, дрожащей рукой, поправила прическу.

– Месяц, бриллиантовая моя.

– В случаи вашей гибели, или физической невозможности выполнять свои обязанности, кто подхватит упавшее знамя?

– Капитан Бухарин. – Константин откинулся на спинку кресла и попытался с тем же наигранным простодушием успокоить подчиненную. – Елена Викторовна, право не стоит так нервничать и злиться. Присмотритесь, освойтесь, втянитесь в служебный биоритм. А глядишь через месяцок, если все будет тип-топ, примем решение: утверждать вас на эту должность или нет.

– Послушайте сер!!! – не сдерживаясь, повысила голос Булгакова. – У меня такое впечатление, что я попала в какой-то партизанский отряд, а не кадровое соединение. «Примем решение»?! С кем вы собираетесь обсуждать мое назначение? С господами рядовыми и сержантами?!

– Нет, старший лейтенант. Это судьбоносное решение мы примем на общем собрании господ офицеров базы.

– Я протестую! Это грубейшее нарушение…

– Приложение номер пять Боевого устава Космической пехоты гласит: «В боевой обстановке командир части имеет право потребовать от вновь прибывшего офицера пройти тестирование на профпригодность.

Или же назначить ему испытательно – адаптационный период, если не уверен в его профессиональных навыках. В случаи если офицер не смог справиться в установленный срок со своими обязанностями, показал низкие морально – деловые качества, или его действия повлекли значительное снижение боевой готовности подразделений, вопрос о дальнейшем нахождении данного офицера в списках части выносится на решение общего собрания офицеров и решается открытым голосованием».

– Я вам не верю! Вы подтасовщик.

– Встать, – спокойно скомандовал Ярославцев, – руки по швам, плечи развернуты, подбородочек чуть выше. Прекрасно! Кажется, теперь я вновь наблюдаю перед собой не размазню, а настоящего офицера. А на будущее Елена Викторовна искренне советую, не ерепеньтесь. Я ведь не первый год в Армии. Насмотрелся всякого. Потом еще не раз будите благодарить меня за это решение.

Девушка, пытаясь сохранить невозмутимость, и в этот раз смолчала, намерено уставившись в натюрморт висевший над его головой. Но нервы предательски сдали и слезы от обиды потекли по щекам.

Ярославцев силой вдавил ее в кресло и предложил стакан с водой.

Он достиг желаемого результата и теперь хотел немного успокоить подчиненную. Тем более что после беспощадного кнута маленький поощрительный пряник был способен творить чудеса с кем угодно.

– Отставить разводить мокроту, товарищ старший лейтенант. Вы ведь все-таки офицер, а не кисейная барышня, и если серьезно претендуете на место моего заместителя, то должны осознавать с полной ответственностью, что очень скоро от ваших действий будут зависеть жизни ни одного десятка подчиненных, которые, между прочим, еще являются и людьми, а бездушными пешками на шахматной доске. За любую промашку командира рядовой во Внеземелье расплачивается как минимум кровью.

Если вы это не поняли на Луне, будьте так любезны, прислушиваться к советам старших здесь, а не то я не дам за вашу жизнь и ломаного гроша. Ваши возмущения мне понятны и вполне объяснимы. Хочется всего и сразу! Но вы не кадровый военный, и у вас нет опыта командования большим количеством подчиненных. А на базе, в данный момент, проходят службу сто тринадцать космопехотинцев. Пятьдесят из них «Ангелы». Пока что вы не в состоянии управлять ими должным образом. Считаю вопрос закрытым раз и на всегда! Теперь о вашем первом поручении в должности стажера. Я попрошу вас, довести до каждого новобранца, что за нарушение карантинных правил виновный будет незамедлительно привлечен к уголовной ответственности, причем по законам военного времени.

– Не пешки говорите сер?! – казалось, Булгакову совершенно не интересует его последнее распоряжение и, зациклившись на этом сравнении, она с нескрываемым раздражением бросила начальнику в лицо. – Пешка, к вашему сведению, самый мечтательный персонаж на шахматном поле. У нее единственной есть возможность стать королевой.

– О да! Если бы вы только знали, как мне знакомы подобные рассуждения!

– Ярославцев явно демонстрируя свое сочувствие, легонько потрепал ее по плечу рукой. – Только жизнь не игра, и люди, повторюсь еще раз, не шахматные фигуры.

– Позвольте мне остаться при своем мнении, – Елена капризно дернула плечиком, показывая, что не нуждается ни в чьих утешениях и ровно поставленным голосом продолжила, как ни в чем не бывало, – вы, кажется, акцентировали внимание на карантинных мероприятиях? В чем они заключаются?

– Только в одном. Выход за границы второго яруса категорически запрещен.

– Чем вызвано столь жесткое требование? – окончательно успокоившись, поинтересовалась Булгакова.

– Допустим вот этим. – Ярославцев щелкнул клавиатурой компьютера, и на экране монитора появилась цветная фотография, от вида которой у девушки похолодело внутри.

На снимке четко просматривался человеческий труп, лежавший на резиновом покрытии в огромной луже крови. Причем мягкие части тела были варварски срезаны с костей, смешаны с внутренними органами и безжалостно втоптаны в пол.

– Что это капитан?

Константин предусмотрительно помалкивал.

– Что это?! – уже с нескрываемым раздражением переспросила Елена, выказывая свои искреннюю заинтересованность, чем укрепила зыбкие подозрения начальника о своей принадлежности к одной из секретных спецслужб. Обычный командник никогда бы не стал столь ретиво цепляться за подробности и уж тем более требовать объяснений. В самой пиковой ситуации он ограничился бы кратким инструктажем для себя и своих подчиненных. Меньше знаешь, крепче спишь.

Поэтому, удачно поймав ее на рядовую наживку, Ярославцев решил продолжить игру и, корча полуидиота, умышлено выпустил инициативу из своих рук:

– А вы попробуйте определить! Мне очень интересно мнение независимого, только что прибывшего эксперта, – и неожиданно попал в «десяточку».

Девушка, на полном серьезе, решила разгадать то, над чем уже три месяца безуспешно бились самые светлые головы отряда.

После пятиминутного мозгового штурма она осторожно озвучила свое предположение:

– Скорее всего, мы наблюдаем результат какого-то инфекционного воздействия. Это может быть, как особый вид болезнетворных микробов, так и паразит поселяющийся в организме человека.

– Если бы! – нетерпеливо воскликнул Ярославцев. Отметив про себя, что предполагаемый агент исходя из его поведения далеко не профессионал, или профессионал настолько, что способен естественно разыгрывать «Ваньку». – Сначала мы имели смелость думать так же, как и вы. Однако когда всесторонне изучили данный феномен, провели углубленные медицинские исследования, и заполучили свидетелей, в присутствии которых совершались эти ритуальные убийства…

– Убийства?! – перебила его Булгакова. – Я не ослышалась?

– Нет, вы не ослышались. Именно убийства. Необъяснимые, неотвратимые, зверские убийства. Несчастную жертву сперва лишали жизни с помощью колюще – режущего предмета, а после беспрепятственно свежевали в присутствии остальных космопехотинцев.

– Боже милосердный! – Елена даже не пыталась скрыть охватившее ее волнение. – Но кто сумел столь нагло и безнаказанно проникнуть на тщательно охраняемую территорию?

– Я отвечу, коротко и начистоту. Возможно, мой ответ покажется вам глупым или шокирует, потому что не лезет ни в какие разумные рамки. Причиной всего является НЕКАЯ невидимая, и не фиксируемая приборами слежения, энергетическая субстанция.

Однако благодаря ее действиям отряд уже потерял двенадцать человек, но не на шаг, ни продвинулся в расследовании этого загадочного феномена.

– А у вас имеется, хотя бы, маломальское объяснение происходящего?

– Нет. Пока мы только располагаем разрозненными фактами и несколькими, официально не запротоколированными, рассказами очевидцев.

– Вы докладывали о происшествиях на Землю?

– Нет.

– Но почему?!

– Я не хочу провести остаток жизни в качестве пациента, какой ни будь заштатной психушки. Какой здравомыслящий начальник поверит в мистику и не подкрепленные доказательствами рассуждения?

– А трупы?

– Трупы мы списываем на боевые потери.

– Занимаетесь укрывательством товарищ капитан? А это ведь является должностным преступлением! – непроизвольно оживилась Булгакова.

Ярославцев ничуть не смутился:

– Корабельный Устав не запрещает мне принимать самостоятельного решения при возникновении чрезвычайных обстоятельств.

– Но ведь вам все равно, рано или поздно придется за это ответить.

– Придет время, отвечу!

Елена, уловила твердую непоколебимость в его словах, и некоторую степень угрозы.

В кабинете воцарила тягостная пауза…

– Что приумолкли, товарищ старший лейтенант? Обдумываете содержание донесения, в котором красочно изложите доводы о моей служебной несостоятельности? И не стыдно вам с первого дня же подсиживать своего начальника.

– Нет сер! – от души рассмеялась девушка, по достоинству оценив его искрометное замечание. – Я размышляю над причинами происшествия. Вы наверняка проводили по этим случаям тщательное служебное расследование?

– Ну, конечно же, не пускали все на самотек. Причем смею вас заверить с полным соблюдением всех формальностей, с обязательным составлением необходимых документов и сбором вещественных доказательств.

К примеру, молекулярный анализ трупов позволили нам установить, что жертвы были убиты и разделаны обычным десантным ножом, армейского производства.

– Но ведь это уже зацепка! Вполне возможно, что кто-то, из ваших подчиненных, действуя в интересах той, или иной спецслужбы, проводит на базе строго засекреченный эксперимент или испытывает новый образец вооружения.

– Исключено! Личный состав заранее узнает об убийстве и ждет его совершения, закрывшись попарно на боевых постах, при этом пристально наблюдая друг за другом.

Я же для надежности слежу за всеми из командного пункта. В момент драмы никто ни покидает своих мест, а обмануть напарника или аппаратуру наблюдения практически невозможно.

– Странно! Но я впервые сталкиваюсь с таким случаем. Не улыбайтесь сер, демонстрация пренебрежения здесь неуместна. На курсах офицеров Космической пехоты я много времени провела за изучением архивных материалов. Мной проштудированы все экспедиционные отчеты за последние пятьдесят лет.

Ярославцева покорил ее откровенный, доверительный тон и искреннее желание разобраться в ситуации.

– Вы совершенно правы Елена Викторовна. Потому что, в свое время, я тоже защитил командирский минимум по аномальным явлениям Внеземелья. То с чем нам пришлось непосредственно столкнуться, нет ни в одном справочнике. Даже в устных байках, преданиях и легендах записанных со слов ветеранов освоения Космоса не прослеживается и намека на существование этого загадочного убийцы – невидимки. Мир за пределами Солнечной системы практичен, прост и предсказуем. Столь ужасным способам уничтожения в нем просто нет места. Здесь же я углядываю извращенное буйство чьей-то фантазии. Сами посудите все сваляно в кучу: и демонстративные ритуальные действия, и смешение нескольких разрозненных религиозных обрядов, усиленных крайней жестокостью и обильно приправленных искусственной загадочностью. Все перечисленное наталкивает меня на мысль, что убийца знает историю развития земной Цивилизации не понаслышке. Но он точно не один из нас, потому что приходит извне и проникает на базу доселе не установленным нами способом.

– Применение оружия давало положительный результат?

– Нет. Мы всегда пытались изолировать места этих происшествий, и однажды нам повезло. Месяц назад погибло сразу два космопехотинца в шестнадцатом огневом сооружении. Дежурный блокировал двери и открыл огонь из всех видов вооружения, одновременно нагнетая нервно – паралитический газ. Но с трупов сняли, кожу, вспороли животы и выкрали сердца, несмотря на то, что каждый сантиметр внутри сооружения непрерывно простреливался и травился газам в течение пяти минут, до тех пор, пока не закончилось это безобразие.

– Невероятно!!!

– Надеюсь, вас не нужно убеждать в том, что это информация является секретной и не подлежит разглашению среди новобранцев?

– В целях недопущения паники?

– Именно, старший лейтенант! Люди они не обстрелянные, поэтому всякое может случиться.

Булгакова понимающе кивнула.

Внезапно пол под их ногами подпрыгнул, да так сильно, что со стеллажей посыпались книги. Отзвук взрыва, приглушенный толщиной бетонных перегородок докатился с некоторым запозданием. Пульт управления немедленно ожил и отчаянно замигал рубиновыми индикаторами.

– Тревога сер. – Со зловещем спокойствием объявил по громкой связи Центральный компьютер. – По всему периметру базы сорван защитный экран. Еще одним направленным взрывом уничтожена бронедверь главного входа.

Серия новых взрывов ввергло сооружение в дрожь.

Освещение на секунду мигнуло, и лампы затеплились в половину накала.

– Двери запасного и аварийного выхода уничтожены, – продолжал перечислять разрушения компьютер. – Реактор заглушен. Сработала аварийная блокировка. Произведен переход на резервное питание.

– Центральный! Управления на меня! – Ярославцев подскочил к обзорным экранам и быстро настроил «уплывающее» изображение.

База возникла перед ним от подвальных помещений до радиолокационного центра. Растерянности и суеты среди личного состава не наблюдалось. Отряд было невозможно застигнуть врасплох.

«Ангелы» расхватав снаряжение, экипировались на ходу и уже занимали свои огневые позиции.

– Бухарин! Кратко обстановку? – Константин вскрыл личную оружейную ячейку и втиснулся в легкий, пуленепробиваемый жилет.

– Туземцы уже внутри базы сер. Атакуют одновременно с трех направлений. Две группы удалось отсечь бронеперегородками в районе пакгауза и реакторного отсека. Третья тоже блокирована и уничтожается. Всего внутрь прорвалось шестьсот восемьдесят один пехотинец. Снаружи общий штурм. Лезут очень плотно. Ай, шайтан их забери! Третья группа все-таки взорвала бронеперегородку и устремилась через главный магистральный коридор к космодрому.

– Так дружище, понял тебя. Как отрулишь ребятами сразу ко мне в полной экипировке. Работаем в паре «Чистильщиками».

– Задействуйте моих людей! – предложила Булгакова.

– Нельзя! От них не будет проку.

– Сер, это отговорка! Они…

– Не знают системы огня, сигналов взаимодействия, схему расположения базы. Они ничего не знают товарищ старший лейтенант и запросто перестреляют друг – друга. Объявите им тревогу. Пусть вооружаться, и находятся в резерве. Если обстановка осложнится до крайности, я представлю им возможность с честью умереть за Федерацию.

Елена немедленно связалась с командирами групп новобранцев и коротко отдала боевые распоряжения.

Бухарин шаровой молнией влетел в помещения:

– Дело – дрянь командир. Снаружи – сущий ад! Не продохнуть. Прут лавой по собственным трупам. Такого ожесточения я еще не видел. Пришлось дать команду: «Все на стены!», снять внутренние посты и оставить минимум бойцов только на космодроме.

– Молодца Тимур Рифкатьевич! Ай, молодца! Все ты сделал правильно! – похвалил его Ярославцев. – Главная задача – отразить наружный штурм. А с прорвавшимися, мы, как ни будь, сами разберемся.

– Вдвоем? – Тимур рывком перезарядил пулемет.

– Втроем! – Константин указал на Булгакову и одел на голову бронешлем. – Елена – Батьковна?!

– Да сер?

– «Дуйте» на аварийный командный пункт. Отсюда вы не сумеете полностью уследить за ситуацией. Там проведете краткий мониторинг всей оперативной обстановки и будите сообщать мне, о ее изменениях. Прорвавшихся старайтесь заблокировать. Это не сложно. Речевая команда…

– Сер, ее пароль – доступ не введен в мою память! – решительно возразил центральный компьютер.

– И тут малец с поправкой влез! – крякнул, раздосадовано Бухарин. – Да пойми ты куча ржавых микросхем, сейчас не время соблюдать инструкции.

– Сер! – обиженно возразил искусственный интеллект базы. – Доверить бразды управления первому встречному равносильно святотатству. А вы Тимур Рифкатьевич и вовсе помолчите. Я не нуждаюсь в ваших поучениях.

– Значит, после каждого ее распоряжения связываетесь со мной и, получив подтверждение, беспрекословно выполняете команду. – Константин опустил прозрачное забрало на бронешлеме, подключил питание и вошел в связь с Бухариным. Затем циркулярно произвел перекличку с командирами групп и скомандовал: – Тимур! Ты сейчас в главный магистральный коридор. Займешь оборону со стороны космодрома, с задачей не допустить прорыва туземцев на взлетку и к ангарам. Я уничтожу остальных возле реакторного отсека и пакгауза, а после скрытно зайду и ударю по твоим с тыла. Атаку начнем с двух сторон, одновременно. По моему сигналу снесешь бронеперегородку и двинешься мне на встречу.

– Есть командир!

Костя запустил персональную микро ЭВМ, вмонтированную в сферу бронешлема. На забрале почти мгновенно проступил текст: «Главный магистральный коридор – шестьсот десять. Пакгауз – девять. Коридор энергоустановки – семьдесят три».

Он энергично сжал кулаки, передавая на кончики пальцев нервное возбуждение так необходимое для обострения реакции рук.

Ситуация складывалась как нельзя лучше. Бухарин успел обдуть прорвавшихся радиоактивной пылью. Ее микрочастицы, осев на одежде и коже, пометили каждого туземца, и теперь специальные контрольные счетчики могли точно отследить маршруты движения атакующих, а так же их количество.

Они покинули командный пункт одновременно и сразу же разделились.

Константин, используя страховочный фал, спустился на первый ярус. Но стоило только его ботинкам коснуться пола, как в наушнике завибрировал взволнованный голос Булгаковой:

– Командир! Наружная атака отбита. Земли не видно. Все устлано трупами. Противник откатился за вал, и производит перегруппировку боевых порядков.

– Не давайте им опомниться! Прикажите применить многоцелевые гаубицы с кассетными снарядами, а Дормидонтову через пять минут поднять в воздух четыре флая огневой поддержки и уничтожить все живое в радиусе трех километров вокруг базы.

– Но это, же форменный геноцид! Сер, я не стану отдавать такого приказа, он преступен и неоправданно жесток! – решительно возразила Булгакова.

– Отлично! Я вижу, вы желаете перестраховаться?! В таком случаи, старлей, я направляю на командный пункт рядового Сотника с приказом расстрелять вас за невыполнение распоряжения начальника в боевой обстановке.

– Я выполню ваш приказ капитан, но после боя не сомневайтесь, я обжалую его и поставлю жирный крест на вашей карьере!

– На здоровье! А сейчас валите-ка из эфира. Я отстраняю вас от участия в операции. Центральный?!

– Да, сер? – с ноткой нескрываемого злорадства откликнулся главный бортовой компьютер. Подолгу службы он отслеживал, все переговоры и явно не симпатизировал новоиспеченному заместителю.

– Заблокируй ее канал. С этой секунды ты общаешься с моей персоналкой напрямую.

– Будет исполнено, Командующий.

А Бухарин тем временем уже добрался до космодрома и теперь, прикинув, что к чему, торопливо сооружал из подручных материалов баррикаду, сваливая в кучи всевозможный технический хлам и сплавляя крупные фрагменты для крепости между собой короткими импульсами из лучемета. Хлипкая преграда, конечно же, не могла остановить такое количество атакующих, но если золотарцам все-таки удастся взорвать или снести бронеперегородку, она, хотя бы на несколько секунд была способна задержать их наступление.

За спиной Тимура находился десятиметровый коммуникационный шлюз с выходом на взлетную площадку. Вероятно, атакующие заранее все рассчитали и ударили в самое уязвимое место на этом уровне базы. Тем более что после отлета флаев, обороной космодрома заведовал один лишь Дормидонтов.

Бухарин прекрасно понимал, что Ратибор не сможет даже на короткое время бросить свою зону ответственности и вступит в бой только при, его вынужденном, отходе. Но если он, в свою очередь, не удержит туземцев в шлюзе и отступит, те прорвутся на взлетку и, разбежавшись, как тараканы, успеют перекурочить большую часть оборудования. Поэтому Тимур, недолго думая, принял единственно правильное решение: упереться рогом и стоять насмерть на своей огневой позиции. Он коротко помолился Аллаху и тщательно проверил вооружение.

А за дверью уже нагло гремели железом.

Бронированная перегородка гулко, по колокольному ухнула от удара. Потом еще и еще раз… Наверняка ее пытались проломить обычным тараном. Однако после нескольких, весьма энергичных попыток в шлюзе вдруг воцарила подозрительная тишина…

Бухарин, интуитивно почуяв опасность, сместился на более выгодную для обстрела позицию и, обложившись гранатами, поудобнее пристроил пулемет.

Константин не бежал, он летел к реакторному отсеку!

Сегодняшний день и так оказался богат на сюрпризы, и мотать сопли на кулак или ходить вразвалочку сейчас было бы смерти подобно. Тем более что прорвавшиеся внутрь базы туземцы уже успели доставить отряду немало хлопот…

Частые звуки от таранящих ударов, доносившиеся со стороны реакторного отсека, немного успокоили его и заставили перейти на шаг. Вероятнее всего у золотарцев закончилась взрывчатка, и они были вынуждены ломать бронеперегородку вручную.

Ярославцев специально замедлил движение. Противник, должен был обязательно, в целях подстраховки, выставить охранение.

И действительно: стоило ему только приблизиться к изгибу магистрального коридора, как их дозорный криком предупредил остальных об опасности.

Шум моментально стих. Капитан тоже остановился, запустил таймер на взрывателе газовой гранаты и, не мешкая, выстрелил ее из подствольного гранатомета.

Начиненный смертью снаряд рикошетировал от стены и улетел за угол. Не дожидаясь хлопка от разрыва, Ярославцев побежал дальше, на ходу отдавая распоряжения главному базовому компьютеру:

– Центральный?

– Да, сер?

– Через пять минут провентилируй реакторный отсек, и прилегающий к нему коридор, а также проведи полную дегазацию перечисленных помещений. Отравляющее вещество – нервно – паралитического действия. Усек?

– Так точно сер.

– Ну, вот и славненько.

Первый этап «зачистки» прошел на удивление гладко. Но Костя и не думал расслабляться. В такой непредсказуемой обстановке легко можно было напороться на засаду. И он, прежде чем продвинуться вперед, очень тщательно сканировал ультразвуковым анализатором, все попадавшиеся на его пути помещения, а так же скрытые от глаз пространства.

Так постепенно, перебегая от препятствия к препятствию, ему удалось почти вплотную подобраться ко второй прорвавшейся группе.

Козырь любой атаки – внезапность! Это золотое правило Ярославцев усвоил еще с кадетских погон.

Возле пакгауза заняли оборону всего на всего девять человек. Для опытного космопехотинца уничтожение такого количества противников не составило бы особого труда.

Даже и при большем численном перевесе он мог бы, как в старые, добрые времена, ринуться на них с одним десантным ножом и в яростной рукопашной схватке доказать в первую очередь самому себе, что ты еще чего то стоишь…

Но он решил не рисковать. Нарваться на отравленный дротик или град камней умело выпущенных на встречу из примитивных, кожаных пращей он успеет всегда. А вот если база в самый ответственный момент потеряет командира…

Нет, Ярославцев уже давно отвечал не только за себя и поэтому, спрятав свой профессиональный зуд подальше, тихонько отдраил коммуникационный люк, и осторожно спустился по проржавевшему трапу в канализационную систему.

Через минуту, выломав ногой в боковой стене сливную решетку, он хладнокровно изрешетил потерявших бдительность туземцев из двух скорострельных лучеметов.

Никто даже не успел повернуть головы. Воины рухнули почти одновременно как подрубленные, так и не сообразив, что же с ними произошло.

Капитан сменил расстрелянные батареи и втиснул оружие в набедренные кобуры. Задача по зачистке базы теперь значительно упростилась. На повестке дня осталась лишь основная группа, орудующая в главном магистральном коридоре.

Центральный компьютер как нельзя, кстати, доложил, что снаружи Ангелы успешно отразили повторную атаку и, теперь, флаи «утюжат» площади, вокруг, базы уничтожая полевые лагеря туземцев.

Аварийная команда уже успела снять блокировку с защиты реактора и, произведя профилактическую дезактивацию прилегающих помещений, запустила его в работу, что позволило главному инженеру заново активировать силовой экран, и полностью прикрыть им фортсооружение.

По сообщению, поступившему от Дормидонтова, следовало, что в степи туземцы тоже разгромлены на голову и, лишившись резервов, в панике разбегаются в разные стороны. Ни вожди кланов, ни шаманы не могут остановить соплеменников.

Более того, Дормидонтыч, решив не останавливаться на достигнутом, запросил добро на преследование разрозненных групп и уничтожение расположенных вблизи базы стойбищ.

Константин категорически запретил ему делать это! Он и так уже успел «наломать дров». Особенно с трехкилометровой зоной, в которой: «не должно остаться ничего живого».

К тому же космопехотинцы к этому времени успели положить ни одну тысячу местных вояк, и любое служебное расследование наверняка квалифицировало бы их действия как чрезмерную жестокость. Булгакова, черт ее подери, была, конечно же, отчасти права! После боя, да на свежую голову, все воспримется совсем по-другому, особенно начальством…

Докатившийся отзвук от нового взрыва заставил капитана поторопиться, и он, пренебрегая собственной безопасностью, понесся кратчайшим маршрутом в направлении главного магистрального коридора.

По мере приближения к космодрому до него стала доноситься беспорядочная и отчаянная стрельба, которую вел Бухарин, сдерживая натиск наступавших, словно саранча туземцев.

Внезапно его пулемет захлебнулся и, через несколько секунд, новый взрыв сотряс воздух!

Костя сразу сообразил, что с Тимуром случилось самое страшное и, побросав все тяжелое вооружение, еще энергичнее заработал ногами.

Он настолько спешил на выручку товарищу, что едва не поплатился за это жизнью.

Выскочив из-за поворота, в самом начале коридора, наш бравый торопыга тут же схлопотал удар тяжелого копья в лицо.

Боец, прикрывавший соплеменников с тыла, среагировал на его появление с завидным проворством. Прозрачное забрало бронешлема не уступавшее по твердости лучшим маркам стали, стоически взвизгнув, заставило золотой наконечник согнуться и скользнуть в сторону.

Ткни туземец на пол-ладони ниже и, плоское лезвие как раз, попав в щель между сферой и легким, без – воротниковым бронежилетом, вспорола бы ему горло.

Ярославцев заученным движением перехватил длинное копье за древко и сломал его словно тростинку.

Противник отскочил и, отшвырнув в сторону бесполезный обломок, обнажил короткий бронзовый меч. Капитан сделал вид что испугался, и начал медленно пятиться назад.

Обрадованный его отступлением верзила прикрылся щитом, и самоуверенно бросился на врага.

Однако он явно переоценил свои силы. Ярославцев, уклонившись влево, легко ушел с линии атаки и, пропустив, перевшего как носорог, противника, наотмашь по самую рукоятку всадил ему десантный нож в затылок.

Извлекать оружие он не стал, впереди маячила серая масса, утянутых в кольчуги воинов готовых вот, вот хлынуть на космодром.

И тогда, не целясь, от бедра, он за сорок секунд выпустил по ним весь свой стрелковый боекомплект.

Туземцы, получив весьма ощутимый урон, организованно развернулись и, сомкнув щиты, с опущенными копьями, отважно двинулись на него.

Тыл в мгновение ока превратился во фронт, и Константин, не успев перезарядить пулемет, ударил по ним из подствольного мезонного огнемета. Лавина пламени буквально слизала авангард. Но первый залп не охладил наступательный порыв золотарцев, и они продолжали упрямо лести вперед по скорчившимся и обугленным трупам соплеменников.

После двадцатого нажатия на гашетку, он швырнул в приближающихся опустошенный огневой комплекс, и вынужденно отступил шагов на двадцать.

Самоликвидатор разорвал в клочья его личное оружие, и осколки отправили на тот свет еще нескольких бойцов.

Тугие, фиолетовые трассы скорострельных лучеметов быстро заполнили коридор трупами почти до самого потолка. Атакующие наконец-то увязли.

А тех, кто осмеливался взобраться на эту агонизирующую баррикаду, он мгновенно опрокидывал короткими импульсами.

Кажется, боевой пыл, и численный состав противника резко пошел на убыль. Но именно в этот момент у него, как назло, закончились батареи. Подсумок тоже оказался пуст, все лишнее он сбросил, когда спешил на выручку к Бухарину. Капитан отжал специальные клавиши на рукоятках лучеметов, и пустые обоймы почти одновременно стукнулись о пол.

Костя отшвырнул их от себя носком ботинка, расчищая место для рукопашной схватке. Туземцев оставалось не больше двадцати, и он играючи мог перерезать их ножом.

Однако фортуна в этот раз повернулась к нему явно не тем местом. На кучи трупов внезапно появился высокий воин, и очень проворно шарахнул в его сторону из какой-то трубы.

Костя хотел, было увернуться, но дистанция оказалась слишком маленькой, и начиненный взрывчаткой снаряд угодил ему прямо в грудь.

Последнее, что он услышал – это треск бронежилета и реберных костей.

Его отбросило назад. Липкая, безмолвная чернота накрыла противной, удушливой волной. Боль, сначала нестерпимая и пронизывающая, резко слабела, по мере того как угасал разум.

Константин попытался уцепиться за болевые ощущения как за спасительную соломинку, но все было тщетно. Он неумолимо скатывался в пропасть небытия, на дне которой его уже поджидала «Курносая», возбужденно помахивая ржавой косой.

Из непроглядного мрака с неимоверным усилием протиснулось слабое светлое пятно. Оно немного побарахталось в темноте и стало медленно разрастаться, одновременно обретая при этом резкость и естественные цвета.

Постепенно мир обрел привычные границы реальности и воплотился в незнакомое лицо, которое смотрело на Ярославцева одобрительно и ласково, словно любящая мать на очнувшееся после тяжелой и продолжительной болезни дитя.

– Он в сознании господа! – громко и торжественно возопило лицо, скрытое до глаз медицинской маской. – Я оказался прав! Я полностью оказался прав! Мой метод все-таки сработал.

– Кто вы? – задал вопрос Константин, и сам удивился своему слабому голосу. Язык повиновался с трудом, и каждое его движение стоило неимоверных усилий.

– Корабельный майор медицинской службы Власов Вадим Леонидович. – Назвавшийся снял маску, и промокнул ею свой потный лоб.

– Доктор! Да вы и впрямь самый настоящий волшебник! – Дормидонтов, от избытка чувств, сгреб эскулапа в охапку и начал трясти не переставая.

– Я что на Земле? – Ярославцев попытался встать, но Власов освободившись из объятий Ратибора, настойчиво уложил его обратно на окровавленный стол.

– Капитан бредит. Сестра?! Срочно снотворного. – Он произнес это настолько требовательно, что в операционной сразу наступила тишина.

– Эй, кто ни будь? Черти полосатые. Где я? – не успокаивался Константин.

– Вы на базе командир, – над Ярославцевым одновременно склонились отрядный врач и Дормидонтов, – лежите спокойно, и не рыпайтесь. Вас буквально собрали по частям.

– Не собрали, а взрастили, – проворчал Власов, принимая из рук медсестры инъектор со снотворным.

– Подождите доктор! – запротестовал Ярославцев.

– Я все еще начальник экспедиции, и никто не освобождал меня от исполнения должностных обязанностей. Позвольте мне, сначала хотя бы переговорить с подчиненными?!

Власов в растерянности развел руками, а капитан, воспользовавшись его замешательством, начал, переводя дыхание после каждой фразы, задавать присутствующим вопросы:

– Откуда взялся этот настырный майор?

– Он из числа прибывших. Специалист высочайшего класса.

– Сколько времени я провалялся без сознания?

– Час и сорок шесть минут. – Волков посмотрел на наручные часы, зная, что начальник очень скрупулезен и потребует предельной точности.

– Штурм отбит?

– Да капитан. – Ратибор поднес к губам Константина стакан с ярко-оранжевой жидкостью. Власов кивнул в знак согласия, и Ярославцев выпил все до капли.

Жидкий, трехкомпонентный восстановитель быстро привел его в норму.

Капитан отдышался и медленно сел, свесив со стола босые ноги. Голова закружилась, но он уперся руками и продолжил опрос:

– Наши потери?

– Капитан Бухарин сер.

– Не понял? Почему тогда я жив, а он мертв? Почему вы, в первую очередь, бросились спасать меня, а не его?

– Я не Господь сер, – Власов сильно занервничал и спрятал за спину дрожащие руки, – когда ваши останки доставили ко мне, большая часть мозговых клеток продолжала активно функционировать. Они еще не успели отмереть. А вашего коллегу принесли слишком поздно, да к тому же он был представлен только двумя фрагментами. Я так и не увидел его тело целиком.

– Ратибор? Что произошло с Бухариным?

– Мы долго разбирали трупы сер, и ничего не нашли кроме заклинившего пулемета, его левой руки, да еще бронесферы с уцелевшей головой. Там была натуральная каша из костей и кусков плоти. Я предполагаю, что в последние секунды боя он, попав в окружение, подорвал себя вместе с туземцами вакуумной гранатой.

– Как глупо! Как непростительно глупо! – Власов раздраженно бухнулся на банкетку и захрустел костяшками пальцев.

– Майор, воздержитесь от выводов, – взвешенно потребовал Константин, хотя известие больно полосонуло по его нервам,

– у космопехотинцев свой кодекс поведения на поле боя. Бухарин погиб как герой! И его подвиг достоин подражания.

– Я все понимаю сер. Не мальчик, не первый день на Флоте. Но ради Бога доведите до своих подчиненных, что если они успеют в течение получаса доставить останки погибшего ко мне, я сумею поставить практически мертвого бойца на ноги. Это совершенно непозволительно так пренебрежительно относиться к своему телу сер.

– А если у «Жмурика» будет оторвана голова. Вы и ее на место пришьете? И что потом? Раз, два, три и елочка гори? – съязвил, кто-то за спиной Ярославцева и ойкнул от увесистого Дормидонтовского тумака.

– К сожалению, в этом, конкретном случае я буду бессилен. Однако смею вас заверить что, при неукоснительном выполнении оглашенного мной условия, я смогу реально снизить количество безвозвратных потерь до одного процента. И вообще, я не понимаю вашего пофигизма господа! Вместо того, чтобы как следует выслушать и строго следовать моим рекомендациям, вы ржете как мерины да еще и подначиваете! А я, между прочим, бился над этой проблемой долгих, семнадцать лет…

– Сегодня вам просто сказочно повезло, приятель, – как можно дружелюбнее возразил Ярославцев, – а на моих ребят не стоит обижаться.

– Причем здесь везение сер, и уж тем паче обида?!

– Да притом, что я восьмой раз благополучно выхожу из комы. Просто живучий, как кошка.

– Какая кошка?! Скажите, кто ни будь, этому остолопу, – не на шутку разошелся Власов, – что когда его развороченные останки доставили сюда, он был уже мертв.

– Доктор прав, мертвее не бывает командир, – Ратибор подступил к Ярославцеву. – Он дело говорит. Будь этот парень с нами с самого начала экспедиции, мы бы многих сумели вернуть в строй.

– Хорошо, сдаюсь, – согласился капитан, – обсудим эту тему попозже. А сейчас все на служебное совещание.

– Ни в коем случаи! Курс вашей реабилитации еще не закончен. Да, к тому же вы приняли это мерзкое пойло. – Власов брезгливо ткнул пальцем в пустой стакан и демонстративно замахал перед носом у Ярославцева заряженным инъектором.

– Это необходимо? – Костя с детства недолюбливал врачей.

– Не отдохнув, вы свалитесь через несколько минут от переутомления, или еще хуже – лишитесь рассудка и станете не Константином Сергеевичем, а Костиком – придурковатым. Вас устраивает такая перспектива?

– Сколько продлиться сон?

– Часа четыре.

– Да подождите вы! – Ярославцев пресек попытку Власова ввести лекарство. – Дайте договорить. Ратибор? Корабельное время?

– Шестнадцать сорок сер.

– Служебное совещание в двадцать один ноль, ноль. – Капитан почувствовал, как вновь слабеет с каждым словом. – Приглашаются командиры групп и спецы.

Всем быть в готовности доложить свои соображения о случившемся. Динамику нападения поручаю тебе и Булгаковой. – Константин медленно завалился на бок.

– Ну вот! – всполошился, словно наседка, у которой уперли яйца, Вадим Леонидович. – Я же предупреждал! У него начался рецидив, и он вот, вот потеряет сознание!

– Мне просто поплохело доктор. – Попытался оправдаться капитан, и с трудом приоткрыв глаза, смилостивился: – Ширяйте побыстрее своим дурманом, а то меня мутит, и голова вот, вот разорвется на части.

– А теперь прошу внимания господа! – Ярославцев занял свое штатное место в председательском кресле, посредине конференц-зала. – Вы собраны здесь, только с одной целью – подвести итоги сегодняшнего штурма. Поэтому попридержите языки и эмоции. Времени у нас немного, и все остальные вопросы будем решать в конце служебного совещания.

Ангелы разместились почти вплотную к нему, полукругом согласно должностной иерархии: впереди – командиры групп, за ними, в затылок командиры взводов и отделений. Спецы и многопрофильники, держались особняком слева от начальника, и вовсю строчили на «персоналках» отчеты, подчеркивая свою значимость. Командный состав новобранцев тоже присутствовал на совещании, скромно помалкивая позади всех, во главе с Булгаковой. Их пригласили пока только в качестве наблюдателей, и они с нескрываемым любопытством следили за происходящим.

– Вашему вниманию предлагается следующий порядок работы, – Константин достал из кармана маленькие четки из полудрагоценных камней, и принялся непроизвольно их перебирать, – в начале совещания с кратким анализом выступит капитан Дормидонтов и старший лейтенант Булгакова. Затем я хочу услышать мнение спецов и консультантов, и только после них может взять слово каждый желающий. Однако предупреждаю заранее, не лейте воду господа. Краткость – сестра таланта.

Костя хоть и был стопроцентным командником, но не гнушался, хотя бы изредка интересоваться мнением всего коллектива. Тем более, что ситуация на базе сложилась аховая и корчить из себя всезнайку дальше не имело смысла. Здесь требовался общий мозговой штурм, а не волевое решение обличенного властью начальника.

– И так слово предоставляется старшему лейтенанту Булгаковой. – Константин снова взял в руки четки. – Довожу до присутствующих, что она находилась на аварийном командном пункте, все время пока длился бой, и отследила его полностью от начала и до конца. Дормидонтов будете на подхвате и если что-то не так, поправите или дополните моего будущего заместителя.

Елена уверенно поднялась со своего места и коротко доложила:

– Товарищ капитан, товарищи офицеры и сержанты. Согласно проведенного мной расследования в четырнадцать часов тринадцать минут база подверглась внезапному нападению. Для осуществления этого плана противнику удалось скрытно прорыть два подкопа.

Затем, одновременным взрывом уничтожить силовой экран, главные ворота спецфортсооружения, а так же заставить сработать блокировку аварийного реактора. Наше силовое поле, в целях экономии энергоресурсов, работала только на три процента от своей мощности, и обеспечивало гарантированную противопулевую и противоосколочную защиту. Вот почему золотарцы смогли прорвать ее небольшим количеством взрывчатки.

В последующем, во время штурма они так же активно применяли взрывчатку и ракетное вооружение. Наши потери – один офицер и семь процентов энергетического запаса. Потери противника примерно пятьдесят с половиной тысяч убитыми. Доклад окончен сер.

– Дормидонтов?

Ратибор в бессилии развел руками:

– Как из песни, не выкинуть ни слова.

– Верно! Коротко и по существу. – Согласился начальник экспедиции и не замедлил перейти к «разбору полетов»: – Та-а-ак! – он заинтересовано осмотрел подчиненных, явно выискивая жертву и, кажется, ее нашел. – А где наш главный военный эксперт? Где этот горе-аналитик?!

– Я здесь. – Над головами возвысилась рослая фигура лейтенанта Касио Лорети.

– Вы догадываетесь, сударь для чего сюда приглашены?

– Так точно сер!

– И готовы объяснить нам причины всего произошедшего?

Ангелы облегченно вздохнули. Начальник в этот раз избрал шутливо издевательский тон и воздержался от серьезной взбучки.

Офицер потупился и засопел.

– Что, нечего сказать?! – повысил голос капитан.

– Нечего. – Обречено мотнул головой здоровяк.

– Тогда вы не аналитик лейтенант и даже не офицер. Вы сто рублей в убыток.

– Зачем же так категорично сер?

– Затем, что заслужили батенька. Или я не прав?

– Не знаю, вам виднее. – Насупившись, проворчал проштрафившийся.

– Вот только не надо корчить из себя убитую горем гимназистку, которая только что узнала о своей беременности.

Конечно, проще простого прикинуться обиженным или более того – возомнить себя жертвой командирского произвола, – продолжил добивать его Ярославцев, – гораздо тяжелее признать свои ошибки и попытаться больше их не допускать. Сколько еще мне нужно повторять вам, что любое распоряжение старшего начальника необходимо выполнять беспрекословно, точно и в срок, проявляя при этом не только служебное рвение, но еще и разумную инициативу. Вы же почему-то в этот раз предпочли увильнуть от выполнения поставленной задачи и как матерый армейский разгильдяй отложили ее в долгий ящик, свято посчитав, что она, все равно, рано или поздно рассосется сама собой. Вы что надеялись на чудо?

– Ни как нет.

– Ну, тогда в чем дело голубчик?! Объясните, пожалуйста, мне, и этим храбрым джентльменам, – Ярославцев обвел рукой командиров групп,

– как случилось, что ведущий военный аналитик отряда принародно расписывается в собственном бессилии?

Лейтенант молчал, словно партизан на допросе.

– Ладно, – смирился капитан, – не будем больше сотрясать понапрасну воздух и перейдем от упреков к фактам. Давайте-ка лучше вспомним тот исторический момент, когда у золотарцев впервые появились стальные кинжалы, а так же железные наконечники к копьям и стрелам. Вы сударь тогда помниться изволили «махать трусами», пытаясь убедить нас в том, что ничего страшного не случилось, и даже придумали свое определение этому, незначительному на ваш взгляд, событию. Как вы его тогда назвали?

– Побочным и закономерным результатом эволюции, связанным с перенятием опыта от прибывшей на планету экспедиции. – Громко напомнил Лорети.

– Именно! – оживился капитан. – Настолько загадочно и мудрено, что сразу и не подкопаешься. Однако уже тогда я с вами был не согласен, и посоветовал искать первопричину их изменившегося поведения. Вы ответили: «Угу!», и откровенно забили болт.

– Сер! Я через сутки долбил смену, а в перерывах не вылезал из реакторного отсека.

– Согласен. Для качественного анализа обстановки у вас не было ни времени, ни возможностей. Но и мы здесь не одним местом груши околачивали. Я, польстившись на вашу офицерскую порядочность, доверил вам задание особой важности, а вы отнеслись к его выполнению спустя рукава. Теперь же мне ничего не остается, как только обвинить себя в недостаточной требовательности и задать вам один – единственный вопрос: откуда на планете, вдруг ни с того ни с сего, появилась взрывчатка?